Поворот не туда (джен)

Корусант — сердце Республики, оплот демократии и обитель древнего и могущественного Ордена Джедаев. Сюда стекаются представители всех рас Галактики, здесь вращаются миллиарды кредитов, именно здесь в стенах Сената решаются судьбы целых народов…

Гостей столица восхищала прежде всего своим величием, богатством и полной победой разума над природой. Но никто из них не видел истинной сущности этого места. Благополучие и блеск его были показными, а жизнь в бесконечных каменных джунглях —

вовсе не веселой.

Хорошо жила лишь самая верхушка Корусанта — то есть те, кто, подняв голову, видели настоящее солнце и небо, а не километры бетонных конструкций и миллионы снующих туда-сюда, словно мухи, флаеров и транспортников; те, кто мог позволить себе вырваться в отпуск куда-нибудь, где можно было пройтись по настоящей земле и траве, где воздух был действительно чистым, а не кое-как очищенным через миллионы ржавых фильтров.

Если бы какому-нибудь туристу взбрело в голову опуститься пониже, то перед ним предстал бы совершенно другой Корусант. Вся грязь, все отходы огромного города-планеты оседали внизу, равно как и люди и нелюди. Внизу обитали те, кому места под солнцем не нашлось: бедняки, которым больше некуда было пойти, преступники, скрывающиеся от закона… Хватало и тех, кому просто не повезло: бедолаг, прилетевших в столицу за лучшей жизнью и не преуспевших, было очень и очень много.

Кейт была одной из таких. Несколько лет тому назад она, прельстившись рекламными таблоидами столичных учебных заведений и головокружительными историями успеха, покинула свой умирающий провинциальный мир, потратив на это последние деньги. Увы, таких наивных девчонок было слишком много, и она просто затерялась в толпе: никуда не поступила, не нашла без образования приличной работы и не смогла улететь домой. Так и осталась здесь, влачить жалкое существование.

Работа официантки одной из забегаловок на нижнем уровне не давала особых перспектив, но позволяла Кейт оплачивать счета за маленькую съемную комнатушку в том же районе. Могло быть хуже: по крайней мере, она не попала на панель, как некоторые из её знакомых. Поэтому Кейт продолжала молча тянуть лямку.

Конечно, это была далеко не самая безопасная работа. Её могли запросто ограбить, изнасиловать и убить по пути с работы, если её смена заканчивалась слишком поздно, или, наоборот, начиналась рано. Да и контингент в их забегаловке оставлял желать лучшего. Притоном не назвать, но алкоголь здесь, как и везде, лился рекой.

Сегодняшний день был таким же, как и тысяча до него. Бесконечное метание между столиками, ворчание на медленное обслуживание от клиентов, несколько довольно хамских замечаний и предложений от них же и, разумеется, пустые угрозы начальника уволить их всех к ситхам и купить дроидов. Уволить их и нанять дроидов старина Барнс не мог по двум причинам: дроиды ему были не по карману, да и клиенты как-то предпочитали лапать живых официанток.

Только к концу смены Кейт немного воспрянула духом. Когда её ноги уже начали гудеть, а голова — предвкушать скорую встречу с подушкой, поступил заказ на самый крепкий каф в заведении. За дальним столиком обнаружился симпатичный паренек с щенячьими синими глазами, а так как щенков Кейт любила (даже иногда подкармливала нескольких живущих в баках у их забегаловки), то невольно улыбнулась ему, отдавая заказ. Обычно она старалась так не делать, ибо нежелательного внимания от клиентов и так было достаточно, а чаевые все равно никто не оставлял.

Паренек, вопреки ожиданиям, не стал озвучивать никаких предложений (хотя Кейт не была уверена, что не согласилась бы в таком случае — все-таки он действительно ей понравился), а просто улыбнулся в ответ и искренне поблагодарил.

Это настолько поразило её, что остаток смены прошел незаметно. Необычный клиент допил свой каф и ушёл незадолго до закрытия. Конечно, чаевых он не дал — глупо было мечтать об этом, — но приятное впечатление оставил.

Так что, выйдя на улицу, Кейт впервые за долгое время посмотрела вверх — конечно, звездного неба отсюда нельзя было увидеть, но и ровное свечение верхних уровней было красивым, так же как и огоньки флаеров, напоминавшие носящихся туда-сюда светлячков.

Ночь внизу действительно была ночью. Освещались их районы скудно, но жизнь все равно кипела. Ночь — время беззакония на нижних уровнях. Основная масса преступлений совершалась именно под её покровом, даже стражи порядка, что изредка устраивали здесь облавы днем, боялись выходить на рейд ночью.

Кейт полностью отдавала себе отчет в том, что любая её десятиминутная прогулка от дома до работы и обратно может стать последней. Но пока ей везло.

Они появились словно из ниоткуда — двое бандитов, возможно, даже её клиентов, —решившие подкараулить за углом. Убежать не удалось, хотя и бегала Кейт быстро, но усталость быстро дала о себе знать. Вскоре её окончательно зажали в каком-то грязном проулке. Сопротивляться смысла не было — наоборот, Кейт боялась ещё больше их разозлить. Был шанс, что, получив свое, они её не убьют.

Один из нападавших уже порвал ей блузку, второй вовсю пересчитывал немногочисленные кредиты, вытащенные из её сумочки, разочарованно прицокивая языком, когда Кейт ослепил свет невесть откуда взявшегося флаера. В следующую секунду какая-то неведомая сила раскидала бандитов по стеночкам, и из флаера прыжком вылетел некто в черном плаще.

Её спаситель деловито прошелся по проулку, мазнул взглядом по ней и обратил внимание на постанывающих бандитов. Один из них попытался было подняться, но был пригвожден взглядом незнакомца. Воздух вокруг него, словно уплотнился, казалось, что даже просто дышать стало труднее.

Это был не совсем человек. Люди так просто не протягивают ладонь в черной перчатке и не разбрасывают других людей, словно кегли. Люди не могут так легко программировать других, как этот.

— Вы вернете ей деньги. Да и свои тоже отдадите. Они вам больше не к чему. — У незнакомца был устрашающий, сильный голос, несомненно измененный вокодером. Даже у Кейт мурашки по спине поползли, что уж говорить о бандитах.

— Мы вернем ей деньги. И свои тоже отдадим. Они нам больше ни к чему, — словно дроиды покивали головами горе-бандиты и принялись выполнять сказанное.

С открытом ртом Кейт наблюдала, как неудавшийся насильник выворачивает свои карманы и складывает деньги ей в сумку. Чуть позже то же проделал и его напарник.

— Хорошо, — кивнул незнакомец и, сделав короткий жест, вырубил бандитов. — Полежите тут до утра, а завтрашний день будете встречать уже в камере, ну или в морге, если свои доберутся до вас раньше копов. — Тут он усмехнулся и, достав комлинк, начал что-то набирать.

— Далеко живешь? — спросил её спаситель, оторвавшись от комлинка. Кейт тут же захлопнула рот, подобралась и постаралась запахнуть разорванную блузку, вот только дрожь унять не получалось.

— Не-ет.

— Ладно, забирайся, подкину, — кивнул он на флаер, судя по всему, оценив её шансы добраться до дома как невысокие.

— Спасибо, — тут же опомнившись, сказала она. Дышать стало значительно легче, её спаситель, невзирая на весь свой устрашающий вид, буквально излучал спокойствие.

Флаер был небольшим, так что Кейт с трудом в него влезла, но зато маневренным. Для узких улочек их района он был идеален. Да и водил незнакомец так, что аж дух захватывало — умело, но безбашенно, так что пару раз она взвизгивала от неожиданности, когда тот брал особенно крутой вираж. Спустя пару минут машина уже опускалась перед домом Кейт.

Решив, что либо сейчас, либо никогда, Кейт прямо спросила:

— Вы джедай?

— Нет, — холодно отрезал он и нетерпеливо забарабанил пальцами по штурвалу.

— Ситх? — не унималась Кейт, которую слишком заинтриговала личность её спасителя, чтобы отступить.

Однако, предположив это, она тут же устыдилась. Ведь если джедаи были вполне реальны, то ситхи представлялись совсем уж неясными мифическими персонажами, в существование которых никто уже не верил. Большинство о них вообще ничего не слышало, но она увлекалась мифологией… когда-то.

— Что? Конечно, нет! — на этот раз он рассмеялся. — Неужели похож?

— Вообще-то, да. Вы обладаете нечеловеческой силой, ходите в черном, и вообще вид у вас устрашающий… — смутившись и вспомнив карикатурное изображения ситха в одной из историй, все же ответила Кейт.

— Надо же, не знал, что произвожу такое впечатление, — искренне удивился незнакомец.

— Но для борьбы с преступностью  это даже хорошо. Рыцарь в сияющих доспехах у нас тут просто не выживет, а такого, как вы, будут бояться и уважать.

— На то и расчет, — довольно кивнул он.

— Я знаю, кто вы. Я думала, что это выдумка. Сказка местной шпаны, чтобы у них была надежда… И я рада, что ошибалась! Вы Черный Плащ! — наконец закончила Кейт, глаза её радостно сияли.

— Я не выдумка, а вот прозвище и впрямь дурацкое… Как у героя комиксов! — как-то совсем по-детски произнес Черный Плащ.

— Разве это плохо? — удивилась Кейт, она хотела подольше поразговаривать с этим удивительным человеком, поэтому как могла тянула время. Тот это тоже понял, потому как покачал головой и сказал:

— Ладно, Кейт, береги себя, а мне пора… мир спасать!

И только уже в квартире, заперев дверь, она поняла, что не называла своего имени… А по комплекции Черный Плащ был удивительно похож на того вежливого паренька, что улыбнулся ей в конце смены. Что самое главное, в флаере она заметила тот же рюкзак с прикольным смайликом…

Годом ранее

Энакину было скучно: вот уже три месяца они с учителем безвылазно сидели в Храме. То ли не находилось подходящей миссии, то ли Совету и в самом деле нравилось его мучить, но временное безделье давалось Скайуокеру тяжело.

Нелегко было и Кеноби, которому приходилось постоянно краснеть за проделки своего ученика перед Советом. Семнадцать лет — сложный возраст, энергия била в Энакине ключом, и он попросту не мог усидеть в душных стенах Храма.

Любимыми местами Скайуокера были самые злачные районы столицы, которые джедаи старались обходить стороной. Сколько раз Кеноби до хрипоты пытался убедить своего ученика в том, что гулять там небезопасно, да и вообще вредно для имиджа джедая, но все бесполезно. Энакин все равно периодически убегал и возвращался в лучшем случае под утро — помятый, грязный, порой с ссадинами и синяками, но всегда довольный.

Большую часть таких отлучек Оби-Вану удавалось скрывать, но и той части, о которой становилось известно Совету, хватало для того, чтобы усложнить Энакину с Оби-Ваном жизнь. И если бы дело было только в этом! Нижние уровни — место крайне неподходящее для джедая, и что там делает его ученик, оставалось долгое время загадкой даже для Оби-Вана.

Совет неоднократно осторожно высказывал нехорошие предположения на сей счет. Энакина подозревали как в распитии алкоголя, так и в участии в нелегальных боях, гонках и карточных играх. Пьяным Скайуокера никто никогда не видел, а вот насчет всего остального Оби-Ван поручиться не мог.

Много раз он пробовал проследить за ним, раз уж предотвратить побеги не удавалось, но и тут его ожидала целая череда неудач. Когда же ему наконец это удалось, Оби-Ван был просто поражен.

Энакин действительно участвовал в нелегальных гонках, боях и играл в азартные игры, но практически все свои выигрыши он жертвовал в детские дома нижних уровней, которые находились в крайне плачевном состоянии и были перенаселенными. В сущности, для корусантских бедняков он делал даже больше, чем весь Орден Джедаев. Его ученику нужно было куда-то выплескивать свою бешеную энергию, и он делал это не в тренажерных залах, как другие джедаи, а здесь, с куда большей пользой для общества.

После этого открытия отношение Кеноби к таким побегам изменилось: теперь он отчитывал ученика лишь тогда, когда он являлся позже обычного или был сильно избит. В результате они все же договорились, что Энакин больше не будет участвовать в боях, это было слишком заметно для остальных джедаев.

Оби-Ван не стал делиться своими наблюдениями с ними. Совет все равно не понял бы: благие цели Энакина не оправдали бы в их глазах намеренного нарушения Кодекса.

Неудивительно, что когда им наконец дали миссию, то оба, — и учитель, и ученик, — сильно обрадовались. Правда, радость Кеноби немного поутихла, когда он узнал детали предстоящей операции.

Дипломатические миссии Оби-Ван не слишком любил: очень уж часто подобные задания при их с Энакином участии превращались в агрессивные переговоры. Делались ли подобные назначения Советом специально (ведь по части ведения «таких» переговоров они были довольно эффективны) или же нет, он не знал. Но знал точно, что в этот раз они действительно сильно намозолили всем глаза, если уж им поручили это.

Агрессивные переговоры на планете Ройс имели шансы закончится весьма печально. Ройс не входила в состав Республики, но таила в своих недрах огромные залежи одного ценного минерала, широко используемого в тяжелой промышленности Республики. Вхождение этого мира в состав государства значительно уменьшило бы торговую пошлину на него, но король Мёрф упорно отказывался заключать такой договор. Недавно Мёрф умер, не оставив прямого наследника, завещание короля также никто не обнаружил. Было оно на самом деле или же нет — одной Силе известно. В любом случае, теперь на Ройсе с его абсолютной монархией велась активная борьба двух ветвей династии — Уолтов и Моранов.

Обе стороны ради поддержки Республики были готовы не только подписать договор вхождения, но и сделать большие уступки по ценам. Но Орден поставил задачу начать переговоры именно с Моранами, так как те имели чуть больше прав на престол, чем Уолты.

Однако, пусть Мораны и были богатейшим родом на планете, зато Уолты пользовались большим уважением. В их роду хватало прославленных военачальников, одним из которых и был претендовавший на титул короля Лойс Уолт. Тогда как его соперник — Нев Моран долгое время был казначеем, которого народ не особо жаловал за увеличение налогов и податей.

Неудивительно, что Скайуокера подобное решение совета возмутило.

— Но ведь, учитель, кредитами на счетах Мораны от Уолтов не отобьются, если те к ним с оружием придут!

— Энакин, мы не обсуждаем решения Совета, — без особой надежды произнес Оби-Ван. До выхода из гиперпространства оставалась ещё пара часов. Едва посвятив ученика в детали миссии, Оби-Ван понял, что они будут непростыми.

— Даже если они неверные? — не унимался падаван.

— Энакин…

— Что? Если мы заключим договор с Моранами, а победят все равно Уолты, то они не захотят иметь никаких дел с Республикой!

— Они не победят, если мы окажем Моранам помощь.

— Велика помощь! — усмехнулся Скайуокер. — Да и конфликт развивается быстро, мы можем просто не успеть… Куда лучше в тайне начать вести переговоры с обеими сторонами, потянуть время и, когда станет более или менее ясно, кто победит, заключить договор.

— Энакин, мы не будем так делать! — как можно строже сказал Оби-Ван. — Более того, с чего ты взял, что Уолты могут победить? У Моранов также есть сторонники среди военных, более того, они могут нанять наемников…

— Наемники ненадежны, — тихо пробурчал Скайуокер, понимая, что спорить бесполезно. Вот только он все равно остался при своем мнении, и это впоследствии вышло им боком.

* * *

Чуть позже

— Энакин, как ты мог? — задыхаясь от долгого бега, вопросил Оби-Ван.

Его ученик превзошёл сам себя, проявив чудеса самонадеянности. Это ж надо было! Связаться с Уолтами и начать в одиночку вести переговоры за спиной у самого Оби-Вана и Моранов, которые восприняли это как предательство.

— Простите, учитель… — виновато опустил голову Энакин. — Простите, что попался…

— То есть во всем остальном ты был прав? — задохнулся от возмущения Оби-Ван и уже было хотел высказать все, что думает о его поведении, как резко замер, почувствовав неясное движение в Силе.

Мораны, оскорбленные самовольством его падавана, сразу же открыли по ним огонь на поражение. Сейчас они вроде как оторвались, покинув пределы города и скрывшись в горах. Местность здесь была достаточно пресеченная, скалистая, однако из-за добывающей деятельности местных был риск наткнуться на один из действующих или заброшенных рудников. Тем не менее, шансы добраться до корабля были хорошие. Только бы местные его не нашли…

Однако плохое предчувствие только усиливалось. Когда Оби-Ван понял в чем дело, было уже поздно. Единственное, что он успел сделать перед тем, как его поглотил взрыв, так это отбросить в сторону по-детски растерянного Энакина.

* * *

Всё произошло так быстро, что Энакин даже не успел ничего понять. Вот они бодренько убегают от Моранов, отрываются и вроде бы все хорошо — остается только добраться до корабля. Впереди, конечно, ждет неминуемая выволочка от Совета, обещавшая стать посерьезней прочих... И тут всё идет к ситху под хвост.

Он недооценил противника. Дважды. В первый раз, когда попался, и второй — когда пропустил такой удар с воздуха. В отличие от Оби-Вана, который почувствовал опасность за мгновение «до» — в результате Скайуокер был отправлен в недолгий полет до небольшой пещеры поблизости.

Её толстые своды защитили его от сотрясшего землю страшного взрыва, но не от камней, заваливших вход и, слегка, — самого Энакина. Перед тем, как отключиться, он почувствовал мощнейшее возмущение в Силе. Энакину не хотелось и думать о том, что послужило причиной.

Очнувшись через какое-то время, Энакин сквозь нарастающий неприятный гул в ушах и боль услышал чьи-то голоса. С огромным трудом он разобрал следующие слова: «Джедаи… предатели… оба мертвы… Прав был старик Мёрф… Республике только и надо, что обобрать нас до нитки… без них справимся…»

— Гляди, там световые мечи! — уже отчетливо услышал Энакин, потому что разговор переместился практически к самому завалу.

— Рабочие? — холодно осведомился второй голос.

— Да нет, куда там! — отмахнулся первый. — Но все равно, мощность взрыва-то была какая. От джедаев вообще ничего не осталось… Интересно, из чего же они их делают?

— Явно не из того же материала, что и самих джедаев, — ответил второй, и оба рассмеялись.

Их смех вызвал в Энакине лютую ярость, он наконец осознал, где он, и что произошло. Если бы его не приложило камнями, эти морановские выродки обязательно бы поплатились…

Их разговор не нравился ему. Но самое главное, он понял — «джедаи мертвы и тел нет», а это значит, что… Энакин с надеждой потянулся к учителю и с ужасом отпрянул, обнаружив пустоту. Не веря, он потянулся ещё раз и, получив тот же результат, беззвучно заплакал.

Нельзя было, чтобы его обнаружили. Учитель спас его, хотя мог бы спастись сам. Он просто не имел права обесценить его жертву.

Все же Энакину повезло — его почти не задело. Да, потом ещё недельку-другую будут болеть две шишки на голове и ушибы по всему телу, но он был жив. И даже мог разобрать с помощью Силы завал и попытаться отомстить — чего учитель бы, конечно, не одобрил, — вот только их было больше, да и сам он без меча много не навоюет.

Единственное, что ему оставалось, так это смирно лежать, мелко сотрясаясь от едва сдерживаемых рыданий и злости на себя и весь мир. Тело успело затечь и начать ныть, но эта боль практически не чувствовалась на фоне той, что бушевала у него в душе.

Пока морановцы трепались между собой, Энакин успел сотни раз проклясть себя за глупость и самонадеянность, невольно вспоминая всё, что по его вине пришлось пережить учителю. Одни только постоянные выволочки на Совете, где их обоих с завидной постоянностью чихвостили так, что мама не горюй… Кеноби, между прочим, неплохо выгораживал его. Жаль, что Энакин тогда не особо ценил это, воспринимая как должное.

Помнится, ещё года два назад учитель говорил, что именно он станет причиной его смерти. Сила, как же он был прав…

Что же Энакин тогда ему ответил? Кажется, всерьез оскорбился и заявил, что Оби-Ван ему как отец, немного покривив душой. Оби-Ван на отца не тянул, все же разница в возрасте у них была небольшая. Скорее уж учитель походил на старшего брата, порой слишком занудного в своей заботе и стремлении защитить. Он и защищал, и учил, как мог. Не его вина, что Энакин оказался столь плохим учеником.

Наконец военные ушли. Энакин, выждав некоторое время, разобрал с помощью Силы завал и вылез наружу.

Пейзаж изменился до неузнаваемости — почерневшие скалы вокруг, кучи отбитых осколков горных пород и приличных размеров воронка в нескольких метрах от его укрытия. Чуть в отдалении угадывались разрозненные обломки мечей. Видимо, Энакин выронил свой, когда Оби-Ван откинул его…

Учитель говорил, что световой меч — душа джедая… Что ж, джедай Энакин Скайуокер, действительно умер сегодня. Он не собирался возвращаться в Храм.

* * *

Корабль оказался на месте. План Энакина был прост: прилететь на Татуин, забрать мать и улететь подальше от Центральных миров.

И без того не слишком удачный план провалился. Матери у Уотто не оказалось. Выяснилось, что её купил какой-то фермер, освободил и женился на ней. Прямо-таки татуинская сказка, в которую Энакин не особо поверил.

Получив адрес, он отправился туда, чтобы увидеть всё собственными глазами.

К счастью, ему хватило ума посмотреть сперва издали. То, что он увидел, поразило его. Ферма оказалась по татуинским меркам зажиточной и опрятной, а сам Ларс —широкоплечим сильным мужчиной с добродушным лицом. Энакин застал фермера и его сына, своего ровесника, чинящими увлажнители. Через пару минут из дома показалась его мать и, улыбаясь, позвала их ужинать.

Энакин редко видел её такой счастливой, не замученной тяжелым трудом. Проводив её жадным взглядом до дома, он отвернулся. Глаза щипало, и дело было вовсе не в попавшем в них песке.

Не было нужды забирать её. Он даже не мог поговорить с ней, потому что не имел никакого права нарушать эту идиллию. Простой фермер Ларс дал ей счастье и покой — то, чего не мог дать Энакин, неудавшийся джедай.

С тяжелым сердцем Энакин покидал Татуин. Он знал, что делать дальше, потому возвращался на Корусант. Там были те, кому нужна его помощь. Не как джедай, но Энакин им поможет. Возможно, так он когда-нибудь выплатит долг перед учителем.

Настоящее время

День на Корусанте находился в самом своем разгаре, когда противный писк будильника наполнил небольшую, захламленную всевозможными железяками комнату. Её единственный обитатель недовольно заворочался на кровати и натянул одеяло по самые уши, тем самым выражая свой протест столь "раннему" подъему.

Однако ситхов будильник всё никак не унимался, потому Скайуокеру пришлось слегка приложить его Силой. Сломаться он не сломался, но на время заглох, потому как сейчас Энакин рассчитывал ещё чуточку поспать.

Прошлой ночью местные бандиты словно с цепи сорвались. Обострение что ли какое у них было, и Скайуокер проносился за ними до самого утра. Не помог даже вполне приличный для нижних уровней каф, которым он подзаправился перед «дежурством» в одной из местных забегаловок.

Конечно, работоспособность у служителей Силы была повышенной, и это его выручало, но у всего был свой предел. Спать меньше четырех часов в сутки Энакин не любил, но вот сегодня пришлось. К вечеру нужно было сдать заказ на ремонт трёх заглючивших дроидов-барменов, которые начали делать исключительно молочные коктейли.

Все-таки супергероям не платят, а как прежде зарабатывать деньги на гонках и картах было нельзя. Слишком велик был риск, что его узнают, и тогда плакала его свобода.

— М-м, ещё минуточку, учитель… — не давая стащить с себя одеяло, взмолился Скайуокер и тут же резко сел на постели.

Конечно, это был не Оби-Ван, а всего лишь ХалТуРа — плод больного инженерного гения Скайуокера. Этакий гибрид ТриПиО и боевого дроида, ведший дела в его ремонтной мастерской. Естественно, в дроида была встроена соответствующая программа пробуждения хозяина на случай, если будильник не сработает.

Скайуокеру всё чудилось порой присутствие учителя, а ведь больше года уже прошло…

И как только Оби-Ван справлялся, когда Куай-Гон умер? Да и ещё учил мелкого его? Хотя, возможно, вот и верный ответ — у учителя был он. А что же теперь есть у него самого? Крутой, но собранный чуть ли не из мусора флаер? Странный, но преданный дроид? Или эффектный черный плащ, в котором он наводит здесь ужас на мелкую криминальную шушеру?

С «крупной» Энакин пока ещё не встречался, но ведь таких и нельзя выкурить из гнезда, не разворошив как следует весь улей. Пока они и не особо интересовали его — Скайуокеру хватало дел и так. И простые преступники порой давали неожиданно мощный отпор.

— Мастер, там какие-то странные клиенты. Я говорил им, что вы заняты и заказы принимаю я, но они все равно желают вас видеть. — Проклятый дроид своими словами заставил его остановиться в метре от холодильника. В желудке призывно заурчало.

— Что? В таком случае, ХалТу, просто вежливо пошли их, — пожал плечами Скайуокер и открыл вожделенную дверцу.

К сожалению, чуда не случилось, и внутри сиротливо ютились лишь половина палки «Магистерской» колбасы, сделанной непонятно из чего, да початая бутылка соевого молока. Энакин опять забыл сходить в магазин.

Но поживиться и этим нехитрым обедозавтраком ему не дали. Со стороны «приемной» послышался подозрительно знакомый шум — это ХалТу активировал боевой режим.

Смекнув, что дело запахло жаренным, Скайуокер уже собрался было бежать, прихватив при этом колбасу. Он уже открыл окно и собрал Силу для прыжка до флаера, когда его остановил чей-то звучный голос:

— Падаван Скайуокер, пройдемте с нами. Вас хочет видеть верховный канцлер.

Удивившись, он замешкался на секунду. Этого оказалось достаточно, чтобы тонкое острие дротика со снотворным вонзилось ему в шею.

* * *

Не он ли просил сегодня Силу дать ему выспаться? Так вот, отныне Энакин решил быть осторожнее со своими желаниями.

Он действительно выспался так, что аж тошно было, и голова как ватная. Нет, не любил он дротики со снотворным. После таких обычно приходишь в себя где-нибудь в застенках и ждешь как дурак помощи.

Вот только на этот раз ждать помощи было не от кого. Его вычислили, и даже не джедаи. Скорее всего, это сделал кто-то из «хозяев» нижних уровней, а это было очень и очень плохо.

А ведь как глупо попался! Отвлекся на собственное имя, которым его уже год никто не называл, да на упоминание канцлера. А ведь…

Тут Энакин чуть не задохнулся от облегчения. Ему был знаком этот потолок, эта кушетка, на которой он лежал. Он в самом деле был в кабинете верховного канцлера Палпатина.

Скайуокер часто бывал здесь. Учителю его дружеские посиделки с главой государства не нравились, но ничего поделать с этим он не мог. Признаться, этот год Энакин скучал по таким встречам. Палпатин был интересным собеседником, который искренне интересовался его делами и, в отличие от джедаев, никогда и ни в чем не упрекал.

Однако сейчас ситуация изменилась. Скайуокер больше не был необычайно одаренным падаваном Ордена, официально его вообще больше не было. Неофициально же он нарушил целый ряд законов Республики. Подделка и использование фальшивых документов на имя Энтони Уокера были лишь верхушкой айсберга. Мало того, что он использовал ментальное вмешательство на преступниках, так иногда подобное приходилось проделывать и со стражами порядка. Более того, на руках у него имелось три трупа — не всегда удавалось рассчитать силу удара. И пусть те трое были отнюдь не агнцами, все равно…

— Энакин, что, уже очнулся? — раздался откуда-то сбоку знакомый старческий голос. — Ох, и заставил же ты старика поволноваться… Все ведь думали, что ты погиб вместе с учителем. Кстати, прими мои соболезнования. Хороший был… джедай.

— Простите, канцлер, я не… — приняв кое-как вертикальное положение, сказал растерянный Скайуокер, так и не договорив, что именно он «не».

Не подумал? Не знал, что тому не все равно? Или не рассчитывал, что его найдут?

Слова Палпатина зародили сомнения в его душе. Энакин чувствовал, что тот не врёт, а значит, канцлер и вправду переживал за него, обормота…

Между тем Палпатин терпеливо ждал, когда он закончит фразу.

— Я не… вернусь в Орден! — наконец договорил Скайуокер, чем изрядно удивил самого себя.

— Никто и не собирался тебя туда возвращать, — с мягкой улыбкой ответил канцлер, однако какая-то тень в Силе всё же успела пробежать. Правда, значения этому Энакин всё равно не придал. — Садись, мне сказали, что тебя выдернули ко мне едва ли не с постели. Будем обедать. Или уже ужинать?

И правда, на столе у канцлера стояли два блюда, накрытые крышкой, графин с любимым соком Энакина и тарелка, полная не менее любимых печений, покрытых шоколадной глазурью. Надо же, такой занятой человек, а всё-таки помнит!

Тронутый такой заботой, Скайуокер сначала совершенно искренне поблагодарил его, а затем накинулся на еду. И если Оби-Вана его «татуинские манеры» раздражали, то Палпатин на сей счет ни разу ему не выговаривал.

Сам канцлер, конечно, ел аккуратно и очень мало, больше следя за тем, как расправляется с поздним обедом Скайуокер. И только когда Энакин поднял голову от тарелки, прямо спросил:

— Ну и как тебе игра в героя? Ещё не надоело?

— Нет, мне нравится то, что я делаю… Только вот…

— Становится немного скучно? Каждый день одно и тоже? Меняются лишь лица спасенных?

— Да, — горячо кивнул Энакин, у которого эти слова точно сняли с языка.

— Ну что ж, тогда у меня есть для тебя работа, мой мальчик. Очень хорошо, что твой энтузиазм помочь нижним уровням ещё не угас… В одиночку с организованной преступностью много не навоюешь, верно? — понимающее подмигнул ему Палпатин.

— Что от меня требуется? — не колеблясь, спросил Скайуокер.

— Ничего особенного, Энакин… Тебе лишь нужно будет выполнять мои инструкции, а я предоставлю тебе все необходимые ресурсы: деньги, людей, информацию… Вместе мы обязательно победим, подарим нижним уровням стабильность и покой. Сделаем то, чего не смог никто: ни джедаи, ни полиция, ни мои предшественники. Ты ведь этого хочешь, мой мальчик?

— Да, канцлер, именно этого я и хочу, — уверенно ответил Энакин, хотя и чувствовал нутром, что ступил на зыбкую тропу.

Примечания:

Эта часть — произвол вашего блудного автора.

Ну а фик я обязательно закончу — там всего ничего — какие-то 2 главы остались)

Два года спустя

Бывшая королева Набу, а ныне сенатор Падме Амидала находилась в смятении. Прибыв в столицу для голосования по вопросу о создании армии Республики в помощь джедаям, она всё же никак не ожидала дважды за неполные сутки подвергнуться нападению. У этого закона было достаточно и других, более влиятельных противников. Так почему она?

Первое покушение состоялось сразу же по прибытии и, если бы не жертва Карде, её двойника, Падме уже была бы мертва. Второе — ночью, когда в её покои запустили ядовитых змей. Тогда она едва не погибла: приставленные к ней джедаи, мастер и падаван, почувствовали опасность слишком поздно. Амидала даже не хотела думать о том, что было бы, не окажись у того офицера Службы безопасности Республики нужного противоядия.

Последнее, кстати, весьма насторожило джедаев, но не саму Падме. Зачем кому-то из СБР её запугивать? Тем более, того офицера для её охраны выделил лично верховный канцлер, которому это, конечно, ни к чему. Едва ли всё это могло оказаться хитрым планом Палпатина — скорее уж её спасло счастливое совпадение. Вероятнее всего, это была просто хорошая работа СБР. Капитан Панака тоже имел при себе базовые противоядия, однако СБР располагала куда более продвинутыми средствами.

Теперь Падме необходимо было выбрать: довериться Ордену или канцлеру? Конечно, во время вторжения Торговой Федерации джедаи оказали неоценимую помощь всей Набу, но сейчас охрану Падме поручили не мастеру Кеноби и Эни, а не менее компетентной мастеру Тачи с падаваном… и те провалили задание. Справились бы её старые знакомые лучше или нет, Падме не знала, но с ними ей было бы однозначно спокойнее.

После второго покушения магистры Йода и Винду предложили ей инкогнито вернуться на Набу в сопровождении той же мастера Тачи. Сами же они намеревались расследовать это дело. Идея вернуться домой, оставив вместо себя Джа-Джа накануне столь важного заседания, уже не казалась Падме такой ужасной, как вчера. Все-таки некоторое время назад она была уверена, что умирает от яда, а такая встряска здорово помогает расставить приоритеты.

Канцлер же считал, что на Набу её также может подстерегать опасность, потому отправляться туда, даже с джедаями, нежелательно. Палпатин, которого Падме знала достаточно давно и чью блистательную карьеру хотела повторить, предложил безумный в своей гениальности план. Позволить джедаям вести своё расследование, оставить Джа-Джа вместо себя, но не покидать Корусант. Пусть заказчики думают, что она улетела на Набу. На деле же Амидале предстояло спрятаться там, где её точно не будут искать — на нижних уровнях Корусанта. То, что ей придется перевоплотиться в обычную жительницу неблагополучного района города-планеты, она восприняла как личный вызов. Немного напрягало то, что её охраной будет заниматься лишь один агент СБР, однако Палпатин уверил её, что тот стоит двадцати.

В правильности своего решения Амидала усомнилась уже тогда, когда на её пороге нерешительно замялся «супер-агент», выглядевший так, словно только что сошёл с обложки какого-нибудь глянцевого журнала.

Накаченный, высокий настолько, что Падме со своим ростом вынуждена была дышать ему в грудь… Ну и смотреть туда же, а посмотреть было на что. Усилием воли заставив себя прекратить пялиться на его весьма выдающийся торс, Амидала с ужасом заметила, что агент в свою очередь буквально пожирает её взглядом.

Глаза у него были красивые. Не бездонные и не глубокие, словно море, как это описывалось в книгах, а просто синие, но от этого менее притягательными они не становились. Пульс у Падме подозрительно участился, а ладони вспотели…

Сила, неужели её угораздило влюбиться? Да и в кого? В какого-то сопливого мальчишку! О таких чаще всего вздыхают девочки-подростки, а уж никак не взрослые женщины, не обделённые властью и ответственностью…

Нет, это невозможно! Но почему же тогда мысли в голове начали непривычно путаться, а ей самой совершенно иррационально захотелось потрепать эти золотые кудри…

Сила Великая, пожалуйста, пусть лучше у Палпатина будет такое извращенное чувство юмора! Ведь тогда из-за широкой спины этого красавчика выйдет настоящий «супер-агент»? Ведь не может же работник спецслужб быть настолько приметным. Тем более один из лучших. Это ведь шутка?

— Госпожа сенатор, — начал агент, неловко переминаясь. — Господин верховный канцлер, предоставил меня в ваше полное распоряжение. — При этих словах он слегка покраснел.

Амидала просто не знала, что и сказать. Кроме того, что она оказалось полной дурой. Да с таким телохранителем лучше уж сразу…

«Сразу что?» — немедленно одернула себя Падме.

Нет, даже угроза жизни не должна толкать на подобные интрижки. Падме Амидала — прежде всего представительница планеты Набу на галактической арене, а значит, не может позволить себе такой слабости.

Лучше уж сразу покончить с таким телохранителем. Сейчас она пойдет к канцлеру и попросит заменить агента или, на худой конец, обратится к джедаям. Это будет неудобно, но уж всяко лучше, чем поддаваться подобному искушению.

— Я Уокер. Энтони Уокер, — представился агент и посмотрел на неё таким выжидающим взглядом, что Падме стало неуютно.

Будто она что-то забыла… Что-то очень важное. Точно! Она же до сих пор ничего не ответила.

— Очень приятно, агент Уокер, — наконец кивнула Амидала. — Простите, но мне нужно срочно переговорить с канцлером… — и она попыталась протиснуться в проем, минуя его.

— Энтони, миледи, зовите меня просто Эн… — Агент не договорил, но глаза его горели обидой.

Неужели он понял, что она решила отказаться от него? Сила, Падме ведь не хотела никого обидеть. Задела ли она этим его профессиональную гордость?

«Нет, — всё же решила она, ещё раз посмотрев на него. — Это было что-то глубоко личное…»

Но где же они могли пересечься раньше? Энтони Уокер… Эн… Падме где-то уже слышала это имя… Или не совсем это, но очень на него похожее.

Пораженная догадкой, Амидала ещё раз окинула взглядом фигуру агента. Мог ли малыш Эни так вырасти? Конечно, мог… Но Скайуокер должен был быть сейчас в Ордене… Если только тому, что её охрану не доверили Кеноби и его падавану, не было серьезной причины…

— Энакин? — осторожно спросила она и, увидев, как агент расплылся в улыбке, поняла, что попала в точку.

* * *

Канцлер был неплохим человеком. Со своими слабостями и заносами — не без этого. Но до сего момента Энакину это хлопот не доставляло.

А сим моментом он обозначил назначение в ни много ни мало единоличную охрану Падме. Знал ведь старик, как Скайуокер к ней относится… Не мог не знать. Сам ведь ловил его зависшим над записями громких заявлений сенатора Набу. И ничего, что часть из них была сделана с закрытых заседаний и что Энакин нагло пользовался служебным положением.

Предотвращение терактов, разведка сначала красивой рожей, а затем и боем в самом сердце элитного наркопритона… Поиск разных интересующих канцлера личностей, что тщетно пытались залечь на дно корусантского общества в самом что ни на есть буквальном смысле… Поиск компромата на влиятельных и не вполне верных мужьям особ. Шантаж. Джедаям и от половины это списка стало бы плохо… Но Энакин справлялся.

Ведь он больше не принадлежал им. Как и канцлеру. Он мог в любой момент сесть в свой любовно собранный отнюдь не из мусора корабль и умчать в такие дремучие дали галактики, что даже сам ситх бы его не достал. И осознание этого приятно грело душу.

У них с канцлером была сделка. Его связи и материально-ресурсная база в обмен на помощь Скайуокера по «мелким поручениям». Может, он и числился в штате СБР, но по факту чхать хотел со здания Сената на своих непосредственных линейных руководителей. Пока его таланты нужны были лично канцлеру, ни перед кем другим Скайуокер отчитываться не собирался. Это было самонадеянно и глупо, но таковы были условия сделки. Благо пересекался он с другими оперативниками нечасто.

Массовые, санкционированные канцлером облавы редко получалось обставить. Ведь куда ни ткни в окружавшее нижние уровни дерьмо — отовсюду раздастся такая вонь, что протянется на самые верха, которые трогать без веских оснований попросту небезопасно.

Но были и победы, причем немаленькие. Энакин значительно продвинулся в умении манипулировать сознанием. Светового меча не хватало, но он твердо решил не искать замену. Слишком приметно, да и чего греха таить, он больше не считал себя достойным.

Устрашающая маска и плащ работали лишь с мелкой шушерой. Он научился светить собственным смазливым лицом так, чтобы видившие его затем и не вспомнили в точности его черт, запомнив только смазанный приятный образ светловолосого паренька. Что касается камер наблюдения, то и с ними Скайуокер научился работать, записав целую программу, что заставляла сбоить на нем систему распознавания лиц. Так он был на виду и одновременно в тени.

С Орденом за всё время он пересекался лишь раз. Однако магистр Пло Кун его не узнал. Конечно, освоил умение скрываться в Силе, но… Было немного обидно, что неплохо знавший его джедай просто прошёл мимо.

Единственным человеком из прошлого оставался канцлер. До сегодняшнего дня. На Падме совершили покушение. Второе за сутки после прибытия в столицу. Как уважаемые мастера могли прохлопать ядовитых змей, Энакин не понимал. Негодование, впрочем, от этого менее заметным не делалось. Ему уже не так легко давалось сокрытие в Силе.

Одна часть его ликовала, услышав приказ, другая… Наверное, то был страх, что и она его не узнает… А то и вовсе забыла.

Так сначала и было. Увидев его, Падме застыла, но не потому что узнала… Нет, этой эмоции в глазах первой и единственной любви он не увидел. Она была и оставалась его прекрасным сном. Ангелом из легкого сновидения, другой жизни, которой у него никогда не будет. Потому что она выросла в совсем другом мире.

Может, Падме и была бесстрашной и не гнушалась перевоплощаться в служанок, но о том, как на самом деле живут простые люди, она не имела ни малейшего представления. Это он вырос рабом в трущобах Мос-Айсли на Силой забытой планете, где вода — роскошь, к которой он так до конца и не привык, а потому отмокал в душе часами, за что учитель нередко называл его девчонкой…

В её сенаторских покоях все отделано со вкусом и с учетом традиций Набу, хотя появляется она там лишь на сессиях раз в месяц, а то и в квартал. Одна побрякушка на её столе стоит больше, чем аренда его квартиры на нижних уровнях. Они из разных миров. Между ними — пропасть. Отчего же тогда дыхание так участилось и сердце норовит проломить своим бешеным стуком ребра?

Падме его не узнала. Однако вид имела на удивление растерянный. Даже не прибегая к Силе, он чувствовал её смятение. Он точно ей понравился. Вряд ли она ассоциировала ту грозу дамских сердец из категории «немного за тридцать», в которую он превратился, с маленьким рабом с Татуина, что если не спас ей жизнь и родную планету, то уж точно неплохо с этим помог. Потому она, испугавшись чувств, явно собиралась сбежать и проситься обратно к джедаям.

Вот ещё! Один раз они её уже чуть не угробили! Энакин решительно преградил ей выход, представляясь фальшивым именем, так похожим на его собственное. Должно же до неё дойти… Дошло. Не сдерживая облегчения, он расплылся в улыбке. Давно он так широко не растягивал мышцы лица, да ещё и по столь приятному поводу… Пока Скайуокер лыбился, как форменный идиот, сенатор Набу старалась вернуть отвисшую челюсть на причитающееся ей место.

— Почему канцлер отправил тебя? И почему ты одет не как джедай? Почему тебя представили как агента СБР? — первой отмерла Падме. Все-таки политик со стажем.

— Потому что канцлер решил, что лучше всего о твоей безопасности позаботится кто-то знакомый. Потому что я и есть агент СБР. Очень рад вас снова видеть, сенатор Амидала.

— Просто Падме, пока мы одни, — отмахнулась она, явно не удовлетворенная ответами. — Я знаю, что тебя приняли в Орден и Оби-Ван стал твоим наставником! Что случилось?

— Оби-Вана больше нет, — холодно ответил Энакин, вмиг закрываясь. Он не хотел, чтобы она спрашивала об этом, а потому напустил самый суровый вид, на который был способен в этот момент. — Нам пора. Ваш двойник вместе с джедаями уже отправляется на Набу. Нужно успеть вас вывезти, пока никто не заметил, что ваши покои не пустуют. Но для начала придется переодеться. Этот наряд слишком приметен.

— Что случилось? — сенатора Амидалу было не так просто прошибить бесчувственной маской. — Почему я ни о чем не знала? Мне бы сообщили, — как-то не совсем уверенно закончила она.

— Надевайте, — хмуро отдал ей Скайуокер заранее приготовленный сверток одежды «типичного обитателя нижнеуровневой помойки».

Падме была слишком увлечена молчаливым наблюдением за его лицом, чтобы возмутиться по поводу выбора костюма. Подбирал Скайуокер на свой вкус, потому пусть скажет спасибо, что одежда это подходила скорее вдове наркоторговца, нежели уличной шлюхе… Хотя так своего Ангела, даже ради её безопасности, он бы никогда не обрядил!

* * *

— Это твоя квартира? — если пролетая по улицам Падме ни разу не выказала удивления, будто чего-то такого и ожидала, то его убежище заставило её не только чуть приподнять брови, но и слегка улыбнуться.

Ну да, свою берлогу Скайуокер любил… Обставлял не со вкусом и толком, а так, чтобы не свернуть ногу на валявшихся кругом запчастях. Да, он снимал не совсем жилое помещение… Скорее, склад… Но и к чему на нижнем уровне окна? Ещё залезут какие-нибудь самоубийцы… Да и было б на что смотреть в эти окна. Главной гордостью своего логова он считал любовно вмонтированное джакузи. Непозволительная роскошь для местных, но отрада для татуинца. И ничего, что в маленький санузел это не влезло. Он ведь жил один! Стояло себе у стены рядом с ванной… Но Амидалу это явно шокировало.

— Да, располагайся, — отчаянно нервничая кивнул Энакин и бросился освобождать диван от наваленного там хлама. Ну не ожидал он от Палпатина такого поручения… — У меня… эм… Не бывает гостей.

— Я заметила, — чуть улыбнулась Падме, однако эта улыбка быстро увяла. — Что с тобой стало, Эни?

— В каком это смысле? — чуть поморщился он на её детское прозвище.

— Ты ведь мечтал о звездах и путешествиях по другим планетам, а вместо этого застрял в этой… дыре. Здесь немногим лучше Татуина, — откровенно призналась она.

— Мы не всегда получаем то, что хотим… Но чаще всего именно то, что заслуживаем. И это, — он обвел широким жестом свою склад-квартиру, явно имея ввиду все нижние уровни, — то, что я заслужил.

— Энакин… — Она попыталась схватить его за руку, но реакция у Скайуокера была отменной. — Не говори так! — рассерженно шикнула она.

— То, что ты сегодня видела с флаера… Те, кого ты мельком заметила с высоты полета… Падме, далеко не все они, конечно, но многие заслужили эту участь куда меньше, чем я. Они просто родились здесь, как и я когда-то родился рабом! Только единицам из них выпадает реальный шанс не стать дешевой шлюхой или мелким наркодельцом. Я хочу помочь. И уже помогаю так, как ваш хвалённый Сенат помочь не в силах. Здесь не действуют законы дипломатии и то, что вы принимаете там, наверху, редко доходит сюда. Тот же гуманитарный конвой, что ты с группой инициативных сенаторов собирала недавно… Падме, боюсь тебя разочаровать, но для адресатов он не дошел. Вы сделали красивый сюжет в голонет — не спорю, но знала ли ты, что через день этот детский дом обворовали? Здесь за качественный, не синтетический каф могут убить, а не то что за новых дроидов…

— И что ты предлагаешь? — лицо Амидалы покрылось нехорошими пятнами, но в остальном она себя контролировала. — Ты ведь не можешь исправить всё это в одиночку?

— В одиночку — нет, — пожал плечами Энакин. — Но канцлер мне по возможности помогает в обмен на мелкие услуги. Однако и его возможности весьма ограничены. Я не знаю, что должно произойти, чтобы здесь можно было навести порядок… Не иначе как помогло бы введение тотальной диктатуры и значительное увеличение штата силовых структур…

— Ты шутишь. — Падме бессильно опустилась на чудом расчищенный угол дивана.

— Вовсе нет, — ничуть не кривя душой, сказал Скайуокер. — Я правда считаю, что все бы выгадали, будь у канцлера чуть больше полномочий, а у Республики — не только джедаи, которые и твоего наемника обезвредить не смогли. Ордену нужна помощь. Они больше не справляются. И джедаев часто посылают туда, где им вовсе не место, — с рычанием закончил он, вспоминая свою последнюю миссию.

Примечания:

Снова без участия Annanaz, прости, пожалуйста, ждала тебя, ждала, но не утерпела.

Четыре года спустя

Корусант. Элитная высотка. Сенаторские покои. Выше — только канцлер. Круче тоже. Здесь уже чувствуется некоторая разряженность воздуха. Если кто-то сверзнется вниз отсюда, то в пути до земли, до обычной голой земли… которая в столице на вес чего-то более дорогого, нежели просто «презренный металл»… То в этом не самом коротком пути действительно можно успеть увидеть всю свою жизнь. Хотя сама вероятность размозжиться обо что-то в пути несоизмеримо больше перспективы наслаждения прожитым или же пресыщения стыдом о лихом былом.

В воспоминаниях же стоявшего на балконе человека довольно было и того, и другого… Только вот и человек это был не вполне обычный. Если бы ему вздумалось прыгнуть с этого балкона, он бы почти наверняка приземлился прямо в чей-нибудь флаер.

Ветер трепал и без того не самые послушные волосы Скайуокера. Дамы говорили, что такая прическа идет ему куда больше стрижки ежиком. Да и сам Энакин свою старую шевелюру считал больше мальчишеской. Где-то на подкорке сознания у него отпечатались и солидные длинные волосы мастера Джина, и неуклюжие попытки Оби-Вана прибавить себе статусности за счет этого приема. Однако и сам он не вполне осознанно ступал на тот же путь.

Путь этот был столь темен и тернист, что корусантской ночи, озаряемой светом миллиардов огней, и не снилось. Четыре года назад в его жизнь вновь вошла Падме, и не впустить её Энакин не смог. Всё шло словно по какому-то заранее срежиссированному сценарию. Однако неведомый демиург явно был пьян. Иначе объяснить ту круговерть событий, что приключилась с бывшим джедаем, было нельзя…

Ничто не предвещало… Однако пока он проводил время с Падме, то словно стремясь уравновесить это упавшее на него не иначе как с небес (Ангел же!) счастье, Скайуокера одолели неясные кошмары о матери, в простом и для Татуина почти сказочном счастье которой он был до недавних пор уверен.

Как бы там не было Энакин не стал долго испытывать свои нервы на прочность и поскорее отправил запрос в Мос-Эсли… Разумеется, через каналы, независимые от СРБ. На Татуине той особо не чем было похвастаться, тогда как у него водилась там парочка старых знакомых…

Связь этими знакомыми возбранялось поддерживать джедаю, но никак не вольному гражданину Республики. Впрочем, законного там было мало… Занятно только, что эти четыре года Энакина уже не так сильно волновало, что о нем узнает Орден. Потому как… Ну в самом деле, что они могли сделать? Энакин ведь не ситх какой и меч не использует, по-прежнему служит Республике, только иначе, и может, не всему огромному государству — что больше похоже на распыление и бесконечное задраивание нескончаемых пробоин, — а только её столице. Что логичнее, потому как рыба гниет с головы.

Единственное, он ведь Избранный… Ещё одно слово, занесенное им в список ненавистных. Мысль о том, что его судьбу предопределило непонятное древнее нечто, Энакина не устраивала. Да и как? Как можно верить в то, что и в смерти Оби-Вана был какой-то сакральный смысл? Нет, с верой в иллюзии в реальном мире не выжить.

Именно отсутствие оных и должно было удержать его от опрометчивых поступков. К разряду которых, несомненно, относилась идея покинуть Корусант и потащить охраняемый им объект к ситху на рога.

Однако результатов запроса всё не было, и Скайуокер начал вести себя странно. Ну как — странно… просто каждый час, не обнаружив новых сообщений, он рычал, ломая очередной комлинк. Его поведение заметила Амидала и… Верно, эта сумасшедшая заявила, что ей жизненно необходимо оказаться на Татуине (солнечный удар словить, не иначе!), и он обязан следовать за ней. Отказаться Энакин не смог, а потому, предупредив одного лишь канцлера, отбыл с Амидалой прямиком к хаттам на куличики.

В этот раз эфемерность угрозы не подтвердилась. Сила, похоже, была на него в обиде, раз пыталась предупредить столь нетривиальным способом. Не в медитации — будущее, а точнее, настоящее, не вклинилось в его разум, а вошло в сны, которые могли оказаться просто кошмарами, ни больше ни меньше. Поэтому он внял предупреждению слишком поздно.

Мать похитили тускены. Так бывает. Они считают пустыню своей территорией, а фермеров — захватчиками… Такое случается. Тускены периодически хватают местных женщин, чтобы их боялись и не занимали ещё больше их территорий. Так бывает. Однако отчего это произошло именно с его мамой, Энакин понять не мог.

Он помнил, как нашёл их лагерь. Помнил, как увидел истерзанную мать, однако не помнил, в какой точно момент багровая пелена окончательно устлала разум, а сердце отравилось горечью. Произошло ли это в тот момент, когда он только увидел её, или же когда тело в объятиях странно закостенело, а Сила отозвалась пустотой.

У него не было меча, зато был бластер. Энакин хотел перестрелять их всех, не делая различий между мужчинами и женщинами, как не делали и они, но… в разгар бойни его остановил мучительно знакомый окрик. Когда Скайуокер в ужасе обернулся, позади никого не было, но гнев уже отступил. Постепенно возвращалось смятение.

Смятение и страх. Собственные руки, на которых не было чужой крови — бластер не оставляет таких следов, как эти мясники со своими жертвами, и дарует относительно безболезненную кончину, — вдруг показались ему страшно грязными. Скайуокер попятился. Только Оби-Вана и его нравоучений ему сейчас и не хватало!

Он до сих пор не знал, что это было. Показалось ли ему в его диком болезненном угаре, либо же то домыслило его сердце, но… В тот день жертв могло бы быть больше. Он вернулся к Падме совершенно опустошенным. Похоронил мать и улетел, стараясь не глядеть в глаза «родственникам», потому как вскоре те наверняка узнают о резне… Объяснить которую он был не в силах. Это был срыв, акт отмщения, легче от свершения которого не стало ни на йоту.

Новость о создании армии клонов и начале войны с сепаратистами застанет их на пути к Корусанту. Он даже успеет грешным делом обрадоваться ей. Ведь обстановка была более чем гнетущая. Падме одновременно боялась и его, и за него, а ещё излучала столько эмоций, что Сила вокруг бурлила. А у Скайуокера от этого болела голова. Благодаря же новости Амидала переключилась с него на другую волну.

Несмотря на все эти неудобства, вскоре у Скайуокера не останется сомнений по поводу его чувств к Падме. Однако он понимал, что падаван-отступник — не лучшая пара для сенатора. Зато генерал 501 легиона клонов, единственный не джедай, введенный для охраны столицы и поддержания там порядке, в частности… Такой союз уже никто мезальянсом не назовет.

Звонок канцлера опередил официальные новости буквально на час. Однако Энакин, не раздумывая, согласился. И вот теперь он — генерал 501-го, чье имя не разглашалось по соображениям безопасности, всюду носит ту же маску и доспех, что его солдаты. Для кого-то это смешно. Кто-то презрительно называл его клоном. Однако с каждым новым успехом новоявленного генерала шепотков становилось всё меньше. Нет, с ним и с 501 в столице не наступили мир и процветание, теневая экономика не раскаялась и не вышла в свет, однако стало ощутимо спокойнее.

Всего-то и надо было извернуться и прижучить одну из голов этой гидры… И остальные стали действовать уже не столь нагло, да и война с сепаратистами неплохо отвлекла их внимание.

О его браке с Падме знают единицы, среди которых значатся Палпатин, сенатор Органа и пара неугомонных дроидов. Ни он, ни она не считают нужным делать их отношения достоянием общественности. Довольно и того, что они сами об этом знают и где-то там, в защищенном хранилище Набу, лежит дека с их свидетельством о браке, подписанная самим канцлером, чего уж мелочиться!

Энакин криво улыбается, глядя на город, расстилающийся перед ним… Апартаменты Падме — совсем не его берлога, находящаяся аккурат на базе 501-го на самых нижних уровнях столицы. Порой эта роскошь пугает его, но к хорошему быстро привыкаешь. Только вот не хочет забывать. Не имеет права, а потом такие дни и ночи, как эта — не обыденность для него, а счастливое совпадение в их плотных графиках.

У неё у одной есть код-ключ от его берлоги. И хоть Падме и ворчит на него за беспорядок, за запах машинного масла и пережаренных котлет, она приходит к нему всегда, когда может. Её маршрут выверен годами и проложен (расчищен) лично им, и все-таки его сердце Энакина не становится на место, пока его миниатюрная жена не покажется в дверном проеме. За эти годы случалось только три нападения — пустяк для нижних уровней, но оба раза кончались масштабными чистками. Скайуокер не любил, когда покушались на его собственность. Хотя Амидала и сама неплохо управлялась с бластерами.

Последние же месяцы он не позволял ей приходить к нему. Тому была причина. И довольно серьезная. Падме была беременна. Не то чтобы Энакин был против детей, но… Подсознательное чувство того, что он этого не заслуживает, буравило ему мозг.

Он и свое счастье с женой воспринимал как нечто взятое взаймы. За что придется расплачиваться. Долго, упорно и, возможно, даже всю жизнь. Но он готов был с этим смириться. Все-таки ещё с первой встречи он избрал её как ангела, озаряющую его путь. Но дети… Бесстрашному командиру 501-го и неофициальному лорду трущоб становилось страшно.

Вряд ли он и Амидала могли вложить в их головы хоть что-то дельное. Она помешана на идеализированной демократии, за которой видит реальный мир в искаженном свете. Он не верит в её идеалы. Считает, что Сенат лишь переливает пустое в порожнее и служит ширмой для настоящих действий. Впрочем, в последнее время ширма эта начала разваливаться. Вот уже и Падме обратила внимание, что у канцлера Палпатина сосредоточилось в руках намного больше нитей, чем у его предшественников.

А Энакин чувствует, как вокруг Галактики закручивается страшный штром, в котором он и его беременная жена имеют все шансы оказаться по разные стороны баррикад. Что-то назревает. А их с Падме взгляды на политику канцлера не совпадают. Скайуокера устраивает наличие сильной, авторитарной руки, которая позволила ему действовать, которая дала ему больше, чем Орден Джедаев.

Палпатин — интересный собеседник. И опасный человек. Он почти не может прочесть его в Силе. Раньше Энакин был уверен, что у всех, кто провел на политической арене большую часть жизни, внутри сокрыто не двойное, тройное дно. Однако чем больше ситхского фольклора излагает ему господин канцлер во время традиционных просмотров классических произведений либо же игры в шахматы, тем больше сомнений кружится у Скайуокера в голове.

Он отдает себе отчет в том, что сам отнюдь не глуп, талантлив и обладает многими качествами, которые такой человек, как Палпатин, желает видеть в своем протеже. Однако после каждой такой беседы ему все сильнее кажется, что это не единственное, что привлекает в нем канцлера. Ведь тот обратил на Энакина свой взор в детстве, когда Орден джедаев только нашел его. тогда Скайуокер не продемонстрировал ни ума, ни умения решать сложные дела без особых моральных терзаний — только глубину своей связи с Великой Силой и различными механизмами.

Так что если канцлеру нужен был не просто хороший военный с развитой интуицией и боевыми навыками, а также внештатный разработчик летательных аппаратов? Что если и его интересовал джедай Скайуокер, которым он так и не стал? Или же и вовсе некто другой? Раз уж речь в фольклоре, приводимом Палпатином, зашла о ситхах? Что если канцлеру нужно было пугало, оживший злодей из покрытых пылью веков историй? Тот, кто поможет удержать, всех сомневающихся демократов на коротком поводке?

Однако ситхи вовсе не были сказкой. Один такой убил мастера Джинна. Другой объявился недавно. Граф Дуку или, как он теперь себя называл, Дарт Тиранус. Бывший джедай. Ученик Йоды. Учитель мастера Джина, покинувший Орден вскоре после его смерти. Энакин почти не знал его. Только слышал, как неодобрительно шепчутся в храме, как тревожно смотрит на него Оби-Ван, когда думал, что тот его не видит…

А ведь Скайуокер не хотел повторять его путь. Ничем хорошим это не закончится. Путь Темной стороны обманчиво легок, он манит за собой. Обещает могущество, власть — всё то, что развращает и заставляет постоянно жаждать большего. Искра, страсть, безумие — темная сторона полыхает ярко, но бездумно.

Энакин знает её поступь. Он уже отдавался ей и каждый раз, возвращаясь, ощущал удушливый страх. Страх остаться там, где собственное сознание меняется, реальность кажется иной, и лишь собственные обострившиеся и выползшие наружу чувства кажутся значимыми.

Дуку мертв. Убит. О чем безумный ситх думал, похищая канцлера, Скайуокер не знал. Все это никак не вязалось с мудростью, о которой ранее говорили джедаи и которая, в целом, прослеживалась в его военной тактике. Это было глупо.

Но так как именно его легион базировался на Корусанте, освобождение канцлера было поручено именно Энакину. Его подчиненные не имели возможности налетать столько же часов, сколько их собратья из других легионов. Сам он тоже до позорного мало времени проводил в космосе. Зато он по-прежнему гонял на спидерах, а расслаблялся в кресле симулятора.

Скайуокер не стал подставлять своих людей. Он придумал нечто куда более грандиозное. В истребители оказались посажены… дроиды. Любовно собранные им и нестандартно запрограммированые.

Сепаратисты воевали с помощью дроидов, которых наклепали подозрительно много. Все-таки у союзников графа, Торговой Федерации, были толстые кошельки. У Республики были клоны, к которым многие относились так же, как и к дроидам, только сделанным из мяса, а не железа.

Энакин так не мог. И он верил, что джедаи тоже. Он видел клонов в Силе. Их рисунки не были одинаковы. Он и к дроидам-то относился… Уважительно.

Сейчас его творения отвлекали на себя внимание других, куда более стандартных и глупых железок.

«Республика вас и не вспомнит!» — кисло думал он, ожидая, когда же те выведут из строя сенсоры флагмана. Когда он наконец получил короткое сообщение, движок истребителя был выжат до упора.

Незамеченным Энакин проник внутрь. Это уже потом киборг по имени Гривус постарался его убить, размахивая трофейными световыми мечами. Презрительно усмехнувшись, Скайуокер уклонился от ударов и предпринял тактическое отступление. Этот биоробот его не интересовал. Канцлер, от которого зависело не только финансирование его кампании и крыша от Ордена, сейчас находился в другой части корабля.

Дуку встретил его, как внука, которого у него никогда не было, но который заявил права на квартиру после его смерти. Впрочем, наблюдая за дальнейшими событиями, Энакин был готов признать, что так оно и было.

Канцлер не выглядел тем, кто нуждался в спасении. Прикованный к креслу, он смотрелся так, словно восседал на Галактическом троне. Даже его жалостливые речи в стиле: «Энакин, мальчик мой, спасай меня!» — не произвели на Скайуокера должного впечатления.

Как и широкий жест Дуку, бросившего ему меч убитого сепаратистами джедая. Он уже раз решил, что больше не возьмет в руки это оружие. Его меч был уничтожен. Его душа джедая погибла, и довольно об этом. Он не тренировался долгие годы, в то время как граф, говорили, был мастером клинка.

Победить честно было невозможно. Зато можно было воспользоваться обходным путем. Джедай мог внушить другому живому существу нужную ему мысль. Это факт, но защитники Света порой позволяли себе столь открытое вмешательство в чужую свободу и сознание.

Почему же не пойти дальше? Только сделать внушение более тонким, сильным и поймать в результате в свои сети другого форсюзера. Для этого нужно обладать разумом творца и волей человека, не привыкшего отступать.

Он оттачивал своё мастерство на обитателях корусантской помойки, на продажных сенаторах, элитных шлюхах, оружейных баронах и наркодельцах. Иллюзия становилась особенно совершенна, когда Энакин подыгрывал им, показывая именно то, что те и желали увидеть. Не больше и не меньше.

Дуку был куда опытнее его, но, орудуя мечом, он опустил другую сторону техник форсюзера. Сейчас некогда почтенный джедай, аристократ и лорд ситхов вовсю сражался с воздухом под недоуменным взглядом канцлера.

— Он в моей ловушке. Поймет, что упустил нас, как только отрубит иллюзорному мне голову. — Энакин не сдержал самодовольного хмыкания, освобождая Палпатина не эффектным перерубанием цепей, а правильной командой Арту для взлома.

— Ты и в самом деле удивителен, мальчик мой… — дальнейшие слова канцлера потонули в шумном потоке выстрелов.

Сепаратистский крейсер разваливался на части, а только что освобожденный им Палпатин требовал, не медля, добить графа. Он не слышал этого. Прочитал по губам и по решительному выражению лица своего начальника.

— Это приказ? — спросил он, коротко мазнув взглядом по увлеченно машущему мечом ситху. Кивок не оставлял никаких сомнений, как и пространства для маневра.

Неизвестно, на что рассчитывал господин канцлер, но явно не на то, что Скайуокер закрепит несколько миниатюрных бомб в этом зале и потащит его к выходу.

Вспоминая тот день, Энакин думает, что от него ожидали другого. Возвращения к световому мечу. Честного поединка с графом, который, скорее всего, завершился бы смертью Скайуокера. Либо же произошло что-то ещё, нечто, домыслить которое у него пока не хватало смелости.

Затем он должен был добить графа, как полагается. Мечом или выстрелом. Но он не сделал ни того, ни другого. В момент детонации они с Палпатином были уже далеко. Эхо от смерти ситха лишь легонько мазнуло по ним в Силе.

Канцлер упрямился, не желая покидать крейсер. Говорил, что корабль, на котором прибыл Скайуокер, уничтожен. Причем так уверено, словно сам отдал соответствующее распоряжение.

Возможно, от него хотели геройской посадки развалюхи. Энакин не отрицал, что был способен на подобный подвиг… Вот только втиснуть разваливающуюся громадину на посадочную платформу не выйдет. В столице, вообще-то, нет платформ подходящего размера. Неудивительно, что он предпочел обойтись без разрушения чужой собственности и жертв.

Его корабль и в самом деле оказался разрушен, а капсулы выпущены в открытый космос… Другое дело, зачем вообще нужны спасательные капсулы на крейсере, управляемом дроидами? Куда дешевле создать нового дроида, чем подобную капсулу… Скайуокер не был финансовым гением или казначеем сепаратистов, но он был предусмотрителен. Арту не только прикрывал ему спину, но и угнал для него подходящее транспортное средство. Возможно, даже из личной коллекции графа. Его хотели уничтожить, но астромеханик с арсеналом дроида-убийцы оказался неумолим.

Скайуокер вернул Палпатина в столицу тихо и безо всякой помпы. Впоследствии он не был уверен, что не поучаствовал в грандиозном спектакле, где он упрямо путал слова и импровизировал в действиях, но все равно приходил к запланированному драматургом финалу.

Потому как пресса, немыслимым образом, встречала их у трапа. Энакин едва успел натянуть свой шлем. Журналисты… Они как стервятники. Он не любил их.

Генерал 501-го вскоре стал героем. Падме, ложась с ним рядом в тот день, сказала, чтоб он так сильно не расстраивался из-за собственной возросшей популярности. В конце концов, говорила она, это не такая высокая цена за политическую стабильность в Галактике?

Впрочем, минуло не так много времени, и отношение любимой к его боссу становилось все негативнее. Война продолжалась хоть и без Дуку. Республика затрачивала колоссальные ресурсы, а результата, как такового, все не было. Доставалось на орехи и Ордену. Беременной Падме стала не в меру ворчливой. И раздражительной, словно ей было много-много лет. Порой это вызывало у него легкий смех…

Ах, если бы и дальше все было так легко. Любимая ворчала под боком, силясь найти удобное положение, а его самой большой проблемой был страх отцовства и боязнь случайно удушить одного из докучавших ему журналистов, которые становились все пронырливее и наглее. Вот уже и ниточки его связи с Падме откопали, так скоро и до личности его докопаются…

Он снова видит сны. Ужасные сны, в которых его жена умирает в родах. Прошлый раз подобные сны о матери сбылись. Правда, тогда он видел отражение реальности, простиравшейся от него в миллионах парсеков. Сейчас же Падме была рядом — лишь руку протяни. И она не корчилась в агонии, не билась в муках. Это вызывала у Энакина диссонанс. Да и, в отличие, от того раза эти сны повторялись. Снова и снова, словно прокручиваемый кем-то кусочек киноленты. Поймать бы ещё за лапу режиссера…

После чудесного спасения, канцлер стал больше искать его общества. В результате время, которое снедаемый тревогами Скайуокер уж лучше бы провёл с женой, он коротал с Палпатином. За чашечкой кафа и классическим произведением. В обстановке, о которой раб с Татуина навряд ли мог мечтать. И в компании.

Мир готовился измениться. Он ощущал это везде. В застывшем в ожидании воздухе, в чуть трепещущейся Силе, для которой подобные затишья, предзнаменовали бурю, в водопроводной воде, у которой изменился вкус… Или же это Энакин так себя накручивал.

Мягкие ладони жены легли на плечи… Неужели Падме думала, что ей удастся, подобраться к нему незаметно? Он улыбнулся кончиком губ, переплетая её нежные пальчики со своими огрубевшими ладонями. Любимой пришлось подняться на цыпочки, чтобы дотянуться до него… Порой он поражался, какая же она у него миниатюрная. И все же надежно спрятать её от смерти Энакин был не в силах. Даже в своих сильных руках. Есть вещи над которыми никто не властен. Даже ситх из сказки канцлера. Потому что сам он давно мертв, а это лучшее доказательство.

— Снова не спится? — голос Падме убаюкивал, но ответить было необходимо. Ей нельзя было беспокоиться. Даже если его кошмарам суждено сбыться, омрачать ей, возможно, последние дни он не станет ни за что.

— Вот всё думаю, что же ждет наших детей в этом мире, — он окинул взглядом ночной город-планету, на другой стороне которого уже зарождалось зарево нового рассвета.

— И почему же ты так уверен, что их именно двое? — легонько толкнула его Падме, пролезая под его руку и устраиваясь у него на груди. — Я ведь запретила дроидам что-либо говорить. Решила, пусть будет сюрприз, а ты взял и со своей Силой все испортил! — она притворно насупилась.

— Прости, — он чуть улыбнулся, легонько касаясь её живота. — Раньше я бы, может быть, и не заметил. Их сияние… Оба отмечены Силой, но одно маленькое солнце сияет гораздо ярче, чем то, что притаилось в его тени. Но слушая Силу часами, надеясь, понять, что же нас всех ждет, я заметил и её мелодию. Ай! За что! — на этот раз Падме треснула ему вполне ощутимо.

— Я ведь просила хотя бы пол не говорить! Энакин, ты невозможен!

— Но, родная…

— Я прощу тебя, но не сейчас! — грозно ответила Падме и отвернулась.

— Не ходи завтра на заседание! — против воли вырвалось у него.

— Что? — незамедлительно обернулась та. — Энакин, я ещё в состоянии…

— Я знаю, просто у меня дурное предчувствие, — нисколько не солгав, ответил он. — Передай полномочия Джа-Джа, он, может, и немного дурной, но проголосует за то, что ты ему скажешь. Можешь ведь созваниваться во время заседания.

— Эни… — Он терпеть не мог, когда та называла его так, но порой ему этого не хватало. — Хорошо, — скрепя сердце, согласилась Амидала. — Я тоже чувствую, что что-то назревает. Нечто темное, как говорит мастер Йода.

— Вот как… Ты общаешься с джедаями? — в слова неожиданно прорвалась ненависть. Скайуокер и сам не ожидал от себя такого, но… — Ты хочешь, чтобы они забрали наших детей? Они могут, Падме, понимаешь? Они это могут. И… Он знает обо мне, да? — на самом деле неприязни к старому магистру он не питал.

— Эни, это вышло случайно.

— Уж не сомневаюсь, — опущенные в пол глаза Падме обмануть его не могли. — Так, что там говорит Йода?

— Что канцлер как-то связан с ситхом, что окутал паутинами своей лжи весь Сенат. Энакин, но ведь и правда, и у Мола, и у Дуку был учитель! Тот, о ком никто до сих пор не знает, но кто имеет большое влияние на всех нас!

— Откуда ты знаешь? — эти мысли не раз приходили и в его голову, но обвинять в таком канцлера… Джедаи, должно быть, выжили из ума, либо же…

— Но ведь и правда, Энакин, что если его так и не нашли из-за того, что тот скрывался на самом виду? — простой вопрос Падме больно кольнул куда-то в районе груди…

— Ещё скажи, что канцлер и есть тот самый ситх-Учитель! — рассмеялся было Скайуокер, как смех резко оборвался. Кусочки головоломки медленно вставали на места. По пальцам пробежала дрожь, а грудь… Ныла от осознания того, что он крепко насажен на крючок.

Примечания:

Не бечено!

Скайуокер метался по роскошным апартаментам сенатора Набу, подобно раненному зверю. Банта в брачный период и тот ревет мелодичнее.

Падме смотрела на него со страхом и, очевидно, раздумывала, а не набрать ли ей номер Корусантской психиатрички. Потому как такой Энакин её пугал. А даже люксовая звукоизоляция давала сбой — её служба охраны уже настрочила пару десятков вопросов одного содержания. И Амидала уже устала тыкать в автонаборе на: «Всё хорошо. Сама разберусь». Причем с каждым разом нажимая на форму всё медленнее.

Её супруг… У него словно ум за разум зашел, когда она призналась ему в своей связи с джедаям, для которых его спасение уже не было тайной. Но что-то подсказывало Падме, что дело было вовсе не в его «признании».

— Канцлер — ситх… Я на крючке… Все мы в полнейшей заднице! — вот и всё, что шипел её Энакин, перемежаясь грязными ругательствами на смеси хаттеза, кореллианского и корусантского собирательного. — Родная… — он остановился впялив свой дикий взгляд ей в живот. — Канцлер с нас живыми не слезет!

— Может, он и не ситх вовсе? — осторожно предположила Падме, в тайне радуясь, что супруг дошёл хоть до какого-никакого, а диалога. — Джедаи ведь ни о чем таком не говорили. Только что за ним стоит ситх, который, возможно, им же и манипулирует.

— Родная, — Скайуокер попытался сделать глубокий вздох, но у него ничего не получилось. Рвано вздохнув, он устало посмотрел на неё. — Без обид, конечно, но… Хоть сколько-то успешный политик в вашем гадюшнике — по определению, не особо-то отличается от ситха своими гибкими моральными принципами, но… Джедаи безнадежно устарели, если считают, что ситх обязательно должен купаться в крови девственниц и есть пару младенцев на ужин, после полуночи устраивая массовые оргии. Ситх-учитель… Таинственный Сидиус, раз уж он столько лет водил джедаев за нос — отличается, в отличие от них, умом и сообразительностью. А потому ведет образ жизни благопристойного канцлера, который спалился лишь слишком живым интересом к ситхскому фольклору и бурным интересом ко мне — провозглашенному джедаями Избранником Силы. Я давно чувствовал какой-то подвох в его заинтересованности во мне, Падме… Но когда я понял, сколь решительно Палпатин хочет вывести меня на публику, а также развести на новый световой меч, то всё наконец совпало. Ему не нужен генерал 501 — скрытный и таинственный, а также безликий агент СБР… О, родная, он хочет Избранного! Лицо, которое можно водрузить на своё знамя, которым можно одновременно запугать и вдохновить… А уж мои мистические таланты, которые после становления моей персоны публичной потеряют большую часть своей эффективности, достигаемой эффектом неожиданности, это всего лишь приятный бонус, служащий для укрепления моего положения пугала-символа. Нет, Падме, я не хочу больше связываться со всей этой джедайско-ситхской приблудой! Не хочу! — упрямо повторил он и как следует пнул ни в чем не повинную кровать, у которой подкосились репульсоры… И какой идиот придумал сделать кровать-робота?! Она ведь прибегает по первому зову, когда они… А ну да. Падме усмехнулась.

— Эни, тебе б с твоим красноречием да на бронетранспортере перед Сенатом выступать, — кисло ответила она, отмечая, как сильно супруга прорвало. Не зря он так долго изображал из себя банту в разгар брачного периода.

— А это неплохая идея, — пугающее серьёзно отозвался Скайуокер. — У меня под контролем столичный легион клонов. Возьму и захвачу ваш цирк с конями, прости, родная с ситхом во главе…

— Дорогой, — начала Падме, тщательно подбирая слова и стараясь не показывать, как сильно её бросило в дрожь от этого убийственно спокойного тона мужа. — Думаю, если ты прав и канцлер ситх… То он позаботился о том, чтобы клоны его не предали. Ведь Республика, а не Орден — владельцы этой армии, а раз клоны — оружие… Да не кривись ты так! Я лишь описываю точку зрения… Юридическую. То значит и коды доступа к ним есть только у Главнокомандующего всех сил, то есть у нашего подозреваемого в ситхизме канцлера.

— Вот же дерьмо! Прости, родная! — Энакин, очевидно, уже успевший прокрутить в голове сценарий военного переворота, поднял руки. — В таком случае глубина задницы, в который мы оказались, сравнима лишь с…

— Эни, а если мы сбежим, и уже оттуда предупредим джедаев обо всем? И о клонах, и о канцлере? — вообще-то подобная мысль демократу и борцу Амидале претила, но… Это было лишь временное тактическое отступление. Все же прыгать в огонь и таскать из него каштаны хорошо, когда у тебя под сердцем нет двоих детей, которым рождаться срок ещё не пришел. Сейчас её жизнь ей не принадлежит, а значит, геройствовать Падме права не имела. Позже, когда можно будет оставить детей на дроидов — да, но не сейчас.

— Предупредить джедаев — означает спровоцировать открытое столкновение, в котором у джедаев не будет и шанса, — тоном не терпящим возражений ответил супруг. — Подумай, сколько клонов приходится на одного джедая, родная… И да мы, конечно, можем сбежать, но жизнь в вечном страхе, что он нас найдет… Разве этого ты хочешь нашим детям? — грозно вопросил он, понемногу успокаиваясь. — Нет, в родной помойке я все же чувствую себя увереннее… На нижних уровнях и сам ситх все рога переломает. Если понадобится мы можем залечь и там. Но я не намерен больше прятаться, Падме!

— И чего же ты тогда хочешь? — удивилась она. Такой Энакин её немного пугал, но несомненно меньше, чем тот, которого она застала получасом ранее. Собранный и решительный муж всяко лучше нервного и расстроенного, потерявшего ориентиры.

— О, родная… — улыбка у Скайуокера вышла какая-то вымученная. — Ты меня прибьешь, если узнаешь…

— А если не узнаю, то точно прибью! — припечатала собравшегося было уходить генерала сенатор. — Говори. Между мужем и женой не должно быть никаких недомолвок… Тем более в столь важном вопросе. Иначе я тоже начну действовать за твой спиной, например, поеду сейчас в храм и попрошусь на аудиенцию к Йоде!

— Пустые угрозы, родная, — не совсем уверенно парировал Энакин. — Ты слишком умна, чтобы рисковать нашими детьми… Но, — когда мимо уха Скайуокера просвистел выстрел из бластера, опалив несколько прядей, он поспешил поправиться. — Ты права, что нам следует знать планы друг друга… Только не ходи к мастеру Йоде… Я и сам схожу. После того как совершу свою сделку с ситхом.

— Ты с ума сошёл? — у Амидалы начинался нервный тик, а толкания малышни становились все ритмичнее. Видимо, близнецы тоже были в шоке от дурости своего папочки… — Ты же только что говорил о совсем обратном!

— Родная… — Энакин вновь тяжко вздохнул. — Я уже давно привык, что мои желания идут в разрез с реальным миром. Мне достаточно, что у меня есть ты и наши дети… В остальном я готов продать душу хоть самому дьяволу, если это убережёт вас. Если канцлер хочет пугало — он его получит, но на моих условиях. А мастеру Йоде я в память об Оби-Ване расскажу всё, что ему следует знать, и даже дам адресок одной планетки, где гравитационный фон такой, что можно хоть весь джедайский детсад спрятать, а ситх мимо проедет и не заметит. Ну а думать, как избавиться от Палпатина мы будем потом — в тепле и уюте моей новой должности.

— Ты… — Падме не знала что и сказать. — Тебе всегда было плевать на демократию…

— Но у меня же есть ты! — мягко улыбнулся Эни. — Моя совесть, мой ангел… И если тебе так уж нравится эта игра, то ради тебя я готов снова восстановить сей атавистический институт…

— В каких-то отраслях, муж мой, допустимо оставить и диктатуру, — неожиданно решила бросить супругу кость Амидала.

— Я всегда знал, что ты мудрая женщина, родная… — он приблизился счастливо улыбаясь. А от недавней истерики недостойной генерала напоминала лишь поломанная кровать, или как невежливо именовал её Энакин — наш запасной аэродром… Конечно, ведь основное ложе для плотских утех у них было в его клоповнике. — Ты будешь отлично смотреться в кресле Верховного Канцлера.

— А ты Главнокомандующего, — вернула ему улыбку Амидала.

Мечты мечтами, но от того, что сейчас по их начавшейся было рваться связи вновь пробежала волна суперклея, ей было радостно.

Ведь муж и жена — одна сатана. Или ситх.

Глядя на Палпатина и взвешивая все за и против, Падме была готова сказать, что перспектива становления Энакина последним её уже не так сильно пугала… Ведь не вырастут ли же у него, в самом деле, рога? Что до демонизации от джедайской пропаганды, то ей верить не стоило.

* * *

— Чем обязан столь позднему визиту, мальчик мой? — в кабинете у канцлера было как всегда идеально убрано, а в воздухе витал легкий аромат благовоний. Очевидно, что политик снимал накопившийся за рабочий никогда не прекращающийся день стресс или же медитировал… Последняя мысль напомнила Энакину об аромате покоев мастера Йоды. Всё же эти двое были похожи больше, чем думали.

— Хотел спросить бываете ли вы хоть иногда в отпуске или устраиваете ли себе выходной? Ну вы знаете, не обычный отсыпной, когда отключаешь комлинк и блокируешь входную дверь и дрыхнешь сутки, потому что до этого не спал неделю, а настоящий выходной, чтобы оставить рабочий комлин дома, а самому рвануть куда-нибудь… — Энакин хотел сказать «дремучие *беня», но сдержался. Канцлер всё же. Хоть и ситх… Ну а разговаривать столь фривольно с ним он уже привык за годы-то знакомства.

— Например, на курорт с голыми и на всё готовыми девками? Или в Адский трактир, где лучшее пойло и дурь в Галактике? — канцлер не стал отчитывать его за вольность, напротив он, казалось, всерьез задумался. — Нет, друг мой, всего этого, пусть и качеством пониже хватает и на Корусанте… Я же предпочитаю свою виллу в Набу. Там такая глушь, что даже голонет не ловит, представляешь?

— Думаю, с этим вы постарались? — чуть улыбнулся Скайуокер, думавший о том, что ничто человеческое не чуждо и кровожадным ситхам, которыми пугают непослушных юнлингов.

— Конечно, — довольно покивал канцлер. — Не подумай о старике плохо, Энакин, мои люди дежурят на готове и если случится что-то требующее моего немедленного решения, то со мной всегда свяжутся в течении трёх минут. А к чему такие вопросы? Ты устал? Я могу организовать вам с супругой отпуск… Думаю вам это не перемешает, ведь после того, как появятся дети, об отдыхе дома можно забыть.

— Благодарю, — Скайуокер покачал головой. — Но я думаю, отпуск в наши времена — слишком уж непозволительная роскошь.

— Что ты, мальчик мой, — канцлер вновь засуетился, подливая им обоим в бокалы какого-то непомерно дорогого, но пристойного на вкус (единственное в чем Энакин хоть как-то разбирался, ибо Падме всю эту блажь с сортами ему в голову вложить не удалось) вина. — Война скоро закончится…

— А что же тогда будет с армией клонов? — Скайуокер отхлебнул предложенного напитка с поистине татуинскими манерами. — Мой 501 можно реорганизовать в военную полицию — Нижним уровням он нужен. Что до остальных… Мало ли какой конфликт в Галактике… Войны были и будут. Будь-то локальные конфликты или же клоническая война… Я думаю, что несмотря на расходы на их содержание, клонов нужно оставить. Да и не замораживать же их, в самом деле? Криокамеры тоже требуют затрат… Пусть и дальше помогают Ордену. На многие миссии джедаев раньше отправляли с голой задницей вместо прикрытия, — руки у него задрожали от ярости. Так было всегда когда Энакин вспоминал ту самую дипломатическую миссию.

— У тебя интересный ход мыслей, мальчик мой, — видно было, что канцлер старательно подбирает слова. — Я тоже думаю, что без клонов нельзя… Орден уже не справлялся с возложенными на него задачами по охране мира и спокойствия в Галактике.

— Но, — предпринял отчаянную попытку залезть в бутылку Скайуокер. — Без одаренных в отряде клоны не были б столь эффективны, а их потери были б обширнее. Джедаи доказали свою полезность в этой войне.

— Да, — согласился внимательно, глядя на Скайуокера, Палпатин. — Доказали. Но их взгляды на мир безнадежно устарели… Дошло до уже до того, мальчик мой… — канцлер сделал многозначительную паузу. — Что джедаи не сегодня, так завтра потребуют моей отставки. Они приписывают мне связи с ситхом и захват власти, но ты ведь знаешь, что это было необходимо.

— Но, господин канцлер… — Энакин чувствовал как гулко билось сердце в его груди. — Они ведь не знают, что вы и есть тот самый ситх, которого они ищут.

В кабинете воцарилась неловкая тишина. Канцлер молчал внимательно разглядывая слишком спокойное для того импульсивного мальчишки что он знал лицо.

— И давно ты догадался? — медленно спросил он, не решаясь ломать и дальше дешевую комедию своими оправданиями.

— Мне помогла понять моя жена, — легко признался Энакин. Пусть ситх думает, что сам он идиот… Так будет проще. — Но я, в самом деле, считаю, что вы сделали для Галактики гораздо больше, чем джедаи, а потому… Мне всё равно ситх ли вы, пока ваши действия не расходятся с моими убеждениями.

— Вот как, — задумчиво пробормотал канцлер, вновь наполняя их бокалы багряной жидкостью, бутылка которой стоила, как крыло флаера. — А я думал, что ты займешь место моего ученика…

— Прошу простить меня за дерзость, которую я сейчас скажу, но, господин, канцлер… — Энакин и в самом деле был бесстрашным, но не безумным. — Я видел отчет о том, что стало с Молом… Я сам стал причиной гибели Дуку… И мне совсем не хочется повторять их судьбу.

— Ты другое дело, мой мальчик. Ты избранный! — кажется, Палпатин заметил, как дернулся глаз Скайуокера при этом слове… Но сказанного не воротишь.

— Знаете, — обычно Энакин не ощущал в себе родства со змеями, но сейчас почти шипел. — Вы такой же как они… Джедаи тоже навешивали на меня ярлык. Ничего хорошего из этого не получилось. Я — живой человек, не уполномоченный представитель Великой Силы, чтоб оправдывать ваши ожидания касательно своей якобы избранности. Да, в моей крови много мидихлориан, но, канцлер, вот у вас их концентрация меньше, но разве это помешало вам достигнуть ваших высот? Я внимательно слушал ваши истории и понял, что Дарт Плэгас был вашим учителем. И я ни в коей мере не хочу повторить ваш путь и убить своего учителя, то есть вас. Потому что вы, господин канцлер, мой самый первый друг в этой клоаке, именуемой Корусантом. Я не хочу вас убивать, — повторил он с легким удивлением отмечая, что говорит правду. Несмотря на все свои слова Падме, он… Нет, не хочет.

— Чего же ты тогда хочешь, Энакин? — Палпатин уже второй человек, который спрашивает его об этом. Притом совершенно не ожидая, что же тот ему ответит… Что ж, он ответит им обоим, и Падме, и канцлеру одинаково честно… с определенной точки зрения. Эта джедайская оговорка и качнувшийся где-то на краю сознания призрак Кеноби — вдруг развеселили его.

— Покоя, — абсолютно честно сказал Скайуокер. — Если вы хотите вершить переворот — я с вами, канцлер. Республика и Орден джедаев нуждаются в реорганизации. Корусанту и всей Галактике нужна твердая рука. Ваша длань, но… Не стоит выполнять намеченное. Я имею ввиду приказ клонам об убийстве собственных генералов-джедаев. Такое не скроешь. Нельзя начинать правление со столь большого общественного резонанса. Орден пустил корни в сознании людей. Джедаи — хорошо, ситхи — плохо, это знают даже маленькие рабы на Татуине. Достаточно засветить бюджет Ордена, мутную судьбу пожертвований и раздуть какой-нибудь реальный скандал, благо джедаи — далеко не все безгрешны. Сначала провести пару показательный порок, а затем заявить, что виновно во всем действующее руководство Ордена, закоррумпировавшееся за годы сидения у кормушки, которое, вы только подумайте, чтобы очистить своё имя, решили замарать ваше. Тогда заявлениям замаранного Совета не будут стоить и ломанного кредита. И в дураках останутся они, а не вы. Вам не придется мараться.

— Ты говоришь о принципе разделяй и властвуй… — Палпатин подлил себе ещё вина. — Думаешь, что даже в самом Ордене произойдет раскол.

— Разумеется… Мы сыграем на их же обостренном чувстве справедливости, а затем реорганизуем Орден в элитный корпус военных на службе новой…

— Империи, — подсказал Палпатин, которому идея добровольного служения джедаев ситху показалась безумно притягательной.

— Да, Империи, — не моргнув и глазом согласился Скайуокер. — Пусть так же командуют клонами, не подозревая, что в случае малейшего неповиновения собственные солдаты прикончат их. Пусть граждане спят спокойно, зная, что Империя и Орден их берегут. Вместе.

— Признаться, ты меня удивил, мальчик мой… У меня были на тебя большие планы…

— Господин канцлер, при всем уважении, но я думаю, что смогу быть вам более полезным в качестве генерала, чем пугала, — в конец осмелев заявил Скайуокер. — В том числе и моя жена… Если вы не расформируете Сенат, хоть он мне откровенно и не нравится, если не уничтожите Орден, то получите весьма незаурядного… я не знаю… советника по социальной политике.

— Я и не собирался расформировывать Сенат… Зачем, мальчик мой? Если я уже по-своему привязан к этой труппе элитного цирка? — канцлер смеялся. — А твоя милая женушка… Отнюдь не глупа и если впредь будет ещё и благоразумна, то можешь её заверить — теплое место и реальный фронт работы по защите сирых и убогих я ей обеспечу. Что до тебя, Энакин… Ты уже вырос из генеральского звания. Раз уж ты предложил эту идею с реорганизацией Ордена, то тебе и разгребать этот геморрой. Справедливо, как считаешь? К тому же кому, как не Избранному низвергать замшелых пеньков?! — канцлер смеялся ему в лицо, глядя, как стремительно бледнеет Скайуокер, уж точно не ожидавший такого поворота.

* * *

— Труден и опасен путь твой…

— Мастер, — прошептал Энакин, чувствуя, как горит спина, по которой Йода не единожды ему съездил. Что ж, у него было на то право. — Я не думал, что оно так выйдет…

— Да, не думал, совсем не думал ты… Но что теперь уж, — прикрыл глаза магистр. — Сделанного не воротишь, разлитую воду не соберёшь…

— С помощью Силы можно попробовать, — не согласился с ним Скайуокер, за что ещё раз огреб палкой.

— Не перебивай ты! Слушай лучше… — потребовал Йода, который казался теперь каким-то постаревшим в раз и немного жалким. Энакин даже испугался своей мысли. — Чуял я, что придет эпоха новая… Для всех нас. И для служителей силы, что для ситхов, что для джедаев. Не будем прежними мы. Нельзя не меняться, покуда мир остальной бежит, торопится… Технологии… Уже позволяют неодаренным быть нам опасными соперниками. Палпатин пусть думает, что победил… Что Орден забыл… Нет! — он вновь легонько стукнул Скайуокера для острастки. — Избранный ты или нет, не так важно, другое меняет всё — люди за тобой идут. Так веди ж их не на смерть… Мы уйдем… Затаимся. Будем хранить традиции, ну а вы… Идите своим путем. Даст Сила свидимся ещё… И не в бою смертном против друг друга.

— Даст Сила, — согласил Скайуокер необычно серьезный.

— Но если всё пойдет не так, как мы предполагаем… — Йода распрямился, глядя необыкновенно серьезно. — Энакин, почту за честь скрестить с тобой клинки.

— Я больше не ношу меча, — спокойно ответил тот.

— Джедай без меча, кхм! Слишком смело это…

— Я свой меч потерял. Как и право на него, — спокойно ответил лорд-командующий корпуса «Хранителей мира», так переименовали джедаев и вверенных им клонов. По факту вчерашний мальчишка получил звание, выше которого был только сам главнокомандующий сил Империи. Правда, стремительно создавались штурмовые войска не из клонов — обычных граждан, которых в армию влек стабильный соцпакет да обещания длинного кредита. И эти подразделения ему не подчинялись, как и засекреченные военные проекты, будь то флот Звездных разрушителей или стройка века — Звезда Смерти. Правда, пока все это было лишь только проектами… Император поделился со Скайуокером своими видениями грядущего вторжения из неизведанных регионов — лишние вопросы у новоиспеченного лорда отпали.

— Меч — душа джедая… Или служителя Силы. Ты по-прежнему служишь Великой, Энакин… Держи, — в ладонь ему поместили продолговатый цилиндр. Весьма потертый, оцарапанный, слегка измятый… Он хотел сказать, что если решится снова носить при себе меч, то изготовит новый, но, когда Скайуокер не понимающее уставился на предмет, когда на краю сознания его кольнуло узнавание.

— Бери, не выделывайся, — шепнул знакомый голос.

Энакин вздрогнул.

— Как? — спросил он севшим голосом. — Я думал, что наши мечи взорвались… Оба, — он пораженно молчал уже зная ответ.

— Взорвался только твой. Этот нашли под завалами мы. Отлетел видно он до того, как сдетонировал. Себе бери его. Помни об учителе твоем. Не ситх он вовсе, — и Йода, наградив его последним долгим взглядом, удалился.

А Энакин так и стоял, тупо сжимая в руках чертов учительский меч. Щеки предательски увлажнились. Лорд-командующий права на сантименты не имел. Но, проклятые враждующие ситхско-джедайски ублюдки, как же больно!

— Учитель, — прошептал он, активируя меч. Мерное синее сияние озарило келью и выплывший из полумрака силуэт, при виде которого лорд-протектор чуть в штаны себе не наделал.

— Всё ждал, когда ты позовёшь, — криво улыбнулся призрак Кеноби.

* * *

Восемнадцать лет спустя

— Вот чего твоим альтернативно одаренным дружкам не хватает? — поинтересовался лорд-командующий, методично напивающийся очередным презентом от ситха, вином из личного виноградника на Набу, сорта «кровь Бэйна», у своей жены руководителя комитета по «социалке и прочей с ней связанной фигне» Галактического Сената. — Нормально же живем! Порядка в Галактике стало больше, Империя расширила свои границы, присоединив в кои-то веки не «бедных родственников», а планеты-доноры… Чего им неймется?

— Ты забываешь, что у всего есть обратная сторона медали, Эни, — закатила глаза Падме. Ну конечно, это их игра на двоих… Он — здоровенный детина, при виде которого у многих бывалых вояк начинают трястись поджилки (всё же нрав Скайуокер имел тяжелый, а характер скверный. Оттого ли в Ордене царила диктатура?), она — в меру циничная, прожженная большой политикой, а для него — Ангел. — Перечислить тебе конкретный список прав и свобод, которые были попраны ради этого? Скольким мечтавшим войти в состав Империи бедным на ресурсы планетам было отказано, как раз по причине их бедности и бесполезности для Империи?

— Да, родная, твой гнев понятен, но… Подумай об угрозе из Неизведанных регионов, о который ты знаешь, о которой я знаю, о которой знает император и доверенные ему люди. Лучше быть живым и немного угнетённым, чем мертвым и свободным.

— Ты всегда этим оправдываешься, — недовольно пихнула его в бок Амидала. — А что скажешь насчет селективности в приеме в состав империи?

— Дорогая… Это твой Сенат голосовал за их включение в наш состав? — широко улыбнулся Скайуокер. — Демократия в лучших её проявлениях… Никто не мешает благотворительным фондам брать их под опеку, не так ли? К тому же если бедные привыкнут к постоянной помощи, то они совсем перестанут работать и стараться хоть что-то для себя сделать.

— Ты как всегда всё передергиваешь, — закатила глаза Падме.

— Скажешь я не прав и что в Альянс идут не ленивые бездельники, которым проще обвинить имперцев-угнетаторов, чем как-то иначе попробовать изменить свою жизнь? Ах да ещё туда идут молодые неокрепшие умы, поддавшиеся на красивую пропаганду и романтический свист бластеров над головой… Кстати, — Скайуокер посерьезнел. — Как там близнецы? В прошлый раз твои дружки перешли все границы, подбивая клинья к нашим детям!

— Лорд-командующий, вы верно забыли, что они давно мне не дружки, а с детьми я провела профилактическую беседу… Только вот, — Падме улыбнулась. — Вспомни себя в их возрасте. Гонору много — мозгов мало…

— Потому-то я их и упахиваю в Ордене, чтоб лишних мыслей даже не оставалось, а не потому что я изверг, — вновь проворчал Скайуокер, плюя на все приличия, и прикладывающийся к горлышку бутылки. Со своим новым постом он понял Палпатина, этого любителя хороших вин… В компании с женой это хоть немного расслабляло. Гнало прочь тот рой мыслей и тревог.

— Я это знаю… Но для всей Галактики, ты самый требовательный и злостный изверг, начальник, который с живых подчиненных не слезет, а потому вывел показатели по раскрываемости в Галактике на приемлемый уровень… что ещё восемнадцать лет назад казалось невозможным.

— Из джедаев вышли хорошие следователи… Правда, теперь в Ордене появилась коррупция, ведь, разрешив заводить семьи, я раздразнил аппетиты этих бюджетников… Нет добра без худа, как наоборот, — захмелев, Скайуокер полез к жене за лаской, но та была непреклонной.

— Ты, в самом деле, удивительный… кретин, — нагло улыбаясь закончила Падме и, с удовольствием наблюдая за вытянувшимся лицом мужа, добавила. — Только у тебя хватило бы дерзости и дурости, чтоб провернуть такое… И Орден сохранить и с Палпатином не рассориться… Боюсь я только, что эта его угроза — выдумка, чтоб удержать тебя в узде…

— Нет, дорогая, — уверенно ответил Скайуокер, в миг ощериваясь. — Я тоже что-то чувствую… — он помолчал. — А твои придурки — дружки… Ладно, старые дружки из Альянса меня напрягают! Это Люку больше ничего не надо, кроме, как в опытно-конструкторском бюро при Ордене окопаться да раз в месяц часы положенные налетать да миссии норматив выполнить, а вот Лея… Её вся эта по*бень с политикой весьма и весьма интересует. Да в дипломатическом отделе Ордена ей самое место, но… Ей явно этого мало, — с тоской заключил он.

— За ними же всегда наблюдает наш общий призрачный друг, — спокойно парировала Падме, молчаливо покосившись на искрившийся узел выхода в Голонет — Кеноби просматривал новости. — Что до Леи, то я давно говорила, что тебе следует намекнуть императору, что Орден — системообразующее предприятие, и от его лица неплохо бы иметь в Сенате представителя.

— Как ты узнала, что именно это я и хотел подарить ей на восемнадцатилетие? — усмехнулся Скайуокер.

— А Люку тогда что подаришь? — игриво поинтересовалась Амидала.

— Ему уже император подарок сделал. Досрочно. Дал совместную миссию со своей рыжулей-агентом… Ауч! Падме! Да не ситх она… Да и если б и была ситхом, что даже с того?! Ауч, родная?! Да подарю я ему свой прототип истребителя, с ним он на год точно обо всех девках забудет!