Римские каникулы (гет)

От нее всё еще исходит привычный, терпкий запах духов из коллекции «La roshe» пятилетней давности. Смугловатая кожа всё ещё пропитана им настолько, что Фран, кажется, может различить все составляющие выученного наизусть аромата с безошибочной точностью.

В аккуратно уложенных рыжеватых прядях всё ещё поблескивает расплавленное золото римского солнца, и блеск этот слепит, вынуждая отводить взгляд, дабы след его не остался выжженным на сетчатке.

Но Фран смотрит прямо, даже не щурясь, и это заставляет М.М. нервничать.

Наманикюренные ноготки выстукивают одной хозяйке понятный ритм по лакированной поверхности стола, а кофе, заказанный девушкой для приличия, давно остыл, и у края кружки собрался тонкий слой желтоватой пенки, выдавая плохое качество напитка.

Напряжение электрическими искрами потрескивает в воздухе над столиком номер семь.

Внешнее спокойствие рассыпается в пепел, когда из новенького бордового клатча доносится мелодия мобильного телефона.

М.М. вздрагивает, оставляя на поверхности стола неаккуратную царапину, и тянется к сумке, радуясь возможности разрушить хоть на мгновение эту угнетающую атмосферу, но её руку мягко перехватывают.

— Подождут, — спокойно поясняет Фран и отпускает тонкое запястье, зачем-то едва ощутимо скользнув по нему кончиками пальцев. М.М. недовольно поджимает губы, но молчит. Как ни странно, но ей слишком интересно, чтобы она могла просто взять и уйти прямо сейчас. — Учитель важнее.

М.М. разочарованно вздыхает и лениво отпивает из кружки с остывшим кофе:

— Ты позвал меня поэтому? Я здесь отдыхаю, между прочим, и мне пришлось отменить целых два свидания.

— С коробкой конфет и кабельным телевидением? — скептически уточняет Фран и сбрасывает её сумочку со стола, когда противная мелодия раздаётся вновь, прерывая их разговор.

Возмущению М.М. нет предела. Она даже тянет к нему свою тонкую ручку, дабы отвесить хороший подзатыльник, но Фран уклоняется в последний момент, равнодушно отводя раскрытую ладонь в сторону.

— Я больше не ребёнок, — неожиданно тихо произносит он. — На меня такие методы воспитания уже не действуют.

— Я… я знаю! — М.М. резко отдёргивает руку, прижимая её к груди, и смотрит куда угодно, только не на собеседника. Взгляд бегает от одного предмета интерьера к другому, не зная, на чём остановиться, чтобы вернуть своей хозяйке душевное равновесие, а Фран всё так же смотрит прямо на неё и, кажется, даже не моргает, будто и не человек вовсе, а робот какой-нибудь.

— И вы мне не мать, — всё так же тихо и как-то непривычно серьезно для себя добавляет он. — Придумайте что-нибудь поинтереснее.

Она покусывает губы, отстраненно изучая узоры на паркете, и думает, что этот такой простой с виду мальчишка слишком уж легко читает людей. Слишком легко читает её — будто раскрытую книгу наподобие тех дешёвых французских романов, что М.М. любила почитывать в юности.

— О чём ты? — наконец надменно спрашивает она, поднимая на Франа уже спокойный взгляд. — Вновь заблудился в своих иллюзиях?

Фран равнодушно вздыхает и встаёт из-за стола, оставляя на нём пару купюр.

— Если кто в них и блуждает, то только вы. Не беспокойтесь. Я вытащу учителя, и вы сможете вновь прыгать вокруг него в очередном своём брачном танце. Думаю, после стольких лет заточения ему даже вы сойдёте.

М.М. вскакивает и с тихим шипением выплёскивает Франу в лицо остатки своего кофе.

В кафе становится неожиданно тихо. Они стоят друг напротив друга — разъярённая девушка и неудачливый поклонник, — и это шоу для местных жителей куда интереснее, чем их обычные полуденные разговоры за ланчем.

Но не проходит и минуты, как М.М. подбирает с пола свой клатч, бросает на стол чаевые и быстрым шагом покидает помещение, яростно бормоча себе под нос ругательства на французском.

Фран аккуратно слизывает с губ прохладные сладковатые капельки. Скука ненадолго отступает.

* * *

М.М. игнорирует все телефонные звонки до тех пор, пока до дня икс не остаётся чуть меньше недели, убивая свободное время прогулками по Риму, а в остальное время отсыпаясь в зашторенной комнате трёхзвездочного отеля.

Довольствоваться меньшим не позволяет гордость, на большее же не хватает средств, но она убеждает себя, что это временные трудности и в ближайшем будущем её совершенно точно ждет лучшая жизнь.

Ещё бы не мешались под ногами некоторые противные личности.

Фран заявляется прямо к ней в номер в непозволительную рань — на часах нет и девяти — и бесцеремонно трясёт ее за плечо, вынуждая вынырнуть из блаженной страны сновидений под звуки своего заунывного голоса:

— М.М.-сан, вставайте, нам пора. Учитель не будет ждать, пока вы наложите на своё заспанное личико тонны штукатурки.

М.М. мечтает запустить в него не один десяток подушек, но вместо этого лишь отодвигается на другой край кровати, глухо ворча из-под одеяла:

— Уйди прочь, мелочь. Сама встану.

— Ну что вы. Как я могу не заботиться о своей мамочке?

В мозгу М.М. что-то щёлкает, и она резко садится, сгребая в охапку большую часть одеяла. Фран равнодушно наблюдает за тем, как проясняется её взгляд, и уже привычно уворачивается от таки запущенного в него мягкого снаряда.

— Вы так рады меня видеть? — ухмылка на его губах почти заметна, но М.М предпочитает списать всё на утренние галлюцинации. — И всё же вы бы поторопились: у нас самолёт через два часа.

— И всё же ты бы вышел, — недовольно тянет М.М., приглаживая взъерошенные после сна волосы. — Или я при тебе должна переодеваться?

Фран долго молчит, будто всерьёз раздумывает над вопросом, и уже открывает рот, чтобы сказать очередную гадость, но его опережает второй снаряд, на сей раз прилетевший точно в цель.

— Пошёл прочь, — раздельно и четко произносит М.М. и с такой с нею, раздраженной и готовой сорваться в любой момент, лучше не шутить. Даже не обладающий инстинктом самосохранения Фран это знает и послушно ретируется, чтобы подождать за дверью в номер. — Как же бесит.

* * *

В самолёте они сидят совсем рядом, и Франу почти смешно наблюдать за тем, как старательно М.М. притворяется спящей. Но он не смеётся. Лишь смотрит, изучает то, как часто подрагивают длинные, слегка подкрашенные ресницы, как вырывается из приоткрытых, покрытых помадой на тон темнее губ наигранно ровное дыхание.

И внезапно обнаруживает, что М.М. действительно спит.

Фран вспоминает свои собственные слова и отворачивается к проходу между рядами кресел.

«Я не ребёнок» сказал он этой взбалмошной девице несколькими неделями ранее, а сейчас и сам не до конца понимает, что именно имел в виду под такой просто фразой. И кажется, что Мукуро, увлёкшись своими иллюзиями, упустил в его воспитании нечто очень важное, что теперь мешает Франу понять самого себя. Мешает держать эмоции под контролем.

А ведь это так важно при его роде деятельности… Глупый учитель. Не так уж и гениален, как желает казаться.

— Надоедливый ребёнок, — доносится слева тихое бормотание.

Фран неслышно фыркает, но обернуться не рискует, вместо этого сильнее откидываясь на спинку кресла и прикрывая глаза.

Лететь ещё долго, так что сон не кажется такой уж плохой идеей.

* * *

Всё получается совсем не так, как планировалось.

Они ютятся в маленькой хижине в горах, и чрезмерно возбуждённая М.М. то и дело вьётся вокруг пока еще не пришедшего в сознание Мукуро, однако…

Что-то не то, это чувствуется. То ли в её движениях, то ли в тех редких взглядах, что М.М. бросает на Франа, а может и в странной надломленности её голоса, когда она начинает щебетать о чём-то своём, чтобы заполнить царящую в небольшой комнатке тишину хоть какими-нибудь звуками.

Фран сидит чуть поодаль, у стены, устало прислонившись к ней спиной, и отстранённо наблюдает за мельтешением темно-красных оборок на юбке М.М., почему-то совершенно не обращая внимания на её длину, а если быть точнее — на отсутствие этой самой длины.

Перед глазами всё расплывается в бордовом, и лишь внезапно поставленный перед Франом чемодан возвращает его в реальность.

— «W.W.», — машинально читает он и поднимает взгляд на замершую перед ним М.М., сурово глядящую на него сверху вниз.

— «М.М.», — поправляет она. — Это именной чемодан.

— Умеете читать? Медаль вам за это.

М.М. почти рычит, но, бросив короткий взгляд на ширму в дальнем углу комнаты, уже тише цедит сквозь зубы:

— Умеешь шутить? Не тешь себя самообманом.

Фран молчит чуть дольше необходимого, и, наконец, немного устало тянет:

— А вы та ещё злюка.

За что тут же зарабатывает тяжёлый взгляд в свой адрес. Такой привычный, что даже возражать не хочется.

— И так и не придумали ничего нового, — добавляет он, напоминая М.М. об их давнем разговоре в кафе на одной из тесных римских улочек. — Мне опять скучно.

М.М. молча наблюдает за тем, как он встаёт и выходит из хижины. И так и не придумывает достаточно колкого ответа.

* * *

— Давно не виделись, W.W.-сан.

Фран садится напротив, даже не утруждаясь спросить разрешения, и М.М. приходится всё же отвлечься от изучения меню.

— Не помню, чтобы сообщала кому-нибудь, куда отправляюсь на этот раз, — кисло отвечает она. Настроения никакого и препирательства с этим мальчишкой — последнее, чего ей сейчас хочется.

— У меня хорошие связи.

М.М. переводит на него вопросительный взгляд, после чего ехидно усмехается:

— Ну да. И как я могла забыть о твоём криминальном прошлом. — Она замолкает, перелистывая страницу меню, и уже спокойнее, почти искренне интересуется: — Зачем пожаловал?

Фран берёт вторую картонку со списком блюд, лениво вертит её в руках и, скользнув взглядом по двум-трём названиям, понимает, что есть ему совсем не хочется.

— Судя по вашему настроению, брачные танцы успехом не увенчались.

— Молчал бы, паршивец, — М.М. вспыхивает моментально, как спичка от слишком сильной искры, и так же быстро затухает, успокаиваясь. — Не твоего ума дело.

— А может и моего.

Некоторое время они смотрят друг другу прямо в глаза. Она — чуть удивленно, он — выжидающе. Нарушить тишину никто не решается.

Подходит официант, интересуется, не определились ли они уже с выбором. М.М. отмахивается от него как от надоедливой мухи, даже не повернувшись в его сторону.

Зрительный контакт затягивается.

М.М. смотрит на Франа уже скорее задумчиво, чем с прежним удивлением. Отчего-то недовольно цокает, будто придя к какому-то неутешительному выводу, и неожиданно подаётся вперёд, скрывая их от посторонних глаз раскрытой картонкой меню, чтобы на короткое мгновение несильно прикусить зубами нижнюю губу Франа, после чего возвращается в прежнее положение и самодовольно ухмыляется:

— Это достаточно интересно?

Ответ следует не сразу. Фран с минуту просто откровенно пялится на неё, не без труда сохраняя на лице равнодушную маску и чувствуя, как ещё слегка саднит губу.

А потом со вздохом качает головой:

— Неплохо, но ещё есть над чем поработать.

И почти улыбается, получая по голове всё тем же меню и на мгновение улавливая витающий в воздухе знакомый аромат «La roshe».