Quantum Entanglement (гет)

Гермиона заняла место в заднем ряду когда ученики гуськом вошли в класс, и каждый из них смотрел на нового учителя защиты со смесью любопытства и трепета. Она посмотрела на своих друзей, чтобы увидеть, понял ли кто-нибудь, что их новый учитель был не тем, кем она казалась.

Алекто вертела в руках палочку, а Регулус скучал, но Рабастан встретил пристальный взгляд Гермионы тяжёлым взглядом и слегка наклонил голову. Он знал.

Когда за последним хаффлпафцем закрылась дверь и гул голосов стих, Гермиона взяла перо и написала записку на маленьком клочке пергамента. Она передала его Северусу, который сидел рядом с ней, и он прочёл его. Его брови поползли вверх, а затем он быстро передал его дальше. Записка появилась перед Арабель, которая тоже прочла её. Таким образом, к тому времени, когда Беллатрикс отвернулась от доски, чтобы посмотреть на класс, все друзья Гермионы держали свои палочки под столом и наблюдали за ней.

Беллатрикс тепло улыбнулась классу, и на её щеках появились ямочки. Гермиона предположила, что она использовала Оборотное зелье точно так же, как Барти Крауч на четвертом курсе, так как черты лица настолько отличались от обычного лица Беллатрикс, что было почти невозможно разглядеть истинное лицо. Ведьма была похожа на чью-то мать, молодую и некрасивую.

— Класс, спасибо, что так быстро заняли свои места, — сказала Беллатрикс. Её обычный хрипловатый голос пропал и сменился на тёплый и дружелюбный. — Пожалуйста, уберите ваши пергаменты и книги — они вам не понадобятся на этом занятии.

По классу пробежал заинтересованный шёпот, а затем послышалось шарканье, когда все отложили свои книги и выпрямились.

Беллатрикс улыбнулась.

— Хорошо. Теперь мы подошли к очередному году обучение защиты. У вас уже седьмой курс, и есть много вещей, которым я должна научить вас в этом году, но прежде всего — как защитить себя от самой гнусной магии — тёмных искусств.

В глазах Беллатрикс блеснул огонёк. «Она наслаждается этим», — поняла Гермиона.

— Итак, — промурлыкала Беллатрикс. — Пожалуйста, встаньте и уберите все столы в сторону.

Урок уже казался более интересным, чем другие их уроки на этой неделе, и сразу же класс встал и начал толкать парты по углам класса. Комната была обычной и ничем не обставленной, за исключением книжной полки, которая тянулась вдоль одной из стен и была заставлена книгами о проклятиях и заклинаниях. И, что ещё более тревожно, на столе Беллатрикс лежала большая аптечка первой помощи.

— Какого чёрта, — прошептал Рабастан Гермионе, делая вид, что помогает ей передвинуть стол. — А ты об этом знала?

— Чёрт возьми, нет, — прошипела в ответ Гермиона, сильно толкнув свой стол.

— Отлично, — отозвалась Беллатрикс. — А теперь, пожалуйста, встаньте посередине класса.

Класс собрался, большинство выглядели взволнованными. Беллатрикс прислонилась к столу и любовно покрутила волшебную палочку.

— Все вы знаете, что в этом году Хогвартс принимает участие в международном турнире по дуэлям волшебных школ, — сказала она. — И у нас должно быть шесть представителей. Для того, чтобы никто не имел возможности заранее повысить свои навыки, принять какие-либо зелья или получить дополнительную подготовку, профессор Дамблдор попросил меня проверить ваши возможности сегодня.

Беллатрикс зубасто улыбнулась.

— И поэтому сегодня у вас есть шанс. Вы будете сражаться на дуэли, и за вашим выступлением буду наблюдать я, а за воспоминаниями, извлечёнными для просмотра в Омуте памяти, — я и профессор Флитвик, который сделает окончательный выбор.

При этих словах раздалось бормотание, и некоторые из слизеринцев выглядели встревоженными. Гермиона подозревала, что они собирались принять зелья. Напротив, Хаффлпаффцы подпрыгивали вверх и вниз на носках своих ног и выглядели довольно энергично.

— А как вы собираетесь нас проверить? — спросил хаффлпаффец. — Будем ли мы сражаться на дуэли?

Если это было возможно, улыбка Беллатрикс стала ещё шире.

— О нет, — сказала она, и к ней вернулась прежняя шепелявость. — Вы все по очереди будете сражаться со мной на дуэли.

* * *

— Ну, я не думаю, что всё прошло так уж плохо, — сказал Регулус, ковыляя по коридору и тяжело опираясь на Рабастана.

— Говори за себя, — прорычала Арабель, втирая обезболивающую мазь в своё недавно зажившее сломанное запястье. Мимо проковыляла парочка хаффлпаффцев, направляясь в сторону Больничного крыла, а Амос Диггори поддерживал их.

— Спасибо, Гермиона, — бросил он через плечо.

— Да, всё шло очень плохо, пока ты не вырубила её, — простонал другой хаффлпаффец.

Гермиона, которая одна из всех друзей была невредима, промолчала. В ней нарастала ярость, ярость против этой женщины, которая посмела причинить боль её друзьям и вышла сухой из воды. Она крепко сжала руку Северуса и посмотрела на его снова сломанный нос.

— Ты можешь вправить его снова, — сказал он успокаивающе, читая её мысли.

Гермиона зашипела сквозь зубы, так разозлившись, что ей захотелось что-нибудь бросить, едва сдерживаясь, чтобы не побежать обратно в класс и не закончить работу над Беллатрикс Лестрейндж, пока та была без сознания.

— Мне надо идти, — вдруг сказала она. И, не дожидаясь слов своих друзей, она выскользнула из рук Северуса и поспешила обратно по коридору к кабинету директора.

Коридоры были пусты, большинство студентов уже отправились в Большой зал на обед, и к тому времени, когда Гермиона добралась до горгульи за дверью кабинета, она слегка запыхалась от быстрой ходьбы.

— Пароль, — прохрипела горгулья, и Гермиона нахмурилась, глядя на неё. Она обездвижила её быстрым ледяным проклятием, а затем прорвалась через неё и побежала по лестнице.

Гермиона постучала в дверь кабинета, не обращая внимания на неодобрительные взгляды, которые бросал на неё резной Феникс.

— Открой, ублюдок, я знаю, что ты там.

Неожиданно дверь распахнулась, и Гермиона почти ввалилась вовнутрь, поймав равновесие за секунду до того, как упасть на вышитый ковёр. Она вскочила на ноги только для того, чтобы обнаружить себя на другом конце палочки, направленной прямо на неё. Гермиона отреагировала неосознанно, и прежде чем нападавший успел произнести хоть одно проклятие, она обезоружила и связала фигуру.

Когда нападавший рухнул на ковёр, Гермиона поняла две вещи. Во-первых, на неё напала женщина. И во-вторых, у неё были рыжие волосы, и она была беременна.

— О чёрт, — сказала Гермиона, опускаясь на колени рядом с Молли Уизли, когда глаза женщины яростно зашевелились. Гермиона подозревала что, если бы не верёвка между зубами, она бы сейчас выкрикивала ругательства.

— Мне так жаль, — сказала Гермиона, нащупывая свою палочку и снимая заклятие.

Верёвки упали с туловища Молли Уизли, и она вскочила на ноги, удивительно проворная для женщины, которая была по меньшей мере на восьмом месяце беременности.

— Кто ты, чёрт возьми, такая? — спросила Молли Уизли, чётко выговаривая каждое слово.

Ругательство, вырвавшееся из уст Молли, застало Гермиону врасплох. Это было всё равно что услышать, как ругается твоя мать.

— Я Гермиона, — осторожно сказала она, отступая назад. — Мне правда жаль. Ты просто застала меня врасплох.

— Верни мне мою палочку, — потребовала Молли.

Гермиона посмотрела вниз и поняла, что всё ещё держит её.

— О! Мне очень жаль.

Она протянула палочку обратно Молли Уизли, которая, казалось, расслабилась. В юности Молли была удивительно красива, и Гермиона решила, что ей вряд ли было больше двадцати пяти лет. Её рыжие волосы были длинными и блестящими и спадали на поясницу, и она светилась тем внутренним светом, которым обладали некоторые беременные женщины.

— Я знаю, кто ты, — вдруг сказала Молли, глядя на Гермиону так же пристально, как она смотрела на Молли. — Проклятая слизеринка с «воздушными» волосами. Ты же Гермиона Блэк.

Молли посмотрела на левое предплечье Гермионы.

— Да, — ответила Гермиона, борясь с желанием ещё сильнее засучить рукава. — Это я. А ты — Молли Уизли. Рыжие волосы, и беременна.

Молли прищурилась, и Гермионе показалось, что она вот-вот заколдует её. Но тут Молли рассмеялась.

— Мой четвёртый и пятый, — сухо ответила она, указывая на свой живот.

Гермиона не обращала особого внимания на хронологию событий вне своих ближайших планов, и ей не пришлось изображать удивление.

— Близнецы?

— За мои грехи, — кивнула Молли, — приносят больше неприятностей, чем все остальные вместе взятые, пинают меня целыми днями и ночами.

Гермиона поморщилась.

— Да, извини за это проклятие.

Молли вздохнула.

— Я уже трижды рожала, поверь мне, это было не больно. А у тебя есть дети?

Гермиона слабо указала на свою Хогвартскую форму. Молли пожала плечами.

— Шёл седьмой курс, когда родился мой старший сын, маленький Билли.

Гермиона изумлённо уставилась на неё. Она была совершенно уверена, что Молли Уизли никогда не делилась этим фактом со своими детьми.

— В любом случае, не обращай на меня внимания, — продолжала Молли. — Ты ищешь Дамблдора?

Гермиона молча кивнула, всё ещё размышляя о том, что Молли Уизли забеременела ещё в школе.

— Он здесь?

— Просто отошёл кое-что забрать для меня. Возможно, он задержится на некоторое время. Ты хочешь, чтобы я передала ему что-нибудь?

Гермиона колебалась.

— Нет, я подожду.

Молли нахмурилась и тяжело опустилась на сиденье рядом с переполненным письменным столом. Она взмахнула волшебной палочкой, и появилась чашка чая, которую она поднесла к губам и сразу выпила. Несколько раз Молли, казалось, была на грани того, чтобы заговорить, но останавливалась.

В кабинете было тихо, если не считать тиканья золотых инструментов, но Гермиона знала, что портреты внимательно прислушиваются к каждому слову. Наконец Молли глубоко вздохнула.

— Ты шпион, — сказала она. Это был не вопрос.

Гермиона неловко поёжилась.

— Послушай, я не знаю, что ты думаешь…

— Я знаю, что ты была на посвящении этим летом, — резко сказала Молли, с оттенком огня, который помнила Гермиона. — Половина волшебного мира знает о новом человеке, которому сам-знаешь-кто предложил первое место ещё до того, как она закончила школу.

— Вовсе нет.

— О, не вешай мне лапшу на уши, — сказала Молли, пристально глядя на Гермиону. — Мы знаем, что у Дамблдора есть кто-то там. Это ведь ты, не так ли?

Гермиона повернулась к двери.

— Я понятия не имею что ты думаешь, что знаешь или догадываешься обо мне, Молли Уизли, — угрожающе сказала она. — Но я советую тебе никому этого не говорить.

Гермиона открыла дверь, и Молли тихо сказала:

— Я на твоей стороне.

— Ты сама не знаешь, о чём говоришь, — сердито сказала Гермиона, перекидывая сумку через плечо.

— Ты должна быть более осторожной, — сказала Молли, когда Гермиона вышла из кабинета, закрыв за собой дверь. — Это опасно. Дамблдор потребует от тебя слишком многого. Мои братья…

Но дверь захлопнулась за Гермионой и отрезала всё остальное, что хотела сказать Молли.

Пока Гермиона медленно спускалась по винтовой лестнице, в её сознании неожиданно возник образ. Портрет, который Молли держала на стене своей кухни в Норе, который был там, когда Гермиона навещала их во время летних каникул. Двое мужчин, близнецы-рыжие, со смеющимися глазами, одинаковые во всех отношениях.

Гермиона не знала, когда Гидеон и Фабиан умерли в этой временной шкале, но, когда она достигла нижней ступеньки лестницы, она опустилась на каменный пол и закрыла лицо руками. Она страдала от горя, но слёз не было, и лицо её оставалось напряжённым и сухим.

План, который она разработала, представлял собой сложную сеть, предназначенную для того, чтобы поймать Тёмного Лорда в ловушку, когда он будет наименее подготовлен к этому. Могла бы она их спасти? Братьев Молли.

Не желая быть пойманной Дамблдором, Гермиона в конце концов поднялась на ноги и направилась обратно в спальню, где забралась на кровать и задёрнула длинные занавески вокруг себя, накладывая заклинания, чтобы никто не мог пройти. Затем она подтянула колени к груди и заплакала.

Именно такой Северус нашел её несколько часов спустя, после окончания ужина. Он легко прорвался сквозь защиту и обнаружил Гермиону с красными и опухшими глазами, сидящую на кровати и составляющую список всех, кого она могла вспомнить, кто погиб во время первой волшебной войны.

— Ты пропустила трансфигурацию… — начал Северус, но Гермиона перебила его.

— Кадок Джонс… — сказала она, когда Северус отодвинул шторы. — Он ещё жив? Я не могу вспомнить, когда он умер. Если мы дадим информацию Дамблдору достаточно быстро, то возможно…

Северус не сказал больше ни слова, но забрался в постель и притянул Гермиону в свои объятия. Она сопротивлялась, но Северус был силён и не собирался отступать.

— Мы передадим эту информацию Дамблдору, — пообещал он, зарываясь лицом в её волосы. — Но ты должна прекратить это делать. Это не твоя вина. Мир не принадлежит тебе.

— …Но если я могу спасти людей…

— Ты уже спасла людей. Ты спасла меня.

— Но есть и другие, — сказала Гермиона.

— Всегда будут другие, — сказал Северус, целуя её. — И лучший способ спасти их — это остановить это навсегда. Так что давай, вставай. У нас встреча в мужском общежитии.

Гермиона посмотрела на свою записную книжку с жалким маленьким списком имён, которые она могла вспомнить. Она хотела остаться и порыться в своей памяти, пока не найдёт всё до последней нитки информации.

— Хорошо, — сказала она вместо этого, а затем… — но не в общежитии для мальчиков. С Беллатрикс в замке больше не безопасно. Мы пойдём в пещеру.

* * *

Дуэльная пещера не использовалась в течение лета, и она пахла плесенью, когда Гермиона проломила двери и послала шары света, плавающие в воздухе.

— Святое дерьмо, — сказал Рабастан, следуя за Северусом через дверь и медленно поворачиваясь вокруг своей оси. — Так вот где вы оба пропадали в прошлом году?

— Да, — сказала Гермиона, закрывая за ними дверь. Она сморщила нос и произнесла освежающее заклинание.

— Это невероятно, — выдохнула Алекто, оглядывая огромную пещеру, которая, казалось, простиралась ещё дальше чем обычно в тенистых огнях, отбрасываемых шарами света.

— Здесь мы будем тренироваться в дуэли, — сказала Гермиона, вызывая круг из стульев взмахом палочки, и усаживаясь на один из них. — Но сначала нам нужно скорректировать план. Я не рассчитывала, что в школе появится ещё один Пожиратель Смерти.

— Я не знаю, почему Тёмный Лорд не сказал тебе, что она будет здесь, — сказал Северус, садясь напротив Гермионы и вытягивая свои длинные ноги перед собой.

Рабастан зарычал и зашагал взад и вперёд по дуэльной пещере. Он был потрясён, обнаружив, что его невестка переедет в Хогвартс как раз в тот момент, когда он стал предателем.

— Ты думаешь, она здесь, чтобы шпионить за тобой? — спросил Регулус, наколдовывая подушку, чтобы положить её под голову.

— Я действительно не знаю, — сказала Гермиона. — И вот это-то меня и пугает. Почему бы Волдеморту не сказать мне, зачем он послал её? Должна ли я отчитываться перед ней, или она должна отчитываться передо мной? Я вообще должна была узнать, кто она такая?

— Урок был не так уж плох, — задумчиво произнёс Северус. — Вообще-то она довольно хороший учитель. За исключением того, что она, очевидно, не волнуется о травмах её студентов.

— Ура, — простонал Рабастан, опускаясь на стул и обхватив голову руками. Арабель успокаивающе похлопала его по спине.

Гермиона пожала плечами.

— Это не имеет значения, — сказала она. — Мы приспосабливаемся, двигаемся дальше. Ничего не изменилось. Ваша работа в этом семестре состоит в том, чтобы приходить сюда каждую свободную минуту и тренироваться так усердно, как вы можете. Там будет кровопролитие, прежде чем всё это закончится, мы знаем это наверняка. И мне нужно, чтобы вы все остались живы.

Гермиона не хотела, чтобы эмоции просочились в её голос, но тем не менее это произошло. Она оглядела свой круг друзей.

— Вы понимаете, что это наш последний год, и последний период времени, в котором мы можем чуть расслабиться. Я не хочу, чтобы кто-то из вас принимал метку, ни один из вас. Я знаю, что вы все рассчитываете на меня, и я обещаю, что знаю, как остановить Тёмного Лорда. Но всё это очень сложно, и я боюсь говорить вам об этом, чтобы он не прочитал это в ваших мыслях.

— Но ведь все мы владеем оклюменцией, не так ли? — сказал Рабастан, оглядывая круг. — Мой отец начал учить меня, когда мне было семь лет.

— Я тоже, — сказал Регулус, и Арабель кивнула.

— Это совсем другое, — тихо сказала Гермиона. — Этот человек уже дважды врывался ко мне в голову, и я никогда не чувствовала ничего подобного. Мне едва-едва удавалось прикрывать своё сознание оба раза. Есть только один человек на планете, который успешно вводил в заблуждение Тёмного Лорда в течение длительного периода времени.

Гермиона повернулась, чтобы посмотреть на Северуса, и Регулус тихо присвистнул.

— Чёрт, совсем неплохо, Сев.

— Ваше здоровье, — невозмутимо произнёс Северус.

Гермиона встала и убрала стул заклинанием. Она сняла плащ и повесила его на крючок у двери.

— Так вот наши ближайшие планы — тренируйтесь изо всех сил и держите свои секреты при себе. Теперь — самое время воплотить в жизнь первую часть плана. Всем встать! Пришло время посмотреть, из чего вы на самом деле сделаны.

* * *

Следующие несколько недель прошли без происшествий, за исключением того, что Гермиона всё ещё не смогла связаться с профессором Дамблдором и потребовать, чтобы он объяснил, как он выбрал этого учителя. К тому времени, как наступило утро Хэллоуина, всё, о чём можно было говорить, это о международных студентах, которые должны были приехать вечером, и о неожиданном раннем снегопаде, который выпал за ночь.

— Похоже, Дамблдор избегает меня, — пожаловалась Гермиона за завтраком, наблюдая, как Арабель использует тыльную сторону ложки в качестве зеркала и добавляет слои темнеющих чар к своим ресницам.

— Дай ему отдохнуть, Гермиона, — предложил Регулус. — Пока ещё никто не умер, и у нас есть другие дела, на которых нужно сосредоточиться.

— Но…

— Да ладно, сегодня же день похода в Хогсмид, идёт снег, как насчёт того, чтобы хоть разок расслабиться?

— Я хочу, чтобы ты знал, что меня назначили быть главной, — пробормотала Гермиона. — Так прояви же хоть немного уважения.

Северус фыркнул в свою кашу, и Гермиона нахмурилась, глядя на него.

— Достаточно. Ты хочешь свидание в Хогсмиде или нет?

В Хогвартсе все с таким нетерпением ждали прибытия иностранных студентов, что, когда они собрались в очереди у главных дверей для традиционного визита на Хэллоуин в Хогсмид, в воздухе чувствовалось ощутимое возбуждение, и под постоянным гулом и болтовнёй даже Гермиона начала чувствовать некоторое неохотное ожидание.

Когда они вышли из огромных дубовых парадных дверей на крыльцо, все затаили дыхание. Пейзаж за ночь побелел, как будто кто-то опрокинул мешок сахарной пудры на территорию Хогвартса и дальше. Ветви Запретного леса лежали под тяжестью снега, и маленькая хижина Хагрида была похожа на сказочный домик.

Они шли к воротам, оставляя следы на снегу, и Северус просунул руку в тяжёлой перчатке в руку Гермионы.

— Ты в порядке? — спросил он, наклонившись так близко, что его дыхание щекотало ей ухо.

Гермиона вздохнула и обняла его за талию. Трудно было удержаться на ногах из-за скользкого снега, но ей не хватало близости Северуса. С самого начала семестра им очень редко удавалось побыть наедине.

— Да, — сказала она, и её дыхание немного сбилось. — Так и есть. Просто нервничаю. Я ненавижу не знать, что она здесь делает, это заставляет меня чувствовать, что все наши планы могут быть разрушены в любую минуту. Я не чувствую себя в полной безопасности.

— Я знаю, — сказал Северус, целуя её в макушку, когда они прошли через огромные железные ворота и направились вниз по небольшой дороге к деревне. — Это я знаю.

— О Мерлин, это отвратительно, — сказал Рабастан, глядя на заснеженный пейзаж.

Гермиона нахмурилась.

— Это всего лишь снег.

— Нет, вон то.

Они все повернулись, чтобы посмотреть, куда указывает Рабастан, и Северус напрягся рядом с Гермионой. Стоя на краю деревни Хогсмид, где заснеженные деревья густо усеивали дорогу, пара была заключена в тесные объятия. Копна рыжих волос выдала её, и у Гермионы перехватило дыхание.

— Лили, — тупо сказал Северус.

— И Поттер, — усмехнулся Регулус. — Неужели она окончательно сошла с ума?

Лили была закутана в тёплое меховое пальто, но даже с такого расстояния можно было разглядеть блеск её глаз и румянец на щеках. Она была прекрасна. Джеймс, склонив к ней голову и смеясь, казалось, не мог поверить своему счастью. Что, напомнила себе Гермиона, он, вероятно, и не мог сделать.

— Как же это могло случиться? — вслух спросила Арабель.

— Возможно, он использовал любовное зелье, — усмехнулся Северус. Гермиона крепче сжала его руку.

— Не будь таким злым, Северус, — упрекнула она его. Северус скривил губы, но потом повернулся к ней и, казалось, обмяк. Он поднял руку и заправил прядь её кудрявых волос за ухо.

— Мне очень жаль. Это просто…

— Я знаю, — сказала она, крепко сжимая его руку. — Я знаю.

Улицы были выметены от снега, но им всё равно было холодно. После всего лишь беглого посещения книжного магазина и магазина перьев, небольшая группа сдалась и направилась к «Трём метлам». Внутри было тепло и оживлённо, золотистое дерево, украшавшее стены, танцевало тенями от огня, а между столами стояли несколько рождественских ёлок. Казалось, что каждый студент Хогвартса захотел тоже сюда зайти, и им пришлось ждать в баре, чтобы найти место.

— Что я могу вам предложить, мои дорогие? — спросила мадам Росмерта, и щёки её вспыхнули от жара.

— Кружку сливочного пива? — Рабастан огляделся вокруг и кивнул. — И бутерброды для всех нас.

— Сейчас принесу.

Мадам Росмерта начала толкать бутерброды по стойке, а Рабастан положил в ответ пару галлеонов. Гермиона огляделась и остановилась. В конце стойки с несчастным видом сидел Барти Крауч. Он был один, и его длинный плащ казался слишком тонким для холода снаружи. Гермиона смотрела на него лишь мгновение, прежде чем встать.

— Уборная, — пробормотала она остальным и направилась к двери.

Проверив свою внешность в зеркалах уборной, Гермиона пошла кружным путём вокруг паба. Она прошла мимо Джеймса и Лили, сидевших в тихом уголке, прижавшись друг к другу и что-то бормоча, и не смогла не улыбнуться. Родители Гарри наконец-то были вместе. Чуть поодаль остальные трое мародёров сидели вместе и время от времени бросали угрюмые взгляды на своего пропавшего друга.

Гермиона подошла к Барти сзади и удивила его, скользнув на сиденье рядом с ним, прежде чем он понял. Он нахмурился и двинулся к выходу, но каким-то образом обнаружил, что не может подняться со стула без крика боли.

— Что ты наделала? — сердито сказал он Гермионе.

— Приклеивающие чары. Извини, Барти, я сниму их, если ты пообещаешь не убегать.

Барти хмуро посмотрел на Гермиону. Когда он закрыл глаза, они запали, и он стал бледнее обычного. Его соломенные волосы выделялись на фоне бледности.

— И чего ты хочешь? — сказал он.

Гермиона на мгновение задумалась над этим вопросом. Чего же она хотела?

— Я хотела, — осторожно сказала она, — проверить, как ты. Тёмный Лорд поставил меня главной в Хогвартсе, и это означает что я должна проверять многих. Я пришла узнать, как у тебя дела.

Глаза Барти расширились, и прежде чем он успел отвести взгляд, Гермиона легко проскользнула в его сознание. Приятный гул болтовни из бара на мгновение стих, и она увидела постоянный поток мыслей и образов. То, что она увидела, заставило её нахмуриться.

Мать Барти была очень больна. Он провёл всё лето заботясь о ней вместе с их домашним эльфом. Его отец, казалось, постоянно жил в Министерстве, в то время как мать с каждым днём увядала всё больше и больше. Гермиона чувствовала под гулом поверхностных мыслей болезненное одиночество и отчаянное желание быть любимым и замеченным. Быть кем угодно, только не невидимым.

— Я в порядке, — угрюмо сказал Барти, прерывая зрительный контакт Гермионы. — Я собираюсь присоединиться к ним следующим летом. Но я не хочу с тобой видеться. Я не знаю, каким ты обманом попала в это, но мне это не нравится.

Гермиона постучала пальцами по лакированной деревянной стойке.

— Ты же знаешь, у магглов невероятное медицинское обслуживание, — лениво сказала она.

— Что?

Барти не был бы так шокирован, даже если бы она сказала ему, что Лорд Волдеморт хорошо ладит с детьми.

Гермиона пожала плечами.

— Просто из любопытства. Волшебная медицина намного превосходит во многих вещах, но, когда речь заходит о некоторых болезнях, скажем, хронических… консультация маггловского врача, возможно, когда-нибудь, в одном из госпиталей… может действительно сделать что-то, что не может Святое Мунго.

У Барти отвисла челюсть, как у рыбы. Гермиона встала и дружески кивнула ему.

— Мне лучше вернуться к остальным. Ой, прости, заклинание.

Гермиона ткнула палочкой в пах Барти, и тот поморщился. Затем она направилась обратно к другой стороне бара, где её друзья громко смеялись над чем-то сказанным Рабастаном.

— А потом… — продолжил Рабастан, вытирая слёзы смеха с собственных глаз, когда Гермиона снова села на стул. — Она сказала, что это не тот котёл, который я искал.

Регулус фыркнул и стукнул кулаком по стойке, в то время как Алекто разразилась громким смехом. Услышав шум, Северус наклонился к Гермионе.

— Всё в порядке? — спросил он.

Гермиона задумчиво кивнула.

— Думаю, что да. Только время покажет.