Третья жизнь Норы Сартон (гет)

— А, может, ты просто продалась им? А, Нора?!

В голосе лысого мужчины, меряющего шагами лачужку из угла в угол, звенела ярость.

— За чистую одежду? Благополучие? Иллюзию того, что у тебя есть семья?

Сидящая на потрепанном диванчике молодая женщина покачала головой:

— Ты не понимаешь…

— Это ты не понимаешь!

Мужчина остановился напротив, склонился, ухватившись рукой за подлокотник дивана, и попытался сквозь стекла солнечных очков поймать ее взгляд. Не удалось, и в его собственных глазах сверкнуло неприкрытое бешенство:

— То, что было двести лет назад, давно закончилось. Умерло. Сгорело вместе со старым миром. А твой милый маленький сынок вырос, постарел и попутно превратился в мудака.

— Шон, он не… в жопу, Дьякон, да заткнись ты уже!

Она сняла очки и устало потерла висок. Но лысый не унимался:

— И милая домашняя девочка тоже давно изменилась, если ты не заметила. Научилась ругаться, взяла в руки оружие, и… —

Голос его сорвался, а в глазах, помимо ярости появилась тоска. Мужчина выпрямился и, выхватив пистолет, направил его на женщину. Та в ответ даже не дернулась, просто равнодушно отвернулась.

— Нора! Какого хрена? Ты убила Дез. Тома, Дока. Они тебе верили. Если, конечно, это слово что-нибудь да значит для такой суки, как ты.

Женщина болезненно скривилась и обгорелым рукавом плаща вытерла лоб, размазывая копоть:

— Значит. Но я не стану раскрывать тебе душу. Просто спрошу. Дьякон, а какого хрена тебя самого не было на базе? Почему ты отказался меня выслушать? Почему не попытался помочь переубедить своих людей? А если мы смогли бы вместе избежать кровопролития?

— Они и твои люди тоже! Были.

Лысый скрипнул зубами и замахнулся, собираясь ударить женщину рукоятью пистолета. Но тут же яростно заорал, когда кто-то сзади перехватил его за запястье, выбил оружие и скрутил руку.

— Сука-а!

— Тихо, приятель. Ты повторяешься.

Ввалившийся в дверь второй мужчина, одетый в кожаную броню, вопросительно поднял бровь:

— Что с ним делать?

— Спасибо, Эр-Джей. Погоди минутку.

Нора медленно встала и, оказавшись напротив нападавшего, криво улыбнулась:

— Иногда события не зависят от нашего желания, Дьякон. Особенно, когда нужно выбирать между злом большим и меньшим.

Лысый скривился, смачно плюнул ей в лицо и тотчас получил коленом в зад от своего пленителя.

— Запри его в пещере, — попросила Эр-Джея Нора, — и дай мне платок.

Тот в ответ только зло ухмыльнулся и потащил яростно дергающегося Дьякона в выходу.

Нора Сартон проводила их потухшим взглядом и снова утерлась рукавом. Маккриди и платок?! Дьякон определенно был не прав — интеллигентная девочка в ней до сих пор иногда, совсем не к месту, поднимает голову.

Нора подошла к окну и, прислонившись плечом к ребру проема, уставилась в небо, что раскинулось над разросшейся в огородике кукурузой. Вечерело, и заходящее солнце бликовало на вершине телепорта в Сэнкчуари. Стояла предзакатная тишина, но в ушах Норы до сих пор бились звуки боя. Треск выстрелов, буханье плазменных карабинов, крики, грязная ругань. Металлический скрип ожившего колосса Либерти Прайм, а потом взрыв и грохот падающих на бетон аэропорта останков дирижабля Братства Стали. Кажется, запах горелой плоти так основательно въелся в Нору, что теперь будет преследовать ее до конца жизни.

Она поморщилась. Неделька выдалась та еще. Тяжелый разговор с сыном, понимание, что пришло время выбирать, бесплодные попытки призвать и "Подземку", и Шона к сотрудничеству, резня на базе, а потом еще и бой с Братством Стали, этими высокопарными пафосными уродами в консервных банках. Нора и Эр-Джей, кажется, стоптали все ноги, болтаясь по Бостону и пытаясь разрулить кризис. И если бы не поддержка Института, когда Братство засекло их с Маккриди попытки отключить оборонное силовое поле аэропорта, от них не осталось бы и мокрого места.

В довершение всего Эр-Джей уперся рогом и ни в какую не соглашался испробовать на себе прелести точечной телепортации из Института. Так что Норе пришлось отложить разговор с Шоном и всю ночь на своих двоих переться до поселения с торчащей в небо красной ракетой. Нет, она бы вполне могла помахать Маккриди ручкой и отправиться в Институт самостоятельно, но на того не к месту снизошел дух авантюризма и, заодно, стремление защищать прекрасную даму от всех опасностей. Обижать, бросая и без того вымотанного напарника Норе не захотелось. А, может, это дала знать о себе вина перед Дездемоной и остальными ребятами "Подземки"?

"Когда-нибудь я стану жестче. Еще жестче. И тогда, возможно, у меня получится выжить и спасти то, что еще можно спасти".

Она отлепилась от окна, за которым длинные тени потихоньку начинали растворяться в сумерках, и отправилась к железному ящику у двери, в котором хранила свое добро. Сбросила подбитый баллистическим полимером плащ на спинку дивана и с наслаждением стянула с себя провонявший потом свитер. Следом на диван полетели грязные джинсы, и, оставшись в одном белье, Нора снова набросила на себя плащ. До реки недалеко, замерзнуть не успеет.

Она спрятала в ящик пип-бой, достала чистую одежду и, закинув охапку на плечо, сунула в карман пистолет. Вышла из лачуги и нос к носу столкнулась с Маккриди.

— Как он?

— Сначала рыпался, потом затих. Я оставил сторожить Кодсворта.

Наемник взлохматил пятерней и без того торчащие сосульками волосы:

— Куда собралась?

— Сполоснусь пойду. Ты со мной?

— Предложение, конечно, заманчивое. Но, малыш, я отчаянно хочу жрать. Если не против, давай, наведаемся к костру, а потом…

— Иди, ешь. — Нора устало улыбнулась. — Я не голодна.

— Одна не ходи, — Маккриди обеспокоенно глянул Норе за плечо, — темнеет.

— Не волнуйся. Возьму с собой Валентайна.

— Хорошая идея. По крайне мере, я буду спокоен за твою задницу. Во всех смыслах.

Получив тычок острым кулаком в плечо, Эр-Джей хохотнул и отправился за угол станции, а Нора пошла искать синта. Валентайн нашелся на одной из сторожевых платформ — расслабленно облокотившись о перила, о чем-то болтал с дозорными. Увидев Нору, выпрямился, отсалютовал, прикоснувшись кончиками пальцев к краю шляпы.

— Эй, Ник! — Нора призывно махнула. Синт кивнул собеседнику и спрыгнул с платформы:

— Что-то случилось?

— Ну, если не считать кучи трупов, валяющиеся с моей подачи по всему Содружеству, то всё прекрасно.

— Так, — Валентайн внимательно её оглядел, — налицо депрессия, потеря смысла жизни и гормональная нестабильность.

— С каких это пор ты переквалифицировался из детективов в доктора? — Нора фыркнула.

— Скорее уж в психологи. — Ник вытащил из кармана пачку сигарет и протянул Норе. Та выбила штучку и, забрав зажигалку, жадно затянулась. Кивнула с благодарностью.

— Мы куда-то идем? — уточнил Валентайн, поднимая бровь. Ну, или то место, где эта самая бровь предполагалась — когда-то Нора была всего лишь юристом и в особенностях анатомии разбиралась не слишком. Особенно в анатомии синтов. Хотя, мимика Ника всегда ее занимала — подобное она видела только у андроидов самой последней модели.

— К речке, — Нора вернула сигареты и пошла к перекошенным воротам в деревянной стене, что защищала поселение по периметру, — я грязная, как помойный гуль.

От Ред Рокет до берега реки, на противоположном берегу которой расположился городок Сэнкчуари, идти было всего ничего. Полторы сигареты, если точно. Но когда Нора с Ником подходили к воде, ночная темень окончательно отвоевала себе права. Спотыкаясь на камнях и кочках, сквозь зубы матеря себя за то, что не взяла пип-бой, Нора, наконец, услышала тихое гудение очистительной установки. Продралась сквозь колючие кусты и вышла на берег. Пока Валентайн отчаянно хрустел ветками и ругался вполголоса, она успела достать оружие, сбросить плащ, разложить на нем нехитрый скарб и войти по колено в воду.

Окна домов на том берегу гостеприимно светились, и Нора понадеялась, что никому из поселенцев не придет сейчас в голову любоваться речными видами. Особенно какому-нибудь Престону Гарви, который в последнее время нет-нет, да заводил с ней туманные разговоры о преданной дружбе и признательности. И при этом так откровенно пялился, что даже в броне Нора чувствовала себя голой. Кажется, Эр-Джей тоже что-то такое замечал, поскольку его подколки Престону стали куда злее.

Она фыркнула и, присев на корточки, хотя бы частично попыталась смыть с головы копоть и жир. Интересно, на что ушел в Ред Рокет последний кусок мыла…

— К слову о гулях, — Валентайн на берегу чем-то загремел и снова чертыхнулся. — Позавчера мы подстрелили парочку в окрестностях, так что нам стоит посматривать по сторонам.

— Вообще-то, я надеялась на тебя. — Нора зыркнула через плечо и увидела, что Ник удобно устроился на стволе поваленного дерева. Заметил ее взгляд и демонстративно поднял руку с гладкостволом. А потом, положив оружие на колени, вытащил из кармана плаща сигареты и картинно прикурил.

— Пижон! — ухмыльнулась Нора и, отчаявшись отмыть волосы, принялась яростно оттирать въевшуюся в кожу грязь.

— Я всё слышу, — оповестил ее синт. — И крайне огорчен вашим поведением, миссис Сартон. Я-то, признаться, думал послужить вам жилеткой, облегчить моральные страдания, а, оказывается, всего лишь нужен здесь в качестве турели.

— Одно другому не помешает.

Нора в последний раз плеснула на себя из обмелевшей речки и неловко, стараясь не слишком запачкать ноги, вышла на берег. Поежилась от холода. Поспешно стянув с себя трусики, отжала и забросила их на мертвую ветку поваленного дерева. Наскоро обтерлась, накинула на влажные плечи плащ и уселась рядом с Ником, поджав ноги.

— Выпить есть?

Синт покачал головой. Золотистые глаза на укрытом ночными тенями лице жутковато горели, точно два инфернальных светлячка.

— Я не пью.

— Зато куришь. — Нора решительно вытащила из железных пальцев остатки сигареты и втянула в себя горький дым. — Зачем это тебе?

— Давай лучше о тебе поговорим. Интересно, что ты сделала такого, что пару дней назад Дьякон за заправкой сначала орал, как резаный, а потом стрелял по воронам?

— А он что, не сказал? — Нора пристально уставилась в светящиеся зрачки. Валентайн снова покачал головой.

— Надо же, какое благородство. Похоже, наш дорогой подпольщик счел это дело личной местью и не стал порицать меня во всеуслышание. Да, Ник, тебе это тоже не понравится.

Она щелчком отбросила окурок, тот зашипел, долетев до кромки воды.

— Куда больше мне не нравится твое недоверие. Черт побери, Нора, я не читал тебе мораль даже когда ты стала работать с Институтом!

— Не читал. А, кстати, почему?

— Наверное, потому что я слишком хорошо тебя знаю?

Нора отвернулась и уставилась на реку, на поверхности которой рябили отражения огоньков Сэнкчуари. После того, как она приняла решение сотрудничать с Шоном и его людьми, многие стали на нее коситься. И, чем дальше, тем больше проскальзывало недоверие то среди минитменов, то в ставших напряженными разговорах с Дездемоной. И только некоторым, как тому же Эр-Джею, было совершенно по барабану, чем занимается напарница. Были бы крышки, да возможность расслабиться. И уж тем более в этой новой жизни Нора даже не надеялась, что кто-то сможет ей просто доверять.

А еще она подумала, что, как ни странно, и сама доверяет Валентайну больше, чем другим напарникам. Может, потому что он был первым, кто по-настоящему принялся помогать ей в поисках сына. А, может, как это ни парадоксально, именно потому, что он не был человеком. И, значит, в какой-то мере был избавлен от пагубных людских страстей.

— Три дня назад… — голос прозвучал хрипло, и Нора кашлянула. — Я попыталась договорится с Дездемоной и её подпольщиками. Пыталась призвать их к сотрудничеству с Институтом. Меня… мягко говоря, не поняли.

Валентайн молчал, и Нора поежилась, поправляя плащ на плечах.

— Именно тогда я окончательно осознала, что хороших отношений… да кому я вру! Вообще никаких отношений со всеми сразу не получится. Ты знаешь, что незадолго до того разговора я не выполнила просьбу Дез разделаться с одним из охотников Института?

Она подняла взгляд на Ника, недоумевая, отчего так странно расплываются светляки его глаз.

— И, знаешь, я… вернее, мы с Маккриди дошли куда надо. Опять рисковали жизнью в угоду очередным идеалам. Отбивались от рейдеров, от гулей… А когда пришли в Посейдон энерджи… Ник, я не смогла убить охотника. Понимаешь?

Нора сердито сбила ладонью влагу со щеки.

— Он… этот синт говорил со мной, как с человеком, команды которого готов исполнять. Готов помогать и поддерживать. Он просто честно отрабатывал программу, которую заложили в него люди. И я сорвалась. Я просто проорала в его спокойное лицо, что в гробу видела всю эту их войну, и что мне уже сполна хватило того, что случилось двести лет назад. А потом я просто развернулась и ушла. К Шону. И попыталась объяснить, чем рано или поздно заканчивается противостояние тех, кому в руки попадает слишком много власти. И что война — она никогда не меняется!

— Тш-ш… не плачь.

Нора почувствовала, как чужие пальцы (холодные, но не железные — Ник поднес к ее лицу левую руку, обтянутую имитацией человеческой кожи) осторожно мазнули ее под глазами. Она тряхнула головой.

— А Шон сказал, что точка невозврата давно пройдена. И я должна выбирать, с кем пойду дальше. Я всё равно попыталась это изменить, но, в итоге, выбрала сына. Мы с Эр-Джеем и несколькими охотниками… Нет. Я. Это я их убила.

И Нора в первый раз за эту неделю не смогла удержать рвущийся из горла тихий вой. Уткнулась в пахнувший кожей и перегретым металлом плащ синта и разревелась. Очень похоже могла плакать милая девочка, какой была Нора двести лет назад. Вот только поводы для плача тогда и сейчас были несопоставимые.

Валентайн положил руку ей на плечо и замер, словно опасаясь, что лишним движением остановит поток отчаяния; словно понимая, насколько важной сейчас для Норы была возможность выпустить разъедавшее ее изнутри чувство вины.

Наконец, она успокоилась. Подняла голову. Отодвинулась от синта и, вскинув ладонь, жестом дала понять, чтобы ее не трогали.

Поправила сползающий с плеч плащ и, отойдя к воде, принялась умываться.

Валентайн молчал.

Нора наскоро натянула на голое тело одежду, сунула влажное белье в карман и, уже зашнуровывая высокие ботинки, наконец, не выдержала:

— И? Надо полагать, на твое доверие я могу больше не рассчитывать?

— Можешь. Нора, я не всегда тебя понимаю, но точно знаю, что человек ты хороший. — Голос синта прозвучал непривычно сухо.

— Спасибо и на том. И всё же ты меня осуждаешь.

— Пожалуй. Несмотря на все мои шестеренки, я гуманист. Слишком много народу погибло. А Братство Стали? Неужели нужно было истреблять всех?

— Ты прекрасно знаешь, что они были опасны! — Нора возмущенно тряхнула мокрой головой. — Господи, Ник, да попадись им такой, как ты, солдаты Братства ни минуты бы не раздумывали о гуманности, пристрелили бы нахрен. Гуль, синт, супермутант — для них всё едино. Останься их организация на плаву, в ближайшее время геноцид Содружеству был бы обеспечен.

— А Институт? — Валентайн щелчком выбил из пачки новую сигарету и опять прикурил. — Думаешь, что рабство, в котором фактически находятся их синты, чем-то лучше геноцида?

— Нет. Как и стремление "Подземки" устранять неугодных, невзирая на то, люди они, или андроиды. Ник…

Нора сделала шаг вперед, положила ладони на плечи напарнику и, поморщившись от дыма, все же заглянула в лицо Валентайна:

— Послушай. У меня в последние дни никак не выходит из головы фраза Фаренгейт. Помнишь подругу Хэнкока, из Добрососедства?

Валентайн медленно кивнул.

— Так вот. Однажды она сказала мне, что жизнь похожа на шахматы. И, чтобы победить, иногда приходится жертвовать фигурами.

— Интересная мысль, — синт качнул головой и облачко дыма предательски выплыло из-под остатков имитации кожи на его шее. — Только почему мне кажется, что вы одним махом сбросили на пол половину доски, миссис Сартон?

— Ник, нам нужны технологии Института! Нам нужны их блестящие умы, нужен их опыт! Я обещаю, что сделаю всё, чтобы найти золотую середину для комфортной жизни всем, кто населяет Содружество. Без разницы, углерод или железо лежит в основе их существования. И я правда верю, что Шон в этом мне поможет. Он хороший человек, Ник, просто… мыслит собственными категориями.

— Мне всегда нравилось твое неравнодушие, Нора. — Валентайн осторожно отвел в стороны вцепившиеся в него руки. — Больше того, как только я тебя увидел, то сразу понял, что с твоим приходом изменится многое. Правда, не думал, что столь… радикально. Пошли назад. Подозреваю, что человеческому организму не идет на пользу долгое ночное шатание с мокрой головой.

— Да. Спасибо. — Нора выдавила из себя улыбку. — Идем домой.

А потом половину дороги думала, что и сама не понимает, где же теперь находится ее настоящий дом. И, как бы там ни было, и что бы ни случилось, забот теперь ей предстоит куда больше, чем когда она, выбравшись из криокапсулы, отправилась на поиски своего ребенка.

Они уже подходили к Ред рокет, как впереди внезапно замелькал свет прожекторов и послышался вой сирены. Переглянувшись, Нора с Ником одновременно выхватили оружие и рванулись к заправке.

Ворота были открыты, и когда Нора уже собиралась в них вбежать, из-за угла забора, с внешней стороны периметра, показался Эр-Джей. Махнул напарнице и заорал во всю глотку:

— Да вырубите уже кто-нибудь эту хрень!

Нора удивленно подняла брови, а Маккриди, подойдя к ней широким шагом, раздраженно бросил:

— Сбежал! Да чтоб...

Сирена замолчала, и в наступившей тишине особо выразительно прозвучала его дальнейшая витиеватая ругань.

— Дьякон?! — вскинулась Нора. — Когда?

— Да, судя по всему, ушел, уже с концами. Так что, забей. Поблизости мы все осмотрели, а дальше по темноте наобум особо не побегаешь.

— Твою мать, Маккриди, какого хрена вы умудрились его просрать?!

Наемник кашлянул и виновато поскреб небритую щеку:

— Так кто же знал, что так получится. Эта сволочь как-то умудрилась отрубить Кодсворта.

— Этого еще не хватало! — Нора закатила глаза, а потом кивнула напарникам:

— Пошли.

Груду поблескивающего под луной металла, которой распростерся Кодсворт, Нора увидела издали и совершенно иррационально прибавила шаг. Как будто в этой ситуации потеря времени действительно что-то значила.

— Ну вот… — Маккриди развел руками. — С виду вроде цел, но ни на что не реагирует. Такое ощущение, что его просто отключили. Может, топливо закончилось?

Он осторожно попинал носком сапога круглый металлический бок.

— Не говори ерунды! — Норе почему-то стало досадно, что Эр-Джей так небрежно обращается с ее роботом. — Эта модель сама себя обслуживает.

— Нет, это не ощущение. — Валентайн, присев на корточки, нашарил на корпусе Кодсворта панель и принялся в ней копаться. — Его действительно отключили.

— Кто? — Маккриди тихо фыркнул. — Ни за что не поверю, что кто-то из поселенцев разбирается в конструкции довоенных роботов. Да и наш железный друг вряд ли кого-нибудь допустил бы до...кхм, тела.

— Его мог отключить сам Дьякон… — Нора подошла к распахнутой деревянной двери, которой они совсем недавно оборудовали вход в пещеру. — Еще в мое время у любого ИИ был голосовой код отключения, для непредвиденных случаев. Возможно, что у домашних роботов он универсален, а Дьякон, как член "Подземки", вполне мог что-то такое знать.

— Точно. Смотри. — Маккриди достал зажигалку, и дрожащий огонек осветил висящую на одном шурупе задвижку. — Этот урод просто выбил дверь.

Позади раздался громкий щелчок, потом размеренное гудение, и обернувшись, Нора увидела, как Кодсворт поднимает сенсоры, а потом, выбивая из сопла первые искры, неторопливо взмывает в воздух.

— Мисс Нора, — обеспокоенно спросил робот, — что произошло?

— А это мы у тебя хотели узнать, — раздраженно буркнул Эр-Джей. — Как так получилось, что пленник наш "тю-тю", банка ты консервная?

— Что, правда?! — В голосе Кодсворта прозвучало поистине театральное отчаяние. — Мне так жаль! Но я ничего не помню. Я просто размышлял, какой краской стоило бы выкрасить эту ужасную дверь, а потом… потом я просто увидел… о-о, мистер Валентайн, неужели именно вам я обязан своим спасением?

Маккриди сплюнул.

— Ясно. Сегодня мы больше ничего не добьемся. Пошли спать.

Нора устало кивнула:

— Пожалуй. Да, Эр-Джей, и уж поскольку ты тоже вроде как упустил пленника, с утра соберешь группу и прочешешь окрестности.

— А смысл? Я бы, на его месте давным-давно свалил, куда подальше.

— Существует вариант, что он вернется, чтобы отомстить. — Валентайн, закончив осмотр Кодсворда, подошел ближе. — Дьякон был слишком взвинчен последнюю пару дней, чтобы поступать рационально. Я бы на твоем месте прислушался к Норе.

И, поправив шляпу, неторопливо отправился назад, к воротам.

— А вот интересно, — повысил голос Маккриди, провожая синта взглядом, — у этой железяки код отключения тоже имеется?

Ник, не оборачиваясь, продемонстрировал ему средний палец.

Нора вздохнула и потянула Эр-Джея за рукав:

— Бобби, я на тебя надеюсь. Завтра утром мне придется срочно уйти, и, честно говоря, я не знаю, когда вернусь. Слишком многое нужно обсудить с Шоном, решить…

— М-м, — Маккриди мягко притянул Нору к себе и ласково коснулся губами кончика ее носа, — обожаю, когда ты меня так называешь. Давай, оставим проблемы на утро, а? Я страшно соскучился по удобной постели, горячей жрачке и своей горячей девочке. Да, кстати, предупреждая твое возмущение: я уже сполоснулся, у колонки.

— Мисс Нора, — Кодсворт, зависнув за спиной Эр-Джея, пошевелил всеми сенсорами сразу, — так я могу идти? Полагаю, старые бочки не нуждаются в том, чтобы их сторожили? Тем более, мне кажется, что вам и мистеру Маккриди хотелось бы побыть наедине. И хотя я, честно говоря, не одобряю адюльтер, учитывая время и обстоятельства…

— Вот черт, — прошипел Маккриди, ныряя прохладными руками под Норин свитер, — и почему я снова думаю о коде отключения?

Нора тихо рассмеялась и, обвив руками Эр-Джея за шею, принялась пылко отвечать на поцелуи.

Произошло что-то нехорошее — это Нора поняла сразу, как только миновала светлый коридор, ведущий от телепортационной площадки. Внешне, кажется, ничего не изменилось — все так же сверкал посередине главного зала стеклянный лифт, все так же сновали мимо работники Института, вот только то, как люди отводили глаза, отдавалось предчувствием беды в позвоночнике. А потом, поднявшись по общей лестнице в коридор второго этажа, Нора увидела спешащую навстречу Элли Филмор. Глаза у той были покрасневшие.

Сердце бухнуло, замерло, потом снова забилось с удвоенной скоростью, и Нора обессиленно прислонилась к белоснежной стенке.

— Миссис Сартон! — Элли прибавила шаг и поддержала ее за локоть. — Хорошо, что вы вернулись. Я, как только узнала, сразу пошла…

— Миссис Филмор, что-то случилось?

— Давайте не здесь. — Элли покосилась на синта-уборщицу, равнодушно протирающую пол лестничного пролета. — Пойдемте.

И весь недолгий путь она так и не отпустила руки Норы: то ли беспокоилась, что та снова унесется по делам, то ли сама искала поддержки в чьей-то близости. Они вошли в сверкающий пластиком и хромом жилой отсек, и Элли приглашающе кивнула на мягкое кресло:

— Садитесь. Разговор будет… сложный, а здесь нам никто не помешает.

Нора тяжело прошла к креслу и, упав в него, подняла на Элли испуганные глаза:

— Что-то с Шоном, да? Где он?

— Миссис Сартон… — Элли с напряженным видом опустилась напротив и нервным жестом заправила за ухо прядь соломенных волос. — Мы все знали, что он был болен. И что решил больше не продлевать себе мучения.

— Он что же, он у… — голос Норы сорвался, — убил… себя?

— Нет, что вы, — Элли помотала головой, — просто все случилось так внезапно. Мы не думали… в общем, Нора…

Миссис Филмор резко поднялась и прошла к столу. Открыла выдвижной ящик, а после, с кассетой в руках, обернулась. В глазах ее стояли слезы.

— Он просто уснул и не проснулся. Но… мне кажется, что неожиданностью его смерть стала только для нас. Потому что в кабинете я нашла вот это…

Приблизившись, она протянула голозапись. На рыжем корпусе кассеты размашистым почерком было написано: "Для моей матери".

Нора, словно в дурном сне, подняла дрожащую руку. Коснулась бессердечно-холодного пластика и хрипло прошептала:

— Что там?

— Миссис Сартон, я не знаю. Я никогда бы не позволила себе прослушивать личную переписку Шо… Отца. Извините.

Она резко повернулась на каблуках и стремительно вышла из помещения.

Нора проводила ее отрешенным взглядом, а после осторожно положила кассету на журнальный столик. Кончиками пальцев отодвинула подальше, словно та была живая и в любой момент могла укусить. Сплела пальцы под подбородком, хрустнув суставами, и тупо уставилась в стену. Мыслей не было, только огромная тяжесть, опустившаяся вдруг на плечи. В конце концов Нора нашла в себе силы забрать кассету и судорожно и глубоко вздохнув, точно перед прыжком в воду, вставить ее в Пип-бой.

Показалось, что сквозь треск помех с голозаписи послышался такой же вздох, а потом Шон заговорил.

Нора откинулась затылком к спинке дивана и закрыла глаза.

"Привет. Мне только что сказали, что ликвидация прошла успешно, и бостонская дивизия Братства Стали больше не сможет причинить нам вред. Спасибо.

Честно говоря, я сомневался, что у тебя получится. Но ты, как обычно, сделала для меня невозможное. Нет, постой, не возражай! Я знаю, что тобой в этот раз двигала отнюдь не материнская любовь. Еще в первую нашу встречу я понял, насколько дорог тебе тот мир, что остался наверху. И, хотя мне трудно представить, как можно полюбить разруху и всё то дерьмо, что скопилось на поверхности нашей несчастной планеты, умом я могу тебя понять. И меня греет мысль, что я все же сыграл определенную роль в твоем выборе.

Видишь ли, я… у меня нехорошее предчувствие. И если ты сейчас слушаешь эту кассету, то, скорее всего, оно сбылось. В общем, не знаю, когда ты вернешься; мне не хочется рисковать и сегодня я делаю голозаписи. Потому что нужно еще многое сказать...

Черт, я всегда был красноречив, а сейчас с трудом могу подобрать слова. Наверное, это от обезболивающего…

Но я очень хочу, чтобы ты знала: я ухожу счастливым. Ты помогла исполнить мою мечту, и теперь дело всей моей жизни будет продолжено. Теперь, когда у нас есть источник энергии, мы сможем совершить многое и для развития науки, и для возрождения человечества. Узнав тебя ближе, я предположил, что ты захочешь спасти и тех, кто остался наверху. Думаю, у тебя снова всё получится…"

Голос прервался, и сквозь треск и белый шум пробился странный звук, точно Шон пытался прокашляться. А, может, он просто старался сдержать слезы. Нора, стиснув кулаки, впилась ногтями в ладони, но продолжала напряженно вслушиваться в шипение помех.

"Я дам тебе эту возможность. Только не забудь, что мое слово и моя репутация будут защищать тебя недолго. Дальше придется рассчитывать только на себя. Держись Элли, она всегда была мне опорой, и думаю, что с радостью поможет. Только, пожалуйста, защити их всех. Они хорошие люди, даже если порой бывают невыносимыми".

Шон хрипло рассмеялся и снова закашлялся.

"Светлые головы ученых Института — это настоящее сокровище, да, полагаю, ты и сама это понимаешь. Распорядись им с умом.

А теперь, пожалуй, о самом важном...

Знаешь, ты умудрилась сделать что-то невозможное даже с таким старым циником, как я. Понимаю, как, наверное, больно было узнать, что долгое время ты была для меня просто частью эксперимента. Честно, но поначалу я вообще не рассматривал вариант, что ты доберешься куда-нибудь дальше Сэнкчуари. Но ты поражала меня раз за разом. И, наверное, только сейчас я в полной мере осознал, что же потерял...

Ты показала, на что способна материнская любовь, когда, выйдя из криокамеры, отправилась искать своего сына. Тебя не остановили ни руины, в которые превратился знакомый мир, ни опасности, ни радиация. И я страшно рад, что мы с тобой побыли вместе, пусть и недолго. И теперь я ухожу с легким сердцем. Спасибо тебе за всё... мама".

— Ох, Шон… — Нора открыла глаза и мягко провела ладонью по бездушному экрану портативного компьютера. Будто в последний раз погладила сына по голове. Поднялась, со щелчком вытащила кассету и решительно направилась к двери.

— Миссис Сартон! — Элли, отлепившись от стены коридора, которую, похоже, подпирала всё это время, шагнула навстречу:

— Как вы? Что я могу для вас сделать?

— Соберите совещание руководителей отделов. Нам нужно наметить стратегию развития на ближайшее время.

Миссис Филмор растерянно захлопала ресницами:

— А…

— А еще я хотела узнать, где сейчас тело моего сына.

— В холодильной камере. Мы отложили кремацию и ждали вас. Если вы готовы, то церемонию прощания можно провести уже сегодня.

— Я… — Нора тяжело сглотнула, — я бы хотела попрощаться с ним наедине. Надеюсь, меня поймут.

Она подумала, что и сама затрудняется объяснить миссис Филмор, почему отчаянно не хочет присутствовать на церемонии. Наверное, оттого, что вся эта напускная торжественность еще больше разделила бы ее с сыном, лишний раз показав, что ее мальчик всегда принадлежал Институту, а не своей семье.

Но Элли, кажется, поняла. Мягко коснулась Нориного запястья, а потом неожиданно и быстро прижалась к ее щеке своей. Тут же выпрямилась, виновато улыбнувшись, а Нору в свою очередь озарило, что Шон был для Элли кем-то куда большим, чем руководителем Института.

— Спасибо, — кивнула она. — Созывайте совет, пока я переоденусь. А после совещания… Элли, я хочу, чтобы вы тоже пошли со мной. К нему.

Поднявшись в свой отсек, Нора скинула поношенную одежду и отправилась в душ. На какое-то время просто отрешилась от происходящего, задрав голову и подставив лицо теплым струям. В голову лезли дурацкие посторонние мысли, например, о том, что пора бы разжиться пистолетными патронами. Или о том, что хорошо бы уже зашить порванный подол того розового платьица, которое Нора однажды обнаружила в разрушенном магазине одежды; втихаря от Эр-Джея прибрала к рукам, да так ни разу и не надела.

А потом осознание смерти сына наконец прорвало ее хлипкую защиту, и Нора, опустившись на корточки, тихо всхлипнула, уткнувшись лицом в колени.

Всё.

Оборвалась последняя ниточка, связывавшая ее с той, довоенной жизнью. И мир, и семья, и счастье — всё теперь казалось иллюзией. Мутным пейзажем в грязном, затянутым паутиной окне. Ложными воспоминаниями, которыми Институт снабжал своих андроидов...

"Возьми себя в руки, Нора Сартон! Ты должна быть сильной. Должна постараться помочь всем, кто еще остался. В память о Шоне. О Нейте. Назло всему!"

Она сжала кулаки.

В зал совещания Нора вошла почти спокойной — только покрасневшие глаза выдавали недавнюю слабость.

Руководители отделов, похоже, собрались давно — еще подходя к стеклянным дверям помещения, она услышала возбужденные голоса. Впрочем, толком разобрать, о чем говорили ученые, не удалось: увидев Нору на пороге, они тотчас замолчали и внимательно уставились на нового директора — кто с сочувствием, кто с холодным любопытством.

В полной тишине она прошла к креслу во главе стола и, усевшись, откашлялась.

— В момент, когда Институт понес тяжелую утрату, вы наверняка, удивлены, почему я собрала совещание. И я точно не стала бы торопиться если бы не чрезвычайные обстоятельства. Вы все наверняка уже знаете, что основные группировки, угрожающие развитию Института, уничтожены. Мы получили шанс заявить о себе во всеуслышание. Причем, сделать это нужно быстро и решительно, пока не нашелся кто-то еще, кто смог бы нам помешать. И чтобы следующая дивизия Братства Стали десять раз подумала, прежде, чем лезть на подконтрольную нам территорию. К тому же, сейчас у нас появилась прекрасная возможность показать жителям Содружества, что бояться нас не стоит; прекрасная возможность склонить большое количество людей к сотрудничеству.

— Миссис Сартон, — глава Отдела Робоконтроля предупреждающе поднял руку и покрутил в пальцах карандаш, — я правильно понял, что вы решили не скидывать со счетов наземные структуры и, вместо того, чтобы сосредоточиться на выполнении намеченной ранее стратегии, собираетесь разбазаривать наши ресурсы на не вполне понятные цели? Не хочу показаться недоверчивым и упрекать вас в некомпетентности, Нора, но вы вообще читали программу развития Института на ближайшие десять лет?

— Почему же на непонятные? — Нора пристально уставилась в черные глаза Джастина Айо и грустно отметила собственную проницательность. Как и предполагалось, убедить этого старого безопасника будет непросто. Если вообще возможно. — Мне эти цели вполне ясны. Если будут вопросы, а я уже вижу, что будут, я готова объяснить свою позицию. И, пожалуйста, мистер, Айо, для вас я Сартон. Директор Сартон. И, да, я в курсе всех ваших планов. Неужели вы думаете, что Отец мог быть столь небрежен, что, отдавая пост, не ввел преемника в курс дела?

— Откровенно говоря…

Джастин поднялся из кресла и, упираясь руками в столешницу, повернулся к Норе. Та, криво улыбнувшись, откинулась к спинке кресла; свела пальцы под подбородком, даже не подозревая, что копирует обычную позу своего сына, и коротко кивнула:

— Мы слушаем.

Сухим и дребезжащим голосом, то и дело бросая на Нору неприязненные взгляды, Джастин Айо начал говорить.

— Полагаю что не только я, но и все здесь присутствующие получили последние указания от Отца. И, несомненно, в них он дал понять, что в полной мере доверяет вашему уму и проницательности. Но, несмотря на глубокое уважение, которое я испытываю к усопшему — и как у личности, и как к ученому — я всё же хочу спросить у вас, миссис Сартон. Вы уже разработали какие-то совместные проекты? Не хотелось бы думать, что последняя воля Отца была продиктована проснувшейся в нем некой… эмоциональностью. Впрочем, это могло быть и последствием болезни.

— Джастин, да как ты можешь?! — на бледных скулах Элли Филмор расцвели багровые пятна.

— Вы хотите сказать, он стал более… человечным? — Нора язвительно подняла бровь.

— Нет, я хочу услышать ответ на вопрос.

— Разработали. В общих чертах. В целом, Отец был согласен с моей позицией отойти от автономного развития Института.

— И каковы были ваши основные мотивы? — осторожно подал голос биолог Холдрен. Глава безопасности согласно ему кивнул и уселся на место.

— В целом, они свелись к двум главным положениям. — Нора обвела взглядом ученых. Теперь в них было куда больше заинтересованности, чем в начале встречи.

— Во-первых, как я уже упоминала, безопасность. Экономически выгодная безопасность. Мистер Айо, подсчитайте, какое количество синтов придется задействовать для того, чтобы сохранить влияние на завоеванной территории. Патрулирование, разведка, шпионаж. Сопутствующие этому потери в случае прямой конфронтации с населением Содружества. И во сколько нам обойдутся связи с поселенцами в случае договоренности с теми же минитменами. Мы предлагаем посильную помощь, поселенцы проявляют лояльность и готовность к сотрудничеству. Даже в случае неудачи мы ничего не теряем, ведь у нас уже есть собственный источник энергии и мы теперь самодостаточны.

— Хм… — Джастин прикусил ус и скрестил руки на груди. — Пожалуй, здесь есть ряд нюансов…

— Вот этим вы и займетесь, — Нора благожелательно ему улыбнулась. — В ближайшее время я попрошу у вас сводки по количеству андроидов разных поколений и расчеты по финансированию обоих путей развития. Думаю, что вдвоем с миссис Филмор вы просчитаете наиболее надежные варианты, учитывая все нюансы.

— Можете на нас рассчитывать, — Элли сдержанно кивнула.

— А второй мотив?

— Думаю, он был куда неопределеннее и зависел, скорее, от умений Отца мыслить стратегически.

Нора намеренно умолчала о скептической и немного грустной улыбке, с которой Шон неделю назад выслушивал ее доводы. Пока у нее есть фора, и ей верят (ну, или делают вид, что верят) она обязана воспользоваться случаем.

"Прости, Шон" — мысленно вздохнула она — "Но это для общего блага".

— Признаю, что в данный момент у нас есть огромные возможности для развития. Но, во-первых, мы не учитываем элемент внезапности. Что, если реактор выйдет из строя? Халатность, человеческий фактор, износ материалов, да та же самая диверсия, останься мы в конфронтации с поверхностью? И даже если ничего подобного не произойдет, есть существенное "во-вторых". Ограничивая себя подземным бункером, каким бы он ни был огромным, делая ставку на развитие искусственного организма, вы подумали, что станет с нами, людьми, лет через двести? Искусственно загнанная под землю колония рано или поздно столкнется с истощением внутренних ресурсов. И я говорю не только о пище и воде. Уже сейчас мы вынуждены контролировать рост населения. А если исследования ДНК человека рано или поздно зайдут в тупик, нас просто ждет вырождение от кровосмешения.

— Естественно, все эти моменты мы учитывали. Но это всё же был оптимально безопасный вариант. — Доктор Мэдисон Ли подняла аккуратно выщипанные брови. — Но, я правильно поняла, что вы всё же хотите… осваивать жизнь на поверхности? Радиационный фон…

— В Братстве Стали проводились научные изыскания по сопротивляемости радиации. Доктор Ли, полагаю, вы сами должны об этом знать больше других.

— Вирус ВРЭ?

— Насколько я смогла понять во время недолгих контактов с Братством, это немного другое направление. В последнее время его скрипторы работали над эффективным препаратом, сводящим на нет влияние радиации на организм. И далеко в этой работе продвинулись. Думаю, можно было бы отправить разведгруппу в аэропорт, посмотреть: возможно, какая-то информация там и уцелела. А если нет, — Нора усмехнулась, — что нам мешает отправить шпионов непосредственно в Братство? И над этим я попрошу подумать вас лично, миссис Ли. У вас ведь наверняка остались какие-то связи и знакомства, которые можно будет использовать для наших целей.

— Мне нужно время… — Мэдисон принялась что-то быстро записывать в блокнот.

— Безусловно. Я же, в свою очередь, — Нора встала, давая понять, что заканчивает встречу, — как можно скорее наведаюсь в Даймонд-сити и попробую перетянуть на нашу сторону тамошнюю прессу. Думаю, за интервью с директором Ужасного Института одна моя хорошая знакомая будет готова даже примириться с собственной предвзятостью. А теперь прошу меня извинить. Я должна проститься с сыном.

В повисшей неловкой тишине Нора подошла к двери и уже на пороге обернулась:

— Ах, да, еще одно. Учитывая новые обстоятельства, я бы хотела, чтобы в совет отныне входил и представитель отдела Робототехники. Согласитесь, что новому директору нужно видеть полную картину функционирования вверенной ему организации.

Элли нагнала ее в коридоре. Как раз в тот момент, когда Нора спустилась в самый низ "колодца", по стенам которого расположились сектора Института. Стояла, усиленно соображая, какой же из расходящихся во все стороны коридоров ведет к холодильной камере. Спрашивать никого не хотелось, зато отчаянно хотелось курить. Выйдя за дверь зала совещания, Нора почувствовала себя шариком, из которого одним махом выпустили весь воздух.

— Нам туда, — махнула рукой миссис Филмор, и Нора устало улыбнулась. Интересно, насколько же хватит у Элли лояльности, и как быстро она перестанет видеть в своем новом начальнике предыдущего? И сможет ли Нора вообще когда-нибудь, сама по себе, завоевать преданность и доверие миссис Филмор?

Они молча прошли очередным сияющим чистотой коридором и, наконец, оказались у раздвижной металлической двери. И там, внутри, Нора поначалу даже не заметила холода. Взгляд ее сразу же устремился к стоящему на небольшом возвышении стеклянному саркофагу, внутри которого лежал Шон.

На негнущихся ногах она приблизилась к гробу и положила ладонь на ледяное стекло. Ее мальчик — седой, с покрытым морщинами, но все еще утонченно-красивым лицом, казался просто уснувшим. Он выглядел таким безмятежным. Таким спокойным...

И, увидев Шона, Нора, всегда полагая себя нерадивой христианкой, отчего-то посчитала очень важным просить о сыне всеми давно позабытого Бога.

Она опустилась на колени, облокотившись о край саркофага, а губы сами заученно забормотали заупокойную молитву. В голове то и дело всплывали разрозненные картины. Но на всех них был Шон.

- Domine Iesu, dimitte nobis debita nostra, salva nos ab igne inferiori…

Сильная мужская рука осторожно касается висящих над колыбелькой самолетиков, и те начинают кружиться под нехитрую музыку. Младенец, спеленутый трогательным одеяльцем с медвежатами, перестает плакать; со счастливым гуканьем тянет вверх крохотные ручки. Беззубо улыбается, странным образом вдруг становясь похожим на своего взрослого отца. Нейт счастливо смеется.

- Requiem aeternam dona eis, Domine, et lux perpetua luceat eis…

Худенький мальчик с копной непослушных черных волос взволнованно водит по ним расческой. С деловитым видом подбирает с кресла сумку, закидывает ремень на плечо. Нора, видя его серьезность, не может сдержать улыбку. Выходит следом на крыльцо и провожает взглядом тощую фигурку, что идет к школьному автобусу, слегка накренившись под весом учебников.

Именно так бы оно все и было, не упади на них бомба. Шон Сартон непременно стал бы лучшим учеником в своем классе.

Salve, Regina, Mater misericordiae; vita, dulcedo et spes nostra, salve...

Столько лет прошло, а черное воронье гнездо на макушке Шона так и не поддалось ежеутреннему натиску расчески. Но это сущий пустяк. Той девушке, цветы для которой стоят в вазе в гостиной, кажется, абсолютно начхать на дурацкую прическу жениха. Нора только вчера видела ее улыбку и могла бы поклясться, что именно с таким идиотским выражением лица когда-то сама принимала предложение руки и сердца от Нейта. Уже перед самой дверью Шон спохватывается и сконфуженно возвращается за букетом.

- Gratiam tuam, quaesumus, Domine, mentibus nostris infunde

А ведь Шон слегка волнуется. Да что там, сейчас волнуются они все. Но это приятное волнение — еще немного, и новый проект молодого профессора Сартона будет представлен научному сообществу. Они всей семьей смотрят телевизионную трансляцию из Бостонского технологического института. И даже маленький мальчик в детской перестает плакать и что-то деловито гулит в ответ на невнятное бормотание Кодсворта. И звук кружащихся красно-белых самолетиков над колыбелью с годами ничуть не изменился…

Per eumdem Christum Dominum nostrum. Amen.

"Я отпустила. Я отпустила их обоих… " — пришла откуда-то горькая мысль, и совсем немного, но стало легче.

До города Нора добралась, когда уже почти стемнело. Привлекать лишнее внимание к своему появлению она не захотела и настроила институтский телепорт на окраину бостонского квартала. Так что, пока дошла, пока отсиделась в укрытии, дожидаясь, чтобы группа супермутантов освободила дорогу. Те, к слову, особо не спешили и битых полчаса торчали на крыльце бывшей когда-то жилой многоэтажки. Лениво переговаривались, бросали кости своим собакам и вели себя совсем, как люди, решившие сделать привал. Нора устало подумала, что угрозу, идущую от зеленокожих великанов, тоже когда-то придется устранять, но пока решила столь далеко не заглядывать. Наконец, супермутанты поднялись и не спеша удалились куда-то в сторону Честнат-Хиллок.

В итоге, в Даймонд-сити Нора попала уже сильно сомневаясь, что застанет Пайпер в ее типографии.

Она вошла в ворота, перекинулась парой ничего не значащих слов с охраной, отметив, впрочем, настороженные взгляды, и вышла в город сквозь проход в трибуне. Свет, звуки и запахи, как тут всегда бывало, обрушились на нее одновременно. Когда-то, еще в довоенное время, Нейт однажды утянул ее на бейсбол, и Нора большей частью просидела матч, уткнувшись в учебник по юриспруденции. Стадион "Фенуэй Парк" показался ей тогда ужасно скучным, несмотря на сборище орущих болельщиков. Но она всегда была равнодушной к спортивному действу, и пошла на бейсбол, чтобы только сделать жениху приятное. Впрочем, Нейт на нее тогда изрядно разобиделся. А ведь она, между прочим, предупреждала…

— Эй, леди, осторожнее! — возмущенная горожанка в светлом платье презрительно поджала губы.

— Простите.

Нора поспешно закинула за спину оружие и посторонилась. Дама, обдав ее ледяным взглядом, направилась по лестнице, к верхним трибунам — туда, где обитали наиболее обеспеченные жители "Зеленого самоцвета".

"Достаточно рефлексий, Нора. С этого дня ты больше не девушка из благополучной и уважаемой семьи. Не полунищая запуганная выжившая, очнувшаяся в криокамере и отправившаяся покорять пустоши. И Нейт, и Шон отныне твоё прошлое. А сейчас у тебя начинается новая жизнь, в которой ты — одна. И, наверное, это хорошо ведь теперь ты можешь слепить себя такой, какой захочешь."

Она тряхнула головой, отгоняя поблекшие видения старого стадиона и невольно улыбнулась. Этот нынешний проржавевший Даймонд-сити, несмотря на свою неказистость и аляповатость, был уютным. Город запал ей в душу сразу, еще в момент самого первого визита, когда Нора по наводке матушки Мерфи отправилась сюда искать помощи. Она втянула в себя острый запах приправ, которыми сдабривал свою лапшу старый протектрон на рынке, и сглотнула слюну. Вспомнила, что со вчерашнего вечера так толком и не поела и решила обязательно заказать себе самую большую порцию — после того, как ткнется в "Общественные события".

Она завернула к нужному дому и удовлетворенно кивнула — Нат Райт, младшая сестренка Пайпер, сидела на крыльце и сосредоточенно перевязывала бечевкой пачку нераспроданных газет. Нора собралась, было, ее окликнуть, но тут девочка сама подняла голову и, увидев, кто направляется в её сторону, на мгновение застыла. Распахнула на Нору испуганные круглые глаза, а после, вскочив на ноги, с газетами под мышкой, проворно юркнула в дверь дома. Щелкнул замок, и Нора в первый момент немного опешила. А потом жутко разозлилась. Похоже, эта дура-журналистка, узнав про победу Института, уже успела навешать лапши на уши младшенькой. И, хорошо бы, если только младшенькой.

Она вспомнила настороженный взгляд Дэнни Салливана на входе в город и, поморщившись, решительно взошла на крыльцо. Оглянулась, ища глазами, не завалялся ли где-нибудь последний экземпляр "Событий"; не найдя, стукнула костяшками пальцев в красную створку:

— Нати? Открой, пожалуйста. Я бы хотела купить газету.

За дверью послышалась какая-то возня, но разговаривать Нат не пожелала.

— А еще, мне очень нужна твоя сестра. Она дома?

— Оставь нас в покое! — пискнула, наконец, девочка. — Пайпер спит.

В то, что неугомонная мисс Райт завалилась спать в такую рань, Нора не поверила ни на минуту. Значит, ее просто нет дома, иначе бы уже давно вылетела на крыльцо разгневанной фурией. Ладно, Пайпер наверняка или в баре, или забежала к кому-то из знакомых.

Нора задумчиво потерла пальцем бровь и устало пошла к лапшичной. Если повезет, там она и узнает, куда подевалась журналистка.

Взгромоздившись на высокий табурет, Нора пристроила на коленях оружие и нетерпеливо махнула рукой на привычное "Нани ни симасу ка?" протектрона Такахаси. Лапша оказалась горячей, немного терпкой, а сегодня еще и особенно вкусной. Утолив первый голод, Нора вспомнила о приличиях, достала из кармана носовой платок и, вытерев губы, принялась неторопливо дожевывать свою порцию. Сидящий рядом незнакомец бросил на нее косой взгляд, чем Нора тут же не преминула воспользоваться:

— Добрый вечер, сэр. Могу я просить у вас помощи? Понимаете, мне срочно нужно встретиться с мисс… э… постойте, куда же вы?

Угрюмый горожанин, подхватив свою миску с лапшой, уже удалялся к дальнему концу полукруглой стойки. Нора обиженно скривилась и неожиданно подумала, что здесь, под алым пологом лапшичной, ярко освещенная гирляндой лампочек, выделяется она среди темного рынка, как актриса в центре сцены. И, впервые после входа в город, почувствовала, что по спине пробежал легкий холодок. Утонувшая в собственных проблемах, накрытая волной эмоций, Нора даже не сообразила, что здесь, в знакомом и родном Даймонд-сити, для нее теперь тоже небезопасно. Господи, и как можно быть такой беспечной дурой! Ведь неизвестно еще, что за слухи дошли до города после битвы в аэропорту, и как были интерпретированы той же газетой Пайпер. А если еще учесть страх, который горожане традиционно испытывали к Институту, то, в общем-то, ничего не мешало какому-нибудь отчаявшемуся бедолаге в порыве праведного гнева пристрелить из темноты бабу, тесно связанную со "страшилкой".

Потому, когда на плечо легла чья-то жесткая рука, Нора дернулась и чуть не завизжала. Резко обернулась, до боли впиваясь пальцами в приклад пистолета-пулемета, а потом, встретив знакомый взгляд нечеловеческих глаз, шумно выдохнула:

— Черт, Ник, как ты меня напугал!

Валентайн хмыкнул и уселся на соседний табурет:

— Что ты тут делаешь?

— А ты?

— Дела агентства, срочный вызов. Вечером поймал сигнал по радио, отправился сюда на рассвете. Вы с… хм, ты еще спала, и я не хотел мешать.

Нора вспомнила, что уходя из Ред рокет действительно не видела Ника, но в суматохе не обратила на это внимания. Зато сейчас встреча с синтом оказалась как нельзя кстати. Нору вряд ли кто-то решится тронуть в компании местного детектива. Холодные пальцы, стиснувшие сердце, разжались, и она, глубоко вздохнув, принялась дошкрябывать ложкой остатки еды со дна миски.

Валентайн отсалютовал Такахаси и, вытащив из-за пазухи зажигалку, щелкнул, молчаливо наблюдая за пляшущим лепестком пламени. Наконец, Нора отодвинула грязную посуду и повернулась к синту:

— Спасибо.

— За что?

— За компанию.

— А-а. Так ты не ответила, каким ветром тебя занесло в Даймонд-сити. Неужели Институт начал полномасштабную операцию по захвату "Энергичной лапши"?

— Угу. Ты, как всегда, недалеко ушел от истины. Кстати, Пайпер не видел?

— Да нет, я и пришел примерно с час назад. Завернул в агентство, потом решил глянуть, какими патронами успели разжиться местные торгаши, а потом увидел тебя.

Он развел руками и сунул зажигалку в карман:

— Если хочешь, зайдем к Бобровым, поищем.

— А как же твоё дело? — Норе совершенно не хотелось отпускать компаньона, но дурацкая деликатность снова не вовремя подняла голову.

— Это далеко, на побережье. На ночь глядя я туда точно не попрусь.

— Пошли, — она слезла с табурета и, закинув ПП за спину, решительно взяла Валентайна под руку. Как бы там ни было, дружеское плечо ей сейчас категорически не помешает.

После яркого света лапшичной узкие проулки Даймонд-сити показались ей особенно темными. Впрочем, Ник шел вполне уверенно, так что Норе оставалось только крепко за него держаться.

— Так что там твой Институт? — поинтересовался синт, когда они уже подходили к бару. — Удалось поговорить с Шоном?

— Ник, он умер.

Валентайн резко остановился и коротко присвистнул:

— Вот дьявол… Нора… мне жаль. Ч-черт…

— Я… мне кажется, я привыкну. Сейчас уже почти прошло...

Она запнулась, чувствуя, что подбородок начинает непроизвольно подрагивать, а растаявший было холод снова тянет щупальца к горлу.

— Сиди здесь, я принесу выпить. — Валентайн практически упихнул ее за один из столиков, что стояли у входа в “Скамью запасных”. — Если Пайпер внутри, её я тоже принесу, что бы она там ни говорила.

Нора вяло кивнула и проводила взглядом уходящего синта. Запоздало подумала, что зря поддалась и осталась снаружи, ведь ей еще придется снимать у Бобровых комнату на ночь. Но сил подняться не было. Появилось странное ощущение, что и держалась-то она потому, что была одна. А после встречи с кем-то, на кого можно положиться, на первый план выступили ее настоящие чувства. И разом навалились усталость, опустошение и желание забраться с головой под одеяло.

За соседним столиком сидели какие-то люди, но внимания на Нору они обращали не больше, чем на стену бара. Смеялись, переговаривались, звенели стаканами. И Нора, расслабившись, прикрыла глаза, слушая, как за звуками гуляющей компании протяжным и унылым скрежетом дышит город.

Ник вернулся быстро — не прошло и пяти минут, как его, вместе с Пайпер, выплюнула наружу тугая дверь бара. Репортерша прибавила шагу и, первой добравшись до стола Норы, плюхнулась напротив:

— Ох, Комбез, это что, правда? Насчет твоего сына. Я… даже не знаю, что сказать.

— Не знаешь — промолчи, — подошедший Валентайн ловким движением сбил крышку с горлышка о край стола, прибил ладонью, чтоб не укатилась, а бутыль протянул Норе:

— Пей.

Та благодарно кивнула и сделала несколько глубоких и жадных глотков. Бобровская бражка напалмом рванулась в горло, Нора закашлялась, прослезилась, но тут же ощутила, как застрявшая в груди ледяная мерзость скукоживается и отползает куда-то на край сознания.

— Спа… спасибо, — выдохнула она. — Пайпер, нам нужно поговорить.

— Я тоже хотела, — репортерша обиженно покосилась на Валентайна, — но, ты точно уверена, что сейчас то самое время?

— Уверена. Пайпер, слишком многое произошло, чтобы оттягивать срочные дела.

— Да уж, — та прищурилась, — произошло просто до хрена всего " забавного".

— Так, давайте, не здесь. — Ник склонился к девушкам и понизил голос: — Полагаю, что при этом разговоре чужие уши нам точно не нужны.

— Пойдем, я номер возьму, — Нора сделала еще глоток, и с бутылкой в руке поднялась из-за стола.

— У Ефима? — Ник презрительно ухмыльнулся, — душа моя, да там стены — смесь картона и фанеры. Давайте за мной.

Он кивнул Пайпер и, подхватив девушек под локти, направился дальше, в темный переулок. Среди гуляк кто-то хохотнул, кто-то завистливо присвистнул, а потом вслед компаньонам полетели скабрезные шуточки.

— Идиоты, — равнодушно констатировал Валентайн, останавливаясь возле узкого прохода между двумя обшитыми кровельным металлом домами.

— Ладно, я пошла, — понятливо кивнула синту репортерша и, поправив форменную кепку, первой полезла в проём.

— Здесь тайный ход на трибуны, — объяснил Ник удивленно наблюдающей за ними Норе. — Ну, как, тайный, о нем, конечно, каждая вторая собака знает, но зато там нет свидетелей и обзор хороший. А если набредем на какую-нибудь заблудшую парочку, мы ее быстренько оттуда вытурим. Именем закона. Давай, лезь за Пайпер.

Нора послушно стянула с плеч оружие и рюкзак, сунула последний в руки синту и стала протискиваться между фасадами.

— Смотри под ноги, — предупредил ее Валентайн, когда они стали пробираться по старым ступеням к верхнему ярусу. — Здесь просто залежи векового мусора.

Нора щелкнула кнопкой "Пип-боя", и призрачный зеленоватый свет залил окружающее их пространство. Хлама здесь действительно хватало: какие-то покореженные доски с торчащими зубьями ржавых гвоздей, разбитые бутылки, тряпки, окурки. В подтверждение слов Валентайна о заблудших парочках Нора даже углядела чей-то лифчик, бесстыдно висящий на спинке одного из сидений. Она язвительно фыркнула и прибавила шагу — туда, на самый верх, где маячащая неясным пятном Пайпер призывно махала им рукой.

Как ни странно, затхлостью тут не пахло. А, может, и пахло, да только запах уносил свежий ветерок, гулявший по трибунам. Зато звуки города отдалились и скрежет изъеденных временем металлических конструкций бывшего стадиона слышался куда ярче. Нора уселась рядом с Пайпер, на одно из уцелевших сидений, и выключила фонарь. Валентайн, не долго думая, пристроился прямо на ступенях.

— Скажи, — повернулась Нора к журналистке, — ты ведь уже в курсе, что случилось в аэропорту?

— Естественно! — Пайпер стащила с головы кепку и, тряхнув волосами, постаралась придать прическе форму. — Так полыхнуло, что свет в небе даже на рынке видно было. А еще грохот… — она поежилась, — а потом пришли караванщики, рассказали, что видели, как синты вчистую уделали паладинов, в общем, Комбез, я за тебя страшно испугалась. А потом просто страшно разозлилась!

— А потом ты, часом, не вылила эмоции на страницах своей газеты?

Пайпер умолкла, обиженно попыхтела, но все же ответила: — Если честно, собиралась. Но потом подумала, что мне нужно взвешенное мнение, и для начала было бы неплохо переговорить с тобой. Если ты, конечно, вылезешь от этих своих новых друзей.

— Спасибо. — Нора, протянув руку, благодарно пожала запястье журналистки. Снова глотнула из бутылки, и, когда отдышалась, сунула ее Пайпер.

— В общем, так. Можете меня ругать, ненавидеть, придушить на этих трибунах, но сначала выслушайте, почему я поступила так, как поступила. Институт сейчас — единственный центр в Содружестве, чьи технологии реально могут помочь людям выкарабкаться из той жопы, в какую они сами себя загнали. Осталось только переубедить этих твердолобых гениев, что путь сотрудничества куда выгоднее для всех.

— Ха-ха! — громко и зло сказала Пайпер. — Нора, не будь наивной девочкой. Институт нас ненавидит, мы ненавидим Институт — здесь вполне всё обоюдно. С чего ты взяла, что сможешь развернуть такую махину?

— Одна не смогу. Но Шон перед смертью отдал мне свой пост. И, кажется, я смогла заронить некоторые идеи в головы совета директоров. Во всяком случае, пока меня не прибили, и даже выслушали.

— Дело времени, — Пайпер отсалютовала бутылкой и тоже присосалась к горлышку. — Помяни мое слово, они…

Она икнула, закашлялась и подозрительно уставилась на подругу:

— А, может, ты уже и вовсе не миссис Сартон, а? Заменили синтом и послали вешать лапшу нам на уши.

Нора фыркнула:

— Ну да, и заодно запрограммировали так, чтобы я разрушила нахрен все их предыдущие планы.

Журналистка своенравно дернула плечиком:

— А мэр Макдонах? Тоже всё говорил, что желает нам добра. А оказался синтом! Прятал голову в песок, не расследовал исчезновения жителей, затыкал мне рот, отказывался ремонтировать стену, пока общественность не надавила!

— Знаешь, Пайпер, в мое время существовали очень похожие правители, и, как ни странно, они были людьми. А вот первый человек, который по-настоящему помог мне здесь, в Содружестве, оказался синтом!

— Э? — удивленно отмер Валентайн.

— Заткнись, Ник! — Нора выхватила у Пайпер бутыль и снова глотнула бражки. Голова уже слегка кружилась, но куражу в ней заметно прибавилось: — И вообще, сдается мне, Пайпер, что большую роль в рождении страхов и ненависти к андроидам сыграла твоя газета!

— Ах, вот значит, как?! — журналистка вскочила на ноги и, нависнув над Норой, уперла руки в бока:

— То есть, ты считаешь нормальным, что однажды какой-то андроид внезапно взял и устроил перестрелку в центре города? Пойди и объясни это родственникам убитых!

— Прекрасный довод! Ты давно выходила за стены Даймонд-сити, Пайпер? Если забыла, там за каждым углом можно наткнуться на обдолбанных рейдеров, которые отнюдь не станут приглашать красивую мисс на чай. Но ведь это люди, что с них взять, правда? Они вряд ли прибавят рейтинга местной газетенке! Но стоило одному бракованному синту съехать с катушек, и тут же — "Ужас-ужас!" — началась истерика.

— Да-а? А про резню в совете поселений Содружества ты уже благополучно забыла?!

— Помню. Пайпер, пойми, я не обеляю действия Института, но я уверена, что не все ученые плохие. Горстка мудаков, желающих рулить из тени — это далеко не весь Институт. Более того, я уверена, что даже мудака можно перетянуть на свою сторону, если действовать убедительно. Я постараюсь, чтобы они поняли, что сотрудничество и мир в итоге выгоднее для всех!

— Пф-ф! — Пайпер плюхнулась обратно на сидение и порывисто скрестила руки на груди:

— Комбез, ты просто представь на минутку, что не всеми движет жажда общего блага.

— Дело ведь не в жажде, а в выгоде! Да здесь любое мирное решение даже в финансовом отношении сожрет куда меньше ресурсов!

Журналистка с жалостью покосилась на Нору:

— Проблема в том, Комбез, что каждый ведь понимает выгоду по-своему. И кто-то обязательно станет жрать другого, чтобы только урвать лучший кусок для себя лично.

— Ну, у нас всегда остается крайний вариант. Как, допустим, со старейшиной Мэксоном. — Нора пожала плечами. — Моя задача сейчас — перетащить на свою сторону как можно больше союзников.

— И как в твоем представлении, в итоге, выглядит сотрудничество Содружества и Института?

Нора обернулась на голос и встретилась глазами с внимательным взглядом Валентайна.

— Взаимопомощь, в первую очередь… — она задумчиво взъерошила волосы у себя на макушке. — Синты могли бы оказать огромную поддержку в наведении порядка на поверхности: патрулирование улиц, охрана поселений. Фермеры, в свою очередь, могли бы снабжать Институт продовольствием, мы бы наладили торговлю. Заброшенные убежища вполне можно было бы реконструировать в научные центры, общежития, больницы. Добровольно сотрудничая с разумными гулями, мы могли бы изучать радиацию, делая организмы людей более устойчивыми. Знаю, сейчас все мои планы больше похоже на утопию, но без светлых голов Института, без готовности жителей Содружества сделать шаг навстречу, они становятся невозможными абсолютно. И я хочу, чтобы вы тоже мне помогли. У нас есть пресса, у нас есть Гарви и его минитмены, есть Хэнкок, которого боготворят жители Добрососедства. Кстати…

Нора замолчала и вопросительно уставилась на Пайпер:

— А вы уже и-избрали нового мэра Даймонд-сити?

Она возбужденно глотнула еще бражки, чувствуя новый прилив красноречия. Только вот язык почему-то с этим порывом стал категорически не согласен.

— Хэнкок? — изумленно вскинула брови Пайпер.

— Детка, а тебе не кажется, что Даймонд-сити пока не совсем готов к мэру-гулю? — в голосе Валентайна прорезалась явная насмешка.

— Ф-фигня! — Нора взмахнула бутылкой; не удержала, и та просвистела куда-то в сторону стены, где с грохотом разбилась. — Он, в конце-концов, родной брат Макдонаху… а п-по закону н-наследования… пункт… черт, я забыла. Мне с-срочно нужен кодекс!

— По-моему, ее срочно нужно куда-нибудь уводить, пока она не решила вещать с трибуны, — негромко заметил Валентайн.

— И оружие отобрать… — Пайпер встала и, вздохнув, положила руку на Норино плечо: — Вставай, Комбез. Завтра добеседуем.

Нора возмущенно попыталась объяснить этим двум придуркам, как же они не правы, и вскочила на ноги. Но ноги тоже почему-то восстали против хозяйки, ее повело, а звезды в безоблачном небе нынешнего Массачусетса, оказывается, умели крутиться точно так же, как после веселых студенческих вечеринок сотни лет назад.

Первым, что увидела Нора, разлепив глаза, был пыльный коричневый ботинок. Она удивленно повернула голову, но тут же застонала — настолько мерзко заворочалась под черепом тупая боль. Ботинок шевельнулся, и, подняв взгляд, Нора углядела еще и мятую брючину, и песочного цвета полу знакомого, потертого во многих местах, тренча.

— Ни-ик… — простонала она, — какого дьявола… меня что, били?

— Пить надо меньше, миссис Сартон.

— Но это ты меня напоил! Чудовище…

Нора осторожно села и, сморщившись ухватилась руками за голову: — О-ох…

— Зато теперь мы знаем, что ты восприимчива к алкоголю.

В поле зрения вплыла железная рука с открытой "Ядер-колой", на пузатеньких боках которой блестели капельки конденсата.

— О-о… — Нора схватила бутылку и жадно к ней присосалась, глотая умопомрачительно-холодную сладковатую газировку, а после прижала прохладное стекло ко лбу: — Блаженство… ты волшебник!

— Доброе утро. Вода и таз в углу.

Валентайн поднялся со стула и вышел из… комнаты?

Тут Норе наконец-то пришла мысль оглядеться. Она сидела в узком помещении, под деревянной лестницей, на каком-то потрепанном матрасе. Неподалеку, прямо на полу, действительно стоял помятый древний таз, а на спинке садового стула, освобожденного Ником, висело штопанное полотенце. Окружающая обстановка выглядела смутно знакомой, и, усилием воли сгребая конечности, Нора доползла до изножья матраса и выглянула за угол. Задумчиво хмыкнула — Ник, похоже, в Бобровской забегаловке не доверял не только стенам, потому что притащил Нору к себе в контору.

— А где твоя секретарша? — хрипло спросила она.

— Видишь ли, мисс Перкинс крайне деликатный человек. Когда мы с Пайпер тебя сюда… хм, привели, у нее тотчас нашлись дела вне агентства.

— Позорище, — буркнула Нора и, с трудом поднявшись на ноги, закатала рукава свитера. Валентайн явно расщедрился, пожертвовав ей целую банку очищенной воды. Щелкнула крышка, и Нора, плеснув себе на ладонь, стала умываться. Вода и Ядер-кола в итоге сделали свое дело, и в рабочую часть заведения Нора входила уже почти адекватной.

— И чем все закончилось? — Она уселась напротив шуршащего бумагами синта и, взяв валяющуюся тут же зажигалку, с наслаждением прикурила. Жизнь, похоже, стала понемногу налаживаться.

— В каком смысле? — Ник поднял на нее глаза.

— Пайпер! Что она решила?

— Думает. — Валентайн сдвинул в сторону документы и совсем по-человечески подпер рукой щеку. — Сдается мне, кое-что из того, что ты говорила, ей все-таки понравилось. Во всяком случае, клеймить она тебя в ближайшее время точно не собирается.

— Это хорошо, — Нора задумчиво постучала пальцами по столешнице. — О! А дай-ка мне бумагу и карандаш. Не торопишься?

— Ну, — неопределенно протянул синт и пожал плечами, — вообще-то я уже и так опоздал, так что задержка особой роли не играет. Подожду, пока ты закончишь, а потом двинусь по делу. Кстати, а что ты там пишешь?

— Мне пришла в голову интересная мысль: изложить свою позицию на бумаге, воззвать к общественности, так сказать. Отдам Пайпер, пусть почитает. Сможет оформить как интервью.

— Если согласится. — Ник поднялся и, взяв со стола шляпу, натянул на голову:

— Рискованно, конечно. Слишком уж неожиданно "Общественные события" меняют свою политику, это может вызвать массу недовольства. Впрочем, твои революционные идеи лично мне понравились.

— Я рада, — Нора оторвалась от записей и улыбнулась. А потом наморщила лоб, припоминая:

— Слушай, а куда вы дели кровать? Мне казалось, что там, под лестницей, раньше кровать стояла, нет?

— Продали, — отмахнулся синт. — В последнее время дела агентства идут не слишком хорошо. То ли преступники стали осторожнее, то ли жены целомудреннее.

— Твою мать, а мне ты почему не сказал?!

— Да брось. Ну зачем синту постель? Какая разница, где системы перезагружать? И, потом, ты же вроде собиралась купить дом в Даймонд-сити? Как, кстати, идет торговля?

— Пока никак. Дорого.

— Вот! — Валентайн торжественно воздел указательный палец. — Мы оба нищие, подружка.

— Да ну тебя! — Нора раздраженно скривилась. — Уйди с глаз долой, мешаешь.

— Эй, вообще-то это мое агентство!

— Ни-ик!

— Понял, — синт хохотнул и направился к двери:

— Пойду еще к Мирне загляну, она мне партию патронов по дешевке обещала.

— Угу… — Нора вновь углубилась в послание, грызя карандаш, и даже не заметила, как хлопнула дверь за спиной Валентайна.

Вернулся он спустя примерно час. Нора уже закончила писанину и даже успела пробежаться до "Общественных событий" и сунуть записку в руки Нат, взяв обещание срочно передать ее сестре. Девочка на этот раз прятаться не стала, но всё еще смотрела недоверчиво. А потом Нора, возвратившись в агентство и удостоверившись, что ограбить детективов в ее отсутствие никто не успел, присела на край стола и задумалась.

Она могла бы, наверное, вернуться в Институт, но вряд ли новые коллеги успели за ночь собрать всю нужную информацию. А мотаться без дела по этажам и немым укором маячить за спиной ученых ей претило. Да и слишком свежей была пока боль от смерти Шона, а в Институте забыться явно не получится. Удивляясь самой себе, Нора поняла, что ей сейчас куда комфортнее бродить по разрушенному, пропитанному радиацией Содружеству, нежели сидеть в безопасности под защитой стерильно-белых стен подземного городка. Именно эти мысли она сходу и вывалила на возвратившегося Ника.

— Ну, так проветрись, отвлекись, — Валентайн принялся опустошать карманы, выкладывая на стол коробочки с патронами. — Хочешь, оставлю тебе ключ? Отоспишься, вечером с Пайпер в баре посидите.

— Спасибо, баров с меня достаточно! До сих пор голова тяжелая.

— А, прости, не сообразил, ты же, наверное, в Ред Рокет, к Эр-Джею собралась? Пошли тогда вместе, до моста? А после разойдемся.

— М-м… — Нора задумалась. Со стороны это наверняка выглядело логичным и правильным — искать отдыха и сочувствия в компании возлюбленного. Да только Нору всё это время грызла мысль, что не пойди она на поводу у Маккриди и не отправься сопровождать того до заправки, успела бы проститься с сыном. Успела бы сказать Шону, как она его любит, что не подведет, и, может быть, смогла бы облегчить боль своим присутствием. Нет, Нора, конечно, понимала всю нелепость подобных сожалений, и своей вины не отрицала; и уж тем более понимала, что Бобби-то как раз ни в чем не был виноват. И всё же не хотела его видеть сейчас. И еще больше не хотела, чтобы он сам заметил это ее странное состояние.

— Хотя, скорее всего, Маккриди рыщет сейчас по всему Содружеству, в поисках Дьякона, — продолжал гадать Ник.

— О, черт, Дьякон… — Нора выразительно постучала себя по лбу и тотчас скривилась от всколыхнувшейся боли, — совершенно вылетело из головы!

— Честно говоря, — заметил Валентайн, — я думаю, что вряд ли его поймают. Дьякон всегда был мастером маскировки и прятаться, наверняка, умеет ничуть не хуже…

Нора хлопнула ладонью по столу:

— Вот! Я знаю, куда пойду. В Старую северную церковь. Синты Института несколько дней назад там всё, что можно, прочесали, так что, теперь на базе Подземки должно быть тихо и безлюдно. Вполне могло случиться, что он решил отсидеться там — знаешь, как говорят: "В одну воронку бомба дважды не падает"? Наверняка там были какие-то тайники, и он сунется их проверить. Ну, и… возможно, со своими ребятами захочет попрощаться…

Нора, нахмурившись, колупнула ногтем щербатую столешницу. Ник покачал головой:

— Честно говоря, не замечал за ним подобной чувствительности. Кстати, тебя он, если что, с распростертыми объятиями точно не встретит. Ты в своем уме, в одиночестве туда лезть?

— У меня есть Стелс-бои. Ник, я ж не идиотка.

— А Дьякон — сильный и хитрый мужик. Ладно, давай сделаем так: идем на базу вместе, а там по ситуации.

— У тебя там преступник от старости не помрет, пока ты до побережья своего доберешься? Кстати, куда именно?

— Преступник живет себе припеваючи лет двести, ну а жертве уже всё равно. Это в особняке Крупов.

— Ого! — Нора заинтересованно подняла брови, — что, там кого-то убили? Погоди, это же одно из поселений минитменов!

— Не жителей, нет, заявилась какая-то из бывших владельцев, хотела что-то там семейное забрать, а наутро — того… — синт свистнул.

— И ты что, уже знаешь, кто преступник?

Ник нервно сдвинул на затылок шляпу и, возбужденно жестикулируя, заходил по комнате:

— Его видели! Как раз парочка поселенцев до рассвета загуляла, они и заметили, кто стрелял. Появился на крыше: плащ, шляпа, пистолет. Всего один выстрел, и прямо в яблочко! То, есть, я хотел сказать "в темечко". А потом исчез, как будто его и не было! Никого не напоминает?

— Снова этот тип? — Нора удивленно вытаращилась на Валентайна, вспомнив загадочного человека, иногда приходившего к ней на помощь в трудные минуты. И, что уж греха таить, пару раз метким выстрелам незнакомца Нора была обязана жизнью.

— Надо же… — задумчиво протянула она, — мне он всегда казался героем, а тут вдруг убийство беззащитной женщины. Она точно была беззащитна?

— В особняке будет ясно. Значит, не такой он и герой, тем более, водились за ним грешки и раньше.

— А мне помогал!

— Ну, мало ли… — синт развернулся на пятках и обличительным жестом ткнул пальцем в Нору:

— Может, он просто твой фанат? Или маньяк-серийный убийца…

— Ну спасибо, дорогой! — надулась та, — Дьякон, неизвестный маньяк, кто там еще в ближайшее время прибавится в копилку желающих меня грохнуть?

— Новых коллег посчитать не забудь.

— Да чтоб тебя!

— Но, знаешь, на твоем месте я бы насчет этого стрелка не беспокоился. Маньяки обычно придерживаются одной схемы. Я бы, скорее, поставил на тайного обожателя.

— Издеваешься?

— Да.

Ник ухмыльнулся, стянул с гвоздя рюкзак и принялся его собирать.

— Слушай, — язвительно пропела Нора, наблюдая за ловко и упорядоченно снующими руками синта, — давно спросить хотела, а тебе-то что до того странного мужчины? Иногда мне даже кажется, что ты сам им одержим. Кто-то когда-то пообещал отвалить кучу крышек за расследование?

— Только сейчас. Кто-то из приближенных этой Аманды Круп. Если, конечно, сотня крышек для тебя куча. А вообще, это дело чести.

Он резко задернул шнуровку и, отставив рюкзак, потянулся за сигаретами:

— Иногда мне кажется, что чем-то подобным, еще до войны, занимался настоящий Ник. Может, потому у меня так зудит в голове, стоит только снова всплыть этому делу?

— Подробностей не помнишь?

— Нет… воспоминания Ника, они… обрывочны. Да и вряд ли в мою древнюю черепушку парни из Института смогли бы впихнуть информацию о всей жизни детектива Валентайна. Тебе, кстати, ничего подобного не попадалось, когда ты шарилась по терминалам старых полицейских участков?

— Кажется, нет, — Нора наморщила лоб:

— Помню, там было какое-то жуткое дело о маньяке, который топил своих жертв и вставлял им в глаза бутылочные крышки. Но это дело вроде бы Ника не затрагивало. О нем я нашла только то, что… рассказала тебе. Извини.

Валентайн молча кивнул, а Нора с досады ущипнула себя за руку. Вот дура. И зачем нужно было напоминать о той страшной истории про убийство Дженни, невесты Валентайна, и последующую "реабилитацию" морально раздавленного копа? Мало ли, как воспринимает это сейчас настоящий Ник. То есть, синт. Тьфу, она совсем запуталась!

Виновато вздохнув, Нора поднялась. Деланно-бодрым голосом уточнила, готов ли к путешествию напарник и отправилась сгребать по агентству свой нехитрый скарб.

— Что там? — шепотом спросила Нора, из-за плеча Валентайна стараясь разглядеть перегороженную улицу.

— Мои сенсоры засекли какое-то движение. Пойдем в обход или напролом?

— Издеваешься? Да мы уже почти пришли!

— И не собирался. Две недели назад, кстати, тут этой стеночки не было.

— Рейдеры?

— Похоже на то. Так, тш-ш. Ну, точно, как мы и думали.

Над нагромождениями деревянно-картонно-металлических перекрытий всплыла бритая башка с татуированной физиономией.

— Стреляем сразу? — уточнил Ник, — или, как обычно, проявляем миролюбие и добрую волю, а уже потом отстреливаемся?

— Да ну, патронов жалко. Может, попробуем проскочить незаметно? Вон там, где тень от небоскреба?

— Пошли. — Валентайн, пригнувшись, стал пробираться вдоль покореженного остова автомобиля. Нора сняла с плеча оружие и осторожно двинулась следом. И они даже добрались до вожделенной тени, но то ли обзор для них оказался невыгодным, то ли мужик слишком глазастым, но пуля чиркнула по капоту машины, высекая искру и ржавую пыль, а потом дозорный завопил во всю глотку грязные ругательства. Из-за забора послышались возбужденные голоса, а Ник чертыхнулся сквозь зубы:

— Ну вот и толку, что я эту Мирну все утро обхаживал? Пропали мои запа… ты куда?!

Нора, ринувшись вперед, ушла перекатом под защиту перевернутого автомата для газировки. Жаль, что снайперскую винтовку она оставила в Ред рокет — ПП просто не достал бы врага с того места, где они с Ником попали под первые пули. Дьявол, а ведь у Валентайна при себе тоже пистолет!

— Пригнись! — проорал синт и, не растерявшись, метнул в сторону рейдерского поста гранату. Нора закрыла голову руками, а после, из-за звона в ушах ориентируясь только на мечущиеся по стене фигуры, открыла огонь. "Жми и молись" — чудесное название для любимого оружия, и она с каким-то лихим наслаждением всё нажимала и нажимала мягко поддающийся курок. А вот привилегию молиться оставляла человеческим отбросам, жившим по законам дикой стаи.

Несколько рейдеров отважно, но глупо, выбежали из-за стены, и их тотчас настигла еще одна осколочная граната. В итоге Нора отчаянно трясла головой, выбивая из волос пыль и штукатурку, Валентайн зловеще хохотал, а некстати завернувшая в проулок одичавшая дворняга решила не испытывать судьбу и с тихим визгом рванула обратно за угол.

— Все? — Нора осторожно высунулась из своего укрытия.

— Движения я не слышу.

Валентайн выбрался из-за чудом оставшейся целой машины и поспешно переместился к напарнице.

— Рискнем? — подняла та запорошенные брови.

— Давай. Пойду первым, если что — с тыла поддержишь. Только, пожалуйста, не задень, как в прошлый раз. Я, конечно, механический, но пуля в тыл — это не очень приятно.

— Тогда пошли вместе!

— Вот упертая…

Они осторожно пробрались вдоль баррикады, просочились в лагерь и убедились, что удача сегодня определенно на их стороне. Банда оказалась малочисленной, и, судя по всему, не слишком закаленной в уличных боях. Не считая дозорного и патлатой бабы, другими ее членами оказались пацанята чуть старше Нат да бритая девушка лет семнадцати. Нора скрипнула зубами, проклиная в душе уродов, подсаживающих вчерашних детей на наркотики, тащивших их в уличные банды. И это была еще одна огромная проблема, в которой помощь Института пришлась бы как нельзя кстати.

— Сволочи, — будто прочел ее мысли Валентайн, глядя в запрокинутое к небу лицо мертвой девушки. Глаза ее были открыты, и Нора непроизвольно отметила огромный зрачок, затопивший почти всю радужку. Девушка явно была под воздействием препаратов. Ник протянул руку и легко подтолкнул напарницу в плечо:

— Но, как бы там ни было, нужно спешить. Мало ли, кто еще подтянется на выстрелы.

— Осмотримся только. — Нора сухо кивнула и, наклонившись, принялась шарить по карманам убитой. Когда-то, еще в самом начале странствий по Содружеству, подобные манипуляции вызывали у нее глубокое отвращение. Половину своей жизни принимающая законы за аксиому, Нора с брезгливостью относилась к мародерам, и уж тем более, даже в страшном сне не могла предположить, что когда-нибудь сама опустится до подобного. Но выживание штука сложная, и с одним из его принципов — “им уже не понадобится, а нам может пригодиться” — Нора смирилась быстро.

Она извлекла на свет початую коробку пистолетных патронов, упаковку жевательной резинки и пару сломанных сигарет. Сунула патроны в рюкзак и, оглядевшись, полезла на деревянную лестницу, с вершины которой свисали ноги дозорного. Если у рейдеров еще и были патроны, то искать их стоило определенно на посту. Краем глаза отметила, что Валентайн отправился к стене дома, где прямо на асфальте валялся потрепанный матрас и стояли какие-то коробки.

Поиски увенчались успехом — они с Ником разбогатели еще на пару горстей разнокалиберных боеприпасов. Спускаясь, Нора не удержалась и ногой мстительно спихнула мертвое тело с лестницы. Бугай ухнул вниз, с неприятным звуком шмякнувшись об асфальт, и в этот момент Валентайн присвистнул и замахал рукой.

— Что-то нашел? — спрыгнув со ступеней, Нора торопливо подошла к синту.

— Смотри.

Ник протянул ей пузатенький флакон темного стекла. Этикетки на флаконе не было.

— Что это?

— Понюхай. Только осторожно.

Нора поднесла бутылку к носу и сморщилась — резкий химический дух ударил в ноздри.

— Это что, баффаут?

— Немного похоже, но не он.

Наклонив флакон, она высыпала на ладонь россыпь розоватых шариков:

— Первый раз такое вижу. Но, если честно, я не сильно разбираюсь в наркотиках.

— А я разбираюсь. — Валентайн решительно сгреб таблетки и, отобрав флакон, ссыпал их внутрь. Сунул препарат за пазуху:

— Больше того, я тебе скажу, что мои сенсоры весьма тонко настроены на запахи. И, откровенно говоря, я тоже не могу его стопроцентно идентифицировать. Отнесу в “Науку”, доктору Дафф, может, она что подскажет.

— Там нет химиков, Ник, — Нора вздохнула, — может, я могла бы поспособствовать...

— Ну уж, нет, — перебил синт, — не хватало еще делиться информацией с Институтом! Ты мне, конечно, друг, но вот твоим новым коллегам я не доверяю. К тому же, жизнь в Содружестве уже давным давно стерла грани узких специализаций, так что, думаю, наши ученые справятся и не с такой задачей.

— Ладно, ладно! — Нора примирительно подняла ладони, — как хочешь. Только потом введи меня в курс дела. Не хватало еще, чтобы мы пропустили новую угрозу у себя под носом. Больше ничего не нашел?

— Нет, всего один флакон. В контейнере лежал, вместе с винтом и ментатами.

— Ладно, будем надеяться, что это чей-то разовый эксперимент. И пойдем уже, а то, действительно, дождемся гостей незваных... на свою голову.

Внутри разрушенной церкви было тихо, сумрачно и, на первый взгляд, спокойно. Вот только воздух до сих пор отдавал паленым — смесью запахов обугленного пластика и горелого мяса. Запах был совсем легким, но воспоминания о недавней бойне легче от этого не становились. Нора поймала себя на том, что до боли сжимает в пальцах свой ПП и постаралась справиться с приступом тошноты.

Затаившись у входа и переждав, пока глаза более-менее привыкнут к сумраку, она принялась осматривать зал. Скользнула взглядом по выгоревшим нефам, по нагромождению разбитых скамей, поглядела на хоры, что шли по периметру помещения и сходились у останков рухнувшего органа. Когда-то здесь жил целый выводок диких гулей, но она, вместе с… черт, а кто же тогда с нею был?

В те дни Нора металась по Содружеству как ополоумевшая кошка, потерявшая котят. И порой стремление отыскать Шона вперемешку с ежедневно шокирующими новыми впечатлениями делали ее почти невменяемой. Как бы там ни было, гулей теперь в церкви не водилось. Зато где-нибудь под тенью крыши вполне мог засесть стрелок. И Нора снова пожалела, что не взяла снайперскую винтовку — ее прицел было очень удобно использовать в качестве бинокля.

— Что-нибудь засек? — одними губами спросила она, повернувшись через плечо к напарнику. Сенсоры Валентайна, к счастью, в ярком освещении не нуждались

— Все тихо, — негромко отозвался тот. — Во всяком случае, здесь.

— Включим стелс-бои? — Нора вопросительно посмотрела на синта. Тот покачал головой:

— Давай, так. Я пойду вперед, разведаю. Вряд ли Дьякон, окажись он внутри, примется по мне палить. Делить нам нечего, к тому же, к синтам у Подземки особое отношение. А вот если учует нашу маскировку, стрельбы точно не избежать.

— Ник, он же сразу поймет, что ты со мной.

— И это еще одна причина, чтобы ты не лезла. Попробую с ним поговорить. Ну, а уж если не удастся, — он развел руками, — используешь свой стелс.

— Посмотри, не появилось ли на полу и стенах новых знаков, для своих, — предупредила Нора. — Мало ли, может, там теперь полно сюрпризов. И, если всё же встретишь Дьякона, скажи ему… скажи, что я больше не хочу жертв.

— Если получится — скажу. — Валентайн кивнул и крадучись вошел в апсиду. Нора проводила его взглядом. Немного подождала, а потом, с сомнением еще раз осмотрев внутренности церкви, юркнула вслед за напарником. Пробралась по вздыбившимся скрипучим половицам, не выпуская из внимания периметр, а потом нырнула в узкий коридор, ведущий к старому склепу, в котором и обосновалась Подземка. Прошла до половины и затаилась в одном из боковых отнорков, чтобы, на всякий случай, держать под контролем обе стороны коридора.

Валентайн вернулся спустя примерно четверть часа. Нора услышала уверенные шаги и, уже не таясь, вышла навстречу.

— Пусто, — кивнул ей синт. — Возвращаемся?

— Погоди, — Нора покачала головой, — я хочу…

Честно говоря, она и сама не до конца понимала, почему ей непременно нужно было войти в разрушенный штаб. В памяти промелькнуло выражение из прошлого, о том, что убийцу всегда тянет на место преступления, и Нора горько усмехнулась:

— Считай это интуицией, Ник, но мне кажется, что я что-то упускаю, а ответ смогу найти там. А еще, я бы хотела черкнуть записку Дьякону. На всякий случай.

— И что же ты собираешься ему написать?

— Что всё изменится. Просто нужно немного подождать.

Нора решительно закинула оружие за спину и пошла вперед, собираясь с духом.

Запах стал куда ярче, и, прежде, чем толкнуть массивную дверь, Нора глубоко вздохнула. Вспомнилось, как это было в последний раз — тогда еще в ней жила надежда, что можно решить всё миром, что ей удастся достучаться до Дездемоны. Не срослось.

Спускаясь по длинной лестнице в помещение базы, Нора внутренне сжалась, готовясь снова увидеть изувеченные тела, но застыла в удивлении. Зеленоватый свет пип-боя выхватил из темноты припорошенные кирпичной пылью перевернутые столы и этажерки, треснувшие крышки старых склепов, осколки стекла на полу, свисающие с потолка обломки ржавых труб. Вот только трупов не было. Она растерянно застыла на пороге. Валентайн обернулся:

— И что ты хочешь найти?

— Ник, тела… они исчезли. Похоже, Дьякон всё же был здесь.

— Или кто-то из оставшихся подпольщиков? — разумно заметил синт. — Институт зачистил все базы?

— Нет. Хотя… — Нора задумалась:

— Операцией руководил Шон, а у меня в тот момент… была уже другая задача.

Она как наяву представила сухой голос Ника: “Задача вырезать Братство?” и заранее вызывающе вскинула подбородок. Её отчего-то до сих пор задевала реакция напарника — та, на окраине Сэнкчуари. Уж от кого-кого, а от синта сожалений по поводу разгрома Братства Стали Нора точно не ожидала. Впрочем, в Валентайне, скорее всего, говорила личность бывшего копа. Довоенный следователь уж точно был поборником справедливости, и, наверное, тем еще придурком-пацифистом. Примерно таким, какой была молодая, подающая надежды юрист Нора Сартон. Пожалуй, доведись им тогда встретиться, они бы хорошо сработались.

Она горько усмехнулась. Но Ник промолчал, только кивнул и пошел осматривать ближайший опрокинутый стол. Присел на корточки, с силой выдернул ящик, откуда посыпался ворох мусора: какие-то папки, карандаши, пустые коробки от патронов.

— Здесь все уже осмотрели, — заметила Нора, прислонившись спиной к одной из уцелевших арочных колонн, — если что-то и есть интересное, искать нужно в тайниках. Хотя, Дьякон, если это был он, наверняка все подчистил.

— Я не очень-то верю в дедуктивные способности твоих новых коллег, извини.

И Ник взялся за другой ящик:

— Ищем что-то, что может помочь нам в его поиске?

— Да. Но просматривай всё, что сочтешь интересным.

— Договорились.

Нора показала ему большой палец и пошла вдоль стен, тщательно исследуя затемненные ниши. А потом резко остановилась. Манекены гангстеров в полосатых костюмах, что обычно торчали посреди стрельбища в качестве мишеней, сейчас стояли вдоль стен. Подсвеченные снизу уцелевшей масляной лампой, они напоминали какой-то жутковатый, фантасмагоричный караул. А в центре площадки невысокими холмиками высилась свежевскопанная земля. Нора, почувствовала слабость в ногах и присела прямо на фанерные сходни, что вели к этому импровизированному кладбищу. А еще она углядела в углу испачканную лопату и треснувшую вазу с увядшим центроцветом. Кто бы ни похоронил здесь товарищей, чувствительность ему была не чужда.

Нора потянулась и тронула комья земли — они уже успели высохнуть, так что тот, кто приходил на базу, сделал это не сегодня. Подняла руку с пип-боем, усиливая освещение, и разглядела массивные следы военных ботинок, явно мужских. Отпечатки везде были схожие — могильщик, по всей видимости, был один. Нора тихо вздохнула и подумала, что теперь не было смысла оставлять послание Дьякону. Вряд ли кто-то из подпольщиков сюда вернется.

Она медленно, почти ласково, раскрошила в пальцах ком земли и шепнула:

— Простите… но у меня просто не осталось другого выхода…

— Эй, — донесся откуда-то из темноты приглушенный голос Валентайна, — посмотри-ка.

Нора обернулась и только сейчас уловила негромкое пощелкивание клавиатуры.

— Рабочий терминал? — она удивленно вскинула брови, поднялась и пошла на звук.

— Был сдохший. Но я кое-что подкрутил, а потом подсоединил к аварийному генератору.

В противоположном конце склепа разливался бледный свет. Нора завернула за угол и, оказавшись в закутке, который раньше занимала аналитическая машина со странным именем ПАМ, увидела склонившегося над компьютером Ника.

— Запаролено? — она вспомнила свою давнюю безуспешную попытку ткнуться в этот терминал. Подошла к синту и взглянула через его плечо на экран, который суматошно заполняли зеленые символы. Пальцы Ника порхали над клавиатурой.

— Не самым сложным образом. — Он в последний раз торжественно ткнул в кнопку и отодвинулся, пропуская напарницу:

— Прошу! Как всегда к вашим услугам, мэм.

Нора благодарно похлопала Валентайна по плечу, радуясь, что его хакерские приемчики оказались очень кстати, и принялась прокручивать меню.

— Так… что здесь? Архивы по снабжению… планы по переправке синтов… доклады о деятельности дочерних баз… карта станций. А вот это — особенно интересно. Список агентов. Ник, мы могли бы как-то извлечь информацию?

— Поищу голодиски, вдруг повезет? Хотя, даже если что-то и уцелело, вряд ли Институт это оставил...

— Не ищи. У меня есть.

Нора сглотнула и, стянув со спины рюкзак, достала из кармашка старую кассету.

"Слушай… Вряд ли мы с Шоном должны говорить тебе, какая ты замечательная мама… Но мы всё равно это сделаем…"

Она практически наизусть знала содержание этой голозаписи. И, наверное, потом еще сто раз пожалеет, что больше никогда не услышит ни голоса погибшего мужа, ни младенческого гуканья Шона. Но это будет потом. Сейчас, рядом с могилами тех, кого она убила, холодный разум подсказывал двигаться дальше. Выжить. И не цепляться за прошлое, каким бы оно ни было — просто для того, чтобы выжить не только ей одной.

— Что-то не так? — Валентайн обеспокоенно сверлил ее взглядом.

— Все хорошо. Держи. — Решительно, пока не успела передумать, Нора сунула ему кассету:

— Надеюсь, места хватит. Ты же можешь записать информацию поверх аудиозаписи?

— Возможно, места хватит на всё, — мягко сказал синт и вставил голодиск в терминал. Компьютер тихо запищал, перебрасывая файлы, а Нора снова порадовалась, что Валентайн решил ее сопровождать. Сама она вряд ли бы решилась нажать "ввод".

— Ну, вот, — Ник удовлетворенно щелкнул по дисководу, — поместилось, и даже можно будет запихнуть еще что-нибудь. Так, давай проверим, всё ли читается.

На экране высветилось содержимое кассеты, и Нора поспешно ткнула ногтем в строку со списком агентуры:

— Давай, это посмотрим.

— О'кей, — Валентайн послушно открыл файл, и они одновременно, чуть не столкнувшись лбами, подались ближе к экрану. Имен (скорее не имен — кличек) было не слишком много, причем, часть из них Нора слышала, а кое с кем из этих людей даже встречалась. Возле каждого имени стоял пункт привязки агента, и когда на экране появилась надпись "Институт", рядом с кличкой "Патриот", Ник присвистнул:

— Знаешь его?

— Понятия не имею. — Нора ошарашенно потерла подбородок. — Я много кого знаю, но кто именно работал на Подземку…

— Скорее всего, внедрили кого-то из синтов. Перепрограммировали…

— Если так, то доктор Амари из Добрососедства должна быть в курсе. Они ведь вплотную сотрудничали с ее "Домом воспоминаний". Правда, сомневаюсь, что она станет делиться со мной информацией…

— Если хочешь, могу попробовать ее разговорить. Ну, или Хэнкока подключить, уж мэра-то она уважит. Слушай, а ты и вправду думаешь, что он может управлять еще и Даймонд-сити?

— Что? — Нора удивленно вытаращилась.

— Ничего, проехали. Ладно, сам к Амари зайду, как вернусь. А ты в Институте смотри в оба. Мало ли.

— Я буду осторожна. Давай, вытаскивай голозапись, и уходим.

— Как скажешь.

Она забрала у Ника кассету и, сунув ее на дно рюкзака, первой пошла к выходу. Ее так и подмывало оглянуться, окинуть последним взглядом штаб, где когда-то обитали… друзья? Но Нора себя пересилила. Пусть и это прошлое останется за спиной — чем скорее лопнет очередная нить, тем проще будет идти вперед.

— Ты куда? — поинтересовался Ник, когда они вышли из затхлой церкви на свежий воздух. Нора сделала глубокий вдох и поглядела в небо. Солнце — возмутительно летнее и радостное, в пику царившей вокруг разрухе — перевалило за полдень. Она прикинула, что Валентайн на свое побережье доберется только ближе к вечеру и почувствовала себя виноватой. Синт со вчерашнего дня носился с ней, как курица с яйцом, а теперь безропотно отправляется в одиночестве в весьма опасное путешествие. Тьфу, кажется, снова повторяется та же история, что с Маккриди. Правда, теперь Нора не торопится.

— Ну, я могла бы "прыгнуть" прямо в Институт, а уже там настроить телепорт. Вот только куда, пока не решила. Кстати, мы могли бы сократить путь и тебе, но что-то мне подсказывает, что ты не согласишься.

— Нет уж, спасибо, — Валентайн совсем по-человечески передернулся, — я совсем не горю желанием соваться в этот гадючник. Да и, честно говоря, не уверен, что у меня вообще существует чип переноса.

— Я попросила сделать телепортационный браслет, специально для подобных случаев. Но, нет — так нет. Придется сопровождать тебя лично. — Нора усмехнулась.

— Правда? — Ник оживился. — Хочешь сказать, что пойдешь со мной?

— Ну, а что мне еще остается делать? — она развела руками:

— Видишь ли, мне всё же дорог твой механический тыл, а учитывая твою способность искать на него приключения...

До первого моста они добрались быстро и легко. А вот дальше, по мере приближения к полуострову Нахант, предсказания Норы по поводу приключений стали сбываться с пугающей точностью.

Сначала они чуть не наскочили на забредшего в городские кварталы когтя смерти. Не слишком крупного, но всё же. К счастью, особь удачно отвлеклась на открывших по ней пальбу рейдеров, и Валентайн вовремя втащил Нору обратно за угол. Так что напарники были вынуждены искать обходной путь, на что потратили изрядное количество времени.

Потом, ближе к поселению Кантри-Кроссинг, им пришлось отстреливаться от стаи диких псов, а в самом поселении привычно выслушивать жалобы на нехватку воды, продовольствия и защиты. Впрочем, несмотря ни на что, Нору сытно накормили, приготовив неплохие отбивные из ею же перебитых собак. Немного передохнув и пообещав донести просьбы страждущих до минитменов и генерала Престона лично, Нора с Ником распрощались с поселенцами и с новыми силами продолжили путь.

Основной же сюрприз поджидал их аккурат на узком перешейке, ведущем к Наханту. На этот раз Нора насторожилась первой — то ли порыв ветра донес до нее чуждый этому месту механический звук, то ли на первый план вышло чувство дежа-вю, но она решительно придержала Валентайна за рукав :

— Стой. Что-то здесь не так. Давай, немного переждём, понаблюдаем.

— Как скажешь, — отозвался тот и, шагнув вслед за Норой за вздыбившуюся бетонную плиту с торчащей арматурой, поморщился:

— Кажется, у меня снова сенсоры барахлят…

Они простояли в засаде около четверти часа, и когда Нора уже собиралась признать, что на этот раз с "сенсорами" облажалась сама, Валентайн шепотом чертыхнулся:

— Нет. О-о, нет… вон там, на площадке для морских грузов.

Тут Нора тоже заметила черную тень, рывками, точно заводной солдатик, маршировавшую между контейнерами.

— Погоди, — растерянно пробормотала она, — мы ведь уже убивали эту гадину.

— Я помню. Мне потом техосмотр обошелся в заоблачную сумму, между прочим.

— Знать бы, чьи это грузы, я б голову этому рачительному хозяину открутила…

— Ага. А еще было бы интересно узнать, что же находится в контейнерах, если на их охрану уже второй раз выделяют штурмотрона.

— Может, удастся прошмыгнуть незаметно?

— И не надейся, — Валентайн покачал головой, — чувствительность к распознаванию объектов у этих "девчонок" куда круче моей будет. Единственный вариант — сделать крюк и добраться по мосткам до верфи. Но это придется тащиться через Либерталию, а там куда опаснее.

— А под стелсом не пройти?

— Тоже мимо. У нее настройки и на тепловое излучение есть.

— Черт. Еще и темнеет. — Нора раздраженно тряхнула головой, а потом язвительно покосилась на напарника:

— Слушай, а, может, она здесь из-за тебя? Вдруг у этих штурмотроних нездоровая страсть к синтам второго поколения? Вот и подстерегает… фанатка.

— Мстишь, да? За Незнакомца?

— Мщу! Ладно, давай думать, как ее одолеть. Надо бы ближе подойти, я уже сто раз пожалела, что снайперку оставила в Ред Рокет. С какого расстояния эта дрянь нас учует, можешь расчитать?

— Хм, — Валентайн задумался. — Думаю, метров двадцать у нас в запасе есть.

— Значит, рассредоточимся. Ты — на ту сторону дороги, я — на эту. Доходим вон до тех фургонов и ждем, как она высунется. Потом стреляем по ногам и в голову, близко стараемся не подпускать. Ладно, выдвигаемся.

Они осторожно нырнули в сгущающиеся сумерки, и вскоре Нора потеряла Валентайна из виду. Заняла удобную позицию, откуда просматривался относительно большой кусок складской площадки, и замерла, выжидая. Наконец, темнота между контейнерами шевельнулась еще более темной кляксой, и Нора, прищурившись, нажала на спусковой крючок. Короткая очередь пробила тишину, а черная фигура, застыв на мгновение, издала какой-то мерзкий металлический вскрик и выбежала на дорогу. На голове ее все ярче разгоралась алая звезда, накапливая убийственный лазерный заряд, и Нора метнулась в сторону от укрытия. Железная гадина хорошо держала первоначальный прицел, но до следующего выстрела тупила, и самым главным сейчас оставалось убраться с линии ее огня.

Слева забухал пистолет Валентайна, и штурмотрон, выпустив смертоносную струю энергии туда, где недавно пряталась нарушительница, резко поменял траекторию и понесся в сторону Ника.

— Да, б* * *

, — выплюнула Нора, — ну точно — фанатка.

Ловко перепрыгнула бетонный парапет, разделяющий дорогу на две части и, стреляя на ходу в ноги боевому роботу, рванулась следом.

Гул по-новой заряжающегося лазера всё нарастал, потом вырвался, раскрашивая окружающий сумрак в алое. Валентайн, злобно матерясь, успел выскочить из-за лежащего на боку автомобиля и кувырком ушел в сторону. Кажется, Нора все же попала по штурмотрону, потому что он немного сбавил скорость и вроде даже стал прихрамывать. Краем глаза Нора увидела, как Ник, припав на одно колено, тоже целится врагу в голени, но тут автомобиль, который штурмотрон задел лазером, громыхнул, взрываясь, и обоих роботов разметало в стороны. Причем, Валентайну повезло больше — он упал куда-то в воду, а вот штурмотрон полетел аккурат в направлении самой Норы. Приземлился в нескольких метрах от нее и, спотыкаясь, заковылял вперед, угрожающе выставив манипуляторы.

Нора вздернула к плечу ПП и, добрым словом поминая уроки прицельной стрельбы от Маккриди, выпустила всю обойму прямо в голову вражине. Робот, захлебнувшись механическим воем, покачнулся, а потом рухнул на дорогу. Нора поспешно отбежала подальше — штурмотроны и после уничтожения могли вполне подгадить врагу, взорвавшись — закинула ПП за спину и поспешила на помощь напарнику.

Тот нашелся быстро: мокрый и злой, Ник привалился плечом к проржавевшей бочке и безуспешно пытался закатать брючину.

— Отойди, тут фонит, — буркнул он.

— Цел?!

— Частично.

Отлепившись от опоры, Валентайн попробовал подняться на дорожную насыпь, и Нора заметила, что он тоже прихрамывает. Наплевав на безопасность, она вытащила из кармана бутылку Рад-Х, бросила пилюлю под язык и спустилась навстречу напарнику. Подставившись под его плечо, помогла выбраться, а потом устало опустилась на высокий бордюр.

— Я утопил пушку и шляпу, — мрачно оповестил ее синт и, усевшись неподалеку, снова занялся штаниной.

— Ерунда, будет повод прикупить новые. Да, я помню, что ты на мели, но считай, что на правах директора Института я всё же обязана хоть как-то снабжать своих помощников. Кстати, а как ты относишься к институтским лазерам?

— Дерьмо, а не пушки. — Ник склонился над коленом и, вытащив из-за пазухи отвертку, осторожно отодвинул кусок синтетической кожи. Обнажив переплетение металлических конструкций, принялся что-то там прикручивать.

— Что с ногой? Помочь?

— Ерунда, крепление расшаталось. Подсветить можешь?

Нора послушно щелкнула фонариком пип-боя.

— Тогда я, пожалуй, подарю тебе дробовик. Хороший, с модификациями. Все равно ты вечно на передовую лезешь.

— Дробовик — это хорошо, — кивнул Валентайн, не отрываясь от ремонта. — А шляпа у меня в агентстве валялась. Запасная.

— Ну, вот видишь, значит всё не так уж и страшно, — Нора пожала плечами и улыбнулась:

— Понять только не могу, на что тебе этот прикид? Шляпа, галстук, тренч… разве за стенами Даймонд-сити так уж важен имидж детектива?

— А сама-то? Миссис Серебряный плащ.

— Да на нем броня стоит куда надежнее боевой! А у тебя практически тряпки!

— Ладно-ладно, — Ник примирительно вскинул руку и вздохнул:

— Просто если я однажды их сниму, то стану похож на тех кастрюлеголовых, что стригут газоны в этом твоем Институте.

— Но там нет газонов.

— Неважно, ты меня поняла.

— Кажется, да. Получается, тебе так важна индивидуальность?

— Не знаю. — Он повернул голову и сверкнул золотыми глазами из темноты: — Наверное, она важна для Ника. Ладно, я готов, идем. Тем более, уже совсем стемнело, а ночевать в компании болотников, что утыкали своими кладками всё побережье, мне точно не хочется.

Особняк Крупов — полуразрушенное здание довоенной поры — даже в нынешнем своем неприглядном виде производил на Нору почти сказочное впечатление. Казалось, что когда-то он вполне мог быть замком, возвышающимся на морских скалах, и в замке этом вполне могла томиться какая-нибудь прекрасная принцесса…

На деле же, вместо принцессы в особняке затаилось целое семейство тех самых Крупов, превратившихся в диких гулей, и пару месяцев назад Норе, Нику и Престону Гарви пришлось изрядно попотеть, чтобы очистить это место и сделать его пригодным к заселению.

С тех пор Нора здесь не бывала, но успела наслушаться от Престона пугающих историй о духе убитого гуля. Темными ночами страдалец являлся поселенцам и укоризненно свисал с потолка в одной из комнат.

Она, конечно, понимала, что минитмен просто заговаривал друзьям зубы, скрашивая редкие ночные посиделки у костра в Сэнкчуари. Но сейчас, глядя на темную громаду спящего особняка, почувствовала, как по спине пробежал мерзкий холодок. Отважная в схватках с материальным врагом, Нора Сартон всегда иррационально побаивалась всяческой потусторонней мути.

Впрочем, Валентайну подобные терзания были неведомы и, завидев особняк, он заметно повеселел и прибавил ходу.

Миновав ворота, Нора придирчиво оглядела двор — похоже, здешним поселенцам жилось куда вольготнее, чем их соседям из Кантри-Кроссинг. На верху каменной платформы, установленной в центре, довольной кошкой урчала турель, небольшой костерок отбрасывал блики на маслянистые бока растущих неподалеку мутафруктов, а в котелке над костром что-то кипело.

— Стой!

Из-за угла дома вышел паренек-патрульный и, направив гладкоствол на Нору, нахмурился:

— Кто такие?

— Свои! — буркнул Валентайн. Юноша, повернувшись на голос, дернулся, и Нора увидела, как задрожала его рука. Да, этот парень синтов определенно не любил.

— Не стрелять!

Из-за кустов показалась еще одна фигура и, когда вышла на свет, Нора облегченно выдохнула. Пожилого поселенца она знала — он был одним из первых, кто пришел на сигнал вербовочного маяка. Кажется, Престон тогда определил его главным.

— Доброго здоровья, генерал, — старик коротко кивнул и злобно покосился на растерявшегося патрульного:

— Извините за холодный прием, Джейкоб у нас новенький. Что это вы к нам, на ночь глядя?

— Всё в порядке, я понимаю, — Нора устало улыбнулась. Ваш Джейкоб молодец, поступил так, как нужно. Мистер Миллер, если я не ошибаюсь?

— Пойдемте в дом. — Старик быстро зыркнул на Валентайна, но больше ничего не сказал и, призывно махнув рукой, нырнул в темноту.

— Мы тут стараемся свет особо не жечь, мало ли какая тварь приползет, — пояснил Миллер, впуская гостей в холл. Протопал к дивану и зажег масляную лампу на тумбочке. Нора выключила фонарик пип-боя и с облегчением уселась. Ник остался стоять, подпирая плечом стену, а в дверях нарисовался Джейкоб, но так и не вошел, маячил за порогом.

Старик присел рядом с Норой и заинтересованно кивнул на синта:

— Охрана?

— Мистер Миллер, чтобы не было недоразумений, давайте сразу к делу. — Нора откинулась к спинке дивана и скрестила руки на груди:

— Позвольте представить: детектив Ник Валентайн, Даймонд-сити. Прибыл сюда расследовать убийство. А в качестве сопровождающего здесь, скорее, я.

— Фух, — старик шумно выдохнул и явно расслабился. Вытащил из-за уха початую сигарету, сунул в рот:

— Извините, не признал. А мы-то уж думали…

— Что? — Нора вскинула бровь. Миллер смущенно кашлянул и прикурил.

— Ну… слухи разные ходят. Говорили, будто вы… и Институт…

— Это правда, — Нора спокойно кивнула. — Я работаю с ними. Да, кстати, я уже не генерал. Сложно совмещать две должности разом, так что теперь минитменами управляет генерал Гарви.

Миллер медленно кивнул и задумчиво выпустил струйку дыма изо рта:

— Престон хороший человек...

— Я тоже так считаю. Потому и уговорила его взять на себя такое важное дело, как курирование поселений. И уверяю вас, мистер Миллер, что, в свою очередь, я тоже не собираюсь отказывать в помощи Содружеству. Думаю, вдвоем с Престоном нам удастся достичь куда большего.

— Я не разбираюсь в этой вашей политике, мисс Нора, — старик махнул рукой. — В конце концов, вы уже так много для нас сделали, что нам ли теперь выпендриваться и не доверять?

— Мудрое решение, — отозвался Валентайн. — Давайте оставим глобальные вопросы тем, кто в них понимает, а сами приступим к делам не столь масштабным.

— Ник, а может, ты уже присядешь с нами? — Нора вопросительно на него уставилась.

— Я бы и рад. Но, боюсь, мокрой одеждой окончательно угроблю здешние интерьеры. Кстати, мистер Миллер, а как у вас обстоят дела с машинным маслом?

— Черт, — Нора поморщилась, — прости, я забыла. Мистер Миллер, мы тут попали в передрягу, на перешейке. У вас не найдется сменной одежды для детектива, ну и… всего остального, чего он попросит?

— Джейкоб, займись, — бросил старик, и дозорный, кивнув Валентайну, увел того вглубь дома.

— А как вы узнали, — повернулся к гостье старик, — про убийство?

— Кто-то обратился к детективу, я не очень хорошо знаю подробности, извините. Будет лучше, если вы обговорите все детали с ним.

— Угу… — кажется, Миллер не слишком поверил. Нора тихо рассмеялась:

— Я и вправду здесь в роли помощника. Честно.

— Что нынче творится в Содружестве? — старик покачал головой, и на суровом обветренном лице его тоже мелькнула веселая улыбка: — сначала генералы у простых людей на подхвате, потом синтов охраняют.

— Ну, — развела руками Нора, — так уж выходит. Да, мистер Миллер, я бы хотела купить у вас еду. Найдется что-то?

— Обижаете. — Старик нахмурился. — Неужели думаете, для вас миску похлебки пожалеем?

Только, это… мисс Нора, мы тут люди простые — ложимся с закатом, встаем с рассветом, так что вы уж сами на кухоньке пошарьте. Всё берите, что понравится. Располагайтесь, короче.

— Спасибо! — Нора воодушевилась и, поднявшись, отправилась исследовать запасы. Организм уже настойчиво требовал пищи, и она даже немного позавидовала Нику. Ему-то уж точно неприятность завалиться спать на голодный желудок не грозила. Впрочем, синту и сон не требовался.

Валентайн заявился в кухню когда она уже опустошила тарелку с овощным рагу и дожидалась, что закипит чайник.

— Ого! — Нора с интересом вытаращилась на Ника, — а ничего так. Тебе даже идет.

Исполнительный Джейкоб снабдил гостя ботинками, старыми джинсами и поношенной футболкой. И, верно, чтобы не смущать общественность своим необычным видом, Валентайн еще и куртку натянул.

— Издеваешься? — Ник прошелся по кухне, внимательно ее исследуя. Выглянул в окно.

— Нет, мне вправду нравится.

— Ты же сама видела, чем чревата потеря имиджа, — он возмущенно обернулся:

— А всего-то стоило снять шляпу!

— Ник, я тебя уверяю, что как только ты откроешь рот… — Нора ухмыльнулась.

— Ладно, понял. Ты поела?

— Угу. Собираешься начать расследование? — Она встала и сунула грязную тарелку в таз с водой.

— Ну я же не чудовище, поднимать среди ночи усталых работяг. Тем более, что и труп они уже закопали. Оставим допросы и эксгумацию на утро. Поможешь?

— Если только это не займет весь день, — Нора прикрылась ладонью, сдерживая зевоту. — Мне бы не хотелось надолго оставлять институтских учёных без присмотра.

— Не думаю, что расследование затянется. — Ник шагнул к плите и, приподняв за ручку чайник, удовлетворенно кивнул. Придвинул две керамические кружки, из тех, что стояли рядом, на столе, и принялся разливать в них дымящийся напиток.

— Если что — уйдешь, как только будет нужно. Просто, думаю, что в твоем присутствии публика будет вести себя раскрепощеннее. Нахант — не Даймонд-сити; как оказалось, в здешнем шоу моя звезда горит не столь ярко. Пошли. Устроимся на ночлег.

Нора кивнула, пригубила горячий, слегка отдающий горечью чай и, взяв кружку, отправилась за Валентайном вверх по скрипучей лестнице.

Кровати в комнатах оказались ожидаемо заняты, и, обойдя особнячок, напарники решили остановиться на втором этаже. Устроились на разрушенном балконе, от которого остались только пол, да обломки правой стены, белевшие деревянными зубьями. Кто-то, явно романтичный, притащил сюда низенький железный столик и короткий диван, сидя на котором в светлое время суток можно было беспрепятственно созерцать водную гладь. Сейчас же здесь было темно, свежо, но, к счастью, безветренно.

Нора и Ник уселись рядом и умолкли, наслаждаясь временным покоем. Где-то внизу, в темноте, размеренно вздыхал океан, а рядом с диваном, на полу, знойным женским голосом чуть слышно ворковало радио. "Ну и ладно, — лениво подумала Нора, — им ли привыкать спать под открытым небом? По крайней мере, здесь безопасно".

Она допила чай, поставила кружку на столик и, подпихнув Валентайна к краю дивана, самым наглым образом устроилась головой у него на коленях. Ник хмыкнул, но противиться не стал. Нора смежила веки, однако, несмотря на усталость, сон всё не приходил. То ли сказывалось неулегшееся еще возбуждение после перестрелки с штурмотроном, то ли поза с поджатыми ногами была неудобной…

— У тебя колени жесткие, — пожаловалась Нора.

— Детка, а чего ты хотела, я же синт. — Валентайн в очередной раз поднес к губам кружку. Нора, наблюдавшая за ним, задрав голову, деликатно кашлянула:

— Слушай, Ник. Давно хотела спросить, а зачем тебе… вот это всё? Ну, я же не в первый раз вижу, как ты имитируешь, что куришь, спишь, сейчас вот чай пьешь. Оно для чего? Тоже имидж?

— Думаю, прописано в настройках.

— Скажешь тоже! Зачем такое прописывать?

— Возможно, как часть эксперимента с моей моделью. Или как часть адаптации социума к таким, как я. Людям проще воспринимать то, что они привыкли видеть.

Он задумался и, глядя в темноту, тихо добавил:

— А, может быть, так прорываются сквозь механическую оболочку человеческие привычки настоящего Ника.

— Знаешь, — Нора нахмурилась, — мне совсем не нравится, как ты это снова говоришь. Складывается ощущение, что себя ты воспринимаешь, как что-то ненастоящее. Вторичное. Вот честно, не будь ты роботом, я бы решила, что у тебя куча комплексов.

— Да ладно, — Валентайн тихонько фыркнул, — у кого их нет? Возьми хотя бы Кодсворта. У него же явный комплекс чистюли.

Нора засмеялась и, покрутив головой, устроилась поудобнее. Проследила за взглядом Валентайна и, глядя на светлячки звезд над горизонтом, снова спросила:

— Ник? А синты чувствуют боль?

— Да. Иначе мы бы не могли функционировать полноценно. Но я бы не назвал это болью. Скорее, чувством острой… неправильности. Несоответствия. И, да, оно тоже довольно мучительно. Я помню, что такое ваша боль из воспоминаний. Наша просто… другая.

Нора вздохнула:

— Знаешь... я ведь этого никому не говорила, даже Шону. В Институте уж точно никто меня не поймет. Да и в Содружестве — немногие. А я вот что думаю. Синты, гули — да какая, нахрен, разница, как они выглядят, из чего сделаны? Ведь если ты, допустим, выключишь свет и станешь разговаривать с кем-то в полной темноте, ты увидишь только… личность. Душу, как-то так говорили в моё время. А черной эта душа может быть и у самого генетически правильного человека. Я вот смотрю, как относятся к синтам в Институте; как их воспринимают бездушными машинами и используют не выше уровня обслуги, а то и ниже, и у меня сердце разрывается. Потом вспоминаю все эти выкрутасы Подземки, которая брала на себя смелость манипулировать чужой памятью, и меня снова разбирает злость.

— Кажется, я понял теперь, почему вы так быстро спелись с моим братцем. — Валентайн ухмыльнулся, поставил кружку на пол и полез в карман за сигаретами:

— Будешь?

— Да.

Нора уселась, прикурила от зажигалки Ника и растерянно на него посмотрела:

— И ведь, что самое интересное: я понять не могу, откуда во мне взялось это чувство. Ведь когда-то я сама воспринимала Кодсворта, как что-то, что не намного живее сковородки. А сейчас даже он мне друг и практически член семьи. Может, потому, что в синтах есть наша с Шоном ДНК, я теперь смотрю на них, как на родственников? А, может, потому, что… м-м, я не уверена, что смогу это правильно объяснить.

Она шевельнула кистью, очертив в темноте сигаретой светящийся круг:

— Первым синтом, которого я встретила в Содружестве, оказался ты. Знаешь, матушка Мерфи мне тогда сказала, что в Даймонд-сити меня поджидает пылающее сердце. И только потом я поняла, что она говорила вовсе не о вывеске твоего агентства. Может быть, теперь я вижу во всех синтах и тебя тоже?

— Но во мне нет твоей ДНК.

— Нет. Зато ты мой лучший друг.

Валентайн медленно кивнул, и его жутковатое лицо на мгновение приобрело какое-то мягкое и светлое выражение:

— Твои слова много значат для меня. Очень много. Спасибо.

— Тебе спасибо! — Нора потянулась и нежно чмокнула его в холодную щеку, слегка пахнувшую горелой пластмассой и машинным маслом.

— Ого, — отозвался синт, — я себя чувствую прямо, как на свидании с хорошенькой девчонкой.

— А почему нет? — развеселилась Нора. — Мы могли бы даже танцы устроить. Сделай погромче радио?

— Ну уж нет, только не танцы! — возмутился Валентайн. — Меня ранили, если ты забыла, да и пола под ногами тут раз-два, и обчелся. Сверзимся, точно тебе говорю.

— Эх, ты. Зануда. — Нора щелчком отправила в полет окурок и снова улеглась:

— Хотя бы радио прибавь.

— Это можно.

Ник нагнулся, слегка мазнув ее по лицу полой куртки, а Нора снова прикрыла глаза. По радио как раз зазвучала одна из модных довоенных песенок: про бродягу-странника, который путешествовал по миру и в каждом городе имел по подружке. Нора улыбнулась и принялась пальцами отстукивать ритм себе по животу, тихонько мыча мелодию, вспоминая.

— Ты чего? — удивился Ник.

— Песня. Я ее помню.

— Не думал, что ты любишь музыку.

— Обожаю!

И она, покачивая головой в такт, принялась подпевать приятному мужскому голосу:

Ведь я странник… да, странник… и я брожу, брожу, брожу, брожу…

— Да заткнитесь вы уже, ур-роды! — прервал идиллию чей-то возмущенный бас, а в стену неподалеку влетело что-то тяжелое.

Нора зажала рукой рот, уткнулась лицом в колени Валентайну и затряслась в беззвучном смехе.

— Спи уже, певичка, — беззлобно буркнул Ник и, стянув с себя куртку, укрыл напарницу.

Она вздохнула, пригрелась и, погружаясь в сон, почувствовала, что каменная плита, всю последнюю неделю давившая на плечи, кажется, стала намного легче.

Разбудили ее голоса. Усевшись, Нора осторожно вытянула затекшие ноги и прислушалась. Говорили под балконом — негромко, но один из голосов явно принадлежал Нику. Она встала на ноги, потянулась и подошла к краю.

Внизу, над вырытой в земле ямой стояла пара незнакомых поселенцев с лопатами. На краю ямы лежало завернутое в какие-то обмотки тело (Нора разглядела торчащую из кокона светловолосую макушку), а чуть дальше, возле огородика с кукурузой, негромко переговаривались старик Миллер и Валентайн. Заметив напарницу, Ник приветственно вскинул руку — непривычно открытую, на которой, сквозь порванную кожу, проступали переплетения металлических конструкций. Нора подумала, что было бы хорошо вернуть ему куртку и, махнув в ответ, вошла в дом.

В особняке этим утром царило солнце — пробивалось сквозь прорехи в крыше, сквозь рамы побитых окон. Под ноги шуснула серая кошка, заставив Нору ойкнуть и поспешно ухватиться за перила лестницы. А снизу, из кухни, плыл легкий запах рыбной похлебки.

"А жизнь-то, похоже, налаживается".

Нора удовлетворенно кивнула и, аккуратно отодвинув ногой наглое животное, легко сбежала по лестнице. Обогнула дом, приметив по дороге бетонную пристройку рядом с парадным крыльцом. Не удержалась, сунула нос за дверь и удивленно присвистнула: поселенцы умудрились обустроить даже что-то навроде моечной. В огороженном закутке разместили колонку, а рядом, прямо на траве, поставили треснувшую ванну, железный таз и ведра. И Нора, еще больше зауважав старика Миллера, твердо решила чуть позже воспользоваться благами цивилизации.

Когда она дошла до места эксгумации, копателей уже не было, а староста склонился над телом и сидящим на корточках Валентайном. Нора, подойдя, набросила на плечи детектива куртку и покосилась на нож, которым тот ловко орудовал, разрезая грязную одежду на трупе.

— Доброе утро, мистер Миллер, Ник.

— Ага, привет, спасибо, — рассеянно отозвался Валентайн, — мы уже почти закончили. Осталось осмотреть тело на предмет дополнительных повреждений, ну и одежду тщательно глянуть. Дама, кстати, судя по всему не бедствовала, смотри, какие туфельки.

— Ага, — Нора отметила, как сквозь грязь проступает местами лакированная поверхность модных довоенных "лодочек". — Помощь нужна?

— Нужна.

Ник отложил нож и поднялся, вытирая руки о джинсы:

— Можешь поговорить со свидетелями, пока я здесь копаюсь?

— Конечно. С кем именно?

— Девушка еще вчера ушла с караваном, — вмешался Миллер, — а вот с Джейкобом можете говорить в любое удобное для вас время.

— Прекрасно, — Нора вежливо улыбнулась. — Давайте, сделаем так: я быстренько приведу себя в порядок, а где-то через четверть часа встречусь с ним там, где мы вечером разговаривали.

— Договорились. Пойду, предупрежу. Детектив, крикнете, когда снова закапывать нужно?

— Несомненно.

Валентайн проводил взглядом удаляющегося старейшину и повернулся к напарнице:

— А то, что свидетелем оказался тот мальчишка, даже лучше. Уверен, после вчерашнего он слегка сконфужен, а уж даме с такой хорошенькой мордашкой, как пить дать, будет гореть желанием помочь.

— Есть какие-то особые пожелания?

— Ну, по поводу самого убийства он вряд ли скажет что-то, чего мы не знаем. Я осмотрел пулю: 44 калибр, "Магнум", всё, как обычно. Впрочем, спрашивай обо всем. И всё же в первую очередь меня интересует, что именно понадобилось жертве в особняке.

Нора кивнула и, уже собравшись уходить, вспомнила:

— Да, Ник, ты так мне толком и не сказал, кто вообще оплатил расследование?

— В агентстве оставили письмо, подписанное мистером Дж. Батлером. Как я понял из рассказа Элли, домашние Аманды Круп забили тревогу, когда та не вернулась из поездки, и отправили за ней кого-то из своих. Тот, приехав в особняк, узнал о преступлении, доложился, а потом они уже отправили представителя в агентство.

— И где жила жертва?

— Где-то в Саффолке.

— Хм… а когда произошло убийство?

— Дней пять назад, если судить по степени разложения трупа, — Валентайн склонил голову к плечу и с интересом уставился на Нору.

— Когда она уехала из дому — неизвестно?

— В письме не было точной даты.

— Что-то здесь не сходится, — Нора тряхнула головой:

— Не слишком ли быстро они сорвались ее искать? Ведь тебя сдернули из Ред рокет еще два дня назад? Получается, что к тому времени ее уже и потеряли, и успели съездить до Наханта, и вернуться в Саффолк.

— Именно, — Ник ухмыльнулся:

— А ты молодец, соображаешь. Вариантов тут несколько, и я очень надеюсь, что дама по дороге в особняк заворачивала куда-то еще. О том, что Дж. Батлер, допустим, был ее мужем, и сам пришил дражайшую половину, бездарно инсценировав убийство, мне даже думать не хочется. Потому что при таком раскладе придется снова работать за идею, а у меня долги перед мисс Перкинс.

— А по-моему, твоя секретарша готова ради тебя на всё, — Нора хихикнула, — и даже забесплатно.

— Зато я к такому не готов. Всё, иди уже, не мешай работать. — И Валентайн вернулся к прерванному занятию.

— Ну ты нахал! — восхитилась Нора и отправилась умываться.

На этот раз Валентайн ошибся — хорошенькая мордашка, похоже, не произвела на парня никакого впечатления. Джейкоб был банально напуган и даже не пытался скрыть своего состояния. И вряд ли от того, что оказался свидетелем преступления. Скорее, его пугала сама дознавательница — дама, связанная с ужасным Институтом, которой Джейкоб еще и умудрился встать поперек дороги.

— Всё хорошо, — Нора устало улыбнулась:

— Рассказывай по порядку.

— Ну-у… — он нервно ковырнул кончик облупленного носа; потрескавшиеся ногти чернели траурной несмываемой каймой, — мы были вместе с Лайзой… моей девушкой. Нет, вы не подумайте ничего такого, просто сидели вместе, слушали музыку... до полуночи где-то.

Джейкоб залился краской, и Нора мысленно усмехнулась, предположив, какой именно "музыкой" занималась молодая парочка. Вряд ли они внимательно разглядели убийцу.

— Всё случилось неожиданно. Был какой-то хлопок, сверху, я задрал голову..

— Погоди, — Нора поморщилась. — Где вы сидели?

— Да есть у нас тут балкончик…

— Второй этаж?

— Ну, да.

Нора кивнула и прикинула, что с того диванчика, где она ночевала, рассмотреть подробности было тоже затруднительно.

— Ничего не увидел, — продолжал меж тем Джейкоб. — А потом я привстал, и тут он как прыгнет!

— Убийца? Куда?

— Да на балкон же! Я заорал, Лайза завизжала, в общем, трам-тарарам. А он — раз! — и исчез. Вот клянусь. Прям как стоял перед нами, так в воздухе и растворился.

— То есть, ты его все же разглядел? — Нора даже пожалела, что под рукой нет ни карандаша, ни диктофона.

— Ага. Такой… среднего роста, чуть пониже меня. Плащ, шляпа, усы. Вроде даже загорелый — там темновато было, не особо разберешь. Но не чернокожий — точно, у тех черты лица другие. А у этого нос такой… — Джейкоб щелкнул пальцами, подыскивая удачное сравнение, — птичий, вот.

— С горбинкой?

— Скорее, острый. Тонкий. Тот тип меня толкнул и боком повернулся, прежде, чем исчезнуть.

— Как именно он исчез?

— Да как будто в воздухе растворился, а перед тем руку за пазуху сунул. И, знаете, мне потом показалось, что снизу, под балконом, что-то стукнуло. А, может, это уже кто из наших на выстрелы прибежал. Дама та, она как раз возле огородика умерла, в кукурузе. А убийца, видать, на крыше давно затаился, мы-то с Лиз с самых сумерек сидели.

Джейкоб снова смутился, но, кажется, бояться перестал.

— А что делала на улице Аманда Круп? В такое время?

— Да кто ж ее знает. Странная она какая-то была. Вроде как улыбается тебе, а в глазах… как будто геккон на тебя уставился — холодно так, не мигая.

— Она давно приехала?

— Накануне. Старик… ну, мистер Миллер, ей даже отдельную комнату отвел, на первом этаже — вроде ведь хозяйка, и всё такое, а тут ее дом заняли. Но она сразу сказала, что к нам не в претензии, только хочет свое забрать. Я ее в подвал тогда и проводил, там и оставил. Ну, вроде как попрощаться.

Джейкоб зябко повел плечами и Нора ему даже посочувствовала. Именно в подвале особняка когда-то бесславно погиб Теодор Круп — единственный гуль, что остался разумным и попытался справиться с одичавшими родственниками. В общем, для поселенцев место наверняка до сих пор оставалось зловещим.

— А потом, — продолжил Джейкоб, — она вернулась. Злющая! И все спрашивала, разбирается ли кто в компутерах. Ну, мы-то откуда… мы ж люди простые.

— А для чего ей был нужен помощник, не сказала?

— Сказала, — мотнул паренек нечесанной головой, — дескать, старый пароль не подходит, а ей туда залезть срочно надо. Может, она и ночью к этому своему компутеру ходила, а, может, по нужде вышла, кто ж теперь разберет…

— Ясно, спасибо, — Нора задумчиво уставилась в окошко.

Паренек приподнялся, с опаской на нее покосился и, не дождавшись реакции, поспешно утопал куда-то в дом.

А Нора усиленно вспоминала, что же именно могло понадобиться убитой в терминале. Ведь тогда именно Нора его взломала, и даже заново запаролила — так, как поступала со всеми терминалами из соображений безопасности. Но вот припомнить, что же такого важного там было кроме личного дневника Теодора, так и не смогла.

Она раздраженно поправила закрученные в прическу волосы и, поднявшись, отправилась отчитываться своему временному шефу.

Валентайн, судя по всему, с осмотром закончил. Стоял возле дома, с сигаретой в зубах, и наблюдал, как поселенцы снова — на этот раз окончательно — закапывают жертву.

Услышав шаги, повернул голову и, отбросив окурок, поспешил навстречу:

— Как успехи?

— Есть кое-что. Пойдем, по дороге расскажу.

Не уточняя, куда, Ник с заинтересованным видом потянулся за напарницей.

— Значит, так. Касательно личности убийцы — это точно не гуль. Парнишка столкнулся с ним нос к носу, и это не просто оборот речи — нос у стрелка точно имеется. И еще усы.

— Занятно, — Валентайн придержал входную дверь перед Норой:

— Если это, конечно, не маскировка.

— Вряд ли, — Нора благодарно кивнула и, стащив по дороге парочку мокрых мутафруктов со стола, машинально отдала один Валентайну. — Не думаю, что кто-то настолько хорошо владеет гримом, чтобы обмануть зрителя при близком контакте.

— Если только он не гример. — Ник невозмутимо сунул плод в карман куртки.

— Да ладно, как-то это сложно даже для мастера-профи. — Она вонзила зубы в брызнувшую соком терпкую сладость. — И зачем? Тем более, если он, похоже, вовсю пользуется стелс-боями?

— Уверена?

— Ну, или какой-то его модификацией, не такой громоздкой, как обычная. Очень уж картина, описанная Джейкобом, похожа на то, что кто-то мгновенно уходит в невидимость.

— Впрочем, я что-то подобное и предполагал, — кивнул Ник и, хмыкнув, принялся спускаться за ней по подвальной лестнице:

— Странно только, что он так глупо засветился перед свидетелями... А в подвал мы зачем?

— Наша дама что-то настойчиво искала в терминале, но ожидаемо наткнулась на мой пароль и осталась не у дел.

— Отлично, — оживился Валентайн, — что бы там ни было, эту рыбку мы сейчас точно поймаем.

Тяжелая дверь натужно заскрипела, пропуская гостей в темноту, в смрад застоявшейся воды и разлагающегося мусора. Нора щелкнула фонариком пип-боя и заслонила нос рукавом.

— Не знаю, Ник… — хлюпая жижей под ногами, она пошла в дальний угол подвала. — Я не помню, честно говоря, чтобы там было что-то важное.

— Посмотрим. — Валентайн коршуном бросился к терминалу и завис над ним, тыкая в клавиши. Нора с интересом присела на краешек стола.

— Так. Угу. А-ага… — бормотал себе под нос синт, а после что-то тихо звякнуло, и Ник возмущенно посмотрел на компаньонку:

— Пароль "1-2-3-4-5-Сартон"? Ты это серьезно?

— Я всегда такой ставлю! — возмутилась та.

Валентайн картинно закатил глаза. В темноте подвала это выглядело откровенно жутковато.

— Всегда? Тебе, похоже, просто сказочно везет на тупых взломщиков.

— Ни-ик, не нуди! Всегда прокатывало. Давай, лучше поглядим, что там.

— Надо будет определенно за тобой приглядывать, — продолжал ворчать Валентайн.

— Согласна, — сладким голосом отозвалась Нора:

— Я как раз собиралась завести себе личный терминал в Институте. В консультанты пойдешь?

— Язва. Так, смотри, вот тут. — Ник ткнул пальцем в монитор, и Нора, наклонившись, увидела беспорядочное нагромождение символов, занявших половину экрана.

— М-м… — озадачилась она, — битый файл?

— Нет. Здесь явно прослеживается некая структура. Это шифр, детка. И я его разгадаю!

— Быстро?

— М. Нет. Или да. Не знаю… — пальцы Валентайна снова запорхали над клавиатурой, и Нора, вздохнув, слезла со стола и пошла обратно. Дозваться сейчас одержимого хакерской задачей синта было нереально. А уж ждать результатов в подвальном амбре и вовсе было выше человеческих сил.

Она успела перекусить на залитой солнцем кухоньке в компании двух немолодых женщин. Те по большей части молчали и косились недоверчиво. Потом перебрала рюкзак, проверила патроны, еще раз почистила оружие. Потом зачем-то снова наведалась на балкончик, представляя себе картину убийства. Солнце уже вовсю приближалось к зениту, украшая волны залива разноцветными пайетками, а Валентайна все не было.

Наконец, Нора не выдержала. Подхватила рюкзак и оружие и пошла обратно в подвал. Ник стоял над терминалом неподвижно, и она даже забеспокоилась:

— Эй, ты там не заржавел, часом?

— Перегружался, извини. Придется покопаться еще — шифр сложный, требуется время.

— Извини, Ник, но времени-то у меня как раз сейчас и нет. Нужно узнать, до чего они там договорились. Коллеги. — Она грустно усмехнулась.

— Прости, что задержал. — Валентайн подошел ближе. — Ты, давай, будь поосторожнее.

— Конечно. Удачи тебе. — Нора похлопала синта по плечу и вздохнула: — Ты потом в контору?

— Да. Еще нужно связаться с родственниками этой Круп, возможно, допросить. Дел по горло. Да, и я помню насчет Амари. Кстати, ведь из Института пип-бой ловит нашу станцию? Если вдруг что срочное, оставлю тебе сообщение.

— Будешь вопить в эфир, что вычислил Патриота? — Нора рассмеялась.

— Попрошу Тревиса крутить ту самую песенку — что тебе так нравится, про бродягу — но только по моему сигналу. Так что, если услышишь, сразу поймешь, что для тебя есть что-то важное.

— Договорились. И вот еще, что, — Нора стянула с плеча оружие и решительно сунула в руки Валентайну:

— Держи. Во избежание встреч с ярыми поклонницами.

— Но это же твоя любимая игрушка… — Ник хмыкнул и сделал шаг назад:

— Детка, ты заболела?

— Не нуди. — Нора практически силком впихнула в руки синту ПП:

— Я-то прыгну телепортом, а тебе снова тащиться до города, еще и безоружным. Держи, говорю! Зато у меня теперь точно будет повод поскорее вернуться, пока ты не сломал мою девочку.

— Договорились, буду аккуратен. — Ник с серьезным видом кивнул, а Норе вдруг стало снова грустно.

— Ну всё, удачи! — она поспешно вогнала в пип-бой координаты Института, помахала Валентайну и привычно нырнула в бело-голубое сияние телепортации.

На этот раз Нору никто не встретил и, откровенно говоря, ее это устроило. Она спокойно поднялась в свою комнату, приняла душ, переоделась, а после отправилась прямиком в кабинет к Элли Филмор.

Увидев нового директора, миссис Филмор оторвалась от бумаг, которые просматривала, стоя у стеллажа, и удивленно подняла брови:

— Добрый день, миссис Сартон, чем обязана?

— Надеюсь, не помешала? Элли, вы подготовили расчеты, о которых я просила позавчера?

— Да… но… а почему вы обращаетесь ко мне, а не к доктору Айо?

— Мы могли бы поговорить… в более приватной обстановке? — Нора выразительно глянула на дверь, из-за которой доносились голоса сотрудников отдела.

— Хорошо, — сухо согласилась Элли. — Я все равно собиралась перекусить.

Она захлопнула папку, поставила ее на полку и приглашающе кивнула гостье.

В кафетерии было пусто — время обеда давно прошло, да и здешняя еда, если честно, не располагала к длительному ее смакованию. Даже процесс принятия пищи в Институте, казалось, был подчинен исключительно полезности и сообразности выживанию, а отнюдь не получению удовольствий. Нора взяла себе банку дистиллированной воды и уселась напротив Элли.

— Так почему ко мне? — шурша упаковкой с пищей, повторила миссис Филмор.

— Считайте, что я следую совету Шона. — Нора развела руками и грустно улыбнулась:

— Как, кстати… всё прошло?

— Очень… тепло. — Элли вздохнула:

— Мы решили воздвигнуть стелу в его честь.

— Хорошая новость…

Нора помолчала, понурившись, крутя в руках банку с водой. Сделала глоток и тряхнула головой, собирая волю в кулак. Поймала короткий взгляд Элли:

— Простите.

— Я понимаю, — вздохнула та. — Если бы что-то случилось с моим сыном, я бы, наверное, вообще не смогла работать.

— У вас чудесный мальчишка. — Нора улыбнулась, вспомнив рыженького озорника Квентина:

— Уверена, как мать, вы, конечно, хотите для него лучшей судьбы. И наверняка боитесь перемен, которые несет мое появление.

— Откровенно говоря, да…

Миссис Филмор отложила ложку и испытующе уставилась в лицо Норе.

— А знаете, что было на той записи? — негромко отозвалась та. — Шон просил меня всеми силами уберечь своих людей; он действительно искренне любил вас всех. Так же, как я люблю тех, кто остался на поверхности. Понимаете, Элли, они ведь там тоже живые. Так же боятся за своих детей, так же надеются на лучшее, и я встречала очень многих, в ком до сих пор, несмотря на тяжелую жизнь, сохранились достоинство и человечность. Элли, я очень хочу сберечь всех — и здесь, и там. И очень хочу, чтобы вы мне в этом помогли. А доктор Айо… мне кажется, нам просто нужно больше времени, чтобы понять друг друга. Откровенно говоря, потому я и попросила вас вместе с ним заниматься расчетами.

— Я… постараюсь, — Элли медленно кивнула: — Но только до тех пор, пока не почувствую угрозу благополучию Института.

— Я тоже постараюсь, чтобы в выигрыше остались все. Можно, я буду и впредь обращаться к вам, чтобы совместно находить решения, которые устроят обе стороны?

— Да, конечно, — Элли коротко улыбнулась. — Это для меня весьма… ответственно.

— Вы умная женщина, я уверена, что справитесь. Давайте, для начала обсудим, чего же вы там насчитали.

— А знаете, получилось интересно. Оба варианта развития вышли почти равнозначными по финансированию. Правда, предложенный вами немного дешевле.

— Я тут что подумала… — Нора колупнула пальцем изящную эмблему Института, красовавшуюся на этикетке банки:

— Разворачивать сразу какие-то масштабные операции — это ненужный риск. И для нас, и для людей наверху. К тому же, любая теория должна подтверждаться практикой. Поэтому я хотела предложить своего рода эксперимент. У меня на примете есть одно поселение, которое тоже находится под патронажем минитменов. Но оно не совсем обычное — Грейгарден, возможно, вы слышали?

— Боюсь, что не в курсе.

— Это остатки экспериментального ботанического сада, полностью контролируемого роботами класса "Помощник". Мы могли бы для начала взять под свою защиту именно его и понаблюдать, как отнесутся к такому варианту сотрудничества соседние поселения. Полагаю, роботы нашим синтам особых проблем не доставят, мы же, в свою очередь, могли бы свободно воспользоваться тамошними наработками. Минитменов я предупрежу, и на всякий случай оставлю в поселении кого-то из надежных людей. На случай непредвиденных контактов с местными.

Элли удивленно покачала головой и тепло улыбнулась:

— Кажется, я поняла, от кого Отец унаследовал тягу к исследованиям. А позвольте уточнить, какие именно ботанические изыскания проводились в этом саду?

— Усовершенствование съедобных культур, насколько я поняла. Селекция. Изучение удобрений. Я не очень хорошо разбираюсь в ботанике, но смею вас уверить, мутафрукты у них — что надо.

— О, полагаю, Клейтон будет в восторге! — глаза миссис Филмор лукаво сверкнули: — И я вполне могла бы поделиться с ним новостью в обход бюро робоконтроля.

— Спасибо, Элли! — Нора потянулась и благодарно пожала ее тонкое запястье. — Сможете передать доктору Холдрену, чтобы разработал план эксперимента? А потом готовые результаты мы представим доктору Айо и запросим группу синтов для поддержки.

— Передам. Полагаю, Клейтон обрадуется еще и тому, что отдел бионаук наконец-то будет задействован в таком полномасштабном проекте. Что-то еще?

— Хм… — Нора задумалась. Она помнила о том, что просила доктора Ли подключиться к поискам разработок препарата, которым Братство надеялось повысить сопротивляемость к радиации. Вернее, не Братство, а один конкретный скриптор. Но это, видимо, стоило обговаривать лично с Мэдисон. А еще ей не давала покоя то и дело всплывающая мысль об агенте Подземки.

— Послушайте, Элли… помните, я просила сводки по андроидам?

— Да, конечно, всё уже перебросили на терминал От… ваш личный терминал. Мы полагали, вы вскоре захотите приступить к работе и уже подготовили директорский кабинет. Там все перечни по моделям, категориям, а также приписки к местам эксплуатации.

— Отлично. — Нора отставила пустую банку. — Значит, прямо сейчас их и погляжу. Еще раз благодарю вас, миссис Филмор.

— Пожалуйста. — Элли кивнула, а потом в глазах ее промелькнуло сомнение:

— Да, еще мы готовим отчет по работе реактора…

Нора грустно улыбнулась:

— Вы же сами прекрасно понимаете, что в этой сфере мне, мягко говоря, далеко до Шона. Всё, что касается научных разработок, я с чистой совестью вверяю вам и другим руководителям отделов. Мне достаточно будет знать, если вдруг возникнут проблемы, и Институт станет нуждаться в чем-то, с чем я действительно смогу помочь.

— Вы правы, — Элли кивнула, а потом мягко добавила:

— Удачи вам, директор.

Нора медленно вошла в кабинет и прислонилась к стене, оглядывая помещение. Здесь всё осталось как при жизни Шона — белоснежный стол, стеллажи, книги, тонкие искусственные цветы в вазах. Нора со вздохом подумала, что вряд ли сможет поддерживать такой порядок, какой был при сыне. Шон, даже будучи смертельно больным, оставался педантично-аккуратным и всегда выглядел безупречно.

Она пошла по комнате, касаясь обстановки кончиками пальцев, будто приручала дикое животное. Остановилась напротив комода, на котором лежали два сложенных халата, и тяжело сглотнула, узнав в одном из них лабораторный халат Шона. Дрогнувшими руками взяла его и зарылась лицом. Пахло чистотой и совсем немного моющим средством. Даже легкий запах сигарет, который обычно сопровождал ее сына, исчез.

Нора подняла голову и, выдвинув ящик комода, бережно уложила в него халат. У нее, пожалуй, не хватит духу как ни в чем не бывало его надеть. Он всегда будет принадлежать Шону, а Нора никогда не сможет заменить собой Отца для сотрудников Института.

Она уселась за терминал и постаралась сосредоточиться на работе. Честно говоря, Нора и сама толком не знала, что искала — перед глазами проплывали десятки личных файлов с номерами серий, именами. Синты разных моделей и поколений: постоянно действующие в Институте, собиратели на поверхности, охотники, покинувшие Институт, возвращенные. Какие-то записи были совсем короткие, какие-то подробные, с перечнем исследований, проводимых над андроидами. В целом, списки ее впечатлили и помогли еще раз удостовериться, что она поступила правильно, отказавшись уничтожать уникальные технологии. Правда, радости это особой не принесло, зато добавило беспокойства: сможет ли Нора удержать в руках эдакую махину и направить ее энергию в мирное русло?

Что же касалось Патриота — то чем дальше, тем больше версия с синтом, внедренным Подземкой в Институт, казалась ей надуманной. Если Дез с соратниками и задействовали сбежавшего когда-то андроида, тому по возвращению всё равно бы стерли память. Оставалось только допустить, что кто-то из синтов, выходящих на поверхность, сам пошел на контакт. Но тогда это был либо охотник, в котором проснулось самосознание, либо кто-то из подмененных Институтом андроидов умудрялся быть двойным агентом.

Нора устало потерла глаза. Нет, без информации из Добрососедства, от доктора Амари (если таковая информация вообще существует), решить эту задачку будет сложно. А потом ей пришла в голову мысль, что, возможно, за время своих контактов с Подземкой Норе и самой приходилось сталкиваться с тем, кто скрывается за именем “Патриот”. Если бы посмотреть лица… в отделе высших систем, который отвечает за разработку синтов, наверняка хранятся документы и фотографии. А значит, визит к Мэдисон Ли придется как нельзя кстати. Единственное, в чем сомневалась Нора — это каким образом попросить у Мэдисон документацию, чтобы не выдать агента. Раскрывать синта и обрекать на очередное уничтожение личности не хотелось. И тут ее осенило.

Нора решительно встала, отключила терминал и отправилась в отдел высших систем.

С доктором Ли Нора столкнулась на пороге отдела, и Мэдисон, увидев нового директора, вскинула бровь:

— Надо же, как удачно. Я как раз к вам направлялась.

— Если не против, поговорим всё же здесь, мне будет нужна кое-какая вещественная информация.

— Как угодно.

Мэдисон чопорно кивнула и повела Нору через отдел, к себе в кабинет. Немолодая, но хрупкая, чем-то похожая на изящную восточную статуэтку — в ее присутствии Нора всегда чувствовала себя немного не в своей тарелке. Может, от того, что Мэдисон больше других казалась ей олицетворением гениального ученого, а, может, потому, что Нора никогда толком не знала, что же у доктора Ли на уме. Та хорошо умела держать лицо и почти всегда выглядела невозмутимой.

— Садитесь, — Мэдисон гостеприимно махнула в сторону одного из компактных светлого-голубых креслиц (такие как раз вошли в моду перед самой войной) и сама уселась напротив, разглаживая полы халата. Не стала тянуть время, сразу же приступила к делу:

— Мы осмотрели аэропорт, директор. Я лично сопровождала группу собирателей, но, к сожалению, там сейчас практически пустыня. Все выжжено, от дирижабля остался один остов, ничего не уцелело. Честно говоря, я надеялась, что робот Либерти Прайм сохранился хотя бы частично, но, — она бросила короткий взгляд на Нору, — вы поработали основательно.

— Серьезно? — Нора вскинула бровь. — Вы ждали от меня, что я буду защищать и робота тоже?

— Нет, конечно, — губы доктора Ли скривились в едва заметной усмешке. — Просто… я раздосадована. И даже расстроена.

Она вздохнула и, откинувшись к спинке кресла, скрестила руки на груди:

— Вряд ли вы понимаете, что это такое: потерять проект, в который вложено столько сил и времени. Работа над Либерти Прайм забрала когда-то значительную часть моей жизни. Знаете, это очень тяжело — увидеть свое детище разрушенным...

— Думаю, знаю, — Нора еле сдержалась, чтобы не скрипнуть зубами. Но Мэдисон, кажется, поняла, на мгновение изменилась в лице и растерянно моргнула:

— Ох, простите. Я… сморозила ерунду. Миссис Сартон, я ничего не…

— Всё хорошо, доктор Ли. Как думаете, а могли ли сохраниться у Братства наработки по изучению радиационных мутаций, если в Содружестве ими занималась исключительно скриптор Нерия? И если остальные относились к ней, как мне показалось, скептически?

— Скорее всего, какие-то результаты она всё равно отправляла в Цитадель, на главную базу Братства, — Мэдисон снова натянула на лицо маску бесстрастности. — Вопрос в том, как далеко скриптор продвинулась в исследованиях между последней отправкой данных и своей гибелью. А вы знаете, чего именно она достигла?

Нора нахмурилась, вспоминая:

— Нерия как-то дала мне несколько опытных образцов препарата, снимающего радиоактивное заражение, правда, они не пригодились. И я не знаю, были ли те образцы окончательным, либо промежуточным вариантом.

— И где же они? — Мэдисон впилась в лицо Норы цепким взглядом.

— Может быть, еще в Содружестве, — пожала та плечами. — Помнится, я поделилась ими с парочкой своих друзей. Впрочем возможно, препарат они уже использовали.

Доктор Ли возмущенно фыркнула:

— С вашей стороны это было весьма безответственно!

— Да, но в тот момент я и предположить не могла, что он может понадобиться для исследований.

— Ладно, — Мэдисон примирительно кивнула, — надеюсь, вы как можно быстрее проверите, живы ли еще эти медикаменты.

— Хорошо. Как только выберусь на поверхность. А у вас не осталось никаких контактов с Цитаделью, доктор? Вы ведь одно время довольно плотно сотрудничали.

— Знаете, директор, боюсь, что после нашего с ними открытого противостояния контактов уже точно не осталось. Братство — замкнутая организация, и ее члены слишком принципиально хранят верность своим идеалам.

— Жаль, — Нора хлопнула ладонями по кожаной обивке кресла и поднялась:

— Значит, будем изучать то, что есть. Образец я поищу. Да, и вот еще что…

Она сделала шаг к столу с работающим терминалом и микроскопами и провела пальцами по бумагам, раскинутым тут же в рабочем беспорядке:

— У вас ведь наверняка существуют полные архивы по разработанным синтам? Меня интересуют несколько конкретных андроидов, ну и заодно хотелось бы выборочно глянуть документы по остальным, чтобы составить общее впечатление. Электронные списки я уже проглядела, и была бы не против поближе ознакомиться с материалом, с которым придется работать.

— Какие именно синты вас интересуют?

— Ваша последняя работа, доктор. Синтетическая копия Отца в десятилетнем возрасте, а еще старый проект о внедрении в синта личности детектива Валентайна.

Мэдисон какое-то время молча смотрела в глаза Норе, а потом мягко произнесла:

— Полагаю, для вас это всё же несколько иное, чем… просто материал.

— Вы правы. В этих двоих я, пожалуй, заинтересована больше, чем в остальных андроидах.

Внешне Нора просто коротко улыбнулась, мысленно же расплылась в усмешке, торжествующей и горькой одновременно. Как она и предполагала, если сделать акцент на личной заинтересованности, доктор Ли вряд ли заподозрит, что директору в первую очередь нужна "второстепенная" информация. Впрочем, желание ознакомиться с досье Ника и Шона-синта отнюдь не было наигранным.

— Что ж, — Мэдисон шагнула к шкафу, занимающему всю стену ее кабинета и, вытащив из кармана ключ-карту, провела по считывателю. Белоснежные двери беззвучно разъехались в стороны. — Прошу. Можете занять мой стол, я все равно собиралась нанести визит в отдел робототехники. Помощь нужна?

— Нет, сама разберусь. — Нора подошла ближе и осмотрела стройные ряды папок, расставленных по категориям.

— Тем лучше, — доктор Ли глянула на циферблат над столом: — Часа вам хватит?

— Думаю, да.

И, когда она уже подошла к двери, Нора тихо бросила через плечо:

— Благодарю за понимание, Мэдисон.

Та молча кивнула и вышла, а Нора тотчас потянулась к разделу с действующими синтами-охотниками. Тех оказалось не слишком много, но зато она встретила немало знакомых лиц на фотографиях. К сожалению, ни одно из них с Подземкой не ассоциировалось. Та же история повторилась, пока Нора просматривала папки с агентами. Она даже с удивлением узнала парочку знакомых караванщиков и нескольких поселенцев, но, опять же, ни одного из этих синтов не смогла заподозрить в двойной игре.

Наконец, Нора оторвалась от документов и бросила короткий взгляд на часы: до возвращения пунктуальной Мэдисон оставалось совсем немного времени. Забрала две отложенные папки и уселась за стол. Глубоко вздохнув, словно перед прыжком в воду, открыла первую. Десятилетний черноволосый мальчик смотрел с фотографии серьезно и, кажется, немного растерянно. Нора осторожно провела пальцем по матовой поверхности черно-белого снимка. Сердце болезненно сжалось. Она вспомнила, как, впервые попав в Институт, увидела этого ребенка. Как ослабели ноги, как, упираясь руками о прозрачную пластиковую стену и плача, Нора пыталась его дозваться. А он боялся, кричал и звал Отца. А потом пришел настоящий Шон…

Она пошевелила страницы. Столбцы цифр, таблицы, формулы… и, внезапно, запись на полях, от руки: "Иногда я и сама забываю, что он не настоящий".

Нора вздохнула и прикрыла ладонью глаза. Она до сих пор так и не смогла понять, какие чувства вызывает в ней эта уникальная модель. Единственный представитель четвертого поколения синтов, созданный для тестирования поведенческих алгоритмов и личностных программ. И до сих пор задавалась вопросом, почему же Шон выбрал прототипом себя в детстве. Может быть, от того, что ему было проще работать с той личностью, что он понимал лучше всего? А, может, ему просто очень не хватало рядом кого-то, кого он мог бы считать настоящей семьей?

Впрочем, ответа на этот важный вопрос Нора уже не узнает никогда. И, если уж совсем честно, мальчика-синта она теперь побаивалась и всеми силами избегала заходить в отсек, где Мэдисон продолжала с ним работать.

Тряхнув головой, Нора постаралась отогнать от себя неприятные мысли, изрядно смахивающие на очередное самобичевание и, точно утопающий за соломинку, ухватилась за папку с разработками по Валентайну. Ник — это знакомое и привычное. Он снова поможет ей вернуть равновесие.

Но, откинув пластиковую обложку, и наткнувшись взглядом на человеческое лицо, Нора в первый момент подумала, что перепутала папки. А потом всмотрелась и тихо охнула. Усталый мужчина средних лет пугающим образом обрел вдруг знакомые черты.

"Господи… неужели за образец моделей второго поколения они взяли внешность реального человека? Или специально искали похожего?"

Она вспомнила, как однажды ученый с острова Маунт-Дезерт, сохранивший свой мозг в теле примитивного робота, поделился с ней интересной подробностью. Оказывается, для человеческого разума очень важно сохранять самоидентичность, и потому эмуляция в искусственное тело родного носителю голоса способствует укреплению нейронной сети. Возможно, с внешностью, при пересадке личности, работает похожий принцип?

— Ох, Ник. — Нора покачала головой. Человек на старой фотографии выглядел равнодушным и утомленным, и только глаза были темными и полными боли. Прототип. Детектив Валентайн. Нора вспомнила, что тогда как раз убили его девушку, и сердце снова сжалось. А еще подумалось, что это лицо и этот взгляд будут ее еще долго преследовать. Что потом случилось с детективом? Ликвидировали? Погиб во время бомбежки? Вот этих ответов Норе знать уж точно не хотелось. Во всяком случае, сейчас.

Она принялась листать страницы, надеясь найти информацию о жизни Ника-синта в Содружестве, но, очевидно, такие отчеты находились в ведении бюро робоконтроля. Здесь же снова были формулы и бесконечные описания процессов корректировки. Ошибка. Доработка. Перезагрузка. Ошибка… и снова сухие и бездушные ряды цифр. Нора почувствовала, как сжались кулаки. С каким удовольствием она сейчас впечатала бы кулак прямо в челюсть незнакомому ученому, чьим именем были подписаны документы. Его счастье, что он давно умер.

За спиной с тихим шелестом разошлись двери — вернулась доктор Ли.

— Вы закончили?

— Да, спасибо. Возможно, я еще как-нибудь зайду.

— Конечно. — Мэдисон кашлянула:

— Миссис Сартон, я понимаю, что вам сейчас нелегко, но Отец перед кончиной настаивал на том, чтобы устроить вам встречу с мальчиком.

— Зачем? — Нора испуганно вскинула голову.

— Он не сказал.

— Хорошо… но… может, позже.

Она порывисто встала, отчаянно давя в себе желание позорно сбежать из отдела и, нацепив на лицо вежливую улыбку, степенно кивнула:

— Благодарю за помощь, доктор. Уступаю вам рабочее место.

Нора потянулась собрать папки, но Мэдисон протестующе вскинула руку:

— Не трудитесь, я сама. Видите ли, к наведению порядка в своем шкафу я посторонних обычно не допускаю.

Коротко улыбнувшись, она принялась складывать документы. А потом неожиданно щелкнула пальцами по обложке папки Валентайна:

— Кстати. Доктор Бинэ только что из халата не выпрыгивает, так хочет вас расспросить о личном взаимодействии с нашим старым проектом.

— Вы имеете в виду Ника? — Нора удивленно вскинула брови. — Но разве Институт не продолжал отслеживать его всё время после побега? Ни за что не поверю, что открыто действуя в Даймонд-сити, Валентайн оставался без вашего внимания. Только не очень понимаю, почему вы его не вернули. Потеряли интерес?

— Отнюдь. — Мэдисон качнула головой:

— Где бы еще мы могли наблюдать столь масштабный эксперимент по адаптации уникального андроида в социум? Весьма удачный, к слову. Но — одно дело отчеты агентов, а совсем другое — ваш личный опыт. Потому Алан и настаивает на встрече. Иногда мне даже кажется, что он один одержим синтами больше, чем весь наш отдел, вместе взятый.

— Хорошо, я зайду, но уже не сегодня.

Нора выразительно посмотрела на часы, стрелки которых подбирались к шести вечера:

— Полагаю, мы уже все слегка переработали.

— Да, пожалуй. Доброй ночи, директор.

Мэдисон кивнула и, прижав папки к груди, отправилась к шкафу, а Нора вышла в коридор.

Добравшись до своей комнаты, она, наконец, почувствовала, что устала. Добрела до постели и, приглушив свет, прямо в одежде улеглась на покрывало. Голова была пустая, и думать не хотелось. Какое-то время Нора просто наблюдала за зеленоватыми отблесками, которые отбрасывал на стену циферблат электронных часов, а потом задремала. Кажется вот только прикрыла глаза, но, открыв снова, увидела, что светящиеся цифры показывают половину десятого. Она снова попыталась уснуть, но не вышло. Больше того, в окружившей ее тишине, где больше не было Шона, вновь почувствовала себя неуютно. Здесь, в подземном городе, категорически не хватало неба и вида из окна. Пусть даже вид этот и был на истерзанное атомным взрывом Содружество — в Институте она почти физически ощущала тонны мертвой земли за светлыми стенами.

— Это неправильно, — пробормотала Нора, зябко поежившись и плотнее заворачиваясь в легкое уютное покрывало. Снова вспомнила забавного сынишку Элли Филмор и подумала, что не хотела бы ему такой жизни. Решать за своих детей и отнимать у них небо — это все равно, что обрезать птицам крылья и запирать в клетке. А потом поняла, что просто задыхается в этой комнате с очищенным воздухом и искусственным светом.

— Нет уж, — буркнула она, садясь в постели, — пожалуй, Института на меня сегодня хватит. Тем более, есть вполне весомый повод, чтобы отсюда слинять.

Нора вспомнила, что одну из баночек с комплексом Х-111, там самым препаратом от скриптора Нерии, когда-то отдавала Маккриди. Тепло улыбнулась: пожалуй, Бобби — это именно те уют и близость, которых ей так остро не хватало весь сегодняшний вечер. К тому же, досада на Маккриди давно прошла, и Нора осознала, что успела страшно соскучиться.

Она вылезла из-под одеяла и быстро переоделась в джинсы, свитер и любимый бронированный плащ. Набросила на шею голубой шарфик — девочка в любой ситуации остается девочкой, даже если собралась спасать мир — и, стараясь не разбудить соседей, вышла в коридор. Почти прокралась по спящему Институту в директорский кабинет, а там включила терминал.

“Миссис Филмор, — пальцы быстро застучали по клавиатуре, — в связи с неотложными делами по экспериментам доктора Ли мне нужно незамедлительно отбыть на поверхность. Доверяю вам лично проследить за подготовкой группы синтов второго поколения для работы и охраны фермы Грейгарден. Завтра вечером я буду ждать их там. Карту прилагаю”.

Она быстро отметила нужное место и, отправив сообщение по внутренней почте, выключила терминал. Спустилась на лифте до комнаты телепортации и, настроившись на бывшую автомобильную заправку "Ред Рокет" между Сэнкчуари и Конкордом, с чувством облегчения покинула Институт.

Ее выбросило как раз к воротам. Турель наверху кудахтнула, точно всполошенная курица, но тут же замолкла — тонкие калибровки и компьютерная программа позволяли отличать жителей поселения, торговцев и минитменов-кураторов от посторонних визитеров. Нора вышла под луч прожектора и приветственно вскинула руку. Звякнула цепь, ворота приоткрылись, и она юркнула в черный ночной двор. На мгновение задержалась, давая глазам привыкнуть к темноте, а потом направилась к костерку, что поселенцы разожгли возле барака.

— Мисс Нора! — От группы черных силуэтов отделился Кодсворт и поплыл к хозяйке:

— Вы вернулись!

— Привет-привет! — Нора на ходу похлопала ладонью по теплому круглому боку робота, — как у вас дела?

— В целом неплохо, но, мисс Нора, я вынужден с прискорбием сообщить, что нам нужно срочно поставить второй ящик по сбору мусора! Не знаю, откуда заявились сюда эти… невежи, но там, где они родились, их явно забыли обучить манерам. Представляете, не далее, как вчера…

Нора, вполуха слушая возмущенную речь Кодсворта, подошла к костру. Пожала пару протянутых рук и, плюхнувшись на освободившийся край импровизированной скамейки, взяла протянутую кружку. Вдохнула травяной запах чая из морковной ботвы и почувствовала себя дома. Жители Ред Рокет наперебой присоединились к монологу робота, рассказывая ей последние новости и сплетни, а Нора вспомнила, что так и не поужинала. В жестяной сковороде аппетитно шкворчало чье-то мясо, из котелка пахло вареной тошкой, и, не особо прислушиваясь к привычному бубнежу, которым ее встречали в каждом втором поселении, она потянулась за миской. В конце концов, насытившись, Нора обвела осоловевшим взглядом выступающие из темноты стены барака и довоенной заправки и поинтересовалась, на месте ли Эр-Джей.

— Вчера вечером ушел в Сэнкчуари, — просветил ее пожилой чернокожий мужчина с вьющейся снежно-белой бородой. — Они тут два дня с парой минитменов по окрестностям бродили, всё искали кого-то. Вроде даже до самой "Корвеги" дочапали, но потом вернулись. Злые, усталые. Маккриди, вон, даже с Уилсоном подрался.

Он кивнул на сидевшего неподалеку паренька в вязаной шапке. Тот радостно кивнул и с гордостью продемонстрировал Норе подбитый глаз, сияющий всеми цветами радуги.

— Из-за чего? — скорее для проформы спросила она. В маленьких поселениях, где основными занятиями были вскапывание огородов, да вечный ремонт дышащих на ладан остатков довоенной цивилизации, мордобой и выпивка составляли львиную долю развлечений.

— Сигареты, — ухмыльнулся Уилсон и с победным видом вытащил из внутреннего кармана куртки помятую пачку.

Нора тихо фыркнула, поставила пустую миску на один из бетонных блоков, что окружали костерок, поднялась и отправилась к двери барака.

Внутри пахло лежалым тряпьем и сексом. На звук шагов из темноты кто-то недовольно хекнул, но тут же заткнулся, увидев зеленоватый свет пип-боя. Стараясь не пялиться по сторонам, Нора отомкнула замок железного ящика, стоящего у входа, вытащила снайперскую винтовку, хлопнула крышкой и поспешно покинула помещение.

На улице ее ждал Кодсворт — висел возле самой двери, похожий на огромный рождественский шар с елки. Струя горящего топлива из сопла подсвечивала его снизу, придавая роботу еще более праздничный вид.

— Мисс Нора, — сказал он торжественно, — спешу поставить вас в известность, что миссию, возложенную на меня мистером Маккриди, я выполнил — вас встретил. Перехожу ко второй части задания — сопровождению.

— Ну, как хочешь, — Нора зевнула, прикрыв рот ладонью. — Вместе веселее.

Она коротко простилась с жителями, на что те отреагировали довольно вяло — драчливый Уилсон как раз в красках описывал свой недавний визит в Добрососедство. Нора пожала плечами и отправилась вслед за мерно жужжащим Кодсвортом, предвкушая, как завалится в постель в собственном доме.

Они отошли от стен и погрузились в ночь. Первое время после выхода из Убежища ночи Нору пугали. В той, прошлой жизни, она практически не выбиралась за пределы цивилизации, а эти новые ночи, не тронутые электричеством, были полны первозданной темноты. Только спустя примерно месяц жизни в Содружестве она научилась находить в них особую прелесть. Теперь небо было куда выше, звезды крупнее, а тишина порой давила на виски. Впрочем, сейчас Кодсворт вполне успешно нарушал ее жужжанием своих механизмов и погромыхиванием следивших за дорогой сенсоров.

Возможно, именно этот шум и разбудил залетевших в окрестности Сэнкчуари насекомых. Нора уже дошла до полукруглого мостика, ведущего в город, и только собиралась ступить на шаткие доски, как откуда-то снизу раздалось басовитое гудение. Из-под моста вылетели два черных, маслянисто поблескивающих в лунном свете дутня и зависли в воздухе, угрожающе покачивая брюшками. Чертыхнувшись под нос, Нора сорвала с плеча винтовку.

Мерзкие насекомые, то и дело попадающиеся по берегам рек и озер, приходились потомками то ли мухам, то ли слепням. Под воздействием мутаций твари вырастали до размеров упитанного котика, но самой гнусной их особенностью была способность обстреливать жертву собственными личинками. В подробности размножения дутней Нора не вникала, но от одной только мысли получить себе под кожу живую шевелящуюся гадость покрывалась мурашками омерзения.

— Да что ж так не везет-то, мать вашу за ногу! — с досадой выплюнула Нора. Метнулась за ближайший ствол мертвого дерева, вскинула снайперку к плечу и принялась безуспешно отстреливаться.

— Мисс Нора! Кто научил вас так выражаться?! — возмутился Кодсворт и, выставив манипуляторы, оснащенные рабочими инструментами (в том числе и циркулярной пилой), отважно бросился на противника. Нора услышала, как стукнула по железной обшивке личинка и брезгливо передёрнулась. Вновь постаралась поймать в прицел бешено пляшущую цель. Скрипнула зубами: точно, не везет. Вот сейчас ей бы как раз и пришлась ко двору пистолето-пулеметная подружка, оставленная Валентайну. Но выбирать не приходилось, и Нора снова нажала на курок. Опять промазала, зато один из дутней оставил яростно размахивающего "руками" робота и переключился на другую цель.

Она выстрелила снова, дутню оторвало лапу, но это только больше раззадорило насекомое. Нора снова спряталась за ствол, стала поспешно перезаряжать винтовку. Услышала, как об дерево шмякнулась целая очередь влажных ударов. Сглотнула подступающий к горлу комок тошноты и взвизгнула, когда черная кожистая дрянь внезапно возникла рядом, обдав лицо дуновением воздуха от трепещущих крыльев. Нора развернулась и ударом приклада отбросила насекомое. Дутень улетел куда-то в темноту, за кучу поваленных деревьев.

Выскочив из укрытия, она рванулась ближе к Кодсворту, на мостик, чтобы хоть немного выиграть расстояние для выстрела. И в этот момент почувствовала, как сзади что-то ударило по шлему и скатилось за шиворот — между воротником и шарфиком. Она сбавила скорость: извернулась, пытаясь дотянуться до загривка, и в панике услышала треск крыльев над ухом.

— Пригнись! — заорал из темноты знакомый голос, и, приседая, Нора услышала над собой влажный хлопок. Спину обдало брызгами, а потом Эр-Джей, подбежав, поймал Нору за плечи и испуганно заглянул в лицо:

— Малыш, ты цела?

— На шее… убери… — просипела она, глотая воздух открытым ртом.

Маккриди нырнул ей за спину, дернул шарф и нервно рассмеялся:

— Не бойся, он сдох.

— Смерть врагам! — Кодсворт, возвышаясь над ошметками второго дутня, пафосно потряс манипуляторами, а Нора обессиленно привалилась к плечу Эр-Джея. Тот молча забрал у нее оружие и забросил себе за спину, вместе с собственной винтовкой. На мост вбежали несколько минитменов, во главе с Престоном Гарви, но Эр-Джей только устало отмахнулся:

— Отбой.

— Все живы? — уточнил на всякий случай генерал, но ему не ответили. Нора уже смутно помнила, как они вошли в городок, как добрели до дома — напряжение отпустило, и ее так и клонило в сон. В спальне Эр-Джей помог ей стянуть плащ, шлем и ботинки и даже, кажется, о чем-то спрашивал. Но все это казалось настолько далеким и зыбким, что Нора даже не нашла сил ответить.

— Бобби, я так устала, — обиженно пожаловалась она и тотчас уснула в теплых объятиях его рук.

Нору разбудило ощущение легкой щекотки в уголке губ. Потом горячее дыхание обдало шею, и невесомый поцелуй заставил приоткрыть глаза. И тут же захлопнуть: яркое солнце било в щели между досок, кое-как закрывающих разрушенную стену. В комнате было тепло — похоже, хорошая погода в Содружестве установилась надолго. "Интересно, — промелькнула ленивая мысль, — а существует ли сейчас индейское лето, или ядерная катастрофа уничтожила и его тоже?"

Чужие губы вернулись и настойчиво ткнулись в ее собственные. Колючая эспаньолка снова защекотала нежную кожу.

— Бобби, — хихикнула Нора, потягиваясь, — я еще сплю.

— Да сколько можно? — деланно возмутился он. — Скоро полдень!

— Ох! — Нора резко села в кровати, чуть не столкнувшись лбами с вовремя отпрянувшим Эр-Джеем. — Я же так опоздаю!

— Куда? — простонал тот. — Только не говори, что снова меня бросишь.

— Нет, — Нора подняла лукавый взгляд: — Для тебя на сегодня есть особая программа.

— М-м… правда? — поднял бровь Маккриди, ухмыляясь, и внезапно сграбастал Нору в охапку. Тяжело выдохнул в ухо: — Черт. Малыш, как же ты меня вчера напугала.

Отстранился и серьезно заглянул в лицо: — Вот зачем ты поперлась сюда ночью? А если бы я не вызвался дежурить? Как чуял, честное слово.

— Ой, не нуди, — отмахнулась она. — Нарваться можно и днем, на помощь мог прийти любой из поселенцев, к тому же, со мной был Кодсворт.

— Все равно, — заупрямился Эр-Джей. — Иногда ты бываешь страшно легкомысленной. А если вернется Дьякон?

Нора закатила глаза и собралась, было, возразить, но Маккриди снова накрыл ее губы своими. И Нора растаяла. Бобби каким-то шестым чувством всегда понимал, что ей нравится и умудрялся заводить ее с полоборота.

Правда, в этот раз особо разогнаться им не дали — в стену жахнуло что-то увесистое, и хриплый голос с улицы прокричал:

— Эй! Живые есть?

— Нет! — рявкнул Маккриди. — Иди в жопу, Джон!

— Не дождешься!

За стеной хохотнули, зашуршал гравий и поблизости скрипнула дверь. Эр-Джей скривился. Поднялся с постели и пошел встречать незваного гостя.

Нора тоже встала. Нашарила в ящике комода щетку, принялась расчесывать спутанные волосы.

— Ну, здравствуй, птица-обломинго, — послышался недовольный голос Эр-Джея, а после сиплый смех Хэнкока в ответ:

— Жизнь вообще жестокая штука. Будешь?

— Завязал. Чего пришел?

— Сестренка встала?

— Почти.

— Эй, я иду! — Нора поспешно завернула отросшие волосы в привычную улитку и, заправив выбившуюся футболку в джинсы, вышла в коридор:

— Привет, Джон!

Мужчины расположились в соседней комнате. Хэнкок, вертя в искалеченных радиацией пальцах сигарету, вальяжно развалился на диванчике. Маккриди устроился на подоконнике и выглядел крайне раздраженным.

— Здорово, красавица, отлично выглядишь. — Хэнкок окинул Нору с ног до головы бесцеремонным взглядом.

— Ты тоже, — ухмыльнулась та и, пройдя к Эр-Джею, пронырнула под его руку и уселась рядом, обняв за талию.

— Язва.

Конечно, у обычного человека язык бы не повернулся назвать красавцем гуля. Больше того, случись такое, мэр Добрососедства, пожалуй, первым бы всадил нож под ребро нахалу. Но Норе было позволено многое. Отчасти потому, что вместе с Джоном они решили слишком много мелких и крупных проблем — и его, и ее. И, в конце концов, спелись так, что даже бандюги из городка отщепенцев принимали ее за свою. А отчасти потому, что Нора действительно была искренна. Какой-то странной своей особенностью она была полностью лишена "расовых" предрассудков и очень быстро научилась под жуткой, обезображенной гулификацией личиной видеть опасного, но по-своему справедливого человека. Хэнкок почувствовал это сразу и быстро сблизился со странной женщиной, впустив ее в те уголки собственной души, куда и иным гулям-то вход был категорически противопоказан.

— Рада видеть, — тепло улыбнулась Нора, — ты надолго?

— Зависит от обстоятельств, — он сунул руку за пазуху красного сюртука, вытащил сложенную газету и протянул Норе. Та развернула желтоватый лист.

— "Общественные события"? Ха! Быстро, однако, Пайпер сориентировалась.

— Ага. А, главное, интересно. Как наша великая борцунья с системой умудрилась так быстро переобуться? Нора, ты что, держала ее под дулом пистолета?

— Пф-ф, — выдохнула та. — Слушайте. Предлагаю нам всем пойти позавтракать, а заодно позвать в компанию Престона. Не хочу по сто раз пересказывать, к тому же вместе думать продуктивнее. Короче, мальчики, — она решительно поднялась, — ищите нашего новоявленного генерала, а я пойду припудрить носик.

— Слушай, Маккриди, а она всегда была такая… основательная, или директорство в одном печально известном заведении вдарило ей в... голову? — услышала Нора ехидный голос Джона, выходя из комнаты. А потом завернула в соседнее помещение, бывшее когда-то ванной, закрыла дверь и что ответил на это Эр-Джей, так и не узнала.

Она мысленно поблагодарила неизвестного благодетеля, державшего ведра в ее доме полными воды, и принялась приводить себя в порядок.

Когда-то этот дом представлял собой типичный образчик американской мечты — чистый, уютный, с заросшим кленами задним двором и подстриженными кустами жимолости у входа. Теперь, в качестве материального свидетельства довоенного благополучия, у Норы оставались лишь перекошенные стены с выбитыми окнами да дырявая крыша. От остатков старой мебели она избавилась в первую очередь, упросив работягу-Стурджеса и других новых жителей городка помочь с обстановкой. Вот только не смогла расстаться с проржавевшей кроваткой Шона и собственноручно спрятала ее в подвале.

Они тогда много работали — практически валились с ног, обустраивая Сэнкчуари-Хиллз. Рубили мертвые деревья, корчевали пни, расчищали завалы, а вечерами, измотанные донельзя, засыпали, едва только касались головой горизонтальной поверхности. А ведь приходилось еще нести вахту, отбиваться от диких животных и пытаться выращивать хоть какую-то пищу. Нора помогала по мере сил, до тех пор, пока матушка Мерфи в очередной свой приход от дозы невесть как раздобытого наркотика не рассказала ей о Даймонд-сити. И о том, что Норе там обязательно помогут, стоит только отыскать сияющее сердце. Сложно сказать, поверила ли тогда Нора заядлой наркоманке. Разум горько усмехался, твердя, что хозяйка его, конечно же, выдает желаемое за действительное, а материнский инстинкт вопил, что нужно хвататься за любую возможность и тотчас срываться в опасное путешествие. Сомнения разрешил всё тот же механик Стурджес, рассказав, что видения старушку не подводили никогда, и он лично неоднократно был тому свидетелем.

И всё равно, завернув за угол на улице ночного Даймонд-сити, Нора испытала шок, когда увидела неоновую вывеску детективного агентства Валентайна. Дурацкое, точно сошедшее с пошловатых довоенных открыток розовое сердце, пронзенное стрелой. Ник потом смущенно оправдывался, что такая вывеска просто хорошо работает.

Нора улыбнулась и потянулась за полотенцем. Интересно, что же он там такое расшифровал, в терминале у Крупов?

Мужчины дожидались ее, сидя за свежесколоченным столом под навесом соседнего дома, и уже вовсю завтракали. Нора посмотрела на маринованные ножки радтараканов, что торчали из тарелки в центре стола и, вспомнив вчерашнее нападение дутней, почувствовала легкую дурноту. Нет уж, пусть сами лопают свои деликатесы, она обойдется простой тыквенной кашей.

Присела рядом с Маккриди и продемонстрировала Престону газету:

— Читал?

— Угу, — отозвался тот с набитым ртом. — Мне понвавивось.

Хэнкок со снисходительным видом хлопнул соседа по плечу:

— Оптимист!

А потом внимательно уставился на Нору:

— Сестренка, не то, чтобы я сомневался в твоей искренности, но ты уверена, что потянешь?

— С вашей помощью — да, — твердо ответила она, глядя в черные, лишенные белков, глаза Хэнкока. — Джон. Мы ведь получили охренительную возможность сделать для Содружества что-то действительно масштабное. Мы не можем ее упустить.

— Ну, допустим. А чего ты хочешь от нас?

— Есть пара идей. — Она пригубила чаю. — От тебя лично: для начала поговори с жителями Добрососедства. Объяви, что Институт интересуется, какую помощь мог бы оказать городу. И пусть твои люди сами решат, в чем больше всего нуждаются.

— А взамен?

— Я тут недавно подкинула коллегам идею разработать лекарство от радиации. И они, как настоящие ученые, конечно, заинтересовались гипотезой, можно ли сделать организм невосприимчивым к облучению. На худой конец, минимизировать его последствия. В идеале я вообще хочу найти возможность сотворить нечто, вроде вакцины, но не дающей никаких мутаций.

— Фантазерка, — тихо фыркнул Эр-Джей.

— Между прочим, все великие открытия когда-то начинались с фантазий! — возмутилась Нора. — И ученые это, кстати, знают лучше всех.

— Да уж. Открыватели, — скривился Хэнкок. — Ну а Добрососедство-то им в чём поможет? Или будете держать нас в качестве подопытных?

— В качестве помощников. Почти половина жителей города — гули. Знаешь, сколько раз я слышала нытье отдела бионаук, что им категорически не хватает материала для исследований? Они изучают ДНК организмов, приспособившихся к радиации.

— Чего-о? — Хэнкок стянул с лысой головы треуголку и с чувством бросил ее на скамейку рядом: — Ты реально хочешь, чтобы я отдал своих ребят на растерзание Институту?

— Джо-он! — Нора закатила глаза. — Пусть страшилки остаются любимым коньком Пайпер, а? Если иногда мы попросим кого-нибудь сдать несколько миллилитров крови, стерильными, на минуточку, иглами, вряд ли это нанесет вреда больше, чем ваше привычное ширяние каким-нибудь винтом.

— Хм… ну, — смутился Хэнкок, — если ты гарантируешь...

— Ой. Ну неужели, случись что, ваша милиция не справится с парочкой синтов? Никто не собирается идти на город штурмом.

— Попробуем. Но сначала соберу городской совет. Против воли горожан я ничего делать не стану.

— А он у тебя есть? Совет? — Нора язвительно вскинула бровь.

— Найдем.

— Ну и отлично. Кстати, думаю, твои эксперименты с препаратами тоже могли бы вписаться в эту программу. В мое время, помнится, было популярно выражение, что выход обычно находится там же, где и вход.

— Ха. Только не говори, что всерьез думаешь о том, чтобы превратить гулей в людей.

— Я не волшебница, — Нора фыркнула. — Ну и пока еще в своем уме. Я имею в виду, что полезно было бы изучить механизм, с помощью которого ты умудрился превратить себя в гуля искусственным путем.

— Да я просто чертов гений, вот и всё. — Хэнкок ухмыльнулся.

— Кто бы сомневался. Да, и вот еще что. Мальчики, а помните, я делилась с вами средством, которое притащила с Придвена? Оно внезапно оказалось очень важным для того же исследования. У кого-то остались образцы?

Хэнкок и Маккриди почти синхронно пожали плечами.

— Пузатая такая бутылка? — вспомнил Престон. — С каким-то номером, записанным от руки? Стоит в сейфе, в доме Фрэнсиса.

— А ему-то она зачем? — удивилась Нора. Фрэнсис Кремер, представлявший до войны корпорацию "Волт-Тек", в нынешнее время был гулем и в защите от радиации явно не нуждался.

— Ему-то незачем, а вот сейф в поселении остался только там, — проворчал хозяйственный минитмен. — Вот как чувствовал, что тебе еще понадобится. Я принесу.

— Ты душка! — Нора просияла. — Слушай, Престон, к тебе тоже дело есть. Можешь предупредить своих ребят, что мы запускаем эксперимент в Грейгардене и направляем к ним группу синтов для сотрудничества? Нам не нужны возможные недоразумения, а уж от помощи тем более не откажемся.

— Какого рода помощи?

— Да как обычно, патрулирование прилегающих территорий, поддержка караванов, если потребуется. Главное — чтобы ребята не проявляли агрессии к андроидам. Ну и чтоб сплетни всякие не разносили.

— Рты я им заклеить, конечно, не смогу, — осклабился Престон, сверкнув белоснежными зубами на шоколадной физиономии, — а с остальным обещаю помочь.

— Эр-Джей, а ты, надеюсь, поможешь на самой ферме? — она повернулась к Маккриди, и тот чуть не подавился:

— Чего? Торчать там с этими жестянками?!

— Недолго. Неделю — максимум.

— Издеваешься?

— Бобби, — Нора просительно заглянула ему в глаза. — Мне очень нужен человек, которому я могу довериться на все сто. Будешь вести наблюдения. В случае непредвиденных обстоятельств дашь сигнал минитменам.

— А ты? — он мрачно сверкнул глазами.

— Пойду с тобой, конечно. Задержусь, сколько смогу, но потом, скорее всего, оставлю.

Эр-Джей, прекратив сопротивление, страдальчески вздохнул, а Нора, прикрывшись рукой, посмотрела в небо:

— И время уже поджимает. К вечеру нам нужно быть в Грейгардене, а путь неблизкий. Ну, если кое-кто, конечно, не согласится на телепортацию.

— О, нет, хватит с меня и твоих гребаных роботов! — Маккриди мрачно отодвинул от себя тарелку: — Даже аппетит пропал.

Норе внезапно отчаянно захотелось стукнуть по очередной упрямой башке, но тут весьма вовремя вклинился генерал:

— Примерно через час от нас в ту сторону пойдет караван. Вы могли бы присоединиться. Спокойно доберетесь, под охраной.

— Отлично. Спасибо, Престон. Я уже говорила, что ты душка?

Минитмен снова расплылся в довольной улыбке, а Маккриди запыхтел еще раздраженнее.

— Пойдем, собираться пора, — легонько пихнула его в бок Нора и тихо вздохнула, поймав обиженный взгляд.

— Тогда прощаемся, — подытожил Хэнкок. Опрокинул в себя остатки чая и встал из-за стола:

— Сестренка, я как со своими улажу, передам через минитменов весточку. Давайте там, — он покосился на Эр-Джея и ухмыльнулся, — не перетрудитесь.

— Да, Джон! — вспомнила Нора. — К тебе Ник, часом, не обращался? Насчет доктора Амари.

— Нет, а что с ней? — удивился Хэнкок. — Да и Ника я не видел: последние пару дней в Добрососедстве просидел, но к нам он точно не заходил.

— Ладно, не бери в голову, сами разберемся. — Нора отогнала внезапно всколыхнувшееся чувство тревоги. Скорее всего, Валентайну просто не до Нориных проблем, когда собственное расследование идет полным ходом. Она кивнула Маккриди и первой пошла к дому.

— Вот скажи, ну что тебе снова в голову втемяшилось? — пробурчал Эр-Джей, переступая порог вслед за Норой. — Ты же теперь директор, зачем самой опять тыкаться в каждую дыру? Послала бы на ферму кого-нибудь из этих институтских чистоплюев. Они в своих роботах лучше разбираются. А если и надерут на поверхности какую ученую задницу, так пусть радуются. Это ж воистину бесценный опыт!

Он хохотнул, а Нора, покачав головой, плюхнулась на диван у входной двери. Подперла кулаками щеки и уставилась в окно:

— Они не готовы. Они всю жизнь проторчали под землей, и я страшно боюсь, что могут накосячить. К тому же, если уж совсем честно, я все еще не особо доверяю институтским ученым. Понимаешь?

Она повернула к нему голову и заговорила с жаром и торопливо:

— Бобби, этот эксперимент очень важен для меня. Для нас всех. Провалится, и тогда на всех моих проектах можно ставить жирный крест. А если саботаж? Если попытаются подложить свинью? Нет, сейчас очень важно держать руку на пульсе.

— Хорошо, а я-то что сделаю? Если эти жестянки бунтовать станут?

— Оставлю тебе ракетницу. Минитмены Гарви все равно будут крутиться поблизости. А если неприятности начнутся от поселенцев-соседей, договориться с ними станет проще человеку, которого они знают.

— И кто там у нас поблизости? — Эр-Джей уселся на подлокотник дивана и, приобняв Нору, притянул к себе. Она ткнулась затылком ему в грудь и расслабилась, мерно поглаживая пальцами широкую кисть, покрытую шрамами и мозолями на костяшках.

— Оберленд, Солнечные приливы. Мы там были, помнишь?

— Еще бы, не помнить, — Маккриди хмыкнул. — Особенно гнилую тошку и кротокрысов.

— Ладно. Пойдем тогда собираться?

— У нас почти час.

— И что?

— Ну и вот.

Рука Эр-Джея по-хозяйски дернула из-за пояса Норину футболку и отправилась в путешествие по бархатной коже небольших грудок.

Она тихо ахнула и, прикрыв глаза, прошептала:

— Престон. Должен принести препарат.

— Если сюда снова кто-то сунется, я за себя не отвечаю, — пробормотал Маккриди, стягивая через голову рубашку и жадно устремляясь к тянущимся к нему тонким рукам. Нора засмеялась, негромко и чувственно, а потом уже и сама наплевала на возможность того, что их кто-нибудь застукает.

Генерал Гарви оказался человеком весьма тактичным. А, может, просто дальновидным. Во всяком случае, нужную бутылку он вручил Норе перед самым отправлением каравана, когда они с Эр-Джеем подошли к главной дороге. Здесь вовсю толпился народ — кто-то передавал через караванщика письма, кто-то напоследок дергал торговца по поводу обмена, кто-то просто заявился поглазеть — нынешняя жизнь была не особо богата на интересные события. Ревели нагруженные брамины, матюкались охранники, под ногами крутились чьи-то ребятишки — все, как обычно.

Наконец, караванщик дал команду, и Нора, еще раз напомнив Престону о его минитменах и Грейгардене, попрощалась и вместе с караваном пошла на мост. Влажный плащ немного холодил плечи (перед самым выходом, спохватившись, ей пришлось еще и оттирать последствия вчерашней битвы), но солнце палило во всю силу, так что уже на подходе к Конкорду одежда совсем высохла.

Эр-Джей, с сигаретой в зубах, шел впереди и о чем-то болтал с охранником. А Нора втихаря любовалась его пружинистой походкой и думала, что однажды ей очень повезло в нужное время завернуть в "Третий рельс". Она тогда, помнится, даже не собиралась заходить в этот бар в Добрососедстве, но Пайпер разнылась, что устала и ей требуется срочная передышка. Там они и столкнулись с наемником. Маккриди встретил Нору оценивающим и, чего уж греха таить, весьма заинтересованным взглядом, но цену за свою работу заломил внушительную. Не помогла даже Пайпер, способная уболтать и барный стул. И, несмотря на то, что с деньгами у Норы, как обычно, была полная задница, она всё же выложила эти двести пятьдесят крышек. Болтаться двум девушкам по закоулкам Бостона без серьезного сопровождения было опасно, даже если у них есть оружие. А Эр-Джей, хоть и не был похож на громилу, все равно ее впечатлил. Были в нем какая-то внутренняя сила и отнюдь не показушная самоуверенность.

Нора не ошиблась — Маккриди действительно оказался мастером своего дела. Именно с ним она впервые взяла в руки снайперку, и, пожалуй, именно снайперка-то их и сблизила. Потому что, наверное, невозможно оставаться равнодушным к человеку, если находятся вдруг общие интересы.

Эр-Джей, точно почувствовав взгляд, обернулся. Нора тепло ему улыбнулась, подняла руку и приветственно пошевелила пальцами. Тот расцвел ответной улыбкой, но тут охранник пихнул его локтем и он снова принялся что-то с жаром доказывать.

Нора вздохнула. Она вспомнила, с какой растерянностью поняла однажды, что их с Бобби влечет друг к другу. Ведь, несмотря на то, что со дня убийства Нейта фактически прошло больше полувека, для нее, пролежавшей всё это время в криокамере, потеря случилась совсем недавно. Ее тяготило вдовство и одновременно тяготило чувство вины. Но потом она поняла, что ее "измена" мужу была чем-то сродни принятию убийств и мародерства. Здесь, в постядерном мире, перед целью выжить, границы морали расплывались, точно линия горизонта в жаркий день.

А еще ее тяготило понимание, что она, несмотря на все свои достоинства, никогда не сможет заменить Маккриди Люси. Его жену. Его маленькую отважную девочку, когда-то погибшую прямо у Бобби на глазах. И, пожалуй, лучше Люси с ним уже ничего и никогда не могло случиться, Нора это знала. Как знала, что не дотягивает, и что никогда не сможет занять ее место. Потому что в ней не было ни самоотверженности Люси, ни ее всепрощения.

Она смотрела Маккриди в спину и снова вспоминала, как помогала отвязаться от преследования его бывшей банды, как они вместе искали лекарство для Дункана, как прочесывали лабиринты улиц Бостона, ища следы похитителей Шона. А потом просто возблагодарила Бога, что однажды ей встретился этот непростой человек. Язвительный, циничный и хорошенько перемолотый челюстями Содружества Роберт Джозеф Маккриди. Сильный и смелый, иногда он все же отчаянно напоминал Норе хрупкого кузнечика. Стойкий деревянный солдатик…

Как-то она набралась смелости и спросила, отчего Бобби не перевезет в Содружество своего сына, Дункана. Ведь сейчас, судя по всему, мальчик выздоровел, и вполне бы мог жить с отцом. Нора даже была готова распахнуть ему объятия и постараться окружить если не материнской, то хотя бы женской заботой. Эр-Джей ответил уклончиво, что-то о том, что долгая дорога опасна для ребенка, да и сам Дункан привык уже к Столичной пустоши, и срывать его оттуда будет жестоко. И то, как Бобби отводил глаза, рассказывая о сыне, заставило Нору заподозрить, что ей лично места в том дуэте не предусмотрено. Почему-то она тогда даже не обиделась. Жизнь в Содружестве быстро приучала ценить то, что происходило в настоящий момент. А пока у них с Бобби все прекрасно.

Любила ли она его? Нора не знала. Нет, она безусловно испытывала и благодарность, и нежность, и влечение, но было ли это любовью? Это понятие, кажется, вообще не слишком вписывалось в новый мир. А Шон… он был и не отсюда…

Она тряхнула головой и, отбросив невеселые мысли, ринулась догонять Маккриди. Сегодня, пожалуй, слишком ясный день для того, чтобы предаваться размышлениям.

В первую очередь Нора отключила турели. Во-первых, это придавало чистоты эксперименту, а, во-вторых, позволяло группе синтов беспрепятственно войти в Грейгарден. Позже, если всё сложится как надо, она еще успеет поменять настройки обороны.

А потом сунула в руки Маккриди свою поклажу и вошла в оранжерею.

Солнце клонилось к горизонту, и красноватые лучи пробивались сквозь остатки прозрачной крыши, путались в густой зелени фруктовых кустов. А еще в воздухе кружились пылинки, и это было красиво и как-то очень по-домашнему уютно.

Мерно гудя, из-за столов с кюветами выплыла управляющая Уайт и приветственно вскинула манипулятор с зажатым в нем секатором. Нору всегда немного забавляло, что корпорация "Дженерал Атомикс" наделила роботов-помощников половой принадлежностью, снабдив часть из них белым окрасом корпуса и женской голосовой программой. Впрочем, давно погибший Эдвард Грей, создатель уникального гидропонного сада, пошел еще дальше. Раскрасив в соответствующие цвета еще и двух инспекторов, Грина и Брауна, роботехник наделил их голосами и характерами ведущих довоенных телевизионных шоу. В общем, находиться в саду было отчасти даже забавно, правда, если недолго. Нора очень надеялась, что у Маккриди хватит терпения продержаться здесь неделю, и чувствовала себя немного виноватой.

— Добрый вечер, дорогуша! — Механический голос Уайт звучал как всегда вежливо.

— Здравствуйте. — Нора протянула руку и потрогала упругий алый бок плода тошки: — Смотрю, дела у вас идут хорошо.

— Если вы имеете в виду ботанику, то да. Все цветет, все изменяется. Вот буквально вчера мы достигли новых успехов по всходу семян дикой моркови. Мне кажется, если смешать стандартное удобрение с…

— А если не ботанику? — перебила Нора. Говорить о своей работе управляющая могла часами.

— Отвратительно! Супермутанты. Мерзкие зеленые твари. Только и умеют, что вытаптывать грядки и рушить все, что попадется под руку. Иногда я вообще не понимаю, зачем они нападают на наш райский уголок. На что сдалась наша морковка этим, — Уайт покачала сенсорами, — людоедам?

— Возможно, они нападают просто потому, что агрессивны?

— Глупости. Само существование их — одна большая зеленая глупость!

С этим утверждением Нора была полностью согласна. Она твердо намеревалась, упрочив свое положение в Институте, переоборудовать закрытую, но все еще приспособленную для работы, лабораторию ВРЭ, где, собственно, и велись эксперименты с супермутацией, во что-нибудь действительно полезное. В идеале даже вернуть туда доктора Верджила и развернуть его эксперименты над сывороткой, обращающей мутации вспять.

— Послушайте, управляющая. Знаю, это прозвучит несколько неожиданно, но я как раз хотела предложить укрепить оборону вашего сада. Правда, несколько необычным способом.

— Слушаю. — Уайт отложила секатор и зависла перед Норой, повернув к той все три визуальных сенсора.

— Институтские роботы второго поколения. Хорошо обученные солдаты; по сути, та же оборона, что и турели, только более мобильная и способная принимать решения самостоятельно. В рамках заложенной программы, естественно. Их вполне можно использовать, Институт не против.

— Это интересно, — качнулась Уайт. — А, позвольте спросить, чем мы будем расплачиваться?

— Полагаю, если сотрудничество окажется удачным, Институт отправит сюда группу ученых из отдела бионаук для обмена опытом.

— Там что же, — оживилась управляющая, — есть ботаники?

— Биологи. И растения они тоже выращивают.

— Чудесно! — Уайт взмахнула манипуляторами, — нам так давно не доставало свежего взгляда! Сказать по секрету, Браун и Грин уже в третий раз исследовали процессы минерализации почвы по старым шаблонам, а это, как вы понимаете, совершенно не способствует прогрессу.

— Эй, у нас гости, — на пороге оранжереи возник Эр-Джей, — идут со стороны холма. Пошли, встретим.

— Нужно предупредить остальной персонал, — торжественно провозгласила Уайт и поплыла к двери. Маккриди посторонился, и Нора, благодарно ему кивнув, придвинулась к уху:

— Оружие держи наготове.

Когда в компании Эр-Джея и Уайт Нора вышла за ограду, четверо синтов второго поколения — одинаковые, точно близнецы; в светлых комбинезонах и с лазерными пистолетами в руках — уже стояли у ворот. Пятым в компании был институтский охотник. Нора негромко хмыкнула: доктор Айо определенно не смог оставить без внимания предприятие, в которое его толком не посвятили. Длинный черный плащ, короткая стрижка, светлые волосы, скуластое загорелое лицо — внешне охотник совершенно не отличался от человека. Разве что некоторая безэмоциональность, с какой он уставился на Нору, выдавала в нем андроида, послушного приказам своих хозяев.

Первым навстречу шагнул один из патрульных и треснувшим механическим голосом произнес:

— Здравствуй, Мать. Мы здесь, чтобы представлять на поверхности Институт.

Маккриди заржал, и Нора мысленно выругалась. Кажется, она знает, какими именно подколками заиграет в недалеком будущем их общение.

— Какие вам дали инструкции?

— Прибыть в твое полное распоряжение.

— Хорошо, — Нора кивнула, для себя отметив, что охотник промолчал. — Главное правило: никаких боевых действий против обитателей сада. Можно откликаться на просьбы, если они не будут противоречить вашей собственной безопасности. Основная задача: патрулирование окрестностей в радиусе двухсот ярдов от объекта. В конфронтацию с мирным населением не вступать, открывать огонь только в случае вооруженной агрессии.

— Директива получена, — проскрипел патрульный, — приступаю к выполнению.

— И не вздумайте топтать мои грядки! — нервно бросила Уайт, а Нора подумала, что, несмотря на гуманоидный вид синтов, управляющая выглядела сейчас куда более живой и человечной. Нора поочередно ткнула пальцем в охотника и одного из собирателей:

— Вы, двое, со мной, остальным охранять периметр.

Войдя в сад, она тут же перепоручила собирателя в помощь Уайт — не сказать, чтобы та в ней особо нуждалась, но эксперимент подразумевал наблюдение и за близкими контактами. А сама, отправив Эр-Джея обустраивать сарайчик для ночлега и жилья, поманила за собой охотника. Опустилась на деревянную скамью у стены оранжереи, приглашающе похлопала рядом с собой. Синт послушно уселся, положил на колени карабин, и вопросительно взглянул на Нору.

— Какой твой номер? — поинтересовалась та, коротко улыбнувшись.

— X8-74

— Язык сломаешь выговаривать эти ваши "имена". — Нора поморщилась. — Не против, если мы будем звать тебя… ну, допустим, Ксандр? Или… Эйтан?.. Эйтони, вот.

В голубых глазах синта мелькнуло нечто, похожее на растерянность:

— Как вам будет удобнее, мэм.

— А тебе самому что больше нравится?

— Перед заданием я проходил диагностику, мэм. Мои программы полностью исправны и не выходят за рамки допустимой шкалы принятия решений.

Нора вздохнула. Черти бы побрали этот робоконтроль, ограничивающий индивидуальность искусственным людям. И никакие доводы Шона о том, что обретшие самосознание синты опасны так и не смогли ее убедить в правильности институтской позиции. Недавно возглавивший рейдеров Либерталии беглец, которого ей в качестве примера приводил сын, определенно поехал головой. И к этому явно приложила руку Подземка, ведь, скорее всего, именно их неуклюжие игры с памятью и повредили тонкие технологии. Намного безопаснее было создать синтам такие условия, чтобы тем просто не было повода убегать.

— Значит, будешь Эйтони, — пожала она плечами. — Хотя бы на время выполнения задания. Кстати, а какого именно?

— Обеспечивать безопасность экспериментальной группы.

— Это весьма расплывчатое понятие.

— Подавление насилия по отношению к синтам Института. Наблюдение. Составление отчета для бюро робоконтроля.

— Простыми словами, доктору Айо здесь требуется шпион?

— Наблюдатель, мэм. Я действую открыто.

— Ну, хорошо, — Нора развела руками, — наверное, так будет даже лучше. Кстати, предупреждаю сразу, что параллельно отчеты о работе будет составлять и мой доверенный представитель. И я очень надеюсь, что твои записи и его будут похожими.

— Мне не было дано указаний подтасовывать факты.

— Вот и прекрасно. А пока у меня есть для тебя личное поручение.

Нора сунула руку за пазуху и вытащила флакон с Комплексом Х-111.

— Вот этот препарат нужно как можно быстрее доставить в Институт и передать лично в руки доктору Ли. Это уникальный медикамент, единственный экземпляр, так что будь предельно осторожен. Возможно, со стороны доктора Ли будут еще какие-то поручения, так что дождись утра, а потом возвращайся. Если возникнут вопросы у доктора Айо, скажешь, что вернулся под мою ответственность.

— Слушаюсь, мэм.

Охотник поднялся и, забрав флакон, исчез в бело-голубой вспышке телепортации. Нора проводила его задумчивым взглядом. Джастин, конечно, насторожится, но, во-первых, он и так не доверяет Норе, а во-вторых, ей нужно было время, чтобы подготовить Маккриди к постоянному присутствию охотника. Зная взрывной характер Эр-Джея, она боялась, что тот может выкинуть нечто, что осложнит его будущие отношения с "коллегой".

Впрочем, опасения не подтвердились — Маккриди, вернувшись из сарайчика, выслушал ее на удивление спокойно. А потом, откинувшись к спинке скамейки, достал из кармана сигареты и закурил, глядя в темнеющее небо.

— Ну, ты же не думала, что тебе вдруг дадут полную свободу действий? Я больше чем уверен, что и сынуля твой глаз с тебя не спускал. Хм… прости.

Он приобнял ее одной рукой, и Нора, загнав подальше шевельнувшуюся тоску по Шону, положила голову на плечо Эр-Джея.

— Ты не волнуйся, — по голосу было слышно, что он усмехается, — даже хорошо, что они прислали этого парня. По крайней мере, теперь точно не будет скучно. А слежка, — он фыркнул, — так в эти игры можно играть и вдвоем. А, что, правду говорят, что охотники настолько опасны?

— Бобби, по-моему, ты сейчас как-то подозрительно азартен, и меня это смущает. Охотники — это готовые машины для убийства. Но куда опаснее те, кто за ними стоит. Так что, давай без отсебятины.

— И не с такими справлялись. Я ведь в детстве был целым мэром, помнишь?

— Помню, — Нора поймала его руку и принялась задумчиво перебирать длинные пальцы. — Но все равно, будь осторожен.

— Ага. Интересно, а его можно как-то перепрограммировать?

— Эр-Джей! Я тебя стукну!

— Да ладно, шучу, — Маккриди хохотнул. — Хотя, было бы прикольно выставить его против Валентайна и посмотреть, кто кому первым вынесет мозг. Во всех смыслах.

— Пф, — Нора тихо рассмеялась, а потом вспомнила: — Черт! Бобби, в сарайчике есть радио?

— Ну… вроде.

— Включи! — она выпрямилась. — Пожалуйста!

— Как хочешь.

Маккриди пожал плечами, отбросил окурок и поднялся со скамьи:

— Пойду заодно костер разведу, стемнело почти. Не засиживайся.

— Я скоро. Немного посмотрю только, как работает управляющая.

Она проводила Эр-Джея взглядом, а потом развернулась, положила руки на спинку скамейки и подперев голову, принялась наблюдать. Сквозь пустые рамы отлично просматривались и столы с кюветами, в которых росла разных сортов рассада, и снующие меж столами роботы. На круглых металлических боках отражался тусклый свет горевших под крышей лампочек. Уайт мерно парила в проходе и, точно довоенный регулировщик, "дирижировала" процессом. Нора вытянула шею, стараясь разглядеть, куда же делся синт-собиратель, а потом невольно хихикнула: хозяйственная управляющая приставила его к переноске здоровенных мешков с удобрением.

"Интересно, где они его берут? — мелькнула сонная мысль. — Ведь довоенные запасы давным-давно должны были закончиться".

Очередной мешок синт понес по проходу, ведущему как раз к стене, за которой сидела Нора. Приблизившись, традиционно уведомил, что успешно выполняет задачу. Из-под мешка на закорках это выглядело комичным. Она посмотрела на профиль синта и лениво удивилась, до чего одна и та же физиономия может смотреться настолько по-разному. У Валентайна те же самые черты выглядели иначе — то ли из-за того, что искусственная кожа потерлась, облупилась и местами даже отошла, открыв со стороны левой скулы причудливые механизмы. То ли из-за того, что ученые все же умудрились ввести его модели элементы мимики. Но Ник, несмотря на жутковатый вид, всегда выглядел живым. Нора даже не сразу сообразила, что у него и других синтов второго поколения одно лицо.

А потом она вспомнила фотографию детектива Валентайна: короткие темные волосы, густые брови, крупный нос, горестно опущенные уголки рта, запавшие небритые щеки. И слишком много боли в глазах. Нора поежилась. Пожалуй, не станет она рассказывать Нику о своей находке. Он ведь только недавно отошел от той, давней, трагедии и, отомстив убийце Дженнифер, кажется, почувствовал себя свободным. Независимым от чужих воспоминаний. А чужих ли? Похоже, Ник и сам не смог до конца определиться, но "наследие", которым наградил его Институт, временами синта явно тяготило.

Ветер донес тихую музыку — Эр-Джей наконец-то включил радио. Кто знает, может, Валентайн уже пытался связаться, ведь на то, чтобы зайти к Амари, времени у него было предостаточно? Но, в любом случае, до утра Нора точно никуда не пойдет.

Она зевнула, прикрыв рот ладонью, встала и побрела к сарайчику.

Разбудило ее знакомое гудение.

Один из роботов-помощников завис возле мутафруктов, росших как раз за окном сараюшки. Нора поморщилась и, осторожно выбравшись из-под руки спящего Эр-Джея, уселась в постели. Хотя, конечно, брошенный на пол старый матрац постелью назвать можно было с большой натяжкой. Она вздохнула и обвела взглядом помещение.

Здесь было тесно от полок с различным садовым инструментом, от стоявших по углам ящиков и ведер и какого-то непонятного железного лома. Несколько пустых мешков сохли на веревке, натянутой неподалеку от входа, а в воздухе висел пыльный запах земли. Нора покосилась на мирно сопящего Маккриди и подумала, что ему, да и остальным жителям Содружества строгая институтская обстановка, наверное, показалась бы сказочной роскошью.

Дверной проем закрыла чья-то тень. Нора повернулась: у входа стоял охотник.

— Сколько времени? — хриплым со сна голосом спросила она.

— Почти восемь.

— Проходной двор, — недовольно буркнул Эр-Джей, поворачиваясь к стене. Нора ласково потрепала его по волосам, поднялась и махнула синту рукой:

— Я сейчас.

Эйтони молча кивнул и удалился. Она пригладила растрепанные волосы и, заправив помявшуюся футболку в джинсы, отправилась к колонке.

Когда Нора вернулась, охотник ждал ее, сидя на скамейке, и читал старую газету. Почему-то это удивляло.

— Что сказала доктор Ли?

— Ничего. — Померещилось, или на губах охотника действительно промелькнула легкая усмешка? — Она была крайне увлечена вашей посылкой.

— А доктор Айо?

— Спросил, зачем я вернулся. А потом просто кивнул и больше этой темы мы не касались.

— Ага. — Нора подумала, что ей было бы значительно спокойнее, если бы Джастин вышел из себя. С другой стороны, он, скорее всего, не считал охотников за полноценных собеседников.

— Еще что-то?

— Я встретил патрульного. За ночь происшествий не было, пока все спокойно.

— Ну и отлично. — Нора улыбнулась: — Ты завтракал?

— Мой организм позволяет обходится некоторое время без еды и сна.

— Правда? — Нора заинтересованно вскинула брови, — и какое же?

— Порядка трех суток. Потом его нужно поддерживать, во избежание снижения уровня функциональности.

— Подожди, а я думала, что ваше тело идентично человеческому.

— По основным параметрам. Но наш метаболизм значительно медленнее.

— Так, ладно, ты мне просто скажи, есть хочешь?

— Особенности организма не исключают стремления к комфорту.

Нора страдальчески закатила глаза к небу:

— Значит так, Эйтони. Считай, что у тебя недельный отпуск. Что ты там обещал доктору Айо? Наблюдение? Вот и наблюдай, пиши свои отчеты. А заодно спи, ешь и наслаждайся сменой обстановки. Вряд ли здесь будут проходить масштабные боевые действия. Ну, а если и нападет кто-то посерьезнее одичавших собак, уверена, что мы отобьемся еще на подходе к саду.

Она встала, тем более, что из сарайчика как раз показался зевающий во весь рот Маккриди.

— Пойдем, с напарником познакомлю.

Охотник аккуратно положил газету на скамью и последовал за Норой.

— Доброе утро! — она подошла к Эр-Джею, с трудом подавив желание нежно чмокнуть его в небритую щеку. — Как спалось?

— Как младенцу. Мне кажется, или воздух здесь другой?

— Может, и не кажется, — улыбнулась Нора, — растения вырабатывают кислород, а здесь вон сколько посадок.

Она кивнула на стройные деревца мутафруктов, ровными рядами высаженные вдоль холма.

— Надо же, — непонятно чему удивился Маккриди. То ли новым познаниям в ботанике, то ли охотнику, на которого в этот момент заинтересованно пялился.

— Значит так, парни, — Нора по очереди оглядела обоих, — целую неделю вам придется жить бок о бок, так что предлагаю познакомиться поближе. Эйтони, это Роберт. Роберт, это Эйтони.

— Тони, значит, ну-ну, — Маккриди окинул охотника вызывающим взглядом с ног до головы.

— Как пожелаете, — равнодушно отозвался тот и вопросительно взглянул на Нору.

— Давайте завтракать, что ли, — вздохнула она. Подошла к еле тлевшему костру, пошевелила половником в котелке. Остатки вчерашней похлебки выглядели не слишком аппетитно.

— У нас есть еще какие-нибудь готовые завтраки? — спросила Нора Эр-Джея.

— Только чипсы. Там, в моей сумке глянь, а я отлучусь ненадолго.

— Давай.

Маккриди не спеша отправился в сторону колонки, а Нора на пороге сарая обернулась к Эйтони:

— А ты, пожалуйста, сходи в оранжерею, попроси кукурузы у управляющей.

Она нашла две пачки картофельных чипсов, вышла во двор и, убрав котелок, поставила на угли чайник. Так что, когда мужчины вернулись, оставалось только очистить от листьев кукурузные початки, а еще сполоснуть мутафрукты, которыми вдобавок снабдила синта сердобольная Уайт. Они уселись прямо на землю, и Нора принялась открывать жестяные банки.

— Не густо, конечно, но что поделать, — вздохнул Эр-Джей, впиваясь зубами в кукурузу, — стряпух здесь не водится.

— Не капризничай, Бобби, своими силами обойдемся, — отмахнулась Нора. — Кстати, Тони, ты умеешь готовить?

— Ну ты фпросила, — с набитым ртом фыркнул Маккриди, — он, кажется, и есть-то не умеет.

Нора посмотрела, с каким недоумением Эйтони крутит в руках мутафрукт и тихо хихикнула. Решительно отобрала и, оборвав листья и плодоножку, вручила обратно:

— Кусай, не бойся. Только косточку потом выплюнь.

Охотник послушался, а после поднял задумчивый взгляд:

— Это… необычно.

— Ты привыкнешь. — Нора вспомнила пресный вкус институтской питательной массы и снова посочувствовала Эйтони. Может, здесь, вдали от влияния доктора Айо ей удастся сделать синта хоть немного более человечным? Ну, или хотя бы показать ему, что бывает и по-другому, и что жизнь на поверхности вовсе не так отвратительна, как принято считать в Институте.

Обгладывая молочно-свежий кукурузный початок, Нора принялась мысленно составлять план, чему бы ей хотелось научить охотника. И совсем не сразу обратила внимание, что монотонное бормотание радиоведущего Тревиса сменилось бодренькой знакомой мелодией.

— О-о, черт, — буркнула она и повернулась к Эр-Джею, — Бобби, страшно неудобно тебя огорчать, но мне срочно нужно в Даймонд-сити.

— С чего это вдруг? — изумился тот.

— Считай, что у меня внезапно нарисовалось неотложное дело. — Нора со значением приподняла брови. Ну не посвящать же Эр-Джея в договоренности с Валентайном при охотнике.

— Э-э… ну, хорошо. — Маккриди растерянно потер переносицу. — А ты надолго?

— Пока не знаю, но хочу вернуться побыстрее.

— Ты всегда так говоришь, — Эр-Джей невесело усмехнулся. — Ладно. Когда отправишься?

— Раньше уйду — раньше вернусь.

Она отставила в сторону кружку с чаем и хлопнула ладонями себе по коленкам:

— Тогда краткий инструктаж. Я тут подумала, что нечего вам заниматься двойной работой. Составляйте отчеты вместе. Эйтони, какая должна быть форма?

— Голозапись на диктофон.

— Отлично. Продублируешь в директорский терминал. Когда вернусь, перескажете суть. Эр-Джей, официально объявляю тебя руководителем эксперимента на территории Грейгардена на время моего отсутствия. А также моим личным представителем.

Эр-Джей поперхнулся и закашлялся.

— Верю, что ты покажешь себя достойно. — Нора метнула в него строгий взгляд, а потом обернулась к синту:

— Тони, надеюсь, тебе понятно, что вступая в любую конфронтацию с моим заместителем, ты выступаешь против директора Института?

— Да, мэм, — охотник пожал плечами.

— Значит, решено. Тогда, завтракайте, а я пошла собираться.

Она поднялась и отправилась за вещами. И, уже когда застегивала пип-бой, услышала за спиной шорох. Эр-Джей застыл в дверях, прислонившись к косяку, и грустно улыбался:

— Береги себя. Мамочка.

Она фыркнула и, подойдя, быстро поцеловала его в краешек губ:

— Ты тоже. Не грусти, я скоро.

Почувствовала, как сжалось сердце, точно от нехорошего предчувствия, и тряхнула головой, уворачиваясь от объятий:

— Ненавижу прощаться!

А потом шагнула назад и решительно включила телепортацию.

В этот раз Нора не оплошала и, благодаря откалиброванным настройкам переноса, оказалась на самом верху лестницы, ведущей с трибун к городу.

На рынке стояла непривычная тишина, и Нора удивленно осмотрелась. Народу почти не было — только робот Такахаси традиционно гремел посудой в лапшичной, да маячил у пустых магазинов одинокий охранник. Нора хотела, было, поинтересоваться у него, что произошло, но после передумала. Решила, что не стоит лишний раз обращать на себя внимание — мало ли, каким резонансом отозвалась в городе статья Пайпер.

Решительно пройдя через рынок и свернув в узкий проулок, Нора, наконец, оказалась у детективного агентства. Уж там-то ее точно просветят.

— Что тут у вас случилось? Глад, мор, великое переселение народов? — громко поинтересовалась она, входя в помещение.

— Всего лишь выборы мэра, — мисс Перкинс, верная секретарша Валентайна, подняла голову от книги, поправила шарфик на шее и вежливо улыбнулась: — Доброе утро, миссис Сартон.

— Здравствуйте, Элли. — Нора скинула плащ и бросила на спинку стула:

— Вообще-то, давно пора, ведь Макдонах уже почти месяц, как сбежал. И кто же кандидаты?

— Насколько я знаю, мистер Кодман, мистер Эббот и мистер Родригес.

— Основательный охват. Высокое общество, работяги и торговцы?

— Ну, мы же стараемся быть цивилизованным городом, — пожала плечами мисс Перкинс и предложила: — Чаю хотите?

— Спасибо, я сыта. — Нора поставила в угол снайперку и, выпрямившись, с недоумением поймала взгляд секретарши. Показалось, или в нем промелькнула неприязнь? Похоже, мисс Перкинс не понравилось, что гостья ведет себя слишком по-хозяйски?

— Я ненадолго, — успокоила она и неловко пошутила, стараясь сгладить впечатление: — Зато теперь, наконец-то, у меня появится возможность договориться в мэрии о покупке собственного угла в Даймонд-сити.

— Вы собираетесь жить в городе? — Элли саркастично подняла бровь. — Я полагала, у вас теперь есть более комфортные условия.

— Спасибо за заботу, мисс Перкинс, но я разберусь сама. — Нора почувствовала, что начала раздражаться и мысленно себя одернула. Не хватало еще разругаться с подругой Валентайна. — А где Ник?

— Не знаю, — сухо ответила та и снова уткнулась в книгу: — Если вы позволите…

Нора вздохнула, попрощалась и вышла из агентства. Вещи забирать мстительно не стала, в конце концов, она и объявилась потому, что вызвали, а таскаться с поклажей по городу — то еще удовольствие, да и светить оружие тоже не хотелось.

Значит, придется самой разыскивать Валентайна, впрочем, учитывая эти их выборы, вариант, куда отправиться, был один.

Она пошла вдоль по улице по направлению к Стене — месту, где, у импровизированной сцены обычно и проводились все общественные собрания. Но, похоже, опоздала — когда подходила к огородам, навстречу потянулись первые жители. Кто смеялся, кто ругался — на Нору медленно накатывал гудящий вал голосов. Она остановилась, отступив к стене ближайшего дома, и стала выглядывать знакомых.

— Комбе-ез! — Пайпер появилась неожиданно: вынырнула из толпы и чуть не задушила подругу в объятиях, — представляешь, мы победили!

— Мы — это кто? — уточнила Нора, осторожно похлопывая Пайпер по плечу.

— "Мы" — это "Глас народа", знаешь ли, — донесся знакомый глуховатый голос, — пока нас не было, эта активистка пустилась во все тяжкие и ударилась в политику.

— Привет, Ник, — улыбнулась Нора, вырываясь, наконец, из захвата журналистки. — Пайпер, ты что, создала партию?

— А чем мы, собственно, хуже этих снобов с верхних трибун? Всем людям нужна надежда, каждый из нас заслуживает поддержки единомышленников. И, знаешь, как ни морщили носы эти задаваки, большинство горожан всё равно выступило за старика Эббота. Потому что он один, всю жизнь поддерживая в порядке нашу Стену, принес Даймонд-сити куда больше пользы, чем все они вместе взятые.

— А что торговцы?

— В их среде нет единодушия и никогда особо не было. — Валентайн ухватил девушек под руки и завернул за угол: — Конкуренция — страшная вещь.

— И куда мы идем? — поинтересовалась Нора.

— В "Скамью запасных". Я лично слышал, как Вадим на радостях обещал проставиться за счет заведения. Срежем путь и займем столик.

— Ох, только не бражка, — простонала Нора.

— Бражку буду я! — радостно объявила Пайпер, на ходу сорвала с себя и Валентайна головные уборы и поменяла местами: — Йо-ху!

Ник протестующе заворчал, Нора рассмеялась и внезапно почувствовала себя словно на праздничной ярмарке, которые так любила посещать в детстве.

Они ускорили шаг и ввалились к Бобровым в числе первых. Заняли столик за колонной, в надежде хоть немного отгородиться от прибывающей толпы. Впрочем, дело оказалось безнадежным, к ним тут же подсели новые гуляки и, в итоге, Нора оказалась зажатой между друзьями не хуже тисков.

— Да, похоже, выбраться отсюда можно будет только когда станут выносить перепивших...

— Ай, Комбез, не нуди, — Папер повернула к ней смеющееся лицо, — жизнь и так не балует нас праздниками, так что ничего не остается, как устроить праздник самим.

И тут же замахала над головой шляпой Валентайна: — Скарлетт! Нам три бутылки!

— Совсем в разнос пошла, — хмыкнул Ник, приблизился к Нориному уху, стараясь быть услышанным за все нарастающим гомоном, и негромко поинтересовался:

— У тебя всё хорошо?

— Вроде бы, — Нора вздохнула. В этом заведении и не поговоришь толком — слишком много шума, слишком много чужих ушей.

— Позже отойдем в сторонку, поболтаем, — Валентайн точно услышал ее мысли, — когда они совсем уж разойдутся.

Он ухмыльнулся и перехватил руку подошедшей с заказом Скарлетт:

— Ядер-колу, для леди.

Официантка удивленно подняла брови, покосилась на девушек. Нахмурилась.

Нора виновато улыбнулась и пожала плечами; вернее, попыталась это сделать.

Внезапно раздался чей-то свист, бар взорвался приветственными криками.

— А вот и герой дня! — завопила Пайпер, вытянув шею, — черт, и зачем мы забились в этот угол?!

В промежуток между широкой колонной и довоенной кофемашиной, которую братья Бобровы на кой-то ляд разместили в своем баре, было видно, как в зал ввалился Эббот в компании нескольких горожан. Возбужденный, раскрасневшийся, в непривычных для себя костюме и шляпе, он выглядел сейчас куда солиднее, чем раньше. Нора подумала, что старик даже слегка прибавил в росте. Сопровождающие тут же освободили один из широких диванов, согнав с него наиболее шустрых любителей выпить. Вадим за стойкой взревел что-то торжественное на родном языке и, воздев руки, пошел лично поприветствовать нового мэра.

В зал внесли еще пару столов, и Ефим — второй из владельцев бара- ринулся рассаживать всё прибывающих гостей.

— Интересно, как они поладят с Женевой? — Нора повернулась к Пайпер. — Мне она казалась… весьма утонченной.

— Куда она денется!

Пайпер решительно откупорила бутылку и набулькала себе добрую половину стакана. Залпом опрокинула и потрясла головой: — Бр-р… Ну а не поладят, найдем ему новую секретаршу. Ник, отдашь в услужение мэрии Элли?

— Еще чего, — проворчал Валентайн, стаскивая с головы Пайпер свою шляпу. — Таким сокровищем я делиться не намерен даже во благо Даймонд-сити.

Нора вспомнила неприязненный взгляд мисс Перкинс и отчего-то почувствовала себя неуютно. То ли от ее отношения, то ли от того, что Ник так рьяно за нее вступился. Мысль, что Валентайн может прислушаться к возможным претензиям своего секретаря оказалась неожиданной, логичной и крайне неприятной. Перед глазами возникла оставленная снайперка, а потом Нора тихо застонала. Черт подери эту суматоху, она ведь обещала Нику дробовик.

— Эй, — Валентайн легонько толкнул ее плечом, — твоя кола.

— А? Да, спасибо… слушай… — Нора открыла пузатую бутылку и машинально сунула крышку в кармашек футболки. — Ты как, поладил с моей девочкой?

— М-м? — Ник хлопнул глазами.

— "Жми и молись". Пистолет-пулемет.

— А! Да, хорошая штука. Любую дрянь сбивает на подходе. Дойдем до агентства — отдам.

— Не нужно, — Нора сделала крупный глоток, и ядер-кола терпко и колюче охладила горло. — Держи у себя пока.

— Забыла? — проницательно ухмыльнулся Валентайн.

— Слушай, и когда ты успел меня раскусить?! — возмутилась Нора.

— Детка, ну я же сыщик.

— Ладно-ладно. Сгоняем потом в Ред рокет, там у меня весьма неплохой арсенал.

— Договорились.

Ник поднял пустой стакан и чокнулся им о Норину бутылку.

— Эй, вы, — блестя глазами, вклинилась в разговор Пайпер. — Как думаете, если мы с Эбби договоримся открыть город для гулей, это будет не слишком… радикальным подходом?

— Я бы начала с малого, — Нора вспомнила Грейгарден и хмыкнула. Какое там "бы", когда она уже вовсю… — Попробуйте сначала открыть вход торговцам. Снабженцам, караванщикам. Пусть примелькаются.

— Ага… — Пайпер задумчиво подперла щеку кулаком: — Ох, еще столько предстоит сделать. Введение налога в пользу школы, капитальный ремонт Стены… канализация… ты в курсе, что мы хотим провести канализацию?

— Думаю, здесь есть и кое-что от старой?

— Да оно уже давно все прогнило…

— Слушай, если тебе будет нужна помощь, можешь на меня рассчитывать. Не думаю, что здешние рабочие станут сильно возражать, если вместо них трубы полезут чинить синты первого поколения.

— Ха! — Пайпер расплылась в улыбке и отсалютовала Норе бутылкой.

— О, женщины, имя вам — коварство! — трагически вздохнул Валентайн.

— Ох, Никки, ну тебе это не грозит! — Пайпер вытянула губы и попыталась до него дотянуться. — Неужели ты думаешь, что мы пошлем копаться в дерьме своего любимого детек… черт, да что ж тут тесно-то как?!

Нора, склонившись к своей коле, не выдержала и громко расхохоталась.

— Я отомщу, — мрачно пообещал Ник и попытался отобрать у Пайпер изрядно опустевшую бутылку.

А Нора подумала, что уже давно так не веселилась. Лет эдак двести десять, если точно.

Гулянка постепенно набирала обороты. Кто-то включил на полную мощность радио, и сидящий рядом с Пайпер симпатичный горожанин предложил "слегка потанцевать". Нора удивленно вскинула брови, а журналистка, торжественным голосом объявив, что политик "обязан ходить в массы", поднялась и на нетвердых ногах отправилась за кавалером.

Валентайн тронул Нору за плечо:

— Вот теперь можно и пошушукаться. Пошли, покурим.

— Давай.

Они вылезли из-за стола, и Валентайн повел напарницу в сторону служебных помещений. Завернув за угол, они остановились у стены, рядом с с автоматом для сигарет и ржавой урной. Громкие звуки гулянки доносились сюда приглушенно, под потолком мигала тусклая лампочка, а в воздухе висел легкий запах табака. Ник сунул в автомат крышку, тот тихо щелкнул и выплюнул почти новую пачку.

— Доктор Амари, — нетерпеливо уточнила Нора, — ты у нее был?

— Да. — Валентайн, точно заправский курильщик, истосковавшийся по своей отраве, выпустил в потолок струйку дыма и протянул сигареты Норе. — Не скажу, что был принят радушно, но и озверевшие агенты Подземки меня там тоже не поджидали. В конце концов, Амари я разговорил. Нет, она, конечно, рассказала мне явно не всё, но никого из беглых они обратно в Институт не отправляли — это точно.

— Я тоже пришла к такому выводу, — Нора вздохнула. — Скорее, это был двойной агент, из тех, кто беспрепятственно ходит на поверхность и обратно. Я даже посмотрела кое-какие папки, но никого подозрительного не обнаружила.

— Да, печально. Что ж, поскольку мы зашли в тупик, придется заходить с другой стороны.

— Может, и нам нужен свой шпион? — Нора снова развеселилась. — А, что? Облачим тебя в институтский костюм, засунем в группу собирателей, браслет для телепортации я дам.

— Ага. Очень смешно. Боюсь, мою потрепанную физиономию вычислят еще на входе.

— Ник, да я шучу! — возмутилась Нора. — Стала бы я подвергать тебя такой опасности?

— Ну, логика в твоих словах всё же есть. А вообще, я подумал, что здесь хорошо может прокатить ловля на живца.

— Это как? — Нора нахмурилась.

— Я мог бы начать свистеть на всех углах, что начинаю расследование. Кто-нибудь да клюнет.

— Нет, — покачав головой, Нора сползла по стене и уселась на корточки, — слишком опасно. Ну, и... понимаешь, мне бы не хотелось подставлять этого синта, выдавать его Институту. Для начала я сама хотела бы с ним… поговорить.

Валентайн не спеша уселся рядом. Покрутил в пальцах горящий красным светляком окурок:

— Знаешь, далеко не факт, что, случись тебе выйти на этого Патриота, он тебя тоже пожалеет…

— Да брось, Ник! В Институте полно охраны. На каждом углу. Он не станет так рисковать.

— Не знаю… — Валентайн повернул к ней лицо: — Тревожно мне.

— Ладно, давай, просто подождем? Иногда решение лежит на поверхности. Расскажи лучше, что там с Амандой Круп?

— О, — оживился синт, — ты не представляешь, какие секреты можно отыскать порой в старых терминалах! Оказалось, что мистер Теодор Круп был неплохим химиком. Думаешь, почему я так долго возился? В файле был не текст, а химические формулы.

— Ого! — Нора удивленно подняла брови: — И что в них?

— Пришлось идти в "Науку", я-то в этом профан. Похоже, Теодор когда-то работал над препаратом, обостряющим психическое восприятие и одновременно дающим физическую невосприимчивость к боли, ну и еще парочку долговременных эффектов. Причем, в основе препарата, как я понял, лежит переработанная особым образом урановая руда.

— Еще один новый наркотик? — Нора поморщилась.

— Сдается мне, что не "еще". — Валентайн затушил окурок о край урны. — Помнишь ту банку, что мы нашли у рейдеров?

— Такой же?!

— Не совсем. Но по составу похож. Кажется, кто-то пытался повторить работу Крупа.

— И потом вышел на Аманду?

— Вполне возможно. Если она сама изначально в этом не замешана. Что, как мне думается, куда логичнее, ведь дамочка вполне могла знать, чем занимался ее родственник.

— Еще до войны, — Нора кивнула. — А почему только сейчас его правнучке, или кем она там ему приходится, приспичило искать формулу в особняке?

— Может, недавно узнала. Но, скорее всего, ей просто мешали гули.

— Да уж, — Нора вспомнила агрессивную семейку, бросавшуюся на любого, кто приближался к особняку.

— Ник, но тогда получается что этот твой Незнакомец не такой уж и безжалостный убийца? Он ведь снова сыграл в своем репертуаре и уничтожил очередного злодея. — Она хихикнула. — Ну просто еще один Серебряный Плащ какой-то. Интересно, а как стрелок-то вышел на Аманду?

— Так, стоп! — Валентайн задумчиво потер лоб: — А скажи-ка мне, радость моя, когда ты вообще в первый раз его заметила?

— Ну-у… — Нора подняла глаза к потолку, — где-то примерно через месяц после того, как отправилась на поиски Шона. Да, точно. Тогда еще эти громилы-рейдеры похитили Кента Конолли, из Добрососедства, и мы с Эр-Джеем пошли его вытаскивать.

— То есть, когда ты сама выступала в образе героя? Хм, мне кажется это забавным совпадением.

— Может быть. Но брать меня в штат этот стрелок точно не собирался.

— Возможно, стоит навестить Кента?

— Давай.

— А ты никуда не торопишься?

— Не то, чтобы… — Нора задумчиво затушила о бетонный пол сигарету, оперлась о плечо Валентайна и поднялась на ноги:

— Слушай, Ник, а у тебя осталась эта формула?

— В агентстве есть копия.

— Может, заодно наведаемся к Хэнкоку? Помнится, он как-то рассказывал, что его превращению в гуля поспособствовал как раз какой-то радиоактивный препарат. Ты в совпадения веришь?

— Даже в такие? — Валентайн встал и отряхнул ладони. — Ну, проверить-то не помешает. Если хочешь, можем двинуть прямо сейчас.

— Пошли. Здесь становится слишком шумно.

Но уйти им не дали. Стоило завернуть за угол, как навстречу попались трое парней, из тех, что сопровождали нового мэра — крупные, рыжие, как на подбор. Нора поначалу даже не насторожилась — сделала шаг в сторону, пропуская, потом попыталась обойти, но один из троицы перекрыл ей путь. Возвышаясь над ней, обдал винными парами и уставился в лицо чумными блестящими глазами:

— Постой-ка, дамочка. Разговор есть.

Нора раздраженно прищурилась. Она терпеть не могла пьяных хамов, а уж пьяных хамов-дураков тем более.

— Эй, Грег, ты обдолбался, что-ли? — возмутился Валентайн, а второй из компании скривился:

— Что, Никки, возвращаешься, так сказать, к истокам?

— Не понял.

— Ну, — парень достал из-за пояса нож и принялся демонстративно его разглядывать, — нам тут одна птичка-невеличка напела, что за подружку ты с собой притащил. И нам с братьями показалось дюже странным, что аккурат когда мы, наконец-то, выбрали нового мэра, в Даймонд-сити, заявляется кое-кто из Института. Что, собираетесь и до Эбби дотянуться, как до Макдонаха, миссис Как-вас-там?

Нора мысленно выругалась. А ведь и вправду, со стороны она выглядит подозрительно. Старая привычка приходить в Даймонд-сити как к себе домой, похоже, снова сыграла с ней злую шутку.

— Вы на самом деле считаете, что вздумай Институт заменить нового мэра, я бы стала в открытую шляться по городу?

— Фредди, не глупи. — Валентайн шагнул ближе к Норе, касаясь ее плечом, — это я ее пригласил. У нас тут, знаешь ли, дело, а миссис Сартон уже не в первый раз помогает агентству.

— Угу, — Фред прищурился. — Так я и поверил, что директор Института станет помогать какому-то отребью из Содружества?

— Но вы же верите Эбботу? — Нора вскинула подбородок. — Или полагаете, что, став мэром, он запрется на своей верхотуре и ни разу не выйдет в город? Слушайте, мистер, я родилась в том же мире, что и вы, и всего в жизни добилась собственными силами.

— Это другое. И я скорее поверю рейдерам, чем институтским крысам. Может, стоит колупнуть ножичком и глянуть, какие-такие детальки из тебя выпадут?

— Фредди, тебя много били по голове или мама сразу таким родила? — Валентайн аккуратно отодвинул Нору себе за спину. — Ты хоть соображаешь, что если поднимешь руку на директора Института, развяжешь натуральную войну?

— А кто им скажет? — Грег сделал шаг вперед, придвигаясь к брату: — Уж не ты ли, говенный робот?

— Я! — прогремел сзади возмущенный голос.

Рыжие, как по команде, обернулись. У них за спиной, раздувая ноздри, стоял злющий Вадим Бобров с металлическим прутом в руке.

— А потом еще и мэра просвещу, как его новоявленная дружина за его же спиной портит жизнь городу, а ему репутацию. Ефи-им! А ну-ка, поди сюда! Кажется, пришло время выбрасывать из бара особо буйных!

— Ты! Да ты! — Фред растерянно закрутил головой, и Нора могла поклясться, что на лице его на мгновение появились растерянность и какая-то детская обида. — Вы что, все тут спелись, что-ли?

— Ага, мы тут все вражеские агенты! Синты! — продолжал полыхать Вадим. — Хочешь, болт покажу? А ну, валите нахрен с пляжа, пока Ефим пушку не достал!

Молчаливый рыжий, имени которого Нора так и не узнала, примирительно вскинул руки и первым отправился в зал. Скрипнув зубами, следом потянулся Грег.

— А тебе? — Вадим исподлобья уставился на красного, точно тошка, Фреда. — Наподдать для ускорения, что ли? И чтоб я рожу твою в баре не видел, пока не проспишься!

Рыжий раздраженно сунул нож за пояс, плюнул под ноги Валентайну и, процедив "Мы еще встретимся", побрел за братьями.

— Фух, — шумно выдохнул Вадим. — Нора… ты, это. Не бери в голову, в общем. Мало ли дураков на свете, правда? Мы вот с Ефимом всегда помним, как вы с Ником подставляли задницы, чтобы спасти мою жизнь. И никакой Институт этого не изменит.

— Все хорошо, Вадим, — выдавила из себя Нора, — я не в претензии. Уж тебе-то извиняться и вовсе не стоило. И не волнуйся, мы как раз собирались уходить, так что драки не будет.

— Ну, насчет драки я не был бы так уверен, — ухмыльнулся Бобров и вздохнул: — Пойдемте, я вам заднюю дверь открою, что ли…

Они вышли на крыльцо и, несмотря на солнечную погоду, Нора почувствовала, как по спине и рукам побежали мерзкие мурашки. Она обняла себя за плечи, повернулась к Нику и заглянула ему в глаза:

— Прости. Пожалуйста. Я… не должна была такого допускать. Нужно было думать головой, прежде чем так беспечно подставляться и подставлять тебя.

Валентайн молча снял плащ и набросил ей на плечи.

— Спасибо. — Норе совершенно по-глупому захотелось разреветься. Странно, но сегодня она впервые за долгое время почувствовала себя не матерью, не надежным плечом, на которое можно опереться напарнику, не человеком, от решений которого зависит многое, а просто слабой женщиной.

— Эй, — позвал Валентайн, — вообще-то, это же я тебя вызвал. Ты чего раскисла? А подозрения — они всегда будут, но ты ведь знала, на что шла?

— Знать — одно, — Нора вздохнула, — а когда сталкиваешься лоб в лоб, на практике, почему-то всегда получается не так. Иногда проще, иногда труднее. Сегодня вот — второе.

— Брось хандрить, а то я решу, что тебя все же нужно было напоить не только колой, — Валентайн галантно подставил ей локоть и свел с крыльца.

— Но, Ник, а как же теперь ты?

— Можно подумать, в первый раз, — он криво ухмыльнулся. — Вот увидишь, эти идиоты, как протрезвеют, еще и извиняться прибегут.

Нора кивнула, но при этом совершенно ему не поверила.

— Ты первый, — позорно струсила Нора, оказавшись у дверей детективного агентства. Пожалуй, недовольных горожан для неё на сегодня достаточно.

Валентайн озадаченно хмыкнул и, сдержав джентльменские порывы пропустить даму, толкнул красную обшарапанную дверь.

— Ник, тут… — встрепенулась мисс Перкинс, но увидев Нору за спиной шефа, помрачнела, — впрочем, уже неважно.

— Элли, мы ненадолго отлучимся, в Добрососедство. К вечеру, скорее всего, вернемся. В крайнем случае — утром. Если кто из клиентов заявится… ну, не мне тебя учить.

— И кто там победил? — указательным пальцем мисс Перкинс старательно разгладила книгу посередине.

— Старик.

— Ну, может, он и наведет, наконец, порядок. Хотя, я не очень в это верю.

— Откуда такой пессимизм?

— Жизненный опыт.

Валентайн фыркнул, а Нора, собирая свои вещи, с трудом сдержала улыбку. По сравнению с обширным опытом Ника заявление Элли выглядело забавно. Валентайн тем временем отправился к своему столу с недавно оборудованным там терминалом. Буквально с месяц назад Нора и Стурджес, сидя за шахматами в Сэнкчуари, как-то одновременно решили, что хакер без компьютера — это все равно, что детектив без шляпы, и Ник с доводами согласился. Они отыскали сломанный терминал в окрестностях Даймонд-сити, парни быстро привели его в порядок, и с тех пор работа в агентстве значительно упростилась.

— Элли, — тем временем бросил через плечо Ник, не отрываясь от клавиш, — у тебя еще осталась та старая бита?

— Ну да, вот она, — мисс Перкинс выдвинула ящик стола.

— Держи поближе. Не думаю, что случится что-то серьезное, но если сюда завалится кто-то из братьев Рэд, так гони его в шею. Скажешь, шеф распорядился. Охрану я предупрежу.

— А что такое? — Элли подозрительно прищурилась: — Снова во что-то вляпался?

— Ерунда, — отмахнулся Валентайн, — не сошлись по паре вопросов.

— Ну-ну, — секретарша мрачно покосилась на Нору, кажется, хотела еще что-то добавить, но тут Ник закончил и, подойдя, сунул в руки напарнице голозапись:

— Вот формула. Только не потеряй.

Отправился вглубь дома, собираться, а Нора поспешно сунула кассету на дно рюкзачка. Оставила на спинке стула плащ Валентайна, наскоро распрощалась с мисс Перкинс и сочла за благо дожидаться синта на улице.

Когда они вышли из города, время перевалило за полдень. Район Фенс всегда считался местом опасным. До войны он был плотно застроен, и в некоторых неплохо сохранившихся зданиях и сейчас можно было найти хорошее укрытие. Чем, собственно, вовсю пользовался всяческий сброд. Ну и сам по себе Великий зеленый самоцвет, как называли в Содружестве Даймонд-сити, всегда представлял собой лакомый кусок для супермутантов и всяческого рода грабителей и мародеров.

Нора помнила, как в первый раз плутала по улицам, пытаясь добраться отсюда до Добрососедства. Вроде бы и идти недалеко, и у нее даже имелась отметка на карте, но узкие улицы постоянно уводили не туда, а то и вовсе заканчивались тупиками или непролазными завалами обрушившихся стен. И за каждым углом подстерегала опасность.

Сейчас, после того, как в Содружестве пошуровало Братство Стали, на улицах стало немного спокойнее. Но такая ситуация явно сложилась ненадолго, и терять бдительность, путешествуя по развалинам Бостона, было сродни самоубийству. Впрочем, Ник знал район как свои пять пальцев и обходил стороной все подозрительные места.

Они довольно быстро прошли большую половину пути, но на подходе к зданию "Масс Фьюжн" Валентайн остановился и задрал голову:

— Черт. Не успеваем.

— Что?

В первый момент Нора, увлеченная размышлениями о Грейгардене и оставшихся там Маккриди и охотнике, не сообразила, почему насторожился Ник. А потом уловила, как стремительно меняется льющийся с небес солнечный свет. Всё вокруг становилось ярким, радостным, казалось, сам воздух приобретал какую-то особую прозрачность. Так красиво и безмятежно обычно выглядит затишье перед штормом. А точнее, радиационными бурями, которые периодически прокатывались по всему Содружеству, приходя из Натика, со стороны Светящегося моря. Места, куда однажды упала бомба.

— Нет в жизни счастья, — вздохнула Нора. Нику, конечно, всё равно, но вот у нее не было при себе ни защитного костюма, ни достаточного количества препаратов от радиации. Да если бы даже и были, переться сквозь бурю и жрать горстями антирадин стали бы только совсем уж безбашенные личности.

— Пошли.

Валентайн ухватил ее за руку и потянул в просвет между домам. Почти бегом они миновали соседний переулок, потом свернули и оказались во дворе со ржавыми качелями и опрокинутыми скамейками. Небо над ними стремительно приобретало мертвенный зеленый оттенок, а где-то на краю слуха уже заворчал гром.

Ник распахнул дверь ближайшего дома. Глухо чертыхнулся, споткнувшись о наваленный у порога хлам и, освобождая штанину брюк, зацепившуюся за арматуру, махнул рукой:

— Давай, в кухню. Там должен быть подвал.

Нора послушалась, сняла со спины винтовку и пошла вглубь дома. К ее радости, здесь не оказалось ни бродяг, ни радтараканов. Зато нашелся железный люк, ведущий вниз, и даже без замка. Она включила подсветку пип-боя, который как раз начал тихо потрескивать, предупреждая о радиационном излучении, и спустилась по ступеням.

В подвале оказалось пыльно, но сухо. Более того, здесь даже нашелся сломанный диван, а еще низкий столик с пустой бутылкой из-под бурбона и заплесневелой едой на грязной тарелке. Нора прикладом брезгливо смахнула на пол остатки чьей-то трапезы и, расстегнув плащ, плюхнулась на диван. В открытый люк полыхнуло желтизной, потом свет загородила фигура Ника и, спустя мгновение, он захлопнул крышку и спрыгнул на пол.

— Смотри, что я обнаружил, — Валентайн бросил на колени Норе помятый довоенный журнал с порванной, но все еще яркой обложкой:

— "Новые похождения Серебряного Плаща". Символично, не находишь?

— Наверное. — Нора любовно погладила страницы. — Можно, я потом возьму почитать?

— Да забирай себе в коллекцию, мне-то он зачем? — великодушно разрешил Валентайн и, развалившись на диване рядом с напарницей, достал сигареты.

— Спасибо.

Она посетовала про себя, что в призрачном свете пип-боя особо и не почитаешь, вздохнула, и сунула журнал в боковой карман рюкзачка. Впрочем, сидеть им тут придется не больше часа — бури обычно заканчивались быстро, так же, как и накатывали.

— Ты так и не рассказала, удалось ли поладить с новыми коллегами, — обернулся к ней Ник.

— Кое-что удалось. — Нора расплылась в довольной улыбке и вывалила на Валентайна все события последних дней. Ник слушал не перебивая, только скептически хмыкнул пару раз, а когда она закончила рассказывать, поинтересовался:

— Я так до конца и не понял, а что же ты решила делать с синтами?

Нора грустно усмехнулась:

— А я и сама до конца не понимаю. Знаю только, что мне страшно не нравится ситуация, когда тем, кто по сути является человеческой копией, в человечности этой отказывают. Мне порой кажется, что сложись все по-другому, самосознание проснулось бы даже в синтах второго поколения. А, может, и первого!

— Нора, я тебя, конечно, тоже люблю, но по-моему, ты слегка утрируешь. — Валентайн тихо фыркнул.

— Утрирую? Ты вспомни хотя бы нашего Кодсворта! Ник, скажи мне кто двести лет назад, что меня станет отчитывать за беспорядок домашний робот, я бы посчитала это глупой шуткой! А уж того, что мне вдруг будет стыдно, я бы вообще представить себе не смогла. Вполне возможно, что любой искусственный интеллект склонен к саморазвитию, если ему будут созданы такие условия. Но Институт, ставя во главу своих исследований создание нового человека, процесс этот насильно ограничивает. Наверное, они ждут наилучших результатов, и, возможно, не остановятся даже на четвертом поколении синтов. Но, по-моему, заигравшись в Господа Бога, они просто в какой-то момент свернули не туда,.

— У-у, тебя точно пристрелят, — печально констатировал Ник. — Ну, или отравят, с такой-то крамолой в голове.

— А я никому этого не говорила.

— Вот и не говори.

— Да, — Нора задумчиво кивнула, — еще слишком рано. Но я хочу попробовать достучаться до Эйтони. Того охотника, который сейчас с Эр-Джеем.

— Играешь с огнем.

— Как обычно. — Она пожала плечами.

Валентайн выбросил окурок и заложил руки за голову:

— А что ты говорила о синтах четвертого поколения? Что, есть уже и такие? У них там третий глаз на лбу, или что?

Нора сглотнула вставший в горле ком и с силой сцепила пальцы в замок:

— Пока это единственный экземпляр. Десятилетний мальчик. Шон хотел изучить особенности развития личности и создал копию себя.

Валентайн присвистнул:

— Ты его видела?

— Да. В первый же визит в Институт. Да и раньше. Помнишь, как мы с тобой смотрели воспоминания Келлога? Хотя, прости, ты же не мог их видеть. В общем, он там тоже был.

— Погоди, то есть, тот ребенок, с которым Келлог объявился в Даймон-сити…

— Да. Это был он. Синтетическая копия моего сына. Шон тогда специально устроил так, чтобы мы вышли на Келлога. Дал мне возможность для мести и заодно избавился от этого психа. Ну, или, наоборот, месть была… заодно, — она устало потерла лоб.

— Получается, все это время нами манипулировали? — Валентайн раздраженно хлопнул ладонью по спинке дивана, выбивая облако пыли. — Нет, я, само собой, допускал, что какие-то сведения обо мне в Институт просачивались, благодаря тому же Макдонаху, но знать о том, что тобой сыграли, словно пешкой, это… злит.

— Ник, я не хотела тебя расстраивать… — Нора осторожно накрыла ладонью его холодное запястье, — но раз уж зашла речь… ты всегда оставался частью социального эксперимента.

— Ч-черт, — Валентайн опустил голову. Нора терпеливо дожидалась, пока он справится и не отпускала его руку, пока Ник, наконец, не ухмыльнулся:

— С другой стороны, хорошо, что хоть не лезли. Прости. Я повел себя слишком… эгоистично. И что тот мальчик? Ты с ним общаешься?

Нора замотала головой:

— Нет! Меня просили, но я не могу. Пока.

— Почему?

— Как бы тебе объяснить… — она развела руками, — в первую очередь, я просто боюсь. Нет, не его. Себя. Я просто не понимаю, как воспринимать этого ребенка. Я ведь знаю, что это не Шон. А, с другой стороны, они практически идентичны. Я боюсь… привязаться. Или предать сына. Или обмануться, а потом снова его потерять. Понимаешь… это сложно.

— Понимаю. Я так долго не мог определиться, кто я есть на самом деле, что "понимаю" — это слишком мягко сказано. Ведь когда сбежал из Института и очнулся на той свалке, я считал себя настоящим Ником. А потом… вот это всё… — он поднял правую руку и, словно в первый раз, оглядел железные "суставы" и "кости", припорошенные ржавчиной. — И еще мир, которого не знаю. А самое противное в том, что к миру-то я привык, но вот в себе до сих пор временами сомневаюсь. Синт я или человек, запертый в теле Железного Дровосека?

— Думала, что ты определился...

— В какой-то мере. Но не до конца.

— Но ты ведь сам говорил, что после смерти Эдди Уинтера почувствовал свободу?

— Да. Но, может быть, это просто время исцелило того, довоенного Ника? Хотя, знаешь, передо мной до сих пор иногда встает мертвое лицо Дженнифер… такое безмятежное. Она, кажется, даже не успела ничего понять.

— Ты, что… был там? Когда в нее стреляли?

— Нет. Это случилось в обычный рабочий день. Ну, может, чуть более суматошный, мы тогда почти подобрались к Эдди Уинтеру, и я сидел на телефоне, дожидаясь звонка от информатора. А позвонил коп из соседнего отделения. Когда я приехал на набережную, там уже всё оцепили.

Ник замолчал и уставился в одну точку. Нора помотала головой, придвинулась ближе и обняла его, уткнувшись лбом в плечо:

— Прости.

— За что?

— За то, что заставила вспомнить.

— Есть вещи, которые никогда не стоит забывать.

Теперь они замолчали оба и какое-то время сидели неподвижно. Нора отстраненно подумала, что для синта вряд ли важны человеческие объятия, но не отстранилась. Наверное, в данный момент она сама в этом отчаянно нуждалась, хотя и не ощущала умиротворяющего тепла и податливости человеческого тела.

— В каком-то смысле тебе повезло больше других, — наконец, тихо проговорила она. — Люси погибла на глазах у Эр-Джея, пока тот спасал от гулей сына. Как впрочем, и.. — она сглотнула. Перед глазами снова встал Нейт, отчаянно прижимающий Шона к груди и кричащий в лицо Келлогу, что не отдаст ребенка. А потом грохот выстрела и долгое эхо, бьющееся в стальные стены Убежища 111.

Она прикусила губу, закрыла глаза и почувствовала, как на плечо ободряюще легла чужая рука.

— Иногда мне кажется, — надтреснутым голосом сказал Валентайн, — что все мы герои какой-то глупой театральной постановки. И режиссер у нас, честно говоря, не очень… Но, знаешь, Нора, не бросай того пацана. Сходи к нему. Я думаю, что он тоже в тебе нуждается. И вдвоем, возможно, вам станет легче.

— Спасибо, Ник, — Нора утерла мокрые щеки и выдавила из себя улыбку: — И что бы я без тебя делала?

— Заблудилась и не дошла до Добрососедства?

Он поднялся с дивана, влез на пару ступеней и приоткрыл люк. В подвал ринулся луч света — приглушенного, тусклого, но уже не опасного.

— Пойдем, — кивнул Валентайн, с лязгом откинул крышку и, спрыгнув обратно, забрал с дивана оружие.

На улице моросил дождь, и, добравшись, наконец, до поселения, Нора с Ником успели основательно промокнуть. Надеждам просушиться в Старом Капитолии, а, может, и предупредить простуду чем покречпе, было не суждено сбыться. Охранник на входе объявил, что мэр отсутствует: как отправился в Сэнкчуари-Хиллз, так до сих пор и не возвращался. Похоже, у Хэнкока были еще какие-то дела, так что напарники, слегка разочарованные, отправились прямиком с визитом к Кенту Конолли.

Наверное, человек, который в свое время занимался обустройством Дома Воспоминаний, изо всех сил стремился придать заведению налет богемной эротики. Но с Норой эффект почему-то не срабатывал — алая обивка вычурной мебели, багровые тяжелые занавеси, красные облупившиеся стены лишь неприятно будоражили и навевали ассоциации с кровью. А томная и пыльная темнота по углам заставляла чувствовать себя неуютно — казалось, что оттуда в любой момент мог выскочить враг. Непременно с кинжалом и в маске — в подобных местах даже убийство должно выглядеть напыщенно и театрально.

В главном зале на этот раз было пусто: капсулы памяти, в которых так любили грезить о былом клиенты, стояли свободными. И даже Ирма — роскошная хозяйка заведения — куда-то делась. Так что Ник и Нора без лишних проволочек вошли в угловой коридор и оказались в узкой комнате-пенале, которую и занимал гуль.

Кент Конолли стоял у стола. Обернувшись на звук шагов, он чуть не выпустил из рук чайник с кипятком. Зашипел, хватаясь обожженными пальцами за ухо, а потом расплылся в счастливой улыбке:

— Мой друг Серебряный Плащ! Как я рад тебя видеть!

— Привет, Кент, — мягко сказала Нора. — А мы к тебе по делу!

— Прекрасно! — гуль хлопнул в ладоши и гостеприимно махнул в сторону диванчика: — Присаживайся и чувствуй себя как дома. Чаю? Пирожных?

— Кент, у тебя нет пирожных, — вздохнула Нора, стаскивая плащ и вынимая шпильки из прически. Влажные волосы тяжело рассыпались по плечам.

— А… — гуль растерянно моргнул, — и вправду, нет. Тогда просто чаю?

— Давай.

Она уселась и приняла из его рук битую по краю керамическую кружку. Ник скромно устроился на стуле возле радиоприемника и с интересом воззрился на Кента. Но тот, поглощенный визитом любимого героя, синта, кажется, и не заметил. Вытащил вторую кружку, налил туда чаю и опустился рядом с Норой, глядя на нее восхищенным взглядом. Она тихонько вздохнула. За Кентом и раньше водились странности, но после того, как тот побывал в плену у рейдеров, странности эти с каждой новой встречей казались Норе все более выраженными.

— А у нас для тебя подарок, — она переглянулась с Валентайном и, встретив одобрительный кивок, достала из рюкзака журнал. Кент, раскрыв рот, уставился на обложку с видом адепта, узревшего свое божество. Наклонился, поставив на пол дымящуюся кружку, и дрожащими руками осторожно взял комикс.

— Это… это… — он поднял на Нору счастливые глаза: — у меня такого нет! Спасибо!

— Ника благодари, это он нашел.

— О, — Кент недоуменно моргнул, — привет, Валентайн. А ты опять к доктору Амари?

— На этот раз к тебе.

— Да? — Кент подозрительно оглядел детектива: — Но я ничего не сделал!

Валентайн фыркнул.

— Мы просто хотели поговорить, — успокоила Нора. — О Серебряном Плаще. Проконсультироваться, можно сказать. Ты ведь в этом деле лучший специалист.

— О, да, — гуль приосанился. Он, кажется, уже позабыл, что только что принимал Нору за своего любимого супергероя и теперь выглядел даже адекватно: — И что вы хотели узнать?

— Скажи, а кому ты еще рассказывал про идею выступить в этой роли?

— Да многим, — гуль пожал плечами. — В Добрососедстве — уж точно. Потом пожалел, правда. Не все люди так добры, как ты, Нора. Некоторые просто делают вид, что им интересно то, что тебе спать не дает. Они кивают, улыбаются тебе в лицо, но сами так и норовят слинять под благовидным предлогом. И однажды до меня все-таки дошло, что здесь единомышленников не найду. Тогда я вышел в эфир и прокричал, что ищу фаната. И случилось чудо.

Кент снова с обожанием воззрился на свою героиню. Нора смущенно кашлянула и уточнила:

— То есть, кроме меня к тебе больше никто не заходил?

— А-а… нет, — рассеянно отозвался Кент, — никто не приходил… только письмо. Письмо приходило.

— От кого? — подался вперед Валентайн. — И что в нём было?

— Приглашение. На студию "Хьюбрикс Комикс", и подпись "Режиссер". Мне обещали плащ. Я… сначала сам хотел, правда. А потом передумал. Ну… — он виновато взглянул на Нору, — просто ты выглядела такой решительной. И смелой. И я подумал, что ты лучше меня подойдешь на эту роль.

— И всё? — уточнил Валентайн. — Больше ни писем, ни визитов?

— Нет. — Конолли помотал головой и затих, раскрыв страницы нового журнала. На гостей он, кажется, и вовсе обращать внимание перестал.

— Ну и что ты думаешь? — повернулся к Норе Валентайн.

— Интересное кино, вот что.

Она принялась пить маленькими глотками чай, постепенно согреваясь.

— Не тяни, рассказывай, как там было!

— Да как обычно было. Из режиссеров на той студии остался только светящийся от радиации гуль. А, может, это был актер? Может, даже и тот, что играл самого Плаща. Всяко, он ошивался на съемочной площадке, у самого занавеса, за которым и стоял манекен с реквизитом. А в целом "Хьюбрикс Комикс" — обычное полуразрушенное здание, с уймой закоулков и комнат со старьем.

— Мда, негусто. — Ник задумчиво потер подбородок. — И никаких следов людей?

— Не похоже было, чтобы в последнее время в здании кто-то останавливался. Зато, я там разжилась парочкой старых комиксов, дурацким париком, очками и даже костюмом Гронака-варвара. Жуткая вещь, я тебе скажу, зато раритет.

— Надо бы сходить в эту обитель супергероев, посмотреть повнимательнее...

— Сегодня?

— Ну нет. Завтра загляну. Сегодня я сразу в агентство, надо бы проследить, не додумаются ли еще до какой гадости Фредди с братьями. Не хотелось бы подставлять мисс Перкинс под удар.

Нора снова почувствовала себя неуютно и вздохнула.

— Может, и мне с тобой? Вдруг, эти парни, когда трезвые…

— Не ходи, — Ник вскинул руку, — сам справлюсь. Твое присутствие может разозлить их еще больше.

— А, наверное... Тогда вернемся? Ты — домой, а я — в Грейгарден.

— Пойдем. Кент, спасибо.

Гуль, не отрываясь от журнала, пробурчал что-то невразумительное.

Дождь прекратился, и посветлевшее небо отражалась в лужах на асфальте. Нора всей грудью вдохнула влажный воздух и постаралась отогнать от себя вновь всколыхнувшуюся тревогу. Нет, в самом деле, до знакомства с нею Валентайн и его секретарша как-то же обходились собственными силами. А уж в передряги попадали наверняка покруче, чем ссора с несколькими городскими болванами. Но если тревогу за друзей удавалось хоть как-то усмирить, то чувство вины все равно находило лазейки и мерзкой отравой просачивалось в душу. Наверное поэтому, выйдя за стены Добрососедства и скрывшись с глаз возможных свидетелей ее телепортации, Нора продолжала идти рядом с Ником. Тот, в общем-то не возражал, слушал и покладисто кивал. А она трещала, не закрывая рта. То просила его встретиться с Хэнкоком, чтобы поделиться формулой, то объясняла, по какой из лестниц можно напрямую подняться в зал киностудии на четвертом этаже "Хьюбрис Комикс", то брала обещание связаться по радио в случае непредвиденных осложнений.

Наконец, они почти дошли до дома, где недавно прятались от грозы, и Нора тяжело вздохнула:

— Ладно, Ник, бывай. Береги себя.

— Брось дергаться, — ответил он мягко. — Ты ни в чем не виновата. Давай, подружка, удачи.

И, махнув рукой, пошел дальше по улице. А Нора все стояла и, грустно улыбаясь, провожала его взглядом. И снова Валентайн ее раскусил. Неужели эмоции настолько явно читаются у нее на ли…

Позже она так и не могла вспомнить, что для нее случилось раньше — приглушенный знакомый кашель снайперки или боль, невыносимо обжегшая бок. Нора согнулась, зажимая ладонью рану, а потом словно в замедленной съемке увидела, что Ник разворачивается и, срывая со спины ПП, бежит назад. Она и сама попыталась дотянуться до ремня винтовки, но тут вдоль виска снова чиркнуло огнем, дыхание сбилось, накатила дурнота, и перед глазами все поплыло.

— Нора, не-ет! — донесся издалека полный тоски и ярости вопль Валентайна, а после карусель разрушенных небоскребов остановилась. И пришла восхитительная чернота, в которой больше не было боли.

В темноте было уютно, спокойно и даже не приходилось ничего решать. Нора отстраненно досадовала, когда внезапными вспышками в темноте этой возникали неясные картины и всплывали светлые пятна чьих-то лиц. Незнакомых и знакомых смутно. Она пыталась сказать, что с ней всё хорошо, чтобы ей не мешали, но язык не слушался. Иногда сквозь туман вместе с лицами приходила боль. И Нора тихо и обиженно хныкала, от того, что ее никак не оставят в покое.

А потом, спустя миллионы и тысячи лет, очередная вспышка света никуда не ушла. Просто немного пригасла, расползлась в стороны, и Нора почувствовала, что живет.

Приоткрыв глаза, она зажмурилась. А потом, после второй, медленной, попытки уставилась в деревянный потолок с остатками штукатурки. Боли — той, что терзала ее в короткие минуты просветления, не было. Только свинцовая тяжесть во всем теле, пустота в голове, а еще во рту было сухо, как в пустыне. Шершавым языком она обвела потрескавшиеся губы и почувствовала, как чья-то рука осторожно приподняла ей голову. Перед глазами возникла кружка, к которой Нора жадно потянулась. Керамический край неприятно стукнул о зубы, и в горло полилась умопомрачительно прохладная вода. Нора выпила всё. А после, откинувшись на подушку, подняла взгляд и увидела над собой лицо Валентайна.

— Ник, — прошептала она, — где мы?

— В Капитолии, — ответил он мягко. — Хэнкок вернулся и великодушно предоставил тебе собственные апартаменты. Ты помнишь, что случилось?

— Кажется, да. В меня стреляли, правда?

— Правда. — Валентайн кивнул. — Но ты легко отделалась. Одна пуля прошла по касательной, вторая застряла в мышце. Боюсь, журналом ты уже не расплатишься, — он грустно ухмыльнулся, — если бы Кент не постарался, бронируя твой супергеройский плащик, последствия могли быть намного хуже.

— Это ведь ты меня вытащил, да? — она медленно протянула руку и ухватилась за железную кисть синта: — Боюсь, я теперь не только с Кентом не расплачусь.

— Брось, Нора, — фыркнул Ник, — мне ты ничего не должна. Стоило подумать, что последнее, что ты увидишь в жизни, будет моя рожа, как ноги сами понесли меня обратно.

— Не знаю, как последнее, — Нора с усилием улыбнулась, — но твоя рожа — это определенно самое прекрасное, что можно увидеть, очнувшись.

— Ты слишком добра ко мне, детка, слишком добра.

Она почувствовала, как тонкие железные "пальцы" осторожно сжались — ровно настолько, чтобы создать ощущение поддержки, но не причинить неудобства — и Ник спросил:

— Есть хочешь?

— Нет, не могу, тошнит. Потом, может.

— Тогда отдыхай. Доктор Сун сказал, что это необходимо.

Он аккуратно высвободил руку и приподнялся со стула, на котором и сидел возле кровати.

— Доктор Сун? — Нора нахмурилась, вспоминая, — из Даймонд-сити? А он что тут делает?

— Спи.

Валентайн встал, а Нора ухватила его за рукав и поморщилась от шевельнувшегося в боку тянущего ощущения.

— Ник, погоди… мне нужно…

Она замялась, и Валентайн понимающе кивнул:

— Я позову Фаренгейт.

Верная подруга и постоянный телохранитель Хэнкока (злые языки поговаривали даже, что она была его внебрачной дочерью) пришла быстро. И Нора совершенно не ожидала от сурового и непреклонного солдата, каким Фар являлась по сути, такой заботы и внимания. И даже почти не чувствовала боли, когда та крепко, но бережно обняв раненную, помогла справиться с потребностями в стоящий под кроватью таз. Вот только сил больше ни на что иное не осталось, а еще снова закружилась голова. Коснувшись подушки, Нора тотчас нырнула в сон. И черноты в нем уже не было.

Когда она в следующий раз разлепила глаза, в комнате стоял полумрак, только на столике у изголовья кровати, рядом с кружкой и упаковкой стимуляторов, плавилась одинокая свечка. Окна в помещении были плотно заколочены, так что день сейчас, или ночь, толком разобрать не получалось. Хотя, какая разница, если в данный момент Нору больше всего интересовало, как долго она вообще провалялась в этой постели.

Откинув покрывало и задрав мятую, испачканную бурыми пятнами футболку, она осмотрела плотную повязку, охватывающую тело чуть ниже груди. Бинты были сухими и чистыми, и это вселяло надежду, что лежать долго все же не придется.

Свой пип-бой Нора заметила на диване, что стоял у противоположной стены. Там же, на спинке, находились ее плащ и джинсы, а рядом, как-то совершенно неуместно-женственно, свисал голубой кокетливый шарфик. Она осторожно приподнялась на локте, пытаясь сесть, но тихо гудящая голова тут же налилась тяжелой болью. Подняв руку, Нора нащупала еще и здоровую шишку под залепившей висок повязкой-пластырем.

— И что я говорил? — в хриплом голосе Хэнкока прозвучало торжество: — Стоит ее оставить хоть на минуточку, она тут же проснется и решит слинять.

— Я тоже люблю тебя, Джон. — Нора осторожно улеглась обратно и скосила глаза в сторону двери. Хэнкок и Фаренгейт стояли на пороге.

— Значит, так, дорогуша, — обратился мэр к помощнице, — дуй-ка ты на кухню и притащи чего пожрать нашей птичке. Отговорки больше не принимаются.

Он прошел в комнату, бросил на диван какую-то тряпку и, развернувшись к Норе, скрестил руки на груди:

— Да уж. Красотка. Я тут тебе футболку чистую раздобыл. Не дрейфь, не моя.

— Спасибо, Джон. Сколько я здесь провалялась?

— Третий день пошел.

— Черт! Меня, наверное, все потеряли.

— Перебьются без мамочки. Тебя контузило, сестренка, а голова — это дело серьезное. Особенно, если торчит на плечах того, кто сейчас руководит Институтом.

Он осторожно уселся на край постели и мягко поинтересовался:

— Как себя чувствуешь?

— Отлично, — соврала Нора.

— Ага-а...

Джон потянулся к тумбочке и, вытащив из упаковки стимулятор и антисептик, невозмутимо вколол в плечо Норе препарат.

— У тебя легкая рука, — улыбнулась она.

— Пф. Сестренка, у меня большой опыт!

— Зато у меня, похоже, провалы в памяти. Расскажешь, что произошло? Ты видел, как на нас напали?

— Расскажу. — Хэнкок потянулся к карману сюртука, кажется, по привычке намереваясь закурить, но тут же себя одернул и только поправил воротник.

— Собственно, я и двое моих парней успели уже к концу пьесы. Ник как раз приволок тебя к доктору Амари, и та оказывала первую помощь. А, знаешь, они ведь хотели оставить тебя в Доме Воспоминаний. Но я посчитал, что нечего директору Института торчать в этом клоповнике. Да и у меня под боком будет куда безопаснее.

— Верно, — Нора согласно прикрыла глаза. После укола боль понемногу отступала: соображать стало легче, а вот шевелить головой — еще нет:

— Чужаки вряд ли сунутся в Капитолий, а вот к Ирме могут вполне. Вы узнали, кто стрелял?

— Ник как-то очень туманно выразился на этот счет, что вроде пока слишком много неясного, и вы сами разберетесь. Я не настаивал.

Нора вздохнула. Похоже, рыжие братцы из Даймонд-сити все же ступили на тропу войны. И нежелание Ника обострять и без того непростую обстановку между Добрососедством и Зеленым самоцветом можно было понять.

— А где он, кстати? — спросила она.

— Пошел провожать доктора Суна, он же сам его сюда притащил, и теперь чувствует себя в ответе за безопасность. Ну и намекнул, что у него еще есть пара каких-то неотложных дел. Обещал вернуться вечером.

— А сейчас сколько времени?

— Три почти.

Нора нахмурилась. Её вовсе не обрадовала мысль, что Ник сунется самостоятельно разбираться с братьями Рэд.

— Ну да, — словно прочитал ее мысли Хэнкок. — Мне тоже не слишком понравилась ситуация. Видишь ли, в адских глазах нашего детектива я уже второй день наблюдаю нехороший блеск. Как у гончей, которая рвется взять след. Короче, я отправил за ним парочку своих ребят. Ничего особенного, посмотрят издалека. Если что — вмешаются.

— Спасибо, Джон! — Нора протянула руку и бережно погладила изуродованное рубцами запястье Хэнкока.

— Эй, мне Валентайн тоже дорог. Как память.

— Слушай, — Нора покусала губу, — мне нужно встать как можно быстрее. У тебя наверняка есть что-то из препаратов…

— Э, нет, сестренка, — перебил ее Джон. — Я, конечно, тип весьма широких взглядов, но что-то мне подсказывает, что твоя ушибленная головушка не слишком сочетается с приемом наркоты.

Нора простонала:

— Но у меня слишком много дел, чтобы валяться тут, точно бревно на дороге. В Институте меня, наверное, потеряли, да и Эр-Джей остался в Грейгардене. Теперь вот еще и Ник с этими разборками…

Она осторожно потерла пальцами веки. Голова болеть почти перестала.

— Ну, положим, Валентайн и без тебя справится, в конце концов, это его дело — расследовать преступления. Институт пока никак не давал о себе знать. А Маккриди, если хочешь, можем вызвать сюда. Отправлю весточку с караванщиками.

— Нет, не стоит, — Нора покачала пальцем. — Там сейчас идет важный эксперимент, и кто-то должен контролировать, чтобы все не покатилось к чертям собачьим. Эр-Джею пока вообще не стоит знать о покушении.

Скрипнула дверь, и в комнату вошла Фаренгейт, таща в руках дымящуюся пиалу на тарелке, а под мышкой газетный сверток, заляпанный жирными пятнами. В нем оказался стейк из смертекога — блюдо весьма редкое ввиду сложности добычи мяса, но вкусное и очень питательное. Правда, Нора поела совсем немного, да и то только потому, что у нее стояли над душой.

— Ладно, Фар, пошли, — наконец сжалился Хэнкок, видя, как Нора давится очередным куском. — Оставим нашу птичку отсыпаться. Кстати, сестренка, если надумаешь бежать — у двери стоит охранник. И под балконом тоже.

Нора фыркнула: — Я что, под арестом?

— Скорее уж в замке, как прекрасная принцесса, запертая заботливым папенькой. Ладно, отдыхай. И постарайся много не вставать, я серьезно. Сун был на этот счет весьма категоричен.

— Ребят, спасибо…

Они ушли, и Нора откинулась на подушку. Попыталась задремать, но сон не шел. В комнате было душно, несвежая футболка липла к телу, а еще страшно хотелось пить.

В кружке, на ее счастье, оказалось немного воды, и утолив жажду, Нора заставила себя полежать еще примерно с четверть часа. Но в голову так и лезли беспокойные мысли, от которых никак не удавалось отрешиться. В конце концов, мысленно похоронив и Валентайна, и Маккриди, и собственные планы на дальнейшее сотрудничество Института и Содружества, Нора поняла, что еще немного, и просто заорет от беспомощности.

— Нет, так нельзя.

Она осторожно села в кровати, придерживаясь за виски. Голова вроде бы вела себя прилично, вот только чесалась под грязными спутанными волосами. Нора откинула плед и медленно опустила ноги на пол. Аккуратно встала, придерживаясь за спинку кровати и потихонечку, по стеночке, доползла до дивана. Честное слово, забег от Даймонд-сити до Добрососедства в лучшие времена дался бы ей куда легче.

Зато на диване лежала свежевыстиранная футболка. Пусть и надевать ее оказалось чистой мукой, результат того стоил. Правда, она была безнадежно велика, но это и неплохо. Во всяком случае, подол футболки доставал Норе до середины бедра, и сверкать трусиками ей теперь точно не придется. Постираться бы… но это уже совсем мечты.

Передохнув, она так же медленно добралась до балконной двери и приоткрыла ее. Поток свежего воздуха проник в помещение, а еще стало значительно светлее. Нора даже подумала выйти наружу, но мудро рассудила, что ей еще понадобятся силы добраться обратно.

Сил и хватило ровно на то, чтобы, вернувшись в постель, донести голову до подушки. Но на этот раз она заснула с удовольствием...

…а пробудилась от голода. Свеча догорела, в приоткрытую дверь слега поддувало, и на улице, судя по всему, уже стояла ночь. Нора протянула руку к пип-бою, предусмотрительно взятому с собой в кровать, и зажгла экран. Два часа. Сердце екнуло — а если Валентайн не вернулся?

— Ты чего не спишь?

Нора вздрогнула, обернулась на шепот и облегченно выдохнула, увидев, как в глубине комнаты зажглись два желтых светлячка.

— Ник… как ты меня напугал!

— Прости, я подумал, что тебе вдруг может понадобиться помощь. А мне какая разница, где пристроить на ночь свой железный организм?

— Из тебя получилась бы отличная сиделка, — Нора счастливо улыбнулась, не уточняя, что напугал он ее значительно раньше, еще когда ушел в Даймонд-сити. — Ты не думал сменить профессию?

— Ну, возможно, когда-нибудь я и соглашусь на роль нянюшки. Мало ли, вдруг вы с Маккриди решите, к примеру, осесть в Сэнкчуари и нарожать кучу детишек.

Нора фыркнула:

— Боюсь, эта должность уже давно и прочно занята Кодсвортом. Да и… — она погрустнела, — вряд ли когда-нибудь такое случится. Война, знаешь ли, разрушила во мне все надежды на идиллию мирной жизни.

— Ладно, прости, пошутил неудачно.

Ник поднялся из кресла и подошел к балкону:

— Прикрыть? Не холодно?

— Нет. Постой, не закрывай, я хочу туда.

— То есть, спать ты больше не собираешься?

— Не нуди. Я дрыхла почти с обеда. Помоги лучше!

Она медленно села — ощущения были терпимыми — и набросила на плечи покрывало. Сунула подошедшему Валентайну тарелку с холодными остатками стейка и, уцепившись ему за плечо, осторожно поднялась:

— Гулять, так гулять. Устроим пикник под звездами, а ты мне заодно расскажешь, где тебя носило добрых полдня, и в какую такую фигню мы снова угодили.

Звезды на балконе были — подмигивали сквозь редкие облака. Еще была луна — она плыла по черному небу куском домашнего сыра и облака эти подсвечивала, придавая им фантастическо-сказочный вид. А вот стул на балконе оказался всего один, да и тот из садового пластикового набора. Нора подумала, было, забраться на него с ногами, но вскоре поняла, что с раненным боком подобной гимнастикой заниматься рано. Тогда она закутала босые стопы в плед и, не долго думая, уперлась ими в колени Валентайну, усевшемуся напротив, прямо на полу.

Ник прислонился спиной к деревянным перилам и безропотно принялся дожидаться, пока Нора расправится с остатками обеда.

— Рассказывай, — наконец, попросила она, вытерла руки о газету и, скомкав, выбросила ее за перила. Валентайн иронично приподнял "бровь", проводив газету взглядом, а потом помрачнел:

— Серьезное дело, Нора. Похоже, вляпалась ты по самые уши.

— М-м… я? — она нахмурилась. — Так. А тебя они что, простили?

— Ты о ком? А-а, тьфу. Нет, подружка, парни из Даймонд-сити тут ни при чем. Я видел стрелка. Нора, тебя пытался убить синт.

— Что? — она почувствовала, как под ребрами образовался кристаллик льда. — Ты… уверен?

— Да. Второе поколение. Целился из окна заброшенного жилого дома. Мы с твоей "девочкой" расстреляли его, конечно, основательно, но я все же надеялся, что хоть что-нибудь от синта да осталось. Что-то, что позволило бы нам вычислить, кто отдал приказ. Но, к сожалению, пока я туда добрался, останков уже и след простыл. То ли местные на железки растащили, то ли еще что.

— Черт, — Нора обняла себя за плечи, — вот это поворот. Быстро же я кому-то в Институте перешла дорогу.

— Да, — Валентайн кивнул. — Или это была месть.

— "Подземка"? — она вскинула брови.

— Вполне. Если Амари не стала трепаться — а мне сдается, что нет — Дьякон не знает, что нам известно о Патриоте. Так что, могли запросто выставить убийство делом рук ученых. Внести, так сказать, разлад в ряды неприятеля.

Нора вздохнула:

— Но самый явный кандидат — это доктор Айо. Глава робоконтроля, он с самого начала отнесся ко мне недоверчиво. И даже враждебно. А еще я недавно поставила его перед фактом эксперимента в Грейгардене, не посоветовавшись. А потом отправила назад присланного им наблюдателя. Так что, зуб на меня он точит — это стопроцентно. Правда… Айо скорее послал бы охотника. Это надежно и безопасно: никто из предполагаемых свидетелей не свяжет преступление с Институтом. Мало ли? Какому-то рейдеру вздумалось пострелять по мишеням.

— Логично. — Валентайн шевельнулся, устраиваясь поудобнее. — А у Патриота, кстати, вряд ли есть возможности рулить кем-то выше механических жестянок. Ну, или это был еще кто-то из институтских, о ком ты не знаешь.

— Всё может быть. Но все равно выходит, что, скорее всего, за покушением стоит "Подземка". Черт, в любом случае нужно найти их агента как можно быстрее. Пока они вновь не попробовали меня грохнуть. И искать, судя по всему, нужно изнутри, из Института.

— Давай, для начала ты очухаешься, а? — проворчал Валентайн.

— Пока я буду очухиваться, все рухнет! А у меня там, между прочим, еще и Эр-Джей один на один с охотником остался.

— И что ты предлагаешь? — кажется, Ник не на шутку рассердился. — Слабая и больная, попрешься в Грейгарден? Пренебрегая здравым смыслом и рискуя словить еще одну пулю, чтобы только этому твоему великовозрастному болвану было комфортно? Или, что? Спасать его ринешься? Маккриди взрослый мальчик, сам разберется! А ты ведешь себя, как наседка!

— И почему это он болван? — Нора даже немного обиделась за Бобби.

— А что, умный что-ли?!

Она посмотрела в возмущенное лицо Валентайна и неожиданно развеселилась:

— Ни-ик! Да ты, никак, ревнуешь?

— А вот это уже нелогично. — Валентайн как-то резко сник, и голос его зазвучал отстраненно:

— Маккриди — человек, я — синт. И я прекрасно понимаю, что лишен львиной доли эмоций, которые человек мог бы испытывать. Я знаю о них только из сознания настоящего Ника.

Нора растерялась, одновременно почувствовав странную смесь сострадания, испуга и чего-то очень теплого.

— И всё же, — повторила она тихо. — Ревнуешь?

— Да.

Он замолчал. Задрал голову и уставился в небо. Нора хотела что-нибудь сказать, любую чушь, чтобы только прервать неловко затянувшуюся паузу, но не нашлась, что именно. Наконец, Ник глухо заговорил:

— Даже точно не скажу, когда это произошло. Я привязался к тебе, сам того не желая, и не осознавая, что привязываюсь. А три дня назад просто понял, что не выдержу, если и вторую дорогую мне женщину пристрелит какая-то мразь. Я нес тебя на руках и больше всего на свете боялся, что ты перестанешь дышать.

— Господи, Ник… ты всерьёз…

— Подожди. — Он осторожно сжал руками ее щиколотки. — Не перебивай. Тогда, в Наханте, ты говорила со мной очень… искренне. Я подумал, что ты имеешь право на ответную честность. И, пожалуйста, пойми, что мои слова абсолютно ни к чему тебя не обязывают. Ведь мы оба понимаем, что моя любовь — такой же атавизм, как курение. Просто отголосок личности настоящего Валентайна. Фантомные боли.

Он усмехнулся, а Нора сглотнула.

— Ник… я… я не знала.

Он успокаивающе похлопал ее по лодыжке и осторожно составил ее ноги на пол. Поднялся и протянул руку:

— Пойдем. Здесь холодно. И я больше не буду говорить об этом, обещаю.

Она встала, придерживаясь за спинку кресла, а Валентайн, горько усмехнувшись, руку убрал. Галантно распахнул перед Норой дверь.

Она медленно вошла в комнату. Обернулась:

— Спасибо тебе. За откровенность.

— Ага. Правда, теперь я сомневаюсь, что это было хорошей идеей, — он кивнул и мягко добавил:

— Доброй ночи. Утром обсудим, что будем делать с Институтом. Может, и Хэнкок что-то посоветует.

Валентайн пошел к выходу, а Нора вдруг ясно поняла, что той легкости, которая давным-давно возникла между ними, никогда больше не будет. И от этого почему-то стало больно.

— И что мне прикажешь теперь с этим делать? — тихо спросила она его спину. Ник обернулся:

— Ничего. Ты просто береги себя, хорошо?

И, выйдя из комнаты, аккуратно прикрыл за собой дверь.

До утра Нора так и не уснула. Ошарашенная, расстроенная и снова чувствующая себя виноватой, она сидела в постели и, сложив руки на коленях, бездумно пялилась в черную стену. А еще злилась. Немного на Ника, который своим признанием выдернул ее из привычной и уютной дружбы, но больше всего на себя. Как она, женщина, могла ничего не замечать? Впрочем, а что, собственно, она должна была заметить? Влюбленный взгляд искусственных глаз? Учащенное биение сердца, которого не существует? Господи, какая чушь лезет в голову…

Она устало потерла гудящий висок, тот, что был свободен от повязки. Тупая боль, кажется, снова начала потихоньку отвоевывать себе место в многострадальной черепушке. Нора тяжело вздохнула.

И как теперь быть? Нику так просто было сказать, что ей не стоит этим заморачиваться. Как будто Нора могла каким-то чудесным образом взять и наплевать на его слова. Она что, на самом деле производит впечатление бесчувственного чурбана?

Осторожно откинувшись на подушку, Нора прикрыла глаза. Подумала, что всегда воспринимала Валентайна как что-то уютное и надежное. Никогда и ни в чем его не стеснялась, держа в подсознании тот факт, что по умолчанию не вызовет у машины типично мужского желания. При общении с Бобби она всегда была готова, что тот может в любой момент начать ее лапать. Либо смотреть так, что в голове сразу же всплывали мысли, а достаточно ли хорошо она выглядит, чтобы вызвать у него одобрение. Да и от любого другого мужчины нет-нет, но прилетали в ее сторону заинтересованные взгляды. Извечная человеческая игра и интерес к противоположному полу. С Ником в этом отношении она чувствовала себя в полной безопасности. И хотя она и сейчас понимала, что машина в любом случае не сможет воспринять ее как сексуальный объект, теперь что-то кардинально поменялось в самой Норе. У нее больше никогда не получится смотреть на Ника как на бесполое существо. И до чего же это было… нелепо. Каким образом вообще может любить робот? Читать под луной стихи?

Нора окончательно запуталась и сердито стукнула кулаками по одеялу. Она вспомнила Мисс Няню из Даймонд-сити — женский вариант робота-помощника, приставленный к школе и влюбленный в школьного учителя. Нора тогда была уверена, что у бедняжки-робота явно поехали настройки, или, может, пострадали схемы. И она с серьезным видом успокаивала взволнованную Няню, неся ей какую-то чушь о том, что любовь преодолеет всё. И каково же было ее удивление, когда однажды, войдя в город, она увидела у молитвенного дома эту странную парочку в компании священника. Немолодой и усталый учитель счастливыми глазами смотрел на свою железную супругу, и Нора решила, что тот тоже слегка двинулся головой. А ведь тогда, при разговоре в школе, с ней вместе был и Валентайн. А вдруг Нора своими глупыми идеями именно в тот момент сбила с толку несчастного синта?

Она тихо застонала и прикрыла ладонями лицо. Похоже, у них с Ником оставались теперь только два выхода из ситуации: либо цинично делать вид, что ничего не происходит, либо просто разбежаться в разные стороны, чтобы не мучить друг друга. И если первый вариант категорически не нравился Норе налетом двуличности и неискренности, от второго просто очень больно сжималось сердце. Потерять лучшего друга было выше ее сил.

Наконец, она поняла, что больше не сможет маяться в душной постели. Решительно вытащила из упаковки стимулятор и, вколов себе двойную дозу, стала дожидаться прилива сил.

Когда она вышла из комнаты и медленно отправилась на противоположную сторону Капитолия, где находился рабочий кабинет мэра, в приоткрытое окно лестничного пролета лился серый утренний свет. Вопреки ее опасениям, Хэнкок не спал — сидел на диване, закинув ноги на низкий столик, и задумчиво вертел в пальцах какую-то бумагу. В воздухе висел запах табака и, неожиданно, кофе.

— С ума сойти, — Нора осторожно уселась на диван напротив. — Откуда такая роскошь?

Она ткнула пальцем в сторону кофеварки на кухонном столе. Просторный кабинет Джона удачно совмещал в себе и кухню, и гостиную, и место для работы.

— У меня большие связи, сестренка. — Хэнкок смерил Нору внимательным взглядом:

— Будешь?

— Еще бы!

Мэр поднялся и достал из шкафчика желтую довоенную банку "Слокам Джо".

— Что-то рано ты встала. Как самочувствие?

— Уже лучше. Бок почти не болит. Да и голова… терпимо.

Нора не стала вдаваться в подробности, каких титанических усилий стоило ей натянуть джинсы и соорудить на волосах хоть что-то, немного напоминающее прическу.

— Ну вот и славно. Держи.

Хэнкок подал ей горячую кофейную кружку на полотенце. Нора жадно втянула носом полузабытый горьковатый аромат и поинтересовалась:

— А ты чего не спишь? Не то, чтобы меня это не радовало, я как раз искала компанию, но ты ведь всегда был "совой".

— Думаю, — Хэнкок плюхнулся обратно и снова принялся разглядывать бумагу, — где можно по-быстрому раздобыть ядерный материал, кислоту, ну и парочку совсем уж экзотических компонентов. Хорошо, хоть кровь девственницы в списке не значится.

— А что это за список? — Нора счастливо зажмурилась — первый обжигающий глоток кофе показался ей куда слаще первого поцелуя. Хотя, кто его помнит, тот поцелуй…

— К формуле, которой меня буквально с час назад осчастливил наш железный друг. Сегодня все как сговорились бегать с самого рассвета.

— А сам он где? — с деланным равнодушием уточнила Нора.

— Свалил! — Хэнкок возмущенно фыркнул. — Сказал, что есть срочное дело, где-то здесь неподалеку, и оставил мне вот эту хрень. Дескать, я просто обязан попробовать сварганить эликсир вечной жизни. А зачем — да чтоб я знал!

— А, я поняла, — Нора рассмеялась, — Ник решил воспользоваться твоим опытом и твоей химической лабораторией и подсунул формулу препарата, над которым работал некий Теодор Круп. Валентайн как раз расследует это дело. Кстати, вполне возможно, что препарат из серии того, что ты вколол, когда… ну, в общем… стал таким.

— Гулем, ты хочешь сказать? — Хэнкок ухмыльнулся: — Сестренка, давай называть вещи своими именами. Когда-то я осознанно выбрал эту рожу, и если меня иногда сей факт и огорчал, то время давно прошло. Поверь, вкупе с долголетием "божественная" внешность уже не настолько сильно напрягает. К тому же, как я заметил, некоторые… хм, дамы находят в ней особую прелесть.

— Полагаю, всему виной твоя божественная харизма, Джон, — Нора хихикнула.

— И это тоже.

Хэнкок подмигнул, а потом мягко добавил:

— Я рад, что ты вроде как ожила, сестренка.

Нора кивнула и принялась медленно потягивать кофе, наслаждаясь уютом и спокойствием. А еще она немного виновато, но с благодарностью подумала о Валентайне. О том, что он оказался тактичен не то, что для синта, но даже по людским меркам. Ведь наверняка понял, что Норе после ночного разговора станет не по себе, и просто дал время разобраться с эмоциями.

— А когда обещал вернуться Ник? — спросила она, пристраивая пустую кружку на поручень дивана. До низкого столика меж ней и Джоном тянуться было далеко и больно.

— Сказал, что к концу дня Слушай, а что это за история с Дьяконом? Ник перед уходом просил, чтобы мои ребята в городе посматривали в оба.

— История длинная и неприятная. — Нора вздохнула. — Думаю, ты догадываешься, что Дьякон вовсе не в восторге от того, как повернулось у меня с "Подземкой"?

И она принялась рассказывать Хэнкоку всё, начиная с момента стрельбы в Старой церкви.

— Мда… — задумчиво сказал тот, когда она замолчала. — Нет, я тоже, если честно, не в восторге, что так вышло, но, по-моему, стрелять тебе в голову — как-то слишком…

— Просто это не затронуло твоих близких, — Нора пожала плечами. — Ну и варианты, что за покушением может стоять кто-то из Института, я тоже со счетов не сбрасываю.

Джон поскреб шелушащийся лоб:

— Наверное, глаза я тебе не открою, если скажу, что в Институт пока не стоит возвращаться?

— А, по-моему, именно так и нужно сделать. Если я стану прятаться неизвестно где и неизвестно сколько, то мало того, что все мои начинания улетят коту под хвост, я могу вообще упустить момент, когда ситуацию можно исправить.

— Боюсь, ситуацию можно было исправить только до того, как ты перебила лидеров Подземки. Сейчас это называется немного по-другому.

— И всё равно, — Нора упрямо наклонила голову, — мне нужно в Институт. В конце концов, там полно народу и все друг у друга на виду. Не думаю, что кто-то решится на открытое противостояние с директором. К тому же, там очень хороший медицинский блок, где меня куда быстрее, чем здесь, поставят на ноги.

Хэнкок задумчиво вытащил из кармана сигаретную пачку и принялся крутить в пальцах. Нора молча за ним наблюдала. Наконец, мэр поднял на нее черные глаза:

— Знаешь, о чем я думаю? Что, пожалуй, опять засиделся на одном месте.

— Джон? — Нора подозрительно прищурилась: — ты хочешь сказать…

— Ну да, — Хэнкок невозмутимо сунул в рот сигарету и, откинувшись к спинке дивана, прикурил. — Я решил с тобой прогуляться. Ты ведь как-то говорила, что можешь протащить с собой одного визитера? Считай, желающий нашелся.

— Ох. Спасибо. — Нора слегка растерялась. — Но, Джон, ведь для тебя это непростое решение, так что не нужно. Я справлюсь.

— Не-а, не справишься. — Хэнкок ухмыльнулся. — Нора, честное слово, я не такой впечатлительный, как ты там себе вообразила. К тому же, кто-то недавно говорил о сотрудничестве. Так что пусть уж эти твои бункерные крысы постараются встретить цветами и фанфарами целого мэра Добрососедства. Обставим, как жест доброй воли, а?

— Черт, Джон! — Нора немного обиженно на него посмотрела, а потом покачала головой: — Умеешь же ты найти слабые места у оппонента.

Хэнкок самодовольно улыбнулся:

— И не таких цыпочек приходилось уламывать. Сестренка, ну неужели ты всерьез подумала, что я отпущу тебя в эту стаю без охраны?

— Спасибо, — она растроганно вздохнула. — Сможем отправиться завтра? Думаю, к утру я буду вполне готова добрести от телепорта до директорского кабинета.

— Вполне. Я как раз пока поколдую над этой формулой… — он снова покосился на листок, — хотя, где я раздобуду все компоненты…

— Если не получится, поколдуешь в Институте. Кстати, у меня есть на кассете ее дубликат. А компоненты отыщем. Больше того, думаю, что тебе найдется и что обсудить с биологами, они как раз лекарствами занимаются.

— Тем более, — Хэнкок подмигнул, — совместим приятное с полезным. А теперь, сестренка, иди-ка ты отдыхать. Чуть погодя распинаю Фар, она притащит тебе завтрак. Проводить?

— Я сама! — Нора решительно взмахнула рукой. — И, да, Джон, дай мне сигарету, зверски хочется курить.

Хэнкок страдальчески закатил глаза.

Валентайн, как и обещал, вернулся вечером — Нора, сидя на кровати и листая старый журнал, услышала в коридоре голоса. Его и Хэнкока. О чем именно говорили эти двое было не разобрать но, судя по повышенным тонам, Джон и Ник явно о чем-то спорили. И Нора даже догадывалась, о чем. Она вздохнула, отложила журнал и уже собиралась выйти и удостовериться, как дверь стукнула, и в спальню ворвался Валентайн. Окинул Нору мрачным взглядом.

— Привет, — коротко улыбнулась она.

— Я так понял, отговорить тебя не удастся?

— Нет. Я все решила.

Ник прошел к дивану, на котором все еще валялись Норины пожитки, и порывисто уселся:

— Значит, я пойду с тобой.

— Вы что, сговорились? — Нора хихикнула. — Ну прямо Орден благородных рыцарей. То вас и на минутку в телепорт не заманишь, то готовы всё бросить и идти внутрь Института.

— А, по-моему, ты сейчас над нами просто смеешься. Можно подумать, не понимаешь, что обстоятельства изменились!

— Ник, я не смеюсь. — Нора вздохнула. — Я просто не вижу повода поднимать такую панику. К тому же, и телепортационный браслет у меня всего один.

— Значит, отдашь его мне.

— Нет, прости, — она покачала головой. — Но Джон лучше подойдет на роль сопровождающего. За его статусом проще будет спрятать настоящую цель визита.

— За моим тоже. Скажешь, что вернула беглого синта. Или, ну я не знаю, притащила, чтобы заменить мне шестеренки.

— Тогда неизвестно, кто еще кого спасать станет, — Нора снова тихо фыркнула, — ну, как разберут тебя на детальки без моего ведома?

Странно, но того, чего больше всего опасалась Нора, дожидаясь Ника, не случилось. Она вовсе не стала чувствовать себя неудобно и скованно, более того, за его горячностью она сейчас видела искреннюю заботу и готовность, как обычно, прийти на помощь. И это успокаивало и согревало.

— Пошли на балкон? — неожиданно даже для себя самой предложила Нора. — Мне совсем не понравилось, как мы вчера там расстались.

— М-м… как хочешь, — удивленно отозвался Ник. — Но только на этот раз я прихвачу с собой еще один стул. Сама дойдешь?

— Дойду.

На балконе было свежо и ветрено, и Нора порадовалась что благоразумно набросила плащ.

Ник втащил еще один стул, поставил его рядом, и Нора, назло всем своим страхам, взяла Валентайна за руку. И именно в этот момент ей пришло в голову, что у них есть еще и третий вариант отношений — не заморачиваться, задаваясь сложными вопросами, и просто быть искренними друг с другом.

— Вообще, ты, конечно, права, — слегка успокоившийся Валентайн пожал ей пальцы. — Хэнкок в эту авантюру вписывается лучше. Но, черт возьми, как я сейчас жалею, что у меня нет чипа для переноса в Институт.

— Я уверена, что всё пройдет хорошо. Главное, держать наркоту подальше от Джона. Кстати, ему удалось сделать тот препарат?

— Пока нет. Чего-то там не хватило. Жаль, не успел, но да ладно. Кстати, — Валентайн повернулся к Норе, — я ведь сегодня был в "Хьюбрис Комикс".

— О, — оживилась она, — и как?

— И каких только секретов ни найдешь в старых терминалах, — Ник ухмыльнулся.

— Что, опять?!

— Ну! В самой киностудии. Компьютер, управляющий освещением и звуком. Помимо музыкальной темы передачи там находится еще один забавный аудиофайл. Тестовая запись, вроде как обычный белый шум. Но мне сразу показалось подозрительным, на кой ляд ее не стерли. Я и послушал повнимательнее.

— Снова шифр? — Нора вскинула брови: — Черт, я себя чувствую прямо как в шпионском боевике.

— Сообщение, просто на других частотах. Причем, записанное, похоже, совсем недавно. Всего одна фраза: "Убежище 113".

— И где оно?

— Понятия не имею, — Валентайн пожал плечами. — Было бы хорошо достать где-нибудь карту "Волт-Тек".

— Да ты везунчик! — Нора улыбнулась, — Во всяком случае, у тебя появится интересное дело, пока мы с Хэнкоком будем маяться от скуки в Институте. Только один не ходи, хорошо? Мало ли, какая хрень там завелась.

— Не пойду, — успокоил ее Ник. — Тем более, пока есть куда более насущные проблемы, чем наш таинственный стрелок. Нора, я тут подумал… а ведь мы, похоже, умудрились не заметить нечто важное прямо у себя под носом.

Легким щелчком железных "пальцев" он смахнул с рукава пылинку.

— И? — Нора нетерпеливо дернула его за руку.

— Акадия.

— Хм… — она задумалась.

Остров Маунт-Дезерт — далекая гавань, покрытая радиоактивным туманом, в котором бродили жуткие крабы-переростки и как-то выживали местные рыбаки, стал в свое время прибежищем для целой колонии беглых андроидов. И собрал их под свое крыло не кто иной, как второй из экспериментальных синтов Института, на которых больше ста лет назад пытались изучать развитие характера. Они потом и сбежали вместе. Забавно, но ДиМА с Ником даже считали себя братьями.

— То есть, ты хочешь сказать, что кто-то из тамошних синтов может навести нас на Патриота? А ведь и вправду.

— И очень даже вероятно. Ведь кто-то же помогал им свалить? И ты сама знаешь, что ДиМА не любитель баловаться с ложной памятью, как это делала "Подземка". Так что, даже если Патриот и не был замешан в их побеге, синты Акадии все равно могут о чем-то знать.

— А ты уверен, что сейчас они согласятся на сотрудничество? Думаю, слухи о том, что Институт завоевал основные позиции в Содружестве, дошли уже и до Акадии.

— Мой брат — синт благоразумный и осторожный. К тому же, мы с тобой очень много для них сделали, так что я уверен, что всё получится.

Нора кивнула, а сама подумала о том, с каким значением Ник произнес сейчас слово "брат". И всё-таки каждому — будь он человек, синт или гуль — крайне важно знать, что ты не одинок в мире. Особенно в этом.

— Обними меня, — вдруг тихо попросила Нора, и когда Ник придвинулся ближе, прислонилась виском к его железной скуле. Так они и сидели, молча глядя, как над Старым Капитолием стремительно темнеет небо.

— Вот теперь — правильно, — спустя несколько зажегшихся звезд, сказал Валентайн. И Нора была с ним полностью согласна.

— А ничего, — сипло сказал Хэнкок, оглядывая глухую круглую комнату, в которой находился телепорт, — чистенько.

— Ты как? — обеспокоенно спросила Нора. Показалось, или иссеченное рубцами лицо мэра слегка посерело?

— Нормально. Штормит только немного. До чего же пакостная штука, эта ваша телепортация.

— Это с непривычки, — она решительно взяла его под руку. — Ну, что, идем и поразим моих коллег?

— Думаю, все будут в ах… удивлены.

Но не успели они пройти и пары шагов до выхода из комнаты, как в конце коридора, ведущего к лифту, возник синт-охранник — в белом комбинезоне, закрытом шлеме и с лазерным карабином наперевес. Нора почувствовала, как екнуло сердце — неужели таинственный недоброжелатель все же решил идти на прямую конфронтацию и устроить стрельбу прямо на пороге Института?

Хэнкок сунул руку за полу камзола, ближе к пистолету.

— Несанкционированное проникновение, — механически произнес синт, наставив оружие на гуля, а потом повернул голову в сторону Норы:

— Какая будет директива, Мать?

— Твою мать… — облегченно выдохнула она. — Убери оружие. Это сопровождающий.

Хорошо, что искусственный интеллект второго поколения включал в себя вариативность мышления, и синт не стал безоговорочно палить на поражение, как это случилось бы с каким-нибудь протектроном.

— Пригласи в директорский кабинет миссис Элли Филмор, — на всякий случай распорядилась Нора, хотя подозревала, что все, кто мог, уже разглядели по системе внутренних камер и ее, и ее необычного гостя. И их наверняка кто-нибудь встретит.

Синт удалился, и Нора обеспокоенно покосилась на Хэнкока. Тот, кажется, окончательно пришел в себя и с интересом поглядывал в сторону крупногабаритного терминала. Именно из него в свое первое посещение и вытащила Нора нужные Стурджесу данные. А сейчас в первый раз задалась вопросом, почему же тогда никто не заметил ее шпионских действий? Терминал не попадает под обзор камер слежения?

— Кого ждем? — безмятежно поинтересовался Хэнкок, и Нора, не держи в этот момент его под руку, ни за что бы не поняла, как он напряжен. Точно зверь, готовящийся к прыжку. И как бы ни делал Хэнкок вид, что все в порядке, Нора прекрасно знала, чего ему стоит это спокойствие. Ведь это именно его брата когда-то подменили институтским андроидом, и после этой подмены вся последующая жизнь Джона Макдонаха покатилась к черту.

— Ты еще помнишь наш сегодняшний уговор? — мягко спросила она.

— Держать себя в руках? — Хэнкок криво усмехнулся: — Сестренка, сейчас я здесь для того, чтобы защищать тебя, а не подставлять. К тому же, кто я такой, чтобы ставить личные интересы выше общественных? Но я верю в справедливость, Нора; верю, что однажды и мне выпадет шанс поквитаться. Но это будет не в этот раз. Обещаю.

— Спасибо.

Нора благодарно ему улыбнулась, и они, наконец, отправились к лифту.

Прозрачная кабина медленно поползла вниз, открывая вид на центральный зал Института — с рассеянным белым светом, раскидистыми деревьями и искусственными водоемами. Нора услышала, как Джон, за всю свою жизнь видевший только мир, убитый войной и радиацией, шумно втянул в себя воздух. Она ободряюще пожала его худое предплечье, а потом заметила напротив отдела робототехники нечто новое — небольшую, мягко подсвеченную стелу. Сердце болезненно сжалось — похоже, пока она валялась в Добрососедстве, коллеги сдержали обещание и установили памятник ее сыну. Нора вытянула шею, но разглядеть толком его так и не успела — лифт миновал зал и теперь опускался ниже уровня пола.

Они с Хэнкоком — одинаково потрясенные, думающие каждый о своем — в молчании миновали очередной узкий коридор и, наконец, поднялись на еще одном лифте прямо к директорскому кабинету. Уже на пороге их встречала Элли, а над ее плечом маячило непривычно оживленное лицо доктора Ли.

— Миссис Сартон! — Элли испуганно вытаращила глаза, — с вами всё хорошо?

— Терпимо, — отмахнулась Нора. — Небольшое ранение, бывало куда хуже.

— Я всё же вызову доктора Фолькерта!

— Да, лишним не будет, спасибо, Элли. Только сначала я бы хотела, чтобы нашему гостю была гарантирована неприкосновенность.

Миссис Филмор, кажется, только сейчас обратила внимание на Хэнкока, вздрогнула и непроизвольно отшатнулась.

— Я займусь, — Мэдисон мягко отстранила коллегу. Шагнула вперед и протянула ладонь:

— Доктор Ли, отдел высших систем. Мистер Макдонах, полагаю?

— Меня зовут Джон Хэнкок, — насмешливо ответил тот, ухватил Мэдисон за руку и, глядя ей в глаза, рукопожатие завершать не спешил.

— Что ж, — на лице доктора Ли не дрогнул ни один мускул, — очень приятно. Добро пожаловать в Институт. Да, мистер Хэнкок, должна предупредить, что, в отличие от миссис Филмор, я родилась на поверхности. Так что меня сложно смутить чьей-то гулификацией. И, если вы позволите, я все же воспользуюсь директорским терминалом и введу ваши данные в информационную систему Института.

Хэнкок усмехнулся, как показалось Норе, одобрительно, и отпустил руку Мэдисон:

— Мне тоже. Приятно.

Доктор Ли кивнула и пошла к столу, колдовать с терминалом. Нора с Джоном вошли в помещение, и она потащила его по направлению к лестнице, ведущей на второй, жилой, ярус. Точнее, на верхних ступенях уже Хэнкок тащил повисшую у него на локте спутницу. Действие стимулятора, который Нора себе вколола перед тем, как покинуть Добрососедство, стремительно заканчивалось. То ли телепортация сыграла свою роль, то ли Нора просто переволновалась, увидев стелу, но сейчас она отчетливо поняла, что страшно устала. И благоразумно решила отложить задуманный ею совет директоров на вечернее время.

— Эй? — Джон обеспокоенно глянул на подругу, когда они оказались наверху. — Что-то ты совсем расклеилась.

— Ничего, посижу, отдохну немного… — Нора с облегчением опустилась на диван. — Смотри, вон в том коридорчике, в конце, ванная. Пользуйся благами цивилизации, пока есть возможность. А я — после. Не можем же мы завалиться на совет потрепанные и грязные, как мусорщики.

Хэнкок хмыкнул:

— Что-то мне подсказывает, что сейчас моему неотразимому образу будет нанесено глубокое оскорбление. А если по-простому: Нора, какого черта?

Она вздохнула:

— Джон, мы не в Добрососедстве. Здесь совсем другие люди, и, поверь, я их неплохо узнала. Ученые не проникнутся словами двух фриков, даже если слова эти будут правильными. А ведь сейчас очень важно, чтобы нас восприняли серьезно. Так что, не капризничай, там, в шкафчике, есть институтская одежда. А костюм губернатора тем временем почистят и подлатают. Раритет, между прочим, беречь нужно.

Хэнкок недовольно фыркнул, но все же ушел приводить себя в порядок, а Нора, откинувшись головой на спинку дивана, прикрыла глаза. Белые прямоугольные лампы, медленно едущие вместе с потолком, исчезли, и стало немного легче.

Она почти задремала, когда на лестнице послышались шаги, и в комнате появился доктор Фолькерт — начинающий лысеть седой мужчина — в сопровождении Элли.

— Раздевайтесь, — сразу перешел он к делу. Нора, тяжело поднявшись, сняла плащ и задрала футболку. Миссис Филмор, увидев повязку, тихо охнула.

Врач поднял взгляд от столика, на котором разложил чемоданчик с лекарствами и инструментами, и неодобрительно скривился:

— Я всегда говорил, что медицинская помощь на поверхности — сплошное варварство и антисанитария.

— Доктор Дин, — Нора вздохнула, — эти варвары, к слову, меня отлично подлатали. Рана в боку уже почти не беспокоит, так что воспаления там явно нет. А вот с головой пока не очень. Сказали, что сотрясение, и меня до сих пор мутит. Приступами.

— Я разберусь, директор.

Фолькерт поджал губы и принялся развязывать бинты.

— Элли, — Нора повернула голову, — вы не могли бы в двух словах ввести меня в курс событий? К сожалению, я так и не смогла толком проконтролировать ход эксперимента. В Грейгардене всё в порядке?

— Насколько знаю, да. Наши биологи получили несколько образцов растений из оранжереи, доктор Холдрен счастлив и практически не вылезает из своей лаборатории. Крупных инцидентов на самой ферме тоже не случалось. Но подробнее об этом, думаю, вам расскажет доктор Айо.

— Я как раз хотела собрать всех сегодня ближе к вечеру. И заодно представить нашего гостя.

— А… — Элли смущенно кашлянула и огляделась, — где он?

— В душевой. Скоро будет, полагаю.

— Мне, — миссис Филмор понизила голос, — страшно неудобно. Кажется, я повела себя не лучшим образом и излишне эмоционально отреагировала на его… визит. Наверное, мне стоит извиниться? Или это будет еще более неловко?

Нора вспомнила, как оглушительно завизжала она сама, впервые в жизни встретив гуля, и с трудом сдержала улыбку.

— Думаю, эти люди давно привыкли к реакции окружающих. Вряд ли вы нанесли глубокую моральную травму мэру Хэнкоку. Скорее, позабавили. На вашем месте я бы просто сделала вид, что ничего не случилось, и попробовала просто не обращать внимания на его внешность. Мэр Добрососедства хороший и умный человек, уверяю вас. И жители поселения его просто обожают.

— Спасибо, миссис Сартон, — Элли облегченно выдохнула, — я постараюсь.

— Так-с, — прервал разговор двух женщин доктор Дин, осторожными пальцами касаясь бока Норы, — огнестрел?

— Пятидесятый калибр. Пуля застряла в мышце.

— Повезло, — врач кивнул. — Впрочем, должен признать, что операция произведена неплохо и штопали вас с умом. Но я все равно хотел бы провести томографию и еще парочку исследований — проверить внутренние органы и, непременно, голову. Показывайте, что там.

Нора уселась на диван, и врач принялся освобождать ее от нашлепки хирургического пластыря на виске.

— Гематома у вас — будь здоров, — заключил он, придирчиво осматривая пациентку. — После того, как немного придете в себя, сразу же ко мне, в медблок. Обработаю, наложу чистые материалы. А сейчас дайте руку.

Нора безропотно позволила выкачать из себя пробирку крови и облегченно улыбнулась, когда по вене побежал какой-то живительный раствор, от которого в голове стало стремительно проясняться.

— Вам что-нибудь еще нужно? — поинтересовалась Элли, когда врач вышел.

— Пожалуй, — Нора задумалась. Наверное, со стороны ее просьба будет выглядеть несколько странно, но, пожалуй, лучше внести некую долю пикантности в образ нового директора, чем лишний раз пренебречь безопасностью:

— Я хотела, чтобы мистера Хэнкока поселили здесь же, в директорских апартаментах. Думаю, мэру будет уютнее в привычной компании, да и мне станет куда удобнее руководить ходом переговоров. Вы могли бы распорядиться поставить здесь еще одну кровать? И ширму.

Честно говоря, про ширму Нора упомянула, щадя чувства миссис Филмор: в каких только ситуациях и в каких только местах не оказывались они во время путешествий с Джоном. Так что довоенная стыдливость давным-давно слетела с Норы, точно корка засохшей грязи, в которую так или иначе приходилось вляпываться, живя на поверхности.

— Если что, я могу переночевать и на диванчике, — раздался насмешливый хриплый голос, и женщины синхронно обернулись.

— Ни в коем случае! — вспыхнула Элли. И, пока убеждала Хэнкока, что создание дополнительных удобств не принесет ей никакого беспокойства, Нора придирчиво осмотрела Джона.

Как и все гули, после воздействия радиации он был намного худее среднестатистического человека. Тем не менее, институтский халат с рыжими вставками на рукавах хоть и провисал немного, но выглядел вполне гармонично. А еще от Джона исходил приятный аромат мыла, за которым почти прятался смоляной и чуть прелый запах измененного тела.

Втихаря от Элли Нора показала Хэнкоку большой палец, а потом тронула ее за рукав:

— Миссис Филмор, доктор Ли закончила с идентификацией?

— Конечно. Это недолго

— Тогда, не могли бы вы пока проводить мистера Хэнкока в столовую? А я быстро сполоснусь и присоединюсь. Мы хотели показать биологам одну занятную формулу.

— Миссис Сартон, но вас ждет доктор Фолькерт!

— Успеется. Я хорошо себя чувствую.

— Нора, ты уверена? — Хэнкок прищурился. — Может, тебя дождаться?

— Все будет хорошо, — она коротко ему улыбнулась и отправилась в душевую. Кем бы ни был неизвестный преступник, покушаться на нее среди белого дня в директорском кабинете он точно не станет. Да и в целом, вряд ли будет подставлять себя, действуя в самом Институте.

Теплая ласковая вода разогнала остатки головной боли, и Нора умиротворенно вздохнула. Пока всё складывалось как нельзя удачно. Маккриди, похоже, блестяще справлялся с возложенной на него ролью, и Нора в очередной раз порадовалась, что взяла в Грейгарден именно его. Легкое сожаление от того, что Эр-Джея не было рядом, повернулось в груди пушистым котенком. Нужно обязательно передать ему записку, ведь охотник Джастина Айо наверняка периодически является с отчетами в Институт. Когда она сама появится в Грейгардене — сказать было сложно. Ну и, помимо навалившихся дел, ей совсем не хотелось представать перед Маккриди в нынешнем, весьма плачевном виде.

Отмывшись, наконец, от грязи, пота и остатков засохшей крови, Нора оделась в директорский халат, наспех подсушила волосы и отправилась искать Хэнкока и Элли.

Те нашлись в зоне отдыха — сидели на скамейке под зеленым деревцем и о чем-то негромко беседовали. Завидев Нору, Элли поднялась и улыбнулась:

— Я как раз рассказывала нашему гостю о работе отдела. Мистер Хэнкок заинтересовался нашей системой аварийного переключения электроэнергии.

— Рада, что у вас нашлись общие темы для разговоров. Джон, держи.

Она вытащила из кармана голозапись, скопированную Ником, и протянула Хэнкоку:

— Здесь формула того препарата, который ты не успел сделать. Попросим помощи у биологов. Тем более, я хотела обговорить с Клейтоном следующий этап эксперимента.

— Ну, пошли. — Джон кивнул и тоже поднялся.

— Только, сначала… завернем кое-куда.

— Как скажешь.

Они прошли через зал, и Нора отметила, как все встречные, даже синты, заинтересованно и настороженно косятся в сторону Хэнкока. Впрочем, очевидно, предупрежденные доктором Ли, особых эмоций сотрудники не выказывали.

— Ты сегодня на удивление молчалив, — Нора искоса глянула на Джона. — Все нормально?

— Присматриваюсь, — Хэнкок пожал плечами. — Слушаю. Думаю. Но, черт побери, как они могут постоянно питаться дрянью, которой кормят в этом вашем баре? Мужику нужно мясо! Не удивлюсь, если и с рождаемостью здесь напряжно.

— Вот теперь точно вижу, что все нормально, — Нора усмехнулась: — Можешь предложить им какие-нибудь фирменные стейки на обмен.

— Я подумаю, — милостиво кивнул Джон, и она повела его по прозрачным ступеням, под которыми струилась вода, вверх — к отделу робототехники.

Вблизи стела оказалась небольшой, чуть ниже среднего человеческого роста. И никаких портретов и надписей — просто символ на полупрозрачной, светящейся теплой зеленью плите. Стилизованный витрувианский человек — эмблема Института. Нора протянула руку и коснулась памятника — материал оказался гладким на ощупь и неожиданно теплым.

— Прощай, Шон, — тихо шепнула она, подумав, что никогда не забудет его лицо — старое, осунувшееся, но благородное, хранящее следы былой красоты. А еще, так похожее на ее собственное.

Почувствовала, как плечо ободряюще сжала рука Хэнкока, обернулась и улыбнулась ему благодарно.

— Дать тебе время? — негромко уточнил Джон, очевидно, обо всем догадавшись.

— Нет, пойдем дальше, — Нора ласково погладила стелу. — Я ведь могу сюда вернуться в любой момент.

И, порывисто развернувшись, решительно пошла в сторону отдела бионаук.

В вотчине Клейтона Холдрена кипела работа. Обычно спокойная и даже немного сонная обстановка отдела в этот раз сменилась разговорами с бурной жестикуляцией, клацаньем терминалов, жужжанием центрифуг и звяканьем лабораторной посуды. Даже гориллы в огромном вольере за стеклом прониклись суматохой и носились друг за другом — то ли играя, то ли соперничая.

— Миссис Сартон!

Доктор Холдрен с горящими глазами оторвался от спиртовой горелки и, вытерев руки об халат, ринулся навстречу:

— Вы не представляете, какая удача! Тот препарат, что вы нам передали — это истинная находка! Я не знаю, на что там рассчитывало Братство Стали, но, немного усовершенствовав формулу, мы получили вещество, способное очищать от радиации созревшие на поверхности корнеплоды и овощи! Подозреваю, что нечто подобное можно провернуть и с животным белком.

— Эй, не смотрите на меня так, я не съедобный, — Хэнкок подмигнул ошарашенно наблюдающей за ним лаборантке.

— О, — доктор Холдрен растерянно моргнул голубыми глазами. — Э-э… здрасьте.

— Мистер Хэнкок шутит, — улыбнулась Нора. — Клейтон, а вас что, не предупредили, что к нам прибыл с визитом мэр одного из крупнейших поселений Содружества?

— Н-наверное… — Холдрен пятерней взъерошил и без того стоящие дыбом пшеничные волосы. — Но, директор, мы сейчас настолько загружены, что просто могли пропустить…

— Не переживайте вы так, — Нора с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться, — в наше время увлеченно работающий человек — почти святой. И, знаете, я полагаю, что мы вполне можем добавить вам работы. Ну или просить помощи, как вам будет угодно.

Доктор Холдрен заинтересованно поднял брови.

— Вот тут, — Хэнкок вытащил из кармана голозапись, — содержится одна странная формула. Если бы мы попробовали ее воссоздать, то, вполне возможно, могли бы получить препарат с эффектом прямо противоположным вашему лекарству.

— Действительно, интересно, — Клейтон хмыкнул, — но, собственно, зачем создавать препарат, если радиации можно нахвататься, войдя в любую зараженную зону?

— А вот это мы и выясним, — пожал плечами Джон. — Скорее всего, у него есть еще какие-то полезные свойства, иначе, зачем его кому-то разрабатывать? Кстати, про мясо. А вы что, не знаете, что приготовленное по особому рецепту, оно практически полностью очищается от радиации?

Доктор Холдрен закатил глаза к потолку и презрительно фыркнул:

— Боже мой! Радиация, убираемая термической обработкой? Это определенно что-то новенькое. Красивая легенда, нет?

— Но она работает!

Нора, удостоверившись, что мужчины, увлекшись спором, перестали обращать на нее внимание, решила не вмешиваться. Пока эти двое общаются, она вполне может посмотреть, что там вышло у биологов с опытными образцами из Грейгардена. И уже шагнула, было, вслед проносящемуся мимо лаборанту, как кто-то потянул ее за рукав. Нора обернулась, и сердце екнуло, а после понеслось бешеным галопом. Снизу вверх черными любопытными глазами на нее смотрел мальчик-синт.

— Мам, а почему тебя так долго не было? — доверчиво спросил он, а Нора почувствовала, как ослабли ноги.

— Пойдем-ка, присядем, — севшим голосом выдавила она из себя.

— Ага, — мальчик взял ее за руку и, как ни в чем не бывало, потянул к диванчику у стены.

— Шон? — строго спросил проходящий мимо ученый (ошарашенная Нора его даже не узнала), — а ты что здесь забыл?

— Я по очень важному делу, — бросил тот, не сбавляя шагу, — мне нужно срочно поговорить с мамой. Мы не станем путаться под ногами, честно-честно!

Нора, точно сомнамбула, медленно села на диван, не зная, как себя вести, что говорить — мысли разбежались, точно вспугнутые рад-олени, и в голове было звонко и пусто. Впрочем, мальчика это ничуть не смутило и он, пристроившись рядом, принялся болтать, словно совершенно обычный ребенок.

— Я услышал, как доктор Ли сказала, что ты вернулась. Думал, ты зайдешь, но потом понял, что у тебя наверняка много дел, и пошел искать сам. Квентин Филмор говорил, что иногда так делает, если его папа задерживается на работе. Только мистер Филмор тогда на него злится, но ты же не станешь, правда? Мне просто без тебя было очень скучно.

Нора сглотнула.

— А что, тебе не разрешают здесь находиться? — наконец, спросила она.

— Да нет, разрешают, если никому не мешаю. Доктор Холдрен иногда пускает меня посмотреть на обезьянок. Правда, он, кажется, испугался, когда я спросил, можно ли зайти в клетку, чтобы поиграть.

— Нет, Шон, полагаю, что нельзя. Гориллы — хищные и довольно агрессивные животные, они могут тебя поранить.

— Да я уж понял… — он поболтал ногами, а после поднял на нее глаза:

— Мам, а ты скучаешь по Отцу? Мне сказали, что он умер…

— Да, Шон… — Нора почувствовала, как в горле встал горячий комок и, обняв мальчика за плечи притянула к себе. — Я скучаю. Господи, как же сильно я по нему скучаю…

— Я тоже, — Шон вздохнул и, пошарив рукой в кармане белого комбинезончика, достал кассету. — Вот. Он недавно заходил ко мне. Велел, чтобы я передал тебе лично в руки, и что это будет наша маленькая тайна.

— Спасибо, милый, — Нора коснулась совсем по-человечески теплых пальцев, — я обязательно ее послушаю. А сейчас беги-ка к себе. Я, как освобожусь, обязательно еще зайду.

— Ага, — Шон кивнул, но подниматься не спешил, зачарованно разглядывая приближающегося к диванчику Хэнкока в компании Клейтона. Шепнул: — Мам, а это кто? Почему он… такой?

— Это гуль, милый. Таких людей наверху много, они такие же… как мы, только заболели от воздействия радиации. Тебе страшно?

— Не-а, — Шон помотал головой, — просто он… забавный.

— И кто это тут у нас? — весело спросил Джон, останавливаясь перед ними и окидывая Нору обеспокоенным взглядом. — Вот уж не думал, что встречу в этом заведении такого выдающегося молодого человека.

— А у нас тут много детей, — просветил Шон, — еще есть Квентин, Джулия, Элис, но она вредина. Ладно, мистер, я пойду. Приятно познакомиться. Приходите поиграть в шарады.

— Непременно, молодой человек, — Хэнкок проводил взглядом удаляющуюся фигурку и хмыкнул: — Однако.

— Я потом тебе объясню, — устало сказала Нора и поднялась, опершись о его протянутую руку.

— Доктор Холдрен, — она потерла пальцами лоб, сосредотачиваясь, — вы еще не думали отослать в Грейгарден кого-то из своих людей? Первая стадия эксперимента, насколько я поняла, прошла удачно. Но, полагаю, синты не обладают достаточной компетенцией, чтобы работать совместно с тамошними роботами. К тому же, вы могли бы напрямую испытать новое средство в полевых условиях.

— Да, пожалуй, — Клейтон задумался. — Можно отправить на поверхность кого-нибудь из лаборантов, не слишком нужного здесь… м-м, на данном этапе исследования.

— Сегодня… часов в пять, пожалуй, я хотела собрать совет директоров. Подберите к этому времени кандидатуру и продумайте, какие именно приборы и реактивы вам понадобятся.

— Сделаем, директор. А сейчас, если позволите…

— До вечера. Спасибо, Клейтон.

Нора украдкой усмехнулась — на лице главы отдела так и читалось желание поскорее нырнуть обратно в исследовательскую стихию.

— Естественный отбор в действии, а? — буркнул Хэнкок, закрывая за собой дверь отдела. — Отправить на поверхность того, кого не жалко — это так прагматично.

— Логика. — Нора вздохнула и пожала плечами. — Знаешь, Джон, по-моему, всё же пришло время наведаться к доктору Дину. Что-то я опять устала. Пойдешь со мной?

— И поглупела. Не иначе этим вызван твой дурацкий вопрос. Пошли, сестренка. Тем более, что выглядишь ты и в самом деле не очень.

— Ну, наконец-то, — проворчал доктор Фолькерт. — Я уж думал, не придете. Потрясающая безалаберность по отношению к своему здоровью. Более того, скажу, что это у вас семейное. Мой предыдущий пациент крайне редко прислушивался к рекомендациям, постоянно отвлекался на неотложные дела, и, смотрите, к чему это привело?

Он ворчал, а руки его, словно живя собственной жизнью, ловко порхали над столом, перебирали какие-то неизвестные Норе матово поблескивающие инструменты, пластиковые коробки, баночки с лекарствами...

— Простите, док, я больше так не буду, — по-детски повинилась она, входя в медицинский отсек. — Нам присесть?

— Э-э, нет, дорогуша, — Фолькерт нахмурился, — только вы. Тщательное обследование суеты не терпит, и посторонние только станут отвлекать и вас, и меня. Впрочем, после я могу осмотреть и вашего друга.

— Спасибо, но я прекрасно себя чувствую, — язвительно сказал Хэнкок и кивнул в сторону лифта: — Я тебя на скамеечке подожду. Кажется, где-то там была урна. Покурю, водичкой полюбуюсь.

— Хорошо, — Нора рассеянно кивнула. Разговор с мальчиком-синтом изрядно выбил ее из колеи, и она то и дело мысленно к нему возвращалась. В первую их встречу ребенок боялся ее до одури, и никакие уверения в том, что Нора является его матерью, на него не действовали. Сейчас же мальчик общался так, будто всю жизнь провел с ней рядом, и, кажется, Нора догадывалась, что же именно могло быть записано на кассете, лежавшей у нее в кармане.

Хэнкок удалился, и она, повинуясь распоряжениям доктора Дина, уселась на высокий табурет возле столика. Прохладные пальцы по-новой бережно ощупали лицо, оттянули веки. Доктор посветил ей в глаза каким-то прибором, а после принялся обрабатывать раны. Нора прикрыла веки и подумала о том, что и вопреки всем желаниям и планам Шон, даже мертвый, продолжает привязывать ее к Институту. Вот, кажется, и появилась еще одна тонкая ниточка...

Впрочем, надолго погрузиться в мысли Фолькерт ей не дал — принялся выпытывать, как часто у нее болит голова, как долго она провалялась без сознания, не было ли признаков амнезии, насколько стабилен ее женский цикл, подробности питания и прочие вещи, которые так любили выпытывать медики еще той, довоенной эпохи. Нора послушно ответила на все вопросы, и Дин проводил ее до одной из медицинских капсул, больше похожих на ложе какого-нибудь космического корабля — с закругленными панелями в изножии и изголовье, с пучками проводов, ведущих к приборам на стене. Мигали лампочки на пульте, что-то тихо гудело и попискивало, а Норе вдруг представилась другая капсула — в Убежище 111. Она обхватила себя за плечи, стараясь сдержать дрожь.

— Что с вами? — доктор Фолькерт подозрительно покосился на пациентку.

— Я… — Нора с трудом сглотнула, — долгое время провела в криостазисе.

— Знаю, — Дин успокаивающе улыбнулся: — Вам нечего бояться, директор. В ясном уме и твердой памяти вы нам нужнее. Хм… кажется, шутка вышла не очень.

— Я все понимаю, просто… это какой-то иррациональных страх.

Нора вздохнула, сняла легкие туфли-лодочки и улеглась на постель. Хрусткое белье легко пахло каким-то дезинфицирующим средством.

— Зато мы диагностировали еще и фобию, и это хорошо. Я включу ее в план вашего лечения. А сейчас постарайтесь успокоиться и лежите, по-возможности, неподвижно. Проведем сканирование внутренних органов.

Прозрачные полукруглые панели выехали из пазов на бортиках постели и с тихим шорохом сомкнулись над туловищем Норы. Она на мгновение вцепилась пальцами в простынь, а потом, глубоко вздохнув, расслабилась — в уши полилась успокаивающая фортепианная музыка. Кажется, это был Шопен. По стеклу поплыли полосы света, и Нора прикрыла глаза, а потом неожиданно задремала. Во всяком случае, когда панель снова зашелестела, Нора даже удивилась, не найдя вокруг обшарпанных стен Капитолия.

— Как самочувствие? — доктор Дин склонился над постелью.

— Хорошо, — она благодарно улыбнулась: — Спасибо за музыку. Надо будет почаще заходить к вам, чтобы выспаться.

— Учитывая дурную привычку болтаться по поверхности, директор, вам просто придется протоптать сюда дорожку. Хотя, на ближайшие год-два я бы на вашем месте привычку эту поменял.

— Что, все настолько плохо? — Нора нахмурилась.

— Ну, я бы не сказал, что плохо. Беременность — это, скорее, ответственность. Другое дело, входит ли она в ваши планы?

— Что? — Нора растерянно сморгнула.

— Видите ли, миссис Сартон, учитывая специфический образ жизни в Институте, в стандартный анализ при обследовании дам всегда входит тест на хорионический гонадотропин. У вас он оказался повышен. Сканирование подтвердило наличие эмбриона примерно трех недель развития. Сканирование раны в боку показало положительную динамику заживления. Сканирование головы поражения мозга не выявило.

— По… подождите, — наморщив лоб, Нора подняла руку, — вы уверены?

Фолькерт обиженно запыхтел:

— Я врач высшей квалификации. И аппаратура у нас, смею предположить, на сегодняшний день лучшая в Содружестве. Впрочем, если вы мне не доверяете, можете пройти обследование у какого-нибудь немытого шарлатана, там!

Он обличающе ткнул пальцем в потолок.

— Что вы, конечно, я вам доверяю, — Нора села и потерла виски. — Просто это так… неожиданно.

— Не вижу проблемы, если вы захотите избавиться от ребенка. Я бы не сказал, что у нас подобные операции проводятся часто, но по статистике не было ни одного случая…

— Нет-нет, — Нора испуганно посмотрела на Дина, — я не стану от него избавляться.

— Смелая женщина, — Фолькерт прищурился: — Вас не пугает, что ребенок может… м-м, унаследовать некоторые проблемы своего отца?

И выразительно посмотрел в сторону двери, через которую вышел Джон.

— Имеете в виду мэра Хэнкока? — Нора подняла брови. — Нет, отец не он. А вы разве не знаете, что гули стерильны?

Дин скривился:

— Мой врачебный опыт показывает, что в делах, касающихся деторождения, ни в чем нельзя быть стопроцентно уверенным.

— Ну, возможно. В любом случае, отец ребенка — обычный человек; насколько я знаю, вполне здоровый по современным меркам.

— Тем лучше, — Дин пощелкал какими-то тумблерами на стенной панели. — Пропишу вам витамины и подберу остальные препараты, учитывая состояние. Поскольку беременность у вас не первая, думаю, не имеет особого смысла говорить о питании, физическом и психологическом покое?

Нора тихо вздохнула. Покой ей, похоже, не светит от слова "совсем":

— Да, спасибо, я помню, каково это. И, доктор Фолькерт, у меня к вам большая просьба. Не распространяйтесь пока о моем состоянии. Хотя бы до тех пор, пока мы не закончим решать организационные вопросы по дальнейшему развитию Института.

— Миссис Сартон, я никогда не треплю языком о своих пациентах. Врачебная этика, знаете ли.

— Благодарю, — она тепло улыбнулась. — Если я вам больше не нужна…

— Настоятельно рекомендую пойти и как следует выспаться, мэм. План лечения и лекарства я занесу позже к вам в кабинет.

Задумчиво потирая лоб, Нора вышла из медицинского отсека. Хэнкок, увидев ее, поднялся с одной из скамеек, стоявших на площадке вокруг лифта.

— Что сказал доктор?

— Все хорошо.

— Ну и прекрасно. Куда пойдем? А то, если честно, мне очень хочется отстрелить голову вон тому работяге. — Хэнкок кивнул на синта первого поколения, старательно натирающего хромированные поручни перед газоном.

— Почему? — отстраненно удивилась Нора, все еще не способная толком сосредоточиться.

— Потому, что эта железка периодически гудит мне в ухо о том, что курить вредно, а здоровье и счастье неразрывно связаны. И еще что-то про чистое рабочее пространство и санитарные нормы. Никогда не думал, что синты такие зануды.

— Не синты, а те, кто их программировал, — Нора, не сдержавшись, фыркнула, а потом с благодарностью посмотрела на Хэнкока: — Спасибо, Джон.

— Всегда пожалуйста. А за что?

— Кажется, ты единственный, кто может сейчас помочь мне не съехать с катушек. Пошли.

И она, ухватив его под руку, потащила на лестницу, к жилым комнатам.

— И что это был за мальчишка? — поинтересовался Хэнкок, когда они вошли в директорский отсек. — Мне послышалось, или он действительно звал тебя мамой? Или это у тебя теперь звание такое?

— Нет. То есть, да. — Нора устало опустилась на диван. — Шона здесь все называли Отцом, так что, видимо, что-то вроде звания. Но мальчик…

Она достала из кармана голозапись, протянула Джону:

— Полагаю, тебе лучше самому услышать.

Хэнкок забрал кассету и пошел к терминалу. Минуту спустя раздалось легкое потрескивание, а потом знакомый голос поплыл по комнате. Шон, в общем-то, не сказал ничего, о чем Нора бы уже не догадалась. Он действительно внес в программу синта память о том, что тот является Нориным сыном, и просил ее не отворачиваться от мальчика. И в его обычно сдержанном голосе слышалось волнение. Может быть, он, как и его мать сейчас, думал, что какая-то часть его не умрет, и они, пусть и иллюзорно, но останутся вместе?

"Хорошо, милый, — мысленно сказала она, — я, как обычно, выполню твою просьбу, пусть ты снова и не спросил моего мнения. Вот только чуть-чуть приду в себя. Ох, Шон… ведь ты совсем немного не успел дожить до того, чтобы увидеть своего брата. Или сестру. Если, конечно, у меня всё получится..."

Она, прикрыв глаза, тяжело покачала головой. Мысли ворочались тоже тяжело. Нора понимала, что за последние часы все ее проблемы только размножились, но думать о них была сейчас не в силах.

— А он затейник, твой сынок, — усмехнулся Хэнкок, вынимая кассету.

— Джон, я пойду, прилягу, хорошо?

— Эй, — он нахмурился. — Ты как вообще?

— Доктор сказал, что просто нужно немного поспать. Он еще зайдет, принесет лекарства. Дождешься?

— Сестренка, ты забыла, что у меня на сегодня главная задача — охранять твоё драгоценное тело? Так что, естественно, дождусь. Буду сидеть у твоего порога, сжимая в руках мушкет, а в зубах нож. А иначе, боюсь, один воинственно настроенный синт мне что-нибудь оторвет по возвращению. И хорошо, если это будет голова.

Нора вспомнила, что утром, пока она собиралась, Хэнкок и Валентайн вполголоса о чем-то возбужденно переговаривались в соседней комнате, и почувствовала, как потеплело в груди.

— Спасибо, Джон. Я вас обоих обожаю.

— Иди, спи уже, птичка-невеличка.

Уплывая в сон под мягким чистым одеялом, Нора подумала, что, в конце концов, всё обязательно будет хорошо. Потому что, имея таких надежных друзей, даже хрупкая женщина может перевернуть любую историю.

Проснулась она от странных звуков — точно за стеной ворочали что-то тяжелое. Наскоро набросив халат, сунула в гостиную любопытный нос. Два синта-рабочих неуклюже волокли кровать, сшибая по пути стулья, а Элли Филмор сердито на них шипела. Хэнкок стоял возле панорамного окна и невозмутимо курил, наблюдая за действом.

— Прошу прощения, если моя работа доставляет вам неудобства, — пробубнил один из синтов, увидев на пороге Нору, а Элли расстроенно махнула на них рукой:

— Опять, похоже, настройки слетели. Извините, миссис Сартон, если разбудили.

Нора хмыкнула: — И часто с ними такое происходит?

— Время от времени. Видите ли, у них уже довольно давно не было подобной работы, так что, видимо, стандартные настройки пришли в конфликт с новыми командами.

— А, скажите, это вообще, сложно, настроить синта старого поколения?

— Не особо. Нужен лишь доступ к чипу и специальная программа.

— И у многих сотрудников есть такой доступ?

Элли пожала плечами:

— У тех, кто обладает соответствующей квалификацией и полномочиями. Робототехники, робоконтроль, кое-кто из наших инженеров… кстати, вот им я и дам поручение проверить эти модели.

Синты тем временем наконец пристроили у стены кровать и замерли болванчиками, дожидаясь распоряжений.

— А который час? — поинтересовалась Нора.

Элли бросила взгляд на тонкий браслет на запястье:

— Четверть пятого, пополудни.

— Миссис Филмор, в пять я буду ждать весь директорат в зале совещаний. Сможете посодействовать?

— Безусловно, — Элли кивнула.

Нора махнула рукой Хэнкоку, тот, затушив сигарету, отлепился от окна, и они вышли в коридор.

— То есть, как я понял, — вполголоса сказал Джон, когда они удалились на приличное расстояние, — чуть не каждый второй здесь может добраться до черепушек этих железяк?

— Ну, не каждый второй, конечно, но ты прав. Возможностей у потенциального убийцы было предостаточно. Ладно, пока все спокойно — и хорошо. Будем решать проблемы по мере их поступления.

Они спустились в столовую и, несмотря на кислый вид Хэнкока, Нора все же поставила перед ним упаковку с питательной пастой:

— Держи, другого здесь все равно не найдешь. Дома отъешься.

— Угу. Я понял, почему сбегают здешние синты. Но меня удивляет, что люди еще держатся. Кстати…

Хэнкок сунул руку в карман халата и вытащил темный пузырек:

— Это тебе.

— Джон! — возмутилась Нора, — ты не мог бы отказаться от своих пагубных пристрастий, пока мы здесь?

Хэнкок вздохнул:

— Сестренка, это от дока. Передал, что нужно пить два раза в день.

— О… прости.

Она забрала лекарство и, смутившись, уткнулась в свою тарелку под ехидный смешок Джона. Еда, к слову, была действительно пакостной — вязкой и почти безвкусной.

В комнату для совещаний они явились первыми. Джон с интересом огляделся и заявил, что кабинет мэра в Старом Капитолии, конечно, не такой чистый, но атмосфера там куда раскрепощеннее. Нора как наяву представила кофейный столик, заставленный чашками, пустыми бутылками, грязными пепельницами и упаковками из-под препаратов и тихо фыркнула:

— Кстати, кое-кто вроде бы обещал создать Совет при Добрососедстве.

— Я над этим работаю, — важно заявил Хэнкок, усаживаясь в кресло по правую руку от директорского.

— Как бы там ни было, Джон, — посерьезнела она, — тебе сегодня придется единолично решать за весь городок, на какие уступки мы пойдем друг другу.

— Я знаю, — он подмигнул и с интересом воззрился на входящих в дверь глав отделов, — но торопиться не собираюсь.

Нора поймала себя на том, что тоже непроизвольно стала всматриваться в лицо доктора Айо. Тот, впрочем, если и заметил, виду не подал — невозмутимо кивнул и уселся рядом с биологом. А вот глава робототехников, светловолосый Алан Бинэ, явно чувствовал себя не в своей тарелке. Замешкался на пороге, суетливо пропуская вперед дам, а потом пристроился на краешке стула в самом конце стола и принялся нервно крутить в пальцах карандаш. Нора подумала, что стоит его поддержать, ведь, как она поняла, раньше Бинэ не допускали до совета из-за склонности видеть синтов не просто машинами. А, значит, в его лице она могла получить преданного союзника.

— Добрый вечер, — поздоровалась Нора, когда все расселись, — очень рада видеть всех в добром здравии и рабочем настроении. И прошу прощения за то, что задержалась на поверхности. Не по своей воле, но тем не менее.

— А что произошло? — Джастин Айо окинул ее цепким взглядом. — Миссис Филмор сказала, что вы пострадали.

— Ничего из ряда вон выходящего. Нападение рейдеров.

Глава робоконтроля равнодушно кивнул и придвинул к себе планшет с бумагой для заметок.

Нора бросила короткий взгляд на Джона и заметила, насколько пристально тот разглядывает Айо.

— Для начала хочу поприветствовать на совете доктора Бинэ, — Нора кивнула нервно улыбнувшемуся Алану, — и отныне рассчитываю, что директорат всегда будет представлен отделом робототехники. Сейчас нам крайне важно слышать всех и работать сообща. Во-вторых, я официально назначаю своим заместителем миссис Элли Филмор и хочу предоставить ей руководство всеми вопросами, касающимися технической части работы Института.

— Благодарю за доверие, директор. Коллеги, — Элли с достоинством кивнула и, как показалось Норе, с трудом сдержала довольную улыбку.

— Ну и, наконец, разрешите еще раз представить всем нашего гостя: Джона Хэнкока, мэра Добрососедства, любезно пошедшего нам навстречу и согласившегося на первые официальные переговоры между Институтом и поверхностью.

— Будь на мне сейчас шляпа, я ее непременно бы снял, — Хэнкок приложил два пальца ко лбу и расплылся в жутковатой ухмылке. Доктор Ли тихо вздохнула.

— И о чем же будут переговоры? — поинтересовался Джастин.

— О взаимной выгоде, полагаю, — вкрадчиво ответил Джон. — Ну, конкретно с вашим бюро мы могли бы договориться о… скажем так, ненападении. Мы не трогаем синтов в Финансовом квартале, вы не трогаете наших парней. И не лезете в город с этими вашими подсадными утками.

— Интересно, как мы отличим ваших парней от тех же рейдеров?

— Они не станут нападать первыми, — Хэнкок снова осклабился. — Впрочем, для удобства мы можем носить какие-то опознавательные знаки. Например, нашивки на рукавах. Мы подумаем.

— Этого мало. — Айо качнул головой. — Вот если бы вы могли гарантировать синтам-собирателям безопасность и от рейдеров тоже. А так — какая нам разница, от кого отбиваться?

— Боюсь, влияние на рейдеров вне компетенции нашего гостя, — вмешалась Нора. — Но, думаю, если бы вы объединили усилия и вместе зачистили квартал от бандитов, это было бы намного эффективнее, чем бороться по одиночке.

— Разумно, — кивнул Джон.

— И еще, господин мэр, я предлагаю подумать, какой бы конкретной помощи жители городка хотели от Института. С аналогичной просьбой я обращаюсь и к директорату. Определиться, в каком сотрудничестве заинтересован каждый из отделов.

— А я уже сейчас скажу, что нам будет интересно, как здешние ученые работают с энергией. — Хэнкок откинулся к спинке кресла и скрестил руки на груди. Бросил взгляд на Элли:

— И было бы замечательно, если в следующий раз мы встретимся в Старом Капитолии. Уверен, когда Совет Добрососедства увидит, к примеру, такую милую даму, как миссис Филмор, ему будет куда проще принять мысль о сотрудничестве.

— Мы тоже подумаем, — Нора коротко улыбнулась, — и, как только все будут готовы, назначим повторную встречу. Кстати, о выходе на поверхность. Доктор Айо, полагаю, может подтвердить, что в Грейгардене сейчас безопасно, и мы могли бы выслать туда ученого из отдела бионаук?

— Если вы подождете, директор, то буквально с минуты на минуту мне должны доставить очередной отчет из сада, и я мог бы обрисовать вам полную картину.

— А что, вернулся ваш охотник?

— Да, он как раз сбрасывал данные на терминал, когда я отправлялся сюда.

— Замечательно, — Нора удовлетворенно кивнула. — Миссис Филмор, свяжитесь, пожалуйста, с бюро робоконтроля и пригласите на совет охотника X8-74.

— Что? — черные глаза Джастина, кажется, еще больше потемнели, — я не ослышался? Вы собираетесь притащить сюда синта?

— А почему нет? Вы же доверяете ему доставлять информацию об эксперименте, почему же мы не можем услышать доклад из первых уст?

— Но… — доктор Айо возмущенно дернул головой, — есть же традиции, корпоративная этика, в конце концов.

— Я не вижу ничего неэтичного в том, чтобы выслушать одного из тех, на кого Институт делает ставку как на будущее человечества.

Айо с досадой вскинул ладони и с недовольным видом уставился в свои записи. А Нора вдруг поймала на себе заинтересованный и благодарный взгляд Алана Бинэ и подумала, что обретение ею еще одного союзника много времени, похоже, не займет.

Элли поднялась и пошла к аппарату внутренней связи, а Нора тем временем обратилась к биологу:

— Доктор Холдрен, вы уже решили, кого именно пошлете в Грейгарден?

— Да, мы подумали, что Брендан Фолькерт мог бы блестяще с этим справиться.

Нора хмыкнула — сын доктора Дина неоднократно жаловался, что в отделе его ни во грош не ставят. Возможно, работа на поверхности — это именно то, что у него получится? Нужно будет попросить Маккриди поддержать юношу и помочь почувствовать себя значимым. Хотя, кого она обманывает — Эр-Джей меньше всего годится в няньки великовозрастным ботаникам. Она тихо вздохнула и попыталась сосредоточиться на том, как Клейтон снова принялся петь дифирамбы переработанному отделом комплексу Х-111.

— Я полностью с вами согласна, что препарат стоит опробовать и на поверхности, — в конце концов кивнула она. — Думаю, недостатка в животном белке там не будет. Главное, чтобы справился ваш лаборант.

— Он справится. Но мы должны быть уверены, что ему ничего не угрожает.

— Но Брендан ведь в любой момент может телепортироваться в Институт, — Нора пожала плечами, — к тому же, я оставлю там своего помощника, ну и мы можем подключить дополнительную оборону сада, если вас смущает качество охраны.

— Нет-нет, — доктор Холдрен бросил быстрый взгляд на главу робоконтроля, — не смущает.

— Вот и хорошо. А еще я считаю, что нам не помешает еще больше расширить связи в Содружестве. Мы ведь в силах значительно облегчить Институту добычу нужных материалов. Собирательство — это, конечно, хорошо, но можно попробовать привлечь к делу торговцев. Закупать у них готовые партии металла, древесины и прочих вещей, необходимых нам для строительства и ремонта.

— Вряд ли наши финансы... — с сомнением покачала головой Мэдисон, но тут в дверь бесшумно вошел охотник и с невозмутимым видом замер на пороге.

— Обсудим позже, — бросила Нора и приглашающе кивнула синту:

— Садитесь, X8-74.

Тот кинул удивленный взгляд на главу робоконтроля, но Джастин все так же угрюмо пялился в свои записи, и Эйтони уселся.

— Рассказывайте, как продвигается работа, — попросила Нора. — Я пока только со слов коллег знаю про обстановку в саду, и, как поняла, эксцессов там не случалось?

— Если не считать нападения супермутантов два дня назад, — сдержанно ответил охотник.

— И, что? — она обеспокоенно вскинула брови, — надеюсь, никто не пострадал?

— Никто, кроме одного из патрульных. Но его уже чинят инженеры, и, полагаю, он вскоре приступит к своим обязанностям.

— Отлично. — Поняв, что Маккриди ничего не угрожает, Нора расслабилась и попросила:

— Расскажите подробнее о нападении.

— Шестеро особей мужского пола, — начал равнодушно перечислять синт, — две бойцовые гончие. Четверых мы сняли еще на подходе, еще двое и псы смогли прорваться в ворота, но их атаковали роботы-помощники, и супермутанты были уничтожены, так и не продвинувшись вглубь сада. Управляющая распорядилась использовать трупы в качестве удобрения. Так что самая трудная работа была после нападения.

Нора кашлянула, прогоняя подступившую к горлу тошноту и порадовалась, что ей не довелось присутствовать при всплеске хозяйственной деятельности Уайт. И, кажется, Нора теперь десять раз подумает, прежде, чем совать нос в мешки с удобрением в Грейгардене.

— А местные жители? Они как-то проявляли себя?

— Два раза были замечены торговые караваны, три раза патруль минитменов, и однажды — несколько свернувших в сторону сада гражданских. Последние сразу же сменили маршрут, как только увидели наших охранников, так что, возможно, это были бандиты, благоразумно решившие не связываться с Институтом.

— Вот и отлично. Благодарю вас за отличную работу, Эйтони.

Синт медленно кивнул, а доктор Айо снова вскинул голову:

— Что еще? Как вы его назвали?

— Эйтони. От цифры "эйт".

— У всех наших охотников есть официальные серийные номера, директор, — протянул ледяным тоном Айо, — прошу это запомнить.

— Об этом, доктор, я помню, — Нора вызывающе уставилась в злые глаза Джастина. — Но, видите ли, у меня очень плохая память на цифры. Так что, я уж как-нибудь сама решу, как буду именовать наших… подопечных.

Джастин скрипнул зубами, а Нора опять обратилась к охотнику:

— Эйтони, не спешите уходить. Учитывая ваши успехи, я бы хотела поручить вам кое-что еще.

Синт кивнул, и ей на миг показалось, что он сдерживается, чтобы не усмехнуться.

— Предлагаю вернуться к нашим торговцам, — продолжила Нора. — Как справедливо заметила доктор Ли, вряд ли нам будет выгодно покупать материалы по обычной цене. Но сейчас как раз есть одно поселение, которое осталось без солидной поддержки, потому что Подземка, как вы знаете, ушла со сцены. И, на наше счастье, это Банкер Хилл — место, где пересекаются все торговые пути. Собственно говоря, я потому и настаиваю на продолжении эксперимента по сотрудничеству, потому что боюсь, что такой лакомый кусок может вот-вот уплыть из-под нашего носа.

— Простите, что перебиваю, — усмехнулся молчащий до сих пор Хэнкок, — но банды рейдеров вряд ли все это время сидели и ждали, пока вы спохватитесь. Если уж совсем откровенно, то я даже в курсе, сколько группировок претендует крышевать Банкер-Хилл.

— Но они пока не разделили влияние? — Нора испытующе покосилась на соседа.

— Две банды вроде бы на стадии переговоров между собой, мелкие уже отвалились.

Нора усмехнулась. Теперь она поняла, куда запропастился Хэнкок после того, как покинул Сэнкчуари. Судя по всему, он тоже попробовал подсуетиться и завернул в поселение, разведать обстановку.

— Значит, самое время и нам обратиться с предложением к Кесслер, главе тамошних торговцев, — сказала она. — Мы вполне можем обеспечить им защиту от рейдеров, а они нам поставлять с хорошей скидкой строительные материалы.

— То есть, предложить более надежную крышу на более выгодных условиях, — Хэнкок ухмыльнулся.

— Ну, в общем, да, — Нора пожала плечами.

— Ага. Кстати, я совершенно случайно знаю, где засели главари банд, которые могут доставить вам ненужные проблемы. И с некоторыми из них у моих ребят имеются, скажем так… непримиримые разногласия.

— И чего вы хотите за содействие? — Нора прищурилась.

— Сущую безделицу. Расширение рынка кое-каких мм… медицинских препаратов через торговцев Банкер-Хилла.

— Тогда еще добавите пару человек в охрану! — Нора почувствовала, что ее захватывает какой-то рыночный азарт и мысленно хихикнула. — У нас тоже ресурсы не безграничны.

— Без проблем, — Хэнкок пожал плечами.

— А еще, — Нора обвела глазами коллег, — мне бы хотелось, чтобы этот шаг не просто принес Институту материальную выгоду, но и представлял научный интерес. Я хочу напрямую свести жителей поверхности и наших андроидов. И, полагаю, что для начала лучше всего на эту роль подойдет Эйтони. Ведь он уже имеет опыт взаимодействия с одним из представителей Содружества. Я имею в виду мистера Маккриди. Как, кстати, у вас не было сложностей при общении? — она повернулась к охотнику.

— При всем уважении, директор, — ответил синт, — для меня самым сложным было не умереть со скуки, пока ваш представитель первые два дня совершенно по-глупому пытался вывести меня из себя. Но потом он понял, что не получится, и наши отношения стали исключительно деловыми.

Нора кашлянула и мысленно пообещала себе прибить Эр-Джея при первой же встрече. В глазах синта промелькнуло веселье — теперь она была в этом уверена.

— У вас хорошая выдержка. Что еще больше склоняет меня к решению отправить вас в Банкер-Хилл.

— Я всего лишь выполнял приказ, мэм. — Эйтони вежливо кивнул.

Нора перевела вопросительный взгляд на ученых:

— Есть возражения?

— Да полно! — вскинулся доктор Айо. — С чего вы вообще взяли, что охотники, разработанные для конкретной деятельности, обученные конкретной деятельности, смогут вдруг волшебным образом деятельность эту поменять? Только потому, что вам, директор, этого захотелось?

— Возражаю, — неожиданно подал взволнованный голос робототехник. — Любой человекоподобный синт разработан с широким набором функций, и это значит, что он вполне способен перестроиться. Может быть, стоит только несколько шире посмотреть на ситуацию и дать ему возможность это сделать?

— Бинэ, вы идиот!

— Попрошу держать себя в руках, — Нора нахмурилась. — Значит, если у нас нет единого мнения, будем голосовать. Полагаю, что спорить о том, что Институту нужны ресурсы, не станет никто? Тогда голосуем за то, чтобы продолжить социальный эксперимент. Кто “за”?

Алан Бинэ первым вскинул руку, Нора, ободряюще ему кивнула и тоже проголосовала. Клейтон, помедлив, присоединился к ним. Элли кашлянула:

— Я буду “за”, но с тем условием, что мы тщательно обговорим подробности и выберем наилучшую тактику.

— Несомненно, — успокоила ее Нора, и миссис Филмор присоединилась к проголосовавшим.

Против предложения ожидаемо оказался Джастин Айо, а осторожная Мэдисон, больше не проронившая ни слова и только быстро строчившая что-то в блокнот, от голосования воздержалась.

— Принято, — подвела итог Нора и улыбнулась. — Полагаю, после того, как Эйтони встретит нашего биолога и передаст его на попечение мистеру Маккриди, мы можем готовить его к отправке в Банкер-Хилл. Кажется, это все, что на сегодня я собиралась вам сказать. Миссис Филмор, возможно, вам тоже есть о чем посоветоваться с коллегами?

— Нет, директор, буквально позавчера мы собирались по поводу работы структур Института, и у нас все идет по плану. Более того, мощность реактора даже позволила нам немного выйти за пределы по снабжению отделов энергией, и это, в свою очередь, ускорило строительство нового жилого сектора.

— Благодарю всех за отличную работу! Я искренне верю, что за нами будущее, господа.

Главы отделов не спеша принялись расходиться, а Нора устало откинулась к спинке кресла. Напряжение схлынуло, и в голове стало воздушно, как после бокала хорошего вина. Она покосилась на Хэнкока, облегченно ему улыбнулась, а потом вспомнила, что собиралась написать Эр-Джею.

— Эйтони, — окликнула Нора подходящего к двери охотника, — подождите меня в коридоре, нам нужно перекинуться парой слов по личному делу.

И тут же поймала еще один пронзительный взгляд главы робоконтроля и непроизвольно поежилась.

— Сестренка, не хочу тебя расстраивать, — негромко сказал ей на ухо Хэнкок, — но этот робокоп тебя не слишком-то любит.

— Знаю, Джон, — вздохнула она. — Я это знаю уже с того момента, как вообще впервые его увидела.

— Почему ты все же думаешь, что это не он?

Хэнкок, запрокинув голову, выпустил струйку сизого табачного дыма в потолок:

— Этот усатый радтаракан косился на тебя так, будто готов придушить.

— Ну, смотри...

Нора покрутила в пальцах сигарету и с сожалением отложила. Пожалуй, в мире, насквозь пропитанном радиацией, было довольно глупо пытаться вести здоровый образ жизни, но хорошая девочка из прошлого внезапно снова вылезла на свет.

— Допустим, собрался бы он меня устранить. У него в бюро с десяток действующих охотников, которых и от людей-то не отличишь. И осечки, какая случилась с тем синтом, с ними бы не произошло. То есть — я была бы гарантированно мертва, а предполагаемые свидетели видели лишь, что в меня стреляет какой-то человек.

— А, может, он маньяк? — Джон скривился. — Маньяк, которому непременно нужно было продемонстрировать власть Института?

— А еще то, что в нем нет согласия настолько, что организация устраняет своих же? — Нора скептически подняла брови.

— Ты судишь с позиции разумного человека. А этот ваш Айо — натуральный деструкт.

— Все может быть, — она пожала плечами. — Я в любом случае не сбрасываю его со счетов. Но что мы пока можем сделать? Заявиться в бюро робоконтроля и выложить Джастину, что все знаем о его коварных планах?

Нора поднялась с дивана и подошла к окну; уперлась лбом в прохладное стекло. Там, внизу, курчавились кроны деревьев, а светящаяся стрела лифта, так похожая на пронзающую пространство цепочку ДНК, неожиданно напомнила ей неоновую атмосферу модных довоенных баров. Хэнкок за ее спиной протяжно зевнул.

— К тому же, тот, кто прислал убийцу, точно знал, куда именно его высылать. И синт либо следил за мной с самого Грейгардена, что мне кажется весьма сомнительным, либо ниточки все же ведут к Подземке и доктору Амари, и это выглядит куда более вероятным. В любом случае, — Нора вздохнула, — нам пока не остается ничего более разумного, чем выжидать. Надеюсь, что Ник все же принесет из Акадии какую-то информацию.

— А что ты вообще собираешься делать дальше, помимо того, что "выжидать"? — Джон потянулся к пепельнице и затушил сигарету.

— Обговорю завтра с Элли, Джастином и Бинэ подробности отправки охотника в Банкер-Хилл. Полагаю, ближе к вечеру наш биолог уже вполне освоится в Грейгардене, так что можно будет отправлять Эйтони на новое место. Мы составим официальное предложение главе поселения. Джон…

Она обернулась и вздохнула:

— Я понимаю, что, слишком много взваливаю на тебя. Но не мог бы ты присоединиться к нашему посланцу? Может, не так явно, но быть где-нибудь поблизости. Подстраховать. Я бы и сама пошла, но, мне кажется, пора немного отпустить вожжи и посмотреть, что из этого получится.

— Ну я же обещал вам парочку своих охранников, — пожал плечами Хэнкок, — к тому же, говоря откровенно, мне было бы только на руку присутствовать при… хм, дележе шкуры Яо-гая.

— Спасибо, Джон. И, знаешь, — Нора усмехнулась, — я даже готова не заметить, если вы выторгуете для себя нечто помимо э-э… расширения рынка медикаментов. Только не зарывайтесь особо, ладно?

— В общем, я так и думал, что мы сговоримся. Обещаю, что губу сильно раскатывать не стану и не сделаю ничего такого, чтобы перейти дорогу этим твоим занудам. Хотя… миссис Филмор ничего так. Миленькая.

— Джон! — Нора хихикнула, — Элли, между прочим, замужняя дама и почтенная мать семейства.

— Да ладно, я пошутил, — Хэнкок с довольным видом откинулся к спинке дивана и снова зевнул.

— Слушай, сестренка, если я тебе больше не нужен, то пойду, пожалуй, лягу. День был суматошный, к тому же, если ты не заметила, я вообще ничем не закидывался с самого утра.

— Заметила. И очень ценю это, Джон. Конечно, иди ложись. Я посижу еще немного — днем отоспалась.

— Если что — кричи, не стесняйся.

Джон медленно поднялся и побрел к белоснежной ширме, которую Элли все же установила возле его постели. Когда он улегся, Нора, выключив освещение, забралась с ногами на диванчик и снова уставилась за окно. Наконец-то ей выдалась возможность остаться одной, спокойно подумать надо всем, что произошло минувшим днем и решить, как быть дальше.

"Ну надо же, — снова всплыла удивленная и очень теплая мысль, — у меня будет ребенок…"

Нора положила руку на пока еще плоский живот и медленно провела по нему ладонью. Впрочем, ничего в этом не было удивительного — она все же была молодая и здоровая женщина, а противозачаточных пилюль в ассортименте знакомых торговцев не наблюдалось. Забавно, но ей отчего-то ни разу не приходило в голову опасение, что она вдруг может понести. В том, довоенном мире, проблема сглаживалась тем, что Нора еще не до конца отказалась от грудного вскармливания. А после криозаморозки и всех последующих стрессов все ее женские "дела" так и не восстановились. Всяко, как она полагала до сегодняшнего дня.

А еще ее почему-то совершенно не пугали возможные сложности; Нора была уверена, что обязательно выносит этого ребенка, несмотря ни на радиацию, ни на образ жизни, вовсе не подходящий беременной женщине. Уж если она его не потеряла, попав в передрягу у стен Добрососедства, дальше все обязательно должно быть хорошо.

— Мой героический малыш, — шепнула Нора, поглаживая живот, а потом внезапно осознала, что постоянно называет его не "наш", а "мой". И это осознание привело ее в еще большую растерянность.

Она повозилась на диване, устраиваясь удобнее. Прижалась щекой к прохладной кожаной спинке и вспомнила, как наскоро набросала Маккриди записку. Написала, что соскучилась, извинилась за долгое отсутствие, посетовала на навалившиеся дела. И ни словом не упомянула о том, что хорошо бы им встретиться и поговорить на одну очень важную тему. Она понимала, что говорить придется, но пока молчала. И волновалась вовсе не от того, что нынешнее положение в корне меняло то, что происходило между ними, и что Бобби, возможно, будет не готов к подобному повороту. Куда больше смущало Нору, что она сама не знала, готова ли была к тому, чтобы их отношения перешли на иной уровень.

— Я подумаю об этом завтра, — процитировала она одну из старых довоенных книжек и, поднявшись с дивана, решила, было, пойти спать. А потом вдруг поняла, что не сделала еще одну очень важную вещь.

Нора бросила взгляд на светящийся циферблат часов: было поздно, но ведь главные двери институтских подразделений не закрывались даже ночью. Пользуясь отсутствием ученых, синты приводили помещения в порядок — что-то чистили, что-то чинили. В любом случае, Нора, как директор Института, могла пройти в его помещения в любое время суток.

Она осторожно пробралась мимо ширмы, из-за которой доносилось размеренное дыхание Хэнкока и выскользнула в коридор. Институт спал, и Норе внезапно показался очень уютным и центральный зал с приглушенным освещением, и отчетливо доносящееся в тишине журчание воды под прозрачным полом, и тихие шаги патрульных-андроидов.

"Неужели я действительно стала привыкать к своему новому дому?" — спросила она себя, проходя сквозь шуршащие двери отдела высших систем. Синт-охранник уже раскрыл рот, чтобы что-то ей сказать, но Нора приложила палец к губам и, понимая, что выглядит и поступает глупо, все же улыбнулась машине. Уж очень лицо этой модели, исчерченное тенями в полумраке, напомнило ей Ника. И Нора вдруг подумала, что страшно по нему соскучилась. Ей показалось, что Ник был сейчас единственным, кому бы она без всяких сомнений рассказала обо всём, что творится у нее на душе. И он бы точно понял. Нора снова улыбнулась, на этот раз растерянно и, показав жестом синту вернуться к прерванной работе, прошла мимо кабинета Мэдисон. Завернула в небольшой закуток за стеклянной перегородкой. Остановилась на пороге.

Мальчик спал, свернувшись калачиком и прижимая к груди скомканное одеяло. Нора беглым взглядом окинула комнатку и, не увидев ни одной игрушки, тихо вздохнула. Пожалуй, стоит принести ему с поверхности плюшевого медведя — из тех, что были очень популярны до войны и до сих пор иногда попадались в разрушенных супермаркетах. Или, может, куклу игрушечного инопланетянина? Они тоже были мягкими и уютными.

Она сделала шаг вперед и остановилась над спящим синтом. Его длинные ресницы в тусклом свете ночника кидали тени на щеки, а между черных бровей залегла горестная морщинка. Норе впервые довелось подробно рассмотреть эту модель и она почувствовала, как защемило сердце. Разглядывая мальчика, Нора с жадностью узнавала в его лице и черты Нейта, и свои собственные, и что-то такое, принадлежавшее только ему самому. Удивительно, как может меняться с возрастом человеческая внешность: младенцем Шон был копией своего отца, а к концу жизни стал очень похожим на Нору. Этот же мальчик был другой… но это тоже был их мальчик…

Она протянула руку, осторожно отвела с его лба рассыпавшиеся волосы. Синт пошевелился, ресницы дрогнули, и, спустя мгновение, он сонно уставился на Нору.

— Прости, я не хотела тебя будить, — повинилась она. А мальчик, резко сев в постели, шмыгнул носом и вдруг ткнулся лицом ей в живот:

— Ты пришла…

Нора почувствовала, как пальцы синта вцепились ей в халат, и в этот момент в ней словно прорвалась плотина. В горле стало горячо, сердце понеслось, как бешеное, и она резко села рядом с мальчиком. Крепко обняла и прижала к себе:

— Ну что ты, Шон? Не плачь, мама с тобой.

А потом почувствовала, что и ее щекам стало вдруг щекотно.

— Угу… — отозвался он, не поднимая головы, — мам, мне иногда становится очень страшно. И кажется, что ты не вернешься.

— Я вернусь. Обязательно. — Нора поняла, что говорит чистую правду. Она наклонилась и коснулась губами мягких волос, легко пахнувших мылом. — Я никогда тебя не оставлю, милый. И всегда буду защищать.

Они еще долго сидели в обнимку на жесткой кровати Шона. Мальчик, немного успокоившись, принялся засыпать ее вопросами, а она — рассказывать всяческие истории, из тех, что однажды уже рассказывала детям в школьном классе Убежища 81. По большей части выдуманные и непременно со счастливым концом. И тусклое серебристое ночное освещение красило их лица в тон, похожий на тот, что дает луна. Наконец, увидев, что Шон снова принялся клевать носом, Нора уложила его и всё сидела рядом, поглаживая по голове. А когда он уснул, нежно поцеловала в щеку и почувствовала себя умиротворенной.

Когда Нора, наконец, вернулась в кабинет, то на пороге чуть не влетела в грудь Хэнкоку. Джон был возбужден, зол и шипел на нее сквозь зубы, не выбирая выражений. Похоже, еще немного, и он бы поднял на ноги весь Институт: искать похищенного директора.

— Какого хрена? — полыхал Хэнкок. — Мы договариваемся быть осторожными, и вдруг ты сваливаешь куда-то посреди ночи! Ты что, специально дожидалась, пока я усну?

— Прости, Джон, — улыбнулась она. Даже его раздражение не смогло сейчас вырвать Нору из сошедшего на нее спокойствия. — Это не специально. Я… ходила к мальчику. К сыну.

Хэнкок запнулся на полуслове, так и не договорив какое-то особо витиеватое ругательство.

— Сыну? Ты это серьезно?

— Да, — Нора кивнула и, отодвинув его в сторону, прошла в кабинет. — Я решила, что не имеет значения, что этот ребенок создан в здешних лабораториях. Он живой, понимаешь. И ему очень нужна мама.

— Да-а, похоже, твоя контузия даром все же не прошла, — недовольно буркнул Хэнкок. — Впрочем, твои личные дела — не мои дела.

— Не твои, — Нора согласно кивнула и прошла вглубь жилого отсека, стаскивая на ходу халат. Бросила его на спинку кровати.

— Ага. — Джон задумчиво посмотрел ей в спину. — Надеюсь, больше ты до утра никуда не денешься, и я могу пойти спокойно досыпать?

— Обещаю. — Нора зевнула и, нырнув под прохладное одеяло, натянула его до подбородка. — Извини. Я не нарочно.

Хэнкок горестно вздохнул и молча отправился восвояси. А Нора, прежде, чем заснуть с мечтательным выражением на лице, подумала, что ни за что не станет убирать из директорского кабинета кровать, когда Хэнкок покинет Институт. Потому что не дело ютиться маленькому мальчику на задворках отдела высших систем, когда его место рядом с матерью.

В Финансовый квартал Нора с Джоном попали только ближе к полудню следующего дня. Пока решили все организационные вопросы, пока собрались; потом Нора захотела непременно проститься с Шоном. Тот встретил ее несказанно довольным от того, что о нем не забыли. Они немного посидели рядышком, обнявшись и ловя недоуменные взгляды доктора Ли, то и дело выглядывавшей из своего кабинета. А потом Шон и вовсе пришел в восторг, когда Нора пообещала принести ему с поверхности кое-что интересное.

Хэнкок больше не злился; терпеливо дожидался, очевидно решив не обращать внимания на новые причуды напарницы. И даже, когда они подошли ко входу в Добрососедство, галантно предложил пересидеть в Капитолии его отлучку.

— Спасибо, Джон, — улыбнулась Нора, стаскивая с его худого запястья телепортационный браслет, — ты и так очень много для меня сделал.

— Ну, давай тогда хоть сопровождающего дам, — не сдавался тот. — До Грейгардена, полагаю?

— Нет, — Нора качнула головой. — У меня дела в Сэнкчуари. Но ты не волнуйся, я прыгну назад к телепорту, а потом уже туда.

— И как ты только не боишься лишний раз пользоваться этой хренью? — Хэнкок скривился, — меня вот до сих пор штормит.

— Привыкла, наверное.

На краешке сознания всколыхнулась тревога, а не опасна ли телепортация для будущего ребенка, но Нора тут же ее отогнала. Охотники по нескольку раз в неделю пользуются переносом, и ничего с ними не случается. А ведь их организм идентичен человеческому. Ну, почти…

Она дернула плечом — что толку тревожиться, если всё равно ничего не изменишь.

— О чем задумалась? — Джон испытующе смотрел на подругу.

— Слушай, — поспешно перевела она разговор, — если вдруг вернется Ник, отправьте его ко мне, хорошо?

— Не вопрос. Да, кста-ати…

Хэнкок жестом фокусника вытащил из-за пазухи алого камзола тонкую пробирку с желтоватом порошком на донышке:

— Пока ты собиралась, я наведался к этому твоему биологу. Он мужик, конечно, с придурью, но толковый. Сумел за утро сделать пробную дозу этой Валентайновой хрени. Отдашь сама тогда, я толком не знаю, когда вернусь из Банкер-Хилла.

— Спасибо. — Нора взяла в руки препарат, придирчиво оглядела целостность пробки и спрятала во внутренний карман.

— Ну, бывай! — Хэнкок отсалютовал ей и поспешно направился к городку, Нора же снова прыгнула к институтскому телепорту.

На площадке, запертой среди железных стен, на этот раз было безлюдно. Поправив на плече рюкзак, Нора склонилась над широким пультом компьютера и задумалась. А ведь Хэнкок прав. Самым правильным и логичным решением будет отправиться сейчас в Грейгарден. Там она будет под защитой, там она сможет воочию наблюдать вторую фазу эксперимента. Там, в конце концов, она сможет объявить Эр-Джею ошеломляющую новость, и это будет честно. И вместе они решат, как быть дальше, в конце концов, Маккриди надежный друг и близкий человек. Она даже как наяву представила, как округлятся его светлые глаза, когда он узнает о том, что снова станет папочкой, и смешливо фыркнула. Да ради одного такого зрелища ей стоило отправиться в сад. Она опустила руки на клавиши и уже начала вводить координаты, но вдруг подумала, что Ник, возможно, будет искать ее дома. И, пожалуй, будет нечестным устраивать ему квест по всему Содружеству. К тому же, она так и не отдала ему дробовик...

А потом Нора вздохнула и честно призналась себе, что просто пока не готова к разговору с Бобби. Слишком мало времени прошло для того, чтобы можно было разобраться в собственных чувствах и желаниях. Да и в целом идиллическая картинка со счастливыми родителями, которую она придумала вот только что, вряд ли соответствует действительности. Потому что где-то там есть Дункан. Потому что теперь у нее самой есть Шон.

И она решительно открыла канал радиосвязи, по которому институтская станция транслировала классическую музыку по всему Содружеству, попутно используя ее волны для телепортации. Покрутила настройки, прошлась по доступным радиочастотам и, найдя канал Кэндзи Накано — рыбака, у которого Ник наверняка брал лодку, чтобы отправиться на Фар-Харбор — продублировала сообщение для Валентайна. Вот теперь уж ей точно не придется идти в Грейгарден.

Нора грустно усмехнулась и ввела координаты "Ред Рокет" для телепортации.

Деревянный настил мостика, перекинутого над речушкой у Сэнкчуари, угрожающе заскрипел. Идущий впереди Норы брамин, груженный продовольствием и необходимыми для строительства мелочами, встревоженно замычал и синхронно затряс обеими головами. А потом и вовсе остановился, перегородив дорогу костлявым широким задом. Снабженец, к которому Нора примкнула в Ред Рокет, сплюнул и, тихо матерясь сквозь зубы, принялся дергать упрямую скотину за поводья. Брамин мычал и пятился назад, доски угрожающе потрескивали.

— Спасибо, мистер Крайтон! — крикнула Нора из-за спины животного и, подоткнув повыше рюкзак и оружие, поспешно спрыгнула в воду. Благо, возле берега обмелевшая речушка не доставала даже до колен.

Снабженец махнул рукой и снова принялся за своего брамина. "Интересно, и почему никому до сих пор не пришло в голову починить мост?" — с досадой подумала Нора. Она прошла несколько метров вдоль каменного парапета и вылезла на берег на задворках крайнего в поселении дома. Миновала небольшой дворик; оставляя за собой мокрые лужицы, прохлюпала ботинками по веранде и заглянула в окна.

В доме было пусто, и Нора удовлетворенно вздохнула. Жителей в городке было не слишком много, к тому же они предпочитали кучковаться ближе к центру — там находились и торговцы, и медпункт, и даже небольшой бар с бильярдом. И еще несколько фонарей, что освещали вечерами центральную улочку. Там же, собственно, стоял и довоенный дом Сартонов.

В целом, сейчас вновь возрождающийся Сэнкчуари куда больше походил на коммуну, чем на территорию с частной собственностью. Почти всё здесь было общим, и любой его житель мог войти в ближайший дом и, допустим, устроиться в нем на ночлег. Исключение составляли торговцы — как тот же Фрэнсис Кремер, да и то потому, что нужно же было им где-то хранить свои товары.

Но как-то так повелось, что дом Норы всегда оставался неприкасаемым для поселенцев. И дело было вовсе не в том, что она что-то там запрещала, или ставила себя выше других. Больше того, двери ее дома всегда были открыты. Но заходили к Норе только близкие друзья — тот же Престон Гарви, ну или Пайпер с Ником, когда тем доводилось выбираться из своего Даймонд-Сити. Наверное, здесь играл свою роль статус генерала минитменов, а, может быть, это Маккриди за ее спиной как-то умудрился разъяснить соседям основы субординации.

Как бы там ни было, Норе сложившаяся ситуация не слишком нравилась. А всё потому, что когда рядом с нею не было друзей, а Эр-Джей направлялся по своим делам, в гости к ней заглядывала Тишина. А вместе с Тишиной приходили призраки прошлого — проступали знакомыми чертами сквозь разрушенные остовы стен и мебели. Легким шелестом деревьев, что отбрасывали тени на подоконник, нежным пением птиц, скрипом качелей на заднем дворе, знакомыми голосами людей, которые давным-давно умерли. Особенно тяжело было ночами. Нора зарывалась с головой под одеяло и, крепко зажмурившись, затыкала пальцами уши. Но призраки находили ее и там, и Норе было очень плохо от четкого осознания, что всего этого больше никогда не случится. Она даже подумывала, не вернуть ли домой Кодсворта, которого отправила на заправку (там шло активное строительство поселения, и снабженный инструментами робот пришелся как нельзя кстати), но побоялась, что своим присутствием он будет еще больше напоминать ей о прошлом.

Наверное, потому Нора и приглядела себе угловую комнатушку в стоявшем на окраине доме. С помощью Престона притащила туда диван и небольшой столик. Сложила в комод все свои сокровища: стопку довоенных журналов, розовое платье, мутное зеркальце с серебряной ручкой, лакированные туфельки — потрескавшиеся, но все еще изящно подчеркивающие тонкие Норины лодыжки. А еще на подоконнике, рядом с вечно переполненной окурками пепельницей, у нее стояла небольшая коллекция сувениров: парочка миниатюрных роботов, несколько фигурных магнитиков на холодильник и почти новый ланчбокс "Волт-Тек", найденный в каком-то из Убежищ.

Эта комната тоже была для Норы своего рода убежищем. Она любила проводить здесь редкие часы покоя — забравшись на диван, курить и просто смотреть на дорогу, уходящую из города. Изредка ночующие в домике поселенцы знали эту ее слабость и с разговорами обычно не лезли.

Усевшись на скамейку возле входа, Нора стянула мокрые ботинки, распеленала влажные обмотки и лениво подтолкнула всё это пальцами ноги ближе к горевшему у входа очагу. Идти в свой дом категорически не хотелось, и она решила, что останется здесь. Сходит к магазину, пообщается с Престоном, а ночевать снова вернется на окраину. К тому же, из окошка комнаты она, скорее всего, сразу увидит возвращающегося Ника и, наконец, вручит ему давно обещанный дробовик.

Протянув руку, Нора взяла оружие и еще раз придирчиво его осмотрела. Дробовик, больше недели провалявшийся в оружейном ящике возле заправки, явно не помешало бы почистить. Кажется, где-то на здешней кухонке Норе попадалась банка с керосином…

Она подняла лицо и лениво зажмурилась, когда на него упали солнечные лучи, настойчиво лезущие сквозь прорехи в навесе. Шевелиться не хотелось. Хотелось сидеть и просто слушать, как рядом мирно потрескивает костер.

Тяжелый стук копыт по мостовой вывел ее из оцепенения — это снабженец, наконец, справился с препятствием и вводил своего брамина в городок. Нора встряхнулась, поднялась, забирая со скамьи поклажу, и босиком прошла в дом. Сейчас сюда определенно заявится кто-то из встречающих, и снова закрутится карусель всяческих дел — неотложных и не очень.

Разложив вещи, Нора вытащила из комодика туфли и, обтерев ноги, надела. Задумчиво оглядела мокрые штанины джинсов, а потом решительно вытащила платье. Интересно, и почему она его прятала? Не решалась явить страшной действительности ту, довоенную девочку? Сейчас ей отчего-то совершенно не хотелось скрывать свою вновь возродившуюся женственность. И, сбросив старую одежду, она с каким-то радостным протестом нырнула в легкий ситец. Сколько смогла, оглядела себя с помощью ручного зеркальца, осталась довольна увиденным и, негромко напевая, пошла на кухню, за чайником. Так что, когда к дому, наконец, заявился Престон, услышавший о ее прибытии, Нора, розовой бабочкой порхая вокруг стола в гостиной, разливала по кружкам свежезаваренный напиток. Минитмен, отвалив челюсть, застыл на пороге, и она не выдержала и расхохоталась. А потом, отсмеявшись, поинтересовалась:

— Престон, а ты в курсе, что еще немного, и наш мостик нахрен рухнет в речку?

— Тьфу, ты, — отмер тот и вошел в дом. — Я уж думал, что умудрился неведомым образом чем-то закинуться. Привет, Нора. С тобой точно всё хорошо?

— Прекрасно!

Она плюхнулась на стул и приглашающе кивнула гостю:

— Садись, рассказывай. Я просто умираю от любопытства, какие нынче слухи про Институт ходят среди поселенцев.

Престон деловито вытащил из-за пазухи упаковку "Сахарных бомб" и, водрузив ее в центр стола, уселся.

— А что у тебя со щекой? — поинтересовался он, пока Нора вскрывала хлопья.

Она мимолетно коснулась аккуратной нашлепки пластыря на скуле и удивленно подумала, что за всей институтской суматохой даже не сообразила, что, похоже, совершенно отошла от ранения. Судя по всему, аппарат доктора Дина не только просканировал ее тело, но и каким-то образом подлечил. Что, впрочем, было неудивительно, учитывая технологии, какие она видела в отделе робототехники, где буквально на глазах выращивали и оживляли человеческие ткани.

— Ерунда, царапина, — отмахнулась она и, наконец, сунула в рот целую горсть сладких кукурузных хлопьев. Да, это определенно не питательная масса… — рассказывай, Престон!

— Ну, что сказать… — минимен обстоятельно отпил из кружки. — Слухи ходят разные. Кто-то считает, что Институт создал себе лабораторию на поверхности, где занимается какими-то черными делишками.

Он коротко хохотнул, продемонстрировав белоснежные крупные зубы:

— Причем, толком никто и не решил, какими именно. Черными — и всё. А кто-то думает, что вы просто перепрограммировали тамошних роботов и наложили на садик лапу. И что-то мне подсказывает, что они правы.

— Ну, не совсем, — Нора усмехнулась. — Никто никого не программировал, и сотрудничаем мы по-честному. Скажи-ка, Престон, а хоть кто-нибудь предполагал, что с Институтом возможны мирные взаимоотношения?

— Извини, но нет. — Минитмен пожал плечами. — Люди, скорее, подозрительны. Привыкли за столько лет, что от Института ничего хорошего ждать не приходится.

— Ладно, — Нора вздохнула. — Не агрессивны — уже хорошо. Никто и не говорил, что всё получится быстро.

— Нет, не агрессивны. Сейчас, скорее, преобладает любопытство. Настороженное, выжидающее, но всё же…

— А что говорят минитмены?

— Ну… они тоже не слишком оптимистичны, но в целом, тебе доверяют. Знаешь, хоть ты и свалила на меня свое генеральство, — Престон вздохнул, — они к тебе все равно относятся уважительно. Мне рассказывали, что один из наших даже выбил зубы кому-то из поселенцев, отозвавшихся о тебе… хм, не слишком хорошо.

— Зря… — Нора поморщилась.

— Зря, — подтвердил Престон. — Но, согласись, красиво.

Нора фыркнула и, опрокинув в себя остатки чая, поднялась.

— Я заночую в Сэнкчуари. По моим подсчетам завтра должен подойти Валентайн, и мы, скорее всего, отправимся по делам. Но до его прихода я в полном твоем распоряжении. Помощь нужна?

Престон почесал курчавый затылок и с сомнением окинул ее взглядом:

— Ну если только поможешь с готовкой. Ртов в последнюю неделю прибавилось: к нам пришла еще одна супружеская пара, а большинство женщин сегодня заняты в огородах. Сорняки в последнее время что-то дуром лезут. Если ты, конечно, не против.

— Не против, — Нора улыбнулась и набросила на плечи плащ. — Думаю, от готовки я не развалюсь, а смена деятельности даже полезна. Только наведаюсь к Фрэнсису, хорошо? Надеюсь, он сегодня торгует?

— Куда ж он денется, — Престон отряхнул руки и тоже поднялся, — идем.

Магазинчик Фрэнсиса Кремера располагался в самом центре городка, в недавно отстроенном помещении, рядом с пунктом отдыха и небольшой мастерской механика Стурджеса. Бывший представитель "Волт-Тек", когда-то продавший семейству Сартонов место в Убежище, в настоящий момент был гулем. И, что примечательно, гулем счастливым. Нашедшем свое место в жизни и оттого настроенным весьма оптимистично.

Услышав шаги, Фрэнсис вскинул голову от какой-то книги, которую листал, сидя за прилавком, и расплылся в жутковатом оскале:

— Миссис Сартон! Какими судьбами в наши заповедные края?[1]

— Привет, Фрэнсис! — она пожала жесткую иссушенную радиацией руку. — Да вот, поняла внезапно, что соскучилась по вашим прекрасным глазам и не смогла больше усидеть под землей. Чем торгуете сегодня?

Гуль довольно хохотнул и с усилием вытащил из-под прилавка коробку, в которой вперемешку лежал драгоценный довоенный хлам: еще целые ручные и электрические инструменты, детали бытовых приборов, какие-то и вовсе не поддающиеся Нориному опознанию железки и деревяшки. Затем рядом встала коробка поменьше — с парой обгорелых книг, несколькими упаковками разнокалиберных патронов и, внезапно, почти целым блоком жевательной резинки.

Нора потянулась, было, к пачке сигарет, уголок которой виднелся из-под книг, но, вовремя спохватившись, отдернула руку.

— Скажите, Фрэнсис, — задумчиво протянула она, — а у вас найдется плюшевый медведь?

Гуль расцвел:

— Только сегодня и только для вас!

И жестом фокусника вытащил из-под прилавка игрушку:

— Решили заняться благотворительностью, мэм?

— Ну… вроде того. — Нора достала из кармана платья горсть крышек, отсчитала парочку. Подумав, вытащила из прически дамскую шпильку и тоже положила на прилавок:

— Этого хватит?

— Вполне! — торговец сгреб сокровища и снова разулыбался: — Заходите еще!

Медведь был почти чистый, мягкий и уютный, и Нора с удовольствием прижала его к себе. И уже собиралась уйти, как вдруг у нее родилась интересная мысль.

— Фрэнсис, — спросила она, — а у вас, часом, нет карты Убежищ от "Волт-Тек"? Или, вы, может, знаете, где достать такую?

— Э-э… нет, к сожалению, — торговец задумчиво потер край впадины, которую теперь представлял из себя его нос. — Чисто теоретически их можно, наверное, обнаружить в офисе корпорации. Это недалеко от Добрососедства. Или пошарить в терминалах.

— Ясно. Простите за беспокойство.

Нора вздохнула. Не иначе, снова придется тащиться в Финансовый квартал. Господи, вот чего ей точно не хватает в этом мире, так это своей машины. Хотя, даже будь у Норы автомобиль, дороги-то все равно разрушены…

— А, разрешите полюбопытствовать, мэм, зачем вам карта? — вырвал ее из задумчивости голос Фрэнсиса.

— По личному делу. Мне очень нужна информация по Убежищу 113.

— Прекрасно! Сегодня просто ваш день, леди! — И торговец снова просиял, да так, что Нора на мгновение засомневалась, а не очередной ли это прием из уроков по эффективным продажам.

— Вышло так, что я, совершенно случайно знаю, где оно находится.

Нора заинтересованно вскинула брови. Фрэнсис подался ближе:

— Видите ли, как раз перед самой войной я помогал своей тетушке попасть в программу по предоставлению мест в этом Убежище.

— И в чем же она заключалась?

— Ну… они предпочитали брать людей из… богемной среды, так сказать. Актеров, музыкантов. Я понял, что им параллельно полагались какие-то льготы на лечение всякого рода зависимостей: алкогольной там, наркотической. Представляете, мне даже пришлось дать взятку семейному доктору, чтобы он прописал тетушке Розалии пристрастие к курению кальяна. Впрочем, деньги у нее были, так что оплата шла мимо моего кармана.

— Ну, хорошо, — Нора нетерпеливо побарабанила пальцами по прилавку, прерывая поток ностальгии Кремера. — И где же находился сей… вертеп?

— Да не так уж и далеко, — Фрэнсис кивнул в сторону холмов, высящихся за городком. — Чуть дальше Эктона. Погодите-ка!

Он вытащил из-под прилавка мятый лист бумаги и карандаш и принялся чертить какую-то схему.

— Вот тут, — объяснял он попутно, — до войны было шоссе. Как дело обстоит теперь, понятия не имею, так что, сами понимаете, всё очень приблизительно. Но если держаться его остатков, вы ни за что не пропустите городок. Убежище должно быть где-то поблизости от Эктона.

Он закончил рисунок и пододвинул к Норе.

— Фрэнсис, вы точно волшебник, — улыбнулась та. — Может быть, захотите, чтобы я раздобыла информацию о вашей тетушке?

Торговец впервые за этот день помрачнел и тяжело вздохнул:

— Не стоит, миссис Сартон. Она так и не получила там места. Волт-Тек только обещать были горазды, а на деле заботились лишь о собственной прибыли. Очевидно, нашлись более… перспективные кандидаты.

— О. Мне жаль...

Хмурый Фрэнсис безнадёжно махнул рукой.

Забрав бумагу, Нора с сочувствием кивнула торговцу и отправилась в соседний дом, где располагалась общая кухня. Крутящаяся на ней единственная поселенка восприняла приход помощницы точно явление ангела и тотчас приставила Нору к чистке клубней тошки. Потом они вместе резали, крошили, жарили, мыли и с удовольствием болтали на типично женские темы: от шитья рубашек до обсуждения местных кавалеров.

За готовкой Нора и не заметила, как день сменился вечером, а солнечная погода нудным дождиком. И только когда вдруг почувствовала усталость и голод, поняла, что пора бы и отдохнуть.

В конце концов, она плотно поужинала в домике на окраине и прикорнула на диванчике, поджав ноги и обнимая игрушечного медведя. И как только голова коснулась подушки, терпко пахнувшей сушеным центроцветом, Нора провалилась в сон.

Разбудил ее солнечный свет, нагло бьющий прямо в лицо. Нора разлепила заспанные глаза и, бросив взгляд в окно, улыбнулась. За ночь снова распогодилось, и над холмами вставало розовое солнце. Мертвые деревья в его лучах казались черными мазками на картине талантливого импрессиониста.

Она поднялась, разгладила, насколько возможно, измявшееся за ночь платье, и отправилась к реке — благо, установка, что очищала воду, располагалась чуть у нее не под окнами. А когда, вернувшись, подвешивала чайник над очагом возле веранды, каким-то шестым чувством поняла, что сейчас увидит Ника. Нора выпрямилась, подняв руку ко лбу и заслоняясь от солнца, и разглядела на мосту знакомую фигуру.

Честно говоря, она не думала, что он заявится так рано — ведь даже несмотря на то, что синту не требовалось времени на сон и еду, путь от дома Накано до Сэнкчуари был неблизкий. Но Валентайн, очевидно, торопился — во всяком случае, на мост он взошел торопливой походкой. И остановился только у его окончания, когда, наконец, увидел бегущую навстречу Нору.

А ей от вида его худощавой фигуры в драном плаще и старой шляпе сделалось вдруг легко и радостно. И только смутное ощущение неправильности происходящего удержало ее от того, чтобы броситься ему на шею.

— Привет, Ник, — с сияющим лицом сказала она и, приблизившись, протянула руки и переплела с ним пальцы.

— Кто ты, воздушное виденье нездешней красоты?[2] — Валентайн улыбнулся и, слегка отстранившись, окинул ее придирчивым взглядом с головы до ног:

— Ты свежа, как майская роза, душа моя. Очевидно, я зря был настолько предубежден по поводу возможностей институтской медицины.

— Да, подлатали они меня хорошо, — Нора рассмеялась, — а ты сегодня особо поэтичен. И это дает мне робкую надежду, что расследование всё же сдвинулось с мертвой точки?

— Еще как! — пообещал Валентайн, и Нора решительно потянула его к скамейке на веранде своего второго дома.

1 — Фрэнсис обыгрывает название "Sanctuary Hills" (Заповедные холмы).

2 — Ник цитирует (почти :)) строчку из стихотворения Эдгара По "К одной из тех, которые в раю".

— Ну и как тебя встретили в Акадии? — первым делом поинтересовалась Нора, усаживаясь на скамейку рядом с Валентайном.

— Я бы не сказал, что слишком радушно.

Ник усмехнулся и вытащил из внутреннего кармана плаща сигареты:

— Будешь?

— Нет, спасибо, я бросила. — Нора нетерпеливо потянула его за рукав:

— Давай, рассказывай.

Ник удивленно хмыкнул и подозрительно на нее покосился:

— Эй, а это точно ты?

— Дьявол, Валентайн, мне тебя стукнуть? Ты от Пайпер что ли подхватил паранойю?!

— Ага. Вот теперь верю.

Он неторопливо спрятал сигареты и вытянул ноги, как будто они и в самом деле могли у него устать.

— Ну, для начала меня чуть не пристрелила Чейз, помнишь эту дамочку?

— Значит, как я и думала, вести до Акадии все же докатились. Они что там, ловят радио Даймонд-сити?

— Ловят. В общем, я наткнулся на нее практически у входа в обсерваторию, где она просто грудью встала за своих синтов. Не иначе, решила, что я сейчас начну всех телепортировать прямиком в отдел робоконтроля.

— Вообще-то, их, конечно, можно понять. — Нора вздохнула. — Столько времени жить под прессом страха быть обнаруженными…

Она обеспокоенно покосилась на Ника:

— Надеюсь, тебе не пришлось драться?

— До такого не дошло. Мой брат, очевидно, услышав скандал, который закатила дамочка, даже соизволил лично разобраться, в чем дело. Правда, дальше склада у входа меня не пригласил. Ну, хоть что-то, в конце концов, какая разница, где разговаривать.

— И как он это объяснил? — Нора удивленно подняла брови.

— Сказал, что не хочет обострять и без того сложную обстановку. Видишь ли, они очень сильно напряглись от того, что ты знаешь, где их искать.

— Или же не хотел показывать тебе что-то, чего мы еще не видели… — Нора задумчиво расправила складки на юбке. — Может, они вообще готовятся к войне с Институтом?

— А потом кто-то утверждает, что параноик тут я, — Ник фыркнул. — В любом случае, я постарался убедить ДиМА, что опасаться им нечего.

— Он поверил?

— Выглядело так, что да. В конце концов, с Институтом ты сотрудничаешь не первый день, а неприятностей у них до сих пор не было.

— Интересно, как с таким отношением они вообще пошли нам навстречу?

— Очевидно, посчитали, что живая ты на месте директора все же лучше, чем какая-нибудь темная лошадка. К тому же я рассказал ДиМА о твоей лояльности к синтам. Ну, и, учитывая нашу помощь Акадии, долго убеждать его не пришлось. В общем, так. Ты знаешь в Институте кого-нибудь по имени Ева?

Нора нахмурилась:

— Ева… что-то знакомое, но я толком не соображу, где могла его слышать… А что с ней?

— Ну, так получается, что именно с ее помощью один из синтов Акадии, как мне сказали, бежал в Содружество.

— Ты с ним общался?

— Нет, не пришлось. Говорю же, дальше склада меня не впустили. Зато заявился Фарадей, именно от него я и узнал это имя.

— Больше ничего?

Валентайн возмущенно фыркнул:

— Слушай, подруга, ну ты вконец обнаглела, по-моему. Тебе ж такую ниточку подсунули. Не ниточку — канат!

— Ладно, — отмахнулась Нора, — ты прав. Если они, конечно, не навели тебя на ложный след. Значит, будем искать эту Еву.

— Одна не ходи. Хэнкок здесь?

— Нет, он отправился в Банкер-Хилл. Кстати, препарат для тебя сделали. Ну и, откровенно говоря, у меня есть еще парочка "подарков".

Валентайн заинтересованно склонил голову к плечу, а Нора, заговорщицки ему подмигнув, встала и отправилась в дом. Все ее вещи с вечера остались навалены как попало, и она, раздраженно поморщившись, приступила к поискам. С досадой вспомнила, что еще собиралась почистить оружие, но так этого и не сделала. Слишком уж суматошным оказался вчерашний день.

Карту Фрэнсиса она с трудом обнаружила среди журналов — очевидно, сонная, воткнула ее на стойку, побоявшись, что бумагу сдует сквозняком. Дробовик нашелся на комоде. А когда Нора нашаривала на дне кармана рюкзака пробирку с новым препаратом, то услышала шаги.

— Ты куда пропала? — поинтересовался Ник, входя в комнату. — Чайник вскипел.

— Я тут временно сочувствую Санте, — буркнула Нора, — если ты, конечно, помнишь, кто это такой.

— Помню, — Ник улыбнулся, — может, ты не в курсе, но мы до сих пор празднуем Рождество.

Он подошел к дивану, потянул за торчащую из-под одеяла плюшевую лапу и вытащил медведя:

— Хм. Честно говоря, когда ты заговорила о подарочках, мне представилось нечто другое.

— Отдай, — Нора отняла у него игрушку. — Это не тебе. Это…

Она уселась на диван и, разгладив бежевую "шерсть" над медвежьими глазками-пуговками, вздохнула:

— Ник, кажется, я усыновила синта.

— Ты говоришь о том мальчике, которого создал твой сын?

— Да, о Шоне, — Нора провела ладонью по лбу. — Наверное, это сумасшествие, но, стоило ему только заговорить со мной… Понимаешь, один только взгляд… и то, что он назвал меня мамой. И вот, я уже полностью готова принять этого мальчика. Может, меня в самом деле заменили синтом и перепрограммировали, а?

Она нервно усмехнулась:

— Хотя, скорее, это всё же мои разбушевавшиеся гормоны. К тому же, синты, насколько я знаю, не способны к деторождению, правда?

Валентайн не спеша и аккуратно передвинул стоявшую на подоконнике модель протектрона.

— Ты сейчас о чем?

— Ник, я беременна. И я... боюсь.

А потом она заговорила, торопливо, словно опасаясь, что ее перебьют:

— Пожалуй, выслушай. Я просто не знаю, что делать и с кем еще могу поговорить. Нет, то есть, я знаю, что хочу этого ребенка, и хочу, чтобы с нами был Шон, но всё остальное… Я понимаю, что просто не готова делить это с кем-то еще. И не уверена, захотят ли делить это со мной. Я боюсь себя, я боюсь того, что скажет Эр-Джей, я даже точно не могу сказать, чего вообще жду.

Валентайн не перебивал. Молча выслушал ее сбивчивое бормотание и, усевшись рядом, взял за руку.

— Значит, так. Давай, первым делом ты просто перестанешь волноваться из-за надуманных страхов. Не готова — подожди, не пори горячку. В конце концов, рожать тебе не завтра. По поводу детей ты уже решила, и мне кажется, что это правильно. Если ты волнуешься о том, что скажет Маккриди, так, может, для начала стоит спросить его самого? Нора, я помню ту историю, когда он лез в самое пекло, чтобы только добыть лекарство для своего парнишки. И что-то мне подсказывает, что каким бы человеком он ни был, безответственный папаша — не его роль. Ну а если ты вдруг сама решишь… по-другому, так мы все тебе поможем.

Он мягко улыбнулся, а Нора, внезапно ощутив прилив огромной благодарности, ласково прикоснулась губами к его щеке:

— Тебе когда-нибудь уже говорили, что ты ангел?

— М-м… — Валентайн задумчиво уставился в потолок. — Ну разве только Пайпер, да и та после двух бутылок пива.

— Ник, честно. Спасибо тебе. С тобой мне всегда… спокойно. Ты всегда умеешь смотреть на вещи так, что всё становится куда проще, чем казалось. И еще я ужасно по тебе соскучилась.

— Твоё сердце, — сказал он негромко. — Оно бьется так часто.

Сердце билось, действительно. Колотилось о ребра так, что, кажется, собиралось выскочить из груди. Наверное, потому, что внутри Норы все еще продолжали плескаться признательность и волнение.

— Просто это самая глупая часть моего организма, — шепнула она.

— Хочешь чаю?

— Хочу.

Ник поднялся и неторопливой походкой отправился назад, на веранду, а Нора смотрела ему вслед и улыбалась. Потом она тоже встала; наскоро переоделась, пользуясь тем, что он ушел, и это тоже было как-то по-новому странно. Ведь раньше присутствие синта нисколько ее не смущало. Сунула в рюкзак нужные вещи и, подхватив с комода дробовик, в полной готовности появилась на веранде. Валентайн удивленно поднял брови.

— Это — раз, — она деловито сунула ему в руки оружие.

— Это — два, — за дробовиком последовала пробирка с препаратом Крупа.

— Эй, мы что, идем куда-то? — уточнил Валентайн.

— Идем!

И Нора развернула перед ним нарисованную торговцем карту:

— Вот. Это — три. Мы пойдем в Сто тринадцатое.

— Ничего себе, — Ник жадно впился взглядом в рисунок. — А ты точно не Санта? Откуда такая роскошь?

— Я просто очень умная, — усмехнулась она. — И потому подумала, что кто, как не представитель "Волт-Тек" может быть в курсе подобных нюансов.

— И очень скромная. Дай-ка сюда…

Валентайн положил оружие на скамью и углубился в изучение карты. Нора уселась возле костерка, выжидая, и прихлебывая обжигающий напиток из кружки. Наконец, Ник с задумчивым видом опустил на нее глаза:

— На первый взгляд местность не опасная. На севере всегда было потише, да и дорога там открытая. Была, во всяком случае, с год назад. Так что если и опасаться какой засады — то в самом городишке.

— Там кто-то живет?

— Раньше разве только дикие гули. Сейчас — без понятия.

— Ну вот и проверим.

Нора со щелчком открыла разогретую банку с готовым завтраком. После институтской столовой ветчина казалась особенно вкусной.

— Вообще-то, — Ник смотрел на нее с сомнением, — мы могли бы сходить и с Престоном. Тут же рядом, к вечеру бы точно вернулись.

— Эй! — чуть не подавившись, Нора с возмущением повернулась к напарнику: — Вот не заставляй меня жалеть о том, что я тебе открылась!

— Всё, молчу, — он примирительно вскинул руки. — Только на передовую не лезь. Пожалуйста.

— Договорились.

Она дошкрябала ложкой остатки мяса, аккуратно поставила упаковку на бетонный блок у костра (в Сэнкчуари каждая банка была на особом счету) и, отряхнув руки, поднялась:

— Вперед, мой друг, на поиски приключений!

Валентайн обреченно покачал головой.

— Ну, в общем, несмотря на плодотворные переговоры, по поводу Патриота мы так ничего толком и не узнали. Кстати, Джон, кажется, все же ставит на Джастина Айо.

Они уже подходили к Эктону, а Нора все еще пересказывала события вчерашнего дня. Нет, болтала она, конечно, не всегда — дорога от Сэнкчуари вовсе не походила на приятную прогулку. Несколько раз пришлось отбиваться от диких собак и кротокрысов — похоже, живность в этих местах расплодилась из-за отсутствия людей. С другой стороны, в них никто не стрелял, и уже это было хорошо...

— А все потому, что нужно было брать с собой не мэра, а детектива, — беззлобно проворчал Ник и упреждающе придержал Нору под локоть:

— Не спеши. Там всё еще могут обитать гули.

Нора огляделась. Каменистая равнина, окружающая дорогу, впереди сменялась очередными холмами, а сам городок располагался чуть правее от шоссе. Несмотря на близость Эктона к Сэнкчуари, до войны Сартоны так ни разу в нем не побывали. Издалека городок не сильно отличался размерами от того же Конкорда и выглядел вполне себе безобидно. Нора подумала, сколько раз в ее жизни мирный пейзаж Содружества в считанные мгновения сменялся кровавой бойней и кивнула на неглубокий овраг, простирающийся вдоль дороги:

— Вот там, кажется, можно пройти незамеченными.

Они осторожно спустились и, держа наготове оружие, двинулись по дну оврага. Нора с каким-то тайным удовольствием снова держала "свою девочку", как привыкла называть пистолет-пулемет, модифицированный на широкий радиус поражения. Ощущения были точно от встречи со старым другом — близким и надежным, совсем как с идущим впереди синтом. Новый же дробовик обретал убойность прямо пропорционально расстоянию до цели, так что то, что Ник двигался впереди, было тактически логичным. Хотя Нора смутно подозревала, что даже будь у нее в руках какой-нибудь навороченный кастет, Валентайн все равно бы заставил ее держаться в арьергарде. Ник и раньше грешил рыцарскими замашками, а уж теперь…

Она тихонько вздохнула, но, скорее, для виду — поступки Валентайна ее нисколько не раздражали и даже вызывали какое-то щемящее чувство, подозрительно похожее на нежность.

"Нора Сартон, — задумчиво сказала она себе, — похоже, Хэнкок был прав, и контузия явно не прошла бесследно для твоей несчастной головы".

Размышления ее внезапно прервал странный влажный шлепок, и тело отреагировало куда раньше разума. Мгновение спустя Нора оказалась за валуном, покрытым склизким рыжеватым мхом. Пип-бой на руке зашелся стрекотом счетчика радиации.

Вскинув оружие, она осторожно выглянула из укрытия и, увидев существо, что медленно ползло в их сторону с другого конца оврага, с трудом сдержала приступ тошноты. Розовый и голый, точно новорожденный человеческий младенец, монстр обладал отнюдь не детскими размерами. Над мешаниной конечностей возвышался вполне развитый безрукий мужской торс с кубиками мышц на животе, а изо рта лысой головы извивались длинные щупальца.

— Что ж ты за дрянь такая? — сдавленно простонала Нора и взяла голову существа на мушку. В этот момент щупальца дрогнули, раздвинулись, обнажая черную яму рта, и в сторону Норы снова полетел комок зеленоватой жидкости. Шлепнулся о камень, разлетаясь брызгами. Счетчик снова отчаянно затрещал. Голова у Норы немного закружилась.

Сунув руку за отворот плаща, она нащупала во внутреннем кармане упаковку с Рад-Х, и, поспешно отвинчивая крышку, услышала буханье дробовика. А еще отвратительный мерзкий визг, перешедший в предсмертное хрипение.

— А неплохая штука, эта новая пушка, — послышался довольный голос Валентайна, и Нора поднялась, стараясь не касаться облепленного радиоактивной гадостью камня. Поспешно отошла от валуна и болезненно скривилась, глядя на монстра, который с развороченным черепом лежал у ног Ника.

— * * *

, — сказала она, — меня сейчас вырвет.

И обессиленно прислонилась к мертвым корням какого-то дерева, торчащим из крутого овражного склона.

Валентайн подошел и, молча вытащив из рюкзака "Ядер-колу", протянул Норе. Та благодарно кивнула и жадно присосалась к горлышку.

— Что это было? — задушено спросила она, оторвавшись, наконец, от бутылки.

— Первый раз вижу такое, — задумчиво отозвался Ник, — и очень надеюсь, что эта хрень вылезла не из Сто тринадцатого…

— Ужас, — Нора испуганно поежилась. — Нет, оно вроде не слишком прыткое, но на редкость гадостное. По-моему, это какие-то эксперименты, а, зная репутацию "Волт-Тек", можно предполагать что угодно. Как думаешь, далеко еще?

— С милю примерно. Наверняка это где-то в холмах. — Ник внимательно посмотрел на Нору и покачал головой:

— Если хочешь, мы можем вернуться.

— Вот еще! — вскинулась та возмущенно, — столько сюда перлись, чтобы свернуть из-за какого-то… кадавра? Ну уж нет!

Она вызывающе вздернула нос и оружие и решительно потопала к концу оврага.

Валентайн ожидаемо оказался прав. Выбравшись из низины и пройдя еще немного, они увидели широкую и ржавую металлическую лестницу, ведущую под темный свод пещеры. Рядом с лестницей было безлюдно, никаких охранных механизмов тоже не наблюдалось. Ник и Нора осторожно подошли к ее подножию, совершенно не потревожив стоявшей вокруг ленивой полуденной тишины. Ник кивнул напарнице и быстро поднялся по ступеням. Ненадолго исчез из виду, а потом Норе сверху махнула его железная рука.

В самой пещере пахло пылью и совсем немного машинным маслом. Пространство, пересеченное металлическими подмостками, заливал тусклый свет аварийного освещения, а на круглой двери в дальней стене смутно вырисовывалась цифра 113.

— Следов разрушения нет, — негромко констатировал Ник и, подойдя к пульту управления канареечного цвета, провел пальцем по его поверхности:

— И пыли тоже. Рискнем?

Нора подумала, что жуткие монстры, навроде встреченного в овраге, вряд ли пользовались пультом и кивнула:

— Рискнем. Ты только отойди чуть в сторону, чтобы сразу в глаза хозяевам не бросаться. И держи вход на мушке.

— Договорились.

Ник легко спрыгнул на земляной пол и занял позицию сбоку от входа в пещеру. Нора глубоко вздохнула, вытащила из Пип-Боя мульти штекер, подключающий персональный компьютер ко всем Убежищам "Волт-Тек", ткнула его в разъем. Пластиковая крышка с глухим стуком откинулась, открывая красную кнопку, управляющую дверью, и Нора, мысленно перекрестившись, ударила по ней кулаком.

Огромная шестеренка двери дрогнула, с душераздирающим скрипом поползла в сторону, а потом со всех сторон ударил яркий свет. Нора вскинула руку, закрываясь рукавом от слепящих лучей, а мужской голос, усиленный динамиком, отрешенно произнес:

— Не двигаться. Оружие убрать.

Нора облегченно выдохнула и опустила руки. Раз уж с ними заговорили, то стрелять пока не собираются. Она поморгала, привыкая к свету, и, как можно спокойнее, произнесла:

— Мы вам не враги. Нам просто нужно поговорить.

Она уже приготовилась к тому, что придется доказывать свою добрую волю и, возможно, выкладывать за вход кучу крышек, как это часто случалось в похожих ситуациях, но здешний охранник оказался на редкость сговорчивым. Буквально после минутного раздумья (а, может, их просто разглядывали из тени), прозвучало короткое:

— Входите.

И яркий свет пригас так, что в круглом проеме стало возможным различить чью-то фигуру. Человек приглашающе махнул рукой, и Нора, удивленно переглянувшись с Валентайном, пошла к двери. Ник забросил оружие за плечо и, запрыгнув обратно на мостки, двинулся следом.

Они вошли в шлюз и направились к мужчине в бежевом плаще, стоявшему на другом конце выдвигающегося мостика. Тот, скрестив руки на груди, с интересом разглядывал гостей. А когда Нора и Ник приблизились, приветственно коснулся пальцами края шляпы:

— Миссис Сартон. Мистер Валентайн. Приветствую вас в Убежище Героев.

— Кто вы, черт побери?! — резко спросил Ник.

Нора повернула голову. Валентайн напряженно уставился на встречающего и странным образом был сейчас больше похож на охотничью собаку, взявшую след, чем на синта.

Мужчина негромко рассмеялся:

— Понимаю ваш интерес, детектив. Видите ли, до нас… скажем так, доходили слухи о вашем расследовании. Так что, сегодня вы вполне могли бы находиться у начала витка карьерного роста. Будь сейчас другое время, конечно.

— Ага. Значит, в довоенных порядках вы разбираетесь. И, кстати, меня крайне заинтересовало это "до нас". Выходит, всё же, группа?

Он придирчиво окинул взглядом таинственного незнакомца:

— Впрочем, на гуля вы не похожи.

— Знаете, что? — мужчина ухмыльнулся краешком узкого рта: — Давайте, всё же войдем. Обещаю, что чуть позже в полной мере удовлетворю ваше любопытство.

— Что ж, — Валентайн кивнул, — пойдемте. Вопросов у меня накопилось много. Кстати, как ваше имя?

— Кларк, — по бесстрастному лицу мужчины скользнула легкая улыбка, — можете звать меня Кларк.

Они миновали шлюз, при этом Нора удивленно отметила, что, несмотря на то, что Убежище выглядело функционирующим, обеззараживающая установка у лифта почему-то не сработала. Неужели здешние обитатели столь беспечны, что не боятся радиации?

— И сколько у вас жителей? — поинтересовалась Нора, разглядывая спину добротно пошитого пальто Кларка.

— Не так много, как может показаться, — бросил тот через плечо. — В том, что здешние помещения выглядят респектабельно, скорее, заслуга нашего техника. Ну, вы еще познакомитесь.

— Тайны, тайны, — Нора тихонько хмыкнула, подавшись ближе к Валентайну: — На то они и таинственные, эти незнакомцы.

— Пожалуй, — тот издал язвительный смешок. Невозмутимый Кларк на провокацию не отреагировал.

Спустившись на лифте, они миновали ярко освещенный коридор и оказались в жилом отсеке. Во всяком случае, за овальными окнами, выходящими на площадку, Нора заметила вполне обитаемые комнаты — с кроватями и типовой, но хорошо сохранившейся довоенной мебелью.

Кларк провел их чуть дальше и, свернув в одно из помещений, радушно махнул рукой:

— Располагайтесь. Здесь у нас что-то вроде гостиной. И если вы, господа, захотите остаться в Убежище на какое-то время, мы сможем предоставить вам комнату.

— Даже так? — Нора удивленно подняла бровь и медленно пошла вдоль стены, разглядывая стеллажи с хорошо сохранившейся библиотекой. — Благодарю за гостеприимство.

— На самом деле, — отозвался Кларк, — у нас с вами намного больше общего, чем может показаться на первый взгляд, Серебряный Плащ. Кстати, верхнюю одежду можете пристроить вон на той вешалке, у нас здесь довольно жарко.

И, подавая пример, сбросил пальто, оставшись в черной рубашке и джинсах, а шляпу аккуратно положил на журнальный столик. Волосы у Кларка оказались светлые, редкие и плохо скрывали намечающуюся лысину. Нора подумала, что он был куда старше, чем показался на первый взгляд.

Наконец, они втроем уселись возле стола в центре комнаты, и хозяин придвинул гостям пепельницу:

— Не стесняйтесь, господа. Скоро к нам присоединится еще кое-кто, а пока я в общих чертах расскажу об этом месте.

Он немного помолчал, устремив взгляд в украшенную тканевыми обоями стену, собираясь с мыслями, а потом вздохнул:

— Полагаю, вы курсе, что корпорация, строившая Убежища по всей стране, филантропией не отличалась. Больше того, создав массивную рекламную кампанию, на своей клиентуре, фактически на ее же, клиентуры, деньги, развернула еще и масштабные эксперименты. Воистину, прекрасный образец циничности и сволочизма.

— В курсе. — Нора непроизвольно сжала кулаки, вспомнив, как когда-то жители Сэнкчуари — те, кому, как они считали, повезло — входили в Убежище. Растерянные, испуганные, только что в одночасье потерявшие всё: дом, родственников, привычный мир. И как им говорили, что всё обязательно будет хорошо, и что начнется новая жизнь, и что их новый дом станет для них действительно домом.

Вспомнила, как гладкая ткань комбинезона резидента непривычно обтянула разгоряченное тело. А потом внезапный ужас, когда, стремительно погружаясь в криозаморозку, Нора поняла, что их обманули.

Она на мгновение прикрыла глаза, заново переживая страшные воспоминания, а потом почувствовала, как на запястье легла прохладная рука Валентайна.

— Все хорошо?

— Да, спасибо, Ник.

Нора не слишком убедительно улыбнулась, а Кларк кашлянул:

— Простите, миссис Сартон. Понимаю, нам всем пришлось нелегко.

— Вам тоже? — удивилась Нора. — Но, как? Вы же не гуль.

— Последствия эксперимента. Сто тринадцатому не повезло особо. На здешних резидентах "Волт-Тек" собиралась испытывать воздействие разработанных перед войной препаратов. Целой линейки, если быть точным, с разной направленностью. Много позже те, кто остался… в здравом уме и твердой памяти, так сказать, вскрыли терминал смотрителя. Оказывается, были две группы: контрольная — обычные здоровые люди и экспериментальная — те, кто уже в какой-то степени был подвержен влиянию различных негативных факторов. Наркотики, алкоголь… Так вот. В контрольной группе не выжил никто. В экспериментальной — мы, трое. Я, мой брат Фрэнк и Кира. Кире повезло чуть меньше, нам чуть больше, остальные…

Он устало потер глаза.

— Кто-то умер сразу. Кто-то потерял разум, превратившись в дикого гуля, и нам собственноручно пришлось расстреливать бывших друзей и родственников. А кто-то был подвержен еще более странным мутациям. Знаете, в бункере неподалеку до сих пор иногда встречаются жуткие существа.

Нора вспомнила тварь из оврага и снова поежилась.

— И вы, — напряженно продолжил Ник, — однажды решили отомстить?

— Не совсем так. — Кларк покрутил в пальцах сигарету. Сломал, и бежевые крошки рассыпались по коричневой полировке стола. — Эта история, собственно говоря началась еще до войны. Мистер Валентайн, вы ведь должны помнить дело с визитками Супермена? Ведь это ваш отдел этим занимался?

— Допустим, — осторожно сказал Ник, — и что?

Нора внимательно на него посмотрела. Валентайн же пристально глядел на Кларка, не подавая виду, что эта часть воспоминаний ему недоступна.

— Мой отец. Он был актером. Я не стану называть его имени, если позволите. Он никогда не играл ролей первого плана, но был просто одержим тогдашним веянием в индустрии развлечений. Мама говорила, что он всю жизнь оставался немного ребенком. В общем, отец был большим поклонником всяческих супергероев, борющихся со злом. И всегда говорил, что нам, в реальности, очень не хватает какого-нибудь Капитана Америки. Я, признаться, в то время был молод и амбициозен и, как, наверное, каждый юноша, считал своего родителя глупцом и неудачником. А примерно за год до войны… — Кларк отрешенно смахнул со стола табачное крошево, — в общем, ему поставили весьма неутешительный диагноз. И когда он понял, что терять, в сущности, нечего, то взял в руки револьвер.

— Магнум? — уточнил Ник.

— Да. Отец всегда был хорошим стрелком.

— То есть, ваш родитель вершил самосуд?

— Мистер Валентайн… — Кларк устало покачал головой. — Ну вы же сами должны помнить то время. Продажная полиция, разгул преступности. И без того немногие количеством честные копы были фактически связаны по рукам.

Раздалось негромкое жужжание, и в гостиную величаво вплыл робот Помощник. Приблизился к столу и принялся орудовать манипуляторами с зажатыми в них щеткой и совком для мусора. Нора подумала, что Кодсворт на его месте обязательно бы разразился какой-нибудь нравоучительной тирадой.

— И что потом? — поинтересовался Ник.

— А потом началась война. Отцу даже в чем-то повезло, он ушел примерно за месяц до начала бомбардировки. Мы же с Фрэнком и нашей матерью все-таки выкупили места в Убежище.

Нора с сочувствием посмотрела на Кларка и подумала, что совсем не хочет знать, что же стало с его матерью.

— А ваш брат? Тоже актер? — поинтересовалась она.

— Нет, остальные члены нашей семьи к искусству имели опосредованное отношение. Матери по наследству достался стабильный издательский бизнес и, по сути, мы с братом были просто парочкой оболтусов. Представителями золотой молодежи. Бары, вечеринки, наркотики. Думаю, где-то там мы и заработали своего рода иммунитет к негативному воздействию доставшегося нам препарата.

— И что это был за препарат?

— Чисто теоретически он должен был увеличить физические возможности наших тел: дать невосприимчивость к боли, ускорить регенерацию тканей. По факту же мы приобрели частичную гулификацию. Приспособленность к радиации, долгую жизнь, но без явного некроза. Где-то на небесах, очевидно, нам уготовили особую судьбу. И, знаете, после долгих размышлений о том, почему же нам с Фрэнком так феерически повезло, мы пришли к выводу, что должны продолжить дело отца.

— Ваш брат сейчас здесь? — спросил Валентайн.

— Нет, он… — Кларк коротко усмехнулся, — у него дела.

— Далеко?

— В общем, да. На Столичной Пустоши.

— Далековато. Впрочем, если вспомнить все зафиксированные случаи появления Таинственного незнакомца, складывается впечатление, что ваша компания достаточно мобильна.

— Так и есть.

Кларк неожиданно вскинул голову, словно прислушиваясь. Вскоре Нора тоже различила за мерным гудением Мистера Помощника приближающийся звук, похожий на шелест шин

— А вот, собственно, и ответ, — удовлетворенно кивнул Кларк и, повысив голос, оповестил:

— Кира, детка, мы в гостиной!

Мгновение спустя на пороге появилось инвалидное кресло, в котором сидела худенькая рыжеволосая женщина в зеленой футболке. Ниже пояса она была укутана уютным индейским пледом с яркими узорами. Женщина обвела глазами гостей и, просияв неожиданно лучезарной улыбкой, что-то нажала на пульте, который держала в руках. Кресло плавно развернулось и мягко вьехало в комнату.

— Добрый день, — сказала Кира. — Нечасто встретишь здесь гостей. Собственно говоря, почти никогда.

— Это наш техник, — с теплотой в голосе сказал Кларк, наблюдая, как женщина подъезжает к столу. — Именно благодаря ее уникальным способностям мы имеем в Убежище целый штат действующих Помощников, усовершенствованное оружие и исправно функционирующий винтокрыл. Последний, в общем-то и служит обоснованием нашей, как вы выразились, мобильности, мистер Валентайн.

— И какими же принципами вы руководствуетесь, если не секрет? — Ник слегка отодвинул свой стул, чтобы дать возможность Кире вплотную приблизиться к столу. Та благодарно кивнула и потянулась за сигаретами.

— Помогаем вершить правосудие. — Кларк пожал плечами. — Упреждая ваш вопрос, объясню. Наш кодекс основан на довоенном законодательстве. В основном. Борьба с преступностью, защита слабых.

— А в частности?

— Ну, частности касаются тех сторон общественной жизни, которые до войны просто не существовали. Как, например, истребление угроз, связанных с существами-мутантами.

— Кларк, — рыжеволосая Кира укоризненно посмотрела на напарника, — ты бы хоть чаю гостям предложил.

Тот кивнул и, молча поднявшись, вышел из гостиной. Робот полетел следом.

— Не судите нас строго, детектив, — Кира обернулась к Валентайну. — Возможно, до войны наши методы и показались бы кому-то… чрезмерными. Но сейчас мы просто делаем то, что умеем и, думаю, у нас это неплохо получается.

— Не мне судить вас, мэм, — пожал плечами Ник, — в конце концов, мы все не без греха. Скажите, а новая разновидность стелс-боя — это ведь тоже ваша заслуга?

— О, — она мягко улыбнулась, — вы и об этом знаете?

— В особняке Крупов кто-то из ваших повел себя неосмотрительно и слишком близко подошел к свидетелям.

— Это Фрэнк. Он бывает порой слишком импульсивен, — Кира хихикнула, а Нора тихо поразилась ее жизнерадостности. Сиди она сама в инвалидном кресле, даже после двухсот лет способность так сиять по любому поводу вряд ли вошла бы в число ее привычек.

— Кстати, если не секрет, в чем провинилась Аманда Круп? — продолжал допытываться Ник.

Кира помрачнела:

— Тут не всё так просто. Поймите, если бы ее активность ограничилась обычным научным интересом, и, допустим, с ней можно было бы договориться мирно, нам бы не пришлось идти на крайние меры

— А точнее? — Валентайн склонил голову к плечу, пристально разглядывая женщину.

— Дело в том, что господин Теодор Круп до войны неофициально работал на "Волт-Тек". Нам удалось в свое время поднять архивы. И, понимаете, существует большое подозрение, что это он разрабатывал препарат, который в ходе эксперимента достался Кларку и Фрэнку. Возможно, если подробно изучить действие препарата, можно было бы отследить, какие именно факторы способствовали появлению положительного эффекта. Условно положительного, я бы сказала. Даже частичная гулификация бьет по репродуктивным способностям человека. К сожалению, у нас нет ни возможности, ни ресурсов, чтобы провести подобное исследование.

— Думаю, я знаю, у кого есть такие возможности, — осторожно заметила Нора.

— Я тоже, — Кира улыбнулась. — Честно говоря, это было одной из причин, по которым мы вас ждали, миссис Сартон.

— Вот как?

— Ну вы же не думаете, что запись с номером Убежища в "Хьюбрис Комикс" оказалась просто так? Мы знали о заинтересованности мистера Валентайна нашим делом и прекрасно понимали, что однажды он докопается до истины. Так почему бы было не помочь хорошему че… детективу? Тем более, что, после вашей миссии в образе Плаща, Нора, мы убедились, что вам вполне можно доверять. Так что, запись ждала того, кто сможет ее расшифровать. Заинтересованного в нас хакера.

Нора сглотнула и бросила на Ника встревоженный взгляд. Осознание того, что очередная организация была в курсе всех их действий, оптимизма не добавила. А еще ей показалось, что хрупкая женщина-инвалид не просто техник, а очень даже может быть, что и мозговой центр этих странных Героев.

— Что-то не так? — снова улыбнулась Кира.

— Не слишком-то приятно чувствовать себя лабораторной мышью, знаете ли, — буркнула Нора.

Кира рассмеялась:

— Да полно вам. Просто у нас достаточно большая сеть осведомителей. Без них наша работа была бы попросту невозможной.

— Но вы отвлеклись, — негромко заметил Валентайн. — Что же собиралась делать с формулой Аманда Круп?

— К сожалению, — Кира, наконец, прикурила сигарету и выпустила струю дыма в потолок. Пальцы у нее оказались длинные и изящные, — дама связалась с плохой компанией. Нашлись люди, пожелавшие набить карманы на новом наркотике. Думаю, вы понимаете, к чему могло привести распространение препарата. Видите ли, Фрэнк с Кларком были не единственными испытуемыми. И на других он подействовал… намного хуже.

— Ясно, — Валентайн медленно кивнул. — И еще один вопрос. Кент Конолли как-то связан с вашей организацией?

— Нет, что вы. Он просто безобидный чудак. Мы им заинтересовались в момент, когда тот вышел в эфир, но после быстро убедились, что мистер Конолли нам не подходит.

— То есть, вы все же ищете единомышленников?

— Скорее, надежных информаторов, — раздался от порога мужской голос, и Кларк в сопровождении того же (а, может, похожего) робота вошел в гостиную. В манипуляторах Мистер Помощник на этот раз тащил большой поднос, заполненный тарелками. Кларк торжественно поставил в центр стола кофейник, несколько кружек и принялся помогать роботу разгружать поднос.

Нора втянула носом дразнящий запах жареного мяса и сглотнула, поняв, что, оказывается, жутко проголодалась.

— Вы намекнули, что были еще причины желать с нами встречи, — она постаралась не отвлекаться. — Какие именно?

— Мы похожи, миссис Сартон, — в уголках глаз Киры собрались лучики мелких морщинок. — И, полагаю, цели у нас общие. Мы хотим навести порядок, для начала хотя бы в Содружестве. Сделать его лучше. Да, со стороны, пожалуй, это выглядит пафосно и несколько наивно, но мы такие, какие есть. И, думаю, что сотрудничество с Институтом послужит в этом деле нам большой опорой.

— Хм… мне нравятся ваши мысли, — Нора, не ожидав подобной удачи, растерянно улыбнулась. А потом подумала о докторе Вёрджиле, до сих пор прячущемся от охотников Джастина Айо в центре Светящегося моря. Теперь, излечившись от супермутации, он был так же уязвим, как и обычный человек, и оставаться в радиоактивной зоне ему было опасно. Так что сейчас Нора может как уберечь потенциального коллегу, так и дать ему возможность в дальнейшем вернуться в Институт с уникальными разработками на руках.

— Знаете, пожалуй, у меня на примете даже есть один ученый, который вполне мог бы помочь с исследованием препаратов, — сказала она. — У этого человека и оборудование подходящее имеется. Нужно только перевезти всё к вам и, желательно, тайно.

— Что ж, для начала неплохо, — Кира кивнула и переглянулась с Кларком. — Осталось дождаться возвращения винтокрыла.

— Если вы дадите нам немного времени, — добавил Кларк, — мы можем продумать некоторые нюансы нашего сотрудничества. Знаете, что? Оставайтесь до утра. Тем более, что до дома вы уже вряд ли доберетесь засветло. Отдохните, осмотритесь. У нас, кстати, неплохой арсенал огнестрела, полагаю, Кира с удовольствием покажет вам свои модификации.

И они остались. А потом, до самого вечера, с любопытством бродили по Убежищу. Ник даже набрался наглости и, пока они с Норой были предоставлены сами себе, влез в терминал Смотрителя. Честно говоря, Нора до последнего ждала какого-нибудь подвоха, но информация, почерпнутая в терминале, полностью подтверждала рассказ Кларка, и она, в конце концов, расслабилась. Наконец, в компании Киры совершив обещанную экскурсию в местную оружейную и взяв на заметку пару интересных модификаций, Нора с Ником в сопровождении Мистера Помощника отправились в жилой отсек.

Комната, выделенная гостям, была чистой, уютной и функциональной. Ничего лишнего, никаких предметов роскоши и, в то же время, всё необходимое было под рукой. Деревянный стол, два белых пластиковых стула, комод, пара заправленных свежим бельем кроватей. Диванчик-канапе под окном, задернутым веселенькими занавесками в цветочек. И уютно мурлыкающее на комоде радио, транслирующее треки Даймонд-сити.

Нора приняла душ в моечном отсеке, а потом, усталая и довольная, с ногами забралась на постель. Босая, но в футболке и джинсах (какое-то странное внутреннее чувство снова не позволило ей свободно разоблачиться перед напарником), она расчесывала влажные волосы и с интересом наблюдала за Валентайном. Тот, избавившись, наконец, от шляпы и плаща, размеренно дефилировал из угла в угол и о чем-то напряженно размышлял.

— Не мельтеши, — не выдержала Нора на третьем его заходе. — Тебя что-то тревожит?

— Кроме того, что все подозрительно удачно складывается?

Ник остановился и исподлобья на нее поглядел, поймав отблеск лампы голой макушкой. Нора отстраненно подумала, что даже сними он с себя рубашку, брюки и галстук, его все равно было бы сложно перепутать с институтским синтом. Слишком уж живым и человечным он сейчас выглядел.

— По-моему, ты просто ошарашен, что все столь быстро разрешилось.

— Может быть…

— Ну а серьезно? Доволен, что раскрыл это дело?

— Даже не знаю… ощущения странные. С одной стороны — да, я вполне удовлетворен. С другой — как будто в моей жизни снова закончилось что-то очень важное. Что-то такое, без чего становится немного пусто, и непонятно, что будет дальше.

— А дальше все обязательно будет хорошо. Хочешь, я поручу тебе расследование… ну, я не знаю, пропажи очков директора Института?

— Смейся, смейся, — обиженно протянул Ник, — а я, между прочим, серьезно.

— Извини, — Нора ласково ему улыбнулась, — просто хотела тебя поддержать, вот и пошутила… неловко. А если серьезно, у нас с тобой ведь еще остается важное дело: найти эту Еву.

— Честно говоря, я бы предпочел, чтобы этого дела не было вообще, — Валентайн нахмурился. — Нора, ты как хочешь, но в следующий раз в Институт мы пойдем вместе.

— Хорошо. В конце концов, ученые, проводившие эксперимент на тебе, уже давно умерли. А глава отдела робототехники, кажется, спит и видит, чтобы пообщаться с тобой поближе.

— Это который Бинэ?

Ник подошел и остановился возле Норы. Она приглашающе подвинулась. Ник уселся рядом и откинулся к спинке кровати.

— Да, он, — Нора улыбнулась. — Знаешь, Алан очень милый. И мне кажется, что он относится к каждому синту как у собственному ребенку. Мне даже говорили, что…

Она внезапно замерла и, нахмурившись, уставилась в стену.

— Ник. По-моему, я вспомнила, кто такая Ева.

— И? — Валентайн заинтересованно подался вперед.

— Женщина-синт, которая в рамках эксперимента по адаптации живет в семье Бинэ. Господи, неужели это Алан?

И она перевела расстроенный взгляд на Валентайна.

— Не обязательно, — успокоил ее тот. — Ученый может ничего не знать. А вот у этой Евы, если она настолько втерлась в доверие к главе отдела робототехники, могут быть прекрасные возможности для того, чтобы запрограммировать синта. Нужно будет выяснить всё очень аккуратно. Думаю, желание этого твоего Бинэ пообщаться сыграет нам только на руку.

— Пожалуй… — Нора вздохнула и потянулась к выключателю. — Давай спать?

Ник тихо фыркнул.

— Тьфу, забыла, прости.

— Не извиняйся. Честно говоря, мне даже лестно, что ты иногда забываешь о том, что я синт.

Он уже собрался, было, подняться, как Нора, повинуясь внезапному порыву, ухватила его за рукав рубашки:

— Ник, постой. Я… понимаю, это выглядит глупо и немного странно… но не мог бы ты остаться рядом?

— Мог бы. Мне… хорошо с тобой, ты же знаешь.

— Ох, Ник… мне тоже с тобой уютно. — Она тихо и умиротворенно вздохнула и, свернувшись калачиком, устроилась головой у него на коленях. Валентайн заботливо набросил на нее одеяло и замер, положив руку ей на плечо:

— Спи. Я не уйду.

— Слушай, — спросила Нора резво шагающего впереди Валентайна, — а почему ты не рассказал Кларку и Кире что у нас с собой есть готовый препарат?

Рано утром они покинули Убежище 113, обсудив с его жителями все подробности переезда Вёрджила и его лаборатории. Осталось уговорить самого ученого, чем, собственно, Нора и собиралась заняться в ближайшее время. Вот только заберет в Сэнкчуари силовую броню.

— А зачем? — Ник остановился и из-под руки оглядел панораму Эктона, залитого лучами восходящего солнца. — Формула у них наверняка имеется, если они знают о работе Крупа. А нам эта пробирка может и пригодиться. Да и вообще, в наше смутное время доверие — штука ненадежная.

— Когда это ты стал таким пессимистом? — Нора остановилась рядом с ним и тоже принялась рассматривать город. После встречи с кадавром в овраге и рассказов Кларка назад они решили пройти по городской окраине. Во всяком случае, предполагаемые дикие гули были привычнее, и компаньоны хотя бы знали все их повадки.

— Реалистом, прошу заметить. Ты, помнится, вроде говорила, что Институт отказался от экспериментов, которые проводили с Келлогом? Ну, по поводу продления человеческой жизни, и всего такого?

— Думаешь, что у этого препарата побочных эффектов меньше? — Нора фыркнула и передернула плечами. — Я вот даже не знаю, что хуже: постепенно возрастающая агрессия, как у Келлога, или шанс превращения в плюющегося монстра.

— Да ничего я не думаю, я не биолог, — отмахнулся Ник. — Зато полагаю, что, единолично владея альтернативным направлением разработки долгожительства, ты вполне можешь ставить какие-то условия своим новым коллегам.

— Ну, положим, не единолично. Вёрджил будет знать, и…

— А ты про это в Институте ничего не рассказывай.

— Вообще-то и не собиралась.

— Вот и хорошо.

Ник повернул голову:

— Кажется, путь чист. Пройдем по дороге вдоль крайних домов и постараемся не шуметь.

Нора кивнула, и они, взяв в руки оружие, осторожно двинулись к городу.

Каким бы уютным Эктон ни казался издалека, вблизи же он произвел на Нору гнетущее впечатление. Если судить по окраине, разрушений здесь было не больше, чем в Сэнкчуари. Но Нора видимо изрядно успела отвыкнуть от пустых городских улиц. И в Сэнкчуари, и в ближайшем к нему Конкорде, и в бостонских кварталах — везде, так или иначе, встречались люди. Минитмены, фермеры, рейдеры, поселенцы, торговцы. Да даже супермутанты и синты, периодически попадающиеся среди развалин, вносили в пейзаж определенное… оживление. В Эктоне же стояла звенящая тишина, и только ветер временами гнал по дороге колючие шары перекати-поле. А еще Норе постоянно казалось, что город следит за ними пустыми глазницами выбитых окон. Наверное, потому она, даже подходя к последнему дому, все еще не избавилась от напряжения, и первой заметила торчащие из-за ржавого автомобиля голые ноги.

Она придержала за локоть идущего чуть впереди Валентайна и, когда тот обернулся, кивнула в сторону дороги.

— Обойдем, — произнесла она одними губами.

Дикие гули имели пакостную привычку лежать неподвижно, прикидываясь трупами, пока жертва не приблизится. Нора вполне могла бы сейчас расстрелять гуля (всяко, лишить его ног), но особенностью этих тварей было еще и то, что охотились они группами. Будучи не особо ловкими в одиночестве, большим количеством могли растерзать даже хорошо вооруженных путников. И поднимать сейчас стрельбу значило провоцировать нападение всей стаи.

Валентайн попятился, а потом они, крадучись, отошли на противоположную сторону шоссе. Гуль даже не пошевелился. Причину этого Нора с Ником поняли, когда прошли немного вперед и миновали закрывающий обзор автомобиль. Верхняя часть тела гуля была разорвана на куски. Ошметки мяса и костей залепили бывшую когда-то светлой стену дома, лужицы крови пятнали каменистую землю.

— Чем это его так? — прошептал Валентайн.

— Граната? Миниган?

— Не похоже. Посмотри на бедро.

Она вытянула шею и разглядела идущие вдоль ноги глубокие продольные раны, все еще сочащиеся свежей кровью.

— Не нравится мне это, — Нора поёжилась, — ой, не нравится...

— Мне тоже, — согласился Валентайн, — думаю, чем скорее мы отсюда уй…

Он замолчал на полуслове и пристально уставился в темный проем распахнутой двери у разодранного тела. Нора заметила, как внутри дома шевельнулась чья-то огромная тень и услышала тяжелое хриплое дыхание.

— Не двигайся, — чуть слышно произнес Валентайн.

— Ник, — шепнула Нора, — сейчас ты наденешь браслет, и мы телепортируемся в Институт.

Она медленно сняла со спины рюкзак, сунула руку в кармашек.

В тот же момент окрестности Эктона огласил могучий хриплый рев, и косяк двери буквально проломило бронированное чешуйчатое тело. Рогатая голова когтя смерти повернулась, ловя узкими ноздрями воздух, а маленькие, налитые кровью глазки подслеповато сощурились. Чудовище издало новый рык и бросилось прямо по направлению к путникам.

— В укрытие! — заорал Валентайн, разряжая в приближающуюся морду дробовик.

Нора метнулась в сторону, уходя за кузов автомобиля. Присела и, высунувшись из-за машины, принялась поливать когтя смерти из своего ПП, молясь одновременно, чтобы рикошет не задел Валентайна, а шальная искра не попала в ядерный реактор автомобиля.

Ник ловко уворачивался от зверя, вызывая ярость на себя и заставляя маневрировать так, чтобы Нора могла свободно стрелять в утыканную костяным гребнем спину.

Норе показалось, что еще немного, и они справятся; во всяком случае, зверюга уже двигалась не столь стремительно и, кажется, стала припадать на одну из задних лап. И тут чувство новой опасности захлестнуло с головой — то ли Нора сквозь грохот боя умудрилась услышать другие звуки, то ли обостренное обоняние уловило душный мускусный запах.

Она резко обернулась и в последний момент успела нырнуть под днище машины, прежде, чем утыканная огромными когтями лапища буквально смяла бок автомобиля.

Нора дернулась вперед, сбивая ладони об асфальт, выскочила с противоположной стороны, попутно вляпавшись в кровавое месиво, что осталось от гуля. Вскочила и, передернувшись от отвращения, ринулась в раскуроченный дверной проем.

Внутри дома, в углу, высилась куча сухой травы вперемешку с мелким мусором. А в центре кучи лежали несколько крупных пятнистых яиц когтя смерти. Все это Нора отметила на бегу и, мысленно застонав, рванулась вверх по узкой деревянной лестнице, на второй этаж.

Расчет оказался верным. Охотящийся за ней зверь (а это, судя по закрученным кзади рогам, была самка) ворвался в помещение следом, но не смог сразу протиснуться между стеной и перилами, и Нора выпустила в оскалившуюся морду очередь выстрелов. Смертеког яростно взревел, молотя длинными передними лапами и попутно снося ко всем чертям и деревянные перила, и стоящий у лестницы металлический шкаф.

Потом зверюга прыгнула, Нора отшатнулась, суетливо перезаряжая свою "девочку". Остатки ступеней, не выдержав веса обрушившейся на них махины, осыпались, увлекая за собой самку. И та заметалась по комнате, рыча и беспорядочно размахивая лапами, но добычу достать уже не могла.

— Вот так-то! — мстительно прошипела Нора и снова вскинула оружие. А когда коготь смерти на последнем издыхании рухнул, поднимая целую тучу пыли и щебня, медленно опустилась на пол у дыры в полу. Прикрыла глаза, прислушиваясь, но снаружи всё было тихо — похоже, Ник тоже добил самца — и глупо хихикнула.

"Ну надо же, — подумала она, и отчего-то эта мысль показалась ужасно забавной, — опасаясь какой-то неведомой хрени из бункера, мы умудрились забрести на территорию аж целой семейки когтей смерти. Неудивительно, что на нас так набросились, ведь здесь у них гнездо".

Она снова хихикнула, потом громче, а потом расхохоталась во все горло, закрыв руками лицо и понимая, что самым банальным образом истерит.

— Ник! — наконец крикнула Нора, отсмеявшись, — а ну, тащи сюда свою железную задницу, мне нужно как-то спуститься!

Она еще успела подумать, что, наверное, стоит забрать из гнезда яйца, ведь гурманы Даймонд-сити платили за них бешеные деньги. А потом, поняв, что тишина вокруг ничуть не изменилась, почувствовала, как по спине скользнул холодок.

— Ник?! — она вскочила на ноги и рванулась к окну. И уже оттуда, как на ладони, увидела два распластавшихся друг напротив друга тела: огромную тушу смертекога и совсем хрупкого по сравнению с ним, похожего на сломанную марионетку синта в разорванном плаще.

Позже Нора никак не могла вспомнить, как спрыгнула в комнату, как выбежала на улицу. Память цепляла картины избирательно, но именно они потом долгие годы нет-нет, да приходили в ее сны; заставляли просыпаться и глубоко дышать, дожидаясь, пока сердце перестанет стучать, как бешеное.

Валяющийся у обочины дороги дробовик. Запрокинутая голова Валентайна с наполовину снесенным черепом. Потухшие глаза, казавшиеся теперь совершенно черными. Лежащий у стены дома рюкзак Норы. Ее собственные трясущиеся пальцы, которыми она выцарапывала из кармашка телепортационный браслет, попутно замирая от мысли, что тот мог разбиться. Абсолютно безвольная кисть Ника, когда она пыталась этот браслет на нем застегнуть.

А потом Нора просто сидела с ним рядом в институтской телепортационной камере, дожидаясь помощи, и, вопреки всякой логике, крепко держала отключившегося синта за руку.

— Миссис Сартон, вам вредно волноваться!

Ворчливый голос Дина Фолькерта премерзко ввинчивался в мозг, пока, наконец, побежавшее по вене лекарство не сняло головную боль. Накатило какое-то странное спокойствие, больше похожее на опустошенность, и Нора, откинув голову к спинке дивана, на мгновение прикрыла глаза:

— Сейчас хорошо. Спасибо, док.

— Надеюсь, вы не забываете принимать мои пилюли?

— Да-да, конечно…

Она сидела в своем кабинете и в данный момент отчаянно мечтала, чтобы Фолькерт, наконец, оставил ее в покое, а миссис Филмор прекратила уже мельтешить перед глазами, нервно снуя по комнате.

— Элли, а Алан не сказал, когда освободится?

— Он придет, как только сможет, директор. Дин, а вы точно хорошо ее осмотрели? Было столько… крови…

Она сглотнула и покосилась на грязный плащ, так и валяющийся на полу возле дивана.

— Доктор Филмор, — проворчал Фолькерт, — я таскаюсь сюда все утро. Неужели вы думаете, что если бы с пациенткой произошли какие-то серьезные ухудшения, я бы их не заметил?

— Не волнуйтесь, это не моя кровь, — успокоила Нора. — Мы наткнулись на гнездо когтей смерти, а там уже были трупы.

— О, Господи, — Элли помахала перед лицом ладонью. — Нора, порой я уже начинаю жалеть, что мы решили отказаться от плана автономного развития.

— Это просто была… внештатная ситуация. В конце концов, со мной же ничего не случилось. К слову, благодаря нашему синту, который даже не является охотником.

Она замолчала и перевела взгляд за окно. Где-то там, в отделе робототехники, Алан Бинэ и его сотрудники проводили сейчас диагностику, как выразилась Элли, "вышедшей из строя модели". Нора уже в который раз пыталась убедить себя, что всё, что происходит, совсем не страшно. Что это похоже на те редкие случаи, когда у Кодсворта просто заканчивалось топливо. Или на отключение андроида по голосовой команде. Ведь ничего ужасного в этом нет, ученые быстро починят забарахливший механизм, и даже заменят изношенные его части.

Но убедить себя не получалось. Нора никак не могла отделаться от ощущения, что только что, в очередной раз, потеряла близкого человека. Она сглотнула вставший в горле ком и поднялась с дивана. Доктор Фолькерт, оказывается, уже ушел, а она и не заметила.

— Сколько времени, миссис Филмор?

— Почти полдень.

Значит, прошло уже несколько часов, а Алан до сих пор не освободился. Хотя, гуль его знает, сколько времени требуется для того, чтобы починить старую модель. Да и вообще…

— Элли, а почему ваш отдел сам не занялся Валентайном? Ведь ремонт второго и первого поколений в ведении инженеров, насколько я знаю?

— Боюсь, директор, — доктор Филмор достала из шкафчика банку с кофе и включила кофеварку, — в данном случае мы не слишком компетентны. Наши традиционные модели не имеют столь тонких настроек, как этот экспериментальный экземпляр.

— Так что же, исследований в этом направлении больше не проводилось?

— Так получилось, что проект свернули из-за его бесперспективности. Мы ведь тогда почти сразу совершили прорыв в биотехнологиях и надобность в усовершенствовании старых моделей отпала.

— Понятно.

Нора прикусила губу и пробарабанила пальцами по крышке стола. "А, что, если они не смогут… да нет, быть такого не может".

Она тряхнула головой, отгоняя дурацкие мысли и забрала протянутую Элли чашечку. Втянула носом терпкий запах "Слокам Джо" и снова подошла к окну. Внизу привычно копошился людской муравейник, зеленели деревья. Нора совершенно некстати подумала, а сбрасывают ли они листья. До войны осень была ее любимым временем года.

— Как дела в Банкер-Хилл? — спросила она, усилием воли возвращаясь к работе. — Наш посланец уже вернулся?

— Пока нет. Но, насколько я знаю, наблюдатели сообщали, что переговоры идет успешно. В конце концов, что бы там ни испытывала тамошний мэр к Институту, некоторые торговцы уже давно с нами сотрудничают, как информаторы, и прекрасно понимают свою выгоду. Ах, да!

Сделав мелкий глоток, миссис Филмор поспешно отставила чашечку и подошла к директорскому столу с терминалом. Взяла лежащую там голозапись и продемонстрировала Норе:

— Вот. Проводив доктора Брендона, Эйтони вернулся назад, чтобы получить от нас подробные инструкции по переговорам. И заодно передал для вас кассету. Я так поняла, это что-то личное.

В первый раз после возвращения Нора улыбнулась:

— Вы зовете охотника по имени, Элли?

— Ну, — слегка смутилась та, — откровенно говоря, я тоже периодически путаюсь во всех этих серийных номерах. Особенно у третьего поколения, потому что взаимодействую с ними нечасто. М-м… а вы, наверное, захотите послушать, что там записано? Я могу выйти.

— Нет, это подождет, — Нора махнула рукой: — пейте свой кофе. И… Элли, я еще хотела спросить, а как дети сотрудников относятся к Шону? Из разговора с мальчиком я поняла, что он с ними как-то взаимодействует?

— Вообще-то, — миссис Филмор вздохнула, — доктором Ли нам даны были четкие указания не просвещать синта насчет его происхождения. Но вы же понимаете, дети есть дети. Однажды кто-то из них наверняка проговорится, и больше всего я волнуюсь, что это может быть мой Квентин. Он ведь такой… непоседа, вы же знаете. Так что мы по мере возможности стараемся ограничивать контакты. Не знаю, честно говоря, на сколько нас хватит…

— Шон все равно рано или поздно узнает, — покачала головой Нора. — Но, спасибо, что предупредили. Мне нужно будет многое обдумать.

Деликатный стук в дверь прервал беседу, и на пороге, наконец, нарисовался глава робототехники. Вид у Бинэ был усталый и весьма озабоченный. Нора, дрогнувшими руками отставив чашку, жестом пригласила его присесть. Алан опустился в кресло и на невысказанный вопрос Норы пожал плечами:

— Ситуация сложная, директор. Мы все утро ломали головы, каким образом можно восстановить поврежденные механизмы, но простой заменой деталей здесь не обойдешься. Если говорить грубо, с синтом модели второго поколения носитель информации не коррелирует, а создать нечто, подобное поврежденной системе функционирования, мы не в состоянии. У нас просто нет нужных технологий, они давно сняты с производства.

Нора тяжело села на диван и крепко сцепила пальцы в замок:

— Подождите, доктор Бинэ, но я же видела какие-то записи в архиве доктора Ли. Там, как мне помнится, довольно подробно расписан весь процесс эксперимента.

— Я знаю эти записи, я их читал. Но, видите ли, директор, та технология оказалась слишком трудоемкой, ресурсозатратной, да, к тому же, не слишком результативной. Из десятка андроидов подобие личности удалось сформировать лишь у двух экземпляров. Причем, с такой сложной памятью, как полностью пересаженная, пришлось изрядно повозиться. Да вы и сами знаете, сколько было срывов у той конкретной модели, над которой мы сегодня работали.

— Его зовут Ник, — с неожиданной для себя злостью выплюнула Нора, пристально глядя в светлые глаза Алана, — и он мой друг! Он мне жизнь спас! Да, в конце концов, если бы не его расследование, я бы никогда не встретилась с сыном! Алан, пожалуйста… Этот синт заслуживает того, чтобы мы хотя бы попытались...

Голос ее дрогнул и одновременно дрогнуло что-то и в глубине глаз доктора Бинэ.

— Миссис Сартон… я сожалею. Но мне с этим не справиться. Возможно, мы могли бы подключить к работе доктора Ли? Правда, она меня слегка… недолюбливает, да и вряд ли согласится тратить свое драгоценное время. Она и так выше головы завалена работой с этим четвертым поколением.

— Я сама с ней поговорю!

Нора решительно встала и шагнула к двери. На пороге остановилась, вспомнив, что отправляется в Отдел высших систем и, вытащив из висевшего на вешалке рюкзачка весьма потрепанного медведя, вышла в коридор.

Стоило Норе войти в отдел и сделать пару шагов, как из бокового коридора вихрем вылетел Шон и с разбегу ткнулся лицом ей в грудь.

Охнув от неожиданности, Нора обняла мальчика и бросила извиняющийся взгляд лаборанту, которого Шон чуть не сбил с ног.

— Ты чего, малыш? — спросила она ласково и потрепала его всклокоченные волосы: — Разве можно так носиться?

— Прости, мам, — синт поднял голову. Испуганные черные глаза казались огромными на бледном личике. — Я слышал, как говорили, что ты вернулась, и было что-то не то; что тебя, наверное, ранили, и вот…

— Тихо, тихо, — Нора улыбнулась. — Всё хорошо. Я жива и здорова, никто меня не ранил, и вообще, я же тебе обещала вернуться, помнишь?

Шон молча кивнул.

— А еще обещала подарок. Он, конечно, не слишком красив, но зато этот мишка настоящий герой.

Она вручила мальчику игрушку и с облегчением увидела, как широкая улыбка сменяет ужас на его лице.

— Ух, ты, — Шон покрутил медведя в руках, — а почему герой?

— Потому что это медведь-ветеран. Он попадал во множество историй и участвовал во множестве сражений.

— О-о… а ты расскажешь?

— Обязательно. Только немного позже, хорошо? Мне нужно поговорить с доктором Ли.

— У, — мальчик скривился, остро напомнив ей Квентина Филмора, — снова работа. Ну, ладно.

— Шон, иди к себе, — появившаяся из кабинета Мэдисон окинула мальчика строгим взглядом, — ты мешаешь взрослым.

Шон кивнул и, понурившись, отправился в свой отсек. Нора посмотрела ему в спину, а потом поймала и на себе внимательный взгляд доктора Ли.

— Заходите, — глава отдела улыбнулась одними губами, пропуская Нору в кабинет. — А вы быстро сблизились с Шоном, директор.

— Я выполняю последнюю волю Отца, — пожала та плечами и присела на стул возле рабочего стола Мэдисон, заваленного бумагами с какими-то таблицами и формулами.

— Он завещал вам полюбить мальчика? — доктор Ли уселась рядом и закрыла папку, с которой, видимо, работала. — Я слушаю.

— Завещал, — Нора коротко улыбнулась, размышляя, с какого боку вообще можно подступиться к Мэдисон, чтобы попросить помощи. Та всегда выглядела суховатой, деловой и держалась с коллегами холодно. И тем больше удивляла женская проницательность, с какой доктор Ли махом раскусила отношение Норы к этому ребенку.

— Нет, вы не подумайте, что я против, директор, — Мэдисон, очевидно, по-своему истолковала задумчивость собеседницы. — Мне, со своей стороны, очень интересно наблюдать, как ваше отношение к синту стимулирует его изменения.

— Изменения? — Нора удивленно подняла бровь. — Но мне казалось, что все изменения в этой модели были заложены Отцом при последнем перепрограммировании.

— Не совсем так. Он и сейчас меняется, миссис Сартон. И весьма активно. После вашего предыдущего визита у него проявились новые эмоции. И я пока не уверена на все сто процентов, но Шону, кажется, стало крайне не хватать социального взаимодействия. Он настойчиво его ищет, ему теперь просто тесно в отделе. Более того, Шон начал перенимать манеры общения окружающих его людей.

— То-то мне на минуту показалось, что он стал говорить как сынишка Элли, — задумчиво пробормотала Нора.

— Именно! — Мэдисон назидательно подняла указательный палец. — Он теперь всё впитывает, словно губка.

— Примеряет на себя социальные роли?

— Возможно.

— Но… ведь это хорошо? Шон развивается. Учится. Не этого ли вы с Отцом добивались?

— В целом, да, но темпы, признаться, иногда пугают.

— Бросьте, Мэдисон, — тихо фыркнула Нора, — ни за что не поверю, что вы можете бояться положительных результатов. Ведь это свидетельство того, что вы просто выбрали нужное направление.

— А я не сказала, что пугает меня… — доктор Ли вздохнула. — Ладно, эксперимент еще в процессе, и о каких-то итогах говорить рано. Вы ведь что-то хотели от меня, миссис Сартон?

— Да.

Нора с задумчивым видом ковырнула пальцем угол папки, лежащей на столе.

— Я хотела спросить, как вы отнесётесь к тому, чтобы расширить исследование четвертого поколения на основе уже сложившейся, взрослой личности?

Доктор Ли кашлянула, поднялась и, скрестив руки на груди, подошла к прозрачной стене кабинета. Уставилась на работающих за ней коллег. Нора напряженно ждала. Наконец, Мэдисон обернулась:

— В целом, предложение интересное. И я, кажется, догадываюсь, кого именно вы хотите предоставить в качестве подопытного. Но, миссис Сартон, исследование отнимает много времени и ресурсов, я не уверена, что сейчас благоприятные условия для параллельного ведения двух моделей.

— Мы можем увеличить финансирование отдела. Если сумеем наладить товарооборот с поверхностью, наши затраты быстро окупятся.

— А если нет?

— Я найду выход. К тому же… возможно, имеет смысл облегчить вам работу? Вы же сами утверждаете, что Шону требуется общение. Я могла бы больше времени проводить с мальчиком. Поселить его в директорском кабинете и, допустим, предоставлять вам какие-то отчеты…

— Скажите, директор, — доктор Ли, сделав шаг вперед, нависла над Норой и проницательно на нее уставилась: — почему для вас так важно восстановить Ника Валентайна?

Прикрыв глаза, Нора обреченно покачала головой:

— Возможно, потому, что я слишком устала терять близких. Мэдисон, я…

— Хорошо, — внезапно огорошила ее доктор Ли, — я возьмусь за этот эксперимент.

Сначала Норе показалось, что из нее выпустили весь воздух, а потом огромная волна благодарности к этой пожилой и суровой женщине накрыла ее с головой.

— Спасибо…

Она тяжело сглотнула и постаралась сдержать слезы облегчения.

— Пока не за что. — Доктор Ли прошла к шкафу и принялась перебирать стоящие в нем папки. Наконец, вытащила уже знакомую Норе и бросила на стол:

— Мне нужно, чтобы вы поняли, что я не могу дать вам гарантий. Откровенно говоря, куда надежнее было бы взять из архива старые проверенные разработки по Нику Валентайну и вживить в новое тело матрицу личности прототипа. Но, подозреваю, что такой вариант вас не устроит.

— Нет. — Нора решительно качнула головой, — ведь вы же сами понимаете, что это будет совсем другой человек.

— Синт, — мягко поправила доктор Ли.

— Да… простите… — Нора устало потерла переносицу, — вы совершенно правы. Но Ник, кем бы он ни был чисто технически, по сути всегда оставался уникальной личностью. И мы должны попытаться личность эту сохранить.

Мэдисон задумчиво покусала губы:

— Будет сложно. Видите ли, модель второго поколения — это робот. С электронным мозгом, процессорами, сенсорами. А у третьего поколения другие технологии. И совершенно другой принцип передачи информации. Грубо говоря, мозг андроида не способен интерпретировать информацию в старом, цифровом формате.

— Но? Должен же быть какой-то выход!

— Я могу попробовать доработать своего рода биоцифровой эмулятор. У нас, кажется, был какой-то старый проект в этом направлении, от которого в свое время отказались из-за бесперспективности. Я подниму архивы.

— И… сколько времени это займет?

— Честно говоря, не знаю. Зависит от степени разработанности старых исследований, ну и от того, сколько людей я смогу взять в помощь.

— Я подключу к работе Алана Бинэ и его отдел. Доктор Ли, постарайтесь быстрее начать эксперименты, мне нужен этот синт. Я сильно рассчитывала на его помощь с кое-какими делами в Содружестве, касающимися нашего общего сотрудничества

— Я поняла вас, директор. — Мэдисон непривычно мягко улыбнулась. — И... вот еще что. Тоже исключительно в интересах дела. Постарайтесь не вести больше ни с кем разговоров о личности синта. Мне на собственном опыте при работе с Шоном довелось столкнуться с некоторым… недопониманием некоторых коллег.

— Благодарю за предупреждение... Доктор, вы можете хотя бы приблизительно сказать, какова вероятность успеха?

— Пятьдесят на пятьдесят. Но я настроена оптимистично.

— А… ему не будет больно? — совсем по-детски спросила Нора, и Мэдисон вздохнула:

— Ступайте, директор. Чем раньше я начну работу, тем быстрее мы сможем получить нужный результат.

Нора вышла из кабинета и глубоко вздохнула, успокаиваясь. Нужно ждать. И просто верить в хорошее. Пожалуй, больше ничем помочь Нику у нее не получится.

Можно было бы, наверное, пойти в отдел робототехники, чтобы самой стать непосредственным свидетелем процесса восстановления, но был ли в этом смысл? Нора вряд ли будет полезной, как ассистент, и станет только отвлекать ученых. И каким бы сильным ни было ее желание увидеть Ника, она понимала, что там его больше нет. А есть просто груда железа, идентичного тому, что ходит по коридорам Института. Зато рядом, прямо за углом, в своей комнатке ее дожидается Шон.

Нора тряхнула головой и, сопровождаемая заинтересованными взглядами коллег, отправилась к мальчику.

Когда она появилась на пороге, Шон сидел на постели, скрестив ноги, и внимательно разглядывал посаженного напротив медведя.

— Он… забавный. — Мальчик поднял слегка отрешенный взгляд на Нору. — А что это за зверь? У доктора Клейтона в отделе такого нет.

— Это потому что такие звери живут только на поверхности, — Нора вошла и решительно протянула руку мальчику:

— Пойдем со мной, милый. Забирай свою игрушку и… у тебя есть еще какие-то личные вещи?

Шон растерянно огляделся и непонимающе моргнул.

— Ясно. — Нора почувствовала, как защемило сердце. Как же, наверное, скучно этому ребенку постоянно торчать среди взрослых и не иметь ничего, чем можно было бы скрасить сидение в этих стенах. Мэдисон так и не сказала, стоит ли Норе забирать к себе мальчика, но, в конце концов, признала же ее положительное влияние.

— А куда мы пойдем? — Шон схватил в охапку игрушку и, протянув руку Норе, встал. Ладонь у него оказалась сухая и теплая.

— Ко мне в кабинет. Я хочу, чтобы мы жили вместе, когда я нахожусь в Институте.

— Ух, ты! В кабинет директора? Круто! А, можно… — глаза Шона загорелись, — можно, я там всё-всё посмотрю?

— Ну, конечно, — Нора рассмеялась, — чувствуй себя, как дома.

Они вышли из отдела, крепко взявшись за руки, и всю дорогу, шагая рядом с Норой, Шон сиял, точно рождественская елка.

— Спать будешь здесь, — Нора указала на кровать, оставшуюся от Хэнкока. Ширму уже унесли, и белье на постели было новым. А еще, к их приходу успели прибраться, и Нора порадовалась, что мальчику не пришлось видеть ее одежду, испачканную в крови гуля.

Шон усадил своего медведя на кровать и пошел инспектировать помещение. Спустился вниз по лестнице, туда, где с полукруглого балкона с креслами для отдыха открывался живописный вид на главный зал института. И до Норы то и дело доносилось восхищенное "вау…"

Она улыбнулась и включила кофемашину.

— Есть хочешь? — повысила она голос.

— Нет, мам, я завтракал!

Нора, было, нахмурилась, подумав, что время обеда давно прошло, а потом вспомнила слова Эйтони. О том, что синты долгое время могут обходиться без еды и сна. И, почувствовав легкий озноб, поежилась. До чего всё странно смешалось в жизни, и теперь вовсе непонятно, что в ней правильно, а что лживо. Может, Нора просто понемногу сходит с ума? Все утро мотает себе нервы из-за отключившегося робота. Беспокоится о воспитании синтетического ребенка, в то время, когда в ее чреве зреет человеческое дитя. А послание его отца — настоящего, живого — лежит заброшенным на ее столе.

Нора виновато вздохнула и, подойдя к терминалу, вставила в него кассету. Послышалось легкое шипение записи, а потом она услышала, как Маккриди негромко кашлянул.

"М-м… привет, Нора… черт, я чувствую себя полным идиотом! Сижу в сарае и наговариваю в дурацкую машинку этого вашего охотника. Ага. Хорошо, хоть у него хватило ума отойти в сторону и перестать сверлить меня подозрительным взглядом. По-моему, он думает, что у меня мозги, как у супермутанта, и я ему тут обязательно что-нибудь поломаю…

В общем, так… у нас тут всё сложилось более-менее нормально. Я думал, со скуки помру — ни тебе перестрелок, ни рулетки. Даже в картишки перекинуться не с кем.

С утра приперся какой-то нервный мужик, шарахнулся от меня, как от рейдера. Похоже, моя небритая рожа произвела на него неизгладимое впечатление. Правда, он быстро успокоился: чертовы роботы заняли его какими-то своими травками, так этот чистоплюй даже про обед забыл.

Дьявол, Нора, мне же еще приходится готовить, ты представляешь?! Ладно, хоть эти болваны железные, которые патрулируют периметр, периодически таскают нам свежее мясо. Их вроде Тони как-то на это дело подговорил. В целом, кстати, он мужик вроде ничего оказался. Молчаливый, не надоедает, дело свое, похоже, знает. Вот только жрет за двоих."

Нора, как наяву, увидела обиженную физиономию Эр-Джея и тихо рассмеялась. Да уж, бедный Бобби, досталось ему тоже за двоих…

"Вообще, конечно, жаль, что мы не смогли провести это время вместе. Но, раз тут вроде всё стабильно, думаю, мне тоже пора отчаливать. Можешь злиться, кстати, что я свалил, не дожидаясь твоего решения. Но, малыш, я уже просто задолбался, честно. Еще и сигареты кончились, вчера последняя пачка улетела.

Короче, завтра утром я отправляюсь в Добрососедство. По моим расчетам, через него на днях должен был проходить караван из Столичной Пустоши. Надо бы повидаться с Дэйзи, вдруг ей передали для меня весточку. А потом я пойду в Сэнкчуари и буду ждать тебя там. Только ты особо не затягивай, а то так и состариться недолго. Ладно. Пока. Жаль, что так надолго разбежались. Я соскучился."

Запись оборвалась, а Нора вздохнула:

— Прости, Бобби, мне тоже жаль.

— Ма-ам? А с кем ты разговариваешь? — голова Шона всплыла над ступенями лестницы.

— Ни с кем, милый. Просто слушаю почту. Хочешь кофе?

— Не знаю. Я никогда не пробовал, может, и хочу.

— Погоди-ка! — Нора вспомнила о припасах, которыми снабдили их с Ником в дорогу заботливые Кларк и Кира. — Ты сможешь разлить кипяток по чашкам и не обжечься?

— Думаю, да.

— Приступай! А я кое-что принесу. Обещаю, тебе понравится.

Она прошла в закуток, где хранились белье и одежда и, найдя свой рюкзак, принялась ворошить содержимое. Полуфабрикаты отмела сразу — готовить в кабинете было не на чем, а вот пачку сахарных бомб и сладких кексов Нора забрала с собой. По пути назад у нее всплыла дурацкая мысль, что десятилетнему ребенку вряд ли стоит пить кофе. Нора, конечно, снова над собой посмеялась, но всё же, добавляя порошок в чашки, положила Шону совсем чуть-чуть.

Впрочем, кофе ему, похоже, не понравился. А вот засохшие глазированные кексы Шон грыз с таким упоением, что Нора даже испугалась за его зубы.

А потом они провели изумительные полдня, искренне наслаждаясь обществом друг друга. И, что самое прекрасное, им никто не мешал.

Нора снова рассказывала захватывающие истории, потом они играли в шахматы, и она, сама будучи неплохим игроком, продула три раза подряд. У мальчика оказалась железная логика и умение просчитывать ситуацию на несколько шагов вперед. Правда, победам он радовался, как самый настоящий десятилетний мальчишка: с прыганьем на кровати и торжествующими индейскими воплями.

Ближе к вечеру они вместе спустились в столовую, а после долго гуляли по этажам Института. Шон рассказывал обо всем, что знал об окружающих и то немногое, что помнил о своей жизни.

Нора его слушала и интуитивно понимала, что мальчик смутно догадывается, что всё же что-то с ним не так и теперь изо всех сил пытается закрыть эту дыру в собственной душе. Это было похоже на то, как черную топь на болотах постепенно затягивают трава и мох. Но коварная глубина при этом никуда не девается, и все так же подстерегает неосторожных путников. В душе у Норы такой дырой сейчас был страх за Валентайна, и Нора тоже пыталась отвлечься, хватаясь, как за соломинку, за материнскую любовь, пусть и к ненастоящему мальчику.

Наверное, в какой-то степени они излечили друг друга — всяко, и Шон, и Нора уснули быстро и провели спокойную ночь.

Последующие дни слились для Норы в череду постоянно сменяющих друг друга дел. Ей хотелось быть одновременно в курсе всего. Она то общалась с биологами, обсуждая результаты работы, которые через синта-собирателя периодически отправлял Фолькерт-младший. То обсуждала с бюро робоконтроля стратегию поведения Эйтони в его взаимодействии с торговцами Банкер-Хилла. То периодически отбивалась от настойчивых визитов доктора Дина, который выказывал озабоченность ее психологическим состоянием.

Но, главное: чтобы хоть как-то выразить свою благодарность доктору Ли, Нора принялась заниматься изучением Шона. С истовым рвением адепта от науки она завела дневник, куда вносила все изменения в поведении синта, его физическое состояние, проявление умственных способностей и прочее, что, как она считала, могло пригодиться Мэдисон.

Уходя с головой в работу, Нора иногда даже забывала, что эксперимент по восстановлению Ника может потерпеть фиаско. И уж тем более, напрочь игнорировала тот факт, что самой ей в Институте оставаться было небезопасно. В конце концов, неизвестный злопыхатель не давал о себе знать аж с момента покушения. И Нора решила, что тот или испугался последствий, или, может статься, вообще потерял возможность до нее дотянуться.

А еще ей отчего-то стало почти безразлично, что на поверхности ее ждет Эр-Джей. Нет, строго говоря, утро она начинала с мантры "Нора Сартон, сегодня ты поднимешь задницу, отправишься в Сэнкчуари и разберешься, наконец, со своей личной жизнью. В Институте и без тебя прекрасно справятся".

Но тут просыпался Шон, а потом находилась еще уйма неотложных дел. В конце концов, она смирилась и поняла, что больше всего боится сейчас пропустить окончание эксперимента с Валентайном. Тем более, что Бинэ и его робототехники уже подготовили нужное тело ("носителя", как однажды премерзко выразился Алан), а Мэдисон, кажется, заканчивала работу над эмулятором. Нора до дрожи в коленках боялась снова попасть в ситуацию, как тогда, с настоящим Шоном. Когда, вернувшись в Институт, она узнала, что ее мальчик умер. Или, что было еще хуже, Ник мог проснуться в ее отсутствие.

И, в конце концов, оказалась права. Вечером третьего дня, когда она уже собиралась укладывать Шона спать, в кабинет вошла Розалинда Орман — правая рука доктора Ли — и застыла на пороге с торжествующей улыбкой на губах.

— Что? — Нора тяжело сглотнула внезапно ставший густым воздух. — Получилось?

— Пока не знаю, — доктор Орман просияла и восторженно защебетала: — Но мы сегодня дважды проверяли эмулятор, и он точно должен сработать! Встал в носителя идеально. Остается надеяться, что Алан и его ассистенты не накосячили, иначе придется по-новой перекраивать всю систему...

— Так, стоп! — Нора протестующе выставила руку, поняв, что не в силах слушать, как Розалинда рассказывает о своем подопечном словно о каком-нибудь усовершенствованном тостере. — Что конкретно передала для меня доктор Ли?

Счастливая улыбка на смуглом личике пригасла, и Розалинда растерянно пробормотала :

— Мы просто запускаем модель, и меня послали за вами, директор.

— Куда?

— В наш отдел, там уже все собрались.

— Хорошо, сейчас буду.

Доктор Орман поспешно ретировалась, а Нора, уставившись в стену, сделала пару глубоких вздохов, успокаивая дуром понёсшееся сердце.

— Ма-ам? — Шон несмело коснулся ее запястья. — С тобой всё хорошо?

— Конечно, милый, — она растянула губы в вымученной улыбке. — Мне нужно отлучиться ненадолго, ляжешь без меня?

— Хорошо, — покладисто кивнул Шон и, подтянув к груди своего медведя, закрыл глаза. — Только ты недолго, ладно?

— Я постараюсь.

Наклонившись, Нора нежно поцеловала его мягкие волосы на макушке и подумала, что люди, создавшие такое чудо, просто не имеют права ошибиться и на этот раз. И ей стало не так страшно.

Когда она спустилась в высшие системы, то совершенно не ожидала, что все ученые, работавшие над проектом, сгрудятся в рабочем помещении у главного входа. И пока Нора, слегка опешив, разглядывала увлеченно спорящих коллег, к ней решительно пробилась раскрасневшаяся доктор Ли.

— Ну, наконец-то, — буркнула она и, бесцеремонно подхватив Нору под локоть, втащила в коридор, ведущий в комнату Шона.

— Значит, так, — Мэдисон скрестила руки на груди, — у нас тут были кое-какие несовпадения во мнениях с доктором Бинэ. Наш демиург, видите ли, раскапризничался и принялся настаивать, что обязан лично присутствовать при запуске модели. Нет, поймите меня правильно, я не жалуюсь, директор, а просто объясняю ситуацию, потому что неизвестно, какие потом претензии может предъявить Алан к нашей совместной работе. Уф.

Она выдохнула и устало посмотрела на Нору:

— Похоже, я волнуюсь. Простите.

— Мэдисон, если вас успокоит, то мне тоже основательно не по себе. — Нора криво улыбнулась.

— Не успокоит. Да и черт с ним. В конце концов мне все же удалось взять над ним верх. Видите ли, я считаю, что для наиболее мягкого варианта вхождения модели в действительность нужно сделать так, чтобы рядом с ней был кто-то знакомый. И я обязана у вас спросить, согласны ли вы взять на себя подобную ответственность? Не волнуйтесь, если вдруг что-то пойдет не так — мы будем рядом. Комната для испытаний оснащена современным оборудованием, и, допустим, в случае немотивированной агрессии, мы всегда сможем транслировать код отзыва.

— Честно говоря, на что-то такое я и рассчитывала, — созналась Нора. — Последнее, что помнил Ник — это бой на поверхности. И вряд ли его бы обрадовало внезапное пробуждение в окружении институтских ученых. У него всегда было несколько предвзятое отношение к нашей организации, знаете ли.

— Ну вот и славно, — Мэдисон слегка расслабилась. — Я рада, что вы это понимаете.

— У меня к вам единственная просьба — дать мне самой немного времени. — Нора зябко поежилась. — Я ведь тоже должна слегка… привыкнуть к его новому облику, чтобы быть спокойной и уверенной.

— Без проблем, — Мэдисон кивнула. — Как будете готовы, просто помашите ручкой. И, да, директор, я полагаю, вам не придется долго настраиваться. Идите туда.

Доктор Ли указала большим пальцем в коридор, и Нора на ватных ногах отправилась в уже знакомую комнатушку.

Ник лежал на постели, по грудь укрытый белоснежной простыней и, казалось, просто спал. Она тут же поняла, что имела в виду Мэдисон, сказав, что Нора быстро привыкнет. У нового Ника было лицо его довоенного прототипа. Очевидно, Норина догадка о влиянии внешности на успешную работу мозга была верной.

Она сделала еще шаг и осторожно присела на краешек постели, завороженно вглядываясь в чужое, и, в то же время, такое знакомое лицо. Валентайна нельзя было назвать красавцем, но даже сейчас, при глубоком сне разума, черты его сразу же располагали к доверию. Казалось, что этот человек никогда не станет лгать и делать подлости. Он был… настоящим. И Нора, осторожно проведя кончиками пальцев по теплой и впалой его щеке, поняла, что теперь всё обязательно будет хорошо. Одной рукой она переплела пальцы с безвольными пальцами Ника, а второй дала отмашку.

— Ник… — разнесся по комнате спокойный голос доктора Ли, — код подключения: Эс- четыре…

И тут Нора внезапно поняла, что не желает даже слышать ни о каких кодах, которые в дальнейшем можно будет применять к этому синту. Она зажмурилась и вполголоса стала бормотать короткую детскую считалочку, из тех, что накануне разучивала с Шоном. А когда, наконец, распахнула веки, то сквозь дрожащую и двоившуюся реальность встретила теплый взгляд серых глаз Валентайна:

— Что это? — мягко спросил он. — Неужели ты плачешь над старым синтом?

— Ты мой друг. И еще… я волновалась.

— Я так странно себя чувствую, — в голосе Ника послышалось явное напряжение.

— Мы чуть-чуть тебя не потеряли. И пришлось воткнуть твои шестеренки в новую оболочку.

— Насколько новую? — Ник испуганно уставился на Нору, а потом, положив руку себе на грудь, медленно выдохнул:

— Вот черт... и что теперь прикажешь мне с этим делать?

— Жить?

И Нора тихо и счастливо рассмеялась.

Нора всё ещё улыбалась, не находя слов и глядя на растерянного Валентайна, когда на пороге комнаты возникла Мэдисон.

— О, — сказала она, беглым взглядом окинув нового подопечного, — прекрасно. По-моему, Алан в случае успеха грозился выставить всем участникам программы по бутылке бурбона. Хотя, черт его знает, где он собирается его добывать.

— Вы кто? — настороженно спросил Ник, и Нора почувствовала, как напряглась его рука.

— Доктор Мэдисон Ли, — коротко и прохладно улыбнулась та. — С возвращением.

— Доктор Ли практически вытащила тебя с того света, — Нора ободряюще пожала ему ладонь. — Если бы не она, у нас бы ничего не вышло.

— У нас бы ничего не вышло, не будь у тебя такого преданного ангела-хранителя, — Мэдисон склонилась над кроватью и вытащила из кармана офтальмоскоп:

— Лежи спокойно, мне нужно кое-что посмотреть.

— Институт, — скривился Валентайн, — ну, конечно. Можно сказать, родные пенаты. Эксперименты, то-сё.

— Ник, перестань, — нахмурилась Нора. — По-моему, ты сейчас особо ничем не отличаешься от пациента клиники.

— Тяжелого пациента, — насмешливо бросила доктор Ли, — и я сейчас не о здоровье.

Валентайн страдальчески закатил глаза, но притих и позволил Мэдисон провести осмотр.

— Отлично, — в конце концов вынесла она вердикт. — Думаю, в течение суток еще могут проявляться какие-то мелкие нарушения координации, может быть, потеря ориентации в пространстве, головные боли. Но если в это время не произойдет ничего серьезного, я запишу себе в отчетах, что вторая фаза эксперимента прошла удачно. И с вас премия, директор.

— Вторая фаза? — вопросительно посмотрела на нее Нора.

— Ну, конечно, — небрежно бросила Мэдисон, убирая офтальмоскоп. — Их три. Подготовка, проведение, интерпретация результатов.

— То есть, я проваляюсь тут целые сутки? — снова занервничал Валентайн.

— Может, и больше, — Мэдисон снова с интересом уставилась ему в лицо. — А вы были правы, директор… характер этого синта разительно отличается даже от психических свойств Шона. Здесь наблюдается гибкость мышления и, в то же время, устойчивость сложившихся реакций на раздражители.

— Вы не ответили, — нахмурился Ник.

— Ну, скучать тебе точно не придется, — снизошла к нему Мэдисон. — Будешь постепенно начинать двигаться и привыкать к новому телу. К тому же, мы должны удостовериться, что все системы организма работают слаженно, так что приготовься к визиту еще парочки специалистов. Если почувствуешь, что что-то идет не так: слишком сильные боли, помутнение зрения, провалы в памяти — не молчи и тотчас сообщай. Я до утра буду на связи, а потом меня сменит доктор Бинэ.

— А если все пойдет хорошо? — вмешалась Нора, — через сутки он сможет отсюда выйти?

— Вполне, — Мэдисон пожала плечами, — только не нагружайте его сразу, миссис Сартон, и не отправляйте резать когтей смерти. Еще пара-тройка контрольных осмотров явно не помешают. Ах, да…

Она снова полезла в карман и вытащила пластиковую таблетницу с розовыми капсулами:

— Если вдруг разболится голова, начинай принимать. Но не больше одной в течение трех часов. Вода в кувшине, кувшин на столике. Миссис Сартон, я пойду, если позволите. Мне нужно срочно зафиксировать ход второго этапа, пока я не забыла некоторые важные мелочи. И, очень прошу, не засиживайтесь. Чем раньше синт будет предоставлен сам себе, тем быстрее он в себе разберется.

— Хорошо, — кивнула Нора. — Мэдисон… спасибо!

Доктор Ли развернулась и молча вышла из комнаты.

— Как ты? — тихо спросила Нора Валентайна. Тот, наконец, расслабился и прикрыл глаза:

— Сколько меня… не было?

— Несколько дней.

— Испугалась?

— Очень. Отдыхай, Ник. Теперь точно всё будет хорошо.

Она мягко отпустила его руку и уже начала подниматься, как он снова поймал ее за запястье:

— Постой. Расскажи, как всё произошло. И почему именно третье поколение?

— Четвертое, — Нора почувствовала, как внутри нее снова разливаются теплота и нежность и лукаво улыбнулась: — Вы с Шоном теперь самые крутые технологии, которые только существуют на сегодняшний день.

— Это… многое осложняет. Хорошо, рассказывай.

В итоге, когда Нора покинула комнату для экспериментов, стояла глубокая ночь, и только в одном кабинете отдела горел свет. Ученые разошлись, вокруг было тихо и даже уютно: монотонно попискивали какие-то приборы, подмигивающие из полумрака зелеными лампочками на пультах. Из-за приоткрытой двери кабинета доносилось клацанье клавиатуры терминала Мэдисон. Нора подумала, что, наверное, хорошо было бы войти и еще раз поблагодарить доктора Ли, но всё же не стала этого делать. Не хотелось мешать, да и… интересно, а Мэдисон понимает, что именно она совершила для Норы? И что та теперь очень многим ей обязана?

Она вышла в зал и не спеша отправилась к площадке, окружающей лифт. Посмотрела вверх, на панорамные окна директорских апартаментов — там было темно, очевидно, Шон уже крепко спал.

Нора присела на одну из скамеек, расслабленно вытянула ноги и стала слушать умиротворяющий плеск воды.

— Вам тоже не спится? — послышался негромкий голос. Нора вздрогнула и, обернувшись, увидела доктора Бинэ.

— Добрый вечер, Алан, — расплылась она в улыбке.

— Добрый, добрый... — тот опустился рядом и тоже откинулся к спинке скамьи, скрестив руки на груди. — Нет, он и вправду добрый. Мы сегодня совершили очередной прорыв, и это вдохновляет.

— Я должна вас поблагодарить, — повернулась к нему Нора, — вы столько сделали для нас… для меня.

— Бросьте, директор, — мягко сказал Алан, — только слепой может не заметить, что вы симпатизируете нашим моделям. И, честно говоря, меня этот факт несказанно радует. Сложно, знаете ли, было находиться в меньшинстве в нашей большой и сплоченной семье.

Он криво усмехнулся.

— Так что, по факту, это я должен быть вам благодарен. За то, что дали нашему отделу право голоса. За совет директоров, да и вообще…

Он вытащил из-за пазухи пачку сигарет:

— Вы позволите?

Нора кивнула. Мимо неслышно прошел синт-патрульный, неся наперевес лазерный карабин. Она проводила его задумчивым взглядом.

— Алан, я давно хотела узнать. Понимаю, что, наверное, не имею права вот так резко вмешиваться в слаженную работу здешней системы, но зачем тут столько охраны? Ведь агрессия снаружи практически исключена? Для чего вот это круглосуточное патрулирование?

— А что, Джастин вас не просветил? — Бинэ глубоко затянулся. — Это ведь в ведении его отдела.

— Мы не разговаривали на эту тему. Получается, это внутренняя проблема? Чего же так боится БРК?

— Бунта, я полагаю, — губы ученого презрительно дрогнули. — Доктор Айо привык закручивать гайки до упора, а потом удивляться, что материал ломается. Вместо того, чтобы дать процессу рукотворной эволюции развиваться по собственным законам, он насильственным образом старается повернуть его в кажущееся ему правильным русло. Мне неприятно говорить вам это, миссис Сартон, но ваш сын был с ним солидарен. И тем более кажется мне удивительным, что в конце жизни он передал бразды правления человеку со столь непохожими взглядами.

— Ну, возможно, я просто помогла ему посмотреть на некоторые вещи со стороны, — пожала плечами Нора, не упоминая, что они с Шоном никогда и не обсуждали самосознание синтов. — Да, я вспомнила, доктор Айо как-то жаловался, что третье поколение в последние годы стало сбегать чаще. Вы считаете, что их не стоит останавливать?

— Да вы что! — Алан возмущенно уставился на Нору. — Их ни в коем случае нельзя отпускать! Вы же сами знаете, какова жизнь на поверхности, а мои модели к ней абсолютно не готовы! Если не пристрелят за ближайшим углом, они будут вынуждены влачить жалкое существование и выживать, выживать... Хорошо еще, что вы управились с идиотами, которые так и норовили грязными ручищами влезть в наши тонкие технологии и покопаться у синтов в головах. Абсолютно не понимая при том, что переписав память, они не смогут в одночасье переделать сложившиеся рефлексы. Грубо говоря, мирный синт, привыкший к тому, что здесь о нем заботились, по мановению волшебной палочки воякой, или там, фермером, не станет.

— Ну… — задумчиво протянула Нора, вспоминая, как в свое время пробивалась к синту, умудрившемуся возглавить рейдеров Либерталии, — боюсь, тут вы не совсем правы…

— А, вы про Гэбриела... — Алан устало махнул рукой. — Он, скорее, исключение. Полагаю, у этой модели стали рано проявляться лидерские качества, а эта ужасная Подземка поломала его настолько, что процесс пошел по деструктивному руслу.

— Он, кстати, как?

— Прошел реабилитацию. — Плечи Бинэ опустились. — По мнению Джастина весьма удачно. В общем… от лидерских качеств там не осталось и следа. Как и в целом ото всех проявлений самостоятельности. И я всё чаще задумываюсь, на какое благо мы смогли бы повернуть эти его бывшие особенности и какие возможности упустили. Простите… кажется, я разболтался не к месту.

— Нет, что вы, Алан, — Нора покачала головой, — я вас прекрасно понимаю. И тоже склоняюсь к мысли, что куда продуктивнее исключить нечто, что толкает синтов на бегство, нежели потом отлавливать их по всему Содружеству, тратя на это время и ресурсы.

— Именно! Дать им развиваться, не ограничивая искусственно, использовать их возможности во благо. Учить, в конце концов, так, как обучают охотников, но совсем другим навыкам.

— Я слышала, у вас в семье живет синт? — осторожно поинтересовалась Нора.

— Да-да, это, пожалуй, был единственный раз, когда директорат пошел мне навстречу. Но потом о нас как будто забыли! — Он возмущенно тряхнул головой. — Такое ощущение, что руководству стало просто невыгодно замечать, что адаптация прошла успешно. Я составлял отчеты, приносил их лично Отцу, а он постоянно отмахивался, говоря, что у нас сейчас в приоритете совершенно другие проекты! Иногда у меня складывалось ощущение, что он и на эксперимент-то согласился в расчете, что тот окажется провальным. А Ева… знаете, мне иногда даже кажется, что она способна к состраданию больше, чем многие знакомые мне хомо сапиенс.

— А почему вы взяли именно ее для адаптации? — заинтересованно вскинула бровь Нора. — Она что, и раньше проявляла какую-то эмоциональность?

— Да в том-то и дело, что нет! Выбор был абсолютно случайным, ну разве что сделали предпочтение по полу, чтобы синт гармонично дополнил семью из двух мужчин: меня и сына. Теперь вы понимаете, что это может значить миссис Сартон? Что практически в любом синте третьего поколения может проснуться индивидуальность и самосознание!

— Если это не было совпадением.

— Возможно, что и было. Но ведь больше экспериментировать мне не дают. Потому-то я так и хотел к вам прорваться, директор. У вас был такой уникальный опыт взаимодействия с полностью осознающим себя синтом. Но, к сожалению, у меня не вышло.

— Простите, доктор Бинэ, — Нора почувствовала, что краска смущения заливает ее лицо, — это полностью моя вина. Доктор Ли и, кажется, доктор Филмор тоже… они мне говорили, что вы хотели со мной встретиться. Но, тогда действительно было слишком много дел. К тому же, я не знала, что за вашей просьбой кроется что-то еще, кроме естественного любопытства ученого.

— Ладно, — снова махнул рукой Алан и, аккуратно потушив окурок о край урны, бросил его внутрь. — В конце-концов, теперь я смогу лично пообщаться с вашим подопечным. Вы, кстати, не заметили в нем никаких изменений? Ну, кроме внешних, естественно.

— Да нет, — Нора с трудом сдержала зевоту. — Он немного нервничает, но, думаю, это естественно для любого, кто оказался на его месте. А в целом — это всё тот же Ник Валентайн, которого я знаю.

— Не для любого, директор, — Алан коротко улыбнулся, — только для развитого психически живого существа. Простите, я вас совсем заболтал. Пойду, сменю Мэдисон, раз уж все равно не спится. И… я очень рад, что мы поговорили.

— Я тоже рада, Алан.

Он поднялся, Нора следом. И, пожимая на прощанье сухую и тонкую руку доктора Бинэ, она окончательно уверилась, что этот человек уж точно был не причастен к покушению на ее жизнь.

Уснула Нора быстро — стоило коснуться щекой подушки. И, кажется, вот только смежила веки, как уже была разбужена бульканьем кофеварки. Подняла голову и увидела виноватую физиономию Шона.

— Ой. А я не хотел тебя будить, оно само вышло.

— Ты голодный? — Нора уселась в кровати и зевнула. — А сколько времени?

— Почти десять. Нет, я не голодный. Просто стало немного скучно, и я решил приготовить завтрак. Ты ведь не сердишься?

— Нет, конечно. — Она оглядела стол, усыпанный кофейным порошком, наполовину распотрошенную коробку с пюре быстрого приготовления, и постаралась остаться серьезной:

— Ты молодец. Только, думаю, сегодня мы позавтракаем в столовой. А то, боюсь, что здешний повар скоро на меня совсем разобидится.

— Мам, но он же синт, — Шон хихикнул. — Эти железяки обижаться не умеют.

— Ну не скажи, — Нора вылезла из кровати и принялась одеваться. — У меня есть один знакомый Мистер Помощник, так он ещё как обижается.

— Да? — загорелся Шон, — а расскажешь?

— Знаешь, — Нора задумчиво оглядела мальчика: — возможно, я даже тебя с ним познакомлю. Если ты, конечно, захочешь и не забоишься выйти со мной на поверхность.

— Вау-у, — Шон распахнул глаза, — правда?

— Ну, да. Только ты пока никому не говори.

— Ладно. Круто. А, можно, я после завтрака с Квентином поиграю?

— Если он не занят, то играй.

И Нора пошла в душ, думая о том, что, судя по всему, вскоре ей придется просвещать Шона, кто же он такой на самом деле. И для этого, пожалуй, было бы здорово предварительно познакомить его с Ником. Если Валентайн, конечно, будет не против — ведь у него самого сейчас сложный период в жизни, и Норе категорически не хотелось на него давить. Интересно, и как он там?

Нет, она прекрасно понимала, что если бы случилось что-то исключительное, то ей бы обязательно доложили, но все равно никак не могла заставить себя перестать волноваться.

В конце концов, отпустив Шона после завтрака искать Квентина, Нора не выдержала и отправилась в отдел к Мэдисон.

Та, бодрая и свежая, точно и не проработала целые сутки, приветливо кивнула, подняв голову от клавиатуры:

— Волнуетесь? И зря.

Она откинулась к спинке стула и удовлетворенно вздохнула:

— Честно говоря, сама не ожидала, что эксперимент может пройти так гладко. Я читала старые отчеты и всё время немного напрягалась от всех этих многочисленных попыток с неудовлетворительными результатами. Впрочем, прошло уже больше века, и наши ученые с тех пор приобрели колоссальный опыт.

— И еще поменялся состав, — Нора улыбнулась. — Доброе утро, Мэдисон.

— Директор, не стоит льстить столь неуклюже, — доктор Ли фыркнула и, потянувшись, встала из-за стола.

— Пойдемте. Я как раз собиралась проверить нашего подопечного. Но имейте в виду, до вечера я вам его точно не верну.

Валентайна одели в светлую форму синта-охранника, и Нора внезапно смутилась от вида его худощавой, но спортивной фигуры. Она негромко кашлянула, отводя глаза. Ну, конечно, хороший довоенный полицейский, наверное, был обязан и держать себя в хорошей форме. А вот директор Института обязан не пялиться на своих синтов, как бы привлекательно те ни выглядели. Во всяком случае, столь откровенно. Она сдержала нервный смешок и поинтересовалась:

— Как прошла ночь?

— Как в сказке. Тебе никогда не доводилось битый час крутить педали гребаного велосипеда в присутствии чокнутого доктора, который так и норовит тебя облапать? — проворчал Ник.

— Это называется "велоэргометрия", — строго сказала Мэдисон. — Мы должны проверить, насколько новое тело переносит физические нагрузки. И это, между прочим, не чокнутый доктор, а сам глава робототехники. Ну, ладно, слегка чокнутый, согласна, но он всё равно гений. И, к слову, Алан далеко не каждой модели уделяет столько времени, сколько тебе. Так что, не капризничай.

Она придирчиво пошуршала бумажными лентами с графиками, что лежали на столике у постели. Сгребла их в кучу и, бросив через плечо "у вас пять минут", величаво удалилась.

Нора проводила ее взглядом, кусая губы, и когда где-то в глубине отдела хлопнула дверь, расхохоталась.

— Тебе смешно, — недовольно буркнул Ник, но Нора, заглянув ему в глаза, увидела, что в них тоже плещется веселье.

— Я просто рада. И, наверное, всё ещё слегка истерю. Ладно, это такая ерунда. Как ты?

— Физически — вроде ничего. Немного ныла голова, но таблетки быстро помогли.

— Непривычно?

— Сначала была почти паника. Но я быстро вспомнил… вернее, наверное, не я… мне пока сложно думать о таких вещах, прости. В общем, в воспоминаниях Ника это всё есть. Так что, я, похоже, быстро адаптировался.

— Ну вот и славно.

Норе внезапно очень захотелось протянуть руку и коснуться волос Валентайна: густых, каштанового цвета, и проверить такие ли же они мягкие на ощупь, как у Шона. Так что она поспешно спрятала руки за спину и, всё ещё немного смущенная, сказала:

— Потерпи до вечера, ладно? Я обязательно приду, и мы пройдемся по Институту. Посмотришь, сильно ли он изменился за столько лет.

— Хорошо, — кивнул Ник, и Нора заметила, как он тоже поспешно скрестил руки на груди, точно закрываясь. — Думаю, ради свободы я даже согласен потерпеть еще пару обследований этого вашего гения.

Время до вечера тянулось так, что Нора то и дело вспоминала шутку про теорию относительности. О горячей сковородке и блондинке. Нет, она честно пыталась отвлечься, но мыслями то и дело возвращалась к Нику и ползущим, точно черепаха, минутам. А потом, держа в руках папку, в которую подшивала последние рисунки Шона, вдруг застыла посреди комнаты.

В памяти всплыло старое, почти забытое воспоминание, как Нейт в первый раз пригласил ее на свидание. И как потом Нора никак не могла дождаться, пока закончится нудная лекция по истории государства и права, и крутилась, точно на иголках. И так же мучительно тянулось ненавистное время...

— Так, спокойно, — негромко проговорила она себе. — Это просто радость от того, что твой лучший друг остался жив. И она вовсе не значит ничего такого, чего там тебе пригрезилось. И вообще, дорогуша, пора бы тебе уже отправиться в Сэнкчуари, огорошивать Эр-Джея историческим событием. Он ведь ждет тебя и наверняка обрадуется. В конце концов, это так потрясающе, что вы нашли друг друга в этом жутком мире, где, кажется, не осталось ничего, кроме тупого выживания и постоянной готовности умереть.

Слова были честные и правильные, но где-то в глубине души Нора понимала, что ничего ей не пригрезилось. И, кажется, чем дальше, тем больше тянуло ее к Валентайну. И даже не было понятно, когда это началось: то ли после его признания на балконе Старого Капитолия, то ли еще раньше. Но уж точно, до того, как Ник стал почти человеком. Просто страх его потерять и последующее воскрешение стали для Норы последней каплей. И сейчас нужно было сделать всё для того, чтобы дамбу не прорвало окончательно.

— Ты просто не имеешь права лишать живого человека того, что ему принадлежит, Нора Сартон, — сказала она жестко. — Ребенок, любимая женщина, наконец-то воцарившаяся стабильность — всего этого Бобби заслуживает, как никто другой. И ты возьмешь себя в руки и поступишь честно. А это… это пройдёт.

Она решительно сунула папку в стол и отправилась в отдел бионаук, где с головой погрузилась в результаты экспериментов Грейгардена.

— Заходи, — Нора дотронулась ладонью до двери кабинета, и створки с тихим шорохом разошлись. — Вот тут я теперь и останавливаюсь, когда возвращаюсь в Институт. На этом этаже рабочая зона, выше — жилая.

Валентайн прошел внутрь, с любопытством огляделся:

— Если мне память не изменяет, обстановка здесь очень напоминает довоенную.

— Не изменяет, — Нора улыбнулась и отправилась к балкону с креслами и столиком для напитков. — И, если честно, мне это очень нравится. Складывается иллюзия, что ты дома.

— А ты пока еще не дома? — Ник подошел к перилам и, облокотившись, стал глядеть вниз.

— Даже не знаю, — она вздохнула и уселась. — Наверное, еще не до конца привыкла. Тем более, у меня же есть Сэнкчуари. Кажется, там теперь совсем безопасно — городок разросся, жители потихонечку прибывают. При последнем посещении я заметила, что Стурджес установил еще одну турель, прямо напротив моста.

— Я так и думал, что ты там, в конце концов, осядешь. Вряд ли Эр-Джей согласится переехать в Институт, так что тебе придется изрядно поразрываться на два дома. Впрочем, телепортация — отличная штука. Кстати, доктор Ли сообщила, что поставила мне чип охотника, и я тоже смогу телепортироваться сюда в любое время. Не знаю даже, радоваться этому, или возмущаться…

Ник обернулся, и усмешка на его лице показалась Норе горькой.

— А ты? — спросила она тихо, — отправишься в Даймонд-сити?

— Ну, не раньше, чем мы разберемся с этим твоим Патриотом.

Он подошел и сел напротив. По привычке потянулся к сигаретам, лежащим на столике. Рука его замерла на полпути, и Ник, хмыкнув, откинулся к спинке кресла, закидывая ногу на ногу:

— Старые привычки. Зато какой у меня появился прекрасный повод бросить курить, а?

Норе внезапно стало грустно, как будто вместе со старыми привычками Валентайна, словно песок сквозь пальцы, утекало сейчас что-то важное. То, что было у них одно на двоих. И она поспешила снова сосредоточиться на делах.

— Кстати, — сказала она, — этот, как ты выразился, сумасшедший ученый, и есть тот самый человек, у которого живет Ева. И, знаешь, я теперь уверена, что он не имеет никакого отношения к побегам. И о Подземке отзывается весьма нелестно.

— Соглашусь. Такие типы "не от мира сего" обычно настолько поглощены своей работой, что у них не остается времени на что-то другое. Да и желания тоже.

— Мам, ты тут? — донесся с лестницы детский голос, и Шон вприпрыжку сбежал вниз. Увидев, что Нора не одна, резко остановился:

— Добрый вечер, мистер.

— Привет-привет, — Ник склонил голову к плечу, с интересом разглядывая мальчика: — Ты ведь Шон, надо думать?

— А как вы узнали?

— Ну, во-первых, я детектив, — Валентайн подмигнул. — А во-вторых, ты очень похож на свою маму.

— Шон, знакомься, это Ник, мой друг.

— А-а, который синт? — мальчик подошел к Норе и прислонился боком к креслу. Заметил ее удивление и объяснил:

— Мне Квентин рассказал.

— И что еще тебе рассказал Квентин? — напряглась она.

— Ну, что там у вас какой-то новый эксперимент по замене. Ему папа говорил, только Квентин, кажется, не очень понял.

— Ладно, — Нора с облегчением похлопала его по запястью: — Ты беги пока, почитай что-нибудь. Нам с Ником нужно обсудить кое-что важное.

Мальчик кивнул и неохотно отправился восвояси, то и дело с любопытством оглядываясь через плечо. Ник проводил его взглядом, а потом мягко спросил:

— Тебя ведь что-то беспокоит, правда?

— Правда. Полагаю, мой сын… мой настоящий сын хотел сделать, как лучше, а, в итоге, создал огромную проблему. Ну, может, это и не проблема вовсе, и для ученого она даже представляла интерес, но я на самом деле переживаю. Понимаешь, Шон считает себя настоящим мальчиком. И я опасаюсь, что ему кто-нибудь проговорится. Даже представить не могу, как он на это отреагирует. Он иногда задает… странные вопросы.

Ник вздохнул и, скрестив руки на груди, уставился в стену.

— Увози его отсюда, — сказал он после недолгого раздумья. — И лучше туда, где никто не знает, ну, или не просветит его до той поры, пока мальчик сам не будет готов. А готов он будет тогда, когда станет полностью уверен в том, что его любят.

Нора прикусила губу. Наружу рвались слова, что она и сама-то ни в чем не уверена. Особенно в том, что Шон может быть вообще нужен кому-то, кроме нее. Впрочем, оставлять мальчика в Институте ей тоже казалось злом куда большим.

— Думаю, ты прав. Но я все равно боюсь.

— А я, если честно, куда больше сейчас опасаюсь за тебя. — Ник посмотрел ей в лицо цепким взглядом. — Это молчание со стороны того, кто на тебя покушался, затянулось до такой степени, что уже кажется зловещим. Ты ничего подозрительного не замечала, а? Пока меня… не было рядом?

— Нет, вроде, — Нора нахмурилась. — Честно говоря, я об этом особо и не думала. У меня, знаешь ли, было куда больше поводов беспокоиться о других вещах.

— И это была огромная глупость с твоей стороны.

— Но… я решила, что если всё тихо, то, может, мой враг испугался? К тому же, днем я чаще всего была на виду. А ночами здесь со мной оставался Шон.

— Вот это уже теплее, — кивнул Ник. — Кем бы ни был этот недоброжелатель, на уникального синта он точно руку не поднимет. Да и свидетели нашему злодею вряд ли нужны, а устранять сразу двоих — это ставить на ноги весь Институт. С тобой одной он мог бы обставить дело как несчастный случай, я думаю... Нет, Нора, вряд ли он испугался, делаю ставку на то, что просто затаился и выжидает.

— По-моему, ты сгущаешь краски, — она махнула рукой, стараясь пялиться в его лицо не столь пристально, как хотелось. Новая мимика Ника была живая, выразительная и делала его чертовски обаятельным.

— Я был бы рад, если ошибаюсь. Ладно, думаю, разговор с этой Евой может многое прояснить. Только как к ней лучше подступиться? Может, мне стоит сыграть роль угнетенного синта, мечтающего о свободе, и подождать, пока на меня выйдут?

— Вряд ли на это купятся. В Подземке же не идиоты сидели. К тому же, мне не хотелось бы… до такой степени напрягать тебя. Подобные игры могут затянуться надолго.

— Ты что же, хочешь, чтобы я ушел? — Ник нахмурился.

— Я думала, что этого хочешь ты.

— Опять решаешь за меня?

Валентайн резко поднялся и снова подошел к перилам. Задумчиво провел ладонью по металлической перекладине.

— Знаешь, так странно, — сказал он внезапно. — Ты столько всего мне здесь показала… Но я совсем не помню свою прошлую жизнь в Институте. Я полагал, что блокировка памяти должна была отключиться с моим возвращением.

— Не знаю, Ник. Возможно, это из-за переноса?

Нора пристально посмотрела ему в спину и вздохнула.

— Скажи честно. Эта твоя фраза… что я решаю за тебя… ты осуждаешь меня за то, что тебя вернули к жизни?

— Что ты, я тебе благодарен, — Валентайн повернул голову, — но… как-то это… Понимаешь, мне казалось, что тогда, когда ты помогла мне разобраться с Уинтером, я, наконец, обрел какую-то цельность. Самодостаточность. А теперь… меня словно отбросило назад. Я смотрю в зеркало и вижу того… другого детектива. И я снова не понимаю, кто я, и что в этой жизни правильно.

— Прости. Но у нас просто не было другого выхода, — ответила Нора и подумала, что и сама давно уже потерялась в том, что правильно, а что нет.

— Да я понимаю, — он наморщил лоб. — И, похоже, веду себя сейчас, как неблагодарная свинья. Просто, наверное, мне нужно время.

— Ник, тебя ведь никто не торопит. И никуда не гонит. — Нора очередным усилием воли подавила в себе желание подняться, шагнуть вперед и обнять Валентайна. — Ты же знаешь, я всегда поддержу тебя. В конце концов, во всей этой истории есть и положительные моменты. Представь, если б Алан слепил тебе тело со статью мэра Макдонаха и физиономией диджея Тревиса.

Ник тихо фыркнул: — А ты злюка.

— Еще какая. А ты не куксись, слышишь? Ну, так как? Может, стоит всё же нахрапом завалиться к этой Еве и прижать ее к стенке?

— Ладно. Возможно, это лучший выход. — Валентайн пожал плечами и повернулся:

— Только, наверное, первым пойду я? Ведь синт ее быстрее разговорит?

— Ну уж нет, — Нора поднялась, — хватит с меня этих пряток за твоей надежной спиной. Вот если Алан окажется дома, возьму его на себя, пока ты говоришь с дамой. В остальных случаях — и не мечтай. Будем пытать ее вместе!

Ник возмущенно фыркнул, но, выходя из кабинета, Нора краем глаза заметила, что он улыбается.

Алана в его отсеке не оказалось. Зато там оказался худощавый и крупноносый юноша, очень на него похожий.

— Привет, — отрешенно сказал он, отрываясь от брошюры, которую читал, сидя за столом. Потом, очевидно, сообразив, кто перед ним, поспешно вскочил:

— Директор? Чем могу быть… а, вы, наверное, отца ищете? Он сегодня допоздна в отделе, говорит, что накопилось много работы.

— Не волнуйтесь, э-э…

— Лайам. Лайам Бинэ. Я работаю в команде доктора Филмор.

— Очень приятно, — Нора любезно улыбнулась. — Разрешите присесть?

— Да, конечно, — юноша поспешно вскочил и жестом пригласил гостей на диван. — Хотите кофе?

— Не откажусь. Кстати, а откуда он у нас? Что-то не припомню, чтобы раньше в Институте баловались этим благородным напитком.

— А, так это миссис Филмор каким-то образом раздобыла несколько банок и поделилась с нашими инженерами. По-моему, в результате торговых договоров с тем поселением, наверху. Простите, я сейчас.

Лайам поспешно вышел в соседнюю комнату, а Нора покачала головой.

— Меня мучают смутные подозрения, что без Хэнкока в этом деле не обошлось.

— Вполне может быть, — рассеянно отозвался Валентайн и, подавшись ближе, шепнул на ухо:

— Посмотри на стол.

Нора проследила за его взглядом и увидела знакомые строгие обложки довоенных технических журналов.

— "Дайджест программиста", "Тотальный взлом". Парнишка, похоже, неплохо шарит в компьютерных программах. Ему синта второго поколения запрограммировать — раз плюнуть.

— Это может ничего не значить, — тихо отозвалась она, — он техник, ему положено.

— Может, — серьезные серые глаза Ника смотрели на нее в упор, — но на размышления наводит.

— Ева! — нарушил их разговор окрик Лайама, — сделай нам, пожалуйста, кофе. Три чашки.

Откуда-то из глубины помещения невнятно отозвался женский голос, и Бинэ-младший вновь возник на пороге.

— Вы так и не ответили, миссис Сартон, по какому поводу нанесли визит.

Похоже, Лайам уже оправился от неожиданности и выглядел сейчас деловым и спокойным.

— Для начала позвольте представить моего напарника, — ответила Нора, наблюдая, как юноша присаживается напротив, в кресло. — Ник Валентайн, детектив из Даймонд-сити.

— Вот как… — Лайам хмыкнул. — Наслышан. Приятно познакомиться.

Валентайн молча кивнул.

— И мы бы хотели, — продолжила Нора, — поговорить с моделью, которая живет в вашей семье.

— Это как-то связано с адаптацией?

— Почти, — она коротко улыбнулась. — Мы недавно беседовали с вашим отцом, и он рассказал, что уже давно ведет социальный эксперимент.

— Ведет, — Лайам фыркнул, — только все его… наши старания, похоже, никому, кроме нас, не нужны. Были, во всяком случае. Отец рассказывал о вашем разговоре. Честно говоря, будет здорово, если его работе отдадут должное. Потому что это…

Он кинул быстрый взгляд в сторону внимательно слушающего Ника.

— Впрочем, кому я рассказываю? Полагаю, вы сами могли бы кого угодно поучить социальному взаимодействию с нашими моделями.

— Знаете, — немного раздраженно сказала Нора, — я никогда не ставила перед собой цели экспериментировать. У меня много друзей, и отношения с ними никаким боком не относятся к научному интересу.

— Значит, нам тем более повезло, — улыбнулся младший Бинэ, и улыбка его оказалась по-детски обезоруживающей. — Возможно, новые взгляды на ситуацию помогут Институту выйти на иной виток развития.

— А давно с вами живет Ева?

— Больше года. Сначала было непривычно и, признаться, я относился к ней с некоторым предубеждением. Пока однажды она не вступилась за меня перед отцом. Это было… — Лайам задумчиво потер бровь, — примерно через пару месяцев от начала эксперимента. Мы слегка повздорили — так, бытовые разногласия, ничего особенного. А Ева… обычно послушная и безучастная ко всему, что не касалось ее заданий, вдруг налетела на отца, защищая меня от его излишне… экспрессивных выражений, так сказать. Мы оба сначала обалдели, а потом отец чуть по потолку не носился, окрыленный. Кажется, он изначально предполагал что-то подобное. Ну, и с тех пор наша Ева стала очеловечиваться просто семимильными шагами.

— Тем интереснее будет с ней пообщаться, — кивнула Нора. — Только… мистер Бинэ, поймите меня правильно… не то, чтобы я вам не доверяла. Но нам бы хотелось поговорить с ней наедине, если вы не возражаете. Мы могли бы отправиться куда-нибудь, допустим…

— Не утруждайтесь, директор, — перебил Лайам, — я понял. Вам нужны чистые впечатления, а мое присутствие может быть отвлекающим фактором. Знаете, я как раз собирался проведать отца, так что Ева в вашем полном распоряжении.

— Приятно иметь дело с сообразительными людьми.

Нора добавила про себя "они всегда могут додумать ситуацию в пользу собеседника" и постаралась сохранить серьезность.

— Добрый вечер, господа! — послышался приятный голос.

Она обернулась и с интересом окинула взглядом черноволосую стройную женщину, с подносом в руках появившуюся на пороге комнаты. Ева была не слишком красива — впалые щеки, широкие ноздри, несколько выступающая вперед челюсть. Однако это несовершенство придавало ей живую, человеческую индивидуальность.

— Ева, к тебе гости.

Та слегка замешкалась, но быстро взяла себя в руки и принялась аккуратно выставлять с подноса кофейные чашечки.

— Что ж, я очень польщена. И сделаю для вас всё от меня зависящее, директор.

— Для начала присядьте, — попросила Нора, а Лайам покачал головой на вопросительный взгляд Евы:

— Принимай гостей сама, меня вызвал отец.

— Хорошо, — покладисто кивнула она и уселась на освободившееся после хозяина место:

— Не волнуйся, я всё улажу.

Лайам с видимым облегчением вышел из комнаты, а Ева пододвинула Норе чашку:

— Это ведь вы его услали, правда?

— С чего вы взяли? — Нора приподняла бровь.

— Я просто слишком хорошо знаю нашего мальчика. Ну, так, зачем?

— Возможно, чтобы защитить вас.

— Правда? — Ева пытливо на нее уставилась. — А от чего?

— Думаю, не все ученые относятся настолько лояльно к синтам, и, наверное, их не стоит посвящать в подробности некоторых бесед.

— Моей семьи это не касается, — Ева коротко улыбнулась. — Между нами полное взаимопонимание.

— И оно сохранится даже тогда, когда доктор Алан узнает, что вы помогали бежать некоторым синтам третьего поколения? — негромко спросил Валентайн и, взяв в руки чашку, осторожно пригубил: — Хм. Вкусно. Хоть и горячо.

На смуглых скулах женщины проступили красные пятна. Нора удивленно хмыкнула, не ожидав столь человеческой реакции.

— С чего вы взяли такую… глупость?

— Да бросьте, — Ник прищурился. — Ваши подопечные сами мне про вас рассказали.

Ева прикрыла глаза, как показалось Норе, с изрядной долей облегчения:

— Ах, это… ну, положим, теперь, когда Подземка… м-м, исчерпала себя, ведь уже стало неважным, как сбежали те синты?

Она вскинула подбородок и вызывающе уставилась на Нору:

— Я слышала разговор, директор. Лайама и Алана. Алан рассказывал, что вы, кажется, понимаете, из-за чего убегали наши модели. Вы ведь в курсе, что в случае неудачной перезагрузки синтов утилизируют? Скажите, вы бы сами захотели оставаться в таком месте, где могли бы быть в безопасности только оставаясь марионеткой? А вы, Ник? Я слышала вашу историю, вы же сами когда-то сбежали из Института! И теперь смеете меня осуждать? Это же вообще не наша вина, что нас создали такими, какие мы есть!

— Ева, успокойтесь, — мягко сказала Нора, — вас никто не осуждает.

— Не обвиняет в содействии побегам, — холодным голосом уточнил Ник, и Нора, взглянув в его сторону, слегка поежилась. Такого Валентайна: непреклонного, настороженного следователя, ведущего допрос, она еще не видела. Интересно, а при жизни Ник был "злым", или "добрым" полицейским? Если, конечно, их отдел вообще пользовался такими методиками.

— А вот покушение на жизнь человека — это уже кое-что посерьезнее побегов, — припечатал тем временем Валентайн, и теперь Ева побледнела:

— Чт… что вы имеете в виду?

— Дьякон. Вам знакомо это имя?

— А… — она хлопнула глазами, — это ведь, кажется, что-то связанное с довоенной религией?

— Откуда вы знаете?

— У доктора Бинэ много обучающих материалов, и мне иногда позволяют смотреть некоторые файлы.

— Вы образованы, это хорошо, но, нет. Дьякон — один из лидеров Подземки, и он жив. И, предположительно, налаживает старые связи. Вы, кстати, знаете, что они зовут вас Патриотом?

— Я понятия не имела. Мы… я никогда не взаимодействовала с Подземкой напрямую. Я просто помогала отчаявшимся!

— Каким образом вы это делали?

Темп допроса все ускорялся, и Нора, скрестив руки на груди, с изумлением следила за работой Валентайна. Тот сейчас напоминал ей гончую, взявшую след — цепкий, жесткий, не позволяющей собеседнице расслабиться.

— Ну… я же общаюсь с другими моделями, и когда кто-то выказывал такое намерение, просто… телепортировала.

— Как вам это удавалось?

— Непосредственно в самом телепорте нет камер внутреннего наблюдения, так что основной сложностью было до него добраться. Мало кто знает, но при строительстве внутренних помещений некоторые коридоры оказались…

— Нет, мне интересно, как вы умудрялись настраивать терминал так, чтобы о перемещениях на поверхность никто не узнал? Ведь такие вещи наверняка контролируются?

— Я… — Эва сглотнула, — я в этом неплохо разбираюсь. Могу подчистить ненужные файлы…

— Докажите!

— Что?

— Вы меня слышали.

Валентайн поднялся и подошел к терминалу, стоящему на столе в углу кабинета:

— Войдите в систему и удалите какой-нибудь файл, так, чтобы его нельзя было вернуть.

— Я не стану этого делать! — краска снова бросилась в лицо Еве.

— Почему?

— Потому что это терминал Лайама. Я не хочу вредить работе своего хозяина.

— А, может быть, — Ник скрестил руки на груди и усмехнулся, — вы просто не умеете этого делать? Кстати, кого еще вы имели в виду, когда говорили "мы"? О том, что никогда не взаимодействовали с Подземкой?

— Я просто оговорилась.

— Хорошо. А что вы пообещали уладить мистеру Бинэ, прежде, чем он нас оставил?

Ева раздраженно дернула плечом:

— Я сказала, что улажу всё со встречей гостей. Это было гостеприимство, только и всего, чего непонятного?

— А по-моему, вам нужно научиться врать достовернее. И попросить уже доктора Алана отладить ваши вазомоторные реакции.

— Ладно, прекращайте!

Нора вздрогнула и обернулась на голос. В комнату вошел молодой Бинэ и, скрестив руки на груди, с вызывающим видом застыл в центре.

— Лайам, нет, — прошептала Ева.

— Они всё равно рано или поздно докопаются. Ну, и подставлять тебя — не самая лучшая идея.

— Вы подслушивали? — сухо поинтересовался Валентайн.

— Нет, я просто вернулся с полдороги. Почувствовал, что что-то тут не так, с вашим визитом. Полагаю, мне остается теперь только уповать на ваше понимание ситуации, директор, и на снисхождение.

— Не волнуйтесь, Лайам, — Нора потянулась за чашкой и поднесла к губам. Кофе в ней изрядно остыл. — Я не привыкла разбрасываться хорошими кадрами. Но для этого вы должны быть с нами честным.

— Хорошо. О том, что Еве дали какую-то там кличку, я узнал только что, из вашего разговора. Но, учитывая детали ситуации, получается, что этот самый Патриот — я. А Ева просто сообщала мне, кто именно собирается бежать.

— И вы выводили их телепортом?

— Конечно, нет! — Лайам фыркнул. — Я просто взламывал накладные на отправку собирателей и вписывал туда нужные модели. Одетые в единую форму, — он кивнул в сторону Валентайна, — да еще в закрытых шлемах, синты третьего поколения практически не отличаются от второго. А поднимать порядковые номера и сравнивать их с общим списком всех моделей перед отправкой никто не станет.

— А как вы связывались с Подземкой? — поинтересовался Ник.

— Да никак, — он пожал плечами. — Я об их деятельности и узнал только после того, как вы вернули ту модель, что вообразила себя рейдером. А потом уж и про уничтожение этой организации. Видимо, начальство не считало нужным посвящать нас во все проблемы… скажем так, внутренней политики Института. А про какое такое покушение вы упоминали?

— Неважно, — Ник мотнул головой, — полагаю, на сегодня всё. Спасибо за кофе.

Лайам пораженно заморгал, а Нора, усмехнувшись, поднялась с дивана и, проходя мимо, похлопала его по плечу:

— Приступайте к работе, мистер Бинэ. И, да, если до вас вдруг еще раз дойдет слух, что кто-то из моделей устал и желает покинуть Институт, постарайтесь уговорить ее немного потерпеть. А еще лучше, спросить, что именно ее не устраивает, и я сама попробую решить эту проблему. Можете даже оставить имя просителя в тайне, если таковое будет возможным.

— Как думаешь, он блефовал? — Нора покосилась на сосредоточенный профиль Валентайна.

Они вышли из квартирки Бинэ и спустились по круглой лестнице на один пролет. Остановились, прислонившись к перилам. За перилами, легко обдуваемый потоками циркулирующего воздуха, шуршал раскидистый клен. Нора протянула руку и коснулась листвы, наслаждаясь давно забытым ощущением.

— Не похоже, — Ник потер пальцами переносицу. — Хотя, кто его знает, может, этот Лайам хороший актер. Одно могу сказать — если бы я был на его месте, то ни за что не стал бы выполнять заказ на устранение нового директора после того, как узнал о его лояльности. А парень, судя по всему, далеко не дурак.

— Ну, значит, на его счет можно не волноваться. — Она нахмурилась, глядя на утомленный профиль Ника:

— Эй, ты как? Устал?

— Похоже на то, — тот криво усмехнулся. — И голова немного болит. Странное чувство. Наверное, я еще не привык верно рассчитывать силы.

— Или просто не до конца оправился после переноса. Так, дорогой, — она решительно развернулась и взяла его под руку, — пойдем-ка мы в отдел к Мэдисон. Уже слишком поздно.

— Ага, — буркнул Валентайн, не слишком, впрочем, сопротивляясь, — и детишкам пора спать.

— Не ёрничай. — Нора слегка ткнула его локтем. — Между прочим, если хорошо подумать, то ты мне тоже в какой-то степени… деточка. В тебе ведь теперь тоже есть моя ДНК, помнишь?

— Какой ужас, — скорбно покачал головой Ник, — то есть, получается, мой характер может в любой момент испортиться ?

— У меня замечательный характер! — Нора фыркнула и замолчала. Идти рядом с Ником и чувствовать тепло его руки было странно и в то же время умиротворяюще. Валентайн тоже молчал, и Нора отчего-то была уверена, что он чувствует себя очень похоже.

— А если серьезно, — сказал Ник, когда они уже подходили ко входу в высшие системы — то, как по мне, доводы в пользу главы робоконтроля в данный момент изрядно перевесили.

— Но мы же не можем заявиться к Джастину и ни с того, ни с сего начать предъявлять обвинения? — вздохнула Нора. — Жаль, у нас нет своего шпиона в БРК. Придется ждать подходящего повода. Если это вообще доктор Айо.

— Только не стоит делать этого в Институте. Слишком ненадежная ситуация — я ведь не могу постоянно быть рядом, пока меня то и дело дергают эти твои экспериментаторы.

— Мне всё же кажется, ты слишком утрируешь ситуацию.

— Лучше перестраховаться. К тому же, может пострадать и твой мальчик.

— Тьфу, не пугай меня! — Нора резко остановилась. — Хорошо, что ты предлагаешь?

— Устрой Шону экскурсию. В безопасное место. — Ник пожал плечами. — Ты же собиралась?

— Да. Собиралась… А еще… — она задумчиво покусала нижнюю губу, — слушай. Мне как раз нужно в Сэнкчуари. Вернее, нужно было сделать это давным-давно. Эр-Джей ведь до сих пор не знает… про мою беременность. К тому же, ничего так и не решилось насчет перевозки Вёрджила. Этот братец Кларка с винтокрылом давно уже должен был вернуться. Ник…

Она вскинула голову и умоляюще посмотрела ему в лицо:

— Пойдем со мной, а? Боюсь, одна я не справлюсь…

Валентайн снова замолчал и уставился куда-то в стену, чуть выше Нориной головы.

— Ник? — обеспокоенно спросила она, глядя, как поджимаются его губы.

— Хорошо, — наконец, произнес он, — я помогу тебе с Вёрджилом. Тем более, что, действительно, беременной женщине нечего делать в радиоактивном районе. Но, пожалуйста, не жди от меня, что буду нянькаться с тобой и Маккриди и как-то способствовать счастливому воссоединению семьи. Не хочу лезть в твои личные дела, прости.

Нора с трудом сглотнула вставший в горле ком и мысленно обругала себя круглой дурой.

— Это ты меня прости. Я… честно говоря, ляпнула, не подумав.

А потом выпалила, неожиданно и отчаянно:

— Наверное, это потому, что я просто очень не хочу с тобой расставаться.

Она протянула руку, провела ладонью по щеке Валентайна и с удивлением почувствовала, как легко колется отросшая за день щетина. Ник накрыл ее руку своей, на мгновение прикрыл глаза и покачал головой:

— Это пройдет.

А потом сам подхватил ее под локоть и решительно повел к двери:

— Поговори с Мэдисон, чтобы завтра поутру нам не чинили препятствий. Да, вот еще что. Скорее всего, из-за моей новой физиономии будут проблемы. И если Кларк её ещё признает — ведь он довольно долго интересовался моей персоной, — то насчет доктора Вёрджила сомневаюсь. А уж объяснять, что надо мной основательно поработал Институт — только его пугать и настраивать против. Так что я бы не отказался от компании кого-то, кого этот ученый знает.

— Хэнкок, — отозвалась Нора. — Он ходил со мной, чтобы отдать сыворотку.

— Вот и прекрасно, — Ник коротко улыбнулся, и улыбка эта показалась ей слегка натянутой. — Значит, вы утром вместе с Шоном отправитесь в Сэнкчуари, а я — в Добрососедство, уламывать господина мэра.

— Ну уж, нет! — Нора сердито прищурилась, — не знаю, чего ты там себе навоображал, но одного я тебя к Хэнкоку не отпущу. Его может не оказаться в городе, тебя может признать кто-то из тамошних бандитов, да и мало ли, что может случиться? А если тебе снова станет нехорошо?

— Но-ра, — медленно произнес Валентайн, — угомонись. Добрую сотню лет я как-то умудрялся обходиться без мамочки, и теперешняя ситуация мало чего меняет. Мы с Джоном сами разберемся.

— Черт тебя побери, Ник, — Нора почувствовала, как краска негодования бросилась ей в лицо, — ну почему ты такой упрямый?

— Я тоже тебя люблю. Всё, пошли.

И он решительно раскрыл двери отдела.

— Миссис Сартон, — голос Мэдисон сочился ядом, и Нора на мгновение почувствовала себя девочкой-студенткой, которую отчитывает научный руководитель, — неужели вы и вправду полагаете, что мне доставит огромное удовольствие вторую ночь подряд провести на рабочем месте? Где вас, собственно, носило?

Нора с тоской посмотрела в коридор, в котором исчез Валентайн, коварно бросив ее на съедение дракону, и покаянно вздохнула:

— Простите, доктор Ли, но остались срочные дела, которые мы не успели завершить перед тем, как Ник… отключился. Это действительно было очень важно. Мы полагали, что уляжемся в срок покороче, но так уж вышло. Ему еще нужно проходить какие-то тесты?

— Ну, если вас в нем ничего не насторожило…

— Перед тем, как вернуться сюда, Ник жаловался на головную боль.

— Сильную?

— Кажется, нет. Но, честно говоря…

— Я его посмотрю. — Мэдисон кивнула. — В принципе, такое может быть, и если всё в пределах допустимого, тесты уже не понадобятся. Я так поняла, у вас были свои планы на этого синта?

— Совершенно верно. Он должен помочь мне наладить кое-какие связи на поверхности, которые могут пригодиться нашей организации. И, чем скорее, тем лучше.

— Хорошо, заодно совместим полезное с необходимым. Протестируете его в полевых условиях. Сможете составить отчет?

— Отчет? — Нора хлопнула ресницами.

— Ну, да. Наблюдение за физическими и психическими параметрами, в основном. Возможно, будет что-то новое с его социальным взаимодействием, это тоже отметите. Я передам на директорский терминал шаблон, чтобы вам было проще ориентироваться.

"А не пошла бы ты!" — мысленно сказала Нора и тут же устыдилась неожиданной вспышки агрессии. Мэдисон, безусловно, была права и как ученый, и как куратор. Но Норе всё равно претил тот факт, что придется отчитываться о Валентайне, точно о новой модели какого-нибудь холодильника. Ладно, она согласится, чтобы не создавать лишних трудностей, а дальше — будет видно. В конце концов, с Шоном Нора поступала примерно так же.

— Хорошо, — покладисто улыбнулась она и, глубоко вздохнув, выпалила: — Мэдисон, у меня к вам еще одна просьба. Она, наверное, может показаться странной, но мне бы очень хотелось сводить на поверхность и Шона. Вы сами говорили, что мальчику становится тесно в вашем отделе, и новые впечатления, полагаю, ему не помешают.

Она напряглась, готовая получить яростный отпор, и уже просчитывала в голове варианты, как лучше уломать суровую доктора Ли, но та неожиданно мирно поинтересовалась:

— И на какое время?

— Если всё будет хорошо, и Шону будет комфортно — максимум на неделю. Если что-то пойдет не так, мы тотчас телепортируемся в Институт.

— Думаю, это интересная мысль. К тому же, он настолько к вам привязался, что разлучать вас сейчас — наносить мальчику моральную травму. А это, в свою очередь, может значительно помешать его развитию. Только, надеюсь, вы не забудете, что эта модель — собственность Института? Очень дорогая, между прочим, собственность и весьма хрупкая.

— Мэдисон, ну вы же не думаете, что я могу подвергнуть ребенка опасности? Там, куда мы пойдем, он будет под надежной защитой.

— Нет, не думаю, — доктор Ли коротко улыбнулась, — просто на всякий случай напоминаю. А сейчас, если позволите, я проверю нашего второго подопечного и, может быть, даже отправлюсь спать. Чего, собственно, и вам желаю.

— Да, спасибо. Доброй ночи.

И Нора поспешно вышла из кабинета Мэдисон.

Шон проснулся рано утром и прокрался к Норе в постель. Попытался не разбудить, устраиваясь под боком, но она всегда спала чутко. Они немного понежились под одеялом и поболтали о всяких пустяках, а потом Нора рассказала о своих планах на сегодня.

— А там как? Страшно? — Шон посмотрел на нее то ли с восторгом, то ли с испугом, то ли в предвкушении приключений. А, скорее, в его глазах было всё вместе.

— Ты что, боишься? — Нора потрепала его по всклокоченным со сна волосам.

— Нет. Наверное… Просто это немного неожиданно...

— Настоящие приключения всегда начинаются неожиданно, — подмигнула она. — Вот только лицо обязательно должно быть умытым, а зубы вычищенными.

Шон кивнул и, спрыгнув с кровати, унесся в ванную комнату. Нора с грустью посмотрела ему вслед. Кажется, она учит его совсем не тому, что помогло бы выжить десятилетнему мальчику в Содружестве.

Затем тоже поднялась, привела себя в порядок и, пройдя в гардеробную, натянула выстиранные джинсы и футболку. Когда стала собирать рюкзак, в кармашке наткнулась на кассету с записанной формулой Крупа. Нора вспомнила, что пробирка исчезла вместе со старой одеждой Валентайна и порадовалась что, в случае надобности, препарат всегда можно будет сделать заново. Хотя, даже если у Вёрджила получится создать нечто, позволяющее вызвать частичную гулификацию, Нора понятия не имела, на ком они станут это испытывать. Таких отмороженных типов, как Хэнкок, во всем Содружестве днем с огнем не найдешь, а задействовать кого-то в исследованиях против воли Нора была категорически не согласна. Даже покорных институтских андроидов.

Из раздумий ее вырвал негромкий стук, и, обернувшись, она увидела на пороге Валентайна.

— Привет, — кивнула она и, стараясь не обращать внимания на то, как предательски дрогнуло сердце, окинула Ника придирчивым взглядом:

— Эй, ты что, собрался в Добрососедство в таком виде?

— А что ты предлагаешь? — ворчливо отозвался тот, — у меня ведь больше ничего нет.

— Да, действительно, я как-то не подумала…

Нора озадаченно нахмурилась. Отпускать Ника в форме синта было категорически нельзя, да и другая институтская одежда вряд ли прибавила бы ему популярности.

— Погоди-ка… — она потянулась к самому нижнему ящику комода. Туда она в свое время положила оставшиеся от Шона вещи. Элли почему-то не позаботилась унести их из директорского отсека, очевидно, полагая, что мать сама должна разобраться с собственностью сына. И Нора однажды потратила целый вечер, грустно перебирая оставшиеся записи, книги и одежду.

— Держи. — Она выпрямилась и сунула в руки Нику аккуратно сложенные бежевые слаксы и светло-зеленый свитер. — Надеюсь, размер подойдет. Конечно, в этом ты тоже будешь выглядеть, как пижон, но, по крайней мере, не станешь светить эмблемой Института направо и налево.

Валентайн медленно, словно погладив, провел ладонью по свитеру:

— Это его?

— Да.

— И ты вот так, запросто, отдаешь мне его вещи?

Нора пожала плечами:

— Тебе нужнее.

— А тебе?

— Так! — Она скрестила руки на груди и хмуро уставилась на Ника: — Хватит спорить. Если уж ты отказываешься брать меня с собой, то не мешай помогать хотя бы в такой малости.

— Хорошо, спасибо. — Ник серьезно кивнул. — Я постараюсь вернуть всё в целости и сохранности.

— Себя верни, — буркнула Нора и, протиснувшись мимо него в дверь, оставила Валентайна переодеваться.

Шон уже возбужденно бродил по кабинету и чуть не подпрыгивал от нетерпения. Завидев ее, бросился навстречу:

— Мы пойдем на завтрак?

— Нет, думаю, лучше сразу перекусим в Сэнкчуари. Пища на поверхности, может, не столь полезная, но куда вкуснее здешней пасты. Обещаю, тебе понравится. У меня там как раз припасено кое-что на случай гостей.

— И кексы?

— И кексы. — Нора рассмеялась. — Да, еще у меня есть целая коллекция журналов, так что скучать тебе явно не придется.

— А можно я возьму с собой медведя?

— Думаю, мы найдем тебе еще немало игрушек. А эту лучше оставить здесь, чтобы не таскать лишние вещи.

— Ну… ладно, — с сомнением ответил Шон, морща нос, и Норе вдруг очень захотелось его обнять. В голове вдруг родилась странная мысль, что, может быть, этот Шон соотносится в такой же мере с ее настоящим сыном, как Ник со своим довоенным прототипом. Что вообще происходит с пересаженной личностью, и такая ли уж она копия, какой ее принято считать? А, вдруг, взрослый Шон знал куда больше, чем остальные, и таким образом подарил себе новую жизнь?

— Иди сюда, — сказала она дрогнувшим голосом, а когда мальчик подошел, обняла его одной рукой и нежно поцеловала в макушку:

— Я люблю тебя, малыш. Помни это и ничего не бойся.

— Я тоже, мам. О, здравствуйте, мистер.

Нора оглянулась и успела заметить, как по лицу вошедшего в комнату Ника промелькнуло какое-то странное выражение — светлое и грустное одновременно.

— Привет, Шон. Ну что, я готов. — И он протянул Норе рюкзак и плащ.

— Отлично. Кстати, а что сказала Мэдисон? — Она взяла вещи и последними вытащила из оружейного ящика свой ПП и дробовик Валентайна.

— Всё хорошо. Утром она еще раз провела диагно… тьфу, ты, осмотрела меня, в общем. Знаешь, по-моему, она была даже рада избавиться от такого вредного пациента.

— Да уж, — Нора хихикнула. — Ну, тогда, пойдемте, что ли.

И, пока они добирались до телепорта лифтами и коридорами, подробно инструктировала Ника, как вести себя с Вёрджилом и что ему говорить.

Наконец, они остановились у терминала возле отправной площадки, и Нора вздохнула:

— Может, всё-таки, сгонять с тобой до Капитолия?

Валентайн покачал головой:

— Слушай, ну Добрососедство — это вовсе не то место, куда стоит приводить приличного мальчишку. Не волнуйся за меня. Всё будет хорошо.

А потом он присел на корточки и заглянул Шону в глаза:

— Слушай, парень. Ты уже совсем большой, так что у меня к тебе будет личная просьба. Береги свою маму, хорошо? Она просто с виду такая… воинственная, а ведь всё равно женщина. А девчонок нужно беречь, правда?

— Правда, — серьезно кивнул Шон, внимательно его разглядывая.

— Ну вот и молоток.

Ник поднялся и, потянувшись, клюнул коротким поцелуем Нору в щеку:

— Всё, пока. Еще свидимся. Настраивай меня.

И, развернувшись, быстро вошел на круглую площадку телепорта.

— Ох, Ник… — прошептала растроганная Нора и, склонившись к клавишам, принялась вводить координаты Добрососедства. А когда его фигура растворилась в голубой вспышке, сердито смахнула с ресниц набежавшие слезы.

— Мам, — потянул ее за рукав Шон. — А ты чего такая печальная?

— Наверное мне просто грустно расставаться с другом, — Нора пожала плечами. Шон озадаченно хмыкнул:

— Да? А разве можно дружить с синтом?

— Ну, конечно, — улыбнулась она и с нежностью погладила его по голове. — Синта можно даже любить. Давай, беги в центр площадки, я сейчас введу координаты, и мы тоже прыгнем.

— Вау, — только сказал Шон и вприпрыжку унесся к телепорту.

А Нора, глубоко вздохнув, вновь наклонилась к компьютеру.

Сэнкчуари встретил мелким неприятным дождиком, и они, почти бегом миновав мост, поспешили укрыться в крайнем доме. Что, в общем-то вполне вписывалось в Норины планы спокойно позавтракать и дать Шону немного оглядеться. А уже после она пойдет и отыщет Эр-Джея.

Внутри снова было пусто. Нора подумала, что, может, поселенцы окончательно признали за ней право на этот домик? Мысль не понравилась — Нора и так не любила выделяться, полагая, что если ты каким-то образом превосходишь окружающих, то становишься для большинства из них невольным раздражителем. А уж теперь, когда она стала руководить Ужасным Институтом, опасность нажить на свою голову неприятелей увеличилась в разы. Возможно, стоит окончательно сюда перебраться, а довоенный дом Сартонов отдать какой-нибудь новой семье…

— Ух, ты, роботы! — вырвал ее из раздумий вопль Шона, и Нора, накинув плащ на вешалку у входа, прошла вглубь дома.

Мальчика она нашла в дальней комнате, застывшим в восторге у коллекции довоенных моделек, которые всё еще изредка можно было отыскать в ланчбоксах и на старых фабриках. Норе доставляло удовольствие подолгу крутить в руках всех этих "Протектронов" и "Робоглазов". Старинные статуэтки были тронуты ржавчиной, края их местами были сколоты, а тонкие детали погнуты, но эти модельки всегда оставались для нее частичками уютной довоенной жизни.

— Нравится? — Нора бросила сумку на стол и аккуратно положила свой ПП на комод.

— Еще бы! А… можно потрогать?

— Конечно, — она плюхнулась на диван и с улыбкой наблюдала, как Шон осторожно берет в руки круглого робоглаза на тонкой подставке. Забавно, но эта фигурка тоже нравилась Норе больше всех.

— Можешь даже с ними поиграть. И, вообще, если хочешь — забирай себе.

— А тебе точно не нужно? — Шон поднял на нее сияющий взгляд. Нора хихикнула:

— Точно. Я ведь уже большая. Только, давай, сразу договоримся, мои взрослые игрушки, — она кивнула на оружие, — не трогать. Это опасно.

— Ну да, я знаю.

Он сгреб в охапку коллекцию моделек и тоже устроился с ними на диване. Нора немного полюбовалась, как он сосредоточенно их разглядывает и пошла инспектировать стоящий на веранде холодильник. Нашла там пару кусков говядины (“браминятины”, фыркнув, мысленно поправила она себя) и разожгла костерок. А потом умиротворенно сидела и под шкворчание жарящегося мяса смотрела, как дождь наполняет лужи на раскуроченном асфальте с тут и там пробивающейся жесткой бурой травой. Пару раз мимо дома проходили поселенцы, кивками приветствуя Нору, и та, в конце концов решила, что весть о ее приходе, как пить дать, скоро дойдет до Эр-Джея. И мотаться ей по Сэнкчуари, в общем-то, уже не имело смысла.

— Шо-он! — наконец позвала она, когда мясо было готово, — залезь в кухонный шкаф и выбери всё, что тебе приглянется!

Тот согласно что-то промычал, и Нора принялась заполнять тарелки ароматными кусками. Когда она вернулась в дом, Шон уже водрузил на стол коробку с фаршированными яйцами и упаковку любимых кексов. Рядом лежал и так полюбившийся мальчику "Робоглаз". Сам же он стоял у шкафа и в раздумьях вертел в руках ярко-желтую бутылку с газировкой.

— Не сомневайся, — подмигнула ему Нора, — это очень вкусно. Гарантирую, что мы тебя потом за уши не оттащим от “Ядер-Колы”.

— Наверное, — Шон осторожно поставил бутылку на стол и задумчиво потер висок.

— Мам, — спросил он тихо, — а мы ведь тут когда-то жили, да? Почему же я все забыл? Вот про этот напиток, и про то, что он вкусный?

— Ох, малыш, — Нора почувствовала, как защемило в груди. Она потянулась и погладила его по голове, — ты просто был тогда очень маленький, потому и не помнишь. Садись, а то мясо остынет. И, давай, возьми нож. Научу тебя, как есть стейк так, чтобы не обжечься, и не запачкаться... наверное...

— Ага, — ответил он, все еще хмурясь, но, впрочем, быстро отошел, едва начав сражаться с мясом. Периодически ловя улетающие с тарелки куски, изрядно перемазавшись жиром и запивая все это безобразие газировкой, Шон и Нора под конец завтрака уже от души хохотали. Такими и застал их Маккриди, остановившись на пороге комнаты и удивленно подняв бровь.

— Тук-тук, — усмехнулся он. — У вас тут, смотрю, вовсю веселье.

— Привет, — Нора хихикнула, — не стой в дверях. Присоединяйся.

— Да я… в общем-то, сыт.

Он заинтересованно окинул взглядом Шона и вопросительно поднял бровь.

— Здравствуйте, — вежливо кивнул мальчик и утер запястьем измазанную щеку.

— Шон, знакомься это Эр-Джей. Мой близкий друг.

— Как Ник, да?

— Ну… почти.

Она поднялась из-за стола и, встав возле мальчика, положила руку ему на плечо:

— Бобби, это Шон. Мой сын.

— Ни хрена не понимаю, — Эр-Джей помотал головой и, наконец, войдя в кухню, расслабленно уселся на свободный стул:

— Нора, что за игры?

— Шон, милый, — она наклонилась к мальчику, — сходи, пожалуйста, на веранду. Там есть скамейка, так ты немного посиди, хорошо? Заодно посмотришь, не погас ли костер. Мы сейчас быстренько переговорим о важных делах, а потом я нагрею воду, и мы станем пить чай. С кексами, как ты любишь.

— Ладно.

Бросив обеспокоенный взгляд на Маккриди, Шон взял со стола фигурку робота и удалился в коридор. Нора дождалась, пока затихнут шаги, и, повернувшись к Эр-Джею, пожала плечами:

— Ну вот. Как-то так получилось.

— Что именно?

— Послушай, — она вздохнула и села рядом, — мне нужно очень многое тебе рассказать. И… не только о Шоне. Понимаешь, мой сын решил, что так будет лучше и…

Нора покосилась на дверь и понизила голос до шёпота:

— В общем, он оставил мне частичку себя. Перенёс матрицу своей личности в абсолютно новую модель. Но даже это сейчас не так важно. Бобби, я должна тебе сказать, что…

— Погоди-ка! — он вскинул руку и сделал круглые глаза: — Я не ослышался?

— Бобби, прошу тебя, говори тише. Я не хочу, чтобы Шон услы…

— Да ты сдурела! Какой, нахрен, Шон? Нора, ты что, притащила сюда синта?!

— Маккриди, да заткнись ты, черт тебя дери! — прошипела она. Показалось, или в соседней комнате что-то негромко стукнуло? Она в панике замотала головой:

— Пожалуйста, помолчи!

— Да ты точно крышей поехала! Нора, очнись, твоего сына больше нет! А то, что ты принимаешь за действительность, только твоё воспалённое воображение. Слушай, малыш… — он протянул руку и положил ладонь ей на запястье, — я всё понимаю, но это пройдет. Нора, ты меня слышишь?

Но, движимая недобрым предчувствием, она почти не обращала внимания на его слова. Напряженно вслушивалась в другие звуки, за порогом кухни. Только вот в доме царила тишина, и от этого внезапно стало страшно. Нора встала и сделала шаг к двери, пытаясь вырвать руку у Маккриди.

— Малыш, да подожди ты, — он поднялся следом. — Слушай, давай уедем отсюда нахрен. Кажется, ты слишком заигралась с этим своим Институтом. Двинем в Столичную Пустошь, а? Сегодня вечером как раз уходит караван. Мы могли бы добраться до Банкер-Хилла, а потом…

— Отпусти меня, Эр-Джей. Отпусти сейчас же.

— Ладно, да ты чего?

Он с обескураженным видом вскинул руки, и Нора бросилась вон из кухни. Выбежала на веранду и с трудом сдержала испуганный вскрик: на полу, возле пустой скамейки валялась одинокая моделька робоглаза.

— Да погоди ты! — Эр-Джей решительно ухватил Нору за плечо, вытаскивая из колючих и мокрых остатков живой изгороди. — От того, что ты битый час бешеной кошкой мечешься по Сэнкчуари, толку мало.

Она перевела на него сумасшедший взгляд, и, кажется, впервые сообразила, что рядом кто-то есть. Панические мысли о том, что Шон лежит в овраге со сломанной ногой, или его раздирают дикие звери, или он заблудился и где-то, совсем один, замирает от ужаса накатывали волной, напрочь лишая возможности думать связно.

— Так, сядь и успокойся!

Маккриди почти силой заставил Нору опуститься на скамейку у стены какого-то дома.

— Нужно организовать поиски, вряд ли этот синт мог далеко уйти. Он же совершенно не знает местности, так что, скорее всего, прячется где-то в городе.

— Шон напуган, расстроен, господи, Бобби, да он мог убежать куда угодно!

— Да ладно, любой ребенок сообразит, что за городом опасно! — Маккриди поморщился, — неужели ты думаешь, что у синта голова работает хуже?

— Это у тебя голова не работает! — зло выкрикнула Нора. — Шон — не какой-нибудь ребенок из Литл-Лэмплайта, который с рождения учился выживать! Он не помнит ничего, кроме Института; да, гуль тебя задери, Маккриди, до твоих воплей Шон понятия не имел, что он не настоящий мальчик!

— Черт, — выплюнул Эр-Джей, — а, ну, сиди тут! Я сейчас.

И поспешно вышел из-под навеса под дождь. Нора в отчаянии закрыла лицо руками и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. В одном Маккриди был прав — искать нужно было основательно и не терять времени на истерики. В конце концов, если случится что-то страшное, они всегда могут телепортироваться назад, к Мэдисон, и та, конечно, поможет. Но от одной мысли о том, что сейчас может чувствовать Шон, к ней снова подступала близкая паника.

Дрожащей рукой Нора нащупала в кармане джинсов упаковки с таблетками, которые дал ей доктор Фолькерт, и поспешно бросила одну в рот. Не хватало еще, чтобы такие сильные переживания повредили и ее будущему ребенку. Таблетка оказалась кисло-горькой и всё никак не хотела растворяться в пересохшем от волнения рту.

Нора поднялась и на негнущихся ногах пройдя в дом, жадно присосалась к стоящей на кухонном столе жестяной банке с водой.

— Здравствуй, девочка, — прошелестел за спиной старческий голос, и, вздрогнув, Нора обернулась. Матушка Мёрфи, как обычно плотно закутавшись в старую шаль поверх растянутой вязаной кофты, стояла в дверях и подслеповато щурилась: — долго же ты добиралась. Он уже заснул.

— Что? — встрепенулась Нора, чуть не выпустив из рук банку, — кто, Шон, ты его видела?

— Если ты о маленьком мальчике, душа которого заблудилась, а потом испугалась, то да, видела. Пойдем.

Она приглашающе махнула сухонькой лапкой и медленно зашаркала вглубь дома. Нора судорожно проглотила остатки лекарства и бросилась следом.

— Тш, — Матушка Мёрфи приложила палец к губам, прежде, чем войти в одну из комнат, — не буди его. Во сне порой уходит много горького.

— Господи, Шон…

Нора обессиленно прислонилась к косяку и прикрыла рот ладонью, глядя на прикорнувшего в кресле мальчика. Тот, заботливо укрытый мятым пиджаком старухи, спал, положив голову на подлокотник. Влажные волосы его слиплись сосульками, рот был приоткрыт, а длинные ресницы тревожно подрагивали, будто Шону снились сны.

— Пойдем, — потянула ее за рукав старуха, — выпьем чаю. Нужно успокоиться, потому что тебе нельзя волноваться, девочка.

Нора изумленно посмотрела в спину Матушки Мёрфи. Нет, она уже привыкла к ее заявлениям: старушка осталась странноватой даже после того, как бросила ширяться препаратами. Но, несмотря на утрату Дара предсказательницы, порой всё равно могла ляпнуть нечто, заставляющее окружающих озадаченно качать головами.

Вот и сейчас показалось, что Матушка Мёрфи всё поняла — и про Шона, и про беременность, стоило только увидеть Нору.

— Ну? — старуха нахмурилась, обернувшись: — Долго будешь там стоять? Никуда он не денется, дай ребенку отдохнуть.

Нора бросила на сына последний взгляд, едва удержавшись, чтобы не расцеловать горестную складку, сложившуюся у него над переносицей, и пошла назад, в кухню.

— А я сижу, — размеренно принялась рассказывать Матушка, доставая из шкафчика еще одну кружку, с отколотой ручкой, — пью себе чай. Знаешь, у меня во время дождя часто начинают ныть кости, а чай — он немного помогает… так вот. Слышу — будто плачет кто-то. Поскуливает, тихонечко так. Сначала думала — показалось… да ты садись, чего встала-то?

— Спасибо. — Нора плюхнулась на стул и вдруг поняла, что она и сама, бегая по Сэнкчуари, успела изрядно промокнуть. Поспешно стянула с себя резко пахнущий влажной шерстью свитер и, бросив на спинку стула, впилась взглядом в испещренное глубокими морщинами лицо: — И что дальше?!

— Ну, что дальше… — старуха не спеша пододвинула Норе кружку, — потом, конечно, поднялась. Думаю, вдруг, собаку какую в город занесло. Доковыляла до веранды, гляжу, а там мальчонка. Под стол забился и аж трясется весь. Меня увидел — глазищи испуганные, но вроде как с надеждой даже. А я как-то сразу поняла, что твой. Ты на меня когда-то точно так же смотрела, не перепутаешь.

"Вылезай, — говорю, — простудишься".

Ну он и послушался, понял, видать, что от такой развалюхи, как я, вреда ему не будет.

Она замолчала и, пригубив чашку, с удовольствием зачмокала тонкими губами.

— Он говорил что-нибудь? — Нора, ухватившись за кружку, почувствовала, как заледеневшие руки обволакивает благодатное тепло.

— Сначала всхлипывал только. Ну, я его раздела по-быстрому, костюмчик-то там, за диваном валяется. Прости, но больно уж грязный оказался, хоть и беленький. Дала ему штаны свои да носки, рубашку еще. Оно всё великовато, конечно, но стираное, ты не думай. Штаны-то мы подвернули, и…

— Мама Мёрфи, — простонала Нора, — что он сказал?

— Да всё плакал, чего уж там. Однажды только выразился. Я, говорит, синт, и ну реветь, пуще прежнего.

Нора глубоко вздохнула и закрыла глаза. Ну как можно быть такой дурой?! Сама же вчера убеждала Мэдисон, что увозит ребенка в безопасное место. И сама же не уберегла. Почему ей и в голову не пришло, что нельзя было вот так, без подготовки и в открытую, сталкивать Шона и Бобби? Нужно же было сообразить, что Маккриди недолюбливает синтов.

— А ты не психуй, — строго сказала ей старуха. — Я и ему так сказала, чтоб не дёргался. Дескать, подумаешь, синт. Я этих синтов вон сколько навидалась. Главное, чтоб человек был хороший. Ну ты хоть нашего Стурджеса возьми.

Нора изумленно вскинула брови:

— А ты откуда знаешь?

Мама Мерфи тихо фыркнула:

— Я много чего знаю. Только мало говорю. Тебе вот скажу сейчас… уф, жарко стало...

Она стянула с головы тюрбан и, пристроив его на столе, руками пригладила влажные редкие волосы. Круглые металлические серьги тихо звякнули подвесками.

— Так вот. Ты, девонька, больно часто полагаешься на свою голову. И это правильно, с головой дружить надо. Только вот, бывает, за головой перестаешь слушать свое сердце. А ведь в тебе оно — самое важное. Это тот великий Дар, который всегда спасал и будет спасать и тебя, и многих-многих других. Никогда не сомневайся в своем сердце, девочка, оно тебя не обманет.

— Спасибо, мама Мёрфи, — Нора почувствовала, как в горле стало горячо. — И за Шона, и… вообще.

— Да брось. Я ведь тебе куда больше задолжала. Ты, главное, люби этого мальчишку, и всё у вас сложится хорошо.

— Я и люблю, — кивнула Нора, а потом вздрогнула, услышав шаги и громкие голоса на веранде. Мгновение спустя в дверь ввалились Маккриди и Престон и в изумлении уставились на двух женщин, мирно попивающих чай.

— Не понял, — минитмен бросил обескураженный взгляд на Маккриди.

— Явились, не запылились, — проворчала Матушка Мёрфи. — Сейчас точно, грязными сапожищами натопчут.

Эр-Джей открыл, было, рот, но старуха яростно на него шикнула:

— Тихо ты, говорливый. Разбудишь мальчонку, я тебе сама патлы-то повыдергиваю.

Нора удивленно на нее покосилась. Неужели, про то, что и Маккриди был виноват в побеге Шона, она умудрилась каким-то образом узнать?

— Мама Мёрфи, мы выйдем, хорошо? — поспешно сказала она, опасаясь, как бы Эр-Джей снова не начал пререкаться. — Ненадолго, ладно? Если Шон проснется, вы его не отпускайте никуда. Я вернусь, быстро.

— Не волнуйся, я покараулю. — Престон аккуратно пошаркал сапогами по коврику и, пройдя в кухню, уселся за стол. Сверкнул на Нору белозубой улыбкой:

— Похоже, что всё хорошо и искать больше никого не нужно? Тогда я тоже чаю хочу.

— Ишь, ты, шустрый какой, — проворчала старуха, но, тем не менее, поднялась и полезла в буфет за новой чашкой.

Маккриди молча кивнул Норе и вышел за дверь.

Дождь, оказывается, уже закончился и заметно потеплело. Они с Эр-Джеем, не сговариваясь, пошли в сторону дома Сартонов. Промолчали всю дорогу, и Нору, к ее собственному удивлению, совершенно не тяготило это молчание. Отчего-то стало всё равно, что сейчас думает про нее Бобби, и куда-то исчезло чувство неуверенности, которое она порой испытывала в его обществе.

Скорее всего, чувство это когда-то выросло из того, что Маккриди во всём её превосходил. Был лучшим, чем она, снайпером. Знал Содружество, как свои пять пальцев. Прекрасно ориентировался в запутанных отношениях между бандами, наемниками и прочим подозрительным сбродом, орудовавшим на поверхности. А еще в нем то и дело проступали черты человека, сызмальства умеющего быть лидером. Наверное, не имей своего собственного кодекса чести, Маккриди вполне мог бы встать во главе одной из банд, и Нора всегда это ощущала, несмотря на его мягкое к ней отношение.

Но теперь ей стало всё равно. Точно, сделав больно Шону, Эр-Джей отрезал пуповину, которой Нора была привязана. Причем, она прекрасно понимала, что им, в первую очередь, двигала забота о ней самой. И, в то же время, ее не оставляло странное и новое ощущение, будто она выпала из лодки в бурное море. А в море том, несмотря на все опасности, была и свобода тоже.

Они, всё так же молча, прошли в дом и устроились на диване в дальней комнате. До войны там была супружеская спальня, а теперь оборудовано пространство для отдыха. В углу тихо мурлыкало радио, возле зияющего дырами когда-то панорамного окна примостились старый телевизор и письменный стол, полки по углам были заполнены журналами и книгами. А над самим диваном висела огромная выцветшая картина в полстены, изображающая сельский пейзаж.

— Прости, я… — Маккриди тяжело вздохнул и взлохматил пятерней растрепавшиеся волосы, — я не думал, что так всё обернется.

— Я… понимаю. Наверное. — Нора медленно кивнула. — Знаешь, я сама виновата. Мне нужно было тебя предупредить.

— Угу.

Они помолчали еще немного и Эр-Джей снова вздохнул:

— Слушай. Я ведь говорил серьезно. Насчет Столичной Пустоши. У нас сейчас появилась возможность… в общем, малыш, я долго думал. Видел, как ты переживаешь смерть сына, да и я сам…

Он покачал головой:

— Живу черт-те как, мотаюсь, словно дерьмо в речке — куда-то прибьёт, и ладно. Наверное, я устал. Да и Дункану тоже нужна семья. Что скажешь?

— Ты что, получил письмо от сына? — прозорливо спросила Нора, вспомнив, как Маккриди после Грейгардена собирался заглянуть в Добрососедство.

— Ну да, — он, криво усмехнувшись, кивнул. — И он снова пишет, что скучает. А меня, понимаешь, словно обухом по голове ударило. Что ведь вот так он однажды вырастет, а я даже и не замечу.

— Да, пожалуй, ты прав, — Нора потянулась и погладила Эр-Джея по плечу. — И, знаешь… я благодарна тебе за доверие.

— Так ты согласна? — он перехватил ее руку и крепко сжал ладонь, пытливо всматриваясь в лицо. А Нора подумала, что скажи она сейчас ему о ребёнке и потребуй остаться с ней рядом, Эр-Джей так и поступит. А потом, спустя годы, возненавидит ее за это.

Она вспомнила, как пробежала между ним первая трещина, когда Нора поддалась уговорам и отправилась с ним вместе в Ред Рокет. А Шон в это время умирал, и ее не было рядом.

И Нора даже не стала предлагать Эр-Джею вариант перевезти Дункана в Содружество. Потому что сегодня трещина стала такой огромной, что склеить ее уже не получится.

Кажется, Маккриди прочел всё по ее глазам. Порывисто поднялся и, сделав шаг к окну, замер, упираясь кулаками в раму окна. Нора молчала и рассеянно слушала, как где-то на улице погонщик от души ругает своего брамина.

Наконец, Эр-Джей повернул голову и спросил через плечо:

— Ты придешь хотя бы проводить меня?

— Во сколько ты уходишь?

— Как соберусь. Ближе к обеду, скорее всего. До Банкер-Хилла путь не близкий, выйду с запасом, мало ли.

— Хорошо, я приду в полдень к мосту.

Она тоже встала и, прежде, чем уйти, выдвинула ящик стола. Достала из его глубины вырезанного из дерева и выкрашенного зеленой краской солдатика и протянула Эр-Джею:

— Отдай это Дункану, Бобби. Думаю, так будет правильно. Должно же быть у мальчика хоть что-то, что осталось от его матери.

Маккриди вымученно улыбнулся, забирая игрушку и, внезапно притянув Нору к себе, уткнулся лбом в ее лоб и прошептал:

— Малыш… мне чертовски жаль, что так вышло…

А она, взглянув в его глаза, поняла, что больше не чувствует ни-че-го.

— Не куксись, Эр-Джей. Может, еще встретимся, — вздохнула Нора. — Прости, но сейчас мне нужно к Шону.

— Может быть, — повторил он эхом, когда она выходила в коридор.

Вернувшись в дом Матушки Мёрфи, она застала мирную картину. Престон с блаженной улыбкой на лице все еще пил чай, грызя кекс, а старуха, подслеповато щурясь, латала воротник поношенного плаща минитмена.

— Как Шон? — первым делом спросила Нора.

— Да спит еще, я недавно проверяла, — отозвалась Матушка. — Сядь с нами, посиди.

— Я лучше пойду, наверное, проверю, как он там…

— Вот ведь, неугомонная, — старуха фыркнула.

— Нора, ты это… — Престон смущенно кашлянул. — В общем, Эр-Джей сказал, что ты притащила из Института мальчишку-синта. Так вот… я что хочу сказать. Его тут никто не тронет, обещаю. Ты потом приводи мальца познакомиться, что ли. Мы ж не звери, в конце концов...

— Со Стурджесом его познакомь, — Матушка Мёрфи неожиданно весело и заговорщицки подмигнула. — Вот увидишь, им найдется, о чем поговорить.

— Ладно, я попробую, — Нора серьезно кивнула и поняла, что теперь точно всё будет хорошо. И Сэнкчуари — такой же ее дом, как и Институт. И вовсе не потому, что она когда-то тут жила, а потому, что здесь у нее есть верные друзья, которые примут и помогут. Без всяких оговорок и предубеждений.

— Спасибо вам большое, что вы есть, — искренне сказала она, прежде, чем отправиться к мальчику.

Шон уже не спал. Сидел всё в том же кресле, обхватив колени руками — наверное, его разбудили голоса. Смотрел на Нору недоверчиво, затравленным зверьком. На щеке со сна отпечатались следы подлокотника.

— Малыш, — выдохнула Нора, — как же ты меня напугал!

Она поспешно шагнула вперед и, опустившись на пол перед креслом, обхватила мальчика, уткнулась лбом ему в колени. Не выдержала и внезапно расплакалась. Попыталась не показывать виду, но плечи предательски вздрагивали, и Нора никак не могла взять себя в руки. А потом она почувствовала, как рука Шона, сначала лего и робко, а потом всё смелее, принялась гладить ее по волосам.

— Прости меня, пожалуйста, — прошептала она и, подняв голову, посмотрела в его кривившееся лицо.

— Ты ведь не моя мама, правда? — спросил Шон и тоже, тихо и горько, расплакался.

Нора поднялась и, присев на подлокотник, крепко обняла мальчика.

— Нет. Неправда. Я — твоя мама. И я очень тебя люблю.

— Но как же так? У синтов нет родителей. Их делают в отделе доктора Бинэ, я сам видел. Больше не обманывай меня, ладно? От этого сильно болит. Вот тут.

И он прижал кулак к груди.

— Я не стану тебя обманывать. Да и не хотела. Просто думала тебя уберечь, рассказать немного позже, но... так уж вышло.

Нора, наклонившись, коснулась губами его макушки.

— Знаешь, Шон, даже среди людей порой случается так, что ребенка могут взять на воспитание те, кто его не рожал. И становятся для него самыми настоящими родителями. Ведь важно не то, как ты появился, а то, кем мы являемся друг другу на сегодняшний день. А мы — вместе.

— И ты меня не бросишь?

— Ни за что! И вот еще, Шон… если уж мы договорились быть честными, я собираюсь рассказать тебе одну историю. Она длинная и тяжелая. Но прежде я хочу, чтобы ты ответил. А как хорошо ты знал Отца?

— Ну… — Шон задумался, а Нора порадовалась, что он больше не плачет.

— Он мне нравился. Отец приходил не слишком часто, но всегда был добрым. Мы иногда даже играли, он приносил какие-то бумажки с рисунками, мы отгадывали загадки, и всё такое. А еще, я думаю, что он был очень умный. И за это его все уважали.

— А ты бы хотел быть похожим на него?

— Наверное. А кто бы не хотел? Кажется, Квентин даже немного завидовал, что мы с Отцом вот так, запросто, общались. Я очень грустил, когда он умер. Но потом пришла ты, и мне стало веселее.

Он вздрогнул и испуганно покосился на Нору:

— Это я вспомнил только что. Что ты пришла потом. А раньше… всё было как-то иначе. Странно.

— Всё хорошо, малыш, — Нора еще крепче прижала его к себе, успокаивая. — А ты знаешь, как звали Отца?

— А… нет… наверное, — он обескураженно нахмурился. — А как?

— Так же, как тебя. Шон Сартон. И когда-то, двести лет назад, еще до того, как упали бомбы, он был моим маленьким сыночком. Лежал здесь, в этом самом городе, в своей красивой кроватке и играл с крутящимися самолетиками. Если захочешь, я тебе покажу и этот дом, и даже самолетики.

Шон, кажется, забыл, как дышать, и только смотрел на Нору широко распахнутыми глазами. И она, глядя в эти чёрные, как у нее самой, глаза, принялась рассказывать горькую историю своей жизни.

— Знаешь, а мне тебя очень жалко, — тихо проговорил мальчик после того, как Нора замолчала. — И жалко Шона. И себя тоже жалко.

Нора подумала, что, наверное, могла бы взять и отключить синта, чтобы убрать из его памяти травмирующую ситуацию, да и доктор Ли, скорее всего это бы одобрила. Но потом решительно помотала головой. Уж лучше, как бы ни было больно, но пусть Шон остаётся человеком. Настоящим, взрослеющим, на собственной шкуре постигающим всю боль и несправедливость этого мира. И учащимся их преодолевать.

— А, давай, мы дальше будем жить так, чтобы было всё хорошо? — спросила она. — Отец ведь дал нам такой шанс.

— Давай, — Шон просиял и, потянувшись, крепко обнял Нору за шею.

Она облегченно рассмеялась, прижимая мальчика к себе, такого забавного в этой одежде не по размеру, чувствуя, как рядом отчетливо стучит его сердце. И прошептала, обращаясь одновременно и к синту, и к своему потерянному сыну:

— Спасибо, Шон.

О Маккриди Нора забыла.

Вернее, не забыла, а просто потерялась во времени, рассказывая Шону о своих приключениях в Содружестве и наслаждаясь уютным ощущением прильнувшего к ней детского тела. А когда повернула голову к окну, то увидела, что солнце давно перевалило зенит.

На какое-то мгновение в ней всколыхнулось острое чувство вины, но потом, как-то сразу, пришло спокойствие. Возможно, так было даже лучше. Они с Эр-Джеем уже сказали друг другу всё, что хотели, а растягивать агонию расставания, пожалуй, было глупо. Ведь это уже ничего не решало.

— А, знаешь, что? — спросила она Шона, — понятия не имею, как у тебя, а у меня живот, кажется, уже прилип к ребрам.

Мальчик тихо зафыркал.

— И чего смешного? — возмутилась Нора. — Я, когда голодная, становлюсь злая и противная. А там у нас, между прочим, остался целый стейк. Пойдем?

— Пойдем! — мальчик с готовностью кивнул, а потом, вспомнив, слегка замялся:

— А… этот твой друг. Он больше не будет на меня злиться?

— Не переживай, — Нора коротко улыбнулась, — он уже ушел из Сэнкчуари.

— И тебе снова грустно? Как тогда, когда ушел Ник?

— Грустно. Но, пожалуй, не так.

— Ну и хорошо, мне он совсем не понравился, — ляпнул с детской непосредственностью Шон и, выкарабкавшись из кресла, аккуратно повесил старухин пиджак на его спинку.

— А вот та женщина — добрая.

— Её зовут Матушка Мёрфи, — Нора тихо вздохнула. Опечалило, что Шон, с его детским подходом делить всё на чёрное и белое, так воспринял Эр-Джея. Но пока с этим, очевидно, ничего не поделаешь. Интересно, а подружились бы они с Дунканом?

— Она, что, тоже дала кому-то свою ДНК?[1] — поинтересовался Шон, вырывая ее из размышлений.

— Кто?

— Эта Матушка.

— Нет, милый, ей просто очень много лет, и её здесь все уважают.

— А-а, — и мальчик о чем-то крепко задумался.

— Давай, мы пойдем и скажем ей спасибо?

Она встала и протянула сыну руку.

Скорее всего, Престон и мама Мёрфи, услышав их с Шоном разговор, решили не мешать и не подслушивать, так что кухня оказалась пустой. Нора забрала свой уже совсем просохший свитер и грязную одежду Шона и, не выпуская его руки, пошла по городку по направлению к новому дому.

Подходя к мастерской Стурджеса, она заметила под навесом возившегося с оружием Престона и помахала. Минитмен отошел от верстака, обстоятельно вытер руки тряпицей. Приблизившись, протянул ладонь Шону:

— Привет. Я — Престон Гарви. Генерал минитменов.

— Вау… — протянул мальчик и робко пожал широкую темную кисть. Нора заметила, что Престон немного удивленно разглядывает Шона и тихо фыркнула. Интересно, а чего именно он ожидал от этого ребенка? Механического голоса и тупого исполнения команд?

— А я — Шон Сартон, — вежливо представился тот. — Мистер, а кто такие минитмены?

— О, это долгая история, — вдохновился Престон, — но я ее тебе как-нибудь обязательно расскажу.

— Только не сегодня, — поспешно вклинилась Нора, — у нас еще осталась куча дел.

— Может, помочь чем-то? — Престон внимательно на нее посмотрел. — Слушай, мне тут одна маленькая птичка на хвосте принесла, насчет Эр-Джея. Так что, если что нужно будет, так ты не стесняйся. И это… не расстраивайся, ладно?

— Ох уж эти мне птички, — Нора скривилась, — нигде-то от них не спрячешься. Впрочем… да. Пожалуй, мне кое-что нужно. Знаешь, я решила полностью переехать в тот дом, у реки.

— Да? — густые брови Престона удивленно поднялись. — Но почему? Твой же больше. И лучше обустроен.

— Обустройство — дело наживное. Да и новый дом не такая уж халупа. В конце концов, нам с Шоном много и не нужно. Я смотрю, в последнее время в Сэнкчуари прибывают и семьи с детьми. Лучше отдать старый дом тем, кому он больше подойдет.

— Ты окончательно осядешь здесь? — в глазах Престона блеснула надежда.

— Нет, конечно, кто меня отпустит? — Нора извиняюще пожала плечами. — Считай, что у нас с Шоном просто небольшие каникулы. Он очень хотел посмотреть Содружество.

— Жаль, — протянул минитмен и разочарованно вздохнул. — Ну, если что, ты знаешь, что я… мы всегда тебя ждем. Вот. Так что тебе там нужно было перетаскивать?

— Да по мелочи. Сундук с вещами, матрас с подушкой для мальчика. Да, и не посмотришь мой ПП? В последнее время несколько раз случались осечки.

— Без проблем. Я зайду попозже, заберу оружие. А насчет вещей снаряжу кого-нибудь.

— Спасибо, Престон, — Нора улыбнулась и подумала, а не собирается ли новоиспеченный генерал предложить свою кандидатуру не только в помощники. Обижать, обламывая этого бесхитростного человека в столь тонких душевных устремлениях ей не хотелось. Но Престон для нее всегда был исключительно другом, и было бы хорошо, чтобы так продолжалось и впредь.

— Пойдем, малыш, — поспешно сказала она, увлекая Шона дальше по улице. — У тебя еще будет куча времени погулять по городку и со всеми перезнакомиться. А пока мы перекусим и сходим к торговцу, нужно же подобрать тебе одежду по размеру.

Мальчик о чем-то снова усиленно размышлял до самой веранды. А дойдя, первым делом взял с пола модельку робоглаза и поднял на Нору задумчивый взгляд.

— Мам. А что, получается, если я — это Отец, только маленький, то, когда вырасту, я тоже стану таким же умным? Великим ученым и вообще?

Нора вспомнила, как слышала краем уха разговоры сотрудников отдела высших систем и внутренне сжалась. Те однажды говорили о том, что ребенок-синт навсегда останется ребенком. Но она поспешно отогнала эту мысль. Даже если это окажется правдой, они с Мэдисон обязательно что-нибудь придумают. Так что, бросая комбинезончик Шона в корзину для белья, она обернулась и спокойно и уверенно произнесла:

— А уж это будет зависеть только от тебя. С каким старанием ты станешь развивать свои задатки. И, кто знает, может, когда подрастешь, ты снова станешь директором Института? А я тебе помогу всем, чем смогу.

— Хорошо, мам, я понял, — серьёзно кивнул Шон, а потом жалобно посмотрел ей в глаза:

— А можно мне кексов вместо мяса?

Нора рассмеялась, кивнула и отправилась в кухню за чайником.

А когда подошла к шкафу, стоящему возле окна, то заметила на карнизе коробку патронов для снайперской винтовки. Последний подарок от Маккриди.

Нора медленно взяла в руки упаковку и посмотрела в окно. Яркое солнце весело играло на поверхности воды, а сразу за мостом начиналась и уходила в холмы пустая и пыльная дорога, обрамленная редкими кустами неприхотливой растительности и обломками мертвых деревьев.

— Будь счастлив, Бобби, — сказала она тихо, — и легкого тебе пути.

Следующие дни оказались немного суматошными и, внезапно, очень уютными. Нора обустраивала новый дом — вычистила до блеска две комнаты, которые раньше занимали случайные люди. Перебрала, выстирала и разложила одежду — Престон даже где-то раздобыл ей здоровую старинную вешалку, которую они торжественно установили у входной двери. Вообще, минитмен стал у нее частым гостем и всячески помогал — то прибивал полки, то чинил расшатавшиеся опоры веранды, то латал прохудившуюся крышу. Нора всячески пыталась намекнуть, что ему не стоит так утруждаться, но Престон с невозмутимым видом пропускал ее слова мимо ушей и тащил из мастерской какой-нибудь очередной стул. Так что, она, в конце-концов, махнула рукой и решила просто плыть по течению.

Вместе с Шоном они несколько раз ходили к Фрэнсису Кремеру и подбирали мальчику одежду и обувь. Нет, торговец-гуль обычно такими вещами не занимался, но Нора решила, что крышки станет вкладывать исключительно в магазинчик Сэнкчуари. Так что, вдохновленный таким поворотом Фрэнсис изрядно подсуетился, заключая по своим каналам какие-то договоренности аж в самом Банкер-Хилле. В конце концов, Шон стал счастливым обладателем вполне приличных армейских ботинок и пары комплектов одежды для юных послушников Братства Стали.

А еще Нора сходила к Стурджесу и выпросила у него самый мощный радиоприемник. Шон же, войдя в мастерскую, так и замер, раскрыв рот, глядя на разнообразие инструментов и станков для патронов, оружия и брони. Кажется, даже Норины роботы не произвели на мальчика такого впечатления, не говоря уже о красочных журналах с картинками. В конце концов, взяв с механика страшную клятву не покалечить ребенка и привести обратно засветло, Нора покинула мастерскую. Крутящийся неподалёку помощник Стурджеса галантно предложил ей донести здоровый радиоприемник до дому, чем она не преминула воспользоваться. О беременности своей Нора больше никому не говорила, а таскать тяжести опасалась.

Добравшись до места и отпустив, наконец, помощника, Нора огляделась и внезапно поняла, что впервые за эти дни осталась одна. В доме стояла умиротворенная тишина, только где-то далеко на улице взлаивала собака да ветер шевелил сухие остатки некогда живой изгороди.

Нора медленно прошлась по всем комнатам, словно впервые осматривая обновленный дом. Погладила рукой спинки стульев, прошлась пальцами по темным рамам выцветших картин. И, наконец, присела на диван. Потянулась к приемнику, щелкнула ручкой. По комнате разлилось негромкое шипение, и она стала ловить настройки радиостанций. Когда зазвучали знакомые джазовые мелодии Даймонд-сити, Нора откинулась к спинке дивана и прикрыла глаза. В душе снова поднялась смутная тревога, которую за чередой дел Нора от себя то и дело отгоняла. Встретился ли Ник с Джоном в Добрососедстве? Нормально ли добрались до Кларка? Как их принял Вёрджил? Неизвестность пугала и держала в напряжении.

Именно поэтому Нора и притащила в дом радиоприемник, надеясь услышать хоть что-то, что дало бы ей повод успокоиться. Она мысленно посчитала дни, прошедшие со дня ухода из Института, и поморщилась. Неужели, уже четыре? Этого было вполне достаточно, чтобы добраться и до Эктона и даже перевезти Вёрджила в Убежище 113. Честно говоря, она надеялась, что Ник и Джон по дороге завернут в Сэнкчуари, но, то ли они выбрали другой путь, то ли что-то вовсе пошло не так...

Выйдя из дома однажды,

Я понял лишь теперь:

Так устал скитаться, что не в силах даже

Песню спеть… [2] —

лился из приемника бархатный мужской голос, а Нора потерла бровь и покачала головой. Наверное, ей стоит самой наведаться в Убежище. Оставить Шона на попечение Матушки Мёрфи, или же вообще отвести его назад, к Мэдисон. Но уходить сейчас — это значит, что придется заночевать где-то в дороге.

Она вспомнила гулей и то мерзкое создание, которое они с Ником убили в овраге у Эктона и поежилась. Пожалуй, если и отправляться, то с утра. И лучше вместе с Престоном. А пока она проверит патроны, соберет вещи…

Когда, наконец, вернулся Шон, сияющий и полный новых впечатлений, Нора, сидя на подоконнике, заканчивала чистить оружие. Заметив у нее в руках ПП, Шон огляделся. Увидел собранный рюкзак, и радостная улыбка испарилась с его губ:

— Мам, мы что, уже уходим?

— Только я, завтра утром, — поспешно сказала Нора, поняв, что из двух вариантов выбирать больше не придется. — Совсем недалеко, по делу. Не волнуйся, я очень скоро вернусь, да и Престон будет меня охранять. А к тебе приглашу маму Мёрфи, она давно хотела с тобой поболтать.

Шон сделал шаг и, обняв Нору, уткнулся ей в плечо:

— Я боюсь.

— Да чего, глупый? В Сэнкчуари совсем безопасно. И больше никто не станет ругать тебя, обещаю.

— Да не за себя! За тебя! — он поднял на нее раздосадованное лицо. — Вдруг на тебя снова нападет кто-то большой и страшный, а мистер Гарви не успеет выстрелить?

— Да ну, с чего бы?

— И вообще, — продолжал Шон, — Ник мне велел тебя беречь, а ты…

— Малыш, — вздохнула Нора, — по-моему, ты преувеличиваешь.

— И правильно делает, — раздался хриплый голос, и она, еще не успев поднять голову, почувствовала, как по лицу расползается счастливая улыбка.

— Джон! Чёрт побери, как же я рада тебя видеть!

— А я, между прочим, не один! — он махнул рукой с заговорщицким видом фокусника:

— Принимай гостей, сестренка!

Нора поспешно обернулась к двери, в надежде увидеть Валентайна, и озадаченно выдохнула, когда в гостиную вошел одетый в кустарную кожаную броню человек.

— Доктор Вёрджил? Вот уж не ожидала…

— Я тоже не ожидал, миссис Сартон, — осторожно кивнул ученый и поскреб аккуратную бородку. — Наверное, я все еще сплю, и во сне поддался на уговоры агентов Института возобновить с ним работу.

— Ну, пока вы работаете исключительно со мной, — пожала плечами Нора и обратилась к сыну:

— Шон, сможешь повесить на костер чайник? Только воду возьми из бочки, к речке не ходи.

— Ага, — Шон кивнул и, пробираясь мимо Хэнкока, залихватски стукнул его ладонью об ладонь:

— Привет, мистер!

Хэнкок проводил его изумленным взглядом и присвистнул:

— Только не говори мне, что это тот чопорный и вежливый ребенок из вотчины доктора Ли.

— Именно, — Нора усмехнулась, — Стурджес и пара соседских мальчишек вконец его испортили. Даже и не знаю, как я буду объясняться перед Мэдисон.

— Чудные дела творятся, — Хэнкок небрежно нацепил на вешалку треуголку и плюхнулся в кресло у окошка.

— Вот уж и вправду чудо, — Нора приглашающе кивнула Вёрджилу, отложила оружие и принялась вытирать руки. — Стоило мне подумать идти выяснять, что там с перевозкой, как вы сами и заявились.

— Я бы, может, и не пошел, — Хэнкок прищурился, — но вот этот тип прилип, словно смоляника к жопе. Всё рвется обсудить с тобой какие-то насущные вопросы, иначе работать отказывается. Нет, я, конечно, мог бы его заставить, силой собственного обаяния, так сказать, но побоялся, что ты не одобришь.

Вёрджил плюхнулся в соседнее кресло, опалил Хэнкока возмущенным взглядом и принялся расшнуровывать ботинки.

— Ногу натер, — пояснил он хмуро. Джон тихо фыркнул.

— Я дам вам антисептик, — пообещала Нора и, спрыгнув с подоконника, принялась копаться в тумбочке. — Так что вас мучает, доктор?

Тот вздохнул.

— Подозрения. Что вы, встав на место директора, тоже прониклись негуманными исследованиями и пытаетесь меня втянуть во что-то эдакое.

— То есть, продление человеческой жизни вы считаете действом негуманным? — Нора протянула ученому бутылочку и кусок бинта.

— Это с какой стороны посмотреть, — он отвинтил крышку и осторожно принюхался. — Исследования вируса рукотворной эволюции тоже начинались с благих намерений, знаете ли.

— Но это другое. Вы же видели людей, которые испытали на себе влияние подобных препаратов?

— Видел. Причем, один из них фактически лишился ног. А еще видел кучу записей о тех, кому совсем не повезло. Я не уверен, что хочу быть причастным к тому, чтобы выпустить эту заразу в мир.

Нора вздохнула:

— Брайан, вот потому я и попросила заняться исследованием именно вас. Вы знаете, к чему может привести бездумное использование биотехнологий и вы доказали, что можете противостоять любому давлению. Именно за это я вас и уважаю. Именно поэтому я и попросила обитателей Убежища держать всё в тайне и оказывать вам всевозможную помощь. И уверяю вас, что Институт вообще не знает, где вы находитесь, и чем занимаетесь. Более того, я оставляю на ваше усмотрение в конечном итоге решить перевешивают ли риски применения препарата его положительные эффекты, или нет. Но, чтобы понять, мы должны хотя бы попытаться провести исследование.

— И… если что-то пойдет не так, вы его прикроете? — Вёрджил недоверчиво посмотрел на Нору.

— Обещаю, — серьезно кивнула она. — А о том, умею ли я сдерживать свои обещания, думаю, вы уже знаете.

— Ох, — ученый скривился, приложил бинт к натертой пятке и тихо зашипел.

Вернулся Шон и, усевшись за стол, принялся листать комикс про Гронака-варвара, то и дело с интересом косясь в сторону гостей.

— Брайан, — негромко попросила Нора, — я вас прошу просто поверить. Жалко, что не могу сейчас показать вам состояние бывшей лаборатории ВРЭ.

— А что с ней? — встрепенулся Вёрджил.

— Заброшена. С тех самых пор, как вы ушли из Института. Больше никто и никогда, во всяком случае, пока я занимаю пост директора, не станет связываться с этой дрянью. А вот если наше исследование даст позитивный результат, у нас будет помещение с оборудованием для планомерной и обстоятельной дальнейшей работы.

— Хм… — ученый задумчиво уставился в окно. — А что скажут коллеги?

— А как вы думаете, что они смогут вам предъявить, когда вы на белом коне, потрясая результатами уникального исследования, въедете в родные пенаты? — Нора усмехнулась.

— Ну да. Хорошо бы их получить для начала…

— Не будем загадывать, — она подошла к буфету и, достав чистые чашки, принялась выставлять их на стол. — В любом случае, обещаю вам свое покровительство. Кстати, насколько я помню, доктор Ли вспоминала о вас с большой теплотой.

— Но вы же ничего ей не сказали? Где я, и всё такое?

— Разумеется. Не переживайте.

— Не дрейфь, мужик, — Хэнкок поднялся из кресла и, подмигнув Вёрджилу, пошел к двери. — На худой конец, пригрею у себя в Добрососедстве. Будешь делать наркоту — поднимешься за неделю. Так, сестренка, пойду я чайник притащу.

Нора хихикнула, а Вёрджил страдальчески закатил глаза.

Потом они до самых сумерек просидели за столом, отложив на время дела и болтая о всякой ерунде. Позже к ним присоединился и крайне довольный Престон. Вёрджил в конце концов совсем оттаял и, узнав от Норы, что Шон — подопечный доктора Ли, мигом смекнул, что тот из себя представляет. Какое-то время он с интересом расспрашивал мальчика о том, как ему живется на поверхности, а когда Шон сбежал в спальню, восхищенно повернулся к Норе.

— Черт возьми, директор, но как вам удалось достичь такого прогресса?

— О-о, — протянула она, — а вот это уже моя личная, чертовски секретная технология. Называется “Материнская любовь”.

— С ума сойти, — Вёрджил крепко задумался, вертя в руках пустую чашку, а Хэнкок, коснувшись плеча Норы, кивнул на дверь:

— Пошли, покурим?

— Давай…

Они вышли на веранду, освещенную догорающим костром, а потом медленно двинулись в темноту. На площадке за домом кто-то из поселенцев отремонтировал старые качели — привязал к ржавой перекладине пару шин на веревках. Нора уселась и слегка поежилась — к ночи заметно похолодало, а ее рубашка, хоть и шерстяная, и с длинным рукавом, была достаточно ветхой. Джон молча стянул с себя камзол и набросил ей на плечи. Достал из кармана брюк пачку сигарет и протянул Норе.

— Нет, спасибо, я бросила, — покачала она головой и стала тихонько раскачиваться. Огромное черное небо над ними пестрело яркими звездами, и Млечный путь был похож на туманное коромысло. Нора подумала, что единственное, чего не хватает этому вечеру — это пения сверчков.

Хэнкок озадаченно хмыкнул и уселся на соседнюю шину.

— Вы с Ником сговорились, что ли?

— Нет, а он всё-таки бросил? — Имя Валентайна острой занозой провернулось в сердце. Черт побери, и почему он не пришел?

— При мне держался.

— Как он там? — с деланно равнодушным видом поинтересовалась Нора.

— Да нормально. Я в его ситуации — ну, я имею в виду, когда проснулся с новой рожей — был куда более нервным.

Нора грустно улыбнулась:

— Его к тебе пропустили?

— Хе, плохо ты знаешь мою охрану. — Хэнкок выпустил в небо струйку белёсого дыма. — Ладно, я тогда в кабинете торчал. Услышал, как кто-то горланит в коридоре, пошел поглядеть, дверь открыл и приху.. прости сестренка, был весьма поражен. Ну а кто бы на моем месте не при.. удивился? Прикинь, стоит какой-то дрыщ, как последний пижон разряженный в светленький свитерок, и орет на охранника голосом нашего железного болвана.

— Ничего он и не дрыщ! — обиделась за Валентайна Нора, но тут же рассмеялась. — Ну ладно, по-крайней мере, морду ему не набили.

— Не успели, — довольно уточнил Хэнкок.

— Он рассказал, что произошло?

— В общих чертах. Не столь подробно, как бы мне хотелось, но суть я уловил. Вы снова куда-то поперлись и снова вляпались в какое-то дерьмо, так? Только на этот раз должок, похоже, отрабатывала уже ты.

— Ну да, — Нора слегка нахмурилась. — Это было довольно сложно, кстати. Если бы не Институт… ладно. А почему он не пришел с вами?

— А хрен знает, — Хэнкок щелчком отбросил окурок, и тот описал в темноте светящуюся дугу. — Сказал, что у него срочное дело в Даймонд-сити, но, сдается мне, что-то тут не то. Раньше он никогда не отказывался тебя проведать. Может, между вами кошка какая пробежала, а?

Джон подозрительно прищурился, а Нора вздохнула:

— Да какая там кошка. Наверное, и впрямь, что-то срочное.

Она рассеянно уставилась на светящиеся окна дома. Нет, не было у Ника никаких срочных дел. Похоже, он просто не захотел ее видеть. Не захотел травить душу тем, что мог застать здесь. Как он там выразился, “счастливое воссоединение семьи”? Да уж, семьи у нее точно не вышло…

— Эй, сестренка, — вкрадчиво поинтересовался Джон, — а почему ты не спросишь, как там дела у Эйтони, до чего мы договорились в Банкер-Хилле и какие конкретно махинации я провернул за спиной твоего обожаемого охотника?

— А, да, — рассеянно отозвалась она, — и как там дела в Банкер-Хилле?

— Отлично.

— Спасибо, Джон, — она фыркнула, — ты просто чертовски лаконичен. Впрочем, отчеты я читала и даже знаю, что ты втихаря спелся с Элли Филмор и подкупаешь ее банками “Слокам Джо”. А если серьезно, Джон. Ну неужели ты думаешь, что я тебе не доверяю? Если я перестану верить тебе, то вообще будет неизвестно, кому можно доверять.

— Престону, — он кивнул на высокий силуэт, двигающийся в окне, — Валентайну, Маккриди, Пайпер. Никого не забыл?

— Эр-Джей уехал, — сказала она, — Насовсем. Только, пожалуйста, не говори Нику. Не хочу, чтобы меня жалели.

И, оттолкнувшись ногами от земли, Нора принялась с силой раскачиваться, взлетая всё выше к звездам, словно в детстве.

— Охренеть, — протянул Хэнкок, глядя на нее снизу. — Ай, ну вас всех в жопу, разбирайтесь сами, я спать хочу. Пойду у Престона на постой проситься.

И, махнув рукой, двинулся к дому, белея в темноте рубахой с рюшами.

С того самого вечера в Норе словно что-то надломилось. Она внезапно поняла, что всё это время подспудно ожидала, что Ник вернется. И, кажется, теперь, когда она вдруг стала свободной, ничего не мешало ей заявиться в Даймонд-сити и снова с ним встретиться. Однако, эта самая свобода вдруг показалась ей непреодолимым препятствием на пути к Валентайну. Ведь, если хорошо подумать, в глазах поселенцев она теперь была обычной брошенкой с никому, кроме нее самой, не нужным ребенком. Наверное, это было в какой-то мере хорошо, потому что сближало ее с простыми женщинами Содружества, сдвигая с высокого пьедестала. Ладно еще, что никто не знал о ее беременности, иначе неизвестно, чем обернулась бы всеобщая поддержка — унизительной острой жалостью или презрением.

А вот Ник знал. И Нора умерла бы на месте, если бы он подумал, что она банально ищет в нем идиота, на которого можно скинуть заботу о ней и детях. И просто делает вид, что в ней внезапно проснулись чувства.

И она, сцепив зубы, в сотый раз переставляла вещи в собственном доме, в свободное время помогала поселенкам с готовкой и отмывала перемазанного в машинном масле Шона после очередного его посещения мастерской Стурджеса. И всё это время в ее доме не умолкало радио Даймонд-сити, позволяя хотя бы в музыке быть с Ником на одной волне.

Спустя неделю после прибытия в Сэнкчуари, Нора снова собирала вещи — на этот раз свои и Шона. Наверное, можно было многое оставить до следующего возвращения. Но, во-первых, неизвестно, когда оно вообще предполагалось. А во-вторых, Шон, всю свою сознательную жизнь лишенный собственности, ни в какую не хотел расставаться ни с коллекцией роботов, ни с новой одеждой, ни с подарками, которыми осыпала его Матушка Мёрфи (вроде старого вязанного шарфа или коробочки вяленных мутафруктов). А еще у него был предмет особой гордости — кастет, собственноручно собранный из каких-то ржавых железок, что отыскались в мастерской Стурджеса. Нора с сомнением разглядывала всю коллекцию мальчишеских сокровищ и уже почти придумала план, как незаметно пронести ее в директорский кабинет, не попадаясь на глаза доктору Ли, как вдруг радио заиграло знакомую мелодию.

- О, я отличный парень, я всегда хожу вокруг

Хорошеньких девчонок, одинаковых подруг.

И вновь я их целую и не вспомню ни одну.

Когда отправлюсь в путь, то я опять их обману,

Ведь я странник. Да, я странник.

И я брожу, брожу, брожу, брожу…[3]

Ржавый кастет с грохотом выпал из Нориных рук. Она вздрогнула, с опаской прислушалась, но Шон всё так же крепко спал за стеной. Подняла оружие и, аккуратно положив на подоконник, присела в кресло. Знакомая песня весело и дерзко мурлыкала в гостиной, а Нора вспомнила, что после договоренности с Ником насчет условного сигнала никогда ее не слышала. До сегодняшнего дня.

Она помотала головой. Да нет, ерунда какая. Просто она не всегда была у радиоприемника, к тому же, у Тревиса с Валентайном уже наверняка давным-давно закончился договор о ее специфическом использовании. Но глупое сердце снова неслось, как бешеное. И Нора, вспомнив слова Матушки Мёрфи о том, что нужно почаще к нему прислушиваться, почувствовала, как кровь бросилась к щекам.

Она проводит Шона в Институт и совсем ненадолго завернет в Даймонд-сити. К тому же, она ведь обещала Пайпер помочь с ремонтом канализации, но закрутилась и так и не определила парочку синтов в помощь горожанам. Да, точно. Это определенно свинство — вот так пообещать, а потом проигнорировать.

— Господи, Нора Сартон, да кому ты врешь, — прошептала она и прикрыла глаза дрожащей рукой. — Поезжай. И, будь, что будет.

1 — Шон намекает на сходство определений “Отец” и “Матушка”

2 — вольный перевод Bob Crosby — Way Back Home

3 — вольный перевод Dion — The Wanderer

Когда Нора поутру вошла в Даймонд-сити, решимость покинула ее в самый неподходящий момент. Господи, ну придет она в агентство, и что скажет? Привет, Ник, как дела? Хорошая погода сегодня?

Она вздохнула и, стянув со спины рюкзак, пролезла сквозь ограждение на трибуну. Села на покосившееся сиденье, огляделась. Рынок отсюда был, как на ладони. Несмотря на ранний час торговцы уже шуршали в своих магазинчиках, выставляя на обозрение товары. Какая-то парочка завтракала у лапшичной, а возле входа в типографию Нора заметила Нат, сестренку Пайпер. Та, сидя на ящике, сосредоточенно разбирала стопку газет.

Вспомнился Шон, примерно так же раскладывающий по ящикам в директорском кабинете свои сокровища. Только, в отличие от деловой Нат, мальчик выглядел грустным и каким-то потерянным. Нора даже хотела плюнуть на всё и остаться с сыном, но поняла, что так будет только хуже. Шон должен учиться находить поддержку не только в окружающих, но и в себе самом, в первую очередь. Так что, она решительно довела его до отдела высших систем, коротко переговорила с Мэдисон и, пообещав вернуться как можно скорее, возвратилась к телепорту. А вот теперь распоследней дурой таилась на трибунах и, кажется, собиралась позорно сбежать.

— Привет, Нора! Что это ты тут уселась, а?

Громогласный вопль вывел ее из оцепенения. Мысленно застонав, она повернула голову. Вадим Бобров, держа под мышкой здоровущий кусок сырого мяса, неаккуратно завернутого в бумагу, пялился на нее с широкой улыбкой.

— Ногу натерла, — поспешно соврала она, — привет, Вадим.

— А-а, ну, бывает, — понимающе кивнул он. — Ты чего к нам? По делу?

— Ну, вроде того. А… ты Пайпер не видел?

— Да спит еще, наверное, — бармен, кажется, не собирался отлипать от ограждения и настроился на долгий разговор. Нора поднялась. У нее и без помощи Вадима все связные мысли разбежались, как тараканы.

— Извини, но я спешу.

— Ага, чего уж, — он галантно протянул ей лапищу, испачканную свежей кровью, — ты заходи, давай. В баре спокойно, никто тебя не тронет.

— Спасибо, я обязательно забегу, — Нора с извиняющейся улыбкой протиснулась мимо Вадима и быстро зашагала вниз по лестнице. А потом разозлилась. Сначала на Боброва. Потом на себя. Да что она, как маленькая девочка, в конце концов! Ну, положим, встретит ее Ник холодно, так что с того? Хуже уже всё равно не будет. И вообще, сначала она зайдет к Пайпер, переговорит, снова соберется с мыслями, и…

И только когда ноги сами внесли ее в знакомый темный закоулок со светящимся неоновым сердцем на стене, Нора поняла, что визит в редакцию “Общественных событий”, похоже, отменяется.

Остановившись перед дверью агентства, она, точно пловец перед прыжком в воду, набрала полную грудь воздуха и вошла.

Ник стоял в глубине комнаты, задумчиво склонившись над работающим терминалом, и на стук двери даже не повернулся. Показалось, или его лицо слегка осунулось? Господи, и где он снова откопал эту древнюю шляпу?

Зато сидевшая у входа мисс Перкинс тотчас подняла голову, и Нора неожиданно заметила откровенную неприязнь в ее взгляде.

— Миссис Сартон, — секретарша явно подчеркнула ее статус, — вы что-то хотели?

"Неужели она тоже его любит? — дернуло сердце внезапное осознание. — Тоже…"

— Добрый вечер, Элли, — Нора постаралась чтобы голос ее прозвучал как обычно. Кажется, получилось не очень. Она перехватила ошарашенный взгляд Ника и выпалила: — Мне нужно поговорить с детективом Валентайном. Наедине.

— С тем же успехом вы можете говорить со мной, миссис. Полагаю, детектив…

— Элли, уйди, — рявкнул Ник, и та, подскочив, как ужаленная, залилась краской. Растерянно заморгала, а после, подхватив со спинки стула кофту, пулей вылетела за дверь. Кажется, в глазах ее блеснули слезы.

— Привет. — Валентайн медленно подошел к столу. — Ты что-то хотела?

Нора нервно улыбнулась идентичности вопросов шефа и его секретарши, а потом, почувствовав внезапный озноб, ухватила себя за плечи:

— Я не знаю… я была в Сэнкчуари, включила радио. Услышала песню. Сорвалась сюда. А теперь чувствую себя такой дурой...

Она тяжело сглотнула и раздраженно тряхнула головой:

— Черт тебя побери, Ник, помоги же мне! Я не знаю, как быть. Я… кажется, я больше не могу без тебя.

Валентайн резко выдохнул, обогнул стол и стремительно шагнул к ней. Нора бросилась навстречу. Ухватилась за его плечи, жадно подставляясь под руки, сомкнувшиеся кольцом на ее теле. Губы Ника были горячими, а дыхание рваным. Кажется, он шептал ее имя, но Нора плохо слышала сквозь бурю эмоций, отдающую звоном в голове; сквозь огненный шквал, несущийся по венам.

Сзади что-то загремело — должно быть, всё, что лежало на столешнице, полетело на пол. Ник подхватил ее и усадил на жесткое дерево. Не отрываясь от губ, дернул полы плаща. А Нора поняла, что всё так же, как и в довоенную пору, ненавидит эти гребаные галстуки, с их навороченными узлами.

Она прижалась губами к его шее, ощущая под кожей бешеный пульс, в то время, пока Ник стаскивал с нее остатки белья. С головой погрузилась в его горячий, терпкий, совершенно мужской запах, намешанный на поте и дешевом табаке, и поняла, что от этого совершенно теряет голову. А потом, ощутив Ника внутри себя, отчаянно рванулась навстречу, испытывая странную смесь горечи и желания, быстро впрочем сменившуюся вожделением и намерением прийти к финишу первой.

Ник брал ее жадно, даже грубо, впрочем, Норе сейчас тоже было не до нежности.

Нежность пришла позже — когда они, обнявшись, лежали на старом матрасе под лестницей, точно в кокон завернувшись в какой-то колючий плед. И именно тогда Нора, водя кончиками пальцев по шее и скуле Валентайна, поняла, что отныне примет его любым — злым, усталым, ворчливым. И уж тем более таким, как сейчас — с счастливым и немного растерянным выражением на лице.

— Ты же понимаешь, что я тебя теперь никому не отдам? — сонно спросил Ник.

— Честно говоря, я очень на это надеюсь.

За стеной раздался скрип, потом стукнула дверь, и Нора проснулась. Разлепила глаза и почувствовала, как по лицу расползается дурацкая улыбка. Ник крепко спал, приоткрыв рот; одна рука его по-хозяйски лежала у Норы на талии, а вторую он сунул себе под голову.

Впрочем, видами Нора любовалась недолго, потому что тотчас вспомнила, какой недвусмысленный бардак они оставили в приёмной, и слегка покраснела. Ладно, если это пришел очередной клиент, в конце-концов, любой мужик старше пятнадцати имеет право на личную жизнь. Но вот если это была мисс Перкинс…

— Ого… — донесся до нее веселый голос Пайпер. — Кажется, кое-кто времени зря не терял.

— Вот черт, — Нора прыснула и уткнулась лицом в локоть Валентайну. Тот что-то вопросительно промычал, но не проснулся. Тогда она, осторожно выбравшись из-под его руки, встала, высунула голову из-за угла и зашипела:

— Не шуми! Можешь бросить мне шмотки?

— Легко, — вполголоса согласилась репортерша и, сгребая со стола и пола ворох одежды, уточнила:

— Хочешь сбежать?

— Еще чего, — Нора ухмыльнулась. — Мне… нам просто нужен завтрак.

— О, как. Скорее уж, обед.

Пайпер подошла и сунула в руки Норе сверток. Вытянула шею, пытаясь разглядеть, что происходит у той за спиной.

— Иди уже! — Нора хихикнула и легонько оттолкнула подругу: — Подожди меня снаружи, сейчас выйду.

— Ладно.

Пайпер разочарованно вздохнула и пошла к двери.

Нора поспешно оделась и, прежде чем уйти, наклонилась к Нику. Очень захотелось его поцеловать, но она побоялась разбудить и только осторожно поправила съехавший с его плеча плед.

Пайпер поджидала ее на повороте. Стояла, прислонившись к углу дома, скрестив руки на груди, и пялилась во все глаза, пока Нора приближалась.

— Вадим сказал, что ты меня искала, — протянула репортерша, — но что-то мне кажется, что он ошибся.

— Не ошибся, — Нора почувствовала, как потеплели щеки. Пайпер удивленно вытаращилась:

— Первый раз вижу, что Комбез краснеет. Мир сошел с ума.

— Пошли к Вадиму, — раздраженно буркнула Нора, — Я, кажется, готова слопать целого брамина. Там и поболтаем.

— Ну, ага, — репортерша поправила кепку и, схватив подругу за руку, повлекла через рынок.

В "Скамье запасных" народу было немного, и они без труда нашли свободный столик. И, расставляя на нем тарелки, Нора еще раз уточнила:

— Можешь не верить, но я и вправду искала тебя. Помнишь, мы говорили о том, чтобы привлечь институтских синтов к ремонтным работам?

— Помню, — Пайпер удивленно проследила, как Нора усаживается рядом. — Но я, честно говоря, думала тогда, что ты прикалываешься.

— Ничуть, — Нора пожала плечами и с аппетитом принялась за овощное рагу. — Единственное, что меня смущает, это как бы здешнее население не разобрало их на детальки еще на входе.

— Ты о тех железках, которые болтаются по поверхности?

— Ну да, о втором поколении.

— Знаешь, — Пайпер с задумчивым видом откинулась к спинке стула, — думаю вот с ними как раз проблем быть не должно. По ним же сразу можно определить, что они роботы. В отличие от тех, кто притворяется людьми.

Нора вздохнула, расстроенно отложила вилку и нахмурилась.

— Эй, я же не про Никки!

— Я понимаю. Но всё равно переживаю. Расскажи, как его приняли, а?

Пайпер смешливо фыркнула:

— Честно говоря, это было шоу. Сначала Дэнни Саливан не хотел пускать Никки в город, предъявляя обвинения, что его, дескать, заменили синтом. На что тот в своей непередаваемой манере добрых четверть часа терпеливо внушал, что заменить его не могли, потому что он и есть синт.

— А ты откуда знаешь? — Нора рассмеялась.

— Из первых рук, конечно. Неужели думаешь, что "События" могли обойти стороной подобную сенсацию? А потом к нему в агентство заявился аж сам мэр, чтобы, так сказать, лично удостовериться. И тут Валентайн, наконец, озверел и высказал ему в лицо всё, что думает насчет вмешательства в частную жизнь. Не забыв упомянуть, между прочим, про распоясавшуюся охрану на инаугурации.

В общем, старик быстренько поджал хвост и ретировался. А после, как я поняла, дал охране указания Никки не беспокоить и вообще, делать вид, будто ничего не произошло. И, как по мне, поступил мудро. Потому что независимость, конечно, вещь хорошая, но открыто ссориться сейчас с Институтом будет только полный идиот.

— А горожане?

— Сохраняют холодный нейтралитет. Всяко, внешне. Впрочем, Никки здесь много кому помог в свое время и, мне кажется, это ненадолго. Еще пара душещипательных статеек в моей газете, и… — она подмигнула. — Кстати, может, дашь интервью? А то ты прям светишься, а я умираю от любопытства!

— С ума сошла? — Нора вскинула брови.

— Ловлю волну! — Пайпер с довольным видом кинула в рот кусочек чипсов. — Думаю, некая доля романтики вполне может смягчить сердца прекрасной половины нашего городка. Тем более, что Ник теперь весьма симпатичный. Смотри, не упусти.

И Пайпер весело подмигнула.

— Угу, я заметила… — Нора вытерла губы салфеткой и снова вздохнула.

— Элли?

— Элли. И мне ее, если честно, жаль. И даже не по себе как-то...

— Твою мать, Нора! А тебе не кажется, что вы с Никки, как никто другой, заслужили немного счастья? Мне, конечно, тоже жалко, что у вас так вышло с Эр-Джеем, но…

— Погоди, а ты откуда знаешь?

Пайпер ухмыльнулась: — Заходила недавно в Добрососедство.

— Джон. Чертов сплетник.

— Да, ладно, мы могила. И — никому. Так, как насчет интервью?

— Полагаю, это не лучшая идея. Пайпер, я серьезно! А теперь прости, мне нужно бежать.

Нора поднялась, завернула в газету пару стейков на пластиковой тарелке и, сунув под мышку бутылку пива и Ядер-колу, повернулась к репортерше:

— Как только доберусь до Института, пришлю тебе помощников. А ты поговори с мэром, чтобы вдруг не случилось неожиданностей.

— Спасибо, Комбез! Но всё равно ты вредина. Ладно, бывай. Никки привет.

Назад, к агентству, Нора летела, точно на крыльях, и лишь надеялась, что лицо ее сейчас выглядит не до такой степени идиотским, чтобы у встречных могли возникнуть вопросы. Впрочем, по большому счету ей было наплевать, как воспримут их с Ником связь друзья и знакомые. Ну, а в Институт она его тащить в ближайшее время точно не станет. Придется что-то врать Мэдисон…

В узком переулке было сумрачно и, свернув туда с залитого солнцем рынка, Нора едва успела отшатнуться. Кто-то, не разбирая дороги, промчался мимо, и она, обернувшись, узнала стройную фигурку Элли Перкинс.

— Черт, — Нора покрепче прижала к боку сползающие бутылки, — кажется, я вовремя смылась. Надеюсь, она его там не придушила.

А потом почувствовала, как к горлу подкатывает истерический смех. Ну Валентайн дает. Не успел возвратиться в город, а уже целых две бабы носятся вокруг агентства, как оглашенные, и, благо, что не рвут друг другу волосы.

Безуспешно пытаясь сохранить серьёзное выражение лица, она толкнула коленом входную дверь.

Валентайн с озадаченным видом сидел за столом и вертел в руках отколовшуюся лопасть от вентилятора. Нора не выдержала и расхохоталась.

— Не смешно, — буркнул Ник.

— Я знаю, — повинилась она сквозь слезы, — считай, что нервное. Надеюсь, это было сломано не о твою голову?

— Нет, — Валентайн вздохнул, — в стену запустила. Черт, а я и не догадывался… В общем, дал Элли на сегодня выходной. Надеюсь, она образумится.

— Влюбленная женщина? И не надейся! Кстати, мне уже можно тебя ревновать?

— Конечно. Не всё же мне мучиться.

Ник отложил осколок и, поднявшись, подошел к Норе. Взял ее лицо в ладони и нежно чмокнул в кончик носа.

— Не пугай меня так больше. Я думал, ты ушла.

— Ни за что.

Она сунула ему покупки, а потом, обезоруженного, обвила руками за шею и с чувством поцеловала.

— Я была с Пайпер у Бобровых. Принесла тебе поесть.

— М-м, — Ник положил на стол сверток и принюхался. — Ты ангел, тебе говорили?

— Нет, но я с интересом тебя выслушаю.

Нора открыла бутылку колы и, сделав глоток, уселась за стол с тихо гудящим терминалом:

— Над чем работаешь?

— Да так, скукотища сплошная. Просматривал архивы.

— Ну, а… в целом, как идут дела? — она протерла пальцем запылившуюся меж кнопок клавиатуру.

— Было плохо, — Ник сбил пивную крышку о край стола. — Думал, сдохну без тебя.

— И поэтому попросил поставить "Странника"?

— М-м? — Валентайн удивленно оторвался от бутылки.

— Вот черт, — Нора почувствовала, что щеки снова запылали. — Неважно, проехали.

— Ничего не проехали. Давай, колись, что случилось.

Нора вздохнула.

— Глупо вышло. Помнишь, мы договаривались, что когда я тебе понадоблюсь, ты попросишь Трэвиса включить по радио мою любимую песню?

— Ну. Помню.

— Вчера вечером она играла.

— И ты, что, сорвалась, и?..

— Ну да, говорю же, глупо вышло.

— Да ничего не глупо! — возмутился Ник. Задумался и вдруг широко ухмыльнулся. — А-а, ясно. Похоже, у меня теперь должок к нашему диджею.

Нора удивленно подняла брови.

— Тут вот как получилось, — Валентайн смущенно пожал плечами. — Как-то на днях совсем хреново стало. Ну я и поперся к Бобровым. Оказалось, что новый организм дает прекрасные бонусы: можно нажраться, как свинья, и тогда всё окажется куда проще.

— Ох, Ник… — Нора прикусила губу. Валентайн кивнул.

— Ну так вот. Там как раз Трэвис сидел, так я после бутылки Бобровской, похоже, и понёс ему какую-то сопливую муть. Как мне плохо без тебя, как… ну, в общем, знаешь, как это бывает. Когда развязывается язык, а наутро ты уже не можешь ничего вспомнить и только мечтаешь, чтобы кто-нибудь пришел и откусил твою гудящую башку.

— И он решил сделать для тебя доброе дело? — догадалась Нора. — Да я сама ему три бутылки бобровки поставлю!

— А мне?

— А тебе нет. И вообще, столько пить вредно.

— Кто бы говорил, — Ник фыркнул и принялся уплетать стейк.

Нора вспомнила, как сама страдала от похмелья, проснувшись на том самом матрасе, на котором они утром занимались любовью, и не смогла удержать полной нежности улыбки. Кажется, это было совсем недавно, а сегодня Нора чувствует себя абсолютно, бессовестно счастливой. Кто бы мог предположить, что так всё обернется…

— А чего это ты улыбаешься? — подозрительно поинтересовался Ник.

— А я тебя люблю, вот и всё…

— Э-э… — Валентайн застыл с полным ртом, потом принялся поспешно вытирать губы, а Нора рассмеялась:

— Ешь, не отвлекайся.

Она поднялась из-за стола и пошла к лестнице — инспектировать тумбочки на импровизированной кухне, появившейся в агентстве за время Нориного отсутствия. Детективы как-то умудрились затащить на второй этаж жилого помещения плиту, шкафчик и даже небольшой стол. Кровать, раньше принадлежавшая Элли, отсюда исчезла, и Нора совершенно по-бабьи порадовалась этому. Она понимала, что дело было вовсе не в ней — просто, очевидно, молодой женщине ночевать в доме одинокого мужчины теперь казалось предосудительным, но всё равно не смогла сдержать какого-то нехорошего, низкого удовлетворения.

— Ты куда пропала? — голова Валентайна показалась над ступенями.

— Скажи честно, — Нора обличающе ткнула пальцем в единственную коробку растворимого пюре, — дела у агентства снова идут плохо?

— Скорее уж, совсем не идут, — Ник пожал плечами. — Подозреваю, что люди должны несколько привыкнуть к моему новому имиджу.

— Так какого хрена ты сидишь в Даймонд-сити?! — Нора возмущенно на него посмотрела. — Отправился бы в тот же Сэнкчуари, неужели думаешь, что минитмены тебя бы бросили?

— Это сложно… — он взъерошил волосы на макушке и растерянно улыбнулся:

— Я уже давно считаю Даймонд-сити домом, к тому же у меня есть здесь кое-какие обязательства. Ну, и… мне не хотелось мозолить тебе глаза… наверное.

— Тьфу, идиот. — Нора сделала шаг вперед и, обняв Валентайна, прислонилась щекой к его щеке. Теплой и колючей. — Я бы с удовольствием тебя еще и "железным болваном" приложила, но, боюсь, это уже неактуально.

— Ну, вполне возможно, что доктор Ли, копаясь в моих мозгах, намеренно совершила диверсию и не доложила каких-то деталек, — пробормотал ей в ухо Ник, понизив голос, а Нора почувствовала, как от этого по коже пробежали мурашки.

А потом он тихо рассмеялся и его руки скользнули вниз по Нориной спине.

— Ах ты, зараза… — беспомощно пробормотала она, чувствуя, что тает, словно масло на сковородке, и жадно потянулась к его губам.

— Давай руку, — заговорщицки произнёс Валентайн и буквально вытянул Нору из люка на латанную шифером крышу агентства.

— Ого, — она с любопытством огляделась. Во все стороны тянулись разноцветные кровли нижнего квартала. В основном пустые, если не считать галок, выклевывающих что-то между досками. Только на одной из крыш, почти на другой стороне стадиона, Нора углядела тканевый навес, кресло, ванну и, кажется, даже собачью будку. Интересно, что за извращенец станет мыться на виду у верхних трибун?

— Иди ко мне, — Ник протянул руку и усадил ее на старый перекошенный диванчик. Собственно, диванчиком этим, да еще ржавой кастрюлей, выполнявшей роль пепельницы, обстановка и ограничивалась.

Нора прильнула к теплому боку Валентайна и, положив голову ему на плечо, тоже обняла за талию. Прикрыла глаза. Господи, ну как можно было быть такой слепой и не понимать, что родная тебе душа уже давным-давно рядом? Стоит только руку протянуть. И теперь, когда пришло осознание, отчаянно жалко стало потерянного для них времени. Впрочем, сейчас ведь Нора может дать Нику больше. Куда больше, чем тогда, когда тот был заперт в механическом теле.

Щелкнула зажигалка, потянуло табаком, и она подняла голову:

— Ага. Ты всё-таки не удержался и начал курить.

— Точно. — Ник выпустил в розовеющее небо струйку дыма. — Но мне так привычнее. И помогает сосредотачиваться.

— А Джон-то, — Нора тихо фыркнула, — пел вдохновленную оду твоей силе воли.

— Значит, они всё же пошли в Сэнкчуари?

— И он, и Вёрджил. Мы мило пообщались. И, честно говоря, в нашей компании очень не хватало тебя.

— Прости. Кстати, а что ты сказала Маккриди, когда рванула сюда?

Ник спросил словно между прочим, но Нора почувствовала, как напряглось его плечо. И она ласково потерлась об него щекой.

— А ничего. Он к тому времени уже уехал. В Столичную пустошь. К Дункану. Мы расстались, Ник.

Валентайн присвистнул:

— И когда?

— В тот же день, как мы с Шоном вернулись в Сэнкчуари.

— Черт побери, Нора, но тогда, какого хрена ты сидела там? Почему сразу не вернулась? Да я, если б знал, сам бы к тебе рванул!

Она вздохнула:

— Сложно объяснить. Сначала я думала, что вы с Джоном зайдете в Сэнкчуари по пути в Сто тринадцатое. Потом ждала, что завернете на обратном пути. Ну, а когда Джон пришел один… наверное, я просто испугалась. Подумала, что никакой нормальный свободный мужик не станет ждать женщину, беременную от другого. Потом боялась, что даже если я приеду, ты не поверишь, что мною движут чувства, а не корыстный расчет…

— Ну ты даешь, — Ник повернулся и поцеловал ее в макушку. — Хорошего же ты обо мне мнения. Знаешь…

Он выбросил окурок, метко попав в кастрюлю, и сплел пальцы правой, теперь совершенно живой и теплой, руки с Нориными.

— Я ведь заметил, что ты ко мне тоже стала неравнодушна. И это меня радовало и одновременно пугало. Тем, что между нами в принципе ничего хорошего быть не может... Но когда я в последний раз увидел тебя в Сэнкчуари — простоволосую, раскрасневшуюся, в этом трогательном розовом платье, — то вдруг отчетливо понял, что счастлив. Ты бежала ко мне, тоненькая и хрупкая, словно фарфоровая куколка, вся залитая утренним солнцем. А лицо у тебя было… — он коротко улыбнулся, — пожалуй, именно с таким лицом встречают человека, которого любят.

Нора уткнулась ему в плечо.

— Я тоже счастлива, Ник. И, наверное, впервые в своей новой жизни.

Они еще долго сидели на крыше, наблюдая, как на Даймонд-сити наползают вечерние сумерки, как постепенно загораются уличные фонари, точно рампой освещая сцену-лапшичную. А потом, финальным аккордом, вспыхивают мощные прожектора стадиона, заливая трибуны ярким светом.

— Пойдем, спустимся? — тихо спросил Валентайн. — Кажется, ты уже носом клюешь. Да и прохладно стало.

— Угу, — сонным голосом отозвалась Нора. — Жалко, что хорошие моменты не могут длиться вечно.

— Ерунда, — Ник поднялся, — это просто глупые предрассудки. А у нас теперь всегда всё будет хорошо.

— Точно, — Нора тепло улыбнулась. И когда Валентайн первым собрался спускаться в люк, окликнула:

— Эй, Ник.

— М? — он обернулся.

— Знаешь, я никогда не говорила Эр-Джею, что люблю.

Грохот в дверь случился среди ночи. Тревожный, настойчивый. Нора вздрогнула, разлепила глаза и села на постели.

— Кого там черти принесли? — Валентайн уже натянул джинсы и босиком прошлепал в приемную. Нора, завернувшись в плед, бросилась следом.

— Стой тут, — приказал Ник и, достав из ящика стола бейсбольную биту, подошел к двери.

— Кто? — спросил он отрывисто.

— Директор, вы здесь? — послышался знакомый голос, — откройте, чрезвычайные обстоятельства.

— Это Эйтони! — охнула Нора. — Ник, открывай!

Стукнул засов, и через мгновение на пороге показался охотник. Лицо его было хмурым и непривычно взволнованным.

— Что случилось?

— Доктор Айо, — бросил Эйтони. — С несколькими синтами забаррикадировался в директорском кабинете и требует, чтобы вы срочно вернулись в Институт.

— Господи, он с ума сошел?! Что ему нужно?

— Пока не знаю. Но, директор, они взяли нескольких заложников. И среди них ваш сын.

Нора почувствовала, как ослабели ноги и, чтобы не упасть, с силой вцепилась в руку Валентайна.