Излом (джен)

Дни тянулись медленно и раздражали больше сенаторов, лоббирующих каждый свою дрянь на очередном утверждении бюджета. Днем Вейдер помогал Асоке с работой, вечером — до потери себя уходил в медитацию, исцеляя легкие. Проблема была застарелой, прогресса почти не наблюдалось, злость на собственную глупость жгла изнутри углями. Для активных действий он все еще не восстановил здоровье, для серьезных планов — слишком мало знал. К концу первой недели, когда во дворце поняли, что триумфального возвращения не будет, Вейдера объявили находящимся при смерти, поделили управление флотом между его тремя замами, бросили отговорку прессе и на том замолчали: ждали.

Все было тихо: никаких новых лиц, никаких нежданных приключений, никаких бытовых проблем, — ни единого намека, что его убийцы идут по следу, чтобы закончить начатое. Это и волновало. Впрочем, остатки костюма наверняка нашли — дюрасталевые части пережили бы пожар — а вот от тела могло ничего не остаться. Выживание само по себе было немыслимо. Убийцы могли и обмануться. Однако рассчитывать на это было опасно, и Вейдер всю неделю проверял людей, с которыми свела судьба.

С тви’леками все было ясно еще с самой пьянки — раб раба увидит издалека. Они так цеплялись друг за друга, что и слепой бы понял, что их когда-то разлучали. Лекку мужчины двигались неравномерно, и левый уступал в подвижности правому. Еще будучи на Татуине, Вейдер видел, как на рынке метят рабов. Когда не хотели портить красивое тело, жгли с задней стороны шеи, прямо под хвостами, чтобы сразу не бросалось в глаза. Традиция была старой и грязной, ставили метки не всем, но хозяева любили смирять особо строптивых, и Вейдер бы поручился, что клеймо было не только у парня, но и у девчонки. Оба были верны только друг другу, все прочее их не интересовало.

Мохнатый экзот, Вейдер даже припомнил, что видел таких много лет назад на Орто-Плутонии, судьбу имел прозаическую. Хотел увидеть космос, прибился на панторанское судно да так и застрял там в первый имперский год. Когда сошел на Кореллии покорять галактику, впервые столкнулся с бюрократией. На регистрации его не записали, потому что вид официально не принадлежал к списку разумных рас и барахтался где-то между полу-разумными и примитивными цивилизациями. Работал в госпитале за еду.

Пока он мычал, перематывая Вейдеру грудь, за него болтала Гик, а Вейдер поверхностно копался в примитивных мозгах: там не было даже установки лгать — родная культура не давала прецедента. Зато стало ясно, почему вид не вытащили из примитивов. Доверять такому было, разумеется, можно, но от греха не стоило.

Сама Гик оказалась на Кореллии вместе в зелтронской миссией, которая от чего-то решила, что насыщенный металлом воздух придает особый шарм культурному обмену между народами. Вышло там у них что-то или нет, она не сказала, зато в красках описала первую встречу с Джарри, когда тот, хрипя на последней турбине болида, приземлился прямо у ее ног.

— Да ее тогда надо было видеть! — хохотала Асока, скручивая проволоку с катушки внутри магнита. — С ней же тогда мамка была, и эта святая женщина, что бы ты думал? Прослезилась, умилилась и сказала, что домой Лаура может не возвращаться! Мы с Джарри, конечно, обалдели. А эта, — она кивнула головой на сияющую Гик, — прыгала довольная, будто та не из дома ее выгнала, а новый звездолет подарила!

Вейдер, конечно, еще долго мог бы слушать про семейные ценности на Зелтросе, но его интересовало нечто другое. Сейчас, когда он прислушался к Гик и глядел на нее не только глазами, но Силой, он видел в ней отзвук. Сильнее, чем в Джарри, слабее, чем в Асоке, но Асоку-то и воспитывал Храм.

«Почему ты мне врешь?» — хотелось спросить у нее.

Она бы посмотрела на него и сказала, что говорит ему то же самое, что и он говорит ей.

Как? Как он мог рассчитывать на ее доверие, не доверившись сам? Да и как возможно было довериться?

Вейдер провел с ними достаточно времени, чтобы понять, что тут никому не было дела ни до Республики, ни до Империи. Но одно дело — принять мир вокруг, и совсем другое — принять того, кто этот мир олицетворял.

Джарри, Кеса и саму Асоку проверять было сложней. Не нужно было их спрашивать, чтобы увидеть, как они не желают раскрываться. С Джаредом и Асокой все было ясно — они были формальными джедаями, несмотря на пограничный статус первого и изгнание второй, и они бы погибли, если б не научились прятаться и молчать. Эл’Кес же…

Пришлось рискнуть и ночью, пока Гик спала, выкрасть у нее прокаченную деку и взломать имперский датабанк. Пока подбирались пароли, прочитал про местного губернатора, чтобы в лицо знать того, кто зарится на Асоку. Тот был почти пожилым, правил уже лет десять, семьи не имел. Остался еще с Республики, ловко обходил острые углы и во все времена оставался при власти. Популист и приспособленец. Не был похож на того, кто стал бы тревожить баланс в системе ради женщины. Определенно был заменяем. Как Асока вообще с ним пересеклась?

Дека подала сигнал о том, что пароль подобран. Вейдер свернул досье на губернатора и выбросил его из головы — много чести еще и мараться. Данные на Кеса нашлись быстро. Начать решил с судимости и быстро выяснил, что фамилия у него была Сакел, и год назад он был пойман с поличным при попытке проникновения в Центральный госпиталь Корусканта. Было указано, что он пошел на контакт со следствием, но ход дела оставался в ведомстве СИБа и был скрыт из общих баз. Болтливая Гик поделилась, что тогда у него выходил из строя протез, и Кес, как обычно, решил взяться за проблему радикально…

Вот только Вейдер точно знал, что в то время они уже осели на Кабале. Если Кес хотел выкрасть те же протезы, что были у самого Вейдера, то глупо было забираться так далеко и подставляться под столичную систему безопасности. Это же все — военный баланс, проще и взять их у военных — тут перехватить поставку, там убрать интенданта… Почему Корускант?

На его вопрос о том, как он вообще потерял руку, Кес только опустил голову. А потом ответил неохотно, что отдал ее еще в то время, пока сортировал металл на заводе.

— Ну а ты? — спросил он, глядя прямо в глаза.

Вейдер улыбнулся одними губами: привычка, которая начала у него здесь появляться кривым отражением их улыбок.

— Дрался с одним джедаем, — не стал вилять он. — Вот только Асоке не говори — не поймет.

Кес смерил его оценивающим взглядом, фыркнул. Вейдер точно знал, что ни про Империю, ни про цену его протезов Кес ей так ничего и не сказал.

— А что джедай?

Вейдер прекратил выкручивать гайки с щитка сервопривода, расправил плечи. Внутри кольнул и успокоился позвоночник. Они как раз чинили протез Кеса, и помощь была прекрасным предлогом для общения. А еще для того, чтобы проверить состояние железки — не верил Вейдер в то, что его руке требовалась замена.

— Ушел, — низко ответил Вейдер.

Кес скривился — Вейдер внимательно следил за его реакцией. Доверять ему было бы столь же опрометчиво, как глупо — разбрасываться его доверием. Вейдер при первой же возможности навел справки — никто, кроме них, никогда не проходил бурю. Люди Асоки спасли Кеса от тюрьмы, и он чувствовал себя им обязанным. Чувствует ли он себя столь же обязанным Вейдеру, как и ей?

Он касался Силой его разума — Сила молчала. Лезть глубже он не рискнул. Очень закрытый, резкий человек. И протез его работал исправно — группе он наврал, зато привлекался до этого за шантаж, мародерство и разбой. Статьи совсем другие — такие люди не идут на воровство просто так…

— Асока смотрит на тебя такими глазами, что я за нее боюсь, — внезапно выдал Кес. — Она была не в себе, как только тебя нашли. Джар едва ее удержал, чтобы она не рванула назад на завод, и даже Гик, уж на что она за ней хвостом таскается, феромонила ей мозги… Ты потом оклемался, да и с Селом надо было вопрос решать, но, по-моему, она снова стала интересоваться Кесселем и хочет открыть охоту за тем, кто тебя покалечил.

— Это было восемь лет назад, — Вейдер скривил губы от воспоминаний.

— Вот сам ей про это и скажи. А то уж она найдет.

Вейдер задумался и пришел к мысли о том, что доверие и его отсутствие как-то вдруг стали равнозначны. Не расскажет — Асока приведет беду ему на голову, расскажет — сама станет той бедой. Но последнее он хотя бы мог контролировать…

«Оби-Ван сделал это со мной», — планировал сказать он, как только зайдет в мастерскую.

Вейдер вошел, за спиной на сквозняке хлопнула дверь, тропическое солнце искрами разлетелось по зеркалам дюрастали, прострелило глаза иглометом.

«Он сделал это, потому что верил, что так правильно. Я его веру не разделял», — было тем, что он сказал бы следом.

На диване в мастерской сидела Асока. Рядом развалился Джаред, а сбоку стоял тот лысый парень, который в начале, после возвращения с полюса, встречал их в ангаре.

— Это даже хорошо, что ты здесь, — бросил он ему первым, еще до того, как Джарри и Асока его заметили.

Асока зияла в Силе черной, голодной дырой. Вейдер бросил взгляд ей в глаза — черные. Она была в бешенстве, и она молчала. Джарри напряженно курил, смотрел в одну сторону, дышал на нее дымом.

— Есть работенка, — продолжил парень. — Сел просит, чтобы вы прогулялись до одной точки и там решили проблему. Ничего сложного в общем-то. Нужно просто показать ребятам, кто там хозяин.

Асока вскинула черные глаза к лысому и сцепила зубы так, что заходили скулы, отобрала у Джареда сигарету и закурила. Он достал еще одну. Мастерская потонула в белом мареве дыма.

— Что-то особенное? — уточнил Вейдер.

Не стал бы никакой авторитет доставать из рукавов козыри ради дел, с которыми могли справиться шестерки.

— Там джедай, — обронила Асока, выдохнув плотное кольцо дыма в потолок. — Надо его убрать.