Без излишней драмы (джен)

Урарака всегда думала, что из всех парней, что она видела в своей жизни, самым страшным был Бакуго, пока карма, судьба или всевозможные ками не столкнули её с ним.

Ну, типа, представьте обычного парня в чёрной футболке и брюках и самых тупых красных кроссовках, которые она видела в своей жизни (на самом деле, очень похожие носил Деку, так что). Чего же здесь бояться?

Как оказалось, всего.

Ведь нет другой причины, по которой она сейчас свернулась в клубочек в своём любимом мягком одеяле, слушала, как Цую упрекает её за все причинённые сегодня неудобства (а это только один день прошёл), но думать могла только о нём и его прожигающем взгляде красных глаз, направленных на неё сверху вниз?

Ох, божечки! Он так холодно смотрел, как будто был готов убить на месте!

Она вспоминала, каким он выглядел сильным, когда вот-вот так нежно положил ладонь на обломок башни, зная, что тот осыплется пеплом раньше, чем их придавит… Такой крутой. Такой уверенный в себе.

«Точнее, высокомерный», поправилась она. «Да что со мной случилось, чего я вечно о нём думаю, как какая-то одержимая?»

Она прикусила губу, по запястью побежали мурашки, когда она вспомнила, как он её там схватил и потянул на себя. Это был страх? Она ведь действительно боялась, что он может убить её «разложением», даже если в тот момент ещё не знала, какова его причуда. Впрочем, в глубине сознания тихий голосок (до боли напоминающий Мину) прошептал: а может, ты на него запала?

Боже-боже!

Она закрыла ладонями покрасневшие щёки.

Так стыдно! Почему нельзя просто так взять и отправить себя в космос, подальше от этой Земли?

«Нет-нет-нет», молча покачала головой она. «Ничего подобного, ни на кого я не запала, не влюбилась и не зациклилась». Она поступила сюда, чтобы учиться на героя, осуществить свою мечту. Она хотела заработать денег достаточно, чтобы родители ни в чём не нуждались, а не тратить драгоценное время на ерунду. А причина её небольшой одержимости заключалась в том, что она просто его испугалась. Испугалась его причуды, его красных глаз, его милой родинки возле губ… стоп, что?

— Нет, боже, хватит с меня! — громко и устало застонала она.

— Ква? — непонимающе моргнула Цую.

Ох, и точно, она же что-то там рассказывала.

— Цую-чан, извини, я не тебе. Просто мысли расшалились, — на самом деле, мысли у неё с последних катушек слетать начали. — Думаю, у меня слишком много впечатлений за сегодня, вот и не могу сосредоточиться. Наверное, мне стоит поспать.

Цую кивнула, но ничего не говорила — просто встала со стула и пошла ко двери.

— Тогда спокойной ночи, — неловко попрощалась она, прежде чем закрыть за собой.

Она же не обиделась? Тупая же Урараки голова! Почему она так и не научилась думать, прежде чем рот открывает? Ведь с этого все проблемы и начались: она не смогла тупо притвориться милой девочкой, и вместо этого наехала на незнакомца, по сути, и столкнула его в озеро.

Она была безнадёжна? Нет, это было кошмарным преуменьшением.

С самой первой секунды своего поступления в Юэй и до этого визита на тренировочную площадку Урарака каждую минуту своего существования старалась стать героем столь же страстным к своему делу, добрым и справедливым, каким был Деку. Она даже проголосовала за него на выборах старосты! Правда, он переволновался и решил, что лучше будет выбрать Ииду, но здесь она даже не возражала — если бы Бакуго узнал, что она голосовала за Деку, то сорвал бы свою ярость на ней.

Итак, сегодня, сразу после того как выбрали старосту (Ииду) и заместителя (Яомомо), Аизава-сенсей, как обычно, ни чуточки не заинтересованный в их перепалках, с видом истинного зомби вылез из своего спального мешка.

— Сегодня запланирована одна из базовых подготовительных программ, — объявил он. — Так что, тренировочная площадка была специально открыта для занятий с тремя инструкторами, включая меня и Всемогущего.

— А кто третий? — спросил кто-то из класса.

— Извините, сенсей! — поднял руку Серо. — Чем мы будем заниматься?

— Спасательная подготовка, — ответил Аизава. — Кораблекрушения, пожары, землетрясения, и так далее.

Класс разразился восторженными возгласами. Пока Аизава-сенсей раздавал инструкции, все активно ёрзали на своих местах, уже готовые бежать в раздевалки.

Лично Урараке нравились поиск и спасательные работы гораздо сильнее зрелищных сражений со злодеями — её причуда подходила для такого рода миссий как нельзя лучше всего. Кроме того, обучение проходило за пределами кампуса, что могло быть интереснее?

День обещал быть насыщенным.

Ну что ж, она оказалась даже не совсем неправа.

* * *

Космическая героиня Тринадцатая как раз закончила свои пять, или шесть, или семь, или сколько там она хотела высказать предисловий, когда к ней подошёл Аизава.

— Всемогущий должен был встретить нас здесь, где он?

Та наклонилась вперёд.

— Ну, понимаешь… — прошептала она достаточно громко, чтобы услышали все. — Он сегодня переработал и забылся. Остался отдыхать в общей учительской.

Аизава-сенсей покачал головой и цыкнул.

— Это верх абсурда. Без третьего человека не получится толком скоординировать занятия.

Тринадцатая как раз собиралась что-то ему ответить, как их внимание привлёк какой-то переполох на входе. Судя по тому, как у той перехватило дыхание, Урарака начала побаиваться, что на тренировочную зону напали злодеи.

— Ох, так он вправду попросил его подменить…

Аизава вопросительно вскинул брови, но стоило ему повернуться к новоприбывшим, как он наморщил лоб.

Один из них был одет в синее дзюдоги и коричневую авиаторскую куртку, он радостно выставил два пальца в знак победы и широко улыбался: собственной персоной, про-герой Ширакумо Оборо, он же Громкоблако, классный руководитель класса 1-В. Урарака не была уверена, закатил ли Аизава-сенсей глаза (учитывая, какие они были покрасневшие и запавшие, было трудно сказать наверняка), но он явно не был воодушевлён видеть старого друга.

А судя по сгорбившемуся спутнику Громкоблака, тот был готов лечь и умереть прямо здесь.

Этот человек был на голову ниже и одет во всё чёрное — чёрная футболка, чёрная куртка, чёрные брюки, и о боже, единственной цветной кляксой его наряда были абсурдные красные кроссовки. Урарака даже прищурилась, пытаясь его рассмотреть, но он закрыл лицо широким капюшоном. Виднелась одна непонятного седого оттенка длинная чёлка.

— У тебя уроков нет? — спросил Аизава. Ширакумо радостно обхватил его за плечи.

— Ха-ха, уже нет! Ты от меня так просто не избавишься.

— Можно, я избавлюсь, — пробормотал незнакомец, засовывая руки в карманы куртки. — Какого чёрта меня вообще сюда затащили?

— Я же тебе говорил, надо встречать будущий топ героев нашей страны! — Ширакумо приветственно помахал всему классу рукой, едва не задев этого странного незнакомца в чёрном, но тот наверняка был готов заранее и отступил на шаг. Судя по скривившимся губам, он был совсем не рад здесь находиться. — И не кривись так, окей? Тебе до восьмидесяти жить и жить, а сам скоро морщинами покроешься.

И этого короткого разговора было достаточно, чтобы Урарака поняла: этим незнакомцем был сварливый дед, который в лучшие свои времена наверняка был известным героем, но сейчас о нём никто и знать не слышал. Наверное, он был одним из тех стариков, которые были готовы критиковать молодое поколение за каждый неверный, по их мнению, шаг.

Она не думала, что у стариков бывают такие рефлексы, потому что незнакомец в мгновение ока вскинул руку, как будто хотел схватить Ширакумо за горло.

— Только дотронься до меня — придушу, — прорычал он, потому что Ширакумо хотел потрепать его за щёки. — Твоей обленившейся заднице повезло, что ты пообещал подбросить меня домой.

Громкоблако выглядел абсолютно невозмутимым, как будто оскорбление задело его сильнее, чем угроза.

— Это кто здесь обленившийся? Я за минуту тебя сюда привёз, вообще-то!

— Лучше бы вёз дольше, но не на такой скорости, — сказал тот, убирая руки обратно в карманы. — Меня укачало. Тойя ни разу не жаловался?

— О, нет, бедняжка, ты в порядке? — чуть надулся Ширакумо.

Аизава-сенсей, который уже минут пять как потерял надежду привлечь их внимание, теперь определённо закатил глаза.

— Может, скажете нормально, что вам передал Всемогущий?

— Ни хера не передал, — отрезал незнакомец. — Позвонил мне, сказал, что помирает в какой-то канаве и попросил передать это Курогири.

— Эй, следи за языком! Здесь дети, — упрекнул его Ширакумо, но тот просто пожал плечами и отошёл в сторону, передавая Тринадцатой какой-то блокнот (держал двумя пальцами, как будто это какой-то кусок мусора). — Значит, так. Всемогущий прибудет примерно через час.

Аизава очень тяжело вздохнул и начал объяснять классу план тренировок, общие правила поведения, распределение по зонам, как Урарака услышала шёпотки позади.

— А, это он! — сказал Шото.

— Кто? Ты про этого, в чёрно-красном? — покосилась на него Урарака. — Ты его знаешь?

Он быстро кивнул, но направил её слушать Аизаву (тот как раз смотрел в её сторону).

Шото уточнил всё чуть позже. К тому времени было слишком поздно.

* * *

Урарака сидела на нижних перилах спиральной горки и удерживала «невесомостью» падающие сверху камни, чтобы Деку и Цую могли спокойно спасти «пострадавших» с тонущего корабля.

— Это последний, — Цую уложила на причале человекоподобный манекен, прежде чем втянуть свой длинный язык и нырнуть обратно в воду — Деку как раз поднимался из трюма.

Урарака чувствовала, что им несказанно повезло — это Тринадцатая ошиблась, когда назначала работать в зоне кораблекрушений человека, который и так в океане чувствует себя, как дома, или же Цую была настолько хороша в воде? В любом случае, ей не терпелось поработать в более опасных ситуациях и зонах, типа зоны пожара или оползня. Тринадцатая клятвенно обещала, что к концу дня все ученики успеют побывать во всех зонах, в противном случае занятие придётся разбивать на два.

Позади раздался мягкий хруст песка. Она обернулась, признавая того самого незнакомца в чёрном.

— Это ты Уравити? — спросил он.

Эй, как она умудрилась не услышать, как он подходит? Это она настолько в свои мысли погрузилась, или он такой ниндзя?

Она решила, что второй вариант. Он не переодевался в какую-либо форму, но куртку снял — на нём осталась свободная чёрная футболка с брюками, и даже так он забрался сюда без единой пылинки на чёрной ткани одежды.

И разумеется, всё это она заметила не сразу.

Нет, в первую очередь её внимание привлекло, как он потирал свою шею и бормотал под нос.

— И нафига такие обтягивающие носить…

Ну, ладно… Он что, сам с собой разговаривал? Может, она вообще не должна была этого услышать? Или он не пытался лично ей нахамить и раскритиковать выбор костюма?

Да чем бы оно ни было — он не сдержался от шпильки, и её задетая гордость взяла верх. Она даже не поняла, что делает, но уже подлетела и со всей дури дала ему кулаком в грудь.

Фактически, её одноклассники регулярно обращали внимание на симпатичных девочек, но она в значительной степени оставалась вне их внимания. Точнее, она никого особо не интересовала. Яомомо была популярна, Мина была популярна, да и Цую тоже, но не она. Может, поэтому она не поняла, как отреагировать? Можно же было не бить, а что-то сказать, наподобие «и вам здрасьте», или «какого хрена?», или даже «да пошёл ты».

Во всём была виновата типичная геройская установка «бей, потом задавай вопросы».

А бедняга был полностью сбит с толку — он понимал, что сейчас случится и уже махал руками в бесполезной попытке ухватиться за поручни. Балка, на которой он стоял, была очень узкой, и незнакомец даже почти что удержался на краю, но тот крошечный кусок металла, за который он пытался удержаться, не выдержал.

Он полетел прямо в озеро — доносился такой ор, как будто она выпустила банши.

Урарака осталась стоять с выражением полного шока.

Ну, да, в тот момент она была в шоке, но чуть позже вспоминала этот момент уже с позиции весёлой шутки. Особенно весёлым было выражение крайнего отчаяния на его лице, когда он понял, что те поручни, за которые он пытается держаться, просто рассыпаются в его руке. Они оказались настолько старыми? Или здесь часто за них хватаются? Да и у него был такой перепуганный вид, что она прыскала всякий раз от воспоминания.

— Ох, блин! — выдохнула она и сама перепрыгнула через сломанные поручни — заметила, что металл не был сломан или покорёжен, но осыпался мелкой пылью. Надо было сказать Тринадцатой, что горку построили из какого-то дешёвого материала.

Примерно в трёх метрах от самой нижней балки она обнулила себе вес, чтобы грациозно спуститься на землю.

Оказалось, она могла даже не волноваться — совсем скоро она заметила, как к ней медленно подплывает чёрная клякса. Даже с расстояния он выглядел абсолютно разозлённым, но во всяком случае, невредимым. Едва он доплыл до её балки, Урарака опустилась на колени и протянула руку, чтобы помочь ему подняться, но он демонстративно проигнорировал (вот же мелочный!), вместо этого четырьмя пальцами схватился за один из столбов (воу, четырьмя? Его причуда тоже от полного прикосновения работает?) и ловко вскочил вверх, даром, что с него чуть ли не водопады лились.

Урарака точно знала, что должна извиниться. Он, предположительно, был настоящим профессиональным героем, а она только что практически утопила что его самого, что остатки его репутации. Будь она нормальным человеком — тут же рассыпалась в извинениях, но — нет. С её губ только сорвалась пара лёгких смешков, которые она попыталась скрыть за кашлем, потому что он сидел на балке с таким несчастным выражением лица, какое бывает только у кошек, которые случайно срываются в полную ванну воды.

И разумеется, он это услышал.

Он так быстро повернул к ней голову, что она всерьёз заволновалась, как он шею себе не свернул.

— Серьёзно, ты ещё и ржёшь? Ты меня в воду толкнула, ты могла меня убить, а теперь ржёшь? Ты больная!

Он с трудом поднялся на ноги — наверное, хотел для пущей драмы ногой топнуть и ещё раз ей в лицо наорать. Что ж, она отдавала должное, он выглядел зловеще даже будучи вымокшим до самых кончиков вспушившихся волос. А потом он сделал шаг вперёд, его ботинки громко чавкнули…

…И она не смогла удержаться — разразилась громким смехом (лучший герой на свете, ага) и даже скрючилась на той балке, чтобы поколотить кулаком о металл.

Буквально краем глаза, уже заслезившегося, она наблюдала, как он разувается. Двумя минутами позже он толкал её в бок босой ногой, на что она медленно (и с долей мучений) уселась, зажимая рот рукой, но продолжая совсем не по-девчачьи хрюкать носом.

— Развлекаешься, смотрю, — он убрал с глаз мокрую челку, чтобы смерить Урараку пристальным взглядом.

И как оказалось, её предположения были ошибочны в корне.

Ему было совсем не за шестьдесят, как она изначально подумала — либо же, он какой-то магией частично превращался в сварливого старикана, потому что как ни старайся, у него были какие-то совсем ещё детские пухлые щёчки. От этой мысли она чуть не расхохоталась снова.

А самой привлекательной (ну не было у неё лучшего описания) его частью были глаза, те самые, которые он прятал за лохматой чёлкой. Его глаза отдавали самым ярким оттенком красного, который она видела в своей жизни. Даже если у Бакуго глаза тоже были красными — у этого парня они были куда более загадочными и сияли какой-то опасностью, как будто он сейчас планировал убить кого-то в страшных муках.

Её, например.

Она тут же вскочила на ноги, любые намёки на смешки тут же затихли.

— Ты, вроде бы, на героя здесь учишься? — сухо спросил он. — Разве героям не полагается быть добрыми и вселяющими надежду?

Она рвано кивнула.

— М-м-м, угу.

— Что ж, интересно, как в Юэй допустили малолетнюю эгоцентричную садистку, которой хватает мозгов смеяться над чужими страданиями.

Она тяжело сглотнула, чувствуя, как каждое его слово бьёт прямо в её сердце. Эгоцентричная. Садистка. Смеётся над страданиями. «Но это не так», хотела возразить она, но опять же — она уже произвела такое впечатление этой недолгой, но воистину насыщенной сценой. У неё и так голова кружилась от всех оскорблений, которыми он её осыпал, и она была совсем не готова к тому, что он сделал дальше.

Он подошёл к краю и стянул футболку, обнажая худой, но подтянутый торс, который она совсем не ждала увидеть у парня, который то и дело выглядел, как будто его сейчас собственной одеждой раздавит.

Он же просто хотел отжать воду, да. Ну, типа, чтобы не простудиться, всё такое. А её тупое сердце решило устроить целую пляску потому, что она впервые в жизни толком увидела мужское тело, и так и не успокаивалось.

Чёрт побери, она же привыкла видеть тех же одноклассников полуголыми, что сейчас было особенного?

И, наверное, этот парень был того же мнения.

— Хватит пялиться, — сказал он. — Как будто в первый раз парня без футболки увидела, ей-богу.

Она поспешно отвела глаза, надеясь, что не покраснела до кончиков ушей — впрочем, и так чувствовала предательское тепло на щеках. В такие моменты можно было только поблагодарить судьбу за то, что одарила её этими естественными пятнышками, и так похожими на румянец.

Он как раз надел футболку обратно, когда Аизава-сенсей, Ширакумо, Деку и Цую собрались на палубе позади них. Учителя, наверное, засекли инцидент из диспетчерской, а одноклассники просто подошли на шум.

Парень, забрав кроссовки, босиком поплёлся к учителям, но не удержался от последнего гвоздя в гроб её геройского самолюбия:

— Ещё и озабоченная. Обалдеть, каких здесь героев растят!

И это было последней каплей.

— Эй, я, конечно, извиняюсь! — окликнула она. — Но раз уж я выслушала всю эту грязь, что вы на меня вылили, то теперь моя очередь.

Друзья повернулись и уставились на неё так, будто у Урараки выросла вторая голова — как она, такая весёлая, милая и дружелюбная, могла откровенно наезжать на незнакомца? Но ей уже было плевать на любые посторонние реакции — она в два широких шага подошла к нему и ткнула пальцем в грудь, от чего он попятился уже во второй раз.

— Малолетняя садистка? Эгоцентричная? Ну что ж, я не собираюсь разводить по этому поводу дебаты… — она старалась надавить на него своей открытостью, но кажется, своими словами она вызвала обратный эффект. Он изначально выглядел немного потрясённым, но теперь заметно расслабился. Она даже положила руку на бедро, чтобы хоть как-то произвести впечатление, но не сработало и это — он только уголки губ приподнял. — Но озабоченная?! За кого вы меня принимаете?

— Девчуль, ты же на меня пялилась, не спорь.

Вот дела-то. Она теперь не сможет учителям в глаза смотреть — те стояли совсем близко, слышали всё до последнего слова и теперь с выражением полного недоумения вскидывали брови. Ну, или это было наслаждение развернувшейся комедией. Или и то, и другое. И раз уж завтра ей в любом случае предстояло выслушать выговоры, так пусть этот звёздный час не пропадает даром.

— Ага, конечно! А сами-то? В-вы сами начали что-то про мою фигуру говорить! Озабоченный!

— Ты с головой дружишь? Когда я хоть слово про твою фигуру сказал? — недоверчиво рассмеялся он и так быстро осмотрел её, что она бы даже не заметила, если бы прямо сейчас не смотрела ему в глаза. — Ты, конечно, извини, я не хотел бы разрушать твои воздушные замки, но… до фигуры тебе ещё годика два расти.

Она распахнула рот, но не смогла издать ни звука. Это и было то самое дно, которого нужно было достичь в жизни, прежде чем отпускать все привязанности? Если да, то прекрасно — она была как никогда близка к истинной нирване.

— Если ты закончила, я свободен? Мне благодаря тебе нужно переодеться, — он аккуратно четырьмя пальцами обхватил её ладонь и опустил. — Был рад познакомиться, надеюсь, больше не увидимся.

Он поклонился ей (в абсолютно издевательском жесте) и развернулся, чтобы уйти.

— Стоять! — она снова нагнала его и схватила за локоть, на что получила сдавленные проклятия. — Я не закончила! Вы… Да ты!..

— Ты бы сначала придумала, что сказать хочешь, а уже потом людей хватай, — он раздражённо потёр шею. — Ненавижу, когда меня трогают.

Она быстро отпустила его руку и откашлялась.

— Ты сейчас… просто взял и оскорбил меня?

— Аллилуйя! — саркастично протянул он. — До неё дошло! И если ты не забыла, ты сама напросилась.

— У меня, вообще-то, идеальная для моего роста фигура!

Боже, что же она творила. Зачем она оправдывала своё тело перед впервые встреченным парнем? Это же было смешно. Она была смешна.

— А, понял, — к счастью (или наоборот), он воспринял её слова вполне спокойно, вместо того, чтобы засмеяться ей в лицо. Наверное, она сейчас и вправду походила на плаксивого ребёнка. Но от следующих его слов она снова начала закипать. — Наверное, вся проблема в том, что ты — малявка.

— Ох, как же ты меня взбесил! — на этих словах он чуть улыбнулся, как будто далеко не впервые это слышал. — Слушай сюда, я хотя бы ещё расти не закончила, а ты…. Стоп, а сколько тебе?

Его ленивая улыбка в момент сменилась замешательством, когда он попытался понять эту резкую смену темы.

— Э-э-э, двадцать? К чему это?

Оу.

Оу-воу.

Так, стоп, от этой информации лучше не стало!

— Враньё, — выпалила она.

— М-м?

— Или ты врёшь, или ты просто кретин без капли уважения. Ты, вообще-то, с нашими учителями разговаривал! И в адрес Всемогущего нахамил! Тебя за двадцать лет родители манерам не научили?

Она заметила, как учителя помялись, как будто боялись, что этот парень может взорваться на месте. Они слишком уж его опекали. Почему такой авторитетный про-герой, как Громкоблако, должен был выносить истерики какой-то двадцатилетки?

— Эй, Тенко-чан, — негромко проворковал он, как будто пытался утихомирить зверька в клетке.

Но парень не услышал, или попросту проигнорировал.

— Знаешь, — задумчиво сказал он. — Действительно не научили.

С тяжёлым вздохом он снова развернулся, чтобы уйти, и на этот раз Урарака его не останавливала. У неё было отчётливое ощущение, что весь этот инцидент точно подошёл к концу, а у неё теперь были серьёзные проблемы.

* * *

Она снова прогадала? Какой шанс, что это она устроила огромное недоразумение, в результате которого этот парень сложил самое неверное о ней представление? Да, наверное, это она облажалась по всем пунктам — всё это недо-знакомство обернулось лавиной, в которой каждая снежинка была огромным недопониманием. Но она пересмотрела своё мнение и поведение немного позже, когда парень довёл её до нервного «тудух» в груди и сбившегося дыхания.

Он спрыгнул с балки и уже сделал пару шагов на суше, пока она переваривала свои же слова и уже отчасти жалела.

— Очако-чан, что ты натворила… — посетовала Цую, а Деку исполнял какую-то неясную пантомиму.

Башня начала грохотать.

— Мне это послышалось? — спросил Аизава, сощурившись в сторону башни. — Что с башней?

— Ой, бл!.. — выругался парень и чуть ли не бегом вернулся обратно к балкам и горке. — «Разложение» дало по башне, она развалится!

— «Разложение»? — выгнул бровь Аизава. — Ты постарался?

— А ты как думаешь, как ещё я в озеро свалился? Я, вообще-то, на ногах стоять не разучился.

Да ну? Урарака тут же вспомнила, как он перелетел через поручни — стоило взять с собой видеокамеру и записать это фиаско.

— Башня упадёт на нас? — обеспокоенно просила Цую.

Деку поднял руку.

— А может, лучше подтолкнуть сверху, чтобы она упала в другую сторону?

— Можно попробовать остановить «разложение», пока не поздно. У меня есть идея, — выдал мистер «на ногах стоять не разучился», приобнял Деку за плечо и куда-то повёл. Деку почему-то нервно и с выражением животного испуга механически переставлял ноги, то и дело посматривая на ладонь этого парня, свисающую с плеча. Но опять же, он по всякому поводу начинал нервничать — мало ли что его в этот раз впечатлило.

— Мидория, ты делай то, что хорошо умеешь, — сказал парень, указывая на выступающую часть башни, где и развернулся весь инцидент десять минут назад. — Но постарайся отломать только ту часть, которая над нами. «Разложение» доработает выступ, а башня останется стоять.

— Но обломки всё равно упадут на нас! — настаивала Цую.

— Да. И здесь нужна Уравити, — она оживилась, услышав своё геройское имя. — Ты обнулишь вес обломкам, потом отправишь всё в озеро. На это, надеюсь, тебе мозгов хватит?

Она осталась стоять поражённой как минимум по трём пунктам: раз — он знал её имя (если так подумать, он же изначально так к ней и обращался, да? Да и подошёл сзади, как будто хотел что-то обсудить в приватном порядке); два — он знал, какая у неё причуда; три — он счёл её достаточно способной, чтобы включить в свой план. И было ещё что-то, что определённо слышалось в его тоне, но она не до конца понимала, что именно.

Но ответ выдавить она всё же смогла.

— Угу.

Кивнув, он похлопал Деку по плечу, давая добро на исполнение.

* * *

Деку вскочил в воздух, как какой-то зелёный Супермен, и секунду спустя уже стоял на выступе, оценивая ущерб. Урарака всё ещё не понимала, о каком таком «разложении» идёт речь. Башня разложилась? То есть, как? Это у него такая причуда? Он может уничтожать неодушевлённые объекты, если дотронется всеми пятью пальцами?

Цую рядом с ней продолжала открывать и закрывать рот, опасение было буквально написано на её лице — настолько она ожидала, что в какой-то момент всё пойдёт не так и их погребёт под обломками. Аизава-сенсей и Громкоблако стояли в стороне, прикрыв глаза рукой, и следили за Деку.

Тот поднял палец вверх, как бы спрашивая, готова ли Урарака. Она-то была готова, даже показала большой палец в ответ, но не была слишком уж уверена в происходящем. Может, это Цую своей тревогой заразила? Она перевела взгляд на парня — он точно так же смотрел на неё, но с каким-то нечитаемым выражением. И зачем он включил в свой план её, чтобы посмеяться над её невежеством? Хотя вряд ли, он буквально доверил ей и свою сохранность.

Она сжала пальцы и разжала, чтобы немного расслабиться, и почувствовала, как причуда обнуляет ей вес. Она уделяла этому слишком много внимания. Она ведь именно для подобных случаев тренировалась, да и задание не звучало чем-то сложным. Просто опустить на землю кусок бетона и переместить его в воду. Проще же некуда.

Ага, щас.

Когда Деку отколол кусок башни, им на головы начала падать конструкция куда более массивная, чем она ожидала изначально — слава богу, она вовремя поднялась в воздух, перехватила обломки и теперь они парили в пяти метрах от земли. Было сложновато, да и утомительно (это мягко сказано) одновременно держать себя, куски башни и отправлять всё это по одной штуке в озеро.

Через минуту её уже затошнило. Она скорее услышала, чем увидела разворачивающееся внизу волнение.

— Я, наверное, слишком много отколол, — говорил Деку.

— Да ладно, а я и не заметил, — послышался саркастичный ответ, прежде чем она услышала быстрые, чуть ли не отчеканенные инструкции: — Ты, бери Мидорию и уплывай как можно дальше. Курогири, Сотриголова, вы тоже держитесь в стороне, но в пределах слышимости.

Цую не нужно было повторять дважды — она тут же обхватила Деку языком, который орал «эй, а ты? А Урарака?», и прыгнула в воду. Учителя немного поколебались, но доверяли ему достаточно, чтобы всё-таки подчиниться (хотя Аизава-сенсей продолжал орать, что своих учеников не бросает, а Ширакумо орал ему в ответ, что его самого быстрее раздавит).

Урарака тем временем просто рухнула на последний, самый большой из парящих обломков. Надо было бы отправить в воду и его, и отключать уже причуду, но ей было слишком плохо, чтобы даже пальцами пошевелить.

— Урарака! — позвал её парень в красных кроссовках (да чёрт, как же его зовут? Тен-чего-то-там?). — Урарака, слышишь меня? Опускайся, ты слишком далеко уплыла!

Это было самое тупое, что она могла сделать в этой ситуации. Обломок упал бы на землю, а раз уж она лежала сверху, то от падения переломала бы себе все кости. Но она слишком устала, чтобы спорить.

Вместо этого только медленно сложила ладони.

— О-отпустить!

И они устремились вниз. Пять метров, четыре, три…

Можно было уже заводить список экстремальных опытов в жизни. Типа, №2413: «свободное падение насмерть».

На полпути её запястье обхватила чья-то холодная ладонь и потянула на себя.

Падение, которое она пережила?

И к этому можно было приложить созерцание того, как многотонные обломки буквально в одно мгновение ока развалились в пыль и труху. Такое не каждый день увидишь.

В самом начале, едва они переступили порог тренировочной зоны, Тринадцатая сказала, что многие причуды (включая её собственную), бывают смертельно опасными. И да, её Чёрная Дыра была действительно опасной, но в то же время Урарака не могла представить использование подобной силы для чего угодно, помимо спасательных работ. Тринадцатая была слишком доброй.

А теперь, стоя на пирсе на коленях, она почувствовала, как слова Тринадцатой давят на плечи.

Его причуда была мощной, сильной и действительно смертельно опасной. Этот парень перед ней всего лишь положил растопыренную ладонь на огромные тяжёлые обломки, как его «разложение» за доли секунд дало разрушительной волной. Не прошло и минуты, как на месте конструкции остался один только песок из железа и бетона (который осыпался бы им на головы, если бы Громкоблако не сдул всё в сторону созданным порывом ветра).

Урарака попыталась отдышаться, не в последнюю очередь из-за перенагрузки от причуды, но в основном — дышала она тяжело, поражённая зрелищем. Подсознательно она потёрла своё запястье, проверяя, не рассыпалось ли оно в труху. Она все это время наивно думала, что его причуда не действует на живое? Ну что ж, красноречивое покалывание на её коже говорило об обратном.

Парень почти сразу же рухнул на колени рядом с ней, выглядя совсем уж истощённым (отчасти… нет, абсолютно и полностью по её вине). «Прости… те», хотела сказать она. «Я была неправа, вы — хороший человек.»

— Тринадцатая сказала, что голову тебе снесёт, — донёсся до неё голос Ширакумо, который приземлился с Аизавой как будто из ниоткуда. — Она говорит, ты ей весь тренинг сломал, а она столько времени на планировку потратила…

Парень поднялся на ноги и пошёл прочь.

— Передай Тринадцатой, — как-то разочарованно сказал он, — что я просто пытался спасти наивную девчонку, пока она не переломала себе ноги и свои мечты стать героем.

— Эй, только с велосипедом осторожнее! — крикнул Громкоблако вслед. — Домой пешком же пойдёшь!

* * *

Значит, он всё-таки Громкоблако не послушал.

Примерно в 6:45 вечера Аизава-сенсей созвал всех к выходу, раздал анкеты и наказал оставить отзывы: что они узнали в различных зонах, какие сильные и слабые стороны в себе открыли, какие импровизации с причудой обнаружили, как сработались в команде и общий опыт. Тринадцатая с Громкоблаком уже ушли. Заполняя свою анкету, Урарака задавалась вопросом, злится ли Тринадцатая за тот инцидент в Зоне Кораблекрушения — точнее, злится ли на неё. Она надеялась, что никто никогда не узнает, что практически вся ответственность лежит именно на ней. Если ей выпишут штраф… это, считай, был конец. Она и так была на мели, а такой немыслимый долг она бы до конца своих дней не выплатила.

Через пятнадцать минут ученики собрались в автобусе и уже собирались уезжать, как мотор заглох, и дверь открылась, впуская уже знакомого ей парня — он сменил вымокшую футболку на белую рубашку с короткими рукавами, а чёрная куртка была накинута на руку. Почему-то сейчас этот парень выглядел именно что на свои двадцать, а не смотрелся дряхлым стариком.

Аизава-сенсей одарил его каким-то странным взглядом, потому что парень начал ворчать.

— Что смешного?

Аизава пожал плечами.

— Ты всё-таки разложил велосипед?

Парень только что-то пропыхтел и гордо уставился в лобовое стекло. Автобус медленно отъезжал от тренировочной площадки, и сердце Урараки сделало неприятный кульбит — ей слишком понравилось тренироваться (не считая инцидента в Зоне Кораблекрушения) и к отъезду она была не готова. Эх, всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Она с таким нетерпением ждала следующей поездки — может, уже в следующем семестре?

Парень натянул куртку.

— Только заднее колесо, — вздохнул он, зарываясь пальцами в волосы. — Ширакумо быстро снял шину, разложение дальше не пошло.

— Кстати, где он?

— Сказал, своим ходом полетит.

Аизава коротко кивнул и повернулся к ученикам — те сидели по трое-четверо.

— Они заняли все места, тебе негде сесть.

— И чёрт с ним, постою, — Урарака с трепетом смотрела, как он осторожно обхватывает поручень тремя пальцами, зажав внутрь мизинец и безымянный. Одна промашка — и весь автобус обратится в пыль. Почему он не мог просто носить перчатки? Было бы удобнее и спокойнее если не ему, так хоть окружающим. — Всяко лучше, чем эти сбежавшие из психушки малолетки.

Аизава-сенсей закатил глаза, явно желая вступиться за учеников (а точнее, лично за неё, потому что о ком ещё этот парень мог говорить в таком тоне?), но потом расслабил плечи. Наверное, подумал, что спорить бесполезно.

Остальная часть пути прошла без драмы, не считая обычного шума от класса 1-А: Мина, прикрыв рот рукой, агрессивно перешёптывалась с Тору (одного беглого взгляда в сторону Урараки хватило, чтобы понять, о чём именно шла речь). И что Мина, что, Тору (ей не нужно было быть видимой, чтобы Урарака заметила) метали горячие взгляды то на повернувшегося спиной парня, то на Урараку. Джиро спокойно сидела рядом с Бакуго, её наушники были подключены к айподу, и она даже не вздрогнула, когда Бакуго перелез через неё и рявкнул на Киришиму, который успел взбесить какими-то шутками. Деку тревожно бормотал себе что-то под нос, а по бокам его зажали задремавшие Тодороки и Яомомо.

Впереди сегодняшняя звезда драмы, абстрагировавшись от шума в салоне, вёл реально вежливый диалог с Аизавой-сенсеем. К её удивлению, в основном говорил и жестикулировал именно Аизава, а парень просто молча кивал, но слушал с явным интересом.

Урарака почувствовала облегчение при виде знакомых ворот Юэй, и снова выдохнула, когда парень развернулся и выпрыгнул из двери ещё раньше, чем автобус полностью остановился.

Облегчение было недолгим. Не успела она выйти, как её локоть схватила Мина, желая узнать все подробности инцидента на тренировке.

* * *

До самого возвращения в стены Юэй Урарака не особо думала, что случилось. Ну ладно, она случайно столкнула парня в озеро, и даже не столько виновата она, сколько вечно скользкие от воды балки на той башне! Вот если бы он был покрепче, он бы удержался на ногах! На ногах стоять он не разучился, да «ха-ха» три раза! И кстати, его причуда тоже свою роль сыграла — надо было дважды думать, прежде чем со своим «разложением» хвататься всеми пальцами за поручень! Вот, в инциденте не она виновата! Только вот после этого он проклинал именно её, когда шёл к учителям.

К тому же, она не могла воспринимать его всерьёз — её на нервное хихиканье пробирало всякий раз, когда она вспоминала, с каким видом утонувшего птенчика он вылезал из озера.

Стоило ли говорить, что передумала она довольно быстро.

Сейчас стоило позаботиться о Мине. Она прилипла к локтю, как будто клеем намазалась и отказывалась отпускать даже в момент, когда их собрали и объявили, что результаты по тренировкам опубликуют завтра. Мина наверняка не оставит её в покое, пока не соберёт каждую унизительную деталь инцидента — вот уж кому стоило идти в журналистику, а не геройскую школу.

Спустя два молочных коктейля и приговорённую кукурузу в масле, Мина и Тору обе были в курсе истории и теперь были буквально в шаге от того, чтобы кататься по полу от смеха. Мина вся покрылась ярким румянцем, и, судя по задыхающимся звукам от Тору, её тоже это всё позабавило. Урарака не рассказывала про ту часть, где он снимал футболку и где они обменялись оскорблениями — рано или поздно Мина узнает об этом от Цую или Деку, но Урарака просто не смогла заставить себя рассказать. Они бы так и начали подозрительно пялиться, а она и без этого краснела до кончиков ушей.

Урарака поняла, что стоит готовить себе гроб (теперь уж точно), когда они пришли в общежитие и обнаружили в гостиной кучку о чём-то спорящих одноклассников.

— Что случилось? — спросила Мина.

— Ребята, вы что, всерьёз удивились? — говорила Яомомо. — Я всё поняла, как только увидела, что он приехал к нам на тренировку.

Урарака почувствовала, как сердце уходит в пятки от одного упоминания сегодняшней тренировки.

— Вы о чём? Кто приехал?

— И это ты у нас спрашиваешь?! — взревел Бакуго. — Ты его чуть не утопила, ещё и ржать с него начала! В космосе последние мозги потеряла?!

«А, тот парень», подумала она, улыбаясь всплывшему в голове образу вымокшего котёнка.

— А что с ним?

— Очако-чан, — выдохнула Цую, как будто заранее готовилась ответить на её вопрос. — Он из агентства. Он, конечно, не в топ-10, но Тодороки-кун сказал, что он очень известен в геройском сообществе, а его агентство имени Ханы — одно из ведущих в сфере поисковых и спасательных работ.

— Ну, ладно, и?.. — Урараке совершенно не нравилось, куда идёт этот разговор. Если этот парень настолько знаменитый, почему она только сегодня о нём впервые услышала?

— Очевидно, он хотел до соревнований присмотреть себе кого-нибудь на стажировку в этом семестре, — ответил уже Шото, его голос был полон отвращения — скорее всего, в её адрес. Он повернулся к Деку, который нервно переминался с ноги на ногу. — Так, Мидория?

Деку кивнул.

— Аизава-сенсей сказал… точнее, он говорил с сенсеем, и я немного… подслушал? — он бросил на Урараку быстрый взгляд и продолжил ещё нервознее: — Ему у нас очень сильно не понравилось, так что… Ну, наверное, он нас… Точнее, он никого из нас и на километр к своему агентству не подпустит. Сказал, у него серьёзный подход, и тупые дети ему не нужны.

Едва Деку закончил, толпа загомонила.

— Молодец, Уравити!

— Могла б его сразу лицом в оползень бросить!

— Чем ты думала?

Урарака затолкала подступившие слёзы обратно в глотку. Правильно мама говорила: «нет смысла рыдать над пролитым молоком». Ну откуда она могла знать, что он приехал договариваться о стажировке? Она-то, послушав его нытьё в адрес Ширакумо-сенсея, предположила, что его затащили на тренировку против воли.

Ох, он же лично к ней подходил, по геройскому имени назвал. Божечки, может, он хотел собеседование провести? Жалкая неудачница.

— Я понимаю, что это был несчастный случай, ква, но не могу не согласиться с Бакуго. Очако-чан, что на тебя нашло? Зачем ты над ним смеялась?

«Но даже Мине было смешно», хотела возразить она, но промолчала, потому что сейчас даже стоявшая рядом Мина состроила виноватое выражение.

— Откуда вы всё знаете? — спросила она вместо этого.

Все, кроме Бакуго и Тодороки, указали на Деку, и тот замахал руками, как будто это он был во всём виноват.

— Я-я не хотел подслушивать! Я просто пошёл в туалет, а они трое там разговаривали… Точнее, Шимура-сан рассказывал про Урараку, а сенсеи смеялись, — он так яростно покачал головой, что Урарака всерьёз испугалась, что та с плеч слетит. — Нет-нет, он на тебя не жаловался! Он просто… просто подробно рассказал, что случилось! Вот и всё.

И так было понятно, что Деку просто пытается быть вежливым. Этот парень именно что нажаловался.

— Но ребята, он же даже не в топе рейтинга, — рискнула подать голос Мина. Вот же отвага у человека. — На его агентстве свет клином не сошёлся, верно?

Кто-то из одноклассников начал сбито соглашаться, но большинство были настроены скептически. Судя по всему, что она успела выцепить из разговоров, этот парень был очень близок к Всемогущему (вот на уровне приёмного ребёнка) и Ширакумо-сенсею (по фамильярному тону догадаться было несложно), так что, скорее всего, он был вполне себе при деньгах, а геройской работой занимался чисто для удовлетворения своей душевной доброты. А в геройском сообществе его уважали (читай, побаивались), потому что он, будучи совсем мелким подростком, вышел чуть ли не один на один с главным боссом преступного мира и почти что стёр того с лица земли просто из-за того, что он ранил его сестру. Даже в нынешнем топ-10 практически никто не мог похвастаться тем же.

Теперь она совсем была безнадёжна. Урарака столько трудилась, чтобы осуществить свою мечту и попасть в Юэй, а теперь из-за неё очень известный герой расскажет всему сообществу, что в классе 1-А одни незрелые дети, неспособные вести адекватный диалог. Каков шанс, что из-за этой ошибки её теперь вытурят из школы? Или, как минимум, забьют её личное дело всеми теми оскорблениями, которыми он её осыпал? А как максимум, сочтут её настолько непригодной для геройской работы, что путь даже в другие геройские школы будет ей заказан?

Она даже не осознала, что плачет, пока не почувствовала, как Яомомо хлопает её по плечу.

— Ну-ну, Урарака, не плачь. Давай устроим ночёвку! Не исключено, что мы просто раздули из мухи слона.

— Я согласен, — со своего места поднялся Киришима, сверкая голым торсом (Урарака вспомнила ту внезапную сцену на балке и выписала себе мысленную оплеуху прежде, чем успела покраснеть) в своём геройском костюме. — С каких пор репутацию Юэй, лучшей геройской школы страны, может подорвать отзыв какого-то левого парня? Тем более, что он — плаксивая…

— Мудила? — закончила за него Урарака.

Киришима усмехнулся.

— Я собирался остановиться на «малолетке», но твой вариант тоже хорош. Думаю, другим про-героям хватит мозгов не слушать его нытьё.

Урарака была искренне ему за эти слова благодарна. По крайней мере, один человек осознал весь абсурд ситуации.

С этими наивными позитивными мыслями она и уснула в ту ночь, надеясь, что никакие последствия её не ожидают.

Ага, да. Разбежалась.

— Все записали задание? — Полночь поиграла двумя пальцами с длинной прядью своих волос и, почти что специально виляя бёдрами, прошла по классу. — Прекрасно, на сегодня всё, — и махнула пальцем прежде, чем класс разразился радостными возгласами. — Все, кто ездил на вчерашнюю тренировку, могут получить свои результаты у классного руководителя, общий балл висит на доске объявлений.

Вот как можно убить всё настроение буквально за секунду. В классе раздался ропот: кто где мог облажаться, кому занизят баллы, всё такое.

— И да, лично тебе передаю! — Урарака подскочила на своём сидении, когда Полночь выставила на неё палец. Вот и всё, пришли последствия. — Немедленно в кабинет директора!

Весь класс в мгновение ока повернулся в её сторону — кто-то с жалостью, кто-то с подозрением, но в основном, все были напуганы её будущим наказанием.

— Я так полагаю, это из-за вчерашнего? — спросил Иида.

Урарака закрыла руками лицо.

— Меня выгонят из школы?

— Я так не думаю, — сказала Яомомо, уже остановившаяся рядом и готовая похлопать по плечу в случае чего. — Но могут сделать выговор. Ты заготовила извинения?

Тодороки обычно был не из тех, кто готов пообщаться на перерыве за коробочкой бэнто, но едва Полночь вышла из кабинета, он подошёл к Яомомо, готовый предложить и свои пять копеек поддержки.

— Насколько я знаю, он не злопамятный, но в подобной ситуации…

— Я бы такое точно припомнил, — перебил Минета. Боже, и он в курсе? Вчерашние новости обошли общежитие быстрее лесного пожара? — Это наверняка было унизительно для любого уважающего себя парня.

Тодороки не обратил на него ни малейшего внимания.

— Если хочешь, я могу замолвить за тебя слово.

— И как же? — устало открыла лицо Урарака. — Рекомендованным ученикам доступна особая магия?

— Нет, мой старший брат Тойя хорошо дружит с его сестрой, — мягко усмехнулся он. — На самом деле, они там без пяти минут женаты, но это такое. Я могу ему позвонить, а ты расскажешь, что это всё несчастный случай. Хана хорошая, она обязательно поймёт, да и против неё никто не пойдёт.

— Его сестра живая? Ты же вчера говорил, он в её память агентство назвал?

— Э-э, она живее всех живых, — в замешательстве нахмурился Шото. — И агентство не в её память, скорее, в её честь? Он сильно её обожает.

Каминари прищёлкнул пальцами со своего места в первом ряду.

— Урарака, ты хоть знаешь, как его зовут?

Она призадумалась. Прошлым вечером она несколько раз слышала, как его звали по имени, но сейчас не могла вспомнить, как бы ни старалась. Как его, Химура? Шимура? Она и имя его начисто забыла. Громкоблако вчера его по имени назвал, как там было? Тойя? Тенко?

Одноклассники чуть ли не хором приложили ладонь к лицу.

— Чувак, у неё же старый телефон, она не может загуглить.

А Токоями, который в полнейшей тишине слушал разговор со своего месте, зловеще покачал головой.

— Да падёт Урарака в темнейшие пучины бездны.

* * *

Его зовут Тенко. Шимура Тенко.

Урарака чувствовала себя Деку, когда бормотала под нос всё, что успела запомнить из краткого экскурса по статистике, который любезно предоставили одноклассники.

Ему двадцать лет.

«Слушай сюда, я хотя бы ещё расти не закончила, а ты…. Стоп, а сколько тебе?»

О, да, она помнила, как ошарашила его внезапным вопросом, и сама удивилась его ответу. Если честно, по его говору и тону общения она ожидала, что он будет сильно старше двадцати.

Его причуда — «разложение».

Это она уже видела.

Особые достижения: помог Всемогущему одолеть босса преступного мира Шигараки, и в шестнадцать основал собственное поисково-спасательное агентство.

В шестнадцать… Четыре года назад, что ли? Почему она впервые об этом услышала только сегодня? Она ведь тоже следила за новостями о Всемогущем — может, не с таким рвением, как Деку или Бакуго, но… Ох, стоп, четыре года назад. Когда Всемогущий провёл последнюю за свою геройскую карьеру схватку и лишился причуды навсегда. Это был траурный день для всей Японии, но в каком-то смысле это пошло на пользу всем — в любом другом случае сам Всемогущий никогда бы не присоединился к штату преподавателей Юэй.

Она остановилась аккурат перед дверью кабинета директора Незу, задаваясь вопросом, а правильно ли она поступила, когда отказывалась от предложения Тодороки позвонить Хане. Ну что ж, она приняла наилучшее в своей ситуации решение столкнуться с проблемой лицом к лицу, а раз уж этот Шимура Тенко пошёл прямо к её директору, здесь никакие звонки уже не помогли бы. Всё, что оставалось — молиться ками и надеяться на лучшее.

Сделав глубокий вдох, она постучала в дверь.

* * *

В класс она вернулась через час, одноклассники встретили её встревоженными выражениями.

— Очако-чан, ты в порядке? — ох, это Цую.

— Что случилось? О, нет, тебя отстранили? — а это Мина.

— Урарака, что Шимура-сан тебе сказал? О, боже, ребята, что делать? Она плачет! — Деку.

Яомомо усадила её в кресло (сидящий там секунду назад Аояма поспешно вскочил, едва увидел, что Урарака вот-вот с ног свалится) и предложила бутылку воды.

— Я… О-он не… Он им ничего… — попыталась выдавить она после того, как сделала глоток.

— Он не жаловался директору?

— Да!

Спасибо интеллекту Яомомо — та сразу поняла, что пытается сказать Урарака. Другие одноклассники расположились на своих местах, более-менее удовлетворённые тем, что фиаско разрешилось и репутации класса 1-А ничего не грозит.

— Тогда зачем тебя к директору звали? — спросил Деку. — И почему ты плачешь?

Потому что она поверить не могла, как ей удалось по-королевски облажаться во всех своих последних шансах на удачу.

* * *

— Да, заходи! — раздался изнутри писклявый голос (наверняка это был их медведе-собака-мышь-директор Незу).

Она успокоила дрожащую руку и повернула дверную ручку, чтобы пройти в кабинет так спокойно, насколько она могла прикинуться. Было тяжело, учитывая, что она была во-о-от в таком шаге от того, чтобы обнулить себе вес и улететь к потолку.

По крайней мере, сцена в кабинете не нагнетала такого волнения, как она ожидала.

Директор Незу и Всемогущий сидели бок о бок на диване напротив гостя — а тот развалился на широком диване, одну ногу закинув на диван, другую — на кофейный столик. Никто из учителей, по ходу, вообще не возражал против подобной вольготной позы: директор смахивал с жилета несуществующие пылинки, а Всемогущий бросал быстрые взгляды между директором и оставленном на столике чайником.

Сегодня он был одет в чёрную рубашку, джинсы и знакомые красные кроссовки (либо он их так хорошо просушил, либо сразу затарился десятком одинаковых пар. А почему бы и нет, у богатеньких свои закидоны), как будто пытался одеться официально, но на полпути сдался.

Незу приветственно поднял лапу.

— Вот и она.

Гость даже не повернулся в её сторону. Его больше интересовала какая-то открытая статья на планшете, который лежал на его бедре.

Прежде, чем кто-либо успел начать, она низко поклонилась всем присутствующим.

— Я принесу официальные извинения за вчерашний инцидент в письменном виде. Обещаю, этого больше не повторится. Прошу меня простить и дать мне последний шанс.

Незу поставил чашку на стол, его глаза-бусинки распахнулись от растущего любопытства.

— А что за инцидент?

Стоп, что?

Она чуть шею не свернула, так резко хотела перевести взгляд на вчерашнюю свою жертву, но он уже и сам на неё смотрел. Опять. Он что, мысли её читал и знал, что она сейчас посмотрит?

Он отложил планшет и сложил переплетённые пальцы на колене. Он выглядел немного обеспокоенным, что она открыла рот безо всяких подсказок, и действительно — стоило немного подождать. Откуда ей было знать, что директор ничего не знает о вчерашних беспорядках? Так, а почему её вообще в кабинет вызвали, если не для выговора?

— Ничего особенного, — ответил он вместо неё. — Самые типичные проблемы, которые возникают, когда пытаешься поговорить с буйными подростками. Если так интересно — Сотриголова расскажет.

Судя по тому, как у директора дёргалась морда, и так было ясно, что он сгорает от любопытства. Всемогущий же в лице не менялся — он переводил взгляд с неё на него и обратно, но так ничего и не сказал.

— Ш-Шимура-сан? — его глаза сверкнули от лёгкого удивления (ну да, она к нему по фамилии и со всем официозом, хотя все остальные звали просто «Тенко-чан». Ну уж нет, это было бы совсем фамильярством). — М-м-м, зачем я здесь? Т-то есть, зачем меня пригласили?

— На собеседование, — он указал на единственное свободное кресло. — Садись.

* * *

Она облажалась уже в третий раз за два дня.

Почему ты пришла учиться именно на героя?

Это же довольно простой вопрос, да? Она могла ответить всё, что угодно. «Я хочу спасать мирных жителей нашей страны». «Я хочу защищать гражданских во время нападений злодеев».

Но острый взгляд его красных глаз дал ей ясное ощущение, что он раскусит любое её враньё. Она выдала всю правду прежде, чем подумала о том, что было бы неплохо остановиться.

Я хочу стать героем, чтобы заработать много денег и обеспечить родителям спокойную старость.

Целых пять долгих минут в кабинете стояла гробовая тишина, прерываемая разве что сёрбающим чай Незу. Он даже предложил чашку Всемогущему, но тот отказался — как и Урарака, он с нетерпением ждал реакции на её ответ.

А пока она выкладывала всё, как на духу, Тенко Шимура сидел с самым бесстрастным на свете лицом — подпёр щеку ладонью, локоть упёр в подлокотник дивана. Он сидел так даже после того, как она закончила, и она почувствовала себя обманутой. Он вообще слушал или уснул на середине?

А через две секунды, пока Урарака отвлекалась на его мизинец, которым он теребил родинку у подбородка, она начала открывать новые детали на его лице, и в голове зарождались сотни новых вопросов. Вот шрам, рассекающий губы (это после того сражения со злодеем? Но она слышала о единственном его сражении, и оно было четыре года назад, а шрам выглядел гораздо старше, как будто ему лет десять минимум), ещё один шрам на правом глазу, который то и дело дёргался, когда Шимура моргал. Под глазами пролегли старые красноватые пятна, как будто он часто их чесал. На лицо низко спадала непослушная чёлка, на худой шее натянулись вены…

Она вернулась в реальность, когда он с лёгким, но ощутимым звяком опустил на кофейный столик вторую ногу. Незу сейчас был готов ему подзатыльник выписать, но скорее из-за пролитого чая, чем самого жеста.

А потом Шимура открыл рот.

— А можно с неё полтора литра крови слить для Тоги? Или мерки снять, чтобы Твайс клонов наделал?

Охренеть не встать! Кто такая Тога?

— Э-э-э, Тенко… — мягко попросил Всемогущий, как будто его слова не были самой отвратительной и аморальной вещью, которую она слышала в своей жизни. — Это немного не этично.

«Не этично»? Да она коней двинет, если с неё столько крови слить! Почему никто и бровью не повёл на подобные предложения? Он головой где-то ударился?

Вне всякого сомнения, он снова как будто услышал все её мысли и решил, что надо как-то объясниться, прежде чем она перепугано позвонит в полицию и всю компанию увезут за подстрекательства к её убийству.

— Понимаешь ли, в агентствах, которые занимаются ликвидацией последствий стихийных бедствий, платят далеко не столько же, сколько зарабатывают боевые герои, которые устраивают лазер-шоу с причудами во время поимки злодеев.

Урарака неуверенно кивнула. Это она и так знала, но судя по тону, он обращался к Всемогущему, а не к ней. Тот слегка поморщился и тоже кивнул.

Вздохнув снова, Шимура повернулся к ней.

— Твоя причуда была бы полезна в нашей работе, но у нас королевских зарплат можешь не ожидать. Герои из первой десятки рейтинга получают в разы больше, чем всё наше агентство.

Оу.

— Я подумывал предложить тебе у нас стажировку на время семестровых каникул… Ты, вроде бы, на первом курсе?

— Д-да… — выдавила она. Её? На стажировку? Она своим ушам не верила.

— Но тебе оно не интересно, я прав?

«Нет, я абсолютно и полностью согласна!», хотела крикнуть она, потому что уже это предложение было для неё лучше, чем ничего. Но она была слишком ошарашена, чтобы выдавить прямо сейчас хоть слово. Наверняка он принял её молчание за отказ, потому что он вернулся к ранее отложенному планшету.

— Тогда нечего и обсуждать. Иди в свой класс, Уравити-чан.

Урарака выдохнула, прежде чем почувствовать, что голос всё-таки возвращается.

— Нет, я бы хотела у вас поработать… То есть, я буду счастлива, если вы дадите мне шанс.

Он поднял на неё глаза, но любой интерес, видимо, исчез, когда она красноречиво промолчала на первый вопрос.

— Тогда я подумаю.

Директора Незу сейчас вряд ли интересовало что-то помимо чая, но Всемогущий пригласил её уйти молчаливым жестом в стиле «ты ступай, а я с ним поговорю».

Две минуты спустя она закрывала за собой дверь и какое-то время тупо стояла под стенами кабинета, пытаясь понять, как она умудрилась потерять всученную под нос первую стажировку. А потом она услышала голос директора.

— Как насчёт других учеников? Может, тебе в агентстве пригодится кто-то ещё?

— Я не ищу новых людей, просто… её причуда была бы действительно нам полезна. Но раз уж она хочет только загрести побольше денег, не буду мешать ей попасть в топы. И моей команде в долгосрочной перспективе от неё толку будет мало.

Она убежала в класс, чувствуя, как подступают слёзы.

Урарака как раз закончила пересказывать, что же случилось в кабинете директора, когда в двери их класса появился сам Всемогущий. Деку заметил его первым — чуть ли не на автомате повернулся к нему с раскрытыми от трепета глазами.

— Всемогущий!

— Доброго дня, юный Мидория, — улыбнулся он, но тут же обратил внимание на учительское кресло, где и сидела Урарака в окружении Аоямы, Яомомо и Мины. — Вы не против, если я одолжу у вас юную Урараку? Окажи мне честь.

Она смущённо кивнула и поднялась со своего места, чтобы последовать за ним. Он лично собирался отругать за тот бред, что она наговорила в директорском кабинете? Или он, как и заверял, смог как-то убедить Шимуру дать ей второй шанс?

Когда она поступала в Юэй и услышала, что одним из преподавателей будет Всемогущий, она была скорее напугана, чем взбудоражена. Ну да, он в течение многих лет был героем номер один (прежде чем героически потерял причуду в сражении с суперзлодеем), был не меньше знаменит своей широкой ободряющей улыбкой (почти что глуповатой — кто в своём уме будет 24/7 поддерживать эту гримасу на своём лице?) и никогда не подводил нуждающихся. Но, можете назвать её скептиком, на неё он никогда не производил впечатления доброго дядюшки, к которому можно в любой момент подойти и поговорить о своих жизненных проблемах. Он был слишком неприступным, слишком мускулистым, слишком профессиональным героем для такой недоучки, как она. Она ожидала, что как учитель и наставник Всемогущий не будет настолько хорош.

Она поняла, что неправа два дня спустя. Во всех смыслах. Он не был слишком мускулистым — он вообще не был мускулистым, на самом деле. Урарака до сих пор не могла придумать правдоподобной причины, каким образом он мог раздуть своё худое, как палку, тело до тех мускулов, которыми было легче лёгкого собственную рубашку разорвать. И наставником он был не таким уж неприступным. Он даже издалека казался бесконечно добрым человеком, всегда вежливым и готовым прийти на выручку к подопечным.

Примерно поэтому она была ему благодарна больше, чем когда-либо в своей жизни именно в тот момент, когда он провёл её на площадку на улице, усадил на скамейку и предложил банку прохладного лимонада из автомата — наверняка пытаясь сгладить будущее послевкусие плохих новостей. Она и сама была согласна, что проще переварить отказ, если наесться чего-нибудь сладкого.

Он украдкой вытащил из кармана своего огромного пиджака крохотную визитку.

— Юная Урарака, прими это.

— М-м? — визитка была оформлена очень простецки. Сверху было напечатано красным шрифтом «Агентство Хана», ниже — его имя, должность управляющего и главного по всем вопросам, номер телефона и адрес электронной почты. Она распахнула глаза, что те чуть на скамейку не вывалились. Всемогущий выпросил у Шимуры для неё контактные данные? — Божечки, спасибо вам огромное!

Он глухо усмехнулся.

— Рано меня благодарить, дитя. Тебе ещё многое предстоит. Я всего лишь сказал юному Тенко, что ты молода, неопытна и заслуживаешь второго шанса.

Третьего, на самом деле. Он и так не стал ей мстить после всего, что она сделала и наговорила на тренировке. Но Всемогущий прожигал её пристальным взглядом, так что она слабо улыбнулась и кивнула.

— Но не делай поспешных решений, — продолжил он. — Твои причины учиться на героя… во всяком случае, честные.

Ох, она хотела провалиться сквозь землю. Спасибо Всемогущему за его вежливость — о чём она думала, когда выкладывала все свои постыдные мелочные причины спасать людей перед человеком, который жизнь и причуду положил на этом поприще? И что теперь он о ней думал?

— Думаю, тебе стоит связаться с семьёй и обсудить эту стажировку с ними. И лучше провести небольшое исследование, какого рода миссии выполняются в его агентстве. Неплохо знать заранее, действительно ли это та работа, которой ты хочешь заниматься.

Урарака фыркнула и выпрямилась. Она и так всегда знала, что её причуда не такая полезная, как у Яомомо, не такая мощная, как у Тодороки и не такая взрывная, как у Бакуго. Конечно, она могла бы в сражении со злодеем отправить того в свободное плаванье по воздуху, но даже если ей с этим навыком дадут лицензию — толку? Она сможет попасть в первую десятку геройского топа только нечеловеческими усилиями и одним снизошедшим чудом. А все её одноклассники и друзья в какой-то момент станут соперниками за зарплату повыше и конкурентами по рейтингу.

Одна эта мысль порождала в ней небольшие сомнения — а на том ли пути нынешнее геройское сообщество? Сейчас герои скорее были нацелены на поддержание и улучшение собственного рейтинга, чем на реальную помощь людям.

— Даже если я изначально поступила сюда, чтобы помочь родителям, я должна согласиться со словами Шимуры-сана. Большинство героев работают только для того, чтобы устроить бой позрелищнее и поднять себе очки рейтинга. Если моя причуда и мои способности принесут больше пользы на спасательных операциях, я смогу отказаться от амбиций.

Всемогущий похлопал её по плечу.

— Мне нравится твой дух, юная Урарака. Уверен, ты в итоге примешь верное решение.

* * *

— Если спрашивать меня — я скажу, лучше позвони родителям и послушай, что скажут они. В конце концов, твоя мама…

— Я уже с ней поговорила, — покачала головой Урарака.

— Оу, и что она?

Урарака видела в стёклах его очков отражение самой себя, ковыряющей палочками в тарелке риса. Итак, они с Иидой и Деку сидели в столовой, на своём любимом месте. Ей не хотелось пересказывать одноклассникам разговор со Всемогущим — тем более, что к тому времени, как она вернулась, все разошлись на обед. Деку и Иида были достаточно любезны, чтобы её дождаться и пообедать втроём. Но разумеется, когда они вернутся на занятия, её снова все обступят.

Как она и ожидала, мама была всецело за то, чтобы Урарака занималась тем, что ей по душе. Вот вечно родители ей это говорили — мама всегда говорила, что находила в себе силы работать, когда слышала её наивный невинный лепет, даже если дела шли очень плохо и хотелось сложить руки. Урарака так серьёзно заявляла, что заработает кучу денег и мама с папой наконец-то отдохнут, но папа только трепал её по макушке.

— Нам достаточно того, что ты улыбаешься, Очако, — говорил он тогда.

Сегодня мама сказала то же самое.

— Очако, ты хочешь пойти на ту стажировку? — спросила мама, когда Урарака ей позвонила. — О нас не переживай, милая. Делай то, что считаешь нужным и не отказывайся ради нас от своей мечты.

— Ох, мамочка… — попыталась она выговорить сквозь задушенные слёзы. Всякий раз, когда она слышала родителей в телефонной трубке, её пробивало на поплакать.

— Может, там ты даже свою причуду укрепишь, — добавила мама. — И ты лучше узнаешь внутреннюю кухню профессиональных героев. Ты говорила, у главного в том агентстве причуда «разложения»?

— Да.

Мама задала ей этот вопрос уже трижды — либо не могла поверить, что у кого-то может быть такая мощная сила, либо была напугана всеми потенциальными несчастными случаями, которые могут произойти, если он один раз неправильно положит на что-то руку. Урарака знала, что мама сомневалась в этом предложении, но в жизни ей бы этого не сказала. Впрочем, мама тоже могла уловить скрытые нотки подросткового возбуждения и воодушевления даже в мрачном тоне Урараки.

— Мама, его причуда не действует на живое, — соврала она. — Только на неодушевлённые предметы.

— Да-да, я понимаю, — с лёгким облегчением согласилась она. — К тому же, сам Всемогущий порекомендовал тебя на эту стажировку. Очако, мы поддержим любое твоё решение. Если ты решишь, что эта школа и эта профессия всё-таки не для тебя — наши двери всегда для тебя открыты.

— Конечно, мам.

Ещё несколько вопросов и пару материнских советов спустя, её мама закончила разговор на «мы любим тебя, милая», и совсем не внезапно, Урарака закончила разговор в состоянии рыдающей сопливой лужицы. Она даже не знала, почему расплакалась. Может, потому что всё ранее пережитое унижение и паника молотом обрушились ей на голову, едва она услышала мамин голос?

Но она всё равно не рассказала, что точно случилось на тренировочной площадке — рассказывать подобное по телефону было бы слишком неловко. Однажды она обязательно поделится, но это будет, когда все её закипающие смутные чувства и эмоции по этому поводу окончательно утихнут.

— Она мало что сказала. Говорит, чтобы я делала, что хочу, но блин, я не знаю, чего я точно хочу! С одной стороны, я бы хотела к ним поехать, но…

Ложка Деку замерла на полпути ко рту.

— Но? — переспросил он.

— Не знаю, — покачала она головой. — То есть, скорее всего, я просто разнервничалась, потому что там совсем чужое место? Может, я бы меньше волновалась, если бы вы двое поехали со мной? Не знаю. Правда, не знаю. Я должна трястись от воодушевления, но… я…

— Боишься его причуды?

— Что? Да не-е-ет! — отмахнулась она настолько фальшиво, что ей самой было это очевидно.

Деку собрал последний рис из тарелки.

— Урарака-чан, он не сделает плохого, — сказал он (точнее, выдавил с набитым ртом и пришлось угадывать по слову). — Он умеет себя контролировать. Ну да, «разложение» работает от прикосновения, но он умеет с этим справляться! — да ну, Деку? А что ж ты чуть в обморок на месте не свалился, когда он на тебя руку закинул? — И знаешь, это так круто! Ты бы видела его в том бою на Камино… Столько людей видели всё вживую, везунчики. А я сидел, готовился к экзаменам…

— Откуда ты столько о нём знаешь? — перебила Урарака, пока Деку не скатился в свой привычный непрерывный отаку-бубнёж.

Неужели они были лично знакомы? В принципе, причуда Деку похожа на такую же, какая была у Всемогущего, и они всякий раз странно перешёптывались при встречах в коридоре или на улице, так что здесь было сложно не заподозрить странную связь. Да и разве не Тодороки говорил, что Всемогущий кто-то типа опекуна Шимуры Тенко? Так получается, они были знакомы ещё до того, как Деку в Юэй поступил! Ух ты! Так они, получается… братья? Сводные братья? Э-эм, полу-братья?

О, так получается… Всемогущий не такой уж и ангелочек? А что, если на самом деле он богатый Казанова, у которого куча бастардов по всей стране?

— Ну, я много читаю про героев, — застенчиво улыбнулся Деку и потёр шею. — Он, конечно, далеко не в топ-10, но я сильно им восхищаюсь. Если бы я был на твоём месте, и он лично меня позвал к себе в агентство, я бы даже не раздумывал. Он очень харизматичный лидер.

Ну, получается, не братья. Скорее, Деку запал на него как последний фан-бой?

Она не успела сказать больше — Деку поднял руку, привлекая чьё-то внимание.

— Эй, Тодороки, давай к нам! — и зашептал уже ей: — Готов поклясться, Тодороки знает про него больше, чем все мы вместе взятые.

* * *

Тодороки выслушал новости по её инциденту как никогда безразлично. Урарака всегда задавалась вопросом, что происходит в голове у этого парня. Внешне он выглядел холодным, но то, как он временами оглядывался на сбившихся в компании одноклассников, говорило об обратном — как будто он хотел присоединиться, но не знал, как это сделать. Иногда он мог с ходу нагрубить, иногда (как сегодня) мог внезапно навязаться с поддержкой. Даже сейчас всё в его виде кричало о том, как он хочет с кем-то сесть в столовой, но в итоге он стоял посреди зала и так зыркал, как будто это они должны были телепатически уловить его желания. Ну, Деку всё же уловил, но это было немного не то.

А потом он просто уселся и начал игнорировать любые попытки Деку завязать разговор, поглощённый только своей холодной собой.

Как бы то ни было, она всегда чувствовала, что Шото вне их лиги — как потому, что он рекомендованный студент, так и потому, что он — младший сын нынешнего героя номер один Старателя. Примерно поэтому ей хотелось закатить глаза и увидеть собственный мозг, когда она просто спросила про Шимуру Тенко, а этот Шото тупо молча полез в карман за телефоном. Ну да, не каждый день такая девчонка, как Урарака Очако, получает такой качественный игнор от очередного «золотого» мальчика с богатеньким папой.

Ах, да, не стоило забывать свой роковой недостаток. Она всегда слишком быстро складывала неверное впечатление. Сложила вчера и, вон, сейчас.

Тодороки достал свой телефон, чтобы положить посередине стола.

— Нацуо-нии постоянно мне их присылает, — он дважды постучал по экрану смартфона, чтобы тот снова включился. — Можешь посмотреть. Кое-что было снято в его агентстве.

— Оу? — ошарашенно пискнула она. Так он помочь хотел? — Эм-м-м, спасибо, Тодороки-кун.

Он только пожал плечами и вернулся к своей собе.

Урарака осторожно взяла телефон. Она никогда не держала в руках настоящий смартфон, да ещё и принадлежащий другому парню. Она наверняка сейчас что-то случайно наклацает или сломает. Судя по возникшему на руку давлению, Деку тоже попытался через её плечо подсмотреть за фотографиями своего обожаемого харизматичного кумира. Иида напротив них постоянно ёрзал на месте, как будто был в шаге от потери контроля — и действительно, через секунду он вскочил с места и подошёл посмотреть фотографии вместе с ними.

В итоге они устроились по обе стороны от Деку — тот утверждал, что знает каждого из агентства. Урарака не сомневалась. Ей ли было не знать, с каким рвением Деку рвётся к новой информации о героях.

Остальная часть обеденного перерыва прошла за просмотром всего, что было в папке с красноречивым названием «тойя-нии бесит».

Большинство фотографий (точнее, селфи) сфокусированы именно, что на его брате — тот выглядел так, будто с каждой из сторон Шото вырвали по куску. Копна снежно-белых топорщащихся волос, ярко-голубые глаза, лёгкие ожоговые пятна на лице и руках. По общему впечатлению он был куда более весёлым, общительным и живым в сравнении со своим братом-социальным инвалидом. Она как раз задалась вопросом, что случилось в их жизнях, что братья выросли такими разными, как на одной фотографии показался Шимура Тенко, и она забыла, о чём вообще думала.

Фотография была прошлогодней — не нужно было много на эту тему много гадать, стоило только обратить внимание на стоящий на барной стойке праздничный торт с красноречиво воткнутыми свечами «19». Перед тортом сидел он сам, закрыв всё лицо своей правой рукой, и по одному этому виду Урарака могла ощутить все исходящие флюиды «как они меня достали».

А «они» — это парочка на барных табуретах по обе стороны от него.

Тодороки Тойя широко улыбался в камеру, одной рукой приобнимал Шимуру за плечо, а другой пытался стянуть ладонь с его лица. Справа от него какая-то девушка с тёмными волосами пыталась заснять их на видеокамеру. Судя по всему, она пыталась убедить его задуть свечи и разрезать торт, пока воск полностью не растаял. Урарака могла поклясться, что он сквозь пальцы смотрел именно на девушку.

— Шимура Хана, — представил её Деку. — Она его старшая сестра.

«Ух ты», подумала Урарака, настолько брат с сестрой были друг на друга не похожи. У Ханы были большие тёмные глаза, под одним из них была родинка, и она сияла приятной улыбкой. Она, судя по виду, была из тех людей, с которыми можно столкнуться в магазине перед последней коробкой хлопьев, разговориться, и разойтись уже самыми лучшими друзьями.

В то время, как у её брата был видок, как будто он мог прямо сейчас пойти и в лёгкую отвоевать у богов смерти саму Преисподнюю.

На самом деле, если присмотреться, на фотографии было много деталей, помимо торта — так стоп, это её глаза обманывают, или на заднем плане ещё один Тенко Шимура корчил рожи какому-то человеку-ящерице? Не успела она приблизить и убедиться, как Иида смахнул фотографию.

Ну, следующая картинка была не такой хаотичной. На самом деле, это было нормальное групповое фото. Шимура Тенко стоял в центре (с видом слишком недовольным для позирования), по обе стороны от него расположилась вся его команда. Деку принялся перечислять их имена, статистику, рейтинги и причуды (вот как он столько за раз запоминал? Урарака была вполне способна и собственное имя забыть, если бы её внезапно спросили), но всё пролетело мимо её ушей. В лучшем случае она запомнила двоих: мистера Компресса, который своей причудой сжатия обычно превращал то ли небольшие обломки, то ли пострадавших в шарики и уносил в безопасное место; и Магне с причудой намагничивания людей.

— …Но честно скажу, не знаю, чем в агентстве занимается старший брат Тодороки, — закончил Деку. — Его причуда… Синее пламя, вроде бы? В общем, в агентстве ни слова о нём не сказано.

Урарака даже знать не хотела, каким образом Деку добрался до такой закрытой информации. Очевидно, для такого неудержимого фаната не было никаких преград.

Шото к этому моменту уже закончил обедать.

— А, Тойя-нии? — он промокнул губы салфеткой и отложил палочки, прежде чем с самым невозмутимым лицом кирпичом заявить: — Он на шее у всех висит. Профессионально.

* * *

Мина заявила, что будет в её комнате, пока она созванивается с Шимурой, чтобы предоставить моральную поддержку. Ага, так Урарака и поверила — наверняка ей хотелось просто услышать весь разговор в качестве прямого свидетеля (и нет, Урарака скорее убилась бы, чем стала включать громкую связь).

Почему-то Шото тоже пришёл. Может, ему было любопытно, чем закончатся ей планы на семестровую стажировку? А фиг его знает. Он держал свою морду-кирпич что тогда, что сейчас — зато с кем-то переписывался и то и дело прикусывал губу, как будто пытался удержаться от ухмылки, прежде чем набрать очередное сообщение. С кем он вообще мог так висеть на телефоне?

По крайней мере, Деку был абсолютно честен и искренен в своей поддержке.

— Ты справишься, Урарака-чан! — вскинул он кулак, когда она взяла злосчастную визитку с таким лицом, как будто это была привязанная к её лодыжке взрывчатка.

Она набрала номер, при этом чуть ли не выламывая клавиши на телефоне, и её большой палец замер над зелёной кнопкой вызова, пока она мысленно проговаривала заготовленные реплики. «Могу ли я поговорить с Шимурой Те…» Нет, не так. «Могу ли я поговорить с управляющим? Кто я такая? Я учусь в Юэй…»

— Ой, Очако-чан, ты слишком много думаешь, — нетерпеливо перебила её мысли глупая Мина, прежде чем наклониться через плечо и нажать на кнопку вызова.

Её старенький потрёпанный телефон (который практически никогда не мог сработать правильно с первого раза) предательски подключил вызов. Урарака, чертыхаясь про себя, панически попыталась нажать на завершение звонка и так старалась, что почти уронила телефон на пол. Копошилась она достаточно долго, чтобы в трубке послышались гудки. Ух-х-х, звёзды сегодня определённо не на её стороне — ну, и отдельное «спасибо» Мине.

— Да просто поговори с ним! — она вжала телефон Урараке в ухо. — Ты же знаешь, что сказать, да?

Ни черта я не знаю!

Она бы уже отключилась, если бы не прозвучал первый гудок. И как бы то ни было, не осталось другого выхода, кроме как ждать и, затаив дыхание, прислушиваться, пока сердце с каждым гудком колотилось всё сильнее и сильнее. Четвёртый. Пятый. Шестой.

Она уже почувствовала тупое облегчение, что вот-вот её перебросит на голосовую почту, как в динамике раздался «щёлк» и её глаза распахнулись от знакомого хриплого голоса с другой стороны.

— Шимура.

Боже, мать его за ногу, это его личный номер телефона?!

Она почувствовала, как по телу непроизвольно пробегают мурашки от звука его голоса прямо возле её уха. Вот и всё, теперь она была в полной панике. Она понятия не имела, что ему сказать. Она-то ожидала, что ей ответит какой-нибудь секретарь, или помощник, или хоть кто-нибудь, с кем можно было переговорить и немного успокоить нервы, пока её свяжут непосредственно с ним.

— Это он! — беззвучно просипела она Мине. — Это его телефон!

Мина попыталась ободряюще кивнуть.

— Так, ладно, скажи ему что-нибудь!

— Я не могу, что я ему скажу?! Мне попробовать прикинуться, будто я пиццу заказываю?

Весь этот состряпанный в три секунды план тут же полетел прахом.

— Кто звонит? — протянул он скучающе, но с явным намёком на нетерпение.

Она откашлялась. Ну что ж, сейчас или никогда.

— Аэ-э-э, э-эм, з-здрасьте! Добрый вечер! — боже, какая же тупица. Парень наверняка в миллиметре от того, чтобы бросить трубку и забыть последние две минуты жизни. — Ш-Шимура-сан? Это Очако Урарака, я в Юэй учусь на первом курсе! Помните меня?

— Хм-м-м, Урарака? — повторил он, как будто пытался её вспомнить. Может, он был настолько занятым человеком, что каждый день виделся с кучей людей и не мог держать имена каждого в памяти? Либо так, либо он просто корчил из себя надменную большую шишку.

— Уравити, — всё равно подсказала она.

— Ах, да. Откуда?.. А, тебе Всемогущий визитку отдал, верно?

— Д-да, а что… — «что-то не так?», хотела спросить она, когда он перебил её негромким цыканьем. Что-то подсказывало, что это он не в её адрес, и даже не в комментарий к её словам — как будто он отвлёкся на что-то, чем занимался до её звонка. Интересно, что там. Он был чем-то занят? Может, он куда-то поехал, а она ему мешает? Нет, это определённо было ошибкой. Не стоило вообще ему звонить. — Шимура-сан?

— Уравити, повиси здесь минуту, ладно? — сказал он как раз в момент, когда она собралась извиниться и отключиться.

— Если вы заняты, я могу позвонить позже. Может, завтра?

— Нет, сегодня поговорим, просто… погоди ровно одну минуту, хорошо?

А потом раздался долгий звуковой сигнал, и она осталась на удержании.

Один день из жизни Тенко Шимуры

Он уже в сотый раз проверил свой телефон — новых уведомлений не было, не считая тупого спама, который ему высылали с тех пор, как он сдуру проверил цену на лосьон для кожи.

— Нет, — буркнул он под нос, очищая папку со спамом. — Не нужны мне ваши усилители причуды, и другое говно своё заберите. Не хватало ещё в химеру превратиться.

Не помогало и это покалывание под ладонями, которое то и дело только усиливалось с утра… нет, со вчерашнего дня. Разумеется, сдерживаться ему ни разу не помогало, потому что шея снова начала чесаться (как же трудно в такие моменты не возвращаться к старым привычкам), и причуда достигала своего предела. Он понимал, что осталось несколько минут, пока он случайно не разложил собственный телефон, а даже если стресс снимется, покупать новый ему не особо хотелось. Во всяком случае, сегодня.

Тенко вздохнул и поднялся с кровати, бросая телефон обратно на подушку. Он осознавал, что бесился, и что хуже, он знал точную этому причину, но всё равно ничего не мог с этим поделать.

Чёртовы герои.

В обычные дни даже разовое общение с героями оставляло его на несколько дней в угрюмом и подавленном настроении. Всемогущий, Курогири (ладно, он терпимый) и какие-то слишком перевозбуждённые дети из Юэй, которых он был вынужден контролировать в Зоне Смоделированных Катастроф. И в честь чего они с таким шилом в заднице носятся? Так хотят побить злодеев? Так любят ломать себе кости? Их тупые визги и бесполезные брофисты то и дело действовали ему на нервы. А единственным нормальным человеком и крутым героем в той компании был именно Сотриголова — он ещё в семь лет это понял, и до сих пор его никто в этом не переубедил.

А эта, господи боже, подруга с причудой обнуления веса? Он сам был виноват, что пошёл искать лично её, и должен был предвидеть её реакцию — в конце концов, типичная девчонка с типичного тупого геройского курса. Они там учат малолеток вариться в адреналине под лозунгом «бей, потом задавай вопросы»? Он же просто вежливо её окликнул, а что взамен? Получил с кулака (кстати, у девчонки, даже если она малявка, неплохо удар поставлен — сколько времени прошло, а у него всё ещё рёбра болят), полетел в озеро и остался злым, мокрым и чувствовал себя идиотом сильнее, чем когда-либо.

А когда она начала угорать с его вида и хлюпающих кроссовок — это всё, можно было прямо там умирать от унижения. Когда он вернулся домой, первым делом он разложил эти чёртовы кроссовки до состояния порошка. Хана предложила их спрятать до лучших времён, но нет, он не даст второй шанс этой предательской обуви.

Он поплёлся к двери, стараясь открыть так, чтобы не разложить ни ручку, ни свои тапочки. Менять в очередной раз ручку — та ещё боль в заднице, да и красные тапки он любил. Они не заслужили стать жертвой его «разложения». Вон, на кухне и в гостиной вечно куча мусора, которую можно уничтожить (всё равно пришлось бы выбрасывать).

Он осмотрелся в поиске подходящих вариантов. Пустые коробки из-под обеда? Пивные бутылки в мусорном ведре? Дебил, развалившийся на диване в гостиной и даже не потрудившийся снять ботинки (сколько раз ему повторять, чтобы на входе разувался?), который лениво клацал пультом от телевизора?

На какую-то секунду он реально обдумал эту сладкую идею разложить ему ноги, но напомнил себе, что Хана не оценит, когда придёт домой и увидит, что Тойя немножко (окей, не совсем «немножко») отличается от того состояния, в котором она его оставляла. Она даже объяснений не захочет — сразу кинется на младшего брата с обвинениями. Разумеется, она будет в этом случае права (в этом доме «разложения» больше ни у кого нет), но дело немного не в том.

Тенко сжал пальцы, чтобы случайно не долбануть причудой по Тойе или его ботинкам (он лучше остальных знал, как трудно контролировать себя, когда всё его существо умоляло «ну давай хотя бы ботинки ему разложим!») и тяжело задышал через нос, продолжая плестись к кухне. Запихнув весь мусор в огромный чёрный пакет, он через гостиную пошёл на задний дворик.

— Мусор выносишь? — спросил Тойя, не отрываясь от телевизора.

— Да. Тебя тоже вынести?

Он бы с удовольствием.

Тойя фыркнул, но не смог сразу найтись с остроумным ответом. Вот же лох.

— Потеряйся, малолетка.

Тенко усмехнулся, прежде чем выйти на улицу — не каждый день в словесной перепалке с Тойей побеждал именно он. Тот очень хорошо управлялся со словами и прекрасно умел играть драму (у Компресса выучился, не иначе), даже если никакими другими талантами его жизнь не наградила. Наверное, именно так он и влюбил в себя Хану? Хотя нет, не совсем, просто они оба были одинаковыми идиотами. Ведь идиоту много не надо, чтобы влюбиться в такого же — как там, похожести притягиваются? Или, вроде бы, там было про противоположности?

Он покачал головой, прежде чем положить пакет с мусором рядом с недавно посаженным деревцем манго. Он положил на пакет ладонь, позволяя своей причуде медленно выйти через пальцы, пока от коробок и банок не осталось ничего, кроме пепла, который он и раскидал лопатой возле деревца. Временами он реально любил свою причуду, даром, что подавляющее большинство людей (и их собаки) боялись этого до обморока. На все сто процентов его не боялись только Хана и Тойя — эти двое знали все (ну или большую часть) его самые неприятные секреты, и именно их хотелось припугнуть так, чтобы они в жизни не подумали свои рты открывать. К сожалению, именно им на его причуду было совершенно по боку — как же странно жизнь сложилась.

Он стряхнул остатки пыли и пепла с шорт, когда вернулся в дом — Тойя совсем разлёгся на диване, а телевизор показывал какое-то идиотское комедийное шоу. Тенко раздражённо зажал переносицу. Он не знал, что бесит сильнее — свисающий с подлокотника единственный ботинок или сам факт того, что Тойя орёт с этого ни разу не смешного дерьма по телевизору, как гиена.

— Ноги опусти, нахлебник, — процедил он, захлопывая ногой заднюю дверь.

Тойя склонил голову, как будто пытался увидеть его из-за спинки дивана.

— Не-а.

Ох, как же хотелось вернуться в те времена, когда Тойя так его боялся, что разжигал огонь всякий раз, когда видел его в двух метрах от себя. В то время было немного обидно, но сейчас он наслаждался воспоминаниями, как вселял во всех страх одним только взглядом. К сожалению, те дни длились очень недолго — знакомство, долгое общение и окрепшая дружба сколотили приличное доверие: теперь, если бы он и потянулся рукой к лицу Тойи, тот просто отмахнулся бы и бросил «ага, уже обосрался».

Не то чтобы он не мог положить ладонь кому-то на лицо и посмотреть, как оно разваливается под пальцами — Тенко уже это делал. Всего один раз. Он прекрасно это помнил: крики ужаса, резкий удар граблями по лицу, собственный мгновенный переход от чувства вины к всепоглощающей ярости, перекосившееся в страхе и ненависти лицо человека, доживающего последние секунды жизни, удовлетворение, расцветающее в сердце пятилетнего ребёнка…

Хана отказывалась верить, что это был не несчастный случай. Тенко знал, что это не было ни случайностью, ни нападением злодея — но он сам, ударивший отца с чистейшим намерением его убить. Пятилетний ребёнок не знал, что такое убийство. Наверное, в то время его мыслительный процесс был до эгоистичного простым — ему с неба на голову свалилась разрушительная сила, которой он мог стереть в порошок всё, что в жизни его не устраивало.

Либо же Хана знала, но ей было всё равно. В конце концов, она соврала всем и прикрыла его перед любым, кто задавал ей вопросы. Может, втайне она тоже этого хотела, но боялась что-либо предпринять? Она ведь тоже никогда не знала настоящего счастья под отцовской крышей.

Как бы там ни было, Тойя и Хана оба его бесили, никогда не воспринимали всерьёз, поддразнивали и носились с ним, как с ребёнком (втайне Тенко нравилось всё из этого, но он скорее руку себе отрубил бы, чем в этом признался), но никогда никто из них не вызывал такого удушения, как было с отцом. Даже в его детстве они лучше всех знакомых ему взрослых понимали, что ему не менее тяжело всё это пережить, и всегда пытались подарить ему чувство домашнего уюта, даже когда в собственных жизнях не всё складывалось, как надо. Поэтому он даже не подумал бы их ранить.

Была и другая, более актуальная на сегодняшний день причина. Он просто… застрял с ними. Он не смог бы от них отречься, даже если бы захотел. Хана была его сестрой, здесь без разговоров. А Тойя? Он был похож на застрявшую в сколотой бутылке пробку, которую нельзя было вытащить и не облиться в процессе.

Он вернулся в реальность, когда Тойя пощёлкал пальцами перед лицом.

— Эй, алло, ты уснул?

— М-м? — не успел он сказать что-то ещё, как ему в руки всучили ботинки. — Чего?..

— Закинь их на полку. И открой ей дверь, пока она не решила, что ты меня прибил.

— Тойя? Тенко? — громыхнул дверной звонок. — Вы там поубивались?

Тенко закатил глаза. «Даже не подумал бы их ранить», ага, да, он уже забрал эти слова назад. Иногда некоторые невозможные проблемы могло решить одно простое убийство. А что, без них в доме было бы так тихо, спокойно. Одиноко. Печально…

— Ах-х-х, да хватит уже, — прошипел он то ли Тойе, то ли Хане, то ли собственным мыслям. Он швырнул ботинки на полку (попутно сбив на пол другую обувь), и единственная причина, почему он их не разложил — он только недавно покупал Тойе новые ботинки, потому что старые случайно уничтожил. Он бы не вынес очередной вони на эту тему. Тенко открыл дверь, пока Хана не выломала дверной звонок и не выбила двери — она была сильнее их обоих вместе взятых даже без своей тупой причуды.

— Хана, боже! Две минуты только прошло!

Она в ответ только ухмыльнулась и швырнула ему свою сумку (сегодня что, день «попользуй Тенко в качестве полки для шмотья»?) и сменила туфли на домашние тапочки, прежде чем пройти в дом. Даже если она заметила беспорядок на месте обуви, то ничего не говорила — вместо того метала взгляд между ним и Тойей, как будто спрашивала, доставлял ли какие-то неприятности её маленький шумный братишка, и стоит ли оставить его сегодня без сладкого.

— Ты совсем мне не доверяешь! — он кинул её сумку к туфлям и пошёл в гостиную. — Я не… Я, вообще-то, весь день работал! А Тойя вечно своей задницей диван давит, и вообще!..

— Тенко, успокойся, я ничего не говорила, — хихикнула она.

— Эй, у меня выходной, вообще-то! — оправдался Тойя. — И ты сам стоял с таким лицом, будто через секунду мне ноги разложишь.

А, так он заметил.

— У меня был сильный стресс, ладно? Даже сейчас руки чешутся. Тебе не понять.

Тойя ухмыльнулся.

— Всё ещё потекаешь по своей невесомой подружке?

И чем он думал? Как он пришёл к идее, что нажаловаться Тойе на Очако Урараку — хорошая идея? Ну да, стоило ожидать, что эту информацию рано или поздно используют против него.

Он плюхнулся на другую сторону дивана, чувствуя, как нарастает истощение. Даже с одним идиотом в доме ему становилось плохо, а с двумя можно было просто ложиться и умирать.

— Хана, напомни, зачем мы его в доме держим?

Сестра как раз шла в свою комнату, как надула губы, как будто реально думала над ответом.

— Он, ну… готовит неплохо?

— Серьёзно, и это всё?! — Тойя швырнул в неё подушку, но она, хихикая, легко уклонилась и скользнула за дверь. — Эй, Хана, я здесь обиделся, вообще-то!

— Что там за история с Тенко? — крикнула она вместо извинений. В дверь полетела ещё одна подушка. — Он какой-то расстроенный.

— А-а, это, — Тойя снова растянулся на диване и специально пятками впился ему в бедро. Вот допросится же. — Помнишь ту одноклассницу Шото, про которую он вчера скулил весь вечер?

— М-м-м, угу, — промычала она под звук выдвижного ящика и какой-то громкий стук. Либо она слишком сильно вытащила ящик и уронила его, либо упала на пятую точку, пока пыталась шорты надеть. С неё станется что одно, что другое.

Но, как и он сам, Тойя настолько к ней привык, что даже не моргнул на этот шум.

— Наш ребёнок приехал к ней со всеми почестями, сделал ей предложение, от которого неприлично отказываться, но какая печаль! Она его отшила.

— Эй-эй! Я ей стажировку у нас предложил, а не то, что ты… тьфу! — попытался возразить он, но Тойя, хихикнув, небрежно пожал плечами, явно чтобы подействовать на нервы. Он в любом случае не стал бы слушать — стоило ему сформировать о чём-то мнение (девяносто девять процентов, что оно будет тупым и ошибочным), и он это мнение не поменяет до самой гробовой доски.

Хана, как обычно, поверила каждому его слову — не успел он договорить, как она вылетела из комнаты с таким видом, будто на улице объявили обвал цен на элитное бельё (он один раз увидел её на такой распродаже, это была полная жуть).

— Божечки, кто она? Как она выглядит? Она симпатичная? — протараторила она, Тойя лишь махнул рукой. — Попроси её дать мерки. Твайс тебе клонов сообразит.

— Думаешь, у меня этой идеи не было? Всемогущий отговорил. Говорит, это не этично.

Хана влезла на диван, придерживаясь за его плечо, чтобы не упасть, и сложила под собой ноги.

— Когда ты уже успел со Всемогущим?..

— Ну да, сейчас он только в Юэй безвылазно сидит. Чёрт их всех побери, — раздражённо вскинул руки он. Наверное, сейчас он выглядел капризным ребёнком, но ему было всё равно. — Чем больше вспоминаю, тем больше бесит. Я проглотил своё унижение, засунул гордость куда подальше…

— У тебя есть гордость?

Тенко его проигнорировал.

— …Потому что наше дело всегда стоит на первом месте! Я снова пошёл в эту тупую геройскую школу, даже со Всемогущим поговорил. Всемогущим, мать его! А потом она мне такого наговорила, что лучше бы я вообще туда не приезжал.

— И что она там?

— Сказала, что хочет стать героем, чтобы лёгких бабок заработать, — впрочем, он не мог её за это судить. Шесть лет назад и у него была идея, что геройство — хороший путь к лёгкому обогащению, и он прекрасно знал, как это заманчиво. Как минимум, она была сообразительной. — У неё нищие родители, она хочет их обеспечивать.

Хана задумчиво кивнула.

— Ну… зато честно.

— Ага, обычно все дети там орут «Плюс Ультра, пойду всем головы ломать!», а она… честная.

Тенко хотел возненавидеть её за то, что она над ним посмеялась, но почему-то не мог. Может, потому что он знал, что те поручни развалились именно из-за его причуды? Или потому что её история его задела? А что, он её хорошо понимал — когда он был младше, сам был такой же и хотел поскорее вырасти, чтобы дать своей семье всё, что они заслужили за то, что вырастили его в любви, несмотря ни на что. Дать Хане и Тойе всё, что они заслужили.

— А её причуда? Да это же круто! Она может чему угодно вес обнулить! Вообще чему угодно, вне зависимости от веса и габаритов! Ты представь, сколько она заберёт головной боли в любой поисково-спасательной миссии! Но — нет, простите, «я буду надирать задницы злодеям и грести бабло лопатой!».

Ох, чёрт, однажды Уравити украсит собой первую десятку рейтинга, а Тенко будет на коленях ползти за её автографом, если продолжит отзываться о ней с таким обожанием. Надо было придержать свою одержимость — и нет, не ею, а её причудой. Да, причуда у неё была полным отпадом, а её владелицей оказалась сущая малявка, которая умеет только драться без повода и всякий бред нести.

Он, наверное, переборщил даже для них, потому что Хана и Тойя уставились так, будто у него третий глаз открылся.

— Ух ты, — в итоге выдал Тойя, вытаскивая из кармана телефон. — Парень, да ты реально одержимый. Если так сильно её хочешь — ввались посреди занятий и выкради её из школы.

Хана вздохнула и покачала головой. М-м-м, так похищение всё-таки не вариант? Потому что идея ему, в принципе, понравилась — технически, он бы привёз её в агентство, показал ей всё и попросил принять решение нормально, вот и всё похищение. Ну да, привёз бы насильно, но что поделать? Если бы она отказалась — он бы отпустил на все четыре стороны.

— Тенко, — она нежно погладила его запястье. — Помнишь, когда ты открывал агентство, ты говорил, что хочешь создать место, безопасное для тех, кого из-за причуды заклеймили опасными или бесполезными. В то время мне твоя идея очень понравилась, а сейчас… Послушай, принуждать эту девушку… Как её зовут?

— Урарака Очако.

— Да. Если ты собрался манипуляциями или силой заставить Урараку-чан у тебя работать, ты не думаешь, что это немного противоречит твоей политике? Её способности хороши настолько, что её приняли в Юэй…

— Хочешь сказать, я пытаюсь дать ей меньше, чем она того стоит?

Хана чуть распахнула глаза.

— Нет-нет, я не это хотела сказать.

— Или мне надо использовать собственные ресурсы на максимум и не пытаться заграбастать то, чего у меня нет?

Она какое-то время молчала, но потом медленно кивнула.

— Что-то типа того. Но, конечно…

— Да знаю я, — вздохнул он.

Он и сам много думал об этом — все эти два дня с той самой секунды, как взял лист посещаемости у Тринадцатой и заметил её причуду. Сначала он просто хотел посмотреть на эту подругу в действии (за этим и искал её в Зоне Кораблекрушения), а буквально через минуту испытал такой коктейль из эмоций — из злости, унижения, ненависти и в итоге даже какого-то благоговения, которое пересилило всё остальное. Он решил, что её причуда подойдёт его агентству просто идеально, а его главным недостатком был перфекционизм, когда он на чём-то зацикливался и не сдавался, пока не добьётся полного успеха.

— Просто… — он повернулся лицом к сестре. — Помнишь нашу последнюю операцию, которую мы проводили в Хосу-сити? Мы тогда не могла практически ничего, только вытаскивать жертв из-под завалов. Даже Компресс жаловался, что ему тяжко ампутировать людям конечности просто потому, что по-другому их живыми не вытащить. От нас с Тойей там толку было мало, мы бы только всё испортили. Я уже тогда думал, что было бы так круто, если бы у нас кто-то мог просто поднять все эти куски здания — и угадай, что случилось, когда мне на голову свалилась девчонка именно с той причудой, о которой я думал? Конечно, я зациклился, но да, ты права, — снова вздохнул он. — В итоге решать ей. Даже если я еë заставлю, это будет против всего, за что я выступаю.

С улыбкой Хана взъерошила ему волосы. В пять лет ему очень нравилось, когда она этого делала. А сейчас? Ну, если не врать, ему всё равно нравилось. По секрету, естественно. Но это пока она не начинала трепать ему макушку на глазах у посторонних — тогда это было уже откровенно неловко.

— Тен-чан уже так вырос.

— Да ну тебя, — он сбросил с себя её руку. — Я давно уже не мальчик.

— О-о, с каких пор у меня теперь младшая сестра?

— Хана, я взрослый, — вздохнул он, наверное, уже в тысячный раз. Такими темпами он задохнётся скоро. Почему в этом доме все такие тупые? — Я мужик уже.

От этих слов Тойя как набрал воздуха, так и заржал, что чуть с дивана не свалился. Хана пыталась состроить «полностью с тобой согласна», но судя по тому, как она предательски прикусила губу, её тоже на «ха-ха» пробивало.

— Да ну, — недоверчиво буркнула она. — У тебя же такие милые пухлые щёчки!

И в тот же момент голос подал Тойя:

— Так теперь наш «Хана-ча-а-ан, этот онии-чан снова пытался поджечь мне ру-у-уки» отрастил себе язык называться мужиком?

— Я так не говорил, идиотина. И у меня хотя бы голос сломался, а ты как пищал в двенадцать, так и сейчас пищишь.

Хана фыркнула, но быстро зажала рот рукой. Он припомнил Урараку. Почему всё, что он делал или говорил в последнее время, вызывало у окружающих одни только тупые смешки?

Тенко поднялся с дивана, готовый запереться в своей комнате, пока они не припрутся извиняться, или пока он сам не успокоится достаточно, чтобы не пытаться что-то разложить. Хана перехватила его — обвила всеми пальцами его запястье и потянула обратно на диван. Наверное, только ей одной хватало смелости вот так держать его за руку.

— Извини, пожалуйста, Тен-чан. Я не хотела смеяться. Ты что-то расска… Да что?

Как оказалось, Тойя сзади подталкивал её пальцами ног за талию и приглашающе держал свой телефон. Она тут же отпустила руку, чтобы полезть к Тойе и его телефону, что бы он там ни показывал. Наверное, сейчас снова будут друг друга сюсюкать. С тех пор, как они начали встречаться, Тенко всегда чувствовал себя пятым колесом. Ревнивая его часть всегда старалась вытворить что-то эдакое, лишь бы они обратили внимание на него, а не на друг на друга — впрочем, сейчас это уже не работало. Другая его часть, куда более сентиментальная, немного завидовала — ему тоже хотелось, чтобы кто-то любил его так же, как эти двое любили друг друга. Но умом он понимал, что этого не случится. В конце концов, кому хватит смелости разделить подобную близость с человеком, у которого такая причуда?

Но и жаловаться он не мог. У него была сестра, у него был Тойя, у него была целая команда преданных людей — гораздо больше, чем он заслужил после всех грехов, которые совершил. Особенно он не заслужил Хану. Что бы он ни делал, ему всегда казалось, что этого мало, чтобы выразить свою ей благодарность за то, что она его буквально вырастила, даже если он навёл на их семью такую трагедию.

На этот раз, когда он собрался уходить, Хана его не остановила, полностью поглощённая прокруткой чего-то там на телефоне Тойи. Его недобрая ухмылка остановила Тенко на полпути до комнаты. Так, что происходит?

Ответ он получил ровно через секунду — сестра начала визжать.

— Боже! Да она и вправду умилительная!

— Кто? — тупо спросил он.

Хана подняла телефон. Кто-то сфотографировал девушку посреди комнаты, она сосредоточенно мусолила взглядом старенький телефон-раскладушку. Судя по ракурсу и смазанности, камера была скрытой, и он уже хотел начать рассказывать, как неприлично (даже по его меркам) фотографировать девушек без их ведома, как до него дошло, кто именно на фотографии.

— Что за… Как ты?.. Ну да, Шото, как я сразу не догадался! Что ты ему наговорил?

Он пнул Тойю в бок, но тот только хрипел и похрюкивал от смеха.

— Шото сказал, она сейчас тебе позвонит. Будет стажировку выпрашивать. Беги за телефоном.

Оу, так она не врала, когда говорила, что хочет у них поработать? Он-то думал, что она просто пытается его задобрить, чтобы он не настучал на неё директору. Да ну, не настолько он мелочный — более того, ему самому будет неловко жаловаться на этот инцидент всему миру.

— А я знаю типаж Тенко, — внезапно заявила Хана. — Ему нравятся милые и острые на язык девушки. Вон, сначала за Неджире-чан бегал, теперь за этой.

Он ошеломлённо распахнул глаза от её слов. Нет, враньё это всё! Нет у него никакого типажа!

— А может, тебе просто стоит перестать сватать меня с каждой девчонкой, которую ты видишь? Она старшеклассница, ровесница Тоги! Ей и шестнадцати-то нет!

Хана уложила голову между подлокотником и рукой Тойи. Она была до странного похожа на их бабушку-героиню (не такая мускулистая её версия), потому что пошла вся в отца. А вот он (с её слов) был больше похож на маму.

— Да-а? А ты сам давно старшеклассником был? — зевнула она.

— А наш «мужик» думает, раз бросил школу, то всех переиграл, — сказал Тойя, не отрываясь от телефона.

— Ты вообще заткнись.

Из его комнаты раздался звон телефона.

Он рванул в свою комнату.

— Чтобы все начальники так за потенциальными стажёрами бегали! — захохотал ему вдогонку Тойя.

Он не отказывался от спора по этому поводу, но сейчас он забрал телефон с подушки, где и оставлял, и пальцем провёл влево, чтобы принять вызов.

Ох, стоп. Я знаю, что она звонит, но она не знает, что меня предупредили. Так, значит…

Значит, надо отвечать так же, как он отвечает на любые звонки от посторонних.

— Шимура.

Это долгое молчание в трубке заставило сомневаться в словах Тойи. Может, это какой-то спам-звонок или реклама? Но, когда он вернулся в гостиную, он услышал из динамика мягкое девичье дыхание. Она что, боится с ним говорить?

— Кто звонит? — продолжил он.

— Что она говорит? — бесшумно выдохнула Хана.

— Аэ-э-э, э-эм, з-здрасьте! Добрый вечер! — протараторила она. Ладно, это даже немного мило… так, стоп, нет. Он отвернулся от сияющих глаз Ханы, пока она не высмотрела любые перемены в выражении его лица. Она так до конца жизни его в покое не оставит. Урарака откашлялась. — Ш-Шимура-сан? Это Очако Урарака, я в Юэй учусь на первом курсе! Помните меня?

Конечно, помню. Но это было бы для неё слишком просто.

— Хм-м-м, Урарака? — сделал он вид, что думает. Хана хихикнула, а Тойя вскинул брови. Они определённо задразнят его до смерти после этого разговора, но пока что он будет строить из себя супер-пупер-занятого начальника.

— Уравити, — поправилась она.

— Ах, да. Откуда?.. А, тебе Всемогущий визитку отдал, верно?

Значит, это всё-таки сработало. Когда Урарака выползла из кабинета Незу, Всемогущий попросил его пересмотреть своё решение по её кандидатуре.

— Я думаю, юная Урарака перенервничала, не поняла, в чём цель собеседования и не подумала, что говорит, — сказал тогда он. — Разумеется, она тренируется, чтобы стать храбрым и самоотверженным героем, который будет помогать людям. Её желание помочь родителям — только лишняя мотивация. Она надёжна.

— Хм-м, но судя по тому, что я услышал, её интересует не помощь людям, а зарплата.

— Для этого и нужна временная стажировка — чтобы она поняла, нравится ли ей эта работа, прежде чем она переступит порог твоего агентства в качестве штатного сотрудника, — вмешался директор Незу. Будь Тенко немного тупее, он бы решил, что преподаватели в Юэй просто пытаются любой ценой пропихнуть своих студентов в известные агентства. — В геройских начинаниях любой опыт играет только на пользу, верно?

— В каком-то смысле да, — вздохнул он и сделал долгую паузу, как будто размышлял над их словами. В итоге он вытащил из кармана одну из визиток и бросил на кофейный столик. — Но мне не улыбается обучать человека, который всё равно рано или поздно уйдёт, потому что перед лицом потрясли контрактом выгоднее. Я не хочу тратить своё время и ресурсы, и в итоге она окажется слабонервной. Если она действительно так к этому готова и надёжна, как ты говоришь, пусть до завтрашнего вечера со мной свяжется.

Он был почти что доволен сложившимся поворотом событий, как Тойя прервал его мысли очередным бессмысленным комментарием:

— Серьёзно, «Шимура-сан», да ещё и на «вы»? — забормотал он. — Это слишком формально, попроси звать тебя по имени.

— Тойя, так дела не делаются, — ткнула ему под рёбра Хана. — Они не на той стадии отношений. Дай ей пару годиков созреть, не знаю. Хотя, их знакомство вполне себе миленькое.

Они вбили себе в голову, что раз уж Тенко говорит по телефону, то можно языки развязать? Да щас.

— Д-да, а что… — пролепетала Урарака, немного обеспокоенная, что он, считай, уже её послал.

— Но ты же называешь меня дебилом с тех пор, как мы встречаемся.

— Потому что ты и есть дебил.

— А твой брат не дебил?

— Он дурила, это другое.

Тенко закатил глаза. О чём речь вообще? Кто дебил? Кто дурила?

— Шимура-сан?

— Уравити, повиси здесь минуту, ладно?

Мне надо о них позаботиться, и я сразу же к тебе вернусь. Эти два идиота мешают мне нормально разговаривать.

— Если вы заняты, я могу позвонить позже. — начала отмазываться она. — Может, завтра?

— Нет, сегодня поговорим, — настоял он. — Просто… погоди ровно одну минуту, хорошо?

До Тойи, когда надо, всегда быстро доходило — едва Тенко сунул телефон в карман, он вскочил на ноги, на кончиках его пальцев заиграли синие огоньки.

— Что, малолетка, подраться хочешь?

Он не был уверен, чем в этом случае всё закончится. Наверное, он обожжёт себе все руки, прежде чем сможет что-то сделать — он всегда так проигрывал Тойе. Но сейчас, когда вот-вот разворачивалось очередное противостояние, в одну секунду они обнаружили себя валяющимися на полу. С одинаково преданными выражениями они повернулись к Хане, которая, скрестив ноги, расселась посреди дивана.

— Ребята, можете друг друга сжигать, разлагать, всё такое — но одна царапина на моём новеньком диване, и я всеми богами клянусь…

— А Тойя валялся на диване в ботинках!

Не дай бог ему упустить этот прекрасный шанс бросить Тойю под автобус.

Его голубые глаза сверкнули как никогда мрачно.

— Ты — труп, — прорычал он.

Ага, уже обосрался.

— С Ханой об этом поговори.

Показав язык, Тенко ушёл в свою комнату, оставляя Тойю на полу, пока Хана во всех красках придумывала, как его сегодня убивать. Ну, хотя бы ненадолго его оставят в покое.

— Э-э-э, Шимура-сан? — вернул его к реальности девичий голос.

Ох, мать! Я же поставил на удержание, да? Точно поставил. Пожалуйста, скажите, что да!

Почему он снова и снова унижался перед одной и той же девчонкой?

Ну почему он пошёл в тот день именно к ней? Почему он вернулся в эту сраную школу, чтобы снова с ней поговорить? Почему в жизни не существовало кнопки «сброс»?

Что ж, кнопки действительно не существовало, оставалось только прикинуться, что ничего этого не было.

— Да, Уравити. О чём ты хотела поговорить?