Ритуал (гет)

Имеет ли вода память? Моя тюрьма — человеческое тело — разрушилась, распалась благодаря снятому заклятию. Я должна была радоваться, но вместе с ним отпала часть воспоминаний, как лишний кусок. Моя кровь — моя вода — очистилась от многих и многих впечатлений людского мира.

Имело ли смысл помнить? Удерживать в себе ушедшие образы, старые чувства и выраженные эмоции? Не знаю. Мое прошлое насчитывало тысячилетия от создания Мира. Я древнее всех берегов, окольцевавших меня, и земных богов. Зачем же помнить все события?

Но я помнила некоторые смутно, находясь от глубинной толщи воды вдалеке, другие — ясно, если эти воды находились близко ко мне. Мне передавалась вся их память, и я видела чужие лица, посторонние судьбы, многочисленные вехи всемирной человеческой истории.

Я видела всех. Я чувствовала всех. Я могла убить их всех. Только вот знала не каждого. И разглядеть меня умели избранные. Горстка людей, сумевших удивить меня силой своего духа, внутренним огнем и безмерной отвагой, для которых жизнь и смерть сплелились воедино. Вот за такими храбрецами я наблюдала все время, могла и подсобить, предложив честную сделку, или... иногда просто спасти.

Одной из них была Элизабет Суонн, Элизабет Тернер, пиратский барон, Королева пиратов — множество имен дали этой поистине Морской Деве. Я с интересом следила за ней с того самого момента, когда сердце Уильяма в прямом смысле попало к ней на вечное хранение, а сам Тернер стал очередным капитаном "Летучего голландца". Их история казалась мне забавней нашей с Дэйви, потому что у нас случился спор, а у них трагедия из самых лучших побуждений. Абсурдная ситуация, в которую, похоже, решили вмешаться и небесные боги. Посмеялись они знатно, одаривая таким испытанием влюбленных.

Я всегда оказывалась рядом, а случалось это почти каждый день, когда Элизабет приходила на берег моря, чаще в сопровождении сына. Они всегда смеялись, играли или подолгу гуляли по кромке воды, часто она правдиво рассказывала сыну о приключениях молодости, об отце, утаивая самое главное. Мальчик рос смелым, с безоглядным доверием и уважением к матери, с чистым желанием познакомиться со своим отцом.

Я следила за ней пристально, да и не скрывая от себя, понимая, что мне нравится ее несгибаемая верность и ошеломляющая, искренняя любовь к Уиллу. Я чувствовала и его: он всем своим существом, будучи вдалеке от нее, на границе мира живых и мертвых, стремился к ней, думал о ней беспрерывно. От этой бессмертной связи у меня даже заболела душа, я с удивлением и негодованием ощутила, насколько я соскучилась по Дэйви, ведь я гневилась на него, потому что он никогда не приходил на мои призывы, но ничего поделать не могла. Как ни странно, я не могла управлять им, а если б могла, то, наверное, ничего не случилось бы между нами много лет назад...

Однако, все эти чувства Элизабет и Уилла, перетекающие через мои воды, подали мне идею, предоставили шанс. Глупый, легкий и ожидаемый. Я решила провести древний ритуал, основанный на привлечении силы любви с противоположным оттенком. Их любовь — чиста и крепка, наша с Дэйви — неистовая и сложная, с привкусом лжи и обмана. Они вместе до конца, а мы предавали друг друга без оглядки. Это как день и ночь. Обе существуют, дарят невыносимые чувства. В этом могущество магии ритуала любви. Дэйви почувствует ее неистовство через биение сердца абсолютно любящего существа и не сможет отказаться от моего призыва.

Я хотела, я жаждала неудержимо и сумасшедше, думая о маленькой мести из-за предательства, увидеть своего милого Дэйви и нещадно утопить в своей невысказанной любви. Почему я должна была ждать все десять лет? И вот на исходе десяти лет она пришла ко мне одна. И я поняла: время пришло вызвать сердечного друга.

Элизабет сидела на берегу почти у самого края воды и глядела вдаль на затухающее солнце, высвечивающее море, землю и саму Королеву пиратов в розоватые тона. На ее печальном лице отражались ожидания последних девяти с половиной лет своего суженого, а моего — вечного капитана мертвецов Уильяма Тернера.

Она ждала. Не меня. Она любила. Не меня, олицетворяющую морскую стихию. Она уважала океан лишь за то, что он держал в вечном плену ее любимого. Ей приходилось мириться с этим, иначе она давным-давно, еще в год странствий и рокового случая, перетрясла бы все моря и океаны в поисках меня и убила бы, если бы смогла, или сгинула бы в пучине сама, если бы я запросила такую цену за Уилла.

Но я не просила, я довольствовалась принесенной жертвой и тем, что Дэйви Джонс растворился во мне полностью, ведь я навсегда забирала то, что мне приглянулось.

Ее рука медленно коснулась поверхности воды, и я почувствовала ее подрагивающие теплые пальцы. О, как же прекрасно человеческое тепло, такое согревающее и бесконечно хрупкое, живое... Я потянулась навстречу.

Прибой лизнул ее башмаки, смочил кромку платья. Элизабет даже не шевельнулась, на ее лице расцвела тихая улыбка:

— Это ты Уилл? Ты говоришь со мной?

«Да нет же, глупая. Это я, теперь и твоя — богиня».

Волна наросла и ударила в берег сильней, обдав Элизабет с ног до головы солеными брызгами.

«Теперь узнала?»

— Уилл? — со смехом проговорила Элизабет. — Это ты? Не буянь, — шепотом добавила она и отряхнулась. Смахнула с темных волос капли, в глазах зажегся огонёк радости. — Я тебя так ждала, скучала... Уилл, я люблю тебя. Приходи скорее...

«Не раньше дозволенного срока, дорогая».

Волна окатила ее полностью. Элизабет попятилась назад, потрясенно вглядываясь в воду.

Я рассмеялась из-за ее забавного мокрого вида, от которого ее природная красота настоящей пиратки только усилилась, и прибой вспенился.

«Вот твоя стихия. Сойди обратно».

— Калипсо? — она встала на ноги, сырая ткань облепила ее стройное тело.

«Да, дитя моря».

Волны столкнулись друг с другом и рассыпались.

— Давно не виделись, Тиа, — назвала она меня земным именем, кутаясь в промокшую шаль. — Что тебе понадобилось?

«Ничего».

Поверхность моря враз застыла, даже легкий бриз не всколыхнул её.

— Тогда зачем пожаловала?

«Повидаться. Познать человеческое тепло вновь».

Одна волна поднялась с ровной глади и потянулась к Элизабет. И та отскочила.

— Явись. Поговорим на суше. Я не намерена подниматься на борт, — с королевским достоинством сказала она.

«Шельма».

Я стала подниматься из моря, преображаясь в человеческое тело, которое у меня было до ритуала освобождения. Вода принимала обличье Тиа Дальмы, продолжая ручьями стекать вниз и бурлить внутри.

— Ну, здравствуй, — мой голос обрел звучание, похожее чем-то на журчание родника. — Довольна? — я приблизилась к берегу насколько могла — дальше суша не пускала меня. Элизабет приблизилась:

— Долго наблюдала за мной?

— Все девять с половиной лет.

— Как Уилл?

— Странствует.

— Много ли душ забрал?

— Забираю я. Он лишь исполняет свой долг. Хорошо исполняет, — я наклонила голову и внимательно вгляделась в глаза Элизабет. — Скучаете?

Элизабет сделала шаг назад. Перед моими глазами предстал их с Уиллом сын.

— Красивый мальчуган. Он знает кто его отец?

— Калипсо, не смей, — отчетливо прошептала Элизабет. — Он никогда не станет твоим.

— Ты ему рассказывала? А говорила ли, где его дед? Ему пора узнать правду.

Суонн замерла, ее пальцы стиснули шаль, а взгляд полыхнул.

— Он, наверное, хочет познакомиться с отцом? — я протянула руку и коснулась ее щеки мягко, мокро и волнующе. Кровь прилила к лицу Элизабет, она отстранилась. В этом жесте заключалась частичка ее любимого, раз он тоже был частью меня.

— Что попросишь взамен? — наконец проговорила она, внимательно глядя на меня и точно ожидая самого невероятного.

— Немного человеческого тепла, — честно ответила я, пусть это будет самая честная сделка из совершенных мною.

— Мен на мен? — она схватывала налету и не отпускала, требуя максимум — насколько это вообще было возможно со мной. — И Уилл придет сегодня же?

— Непременно, — мне нравилось иметь с ней дело. — И сойдет на берег в десятилетний срок, — пусть дополнительное условие станет подарком, и я отдам старый долг Дэйви Джонсу за то, что давным-давно сама не явилась на берег в назначенный срок.

— То есть, я увижу его дважды? Сегодня и через полгода?

— Да.

— Ты тоже скучаешь по Дэйви Джонсу? — прямо спросила Элизабет, понимая всю подоплеку моей "доброты". Умница. Не зря ее выбрал мой капитан — достойнешая.

— Он теперь всегда со мной, — хотя ее вопрос попал в самую мою неверную душу, я сдержалась.

— Но жалеешь?

— У божества нет жалости, Элизабет, — теперь мимо, потому что люди всегда совершали одну и ту же ошибку, равняя нас с собой. Ничего общего, кроме памяти. Мы помнили, нас помнили.

— А что же есть? — не унималась Суонн. Ее любопытство оставалось безграничным. Странно, что она не ушла снова в море, ввязавшись в очередное приключение.

— Сила и всевиденье. Вот сейчас я слышу, как течёт твоя горячая кровь по жилам, и как стучит твое сердце от нетерпения, — моя рука скользнула по ее груди, остановилась слева, и я ощутила, как ее тепло передалось мне. Еще и еще... я насыщалась, потерявшись от наплыва человеческого тепла и тела. Невольно вспомнилось, как меня обнимал и целовал Дэйви, как его нежные руки согревали меня, а горячие-горячие губы дарили покой, несвойствойственный моей неукротимой душе. «Дэйви», — отозвалось все внутри, и его частицы, растворенные в водах океана, услышали мой зов и потянулись ко мне, собрались во мне, складываясь в его образ, и вот он уже стоял, бурлящий, из воды, чуть поодаль, смотря таким тоскливым взглядом. Моя рука опустилась сама собой.

— Королева, — он слегка поклонился Элизабет и посмотрел на меня. — Богиня.

— Ты пришел, — вымолвила я. Внутри будто ожили прежние чувства, будто я стала снова человеком, словно не ушли те наши времена безвозратно.

— Я не мог не прийти, — отвечал он, будто знал, что именно этих слов не хватало мне.

— Ты девять с половиной лет не... — растерянность пробивалась сквозь мою уверенность. Мне отчаянно захотелось вернуться в те самые ночи, когда мы безнаказанно могли упиваться друг другом и спрашивать о самом сокровенном... Всеобъемлеющая память сыграла со мной злую шутку.

— У тебя появилась новая игрушка, — бесцеремонно оборвал он меня. — И каков новый капитан? — ехидно спросил он.

— Он безупречен, — я обрела внешнее спокойствие, хотя чувствовала, как в глубине океана нарастал шторм, от которого не выжить было никому из моряков. Платите, платите мне, вы заплатите за всё-всё.

— О, да, — Дэйви усмехнулся. — Миссис Тернер, не слушайте речи Калипсо. Она хитра и изворотлива. Она не отдаст вам своего капитана заблудших душ, а цену возврата не заплатить просто, — Джонс многозначительно посмотрел на нас. Я выжидала. Неужели Суонн пойдет на сделку с губителем своего суженого? Элизабет заинтересованно взглянула на него:

— Капитан Джонс, вы знаете способ спасти Уилла?

Как же... она же пиратка. Морская Дева.

— Можно попытать счастье, миссис Тернер. Бессмертие — тяжкая ноша. Я вам расскажу, как... — он вознамерился открыть все секреты моря.

— Дэйви! — приказала я шелестящим голосом. Меня ошеломляла их пиратская солидарность.

— Трезубец Посейдона... — Джонс произнес эти слова, заведомо зная мою реакцию. Он явился и посмел игнорировать меня во всем. Нет, и еще раз нет...

— Замолчи! — я махнула рукой, и у него исчезли губы, будто ушли в глубину его водного тела. Дэйви с укором и горечью взглянул на меня. Мое сердце, несуществующее сердце отозвалось болью. Он ушел... снова. Сам.

Затем Элизабет обратилась ко мне, довольная услышанными сведениями, ведь она не прекращала поиски спасения ни на минуту, потому что она верила в судьбу больше, чем взятые все вместе люди, и что ее можно изменить:

— Наш уговор в силе? Я помогла тебе, выполни же мою просьбу.

— Обещаешь мне не искать эту вещь? — я могла взять с нее только обещание, не больше. — У нее страшная сила, — это было правдой, разрушив одно проклятье, будут разбиты и все остальные, и какие последствия принесет рукотворный хаос — никто не знал. Может, мне снова придется поучаствовать в судьбах человечества больше положенного.

— Обещаю, — покорно согласилась Элизабет.

— Тогда жди к полночи. Времени у вас до утра, — и я рассыпалась волной в море, подавая призыв капитану «Летучего голландца» и разрешая сойти на берег дважды за десять лет.

Они — счастливы. Люди всегда счастливы, ибо их память коротка, будто ночной сон. Действительно, имело ли смысл помнить, если тебя забывали так быстро?

Дэйви ушел, хотя я не хотела, чтобы он уходил, я помнила все наши встречи до мельчайших подробностей, впитанные с соленой водой бриза, и я сохраню наши воспоминания до скончания вселенских дней, а пока приходи, приходи просто так...