Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Драко
Бывают вечера, когда опускается солнце, рыжее, обжигающее, как на старой колдографии. От гравия поднимается пыль, и жар, накопившийся за день, топит улицу, и, кажется, что попал в другой мир, в другое измерение. На самом деле, Драко не сбился с пути. Он нарочно аппарировал на утес, чтобы идти по горячему гравию к морю. Он искал, искал, искал на этой дороге что-то, оставленное тут давным-давно.
Бывают дни, когда останавливаешься, и, глядя на заходящее солнце на берегу моря, ненадолго приходишь в себя, и понимаешь, что ничего не знаешь об этом мире, об этой жизни. Обида придает жизни смысл? Неудачи заставляют идти вперед? Но какое дело до обид и неудач, когда на море закат.
С тропинки было видно море, ледяное, холодного серого цвета у берега и почти зеленое вдали.
Драко спустился к морю.
После того как казнили отца, а мать через год умерла от горя, и их поместье было конфисковано, а счета заморожены, он переехал на побережье в небольшой дом, который принадлежал его деду, и Министерство не смогло отнять его.
Здесь он снова встретил Гермиону Грейнджер — маглорожденную одноклассницу, которая ненавидела его. Впрочем, у нее была причина — их прошлое и его Метка.
Драко снял одежду и вошёл в море. Волны сбивали поначалу, но затем он вышел на участок, где волны уже не поднимались и можно было плавать. Тело само вспомнило движения, когда он зашел в море достаточно далеко. Вода была холодная, до дрожи. А когда он повернулся к берегу, то увидел ее.
Не может быть, чтобы она за ним следила. Впрочем, невидимо она следила за ним всегда.
Драко нехотя вышел из моря. Гермиона не сдвинулась с места. Мало того, она сама вошла в воду, когда у него не хватило решимости подойти к ней.
— Я вернулась, — сказала она.
— Это очевидно, — он понял это еще в церкви. Понял еще тогда.
И потом она обняла его.
Драко наклонился и долго, жадно целовал ее. На самом деле едва коснулся ее губ — но это был поцелуй, он никогда этого не забудет.
— Я стал священником, — сказал он очевидное.
— Я знаю, — ответила она и добавила: — Не знала, что ты так сильно веришь.
Он и сам этого не знал. Но когда она уехала — бросила его, — он каждый день ходил в церковь у моря, единственную в том городке. Напиться было легче. Но в ту церковь она ходила каждое воскресенье, когда жила тут. И таким образом они все ещё были вместе, по крайней мере, в его мыслях.
Драко пошел учиться в семинарию. Бог — это любовь. Он повторял это постоянно, когда было особенно трудно. Когда видел во сне отца, когда тосковал по матери, когда вспоминал, что не нужен Гермионе.
— Тебя подвезти? — спросила она, когда он поднял свои вещи: черные рубашку и брюки, белый воротничок.
— Я все ещё умею аппарировать, — ответил он.
— Твоя Метка… она не мешает тебе?
— Моя Метка мешала только тебе, — сказал он. Когда-то на этом самом пляже она заявила ему, что у них все складывается слишком быстро. Она сказала, что хочет пожить для себя и что не уверена, что у них что-то получится. Она говорила про его отца, про ошибки, которые не исправить. А после улетела в Бостон и уже не вернулась в Англию в тот год. А когда вернулась, ее снова видели с Роном Уизли. Бог прощает, а она его не простила за прошлое. Драко добавил едко: — Все остальные считают ее татуировкой.
Потом они поднимались по крутому склону. И он оборачивался, когда она скользила в своих неудобных босоножках и хваталась за кусты. Оборачивался, чтобы протянуть руку, если она… Впрочем, если он протянет ей руку, они полетят в пропасть вдвоем. И тогда он отворачивался. Но затем смотрел снова.
Она села в свой внедорожник и уехала. Драко аппарировал в дом при церкви, где жил теперь.
Ночью сон не шел. Под утро Драко задремал. Галечный пляж, который все еще стоял перед глазами, превратился в широкую, утопающую в солнечных лучах улицу, по которой Драко шел, не замечая жару, не замечая ничего вокруг, замирая от волнующего предчувствия. Гермиона уже ждала его. Он видел, как она то появлялась, то исчезала в окне. Ее лицо, солнечные блики в кудрявых волосах — все его существо наполнялось счастьем, желанием сделать что-то огромное. Впервые после войны.
Гермиона открывала ему дверь. Солнечный свет заливал комнату. Они смотрели на казавшееся близким-близким море. В этой комнате он впервые ее поцеловал. Здесь они занимались любовью.
А потом он видел тот самый пляж. Он выходит из теплой воды навстречу Гермионе.
— Я приезжала много раз. Почему ты не пришел?
Он не отвечает.
— Теперь я вернулась, вернулась навсегда.
— Мы никогда и не расставались, — говорит он наконец.
И это правда.
Он одевается, берет ее за руку и они идут в церковь у моря.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|