Большая игра (гет)

Нетерпеливый стук в окно продолжался уже минут десять. Гарри в очередной раз дёрнул за ручку, пытаясь открыть форточку и впустить сову с письмом внутрь, однако она никак не поддавалась. Видимо, устройство заело. Потрясающе. Лучше не придумаешь. Ещё чуть-чуть, и шум разбудит Дурслей. Или сова разобьёт клювом окно, что тоже вполне вероятно. По правде говоря, юноша не знал, какой исход событий был для него наименее благоприятным — таковыми казались оба. И вообще, какому недоумку приспичило написать ему среди ночи?! Больше всего хотелось послать всё и всех по известному адресу и отправиться обратно в постель. Вот только стук мешал. Если бы не он, то Поттер, наверное, уже давно бы поступил так.

Проклиная всё на свете, парень приложил всю свою силу и снова предпринял попытку открыть окно. На этот раз удачно. Стекло жалобно зазвенело, однако рама всё-таки отошла в сторону. Возмущённая столь длительным ожиданием крупная сова-сипуха с громким уханьем влетела в комнату, кинула на стол письмо и снова исчезла во мраке июльской ночи. Гарри, в душе которого зародилось предчувствие чего-то нехорошего, осторожно приблизился к столу, включил лампу и взял в руки конверт, изготовленный из плотного пергамента. «Недоумком, который решил написать ему среди ночи» оказался не кто иной, как Альбус Дамблдор. Дрожа от нетерпения, юноша не слишком аккуратно вскрыл конверт и достал из него пергамент с самим письмом, за чтение которого он тут же принялся.

Гарри, мальчик мой!

P.S: Передавай привет родственникам.

По мере прочтения письма в душе юноши зарождались самые разные чувства. Сначала небольшое раздражение от того, что его разбудили. Потом радость, вызванная новостью, что его завтра заберут из дома тёти и дяди, и снова раздражение, ведь директор только сейчас понял, что в этом доме ему не место. А когда Гарри дошёл до упоминания о погибшем крёстном, сердце снова отозвалось болью, вместе с которой пришла и какая-то непонятная злость и обида на Дамблдора, ведь именно он — и он сам это признал! — был виноват в случившемся.

Гарри подавил зевок и выглянул в окно. Ночь стояла холодная, но ясная, впрочем, на день маггловские синоптики всё равно обещали дождь. Где-то далеко, в просвете между бесконечными частными домиками виднелась узкая полоска уже светлевшего неба. Ночи в начале июля короткие, светает рано. Спать ложиться было уже бесперспективно, куда разумнее было заняться сбором вещей. Юноша критически глянул на лежавший на полу в открытом виде чемодан, на гору грязной одежды внутри него, на разбросанные по всей комнате книги, свитки пергамента, перья, носки, и громко фыркнул. За-ме-ча-те-ль-но. Последствия депрессии на лицо. И на лице. Впрочем, последнее лучше не проверять, ибо зеркала в скромном обиталище Мальчика–Который–Выжил отродясь не было. Оно и к лучшему, пожалуй, иначе товарищ Вольдеморт в момент лишился бы своего главного врага, погибшего от инфаркта при виде собственного отражения.

Теперь осталось решить дилемму: тупо покидать вещи в чемодан и привести их в порядок уже когда-нибудь потом, на новом месте жительства или заняться этим сейчас. Почему-то пока что юноша склонялся к первому. Поэтому он, не мучая себя угрызениями совести, стал ходить по комнате кругами, в тусклом свете настольной лампы выискивать всё необходимое и кидать найденное в чемодан. В итоге там сформировалась замечательная горочка, которую явно надо было как-то выровнять, чтобы закрыть крышку. Гарри присел на корточки и принялся осуществлять эту непосильную задачу, когда на глаза ему попалась принадлежавшая когда-то отцу мантия-невидимка. Её прислал молодому гриффиндорцу, тогда ещё глупому первокурснику, Дамблдор. Кстати, что он там писал про то, откуда у него она взялась? Джеймс Поттер дал ему незадолго до своей смерти? А зачем он это сделал, собственно говоря? Парень потряс головой, выбрасывая из неё всякие глупые мысли. В самом деле, какая к мантикоре разница, зачем? Главное, что в итоге мантия оказалась у него самого. Однако в душе осталось какое-то странное чувство, повинуясь которому Гарри достал чудесную вещь, сложил её в несколько раз и запихнул получившийся небольшой прямоугольник серебристой ткани в карман джинсов. На всякие случай. В пути может случиться, что угодно. В конце концов, мантия-невидимка — это чуть ли не самая ценная вещь, принадлежавшая юному Поттеру. Если не считать волшебную палочку, конечно, которую он предусмотрительно положил во внутренний карман ветровки.

На улице уже полностью рассвело, когда Гарри закончил сборы. Перекошенные от чересчур близкого знакомства с Дадли часы-будильник, стоявшие на прикроватной тумбочке, показывали без четверти пять. Из этого следовало, что юноше надо было решить, как «угробить» оставшиеся четыре часа. Почему-то в голову упорно лезла мысль, что следует заняться чем-то полезным. Вычитать пару боевых заклинаний, например, или… Хедвиг, запертая в своей клетке, недовольно ухнула. Да-да, правильно, не помешало бы почистить клетку. И заодно выпустить саму сову полетать, а то она с самого начала лета сидела взаперти. Ну да, конечно, депрессия у хозяина, а расплачиваться за неё бедному животному. Поттер открыл дверцу и поднёс злобно глядевшую на него своими жёлтыми глазами сову к окну.

— Лети, Хедвиг, — шёпотом проговорил юноша. — Потом найдёшь меня на новом месте жительства.

Домашняя любимица ещё раз громко ухнула, но теперь в этом звуке слышалась какая-то непонятная грусть и беспокойство, и вылетела в окно, навстречу восходящему солнцу. Гарри ещё долго смотрел ей вслед, а в душе его опять начала зарождаться необъяснимая тревога и ощущение чего-то нехорошего. Юноша дотронулся до шрама, однако тот ни капельки не болел, как и всё прошедшее с битвы в Отделе Тайн время. Значит, логично было предположить, что Вольдеморт тут не при чём. Хотя, мантикора его знает. Может быть, он нашёл способ разорвать свою связь с главным врагом, вот ничего и не чувствуется.

Так, надо действительно найти в себе силы и почистить клетку, а то везти её куда-то воняющую как-то… банально неприлично, что ли. Хм, а называть его, Гарри Поттера, на всю страну лгуном прилично? А держать героя волшебного мира в обществе ненавидевших всё магическое магглов прилично? А отправлять шестнадцатилетнего парня на верную смерть и решать за него, как ему жить и что делать, вообще верх воспитанности, не так ли? Но как сказал один умный человек, незачем уподобляться тем, кого мы презираем. Поэтому клетку юноша всё-таки вычистил. Долго ругался сквозь зубы и морщился от неприятного запаха, но вычистил. Надо сказать, проблему с излишним количеством свободного времени это не решило. Оставалось ещё немногим больше трёх часов ожидания. А внутреннее беспокойство с каждой минутой всё усиливалось.

Внимание Гарри привлёкли громкие голоса, доносившиеся через открытое окно с улицы. Он пересёк комнату и осторожно выглянул наружу, чтобы увидеть крайне весёлую компанию подростков собственного возраста, среди которых можно было без труда различить Дадли. В одной руке кузен держал полупустую бутылку светлого пива, а другой обнимал за талию довольно миловидную девицу, которая безудержно хихикала над чем-то. На дороге стояло ещё несколько парней, куривших дешёвые сигареты, и пара не слишком сильно одетых девушек. Однако внимание Поттера было приковано к двоюродному братцу и его подруге

— Ну всё, ребята, я домой! — громогласно воскликнул Дадли, пожал на прощание руки членам своей компании, а под конец смачно поцеловал девушку.

Гарри, приученный к тому, что в такие моменты на людей пялиться нехорошо, отвернулся от окна и сел на кровать. Кровь стучала у него в висках. Снизу послышался шум, возвестивший о том, что младший Дурсль вернулся домой после очередной ночной гулянки. Нет, это было в последнее время делом вполне обычным, но сегодня юный герой волшебного мира стал свидетелем того, что повергло его в настоящий шок. Итак, у Дадли есть девушка. Нет, по сути ничего сверхъестественного, ведь шестнадцать лет — это именно тот возраст, когда между подростками разных полов начинаются серьёзные отношения. Но это же ДАДЛИ! Любимый кузен, который хоть и похудел немного за последний год, но всё равно был больше похож на переевшего орангутанга, нежели на человека, да и особой внутренней красотой тоже не отличался. Однако это ни капельки не помешало ему обнимать и целовать очень даже симпатичную девушку. И той, судя по виду, противно совсем не было.

В то же время у самого Гарри никак не клеилась личная жизнь. Отношения с Чжоу в прошлом году ограничились одним сопливым поцелуем и не менее сопливым совместным походом в Хогсмид, а больше он ни с кем не встречался. По правде говоря, спасибо статьям в Пророке, девушки и не проявляли слишком большого интереса по отношению к нему. Или это просто он сам не обращал особого внимания на противоположный пол, занятый вечным спасением мира? К своему стыду юноша осознал, что кроме Гермионы, Луны, Джинни, Лаванды, Парвати, той же многострадальной Чжоу, а также подруг по факультетской сборной по квиддичу — Кэти, Анжелины и Алиссии, никаких девушек он и не знал. И честно говоря, ни об одной из них — кроме всё той же Чжоу, разумеется, — он не думал как о паре для себя. Почему? Хм, ну с Гермионой и Луной всё понятно. Первую он знал, как облупленную, и знал слишком хорошо, чтобы думать о каких-либо романтических отношениях с ней. Он ещё не окончательно сошёл с ума, прекрасно понимая, что они друг друга просто загрызут. Насчёт Луны… По правде говоря, воспринимать её как девушку было вообще очень сложно. Уж слишком она была какой-то потусторонней. В общем, странная личность. Чересчур своеобразная. Девушки из команды по квиддичу вообще воспринимались исключительно как боевые товарищи, да и к тому же ходили слухи, что двое из них — варианты насчёт того, кто конкретно, были разные — встречались с близнецами Уизли. Лаванда и Парвати казались Поттеру двумя туповатыми сплетницами, которых хлебом не корми — дай обсудить, кто с кем гуляет. Джинни… Гарри почему-то вздохнул. Честно говоря, младшая сестричка лучшего друга лучше всего соответствовала его размытому идеалу девушки. Красивая, умная, энергичная, жизнерадостная, кажется, когда-то была в него влюблена. Вот только это уже, к сожалению, по всей видимости, позади. С кем там она сейчас встречается? С Дином, кажется.

Гарри вздохнул и помотал головой, прогоняя непонятно откуда взявшиеся мысли. Сейчас у него есть куда более важные проблемы, нежели неудавшаяся личная жизнь. В магическом мире война с Вольдемортом, в которой он, простой английский мальчик Гарри Поттер, играет не последнюю роль. Если не сказать, первую. Спасибо госпоже Трелони, изрёкшей своё незабвенное пророчество и всему тому стаду болванов, которое в него поверило. Так что теперь придётся сражаться с великим тёмным магом, а это превыше всего остального. Да, тяжела участь спасителя мира.

Юноша глянул на часы. Потрясающе, уже половина восьмого! Неужели, он провёл в размышлениях больше, чем полтора часа? Причём, размышления эти не были страданиями о погибшем крёстном и жалостливыми вздохами о том, как несправедлив этот мир. Невероятно, но факт. То-то голова разболелась от чересчур напряжённого думанья. Непривычное занятие, всё-таки. Кстати… Гарри снова задумался. А что было бы, включи он мозги немного пораньше? Трудно сказать, но явно что-то да изменилось бы. В лучшую сторону, скорее всего. Но, как сказал какой-то умный человек, лучше поздно, чем никогда.

Так, ладно, подумали немного, и хватит. Теперь надо сходить в душ, попробовать привести себя в порядок и… правильно, позавтракать. Надо слушаться своего желудка, как любил говорить Рон, он часто диктует нам умные вещи. Первая часть великого плана прошла без осложнений, ибо ванна в столь ранний час оказалась ещё свободной. Находясь в этом замечательном помещении, юноша старался всячески избегать взглядов в зеркало, так как вид собственной помятой физиономии его бы явно не вдохновил. Когда Гарри снова вернулся в свою комнату, чтобы в последний раз проверить, все ли вещи он собрал, и забрать их вниз, ощущение тревоги начало возвращаться. Причём, теперь оно было ещё сильнее, чем несколько часов назад.

Оставив чемодан с вещами, клетку от совы, а также ветровку, которую он намеревался накинуть наверх, парень отправился на поиски еды. На кухне Гарри к своему удивлению встретил тётю Петунию, готовившую завтрак.

— Доброе утро, тётя, — вежливо поздоровался юноша, здраво рассудив, что в последний день своего пребывания здесь совершенно незачем ссориться с родственниками.

— Доброе, — ответила женщина, нарезая сыр для бутербродов. — Почему ты так рано встал? Собрался куда-то?

— Меня сегодня забирают, — ответил Гарри, которого начало немного мутить от вида еды, — мои друзья. Я проведу остаток лета в другом месте.

— И где же?

— Не знаю. Профессор Дамблдор, — юноша заметил, как тётя вздрогнула от упоминания о директоре Хогвартса, — написал мне, что меня перевезут в какое-то место, где я уж точно буду в безопасности.

— А ты уверен, что тебе написал именно он, а не этот… который хочет тебя убить?

Гарри вздрогнул. Тётя только что высказала очень даже разумную мысль, которая ему в голову не приходила. Кстати, с чего это она вдруг беспокоиться о нём начала?..

— Уверен. Я знаю почерк профессора. Чем мне можно позавтракать?

— Садись, я сделаю тебе кофе и пару бутербродов. Или, может быть, хочешь яичницу?

— Нет, спасибо, бутербродов вполне достаточно, — отстранённо заявил Гарри, удивляясь небывалой доброте тётушки.

Завтрак прошёл в полном молчании. Гарри, которому почему-то кусок в горло не лез от беспокойства, запивал казавшиеся такими противными бутерброды каким-то кисловатым кофе и напряжённо думал о чём-то, чего сам до конца понять не мог. О том, что же всё-таки происходит в волшебном мире, дементор его зацелуй. Тётя Петуния периодически бросала на племянника напряжённые взгляды, словно пытаясь разгадать, во что превратилась его жизнь, однако ничего не говорила. Вопреки мнению многих, она была отнюдь не дурой и прекрасно понимала, что у юноши было куда больше проблем, чем она знала. Более того, где-то глубоко внутри она ощущала, что уже очень скоро в судьбе Гарри Поттера наступит переломный момент.

Бравые авроры, служители порядка волшебного мира, личные сторожевые псы Министерства Магии никогда нее отличались особой пунктуальностью. Когда случалось нападение Пожирателей Смерти, и от них требовалось немедленное прибытие, они, разумеется, опаздывали минут на десять-пятнадцать, тем самым позволяя нарушителям закона делать своё тёмное дело. Сейчас же, когда торопиться было особо некуда, стражи порядка умудрились прибыть на Прайвет-драйв чуть ли не на двадцать минут раньше положенного срока. Министерство прислало за Гарри — видимо, в знак примирения — пятнадцать человек, которые вопреки всем законам физики спокойно влезали в два служебных автомобиля тёмно-бардового цвета. Из них Поттер был знаком только с Нимфадорой Тонкс, которая, стоит заметить, с момента их последней встречи потеряла свой цветущий вид — волосы приобрели скучный тёмно-русый оттенок, глаза больше не блестели, а улыбка, которой она одарила юношу при встрече, была какой-то чересчур натянутой. Остальных авроров Гарри видел впервые.

По правде говоря, стражи порядка отнеслись к Избранному не слишком радушно, только Тонкс продолжала ободряюще улыбаться ему. Глава маленького отряда сухо поздоровался с ним, сказал пару слов тёте Петунии, после чего двое подхватили вещи юноши, а остальные повели его к машине. Гарри едва успел попрощаться с тётей, которая искренне пожелала ему удачи и ещё какое-то время смотрела уехавшим машинам вслед, гадая, какая же опасность на этот раз грозит племяннику. Однако вскоре проснулись мистер Дурсль и Дадли, и женщине пришлось вернуться к своим обычным ежедневным обязанностям, в которых никогда не было ничего волшебного и загадочного, а самая большая опасность заключалась в том, чтобы обжечься.

Гарри сидел на заднем сидении министерского автомобиля, до неприличия увеличенного изнутри магией. По обе стороны от него расположилось по два аврора самого мрачного вида, которые явно не были настроены ни вести беседу, ни даже объяснить вынужденному попутчику, куда его везут. Тонкс согласно всем законам подлости оказалась в другой машине. Из-за своих «телохранителей» юноша даже не мог нормально смотреть в окно, ему приходилось довольствоваться лишь видом деревьев и линий электропередач, расположенных с одной стороны от автомагистрали. Атмосфера в салоне царила напряжённая, тревога в душе гриффиндорца достигла своего апогея. В голове Гарри вертелись слова тёти Петунии о том, что, возможно, письмо написал совсем не Дамблдор, а соответственно всё это хорошо спланированная ловушка. А из этого следует, что везут его совсем не в безопасное место, а…

— Пожиратели! — хрипло воскликнул один из авроров, сидевших спереди, следом послышался приглушённый мат остальных.

Машина резко затормозила, бравые стражи порядка дружно достали волшебные палочки, готовясь защищать подопечного. Гарри хотел было поступить так же, но интуиция подсказала ему, что этого лучше не делать. А интуиции своей юноша привык доверять, ибо она никогда ещё его не подводила. К тому же сейчас она прямо-таки орала о том, что надо сматываться отсюда, пока есть возможность. Впрочем, тут ей упрямо возражала логика, твердившая, что авроры обязательно защитят его. Всё-таки не зря их здесь такое количество.

Раздался взрыв, за которым последовал толчок, и автомобиль перевернулся. В каком-то немыслимом прыжке Поттер и ещё пара авроров вылетели через очень вовремя открывшееся окно и приземлились на жёсткий асфальт у самого края дороги. Пожиратели Смерти, которых было около дюжины, тут же бросились к распростёртому герою волшебного мира, подтверждая, что именно он был целью нападения, однако стражи порядка дружно преградили им путь. Завязалась перестрелка заклинаниями различной степени тяжести, причём, Гарри обратил внимание, что его защитники явно не брезговали использованием тёмной магии, за которую было вообще-то принято сажать в Азкабан.

— Хватайте Поттера! — раздался над полем боя немного истеричный голос Беллатрикс Лестрейнж. — Забудьте про эту мразь! Нам нужен только Поттер!

Гарри выругался сквозь зубы. Видимо, придётся послать интуицию куда подальше и всё-таки ввязаться в драку. Раз уж здесь эта чёртова женщина… Юноша сжал кулаки от ненависти. Убийца Сириуса. Он просто обязан отомстить!

— Гарри, уходи отсюда! — Поттер уже собирался достать палочку из внутреннего кармана ветровки, когда его толкнула Тонкс. Глаза её горели. Краем глаза можно было заметить, как к ним приближалась Белла.

— Нет! Я останусь и тоже буду сражаться! Я обязан отомстить ей за Сириуса!

— Уходи! — Тонкс, казалось, задыхалась от переполнявших её эмоций. Потом молодая женщина на пару секунд склонилась над ним и отрывисто прошептала ему на ухо: — Тебя предали, Гарри. Дамблдор хочет упрятать тебя в Азкабан!

И оставив юношу в полнейшем шоке, она встала между ним и Пожирательцей и принялась закидывать её заклинаниями. Та отвечала тем же. Причём, Гарри как-то отстранённо заметил, что обе использовали какие-то детские чары, словно и не стремились серьёзно сразиться друг с другом, а всего лишь потянуть время. Для чего? Шокированный сегодняшними событиями мозг гриффиндорца на удивление быстро дал ответ. Для того чтобы дать ему возможность скрыться, сбежать. Только куда?

Пока голова пыталась что-то сообразить, тело действовало на уровне рефлексов. В следующую секунду Гарри нашёл себя перелезающим через перегородку на краю дороги, а после падающим в какую-то канаву. Падение длилось считанные секунды, так что юноша даже не успел подумать о том, что в случае, если он переломает все кости, восстановить их волшебством он не сможет. Однако судьба была к нему благосклонна, если, конечно, это можно так назвать с учётом всего, что с ним сегодня произошло. По крайней мере, приземлился беглец на что-то более или менее мягкое, что никак не могло быть землёй или асфальтом. Подняв голову, чтобы осознать, куда он попал, Гарри увидел совершенно ошалелые синие глаза другого юноши, вид которого был ему смутно знаком. Судя по всему, он тоже ещё не до конца осознал, что это такое свалилось с небес.

— Чрево Тиамат! — раздалось приглушённое шипение из-под гриффиндорца. — Поттер, может быть, ты всё-таки соизволишь с меня слезть?!

Гарри прифигел окончательно. А вместе с этим пришло какое-то странное осознание того, что с этого момента его жизнь круто изменилась.