Вопреки горю (джен)

На юге Калифорнии начало октября — это ещё лето.

С отличной погодой, лазурным небом без единого облачка, радующей глаз сочной зеленью и ярким по-летнему жарким солнцем, отражающимся на лакированной крышке гроба.

Горы цветов одуряюще благоухали, жужжали пчёлы, люди с уместной скорбью на лицах переминались с ноги на ногу, потея в своих траурных одеяниях, а священник размеренно бубнил под нос положенные слова.

Чуть повернувшись, я обвела взглядом толпу и с трудом удержалась от хмыканья. На кладбище в этот погожий день собралась едва ли не половина города. Множество притворно грустящих людей, почти сотня напоказ плачущих школьников, гроб красного дерева с позолоченными ручками, отделанный внутри белым атласом, и ярко-красное платье на покойной.

Она обожала роскошь при жизни, и Кейны организовали поистине шикарные похороны.

— Лилли бы понравилось, — пробормотала я вполголоса, тыльной стороной ладони стирая с щеки слезу.

— Она любила быть в центре внимания, — зло хмыкнул стоящий рядом Логан.

Я взглянула на него с удивлением, не понимая причин такого тона.

Логан по-настоящему любил Лилли, пусть отношения у них и были нестабильными, пусть они часто ссорились, несмотря на все сложности они были вместе два года… Он смотрел на гроб с мукой; зубы сжаты, как и кулаки, а в глазах — боль. А злится потому, что не умеет выражать скорбь иначе. Я могу открыто плакать на похоронах лучшей подруги и выпускать эмоции таким образом, а вот Логан вынужден держать лицо и притворяться спокойным.

Не зная, что сказать, я чуть сжала его локоть в безмолвной поддержке и промолчала.

Нам всем больно, Логан…

Три дня назад естественное течение жизни прервалось смертью Лилли Кейн. Шокирующая новость подобно обрушившейся в реку скале взбаламутила мирный поток, и хотя вода-жизнь продолжала течь, без труда огибая препятствие, будто ничего и не произошло, всем и каждому было очевидно, что бесследно это не пройдёт.

Нептун — небольшой город, и смерть у нас редкость. Поножовщина в латинском квартале, перебравшие утопленники, передозировки, самоубийства заскучавших богачей, бытовое насилие — всё это есть и у нас, но убийство шестнадцатилетней дочери миллиардера событие совсем иного порядка.

Кейны были одной из богатейших семей Нептуна, однако не чурались общения с представителями среднего класса, по крайней мере, против моей дружбы с Лилли они не возражали, а когда я начала встречаться с Дунканом, не вытолкали меня взашей. Джейк всегда был приветлив, Селест… кажется, в качестве девушки сына я ей не слишком нравилась, но она старалась это не выставлять напоказ. За прошлый год я провела больше времени в их доме, чем в своём, и мы все были счастливы, пока в один прекрасный день Дункан не изменился. Без объяснения причин и каких-либо предпосылок он вдруг стал меня игнорировать: не здоровался, не смотрел на меня, старался свернуть в сторону, если видел, что я иду навстречу. Я ничего не понимала, пыталась с ним поговорить, спрашивала Лилли, но всё было тщетно. Мне нравился Дункан, я привыкла к тому, что мы вместе, и такое его поведение не могло не удивлять и не обижать, но где-то в глубине души я вздохнула с облегчением — несмотря на внешнее благополучие наших отношений, не всё у нас было гладко.

Кейны стояли рядом с гробом. Джейк кусал губы, Селест была бледна, а Дункан, которого они будто старались оградить от любых контактов с миром, бездумно смотрел прямо перед собой, словно не понимал, как вообще тут оказался и почему его сестра лежит в гробу. Хотелось поддержать его, сказать что-то успокоительное, но теперь я не имела на это права. Как и Логан, который поссорился с Лилли всего за день до её убийства и потому сейчас не мог стоять рядом с её семьёй, но который тоже нуждался в поддержке.

С кладбища мы ушли вместе. Мы оба потеряли Лилли, и хотя её семье наверняка было хуже, наше горе от этого не становилось меньше.

— Отец не говорил, что-то уже выяснили? — нарушил затянувшееся молчание Логан, щёлкая брелоком сигнализации.

Я покачала головой:

— Со мной он отказывается это обсуждать.

Логан понимающе вздохнул и открыл для меня пассажирскую дверь.

— Как думаешь, что могло произойти?

Но мне нечего было на это ответить.

Мой отец, Кит Марс, был шерифом Нептуна, и расследованием убийства Лилли он занимался лично, но в отличие от сотен предыдущих дел, ход которых обсуждал со мной, рассказывая различные интересные моменты, в этот раз не подпускал меня к материалам дела.

— Знаю лишь, что версию с ограблением исключили.

Логан покосился на меня, но ничего больше не спросил.

Признаться, я не готова была обсуждать убийство.

Тело Лилли обнаружили родители. Она лежала у бассейна с раскроенным черепом, вокруг были следы борьбы… Логично, что первой версией было неудачное ограбление. Вот только в доме ничего не пропало. Папа допросил Кейнов, и, зная его, я сразу поняла, что он не поверил их показаниям. Не то чтобы он подозревал их в убийстве дочери, однако иных причин лгать шерифу, на первый взгляд, у них не было. Логана отец тоже допрашивал, но больше для очистки совести: каким бы несдержанным Логан ни был, в том, что он правда любил Лилли, никто не сомневался, да и у него было алиби — сёрфинг в Мексике в компании братьев Касабланкас в день убийства. А вот мне поначалу отец не задал ни одного вопроса, сочувствуя моему горю, я сама настояла на разговоре: я была лучшей подругой Лилли и знала о ней больше родителей, от которых она скрывала многие аспекты своей жизни. Впрочем, ничего особо полезного я так и не сказала.

Громкое дело, положение Джейка Кейна и тот факт, что погибшая была моей лучшей подругой, вынуждали папу рыть носом землю в поисках убийцы, но с подозреваемыми было откровенно туго.

Сигнализация не была включена, так что на территорию поместья мог войти любой. Камеры же не зафиксировали никого постороннего. Враги у Джейка были, нельзя заработать миллиард и не обзавестись недоброжелателями, но конкуренты и обиженные работники вряд ли стали бы убивать дочь компьютерного гения, хотя папа собирался проверить эту версию. Зато врагов самой Лилли в расчёт не принимали — как всегда, взрослые считали, что детские страстишки не достойны внимания. Не то чтобы я настаивала на том, что её убил кто-то из школьников, однако характер у Лилли был непростым, попросту говоря, она была избалованной стервой, попортившей немало крови окружающим — распускание слухов, подставы, гадости в лицо — Лилли не брезговала ничем для достижения своей цели, так что мне казалось странным сбрасывать со счетов такое изобилие подозреваемых.

Но шерифу было виднее.

* * *

Дункан вернулся в школу через две недели, когда шумиха утихла. Мы с Логаном всё это время старались держаться вместе, и одноклассники не лезли к нам с вопросами, пару раз нарвавшись на его недовольство, но их любопытство так и не было удовлетворено, а потому теперь они накинулись на Дункана.

— Да отвалите вы! — вспылил он, бросаясь прочь от окружившей толпы.

— Я пойду к нему, — извинительно посмотрел на меня Логан.

— Конечно, — понимающе кивнула я.

Дункан нуждался в поддержке друга, это было мне очевидно… я бы и сама подошла, но мне рядом с ним больше не было места.

На уроке английского, последнем на сегодня, Логан бросал на меня странные взгляды, что заставило занервничать, а стоило звонку прозвенеть, вцепился в мою руку и довольно грубо потащил прочь из школы.

— Это правда? — зло спросил он, когда мы отошли за угол, где нас никто не мог увидеть.

— Что именно? — искренне удивилась я, чувствуя холодок между лопаток. — Дункан тебе что-то сказал?

— Сказал! Что твой отец подозревает его отца в убийстве Лилли!

Я изумлённо вытаращилась на него, и Логан ослабил напор.

— Ты не знала?

— Нет, — помотала я головой. — Папа мне ничего не говорит. Но…

— Что? — сразу насторожился он.

— Мне кажется, дело не в том, что папа считает, что Кейны убили Лилли, просто… Логан, их показания расходятся. Отец не понимает, зачем они лгут, вот и давит на них.

Я видела, что он злится, мои слова не доходили до него через эмоциональную преграду, но не знала, как сгладить конфликт.

К счастью, он не стал прибегать к «аргументу», что они потеряли дочь, и не ушёл сразу же.

— Мой отец хорошо относится к Кейнам и вовсе не желает им неприятностей. Но это его работа — задавать неудобные вопросы. К тому же он знает, как я любила Лилли, и если не из служебного долга, то ради меня хочет найти её убийцу. А Кейны зачем-то ему мешают.

— Извини, — после паузы произнёс Логан. — Я не должен был накидываться на тебя.

Я кивнула, принимая извинения, и осторожно уточнила:

— Дункан сказал что-то обо мне?

Он замялся, и я вздохнула. Раньше я не замечала за Дунканом подлости, но теперь кажется, будто я совсем его не знала, по крайней мере, некоторые его поступки понять не могла.

— Прямо он этого не сказал, но… — Логан переступил с ноги на ногу и коснулся моего плеча: — Не принимай близко к сердцу. Нам всем сейчас непросто.

— Но я не обвиняю его во всех смертных грехах. А вот он почему-то считает нормальным настраивать тебя против меня!

— Вероника, почему вы расстались? — неожиданно спросил Логан, и я невесело рассмеялась:

— Понятия не имею! В один день всё было хорошо, мы нормально общались, строили планы на выходные, он проводил меня до дома и поцеловал на прощание, а на следующий день прошёл мимо, отвернувшись, стал игнорировать и избегать. Я пыталась поговорить, звонила ему, писала… Но так и не получила никакого ответа.

— Он и мне ничего не сказал, хотя я спрашивал. Ты не…

— Я не — что?

Логан смутился, но всё же закончил вопрос:

— Ты ему не изменяла?

— Боже! Нет! Конечно же нет! — возмутилась я. — Я бы никогда так с ним не поступила!

Логан кивнул, поверив, — он хорошо меня знал, потому не усомнился в моих словах.

— Ты думаешь, что дело могло быть в ревности? — всё же уточнила я.

— Честно — не знаю. Но это было бы самым простым объяснением. Потому что он даже слышать о тебе не хочет. И сегодня за малым не поставил мне ультиматум, с ним я буду дружить или с тобой. Я не дал ему произнести это, но...

— Я не понимаю, — жалобно протянула я, чувствуя наворачивающиеся на глаза слёзы, — почему он так ведёт себя?

— Всё будет нормально, — утешительно обнял меня Логан. — Дай ему время, Дункан успокоится, и всё наладится.

— Сомневаюсь, — печально качнула я головой.

Лилли больше не было, а это означало, что всё теперь будет по-другому. И можно было лишь надеяться, что перемены сулят благо.

* * *

Дело Лилли продвигалось медленно. В прессе не было никаких новостей и все терялись в догадках. Отец ничего не рассказывал о ходе расследования, прямым текстом запретив мне лезть в это дело, и я перестала спрашивать.

Было не по себе, я переживала и старалась сунуть нос в отцовские бумаги или подслушать его разговоры с подчинёнными, но понятнее от этого не становилось.

День за днём папа задерживался на работе, проводил следственные мероприятия, допросы, но ареста произведено не было и, насколько можно было судить, с подозреваемыми дело по-прежнему обстояло плохо. Ложь Кейнов сделала их главными мишенями папы: я слышала разговор родителей, мама спрашивала, зачем отец раз за разом вызывает Джейка в управление, на что папа неожиданно грубо посоветовал ей не вмешиваться. А затем случилось то, чего никто из нас не ожидал — Кейны дали отпор: устроили пресс-конференцию, где Джейк со слезами на глазах обвинил шерифа в травле потерявших дочь законопослушных родителей. И это принесло результаты — отцу стало не до Кейнов: общественность прониклась сочувствием к Кейнам и выступила единым фронтом против шерифа, кто-то связался с окружным комиссаром, и не прошло и дня, как тот подписал указ об увольнении моего отца.

Это произошло неделю назад, и с тех пор родители практически не разговаривали, а когда всё же это происходило, то вместо диалога выходила ссора на повышенных тонах. Я старалась поменьше бывать дома или запиралась в своей комнате, не в силах наблюдать, как моя совсем недавно дружная семья распадается, но ничего не могла поделать.

Увольнение отца ударило не только по отношениям родителей, но и по финансам. Посвятив себя службе полиции, папа не представлял себе жизни без любимой работы; а ещё он не мог отказаться от дела Лилли. Он был уверен, что поимка убийцы поможет вернуть всё на круги своя: либо Кейны смягчатся, признав, что всё было не зря, либо будет доказана их вина, и тогда подписанный под их давлением приказ об увольнении отзовут.

И словно всего этого было недостаточно, на меня ополчились одноклассники, то ли с подачи Дункана, то ли по собственной инициативе виня меня в неприятностях с законом, которыми Кейнов обеспечил мой отец.

Мне и смерти Лилли хватило, чтобы заработать проблемы со сном, а теперь я совсем перестала спать, и сегодняшнее утро для меня началось до рассвета. Ещё не было и пяти, когда я спустилась на первый этаж, чтобы попить воды, а на самом деле потому, что больше не могла разглядывать потолок.

Папа спал на диване в гостиной, а вокруг него были разложены бумаги. Очевидно, сон сморил его в процессе изучения документов.

Бесшумно подойдя, я взглянула на верхний лист и не смогла оторваться. Это было дело Лилли. Сев прямо на пол перед журнальным столиком, я принялась быстро читать, зная, что это мой единственный шанс узнать, как обстоит ситуация. Протоколы допросов родителей Лилли, Дункана и Логана я просмотрела по диагонали — в них не было ничего нового, фотографии с места преступления тоже не стала изучать — видеть мёртвую Лилли было морально тяжело, а вот распечатка звонков привлекла моё внимание. Папа вычёркивал известные номера (Кейнов, мои и Логана, одноклассников), ставил галочки напротив проверенных (я узнала номер пиццерии Чо и парикмахерской, куда ходила Лилли) и вопросительные знаки рядом с теми номерами, проверить которые не удалось. Пробежав глазами по списку, я зацепилась за один из обведённых номеров, напротив которого был поставлен жирный знак вопроса, и беззвучно хмыкнула. Управление шерифа не смогло выяснить, кому принадлежит телефон, а вот я номер узнала.

Илай Наварро, он же Слоник. Байкер и хулиган, неплохой парень и наш одноклассник.

В распечатке номер встречался чересчур часто, и это не могло не вызывать подозрений. Не только у полиции, но и у меня. Что общего было у Лилли и Слоника? Они, кажется, даже не были знакомы, по крайней мере, на моей памяти ни разу не разговаривали. Но судя по истории звонков, всё было иначе. В основном звонки совершались по вечерам и длились порой минут по двадцать — ни о каком случайном наборе номера речь идти не могла. За день до убийства Слоник звонил Лилли…

Неожиданно в памяти всплыл тот день.

Я пребывала в отвратительном настроении из-за непонятного поведения Дункана и приставала к Лилли с вопросами, не говорил ли её брат обо мне. Она в ответ закатывала глаза и советовала мне забить на ситуацию и перестать себя изводить. Совет был, в целом, правильным, но трудноосуществимым, и всё же я обещала взять себя в руки. Мы собирались вместе позаниматься испанским и уже шли к «Мерседесу» Лилли, когда её телефон зазвонил. И она отошла, чтобы поговорить, чего обычно не делала — все годы нашей дружбы я считала, что между нами нет секретов, ведь она даже секс по телефону с Логаном устраивала в моём присутствие, чем ужасно меня смущала. Да и с другими своими знакомыми спокойно разговаривала при мне.

Разговор длился минут пять, после чего она извинилась, что испанский отменяется, и уехала, не сказав куда. В тот момент я подумала, что она просто нашла предлог избавиться от меня, и обиделась. Но судя по документу у меня в руках, она разговаривала со Слоником и договаривалась с ним о встрече.

Лилли и Слоник?..

Впрочем, я уже ничему не удивляюсь.

Вернув бумаги в прежнее положение и забыв про воду, я вернулась в свою комнату и упала на кровать.

Лилли и Логан начали встречаться два года назад, и их отношения сложно было назвать идеальными. Они регулярно ссорились, оба обладая взрывными характерами, причём нередко Лилли специально провоцировала скандалы. Прекрасно зная, что Логан ревнив, она у него на глазах флиртовала с парнями, которые ей даже не были интересны, и заливисто хохотала, смотря на то, что он злится. Но все, в том числе и Логан, были уверены, что это не более чем глупая игра, и дальше флирта Лилли не заходила. Даже я не знала точно, какие отношения Лилли связывают с парнями, чьи номера она записывала в свой «тайный» блокнот. Но распечатка проясняла этот вопрос. Для невинного флирта не нужно месяц звонить друг другу. И отходить от лучшей подруги для этих разговоров тоже не нужно.

Покрутившись в постели почти час, я снова спустилась на кухню и стала незримым свидетелем очередной родительской ссоры. Я уже почти собралась ретироваться и не подслушивать, когда мамины слова заставили застыть на лестнице.

— Я так больше не могу, Кит. Ты уже лишился работы, тебе этого мало? Ты подумал о нас? О Веронике? Ты знаешь, что её винят в твоей охоте на Кейнов?

— Так дело в нём? — спокойно и обречённо хмыкнул папа.

— Я напишу, — зло бросила мама, и хотя я не поняла, что означают её слова, сообразила, что меня вот-вот застукают, и потому не стала этого дожидаться и вошла в гостиную.

— Доброе утро, — нарочито бодро приветствовала я.

Родители ответили, но им притворство не далось так же хорошо. Натянутость ощущалась в каждом взгляде и слове. И итоге мне пришлось завтракать в одиночестве, отчего кусок не лез в горло, и я поскорее сбежала в школу.