Shaman King. Перезагрузка (гет)

Тяжело вздохнув, волчица остановилась у опушки леса, с ненавистью в желтых глазах смотря на покосившееся деревянное домишко. Она знатно задержалась, встречая рассвет вне дома, и прекрасно осознавала, что с ней будет за это. Но она не жалела ни о чем.

Этот паренек, которого она встретила позапрошлой ночью в окружении дружелюбных к нему духов, оказался шаманом. Теперь понятно, почему призраков так тянуло к нему: им всегда нравилось болтать с живыми людьми, становиться едиными с ними и иметь редкую возможность прикасаться хоть к чему-то, чувствовать, как легкие вдыхают воздух… то, чего они теперь были лишены. Только самые сильные могли на краткие мгновения ощутить что-то своим существом, да и того не хватало.

Солнце медленно набирало силу, отбирая у ночи власть и земли. Блеклый месяц устало освещал своим тусклым светом небосклон, необратимо склоняясь перед силой своего извечного врага. Совсем скоро волчице предстоит уйти из этого дома на целый день, но для начала предстояло войти в него.

Огромная проблема, если честно.

Зверь перевел взгляд с неба на землю, поведя ухом. Лес набирался силой звуков, дневные шумные жители выгнали ночных и тихих, знаменуя своё пробуждение пением и излишним шумом. Только домишко всё также оставалось темным пятном на постепенно светлевшей зелени травы. Ему суждено весь остаток жизни быть таким, хотя когда-то солнечные блики весело играли на крыше и заглядывали в открытые окна, на подоконнике которых цвела целая рассада различных цветов. Этот дом привечал бедных и попавших в беду, лечил зверье и открывал двери приблудным. Его любили, подносили в благодарность дары простого народа и величественной природы. Все боги страны защищали дом и освящали своими молитвами, даруя здоровье и долголетие хозяевам и не оставляя в минуты раздора и грехов враждебных чужаков.

Священная земля.

Пока сама Смерть не пришла в открытые двери, забирая с собой под руку жителей дома. Они ушли с ней, гордые за свои жизни и не опустившиеся на колени, чтобы оставить свои тела навеки бессмертными. Их честь не упала до последнего вздоха. Их провожали спасенные сильными руками людей и теплом их дома.

А потом дом перешел наследникам. Его вырывали друг у друга. За него перегрызали глотки, позабыв о всякой чести и великих родственных узах. Вакханалия творилась внутри раньше теплых стен. Дом сразу зачах. Он больше не дарил ни тепла, ни заботы. Сами боги покинули покосившееся домишко, стены пошли мелкими трещинами и больше никого не стремились лечить, только пауки по старой памяти поддерживали своей паутиной прохудившийся каркас.

Отравленная священная земля. Люди в ней забыли заветы своих предков.

Ветер принес запах затхлости, безумия и похоти. Какая-то бутылка, всем своим существом уже являвшаяся ядом для благодатной земли, бросилась под лапы, подгоняемая озлобившимся ветром. Сама природа в этом месте обезумела. Её опьянили, отравили и медленно убивали. Даже самый худой червяк боялся показаться под корнями обманчиво зеленой травы.

Природа желала уничтожить дом, но даже она не осмеливалась оскорблять память и заветы.

Волчица обернулась, смотря на дорогу, которая вела к Памятной горе. Её тянуло обратно к ней, чтобы посмотреть на темноволосого молодого человека, охваченного светом рассвета, чистого, как его душа, и веселого, как искренняя улыбка и смех. Ещё раз увидеть, чтобы убедиться, что это было ни сном, ни иллюзией.

Но волчица не имела права даже на миг счастья. С тяжелым сердцем она сделала отважный шаг на развращенную землю, слыша, как сам лес просил её не ходить туда.

* * *

Уроки в школе подходили к концу. Уставшие от жары и объема информации одноклассники Манты даже не пытались её подкалывать. Они тупым взглядом смотрели на доску, на которой учитель вырисовывал непонятные формулы, пытаясь хоть что-то донести до подростков. Не то, чтобы он справлялся с этим, но нельзя было отступать от школьной программы, иначе для него наступил бы конец в работе. Директор не терпел поблажек.

Но Оямада только радовалась, что одноклассники не могли даже скосить свои глаза на неё. Сегодняшний день начал казаться более радостным, чем с утра, хотя ей сильно попала за то, что не пришла вчера после школы в положенное время и не приготовила ужин. Девушке оставалось только сцепить зубы, слушать и терпеть, как это было раз за разом. Она уже давно привыкла, но часть её сущности желала драться за своё место под солнцем.

Школьница поморщилась, пытаясь списать с доски решение одной непростой задачи, и мысленно радовалась, что под одеждой не было видно последствий воспитания неблагодарной дочери. Пальцы слушались через силу, а ручка норовила выпасть из пальцев, но девушка упорно вычерчивала непонятные даже ей каракули, от усердия вынув кончик языка. От нахождения в одном положении тело немного онемело, неприятно покалывая в некоторых местах, но сесть более комфортно не представлялось возможным — больной ноге была необходима хоть какая-то опора, иначе она так никогда не заживет. И сегодня Манта ещё легко отделалась. Русоволосая поморщилась, вспоминая урок, который преподал ей отец.

Нужно всего лишь дожить до совершеннолетия, и тогда она получит право на свободу.

Долгожданный звонок выбил девушку из её мыслей, на автомате заставив её собирать сумку. Половина класса уже буквально сбежала в коридор, помчавшись к лавчушке с прохладительными напитками. В нос ударил знакомый запах морского бриза, и Манта обернулась, чтобы упасть в бездонный колодец темно-карих, почти черных глаз. Ей казалось, что она навсегда останется там, что навеки будет повязана с владельцем этого колодца, но мираж развеял сам хозяин, пощелкав пальцами перед глазами девушки.

— Ты чего, Манта? Плохо на тебя жара действует, — беззаботно улыбнулся Йо, помогая собрать учебники в сумку.

— Да нет, тебе так кажется, — засмеялась Оямада, с трудом вставая из-за стола. Ей удалось не поморщиться от прострелившей ногу боли, а только с улыбкой продолжить разговор. — Значит, ты шаман?

— Ага, — поддержал тему парень, забирая тяжелую сумку девушки и повесив себе на плечо. — Когда я был маленьким, то не сильно придавал этому значения. Для меня всё было игрой. Но недавно я понял, что быть шаманом — моё предназначение. Поэтому я переехал сюда, чтобы тренироваться и найти духа.

— Как понять — найти духа?

— У каждого шамана есть дух-хранитель, а то и не один. Между ними образовывается особая связь, они могут стать одним целым. Многие шаманы делают духов своими рабами, но это неправильно, на мой взгляд. Таких я презираю. Ведь есть разница, когда между вами узы дружбы, а не раба? — Манта согласна кивнула, мысленно возвращаясь к родному дому. Она понимала, о чем говорит Йо, хотя никогда не испытывала на себе силу дружбы или родственной любви. — Я думал, что Амидамару — мой дух. Когда он стал со мной одним целым, между нами образовалась связь. Может, мне ещё удастся его уболтать?..

Оямада усмехнулась, вспоминая эту ночь. После того, как они отдохнули от битвы с главарем банды, парень попытался уговорить Амидамару стать его хранителем. Самурай заинтересованно мерцал глазами, но отказался, отвернувшись от приставучей парочки. Он сказал, что у него есть дела, из-за которого не может уйти с этой горы. Он ждет одного человека уже шестьсот лет и останется здесь навеки, покуда сама судьба не сведет его с духом этого человека. Шаман пытался ему возразить, но воин исчез, печально покачивая головой.

— А мне вот интересно, неужели тебя не волнует репутация Амидамару, передаваемая из века в век? Есть судить по рассказам, он был тем ещё чудовищем, убившим по непонятной причине пятьдесят солдат за один бой. Такие люди вряд ли меняются, — поинтересовалась Манта, уже предполагая, какой ответ её ждет.

— Значит, тогда он был чертовски силен! — рассмеялся Йо, опираясь спиной о перила моста, по которому они проходили. — На самом деле, Манта, я не считаю его таким уж плохим человеком. Во время слияния я чувствовал все эмоции, что были у него. Я не могу описать это словами. Спокойствие, как перед бурей, и клубок из всевозможных чувств, как будто находишься в центре самого страшного шторма. Я хочу узнать Амидамару получше. И помочь, даже если он не станет моим хранителем.

— Я помогу, — прошептала девушка, смотря снизу вверх на серьезное лицо друга. Она действительно всем существом желала помочь Йо и духу, как желала, чтобы нашелся тот, кто смог бы освободить её от оков порока. — Пойдем, я знаю тут один музей истории. Я слышала, что в нем есть последний меч, которым пользовался Амидамару. Хоть какая-то ниточка.

Асакура аж подпрыгнул, заинтересовавшись предложением девушки. Манта лишь рассмеялась, смотря, как замерцали глаза секунду назад серьезного парня. С этим человеком хотелось находиться рядом, помогать и смешить, лишь бы видеть на лице искренние эмоции. Девушка пошла, на шаг вырвавшись вперед и стараясь не хромать. Друзья перекидывались шутками, обсуждали еду в столовке и эпизоды из жизни юного шамана, коротая дорогу за приятным разговором.

И им обоим ещё никогда так не было хорошо.

* * *

Музеем оказался частный дом, достаточно большой, чтобы хранить в себе несколько исторически важных артефактов Японии. Окна из прочного стекла плотно закрыты, как и стальная дверь, на котором висело объявление о закрытии музея. Манта с печалью в голосе возмутилась, что ни один музей не закрывается так рано. Её плечи поникли, и она уже развернулась, чтобы уйти отсюда навсегда, чувствуя себя бесполезной. Йо дернулся к ней, хотел её успокоить и приободрить, как рядом прозвенел звоночек велосипеда, и перед ними остановился мужчина лет шестидесяти.

— Прошу прощения, молодые люди. Этот музей закрылся так рано потому, что в него уже давно никто не заходил. Но для вас я готов открывать двери хоть круглосуточно, — пояснил хозяин музея и своей частной коллекции, которую он выставлял, чтобы люди могли лучше узнать свою историю, но спустя довольно быстрое время музей перестал пользоваться популярностью, ведь молодежь перестала интересовать история своей страны.

— Нас очень интересует один меч, — решил начать с главного Йо, оглядывая доспехи самурая. — Меч Амидамару, есть ли у вас такой?

— Меч Амидамару… — задумался коллекционер, подводя друзей к одной витрине. — Вы знаете, есть у нас одно оружие. Он здесь известен как Плачущий меч. Каждое утро я прихожу сюда с тряпкой для пола, чтобы вытереть лужу возле его витрины, образовавшуюся за ночь. Сколько я ни пытался, не смог разгадать эту загадку. Возможно, старые поверья не врали, и у мечей действительно есть душа. И этот меч убивается по своему хозяину.

В витрине на специальных стойках находился проржавевший за шестьсот лет меч, где-то отколоты мелкие частички, где-то над сталью побеждала коррозия. Меч печально, из последних сил блестел под подсветкой, будто понимая свой скорый конец вдали от крепкой руки своего хозяина. Возможно, у этого меча действительна была частичка души.

— Это странный вопрос… — начал Йо, поглаживая кончиками пальцев витрину прямо над мечом. — А можно нам с Мантой остаться здесь на ночь? Нам бы очень хотелось посмотреть на это удивительное явление.

Оямада с ужасом оглянулась на Асакуру, но тот был настроен решительно и неумолимо. Хозяин от счастья чуть ли не цвел и не пах, на его лице от уха до уха растянулась улыбка. Тогда Манта решила уступить двум решительным и счастливым мужчинам, покорно отдаваясь в руки судьбы. Коллекционер отдал подросткам запасные ключи и ушел, закрыв дверь. Оямада лишь шокировано смотрела в окно, как хозяин дома спокойно уезжал всё дальше и дальше, беззаботно оставив дорогие вещи на хранение незнакомым людям. Остались ведь ещё такие доверчивые.

Спустя несколько часов, когда девушка выучила уже все карточки, подробно описывающие исторические вещи, за окном заметно стемнело. Удушливый смог сменился на упоительную прохладу ночи. Манта нечаянно привалилась спиной к боку Асакуры в легкой дреме, а парнишка потирал живот, мучаясь от голода. Внезапно откуда-то послышался полу-задушенный всхлип. Девушка подскочила, тут же вырываясь из лап сна и перекатываясь куда-то за скамейку, надеясь, что она защитит в случае чего. Йо медленно встал со скамьи и подошел к витрине, стараясь оказаться между ней и другом.

Второй всхлип, и маленькая капля упала на пол. Русоволосая присмотрелась и увидела странные, размытые очертания большого человека, в нос ударил запах призрака.

— Йо, это ведь дух, да? — голос немного дрожал, ведь она прекрасно знала, что будет, если дух разъярится.

— Ты сказала дух?! — неожиданно раздался мужской голос, сдавленный и сиплый. Призрак появился полностью — им оказался молодой мужчина, высокий и широкоплечий. Его руки казались просто огромными, их сила чувствовалась даже на расстоянии. Шоколадного цвета волосы неаккуратно коротко пострижены, старая потрепанная одежда была едва впору. Глаза были красные от слез, а зеленая радужка казалась ярче молодой травы. — Значит, вы видите меня?! — Йо просто кивнул, оставаясь добродушным, но всё также был стеной между ним и девушкой. Дух смутился и отвернулся, по всей видимости, пытаясь избавиться от слез. — Простите, не люблю, когда кто-то видит мои слезы.

— Понимаю, — Йо закинул руки за голову и подошел к призраку ближе. — Мы остались здесь, потому что хозяин музея сказал, что меч плачет. Но мы не ожидали увидеть здесь тебя. Не поделишься своими переживаниями?

Дух мужчины оказался лучшим кузнецом в Японии кузнецом Мосуке и другом Амидамару. Они росли вместе и оба рано потеряли родителей. Друзья стремились идти к своей мечте быть лучшими в Японии, и спустя несколько лет их пригласили в императорский двор. Мосуке по приказу императора выковал лучший меч для него, и тот всерьез начал волноваться, что кузнец сможет выковать ещё лучшее оружие, но только другому человеку. И тогда глава страны решил отдать приказ на убийство кузнеца его лучшему другу — Амидамару — думая заодно проверить преданность самурая. Перед воином предстал выбор: нарушить клятву верности императору или клятву верной дружбе. И он решил, что никакая служба не позволит упасть его чести, он никогда не предаст того, кто всегда был рядом с ним, защищая спину, в отличие от этой страны. Оба мужчины смогли тайно встретиться и дать друг другу обещания: Масуке изготовит для самурая лучший меч, и никто больше не будет равным ему, а воин будет ждать его на этой самой горе и защитит. У кузнеца вышло создать такое оружие, но не успел принести своему брату не по крови, но по жизни. Тот уже сражался на горе и смог унести с собой жизни пятидесяти солдат, пока ему не вонзили в спину меч по самую рукоять. Это последнее, что успел увидеть кузнец, прежде чем какой-то шакал убил его.

Пока дух говорил, слезы из его глаз капали на пол, и он закрыл лицо своими большими руками. Манта склонила голову вниз из уважения к нему, стараясь спрятать свои собственные слезы, лишь на периферии отмечая огромную силу призрака — ведь слезы превращались в своё физическое воплощение.

— Слушай, Мосуке, — подал голос Йо, решивший что-то для себя, — Амидамару ведь ждет тебя. да-да, — призрак удивленно поднял голову и уставился на парнишку. — На той же горе вот уже шестьсот лет. Давай к нему.

— Но я не могу! Мне стыдно за то, что заставил его ждать. Да и посмотрите на меч! Жалкие останки. Как я покажусь ему! — кузнец в отчаянии хотел стукнуть кулаком по витрине, но рука прошла сквозь стекло. От этого мужчина упал на колени и ссутулился, будто на его спине висела целая могильная плита.

— Так в чем проблема? Вселись в меня, и вместе мы починим меч. Ведь я шаман, поэтому мы с тобой можем стать одним целым.

Через несколько часов упорного труда, когда мышцы Йо не поддавались даже духу из-за непривычной и тяжелой работы, меч был готов и блестел в свете огня из печи так, что слепило глаз. У Мосуке на глазах стояли слезы счастья, и он ушел в иной мир, поблагодарив друзей и взяв с них обещание передать меч самураю. Ещё через час они стояли на Памятной горе перед Амидамару, который с удивлением слушал объяснение друзей и искренне смеялся над смелостью и глупостью своего старого друга.

— Спасибо вам за всё. Я чувствую, что могу наконец-то отправиться на покой к моему лучшему другу. Жди меня, Мосуке, я иду.

Вокруг самурая образовался столб света, и он, счастливо и покорно улыбнувшись, начал взлетать под небеса, благодарно кивнув подросткам. Те не стали ждать, когда дух растворится в ярком свете, а прогулочным шагом пошли на выход из кладбища. Но в этот раз их ожидал сюрприз.

— Хорошая ночь, не так ли? — раздался знакомый мужской голос. Манта с ужасом обернулась, натыкаясь на высокую мужскую фигуру в белом костюме с фиолетовыми вставками и деревянным мечом в крепкой руке. Это был Рю.

— Привет, — нервно поздоровался Асакура, отпихнув Оямаду себе за спину. — Да, ты прав, ночь действительно хороша, — парень отступал от надвигающегося мужчины, прекрасно понимая, что сейчас не сможет ему противостоять. Амидамару ушел, а других воинов в ближайшем окружении могил шаман не припоминал.

Манта с ужасом в глазах смотрела, как Умэмия удобнее перехватывал меч: от человека пахло силой, ненавистью и опасностью. Она прекрасно знала, чем всё может закончиться: Йо не победить, тем более прикрывая такую слабачку, как она. По венам разлился гнев и желание защитить Асакуру. Мышцы под кожей задрожали, а из горла вот-вот вырвется звериный рык. Кости до безумия больно ломало, одежда трещала по швам, но девушка сдерживала себя изо всех сил. Нельзя было напугать единственного друга, которого она могла потерять.

— Йо, отойди, — прорычала Оямада, уже готовая разорвать врага. — Не бойся, я никогда не нападу на тебя. Я оборотень, и защищу тебя. Уходи отсюда!

— Манта! — голос парнишки заметно дрогнул, он отступил от девушки, заметив, как её колбасит. Он со страхом и ужасом смотрел, как глаза друга сменили свой цвет и взгляд с человеческого на животный. Русоволосая добро улыбнулась Йо и прыгнула, в воздухе перекидываясь в небольшую, абсолютно белую волчицу.

Рю отпрянул, не веря своим глазам, поэтому зверь не смог достать противника. На чистых инстинктах мужчина отступал, всё ещё не воспринимая правильно происходящее, но заметил, как волчица остановилась, вздыбив шерсть и закрывая собой ненавистного мальчишку. На Умэмию напало какое-то боевое безумие: рука до хруста сжала рукоятку деревянного меча, перед глазами стояла красная пелена и четкие очертания личных врагов. Брюнет замахнулся и напал, используя все свои навыки и интуицию. Зверь увернулся от одного удара, ушел в бок и кинулся на противника, едва успев вонзить зубы в предплечье. Но не успел как следует вцепиться, как получил удар мечом по спине. От боли челюсти разжались сами собой, и волчица отпрянула на несколько метров, обходя Рю по кругу и снова становясь между Йо и главарем. В этот раз брюнет не действовал так опрометчиво, дожидаясь нападения. Рыкнув, волчица вновь набросилась, стремясь отогнать мужчину как можно дальше или прогнать вовсе, но тот обманчиво отмахнулся свободной рукой, слегка попав по щеке и сбивая с пути, а потом ударил мечом, попав по хребту, а потом снова и снова, быстро, попадая по разным местам, выбивая дух и сбивая с лап. Волчица, не желавшая убивать противника, растерялась и не могла хоть как-то отвернуться, не говоря уже о нападении. При очередном ударе зверь взвизгнул и упал практически без сил.

От визга, полного боли и почти человеческого отчаяния, Йо очнулся. Он кинулся на Рю, сбивая с ног и отталкивая от друга. Мечник упал, громко матерясь и угрожая расправой, но Асакуру он уже мало интересовал. Парень вернулся к обратившей в человека Манте, снимая с себя рубашку и укрывая её голое тело. Она поломанной куклой лежала на земле, тяжело дыша и всё ещё в сознании, но не могла двинуть даже пальцем, чтобы хоть как-то помочь. Йо, свирепея на глазах, стиснул кулаки и поднялся с колен. Рю тяжело дышал, а руки заметно дрожали, и шансы на победу заметно увеличились.

Но даже так, у Асакуры не было даже оружия, а идти с кулаками против длинной палки в форме оружия было чистым безумием, ведь он не владел хоть какими-то видами боевого искусства. Конечно, при помощи ошметков одежды Манты, которая разорвалась на ней во время перевоплощения в зверя, можно было удушить противника, но тут ещё надо умудриться оказаться позади противника и кинуть удавку на человека, но добрые полторы головы выше тебя, и мужчина явно не будет покорно ждать, когда его удушат до потери сознания.

Тем временем Рю, опьянев от приближающейся победы над врагами, грозно двинулся вперед, намереваясь покончить с надоедливыми малявками парой ударов. Эта проклятая дрянь — он позже разберется, что это такое вообще было — больше не сможет ему помешать. Будь волчица полностью здорова, у главаря было бы гораздо меньше шансов на победу, но опытными глазами он заметил, как бешеное животное прихрамывало на переднюю и заднюю лапы, и дальнейшее уже было делом техники. Правда, Умэмия не понимал, почему пацан бездействует, ведь в прошлой драке он показал идеальный стиль воина. Видимо, и с ним было что-то нечисто. Тем же лучше, скоро для мошек всё закончится.

— Йо! Дух бесплотный! — парнишка дернул головой в сторону окликнувшего, с удивлением замечая сжатый в круглую сферу дух Амидамару. — Единение! — самурай без промедления вошел в грудь шамана, за считанные секунды становясь с ним одним целым. Йо отдал главенство над телом духу, доверяя ему свою жизнь, как другу.

Амидамару вскинул руки наверх, останавливая ладонями меч буквально перед самым носом. Именно в этот момент Рю почувствовал беду, шкурой ощущал, как человек с таким злобным взглядом будет ломать ему кости, как он недавно поступил с волчицей. Самурай с силой отвел руки с зажатым в них клинком в сторону и немного на себя, отчего брюнет потерял равновесие и начал падать, но в середине своего свободного падения встретился лицом с твердым кулаком подростка. Руки разжались, выпуская рукоять, и Рю пролетел пару метров, больно столкнувшись с твердой землей. В миллиметре от уха в землю наполовину вонзился его меч, и Умэмия с ужасом посмотрел в лицо своего победителя.

— Если попытаешься еще раз напасть на Йо или девушку, я захвачу твоё тело и твоими же руками отрежу кое-что очень важное для тебя. И поверь мне, это не твои волосы, — последнее, что услышал брюнет, прежде чем потерять сознание.

Амидамару презрительно фыркнул и вышел из тела Асакуры, предварительно полностью передав управление парню. Тот пошевелил конечностями, привыкая, и благодарно улыбнулся духу. Он уже прекрасно понял, что тот решил стать его хранителем и другом, в этой битве ещё крепче связав их души, что эти путы никто не сможет разорвать. Но миг счастливого укрепления дружбы продлился недолго. Мужчины вспомнили о девушке, которая всё ещё лежала на земле, сцепив зубы и не выдавая себя ни единым стоном. Йо подбежал к ней, с ужасом отмечая урон, который нанес ей Рю. На неприкрытых рубашкой участках тела вовсю расцветали синяки, вздохи сопровождались хрипом. Некоторые места начали заметно опухать, и оставалось надеяться, что это только ушибы, а не переломы. Манта, морщась от каждого движения, попыталась сесть, но руки подвели её, и девушка почти упала обратно, если бы не подхвативший её друг. Он аккуратно прижал к себе, заматывая в ткань рубашки, благо, что она оказалась длиннее и смогла закрыть оборотня от шеи до пят.

— Тише, Манта, тебе нельзя двигаться. Нужно скорее в больницу!

— Нет, нельзя! — запаниковала Оямада, кое-как удержав парня занывшей рукой. — У оборотней быстрая регенерация, так что я быстро поправлюсь, а у врачей могут возникнуть лишние вопросы. У меня нет там даже карточки, никто не будет меня лечить. Я ведь не при смерти, — кое-как улыбнулась девушка, стараясь не кривиться от боли. — Оставь меня здесь, я справлюсь. Это такая мелочь…

— Ну уж нет! — крикнул шаман в ужасе от самой мысли оставить девушку здесь в одиночестве на верную смерть, ведь они оба не знали, насколько серьезны раны. — Давай я отнесу хотя бы домой, там наверняка есть аптечка, и о тебе позаботятся…

— Поверь, это последнее место, куда я бы хотела уйти зализывать раны.

Асакура нахмурился, не понимая, о чем говорит Манта. Её упрямство раздражением полоснуло по нервам, но парень сдержался, потому что в голову закралась мысль, что он ничего не знает о жизни своего друга. Принимать решение стоило срочно, оборотню становилось хуже. Прежде чем окончательно потерять сознание, Оямада почувствовала, как сильные мужские руки аккуратно подхватили её, прижав к крепкой груди, и куда-то понесли. Уже было без разницы, куда и зачем. Боль разъедала мозг, и только темнота, укрыв всё сознание, избавила от неё.

* * *

Йо, с трудом открыв входную дверь, широким шагом направился к собственной кровати и положил на неё драгоценную ношу. Девушка так и не очнулась, и стоило привести её в чувство, иначе обморок ничем хорошим не закончится. Но и не хотелось, чтобы девушка чувствовала боли, когда парень начнет обрабатывать раны. Необходимо самое сильное снотворное, какое у него есть.

Аптечка у Йо была составлена с умом. Дедушка обучил его всему, в том числе немного медицине. Поэтому лекарства всегда находились в достатке, в том числе и травы, специально засушенные для народной медицины, которая в иной раз действовала намного лучше таблеток и сиропов. Кое-как растормошив Манту, шаман влил в неё снотворное немного больше положенной дозы. У оборотней регенерация и обмен веществ происходила немного иначе, чем у людей и шаманов, из-за этого возникали сложности. Но снотворное было специально сварено самим Йо и никакого вреда от передозировки не несло. Парнишка мысленно попросил у короля шаманов защиты, когда Оямада проснется — ведь для обработки всех ран девушке необходимо быть полностью голой, и неизвестно, как после отреагирует на это. Асакура аккуратно распахнул рубашку, подрезая там, где она прилипла из-за подсохшей крови. Карие глаза отмечали каждую ранку, каждый синяк и кровоподтеки и недовольно заметили несколько отметин, появившихся явно не от сегодняшней драки. В голове вспыхнула паническая мысль, когда при более тщательном осмотре понял, что на одной ноге и на правой руке девушки присутствовали очень сильные ушибы. Буквально на грани переломов. Возможно, на руке даже отломился осколок от кости, уж слишком неестественно выглядело предплечье. И, судя по некоторым признакам, этим ушибам где-то сутки. Но когда они познакомились, их ещё не было! Девушка уходила домой полностью здоровой, только сегодня вела себя так, будто зудели все зубы разом.

Руки сжались в кулаки, но через секунду безвольно опустились. С этим он разберется позже, а сейчас нельзя давать эмоциям взять верх. Манте необходима срочная помощь.

Спустя несколько часов Амидамару смотрел, как уставший Асакура медленно сполз на пол, опираясь спиной о кровать и заснул, так и не выпустив из рук оставшийся кусок бинта. Дух добро покачал головой и перевел взгляд на луну, проглядывающую сквозь неплотные занавески.

— Нам придется отложить нашу встречу, Мосуке. Я останусь здесь ещё ненадолго, чтобы помочь своим новым друзьям. Дождись меня.