Ты крутись, крутись, колечко... (джен)

«За каждым великим мужчиной стоит великая женщина,» — народная мудрость, в целом, верная, вот только в случае владык Лотлориэна в тени как раз-таки оказался лорд Келеборн.

Его жену невозможно было не заметить. Не даром сам он нарек её девой, украшенной сияющим венцом. Власть была ей к лицу, если Келеборн принимал её как бремя и ответственность, то Галадриэль, напротив, влекло к ней. На то, чтобы заметить это потребовалось не одно столетие. Впрочем, его должно было насторожить уже и то, что в исход отправилось немного женщин, Артанис же была ещё и лидером мятежа.

Ему завидовали. Его жена прекраснейшая из всех женщин эльфов, после Лютиэн. По крайней мере, так говорили. Для него же Галадриэль и вовсе была самой прекрасной, вот только очарование со временем проходит. Чему немало поспособствовали как не знающие меры амбиции его избранницы, так и Нэнья.

Порой Келеборн сомневался, что в Артанис живы хотя бы остатки тех, чувств, что ещё теплились в нём. Это кольцо… Она бы разменяла его жизнь на право обладать им. Это дикое предположение, однажды посетившее его, уже не казалось таким безумным.

Нэнья давало ей то, к чему Галадриэль так стремилась — силу и власть. Кольцо не просто защищало Лориэн, оно делала его владычицу — одним из самых могущественных существ в Средиземье, именно оно позволило ей править балом в Белом Совете, заседать в котором формально имел право сам Келеборн, но кольцо делало Нэрвен защитницей Золотого Леса. Его галадрим здесь давалась второстепенная роль.

Колдунья Золотого Леса была легендарная, её боялись люди и гномы, страшились и орки. Впрочем, это не помешало им нанести удар по их дочери, пусть та давно и упорхнула и родного гнезда. Случившееся с Келибриан лишь отдалило их друг от друга.

Рядом с женой Келеборн всё чаще стал чувствовать себя владыкой без королевства. Лотлориэн принадлежал ей. Её магия ощущалась в воздухе и воде, готовность идти на смерть с её именем на устах читалась в глазах у подданных. Они обращались к нему, хранителю Лориэна, но оглядывались на неё.

Галадриэль выезжала за пределы королевства куда чаще, чем он. По делам Совета, так говорила она. Потому жена видела дочь куда чаще его, и это тоже ранило его. Артанис много времени проводила в обществе Элронда, их зятя, но больше прочих она выделяла Митрандира. Этот майа… Келеборн не мог объяснить точно, но что-то в нем не нравилось ему. Точнее мог, просто не желал признавать.

То, как Гэндальф Серый смотрел на его жену… Примерно так чувствовал себя и он сам, когда только увидел её в Дориате. Однако не это беспокоило владыку. Многие были влюблены в его жену, но далеко не всех она держала так близко к себе, к чьему мнению Артанис прислушивалась и кому она доверяла.

И хотя для эльфов измена, тем более физическая, казалась чем-то немыслимым, сердце Келеборна каждый раз заходилось от ревности стоило Галадриэли произнести одно из имен серого странника.

Это сжирало его душу столь долго, что позволило страшным сомнениям укрепиться. Что если Галадриэль его никогда не любила? Что если она использовала его, чтобы укрепить свое положение при дворе Тингола?

Потому узнав из донесений своих шпионов, что владычица отправляется на секретную встречу в лесу, Келеборн решил проследить за женой. Занятие не самое достойное, но… у него не оставалось другого выбора.

Впрочем, он за это поплатился. Встреча протекала за пределами защитной завесы, а Галадриэль, увы, лучше ориентировалась в собственноручно возведенных тропах, что вводили в ступор даже самых умудренных следопытов Севера. Келеборн очень скоро потерял след.

Он мог бы связаться с женой, мог… Вот только потеряться в шаге от собственных владений. Нет, выставлять себя на посмешище он не собирался, а потому упорно старался найти дорогу домой.

Келеборн бродил по лесу шестой день, и черные скрученные стволы деревьев ясно говорили о том, что цели своей он не достиг, скорее лишь больше отдалился. Впрочем, теперь его вело ещё и любопытство. Чем дальше он шёл, тем больше становилось почерневших деревьев с ярко-алой листвой. Келеборн находил этот факт занимательным, и уже одно то, что он выяснил нечто, что было недоступно супруге, грело его самолюбие.

Впрочем, сделанное им открытие предвосхитило любые ожидания. Вид трёх назгулов, беспомощно болтающихся на ветвях хищно поблескивающих своими багряными листьями деревьев, кого угодно бы ввел в ступор и заставил сомневаться в собственном рассудке. Келеборн же болтался по лесу, без нормальной пищи и воды пять суток, если не больше. Обезвоживание ещё и не к таким видениям могло привести. Вот только… ошарашенное лицо Трандуила вряд ли бы ему привиделось и тогда.

Уж больно много воды в чаще его женушки утекло с тех пор, как он последний раз видел эту наглую холённую морду. И всё же внутри что-то радостно шевельнулось, что-то почти забытое, как давний, но очень приятный сон. Точнее отголосок тех беззаботных дней юности, когда Дориат был в расцвете, а его покой и безмятежность нарушали лишь пьяные выходки Трандуила.

Келеборн был старше, но ненамного. Что пара сотен для эльфа? Пустяк… Он был серьезнее и вдумчивее не по годам — факт. Сын Орофера же полностью оправдывал данное ему имя и прожигал юность — бурно и с искрой. Порой эта искра зажигала и скромного секретаря Элу.

Эта их дружба водила за собой немало толков при дворе. Уж слишком разными они были, но в тоже время дополняли друг друга. Неугомонный, кипучий характер Трандуила не давал Келеборну закиснуть в дворцовой рутине, в то время, как сам он служил сдерживающим фактором.

Впрочем, порой табун лошадей остановить было проще, чем вбившего себе что-то в голову Трандуила. Потому порой Келеборн и оказывался втянут в разного рода авантюры. Не может остановить — проследи, все же родич, хоть и дальний, ещё и младшенький. Шуму, впрочем, от младшенького было столько… Сколько старшенькому и не снилось. Всего однажды Келеборн перещеголял Трандуила, когда женился на Галадриэль. От чего последний его упрямо отговаривал.

Слушать друга Келеборн тогда не стал, ибо тот был позером и дамским угодником, любви настоящей не знавшим и вообще… У них с Артанис был конфликт на почве борьбы за внимание Мелиан. Оба были её учениками, вот только Трандуила владычица обучала с малых лет, а Нэрвен появилась недавно и стала показывать результаты во многом превосходившие его. Естественно, это не могло не ударить по самолюбию, которое у его друга было чересчур раздуто.

У него были все причины не слушать тогда Трандуила, и всё же, оглядываясь сейчас назад… Нет, прошлого не вернуть. Но друга он тогда потерял. Не сразу, постепенно Галадриэль убедила его, что общение с ним вредит ему. Вскоре всё их взаимодействие свелось к служебному. Несмотря на свой характер, Трандуил был умен и удачлив, а потому успешно продвигался по карьерной лестнице. К моменту гибели Тингола он был заместителем главы разведки по связям с наугрим. Именно его Артанис называла одним из виновников случившегося. Как бы там не было после Трандуил стал серьезнее, замкнутее и с головой погруженным в работу.

Между тем их с Галадриэль разногласия не утихли с уходом Мелиан. Скорее наоборот, если раньше владычица сдерживала своих учеников, то после углы непонимания стали острее. Дальнейшие события лишь только отточили их. Трандуилу не нравилось ни наличие кольца у его жены, ни то сколько власти, сконцентрировала она. Он был против их прихода в Лориэн, возможно, потому что сам претендовал на эти земли после гибели Амрота, а, может, и оттого, что опасался иметь столь ненасытную соседку.

Келеборн, же сделавший свой выбор, женившись на Галадриэль, только молча стоял в стороне. Последние столетия Лотлориэн и Лихолесье подчеркнуто игнорировали друг друга. Галадриэль сокрушалась о том, как запустил свою часть леса Трандуил, бывший друг же, в свою очередь, называл вечное лето, что стояло в Лориэне, насилием над природой, прибавляя, что «до уровня Мелиан нолдорской ведьме не добраться никогда».

Владыку доносившиеся подобные слухи оскорбляли, вот только от того, чтобы съездить в Лихолесье и начистить бывшему другу морду, его всегда останавливало то, что в глубине души он понимал его правоту. Да и Артанис в долгу не оставалась. Облику полудикого вечного пьяницы, что витал вокруг Трандуила, тот был во многом обязан именно ей.

И всё же сам Келеборн в подобное никогда не верил, несмотря на то, что не видел эту наглую морду едва ли не с момента своего прихода в Лотлориэн. Какая-то его часть продолжала считать Трандуила другом и надеяться на воссоединение. Время их обоих знатно потрепало, а казавшийся ветреным Трандуил оказался ещё и последовательнее, раз осев у нандор, у них и оставшись… Впрочем, тут следует воздать должное Ороферу.

И всё же, глядя сейчас на вытянувшееся лицо бывшего друга, Келеборн без ошибки прочитал по нему: тот затеял что-то крупное, что только подтверждали тихонько завывавшие назгулы, что раскачивались из стороны в сторону на ветвях. И, возможно, владыка Лориэна сошел с ума, но он хотел в этом участвовать.