Сюрпризы графика отпусков (джен)

«А так он мужик не злой — отпуск обещал…»

Водитель генерала Борщевского, МД1, серия 9.

Распределять отпуска генерал-майор Пригов не любил. Хотя бы потому, что обыкновенные люди, в которых превращались при оповещении бойцы, часто бывали не согласны с его мнением о том, когда им стоит отдыхать. Все хотели в сезон — одновременно. И мало кто вставал на место командования и задумывался над функциональностью группы в этот период.

Никто, кроме Булатова. Обычно. Иван, будучи неисправимым трудоголиком, сам не любил отдыхать и к отпускам остальной группы относился скептически. Ну, и Кошкиной — иногда. Правда, уже по другим причинам. У группы настолько странно эти отпуска протекали, что лучше, как сказала Багира Степанна после своих декабрьских отгулов, было их вообще не брать!.. Почему-то бывший «Тайфун», как и «Смерч» в последствие, вместо порядочного лежания на пляже каждый раз находил на свою задницу приключения в безмерном стремлении помочь всем вокруг!..

Нет, оно, конечно, может и похвально… Но звонки сверху со словами «Там ваш боец, Владимир Викторович, то-то и то-то натворил!» успели утратить новизну и теперь уже слегка настораживали. Даже, наверное, пугали.

Однако законодательство есть законодательство — каждому положено в год столько-то календарных дней, учитывая, что Центр зачастую работает по праздникам и официальным выходным. А значит надо вновь заниматься графиком… что лежит у него на столе.

На самом деле основная доля уже давно была распределена, подписана и вступила в действие — начальники всех отделов занимались этим сами, соблюдая нормы присутствия на рабочем месте. Ведь, по сути, генерал-майору все равно, кто именно дежурит в охране, столовой, бухгалтерии или на складе — главное, чтобы они со своей работой справлялись!.. Его непосредственной сферой были Булатов и Кошкина. Малой, как заместитель последней. И группа.

График группы, конечно, мог сделать и Батя, а Пригов — просто завизировать. Все же Ивану он доверял. Но… ему в этом году, похоже, было не до того. Уже начался апрель, а Булатов со списком подразделения все еще не появлялся. Вполне вероятно, до сих пор отходил от декабрьской эпопеи с родством. Генерал, конечно, мог ему напомнить, однако в начале года и самому было некогда. В общем, с графиком они прошляпили… Надо бы его все-таки сделать и сдать, а то болтается незакрытый с прошлого года.

Пригов тяжело вздохнул и вытянул себе из стопки лист бумаги. Написал на нем восемь фамилий, включая свою. А затем разложил перед собой календарь. Пять месяцев «сезона». С мая по сентябрь. И начал с… Мурашовой. Учитывая ее трехмесячное отсутствие по учебе, отправлять ее отдыхать сразу показалось генералу кощунством!.. Пусть работает! И новоприобретенные навыки шлифует. А в отпуск поедет… в сентябре — еще успеет, куда бы ей там ни надо было.

Ионова наоборот стоит отправить в мае! Поможет родителям на даче огород перекапывать — самое оно для него!.. Гном семейный… Ему июль, так уж и быть. Тарасов… пусть собирает чемодан на август — к тому времени Батя окончательно поправится и займет место командира группы, чтобы Багиру не перегружать… Физика отправим в июне-июле — найдет, чем себя занять, пока детьми не обременен. Багира… А куда поставить Багиру?.. Июль отпадает — с Гномом вместе ей нельзя. Она вроде в Крым ездит?.. Может, с Мурашовой вместе — на сентябрь? Там вроде бархатный сезон?..

Неоконченную мысль прервал стук в дверь.

— Войдите, — разрешил генерал-майор, гипнотизируя взглядом листочек и пытаясь понять, кого он забыл.

Себя, естественно. А! И второго после себя трудоголика — Булатова!.. Кстати, о Булатове…

— Пригов, — Батя прикрыл за собой дверь кабинета, — хотел спросить у тебя вот о чем… Ты отпуска уже распределил?

— Я вот думаю — когда же ты вспомнишь, Михалыч! — фыркнул Пригов. — Как раз этим и занимаюсь!.. Помочь хочешь?

— Да, — Батя подозрительно облегченно выдохнул. — Дай взглянуть, что у тебя там получилось.

— Тебя еще не поставил, — возразил генерал. — Настя на курорт хочет?

— Пока насчет курорта ничего не знаю, — отмахнулся Батя и с нажимом повторил: — Пригов, дай взглянуть… пожалуйста.

Подозрительность генерала резко усилилась, но листочек с наброском он Булатову все-таки протянул. Некоторое время тот молча его изучал, чем усиливал внутреннее чувство какого-то подвоха, а потом вдруг начал комментировать…

— С Мурой согласен — до сентября пусть работает. Сентябрь хороший месяц — и домой съездит, и на море, если захочет. Над Котом не надо так издеваться — он, в конце концов, старается в последнее время. Пусть две недели в мае гуляет, а две недели… скажем, в начале сентября. И родителям помочь успеет, и сам — отдохнуть. Физик пусть берет июнь, Гном — июль. Я — две недели в начале июля. Обещал мальчишек в Карелию на рыбалку вывезти. И две — в конце сентября. Там уже с Настей можно будет куда-нибудь на юг податься. Не думаю, что Багира с Бизоном тут в июле не справятся без меня, тем более что вся группа будет в наличии. И ты. Ты, кстати, сам-то когда хочешь?

— Когда придется, — хмуро отозвался Пригов. — Я сто лет этим вопросом не задавался.

У него все больше было ощущение, что Булатов действует по неизвестному, но заранее спланированному сценарию. Правда, пока он частично совпадал с изначальными мыслями генерала и поправки были приемлемы — все ж группой командовал именно Батя. И своих бойцов он лучше знал. После его редакции меньше становилась вероятность недовольства из-за такой ерунды. Они, конечно, промолчат, но они ведь, и правда, заслужили. И если есть возможность подкорректировать, то почему бы и нет?

— Бери тогда вторую половину июля? — предложил Иван. — Я приеду, ты уедешь. Багира еще здесь будет. Бизон тоже.

— Ну, хорошо, — согласился генерал, задумчиво разглядывая его. — То есть остались только Багира и Бизон? Куда их предлагаешь?

— А они пусть в августе идут, — Батя произнес это настолько… небрежно, что у генерала ФСБ внутри что-то екнуло от фальши. — У Багиры в августе день рожденья — пусть на пляже в этом году его отметит.

Пригов помолчал.

— Ну, допустим, Багира в августе пойдет, — согласился он. — Гном ее подменит. У нее отгулов и переработок столько набралось… Да и… я понимаю, Михалыч, что ты после всего произошедшего хочешь ей что-то хорошее сделать. Но давай тогда Тарасова поделим по две недели, что ли? Скажем, на начало июня еще?

Батя резко и дважды изменился в лице. Сначала, когда прозвучала мысль о его инициативе, затем — об отпуске Бизона.

— Это нецелесообразно! — возразил он. — В начале июня тогда не будет и его, и Физика. Пусть Бизон идет как идет.

Пригов икнул. Его тренированная интуиция завопила уже настолько дурным голосом, что не обращать на нее внимание стало чертовски сложно!..

— Не спорю. Но ведь можно отправить Бизона в первые две недели июня и последние две недели августа, а Физика — наоборот. Будет более… справедливо, что ли?

— Тогда давай я пойду в конце июня, — уже практически ожидаемо предложил Батя. — Физик — начало июня и начало июля.

— Михалыч, не мути воду! Я, в общем-то, не возражаю, но подпишу только тогда, когда ты мне прямо скажешь, в чем дело? Вся остальная группа тебя не интересует в такой степени. Только Кошкина и Тарасов, которые почему-то одновременно должны уехать. Они, что, вместе в отпуск решили съездить?

Батя открыл рот, чтобы что-то сказать, но передумал — лишь пожал плечами.

— С чего это вдруг?! — изумление генерала зашкалило. — А личная жизнь? Неужели нет у обоих?! Еще ладно Багира — с ней все понятно, но Тарасов?! Единственное время же в нашем графике, которое можно с…

Пригов не договорил — мысль в его мозг врезалась настолько странная, что он поперхнулся кофе, который как раз решил допить. А когда откашлялся и посмотрел на Ивана, то уже, кажется, и сам знал ответы на все свои вопросы. Отпуск — единственное время, которое при их образе жизни можно провести с семьей или… подружкой, как говорит молодежь. И эти двое, которые друг друга знают лет десять, хотят провести его вместе — в том, что Булатова заслали именно они, генерал уже не сомневался! Потратить это время… друг на друга?.. Почему?

— Да, Володь, они хотят вместе в отпуск съездить, — подтвердил Батя как ни в чем не бывало. — У тебя здесь есть чего покрепче?

Резкий переход от темы к теме немного вернул к действительности — кашляющий генерал кивнул на один из шкафов. Там у него хранилась заначка из подарочного коньяка с парой бокалов. На случай прихода особых гостей. Сейчас «особые гости» катились к чертям — этот коньяк явно требовался ему самому!..

Иван ушел через час — с подписанным графиком отпусков. На столе так и осталась стоять пустая бутылка коньяка. А Пригов сидел в кресле и смотрел на нее в раздумьях…

Багира всегда вызывала у него уважение. И вовсе не из-за своей «незаменимости» — незаменимых людей нет, и генералу ФСБ это было прекрасно известно. И даже не из-за своей силы — он знал немало по-настоящему сильных женщин, пусть и не склонных бегать с автоматом. В отличие от них Багира… пугала. Восхищала — бесспорно, но при этом вызывала здоровое чувство опасности. Даже у него — насквозь сухопутного — она вызывала ассоциации с… тайфуном. Самым настоящим тайфуном, формирующимся в океане. Тайфуном, который увидеть можно только из космоса, но разрушительную силу которого чувствует каждый — во всех ее проявлениях. С ураганного ветра начиная и оползнями в горах заканчивая… Багира была не просто сильной — она была непредсказуемой. Даже «глаз бури» у нее имелся — центральная область тишины, где толпились все бывшие «тайфуновцы» и «смерчи». И откуда она время от времени выкидывала кого-то из них — покрутиться в стирающем границу моря с небом вихре за ту или иную провинность. Ионова, например. Или Батю.

Пригов неуютно себя чувствовал с Кошкиной с самого знакомства — как-то стесненно. И почему-то знал, что Булатов, несмотря на долгую службу и дружбу, временами испытывает сходную неуверенность. У Бати с Багирой в отношениях никогда не было абсолюта ни в понимании, ни в равноправии. Иван обращался с ней уважительно, льстя этим ее самолюбию как в женском, так и в профессиональном плане, но в этом уважении не было открытости и простоты — оставалась дистанция. Что бы ни думали по этому поводу они сами, а это были отношения мужчины и женщины со всеми вытекающими последствиями — типичными обидами, негласными запретами и общими правилами. В «Смерче» Булатов и вовсе слишком часто для человека, что умеет с тайфуном «Маргарита» справляться, стал использовать служебную иерархию и слово «приказ». Иначе заставить Багиру поступать так, как ему нужно, у Бати больше вообще не получалось никак.

У Тарасова не было служебных рычагов давления. Да и никаких других рычагов, кроме их взаимоуважения и взаимообожания. В бытность «Тайфуна» Пригов помнил какие-то перепалки, в основном веселые и часто подкалывающие. В этих перепалках его удивляло понимание без слов, хотя оно и объяснялось в большей степени совместной подготовкой. Тарасов Кошкину не боялся никакую — он мог сделать вид, что с опаской присел, однако это был всего лишь вид. Мог по-простому поцапаться с ней, если его что-то взбесило. Но когда схлестывались точки зрения, они удивительным образом шли друг другу навстречу — или он ей уступал, даже если сам был против, или она просила у него совет и действовала в согласии с услышанным. Тарасов с тайфуном «Маргарита» взаимодействовал абсолютно.

«Бизон всегда ее любил. Просто молча. Это, кстати, еще одна причина моего решения, помимо запрета в отряде… Я не хотел его перевода — он мой друг. У меня не так много их осталось».

Если все так, как сказал Михалыч, то это серьезно. Пожалуй, даже слишком серьезно. Мать вашу, опять роман! А если выйдет как с Борисовым?!

«Ей не вздумай ничего про Борисова сказать. Мы с тобой оба тогда отличились…»

Срыв Кошкиной в декабре напомнил Пригову (да и не только ему, скорее всего!) Кавказскую операцию. Тогда, конечно, было тяжелее — смерть Борисова, Булатов, Мурашова, тишина на всех частотах… Совесть терла, но генерал все же считал, что старается ради успеха операции — он же не знал всей ее силищи! И перестарался. Еще и вдова до кучи… Пожалуй, за вдову было по-настоящему стыдно. С семьей погибшего офицера — по совести и по традиции — должно общаться его командование, а никак не… любовница. Впрочем, что сделано, как говорится…

Женщина, потерявшая любимого мужчину, способна на все. Но тогда Багира выдержала, что само по себе впечатляло. А тут двинула Михалычу за меньшее — за одну только Настю. Терпеть такой человек может долго, однако если сорвался… Рано или поздно у всех резервы заканчиваются. И у нее, должно быть, тоже закончились. Это пугало.

Отгулы вряд ли могли остановить приближение тайфуна, однако генерал использовал их, чтобы немного обдумать варианты изменения ситуации. Впрочем, после откровений Булатова в медблоке все возможные варианты полопались как мыльные пузыри! Нужно было готовиться морально к уходу Кошкиной и долгому больничному ее новоявленного кузена — убить, она его, конечно, не убила бы, но покалечила б наверняка!..

Булатов действительно оказался в больнице. Однако исключительно из-за своей глупости!.. А бушующее море неожиданно начало затихать… И теперь было ясно, кто тайфун «Маргарита» остановил…

«Бизон — не Борисов. В первую очередь для нее самой».

Тайфун «Маргарита» переменчив и непостоянен. Тем более, в таком состоянии. Как бы она на женских эмоциях, годами удерживаемых в тисках, не натворила того, о чем позже жалеть будет. Но Булатов почему-то в ней уверен. В обоих. Даже поощряет…

«Что значит, я не против?! Они взрослые люди, Пригов. Вместе прошли огонь и воду. Сами разберутся».

Нет, ему конечно лучше знать — после стольких-то лет!.. Но… Пригов как-то не привык полагаться лишь на чьи-то доводы, пусть и весомые. Вдобавок, сейчас, когда схлынул первый шок, взбунтовалось еще и собственное самолюбие! Генерал ФСБ — и упустил такое перед носом!.. Правда, и они профессионалы. Особенно Тарасов. Даже… уважение вызывает.

«Багира думала, что ты сам мобильники отследишь».

Память подсунула полузабытый разговор про билинг мобильника Тарасова… Это было в декабре. А ведь в декабре действительно что-то изменилось!.. Пожалуй, в коллективе даже лучше стало — все, наконец, успокоились.

Нет, в отпуск пусть едут. Но с тайфуном «Маргарита» Пригов все равно сам поговорит — насчет службы и личных отношений. Подстрахуется. И присматривать теперь будет. В конце концов, на то он и генерал, чтобы за своими офицерами присматривать?..

* * *