Я с тобой (джен)

— Не сходится, — вдруг сказал Дон.

— Что не сходится?

— Твои ботинки не сходятся.

Вика посмотрела на свои ноги и пожала плечами — ботинки были в полном порядке, разве что ужасно грязные и наполовину расшнурованные.

— Жмут?

— Не в этом дело. Вот смотри…

— Дон, кажется, нас приглашают пройти в это здание, — перебила она. — Мне идти?

— Иди и молчи, я буду говорить, а ты слушай. Мне так легче цепь построить, я плохо соображаю, а надо кое-что уложить в голове.

— Я бы тоже голову помыла и уложилась, — согласилась Вика. — А то выгляжу как бомж.

— Заткнись, — велел Дон. — Во-первых, ботинки. Если бы Антон был заперт таким же ударом, как ты, то как мог Вальдех узнать ботинки? Что они твоего дружка. Я вот не знал, чьи это ботинки, и спросил у тебя, а он, как только увидел, сразу признал, и ни к кому не обращался.

Вика очень хотела спросить про Вальдеха, но вспомнила распоряжение не перебивать и прикусила язык. В приемном покое, если это был он, очень приличный человек в халате уже заполнял на нее какую-то карточку, ни о чем не спрашивая, и можно было спокойно послушать Дона и его версии.

Действительно, она ведь в кафе тоже ничего заподозрила, Антон как Антон, балагурит, намекает, ну и ботинки тоже… А чтобы пришелец узнал обувь, нужно было, чтобы Антон ему досконально свою жизнь по минутам рассказал, причем с такими ненужными подробностями, как эти дурацкие ботинки.

— Потом, в машине, — продолжал гнуть свою линию Дон, не обращая внимания на то, что Вику поставили к стене, чтобы измерить рост, — я посчитал, что его реакция на мою руку — банальные память тела, алкоголь и зачаточная форма сексуального возбуждения, а ведь если вспомнить как следует, то он не просто растерялся, а испугался, настолько испугался, что машину не удержал и грохнул. Для пилота его уровня это просто эпичный провал, вспомни его лицо хотя бы.

Вика кивнула. Тогда она еще не дремала и помнила, что Антон даже ругнулся грязно, хотя в жизни себе такого не позволял при посторонних. Хотя если он не был Антоном, то мог бы. Или не мог?

— А ты знаешь, что такое сука? — спросила она.

— Что?

— Ну, то слово, что Антон в машине сказал, ты его понял?

— Было похоже на ругательство, а что такое?

— Нет, ничего, продолжай.

Какая-то мысль начала оформляться у нее в голове, но она никак не могла ухватить ее за хвост, та вертелась под ногами точно маленький щенок. Тем временем ее усадили на стул и натянули на руку манжету с надувными секциями.

— Продолжаю. В участке я начал беспокоиться за тебя, не знал, что делать, в буквальном смысле слова, и полицейский посоветовал мне пойти в поликлинику. Но как он это сделал?

— Как? — опять не удержалась Вика. — Я этого не помню.

— Конечно, ты не помнишь, ты уже отрубилась к этому моменту, а он мне сказал следующее: «Насчет этого» — и постучал по голове. Как будто знал, что меня волнует больше всего.

— Я тебя волную? — хихикнула Вика. — Это так мило. А у вас свадьбы есть?

— С трупом в голове я долго не продержался бы, — разрушил ее предположения Дон. — И стал бы легкой добычей. Но случилось так, что мне указали именно то место, где могли помочь. Не какое-то другое, не справочник сунули, не знакомого врача посоветовали, а послали прямо к Софии. На простое совпадение не тянет.

— А может, полицейский был из ваших? — предположила Вика. — Болид с пилотом, который здесь работает законно. Понял, что ты свой и в полной ж…изненной проблеме, и помог.

— Не работает, — отрезал Дон. — Если он меня узнал, то был обязан мне представиться.

— Ты что, руководитель секретной службы? — ляпнула Вика.

— Я преследователь, — без намека на улыбку ответил Дон. — Подразделение, отвечающее за правильную эксплуатацию населенных миров, в соответствии с установленными нормами.

Вика закашлялась.

— А что, есть другие миры? — обалдело спросила она. — Вроде нашего? И вы там бываете? А мы можем?

— А помолчать ты можешь? — повысил голос Дон. — Я еще не закончил. Так вот, Вальдех давно был под подозрением, долго не возвращался, результаты давал мизерные, я установил за ним слежку и некоторое время наблюдал. Он наблюдение заподозрил, дал кому-то команду подкорректировать машину перебросок и послал меня в тебя. Если бы он хотел меня убить, действительно было бы логичнее отправить меня в умирающего, все произошло бы быстро и без его участия, я сам не выбрался бы, и следствие его причастность не доказало бы. А он понес эту ахинею про симпатию. Почему?

Вика покраснела. У нее была версия, но она не знала, как на нее отреагирует Дон.

— Как бы это сказать… — натянуто сказал она. — Не знаю как в вашем мире, а в нашем бывает такое, что симпатия возникает между… между… представителями одного пола, сейчас это даже считается нормальным. Может быть, он видел в тебе не только друга? Потому и выбрал такой способ?

— Ты охренела? — сочувственно спросил Дон. — Ладно, делаю скидку, что ты после коллапса. Ты вообще мою мысль улавливаешь? Понимаешь, к чему я веду?

— Нет. То есть да. Вальдех каким-то чудным образом вытряс из Антона все-все подробности его жизни, прежде чем отправить того гаситься на задворки черепа. О, у меня идея! А может быть, это Антон влюбился в Вальдеха и все ему рассказал?

— Ты способна думать о чем-нибудь, кроме любви? — холодно осведомился Дон. — Вальдех был только голосом в его голове. В голоса влюбляются?

— А что такого? — огрызнулась Вика и опять против воли хихикнула. — Если у него красивый голос, то от него могут прямо мурашки по телу бегать, и ты готов слушать и слушать его, бесконечно.

— Слушать — да, но не про ботинки же, оставленные у бывшей подружки, рассказывать.

Тем временем их с Доном привели в палату, где стояло несколько коек, но все они были пустыми, кроме одной, на которой спал человек, накрытый с головой одеялом и никак не отреагировавший на Викино появление.

— Тогда Вальдех влюбился в Антона и загипнотизировал его, чтобы тот сам ему все рассказал. Автономная сенсорная меридиональная реакция?

— Господи, — тоскливо пробормотал Дон, — теперь я тоже понял, почему пилотирование женских болидов мужчинам запрещено. Нет. Я не об этом. Я о другом. Человек знает про ботинки, человек пугается, когда выдает свои человеческие реакции, человеку было важно именно твое тело, а на твой разум ему было плевать. И еще слова о войне. Они и ставят логическую точку в этой цепи.

— Какую? — снова не поняла Вика.

— Это не Вальдех играл роль Антона, понимаешь? — серьезно сказал Дон. — Это Антон изображал Вальдеха.