Повторная Атака (джен)

Бесконечная дорога, выложенная костями, по краям которой выстроились все те, кого я знал, любил или убивал. Они уже никогда не будут такими, какими их помню, потому что судьбы изменены, а история, спасибо мне, уже более не сделает их прежними. С каждым шагом хрустит то, что прежде было живым существом, с каждым шагом я вижу лица людей, которых уже нет, с каждым шагом на моих ботинках оседает всё больше белой пыли, а красная жидкость медленно стекает по шее, спускается по плечам, локтям, и капает с кончиков пальцев. Я устал сражаться и не хочу больше видеть ни одной смерти, но разве меня кто-то спрашивает?

* * *

— Армин, выспался? — Райнер по-дружески трясёт меня за плечо, и я нехотя приподнимаюсь, разминаю онемевшую от неудобного сна шею и бросаю взгляд сквозь ветви на опускающееся солнце.

— Даже если нет, то нам пора, — он проверил верёвки и посмотрел на мои руки, отросшие уже до запястий. — Хм… Ты уж прости, но, кажется, время обновлять…

— Ох, а без этого никак нельзя? Я веду себя смирно.

— Мы не можем настолько тебе доверять, — говорит Райнер виноватым тоном и разводит руки, — Если ты превратишься, то сможешь убежать, а этого мы допустить не можем. Скажи, как тебе удаётся так быстро регенерировать? У нас с Бертом подобное бы занимало пару суток, а у тебя руки отрастают за ночь.

Даже если бы знал, вряд ли бы я с тобой поделился секретом. Возможно, это сильная сторона моего титана. Будь я в другом положении, ускоренная регенерация, конечно, прекрасная способность, но сейчас благодаря ей мне всего лишь отрубают руки каждый чёртов день.

— Давай быстрее покончим с этим, — произношу я, и Райнер уже привычно замахивается клинком.

Как бы то ни было, он всё же не садист, и делать это ему непросто, но выбора у них и впрямь нет — на их месте я бы поступил так же.

Два быстрых взмаха, — и почти невыносимая боль кидает моё сознание за грань бытия. Блять! Никогда к этому не привыкну! Нет бы хоть раз отключиться, чтобы не испытывать этих мук, но тело моментально останавливает кровотечение, и вместо ровных обрубков уже видно затягивающуюся кожу. Вот бы оно ещё боль умело блокировать! Бертольд перевязывает уже многократно использованными, тёмными от грязи бинтами мои руки — вернее то, что от них осталось, и ребята накидывают рюкзаки. Ещё одна ночь в дороге.

Райнер сказал, что от моря до стены они добирались две недели. Мы же в пути десятый день, и я уже даже хочу в Марлию — может, хоть там обойдутся без ежедневных отрубаний конечностей. Надеюсь.

Ягоды и корешки — вот и вся наша еда за время пути. В неразберихе битвы, погони и побега было совсем не до того, чтобы прихватить с собою пару буханок хлеба, так что мы все истощены. В особенности, конечно, я и Райнер — мой организм тратит колоссальные усилия на постоянную регенерацию, а Райнер проводит каждую ночь в форме титана, защищая нас от редких девиантов. Поддерживать себя в титанической форме легче, чем превращаться при обнаружении каждого противника, так что большую часть нашего бодрствования он мне не собеседник. Бертольда же, как бы я не хотел развеять собственную скуку, мне разговорить не удалось — на все вопросы он отвечал красноречивым «Ага» или просто качал головой. Размышлениями же я не пришёл ни к какому гениальному плану, который спас бы жизнь мне и всему человечеству разом, так что за этот десяток дней от моей деятельности было бы больше пользы на земледельческих работах. Хоть и чувствую себя из-за этого паршиво, но увы, ничего не поделаешь.

— Слева! — Берт замечает гиганта, выходящего из ближайшего леса, и Райнер двигается ему навстречу.

Один титан, тем более ночью — проблема небольшая, можно даже не смотреть в ту сторону. Бронированному достаточно всего лишь принять стойку, замахнуться и размашистым ударом снизу отправить голову какого-то бедолаги обратно в лес — тело же, разумеется, остаётся на месте, и ударом ноги мой пленитель и защитник в одном лице ломает верхнюю часть позвоночника. Вот и всё — убивать, между прочим, очень просто, когда это не впервые.

— Э-э-э… Райнер! Там справа ещё двое… — Замечает Бертольд и резко оглядывается. На его лице отображается странная смесь испуга и смущения — будто бы ему неловко от того, что он увидел.

Я оборачиваюсь и вижу мчащихся к нам четырёх десятиметровых титанов. Многовато за раз…

Тем временем, один из тех, что был справа, в прыжке бросается на Райнера, но взмахом руки бронированный откидывает титана в сторону, делает пару шагов вперёд, и, схватив руку второго титана, просто отрывает её.

Вокруг совершенно непригодная для нас местность — кустарники да мелкие, всего под два метра, редкие деревья, а ближайший хоть сколько-нибудь приличный лес для человека слишком далеко — титаны настигнут нас быстрее, чем мы леса.

«Бертольд, нам нужно где-то спрятаться!» — кричу я почти что ему в ухо, но он не реагирует — лишь ошалевшими глазами смотрит туда, откуда двигалось четыре ти… Какого ж хрена?

Из-за небольшого холма, что в той стороне, откуда мы пришли, начали появляться головы титанов — сначала макушка первого, потом их стало уже пять, а ещё через секунду — четырнадцать титанов уже бежали прямо на нас. Пожалуй, Райнеру такое не под силу. Он уже разделался с теми двумя, и встал между нами и угрозой, но это даже для него перебор.

«Бертольд, тебе надо превращаться! — я трясу его за плечи, и он наконец перестаёт неотрывно глядеть в одну точку, — Берт, сейчас или никогда! Иначе нас всех просто сожрут! Райнер с ними не справится, слышишь?!

Но он лишь водит головой из стороны в сторону. Проклятье, и кто додумался дать самого сильного титана самому неуверенному в себе человеку?!

Один за другим гиганты бросаются на бронированного, и всё, что он может делать — откидывать их в сторону, игнорируя жалкие попытки прокусить броню. Но ещё немного, и его повалят на землю, ещё немного, и они примутся за нас. Я закрываю глаза, и вспоминаю, как Эрена сожрал титан в битве за Трост. Я вижу в мельчайших подробностях, как отлетает в сторону его рука, несколько капель крови попадают мне на щёку и всё моё тело сковывает ужас такой силы, что я не могу пошевелиться. Слышится взрыв, я раскрываю глаза, и теперь эти титаны уже не кажутся такими уж большими. Потому что теперь я такого же размера, как и они.

Стойка, разбег, руки сжимаются в кулаки — как же приятно снова почувствовать свои кисти, и я врываюсь в гущу битвы, рву зубами чьи-то шеи, ломаю им руки, ногами откидываю тех, кто подбирается слишком близко. Райнер поднимается и начинает сворачивать им головы, дробить позвоночники. Кто-то кидается на меня сзади, и уже кажется, что сейчас мне прокусят шею, но кулак, покрытый бронёй, откидывает угрозу куда-то далеко. Ближайшие две-три минуты пролетают, кажется, за десяток секунд, и вот уже два титана стоят посреди поля трупов, с нас капает кровь, и мы смотрим в глаза друг друга.

«Какого чёрта, Армин, — тихий голосок у меня в голове — зачем ты им помог? Убежал бы, да и дело с концами. А не убежал сразу, так беги сейчас!»

Но я не бегу. Лишь стою, вперив взгляд в своего врага, в того, из-за кого погибали тысячи людей, и почему-то не хочу обратно домой, к живому Эрену, Микасе, Ханджи и прочим. Я хочу к Зику, хочу поговорить с ним и найти решение, которое спасёт и Парадиз, и континент. Поэтому мои глаза закрываются, тело падает на землю, и я выбираюсь из него.

До чего же странное ощущение. Я уже давно подавил в себе все дружеские чувства, которые питал к этим двум, как их называют, предателям, давно уже принял как данность, что они — враги, но сегодня я вижу двух четырнадцатилетних подростков, и даже ни капли их не ненавижу. Сегодня они для меня — лишь дети, которых отправили на бойню, убивать и умирать, и не испытываю к ним ничего, кроме… Сочувствия. Так чего же я размышляю? Доберусь до Зика — значит раскрою всю мощь прародителя, а с охраной из двух титанов мне будет куда проще это сделать.

«Ну что, Райнер. — запрокинув голову, кричу я ему, — Идём дальше?»

Он кивает.

Думаю, теперь они обойдутся без ежедневного отрубания рук.