Проверено на грамотность 
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Всем привет! Я ужасно рада снова вернуться в фандом и ужасно рада всем моим читателям — и тем, кто ждал от меня новой работы, и тем, кто только решит познакомиться с моим творчеством.
В этом отступлении я решила сделать кое-какие авторские комментарии. В контексте «Сердца змеи» и других моих работ я временами получала очень странные замечания и поняла, что некоторые вещи лучше оговаривать сразу, чтобы потом я не оказывалась виноватой в чьих-то неоправданных ожиданиях. Сорри за занудство, но вы даже не представляете, насколько невероятными иногда оказывались чьи-то претензии.
Во-первых, график выхода. Новые главы я буду выкладывать на выходных, без привязки к конкретному дню или времени суток. По главе раз в две недели. Возможно, иногда будет чаще — если вдруг вдохновение нагрянет. Если у меня какие-то дела, завал на работе и прочее и глава будет задерживаться больше чем на день, я предупрежу в комментариях о новой дате. К сожалению, сейчас у меня нет возможности писать так же регулярно, как в случае с «СЗ», и теперь я буду чаще брать перерывы. О них, конечно, буду предупреждать заранее, и не беспокойтесь из-за того, что это «впроцессник» — все свои книги я имею привычку заканчивать.
И поскольку здесь я написала все, что касается графика, сразу оговорюсь, что я принципиально не отвечаю на вопросы «А когда глава», «А глава сегодня» и тому подобные. И уж тем более не отвечаю на вопрос «А почему вы не говорите, когда глава».
Во-вторых, о самом фанфике. Обратите, пожалуйста, внимание, что здесь метка «СЛОУБЕРН» идет буквально большими жирными буквами. Первые страниц двести-триста фанфик вообще будет подозрительно похож на джен. Конечно, этот «джен» очень условный, и он в конечном итоге полностью работает на отношения главных героев, взаимодействия между которыми будет очень много и очень часто. Но если кто-то ждет через десять глав признание в любви и свадьбу, то мне вас, к сожалению, нечем порадовать.
Плюс в фанфике действительно большой акцент сделан на сюжет. Романтика, само собой, тоже будет, просто не сразу.
Главная героиня. Читатели, которые предпочитают видеть на месте протагониста Благородного Героя, смысл жизни которого — бороться со злом, сопереживать всем вокруг и жертвовать собой во имя высших целей (короче говоря, Гарри Поттер в женском обличье), — вы будете разочарованы. Мой персонаж, по традиции, занимает «серую» сторону, на которой чувствует себя вполне комфортно и ничего менять не собирается. В защиту героини скажу, что она так поступает не потому, что «быть плохой куда легче, чем хорошей», а потому что обстоятельства вынудили ее такой стать.
Собственно, сама гетная часть. Ждать радугу и единорогов от любовной линии лорда Волдеморта с «серой» героиней не стоит. Но единороги — это еще полбеды, а самое большое разочарование ждет тех, кто думает, что благодаря волшебной силе любви Волдеморт одумается, раскается, все переосмыслит и пойдет работать в управление по связям с магглами. Любовь может смягчить его, заставить задаться какими-то вопросами, по-новому взглянуть на какие-то вещи, но перевоспитать полностью — точно нет.
Так что подумайте, насколько вам интересно читать про таких персонажей — если не с конкретным уклоном в отрицательность, то, по крайней мере, не однозначно положительных (это я про главную героиню). По «Сердцу змеи» я поняла, что далеко не все готовы воспринимать таких героев, а установка «добро и справедливость в конце должны восторжествовать» в моих произведениях работает далеко не всегда. Спойлер: новый фанфик не исключение. Я всех предупредила.
Хотела бы уточнить еще кое-что. В комментариях под «СЗ» я высказывала эту мысль, теперь можно закрепить ее официально. Я не люблю ни слащавых хэппи-эндов, ни «стеклянных» слезовыжималок в финале, так что в фанфике не ждите ни того, ни другого. Моя идеальная концовка — «плохой хороший конец», где вроде бы все завершилось счастливо, но если задуматься, то получается, что не очень. И это уже не спойлер — так заканчиваются все мои книги.
Пожалуй, это самое главное, на что я хотела обратить внимание. Если все это отступление вас не отпугнуло, то добро пожаловать!
Вслепую вновь перелистай
Пергамент нам доступных тайн —
Лед, раскаленный докрасна,
Любовь страшнее, чем война,
Любовь разит верней, чем сталь.
Мельница, «Любовь во время зимы»
Пролог
Куда ни глянь, всюду была вода. Море простиралось вокруг — необъятное, бескрайнее. Небо было пронзительно-голубым, без единого облака, и отражалось в водной глади. Далеко-далеко вода и небо сливались, из-за чего линия горизонта размывалась и едва угадывалась — отчасти из-за этой безграничной синевы, отчасти из-за белого южного солнца, которое отражалось в морской поверхности и разбрызгивало во все стороны слепящие блики.
Магглы на палубе поголовно носили темные очки, которые мало помогали, но все равно эта мера была предпочтительнее, чем сидеть в душных каютах. От воды тянуло свежестью, ветер казался теплым и ласковым, и это было подобно оазису посреди раскаленной пустыни — на суше ждали лишь жара и палящий зной. Лето клонилось к исходу, но на юге Европы приближение осени даже не чувствовалось.
Это было одной из причин, почему на судне облаченная в черное фигура каждый день притягивала к себе любопытные и сочувствующие взгляды. Любопытные явно преобладали.
Весь корабль знал, что это она везет с собой гроб, который сейчас стоял в трюме. К счастью, люди не лезли к ней с бессмысленными разговорами. Поскольку элементарная вежливость предписывала выразить соболезнования, а изображать сочувствие в эти прекрасные солнечные дни всем было лень. И слава Мерлину.
Но ее глухие черные одежды неизменно привлекали к себе внимание:
шумные, говорливые магглы разгуливали по кораблю в цветастых шортах, майках, сарафанах, купальниках, а мужчины зачастую вовсе были полуобнажены. И посреди этой летней толпы она — в длинном черном платье и черной шляпе с вуалью, похожая на угрюмого ворона в стае попугаев. Она ни с кем не заводила знакомств, но все пассажиры на борту уже откуда-то знали, что она вдова, которая везет тело мужа на родину.
От иронии ситуации ей хотелось истерически рассмеяться. Да-да. Вдова. Ну кто бы мог подумать! Вдова человека, который собирался жить вечно. Забавно, что половина ее жизни была построена на лжи, однако именно сейчас, когда во всем ее существовании произошел критический перелом, она ни словом не солгала маггловскому капитану, когда объясняла свое семейное положение.
А эту дурацкую вуаль, от которой невыносимо потело лицо и которая ни черта не спасала от солнца, она начала носить только для того, чтобы скрыть свою слишком юную внешность. Она еще помнила выражение лица капитана, когда предъявила ему бумаги на транспортировку, и без всякой легилименции могла понять, о чем он думает. «Такая молоденькая — и уже потеряла мужа!»
Сочувствие невыносимо. Особенно от чужих. Особенно от тех, кому на самом деле наплевать. Особенно от тех, кто совсем ничего о ней не знает.
Ее отплытие на корабле, пересекавшем Адриатическое море, больше напоминало бегство. Конечно, со скидкой на то, насколько вообще употребимо слово «бегство», когда большую часть твоего багажа составляет гроб с мертвым телом внутри. И все же… да, это было бегство. Крепость пала, войска разбиты, земли опустошены, противник торжествует, а стервятники пируют на костях. Она потеряла все и даже до конца не уверена, неужели ей на самом деле удалось скрыться и нет ли по ее следам погони. Впрочем, этот вопрос доставлял лишь отстраненное неудобство. Когда твоя душа выжжена дотла, для сильных переживаний уже не остается места.
Потому в последние недели в ней жила лишь одна мысль, больше напоминающая одержимость. С ней она просыпалась по утрам и с ней ложилась спать, когда на горизонте загоралась полоска рассвета. Только бы добраться до суши… Только бы довести дело до конца — доставить свой груз до пункта назначения. Это последнее и единственное, что она должна сделать. Завершить путешествие. После этого весь мир может гореть хоть синим пламенем.
Мерно вздымаются волны. Спокойные, будто тихо шепчущие… и в то же время равнодушные. В этом — их невыразимая прелесть и парализующий ужас. «Я уважаю море. Оно никогда не подчинится волшебнику, каким бы могущественным он ни был. Даже мне», — так сказал он когда-то.
Чтобы убить время, она закрывает глаза и вспоминает все. Ее жизнь уже очень давно нельзя было назвать однообразной и размеренной, однако сложно вообразить, сколько безумных событий в ней может произойти за каких-то пару лет. И что два года назад она и предположить не могла, как весь ее мир вскоре перевернется с ног на голову — сделав ее счастливейшей из смертных, а после растоптав в пыль. И как обыденно, даже скучно все начиналось.
Да, тогда тоже был конец августа, 1994 год. Когда все магическое сообщество замерло в преддверии Чемпионата мира по квиддичу.
В полусне ей чудились выкрики заклятий, цветные вспышки, разлетающиеся в щепки доски, удушливый запах дыма. Бежать, снова бежать, не останавливаться… Никогда не отвлекаться, никогда не терять бдительность… Снова бежать. Попытки накрыть голову подушкой, чтобы отгородиться от слишком ярких, натуралистичных видений, облегчения не принесли, наоборот, стало еще хуже. Теперь эти картины были неотличимы от реальности.
Элисса застонала и пошарила рукой, пытаясь нащупать на тумбочке заветную склянку. Надо было выпить нормальную дозу снотворного, а не символические пол чайной ложки. Толку от таких полумер — ноль, а куда деваться? Всегда быть начеку, не расслабляться ни на секунду…
Надо заставить себя успокоиться и уснуть. Завтра, как и во все прочие дни, ей нужны холодная голова и отдохнувшие мышцы — ее главное преимущество…
Громкий удар где-то внизу был такой силы, что даже кирпичные стены, казалось, содрогнулись. За ним сразу последовали звон стекла, грохот, на деревянной лестнице за дверью послышались торопливые шаги, на первом этаже завизжала женщина — сон внезапно вполне конкретно материализовался, перешел из воображаемого мира в настоящий. Она на мгновение застыла, подобно дикому зверю, прислушиваясь к пока еще далеким звукам вторжения и стряхивая морок сна. В голове прояснилось довольно быстро, а тело самостоятельно, не дожидаясь сознательных команд хозяйки, начало действовать — отбросить одеяло, волшебную палочку из-под подушки — в правую руку, с помощью левой руки обуться. Складной нож так и был пристегнут к лодыжке, две острые заколки — в волосы… В маленькой комнатке дешевой гостиницы где-то на окраине Брагансы(1) царила душная тьма из-за плотно задернутых штор, но зажигать свет было нельзя. По памяти обогнув прикроватный столик и занозистый стул у стены, Элисса бесшумно шагнула к двери, одновременно набрасывая мантию, а следом — сумку с Заклинанием Незримого расширения, где лежал весь ее немногочисленный скарб. Цепочка с амулетом была спрятана в вырезе майки. Под мантией на Элиссе были маггловские джинсы и майка — спать они с ребятами все привыкли в одежде. Иначе нельзя, чтобы не потерять драгоценные секунды при возможном нападении.
У двери она замерла, вслушиваясь. В голове прояснилось окончательно, разум стряхнул сонную одурь и вернул привычную остроту и ясность. На лестнице и в коридоре уже слышались звуки боя — значит, первый этаж непрошенные визитеры миновали, не встретив препятствий, а наверху столкнулись с ожидаемым сопротивлением. Оставалось только надеяться, что хозяева гостиницы остались в живых.
Не теряя более времени, она распахнула дверь в коридор, где уже вовсю развернулись боевые действия, и ее тут же окружили клубы пыли. У Элиссы была буквально пара секунд, чтобы оценить обстановку, а потом она взмахнула волшебной палочкой — и массивный кусок деревянных перил улетел вниз, в лестничный колодец, а следом за ним, вскрикнув, повалился человек в серой мантии. Маттео небрежно тряхнул шапкой густых черных волос и одарил Элиссу мимолетной улыбкой.
— Grazie!(2)
Мимо просвистели две фиолетовые вспышки, от которых они едва успели выставить Щитовые чары, а по лестнице к ним уже прорывались новые фигуры, не меньше трех штук. Внизу, на втором этаже, судя по звукам, тоже шло сражение — значит, Алекс и Бенджи благополучно проснулись и встретили гостей должным образом.
— Фрактус!
— Когитацио!
— Инкарцеро!
— Протего!
— Конфринго!
— Девчонка здесь! — вдруг заорал один из нападающих по-английски с сильным акцентом, отскакивая по лестнице вниз, чтобы уйти с линии огня. — Она наверху, с остальными!
Элисса даже отреагировать никак не успела — голос слева от нее взревел:
— Экспульсо! — и разговорчивого противника с разорванной грудной клеткой швырнуло в стену. Картер со злым, напряженным лицом продолжал атаковать тех, кто успел подняться на третий этаж — из-за большого количества бесчувственных тел на лестнице возник затор, затруднявший противнику доступ наверх.
Одно из заклятий угодило в занавеску на окне, занялось пламя. Элисса, отбиваясь, поначалу ничего не заметила, пока ей в нос не ударил вполне конкретный запах дыма. Занавеска весело полыхала, пламя грозило перекинуться на карниз, но тут же голос Троя спокойно произнес: «Агуаменти!» — раздалось шипение, и коридорчик заволокло горячим белым паром, в котором ничего не было видно. Правда, врагов это мало смутило, и они продолжали колдовать вслепую.
Элисса, отступив назад и еле увернувшись от шального красного луча, выстрелившего в опасной близости от ее шеи, скомандовала:
— Фолахан!
На лестнице возникла дымовая завеса, через которую продолжали лететь заклятия, а Элисса поймала за предплечье Картера и взмахом палочки указала на одну из распахнутых дверей. Тот только дожидался ее знака и цапнул Маттео, разворачивая обратно в коридор. Трою ничего говорить не нужно было; он, как всегда, все понял без слов. Всей компанией они влетели в одну из комнат, Трой деловито запечатал за ними дверь.
— Точно здесь? — уточнил Маттео. — Не промахнемся?
— Все было рассчитано еще с вечера, — буркнул Картер. — Не болтай почем зря.
В обычной ситуации Маттео как пить дать начал бы перепалку, но сейчас только направил палочку на деревянный пол. За это Элисса и любила их всех — в повседневной жизни они могли и ссориться, и обижаться, и устраивать дуэли, но в критической обстановке на них всегда можно было положиться.
— Бомбарда!
Доски пола и деревянные перекрытия разлетелись на части, осыпая дождем из щепок и опилок всех, кто находился на втором этаже. Там продолжался бой, но вялый — большая часть врагов, услышав крик того, разговорчивого, пытались пробиться наверх по лестнице, да и ребята времени не теряли. Первым в образовавшуюся дыру спрыгнул гибкий Маттео и сразу бросился к дверному проему, чтобы включиться в схватку, следом по очереди спрыгнули остальные. Элиссу внизу подхватил Картер. В углу комнаты она углядела распластанное тело, над которым стоял Бенджи, направив тому в лицо волшебную палочку — видимо, уже активно вел допрос. С лица человека упал капюшон, и можно было разглядеть страх, с которым тот глядел на склонившегося над ним Бенджи. Лицо было совершенно обычное, человеческое, без мучнистой вампирской бледности. Элисса отвернулась, не особенно заинтересованная — в данной конкретной ситуации методы Бенджи ее не беспокоили. А вот состояние Алекса внушало опасения — он стоял, прислонившись к стене, и держался за окровавленную голову, между пальцев у него оставалась зажата волшебная палочка. Кровь капля за каплей падала на пол.
— Они сбегут! — завопил кто-то у них над головами — очевидно, пробившись сквозь липкий дым в гостиничный номер на третьем этаже.
Трой без слов вытянул вперед руку, за которую тут же ухватился Бенджи. Вшестером они встали в привычную цепь, где у каждого было свое место, по давно отработанной схеме. Алекса покачивало, Маттео поддержал его. С лица Бенджи не сходила кровожадная ухмылка.
В следующую секунду Элиссу рвануло куда-то вдаль, в животе все свернулось и скрутилось, из-под ног пропала твердая земля. Вихрь уносил их прочь от разгромленного отеля, от нападавших в черных плащах, куда-то в неизвестность.
Когда трансгрессия завершилась, ее лица коснулся теплый воздух. Неподвижная августовская ночь была наполнена душистым ароматом цветов, на темной улице с двухэтажными домиками и булыжной мостовой не было ни души. Вывески маггловских магазинов не горели. Впрочем, неудивительно — сколько сейчас времени? Второй час ночи? Третий?
— Дайте угадаю, — предложил Маттео, с живым любопытством оглядываясь по сторонам. — Мы все еще в Южной Европе, non è vero?(3) Я знакомые места ни с чем не спутаю!
— Сантарен. Шестьдесят миль до Лиссабона, — скупо ответил Трой.
— Я же говорил!..
— Хорош языками чесать, — раздраженно рыкнул на них Картер, озираясь по сторонам, и махнул рукой всей группе, указывая на небольшой двухэтажный дом, самый последний на улице. Судя по табличке над крыльцом, это была гостиница — ничем не отличающаяся от той, в которой они остановились перед нападением. Сколько таких гостиниц и мотелей они сменили за все это время?.. Сотню? Больше? — Вы не на вечеринке в клубе. Фоули, ты как? Держишься?
— Я н-нормально.
Маттео одарил Картера недовольным взглядом прожигающих черных глаз, но послушно заткнулся. Элисса взглянула на Алекса — нормально с ним точно не было. Его мотало из стороны в сторону, он спотыкался на каждом шагу, как пьяный, да и на интуитивном, доступном только ей уровне Элисса ощущала, как ему плохо. Просто сотрясение или что похуже? Впрочем, неважно — им бы только добраться до какого-то жилья, и там уже она поможет…
В гостинице, разумеется, все давно спали, и Трой с помощью заклинания отпер запертую на засов дверь. Внутри Маттео сразу направился к конторке, к гроссбуху хозяев, а Картер и Бенджи принялись устанавливать защитные чары на двери и окна. Элисса поддерживала Алекса, Трой сразу растворился в темноте дома — изучал планировку и запасные выходы. Свет с помощью «Люмоса» он не зажигал: в темноте Трой видел не хуже, чем днем.
— Здесь меньше десятка постояльцев. Три комнаты на первом этаже свободны, — сообщил Маттео. — Ключи возьму из шкафчика. А хозяева?..
— Поправим им память завтра, — решила Элисса. — И тогда заплатим, вроде у нас еще оставались маггловские деньги… Какие номера? Алексу нужна помощь.
— Dieci, undici, dodici!(4)
В маленькой комнате в глубине коридора она нашарила выключатель. Тусклый свет (в люстре горела всего одна лампочка из четырех) выхватил две одинаковые кровати с плоскими подушками, выцветший от времени и пыли ковер, маленький телевизор на столе в углу. Элисса усадила Алекса на стул и, не медля, склонилась над его головой, осторожно раздвигая пшеничного цвета кудри, чтобы иметь непосредственный доступ к ране. Скудное освещение ей не мешало; сейчас Элисса вовсе в нем не нуждалась. Положив пальцы на рассеченные края, откуда продолжала сочиться кровь, она прикрыла глаза. Амулет на ее груди, вывалившийся во время сражения из-за ворота майки, засиял мягким, теплым светом, а Элисса вновь испытала невероятное ощущение чужой жизни в своих руках. Не открывая глаз, теперь она отчетливо ощущала все травмы Алекса: сотрясение… рваная рана в затылочной части головы… а еще сильно порезанные ладонь и локоть — на битое стекло он, что ли, упал?..
Кулон на шее засиял ярче, когда Элисса направила поток живительной магии на Алекса. Тот ощутимо вздрогнул под ее руками и расслабился, а она внезапно со всей ясностью почувствовала, как истерзанная плоть сама выталкивает из себя застрявшие осколки стекла, как начинают затягиваться раны, как утихает боль, как возвращаются зрение и слух и убираются шум, тошнота и головокружение… Как с каждой секундой в уставшее после схватки тело вливаются новые силы, будто после долгого крепкого сна, как пальцы снова начинают крепко держать волшебную палочку…
— Спасибо, Элисса, — чуть слышно выдохнул Алекс и открыл глаза — привычные, ярко-голубые. Элисса хорошо знала, как от боли они мутнеют, теряют эту насыщенную голубизну — видела много раз после сражений.
Спиной она ощутила, что в комнате они не одни, но продолжала вливать в Алекса целебную магию, пока внутренним зрением не увидела, что тот полностью в порядке. Амулет погас, и Элисса, не оборачиваясь, спросила:
— Кто это был? Люди Иштвана?
— Угу, — отозвался от двери Бенджи, и тут же до нее донеслись приглушенные ковром шаги — все одновременно пришли в движение, когда процесс исцеления подошел к концу. Элиссу всегда немного забавляло, как трепетно все эти закаленные в сражениях бойцы относились к магии исцеления и старались не отвлекать ее, хотя наблюдали подобную картину миллион раз. Правда, если быть откровенной, она сама всегда приходила в восторг от происходящего. Никаких зелий, заклинаний, хитрых манипуляций волшебной палочкой — но в течение буквально нескольких минут от ран не остается и следа. Хотя, конечно, зависит от раны — чем серьезнее травма, тем больше нужно времени на лечение. Но если речь идет о, к примеру, смертельном ранении, можно немного и потерпеть, не так ли?..
— Кому-нибудь еще помощь нужна? — поинтересовалась Элисса, развернулась и по очереди оглядела друзей, которые уже вовсю обживали новое обиталище. Через открытые двери она видела Картера и Маттео в номере напротив. Особенного внимания удостоился Картер — на все том же интуитивном уровне она ощутила, что ему больно. Левый бок, но ребро не задето, крови тоже нет…
— Картер, иди сюда. Алекс, свободен, — распорядилась она. Фоули с готовностью вскочил — от сотрясения не осталось и воспоминания — и принялся с помощью волшебной палочки счищать кровь. Элисса же быстро обследовала Картера, который попробовал что-то возразить на тему, что там ничего серьезного, но быстро осознал бесплодность этих усилий. У него оказался серьезный ожог — причем не от той занавески в гостиничном коридоре, а явно нанесенный каким-то проклятием.
— Бенджи, так что там с допрашиваемым? Ты что-нибудь еще узнал?
— Нет, — тот виновато опустил голову, что смотрелось в исполнении Бенджи несколько комично — поскольку из-за массивного телосложения вкупе с высоким ростом, резкими чертами лица и пугающим взглядом очень светлых, почти прозрачных глаз Бенджи Гордон обычно производил на людей довольно устрашающее впечатление. А его боевые навыки и страсть к темной магии это впечатление только подкрепляли. — Времени на настоящий допрос не было, успел выяснить только основное. Извини, Элисса.
— Ничего, — она прислонилась к краю стола, размышляя. — Самого Иштвана с ними, разумеется, не было?
— Нет, он уже давно не сопровождает эти поисковые группы…
Подняв голову, она обнаружила на пороге Троя, который словно материализовался из воздуха. Поймав взгляд Элиссы, тот отчитался:
— Один черный выход через кухню, на задний двор. Одна лестница на второй этаж. Коридоры очень узкие, помещения маленькие, сражаться неудобно.
— Значит, надолго мы тут не задержимся, — она устало потерла лицо и рассеянно хлопнула по плечу, проверяя сохранность сумки с вещами. — Тогда предлагаю до завтра отдохнуть, а уже с утра, на свежую голову…
Говоря это, она сделала было пару шагов к двери, но тут же почувствовала, что тишина в комнате стала какой-то слишком серьезной. Элисса приподняла голову.
— В чем дело?
— Они снова нас отыскали. И трех недель не прошло, — негромко заметил Алекс. Он вальяжно пристроился на подоконник, вытащил из кармана мантии мятую пачку и закурил очень тонкую изящную сигаретку, от которой по комнате поплыл сладковатый, душистый дым. Тем не менее, Бенджи и Картер почему-то не стали его одергивать и пытаться выгнать в коридор как обычно, а хранили молчание.
— Я понимаю, — согласилась Элисса.
— Раньше у них на это уходило по два-три месяца. Мы успевали хотя бы задуматься о возможном противостоянии, и даже вынашивали какие-то планы. А сейчас мы только бежим. Они явно навострились со своим ритуалом Поиска…
— Это я тоже заметила.
— Так, может, пора уже что-то предпринять? — предложил Алекс осторожно. — Не можем же мы всю жизнь провести в бессмысленных погонях и сражениях… Тем более за все эти годы мы прилично проредили численность как наемников Иштвана, так и вампиров де Колиньи. И что, от этого хоть что-то изменилось? Нет, они просто набирают новых! А всех мы не перебьем, это же очевидно!
Вздохнув, Элисса мазнула взглядом по лицам остальных — ее команды, ее друзей, ее единственной семьи. Картер и Бенджи с суровым, насупленным видом молчали, но было видно, что они согласны с Алексом. Легкий, подвижный Маттео время от времени кивал в такт его словам. Трой, как обычно, сохранял полную бесстрастность, но смотрел, тем не менее, очень внимательно, серьезно.
Она на секунду замялась, задавшись вопросом, стоит ли начинать эту явно тяжелую и болезненную тему прямо сейчас, в середине ночи, после очередного боя. Но ребята — причем все — были явно готовы к этому разговору, да и ее собственные ночные кошмары в компании с бессонницей приветственно махали ручкой из-за угла, так что…
— «Сердце Исиды» слишком сильно фонит магией, и они научились эту магию распознавать даже на очень больших расстояниях, — сказал Картер тихо, и небольшие морщины на его лбу будто стали резче. Оказывается, все это время он не сводил глаз с ее лица. — Нас просто загонят как дичь. Мы не можем прятаться вечно, девочка…
Элисса машинально опустила взгляд на кулон, который сейчас ничем не отличался от обычной безделушки, которую можно купить в любой антикварной лавке, даже маггловской, а затем плюхнулась на кособокий стул, демонстрируя готовность слушать.
— Сговорились, — констатировала она, грозно оглядывая по очереди всех пятерых. Маттео послал ей в ответ кривую ухмылку, Картер извиняюще улыбнулся. — Есть конкретные предложения?
Алекс с готовностью кивнул. У Элиссы поползли вверх брови — судя по отсутствию какого-либо удивления со стороны остальных, вся компания успела посовещаться за ее спиной и даже что-то надумать.
— Раз «Сердце» излучает настолько мощный магический фон, что наши враги научились улавливать его на противоположном конце материка, нужно спрятать его в еще более мощном магическом излучении, чтобы их поисковые чары нас не засекли. Что темная, что светлая магия — подойдет любая. Со светлой «Сердце» просто сольется, а темная магия смогла бы надежно его скрыть, — обстоятельно начал Картер, на что Элисса нетерпеливо кивнула, наблюдая, как Бенджи раздраженно накладывает на себя заклинание Головного Пузыря, чтобы избавиться от запаха сигарет Алекса.
— Мы уже обсуждали такую возможность, еще полгода назад. Но пришли к выводу, что для этого нам придется скупить, как минимум, половину черного рынка в отдельно взятом городе! — она обернулась за поддержкой к Маттео — главному специалисту по артефактам в их команде, и тот с готовностью кивнул. — Чтобы создать настолько мощный темный фон, понадобится куча артефактов темной магии! И мы, во-первых, будем походить на передвижной музей Темных Искусств, что не во всех странах законно, а во-вторых, сами же будем страдать от наложенных на эти предметы проклятий. В-третьих, у нас просто не хватит денег на такую кучу артефактов… Точнее, у Троя. Это же за его счет мы тут все развлекаемся.
— Ну, последнее как раз не проблема, — лениво заметил Маттео, на что Картер — бывший мракоборец из нью-йоркского Отдела Магического правопорядка — сердито глянул на него.
— Карбоне, мы не будем грабить коллекции темных артефактов!
— Вы не будете, — согласился Маттео легко, небрежно изучая в свете настольной лампы свои ногти. — Зато я могу. И, в отличие от вас, совесть и вопросы морали меня не мучают. И потом — все ведь ради благой цели… Хотя, — добавил он, немного поразмыслив, и покачал головой, — с вашей помощью это было бы намного быстрее и безопаснее…
Но Элиссе сейчас не хотелось слушать их стычку, которая затевалась только для того, чтобы повыводить Картера из себя.
— Так что вы придумали?
— Все очень просто, — тем не менее, Алекс не сводил с нее напряженного взгляда, по которому было понятно, что затея их опасная, непредсказуемая и даже отчасти сумасшедшая. — Заполучить себе такой же мощный артефакт или коллекцию артефактов мы не сможем. Значит, надо найти мага, который смог бы укрыть «Сердце» от поисковых ритуалов наших… старых друзей.
Она подавила разочарованный вздох, достала волшебную палочку и сотворила стакан, в который наколдовала с помощью «Агуаменти» воду, и залпом осушила.
— Отличная идея. Главное — правдоподобная, — злиться и выяснять отношения ей не хотелось, и Элисса попыталась обратить все в шутку: — Значит, похищать артефакты мы не будем. Тогда возьмем в заложники сразу группу сильных магов и заставим путешествовать с нами? Будем прятаться в их тени?
— Не прятаться, — вдруг подал голос Бенджи, который с блаженным видом вдыхал чистый воздух; со стороны это выглядело так, будто он сидел в надетом на голову аквариуме. Маттео и Картер, позабыв о перепалке, поглядывали в его сторону с одинаковой завистью и явно размышляли, не последовать ли его примеру. — И не группу. Можно обойтись одним магом — но очень сильным.
— Это насколько же могущественным должен быть маг, чтобы его сила могла спрятать «Сердце» от любых посторонних взглядов и поисковых заклинаний так, чтобы никто вообще ничего не заподозрил? — Элисса недоверчиво рассмеялась. — Да таких магов в мире один-два — и обчелся!
— Не один-два. Но действительно мало, по пальцам можно пересчитать, — совершенно серьезно заявил Трой, впервые за все обсуждение открывая рот. Скажи это любой другой — и Элисса немедленно начала бы спорить, но Трой говорил редко и мало, зато уж если говорил — то точно не сотрясал зря воздух. И потому теперь она таращилась на всех них, даже утратив дар речи от удивления и начиная понемногу осознавать, что эти авантюристы и не думали над ней издеваться, а совершенно серьезно предлагали какое-то абсолютное безумие.
Элисса осторожно поставила локти на колени, положила подбородок на сцепленные в замок руки.
— И что?
— Нам нужен маг… Очень могущественный маг, темный или светлый — неважно, любой подойдет, хоть темный в светлую полосочку. Таких действительно немного, выбор у нас сильно ограничен, так что рассмотрим все кандидатуры. И, конечно, похищать мы никого не будем… не нашего уровня это птицы, нам с ними не тягаться, — Картер говорил мягко, увещевающе, моментально включившись в роль «доброго мракоборца». — Так что это тебе… «Сердцу» нужно будет находиться в непосредственной близости от этого мага. Ну и мы, само собой, будем неподалеку.
Идея была дикой… да что там говорить, попросту бредовой. Элисса уже сейчас, сходу, видела целый ворох недостатков и слабых мест у этого, с позволения сказать, предложения, и была готова пуститься в возражения, но… в последнюю секунду остановила себя и снова оглядела своих спутников. Видела усталые, небритые лица, старые шрамы. Настороженные позы, никакой расслабленности, каждый занимал определенное место — чтобы держать в поле зрения дверь и окно и быть готовым в любой момент ответить на внезапную угрозу. Поношенные мантии в заплатах, стоптанные башмаки — даже у Алекса, который всегда больше всех уделял внимания своей внешности. Про нее саму и говорить нечего — Элисса прекрасно знала, что от ее неземного облика пришел бы в восторг только совсем извращенный маньяк.
Картер прав — они слишком давно и долго бегут. И легкого и быстрого способа изменить ситуацию нет, за все прошедшие годы они уже поняли это…
— Что там со светлыми магами? — наконец спросила она. Алекс вздохнул с облегчением, решительно загасил окурок в пепельнице и полез в рюкзак. Маттео более свободно откинулся на спинку стула, Картер плюхнулся на кровать. Зато Бенджи по-прежнему сохранял угрюмое выражение лица.
Судя по шуму изыскательных работ, которые производил Алекс, он там активно перерывал книги, теплую одежду и запасы сухого пайка. Раздался отдаленный шелестящий звук, а на лице Алекса появилось виноватое выражение.
— Дурацкое Незримое расширение… Кажется, вся еда перемешалась, извините… Акцио, «Великие волшебники двадцатого века»!
Он гордо извлек на свет потрепанный том в темно-синей обложке и начал нетерпеливо перелистывать.
— Здесь очень много про изобретателей, зельеваров, есть даже игроки в квиддич… Но нам это все не подходит, — пояснил тем временем Картер. — А вот чтобы был именно могущественный маг… Таких мы насчитали лишь троих. Светлый — вообще всего один.
— И кто же?
— Альбус Дамблдор, — Элисса понимающе кивнула. Об этом персонаже она немало слышала на уроках в Шармбатоне, да и в книгах его имя ей не раз попадалось. — Можно сказать, что просто идеальный вариант, и Алекс настаивает, чтобы мы выбрали именно его. Дамблдора многие считают самым великим колдуном нашего века. Тут тебе и кавалер Ордена Мерлина, причем первой степени, и изобретатель, и ученый, и чуть ли ни Министр магии. Сейчас занимает должность директора Хогвартса.
— Это ведь он победил Гриндевальда?
— Да, — Картер кивнул. — Мы поначалу решили, что этот вариант — лучше не придумаешь. Ты могла бы отправиться в Хогвартс, сойти за ученицу старших курсов. Маттео с Троем тебе бы такую жалостливую легенду придумали — закачаешься.
— Но?..
— Ты ведь не знаешь, как Дамблдор выглядит?
Элисса покачала головой, и Алекс протянул ей открытую книгу. При виде портрета седобородого волшебника в очках-половинках, который лукаво улыбался, она почувствовала, что бледнеет, а в животе все скручивается в мерзкий склизкий узел страха. И эта как бы мудрая улыбка, понимающий взгляд, благообразный вид были ей настолько знакомы, что даже не по себе становилось…
— Вот именно поэтому мы и подумали, что кандидатура Дамблдора тебя не обрадует, — как издалека донесся до нее сочувственный голос Маттео.
— Ясно, — старательно сдерживая дрожь в руках, она улыбнулась неживой улыбкой Алексу и протянула книгу обратно. — Как вы думаете, может, они дальняя родня?..
— Маловероятно, хотя типаж один-в-один, — Алекс оценивающе взглянул на нее, потом с сожалением — на портрет Дамблдора, и перевернул страницу.
— Дальше кто?
— А дальше только темные маги, и вот тут начинаются сложности. Во-первых… Ты только не пугайся… Короче, Геллерт Гриндевальд.
Под не предвещающим ничего хорошего взглядом Элиссы Алекс замялся, застеснялся и принялся с подчеркнутым интересом изучать в книге чью-то биографию.
— Вы с ума сошли?
— Элисса, у нас нет выхода!
— Не настолько, чтобы просить о помощи Гриндевальда! Да вы вообще помните, что он творил во Франции всего пятьдесят лет назад?! Кстати, а он хотя бы жив еще?
— Жив-жив, — «успокоил» ее Маттео. — Заключен в тюрьму Нурменгард, но жив. И если мы выберем его, нам еще придется организовать побег из крепости, но это уже следующий этап…
— Маттео, ты спятил? Ты же из Италии, ты в курсе, на что он способен! Трой, а ты что молчишь? Как вы вообще можете предлагать такое?
Трой даже бровью не повел, а Маттео с неожиданным цинизмом отозвался:
— Италия от его действий пострадала мало, как и ваши с Троем страны.
— Бенджи, ну хоть ты скажи, что это… даже не безумие, а уже попросту глупость!
— План — фуфло полное, — с готовностью отозвался доселе молчавший Бенджи, и Маттео, Картер и Алекс уставились на него с возмущением, явно не ожидая такой подставы. А Бенджи с хрустом размял шею и веско добавил: — Но выхода у нас нет. Или они нас, или мы их. Придется идти на риск и жертвы. Своими силами мы не справляемся, это уже давно понятно.
Несколько секунд она молчала, обреченно глядя на книгу в руках Алекса.
— Вы сказали «темные маги». Во множественном числе. Кто еще?
— Скажу сразу — я был категорически против, — неожиданно резко заявил Алекс, быстро закурил и с силой затянулся. В его движениях появилось что-то нервное, опасливое. Элисса наблюдала за ним с удивлением, а Маттео демонстративно закатил глаза и решительно отобрал у Алекса книгу.
— А вот это уже интересный случай, — Маттео пролистал том еще немного. — Интересный тем, что информации вроде и много, и в то же время — сущие крупицы. Ты слышала о лорде Волдеморте? Хотя в книгах его чаще называют «Тот-Кого-Нельзя-Называть»…
Элисса медленно кивнула. При том, что они с друзьями за эти годы исколесили почти всю Европу, пересекали океан, наведывались в Китай и Японию, однако именно Британские острова как-то до сих пор они не удостоили визитом, но некоторые истории доходили до ее слуха еще во времена ее беззаботного будапештского детства. И, кажется, теперь она понимала, откуда была такая сильная реакция у Алекса, который в их компании был единственным англичанином.
— В общих чертах. Пятнадцать лет назад он терроризировал Британию, а потом вроде как погиб, и там еще ребенок по имени Гарри Поттер от Убивающего заклятья не умер. Или хотите сказать, что он, как и Гриндевальд, жив-здоров?
— А вот гоблин его разберет, — сообщил Картер. — Все, что нам удалось узнать из книг — это то, что он попытался убить годовалого ребенка, но исчез. Никакой достоверной информации о его смерти нет, что дает нам повод полагать, что он… все еще жив. И судя по тому, что нам удалось вычитать в источниках, по могуществу он уже давно забрал у Гриндевальда титул «самого опасного темного мага столетия». Трудность в том, что его уже много лет никто не видел, и где его искать — непонятно…
Элисса кивнула, поднялась и задумчиво принялась ходить взад-вперед по комнате.
— Так что, останавливаемся на последнем варианте? — поинтересовался заскучавший Бенджи. — Зачем тогда вообще нужно было упоминать Гриндевальда? Я все же согласен с Элиссой: связываться с Гриндевальдом — себе дороже…
— Я не уверена, что лорда Волдеморта можно назвать более «безопасным» вариантом, Бенджи, — Элисса покачала головой, чувствуя, что принять это сложное решение все равно придется, а потом жить с этим грузом на совести до конца своих дней. Лицо Алекса было мрачнее тучи и постоянно притягивало к себе ее взгляд. — Ты можешь себе представить, что мог бы совершить человек, на что он может оказаться способным, чтобы люди по-настоящему боялись произносить его имя? Даже Гриндевальд избежал такой участи, а уж он чего только не творил! А деятельность лорда Волдеморта была ограничена Британскими островами, и он, вероятно, просто не успел развернуться во всю ширь…
Она продолжала вышагивать туда-сюда. Ребята, знакомые с ее повадками, молчали и старались не мешать.
Выбор, выбор, выбор… Вся ее жизнь состояла из таких выборов. Их все она делала обдуманно, взвешенно, сохраняя трезвую голову на плечах. За все она несла ответственность.
Хотя нет, не все. В самом главном — том, что определило всю ее жизнь — как раз выбор ей сделать не дали, но кого здесь было винить? Высшие силы? Судьбу? Бога?
— Значит, у нас в наличии два темных мага, стремящихся захватить власть и переиначить мир по-своему путем террора… Один из них несколько десятилетий находился в заточении, другой — исчез на пятнадцать лет, но все еще где-то скрывается. Нам же, чтобы осуществить свои планы, придется вернуть одному из них былое могущество, что будет означать новую волну террора, войну, человеческие жертвы… Мы готовы пойти на это? Поставить свои жизни, свой шанс на выживание выше жизней многих людей?
Элисса была уверена, что ответит ей один конкретный голос, и не ошиблась.
— Мы уже давно это сделали, Элисса, — негромко заметил за ее спиной Трой. — Наши руки уже давно по локоть в крови. И мы вроде никогда не причисляли себя к благородным героям, чтобы пожертвовать собой ради всеобщего блага.
Она чуть дернула плечом, узнав девиз Гриндевальда.
— И если тебе станет от этого легче, вспомни, что случится, если Иштван или князь де Колиньи заполучат «Сердце» в свои руки…
Элисса медленно кивнула.
— Тогда на сегодня все. Расходимся по комнатам на отдых. В ближайшие дни ничего не предпринимаем. Я буду думать.
1) Браганса — город на северо-востоке Португалии
2) Grazie! — Спасибо! (итал.)
3) non è vero? — не так ли? (итал.)
4) Dieci, undici, dodici! — Десять, одиннадцать, двенадцать! (итал.)
Небольшая круглая комната с маленьким, забранным решеткой окном. Из мебели — кровать, платяной шкаф, стол, стул. Все старинное, искусно сделанное, постель застелена дорогим накрахмаленным бельем. Голые стены — ни картин, ни фотографий, ни даже полок. Как ей объясняли — ради ее же безопасности. Потому книги лежали на столе. Внутри всегда было очень чисто, опрятно: каждый день домовики убирались, и они же всегда приносили подносы с едой — очень вкусной. Голодом ее никогда не морили, и, как ни удивительно, ее тюремщики озаботились тем, чтобы узнать ее вкусовые предпочтения.
Волшебной палочки у нее давно нет, но пальцы до сих пор помнят прикосновение к теплому древку. Она лежит на кровати и смотрит в побеленный потолок. Сколько лет с тех пор прошло, а она до сих пор помнит каждую трещинку, каждую неровность… Моменты лихорадочного обдумывания и миллионного по счету перебирания в уме планов побега перемежались периодами полной апатии и безразличия.
Впрочем, так было не всегда. Поначалу ей казалось, что так и должно быть, и это ее судьба, с которой можно только смириться. Потом, когда первый страх прошел, она начала задавать вопросы — их игнорировали. Она попробовала сопротивляться — начались угрозы. Когда ее перестали пугать угрозы — начались пытки. После нескольких попыток побега ее начали поить дурманящими разум зельями. Потом перешли на Империус.
Но вот беда — обладая достаточной волей, Империусу можно научиться сопротивляться…
И когда сознание к ней возвращалось, воспаленный мозг снова принимался искать выход из ловушки, в которой она очутилась. И вывести из этого состояния ее мог только щелчок дверного замка…
* * *
Элисса сильно вздрогнула и открыла глаза. Над головой был только грязный потолок ее гостиничного номера где-то на юге Португалии. Вокруг царила полная тишина, но на улице уже были слышны знакомые звуки понемногу просыпающегося городка. Зато рядом с ней все спокойно. Ни чужих шагов, ни звука поворачивающегося ключа, ни нажимаемой дверной ручки…
Мерлин, и ведь сколько воды утекло, сколько всего было пережито за это время, и она уже не та запуганная девчонка — но нет и не было в ее жизни звука более страшного и отвратительного, чем ненавистный скрежет отпираемого замка!
Решительно выдохнув, она постаралась отпихнуть те воспоминания на задворки сознания, запереть их на замок до следующей ночи. Нет смысла тут разлеживаться, жалеть себя и в очередной раз пережевывать одно и то же. Это все осталось в прошлом. Она уже давно свободна. Пусть в бегах — все равно свободна. И стоило как раз сосредоточиться на том, что предложили ребята — совершенно ненормальном плане по тому, как ей стать свободной окончательно. Всем им.
Приняв душ, вымыв голову, Элисса надела чистые джинсы и футболку, стянула длинные угольно-черные волосы в хвост и села на стул у стены — точно такой же, как был в комнате Алекса и Бенджи, где они вчера вели обсуждение. Хах, вот уж главное преимущество быть единственной женщиной в компании пяти мужчин — гостиничный номер Элиссе всегда доставался свой собственный, без соседей. И сейчас это было как нельзя кстати: нужно спокойно и трезво взвесить все возможности. Отмести неудачные и оставить перспективные. И, наконец, выбрать тот самый единственно верный путь, который приведет их к победе.
Ничего хорошего она так и не надумала. Да, «Сердце» — Элисса машинально поправила на шее цепочку с кулоном — это источник уникальной магической энергии, способной творить настоящие чудеса в области целительства даже по меркам волшебников. И это настолько мощный источник, что специальные поисковые заклинания способны улавливать его эманации на действительно огромных расстояниях. Потому их с друзьями жизнь на протяжении не одного года была чередой погонь и драк — по этому самому магическому фону «Сердца» их всегда находили, а убрать его, спрятать представлялось фактически невозможным — если настолько мощные скрывающие чары и существовали, никто из команды о них не слышал, хотя что Маттео, что Трой были специалистами во всем, что касалось сферы маскировки.
И раз просто скрыть этот магический фон невозможно, можно было пойти по другому пути — укрыть его за еще более мощным магическим излучением. До вчерашнего дня Элисса полагала, что для этого понадобится небольшая лавка магических древностей, не задумываясь, что источником необходимого им магического фона не обязательно должен был стать… неодушевленный предмет.
То есть идею ребята подбросили вполне реальную, и технически это действительно могло сработать. Аура могущественного мага смогла бы скрыть силу «Сердца», что дало бы им всем время на передышку и обдумывание конкретных шагов, как можно было бы покончить с их врагами раз и навсегда. Но при этом все эти авантюристы — что Алекс, что Маттео, да даже всегда такой рассудительный и разумный Картер — почему-то совершенно не брали в расчет третью сторону, которая являлась вообще краеугольным камнем всей этой затеи. То есть, если говорить совсем конкретно и по делу, — того самого мага, без которого им было не обойтись.
Потому что вот будь, к примеру, сама она, Элисса, на месте этого мага — то точно послала бы к дьяволу сомнительного вида компанию, которая вдруг заявилась бы к ней и начала предъявлять какие-то странные требования или просьбы. Причем не важно, какого именно мага — хоть Дамблдора, хоть Гриндевальда, хоть лорда Волдеморта. Ах нет, пардон, Того-Кого-Нельзя-Называть.
Впрочем, нет смысла предаваться бесконечным сомнениям, которые все равно не удастся разрешить. Картер прав — эта история слишком сильно затянулась, а их враги стали действовать куда хитрее и логичнее. Если Иштван и де Колиньи с такой легкостью выходят на ее след, сколько еще времени им с ребятами удастся прожить, сколько еще схваток они выиграют, сколько раз смогут счастливо сбежать? Рано или поздно их удача закончится, и кто-нибудь умрет. А если «Сердце» попадет в руки вампиров? Об этом лучше вообще не задумываться — ведь тогда даже потомственный предсказатель не предугадает, какой кровавый апокалипсис начнется в мире…
Значит, придется рискнуть. И раз она решила согласиться на данное безумие, стоило получше ознакомиться с центральными фигурами готовящегося мероприятия, прежде чем делать окончательные выводы.
Элисса откинулась на спинку стула и подтянула к себе книгу «Великие волшебники двадцатого века», которую перед сном конфисковала у Алекса. Полистав мятые страницы, открыла главу, посвященную Гриндевальду, и углубилась в чтение.
* * *
Три дня пролетели быстро и без происшествий. Один раз она выбралась в Лиссабон в магический квартал, где в книжном магазине купила еще несколько книг о самых значимых лицах этого столетия. В самом квартале было оживленно и шумно — всеобщее внимание было обращено на Чемпионат мира по квиддичу, до которого оставалось чуть больше двух недель. А вот выбор книг оказался крайне скуден: найти в Лиссабоне книги на английском оказалось не так просто. Полученную литературу она потом читала на заднем дворе гостиницы, устроившись под раскидистым платаном. Утром здесь накрывали столы для постояльцев — шумных, говорливых туристов, причем у каждого обязательно на шее висит фотоаппарат, а под мышкой зажат путеводитель, даже за завтраком. Зато днем во дворике почти никто не появлялся, и Элисса, использовав на всякий случай Магглоотталкивающие чары, могла спокойно читать и размышлять. В августе Португалия изнемогала от жары, днем палящие лучи солнца нещадно пекли воздух, голову, булыжные мостовые, но в тени деревьев становилось чуть полегче. Пышным цветом доцветали рододендроны и розмарин, и вечером, в быстро наступавших южных сумерках, аромат цветов был особенно дурманящим.
Каждый день всей компанией они вместе обедали в кафешке на соседней улице. Общались на сторонние темы, не строя никаких планов и даже не загадывая, в какой город или страну они отправятся дальше: ребята, которым были хорошо известны ее привычки, не возвращались к самому животрепещущему вопросу, зная, что Элиссу стоит просто оставить на какое-то время в покое и дать ей возможность спокойно все обдумать, чтобы впоследствии она предложила им уже готовый план действий. У местных их компания не вызывала интереса: за эти годы что Элисса, что ее спутники хорошо изучили мир магглов, чтобы не выбиваться из толпы и вести себя естественно, потому они без труда сошли за еще одну группу путешественников. В остальное время она была предоставлена самой себе, только в Лиссабон отправлялась вместе с Маттео, который свободно говорил по-португальски. Элисса за время путешествий сама навострилась худо-бедно изъясняться на многих европейских языках, но именно португальский остался как-то в стороне.
Часы на ратуше в центре города пробили четыре, и она встрепенулась, застигнутая врасплох. Ого, как время бежит… Последние часа… да, уже три, она просто сидела в плетеном кресле, и думала, думала, не замечая ничего вокруг. Надо бы пройтись, размяться…
В гостинице царили тишь да гладь, да и весь город в этот час впадал в сонное оцепенение — послеобеденную сиесту никто не отменял. В вестибюле было жарко и почти безлюдно — только Трой, избегавший выходить на улицу под палящее солнце, на диванчике проглядывал сегодняшние маггловские газеты.
— Мне нужно больше информации, — сказала Элисса по-венгерски, подходя ближе. Из всей группы только Трой знал венгерский, и только с ним она могла время от времени поговорить на родном языке. — Поскольку из трех наших героев двое родом из одной страны, нам нужно туда. Чем скорее, тем лучше.
Как обычно, Трой не прибегал к словам, если в этом не было необходимости, и только молча кивнул. Из служебного коридора показался хозяин гостиницы, который приветливо улыбнулся постояльцам и принялся рыться в письменном столе. Благодаря чарам изменения памяти маггл пребывал в уверенности, что у него поселилась группа американских туристов, путешествующая автостопом…
Трой же был не самым словоохотливым собеседником, и Элисса шагнула было к уличной двери, чтобы еще прогуляться, как вдруг Трой взял ее за руку. Уже в это мгновение понимая, что что-то случилось, она со всей возможной непосредственностью обернулась, тщательно контролируя каждую лицевую мышцу. Трой дружелюбно улыбался — и это был куда более тревожный знак, что что-то не так, чем если бы он выхватил волшебную палочку и начал разбрасываться заклинаниями.
Элисса с неменьшим воодушевлением улыбнулась в ответ и сжала его холодную ладонь.
— В чем дело? — весело спросила она все так же по-венгерски.
— Его запястье. Печать де Колиньи, — нежно ответил Трой и принялся поглаживать ее руку. — Вчера ее не было.
Со стороны это напоминало флирт двух давних знакомых — к интонациям и мимике Троя придраться было вовсе невозможно, и Элисса знала, что и она сама производит такое же впечатление. В ответ она звонко расхохоталась, а Трой поднялся, развязно обнял ее за талию и потянул в коридор, причем его рука все норовила сползти еще ниже. Напоследок Элисса послала магглу немного смущенную улыбку, на что тот одобрительно воскликнул что-то по-португальски — не иначе, какую-нибудь скабрезность.
Едва за ними закрылась дверь номера, как рука Троя моментально исчезла, а сам он сразу использовал на двери чары от подслушивания.
— Я ничего не заметила.
— Маггл полез в шкафчик с ключами, и рукав рубахи немного съехал. Видимо, вампиры вышли на нас прошлой ночью, под утро — иначе уже напали бы. До заката еще несколько часов, а хозяину гостиницы явно приказали просто за нами наблюдать.
Она поморщилась. Печать де Колиньи — особый знак вампиров именно этого французского клана, знак порабощения. По нему можно было отличить слуг де Колиньи — низших в их социальной иерархии. Человеку ставят такую печать — и он превращается в раба. Причем до поры до времени человек ничего не замечает, живет обычной жизнью — а потом по приказу хозяина сознание слуги отключается, и тот просто выполняет все, что ему скажут. Снять метку можно, и они с друзьями уже не раз это делали, хотя процесс… очень болезненный.
— Вампиры смогут посмотреть его воспоминания, но мы с тобой вроде ничего важного не сказали… В том числе и куда мы отправимся, — проговорила Элисса задумчиво. Страха она не испытывала, только холодную сосредоточенность. — Ты знаешь, где все остальные?
Трой кивнул. Переговариваясь, они одновременно левитировали в сумки и рюкзаки вещи Троя и Картера. Туда же отправилась книга «Величайшие волшебники» — еще не хватало забыть ее тут, чтобы подкинуть вампирам повод для размышлений. К счастью, собирать было не так много — они никогда не распаковывали свои пожитки полностью, как раз на случай спонтанного бегства.
— Найди их, а я заберу из номеров вещи. Встречаемся на площади у церкви через десять минут. Ты сможешь устроить нам трансгрессию туда, куда нужно? В несколько переходов?
— Не беспокойся, — Трой нацепил рюкзак, подхватил сумку Картера, но потом помедлил. — Что с хозяином гостиницы? Будем допрашивать? Или убирать печать?
— Нет, — Элисса покачала головой, набрасывая на себя Дезиллюминационные чары. — Он явно ничего не помнит. Маггл для них — просто глаза и уши, причем без собственного сознания. Мы из него ничего полезного не вытащим, только время зря потратим.
Без лишних слов Трой исчез. Элисса последовала за ним — но не на улицу, а в номера. Меньше чем через десять минут она с несколькими сумками трансгрессировала на маленькую зеленую площадь, где ее уже дожидались друзья.
— Еще не поздно передумать и остаться, — предложил Алекс бодро, щурясь на ярком солнце. Элисса раздала всем их поклажу. — А то сбегаем без хорошей драки — что это такое, господа? Никак, стареем?
— Мы не сбегаем, а тактически отступаем, — поправил любящий во всем точность Картер. Его лоб блестел от пота, и вообще, если присмотреться, то лучше всех в их компании был экипирован Трой: он успел нацепить темные очки и бейсболку. — Кстати, показательно, что де Колиньи на этот раз поперлись за нами аж на самый юг Южной Европы. Солнышко-то эти ребята не очень любят…
— Именно поэтому я считаю, что нам стоит остаться и поджарить их. На будущее, чтоб другим неповадно было, — буркнул Бенджи. Трой смерил его выразительным взглядом, однако не произнес ни слова.
— Здесь вампиров-то небось всего ничего, — Маттео пожал плечами. — Назомбируют людей и отправят за нами своих низших слуг. Будешь убивать простых магглов, которые даже не соображают, что творят?
— Отправляемся, — распорядилась Элисса, не давая Бенджи ответить, как только все встали в привычном порядке. — Позже договорите.
На этот раз Трой устроил им какое-то ну очень долгое трудное турне, после которого Элисса едва стояла на ногах, а судя по зеленоватым лицам Алекса и Картера и держащемуся за живот Маттео, им это путешествие тоже запомнилось надолго. Трансгрессии шли одна за другой, в причудливом разноцветном калейдоскопе сменялись пейзажи, а напоследок Трой достал из кармана ветровки маггловскую шариковую ручку, которая оказалась порталом. И судя по тому, как после последнего перемещения вокруг резко упала температура, жаркий день сменился сырой промозглостью, а солнце спряталось за плотным занавесом из туч, они в самом деле переместились куда-то значительно севернее Португалии.
Элисса недоверчиво взглянула на невозмутимого Троя. Похоже, кое-кто тут успел предусмотреть, какое решение она в итоге примет, и специально подготовился на этот случай, раз соорудил портал…
— Oh merda!(1) — простонал теплолюбивый Маттео, не готовый к такому удару судьбы. — Признайте, что вы просто хотите моей смерти!
— Меня сейчас вырвет, — вторил ему пошатывающийся Алекс. — Трой, дай угадаю — ты закинул нас сразу в Канаду? Или в Гренландию?
— Хорош хныкать, принцессы, — презрительно фыркнул Бенджи, который из всей компании выглядел самым неприлично здоровым, на что Алекс только невинно поинтересовался:
— Это какие-то особые волчьи гены?
Бенджи данный вопрос проигнорировал. Пока они препирались, Элисса старательно дышала полной грудью, справляясь с дурнотой, и сейчас ей даже нравились этот холодный влажный воздух и наконец-то прохлада вместо палящего зноя, хотя погода прозрачно намекала, что пора доставать из сумки мантию.
— Добро пожаловать в Дувр(2), — донесся до нее бесстрастный голос Троя.
— Страна бифштексов… Еще лучше, — проворчал Маттео, на что Алекс немедленно обиделся:
— От макаронника слышу! А это, между прочим, моя историческая родина!
— В самом деле? — заинтересовался Картер, на что Алекс неприязненно дернул плечом, явно жалея, что поднял эту тему:
— Ну, родился-то я здесь. Фоули — одна из старейших чистокровных семей Британии, если вдруг кто не знал. Это потом уже папаша с мамашей выслали меня за океан…
Поскольку все в группе давно знали слабости и больные точки друг друга, Картер не стал развивать тему, а Элисса кивнула Трою:
— Есть на примете какое-нибудь жилье?
* * *
После очередной заключительной трансгрессии (на этот раз — из Дувра в Бристоль) ребята еле на ногах стояли, да и саму Элиссу изрядно покачивало из стороны в сторону, поэтому в небольшом маггловском отеле она просто отослала всех отдыхать и отлеживаться. И только уже ближе к вечеру, когда отправленный в магазин Алекс вернулся с двумя пакетами еды и они немного перекусили, Элисса решила, что пора переходить к делу. Но «открыл» обсуждение Картер — оценив рассеянный вид Элиссы, он заговорил первым:
— Мы удрали на приличное расстояние, и теперь у нас есть недели три, прежде чем нас снова найдут.
Элисса встрепенулась, возвращаясь в настоящий мир, и поднялась на ноги, словно собиралась выступить на собрании. Так ей легче соображалось.
— Да. Я обдумала все, что вы тогда сказали, и решила, что в этом есть смысл. Именно так мы и поступим.
Маттео одобрительно ухмыльнулся, на губах Алекса возникла неестественная, будто приклеенная улыбка, но больше никакой реакции не последовало — то ли у всех такая железная выдержка, то ли они настолько хорошо ее изучили, что и так давно поняли, как она поступит…
— Я прочитала об этих трех волшебниках все, что смогла найти, и опираться могу только на эти скудные знания и интуицию, так что если у кого будут другие соображения — милости прошу поделиться. Альбуса Дамблдора, хоть он и единственный из этой троицы светлый маг, да к тому же производит впечатление самого положительного героя, я вычеркнула из списка.
Картер без какого-либо удивления кивнул, а Маттео закинул в рот последнюю картошку фри и ехидно поинтересовался:
— Личное предубеждение?
— Не только, — Элисса, готовая к этому вопросу, покачала головой. — Да, меня воротит от одного только его внешнего сходства с моим… ну вы поняли. Но дело еще и в том, что… Как я только что сказала, Дамблдор производит впечатление самого положительного. Но при этом гоблин его разберет, что у него в голове на самом деле. Автор книги расхваливает его гениальность и ум и пишет, что Дамблдору уже дважды предлагали пост министра магии, но он отказывался. Вместо этого он предпочел директорское кресло в Хогвартсе.
— Может, просто не все великие маги стремятся к мировому господству? — лукаво предположил Маттео, явно приняв ее слова за шутку.
— Может. Более того — я совершенно не хочу сказать ничего дурного в адрес Дамблдора, и он на самом деле может быть самым благородным и замечательным человеком на свете. Но именно это «может» и не дает покоя — потому что мы понятия не имеем, что он за человек, какие у него ценности и чего он хочет от жизни. Я не хочу полагаться на «авось» — «а авось нам повезет, и Дамблдор окажется порядочным». Нет, как ни парадоксально, но темные маги здесь мне представляются более безопасным вариантом. Безопасным в том смысле, что с ними все предельно просто — что Гриндевальд, что лорд Волдеморт хотели захватить власть и очистить магический мир от тех, кто, по их мнению, не достоин занимать там место. Моральная и идейная сторона их кампаний — другой вопрос, но вот именно с планами, целями и интересами тут все понятно. И оттого мне будет куда проще иметь дело с кем-то из них двоих. Потому что я буду знать, чего от них ожидать.
Алекс, не ожидавший такого странного вывода, ненадолго выпал из реальности, зато на губах Троя появилась почти неуловимая тень одобрительной улыбки.
— Теперь встает вопрос чисто практический — как подобраться к нужному нам темному магу. Раз мы решили именно спрятать «Сердце», причем на довольно длительный срок, просто вариант «поселиться по соседству от Нурменгарда» нам не подойдет. Гриндевальд давно ослаб в заточении, а лорд Волдеморт, если верить книгам, лишился большей части своих сил, и в таком состоянии они для нас бесполезны. Значит, мы должны будем вернуть одному из них былую мощь. И вот тут начинаются сложности.
Маттео переглянулся с Бенджи и равнодушно пожал плечами:
— В чем именно? Организовать какой-нибудь побег из тюрьмы мы сможем. Не говорю, что это будет легко, но если узнать план крепости, количество охраны, распорядок… Правда, насчет возвращения тела магу после развоплощения ничего говорить не буду, это не по моей части…
— Я не о том, — Элисса покачала головой. — Над технической частью мы будем думать позднее. Но вот как вы предлагаете объяснить самому магу, с чего ему внезапно так повезло, что ему на помощь пришли такие благородные мы и готовы оказать всяческую помощь и поддержку? Скажем, что звезды сошлись? Как полагают уважаемые господа?
Тем не менее, на уважаемых господ ее вопрос не произвел никакого впечатления. Нет, пора что-то менять в своем поведении, а то эта компания настолько хорошо ее знает, что совершенно перестала вестись на провокации и каверзные вопросы. Картер вовсе подпер голову и непочтительно хмыкнул:
— Лучше говори уже, что надумала.
Элисса помедлила, представляя, какой шквал недовольства и возражений вызовут следующие слова, и объявила:
— Я буду участвовать в этом в одиночку.
Поднялся шум. Терпеливо пережидая бурю протестов и споров, когда заговорили вообще все и принялись перекрикивать друг друга, делясь мнениями, Элисса взглянула на Троя — тот единственный из всех хранил молчание. Ей стало чуть полегче.
— Ты окончательно сошла с ума, девочка, вот что я тебе скажу! — горячась, воскликнул Картер. — И знаешь, что? Не для того я вытаскивал тебя из того склепа, чтобы сейчас ты пошла и самоубилась!
— Если мы пойдем все вместе — точно самоубьемся, — Элисса улыбнулась ему с нежностью, прекрасно зная, что чувства Картера к ней были сродни отцовским. — А точнее, просто раскроем сами себя, и вся наша затея полетит Бенджи под хвост. И какой тогда, спрашивается, был смысл своими руками возвращать могущество самому известному темному магу столетия? Нет, Картер, раз это все затевается только для того, чтобы надежно укрыть «Сердце», я должна пойти одна. Появление одного-единственного нового лица рядом с темным магом не вызовет подозрений. Появление сразу толпы из шести человек, из которых всего одна женщина — наверняка вызовет. Когда Иштван и де Колиньи поймут, что «Сердце» исчезло, точно начнут рыскать еще больше. И тогда вполне могут выйти на наш след.
— Нас в любом случае будут искать в два раза усерднее, как только поймут, что их поисковые чары не находят «Сердце». А уж если выяснят, что в это же время опасный темный маг обрел былое могущество, есть вероятность, что они сложат два этих события… — это здравое замечание сделал неожиданно Бенджи, который вообще больше любил драки, чем мозговые штурмы.
Элисса стремительно к нему повернулась.
— Да, именно. И потому, пока я буду общаться с темным магом, вам предстоит снова отправиться на материк и увести преследование как можно дальше. Сбить их со следа, запутать. У Троя еще остались запасы Оборотного зелья, я дам вам свои волосы. Вы сможете убедить вампиров и Иштвана, что мы по-прежнему бегаем из страны в страну. А что у них поисковые заклинания не работают — ну, всякое бывает. Может, мы просто нашли надежные чары сокрытия…
— Это займет не один месяц, — заметил недовольно Алекс, и она кивнула. — Чтобы они поверили, что возвращение темного мага никак не связано с тобой, ведь ты все это время шлялась по городам с нами…
— Полагаю, что не меньше полугода. Но выхода нет. Только так весь наш план с темным магом сработает, и «Сердце» окажется надежно спрятано. А как только вы окончательно их запутаете, собьете со следа — вернетесь ко мне. И тогда мы уже будем думать, как избавиться и от Иштвана, и от вампиров де Колиньи раз и навсегда.
— Ты не останешься здесь одна, — категорически заявил Картер и скрестил руки на груди, будто в самом деле был родителем, которому шестнадцатилетняя дочь заявила, что хочет сделать себе татуировку. При взгляде на него сразу становилось понятно, что позиций он с ослиным упрямством не сдаст.
— Не останусь, — Элисса вздохнула. — Трой с вами не поедет. Вам все равно нельзя ехать всем вместе, отправитесь парами — куда лучше убедить врагов, что наша компания разделилась. Пускай гадают, в какой из групп скрывается настоящая Элисса. А Трой останется здесь, для него у меня найдется задание. Такой вариант тебя устроит?
Некоторое время Картер сверлил ее тяжелым, угрюмым взглядом, но наконец неохотно кивнул.
— И как ты планируешь представиться этому темному магу? Скажешь, что всецело прониклась его идеями и готова верой и правдой служить ему? Или что ты восхищена его магическим мастерством и попросишься в ученицы?
У Элиссы вырвался тяжелый вздох, и она неосознанно принялась теребить длинный «конский хвост».
— Вот именно здесь начинается самая трухлявая часть плана, — призналась она неохотно. — Во-первых, изобразить верную фанатичную сторонницу я вряд ли смогу. У меня не вызывают ненависти магглы, вот в чем дело! А месяцами изображать магглоненавистницу и убивать людей по приказу кого-то третьего я вряд ли смогу. В бою — ладно; вампиров или людей Иштвана, если обстоятельства вынуждают — это тоже понятно, но просто так, за одно только существование… Нет, увольте. У меня тоже есть принципы. Попроситься в ученицы, конечно, можно, но у лишившегося сил мага должно сейчас хватать других проблем. Представляю, куда он меня пошлет с такой просьбой…
Маттео хмыкнул, как ей показалось, с сочувствием. Прочие молчали.
— Следующая трудность — это легенда. Разумеется, придумать мы можем что угодно, нашей фантазии хватит на несколько томов вымышленной биографии, но ведь темный маг не идиот, чтобы не понять, что я лгу ему в лицо!
— А вдруг нам повезет, и он окажется идиотом? — с надеждой предположил Маттео — кажется, он пытался пошутить и немного разрядить атмосферу, но Элисса его не поддержала.
— Идиоты не получают титул самого опасного темного колдуна столетия, — произнесла она задумчиво. — Нет, мне предстоит иметь дело с очень умным, опасным и хитрым человеком, который должен превосходно разбираться в людях. Грубый обман быстро раскроется.
— Ты же владеешь окклюменцией, — подал голос Бенджи, но она покачала головой.
— Здесь этого недостаточно. Ведь есть еще поведение, манера говорить, держаться… Конечно, я умею притворяться, — быстро поправилась она, поймав веселый взгляд Алекса. — Если бы не умела — до сих пор сидела бы под замком в… Картер, как ты выразился? «В склепе»? Точно, так и есть. Но Иштван — не самый известный темный маг столетия. Обмануть его было реально. А Гриндевальд или лорд Волдеморт — игроки не нашей лиги.
— Тогда скажи правду.
На это невинное замечание Маттео Элисса отреагировала слишком резко — даже она сама успела отстраненно удивиться, что это с ней такое происходит. В одно мгновение она вся подобралась, застыла, пальцы сами собой потянулись к волшебной палочке. Со стороны она напоминала разъяренную кошку, которой только что наступили на хвост.
— Правду?! — прошипела она раздраженно. — Какую же правду ты предлагаешь рассказать? Про «Сердце»?
— Perchè no?(3)
— Маттео, я уже один раз столкнулась с тем, что о «Сердце» узнал посторонний, и последствия мы расхлебываем до сих пор, бегая по всему миру! А тут ты предлагаешь рассказать о нем человеку, который опаснее всех, с кем мы сталкивались за это время?! Сам представляешь, что тогда будет?
— Представляю, — согласился Маттео, на которого почему-то ее недовольство не оказало вообще никакого воздействия. — А ты не находишь в этом возможный выход из ситуации? Представляешь, что будет, если самый опасный темный маг столетия узнает о «Сердце» и решит прибрать его к рукам, а тут появятся Иштван и Себастьян де Колиньи, которые не первый год жаждут заполучить «Сердце»? Мы просто стравим между собой все три группировки и будем наблюдать со стороны за тем, как эти ragni(4) пожирают друг друга! А потом добьем тех, кто останется. По-моему, это уже похоже на план!
Элисса вытаращилась на него в полном изумлении, да и реакция остальных мало отличалась от ее. Нет, она, конечно, всегда знала, что Маттео горазд на самые дерзкие и неожиданные решения — в конце концов, из всей их группы именно Маттео Карбоне прославился тем, что смог в одиночку ограбить итальянский Отдел Тайн. Но чтобы настолько ненормальный план… Тут даже Алекс со своей идеей возвращения влияния темному магу как-то терялся.
— А это… мысль, — наконец промолвил Картер заинтригованно. — То есть, конечно, тут понадобится очень дотошно все обмозговать, чтобы нам самим в процессе не лишиться головы, но мысль… Мысль-то неплоха!
Трой, как обычно, сохранял бесстрастный вид, зато вдруг вступил Бенджи. Негромко, но тем не менее веско он проговорил:
— Мысль, может, и неплоха, только ничего у вас не выйдет. Если вы рассчитываете поиметь самого могущественного темного колдуна столетия, то смотрите, как бы в конечном итоге он вас всех не поимел.
Алекс, не любивший подобного рода выражения, брезгливо поморщился, а Элисса скрестила руки на груди.
— Я согласна с Бенджи. Слишком большой риск. Ладно я, из-за «Сердца» меня хотя бы не убьют, но вас пятерых точно прикончат.
— А тебя не убьют, а посадят под замок до конца твоих дней. Отличная альтернатива, — проворчал Картер.
— Тогда стоит пойти на компромисс. Не выкладывай все как есть, а скажи полуправду, — вдруг невыразительно сказал Трой, и все одновременно уставились на него. Он же смотрел только на Элиссу. — Тем более что придумать себе совершенно новую личность и сойти за другого человека, за местную, ты не сможешь. Во-первых, сразу станет ясно, что ты иностранка — по-английски ты говоришь бегло, но акцент в твоей речи хорошо слышен. А твоя внешность…
— Да? — спросила Элисса чуть резче, чем намеревалась. Тема собственной внешности всегда была для нее болезненной.
— Используй ее как преимущество, — просто сказал Трой. — Не сообщай всю правду. Где можешь промолчать — промолчи. Люди склонны сами додумывать объяснения и причины и не особо любят анализировать — это в их природе. Предложи темному магу самую простую и банальную легенду, более или менее близкую к правде. Большее не потребуется — самому опасному колдуну столетия, который собирается захватить власть, нужны только твоя преданность и готовность выполнять приказы. На то, что творится у тебя в душе, что тебя беспокоит на самом деле, ему будет глубоко плевать — у него других дел и интересов хватает.
Она медленно кивнула, в который раз поражаясь, как Трою удается так просто и логично формулировать вещи, которые еще минуту назад казались сложными и нерешаемыми.
— Я знаю, что я скажу ему. Чем объясню свое появление.
Повернув голову, Элисса с удивлением обнаружила, что за окном совсем стемнело. В приоткрытую форточку врывался холодный воздух, а на улице, кажется, снова пошел дождь.
— По-моему, мы так и не определились с главным, — вдруг протянул Картер. А когда Элисса недоуменно взглянула на него, демонстративно вздохнул. — Кому мы в итоге будем возвращать власть-то? Гриндевальду или лорду Волдеморту?
Она чуть улыбнулась, хотя, если задуматься, ничего особо веселого в ситуации не было.
— Здесь я так и не смогла определиться. Учитывая все, что нам известно из школьных уроков истории о деяниях Гриндевальда, я бы сказала, что о нем даже речи быть не может. Он настоящий монстр. С другой стороны… С лордом Волдемортом там тоже все довольно неоднозначно. У Геллерта Гриндевальда есть какая-никакая биография, о лорде Волдеморте же неизвестно вообще ничего. Кто он такой, откуда взялся или хотя бы как его настоящее имя… Вряд ли же мама с папой его так назвали, правда?.. Просто двадцать лет назад появился могущественный маг с группой единомышленников, который начал завоевывать Британию — и все! Вот я и думаю — кто хуже? Какое из этих двух зол меньшее? Известное чудовище, хуже которого быть не может, или темная лошадка?..
Остальные молчали. Неожиданно Маттео широко улыбнулся — на фоне смуглого лица и черных волос белозубая улыбка вышла особенно ослепительной — и полез в карман.
— Тогда решим нашим любимым методом?
Увидев в его ладони чешскую крону — до Португалии они скрывались в Праге — Элисса возражать не стала, но недовольно скрестила руки на груди.
— У тебя это, может, и любимый способ, а я все-таки предпочитаю все продумывать заранее!
— И мы все в тебе это невероятно ценим, дорогая! — Маттео поднял монету в воздух. — Аверс — выбираем Гриндевальда, реверс — ищем лорда Волдеморта. Все согласны?
Элисса пожала плечами, но в душе все равно что-то кольнуло, пока она наблюдала, как Маттео берет крону рабочей, левой рукой. Алекс, с которого разом слетел весь беспечно-расслабленный вид, сейчас пожирал монету напряженным, прямым взглядом и, кажется, чуть ли не молился про себя — неужели о том, чтобы выпал Гриндевальд?
Кто-то коснулся ее плеча — повернув голову, Элисса увидела поднявшегося со стула Бенджи. Тот наблюдал за Маттео, но странная улыбка была обращена именно к Элиссе.
— Ну что, есть у тебя чувство, что этот выбор определит всю твою дальнейшую судьбу? — спросил он тихо.
Это было настолько созвучно ее ощущениям, что Элисса вздрогнула, но поскорее тряхнула головой.
— Я не верю в судьбу. Только в расчет и в то, что мы сами кузнецы своего счастья.
Монета сверкнула в воздухе, и Маттео поймал ее, а потом продемонстрировал всем отчеканенного льва. Алекс мертвенно побледнел.
— Значит, лорд Волдеморт, — констатировал Маттео. — Когда приступаем?
Примечания:
И пара слов о ближайших планах. Третью главу я хочу выложить где-то в первой половине следующей недели. Если очень повезет, и я успею дописать, то на следующей неделе выложу еще и четвертую (но это не точно, и обещать ничего не хочу). А потом я уезжаю в отпуск, и продолжение будет только в первых числах октября.
И уже начиная с октября планируется обычный график — по главе в неделю.
1) Oh merda! — Вот дерьмо! (итал.)
2) Дувр — портовый город на юго-востоке Великобритании.
3) Perchè no? — Почему бы нет? (итал.)
4) ragni — пауки (итал.)
Примечания:
Я очень плохо соблюдаю собственные сроки, так что ловите новую главу) Вроде как четвертую должна успеть дописать до отъезда.
И буду очень признательна за отзывы, поскольку они лучше всего ускоряют работу над продолжением!
Следующие несколько дней мало отличались от тех, что они провели в пригороде Лиссабона, за тем лишь исключением, что ребята теперь не слонялись без дела по окрестностям, а разрабатывали собственные маршруты через Европу и продумывали планы, как запутать следы и сбить с толку преследователей. А заодно готовились: Трой специально снял еще один номер, где оборудовал мини-лабораторию в полевых условиях и варил целебные зелья, Маттео отправился исследовать местный черный рынок на предмет полезных артефактов, Картер и Бенджи сидели над картами и просчитывали, сколько трансгрессий или порталов им понадобится. Алекс в эти дни провел ревизию имевшегося у них багажа и зачастил в Косой переулок, где закупался всякой полезной всячиной, вроде ингредиентов для Троя, новых вредноскопов и теплых носков. Элиссу же в первую очередь интересовали книжные магазины, и потому в первый раз в Косой переулок они с Алексом отправились вместе.
— Я и забыл, что в этом году именно Англия принимает Чемпионат мира! — Алекс живо вертел головой по сторонам, рассматривая разноцветные рекламные плакаты с предложением купить последние билеты. — Эх, я не был на квиддиче уже не меньше года… А уж чего бы я ни отдал за то, чтобы самому снова забросить квоффл в кольцо! А Картер недавно сказал, что душу бы продал за возможность попасть на Чемпионат! Кстати, он уверен, что победят ирландцы. Помнишь, пару недель назад они с Маттео чуть не подрались из-за того, что Маттео решил болеть за болгар? И еще я знаю, что Бенджи тоже хотел бы…
Элисса только растянула губы в неискренней улыбке. Сама она к квиддичу была почти клинически равнодушна, что казалось ее друзьям и особенно Алексу, который во время обучения в Ильверморни был капитаном факультетской сборной, чуть ли не кощунством. Да и Картер, если она верно помнила, во времена ученичества был загонщиком.
— И ведь так странно — мы сами сейчас в Англии, впервые за всю историю наших приключений, а попасть на игру не сможем…
— Алекс, ну что ты от меня хочешь? — взмолилась Элисса. — Сам же знаешь, моя бы воля — и вы могли бы поставить палатку прямо на квиддичном поле и смотреть матч непосредственно с него! Но мы сейчас не можем себе позволить эту вылазку, у нас каждый день на счету!
— Да я понимаю, — тот вздохнул, но потом улыбнулся. — Не переживай, Элисса. Это не твоя вина. А вот как натравим Сама-Знаешь-Кого на Иштвана с вампирами, как они переубивают друг друга — вот тогда уже можно будет подумать о следующем чемпионате. Хотя, конечно, дома ты его уже не посмотришь…
Уловив его оговорку, Элисса быстро взглянула на него.
— Ты встретишься с родными?
Внешне Алекс оставался все так же спокоен, но, пожалуй, щекой он дернул излишне резко.
— Нет. Слишком опасно, ты же знаешь. После все равно пришлось бы чистить родителям память. И потом, у меня до сих пор нет внятного объяснения, с какого гоблина я выгляжу так, будто только вчера сдал выпускные экзамены в школе.
— А если не пришлось бы ничего объяснять? Если бы за нами никто не гнался?
— Не имеет значения, — и его голос звучал так сухо, что сразу становилось ясно, что тему взаимоотношений родителей и блудного сына лучше не развивать.
Тем не менее, она опустила взгляд — чтобы увидеть на запястье Алекса часы. Созвездия на циферблате были сделаны из настоящих опалов, из-за чего разбрызгивали вокруг зеленоватые блики. Вроде бы как это была уникальная в своем роде вещь, сделанная на заказ.
Часы были подарком родителей Алексу на совершеннолетие. Он не любил говорить о своей семье, каждый раз презрительно кривился, когда упоминал мимоходом кого-то из них, но, пожалуй, тот факт, что все эти годы часы были с ним, значил куда больше, чем показное пренебрежение и саркастические замечания.
Косой переулок мало отличался от прочих магических кварталов, где ей доводилось бывать. Если только самими людьми — обстановка здесь была поспокойнее, чем на рынке в Мадриде или, к примеру, базаре в Стамбуле. Никто отчаянно не жестикулировал и не вопил возбужденно во весь голос — не от злости, а просто в силу бурного южного темперамента. Не было здесь и такой скучной, тихой обстановки, как она помнила в Стокгольме или Мюнхене. Обычные люди, занятые своими обычными заботами.
— Что ты сам думаешь о возвращении Волдеморта к жизни? — вдруг спросила Элисса, наблюдая за этой картиной и лишь в последний момент заметив, как вздрогнул на непривычном слуху имени ее спутник. — Ты не стал возражать Маттео, принял эту идею, но все же… Ведь ты единственный из нас всех знаешь, что это за человек и на что он способен. Как ты считаешь, мы совершаем огромную ошибку?
Алекс косо взглянул на нее. Элисса увидела, как ему подмигнула молоденькая официантка в уличном кафе — с легкой небритостью, четко очерченными скулами и пшеничными кудрями, да еще в комплекте с задумчивым взором Алекс смотрелся настоящим романтическим героем, несмотря на обычную дорожную мантию и стоптанные кроссовки.
— Совершаем, — наконец констатировал он. — Но… нам ведь некуда деваться, правда? Наш единственный шанс на избавление от вампиров — спрятать «Сердце». Значит, мы должны пойти на это. Всю жизнь, все время, что я себя помню, Сама-Знаешь-Кто внушал страх моим родным и нашим знакомым. В то же время ты и Маттео выросли с таким же страхом перед Гриндевальдом, да даже Трой вряд ли бы захотел иметь с ним дело. Поэтому я не вижу смысла отговаривать тебя и переубеждать. Но на всякий случай скажу тебе снова: будь предельно осторожна. Ты собираешься встретиться с очень опасным человеком, для которого человеческая жизнь не стоит и медной монетки. Помни об этом каждый день. Вероятно, Маттео прав, и тебе стоило бы рассказать Сама-Знаешь-Кому о «Сердце». Это повысит твои шансы на выживание…
На этой вдохновляющей ноте они расстались — Алекс отправился в аптеку за ингредиентами для Троя, а Элисса свернула к книжной лавке с вывеской «Флориш и Блоттс».
Самый известный книжный магазин Лондона производил сильное впечатление количеством книг, хотя после экскурсии от одного стеллажа к другому Элисса вдруг сообразила, что здесь почти не было книг по черной магии. Не то чтобы она была таким знатоком и ценителем Темных Искусств (только боевых, поскольку с ее образом жизни от этого напрямую зависело ее выживание), но все же было немного странно, что такой внушительный раздел литературы попросту отсутствовал. В других странах подобной картины она не наблюдала, особенно в Восточной Европе: в Болгарии, Албании, Румынии, ее родной Венгрии — везде найти интересующие тебя книги труда бы не составило. А здесь-то что? Политика Британского Министерства магии, как раз после прошлой войны с Волдемортом?
В отделе истории магии она набрала стопку книг, но все равно была разочарована результатом — ей не попалось ни одного издания, посвященного одному-единственному темному волшебнику или хотя бы войне с ним. Кажется, в этой стране все, связанное с лордом Волдемортом, находилось под негласным табу, хотя он исчез почти пятнадцать лет назад.
На кассе она сгрузила свою ношу на прилавок. И пока продавец перекладывал «Взлет и падение Темных Искусств» и «Современную историю магии», Элисса напрямик спросила:
— У вас есть книги о лорде Волдеморте?
Продавец дернулся так, будто в него прилетело вражеское заклятие, и чуть не выронил книги.
— Не называйте это имя, — прошипел он, заметно побледнев. — Вы что, с ума сошли?
— Хорошо, у вас есть книги о Сами-Знаете-Ком?
— Нет, — продавец с такой решительностью замотал головой, будто она спросила, не продает ли он литературу для взрослых малолетним детям, и взглянул на Элиссу с подозрением. — А зачем вам эти книги?
— Пишу научную работу по истории, — не моргнув глазом, заявила она.
Тот немного успокоился и принялся пересчитывать протянутые Элиссой серебряные монеты.
— Выбрали бы какую-нибудь более нормальную тему, — проворчал он и бросил сикли в кассу. — Беду еще на себя накличете…
Развивать дискуссию Элисса не стала и, взяв покупки, вышла на мостовую Косого переулка.
Поскольку в ближайшие месяцы ей предстояло погрузиться обратно в магическое общество, стоило малость обновить гардероб, который с момента побега был у нее преимущественно маггловским. Потому она зашла в лавку с вывеской «Мадам Малкин. Мантии на все случаи жизни».
— Добрый день! — поприветствовала ее полная седая дама, которая перед этим замысловато драпировала манекен отрезом темно-зеленой блестящей ткани. — Чем могу помочь, дорогая? Вы за новыми мантиями в Хогвартс?
— Что?.. А, нет, спасибо, — Элисса изобразила смущенную улыбку. — Мне нужны мантии и несколько платьев, но не в школу. На каждый день.
В этом магазине она провела существенно меньше времени, чем во «Флориш и Блоттс». В выборе одежды она ставила на первое место практичность и неброскость — самые необходимые качества, если ты находишься в бегах, и твой главный приоритет — незаметность. Да и подогнать обновки по фигуре клиентки мадам Малкин ничего не стоило — по той простой причине, что из фигуры у очень худой, угловатой и костлявой Элиссы был только высокий рост.
— Не переживай, дорогая, — прощебетала мадам Малкин, завершая работу. — Многие девочки в твоем возрасте напоминают веточки — такие же тонкие. Через пару лет все пройдет, будешь красавица!
Элисса спрятала усмешку, подумав, как же сильно эта волшебница заблуждается, но вслух, разумеется, ничего говорить не стала. Приняв пакеты со свертками, она поблагодарила и вышла.
* * *
Изучение книг дало ей мало ответов; скорее, только породило новые вопросы.
Вроде бы все просто: жил-был некий темный волшебник, который собрал сторонников под поэтическим названием «Пожиратели Смерти» и пошел сеять хаос, перешедший в гражданскую войну. С целями все понятно — по максимуму очистить магический мир от маггловской крови, ибо только чистокровные волшебники могут считаться истинными магами, хранителями вековых традиций… Бла-бла-бла, очень похоже на идеи Гриндевальда. Сеял он с Пожирателями Смерти ужас, сеял, да так, что его имя стали бояться произносить, а потом в самый пик противостояния взял и исчез, бросив соратников на произвол судьбы. Причем уже тринадцать лет никто понятия не имеет, что с этим великим злом на самом деле произошло.
Какой-то бесславный конец для того, чье одно только имя навевает страх…
Кстати, что интересно, именно Альбус Дамблдор стоял во главе сопротивления волдемортовскому террору и даже основал собственное общество «Орден Феникса». Неплохое хобби у великого мага — ломать планы могущественным темным колдунам со склонностью к захвату мира.
Что ж, причина исчезновения Волдеморта — тема тоже интересная и загадочная, но в данный момент не настолько существенная. Элисса отложила очередную книгу и откинулась на подушку, наблюдая, как за окном дрожат ветки клена от усиливающегося дождя.
На свой самый главный вопрос ответа она так и не получила. А именно: какими мотивами руководствовался самый опасный темный маг столетия? С чего он так невзлюбил магглов? Не то чтобы Элиссу на самом деле сильно волновало, что творилось в этой черной злодейской душе, но понимание логики темного волшебника существенно облегчило бы ей жизнь. Человеческая психология — не такая сложная штука, и у каждого сильного чувства обязательно имеется определенная, конкретная причина. А если понимать образ мыслей человека, его идеи, характер, то не так трудно просчитать, как этот человек будет поступать, что сразу делало его предсказуемым и потому — неопасным. Эти расчеты помогли ей сбежать из заточения, и от них весьма многое будет зависеть и теперь.
К сильной досаде Элиссы, книги ничего полезного ей не сообщили. Из прочитанного вообще создавалось ощущение, что лорд Волдеморт так и возник в семидесятых годах в Британии из ниоткуда. Ни малейшего намека на биографию, ни настоящего имени, ни даже возраста или родной страны. И то ли все авторы настолько боялись писать об этом человеке, то ли о его личности на самом деле никто ничего не знал. Зато про Гарри Поттера писали везде, однако саму Элиссу Гарри Поттер нисколько не интересовал, хотя она честно вычитала про него все, что смогла — вероятно, в будущем это еще могло пригодиться.
Похоже, придется продумывать стратегию поведения непосредственно на месте, методом проб и ошибок. Только вот прав Бенджи — самого могущественного темного мага она не переиграет и не обведет вокруг пальца.
Плохо, что время поджимает. Плохо, что «Сердце» излучает настолько сильный магический фон, что спрятать его очень сложно. Плохо, что де Колиньи и Иштван ни на день не прекращают поиски.
Придется идти на риск. Ничего лучше они все равно уже не придумают.
Но где его искать, этого темного мага? Вот еще один минус полного отсутствия биографии Волдеморта в книгах — ни намека, ни зацепки на то, где он мог бы сейчас скрываться. Ни надежной крепости в горах, как у графа Дракулы, ни виллы на берегу Женевского озера, ни хотя бы укромной хижины в лесу. И что теперь делать?
Отбросив книгу «Выдающиеся имена нашей эпохи», Элисса отправилась в соседнюю комнату, где корпел над зельем Трой, которого было почти не видно за плотным занавесом голубоватого пара, пахнувшего полынью.
— Мне нужен «Феликс Фелицис».
— Через полгода заходи, — отозвался тот, не отрываясь от котла, в который чуть ли не по крупинке добавлял перемолотое в порошок содержимое ступки.
— Трой, я не шучу!
— Так и я тоже.
Закончив перемешивать в котле очередной ингредиент с каким-то очень едким, отвратительным запахом, он наконец-то поднял глаза на Элиссу. Посмотрел оценивающе, сделал в уме какие-то выводы.
— В моих запасах его точно нет.
— Ясно, — она немного подумала, шагнула обратно в коридор и постучала в дверь напротив. На пороге возник сонный Маттео, у которого одна щека была краснее другой — видимо, она его разбудила.
— Ты уже выяснил, кто чем в Лондоне подпольно торгует? Сможешь достать мне одно очень редкое и ценное зелье?
— Смогу, — зевнул Маттео, даже не уточняя, что за зелье. — Подумаешь, нашла закон Гэмпа…
* * *
Две недели спустя все было готово. Элисса напоследок проверила свою сумку — использование Заклинания незримого расширения могло показаться редким, но в целом нормальным явлением, а вот от всяких странных предметов в багаже стоило избавиться. Потому все склянки с ядами, Оборотным зельем, Сывороткой правды, некоторые редкие ингредиенты, маггловская одежда, большая часть книг — все перекочевало к Трою, и тот клятвенно пообещал, что вещи ее дождутся. Точнее, он просто сухо кивнул, но Элисса знала, что в его исполнении это было все равно что Непреложный Обет. Сама Элисса облачилась в длинное платье и мантию, купленные в Косом переулке, и теперь бродила из угла в угол, заново привыкая к путающемуся в ногах подолу. Кошмар какой-то! Единственное преимущество — удобно прятать складной нож. Но вот даже ходить по-человечески в таком невозможно, не то что убегать от преследования! Когда уже в обиход помешанных на чистой крови и традициях волшебников войдут обычные джинсы и футболки?!
В дверь разок стукнули, и на пороге показался Алекс — в спортивной куртке и кепке. Со стороны он больше всего походил на маггла-старшеклассника, подрабатывающего на каникулах курьером.
Впрочем, никто из их компании не выглядел на свой настоящий возраст. Картеру в этом году вообще исполнилось пятьдесят — а никто не дал бы ему на глаз больше сорока — сорока пяти…
— Вот, возьми, — Алекс приблизился, взял ее руку и вложил в ладонь увесистый мешочек. Сразу стало ясно, что там монеты. Элисса вскинула на друга растерянный взгляд. — Неизвестно, когда мы в следующий раз встретимся и как вообще сложатся обстоятельства. Но тебе в магическом мире они точно пригодятся.
— Я не могу! — резко отозвалась она, пытаясь всучить ему деньги обратно, но Алекс проворно отскочил назад. — У меня еще осталось немного, Трой дает мне достаточно, а вы снова отправляетесь в путешествие, вам они понадобятся…
— Мы не увидимся еще очень долго, чтобы не провалить весь наш гениальный план к чертям. Отец каждый месяц выделяет мне сумму на содержание, не подозревая, что спонсирует нашу беготню от де Колиньи и прочих преследователей. Через месяц я просто снова получу деньги. А ты остаешься одна, и тебе нужны какие-никакие сбережения. И ты сама понимаешь, что это немногое, что я могу сделать для тебя…
Понимая, что Алекс ни за что не отступит и не отвяжется, Элисса неохотно приняла кошель, как только Алекс съехал на нелюбимую тему. Сама-то Элисса считала, что если он и был ей чем-то обязан, то свой долг он давным-давно уплатил, но сам Алекс с завидным упорством думал иначе.
— А если нашим врагам станет известно, что ты снимал деньги в банке в Лондоне? И твой отец тоже наверняка это узнает…
— Ну и что? На следующей неделе меня увидят в Страсбурге, а еще через несколько дней — во Франкфурте. Потом у нас с Картером в плане стояла Вена… Мы вообще такой маршрут придумали — закачаешься!
— Звучит так, будто у вас намечается медовый месяц, — заметил проходивший мимо по коридору Маттео, на что Алекс продемонстрировал ему средний палец.
— Ну что, все собрали? — осведомился Картер, появляясь на пороге. Следом за ним подтянулись и Бенджи с Троем. Выглядела вся компания в точности так же, как Элисса привыкла видеть, и ее внезапно совершенно отчетливо кольнул страх — как же она дальше будет одна? Как бы ни складывались обстоятельства, сколько народу за ними ни гналось, в какие передряги они бы всей компанией ни попадали — но все это время, с самого ее побега, она никогда не была одна. Всегда рядом с ней были ее спутники — в самом начале это был только Картер, потом постепенно присоединились остальные. И теперь она как никогда остро ощутила подступающие одиночество и неуверенность.
Соберись. Не вздумай им это показывать, а то с них станется передумать и в последний момент отменить весь план.
Хотя план и так был не очень убедительный, и чем больше Элисса об этом думала, тем больше в этом убеждалась.
Ладно. Когда это у нас вообще была хоть какая-то уверенность в завтрашнем дне?
— Портал взяла? — деловито спросил Трой, и Элиссе показалось, что единственный легилимент в команде прекрасно слышит ее мысли, несмотря на окклюменцию.
Она подняла в воздух запястье, на котором был завязан самодельный плетеный браслет, и Трой одобрительно кивнул.
— Никогда не снимай его. Воспользоваться порталом можешь только ты, на других он не отреагирует. И он не привязан ко времени, а сработает, если потянешь за шнурки. Это твоя страховка на самый-самый крайний случай.
Элисса кивнула. Значит, теперь у нее целых два украшения, которые она должна беречь как зеницу ока — драгоценный кулон и браслет. Ладно.
— Бенджи, твое зелье готово. Напомнить дозировку и режим?
— Я пью его каждое полнолуние! — даже немного обиделся тот. — Лучше тебя знаю! Но спасибо за работу, Трой.
— Карбоне, ты забыл в номере ваш комплект с Восстанавливающим, Крововосполняющим и Заживляющим зельями. Далеко ты без них собрался? Элиссы с нами больше не будет, чтобы восстанавливать ваши проткнутые осколками легкие и раздробленные кости, — вступил Картер. Маттео, чертыхнувшись по-итальянски, исчез за дверью, а Алекс уважительно заметил:
— Да тебе бы книги писать…
— А ты, Фоули, снимай свою цацку и не свети ей на каждом углу, — продолжил Картер как ни в чем не бывало, будто не слышал, и Бенджи злорадно хмыкнул. — Или, по-твоему, оставаться незаметным — значит таскать на себе украшения стоимостью несколько тысяч галеонов?
Алекс скорчил рожу, но расстегнул браслет и спрятал часы в карман.
— Если больше ни у кого вопросов нет, можем отправляться, — продолжил Картер, как только на пороге снова возник Маттео. — Элисса, Трой… до встречи. Берегите себя. Особенно ты, девочка.
— С отправкой писем не рискуй. Мы все равно узнаем из газет, насколько у тебя все получилось, — подначил ее напоследок Алекс.
Прощание вышло скомканным и немного сухим — поскольку все давно привыкли скрывать сильные чувства. Все по очереди обнялись, сказали друг другу на прощание какие-то бессмысленные напутственные слова, после чего Алекс, Картер, Маттео и Бенджи трансгрессировали. Элисса и Трой остались одни.
— Твоего зелья хватит на час, — сказал Трой все так же безэмоционально. Пробить его хоть на какую-то реакцию было невозможно. — Так что, когда примешь, не теряй время зря.
Она встряхнула крошечный пузырек, в котором переливалась медово-золотистая субстанция — купленное Маттео за какие-то бешеные деньги Зелье Удачи. И что бы они все делали без Троя, который никогда не жалел средств на ценные ингредиенты и зелья? Интересно, за эти годы они сильно разбазарили его семейное состояние?..
— Трой, касательно твоего задания, — тот одними глазами дал понять, что слушает. — Не привлекай к себе ненужного внимания и не геройствуй. Не нужно добывать никаких тайных сведений, переманивать кого-то на нашу сторону… Главное — просто оставаться там. Тихо и незаметно.
— Я запомнил, еще когда ты в первый раз говорила об этом.
Она пожала плечами в неловкой попытке извиниться, а Трой коротко сказал:
— Удачи.
И прежде чем Элисса хоть что-то ответила, трансгрессировал.
Она осталась в одиночестве.
* * *
Терять время не стоило. Последние две недели она занималась тем, что планировала, проигрывала в голове многочисленные сценарии, диалоги, варианты поведения, регулярно тренировала с Троем окклюменцию, и сейчас вряд ли она надумает что-то новое и гениальное. Потому Элисса решительно вытащила из крошечного пузырька пробку и одним глотком осушила содержимое. Порция была настолько маленькая, что она даже не ощутила вкуса.
Раньше Элиссе никогда не доводилось пить «Феликс Фелицис», и потому она только из книг знала, как это зелье работает. Но прошло буквально секунд десять — и все сомнения, тревоги, подавляемый страх сами собой отступили, рассеялись, как туман на солнце. В голове стало восхитительно ясно, а в душе не пойми откуда поселилось чувство полной уверенности в себе и абсолютного знания, что ей все по силам. Найти исчезнувшего тринадцать лет назад темного волшебника — нет ничего проще. Теперь ей казалось, что и навсегда решить проблему с Себастьяном де Колиньи, его слугами, Иштваном, а заодно всем семейством Акош будет вполне выполнимой задачей. Главное — немного удачи…
До приема зелья Элисса весьма отдаленно представляла себе, как будет действовать дальше. Сейчас она легко поднялась с кровати, расправила складки мантии, привычным движением надела на плечо сумку и трансгрессировала в Косой переулок. У нее не возникало никаких вопросов, зачем ей туда нужно, ноги сами несли ее вперед, и Элисса шагала легким, упругим шагом, высоко подняв голову, что никак не напоминало ее обычную манеру передвижения.
Справа и слева проплывали вывески знакомых магазинов, а затем у банка Гринготтс она свернула и очутилась на совершенно другой улице — мрачной, какой-то темной, с маленькими лавочками и магазинчиками, тесно лепившимися друг к другу. В отличие от чистых, нарядных витрин Косого переулка, здесь, казалось, стёкла вообще никто никогда не мыл. Либо же это делалось специально, чтобы не афишировать продаваемый товар.
Элисса знала, что здесь начинался Лютный переулок, специализировавшийся на темной магии. Маттео в минувшие две недели часто сюда наведывался, и именно он обычно лучше всего ориентировался в подобных местах и точно знал, что где искать и у кого спрашивать. Картер в свое время тоже посещал подобные магические кварталы — правда, в бытность мракоборцем, и занимался он не столько торговлей, сколько облавами, арестами и конфискацией особенно зловредных артефактов. Сама Элисса была в Лютном впервые и теперь с живым любопытством вертела головой по сторонам, изучая вывески, пока ее тело самостоятельно шло куда-то вперед, будто выпитое зелье само знало, куда идти.
Отстраненно Элисса отметила, что прохожие на этой улице предпочитали надвигать пониже капюшоны и вообще поскорее идти по своим делам, не выпячивая свою личность. Но ее такая нелепица в данный момент не беспокоила. Она взлетела по сбитым ступенькам, только на крыльце накинула на голову капюшон и с усилием потянула на себя рассохшуюся дверь под многообещающей вывеской «Яды и отравы Шайверетча».
В магазине уже были посетители — разбойничьей наружности продавец за прилавком вел беседу с двумя хорошо одетыми волшебниками. Даже странно, как подобного рода господ занесло в эту дыру. Когда на пороге появилась Элисса, продавец замахал на нее руками:
— Мы сейчас закрыты, мисс! Подождите снаружи!
Но Элисса не обратила на него никакого внимания, а приблизилась к стеллажам и принялась изучать ассортимент. Полки были уставлены пыльными склянками с самыми разными ядами, о половине которых ей даже не приходилось слышать — интересно, как британское Министерство магии допускает наличие подобных магазинов в такой близости от Косого переулка? В соседних шкафах были выставлены ингредиенты для зельеварения, и Элисса направилась к ним, кожей ощущая, что именно там лежит что-то, что ей нужно.
Почему-то ее самоуверенность произвела на волшебников успокаивающий эффект — те просто вернулись к тихому обсуждению своих дел. На прилавке стоял открытый ларец, а рядом лежало несколько хрустальных флаконов. Кажется, это посетители хотели что-то продать в магазин, а продавец упирался. Говорили они вполголоса, и Элисса прислушалась:
— Министерство сильно ужесточило правила безопасности, мракоборцы слишком часто проводят проверки! Министерские ищейки на прошлой неделе были у Горбина! Я не могу сейчас купить эти зелья. Вы же знаете, как сейчас свирепствует Отдел магического правопорядка! К Коббу недавно наведывались из Отдела по борьбе с незаконным использованием изобретений магглов — видите ли, на цветочную вазу оказалось наложено проклятье, из-за которой маггловская семья чуть не задохнулась до смерти, когда аромат цветов стал ядовитым…
Один из волшебников — немного сутулый темноволосый мужчина средних лет — одобрительно хохотнул, зато его спутник — импозантный статный блондин с роскошной гривой длинных волос, которой позавидовала бы любая девица — в сильном раздражении раздул ноздри и недобро процедил:
— Артура Уизли уже давно стоило бы приструнить и поставить на место…
Продолжение дискуссии Элисса не слышала — у самого крайнего шкафа она наклонилась и принялась шуровать где-то в глубине нижней полки, отодвигая ящички с ингредиентами. У нее не было никаких догадок, что она пытается там отыскать, «Феликс» действовал вместо нее.
Самая дальняя коробка оказалась почти пуста — там лежала одинокая пробирка с какой-то мутной зеленоватой жидкостью. Элисса потянулась к ней, и внезапно пальцы наткнулись на что-то живое и теплое. Раздался возмущенный писк — и с полки сбежала облезлая крыса, которая напоследок задела Элиссу длинным голым хвостом и скрылась где-то под шкафом — вероятно, там была ее нора. В другой ситуации Элисса бы поморщилась, ибо не родился еще человек, который любил бы уличных крыс, но сейчас она только достала пробирку и направилась к прилавку.
При ее приближении спор закономерно стих, а потом на лицах мужчин отразилось удивление, когда они разглядели ее лицо под капюшоном. Элисса продемонстрировала пробирку продавцу, и тот угодливо улыбнулся.
— Уважаемая госпожа знает толк в редкостях… Уверяю вас, вы во всем Лютном переулке больше нигде не достанете эту ценность, в нашем магазине эта склянка последняя! И всего тридцать галеонов…
— Не вы ли утверждали, что к вам в любой момент может нагрянуть проверка из Министерства, и вам же будет безопаснее, если к их приходу этой склянки у вас не будет? — лениво поинтересовалась Элисса, подумав, что сейчас даже кстати, что она говорит с акцентом — ее просто примут за иностранную чернокнижницу, которая предпочитает закупаться редкими ингредиентами за границей. — А за хранение таких опасных веществ предусматривается серьезная ответственность вплоть до тюремного заключения…
К слову, она понятия не имела, что за зеленоватая муть была в пробирке, но на продавца ее слова почему-то произвели впечатление — он поморщился, будто перед ним на прилавке очутилась бородавчатая жаба.
— Уважаемая мисс права, — негромко заметил сутулый волшебник, которого происходящее явно забавляло. — Вы уж сами определитесь, опасаетесь вы мракоборцев, Шайверетч, или нет…
— Вам легко говорить, мистер Нотт, — кисло сказал продавец, а потом посмотрел на Элиссу. — Пять галеонов.
Под внимательными взглядами всех трех мужчин Элисса отсчитала пять золотых и небрежно выложила их на прилавок.
— Всего доброго, джентльмены!
Джентльмены нестройно попрощались, и она вышла на улицу.
Пройдя Лютный переулок почти до конца, она свернула в крошечный темный тупичок, где не было ни души, и тут наконец-то начало что-то происходить.
Прямо за ее спиной подрагивающий от страха голос воскликнул:
— Империо!
В голове ненадолго стало пусто и просторно, перед глазами встал плотный туман, а все мысли улетучились. Посреди этой чудесной пустоты осталась всего одна команда: «Не двигайся… Не двигайся…». Но Элисса, слишком хорошо знакомая с этим заклинанием, знала, что делать, и сосредоточилась, силясь овладеть собой, стряхнуть оцепенение, и довольно быстро поборола подчинение — кажется, не только из-за богатого опыта, но и из-за того, что наложивший его волшебник был не слишком талантлив.
Она обнаружила себя посреди того же тупичка, но уже в следующее мгновение ее ноги оторвало от земли, а в животе все перевернулось — ее кто-то схватил за рукав, и они трансгрессировали.
Когда перемещение закончилось, Элисса обнаружила себя на крыльце большого трехэтажного дома — кажется, давно заброшенного. Дом располагался на возвышенности — сверху простирался живописный вид на сельскую местность, и к Лондону это не имело никакого отношения. Похититель открыл дверь и шагнул внутрь, Элисса, изображая подчинение «Империусу», следовала за ним. Волшебник горбился, и во всей его фигуре было что-то нервное, испуганное, неуверенное. На краю сознания маячило какое-то смутное ощущение чего-то неправильного, чего-то недостающего, и Элисса прислушалась к своим чувствам. Ага, поняла. У ее конвоира на правой руке отсутствовал указательный палец.
В доме было полутемно из-за давно немытых окон. Все горизонтальные поверхности покрывал сантиметровый слой пыли, люстры были увиты паутиной. На первом этаже Элисса споткнулась, когда под ногой треснула сгнившая доска, и стало ясно, что действие Зелья удачи заканчивается. Похититель обернулся на хруст — и Элисса рассмотрела мелкие черты лица и бегающие водянистые глазки, шныряющие туда-сюда по ее лицу и фигуре. Этот типаж она знала и не любила: на таких людей никогда нельзя рассчитывать, слишком они трусливы и жалки. Человек был немолод — из неопрятно отросших волос выбивались седые пряди, лицо пересекали несколько глубоких морщин.
На втором этаже уже появились признаки жизни — когда ее спутник толкнул одну из дверей, Элисса увидела горящий в камине огонь. Перед камином стояло кресло, повернутое спинкой к дверям, и вообще внутри было почище и потеплее, чем в остальном доме.
Но больше ничего разглядеть она не успела. Дверь за их спинами захлопнулась, и высокий ледяной голос, от которого хотелось поплотнее закутаться в мантию, с раздражением спросил:
— Ты снова не выполнил мое поручение, Хвост?
Волшебник немедленно склонился в глубоком поклоне, хотя, кроме Элиссы, видеть этого никто не мог, и дрожащим голосом зачастил:
— Простите меня мой Лорд в этом не было моей вины ваш приказ все равно выполнен…
Его глаза были обращены к полу, а слова сливались в одну сплошную скороговорку, в которой слышался панический страх. Ледяной голос резко оборвал эти сбивчивые причитания:
— Тогда кого ты сюда приволок? Или ты уверен, что пропавшего волшебника никто не будет искать? Я же, кажется, говорил тебе, насколько сейчас нам важно оставаться незаметными, особенно когда министерские шавки всюду суют свой нос!
И этим двоим министерские служащие тоже мешают, — подумалось Элиссе. Похоже, местные власти недаром едят свой хлеб, раз не дают расслабиться темным магам…
— Милорд, прошу вас! Я только подумал, что эта девчонка может быть полезна!
— С чего вдруг?! — раздражение усилилось, и теперь голос напоминал порыв злого северного ветра. Что ж, такие модуляции, интонации идеально подходили самому опасному темному магу столетия. Поскольку умение одним голосом наводить страх и трепет не только на врагов, но и на союзников идеально вписывалось в этот образ. — Учти, Хвост, если ты опять напортачил, тебе предстоит вплотную столкнуться с гневом лорда Волдеморта…
— Ей тоже был нужен яд крильмара, Повелитель! — в ужасе выкрикнул Хвост, падая на колени. Кажется, он был готов сорваться на визг. — Она купила его у Шайверетча! И это… это ну совсем девчонка! Умоляю вас, Повелитель, я только подумал, что такой редкий опасный ингредиент никто не станет приобретать просто так!
После небольшой паузы ледяной голос более спокойно прошипел:
— Купила, говоришь?
— Да, Милорд, да! В лавке были еще Люциус Малфой и Кантанкерус Нотт, а потом зашла эта девчонка и сразу направилась к шкафу, она точно знала, что и где искать… Шайверетч пытался заломить цену, но она осадила его, и Нотт ее поддержал, и она…
— Замолчи, Хвост, — злобно бросил голос, словно бичом щелкнул, и волшебник послушно умолк, не сводя со спинки кресла взгляда, в котором причудливо смешались подобострастие и почти животный страх. Элисса же мельком задумалась, можно ли списать встречу в магазине на действие «Феликса Фелициса» — иначе как еще можно объяснить такое странное совпадение, как внезапное столкновение с бывшими Пожирателями Смерти за пятнадцать минут до встречи с их непосредственным начальством?
Правда, еще больше ее занимал другой вопрос. А где, собственно, тот, с кем этот Хвост ведет милый, почти что дружеский разговор? Маленький волшебник не сводил глаз со спинки кресла — значит, самый опасный темный маг сидит там? Но тогда получается, что ростом он еще ниже коротышки, у которого не хватает пальца… Ну или лорд Волдеморт в совершенстве овладел искусством чревовещания, чтобы сбивать с толку окружающих — а почему бы и нет?..
Элисса незаметно обратилась к своему чутью, после чего только железная, тренированная годами выдержка помогла ей удержаться на месте, ни жестом, ни движением не выдав потрясения. «Сердце» позволяло ей безошибочно чувствовать травмы живых существ, которые находились поблизости. И сейчас она без труда ощущала, что в комнате их действительно находилось трое. Третий человек в самом деле был в кресле, вот только… Что-то с ним было не то. Никогда раньше Элисса не сталкивалась с подобным, хотя за все это время от каких только проклятий они с друзьями не страдали, и от чего она только их не исцеляла. Но то, что она чувствовала сейчас… Это не было похоже ни на что, известное ей. Человек был не просто изранен, создавалось ощущение, что с него содрали кожу, пропустили через мясорубку, а затем еще через лопасти маггловского вертолета. Она даже не могла определить, где именно находились раны — кажется, там попросту не осталось живого места. Если бы она своими ушами не слышала высокий холодный голос — решила бы, что у нее начались галлюцинации, поскольку попросту невозможно, чтобы в настолько искалеченном теле до сих пор теплилась душа. Так не бывает.
Любопытно, что же с ним произошло на самом деле…
— Сними с нее «Империус», Хвост, — приказал жуткий голос, который никак не мог принадлежать умирающему. — Я поговорю с нашей гостьей.
Человечек, не скрывая облегчения, направил на нее волшебную палочку. При этом у него так дрожала рука, что Элиссе с неудовольствием подумалось — как бы ее сейчас не проклял этот нервный тип, с такой-то точностью движений. Но нет — после второй попытки Хвост остался удовлетворен полученным результатом и отступил в сторону. Элисса для убедительности пару раз моргнула, а тот вдруг воскликнул:
— Экспеллиармус!
Ее собственная палочка из терновника улетела к Хвосту, и Элисса мысленно поморщилась, увидев ее во влажных от страха пальцах. Но надолго она там не задержалась — с низким поклоном Хвост передал палочку тому, кто сидел в кресле.
— Зачем тебе понадобился яд крильмара? — спросил ледяной голос, обращаясь уже непосредственно к Элиссе.
Дальше тратить время на обдумывание верной стратегии поведения было бессмысленно. Все, теперь оставалось только плыть по течению. Про себя она глубоко вдохнула, попросила напоследок любые существующие высшие силы послать ей удачи — и как в омут с головой.
— Он мне не нужен. Я даже не знала, что это такое, поскольку пробирка не была подписана.
— Неужели? — теперь в голосе звучала злая, недобрая усмешка, которую можно было расшифровать как «Могла бы придумать что-нибудь поубедительнее». По ощущениям это было сравнимо, как если бы ее окунули в ледяную воду. — Я бы на твоем месте взвешивал каждое слово, девчонка, и был очень осторожен. Если бы ты только знала, кто перед тобой… Как же так вышло, что настолько редкий и ценный ингредиент попал к тебе случайно?
— Не случайно. Я выпила «Феликс Фелицис» перед тем, как отправиться в Лютный переулок.
В качестве доказательства она достала из кармана мантии пузырек из-под зелья и поставила на пыльный кофейный столик рядом. Немного подумав, следом Элисса достала пробирку с зеленоватой субстанцией и положила рядом. Хвост, изрядно озадаченный — должно быть, ее полным спокойствием и отсутствием какой-либо растерянности, — следил за каждым движением, но без команды никаких действий не предпринимал. А в голосе теперь явственно слышалось раздражение из-за бесчисленных наводящих вопросов, и Элисса поняла, что время, выделенное на светскую беседу, подходит к концу. Впрочем, к самому главному они как раз подошли вплотную.
— И в каком деле тебе так понадобилось Зелье удачи?
— Я хотела встретиться с вами.
После этой короткой фразы на гостиную упала мертвая, неподвижная тишина, только продолжали потрескивать языки огня в камине. Хвост вытаращился на нее во все глаза, кажется, попутно лишившись дара речи. Элисса продолжала рассматривать спинку кресла, а голос на этот раз заговорил не сразу. После непродолжительного молчания он осведомился все так же холодно:
— С кем именно ты хотела встретиться, глупая девчонка?
— С тем, кого называют самым опасным темным магом нашего столетия. С лордом Волдемортом, — отчетливо выговорила она.
На упоминании этого имени Хвост содрогнулся и полузадушенно пискнул. На сей раз пауза была куда более затяжной и гнетущей. Элисса терпеливо ждала.
— Вот как, — наконец прошелестел ледяной голос; понять по нему настроение хозяина ей не удалось. — Ты произносишь мое имя без какого-либо страха или трепета; ты либо очень храбра, либо очень глупа… Или же и то, и другое вместе. Кто ты такая? Зачем хотела увидеть лорда Волдеморта?
— Я хочу присоединиться к вам. Помочь вам.
— Помочь? Ты полагаешь себя достойной служить мне?
Хм, приятно видеть, что тринадцать лет в бегах никак не отразились на самомнении этого колдуна… Можно только порадоваться за человека.
Но вот как прикажете отвечать на подобные каверзные вопросы? Очевидно, нужно упасть на колени, орошая пыльный ковер слезами счастья, что тебе дозволено лицезреть аж целую спинку кресла, где сидит великий лорд Волдеморт, одновременно клянясь в вечной верности? Вот только устраивать такие дешевые спектакли Элисса не умела. То есть изобразить нечто подобное она, конечно, сможет, но ее искренность вызовет большие сомнения. Потому она ответила максимально лаконично:
— В противном случае меня бы здесь не было.
Судя по бегающему взгляду Хвоста — в скором будущем ей предстояло расплатиться за каждое неосторожное слово.
— Что ж, — протянул ледяной голос вроде бы без угрозы, но Элисса безошибочно ощутила, что именно сейчас он таил самую большую опасность. Чувствовалось, что ее непробиваемое спокойствие магу не нравилось. — Раз ты проявила такую смекалку ради встречи со мной… Было бы невежливо с моей стороны так и не встретиться с тобой лицом к лицу? — Хвост издал странный звук, похожий на жалобный скулеж, а ледяной голос повелительно прикрикнул: — Да, ты все понял правильно, Хвост!
Волшебник с видом приговоренного подошел к тяжелому креслу. В каждом его движении угадывалось нежелание приближаться к хозяину, причем Элисса со своего места не могла рассмотреть, чего там было больше — страха или отвращения. Но когда по полу проскрипели резные ножки, она сама против воли подобралась в тревожном ожидании, что же сейчас увидит. Своим ощущениям, «Сердцу» она верила и потому точно знала, что перед ней не мог сидеть человек. Тогда кто?..
Хвост наконец закончил манипуляции с креслом и поскорее отступил в сторону, и теперь Элисса могла рассмотреть самого страшного мага столетия. Или правильнее будет сказать — «то, что от него осталось»?.. Ибо существо, которое сидело в кресле, не походило на человека даже отдаленно… да и вообще ни на что известное ей не походило, если честно. Она бы сказала, что оно имело сходство с младенцем, если бы тот родился задолго до срока, вот только размерами существо было все же побольше грудного ребенка. Тщедушное тельце было укутано в черную мантию, и Элиссе были видны только тонкие ручки, вертевшие ее волшебную палочку, и безволосая голова, напоминающая змеиную — приплюснутая, будто покрытая чешуей, нос отсутствует. Особенно жутко смотрелись багрово-алые глаза, напоминающие свежие угли, с вертикальными змеиными зрачками. Пожалуй, именно глаза и голос давали понять, что перед тобой действительно лорд Волдеморт, который даже в таком состоянии способен нагонять ужас на людей. В остальном же существо выглядело слабым, хрупким и… не способным к самостоятельному существованию. Да, теперь она понимала, откуда было это ощущение израненности…
— Смотри мне в глаза, девчонка! — внезапно прикрикнуло существо все тем же высоким ледяным голосом.
Она выполнила команду, одновременно обращаясь к воспоминаниям, которые специально отбирала для этой встречи. Вторжение в свои мысли она почувствовала сразу — хм, даже в таком… полуживом состоянии лорд Волдеморт мог применять легилименцию без палочки? Страшно представить, как он мог препарировать человеческий разум, когда был на пике своих возможностей…
Насмотревшись на ее воспоминания о беспечном детстве в Будапеште, обучении в Шармбатоне и напоследок поглядев на ее родителей — мать, тихую, запуганную женщину, задавленную мужем, и отца — деспотичного и порочного человека с тяжелым, надменным взглядом, — маг наконец-то убрался из ее головы. Элисса позволила себе слабо поморщиться — яркая картинка с родителями продолжала стоять перед глазами, и видеть их было неприятно.
— Когда Оборотное зелье перестанет действовать? — осведомился Волдеморт, и Элисса осознала, что все это время он изучал ее внешность так же пристально, как она — его.
Она отрицательно качнула головой.
— Это мое настоящее лицо.
Тут же на нее оказались устремлены сразу два взгляда — один просто растерянный, другой — с явным раздражением и разочарованием. Причем темный маг сразу ей поверил — хм, это он так безошибочно различает правду и ложь?
— Мне не нужны дети, на которых до сих пор действует Надзор!
— Мне уже есть семнадцать, милорд.
Странно, но это обращение, кажется, его слегка смягчило. И он опять не поставил под сомнение ее слова — значит, понял, что она не врет. Наверное, тут все вместе: и та же легилименция, и слишком хорошее знание людей, чтобы по их мимике, движениям, интонациям распознавать, когда тебе лгут… Полезное умение.
Красные глаза-щелочки снова воззрились на нее, прошлись по всей ее фигуре, пристально изучая с головы до ног — причем никакой двусмысленности, только холодный расчет и оценивание.
Впрочем — тут стоило быть честной с самой собой — двусмысленные взгляды на нее вообще бросали крайне редко. Мало того, что выглядит максимум на шестнадцать, так еще болезненного вида, долговязая и тощая, словно состоящая из сплошных острых углов. Одни кожа да кости, на которые позарится только какой-то совсем редкий любитель.
— Как твое имя?
— Меня зовут Элисса Каройи.
— Каройи? — переспросил Волдеморт задумчиво. — Я слышал эту фамилию. Это ведь один из старейших европейских чистокровных родов, не так ли? И по твоей речи слышно, что ты неместная…
— Каройи — древняя венгерская семья, которая ведет свою историю с 13 века, милорд. Я родилась и выросла в Будапеште.
— По какой причине ты захотела примкнуть ко мне?
Так, вот мы и подошли к самому опасному и зыбкому пункту…
Она запнулась вполне по-настоящему, и ее заминка не осталась незамеченной. В гостиной сразу ощутимо похолодало несмотря на то, что Хвост как раз аккуратно подбрасывал в камин сухие сучья.
— Не вздумай лгать мне, девчонка!
— Родители собрались выдать меня замуж, едва мне исполнилось семнадцать! — выпалила Элисса и скривилась. — Вы же наверняка знакомы с нравами и устоями чистокровных семей, и в Британии они вряд ли принципиально отличаются от тех, что у меня дома! Замуж я не захотела, но просто уйти своей дорогой мне, разумеется, никто не позволил бы. Я сбежала, меня ищут. Но я полагаю, что, если я буду рядом с вами, мои преследователи оставят меня в покое.
Элиссе не было известно, какое объяснение ожидал получить лорд Волдеморт, но точно не историю о романтичной девчонке, которой не захотелось замуж по расчету. Вспылил он моментально — интересно, он всегда был такой неуравновешенный, или годы собственного бессилия и зависимости от других людей сказались?..
— Я большей глупости в жизни не слышал, — прошипел голос со злостью, подтверждая ее догадку. — И из-за такой… нелепицы ты решила, что самым правильным будет тратить мое время?! Что заставляет тебя думать, что я не убью тебя прямо сейчас в наказание за то, что ты докучала мне?
— Я уже давно перестала недооценивать решительность моей семьи, милорд. Это могущественные люди, которые пользуются в Венгрии большим влиянием, и у них весьма своеобразные представления о том, какие методы для достижения целей можно использовать, а какие — нельзя. Они отыщут меня где угодно. Вы — мой единственный шанс на спасение, поскольку я более или менее уверена только в том, что к самому опасному темному магу столетия мои родственники не полезут, даже чтобы добраться до меня. Не рискнут. И в обмен на защиту я готова служить вам.
— Какая же чушь… — голос цедил слова, будто выплевывал; в нем слышалась бессильная злоба. — Я бы решил, что тебя подослал Дамблдор, поскольку подобные бредни как раз в его духе, но даже он не стал бы действовать настолько топорно! А мракоборцы и подавно не стали бы выдумывать такую чепуху…
Элисса только мысленно поражалась, с какой точностью сбывались слова Троя. Предложенное ею объяснение было настолько… скучным, банальным и абсолютно чуждым лорду Волдеморту! Любую другую причину — жажду власти, жажду денег, жажду мести, да что угодно! — он счел бы более удобоваримой и объяснимой. А здесь такое… Тому-Чье-Имя-Боятся-Произносить даже как-то не к лицу интересоваться любовными переживаниями юной девчонки.
И ведь в ее словах не было ни грана лжи.
Только восхитительная, неоспоримая, убедительная полуправда.
— И на что ты мне? Семнадцатилетка, которая едва-едва сдала выпускные экзамены в школе?! — продолжало злиться существо в кресле; тем не менее, Элисса почувствовала облегчение. Самый опасный этап миновал; можно сказать, что переговоры прошли успешно. Захотел бы убить — уже убил бы. На ее бесполезность Волдеморт сетовать может сколько угодно, вот только положение у него сейчас такое, что предложениями помощи не поразбрасываешься. Иначе не стал бы держать подле себя трясущегося как осиновый лист Хвоста.
Маг резко замолк и вперил в нее пронзительный, немигающий взгляд. Элисса немедленно ответила ему максимально честным и испуганным выражением глаз, почти физически ощущая, как он снова копается в ее разуме, и призывая из памяти безопасные, нейтральные воспоминания.
Легилимент оставил ее в покое, но продолжал рассматривать лицо Элиссы — теперь задумчиво, и она мысленно дала себе подзатыльник. Ох, не приведи высшие силы, он понял, о чем она сейчас думала. Поскольку в ближайшие месяцы ее выживание напрямую зависело от этого уродца в кресле, стоило играть по его правилам и не демонстрировать свою истинную сущность, хладнокровие и умение просчитывать человеческие реакции. И вообще, взялась изображать сбежавшую из-под венца семнадцатилетнюю девицу — вот и изображай.
— Но я дам тебе шанс… Хорошенько запомни этот день, девчонка, — прошипел Волдеморт, и она выдохнула. — У тебя появилась возможность послужить мне. Докажешь свою полезность — я тебя вознагражу… Лорд Волдеморт всегда щедро награждает преданных слуг… Но если, — тут его голос понизился, стал обжигающе-холодным и одновременно вкрадчивым, — если подведешь меня, твои родственники отыщут только твой труп. Поняла меня?
— Да, Повелитель, — покладисто подтвердила Элисса. Непривычное обращение легко сорвалось с губ и как бы окончательно обозначило ее новое положение; тем не менее, у самой Элиссы оно не вызывало никакого отторжения. «Повелитель», «Господин», да хоть «Ваше Злодейшество» — какая разница? Если уж темный маг так зациклен на собственном величии, что даже говорит о себе в третьем лице, можно ему немного подыграть. Как говорится, чем бы дитя ни тешилось…
Тот поднял в воздух туго обтянутую кожей ручку, протягивая Элиссе ее палочку. Поняв, чего он хочет, Элисса приблизилась, и существо вдруг цепко схватило ее за запястье, не отрывая при этом взгляда от ее лица — и было в этом взгляде какое-то напряженное внимание, почти болезненный интерес к ее реакции. Элисса посмотрела на неестественно длинные пальцы цвета сырого мяса на своей руке, а потом снова встретилась взглядом с красными глазами. Волдеморт опять читал ее мысли, но на этот раз Элиссе скрывать было особо нечего. За все время с тех пор, как она научилась использовать магию «Сердца», она на какие только раны и заболевания не нагляделась. Да, Волдеморт, пожалуй, своим нынешним состоянием пока бил в этом рейтинге все рекорды, но… с другой стороны, и что теперь? В обморок падать?
— А ты действительно не робкого десятка, — протянул он тихо и оценивающе. — Что же… Посмотрим…
И резко отдернул кисть, будто это Элисса в него вцепилась, а не наоборот.
— Выбери себе комнату, — приказал он. — Я позову тебя, когда ты понадобишься. Хвост!
— Д-да, М-милорд…
— Подои Нагайну и приготовь зелье. Меня сильно утомил этот разговор.
Вид у волшебника сделался мученический, но возразить было невозможно.
— К-конечно, Милорд…
Элисса открыла дверь и впервые за все время едва не подлетела — в гостиную тут же вползла змея каких-то совершенно чудовищных размеров. На Элиссу она не обратила никакого внимания, чешуйчатое тело с ромбовидным узором устремилось к камину и принялось сворачиваться там кольцами — со стороны это напоминало какую-то жуткую версию комнатной собачки. А следом до ее слуха донеслись нечеловеческие шипящие и свистящие звуки — и, повернув голову, Элисса обнаружила, что это шипела не змея, а само существо в кресле. Змея же, чуть приподняв голову, внимательно слушала.
Да, кажется, в одной из прочитанных книг было упоминание, что лорд Волдеморт был змееустом…
Элисса вышла из гостиной, тихо прикрыла за собой дверь и сделала несколько шагов вперед, чувствуя, как с силой колотится сердце. Заключительная картина не то чтобы сильно ее напугала, но все же произвела впечатление. По крайней мере, именно после нее у Элиссы осталось ощущение, что она действительно получила аудиенцию у самого опасного темного волшебника столетия (а по версии некоторых книг — и всех времен). Умение говорить со змеями — дар невероятно редкий, и за всю жизнь Элисса ни разу не встречала змееустов. Да еще эта змея… Где только ее взяли? Что-то Элиссе не верилось, что в холодном британском климате могли водиться подобные экземпляры.
Впрочем, это все второстепенно. Самое главное — она смогла добиться своего. Как ни странно, но безумная идея ее друзей сработала, и Элиссу одарили великой честью стать лорду Волдеморту слугой.
Впереди второй этап — вернуть темному магу былое могущество.
Интересно, как там ребята?.. У них все идет по плану?
* * *
Экскурсия по дому дала мало информации, хотя нередко именно жилище может больше всего рассказать о своих обитателях.
Вероятнее всего, просторный трехэтажный особняк на вершине холма некогда принадлежал зажиточной семье, которая выделялась достатком на фоне прочих местных жителей — это стало ясно, когда в окна столовой на первом этаже Элисса рассмотрела вид на крошечный городок, раскинувшийся в долине. Вероятно, хозяевам дома нравилось так смотреть на окрестности, чувствуя себя значительно выше живших внизу людей. Но с тех пор прошло много времени, и дом давно пришел в упадок. Мебели было мало — многое явно распродали или растащили, а то, что осталось, было не особо аккуратно закрыто тканью или упаковано в чехлы. На всех горизонтальных поверхностях — толстый, плотный слой пыли; люстры, резьба полностью в паутине. Электричества, само собой, не было, хотя раньше дом точно принадлежал магглам.
На стенах временами попадались и картины — английские пейзажи, сюжеты из Библии. Но были и портреты — маггловские, неподвижные. В основном это были старики и старухи с надменными, скучающими лицами, но в заброшенной гостиной на первом этаже, куда несколько десятилетий не ступала нога человека и где стоял совершенно расстроенный рояль, Элисса обнаружила еще один портрет — красивого черноволосого мужчины с темными глазами. Он сидел верхом на лошади и, как и люди на прочих картинах, смотрел немного высокомерно, но почему-то его это не портило, а только делало бледное лицо со впалыми щеками более интересным. Элисса подмигнула портрету и отправилась дальше.
А вот о нынешних жителях особняка ей ничего узнать не удалось. Во всем доме только несколько комнат использовались как жилые. Похоже, это место не было постоянным убежищем, а лишь временным пристанищем, которое оставят на произвол судьбы, как только в нем отпадет надобность.
Что ж… Выходит, будем составлять мнение о новых компаньонах из личного общения.
Обойдя весь дом, наглотавшись пыли и обчихавшись, она наконец остановила выбор на небольшой спальне на третьем этаже — она была ближе всех к ванной. Правда, ванная была такой убитой, что даже хорошо знакомая с придорожными мотелями Элисса поморщилась в отвращении. В течение следующих двух часов Элисса наводила порядок внутри — убирала пыль, грязь, чинила мебель, чистила белый кафель от грибка, плесени и совсем жутких грязных разводов, застилала постель. Под конец комната и ванная выглядели вполне прилично, хотя до номера-люкс не дотягивали: все же бытовые заклинания были у Элиссы не самой сильной стороной. Когда она закончила, за окном уже смеркалось. Она распахнула створки, впуская в комнату свежий влажный воздух и слушая уже ставший привычным шум дождя.
Поужинала она сухим пайком из собственных запасов (держать при себе подобный НЗ они с ребятами приучились еще в самом начале своих путешествий; благо Заклинание незримого расширения позволяло сделать понятие «самого необходимого» весьма растяжимым), а вечером к ней неожиданно постучался Хвост. Дождавшись разрешения войти, маленький волшебник застыл на пороге, обозревая увиденное. Кажется, в глубине души он был уверен, что она уже сегодня пожалеет о своей опрометчивости и удерет, но чистота и свежий ремонт в комнате ярко указывали на то, что Элисса явилась сюда надолго и в ближайшее время вряд ли куда-то денется.
— Милорд хочет видеть вас, — сообщил Хвост испуганно. В отсутствие Милорда трясло его гораздо меньше, и голос звучал без дребезжания, но все равно казалось, будто этот человек боится даже собственной тени. — Мисс Каройи…
— Называйте меня по имени, — распорядилась Элисса. Не из фамильярности или желания наладить контакт, а просто потому что от своей настоящей фамилии она давно отказалась и слышать ее регулярно не хотела.
— Хорошо… Как скажете, мисс, — пробормотал Хвост.
Элисса спустилась на второй этаж и едва не навернулась на последней ступеньке, когда из-за угла показалась Нагайна. Та смерила ее неподвижным взглядом вертикальных зрачков и продолжила путь. Элисса дождалась, пока змеиный хвост скроется в глубине дома, и перевела дух. Страшно ей не было, животные вообще никогда не причиняли ей вреда — на уровне инстинктов они ощущали магию «Сердца» и не нападали. Но все же присутствие такого здоровенного монстра едва ли оставило бы кого-то равнодушным, а если вспомнить, что Лорд с ней разговаривал... То есть змея еще и относительно разумна. Ужас.
— Почему так долго, девчонка? Дорогу потеряла? — раздраженно осведомился высокий холодный голос, когда она вошла. Кресло вновь было развернуто к камину.
— Прошу прощения. Больше этого не повторится, — ее же ответ звучал вежливо и спокойно.
На этот раз Лорд заговорил не сразу, и Элисса про себя чертыхнулась. Опять она сказала что-то не так? Выбрала неправильную тональность? Или здесь действительно положено на каждый, даже незначительный, промах умолять о прощении и падать в обморок от страха? При условии, конечно, что это в принципе возможно осуществлять одновременно — умолять и падать в обморок.
— С завтрашнего дня ты каждый день будешь отправляться в Косой переулок за продуктами, свежими газетами и необходимыми для зелий ингредиентами. Хвосту слишком рискованно дальше заниматься подобным, поскольку узнай его кто-нибудь — и его внезапное воскрешение из мертвых станет сенсацией. А министерские ищейки и так везде суют свой нос, особенно сейчас, из-за Чемпионата мира по квиддичу…
— Хорошо, Повелитель.
— И гляди по сторонам! Тебя, конечно, никто не знает, подозрений ты не вызовешь, но постарайся не привести за собой какого-нибудь особенно ретивого сотрудника Отдела Магического правопорядка.
— Конечно.
— Хвост упомянул, что в лавке Шайверетча были Люциус и Кантанкерус. Что они делали?
— Продавали какие-то зелья хозяину, — Элисса пожала плечами. — Я не рассмотрела, что именно, да и они не особо хотели вести дела при посторонних. Причина продажи — участившиеся рейды Министерства…
— Что же, Люциус, похоже, жизнь добропорядочного волшебника не так сладка, как ты ожидал? — прошипел Волдеморт тихо; Элисса замерла, не зная, стоит ли ей незаметно уйти. — И как вам, оставшимся на свободе и отрекшимся от своего хозяина, живется? Не утомили еще бесконечные проверки?..
Она продолжала хранить молчание, а голос мага стал суше, холоднее — словно он спохватился, что был не один, и теперь был недоволен, что его слышал кто-то еще.
— Что ты вообще умеешь делать? Разбираешься в зельеварении? Может быть, ты анимаг? У тебя самой есть идеи, почему я мог бы согласиться оставить тебя? Чем ты можешь быть мне полезна?
— Нет, Повелитель. Я не анимаг, в зельеварении я… середнячок, — уголок ее губ дернулся в улыбке, но, к счастью, Волдеморт смотрел в пламя и этого не видел. Кто же знал, что вот сейчас ей бы могли пригодиться навыки в зельеварении? У них-то в команде специалистом по зельям всегда был Трой, которому можно было доверить самые сложные и кропотливые! Тот же «Феликс Фелицис» он наверняка бы сварил, будь у него полгода на работу. — А из того, что я умею… Я… готовлю неплохо…
— Восхитительно, — процедил голос, моментально приходя в плохое настроение. — Об этом таланте непременно сообщи Хвосту, вот он точно должен оценить… И на что мне ты, такая никчемная, нужна?
Элисса вежливо молчала, хотя не могла не отметить, что из всех ее возможных способностей и умений Волдеморт не предположил еще два, очень важных. Спроси он, умеет ли она сражаться — и вот тут соврать бы уже не удалось, поскольку боевым магом она была самым настоящим. А куда деваться? Жить захочешь — не такому научишься, а уж практики для отработки навыков у нее было навалом.
А про ее способность исцелять и говорить не стоило.
Но, видимо, в такие таланты и знания у семнадцатилетней девчонки поверить было действительно невозможно.
— Уходи. Завтра с утра отправишься в Косой переулок.
Она слегка поклонилась. Волдеморт этого, скорее всего, не видел, но тут уже стоило держаться выбранной роли.
Поднявшись к себе, она приняла душ и начала разбирать вещи. В шкаф отправились мантии и платья, а на комод и прикроватную тумбочку переместилась обычная житейская мелочевка. При этом все самое важное — дорожная одежда, запасные обувь, зубная щетка, расческа, не говоря уже о пузырьках с зельями и деньгах, — осталось лежать в сумке. Антураж для посторонних глаз создан — немного грубовато, но на первое время сойдет. Незачем Хвосту или Нагайне, когда кто-то из них поднимется в комнату в ее отсутствие, видеть, как она хранит все вещи на себе и готова сорваться с места в любой момент. В том, что такая проверка будет, и не раз, Элисса не сомневалась: для Волдеморта она пока темная лошадка, и за каждым ее шагом в ближайшее время будут пристально наблюдать.
Погасив свет, она забралась в кровать и укрылась одеялом. Дождь прекратился, и в приоткрытое окно Элисса слышала, как в заросшем, запущенном саду шумит ветер и срываются с крыши, веток, листьев тяжелые холодные капли, шлепаются в лужи или об землю. Равномерные звуки убаюкивали, и Элисса впервые за много дней засыпала с улыбкой на губах. Все хорошо. Она справится со всеми трудностями, и они с ребятами получат долгожданную свободу. В душе разрасталось странное ощущение умиротворения.
В середине ночи она проснулась вся в поту. Одеяло сбилось, и Элисса беспомощно забарахталась в нем, пытаясь выбраться, по ее лицу текли слезы. Перед глазами стояло последнее видение — мужские ноги в дорогих щегольских ботинках, соринки на паркете, собственные скрюченные пальцы с обломанными ногтями — она царапала ими пол. Мягкий, приятный баритон, с искренним сожалением выговаривающий: «Круцио!» Красные вспышки. Одна за одной. Одна за одной. Прошу, не надо. Убей меня. Убей меня.
До утра она просидела на подоконнике, наблюдая, как постепенно ночь сменяется утром, и вздыхая, как Бенджи в полнолуние, когда в волчьем обличье скучал в очередном гостиничном номере. Сна не было ни в одном глазу, Элисса только безостановочно крутила в пальцах заветный кулон.
Примечания:
Продолжение будет уже после моего отпуска, вероятнее всего — 2-3 октября.
Первые несколько дней, вопреки ожиданиям и опасениям, пролетели быстро и без происшествий. Как Элисса и предполагала, ее сделали «девочкой на побегушках» — вероятно, до тех пор, пока не станет ясно, что она может быть полезна чем-нибудь еще. Так что каждое утро она исправно трансгрессировала в Косой переулок за покупками, а в свободное время наводила порядок в доме на холме. Элисса уже установила, что маггловский городок, где располагалось ее новое пристанище, назывался Литтл-Хэнглтон, и, похоже, другие волшебники здесь не жили. Задания заниматься уборкой ей никто не давал, но Элиссе в принципе не нравилось жить в пыльных развалинах. Это Лорду хорошо, он почти не покидал облюбованной гостиной на втором этаже, а Элисса за все время скитаний слишком устала от подобной самоизоляции.
Как она очень скоро убедилась, Лорд ненавидел оставаться в одиночестве, но при этом содержательные беседы с ним были весьма затруднительны. Хвоста Волдеморт ни в грош не ставил, в открытую презирал, и чувствовалось, что Хвост находится в этом доме только потому, что хозяин без его помощи долго бы не протянул. Сам же Хвост до полусмерти боялся этого существа, которое даже человекоподобным назвать было сложно, и терял дар членораздельной речи каждый раз, когда Лорд к нему обращался — какой уж тут внятный диалог? Но при этом общество Хвоста Лорд предпочитал больше, чем общество Элиссы — потому что Хвост был в курсе планов и дел хозяина, и именно он варил питательные зелья и вообще был нянькой. Элиссе ничего такого важного не доверяли — именно потому, что пока никто не был на сто процентов уверен, что она не министерская шпионка или кто-то в этом духе.
Впрочем, заподозри ее Волдеморт по-настоящему — и ребята никогда бы не нашли ее труп. И сама Элисса активно занималась тем, что убеждала Волдеморта в своей лояльности. С друзьями еще перед отъездом они договорились, что сов к Элиссе посылать нельзя, и вообще лучше не использовать никаких способов связи, и выходить на контакт только с Троем. Потому Элисса ничего не знала о том, как дела у ребят в Европе, и, что самое плохое, она даже с Троем не могла встретиться, чтобы узнать. Не сомневаясь, что Волдеморт отправлял по ее следам Хвоста на случай, если Элисса встречается с мракоборцами или самим Дамблдором, она не рисковала и встреч Трою не назначала. Тот тоже был слишком умен и осторожен, чтобы рисковать их жизнями ради даже пятиминутной встречи.
Когда Хвост покидал дом или варил зелье со змеиным ядом на кухне, роль «няньки» доставалась Элиссе. Слово «нянька» здесь не совсем уместно, но это было единственное сравнение, которое приходило ей на ум. Лорд мог колдовать и сам, но это подрывало его и без того скромные силы, и потому мелкие поручения во время отсутствия Хвоста выполняла Элисса — подбросить дров в камин, закрыть дверь, чтобы не сквозило, прибраться, принести книгу или газету… Время от времени Лорд учинял ей новые допросы, весьма бесцеремонно выпытывая подробности ее жизни в Венгрии, но здесь ей скрывать было нечего, и Элисса могла дать исчерпывающие ответы, умалчивая только о некоторых ключевых вещах. Волдеморт даже заговорил с ней однажды по-венгерски — с чудовищным акцентом, и чувствовалось, что язык он если и знает, то только книжный. Элисса, приятно улыбаясь, ответила на его реплику.
Больше разговаривать им было не о чем. Чтобы начать осуществлять кампанию по возращению Волдеморту сил, Элиссе было необходимо узнать много вещей о том, при каких обстоятельствах маг лишился силы, но остался жив. Но сейчас он бы откровенничать с ней точно не стал, а лезть с расспросами было равносильно самоубийству. Оставалось только наблюдать и составлять мнение.
Элисса довольно долго не могла взять в толк, зачем Волдеморту обязательно нужно, чтобы либо Хвост, либо она присутствовали в комнате — при том, что темный волшебник мог надолго углубиться в чтение или в собственные мысли и не обращать на окружающих внимания, да и общаться ему явно нравилось больше всего с Нагайной, а не с ними двумя. А если бы и обращал — о чем Волдеморту с ними разговаривать? Во-первых, он все-таки самый могущественный темный маг столетия, хоть и выглядит сейчас… не особо презентабельно. Но раз он добился таких высот — значит, он должен быть невероятно умен и образован. С кем вообще ему было бы интересно поговорить? Ну а во-вторых… Каждый раз, слыша этот холодный, высокий голос, Элисса задавалась вопросом, способен ли этот человек вообще на дружеское общение хоть с кем-либо. Должны же у него быть друзья, близкие, в конце концов? Просто хорошие знакомые? Обычно у всех людей такие есть. И как они выдерживали этот ледяной тон? Или маг способен быть другим?
Из обрывков реплик между Хвостом и Лордом, которые доходили до ее ушей, Элисса поняла, что Хвост встретился с хозяином где-то в албанской глуши, причем буквально пару месяцев назад, после чего они отправились в Британию. До этого Лорд пребывал в одиночестве — и, вероятно, с момента своего исчезновения, то есть двенадцать лет.
Этим объяснялась его острая потребность в компании, причем любой — даже такой, с которой толком не поговоришь. От двенадцати лет отчуждения любой спятит, даже завзятый социопат и мизантроп.
22 августа, то есть спустя четыре дня после появления Элиссы в Литтл-Хэнглтоне, состоялся Чемпионат мира по квиддичу, и к этому дню Косой и Лютный переулки заметно опустели. Еще за пару суток до события в магическом квартале Лондона царило форменное безумие — спекулянты предлагали якобы последние оставшиеся билеты за баснословные суммы, тут и там появлялись уличные продавцы с сувенирами в цветах ирландской и болгарской команд (причем ирландская расцветка явно лидировала), на всех стенах поверх плакатов о разыскиваемом преступнике Сириусе Блэке висели яркие постеры, с которых улыбались и махали игроки сборных. Некоторые хозяева украшали витрины своих магазинов все теми же фотографиями любимых игроков или драпировали флагами соответствующей команды.
Зато в день икс улицы будто вымерли, еще и часть магазинов была закрыта. Элисса закупилась всем необходимым и напоследок зашла во «Флориш и Блоттс» — просто так, присмотреть себе что-нибудь для чтения перед сном. Ноги сами привели ее в отдел Защиты от Темных Искусств, и ей неожиданно вспомнилась стопка книг в черных, пурпурных, темно-красных обложках, которые она видела на столе у кресла Лорда. Вот что ей действительно хотелось бы почитать! Ведь интересно — что может читать на досуге самый опасный темный колдун, которому позарез нужно обрести былое могущество и захватить власть? Там ведь должна быть настолько темная, опасная магия, что закачаешься! Такие книги в официальном магазине не найти; они наверняка даже Трою в руки не попадали, а уж он в черной магии разбирается лучше них всех!
Да, Темные Искусства никогда не были ее страстью… Но сейчас в ней внезапно проснулось любопытство, что было Элиссе слегка в новинку.
На следующий день она снова отправилась на Чаринг-Кросс-Роуд, мысленно готовясь, что уже с порога «Дырявого котла» все кому не лень начнут посвящать ее в подробности вчерашнего матча и рассказывать, кто и с каким счетом победил. Но неожиданно ее ждало нечто совершенно противоположное — причем настолько непонятное, что Элисса даже ненадолго застыла на пороге бара, не понимая, откуда взялась настолько зловещая, тягостная атмосфера. Никто не обсуждал детали игры, не праздновал победу любимой команды, не заливал горечь поражения; болельщики противоборствующих команд не спорили друг с другом. В пабе непрерывно жужжал гул голосов — но тихих, серьезных, напряженных.
— Во все небо…
— Пожиратели Смерти…
— Магглы пострадали…
— Это был его знак… — доносились обрывки разговоров.
— Не знаете, что происходит? — тихо спросила Элисса, подходя к стойке, где протирал тарелки беззубый бармен Том — причем с такой силой, словно хотел проделать дыры.
Тот ненадолго оторвался от своего занятия и подтянул поближе свернутый номер «Ежедневного Пророка».
— Хорошо, что вас там не было, мисс, — бармен сокрушенно покачал головой и вернулся к своим тарелкам. — Плохие дела творятся, ох, совсем плохие…
Элисса поскорее расстелила газету. На первой полосе огромными буквами шел заголовок «КОШМАРНЫЕ СЦЕНЫ НА ЧЕМПИОНАТЕ МИРА ПО КВИДДИЧУ», хотя вовсе не он первым привлекал к себе внимание. Здесь же была фотография светящегося зеленым знака в ночном небе — змея выползает изо рта черепа. По снимку оценить масштабы было сложно, но, судя по реакции местных жителей, зрелище было впечатляющим и страшным.
О Темной Метке ей уже доводилось читать в одной из купленных во «Флориш и Блоттс» книг. Элисса проглядела глазами статью — «ошибка Министерства»… «нападение на маггловскую семью»… «преступники не задержаны»… «темным магам удалось скрыться неопознанными»… «ужасающая картина в небе»…
При этом человек, которого в этом помещении боялись больше всего, ни словом, ни жестом не намекнул, что Чемпионат мира по квиддичу играет какое-то значение. Наоборот, Лорд только без конца твердил, насколько важно, чтобы этот матч уже поскорее закончился, иностранные гости убрались по домам, и Министерство сбавило накал бдительности и осмотрительности.
Интересно.
Она поблагодарила Тома и отправилась в Косой переулок за обычными покупками. При этом Элисса была рассеяннее, чем обычно, и едва не забыла купить свежий номер «Пророка». На улице и в магазинах царила такая же подавленная атмосфера, что и в баре, и только сейчас Элисса вдруг задумалась над тем, кем же на самом деле являлся маг, в чьи компаньоны она с таким бесстрашием записала себя несколько дней назад. Он лишился силы больше десяти лет назад, сама Элисса хорошо знала, в какую бледную тень человека он превратился — но все эти люди до сих пор до ужаса боялись его! Не то чтобы это стало таким уж невиданным откровением для нее: еще из книг, купленных в Лиссабоне, становилось ясно, что титул «опаснейшего темного мага столетия» лорд Волдеморт получил не за самую богатую коллекцию карточек от «Шоколадных лягушек». Но увидеть это вживую, кожей ощутить это состояние всеобщей угнетенности, буквально почувствовать запах страха… это производило сильное впечатление.
Приобретя все необходимое, она вернулась в Литтл-Хэнглтон, где сразу поднялась на второй этаж и постучала в знакомую дверь. Дождавшись разрешения, она шагнула через порог. Лорд, по своему обыкновению, находился в кресле, Нагайна грелась, свернувшись у камина. Хвоста не было; Элисса полагала, что он, как обычно, следил за ней в Косом переулке и пока не успел вернуться.
— Ты отсутствовала слишком долго, девчонка, — раздраженно прошипел Лорд. — Где ты прохлаждалась?
Вместо ответа Элисса приблизилась, обошла его кресло и молча протянула Лорду свежий «Пророк». Тот поднял руку, тонкие пальцы сомкнулись на серой газетной бумаге. Волдеморт при этом не отрывал пристального взгляда алых глаз от лица Элиссы; ей все казалось, что он пытался отыскать в ней то самое отвращение или испуг, которые Элисса в его присутствии упорно не желала испытывать. Она же стояла совершенно спокойно, даже близость Нагайны (чешуйчатая голова находилась в нескольких дюймах от ноги Элиссы) ее не смущала. Наконец очередное испытание было окончено, и существо углубилось в чтение. При первом взгляде на первую полосу узкие ноздри-щелочки хищно раздулись, а в красных глазах будто молния сверкнула. Элисса понаблюдала бы за ним еще, но стоило соблюдать осторожность. Потому она молча склонила голову и отошла. Плюхнулась на диван у противоположной стены.
Скрипнула дверь, и внутрь тихой незаметной мышкой прошмыгнул Хвост. Лоб его блестел от пота, маленькие водянистые глазки бегали еще более нервно, чем обычно. Элисса сразу поняла — он уже в курсе событий минувшей ночи.
От следующего услышанного звука у нее в прямом смысле пошли мурашки по коже, хотя Элисса даже не сразу сообразила, что это было. Потом поняла — Лорд рассмеялся. То был ледяной, пробирающий до костей смех, исполненный злого, торжествующего веселья. Смех, от которого кровь стыла в жилах.
Мне бы так научиться, — подумалось Элиссе с завистью. — Что Себастьян де Колиньи, что вампиры, что Иштван со свитой разбегались бы от меня в панике, если бы я с помощью одних только голосовых связок умела так воздействовать на людей.
— Идиоты, — прошипел Лорд, отсмеявшись. Газета тихо шуршала. — Болваны… Тратить время на такую глупость, устроить подобный балаган, пока их хозяин в бегах… Они поплатятся… все до единого… Хотя нужно отдать им должное — получилось забавно, и министерских идиотов они неплохо встряхнули. Впрочем, у Люциуса всегда все было в порядке с фантазией и чувством юмора.
— Н-но Ваш знак, М-Милорд… Т-там, в небе… — нерешительно пробормотал Хвост, но на этот раз его неуверенный, подрагивающий голос не вызвал у Волдеморта раздражения. Элисса же быстро вспоминала: Люциус — это, надо полагать, Люциус Малфой, которого она видела в Лютном переулке. Значит, он был там, на Чемпионате?
— Да, — прошипел Лорд с необычайным воодушевлением; кажется, статья привела его в замечательное расположение духа. — Это хорошая новость… просто замечательная новость… Хвост, помнишь, я говорил о моем верном слуге, который в скором времени к нам присоединится? Это он дал о себе знать… И он напомнил всем, кто такой лорд Волдеморт…
— П-повелитель? — неуверенно переспросил Хвост, но тот его небрежно оборвал:
— У нас нет времени на твое блеянье, Хвост. Теперь нужно действовать, причем действовать быстро… Мы отправимся сегодня вечером. Мой слуга за свою преданность достаточно натерпелся за годы неволи… Лорд Волдеморт вознаградит его…
Весь день Лорд пребывал в приподнятом настроении, из-за чего куда меньше цеплялся к Хвосту и самой Элиссе. Зато Хвост выглядел еще более несчастным и перепуганным, чем обычно, и вечером Элисса поняла, что стало тому причиной. Хвост и Лорд покидали дом вдвоем, и со стороны это выглядело так, будто Хвост несет на руках ребенка. Видимо, перспектива проносить весь вечер Лорда не внушала маленькому волшебнику никакого энтузиазма.
Тогда же выяснилось, что брать с собой Элиссу в планы Лорда не входило.
— Ты мне не понадобишься, девчонка, — прошипел он пренебрежительно, когда Элисса потянулась за дорожным плащом. — Лучше займись чем-нибудь полезным здесь.
Они ушли. Элисса догадывалась, что дело здесь было вовсе не в том, что она могла помешать, а в том, что Лорд не желал посвящать ее в свои планы. Правда, было не совсем понятно, как он так легко оставил потенциальную шпионку в своем убежище в полном одиночестве, но этот вопрос разъяснился сравнительно быстро. Спускаясь на кухню, чтобы приготовить ужин, Элисса обнаружила, что за ней по пятам следует Нагайна. И пока Элисса готовила, накрывала на стол, змея лежала, свернувшись кольцами, у очага и грелась. Но когда по кухне поплыл аромат запеченной с овощами курицы, Нагайна приподняла голову. Подумав, Элисса отломила куриную ножку и подошла к печке.
— Будешь? — предложила она, протягивая Нагайне кусок мяса. — Не бойся, не отравлено. Я сейчас тоже буду это есть.
Вообще со своим пропитанием Нагайна справлялась сама — насколько Элиссе было известно, змея отправлялась на охоту в окрестности, когда была голодна. Элисса только надеялась, что охотилась она на грызунов, птиц и каких-нибудь мелких животных, а не на местных магглов. Нагайна немного подумала и приняла предложенное угощение. Впрочем, Элисса не сомневалась, что даже будь в куриной ноге яд, змея бы все равно ее съела. Все по той же причине, по которой животные не причиняли вреда Элиссе — из-за магии «Сердца», которую животные ощущали на уровне инстинктов и потому не видели в ней угрозы.
За едой у Элиссы появилась идея, как можно было использовать отсутствие Лорда. Захватив после ужина из облюбованной ею гостиной на первом этаже книгу, Элисса поднялась в комнату, где почти все время проводил Лорд, и расположилась на диване у стены. Нагайне явно пришлось по вкусу, что наблюдение можно было вести прямо с любимой лежанки, и она устроилась у камина. Элисса зажгла огонь, открыла книгу, купленную в Косом переулке, посвященную Защите от Темных Искусств. Но начала читать не сразу, почувствовав на себе немигающий взгляд змеиных глаз.
— Интересно, а ты человеческую речь вообще понимаешь? Или мои слова звучат для тебя таким же бессмысленным набором звуков, как для меня — змеиный язык?
Нагайна, разумеется, не ответила и положила голову на кольцо разноцветной чешуи.
— Наверное, ты бы многое могла рассказать, если бы я тебя понимала, — сказала Элисса задумчиво. — Про своего хозяина, про то, как он нашел тебя, что он вообще за человек... Ведь от общения с тобой он точно получает куда больше удовольствия, чем от общения с Хвостом или мной.
Собеседник из Нагайны был не ахти, и Элисса вернулась к книге. Правда, полностью погрузиться в чтение не удалось — во-первых, краем глаза она продолжала следить за Нагайной, а во-вторых, книга о Защите от Темных Искусств оказалась написана на редкость бестолково, и создавалось впечатление, что о Темных Искусствах автор слышал только на уроках в школе. Элисса даже перечитала название на обложке и заглянула в выходные данные — да, все правильно, книга сравнительно новая, вышла пять лет назад, и это не учебник для школьников, а пособие по защитным чарам, предназначенное для взрослых волшебников, которые пожелали бы подтянуть навык Защиты.
Это так... странно. Да, Элисса уже поняла, что здесь такая политика местного Министерства, и Темные Искусства под запретом, но, Мерлин и Моргана, у этих людей была война меньше пятнадцати лет назад, и до сих пор нет никакой уверенности, что главный злодей просто умер и больше не вернется! И местное правительство, пытаясь наложить табу на любую черную магию, просто лишало людей возможности понять, с чем им предстоит бороться, если снова начнется война!
Глупость какая-то. Похоже, если бы ее родиной была не Венгрия, а Британия, то Иштван и Себастьян де Колиньи ее бы уже давно с костями сожрали и не подавились.
Где-то еще через полчаса Нагайна задремала. Элисса невербально поставила вокруг змеи Заглушающие чары, чтобы случайно ту не разбудить, и так же невербально призвала к себе несколько книг с кофейного столика — тех, что принадлежали Лорду.
Перед тем как притронуться к обложкам, Элисса проверила книги на всякие заклятия, но, кажется, Лорд не ожидал, что кто-то, кроме него, будет это читать, и никаких чар против злоумышленников на книгах не стояло. Правда, очень скоро Элисса ощутила новый укол разочарования — но по совершенно противоположной причине, нежели чем с пособием из «Флориш и Блоттс». Ибо данная литература внезапно оказалась ей не по зубам, и Элисса немедленно почувствовала себя первокурсником, пытающимся осилить учебники по подготовке к выпускным экзаменам. Одна из книг вообще была на норвежском, и Элисса ее сразу отложила — за время путешествий она научилась бегло говорить на этом языке, но не читать и писать. Во второй текст был на латыни, но его было мало, зато большую часть занимали подробные иллюстрации, при виде которых у Элиссы зашевелились волосы на голове. И это при том, что с Темными Искусствами она была знакома не понаслышке! Третья книга — о радость! — оказалась на английском, но была написана настолько сложным, громоздким языком, что понять что бы то ни было оказалось трудно. Четвертая книга была посвящена зельям, и, за неимением вариантов, Элисса остановилась на ней.
Когда около полуночи на первом этаже открылась дверь и раздались шаги, а Нагайна открыла глаза, книги уже лежали аккуратной стопкой на кофейном столике, а Элисса листала пособие по Защите. Вот только когда на пороге появилась высокая фигура, имевшая мало общего с низеньким Хвостом, рука Элиссы машинально дернулась за палочкой, но тут же она разглядела на руках незнакомца знакомый сверток.
— Ну что же ты, Элисса? — осведомился холодный голос насмешливо. — Я же говорил, что в скором времени к нам присоединится один из самых верных моих слуг…
С головы новоприбывшего упал капюшон, и она увидела лицо еще молодого мужчины со светлыми волосами и россыпью бледных, будто выцветших веснушек. У него был живой, немного беспокойный взгляд, которым он пристально окидывал все, что находилось в гостиной — мебель, книги, камин, Элиссу, Нагайну. При виде змеи он моргнул, но это была его единственная реакция.
— А где Хвост? — поинтересовалась она, указывая мужчине на кресло у камина; тот понятливо кивнул, приблизился и бережно опустил Лорда на любимое место последнего.
— У него теперь другая задача, с которой вполне по силам справиться даже ему, — небрежно отозвался Лорд, устраиваясь поудобнее. Затем Элисса почти физически ощутила, как он устремил взгляд на нее. — И потому теперь ты будешь выполнять его обязанности. Варить мне питательные зелья. Поняла?
— Да, Повелитель.
— Это Барти Крауч-младший, один из самых лучших моих людей, — лицо веснушчатого озарилось такой неприкрытой радостью, будто ему только что вручили Орден Мерлина. — Барти, позволь представить тебе Элиссу Каройи, мою юную помощницу. Она примерно так же молода, как был ты, когда присоединился ко мне, и кажется такой же многообещающей…
— Я счастлив, что вы были обо мне такого мнения, Повелитель!
— Элисса, иди, — распорядился Волдеморт; по его тону чувствовалось, что у него было хорошее настроение, впервые за все время. — Ты мне сегодня больше не нужна.
— Спокойной ночи, Повелитель.
Закрывая за собой дверь в гостиную, она видела, как Барти склонился в поклоне возле кресла и приготовился внимать темному магу; его лицо выражало искренний, незамутненный восторг.
* * *
Утром ей пришлось встать пораньше, чтобы, помимо обычного завтрака, приготовить еще и зелье для Лорда. Ингредиенты, весы и ступку с пестиком она нашла в ящике кухонного стола, который Хвост специально приспособил для этих целей. Похоже, Зельеварение не было любимым предметом Хвоста: мешочки и склянки были свалены в одну неаккуратную кучу, котел — весь в разноцветных потеках от неудачно сваренных зелий. Зато рецепт на клочке пергамента был написан каллиграфическим почерком с немного старомодными завитушками. Ни чернильных пятен, ни помарок, ни зачеркиваний... Пожалуй, Элисса могла с уверенностью констатировать, что автором сего был вовсе не Хвост.
В состав «питательного» зелья входили змеиный яд, тот самый яд крильмара (редкая отрава, которую стоило добавлять по капле в каждую порцию; потому пробирки хватало на какое-то время), толченые когти утконоса, побеги болиголова… Ну и рецептик…
Зелье тихо булькало на медленном огне, когда на кухне появился Барти Крауч, жизнерадостно провозгласивший с порога:
— Доброе утро!
— Доброе утро, — согласилась Элисса, помешивая зелье. Тот постоял, немного подумал, прошелся взглядом по кухонным шкафчикам, но хозяйничать без разрешения не рискнул и вежливо спросил:
— А что здесь есть в качестве завтрака?
— Только вчерашняя овсянка. Я пока не готовила. Займусь, когда закончу с зельем для Лорда…
— Тебе помочь? — немедленно предложил Барти. — Я когда-то ЖАБА по Зельеварению на «превосходно» сдал.
— Пока не нужно.
Элисса продолжала хозяйничать у котла, но Пожиратель Смерти не спешил уходить, а вместо этого устроился на стуле у кухонного стола, с любопытством и недоумением рассматривая элементы маггловского быта, а потом опустил взгляд на свои руки. Рукав мантии слегка задрался, и Элисса могла разглядеть край татуировки — вероятно, очень старой, поскольку она сильно выцвела от времени и казалась серой.
— О! — Барти заметил ее взгляд и с готовностью засучил рукав, продемонстрировав татуировку во всей красе. Змея, выползающая из черепа — это было миниатюрное изображение Темной Метки, которую Элисса видела во вчерашней газете. И, кажется, в одной из прочитанных книг встречалось упоминание, что этот знак носили самые преданные сторонники Волдеморта. Барти с любовью обвел ее пальцами по контурам, не касаясь, однако, самого рисунка.
— Это самое ценное, что у меня есть… То единственное, что помогало мне все эти годы не сойти с ума. Я всегда знал, что Господин жив, что он освободит меня. Я один из немногих, кто оставался верен ему все эти тринадцать лет, кто предпочел вытерпеть все, но не предать его…
Элисса затихла, стараясь как можно тише помешивать варево в котле. Теперь Крауч говорил исступленно, не сводя лихорадочно блестевших глаз с Темной Метки, на бледных щеках неровными пятнами проступал нездоровый румянец. О присутствии Элиссы он, казалось, позабыл, и та теперь молча наблюдала за ним.
— Остальные трусливы и глупы, они понесут наказание за то, что бросили его. Я ненавижу их больше всего на свете — Пожирателей, оставшихся на свободе. Ведь они отреклись от Него, бросили, когда Темный Лорд больше всего в них нуждался! Даже Петтигрю вернулся лишь потому, что слишком сильно боится, и ему попросту некуда идти! Он покарает их за измену и вознаградит тех, кто хорошо знает, что такое преданность. А они знают, что виноваты, знают, что от возмездия не уйти! Как же я смеялся, запустив на чемпионате Темную Метку в воздух — просто чтобы напомнить им о том, от кого они отвернулись! А они брызнули в разные стороны, как помойные крысы, тараканы…
Он коротко, надрывно хохотнул, после чего надолго умолк, погрузившись в себя; ненормальный блеск в глазах погас.
— Тебя вчера освободили из Азкабана? — простодушно спросила Элисса, убавляя огонь под котлом и продолжая краем глаза наблюдать за Пожирателем. Невооруженным глазом было видно, что эмоционально-психическое состояние Барти явно не полностью стабильно, то есть довольно длительный период с ним что-то происходило, что наложило серьезный отпечаток. Тем не менее, это не та безнадежная опустошенность, которая бывает после длительного отдыха в компании дементоров. Да и — Элисса мысленно призвала на помощь «Сердце» — физически Крауч был полностью здоров, никакого истощения. Значит, в Азкабане Барти если и был, то довольно давно. А вчера Лорд с Хвостом тогда куда отправлялись?
Она была готова к тому, что Крауч откажется отвечать, но он заговорил снова. Видимо, на этот счет указаний от Повелителя не поступало.
— Я находился в доме моего отца, который сам же отправил меня в Азкабан тринадцать лет назад, а несколько лет назад вытащил оттуда. Впрочем, это было лишь заменой одной тюрьмы на другую. Отец на протяжении нескольких лет держал меня взаперти, под Империусом, в мантии-невидимке, чтобы никто не узнал обо мне.
Слова Барти звучали желчно, а при упоминании отца веснушчатое лицо исказилось в гримасе застарелой, но от этого не менее острой ненависти. Захваченный этим сильным чувством и своими воспоминаниями, Крауч не видел, как вздрогнула Элисса, и не обратил внимания, как побелели ее пальцы и как стукнул черпак о стенку котла. Впрочем, это проявление слабости было мимолетным; она тут же овладела собой и вернулась к разделочной доске и весам.
— Но это все теперь позади… И с ним я еще поквитаюсь. Господин обещал предоставить мне такую возможность, — тихо добавил Барти, снова рассматривая Темную Метку. — Если я не подведу его… А я не подведу. Я выполню его поручение, сделаю все так, как он приказал.
Зелье было готово. Элисса погасила огонь и открыла окно, чтобы проветрить; это снова вернуло внимание Барти к ней. Он задорно улыбнулся, из-за чего странным образом сразу помолодел; фанатичный блеск пропал из глаз, и Крауч обратился уже к Элиссе:
— Повелитель говорил, что ты прибыла из Венгрии. Ты очень хорошо говоришь по-английски.
— Спасибо, — Элисса ответила ему светской улыбкой.
— Но у тебя на руке нет Метки, — продолжил Крауч; по его тону было невозможно понять, какие чувства он испытывал по поводу данного факта.
— Я пока, можно сказать, на испытательном сроке.
Ее голос звучал ровно и доброжелательно, хотя в душе Элисса точно знала, что угольно-черная татуировка на полруки, которая в этой стране считается неопровержимым доказательством опасного преступника, — это последнее, что ей было нужно.
— Да, — согласился Барти непринужденно. — Сейчас у тебя много возможностей произвести впечатление на Господина. У Хвоста теперь другое задание, я скоро отправлюсь на свою миссию, и у тебя не будет конкурентов, а Повелителю будет нужна помощь, пока он не восстановит силы. И ты сможешь доказать свою верность и искренность, и занять свое место среди его сторонников.
Элисса молча слушала, уже понимая, к чему было такое вступление. Оставалось только дождаться закономерного финала, который последовал незамедлительно:
— Но если предашь… — голос Крауча приобрел жесткие интонации, стал странно хриплым; его нисколько не смущало, что Элиссе, по легенде, было всего семнадцать, а выглядела она и того младше. — Если подведешь, не оправдаешь доверие Господина… Я убью тебя. Безо всякой жалости. Поняла?
Пару секунд она размышляла, сам ли Барти это придумал или же Лорд велел ему провести воспитательную беседу, посчитав, что еще одна угроза лишней точно не будет. Наверное, все же Крауч сам стал инициатором; вполне закономерная реакция фанатика на появление нового лица поблизости от его божества. Да и Лорду защитники и заступники не нужны. Он и сам прекрасно справляется с угрозами расправы.
— Поняла, — отозвалась Элисса равнодушно и принялась переливать в бутылку готовое зелье. — Это, к слову сказать, обязательный рацион Темного Лорда. Будешь проверять, не подлила ли я туда что-нибудь ядовитое?
Побуравив ее настороженным взглядом, Барти наконец пожал плечами.
— Господин бессмертен. Тебе не удастся убить его. Не таким дешевым трюком, как испорченное зелье.
— Резонно, — не стала спорить Элисса, приводя в порядок рабочее место и убирая остатки ингредиентов. Пожиратель наблюдал за ее действиями с живым интересом; смена его настроений происходила поистине стремительно.
— Ты закончила? Оно готово?
— Ну да.
— Тогда я могу отнести его наверх, — вызвался Барти с энтузиазмом и вскочил на ноги, чуть не уронив при этом стул.
Возражать она не стала и махнула рукой на приготовленное варево.
— Пожалуйста.
Подхватив зелье, Крауч пропал с кухни, окрыленный возможностью послужить своему кумиру. Перспектива участвовать в кормлении Лорда его нисколько не пугала, в отличие от Хвоста, как и нахождение поблизости от Нагайны.
Покачав головой, Элисса достала с ледника яйца, молоко и ветчину.
Что ж, посмотрим дальше. Понаблюдаем.
Барти Крауч прожил в доме на холме ровно неделю. Он оказался дружелюбным, неконфликтным человеком, который, не считая первого утра, ни разу не проявил агрессии в адрес Элиссы. В общении с ней он был неизменно вежлив, много шутил, иногда рассказывал забавные байки времен своего обучения в Хогвартсе — в Азкабан его отправили в нежном возрасте восемнадцати лет, и, по сути, кроме школы, у него было мало позитивных воспоминаний. За эти семь дней Элисса пришла к выводу, что в его жизни были две страсти — это служение Лорду и острая ненависть к собственному отцу, причем одну из этих страстей она всецело разделяла. Почти все время Барти проводил в гостиной вместе с Лордом — и, кажется, оба были полностью довольны таким положением вещей. Крауч получил возможность находиться поблизости от Повелителя, и Волдеморт — общаться с сохранившим преданность Пожирателем, который с жадностью ловил каждое его слово, не испытывая ни отвращения, ни панического страха перед нынешним обликом Лорда.
Элисса, таким образом, вновь оказалась предоставлена самой себе. Волдеморт в последнюю неделю августа большей частью игнорировал ее присутствие, что сама Элисса расценила как его новую тактику поведения. Она же продолжала ежедневно наведываться в Косой переулок, варила зелья для Лорда и терпеливо ожидала следующего шага с его стороны. Как ни странно, эти бездействие и ожидание не тяготили ее; наоборот, почему-то она стала лучше спать. Кошмары все так же мучили ее по ночам, но, просыпаясь утром, она не могла вспомнить ничего конкретного об этих снах.
Поздним вечером 31 августа Барти надел дорожную мантию и попрощался. Дом он покидал точно так же, как прибыл — без каких-либо личных вещей, за исключением, разве что, волшебной палочки, и при этом Элисса почему-то была уверена, что из Литтл-Хэнглтона он пропадет надолго. Но спрашивать, как и раньше, она ничего не стала. Перед его уходом Барти и Лорд какое-то время сидели в гостиной, откуда Элиссу выставили — видимо, обговаривали последние детали.
Наконец щелкнула дверная ручка. Барти на прощание улыбнулся Элиссе, но улыбка вышла рассеянной, словно Крауч уже был мыслями на задании Лорда. Он легко сбежал по старой скрипучей лестнице вниз, через какое-то время хлопнула входная дверь.
— Я в нем не ошибся, — донесся до ее ушей тихий шипящий голос. — И знаю, что Барти сможет оправдать мое доверие... Только ему я и смог бы это поручить...
Элисса молчала.
— Заходи и закрой дверь, — распорядился Лорд; вся задумчивость мгновенно улетучилась из его тона, сменившись приказом. — Дует.
Выполнив распоряжение, она остановилась посреди комнаты. В камине горел огонь, Нагайна грелась на своей лежанке — картина становилась практически привычной.
— Встань передо мной. Чтобы я тебя видел.
На всякий случай Элисса проверила окклюментивные щиты, пока делала эти три шага вперед. Очередной проверки легилименцией она не боялась, но... стоило быть готовой ко всему.
Лорд кутался в черную мантию, и, когда Элисса остановилась у камина, некоторое время изучал ее лицо. Но на этот раз без чтения мыслей — однако она не думала расслабляться, и вместо этого еще больше подобралась, готовая к любому подвоху.
— Барти и Хвост на какое-то время нас покинули. У них отныне свои миссии, каждая из которых очень важна. И теперь здесь осталась только ты, — наконец проговорил Лорд неторопливо, все так же оценивающе рассматривая ее — причем с таким выражением на плоском лице, будто впервые как следует разглядел. — За эти дни ты ничем меня не разочаровала, и даже больше того скажу — твоя компания представляется мне более предпочтительной, чем компания Хвоста… И в знак поощрения я могу ответить на твои вопросы. Полагаю, их у тебя накопилось достаточно, но тебе хватило терпения и сообразительности держать их при себе. Что же, это должно быть вознаграждено.
Годы заточения, а затем бегства сделали Элиссу искусной лицедейкой, а железный самоконтроль и долгие тяжелые уроки Троя помогли удержать настоящие мысли в узде и ни малейшим движением, ни тенью какой-либо эмоции не намекнуть, какую реакцию эти слова вызвали на самом деле. Но Элисса знала, как бы выразила свои чувства, если бы ей не нужно было следить за мимикой. Она бы усмехнулась.
«Грубая игра, Милорд... Очень грубая и оттого — предсказуемая. Ни капли изощренности, никакой фантазии, а это так... скучно. Или вы настолько принимаете меня за дуру, которая попадется на такой простой проверке и поверит в ваше внезапное добродушие?»
Эти раздумья не заняли и пяти секунд. В ответ Элисса покачала головой.
— У меня нет вопросов, Повелитель.
На этот раз взгляд багровых глаз-щелочек стал еще более пронзительным. Волдеморт слегка склонил голову набок, не сводя взгляда со спокойного лица Элиссы. В руках он вертел волшебную палочку, и пару раз она дернулась в этих длинных пальцах, словно Лорд уже был готов направить ее на собеседницу, но в последний момент менял решение. Элиссе же подумалось, что в боях с вампирами и наемниками Иштвана было куда меньше от напряженной схватки не на жизнь, а на смерть, чем сейчас.
— Что же, — произнес он обычным высоким и холодным тоном, — ты и впрямь сообразительна, а ум я всегда умел ценить... Я не считаю тебя министерской шпионкой, в противном случае я бы давно убил тебя. И думаю, что ты заслужила право что-то узнать. Можешь спросить то, что тебя на самом деле интересует. Возможно, я отвечу.
Пожалуй, он не был полностью неискренен. По крайней мере, насчет ее возможной двуличности — если бы Волдеморт всерьез ее в чем-то подозревал, он не отослал бы прочь тех слуг, чья лояльность сомнений не вызывала. И если он в самом деле решил начать посвящать ее в происходящее...
За несколько мгновений у нее перед мысленным взором пронесся целый рой вопросов, которые она на самом деле хотела бы задать. От насущных и необходимых «Что произошло с вами на Хеллоуин 1981-го?» и «Как вы планируете возвращать себе былое могущество?» до «Как вам удалось достичь таких высот в магии?» и «Зачем вообще нужны такие странные яды, о которых я вычитала в вашей книге, ведь куда проще отравить человека быстро и надежно, не оставляя ему шанса сварить противоядие?» Она даже почти открыла рот, чтобы в действительности задать хоть один из них, но успела остановить себя. Это явно не те вопросы, на которые темный маг захочет отвечать. Слишком серьезные, слишком личные, слишком многое от них зависит. Никто не станет делиться такими вещами с девчонкой, которую знает буквально неделю.
И во второй раз Элисса покачала головой, как заводная игрушка.
— Мне не о чем вас спрашивать, Повелитель.
— Ты умна, — после паузы повторил Волдеморт, и его тон иначе как раздумывающим назвать было нельзя. Элисса была готова поклясться, что он каким-то образом понял ход ее рассуждений, будто все это время слышал ее мысли, хотя она знала, что это невозможно. — Странно умна для семнадцатилетней девчонки, выросшей в богатой чистокровной семье.
Она позволила себе слабую улыбку, хотя в душе все подергивалось морозцем от близости опасности. Он слишком умен, слишком наблюдателен — особенно при условии, что заняться темному магу сейчас особо нечем, кроме как наблюдением за окружающими. И при этом можно не сомневаться, что большую часть своих наблюдений этот человек держит при себе, не спеша делиться со всем миром, что же он обнаружил.
Впрочем, она знала, на что подписывается.
Все призванное на помощь самообладание смогло скрыть малейший намек на тревогу, которую Элисса испытывала.
— Ум — необходимое качество, чтобы выжить в гнезде скорпионов, Повелитель, — сообщила она с приятной улыбкой. — Даже богатом и чистокровном.
Он не улыбнулся в ответ, но Элиссе показалось, что ему понравились эти слова.
— Хорошо... Можешь идти.
Элисса поклонилась и направилась к дверям, но, когда пальцы уже коснулись дверной ручки, снова раздался шипящий голос:
— Подожди.
Она послушно остановилась, а потом вернулась к креслу, чтобы Лорд ее видел.
— Я не шутил. Я в самом деле ценю ум в людях, — он говорил медленно, будто взвешивал каждое слово. — И ты, похоже, слишком хорошо знаешь, когда стоит держать язык за зубами и каких границ лучше не переступать. Нам предстоит провести здесь почти девять месяцев, пока Барти и Хвост будут заняты на своих заданиях, и… недопонимание между нами может привести к осложнениям. Так что же, у тебя есть вопросы, на которые ты действительно могла бы получить ответы?
В такой формулировке Элисса, как ни пыталась, не смогла отыскать подвох. Поскольку спросить она могла что угодно — хоть какая погода на улице. Волдеморт, конечно, вряд ли захочет поддержать светскую беседу, но сама ситуация выглядела так, будто он и в самом деле предлагал ей... диалог. Какой-никакой.
Еще немного подумав и на скорую руку прикинув все «за» и «против», Элисса спросила:
— Почему Министерство магии проводит такую странную политику во всем, что касается Темных Искусств?
Лорд ответил не сразу, и Элиссе показалось, что он поначалу растерялся. Не из-за того, что тема была какой-то запретной, а просто потому, что не ожидал от нее такого перехода.
— Потому что во главе Министерства давно встали болваны и магглолюбцы, не знающие, с какого конца браться за волшебную палочку, — шипящий голос теперь сочился раздражением, причем из-за всего сразу — не только из-за отношения к Министерству, но и из-за Элиссы, которая снова действовала не так, как от нее ожидали. — Эти дураки полагают, что магию можно просто расщепить на две категории, все равно что яблоко разрезать пополам!
— Но ведь это... глупо, — осторожно ввернула Элисса, подводя к тому, что заинтересовало и удивило лично ее. — Они же знают, что вы живы. Я перечитала все книги, которые смогла найти на эту тему во «Флориш и Блоттс», — будто два красных сверла ввинтились ей в голову — настолько она завладела вниманием Лорда, но сейчас ей только это и было надо. — Ни в одной не говорится о вашей смерти, все — и авторы, и журналисты, и Министерство, и Дамблдор — сходятся на том, что вы только исчезли. Но ведь это означает, что вы в любой момент можете вернуться, и в Британии запросто может начаться очередная война! Тогда к чему такая странная тактика поведения? Ведь власти лишают людей элементарной возможности научиться защищаться!
С Лорда сталось бы язвительно прокомментировать, не желает ли она часом победы его врагам, однако он почему-то промолчал, а вместо этого презрительно скривился.
— Потому что они наивно полагают, что, если объявить темную магию вне закона, в Британии станет меньше темных волшебников… Поверхностное суждение поверхностных людей. Убрать книги из магазинов и обучать детей только защите — и это все, что чинуши смогли придумать? А как же библиотеки чистокровных родов, традиции, знания, передающиеся из поколения в поколение? Так что нет, у чистокровных волшебников сохраняется возможность изучать магию во всей ее полноте и многообразии, — подытожил Лорд, а потом цепко глянул на Элиссу. — Какая именно книга натолкнула тебя на эти размышления?
С помощью «Акцио» она приманила из спальни купленное пособие и вложила в тонкие пальцы, напоминающие паучьи лапы.
— Чушь полнейшая, — Волдеморт вынес вердикт, небрежно пролистнув страницы и заглянув в оглавление. В следующую секунду книга полетела в камин. Элисса только моргнула. — Даже не трать время на подобную ерунду. Хочешь узнать больше о Темных Искусствах — сходи в Лютный переулок и поищи нужную литературу там. Только будь осторожна, чтобы не привлечь к себе внимание кого не надо. Хотя… — он окинул ее с ног до головы оценивающим взглядом. — С такой внешностью постороннее внимание в Лютном переулке в любом случае обеспечено. Без сопровождения тебе туда лучше не соваться, чтобы ты не нашла себе проблем и чтобы мракоборцы не пронюхали…
— Не беспокойтесь, — Элисса пожала плечами. — Проблемы не будет, в Лютном переулке никто просто не поверит, что это мое настоящее лицо. И сопровождение мне не нужно. Я привыкла везде ходить одна.
Лорд сделал странное движение — если бы у него были брови, Элисса бы сказала, что он их приподнял, — но промолчал. Ей показалось, что он одобрил ее ответ, хотя было совершенно непонятно, почему. Потом он вдруг махнул рукой куда-то рядом с собой.
— Присядь.
Внутренне поразившись внезапно свалившейся на нее неслыханной милости, Элисса левитировала поближе стул и послушно села.
— А теперь рассказывай, откуда у тебя вдруг проснулся интерес к Темным Искусствам и что еще ты обо мне вычитала, — распорядился Лорд. — В последнюю неделю ты как-то забыла упомянуть сей занимательный факт.
— Повелитель, я же должна сварить вам зелье…
— Сваришь, куда ты денешься? — ее неуклюжая попытка уйти от темы на этот раз его нисколько не рассердила, а смущенный вид Элиссы будто привел Лорда в хорошее расположение духа. Мысленно она похвалила себя за правильно выбранную стратегию поведения. Молодой волшебник, неловко признающийся, что да, он вычитал все, что мог, о великом колдуне, прежде чем заявиться к нему лично — это должно немного польстить раздутому самомнению Волдеморта.
— Значит, ты готовилась к этой встрече?
— Да, Повелитель. Но вы и так знаете, что это были за книги, вам наверняка известны все они.
— И что же еще они тебе поведали?
— Не так много, Повелитель, — Элисса покачала головой. — Проще сказать, чего они мне не поведали.
— Это даже любопытно, — его голос звучал все так же холодно, и по нему было невозможно что-либо понять. — Говори.
— Ни в одной из них не было сказано, чего вы на самом деле добивались во время вашей… борьбы.
Повисла тишина — застывшая и такая ледяная, что Элисса мельком удивилась, почему до сих пор видит языки пламени, которые по-прежнему лизали поленья.
— Так уж ничего не было сказано? — наконец осведомился Лорд саркастично.
— Истребление магглорожденных, ненависть к магглам, устранение всех несогласных, недовольных и тех, кто просто стоит на пути, — вот, пожалуй, полный список.
— Чем же он тебя не устроил?
— Это лишь способы идти к цели, но не самоцель. В чем ваша идея? Какой мир вы хотите построить?
— Тебе стоило читать внимательнее, — просвистел Лорд, на что Элисса качнула головой.
— Какой смысл читать книги, написанные победителями, если гораздо правильнее будет спросить вас лично?..
— «Победителями»?! — взъярился тот, моментально вспылив, и она, прикусив язык, торопливо покачала головой.
— Простите меня. Я неправильно выразилась.
Он продолжал смотреть на нее, и заместо гнева в алых глазах ей вдруг почудился отблеск чувства, которое сейчас было как-то не к месту, — это было торжество. Прокрутив в памяти еще раз этот диалог, Элисса мысленно ругнулась. Все-таки она сбилась с нужной тональности и зря демонстрирует Волдеморту свое спокойствие и полное самообладание. В этой стране принято до полусмерти бояться этого человека, а она слишком сильно выходит из привычного здесь шаблона. Это соображение подтвердил и сам Волдеморт, когда тихо протянул:
— Никак не могу понять, твое полное отсутствие страха передо мной — это показатель очень большой смелости или все же глупости?
— Я… Я не хотела вас оскорбить, извините…
— Или правильнее будет сформулировать по-другому: дело в том, что ты выросла слишком далеко от Великобритании и потому мало слышала обо мне, или же тут просто есть еще какой-то фактор, о котором я пока не осведомлен? — продолжил он, будто не слыша ее. Голос Лорда звучал все так же негромко и сейчас мало походил на злое шипение, но… Пожалуй, именно в этот момент она ощутила, что угроза в нем стала почти осязаемой.
Элисса, слегка побледнев от осознания, что она в очередной раз балансирует на грани, попыталась сдать назад.
— Скорее всего, дело в обычном невежестве, Повелитель.
— «Невежестве»? — переспросил он с сарказмом, и сразу стало ясно, что в ее попытку оправдаться маг не верит. — Пускай так. Вот только я уже не могу припомнить, когда в последний раз волшебник просто приходил ко мне с вопросом, чего я добиваюсь. Не одно десятилетие с тех пор прошло, в этом никаких сомнений.
Элисса молчала.
— Что же, раз ты так храбра, даже любопытно будет послушать, что ты об этом на самом деле думаешь... Я считаю, что магглы — уродливая опухоль на теле нашего мира, которая отравляет его одним своим существованием. Но не они настоящее зло, ведь изолировать себя от магглов волшебники худо-бедно, но могут. А вот грязнокровки и предатели крови... Вот они истинная катастрофа, которая, подобно гнили, разъедает столпы, на которых строятся магическое общество, его культура, ценности, его подлинная мощь. Смешивая свою кровь с маггловской, маги слабеют и вырождаются, среди нас становится все больше сквибов, а уж по-настоящему одаренные волшебники рождаются все реже и реже, и их потенциал с каждым годом становится все меньше и меньше. Министерство эту губительную тенденцию только пестует и лелеет, а с тех пор, как директором Хогвартса стал Дамблдор, обучение юных волшебников вовсе полетело в тартарары. Глупец... Грязнокровки — ошибка природы, болезнь, которую необходимо искоренить. А предатели крови считают текущее положение вещей нормой. Они уверены, что магглы не так уж сильно отличаются от нас. Что они такие же люди... Я же считаю, что это положение вещей можно исправить, более того — что я должен это сделать. Магия — это не просто... энергия или сила, ее невозможно причислить к какой-то узкой категории. Это дар, это... таинство, это нечто великое и прекрасное, что может быть подвластно далеко не каждому, и грязнокровки лишь по какой-то ужасной ошибке могут прикоснуться к этой тайне, оскверняя ее! Каждый, кто владеет этим даром, кто унаследовал его от родителей, многих поколений предков, уникален и является продолжателем многовековых традиций, огромного пласта культуры. И именно такие люди смогут исцелить болезнь нынешнего магического общества, возвратить его к корням, к истокам, освободить от смердящего дыхания магглов, их тупости, жадности, узости мышления. Мои сподвижники — выходцы из самых чистокровных семей Британии, они осознают свою избранность и понимают, какая сложная задача перед ними стоит. И мы сможем добиться своего. Я смогу добиться своего...
Если поначалу его голос звучал спокойно и даже отчасти монотонно — Лорд в это время наблюдал за реакцией Элиссы, и вообще чувствовалось, что речь подобного содержания он произносил не раз, — то потом что-то неуловимо переменилось. Волдеморт больше не смотрел на Элиссу, его взгляд был обращен к камину, к пляшущему пламени, и огненные всполохи непонятным образом отражались в мерцающих красных глазах. Но больше всего изменился его голос — он не утратил шипящих интонаций, но обрел силу, энергию, каких Элисса не могла заподозрить в этом хилом, уродливом существе. Его монолог не производил впечатления отрепетированного спектакля; сейчас Элисса была почти на сто процентов уверена, что Волдеморт говорил именно то, во что истово верил на протяжении не одного десятка лет, если не всей жизни. И такая сила чувств сейчас исходила от него — от его голоса, от безносого уродливого лица, что теперь Элисса впервые могла понять, каким образом он смог переманить на свою сторону достаточное количество сторонников для начала полномасштабной войны. Если даже на нее эти слова произвели впечатление, хотя их произносило жутковатое чешуйчатое существо, то когда Лорд был человеком, его ораторское мастерство должно было действовать на людей безотказно.
— Ты получила ответ на свой вопрос? — тон сменился на насмешливый, и Элисса чуть качнула головой, стряхивая оцепенение. — Кажется ли моя цель тебе достойной, достижимой... правильной?
С одной стороны, ничего такого в этом вопросе не было — Элисса не являлась обработанной идеологически Пожирательницей, которая могла только преданно смотреть в рот своему господину. С другой... что-то Элиссе подсказывало, что в подобные мировоззренческие дебаты с Волдемортом лучше не вступать. Даже не потому, что возражать главному магическому Ужасу Всея Британии может быть опасно для жизни, а потому что это изначально совершенно бессмысленное и бесполезное занятие — такое же бессмысленное, как, к примеру, носить воду в решете.
— Боюсь, я не смогу вам ответить, Повелитель, — максимально дипломатично и вежливо отозвалась она. — У меня слишком ограниченный кругозор, чтобы делать такие серьезные выводы.
— Зато язык подвешен хорошо, — саркастически произнес он, и Элиссе стало ясно, что промолчать ей не позволят. — В каких же традициях воспитывали тебя? Ты происходишь из старейшей европейской семьи; твои родители должны уделять большое внимание сохранению традиций... Во время действий Гриндевальда чем занимались твои бабушки и дедушки?
— Моя семья всегда была крайне аполитичной, Повелитель. Они не поддерживали никого, ни Гриндевальда, ни мракоборцев. В остальном же Каройи — обыкновенное чистокровное семейство. Среди моих родственников нет ни магглов, ни магглорожденных, но во мне и моих сестрах никогда не воспитывали ненависти к тем, кто волшебной силы лишен. Магглы для нас всегда были... другим, инородным миром, с которым мы почти не соприкасались.
Правда, дело тут было не в широте взглядов или какой-то особенной жизненной позиции — а лишь в том, что отец Элиссы куда больше любил азартные игры и роскошь, и подобные сложные экзистенциальные вопросы его мало беспокоили. Матери же с того момента, как она вышла замуж, запрещалось иметь собственную точку зрения.
— В этом и ошибка многих, — прошелестел Лорд тихо. — В том, что они прячут голову в песок, и их не интересует ничего, кроме собственного благополучия... А надо воспитывать в себе правильные мысли, чувства...
— Под «правильными чувствами» вы подразумеваете ненависть к магглам? — спросила она, не сумев сдержаться.
Волдеморт снова вперил цепкий взгляд ей в лицо.
— И это тоже, — наконец подтвердил он. — Ты не согласна?
Элисса пожала плечами.
— Я не знаю, что вам ответить. Магглы не сделали мне ничего плохого, чтобы для меня было невыносимо одно их существование.
В воздухе словно повисло продолжение этой фразы, которое Элисса предпочла опустить, — «в отличие от волшебников». Но Лорд, кажется, без труда это понял.
Правда, и Элисса тоже кое-что поняла. В целом, эта мысль уже появлялась у нее раньше, но сейчас утвердилась окончательно. Отвращение Волдеморта к немагам явно не взялось из ниоткуда, тут было что-то глубоко личное. Не может человек, которому жизненно необходимы холодная логика и трезвый рассудок, настроить себя на настолько негативные эмоции, если они не подкрепляются никаким личным опытом — вероятно, весьма травматичным.
Даже интересно. Чего же такого сделали бедные магглы тому, перед кем трепещет все волшебное население Великобритании?
— А возвращаясь к твоему первому вопросу — эта ничтожная политика Министерства пойдет в конечном итоге мне только на пользу, — протянул Лорд задумчиво. — Они слабеют, мракоборцы с каждым годом становятся все бесталаннее... Как только я снова обрету тело, мы сможем победить. Со мной им не тягаться. Единственная настоящая угроза — это Дамблдор, но он за эти тринадцать лет не помолодел...
Он погрузился в свои мысли, говорил больше сам с собой — и именно это спасло Элиссу от дополнительных сложностей. Обычный, даже наблюдательный, человек ничего бы не заподозрил, но Лорда отнести к обывателям было невозможно, и он вполне мог бы уловить тень того волнения, которое почувствовала Элисса от его слов.
«Обрету тело»! Вот оно! Вот подсказка, с которой можно начать поиски решения!
Привычно спрятав эти мысли в дальний уголок памяти, чтобы обдумать их в одиночестве и спокойствии, Элисса снова прислушалась к словам Лорда, чтобы ничего не упустить.
О важном она подумает позже.
* * *
На следующий день она привычно отправилась в Косой переулок за покупками. Всеобщее смятение после происшествия на Чемпионате Мира слегка утихло, и в газетах не было ничего интересного, кроме заметки о бывшем мракоборце Аласторе Грюме, который, по мнению журналистов, начал понемногу сходить с ума на почве паранойи.
Ноги сами привели Элиссу к повороту в Лютный. Вспомнились слова Лорда о том, что по-настоящему стоящую литературу о Темных Искусствах можно отыскать только на местном черном рынке, и Элисса замялась. Стоит или не стоит туда идти, привлекать к себе еще большее внимание местных продавцов? С одной стороны, ответ вроде бы очевиден, и незаметность — ее главный приоритет, но с другой — кажется, она нащупала тему, которая помогла бы наладить общение с Лордом, извлечь из всей этой авантюры с маскировкой «Сердца» максимальную выгоду... Был бы с ней Маттео — и сомнений бы не существовало, но вот сейчас, когда она одна...
— Какая неожиданная встреча, — лениво протянул позади нее смутно знакомый голос, и Элисса резко обернулась. — Как продвигается ваше изучение... хм... особенно сложных и интересных ветвей магии?
Это был знакомый блондин из лавки Шайверетча — с надменной физиономией и шикарной шевелюрой. Люциус Малфой, — вспомнилось Элиссе. Лорд еще упоминал, что это он ответственен за нападение на магглов на Чемпионате. Хотя сейчас заподозрить Малфоя в подобном было непросто: уж больно его царственный вид не вязался с подобными развлечениями.
— Добрый день, — секунду она колебалась, стоит ли обратиться к нему по имени, и не стала. Решила не нервировать раньше времени. — Благодарю вас, хорошо. А ваше?
Его, кажется, немного удивило подобное развитие великосветской беседы, но Малфой принял подачу безукоризненно:
— Тоже неплохо. Но позволю себе дать вам совет — если вы намереваетесь посетить Лютный переулок, я бы рекомендовал вам повременить. Сами понимаете, мракоборцы совсем распоясались… После случившегося на Чемпионате Мира…
— Ах да, я слышала об этом… Ужасное происшествие, — после этих слов она удостоилась внимательного взгляда от Люциуса, поскольку Элисса даже не пыталась убрать из голоса полнейшее равнодушие. В ответ на этот взгляд она наивно похлопала ресницами. — А вы это все видели? Вы ездили на игру?
После небольшой паузы Малфой медленно проговорил:
— Да… Я там был. Это было действительно жуткое зрелище, мисс...
Конец фразы повис в воздухе, на что Элисса невозмутимо подсказала:
— Мисс Грин(1).
— Мисс… Грин, — повторил тот выразительно, даже не пытаясь притвориться, будто поверил. Элисса, в свою очередь, не пыталась сделать вид, будто это ее настоящая фамилия. — И потому всем стоит быть сейчас осторожнее, даже добропорядочным волшебникам, которые к беспределу на Чемпионате не имеют отношения... Мракоборцы лютуют, многие ценные артефакты, ингредиенты, зелья — все оказывается под запретом. Полагаю, вы не хотите в такое неспокойное время рисковать?
— Совсем напротив, сэр, — заявила Элисса, не моргнув и глазом. — Меня еще больше, чем раньше, интересуют книги по черной магии. И, к слову, если вас беспокоят визиты мракоборцев, можете не продавать бесценные, но, увы, запрещенные фолианты дельцам из Лютного, а отдать их на хранение мне. У меня они будут в полной безопасности, не сомневайтесь, и министерские ищейки ко мне не заявятся. Я верну их вам по первому требованию, но, пока книги будут у меня, буду чувствовать себя свободной изучать их. Как вам такая сделка?
Малфой явно опешил — не из-за условий предложения, а из-за резкого перехода беседы в деловое русло. Но он быстро справился с собой и чуть прищурился; выражение его серых глаз сейчас чем-то напомнило Элиссе Лорда с его манерой взвешенно обдумывать все происшествия, которые выбивались из разряда «обычных».
— Это... неожиданное предложение, мисс Грин. Я должен подумать.
Элисса величественно кивнула.
— Разумеется.
Пожиратель слегка склонил голову в знак прощания и быстро растворился в оживленном потоке прохожих. Элисса же направилась к «Дырявому котлу».
И хотя вся встреча с Малфоем была чистой воды импровизацией, Элисса нутром чувствовала, что сделала все правильно. Дело не в том, что она рассчитывала найти в этих книгах какую-то конкретную информацию или ей вдруг захотелось остросюжетного чтива перед сном. Но они могли стать неплохим подспорьем, чтобы попытаться наладить контакт с самым опасным темным магом столетия. Понять, что за человек он на самом деле был.
1) Для псевдонима Элиссы я решила взять самую распространенную английскую фамилию (как «Иванов» в России). И как же я удивилась, когда обнаружила, сколько таких простых фамилий использовала Роулинг в каноне — ведь у нее есть и Смиты, и Брауны, и Блэки!
После отъезда Барти все домашние дела остались на одной Элиссе — и помимо уже ставших привычными обязанностей она теперь занималась тем, что «доила» Нагайну, добывая змеиный яд для зелий, а еще кормила Лорда. Занятие было не особо увлекательным и приятным, но не сложным, и Элисса выполняла работу спокойно и без отвращения. Сам Волдеморт, кажется, слегка привык к отсутствию страха с ее стороны — по крайней мере, внезапные проверки ее реакции пока прекратились.
Самым большим минусом было то, что Лорд все так же не любил оставаться в одиночестве. Вот только в отсутствие Хвоста и Барти его единственной компанией становилась Элисса, и потому у нее совершенно не было времени и возможностей для размышлений и изучения новой информации. Больше того — ей точно нельзя было давать Лорду повода для подозрений, что тоже нисколько не упрощало существование Элиссы. Так что она могла только изучать книги по ночам в кровати, когда отправлялась спать. За эти дни Элисса заново перечитала в купленных книгах главы, посвященные падению темного волшебника, а заодно все, что было там написано о Гарри Поттере, — кто же знал, что и эта информация в итоге будет небесполезной?..
Конечно, конкретики было мало, и оставалось во многом опираться на собственные умозаключения. Самую большую подсказку ей дал сам Волдеморт, когда упомянул, что лишился тела. Значит, его нынешнее состояние слабого нечеловеческого существа — не последствия ранения в прямом смысле, Убивающее заклинание отскочило от годовалого ребенка и ударило по самому Лорду — и, по всей видимости, он это заклятие не пережил. Точнее, он-то как раз пережил, а вот его физическая оболочка — нет. Это объясняло странные истории о том, что из дома Поттеров Лорд на много лет просто бесследно исчез. Выходит, не исчез, а лишился тела.
Выбравшись в очередной раз во «Флориш и Блоттс», Элисса с помощью продавца отыскала несколько книг, где более или менее подробно рассказывалось о Гарри Поттере. Покупать она их, тем не менее, не стала, догадываясь, что Лорду вряд ли сильно понравится, если он обнаружит у нее подобное чтиво — и потому Элисса прочитала посвященные Поттеру страницы прямо в магазине. Книги оставались довольно скупы на внятные, подробные детали, и можно было только гадать, зачем Волдеморту так сильно понадобилось убить не просто супружескую пару мракоборцев, но и заодно их ребенка, который еще говорить-то толком не научился. Элисса мельком задумалась, стоит ли обратиться с подобным вопросом непосредственно к Лорду. Решила, что пока не стоит.
По поводу исчезновения Лорда все авторы сходились в одном: он попытался использовать именно заклинание «Авада Кедавра», но что-то пошло не так. Вместо Поттера заклинание ударило по наславшему его волшебнику, а мальчик остался жив-здоров, отделавшись только шрамом в виде молнии на лбу. Волдеморт сгинул, а осиротевшего ребенка отдали на воспитание родственникам. На сегодняшний момент Поттер обучается в школе чародейства и волшебства «Хогвартс».
В книгах не было ни слова сказано о том, какими невероятными силами обладал Гарри Поттер уже в возрасте года с небольшим, что смог отразить неотразимое заклятие, а заодно победить непобедимого темного мага. Авторы допускали, что Поттер, возможно, вырастет великим волшебником, и с возрастом его магический потенциал полностью раскроется, но доказательств у этой теории не было, и Элиссе она показалась не очень убедительной. Посудите сами: вот у вас получилось противостояние с неожиданным финалом, где на одной стороне был опытный могущественный колдун, один из самых опасных в мире, а на другой стороне — какая-то пузатая мелочь, которая еще даже не начала осознавать себя как личность. Во что тут скорее поверишь — в то, что это ребенок был какой-то особенный-разособенный, или в то, что у самого опасного темного мага столетия оказались припрятаны какие-то козыри в рукаве как раз на такой случай? Элисса больше склонялась ко второму варианту.
Жаль, что сам Лорд ничего ей объяснять точно не будет. Наверное, узнай он, что ее единственная цель — вернуть ему былое могущество, и Лорд был бы более благосклонен по отношению к ней… Хотя далеко не факт. Скорее всего ему бы просто не понравилась такая самодеятельность со стороны Элиссы. На его месте она бы точно не пустила ситуацию на самотек и сама бы занималась своим воскрешением, не доверяя его посторонним. Да и все, что Элисса узнала о Лорде за это время, только подкрепляло эти мысли.
Тем не менее, это была уже какая-то точка отсчета. Теперь она знает, что Волдеморт потерял физическое тело, знает, где это произошло, и знает, что это произошло после рикошета от Убивающего заклятия.
Ах, наверное, это звучало дико, но как же она любила это заклинание — «Авада Кедавра»! Простая мгновенная смерть, никаких повреждений, никаких травм и увечий, никаких не совместимых с жизнью патологий! Никакой черной магии, уродующей, грубо уничтожающей человеческую плоть! После Убивающего заклятия тело остается практически в идеальном состоянии — сердце и мозг здоровы, за тем лишь исключением, что они… не работают. И как же удобно, когда у тебя есть уникальный источник магии, позволяющей воздействовать на человеческий организм…
Правда, если тело было развоплощено, да еще много лет назад… С таким она никогда раньше не сталкивалась. Но попытка не пытка, да и стоило провести разведку уже на месте, благо Элисса точно знала, куда должна отправиться.
* * *
В Годрикову впадину она трансгрессировала несколько дней спустя, постаравшись поскорее завершить покупки в Косом переулке. Теперь она шла по сонной зеленой улочке, где почти не ощущалось дыхание осени, и наблюдала за причудливым переплетением маггловской и волшебной жизни в одном городке на юго-западе Англии. Накрапывал дождь, мимо проезжали машины, магглы спешили по своим делам — но время от времени в поле зрения возникали будто затаившиеся двери волшебных магазинчиков, которых не видели обычные люди, да пару раз ей попались прохожие в мантиях и остроконечных шляпах — и обыватели провожали их озадаченными или веселыми взглядами. Сама Элисса, перед тем как трансгрессировать в Годрикову впадину, переоделась в юбку и водолазку, которые с равным успехом могла надеть волшебница или не особо разбирающаяся в современной моде маггловская девушка, и потому на Элиссу никто не глазел.
На площади с военным мемориалом она вздрогнула от неожиданности — при ее приближении стела с именами преобразилась, превратившись в скульптуру, состоявшую из трех человек. Мужчина в очках, длинноволосая женщина и ребенок у нее на руках. Капли дождя выделялись черными точками на сером камне. Судить о портретном сходстве Элисса не могла, но сразу поняла, кому был посвящен памятник. Задерживаться у него она не стала, поспешила дальше.
Ей пришлось пройти весь городок насквозь — и на самой окраине, почти на околице, она нашла то, что искала. Уже издалека она рассмотрела, что дом Поттеров превратился практически в руины — похоже, невидимые для магглов, раз их до сих пор не снесли. Свернув в закуток между домами, Элисса использовала Дезиллюминационные чары и продолжила путь уже более осторожно, наблюдая, чтобы никто не проявил слишком большого интереса к ее фигуре. Но, кажется, около дома Поттеров других волшебников не было, никто не изучал разрушенное строение и не обращал внимания на саму Элиссу.
Коттедж был густо увит плющом, и при приближении она поняла, что первый этаж дома неплохо сохранился, а вот второй выглядел так, будто там прогремел взрыв. Уже с улицы становились видны частично обрушившиеся стены, обвалившаяся крыша. Элисса осторожно коснулась калитки — та с негромким скрипом закачалась туда-сюда, не запертая. Элисса же потрясла кистью, стряхивая крупинки ржи.
Собственно, она не сомневалась, что здесь никого не будет — поскольку кому нужна просто куча старых обломков, где нет ничего захватывающего и ценного? И уж тем более было бессмысленно ставить здесь часового, чтобы охранять этот островок разрушения и запустения.
У калитки возникла табличка — прямо из крапивы и высокой, по пояс, сорной травы. Золотыми буквами там было выведено: «Здесь в ночь на 31 октября 1981 года были убиты Лили и Джеймс Поттер. Их сын Гарри стал единственным волшебником в мире, пережившим Убивающее заклятие. Этот дом, невидимый для магглов, был оставлен в неприкосновенности как памятник Поттерам и в напоминание о злой силе, разбившей их семью». Всю прочую часть доски покрывали разноцветные росписи волшебников — просто автографы или слова поддержки, адресованные Гарри.
«В напоминание о злой силе, разбившей их семью», вот оно как. Ну что, — ехидно осведомился тонкий голосок в голове, — тебя в этой ситуации ничего не смущает? Что думаешь об этой «злой силе», которой ты тут оказываешь столько поддержки?
Толкая калитку, Элисса утомленно велела внутреннему голосу заткнуться. Сомнения и угрызения совести ни к чему не приведут, и нет смысла тратить на них время. Да, она не тянет на благородную героиню и руководствуется только своим благополучием и благополучием еще пяти человек, когда принимает решения, и знает, к чему приведет возвращение лорда Волдеморта. Но, как в таких случаях говорит Бенджи, еще менее склонный к самокопанию и чувству вины, «нам нужнее».
Хотя мораль у нее с ребятами, конечно, сомнительная, тут ничего не скажешь.
В доме было тихо и темно. Только здесь Элисса достала волшебную палочку, чтобы хоть чуть-чуть подсветить себе дорогу, и двинулась вперед, выверяя каждый шаг — поскольку за тринадцать лет доски пола могли сгнить или рассохнуться. На первом этаже она не обнаружила ничего, заслуживающего внимания — обычные прихожая, кухня, гостиная, где когда-то жили и проводили время люди. Наверх она тоже поднялась без приключений, хотя и с большей осторожностью — поскольку, судя по картине снаружи, второй этаж держался на одном честном слове. Уже с лестницы она увидела пробивающийся дневной свет — там, где отсутствовали стены и крыша, а дерево под ногами скрипело и подрагивало особенно зловеще.
Элисса очутилась у разлома, где раньше, по всей видимости, была детская. Дверь удержалась на петлях, но от убранства комнаты ничего не осталось — лишь куски мебели, грязь, мусор, осколки оконных стекол. Волосы Элиссы зашевелил сентябрьский ветер, дождь на улице усилился — и теперь капли падали на неровный, будто вздутый после снега и ливней, деревянный пол, оставались на обрывках некогда разноцветных ярких обоев. Когда она переступила порог, пол под ногами угрожающе затрещал — несмотря на то, что Элисса весила немногим больше пятидесяти килограммов.
Интересно, что после неудачного применения «Авады Кедавры» дом выглядит как после войны — при том, что именно Убивающее заклинание следов в принципе не оставляет, и вряд ли Лорд тут практиковался во взрывных чарах. Значит, такие повреждения — это следы черной магии, не потерпевшей неаккуратного обращения и словно оставившей в отместку на доме рваные раны?
Это... производило сильное впечатление. Элиссе было известно, что Темные Искусства — область крайне сложная и многогранная, с миллионом нюансов и тонкостей, и соваться в нее стоило с огромной осторожностью и оглядкой. И вот сейчас она своими глазами видела, что случается, когда подобная магия вырывается из-под контроля.
Не выходя в центр разрушенной детской, поскольку пол мог попросту не выдержать, она отыскала место почище и села по-турецки прямо на доски. Сумку с покупками Элисса отложила в сторону и прикрыла глаза. Она не знала, сработает ли это, не знала, что можно было здесь почувствовать, но знала, что должна попробовать. Если и от уникальной магии «Сердца» толку не будет — значит, она займется поиском другого пути.
Да, судя по словам Лорда, у него уже был конкретный план по возвращению тела. Вот только Волдеморт сказал, что на это уйдет девять месяцев — а это слишком большой срок, и Элисса не была готова ждать так долго. Конечно, велика вероятность, что своими силами у нее не получится ничего добиться, но просто сидеть и ждать неделю за неделей она не собиралась. Слишком многое было поставлено на карту.
Очистив сознание, как на тренировке по окклюменции, она обратилась к магии «Сердца». Кулон на шее Элиссы засветился, засиял ярким белым светом. С закрытыми глазами она этого видеть не могла, но слишком хорошо знала, как это бывает. Посторонние мысли больше не мешали, глаза и уши словно временно отключились, и вместо них у Элиссы возник новый орган чувств — тот самый, который помогал ей выявлять раны живых существ.
Потоки живительной магии хлынули в разные стороны, заполняя все вокруг — невидимые для постороннего глаза, но Элисса теперь чувствовала себя так, будто только что обрела истинное зрение. Наверху, в остатках стропил, приземлился воробей. По углам комнаты прятались в паутине сонные сентябрьские пауки. Где-то в темноте копошилась мышь — ее-то как сюда занесло, если ничего съедобного на втором этаже было не найти?.. Других источников жизни здесь не было.
Она глубоко вздохнула, позволяя «Сердцу» раскрыться в полную мощь, и почти сразу же ощутила что-то, что можно было сравнить с резкими черными вспышками на белом фоне. В этой комнате убили человека. Давно, много лет назад. И здесь было что-то еще… что-то странное… Не полноценная смерть, а что-то близкое к ней, но все же иное… Что-то, что еще могло ожить, что не перечеркнуло беспощадное Небытие…
Кажется, это оно. Элисса постаралась сосредоточиться на этом ощущении, не упустить его, запомнить, а затем привычным мысленным усилием направила поток целительской магии, как делала всегда, когда залечивала раны.
И почти сразу же поняла, что это будет непросто… очень непросто. Магия «Сердца» подчинялась ей так же, как и прежде, магические потоки легко направлялись, но создавалось впечатление, будто они уходили в никуда. То есть они не рассеивались в воздухе, эта магия действовала именно так, как было нужно Элиссе — но при этом возникало ощущение, будто она пыталась наполнить водой бочку, имея при себе лишь кофейную чашку.
Она распахнула глаза и попыталась отдышаться. На полу перед ней лежала горстка пыли, напоминающая пепел — единственный результат щедрой волны магии «Сердца», которую она использовала. Слишком большую пустоту она пыталась заполнить, слишком много усилий на это понадобится. Это дело не дней и даже не недель, а нескольких месяцев... Но, с другой стороны, если есть возможность, что это сработает — то почему бы и нет?
Опять смежив веки, Элисса вновь воззвала к бесценной силе, которой получила право повелевать.
Хорошо помня, что время у нее ограничено, Элисса не могла остаться в Годриковой впадине надолго, да и доводить «Сердце» до магического истощения ей не хотелось — а то опустошит его досуха, и потом еще жди, когда оно восстановится. Правда, раньше с подобной ситуацией она никогда не сталкивалась, но, с другой стороны, она и подобных целей перед собой никогда не ставила — восстановить развеянное в ничто тело.
Под конец этих манипуляций на полу в разрушенной детской лежало несколько горсток праха, словно выложенных причудливым узором. И только при определенном участии воображения можно было узнать в этих серых дорожках размытые очертания человеческого скелета.
Изучив результаты своих усилий, Элисса поправила кулон на шее и оценивающе взглянула наверх — туда, где обрушилась крыша. Нужно что-то придумать для сохранения и консервации тела, поскольку процесс явно затянется на всю осень в лучшем случае, и оставлять свой труд на развлечение дождю и снегу Элиссе не хотелось. Сейчас, пока будет восстанавливаться скелет, еще куда ни шло — хватит простых защитных чар от внешнего воздействия. А потом, когда пойдут мышцы, внутренние органы, кровеносная система... Там понадобится более трепетное обращение. Так что плюс еще одна тема в копилку вопросов, которые потребуют разрешения в обозримом будущем.
* * *
Лорд встретил появление Элиссы недовольным вопросом, где ее носило. Получив в ответ невнятное извинение, что она сбилась с пути, Волдеморт не удовлетворился и некоторое время шарил в памяти Элиссы в поисках правды. Обнаружил воспоминания, как она плутает по Косому переулку, назвал нерасторопной бестолочью, способной заблудиться в трех соснах, и углубился в изучение «Ежедневного Пророка». Элисса, в очередной раз подумав, как же ей повезло, что в нынешнем состоянии способности Лорда сильно ограничены, и навык легилименции не может проявиться в полную мощь, принялась растапливать камин.
Стук в окно оказался неожиданностью и для Элиссы, и для Лорда. Когда в стекло постучали, она подняла голову и увидела снаружи красивого, ухоженного филина. Лорд оторвался от газеты и тоже посмотрел на желтоглазого почтальона. Никакого энтузиазма в Волдеморте не было заметно — значит, корреспонденции от кого-то из своих слуг он не ждал. Под немигающим красным взглядом Элисса взмахом палочки открыла окно. Птица неслышно и грациозно впорхнула в гостиную, сделала круг по комнате, уронила Элиссе на голову конверт и села на спинку стула. Нагайна рассматривала ее с чисто плотоядным интересом.
Адресатом на плотном конверте дорогой бумаги — аж с водяными знаками; и надо же было кому-то так выпендриваться? — значилась мисс Грин. Вопросы касательно отправителя немедленно отпали.
— Это от Люциуса Малфоя, — сообщила Элисса Лорду, который выжидательно постукивал длинными белыми пальцами по подлокотнику. Было совершенно очевидно, что с момента, как она переступила этот порог, ее право на любую личную жизнь (причем даже без какого-либо двусмысленного контекста) бесповоротно закончилось, и перед Лордом придется отчитываться о любых контактах со внешним миром.
— Вот как, — высоким холодным голосом отозвался Волдеморт; приплюснутое лицо оставалось бесстрастным, но Элиссе почудилось, что в первый момент он опешил. — Ты, кажется, забыла упомянуть, в какой момент обзавелась в Англии новыми друзьями?
— Он сам подошел ко мне в Косом переулке несколько дней назад. Узнал меня после встречи в лавке Шайверетча. Предупредил, что в Лютном переулке идут облавы мракоборцев после случившегося на Чемпионате мира, — говоря это, она привычными движениями волшебной палочки проверяла письмо на ловушки и проклятия — и все это под пристальным наблюдением Волдеморта.
— Зачем тебя понесло в Лютный? Яда крильмара хватит еще где-то на месяц!
— Вы сказали, что хорошие книги по Темным Искусствам можно найти только там.
С этими словами она надорвала конверт и вытащила сложенное письмо — на такой же бумаге с водяными знаками; спасибо, что без гербов! Оно было небольшим и написано замысловатым почерком с завитушками.
«Мисс Грин,
если ваше предложение еще в силе, могу передать вам на хранение три книги, которые по сегодняшним меркам являются настоящей редкостью. Уверен, вам они покажутся занятными, и я буду рад, если они будут в сохранности вне досягаемости мракоборцев.
Искренне ваш
Люциус Малфой».
Она отдала послание Лорду. Тот бегло просмотрел его, а потом перевел ничего не выражающий взгляд на Элиссу. Чувствуя, что его терпение на исходе, и что Лорд не будет по слову вытаскивать из нее правду вежливыми вопросами, она сама обстоятельно объяснила:
— Он принял меня за темную волшебницу, которая явно проворачивает такие опасные опыты с черной магией, что из дома выходит только с фальшивой внешностью. Я не стала его разубеждать и представилась ненастоящей фамилией — настолько ненастоящей, что Малфой сразу это понял. И предложила ему отдавать мне на хранение редкие книги, за которые у него могут быть неприятности от мракоборцев. После Чемпионата Министерство слишком активно взялось за проверки и обыски — и, похоже, не только в Лютном переулке…
— Естественно, министерские сейчас везде суют свой нос — надо же реабилитироваться в глазах других стран после такого провала на Чемпионате мира, — прошипел Лорд, и Элиссе послышались едва уловимые ноты самодовольства в его голосе — ведь именно его фигура была предметом всеобщих толков, именно с его именем были связаны последние события. Наверное, после стольких лет пребывания на отшибе не то что волшебной жизни, а любой жизни вообще, снова ощутить себя в центре событий было очень… воодушевляюще.
Обдумывая это все мимоходом, Элисса затихла, дожидаясь вердикта Волдеморта. Принимать решение в любом случае предстояло именно ему.
Молчание затянулось, и после очень долгой паузы Лорд наконец снова заговорил — однако сказал он совсем не то, чего ожидала Элисса. Она была готова, что ей сейчас влетит за самодеятельность, ведь вспыльчивость Лорда могла войти в легенды. Но вместо этого он совершенно спокойно спросил:
— Тебя и в самом деле настолько интересуют Темные Искусства?
Выбранная ею же самой роль предписывала определенный, четкий и ясный ответ на этот вопрос, и Элисса уже была готова дать именно его, но в последнее мгновение остановила себя. Лорд продолжал изучающе рассматривать ее, почему-то по-прежнему не злясь на то, что она действовала без его ведома, и интуиция Элиссе отчетливо шепнула: «Не лги».
— Теперь — да.
— «Теперь»? — переспросил он с некоторым любопытством, выделив оговорку, которую она решилась добавить лишь в последний момент. — С чего бы?
— Мне кажется естественным интересоваться темной магией… в вашем присутствии, Повелитель.
— Вот как! Почему же?
Элисса пожала плечами. Говорить свои собственные, настоящие мысли было непривычно; она так привыкла держать их при себе, что сейчас язык будто через силу ворочался во рту. Но своим предчувствиям она доверяла — после всех событий последних лет, когда она в буквальном смысле боролась за выживание, ее интуиция по остроте стала близка к звериному чутью, и потому ответила:
— Было бы странно находиться сутки напролет в присутствии одного из самых известных темных магов на свете и не испытывать никакого интереса к Темным Искусствам…
— Поэтому ты читала мои книги?
А вот к этому она не была готова и вздрогнула вполне натурально, а Волдеморт насмешливо бросил:
— Надеюсь, ты не собираешься отрицать это и пробовать солгать мне в лицо? Нагайна видела тебя.
— Мне казалось, что она спит.
Словно поняв ее слова, змея зашевелилась на своей лежанке. «Ябеда», — мысленно сказала ей Элисса, взглянув на гигантскую рептилию.
— Какое же впечатление на тебя произвело прочитанное?
Поскольку врать сейчас уж тем более смысла не было, Элисса призналась:
— Почти никакого. Я мало что поняла.
— Ну разумеется. Там речь идет о сложнейшей, высшей черной магии, и книги эти были написаны могущественными темными волшебниками для таких же могущественных темных волшебников… — его голос звучал все так же насмешливо, хотя сейчас в нем слышалось что-то еще — однако Элисса не могла определить, что это было. — Что ты вообще знаешь о Темных Искусствах, девочка? Это один из самых загадочных и сложных разделов магии, и твой интерес был бы полностью объясним… Но осознаешь ли ты сама, чем именно интересуешься?
Она поняла, о чем он спрашивал.
— Я… не уверена. В Шармбатоне не преподают черную магию саму по себе, только Защиту от нее. У нас дома в семейной библиотеке, как у всякого уважающего себя чистокровного семейства, были книги, посвященные Темным Искусствам. Сами мои родители темными магами никогда не являлись, однако в моей семье никогда не возбранялась тяга к знаниям…
— Единственная школа, где сейчас осталась более или менее нормальная учебная программа, — это Дурмстранг. Последние годы он находится под управлением Каркарова, — мрачно заявил Лорд, а потом, подумав, добавил: — Он трус, ничтожество и предатель, конечно, но уж в чем-чем, а в черной магии разбирается… И что, ты изучала Темные Искусства самостоятельно?
— Насколько это было возможно. Правда, в тот период я не была особенно прилежной ученицей, — признала Элисса, предусмотрительно не упоминая, что с тех пор времена сильно изменились, и после побега из дома темную боевую магию она изучала весьма старательно. — У меня были другие интересы, более… детские и ограниченные. И потом, поскольку среди Каройи темных волшебников не было, книги в библиотеке были разрозненными. Я нахваталась чего-то по верхам, но сделать из этого систематизированное знание было невозможно, поскольку это слишком объемный раздел магии…
— Объемный? Он необъятный, — неожиданно перебил ее Волдеморт, который слушал очень внимательно. — Темные Искусства многогранны и многолики, их в принципе сложно загнать… в какие бы то ни было рамки, разбить на разделы, создать классификацию, чтобы потом преподавать школьникам! Некоторые магические школы, конечно, пытаются, но успехи у них весьма скромны. Чтобы постичь эту область магии, по-настоящему понять ее, прочувствовать, недостаточно только книг, даже из самой богатой библиотеки на свете! Нужно видеть это самому, использовать самому, чтобы научиться их понимать, хотя бы немного! А ведь у Темных Искусств множество тонов и оттенков, в каждом уголке мира они различаются, и недостаточно одной только усидчивости или тяги к знаниям, нужно еще обладать талантом! Потому что здесь не поможет махание волшебной палочкой, или зазубривание заклинаний, или стояние над котлом с зельем! Всей жизни не хватит, чтобы познать Темные Искусства целиком, можно довольствоваться только тем, что тебе довелось углубиться в ту или иную область. Но чем больше ты вроде узнаешь, тем больше понимаешь, насколько ты на самом деле невежественен, и познать эту науку целиком тебе не удастся никогда…
Изумленная Элисса не могла отвести от него глаз. Как и во время разговора о правильном магическом обществе, Лорд, казалось, позабыл о ее присутствии; он говорил горячо, его голос понизился и приблизился к шепоту… исступленному шепоту — тому, каким можно говорить только о тех вещах, которые тебя по-настоящему цепляют за живое. Таким шепотом можно говорить о своем возлюбленном, подумалось Элиссе, и она очень удивилась, что ей пришло на ум подобное сравнение. И все же… Что-то в таком определении было. Если несколько дней назад Лорд говорил о своей идее, которая стала смыслом его жизни, главной целью и задачей, то сейчас он говорил… даже не о хобби, а о своей страсти. О том, чем действительно восхищался, что вызывало в нем сильные чувства, что вдохновляло его.
Ого, кажется, она ненароком обнаружила тему, которая Волдеморта действительно задевала. Правда, если задуматься, тоже мне невидаль — могущественный темный маг интересуется Темными Искусствами! И все же это давало представление об истинной сущности Лорда.
— Что же, по-вашему, нужно сделать, чтобы иметь право считать себя человеком, действительно сведущим в Темных Искусствах? При условии, что у тебя есть талант, а заодно хватает усидчивости?
Волдеморт смерил ее оценивающим взглядом.
— Много путешествовать, — наконец изрек он. — Общаться с темными волшебниками разных стран, учиться у тех, у кого эти знания уже есть. Изучать литературу о черной магии, причем только в оригинале — то есть нужно владеть иностранными языками. На одних теоретических знаниях далеко не уедешь, нужно будет практиковаться — а поскольку это опасные эксперименты, нужно хоть что-то понимать в Защите от Темных Искусств и целительской магии, поскольку рассчитывать придется только на самого себя и свои силы. Да даже без навыков в Зельеварении не обойтись, или хотя бы История магии — ее мало кто хорошо знает, а ведь сколько проклятий, чар, ядов можно идентифицировать, если знать, в какой период времени они были распространены! Я же говорю, это неохватная бесконечность…
— Научите меня, — вырвалось у нее против воли, и на гостиную тотчас упала мертвая тишина — только слышно, как снаружи шумит в заросшем бурьяном саду ветер. Нагайна, позабыв о филине, приподняла голову и зашипела; показался раздвоенный язык, которым она будто ощупывала воздух. Элисса решила, что реакция змеи была связана с переменами в настроении хозяина — Нагайна явно почувствовала, как эмоциональное состояние того резко изменилось, хотя пока было непонятно, в какую сторону. Сама Элисса, к своему неудовольствию, ничего такого не ощущала и не могла сказать, как отнесся к ее заявлению Лорд. Он сидел молча в кресле, его неподвижный взгляд был обращен к лицу Элиссы — слишком тяжелый, слишком пристальный.
Она застыла на месте, мысленно ругая себя последними словами за несдержанность. Слишком рано, слишком прямолинейно, надо было еще немного подождать, а потом уже выступать с подобными предложениями! Но сказанного не воротишь.
— Чему тебя научить, глупая девчонка? — наконец осведомился Лорд бесстрастно — пожалуй, слишком бесстрастно для того, кому на самом деле наплевать.
Отступать было некуда, теперь стоило довести дело до конца. Эх, помнится, она сама еще иронизировала на тему, что нет смысла лезть к самому известному темному магу столетия с просьбой взять в подмастерья! Маттео и Алекс сейчас точно бы подняли ее на смех, если бы услышали. И поделом.
— Темным Искусствам. Черной магии. Как вы посчитаете нужным. Вы сказали, что для изучения этого раздела магии книг недостаточно, нужен учитель…
— Вот только я не беру учеников, к твоему сведению, — холодно заявил Волдеморт. — Не слишком ли ты самонадеянна, девчонка, раз считаешь, что достойна учиться у меня? Больше того — тебе хватает наглости просить меня об этом?
— Именно вы носите титул самого известного мага столетия. Едва ли мне удастся в целом мире найти кого-то еще, кто знал бы о Темных Искусствах больше вас, и с моей стороны было бы глупо не воспользоваться таким шансом, — озвучила Элисса очевидную вещь, прикидывая, как бы поскорее закончить этот разговор. Попытка с самого начала была неудачная, непродуманная, и Элисса действовала на эмоциях, что ей вообще было не очень свойственно. Но ведь это действительно уникальный шанс — плевать на то, как Волдеморт выглядит, плевать на его отвратительный характер и радикальные взгляды, но когда еще ей бы выдалась возможность встретиться с кем-то настолько могущественным? Ведь при желании он столько всего мог бы рассказать, и как бы эти знания пригодились Элиссе в борьбе с Иштваном, собственными родственниками и кланом де Колиньи!
Лорд молчал, и это молчание не предвещало ничего хорошего.
— Простите меня, — быстро проговорила она, потупив взгляд — не потому, что на самом деле раскаивалась, а потому что было необходимо отыграть до конца. Сожаление и досаду Элисса тоже чувствовала — но исключительно из-за собственной недальновидности и несдержанности. — Я не хотела вас рассердить, Повелитель. Я была слишком дерзка.
— Напиши Люциусу, что ты согласна. Интересно будет взглянуть, от каких книг он захочет избавиться, — наконец очень холодно распорядился Лорд. — И подои Нагайну. Я голоден.
— Хорошо, Повелитель.
Она подняла со стола конверт, приняла у Лорда письмо и уже собиралась выйти, когда у дверей ее настиг все такой же ледяной голос, который теперь звучал угрожающе:
— И если впредь ты посмеешь предпринимать что-то без моего приказа, Нагайна откусит тебе руку. Поняла меня?
— Да, Повелитель.
Примечания:
У фанфика появилась гамма — kabooky, которую многие мои читатели знают еще по комментариям к "Сердцу змеи". И я приглашаю всех познакомиться с ее фанфиком "Marked with an X": https://ficbook.net/readfic/11080458. Если вам интересно почитать атмосферную работу с отлично прописанными героями и любимым пейрингом Волдеморт/ОЖП (где, спасибо тебе Мерлин, героиня умная и рассудительная, а Волдеморт не псих-извращенец), то очень рекомендую! Лично меня этот фик очень увлек :)
И по заявкам трудящихся я создала телеграм-канал для обсуждений: https://t.me/jane_turner
— Значит, ситуация под контролем? — невозмутимо спросил Трой.
Элисса кивнула и сделала глоток из чашки с горячим кофе. Фарфор приятно звякнул, когда она поставила ее обратно на блюдце. Свежий ветер раздувал скатерти и занавески на летней веранде, которую в скором времени разберут на зиму, но пока англичане наслаждались последними теплыми деньками — почти все столики были заняты. Вокруг царила знакомая атмосфера маггловского мира, которая давно стала Элиссе привычной, но сейчас она чувствовала себя выходцем из параллельного мира. После тех дней, что она провела в Литтл-Хэнглтоне, обычная обстановка, люди, спешащие по своим обычным делам, обычная улица в центре Йорка — все это казалось таким… странным. Чужеродным. Неуместно спокойным.
— Если бы он всерьез в чем-то меня подозревал, то не отослал бы прочь своих слуг. Лорд сейчас очень уязвим, без постороннего ухода долго не протянет — и тем не менее в качестве няньки он оставил именно меня, при том что рисковать ему никак нельзя.
— Но ты все равно напряжена.
Элисса скорчила недовольную гримаску, хотя едва ли она знала другого человека, который был так же наблюдателен и проницателен, как Трой. Тот в ответ и бровью не повел.
— У него действительно отвратительный характер, и людей он воспринимает исключительно как слуг или как врагов. Мне даже интересно, всегда ли он был таким, или же за годы изгнания так оскотинился… Но при этом со мной он ведет себя сдержаннее, чем можно было бы ожидать, — Элисса принялась нервно постукивать ложкой по краю блюдца. — Я хорошо притворяюсь, любого другого человека я бы обманула без труда. Но он… Он слишком умен, слишком проницателен, слишком хорошо знает людей и видит их насквозь. Так что он точно что-то замечает, следит за мной, делает выводы — но пока все держит при себе. И я боюсь, как бы это накрытое крышкой зелье однажды не рвануло…
Ее собеседник молчал, да Элисса и не ждала от него ответа. Помощь в этом вопросе Трой предложить не мог, и разобраться с происходящим должна была только она сама.
— Впрочем, здесь я буду действовать по ситуации, — Элисса тряхнула головой, возвращаясь в реальный мир. — Как дела у остальных?
— Алекс и Картер вчера добрались до Вены. У них все в порядке, все тихо, на их след никто не выходил. У Маттео и Бенджи повеселее — пару часов назад они с шумом и грохотом покинули Краков. Де Колиньи устроили засаду прямо на вокзале, наплевав на присутствие магглов. Есть жертвы, завтра об этом раззвонят все газеты, в том числе и здесь. Так что не удивляйся, если встретишь в «Ежедневном Пророке» упоминание себя.
— Трупов много?
— Один. Маггл. Больше пострадавших. Взрывающими заклинаниями обрушило крыльцо с колоннами, а там были люди. Но с нашими все в порядке, все целы. Сейчас Маттео и Бенджи в Братиславе. В Британии все тихо, я не встречал упоминаний о шастающих без дела вампирах или делегациях иностранных магов. Кажется, пока все по плану, и магический фон «Сердца» никто не обнаружил.
Она кивнула. Из кафе вышла официантка, окинула террасу зорким взглядом и устремилась было к ним — поскольку посетители за угловым столиком заказали только одну чашку кофе, которая сейчас стояла перед Элиссой — но Трой по-королевски небрежным жестом отослал ее прочь. Глядя на него, Элисса вдруг подумала, что уж кому-кому, а Трою должно нравиться в Британии, где постоянно небо затянуто тучами и стоит туман. Он даже перестал носить не снимая темные очки.
— Значит так… — она достала из сумки сложенный пергамент, где максимально четко расписала, что ей требовалось, и положила перед Троем. — Тело Волдеморту можно восстановить, я уже занялась этим, но процесс будет долгим. Я работаю прямо в Годриковой впадине, где он исчез. Мне нужны зелья для консервации — чтобы тело находилось в полностью безопасной среде, изолированно от окружающего мира. И в дальнейшем мне понадобится ритуал, которым можно будет запихнуть его душу в это восстановленное тело. У самого Лорда тоже явно есть план по возвращению, но меня в детали он не посвящал. Единственное, что я поняла, — на это уйдет очень много времени, больше полугода. Я планирую управиться месяца за четыре.
Трой, даже не взглянув в пергамент, убрал его в нагрудный карман.
— Зелье консервации — это легко, через две недели оно у тебя будет, я сварю. С ритуалом сложнее, надо искать и думать. Займусь.
Элисса только мысленно приподняла брови, но ничего не сказала, хотя ее всегда приводила в восторг и в то же время в раздражение эта манера Троя — на все реагировать как на что-то обыденное. Ведь перемещение души из одного тела в другое — явно крайне сложная, трудоемкая магия, на которую уйдет куча сил и энергии, и вообще не понятно, в какой области стоит искать требуемый ритуал. А Трою хоть бы что.
— Проблема теперь в том, что работа над телом требует времени, а из дома я могу отлучаться не больше чем на час-полтора, чтобы это не вызвало подозрений, — Элисса выразительно указала на сумку, приготовленную для сегодняшних покупок. — По-хорошему, эти час-полтора я должна проводить в доме Поттеров — иначе восстановление тела затянется на черт знает сколько. Сможешь под Оборотным зельем совершать покупки вместо меня? После того, как добудешь мне необходимое зелье? Я ни с кем не общаюсь в Косом переулке, только с барменом в «Дырявом котле» — просто обмениваюсь парой ничего не значащих фраз. В магазинах, где я бываю регулярно, меня уже запомнили в лицо, но это ничего не значит. Есть еще Люциус Малфой и Кантанкерус Нотт…
— Пожиратели смерти? — безразлично уточнил Трой. Элисса кивнула.
— С ними чуть сложнее, но проблем возникнуть не должно. Если увидишь их первым — просто попытайся избежать встречи. Не получится — отзывайся на имя «мисс Грин», никому ничего не обещай и на любые предложения отвечай, что подумаешь. Сделаешь?
Вместо ответа Трой молча протянул руку. Элисса достала из сумки пузырек со скрученной жгутом прядью ее волос, и вложила в его ладонь.
— С покупками можешь трансгрессировать в Годрикову впадину, к разрушенному дому. Там никакого дозора, никаких наблюдателей, я проверила, и Лорд вроде уже не отправляет за мной слежку. На этом пока все…
Трой только кивнул, а потом вдруг спросил:
— Что ты думаешь о словах Маттео?
Сам по себе вопрос был сформулирован любопытно — Трой не уточнил, какие именно слова имел в виду, словно нисколько не сомневался, что Элисса сразу поймет, о чем речь, хотя прошло уже почти две недели с момента, как они видели Маттео в последний раз. Тем не менее, Трой оказался прав — Элисса без труда сообразила, о чем он говорил. Вероятно, потому что и она сама не раз об этом задумывалась в последние дни.
— Идея стравить между собой все три группировки мне нравится, хотя в этой задумке пока слишком много белых пятен, чтобы я хотя бы примерно рассчитала соотношение сил и предложила план, каким образом и в каком порядке мы будем подталкивать их в нужном нам направлении. В любом случае, сначала придется вернуть Волдеморту тело и дождаться, когда он снова наберет сторонников, восстановит прежнее влияние и начнет представлять ту силу, с которой всем придется считаться. Потом уже можно будет аккуратно начать действовать…
— То есть ты расскажешь ему о «Сердце»?
— Со временем — обязательно, — Элисса кивнула, хотя на душе скребли кошки. Ох, что-то она сильно сомневалась, что стоит посвящать такого человека, как лорд Волдеморт, в ее настолько серьезные тайны. Она и с самого начала-то не хотела так поступать, а уж теперь, когда ей довелось познакомиться с этим человеком лично… — И дело даже не в том, что это я расскажу ему, а в том, что со временем он догадается сам… Вряд ли это будет для него так уж сложно. Он умен, однажды непременно все узнает. Надо только сделать так, чтобы он докопался до правды в нужный нам момент, и узнал ее именно в том свете, как нам будет выгодно.
— Значит, в конце, если все сложится удачно, все трое умрут?
Элисса встретила все такой же бесстрастный взгляд Троя твердо.
— Иштван Акош и Себастьян де Колиньи — без сомнений.
— А лорд Волдеморт?
— Пока не могу сказать, но такая вероятность тоже есть. У меня нет к нему личных счетов, но это только пока, и все может измениться. Если Лорд узнает о «Сердце», то, скорее всего, захочет прибрать его к рукам, и это создает определенную… проблему, — Элисса покачала головой. — Правда, тут сложность будет еще и в том, что этот человек уже пережил попадание «Авады Кедавры» — и остался жив. Так просто его не убьешь, придется изворачиваться.
Трой деловито кивнул и без дальнейшего перехода достал из кармана маггловского пиджака сложенный лист бумаги. Элисса почувствовала, как у нее участился пульс — она с первого взгляда поняла, что это было.
— Пришло из Рио-де-Жанейро, — сообщил Трой невыразительно, откинулся на спинку стула и обвел скучающим взглядом веранду.
От такой попытки создать ей хотя бы видимость уединения Элисса чуть улыбнулась, а потом развернула лист. Там было всего несколько строчек.
— У нее все в порядке. Она пишет, что все спокойно, погони по ее следам нет… Она даже нашла работу — теперь преподает в Кастелобрушу(1), представляешь?
Трой молчал.
— Ответишь ей, что у меня тоже все хорошо?
— Мне кажется, будет лучше, если письмо будет написано твоей рукой, — заметил тот по-прежнему равнодушно, но Элисса знала, что это было проявлением самого горячего участия с его стороны.
Как оказалось, лист и маггловскую ручку Трой предусмотрительно захватил с собой, и Элисса быстро накарябала ответ, сообщив, что она жива-здорова. Вдаваться в подробности определенно не стоило.
Забрав ее записку, Трой поднялся из-за стола. Элисса, замешкавшись на пару секунд из-за раздумий, последовала его примеру и тряхнула запястьем, чтобы увидеть наручные часы. Надо спешить — через пять минут у нее была назначена встреча, а ведь еще нужно было успеть сделать привычные покупки, а потом поскорее вернуться в особняк на холме. Не то Лорд точно что-то заподозрит — если она возьмет за привычку так подолгу отсутствовать.
Не прощаясь, они разошлись каждый в свою сторону.
* * *
Люциус Малфой тоже сидел в кафе — в Косом переулке, бросая высокомерные взгляды на все вокруг. Когда на улице показалась Элисса, он поднялся, подхватил трость, небрежным движением выложил на скатерть пару монет и неторопливо двинулся вглубь переулка.
В лучших традициях историй про шпионов, которые пользовались такой любовью у магглов, они встретились на одной из боковых улочек, где в эту секунду никого не было.
— Мисс Грин, — Малфой надменно кивнул, будто только в эту секунду ее заметил; Элиссе от такой напыщенности стало смешно. — Я надеюсь, что это сотрудничество принесет пользу нам обоим.
— Я в этом не сомневаюсь, мистер Малфой, — согласилась Элисса, принимая у него тяжелый сверток, завернутый в бумагу и перевязанный бечевкой. — Когда вы хотите получить их обратно?
— Точная дата мне пока неизвестна; я получил весточку от знакомого, что мракоборцы планируют заявиться ко мне в ближайшие несколько дней… Так что ваше предложение было весьма своевременно, и я рад, что мне не пришлось расставаться с этими книгами навсегда.
— Министерство расширило список запрещенных изданий?
Малфой презрительно скривился, а Элиссе подумалось, что даже Алекс не умел демонстрировать негодование с настолько по-царски спесивым видом.
— А чего еще можно ожидать от жалких магглолюбцев? Я вообще удивлен, что им известно, с какой стороны открываются книги… Но надеюсь, что хотя бы вы их оцените, мисс Грин. Правда, — тут на губах Малфоя возникла гаденькая усмешка, — только одна из этих книг на английском языке. Две другие — на французском и на немецком. Не знаю, сможете ли вы извлечь из них все…
— Я знаю немецкий и французский, мистер Малфой, но очень любезно с вашей стороны, что вы беспокоитесь об этом, — Элисса вернула ему насквозь сладкую улыбку, полную самой искренней благодарности. Самодовольный вид Люциуса слегка увял. — И, как считает один мой знакомый, изучать Темные Искусства стоит в их оригинальном, первозданном виде, без посредников в виде переводчиков.
— Ваш знакомый абсолютно прав, мисс Грин, — Малфой чуть наклонил голову. Он явно неплохо владел техникой притворства, умел лицемерить и изображать не свои чувства — но ему стоило поучиться не выдавать истинные эмоции выражением глаз. Так, его интерес Элисса видела совершенно отчетливо, хотя голос Люциуса звучал ровно-вежливо, будто тот поддерживал разговор о погоде. — И, раз вы так прислушиваетесь к его мнению, вероятно, речь идет о вашем наставнике?
Это он так пытается выяснить ее настоящий возраст и статус, что ли? То есть хочет узнать, сколько ей на самом деле лет, и насколько опытная, взрослая колдунья скрывается за внешностью юной девушки? Что ж, разумно с его стороны — в такие непростые для темных магов времена стоит знать как можно больше не только о врагах, но и о предполагаемых союзниках.
В ответ Элисса непринужденно кивнула.
— Можно и так сказать.
На холеной физиономии на сущее мгновение промелькнуло удовлетворение, а Элиссе подумалось — хорошо бы Лорд, если опять соберется копаться в ее памяти, не услышал этот разговор дословно. Вчера-то он весьма решительно открестился от наставничества, и если узнает, как Элисса без разрешения записала его в учителя… Надо бы подправить эти воспоминания и выдать Лорду за настоящие.
— Всего вам доброго, мисс Грин, — додумать эту мысль она не успела, потому что Малфой отступил и кивнул на прощание. — Я напишу вам, когда ситуация прояснится.
Элисса убрала книги в сумку и, убедившись, что Люциус трансгрессировал, поспешила обратно в Косой переулок.
Обратно в Литтл-Хэнглтон она трансгрессировала минут через двадцать, но не к порогу дома, а к полю, к краю которого вплотную подступала роща, и неторопливо пошла по проселочной дороге к холму. По пути она старалась абстрагироваться от окружающего мира, очистить сознание, освободиться от ненужных мыслей. Правда, посматривать по сторонам и под ноги все равно приходилось, чтобы ненароком не споткнуться и не свалиться в какую-нибудь канаву. Миновав странную гору черных, гнилых досок, почти не видных под зарослями бурьяна — примерно такого же, какой окружал дом на холме — Элисса вдруг сообразила, что это были развалины хижины, которую, кажется, и в ее лучшие годы нельзя было назвать загородной виллой. Поняв, что мысли снова ускакали куда-то не туда, она прошла еще пару сотен метров и свернула к местному кладбищу.
Здесь было тихо, только перекрикивались птицы время от времени и в ветвях деревьев шумел ветер. Элисса ушла вглубь территории, к старым захоронениям с истершимися буквами, и села у статуи Смерти в черном плаще. Вокруг не было ни души, и можно было спокойно позаниматься окклюменцией — надежно спрятать воспоминания о встрече с Троем и слегка подправить в голове встречу с Малфоем, убрав пару деталей. После чего настоящие мысли убрать, чтобы никакая легилименция не вытянула их наружу.
Работать в такие сжатые сроки, да еще с собственным разумом Элисса очень не любила, но деваться было некуда. Но, конечно, благодаря жестким, многотрудным тренировкам с Троем ее ментальные щиты и управление собственным сознанием были развиты очень высоко — возможно, очень высоко даже для ее настоящего возраста. Впрочем, еще до встречи с Троем, когда Элисса находилась в заточении, у нее было достаточно времени на самостоятельные тренировки самодисциплины, управления эмоциями и чувствами, собственной волей. Это помогло ей побороть заклинание «Империус», и впоследствии Трой, обучая Элиссу, работал с уже имеющейся базой, развивал те навыки, которые заложила она сама.
Почувствовав, что задача выполнена, и очередная проверка у Лорда должна пройти успешно, Элисса открыла глаза и некоторое время просто сидела, равнодушно скользя взглядом по могильным плитам и ожидая, когда утихнет головная боль. На некоторых надгробиях буквы и цифры стерлись от времени, и приходилось самостоятельно додумывать написанное.
«Вер…ика Сомерсет, 1885—194…»
«…дж Гюлрей, 1877—1943»
«Аннет Гюл…, 1880—1968»
«Чарльз Пикал, 1894—1975»
«…дд… Стодди, 1918—1944»
«Томас Реддл, 1880—1943»
«Мэри Реддл, 1883—1943»
«Томас Реддл, 1905—1943»
На крайней плите неожиданно уцелели все три имени. Многие смерти датировались сороковыми годами — периодом маггловской войны, которая разворачивалась примерно в одно время с войной, которую развязал в магической Европе Гриндевальд. 1943-й год выдался для смерти самым богатым, причем она забирала людей из захолустного английского городка целыми семьями — если судить по последним трем именам…
Когда в голове посветлело, Элисса поднялась на ноги, подобрала сумку с покупками и быстрым шагом направилась к выходу. Время поджимало.
* * *
— Что же он тебе подсунул? — прошипел Лорд, когда Элисса шагнула через порог гостиной с полученным свертком в руках.
Она разрезала веревку, сняла бумагу и продемонстрировала Волдеморту обложки. Тот небрежно прошелся тонкими хрупкими пальцами по корешкам.
— «Таинства и тайны магии крови», «Nuage de la mort ou art de l’entropie»(2), «Warum wird es angenommen, dass die Nekromanten Todeslords sind, und warum ist diese Definition falsch?»(3). Неплохо, — прокомментировал Лорд, беря одну из книг и наугад пролистав ее. — Это, конечно, не самые интересные экземпляры из библиотеки Люциуса, но тоже вполне заслуживают внимания. По крайней мере, мракоборцам точно придется доказывать, что держишь подобную литературу дома исключительно для полноты коллекции. Трусливые министерские болваны… Видать, Люциуса крепко прижали.
— А почему неправильно называть некромантов Повелителями Смерти?
Лорд оторвался от желтоватых страниц с выцветшими чернилами — текст местами был рукописным — и перевел взгляд на Элиссу.
— Ты знаешь немецкий?
— Я знаю несколько языков, Повелитель. Не настолько хорошо, чтобы самой свободно формулировать свои мысли, но читать могу довольно легко. Хотя знания терминов мне наверняка не хватает.
— Образование в семьях волшебников из Центральной Европы явно поставлено гораздо лучше, чем в Британии, — проговорил Лорд с интонацией, которую она не смогла идентифицировать. — Здесь детей из чистокровных родов учат максимум французскому… Про полукровок даже говорить нечего.
Элисса терпеливо молчала, и тот через какое-то время заговорил снова — причем снова внимательно следя за ее реакцией:
— Некромантия — искусство управления мертвыми, как тебе известно. Любая нежить: вампиры, инферналы, зомби, упыри, умертвия, личи, мумии, драугры — это те сущности, которыми способен повелевать некромант. Но не путай их с бестелесными созданиями. Призраки, банши, блуждающие огни, полтергейсты — это все другая категория. При желании и должном мастерстве подчинить их тоже можно, но это совершенно особая ветвь магии, которая близка к некромантии, но все же не совсем она. Правда, есть еще смежный случай — призыв духов умерших, но это больше некромантия, поскольку вызвать такого можно, только имея в наличии труп того, кого ты хочешь расспросить. «Повелителем Смерти» некромант является только в самом узком, примитивном ключе — ведь он лишь управляет неживой материей. Да, он может диктовать свою волю восставшим из мертвых, в редких случаях они способны иметь свое сознание, но подчиняются создавшему их магу. Но некромант не повелевает жизнью и смертью в прямом смысле, у него нет такой власти. Ему подчиняется лишь то, что уже мертво — и оно всегда будет мертво, что бы маг с этим ни сделал. По большому счету, то, как некромант вроде бы возвращает мертвое в мир живых — это лишь… подделка, фальшивка, имитация жизни. Сделать из мертвого живое по-настоящему невозможно. Или же, — добавил он гораздо тише, и Элиссе пришлось навострить слух, чтобы как следует расслышать, — об этом просто никому не известно…
Кое-что в его словах так ее удивило, что промолчать не удалось.
— Каким образом некромант может подчинить вампира? Ведь вампиры вполне самостоятельны, на континенте полно целых вампирских кланов, которые живут сами по себе, время от времени контактируя с волшебниками.
Лорд моргнул, и взгляд красных глаз стал еще более пронзительным.
— Это, конечно, куда более трудный процесс. Больше того — создать армию зомби будет куда легче и быстрее, чем установить контроль хотя бы над несколькими вампирами. У них действительно есть своя воля; у них нет филактериев или каноп, как у личей и мумий; для подчинения такого существа не нужно добывать кровь, волосы или ногти, как делают маги вуду... Существование вампиров зависит только от свежей крови, но не от воли создавшего их мага. Потому то, как некромант управляет вампирами, подразумевает отчасти ту же легилименцию, или иные способы подавления чьей-то воли. Хотя необходимый ритуал предусматривает использование магом собственной крови, как это в принципе характерно для некромантов, а также специфических чар, которые подвластны только этим магам. Так что я бы сказал, что собственная армия вампиров — это сложно, энергозатратно и не слишком целесообразно. Хотя на практике вполне возможно.
Элисса надолго задумалась. Хм, теперь становилось понятно, почему в семейной библиотеке ей встречалось так мало имен некромантов — а уж европейцев среди них было раз-два и обчелся. Вампирские кланы, наверное, всех вырезали, чтобы не рисковать. И, пожалуй, она даже могла отчасти их понять.
— Вчера ты заикнулась об обучении, и с твоей стороны это был смелый ход… действительно смелый, чтобы быть просто блажью, посетившей тебя на пару часов, а то и меньше, — эти тихие, будто шелестящие слова заставили ее поднять голову и встретиться взглядом с алыми глазами. — Дерзкий, нахальный — но смелый… Насколько серьезно ты решилась заговорить об этом?
Элисса отвечала уверенно и спокойно, ничем не выдавая охватившего ее волнения, от которого стали подрагивать кончики пальцев. К счастью, это никак не отразилось на ее голосе:
— Я совершенно серьезна.
Он погрузился в свои мысли, и Элисса затихла рядом, стараясь не шевелиться и даже дышать как можно тише. Впрочем, что-то ей подсказывало, что Лорд об этом уже думал со вчерашнего вечера и основные аргументы за и против уже перебрал, а сейчас только в последний раз взвешивал принятое решение.
— Ты не производишь впечатление дуры или лентяйки, — наконец изрек он. — Безрассудная, наглая, самонадеянная, не всегда способная грамотно оценить ситуацию — да… Кстати, от последнего качества в принципе стоит избавиться, и не только при изучении наук…
Элисса решила, что под неумением правильно оценивать обстановку он подразумевал отсутствие трепетания перед великим лордом Волдемортом. И мысленно поправила: я не самонадеянная, просто вы видите перед собой лишь то, что рассчитываете увидеть. Ошибка многих, кстати, причем зачастую свойственная именно могущественным, самоуверенным людям — кто уже давно привык считать себя гораздо выше жалкой толпы. Хотя если вспомнить, как она заявилась к Лорду в самый первый раз… Да, наверное, наглости здесь действительно хватало, особенно в глазах других.
— Но ты храбра. Храбрее, чем многие отпрыски чистокровных семей, которых мне доводилось видеть. И, что самое главное, — ты находчива и умеешь отыскивать весьма нестандартные выходы из ситуаций… Тот же «Феликс Фелицис», или как ты быстро придумала способ, чтобы от Люциуса была хоть какая-то польза в эти дни. У тебя есть потенциал, — наконец подытожил он, будто это было невесть какое открытие, а затем благосклонно провозгласил: — Я согласен заняться твоим обучением. Посмотрим, на что ты способна. И, надеюсь, ты осознаешь, девчонка, какую великую милость тебе оказали…
По его-то голосу точно можно было не сомневаться, что волшебникам Орден Мерлина первой степени с таким пафосом не вручают, с каким ей только что объявили данную новость. Впрочем, если вчера он не соврал, и раньше учеников у Волдеморта действительно не было… То, пожалуй, она могла проникнуться происходящим. По крайней мере, кто еще может похвастать учителем такого уровня? А уж если из этого обучения действительно что-то получится… А получиться что-то может, поскольку, по всей видимости, Элиссе с Лордом предстояло коротать в этом доме всю осень и часть зимы — и это если ее эксперимент удастся… Что ж, титул «самой могущественной волшебницы столетия» за такой короткий срок она точно не получит, но уж наверняка сможет узнать для себя что-то новое, что поможет ей впоследствии уничтожить врагов и стать наконец-то полновластной хозяйкой своей жизни. А даже если сумасбродная затея Маттео оправдается, и все ее нынешние враги будут уничтожены до той поры — тогда полученные знания помогут ей удерживать на расстоянии тех, кто появится в будущем. А ради такой возможности можно будет и потерпеть нарциссизм и самодурство учителя, и вообще попытаться всячески угождать ему. Уж она постарается.
Элисса счастливо улыбнулась и склонилась в глубоком поклоне.
— Вы… вы не пожалеете, Повелитель! Я… Обещаю, я…
— Довольно, — остановил ее восторженный лепет Волдеморт; Элисса осталась довольна выбранными интонациями и заулыбалась вполне искренне. Но тот, как оказалось, еще не все высказал: — И я жду, что ты действительно будешь выкладываться по полной, слышишь, девчонка? Если я увижу, что ты не стараешься, ленишься, что мое время тратится впустую…
— Вы этого не увидите, Повелитель!
— Ну хорошо, — уже чуть более мягко сказал он; вполне настоящая радость Элиссы пришлась ему по нраву.
В то же время Элисса сомневалась, что Лорд так внезапно переменил решение только из-за того, что разглядел в ней какие-то способности. Внутри она была полностью уверена — он согласился лишь потому, что смертельно устал сидеть в этой комнате в ожидании чего-то, что известно лишь ему одному. Так ведь и от скуки свихнуться недолго… А тут она ему неожиданно предложила вариант немного разнообразить серые будни — своеобразный, конечно, вариант, но все же.
Кстати, не исключено, что, если из этих уроков начнет что-то получаться и Элисса будет демонстрировать успехи, Лорд воспользуется случаем и начнет пропагандировать свои идеи чистой крови, чтобы понемногу вылепить из нее Пожирательницу Смерти. Вполне вероятная и довольно логичная схема.
Элисса мысленно усмехнулась. Значит, ей предстоит противостоять очередной промывке мозгов? Это мы можем, это нам знакомо…
— Тогда начнем, — прошипел Лорд. Элисса с готовностью села прямо на пол у камина, рядом с Нагайной, скрестила ноги по-турецки — настроилась внимать. Белое приплюснутое лицо совершило какое-то движение — за неимением бровей Волдеморт выразительно приподнял надбровные дуги. Но потом, посмотрев на Элиссу сверху вниз, остался удовлетворен получившейся картиной и спросил:
— С какой области Темных Искусств ты бы хотела начать обучение?
Так-то у нее ответ имелся, но это явно опять был случай, когда отвечать нужно было не то, что хочешь, а то, что правильно.
— Вчера вы сказали, что их нельзя разграничить на разделы, и что области черной магии тесно взаимосвязаны между собой… Так что я не могу сделать разумный выбор. Что именно вы посчитаете необходимым для начала, на том и стоит остановиться.
Он медленно кивнул.
— Что ж, будь по-твоему… Из чего сделана твоя волшебная палочка?
Это было так неожиданно, что Элисса в недоумении уставилась на него. Волдеморт соизволил объяснить:
— Темные Искусства — магия очень непростая, и именно здесь волшебнику приходится вспомнить об одной из самых незаменимых вещей из своего арсенала. Знаешь ли ты, к примеру, что шерсть единорога является одним их самых надежных проводников магии, и у волшебника с палочкой с шерстью единорога будут получаться самые стабильные заклинания? Но эти палочки очень плохо приспособлены для черной магии. Несколько лет — и они потребуют замены, а если попробовать сотворить такой палочкой что-то поистине мощное, разрушительное, грандиозное — то волшебная палочка может развалиться на части прямо в руках владельца.
— Прямо в процессе создания этого чего-то грандиозного и мощного? — уточнила заинтересованно Элисса. О подобных тонкостях она никогда раньше не слышала, да и в Шармбатоне им даже на старших курсах не объясняли таких, казалось бы, базовых вещей. — И что произойдет?
— Это зависит исключительно от того, как поведет себя лишившаяся контроля магия — а, как мы только что говорили, речь идет о чем-то грандиозном, так что вряд ли результат будет безобидным и незаметным. Волшебник же… Если ему хватит сноровки и силы защититься — он выживет. Но шансы пятьдесят на пятьдесят, я бы сказал, — безгубый рот изогнулся в улыбке, из которой следовало, что в своих собственных силах Лорд ни разу не сомневался.
— А дальше? — попросила Элисса. В их группе палочки с шерстью единорога были у Троя и Алекса — и, если задуматься, эти двое действительно никогда не проявляли глубокого интереса к особенно опасным боевым заклинаниям. Зато Трой, к примеру, был специалистом по легилименции в их команде — а тут без надежной и стабильной магии никуда, чтобы случайно не выжечь кому-нибудь мозги… Алекс же был прирожденным магом защиты — и пробиться через его многосложные, хитросплетенные Щитовые чары, когда в бою он прикрывал товарищей, было для противника той еще задачкой.
— Дальше идут сердечные мышцы дракона. Вот это самое лучшее, что можно придумать для темного мага — поскольку этот компонент буквально создан для Темных Искусств. С ними получаются самые сильные, самые мощные заклинания и чары, и можешь не сомневаться, что в черной магии сердце дракона тебя никогда не подведет. Такая палочка более агрессивна и будет верной подругой в бою.
Тоже узнаваемо. Именно палочки с мышцами из сердца дракона были у Картера и Бенджи — основной ударной силы Элиссиного отряда.
— В вашей палочке именно оно? Драконье сердце?
Волдеморт не ответил, и Элисса интерпретировала это как согласие.
— Конечно, это не строгая классификация, — уточнил он. — И палочкой с сердцем дракона ты спокойно можешь исцелять раны, а палочка с шерстью единорога способна творить темную магию. То, о чем я говорю, — это больше их склонности, направленности, а не жесткие разграничения. И остается еще одна сердцевина… Точнее, в мире их гораздо больше, но многие европейские мастера и, в частности, Олливандер, используют именно эти три… Перо феникса. Это самая редкая и, пожалуй, это самая… необычная составляющая волшебной палочки из тех, что существуют. Перо феникса не свидетельствует о приверженности какой-либо области магии, но их хозяевами обычно становятся поистине одаренные волшебники, те, кто никак не может быть серой посредственностью. Эти палочки инициативны и самостоятельны, их преданность трудно завоевать… Но зато именно они оказываются способны на самую сложную, самую искусную, высшую магию…
Он говорил так увлеченно, так вдохновленно, что Элисса уверилась — в первый раз она ошиблась. Должно быть, волшебная палочка Волдеморта содержала в себе именно перо феникса. Такой же компонент содержала палочка Маттео — самого большого авантюриста и умельца нестандартно мыслить из всех ее знакомых. Что ж, наверное, ничего странного в этом нет…
— Есть, конечно, и другие сердцевины, — Лорд вернулся из своих мыслей и теперь снова смотрел на Элиссу. — К примеру, в Европе используются волосы вейлы, не так ли?
— Да, Повелитель, — она с готовностью кивнула. — У моей младшей сестры именно такая палочка.
— Это палочки творческих людей, кому свойственны сиюминутные порывы… У тебя такой быть не может, — заявил он уверенно, изучающе глядя на Элиссу. — Не тот характер и склад ума. Думаю, что сердцевина твоей палочки — сердце дракона. По крайней мере, оно тебе подходит больше, чем волос единорога. Я прав?
Она чуть улыбнулась и потянулась за палочкой, чтобы разжечь огонь в затухающем камине.
— Моя палочка сделана из терновника и пера феникса, Повелитель.
1) Кастелобрушу — школа магии в Бразилии. Информация взята на harrypotter.fandom.
2) «Облако смерти или искусство энтропии» (фр.).
3) «Почему некромантов называют Повелителями Смерти и почему это определение неверно?» (нем.).
Помня о словах Троя, на следующий день Элисса первым делом купила «Ежедневный Пророк», устроилась в кафе-мороженом Флориана Фортескью и углубилась в изучение. Правда, первая полоса интересными новостями не баловала: там все внимание было уделено исключительно британским событиям — Рита Скитер продолжала тянуть жвачку из случившегося на квиддиче. «Дальнейшие промахи Министерства магии» — так выглядел подзаголовок.
«Создается впечатление, что неприятности Министерства магии никак не закончатся, пишет специальный корреспондент Рита Скитер. Недавно критике подверглась бездарная организация массовых мероприятий на Чемпионате мира по квиддичу и упорная неспособность объяснить исчезновение одной из колдуний, сотрудницы спортивного отдела. И вот вчера Министерство оказалось втянуто в новый скандал — на сей раз благодаря выходкам Арнольда Уизли из Комиссии по борьбе с незаконным использованием изобретений магглов. Арнольд Уизли, два года назад оштрафованный за незаконное владение летающим автомобилем, вчера ввязался в драку с маггловскими блюстителями закона (т. н. «полицейскими») из-за нескольких весьма агрессивно настроенных мусорных баков. М-р Уизли, судя по всему, примчался на выручку Грозному Глазу Грюму — престарелому экс-мракоборцу, уволившемуся из Министерства, когда он окончательно перестал видеть разницу между рукопожатием и нападением убийцы. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, явившись к м-ру Грюму в его строго охраняемый дом, м-р Уизли обнаружил, что м-р Грюм в который раз поднял ложную тревогу…»(1).
Короче говоря, глупость какая-то, ничего важного. Если уж дошли до спятивших мракоборцев и взбесившихся мусорных баков на первой полосе — значит, вчерашнее происшествие в Кракове прошло мимо внимания широкой общественности, и самой Элиссе здесь, в Британии, ничего не грозит. Над статьей шла фотография, по всей видимости, самого Уизли с женой. Элисса мазнула по ней равнодушным взглядом и перелистнула страницу в поисках действительно серьезных новостей.
«Вчера в польском Кракове несколько волшебников грубым образом нарушили Статут о секретности, устроив бой прямо посреди маггловского вокзала. Нападающие активно использовали темную магию, в результате чего погиб один маггл и еще несколько получили травмы. В ходе боя было разрушено крыльцо здания вокзала, построенное еще в середине 19 века. Когда на место событий подоспели мракоборцы, темных магов и след простыл, что, к сожалению, в последние дни является все более распространенным явлением, причем не только в Польше. Министерство магии Польши пока не дало внятных разъяснений случившегося, но, на мой скромный взгляд (а вашему покорному слуге удалось пообщаться с представителем польского Отдела магического правопорядка, который пожелал остаться анонимным), власти пока сами не понимают, с чем столкнулись. Вероятно, это событие не привлекло бы внимания мировой общественности, однако к вечеру выяснилась одна любопытная деталь. Очевидцы-магглы дали описание сражавшихся, и одного из них в Управлении мракоборцев опознали — это известный итальянский преступник, 28-летний Маттео Карбоне, прославившийся тем, что в 1986 г. смог проникнуть в секретный отдел Министерства Магии Италии в Риме и похитить оттуда несколько крайне ценных артефактов (о каких конкретно артефактах идет речь, римские невыразимцы говорить наотрез отказываются). Поиски Карбоне ведутся уже более восьми лет по всей Южной Европе, однако теперь стало очевидным, что мракоборцам пора расширить этот радиус.
В Кракове, по словам свидетелей, сообщницей Карбоне была неизвестная девочка-подросток. Впрочем, стоит отметить, что для своего юного возраста данная особа весьма уверенно разбрасывалась боевыми заклинаниями. Их противниками стали пятеро волшебников (среди них предположительно одна женщина), и в Варшаве высказали подозрение, что это были вампиры. Что же произошло вчера в Кракове? Причастность Карбоне превращает происходящее в уродливое подобие шпионского романа — «уродливое», поскольку нельзя не отметить безразличное отношение магов к жизням неволшебного населения. Помощь пострадавшим магглам уже оказана, Стиратели памяти свою работу выполнили».
Ниже шла фотография Маттео, сделанная, по всей видимости, на последнем курсе Шармбатона — черноволосый красавец с будто вылепленным скульптурно лицом, с дерзким, непокорным взглядом и пухлыми, капризными губами. Глаз не оторвать, до чего хорош. Элисса знала его повзрослевшим, заматеревшим, утратившим юношескую мягкость, но все таким же обаятельным.
Статья была подписана неким Сирано д. Б., и, в отличие от графоманства Скитер, производила впечатление более вменяемого чтива. Особенно позабавила тонкая отсылка к событиям на Чемпионате мира.
Что же, если подобного рода статьи вышли сегодня по всей Европе и были примерно такого же содержания, то можно слегка расслабиться. Мракоборцы, скорее всего, ничего не обнаружат, зато те, кто надо, прочтут между строк и сделают нужные выводы. Теперь не только вампиры, но и Иштван будет в курсе, что Элисса скрывается где-то в районе Польши. Маттео и Бенджи удалось увести следы подальше от Британии, и теперь вступят Картер с Алексом — запутают противника еще больше, уведут еще дальше. Ребята молодцы, но хотелось бы в будущем обойтись без трупов — поскольку ей и ее компании совершенно ни к чему повышенное внимание журналистов и властей.
Свернув газету, Элисса сунула получившуюся бумажную трубку в сумку и направилась вглубь улицы. На этот раз она шла медленнее обычного, уйдя в свои мысли и обдумывая получившуюся ситуацию. Пришла к выводу, что вроде бы дела складываются не так плохо. Хотя, конечно, не особо хорошо, что при нападении у вокзала погиб случайный прохожий. Благородным лицемерием Элисса не страдала и не притворялась перед самой собой, будто эта смерть ее всерьез опечалила, но все же она не любила, когда из-за ее личной войны с вампирами и Иштваном умирали посторонние, кто к происходящему не имел никакого отношения. Потому все это время они с ребятами пытались избегать лишних жертв, выработав это себе за правило. К примеру, когда Бенджи только присоединился к группе, его пришлось перевоспитывать — поскольку за годы одиночества он изрядно одичал и слегка утратил способность адекватно оценивать реальность. Усугубляло ситуацию и то, что Бенджи был оборотнем — и страдал не только от самого проклятия, но и от того, что оказался в положении «отброса общества», поскольку в его родном Чикаго отношение к оборотням было примерно такое же, как в Британии, да и вообще во многих странах Европы. Элиссе, Картеру и Алексу, которые в те дни путешествовали втроем, пришлось приложить изрядно усилий, чтобы вернуть его во вменяемое состояние и научить снова видеть в окружающих все-таки людей, а не куски мяса.
Впрочем, стоит отдать должное и вампирам Себастьяна де Колиньи, и подчиненным Иштвана — обычно они все старались не убивать случайных людей, хоть магглов, хоть волшебников, по крайней мере во время боя. Но, как и Элисса со товарищи, делали они это не из человеколюбия, а из осторожности — чтобы не привлекать к себе внимания властей или вездесущих журналистов. И в этот раз нечаянные жертвы сыграли на руку Элиссе именно потому, что волшебники не могли не обратить на это внимание, — цинично и бесчеловечно, но нет смысла отрицать очевидное…
Она проходила мимо «Волшебного зверинца», когда произошло то, к чему Элисса оказалась не готова. Открылась дверь, и из магазина кто-то вышел — а в следующую секунду прямо перед носом Элиссы раскрылось что-то серое, заслоняя весь обзор, и она ощутила прикосновение мягкого и трепещущего к коже. Что-то бросилось ей в лицо, мешая видеть; в глазах странно мельтешило, будто она смотрела в калейдоскоп, только почему-то исключительно серых и коричневых оттенков. Она не успевала сориентироваться, что происходит, и тело отреагировало само, не дожидаясь команды от мозга — правая рука выхватила волшебную палочку, вытянулась вперед, и с конца сорвалось невербальное заклинание. Левой рукой Элисса попыталась защитить лицо и, в первую очередь, глаза, и тут же зашипела от боли — в предплечье что-то с силой впилось, и по коже потекло горячее. Тут же до нее донесся грохот — это заклинание врезалось в стену дома напротив и взорвалось. К счастью, именно в стену, а не в витрину.
— Ах, простите, ради Мерлина! — только сейчас она сообразила, что кто-то причитает прямо у нее над ухом. Голос женский. — Стрелка, ты совсем с ума сошла? Простите, это наша семейная сова, ей уже столько лет… Ох, боже мой, у вас кровь…
Элисса наконец-то смогла осмотреться. Ничего особенного, никто не нападал на нее посреди Косого переулка в разгар дня. На земле с бестолковым, даже оглушенным видом лежала серая сова — кажется, пребывая в глубоком обмороке. Прямо перед собой Элисса обнаружила полную рыжеволосую женщину средних лет, которая что-то обеспокоенно спрашивала и продолжала причитать. Женщина была невысокого роста, и Элисса взирала на нее сверху вниз, будучи на полторы головы выше. Медленно, все еще бросая настороженные взгляды по сторонам, Элисса опустила волшебную палочку и взглянула на левую руку — по предплечью тянулись две длинные глубокие царапины, из которых сочилась кровь. Так это полудохлая птичка, которая лежит сейчас на мостовой, на нее набросилась?
— Вы в порядке, мисс? — спросил новый голос, слегка запыхавшийся. Элисса взглянула — на крыльцо выскочил продавец из магазина. На нем был фартук и почему-то маггловские галоши. — Я же сказал вам, миссис, что вашей сове давно пора на заслуженную пенсию! Она теперь не то что обязанности почтальона выполнять не может, так она еще становится опасной для окружающих…
— Это ужасная случайность, и мне очень стыдно! — рыжая женщина сокрушенно покачала головой; вид у нее был чрезвычайно расстроенный. Почему-то Элиссе показалось, что она не лукавила и говорила искренне. — Мисс, мне так жаль! Ах, Стрелка, что же ты наделала! Ох, вы ранены?!
— Царапина, — все еще слегка замороженным тоном отозвалась Элисса; в одну секунду у нее очень сильно разболелась голова, и это кудахтанье начало раздражать.
— Да какая же царапина, когда здесь…
— Вообще-то использовать магию вне школы несовершеннолетним запрещено, — вступил продавец. Кажется, он обрадовался, что происшествие имело место не в самом магазине, а на улице, и, следовательно, к нему никакого отношения иметь не могло. — Вам, юная леди, очень повезло, что вы никого случайно не задели!
— Использовать магию несовершеннолетним можно, если речь идет о спасении собственной жизни, — отозвалась Элисса безразлично. Поучительный тон волшебника ей не нравился, и хотелось уже поскорее скрыться.
— Стрелка просто очень старая, уже плохо видит и не понимает, что творит. Обычно она спокойная, а сейчас, после похода в магазин, так разнервничалась…
— Это вы от простой совы, да еще посреди Косого переулка, полного народу, решили спасти свою жизнь? — снисходительно обронил продавец. Кажется, все случившееся он воспринял как развлечение посреди скучного рабочего дня. — Повезло вам, что ваше заклинание попало в стену! Расколошматили бы стекла в окне — пришлось бы вашим родителям заплатить штраф. И вообще думайте головой на будущее, юная леди — попадете еще таким огненным шариком в человека, и ему помощь целителя понадобится!
Ох, не сомневайтесь, мистер, что после этого заклятия целитель уже точно не понадобится — трупам, как известно, целители не нужны. К счастью, черную магию никто из этих остолопов не опознал, но вообще-то этот неприятный тип прав — сегодня ей просто повезло, что никто из прохожих не попал под шальное заклинание.
— Милая, тебе нужна помощь, — заявила женщина решительно. Элисса обратила внимание, как та скорректировала обращение — должно быть, разглядела внешность незнакомки. — Я не могу тебя так просто отпустить, ты же по моей вине пострадала! — она наклонилась и проворно, отработанным движением, подняла с мостовой растрепанную сову, похожую на старую метелку для пыли, и бережно погладила по перьям. — Я хорошо исцеляю бытовые раны и быстро тебе все заживлю. И заодно тебе бы… одежду привести в порядок…
Она смущенно отвела глаза, а Элисса опустила взгляд. Похоже, Стрелка прошлась когтями не только по ее руке, но и по платью — оборки на вороте превратились в неопрятную бахрому.
— Ну и черт с ней, — устало сказала Элисса. — Можно я пойду?
Внезапно запротестовали сразу все — и пухлая женщина, которая вдруг показалась Элиссе смутно знакомой, и неприятный продавец.
— Вас должен осмотреть целитель! Как мне связаться с вашими родителями? Почему вы вообще не в школе?
— Давай я сама тебе помогу, — поспешно сказала женщина, заметив, что Элисса уже открыла рот, чтобы начать протестовать. — У нас дома есть специальная настойка, рана в два счета исчезнет, и я починю твое платье. Можно обойтись и без целителя, ранка-то пустяковая…
Эту глубокую царапину Элисса бы залечила безо всяких заклинаний и настоек секунд за пять, но надо было всеми силами избавиться от этих двоих. Черт, и ведь не пошлешь их всех к гоблину — она же в этом переулке появляется каждый день, нельзя сделать так, чтобы они запомнили ее странное поведение…
— Вы как хотите, мисс, — провозгласил продавец твердо, — а в таком виде я вас не отпущу. Или отправляемся в больницу Святого Мунго, или пускай эта миссис вам поможет. Если она, конечно, уверена в своих силах. Заниматься самолечением вам все равно запрещено, да и очень опасно. И я до сих пор считаю, что мы должны вызвать ваших родителей.
— Мой отец работает и не сможет посреди дня сорваться сюда, — заявила Элисса прохладно, подумав, как отреагирует Лорд на внезапное появление у него «дочери».
— Тогда тем более не стоит его беспокоить, — зачастила женщина. — Я быстро тебя вылечу, не беспокойся! У меня шестеро сыновей — можешь себе представить, сколько мелких бытовых травм мне пришлось исцелить за свою жизнь?
Поняв, что избавиться от них можно, только оглушив заклинаниями, Элисса нехотя кивнула.
— Чудесно! — обрадовалась волшебница и взглянула на продавца: — Можем мы воспользоваться вашим камином?
Она получила утвердительный кивок и потянула Элиссу за собой — к счастью, ухватив за здоровую руку. Покорившись, та потащилась следом — мимо клеток, аквариумов, террариумов. До последней секунды, пока не полыхнул зеленый огонь, продавец из зоомагазина продолжал сыпать рекомендациями и нравоучениями, перекрикивая мяуканье, уханье, шелест крыльев, кваканье и прочий гвалт. Момент, когда рыжая женщина громко произнесла: «Нора!», показался Элиссе самым лучшим мгновением в ее жизни.
Она переступила через каминную решетку и очутилась в гостиной с разномастными креслами и диваном. Редкие солнечные лучи пробивались сквозь облака и падали на деревянный пол, в воздухе красиво поблескивали редкие пылинки. Вкусно пахло выпечкой. При их появлении молодой волшебник — такой же рыжий, как пухлая волшебница, и плотно сбитый — оторвался от письма, которое читал, сидя на диване.
— Привет, мам, как… — тут он поднял голову, обнаружил Элиссу и, не сумев скрыть недоумение, поздоровался: — Доброе утро.
— Здравствуйте.
— Чарли, Стрелка стала совсем плохая, — пожаловалась женщина, осторожно кладя сову на стол. — Перенервничала в магазине и набросилась на девочку, представляешь?
Чарли посмотрел на сову, потом на Элиссу, заметил кровь на ее руке и длинно присвистнул.
— Ничего себе, как она вас!.. Извините за такое, обычно она смирная, хотя и чудит в последнее время. Болит?
— Терпимо, — она пожала плечами.
— Чарли, можешь напоить Стрелку? Она вроде немного оклемалась… Милая, сейчас я вылечу твою руку, а потом займусь одеждой, хорошо?.. Кстати, ты голодна? Я с удовольствием приготовлю тебе завтрак или хотя бы просто сделаю чай. Должна же я тебе хоть какую-то компенсацию сделать за Стрелку…
Говоря это, женщина резво положила сумки на стол, где небрежно валялась сегодняшняя газета, приблизилась к книжному шкафу, достала оттуда какой-то справочник и опытным движением пролистнула, видимо, точно зная, что ищет. Потом нагнулась и вытащила с нижней полки ящичек, в котором чем-то позвенела и извлекла пыльную склянку. Поскольку удрать отсюда через пять минут явно не удалось бы, Элисса неохотно положила вещи у камина. Ее внимание привлекли необычные часы на каминной полке — с девятью стрелками, где на каждой висело по небольшой фотографии, в том числе и с сегодняшними новыми знакомыми.
— Я знаю, кто вы, — вдруг произнесла она. — Я видела ваш снимок в «Пророке».
У миссис Уизли — по-видимому, называть ее следовало так — сделалось сердитое и расстроенное лицо. Тем не менее, Элисса по-прежнему не ощущала в ней никакой агрессии, и женщина вообще производила впечатление очень безобидной.
— Не стоит верить всему, что пишет пресса, — с горечью произнесла волшебница. — Особенно эта отвратительная Скитер. Только перевирает факты и поливает грязью людей… Но да, меня зовут Молли Уизли. А тебя?
— Элисса.
Кажется, Молли ожидала услышать еще и фамилию, не дождалась, но настаивать не стала.
— Ты выглядишь очень юной, Элисса. Почему ты не в школе?
— Я на домашнем обучении.
— Да? А почему твои родители приняли такое решение? — та удивилась по-настоящему. Но, не отвлекаясь, миссис Уизли приблизилась, со знающим видом взяла Элиссу за запястье и осмотрела ранку на свету, а потом вытащила пробку из флакона. Элисса изо всех сил старалась сохранять непринужденный вид — поскольку ненавидела, когда чужие прикасались к ней без разрешения. — Хогвартс — замечательная школа, мне кажется, у нее миллион преимуществ перед домашним обучением… Вулнера Санентур!
Царапина затянулась, забрав с собой и ноющую боль, и Элисса не заметила, как на пороге появилось новое лицо.
— Привет, мам, Чарли сказал, что у вас тут кровопролитие… О, добрый день, — немного удивленно выдал высокий молодой человек — такой же рыжий, как все остальные. Элиссе подумалось, что с его внешностью стоило бы играть в какой-нибудь рок-группе — ибо у молодого человека были длинные волосы, стянутые в хвост, а в ухе — серьга в виде клыка. — Что, Стрелка взбесилась?
— Билл, перестань, мне и так стыдно перед нашей гостьей, — миссис Уизли заклинанием убрала засохшую кровь, совершенно не пытаясь использовать невербальную магию. Потом буквально парой взмахов восстановила Элиссе оборки на платье.
— Надеюсь, Скитер об этом не пронюхает, — хмыкнул тот. — Иначе точно выпустит статью, что мы держим дома диких бешеных животных, которые набрасываются на ни в чем не повинных прохожих…
— Билл!
— Извини, мам.
— Это ни капельки не смешно, — проговорила та ожесточенно. — Твой отец очень переживает из-за случившегося, и он точно не заслужил подобного! Ах, если бы хоть кто-то мог приструнить эту Скитер…
— С вами все в порядке? — поинтересовался Билл, обращаясь к Элиссе, и кивнул на ее руку. — Зажило?
— Да, все хорошо, спасибо.
— Я все-таки настаиваю, чтобы ты позавтракала, — заявила женщина с весьма решительным видом, и у Элиссы возникло странное ощущение, что из этого дома никому не дают уйти голодным. Данная забавная мысль имела странный расслабляющий эффект, и Элисса перестала жаться к стене, в любую минуту ожидая нападения. — Что ты больше любишь — яичницу или омлет?
Она покорилась судьбе.
— Омлет.
Миссис Уизли тут же с очень деятельным видом направилась к дверям.
— Мойте руки и приходите на кухню, — распорядилась она. — Билл, позови еще Перси, а то он из своей комнаты не вылезает… Пускай хоть поест.
— Может, лучше не надо? — с надеждой спросил Билл. — Тебе хочется послушать еще про бардак в Отделе международного магического сотрудничества после Чемпионата и про то, как же тяжело живется бедному Барти Краучу?
Миссис Уизли что-то сердито ответила сыну, а тот был занят тем, что слушал мать, и потому оба не заметили, как Элисса чуть более резко, чем стоило бы, повернула голову, уловив знакомое имя. Хотя маловероятно, что речь шла об одном и том же человеке — тот Барти Крауч, который появился в Литтл-Хэнглтоне, был только что освобожден из заточения Волдемортом. Значит, сейчас речь идет, надо полагать, о его отце — том самом, который держал на протяжении многих лет собственного сына под «Империусом». По крайней мере, такой вариант более вероятен, чем если бы речь шла о полных тезках, которые между собой вообще никак не связаны.
— Ладно-ладно, — Билл вздохнул и поднял ладони в знак капитуляции. — Я его позову… Чарли тоже будет?
— А куда он денется?
Получив указания, Элисса вымыла руки в маленькой чистенькой ванной и отправилась на кухню. По пути она с любопытством оглядывалась по сторонам — поскольку уже давно жила исключительно в мотелях, гостиницах, а теперь в давно нуждающемся в ремонте старом доме и отвыкла от обычного человеческого жилья. Хотя на ее родной дом «Нора» походила мало, но Элисса находила, что здесь было весьма… уютно. Тут не было изысканной мебели, дорогих полотен и старинных скульптур, стены не украшали панели из редких и ценных пород дерева, и пол на кухне не был облицован мрамором, привезенным далеким предком из монастыря где-то в Андалусии, как в фамильном гнезде семейства Каройи, но здесь ей определенно нравилось куда больше.
Миссис Уизли моментально накрыла на стол. На плите вовсю жарился омлет и шкварчали сосиски, из раскаленного чайника валил пар. На кухне уже сидел и Чарли, а еще через какое-то время показался молодой человек, который, должно быть, буквально в этом году закончил школу, поскольку был он совсем молод. Как и прочие члены семьи, он оказался рыжим, а на носу красовались тяжелые очки в роговой оправе.
— Здрасьте, — буркнул он, едва взглянув на Элиссу. — Мам, у меня очень много работы, у Отдела по-прежнему очень много нерешенных задач, и я должен к обеду закончить служебную записку для мистера Крауча…
— К обеду и закончишь, — пожала плечами его мать. — Садись. Элисса, это мои старшие сыновья — Билл, Чарли и Перси. Четверо младших детей сейчас в Хогвартсе. Мальчики, это Элисса, которой сегодня досталось от нашей Стрелки. Как твоя рука, дорогая?
— Все в порядке, спасибо, — Элисса села на указанное место, и перед ней тут же очутилась тарелка, куда миссис Уизли стряхнула огромный омлет с зеленью, щедро добавив к нему три сосиски. Такие же тарелки возникли и перед ее сыновьями.
— Ты из Венгрии, Элисса? — вдруг спросил Чарли.
— Да. Как ты понял?
Он чуть улыбнулся в ответ на ее недоуменный вид.
— Я несколько лет проработал в Румынии и часто бывал в Венгрии с командировками. Ты говоришь так же, как они — будто все время хочешь поставить ударение на первый слог, но потом вспоминаешь, что в английском так не делается.
Элисса позволила уголкам губ немного изогнуться. Ох ты ж, кто бы мог подумать, что кто-то так легко ее разоблачит… У парня хороший слух.
— Все верно, я из Будапешта.
— А в Британию приехала на Турнир? В качестве зрительницы? Для участницы ты как-то слишком молода, — предположил Билл, и Элисса посмотрела на него с настоящим недоумением:
— Прошу прощения?..
— Турнир Трех Волшебников. Ты разве не на него приехала?
— Нет, я… Я впервые слышу, что в этом году решили его проводить, да еще здесь, в Англии… А состав школ? — вдруг заинтересовалась она. — Такой же, как сложилось исторически? Шармбатон, Дурмстранг и Хогвартс?
— Ага, именно.
— Я об этом ничего не знала, но… здорово, что его снова решили провести, — она покачала головой и улыбнулась на этот раз по-настоящему — своим воспоминаниям. Значит, в Англию в этом году приедет делегация из ее родной школы… Интересно, кто будет руководителем? Сама мадам Максим? Кто-то из профессоров? — Хотя сложно представить, сколько всего придется продумать организаторам, ведь практики проведения Турнира сейчас ни у кого нет...
— И не только организаторам, — хмыкнул Чарли. — В конце октября я сам поеду в Хогвартс, и, предчувствую, поездка будет веселой.
— Чарли участвует в организации первого тура, — разъяснила миссис Уизли. — Перси, правильно я помню, что Крауч будет одним из судей? Ты на это время займешь его место на работе?
Перси кивнул, раздувшись от важности и сделавшись похожим на индюка.
— Да, мистер Крауч уже сейчас начал посвящать меня в курс дела… Он не очень хорошо себя чувствует в последнюю неделю и решил, что я вполне заслуживаю его доверия и способен справиться с возложенной на меня ответственностью в его отсутствие…
Билл и Чарли переглянулись, убедились, что ни мать, ни брат на них не смотрят, и синхронно закатили глаза. Элисса опустила взгляд, изображая сдерживаемый смех.
— Да, дорогой, не сомневаюсь, что ты справишься, — совсем чуть-чуть поспешно согласилась миссис Уизли и посмотрела на Элиссу. — Вкусно, дорогая?
— Да, очень, — к собственному удивлению, Элисса обнаружила, что уже почти все съела и сама того даже не заметила. У миссис Уизли точно был талант к кулинарии.
— Ешь-ешь, а то ты такая худенькая и бледная, что смотреть больно… Один-в-один Гарри, когда бывает у нас, — Элисса задалась про себя вопросом, не того ли самого Гарри она имеет в виду, но уточнять не стала, ожидая продолжения. А миссис Уизли, будто что-то вспомнив, посмотрела на Элиссу уже серьезно и пытливо. — Ты сказала, что живешь с отцом?
— Да, он приехал в Британию, чтобы написать книгу. Ну и я вместе с ним. Учусь дома.
Миссис Уизли явно хотела спросить, что произошло с матерью — и Элисса даже увидела, как она складывает губы, чтобы задать этот вопрос — но в последний момент передумала. Должно быть, решила, что это будет некорректно.
— Тебе здесь нравится?
— Да, вполне, — Элисса принялась ковыряться в тарелке. — Дождливее и ветренее, чем я привыкла, но нравится. У вас много зелени.
Странное дело — в присутствии Лорда она чувствовала себя гораздо свободнее и увереннее, поскольку с ним у нее была связана конкретная цель. Волдеморт для Элиссы был, если можно так выразиться, объектом — тем, на кого у нее были собственные планы, и, чтобы реализовать эти планы, нужно было играть выбранную роль и вести себя определенным образом. Лорд не был для нее живым человеком, только способом достижения цели. А сейчас, когда она оказалась в обществе самых обычных людей, которые не были ее врагами, ничего о ней не знали и обращались с ней просто дружелюбно, как с любой другой волшебницей на ее месте, Элисса ощутила робость и неуверенность. Она не знала, как вести себя в таких ситуациях, что говорить и как держаться. Когда-то давно знала, но с тех пор утекло много воды. Все глубинные, потаенные страхи, которые она успешно прятала от посторонних, полезли наружу, и нужно было скрыть их любой ценой. Элисса отложила вилку.
— Мне, наверное, пора… Отец будет беспокоиться, что меня так долго нет. Он строгий.
О том, как на самом деле ее «отец» выразит недовольство ее неприличной задержкой, Элиссе прямо сейчас думать не хотелось.
— Конечно, дорогая, — тут же всполошилась и захлопала крыльями наседка миссис Уизли. — И вообще ты бы поменьше ходила одна, сейчас времена такие… неспокойные. После того, что произошло на Чемпионате мира по квиддичу… Ты там была?
Элисса покачала головой.
— Только в газете читала. Но ведь вряд ли Пожиратели Смерти или Ло… Сами-Знаете-Кто нападут на меня средь бела дня в Косом переулке?
Ее слова вызвали вполне ожидаемую реакцию — миссис Уизли охнула и побледнела, ее сыновья остались спокойны, но заметно помрачнели. Перси, пожалуй, выглядел самым отрешенным — мыслями он явно был далеко отсюда.
— Ты бы поосторожнее с такими заявлениями, — наконец сказала миссис Уизли серьезно и озабоченно. — Вероятность, может, и небольшая, но… Никогда нельзя быть уверенным, что беда обойдет тебя стороной. А после того, как в августе выяснилось, что… их… до сих пор много, и никто не знает, что они придумают в следующий раз… Когда неугодных людей просто убивали, или нападали на родных и близких — для устрашения или ради забавы…
Некоторое время Элисса молча изучала присутствующих, считывая, как сильно переменилось всеобщее настроение, и как атмосфера теперь буквально дышала чем-то тревожным и давящим.
И это речь идет только о Пожирателях Смерти. Помойных крысах, как выразился Барти Крауч — тот, другой, которого видела она. Наверное, упомяни она Лорда по имени — и миссис Уизли просто бы в обморок упала. Ох, знали бы все эти люди, с кем она встретится буквально в течение ближайшего часа…
— Прошу прощения, — наконец выговорила она. — Я не хотела показаться грубой. Я выросла в немного другой атмосфере, и в моих родных краях самым страшным волшебником всегда считался Гриндевальд. У меня нет тех… тяжелых воспоминаний, которые есть у вас.
— Будем надеяться, что так останется и впредь, — Билл ей улыбнулся, и напряжение в кухне слегка спало. — Ты отправишься домой через камин? Или помочь тебе с трансгрессией до дома?
— Нет, спасибо, я еще должна вернуться в Косой переулок и закончить с покупками. Благодарю за завтрак, — Элисса кивнула миссис Уизли. — Я воспользуюсь вашим Летучим Порохом?
— Да, милая, конечно! И извини еще раз за Стрелку, мне очень жаль, что так получилось!
— Да ничего.
Немного неловко попрощавшись со всеми, Элисса поспешила вернуться в центр Лондона, хотя сейчас спешить уже было некуда. Она и так неприлично задержалась, и допрос теперь последует в любом случае.
Так и вышло. Вернувшись в особняк, она без особого энтузиазма поднялась на второй этаж и, постучав, переступила порог. В ту же секунду дверь за ее спиной с грохотом захлопнулась, и тут же гостиную наполнили звуки разъяренного шипения — такого ледяного, что на Элиссу почти физически дохнуло могильным холодом:
— Ну и где ты была?!
По его голосу было очевидно, что Лорд в ярости.
1) Текст статьи взят из книги «ГП и Кубок огня».
— Ты решила, что отныне тебе все позволено? Что ты просто можешь делать все, что твоей душе угодно, пропадать где хочешь и сколько хочешь?
Шипение продолжало литься, буквально обволакивая ее, что казалось даже немного странным: ибо тон был таким ледяным, что слова могли просто повисать в воздухе вполне материальными кристаллами льда. Элисса воспользовалась тем, что Лорд сидел в кресле спиной к ней, и быстро повела плечами, стряхивая с себя невидимые морозные оковы.
— В этой задержке нет моей вины, возникли обстоятельства…
— Да? И какие же? Остановилась мило поболтать с Люциусом? Или обзавелась новыми друзьями из числа моих слуг? — она даже слегка отступила в сторону от силы гнева, звучавшей в его голосе.
К такому всплеску проницательности Элисса не была готова, хотя известие о ком-то из Пожирателей Лорд явно принял бы благосклоннее, чем то, что ей предстояло сообщить. Да еще объяснять причину сегодняшнего знакомства — ну вот как изобразить это поубедительнее?
— Не совсем. Если совсем коротко, то на меня набросилась свихнувшаяся старая сова, а ее хозяйка решила, что обязана залечить мою царапину и накормить завтраком в качестве компенсации…
— Что за чушь?!
У нее на шее словно захлестнулась петля, и Элиссу против воли протащило несколько шагов вперед, к камину. Все случилось так быстро, что она послушно переступила ногами, ухватившись за шею. Воздуха не было, она только беспомощно открывала рот в бесплодных попытках вдохнуть. Но очень скоро ощущение чужой силы исчезло, Элисса зашлась в кашле, пока правая рука машинально шарила по мантии в поисках кармана с волшебной палочкой. Тут же Элисса столкнулась взглядом с красными глазами — и это было последнее, что она увидела.
— Легилименс!
В следующую секунду ее утянуло в мир собственного подсознания, и все картины сегодняшнего утра начали стремительно мелькать перед ее внутренним взором: подзаголовки в газете, шумная улица, булыжная мостовая, мельтешение серых крыльев прямо перед носом, полностью перекрывшее обзор, боль в руке, капли крови. Мешанина из новых лиц — и почти у всех людей рыжие волосы. Разговор за столом, расспросы о самой Элиссе, ее жизни в Англии…
Шаря в ее памяти, Волдеморт не пытался действовать осторожно, а грубо выхватывал необходимые воспоминания. Когда все это прекратилось, Элисса обнаружила себя рухнувшей на пол — спасибо, что не в горящий камин. Очень болела голова, будто кто-то пытался железным прутом проломить ей череп, из носа обильно шла кровь, болел прикушенный язык — но Элиссе хватило концентрации и умений не показать ничего, чего Лорду знать бы не следовало.
— Эта семейка осквернителей крови — верные прихвостни Дамблдора, которых давно полным составом стоило бы отправить на тот свет, — продолжал буквально выплевывать слова Лорд где-то наверху. Сама эта картина — она лежит на полу, силясь справиться с последствиями экзекуции, а голос ее палача звучит где-то сверху — оказалась до тошнотворного знакомой, и Элиссе во второй раз стало нечем дышать. В глазах потемнело, на этот раз — от того отвратительного затхлого смрада ее прошлого, который внезапно просочился в ее мысли, будто в приоткрывшуюся дверь потянуло сквозняком.
Но сейчас нельзя было отвлекаться. Соберись. Сохраняй трезвую голову — твое единственное средство спасения.
Кое-как, все еще плохо соображая, Элисса восстановила дыхание, вытерла кровь под носом, еще больше размазав ее, а Лорд, наблюдая за ней без какого-либо сочувствия, с издевательской усмешкой процедил:
— Ты продолжаешь шарить по мантии в поисках волшебной палочки. Надеешься напасть на меня? Зря. Даже в таком состоянии я от тебя мокрого места не оставлю. Хочешь проверить?
Она осторожно потрогала шею, но, разумеется, никаких следов удавки не нащупала, только цепочку с кулоном. Похоже, Лорд как следует разозлился, раз смог невербально использовать на ней какое-то удушающее заклинание, пусть и вполсилы, а потом основательно покопался в ее памяти. В обычном состоянии он бы уже выдохся от такого интенсивного колдовства, но сейчас, похоже, гнев помог.
— Я не знала, что это люди Дамблдора.
На языке вертелось едкое замечание, что Уизли почему-то сами забыли упомянуть сей занимательный факт при знакомстве, но произносить его вслух Элисса мудро не стала. Потратив еще целых три секунды на то, чтобы спрятать последнюю мысль от Волдеморта, она подняла голову. Тот взирал на Элиссу сверху вниз, красные глаза-щелочки горели яростью, палочка смотрела Элиссе в лицо. Сообразив, что она в самом деле все это время продолжала машинально искать собственную, Элисса медленно опустила руку. И хорошо, что не нашла: вздумай она атаковать, даже без реального замысла нанести вред, а просто по привычке, как сегодня в Косом переулке — и ей была бы крышка. В том, что Лорд успел бы наколдовать Убивающее заклятье даже не за долю секунды, а за сущий миг, она не сомневалась.
Это осознание произвело на нее мощное впечатление.
— Еще бы ты об этом знала! — Нагайна на своей лежанке беспокойно дергалась и извивалась, не зная, что происходит с хозяином, а Волдеморт жестко продолжил: — Если я только заподозрю, что ты якшаешься с моими врагами, водишь с ними дружбу, я…
— Да не вожу я с ними дружбу! Вы же сами все прекрасно видели! — неловко и неизящно Элисса поднялась на ноги, продолжая неосознанно тереть горло, в котором все еще першило. Хотя обычно свои эмоции она успешно скрывала и отодвигала на дальний план, но сейчас ее совершенно отчетливо кольнуло… разочарование. Это было так неожиданно и непривычно, что она даже помедлила, тратя одно долгое мгновение на то, чтобы прислушаться к себе. Тем не менее, ошибки не было — она и в самом деле испытывала разочарование. — Впрочем, если вы считаете, что мое поведение было неподобающим, скажите мне, как я должна себя вести в таких ситуациях. Если подобное повторится, я выполню ваши указания в точности.
Это было как-то… обидно, что ли? Самый опасный темный маг столетия в представлении Элиссы мог быть только невероятно умным, расчетливым, проницательным и предусмотрительным. И уж точно должен быть достаточно практичным и осторожным, чтобы не действовать по принципу «с первого мгновения демонстрируй врагу, что вы враги»! Разве здесь не будет правильнее использовать хитрость, актерское мастерство, сдержанность, чтобы не вызвать ни у кого подозрений? Или как он рассчитывал, чтобы она поступила, столкнувшись с его врагами? Напала? Убежала? Ничего не говорила, а поливала молчаливым презрением? И какой, спрашивается, в этом был бы толк?
И разочарование Элисса испытала именно из-за того, что человек, который в ее представлении должен был олицетворять все лучшие качества человеческого ума, все острейшие грани человеческого сознания, в один момент утратил всю, казалось бы, очевидную прозорливость. Это на маге так годы изгнания сказываются? Полная потеря соотнесения себя с окружающим миром?
Лорд, который вроде как планировал продолжить гневную тираду, а то и вовсе наградить ее еще одним заклятием для острастки, внезапно замолк и посмотрел на Элиссу как-то странно — она была готова покляться, что вместо ярости в его взгляде вдруг проступило недоумение. Самое настоящее, неподдельное недоумение, к которому Волдеморт просто не был готов и потому не успел его замаскировать.
Она моментально призвала на помощь самые мощные ментальные щиты и сделала бесстрастное лицо. По-хорошему, стоило изобразить страх и раскаяние, чтобы успокоить подозрительность Лорда, но на актерскую игру не оставалось времени, и просто скрыть любые эмоции оказалось проще. Но сердце тронула тревога — не приведи Мерлин он догадался о ее истинных мыслях. Это же может так сильно вывести его из себя, что от дома камня на камне не останется…
Недоумение стремительно исчезло с приплюснутого лица, но снова злобой красные глаза не зажглись. Вместо этого Волдеморт продолжал с непонятной ей задумчивостью рассматривать Элиссу.
— Ты ведь понимаешь, что в моей власти запытать тебя до полусмерти, искалечить и даже убить, девчонка? И ты уже не первый день испытываешь мое терпение? — наконец произнес он очень тихо, но с какой-то вопросительной интонацией — будто его на самом деле интересовал ответ на этот вопрос.
Все-таки уловил, — с отголоском обреченности подумалось ей. Элисса сразу поняла, что вопрос был вызван не ее знакомством с семьей Уизли, а именно тем, что она только что успела почувствовать и подумать, прежде чем надеть привычную маску. Значит, эмоциональное состояние, чувства окружающих людей он считывает довольно свободно, и даже окклюменция ему не помеха. Ну да, одно дело — прятать мысли, а как ты поступишь с эмоциями? Ты же не можешь заставить себя не чувствовать что-либо…
После короткого колебания Элисса кивнула. Здесь никаких трудностей с пониманием не было, все было вполне очевидно и прозрачно.
— Ясно.
Слово ударило тяжело, будто булыжник шлепнулся на дно колодца. Элисса молчала. А Лорд, помедлив немного — теперь он глядел не на Элиссу, а куда-то сквозь нее — заклинанием приманил к себе газету из ее сумки и углубился в чтение. Элисса, посчитав, что разговор временно приостановлен, осторожно сделала шаг — фигурка в кресле не пошевелилась — а потом смелее направилась к своим вещам. Лорд молчал, только шуршали страницы, и змея у камина успокоилась, но Элисса точно знала — он все хорошо запомнил, и этот разговор рано или поздно, но снова всплывет. Сейчас Лорд, похоже, слишком сильно удивился тому факту, что кто-то осмелился разочароваться в нем. Не утратить страх перед ним, не солгать, не решиться на грубость или нападение, не организовать заговор против него, не позвать мракоборцев — а разочароваться. То есть вывернуть ситуацию под таким углом, что он, Самый Могущественный Маг Всех Времен И Прочая, И Прочая, не оправдал чьих-то ожиданий. И ему самому вроде бы должно быть наплевать на мнение каких-то там жалких людишек, и в то же время… нет. Значит, кто-то посмел возложить на него какие-то надежды, и он, всемогущий Лорд, их не оправдал. Даже… в голове такая чушь не укладывается.
Вот только тот факт, что сейчас он ушел в прострацию от удивления, не означает, что все позади и можно сделать вид, будто ничего не было. Что-то Элиссе подсказывало, что Лорд эту ее очередную наглость запомнил особенно хорошо. И в будущем еще непременно о ней напомнит.
— Твой визит к Уизли хоть чем-то полезным обернулся? Ты хоть что-то из этого вынесла? Кроме угрозы раскрыть меня?
— Они ничего не заподозрили. Я сказала, что живу здесь с отцом и обучаюсь на дому, — оставалось только задаться вопросом, зачем Лорд заставляет ее проговорить это вслух, если сам уже успел все прочитать в ее памяти. Но потом Элисса решила, что лучше рассказать обо всем, на что обратила внимание лично она. — Подчиненный Барти Крауча считает, что его начальнику в последнее время нездоровится. Сам Крауч в этом году будет судьей на Турнире Трех Волшебников в Хогвартсе.
Лорд никак не отреагировал, из чего Элисса сделала вывод, что для него услышанное не было новостью. Кажется, по чистой случайности ей удалось коснуться замысла Волдеморта — самую малость, но все же. По крайней мере, теперь можно было сделать вывод, что и внезапно заболевший Барти Крауч, и Турнир Трех Волшебников в Хогвартсе — это части плана темного волшебника. А учитывая, что его главная и важнейшая задача — вернуть себе физическую оболочку, то… Как-то это все должно быть взаимосвязано.
До нее донесся высокомерный смешок, после чего Волдеморт сложил «Пророк» и отправил его в камин.
— Неплохо их так встряхнуло… — проговорил он негромко.
— Вы про семью Уизли? Или про Министерство, которое отправилось проверять, что там происходит на заднем дворе у бывшего мракоборца? — поинтересовалась Элисса с некоторой осторожностью, не зная, как он отнесется к ее любознательности в данный момент.
— Я о ситуации в Кракове. Похоже, местным мракоборцам в ближайшие дни придется поволноваться за насиженные места. Карбоне, оказывается, хорош не только в ограблениях, — Лорд снова одобрительно усмехнулся. Элисса стояла у стены, в трех метрах от него, и Лорд, к счастью, не увидел, как она чуть вздрогнула. Что-то в его голосе прозвучало так, что она сразу почувствовала — фамилия Маттео ему уже попадалась раньше.
— Вы его знаете? Этого вора? — спросила она максимально непринужденно, на что Волдеморт проговорил:
— Читал, когда все газеты трезвонили о том, как, в сущности, мальчишке удалось проникнуть в одно из самых охраняемых мест в стране и так же свободно уйти оттуда. Я даже пытался представить, какие заклинания, зелья, чары можно было использовать, чтобы не вызвать вообще никакого шума, миновать все ловушки, не привлечь никакого внимания, да еще обчистить Отдел Тайн. Таланты этого вора могли бы принести много пользы, если их правильно использовать.
У ошарашенной Элиссы вертелся вопрос — не собирается ли Лорд после возвращения отыскать и завербовать Маттео — но задать его она не решилась, чтобы не выдать свою заинтересованность.
— И больше я от тебя оплошностей не потерплю, поняла? — голос повысился, снова стал ледяным. — Сегодняшнее заклинание Удушья — это были цветочки по сравнению с тем, что будет в следующий раз. Последнее предупреждение, если угодно. Ясно?
— Да, Повелитель.
— Убирайся.
Повторять дважды не было необходимости, и Элисса поскорее выскочила в коридор. Как только дверь за ее спиной закрылась, она почти бегом устремилась к лестнице, чувствуя, как весь ее железный самоконтроль разваливается на куски, стоило ей остаться в одиночестве. Присутствие Лорда, Нагайны, Барти Крауча, да даже Хвоста помогало Элиссе держать себя в руках, не выдавать себя ни словом, ни жестом, что бы ни произошло. Но вот теперь, когда напряжение ушло…
Она думала, ей хватит выдержки добраться до своей комнаты, но силы покинули ее, едва Элисса закрыла дверь в гостиную. Слабость навалилась на нее с мощью горного тролля, на плечи будто легло что-то неподъемное, а колени задрожали и сделали попытку подогнуться. Ей не хватало воздуха; легкие словно покрылись изнутри паутиной, и рваные вдохи и выдохи не приносили облегчения. Сгорбившись, ухватившись рукой за перила, Элисса медленно поднялась по ступенькам на третий этаж; к счастью, Нагайна оставалась с Лордом и не могла стать свидетельницей ее слабости. Непослушные пальцы заметно тряслись, и наверху Элисса только со второй попытки открыла дверь. Дойти до кровати она не смогла, а сползла по стене прямо на пол, притянув колени к подбородку; ее сотрясала такая крупная дрожь, что тело казалось каким-то чужим, не своим. Объяснение с Лордом разбудило в ней те воспоминания, от которых Элисса на протяжении нескольких лет всеми силами старалась укрыться. Обстановку своей комнаты она уже не видела; вместо этого перед глазами вставали картины из ее прошлого, а в ушах слышались голоса людей, которых она оставила в другой жизни. Громкость нарастала, видения смешивались, превращаясь в мельтешение цветных пятен перед глазами.
Она зажмурилась и зажала уши ладонями, лишь бы больше ничего не видеть и не слышать.
— Ты же знаешь, что это не поможет, — укоризненно и печально произнес голос в ее голове — самый ненавистный, который она бы безошибочно вычленила из тысячи других. Элисса знала, что это не по-настоящему, это только ее воспаленный разум, но помешать никак не могла. Окклюменция, как известно, помогает только от проникновения извне, а как можно защититься от самой себя и собственной памяти?
— Проваливай, — прошипела она по-венгерски, яростно растирая заледеневшие конечности и заставляя себя делать глубокие вдохи. Элисса попыталась пошевелить пальцами на ногах, упереться стопами в пол, сосредоточиться на физических ощущениях — лишь бы только вернуться в реальность, которая ускользала от нее, как вода утекает из сложенных ковшиком ладоней.
— Куда же я денусь? — в ее голове человек, чем-то неуловимо похожий на Дамблдора, мягко и понимающе улыбнулся. За ее усилиями он наблюдал снисходительно. — Я всегда с тобой. Ты всегда со мной. Пока смерть не разлучит нас, помнишь?
— Да пошел ты! — выплюнула Элисса, стараясь в спасительной ярости найти выход, но человек развел руками. В изящных, ухоженных, почти женских пальцах возникла волшебная палочка.
— И рад бы, но… Мне очень жаль, дорогая. Правда, очень жаль, — человек печально вздохнул. Уже зная, что за этим последует, Элисса предприняла последнюю отчаянную попытку отгородиться — как и раньше, неудачную. — Круцио!
Элисса сжала челюсти так, что скрипнули зубы.
Только бы не застонать.
Она понятия не имела, успела ли наложить Заглушающие чары на дверь спальни.
* * *
Когда Элисса снова открыла глаза, то некоторое время просто сидела, бессильно привалившись спиной к стене и прислушиваясь к звукам в доме. Дыхание постепенно выравнивалось, и Элисса, по-прежнему не до конца веря, что все закончилось, опустила глаза на свои руки и увидела обычные кисти. Не было никаких скрюченных наподобие птичьих когтей пальцев, из-под обломанных ногтей не сочилась кровь. Тогда она осторожно ощупала языком губы — те были целы, без укусов и следов от собственных зубов.
Из ее груди вырвался шумный вздох. Только видение. Страшный сон. Ничего больше.
В доме царила тишина, и Нагайны в пределах видимости не наблюдалось. Дверь была закрыта не только на обычный замок, но и заперта заклинанием, и даже Звуконепроницаемая завеса стояла — Элисса не помнила, как накладывала эти чары, но, похоже, тело справилось без участия мозга. А значит, можно понадеяться, что Лорд ни о чем не узнал и ничего не заподозрил. Сколько времени она так провалялась? Наручные часы показали, что не очень долго.
На всякий случай призвав на помощь «Сердце», Элисса окончательно убедилась, что все эти пытки были только плодом ее воображения, в то время как тело оставалось совершенно здорово, и никто не врывался в ее комнату, чтобы мучить. В душе все больше разрасталось чувство стыда за собственную слабость. Что на нее нашло-то? Из-за какого-то проклятия Удушения, которое и использовали-то вполсилы… И ведь она знала, на что идет, знала, на что Волдеморт бывает способен, начиталась об этом в книгах, когда только готовила эту операцию! И все это время она прекрасно сознавала, что в теории с Волдеморта станется в любой момент в нее «Круциатусом» запустить, который пришлось бы вытерпеть для пользы дела! А теперь что же получается — ничего бы она не вытерпела? Используй Лорд на ней Пыточное заклятие — и она забилась бы в истерике прям в той гостиной, на его глазах?
Слабачка. Давно нужно было научиться владеть собой, подчинить себе свое подсознание и не позволять ему выкидывать такие фортели в самый неподходящий момент — а тут поди ж ты…
И это она ведет себя так сейчас, спустя столько времени, когда уже давно узнала, что это такое — быть свободной, и даже обретя близких людей, которые пойдут за нее и в огонь, и в воду. Страшно вспомнить, какой она была в те дни, когда Картер только помог ей бежать — озлобленной, запуганной, недоверчивой, ненавидящей все живое, больше похожей на сломанный механизм, чем на живого человека. Именно Картеру пришлось тогда принять на себя роль целителя, предпринимать первые шаги по возвращению Элиссе человечности, учить ее заново жить в социуме, общаться с другими людьми. Сразу после побега Элисса больше походила на дикого зверька, готового голыми руками уничтожить каждого обидчика.
Вот только с Лордом так не поступишь, он все еще нужен ей для дела. Придется потерпеть. Ну и заодно сменить линию поведения — чтобы сегодняшний конфликт не повторился.
Но, пожалуй, теперь она подумает над предложением Маттео чуть более внимательно и благосклонно. Значит, стравить между собой три сильные группировки, дождаться, пока они уничтожат друг друга, и добить оставшихся в живых, включая лидеров?
Пожалуй, теперь эта идея ей нравилась.
* * *
К концу сентября работа над костями была завершена. Элисса до последнего сомневалась, что из этого что-то выйдет, и, тем не менее, вот результат — на полу разрушенной детской лежал скелет, принадлежащий взрослому человеку. Элисса уже начала использовать Зелье консервации, которое ей сварил Трой, а заодно каждый раз устанавливала несколько видов Защитных чар и, в целом, была довольна тем, как продвигается работа. Однако теперь она переходила к новому уровню — мышечному каркасу, и догадывалась, что самая сложная работа еще впереди. И Элисса уже всерьез задумывалась о времени — она знала, что Трой не сидит без дела и активно ищет ритуал по перемещению души, но пока никаких зацепок он не отыскал.
Эти три недели прошли довольно мирно и в том, что касалось общения с Лордом. Вняв его предупреждению, Элисса теперь держалась тише воды ниже травы, без промедлений и вопросов выполняла все поручения (благо их список не изменился), в Косом переулке не задерживалась и возвращалась вовремя. Здесь ей очень помогло участие Троя, который делал за нее все покупки, пока Элисса находилась в Годриковой впадине. Пока она призывала и направляла магию «Сердца», Трой бесшумно появлялся в доме с сумкой и свежей газетой. Наверх он поднялся всего один раз — Элисса была убеждена, что из любопытства, хотя Трой не сказал ни слова, ни задал ни одного вопроса и вообще никак не прокомментировал увиденное. Впрочем, он мог подняться в детскую и все досконально изучить и в отсутствие Элиссы. Она не возражала, ибо своим людям доверяла безоглядно.
После каждого такого сеанса она забирала оставленные Троем покупки и отправлялась в Литтл-Хэнглтон, тщательно следя за временем. В доме на холме обстановка оставалась довольно спокойной — насколько данное слово вообще было применимо ко всему, что касалось Лорда. Новые лица там не появлялись, и что Хвост, что Барти Крауч как в воду канули, хотя время от времени в окна стучали совы с письмами. Волдеморт их читал, но Элиссу в их содержание не посвящал, а она, в свою очередь, не лезла к нему с вопросами, выбрав свою любимую тактику осторожного выжидания. Когда-то эта тактика помогла ей выжить, и потому Элисса на своей шкуре слишком хорошо знала, сколько пользы может принести такое качество, как терпение.
Несмотря на тот конфликт, Лорд не взял свои слова назад и действительно занялся обучением Элиссы. Ну, правильнее будет сказать, что вроде бы как занялся, хотя на уроки это было не очень похоже. Из-за ограниченных способностей Волдеморта практические занятия становились почти невозможны, не говоря уже о тренировке боевых заклятий — и в глубине души Элисса была этому только рада, поскольку Лорд наверняка в два счета вывел бы ее на чистую воду, если бы устроил с ней тренировочный бой. И на этих «уроках» чаще всего Лорд просто рассказывал ей об истории Темных Искусств разных стран и народов — рассказы, несомненно, очень интересные, поскольку увлеченность рассказчика мог бы заметить любой. Но это было пока что-то очень обобщенное, не сами «Темные Искусства», а именно «История Темных Искусств», и Элиссе все казалось, что это снова какое-то подобие испытания, и Лорд тратит время на эти лекции не просто так. Особенностью этих занятий было и то, что Лорд очень любил в самый неожиданный момент задавать вопросы по своим же рассказам, причем мог спросить что-то, о чем упоминал неделю назад. С этими расспросами Элисса более или менее справлялась и только ждала, к чему это все приведет.
В остальном сентябрь пробежал довольно быстро и однообразно. И чем-то Элиссе это было даже непривычно: дни складывались в недели, а те сложились в целый месяц, когда никто не гнался по ее следам и не врывался в дом, где она скрывалась, а ей не приходилось убегать со всей возможной скоростью или вступать в сражения. От Троя Элисса знала, что Картер, Алекс, Маттео и Бенджи продолжали грамотно запутывать следы на континенте, держа вампиров и людей Иштвана в постоянном напряжении и ускользая в последний момент. В газеты они больше не попадали, но связь с Троем поддерживали исправно. Все были живы и более или менее здоровы, но Элисса все равно немного переживала. Столько времени она исцеляла их травмы и потому была точно уверена, что с ребятами все хорошо. А сейчас? Как они там справляются без магии «Сердца», своими силами?
Она сама чувствовала себя намного лучше. После того случая, когда она утратила контроль над собой, нервы немного успокоились, Элисса снова обрела некое подобие душевного равновесия. Отчасти этому помогала успокоительная настойка, которую она купила в аптеке и теперь принимала перед сном. Нет, кошмары не прекратились, и ее разум по-прежнему находился в состоянии постоянного напряженного внимания, будто в любой момент мог напасть враг, но она снова обрела самоконтроль и полностью владела собой. Опасность разоблачения не исчезла, но с каждым днем Элисса чувствовала, как укрепляется ее положение в глазах Лорда.
По крайней мере, ей хотелось верить, что интуиция ее не обманывает. Что там у Лорда на самом деле было на уме — одному Мерлину известно.
Осень за окном уже полностью вступила в свои права, пожелтевшие луга заливало дождями, ветер обрывал с деревьев оставшиеся сухие листья. Похолодало, и Элисса теперь топила камин не только в комнате Лорда, но и в гостиной на первом этаже, где висел понравившийся ей портрет молодого человека верхом на лошади. Труба этого камина как раз проходила через ее комнату, что позволяло сохранять в спальне тепло, не прибегая каждые полчаса к Согревающим чарам.
В Лютный переулок Элисса снова отправилась в первых числах октября — когда подошел к концу яд крильмара. В лавку Шайверетча уже наведывался Трой под личиной Элиссы полторы недели назад, оставил заявку на ингредиент, и теперь оставалось только понадеяться, что хозяин магазина уложился в срок и нужную склянку достал. А то если она сегодня явится домой с пустыми руками и Лорд останется без зелья, Элиссе можно будет только посочувствовать.
Волдеморт, к слову, за эти три недели окреп и немного набрался сил — он стал реже испытывать голод, зато мог гораздо больше и чаще колдовать. Сам Лорд, сделав данное открытие, весь день пребывал в крайне благодушном настроении, уверившись, что создал действительно гениальный рецепт зелья (оказывается, эта отрава из яда крильмара, змеиного яда и нескольких других чрезвычайно опасных веществ была его личным изобретением). Про себя Элисса точно знала, что внезапно улучшившееся состояние Лорда — результат вовсе не использования чудодейственной настойки, а кое-что совершенно иное, но делиться данной информацией с Лордом, разумеется, не стала.
В магазине Шайверетча уже был посетитель — Элисса увидела у витрины Кантанкеруса Нотта, который сегодня пришел один. Тот тоже узнал ее и приветственно кивнул, а затем вернулся к изучению выставленных в стеклянном ящике пузырьков. Мистер Шайверетч при появлении Элиссы заулыбался и ненадолго скрылся в дальней части магазина, откуда вернулся с необходимой склянкой.
— Ваш яд крильмара, мисс, — угодливо улыбаясь, сообщил он. — Позвольте заверить вас, как я счастлив, что именно в мой магазин ходят истинные мастера и ценители редкостей…
На секунду Элиссе почудилось, что со стороны Нотта до нее донесся едва слышный, но отчетливый смешок. Она даже повернула голову — но маг продолжал перебирать флаконы с самым серьезным выражением лица, так же сутулясь, как в прошлый раз.
Элисса встряхнула пробирку, убедилась, что это та самая зеленоватая субстанция, и полезла за кошельком, как произошло что-то неожиданное — и по реакции продавца сразу стало понятно, что это что-то очень неприятное. Внезапно ожил и бешено завертелся вокруг своей оси вредноскоп, который до этого лежал, никому не нужный, на прилавке, и Элиссе поначалу вообще казалось, что он сломан. Продавец чуть ли не подпрыгнул и посмотрел на вредноскоп так, будто у него на столе свернулась Нагайна, и на происходящее отреагировал Нотт — сразу позабыв о ящике, он неторопливо приблизился к прилавку. Продавец со скоростью увидевшего блестящую монетку нюхлера метнулся к шкафу и принялся в нем рыться.
— Мрарцы в Лютном — объяснил он, не оборачиваясь. Его речь звучала неотчетливо — Шайверетч так занервничал, что попросту проглатывал куски слов. — Прошу прощния мистер Нотт, мисс Грин, но из-за этих обысков никакого житья не стало. Горбина две недели назад оштравали на сти галеонов, Коффину угрожают закрытием, у Кобба консковали некрые артефакты — разумеется, без какой-бо комсации…
Под внимательным взглядом Нотта Элисса отсчитала несколько монет, положила их у кассы и убрала в сумку пробирку.
— Шайверетч, вы бы спрятали деньги, — посоветовал Нотт негромко, а затем отошел к витрине и выглянул на улицу. — Времена сложные, не спорю, но, надеюсь, вы не хотите подставлять своих же клиентов?
Хозяин лавки с каким-то диким видом обернулся, в один шаг приблизился и смахнул монеты в кассовый аппарат — и все это с таким выражением лица, будто с трудом понимал, что тут происходит. Лицо у него было чрезвычайно обеспокоенное, взгляд в панике метался по прилавку. Вернувшись к шкафу, он вытащил оттуда одну за другой несколько шкатулок, которые поставил на стол, а затем с отчаянием оглянулся по сторонам, будто прикидывал, куда их лучше спрятать.
Неужто у него нет тайников? — мельком удивилась Элисса. Но потом спохватилась — если мракоборцы тут никому житья не дают, то, видимо, все самые надежные тайники они уже обнаружили.
Снаружи кто-то уже поднялся на крыльцо и дернул за ручку, но дверь оказалась заперта. В нее тут же нетерпеливо заколотили.
— Шайверетч, открывайте! — рявкнул с улицы чей-то очень начальственный голос. — Мы знаем, что вы здесь! Даем десять секунд!
Продавец в отчаянии бормотал что-то неразборчивое, окончательно утратив весь свой бандитский вид, и метался за прилавком, растерянно ища, куда бы их приткнуть, и тут кому-то особенно нетерпеливому ждать на улице наскучило.
— Редукто!
Грязное окно разлетелось на куски, с улицы потянуло октябрьским сквозняком. Элисса посмотрела изумленно на усыпавшее пол крошево, а затем — на Нотта, будто это он выбил стекла, а тот с кривой усмешкой развел руками и одними губами произнес:
— Гордость британского Отдела магического правопорядка…
Шайверетч продолжал в отчаянии заламывать руки и с ужасом прислушивался к ругани снаружи; кажется, выходка с разбитым окном понравилась там далеко не всем. И взглянув на охваченного паникой продавца, Элисса вдруг приняла странное решение. Приблизившись, она решительным движением положила на прилавок свою сумку.
— Давайте ко мне, — предложила она. Продавец дико на нее взглянул, явно не понимая, чего она хочет. — Я потом вам все верну в целости и сохранности.
Нотт вскинул бровь и прислонился к стене, с интересом дожидаясь продолжения, а Шайверетч теперь переводил бессмысленный взгляд со шкатулок на сумку Элиссы и обратно. Поняв, что нормальной реакции она от него не дождется, Элисса в несколько движений загребла пирамиду из ларцов к себе. Шайверетч никак не препятствовал и уставился на нее почти умоляюще.
— Вы же помните, что воровство карается по закону?
Забавно, что именно в такой ситуации хозяин лавки темных артефактов вдруг вспомнил о законе. Элисса едва проглотила улыбку — в отличие от Нотта, который открыто рассмеялся. Казалось, возможный штурм магазина мракоборцами последнего нисколько не смущал.
— Итак, на счет «три»! — взревел голос на крыльце, и тут же Шайверетч крикнул:
— Стойте! Я открываю! — за дверью воцарилось некоторое молчание, и тот обреченно выдохнул: — Алохомора!
Дверь рванули с такой силой, что колокольчик у притолоки звякнул как-то истерически. Лица Шайверетча и Нотта как по команде обратились к вошедшим, а Элисса над прилавком опустила голову и молниеносно направила себе в лицо волшебную палочку, невербально произнеся несколько заклинаний.
— Мистер Шайверетч, приветствуем, — воинственно произнес незнакомый мужской голос. Судя по шуму и скрипу досок под ногами, по лавке уже ходили несколько человек. — А также здесь… мистер Нотт? Я нисколько не удивлен… И мисс…?
Чувствуя, как кожу перестало жечь, Элисса с вежливой улыбкой обернулась. Сумка с полученными артефактами как ни в чем не бывало висела на плече.
— Да?..
Нотт и Шайверетч только моргнули, увидев, как преобразилась внешность Элиссы за каких-то пятнадцать секунд. То есть ничего такого она не сделала, и Оборотного зелья у нее с собой не было, но с помощью Трансфигурации Элисса изменила цвет волос и глаз, ее кожа посмуглела и покрылась веснушками, брови и ресницы — наоборот, стали белесыми, а на щеке вылезло большое родимое пятно. Зеркала под рукой не было, и Элиссе оставалось только догадываться, что данные косметические процедуры ее нисколько не украсили, но сейчас главным было по максимуму исказить свои привычные черты, сосредоточить внимание мракоборцев на чем-то одном — хотя бы на красном пятне на полщеки. Этой чисто психологической уловке она научилась у Троя — создать какой-то заметный, отвлекающий элемент, который лучше всего отложится в памяти посторонних, а на прочие детали ее внешности никто не обратит внимания.
— Шайверетч, у нас появились данные, что вы приобрели для последующей перепродажи артефакты и некоторые ингредиенты для зелий, которые запрещены на территории Великобритании, — этого мракоборца, блондина среднего роста, Элисса идентифицировала как главного на этой операции. Еще двое человек ходили по лавке, держа волшебные палочки наготове; битое стекло громко хрустело у них под ногами. Последним новоприбывшим был худой, долговязый мужчина лет за сорок. Рассмотрев за залысинами рыжие волосы, Элисса его узнала — надо полагать, мистер Уизли, с чьей семьей она не так давно познакомилась, и который в последние два месяца стал звездой местных газет.
— Мерлинова борода, Долиш, кто поставил вас во главе группы? — поинтересовался Нотт негромко. — Скримджер, я так понимаю, совсем заработался, что не отдает себе отчета в своих действиях?
Лицо блондина пошло неровными пятнами, и как-то становилось ясно, что самоконтроль — не его сильная сторона. Судя по благодушному виду Нотта, тот вполне был готов намеренно попровоцировать мракоборцев — видимо, в данную секунду ему было нечего скрывать.
Чего не скажешь о самой Элиссе, у которой была полная сумка запрещенных артефактов. Хм, уже интересно, что же Шайверетч там прячет…
— Поосторожнее, Нотт, — угрожающе процедил Долиш. — Что-то я сомневаюсь, что вы тут просто мимо проходили и зашли поздороваться!
Пожиратель Смерти демонстративно развел руками и презрительно улыбнулся.
— Хотите обыскать и меня? А подписанный приказ Визенгамота у вас есть?
— Если понадобится — обойдемся без него! — огрызнулся Долиш, угрожающе делая шаг вперед. В фигурах его подчиненных появилось напряжение, а Элисса вдруг вспомнила, что в контексте войны с Волдемортом словосочетание «сторонники Того-Кого-Нельзя-Называть» было синонимом слова «армия». И что тот же Нотт был темным магом, умеющим сражаться. И если сейчас у кого-то в этом магазине сдадут нервы, может случиться вполне настоящее кровопролитие. Вероятность, конечно, невелика, но совсем сбрасывать ее со счетов не стоит.
Но слабину дал мистер Уизли — чуть поморщившись, он негромко заметил:
— Долиш, вы же знаете, что это абсолютно неприемлемо!
— Сам не верю, что говорю это, но Уизли прав, — иронично согласился Нотт. — Здесь два свидетеля, которые смогут подтвердить, что мракоборцы окончательно утратили последние остатки компетентности… Окно вы уже разбили, ворвались внутрь, не представились… Откуда Шайверетчу знать, что это обыск, а не криминальный налет? Или это ваш хитрый план, как бы попасть в «Ежедневный Пророк» и прославиться? Тогда, Долиш, тем более советую вам прислушаться к коллеге — у Артура богатый опыт в этой области…
Эти слова задели больное место: мистер Уизли побледнел. Тем не менее, он сохранил внешнее достоинство, а Долиш посверлил взглядом Нотта — Элиссе показалось, что у мракоборца глаза налились кровью и дым пошел из ушей, — а затем вдруг уставился на нее.
— А вы еще кто? — рявкнул он с раздражением. — Что делаете в магазине, специализирующемся на Темных Искусствах?
— Мне понадобился толченый хребет морского змея для зелья, — с готовностью заявила Элисса, не моргнув и глазом, а про себя поморщилась — все же плохо, что у нее акцент. Вот его никак замаскировать и убрать не получится. — Я варю зелье для улучшения памяти. Что-то мне в последнее время стало казаться, что я плохо запоминаю вещи, а некоторые слишком быстро забываю, представляете? У меня еще матушка этим страдала, и теперь мне это передалось… Я нашла очень интересный рецепт в медицинском справочнике, проконсультировалась у целителей, и они сказали, что это может помочь. Так вот, сегодня я пошла за покупками, но в Косом переулке хребта морского льва не было, я обошла все лавки! А Малпеппер заломил за него такую цену, что это просто возмутительно — пятнадцать сиклей за унцию! Сэр, — тут она сделала вид, будто воодушевилась. — Может, вы сходите со мной в ту аптеку, поговорите с хозяином? Ведь такое заламывание цен — настоящее преступление, это не может быть законно! Я с подобным даже в Бухаресте не встречалась, а уж румыны знают толк в мошенничестве! Вы бы составили протокол, разобрались бы, я готова выступить свидетелем… Вы же из Министерства, правильно?
— Мы из Министерства, мисс, но…
— Вот и чудесно! — обрадовалась Элисса и просияла счастливой улыбкой. — Как же хорошо, что я вас встретила, а то я уже думала, что мне придется не меньше месяца потратить на все бюрократические проволочки! Я же здесь не так давно, пока не разобралась, к кому обращаться с подобными вопросами…
— Оно и видно, — буркнул кто-то из мракоборцев.
— Но вы меня очень выручите, если пойдете со мной!
— Мисс, это не в нашей компетенции…
— То есть как это не в вашей, если Малпеппер явно нарушает закон?!
— Довольно! — рыкнул Долиш, окончательно выйдя из себя; на лицах его подчиненных было выражение из серии «И откуда эти тупые иностранцы только берутся». — Мисс, если вы заподозрили хозяина аптеки в чем-то — пишите жалобу в Министерство, там ее рассмотрят! И больше не отвлекайте людей от работы и не шляйтесь по магазинам, которые занимаются Темными Искусствами!
Элисса смерила его долгим, обиженным взглядом. Жаль, она не умела вызывать по желанию слезы.
— Я лучше на вас жалобу напишу, — изрекла она возмущенным тоном. — Грубиян!
— Это сколько угодно, — пробормотал Долиш. Его люди посторонились, и Элисса гордо прошествовала к выходу, провожаемая всеобщими взглядами. «Ну же, челюсть подбери, болван, — мысленно выругалась она в адрес Шайверетча. — Не порти мне все представление».
На улице она сделала полной грудью вдох и зашагала к Косому переулку, пытаясь не рассмеяться в полный голос. Ну и лица у них всех были, особенно у хозяина лавки и Нотта, не ожидавших такого развития…
Не меняя обратно внешность, она прошлась по магазинам, купила все необходимое и уже выбросила из головы встречу с властями, когда неподалеку от «Дырявого котла» ее вдруг окликнули выдуманным именем. Обернувшись, Элисса увидела Кантанкеруса Нотта.
— Да? — вежливо спросила она; ее голос звучал ровно и не имел ничего общего со скороговоркой, выданной в Лютном переулке.
Нотт некоторое время изучал ее.
— Да у вас талант, мисс Грин, — наконец проговорил он задумчиво. — Я уж думал, что лучше Люциуса никто не умеет заливаться соловьем, чтобы убедить мракоборцев в своей непричастности, но вы, похоже, дадите ему сто очков вперед.
Элисса улыбнулась одними губами, вполне соответствуя образу темной волшебницы, который сложился у Пожирателей Смерти. Ее глаза оставались холодными.
— Это умение полезнее, чем многие считают.
— Шайверетч выразил надежду, что в скором времени снова увидит свои артефакты в целости и сохранности, — тон Нотта сменился на деловой, но Элисса чувствовала его любопытство. — И очень просил передать меня, если я увижу вас, что вы можете рассчитывать на вознаграждение за вашу… любезность.
— Очень мило с его стороны, — хмыкнула Элисса. — Получается, мракоборцы ушли ни с чем?
— Да, хотя Долиш очень старался найти хоть какой-то повод обвинить Шайверетча… Должно быть, лавры Грюма покоя не дают, — маг презрительно скривился. — Видимо, в данный момент именно вы являетесь хранительницей всего самого ценного, что было в запасах этого хитреца. Ах да, Шайверетч также передал просьбу не заглядывать в ларцы — он так серьезно обеспокоен вашей безопасностью… Но вы, конечно, все равно изучите содержимое?
— Должна же я получить какое-то моральное удовлетворение от своего поступка.
— Здраво, — Нотт одобрительно кивнул, а затем, безо всякого перехода, осведомился: — Сколько вам на самом деле лет?
Бац! А он и впрямь умен — неплохо так отвлек ее светской беседой ни о чем, чтобы в самый неожиданный момент оглушить внезапным вопросом. Видать, им с Малфоем уж очень интересно, что за чернокнижница тут объявилась месяц назад.
Элисса послала ему самую кокетливую улыбку, которая в ее исполнении должна была смотреться ну очень странно.
— О, сэр, обычно считается невежливым спрашивать женщину о ее возрасте…
Но тот — надо отдать Нотту должное — и глазом не моргнул.
— Вам не было нужды сегодня в такой спешке менять свою внешность, если и раньше она была ненастоящая, — заявил он без сомнений. — Но появление мракоборцев застало вас врасплох, и вы не хотели привлекать к себе их внимание. Значит, до этого в лавке Шайверетча вы появлялись с вашим настоящим лицом. Сколько вам на самом деле лет? Шестнадцать? Пятнадцать?
Элисса молча смотрела куда-то в район его переносицы — вроде бы и не отводя взгляда, но в то же время избегая смотреть ему в глаза, поскольку в этот момент Нотт мог бы заметить что-то, чего ему видеть уж точно не полагалось. Если уж он пришел к выводу, что в Лютном переулке он дважды сталкивался с какой-то малолеткой, то пусть будет так. А взгляд может ее выдать — не бывает у подростков такого недетского выражения глаз.
— Я уже совершеннолетняя, мистер Нотт, — наконец сообщила она чуть насмешливо. — Но пускай вас это не обнадеживает — вы совершенно не в моем вкусе. Или вы тоже хотите пообщаться с моими родителями?
— Семнадцать лет — не настолько зрелый возраст, — возразил он, проглотив ее сарказм, будто не заметив. — Сможете ли вы справиться с артефактами, которые так неосторожно одолжил вам Шайверетч?
Хм, если он рассчитывал, что сейчас она просто возьмет и отдаст ему свою сумку, то Нотт серьезно просчитался. Хитрый какой… Небось потом бы еще и Малфоя позвал — чтобы вдвоем изучить, что же там прячет от мракоборцев хозяин магазина.
— Не беспокойтесь, — Элисса добавила в улыбку побольше сахара. — Я не собираюсь их исследовать в одиночестве.
— Понимаю… Ах да, кажется, Люциус упоминал, что у вас есть учитель?
— Совершенно верно, сэр.
Больше у Нотта не нашлось подходящих вопросов, чтобы вытянуть из нее еще какую-нибудь информацию, и потому с несколько разочарованным видом он откланялся и трансгрессировал. Элисса же взглянула на часы — по времени она вполне укладывалась в обычные сроки, и Лорд вроде не должен будет злиться из-за ее долгого отсутствия — и со спокойной душой отправилась в Литтл-Хэнглтон. Вот только пришлось пожертвовать визитом в Годрикову впадину, но завтра она вернется к восстановлению тела Волдеморта.
* * *
— Это что такое? — как показалось Элиссе, Лорд в первое мгновение опешил, когда она встала перед его креслом и привычным жестом протянула ему газету, но почти тут же перешел в обычное раздраженно-брюзгливое состояние. Только сейчас Элисса спохватилась, что напрочь позабыла сменить внешность обратно. — Тебе было скучно, и ты решила освежить в памяти шестой курс Трансфигурации? И что ты так прижимаешь к себе эту сумку, будто она сделана из золота?
Мда, спасибо, что он сразу узнал ее даже в таком облике, а не шарахнул «Авадой Кедаврой» по незваному гостю. Вот была бы глупая смерть.
— Не хотелось привлекать к себе внимание мракоборцев, — Элисса вытащила палочку и принялась возвращать себе настоящее лицо. — Я была в Лютном, покупала яд крильмара, когда туда явилась целая делегация из Министерства с обыском…
Лорд совершил какое-то резкое движение рукой, глаза опасно полыхнули красным, и Элисса поспешила добавить:
— Они ничего не заподозрили, и их куда больше интересовал Шайверетч и его тайники. Меня отпустили почти сразу же, и слежки за мной не было. Я проверяла.
Он вскинул несуществующие брови.
— «Проверяла»? Ну-ну, — Лорд саркастически усмехнулся, а потом холодно осведомился: — Почему с тобой всегда столько проблем? Тебя даже из дома выпустить нельзя, чтобы ты не нарвалась на министерских ищеек!
Элисса молчала, поскольку вопрос явно был риторическим, а Волдеморт, помедлив, спросил:
— Что ты сделала, чтобы тебя, как ты выразилась, отпустили «почти сразу же»?
Она пожала плечами.
— Притворилась дурочкой.
Кажется, на этот раз Лорд удивился по-настоящему и даже слегка наклонился вперед, не сводя с нее пронзительного взгляда.
— Что, прости?
— Притворилась дурочкой, — повторила Элисса и решила, что стоит разъяснить: — Задавала глупые вопросы, сделала вид, будто очутилась в Лютном случайно и понятия не имею, чем это место знаменито, а заодно — что не понимаю, с какой целью мракоборцы туда явились.
— И что, по-твоему, они купились? — сердито спросил Волдеморт, и его голос привычно приобрел ледяные шипящие интонации. — Я, конечно, не придерживаюсь высокого мнения о мракоборцах, но ты сильно ошибаешься, думая, что ты, сопливая девчонка, умнее их! Что-то я сомневаюсь, что твоя актерская игра их сильно впечатлила, и наверняка им не составит труда выйти на твой след, а заодно и на мой…
Без предупреждения он направил палочку на Элиссу и сделал какой-то пасс. Она чуть вздрогнула, но ничего не произошло.
— Хотя следящих чар на тебе нет, — констатировал Лорд уже чуть более спокойно. — Значит, сюда они вряд ли явятся. И тут два объяснения: либо тебе просто очень сильно повезло, либо… Ты полагаешь, что тебе удалось обвести их вокруг пальца?
— Да, — заявила Элисса чуть более холодно, чем следовало бы. Во-первых, ей стоило больших усилий остаться спокойной, очутившись безоружной под прицелом чужой палочки. Во-вторых, уже второй человек за сегодня напоминал ей о ее подростковой внешности, что было для Элиссы больной темой, но Лорду уж точно не стоило этого знать.
— Объясни, — потребовал он.
— Они пришли не за мной, а за Шайверетчем. Они точно знали, что ему есть что скрывать — вероятно, была наводка или донос от кого-то третьего. Я их вообще не интересовала, как и Кантанкерус Нотт, который тоже был в лавке. Значит, мне нужно было сделать так, чтобы им еще меньше захотелось иметь со мной дело. Самое простое — изобразить дурака. Занятым людям с серьезной миссией не хочется тратить время на такие помехи. Они осознают важность своего задания и слишком ценят свое время, чтобы разбираться с теми, кто просто по случайности оказался рядом. Прикинуться глупее, чем ты есть — очень грамотный ход. На дураков не хочется обращать внимание, — подумав, Элисса повторила фразу Троя: — Люди склонны сами додумывать объяснения и причины и не особо любят анализировать — это в их природе.
Волдеморт окинул ее долгим оценивающим взглядом, и вдруг в его глазах что-то промелькнуло — что-то, похожее на… отдаленный интерес.
— И часто ты в моем присутствии прикидываешься дурой?
— Вам виднее, — вырвалось у нее, но под немигающим взглядом Лорда ей стало настолько неуютно, что Элисса, быстро опомнившись и взвесив свою мысль, решила добавить: — Не часто. В вашем присутствии это бессмысленно. Вы открыто презираете глупых людей и просто не стали бы терпеть их в своем окружении. Я имею в виду — без крайней необходимости, и уж точно не стали бы соглашаться чему-то их учить.
На этот раз молчание было еще более продолжительным, и Элисса так и не смогла определить, о чем на самом деле думал в тот момент Лорд. Но, наверное, он не разозлился — поскольку уж свое недовольство он бы точно не стал скрывать.
— А с Ноттом что?
— Ничего, — Элисса пожала плечами. — Я так понимаю, Малфой рассказывал ему обо мне. Теперь Нотт считает, что мне семнадцать лет и я практикую Темные Искусства под руководством своего учителя. На этом все. Я бы сказала, что он слишком активно допрашивал меня насчет возраста, но я сильно сомневаюсь, что он или Малфой пойдут доносить мракоборцам обо мне…
— Они заинтересовались не тобой, а мной. Ты с уверенным видом шастаешь по Лютному переулку, покупаешь редкие ингредиенты, не стесняешься одалживать у Люциуса книги и не боишься мракоборцев — по-твоему, это тривиальная ситуация? Люциус и Кантанкерус сделали единственный верный вывод — в магической Британии появился иностранный темный маг, достаточно могущественный, чтобы откровенно игнорировать местные законы. Тут два варианта: либо этот темный маг — ты, либо ты действуешь под чьим-то руководством. Теперь они точно знают, что правильный вариант — второй. Что ж, пускай так, — вдруг заявил он с каким-то удовлетворением. — Значит, в скором времени их будет ждать большой сюрприз… Пожалуй, даже хорошо, что они так тебя запомнили. Это еще сыграет мне на руку…
Элисса хранила молчание, решив, что пока слишком рано спрашивать Лорда о его планах, хотя перспектива быть пешкой в чужих руках ее мало привлекала. Впрочем, тут что-то изменить вряд ли удастся.
— Что ты вцепилась в свою сумку? — тут Лорд, заподозрив, что Элисса так себя ведет неспроста, прищурился. — О чем еще ты забыла упомянуть?
— Да, кстати об этом… — Элисса нерешительно переступила с ноги на ногу, а затем открыла сумку и выставила на кофейный столик рядом с Лордом полученные шкатулки. Волдеморт, не удостоив их взглядом, все это время не сводил глаз с Элиссы, а она вздохнула. — Это то, что мракоборцы рассчитывали отыскать в лавке Шайверетча.
— Ты что, ограбила магазин?
— Почему сразу ограбила? — даже немного обиделась она, но по выражению лица Лорда поняла, что шутить точно не стоит, и пояснила: — Шайверетч не возражал, чтобы я их забрала — поскольку понял, что в лавку вот-вот ворвутся мракоборцы, а девать ценности ему некуда. Правда, теперь предполагается, что в скором времени я их ему верну…
— Не смей играть со мной, девчонка! — внезапно вскричал он. Голос Лорда звучал страшно и пробирал до костей, и Элисса поежилась — так, чтобы он видел. Но сделала это больше машинально, поскольку она в самом деле не понимала, что на него с такой скоростью нашло. — Даже у тебя, несмотря на твое бесстрашие и наглость, должно хватать мозгов, чтобы понимать, что я с тобой сделаю, если ты вздумаешь бросить мне вызов!
В гостиной на несколько секунд воцарилась тишина. Лорд тяжело дышал, хилая грудь высоко вздымалась. Элисса смотрела на него оторопело.
— Прошу прощения… — наконец со всей возможной осторожностью и кротостью выговорила она. — Но я не понимаю. В чем вы меня обвиняете или подозреваете?
— Все ты прекрасно понимаешь, — оборвал он ее голосом, который ей напомнил рыщущий в ледяных пустошах арктический ветер; Элиссе в лицо уставились пылающие яростным огнем алые глаза. — Знаешь, есть большая разница между человеком, который просто неглуп, и человеком, который умен настолько, что способен умело манипулировать окружающими в своих целях. И знаешь что? Я все больше склоняюсь к мысли, что ты — именно этот случай. И если так, то ты подозрительно умна для семнадцатилетней девицы, которая всю жизнь провела в золотой клетке! Но допустим, я в это поверю. Допустим, ты такой уникум: несмотря на юный возраст, ты умная, расчетливая и сообразительная, разбираешься в людях, в их психологии и хладнокровно играешь на их слабостях ради достижения своих целей. А еще ты амбициозна, решительна, точно знаешь, чего хочешь, и действительно очень интересуешься Темными Искусствами. Я вполне могу поверить, что это возможно.
Напряженно внимавшую каждому слову Элиссу удивило, что Лорд сказал, что она играет на слабостях других людей. То есть он, вообще-то, был совершенно прав, но откуда ему знать это? При нем эту свою способность Элисса еще не демонстрировала. Да еще упоминание амбиций… Что он вообще может знать о ее амбициях? Такое ощущение, будто сейчас он говорил не о ней, а о каком-то другом человеке. Но спрашивать о чем-либо, разумеется, было совсем не время.
— Ты можешь ввести в заблуждение мракоборцев, Люциуса, Кантанкеруса просто так, по собственной прихоти. Должен признать, что меня это даже отчасти забавляет, хотя ты действуешь без моего приказа, и тебе стоит только чуть-чуть оступиться — и ты узнаешь на себе всю силу моего гнева… Но не смей думать, что тебе удастся одурачить меня, и не смей вести себя так, будто мы с тобой на равных! Мы с тобой не равны и никогда не будем, и я удивляюсь, что мне приходится кому-то объяснять настолько очевидные вещи! Ты здесь только потому, что я позволил тебе остаться; ты жива только потому, что я позволил тебе жить! И если ты наивно полагаешь, будто сможешь сделать меня частью какого-то своего плана, то ты даже не глупа, а попросту безумна! А в этом случае я тебя попросту уничтожу, как убивают бешеное животное, — и медленно, словно специально для того, чтобы она лучше усвоила, Лорд повторил почти по слогам: — Меня тебе не переиграть. Тебе ясно, Элисса?
Она кивнула. При том, что припадки гнева и раздражения у Лорда происходили по несколько раз на дню, а его раздутое самомнение уже давно перешло в манию величия, такой всплеск острой проницательности оказался для Элиссы слегка неожиданным, заставив сердцебиение участиться. То есть Волдеморт еще не разоблачил ее целиком, но приблизился к этой грани. И, кажется, оставалось какое-то неведомое ей обстоятельство, благодаря которому Лорд все еще допускал, что она может быть просто хитрой и не по годам умной девицей, которая просто заигралась, позабыв, кто перед ней.
Знать бы еще, что за обстоятельство…
— Мне ясно, Повелитель, — ответила Элисса негромко, но четко. — И я не считаю себя равной вам.
Она сказала чистую правду — ибо они с Волдемортом в самом деле занимали слишком разные ступени в том, что касалось магического мастерства, опыта, знаний, умений. Тут спорить или хотя бы уповать на что-то иное было попросту глупо.
Проползли две невероятно растянутые секунды — и Лорд наконец слегка расслабился.
При этом она ни слова не сказала о том, что не замышляет против него никаких тайных заговоров. Врать открыто Элисса не желала, поскольку Лорд обладал каким-то чутьем на ложь, и попасться настолько неосторожно ей не хотелось. Но Волдеморт, кажется, ей поверил — и потому до поры до времени можно было перевести дух.
Впрочем — эту тревожную мыслишку Элисса с огромным удовольствием выбросила бы из головы, но точно знала, что должна брать в расчет все возможные сценарии — Лорд мог только сделать вид, будто поверил.
И если в дальнейшем она на чем-нибудь проколется, ее судьбе уже точно не позавидуешь.
Черт.
— И что же ты вынесла из магазина Шайверетча?
Теперь его тон звучал спокойно, что не успокоило Элиссу, а только укрепило в мысли, насколько ей теперь стоит быть осторожнее.
Конечно, Маттео в их компании любил повторять, что без риска и опасности жить становится попросту скучно, но Элисса данный принцип никогда не разделяла.
Она села по-турецки перед кофейным столиком, под немигающим взглядом Лорда достала волшебную палочку и друг за другом произнесла несколько заклинаний, которые должны были выявить, не содержит ли верхняя шкатулка какую-нибудь подлянку, которая даст о себе знать при попытке открыть крышку. Ничего подозрительного не обнаружилось, и Элисса, наколдовав из воздуха перчатку, потянулась было к задвижке, но Лорд в последнюю секунду вмешался:
— Стой, — пальцы Элиссы зависли в сантиметре от шкатулки, а Волдеморт заговорил обычным голосом, который всегда использовал на их занятиях: — Ты раньше уже имела дело с подобными артефактами, верно?
Она кивнула.
— Заклинания неплохие, но для полноценной проверки их недостаточно. Если бы на шкатулке была какая-нибудь защита от воров или просто любопытных, твои чары ее бы отыскали. И повредили бы — и тут уже не предугадаешь, чем все закончится, поскольку разломанные заклинания могут повести себя как угодно.
— Но я никогда с таким не сталкивалась, — озадаченно произнесла Элисса. Ни от Маттео, ни от Троя она никогда не слышала о подобном, а уж они в такого рода заклинаниях разбирались лучше всех.
— В большинстве случаев такое вмешательство безвредно. Ты проверяешь на неприятные сюрпризы незнакомые предметы, и зачастую ситуация не выходит из-под контроля, даже если ты имеешь дело с Темными Искусствами. Но существуют чары черной магии, которые крайне чувствительны и реагируют на малейшее соприкосновение с посторонней магией — и могут отреагировать так, что в радиусе километра не останется ничего живого. Это редкость, да, но стоит перестраховаться и использовать для проверки то заклинание, которое не коснется защитных чар, никак не потревожит их, и твоей жизни ничто не будет угрожать. В будущем лучше используй его, особенно когда имеешь дело с незнакомыми артефактами.
— А где вы встречались с такой магией? — заикнулась Элисса, не сумев скрыть любопытства.
Волдеморт косо взглянул на нее, но оценил выражение самой живой заинтересованности на ее лице и ответил:
— В одной гробнице на острове в Южно-Китайском море. В древнем захоронении на севере Бутана. В разрушенном храме инков в Чили. И однажды — по чистой случайности — в антикварной лавке в Касабланке. Так что тут никогда не угадаешь, в какой момент это заклинание тебе пригодится…
Элисса только кивнула, зачарованная — даже не самим фактом существования настолько темной магии, сколько перечисленными местами. И он, получается, посетил их все, видел то, что мало кто видел… Да, Элисса и сама успела поколесить по миру — но они с ребятами никогда не уходили от цивилизации, да и задача у них была — оторваться от преследователей. Изучать древние магические тайны они никогда не пробовали.
Она бы с удовольствием послушала и про древнюю империю инков, и про Южно-Китайское море, и про Гималаи, но Лорд явно был настроен на сугубо практический лад.
— Тогда запоминай заклинание и движение волшебной палочкой…
И дальше прошло не менее двадцати минут, прежде чем Лорд остался удовлетворен полученным результатом — хотя обычно Элисса схватывала на лету и быстро училась. Обозвав ее по ходу дела несколько раз криворуким лукотрусом, Волдеморт в конце концов милостиво признал, что более или менее она справилась, и после этого позволил заняться изучением содержимого ларцов.
Хотя Волдеморт особо этого не демонстрировал, но Элиссе показалось, что ему самому интересно, что же Шайверетч скрывал от властей. Но в итоге увиденное разочаровало даже Элиссу — она ожидала увидеть что-то по-настоящему опасное и серьезное, а тут…
Дальше действовал уже Лорд, и Элиссе оставалось только сидеть рядом, наблюдать за его действиями и запоминать — благо Лорд не прерывал учебный процесс и продолжал комментировать все, что делал. На свет из ларцов появилось несколько предметов — карманные часы, керамический кувшинчик, дверной колокольчик. В последней шкатулке оказалась бриллиантовая тиара, к которой против воли оказался прикован взгляд Элиссы.
— Что и требовалось доказать, — Волдеморт только надменно усмехнулся, закончив с помощью неизвестных Элиссе чар выяснять, какими особенностями обладал каждый предмет, и вынес вердикт: — Барахло. Можешь отправить это все в камин — эти игрушки годятся разве что для того, чтобы сокращать численность магглов.
— Что эти артефакты делают?
— Кувшин превращает в яд любую жидкость, которую в него наливают… Колокольчик — это своеобразная защита от воров. Вешаешь его на входную дверь, незваный гость задевает его — и будет постоянно слышать в голове несмолкаемый звон, который будет становиться все громче и громче, и в конце концов у человека лопнут барабанные перепонки… С часами немного похожий механизм — человек достает их, чтобы посмотреть время, и уже не может закрыть и убрать. Он так и будет постоянно смотреть на них, не в силах прерваться на сон или еду. А диадема — она так плотно запутывается в волосах, что ее невозможно вытащить, не сняв с жертвы скальп, ну и довольно быстро выпивает жизненные силы из той, которая ее надела. В общем, типичные артефакты, которые любит конфисковывать Министерство у темных магов. У Люциуса, у Блэков, у Лестрейнджей, у Розье этого добра всегда было навалом. Но ничего по-настоящему редкого и ценного среди этих вещей нет.
— За тиару все равно можно прилично выручить, — заметила Элисса задумчиво. — Даже если не брать в расчет проклятие. Одни только бриллианты чего стоят…
— При чем тут деньги? — Лорд презрительно повел плечом. — Разве настоящая ценность в них? Тут главное — заклятие, которое накладывается на предмет, мастерство создавшего артефакт темного волшебника, как давно это произошло, кто это заклинание изобрел, существуют ли такие же аналоги, чего с помощью этого проклятия можно достичь, как его можно снять… Это все Темные Искусства, а знание, искусство и мастерство темного мага — вот что имеет смысл, а не деньги!
Тут он заметил, как пристально на него смотрит Элисса.
— В чем дело?
Она чуть помедлила и решилась:
— Расскажите про захоронение в Бутане, — Лорд взирал на нее с совершенно нечитаемым выражением лица, будто Элисса вдруг заговорила с ним на хинди, но она решила, что терять уже нечего, и быстро продолжила: — Или про храм инков в Чили. Или про гробницу в Южно-Китайском море. Мне все интересно. С какими Темными Искусствами вы столкнулись в каждом из этих мест?
— Ты за кого меня принимаешь, девчонка? — осведомился Лорд, как по команде переходя в раздраженное состояние, но Элисса отрапортовала:
— За самого могущественного темного мага столетия, который много где побывал, много чего видел и действительно может поведать о Темных Искусствах больше, чем любой другой из ныне живущих.
Тот моргнул. Элисса затаила дыхание, надеясь, что не слишком переборщила с лестью, а сказала ровно столько, чтобы немного удовлетворить его самолюбие.
— Тебе это в самом деле интересно? — наконец бесстрастно спросил Лорд.
Она горячо кивнула.
— Свари мне зелье, — приказал он. — Я хочу пока почитать газету, а потом поесть. А затем… Можешь прийти сюда. Я подумаю, о чем тебе рассказать.
Шайверетч едва не расплакался от радости, когда Элисса через два дня появилась на его пороге.
— Мисс, я невероятно рад вновь видеть вас в моем магазине! — пропел он счастливо, выбегая из-за прилавка, чтобы в порыве чувств схватить ее за руку и поднести к губам. Элисса подавила порыв вырвать ладонь и вытереть о мантию, а вместо этого вежливо улыбнулась и лишь после этого аккуратно высвободила обслюнявленные пальцы.
— Вот ваши артефакты, мистер Шайверетч.
С этими словами она открыла сумку и под алчным взглядом продавца принялась вытаскивать шкатулки. Шайверетч торопливо сдвинул в сторону груду старого хлама, которая почему-то лежала на прилавке — видимо, до появления Элиссы маг занимался тем, что наводил в магазине порядок. — Все в целости и сохранности.
Судя по лицу последнего — ему ужасно хотелось самолично открыть крышки, чтобы убедиться, что все предметы на месте, но он заставил себя устоять на месте и сделать выражение лица медово-сладким. Тем не менее, продолжая почти что любовно взирать на Элиссу, он умудрялся, не глядя, левитировать шкатулки под прилавок.
— Мою благодарность не описать словами, мисс Грин! Знаете, честность в наши дни — настолько редкое, буквально-таки вымирающее явление… Особенно когда речь идет о настоящих редкостях, которые распознает только истинный знаток Темных Искусств!..
— О, прошу вас, не беспокойтесь, — заверила его Элисса, которой ужасно хотелось подпортить ему настроение. — Видите ли, лично меня ни один из этих артефактов не впечатлил. Такими заинтересуется разве что мистер Уизли из Отдела по неправомерному использованию изобретений магглов. Вы полагаете, что колокольчик от воров или кувшин-отравитель способны удивить настоящего ценителя черной магии?
Улыбка Шайверетча стремительно увяла, и взгляд утратил липкую приторность.
— Я не хотел бы, чтобы вы сочли меня неблагодарным, мисс, — произнес он почти человеческим тоном. Почти — потому что лебезящие нотки в нем все равно сохранялись. Должно быть, издержки профессии. — Я весьма признателен вам за услугу и хотел бы отблагодарить вас. Во-первых, я готов предоставить вам скидку в моем магазине. Во-вторых, примите эту книгу как скромный дар от меня знатоку черной магии.
С этими словами он протянул Элиссе книгу — это был увесистый том в черной обложке, на которой золотыми буквами были вытеснены слова «Кровь на алтаре: магия человеческих жертвоприношений». Прочитав название, Элисса бросила короткий взгляд на Шайверетча, который увлеченно шуровал под прилавком — видимо, задвигал шкатулки в угол, чтобы потом в спокойной обстановке их как следует перепрятать. Что же, щедрость его дара вполне можно было оценить, поскольку книга была уж наверняка запрещенная в Британии, и описанные здесь ритуалы даже Лорд вряд ли бы заклеймил бессмысленными потугами на настоящие Темные Искусства. Именно по той причине, что здесь должны были описываться Темные Искусства в чистом виде.
Элисса уже была готова поблагодарить продавца за подарок, но тут кое-что произошло. В рассеянности, без цели, она скользила глазами по куче предметов перед кассой — тут был бюст какого-то волшебника, канделябр, хрустальные подвески, пустые пузырьки из-под зелий, несколько книг, свернутые пергаменты, еще какой-то мусор. И среди всего этого старья ее взгляд вдруг выцепил почти стершееся слово на корешке книги — “Animus”(1). Не совершив ни одного движения, но насторожившись, как лисица на охоте, Элисса коротко взглянула на Шайверетча — тот продолжал возиться со шкатулками и на нее не смотрел — и быстрым движением вытащила книгу из-под свитков пергамента. Та оказалась такой старой, что едва не развалилась на части прямо в руках Элиссы, но на обложке можно было прочитать название “Animus et anima: in cavea corpi”(2). Чувствуя, как от волнения у нее учащается пульс, Элисса положила книгу обратно и равнодушно поинтересовалась:
— А что это здесь у вас?
Шайвертветч поднял голову, обнаружил, что Элисса обводит рукой всю кучу вещей, и хихикнул:
— А вас что-то заинтересовало, мисс? Это все стоит отправить на помойку, ничего ценного вы здесь не найдете…
Быстрым движением Элисса выдернула со стола книгу с латинским названием, крепко сжав ее пальцами, чтобы не рассыпать ветхие страницы.
— Могу я забрать ее?
В первое мгновение Шайверетч оторопел, но молниеносно овладел собой.
— Ох, как же она попала сюда? — запричитал тот, пытаясь выхватить у Элиссу книгу, но та держала добычу цепко. — Это же такой ценный и редкий экземпляр! Мисс, большое спасибо, что нашли ее, а то так бы я ее и выбросил! Вы вновь выручили меня, ведь она поистине бесценна!
В один момент все это цирковое представление Элиссе страшно надоело.
— Мистер Шайверетч, давайте так, — произнесла она устало. — Я оставлю вам книгу про жертвоприношения. Полагаю, что она в самом деле довольно дорогая, так что я вполне оценила вашу щедрость. А вы отдадите мне эту. Что скажете?
— Согласен! — торопливо заявил Шайверетч, и только после этого высказывания на его лице проступило слабое недоумение от такой сделки. Недоумение сменилось задумчивостью — теперь продавец пытался сообразить, в чем тут подвох, и не прогадал ли он с обменом. Элисса же, разглядывая это озадаченное выражение на его физиономии, ослепительно улыбнулась и убрала рассыпающиеся страницы и обложку в сумку.
— С вами приятно иметь дело, мистер Шайверетч.
— Благодарю вас, мисс, — пробормотал тот растерянно.
Не желая больше задерживаться в магазине, Элисса направилась к выходу, надеясь, что интуиция ее не подвела. Сама она на латинском читала с большим трудом и только в общих чертах смогла бы разобрать, о чем шла речь в этой книжке… А вот Трой наверняка сможет отыскать там что-нибудь интересное и полезное.
Ведь восстановление тела Волдеморта шло полным ходом, и вопрос возвращения души Лорда на ее законное место в скором времени должен был встать ребром.
* * *
За этими мыслями она отвлеклась от привычного распорядка дня и позабыла об обязательной части ее ежедневного похода за покупками в Косой переулок. Очнулась, только когда вернулась в Литтл-Хэнглтон и Лорд ехидно поинтересовался:
— Какие у тебя сегодня были приключения? Очередная встреча с мракоборцами? С Орденом Феникса? С Люциусом и Кантанкерусом? Или смогла завести еще новых знакомых?
— Нет, сегодня ничего такого, — Элисса чуть улыбнулась, а потом немного удивленно добавила: — Я даже сегодняшнюю газету еще не смотрела, вообще не знаю, что в мире творится…
Это было правдой. Она так ушла в расчеты, сколько еще примерно времени ей понадобится на восстановление тела Волдеморта, что совсем забыла прочитать сегодняшний «Ежедневный Пророк». Хотя она не особо понимала, зачем решила сказать об этом — Лорду уж точно было наплевать, как она проводит свой досуг. Точнее, наплевать до тех пор, пока она не начинает действовать во вред его планам и ему самому, — тут же поправила себя Элисса.
Тем страннее было услышать обращенные к ней слова:
— Почитай вслух.
Она уставилась на Лорда, не скрывая изумления, но тот на Элиссу не смотрел, лишь задумчиво поглаживал Нагайну, которая специально приподнялась со своего места, чтобы хозяину было удобнее до нее дотянуться — будто это был добродушный пекинес. Но задавать вопросы Элисса благоразумно не стала, а достала из сумки свернутый «Пророк», левитировала к камину стул и устроилась с газетой.
«Турнир Трех Волшебников: событие года в Хогвартсе».
После заголовка Элисса сделала паузу, но Лорд молчал, и она продолжила. На первых фразах Элисса немного запиналась: вслух она очень давно никому не читала и поначалу все сбивалась на странные интонации — не могла определиться, стоит ли ей читать с выражением. Но незаметно так увлеклась содержимым статьи, что забыла, что должна следить за голосом.
«Случилось невероятное, дорогие читатели — в этом году вновь пройдет Турнир Трех Волшебников, и произойдет это невероятное событие в школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Чтобы вы лучше представляли себе масштаб данного мероприятия, только вообразите себе этот срок — Турнир не проводился целых триста лет! И вот потребовалось всего несколько веков и усилия всего трех министров магии, чтобы Турнир возродили вновь.
Его история весьма примечательна. Турнир был учрежден более семисот лет назад, и его главной целью было налаживать связи между колдовской молодежью разных стран. Исторически сложилось, что Турнир устраивался между студентами трех школ, состоял из трех заданий, и принимали в нем участие три чемпиона — по чемпиону от каждой школы-участницы. Но в истории Турнира есть и черная страница — задания в нем бывали такими сложными (вроде охоты на кокатриса), что число погибших в нем насчитывает несколько десятков человек. По этой причине Турнир закрыли.
Организаторы нового Турнира обещают, что на этот раз будут соблюдены все правила безопасности и что участникам ничто не будет угрожать. Ключевое условие, которое было введено только в этом году, — в Турнире смогут участвовать только совершеннолетние учащиеся, а испытания не будут выходить за рамки школьной программы.
Прибытие в Хогвартс делегаций из Шармбатона и Дурмстранга состоится в конце октября, и тогда же в течение недели будут определены чемпионы. Министр магии Корнелиус Фадж и директор Хогвартса Альбус Дамблдор заверили, что британская школа полностью готова к приему гостей и что каждый этап состязаний будет проведен должным образом. Также они заявили, что в Хогвартсе тщательно соблюдены все меры безопасности — не только для чемпионов турнира во время испытаний, но и для всех обитателей замка. Глава мракоборцев Руфус Скримджер гарантировал, что повторения пугающих событий Чемпионата мира по квиддичу не будет.
Нам же остается только с нетерпением ждать новостей и пожелать удачи как будущим участникам, так и организаторам».
В отличие от опусов Скитер, данная статья была написана вполне вменяемым языком, и вся информация в ней была исключительно по делу. Элисса посмотрела на имя журналиста — автором значился уже знакомый Сирано д. Б., который несколько недель назад писал о случившемся в Кракове.
Хотя статья была дочитана до конца, в комнате продолжала стоять тишина. Подняв глаза, Элисса обнаружила, что Лорд не уснул, убаюканный ее монотонным чтением, а неотрывно смотрел в камин, и горящий огонь отражался в красных глазах, придавая им какие-то совсем демонические всполохи. Но приплюснутое лицо оставалось отрешенным и задумчивым, и Элисса не рискнула лезть с вопросами и комментариями, а сама уставилась в пламя, раздумывая, какие выводы можно было сделать из прочитанного.
Не такие уж значительные, если честно. Для Лорда этот Турнир явно имеет какое-то значение — вот и все выводы, если задуматься. Никакой конкретики.
— Вы полагаете, им удастся это осуществить? По-настоящему возродить Турнир, сделать его зрелищным, запоминающимся, непредсказуемым, и при этом безопасным, удержав в рамках школьной программы? — наконец поинтересовалась Элисса.
В ответ Лорд холодно хохотнул.
— Про зрелищность и безопасность ничего сказать не могу, а вот про непредсказуемость ты заметила верно.
Он снова замолчал, но при этом у Элиссы не складывалось впечатления, что ее попытка поддержать разговор разозлила его. Плюс он сам сказал про непредсказуемость — а это значит, что можно попробовать разузнать о чем-нибудь важном. В худшем случае Лорд просто откажется отвечать.
Помедлив, быстро прикинув, в каком ключе можно задавать вопросы, Элисса спросила:
— Вы собираетесь вмешаться в Турнир? С помощью Барти Крауча из Министерства? Он ведь с августа находится под вашим контролем.
Что-то в ее словах развеселило его — Лорд слабо дернул уголком безгубого рта, хотя усмешка вышла откровенно недоброй. После паузы он подтвердил:
— Зерно истины в твоих словах есть.
Теперь надолго умолкла Элисса, ушедшая в раздумья, и через какое-то время она почувствовала, как Лорд устремил на нее взгляд — теперь он рассматривал лицо собеседницы, дожидаясь следующего вопроса. Элиссе показалось, что ему понравилась ее манера тщательно обдумывать каждое слово, и теперь стоило взвесить все еще более придирчиво, чтобы не разочаровать его — поскольку смена настроений у Волдеморта всегда была такой стремительной, что черт его знает, когда он в следующий раз захочет дать ей какие-нибудь ответы. Чувствуя себя неуютно от того, как Лорд оценивающе глядел на нее, Элисса отвела взгляд.
Какое значение для Лорда имеет Турнир? Это не Чемпионат мира, в Турнире Трех Волшебников принимают участие, по сути, дети! Это же просто соревнование — да, сложное, опасное, с возможным летальным исходом — но это, в конце концов, соревнование между школами! С каких пор самому могущественному темному магу интересны школьники?
Или тут дело в том, где проходит Турнир? Да, в Хогвартсе сейчас властвует Дамблдор, который, если книги не врут, является врагом Лорда номер один. Может, дело в директоре, который в ближайшие месяцы точно будет находиться в Хогвартсе?
Какой из этих двух вариантов взять за рабочую гипотезу, чтобы можно было задать вопрос и не срезаться? Что дело в школьниках или дело в Хогвартсе?
Или взять оба этих варианта и объединить их. Элисса, совсем позабыв, что должна держать невозмутимое лицо, шумно вздохнула, когда сложила два и два. Дело в школьниках, которые сейчас находятся в Хогвартсе. Точнее, не всех сразу, конечно, но кто из них мог бы быть интересен Волдеморту лично?
Вот только она не была уверена, что стоит заявлять о своей догадке вслух.
— Ну?.. — поторопил ее Лорд, и Элисса мысленно чертыхнулась. — Я вижу, что ты что-то надумала. Так давай же, удиви меня снова. Какой вывод ты сделала?
— Это из-за Гарри Поттера, не так ли? Он играет какую-то роль в вашем плане? — понимая, что промолчать ей не позволят, Элисса решила, что врать и уклоняться от ответа смысла нет. Лорд застыл как громом пораженный; его и без того бесцветная кожа, казалось, еще сильнее побелела.
— Вот как… — протянул он, тем не менее, довольно спокойно, но Элисса видела, с какой силой тонкие пальцы, напоминающие паучьи лапы, сжали палочку. Следующий вопрос Лорд задал хорошо знакомым ей высоким ледяным голосом: — Что еще тебе известно? Говори!
— Ничего, клянусь, — Элисса покачала головой, причем особого испуга в ее движениях не наблюдалось. Сейчас она говорила правду, не пытаясь ничего утаить, и потому страха не чувствовала — по крайней мере за те вещи, которые в ее шкале ценностей стояли на первом месте. — Просто это самое простое объяснение, почему для вас имеет значение Турнир. Кто сейчас находится в Хогвартсе и может представлять для вас интерес? Если только еще Дамблдор.
— Старик меня в данный момент не интересует, — прошипел Волдеморт с раздражением. — До него очередь тоже дойдет, но позднее, и уж точно не на его территории.
— Хорошо, тогда каким образом в этом всем оказался замешан Поттер? В статье же сказано, что в Турнире смогут принимать участие только совершеннолетние, а ему сейчас сколько? Лет пятнадцать?
— Четырнадцать, — выплюнул Лорд, прожигая ее насквозь взглядом. — Но ты мыслишь в верном направлении. В который раз пытаюсь понять — ты в самом деле настолько умная, или здесь скрывается что-то еще?
Элисса пожала плечами, до сих пор сохраняя присутствие духа и самообладание. Страсть Лорда подозревать ее в сотрудничестве с мракоборцами и Министерством уже порядком начала надоедать, хотя Волдеморт десятки раз рылся в ее памяти и до сих пор не смог отыскать ни одного намека на подобное. О таланте Элиссы к окклюменции он ничего знать не мог.
— А мракоборцы что-нибудь знают о вашей задумке с Гарри Поттером и Турниром Трех Волшебников? — наконец дерзко спросила она. — Иначе откуда мне может быть обо всем этом известно?
— Попридержи язык, девчонка, или я так тебя прокляну, что никакая Защита от Темных Искусств тебе не поможет, — процедил Лорд, и в его исполнении это прозвучало довольно зловеще. Элисса послушно умолкла, чувствуя, что еще немного — и она переступит ту призрачную грань, после которой любая возможность на внятный диалог с Волдемортом растает навсегда. Правда, Лорд тоже слегка остыл — кажется, аргумент Элиссы внезапно показался ему не самым идиотским. — Но ты угадала. Дело в Поттере… Как всегда, дело в Поттере…
Он умолк, пока Элисса пыталась осознать его оговорку «как всегда». Что значит — как всегда? С Поттером его свела судьба один-единственный раз, когда Лорд пришел убить родителей этого ребенка. Или она чего-то не понимает?
— Каким образом Поттер может помочь вам в возвращении тела?
Лорд взглянул на нее, как показалось Элиссе, с отголоском веселья.
— Надеюсь, ты не рассчитываешь, что я во всех подробностях посвящу тебя в детали плана, от которого столько всего зависит?
Она пожала плечами.
— Как скажете.
И хотя Лорд уже успел привыкнуть к ее манере поведения и сдержанности в общении, такая быстрая и, главное, безразличная капитуляция его слегка обескуражила.
— Не могу понять одного — ты настолько хорошо владеешь собой или же тебе в самом деле абсолютно наплевать на мои ответы, и свои вопросы ты задаешь исключительно для того, чтобы поддержать беседу?
В мрачном голосе звучало предостережение от любых неосторожных слов с ее стороны, и Элисса решила улыбнуться, чтобы немного разрядить атмосферу.
— Для того, чтобы просто поддержать беседу, есть более легкие и ни к чему не обязывающие темы, Повелитель.
— Тогда что за балаган ты тут устраиваешь? — осведомился он сердито, на что Элисса растерянно моргнула.
«Это я тут балаган устраиваю?!»
— Я прекрасно понимаю ваше нежелание откровенничать со мной, более того — я всецело его разделяю и на вашем месте поступила бы точно так же, — отчеканила она, будто стояла перед столом экзаменатора. — Но в то же время вы не можете запретить мне испытывать любопытство. Но если в ваши намерения не входит хоть что-то мне рассказывать, я больше не стану вам докучать.
Некоторое время в гостиной стояла тяжелая, давящая тишина, а потом Лорд тихо прошипел:
— Что же, в некоторых случаях любопытство может быть удовлетворено... Хотя бы в качестве награды за храбрость. Не припомню, чтобы кто-то, кроме тебя, говорил со мной так. Мне даже интересно, чем еще в будущем ты меня удивишь.
Элисса молчала, пытаясь заставить внутренний голос заткнуться — но тот исчезать не желал и только глумливо хихикал.
— Спрашивай, — наконец холодно произнес Лорд. — Только формулируй вопросы правильно.
Что следовало расшифровать как «не выпытывай детали моего гениального плана, поскольку я тебе не доверяю и важные подробности не открою».
Элисса кивнула, чувствуя какое-то... уважение к своему собеседнику, который вел себя именно так, как она бы ожидала от опытного, проницательного манипулятора. То есть Лорд, по сути, наконец-то начал соответствовать образу, как Элисса представляла себе самого опасного темного мага столетия, который прославился не только благодаря магической мощи, но и интеллектуальным талантам. Не открывайся никому, держи свои тайны при себе — но при этом можно вроде бы пойти на сближение, чтобы узнать больше о своем визави. Сближение, разумеется, чисто фиктивное — в сборе информации о человеке все средства хороши.
Почувствовав, как в крови тихо загудел адреналин от ощущения смертельно опасной игры в шахматы, Элисса постаралась взять себя в руки. Но ощущение опасности от этого поединка не пугало, а больше... пьянило. Она снова чувствовала себя в своей стихии — ведь именно искусство лицедейства, притворства, наблюдения и логического анализа помогло ей выжить. Боевые навыки, конечно, тоже, но они добавились позже — уже после побега, когда ее обучением занялся Картер. В плену же ее спасало умение запудривать окружающим мозги.
В задумчивости кивнув — и Лорду, и собственным мыслям — Элисса наконец спросила:
— Поттер нужен для вашего плана, потому что тогда, в 1981-м, ему удалось уцелеть?
Невероятно, но в глазах Волдеморта ей почудилось разочарование.
— Удивительно неожиданный вывод, — оказывается, нет, не почудилось, и голос Лорда звучал едко. — Даже представить не могу, как ты до такого додумалась?
Ну да, причинно-следственная цепочка была довольно очевидной, тут не поспоришь, и Лорд, кажется, ожидал от нее чего-то большего.
Тут ей пришли на ум собственные странные подозрения, зародившиеся четверть часа назад. Только ли дело в том, что этому ребенку удалось выжить после «Авады Кедавры»?
Решив, что в данном случае риск оправдан, Элисса прямо спросила:
— Почему вы убили его родителей?
— Потому что они стояли у меня на пути, — промолвил он безразлично; тем не менее, это безразличие коснулось только его голоса. Все это время Лорд не отрывал взгляда от лица Элиссы, и выражение красных глаз было горящим, алчным, пока он дожидался ее следующих слов. Казалось, Лорду даже приносила удовольствие прозорливость Элиссы, но вот по какой причине? Дело точно не в гордости учителя за умственные способности ученика. И, подумав, Элисса нашла причину — подкапываясь ближе к тайнам Лорда, она отрезала самой себе пути к отступлению. А если, не дай Мерлин, она узнает о нем что-то, чего даже его соратникам знать не положено, от его внимания к своей персоне она не избавится никогда, что весьма затруднит ее дальнейшую жизнь.
Но сейчас отступать было поздно, да и некуда.
— Вы пришли в Годрикову впадину не за его родителями. А за ребенком, — Лорд молчал, все так же пристально глядя на нее, и Элисса решилась: — Почему? Чем этот мальчик такой особенный?
Ее слова неожиданно произвели эффект взорвавшегося котла с зельем — вот только, как через несколько секунд стало ясно, гнев Лорда был направлен не на Элиссу. По крайней мере, не только на нее.
— «Особенный»?! В том-то и дело, что ничем не особенный! — процедил Лорд разъяренно, его тон стремительно понизился, преобразился в змеиное шипение. — Если бы еще хоть кто-то объяснил, почему именно этот мальчишка, что за угрозу он несет! Мне известно все: почему я пал тринадцать лет назад — по своей же собственной неосмотрительности, которая слишком дорого мне обошлась; я знаю, как вернуться, знаю, какие шаги должен предпринять, чтобы Поттер больше не был угрозой! Но я не знаю, почему… Какой такой скрытой силой, могуществом, знанием, властью он обладает?! Ведь я видел его три года назад — он ничего из себя не представляет! Мальчишка и мальчишка, без каких-либо талантов и дарований, за исключением способностей к квиддичу и какой-то фантастической везучести! И что, неужели это делает его угрозой для меня?! Как бы не так! Но ведь почему-то говорилось именно о нем!..
Элиссе очень хотелось спросить, где именно говорилось о Поттере, но, взглянув на лицо Лорда, от ярости утратившее даже отдаленное сходство с человеческим, решила, что лучше не стоит.
— А теперь магический мир смотрит на него как на героя, Избранного, которому удалось одолеть меня, — в бессильном гневе прошептал Лорд; от его магии пламя в камине взвилось и грозно загудело. — Даже в книгах пишут, что самый прославленный маг столетия был повержен сопливым младенцем… И что теперь? Мальчишка жив-здоров, учится в Хогвартсе… А я — бледная тень человека, себя самого. Соратники предали, я оказался вырван из тела, претерпел адскую боль, на долгие годы остался один — даже не призрак, а подобие духа. Я скитался, почти забытый всеми, невидимый людскому глазу, слишком слабый, чтобы хоть как-то воздействовать на окружающий мир…
Что примечательно и что понравилось самой Элиссе — в его словах не было и намека на жалость к самому себе. Этот монолог был насквозь пропитан злобой, жаждой мести врагам и предателям, горечью — однако она не услышала, чтобы Лорд пытался выставить себя обиженным жестокой судьбой.
И сейчас ей впервые открылось, насколько же тема собственного исчезновения, тема Гарри Поттера была болезненной для Лорда. В таком нервно-возбужденном состоянии она его ни разу не видела.
— Но вы остались живы, — заметила она, когда Лорд сделал паузу. — Это главное.
На белом лице появилось жутковатое подобие усмешки — слова Элиссы явно пришлись ему по сердцу.
— Да… Я все еще жив, — произнес он тихо и медленно, словно смакуя эти слова на вкус. — Это, несомненно, дорогого стоит… И только доказывает, насколько правильно я все сделал…
После данного замечания Волдеморт умолк надолго, и Элисса уже не рискнула возобновлять расспросы или как-то комментировать услышанное. И вообще со всем, что касалось Гарри Поттера и событий тринадцатилетней давности, стоило быть втройне осторожней и обдумывать каждое слово, прежде чем возобновлять этот разговор. Раз уж для Лорда это имеет такое значение, не стоит провоцировать его без необходимости.
* * *
Трой появился в уничтоженной детской, нарушив их привычный ритуал. Он бросил взгляд на тело на полу — правильнее будет сказать, что там лежал скелет, который лишь местами начал обрастать плотью, — и в его заурядных чертах не дрогнул ни один мускул, хотя зрелище было необычным и вообще, чего уж говорить, довольно отталкивающим. Не сказав ни слова, он остановился в дверях. Внутрь заходить не стал — пол опасно скрипел под ногами одной Элиссы и вес Троя уже вполне мог не выдержать.
Не тратя время на бесполезные приветствия и расспросы, Трой только приподнял одну бровь, давая понять, что слушает.
— Вот, — Элисса достала из сумки подарок Шайверетча. — Это тебе. Не знаю, поможет ли она, но эта книга точно по интересующей нас теме. Вдруг пригодится?..
Трой принял «Animus et anima», коротко пролистнул, умудрившись не уронить ни одной страницы.
— Хорошо. Я посмотрю.
Больше он ничего не добавил, и Элисса слишком хорошо его знала, чтобы понять — других комментариев она не дождется.
— Что у остальных?
— Без изменений. Увели поиски в область Словении. Но я бы все равно советовал тебе быть осторожнее.
— Почему? — нахмурилась Элисса. Чутью Троя она верила полностью.
— Они слишком легко ведутся, — Трой оставался спокоен, но все же Элисса чувствовала, что происходящее он воспринимает очень серьезно. — Что Акоши, что де Колиньи. Они послушно бегают по следам, которые оставляют Алекс с Картером и Маттео с Бенджи, будто собаки, унюхавшие окорок. Картер и Маттео сообщили, что люди Иштвана и Себастьяна следовали за ними по пятам из Братиславы в Хорватию, из Хорватии — в Черногорию, а из Черногории — в Болгарию. Не отставая ни на шаг, но при этом не дав ни одного боя. Я знаю, мы именно этого и добивались, но…
— Но избегать атак — не в их правилах, — проговорила Элисса задумчиво, сразу сообразив, куда клонит Трой. — Даже после такого… демонстративного привлечения внимания, как было в Кракове. Собственно, все это время они только и делали, что нападали на нас… Считаешь, это западня? Наши враги о чем-то догадываются, а вся эта демонстративная слежка — только отвлекающий маневр, пока они выясняют, куда я на самом деле подевалась?
Трой ничего не сказал, но по его лицу Элисса и так поняла ответ — да.
— Потрясающе, — пробормотала она и подперла рукой подбородок, рассматривая белые кости перед собой и прикидывая, сколько еще времени ей понадобится. — У меня есть причины для беспокойства?
За что она всегда ценила Троя — так это за умение сразу безошибочно распознавать, о чем она на самом деле спрашивает.
— Пока нет. Как только я узнаю о чем-то точно — сразу сообщу.
Элисса кивнула. Новости от Троя сильно испортили ей настроение, но прятаться от дурных известий они не могли себе позволить.
— В Министерстве все спокойно, — донесся до нее невыразительный голос. — Там куда больше заняты организацией Турнира, даже поиски сбежавших Пожирателей Смерти отошли на второй план. К примеру, для первого тура они должны перевезти через границу драконов.
От неожиданности у нее округлились глаза.
— Кого?!
Повторять Трой, разумеется, не стал, а Элисса только покачала головой. Ее представления о безопасности для школьников явно расходились с теми, которых придерживалось Министерство. И при этом в магической Британии была под запретом темная магия — вот что это за политика двойных стандартов?
— Сосредоточься на ритуале, — распорядилась она. — Раз наши запасы времени под угрозой, нужно поскорее возвращать Лорда к жизни.
Вместо ответа Трой молча растворился в дверном проеме. Элисса, знакомая с его манерой поведения и потому нисколько не обеспокоенная, вновь закрыла глаза, призывая на помощь целебную магию «Сердца». Работы впереди было еще много.
1) "Дух" (лат.)
2) "Дух и душа: в клетке тела" (лат.).
Еще несколько недель пролетели быстро и довольно спокойно. Незаметно подкрался ноябрь. Элисса обновила гардероб, закупившись теплыми вещами, но в остальном… пожалуй, ей нравилось то, как складывались ее дни. После долгой череды бесконечных схваток и погонь такое затишье действительно воспринималось как долгожданная передышка — не нужно было никуда бежать, ни с кем сражаться, больше того — у нее впервые появилось некое подобие постоянного жилья… Назвать особняк на холме своим «домом» у Элиссы язык бы не повернулся, но то, что ее нынешнее обиталище явно выбивалось из линейки мотелей и гостиниц, отрицать было нельзя.
А ведь так… действительно можно жить. Привыкнуть к тишине и спокойствию, расслабиться, или того хуже — начать строить планы на жизнь, на будущее…
Даже к Лорду она уже привыкла. Разумеется, за эти два месяца, что они были знакомы, его характер не улучшился, и Элиссу он по-прежнему воспринимал исключительно как нечто среднее между прислугой и подмастерьем, но все же она научилась находить с ним общий язык. Точнее, достаточно изучила его нрав и манеру общения, чтобы понять, когда и о каких вещах с ним можно говорить, а в каких случаях лучше его не провоцировать, благодаря чему их взаимное сосуществование получалось довольно… мирным.
Единственные моменты, когда Элисса по-настоящему получала удовольствие от общения с Лордом, — это на их занятиях, во время которых Волдеморт словно преображался: говорил вдохновленно, увлеченно, забывая на время о высокомерии, цинизме, насмешке, злобе, которые вкладывал почти во все свои прочие речи. Слушать его на «уроках» было одно удовольствие, и Элисса всерьез полагала, что в том, что касалось Темных Искусств, ему можно было задать любой вопрос — и Лорд мог бы дать на него ответ. Плюс понемногу он уже стал отходить от формата лекций и начал учить Элиссу чему-то практическому. Но здесь задачу сильно осложняло нынешнее состояние Лорда — да, за эти недели он еще больше окреп, все свободнее колдовал, но до полноценного обучения боевой магии или сложным проклятиям явно было далеко.
Восстановление его тела продвигалось полным ходом, и Элисса была весьма довольна результатом. Правда, для неподготовленного человека данное зрелище оказалось бы довольно устрашающим: несколько дней назад было завершено восстановление мышечных тканей, и со стороны это выглядело так, будто посреди разрушенного дома в Годриковой впадине лежал только что освежеванный труп. Но зелье Консервации от Троя работало на ура — усиливающийся холод, ветра, дожди и первый снег никакого влияния на тело не оказывали. Впереди предстояла особенно энергозатратная работа — восстановление внутренних органов, и Элисса догадывалась, что магии на это потребуется куда больше, чем на кости и мышцы. Но «Сердце» пока не подводило, чудодейственная сила работала — и Элисса поражалась, как с помощью целебной магии можно воссоздать человеческое тело буквально из пыли.
На Хеллоуин Элисса отправилась в Косой переулок, где у нее была запланирована встреча с Люциусом Малфоем — нужно было вернуть ему одолженные книги. Лорд с утра пребывал в паршивом настроении (не сложно догадаться, почему), и Элисса побыстрее улизнула из дома.
Что-то странное она почувствовала уже в тот момент, когда миновала «Дырявый котел» и кирпичную стену. В один момент ее чутье обострилось до предела, а в груди поселилось тревожное ощущение чего-то неправильного. Своей интуиции Элисса привыкла верить и потому, еще не проверив эти ощущения, уже точно знала — нужно быть очень осторожной и внимательной. Что-то не так.
Что именно произошло, она установила довольно быстро, пройдя буквально пару магазинов: спиной Элисса буквально почувствовала тот настороженный, жадный взгляд, который будто ввинтился ей в лопатки и физически давил на позвоночник. За ней кто-то следил, и не слишком профессионально — раз позволил так быстро и бездарно обнаружить эту слежку.
Плохо. Очень плохо. Раз смотрят с таким вниманием — значит ее узнали, причем почти сразу же, и уже не испытывают сомнений, что им нужна именно она. Значит, заметили еще вчера? Но вчера полноценное наблюдение за ней еще не развернули, она бы почувствовала. Может, не были уверены, что это она, и решили повременить, чтобы убедиться?
Выходит, Трой был прав, когда предполагал, что Иштван и де Колиньи могут догадаться, что настоящая Элисса вовсе не колесит сейчас по всей Европе, и ее компания разделилась не просто так. Вот черт, неужели все насмарку? Или еще нет, и пока вампиры и люди Акошей не дежурят всей компанией в Лондоне, а только рассылают своих шпионов по разным европейским городам?
Обдумывая все это, она не забывала совершать привычные покупки, улыбаться продавцам и даже отвечать на ничего не значащие замечания о погоде и здоровье — за прошедшие два месяца лицо Элиссы уже примелькалось в Косом переулке, и продавцы ее узнавали. А вот что делать с Малфоем? Может, отменить встречу, не прийти на нее? Люциус — человек умный и внимательный, может что-то заметить. И уж совсем не нужно, чтобы соглядатай узнал, с кем из местных она водит знакомство.
Рассмотрев на противоположной стороне улицы знакомую высокую фигуру, на спину которой падали длинные светлые волосы, Элисса мысленно чертыхнулась. Впрочем, и так было понятно, что решить эту проблему придется именно сегодня, и уже не важно, свидетелем чего именно станет ее преследователь.
— Мисс Грин, — Люциус величаво кивнул, когда Элисса приблизилась. — Рад видеть вас в добром здравии.
— Благодарю вас за ваше доверие, — с самой светской улыбкой ответила она и протянула увесистый сверток. — Это было крайне занимательное… чтиво.
— Неужели вы осилили их все? — Малфой изящно вскинул бровь. — Такая любознательность весьма похвальна.
— Это оказалось не так сложно, — непринужденно пожала плечами она. Преследователь продолжал таращиться на нее, но сместился в сторону и теперь рассматривал не спину Элиссы, а ее щеку и висок. Если бы она скосила глаза, то вполне могла бы увидеть этого профана по части шпионажа, но Элисса подавила этот инстинктивный порыв. Во-первых, не стоило беспокоить соглядатая раньше времени — если он такой новичок в этом деле, то неизвестно, как себя поведет, если поймет, что его раскрыли. Может запаниковать и сразу побежать докладывать начальству — и тогда хлопот не оберешься. К тому же при Малфое стоило вести себя поосторожнее, и Элисса заставила себя небрежно заметить: — Да и мой учитель отозвался об этой литературе довольно снисходительно. Некромантия, по его словам, нуждается в более точных формулировках, а магия крови — настолько сложная и обширная область, что автор только лил воду, пытаясь охватить необъятное, чем выставлял себя полным bolond(1)… Я хотела сказать, дураком.
Малфой выглядел несколько растерянным.
— Хм… Что ж, — он улыбнулся, но вот взгляд его оставался внимательным и задумчивым. Элисса даже задалась вопросом, не заподозрил ли он что-нибудь на тему личности ее учителя, но вроде не с чего. Они с Ноттом уверены, что в Лондоне появилась парочка темных магов откуда-то из Центральной Европы, и она только старается эту веру подкреплять. — Вам очень повезло, мисс Грин, найти такого компетентного наставника. С нынешней системой образования, особенно в Британии, это действительно удача.
— Полагаю, что вы правы, сэр, — хмыкнула Элисса, подумав, что именно Зелье удачи ей в конечном итоге и помогло.
Люциус после этого не стал задерживаться и поспешил откланяться, и Элисса осталась в одиночестве посреди людной улицы. Человек по-прежнему не спускал с нее глаз, и она неторопливо двинулась дальше. Выяснять отношения посреди Косого переулка точно не вариант, нужно увести преследователя подальше от людских глаз и там уже вывести его на чистую воду.
Поскольку за эти два месяца Элисса исходила Косой и Лютный переулки вдоль и поперек, она знала все окрестные закоулки, и заманить противника в ловушку труда не составило. Пройдя Лютный переулок практически насквозь и под конец сильно ускорив шаг, она свернула в один безлюдный проход, а оттуда пролезла в хитрый зазор между домами — с первой попытки его можно было и не разглядеть — и очутилась в пустынном тупичке за магазинами. Вокруг были одни только голые стены с заколоченными окнами, над головой серело мрачное предзимнее небо. Прислонившись к стене и слыша приближающийся грохот чьих-то башмаков по мостовой Лютного, она на всякий случай поводила вокруг себя руками — убедилась, что теплая мантия не стесняла движений, — а потом накинула на себя Дезиллюминационные чары. Рассеянно вертя в пальцах волшебную палочку — так любил делать Лорд, и Элиссе понравилось это движение — она прислушивалась к тому, что происходило в переулке. Кажется, преследователь поначалу сбился с пути и убежал дальше, но сейчас шаги приблизились вновь. Элисса приподняла брови. Что-то безответственно Иштван или Себастьян отобрали человека для наблюдения. Где такого болвана только нашли?
Сидеть посреди унылых стен было скучно, да и холодно, и Элисса левитировала в воздух несколько камней, которые со стуком посыпались на землю. Человек на улице затих, прислушиваясь. Ну давай же, — мысленно поторопила его Элисса. Неохота мне тебя тут до вечера ждать.
До того наконец-то дошло, где она могла спрятаться, и через несколько секунд во дворике показался пришелец — он с трудом протиснулся между стенами и теперь медленно, озираясь, шел, выставив вперед волшебную палочку. Затаившуюся у стены Элиссу он даже не заметил. Выждав несколько секунд — но нет, преследователь был один, и за ним по пятам никто не следовал — она мысленно скомандовала:
— Импедимента!
Но маг в последнее мгновение что-то успел увидеть — вероятно, какое-то колебание в воздухе, ведь Дезиллюминационные чары не делают тебя невидимкой — и довольно грамотно отразил заклинание Элиссы. Но подготовка у него явно была слабая: молниеносно отправленное ею второе заклинание сбило его с ног, и волшебник свалился на землю, выронив палочку. Элисса с помощью «Акцио» приманила ее к себе и приблизилась.
Человек тяжело дышал, у него был разбит нос — заклинание Элиссы попало ему точно в лицо. Голова у него запрокинулась, он со странным, удивленным выражением лица смотрел в небо над головой, словно недоумевал, откуда оно там взялось. Но, когда рядом оказалась Элисса, он моргнул, взгляд стал более осмысленным. Она же сверху наблюдала, как у него сменяются чувства — узнавание, растерянность, испуг. Нет, это точно не боец, какая-то шестерка Иштвана. Себастьяна можно вычеркнуть, нападающий не был вампиром.
Уловив знакомую речь и собственную фамилию, она присмотрелась к поверженному противнику повнимательнее. Нет, его лицо ей никого не напоминало, Элисса видела его впервые. А вот человек смотрел на нее явно не как на незнакомку.
— Какой приказ тебе отдали? — спросила она по-венгерски, ее голос звучал ровно. Никаких сильных эмоций Элисса не испытывала, хотя допросами занималась редко — обычно добывали информацию от пленных Бенджи или Трой.
На лице того появилось упрямое выражение. Она мысленно вздохнула.
— Ülj le(4).
Человек выполнил команду: осторожно подвигал руками и ногами, провел рукой под носом, размазав кровь еще сильнее, а потом медленно сел. Некоторое время подержался за голову — видимо, дожидаясь, когда предметы перед глазами вернутся в устойчивое состояние, — и наконец посмотрел на Элиссу.
— Слушай внимательно, — она говорила все так же равнодушно — чтобы человек понял, что она не собирается тратить время на долгие бессмысленные угрозы и уговоры. — Я буду задавать вопросы и хочу получить на них ответы. Станешь молчать — пожалеешь. Полагаю, ты знаешь, кто я такая и чем известна, и потому можешь не сомневаться, что я не блефую и во второй раз спрашивать не буду. А теперь еще раз: какой приказ тебе отдали?
— А больше ничего не хочешь? — огрызнулся пленный. Точно новичок — если об Элиссе и ее людях и слышал, то только в теории, и полагал, что от худощавой девицы с внешностью подростка особых проблем не будет. Не он один так думал.
Недобро улыбнувшись, Элисса сотворила вокруг них звуконепроницаемую завесу, намеренно произнеся заклинание вслух. На лице волшебника — сейчас она могла разглядеть, что он был довольно молод, лет двадцать пять, наверное — отразилось беспокойство, а Элисса направила на него волшебную палочку.
— Круцио!
Волшебник покатился по земле, от протяжного вопля заложило одно ухо, и Элисса чуть поморщилась, а потом невольно бросила взгляд по сторонам — но нет, на крик никто не прибежал, и чары не пропускали звук наружу. И все же… Глаз вдруг выцепил что-то постороннее — какое-то колебание воздуха у стены рядом с проходом в этот тупик. И она знала, что ей не показалось.
Черт. Здесь кто-то был — прокрался незаметно, использовав так же, как Элисса, Дезиллюминационные чары. Неужели она все-таки ошиблась, и преследователей было двое, просто один вел себя куда более грамотно? Или в этом был их изначальный план — один выступает в роли наживки, а другой… что делает? Наблюдает? Выжидает? Атакует?
Отведя палочку от мага на земле, она тут же направила ее в ту сторону, где уловила постороннее движение.
— Финита!
Воздух будто поплыл, потек, и глазам приготовившейся к бою Элиссы предстал… нет, даже не Иштван Акош, с которым ей точно не хотелось бы столкнуться, а Люциус Малфой, с которым они расстались не более двадцати минут назад. Элисса в замешательстве взглянула на него, пока мозг лихорадочно выстраивал логические цепочки, да и сам Малфой, хотя и пытался сохранить привычный самодовольный вид, явно растерялся от увиденного. Ну да, хоть звуки до него не долетали, но не догадаться, какое именно заклятие она использовала на безоружном волшебнике, было сложно. Потрясающе.
Устраивать дуэль с Люциусом ей не хотелось. Хоть победа наверняка останется за ней, но вряд ли будет легкой: пусть прошло тринадцать лет, а все-таки он Пожиратель Смерти и в боевой магии должен хорошо разбираться. Плюс если исчезновение какого-то иностранца не особо растревожит местные власти — да и сам Иштван в лепешку расшибется, чтобы не привлекать к себе внимание общественности, — то если убить одного из богатейших людей в этой стране, Министерство точно озадачится, а пресса придет в восторг.
Но, возможно, без этого будет не обойтись. Тогда придется дать Трою задание как-нибудь обставить смерть Малфоя, чтобы увести мракоборцев по ложному следу.
Тем не менее, сам Люциус не производил впечатления человека, жаждущего драться, и потому, возможно, стоило попробовать вступить в переговоры.
— Вам никогда не говорили, что любопытство до добра не доводит? — осведомилась Элисса холодно, сняв звуконепроницаемый купол и использовав на поверженном маге «Силенцио». Тот продолжал поскуливать, хотя и совершенно беззвучно, но ей сейчас было не до него. Малфой бросил на него оценивающий взгляд, а потом поднял глаза на Элиссу.
— У вас любопытная манера решать проблему с назойливыми поклонниками, мисс Грин.
— «Назойливыми»? — переспросила она бесстрастно. — То есть вы его видели?
Люциус кивнул.
— Он слонялся у магазина мадам Малкин и рассматривал вас все то время, что мы разговаривали. Вы его тогда же увидели?
Чудесно, теперь еще и Малфой заметил эту слежку. Но он вообще хорош — с виду весь из себя такой лощеный, избалованный, но внимательности и самообладания ему не занимать. Лорд умеет находить себе союзников.
— В некотором роде.
Люциус выразительно взглянул на нацеленную на него палочку, а затем посмотрел Элиссе в лицо — словно оценивал ее готовность атаковать. Странно, но он, кажется, пришел к выводу, что она не нападет. Чертов психолог.
— У меня нет намерения рассказывать о вас Скримджеру и его подчиненным, мисс Грин, — заявил он надменно. — Хотя считаю своим долгом напомнить, что в Британии применение Непростительных заклинаний награждается поездкой в Азкабан.
— Благодарю за предупреждение. Хотя подозреваю, что вас перспектива подобного путешествия не останавливала, — лицо Малфоя застыло, пока он стремительно перебирал в уме варианты, может ли она знать что-то о его прошлом кроме как из газет, а Элисса наконец-то опустила руку. Вступать с Люциусом в бой было сомнительным выходом из положения, и потому стоило сделать так, чтобы то, что он о ней узнал, Малфой держал при себе и никому не проболтался. Каким образом? Просить, угрожать, шантажировать и пытаться договориться смысла не было, слишком ненадежные способы. Значит, пойдем по другому пути.
— А теперь, если не возражаете, у меня дела, — Элисса кивнула Люциусу так, как если бы они столкнулись на великосветской вечеринке, и перевела взгляд на человека у своих ног. Тот дернулся, увидев ее взгляд, и попытался отползти.
— Может, вам отправиться в место, где меньше риска, что вас обнаружат? — донесся до нее голос Люциуса. Элисса коротко взглянула на него — тот, несмотря на все свое самообладание, явно пришел в замешательство, когда обнаружил, что Элисса готова продолжить расправу прямо при свидетелях. Она послала Малфою сладкую улыбку.
— У меня к нему всего пара вопросов, так что это не займет много времени. Если хотите — оставайтесь, вы мне не мешаете.
Люциус только моргнул, но Элисса уже отвернулась и снова посмотрела на волшебника на земле. Тот был мертвенно бледен, на лбу выступили крупные капли пота — любопытное явление, учитывая, что температура на улице стремилась к минусовой. Когда Элисса снова направила на него волшебную палочку, он дернулся так, что едва не снес железную бочку для дождевой воды.
— Что тебе приказали? — повторила она свой первый вопрос по-венгерски.
Хлипковат оказался шпион — он заговорил сразу же, сбивчиво и торопливо, явно боясь, что пытка повторится. Элисса быстро сняла Заклинание немоты.
— Наблюдать! Только наблюдать, клянусь, больше ничего! Я не воин, госпожа, я не умею сражаться, меня отправили лишь найти вас и сообщить господину Миклошу…
Вот как! Хотя разницы, по сути, нет, но все же…
— Так ты не человек Иштвана? Ты работаешь на моего отца?
— Да, госпожа…
— Как ты меня выследил?
— По чистой случайности. Пока господин Акош разыскивал вас в Восточной Европе, ваш отец предположил, что вы затеяли какую-то хитрость и отправил меня и еще полтора десятка человек в европейские столицы — следить за местными новостями и наблюдать, отмечать каждое странное происшествие. Я живу на Чаринг-Кросс-Роуд уже две недели, но увидел вас по чистой случайности, госпожа Каройи, клянусь…
— Ты здесь один?
Тот, поняв, что вопрос задан не просто так, беспокойно заерзал, но Элисса чуть качнула волшебной палочкой — и маг сознался:
— Один.
В это можно было поверить. У ее отца хватило бы денег отправить на долгий срок в разведку пятнадцать человек, но если каждому из них дать еще по напарнику… Нет, точно нет. У Каройи уже давно нет средств на подобные предприятия, отец слишком сильно ограничен в ресурсах. И тогда понятно, почему она с такой легкостью вычислила шпиона — маг явно необученный, это не мракоборец со стажем. Просто взяли какого-то парнишку, которому предложили небольшое жалованье за сравнительно простую работу.
— Иштван знает об этой затее моего отца?
Тот кивнул. Элисса поморщилась. Идея, как действовать дальше, выстраивалась в голове сама собой, хотя было бы гораздо лучше, если бы Иштван о неожиданной инициативности ее отца ничего не знал.
— Как ты отчитываешься о проделанной работе?
— Отправляю господину Миклошу письма каждые две недели. Госпожа Каройи, я не хотел ничего дурного, клянусь, мне только пообещали небольшую сумму, а мне так были нужны деньги…
— Они всем нужны, — философски изрекла Элисса, а затем наколдовала из воздуха пергамент и перо с чернильницей. Маг растерянно моргнул — уж очень инородно смотрелись эти предметы посреди грязного пустого тупичка — да и Люциус выглядел заинтригованным. Он никуда не спешил, прислонился к стене дома и с интересом ожидал завершения разговора. Хотя, надо полагать, не понимал ни слова.
— Пиши, — приказала Элисса шпиону-недоучке, — Составь такое же письмо, как уже отправлял. Напиши, что никого не встретил. И подпишись так же, как уже делал.
Тот поднял на Элиссу покрасневшие глаза.
— А потом я могу уйти? Вы больше никогда обо мне не услышите, я покину Англию навсегда, — эти слова он неожиданно произнес по-английски. Говорил он грамматически верно, но с очень сильным акцентом — куда сильнее, чем был у Элиссы.
— Сначала напиши.
Тот послушно склонился над пергаментом. Писать на земле было неудобно, окоченевшие на осеннем ветру пальцы не слушались, вокруг слов расплывались чернильные пятна, пергамент быстро сырел. Впрочем, это неважно — главное, чтобы можно было разобрать смысл написанного.
— Вот…
Элисса пробежала глазами написанное, пока волшебник тихо всхлипывал.
— Твое имя Петефи Тамаш?
— Д-да, госпожа…
Она холодно улыбнулась и присела рядом с ним на корточки.
— Что же, благодарю за помощь, Тамаш.
Тот продолжал смотреть на нее красными кроличьими глазами и ничего не понял, когда она левой рукой вонзила ему в грудь складной нож, который постороннему взгляду в складках мантии было не разглядеть. Молодой человек вскрикнул и вслепую зашарил руками по груди, не понимая, что произошло. Рядом раздался шум — это изумленный Люциус Малфой сделал несколько шагов вперед, явно не поверив собственным глазам. Элисса же просто дожидалась, когда все закончится — благо это случилось быстро, поскольку била она точно в сердце и не промахнулась. Умирающий скоро затих. Потом, все так же под потрясенным взглядом Малфоя — насколько он вообще мог позволить себе демонстрировать потрясение — она выдернула нож из трупа и вытерла лезвие о мантию убитого.
— Почему ножом? — только и спросил Люциус, наблюдая, как Элисса привычным движением, словно делала так миллион раз, убирает оружие в ножны, а затем уже с помощью волшебной палочки развеивает чернильницу и перо и стирает кровавое пятно с руки.
— А вы знаете многих волшебников, кто убивает не с помощью заклинания «Авада Кедавра»?
Закончив наводить порядок — за тем лишь исключением, что у их ног теперь лежал труп, — Элисса повернулась к Люциусу.
— Полагаю, вы захотите, чтобы все это осталось только между нами? — осведомился он, внимательно рассматривая ее лицо — будто пытался отыскать там хоть какие-то эмоции и понять, какие чувства в Элиссе на самом деле вызвало хладнокровное убийство.
— Я была бы вам очень признательна, — вежливо подтвердила она.
По ее подсчетам, Люциус не должен был сдать ее мракоборцам. Когда семнадцатилетний подросток у тебя на глазах пытает и убивает человека, не испытывая вообще никаких сомнений, — это, по меньшей мере, повод не пороть горячку и как следует все обдумать. При условии, что ты сам далеко не добропорядочный горожанин, который про пытки и убийства читал только в книжках или, в крайнем случае, в газете.
— Похоже, ваши враги сильно утомили вас и вашего учителя, — наконец произнес Люциус, на что Элисса только усмехнулась — причем почти без фальши.
— Вы даже не представляете, насколько.
— Понимаю… — пробормотал он и вдруг осекся. В одно мгновение Люциус переменился в лице, стал белее мела. Его взгляд все это время был прикован к рукам Элиссы, но теперь вдруг сделался каким-то больным, неживым, губы что-то беззвучно выдохнули, и она даже мельком удивилась — там что, до сих пор осталась кровь? Что произошло, если даже убийство Тамаша Петефи произвело на него куда меньшее впечатление? Но, взглянув на собственные ладони, она не увидела там ничего кроме собственной волшебной палочки, которую все это время продолжала рассеянно поглаживать пальцами.
Ну да, волшебная палочка. Ничего особенного. Вот только Элисса догадывалась, в чьем еще исполнении Малфой мог видеть точно такой же жест.
Ох ты ж черт… Элисса чуть не застонала от злости на саму себя. Так глупо попасться! Вот это совсем не вовремя, и Лорд точно не обрадуется такому повороту!
— Невозможно. Но вы… вы не… — прохрипел Люциус, и на сей раз его тон не имел ничего общего с королевской царственностью; в нем смешались потрясение и страх. — Ваш учитель, о котором вы говорили…
Ни опровергать, ни подтверждать его догадку Элисса не стала. Теперь точно нужно было явиться с повинной к Лорду и уже вместе с ним решать, что делать дальше. Если, конечно, она после такого вообще жива останется.
— Всего доброго, мистер Малфой.
Тот продолжал хватать ртом воздух, будто по-настоящему задыхался, а Элисса резво села на корточки, взяла труп за плечо и трансгрессировала.
* * *
Мертвого Тамаша Петефи она оставила в доме Поттеров в Годриковой впадине. Пришлось израсходовать еще зелье Консервации для того, чтобы труп спокойно полежал хотя бы до завтра. А завтра уже появится Трой, которого она введет в курс дела и на которого спихнет часть проблем. Тот, конечно, вряд ли скажет Элиссе хоть одно резкое слово — по той простой причине, что Трой в принципе говорил мало и сильных эмоций никогда не проявлял, — но зато он умел очень выразительно смотреть. Вероятно, его осуждающий взгляд Элисса будет чувствовать еще очень долго. Осуждающий не за само убийство, а за то, что так необдуманно и неосторожно поступила, из-за чего на их след теперь могут выйти.
Впрочем, еще большой вопрос, доживет ли она вообще до завтра.
В Литтл-Хэнглтон Элисса возвращалась в отвратительном настроении. Во-первых, из-за всей этой сложной ситуации, в которую она в один момент оказалась втянута, да еще с участием посторонних. Во-вторых, совершенное убийство ее тоже нисколько не воодушевляло. Нет, сожалений она не чувствовала и знала, что это была необходимая мера, но удовольствия от совершенного не испытывала.
— Что на этот раз? — осведомился Лорд вместо приветствия, когда Элисса перешагнула порог гостиной на втором этаже. — Будет новая потрясающая история или..?
Она приблизилась и встала перед его креслом; Лорд, оборвав себя на полуслове, смерил ее оценивающим взглядом. Каким-то образом — если только по выражению лица Элиссы, поскольку никаких следов случившегося в ее внешнем облике не осталось, — безошибочно что-то понял и сухо потребовал:
— Говори.
— В Косом переулке я встретила человека, подосланного моей семьей. Его отправили на мои поиски, и он узнал меня. Но эту проблему я решила, он больше не помешает.
— Каким же образом? — осведомился Лорд глумливо. — Ты убедила его сохранить твою тайну и уехать? Или пожаловалась мракоборцам на преследование?
Вместо ответа Элисса достала складной нож и протянула его Лорду. Тот с неким подобием недоумения принял его.
— Я убила этого человека, — красные глаза-щелочки так и впились в ее лицо, но Элисса оставалась спокойна. — Больше он никого не побеспокоит.
— Вот как, — после паузы протянул Лорд задумчиво; злости в его голосе пока не слышалось, только некоторый интерес. — Ты по-маггловски зарезала его? Почему не убить его с помощью магии?
И это единственное, что вызвало его любопытство? — мысленно поразилась Элисса, но вслух ответила:
— Человек, убитый с помощью «Авады Кедавры», не пройдет мимо внимания мракоборцев. Убитый с помощью маггловского оружия их вряд ли заинтересует. Тем более если это был иностранец, у которого в этой стране нет ни друзей, ни знакомых.
— Умно, — пробормотал он, продолжая рассматривать Элиссу, как давеча Люциус. Пожалуй, еще никогда в его глазах она не видела столько интереса к своей персоне — хотя, если задуматься, что именно стало причиной этого интереса, польщенной она себя не особо чувствовала. Протянув Элиссе нож обратно, Волдеморт понаблюдал, как она прячет его в складки мантии, а затем спросил:
— Еще новости будут?
— Да, — она неохотно кивнула. — Меня видел Люциус Малфой. Я убила того человека на его глазах. После этого Малфой, кажется, догадался, что я… с вами. Я никаких подсказок ему не дала, но все же думаю, что он сам понял…
— Что ты ему рассказала?!
— Ничего, — виновато сказала Элисса. — Я держала волшебную палочку… так же, как это делаете вы. Кажется, именно это движение показалось Малфою таким знакомым.
Лорд перевел взгляд на собственные руки, обнаружил, что точно так же вертит собственную палочку в длинных тонких пальцах, а потом вперил Элиссе в лицо недобрый, тяжелый взгляд.
— Что же, я, конечно, слышал, что подражание считается самой искренней формой лести… Но сейчас это было несколько несвоевременно, — прошипел он раздраженно. — У меня, знаешь ли, были немного другие планы. Не могу сказать, что ты полностью их разрушила, но если ты думаешь, что эта ошибка сойдет тебе с рук…
— Я виновата, Повелитель. Прошу прощения.
— Ты думаешь, извинения тебе сильно помогут?! — взъярился было он, но внезапно Лорд замолчал и прищурился. — Я не припомню, чтобы раньше тебя сильно беспокоило мое одобрение. Наоборот, все эти недели ты только и делаешь, что демонстрируешь, насколько меня не боишься. А тут у тебя выдался такой насыщенный день, но, тем не менее, ты просишь прощения за то, что раскрыла меня перед Люциусом… Ты очень юна, и все же сегодня ты не впервые убила, не так ли?
Отрицать очевидное было глупо. Кстати, Малфой в Лютном наверняка пришел к точно такому же выводу. Элисса кивнула.
— По какой причине ты совершала это раньше?
Поискав подходящее слово, Элисса наконец неохотно выговорила:
— Самозащита. Большей частью.
— «Большей частью»? — переспросил он тут же, и в красных глазах что-то опасно зажглось. — Ну надо же… А ты раскрываешься с новой стороны, не так ли? В тихом омуте кельпи водятся?
Элисса продолжала хранить молчание, и Лорд холодно сказал:
— Уходи. Я буду думать, что делать дальше. И твое счастье, что Люциус может быть мне полезен и прямо сейчас.
1) Глупец (венгер.).
2) Госпожа (венгер.).
3) Каройи (венгерское написание фамилии).
4) Сядь (венгер.).
Трой появился, как всегда, минута в минуту и совершенно беззвучно. Элисса дожидалась его на первом этаже дома Поттеров, где посреди гостиной теперь лежал второй труп — Тамаша Петефи. Безошибочно угадав, где она, Трой возник на пороге и молча воззрился сначала на тело на полу, а затем — на Элиссу, которая сидела на самом краешке заплесневевшего от сырости дивана. Он не произнес ни слова, и она заговорила сама — сжато, но не упуская никаких деталей, рассказала о том, что произошло вчера, вплоть до разговора с Лордом. Затем поднялась и вручила бесстрастному Трою накарябанную Тамашем записку. Тот так же молча ее принял, быстро просмотрел.
— Он снимал жилье где-то на Чаринг-Кросс-Роуд. Выясни, где, и держи это место в поле зрения. Мой отец ожидает от Петефи раз в две недели отчеты — ты будешь отправлять их от его имени, чтобы в Будапеште никто не заподозрил, что их шпион мертв. Образец письма и почерка у тебя есть.
Трой ничего не сказал, но вопросительно кивнул в сторону трупа.
— Сделай так, чтобы его нашла маггловская полиция и списала все на ограбление, пьяную поножовщину в баре — что угодно… Только чтобы в Министерстве магии не узнали, что убит волшебник, и в прессу ничего не просочилось. Хотя я сомневаюсь, что мой отец читает британские газеты, лучше не рисковать…
— Что ты сказала ему? — тут Трой соизволил впервые разомкнуть уста. Элисса неохотно пожала плечами.
— Полуправду. Как обычно. Но не знаю, насколько это было убедительно, и вообще вчера все произошло очень неудачно. В частности, этого парня я допросила и убила прямо на глазах Люциуса Малфоя. А Малфой под конец еще догадался, что я провожу много времени в компании его бывшего начальства.
Заметив, как Трой приподнял брови — высшая степень удивления для него, — Элисса сердито уточнила:
— Выбора не было, я повела себя недостаточно внимательно и осторожно. Но не думаю, что это критично, как раз от Малфоя я неприятностей в ближайшее время не жду.
— Но ждешь от Волдеморта? — спросил он напрямик, услышав, как она выразилась. Элисса, привыкшая, что в этой стране все шарахаются от одного упоминания данного имени, покосилась на Троя, а тот безразлично спросил: — Тебя пытали вчера? Или сегодня?
— Нет, и это меня беспокоит больше всего, — услышав, как прозвучали ее собственные слова, Элисса невесело хмыкнула: — Сама знаю. Но нет, он мне ничего не сделал, в отличие от того случая, когда я познакомилась с Уизли. Только заявил, что мне очень повезло, что Малфой и сейчас может сослужить свою службу.
Трой, по привычке, ничего не говорил, но Элисса все равно считала по его лицу вопрос: «Что именно тебя тревожит?» Она потерла переносицу, вдруг ощутив сильную усталость.
— Он не прощает малейших промахов и не склонен к минимальному человеколюбию. Я видела, как он обращался с Хвостом, и мне самой он не раз угрожал, применял легилименцию и даже пытал. Вчера я считай что раскрыла его Малфою, но Лорд мне ничего не сделал, только спросил, приходилось ли мне убивать раньше.
— И что?
— В общем-то, ничего, — Элисса зябко повела плечами. Ощущение тревоги не уходило — и неожиданно для себя она поняла, что беспокойство из-за Лорда было куда сильнее беспокойства от мысли об отцовских шпионах. Наверное, потому что как действовать во втором случае, она знала более или менее ясно, а вот в том, что касалось Лорда, никогда нельзя было быть в чем-либо уверенной. — Я думаю, он не стал меня пытать, потому что вчера сам не до конца понял, как теперь нужно вести себя со мной. Потому что если до вчерашнего дня он полагал, что я просто избалованная маменьки-папенькина дочка, которая не захотела замуж по расчету, то вчера он увидел, что я хладнокровная убийца, на которую совершенное убийство не произвело вообще никакого впечатления, и что я убивала раньше. При том, что мне по легенде семнадцать лет.
— В таком случае ночью у него было достаточно времени подумать и определиться, как поступить с тобой дальше. Сегодня утром он тебе что-нибудь сказал? Сделал?
Элисса покачала головой. Согревающие чары понемногу иссякали, в неотапливаемом доме стоял почти зимний холод, изо рта пошел пар.
— Нет, вообще ничего. Он едва ли мне пару слов бросил. С одной стороны, у меня есть объяснение его поведению — ведь он психолог, манипулятор и, вероятно, решил не портить отношения с человеком, у которого остался на попечении. Поскольку понял, что я не Хвост, который трясется от собственной тени и из страха останется при нем, и не Барти Крауч, который из-за своей фанатичной преданности стерпит абсолютно все. А я вообще непонятно кто: убиваю людей и в любой момент могу сотворить еще какую-нибудь хрень, что делает меня непредсказуемой и потому — потенциально опасной. А Волдеморт хотя и ненавидит эту мысль, но осознает, что зависит от меня, и сейчас ему выгоднее не доводить отношения со мной до критической точки. Но с другой…
— Значит, расплата последует, когда он вернет тело?
— Почти наверняка, — пока она хмурилась, пребывая в раздумьях, Трой невербально обновил Согревающие чары, и Элисса только сейчас ощутила, как же сильно у нее замерзли, задубели пальцы. — По крайней мере, в это я поверю куда скорее, чем в его неожиданное милосердие и всепрощение. Опять-таки, я не думаю, что он захочет просто убить меня… Или захочет?.. Хотя мне казалось, что… Черт подери!
С досадой саданув кулаком по трухлявой оконной раме, от которой тотчас начали отваливаться струпья краски, Элисса устало потерла лицо и почувствовала, как саднит руку. На костяшках кожа оказалась содрана. На Троя эта эмоциональная вспышка, которая вообще тихой и спокойной Элиссе была совсем несвойственна, никакого впечатления не произвела. Элисса тут же устыдилась собственной несдержанности.
— Извини. Но именно это меня выводит из себя больше всего — полная неопределенность будущего. Мы можем справиться с бойцами Иштвана и Себастьяна, со шпионами моего отца, но я понятия не имею, что творится в голове этого человека и что взбредет ему в голову в следующий раз!
— Тебе не кажется, что ты воспринимаешь его так же, как он — тебя?
Элисса недоуменно уставилась на него, а Трой добавил:
— И ты начала говорить о нем совсем по-другому. Ты не заметила?
— Что ты имеешь в виду?
— Когда Алекс и Маттео только предложили тебе этот план, помнишь, как ты себя вела? Иронизировала, шутила. Два месяца прошло — и ты больше не говоришь о Волдеморте с сарказмом. Теперь ты начала воспринимать его серьезно, — поскольку она продолжала молчать, осознавая услышанное, Трой закончил свою речь (кажется, самую длинную, которую она когда-либо слышала в его исполнении): — А ведь недооценить противника — самая большая ошибка, которую может совершить кто-то из нас.
После этих слов он поднял в воздух тело Петефи и направил его к дверям. Элиссе показалось, что движения Троя были чуть более резкими, чем обычно — словно он устыдился своей излишней многословности. У нее же самой сохранялось странное ощущение, что это он только что так ее подбодрил.
— Предупреди остальных о шпионах, — велела она Трою в спину. Спина ненадолго остановилась, показывая, что слушает. — Пусть будут осмотрительнее. Этот Петефи сказал, что отец смог нанять около пятнадцати человек — не так много, конечно, но мало ли, куда он их отправил…
Спина чуть дрогнула в знак согласия, и Трой трансгрессировал.
* * *
В Косом переулке Элиссу ждал аж двойной сюрприз. Во-первых, она была уверена, что Люциусу Малфою понадобится как минимум пара дней, чтобы еще раз детально вспомнить все их встречи, каждый жест и каждое слово Элиссы, чтобы окончательно увериться, кто являлся ее наставником на самом деле, а потом еще столько же, чтобы взвесить все «за» и «против», просчитать, что будет ему выгоднее всего, и только после этого перейти к активным действиям. Тем сильнее было ее удивление, когда она увидела знакомую фигуру с тростью прогуливающейся у аптеки. Причем именно у той аптеки, где Элисса часто покупала ингредиенты для зелий, а ноябрьский полуснег-полудождь и слякоть под ногами к прогулкам на свежем воздухе не очень располагали, так что вывод был однозначным — Люциус дожидался именно ее. А «двойной» сюрприз — потому что Малфой пришел не один, а в компании Кантанкеруса Нотта, и оба джентльмена чинно бродили по одному и тому же пятачку, из-за чего спешившие мимо волшебники бросали на них недоуменные взгляды.
Элисса заметила их издалека и даже остановилась у «Флориш и Блоттс», прикидывая, как поступить дальше. Плохо, что Лорд на этот счет не оставил ей никаких инструкций. Может, быстро трансгрессировать в Литтл-Хэнглтон и спросить?.. Но поздно — именно в эту секунду Нотт огляделся, заметил ее и окликнул Малфоя. Оба мага в течение очень долгой секунды изучали замеревшую на другой стороне улицы Элиссу, а затем решительно направились к ней.
— Мисс Грин, — Люциус явно силился сохранить привычный лениво-надменный вид, но сегодня это у него получалось неубедительно. — Я счастлив видеть, что вчерашнее происшествие никак на вас не отразилось.
— Благодарю вас, сэр, — ее улыбка была самой доброжелательной.
— Надеюсь, тот человек никак не нарушил план вашего пребывания в нашей стране? — это продолжал допытываться Люциус. Нотт же просто молча стоял рядом, как в лавке Шайверетча — словно его взяли больше для моральной поддержки, пока всю сложную дипломатическую часть брал на себя Малфой.
— Ну что вы. Тем более, — Элисса невинно развела руками, — проблема ведь решена, верно?
— Разумеется, — тут же согласился он. — Скажите… а ваш… учитель не был против такого радикального решения проблемы?
— Я бы не стала действовать вопреки его воле, — это была, конечно, не совсем правда, но Пожиратели об этом могли не знать.
Повисла тишина — разговор явно зашел в тупик. Элисса молчала, рассматривала магазинные витрины и никаких подсказок не давала. Тогда вторую попытку предпринял Нотт, который, видимо, решил, что наводящие вопросы тут не помогут:
— Мисс Грин, вашему учителю ведь доводилось раньше бывать в Англии?
Пожалуй, отрицать было бессмысленно. Они довольно твердо убеждены, что их догадки верны; если она сейчас будет все отрицать, то о спокойных походах в Косой переулок можно будет забыть: эти двое теперь станут следить за каждым ее шагом, еще и других своих приятелей-Пожирателей подключат. Их, конечно, тоже можно понять — у них-то у всех вопрос жизни и смерти решается.
— Случалось, — признала Элисса. — Страна ему понравилась, а вот жители… не очень. Возможно, вам даже доводилось встречаться с ним…
Оба — и черноволосый с сединой Нотт, и блондин Малфой — как по команде сделались мертвенно бледны, услышав в ее словах то самое окончательное подтверждение, которого им не хватало.
— Как на данный момент… самочувствие вашего учителя? — выговорил Нотт так, будто ему приходилось выталкивать из себя каждое слово.
— Ему нездоровилось некоторое время… Но сейчас ему гораздо лучше. Доктора уверены, что он идет на поправку, и болезнь уже скоро завершится полным выздоровлением. Тогда он сможет снова приступить к своей работе. Вы очень любезны, что спрашиваете, — прощебетала Элисса, наблюдая, как из просто бледных их лица становятся голубоватыми. Вкупе с темными капюшонами теплых мантий это создавало интересное цветовое сочетание.
Маги переглянулись между собой, словно безмолвно ведя какой-то диалог. Потом Люциус вежливо предложил:
— Мисс Грин, вы не будете против недалеко прогуляться — туда, где поменьше народу? Вероятно, вы захотите нас выслушать и передадите потом эти слова вашему учителю?
Про себя Элиссе оставалось только понадеяться, что Лорд уже придумал, как обратить осведомленность Люциуса и Кантанкеруса себе на пользу.
— Если вы настаиваете, господа…
* * *
Разумеется, дома Лорд заставил ее во всех подробностях пересказать эту встречу, что Элисса выполнила с некоторой опаской — поскольку до последнего не была уверена, как он отреагирует на внезапно вспомнивших о верности Пожирателей. Тем не менее, уже на середине рассказа стало ясно, что опасения беспочвенны, и прямо сейчас ей ничего не грозит: Волдеморт пришел в замечательное расположение духа. Ей пришлось буквально дословно воспроизвести диалог с Малфоем и Ноттом, вплоть до эмоций и выражений лиц последних — Лорду явно хотелось узнать каждую мелочь о том, как отреагировали бывшие слуги на известие о его возвращении в Британию. Элисса послушно вспомнила все, каждый жест и слово в Косом переулке, мысленно поражаясь такой реакции Лорда. Нет, опять же, все можно объяснить долгой вынужденной изоляцией — тут любому будет приятно понять, что перед твоим именем все еще трепещут, даже кому-то менее тщеславному, чем лорд Волдеморт. Но все же настолько положительная реакция Лорда ее обескуражила.
— Что же, Люциус с Кантанкерусом поступили именно так, как я от них ожидал, — наконец прошипел Волдеморт, чрезвычайно довольный. — Я знал, что им хватит сообразительности понять, кому стоит оставаться верными. А учитывая, что они прекрасно осознают свою вину, теперь эти двое будут лезть из кожи вон, чтобы заслужить мое прощение. Надо будет использовать это их рвение с умом… Так, значит, Люциус поклялся сделать абсолютно все и даже больше?
— Да, и сказал, что все эти годы не терял надежды, что вы живы, но был вынужден соблюдать предельную осторожность, ведь всюду шныряют министерские ищейки… Но, разумеется, сейчас это уже не имеет никакого значения, ведь вы вернулись, и он готов служить вам, как и прежде. Нотт ему во всем поддакивал. И еще сказал, что вам достаточно только что-нибудь приказать, чтобы они вновь доказали вам свою преданность, — заученно повторила Элисса, уже в третий раз произнося одно и то же.
— Малфои всегда были скользкими как угри… Люциус тут даже Абраксаса переплюнул. Ну и Кантанкерус ему под стать… Ты неплохо справилась, — изрек Лорд неожиданно и насмешливо прищурился. — Оказывается, иногда даже твои оплошности и ошибки оборачиваются в мою пользу, не так ли, Элисса?
— Да, Повелитель, — согласилась она.
Тем не менее, ее подчеркнуто спокойный вид Лорда не удовлетворил.
— Тогда откуда такое постное лицо? — прошипел он, взглянув на нее уже более внимательно. — Если ты еще этого не поняла, то тебе действительно невероятно повезло, что твоя вчерашняя глупость не поломала мне мою игру, иначе худо бы тебе пришлось. Тогда почему ты сидишь с таким видом, будто лимон проглотила? Или сегодня ты снова кого-то прикончила?
— Сегодня не пришлось, — Элисса немного помедлила, раздумывая, как лучше сформулировать свою мысль, и спросила: — Почему вы так спокойно отреагировали на то, что Малфой и Нотт теперь все знают? Выходит, не так уж сильно мои вчерашние действия нарушили ваши планы?
В первое мгновение он опешил от такого прямолинейного вопроса, заданного с полным отсутствием страха. И, кажется, Лорд уже был готов привычно взъяриться или указать ей на ее место, но внезапно понял, что в ее тоне не звучало какого-либо вызова или иронии; наоборот, весь облик Элиссы выражал только удивление и желание прояснить какую-то сложную задачку. Потому Волдеморт, кажется, решил, что устроить показательную порку с пытками можно и так в любой момент, а пока можно было бы подыграть и посмотреть, что она вытворит на сей раз. По крайней мере, именно так Элисса интерпретировала возникшую в гостиной мрачную тишину. Наконец Лорд соизволил ответить:
— Они узнали о моем возвращении на полгода раньше, чем изначально задумывалось. Рановато, конечно, но я не думаю, что в их силах помешать мне вернуть тело…
— Значит, вы планировали оповестить их сразу, как только вернули бы физическую оболочку? — ухватилась Элисса за его последние слова. — Каким образом?
На этот раз Лорд снова надолго замолк, изучая Элиссу, но почему-то не пытаясь копаться у нее в голове, а словно желая по лицу, выражению глаз наконец-то понять, что она за человек и что на самом деле скрывается за ее вопросами. Сейчас Элисса могла видеть, насколько он окреп за прошедшие два месяца — существо сидело в кресле ровно, выпрямив спину, и в Элиссу оно вперило цепкий дознавательский взгляд. Долгие разговоры уже не выматывали Лорда, и при желании он вполне мог использовать легилименцию и оторваться на Элиссе на полную катушку. Но пока почему-то этого не делал.
Наконец он принял решение. У Элиссы в очередной раз возникла в голове картинка шахматной доски.
— После восстановления тела я собирался призвать их. Всех Пожирателей Смерти. Посмотреть, кто из них явится, а кто, наоборот, посмеет не явиться. Кто решится предстать на мой суд, а кто трусливо удерет…
Шипящий голос говорил все тише, взгляд красных глаз перестал сверлить ей переносицу — Лорд погрузился в свои мысли, но смотрел по-прежнему сосредоточенно — только не на Элиссу, а перебирая в памяти чьи-то лица, знакомые только ему.
— То есть вы планировали ошарашить их своим возвращением? Чтобы они никак не могли быть готовы к такому повороту?
— А ты предлагаешь оповестить их заранее и дать этим предателям время собраться с мыслями и духом? — тот хохотнул. Высокий, холодный смешок больно щекотнул ей уши. — Но ты мыслишь в верном направлении. Совсем уж неожиданного сюрприза не получится — в последние месяцы, когда я начал понемногу обретать силу, Темная Метка на руках моих слуг стала темнеть, возвращая четкость. Об этом я узнал от Барти — он поведал, что возвращение Метки помогло ему сбросить «Империус», наложенный отцом. Жжение в руке подсказало ему о том, что я все еще жив…
— Значит, ваши слуги уже сейчас догадываются, что вы скоро вернетесь?
— Наверняка. Если они не совсем идиоты, — заявил Лорд. — Так что ты напрасно за них беспокоишься, у них навалом времени на то, чтобы сделать правильные выводы и вспомнить о том, кому они клялись в верности.
— И многих вы ждете назад?
— Я никого не жду, — возразил он раздраженно; по словам Элиссы выходило, будто он нуждался в своих соратниках, а Лорд в жизни бы не признал, что ему нужны другие люди. — Но глупо отрицать, что в одиночку своих целей я не добьюсь, и мне нужны верные люди… Много верных людей. Мои бывшие соратники вполне подойдут; полагаю, что я смогу найти убедительные аргументы, чтобы они вернулись на мою сторону…
На его губах проскользнула такая жуткая ледяная усмешка, что у Элиссы вполне натурально побежали мурашки по коже, и она невольно подумала, что участи Пожирателей Смерти не позавидуешь, — кажется, впервые она испытала нечто подобное в присутствии Волдеморта. Это заставило ее снова вспомнить сегодняшние слова Троя — что она наконец-то начала воспринимать самого опасного темного мага столетия всерьез.
— Но в полном составе они, конечно, не появятся, — продолжал Лорд, к счастью, не заметив, какое впечатление произвела его улыбка на Элиссу. Хотя настроение у него бы точно улучшилось: наконец-то он добился от нее именно той реакции, которую привык вызывать у людей. — Самые верные мне люди томятся в Азкабане, и их освобождение станет одной из первостепенных задач… Кто-то струсит и сбежит, и я даже догадываюсь, кто именно это будет. Кто-то почти наверняка переметнулся на сторону врага — и здесь я тоже догадываюсь, кого подозревать в первую очередь, поскольку этот человек почти тринадцать лет находился в непосредственной близости от Дамблдора. Все ренегаты и предатели будут убиты, даже не сомневайся.
Некоторое время Элисса недоверчиво смотрела на Лорда, ожидая, что он снова заговорит. Но тот, кажется, сказал все, что хотел. Тогда она недоверчиво нахмурилась и уже открыла было рот, чтобы высказать свою точку зрения, но каким-то чудом в последний миг вспомнила, к кому собралась лезть с нравоучениями. Нужны ему твои советы, дорогая! Молчи лучше, целее будешь.
Но Лорд, оказывается, на этот раз очень быстро вернулся из своих раздумий и прекрасно видел ее колебания.
— Ну говори, — насмешливо распорядился он. — Даже занятно будет послушать.
Крепко сцепив зубы, Элисса опустила взгляд и решительно покачала головой.
— Мои мысли будут вам неинтересны.
Однако ее слова возымели совершенно обратный эффект — Лорд, разумеется, не мог оставить без внимания даже сам тот факт, что она открыто ему возразила.
— А об этом уже судить буду я, — его тон стал суше и злее, но потом снова неожиданно изменился — звучал все еще требовательно, но чуть более миролюбиво: — Ты высказываешь любопытные суждения, которых никто раньше не осмеливался говорить мне в лицо. Что же, давай послушаем, что ты придумала на этот раз. Удивлять ты действительно умеешь. Я не буду никак карать тебя за сказанное.
Кажется, она не сумела полностью скрыть удивление от предложенной неслыханной щедрости. У Лорда, должно быть, в самом деле разыгрался интерес, и Элисса, немного подумав, выдала:
— Вы сказали, что Пожиратели Смерти уже сейчас должны догадываться о вашем возвращении из-за потемневшей Метки, которая есть у них всех… При этом все эти люди как один вас предали; среди них есть те, кто точно пустится в бега, и есть вражеские агенты. Но, тем не менее, вы планируете просто призвать всю эту толпу сразу после возвращения, чтобы они воочию убедились, что вы вернулись и готовы действовать?
Вопрос повис в воздухе и остался без ответа, и Элисса даже отклонилась назад от одного-единственного брошенного слова — оно прозвучало так тяжело, будто в нее бросили камень:
— Продолжай.
Решив, что терять уже нечего — вчера выдала Лорда Пожирателям, а сегодня усомнилась в его почти что божественной мудрости, — она на едином выдохе выпалила:
— Но ведь это… безрассудно и бессмысленно! — она едва не ляпнула «глупо», но, к счастью, в самое распоследнее мгновение успела себя остановить. — Вы же просто выдадите свой главный козырь людям, в которых никак не можете быть уверены! Ладно, большинство наверняка вернется на вашу сторону, вы им отомстите за то, что они предали вас тринадцать лет назад, они же вытерпят все пытки, снова поклянутся в верности и снова будут с вами. А те, кто духом чуть посильнее и кто за эти тринадцать лет реально что-то переосмыслил? Или, к примеру, обзавелся семьей, и ему теперь интереснее не государственный порядок менять, а детей растить? Тем более что, как вы сами говорите, кто-то находился в непосредственной близости от Дамблдора, который тоже наверняка времени зря не терял и проводил идеологическую обработку нужных людей на случай вашего возвращения! Опять же, если это все укладывается в ваш план, то я, разумеется, не права. Но я же читала о вас, о том, как вы действовали в семидесятых! Вы же использовали не только террор, но также манипулирование, шпионаж, запугивание, убеждение, интриги! Так разве не будет лучше, если ваши враги до последнего не будут знать, что вы вернулись? Зачем давать им такой козырь, как полную убежденность? Мне всегда казалось, что противник не сможет драться в полную силу, если сам не понимает, с кем именно сражается! — под конец ее речи взгляд Лорда стал уже совсем нехорошим — будто угли, которые до этого момента тлели, снова разгорелись ярким огнем, и Элисса сразу сдулась, весь запал прошел, будто его не было. Стушевавшись, она неловко закончила: — Извините. Конечно, я ничего не понимаю в тактике и могу серьезно заблуждаться. Я наверняка что-то упускаю из виду, и у меня в мыслях не было лезть к вам с советами…
— Достаточно.
Будто еще один камень просвистел мимо — причем на этот раз в опасной близости от ее головы. Элисса послушно заткнулась, неосознанно втянув голову в плечи и ожидая взрыва. Вот сейчас ей точно припомнят и вчерашний промах, и все остальные проколы.
— Значит, сопливая девчонка решила поучить меня стратегии и планированию? — опасно тихо спросил Лорд, и его тон напомнил ей почти неслышное шуршание травы, в которой скользит змея. Потому Элисса сильно вздрогнула, когда он прикрикнул: — И выпрямись! Раз уж начала — так имей мужество договорить до конца!
— Я сказала все, что хотела, — это прозвучало очень угрюмо.
— Лжешь. У тебя всегда есть что сказать. Наверное, будь у тебя еще меньше сдержанности и больше наглости — ты бы уже выкатила мне готовый план, как я должен прийти к власти, — Элисса не произнесла ни слова, а из горла Лорда вырвался неприятный смешок. — Интересно, учись ты в Хогвартсе, на какой факультет тебя бы распределили? Почти два месяца я был уверен, что по тебе плачет Гриффиндор. Глупого безрассудства и самоуверенности в тебе столько, что в компанию смельчаков-недоумков ты бы отлично вписалась.
Ответом ему была все такая же тишина, только заскучавшая Нагайна поползла к дверям — отправилась на охоту.
— Но в последнее время я все чаще ловлю себя на мысли, что у тебя немало слизеринских черт. Даже сейчас… У тебя любопытный способ размышления о других людях — ты оцениваешь их по способности помешать или поспособствовать твоим целям.
— Вы поступаете точно так же.
— Да, но то я, а то ты… — Лорд о чем-то задумался, а потом осведомился: — У тебя есть близкие? Друзья?
Поколебавшись — к чему был этот вопрос? Каким образом размышляет этот странный, непонятный ей разум? — Элисса ответила ту правду, которая была самой безопасной:
— Они очень далеко отсюда.
Даже Трой. Технически Элисса вообще понятия не имела, в какой точке Британии он сейчас скрывался.
— Хотя тут, конечно, еще большой вопрос, какой смысл вкладывать в слово «друзья», — неторопливо протянул Лорд; Элисса все никак не могла взять в толк, к каким выводам в отношении нее он пришел и почему задает такие странные вопросы. Она-то ожидала от него немного другого. — Впрочем, оставим это. Итак, ты полагаешь, что мне стоит действовать по-другому? Более скрытно?
Ответом ему было все то же каменное выражение лица. Волдеморт вздохнул; в его облике уже явственно проявилось раздражение.
— Я что, должен тянуть из тебя слова клещами? Давай, говори уже. Твою версию того, как я не должен действовать, я уже слышал. Теперь поделись, что же, по твоему мнению, я должен сделать, — Элисса упрямо поджала губы, и он повысил голос: — Хочешь, чтобы я все-таки придумал тебе наказание за вчерашнее?
— Не хочу.
— Тогда говори. Интересно узнать, что в твоем понимании является тактической оценкой и военной хитростью.
Некоторое время она молчала, хотя понимала, что эта пауза только больше подтачивает и без того хрупкое терпение Лорда, и в ближайшую минуту он разозлится уже по-настоящему. Но про себя ей было необходимо быстро решить, как поступить дальше. Прикинуться глупышкой, выдать какую-нибудь ерунду, вроде «установить за каждым слежку», Лорд вдоволь над ней понасмехается и успокоится? План был соблазнительный, но Элисса все же отринула его как неудачный. Сейчас уже притворяться дурой смысла нет, раньше надо было думать. И под «раньше» подразумевается даже не полчаса назад, а вообще с того момента, когда она появилась в этом доме.
— Возвращение тела должно остаться тайной, — решительно начала она. — Если оно пройдет удачно, можно по очереди встречаться с теми вашими соратниками, кто остался на свободе. По одному. Начать с тех, кто вызывает у вас меньше всего сомнений и вопросов, и по одному возвращать их на свою сторону. Убеждениями, обещаниями, угрозами — это уже как вы решите. Если вы соберетесь им мстить за предательство — тоже можно, но самое главное — чтобы вы встречались с каждым Пожирателем по отдельности. Куда легче сломать, подчинить, покорить человека, когда он один… «Divide et empera»(1), правильно? Если вы считаете, что кто-то из них предал вас окончательно и перешел на сторону врага, встречу с предателем лучше на какое-то время отложить. Так ваши враги в лице Ордена Феникса и Министерства до последнего не будут знать, что вы вернулись, а вы за это время успеете что-нибудь предпринять, пока они не могут вам помешать. А уже потом, когда ваше возвращение станет вроде как очевидным, можно разобраться с предателями и так далее… Да, но есть проблема, — остановила Элисса саму себя. — Если Темная Метка на руках ваших сторонников уже сейчас темнеет, то они наверняка смогут определить точно, в какой момент вы вернулись…
— Не определят, — перебил ее Лорд. Он слушал крайне внимательно, пару раз даже кивнул — Элиссе показалось, что не без одобрения. — Если временно «заморозить» чары связи, наложенные на Темную Метку, она так и останется полустертой.
— А так можно? — удивилась она. — Но скольких людей вы отметили своим знаком? На всех вы эти замораживающие чары не наложите.
Волдеморт взглянул на нее, как показалось Элиссе, с сожалением.
— Ну вот, вроде ты только начнешь говорить какие-то умные вещи, но тотчас сказанешь какую-нибудь чушь, которая сразу портит все впечатление, — насмешливо прошипел он. — Я создал Темную Метку, и ее основная функция — обеспечивать мою связь со слугами, сразу со всеми. Я просто со своей стороны приглушу эту связь. Они и не поймут ничего.
— Вы предусматривали такую возможность?
— Нет. Но изобретение нужных чар много времени не займет.
Тут Элиссе сказать было нечего — она никогда не обладала необходимым творческим мышлением, чтобы изобретать заклинания или зелья самостоятельно и могла использовать только уже существующие.
— Что же, неплохо, — наконец вынес вердикт Лорд, рассеянно постукивая пальцами по подлокотнику, и осведомился: — Еще предложения будут? Например, непосредственно по тому, каким образом мне стоило бы уничтожить Орден Феникса и подломить опору, на которой держится Министерство?
На этот раз Элисса замотала головой вполне искренне.
— Нет-нет, — заявила она поспешно, — это уже не мое дело.
— Почему же? Ты прикладываешь силы для того, чтобы я возродился, и, пожалуй, сейчас я больше, чем когда-либо еще, уверен, что тебя на самом деле не подсылал ко мне Дамблдор или мракоборцы. Твои советы несколько упрощенны и прямолинейны, но, тем не менее, довольно… — он сделал выразительную паузу, делая вид, будто подбирает подходящее слово, — грамотны. В них есть логика и понимание человеческой психологии. И, что самое забавное, по твоим словам получается, что вчера ты совершила огромную ошибку, раскрыв мое возвращение Люциусу. Не так ли?
— Получается, что так.
— Вот именно, — казалось, ее вынужденное признание доставило Волдеморту удовольствие, но потом он тут же посерьезнел. — И все же ты не пытаешься оправдать и скрыть свой промах, а наоборот, подчеркиваешь его, что нетипично для шпиона или того, кого подослали уничтожить меня окончательно… Пожалуй, я могу поверить в то, что мое возвращение тебе выгодно, и потому ты действительно стараешься мне помочь.
— От вас зависит мое благополучие, — помедлив, Элисса без особого энтузиазма договорила: — И свобода.
К счастью, он воспринял ее слова как нечто тривиальное. Вероятно, даже решил, что последнее слово она добавила для красоты и пущей выразительности. При этом не подозревая, насколько огромным, непередаваемым, буквально космическим значением обладало для Элиссы это слово.
— Меня это устраивает, — задумчиво констатировал Лорд. — Как известно, к любому человеку можно найти подход, рычаг, с помощью которого его можно перетянуть на свою сторону. Для кого-то это деньги, для кого-то власть и влияние, для кого-то знания, для самых больших глупцов — привязанность к близким… Если ты настолько боишься преследования своей семьи, то продолжай верно служить мне — и она больше никогда тебя не побеспокоит. А если ты ничем не разочаруешь меня и хорошо проявишь себя — я буду продолжать учить тебя, и однажды ты станешь настолько могущественной, что тебе больше не придется прятаться. Ты сама покажешь своим врагам, почему им не стоит с тобой связываться. Станешь сама себе хозяйкой, полностью властной над своей судьбой, будешь сама распоряжаться собственной жизнью — это ли плохо?
Вот же змей-искуситель, — подумалось Элиссе даже с каким-то весельем. Смена интонаций, плавный переход от задумчивого тона к увещевающему, вкрадчивому, а потом к убежденному и решительному, — это действительно надо уметь! Пожалуй, теперь она имела представление о том, как действовал Волдеморт, когда договаривался с кем-то «по-хорошему». И как умело он подобрал тот аргумент, который на нее действительно произвел впечатление — обещание сделать из нее могущественную волшебницу! Ведь знания и навыки ей действительно необходимы, и она дорого бы отдала за обладание силой, которая была бы способна побороть ее врагов. Интересно, Лорд это сказал наугад или же действительно неплохо изучил ее натуру и даже без конкретных знаний понял, на что надо давить?
И — что самое, наверное, жуткое — если бы их пути пересеклись в те времена, когда она пребывала в заточении, Элисса пошла бы за ним не раздумывая. Если бы это он тогда вытащил ее из плена… Если бы та девушка с расшатанной психикой и сильнейшим посттравматическим расстройством, которой она когда-то была, очутилась во власти опытного манипулятора с многолетним стажем — была бы сейчас у Волдеморта фанатично преданная Пожирательница Смерти. Не исключено, правда, что в таком случае Элисса находилась бы сейчас в Азкабане за отказ предать бывшего хозяина.
Вообразив себе эту картину, она позволила себе легкую улыбку.
— Я постараюсь не подвести вас, Повелитель.
— Очень хорошо, — прошипел он тихо. — Если тебе это удастся, думаю, через несколько месяцев ты тоже получишь Темную Метку в качестве поощрения. Когда я добьюсь своего и британские маги склонятся передо мной, волшебники, отмеченные моим знаком, получат все, о чем могли мечтать… Ты должна осознавать, насколько это серьезная награда…
Элисса с готовностью кивнула, хотя улыбка на ее губах теперь больше походила на приклеенную. Но, к счастью, Лорд в это время уже рассматривал угли в камине и ничего не заметил.
Да, пусть она всеми силами пытается вернуть Лорду тело и готова служить до поры до времени… но оказаться заклейменной жутковатой черной татуировкой, будто племенная кобыла — нет уж, спасибо. Придется как-то выкручиваться, чтобы Лорд и в ее лояльности не сомневался, и в то же время не особенно спешил одаривать своей милостью.
Поживем — увидим.
Примечания:
Если что, данная глава не пытается подчеркнуть, насколько Элисса умная. В каноне, на мой субъективный взгляд, Лорд допустил огромный косяк, когда сразу после своего возвращения просто призвал толпу Пожирателей, не проведя никакой разведки и даже не подумав, что нынешние Пожиратели могут очень сильно отличаться от себя тринадцать лет назад. Так что Элисса просто обращает внимание на довольно логичную вещь, и не надо быть гением тактики и планирования, чтобы до такого додуматься. В общем, это не у меня героиня — Мэри-Сью, а просто в каноне Лорд в один момент резко поглупел, и я решила это исправить.
И кое-что о ближайших планах. Следующую главу я надеюсь выложить через неделю, как обычно. Она будет заключительной в этом смысловом блоке, и как бы "вводная" часть фанфика подойдет к концу (мда, ничего себе вводная часть — на 140 страниц...). После этого я возьму перерыв на 3-4 недели. Немного устала все время работать в таком режиме, хочу отдохнуть и продумать кое-что из грядущих событий фика. В частности, романтическую линию, которая на нас наступает медленно, но верно. Точную дату возвращения пока не знаю, о ней я позже напишу в группах и беседах.
1) ”Разделяй и властвуй” (лат.).
«Мисс Грин,
разумеется, Кантанкерус и я готовы встретиться в любой момент. Вероятно, было бы лучше сделать это не в Косом переулке, а в менее людном месте. Я взял на себя смелость приложить к письму портал, который при активации перенесет вас в поместье Малфоев.
Искренне ваш,
Люциус Малфой».
— Что ж, очень хорошо, — прошипел Лорд, когда Элисса дочитала до конца, и одобрительно кивнул ей. — Отправляйся. Люциус прав, ты уже достаточно помозолила глаза как в Косом, так и в Лютном…
— Вы считаете, ничего страшного в том, что я отправлюсь к нему домой?
— В том, что там тебя не будет поджидать толпа мракоборцев, я вполне уверен, — заявил Лорд без сомнений. — Люциус не тот человек, чтобы устроить подобное мероприятие в святая святых — в своем особняке. Нет, это не ловушка, а… скажем так, повышение твоего статуса, — и, кажется, самому Лорду данная мысль приносила больше удовлетворения, чем Элиссе. — Ты все запомнила, что должна им передать?
— Да, Повелитель.
— Тогда не задерживайся. Да, и еще, — Элисса уже сделала было шаг в сторону, но вернулась обратно, а Волдеморт окинул ее с ног до головы оценивающим взглядом. — Оденься поприличнее. Ты же чистокровная волшебница, отпрыск древней семьи, и присоединилась к тем, кто собирается возрождать и сохранять наши устои, а выглядишь как замарашка из городских трущоб! Изволь хотя бы выглядеть соответствующе!
Не готовая к подобной отповеди, Элисса вытаращилась на него в полном изумлении. Нашел повод придраться! С языка рвалось колкое замечание, что Элисса в гробу видала свое чистокровное происхождение и всю семейку Каройи полным составом, но, подумав, она решила, что это точно не повод для конфронтации с Лордом. Потому она только кивнула.
— Как вы скажете, Повелитель.
— Хорошо. Иди, — она была готова отдать руку на отсечение, что он прекрасно почувствовал ее возмущение, и Лорда это даже отчасти позабавило. Развернувшись чуть более резко, чем стоило бы, Элисса отправилась на третий этаж, в свою комнату — переодеваться.
Вся имеющаяся у Элиссы одежда была весьма однообразной и неброской, и ей с неудовольствием подумалось, не потребует ли Волдеморт от нее в будущем полной смены гардероба. Тоже мне, ценитель моды нашелся! И ведь сам выглядит как какой-то жуткий гомункул из пробирки, завернутый в черную мантию как в одеяло, но нет, ему это не мешает давать советы окружающим по поводу их внешнего вида!
Ее новое платье Лорда тоже не особо впечатлило, как и весь облик в целом, но на этот раз он не стал делать замечаний — наверное, понял, что ничего лучше все равно нет. Взяв присланный Люциусом портал со стола, Элисса сжала его в руке — и тут же трансгрессировала.
Она очутилась на обсаженной тисами аллее, где виднелось красивое трехэтажное строение с колоннами, балконами и даже башенками. Вокруг журчали фонтаны — специально заколдованные, чтобы работать в холодное время года. Над головой было хмурое, совсем зимнее небо, и Элисса плотнее закуталась в шерстяную мантию и направилась к дому. Особняк Малфоев смотрелся действительно внушительно, и, направляясь к нему, Элисса делала то, что делал бы любой прохожий, кто очутился бы здесь случайно — глазела по сторонам, рассматривая лепнину на стенах, скульптуры и голые кусты, в которых до сих пор угадывались какие-то фигуры. Она догадывалась, почему Малфой прислал ей портал, который перемещал не в сам дом, а на улицу — чтобы дать хозяевам время подготовиться к встрече, а заодно рассмотреть гостя из окон. Вполне возможно, что в глубине души Люциус боялся, что она явится не одна, а в компании своего… учителя, и это дало бы Малфою и Нотту драгоценные минуты на то, чтобы собраться с духом.
Ее догадка об осведомленности хозяев оказалась верной — Люциус очень своевременно вышел к ней на крыльцо, когда Элисса поднималась по широким белым ступеням.
— Мисс Грин, — он довольно приветливо кивнул. — Я рад, что вы приняли мое приглашение.
Он проводил ее в гостиную на первом этаже, где при появлении Элиссы из кресла поднялся мистер Нотт. В комнате с тихим хлопком возник домовой эльф, который забрал теплый плащ Элиссы и трансгрессировал.
Повисла некоторая тишина — Малфой и Нотт, хотя и тщательно скрывали нервозность, все же не могли не испытывать беспокойства от страха перед неизвестностью. У Элиссы же ушло еще несколько секунд, чтобы определиться с линией поведения. За это время она заметила, как чуть шевельнулась портьера в арке, условно отделявшей гостиную от кабинета. За плотной тканью кто-то стоял, наблюдая за происходящим. Элисса решила, что там должна прятаться Нарцисса, жена Люциуса.
— Мистер Малфой, мистер Нотт, — начала она твердо, решив, что не хочет вести разговор в ключе устрашения и угроз. От Лорда на сей счет никаких инструкций не поступало. — Я здесь по поручению волшебника, которого вы хорошо знаете. Он обдумал ваши слова. И хотя он до сих пор зол на ваши необдуманные действия тринадцать лет назад, но полагает, что вы еще можете доказать ему свою преданность и верность.
Нотт только кивнул — у него были очень внимательные, настороженные глаза, пока он дожидался продолжения. Люциус же поспешно заявил:
— Мы счастливы будем предоставить доказательства нашей верности, а также заверяем вас, что…
— О, ну что вы, вам не нужно ни в чем заверять меня. Полагаю, вы еще сможете сделать это не через посредника, а лично. Спустя какое-то время, — сообщила Элисса, изучая старинные китайские вазы на столе. Люциус и Нотт синхронно вздрогнули и обменялись долгими взглядами; портьера встревоженно колыхнулась. — Пока мой учитель… недостаточно здоров для таких встреч. Однако он идет на поправку и готов действовать прямо сейчас.
— Что мы должны сделать? — только и спросил Нотт, хотя Люциус уже набрал воздуха в грудь, чтобы разродиться очередной пространной речью об их сожалении и безграничной преданности. Пожалуй, ноттовская манера сразу переходить к сути нравилась Элиссе куда больше словесных расшаркиваний, которые так любил Люциус.
Тон Элиссы изменился — стал по-деловому сухим.
— Добыть информацию. Во-первых, нужны подробные сведения об организации Турнира Трех Волшебников. Что будет на состязаниях, кто отвечает за каждый этап Турнира, какие лица будут задействованы, даты — все досконально. Даже если информация не разглашается — все равно нужно достать.
На их лицах проступило слабое удивление, и Элисса вполне разделяла чувства Пожирателей. Она сама понятия не имела, зачем Лорду понадобилось так подробно узнать о Турнире — и случилось это после того, как Элисса раскрыла его возращение Пожирателям. Волдеморт ей ничего не объяснял, и тут тоже было неясно — то ли он вовсе не собирался ничего ей рассказывать, то ли ждал, когда она сама догадается.
— А второе — нужна информация обо всех волшебниках, кто сейчас занимает руководящие должности в подразделениях Отдела магического правопорядка. И, само собой, полный перечень магов из Управления мракоборцев.
Нотт кивнул — это задание было уже куда логичнее и предсказумее.
— Сведения нужны Темному Лорду как можно скорее. Когда будете готовы встретиться — сообщите мне, я приду.
На упоминании Темного Лорда они снова быстро переглянулись — как показалось Элиссе, даже с долей некоторого облегчения от окончательного подтверждения, что их догадки были верны, и Элисса никого из них не ввела случайно в заблуждение.
— Темный Лорд может быть спокоен. Все будет сделано, — торжественно возвестил Люциус, а Нотт склонил голову.
Элисса же не стала задерживаться и вскоре отправилась восвояси, предоставив волшебникам возможность спокойно все обсудить.
* * *
В начале ноября вышла очередная статья Риты Скитер, которая вызвала в магическом сообществе изрядный ажиотаж: прошел отбор чемпионов на Турнир, и, ко всеобщему изумлению, от Хогвартса были избраны сразу два участника — Седрик Диггори и Гарри Поттер. Последний никак не подходил по возрасту, однако магический контракт обязал его участвовать — к вящему неудовольствию школ-соперниц, которых можно было прекрасно понять. Информации в газете удалось почерпнуть крайне мало, поскольку внимание Риты было сосредоточено на какой-то ерунде, и приходилось буквально выдергивать из текста отдельные предложения и словосочетания, чтобы хотя бы примерно представить себе, что на самом деле произошло.
Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что Лорд имел к случившемуся самое прямое отношение. Не зря он проявлял столько интереса к Турниру. Теперь у Элиссы имелась самая очевидная догадка, зачем Волдеморт это устроил — чтобы бедолагу Поттера в первом же туре отправили на тот свет. К примеру, чтобы его сожрал дракон — если вспомнить слова Чарли Уизли, что именно планировалось на первом соревновании. Вряд ли можно ожидать, что четырнадцатилетний подросток легко справится с огромной огнедышащей тварью.
Сам Лорд ее догадки никак не подтверждал и вообще не раскрывал деталей своего плана, хотя в день выхода статьи от Скитер был в прекрасном настроении. Информацию о Турнире, организаторах, участниках, турах Малфой предъявил спустя где-то неделю. Лорд крайне внимательно ознакомился с полученными документами и вообще в последние дни казался крайне воодушевленным и захваченным каким-то делом — мало говорил, много пребывал в собственных раздумьях, то и дело возвращаясь к увесистой кипе свитков, полученной от Люциуса. К нему теперь часто прилетали совы, и Лорд сам отправлял письма — он окреп настолько, что мог уже самостоятельно держать перо и выводить слова. Когда еще через несколько дней Элисса вошла в гостиную с пергаментами, полученными от Кантанкеруса Нотта, Лорд нетерпеливо осведомился:
— Почему так долго?
Элисса молча отдала ему свитки. Она все сделала быстро, и они оба это знали.
— Прекрасно, — пробормотал Лорд, разломал печать и так и впился глазами в чернильные строчки. Через какое-то время понял, что Элисса так и стоит рядом, и оторвался от чтения.
— Ты можешь идти. Сегодня урока не будет, я занят.
И снова вернулся к пергаменту, моментально потеряв к Элиссе любой интерес. В другой ситуации она, может, рискнула бы возразить — поскольку ее ученичество у лорда Волдеморта до сих пор представлялось Элиссе самой полезной частью их сосуществования — но именно сейчас она не стала ничего говорить, а молча вышла. У нее тоже были причины для раздумий — ведь скоро предстояло провести воссозданный Троем ритуал по перемещению души.
Ноябрь приближался к концу, а вместе с ним — и работа по восстановлению тела Лорда. «Сердце» по-прежнему работало ровно и мощно, без малейшего признака истощения, даже после такого колоссального расхода магии. Тело на полу дома Поттеров уже не напоминало освежеванный труп, кожный покров был почти готов, и Элисса даже могла составить впечатление о внешности человека, который последние три месяца занимал столько места в ее мыслях.
Ничего угрожающего, опасного или даже внушительного она в нем не находила. Вероятно, просто дело было в том, что перед ней лежало лишь безжизненное тело, оболочка, пустой сосуд… Элисса пыталась соотнести человека на полу с тем Лордом, которого она знала уже несколько месяцев — и не могла. Эти два образа просто не желали складываться в один. Живой Лорд, несмотря на нынешнее ослабленное состояние, был средоточием холодного, острого ума, энергии и силы. Безучастное тело на полу оставляло впечатление чего-то обыденного и… нестрашного. Беззащитного.
Лорд прибил бы ее, если бы услышал эти мысли.
Он был высок, заметно выше нее, и худ. Не тощ, как от постоянного недоедания, а просто жилистого, худощавого телосложения. По состоянию тела, по лицу не получалось определить, какого возраста был этот человек в ночь развоплощения — может быть, сорок лет, а может быть, и шестьдесят. Он не был красавцем — черты белого лица казались какими-то оплавленными, нерезкими, будто обожженными. Черные волосы с небольшой проседью, но на лице за этими восковыми чертами совсем не было морщин или пигментных пятен — будто Лорду не было и сорока, что маловероятно. Наверное, какие-нибудь чары помогли ему продлить молодость. Те же Темные Искусства, к примеру…
Вот руки у него были красивые. Изящные, с длинными тонкими пальцами, которыми можно было бы играть на каком-нибудь музыкальном инструменте. Никакого сравнения с хрупкими костлявыми пальчиками, которые были у Лорда в его нынешнем состоянии.
Трой был вполне уверен насчет проработанного им ритуала. В технические детали Элисса особо не вникала, поскольку это были какие-то совсем сложные магические нюансы, каким образом душа Лорда вернулась бы в его «родное» тело. Трой только сказал, что все готово, и что Элиссе остается выбрать день, когда он проведет этот обряд. Участие самой Элиссы в ритуале не предполагалось: она должна будет оставаться в Литтл-Хэнглтоне, чтобы обеспечить себе алиби. Незачем Волдеморту пока знать о ее способностях, пускай все остается, как было. На этих словах Трой выразительно приподнял бровь, но Элисса больше ничего не добавила. Интуиция подсказывала — пока рано вносить изменения в ее отношения с самым опасным темным магом столетия. Она по-прежнему слишком плохо его знает, чтобы предсказать его реакцию и раскрывать свои карты.
И все же… она испытывала какую-то неуверенность. Нет, Элисса не передумала, и возвращение Волдеморту полноценной физической оболочки было необходимым и давно спланированным шагом, и все же… Ведь теперь все изменится. Ну, не все, но многое. Он больше не будет зависеть от нее так, как раньше; кстати, что самое забавное, Лорд даже не подозревает, насколько он на самом деле все это время зависел от Элиссы — он-то списывал возвращение сил на правильно составленное зелье, а не на то, что все это время рядом с ним находился мощный источник живительной магии, который влияет на все, что оказывается поблизости. Именно поэтому Картер, Алекс, Бенджи и Маттео выглядели моложе своих лет. Именно поэтому тело Элиссы никак не могло преодолеть подростковый возраст — из-за того, что она являлась Хранительницей «Сердца Исиды», и потому на ней его магия жизни сказывалась больше всего.
А теперь те отношения, которые существовали между ней и Лордом три месяца, исчезнут. Нет, Элисса не ждала, что он вышвырнет ее или убьет — как ни странно, но в этом она испытывала непонятную уверенность. Она была полезна; Лорд видит в ней какой-то потенциал и обучает; она чистокровная волшебница из древнего рода, которая вполне вписывается в волдемортовское окружение. Но вот какой будет ее роль дальше? Волдеморт вряд ли станет уделять много времени ее обучению — как только он вернет тело, у него появится полным-полно других дел, куда более важных и интересных, требующих его полного внимания. Плюс не стоит забывать, что, едва Лорд получит обратно физическую оболочку и вместе с ней — полную независимость и свободу действий, ее собственная какая-никакая свобода полностью закончится, и именно от Волдеморта будет зависеть ее дальнейшее существование. Подобная неопределенность Элиссу нервировала, и ей хотелось заново и заново спрашивать себя — а я точно все предусмотрела и учла? Как следует все продумала?
Впрочем, когда она вообще была уверена в завтрашнем дне? Уж не во времена ли, когда ей в затылок дышали вампиры и слуги Иштвана, которые могли напасть в любое время дня и ночи?
Избаловалась ты, голубушка, — в конце концов строго заявила самой себе Элисса. Осела на целых три месяца в одном месте, целых три месяца не было ни вспышек вражеских заклятий, ни новых ран, целых три месяца ты просыпалась в своей постели не потому, что в дом ворвались очередные враги, а потому что наступало утро. И кошмары уже не так мучают, и ты даже смогла набрать пару килограммов — что весьма неплохой результат, учитывая, что ты всегда была похожа на обтянутый кожей скелет. А теперь, как только впереди замаячили перемены — причем давно ожидаемые, — боишься сделать этот последний шаг…
И поскольку откладывать ритуал до бесконечности было невозможно — вообще уже пора было вернуться к насущным проблемам и, в частности, продумать возвращение ребят в Англию, — в одном из последних чисел ноября Элисса отправила Трою записку, в которой стояло всего одно слово — «Сегодня».
Но, явившись утром на Чаринг-Кросс-Роуд и привычно устроившись в «Дырявом котле» с газетой, Элисса даже на время позабыла о запланированном на вечер судьбоносном событии. Первая полоса «Ежедневного Пророка» была посвящена прошедшему первому состязанию Турнира. Автором статьи, слава всем богам, была не Скитер, а уже знакомый Сирано д. Б. Рассматривая фотографию дракона на первой странице — огромная живая махина с чешуей, шипами и крыльями выдыхала струю огня, — Элисса догадывалась, что сейчас наконец-то узнает, в чем заключался план Лорда. Ну что, дракон слопал Поттера и не подавился?
Внезапно оказалось… что нет. Довольно ярко, однако без лишних кровавых подробностей, «Пророк» повествовал, что в первом туре серьезно пострадал всемирно известный квиддичный ловец Виктор Крам — участник Турнира от школы Дурмстранг. Прочитав эту часть, Элисса немного подумала, потрясла головой и перечитала еще раз.
Никакой ошибки. Первое задание заключалось в том, что участники должны были забрать из драконьего гнезда золотое яйцо — то есть нужно было что-то придумать, чтобы нейтрализовать злобную самку, оберегающую кладку. Как ни странно, именно Гарри Поттер занял первое место — его решение использовать метлу было самым изящным и дерзким. Сирано мягко сетовал, что раненому Краму не пришло на ум использовать свой профессиональный талант. Седрик Диггори из Хогвартса и Флер Делакур из Шармбатона с заданием тоже справились, хотя не обошлось без ожогов. А вот когда выступал Крам, его дракониха — китайский огненный шар — будто взбесилась и, позабыв о гнезде, бросилась на молодого человека. Плевок пламени, которым можно было бы расплавить железо, Крам смог кое-как отвести от себя, а вот защититься от острых когтей и зубов не успел. Истерзанного участника доставили в больничное крыло Хогвартса, куда специально прибыли целители из больницы Святого Мунго для ухода за пациентом.
«Это жуткое происшествие порождает множество вопросов, на которые только предстоит ответить принимающей стороне — Министерству магии вообще и директору Дамблдору в частности. Как скоро Виктор Крам поправится и сможет ли он принять участие во втором туре? Как же улучшенные правила безопасности, которые, по заверению британских властей, были доработаны и доведены чуть ли не до совершенства? По какой причине дракониха вообще повела себя настолько нетипично? Вашему покорному слуге удалось пообщаться с одним из драконоведов на Турнире, мистером Ч. У., который предположил, что дело не в дурном нраве китайского огненного шара. По словам мистера Ч. У., имел место злой умысел — вероятнее всего, накануне испытания дракону намеренно причинили серьезный вред, чтобы он обезумел от боли.
Но в таком случае возникает самый главный и поистине пугающий вопрос — кто стоит за всем этим? Кто, каким образом и с какой целью спровоцировал дракона напасть на всемирно известного игрока в квиддич и участника Турнира?»
Пожалуй, на вопрос «кто» у Элиссы был совершенно четкий ответ. Теперь становилось ясно, зачем Лорду понадобилась подробная информация об организации Турнира. Причем Люциус по приказу Волдеморта выяснил все, что было можно, о каждом туре — так что можно предположить, что и следующий этап пройдет совсем негладко и, вероятно, с новыми жертвами.
Но… зачем? Вряд ли Лорд это устроил для того, чтобы, к примеру, Турнир выиграл Гарри Поттер, а для этого начал устранять конкурентов. Тогда в чем дело? Зачем нужен был этот переполох? Отвлечение внимания? Попытка подставить кого-то? Устроить международный скандал?
— Элисса? — окликнул ее кто-то, и она подняла голову. В «Дырявый котел» со стороны Косого переулка вошел смутно знакомый человек, и она через секунду узнала его — Билл Уизли. А узнав, приветливо улыбнулась.
— Доброе утро!
— Как твоя рука? — поинтересовался он, приближаясь. Пожилая волшебница за соседним столиком с пышно взбитой прической и курительной трубкой покосилась неодобрительно на стянутые в хвост рыжие волосы и серьгу в виде клыка. — Мама несколько раз вспоминала о тебе, все переживала, как тебе досталось.
— Я в полном порядке, спасибо, — лучезарно улыбнулась Элисса, а Билл остановился у ее стола и сразу обратил внимание на статью, которую она читала. Его лицо странно дрогнуло — Элисса не поняла, какая именно эмоция это была, но явно слишком сильная для человека, к которому сегодняшние новости не имели совсем никакого отношения.
Тут ее осенило.
— «Мистер Ч. У.», о котором идет речь в статье, — это на самом деле твой брат? Чарли? — спросила она быстро. — Он был там… когда произошло это все? На состязании?
Билл неохотно кивнул.
— Он считает, что это было предумышленное преступление? Кто-то специально что-то сделал с драконом, чтобы тот напал на Крама?
На лице молодого человека отразилась некоторая неуверенность, и Элисса торопливо покачала головой и смущенно потупила взгляд.
— О, извини. Я так на тебя набросилась… Ты, конечно, не обязан отвечать на мои вопросы и сплетничать, учитывая, насколько ситуация серьезная. И человек пострадал… Но это все так… странно, что вот я и решила спросить…
Он немного помедлил, будто принимал решение, а потом пожал плечами и сел рядом.
— Почему бы и нет?.. К тому же я не так много об этом знаю. Чарли написал утром о случившемся — и, в общем-то, в газете уже сказано обо всем, что ему известно. Чарли занимается драконами уже несколько лет и вполне знает, о чем говорит. Такая… целенаправленная жажда убийства не в духе именно этого вида.
— Значит, кто-то захотел избавиться именно от Крама, — задумчиво констатировала Элисса. — Происки конкурентов? Но каких именно — соперников по Турниру или по квиддичу?
Билл неожиданно покачал головой.
— Нет, самое неприятное, что дело не в этом. Чарли написал, что была жеребьевка, которая определила, какой дракон кому из участников достанется. В теории встретиться с этим китайским огненным шаром мог кто угодно.
— Вот как!
А вот это уже становилось интересно. Если взять за рабочую гипотезу то, что именно Лорд устроил это происшествие с драконом, то весьма вероятно, что вовсе не Крам был его целью. Возможно, это была попытка устроить несчастный случай Мальчику-Который-Выжил?
Но вероятность успеха была невелика, всего лишь один к трем. Значит, тут два варианта: либо у Лорда был какой-то план, чтобы именно Гарри Поттер встретился с китайским драконом, но что-то этому плану помешало… Или же она чего-то не понимает. Упускает из виду какую-то важную часть.
— Честно говоря, не могу представить, что ждало бы Гарри, если бы это он столкнулся с обезумевшим драконом, — продолжил Билл мрачно, будто подслушав ее мысли. — Он гораздо младше прочих участников, и знаний у него куда меньше… Не уверен, что его трюк с метлой помог бы ему против взбесившейся драконихи.
— Ты с ним знаком? — поинтересовалась Элисса, уловив, что он говорил о Поттере без отстраненности, как обычно говорят о чужих людях.
— Познакомился в этом году, перед Чемпионатом по квиддичу. Мой младший брат Рон учится с ним на одном курсе. Они близкие друзья. Гарри иногда гостит у нас во время летних каникул…
— Я читала о нем статью в том же «Пророке» несколько недель назад. Он в самом деле так одержим жаждой славы, что готов ради нее нарушать все возможные и невозможные правила?
Билл взглянул на нее с укоризной.
— Не забывай, что ту статью состряпала Рита Скитер, а она известная любительница скандалов, — ах да! У семьи Уизли к этой журналистке уже накопился собственный счет. — Нет, Гарри нисколько не производит впечатление охотника за славой. Кто-то подставил его… причем крупно. А принимая во внимание вчерашние события, все его участие в этом Турнире внезапно заиграло новыми красками… Остается только надеяться, что Дамблдор сможет разобраться, что происходит в Хогвартсе, и защитить учеников.
Хм, если это и впрямь был план Волдеморта, то какой-то он не слишком хитроумный и сложный, поскольку данную логическую цепочку что Элисса, что Билл провели почти одновременно.
— Теперь Чарли будет выяснять, что на самом деле произошло? Что так сильно повлияло на дракона?
— Ну, не он один, их там человек двадцать драконоведов… Но да.
— Интересно, что это было… — пробормотала Элисса, больше продолжая не беседу, а собственные размышления вслух. — Какая-то отрава? Заклятие? Артефакт, который как-то воздействовал на дракониху?..
Билл покачал головой.
— Про отраву ничего сказать не могу, я вообще про повадки магических животных знаю не так много. А вот насчет артефакта или заклятия — тут уже есть над чем подумать. Правда, я так сходу не назову тебе артефакт или проклятие, которое так сильно затуманивает разум исполинской огнедышащей твари, хотя в заклятиях и артефактах вроде разбираюсь…
— А кем ты работаешь? — вдруг заинтересовалась Элисса. Она внезапно поймала себя на мысли, что ей нравится с ним разговаривать — у Билла было привлекательное загорелое лицо, и в разговоре с ним ей не нужно было тщательно контролировать не то что каждое слово, а каждое движение лицевых мышц. В конце концов, было приятно чуть ли не впервые за три месяца просто поговорить с человеком, никак не связанным с ее обычной жизнью — это был такой… безопасный разговор, а ведь именно чувства безопасности Элиссе так не хватало с тех пор, как ей исполнилось семнадцать. Точнее, не хватало-то его всю жизнь, но именно когда она стала совершеннолетней, эта безопасность из ее жизни испарилась окончательно.
— Я ликвидатор заклятий в «Гринготтсе».
Она уважительно присвистнула, но тут же опомнилась и извинилась. Но Билла, кажется, ее манеры не ужаснули.
— В Египте, — уточнил он. — Последние пару лет почти безвылазно просидел в пирамидах. Очень увлекательно, хотя, конечно, не расслабишься ни на миг — не то непременно вылезет какая-нибудь древняя гадость, которой несколько тысяч лет и которая была создана специально для того, чтобы особенно жестоко избавляться от непрошенных гостей. А сейчас вот ненадолго отправили в командировку — хорошо, что в родные края…
— Здорово! — произнесла Элисса с вполне искренним восхищением. — То есть опасно, конечно… Но очень увлекательно!
— Ну а ты? — вдруг поинтересовался Билл. — Ты все так же учишься дома? Не надумала на следующий год отправиться в Хогвартс?
В ответ она неопределенно пожала плечами.
— Отец против.
— А ты в следующем году уже будешь совершеннолетней? Если так, то ты все равно можешь выбрать сама, что делать со своей жизнью…
Улыбка сползла с лица Элиссы прежде, чем она вспомнила об актерских навыках. Хм, ведь как забавно выходит — в компании Лорда она провела почти три месяца, однако ему ни разу не удалось сказать ничего такого, что задело бы ее за живое. А этого парня она видит во второй раз в жизни, и по чистой случайности он сказал то, что очень сильно бередило старые раны. И Билл по возникшей паузе, кажется, это понял.
— Извини. Конечно, отношения с родными — вещь сложная и важная, и тут невозможно всегда поступать только так, как тебе хочется…
— Ничего, — она фальшиво улыбнулась. Ирония слов Билла заключалась в том, что ее собственная свобода закончилась аккурат в тот момент, когда ей исполнилось семнадцать, после чего Элисса перестала принадлежать себе. — Правда, ничего, просто вопрос… болезненный. Я… Я, наверное, пойду. Извини, что задержала.
— Ерунда. Я же сам решил остаться, — Билл смотрел на нее, его взгляд был серьезным и внимательным. Элисса постаралась поскорее принять свой обычный вид, а он неожиданно предложил: — Приходи к нам как-нибудь на чай. Мама все переживает, что мы тебя чуть не покалечили, и будет рада увидеть, что с тобой все хорошо.
— Спасибо… — удивленно поблагодарила Элисса, нисколько не сомневаясь, что это приглашение так и останется без ответа.
Билл скрылся в Косом переулке, а Элисса вышла на маггловскую улицу и трансгрессировала. В Литтл-Хэнглтоне она размеренным шагом двинулась к дому, одновременно проводя медитацию, чтобы легче настроиться на окклюменцию.
Внезапно это оказалось лишним. Лорд пребывал в приподнятом расположении духа — о новостях он уже знал, несмотря на то, что газету Элисса принесла только сейчас. После этого она окончательно укрепилась в мысли, что в Хогвартсе находится его человек, который должен был устроить несчастный случай на состязании, а потом отчитаться о том, как все прошло. И поскольку трясущийся, неуверенный в себе Хвост на хитроумного диверсанта не тянул вообще никак, Элисса пришла к выводу, что это должен быть Барти Крауч-младший.
На появление Элиссы Волдеморт почти не отреагировал — его мысли явно были всецело заняты последними событиями. Элисса попробовала его расспрашивать, но ничего не добилась — Лорд даже не замечал ее присутствия. Задавать провокационные вопросы, не пытается ли он таким образом убить Гарри Поттера, Элисса не решилась и вскоре ушла к себе.
В своей комнате она просидела до вечера, пытаясь сосредоточиться на книге, одолженной из библиотеки Люциуса. Но чем больше за окном сгущались сумерки, тем реже ее взгляд скользил по строчкам, и все чаще Элисса невидящим взглядом смотрела в оконное стекло, до звона в ушах вслушиваясь в звуки заброшенного дома.
Какое-то движение началось, когда снаружи стоял уже недружелюбный вечер — холодный, промозглый и такой беспросветный, как бывает только в конце ноября. Дверь спальни распахнулась, и внутрь проскользнула Нагайна. Ну, «проскользнула» — не совсем верное слово; на самом деле Нагайна громко шипела и тут же принялась извиваться на полу, сворачиваясь то кольцами, то восьмерками. Змеиная пасть безостановочно открывалась и закрывалась, и становились видны раздвоенный язык и острые зубы.
Наверное, любого другого человека, обнаружившего в своей комнате обезумевшую от страха гигантскую ядовитую змею, охватила бы паника. Элиссе невольно вспомнился китайский дракон, пребывавший на испытании примерно в том же состоянии, однако она безбоязненно спустила босые ноги в одних только носках на пол. В магии «Сердца» она не сомневалась, животные никогда не причиняли ей вреда.
— В чем дело? — спросила она, прекрасно зная, что на самом деле происходит, и тут же побежала в коридор, на ходу перепрыгивая через змеиное тело толщиной с бедро взрослого мужчины.
Какой-то бред, — подумалось ей на ходу, пока она спускалась по лестнице на второй этаж. — Мне доводилось обводить вокруг пальца людей, но еще никогда я не устраивала театр одного актера перед полуразумной рептилией…
Лорда в гостиной не оказалось. И хотя Элисса точно знала, что именно так и будет, все равно было непривычно увидеть эту комнату пустой. В камине горел огонь, на письменном столе, который теперь стоял возле кресла Лорда, остались лежать несколько распечатанных писем, свитков и сегодняшний «Пророк». Рядом лежала волшебная палочка Волдеморта. Элисса поборола желание схватить исписанные листки и быстрым шагом обошла гостиную, оглядываясь по сторонам и слыша, как с тихим шорохом по коридору ползет Нагайна.
Не обращая внимания на змею и на ходу зовя Лорда, она побежала по лестнице на первый этаж и выскочила на улицу — в общем, вела себя так, будто не понимает, что произошло и куда он пропал. Когда Волдеморт вернется, Нагайна ему доложит, как сильно растерялась Элисса после его исчезновения. Это отведет от нее подозрения. Кстати, по этой же причине она совсем не знала деталей проводимого Троем ритуала — как раз на случай, если Лорд захочет более основательно покопаться у нее в голове. А он наверняка захочет, но куда проще прятать правду, когда ты ее попросту не знаешь…
Решив спустя пять минут, что с Нагайны будет довольно — не настолько уж рептилия разумна, — Элисса поднялась обратно в опустевшую гостиную и плюхнулась на пол перед камином. Через какое-то время до нее снова донесся почти неслышный шелест — это Нагайна вползла в комнату и, сворачиваясь кольцами, устроилась на своей лежанке, глядя неподвижными глазами в пламя. Только кончик хвоста продолжал время от времени беспокойно дергаться. У нее был странно… осиротевший, потерянный вид, и Элиссе вдруг подумалось, что уж кто-кто, а Нагайна была привязана к Лорду по-настоящему. Это была не фанатичная верность, которую демонстрировал Барти Крауч, а именно… человеческая привязанность, как бы странно это слово ни звучало применительно к змее.
Поддавшись какой-то жалости, Элисса осторожно погладила ее по голове, чувствуя под пальцами сухую, шершавую чешую. Змеиное тело дрогнуло, Нагайна приподняла голову — но очень быстро успокоилась, чувствуя в такой близости живительную магию «Сердца», которая априори не может содержать в себе ничего угрожающего. Элисса продолжила рассеянно скользить пальцами по змеиной коже.
Странное дело — она научилась слышать передвигающуюся Нагайну, когда та находилась парой этажей ниже Элиссы, однако не почувствовала появления в доме еще одного человека. Просто в один момент она ощутила на себе чужой пристальный взгляд, и вскочила на ноги, одновременно разворачиваясь лицом к двери. Тело действовало быстрее мозга, и Элисса едва не влезла ногой в камин. Подол платья занялся, и она машинально затушила его водой из волшебной палочки. Ее взгляд был обращен к высокому худому человеку в дверях.
Восковые, будто искусственные черты лица. Темные волосы с проседью. Белые длинные пальцы, резко выделяющиеся на фоне черной мантии.
И знакомые красные глаза, в которых горел свирепый багровый огонь. Элисса привыкла видеть их у полузмеиного гомункула, но обнаружить их на человеческом лице было по-настоящему жутко. Она почувствовала, как по позвоночнику побежали ледяные мурашки.
Лорд Волдеморт возродился.
— Какая… идиллическая картина, — прошипел Лорд, и звук голоса, который она так хорошо знала, окончательно развеял сомнения, все ли получилось. Элисса продолжала глазеть на него, и смысл слов дошел до нее не сразу. А когда дошел, она тут же отскочила от Нагайны, будто это был раскаленный чайник, а не змея. — Не знал, что вы так успели подружиться.
Пока Нагайна что-то громко шипела — Элисса могла руку отдать на отсечение, что шипение было радостным — он неторопливо ступил в комнату, оглядываясь по сторонам, словно впервые видел это убранство. Посмотрел на бумаги на столе, а потом сделал движение рукой — и волшебная палочка сама прыгнула ему в руку. Лорд почти любовно провел по ней пальцами и снова устремил взгляд на Элиссу. Она вздрогнула, но заставила себя смотреть на него — и теперь ей приходилось для этого поднимать голову.
— Ты странно молчалива, — продолжил он вкрадчиво, и этот тон нисколько не вязался с его глазами — точнее, тем клубком пылающих, перехлестывающих друг друга эмоций, которые Лорд в это время испытывал и которые она видела в его зрачках. — Неужели не узнала меня?
— У-узнала, — пробормотала Элисса. Как ни странно, но ей пришлось приложить куда меньше усилий для того, чтобы изобразить неуверенность — поскольку появление этого… человека произвело на нее гораздо более сильное впечатление, чем ей бы хотелось. Это было сложно объяснить, скорее, что-то на подсознательном уровне… Но в нем в один момент возникли те самые неимоверные сила и угроза, которые и должны ощущаться в присутствии самого опасного темного мага столетия. То ли Лорд с возвращением тела в одну секунду обрел былую уверенность в себе, то ли до этого он просто успешно притворялся, то ли его магическая мощь на самом деле была столь велика, что буквально звенела в воздухе… Элисса не знала точно. Но ясно одно — эта перемена пугала ее.
И еще этот нарочито спокойный голос… Ей показалось, что она находится на берегу, наблюдая за приближающейся бурей и имея при себе только зонтик от солнца.
— Что произошло? — вспомнив, наконец, о заготовленном сценарии, выдала она первую реплику.
Лорд дернул лицом, на губах возникла недобрая усмешка.
— Что произошло? Это я и сам хотел бы знать, — прошипел он угрожающе и подступил к ней практически вплотную. Элисса едва не шарахнулась назад, но в последнюю секунду вспомнила, что за спиной только горящее пламя камина, и заставила себя стоять неподвижно. А Волдеморт остановился в шаге от нее, все так же не сводя с Элиссы пронзительного взгляда, который, как ей казалось, должен был оставить на ее лице шрамы. — Вот я сижу здесь, а в следующую секунду открываю глаза — и я уже лежу в полном одиночестве в месте, которое ненавижу больше всего! И, что самое невероятное, я очнулся в собственном теле, которое было развеяно в пыль больше десятилетия назад, и вернуть его попросту невозможно! Мне об этом хорошо известно, ведь все тринадцать лет я каких только планов не строил, какие только ритуалы не пытался составить, чтобы воссоздать именно его, но в итоге был вынужден смириться с мыслью, что ничего не получится, такого способа не существует, и надо искать другой путь! И тут… такой сюрприз!
— Но ведь это… приятный сюрприз, наверное? — тихонько уточнила Элисса.
В пылающих алых глазах снова произошла смена сильных эмоций, будто взвился в воздух сноп искр, а потом этот огонь слегка притих — маг погрузился в себя, в свои мысли.
— Это мягко сказано, — произнес Лорд очень тихо. — Тебе не понять, каково это — снова получить возможность дышать, ходить, свободно колдовать… Когда тебе не приходится каждый день, год за годом, заставлять себя сохранять рассудок. Когда у тебя есть голос, чтобы тебя слышали, когда ты можешь касаться вещей, чувствовать под ногами землю, ощущать холодный воздух на лице, творить магию без ограничений… Это роскошь, о существовании которой мало кто задумывается…
Он все еще сильно растерян и до сих пор не смог до конца совладать с собой, — пронеслось в голове Элиссы. Потому он так откровенен, говорит о своих истинных чувствах и отвечает на ее вопросы вместо того, чтобы допрашивать. Вот только пользоваться этим его состоянием опасно: как только Волдеморт придет в себя, точно захочет отомстить за то, что она видела его в таком уязвимом состоянии.
— Я ждал, я так долго ждал этого момента… Он наступил на полгода раньше, чем предполагалось, и глупо отрицать, что я не рад избавиться от своего предыдущего полусуществования… Я вновь обрел тело, насколько я могу судить — и былую магическую мощь, и теперь у меня развязаны руки, и я могу вернуться к своим планам, к своей миссии…
Пока он говорил — голос больше напоминал исступленный шепот, — Элисса пользовалась возможностью и оценивала результаты своих долгих усилий. Лорд передвигался и говорил свободно, не испытывая трудностей с тем, чтобы заставить тело полностью ему подчиняться. Он не был похож на человека после долгой болезни или того, кто, к примеру, много лет был прикован к инвалидному креслу и сейчас должен заново вспоминать, как посылать нервные импульсы в руки, ноги, к языку, губам, глазам. Вероятно, магические способности он тоже уже проверил и остался удовлетворен. Вот выглядел Лорд как-то по-другому, не так, как она себе представляла. Не хуже или лучше, а просто иначе — между просто восстановленным телом и телом, в которое снова вдохнули жизнь, оказалась просто колоссальная разница. Если бы не эти горящие алые глаза…
Тем не менее, они с Троем имеют право гордиться собой — едва ли история может припомнить других двух волшебников, которые смогли бы провернуть такое сложное действо.
Вот только… Было что-то еще. Какая-то неправильность. Что-то, чего не должно быть, как фальшивая нота в идеально исполненной арии. Элисса напрягла чувства, зовя мысленно «Сердце» на помощь, однако не успела.
— Но я не люблю, когда подобные «сюрпризы»… даже приятные… устраивают без моего ведома! — тон Лорда резко понизился, превращаясь в угрожающее холодное шипение. Теперь маг, цедя слова, смотрел прямо на Элиссу — и по глазам, по циничному излому губ она поняла, что он в ярости. Одновременно счастлив и в то же время испытывает душащий гнев — поистине чудная смесь. — Для возрождения мне был нужен мальчишка — полагаю, что сейчас уже скрывать этот факт смысла нет. Теперь же я вернул тело без какого-либо участия Поттера, и это порождает некоторые… трудности. Я очнулся один, и мой таинственный доброжелатель оказался так скромен, что я не обнаружил следов ни его самого, ни проведенного обряда. Любопытно, в чем причина подобной загадочности? И хотя я никому не позволяю управлять моей жизнью и избавляюсь от любого, кто пытается, в данном случае я бы не стал карать этого волшебника. Что ни говори, он оказал мне большую услугу, а я не люблю оставаться в долгу… Лорд Волдеморт всегда вознаграждает тех, кто был ему полезен.
Он замолчал, не отводя от нее взгляда и явно дожидаясь какого-то ответа. Понимая, что дальше молчать нельзя, Элисса кое-как выдавила:
— И что вы об этом думаете?
— Я? — издевательски удивился он. — У меня есть две версии, но они обе не выдерживают критики. Первую я уже назвал — у меня или у моего дела появился неизвестный поклонник, который решил оказать мне такую услугу. Но эта теория разбивается о вопрос — почему он предпочел спрятаться, сбежать, если его намерения чисты и ему нечего скрывать? Впрочем, для него еще не поздно выйти из тени и признаться. В такой замечательный день я не стану его карать, а наоборот, щедро одарю…
И Лорд сделал паузу, словно давая ей последнюю возможность признаться. Элисса же вместо этого спросила:
— А вторая версия?
На его губах возникла страшная, промораживающая до костей усмешка. Элиссе никогда не доводилось видеть, чтобы кто-то мог одной улыбкой вселять жуть в людей.
— Вторая теория — что кто-то оказался настолько самонадеян и самоуверен, что решил каким-то образом вписать меня в свои планы, сделать пешкой. Возможно, у нас с ним общие враги, и, вернув мне тело, он уверен, что мои дальнейшие действия будут направлены и против его врагов тоже. Или же тело мне вернули для того, чтобы впоследствии уничтожить меня окончательно. Но это напрасная надежда, — он ненавидяще хохотнул, и Элиссе уже захотелось намеренно залезть в камин, чтобы хоть чуть-чуть согреться. — Меня не убить! Из всех живших и живущих магов я продвинулся по тропе бессмертия дальше, чем кто бы то ни было! А в таком случае этого неизвестного мне волшебника будет ждать большой сюрприз…
— Почему вы считаете эту теорию тоже невозможной?
На этот раз он не стал усмехаться или иронизировать. Глумливая ухмылка пропала, точно ее мгновенно стерли. Но огонь в камине вдруг сам собой погас, а старые шторы на окнах угрожающе раздулись в разные стороны, будто в гостиную ворвался порыв ветра, хотя окна были плотно закрыты. Этот же ветер утробно завыл в каминной трубе. Элисса машинально проследила за тем, как в воздухе закружилась пыль, когда до нее вновь донесся голос Лорда. Теперь он говорил жестко, чеканя каждое слово:
— Потому что только безумец поверит, будто ему удастся использовать меня. Заметь, я даже убираю слово «глупец» — поскольку не существует настолько глупых людей!
— Если я чему и научилась в своей жизни — так это тому, что никогда не стоит недооценивать силу человеческой глупости, — заметила Элисса задумчиво. Лорд оборвал себя на начале какой-то фразы и требовательно осведомился:
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ничего, — она покачала головой, а потом все-таки достала волшебную палочку и снова разожгла огонь. После этого твердо посмотрела на него и, чувствуя, что терпение Лорда на исходе, заговорила: — Я весь день была здесь. Дом не покидала, вам в еду ничего не добавляла, со спины не подкрадывалась и никаких чар на вас не накладывала. Вы не теряли сознание, а просто исчезли. Нагайна сразу это обнаружила и позвала на помощь меня. Вас нигде не было, да я и знала, что без палочки вы бы никуда не отправились. Тогда я решила, что пока нужно просто ждать.
Она так и не поняла, поверил он ей или нет. Некоторое время Лорд не сводил с нее тяжелого взгляда, пригвоздившего Элиссу к месту. После чего отвернулся и отошел к окну. Повинуясь его заклинанию, шторы разъехались, и Лорд остановился у стекла, глядя на городок у подножия холма. Вот только в гостиной было светло, чтобы хоть что-то рассмотреть, но едва ли его так сильно интересовал вид за окном.
— Правда, остается еще Дамблдор, — наконец произнес он тихо, больше разговаривая сам с собой. — Он мог бы придумать и осуществить все это, и старик всегда был горазд на чудные, непредсказуемые идеи. И ведь он один из немногих, кто все эти годы не сомневался в том, что я жив и сделаю все для того, чтобы вернуться. Может, до него наконец-то дошло, что с каждым годом он не молодеет, и что пора бы уже уничтожить меня окончательно, пока у него остались хоть какие-то силы? Наивный глупец… Интересно, что сказали бы его соратники, если бы узнали, что их мудрый и добродетельный Дамблдор сам вернул мне могущество, развязав очередную войну?
Под конец этой речи он расхохотался — ледяным ненавидящим смехом, от которого у Элиссы вся кожа покрылась крупными мурашками.
Отсмеявшись, он вновь надолго замолк, не оборачиваясь и будто совсем позабыв о присутствии еще одного человека. Минута тянулась за минутой, но Элисса не решалась сойти с места или о чем-то заговорить. Новый Лорд внушал ей опаску, испуг, к чему она оказалась не готова. За три месяца она вроде как привыкла к нему… а сейчас вдруг поняла, что не знает, как должна себя вести.
— Что же… Эту тайну я еще разгадаю, и неизвестный благодетель никуда от меня не уйдет, — прошипел тем временем тот предупреждающе. Элисса сильно вздрогнула, поскольку уж очень это прозвучало похоже на то, что данные слова предназначались именно ей. Но тут Волдеморт обернулся, и ей пришлось приложить все силы для того, чтобы стоять спокойно. — А сейчас вернемся к делам насущным и поговорим о тебе. Как ты теперь можешь заметить, в твоих мелких услугах я больше не нуждаюсь. Однако ты неплохо себя зарекомендовала, и, думаю, мы с тобой нашли общий язык. В будущем ты могла бы быть мне полезна, и я продолжу тебя учить. Предлагать тебе Темную Метку рано, ее ты пока не заслужила, — Волдеморт сделал паузу, будто ждал от нее возражений, но Элисса настороженно слушала. — Но ты заслуживаешь некого… поощрения. Ты скрываешься от семьи, и я могу предоставить тебе убежище, чтобы ты чувствовала себя в безопасности. Если хочешь, оставайся здесь, я зачарую дом так, чтобы сюда могла попасть только ты, а какие-нибудь заклинания поиска не могли пробиться через мои барьеры. Хотя, если пыльные развалины тебе надоели, я могу отправить тебя жить к Малфоям. У них, конечно, будет покомфортнее, и Люциус не рискнет сказать тебе хоть слово против… Решай сама.
— Я хочу остаться здесь.
Жить в качестве приживалки при Малфоях — да, вот уж заманчивая перспектива. Еще неудивительно, если Лорд в качестве дополнительного задания поручит ей шпионить за Люциусом, а его домочадцам — шпионить уже за ней самой… Нет уж, спасибо. Мы лучше как-нибудь в заброшенном доме справимся.
По его лицу она не смогла определить, удивил его ее выбор или нет.
— Как хочешь.
Лорд зашипел что-то на змеином языке, и Нагайна с готовностью сползла со своей лежанки. Он же сделал пару шагов в центр комнаты — так, что змея теперь была у его ног — но в последний миг стремительно развернулся к Элиссе и схватил ее рукой за подбородок, вынуждая смотреть ему в глаза. Хватка длинных пальцев оказалась неожиданно сильной, и вполне возможно, что на лице теперь останутся синяки. Но подумать об этом Элисса едва успела — она тут же провалилась в собственные воспоминания, и ей пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы показать лучшее, на что она была способна в окклюменции. Лорд, разумеется, вовсе не взял на веру, что это Дамблдор стоял за его возвращением, и теперь копался в ее памяти, отыскивая доказательства причастности Элиссы к проведенному ритуалу. Не очень агрессивно — видимо, все же допускал, что она сказала правду, — но она прикладывала все силы, чтобы спрятать свои настоящие мысли и воспоминания за ворохом будничных, привычных картин, которые она наблюдала день за днем. Она даже подсунула Лорду воспоминание о том, как убила отцовского шпиона в Лютном переулке — и Волдеморт просмотрел это не без интереса. Наконец он оставил ее в покое.
— Я не увидел в твоем разуме, что ты врешь, — наконец подвел он итог задумчиво. — А это значит, что все становится куда интереснее…
С этой непонятной фразой он наконец-то разжал пальцы и отступил назад. Заклинанием убрал со стола свои бумаги, а в следующую секунду трансгрессировал, забрав с собой Нагайну.
Элисса осталась одна.
Не веря, что выдержала этот экзамен, она обессиленно опустилась прямо на пол и потерла челюсть — будто в тисках побывала, честное слово! Тело начала сотрясать крупная дрожь от пережитого напряжения, руки дрожали так, что волшебная палочка с деревянным стуком упала на пол.
О чем она думала, когда решила, что сможет переиграть этого человека? Кем себя возомнила? В это еще можно было поверить, когда Лорд был лишен тела и нуждался в помощи. А сейчас?! Как ей вообще пришло на ум, что ей по силам тягаться с ним?
Надо лечь спать. Сегодня новых допросов можно не опасаться, Лорд в ближайшие часы наверняка будет занят, проверяя, все ли его способности вернулись, и просто наслаждаясь возможностью снова жить. И еще… Он вроде как сказал, что наложит защитные заклинания на этот дом только из-за нее — то есть он сам жить здесь больше не собирается? Но не поселится же он у Малфоев или Ноттов, чтобы тем жизнь медом не казалась… Значит, укромная вилла на берегу какого-нибудь озера Лох-Несс все-таки имеется?
Ну да, а Лох-Несское чудовище — это купавшаяся в озере Нагайна… или какая там змея была у Лорда до нее?
Тем не менее, шутки шутками, а еще какое-то убежище у Лорда быть наверняка должно. Элисса не задумывалась об этом раньше, а вот сейчас ей это казалось довольно логичным. Ведь до исчезновения в 1981-м году Лорд чуть ли не десять лет вел гражданскую войну в Британии, и где-то же он должен был жить, проводить исследования, скрываться от мракоборцев, отдыхать от всех, в том числе и от своих, в конце концов…
Что ж, если он решил дать ей какую-никакую самостоятельность — это она с благодарностью примет. Но расслабляться точно не стоит. Вряд ли он теперь вообще нисколько не сомневается в ее преданности, чтобы совсем перестать контролировать. Как-то он следить за ней наверняка будет — к примеру, подселит к ней Хвоста для присмотра, брр…
От этой картины ее передернуло, и Элисса, решительно поднявшись на ноги, отправилась спать. Всё, все раздумья и тяжелые сомнения лучше отложить и завтра уже начать думать, что делать дальше. Свою основную задачу — вернуть Волдеморта — она выполнила. Теперь надо подумать о том, что делать дальше с Иштваном и де Колиньи.
Но когда она уже стояла на третьем этаже, а ее пальцы сомкнулись на дверной ручке, то Элисса внезапно осознала, что именно в новом Лорде ей показалось таким неправильным, неестественным.
Она до сих пор ощущала, что он изранен. Это было очень странно — ведь с его телом все было в полном порядке, и во время восстановления она несколько раз проверила — все органы, все системы организма были полностью здоровы. Она и закончила работу только тогда, когда магия «Сердца» перестала наполнять тело темного волшебника — потому что там уже абсолютно все, что можно, было исцелено и приведено в работоспособное состояние.
Так что если в чем она могла быть уверена даже не на сто, а на двести процентов — так это в том, что Лорд абсолютно здоров.
Но при этом весь их разговор она продолжала чувствовать, что он ранен, и ранен очень серьезно. Она привыкла к этому ощущению за три месяца, и сегодня оно стало куда слабее, но все же… Это не царапина и не синяк, это какая-то очень тяжелая травма, как если бы Лорда искромсали на части. Что было совершенно невозможно, поскольку только что она убедилась, что физически он в полном порядке.
Но тогда о каких ранах идет речь?
* * *
С утра она сидела на кухне и наслаждалась завтраком и заслуженным выходным. За окном было все так же серо, снежно, и голые ветви разросшихся кустов напоминали каких-то потусторонних уродцев, но настроение у Элиссы все равно было приподнятое, и она даже напевала, пока накрывала на стол. Сегодня впервые за несколько месяцев она смогла подольше поспать, поскольку уже не надо было вставать в самую рань, чтобы приготовить Лорду зелье, а впереди не маячил обязательный поход в Косой переулок. Точнее, в Косой переулок Элисса, наверное, все равно бы собралась, но приятно было думать об этом как о своем собственном решении, а не ежедневной обязанности. Не сомневаясь, что Лорд сегодня весь день будет наслаждаться возможностями вернувшегося тела, а потом менять планы по захвату мира, она предвкушала спокойный, мирный день в полном одиночестве.
Надежда эта безвозвратно растворилась в тот момент, когда скрипнула дверь и на пороге появилась высокая худая фигура в черной дорожной мантии.
Элисса подавилась тостом, на который был намазан малиновый джем, и едва не уронила его прямо в кофе. А лорд Волдеморт обозрел убранство старой маггловской кухни, презрительно скривился при виде допотопной закопченной плиты и давно перегоревших электрических лампочек и перевел взгляд на Элиссу. Она старательно прожевала то, что успела откусить, проглотила и теперь вопросительно смотрела на него, пытаясь не дать понять ему, что он застал ее врасплох. Еще вчера и речи не шло о том, чтобы они встретились на ее кухне: Лорд просто не смог бы сам сюда попасть. Но теперь, видимо, пора привыкать к тому, что он может очутиться прямо за ее спиной в любой момент.
Да еще именно на кухне! С раннего детства это место ассоциировалось у нее с безопасностью: в родном доме кухня была ее убежищем, укрытием, где пятилетнюю Элиссу никто не смог бы найти, и так продолжалось годами, и даже в восемнадцать лет, уже закончив Шармбатон, она в последний раз пряталась именно там! С тех пор прошло много времени, но и сейчас на кухне Элисса чувствовала себя спокойнее, чем во всем прочем доме, и лорд Волдеморт, ворвавшийся в единственное место, дарившее ей чувство защищенности, казался бесцеремонным, наглым и опасным чужаком, которого отныне следовало остерегаться еще больше.
Только бы не догадался, насколько Элиссе теперь некомфортно от его присутствия…
Он молчал, словно чего-то дожидаясь, и Элисса спохватилась:
— Доброе утро, Повелитель.
Вероятно, пожирательский этикет предписывал еще немедленно вскочить с места и низко поклониться, но делать это с надкусанным тостом в руке было глупо, и Элисса осталась сидеть.
— Ты решила проспать сегодня до полудня? — осведомился Волдеморт мрачно — очевидно, поклониться все-таки следовало. — На что ты рассчитываешь — что отныне тебе позволено заниматься глупостями и бить баклуши?
— Нет, Повелитель. Но вы не оставляли мне новых поручений…
— И что, ты решила, что можно вообще ничего не делать? — продолжал он брюзжать.
Это был «наезд» ради «наезда», и Элисса не сомневалась, что сам Лорд это прекрасно понимал.
Она покаянно опустила глаза, уголки губ обиженно поползли вниз. Правда, Элисса сомневалась, что ей удалось провести его, и, скорее всего, он устроил ей этот разнос просто для острастки, а на самом деле мысли его были полны другим.
— Собирайся. Мы отправляемся к Малфоям.
На этом заявлении Элисса растерялась уже по-настоящему — она-то там зачем? — но у Лорда был такой вид, что она не рискнула лезть к нему с вопросами, а кое-как доела и побежала из кухни.
— И если я обнаружу, что ты не отработала те маскировочные чары, которые я показывал тебе два дня назад, хотя времени у тебя было более чем достаточно…
— Отработала, — торопливо ввернула Элисса, уже стоя одной ногой в коридоре. — Все выучила, вот увидите!
Он счел ниже своего достоинства тратить на нее драгоценные слова дальше.
Десять минут спустя Элисса, уже полностью готовая, спустилась к дверям. Лорд появился из гостиной на первом этаже, в которой висел некогда полюбившийся ей портрет молодого человека верхом. Почему-то Волдеморт был еще мрачнее, чем во время появления на кухне, и Элисса решила, что правильнее всего будет вообще ничего не говорить и вопросов не задавать. Маг молча протянул ей руку, и Элисса, проследив за этим движением, осторожно вложила свои пальцы в его. Прикосновение этой руки было, конечно, намного приятнее, чем те уродливые белые кисти, похожие на пауков. Они трансгрессировали.
После чего очутились на той самой тисовой аллее, которая уже была ей знакома. На улице было холодно, в лицо летели мелкие колючие снежинки, и Элисса постаралась подтянуть повыше шарф, чтобы закрыть им часть лица. Лорд тут же, не дожидаясь ее, двинулся вперед, Элисса на некотором отдалении последовала за ним.
Получилась такая почтительная дистанция, которая ее полностью устраивала и позволяла рассмотреть Лорда при свете дня — пусть и со спины. Он шагал неторопливо, время от времени бросая взгляды по сторонам и не обращал внимания на холод, хотя снежинки оседали на его волосах и плечах, ярко выделяясь на темном фоне, а на руках не было перчаток. Впрочем, Элисса могла понять, почему он предпочел трансгрессировать не прямиком Малфоям на голову, а именно в сад — Волдеморт явно наслаждался возможностью снова ходить, дышать, смотреть на мир вокруг с высоты взрослого человека.
На нем были черная мантия и костюм, которые Элисса видела впервые, да и вид у него был не как после бессонной ночи. И если отбросить предположение, что все утро Лорд посвятил шоппингу, а Нагайну просто выпустил где-то на травку погулять, то можно сделать вывод, что тайное убежище все-таки в наличии имеется. И это радовало: значит, отныне Элисса будет проводить в его компании куда меньше времени, и дом в Литтл-Хэнглтоне останется в ее полном распоряжении. Прелестно.
Лорд не стал прибегать к помощи дверного молотка, а использовал неизвестные Элиссе чары — и дверь сама беззвучно открылась. Он шагнул внутрь как к себе домой, без малейших колебаний, и Элисса лишь молча шла за ним. В уже знакомых Элиссе комнатах первого этажа было тепло и тихо, пахло полиролью для дерева; огромный дом словно вымер. Лорд же уверенно шел дальше — явно обстановка и расположение комнат были ему хорошо знакомы. Дойдя до той же гостиной, где Элисса встречалась с Люциусом и Кантанкерусом, Лорд как ни в чем не бывало затопил камин и устроился в кресле с высокой спинкой у камина. Элиссе он по-прежнему ничего не говорил, будто ее вовсе не было, и она прошла через всю комнату и прислонилась к подоконнику, ожидая развития событий. В гостиной было сумрачно и тихо, только трещали в огне поленья, и Элиссе подумалось — до чего же странно. Никто никогда при ней раньше не врывался в чужой дом и не вел себя в нем так бесцеремонно. И интересна, конечно, любовь Лорда к некой театральности действий: надо же, не сразу отправился здороваться с бывшим соратником, а сначала подготовил сцену для встречи.
Наконец Лорд произнес невербально заклинание, и из его палочки возникла миниатюрная дымчатая Темная Метка, которая тут же рассеялась в воздухе. После этого маг удовлетворенно откинулся на спинку кресла.
Не прошло и минуты, как раздались приближающиеся шаги — кто-то спускался по лестнице, причем то сбиваясь с быстрого шага так, будто у него ноги заплетались, то снова ускоряясь. Наконец дверь открылась, и на пороге показался очень бледный Люциус Малфой. Никогда еще Элисса не видела на человеческом лице такой невероятной смеси страха, недоверия и раболепия. Но при виде Элиссы недоверие заметно вытеснило прочие эмоции.
— Мисс Грин? — еще не сообразив, что к чему, удивленно спросил он, но тут взгляд Люциуса перешел на спинку кресла.
Он побледнел еще больше, это было заметно даже в тусклом свете гостиной, а потом, разом позабыв про свой степенный королевский вид, опустился на колени, низко склонив голову.
— Мой Лорд… Я счастлив вашему возвращению…
— Люциус-с, мой скользкий друг, — холодно прошипел Лорд, поднимаясь. Малфой оставался коленопреклонным, головы не поднимал. Элисса молча стояла у окна, наблюдая за представлением из первого ряда и догадываясь, зачем Лорд привел ее сюда — чтобы поучилась, как следует вести себя с Повелителем. — Целых тринадцать лет прошло с нашей последней встречи… Ты, я слышал, был вынужден вновь надеть личину приличного человека, сосредоточиться на семье, воспитании сына… Сколько ему сейчас лет, Люциус?
— Ч-четырнадцать, Милорд, — на упоминании сына Малфой стал белее снега за окном, а голос задрожал по-настоящему, и вот это уже показалось Элиссе интересным. Но Лорд, кажется, особо не обратил на это внимания.
— Должен признаться, что меня позабавила твоя выдумка на Чемпионате Мира. Но я ждал от тебя большего рвения в том, что ты будешь искать своего хозяина, чтобы помочь. Однако ты, как и многие, похоже, забыл о своей клятве верности…
Его же тон тем временем опасно понизился, стал обжигающе-ледяным. Люциус это почувствовал тут же.
— Милорд, уверяю вас… — он все еще был очень бледен, но голос на сей раз звучал ровно, без дрожи, хотя разговор явно приблизился к своей критической точке. О как! Похоже, один из самых известных последователей Волдеморта, надменный и высокомерный тип, считающий остальных пылью у себя под ногами, обладал несомненным положительным качеством — за себя он боялся куда меньше, чем за своих родных.
— Молчать! — тут Элисса сама вздрогнула и тут же рассердилась на себя за это, хотя нельзя было отрицать — ей стало не по себе. Высокая фигура в черной мантии посреди этой нарядной, разукрашенной гостиной вдруг начала смотреться пугающе. — Вероятно, ты подумал, что я повержен, погиб… Но я не могу не спросить: как ты и другие Пожиратели Смерти могли поверить, что я не восстану вновь? Те, кто своими глазами видел доказательства моей безмерной силы, когда я был самым могущественным из всех теперешних волшебников? Или вы решили, что существует еще более могучая сила, способная уничтожить меня? Вы и в самом деле предположили подобное? Или, возможно… понадеялись?
Последнее слово он почти выплюнул, уже не скрывая презрения и гнева. Ну что, будет Лорд его пытать или нет? С неудовольствием Элисса поняла, что не знает. Просчитывать настроения и действия этого Лорда она не умела.
К чести Малфоя, в обморок он не упал, и голос его дрожал лишь отчасти:
— Я… я ждал вашего возвращения, Повелитель. Я никогда не терял бдительности и ждал от вас хоть какого-то намека, малейшего знака…
— Он у тебя был. Когда мой верный Пожиратель Смерти запустил Темную Метку в небо на Чемпионате, — заметил Волдеморт небрежно, но Люциус не растерялся.
— После того дня мракоборцы как с цепи сорвались, и ко мне не меньше пяти раз приходили с обысками и допросами. Я был вынужден соблюдать осторожность, Милорд! Но как только появилась ваша помощница, я очень скоро понял, что вы тоже здесь, и немедленно заявил о своей преданности и готовности служить вам так же верно, как и раньше!
— Да, это верно, — Лорд в задумчивости сделал несколько шагов по комнате. Малфой, так и стоявший на коленях, поднял голову и теперь настороженно наблюдал за ним. — Полученная от тебя информация была просто бесценной, и я до сих пор возлагаю на нее большие надежды. Но я жду от тебя более верной службы впредь, Люциус…
— Всегда, Повелитель…
— Встань, Люциус, — наконец распорядился Лорд, и тот с готовностью поднялся на ноги.
— Повелитель, прошу вас… Поведайте, каким образом вы смогли вернуться, — тон Малфоя уже почти полностью избавился от неровностей, а цвет лица начал возвращать нормальные краски. Он даже сделал попытку принять обычный уверенный в себе вид, но в последний момент спохватился, что это излишнее, и не стал. От такой способности мгновенно подстраиваться под новые обстоятельства Элисса только мысленно поаплодировала. Ну и железные нервы у его малфоешества.
— Это любопытная история, Люциус… Куда более любопытная, чем кажется на первый взгляд, — прошипел Лорд недобро, и Малфой — Элисса не сомневалась — понял, что данную тему пока лучше не развивать. — Я в любом случае вернулся бы, ведь вы знаете, что моей главной целью всегда было победить смерть, и я зашел по тропе бессмертия дальше кого бы то ни было… Но эта история подождет лучших времен. Рассказывать ее лучше в более многочисленной компании. Кстати, Люциус, рекомендую тебе мою помощницу Элиссу Каройи, отпрыска старинной европейской семьи. Приятно видеть, что наши идеи и ценности находят отклик даже за границей, и, полагаю, Элисса успешно вольется в наши ряды.
Судя по слабому удивлению в глазах Малфоя, ее настоящую фамилию ему приходилось слышать ранее. Впрочем, неудивительно, наверное — семьи, по-настоящему зацикленные на чистоте крови, должны знать своих чистокровных собратьев в том числе и других национальностей.
— Протяни левую руку.
Малфой тут же выполнил приказание, одновременно отбрасывая длинный рукав мантии и расстегивая пуговицу на манжете. Взгляду Элиссы предстала Темная Метка — серая, полустершаяся. Лорд прижал к ней кончик волшебной палочки — тут же татуировку словно вновь наполнили свежими чернилами. Змея и череп почернели, стали совсем как настоящие, и теперь это украшение на коже смотрелось уродливо. Люциус не сдержал вздоха — кажется, руку сильно жгло.
— Ах вот в чем дело, — вырвалось у него словно против воли, а потом он склонил голову. — Повелитель, но почему… Получается, никто до сих пор не знает, что вы…
— Измена проникла в наши ряды слишком глубоко, Люциус, — свистящим шепотом отозвался Волдеморт, и Малфой глубокомысленно кивнул. — И я бы предпочел отсечь все мертвые ветви до того, как они испортят целое прекрасное дерево… Потому нет, только ты и Кантанкерус осведомлены о моем возращении в Британию. Кантанкерусу я нанесу визит в самом скором времени… А пока, Люциус, расскажи мне о наших соратниках, других Пожирателях Смерти. Кто чем занимается, у кого какие новые хобби и увлечения… Я хочу проверить каждого из них, чтобы убедиться, что повторного предательства не будет. И, разумеется, я жду, что ты сохранишь мою тайну и не побежишь делиться последними новостями…
— Мой Лорд, у вас нет причин сомневаться во мне!
— Это уже я решу, — отрезал Волдеморт, и Малфой примолк. — Говори, Люциус.
Вот уж сложно сказать, насколько Люциусу хотелось рассказывать во всех подробностях о делах других Пожирателей — и не только их работе, но и о семьях, детях. Ведь среди них наверняка были и его друзья… Но Малфой послушно начал говорить, и затянулось это очень надолго. Сам Лорд, казалось, усталости вообще не чувствовал; Люциус от двух часов допроса едва на ногах стоял, а Элисса с каждой минутой все меньше понимала, зачем Лорд взял ее с собой. Ей-то к чему полное досье на каждого Пожирателя Смерти, если только она не собирается присоединиться к Визенгамоту? Не дожидаясь приглашения, она в конце концов села на стул у бюро и слушала. Поначалу она старательно пыталась запоминать не только фамилии, но и все мелочи, которые сообщал Люциус, но потом, когда имена начальников, жен, возрасты детей начали смешиваться в одну кашу, она бросила это занятие.
А вот Лорд слушал чрезвычайно внимательно, изредка задавал вопросы. Но, как показалось Элиссе, больше всего внимания он все же уделил одному человеку — Северусу Снейпу. Не то чтобы это прям так бросалось в глаза, но все же ей почудилось, что об этом маге Лорд расспрашивал чуть более требовательно. Но неизвестно, заметил ли это Малфой.
Когда украшенные резными гиппогрифами напольные часы пробили три, Волдеморт наконец-то удовлетворенно кивнул.
— Очень хорошо, Люциус. Оставайся на связи.
Тот поклонился.
— Мой Лорд, как мы будем действовать дальше? — все же рискнул спросить он.
Лорд улыбнулся так, что Малфой дрогнул и чуть отступил назад.
— Воевать, мой скользкий друг… Но чуть более изящно, чем в прошлый раз. Вместо того, чтобы ломиться в крепостные стены и рыть подкопы, мы подточим фундамент, на котором они стоят. Да так, что наши враги до последнего ничего не заподозрят.
Примечания:
Поздравляю всех с наступающим Новым годом!
Поскольку через неделю уже Новый год, я точно не знаю, когда будет следующая глава, и не хочу давать пустых обещаний. Самое позднее — уже в конце новогодних праздников.
В Литтл-Хэнглтон Элисса вернулась в одиночестве. Лорд, ничего не объяснив, не спросив и не дав новых заданий, просто исчез, и в дом на холме она входила совсем одна.
Внутри было сумрачно и тихо, и в воздухе угадывались знакомые запахи — утренней каши, кофе, пыли, дыма от растопки камина и плиты. И хотя до обретения тела Лорд не выходил из кабинета на втором этаже, сегодня Элисса еще более чем раньше чувствовала запустение и заброшенность этого места. В задумчивости, словно не узнавая обстановку, она бродила по первому этажу, пока не очутилась в гостиной, где висел портрет молодого мужчины верхом. И вот тут ее ждал сюрприз — картины на стене не оказалось. Поскольку еще вчера она висела здесь совершенно точно, и сама Элисса с портретом ничего не делала, оставался лишь один человек, кто имел сюда доступ. Вспомнилось и то, как утром она видела Лорда выходящим именно из этой комнаты.
Хм. Не то чтобы это было такое уж великое произведение искусства, которое всенепременно должно украшать именно эту комнату, но Элиссе вдруг стало интересно. И если отбросить предположение, что это Лорду так сильно понравился портрет и он решил повесить картину в своем убежище, то получается, что…
Она приблизилась к стене, на которой отчетливо виднелся потемневший прямоугольник на том месте, где раньше висел портрет. На обоях никаких следов — потеков там или подпалин, все чисто. Тогда Элисса наклонилась, зажгла на кончике палочки свет с помощью «Люмоса» и пошарила рукой по пыльному полу. Так и есть — поверх грязи отчетливо выделялись свежие хлопья пепла. Элисса растерла их между пальцев, посмотрела на получившуюся сажу и распрямилась.
Значит, наоборот — картина настолько сильно не понравилась Волдеморту, что он уничтожил ее, едва увидел. Раньше он в этой комнате вряд ли бывал. Кто бы мог подумать, что он такой противник искусства…
Шутки шутками, а случай с портретом показательный. Что-то здесь не то. Неужели Лорд выбрал этот заброшенный маггловский дом в качестве укрытия не только из-за удачного расположения — ведь отсюда далеко простирался вид на округу со всех четырех сторон? Здесь есть что-то еще?
Это стоило разузнать.
Сказано — сделано. Элисса не рискнула проводить расследование в тот же самый день, поскольку Лорд мог вернуться в любой момент, и ее любопытство вряд ли пришлось бы ему по вкусу, ведь в этой конкретной ситуации Элисса лезла уже в его личные дела. Но отказываться от своей затеи она не собиралась. Никто из историков и исследователей в Британии, кажется, ничего не знает о биографии лорда Волдеморта; в книгах и справочниках — сплошные белые пятна. Забавно получится, если по чистой случайности она набрела на верный след и теперь узнает правду.
Хотя можно было и раньше сообразить. Она живет в этом доме уже три месяца и только сейчас задалась вопросом, а почему, собственно, именно здесь.
Но Лорд тем вечером уже не вернулся, и страшно разочарованная Элисса отправилась спать. Для чего он брал ее с собой к Малфою? Хотел показать ее Люциусу — дескать, «скажи, мой скользкий друг, что ты думаешь об этой иностранке, а то мне она кажется какой-то подозрительной»? Так, что ли? А когда он, интересно, собирается возобновить их занятия?
Решив, что дальше терять время и гадать не стоит, следующим утром она достала из потайного кармана сумки пузырек с Оборотным зельем. На то, чтобы трансгрессировать куда-то в район Кардиффа и похитить волосы у магглы схожей с ней комплекции и роста, ушло минут сорок. Превратившись в женщину средних лет, Элисса нарядилась в длинное платье и мантию, а затем достала с самого дна сумки крошечную шкатулку с золотыми серьгами и кольцом — единственное, что у нее осталось от прежней жизни, подарок матери на совершеннолетие. Оставшись в итоге удовлетворенной своим внешним видом, Элисса подхватила сумку и впервые за все время спустилась с холма.
Городишко оказался крошечный, буквально несколько пересекающихся между собой улиц. Машин почти нет, людей мало. Наверное, если не знать о существовании Литтл-Хэнглтона, отыскать его в принципе невозможно — городок такой маленький, что не на всех картах обозначен. Побродив между домами и послушав ахи и охи прохожих по поводу ее экстравагантного облика, Элисса нашла паб и потянула на себя тяжелую дверь.
Внутри было тихо, царил полумрак. За дощатыми столиками сидели всего несколько человек, барменша равномерно звенела бутылками, расставляя их на полке, чтобы было покрасивее. На посетительницу в странной одежде дружно уставились все присутствующие. Элисса как ни в чем не бывало уселась за барной стойкой, поправила подол юбки и полы мантии, чтобы не мешались, и деловито заказала яблочный сидр и рыбу с чипсами. Дородная барменша с бейджиком «Лиззи» (Элисса мысленно только усмехнулась) посмотрела пристально, оценила золотые серьги и кольцо с крупными изумрудами, после чего достала с полки стеклянную бутылку, открыла и поставила перед Элиссой. Потом рявкнула в сторону кухни:
— Майк! Рыбу и чипсы!
Секунд через десять после этого паб наполнился обыденными звуками — звоном посуды, шелестом газетных страниц, звоном монет в кассе. Элисса сделала пару глотков, оглядываясь по сторонам. Посетителей было мало, барменша особенно не занята, так что можно приступать.
— Там, на холме, очень красивый дом, — хриплым, прокуренным голосом обратилась Элисса к Лиззи. Та только фыркнула, не отрываясь от выручки в кассе.
— Да уж! Очень красивый, если вам, миссис, нравятся пыль, гниль и грязь.
— Пыль и гниль не проблема, это же можно вычистить и отреставрировать, — не согласилась Элисса, на что Лиззи оторвалась от своей кассы и, хитро прищурившись, посмотрела на посетительницу.
— Ох, сдается мне, миссис, неспроста вы спрашиваете. Никак купить эту развалюху подумываете?
Элисса скорчила покаянную гримаску — мол, что уж тут скрывать — и интимным тоном добавила, что очень любит все загадочное и таинственное, а этот дом на холме выглядит ну чисто как дом с привидениями!
— Да уж, по вам видно, миссис, — непочтительно, но как-то безобидно хмыкнула барменша и окинула выразительным взглядом длинные одежды Элиссы. — Что вам именно дом с привидениями и подавай!
— Непременно! — жарко заверила ее Элисса. — С привидениями ведь интересней, не так ли? А уж в таком особняке призраки точно должны водиться! Кстати, а кто были предыдущие хозяева? Ведь у такого дома и владельцы, должно быть, были чудные?
— Не знаю, что в вашем понимании означает «чудной», — Лиззи рассмеялась, демонстрируя два ряда мелких ровных зубов. — А только вы будете разочарованы, миссис. Прошлые владельцы, я слышала, были самые обычные люди. Первые богачи на всю округу, чванливые и высокомерные — ужас, но не чудаки точно. Только они померли много лет назад, дом-то заброшенный давно стоит!
— Эй, Лиз! — весело позвал ее кто-то из посетителей — старик с трубкой, который выпустил струю густого вонючего дыма и зашелся мелким дребезжащим смехом. — Ты бы тогда своей гостье посоветовала хибару Мраксов. Если уж так интересуют именно психи!
— Сколько раз я тебе говорила, О’Нил, чтобы ты не курил эту гадость в моем баре! — рассердилась барменша. — Потуши немедленно! И если я еще раз учую твою махорку, сама вытолкаю тебя взашей!
Тот виновато развел руками, а Лиззи снова повернулась к Элиссе. Оценила заинтересованный вид последней, готовность слушать и решительно достала из-под стойки второй стакан, куда плеснула что-то крепкое. Залпом выпила и уже более доброжелательно посмотрела на собеседницу.
— Терпеть не могу Джонатана О’Нила за его махру, но тут он прав — если уж так любите чокнутых, то это вам, миссис, надо бы заинтересоваться лачугой, где Мраксы жили. Только там и от дома-то давно ничего не осталось, одни обломки и бурьян. Но сам участок наверняка продается, можете уточнить в городской администрации…
— Что за Мраксы? — спросила Элисса. — Местная семья?
— Отбитая на всю голову, как я слышала, — Лиззи поморщилась. — Давно они жили, я их уже не застала. Мне родители рассказывали. Если так интересует — спросите О’Нила, он вам все в подробностях изложит.
— А то! — с готовностью подтвердил старик, резво подцепил со стула свои куртку и шляпу и пересел за барную стойку. На Элиссу дохнуло каким-то невиданным куревом, от которого нестерпимо защипало в горле, и она зашлась в припадке кашля. Старик под грозным взглядом Лиззи спрятал трубку, а барменша, очевидно, хорошо знакомая с его привычками, налила в бокал джина.
— Значит, хотите знать про Мраксов, мадам? — с удовольствием спросил Джонатан, осушив бокал и подслеповато прищуриваясь. Он явно предвкушал интересную беседу с внимательным собеседником, да и Лиззи, кажется, была не прочь послушать. — Помню я их, хоть уже много десятков лет, как они пропали из города. Я тогда совсем мальчишкой был… Трое их было, отец с двумя взрослыми детьми, сыном и дочерью. Про дочь ничего плохого не скажу, тихая была, как мышь. От людей шарахалась, будто боялась их… Оно-то и немудрено, с такой-то родней. А что поделаешь? Очень некрасивая была, бедняжка, замуж ее вряд ли бы кто-то взял, и даже приданого нет — семейство-то было совсем нищее. По дороге идешь — и непонятно, жилой это дом там, в зарослях, или просто развалины какого-то сарая.
— Это недалеко от холма, так? — вдруг спросила Элисса, вспомнив, что какие-то руины ей в Литтл-Хэнглтоне в конце лета уже попадались. — Около кладбища?
Джонатан бодро кивнул.
— Так что если хотите, мадам, покупайте, не прогадаете, — хихикнул он, но Лиззи на него цыкнула, и тот пошел на попятную. — Извиняюсь. О чем бишь я?.. А, ну да. Отец их. Старик Марволо, хоть и был злобным грубияном, ненавидевшим все живое, мало выходил из дома. А вот Морфин, сынок его… Тот был сущий разбойник. Косматый, косой, злобный. Единственным авторитетом для него был отец. Вечерами домой было страшно возвращаться — еще подстережет тебя с ножом за углом…
— «Разбойник» еще не означает «псих», — немного разочарованно сказала Элисса. Если неизвестный Морфин выпрыгивал на людей с ножом, а не с волшебной палочкой, вряд ли ей от этой информации будет прок.
— Психи не психи, а только что-то странное в этой семейке было, — вдруг заявил О’Нил. — Одевались они очень странно, прямо как… прямо как вы, миссис, — он выразительно вздернул кустистую бровь, и Элисса понимающе улыбнулась. — В деревне шептались, что Мраксы умеют разговаривать с животными. Змеи за Морфином так и следовали по пятам. А один раз он повздорил с эсквайром — а на следующий день старый Реддл слег с лихорадкой, от которой позеленел весь и коростой пошел! Еле-еле его дохтора спасли.
Хм. Похоже, что в Литтл-Хэнглтоне все-таки какое-то время назад жила семья волшебников — причем семья, органически ненавидевшая все живое. Правда, к особняку на холме она, по всей видимости, отношения не имела.
— Так а что с большим домом? — вернула она старика к интересовавшей ее теме и попробовала жареную рыбу. Масло чуть прогоркло, но в целом съедобно. — Кто жил там?
— Там жил как раз эсквайр с семьей, — сообщил Джонатан уже с меньшим энтузиазмом — видимо, рассказывать о психах Мраксах ему нравилось больше. — Старик Томас Реддл, его жена Мэри и сын Том. В округе их не любили — заносчивое было семейство, высокомерное. Зато смерть у них была необычная, — тут он снова оживился, даже не делая скорбного вида. — Хотите послушать?
— Ты лучше рассказывай по порядку, — велела ему Лиззи. Оперевшись сильными руками на барную стойку, она с интересом слушала. — Про побег с Меропой Мракс тоже.
— Это я могу, — охотно согласился О’Нил и выразительно кивнул на пустой стакан, чтобы барменша долила ему джина. — Значит, так. Мраксы покинули Литтл-Хэнглтон буквально в один момент. Куда исчезли Марволо и его чокнутый сынок, никто не знает, хотя через много месяцев они воротились — сначала Марволо, а потом и Морфин. А сынок Реддлов, Том, внезапно бросил невесту и сбежал с Меропой Мракс! Ну и скандал же был! — он снова мелко засмеялся — будто камешки перестукивались. — Том был первый красавец в окрестностях, и жениться собирался на такой же красотке, дочери местных богачей. Темноволосый, высокий, разъезжал верхом — все барышни от него без ума были. От одного его взгляда обмирали!
Так-так, кажется, вот я и узнала имя моего портрета, — пронеслось в голове Элиссы. Том Реддл. Не слишком притязательно.
— Так что я могу понять, почему эта дурнушка в него влюбилась — какая-никакая, а все-таки женщина. Но вот как сам Том мог разорвать помолвку и сбежать из Литтл-Хэнглтона, чтобы жениться на Меропе, — загадка! Она же была уродина! Большеротая, тощая, нескладная, да еще и косоглазая! Зато все местные кумушки от такого скандала были в восторге.
Лиззи и еще несколько человек рассмеялись. Кажется, история внезапно обрела популярность, все вокруг сидели и слушали Джонатана.
— Том вернулся через год, — продолжил О’Нил, когда барменша снова наполнила его стакан. — Может, даже меньше. Твердил, что его опоили, околдовали. Черт его знает, конечно, я во всю эту чушь с приворотами и прочей магической дребеденью не верю, но чем еще можно объяснить, что он предпочел эту нищую дурнушку? В общем, он вернулся один, без Меропы, и уже до самой смерти жил с родителями. Самой Меропы в Литтл-Хэнглтоне больше никогда не видели. Спустя… где-то пару лет, наверное, в город вернулся Морфин, еще более опустившийся и окончательно утративший человеческий облик. Но он с тех пор мало выходил из дома, только пил беспрерывно. Я, кстати, даже не знаю, когда он в итоге помер…
— Да бог с ним, с Морфином, — нетерпеливо ввернула Лиззи. Очевидно, рассказ приближался к кульминации. — Ты про самое интересное давай!..
Джонатан осушил еще стакан и явно намеренно напустил на себя таинственный вид. Голос его тоже изменился — стал каким-то замогильным. Но прочим посетителям, кажется, нравилось.
— Это было уже много лет спустя, когда война была в разгаре. Году эдак… в сорок третьем. Горничная Реддлов, Эбби, как-то утром обнаружила все семейство мертвыми. Они сидели, переодетые к ужину, еда, вино не тронуты, а на лицах всех троих — выражение ужаса! Двери и окна заперты, никакого взлома, все вещи на своих местах, ничего не пропало. Ну, как вам такое? — спросил Джонатан так горделиво, будто это он лично всех убил.
— Отчего они умерли? Их отравили? Застрелили? — спросила практичная Элисса, на что старик сделал страшные глаза:
— Ничего, миссис! Полиция потом головы сломала — ведь все трое были совершенно здоровы! Ни ран, ни травм, ни следов яда! То есть это были три абсолютно здоровых покойника!
— Может, их просто что-то напугало до полусмерти? — предположил кто-то из слушателей, на что О’Нил небрежно махнул рукой.
— Э, не говорите ерунды. Можно ли напугать до смерти сразу трех человек?
— Учитывая, что двое из них были уже немолоды…
— А я вообще считаю, что дело в инфаркте!
Элисса в этой дискуссии не участвовала. Ей-то, в отличие от магглов, не требовались догадки. Заклинание «Авада Кедавра» следов не оставляет, как всем известно. Правда, остается вопросом, что так напугало всех троих Реддлов. Даже если двое из них увидели, как кто-то убивает с помощью луча зеленого света, первая жертва едва ли поняла, что волшебная палочка в руке убийцы представляет угрозу! Что же внушило им всем такой страх?
Диспут тем временем разгорался, и она слегка остудила напряжение, спросив:
— А какая версия была у полиции?
— Да никакой. Сгоряча задержали Фрэнка Брайса, садовника Реддла. Он тогда уже с войны вернулся, инвалид… У него и ключи от большого дома были. А толку-то? Как его обвинить в убийстве, если на телах ни ран, ничего? Так что подержали его несколько дней в кутузке и отпустили. Правда, у Фрэнка чердак тогда все-таки потек, — подумав, признал Джонатан. — Вместо того, чтобы просто твердить, что не виноват, он начал рассказывать байку про какого-то мальчишку, которого якобы в тот день видел, подростка… Но это оказалось плодом его фантазии. Насколько я помню, больше никто из жителей Литтл-Хэнглтона никаких незнакомых подростков здесь не встречал.
В пабе повисло глубокое, задумчивое молчание, как всегда бывает после хорошей истории, которую хочется обдумать.
— А с этим Фрэнком можно встретиться? Или он отсюда давно уехал?
— Нет, этот чудак остался жить при доме Реддлов и прожил еще пятьдесят лет, — ответила Лиззи, а Джонатан достал трубку, кисет и снова начал ее набивать, воровато косясь на барменшу. — Дом стоит пустой, заколоченный, с каждым годом разваливается на части, а Фрэнку хоть бы хны… Но встретиться с ним уже не получится. Он умер меньше четырех месяцев назад. Да он старый уже совсем был, к тому же ветеран…
— Когда именно он умер? — спросила Элисса резко, чувствуя, что смерть садовника была совсем неспроста. Она сама живет в этом доме целых три месяца.
— В середине августа где-то. Фрэнка нашли в его коттедже, недалеко от большого дома. Ну так что, миссис, — на губах Лиззи появилась насмешливая улыбка. — Заинтересовал вас такой дом с привидениями? Достаточно жуткая история, на ваш взгляд?
— Есть немного, — признала Элисса, бросая взгляд на часы над барной стойкой. Действие Оборотного зелья заканчивалось, нужно было поторапливаться. — Кстати, а когда произошла вся эта история? Я имею в виду не убийство в сорок третьем, а когда Реддл сбежал с Меропой?
— Дайте-ка подумать… Году эдак в двадцать пятом. Да, точно, двадцать пятом, а в двадцать шестом Реддл уже вернулся к родителям, — и Джонатан важно покивал головой.
Тут Лиззи обнаружила, что О’Нил снова закурил, заругалась на него, грозно потрясая свернутым в жгут полотенцем. По бару поплыл едкий запах дыма, и Элисса под шумок подхватила вещи, оставила на барной стойке деньги за еду и выскочила за дверь.
На обратном пути она не сразу пошла домой, а свернула с основной дороги, миновала те руины, которые, видимо, когда-то были хижиной Мраксов, и добралась до кладбища. Там она не без труда нашла тот отдаленный уголок, где находились могилы Реддлов, и устроилась на неудобной покосившейся скамейке — подумать. Пронизывающий ноябрьский ветер со снегом прогулке не очень способствовал, и пришлось использовать Согревающие чары. Поправив растрепавшиеся волосы и обнаружив черную прядь вместо каштановой, Элисса поняла, что к ней вернулась настоящая внешность.
Вроде что-то и прояснилось, а вопросов все равно было больше, чем ответов.
Садовника убил, конечно, Лорд. Или Хвост по приказу Лорда — несущественно. Либо этот Фрэнк Брайс видел или слышал что-то лишнее, либо Лорду просто не понравилось, что в дом любой момент может нагрянуть старый маггл. С этой смертью все понятно.
А как быть с остальным? То, что дом принадлежал когда-то магглам, было понятно уже давно по маггловским предметам. Волшебники в городке, тем не менее, тоже жили, но услышанное никак не укладывалось в голове Элиссы. Это как же можно было довести себя до настолько нищенского существования, полностью лишиться человеческого достоинства? Но семья все же явно была магической: тут вам и «общение с животными», и побег из дома местного красавца с нищенкой. Сварить приворотное зелье не так уж сложно. Правда, тут вопрос, почему оно вдруг прекратило действовать, раз Том Реддл через год вернулся домой.
А спустя почти восемнадцать лет — Элисса посмотрела на могильные плиты перед собой — всех трех Реддлов убили с помощью Смертельного заклятия, перед этим серьезно напугав. И после в этом доме толком никто не жил, он так и стоял заколоченный.
Марволо Мракс к тому моменту уже исчез. Морфина никто из деревенских в расчет не принимает. Может, Меропа вернулась и решила покарать бросившего ее возлюбленного? Если у нее вся семейка была злобная и чокнутая, то и в ней наследственные черты тоже могли проснуться. После этого она навсегда покинула город и зажила где-нибудь новой жизнью.
Вот только какое отношение это имеет к Лорду?
Правда, было у Элиссы еще одно предположение… Неясное, и доказательств никаких… И потом, Том Реддл — маггл, разве может быть такое, что Волдеморт… Но ведь Лорд уничтожил картину в гостиной, верно? А Мраксы, судя по всему, были змееусты… Том и Меропа поженились и какое-то время прожили вместе… А Фрэнк Брайс якобы видел незнакомого подростка. Это ведь что-то должно означать?
Да что угодно. К примеру, ничего.
* * *
Лорд появился вечером, когда Элисса уже сидела в гостиной на втором этаже и грелась у камина. Все следы сегодняшнего похода в Литтл-Хэнглтон были ликвидированы, и Элисса пыталась читать, хотя мысли все равно постоянно возвращались к услышанному в баре.
— Я поставил на дом защитные чары, — сообщил он вместо приветствия. Голос его звучал сухо, когда Элисса машинально поднялась на ноги. — Отныне пересечь его порог могут только те, кого ты сама пригласишь, а поисковые заклинания будут бессильны, пока ты внутри. Так что будь внимательнее со всякими чарами маскировки и Оборотным зельем.
Себя, надо полагать, он внес в список приглашенных по умолчанию.
— Спасибо, Повелитель, — произнесла Элисса с искренней признательностью. Охранные заклинания, установленные самым опасным темным магом — о таком подарке она могла только мечтать. При этом Элисса продолжала воровато отводить глаза — пусть выяснила она не так много, но все же сегодняшняя экспедиция затевалась для того, чтобы разнюхать прошлое Волдеморта. Но тут же она сообразила, что надо вести себя более естественно, ведь меньше всего ей нужно, чтобы об этом узнал сам Лорд — здесь уже Элиссе за любопытство и настырность влетит совсем не по-детски.
— Что ты думаешь о встрече с Люциусом? — спросил он внезапно, заходя в комнату. Элисса подняла на него удивленное лицо. Именно этот вопрос, скорее, она должна была задать ему. Но Волдеморт смотрел на нее требовательно, ожидая ответа, да и тема для шуток была какой-то странной.
Как и раньше, когда Лорд мог огорошить ее подобным неожиданным вопросом, Элисса сначала задумалась, хорошо зная, что эта пауза может затянуться. Тем не менее, Волдеморт, как и раньше, ее не торопил, однако не сводил с ее лица внимательных, испытывающих глаз. Сейчас они не пылали яростным пламенем, а будто тлели в ожидании ответа, и Элисса окончательно убедилась, что это очередная проверка — наверное, на наблюдательность. Ее соображения насчет Малфоя вряд ли Лорду сильно интересны, он и без ее советов как-нибудь разберется.
Она забралась с ногами обратно на диван и подперла голову рукой.
— Сейчас он счастлив, что гроза миновала, и какое-то время вы можете во всем на него полагаться. Ну и если раньше он занимал в иерархии Пожирателей Смерти какую-то высокую ступень, то сейчас приложит все силы, чтобы туда вернуться. Как мне кажется, ему нравится идея о собственном величии, нравятся власть, богатство. При вашем правлении он сможет получить это все в избытке. Плюс, я читала, Малфои всегда кичились чистой кровью, так что идейно он тоже будет полностью на вашей стороне. И за эти месяцы, а то и годы, его так сильно утомили министерские проверки и обыски, что ему доставит огромное удовольствие строить козни против мракоборцев… Но у него есть слабость, — подумав, подытожила Элисса. Лорд за время ее речи левитировал к камину свое кресло и устроился там — точно так же, как все эти месяцы. — И эта слабость может обернуться и против вас.
— Ты про излишнюю самоуверенность? — уточнил Волдеморт, который за все время не задал ни одного вопроса и лишь напряженно слушал. — Это недостаток, да, но с ним можно бороться. Если не давать Люциусу расслабляться…
Он замолчал и с удивлением вздернул черную бровь, когда Элисса покачала головой.
— Я имела в виду его любовь к семье. Его семья — вот его слабое место. По крайней мере, сын точно. Кстати, а другие дети у него есть? И как у него отношения с женой?
— Что за чушь ты несешь? — осведомился Лорд презрительно, таким тоном, что Элисса посмотрела на него немного удивленно — не ожидала столь резкой реакции. — Какая еще любовь? К какой семье?
— Про всю семью не знаю, вчера в разговоре вы других родственников не упоминали, но то, что сын для него на первом месте, — в этом никаких сомнений, — заявила Элисса убежденно, не напуганная силой лордовского недовольства — ибо сейчас в своей правоте она нисколько не сомневалась. — Вы не заметили? Вчера Люциус испугался по-настоящему всего один раз — когда вы спросили про его сына. В остальное время он неплохо владел собой, даже когда вы обвинили его в измене и он знал, что в любую секунду могут начаться пытки. Но когда речь зашла о ребенке, он занервничал.
После долгого молчания Лорд наконец недовольно заявил:
— Ты выдумываешь какие-то сказки, слушать противно. И как, позволь спросить, эта «слабость» Люциуса может обернуться против меня? Наоборот, даже если я приму твои слова на веру, то ты только что подсказала мне еще один рычаг давления на Люциуса.
— Рычаг давления — это хорошо, — согласилась Элисса. — Но в меру. Если вы передавите этот рычаг, Люциус может пойти против вас.
Он не разозлился — кажется, Лорд попросту не воспринимал ее слова всерьез.
— Люциус пойдет против меня… из-за этого? — он рассмеялся высоким и холодным смехом, от которого у Элиссы до сих пор шли мурашки. — Не из трусости, или потому что мои враги предложат ему больше, а из-за… этого? Любви к семье? Скажи на милость, Элисса, я надеюсь, ты не из тех глупцов, кто ставит волшебную силу любви превыше всего на свете?
Ничего веселого, тем не менее, в его смехе не было, и настала очередь Элиссы глядеть на Лорда внимательно. Кто здесь вообще говорил о любви?
— Нет, не ставлю, — сказала она задумчиво, но развивать тему не рискнула. С лица Лорда не сходила глумливая, циничная гримаса, которая очень сильно его портила, будто разговор в один момент начал его крайне раздражать.
Какое-то время они сидели в молчании, и наконец Элисса решилась спросить:
— Вы расспрашивали Малфоя о ваших сторонниках. Что дальше? Вы встретитесь с ними по очереди? Кому из них, на ваш взгляд, можно верить?
— Верить нельзя никому, — отозвался Лорд насмешливо. — Что за глупость? Но твой вопрос я понял. С некоторыми. Я знаю, что им можно предложить или чем запугать, чтобы они вспомнили о своей верности и в дальнейшем держали язык за зубами. И двоих я бы из списка вычеркнул. Каркаров слишком труслив, он не вернется. Конечно, свой человек в кресле директора Дурмстранга — это удобно, но я бы на месте этого предателя не рискнул показаться мне на глаза… Слишком многих эта падаль выдала Визенгамоту.
Теперь уже Элисса слушала практически не дыша — голос Волдеморта зазвенел неподдельной яростью и презрением, и любое желание иронизировать, даже мысленно, пропало само собой.
— И Северус… С ним сложнее. Тринадцать лет назад он был очень многообещающим молодым Пожирателем, мне не хотелось бы его терять… Но все эти тринадцать лет он провел под крылом Дамблдора. Преподает в Хогвартсе, плюс тот же Дамблдор помог ему избежать Азкабана. И если все эти годы старик промывал ему мозги, не исключено, что Северус покинул меня навсегда…
— Что вас настораживает? Вы же говорили, что к любому человеку можно найти подход и всегда есть что предложить. А что мог бы предложить Снейпу Дамблдор?
Тем не менее, Лорд по-прежнему хмурился, и Элисса заподозрила, что дело тут нечисто. Но, когда она уже смирилась, что откровенничать он не станет, Лорд снова заговорил — почти с отвращением:
— Учитывая, что Дамблдор всегда был магглолюбцем, защитником грязнокровок, тринадцать лет назад у них с Северусом неожиданно могли появиться общие интересы. А я в тот момент как раз лишился тела, и потому у Дамблдора было полно времени для маневра…
Элисса прищурилась.
— «Общие интересы»? А с каких пор вы терпели в своих рядах магглолюбца? Он-то как к вам попал?
— Не знаю! — с раздражением отозвался Лорд. — Северус никогда не демонстрировал таких пагубных наклонностей, пока не зашла речь о поттеровском мальчишке!
— Он пожалел ребенка? — спросила Элисса, стараясь изо всех сил не допустить в голосе сарказма. Эка невидаль, кому-то показалось неправильным убивать полуторагодовалого ребенка! Но Лорд, видимо, даже такую возможность не рассматривал.
— Да не ребенка! — с досадой возразил Волдеморт. Говорить на эту тему ему явно было неприятно, но послать Элиссу к черту он пока не пытался. — А эту грязнокровку, его мать!
Это было так неожиданно, что Элисса после паузы переспросила:
— Снейп просил вас пощадить Лили Поттер?
— Да.
— И вы отказались.
— Нет.
Тут она окончательно перестала что-либо понимать.
— То есть вы согласились? Не убивать эту женщину?
— Да.
— А почему? — рискнула спросить Элисса.
— Потому что она меня не интересовала. Мне было нужно убить поттеровского мальчишку, а уже с грязнокровкой или без нее — никакой разницы. Я дал ей возможность отступить. Она не пожелала. Пожертвовала собой ради ребенка, дура, — под конец этих слов его глаза полыхнули пугающим алым заревом, но Элисса была так поглощена этой историей, что не испугалась.
— Нужно было просто отшвырнуть ее с дороги, не дать возможности встать между мной и мальчишкой, — вдруг с какой-то мучительной злобой выплюнул Лорд. Длинные пальцы с силой сомкнулись на подлокотнике, словно то, что он произносил вслух, много лет не давало ему покоя. — Не дать совершить эту материнскую жертву! Не сделай грязнокровка этого — и я бы не исчез, не оказался вырван из тела… Мое собственное заклинание не ударило бы в меня, и победа тогда уже давно была бы за мной!..
Элисса слушала его, широко распахнув глаза и боясь пропустить хоть слово, но Лорд, так и не дойдя до взрыва, вновь погрузился в угрюмую, отчужденную задумчивость, и расспрашивать его дальше о его исчезновении было не только бессмысленно, но и опасно. Но и полностью обрывать такой интересный разговор было жалко, любопытство Элиссы не на шутку распалилось.
— А почему Северус просил вас пощадить ее? Вряд ли они были большими друзьями, если он был Пожирателем, а она — из Ордена Феникса.
— Он хотел ее, только и всего, а тут, после смерти ее мужа, подвернулся бы удобный случай, — отозвался Волдеморт пренебрежительно, но тут же заметил выражение лица Элиссы и неприятно усмехнулся. — Что тебя так шокировало? Ты вроде уже взрослая, должна знать, как это бывает.
Удивительно, как Волдеморт при его понимании человеческой натуры мог упускать из вида настолько банальные и очевидные вещи. Такое чувство, что он игнорирует их не от незнания, а намеренно, испытывая какую-то подсознательную ненависть к самому тому факту, что отношения людей могут строиться не только на корысти. Что его так выводит из себя — дружба? Привязанность? Любовь?
— То есть Снейп, хорошо зная, что вы ненавидите магглов и грязнокровок, а с ними заодно Орден Феникса, а еще собираетесь убить Поттеров всем семейством, пришел к вам и, рискуя собой, просил пощадить Лили Поттер? И сделал это, просто чтобы получить возможность переспать с ней? — уточнила Элисса недоверчиво. — Вы так считаете? И потому думаете, что теперь вам удастся вернуть Северуса на свою сторону?
— У тебя есть версия получше? — осведомился он, и на тонких бесцветных губах возникла ироничная усмешка. — Что ж, удиви меня! Интересно будет послушать.
— Я предположу, что вы убили женщину, которая была для него очень важна, — заявила Элисса, наблюдая, как меняется выражение лица Лорда. Сердце противно екнуло, но надо было договорить до конца. — А раз ради нее он подставил под удар и себя, рискнув попросить вас о таком одолжении — то, по всей видимости, он ее любил, и любил по-настоящему. Правда, странно, что он заступился только за нее, совершенно махнув рукой на ее семью, но это уже на совести самого Снейпа. А вы сначала пообещали ее пощадить, а потом убили. Я не думаю, что вам удастся вернуть Снейпа на свою сторону. На его месте я бы, наоборот, очень хотела вам отомстить. Хотя, конечно… А у него есть семья? Он за эти тринадцать лет нашел себе кого-нибудь?
— Нет, — ответил Лорд, глядя на нее почти ласково — так лисица смотрит на глупого зайчонка, предвкушая, как сейчас вонзит в него зубы.
Зайчонок бесстрашно на него посмотрел и продолжил:
— Ну вот видите. Значит, надежда на то, что за эти тринадцать лет он встретил другую женщину и позабыл о предыдущей любви, тоже тает. Вот и остается человек, чью возлюбленную вы убили, и которому тринадцать лет промывал мозги Дамблдор. Мне кажется, шанс успеха переманить Снейпа обратно на свою сторону не так велик.
Волдеморт потер пальцами переносицу. У него было не столько разозленное, сколько… разочарованное лицо, и видеть это было неожиданно обидно.
— Время от времени ты говоришь дельные вещи, и потому я забываю, что ты на самом деле всего лишь семнадцатилетняя девчонка. Что с тебя взять? — голос его звучал устало и все так же разочарованно, и Элисса от обиды даже села прямее. Интересно, он специально это говорит, чтобы задеть ее, или на самом деле так думает? — Ах да, ты еще и из-под венца сбежала, потому что не хотела брак по расчету. Я как-то забыл тебя спросить, а что же ты в таком случае хочешь? Брак по любви? — последнее слово он произнес с нескрываемым презрением, с каким раньше говорил о магглах, и Элисса уверилась, что тема любви почему-то пользовалась у Лорда острой неприязнью, а он вдруг расхохотался — издевательски. Это был такой ледяной хохот, что Элисса поежилась. Ощущение было такое, будто ей за шиворот сунули скользкого и извивающегося угря. — Подумать только — я сижу в старых развалинах и слушаю бредни о любви, которые несет сопливая девчонка! Стареть, что ли, стал?.. А ты сама? Знаешь, даже странно, что три месяца назад ты кинулась за помощью ко мне, а не к Дамблдору. Уж с ним вы бы точно нашли общий язык!
— Извините, — осторожно спросила Элисса. — Но что именно не так… с этой темой? Что вас так сильно сердит?
Он осекся и посмотрел на Элиссу оценивающе. Та почему-то не валилась в обморок от ледяных волдемортовских интонаций, не падала на колени, как сегодня днем Кантанкерус Нотт, а светло-зеленые глаза смотрели серьезно и внимательно. На скулах горели два красных пятнышка — он заметил, они появились тогда, когда он назвал ее сопливой девчонкой. То есть его гнев ее не страшит, а сравнение с малолеткой обижает? Что только творится в голове этой девицы? Почему она его нисколько не боится?
— Нет никакой любви, — наконец отчеканил лорд Волдеморт менторским тоном, будто диктовал ей один из законов Трансфигурации Гэмпа. — Это чушь, которую выдумали жалкие, слабые люди для оправдания своей ничтожности и слабости. Запомни — нет никакой любви, есть только сила и власть, и есть те, кто слишком слаб, чтобы стремиться к ним. Ясно?
Интересная мысль, тут было о чем подискутировать. Элисса с умным видом кивнула, а потом спросила:
— Вы верите в бога?
В первую секунду тот опешил, но тут же взъярился, будто спичку поднесли к огню:
— Элисса, если ты решила поиспытывать мое терпение, то оно не безгранично, и ты уже опасно приблизилась к грани, когда…
— Я тоже не верю, — заявила она бесстрашно, глядя ему в глаза. Почему-то ей казалось очень важным донести до него свою мысль — даже ценой того, что Лорд все-таки сорвется и выплеснет на нее злость. Хотя странно, вроде с чужими людьми она всегда точно знала, когда стоит остановиться, но сейчас ее эмоциональная часть заглушала голоса разума и логики. — Но это не отменяет факта, что верующих людей в мире больше, чем неверующих, даже среди волшебников. И с любовью то же самое — вы можете сколько угодно отрицать ее существование, но это никак не меняет тот факт, что в мире полно волшебников, которые верят в нее, и на чьи действия она действительно влияет.
— И что мне от этого знания? — обронил он высокомерно. — Мне плевать на других людей. Всех до одного.
— Вы можете в нее не верить, но не принимать ее в расчет вы не можете! Если посмотреть на мировую историю — даже не маггловскую, а только волшебную — то сколько всякой хрени происходило только потому, что кто-то в кого-то невовремя влюбился?! Вы презираете любовь, влюбленных людей — очень хорошо! Вот и пускай в ваших глазах Северус Снейп будет жалким глупцом, слабаком и магглолюбцем, а не запутавшимся человеком, попавшим в сети Дамблдора, и не теряйте бдительности! Пускай вы позволите себе полностью разочароваться в нем — но это будет лучше, чем если поверите ему, и в самый опасный момент он воткнет вам нож в спину!
Выпалив все это, она отвернулась к огню и скрестила руки на груди, злясь уже больше на саму себя. Распалилась она очень сильно и совсем не к месту, еще и голос повысила. Ей-то что со всего этого? Да, Лорд ей нужен в живом и здоровом виде, он ее шанс на избавление от врагов и защиту, но что за совершенно неуместная эмоциональность?
— Да-а, — язвительно протянул в наступившей тишине Лорд. — Теперь уже желторотая семнадцатилетка учит меня не доверять людям, даже союзникам, чтобы не пропустить предателя за спиной. Неужели я со стороны так похож на доверчивого дурака?
— Нет, Повелитель. Не похожи, — кротко ответила Элисса, потому что это был единственный верный ответ в данной ситуации.
— И я не припомню ни одного другого человека, кто настолько бы не боялся высказывать мне в лицо то, что на самом деле думает. Более того — еще и пребывая в уверенности, что мне его мнение очень интересно, — продолжил он голосом, не предвещающим ничего хорошего.
Элисса попыталась сделать свое собственное выражение лица менее зверским — поскольку спорить с Лордом было совершенно бесполезно, нужно было сразу идти на попятную.
— И я говорил тебе, что ценю смелость в людях. Смелость, а еще ум и умение мыслить нестандартно, и даже могу до поры до времени закрывать глаза на дерзость. Но на твоем месте я бы уже задумывался, а сколько еще продлится твоя удача, — прошипел он, поднимаясь. Элисса смотрела на него снизу вверх — на пылающие от ярости красные глаза. — И однажды ты мне ответишь за каждое неосторожное слово. Сейчас еще рано… Теперь мне даже любопытно узнать, насколько далеко ты сможешь зайти. И однажды придет час расплаты.
Будто порыв ветра пронесся по комнате — это Лорд резко направился к дверям. Полы черной мантии прошелестели по полу, и до напряженной, как струна, Элиссы донесся хлопок трансгрессии.
Cледующую неделю она провела в одиночестве. Лорд в Литтл-Хэнглтоне не появлялся, и Элисса была полностью предоставлена самой себе. Все это время ее мучили сомнения и тревоги, которые с каждым днем понемногу меняли окраску. Поначалу она сердилась на себя за несдержанность и ждала неминуемой расплаты за свою прочувствованную речь. Потом, когда стало ясно, что Лорд в ближайшее время не объявится, она забеспокоилась по другой причине: то есть Лорд просто оставил ее в одиночестве, даже без присмотра Нагайны или Хвоста? Из-за внезапной паранойи Элисса обошла весь дом сверху донизу, проверяя каждый метр на какие-нибудь следящие чары, но ничего не добилась. Правда, терять бдительность все равно не стоило.
Впрочем, в чем она нисколько не сомневалась — так это в том, что Лорд не позабыл о ее существовании, и потому приняла единственно возможное решение — ждать. А свободное время провести с умом.
Получив дом в свое полное распоряжение, Элисса в основном занималась тем, что строила планы и обдумывала дальнейшие действия. Часами она теперь сидела на своей кровати, скрестив ноги по-турецки, не видя ничего вокруг, пока ее мозг перебирал имена, названия, образы и выстраивал возможные цепочки событий. Со стороны ее неподвижная фигура с закрытыми глазами смотрелась, наверное, очень странно, но для размышлений Элиссе не требовались ни письменные принадлежности, ни карты, ни еще какие-нибудь вспомогательные предметы. Все происходило только в ее голове, и ее разум умел удерживать всю информацию без дополнительной помощи.
В Британии вот-вот начнется гражданская война. Она должна придумать что-то, чтобы эта гражданская война поглотила Иштвана Акоша и целый вампирский клан, но до того, как заманить своих врагов в Британию, надо как следует подготовиться. В частности, ей понадобится самая точная информация о том, что будет происходить в Британии, информация из первых уст. Значит, ей понадобится свой человек (а то и не один) в Министерстве, а еще неплохо бы обзавестись шпионом в Ордене Феникса, и стоило бы подослать своего человека к Дамблдору… Но как — отправить шпиона в Хогвартс?
Одно хорошо — хотя бы о делах Пожирателей Смерти она будет более или менее осведомлена и так.
Ее временная изоляция закончилась с получением небольшой записки, которую принесла незнакомая Элиссе сова. Стук в окно раздался, когда Элисса уже стояла в шапке, шарфе и теплом плаще и была готова отправиться в Косой переулок — сегодня утром как-то внезапно подошли к концу почти все продукты. Сова отдала послание и тут же улетела прочь, в промозглую ноябрьскую сырость, а Элисса развернула клочок пергамента.
«В 21.00 будь в поместье Малфоя».
И ни приветствия, ни подписи. Об авторе записки можно было догадаться только по почерку — именно этим почерком со старомодными завитушками был написан рецепт зелья, которое она варила каждый день на протяжении трех месяцев.
Ну, в поместье Малфоя — так в поместье Малфоя.
Взяв кошелек и сумку с Заклинанием Незримого расширения, Элисса вышла из дома и трансгрессировала в «Дырявый котел».
Сегодняшний поход по магазинам не приносил никакого удовольствия — на улице было так холодно и противно, что каждый раз приходилось прикладывать волевое усилие, чтобы покинуть сухое магазинное тепло и очутиться на пронизывающем ветру. Элисса успела несколько раз проклясть решение отправиться именно в Англию и с тоской вспоминала счастливые времена, когда они с младшей сестрой, которая тогда была совсем маленькая, проводили теплое лето на озере Балатон. Отцу было скучно по два-три месяца сидеть в деревенской глуши, и он оставался в Будапеште, и в доме у озера девочки жили вместе с матерью. Аранка Каройи в отсутствие тирании мужа сама словно расцветала и вновь обретала любовь к жизни. И так хорошо было в жаркий день просто сидеть на берегу, всей кожей ощущать, как от прозрачной поверхности тянет прохладой, вдыхать запах чистой речной воды, слушать крики чаек… В обязанности Элиссы входило только присматривать за трехлетней сестрой — чтобы та не свалилась в воду. Потом на берегу появлялась мать с корзиной и всегда приносила что-нибудь вкусное — фрукты, или орехи, или драже «Берти Боттс»… А после заката, когда температура стремительно падала, они устраивались на крыльце, где мать зажигала небольшую жаровню, и они до позднего вечера могли сидеть у огня. Мать развлекала их тем, что выпускала из волшебной палочки фонтаны искр и струи разноцветного дыма… Маленькая сестра скоро засыпала, да и одиннадцатилетней Элиссе давно нужно было находиться в кровати, но Аранка в эти месяцы никогда не требовала от дочерей соблюдения режима…
Элисса торопливо замотала головой, едва не поскользнулась на обледеневшем крыльце и сердито дернула за ремень сумки. Ее потряхивало, замерзшие руки ощутимо тряслись. Это еще откуда выплыло?! Откуда вылезли эти воспоминания — дурацкие, ненужные? Ведь столько лет с тех пор минуло, что уже не поймешь, было это взаправду или только приснилось! И она уже не имеет ничего общего с той девчонкой, которая беззаботно валялась на песке и грызла орехи, и они с сестрой давно выросли, и жизнь стала совсем другой…
— Элисса? Элисса, это ты?
Английская речь в ту секунду стала какой-то чужой, значение слов доходило до рассудка с заметной задержкой. Но все равно в ту секунду Элисса была даже благодарна тому, кто ее окликнул, поскольку это немного помогло взять себя в руки и вновь похоронить воспоминания детства в том далеком уголке ее разума, где им полагалось быть. Но, развернувшись на до сих пор немного ватных ногах и узнав спешащую к ней полную фигуру, Элисса поняла, что чувство облегчения было несколько преждевременным.
— Добрый день, миссис Уизли.
— Я так и поняла, что это ты, — волшебница приблизилась. Она была нагружена множеством пакетов и свертков — видимо, как и у Элиссы, у нее сегодня был закупочный день. Тем не менее, неудобная поклажа не мешала ей приветливо улыбаться. — Как ты себя чувствуешь, милая? Мне кажется, ты еще больше побледнела…
— В вашем климате особенно не позагораешь.
— Тоже верно, — не стала спорить та и вдруг строго сказала: — Билл упоминал, что встречал тебя в «Дырявом котле»… Он передал тебе мое приглашение на чай?
— Да, но…
— Может, зайдешь к нам сейчас? Ты вся синяя и дрожишь, тебе нужно отогреться как следует!
— Но я…
— Я не задержу тебя надолго, — догадавшись о самой очевидной причине отказа, сказала миссис Уизли. — Ты же, наверное, из дома вообще не выходишь? Вид у тебя нездоровый.
В другой ситуации Элисса точно бы проявила недюжинную настойчивость и сбежала, но сейчас, все еще испытывая странную слабость от внезапно нахлынувших воспоминаний, растерялась и не смогла придумать внятный повод скрыться. У Молли было доброе лицо, и Элисса до сих пор совершенно не чувствовала в ней угрозы. И то ли миссис Уизли в самом деле настолько ощущала свою вину за случай со Стрелкой, то ли у самой Элиссы был настолько жалкий вид — оставалось непонятным, по какой причине она так настойчиво проявляла гостеприимство.
— Вот и хорошо! — просияла миссис Уизли. — Ты не против, мы воспользуемся камином в магазине? Я не очень люблю трансгрессировать…
Ну и ладно, подумалось Элиссе, пока она следовала за рыжей волшебницей. По крайней мере, можно провести время с пользой и попытаться выяснить, как там дела в Хогвартсе — что в итоге выяснил Чарли Уизли о случае с китайской драконихой, и не попытался ли там еще кто-нибудь кого-нибудь убить. Лорд ей ничего рассказывать не намерен, так что придется выяснять самой.
На этой мысли настроение у Элиссы испортилось окончательно, и из камина в знакомой разномастной гостиной она вылезала мрачная и угрюмая. Миссис Уизли указала ей на вешалку, а потом, когда Элисса сняла теплую мантию, распричиталась, какая же та была худенькая и недокормленная.
«И ничего не недокормленная, — Элисса подавила порыв раздраженно повести плечами, как кошка, которой наступили на хвост. — Наоборот, за эти месяцы я хоть перестала выглядеть на пятнадцать лет, и окружающие на самом деле могут поверить, что мне уже есть семнадцать! А пройдет еще пара сравнительно спокойных месяцев, я наберу еще несколько килограммов — у меня, может, даже некое подобие фигуры появится, я хоть на женщину стану похожа!»
Впрочем, высказывать это все миссис Уизли не было никакого смысла. Та ушла на кухню и теперь активно хлопотала у плиты, умудряясь одновременно разбирать сумки и свертки. Элисса села за кухонный стол.
— Ты говорила, что живешь вдвоем с отцом… А хозяйством у вас кто занимается?
— Я и занимаюсь, — она пожала плечами. — Это несложно, я уже привыкла.
Где-то наверху хлопнула дверь, раздались шаги прямо над головой, и все смолкло. Элисса посмотрела на миссис Уизли.
— А Билл здесь?
— Нет, милая, у него командировка закончилась, он сейчас в Каире… — Элисса разочарованно вздохнула, и миссис Уизли, заметив это, улыбнулась. Тут Элиссе неожиданно пришло на ум, что ее разочарованный вид могут истолковать совсем не в том смысле, который вкладывала она сама.
— Да вы не думайте, я вовсе не…
— А я ничего и не думаю, милая, — миссис Уизли понимающе кивнула и вернулась к плите, на которой что-то уже вкусно тушилось. Элисса мысленно закатила глаза. Ну вот, теперь родственники Билла будут думать, что она в него, чего доброго, влюбилась, а она ничего такого не имела в виду! Просто она так редко общается с кем-то… просто так, не строя при этом никаких интриг, да еще с людьми, с которыми ее не связывает общая опасность!
Да вообще вся эта ситуация — чтобы кто-то заподозрил, что она в кого-то влюбилась, а потом еще смотрел с таким понимающим видом… Сама эта ситуация была чем-то из области фантастики, поскольку с Элиссой такого не было точно никогда! По крайней мере с тех пор, как она покинула Шармбатон. Там, возможно, она подобными глупостями с подругами занималась, но сейчас Элисса этого уже не помнила.
— Как дела в Хогвартсе? — она сделала неловкую попытку сменить тему, но вышло это действительно совсем неуклюже, поскольку улыбка миссис Уизли стала ну очень понимающей, но, к счастью, тут же сменилась беспокойством.
Ну наконец-то! Как так получается, что именно в этом доме она начинает чувствовать себя настолько неуверенно? И происходит это каждый раз, как только она попадает просто в нормальную обстановку…
— Да ты уже в газетах, наверное, обо всем прочитала… Чарли считает, что на дракониху наложили какую-то разновидность Жалящего заклинания — причем не побоялись использовать чары именно на морде дракона… Это ведь самая уязвимая часть на его теле, бронированные лапы, тело и хвост особенно не заколдуешь. Бедное животное! Обезумело от боли, совсем ничего не соображало.
— А заколдовали… когда? — уточнила Элисса осторожно. — До жеребьевки или после?
Расстроенная миссис Уизли взглянула на нее.
— Комиссия точно не установила, — наконец сказала она. — Драконоведы сошлись, что это должно было произойти буквально перед началом состязаний — иначе кто-нибудь да заподозрил бы, что с драконом что-то не так. Но выяснить, было ли это покушением на жизнь именно Крама или… кого-то еще, точно не смогли. Бедный мальчик! — вдруг воскликнула она с чувством и торопливо отвернулась к плите, а Элисса, как ни пыталась, не смогла определить, к кому это «Бедный мальчик!» относилось — к Виктору Краму или кому-то другому.
— Вы хорошо знаете Гарри Поттера? — и пусть хоть кто-нибудь скажет, что она не умеет добывать информацию иносказательно, окольными путями!
Миссис Уизли торопливо вытерла фартуком слезу и обернулась к Элиссе с растерянным видом, застигнутая врасплох. Но та встретила взгляд хозяйки широко открытыми честными глазами.
— Билл рассказывал мне про него… — застенчиво добавила Элисса и похлопала ресницами, и миссис Уизли вздохнула.
— В некотором роде. Он гостил у нас дважды летом, Рон к нему очень привязан… Да и вообще наша семья… тепло к нему относится. Он очень хороший мальчик. Вежливый, скромный. Но сколько же на него, бедного ребенка, свалилось в его жизни! Да еще этот Турнир!.. Лишь бы больше ничего не случилось, и он спокойно дошел до конца…
— Вы думаете, что кто-то хочет убить именно его? Поттера? — спросила Элисса напрямик. В свете последних событий любой человек испытывал бы любопытство и строил всевозможные теории заговора, и ничего подозрительного в ее вопросе не было. — Не Крама, потому что он мировая звезда в квиддиче, а именно Гарри?
Волшебница посмотрела на нее очень серьезно и грустно.
— Ты слишком недавно переехала в Англию, Элисса, и пока не понимаешь, насколько… — она запнулась, подбирая подходящее слово, — атмосфера здесь отличается от других стран. Какое огромное место в умах британских магов занимает волшебник, чье имя боятся произносить. До сих пор. И поскольку на судьбу Гарри этот волшебник оказал самое большое влияние…
— Но ведь он исчез. Больше десяти лет назад, я читала об этом. В смысле не Гарри, а Тот-Кого-Нельзя-Называть, — осторожно заметила Элисса, но миссис Уизли только покачала головой.
— Дамблдор считает, что он не умер, а только исчез и однажды непременно вернется. А мы верим Дамблдору. Если бы не он, то… неизвестно, как сложились бы наши жизни и в каком мире мы бы сейчас жили. И если мы перестанем слушать Дамблдора, то… я уже не знаю, кому мы вообще сможем доверять.
Молли направила палочку на кухонный шкафчик, и там что-то активно загремело и зазвенело, пока Элисса с задумчивым и рассеянным видом вертела в руках солонку.
— Ладно, милая, не забивай себе голову, — волшебница обернулась, оценила мрачное лицо Элиссы и сделала попытку сгладить напряжение. — Пока ничего непоправимого не произошло. Просто соблюдай осторожность, чтобы не навлечь беду… Да и, если вы с отцом живете так уединенно, вряд ли вам что-то угрожает. Но насчет учебы в Хогвартсе все-таки подумай.
На губах Элиссы появилась слабая улыбка.
— Потому что там Дамблдор, который сможет всех защитить? — невинно поинтересовалась она, но миссис Уизли скрытого сарказма не уловила. Что-то Виктору Краму дамблдоровская защита не очень помогла, каким бы могущественным и мудрым директор Хогвартса ни был.
— Нет. Просто, мне кажется, тебе там было бы интересно. Атмосфера самого замка, экзамены было бы проще сдать уже там… Да еще общение со сверстниками! Ты же сейчас почти ни с кем не видишься, наверное?
Она покачала головой.
— Только с вами.
Сказала — и тут же пожалела об этом. Сама-то Элисса не вкладывала в эти слова никакого глубинного смысла, а озвучила, в сущности, правду, но миссис Уизли немедленно преисполнилась горячего сочувствия и участия.
— Милая, но ведь это так… грустно! Такая затворническая жизнь никому не придется по сердцу! Я понимаю, что твоему отцу уединение может быть по вкусу — этих творческих людей поди пойми — но тебе-то, молоденькой девчонке, что за удовольствие сидеть дома день за днем? Как насчет того, чтобы ты и твой отец пришли к нам как-нибудь на обед? — вдруг предложила миссис Уизли, и Элисса посмотрела на нее с легким испугом. — Я бы могла в разговоре затронуть эту тему. Если ты сама, конечно, хотела бы сменить обстановку и отправиться в Хогвартс. Я могла бы сама написать ему, пригласить к нам…
— Нет! — отмерла Элисса. Этот вскрик против воли получился очень громким, и Молли слегка вздрогнула. — Нет, миссис Уизли… Спасибо, но ничего писать моему отцу не надо. Я сама… с ним разберусь.
Ей не хотелось задумываться о том, что бы было, если бы миссис Уизли исполнила свой жест доброй воли. Еще полбеды, если это приглашение на обед получил бы Лорд — уж он был бы в восторге, тут никаких сомнений. А если бы почтовая сова поняла адрес по-своему и доставила бы письмо в Венгрию, родному отцу Элиссы? Вот тут бы ей пришлось туго, все бы планы полетели в тартарары.
Эта эмоциональная вспышка явно оказалась неожиданностью для хозяйки, и Молли очень внимательно взглянула на Элиссу. Та мысленно чертыхнулась и попыталась принять свой обычный невозмутимый вид. Еще не хватало вызвать какие-нибудь совсем ненужные вопросы и подозрения.
— Хорошо, дорогая… Как скажешь, — Молли левитировала на скатерть разноцветные банки с сушеными травами. — Что тебе добавить в чай? Есть мята, бергамот, шиповник, малина, чабрец…
— Давайте чабрец и мяту.
Миссис Уизли продолжала хлопотать, а Элисса принялась дуть на исходящую паром чашку, делая вид, будто очень увлечена этим занятием.
В семье Уизли — семье ближайших соратников Дамблдора, членов Ордена Феникса — уверены, что целью покушения на самом деле был Гарри Поттер, и считают, что за происходящим стоит лорд Волдеморт. А раз так считают они, то можно не сомневаться, что и сам Дамблдор не мог упустить из вида эту версию.
И тут два варианта — либо все происходящее вписывается в план Лорда, либо она чего-то всерьез не понимает. Но как узнать правду? Как выяснить наверняка, зачем Лорду понадобилось саботировать Турнир Трех Волшебников?
* * *
Ровно в девять вечера Элисса стояла на обсаженной тисами аллее, неподалеку от красивого дома. Направляясь к крыльцу, она гадала, зачем Лорд ее позвал. Решил все-таки устроить показательную расправу над Люциусом, и ему нужен зритель? Или придумал им какое-то совместное задание? Или он так проникся наблюдательностью и суждениями Элиссы, что теперь будет звать ее на каждую встречу с Малфоем?
Версии становились все безумнее и безумнее, пока она поднималась по ступенькам и толкала тяжелую дверь. И выскочивший ей навстречу эльф-домовик в какой-то грязной засаленной тряпке никаких объяснений не дал, а, скорее, еще больше запутал.
— Мисс может следовать за мной, — пропищал он боязливо. — Мисс уже ожидают в гостиной… Мисс может оставить Тилли теплую мантию!
Тилли довел ее до высоких двустворчатых дверей с витыми ручками, из-за которых доносились приглушенные голоса, взял плащ Элиссы и с поклоном трансгрессировал. Элисса же, посмотрев на двери с сомнением — голоса, хотя и звучали невнятно, были ей незнакомы — решительно нажала на ручку.
При ее появлении в нарядной светлой комнате с высокими потолками и изысканным убранством повисла тишина. Сама Элисса изрядно растерялась, но своих чувств не выдала и молча обвела взглядом большой стол, во главе которого восседал Лорд. Здесь же были еще несколько мужчин, и стол для такой компании был великоват — расстояние между собеседниками оставалось таким, что сюда свободно можно было бы посадить еще не менее десятка гостей, а то и двух. Но стульев за столом оказалось мало — все места были заняты, за исключением одного, между Кантанкерусом Ноттом и неизвестным колдуном мощного телосложения и мрачной физиономией — этим он напоминал Бенджи. Подчеркнутого аристократизма Малфоя и Нотта в нем не было и в помине.
— Ты опоздала, — холодно заявил Волдеморт со своего места. Ее появление прервало беседу — кажется, говорил кто-то из тех, кого она не знала. Элисса застыла на пороге, обозревая происходящее. — Садись.
Каждый шаг чувствуя на себе откровенно недоумевающие взгляды незнакомых волшебников, она приблизилась и села на единственный остававшийся за столом стул. Напротив Элиссы очутился бледный маг нездорового вида, с гладко зачесанными волосами (кажется, набриолиненными) и стрелками черных усиков над верхней губой. На его руках Элисса заметила уродливые багровые следы, как от ожогов. Таким образом, в комнате собралось, включая Лорда, шесть человек, и она была единственной женщиной среди присутствующих. Тех, кто ее не знал, юный возраст Элиссы явно озадачил, но оба волшебника быстро отвлеклись обратно на Лорда. Элисса же, стараясь делать это незаметно, еще раз осмотрелась по сторонам.
Мило. Утром она пила чай с представителем Ордена Феникса — а сейчас, похоже, внезапно попала на собрание Пожирателей Смерти.
— Мой Лорд, я хотел сказать, что для нас огромная радость — узнать о вашем возвращении, и мы счастливы вновь служить вам…
— Достаточно, Эйвери, — оборвал набриолиненного мага Волдеморт. — Эту прочувствованную речь я слышал уже несколько раз, и у меня даже возникли подозрения, не позаимствовал ли ты самые высокопарные обороты из выступления Люциуса. В нашу утреннюю встречу ты звучал куда убедительнее.
Побледневший волшебник спрятал израненные руки под столом.
— Слова мне больше неинтересны. Пришло время действовать, и я жду от вас, друзья мои, — на этих словах бескровные губы изогнулись в глумливой улыбке, и Элиссе показалось, что в комнате стало холоднее — Пожиратели будто одновременно дрогнули, — полной самоотдачи нашему делу.
Крупный Пожиратель с мрачной физиономией хранил молчание и вообще казался самым спокойным в этой компании. Нотт и Малфой застыли, ожидая продолжения, а черноволосый мужчина предпринял еще одну попытку:
— Мой Лорд, все, что вы прикажете…
— Прекрасно, — тот усмехнулся, вот только это внешнее одобрение нисколько не грело душу, а только еще сильнее внушало чувство опасности. — Такая решимость весьма похвальна, Эйвери, и я, разумеется, дам тебе возможность проявить себя. На этот раз мы будем действовать осторожнее и умнее. Вам хорошо известно, как плотно обосновались грязнокровки в Министерстве магии, куда катится обучение юных волшебников… Люциус и Кантанкерус знакомы с этой проблемой не понаслышке. И, к сожалению, сейчас мы находимся далеко не в выигрышном положении… Наши силы разбиты, мои лучшие воины заточены в Азкабане, наши ряды кишмя кишат предателями и отступниками. Но это поправимо.
В гостиной царила мертвая тишина, никто не смел шевельнуться и издать малейший звук. Но Волдеморт, кажется, к данному моменту уже слегка удовлетворил жажду расправы и был настроен на сугубо деловой лад, а Элисса вдруг порадовалась, что он не брал ее с собой на встречи с остальными Пожирателями. Судя по ранам Эйвери и его общему нездоровому виду, его встреча с Повелителем происходила не так мирно и бескровно, как в случае с Люциусом.
— Но мы вернем былое влияние и сокрушим наших врагов. До открытой войны пока далеко, и сейчас нам предстоит вести скрытую работу, держась настороже. Потому я хотел бы подчеркнуть, насколько же важно, чтобы содержание наших скромных собраний не покидало этих стен. Я не сомневаюсь, что мои давние сторонники и сами прекрасно понимают, каким доверием с моей стороны пользуются, раз только им четверым стало известно о моем возвращении… И что будет, если они рискнут в очередной раз это доверие обмануть. Этот раз окажется для них последним.
После этих слов, произнесенных ледяным свистящим голосом, в комнате стало совсем неуютно. Эйвери, Нотт и незнакомый Элиссе Пожиратель сидели, опустив головы, будто их плечи физически придавило тяжелым грузом; Элисса же поймала на себе оценивающий взгляд Малфоя. Люциус явно обратил внимание, что Волдеморт использовал слово «четверым», демонстративно поставив Элиссу отдельно от прочих своих сторонников — пусть пока и было не до конца ясно, что это разделение означало.
— А теперь вернемся к делам насущным, — вполне довольный эффектом, который произвели его слова, Лорд не стал требовать от своих слуг дополнительного подтверждения, что они все усвоили. Видимо, оно ему не требовалось. — Как вы легко можете себе представить, я глубоко разочарован нынешней властью, ее решениями, шагами, действиями и даже бездействием. С этим нужно что-то делать… И, как вам всем хорошо известно, рыба гниет с головы. Признаться, я больше не вижу причин, почему Корнелиусу Фаджу стоит дальше занимать столь высокий пост, который ему очевидно не по плечу.
Никто из присутствующих не произнес ни слова, но все равно Элисса ощутила, как переменилась атмосфера. Окна были плотно закрыты, однако по гостиной словно пролетел почти неуловимый порыв ветра — так синхронно шевельнулись все, кто сидел за столом, за исключением самого Лорда. Это был переход от угроз и общих слов к конкретным действиям, конкретным приказам, и Пожиратели подобрались в ожидании разъяснений и дальнейших указаний.
— Эйвери, ты больше всех рвешься обелить свое имя в моих глазах и продемонстрировать свою преданность. Полагаю, что задачу устранения Фаджа я могу поручить тебе, — неторопливо продолжал Лорд, рассеянно вертя в руках палочку и не сводя пронзительного багрово-красного взгляда с бледного волшебника, у которого явно под этим взглядом отнялся язык. Элисса бы не удивилась, если бы Эйвери прямо сейчас, махнув на все рукой, попытался спрятаться под стол, лишь бы больше не чувствовать, как эти красные глаза пытаются просверлить тебя насквозь. — Это не срочное поручение, у тебя есть достаточно времени на подготовку. Месяца три можешь не торопиться. Продумай свои шаги как следует, подготовься… Нам не нужна шумиха, которая непременно поднимется, если все поймут, что я имею отношение к этому убийству. Фаджа немедленно нарекут мучеником, героем… Мне это не нужно. Так что обойдемся без Убивающего заклятья, Темной Метки в небе… Используй что-то более обыденное и скучное. Яд, несчастный случай — на твой выбор.
— Х-хорошо, мой Л-лорд…
Элисса вовсе не была уверена, что дрожащий от тревоги и страха Эйвери все запомнил в доскональности. Впрочем, лицо того же Нотта оставалось вполне спокойным — значит, если что, выручит друга, напомнит детали задания…
— Люциус, ты поможешь Филипу с этим поручением, — распорядился Волдеморт. — Насколько мне известно, ты вхож в дом Фаджа и немного осведомлен о привычках и вкусах последнего?
— Конечно, Повелитель, — Малфой с готовностью склонил голову. — Все будет исполнено.
— Уолден, для тебя у меня тоже есть задание, — обратился Лорд к четвертому волшебнику за столом. Тот лучше Эйвери сохранял самообладание, и все же Элисса заметила, как он крепче сцепил зубы, и в его лице словно не осталось ни одной расслабленной мышцы.
— Я готов верно служить вам, Повелитель.
— Отыщи Сивого. Он может оказаться весьма полезен уже сейчас, и я уверен, что он без долгих колебаний вернется на нашу сторону… Так что не затягивай с поисками.
— Конечно, мой Лорд, — на лице волшебника проступило смутное облегчение: поручение явно представлялось ему несложным и выполнимым.
— Повелитель, — осторожно позвал Люциус, когда стало ясно, что Лорд на какое-то время замолк. — Получается, вы намереваетесь собрать такую же армию, как в прошлый раз? Оборотни — это только первая часть?
— Разумеется, — отозвался тот прохладно; и все же по его тону становилось ясно, что мысль о такой армии Лорда воодушевляла. — После оборотней настанет очередь наших старых союзников — дементоров, а потом позовем великанов… И, вероятно, на этот раз только ими дело не ограничится. У меня много планов, Люциус… За тринадцать лет у меня было достаточно времени как следует все обдумать и изобрести кое-что новое, чтобы преподнести нашим врагам сюрприз…
Влезть с новыми вопросами не рискнул никто, и взгляд Волдеморта через какое-то время снова стал отчужденным, сосредоточенным.
— На этом нашу теплую встречу спустя такой долгий перерыв можно завершить, — прошипел он, поднимаясь. Прочие Пожиратели поспешили последовать его примеру. Элисса тоже встала. — Жду новостей от вас.
С этими словами он неслышным шагом направился к дверям. Элисса провожала его уход растерянным взглядом — за все время Лорд ни разу не обратился к ней и вообще не замечал ее присутствия, а теперь просто взял и ушел? Тогда чего ради он вообще звал ее на эту встречу? Что она должна была здесь увидеть или услышать?
Дверь за Лордом закрылась. Прошло еще не меньше тридцати секунд, прежде чем четверо мужчин почти одновременно перевели дух. Эйвери нервно рассмеялся и потянулся к графину с чем-то алкогольным, который стоял на каминной полке. Кантанкерус оставался спокоен, но показательно было то, как он тут же извлек из щегольской мантии серебряный портсигар и закурил. Взгляд последнего Пожирателя вновь обратился к Элиссе.
Тут внезапно вспомнил об этикете и Люциус, и Элисса вновь получила возможность оценить его выдержку. После этого собрания, которое было для всех присутствующих испытанием на прочность, Малфой довольно твердым голосом произнес:
— Мисс Каройи, я хотел бы представить вам Уолдена Макнейра и Филипа Эйвери. Господа, а это Элисса Каройи… протеже Повелителя.
Нотт невозмутимо выдохнул струю дыма. Зато Эйвери оторвался от стакана, а на грубом лице Макнейра отразилось удивление.
— Протеже? — хрипло переспросил он. — Да еще только со школьной скамьи? Это что-то новенькое. На место мадам Лестрейндж, что ли?..
— Похоже, времена изменились, — подал голос Кантанкерус, который теперь прислонился к подоконнику и с интересом наблюдал за происходящим, изящно стряхивая пепел в левитированную домовихой пепельницу. — Темный Лорд сказал, что отныне изменит стратегию и будет действовать по-другому…
— Мисс Каройи, — обратился к ней Люциус. — Я понимаю, что вероятность успеха невелика… И все же не могу не спросить: вы не поделитесь с нами деталями, как вы встретились с Темным Лордом? Как он смог вернуться?
Элисса одарила его приятной улыбкой.
— Вы все понимаете верно, мистер Малфой. Темный Лорд не давал мне разрешения на обсуждение подобных тем.
Что примечательно — на лицах Пожирателей не отразилось ни злости, ни раздражения, а только… понимание. Страх перед Лордом был настолько велик, что никому и в голову не пришло оспорить его приказ, особенно сейчас, когда волшебникам едва-едва удалось вымолить себе прощение.
— Я оставлю вас, господа, — Элисса вежливо кивнула им всем, выбрав единственно верный путь в данной ситуации. Наладить дипломатические контакты можно будет в другой раз, сейчас точно не время. — Всего вам доброго.
И, чувствуя спиной пристальные, настороженные взгляды всех остальных, она развернулась и зашагала к дверям. Пора домой, на любимый диван перед камином. Хватит с нее на сегодня светских визитов.
К себе она возвращалась усталая и недоумевающая. Кому вообще принадлежала эта дурацкая затея — вернуть Волдеморту тело? Всего неделя прошла с тех пор, как он вернулся, а у Элиссы уже голова шла кругом от слишком большого количества вопросов, будто в математической задаче, которую она решала, вдруг добавилось сразу несколько новых условий.
Покинув дом Малфоев, шагая по обсаженной тисами аллее и слушая, как хрустит под ногами снег, она уже не спрашивала себя, зачем Лорд велел ей явиться на собрание, а обдумывала отданный Эйвери приказ. Убийство министра… Решительный ход, но чего Лорд хочет с его помощью добиться? Паники? Объявить подобным образом о своем возвращении? Рассчитывает, что на место Фаджа вступит другой, более удобный человек?
Или дело вовсе не в министре, а это такое изощренное наказание Филипу Эйвери, который чем-то разозлил Лорда особенно сильно? А то странный какой-то выбор исполнителя — вроде планируется покушение на персону номер один, но отдали этот приказ почему-то нервному человеку с дерганым лицом, который от тревоги и страха сегодня едва понимал, что ему говорят. Уж если Волдеморту так нужно устранить Фаджа — поручил бы это Люциусу. У того рука в самый ответственный момент вряд ли дрогнет.
В запущенном саду на холме было пустынно и тоскливо. Элисса поскорее поднялась по ступенькам, отперла дверь и очутилась в доме, где было теплее и не свистел ледяной пронизывающий ветер. В прихожей заброшенного дома было темно и тихо, а еще тепло — в эти дни Элисса регулярно топила камины. Она не заметила ничего подозрительного, и все же интуиция в один момент обострилась, настойчиво шепча, что в доме есть кто-то еще. Невербально созданное заклинание «Гоменум Ревелио» только подтвердило эту догадку.
Держа волшебную палочку наготове, Элисса медленно двинулась по лестнице наверх, стараясь ступать как можно тише и прислушиваясь к каждому шороху, каждому скрипу старых досок. На втором этаже, едва ступив в коридор, она сразу увидела выбивающийся из-под двери знакомой гостиной дрожащий свет. В голове уже возникла безумная догадка, кто мог явиться к ней с визитом в начале ночи, но все же расслабляться не стоило. Замерев на пару секунд возле двери и положив пальцы на ручку, Элисса прислушалась. Тишина, только слышен треск поленьев в камине.
Быстро открыв дверь, она одним стремительным шагом переступила порог, держа наготове волшебную палочку, и удостоилась от лорда Волдеморта выразительного взгляда, в котором смешались насмешка и удивление. Темный маг привычно сидел в любимом кресле, как делал это все три месяца, и, по-видимому, наслаждался спокойным, мирным вечером. Либо же здесь ему лучше думалось, и кровожадные планы составлялись гораздо легче — такое тоже вполне возможно.
— Ну что ты застыла как чужая? — осведомился он ехидно. — Мне даже как-то неловко спрашивать, кого еще ты тут рассчитывала застать.
Элисса выдохнула с облегчением и неискренне улыбнулась, очень надеясь, что в свете пламени фальшь ее улыбки будет не очень заметна. Лорду лучше не знать, какое количество народу охотится за ней, к чьему внезапному появлению она должна быть готова в любое время дня и ночи.
— Простите, Повелитель, — говоря это, она опустила палочку и принялась свободной рукой расстегивать ряд пуговок на теплой мантии прямо под горлом. — Но осторожность, как известно, никогда не будет лишней.
Под его таким же насмешливым взглядом Элисса сняла верхнюю одежду и села на диван. В душе она продолжала гадать, зачем он появился. Она снова что-то натворила? Или для нее у Лорда будет персональное задание, которое он не стал озвучивать при остальных?
Какое-то время в гостиной стояла тишина, но Лорду она скоро наскучила.
— Хочешь о чем-то меня спросить?
Кажется, у него было хорошее настроение. Иначе Волдеморт был бы куда менее склонен к беседе, да еще с такой постановкой вопроса. Значит, пока все идет по его замыслу?
Элисса немного помедлила, настраиваясь на знакомый лад и не желая признаваться даже самой себе, как внутри нее вновь разрастается уже знакомое ей ощущение предвкушения и опасности, от которого слегка подрагивали кончики пальцев. В крови загудел адреналин, но голова — удивительное дело — оставалась ясной. Вроде всего неделя прошла без этих разговоров, больше похожих на партию в шахматы, где приходится обдумывать каждое свое слово, каждый жест, каждое движение и предвосхищать реакцию собеседника — и сейчас Элисса вдруг осознала, как ей не хватало этих острых ощущений.
Черт возьми, она не могла припомнить, когда еще ей было настолько интересно вести подобную игру — игру масок, лицедейства, расчета, переплетения правды и лжи!
Вот только оставался вопрос, который мешал ей всецело наслаждаться происходящим — а по какой причине сам Лорд уже который раз инициирует эти беседы? Что он хочет от нее услышать, какие подтверждения получить?
Впрочем, сейчас особенно насыщенной беседа не получится — как раз по той причине, что у нее накопилось слишком много именно таких вопросов, на которые Волдеморт точно не пожелает отвечать. Потому Элисса откинулась на спинку дивана и спросила:
— Вы приняли решение простить ваших сторонников?
— «Простить»? — переспросил он с такой интонацией, будто это слово было ругательным, а потом усмехнулся как-то так, что Элисса зябко повела плечами. — Это был несколько поверхностный вывод.
— На собрании вы не акцентировали на этом внимание. Были полностью сосредоточены на деле, и Пожиратели, кажется, слегка перевели дух. Вот я и подумала…
— Силу моего гнева они на себе уже испытали, можешь не сомневаться, — произнес Волдеморт тихо, и теперь Элисса, широко распахнув глаза, не сводила с него взгляда. Сразу вспомнились уродливые багровые следы, которые пытался спрятать Эйвери. — И тратить сейчас время на еще одну показательную расправу было нецелесообразным. Но ты неправильно выбрала слово. Я никогда никому ничего не прощаю, и мои слуги в скором времени сами это осознают. У меня было тринадцать лет забвения — и только тринадцать лет безупречной службы могут их спасти.
Негромкий, почти проникновенный голос умолк, и Элисса перевела дух. Жутковато это прозвучало, хотя вроде непосредственно к ней эти слова не имели отношения. Лорд же на какое-то время погрузился в мрачную задумчивость, а когда вынырнул из нее, обнаружил, что Элисса так и смотрит в огонь и больше ничего спрашивать не собирается. Он, не скрывая сарказма, приподнял черные брови:
— Неужели это единственное, что вызвало твой интерес?
Элисса помедлила, взвешивая этот шаг, а потом улыбнулась ему почти нормальной, человеческой улыбкой.
— Вопросов у меня много, Повелитель. Но это не те вопросы, на которые вы захотите отвечать.
Тот поначалу уставился на ее улыбку, почти не скрывая недоумения — будто никогда ничего подобного не видел. Тем не менее, ответ Элиссы, кажется, Лорду понравился, и он не вспылил, а остался спокоен и даже благодушно настроен.
— Что же, если больше тебе нечего добавить, вернемся к нашим занятиям…
— Простите, Повелитель, но есть что, — неохотно сказала Элисса, решив, что утаивать это будет бессмысленно, да и опасно. Жертвовать его хорошим настроением не хотелось, но это лучше, чем если Волдеморт решит, будто она действует за его спиной. Лорд, словно почувствовав ее ощущение вины, требовательно распорядился:
— Говори.
— Сегодня я снова встретилась с Уизли. Только с женщиной, Молли. Она пригласила меня на чай. Я не нашла подходящей отмазки.
— Не нашла? Или не захотела искать?
Элисса уставилась на него, даже не обратив внимания на ледяной, промораживающий до костей тон. Красные глаза опасно переливались алыми всполохами, на бледном восковом лице — сильнейшее раздражение.
— Наверное, и не захотела тоже, — наконец произнесла Элисса хмуро. Искушение сказать безопасную ложь было велико, но она чувствовала, что от этого будет больше вреда, чем пользы. — Мне было интересно узнать, что происходит сейчас в Хогвартсе. Почему тот дракон, китайский огненный шар, напал на болгарского ловца.
— И что, общение с членами Ордена тебе помогло? — осведомился Лорд голосом, который она не смогла однозначно идентифицировать. Там было и раздражение, и презрение, и даже слабая доля любопытства… И, кажется, что-то еще, но это последнее чувство Лорд успешно скрывал. Но вот откровенной злобы, ярости в нем не было, и это Элиссу слегка приободрило.
— Да. Один из сыновей Молли Уизли — драконовед… Он пришел к выводу, что дракона намеренно ранили прямо перед турниром. И что велика вероятность, что это было покушение… вовсе не на Виктора Крама.
Лорд продолжал рассматривать ее, и было в этом красном взгляде столько… изучающего, оценивающего, что Элиссе вдруг подумалось, что напрасно она радовалась отсутствию гнева с его стороны. Как раз если бы он злился, угрожал, все было бы понятно и предсказуемо. А сейчас у него было такое выражение лица… Будто он что-то анализировал. Будто она снова дала ему подсказку, чтобы Лорду было легче раскусить ее и понять. И обернуть это знание себе на пользу.
Вот дьявол!
Эти тревожные соображения только подтвердились, когда пренебрежительно, будто даже без особого интереса Волдеморт спросил:
— Тебе в самом деле приносит удовольствие общаться с предателями крови? Проводить с ними время, вести задушевные разговоры о борьбе добра со злом?
Ее внутренний вредноскоп завертелся волчком, предупреждая об опасности. Почему-то Элисса не сомневалась, что с Пожирателями Смерти Лорд таких разговоров не разговаривал, да и ее собственное «особое положение», в котором она могла вести с Лордом хоть что-то, похожее на диалог, повисло буквально на волоске.
— Они были мне нужны для получения информации, — отчеканила Элисса, говоря, как обычно, полуправду. В памяти всплыло, какое странное чувство чего-то спокойного и безопасного у нее появлялось при общении с семьей Уизли, но делиться этим с Волдемортом точно не следовало. — А в таких случаях вовсе не обязательно, чтобы беседа приносила удовольствие.
— И если я прикажу тебе продолжить это знакомство для дальнейшего получения сведений? О членах Ордена Феникса, об их делах, знакомствах? Сделаешь это? Сможешь втереться им в доверие? — Элисса воззрилась на него в молчаливом изумлении, не готовая к тому, куда вырулил допрос, а Лорд в ответ на ее потрясение надменно усмехнулся.
Наконец, справившись с собой, Элисса невозмутимо пожала плечами.
— Если на то будет ваша воля, Повелитель.
Сказала — и сама поморщилась: настолько высокопарно это прозвучало. Но Волдеморт либо пропустил ее фразу мимо ушей, либо воспринял как должное. Теперь он сидел, развернувшись к Элиссе всем корпусом, в глазах застыл какой-то алчный интерес.
— Уверена? Потому что шпионаж — дело куда более трудное, чем кажется. Ты сознательно обманываешь людей, которые не сделали тебе ничего плохого, и у многих в такой ситуации просыпаются лишние, ненужные чувства, которые только мешают. Совесть, благородство, привязанность… А ты моих взглядов особо не разделяешь, предатели крови изначально не вызывают у тебя презрения, а это может создать… осложнения.
— Я давно научилась не привязываться к людям, Повелитель, — отчеканила Элисса. В общем-то, ее слова были чистой правдой, просто не хотелось говорить этого вслух. — И умею отделять свой долг от… личного, и муки совести меня в подобной ситуации не преследуют. Вам не о чем беспокоиться.
Она не кривила душой. Разумеется, Картер, Алекс, Бенджи, Маттео и Трой были исключением — но она позволила себе полюбить их уже очень давно. И ограничив круг своих близких этими пятью, успешно избегала любых эмоциональных привязанностей в дальнейшем.
— Что же, поживем — увидим… — произнес Лорд тихо, вновь отворачиваясь к огню, и Элисса слегка перевела дух. Не такого она ожидала… совсем не такого, хотя Лорд, в общем-то, ничего странного не делал. Просто прикидывал, в какой сфере может быть толк от помощницы, которая свою основную полезность исчерпала. Видимо, на воина в его глазах она не особо тянула. Либо же в рядах Пожирателей боевых магов как раз хватало, а хороших шпионов было удручающе мало? В любом случае, ее знакомство с семьей Уизли может быть полезно: сейчас, пока Орден ничего не знает о возвращении Волдеморта и бездействует, никаких ценных сведений Элисса не добудет, но зато можно использовать это время для, как выразился Лорд, «втирания в доверие». А потом, когда Волдеморт и Пожиратели снова выйдут на свет… Сложно будет в чем-то заподозрить милую семнадцатилетнюю девчушку, которую Молли Уизли столько раз угощала обедом. По крайней мере, не сразу.
И Элисса не лгала — угрызений совести она не чувствовала. Почти. Если для достижения ее целей понадобится шпионаж — значит, будет шпионаж.
— Теперь давай к делу, — голос Лорда, выведший ее из задумчивости, был сухим и строгим. — Что с теми чарами маскировки? У тебя было достаточно времени на отработку.
* * *
Это было очень странно и не вписывалось ни в какие ожидания Элиссы, но зима после возрождения лорда Волдеморта прошла на редкость… бессобытийно. Магический мир не потрясли никакие катаклизмы, а уж в Литтл-Хэнглтоне вовсе стояли тишь да гладь. Почти все время Элисса была предоставлена самой себе: Лорд не давал ей никаких заданий и не звал на очередные собрания Пожирателей Смерти. У Элиссы даже не было стопроцентной уверенности, что они вообще в эти месяцы проводились.
Тем не менее, нельзя сказать, что она оказалась совсем брошена на произвол судьбы. Лорд появлялся в доме на холме регулярно, и это происходило, пожалуй, чаще, чем Элисса могла предположить. Он приходил обычно по вечерам, когда она, закончив с дневными делами (которых было не так много), сидела в гостиной и читала либо отрабатывала показанные магом накануне чары. И хотя одиночество Элиссу не тяготило, и она относилась к тому счастливому типу людей, которые и без общества других всегда найдут чем себя занять, но через какое-то время она обнаружила, что ждет этих вечеров с нетерпением — поскольку Лорд остался ее единственной компанией на это время. К тому же компанией, с которой никогда не бывает скучно.
Он приходил несколько раз в неделю, часто даже брал с собой Нагайну, что было Элиссе немного непонятно. Змея ее не пугала, просто казалось странным, насколько Лорд воспринимал Нагайну как разумное существо, которое может тосковать в одиночестве. И пока змея грелась на своей лежанке, Лорд продолжал рассказывать Элиссе о Темных Искусствах и обучать ее сложным заклятиям и чарам, о которых она раньше даже никогда не слышала. Особенное внимание она уделяла разнообразным заклинаниям защиты, что вызывало у темного мага недоумение и недовольство. Правда, стоило отдать ему должное — он почти сразу понял, что за этим интересом скрывалось.
— Ты не любишь нападать, — констатировал он как-то раз, когда Элисса буквально за несколько дней освоила чары, способные отвести глаза сразу небольшой толпе людей, создать настолько правдоподобную иллюзию, что становилось невозможно отличить явь от яркой картинки. — Ты можешь дать отпор, если тебя вынудить, но сама ты не агрессор и использовать силу не любишь. Даже если можешь. Вместо этого предпочитаешь как следует защититься, чтобы враг тебя не достал, и ждать, пока он выдохнется или отвлечется, чтобы подловить на этой слабости и ударить — один раз, но безошибочно.
— Это плохо? — задала она довольно дурацкий вопрос. Так-то Лорд был совершенно прав, причем это относилось ко всей ее жизненной позиции. Элисса умела сражаться, могла пойти на крайние меры, вплоть до пыток и убийства, но это были именно крайние меры, когда становилось ясно, что без них не обойтись. В обычной жизни она предпочитала действовать умом и хитростью.
— Конечно, плохо. В шести случаях из десяти твоя тактика сработает, а в остальных четырех — провал. Пока ты будешь тянуть и медлить, какой-нибудь более быстрый и удачливый соперник тебя прикончит. Надо будет тобой заняться, — проговорил он, обращаясь больше к самому себе. — Когда Барти наконец-то освободится от своей миссии, поручить это ему. Чтобы он оценил твое состояние и немного подтянул боевую магию… А иначе толку от тебя в моем деле никакого.
— А… вы? — заикнулась она, не сумев промолчать. — Вы не возьметесь меня учить?
На это Элисса получила совершенно закономерный ответ, исполненный высокомерного презрения:
— По-твоему, у меня нет других, более интересных и важных дел?
Вопрос был риторический и ответа не требовал. Тем не менее, у Элиссы осталось двоякое чувство после этого разговора. С одной стороны — несомненно, облегчение, поскольку, начни Волдеморт реально учить ее сражаться, он бы в два счета обнаружил, что его ученица далеко не любитель в том, что касалось ведения сражений. Обвести вокруг пальца Барти Крауча казалось Элиссе куда более выполнимой задачей. Но было и другое чувство — совершенно отчетливое разочарование. За эти месяцы Лорд уже понял, что она способная, что она не тратит зря его время — и теперь он собирается так просто спихнуть ее на Барти Крауча, будто ненужную вещь?
Так они засиживались до поздней ночи, и Лорд, конечно, не только учил ее магии, но и активно вел пропагандистскую деятельность, воодушевленно вещая о мире, который хочет построить. О конкретных шагах не говорил вообще ничего — Элисса понятия не имела, чем он занимался все то время, пока отсутствовал, — но о своих идеях, взглядах, планах говорил много, причем с не меньшим жаром, чем о Темных Искусствах. Поначалу Элисса удивлялась, почему он столько времени проводит с ней в этом заброшенном доме, хотя Лорд уж наверняка мог отыскать себе тысячу других занятий. И она не льстила себе надеждой, что это просто ее Волдеморт посчитал настолько интересной собеседницей, что сам очень полюбил эти их совместные вечера. Какая собеседница? Элисса прекрасно отдавала себе отчет, на насколько разных уровнях они находятся и в насколько разных вселенных живут.
Через какое-то время она все же смогла отыскать объяснение такому его вниманию к ее персоне. Это была та самая идеологическая обработка, о которой она уже задумывалась раньше. Ведь для Волдеморта Элисса была молоденькой девицей, иностранкой, которая лишь недавно переехала в чужую для нее страну, где у нее ни родственников, ни друзей, и Волдеморт остался, по сути, ее единственной компанией и связью с прочим миром — и в такой ситуации Элисса действительно была легкой жертвой для убеждения. В общем-то, в этой установке было довольно много от правды, вплоть до возраста — пусть Элисса уже не была юной девчушкой, но в том, что Лорд был намного старше нее, она не сомневалась, хотя его настоящий возраст был ей по-прежнему неизвестен. И другая на ее месте давно могла поддаться на разговоры о величии магов, о том, что магглы — тяжелая болезнь, которую нужно если не искоренить, то хотя бы полностью отсечь от волшебников, что грязнокровки отвратительны и попросту опасны для магической культуры…
Лорду Волдеморту просто не повезло, что он был не первым, кто пытался подчинить разум Элиссы подобным образом, только и всего. Он не мог знать, что у нее был богатейший опыт по тому, как сопротивляться манипулированию и скрывать свои истинные помыслы. Этого он предусмотреть не мог.
В остальном же его кампания по вылепливанию новой Пожирательницы была весьма грамотной и продуманной. Элисса вполне искренне испытывала перед Лордом восхищение — так как могла оценить, насколько глубоким знатоком человеческой психологии тот оказался.
Чем ближе был конец зимы, тем больше Элисса понимала, что пришло время переходить к активным действиям. В один из таких однообразных, холодных, слякотных дней она отправилась на Чаринг-Кросс-Роуд в квартиру отцовского шпиона Тамаша Петефи, в которой теперь часто бывал Трой, и передала другу задание — разослать весточки Картеру, Бенджи, Алексу и Маттео, чтобы довели заметание следов до какого-то логического финала и возвращались в Британию. Сам Трой должен был теперь найти им убежище. Мысль о скорой встрече с друзьями грела душу и была единственным источником радости в эти недели.
Тем временем близился конец февраля, а с ним — второй тур. И поскольку за всю зиму не произошло никаких значимых, серьезных событий, Элисса все больше убеждалась, что что-то должно случиться именно на этом испытании. Чем ближе была заветная дата, тем больше предположений она строила. Ну, в первый раз чуть не покалечили чемпиона Дурмстранга, что будет теперь?
Действительность превзошла все ее ожидания. Да и не только на Элиссу новости 25 февраля произвели сильное впечатление: можно было не сомневаться, что в шок оказалась повергнута вся страна, а «Ежедневный пророк» в этот день собрал месячную выручку.
Итак, в Хогвартсе прошел второй этап Турнира Трех Волшебников. Заданием для чемпионов было опуститься на дно зимнего озера и забрать оттуда введенного в транс несовершеннолетнего волшебника. Сомнительная какая-то идея, ну да ладно.
С задачей справились только двое участников. Гарри Поттер умудрился поднять из глубины озера сразу двух человек и стал победителем в этом туре. На втором месте — благополучно восстановившийся после травм Виктор Крам, который тоже успешно справился с заданием.
У Флер Делакур, чемпионки от родной школы Элиссы, что-то пошло не так, и она выбыла из состязания в самом начале.
Седрик Диггори утонул, не сумев добраться до поверхности.
Его тело отыскали волшебники, отвечавшие за организацию второго тура. По предварительной версии, чемпион от Хогвартса неправильно применил заклинание Головного пузыря, которое на глубине перестало действовать, запаниковал и потерял волшебную палочку, что окончательно уничтожило любые шансы на спасение. На следующее утро в школу прибыли безутешные родители; Бартемиус Крауч, Людо Бэгмен, а также еще кто-то из организаторов Турнира по очереди промямлили, насколько им жаль, что произошла эта ужасная история. Дальше статья была посвящена самому Седрику — шли фотографии симпатичного молодого человека, а текст повествовал, каким блестящим студентом и игроком в квиддич он был, и как его любили друзья и преподаватели. Сам репортаж Элиссе не очень понравился из-за слишком душераздирающего тона, хотя, вероятно, именно в такой ситуации он был уместен. Автором была, разумеется, Рита Скитер.
На второй странице шло интервью с Дамблдором, которое провел Сирано д. Б., и оно показалось Элиссе куда более любопытным. Дело не в том, что директор Хогвартса пролил свет на происходящее, а именно в том, какую направленность выбрал журналист в этой беседе.
«— Вы считаете, что в случившейся трагедии мог иметь место злой умысел?
— Боюсь, я ничего не могу сказать наверняка, пока не будет завершено расследование. И я не хотел бы делать настолько однозначных заявлений.
— Значит, вы допускаете, что все это может быть только несчастным случаем?
— Я этого не исключаю.
— Но, директор Дамблдор, разве вы не должны были обеспечить все меры безопасности как раз на любой несчастный случай? Сейчас даже не идет речь о министерских чиновниках, но ведь вы лично гарантировали, что ученикам ничего не угрожает.
— Я и мои коллеги сделали все возможное, чтобы Турнир проходил гладко и безопасно. Случившееся с Седриком Диггори — кошмарная несправедливость и огромное горе, и мы все несем за это ответственность. Но, похоже, остаются ужасные случайности, которые невозможно предвидеть.
— Тем не менее, это уже второй несчастный случай на Турнире (в первом туре серьезно пострадал Виктор Крам, чемпион Дурмстранга (прим. ред.). И если вы и ваши коллеги дважды оказались столь недальновидны, что во второй раз состязание закончилось катастрофой, это ставит под сомнение компетентность и ваших сотрудников, и вас лично. Как вы это прокомментируете?»
Рассматривая здесь же фотографию Дамблдора — на газетном снимке директор Хогвартса не улыбался лукаво, а казался озабоченным и опечаленным, — Элисса задумалась. Кажется, она поняла, в чем на самом деле заключался план Лорда. Изначально Элиссе казалось, что и в этом туре целью Лорда был Поттер, но что-то опять пошло не по плану и вместо Мальчика-Который-Выжил снова пострадал совсем другой человек. Но вот интервью внезапно заставило ее посмотреть на ситуацию под другим углом.
Общественность сейчас накинется на Дамблдора с яростью голодной венгерской хвостороги, будет рвать его на части, требуя объяснений, обещаний, извинений, покаяния — насколько хватит фантазии. Работникам Министерства тоже достанется, но все же в меньшей степени, ведь гибель Седрика Диггори произошла именно на территории Дамблдора, который вроде как один из самых великих магов столетия, а заботиться о безопасности школьников — вообще его первостепенная задача. Так, может, этого Лорд и добивался? Дискредитировать Дамблдора в глазах общественности перед тем, как самому выйти на сцену? Ведь если дамблдоровский ореол славы слегка померкнет в глазах британских магов, тому будет куда сложнее собирать союзников и переманивать людей на свою сторону.
Умно, ничего не скажешь.
Тут Элисса сообразила, что в газете не было ни слова от британского министра магии, хотя тот все же был значимой фигурой. Тут ее ждало еще одно открытие — Фаджу был посвящен весь третий разворот в «Пророке». Министра накануне попытались отравить, но покушение вышло неудачным, да и обставлено было довольно нелепо. Никто не пострадал, и на фоне случившегося в Хогвартсе эта история слегка тускнела. Тем не менее, сам министр тут же преисполнился чувства собственной важности и с трагическим пафосом вещал в интервью, как оказался предусмотрителен, когда решил проверить на яды подаренную бутылку вина. Ну да, политик не стал без проверки пить подаренное — неслыханная прозорливость…
Видать, у Эйвери ничего не вышло. И правда, почему Лорд не дал это поручение кому-то более решительному и предприимчивому?
Но долго пребывать в раздумьях у нее не получилось. Тем же днем сова принесла записку от Лорда, что Элиссу ждут вечером на собрании. Можно было не сомневаться, что это связано с последними событиями, и Элисса отправилась выбирать одежду для выхода. От того, насколько резко самоизоляция в Литтл-Хэнглтоне сменилась тревожными новостями, ее переполняла беспокойная энергия.
* * *
На этот раз она явилась даже раньше назначенного срока и уже в холле малфоевского особняка встретила знакомые лица. Здесь были Люциус и Макнейр — спокойные и невозмутимые, был Эйвери — мертвенно-белый и с таким затравленным взглядом, что Элисса усомнилась, отдает ли он вообще себе отчет, где находится. И здесь же был еще один тип, совершенно незнакомый — широкоплечий мужчина бандитской наружности и мощного телосложения в грязной мантии, которая явно была ему мала. Вида он был весьма свирепого, руки украшали устрашающие желтые когти. По холлу отчетливо расплывался запах пота и… крови.
При появлении Элиссы что-то говоривший Макнейр умолк, зато оживился незнакомец. На грубом лице возникла одобрительная ухмылка, больше похожая на звериный оскал.
— Какая малышка! Малфой, ты, кажется, не упоминал, что меня приглашают на десерт…
Голос у него был запоминающийся — скрипучий и тоже какой-то нечеловеческий, похожий на лай. Элисса остановилась у дверей и теперь молча наблюдала за происходящим.
— Она не про твою честь, Сивый, — остановил того Люциус. Элисса с удивлением отметила, что слова Сивого он воспринял совершенно всерьез.
— Брехня, — возразил тот, делая шаг навстречу Элиссе. В его повадках тоже было что-то звериное, и это было непривычно. То, что новый гость являлся оборотнем, Элисса уже не сомневалась, хотя никогда раньше не видела такого… запущенного случая. Сейчас же только середина цикла, а у этого сходство с человеком весьма условное… — Такая молоденькая, нежная, аппетитная… И зачем она тут? Ты же вроде женат, Малфой…
— Девушка тоже служит Темному Лорду, — произнес Макнейр сухо. Люциус посчитал ниже своего достоинства отвечать на подобные провокации. — Тронешь ее — будешь отвечать перед Повелителем. Хочешь?
— Она? — Сивый так же скрипуче рассмеялся. Его взгляд предвкушающе прошелся по лицу и шее Элиссы. — С каких пор Темный Лорд берет в Пожиратели школьниц? А ты совсем не боишься, малышка, не так ли?
Он сделал еще шаг к Элиссе, которая так и продолжала неподвижно стоять, оценивающе глядя на оборотня. Походка у него тоже была хищная, будто он прямо сейчас, не в полнолуние, был готов напасть на жертву. Макнейр и Малфой, встревоженно переглянувшись, потянулись за волшебными палочками, но тут кое-что произошло.
Сивый так и застыл, не дойдя до Элиссы буквально трех шагов, пока она продолжала как ни в чем не бывало взирать на него снизу вверх, не делая попытки отступить или достать палочку. Полузвериные черты дрогнули, в желтых, почти нечеловеческих глазах проступило глубокое недоумение. Оборотень застыл и совсем по-звериному потянул воздух носом; у него сделался растерянный вид, будто Сивый услышал или почувствовал что-то, чему не мог дать объяснения. Элисса, прекрасно зная, что он ощутил на самом деле, дожидалась, какая сторона в нем возьмет верх — волчья или человеческая.
Победила волчья.
— Извините, мадам, — голос по-прежнему напоминал скрежет, но вот назвать интонации иначе как покаянными было невозможно. Сивый опустил голову, из-за чего грива длинных спутанных волос почти скрыла его лицо. — Я был не прав.
У Макнейра, Люциуса и даже Эйвери, который вдруг пришел в себя, отвисли челюсти.
— Ничего страшного, — Элисса одарила его улыбкой и как ни в чем не бывало посмотрела на остальных магов. — Сколько сейчас времени? Мы не опаздываем?
Макнейр таращился на ее невинную улыбку с довольно обалделым видом, а потом перевел взгляд — на Сивого, который более ничего не сказал и с поникшей головой скрылся за дверью.
— Да, — разорвал мертвую тишину Люциус. — Нам пора идти.
Ее пропустили вперед, и, направляясь в уже знакомую гостиную, Элисса чувствовала, как маги не сводят с нее ничего не понимающих взглядов, а сама думала о спрятанном под одеждой кулоне. Сама-то она прекрасно знала, что только что произошло. Сивый почувствовал магию «Сердца». Видимо, звериного в его натуре было куда больше, чем человеческого, раз ощущение источника магии жизни заглушило агрессию и инстинкты. Животные никогда не причиняли вреда Элиссе — и именно по этой же причине Сивый не смог напасть. А вот держи он ликантропическую часть под контролем, то ничего бы сейчас не почувствовал. Элисса хорошо знала, как реагирует на «Сердце» обычный оборотень — Бенджи всегда говорил, что как следует ощущает эту энергию только в волчьем обличье. В человеческом до него доходят какие-то слабые отголоски, но не больше.
Что ж, а Пожиратели пускай гадают, какой такой невероятной силой она обладает, раз ее даже оборотни боятся. Раскопать правду о «Сердце Исиды» в этой стране вряд ли кому-то удастся, даже самому лорду Волдеморту. Уж ее семья, Иштван и клан де Колиньи как следует об этом позаботились.
Мысли Элиссы были так полны новостями о Турнире, да и в Косом переулке сегодня только и было разговоров, что о смерти Седрика Диггори, что она как-то забыла, что для Лорда случившееся было частью плана и потому не стоило особого внимания. А вот то, что вышло из-под контроля — еще как.
Лорд явился последним. Он неслышно шагнул в гостиную — высокая худая фигура в темно-синей мантии. На плечах поблескивали не успевшие растаять снежинки. В комнате ярко горели люстра и свечи в канделябрах, освещая странные, будто обожженные черты лица, которые, тем не менее, сегодня показались Элиссе чуть более человеческими. Человек без возраста. Даже слабая седина в волосах казалась просто еще одним элементом внешности, который не старил и не добавлял лет.
Несмотря на то, что Волдеморт ступал почти беззвучно, у Элиссы сохранялось странное ощущение, что его появление не могло остаться незамеченным в принципе, даже если бы гостиная была полна слепоглухонемых людей. В воздухе будто… нет, не трещало электричество, не ощущалось никаких магических излучений, но было что-то такое… Будто этот человек обладал какой-то особенной аурой, которая не позволила бы ему остаться в тени даже в шумной толпе. А уж сейчас, когда смолкли голоса и в воздухе разлилось предчувствие грозы…
— Эйвери, — обратился темный маг к Пожирателю, когда все заняли свои места. В интонациях Лорда не было открытого гнева, но его голос оказался ледяным и шипящим, как вьющаяся у земли поземка. На первый взгляд, ничего опасного, но через какое-то время без должной защиты может проморозить тебя до костей. — Честно говоря, не такую статью о Фадже я рассчитывал прочитать в сегодняшнем «Пророке»…
— М-мой Лорд… Ум-моляю вас, я совершил ошибку…
— И не в первый раз, — согласился Волдеморт без малейшего намека на иронию, из-за чего лицо Эйвери посерело, а на лбу заблестели капли пота.
— Я очень виноват, я знаю… Мне стоило лучше подготовиться, выбрать другой способ…Но то, что произошло — случайность, неудачное стечение обстоятельств! Прошу вас…
Элисса была уверена, что Лорд сейчас осведомится, о каком же неудачном стечении обстоятельств идет речь, если Фадж не разбил подаренное вино случайно, а целенаправленно проверил на наличие яда, и ошиблась. Волдеморта вовсе не интересовал детальный разбор полетов, что именно и почему пошло не так.
— У тебя было задание. Ты его провалил, чем нарушил мои планы, растревожил это осиное гнездо из мракоборцев и министерских чиновников. Конечно, сейчас всеобщее внимание будет приковано к Хогвартсу, но все же Фадж и Скримджер не настолько идиоты, чтобы после покушения на министра совсем ничего не предпринять, что может весьма… осложнить нам жизнь. А я, помнится, говорил, что больше промахов не потерплю. И права на ошибку ни у кого из вас нет.
— П-Повелитель…
— Круцио!
Крик разорвал чинную, степенную атмосферу старинного дома. Неизвестно, сколько у Люциуса домочадцев, но теперь все они точно должны быть в курсе происходящего. Сидевший прямо перед Элиссой Эйвери выгнулся дугой, его голова с глухим стуком ударилась о высокую спинку стула. Казалось, неизвестная сила удерживает его в таком положении, не позволяя рухнуть на пол; или же это под силой заклинания мышцы так напрягаются, что не дают человеческому телу просто сползти вниз?.. Элисса не в первый раз видела действие Круциатуса, она использовала его сама, это заклятие использовали на ней… Но, признаться, раньше ей не приходилось наблюдать за пытками с такого ракурса. Обычно человек лежал на полу, что создавало какую-то дистанцию между жертвой и палачом, пусть и иллюзорную. Но сейчас, когда ей не надо было опускать голову, и действо разворачивалось прямо перед ее глазами, она наблюдала за происходящим даже не из первого ряда, а буквально из королевской ложи… Смотрелось жутковато.
Голова Эйвери оставалась запрокинутой, и потому Элисса почти не видела его лица, но «Сердце» и без того давало ей полную картину. В данную секунду на всю нервную систему волшебника приходилась совершенно нечеловеческая нагрузка, с которой организм может справиться лишь до поры до времени, пока мозг воспринимает ее как разрывающую на части, нестерпимую боль. Крики и скрюченные пальцы наносили на картину дополнительные штрихи.
Она прошлась взглядом по лицам остальных — составляя впечатление, дополняя свое представление обо всем этом сообществе. То лицо, которое, пожалуй, интересовало ее больше всех прочих, Элисса оставила напоследок.
Надо отдать им должное — Малфой, Нотт и Макнейр держали себя в руках. Или просто привыкли к подобному зрелищу, и оно уже не производило на них такого давящего впечатления, как на неподготовленного человека?.. Из всех троих одному Макнейру хватало выдержки время от времени смотреть в сторону Эйвери. Элисса была убеждена, что это не от склонности к садизму, а больше защитная реакция — чтобы не показать Лорду, насколько эта демонстрация на самом деле нервировала присутствующих. Лицо Люциуса было самым невозмутимым, вот только смотрел он куда-то в столешницу. В глазах Нотта читалась какая-то затравленность.
Пожалуй, теперь Элисса понимала, почему Лорд дал это задание именно Филипу Эйвери. Он с самого начала знал, что Пожиратель не справится с поручением. Получается, вовсе не смерть Фаджа была ему нужна; вся эта акция — лишь месть предавшему соратнику, а заодно устрашение всех остальных. Вероятно, и для прочих в будущем уготовлено нечто подобное?..
Понимая, что дальше тянуть смысла нет, она помедлила еще секунду и все-таки взглянула на Лорда. И тут уже по-настоящему вздрогнула, обнаружив, что, хотя его волшебная палочка по-прежнему была направлена на Эйвери, однако взгляд пугающих красных глаз был устремлен именно на нее.
«Время застыло» — так, кажется, пишут в любовных романах, когда герой и героиня встречаются взглядами и потом не разрывают зрительный контакт?
Что ж, так и есть. В одно мгновение вопли Эйвери отдалились, будто улетучились в параллельную вселенную; Элисса больше не видела красивой бежевой отделки гостиной, тяжелых портьер на окнах, старинных полотен на стенах. Весь мир сузился до человека во главе стола, а время перестало существовать.
Вот только ничего романтического в этом не было и в помине. Волдеморт внимательно наблюдал за ней — точнее, за ее реакцией. Его глаза все так же пугающе алели, но в них не было ярости, жажды мести, торжества… Лишь удовлетворение и легкий — тут Элисса почувствовала, что буквально примерзает к стулу, — интерес. Он будто вовсе не слышал страдальческих воплей, разрывающих барабанные перепонки. В груди стало холодно от мысли, что наказание Эйвери Лорд задумывал не только для своих неверных сторонников, но и для нее. Чтобы проверить ее… что? Выдержку? Насколько у нее крепкий желудок? Склонность к истерике?
Она постаралась ответить ему спокойным, безразличным взглядом, хотя не могла врать самой себе — от происходящего ей было еще как не по себе. Даже Иштван Акош, которого она ненавидела больше всех на свете, никогда не использовал Круциатус просто… так. Просто чтобы проверить чью-то реакцию. Из научного интереса.
Элисса не могла знать наверняка, что именно прочитал Волдеморт в ее лице. Его собственное больше никаких эмоций не выразило.
Едва заметное движение палочкой — и Эйвери обмяк на стуле, напоминая со стороны куль с мукой. Крики тут же смолкли, но его тело сотрясала заметная дрожь. Тщательно уложенные с помощью бриолина волосы растрепались и стояли дыбом, взгляд лихорадочно метался по сторонам, будто не мог сосредоточиться на чем-то одном.
— Пожалуй, довольно, — произнес Волдеморт негромко и отвернулся от Элиссы.
Она глубоко вдохнула, испытывая иррациональное облегчение, что больше ее не пронизывали насквозь эти красные глаза. Иррациональное — потому что Элисса уже давно привыкла к общению с Лордом, они почти полгода провели вдвоем… А сейчас она внезапно ощутила себя так, будто впервые столкнулась с самым опасным темным магом столетия.
Теперь она снова видела окружающую обстановку, видела, как ползут капли воска по горящим свечам в канделябрах, как переглядываются между собой Пожиратели, у которых в движениях появилось больше свободы. Слышала, как снаружи завывает февральская метель, как отсчитывают время напольные часы темного дерева. Вместе с органами чувств у нее включилась и способность думать.
Незаметно призвав на помощь «Сердце», Элисса проверила состояние Эйвери — так себе, конечно, сразу после Круциатуса-то, но ничего непоправимого — и задалась вопросом, стоит ли незаметно ему помочь. Вливание целебной магии здесь никто даже не заметит, особенно если это будет буквально пара капель. Но, вспомнив их с друзьями правило номер один — максимальная осторожность и никаких эмоциональных порывов, которые могут поставить их всех под удар, — отказалась от этой идеи. В конце концов, отношения Волдеморта с его последователями — совершенно не ее дело.
— А теперь вернемся к делам насущным, — Лорд говорил ровно и холодно, будто не происходило ничего, что попадало бы под определение «необычного» и «зловещего». Более того — прочие мужчины в комнате, Люциус Малфой, Кантанкерус Нотт и Уолден Макнейр — тоже выглядели спокойными и собранными. Ну, позы абсолютно у всех оставались напряженными, плюс они были заметно бледны… С другой стороны, в присутствии Лорда все всегда бледнели, это Элисса заметила еще на предыдущем собрании. Ну, Нотт безостановочно комкал край накрахмаленной скатерти. Эйвери ощутимо потряхивало после Круциатуса, однако он смог взять себя в руки и сидеть тихо, не издавая ни всхлипа, ни стона, хотя после этого Непростительного заклятия ты приходишь в себя далеко не сразу, это Элисса по себе знала.
Пугающее зрелище. Самый опасный темный маг столетия, чье имя боятся произносить, дамы и господа.
— Что вам известно об Отделе Тайн, каждому из вас? Люциус?
Кажется, Малфой в первый миг опешил, не ожидая ничего подобного. Элисса даже увидела, как он уже почти сложил губы, собираясь переспросить, но в последний момент бросил взгляд на Эйвери и передумал. Решил не испытывать терпение Лорда на прочность.
— Боюсь, не так много, Повелитель. Только самое основное — он находится на девятом уровне Министерства, и там изучаются артефакты повышенной магической силы и опасности. Мне почти не доводилось общаться с невыразимцами, а посторонним вход туда воспрещен… Если кто и смог бы дать вам ответы, то это Руквуд.
— Да, но Август пока заключен в Азкабан и в ближайшее время вряд ли сможет удовлетворить мое любопытство, — отрезал Волдеморт, и Люциус примолк, сообразив, что отвечать лучше четко и по делу. — Еще кто-нибудь желает высказаться?
Пожиратели по очереди пробормотали, что конструктивных мыслей ни у кого нет. Элисса, для которой поднятая тема тоже оказалась полной неожиданностью, перевела взгляд на Лорда, надеясь, что он все-таки что-то разъяснит.
Тот вдруг поднялся из-за стола и неторопливо двинулся кругом по комнате. Полы мантии тихо шелестели. В руках Волдеморт привычным движением вертел волшебную палочку.
— Как вам известно, друзья мои, причиной моего падения называют Гарри Поттера. Полагаю, что сейчас уже нет смысла скрывать, что тринадцать лет назад я пришел в Годрикову впадину вовсе не за его родителями. Дело в мальчишке… С самого начала дело было в мальчишке.
Разумеется, Люциус и остальные не могли позволить себе начать возбужденно перешептываться, но услышанное заставило их по-настоящему растеряться. Даже Эйвери, который подавал уже больше признаков жизни. Элисса, уже слышавшая от Лорда нечто подобное, теперь сама замерла, стараясь не пропустить ни слова. В прошлый раз он лишь признал, что пришел убить именно Гарри Поттера, однако ни словом не обмолвился, по какой причине.
— Существует Пророчество, — произнес Лорд тихо, почти шепотом. — Пророчество, в котором говорится обо мне и о Поттере. Я совершил огромную ошибку: услышал лишь часть этого Пророчества и сразу стал действовать, не выяснив всех деталей и не узнав полный текст. Это было роковым решением, которое дорого мне стоило… Именно из-за него я оказался на тринадцать лет вырван из тела, оторван от мира. Если бы не мои познания в магии и проведенные эксперименты, я давно был бы мертв…
Элисса была готова поспорить на что угодно, что в эту минуту он позабыл о своих слушателях и вел разговор только с самим собой. Даже алые глаза сейчас не горели угрожающе, а казались потускневшими, пока Лорд обращался к чему-то, что было скрыто глубоко внутри него. В эти секунды в нем даже будто что-то переменилось — Лорд внезапно, как никогда прежде, сделался похож на обычного человека. Точнее, слово «обычный» здесь было все так же неуместно, но с потемневшими глазами и задумчивым лицом он вдруг стал похож на… просто мужчину. Правда, Элисса до сих пор не могла даже примерно прикинуть, сколько ему было лет на самом деле.
Но это быстро прошло. Миг — и алый огонь в глазах снова опасно вспыхнул, а взгляд стал острым, пронизывающим до костей, когда Лорд осознал себя посреди малфоевской гостиной, где ему с огромным напряжением внимали пятеро слушателей.
— В Отделе Тайн есть зал Пророчеств, где хранятся все они… Все Пророчества, уже сбывшиеся и те, которым это только предстоит, — тон Волдеморта звучал сухо и жестко, словно любое постороннее присутствие в один миг начало очень его раздражать. — Мне нужно Пророчество обо мне и о Поттере. Теперь это наша первостепенная задача.
— Мой Лорд, — осторожно начал Нотт, когда стало понятно, что продолжения не будет. — Вы предполагаете похитить его? Или устроить громкий рейд, который объявит всему миру о вашем возвращении?
— Это такая аккуратная попытка выяснить, когда к нам присоединятся прочие Пожиратели Смерти, Кантанкерус? — осведомился Лорд насмешливо, и на лицах Люциуса с Макнейром возникли слабые улыбки. Эйвери себе такого позволить не мог. — Нет, пока нам придется оставаться в таком составе. Это вынужденная мера, но на ближайшие месяцы необходимая. Так что в данный момент меня интересует незаметное проникновение в Отдел Тайн. Кто-нибудь хочет поделиться своими соображениями?
Почему-то все дружно посмотрели на Люциуса. Тот всеобщее внимание выдержал с достоинством и склонил голову.
— Можно не сомневаться, что постороннему человеку туда не проникнуть. Охранные чары от непрошенных визитеров там должны быть на высоте, и только очень могущественный волшебник мог бы их нейтрализовать…
Он сделал паузу, на что Лорд иронично поинтересовался:
— Ты предлагаешь мне наведаться туда лично? Прямо на последний уровень Министерства, где по соседству с Отделом Тайн заседает Визенгамот? Рад видеть, что за минувшие годы ты не растерял чувство юмора, Люциус.
На этот раз смешки выдавили из себя Нотт и Макнейр. Эйвери, кажется, понемногу приходил в себя.
— Нет, Милорд, — поспешно заявил Малфой. — Я лишь хотел сказать, что без помощи изнутри нам не обойтись. Нужно выбрать кого-то из невыразимцев и наложить Империус. И уже по полученным от такого волшебника сведениям решать, как действовать дальше.
Лорд кивнул. Люциус в это время внимательно следил за его лицом, пытаясь определить, какую реакцию вызвали у Повелителя его слова на самом деле, но Волдеморт никак ему облегчать жизнь не собирался: он оставался полностью бесстрастен.
— Хорошо. Ты этим займешься. Уолден, ты работаешь в Министерстве… Поможешь Люциусу. Присмотритесь к невыразимцам, выберите наиболее подходящего. Но постарайтесь сделать так, чтобы прочим чиновникам не слишком бросался в глаза ваш таинственный и заговорщицкий вид.
— Конечно, мой Лорд, — пробормотал Макнейр. Сейчас он сутулился, будто хотел казаться меньше, но в отсутствие Волдеморта у него была такая мрачная, суровая физиономия, что Элисса вообще не была уверена, что он может ходить «с заговорщицким видом».
— Все свободны. Элисса, ты идешь со мной.
В первый миг она недоверчиво дернула головой, решив, что ослышалась. Но на нее в тот момент посмотрели все прочие Пожиратели, и стало ясно — нет, не показалось. Тогда что за загадочность? В то, что ей сейчас, на ночь глядя, поручат какую-нибудь секретную и важную миссию, да еще поставив об этом в известность прочих магов, Элиссе не верилось.
Лорд направился к дверям; теплая мантия сама собой материализовалась из воздуха и легла ему на плечи, а он даже не сбавил шага. Элисса проследила за этим завистливым взглядом и отправилась за Волдемортом, надеясь, что малфоевский домовик догадается, что гости расходятся и можно выносить им верхнюю одежду. Пожиратели остались в комнате. Элисса чувствовала их настороженное, острое, почти ощущаемое физически внимание. Даже вообразить сложно, каких теорий они сейчас навыдумывают…
Вопреки ожиданиям, Лорд вышел из дома, спустился по ступеням и углубился в ночной сад, не произнеся ни слова. Элисса молча шла за ним, не прерывая этой тишины и только кутаясь в мантию — метель продолжалась полным ходом, хотя до прихода весны оставалось меньше недели. Противные мелкие снежинки жалили лицо, и даже высокие тисы, которыми была обсажена аллея, от ветра не спасали. Она пониже натянула шапку и надвинула капюшон, но сильно это не помогло. Волдеморт же шел как ни в чем не бывало, будто в природе в принципе не существовало отвратительной погоды, как любят говорить в этой стране.
Все так же молча в конце аллеи, у ворот, он взял ее руку в грубой шерстяной перчатке, и они трансгрессировали. После перемещения Элисса сразу узнала место — разумеется, Литтл-Хэнглтон, в котором она так и жила. Ну и ради чего было это представление перед Пожирателями? Или Лорд где-то слышал маггловское выражение «подбросить до дома»?
Но, как и после прошлого собрания, Лорд все же не просто так выбрал Элиссу в качестве компании на вечер. И когда они поднялись на второй этаж, Элисса разожгла камин, и они устроились у огня так же, как уже делали много раз, она решила, что дальше молчать смысла нет. Сам Волдеморт почему-то был твердо настроен не прерывать тишину, а устраивать игру на тему, кто кого перемолчит, было глупо.
— Что вы хотели мне сказать?
— Я хотел? — переспросил он глумливо, сделав вид, будто очень удивился. — Вовсе нет. Скорее, я все это время жду, когда уже у тебя лопнет терпение и ты выскажешь мне все, что думаешь о случившемся.
— Вы о наказании Эйвери? Или о том, что произошло в Хогвартсе? — спросила Элисса сухо. Ей не хотелось признаваться в этом самой себе, но его тон ее покоробил, хотя она знала, что должна оставаться невозмутимой. Кажется, он воспринимает происходящее как развлечение, в принципе не задумываясь о жизнях и чувствах других людей. Она, конечно, и раньше об этом знала, но чтобы до такой степени… Она и ее друзья тоже не ангелы, само собой, и, видит Мерлин, у них на руках столько крови, что вовек не отмоешься, но ни Элиссе, ни Картеру с Троем, ни Маттео с Алексом, ни даже Бенджи никогда в голову не приходило увидеть в убийствах и мучениях других людей повод для жестокого веселья.
Лорд слегка приподнял брови.
— Ты хочешь еще что-то сказать про Турнир?
— Нет, — промолвила она равнодушно. — Прошу прощения, Повелитель, но вы ошиблись. Мне нечего вам сказать.
Вместо ответа он вдруг неслышно поднялся на ноги — по стенам взметнулись беспокойные темные тени — и в один шаг приблизился к дивану, на котором, забравшись с ногами, сидела Элисса. Она встрепенулась было, не понимая, чего он хочет, но Лорд не направил на нее волшебную палочку, а красивыми длинными пальцами крепко взял ее за подбородок, вынуждая смотреть ему в глаза. Сердце Элиссы замерло в преддверии очередного сеанса легилименции, но его почему-то не последовало. Волдеморт продолжал пристально вглядываться в ее черты, пытаясь отыскать там… Черт его знает, Элисса понятия не имела, что именно он хотел найти. Но, честное слово, — Элисса вообще не верила, что подобная мысль ее однажды посетит, — лучше бы он снова шарил в ее мыслях. Тогда бы она наблюдала свои собственные воспоминания, а не была вынуждена неотрывно смотреть в эти горящие багровым глаза, которые недобро рыскали по ее лицу.
Почему-то она была уверена, что, не получив желаемого, Волдеморт грубо оттолкнет ее от себя, но этого не произошло. Вместо этого хватка на подбородке пропала, и его пальцы плавно соскользнули с ее кожи. Он распрямился, но не отошел, продолжал взирать на Элиссу сверху вниз. Она так и сидела на диване.
— Ты получаешь удовольствие от мучений других людей? Пыток в частности? — наконец спросил он без обиняков.
Оторопевшая Элисса моргнула. И это он ей подобные вопросы задает? Уж чья бы корова мычала…
— Ни малейшего, — наконец честно ответила она, начиная догадываться, что ему показалось настолько странным. — Ну… за исключением тех случаев, когда кто-то мне навредил. А так нет, вообще нет.
— Но для твоего возраста и воспитания у тебя удивительная выдержка, — протянул он мрачно, и этот тон не сулил Элиссе ничего хорошего. — Я бы сказал, неестественная выдержка. Тебе уже доводилось видеть действие Круциатуса, не так ли? Причем не раз и не два, а намного чаще. Не лги мне, это же очевидно.
Мда, вот тут она прокололась. Была уверена — да и по поведению Лорда за прошедшие месяцы это уже стало кристально ясным — что он терпеть не может неженок и вообще чрезмерно эмоциональных натур, принимающих все близко к сердцу. И себя она сегодня вела соответствующим образом, а выходило, что нужно было действовать по-другому. Продемонстрировать, что пытки Эйвери ее напугали, заставили утратить почву под ногами… Досадно. Но сделанного не воротишь.
Элисса неохотно кивнула.
— Как часто? При каких обстоятельствах? — Лорд не спрашивал, а требовал ответа.
— Не слишком. Но было. А что касается обстоятельств… Я же упоминала, что у моих… родственников… специфические методы решения проблем. Применение Непростительных не должно вас удивлять.
— Его применяли и к тебе?
Как ей ни хотелось, но сказать прямую ложь Элисса не рискнула.
— Да.
— У твоей семьи и впрямь интересные методы убеждения, — проговорил он насмешливо, на что Элисса только кивнула. Неясно, хотел ли он этими словами ее задеть, но у него ничего не вышло. Ее отец и прочие… родственники (у Элиссы при таком определении каждый раз сводило зубы от безысходности) могли дать сто очков вперед тому же Волдеморту во всем, что касалось принуждения других людей.
Лорд отошел, а Элисса, слишком раздраженная, чтобы ждать от него следующего хода (упоминание в разговоре семьи вывело ее из равновесия куда сильнее, чем хотелось бы), с вызовом спросила:
— Как пророчество может быть в материальной форме, чтобы его можно было похитить? Откуда берется гарантия, что оно непременно сбудется?
— Так же, как любое другое воспоминание. Если заключить его в специальный сосуд, можно потом сделать с этим пророчеством что угодно — хранить, передавать, выслушать, — изрек Лорд меланхолично, возвращаясь обратно в свое кресло. Тем не менее, в его фигуре начало сквозить какое-то напряжение, причем Элисса могла поклясться, что сам Лорд не отдавал себе отчета в этой реакции. — И, разумеется, они исполняются. В этом их суть, не так ли? Пророчества произносят маги с сильным даром предвидения.
— Кто же произнес ваше?
— Правнучка всемирно известной провидицы Кассандры Трелони. А это, как ты наверняка слышала, наследственный дар, так что я вполне уверен в его подлинности.
— Почему вы не можете спросить ее сами? Или за эти тринадцать лет она умерла? — продолжала допытываться Элисса. Лорд вздернул одну бровь, но все же ответил:
— Она жива. Но она сейчас в Хогвартсе, под присмотром Дамблдора. Старик не дурак, предусмотрел, что я могу к ней наведаться лично… Так что пока эта женщина за пределами моей досягаемости.
— А почему…
— Довольно, — отрезал он таким тоном, что Элисса сразу поняла, что пришло время заткнуться и дальше столь болезненную и животрепещущую для Волдеморта тему не развивать. — Хватит бессмысленной болтовни.
Элисса замолкла, хотя в душе в очередной раз покачала головой на такой выбор формулировок. «Бессмысленная болтовня», как же…
— Чтобы не потратить этот вечер совсем впустую, займемся делом, — тон его звучал брюзгливо. Настроение Лорда при упоминании пророчеств явно испортилось. С одной стороны, Элисса жалела, что подняла запретную тему, а с другой — можно было добавить еще один фактор в копилку под названием «Вещи, которые задевают лорда Волдеморта за живое». Копилка была не так чтобы полная, но все же что-то понемногу прояснялось. — Некоторое время назад мы говорили о стратегии поведения в бою, о том, что лучше — защита или нападение. Тебе ближе защита, и я решил показать тебе одно заклятие, оно весьма любопытное. Это Темные Искусства в самом их могущественном и ужасающем виде, так что я не рекомендовал бы тебе экспериментировать с этими чарами в одиночку, пока ты достаточно не обучишься.
Его плохое расположение духа не ушло полностью, но все же притупилось: обращаясь к любимому предмету, Лорд словно сам отвлекался от неприятных мыслей. Упускать такой подарок судьбы было нельзя, и Элисса подалась вперед и всем своим видом продемонстрировала заинтересованность и готовность учиться.
— Что тебе известно об Адском пламени?
— Очень мощное заклинание, — выдала она как на уроке. — Очень опасное, потому что им крайне сложно управлять. Легко сотворенное, оно с огромным трудом поддается контролю. Нужны невероятная концентрация и сила воли, чтобы подчинить Адский огонь.
— Неплохо, но ты упустила пару деталей. Адское пламя — это разрушительная сила в чистом виде. Его можно контролировать и направлять, но с ним совершенно невозможны… — Лорд поискал слово, — более тонкие махинации. Когда ты используешь Адский огонь, вся твоя воля уходит только на то, чтобы не дать ему вырваться за границы, которые ты же сама установила. Он хорош именно для магов, которые в бою предпочитают атаковать — потому что у них не останется времени ни на что другое, они будут полностью сосредоточены на этом заклинании. А вот если кто-то вроде тебя вступит в поединок, окружит себя кучей защитных чар, то, пока противник будет пытаться сквозь них пробиться, у тебя появится время на действие, и лучше использовать его с умом. Ты знакома с мифологией древних скандинавов?
— В общих чертах, — удивленно ответила Элисса, внимавшая каждому слову.
— Это заклинание было придумано очень давно и получило название «Пламя Нифльхейма». Тебе это о чем-нибудь говорит?
— Нифльхейм — один из девяти миров, по версии скандинавов. Мир льда и тумана.
— Именно. И заклятие, которое я собираюсь тебе показать, является в некотором роде антиподом Адского огня — сейчас поймешь, почему.
Он сделал какой-то хитрый пасс волшебной палочкой — и в ту же секунду по комнате поползли языки пламени, которое внешне ничем не отличалось от настоящего за тем лишь исключением, что было насыщенного синего цвета. Лорд его контролировал, и потому пожар не начался, и языки огня потекли по комнате в разные стороны, принялись переплетаться в воздухе, заворачиваясь невиданным фигурами. И тут Элисса поняла, что именно с этим огнем было не так — все каминное тепло в один миг улетучилось, и на нее дохнуло ледяным, обжигающим холодом. Воздух тоже будто замерз, стал густым и вязким, не проходил в легкие. Изо рта Элиссы вырвалось облако густого пара, которое осело на воротнике свитера кристалликами льда. Ноги в шерстяных носках задубели, и Элисса поняла, что больше не чувствует пальцев рук.
— Теперь представляешь себе, что это такое? — спросил голос позади нее, но у Элиссы не осталось сил, чтобы обернуться и кивнуть. Говорить она не могла — у нее зуб на зуб не попадал. По-видимому, Лорд еще раз взмахнул палочкой — и синие языки пламени сгруппировались в противоположном конце комнаты и теперь танцевали там, не причиняя, тем не менее, вреда мебели. Нечеловеческий мороз отступил, Элисса чуть не повалилась на пол, когда руки и ноги вновь обрели чувствительность — и от того, как тепло начало проникать в заледеневшее тело, конечности налились такой болью, что она едва не вскрикнула.
— Вы его контролируете еще и так, чтобы оно не касалось поверхностей? — с трудом спросила она, когда снова смогла произносить членораздельные звуки, и оглянулась.
Лорд кивнул, как ей показалось, с одобрением.
— Верно. Как я сказал, это заклинание — обратный вариант Адского огня. Оно не менее опасно, но немного легче поддается контролю. В бою, если у тебя есть несколько лишних секунд, ты можешь более свободно его направлять и видоизменять, можешь уничтожить врагов или обратить в бегство. Ему нужно больше времени, чем Адскому пламени, чтобы выжечь все вокруг. Оно не настолько разрушительно само по себе, мощь Пламени Нифльхейма зависит от силы мага, который его создал. И, как ты уже догадалась, в отличие от Адского огня, Пламя Нифльхейма не сжигает дотла.
— Оно вымораживает. Все, с чем соприкасается.
Вместо ответа последовал еще один взмах палочкой. Синее пламя скользнуло по комнате, по очереди объяло стул, рассохшийся резной буфет в углу, пустую круглую клетку на окне, где бывшие хозяева-магглы, скорее всего, держали канареек. Оно не задерживалось надолго, будто заключало предмет в ледяные объятия и тут же отпускало, следуя дальше. Через пять секунд на глазах Элиссы все эти предметы рассыпались в кучи мелкой ледяной пыли.
— А что будет с человеком? — об ответе она уже догадывалась, но стоило уточнить наверняка. Его слова были предсказуемы:
— Замерзнет до смерти. Моментально.
Элисса только покачала головой, пытаясь представить себе, какое из этих двух заклятий кажется ей более жутким. Пришла к выводу, что однозначного ответа на этот вопрос у нее нет.
— Впечатляет? — спросил Лорд, как ей показалось, с неподдельным воодушевлением. Что тут скажешь — маг, для которого Темные Искусства стали основной страстью…
— Это мягко сказано…
Очень довольный произведенным эффектом, он рассеял заклинание и поднялся. Элисса незаметно перевела дух, когда синие танцующие фигуры наконец-то пропали.
— Завтра вечером продолжим занятие. Но не здесь. Приготовься к небольшой вылазке на свежий воздух.
Это было что-то новенькое, и Элисса вопросительно нахмурилась, но Волдеморт уже исчез.
Примечания:
Как думаете, что может произойти во время этой вылазки на свежий воздух?
Это была последняя такая размеренная глава, со следующей события пойдут куда веселее.
На следующий день «Ежедневный Пророк» продолжал обгладывать тему второго тура и покушения на Фаджа, причем министру снова было уделено куда меньше внимания, чем Седрику Диггори, Дамблдору и Барти Краучу. Отправленная в Хогвартс комиссия установила, что Седрик действительно стал жертвой несчастного случая — да, его смерть была ужасным событием, но… от роковых случайностей никто не застрахован. Правда, Элисса до сих пор нисколько не верила в официальную версию, хотя ее выдвинула целая комиссия экспертов, куда были привлечены даже иностранные специалисты. Министерство магии выражало соболезнования родителям погибшего и тут же в вежливой манере сообщало, что Турнир должен продолжиться. На третий этап будут привлечены дополнительные силы в лице мракоборцев, так что новых жертв больше не будет.
Мда, вот вам подтверждение, что и само Министерство собственную официальную версию ни в грош не ставило. Если Седрик Диггори погиб по нелепой случайности, то зачем на третьем испытании мракоборцы? От смертельного стечения обстоятельств они вряд ли защитят.
Интересно, что заготовил Лорд для третьего тура… Если теория Элиссы верна, то в Хогвартсе сейчас находится Барти Крауч-младший, который и саботирует проведение Турнира. Означает ли это, что он попытается убить еще кого-то из участников? Учитывая, что Лорду теперь было нужно Пророчество, Гарри Поттер пока вне опасности, и на очереди чемпионка Шармбатона, Флер Делакур. Но если на третьем туре будут мракоборцы, Краучу придется очень нелегко…
Весь день Элисса провела в беспокойном состоянии духа. Во-первых, с каждым часом в ней все больше росло настороженное ожидание встречи с Лордом. Куда они отправятся, что за «вылазку на свежем воздухе» он задумал? А во-вторых, днем в Косом переулке она встретилась с Троем, который шепнул, что через несколько дней Картер, Алекс, Бенджи и Маттео вернутся в Британию, и теперь у Элиссы в груди теплело от предвкушения встречи. Целых полгода она их не видела и как же соскучилась! Через несколько дней она наконец-то всех обнимет, послушает ворчливые нравоучения Картера, захватывающие истории о драках с вампирами в исполнении Маттео, потом их правдивую версию в исполнении Бенджи, посмеется над шутками Алекса… От мыслей об этом она не могла сосредоточиться на обычных делах и время от времени принималась радостно кружиться по комнате. Скоро, совсем скоро! И тогда же можно будет хоть на какое-то время немного расслабиться, не следить за каждым своим словом, движением, взглядом, можно будет говорить то, что она на самом деле думает, искренне улыбаться, смеяться… Побыть собой, хоть немного…
Лорд появился, когда тусклое зимнее солнце за окном висело совсем низко над горизонтом. Вчерашняя метель не затронула Литтл-Хэнглтон, и по утоптанному снегу тянулись синеватые длинные тени. Небо окрашивалось в красно-оранжевые тона.
— Готова? — спросил Волдеморт вместо приветствия. — Тогда идем.
На этот раз Лорд перенес их в незнакомое Элиссе место, и, когда трансгрессия завершилась и живот перестало крутить как при морской болезни, она не сдержала восхищенного вздоха. Они стояли на краю скалистого обрыва, за которым простирался бескрайний океан, в котором прямо у них на глазах тонуло солнце. Значит, это побережье Атлантики. Океан шумел далеко внизу; сейчас, в конце зимы, его ледяные волны казались густыми, свинцовыми, и только там, где вода встречалась с обломками скал, появлялись маленькие пенные гребни. Элисса осмотрелась по сторонам, и ее взгляд тут же зацепился за небольшой дом неподалеку — выглядел он примерно так же, как дом Реддлов, и не оставалось никаких сомнений, что он давно заброшен. Более не наблюдалось никакого намека на цивилизацию, вокруг простиралась покрытая толстым слоем нетронутого снега пустошь. Кое-где торчали черные деревья с тонкими стволами и ветвями, больше похожие на скелеты неведомых чудищ.
Волдеморт не сразу перешел к делу, и Элисса заметила его взгляд, обращенный вдаль, к разбивающимся о камни волнам. Лицо мага было непривычно… отрешенным, умиротворенным, и эти эмоции в исполнении лорда Волдеморта смотрелись так странно, что Элисса оступилась и едва не сорвалась с обрыва. Он казался зачарованным этим бескрайним океаном, и Элисса, пожалуй, понимала причину его состояния. Лорд мог чувствовать себя выше всех людей на планете, ни во что не ставить их и считать себя чуть ли не наместником бога на земле, но, наверное, он сознавал величие вещей, которые человеку недостижимы и неподвластны, даже если он самый могущественный темный маг всех времен. Океан был именно таким. Вечным. Равнодушным. Непокорным. Таким, в сравнении с которым можно прочувствовать всю слабость жалких людишек, пытающихся подчинить необъятное водное пространство себе.
У Элиссы тоже была вещь, заставляющая испытывать схожие чувства, — это ночное небо. Дело не в романтичности натуры. У Элиссы в жизни не возникало желания романтично целоваться с каким-нибудь парнем под звездным небом или так же романтично сидеть в обнимку на траве и любоваться созвездиями. Это было что-то… более глубокое, сложное, личное. Очутившись ночью на улице и видя над головой бескрайнюю пустоту, в которой вспыхивали далекие звезды, она как никогда остро ощущала собственное одиночество и ничтожность по сравнению с целой Вселенной.
От таких мыслей Элисса закатила глаза. Интересно, можно было выразиться еще банальнее и скучнее? На протяжении тысячелетий человечество наблюдает за звездами, как волшебники, так и магглы, и были придуманы сотни определений, метафор и сравнений, стихотворений, чтобы описать, какие эмоции вызывает у людей это зрелище. И как бы она сейчас ни пыталась сформулировать свои чувства, вышел бы какой-нибудь унылый эвфемизм.
Пожалуй, лучше всего о ее отношении к звездному небу говорили ее успехи в астрономии — в Шармбатоне она была единственной на своем курсе, кто сдал выпускной экзамен на «Превосходно».
— Откуда такой мечтательный вид? — раздраженно осведомился Лорд, выводя ее из задумчивости. Элисса встрепенулась, но спрятала сердитый взгляд. Это у нее-то мечтательный вид? Солнце только село, на небе ничего не разглядишь, и мечтательному виду взяться просто неоткуда. Это он от созерцания морских волн ушел в прострацию.
Разумеется, вслух ничего из этого она говорить не стала и только смиренно отозвалась:
— Простите, Повелитель.
— Лучше ответь на вопрос, — раздражение в голосе усилилось, и Элисса с удивлением взглянула на него. Волдеморт казался мрачным и недовольным, будто ее кротость его рассердила. Гадать о причинах его плохого настроения смысла не было, стоило аккуратно прощупать почву.
— Никакой мечтательности, Повелитель, — Элисса бросила на него из-под ресниц оценивающий взгляд, взвешивая «за» и «против», и кивнула на перекатывающееся внизу море. — Просто подобное зрелище наталкивает на какие-то… философские мысли. Размышления о вечном.
— Какие же? — не отставал он, и в голосе Лорда промелькнула слабая заинтересованность. Элисса покосилась на него с недоумением. Лорд, конечно, всегда отличался бесцеремонностью и в разговоре чихать хотел на нежные чувства собеседника, но все же в последние месяцы он как-то перестал лезть в ее личное пространство так открыто.
— О смысле жизни, — принялась она перечислять самые очевидные вещи, вовсе не собираясь пускать его себе в душу. — О том, как я живу. Что для меня важно на самом деле.
— И в чем, по-твоему, заключается смысл твоей жизни?
Наверное, стоило ответить на этот вопрос что-то, что Лорд предпочел бы услышать. Что-то вроде «Служение вам, Повелитель», «Ваше одобрение, Повелитель», или хотя бы «Стать могущественной волшебницей и сокрушить врагов». Последнее было бы ему максимально доступно и понятно. Элисса уже собиралась так и сделать, но тут же вспомнила о способности Лорда чувствовать ложь. Приготовленный ответ может и не был полной ложью, но искренность в нем практически отсутствовала.
— Я не знаю, — наконец произнесла Элисса неохотно, рассматривая огненно-розовые облака на темнеющем небе. — Пока не поняла. Я могу ставить перед собой цели, знаю, чего я хочу добиться и что собираюсь осуществить. Но именно смысл жизни… Не могу ответить. Возможно, в будущем мне станет понятнее.
Почему-то он не стал высмеивать ее слова. Лорд вообще никак не отреагировал, будто вовсе ничего не услышал, и Элисса ощутила вспышку острого и ничем не обоснованного желания расшевелить его, заставить выйти из этого кокона безразличия и превосходства над окружающими. Не думая, не успевая вовремя остановить себя, она с вызовом спросила:
— А у вас? В чем смысл вашей жизни?
Он резко обернулся и смерил ее пристальным взглядом. Вызов в голосе Элиссы не остался незамеченным и застал Лорда врасплох. И дальше Волдеморт сделал две вещи, к которым она оказалась не готова.
Во-первых, он не разозлился.
Во-вторых, он ответил совсем не то, чего она ожидала. Элисса была уверена, что для этого темного волшебника смысл жизни — власть, желательно над всем миром. Подчинение других людей. Стремление перекроить мир так, как он считает нужным. Уничтожить всех недовольных и несогласных. Ну еще, скорее всего, познать о Темных Искусствах столько, сколько вообще можно за человеческую жизнь, а также стать Самым Могущественным Темным Магом не только Всех Времен, но также Всех Миров И Галактик.
Лорд сказал совершенно иное. Элисса была мысленно готова к тому, что он солжет или уйдет от ответа, но он сказал это как-то так, что она почему-то сразу поверила, что это была правда:
— Жить.
Она вздрогнула от ощущения, сколько силы, энергии он вложил в это слово, но все еще не могла поверить, что весь ответ скрывался в одном-единственном слове. А поскольку Лорд явно не мог иметь в виду банальщину из серии «жить по полной и наслаждаться каждым днем», да и сам уже заговаривал на эту тему, Элисса осторожно поинтересовалась:
— Вы имеете в виду поиск способа жить как можно дольше? Поиск бессмертия?
— Да, — буднично ответил он, а потом решил уточнить: — Но ты поставила правильную грань между целью и смыслом. Бессмертие — это именно цель, моя цель, к которой я шел почти шестьдесят лет…
От неожиданности Элисса вскинула на него взгляд, но тут же опустила глаза. Лорд, к счастью, ничего не заметил, будучи слишком поглощен своими рассуждениями, а она мысленно покачала головой. Шестьдесят лет? Выходит, он гораздо старше, чем она полагала. И тут же Элисса отпихнула это удивление, чтобы сосредоточиться на том, что он говорил.
— А смысл именно в том, чтобы жить, — произнес Лорд чуть слышно. — Жизнь — это самое ценное, что у тебя есть… Тебе известен наш девиз?
— «Последний же враг истребится — Смерть»? — Элисса кивнула, слегка удивленная. Она-то всегда трактовала эту фразу в каком-то более метафизическом смысле, подразумевая жизнь после смерти, но Лорд, как неожиданно выяснилось, понимал данное выражение куда более буквально. Наверное, даже удивляться не стоило, очень так… в духе Волдеморта с его жесткостью и бескомпромиссностью.
Он одобрительно кивнул, и тут же его лицо стало холодным, отчужденным.
— Именно. Смерть — самый худший враг, которого только можно себе представить. Однажды я найду способ победить ее окончательно… Я, знаешь ли, всегда добиваюсь намеченных целей, — он холодно улыбнулся, и эта пугающая улыбка словно была адресована именно Смерти, как если бы речь шла о живом существе. — А жизнь… Из всего, что ты имеешь или можешь иметь, только ею и стоит дорожить. Даже богатство, власть, могущество, влияние второстепенны. Когда я был вырван из тела, я лишился всего, я испытывал адскую боль, я день за днем боролся за собственный рассудок. Я оказался брошен всеми, покинут, обречен на изгнание и забвение… Но знаешь что? Я никогда не сожалел об этом. Я знал, что жив — и одно это помогало мне бороться и ждать возможности вернуться. Моя самая главная ценность — моя жизнь — осталась у меня. Потому я не позволял себе поддаться отчаянию. Так что именно жизнь — мой главный приоритет, — подытожил он свою пламенную речь. — В ней весь смысл. Только ее и стоит любить.
Пока Волдеморт говорил, Элисса вдруг обратила внимание, как сильно он преобразился в эту секунду. Либо же это была вина плохого освещения, но в ту секунду ей показалось, что черты лица Лорда утратили свою расплывчатость, обожженность, обрели резкость и стали куда более человеческими — и сейчас само его лицо дышало той самой жизнью, о которой Лорд говорил. В быстро наступавших сумерках седина в волосах уже не бросалась в глаза, и выглядел он куда моложе своего настоящего возраста. Элисса бы в жизни не поверила, что ему… сколько там? Шестьдесят? Семьдесят? Восемьдесят?
И было в его словах еще кое-что. Как он только что сказал? Что только жизнь и можно любить? Элисса отвернулась, чтобы Лорд не видел, как ее губы скривила болезненная, почти отталкивающая усмешка. Если бы он только осознавал, в чем именно только что признался…
— Но довольно разговоров, — донесся до Элиссы негромкий, отстраненный голос: должно быть, Лорд сам находился во власти своих дум. Она поскорее вернула себе привычное невозмутимое выражение. — Займемся заклинанием, которое я вчера тебе показал.
Этим вечером Лорд явно решил устроить ей тренировку на прочность, ибо отрабатывать на морозе Пламя Нифльхейма было той еще задачей. Ничего по-настоящему разрушительного у Элиссы не получилось, на что Лорд напомнил, что в этом отличие данного заклинания от Адского огня — сила ледяного пламени зависит от магических сил самого волшебника. Элисса же все пыталась осторожничать и, чтобы чары не вышли из-под контроля, колдовала вполсилы. Однако Лорд не делал ей замечаний по этому поводу, а вместо этого до поздней ночи заставлял тренировать манипуляции с теми язычками синего огня, которые создала Элисса. Она пыталась переплетать их между собой, закручивать спиралями, создавать узоры, и внезапно это оказалось не менее сложно, чем если бы она попала на тренировку по окклюменции. Заклинание требовало полного контроля и сконцентрированности, и ощутимо мешал крепчающий мороз. От Согревающих чар толку не было — Пламя Нифльхейма их моментально выжигало.
— Мы можем отдохнуть? — пару часов спустя спросила Элисса неохотно, предвидя жесткий и однозначный отказ, но промолчать не могла. Чувствовалось, что заклинание относится к разряду сложнейших и энергозатратных — несмотря на более чем скромные успехи, она чувствовала себя выжатой досуха. От постоянного вглядывания в синий огонь на фоне чернеющих окрестностей болели глаза.
Но Лорд по неведомой причине не стал зверствовать. В сгустившейся зимней ночи, тьму которой разгоняла только будто окруженная дымкой неполная луна, Элисса плохо видела выражение его лица, но кивок рассмотрела.
— Идем в дом. Там можно разжечь огонь и погреться.
Отказываться от столь щедрого предложения Элисса не стала, поскольку при февральской температуре, да еще после воздействия Пламени Нифльхейма, ей уже с трудом подчинялись пальцы на руках и ногах. Лорд же просто молча двинулся к хижине неподалеку, и Элисса пошла следом. Под ногами громко хрустел снег, шумели волны вдалеке — и это были единственные звуки, которые нарушали неподвижную тишину вокруг.
На какую-то секунду у нее возникло абсурдное предположение, что этот дом и есть убежище Лорда, в котором он жил с тех пор, как вернул тело. Но предположение было настолько дурацким, что Элисса отринула его еще до того, как Лорд дотронулся до дверной ручки. Не стал бы он приглашать ее к себе домой, раскрывать местонахождение своего укрытия. Много чести, и такого доверия она ничем не заслужила.
Внутри было темно, пахло пылью, затхлостью, заиндевевшие окна плотно заросли морозными узорами. Зато у дальней стены обнаружилась печка, которую Элисса тут же побежала топить. Лорд закрыл за ними дверь и сотворил из воздуха несколько горящих свечей. Благодаря заклинанию «Инсендио» в печке весело затрещал огонь (наконец-то настоящий, не ледяной, не имеющий к темной магии никакого отношения!), и Элисса потянула к пламени озябшие руки. Пальцам стало даже больно от постепенного отогревания. В неярком свете можно было рассмотреть обстановку — да, это был давно заброшенный людьми дом, такой же грязный и унылый, как особняк Реддлов в тех комнатах, где Элисса не делала генеральную уборку. В этом домишке мебели было совсем мало, и она вся была совсем простой — грубо сколоченные стол и стулья, кровать за перегородкой. Единственное, что изрядно выбивалось из бедной полуразвалившейся обстановки — старинный сундук с тяжелой крышкой и обитыми железом углами. Вещь добротная и явно сделанная на заказ, и вообще неясно было, как она тут очутилась.
— Поищи одеяло или что-то в этом духе. Отмороженные руки и ноги тебе сейчас будут некстати.
Не согласиться с таким утверждением было трудно, и Элисса, покачиваясь, распрямилась и отправилась на поиски. На кровати ничего не нашлось, только изъеденный мышами тюфяк, и тогда Элисса приблизилась к сундуку и открыла крышку.
По комнате будто порыв ветра пронесся, и Элисса буквально ощутила, как затаившаяся внутри сущность выпрыгнула наружу. Больше ничего предпринять или хотя бы просто заметить Элисса не успела, поскольку в следующий миг всем ее вниманием завладела одна картина.
Дверь. Она возникла прямо посреди комнаты из ниоткуда и никакого отношения к этому домику не имела. Тяжелая, деревянная, со вставками мутного, полупрозрачного стекла с тонкой паутиной узоров. О, как хорошо она помнила эти узоры, сколько раз она бессознательно скользила по ним пальцами, не в силах выбраться! Лишенная волшебной палочки, один раз даже пыталась выбить своими руками. Ничего не вышло, только костяшки пальцев разбила в кровь.
Элисса отступила назад, чувствуя, как кровь отхлынула от лица и как леденеет, костенеет все ее тело. Спасительная логика твердила, что это не может быть по-настоящему, что это только морок, она давно свободна, но до смерти напуганное сознание и истерзанная память верить в это наотрез отказывались.
Шаги. За этой дверью послышались шаги. Ненавистный звук раздавался совершенно отчетливо, его не мог заглушить доносившийся снаружи шум волн, и Элисса затаила дыхание, чувствуя, как бешено колотится сердце. Теперь не только зрение, но и слух решил ее помучить. Прошло столько времени, она думала, что давно забыла их — но нет, это были настолько хорошо знакомые ей шаги, которые принадлежали всего одному человеку в мире! В ее темнице появлялись разные люди, но походку этого человека она научилась узнавать издалека, ориентируясь только на звук!
Он снова здесь. Он пришел, чтобы снова мучить ее. Терзать, как делал это день за днем много месяцев подряд. Что будет сегодня? В каком он настроении, какую тактику изберет на этот раз? Сразу пытки? Или еще хуже — уговоры и увещевания мягким, негромким голосом? Истории о том, что это все придумано для ее же безопасности, ведь на Хранительницу «Сердца» всегда и везде будет вестись охота? Угрозы все тем же печальным голосом, в котором столько понимания и сожаления?
Это не поддавалось совершенно никакому объяснению, ведь в помещении по-прежнему было полутемно, но за замутненным стеклом начал угадываться силуэт, а в полосе света под дверью появилась тень.
Элисса отшатнулась назад. Все еще непослушные от холода и липкого страха пальцы беспорядочно шарили по складкам мантии в поисках волшебной палочки.
Господи, ну откуда под дверью может взяться свет, если дверь просто стоит посреди полутемной комнаты?!
Заскрежетал ключ в замке. Она подавила в себе желание по-детски зажать уши руками, но, не сдержавшись, на пару секунд зажмурилась. На губу сползла капля холодного пота, Элисса слизнула ее.
Нет, надо подготовиться. Ее тюремщики и палачи уверены, что все это время она находится под Империусом. Надо лечь на кровать и сделать привычное бессмысленное выражение лица. Сосредоточиться на трещинах на потолке, заставить себя не видеть ничего, кроме них. Это создает эффект направленного в никуда взгляда, который бывает у людей, на которых наложили это Непростительное заклятие. Нельзя дать понять им, что она не побеждена, что ее разум по-прежнему принадлежит только ей, и его они не заполучат никогда.
Одеревеневшая шея не желала слушаться, и Элисса развернулась всем корпусом, уверенная, что обнаружит позади себя знакомую обстановку — комнату с белыми стенами, кровать, застеленную крахмальным белым бельем, стол с книгами у забранного решеткой окна, белое кресло. Но вместо этого неожиданно обнаружила фиолетовый полумрак, обшарпанную ветхую мебель, голые деревянные стены, вздыбившиеся доски пола. И человека, который стоял, прислонившись к противоположной стене, и неотрывно наблюдал за ней. В сумраке полыхнули алые глаза, в которых безошибочно читался расчетливый, холодный интерес.
Точно такой же взгляд, и тоже направленный именно на нее, Элисса уже видела вчера. Когда карали Эйвери.
Она будто очнулась ото сна. Точнее, это ее мозг вышел из оцепенения и наконец-то включился в работу. В голове стало ясно и просторно, как на ледяной пустоши за пределами дома, душный, гнилостный морок неохотно отступил.
Твердой рукой Элисса достала волшебную палочку и четко произнесла:
— Ридикулус!
С тихим хлопком боггарт исчез, крышка сундука с грохотом захлопнулась. Элисса была рада, что это произошло так вовремя — ей не хотелось думать о том, что бы она увидела, если бы дверь все-таки открылась.
В домике подернулась морозной коркой и застыла мертвая тишина. Элисса окинула сундук оценивающим взглядом, испытывая острое желание спалить его дотла, но смогла подавить этот кровожадный порыв. Тварюшка внутри такого не заслужила. Она ничего не могла знать о прошлом Элиссы. Это просто суть боггарта — показывать чужие страхи. Он не виноват в своей природе. Он только орудие.
Она мрачно усмехнулась лордовской находчивости. Ей бы задаться вопросом, с чего он вдруг стал таким заботливым и потащил ее в этот домишко греться. Ублюдок.
Выждав еще пару секунд, Элисса убедилась, что ярость, которая разгоралась в ее груди и была сравнима с тем самым Пламенем Нифльхейма, находится под надежным контролем и не вырвется наружу, и выразительно кивнула на сундук. На Лорда она по-прежнему не смотрела, опасаясь, что может не сдержаться и совершить или сказать что-то, что впоследствии может повредить ей и ребятам.
— Изобретательно. Кто из ваших слуг притащил его сюда?
— Макнейр. У него всегда был талант к поиску магических существ.
Голос совершенно спокойный и уверенный в себе. Элисса не сомневалась, что и выглядел он точно так же — никакого раскаяния и сочувствия, полная убежденность в своей… избранности и праве примерять на себя роль бога.
— Зачем вы это сделали? Хотели устроить мне какое-то испытание?
В душе она догадывалась, что дело было совсем не в этом, но стоило проверить все теории. И, видит Мерлин, каких же усилий ей стоило держать себя в руках и говорить ровно и невыразительно! Элисса даже не могла вспомнить, когда в последний раз испытывала такое холодное, всепоглощающее бешенство — то самое, когда тебе не застилает глаза красная пелена, а когда ты сохраняешь на редкость ясную и трезвую голову, про себя точно зная, что однажды уничтожишь этого человека.
Такое состояние ей было в новинку. Даже Иштван и собственный отец ни разу не смогли вызвать в ней эмоций подобной силы, хотя у них были не то что месяцы, а целые годы для этого. Но, пожалуй, эта ярость была куда лучше, чем если бы сейчас Элиссу накрыло очередным приступом посттравматического синдрома.
— Нет, — теперь в шипящем голосе звучала, вне всякого сомнения, насмешка. Даже не глядя в его сторону, Элисса знала, что он все еще неотрывно наблюдает за ней, за ее реакцией, и ждет, когда она сорвется. И наверняка от души забавляется этим зрелищем. — Меня заинтриговала твоя вчерашняя реакция на наказание Эйвери. Был уверен, что ты продемонстрируешь больший испуг от вида пыток, и что ты если не кинешься на его защиту, то хотя бы заведешь разговор на тему бесчеловечности и жестокости. Но ты отнеслась к случившемуся настолько безразлично! Похоже, что увиденное не оставило в твоей душе вообще никакого следа. Вот мне и стало любопытно — чем вообще тебя можно пронять?
Бешеный гнев сделал еще одну попытку вырваться из-под контроля, но Элисса придушила этот порыв.
— Надеюсь, вы хорошо повеселились.
Ее собственный тон звучал бесцветно, но как же тяжело было этого добиться! Ярость у нее внутри требовала мести, броситься на обидчика, разорвать его на части. Конечно, умом Элисса понимала, что противник ей не по зубам, и Лорд просто отшвырнет ее прочь, даже не заметив слабых потуг атаковать. Но как же ей хотелось выплюнуть в ответ что-то угрожающее, пообещать ему возмездие! Даже самое банальное — процедить что-то вроде «Вы об этом пожалеете» или «Я заставлю вас заплатить»! Да, толку от этого никакого не будет, и он только посмеется ей в лицо, но это помогло бы ей слегка остудить свой гнев и успокоиться!
И именно потому, что сама Элисса понимала полную, абсолютную бессмысленность таких угроз, она промолчала. Заставила кипящий гнев у себя в груди свернуться кольцами, подавила в себе любые сиюминутные порывы.
Не здесь. Не сейчас.
Вспомни свое главное правило. Тот, кто умеет терпеливо ждать, может добиться очень многого.
И, как выяснилось уже через секунду, она приняла единственно правильное решение. Правда, по совсем другим причинам.
— Повеселился? — переспросил Лорд за ее спиной странным тоном. Элисса не смогла сразу дать ему определение, вот только от этих интонаций у нее по позвоночнику побежали мурашки, а пальцы сами собой крепче сжали волшебную палочку. Его голос понизился до практически шепота, и от единственного произнесенного слова буквально исходила обволакивающая, почти осязаемая стужа.
Громко засигнализировала об опасности интуиция, из-за чего злость сама собой утихла и отползла на задний план — потому что на инстинктивном, каком-то животном уровне Элисса теперь чувствовала, что в одном помещении с ней присутствует настоящая Опасность. Куда большая опасность, чем если бы она сейчас просто сорвалась и устроила истерику.
Очень отчетливо — будто ей кто-то шепнул это на ухо — понимая, что дальше стоять к нему спиной нельзя, Элисса обернулась.
Волдеморт так и стоял у стены, создавая иллюзию спасительной дистанции между ними, иллюзию того, что угроза не приблизилась вплотную… В руках у него сейчас не было волшебной палочки, да и в багровых змеиных глазах не было сейчас гнева, ненависти, раздражения. Восковые черты казались расслабленными, не сведенными в напряжении, и оттого словно утратили свою неестественность. Но, едва заглянув в эти глаза, Элисса буквально ощутила, как у нее встают дыбом волоски на руках, а сама она примерзает к месту.
Иногда говорят, что глаза — зеркало души. Так и Элиссе хватило двух секунд, чтобы встретиться взглядами с Волдемортом и раз и навсегда, без прикрас и шелухи, понять, кто он на самом деле. Хотя Лорд и раньше не выдавал себя за доброго и приятного человека, но сейчас с него будто сползла личина, явив миру его истинную сущность — бездушную, безразличную. В бледном лице не осталось никаких чувств, даже насмешки и высокомерия; глаза смотрели отстраненно, оценивающе, как может смотреть змея на выскочившую перед ней мышь, и змее совершенно наплевать на все, связанное с этой мышью, кроме одной вещи — убить ее сейчас или в другой раз. Вот только для Лорда такими мышами были абсолютно все люди.
Странно, что ее это так напугало, ведь Элисса и раньше если не знала, то точно догадывалась о том, как Лорд воспринимает окружающий мир. Но сейчас, глядя в эти равнодушные глаза, она отчетливо видела, какое место в его системе координат занимали прочие люди. Она сама, Пожиратели Смерти находились точно там же, где погибший Седрик Диггори, раненый Виктор Крам и Гарри Поттер. Видеть в них живых существ со своими переживаниями, надеждами, чаяниями, желаниями — глупость какая! Их жизни ровным счетом для него ничего не значили; Волдеморт воспринимал других людей лишь как полезных или бесполезных. Полезные могут пригодиться. Бесполезные ничего не значат, их можно сломать и отбросить. Пешки в шахматах. Как сам Лорд сказал ей когда-то? Ты жива только потому, что я позволил тебе жить. Теперь Элисса в полной мере осознала, насколько дословным значением обладали эти слова.
И Лорд не стал бы подбрасывать ей боггарта для развлечения. У него был другой мотив. Он лишен привычных нормальному человеку чувств и эмоций; вся суть лорда Волдеморта — это холодный расчетливый разум, который способен только планировать, разрабатывать стратегии и манипулировать людьми. Он не способен привязываться. Он не способен сопереживать.
Это пугающее открытие и панический вихрь мыслей не заняли и двух секунд, хотя Элиссе показалось, что пролетела целая вечность. И вот Лорд заговорил снова, подтверждая то, что она только успела понять:
— Это не для веселья. Но ты в курсе многих моих дел, знаешь о соратниках и ближайших планах и даже начинаешь принимать в них участие. Я должен знать, что ты за человек и чего от тебя ожидать, чтобы ты не стала угрозой или помехой.
Голос его звучал спокойно и даже отчасти скучающе, как и следовало ожидать. Должно быть, пешка по имени Элисса экзамен благополучно сдала. Жертвовать ею пока рано.
— Занятие окончено.
С этими словами он исчез. Элисса обессиленно сползла на ледяной пол и прислонилась к сундуку. Тот дрогнул — боггарт внутри почуял близость человека. А может, просто замерз.
Неужели она в самом деле думала, что в будущем сможет его переиграть?
Странная девчонка. Требующая странно много внимания.
Он без труда считывал ее эмоции, видел насквозь — и в то же время не мог избавиться от ощущения, что остается еще что-то, что он упускает из виду. Какая-то часть Элиссы Каройи, которая ускользает от него. А узнай он эту часть — и девчонка перестанет вызывать столько вопросов.
Она смогла быть полезной, ничего не скажешь, а лорд Волдеморт всегда умел ценить тех людей, которые выполняют свою работу качественно и быстро, которым не требовались дополнительные указания, запугивания и напоминания. Даже если эта работа заключалась в ежедневных походах в Косой переулок и готовке питательного зелья, которое помогало ему восстановить хоть какие-то крохи сил в его жалком, едва живом состоянии. Элисса появилась именно в тот момент, когда он остро нуждался в новом стороннике, поскольку от Хвоста проку было мало. Он и терпел Петтигрю только по крайней необходимости и планировал извлечь из этого жалкого ничтожества максимум пользы — в частности, заставить пожертвовать немаленьким куском собственной плоти ради возвращения Хозяина. С паршивой овцы хоть шерсти клок, как говорится. Выживет — Мерлин с ним. Истечет кровью и умрет — лорду Волдеморту с того печали мало. Но до приятного момента обретения тела было еще много времени, а ему не хватало еще одного помощника. Пожиратели Смерти, эти жалкие трусы и глупцы, предали его, бросили, все как один, и довериться в таком ослабленном состоянии он не мог никому…
И неожиданно ему улыбнулась удача, послав на порог молоденькую волшебницу, готовую служить.
Вот только в подобные подарки судьбы он не верил еще со времен своего приютского детства. И принимал их по меньшей мере с осмотрительностью, выискивая подводные камни. В девчонке их оказалось навалом.
Слишком сдержанная. Слишком осторожная. Слишком хорошо разбирающаяся в людях, чтобы считывать их реакции и играть на них. Слишком недетский, холодно-оценивающий взгляд, которым смотрят на окружающих точно не для установления теплых дружеских отношений. С этим взглядом он был прекрасно знаком, поскольку видел его у собственного отражения в зеркале. И всего этого не может быть у семнадцатилетней девицы, какой бы одаренной и талантливой она ни была. Он даже не был уверен, что к наступлению совершеннолетия сам достиг таких высот. Подобные вещи приходят только с жизненным опытом.
Элисса напоминала ему его самого в молодости — вероятно, в этом была причина, почему он спускал ей с рук то, чего не позволил бы ни одному другому человеку? Но это нисколько не умаляло того факта, что она могла оказаться потенциальной угрозой.
Нет, он не думал, что ее подослал Дамблдор. Элисса была хладнокровной, практичной и не склонной к сантиментам. На нее душеспасительные речи о победе добра над злом и великой силе любви вряд ли бы подействовали. Фадж и Скримджер уж тем более не могли иметь к ней никакого отношения — у болванов из Министерства в жизни не хватило бы ума и хитрости внедрить к нему шпиона.
Беспокоило другое.
Она совершенно не боялась его, вот в чем дело. Это было так странно и непривычно, что он поначалу намеренно пытался ее спровоцировать, чтобы разоблачить это притворство и вывести на чистую воду — поскольку не может быть такого, чтобы в Британии был хоть один человек, который совсем не испытывал бы страха перед ним! Если только Дамблдор и Поттер, но это особый случай. Да, она иностранка, да, в ее родной Венгрии куда больше известен Гриндевальд, но, черт подери все на свете, она же перечитала всю литературу о Лорде Волдеморте, которую могла найти во «Флориш и Блоттс», и эти книги должны были ей растолковать, кому она пытается дерзить! Он сам использовал на ней тот запас приемов, который был ему доступен в его ослабленном, практически бессильном состоянии — манипуляции голосом и взглядом, легилименция, словесные угрозы, прикосновения руками, покрытыми не то кожей, не то чешуей… Он прекрасно осознавал, какое отвращение вызывал нечеловеческим обликом у людей и с каким-то извращенным удовольствием пытался использовать даже его — и с нулевым результатом. Девице было хоть бы хны.
Но не это самое плохое. То, что она такая бесстрашная — что ж, бывает. Тем более что лорд Волдеморт всегда умел ценить в людях храбрость и умение не терять духа перед лицом опасности. Но она быстро и весьма неплохо навострилась узнавать его настроения и подстраиваться под них. Она точно знала, когда можно говорить, а когда нужно замолчать, когда можно о чем-то попросить, а когда лучше сидеть, проглотив язык. Она не боялась открыто высказывать свое мнение, даже если оно диаметрально расходилось с его собственным. Лорд замечал за собой, что после развоплощения стал куда вспыльчивее и мог выйти из себя из-за любой мелочи — и Элисса тоже это знала. И потому понимала, в какой момент нужно остановиться.
С одной стороны, это делало общение с Элиссой куда приятнее, и ее общество он сносил куда легче, чем общество Хвоста или вообще любого другого человека — в том числе и с тех пор, как вернул тело. С другой стороны, ему совершенно не нравилось, что какая-то девчонка с такой легкостью разгадала его характер и нрав. Он, лорд Волдеморт, мастер лицедейства, манипулирования, умения видеть людей насквозь, внезапно сам стал жертвой. Сам виноват, конечно — не разглядел сразу ее талантов, чем дал время присмотреться и разобраться в ситуации.
Из нее бы вышла идеальная Пожирательница Смерти. Сообразительная, решительная, хладнокровная. Проницательная. Лишенная ненужной чувствительности, уже с опытом убийства людей. В будущем ей можно было бы поручать самые сложные миссии — те, где нужна не только разрушительная мощь, но и умственные таланты. Превосходное оружие, и Волдеморту было бы жалко его упустить — учитывая, что все его самые преданные люди уже почти пятнадцать лет отдыхали в компании дементоров, и условия в Азкабане были далеки от курортных. Понадобятся свежие силы, а поиски молодых талантов отнимут множество ресурсов и времени, которых в будущем станет категорически мало. Потому стоило попытаться привлечь Элиссу на свою сторону, раз уж в данный момент он располагал и тем, и другим — не разбрасываться же ценным материалом! Всю зиму Волдеморт с завидным постоянством возвращался в ненавистный маггловский дом — официально для продолжения обучения Темным Искусствам, а по факту психологическая обработка Элиссы шла полным ходом. Вот только к собственному раздражению Волдеморт начал ловить себя на том, что относится к урокам с навязавшейся ученицей не как к скучной, но необходимой обязанности. К этому начало примешиваться что-то личное — ему нравилось говорить о Темных Искусствах, нравились живой интерес и успехи ученицы.
Мешало одно. Поначалу он подозревал, а потом укрепился в мысли, что Элисса далеко не так проста, и что во всем ее появлении в Литтл-Хэнглтоне было какое-то второе дно, которого он пока не смог нащупать. И не смог нащупать именно потому, что девчонка была к этому готова и тщательно подчищала за собой хвосты.
С объективной точки зрения она действовала вполне грамотно. Сбежавшей от собственной семьи девушке нужна защита. Никаких тайных замыслов, никаких планов по тому, как уничтожить то немногое, что от него осталось — в разуме Элиссы он не отыскал ничего настораживающего. В ее вещах Хвост не нашел ничего подозрительного, присматривавшая за Элиссой Нагайна ничего не обнаружила. Первые недели Хвост в обличье крысы регулярно отправлялся в Косой переулок следом за Элиссой и следил за ней — но не увидел ничего интересного. От них же — от Хвоста с Нагайной, а также от Барти в ту неделю, которую он провел в Литтл-Хэнглтоне, — Лорд знал, что Элисса по ночам мучается от кошмаров. Уже вернув тело, он пару раз заявлялся в Литтл-Хэнглтон посреди ночи, чтобы самому понаблюдать за ней. Элисса металась по кровати и кричала что-то по-венгерски — но Волдеморт слишком плохо знал этот язык, чтобы понять ее. Иногда она выгибалась дугой и начинала царапать простыню ногтями, а на щеках были заметны дорожки слез — можно было узнать действие Круциатуса. Из-под подушки выглядывала волшебная палочка, будто Элисса в любой момент ожидала нападения, хотя ей точно было известно, что благодаря наложенным им защитным чарам в этот дом никто посторонний не зайдет. И едва ли она даже во сне держала волшебную палочку под рукой, чтобы воевать с ним, Волдемортом. Элиссе уже давно хватило ума понять, насколько это бессмысленное и безнадежное занятие — вступать с ним в бой. Но, если у нее действительно настолько отмороженная семья, то все ее страхи и привычки объяснимы. О диких нравах чистокровных родов ему все было хорошо известно. Взять тех же Блэков, у которых некоторые члены семьи вообще не попадали под понятие «адекватный».
Ей доводилось пытать. Ей доводилось убивать.
И что из этого? Абсолютно ничего. Едва ли она освоила Непростительные в более раннем возрасте, чем он сам.
Он поверил в ее искренность. В ее страх перед семьей и готовность служить. Надо отдать девчонке должное — уже много лет никому не удавалось так безупречно обвести его вокруг пальца. Элисса сама раскрыла собственную ложь — когда так щедро, но так неуклюже вернула ему тело.
Это был королевский подарок. Настолько неоценимый, что стал единственной причиной, почему он не казнил девицу за ее обман. Он до сих пор приходил в бешенство, стоило ему об этом подумать — как мог он, самый могущественный маг всех времен, дать себя одурачить какой-то сопливой малолетке?! И тут оправдание, что он лишился тела, не поможет, ведь с разумом-то у него все было в порядке!
Прямых доказательств ее причастности он так и не получил. Но тут просто не существовало никаких других объяснений. Тринадцать лет он провел практически в забвении, потом внезапно появилась эта девица — и через три месяца он обрел возможность вновь ходить по земле, дышать, творить магию, быть живым… А он не был столь же наивен, как глупцы вокруг, чтобы верить в совпадения.
И как только он утвердился в мысли, что за его возвращением стоит Элисса, последовало несколько тревожных открытий, которые дали ему понять, как же он был неосмотрителен и неосторожен все это время.
Сам ритуал по возвращению тела. Даже он, самый великий маг столетия, так и не смог составить и продумать обряд, или чары, или зелье, которые смогли бы восстановить его тело. Это было либо невозможно, либо относилось к разряду настолько черной магии, о которой ему еще не приходилось слышать. Что маловероятно, поскольку в мире Темных Искусств он был если не всеведущ, то, по крайней мере, очень и очень осведомлен! Какое же тайное знание доступно Элиссе, о котором он, лорд Волдеморт, ничего не слышал и даже не понимал, в какой области искать разгадку?
Самое неприятное открытие он сделал, когда пытался отыскать в памяти Элиссы воспоминание об этом ритуале и ничего не нашел. Ни зацепки, ни намека. При этом уже в тот самый вечер он был уверен в ее причастности и даже предлагал девчонке во всем признаться. В такой радостный день он был готов простить ей эту ложь и никак не наказывать, но она упорно молчала. Тогда он использовал легилименцию и был поражен — одно из его главных умений, в котором он достиг небывалых высот, оказалось совершенно бесполезно! Вывод существовал всего один: перед ним стояла очень сильная окклюментка. Настолько искусная, что не огораживала свой разум стеной, через которую он бы пробился, а подкидывала ему ненужные мысли, умело скрывая свои истинные. Такого мастерства добиться очень непросто, нужно иметь врожденный талант и годы практики.
Конечно, уже зная о ее окклюменции, он смог бы перерыть все сознание Элиссы сверху донизу, воспоминание за воспоминанием, и докопаться до правды. Какой бы одаренной волшебницей она ни была, легилимент его уровня будет ей не по зубам. Он мог бы с хирургической точностью вытащить из ее памяти нужные ему мысли, а мог бы в отместку выжечь ей мозг, лишить разума, заставить снова пережить самые отвратительные воспоминания ее жизни (а там, судя по боггарту, было что-то похуже проваленного экзамена или ссоры с родителями) — все зависело только от его воли, фантазии и настроения. Но он не стал… пока. Незачем заставлять девочку нервничать раньше времени. Подождем… Посмотрим.
В тот вечер Волдеморту стало ясно, насколько мало ему о ней известно на самом деле. Такое в голове не укладывалось и чувствительно било по самолюбию — его смогла обхитрить какая-то желторотая мелюзга, да так, что он, несмотря на многочисленные проверки и допросы, купился! Все три месяца она могла подкидывать ему ничего не значащие, а то и фальшивые воспоминания, и потому все выводы, что он сделал об Элиссе, о ее натуре и помыслах, следовало пересмотреть заново. Пересмотреть — и решить, что с ней делать дальше. Оставить жизнь или уничтожить.
Разумеется, у него оставалась эмпатия, которую было не обмануть. Он мог чувствовать, когда ему врут, и умело использовал этот талант, чтобы не допустить предателей в своих рядах. И потому знал точно — в открытую Элисса ему не солгала ни разу. Но ведь сколько существует способов скрыть правду, не прибегая к банальной лжи! Уж кому, как не ему — тому, кто когда-то звался Томом Марволо Реддлом, — знать об этом!
Не желая дальше блуждать в потемках, он приказал Малфою выяснить побольше о нынешнем положении семьи Каройи. Люциус приятно удивил: предоставил информацию буквально тут же, из чего Лорд сделал вывод, что Малфой весьма серьезно отреагировал на появление в их дружных рядах нового лица и сам начал собирать информацию об Элиссе, как только узнал ее настоящую фамилию.
Конечно, на самом деле звали ее вовсе не Элисса. Волдеморт уже сам думал о том, что у его ученицы из Венгрии имя было какое-то совсем не венгерское. В остальном изложенная ею легенда более или менее совпадала с правдой. Каройи — древняя чистокровная семья, живущая в Будапеште. На протяжении столетий выходцы из этой семьи чем-нибудь отличались: хватало и убийц, и картежников, и распутников, и безумных. Многие чистокровные рода славятся подобным. Некогда Каройи были очень богаты, но сейчас для них настали черные дни: банковский сейф практически пуст, имущество распродается с целью хоть как-то удержаться на плаву. Не в последнюю очередь это все происходит благодаря нынешнему главе семьи Миклошу Каройи, которого не миновали наследственные пороки, — азартный игрок, любитель дорогих вин и женщин, который всю жизнь активно проматывал семейное состояние.
И промотал он его до того, что семейство вот-вот пойдет по миру. Миклош начал искать выход из положения и вспомнил, что у него есть три дочери. У старшей много лет наблюдались тяжелые проблемы с психикой, и сейчас она содержалась в лечебнице для душевнобольных под постоянным присмотром целителей, младшей было всего десять. Осталась только средняя, восемнадцатилетняя Этелка, только-только сдавшая выпускные экзамены в Шармбатоне, которую добрый родитель и решил повыгоднее продать замуж. Нашел ей жениха — какого-то полукровного, но невероятно богатого волшебника, который был в три раза старше невесты. Но не учел решительный и свободолюбивый характер дочери, которая не стала покорно принимать свою судьбу, а сбежала из дома. Родителю это, разумеется, не понравилось, и сейчас он тратит последние деньги на то, чтобы вернуть дочь домой. Пять лет уже с тех пор прошло.
Впрочем, понятно, почему Каройи не хочет просто отпустить Элиссу — точнее, Этелку — на все четыре стороны. Видать, финансовые дела совсем плохи, раз так хочет породниться с тем полукровкой.
Значит, Этелке сейчас двадцать два или двадцать три года. Что же, в это он уже мог поверить. И ведь эта нахалка ни разу не соврала насчет возраста — она же только утверждала, что стала совершеннолетней. А конкретную цифру он действительно не спрашивал… Хотя выглядит она весьма юно. Больше шестнадцати-семнадцати никогда не дашь — пока не встретишься с ней взглядом.
Вместе с пергаментами Люциус передал и фотографию — на снимке был запечатлен выпускной курс Этелки. Юноши и девушки в форме Шармбатона; улыбающиеся, беззаботные лица. Интересно, на собственной выпускной фотографии он тоже улыбался, как идиот?.. А вот и Элисса — девушка на фотографии стояла в обнимку с подругами. С тщательно уложенной прической ее и не узнаешь сразу… Выглядит куда лучше, чем в день, когда впервые предстала перед ним. Лицо более округлое, нет болезненной худобы, и здесь ее точно не примешь за пятнадцатилетнюю. В глазах — никакой настороженности и отстраненности, только радость и свобода, которые присущи юности и от которых сейчас ничего не осталось. Похоже, пять лет в бегах выдались веселыми.
Самая важная вещь, которую ему теперь предстояло установить — это ее истинные мотивы. Зачем она солгала, что непричастна к его восстановлению? Ей нужна защита — он обещал эту защиту предоставить, она вернула ему тело — Лорд бы щедро вознаградил ее за такую преданность. Для Элиссы не было никаких рисков, впереди ее ожидали только милости от Повелителя, но она предпочла солгать. Значит, дело нечисто, и с Элиссой связано что-то еще. Дело не только в навязанном замужестве и нежеланном женихе.
Что ей на самом деле нужно?
Поначалу он даже полагал, что все его воскрешение — это только трюк, направленный на то, чтобы убить его окончательно. Но… тело восстановилось идеально, и Волдеморту даже казалось, что он стал чувствовать себя куда моложе и энергичнее, чем до развоплощения. Впрочем, не исключено, что это были только его фантазии и эйфория от возвращения в человеческое состояние. Зрение, слух, конечности, дыхание — все подчинялось ему безукоризненно. Так же чудесно и без осечек включились магические способности — вся его огромная магическая мощь к нему возвратилась, верная палочка из тиса привычно лежала в руке, и он вновь мог творить самые сложные заклинания. Спустя пару дней Лорд знал совершенно точно, что теперь титул самого могущественного мага столетия принадлежал ему не только по старой памяти, а с полным правом. Он действительно возродился.
Это открытие вновь вернуло его к мыслям о мотивах Элиссы. Не было похоже, что она действовала против него. Любой ход с ее стороны, любую помощь он смог бы расценить как попытку втереться в доверие. Но возвращение тела — это был слишком серьезный поступок, и Элисса лично вложила ему в руки такое оружие, которое лучше не давать человеку, с которым ты намерена воевать. И она должна это понимать.
Одно время он думал, что она присоединилась к нему по той же причине, что многие честолюбивые Пожиратели Смерти — из желания возвыситься над другими людьми, получить власть, влияние. Сюда вполне вписывались ее замечания по поводу Люциуса и Северуса: поначалу Волдеморт решил, что она намеренно интригует против других Пожирателей, чтобы укрепить собственное положение. Его слуги занимались этим регулярно, клевеща и донося друг на друга в борьбе за теплое место поближе к Хозяину. Его это только смешило — чистокровные волшебники, гордость и надежда всего волшебного сообщества, которые ставили себя настолько выше всех остальных, так презирали всех, кто не мог похвастаться такой же длинной и безупречной магической родословной — и так по-скорпионьи жалили друг друга, так пресмыкались перед ним, чтобы заслужить его одобрение…
Он почти добавил Элиссу в этот же список, пока не сообразил, что она вовсе не пыталась использовать в качестве преимущества то, что в течение полугода он регулярно дарил ей аудиенции. Она не порывалась доказать свою незаменимость, не настраивала его против других Пожирателей, а в случае с Люциусом и Северусом в ее словах, как ни странно, действительно было рациональное зерно. Ее не интересовала власть, и Лорд хорошо помнил ее эмоции в тот момент, когда заговорил о Темной Метке — о том, что Элисса может получить ее за верную службу. Ее это обещание встревожило и расстроило — совсем не такую реакцию обычно демонстрировали его слуги. А к его одобрению она — немыслимое дело! — относилась как к чему-то тривиальному: то есть вроде бы приятно, но в целом и без него вполне можно обойтись. Это открытие привело его в куда большую ярость, чем он сам того ожидал.
Никто не смел относиться к нему как к чему-то обычному. Это было в нем еще с детства: он всегда чувствовал себя особенным, и другие люди его не интересовали, потому что у него не было и не могло быть с ними ничего общего. Так было в приюте, в Хогвартсе, во время жизни в Лондоне, в странствиях, и не важно, о ком шла речь — о волшебниках или магглах. Он был выше них всех, он отличался от них, он имел полное право относиться к окружающей серой массе с пренебрежением и презрением, которого они заслуживали! По сравнению с ним они никто. Он имел право не принимать в расчет их жалкие желания, помыслы, чаяния, страхи. Только так, и уж никоим образом не наоборот!
И что же… вдруг откуда-то взялся человек, который действительно посмел не увидеть его исключительности?
Она… не смеет. Попросту не смеет! Его имя боятся произносить, его одобрение воспринимается Пожирателями как высшая награда, он достиг таких высот в магии, которые волшебникам всего мира и не снились, ему подвластны такие силы, которые эта девчонка и представить себе не может, он может распоряжаться человеческими жизнями, как ему вздумается, ему доступны такие знания, о которых Дамблдор даже не подозревал…
И тут на шестьдесят восьмом году жизни вдруг появляется девица, которая откровенно плевать хотела на его величие. Точнее нет, не так. Волдеморт знал, что вызывает у нее в некоторой степени уважение и восхищение — именно благодаря всему тому, чего он сумел добиться и какими познаниями в магии обладал. Вот только всю его мощь, ужасающий ореол, имя, которое люди боятся произносить, всего его Элисса воспринимает как нечто… отдельное. То, что лично к ней не имеет никакого отношения и не может никак ее коснуться, и потому нет смысла его бояться.
Что это? Глупость? Чудовищная, ничем не оправданная самоуверенность? Нет. За время их знакомства он убедился, что она не была дурой и очень трезво оценивала свои возможности. Если просто заблуждение — то заблуждение весьма опасное, и Лорд предвкушал момент, когда развеет эту иллюзию, но пока не знал точно, каким способом. Пытки? С Круциатусом она и так хорошо знакома. Пригрозить смертью? Что-то ему подсказывало, что Элисса Каройи из тех глупцов, которых смертью не очень напугаешь. Ему же нужно было придумать что-то особенное, чтобы потрясти ее до глубины души, заставить сполна осознать, какую ошибку она совершила, бросив ему вызов. Полумеры тут не годились, нужно было что-то по-настоящему мощное.
Потому он и устроил ей встречу с боггартом: хотел уже узнать, какое у нее слабое место, а заодно немного выбить этот пьедестал уверенности в себе у нее из-под ног, поставить на место, напомнить, кому она пытается доказывать свою независимость. Остался разочарован. В панический страх ее вгоняли какие-то очень травматичные воспоминания, связанные, по всей видимости, с семьей. Что там происходило: отец держал ее под замком и пытал, заставляя подчиниться его воле? В таком случае Лорд, пожалуй, знал, как можно было уничтожить Элиссу морально раз и навсегда — просто вернуть ее родственникам, перевязав красной ленточкой. Вот только его самого такой вариант нисколько не устраивал. Девчонка бросила ему вызов, врала ему, причем успешно, и самовольно, без разрешения, вмешалась в его жизнь. С тех пор она принадлежала ему и только ему. И только он решит, какой будет ее жизнь или смерть.
Но он не мог отрицать, что в тот вечер, когда Элисса столкнулась с боггартом, он испытал не только любопытство, но и уважение. Будучи эмпатом, он хорошо чувствовал ее кипящий гнев, когда Элисса осознала, что все это не было случайностью. Он чувствовал, как она борется со своей яростью, как не позволяет ни одной эмоции отразиться на лице, с каким трудом, буквально до скрипа зубов, берет душивший ее гнев под контроль. Как сдерживается, тщательно контролирует голос, каждую черточку на лице, даже выражение глаз, чтобы спрятать от него свою уязвимость и слабость.
Это заслуживало внимания. Он всегда ценил людей, умевших владеть собой, но сила ее самообладания впечатлила даже его. Кажется, единственным человеком на его памяти, кто владел искусством притворства так же хорошо и был способен скрыть даже от внимательного собеседника кипящую ярость за милой улыбкой, был он сам.
Недавно он задался вопросом, почему просто не убил ее. Не избавился от потенциальной угрозы, чтобы не тратить драгоценное время и внимание на такую глупость, как какая-то свалившаяся ему на голову девчонка. Он делал так всегда, когда другие люди начинали представлять собой проблему. Сейчас-то что не так?
Готовое объяснение у него, как ни странно, было. Убить ее сейчас — значит, отрубить потенциальной гидре всего одну голову. Ему слишком мало известно о происходящем. Элисса вернула ему тело — уже это как минимум является поводом повременить и не рубить с плеча. Кто знает, на что ещё она способна? Нет, сначала надо разузнать как можно больше.
Но самому себе он лгать не любил, потому что знал, что в этом нет никакого смысла. Она вызывала интерес, забавляла, а Волдеморт не мог припомнить, когда в последний раз что-то так привлекало его внимание, да ещё в разгар борьбы за власть. Сейчас у него было полно важных дел — разведка, планирование, обдумывание стратегий, поиск союзников — но все это были хорошо знакомые занятия. Он знал, как должен действовать, знал, какого результата хочет достичь, и потому в данный момент, пока Поттер был за пределами досягаемости, а Пророчество находилось под защитой невыразимцев, обычные дела были просто рутиной. Он не чувствовал… остроты жизни, скажем так. Появление Элиссы же определенно добавило новых красок.
Но не потому, что она сама была какой-то невероятной, — тут же поправлял он сам себя. Больше того, Лорд почти не сомневался, что на самом деле тайна, которую она скрывает, — какая-нибудь нелепица, которая молодой девице с романтическим складом ума кажется невероятно важной. Но он обнаружил, что его занимает ее способность пускать по ложному следу, запутывать, хитрить. Она создавала обманные ходы, прятала правду, лукавила, вела себя именно так, как он ожидал бы от взрослого, умного и грамотного соперника. И он, в свою очередь, испытывал удовольствие от того, что разгадывал ее манёвры. Это напоминало партию в шахматы, только внезапно ему попался не совсем бездарный игрок. И в то же время ставки в этой игре были не так высоки, как в случае с Дамблдором, и потому он мог позволить себе относиться к Элиссе и ее попыткам интриговать как к… развлечению. Игре.
Интересно, когда она догадается, что он знает о ней гораздо больше, чем она думает? Скоро должна. Если не сообразит, он будет разочарован.
Не последнюю роль в его отношении к Элиссе сыграла реакция Нагайны. Волдеморт помнил, насколько был удивлен, когда в вечер своего возвращения трансгрессировал в Литтл-Хэнглтон и обнаружил, как Элисса рассеянно гладит Нагайну по голове. Удивление было так велико, что Лорд смог ощутить его даже сквозь шок от обретения тела. Она же даже не змееуст! Он уже замечал, что Элисса совсем не боится гигантской ядовитой змеи, но это было уже чересчур. Нагайна не подпускает никого из посторонних, да те и сами предпочитают обходить ее за милю! А если не боятся — то змея наглядно продемонстрирует, что будет, если влезть в ее личное пространство. Тем не менее, на Элиссу это почему-то не распространялось.
Той же ночью он спросил у Нагайны, как она позволила чужому приблизиться, на что получил лаконичный, но маловразумительный ответ: «В ней нет угрос-зы, Хос-зяин». Объяснить более понятно Нагайна не смогла, змеи обладают значительно более упрощенным мышлением, чем люди. Но зато у них куда более обострены инстинкты, и не верить Нагайне, которая была куда умнее большинства людей, с которыми он имел дело, у Волдеморта не было причин.
Совсем недавно в этот ребус добавилась еще одна деталь, когда Кантанкерус Нотт доложил ему о странной встрече Сивого с Элиссой — что самый свирепый оборотень в Британии, который давно выступал в роли идеального средства устрашения и возмездия, спасовал перед Элиссой и ушел в совершенно убитом состоянии. При этом сама Элисса вообще ни слова не сказала и даже волшебную палочку не достала. Пожиратели, пусть и не желая признавать этого, теперь испытывали легкую опаску перед самым юным членом их маленького сообщества, а Волдеморт потребовал ответа непосредственно у Сивого. Фенрир в присутствии темного мага всегда держался смирно, а на упоминание Элиссы отреагировал так, что Пожиратели Смерти просто не поверили бы глазам, если бы увидели: сконфузился, покраснел и отвел взгляд. Волдеморт наблюдал за этой картиной с возрастающим недоумением.
— Так что тебя в ней так смутило? — повысил голос он, раздраженный из-за того, что с Элиссой снова связана какая-то странность.
— Э… Ничего не смутило, Повелитель, — промямлил Сивый неуверенно. Сквозь пот, грязь, кровь отчетливо пробивался запах страха, который ни с чем не спутаешь.
— Да? Тогда почему ты не напал на нее?
— Малфой сказал, что девушка тоже служит вам. Что ее нельзя трогать.
— Ты прекрасно понял, что я имел в виду. Учти, я во второй раз спрашивать не буду, и у тебя последний шанс. Упустишь его — пожалеешь, — Лорд говорил высоким ледяным тоном, наблюдая, как с грубого, полузвериного лица оборотня сползают краски. — Итак?
— Я… я не знаю, Повелитель, — Сивый рухнул на колени, его голос теперь напоминал жалобное поскуливание. — Клянусь, не знаю! Не могу объяснить. Она… хорошая. Зачем кусать ее, если можно охотиться на других?
— Она хорошая, — медленно повторил он, будто пробуя это сочетание на вкус и уже позабыв о склонившем голову оборотне.
Потрясающая характеристика. Очень глубокая, так сказать, всеобъемлющая, и поражающая тонким психологизмом.
Ну вот что ты со всей этой бесценной информацией будешь делать?
Потратив не один день на обдумывание сложившейся ситуации со всех сторон, он наконец принял решение.
Он выяснит, что за тайну она скрывает. Возможно, это что-то серьезное, но так даже интереснее. Если там не будет ничего такого, что угрожало бы ему и его планам, если Элисса за это время не перейдет черту и будет благоразумна, он даст ей шанс искупить вину. В конце концов, терять помощницу с таким потенциалом, который надо только немного развить и придать нужную форму, ему не хотелось. Да и от Элиссы все это время, что ни говори, пользы было много, и самое бесценное — возвращение тела. Если вся ее таинственность и секретность — не попытка помешать ему, а желание скрыть, допустим, что-то постыдное, что касается лично ее, — то Элиссе нечего бояться. Верная служба, преданность смогут спасти ее.
Но если она играет против него… Если все это — какая-то тонкая интрига, которую он пока не разгадал, призванная даже не уничтожить, а просто помешать ему, то…
Мысли возвращались к тому, как же Элисса была похожа на него в молодости.
То она становится опасна.
В таком случае его лицо станет последним, что она увидит в этой жизни.
— Мне удалось наложить Империус на невыразимца Бродерика Боуда, Повелитель, — поведал Люциус Малфой на следующем собрании.
Вид у него был чрезвычайно довольный собой, и, судя по оживленной реакции прочих Пожирателей, неспроста: невыразимцы в Британии считались особой кастой, о которой почти никто ничего не знал, и, как ни странно, ими мало кто интересовался. Будто на этих людей было наложено некое отводящее взгляд заклинание, помогавшее им оставаться незаметными.
— На мои расспросы он сообщил следующее, — продолжил он, когда Лорд небрежно поднял ладонь, и за столом вновь повисла почтительная тишина. — Дополнительной охраны в самом Отделе Тайн нет, и в ночное время он полностью пустует. Но все помещения Отдела Тайн пронизывает такая густая паутина охранных чар и заклинаний, а также ловушек, в том числе и смертельных, что любая попытка вторжения исключается.
— А днем? — коротко спросил Лорд.
— Днем там постоянно находится кто-то из сотрудников. Невыразимцам строжайше запрещено выносить что-то из Отдела Тайн, и на выходе их всегда проверяют. И, насколько я помню, Руквуд передавал нам в первую очередь сведения, но никогда не приносил ничего из артефактов, которые исследовал…
— Я на память пока не жалуюсь, — холодно отрезал Волдеморт, и Малфой примолк. — Еще что-нибудь?
— Да, мой Лорд. Я спросил Боуда, смог бы он сам вынести то Пророчество, минуя проверку. Он сказал, что это невозможно, и начал сопротивляться Империусу. После этого я снял с него заклинание и подчистил память, чтобы тот не вызвал подозрений.
— Мудрое решение. Что ж, господа, задача вам ясна, — уголки губ Лорда изогнулись в мрачной улыбке. — Предложения будут?
Пожиратели переглянулись — выступать первым явно никому не хотелось. Потом Нотт прокашлялся и нерешительно сказал:
— Отправить Боуда. Под Империусом. Нам самим лезть в Отдел Тайн ночью весьма рискованно. О ловушках и защитных чарах, конечно, стоит узнать побольше, но и без того велика вероятность, что что-то пойдет не так. А нас в данный момент и так… мало, чтобы кто-то отправился в Азкабан.
Он взглянул на Волдеморта с опаской, явно опасаясь, что его слова примут за речи труса, но задумчивое лицо Лорда оставалось отрешенным, и Кантанкерус слегка приободрился.
— К тому же, как только станет известно, что кто-то заинтересовался этим… эээ… Пророчеством, в Министерстве наверняка догадаются о вашем возвращении, Повелитель. Что, вероятно, расходится с вашим планом…
— Если у Боуда тоже ничего не выйдет, Дамблдору наверняка станет известно, что охота ведется именно за Пророчеством, и он уж точно догадается, кто за этим стоит. Поэтому неудачи, как в случае с Фаджем, я не потерплю, и в случае ошибки вы жестоко пожалеете, — выговорил темный маг очень холодно, и в воздухе заметно сгустилось напряжение. Как-то сразу стало ясно, что говорится это не в воспитательных целях, не для того, чтобы застращать соратников еще раз, а потому что этот вопрос на самом деле имел для Лорда первостепенное значение. Элисса окинула человека во главе стола долгим оценивающим взглядом и снова принялась рассматривать каминные часы позади Люциуса.
Это собрание происходило в середине марта. Встреча с боггартом оказалась серьезной встряской для Элиссы, но после вновь установилось затишье. Лорд продолжал по вечерам появляться в Литтл-Хэнглтоне, даже снова брал с собой Элиссу на отработку сложных и масштабных заклинаний куда-нибудь «на воздух». Он ни разу не касался в разговоре ее боггарта, не задавал вопросов насчет увиденного и даже не пытался насмехаться. Будто ничего не было. Впрочем, Элисса не сомневалась, что Лорд ничего не забыл.
Как не забыла и она.
Две недели после того вечера она не могла спать и возненавидела моменты, когда забиралась под одеяло и тушила свет. Только гасло пламя — тотчас по углам начинали копошиться жирные черные тени, тянули к ней свои скользкие щупальца. Только закрывала глаза — в ушах начинали звучать знакомые шаги, сменявшиеся скрежетом ключа в замке. Ночью Элисса просыпалась от собственных криков, а угол подушки оказывался изгрызан зубами. Спустя две недели она купила в Косом переулке сильную успокоительную настойку, поскольку обнаружила, что от недосыпа начала гораздо хуже соображать, а реакция и внимание стали ни к черту. Лорд на занятиях этого будто не замечал и придирался не чаще обычного, и Элисса поначалу смутно радовалась, что смогла скрыть от него свою слабость. Но потом ее накрыло волной тревожного осознания, что это невозможно. Не настолько она талантлива и безупречна. Он прекрасно все видел, просто сделал вид, будто все как обычно.
От этого осознания все еще тлевшая внутри Элиссы ярость в последний раз взметнулась огненной волной — и тут же потухла, оставив после себя одно только безжизненное пепелище. Эмоционально Элисса была настолько выжата досуха, опустошена, что сил на ненависть в те дни не осталось. Были только жуткая усталость и тихая мысль где-то глубоко внутри — «Он пожалеет». Это не было каким-то девизом для мести; скорее, то была спокойная, твердая уверенность, что именно так все и будет. Точно такую же уверенность Элисса испытывала, когда находилась взаперти и на протяжении многих месяцев просто знала, что однажды сбежит. Пока неизвестно, каким именно способом, когда, скольких людей для этого придется убить; есть только знание — это произойдет. А детали выяснятся по ходу дела.
Потому спустя две недели после встречи с боггартом, когда благодаря купленному зелью она впервые нормально проспала до утра, Элисса твердо сказала себе, что хватит. Пора брать себя в руки и перестать упиваться жалостью к себе, поскольку это все равно не поможет. Развлекла Волдеморта — и хватит. Надо действовать.
Сейчас, в середине марта, когда в Британии начало ощущаться нерешительное приближение весны, она чувствовала себя почти нормально. А именно сегодня, в день собрания, Элисса испытывала необычайный душевный подъем и пребывала в прекрасном настроении, а потому ее главной задачей было скрыть от окружающих это хорошее настроение любой ценой. Что, впрочем, было не так сложно — в малфоевской гостиной она, как обычно, сидела молча, и ее основным занятием было следить за лицом и внимательно слушать. Эти две вещи Элисса умела делать лучше всего на свете.
— Элисса, может, ты поделишься с нами своими мыслями? — донесся до ее слуха негромкий, вкрадчивый голос, и она повернула голову. — Ты всегда так молчалива на этих собраниях… И хотя ты пока не входишь в наши ряды официально и не носишь на руке мой знак, высказывать свои соображения не возбраняется. На наших с тобой личных встречах ты обычно куда словоохотливее.
Лорд смотрел на нее оценивающе, и у нее даже на мгновение закралось подозрение, что он слышал ее мысли. Но она тут же успокоила себя, что это невозможно, с окклюментивными блоками у нее все в порядке, и ответила Лорду совершенно спокойным взглядом. Боковым зрением Элисса видела, как переглядываются между собой Эйвери и Нотт. И что их так вывело из равновесия? Или она тут единственная, с кем Волдеморт встречается лично?..
Эти вопросы проскочили где-то на периферии сознания и пропали. Лорд со своей эмпатией в прошедшие две недели прекрасно чувствовал, какой спектр негативных чувств теперь вызывала его персона у Элиссы, и потому сейчас нужно было держать эмоции под контролем и убедить его, что все в порядке. Никаких неприятностей она не доставит.
— Почему Боуд начал сопротивляться Империусу? — наконец спросила Элисса. — У него такая сильная воля, что он стал приходить в себя? Или дело в чем-то другом?
Ей вовсе не хотелось никому дерзить и доказывать свою независимость, но по-другому не получалось. Никаких безопасных и в то же время содержательных высказываний в голову не пришло, так что она была вынуждена сказать то, что на самом деле было на уме.
Макнейр и Нотт обменялись долгими взглядами, которые Элисса перевела как «Ну сейчас ей растолкуют, как надо вести себя на собраниях у Повелителя», но Лорд посмотрел на нее оценивающе и кивнул Малфою, предлагая ответить. Люциус, хотя и запнулся на секунду, намек понял правильно, а у Макнейра сделалось очень недоуменное лицо.
— Я бы сказал, что он чего-то испугался, когда я спросил, смог бы он сам вынести Пророчество из Отдела Тайн, — отрапортовал Малфой, глядя только на Лорда и полностью игнорируя Элиссу, хотя вопрос исходил от неё. — Дело не в том, что у него сама по себе воля такая сильная. Он испугался моих расспросов — и потому смог побороть Непростительное.
Волдеморт перевёл взгляд обратно на Элиссу.
— Значит, пока никаких активных действий предпринимать нельзя, — чётко произнесла она. В гостиной было так тихо, что голос Элиссы звучал особенно звонко, хотя она не любила и не умела выступать перед людьми. — Нельзя отправлять Боуда в Отдел Тайн под Империусом. Нельзя самим туда соваться, пока не узнали, что там за ловушки и чары...
Оставалось вопросом, зачем Лорд заставил ее проговорить такие очевидные вещи вслух, хотя сам точно должен был сделать те же выводы. Если только для развлечения.
— Нужно продолжать разведку, — закончила Элисса мрачно. — Выяснить досконально, какая защитная система действует в Отделе. Выяснить, почему Боуд так остро отреагировал на перспективу вынести Пророчество. Возможно, причина не в том, что он так ратует за свое дело, а просто в Отделе стоит дополнительная защита от воров, с которой ни одному волшебнику связываться не рекомендуется. В вашем «Гринготтсе», я слышала, стоит что-то подобное, ведь ограбить этот банк считается невозможным, — последняя фраза прозвучала не очень удачно, будто Элисса категорично отделила себя от местного населения, включая тех же Пожирателей. — Здесь расспросы рядовых сотрудников не помогут, нужен кто-то рангом повыше. Начальник Отдела Тайн, например, или глава мракоборцев. Он, наверное, должен быть в курсе, какие охранные чары используются во всем здании Министерства магии.
— Шанс на успех крайне мал, — тихо ввернул Кантанкерус Нотт, будто не сумев сдержаться. Все взгляды, в том числе и Повелителя, оказались направлены на него, и тот прокашлялся. Элисса вздохнула с облегчением, что слово взял кто-то другой. — Я имею в виду, что ход мыслей мисс Каройи правильный, но реализовать это будет крайне сложно. Во-первых, никто понятия не имеет, кто сейчас возглавляет Отдел Тайн. Личность этого волшебника не афишируется. Но если, допустим, мы это узнаем, то наложить Империус на него или Скримджера будет нелегко. Волшебники, занимающие подобные должности, изначально должны обладать сильной волей, плюс они проходят специальную подготовку, а также каждый год их проверяют на соответствие квалификации. Разумеется, подчинить их можно, но здесь довольно высок шанс на ошибку, которого у нас нет. Ещё, конечно, остаётся Фадж, но после неудачного покушения, — Эйвери вздрогнул и вжал голову в плечи, а Нотт безжалостно продолжал: — Фадж и в сортир ходит в компании мракоборцев. Сейчас к нему не подобраться.
Снова повисло молчание. Элисса задалась вопросом, что об этом всем думал сам Лорд. У него-то был уже какой-то план действий?
— Есть еще один вариант, Повелитель, — этот подрагивающий голос принадлежал Эйвери, и все воззрились на него с удивлением, не ожидая, что Пожиратель, пребывавший последний месяц в опале, рискнет сам напомнить о своём существовании. Но, видимо, какая-то идея у него на самом деле была, и притом не самая безнадёжная.
Волдеморт смерил Эйвери холодным оценивающим взглядом — тот вжался в спинку кресла, но головы не опустил — и бесстрастно произнес:
— Я слушаю тебя, Филип.
— Об-братиться к-к человек-ку со ст-тороны, — выдавил Эйвери, спотыкаясь на каждом слове и явно жалея, что вообще открыл рот. — К т-тому, кто с-cмог б-бы попасть в Отдел Тайн и п-проверить его ловушки. Чт-тобы это был не кто-то из нас, или из Отдела тайн, или мракоборец... Тот, кто не является заинтересованной стороной, и, следовательно, не будет утечки информации. И это должен быть тот, кто действительно разбирается в охранных чарах и смертельных ловушках.
Под конец голос его звучал уже более или менее уверенно, но глаза продолжали тревожно метаться туда-сюда. Однако его друзья и соратники облегчать жизнь Эйвери не собирались: все застыли, как трава в поле перед грозой, и дожидались реакции Лорда.
— Обратиться к наемнику? — наконец осведомился Волдеморт; по бледному лицу невозможно было что-либо прочесть. — Я правильно тебя понял?
Эйвери сдавленно кивнул; Элиссе он напомнил затравленного зайца. Прочие Пожиратели сидели так же неподвижно, с такими же пустыми, будто неживыми выражениями лиц, и Элиссе со внезапно проснувшимся отвращением показалось, что она находится в каком-то уродливом театре марионеток. Она представила, как выглядит в эту минуту со стороны — такая же, как все остальные, застывшая кукла, будто целлулоидная, с равнодушными, стеклянными глазами. И в этот миг ей нестерпимо захотелось сделать хоть что-то — ударить кулаком по столу, закричать, да даже просто громко поддержать предложение Эйвери, — лишь бы разрушить это царство смерти и поклонения и внести в него хоть каких-то живых эмоций. Она даже вообразила, как отреагировал бы на это Лорд.
Но, разумеется, ничего из этого она не стала делать, а осталась сидеть на своём месте, привычно рассматривая позолоченные каминные часы позади Люциуса.
Помни, терпеливо ждать. Терпеливо ждать.
— У тебя есть кандидатуры?
Лицо Эйвери озарилось почти исступленным облегчением человека, которого поволокли было на эшафот, да в последний момент передумали и дали небольшую отсрочку.
— Да, м-мой Лорд. Вот, — и он попытался трясущимися пальцами подцепить сегодняшнюю газету. Свежий «Ежедневный Пророк» лежал на столе с начала собрания, но Элисса только сейчас обратила внимание на свернутый выпуск. В душе что-то екнуло, когда она вспомнила последние репортажи, и в голове молнией сверкнула догадка, кого мог иметь в виду Эйвери.
Ей пришлось приложить все силы, чтобы скрыть потрясенный вздох. К счастью, всеобщие взгляды были обращены к «Пророку», а Лорд неотрывно смотрел на Эйвери, и реакции Элиссы никто не заметил. Она же на миг прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться и унять участившееся сердцебиение. Хорошо, что она сидела на дальнем от Лорда конце стола, так что не было опасности, что он ощутит её эмоции.
— Маттео Карбоне? — уточнил Лорд все тем же неопределенным тоном и невербально, а заодно не прибегая к помощи волшебной палочки, левитировал к себе газету. Статью он пробежал глазами быстро, не вчитываясь: текст явно был ему знаком. — Ты об итальянском воре?
— Да, Повелитель, — и с внезапной решимостью, будто подумав, что терять уже ничего, Эйвери более или менее твердо завершил: — Он смог ограбить Министерство магии в Риме, а еще банк в Мадриде. По сравнению с «Гринготтсом» там, конечно, охрана была куда слабее, но все же. Если бы мы привлекли его, он смог бы получить информацию, которой нам не хватает, о структуре и защите Отдела Тайн. Если пообещать ему приличное вознаграждение…
Его голос становился все тише, пока окончательно не умолк, и в комнате стало тихо. Элисса же против воли бросила взгляд на «Пророк», который этим утром уже читала, и потому была в курсе последних событий. Маттео Карбоне видели в Москве в компании волшебника, смутно похожего на Картера Эндлунда — бывшего мракоборца, обвиняемого во многих должностных преступлениях и со скандалом оставившего службу много лет назад. Русское Министерство магии было оживилось, но Карбоне удалось успешно скрыться.
Это привлечение внимания было намеренной акцией, запланированной Элиссой. Трой передал ее распоряжение Маттео и Картеру — намеренно показаться на глаза властям и прессе, чтобы в последний раз сбить со следа Иштвана и вампиров. Теперь, пока противник думает, что они продвигаются на восток, ребята тайком вернутся в Британию, где наступит следующая фаза плана «Переиграть и уничтожить противника».
Осознание скорой встречи с друзьями грело Элиссе душу все эти дни, помогая справиться с депрессией и старой психологической травмой, в которой Лорд с таким удовольствием и ожесточением покопался. Все шло замечательно. Она снова увидится с ребятами. Кошмары если не закончились, то, по крайней мере, Элисса больше их не помнила. За эти полгода она убедилась, что их затея сработала, и за все шесть месяцев она не увидела ни одного вражеского лица, не вступила ни в один бой. Все шло по плану.
Вот только этот план совсем не включал появление Маттео в стройных рядах Пожирателей Смерти, и, скрывая свое истинное состояние за маской вежливой невозмутимости, Элисса лихорадочно обдумывала происходящее. Хорошо это или плохо? Если Лорд встретится с Маттео лицом к лицу, какими проблемами это может быть чревато? Если Маттео попадет в Отдел Тайн, какую выгоду это принесет?
В одном можно не сомневаться — если Маттео проникнет в Отдел Тайн (а Элисса почти не сомневалась, что у него все получится, поскольку имела кучу времени и возможностей убедиться в талантах приятеля), то все новости и важные детали с места событий она узнает первой, даже быстрее самого Лорда. Вот только что это может ей дать?..
— В этом есть смысл, — молвил Лорд задумчиво. Эйвери чуть не задохнулся от облегчения, и живые краски начали возвращаться на его лицо, но как-то неравномерно — со стороны казалось, что Эйвери стал пятнистым, как жираф. — Признаться, эта идея и мне приходила в голову, когда я в последний раз встречал в новостях имя этого вора…
— Если в Отделе Тайн стоит такое количество чар и ловушек, нужен человек, который не просто бы разбирался в подобного рода заклятиях, а был бы лучшим. Вероятно, самый известный европейский вор смог бы решить эту задачу, — с готовностью заметил Люциус. Стоило Волдеморту если не одобрить, то, по крайней мере, не отвергнуть затею Эйвери, и у Малфоя тут же нашлись аргументы «за». Для обратной ситуации аргументы «против» у него тоже наверняка были уже припасены. Скользкий, как угорь, этот Люциус…
— Но остается одна деталь, которая меня… настораживает, — продолжал Лорд неторопливо, и Малфой тут же осекся. Волдеморт проследил за ним взглядом и холодно усмехнулся. Элисса была убеждена, что Люциуса пробрала дрожь от этой усмешки. — Уже во второй раз за полгода Карбоне попадает в газеты, и снова к нему приковано внимание не только прессы, но и всех европейских мракоборцев, вместе взятых. А учитывая, как для нас сейчас важна секретность, мне бы не хотелось, чтобы наши дела стали… достоянием общественности. Как мракоборцев, так и прессы в случае, если Карбоне однажды арестуют.
Тем не менее, эти его слова приспешников не смутили. Элисса ждала, что сейчас Эйвери все-таки пожалеет, что вообще открыл на этом собрании рот, но неожиданно вступил Нотт. Все так же негромко, как говорил раньше, он заметил — причем спокойно, словно шло обсуждение цен на рабочие мантии в Косом переулке:
— Карбоне скрывается от закона уже десять лет, так что можно предположить, что он умеет быть незаметным и в Британии не станет привлекать к себе внимание. Мы сможем организовать ему прибытие в Лондон, о котором никто бы не знал… А после выполнения задания, как только Карбоне перестанет быть полезен, от него можно будет избавиться. Быстро и без шумихи. Стоит, конечно, проверить, но Карбоне не производит впечатление человека, за которым стоит кто-то серьезный. Значит, его смерть не обернется никакими… неприятностями.
Элисса перестала любоваться малфоевскими каминными часами и теперь задумчиво рассматривала Кантанкеруса. А потом, когда он замолчал и посмотрел на Лорда в ожидании ответа, тоже перевела взгляд на последнего.
— Хорошо, — наконец медленно произнес тот — должно быть, взвешивая в уме, стоит ли связываться с посторонним человеком. Бледное лицо было непроницаемо, и после еще одной паузы Лорд кивнул. — Так и поступим. Люциус, — Малфой весь подобрался и продемонстрировал готовность внимать, — займись этим. Отыщи Карбоне и предложи ему работу. Организуй его прибытие в наши края.
— Конечно, мой Лорд, — тот склонил голову. Элисса сделала в уме мысленную отметку — похоже, Люциус Малфой здесь еще и специалист по европейским связям.
— Все свободны.
Как обычно, Волдеморт первым покинул гостиную, причем сегодня он не прихватил с собой Элиссу, чему она была рада. Задерживаться с Пожирателями она тоже не стала и, забрав у домовика плащ, направилась к дверям. Приходилось все время напоминать себе, что ее вид не должен казаться слишком задумчивым, хотя мыслями Элисса все равно уже была далеко отсюда.
Разумеется, Маттео согласится на эту работу. И вы пока не знаете этого, Милорд, но по счастливейшему стечению обстоятельств он уже в Британии. Впрочем, для поддержания легенды нужно будет притвориться, будто Маттео все еще где-то на востоке.
И да, Кантанкерус Нотт был отчасти прав — за Маттео действительно не стоит никого серьезного, чтобы одним именем гарантировать ему безопасность и неприкосновенность.
Но зато за Маттео Карбоне стою я.
И я клянусь, что заставлю вас пожалеть, Милорд, если вы тронете хоть одного из моих людей.
* * *
На ее стук открыл Бенджи, который оглядел Элиссу придирчивым взглядом и торжественно возвестил:
— Да здравствует Темный Лорд!
— Да иди ты! — возмутилась Элисса. — Кто это придумал? Ты сам или Маттео?
— Я, конечно, — даже немного обиделся Маттео, появляясь в полутемной прихожей. Ухмыляющийся Бенджи захлопнул дверь, и тут же по ней сами собой поползло, лязгая, внушительное количество цепей и замков. Маттео же крепко обнял Элиссу, а потом подхватил за руку и потащил вглубь дома — туда, где был виден свет и доносились голоса, смех и звуки готовки.
— Attenzione, per favore!(1) Смотрите, кого мы привели! — радостно провозгласил Маттео, пока Элисса по очереди рассматривала знакомые, дорогие лица, чувствуя, как на губах расползается неудержимая, счастливая улыбка.
Следующим ее захватил в медвежьи (или правильнее будет сказать, волчьи?) объятия Бенджи.
— Что у тебя со спиной? — строго спросила Элисса. Целительской помощью этой пятерке она занималась так долго, что «Сердце» начало посылать сигналы само по себе.
— Столкнулись с венграми прямо перед отбытием сюда, — пожал плечами Бенджи. — Ничего серьезного, жить буду.
Но Элисса только отмахнулась, уже взяв Бенджи за руки и начиная на ходу лечить его рану. Ничего опасного там в самом деле не было, но раз уж все их приключения происходят именно из-за «Сердца», пускай оно хоть как-то себя окупает.
— А ты немного… изменилась. Похорошела, — заметил Картер у плиты, улучив секунду между тем, как Элисса отпустила Бенджи, и ее тут же обнял Алекс. — Похожа уже не на девочку-подростка, а на… девушку. Пусть и очень юную.
— Если тебе дать возможность несколько месяцев посидеть на одном месте, ты тоже расцветешь, — шутливо отозвалась Элисса, подпорхнула к Картеру и звонко чмокнула его в щеку. Тот смотрел на нее с нежностью родителя, который встретил ребенка после учебного года. — Ну, как вы тут без меня?
Кухня наполнилась было веселым гомоном и смехом, которые тут же стихли, когда Картер строго заявил, чтобы они не занимались ерундой, а накрывали на стол, пока он занят обедом. Спорить никто не рискнул, и все послушно занялись делом. Трой сидел в дальнем углу кухни, но ему Картер делать замечаний не стал, а Элисса быстро осмотрелась по сторонам.
На этот раз они жили не в гостинице, а Трой подыскал для их честной компании дом на окраине Глазго. Поскольку англичанином из них был только Алекс, иностранный акцент всех остальных в любом бы случае резал уши местному населению, и потому Элисса не возражала против шотландского города. Картер, Маттео, Алекс и Бенджи теперь жили в небольшом маггловском доме, пусть и стоявшем в пригороде на отшибе, так что слишком любопытные соседи не сновали под окнами. Дом не был подключён к Сети летучего пороха, других волшебников и волшебных магазинов на ближайших улицах не наблюдалось, и потому укрытие было вполне надежным. Трой за эти полгода успел обустроиться и обжиться в собственном убежище и покидать его не пожелал, что было весьма разумно. Элисса даже не знала, где оно находится.
На просторной кухне дым стоял коромыслом — Картер у плиты занимался готовкой и вдохновленно руководил всеми остальными. В воздухе витали стойкие запахи рыбы, шафрана, других специй. Бенджи трансфигурировал старый покосившийся стол и шаткие стулья во что-то более надежное и приятное глазу, Алекс громко звенел посудой в серванте, отыскивая целые тарелки. Маттео бездельничал, пока нож сам резал на разделочной доске овощи. Один только Трой сидел как бы отдельно от всех — в углу комнаты, молча наблюдая. Он всегда так делал, все уже привыкли.
— Ну вот, а потом приезжаем мы в Братиславу налегке. Из Кракова же пришлось бежать почти без всего, на нас же прямо на вокзале напали! Мы посреди Братиславы, ночь на носу, опять же, есть хочется, а у нас из ценного имущества — последние трусы. Стоим, думаем, что делать. И тут Бенджи заявляет… — бодро вещал Маттео.
— Карбоне, никто не хочет слушать твои потрясающие истории, — заявил Картер утомленно. — Я за последние месяцы наслушался их по самое не могу!
— Зато mia bella(2) их уже целых полгода не слышала!
— У нас полно рассказов. Мы целый дорожный роман уже можем написать, — широко ухмыльнулся Алекс. — Кстати, как вам такая идея? Писательством можно будет заняться, когда вся эта история подойдёт к концу, и мы, если повезёт, все ещё будем живы. Давайте напишем мемуары! А если там отдельной главой будет идти рассказ Элиссы «Моя жизнь с Сами-Знаете-Кем»… Да мы озолотимся!
— Да ты в жизни не писал ничего серьезнее эссе в Ильверморни! — сообщил от плиты Картер. На руке у него была пестрая кухонная рукавица, и он с деловым видом поварешкой помешивал в глубокой сковороде что-то шкварчащее и булькающее. — Нам понадобится опытный автор, который сможет из наших баек сделать что-то вменяемое.
— Рита Скитер, — буркнул Трой из своего угла, но его все равно услышали и уставились с изумлением — шуток в исполнении Троя не слышал никто и никогда.
— Ты-то уже прославился! — Бенджи подцепил с подоконника и помахал в воздухе «Ежедневным Пророком», который Элисса уже видела на собрании Пожирателей. — Тебе легко давать советы!
— Какая же это слава? Там только имя, даже фотографии нет, — Картер в фальшивом огорчении сложил руки на груди. — Это Карбоне у нас звезда номер один. Во второй раз за полгода в газеты попадает, и портреты его там печатают чуть ли не на первой полосе!
— А он их все хранит, — наклонившись к уху Элиссы, заговорщицки сообщил Бенджи. — И любуется, когда думает, что мы не видим. Маттео волю дай — и он бы эти вырезки вместо обоев в своей комнате поклеил.
— А что поделаешь? Тяжело оно, бремя знаменитости. Вам, invidioso(3), этого не понять, — изрек Маттео философски, качаясь на стуле, заложив руки за голову. Элисса всерьез подозревала, что он неосознанно и невербально помогал себе магией — иначе давно бы свалился.
— Да, кстати об этом, — спохватилась она. — С тобой, жертва славы, в скором времени свяжется Пожиратель Люциус Малфой. Предложит задание — влезть в британский Отдел Тайн. Ты согласишься, а потом тебе на самом деле надо будет отправиться туда и выяснить, что там, в этом Отделе Тайн. И вынести оттуда одну вещь, которая нужна Волдеморту.
— Запросто, — легко согласился Маттео.
— А после этого тебя, скорее всего, убьют, чтобы не было утечки информации.
— Даже так? — он приподнял брови, а потом как ни в чем не бывало продолжил качаться, изучая пыльную люстру на потолке. — Какая неприятность.
— Насколько нам необходимо вытащить эту вещь из Отдела Тайн? — поинтересовался Алекс, помогая Элиссе накрывать на стол.
— Необходимо, — она пожала плечами, изучая тарелки и столовые приборы. Подумала и достала из воздуха вазу, в которую следом наколдовала букет астр. Утвердив эту композицию в центре стола, осталась довольна сервировкой. — Сейчас нам выгодно, чтобы Лорд и дальше укреплял силы и утверждался в Британии. Значит, мы должны этому способствовать, а Волдеморту в данный момент жизненно необходимо это непонятное Пророчество. Что же, сделаем ему такой подарок.
Алекс только болезненно скривился на эти слова, но промолчал. Хорошо хоть, при каждом упоминании имени Волдеморта он больше не дергался как от удара электричеством. Маттео же деловито уточнил:
— Сколько у меня времени?
— Это тебе Малфой изложит вместе со всеми деталями.
— Обед готов! — провозгласил Картер и взмахнул волшебной палочкой. На стол приплыло блюдо с паэльей, что вызвало заметное воодушевление и волнение среди голодных масс. — Рецепт узнал в Валенсии, и специи купил еще тогда. Садитесь давайте. Бенджи, ты вино открыл? Трой, а ты что жмешься в углу как неродной?.. Тебе налить?
И так здорово было снова сидеть всем вместе, будто и не было этих шести месяцев разлуки! Элисса чувствовала себя уютно, расслабленно и свободно, хотя она единственная из всех не притронулась к алкоголю. Но хорошо зная, что Лорд о своих визитах никогда заранее не предупреждает, она не стала рисковать и предпочла сохранить ясность и трезвость ума. Рассказы следовали один за другим, благо что эти полгода действительно прошли более или менее спокойно, и, не считая осеннего случая, попавшего в газеты, серьезных столкновений с Иштваном или де Колиньи не было, и можно было отнестись к этому долгому туру по Европе как к занятному приключению. Звенели бокалы, посуда, на кухне то и дело раздавались взрывы смеха. И после еды, когда голод сменился приятным умиротворением, и все устроились на кухне как кому было удобно, так хорошо было сидеть в кресле, забравшись с ногами и укутавшись в плед, и смеяться над шутками друзей, снова видеть их всех и чувствовать себя в безопасности… Даже дым от сигарет Алекса и Маттео ее не раздражал, ведь благодаря ему Элисса и со слипающимися глазами точно знала, что они, ее самые близкие люди, рядом…
— Элисса, пока ты там не уснула, может, расскажешь, как прошли твои полгода? — окликнул ее Алекс, и она встрепенулась, сообразив, что ее на самом деле неудержимо клонило в сон. — Друг про друга мы более или менее в курсе, Трой про себя вообще ничего не рассказывает, хоть тресни, и остаешься только ты! Как твое общение с… Сама-Знаешь-Кем?
На последних словах он ощутимо споткнулся, но договорил, и его слова почему-то возымели самый живительный эффект: Элисса непроизвольно села прямее, а сон сам собой улетучился в приоткрытую форточку. Будто одно упоминание заставило ее ощутить присутствие лорда Волдеморта так, как если бы он находился в этой комнате.
Тем не менее, история вышла не такой длинной, и Элисса сама удивилась, как быстро смогла все пересказать. Более подробно она остановилась только на стратегических решениях Лорда, о которых ей удалось узнать, а также на встрече с боггартом. Остальные эпизоды вполне можно было сократить до пары предложений. Ребята слушали внимательно и не перебивали. Единственное, что не давало Элиссе покоя — это слишком пристальный взгляд Троя, который как раз единственный из всех был полностью осведомлен о том, как она проводила время в эти месяцы.
— Так что вот так, — завершила она свой рассказ. За окном уже темнело, и Элиссе подумалось, что скоро надо будет возвращаться в Литтл-Хэнглтон. Лорд, конечно, никогда не появлялся раньше одиннадцати вечера, но мало ли… — Не сказала бы, что это были простые полгода, но жить можно. Бывало и хуже. И я считаю, что мы должны продолжить то, что начали. Ваша безумная затея по маскировке «Сердца» сработала. Теперь надо развить наше преимущество.
После всего услышанного Алекс был изрядно бледен, Трой оставался безучастен, а Картер, Бенджи и Маттео попереглядывались между собой, и оборотень наконец спросил прямо:
— Ты контролируешь ситуацию?
В ответ Элисса не стала возмущаться или обижаться, а вместо этого честно попыталась задуматься.
— Полагаю, что да, — наконец отозвалась она.
— Тебе нужна помощь? — продолжал допытываться Бенджи. Трой по-прежнему не сводил глаз с Элиссы, и она все никак не могла сообразить, чем был вызван этот повышенный интерес. Чего он слышит в ее словах такого, чего она сама не понимает? — Ну, морду там кому-нибудь набить, запугать, или хотя бы разъяснительную беседу провести?
Элисса покачала головой, не удержавшись от улыбки.
— Пока нет.
Картер в ответ только вздохнул, зато вдруг подал голос Маттео. Деловито и спокойно он произнес:
— Я бы предпочел наведаться в Министерство до того, как Пожирателям станет известно о моем появлении. Сейчас, пока вообще никто не знает, что я в Лондоне, осмотреться по сторонам будет куда проще и безопаснее. Но на это нужно время. Просто так, с первой попытки, ты в Отдел Тайн не завалишься.
Она с пониманием кивнула.
— Я тебя не ограничиваю. Ответишь Малфою, когда посчитаешь нужным, или ответишь сразу, но скажешь, что сможешь прибыть только через месяц… Сам решишь. Трой, а ты что скажешь? Как у нас дела?
Тот сухо, безэмоционально отчитался:
— В Министерстве обстановка неспокойная. У Фаджа на почве покушения развилась паранойя, за ним теперь всюду таскаются два телохранителя. На отделы международного сотрудничества и магического правопорядка активно наседают из-за отвратительной организации Турнира Трех Волшебников и смерти Диггори. Крауч болен и сейчас не показывается на людях, лежит дома. Перед общественностью за него отдувается помощник, Перси Уизли. Он утверждает, что третий этап пройдет в июне, и что уж на этот раз меры безопасности будут на высоте. Для этого в Хогвартс специально отрядили чуть ли не все Управление мракоборцев полным составом — чтобы в буквальном смысле сдувать с оставшихся Чемпионов пылинки.
Ну-ну. Интересно, как отнесется к такой толпе гостей Дамблдор, пока они будут сновать по его владениям и следить за безопасностью?..
— Ну а ты? — вдруг спросил Алекс, и Элисса подозревала, что на самом деле этот вопрос интересовал абсолютно всех. — Как ты сама живешь… уживаешься… с ним?
Не желая их тревожить, расстраивать, Элисса пожала плечами. Почему-то высказывать все свои мысли о лорде Волдеморте как на духу ей не хотелось, хотя она и не могла понять причину.
— В целом… нормально. С ним вполне можно сосуществовать. Если не возражать, а только поддакивать и подчиняться…
Тут Элисса вдруг сообразила, что как раз в ее случае эта тактика работала далеко не всегда, ведь она не раз принималась спорить с Лордом и высказывать свою точку зрения, а он почему-то ее даже слушал и не разбрасывался во все стороны Круциатусами. Но рассказывать об этом ребятам ей сейчас не хотелось. Возможно, позже. Когда она сама поймет, почему Лорд так поступал.
— Меня только вывела из равновесия встреча с боггартом. Я испугалась и разозлилась, причем даже не из-за самого боггарта, а от того, что Волдеморт так цинично использовал мои страхи против меня. Я была в таком бешенстве, что думала — если он скажет хоть слово, я сама его убью. Идиотизм, конечно, — она позволила себе невеселую усмешку. Лица у друзей стали ну очень сочувствующими, один только Трой слушал, высоко вздернув бровь. — Он бы меня по полу тонким слоем размазал. Впрочем, какое ему может быть дело до моих переживаний? Трой был прав, на мои нежные чувства ему глубоко плевать. Я могу его возненавидеть — он этого даже не заметит, поскольку просто не замечает других людей… Погодите-ка, — произнесла Элисса медленно. Ее вдруг поразила одна мысль, которая раньше почему-то не приходила в голову. — А что, если Лорд именно это задумывал с самого начала? И моя встреча с боггартом была неслучайной?
Алекс посмотрел на нее добрым, сострадательным взглядом, как смотрят целители на душевнобольного.
— Элисса, по-моему, ты минут двадцать без перерыва твердила нам, что твоя встреча с боггартом была срежиссирована Сама-Знаешь-Кем с самого начала. Хочешь рассказать об этом еще раз?
— Да не в этом смысле! — она шутливо пихнула его локтем в бок, но сделала это больше машинально, полностью захваченная новой догадкой. — У него… тысяча продуманных планов на все случаи жизни, а каждое действие зачем-то нужно. У меня закрадывается подозрение, что этот человек в принципе не способен сделать ничего просто так, и что он продумывает и предусматривает абсолютно все. Человеческие эмоции. Чувства. Реакции. Действия. Мысли. Вот я и думаю — он же столько раз называл меня безумной, глупой, самоуверенной за то, что я так свободно веду себя с ним, не трясусь от страха, как остальные… Ох, видели бы вы все, как дрожат от страха в его присутствии Пожиратели Смерти! С каким ужасом говорят о нем обычные люди, которых я встречала в Косом переулке! Все его страшатся, как чумы, и этот страх витает в этой стране буквально всюду! Здесь ты, Алекс, был прав… И этот страх, эта ненависть ему привычны, он хорошо знает, как играть на них, как заставить такого человека быть ему полезным! Так может быть такое, что он намеренно подсунул мне боггарта, чтобы вызвать точно такие же эмоции, как у прочих людей? Именно потому, что, как обернуть страх и ненависть себе на пользу, он хорошо знает. А что делать со всеми прочими чувствами?..
— Тебе бы в маггловские мозгоправы идти, — фыркнул Бенджи непочтительно. — Очень красиво, но ни хрена не понятно. Как их там? Психотеравты?
— Психотерапевты, — поправил его Картер и посмотрел на Элиссу. Вид у бывшего мракоборца был задумчивый. — Знаешь, это вполне реальная версия. Я встречал преступников с психопатическим складом ума, да и вообще это весьма распространенная человеческая черта — иметь дело только с тем, что тебе привычно. А если не привычно, то ты попытаешься загнать это в знакомые рамки. А лорд Волдеморт…
У Алекса подпрыгнул локоть, и кофе расплескался на стол. Картер виновато развел руками.
— Прошу прощения. Так вот, если Сами-Знаете-Кто предпочитает подстраивать весь окружающий мир под себя так, как ему нравится, то неудивительно, что и тебя он тоже решил перековать в ту форму, которая ему удобна. Грубовато, но попытка засчитывается. Ему только не повезло, что ты аналитик по части человеческих душ не хуже его. Может, сама ты манипулируешь людьми не столь искусно, но разгадать чужие маневры способна. Молодец, девочка.
Элисса в задумчивости побарабанила пальцами по подлокотнику.
— Я не пойду у него на поводу, — наконец медленно произнесла она. — Черта с два он получит, а не манипулирование мной, будто я еще одна из его кукол.
К счастью, никто из друзей не стал комментировать ее уверенность в том, что в психологическом противостоянии самому опасному темному магу столетия Элисса победит. Хотя вполне обоснованные сомнения у них наверняка могли возникнуть.
— Трой, нам пора, — распорядилась Элисса, поднимаясь. — А вы пока обустраивайтесь, отдыхайте. Внимания к себе не привлекаем, больше никакой прессы и мракоборцев. Маттео, займись Отделом Тайн. Мы достаточно долго прятались по углам. Пора возвращаться к активной жизни.
1) Прошу внимания! (итал.).
2) моя красавица (итал.)
3) завистники (итал.)
На улице им в лицо дохнуло холодным, совсем зимним ветром, хотя днем солнце уже прилично пригревало, слежавшийся снег полностью утратил белизну и свежесть, а на дорогах стояли лужи, которые в ночное время снова подергивались тонким ледком. Элисса и Трой неторопливо пошли по пустынной и грязной улице, на которой почти не было прохожих. Трой ничего не говорил, но не пытался попрощаться и трансгрессировать: еще в доме прекрасно почувствовал, что Элисса хочет поговорить.
— Почему ты так странно смотрел на меня весь вечер? — тут Элисса внезапно осознала, что чувствовала на себе пристальный взгляд Троя не постоянно, а только в определенные моменты. — Нет, неправильно. Почему ты так странно смотрел на меня каждый раз, когда я заговаривала о Волдеморте? В чем дело?
Трой безразлично пожал плечами.
— Это только пища для размышлений.
— Что именно? — сердито спросила Элисса, все еще не понимая. — Я веду себя как-то странно? Или что происходит?
— Пока — ничего, что меня бы тревожило.
Она мысленно застонала. Больше всего в ту секунду Элиссе хотелось взять Троя за плечи и как следует встряхнуть, но она прекрасно знала, насколько это бесполезное занятие. Трой выдавливал из себя слова так, будто они были сделаны из золота, и вытянуть из него хоть одно предложение сверх того, что он хотел сказать, было невозможно. Хоть на куски его режь.
— Но ты изменилась, — вдруг сказал Трой все тем же ровным, безразличным тоном. Какие эмоции он испытывал на самом деле, оставалось тайной. — Остальные пока этого не заметили. Скоро заметят.
А потом — Элисса даже поверить своим ушам не могла, что Трой вдруг стал таким словоохотливым, — он добавил:
— В твоей жизни появился еще один человек кроме нас. Это непривычно.
— Ч-что? — опешила Элисса и даже остановилась прямо посреди улицы. Свет электрических фонарей позволил ей рассмотреть невзрачное лицо Троя — такое же безэмоциональное, как его интонации. — Жозеф, что ты вбил себе в голову? Какой человек… — тут до нее наконец-то дошло, что он хотел сказать. — Жозеф, то, что я столько говорю о Волдеморте, не значит, что он… важен для меня, черт возьми! Вы пятеро — моя семья, мои самые близкие люди, и это навсегда, и в эту нашу семью никто не вклинится! А Лорд — он просто такой человек, которого невозможно не принимать в расчет! С ним постоянно надо быть настороже, нужно просчитывать каждый свой шаг! Он опасен, и только поэтому я много думаю о нем! Потому что, черт возьми, когда живешь на действующем вулкане, приходится следить за каждым вздохом этого вулкана, чтобы ненароком не поджариться!
Трой и ухом не повел, когда она назвала его по имени, и, чего стоило ожидать, пламенная речь Элиссы на него тоже не произвела впечатления.
— Я знаю, что ты не испытываешь к нему сильной привязанности или какой-нибудь большой крепкой любви. Но суть в том, что он постоянно в твоих мыслях. Ты изучаешь его, учишься просчитывать настроения, слова, поступки. Пытаешься, когда он в хорошем настроении, расспрашивать его о его мировоззрении, взглядах. Ты учишься у него, ты восхищаешься его умом и гениальностью. Ты узнаёшь его, и он, что самое главное, интересен тебе. Раньше ты так интересовалась только нами. Только в нас видела живых людей. Остальные — просто цели. Враги, не имеющие лиц, характеров и собственных судеб. Прохожие с улицы. Даже Иштван Акош или, тем паче, твой отец. А сейчас твоим вниманием завладел еще один человек. Впервые за все время.
Она молчала, не зная, что сказать на это. Очень хотелось возразить, ринуться в спор, вся эмоциональная часть Элиссы восставала против такой расстановки сил. И в то же время умом она понимала, что спорить смысла нет. Не потому, что Троя не переспоришь, а потому что Элисса за все эти годы привыкла, что Трой видел людей насквозь. И если он что-то говорит — то вероятность процентов девяносто пять, что он прав. Пусть сама она с этим в корне не согласна.
Даже не глядя ей в лицо, Трой без труда ощутил все ее недовольство и какое-то чувство безысходности из-за того, что Элиссе хотелось поспорить, но она не знала, как. И тогда он просто спросил:
— О чем ты хотела со мной поговорить?
Элисса открыла было рот… и тут же задохнулась от недовольства самой собой. Да, у нее в самом деле был еще один вопрос к Трою, и касался он, разумеется, одного конкретного человека.
— Дело в Волдеморте, — нехотя произнесла она и сделала паузу, но Трой молчал. Оказавшись победителем, подтвердив свою правоту, он никогда не пользовался своим преимуществом для насмешек. — С ним что-то не так, но я не могу понять, что именно. Он… ранен, понимаешь? Но я никак не могу сообразить, в чем дело! Физически он полностью здоров, я чувствую это, да и, судя по его поведению, чувствует он себя прекрасно, колдует без проблем! Но в то же время… он не здоров. Хуже того — он словно изрублен на куски, с него будто содрали живьем всю кожу, и я не понимаю, что это за чертовщина! Вот я и хотела спросить — ты когда-нибудь слыхал о чем-то подобном?
После паузы Трой коротко уточнил:
— Изменения есть? В лучшую или худшую сторону?
Элисса нетерпеливо мотнула головой.
— Да. Нет. Не знаю! Кажется, что… да, есть. В нашу первую встречу я была просто в шоке, как в таком ужасном состоянии он вообще может быть еще жив! А сейчас… не разберешь. Кажется, что стало лучше. Но я вполне допускаю мысль, что это просто я настолько привыкла и острота ощущений давно сгладилась. Но даже сейчас, спустя полгода нашего знакомства… Это неестественно, понимаешь? Ни один человек не может выжить с такими повреждениями, где бы они ни были! Я не сошла с ума, благодаря «Сердцу Исиды» я умею исцелять и умею чувствовать жизнь, здоровье, травмы других людей с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать! Но что за чертовщина происходит с Волдемортом, я не понимаю!
В ответ на всю эту эмоциональную тираду Трой после некоторого молчания лаконично изрек:
— Если раны не на его физическом теле, значит, он ранен по-другому. Не снаружи, а внутри.
Элисса растерялась и шагнула прямо в глубокую лужу, отчего ботинки немедленно промокли насквозь, а ногам стало холодно и противно.
— Логично, но… В каком это смысле? То есть если он здоров физически, то травмы, которые я чувствую, — душевные? Ментальные? Но я же не умею это определять! Никогда не умела! Я не могу подсознательно ощутить, когда человек страдает эмоционально, я не умею определять ментальные расстройства! И уж тем более я не способна их врачевать!
— Я не про душевные болезни и не про эмоциональное состояние, — теперь голос Троя звучал задумчиво. — Это другое. Если травмирована именно не физическая оболочка, а внутреннее «я»… Черт его знает, так сходу я тебе не скажу, что это может быть. Но темная магия нередко требует расплаты за могущество, и чаще всего волшебнику приходится расплачиваться, грубо говоря, самим собой. Здоровьем, жизненными силами, кровью. Если поискать, то, наверное, я смог бы дать тебе более четкий ответ.
— Займешься этим?
— Как срочно? — спросил Трой бесстрастно. — У меня сейчас хватает дел. Тебе об этом известно.
Элисса кивнула.
— Не срочно. Но держи это в уме, хорошо? Мне нужно знать об этом человеке все, что удастся выяснить. Кто знает, что нас ждет впереди…
— Ладно.
Убедившись, что на этом все, Трой тут же трансгрессировал. Элисса, с неудовольствием чувствуя, как от ледяной мартовской воды немеют пальцы ног, вернулась в Литтл-Хэнглтон — греться и сушиться.
* * *
Знакомство Маттео с британским Отделом Тайн изрядно затянулось. По словам друга, правила безопасности и охрана там были на высоте, плюс Маттео еще было нужно поработать над тем, чтобы регулярно появляться в Министерстве, в том числе и на девятом уровне, не вызывая вопросов. Элисса его не торопила и в его работу не лезла, и потому только во второй половине апреля Люциус со скромным торжеством объявил на собрании:
— Карбоне вчера прибыл в Лондон и готов обсудить детали, Милорд. Мы договорились о встрече на завтрашний вечер, и сразу после нее я передам вам все подробности.
Волдеморт отстраненно кивнул. Вид у него был задумчивый, напряженный — мыслями Лорд явно пребывал далеко отсюда, и Элисса понятия не имела, в какие думы он был столь заметно погружен.
— Ты отправишься один?
— Карбоне предупредил, что будет с помощником. Я рассудил, что мне тоже будет лучше прийти с кем-то, и Кантанкерус вызвался составить мне компанию.
— Да, Повелитель, — поддержал Малфоя Нотт и позволил себе презрительную улыбку. — Карбоне хочет встретиться где-нибудь в Лютном переулке — там меньше вероятность, что о его появлении пронюхают мракоборцы. Это будет паб «Белая виверна».
Лорд ответил не сразу, и Элисса снова заподозрила, что размышлял он вовсе не над словами Люциуса и Кантанкеруса. Сегодняшнее собрание проходило непоздно, и сейчас, когда весенние дни заметно удлинились, солнце за окном только касалось краем горизонта. В вечернем свете с головы Лорда будто пропала седина, и Элиссе вдруг бросилось в глаза, насколько по-другому выглядели его обожженные, восковые черты. То ли дело в освещении, то ли у нее разыгралось воображение, но Волдеморт вдруг показался ей куда моложе, чем раньше. Даже нет, не так. Если раньше она думала о нем как о человеке без возраста и какой-то яркой внешней индивидуальности, то сейчас Элисса была готова поклясться, что это изменилось. И его лицо утратило свою неестественность и мучнистую бледность, и в чертах появились резкость, очерченность… больше того — изящество. Элисса даже моргнула, чтобы присмотреться получше. Сколько там Волдеморту лет на самом деле? Семьдесят? Восемьдесят? Ну так вот, сейчас в жизни не поверишь, что это его настоящий возраст. Выглядит он лет на…
— С вами отправится Элисса, — заявил Лорд привычным холодным тоном, будто не он полвечера витал в своих мыслях, и Элисса буквально ощутила, как не успевает совладать с собой и на лице само собой проступает изумление.
Надо сказать, из общей массы Элисса не особо выделилась: Малфой и Нотт растерялись не меньше.
— Повелитель? — Люциус, как обычно, справился с собой быстрее всех, но в его голосе все равно сквозило удивление. Элисса просто молча смотрела на Волдеморта, ожидая разъяснений.
— Что вас так удивляет? — осведомился Лорд с высокомерной усмешкой. — Задание не самое сложное и кровопролития не требует. Вы с Кантанкерусом проведете переговоры, составите впечатление о Карбоне и его человеке, а Элисса составит впечатление о ваших дипломатических навыках. Хватит ей уже сидеть без дела, пускай учится, — и следующий вопрос он адресовал непосредственно ей: — Ты же справишься, Элисса?
Ей не оставалось ничего иного, кроме как вежливо ответить:
— Конечно, Повелитель.
В душе ее не покидало ощущение, что Волдеморт откровенно издевается над своими приспешниками, поскольку трактовать его поручение можно было двумя способами — что он отправил Элиссу именно учиться у взрослых людей вести переговоры… или что он отправил ее присматривать за Малфоем и Ноттом, чтобы те не напортачили, поскольку оценивал дипломатические способности Элиссы куда выше. Оба варианта имели равное право на существование, и, судя по тому, как коротко переглянулись Люциус и Кантанкерус, а Макнейр и Эйвери бросили по быстрому и пронзительному взгляду на Элиссу, они все это тоже прекрасно поняли.
Сама Элисса продолжала смотреть на Волдеморта, но тот был совершенно серьезен — в глазах ни капли насмешки или иронии. Но почему-то ощущение подвоха стало от этого куда сильнее.
— Следующее собрание будет послезавтра утром, — распорядился Лорд. — Отчитаетесь о встрече с Карбоне. Завтра вечером не нужно. Только если произойдет что-то экстраординарное или срочное… Но в ваших же интересах сделать так, чтобы этого не было. Мое разочарование вам дорого обойдется.
После этого обещания все выходили из гостиной придавленные и притихшие, в полной мере осознав свалившуюся на них ответственность. Элисса даже не чувствовала, чтобы Нотт и Малфой буравили ее спину особенно злыми и выразительными взглядами, хотя была уверена, что, как только первое напряжение спадет, Пожиратели еще проявят свое недовольство. И, поскольку Лорду они вряд ли рискнут его высказывать, то столкнется с этим именно Элисса. И, главное, она даже не могла винить Нотта и Малфоя: ей бы тоже не понравилось, если бы к ней приставили какую-то малолетку в качестве соглядатая.
Вопреки обыкновению, Лорд не покинул комнату, а остался там, будто ждал кого-то. Пожиратели вчетвером потянулись в приоткрытую дверь в том же коридоре — Элисса мельком видела раньше, там была курительная комната, в которой Нотт, Эйвери, Макнейр и хозяин дома собирались после встреч с Лордом, чтобы все обсудить и за бокалом чего-нибудь алкогольного немного снять напряжение, от которого цепенели мышцы. Правда, сейчас, пока Волдеморт еще не покинул малфоевский особняк, едва ли они рискнут открыть вино из погребов Люциуса.
Элисса неторопливо двинулась вниз по лестнице. В доме Малфоев все вокруг буквально дышало древностью и богатством: и мраморная лестница, и старинные полотна на стенах, и изящные канделябры с витыми подсвечниками. И при этом — никакой кричаще-вызывающей роскоши. Все выполнено в сдержанных тонах, никаких излишеств, но чувствуется, что каждый сантиметр здесь стоит десятки и сотни галеонов. Неизвестно, кто и в каком веке обставлял этот дом, но вкус у него определенно был.
У подножия ступенек на первом этаже она столкнулась с подростком лет четырнадцати-пятнадцати на вид. У подростка были знакомые платиновые волосы, острый подбородок и серые глаза. Не хватало только отстраненно-высокомерного вида и трости в руке — и тогда сходство с Люциусом стало бы полным. При виде Элиссы глаза парнишки расширились, и в первую секунду он уставился на нее со смесью любопытства и недоумения. Но почти сразу же овладел собой, выпрямился, и его бледное лицо приняло вежливо-невозмутимое выражение.
По правилам этикета следовало, чтобы кто-нибудь представил их друг другу, но поблизости никого не было, и сын Люциуса слегка склонил голову, приветствуя даму.
— Добрый день, мисс. Я Драко Малфой, к вашим услугам.
— Элисса Каройи, — назвалась она, протягивая руку. Парнишка принял ее узкую ладонь и чуть-чуть пожал сверху — все, как положено. Хорошим манерам его, видимо, учили с детства, хотя Элисса сомневалась, что мальчишка был бы столь же любезен, не будь она чистокровного происхождения.
— Почему ты не в Хогвартсе? — спросила она первое, что пришло на ум. Все тот же этикет предписывал обменяться парой ничего не значащих фраз о здоровье или погоде, но нести подобную ахинею Элиссе не хотелось. А остановить вбитые с детства рефлексы не успела, и ничего не значащий вопрос сам сорвался с губ.
— У нас сейчас пасхальные каникулы. Через три дня я уже вернусь туда, — объяснил Драко обстоятельно. Несмотря на все те же цепи светских условностей, которыми они оба были скованы с младых ногтей, самообладания парнишке не хватало, и на Элиссу он смотрел во все глаза, лишь изредка отводя взгляд. Наверное, не мог поверить, что в Пожиратели Смерти берут даже таких молоденьких. — Отец говорил, вы из Венгрии…
— Да, но теперь, видимо, надолго переехала в Англию.
— Вы хорошо говорите по-английски, — сообщил Драко. — То есть понятно, что вы иностранка, но…
— Это ты так деликатно обозначил мой чудовищный акцент? — весело спросила Элисса, и тот смутился. — Спасибо. Я знаю, что мне еще учиться и учиться, но…
Послышались перестук каблучков и торопливые приближающиеся шаги.
— Драко! Драко, я же говорила тебе не заходить в эту часть дома, пока здесь…
Вышедшая из дверей женщина при виде Элиссы осеклась и не договорила. Это была миловидная блондинка с красивой осанкой и гордо вздернутой головой. Одета она была по-вечернему — на взгляд Элиссы, слишком изысканно, если ты остаешься на ужин дома, но тут уже дело привычки. Рядом с этой дамой она немедленно почувствовала себя неопрятной замарашкой.
Похоже, сегодня ей повезло познакомиться со всеми домочадцами Люциуса — что же за день такой…
— Добрый вечер, — поздоровалась дама сдержанно и встала около Драко. Элиссе показалось, что волшебница приготовилась защищать сына от нее, Элиссы. С волшебной палочкой, если потребуется. — Меня зовут Нарцисса Малфой. А вы — мисс Каройи? Мой муж рассказывал о вас.
— Да, мэм.
— Не хотите остаться на ужин? — предложила Нарцисса с безукоризненной вежливостью, а на ее лице, честное слово, появилось приветливое выражение. Элисса восхитилась, насколько хорошо та владела собой, и сделала то единственно возможное, что мог сделать гость хозяину дома. Улыбнувшись, она со всей возможной признательностью сказала:
— Благодарю за приглашение, мэм. К сожалению, я не могу остаться, у меня дела.
— Тогда, возможно, в другой раз, — приятно улыбаясь, сказала Нарцисса.
Занятно. Малфои — первые сторонники Волдеморта, радеющие за чистую кровь, но при этом миссис Малфой, похоже, не рвется пополнить ряды Пожирателей и сына пытается держать от них подальше. Сама Элисса вызывает у нее опаску и настороженность, хотя никакого личного конфликта у них нет, а Элисса еще даже не Пожирательница. Что это — страх перед Волдемортом, который в этой стране испытывают абсолютно все, даже его ближайшие соратники? Стремление продлить ребенку детство, которое, очевидно, скоро закончится? Или здесь что-то другое?
— Что это у вас тут за сборище? — раздался скрипучий голос неподалеку, и у лестницы показался Фенрир Сивый. С гривой немытых волос и в старой замызганной мантии посреди этого дома он смотрелся примерно так же, как пятно на идеально чистом мраморном полу. Элисса вспомнила, что до полнолуния осталось меньше недели, и выглядел оборотень еще более свирепо, чем в прошлую встречу. Элиссе даже показалось, что его черты уже сейчас стали приобретать сходство с волчьими.
Она была готова поклясться, что Нарцисса подумала о том же — потому что она совершила какое-то движение, будто хотела загородить собой сына. За Фенриром тянулась цепочка грязных следов, которую Нарцисса даже не заметила. Драко заметно побледнел и сглотнул, но больше никак своих чувств не выдал. — Вечеринка у высшего общества?
— Вас уже ожидают, — ровно произнесла Нарцисса, глядя на Сивого снизу вверх. Голос ее звучал ровно, но Элисса чувствовала, что она боится — не за себя, за Драко. — Не заставляйте Милорда ждать.
— Это я лучше вас, дамочка, разберусь, — огрызнулся Фенрир и оскалился. Миссис Малфой побелела, но не шелохнулась, а Драко дернулся. — А вы лучше за своими делами смотрите — целее будете.
— Вы мне угрожаете? В моем же доме? — осведомилась Нарцисса бесстрастно. Воистину, другим Пожирателям стоило бы поучиться у нее выдержке.
Сивый ступил вперед, на грубом лице блуждала недобрая ухмылка, демонстрировавшая острые желтые зубы. Драко, совершенно серый, сделал шаг вперед, вставая перед матерью; красивые наманикюренные пальцы с силой впились в его плечо. И тут взгляд Фенрира упал на Элиссу, стоявшую чуть поодаль, в тени, и наблюдавшую за происходящим. Он ощутимо вздрогнул, и сразу же глумливая гримаса пропала с его лица.
— Добрый вечер, мадам, — пробасил он смущенно и молча пошел по лестнице наверх.
Младший Малфой проводил его ничего не понимающим взглядом и изумленно уставился на Элиссу. Нарцисса осталась спокойна, но и в ее глазах появилось оценивающее, напряженное выражение, которое она не успела скрыть, пока смотрела на Элиссу. После такого продолжать великосветский вечер смысла уже не было.
— Всего доброго, миссис Малфой, — попрощалась Элисса вежливо. — До свидания, Драко.
Те нестройно попрощались в ответ, и Элисса направилась по знакомому коридору к дверям, чувствуя спиной их напряжение и растерянность. Ну Драко ладно, ему лет пятнадцать, и в его жизни теперь то и дело будут происходить серьезные, значительные изменения. А вот миссис Малфой точно еще сильнее будет испытывать в отношении Элиссы опаску. Муж-то ей наверняка рассказал, как Элисса пытала и убила человека на его глазах, а теперь еще самый свирепый местный оборотень явно не хочет с ней связываться, хотя, судя по всему, Сивый в принципе не признает никаких авторитетов. Кроме, разве что, Лорда.
Ну-ну. Отчасти ей было даже интересно, какие слухи ходят вокруг ее персоны, вот только в планы Элиссы нисколько не входило вести с Пожирателями позиционную войну за близость и доверие Хозяина. С этим они пускай как-нибудь без нее справляются, ей-то положение «любимой жены султана» даром не нужно. Хотя, — тут она едва не фыркнула от смеха, — представить Лорда в качестве восточного падишаха было не так просто, несмотря на богатую фантазию Элиссы. Здесь уж скорее подойдет что-то более банальное, вроде «правой руки Повелителя». Люциус это теплое место уступать вряд ли захочет. А тут еще этот приказ Лорда отправиться на встречу с Маттео…
Очутившись в Литтл-Хэнглтоне, она не стала сразу заходить в дом и включать свет, а вместо этого села прямо на старые, растрескавшиеся доски крыльца. На смену мартовским слякоти и сырости давно пришли сухие, ветреные апрельские дни, когда снег сошел и из земли уже начинают аккуратно проклевываться нежно-зеленые стрелки травинок, а на деревьях понемногу набухают почки. Солнце село, наступали сумерки. Элисса сидела, прислонившись к балясине, и рассматривала пустой реддловский сад, где сейчас выглядывали белые подснежники, а летом обещал разрастись такой же бурьян, как в прошлом году. Разжиться, что ли, у Малфоя садовым инвентарем и специальными заклинаниями для ухода за растительностью? У Люциуса это добро точно должно быть в наличии. Хотя у него, скорее всего, за садом ухаживают домовые эльфы…
Хлопок трансгрессии — и на дорожке перед домом возник знакомый высокий силуэт в черной мантии. Неподготовленного человека данное явление, наверное, напугало бы, а Элисса только приподняла голову.
Волдеморт остановился в паре шагов от нее и внимательно посмотрел на Элиссу. Спохватившись, она сделала некое движение, собираясь вскочить на ноги и приступить к традиционным ритуальным пляскам из разряда «Чего изволите, мой Лорд», но тот неожиданно остановил ее:
— Сиди.
Распоряжение она выполнила, но теперь смотрела на него снизу вверх выжидательно. Весь последний месяц их общение с Лордом было каким-то непонятным и неопределенным. Хотя в душе Элисса продолжала злиться на Лорда за его выдумку с боггартом, она смогла подавить в себе это чувство и заставила себя общаться с Волдемортом так же, как и прежде — без страха или ненависти. И хотя вся ее суть восставала против того, чтобы обидчик остался безнаказанным, но самодисциплина в который раз справилась, и Элисса смогла вести себя так же, как раньше. Волдеморт, разумеется, не мог не заметить ее реакции, но спрашивать напрямик не стал. И теперь почти всегда их взаимодействие было похоже на холодную войну: обе стороны настороженно наблюдали за поведением друг друга, ожидая следующего шага. Кстати, Элисса почти не сомневалась, что решение Лорда отправить ее на встречу с Маттео было продиктовано именно этими соображениями. Может, Лорд дожидается от нее какой-то определенной реакции, каких-то конкретных действий?
Волдеморт встал возле крыльца, очень близко от нее, и сам огляделся по сторонам. Конечно, местные красоты вряд ли привели его в восторг, однако темный маг молчал и ничего не говорил. Но понимая, что он явился сюда не просто так, Элисса не стала его разочаровывать, а спросила именно то, чего Лорд от нее ожидал:
— Зачем вы приставили меня к Малфою и Нотту? Среди Пожирателей теперь точно поползут слухи, что вы ставите меня выше всех остальных.
— А тебя сильно беспокоят досужие сплетни? — задал он именно тот вопрос, к которому Элисса была готова. Тон Лорда был пренебрежительный, но к кому именно он относился, Элисса не поняла, — к ней или к Пожирателям.
— Нет, — она пожала плечами и широко ухмыльнулась. Волдеморт так и впился глазами в ее улыбку. — Но, полагаю, если Эйвери вдруг решит подарить мне бутылку медовухи, лучше ее не открывать.
Удивительно — но Элиссе показалось, что его губы вот-вот дрогнут в улыбке. И когда Лорд заговорил, она была готова поклясться, что в его голосе проскальзывает усмешка:
— Не отправь я тебя с ними — и Люциус окончательно зазнается. Нужно было немного сбить с него спесь, пока он не утратил здравого мышления и не перестал правильно соотносить себя с окружающим миром.
— Вы полагаете, что я могла бы одним своим присутствием сбить спесь с кого-то настолько самоуверенного, как Люциус Малфой? — весело удивилась Элисса. — Вы слишком высокого мнения о моих талантах.
— Нет, — вдруг произнес он, и Элисса бросила на него быстрый настороженный взгляд — теперь голос Лорда звучал совершенно серьезно и напоминал его привычную манеру говорить жестко и холодно. — И я хочу, чтобы ты сама присмотрелась к этому Карбоне и оценила, как пройдет завтрашняя встреча. Ты разбираешься в людях. Можешь увидеть что-нибудь, что Люциус и Кантанкерус пропустят. Или, если переговоры свернут куда-то не туда, — сгладь напряжение. В общем, проконтролируй происходящее.
— Хорошо, — согласилась Элисса, про себя подумав, что с ней сделают Малфой и Нотт, если на следующем собрании именно ее точка зрения будет иметь наибольший вес. Пожалуй, после этого и любые посылки от Люциуса нужно будет принимать с двойной осмотрительностью.
— Мне нужно то Пророчество, — напомнил он холодно. — Помни об этом.
— Я помню, Повелитель.
Ох, знал бы Волдеморт, какую на самом деле подробную характеристику Маттео Карбоне она могла бы ему предоставить, если бы хотела!
Ей очень хотелось спросить, почему сам Лорд сегодня был таким задумчивым и чем он будет занят завтра, если пожирательское собрание переносится на послезавтра. Но так откровенно совать нос в его дела она не рискнула, а Лорд через несколько секунд, не прощаясь, трансгрессировал. Элисса осталась одна.
* * *
Следующим вечером Нотт и Малфой уже дожидались Элиссу на тисовой аллее, когда она появилась в поместье в Уилтшире. Они вежливо поздоровались, и обоим волшебникам хватило выдержки никак не прокомментировать задание Элиссы или задать какие-нибудь каверзные вопросы. Тем не менее, она чувствовала возникший в воздухе отчужденный холод. Накануне Элисса уже думала, что делать в сложившейся ситуации. На нежные чувства Пожирателей, у которых появился конкурент за лордовское внимание и одобрение, ей было плевать. Вот только ее нынешняя ситуация не предполагала войны с группой темных магов, обученных сражаться, разбирающихся в ядах и опасных артефактах, а также умеющих и любящих интриговать. У нее-то все силы уходят на то, чтобы удерживать одного Лорда на безопасном расстоянии. Устраивать противостояние с Пожирателями — особенно теперь, когда в игру открыто вступят люди, за благополучие которых она по-настоящему беспокоилась, — было неразумно. Значит, придется быть милой.
— Мистер Малфой, мистер Нотт, — обратилась она к ним миролюбиво. Те двое как по команде остановились и развернулись к ней. Улыбаться им очаровательной, простодушной улыбкой Элисса не стала, зная, что на это они не купятся, а потому сделала серьезное, немного уставшее лицо. — Мне не давали никаких… дополнительных заданий и поручений. У меня нет цели мешать вам, или саботировать вашу работу, или как-то еще… пробиваться по карьерной лестнице вперед. Я предпочитаю действовать другими методами.
— Это, интересно знать, какими же? — язвительно прокомментировал Нотт, но Люциус предупреждающе взглянул на того, и Кантанкерус не стал развивать тему.
Глаза Элиссы мгновенно заледенели, улыбка на губах вышла холодной, пугающей. Несмотря на все мирные намерения, закрывать глаза на подобные нападки было нельзя, особенно в этой стае гиен — загрызут сразу же. Неизвестно, какое впечатление произвело выражение лица Элиссы на Люциуса, но Нотт слегка спал с лица.
— Мои методы — мое дело, которое вас не коснется никоим образом, — заверила его Элисса нежным голосом, пока с ее лица не сходила та же ледяная, пугающая улыбка. Она знала, что все вместе это создавало довольно жуткий эффект. И тут же это выражение пропало с ее лица, Элисса снова вернула серьезный и проникновенный вид. Такие метаморфозы, кажется, произвели на волшебников не меньшее впечатление. — Так что давайте просто встретимся с сеньором Карбоне. Я не произнесу ни слова и не буду лезть в переговоры. Не беспокойтесь.
Они переглянулись, после чего Люциус кивнул.
— Хорошо, мисс Каройи. Пожалуй, нам действительно стоит сосредоточиться на предстоящей встрече. От нее зависит слишком многое.
Элисса интерпретировала это как принятие пальмовой ветви и кивнула.
— Сейчас главное — убедить Карбоне присоединиться к нам. Посулить золотые горы и вообще все, чего он пожелает. Скорее всего, по выполнении задания он все равно будет не жилец, так что можно не скупиться на обещания, — присовокупил Нотт.
Ну-ну. Она в этом сильно сомневалась, но вслух делиться своими соображениями, разумеется, не стала.
Тем не менее, Элисса не кривила душой, когда говорила, что не собирается вмешиваться в переговоры. Все возможные сценарии сегодняшней встречи уже были проговорены и отрепетированы, и даже если что-то пойдет не по плану — Маттео знает, чем эта встреча должна завершиться, и будет подыгрывать.
Мужчины шли по аллее впереди, и Элисса позволила себе легкую улыбку.
Пожиратели не знают, по какой причине ее сторонится Фенрир.
Лорду нужно Пророчество, и во многом получение этого Пророчества связано с тем, как пройдут сегодняшние переговоры.
Пока никто из них — ни Пожиратели, ни сам Волдеморт — не знает точно, насколько вообще возможно постороннему попасть в Отдел Тайн.
Они ничего не знают о Маттео Карбоне, о том, что он за человек и чем может обернуться сотрудничество с ним — головокружительной победой или, наоборот, сокрушительным провалом. О том, станет ли знаменитый итальянский преступник ценным приобретением или же доставит столько неприятностей, что Филип Эйвери проклянет тот день, когда предложил привлечь Маттео к миссии Лорда.
И все эти ниточки отсутствия информации тянутся и тянутся. Мелкие и вроде бы не самые серьезные, они сплетаются в один большой ком неуверенности и неопределенности, не давая никому расслабиться и спать спокойно. Лорду — потому что от этого зависит не только его война, но даже его жизнь. Пожирателям — потому что от настроения Лорда напрямую зависят их жизни, здоровье и благополучие.
И как же иногда приятно осознавать, что именно ты держишь хвостики этих ниточек в кулаке! И что ты единственная из всех точно знаешь расстановку сил — пусть только сейчас, и завтра ситуация успеет десять раз измениться! — и все же сейчас ты чувствуешь себя настоящим кукловодом, дергающим всех за веревочки. Даже тех, кто сам пребывает в полной уверенности, что это он кукловод, и даже если, по большому счету, он совершенно прав.
Не стоило вам, Милорд, злить меня и бить точно в мое больное место.
Пришло время расплаты.
Восхитительное ощущение.
Паб «Белая виверна» располагался неподалеку от лавки Шайверетча и производил примерно то же впечатление, как и прочие заведения в Лютном переулке: такой же сумрачный и явно предназначенный для встреч людей, которые пришли обсудить какие-то не полностью легальные дела и предпочли бы без надобности не афишировать свою личность. То есть никаких отдельных кабинетов тут не было, но низко висевшие лампы освещали только столы, в то время как лица сидевших людей оставались в тени. В воздухе стоял какой-то смог, из-за чего свет казался приглушенным — кажется, это смешивались дым от табака и чад с кухни. Народу внутри собралось довольно много, но шумно не было. Слышался ровный гул голосов, время от времени перемежаемый звоном стекла, звяканьем столовых приборов или чьими-то громкими восклицаниями. И публика собралась самая разношерстная — Элисса углядела и фигурные застежки на дорогих мантиях, и латаные-перелатаные шляпы и плащи…
В углу — самом стратегически удобном месте, откуда хорошо просматривались и вход, и дверь на кухню, и окна, — Элисса увидела Бенджи. Тот читал сегодняшний «Ежедневный Пророк», пока перед ним дымился бокал с огневиски. После долгой суматошной поездки по Европе вид Бенджи имел заросший и бандитский, и Элиссе подумалось, что надо будет велеть ему постричься и побриться. Но сейчас, в пабе посреди Лютного переулка, он весьма органично вписывался в обстановку.
При их появлении Бенджи не оторвался от газеты и даже не взглянул в сторону новоприбывших. Малфой и Нотт его вовсе не заметили, а сразу направились к столу у дальней стены, где их дожидались. В их сторону тут же устремился бармен, но Нотт небрежным движением отослал его назад. Бармен, очевидно, знакомый с местной публикой и ее нравами, тут же убрался обратно за стойку, состроив понимающее лицо.
Маттео и Картер уже были на месте. Такие знакомые… и в то же время другие, не такие, какими их привыкла видеть Элисса. На Маттео был пошитый на заказ костюм (и когда только обзавестись таким успел?..), а сам он сидел за столом с самым непринужденным видом, не испытывая никакого дискомфорта от окружающей обстановки, словно явился в этот паб не на обсуждение опасного контракта, а приударять за красавицами. Впрочем, если вспомнить, что из всей их компании именно Маттео обычно имел дело с торговцами с черного рынка, его непосредственность легко объяснялась. При виде Пожирателей он широко улыбнулся — на фоне загорелой кожи белозубая улыбка сверкнула особенно ярко:
— Buona sera, сеньоры! О, и я рад приветствовать вас, дорогая сеньорита, хоть и не знаю вашего имени!
— Мисс Грин, — представил ее Люциус, на что Элисса мысленно выгнула бровь. О таком решении она предупреждена не была, но догадывалась, кому именно обязана сохранением ее инкогнито. Не иначе, Лорд таким образом напоминал ей условия их соглашения — в обмен на службу он обеспечивает ей защиту. — Добро пожаловать в Лондон, сеньор Карбоне.
— Grazie, — Маттео одарил Элиссу еще одной лучезарной улыбкой и кивнул на угрюмого Картера, который молча сидел рядом. — Это мой помощник, сеньор Эндлунд.
В отличие от бодрого, буквально искрящего дружелюбием Маттео, Картер оставался хмур и неулыбчив. Облачен он был в обычную дорожную мантию, в которой мог пять минут назад прибыть в Британию откуда угодно, и именно он производил впечатление внимательного наблюдателя, следящего за ходом переговоров, пока Маттео разыгрывал типичного стереотипного итальянца, который непонятно как смог влезть в Отдел Тайн. Больше того — за их многочисленные приключения уже бывали случаи, когда именно Картера принимали за известного вора, а Маттео — за внешнюю мишуру. Эти маски были Элиссе прекрасно знакомы. На самом деле именно Маттео, скрываясь за сверкающим фасадом и показной жизнерадостностью, сейчас хладнокровно оценивал моральное состояние своих визави, их характеры и прикидывал, в каком направлении пойдет беседа. Картер был сосредоточен на внешних факторах — он следил за происходящим вокруг, чтобы никто не начал проявлять к их компании слишком большое внимание. Бенджи, расположившийся в углу паба, наблюдал, чтобы угроза не пришла с улицы.
— Благодарим, что согласились на эту встречу, сеньор Карбоне, мистер Эндлунд, — так начал Люциус, когда все расселись за столом. Так получилось, что иностранные гости сидели напротив Пожирателей, а Элисса села как бы во главе стола, получив возможность наблюдать за всеми сразу. Никто ничего такого изначально не задумывал, просто деваться ей, как пятой ноге у гиппогрифа, было больше некуда. Поборов желание проверить, насколько чистым было сиденье стула, Элисса сосредоточилась на беседе.
Нотт наколдовал вокруг стола Заглушающие чары, и дальше разговор проходил на обычных тонах, никакого заговорщицкого шепота. Элисса осмотрелась по сторонам — но, похоже, у других посетителей их компания не вызвала особо жгучего интереса. Вероятно, всяких незаконных сделок в этом баре ежедневно совершается не один десяток.
— Повторю то, о чем уже сообщал в письме. Необходимо пробраться в Отдел Тайн, который находится в самом сердце Министерства магии, и вынести оттуда одну вещь. Без шума, без свидетелей. По срокам — конкретной даты нет, но мешкать нельзя. Скажем так, чем быстрее справитесь — тем большее вознаграждение получите.
— Отдел очень серьезно защищен, — добавил Нотт, бросив быстрый взгляд на Картера — тот сидел неподвижно, с совершенно безразличным, рыбьим взглядом, будто к нему эта беседа не имела никакого отношения. — Защита там на высшем уровне, потому мы и обратились за помощью к человеку со стороны. Своими силами мы не можем установить, какие именно охранные чары и ловушки там используются, поэтому полную разведку предстоит провести вам.
— Вещь, которая нас интересует, представляет собой небольшой стеклянный шарик с этикеткой, который легко поместится в карман мантии. А сразу по выполнении задания вы вольны покинуть Британию и отправиться куда угодно.
В лицах Картера и Маттео не дрогнул ни один мускул, хотя они, как и Элисса, прекрасно знали, что последняя фраза была полным враньем.
— Если вам нужно укрытие, мы можем вам его предоставить, — завершил Люциус. — Нотт или я с удовольствием найдем вам убежище.
Маттео еще немного помолчал, делая вид, будто взвешивает что-то в уме.
— Сколько? — наконец деловито уточнил он.
Нотт достал волшебную палочку, и на столешнице сами собой стали вспыхивать цифры. От количества нулей Элисса мысленно присвистнула. Неплохо так Лорд выбил денежные средства из чистокровных британских семейств на добычу нужного ему Пророчества…
Хотя нет, пардон. Предполагается же, что Маттео и Картер впоследствии умрут — и тогда золото из сейфов Малфоя и остальных никуда не денется.
А вот Маттео, привычный к солидным вознаграждениям и крупным грабежам, бросил на стол лишь один мимолетный взгляд. Картер как сидел с каменным лицом, действуя Пожирателям на нервы, так и продолжал сидеть.
— По рукам, — согласился итальянец почти скучающе, и Элиссе показалось, что Малфой и Нотт были несколько обескуражены полным безразличием гостей к совершенно космической сумме. Сама она не сомневалась, что ребята успешно скрывали свои чувства, хотя на самом деле тоже были под впечатлением: по той простой причине, что таких огромных денег они давно в глаза не видывали, даже Маттео. Скрываясь от властей, он примкнул к компании Элиссы последним, а поскольку в те дни Маттео в затылок буквально дышали мракоборцы, а Элиссе и остальным — вампиры де Колиньи, знаменитому вору пришлось вспомнить о скрытности и ни о каких новых аферах и кражах не помышлять. Элисса полагала, что, как только опасность уйдет и мракоборцы отвлекутся от Маттео на какие-то более свежие и актуальные проблемы, жизнерадостный итальянец их покинет, но Маттео почему-то этого не сделал, а остался в группе. По его словам — мракоборцы пока слишком хорошо помнят его лицо, а Элиссе не помешала бы помощь в ее борьбе с врагами. Плюс — приключения и опасности буквально следовали за ней по пятам, что для любившего адреналин Маттео тоже было важным фактором.
— Жилье мне не нужно, благодарю. Предпочитаю этим вопросом заниматься сам. Если дело секретное и никто не подозревает, что вы замышляете налет на Отдел Тайн, можно поддерживать связь через сов. Риск, что их перехватят, сведен к минимуму. Задаток я предпочитаю получить на руки в ближайшее время, остальное — по выполнении задания.
Люциус кивнул.
— И у меня есть условие, — продолжил Маттео невозмутимо. — Мне неизвестно, на кого конкретно я собираюсь работать, но имя заказчика меня не так интересует. Главное же то, что мне не нужна слежка. Хотите контролировать каждый мой шаг — это объяснимо, но будет только мешать. На ближайшие дни, пока я буду собирать основную информацию, забудьте обо мне. Отчеты о проделанной работе я представляю каждые пять дней. Если появится что-то срочное, неожиданное, или мне понадобятся дополнительные ресурсы — я извещу.
Элиссе очень нравилось, как он в тот момент выглядел — собранный, полностью уверенный в себе и точно знающий, что ему нужно. Она видела Маттео дурачащимся и расслабленным, видела напряженным и яростным в бою, видела только что его фальшивую жизнерадостность в начале встречи — именно пустую, ненастоящую маску. А такой Маттео Карбоне, сосредоточенный на деле, в котором разбирается лучше всего (пусть и полностью незаконном), предстал перед ней впервые.
— У нас тоже есть условие, и оно обязательно, — вдруг заявил Кантанкерус, и атмосфера как-то сама собой вдруг переменилась, будто вокруг сгустились тучи. Элисса даже огляделась по сторонам — но нет, в пабе вечер продолжался своим ходом, и никто ничего не замечал. Бенджи дочитал газету и теперь с удовольствием поедал пирог с ростбифом. — Полная конфиденциальность. Никто не должен знать, что вы тут, никто не должен знать о том, чем вы сейчас занимаетесь.
— Вам нет нужды проговаривать это вслух, — отозвался Маттео непринужденно. — Ваше условие и так является обязательным пунктом договора. Думаете, на моем счету только итальянское Министерство магии и мадридский банк?
— Ваш помощник — бывший мракоборец, — неожиданно жестко заметил Нотт. — Который прославился тем, что оказался уволен из Управления мракоборцев Нью-Йорка за коррупцию, вымогательство, а также проникновение в частное жилище, нападение на хозяина дома, из-за чего последнему потребовалась серьезная помощь целителей, а также попытку похищения человека.
«Весьма лицемерные обвинения из уст Пожирателя Смерти», — вихрем пронеслось в голове Элиссы. Картер перестал с мрачным видом буравить взглядом барную стойку и теперь с выражением вежливого интереса смотрел на Нотта. Элисса хорошо знала, что на неподготовленного человека этот взгляд производит весьма сильное впечатление, но Кантанкерус не дрогнул и вообще не казался хоть сколько-нибудь напуганным. Впрочем, оно и понятно: они с Люциусом привыкли стоять под взглядом Лорда, который способен вытянуть из тебя все жизненные силы не хуже дементора, а Картер при всем его опыте и талантах Волдеморта точно не переплюнет.
— О, так вы знакомы с его послужным списком, — оживился Маттео. — Сеньоры, я всей душой рекомендую вам моего помощника! Он совершенно незаменимый человек, который в моем ремесле попросту необходим. Пускай вас не смущает его темное мракоборческое прошлое. Эндлунд давно порвал с ним.
Мракоборческое прошлое — это как раз полбеды, — подумалось Элиссе. Здесь куда интереснее то, что Картер был магглорожденным и, следовательно, с точки зрения Малфоя и Нотта вовсе не считался за человека. Если они так хорошо осведомлены о его биографии, то и о происхождении должны знать. А меж тем сидят невозмутимо, Пожирателям даже хватало выдержки сохранять вежливые гримасы на лицах… Похоже, что, пока Маттео и Картер не исчерпают свою полезность, эти чистокровные лицемеры были готовы отодвинуть свои принципы на второй план, и делалось это, разумеется, с подачи и одобрения Волдеморта.
Вот только это еще сильнее уменьшало шансы иностранных гостей на выживание сразу после того, как задание будет выполнено.
Картер остался невозмутим, а Элисса почувствовала внутри болезненный укол вины. За все эти годы Картер ни разу, ни словом, ни жестом не дал понять, что жалеет о загубленной карьере или винит в случившемся Элиссу. Но ведь именно с этого все началось — он узнал о том, что ее держат взаперти и пытают, и именно он попытался освободить ее — поначалу законными методами. Толку от них оказалось мало, и ретивого мракоборца, который слишком активно взялся за восстановление справедливости и спасение беззащитной девушки, по-быстрому убрали со службы, уничтожили его честное имя — отсюда и обвинения в коррупции, вымогательстве… А проникновение в частное жилище и нападение на хозяина дома — эти обвинения, надо полагать, появились в тот самый вечер, когда лишившийся работы и должности бывший мракоборец в отместку и от осознания, что ему уже нечего терять, решил довести начатое до конца и влез в резиденцию Иштвана Акоша, чтобы вытащить ее, Элиссу. С того дня и начались ее свобода и одновременно скитание по всему миру.
— Не поймите нас превратно, — это вмешался Люциус, очевидно, рассудив, что пора возвращать обсуждение в более безопасное русло. — Как мы уже сказали, для нас в этом деле главный приоритет — сохранение тайны. На континенте у вас явно остались какие-то незавершенные дела и неразрешенные конфликты, которые дважды за последние полгода попадали во все европейские газеты. Вы, как и ваш… коллега, — это слово Малфой произнес с едва различимым сарказмом, который мог уловить только опытный интриган и знаток лицедейства, — волшебники небезызвестные. Небезызвестные в том смысле, что ваши лица хорошо знают и мракоборцы, и журналисты, и даже могут узнать обыватели. Присутствие в Лондоне одного из вас — уже риск, если же присутствуют сразу двое — риски повышаются вдвойне. Но если вы полагаете, что сможете решить это затруднение, то других проблем мы не видим.
— О, не беспокойтесь, — с самым благожелательным видом заверил их Маттео, в очередной раз сверкнув белоснежной улыбкой и небрежно поигрывая с зубочисткой. — Если бы мы не умели скрываться, нас бы всех арестовали несколько лет назад.
— Насколько ваши знакомые из Кракова и Москвы заинтересованы в ваших поисках, чтобы последовать за вами в Лондон? — спросил Нотт напрямик. — И с каким количеством человек вы работаете? В Польше с вами была еще девочка-подросток. Или это было Оборотное зелье?
— О да, именно так, — подтвердил Маттео охотно. Люциус почти незаметно приподнял бровь, видимо, подумав, что гости с континента имели странное хобби перевоплощаться в юных девиц, даже в целях конспирации. — Знаете ли, на что только не пойдешь, чтобы сбить преследователей со следа…
Вот только в Элиссу в Кракове превращался вовсе не Картер. Элисса опустила голову, пряча усмешку и представляя, как бы все выглядело, если бы они сейчас сказали правду. «Все верно, это было Оборотное зелье, вот только выпил его не бывший мракоборец Эндлунд, а вон тот недружелюбный бородатый тип, который скучает в углу паба. А если вас интересует, в какую конкретно девочку-подростка он превращался, поверните головы направо — она сидит рядом с вами».
Забавно.
— Они не последуют за нами, — заявил Картер, впервые за всю встречу открывая рот. — Мы предприняли необходимые меры предосторожности, чтобы наши давние… друзья не увязались следом. Карбоне умеет скрываться от убийц, воров и прочей преступной шушеры, а я хорошо знаком с методами, которые используют мракоборцы, чтобы избежать их внимания. Никто не знает о том, что мы сейчас в Лондоне.
Малфой и Нотт переглянулись. Со стороны это выглядело вполне невинно, но Элисса и без легилименции знала, какая мысль посетила одновременно их обоих. Что если по выполнении заказа Маттео Карбоне и Картера Эндлунда убьют, как Люциус и предлагал, их никто не хватится и шума не поднимет.
— Прекрасно, — Малфой впервые улыбнулся — никакой искренней радости в этой улыбке, разумеется, не было, но выглядела она вполне доброжелательной. — Тогда по рукам?
Маттео кивнул, и они с Картером одновременно поднялись из-за стола.
— Я проинформирую вас сразу же, как только появится что-то конкретное, — пообещал Маттео. — Если нам что-то понадобится, вроде Оборотного зелья…
— Вы можете обращаться ко мне, — заверил его Люциус. — Или к Кантанкерусу. Будем рады помочь.
Элисса только мысленно хмыкнула. Оборотное зелье у ребят точно должно быть на исходе после долгого европейского турне, а новое Трой приготовит не раньше чем через месяц. Хорошо они устроились — теперь, как только ей с друзьями понадобится что-то редкое, а то и запрещенное, можно обращаться к Люциусу за помощью, многозначительно поясняя, что «в Отдел Тайн без этого ну никак не попадешь».
Европейские гости вышли из паба. Нотт и Малфой, будто читая мысли друг друга, синхронно встали, и Элисса поднялась следом. Люциус небрежно выложил на столешницу галеон — что было неплохим заработком для паба, учитывая, что гости вообще ничего не заказали.
Пройдя мимо Бенджи и выйдя на улицу, Элисса полной грудью вдохнула пыльный апрельский воздух. Пожиратели шли по улице молча — то ли во избежание лишних ушей, то ли потому что принципиально не хотели обсуждать встречу при ней. Элисса, которую их личные соображения насчет проведенных переговоров нисколько не интересовали, просто шла следом, не задавая вопросов и лениво оглядывая редких прохожих. Время близилось к полуночи, и в это время суток Лютный переулок производил еще более гнетущее впечатление, чем днем, а шныряющие вокруг люди больше напоминали тараканов или крыс. Ей даже показалось, что в воздухе неудержимо завоняло тухлятиной.
Они почти успели дойти до поворота в Косой переулок, когда до их ушей донеслись крики, звон и грохот, будто что-то неподалеку взорвалось. Элисса, Нотт и Малфой одновременно обернулись, чтобы увидеть, как невдалеке — там, откуда они пришли, — улицу заволокло дымом. Крики не умолкали, но то и дело перемежались с громыханием, рокотом и шумом. Истошно завизжала какая-то женщина, а те самые скользившие мимо местные обитатели брызнули в разные стороны.
— Это в «Белой виверне»? — напряженно озвучил Нотт мысль, которая посетила всех троих.
— Похоже на то, — лицо Люциуса было напряженным и замкнутым. Бросив последний оценивающий взгляд на задымленную улицу, во мгле которой угадывались вспышки заклятий и слышались крики, он сухо распорядился: — Уходим. Кто бы там что ни поделил, нас не должны здесь видеть.
Спорить с этим утверждением никто не стал, и они трансгрессировали. Когда Элисса открыла глаза, то обнаружила, что они снова находятся на тисовой аллее в поместье Малфоев. Журчал фонтан, в темноте можно было рассмотреть светлеющие пятна — это по саду разгуливали белые павлины. Окна особняка были темные, лишь в нескольких горел свет. Спокойная, мирная картина.
Из вежливости Люциус предложил Элиссе присоединиться к ним с Ноттом и выпить чаю, но она так же вежливо отказалась. Элисса не сомневалась, что именно на ее отказ маги и надеялись — наверняка им было что обсудить, и присутствие Элиссы было совсем не кстати. Она сама была рада возможности сбежать и только надеялась, что в свете неполной луны не видно, как побледнело ее лицо.
— Не забудьте, собрание завтра с утра, — напомнил Нотт, а дальше в его голосе послышалось издевательское сочувствие: — У вас, мисс Каройи, ведь все еще нет Метки, чтобы узнавать обо всем заранее, не так ли?
В ответ на этот выпад у Элиссы с губ рвался язвительный ответ, что отсутствие Метки ее нисколько не беспокоит, ведь Милорд изволит информировать ее о каждом собрании лично, но она промолчала. Мысли были заняты тем, что сейчас происходило в Лютном переулке, и Элиссе больше всего на свете хотелось уже остаться одной и спокойно все обдумать.
К счастью, Малфой и Нотт сами хотели поскорее избавиться от ее общества, и потому в Литтл-Хэнглтон Элисса перенеслась уже через минуту. Дом на холме встретил ее привычной тишиной, темнотой и запахом кофе — и в данный момент казался самым чудесным местом на свете. Сорвав с себя теплый плащ, Элисса, не зажигая свет, принялась вышагивать взад-вперед по гостиной. За окном светила луна — до полнолуния оставалось еще несколько дней, — и глаз вылавливал очертания мебели, а потому Элисса не рисковала споткнуться и расшибить себе нос.
В пабе что-то произошло буквально через несколько минут после того, как она из него вышла. Нотт и Малфой, к счастью, вроде ничего не заподозрили — поскольку Маттео и Картер покинули паб еще до них, так что создается впечатление, что случившееся там не имеет к их встрече никакого отношения. Но Элисса предпочитала предусматривать все возможности, в том числе и неприятные, и потому не могла просто взять и отмахнуться от еще одного варианта.
Скорее всего, к Пожирателям и Волдеморту те грохот, крики и взрывы действительно не имеют отношения. А вот к ней и ребятам… Картер и Маттео вышли, она следом, но внутри оставался еще Бенджи… Могло случиться такое, что именно Бенджи ввязался в какую-то стычку — да еще такую, о которой завтра наверняка будут знать власти и трубить все газеты?
Но что могло произойти? У Бенджи хоть и горячая голова и любовь к дракам в крови, но он умеет владеть собой и не поддаваться на провокации, как все они! И если к случившемуся в пабе он имеет отношение, то там явно случилось что-то серьезное.
Элиссе остро хотелось немедленно трансгрессировать и самой все узнать, но придуманные ею же самой и Картером правила безопасности предписывали не предпринимать никаких необдуманных действий, а затаиться на время. Если случится что-то критическое, ребята ее предупредят, и тогда она уже сможет немедленно отправиться к ним. А сейчас, пока сигнал «SOS» не прозвучал, следовало сидеть тихо и не высовываться. Тяжело, но никуда не денешься.
Вот только нечего было и думать о том, чтобы в подобном возбужденном состоянии попытаться лечь спать или хотя бы просто помедитировать. Элисса некоторое время бродила из угла в угол, как беспокойное привидение, а потом решила, что нужно чем-то заняться — просто чтобы отвлечься. Заниматься уборкой было рано, на отработке новых заклинаний сейчас не сосредоточиться… А вот она сегодня не обедала — может, переключить себя на готовку? Накануне она купила мясо, лук, картофель и перец: собиралась приготовить гуляш, поскольку соскучилась по венгерской кухне. Может, заняться этим прямо сейчас, поскольку уснуть все равно не удастся?
Сказано — сделано. Кулинарным способностям Элиссы было далеко до Молли Уизли, но за годы странствий в компании нескольких мужчин она навострилась вполне сносно готовить. Так что не прошло и часа, как в горшке на плите булькало густое варево, а по кухне плыл плотный запах тушеного мяса и специй. В помещении было жарко, окна запотели, и краем фартука Элисса отерла пот со лба. За этот час она не успокоилась полностью, но все же немного пришла в себя и взяла мечущиеся туда-сюда мысли под контроль. Завтра. Она узнает обо всем завтра. В случае настоящей проблемы ребята бы ей сообщили.
Приподняв крышку и выпустив целое облако пряного пара, Элисса в последний раз заставила увесистую поварешку помешать гуляш и потушила огонь. После чего развернулась и обнаружила в дверях кухни лорда Волдеморта, который молча стоял и с трудно определимым выражением лица взирал на происходящее действо. В черной мантии, с накинутым на голову капюшоном — своим обликом темный маг производил то самое пугающее впечатление, к которому она уже привыкла, вот только посреди кухни, где дым стоял коромыслом, он смотрелся как-то… неуместно.
На какое-то время они застыли друг напротив друга. Лорд явно не понимал, что за странная фантазия взбрела ей в голову далеко заполночь, а у самой Элиссы язык чесался спросить, какого черта он забыл у нее дома в середине ночи.
Пауза затягивалась. Понемногу Элиссе бросились в глаза другие детали — мертвенная бледность, изнуренный вид. Лоб покрыт испариной — и ее вполне можно было бы списать на кухонную жару, но Элисса готова была поспорить, что дело не в этом. Тогда она догадалась обратиться к «Сердцу» за подмогой. Лорд не был ранен (даже представить такую нелепицу было невозможно!), но в нем всем ощущалось сильное… измождение. Упадок сил, похожий на магическое истощение. Ого, это чем же занимался прошлый день самый могущественный маг столетия, если так выдохся?..
Он по-прежнему молчал и ничего не говорил, и тишина ощущалась все более странно. И Элисса, чтобы только сгладить напряжение, ляпнула единственное, что пришло на ум:
— Ужинать будете?
— Что? — оторопел тот, и даже привычный брюзгливый тон начал угадываться, и на лице проступила знакомая ледяная маска. Но Элисса, которая была убеждена, что он не явился бы для очередного выяснения отношений или еще каких-нибудь интриг в час ночи, да еще в таком состоянии, а подождал бы до утра, лишь спокойно повторила:
— Есть хотите? Я приготовила гуляш. Это национальное венгерское блюдо.
— Я знаю, что это, — все еще холодно сказал он. По лицу Волдеморта было видно, что он подыскивает какую-нибудь уничижительную фразу, чтобы раз и навсегда поставить Элиссу на место, а заодно унизить ее и напомнить о подчиненном положении, но дожидаться, пока он определится с выбором, Элисса не стала. В два счета она левитировала из кухонных шкафчиков тарелки и столовые приборы, накрыла на двух человек, разложила гуляш по тарелкам и села на свое привычное место. Есть хотелось страшно, хотя присутствие именно этого гостя несколько отшибло аппетит.
А Лорд… он то ли настолько растерялся из-за ее наглости, то ли сам так сильно устал, то ли решил, что в будущем еще успеет на ней отыграться, а сейчас и в самом деле неплохо бы поесть… Но в итоге — Элисса даже не сразу поверила своим глазам — снял дорожную мантию и сел за стол. Чтобы не дай Мерлин не спугнуть его и не сбить с миролюбивого настроя, она торопливо уставилась в свою тарелку и дальше ела, не поднимая головы.
Черт его знает. Вроде гуляш получился неплохо, но Элиссе никак не удавалось сконцентрироваться на еде, чтобы как следует распробовать. Все мысли были полностью сосредоточены на человеке напротив — пусть она и не видела его лица.
Не существовало в природе ничего более дикого и необъяснимого, чем она и лорд Волдеморт на кухне заброшенного маггловского дома, поглощающие в час ночи ужин, который она же и приготовила. Кантанкерус Нотт, весь вечер подначивавший ее из-за ее отношений с Лордом, непременно упал бы замертво, как только увидел эту картину.
— Как прошла встреча? — наконец прорвался сквозь поток ее беспокойных размышлений голос Лорда, как брошенный камень распугивает стайку мельтешащих рыбок. В голове на пару секунд стало совсем пусто, пока Элисса собиралась с мыслями.
— Успешно, — наконец сказала она, осторожно распрямляясь. Лорд сидел и смотрел на нее, ожидая продолжения. Его тарелка была пуста, столовые приборы аккуратно сложены сверху. Приняв это за хороший знак, Элисса пересказала встречу в «Белой виверне».
— Карбоне обещает отчитаться либо через пять дней — по плану, либо сразу, как только будет о чем сообщить.
— Что ты думаешь о них? О Карбоне и его грязнокровном помощнике?
Ах да, точно, Лорд же велел ей присмотреться к новым лицам… Чувствуя себя канатоходцем, который ступил на очень тонкую проволоку, Элисса пожала плечами и постаралась говорить спокойно и ровно.
— Они вполне уверены в себе. Трудности их не страшат, и они знают себе цену, но в то же время не кажутся самоуверенными. Думаю, что это задание может быть им по силам.
Маг в задумчивости кивнул — то ли Элиссе, то ли собственным мыслям, а потом бросил на нее цепкий взгляд.
— Что еще случилось? По твоему лицу видно, что есть что-то еще.
Известие, что ее можно читать как открытую книгу, Элиссе нисколько не понравилось — особенно учитывая, что она полжизни потратила на то, чтобы как раз это выражение не могло быть применимо к ней. Впрочем, Волдеморт и раньше неплохо догадывался о ее настоящих чувствах и помыслах.
— Там что-то произошло. В пабе, когда мы ушли. Карбоне и Эндлунд покинули его еще раньше и уже трансгрессировали из Лютного, потому что мы их не видели, пока шли к Косому переулку. Из «Белой виверны» доносились шум, крики. Будто там кто-то начал бой.
Тем не менее, Лорд, который много раз говорил о том, как важно сейчас не привлекать к себе внимания, остался на редкость спокоен.
— В Лютном переулке это обычное дело. Там по десять раз на дню происходят такие стычки. Кто-то что-то не поделил, не смог договориться… Глупость, не стоящая внимания.
Поскольку он прекрасно видел ее взволнованность и чувствовал эмоции, не было никакого смысла притворяться, будто все в порядке и Лорду удалось ее убедить. Иначе она будет выглядеть еще более подозрительно.
— Это началось сразу, едва из паба вышли два Пожирателя Смерти и я, — мрачно сказала Элисса и тут же прикусила язык — не стоило делать такое разделение. Лорд ее оговорку, разумеется, заметил, но ничего не сказал. — Я привыкла не верить в совпадения. Лучше лишний раз перебдеть и оказаться неправым, чем в опасной ситуации недоглядеть…
— Что же… Посмотрим. Можно поручить кому-нибудь выяснить подробности. Вдруг ты окажешься права?..
Это было настолько за пределами любого разумного объяснения — чтобы Лорд признал, что в этой ситуации правда может оказаться за Элиссой, а не за ним, — что она всерьез заподозрила, что он устал куда сильнее, чем хотел показать. И сейчас уже просто не отдавал себе отчета в том, что говорил.
И — что самое парадоксальное — Элисса прекрасно знала, почему он сейчас сидел с ней на маггловской кухне, а не отправился сразу после ужина в свое убежище, к Нагайне. Потому что Лорд ощущал целебную, восстанавливающую магию «Сердца Исиды». Ощущал на бессознательном уровне, не отдавая себе отчета в происходящем — просто в присутствии «Сердца» ему становилось легче и изможденность будто слегка отступала. Эту магию животные на уровне инстинктов чувствовали постоянно, а люди — только в моменты сильной усталости и изнуренности, когда целебная магия начинала по капле проникать в них.
И решив, что терять нечего — завтра, как только Лорд отдохнет и придет в себя, точно будет в ярости от того, как провел минувшую ночь, — Элисса встала, водрузила на плиту чайник и спросила напрямик:
— Вы ранены? Вам нужна помощь?
— Меня невозможно ранить, девчонка, и мне никогда не бывает нужна помощь, — отрезал он уже привычным «волдемортовским» ледяным тоном, однако не сделал попытки шарахнуть по ней заклинанием для острастки или хотя бы просто подняться на ноги для пущего устрашения. — Запомни это и больше никогда не произноси подобного, если не хочешь испытать на себе силу моего гнева.
И эта угрожающая речь тоже прозвучала как-то на редкость безобидно — словно Лорд озвучил ее чисто по инерции, толком не вдумываясь в смысл.
— Хорошо, запомнила, — Элисса пожала плечами и сервировала на столе чай. Волдеморт наблюдал за ней со странным, даже подозрительным выражением лица, будто она не кипяток разливала, а пыталась подсунуть ему Напиток Живой Смерти.
Закончив приготовления, она вернулась на свое место. Лорд теперь так же недоуменно изучал чашку, которую она перед ним поставила, будто это была невиданная заморская диковина.
— Где вы были сегодня? — наконец спросила Элисса, не в силах сдержать любопытства. — Почему сказали Малфою, что собрание будет только завтра?
Маг окинул ее внимательным, изучающим взглядом. И, вероятно, дело было в освещении, или же просто от усталости у нее слипались глаза, а голова плохо соображала — но Элиссе снова казалось, что он выглядел как-то более… человечно, чем раньше. Не было этой жуткой расплывчатости черт. И нос не казался сплюснутым, и скулы появились, и губы обрели форму, и глаза не так сильно полыхали багрянцем. Но почему у нее возникло странное чувство, будто это лицо ей знакомо? Смутно, и все же…
— Ты же вроде читала обо мне и моей стратегии в книгах, — проговорил Лорд неторопливо, рассеянно грея пальцы о чашку. Теперь взгляд Элиссы был неотрывно прикован к его рукам — настолько ее поразил этот простой человеческий жест. — И ты, наверное, в курсе, что в прошлом мне удалось привлечь дементоров на свою сторону?
— Демен… Что? — ахнула она, сразу позабыв о внешних изменениях Лорда. Ее глаза расширились во вполне искреннем изумлении. — Вот чем вы сегодня занимались? Отправились к ним на переговоры?
— Да, благо я знал, где их искать, — Волдеморт отвечал охотно, довольный произведенным эффектом. — Далековато пришлось забраться, но дело того стоило.
— Как же вы… Вы умеете вызывать Патронуса? — наконец спросила Элисса, вспомнив о единственном оружии против дементоров. Сама она этим заклинанием не владела и потому предпочла бы лично с этими существами никогда не сталкиваться.
Лорд презрительно скривился.
— У тебя своеобразное представление о дипломатии. Как ты сама думаешь, зачем бы мне на переговорах, направленных на привлечение дементоров на мою сторону, использовать оружие против них?
Мысленно Элисса возмутилась, как он снова вывернул наизнанку ее слова, но любопытство оказалось сильнее, и она подавила раздражение.
— Тогда как?..
— Есть определенные магические… техники, чтобы удержать дементоров на расстоянии от себя, не впустить их к себе в голову, к себе в душу. Это требует огромной концентрации воли, силы духа — ведь еще предполагается, что ты не стоишь как истукан, а ведешь переговоры, и дементоров там не один, не два, и даже не десяток, а больше сотни. Подобное мало кому под силу, — заявил Волдеморт с самодовольством, но потом, оценив выражение лица Элиссы, все же договорил: — Предупреждаю: если ты сейчас заявишь, что тоже хочешь этому научиться — у тебя ничего не выйдет. Не доросла ты до такого магического уровня, и дорастешь еще нескоро.
Значит, вот почему он в таком выжатом досуха состоянии. Истратил кучу сил на то, чтобы не поддаться влиянию целого сонма высасывающих душу тварей одновременно…
— Но у вас все… получилось? Вы убедили дементоров снова примкнуть к вам?
— Разумеется. А они прекрасное оружие, очень действенное, и справиться с ним могут далеко не все… — Лорд холодно улыбнулся, и Элисса вновь увидела перед собой того самого человека, перед которым трепетали почти все жители этой страны. Чье имя боялись произносить. Столько всего было в этой улыбке — предвкушения, угрозы, уверенности в себе, какого-то жуткого обещания… По спине Элиссы сам собой побежал холодок.
— Но тебе нужно будет поучиться, — вдруг подытожил он. — Дементоры теперь наши союзники, но они контролируют себя далеко не всегда, и тебе стоит приступить к медитациям. Это начальный этап подготовки, и мы займемся этими магическими техниками. А если захочешь самостоятельно поучиться вызывать Патронуса — не трать зря время. Бессмысленное заклинание.
Он залпом осушил то, что оставалось в чашке, и поднялся. Элисса молча смотрела на него снизу вверх, но Лорд больше ничего не добавил. Он лишь резко развернулся, будто уже сейчас начал жалеть, что последний час вел себя в десять раз более человечно, чем все шесть месяцев до этого дня, и вышел. Тут же до нее донесся хлопок трансгрессии.
Прибравшись на кухне, Элисса отправилась готовиться ко сну. У нее было странное, неприятное настроение, причем она никак не могла понять причину. Дело было даже не в том, что Бенджи в пабе мог ввязаться в какую-то опасную историю. И Лорд вроде бы ушел в хорошем настроении, и из всех вечеров, что они провели вместе, этот был самым необычным и… приятным, и Элиссе удалось прожить еще один день, сохранив свою тайну и контролируя ситуацию. Лорд по-прежнему ей верит.
Но на душе все равно было пакостно.
Примечания:
Дорогие читатели, кто ещё не видел, приглашаю вас взглянуть на потрясающие арты к «Сердцу змеи», которые создала волшебница @charyvno:
https://www.pinterest.ru/charyvno1/%D1%84%D1%84-%D1%81%D0%B5%D1%80%D0%B4%D1%86%D0%B5-%D0%B7%D0%BC%D0%B5%D0%B8/
Целое утро Элисса малодушно придумывала отмазки, по которым могла бы прогулять очередное собрание Пожирателей. А все по очень простой причине: проснувшись в несусветную рань, она со всей отчетливостью помнила предыдущий вечер, именно его финальную часть. Каждую фразу, каждый взгляд, каждое движение… И, как и следовало ожидать, стоило ей отдохнуть и поспать, как на Элиссу с новой силой навалились сожаление и злость из-за собственной неосмотрительности. О чем она вчера думала?! Предложила остаться на ужин, спросила, не ранен ли он… Отличная стратегия поведения с человеком, который в принципе не признает дружелюбия и участия в общении! Так на что ты рассчитывала? Совсем с ума сошла, что ли?..
И поскольку даже она сердилась на то, как по-идиотски вела себя прошлой ночью, можно не сомневаться, что Лорд пребывает сегодня в еще более отвратительном расположении духа по той же самой причине. И ей — непосредственной причине его дурного настроения — лучше бы вообще ему на глаза в ближайшее время не попадаться.
Но, разумеется, в мире не существовало достаточно уважительной причины, чтобы просто взять и не явиться на собрание, и потому Элисса с неохотой стала собираться.
Поскольку на этот раз пожирательская встреча проходила в первой половине дня, у Элиссы никак не было возможности купить и прочитать свежий «Ежедневный Пророк», и потому оставалось только надеяться, что уже в поместье Малфоев она узнает последние новости. Такое положение вещей настроения ей тоже не улучшило, ибо Элисса ненавидела участвовать в каких бы то ни было мероприятиях неподготовленной. А собрание Пожирателей, где пойдет речь о вчерашнем происшествии в Лютном переулке, к которому, скорее всего, окажется причастен один из ее людей, вполне под такую категорию попадало.
Макнейр, Эйвери, Малфой и Нотт были по-утреннему свежи и бодры, никаких помятых лиц и похмелья, даже у последних двух, хотя Элисса почти не сомневалась, что, как только она вчера их покинула, Люциус и Кантанкерус отправились в малфоевский погреб расслабляться после лордовского задания. Она едва успела поздороваться и занять свое привычное место за овальным столом, как в гостиной появился Лорд. Элисса тут же машинально села прямо, будто кол проглотила, уставилась на полированную столешницу, но потом, не удержавшись, бросила на мага вороватый взгляд. С помощью либо зелий, либо чего-то еще тот за ночь полностью восстановился и больше ничем не походил на того уставшего и голодного мужчину, который явился к ней на кухню. Глаза мерцали красным, и передвигался Волдеморт привычной скользящей походкой, будто не шел, а плыл по земле.
— Приветствую вас, друзья мои, — начал он мягко. Все присутствующие склонили головы, и по комнате точно пронесся порыв ветра, когда Пожиратели пробормотали что-то вроде «Доброе утро, Повелитель».
Ну и хорошо. Если Лорд настроен благосклонно, можно просто сделать вид, будто ничего не было. Та странная сцена на маггловской кухне ей приснилась. И Волдеморту тоже.
— Мой Лорд, ваше поручение исполнено, — заговорил Люциус, когда тот сел во главе стола. Лицо темного мага было абсолютно бесстрастно, на Элиссу он едва взглянул. Ладно, так тоже неплохо. Сам Малфой выглядел весьма довольным, и во всем его облике читалось скромное торжество. Задание было выполнено успешно, есть за что себя похвалить. Примерно такое же выражение лица было и у Нотта. — Карбоне взялся за этот заказ. Он в Лондоне с помощником, бывшим нью-йоркским мракоборцем. Но они заверили нас, что их присутствие в Британии пройдет мимо внимания властей…
Лорд оборвал его небрежным движением кисти.
— Об этом мне известно. Все подробности ваших переговоров я узнал еще вчера.
Вот дьявол! Элисса едва не выронила волшебную палочку, заслышав эти слова, и теперь с нарастающим гулом в ушах наблюдала, как Малфой и Нотт обмениваются растерянными взглядами, и как недоумение на их лицах сменяется пониманием, а затем они оба, как по команде, поворачивают головы в ее направлении. За ними с некоторым запозданием последовали Макнейр и Эйвери, тоже сообразив, каким единственным способом Лорд мог узнать детали вчерашнего визита в Лютный переулок, если ни к Малфою, ни к Нотту он не наведывался.
А в следующую секунду ее ждало еще одно открытие. Элисса была уверена, что своими словами Лорд намеренно и расчетливо записал ей во враги как минимум двух волшебников, которые теперь точно осознали, что в борьбе за влияние и благосклонность хозяина у них появился серьезный конкурент. Вот только все четверо Пожирателей смотрели на нее с таким глубоким удивлением, которое никак нельзя было принять за враждебность или злобу. Нет, у всех этих чистокровных магов, верхушки английского магического общества, были такие лица, будто Лорд внезапно заговорил на суахили, а они не могут понять, что это такое только что было.
У Элиссы ушло секунд десять, чтобы сообразить, в чем крылась причина всеобщего замешательства. А когда она поняла, ей остро захотелось побиться головой о высокую спинку стула.
Встреча в «Белой виверне» была назначена на поздний вечер. Сегодняшнее собрание проходит утром. Единственное время, когда Элисса могла доложить Лорду о встрече с Маттео во всех подробностях — это ночью. То есть теперь Пожиратели полагают, что Лорд предпочитает компанию Элиссы не только днем, но и по ночам. Вспомнились и собственные вчерашние слова, когда она сказала Нотту и Малфою, что добиваться благосклонности Повелителя предпочитает «другими методами» — и, наверное, не стоит винить присутствующих за тот единственный вывод, который они сделали? И, судя по их совершенно обалдевшим лицам, раньше у Лорда любовниц среди Пожирательниц не было.
Впрочем, как известно, даже самые невероятные вещи однажды случаются в первый раз.
Ну спасибо вам, ваше Темное Злодейшество! Он ведь даже не подумал о том, как прозвучат его слова, и плевать ему сто раз на то, как Элисса теперь будет себя чувствовать! В том, что Лорд сказал это, особо не задумываясь, и вовсе не планировал выставлять Элиссу своей фавориткой, она не сомневалась. За проведенные вместе месяцы Элисса уже успела немного разобраться, что он был за человек — холодный, сосредоточенный на себе и абсолютно безразличный к окружающим людям. Ему не нужны близкие, друзья, любимые. И намеренно демонстрировать своим соратникам новую любовницу он бы не стал. Не в его духе.
И, что самое смешное, Лорд наверняка даже не поймет, как только что изменилась расстановка сил в рядах Пожирателей. Понятное дело, что лезть к Повелителю с уточняющими вопросами никто не рискнет и даже эту тему ни разу не поднимет.
Тогда остается вопрос: ей-то что со всем этим делать? Пожиратели не идиоты, они еще четырнадцать лет назад знали, с кем имеют дело и как Волдеморт относится к людям. И в то, что Лорд внезапно проникся чувствами к молоденькой иностранке, они точно не поверят и будут считать ее просто хозяйской постельной игрушкой. И что ей с такого положения вещей? Может оно быть выгодным или принесет только проблемы?..
Пока единственная выгода, которая ей пришла на ум — это то, что о мужском внимании со стороны Пожирателей она теперь может не мечтать. Подкатывать к любовнице Повелителя — самоубийц тут нет, извините. Но это сомнительное какое-то преимущество, на кой черт ей бы вообще хотеть внимания от этой татуированной компании?
— И куда больше, признаться, меня интересует то, что произошло в баре сразу после того, как вы его покинули, — продолжил Лорд холодно, и Элисса обнаружила, что все ее тревожные раздумья и переглядывания Пожирателей не заняли и десяти секунд. — Кто-нибудь может мне сказать, что там произошло? И что это за вампирское нашествие на Лондон?
Нотт хотел что-то произнести, но его опередила Элисса, которая недоуменно переспросила:
— Вампирское нашествие?
Вместо ответа Эйвери протянул ей свернутый номер свежего «Пророка», который лежал у него под рукой, и Элисса торопливо расправила газету. Как она и опасалась, вчерашнее происшествие в Лютном сегодня украшало первые полосы. И — что хуже всего — здесь же шел большой снимок, сделанный, по-видимому, каким-то любителем, поскольку изображение дрожало, и происходящее было плохо освещено, но все же на нем можно было узнать Бенджи, который беззвучно выкрикивал какое-то заклинание, после чего прятался за опрокинутым столом из бара от летящей в него ответной вражеской вспышки.
Твою мать…
— Вы полагаете, что эта криминальная разборка может иметь отношение к нам, Милорд? Или как-то угрожать нам? — осторожно уточнил Люциус, тщательно подбирая слова.
— Вообще-то я надеялся, что это вы мне скажете, — голос Волдеморта звучал недобро-насмешливо, и как-то сразу становилось понятно, что ответ «Мы ничего не знаем» его не устроит. — Вы трое были там буквально за две минуты до того, как все началось. Так, может, вы поделитесь со мной, а заодно с Эйвери и Макнейром, что за загадочная компания магов так открыто устроила вчера драку, свободно применяя Непростительные? При том, что Карбоне вас заверил, что о его пребывании в Лондоне никто не знает?
Элисса поскорее вчиталась в мелкие строчки. Из статьи Риты Скитер (ох ты ж черт, ей-то что на месте не сидится? Писала бы лучше и дальше про полувеликанов в Хогвартсе и разбитое сердце Гарри Поттера!) следовало, что минувшей ночью в Лютном переулке произошла потасовка между магами. Три неизвестных волшебника, предположительно вампиры, атаковали двух посетителей «Белой виверны», один из которых попал в объектив какого-то местного завсегдатая, у которого с собой был фотоаппарат. Убитых нет, но есть пострадавшие — причем только те, кто случайно оказался рядом. Из самих сражавшихся в руки правосудия не попал никто, все участники боя благополучно скрылись до появления мракоборцев. Отдел магического правопорядка очень обеспокоен, ведь сражавшиеся применяли Темные Искусства и Непростительные заклятия в том числе… По предварительной версии, среди них не было Пожирателей Смерти… Раненым оказывается помощь, целители заверяют, что в скором времени все благополучно поправятся… Свидетели утверждают, что одна из сторон конфликта очень сильно похожа на вампиров… Глава мракоборцев Руфус Скримджер обещает, что личности волшебников будут установлены… Ну и так далее.
Понятно, почему Лорд сразу подумал про Маттео. Уж очень это событие напоминало сражение в Кракове, о котором писали даже здешние газеты.
— Мой Лорд, я не думаю, что Карбоне имеет к этому отношение, — донеслись до нее слова Нотта. Он говорил торопливо, явно пытаясь сгладить напряжение до того, как Лорд обвинит их с Люциусом в чем-нибудь. — Они с Эндлундом покинули паб еще до нас. Этого волшебника, — Элисса как раз подняла голову, чтобы увидеть, как Нотт кивает на Бенджи на газетном снимке, — я видел вчера в пабе, он сидел в углу зала, но был один. Основная часть переговоров лежала на Люциусе, а я в это время присматривался к окружающим, чтобы убедиться, что наше присутствие не привлекло чьего-то заметного внимания. Этот тип нами вообще не заинтересовался, я не увидел ничего подозрительного.
Еще бы ты увидел, — мысленно съехидничала Элисса. Мы, знаете ли, не первый год в бегах и хорошо знаем, как должны себя вести, когда хотим остаться незаметными. А заодно хорошо освоили базовые навыки шпионажа и получения информации, и потому на такой глупости, как подглядывание за объектом, нас не поймаешь.
Вот только — тут она закусила губу — нечего отрицать, статья в газете была пренеприятным сюрпризом, и ей только предстояло как следует все обдумать и взвесить, а затем принять необходимые решения. То, что физиономия Бенджи попала на первые полосы, а заодно на глаза Волдеморту, — еще полбеды. Тоже, конечно, ничего хорошего, но из этой ямы пока можно выбраться. А вот что за вампиры напали вчера в «Белой виверне»? Случайные соглядатаи, вроде Тамаша Петефи, или Себастьяну удалось выследить Элиссу с друзьями, и теперь весь клан де Колиньи явится по ее душу, а за ним подтянутся и Иштван с ее отцом? И тогда вся полугодовая работа окажется псу под хвост.
Черт, если бы она знала, что все обернется настолько плохо, точно не подняла бы эту тему вчера в разговоре с Лордом…
— Я согласен с Кантанкерусом, — осторожно ввернул Люциус. Волдеморт хранил молчание, и Малфой счел это за обнадеживающий знак. — Мракоборцам, а заодно журналистам хорошо известно, как выглядят Маттео Карбоне и Картер Эндлунд. Если бы во вчерашней схватке кто-то из них принимал участие, его бы уже узнали, и сегодня «Ежедневный Пророк» раструбил бы это на всю страну.
— То есть вы хотите меня заверить, что вчерашний бой в пабе, который почти полностью повторяет случаи в Польше и России, — просто совпадение? — осведомился Лорд вроде бы спокойно, но каким-то таким тоном, что Пожиратели испуганно примолкли. — Хорошо, пускай так. Но мы же не будем пускать ситуацию на самотек, не так ли?
Элисса покосилась на Лорда с опаской — в его голосе, вне всякого сомнения, звучало раздражение, не сулившее собравшимся ничего хорошего. Волдеморт обвел взглядом каждого в комнате по очереди, и все четверо Пожирателей одинаково втягивали голову в плечи, стоило каждому встретиться с темным магом глазами. Не избежала этого и Элисса — алые глаза прошлись по ней, и ей захотелось дотронуться до лица, чтобы убедиться, что там нет порезов — будто бритвой полоснул, честное слово! А в следующую секунду Лорд заговорил, и все остальные тут же забыли обо всем, поскольку ледяные интонации пробирали до костей.
— Причастен к этому Карбоне или нет — в данный момент меня не интересует. Но я, кажется, не единожды говорил вам, насколько для нашего дела сейчас важны незаметность и скрытность. А теперь Управление мракоборцев вновь стоит на ушах из-за кучки магов, решивших пошвыряться Непростительными посреди Лютного переулка, и начнет раскапывать, что там произошло. И вполне может выяснить, что этим же вечером трое из вас проводили время в этом пабе, потом кто-нибудь может вспомнить, что с вами был известный европейский вор, который давно разыскивается. Я что-то не пойму, мне и в самом деле нужно объяснять вам настолько очевидные вещи? Вы меня разочаровываете, друзья мои…
И тут же ставший было мягким и негромким голос изменился — зазвучал жестко и хлестко, а лицо Лорда стало напоминать высеченную из камня маску:
— Выясните, кто там был. Что за вампиры, и с кем они сражались. Выясните, имеют ли они отношение к Карбоне. У вас три дня.
На этом собрание завершилось. Лорд покинул малфоевский особняк, даже не взглянув на нее, и Элисса, немного помедлив, тоже направилась к дверям. Но за собой она вдруг услышала, как Нотт негромко общается к Макнейру и Эйвери:
— Возможно, этот тип на фотографии — оборотень. Не уверен, но…
Элисса глубоко вздохнула и на миг прикрыла глаза — она стояла спиной к Пожирателям и знала, что ее лица никто не видит и опасности быть разоблаченной нет.
— С чего ты взял? — спросил Эйвери недоуменно. До нее донесся шелест страниц — видимо, Пожиратели изучали фотографию на первой полосе, пытаясь рассмотреть Бенджи получше.
Нотт ответил неохотно — должно быть, в своих умозаключениях был уверен не до конца, а выглядеть дураком не хотел:
— Видок у него вчера был какой-то… больной. Бледный, синяки под глазами. А до полнолуния у нас сколько осталось? Пара дней? Может, просто болен, а может…
— Надо бы обратиться к Сивому. Он должен быть осведомлен, что происходит на его территории… — задумчиво констатировал Люциус. — Если тут появился какой-то неизвестный оборотень, он это выяснит. Вот только Сивого надо выловить прямо сегодня, максимум — завтра, пока он совсем не озверел. После полнолуния будет поздно, Темный Лорд дал всего несколько дней на поиски… Поступим так, — голос Малфоя обрел уверенность. — Макнейр, найди Сивого и разберись с ним. Нотт, Эйвери, вы попытайтесь выяснить, что там были за вампиры. Я займусь Карбоне. Узнаю, не привез ли он на хвосте других гостей.
Макнейр что-то недовольно буркнул — должно быть, перспектива общения с Сивым накануне полнолуния его не особо вдохновила. Тем не менее, возражений не последовало, и Элисса тихо выскользнула за дверь, накидывая на голову плотный капюшон. Отличная штука — не только спасает от дождя и ветра, но и скрывает половину лица, чтобы случайно не выдать себя выражением лица в тот момент, когда ты уверена, что на тебя никто не смотрит. Жаль, в таком на собраниях перед Лордом сидеть нельзя.
Ей было интересно одно — Лорд так взъелся на Пожирателей, потому что сам увидел в сегодняшней статье что-то тревожащее и опасное? Или же вдруг решил прислушаться к ее словам?
* * *
— Что произошло? — холодно спросила Элисса, трансгрессировав из малфоевского особняка сначала в Литтл-Хэнглтон, а оттуда, убедившись, что слежки нет, — прямиком в Глазго.
Ее встретили Алекс и Маттео, у которых были хмурые, виноватые лица. Без лишних слов они всей компанией пришли в кухню, на которой совсем недавно отмечали свое воссоединение. Сегодня атмосфера была куда более предгрозовой: никто не шутил, не смеялся, не рассказывал историй. На столе была разложена куча газет — видимо, все сегодняшние новостные издания. Алекс тут же снова потянулся за сигаретами. Картер только выразительно взглянул на него, и Алекс убрался к приоткрытому окну — курить в форточку. Трой, как и в прошлый раз, сидел в углу, сохраняя бесстрастное лицо. Бенджи — новой звезды «Ежедневного Пророка» — в пределах видимости не наблюдалось.
— Нас выследили, — ответил Картер мрачно. На его челюсти играли желваки, в глазах горели недобрые огоньки.
— Де Колиньи? — осведомилась Элисса, чувствуя, как в душе что-то тоскливо екает.
Тот кивнул.
— Я заметил их, ещё пока мы общались с Пожирателями в пабе. Они сидели у самого выхода, за спинами Нотта и Малфоя. Три вампира. Я не сразу понял, поскольку издалека ни черта не поймёшь, вампиры это или просто кто-то из местных… Англичане-то не особо загорелые, такие же бледные упыри…
— Я все слышу, — предупредил Алекс от окна, но сегодня шутку никто не поддержал. Тогда уже более серьёзным тоном он продолжил: — Они увидели тебя и узнали. Вы вышли из бара, и через несколько секунд они тоже поднялись — либо рассчитывали выследить, либо хотели напасть... Но мы решили, что этого допускать нельзя. Если Пожиратели обнаружили бы, что вампиры проявляют к тебе настолько нездоровый интерес, у Сама-Знаешь-Кого вопросов к тебе появилось бы немало, и вся твоя легенда оказалась бы под угрозой. Мы решили действовать. Благо внешность Бенджи им была знакома, и, едва он вскочил из-за стола, они его сразу узнали и переключились на него…
— Так ты тоже там, что ли, был? — с изрядным опозданием сообразила Элисса. — Почему я тебя не видела?
Алекс независимо пожал плечами — поскольку Элисса не очень любила, когда друзья вносили свои коррективы в планы за ее спиной, даже действуя ей во благо.
— Это была моя идея, — заступился за него Картер. Элисса перевела на него недобрый взгляд, но тот не дрогнул. — На всякий случай. Алекс был под Оборотным зельем, и мы специально не стали предупреждать тебя. Так была стопроцентная уверенность, что ты не выдашь ни себя, ни его.
— Восхитительно, — все ещё сердито заявила она. Сердито ещё и потому, что в их словах была логика. — Что у нас вообще с Оборотным зельем? Мне казалось, что оно на исходе.
— Так и есть, — кивнул Маттео, устраиваясь рядом с Алексом и беря у того из пачки сигарету. Но закурил не так, как Алекс — не нервными движениями, чтобы успокоиться, а шикарно затягиваясь. Алекс искоса посмотрел на него и попытался повторить позу Маттео — больше непринужденности и самообладания. — Использовали последний пузырёк, который оставался.
Не дожидаясь, пока его спросят, Трой из своего угла буркнул:
— Свежее варится. Но златоглазки ещё не настоялись, так что раньше чем через три недели не ждите.
— Это как раз не беда, — Элисса в задумчивости опустилась в продавленное разномастное кресло, в котором сидела и в прошлый раз. — Если понадобится срочно, можно написать Малфою, чтобы поделился своими запасами. Он не откажет, Маттео всегда может сослаться, что это надо для проникновения в Отдел тайн... Правда, и Волдеморт, и Пожиратели теперь догадываются, что вчерашняя битва в Лютном имеет к нам прямое отношение, и нам теперь надо будет действовать с тройной осмотрительностью.
— Тебя подозревают? — резко спросил Картер, уже готовый сорваться с места, чтобы бежать спасать Элиссу, и та заставила себя сменить раздраженно-встревоженное выражение лица на ласково-успокаивающее. Правда, вряд ли хоть кто-то в этой кухне ей поверил.
— Пока нет. Но вот вы все теперь под ударом, кроме, разве что, Алекса, чье настоящее лицо никто не видел... Впрочем, Волдеморт и Пожиратели — это второстепенно, — решительно произнесла она, больше обращаясь к самой себе и прикидывая дальнейшие шаги, чтобы нейтрализовать внезапно нарисовавшуюся угрозу. — Так, давайте по порядку. Что вы можете сказать про тех трех вампиров из паба? И где, черт возьми, Бенджи? Или он так ослеплен лучами славы, что теперь не хочет показываться мне на глаза?
Словно в ответ на последние вопросы кухню огласил странный приглушенный звук — долгий страдальческий вопль, перешедший в стон с подвыванием. Звук получился не очень пронзительным, будто шёл из-под земли, но все же спутать его с чем-то другим было сложно. Элисса от неожиданности подпрыгнула, зато остальные даже не пошевелились. Алекс и Маттео вовсе продолжали курить как ни в чем не бывало.
— Заглушающие чары на доме стоят? — спросила она первое, что пришло на ум.
— Разумеется, — Маттео даже как будто слегка оскорбился. — Мы же не хотим перепугать соседей, правда?
— Замечательно. Тогда что здесь происходит?
— Надеюсь, ты не принимаешь нас за совсем дилетантов, которые только палочками махать горазды? — осведомился Алекс совершенно хладнокровно, когда взгляд Элиссы перестал блуждать по лицам всех присутствующих и остановился конкретно на нем. — Мы с Бенджи прекрасно знаем, что информация — самое главное, чем мы можем располагать, и что ты сегодня обязательно явишься с вопросом, что происходит. Так что мы решили подготовиться к твоему приходу и захватили одного из них живьём. Бенджи его все утро допрашивает, но тот упертый, пока держится.
Пару секунд она переваривала это известие.
— Молодцы, — наконец пробормотала Элисса удивлённо и поднялась на ноги. — Нет, правда, молодцы! В такой ситуации это лучшее, что вы могли сделать.
Алекс довольно улыбнулся, а Картер, разгадав желание Элиссы, встал следом и кивнул куда-то в коридор.
— Пойдём, провожу.
В итоге из кухни цепочкой потянулись они все. В глубине коридора, в закутке, который Элисса из-за сумрака поначалу даже не видела, обнаружился люк в полу. Когда Картер взмахом палочки отворил тяжёлую крышку и установил узкую лесенку, Элисса обернулась и нашла глазами Троя. Тот как ни в чем не бывало встретил её взгляд, и только в уголках губ появился едва заметный намек на недобрую усмешку. В исполнении всегда невозмутимого Троя это выглядело особенно зловеще, и будто в довершение картины из открытого люка донеслось очередное подвывание, и Элисса почувствовала, как у нее по загривку побежали мурашки.
Это ведь Трой подыскивал ребятам убежище с расчётом, что в Британии они все пробудут долго, куда дольше, чем в любом из предыдущих мест, где останавливались во время странствий. И, надо полагать, дом с подвалом он выбрал специально — не для хранения зимой овощей, а чтобы было удобнее держать и допрашивать пленных.
Шаткая лестница ощутимо подрагивала под ногами, пока маги спускались по ней вниз. Под землёй не было никаких мрачных сырых лабиринтов, хотя в душе Элисса была готова к тому, что предусмотрительный Трой ещё и подземный ход наружу успел прорыть. В первом, очень просторном, помещении действительно обнаружились стеллажи с долголежащими запасами еды — крупами и консервами — очевидно, на случай осады. В дальней стене обнаружилась приоткрытая дверь.
В небольшой комнатке стоял один-единственный деревянный стул с прямой спинкой и подлокотниками, к которому цепями был прикован пленник. Здесь же обнаружился и Бенджи — болезненно-бледный, с заострившимся лицом и глубокими тенями под глазами. До полнолуния осталось два дня, и здесь магия «Сердца» была бессильна помочь. Тем не менее, передвигался оборотень легко, и глаза горели вполне деловым огнём, не сулившим связанному вампиру ничего хорошего.
При появлении Элиссы Бенджи покаянно опустил голову, что смотрелось особенно странно, учитывая, что он только что кого-то пытал. Из-за низкого потолка ему приходилось сильно горбиться.
— Как самочувствие? — поинтересовалась она, заходя внутрь. За ней показались все остальные, и в подвале тут же стало очень тесно. Прикованный вампир с трудом приподнял голову и теперь рассматривал вошедших.
— Что, вся честная компания в сборе? — спросил он насмешливо и ощерился в почти зверином оскале. В свете факелов блеснули длинные клыки. — Детка, а тебе к куклам не нужно вернуться? Зря ты связалась с компанией взрослых дядь...
Бенджи и Элисса в его сторону даже не взглянули.
— Нормально. До послезавтрашнего вечера я в полном порядке, и, надеюсь, к тому моменту успею из него что-то вытрясти, — он поморщился и вздохнул. — Извини, Элисса. Вчера получилось не очень аккуратно. Да ещё этот фотограф недоделанный из паба...
— Ладно, — он переживал так искренне, что Элисса не стала толкать ещё одну речь о том, как важно держаться в тени, и вместо этого кивнула. — Будем работать с тем, что есть.
С этими словами она развернулась к вампиру, и следом за ней это сделали все остальные, и в подвале стало тихо. На лице Бенджи тут же возникла кровожадная ухмылка, но вампир как будто не особо испугался. Мда, это вам не мальчик Тамаш Петефи, тут придётся повозиться... Пленник не выглядел окровавленным куском мяса, наоборот, видимых повреждений на нем вообще не было. Видимо, Бенджи особо не фантазировал, а использовал только «Круциатус». Разумно — на вампиров он действует так же, как на обычных людей.
Привязанный человек хотел было что-то сказать, уже даже рот открыл, и тут же потрясенно захлопнул его, клацнув зубами. Его взгляд теперь был прикован к груди Элиссы, и вампир не отводил от неё глаз так, будто перед ним было какое-то совершенно невероятное зрелище. И хорошо зная, что это не ее скромные формы так потрясли вампирское воображение, она, не глядя, коснулась драгоценного кулона, который выпал из-за ворота, и теперь его мог увидеть любой.
— Полагаю, тебе известно, что это такое, — произнесла она негромко. Ребята стояли справа и слева от неё пугающей молчаливой свитой. — Вы здесь за этим, не так ли?
Вампир не проронил ни звука, в его глазах отразилось смутное понимание происходящего. В окружении пятерых мужчин Элисса выглядела особенно худенькой и неопасной, но теперь становилось ясно, кто здесь на самом деле отдавал приказы.
По внешности пленника сложно было что-либо понять. Обратили его лет в двадцать пять, но выглядел он так... ничем не выделяясь из толпы. Ну, в речи слышен нездешний акцент — но и они все тоже так говорят, за исключением, разве что, Алекса. Песочные волосы, веснушки. Рост, кажется, средний. Ничего интересного.
— Как вы нас нашли? — осведомилась Элисса.
Вампир угрюмо молчал, и тогда ответил Бенджи:
— Это наша вина. В Москве мы с Маттео тогда нашумели, попали в газеты, а следы замели недостаточно осторожно. К нам смогли сесть на хвост. Мы неплохо скрывались, и у этой кровососущей братии ушло время на то, чтобы вычислить среди мест, куда мы могли отправиться, именно Британию. Ну а здесь уже было дело техники… Наш новый вампирский друг говорит, что Маттео узнали по фотографиям, но местоположение «Сердца» им было не известно. Твое появление вчера в пабе стало для них настоящим подарком.
Элисса постучала пальцами по кирпичной стене с грубыми прослойками цемента, и снова посмотрела на Бенджи, не обращая внимания на пленника, который настороженно наблюдал за ней из-под полуопущенных век.
— Что еще удалось выяснить?
— Как обычно. Им нужны «Сердце» и Хранительница. Остальных желательно уничтожить.
— Сколько их здесь всего? И, — тут она почувствовала, как в ожидании ответа противно замерло сердце, — они успели доложить своим хозяевам о том, что видели нас?
Бенджи поморщился и покачал головой.
— Это наш вампирский друг пока не пожелал сообщить, хотя я уже спрашивал.
— А что так? — Элисса стремительно развернулась всем корпусом к пленнику. Тот снова обнажил зубы в хищной улыбке, хотя чувствовалось, что после Непростительного мышцы ему подчиняются с некоторым трудом. — Про то, как вы нас нашли, рассказывал весьма охотно, а потом вдруг настроение пропало?
Надо сказать, тот выглядел на редкость самоуверенно для того, кого сегодня с самого утра пытали Круциатусом. Или так хорошо блефовал?
— А к чему мне? — вампир высоко, почти переходя на фальцет, рассмеялся. — То, как мы вас нашли, — дела давно минувших дней. А вот то, что ждёт вас в будущем... К чему рассказывать, к чему ломать такую интригу?
Картер сделал было какое-то движение, словно хотел выйти вперёд и вмешаться, но Элисса подняла на него предупреждающий взгляд, и тот замер.
— Мне просто интересно, что вы мне ещё сделаете? — фальцет пропал, и пленник лишь насмешливо скалил острые зубы. — Вы, волшебники, до того скучные... Круциатус — это максимум, на который вы способны, не так ли? Ну так я открою вам секрет — его можно потерпеть! И я знаю, что безумный вампир вам тут ни к чему, и потому вы все равно будете контролировать Круциатус, чтобы я не лишился рассудка! Да и от безумного меня толку будет немного, не так ли? И пока вы будете тратить время на мои пытки, мои друзья предупредят остальных, и от вашего кружка рукоделия ничего не останется! А артефакт и Хранительницу получит Старший, он давно их ищет...
Он снова затрясся от мелкого неприятного смеха, а Элисса с самым заинтересованным видом выслушала его речь, а потом непринужденно поинтересовалась:
— Долго?
Тот резко умолк и с настоящим удивлением переспросил:
— Что?
— Долго ты сможешь терпеть Круциатус? — спросила Элисса ласково. Рядом с ней Алекс и Маттео обменялись зловещими улыбками, когда поняли, к чему она клонит, и одновременно посмотрели на вампира. Тому их переглядывания явно не нравились, и он уставился на Элиссу с недоумением, слегка окрашенным тревогой.
— Что за идиотский вопрос?
— Да нет, не идиотский, — возразила Элисса все тем же нежным тоном. — Ты правильно говоришь — нам не нужен здесь спятивший от боли вампир. Но… ты ведь вроде сам сказал, что знаешь, что это такое и кто я такая?
Она продолжала поглаживать кулон на шее. Вампир наблюдал за ее движениями с возрастающим напряжением, а Элисса безмятежно улыбнулась. Почему-то при виде этой улыбки вампира передернуло.
— Так что не беспокойся: как только ты приблизишься к той грани, за которой начинается безумие, появляюсь я. «Сердце Исиды» ведь способно исцелять почти любые раны, как тебе наверняка известно! И уверяю тебя, последствия Круциатуса оно великолепно исцеляет, это многократно проверено на себе! Тебе даже не понадобится кровь для регенерации, вот эта вещь, — она небрежно намотала цепочку на мизинец, чтобы кулон закачался возле её лица, — справится и без крови! Так что как только ты восстановишься и будешь в полном порядке, снова появится Бенджи и продолжит вашу познавательную беседу. А затем, когда ты во второй раз окажешься на краю, опять ненадолго вернусь я, благодаря чему у Бенджи будет возможность испытывать на тебе весь наш богатый арсенал Темной Магии снова… и снова… и снова. Безумие тебе нисколько не грозит, так что ты почувствуешь все, ведь Бенджи не боится вида крови и к крикам совершенно равнодушен. А если Бенджи устанет, его сменит кто-нибудь другой. Как ты думаешь, насколько тебя хватит? Ребята, не хотите заключить пари, надолго ли хватит нашего гостя?
Лицо того приобрело синюшный оттенок, из-за чего сходство вампира с покойником стало практически полным. Элисса продолжала приятно улыбаться, глядя ему в глаза.
— Ставлю пять галеонов, что на пять дней, — бодро заявил Алекс и зазвенел монетами в карманах.
Пленник ощутимо дрогнул.
— Три дня. Десять галеонов, — предложил Маттео с азартом. — Картер, accetti scommesse(1)?
— У тебя полчаса на то, чтобы подумать, — обратилась Элисса к вампиру все тем же нежным тоном, от которого тот на сей раз заледенел по-настоящему. — Потом расскажешь Бенджи, какое решение ты принял.
С этими словами она развернулась и отправилась к выходу из подвала. За ней по очереди вышли и все остальные.
— Думаешь, ты его расколола? — поинтересовался Картер, когда они все вновь очутились на кухне.
Элисса устало потерла переносицу.
— Надеюсь. Принципиальные и непоколебимые герои в принципе встречаются редко… Но это неважно, у нас такая ситуация, что не захочет по-хорошему — придётся действовать по-плохому. К столкновению со всем кланом де Колиньи мы пока определённо не готовы. Алекс, Маттео, не вздумайте на самом деле делать ставки! Вам не кажется, что это уже какой-то запредельный цинизм?
Маттео разочарованно спрятал золото, а Алекс пожал плечами.
— У них приказ — пленных, кроме тебя, не брать. Они охотятся на нас, а мы — на них. Как на войне, — но, увидев, как внимательно смотрит на него Элисса, неохотно добавил: — Ладно. Извини. Но мы же все равно убьём его, не так ли?
— Убьем его? — удивилась Элисса. — С чего бы? Нет, наш вампирский друг нам в будущем еще понадобится. И поэтому, Трой, я хочу, чтобы ты им занялся и кое-что сделал. Надеюсь, он недолго будет демонстрировать нам свой стойкий боевой дух, и потому у тебя будет достаточно времени на работу… А до тех пор — Бенджи, вытряси из вампира все, что сможешь. Главное, что меня интересует, — это сколько их здесь, какой у них конкретный приказ, где они прячутся и кто ещё осведомлен о том, что мы в Британии. Это задача номер один.
Оборотень кивнул. Трой выглядел слегка заинтригованным.
— Вторая наша проблема — Волдеморт и Пожиратели. Лорд поручил им разведать, что за битва произошла в Лютном. Фенриру Сивому — это самый опасный местный оборотень, если вдруг кто не знал, — поручили отыскать тебя, Бенджи. Они догадываются, кто ты на самом деле. Поэтому ты из дома ни ногой, и послезавтра, в полнолуние, пьёшь свое зелье и остаёшься в доме. Трой, ты приготовил для него волчье противоядие?
— И даже уже отдал, — откликнулся тот.
Элисса глубоко вздохнула, чувствуя, что положение, хоть и опасное, но пока не полностью безнадёжное.
— Маттео, ты продолжаешь заниматься Отделом Тайн и не отвлекаешься. Лорд подозревает, что драка в пабе имеет отношение к тебе и Картеру. Картер, поэтому твоя задача — заверить их, что они ошиблись. Сострой оскорбленную невинность, придумай алиби — в общем, сделай что угодно, чтобы сбить их с подозрений.
— Не беспокойся, девочка.
— Алекс, ты единственный, кто пока не засветился, и потому можешь покидать дом со своей настоящей внешностью... Но все равно соблюдай осторожность.
— Понял.
— Самое плохое, что меня беспокоит, — это то, что Пожиратели будут копать, кто именно сражался в «Белой виверне», — Элисса рассеянно вертела в пальцах волшебную палочку, и Трой теперь задумчиво наблюдал за ее руками. — Допустим, с нашей стороны мы отсечем все хвосты, и на нас они не выйдут. Но ведь остаются ещё вампиры! Их здесь как минимум трое, и три иностранца-вампира — это уже заметная компания, которая наверняка где-то привлекла внимание. И если Пожиратели выйдут на их след раньше нас, будет очень плохо, поскольку через этих вампиров можно нащупать ниточку, которая тянется к нам и нашим тайнам. Так что… Бенджи, надави на вампира в нашем подвале как следует. Мы должны отыскать их убежище первыми и избавиться от тех, кто там остался. Война с де Колиньи — это, конечно, не здорово, но еще меньше мы готовы к войне с лордом Волдемортом. Все, расходимся. Связь со мной — через Троя. Трой, а ты идешь со мной, я тебе объясню, что конкретно хочу, чтобы ты сделал с вампиром внизу.
Остальные вразнобой покивали. Лица у всех четверых (Трой, как обычно, оставался невозмутим, хотя слушал очень внимательно) были серьёзными и сосредоточенными, и Элисса чувствовала какое-то спокойствие, несмотря на сложность ситуации. Ребята не подведут. Никогда не подводили.
1) примешь ставки? (итал.)
Внимательно выслушав ее, Трой не стал читать речь на тему, что это невозможная и непосильная задача, а сухо распорядился:
— Выбери что-то одно.
— В смысле? — удивилась Элисса. Она-то привыкла считать, что в сфере легилименции для Троя практически нет ничего невероятного — конечно, до уровня Волдеморта он не дотягивал, но был буквально парой ступенек пониже. Правда, дело не только в таланте, но и в том, что у Троя в его долгой жизни было куда больше времени и возможностей для практики, чем у Лорда, но это мелочи. — Слишком сложная задача?
— Задача вполне осуществимая, но… Так можно обмануть дилетантов, вроде министерских служащих, понятно? — Трой по-прежнему держался невозмутимо, но Элиссе показалось — неслыханное дело! — он был уязвлен тем, что она усомнилась в его способностях. — Ты просишь изменить память вампира не только о том, как мы выглядим, как нас зовут и кто мы вообще такие, но и то, зачем они вообще явились в Британию. Этого слишком много.
— Но ведь ты можешь создать фальшивые воспоминания о чем угодно!
— Могу, — согласился он, и на заурядном, совершенно непримечательном лице, которое было невозможно запомнить именно ввиду полного отсутствия каких-либо отличительных черт, отразилась слабая-слабая тень какого-то чувства — кажется, это было нечто вроде… профессиональной гордости. — Но легилимент уровня твоего лорда вполне может обнаружить, что это фальшивые воспоминания, за которыми спрятаны настоящие. Как поверх старинного полотна могут нанести второе изображение — ничего не стоящую фальшивку, за которой укрыт оригинал.
Словосочетание «твоего лорда» Элиссу неожиданно покоробило, но она внимательно слушала и предпочла сосредоточиться на том, что было по-настоящему важно.
— Но ты же можешь создать настолько убедительную фальшивку, что именно ее и примут за настоящее полотно?
— Могу, — повторил он во второй раз. — Но не забывай, что вампиры ищут нас не первый год — и, чтобы изменить пленнику память как следует, мне придется охватить промежуток его памяти длиной не один год. Это невероятно сложная и кропотливая работа, на которую требуется время, которое у нас, тем не менее, сильно ограничено. Поэтому я и говорю тебе выбрать что-то одно — потому что запечатать в его памяти что-то одно и создать поверх этого фальшивый образ я смогу. Сразу два — нет. Не хватит ни времени, ни сил, ни таланта. Да и вероятность, что лорд Волдеморт сможет что-то отыскать в его разуме, сразу увеличивается в два раза.
Элисса задумалась, сильно кусая губы. Что правильнее? Какой из двух вариантов скорее убережет их всех от беды, отведет подозрения?
Они уже привлекли к себе внимание. Лорд и Пожиратели уже в курсе, что в Британии появились две враждующие группы магов, преследующих свои интересы, и отмотать время назад и изменить это не получится. Значит, все, что она может — выиграть время. Немного запутать следы.
— Мы, — наконец решительно заявила Элисса, для пущей убедительности тряхнув головой. — Измени его воспоминания о нас. Чтобы никто не мог связать сражение в пабе с Маттео, Картером и мной. Он видел тебя и Алекса — ваши образы тоже убери из его памяти. Образ Бенджи оставь, поскольку он все равно попал в газеты.
Трой только кивнул.
* * *
Два дня спустя вшестером они стояли у калитки, за которой виднелся небольшой садик, по апрельскому времени — голый, с только пробивающейся молодой травой, а в глубине, за деревьями, возвышался темный двухэтажный дом. Влажный воздух доносил слабый запах соли — вампиры спрятались неподалеку от Скарборо(1). Свет не горел ни в одном окне, и, только присмотревшись, Элисса поняла, что окна были наглухо закрыты ставнями. Неудивительно — на солнце вампиры хоть и не сгорают, как любят изображать в книгах и кинематографе магглы, но ощутимо слабеют и долго находиться не могут: оно для них крайне болезненно. Хотя в Британии с ее постоянными дождями и туманами это не такая уж страшная проблема…
Ночь была на исходе, до рассвета оставался час. В небе низко висела полная луна — огромная, тяжелая, пугающая. Самое подходящее время для визита к вампирам: с их ночным образом жизни они как раз готовятся к спокойному дневному отдыху. Лучше всего вообще было явиться днем, когда нежить спит или, по крайней мере, более уязвима, чем ночью, но вампиры тоже оказались не дураки и выбрали в качестве убежища маггловский город на востоке Британии. Пусть дом находился на окраине, но все же это была обычная улица, и днем посторонних глаз тут хватало. Устроишь сражение в разгар дня — и это точно станет достоянием гласности.
Местоположение убежища выдал собственно сам пленник. Угрозы Элиссы сделали свое дело, потом еще Бенджи поднажал — и захваченный Франц Мертенс выдал все их секреты. И хорошо помня, что времени в обрез, Элисса назначила эту вылазку сразу же, как только Трой закончил копаться в мозгу вампира и остался удовлетворен проделанной работой.
Маттео и Картер заняли позицию у черной двери, Элисса и Алекс — у парадной. Трой остался в стороне — талантливый легилимент и зельевар, но не самый сильный боец, он удерживал в воздухе неподвижное тело вампира Мертенса, погруженного в заколдованный сон. Улица была пуста, но они все на всякий случай сотворили Магглоотталкивающие чары, хотя вряд ли от них будет много толка, если бой окажется затяжным и тяжелым. Раздался чуть слышный шелест — и возле Элиссы с Алексом практически бесшумно возник четырехлапый силуэт. Ни выть, ни рычать волк не стал, но посмотрел на Элиссу серьезным, осмысленным взглядом и выразительно покосился на входную дверь. Это означало, что в саду все тихо, и никто из нежити не прячется во мраке за деревьями. Можно заходить.
На двери были какие-то Запирающие чары, которые Элиссе после нескольких попыток удалось снять. Но едва они с Алексом и Бенджи перешагнули порог, как по всему дому пронесся высокий звон магической сигнализации. Вся скрытность — к чертям.
Схватка вышла ожесточенной, но короткой. На стороне вампиров были скорость и умение видеть в темноте, на стороне Элиссы — численность. Вампиров в доме было трое, и одного из них очень эффективно обезвредил Бенджи: обладая в волчьем облике куда большей силой, выносливостью и нечеловеческим чутьем, он, сшибая мебель, бросился на одного из кровососущих хозяев, когда тот попытался напасть на Алекса, затаившись перед этим в чулане. Элисса только порадовалась, что вспышки заклятий очень слабо высвечивают, что именно произошло с плотью вампира после встречи с острыми волчьими зубами.
Из глубины дома тоже донеслись выкрики, треск ломающегося дерева, а потом пол и стены содрогнулись, будто внутри произошел взрыв. Элисса и Алекс переглянулись, и она буквально в последний момент успела заметить, как прямо за плечом Алекса мелькнула белая голова с черными провалами глаз и оскаленными клыками. Не задумываясь, не отдавая себе отчета в происходящем, она вскинула руку:
— Вулнере культро!
Заклятие угодило вампиру точно в лицо, и тот даже немного отлетел назад, стукнулся головой о дверной косяк и рухнул на усеянный осколками пол. Тут же Элисса разглядела расползающееся вокруг головы вампира темное пятно. Алекс с помощью Люмоса осматривался вокруг, проверяя, как там дела у Бенджи, и в этом тусклом свете Элисса увидела, что ее Рассекающее заклинание превратило лицо вампира в окровавленное месиво. Она содрогнулась.
— У вас их тут двое? — бодро уточнил Маттео, появляясь в коридоре. Увидев открывшуюся картину, он только кивнул. — Отлично, и мы с Картером разделались с третьим. Заклинания больше никого не выявляют, да и Мертенс говорил, что их было всего четверо…
— Свет зажгите, — распорядилась Элисса.
Алекс взмахнул волшебной палочкой, и на стенах вспыхнули светильники. Кровь на полу тут же приобрела красный цвет, как ей положено. Второй вампир, на которого набросился Бенджи, теперь лежал на полу и с выражением ненависти смотрел на Элиссу — лично они не встречались, но, как и Франц Мертенс, он сразу понял, кого видит перед собой. При этом поверженный противник нисколько не обращал внимания на нависшую над ним свирепую волчью морду с оскаленными зубами, с которых эффектно капала слюна. Элисса была уверена, что Бенджи делал это специально, чтобы казаться более устрашающим.
— Добейте остальных и устройте разгром. Чтобы выглядело так, будто здесь сражались не три вампира, а четыре, — велела она. — Мертенс должен производить впечатление единственного выжившего, и то случайно. Этим пускай займется Картер, а Трою скажите, чтобы шел ко мне. Надо обыскать кабинет, если он тут есть, и выяснить, как вели свою шпионскую деятельность данные господа…
И она насмешливо кивнула в сторону вампира, над которым все так же нависал Бенджи, опознав в нем главаря этой небольшой уютной компании разведчиков. Тот ответил Элиссе свирепым взглядом, пророчащим медленную и мучительную гибель.
— К делу.
Обыск не затянулся надолго — домик был маленький, маггловский, и его конструкция не предполагала тайных помещений, подвалов и ниш. Об этом довольно уверенно заявили Маттео и Трой, и у Элиссы не было причин не доверять их мнению. В небольшой комнате, где притаился изначально один из вампиров, — почти без мебели, но зато с камином — они нашли письма и два увесистых кошеля с деньгами. Трой деловито перетряхивал с помощью магии ящики письменного стола, а Алекс обшаривал книжные шкафы, пока неподалеку слышались шум, звон, треск разламываемой мебели — Картер и Маттео веселились вовсю. Элисса же бегло пробежала глазами по конвертам — почти все фамилии адресантов были ей уже знакомы, помощники Себастьяна де Колиньи, — а потом вдруг распрямилась и потянула носом воздух. Какой-то странный аромат вдруг почудился ей, который никак не подходил окружающей обстановке: тубероза, пачули… Тонкие, изысканные нотки, которым здесь и сейчас было никак не место.
— Бенджи, ты ничего странного не чуешь? — спросила она, делая несколько шагов по «кабинету», пытаясь снова уловить то сочетание, но не смогла.
Тот только вздохнул без какого-либо интереса и положил голову на передние лапы. Трой, чье обоняние тоже значительно превосходило человеческое, даже не отвлекся от обыска, и Элисса слегка успокоилась. Наверное, померещилось.
Минут через пять Трой без слов покачал головой — больше ничего стоящего в столе не обнаружилось.
— Тогда уходим, — решила Элисса. — Все компрометирующие нас бумаги взяли? Скоро рассвет, надо бы…
Бенджи, до этого мирно лежавший на ковре посреди комнаты, вдруг приподнял голову и навострил уши; из его горла вырвался низкий, утробный рык.
— Гасите свет. Алекс, зови-ка остальных, — напряженным голосом приказала Элисса, убирая пачку писем в сумку и доставая волшебную палочку. Трой в это время уже взмахнул своей, прошептав: «Гоменум ревелио!»
— Четыре человека. Приближаются к дому. Нам нужно к черной двери. Можно успеть ускользнуть.
Алекс молниеносно скрылся за дверью. Трой и Элисса без паники и задержек вернули сдвинутые вещи на место — не в идеальном порядке, но самые заметные следы, что кабинет кто-то обыскивал, ликвидировали, а свет погасили. Бенджи стоял у двери, воинственно пригнув голову, и весь его вид выражал напряжение и настороженность, он тихо фыркал, словно удивлялся, чего они так копаются.
Втроем они вышли из кабинета и двинулись по коридору вглубь дома. Элисса шла позади и, натыкаясь на углы, от души завидовала своим спутникам, которые без труда видели в почти полной темноте.
До спасительной двери оставалось шагов пять, когда в дрожащем свете Люмоса стало видно, как дергается ручка двери, пока кто-то снаружи проверял, заперто ли на замок.
Только огромная, годами выработанная выдержка помогла не растеряться и не запаниковать. Трой и Элисса синхронно шепнули: «Нокс!», одновременно шарахаясь назад по коридору. Элисса обернулась, изо всех сил напрягая слух. Поздно — через главный вход уже кто-то вошел. С порога доносились приглушенные голоса.
Времени не было совсем. Она услышала очень близко шарканье ног — и Элиссе оставалось только молиться всем богам, чтобы это были Алекс, Картер и Маттео. Тем временем Трой схватил ее за руку и, не дав опомниться, затащил в ближайшую дверь, следом большой, но бесшумной тенью скользнул Бенджи. И буквально в последнее мгновение — Элисса даже задалась вопросом, не подлил ли им всем этим вечером Трой «Феликс Фелицис» — в комнату ввалились остальные. Трой тут же прикрыл дверь, невербально запечатал ее, и все шестеро напряженно застыли, вслушиваясь в звуки внутри дома. Засиял белый огонек — это Алекс использовал «Люмос». Комната была маленькой и очень тесной, пятеро людей и один оборотень стояли вплотную друг к другу.
— Все готово, — тихо, но без драматичного шепота сообщил Картер прямо над ее ухом. — Вампир спит. Я замкнул контур на пороге комнаты. Он проснется, как только кто-то переступит ее порог.
— Похоже, это произойдет быстрее, чем мы ожидали, — хмыкнул Маттео.
Издалека до Элиссы донесся сначала хруст, как если бы кто-то наступил на битое стекло, а потом удивленно-раздраженное восклицание:
— Какого гоблина?..
Ответил на это знакомый голос, лениво растягивающий слова:
— Вы бы хоть свет зажгли, пока никто не переломал ноги…
Вся компания — включая даже мохнатого и четвероногого Бенджи — воззрилась на Элиссу так, будто это она лично пригласила сюда Пожирателей Смерти.
За дверью кто-то не сдержал потрясенного вздоха, а голос Макнейра выругался. Должно быть, увидели трупы и следы боя.
— Умоляю, скажите мне, что Сами-Знаете-Кого тут нет, — прошептал мертвенно-белый Алекс.
— Что за..?
— …мать!!
Ответом Алексу послужили слова Люциуса Малфоя, который, по-видимому, был на этой вылазке главным:
— Будьте внимательны и не пропустите ничего! — его голос утратил ленцу и звучал резко. Таких интонаций в исполнении Малфоя Элисса не слышала никогда и теперь задумалась, не перестарались ли Маттео и Картер, готовя декорации. — Темный Лорд нас не пощадит, если не получит интересующие его ответы!
Снова шаги, хруст стекла. Глухой стук, как если бы кто-то расчищал себе путь, отбрасывая в сторону обломки мебели. Плеск воды.
— Люциус, тела еще не окоченели, — этот отрывистый голос принадлежал Кантанкерусу Нотту, и Элисса не увидела, а почувствовала, как напрягся Картер. — Их убили даже не час назад, а буквально только что! Кровь свежая!
— По-моему, нам пора делать ноги, — непринужденно предложил Картер у Элиссы над ухом.
Они привычно сгруппировались, Элисса крепко взяла Бенджи за загривок, но…
Ничего.
— Антитрансгрессионный барьер, — констатировал Алекс очевидное, и Бенджи тихо рыкнул, а Картер шепотом выругался.
Элисса молча переглянулась с Маттео и Троем, и те все поняли без слов. Маттео направил на дверь волшебную палочку и начал невербально накладывать на нее чары. Дверной проем окутало мерцающее свечение, пока самый известный европейский вор превращал ее в надежную преграду между ними и незваными гостями. Уж кто-кто, а Маттео во всяких охранных и запирающих чарах разбирался лучше всех. Трой же неслышно отступил к окну, открыл ставни и теперь высматривал, что происходит снаружи.
— Надо обыскать весь дом, — Эйвери, как обычно, говорил нервно, и Элисса даже представила себе, как он безостановочно теребит край мантии. — Но… ведь трансгрессировать сюда нельзя, правильно я понял? Тогда как они сбежали, что мы никого не видели?
Повисла мертвая, но очень многозначительная тишина. Все осознали, что за этим последует, и Элисса услышала, как грустно вздохнул Картер. А потом Люциус отчетливо произнес:
— Гоменум Ревелио!
Опять тишина — еще более потрясенная.
— Их здесь шестеро! — выдохнул Макнейр недоверчиво. — Они все еще тут, в задней части дома!
— Палочки наготове, — холодно приказал Люциус. — Что же… Попробуем вступить в переговоры.
Маттео дернул уголком губ, демонстративно вскинул собственную, а потом чуть слышно вздохнул:
— Атаковать собственного работодателя… Так низко я еще никогда не падал.
Элисса пихнула его локтем в бок, Эйвери в коридоре неуверенно произнес:
— Нас меньше. Может быть рискованно…
— Это ты завтра Темному Лорду объяснишь, — сердито заявил Макнейр. — Ты боевой маг из армии Повелителя или кто? И я бы на твоем месте, Филип, после случая с Фаджем вообще молчал.
Удивительно, но Эйвери обозлился.
— Уолден, я бы на твоем месте тоже помалкивал! Ты-то сам насколько вообще полезен Темному Лорду, если ты только…
— Да заткнитесь вы, — раздраженно велел Нотт. — После выясните отношения, голубки.
Голоса приближались, как и шаги. И сразу за дверью все смолкло.
Они переглянулись. Элисса чувствовала, как у ее ног тяжело дышит Бенджи. Коленям было жарко от такой близости шерстяного бока.
Дальше последовало несколько выкриков, и дверь содрогнулась под натиском заклятий, причем звучали и такие, о которых Элисса никогда не слышала. За попытками просто отомкнуть замок последовала череда атакующих заклинаний, призванных взорвать, испепелить, расколоть в щепки, разломать, а еще расплавить и даже растворить дверь — но тщетно. Алекс уважительно посмотрел на Маттео, который смотрел на дверной проем с выражением глубокого удовлетворения на лице, а потом, заметив взгляды остальных, насмешливо прошептал:
— Будут еще всякие dilettanti(2) пытаться справиться с работой профессионала…
Снаружи наконец-то стало тихо. Дальше раздалось приглушенное бормотание — надо полагать, Пожиратели, сильно понизив голоса, быстро совещались, как поступить дальше. Затем в дверь деликатно постучали, причем явно чем-то деревянным — вероятно, Люциус это сделал волшебной палочкой, которая являлась составной частью его трости. Сама Элисса состроила уважительное лицо — кто бы мог подумать, что Пожиратели окажутся такими воспитанными, культурными людьми.
— Мы знаем, что вы там, и сколько вас, — вежливо сообщил Люциус Малфой из-за двери. — Вы в невыигрышном положении. Сдавайтесь, и вас пощадят. Скажите то, что мы хотим знать, — и вам позволят уйти.
У Картера и Маттео сделались одинаково выразительные лица из разряда «Ну да, как же, держи карман шире». Интересно знать, в каком недоумении сейчас находятся сами Пожиратели — превосходящий числом противник спрятался от них в крошечной комнатке и храбро забаррикадировался. Впрочем, не беда, всё спишут на страх перед лордом Волдемортом и его сторонниками. В Британии это служит железным оправданием на все случаи жизни.
Как же невовремя принесло этих Пожирателей… Подождали бы они даже не завтрашней ночи, а хотя бы просто минут пятнадцать — и столкновения бы не случилось! И ведь она-то сама, Элисса, понятия не имела, что они явятся к вампирам именно сегодня! И тут, кстати возникал еще один вопрос — это Лорд им приказал или Пожиратели действуют по своей инициативе?..
Элиссе же с друзьями следовало любой ценой избежать прямого противостояния. Дело даже не в том, что они раскроют свои личности, но и в том, что без потерь не обойдется. Да, на стороне Элиссы было численное превосходство, и, скорее всего, они бы с друзьями в бою победили, но сколько в результате такого боя получится трупов?.. И поскольку за дверью снова воцарилось молчание — Элисса не сомневалась, что Пожиратели стояли там полукругом, нацелив палочки на многострадальную дверь, — она сделала знак Алексу. Тот понял правильно и так же вежливо поинтересовался:
— Прошу прощения, а по какой причине мы должны отвечать на ваши вопросы?
— Отсюда не трансгрессировать, и вам некуда бежать. Вы загнаны в угол, и сражаться в таком тесном пространстве вам будет неудобно. У нас же небольшое преимущество с точки зрения пространства и свободы движений, — резонно и обстоятельно объяснил Нотт.
Взгляды Элиссы, Троя и Картера одновременно остановились на единственном окне в стене. Как и прочие в доме, оно было закрыто ставнями, но оно было. И, кажется, ровно то же соображение одновременно зародилось и в умах Пожирателей.
— Уолден, Филип — на улицу, — распорядился Люциус резко, не пытаясь говорить тихо. — Проверьте, нет ли у них окна. Как только кто-то полезет — атакуйте.
Элисса с присвистом выдохнула сквозь сжатые зубы. Черт, вот это было неудачно. И что теперь делать, все-таки устроить бой? И еще хорошо, если Пожиратели впрямь не вызовут Волдеморта прямиком сюда — здесь уж Элиссе с друзьями никакое численное преимущество не поможет.
Но едва она успела в полной мере осознать эту тупиковую ситуацию, как практически одновременно произошли еще две вещи. Встрепенулся притихший Бенджи, и его шерсть встала дыбом, а сам он издал странный горловой рык, больше похожий на вибрацию — низкий, тихий, но от этого еще более пугающий. Словно позабыв о людях вокруг, оборотень угрожающе наклонил голову и оскалил длинные клыки, обращаясь именно в сторону окна. Но Пожиратели в коридоре едва ли услышали это тихое рычание — а все потому, что в ту же секунду за стенами дома раздался громкий, пронзительный вой, от которого в буквальном смысле стыла кровь в жилах. И Элисса почему-то не сомневалась, что это не потому, что в отдельно взятом английском пригороде начался сезон волков.
— Мать вашу, — выдохнул Кантанкерус Нотт потрясенно. Очевидно, его посетила та же самая мысль. — Макнейр, ты что… Ты рассказал Сивому, где прячутся эти вампиры?!
— Совсем спятил, — голос Эйвери сел и звучал так сипло, что Элисса даже не сразу его узнала. — Уолден, у тебя хоть капля ума еще осталась, или ты на своей министерской службе по работе с дикими животными последние мозги растерял?!
— Кто ж знал, что этот псих припрется сюда без приказа, — угрюмо отозвался Макнейр.
— И что, по-твоему…
— Тишина! — прикрикнул на них Люциус. — Нотт, займись входной дверью. Защити ее, чтобы бешеный оборотень не ворвался сюда к нам. Филип, проверь окна. Если есть не закрытые ставнями — закрой. Уолден, выясни, есть ли здесь еще выходы; если есть — укрепи их. Вперед, пошевеливайтесь.
— А эти?.. Которые внутри? — осторожно уточнил Эйвери.
— Они не хотят драться, ты что, до сих не понял? — Малфой оставался совершенно хладнокровен; его самообладанию можно было только позавидовать. — Луна зайдет не более чем через полчаса, так что нам здесь сидеть всего ничего. Тем, кто внутри, деваться тоже некуда, поскольку снаружи бегает Сивый. А после, когда наступит утро, заставим их выйти. Сожжем для этого дом, если понадобится.
У Маттео вытянулось лицо. Снова торопливые шаги, на этот раз удаляющиеся — Пожиратели отправились выполнять поручения, после чего стало тихо. Алекс не сводил глаз с Элиссы, Элисса же смотрела исключительно на окно. Она все еще не теряла надежды убраться отсюда подобру-поздорову и сохранив инкогнито, а это значит, что выход через дверь им заказан. Вот только была у нее одна мысль… Довольно безрассудная, но, с другой стороны… Почему бы и нет? Процентов на восемьдесят пять Элисса была уверена, что это сработает.
Чувствуя на себе выжидательные взгляды ребят, она шепотом распорядилась:
— Трой, открой окно. Только бесшумно, чтобы Пожиратели не услышали.
— Ты что… — оторопел Картер, на что Элисса пожала плечами.
— Отвлеку его. Это единственное, что нам остается. Я постараюсь увести Сивого в сторону, а вы в это время вылезете и выйдете за пределы антитрансгрессионного барьера. В доме закрыты все ставни, Пожиратели ничего не увидят. Бенджи, только прошу тебя, — теперь она смотрела волку в глаза, и тот отвечал ей совершенно человеческим, разумным взглядом, — просто уходи. Никаких волчьих штучек, даже если очень захочется. Ты понял? Со мной-то все будет в порядке, а ты с самым страшным английским оборотнем лучше не связывайся. В людском обличье еще куда ни шло, а в волчьем ты его не победишь, и он тебя попросту загрызет. Даже не обижайся.
Бенджи высокомерно фыркнул и шевельнул ушами, показывая, что все понял.
— Тогда я пошла.
— Пожиратели могут догадаться, — чуть слышно шепнул Картер. — Они уже знают, что Сивый в твоем присутствии теряет дар речи…
— Вот именно, — согласилась Элисса. — Они видят, что Сивый-человек по неведомой причине предпочитает держаться от меня подальше. Но кто при этом заподозрит, что Сивый-волк, который наслаждается своим волчьим обликом, кровью и мучениями жертвы и совершенно теряет в полнолуние разум, вдруг кого-то не тронет? Я полагаю, что в полнолуние он бы и на самого Волдеморта набросился — по той причине, что оборотни без волчьего противоядия теряют разум. Так что риск разоблачения минимальный. Все, к делу. У нас мало времени.
Судя по лицу Алекса, который слишком хорошо знал не только о том, кто такой лорд Волдеморт, но и о том, кто такой Фенрир Сивый, идея Элиссы ему категорически не нравилась, но препятствовать он не стал — слово Элиссы было решающим.
Сотворив Заглушающие чары, Трой распахнул с усилием створки — деревянные рамы тревожили редко, и они совсем рассохлись. Маттео помог Элиссе забраться на подоконник, и она полной грудью вдохнула свежий предутренний воздух.
— Ведите себя как можно тише. Вас никто не должен услышать, — напутствовала она напоследок, после чего спрыгнула вниз.
Окно было невысоко, и Элисса легко приземлилась, расправила мантию и набросила на голову капюшон. Волшебную палочку она держала на всякий случай в руке, хотя не думала, что та ей понадобится. Хотя, конечно, глупо получится, если ее расчет не оправдается, — и с этой мыслью Элисса устремилась вглубь сада, подальше от окна, мысленно призывая «Сердце» на помощь — необходимости в этом не было, поскольку Сивый и в человеческом облике чувствовал его магию, но перестраховаться точно не мешало. В свете заходящей луны окрестности неплохо просматривались.
Большую темную тень она уловила боковым зрением и инстинктивно дернула головой слишком резко. Здоровенная тварь с оскаленной пастью неслась на нее огромными прыжками; и да, этот оборотень реально смотрелся куда более жутко, чем Бенджи. Или просто дело в том, что Бенджи никогда не мчался на нее с явным намерением сожрать и без какого-либо проблеска мысли в светящихся глазах?..
Что ж, заверения друзьям — это, конечно, здорово, но в ту секунду у Элиссы в буквальном смысле от какого-то животного ужаса отнялись ноги, а инстинкты в полный голос завопили, что ничего более идиотского она в своей жизни еще не вытворяла. И велика вероятность, что уже и не вытворит. Даже рука будто отнялась и безвольно висела вдоль тела. Мышцы просто позабыли, как это делается — поднять руку с палочкой, сделать взмах, произнести заклинание… Так это делается или не так?..
Со стороны, наверное, это выглядело так, будто она стоит непреклонно и твердо, непоколебимо верящая в свои силы. На деле же ее просто парализовало от нечеловеческого страха. Дыхание перехватило, легкие отказывались делать вдох. Элисса не могла оторвать взгляда от желтых клыков и налитых кровью глаз, которые все приближались. Вот оборотень подобрался на расстояние прыжка, еще секунда — и он бросится…
Существо притормозило, будто обнаружило впереди серьезное препятствие. Огромный, покрытый рубцами волк с неаккуратно торчащей и сбившейся в колтуны шерстью — местами седой — сбавил скорость и теперь подходил к Элиссе медленно, принюхиваясь и припадая на передние лапы, но без агрессии. Разума или узнавания в звериных глазах по-прежнему не было, но Сивый приблизился практически вплотную и остановился, так и не пытаясь напасть. Потом деловито обнюхал Элиссу и ткнулся носом ей ладонь, на что она чуть не подпрыгнула.
Ее затопило волной совершенно нечеловеческого облегчения, от которого затряслись колени, и Элисса покачнулась, но устояла. Чуть повернув голову — деревянная шея едва слушалась, — она увидела, как в окне дома маячат расплывчатые фигуры, настороженно наблюдающие за происходящим. Она не сомневалась, что и волшебные палочки ребята держали наготове.
Получилось. Она просчитала все правильно. Если уж Нагайна позволила Элиссе себя погладить, то оборотень, у которого в полнолуние остались только звериные инстинкты, не тронул бы источник живительной магии. Именно потому, что чувствует, что угрозы рядом нет, агрессия не требуется.
Словно в подтверждение этой мысли Сивый несколько раз вильнул хвостом, как образцово-показательная домашняя собака, и Элисса едва не села прямо на землю.
Хорошо хоть, что после перевоплощения обратно в человека оборотни не помнят, чем занимались в полнолуние, когда человеческое сознание их покидало…
— Пойдем-ка, — предложила она ему. — Пройдемся немного.
Сивый без возражений потрусил за ней, отдаляясь от окна. Углубляясь в сад, Элисса видела, как из окна вылез первый темный силуэт.
Опасность миновала. При мысли, что подумают Пожиратели, когда обнаружат исчезновение всех шести магов, она едва не расхохоталась в полный голос — пережитый страх потребовал какой-то эмоциональной разрядки. Но поскольку она помнила, что должна держаться как можно тише, Элисса заставила себя не проронить ни звука, но тело уже не слушалось мозга — и из глаз сами собой хлынули неконтролируемые слезы. Поначалу Элисса пробовала их вытирать, потом бросила это занятие. При этом голова оставалась ясной, и было странно: вроде нет причин рыдать — а слезы текут сами собой, без твоего участия.
Тихий хлопок — ребята трансгрессировали. Элисса двинулась быстрым шагом вдоль ограды и, сопровождаемая Сивым, дошла до калитки.
— Что же, спасибо за компанию, — прошептала Элисса. — А теперь будь другом, помаринуй Пожирателей там еще немного?
Конечно, оборотень ее не понял, да и Элисса сказала это просто так. Выйдя за калитку, она сразу трансгрессировала.
Когда Элисса вернулась в Литтл-Хэнглтон, солнце уже встало, а ее саму потряхивало от усталости и перенапряжения. Но она заставила себя сначала починить и очистить от грязи и копоти плащ и обувь, убедилась, что ни один предмет не выдаст, как она провела минувший вечер. После чего поднялась наверх, приняла душ, рухнула на кровать и провалилась в мертвый сон без сновидений.
* * *
Элисса проснулась от тихого стука в стекло, судя по солнцу в небе — уже после полудня. За окном обнаружились сразу две совы, одна из которых была знакома — красивый малфоевский филин. Второй тоже оказался филином, и теперь оба толкались на подоконнике, пока каждый пытался первым вручить послание. Элисса аккуратно отвязала от лапок конверты, и птицы бесшумно улетели, а она первым вскрыла письмо из малфоевского особняка, и так зная, что там обнаружит. И точно — там была лишь небольшая записка, в которой Люциус вежливо информировал Элиссу о том, что сегодня вечером будет собрание. Хм, похоже, Пожирателям удалось прошлой ночью благополучно проскользнуть мимо Сивого и остаться непокусанными… По крайней мере, самому Малфою точно. Почерк в записке был изящный, с красивыми завитушками без единой кляксы, а раненый волшебник, которому предстояло в ближайшем будущем превратиться в оборотня, на подобную каллиграфию вряд ли бы оказался способен. Или им пришлось просидеть в том доме до захода луны, пока Сивый перекинулся обратно?..
Представив себе эту картину и мысленно хихикнув, Элисса взяла второе письмо. Оно оказалось от Молли Уизли, которая приглашала сегодня Элиссу и ее отца на обед.
Что ж, отец Элиссы, как обычно, передаст искренние сожаления, что не может присоединиться, а она сама, пожалуй, пойдет.
А что? Милое дело — сначала пообедать с гостеприимным английским семейством, а потом отправиться на собрание Пожирателей, где Лорд будет допрашивать схваченного вампира. Проверим сегодня сразу два враждующих лагеря. Лорд в Литтл-Хэнглтоне в ближайшее время вряд ли появится: вечером собрание, а днем он всегда занят какими-то своими делами. А к походу к Уизли стоит подготовиться.
После завтрака она трансгрессировала в Косой переулок за продуктами, а заодно купила газету. Вчерашнее побоище в маггловском пригороде не прошло мимо внимания властей, и «Ежедневный Пророк» во всех красках живописал убийство трех вампиров неподалеку от Скарборо. В статье не было ни слова про Пожирателей Смерти, но было высказано осторожное предположение, что убитые являлись теми самыми вампирами из «Белой виверны», а убийцами — их противники, устроившие бой. Министерство проводит расследование и просит всех соблюдать осторожность.
Самое важное, что было в статье, — мракоборцы нашли тела лишь трех вампиров. Значит, четвертого — того самого Франца Мертенса — Пожиратели нашли и забрали с собой. А это значит, что на сегодняшнем собрании Лорд захочет получить кое-какие ответы… И он их даже получит.
Холодно усмехнувшись, Элисса отправилась покупать малину для начинки и муку для теста. Негоже заявляться в гости к дружелюбным орденцам с пустыми руками.
1) Прибрежный курортный город на востоке Англии.
2) дилетанты (итал.)
Элиссе еще ни разу не доводилось видеть дом Уизли снаружи, и, трансгрессировав, она изрядно опешила, рассматривая это диковинное строение, перед которым бегали пестрые курицы. Никакого намека на старинное родовое гнездо, как у тех же Малфоев, хотя чистота крови у Уизли была примерно на том же уровне. Этот дом больше всего напоминал амбар или коровник, к которому постепенно пристраивали новые этажи и помещения, и в целостном состоянии сия конструкция удерживалась только благодаря магии. Но выглядело это, на взгляд Элиссы, довольно… нелепо. И дело не в деньгах, а именно в отсутствии вкуса. Даже ее собственные родители, которые никогда не ставили во главу угла престиж, сохранение традиций, да и чрезмерным тщеславием не страдали, при виде такого жилища только бы недоуменно пожали плечами. А представив себе, какие гримасы скорчила бы чета Малфоев, Элисса не сдержала смешка.
На стук в дверь открыло знакомое лицо, с которым, тем не менее, они не были друг другу официально представлены, — мистер Уизли. Элисса запоздало спохватилась, что сегодня воскресенье и у министерских служащих должен быть выходной. Сам хозяин дома знал о прибытии гостьи, потому что на усталом лице появилась искренняя, гостеприимная улыбка.
— Артур Уизли, — представился он, протягивая Элиссе ладонь. Перехватив поудобнее накрытое полотенцем блюдо, она пожала руку. Ладонь была жесткая, даже с бугорками мозолей, что для волшебников вообще не очень характерно. Но она тут же вспомнила, что Люциус презрительно отзывался об Артуре как о магглолюбце, который в восторге от маггловских изобретений. Так он на досуге что-то мастерит своими руками, что ли?.. — А ты Элисса, верно? Молли рассказывала о тебе. Рад с тобой познакомиться. Мы только ожидали твое появление через камин…
— Наш дом не подключен к Сети Летучего Пороха, — приятно улыбаясь, сообщила она. — Мой отец довольно замкнут, и ему не нравится, что посреди его гостиной может без приглашения появиться какой-то чужак. Он не любит, когда его отвлекают от работы.
— Он пишет книгу о Британии? О британских магах? — спросил мистер Уизли живо.
Элисса нисколько не сомневалась, что вопрос не являлся проверкой и был задан чисто из вежливости, но даже здесь стоило быть внимательной. Ну да, что это за писатель, который пишет о стране, но при этом месяцами сидит не вылезая из дома и избегает местных жителей?
— Он пишет учебник по истории. Если конкретно — о конфликте английских волшебников с гоблинами в начале 18 века.
— Удачи ему в таком серьезном проекте, — мистер Уизли хмыкнул. — Уж в чем-чем, а в истории магии волшебники обычно разбираются слабо, особенно в Британии… Из всех дисциплин в Хогвартсе именно эта преподается… весьма специфически.
Говоря это, мистер Уизли довел Элиссу до кухни, а она по пути успела окончательно успокоиться и расслабиться — пускай они с Артуром встречались лицом к лицу в лавке Шайверетча несколько месяцев назад, однако мистер Уизли сейчас ее не узнал.
— Элисса! — воскликнула Молли, едва она появилась на пороге. По кухне плыли такие запахи, что у Элиссы подвело живот, хотя она не так давно завтракала. На плите сами собой гремели и менялись местами кастрюли и сковородки, в которых что-то активно готовилось. — Как хорошо, что ты приняла приглашение! А твой отец?..
— Работает, как обычно, — Элисса очаровательно улыбнулась и протянула хозяйке блюдо. — Миссис Уизли, это испекла я, но… Если не хотите, можете его не есть. С вашей стряпней мне все равно не состязаться.
— Ох, милая, ну что за глупости! — та приняла пирог с малиной, но Элисса заметила, как у Молли от похвалы запунцовели щеки. — И тебе не стоило напрягаться… Но пора звать всех за стол, вроде все готово… Артур, ты не мог бы позвать мальчиков? Перси из-за его стола за уши не оттянешь, а ведь сегодня воскресенье!
Мистер Уизли пропал с кухни, а Элисса помогла накрыть на стол — левитировала тарелки, приборы, стаканы, соусники… Создавалось ощущение, что хозяйка готовила обед на небольшую армию, хотя, как поняла Элисса, других гостей к столу не ожидалось, а отпрыски пары частично находились в Хогвартсе.
— Какие люди! — весело удивился за ее спиной знакомый голос. Палочка в руке Элиссы от неожиданности дрогнула, а вместе с ней опасно дрогнул и висевший в воздухе кувшин с апельсиновым соком. Но пролиться на пол не успел: второе заклинание успешно удержало его в воздухе, а Билл Уизли ей улыбнулся. — Привет, Элисса.
— Привет.
На лестнице загрохотали шаги, и в коридоре показались Артур и еще один молодой человек в роговых очках.
— А Чарли? — уточнила Элисса, когда стало ясно, что больше никто не спускается.
— В Румынии, на работе. У него следующий отпуск только летом. Так, а где…
— Я хотела позвать еще Римуса, — сообщила миссис Уизли, левитируя к столу блюдо с пирогом с ветчиной. Следом скользил мясной рулет. — Но сегодня первый день после полнолуния, он не очень хорошо себя чувствует… Так что мы будем впятером.
Наконец все расселись за столом. Перси Уизли всё пытался читать какой-то пергамент, который принес с собой, но мать в конце концов решительно выдернула его прямо у сына из-под носа.
— Мам! — воскликнул тот, полный праведного гнева, на что матушка непреклонно возразила:
— Во-первых, у нас гости. Во-вторых, хотя бы за едой отвлекись от работы. Нельзя нагружать себя все двадцать четыре часа в сутки, ты так с ума сойдешь.
Перси поднял голову и очень удивился, обнаружив за столом Элиссу. Впрочем, судя по его выражению лица, гости к обеду у Уизли появлялись довольно часто и не были таким уж необычным явлением.
— Здрасти, — поздоровался он, а затем перевел взгляд на родителей. — Вы же видели сегодняшнюю газету. Эта отвратительная Скитер раструбила на всю Британию, что мистер Крауч сошел с ума! Да, он устал на работе, но это неудивительно — вы бы знали, сколько внимания мистер Крауч уделял всем мелочам, включая организацию Турнира, а тут еще эта болезнь… Конечно, он переутомился! А сейчас он пропал, весь отдел парализован, и вся ответственность лежит на мне!
Надо сказать, что Перси выглядел не столько подавленным последним обстоятельством, сколько гордым.
— И теперь еще «Пророк» на всю страну раззвонил, что начальник Отдела магического сотрудничества сошел с ума и исчез…
Элисса поймала страдальческий взгляд Билла и вмешалась:
— Прошу прощения, но я вообще не знала, что мистер Крауч пропал. Точнее, даже не обратила внимания на эту новость в газете, поскольку сегодня всеобщее внимание приковано к тому, что произошло в Скарборо.
Судя по лицу Перси, его этот аргумент нисколько не убедил, а его отец мягко вмешался:
— Да. То, что это происходит, ужасно… Одна драка в Лютном переулке чего стоит, а теперь еще это побоище… И самое странное, что у мракоборцев нет никаких зацепок. Еще хорошо, если это была одиночная разборка между двумя группировками, и победившая сторона просто покинет Британию и больше здесь не появится. А если нет?..
— Элисса, я надеюсь, ты не заглядываешь в Лютный переулок и не ходишь поздно вечером в одиночестве? — озабоченно спросила Молли. — У нас тут видишь, как стало… беспокойно. То есть в Лютный, конечно, и раньше не стоило ходить, а теперь уж тем более, даже из любопытства.
— Кто же туда полезет из любопытства? — буркнул Перси.
— Фред и Джордж могли бы, — задумчиво ответила миссис Уизли. — И Гарри туда однажды занесло… пусть и случайно…
— А что теперь будет с Турниром? — вдруг спросила Элисса, вспомнив об одной важной вещи. — Если мистер Крауч пропал… Третий тур ведь все равно должен состояться?
— Последний этап в любом случае состоится, его невозможно отменить, хотя сложно припомнить в истории более несчастливое спортивное мероприятие, чем этот Турнир, — хмуро сказал мистер Уизли. — Смерть одного Диггори чего стоит… Но отменить Турнир нельзя, у чемпионов контракт с Кубком огня.
— Третий этап обещают сделать таким безопасным, что у чемпионов больше шансов сверзиться с движущейся лестницы в Хогвартсе, чем пораниться на Турнире, — заметил Билл. — Туда собирается чуть ли не весь Отдел магического правопорядка полным составом, который будет следить за каждым вздохом чемпионов.
— Перси говорил, что на третьем этапе возможен приезд родственников чемпионов, — вдруг, посветлев лицом, сказала Молли. — Я бы хотела туда съездить… Ну, и Гарри поддержать, и с детьми повидаться. Гарри же участвует в испытании, а тут в каждом туре катастрофа, у бедного мальчика наверняка сердце не на месте… А Рон постоянно рядом с ним, и во все переделки они обязательно попадают вместе…
— Все с ними в порядке, мам, — твердо сказал Билл. — Оставшихся чемпионов там сейчас должны на руках носить, чтобы с ними не дай Мерлин ничего не случилось. Все будет хорошо. А в Хогвартс и впрямь было бы интересно съездить.
— Мне бы тоже хотелось, — вырвалось у Элиссы. Это произнесла та ее часть, которая не имела отношения к интригам и сражениям, которая осталась от прежней Элиссы, которая когда-то училась в Шармбатоне и была обычным подростком. — Турнир Трех Волшебников же! Такое событие! О нем же все только в книгах читали!
И дальше разговор пошел на более безопасные, мирные темы. Перси еще пытался пару раз свернуть обратно на работу мистера Крауча, но у него ничего не вышло.
* * *
У Уизли Элисса постаралась не наедаться (что было весьма сложно), а после, уже попрощавшись, трансгрессировала в Литтл-Хэнглтон и около часа просто бродила по улицам. Городок был такой маленький, что она успела обойти его полностью дважды. Кто-то уже даже начал посматривать в ее сторону с недоумением, однако Элисса точно знала, что на сегодняшнее собрание с полным желудком лучше не являться.
Без пяти девять она трансгрессировала в Уилтшир и направилась к дому. В огромном холле, где каждый звук отдавался эхом, Элиссу неожиданно встретила Нарцисса Малфой. Женщина была еще бледнее, чем в прошлую встречу, но держалась куда спокойнее. Элисса решила, что это потому что Драко вернулся в Хогвартс и ближайшие два месяца Нарцисса могла не переживать, что ее сын будет находиться под одной крышей с лордом Волдемортом.
— Сегодня собрание не в малой столовой, а в зале для приемов, — сообщила она, старательно выговаривая каждое слово. Элисса опустила взгляд — тонкие пальцы Нарциссы с такой силой комкали кружевной платочек, что обещали разорвать. — Я провожу вас, мисс Каройи, вы пришли последней.
Что ж, неудивительно. Семейство Малфоев вроде как является одним из основных сторонников Волдеморта, причем поддерживает его идеи о чистоте крови и превосходстве волшебников совершенно искренне. Но при этом для благовоспитанной женщины, ведущей образ жизни светской дамы, а заодно образцовой жены и матери нахождение штаб-квартиры Пожирателей под ее крышей явно неприятно. А уж когда здесь кого-то допрашивают, пытают и убивают, тяжеловато сохранять царственное спокойствие, будто тебя это вообще никак не касается.
— Я сама найду дорогу, не беспокойтесь, — вежливо сказала Элисса, внезапно поддавшись жалости. Она сама, наверное, тоже хотела бы вести жизнь, где не было бы места ни убийствам, ни пыткам, ни сражениям. — Только скажите, куда идти.
Миг Нарцисса неподвижным взглядом буравила ее лицо, прекрасно понимая причину этих слов, а потом медленно кивнула.
— Идите по этому коридору прямо, потом направо. Там увидите двустворчатые двери с мозаичным стеклом.
Элисса поблагодарила ее и продолжила путь.
Малфоевский зал для приемов был так же красив и роскошен, как прочие комнаты. Мрамор, майоликовые панно, фигуры на которых двигались так же, как на портретах, огромная люстра под потолком, освещающая помещение мягким, неагрессивным светом… И посреди этого великолепия особенно жутковато смотрелись фигуры в темных одеждах, стоявшие в каком-то странном порядке. С задержкой Элисса сообразила, что это должен быть круг, в котором не хватает очень многих человек. В центре этого круга стоял Лорд. Красные глаза при появлении Элиссы странно полыхнули; как только за ее спиной закрылись двери, тут же часы пробили девять.
— Добрый вечер, Повелитель, господа, — поздоровалась Элисса и украдкой огляделась по сторонам. Сидячих мест не предлагалось, а в пожирательском кругу места явно были расписаны и закреплены за конкретными людьми. И решив, что лезть в их душевное сообщество без разрешения не стоит, остановилась у колонны.
И, видимо, она сделала все правильно, потому что Волдеморт потерял к ней интерес и повернулся обратно к Люциусу, а вместе с ним — и прочие Пожиратели. Тот, должно быть, как раз отчитывался о приключениях прошлой ночи. Элисса, которая прикидывала в уме, что будет, если она прислонится к колонне или просто сядет у основания, тут же выбросила эти мысли из головы и посмотрела на Люциуса с живым любопытством.
— То, что вам удалось захватить одного из них живым, я понял еще из твоего утреннего письма. Чего я не понял — так это что за побоище произошло вчера в Скарборо, о котором сегодня трубят все газеты. Это же не вы перебили вампиров?
— Нет, Повелитель. Когда мы прибыли, в доме уже были трупы и следы боя. И там же находились сами атакующие.
Вид у Малфоя, а заодно у всех остальных сделался кислый, и Лорд это, разумеется, видел.
— Ну, и кто они? Карбоне, Эндлунд среди них были?
— Мы… не знаем, мой Лорд, — выдавил Малфой, бледнея. — Мы не видели их лиц. Правильнее будет сказать, что мы вообще их не видели. Только заклинание «Гоменум Ревелио» выявило шестерых человек, и один из них нам отвечал…
На лордовском лице все сильнее проступало раздражение, однако на помощь Малфою никто не торопился, и Люциус вынужденно договорил:
— Они заперлись в одной из комнат, в которую мы не смогли пробиться. Потом сбежали.
И хотя Волдеморт обычно успешно маскировал сильные эмоции, но сейчас было видно, что он удивлен. Оттого раздражение в его голосе прорезалось еще отчетливее:
— Люциус, я тебя правильно понял: шесть неизвестных волшебников вступили в бой с четырьмя вампирами и успешно их победили, однако не пожелали связываться с вами?
— Возможно, они были ранены после первого сражения, — неуверенно ввернул Кантанкерус, видимо, решив, что друга пора выручать.
— Или же среди них на самом деле были Карбоне и Эндлунд и они просто не хотели демонстрировать свои лица, — холодно заявил Лорд, но Малфой истово потряс головой:
— Нет, Повелитель. Этих двоих среди нападающих не было, в этом я уверен! Мы допросили с утра пленного. Он никогда в жизни не видел ни Карбоне, ни Эндлунда. И я вполне уверен, что мы заставили его сказать правду.
Молодец Трой, правильно вложил Мертенсу фальшивые воспоминания. Осталось только пройти вторую проверку — лордовской легилименцией, и дальше пускай Пожиратели гоняются за миражами сколько угодно.
Некоторое время Волдеморт молчал, в задумчивости передвигаясь внутри невидимого круга. Как только он оказывался слишком близко к кому-то из сторонников, тот заметно напрягался и весь коченел, а Эйвери вовсе отступил назад. Лорд это заметил, и алые глаза хищно сощурились:
— В чем дело, Филип? У тебя нет причин опасаться, если вы не сделали ничего, что могло бы разочаровать меня… в который раз. Или вы вчера снова совершили что-то, что меня… — он остановился, подыскивая слово, — расстроит?
Элисса видела, как за его спиной Макнейр и Нотт одновременно обратили встревоженные взоры на Люциуса. Очевидно, у Пожирателей была подготовлена какая-то история, чтобы выгородить себя, однако Лорд безошибочно выбрал самое слабое звено, чтобы докопаться до правды. Видимо, сила духа не входила в список достоинств Эйвери от слова совсем.
— Мы… Мы их упустили, Повелитель, — обреченно сознался Эйвери. — Снаружи дома был Сивый… а вчера еще полнолуние… Мы не могли покинуть дом, там был антитрансгрессионный барьер, и решили дождаться, пока луна зайдет. Тем шестерым тоже деваться вроде было некуда. Но, когда наступило утро, оказалось, что они… они все сбежали. Я не знаю, как они могли пройти мимо Сивого, но мы не нашли ни тел, ни крови, ни следов борьбы.
— Что за бред? — осведомился Лорд ледяным голосом, и тут уже вздрогнули не только Пожиратели, но и Элисса. — Откуда Фенрир мог там взяться?
— Это моя вина, мой Лорд, — Макнейр выступил чуть вперед и низко склонил голову. — Я в самом деле упомянул при Сивом, что мы нашли убежище вампиров, однако точно не сказал, что мы собираемся туда прямо в полнолуние. Возможно, он захотел выслужиться, возможно…
— Возможно, он напал на кого-то из той шайки, — осторожно заметил Люциус. — Утром мы не нашли следов ни тех волшебников, ни самого Сивого. Может, он успел добраться до кого-то из них… В этом случае он сообщит нам, как только у него мозги встанут на место после полнолуния…
Лицо Волдеморта ничего не выражало, но его молчание стало приобретать совсем угрожающий оттенок. И тут — то ли у него сдали нервы, то ли так задумывалось изначально — Кантанкерус Нотт вдруг опустился на колени.
— Повелитель, — слегка дрожащим голосом начал он; его взгляд лихорадочно метался по залу. — Поговорите с пленным. Он сообщил нам кое-что… Полагаю, вам это тоже покажется интересным. И… после услышанного вы, возможно, согласитесь, что то, как сложились обстоятельства вчера, — это наиболее благоприятный вариант. Если бы мы вчера начали бой с теми волшебниками… или даже убили кого-то из них… Возможно, мы совершили бы ошибку.
— У вас не было приказа убивать. У вас был приказ установить их личности, — обронил Лорд, и Кантанкерус испуганно умолк.
Лицо Волдеморта некоторое время оставалась отрешенным. Он рассеянно смотрел то на палочку в руке, то на коленопреклоненного Нотта, который так и не поднялся, то на прочих Пожирателей. Его сторонники в это время, кажется, не дышали, но что-то в их поведении показалось темному магу заслуживающим внимания. И что с наказаниями пока стоит повременить.
— Люциус, где вампир? — наконец прозвучал холодный голос.
Едва переведя от облегчения дух, Малфой позвал:
— Либби!
В первый момент Элисса решила, что связанный вампир очутился посреди зала сам по себе, и только потом она заметила, что его перенес домовой эльф — тощий, съежившийся, одетый в засаленную наволочку. Она только мысленно приподняла бровь, задаваясь вопросом, куда смотрит миссис Малфой. В таком доме, где все буквально дышит богатством, спокойствием и достоинством, и эльфы должны быть под стать. А этот производит такое впечатление, будто его каждый день бьют раскаленной кочергой…
Перед тем, как эльф трансгрессировал, Элисса успела заметить на тонких ручках свежие кровавые рубцы.
Мда. А может, и не только производит впечатление.
Она неодобрительно покачала головой. Лина, одна из домовых эльфов ее семьи, весьма напоминала малфоевского, но исключительно потому, что отец Элиссы был высокомерным, чванливым ублюдком, который обожал самоутверждаться за счет других — обычно слабых и беззащитных. Такими в его окружении были жена, домовые эльфы, дочери. Но Люциус-то вроде не мелкий домашний тиран…
Но потом ее вниманием завладел схваченный вампир, и ни о чем другом Элисса больше не думала. Да уж, тяжелая неделя у него выдалась, если задуматься — в прошлый раз Элисса видела его погруженным в заколдованный сон, а до того — связанным в подвале дома. Впрочем, особого сострадания в ее душе не было. Пускай будет наука ему на будущее — не связываться с ней. Хотя «будущее» это окажется весьма коротким…
— Его имя Франц Мертенс, Милорд, — заговорил Люциус. Вампир на полу выглядел изможденным, кожа туго обтягивала лицо, а глаза опасно блестели — вампир был голоден. — Он служит князю Себастьяну де Колиньи — лидеру одного из европейских вампирских кланов. Его территория охватывает немаленькую часть Европы — Францию, Нидерланды, Бельгию, Люксембург. В Британию они прибыли вчетвером, чтобы найти по приказу князя одну вещь.
— Какую? — осведомился Волдеморт с опасной мягкостью в голосе, и совершенно понятно было, что он начинает злиться, причем злость эта направлена не на пленника, а на Пожирателей. Вампирские внутриклановые интриги явно не показались ему стоящими внимания, а Элисса хорошо знала, как Лорд ненавидел тратить время на то, что не имело к нему лично никакого отношения. — По-моему, друзья мои, вы все-таки решили окончательно расслабиться, и мне, признаться, не очень нравится ваш настрой в преддверии войны…
— Повелитель, — произнес Кантанкерус тихо. — Спросите, какую вещь они должны найти.
Несколько секунд Волдеморт молча смотрел на него — должно быть, Нотт прочитал в его лице обещание медленной и мучительной кары в случае, если Лорд окажется разочарован ответом, — но, посерев от страха, выдержал этот взгляд. Тогда Лорд посмотрел на пленного. Глаза Мертенса горели голодом, ненавистью, и к тому же он так и не понял, перед кем находится. Тем не менее, вид волшебной палочки в руках Лорда отбил у него желание ломаться и сопротивляться — похоже, Пожиратели сегодня днем времени зря не теряли.
— Амулет, — выплюнул он яростно.
— Что за амулет? — в голосе Лорда до сих пор не было слышно заметного интереса. Вампир оскалился, но Макнейр достал волшебную палочку, и лицо Мертенса перекосилось. Волдеморт это заметил и холодно усмехнулся. У Элиссы участилось сердцебиение.
— Он способен повелевать смертью, — угрюмо сообщил пленник.
Несколько поэтизированное определение, на взгляд Элиссы. Хотя отчасти — только отчасти! — не лишенное правдивости.
Никто не произнес ни слова, даже не пошевелился, однако она ощутила, как переменилась атмосфера. Лорд застыл подобно каменному изваянию, но в этой неподвижности было больше крика, энергии, какой-то яростной силы, чем если бы он что-то воскликнул или начал метаться по комнате, или как еще люди обычно реагируют на известия, которые им кажутся судьбоносными?
Чего-то примерно в этом духе Элисса и ожидала — если вспомнить их разговор перед встречей с боггартом, когда Лорд говорил о жизни и бессмертии. И, видимо, именно на такую реакцию рассчитывали и Пожиратели — после стольких лет хорошо знают, что являлось для Лорда главным приоритетом.
— Расскажи, — потребовал тот звенящим от напряжения голосом.
— А больше ничего не хотите? — огрызнулся вампир.
Что будет дальше, Элисса догадалась сразу. Волдеморт даже не стал тратить время на угрозы и какие-то лишние слова и телодвижения, только глаза его возбужденно блестели. Взмах волшебной палочкой.
— Круцио!
Мужчина на полу закричал от невыносимой боли, вот только сегодня картина пыток производила куда менее сильное впечатление, чем пытки Эйвери. Пожиратели, убедившись, что им удалось переключить внимание Лорда на заложника, поразительно быстро успокоились и даже поскучнели. Сама Элисса наблюдала за происходящим тоже без особого интереса: и картина была знакомой, и сочувствия к одному из де Колиньи она не испытывала, да и Элисса была куда более сосредоточена на том, какие именно сведения Лорд сейчас получит от вампира и как ими распорядится.
Одного Непростительного оказалось достаточно. Когда Лорд опустил руку, Мертенс заговорил сам, не дожидаясь вопроса. Его голос звучал сдавленно, а французский акцент прорезался еще сильнее, из-за чего слова казались немного неразборчивыми.
— «Сердце Исиды». Так он называется. Это… очень древний бесценный артефакт, способный на настоящие чудеса. Им можно отогнать смерть, подчинить ее, повелевать ею. Самому распоряжаться жизнью и смертью — и все это одной лишь силой мысли, одним лишь пожеланием. Он… дарует бессмертие.
Ох ты ж черт. Вот это было совсем лишнее.
Пожиратели сами слушали с жадным интересом, а уж Лорд… Ни в моменты дикой ярости, ни на их уроках, ни когда он говорил о своей миссии, или Поттере, или Темных Искусствах — никогда еще все больше нервничающая Элисса не видела в его глазах такого огня. Черты лица заострились, красный огонь в глазах сгустился до пугающе алого, и сейчас в его чертах не осталось совсем ничего человеческого. Вампир, рассмотрев эти метаморфозы, струхнул еще сильнее. Но, когда Лорд заговорил, чувствовалось, что он изо всех сил старается сохранить спокойные интонации:
— Это невозможно. Если бы подобный артефакт существовал, я бы знал.
— С чего бы? — фыркнул вампир, но сейчас Волдеморт на такую неприкрытую дерзость ничего не сказал. — Это же не заклинание, которым можно зачаровать любую безделушку! Это единственная в своем роде вещь, второй такой во всем мире не сыщешь! А за возможность вечной жизни многие отдали бы душу. Охоту за ним ведут многие могущественные волшебники, и можете даже не сомневаться, что уж они-то приложили все усилия, чтобы уничтожить любые следы этой реликвии, чтобы из посторонних о «Сердце» знали как можно меньше людей. Так что они кучу книг и рукописей сожгли, кучу людей убили… Им ни к чему конкуренты!
Что правда, то правда. В частности, сам Себастьян де Колиньи, которому этот вампир служит, изо всех сил старается не допустить утечки информации. Именно поэтому его вампиры преследовали Элиссу по всему миру, и де Колиньи никогда не пытался обратиться за помощью к соседским князьям, с некоторыми из которых у него были вполне неплохие отношения. А все просто: когда речь заходит о таком соблазнительном призе, каждый играет сам за себя.
Впрочем, к понятию «многие могущественные волшебники» Волдеморт остался совершенно равнодушен, и стоило быть справедливой: самый могущественный темный маг столетия имел на это полное право.
— Зачем вампирам этот артефакт? — осведомился Волдеморт. — Вы и так бессмертны.
— Это относительное понятие. Мы живем только до тех пор, пока нас не убьют. Но если наш князь обретет способность повелевать смертью, это… Это возвысит наш клан над прочими. Клан де Колиньи воспрянет над всеми, и смертными, и бессмертными! Нам подчинятся все, мы больше не будем вынуждены жить в тени, и всему миру придется признать над собой власть вампиров…
Однажды Элисса уже слышала эту речь — от самого князя де Колиньи, и в его исполнении это звучало поистине устрашающе. И, что самое жуткое, очень похоже на правду. Вот только на Волдеморта и Пожирателей эти слова произвели мало впечатления. Что самое забавное — они, кажется, даже не поняли, что их собственные идеи излагаются примерно таким же языком, надо только заменить слово «вампиры» на «чистокровные маги»! А у Волдеморта вовсе было задумчивое лицо — Элисса была готова поклясться, что он в эту секунду представлял себе другого повелителя, которому была бы подвластна смерть.
Ситуация складывалась довольно тревожная. Эти яркие поэтизированные сравнения Мертенса Волдеморт явно воспринял буквально, что было… не совсем правильно, мягко говоря, и не на такой эффект Элисса рассчитывала. Никакой способности управлять смертью «Сердце» не даровало. Да, воскресить человека из мертвых, если он погиб совсем недавно, можно. Но у этой магии есть свои ограничения, и Элисса, являясь Хранительницей, уж точно не была бессмертной и не могла делать бессмертными других!
Дело было в том, что Мертенс перепутал два противоположных понятия, когда объяснял работу «Сердца Исиды». То есть не наврал полностью, но немного… видоизменил правду. И вряд ли он сделал это намеренно. Скорее всего, он дословно повторяет слова Себастьяна де Колиньи, а тот, в свою очередь, мог использовать неверную трактовку намеренно — как раз чтобы запутать и сбить со следа чрезмерно ретивых охотников, которые захотят прикарманить такой редкий, бесценный артефакт. А она сглупила, не сказала Трою проконтролировать этот момент — была убеждена, что уж минимальный принцип работы «Сердца Исиды» пленник сможет изложить правильно, тем более что ничего разоблачающего ее он бы не сказал — а поди ж ты, даже в такой ерундовой вещи все пошло не по плану!
И — что самое смешное и в то же время вызывающее ледяную дрожь — именно услышав формулировку про бессмертие и повелевание смертью, лорд Волдеморт зажегся. Это именно то, что нужно ему, и теперь он объявит на «Сердце» полноценную охоту. Вот только он, наверное, будет сильно огорчен, если узнает, что на самом деле «Сердце» работает немного по-другому…
Черт, черт, черт! И угораздило же ребят притащить в Британию на хвосте этих четырех вампиров!
— Значит, у вас приказ — забрать артефакт и доставить вашему князю, — подытожил Волдеморт. — В чьих руках он сейчас находится?
— По всей видимости, вы уже имеете общее представление, в чьих, — угрюмо ответил Мертенс. — И наш приказ — забрать не только «Сердце Исиды», но и Хранителя.
— Что за Хранитель? — бесстрастно спросил Лорд. Элисса молча переводила взгляд с него на вампира и обратно.
Вампир рассмеялся тем же мерзким высоким смехом, переходящим в фальцет, который Элисса в его исполнении уже слышала.
— Управлять, распоряжаться магией «Сердца» может далеко не каждый! Если оно попадет в руки случайному волшебнику, он с ним ничего сделать не сможет, и это будет просто бесполезная безделушка. Хранитель — это маг, способный управлять артефактом. Только его «Сердце Исиды» слушается, только ему эта магия подвластна.
— Каким образом Хранитель получает власть над «Сердцем»? — ровный, невозмутимый голос, скрывающий эмоции необузданной силы.
— Мне неизвестно, — угрюмо сообщил вампир. Судя по отсутствию реакции со стороны Волдеморта, он не солгал. — Вроде как эта способность передается от предыдущего Хранителя новому с помощью ритуала. Возможно, новый Хранитель проходит какое-то магическое обучение… Этого я не знаю. Об этом только Старший знает.
Некоторое время в зале было тихо. Пожиратели даже не дышали, чтобы только не сбить Лорда с мысли. Волдеморт размышлял. Элисса молчала и ожидала продолжения.
— В чьих руках «Сердце» сейчас? — наконец повторил темный маг, придя к какому-то заключению. В высоком голосе звучал приказ. — Волшебники, которые были в Лютном и которые перебили твоих сородичей. Кто они? И кто сейчас Хранитель? Расскажи все, что знаешь.
Некоторое время вампир колебался, но потом перевел взгляд на палочку в руках Волдеморта и заговорил снова:
— Их шестеро. Мне неизвестно, когда именно в их руки попал артефакт. Когда меня обратили, охота на них шестерых уже велась. Они нигде не останавливаются больше чем на две-три недели, постоянно переезжают с места на место. Плюс эти ублюдки хитрые… В последние месяцы они еще взяли за правило разделяться, чтобы еще больше запутать поисковые группы… Я не знаю, каким образом, но раньше на их след безошибочно удавалось выйти. Сейчас что-то изменилось, но я не знаю что… Мое положение в нашей иерархии не настолько высоко, — он поморщился. — Но сейчас нам снова удалось их отыскать, и мы столкнулись в вашем магическом квартале.
— Кто входит в группу?
Элисса дышала ровно и спокойно, тщательно контролируя сердцебиение. Вот мы и подошли к основной части — той, за которую отвечал Трой.
— Настоящих имен мы не знаем, но компания самая разномастная — там волшебники разных национальностей и происхождения. Даже есть один оборотень. Он в ваши газеты недавно попал.
Макнейр, Малфой, Нотт и Эйвери переглянулись, когда получили подтверждение своим догадкам.
— Пятеро — мужчины, шестая — женщина. Остальные при ней вроде телохранителей. Навыки у них самые разные, поскольку они не только сражаться умеют, но и, к примеру, сложные зелья варить. Женщина же и есть нынешний Хранитель. Американка. Кто был предыдущим Хранителем и как к ней попал артефакт — неизвестно.
Лорд слегка приподнял одну бровь, однако ничего не сказал. Элисса только мысленно хмыкнула. В сознании этого вампира Трой сделал ее американкой, надо же… Забавно, учитывая, что именно в Нью-Йорке тогда и начались ее приключения. Когда Картер спас ее из заточения и всей предыдущей жизни пришел конец.
— Сколько лет Хранительнице? Как она выглядит?
Вампир пожал плечами. Элисса замерла, спрашивая себя, предусмотрел ли Трой такой вопрос.
— Возраст… Не знаю. Много. Это взрослая женщина, которая в бегах много лет. Я никогда не видел ее вживую, не могу сказать, как она сейчас выглядит, знаю только общие приметы. Князь де Колиньи на это когда-то заметил — она выглядит именно так, как и должна выглядеть Повелительница Смерти…
Трой, честное слово, я тебя люблю.
Лорда этот скудный ответ, разумеется, не удовлетворил, и он, более не тратя времени на расспросы, приблизился к вампиру, одновременно вскидывая волшебную палочку.
— Легилименс!
Тот дернулся как от удара электричеством, а голова его запрокинулась. Пускай вампиры считались окклюментами и легилиментами куда лучше людей, но против лорда Волдеморта это едва ли могло сильно помочь.
Темный маг шарил в его сознании долго, вытаскивая все, что мог найти. Так долго, что уже и Пожиратели начали обмениваться взглядами, чтобы хоть как-то поделиться эмоциями от всего услышанного. Но, когда Лорд разорвал зрительный контакт, все стояли со спокойными лицами, готовые к новым распоряжениям.
Как ни странно, первым действием Волдеморта после легилименции было не оглушить Элиссу, или разоружить, или еще как-нибудь нейтрализовать ее. Значит, сотворенные Троем фальшивые воспоминания в голове Мертенса были такими убедительными, что Лорд поверил. Нанесенное на оригинал изображение приняли за настоящее… А значит, пока она в безопасности. Как и Маттео с Картером — их лиц Лорд так и не отыскал в памяти вампира.
Элисса буквально ощутила, как у нее от облегчения затряслись, превращаясь в желе, колени. В последний раз такое было на выпускном экзамене по трансфигурации, когда каким-то чудом ей поставили «Выше ожидаемого».
— Авада Кедавра!
Вампир рухнул на пол, но Элисса даже бровью не повела, все еще находясь во власти других чувств. Ох, знал бы Лорд, что вожделенный артефакт, обладанием которого он так загорелся, находится в считанных шагах от него… Заодно с Хранительницей. Только руку протяни.
— Похоже, у нас наступают интересные времена, друзья мои, — мягко произнес Волдеморт. Его красные глаза полыхали багрянцем и были полны какого-то опасного предвкушения.
Вернувшись в Литтл-Хэнглтон, Элисса швырнула на диван плащ и направила волшебную палочку на камин.
— Инсендио!
Ее рука подрагивала, и заклинание вышло очень мощным, из-за чего едва не вспыхнул кофейный столик, оказавшийся слишком близко к каминной решетке. Элисса попыталась переместить его подальше, но не смогла внятно произнести заклинание Левитации, и деревянные ножки громко проскрежетали по полу. После этого на заброшенный дом упала тишина, только утробно ревело пламя в камине.
Элисса медленно опустилась вниз и прислонилась спиной к дивану. Ее ощутимо потряхивало, а воздух выходил из легких с тихим присвистом, из-за чего она напомнила самой себе старый закопченный чайник с реддловской кухни.
Вампир все переврал. «Повелительница смерти», надо же! Но вряд ли можно обвинить в этом Троя или даже самого вампира: конечно, вся эта байка об управлении смертью, бессмертии — лишь следствие любви князя Себастьяна де Колиньи к долгим речам, красивым метафорам и поэтическим сравнениям, которыми он так обожал сыпать по поводу и без повода. Мертенс только повторил уже услышанное и этим ничуть, вот ни капельки не облегчил жизнь самой Элиссе.
«Подчинить смерть»! «Распоряжаться жизнью и смертью одним лишь пожеланием»! Только этого Элиссе и не хватало для полного счастья — одержимого идеей бессмертия лорда Волдеморта, который теперь будет без устали рыть носом землю в поисках такой бесценной игрушки! Ну почему она не проконтролировала этот вопрос, не подумала о том, что действие «Сердца Исиды» может быть истолковано настолько превратным образом?! Да, лорд Волдеморт должен был рано или поздно узнать о «Сердце», но ровно столько, чтобы его заинтересовать, и в то же время — не захватить его идеей обладания подобным артефактом настолько, чтобы она встала в один ряд с Пророчеством и Поттером!
Она глубоко вздохнула. Что сделано — то сделано, кусать локти поздно. Надо думать, что делать дальше.
Итак, основной вопрос повестки дня: насколько сложившаяся ситуация опасна для нее и ребят? Насколько она сама находится вне подозрений, чтобы Волдеморт искал себе дальше вожделенный артефакт и не обращал внимания на саму Элиссу?
Пока она не сделала ничего такого, чтобы заслужить его повышенное внимание, чтобы он всерьез ее в чем-то обвинял или пробовал уличить. Ну, воссоздала ему тело — да, это серьезный поступок, который ни при каких обстоятельствах не оставит Волдеморта равнодушным. С другой стороны…
Возможно, еще не все потеряно. В конце концов, у самого Лорда нет никаких причин подозревать в чем-нибудь лично ее. Да, неким непонятным образом он вернул себе тело — вот только как могут быть связаны возвращение физической оболочки и Повелительница Смерти? Волдеморт же не был мертв, Элисса не воскрешала его в буквальном смысле, не возвращала с того света — и именно по этой причине ее план удался: как раз именно потому, что никакой Повелительницей Смерти она на самом деле не является! Не будь Волдеморт изначально жив — никакого тела Элисса бы ему не вернула.
Вероятно, для какого-нибудь рядового мага эти понятия — возвращение физического тела и воскрешение из мертвых — являются синонимами. Но прелесть данной ситуации как раз в том, что лорд Волдеморт — не рядовой маг, и уж он-то разницу между этими двумя явлениями хорошо понимает. И потому даже если он подозревает Элиссу, что она как-то причастна к возвращению его тела, вряд ли он добавит в этот же ряд «Сердце Исиды» и повелевание смертью — потому что не сходится что-то, совсем не сходится!
К тому же Мертенс сказал, что шестеро беглецов никогда не задерживаются на одном месте больше чем на две-три недели — а Элисса уже почти год как осела в Англии!
Взметнулось пламя в камине, и от открывшейся двери тут же потянуло сквозняком. Над огнем поднялся целый сноп искр, который в теории должен был дышать жаром, однако вместо тепла Элисса почувствовала, как примерзает к полу. Только один человек мог появиться в этом доме. Особенно в такое неурочное время.
Словно в подтверждение этой мысли за спиной раздались приближающиеся шаги. Их слегка заглушал постеленный посреди гостиной ковер, но все равно эти шаги она теперь различала безошибочно. Раньше так хорошо она угадывала приближение всего одного человека. Теперь их стало двое.
— Ты чего расселась на полу в середине ночи? — осведомился Лорд с хорошо знакомым брюзжанием в голосе. — У тебя больше нет других занятий?
Оставалось только задаться вопросом, какого гоблина он снова явился к ней домой, когда часы уже давно пробили полночь. Или ему лучше думается не под шипение Нагайны, а под храп Элиссы?.. Ну, то есть она не храпит, конечно, но мысль ясна…
Впрочем, нужно было срочно отвлечь его. Лорд опять застал ее врасплох, вот только сейчас был по-настоящему опасный момент — когда она полностью ушла в свои планы, в которых великий и ужасный лорд Волдеморт выступал всего лишь еще одной фигурой на шахматной доске. И если он только заподозрит, кем на самом деле является для Элиссы, или именно сейчас на него снизойдет озарение, что у камина сидит та самая Хранительница, которая теперь ему нужна…
Нужно было отвлечь его. Чем угодно, ляпнуть любую глупость. Если он посчитает ее наглой выскочкой — замечательно. Лишь бы не додумался до истины.
— А если бы я уже легла? — задала она вопрос, от которого половина Пожирателей упали бы в обморок, а другая половина, наверное, драматично возвела бы глаза к небу. Понятное дело, что если Повелитель соизволил разбудить тебя среди ночи — значит, выслушаешь как миленький то, что он хочет тебе сказать, и вообще, что это за наглость — предъявлять Повелителю подобные претензии, когда ты всего лишь жалкая…
— Ты же никогда не спишь в это время, — бухнул он раздраженно. Элисса, чей внутренний монолог он оборвал самой неожиданной фразой, которую только можно было себе представить, растерялась по-настоящему и глупо захлопала ресницами, а темный маг подошел и сел на диван. Поскольку сидеть у его ног Элиссе совсем не хотелось, она поскорее вскочила и отступила вбок, вглубь комнаты. В глазах от резкого движения потемнело, она натолкнулась на отодвинутый кофейный столик, едва не опрокинув его. После этого в гостиной стало тихо, а Элисса окончательно почувствовала себя идиоткой.
Она затаила дыхание в ожидании новых язвительных замечаний, но Волдеморт молчал. Сбоку она видела его лицо, на которое падали отсветы от огня, — бледное, странно застывшее. Между бровями залегла жесткая складка, а у четко очерченных губ возник недобрый излом. Это выражение уже было ей знакомо, и Элисса, догадываясь, о чем он сейчас думал, осторожно отступила к стулу у стены и примостилась там.
— На тебя рассказанная вампиром история не произвела особого впечатления? — наконец рассек тишину холодный голос. В нем звучало любопытство, а сам Лорд слегка повернулся на диване, чтобы лучше видеть ее. — Ты весьма любознательна во всем, что касается Темных Искусств или незнакомых тебе заклинаний и артефактов, однако не задала ни одного вопроса по поводу услышанного.
Элисса как можно безразличнее пожала плечами.
— На мой взгляд, этот вампир плохо понимал, о чем говорил.
Его глаза, которые сейчас не горели яростным дьявольским пламенем, а вместо этого казались темными омутами, в которых время от времени вспыхивали алые костерки, уставились прямо ей в лицо, и Элисса чуть вздрогнула.
— Ты ошибаешься, — заявил маг живо, и она поняла, что он все еще охвачен возбуждением из-за услышанного. И, возможно, Волдеморт сам это понимал и прикладывал какие-то усилия, чтобы держать себя в руках. — Его воспоминания были весьма конкретными и четкими.
— Я не имею в виду, что он сам запутался или сознательно вас обманул. Но велика вероятность, что его намеренно ввели в заблуждение, и он лишь пересказал вам то, что знал сам, — осторожно заметила Элисса.
Лорд вздернул одну бровь.
— Почему ты так решила?
Вот только по его лицу Элисса прекрасно видела, что он спросил это не потому, что ее слова оказались для него неожиданностью. Однако Волдеморт хотел услышать именно ее версию, и это был единственный шанс хоть как-то спасти ситуацию. Потому медленно, тщательно подбирая каждое слово — и в данной ситуации ее поведение не казалось Лорду странным или подозрительным, — Элисса заговорила, следя за малейшими изменениями в его мимике:
— То, о чем поведал вампир, больше похоже на выдумку. Сказку. Потому что… Я не уверена, конечно, но все же… Разве настолько могущественные артефакты существуют в природе?
Теперь Лорд развернулся к ней уже всем корпусом и не спускал с Элиссы глаз. И она понимала причину — потому что сейчас речь должна была пойти о предмете, который имел для Волдеморта первостепенное значение — настолько первостепенное, что он даже не пытался делать вид, будто его это не беспокоит. Чувствуя, как от этого пронзительного, немигающего взгляда у нее пересыхает во рту, Элисса кашлянула и твердым голосом продолжила:
— В какую-нибудь некромантию я еще могу поверить. Помните ту книгу, которую давал Люциус Малфой — «Почему некромантов называют повелителями смерти?» Может, это из той же области, и подразумевалось, что артефакт способен создавать инферналов… Но вы же сами учили меня, что некромантия — это не власть над смертью, а всего лишь грубая ее имитация! Тогда, еще в самом начале наших уроков, помните? Все эти разговоры про повелевание смертью… бессмертие… — на последнем слове она все-таки споткнулась и язык присох к нёбу, поскольку в темных глазах будто сверкнула багрово-алая молния, — вызывают у меня большие сомнения. Я не думаю, что вампир врал. Но почти не сомневаюсь, что его слова — это лишь красивые речи. Звучат очень абстрактно, не дают никакой конкретики, и потому я полагаю, что на самом деле все куда прозаичнее и не столь радужно.
Она замолчала, радуясь, что все же получила возможность высказать свою точку зрения, и растерялась, когда Лорд холодно приказал:
— Продолжай.
Элисса взглянула на него со вполне настоящим удивлением.
— Но это все…
— Лжешь, — так же холодно отрезал он. Больше Лорд ничего не прибавил, но уже по одному его молчанию Элисса считала недостающую часть фразы — «Говори дальше, не то хуже будет». А неплохо она навострилась за эти месяцы угадывать его настроения…
Сделав глубокий вдох, Элисса твердо, почти свирепо встретила взгляд Волдеморта. Значит, хотите правду, Ваше Темнейшество?
— Вы же знаете, что в природе не существует абсолютного бессмертия. Есть способы обмануть смерть, отсрочить ее… — глаза, налившиеся теперь сплошным багрецом, так и впились в нее, но Элисса не испугалась, — но не избавиться от нее полностью. И что самое главное — в магии ничего не происходит просто так. Жизнь и смерть — два естественных явления, неразрывно связанных между собой. И если способ обмануть смерть и существует, то он потребует от мага какой-то… платы. Поскольку настолько архисложная магия, затрагивающая сами законы бытия, не может применяться просто так, ничего не требуя взамен! И если предположить, что вампир сказал чистую правду, и этот мифический артефакт в самом деле дарует бессмертие как Хранителю, так и другим людям… то какой платы потребует он за подобное могущество? Вы же не можете ожидать, что артефакт дарует бессмертие просто так, безо всяких условий и подводных камней!
— Если и так, то за подлинное бессмертие можно многим заплатить, — произнес он очень тихо — но как-то так, что у Элиссы волоски на коже встали дыбом, а затылок обдало морозной стужей. — Оно дорогого стоит.
Черт, только не думать сейчас о том, насколько сильно все его слова сейчас примеряются на нее лично!
— И вы можете представить себе, какой же платы потребует подлинное бессмертие — такое, которого вы хотите, абсолютное? — мрачно осведомилась она и, не в силах больше сдерживать это нервное напряжение, сердито выдохнула: — Черт, и почему я вообще вам это объясняю? Это же вы здесь самый могучий маг и все эти вещи понимаете куда лучше меня! Мои-то невнятные доводы вам вообще к чему?
— Но ты умудряешься временами говорить любопытные вещи, на которые я сам под таким углом не смотрел, — заявил Лорд все так же холодно и поднялся на ноги. Он не выглядел рассерженным ее дерзостью, но Элисса все равно сильнее вжалась в спинку стула. — И, что самое необычное, не боишься высказывать мне в лицо то, что думаешь на самом деле. Временами я сам себе удивляюсь, почему до сих пор не убил тебя в назидание остальным…
Она сидела очень прямо, не сводя с него пристального взгляда.
— И иногда ты высказываешь оригинальную точку зрения, в которой можно отыскать зерно истины, — договорил он жестко — таким тоном, будто сам был недоволен тем, что только что сказал. — И этим выгодно отличаешься от того сборища трусливых лизоблюдов, которые составляют основной костяк моей армии. И, пожалуй, в тебе есть еще одна черта, которая привлекает меня не меньше твоей прямолинейности.
Пожалуй, насчет «прямолинейности» он здорово ошибся, поскольку в глазах Иштвана и Себастьяна де Колиньи Элисса давно обрела славу изворотливой и скользкой гадины, и сама она была склонна оценивать себя именно таким образом, однако сообщать об этом Лорду определенно не стоило.
Он приблизился. Высокий, в черной мантии, с этой плавной, будто неторопливой походкой он напоминал приближающуюся к добыче змею, и Элисса подавила в себе порыв вскочить, чтобы хоть немного компенсировать разницу в росте. Сейчас, чтобы смотреть ему в лицо, ей приходилось сильно задирать подбородок, и в этом было что-то неправильное на уровне инстинктов — поскольку обнажалось ее беззащитное горло. Будто Волдеморт в реальности мог в него вцепиться! Он же не вампир, слава Мерлину…
— Ты напоминаешь мне меня в молодости, — наконец сообщил Лорд, окидывая Элиссу пронзительным взглядом с головы до ног. Она замерла: подобных откровений в разговоре с ней Волдеморт до сегодняшнего дня себе не позволял. — Потому мне, пожалуй, в самом деле интересно услышать твой ответ. Хотела бы ты жить вечно?
По совершенно конкретной причине ей уже доводилось серьезно задумываться над этим вопросом раньше, и потому сейчас много времени на размышления Элиссе не потребовалось.
— Нет.
Каким-то образом она сразу поняла, что этот коротенький ответ разочаровал Волдеморта и, что хуже, — не удовлетворил его.
— Почему? — резко осведомился он таким колючим тоном, будто Элисса его чем-то оскорбила.
Она искоса взглянула на него и отвернулась к огню. Отвечать правду не хотелось, хотя Элисса едва ли могла понять, почему. Вроде речь не шла о чем-то личном, сокровенном, и ни к каким своим тайнам она бы его не подпустила.
— Потому что к бессмертию стоит относиться крайне серьезно. Нельзя идти на этот шаг, если у тебя нет… мало-мальски вменяемого плана, чем именно ты собираешься заниматься ближайшую вечность. Можно поставить целью объездить весь мир, выучить пару десятков языков, досконально изучить какую-нибудь науку… или даже несколько. Но сколько времени на это понадобится? Век, два максимум. Можно просто наслаждаться обретенным бессмертием — но, опять же, как долго продлится эта эйфория? Рано или поздно все надоедает. Все теряет смысл, наскучивает. И что я буду делать, допустим, когда мне стукнет тысяча лет, я буду всемогущей, всезнающей, все повидавшей — и совершенно чужой окружающему миру, который не будет иметь ничего общего с тем, в котором я живу сейчас? — Элисса, уже по-настоящему увлекшись предложенной темой для рассуждений, поднялась и задумчиво прошла мимо застывшего совсем близко Волдеморта к камину. После чего взяла кочергу и, присев на корточки, разворошила поленья в камине, чтобы горели лучше. — И потом — я ведь останусь совсем одна. Если я одна буду абсолютно бессмертной, я ведь даже не смогу друзей завести — поскольку буду знать, что через несколько десятков лет от них останется только прах. Про семью я вообще молчу. Как можно связывать свою судьбу с человеком, с которым у вас в любом случае нет будущего? Вот и буду я тысячелетней, бессмертной и совершенно одинокой…
Это не было только лишь теорией. Учитывая, какой интерес к ее фигуре проявляли вампиры, Элисса сталкивалась с ними довольно часто и потому имела общее представление о том, как на самом деле протекала жизнь существ, которые о бессмертии знали не понаслышке. Более того — с одним вампиром она вовсе провела бок о бок несколько лет, Элисса считала его другом и от него знала, как бессмертные начинают относиться к своему бесконечному существованию по прошествии нескольких столетий.
— Что ж, если одиночество — это главное, что тебя страшит, то бессмертие тебе и впрямь ни к чему, — донесся до нее насмешливый голос, и Элисса со стуком опустила кочергу на пол, совсем позабыв, что у ее слов был слушатель. — Вероятно, в начале нашей беседы я тебе слишком польстил. На самом-то деле ты ничем не отличаешься от толпы немощных слабаков, не понимающих, что такое подлинное величие…
Уязвленная его пренебрежительным тоном, Элисса решительно отвернулась от огня и поднялась на ноги. При этом она смутно представляла себе, что собирается делать, просто чувствовала, что не может больше сидеть, будто провинившаяся школьница перед профессором. Светло-зеленые глаза встретились с алыми, однако Элисса не собиралась поддаваться на провокацию. Взяв себя в руки, она посмотрела на Лорда спокойно и оценивающе.
— Для вас слова «семья», «друзья», «близкие» ничего не значат? — наконец спросила она очень серьезно, без какого-либо намека на вызов. — Вы не видите в одиночестве ничего плохого?
Он ответил ей так же спокойно, и Элисса сразу поняла, что Волдеморт не рисовался, не лгал и не приукрашивал действительность. Он в самом деле говорил то, что думал.
— Мне в принципе неведомо это слово — «одиночество». По-настоящему самодостаточный человек не нуждается в компании, для счастья ему не нужны другие люди. Он всегда найдет, чем себя занять, ему не бывает скучно. Друзья и семья, другие люди сами по себе ему попросту не нужны. Если только для достижения целей… А дружбу и любовь придумали глупцы для оправдания собственной никчемности. От отсутствия привязанностей человек только выигрывает, поскольку он лишен ненужного, бессмысленного балласта.
В эту минуту Элисса слушала его с таким вниманием, с каким не слушала на их занятиях. И хотя она уже давно подозревала нечто подобное, в исполнении самого Лорда это признание звучало особенно впечатляюще. Впечатляюще — потому что эти слова были просто констатацией факта. Не целью, не идеальной моделью поведения, к которой этот человек стремился. Нет, он уже был таким. Равнодушным. Отрезанным от других людей. Независимым.
— Вы ведь на самом деле так думаете, — произнесла она вслух, все еще пытаясь в полной мере осознать его слова, сосредоточенно вглядываясь в лицо Волдеморта. — И вам на самом деле никто не нужен. Вы ни к кому не привязаны, ни о ком не беспокоитесь… Вы по-настоящему свободны, не так ли?
В красных глазах что-то вспыхнуло — она бы сказала, что это был интерес, смешанный с одобрением. Наконец, после недолгого молчания, Лорд медленно кивнул, наблюдая за ее дальнейшей реакцией.
Элисса шумно вздохнула и без следа улыбки или иронии просто сказала:
— Я вам завидую.
Темные брови взмыли вверх.
— Да неужели? — осведомился Волдеморт с плохо скрываемым сарказмом, на что Элисса только кивнула. Тем не менее, Лорду такого скудного ответа было явно недостаточно, потому что он внезапно приблизился и коснулся рукой ее щеки, вынуждая снова встретиться с ним взглядом. Почему-то Элисса была уверена, что его прикосновение будет ледяным, однако кисть оказалась теплой, совершенно человеческой.
— Чему же ты завидуешь, Элисса? — мягко и негромко спросил Лорд. Он не пытался влезть к ней в разум, только рассматривал ее лицо, пока Элисса собиралась с мыслями и пыталась сообразить, что за игру он вел на этот раз. Из-за того, что сердце колотилось, а в ушах гудела кровь, соображалось плохо. Сосредоточиться не получалось, да и такая близость темного мага спокойствия не добавляла. Элисса помнила, какое пугающее впечатление Лорд производил своей внешностью сразу после воскрешения, однако сейчас его черты не казались ей неестественными или отталкивающими. Наоборот, они были странно… человеческими, и совершенно некстати у нее в памяти всплыл недавний вечер, когда они вместе ужинали на кухне этого самого дома. По коже почему-то побежали мурашки.
— Вашей свободе. Вы можете делать то, что хотите, жить так, как вы хотите. Ваше счастье не связано с другими людьми и зависит только от вас. Следовательно, вы можете построить его так, как сами считаете нужным. Далеко не все могут этим похвастаться.
В комнате снова воцарилось молчание. Некоторое время он продолжал рассматривать ее лицо, а потом осторожно убрал ладонь и отошел. Волдеморт ничего не говорил, но эта тишина не была угрожающей, и у Элиссы возникло странное ощущение какого-то… взаимопонимания.
И это было настолько большой глупостью, что она сердито тряхнула головой, чтобы заставить себя вернуться в реальный мир. Какое еще «взаимопонимания», ради Мерлина? Ну какое взаимопонимание у нее может быть с человеком, который только что объявил, что абсолютно, без исключений, безразличен к другим людям, которые для него могут быть только средствами для достижения целей? Кто настолько чурается любви и привязанностей, что даже не особо понимает, что это такое и как работает?
— Что же… — в конце концов тихо сказал Лорд, — возможно, ты все-таки умнее большинства окружающих меня болванов. И не исключено, что в будущем ты сможешь многого добиться.
Он умолк, но Элисса не торопилась прерывать молчание, поскольку поднятая тема оказалась слишком серьезной и располагающей к дискуссиям и размышлениям. Конечно, продолжать этот разговор с Волдемортом она не стала, но погрузилась в собственные думы. Нет, сама она не считала дружбу проявлением слабости, а уж Картер, Алекс, Бенджи, Маттео и Трой точно были самым лучшим, что вообще случилось с ней в этой жизни. Но все же в мировоззрении Лорда было что-то… По крайней мере, до него невозможно добраться через кого-то из его близких, ему невозможно причинить боль, ранив или убив кого-то, к кому он был бы привязан. Ему невозможно причинить душевную боль. Но главное даже не это. Главное в том, что этот человек в самом деле твердо верил в то, что говорил, и мог позволить себе жить именно так, как он считал правильным, не оглядываясь на мнение и правила других людей. Он в самом деле был свободен — свободен от условностей и правил, которыми сковывают себя другие люди. И, что самое важное, такой образ жизни действительно делал его счастливым.
Так что Элисса не кривила душой, говоря, что завидует. Как человек, слишком хорошо знающий ценность свободы, она понимала и то, что свобода внутренняя ничуть не менее важна, чем свобода буквальная. И хотя она давно вырвалась из темницы, но назвать себя поистине свободной у нее бы язык не повернулся. Прошлое преследовало ее по пятам: не только в виде Иштвана и отца, но и в виде кошмаров, расстроенной нервной системы и кучи внутренних демонов. Ни о какой свободе речи не шло, в то время как Волдеморт был свободен по-настоящему.
Но это были уже такие личные переживания, о которых Лорду точно нельзя было знать, что Элисса торопливо повела плечами, будто физически стряхивая с себя эти мысли. Нужно было срочно перевести тему, пока Лорд сам не вынырнул из своих раздумий и не считал в ее эмоциях что-нибудь такое, чем делиться она бы точно не хотела.
— Я сегодня общалась с Уизли. Выяснила, что Барти Крауч сначала сошел с ума, а потом пропал без вести…
— Не сошел с ума. У него просто повредилось в голове после неудачного применения заклинания «Империус», — рассеянно отозвался Волдеморт, все еще продолжая размышлять о чем-то другом. — Хвост не уследил. Его единственным заданием было присматривать за Краучем, но даже с такой простой задачей этот глупец не справился… Впрочем, это уже неважно. Его ошибка исправлена, а сам Хвост понес наказание.
Не ожидавшая таких подробных разъяснений, Элисса уставилась на него во все глаза. Тот ее взгляд почувствовал и надменно усмехнулся. Взгляд темного мага сфокусировался, снова стал острым, внимательным.
— «Исправлена»? — переспросила Элисса на всякий случай. — Значит, Крауч не пропал без вести?
— Он мертв, — промолвил Волдеморт безразлично, продолжая наблюдать за ней. — Полагаю, Барти сегодня можно назвать самым счастливым человеком на свете. Он наконец-то получил возможность поквитаться.
Из этих слов следовало, что Крауча-старшего убил его собственный сын, но испытать какие-то чувства по поводу этого факта Элисса не успела, поскольку Лорд осведомился:
— Чего еще интересного поведало семейство предателей крови?
— Пожалуй, что ничего, — задумавшись, наконец подытожила она. — По крайней мере, ничего такого, о чем не знали бы вы.
Элисса почти не сомневалась, что за этим последует очередной язвительный комментарий на тему ее визитов к Уизли, о которых Волдеморт хорошо знал, но вместо этого он вдруг произнес совсем другое.
— В конце июня пройдет третий этап Турнира, — его тон звучал по-деловому сухо, и Элисса, слегка удивленная, теперь ожидала продолжения. — Участникам будет разрешено пригласить на это мероприятие родных. Родственники Поттера — магглы, так что к нему на третий тур поедет, скорее всего, именно кто-то из Уизли.
Она недоуменно кивнула, все еще не понимая, к чему он клонит.
— Я хочу, чтобы ты тоже там была, — заявил Лорд внезапно, и Элисса моргнула. — На третьем этапе ты должна быть в Хогвартсе. Сидеть на трибуне с другими зрителями. Поняла?
— Поняла, но… как вы себе это представляете? — ошеломленно спросила она, пытливо вглядываясь в его лицо, будто надеясь отыскать там ответы, но темный маг никак облегчать ей жизнь явно не собирался.
— А это уже не моя забота. Как ты напросишься в их компанию — это твое дело. Но ведь, — тут на его губах возникла глумливая улыбка, которая здорово портила его черты, — ты вроде как водишь дружбу с этими предателями крови? А это значит, что тебе не составит труда влиться в их теплую компанию, не так ли?
В голосе Лорда, вне всякого сомнения, звучало знакомое презрение, а в комнате ощутимо повеяло холодом. Побледневшая Элисса, не понимая, что на него нашло, застыла у стены, но Лорд направился к дверям. У порога он бросил на нее недобрый, тяжелый взгляд.
— Я надеюсь, что ты при исполнении приказа будешь чуть более старательна, чем Хвост.
— Конечно, Повелитель, — пробормотала Элисса больше машинально, все еще не сводя с него глаз и пытаясь определить, в чем была причина столь резких перемен в его настроении. Однако Волдеморт больше ничего не сказал и скрылся из виду. Через несколько секунд до нее донесся хлопок трансгрессии.
Она осталась в одиночестве, в тишине, в которой было слышно только ее шумное дыхание.
И лишь очутившись в постели, уже погасив свет и пытаясь заснуть, Элисса отыскала разгадку.
Дело в этом странном разговоре — о бессмертии и свободе. Вероятно, ей удалось озвучить что-то, что оказалось очень близко к мыслям и мировосприятию самого Волдеморта. И если в первый момент ее прозорливость его впечатлила, то потом вполне могла разозлить. Он сам сказал, что считает окружающих людей никчемными глупцами. И вдруг один из этих никчемных глупцов выдал соображение, которое досконально отражало его собственную точку зрения — что было попросту невозможно, ведь лорд Волдеморт привык считать себя совершенно исключительным и уникальным… а если вспомнить, какой фантастической гордыней и тщеславием обладал этот человек, неудивительно, что он разозлился. Повезло, что заклятиями не начал разбрасываться…
* * *
Тем не менее, к его словам насчет Уизли Элисса отнеслась со всей серьезностью. Она понятия не имела, что именно Лорд задумал и зачем ему требовалось ее присутствие в Хогвартсе, но на третьем этапе явно затевалось что-то грандиозное.
Просто напрашиваться к Уизли в компанию она не стала — слишком уж бесцеремонный поступок. Значит, следовало прибегнуть к волшебным способам решения проблемы. Идею с «Империусом» Элисса отвергла — применять это заклинание в большой семье, где кто-нибудь может заметить, что один из членов семьи стал вести себя странно, было неблагоразумно. Стоило пойти более хитрым путем.
Посоветовавшись с Троем, она остановила выбор на зелье, притупляющем волю. Оно не принуждало в буквальном смысле, однако делало человека более восприимчивым и внушаемым. Пить его не требовалось; нужным эффектом обладали пары этого зелья. И, закупившись ингредиентами, Элисса устроилась на кухне его варить.
В середине июня, когда уже и сама миссис Уизли на очередном обеде упомянула, что они с Биллом поедут на Турнир, Элисса изобразила радость и горячее участие, а через пару дней отправила Молли письмо. Пергамент и конверт были предварительно пропитаны зельем. В письме Элисса сетовала, как бы сама хотела поехать на Турнир и как же сильно жалеет, что не может туда попасть. Ах, если бы там принимал участие кто-то из ее знакомых…
Расчет оказался точным. На следующее утро миссис Уизли прислала ответное послание, в котором предлагала Элиссе присоединиться к ним с Биллом. Особенно сильно Молли почему-то упирала и на то, что Элиссе будет полезно побывать в Хогвартсе и посмотреть на замок — может, она так проникнется атмосферой, что захочет в следующем году поехать туда учиться.
В ответ на это Элисса написала, что со всей возможной признательностью принимает приглашение.
В Хогвартс миссис Уизли, Билл и Элисса отправились утром — по словам Молли, организаторы Турнира придумали это специально, чтобы Чемпионы могли провести с семьями весь день. Они переместились из «Норы» с помощью Летучего Пороха, и Элисса вышла из камина в незнакомом кабинете. Первым ей в глаза бросился письменный стол, на котором идеально ровными горками лежали свитки пергамента. Сразу ясно — учительский стол с работами учеников. А в приоткрытое окно были видны высокие башни, и яркое голубое небо, и лёгкие белые облака, а еще…
— Добро пожаловать, Молли, — немолодая волшебница с очень строгим, проницательным лицом при их появлении поднялась из-за стола. Она была облачена в изумрудно-зеленую мантию, на носу — очки, делавшие ее облик еще более суровым. Элиссе невольно захотелось встать прямее. — Мистер Уизли… И?..
Она сделала паузу, и миссис Уизли, выглядевшая рядом с этой дамой особенно маленькой, пухлой и безобидной, улыбнулась.
— Здравствуйте, Минерва. Это Элисса Каройи, наша хорошая знакомая. Элисса, это профессор Макгонагалл, декан Гриффиндора… Гриффиндор — это один из факультетов Хогвартса. Ты, наверное, слышала.
— Да, — Элисса приветливо улыбнулась волшебнице. Та оставалась серьезной, но, судя по лицам Билла и Молли, это была ее обычная манера поведения. — Здравствуйте, профессор.
— В Большом зале сейчас заканчивается завтрак, так что Поттер скоро к вам присоединится… Я вас провожу, родители Крама и Делакур уже прибыли.
В кабинете повисло тягостное молчание — вероятно, по привычке все ждали, что Макгонагалл упомянет еще и семью Диггори, но она этого не сделала, что сразу напомнило всем о трагическом итоге второго тура.
— Испытание будет вечером, так что на весь день Поттер в вашем распоряжении.
— Минерва, а что с правилами безопасности? — встревоженно спросила Молли, когда их процессия вышла в коридор. — Гарри же всего четырнадцать. Да, с первыми двумя испытаниями он справился замечательно, но вы же видели, что там произошло! И если бедный мальчик так перенервничал, что теперь мучается сильными мигренями и кошмарами, то…
Ах да. Элисса сразу поняла, о чем идет речь. Буквально этим утром Рита Скитер выпустила очередную великолепную статью под названием «Гарри Поттер: нездоров и опасен», где объявила, что Поттера терзают боли в шраме, оставшемся после нападения Сами-Знаете-Кого, а также что Поттер является змееустом — в то время как чуть ли не единственным известным на сегодняшний день змееязычным волшебником был именно лорд Волдеморт.
И хотя верить на слово бредням Скитер не стоило, но такое конкретное указание на связь Лорда и Поттера не могло не привлечь внимания Элиссы. Точнее, ей было ужасно интересно узнать, сколько в этой статье на самом деле было правды и что обо всем этом думал сам Волдеморт.
— На этот раз все должно пройти спокойно, — Макгонагалл поджала губы, будто собеседница ее рассердила, но, видимо, это была реакция на ситуацию в целом. — В Хогвартсе со вчерашнего дня находится чуть ли не все Управление мракоборцев, и Альбус сейчас вместе с ними проверяет готовность третьего этапа. Их почти три десятка человек… А вместо исчезнувшего Крауча пятым судьей будет Фадж, а он без телохранителей теперь никуда не ходит… Так что, Молли, могу утешить вас только тем, что за каждым движением Чемпионов теперь будут следить квалифицированные, опытные волшебники.
Миссис Уизли, слегка успокоенная, кивнула. Элисса, слушая вполуха, вертела головой по сторонам, рассматривая обстановку, пока их процессия шла по бесконечным коридорам. Надо же! И впрямь настоящий замок! Хотя сразу возникает вопрос, как им удается должным образом прогревать его в холодное время года. Это сколько же магии и усилий нужно на это потратить… Билл, заметив ее живое любопытство, улыбнулся.
— Что, в Шармбатоне обстановка была другой?
— Совсем другой! — восхищенно отозвалась Элисса, рассматривая старинные рыцарские доспехи и высокие замковые своды, напоминающие готические. Да уж, клаустрофобия в таком месте тебе точно не грозит! — Ой, а это что?
Они как раз спустились в вестибюль, где слышался гул голосов из огромных двустворчатых дверей, и ее глазам открылись огромные песочные часы в количестве четырех штук. Вместо песка в них были драгоценные камни — в каждых часах свой цвет.
— Это система подсчета баллов четырех факультетов, а в конце года подводится итог, какой факультет набрал больше всего очков. Победитель получает кубок школы, — сообщила Макгонагалл, оборачиваясь. На ее губах наконец-то возникла тень улыбки — той улыбки, которую мог бы адресовать гостю приветливый хозяин. — Вы учились в Шармбатоне? У вас ведь нет системы разделения на факультеты?
Элисса покачала головой.
— Нет, мы делимся на учебные группы, не на факультеты. И, насколько я понимаю, в Шармбатоне учащихся в принципе больше, чем в Хогвартсе. Там учатся студенты из многих стран.
— В Хогвартсе сейчас находится делегация из вашей академии. Ваш директор, мадам Максим — одна из судей на Турнире.
— О, я знаю, я читала об этом в газетах…
Постаравшись сделать так, чтобы ее улыбка выглядела искренней, Элисса принялась с преувеличенным интересом изучать портреты на стенах. Прямо перед ее носом из стены выплыл призрак — жутковатый старик, весь в пятнах серебристой крови и увешанный цепями, — который высокомерно взглянул на гостей и проплыл в зал, откуда доносились голоса. Элисса задалась вопросом, насколько сильно он отобьет своим видом у студентов аппетит.
— Да, — Билл хмыкнул, заметив выражение ее лица. — Это ты еще Пивза не видела. И, надеюсь, не увидишь. Он мастер сеять хаос и разрушать все вокруг. А заодно портить настроение всем обитателям замка…
— Кто это?
— Полтергейст, — ответила за Билла миссис Уизли. — Ох, я помню, как он однажды залил мне чернилами все конспекты незадолго до экзаменов!
— Он несильно изменился, — это замечание принадлежало Макгонагалл, и Элисса уставилась на нее с удивлением. Да она никак шутит?
Профессор отвела их в комнату, в которой уже присутствовали несколько человек, после чего, извинившись, ушла по делам. В углу Элисса сразу узнала Виктора Крама — видела его фотографии в «Пророке» после первого тура. Он негромко разговаривал на незнакомом языке с родителями — такими же черноволосыми, как он сам. Потом ее слуха коснулась знакомая французская речь — и у другой стены Элисса увидела компанию из трех человек: взрослую женщину редкой красоты, молодую девушку и девочку. Дочери были очень похожи на мать, причем девочка в будущем еще только обещала расцвести, а ее старшая сестра уже сейчас была непомерно хороша собой. От всей троицы будто исходило какое-то сияние, и Элисса принялась вспоминать, за счет какой магии можно было добиться такого эффекта.
За ее спиной скрипнула дверь, послышались торопливые шаги, и миссис Уизли радостно воскликнула:
— Это наш сюрприз! Мы приехали болеть за тебя, Гарри!(1)
Элисса стремительно развернулась, чтобы увидеть, как Молли в порыве чувств — причем как-то со стороны было заметно, что чувств самых что ни на есть материнских, — расцеловала худенького темноволосого подростка в круглых очках. Он сиял от радости и с готовностью пожал руку Биллу.
— Ты как, готов? — спросил Билл, улыбаясь. — Чарли тоже хотел приехать, но не смог отпроситься с работы. Он нам рассказывал, как ты потрясающе справился с хвосторогой!
— Как здорово, что вы приехали! — Поттер, кажется, даже слов не находил. — А я уж было подумал... неужели Дурсли...
Элисса заметила, как миссис Уизли поджала губы, но ничего не сказала, а вместо этого посмотрела на нее.
— Гарри, это Элисса Каройи. Это наша знакомая, из Венгрии. Ты ее не знаешь, но она тоже приехала поболеть за тебя… — говоря это, Молли глядела на нее в явном затруднении, пытаясь вспомнить, по какой причине вдруг так однозначно захотела пригласить Элиссу на Турнир. Положение надо было спасать.
— Да, — она с улыбкой протянула Поттеру ладонь, и тот, изрядно смутившись, пожал ее. — Я очень рада, что миссис Уизли и Билл взяли меня с собой. Мало того, что Турнир, так они еще мне столько раз рассказывали, какое это чудесное место — Хогвартс…
— Это точно, — горячо поддержал мальчишка, и в ярко-зеленых глазах отразилось неподдельное воодушевление. — Одно из лучших на свете!
— Потрясающе снова вернуться в школу! — огляделся по сторонам Билл. — Я не был тут целых пять лет. А что, портрет чокнутого рыцаря все еще здесь? Сэра Кэдогана?
— Здесь.
— А Полная Дама?
— Ее еще я помню, — это сказала миссис Уизли. — Один раз она так меня отчитала! Я вернулась в спальню в четыре часа утра...
— Где же ты была всю ночь? — поразился Билл, на что его мать улыбнулась.
— Мы с твоим отцом гуляли. А ему досталось от Аполлиона Прингла, тогдашнего завхоза... у отца до сих пор заметны следы...
Слушая их разговор, Элисса исподтишка рассматривала самого знаменитого в этой стране подростка, пытаясь понять, есть ли в нем на самом деле что-то необычное. Лорд же выходит из себя при одном только упоминании Поттера и всерьез видит в нем какую-то реальную угрозу! Но, как она ни пыталась, так и не смогла увидеть что-то невероятное. Мальчишка как мальчишка. Худой, будто недокормленный, не особенно высокий, лохматый. Красно-золотой галстук завязан кривовато.
«Значит, именно это причина падения самого опасного темного мага всех времен тринадцать лет назад? Из-за этого мой Лорд сходит с ума, злится, не находит себе места и даже приказал своим слугам вломиться в самое секретное и охраняемое место в Британии?»
Должно быть, в один момент она утратила контроль и ее взгляд стал слишком внимательным и цепким, и Поттер почувствовал ее интерес. На его лице отразилось слабое раздражение, и он неосознанно тряхнул головой, будто пытался избавиться от назойливой мухи. Тонкие прядки на лбу качнулись, и глазам Элиссы предстал шрам в виде молнии.
Чтобы не нервировать мальчишку, она отвернулась. Пожалуй, тому можно было даже посочувствовать, поскольку такие любопытствующие, жадные взгляды он ловил на себе постоянно. Тут тебе и Мальчик-Который-Выжил, а сегодня еще эта бессмысленная статья от Скитер… В подобной ситуации внимание окружающих действительно начинает раздражать и выводить из себя.
Тогда она посмотрела на белокурое семейство у окна, и тут ее ждало интересное открытие — стройная красавица, к ногам которой, наверное, падали все одноклассники мужского пола, не сводила заинтересованного взгляда с Билла, пока ее сестра что-то звонко рассказывала матери.
Все, парень, ты попал, — мысленно решила Элисса. — Когда на тебя обращает внимание такое неземное создание с таким конкретным, чисто женским интересом в глазах — деваться тебе некуда.
— Можешь повести нас на экскурсию по замку, Гарри? — спросил Билл. Поглядывающую в его сторону красавицу он не замечал, либо же успешно притворялся.
Хм, или не попал… Хотя, по мнению Элиссы, перед такой нимфой устоять было бы сложно любому мужчине, даром что той всего семнадцать-восемнадцать лет.
— С удовольствием.
Билл обернулся и слегка коснулся локтя Элиссы, предлагая ей идти вперед. Этот невинный жест, тем не менее, не остался незамеченным, и теперь Элисса отчетливо ощущала, как ее буравит внимательным, оценивающим взглядом шармбатонская чемпионка.
Подавив в себе ребяческий порыв обернуться и скорчить Флер Делакур рожицу, Элисса вместо этого улыбнулась Биллу самой очаровательной улыбкой (голубые глаза француженки опасно сузились), и вчетвером они вышли в вестибюль. Свидетелей у этой маленькой мизансцены не было: Молли в это время о чем-то живо расспрашивала Гарри. Сама Элисса тщательно сдерживала рвущийся наружу смех.
На улице было замечательно. Июньское утро выдалось теплым и солнечным, и впереди ожидался такой же чудесный летний день. Поттер с видимым удовольствием повел их по всей территории замка, показал самый настоящий корабль на озере — по его словам, это было средство дурмстрангцев для перемещения. Следующим, что увидела Элисса, была знакомая карета Шармбатона, и сердце слабо кольнуло. Вроде не такая уж вечность отделяет ее от той семнадцатилетней Элиссы, которая когда-то сдавала выпускные экзамены и заканчивала школу, а все равно такое ощущение, будто это было в другой жизни, в другой вселенной…
Из слов миссис Уизли и Билла Поттер как-то очень быстро понял, что Элисса обучалась на дому и в теории могла бы отправиться на седьмой курс в Хогвартс, и потому активно расхваливал учебную жизнь. Скоро стало ясно, что парнишка очень сильно привязан к Хогвартсу — дело не просто в том, что ему нравится учиться, или здесь ему весело с друзьями, или потому что он местная знаменитость, а именно в самом месте. Будто… воспринимал школу как родной дом.
Это было необычно. То есть сама Элисса в школьные времена тоже не особо любила возвращаться из Шармбатона в огромный мрачный особняк в Будапеште, прямиком под тиранию отца. Но все же там были мама, младшая сестра, с которыми она каждое лето отправлялась на озеро Балатон, и это немного примиряло с окружающей действительностью и добавляло в жизнь светлых красок. Но чтобы прям считать школу своим домом… Да, у Поттера нет родителей, но неужели жизнь у родственников может быть настолько отвратительной?..
Они обходили озеро по кругу, и вскоре глазам Элиссы открылся вид на замок издалека. Хогвартс действительно производил впечатление. Тут создавало атмосферу все вместе: и сам замок, и крайне живописные места, где он располагался. Горы, леса, озеро… Правда, Элисса немедленно сделала вывод, что зимой здесь должно быть ужасно холодно и ветрено, и, пожалуй, в сравнении с Хогвартсом Шармбатон все равно выигрывал: и находился он в более теплом, мягком климате, и его воздушная, изящная архитектура с колоннами и балюстрадами нравилась ей больше суровой величественности Хогвартса. Впрочем, возможно, это в ней говорила ностальгия.
Они прогуляли так всю первую половину дня. Солнце уже миновало зенит, когда общим решением их компания повернула обратно к замку на обед. У Элиссы самой активно бурчало в животе, Поттер, Билл и миссис Уизли пустились в рассказы о том, как же вкусно кормят в Хогвартсе, и за этими разговорами они дошли до входа. Элисса так расслабилась на этой прогулке, что совсем перестала думать о том, что вечером будет третий тур, а она сама очутилась здесь, в Хогвартсе, не просто так, а потому что Лорд ей приказал. То есть этим вечером он что-то запланировал, и последний этап Турнира окажется ничуть не менее запоминающимся, чем предыдущие два.
Но… каким образом? Поттеру этим вечером вряд ли что-то угрожает. Пока Лорд не получит Пророчество, не рискнет убить Мальчика-Который-Выжил. Методом исключения остается только Флер Делакур — единственная участница Турнира, кто до сих пор никак не пострадал…
— Элисса, идем? — окликнул ее Билл, когда ушедшая в свои мысли Элисса сбилась с шага и заметно отстала. — Устала?
— Все хорошо. Идем, конечно, — вернувшись в реальный мир, она улыбнулась Биллу в ответ, но улыбка будто приклеилась к ее губам, когда Элисса услышала позади смутно знакомый голос, окликнувший ее по-французски:
— Мадемуазель Каройи? Это вы?
Она осеклась и замерла. Элисса видела немного удивленные выражения лиц миссис Уизли и Поттера, которые смотрели ей за спину и видели, кто к ней обращался, и уже сама знала, кто ее позвал. Что ж, наверное, не такая уж большая неожиданность, что она столкнулась с человеком из своего прошлого, — уже увидев карету Шармбатона и знакомую форму, в которую были облачены Флер Делакур с сестрой, она поняла, что, скорее всего, этим все и закончится…
Убедившись, что на лице ее сияет вполне дружелюбная, приветливая улыбка, Элисса обернулась.
— Madame Maxime! Je suis très heureuse de vous voir!
Директор Шармбатона совсем не изменилась с тех пор, как Элисса видела ее в последний раз. Возвышающаяся над всеми окружающими на добрых две головы, эта дама умудрялась удивительно грациозно передвигаться, несмотря на габариты, и сейчас она остановилась неподалеку. Элисса бросила извиняющийся взгляд на своих спутников — Молли ей ободряюще кивнула, причем, судя по их лицам, по-французски они ни слова не понимали, — и приблизилась к директору.
— Вы чудесно выглядите, мадемуазель Каройи. Совсем не изменились, — Олимпия Максим улыбнулась. — Как вы поживаете?
— Благодарю вас, хорошо. На этот год переехала в Британию по работе…
К счастью, директор не стала расспрашивать подробности, а только вздохнула.
— Быстро же время бежит… Эва через два года уже закончит обучение, а ведь я помню вас всех! Даже когда ваша старшая сестра только переступила порог академии…
Услышать про Эву она была рада, но на упоминании старшей из трех сестер Каройи с лица Элиссы сползло приветливое выражение, и мадам Максим это заметила. Ее лицо сразу же стало серьезным.
— Мне доводилось читать в газетах, какое несчастье с ней произошло… — сказала директор тихо. — Как она себя чувствует?
— Эржебет уже много лет находится в больнице, под присмотром целителей, потому что она… нестабильна и опасна для себя и окружающих. Изменений не было, и целители говорят… что их уже не будет.
Говоря это, Элисса буквально выдавливала из себя слова. Сейчас уже мало кто помнил, что у Миклоша и Аранки Каройи было три дочери, поскольку старшая очень давно покинула родительский дом и известия о ней семья получала исключительно в виде писем и отчетов. А вот поди ж ты — бывшие учителя все помнят, ничего не забывают…
Среди тех, кто знал ее отца, ходили слухи, что это Миклош своей тиранией, деспотизмом и жестоким обращением довел старшую дочь до безумия. Возможно, это даже отчасти было истиной.
Позабыв, что на нее смотрят сразу несколько пар глаз, Элисса скривила губы в желчной гримасе. Ну да, отец тогда резво избавился от старшей и принялся устраивать жизнь средней дочери. Доустраивал до того, что она благополучно сбежала. Этот человек никогда не обладал величием, или внутренним достоинством, или сильным духом — но почему-то считал себя вправе распоряжаться жизнями ее и ее сестер, или магией «Сердца Исиды», на которую не имел никакого права. А через два года Эва станет совершеннолетней — похоже, младшую сестру в скором времени придется спасать от чуткой отцовской опеки…
— Я расстроила вас. Мне жаль, — деликатно заметила мадам Максим, на что Элисса выдавила из себя выражение неискренней любезности.
— Ну что вы, мадам. Все в полном порядке.
Она бросила взгляд на своих спутников, и директор это заметила.
— Я отвлекаю вас от общения с друзьями, — узнав Поттера, мадам Максим оценивающе прищурила глаза. — Этот молодой человек весьма достойно проявил себя… Хотя я до сих пор полагаю, что он просто нашёл способ обойти правила, — на последних словах она поджала губы, но тут же овладела собой. — Рада была вас повидать, мадемуазель Каройи.
— Благодарю, мадам.
Директор величественно удалилась, а Элисса приблизилась к остальным. В ответ на взгляд Билла она просто пояснила:
— Я училась в Шармбатоне до переезда сюда.
К счастью, никто из Уизли, да и Поттер, по-французски не говорил. Не то они могли бы сейчас заподозрить, что на самом деле она старше, чем притворяется — неловко бы получилось…
В просторном зале уже были накрыты столы к обеду, и Билл, миссис Уизли и Элисса расположились вместе с Поттером за одним. Как пояснил сам Поттер, за каждым факультетом был закреплён свой стол. Большой зал (он прямо так и назывался) постепенно заполняли ученики; зазвенела посуда, тут и там теперь слышались смех, гул голосов. На гостей — они легко выделялись из толпы отсутствием форменных чёрных мантий — бросали любопытные взгляды. Не меньшей «популярностью» пользовался и Поттер, только в его случае интерес был другим — более жадным, насмешливым, недобрым. Мальчишка, надо отдать ему должное, реагировал на редкость мудро и стоически: просто не обращал внимания, но Элисса все равно невольно ему посочувствовала. Она сама с любопытством осматривалась по сторонам: разворачивающиеся перед ней картины учебной жизни живо напоминали о ее собственных детстве и юности, и наблюдать их в такой непосредственной близости от себя было странно и непривычно.
— Мам? Билл? А вы что здесь делаете? — изрядно удивился чей-то голос прямо за их спинами, и Элисса оглянулась. У гриффиндорского стола стояли два незнакомых подростка — долговязый рыжий парень, чью физиономию украшала россыпь веснушек, и серьезная девчушка с неопрятной копной густых каштановых волос, похожих на воронье гнездо.
— Приехали поддержать Гарри! А как твой последний экзамен?
— Порядок! — бодро отозвался, по всей видимости, ещё один сын Молли Уизли. — Не уверен, что смог правильно вспомнить имена всех восставших вождей гоблинов, так что некоторые пришлось выдумать…
У девочки с вороньим гнездом на голове сделалось страдальческое лицо, и Элисса так громко фыркнула от смеха, что вся компания дружно посмотрела на неё.
После этого последовал еще один круг знакомств, причём Рон Уизли особого интереса к Элиссе не проявил, будучи слишком поглощён встречей с родными, в то время как Гермиона Грейнджер посмотрела на неё не по годам внимательно и серьезно, явно составляя какое-то впечатление. Сделав в уме отметку, что при этой барышне лучше не расслабляться и не выходить из выбранной роли, Элисса принялась изучать преподавательский стол и вздрогнула — на обед пришла сразу делегация мракоборцев, и сопровождал их сам Альбус Дамблдор. Один из самых могущественных магов этого времени был облачен в экстравагантную бордовую мантию и такого же цвета остроконечную шляпу, а седые волосы и борода оказались такой длины, что их впору было заправлять за пояс. Все вместе это создавало впечатление эдакого чудака не от мира сего, но Элисса быстро отказалась от мысли, что это было его настоящей сущностью. Если бы Дамблдор был просто изобретателем, гением, дуэлянтом — тогда да. Но если вспомнить, что именно он основал тайное общество, которое на протяжении не одного года успешно противостояло силам лорда Волдеморта, и там было не обойтись без тактики, планирования, расчета… То весь этот диковинный вид — лишь искусная маска.
Стол ломился от самого разнообразного угощения, но есть Элиссе расхотелось. Пусть Дамблдор предпочитает мантии самых диких расцветок и покроя, но все равно его внешнее сходство с Иштваном Акошем буквально бросалось в глаза. Отвратительно похожи, просто до ломоты в зубах. Да, она запомнила Иштвана куда более молодым, и весь облик Акоша буквально дышал степенностью, значительностью и достоинством, но типаж… Рост, телосложение, походка, проницательный взгляд, наклон головы — просто один-в-один! Ощущение, что самый ненавистный ей человек очутился в такой близости от неё, стало таким живым, ярким, что у Элиссы перехватило дыхание, внутренности будто стиснуло; она до боли сжала в пальцах вилку, угрожая согнуть пополам, и поскорее перевела взгляд в какую-то более безопасную точку — лишь бы очередной невероятно могущественный маг, которых в последние месяцы вокруг неё обреталось что-то слишком много, ничего не почувствовал. Не хватало ещё привлечь к себе его внимание.
«Более безопасной точкой», на которую Элисса теперь смотрела, оказался мрачный черноволосый тип с крючковатым носом, сидевший рядом с Макгонагалл за преподавательским столом. Выглядел тип так, будто на обед ему подали лимон, щедро приправленный щавелем, и вообще имел лицо человека, который никогда не улыбается. Почувствовав на себе взгляд Элиссы, он недоуменно приподнял брови, словно удивляясь, что кто-то посмел так бесцеремонно на него таращиться. Тем не менее, корчить ему рожи Элисса не стала и повернулась обратно к Поттеру и остальным, удовлетворившись мстительной мыслью, что типу определенно стоило чаще мыть голову.
Как выяснилось, пока она рассматривала Дамблдора, за столом Гриффиндора прибавилось рыжих. Поначалу Элисса решила, что у нее стало двоиться в глазах, и лишь с задержкой сообразила, что к их компании подсели двое близнецов — среднего роста и коренастые, телосложение у них было такое же, как у Чарли, а не как у высоких Билла и Рона. Рядом с Гермионой Грейнджер теперь сидела еще одна девочка — такая же огненно-рыжая, как ее братья, и весьма миловидная. Элиссе бросилось в глаза, как она поглядывала на Поттера — вроде бы ничего особенного, учитывая, что Поттер и так был знаменитостью номер один, вот только в глазах девочки не было ни насмешки, ни любопытства. Только, пожалуй, неподдельное восхищение и робость. Сам Поттер этого обожания в упор не замечал, увлеченно что-то говоря Биллу и близнецам.
После обеда было принято решение пойти всей компанией погулять, раз уж день выдался настолько погожий. Начало третьего тура было назначено на закат, так что у них впереди оставалось еще несколько часов. Элисса выбралась из-за стола следом за Биллом и Джинни Уизли, и вся процессия уже направилась к дверям в вестибюль, когда позади нее раздался хриплый голос:
— А ты еще откуда взялась? Что-то не припомню, с какого ты факультета? И почему без формы?
Элисса обернулась и обнаружила себя нос к носу с самым колоритным волшебником, которого ей когда-либо доводилось встречать (кроме, разве что, Лорда до возвращения тела) — у него были деревянная нога, вставной стеклянный глаз, который безостановочно вращался в глазнице, а лицо настолько густо испещрили шрамы, что было трудно представить, как бы маг выглядел без них. Изрядная часть носа отсутствовала.
— Я не учусь здесь, сэр, — вежливо ответила Элисса. Стеклянный глаз продолжал крутиться, изучая ее с головы до пят, и она, не скрывая любопытства, рассмотрела этот артефакт, а затем лучезарно улыбнулась. — Я приехала исключительно в качестве группы поддержки.
— Да? — прокаркал маг строго; тем не менее, Элисса обратила внимание, что Поттер смотрел на него с выражением самого искреннего расположения. — Поттер, это твоя поклонница, получается?
— Э… — Гарри ошалело взглянул на Элиссу снизу вверх, видимо, только сейчас интерпретировав ее появление подобным образом, и залился краской до корней волос. — Нет, профессор Грюм, это просто знакомая…
— Знакомая? — переспросил тот насмешливо. — Ну-ну…
Он похромал от них прочь, сильно припадая на здоровую ногу, а голос рядом произнес:
— Не переживай, просто Грюму везде мерещатся враги. Мы уже привыкли. Он небось и тебя принял за темную волшебницу…
— Рон! — укоризненно воскликнула Грейнджер, на что тот пожал плечами:
— А что? Скажешь, я не прав?..
В дверях зала Грюм разминулся с кучкой школьников в серебристо-зеленых галстуках, которые торопливо посторонились, давая ему дорогу. Среди студентов Элисса неожиданно узнала Драко Малфоя, который шествовал в сопровождении двух рослых парней, которых иначе как свитой было не назвать. Хах, даже можно догадаться, с кого он брал пример…
Драко с явной опаской отступил, пропуская Грюма, что Элиссе показалось даже странным — какой-то слишком конкретный страх испытывает ученик перед преподавателем. Потом Малфой-младший перевел взгляд — при виде Поттера на бледном остром лице отразилась сильная неприязнь, а увидев семейство Уизли, подросток презрительно скривился. Затем он скользнул взглядом дальше — и в следующий миг высокомерная усмешка сменилась неподдельной растерянностью, когда Драко узнал Элиссу. Явно не имея ни малейшего представления о конспирации, он вытаращился на нее во все глаза, не понимая, как она очутилась в Хогвартсе и что делает в подобной компании. Элисса только мысленно закатила глаза и украдкой взглянула на своих спутников, чтобы убедиться, что те ничего не заметили. К счастью, появление слизеринцев особо никого не заинтересовало, и семейство Уизли, Поттер и Гермиона Грейнджер продолжали весело общаться между собой.
Всей гурьбой они высыпали из зала, где студенческая часть их покинула и отправилась по своим учебным делам, а Билл, Поттер, миссис Уизли и Элисса до вечера гуляли по территории замка. Когда солнце уже начало клониться к горизонту, Поттер заметно подобрался, все чаще стал отвлекаться от разговора, а потом около теплиц к ним приблизилось незнакомое лицо — невысокий волшебник в ярко-синей мантии. В руках у него были блокнот и перо, а в зубах зажата трубка. Ростом он оказался по плечо Элиссе.
— Мистер Поттер, — вежливо произнес он, протягивая руку и умудряясь внятно говорить даже с трубкой во рту. — Меня зовут Сирано де Бриенн, корреспондент «Ежедневного Пророка». Я буду освещать в прессе финал Турнира Трех Волшебников. Не откажетесь от небольшого интервью?
Молли так сильно поджала губы, что они побелели и превратились в узенькую полоску, что сделало ее удивительно похожей на профессора Макгонагалл; у Поттера же проскользнуло выражение острой неприязни, и он, кажется, едва удержался, чтобы по-ребячески не спрятать руку за спиной.
Элисса же с интересом рассматривала журналиста, чьи статьи она чаще всего читала последние полгода. Невысокий, пухлый, с заметным брюшком и довольно добродушной физиономией. Лоб лоснился от пота, и из-за обшлага Сирано вытащил платок, которым нетерпеливо вытер лицо.
Мда, даже удивительно, что именно из-под его пера выходили самые живые и познавательные репортажи…
— Я не даю интервью, — недружелюбно отозвался Поттер, изо всех сил стараясь оставаться вежливым. — Извините.
Репортер взглянул на него пристально и вздохнул. Должно быть, профессиональное чутье безошибочно подсказало, что любые уговоры будут бесполезны.
— У моей коллеги… своеобразные методы привлечения читателей, — высказался он максимально дипломатично и с видимым сожалением. — Я предпочитаю придерживаться в работе другой тактики.
— И тем не менее нет.
— Как знаете, мистер Поттер, — Сирано ещё раз вздохнул, сунул платок обратно за обшлаг. — Удачи вам в третьем туре.
И он потрусил своей дорогой — очевидно, на поиски более сговорчивого чемпиона. Миссис Уизли проводила его недобрым взглядом, в котором читалось все ее отношение к «Ежедневному пророку» вообще и его корреспондентам в частности, а потом снова повернулась к Гарри.
— Будь сегодня вечером осторожен, хорошо? У тебя все получится, Гарри!
Тот улыбнулся неискренней улыбкой — чувствовалось, что парнишка начинает нервничать. Как-то незаметно после этого они направились к замку — на ужин. Сама трапеза мало отличалась от обеда, а потолок Большого зала сменил цвет с розово-алого на темно-синий, когда на своем месте поднялся Дамблдор и объявил о приближении третьего испытания и пригласил чемпионов прямо сейчас отправиться на стадион вместе с организаторами. Провожаемые всеобщими взглядами и аплодисментами, Виктор Крам, Флер Делакур и Гарри Поттер поднялись и покинули зал.
— С ним все будет в порядке, — негромко заметил Билл, чувствуя беспокойство матери.
Та только шумно вздохнула в ответ.
После ухода участников все присутствующие словно потеряли интерес к еде, будучи слишком поглощены приближающимся действом, и понемногу народ потянулся из зала на выход. Поднялись и Уизли в компании с Гермионой Грейнджер. Элисса шла к дверям, чувствуя, как у нее самой спокойствие и безмятежность сегодняшнего дня сменяются нервным, острым ожиданием, будто это ей предстояло участвовать в испытаниях.
На трибуне, пробившись через толпу гриффиндорцев, они отыскали свободные места. Сейчас все говорили мало, даже близнецы затихли и прекратили обмениваться шуточками. Напряжение сгустилось в воздухе — и, видимо, все здесь присутствующие по-настоящему беспокоились за Поттера.
Объявленные условия состязания Элиссу изрядно озадачили — то есть чемпионы должны пройти опасный лабиринт, это замечательно… Но, получается, зрители увидят, как чемпионы зайдут и как выйдут? А что делать в промежутке между этими двумя событиями? Общаться между собой?
Тем не менее да, организаторы не шутили. Первым в темных, мрачных зарослях скрылся Поттер, набравший на предыдущих испытаниях больше всего баллов. За ним — Виктор Крам, и, наконец, последней в лабиринте скрылась красавица Флер Делакур. После этого стадион трибуны наполнились гулом голосов, а Элисса только покачала головой. Странные тут какие-то представления о таком явлении, как «зрелищность»…
Чтобы хоть чем-то себя занять, она рассматривала людей вокруг. Видела Дамблдора на трибуне с прочими преподавателями. Видела Корнелиуса Фаджа — на вид совершенно безобидного волшебника в фиолетовом котелке, рядом с которым скучали два мракоборца. Сирано что-то задумчиво чертил в блокноте — Элисса бы не удивилась, узнав, что он играл сам с собой в «крестики-нолики», чтобы хоть чуть-чуть развлечься. Неподалеку от Фаджа была мадам Максим — даже сидя, она возвышалась над окружающими. Элисса прищурилась, чтобы лучше видеть. Интересно, а где третий директор — Игорь Каркаров, глава Дурмстранга, а по совместительству — бывший Пожиратель Смерти, предавший Лорда и выдавший соратников Визенгамоту?.. Почему-то его на трибуне не было.
Элисса подалась вперед, чувствуя, как внутри нее все подергивается инеем в ожидании того, чем же закончится этот вечер. Лорд специально велел ей быть здесь, и Каркаров отсутствует не просто так. Так что же станет кульминацией этого вечера?
Она сама не понимала, откуда в ней это удушливое чувство тревоги. Интриги Лорда против Министерства, Дамблдора, желание убить Поттера — ей-то все что до этого? Пока агрессия Волдеморта направлена в другое русло, не имеющее отношения к ней или ее друзьям, непосредственной опасности нет, и она вполне может оставаться спокойной и собранной. Тогда в чем дело? Плохое предчувствие? Но ведь она вроде никогда не полагалась на одну только интуицию, больше на разум, рассудок, расчет. Тогда что с ней происходит? Откуда это ощущение нависшей угрозы?
Минуты тянулись невыносимо долго, но вот что-то произошло — над лабиринтом взвился в воздух сноп красных искр. Дежурившие по периметру мракоборцы встрепенулись, и несколько человек устремились внутрь. Над стадионом словно пронесся единый слаженный вздох, когда из темноты вынесли безвольное тело девушки. Элисса сильно вздрогнула, наблюдая, как со своего места вскочила мадам Максим. Значит, жертвой последнего этапа все-таки стала участница из Шармбатона…
Но прежде, чем эта мысль успела вылиться в какое-то более конкретное соображение, над трибунами пронеслась новость — Флер была жива. Оглушена, но жива.
Спустя еще минут пятнадцать в глубине лабиринта начало угадываться какое-то движение, и оттуда, пошатываясь и едва держась на ногах, вышел Виктор Крам. Его мантия была изорвана, испачкана землей. Покачнувшись и обведя окружающих мутным взглядом, он без чувств опустился на землю.
Пока над Крамом хлопотали, Элисса видела, как переглядывались между собой Дамблдор и Макгонагалл, и тревога на их лицах явно была адресована Гарри. Флер унесли в палатку, и мадам Максим, что-то гневно сказав по-французски Фаджу, поспешила следом за ученицей. Мрачный тип с немытой головой, которого Элисса заприметила еще в Большом зале, сидел с угрюмым, настороженным видом. Людо Бэгмен о чем-то советовался с министром, рядом стояли несколько мракоборцев и внимательно слушали — должно быть, решали, стоит ли остановить испытание и бежать на помощь Поттеру. Над трибунами поднимался взволнованный ропот.
Но прежде чем организаторы Турнира как-то обозначили свои намерения, в глубине лабиринта возникло слабое свечение, больше похожее на огонек «Люмоса», а затем… оттуда вышел Поттер со сверкающим кубком в руках.
Еще целое мгновение на стадионе царила мертвая тишина, а затем будто произошел взрыв. Зрители закричали, засвистели, заулюлюкали, воздух разорвался от грохота аплодисментов и воплей… К Поттеру тут же кинулись те преподаватели, кто находился ближе всего, героя радостно хлопали по плечу и поздравляли. Рядом с Элиссой восторженно вопили Рон Уизли и Гермиона Грейнджер, рыжая Джинни со счастливым видом хлопала в ладоши, близнецы Фред и Джордж выкрикивали что-то очень одобрительное…
Элисса сидела, будто окаменев, и физически чувствовала, как запустился тот обратный отсчет, после которого все изменится, и для магического общества уже ничто не будет так, как прежде. Эта радость, атмосфера торжества, победы отодвинулись на задний план; крики, смех и улюлюканье доносились до нее глухо, как из-под земли.
Что-то сейчас произойдет. Вот оно. Воздух застыл, ни ветерка, будто за минуту до того, как разразится буря. И никто из всех этих людей ничего не замечает и не чувствует, даже Дамблдор. Вон, он жмет руку Поттеру и выглядит чрезвычайно довольным, более того — на его лице даже издалека можно рассмотреть выражение облегчения. Ау, один из самых прославленных магов столетия, вы-то почему не чувствуете, как над головами всех присутствующих сгустились опасные черные тучи?..
Ее сердце колотилось как сумасшедшее от этого дикого напряжения, ожидания начала. Вот Бэгмен спешит к Поттеру и чуть ли не кидается к нему с объятиями, Сирано что-то с бешеной скоростью строчит в блокноте. Макгонагалл вытирает лицо платком — да эта железная дама никак расплакалась от переизбытка чувств? Вот мрачный крючконосый тип поднимается на ноги с таким видом, будто ему тут все до смерти обрыдло, Фадж что-то взволнованно говорит мракоборцам, и фигуры в серых плащах организованной группой устремляются к лабиринту — надо полагать, на поиски того, что напало на Делакур.
Взгляд Элиссы метался по людям у стадиона и выхватил еще одно лицо — профессора Грюма, который сегодня подходил к ней в Большом зале. На его губах играла кривая, недобрая усмешка, от которой изуродованное шрамами лицо казалось еще более грубым. В единственном глазу что-то сверкнуло.
И на какое-то мгновение Элиссе показалось, что вокруг упала мертвая тишина, воздух стал таким густым, что невозможно было сделать вдох, а голос в голове отчетливо произнес: «Сейчас».
Ледяное синее пламя взметнулось у входа в лабиринт — высокой светящейся стеной, на которую в ночном мраке было больно смотреть. Огромные синие всполохи — куда там тем слабым язычкам, которые смогла сотворить Элисса! — пронеслись по небольшому клочку земли, и Элисса даже вообразить себе не могла, какой огромной волей и магической мощью нужно было обладать, чтобы удержать эту смертоносную магию под контролем и направить по строго определенной траектории. Застигнутые пламенем фигуры застывали в одной позе, подобно причудливым скульптурам.
Сделанным изо льда, разумеется.
Эта пугающая картина не заняла и пятнадцати секунд. Так же стремительно, как возникло, Пламя Нифльхейма пропало, проморозив насквозь тридцать мракоборцев. Теперь их замороженные, окостеневшие тела падали друг за другом — не грузно, как оседает бесчувственный человек, а просто валились наземь, подобно деревянным манекенам. Ученики на трибунах издавали растерянные восклицания, не понимая, свидетелями чего стали. Зато волшебники внизу, в непосредственной близости от которых все произошло, застыли как громом пораженные. Лицо Дамблдора потемнело, но даже он, казалось, не сразу справился с потрясением.
Элисса стояла ни жива ни мертва, не замечая, как трясет ее за руку миссис Уизли, пытаясь привести в чувство. Перед глазами стояло всего одно лицо — лицо темного мага, который своими манипуляциями выманил половину Управления мракоборцев на этот стадион, чтобы одним усилием, меньше чем за полминуты, убить сразу всех.
1) В этой и следующей главах используются реплики из книги «ГП и Кубок огня».
Примечания:
В этой главе используются реплики из книги "ГП и Кубок огня".
Она сидела, обратившись в каменное изваяние, и не слышала, как кричали люди вокруг, когда до них начало доходить, что только что произошло, не чувствовала, как ее куда-то тянут за руку, не ощущала, как ее встряхнули за плечи в попытке привести в чувство… В глазах все странно расплывалось, а учитывая, что над Хогвартсом уже сгустилась ночная тьма, вовсе могло померещиться, что она ослепла. В ушах стоял отдаленный гул, будто в них вставили плотные затычки из ваты.
Кажется, семейству Уизли все же удалось поставить ее на ноги, и теперь такой же толпой, как они сидели на обеде, их компания двигалась куда-то вниз с трибуны. Сбоку взметнулось воронье гнездо, которое было у Гермионы Грейнджер вместо прически, а потом Элисса сообразила, что Билл, кажется, вел ее за руку. Она переставляла ноги чисто машинально, а глаза фиксировали окружающий хаос сами по себе, будто не передавая сигналы мозгу. Ее рассудок одновременно находился в ступоре и в то же время стремительно проводил анализ ситуации, а перед мысленным взором стояло бледное лицо с презрительной усмешкой на губах. Темные глаза опасно переливались красным, и впервые за все месяцы Элиссе хотелось зажмуриться, только чтобы этого не видеть, выжечь это лицо из своей памяти, с подкорки мозга…
Но вовсе не убийство трех десятков мракоборцев так сильно потрясло ее. Совершенная расправа была ужасной, беспощадной, но… не в этом заключался ужас ситуации лично для нее.
Она с самого начала знала, что Волдеморт преследовал какую-то цель, когда саботировал каждый этап Турнира. И полагала себя самой умной, когда решила, что вся эта кампания была направлена на дискредитацию Дамблдора и Министерства в глазах общественности, чтобы в глазах британских магов они утратили свой кредит доверия. Изящный ход, и как раз в духе того, кто шел к власти с помощью не только террора, но также интриг и манипуляций. И так гордилась своим умением видеть намерения окружающих насквозь! Ведь она такая умная и так хорошо знает ход мыслей людей — Волдеморт не посвящал ее в свои планы, а поди ж ты, она все равно смогла его раскусить!
Но Элисса оказалась не готова к тому, что у его плана с Турниром окажется не двойное, а тройное дно. Что все это задумывалось не только для того, чтобы насолить Дамблдору, но и чтобы подорвать боевую мощь Министерства, ослабить его в буквальном смысле. И отправить ее — Элиссу — смотреть на это своими глазами.
И самое отвратительное и опасное в этой ситуации было то, что она не подумала о таком развитии событий. Не просчитала действия Волдеморта, не раскрыла его замысел. Он оказался умнее и хитрее ее.
Он не просто так отправил ее увидеть расправу над мракоборцами. Это предупреждение — недвусмысленный намек, что произойдет, если она обманет, или предаст, или начнет ему мешать.
И она этого не предусмотрела, не предугадала! Она, которая разбиралась в людях и привыкла просчитывать действия окружающих наперед!
В эту секунду, впервые за все десять месяцев, Элисса вдруг со всей кристальной четкостью поняла, насколько глупа и слепа была, когда так неосмотрительно согласилась на план друзей в прошлом августе. С кем они связались, кому она решила перейти дорогу, кого решила использовать в своих целях?
И — что самое страшное — как ей теперь из этого выпутываться? Как выяснилось, предвидеть шаги Волдеморта и понимать ход его мыслей она способна далеко не всегда. Это сразу переводило его в когорту самых опасных противников, с которыми Элисса по собственной воле предпочла бы никогда не связываться, и теперь ей придётся расплачиваться за свою самоуверенность.
Но как ловко, как красиво, как… легко он избавился от половины Управления мракоборцев! Просчитал их действия, выманил туда, где было удобнее всего нанести удар… И нанес — неотвратимый, смертельный!
Очнувшись, как после забытья, Элисса обнаружила себя в помещении, где стояли два ряда одинаковых кроватей, застланных белым бельем, а уловив запах лекарственных зелий, поняла, что ее привели в больничное крыло. В первое мгновение она бестолково дернулась — мозг уже посылал команду, что нужно действовать, но пока не сформулировал какого-то конкретного намерения. Но тут же стало ясно, что никакого лишнего внимания Элисса к себе не привлекла, и Билл только успокаивающе сжал ее руку, которую продолжал удерживать. От этого прикосновения Элисса вздрогнула еще сильнее и посмотрела на загорелую ладонь враждебно — до нее без позволения дотрагивался чужой, что казалось невыносимым, — но смогла взять себя в руки. Вот уж ирония судьбы: ее все еще потряхивало от увиденного и осознания, насколько на самом деле был опасен человек, с которым она все это время вела игру, и именно это ощущение тревоги, страха и опасности помогло побороть неприятие чужого прикосновения, и Элисса все еще оставалась способна сидеть ровно и спокойно.
Она сделала глубокий вдох. Надо прийти в себя. В глазах окружающих, конечно, ее подавленное состояние совершенно понятно и объяснимо, и заподозрить ее сейчас хоть в чем-то невозможно, но не стоит этим злоупотреблять. Пора включаться в происходящее.
Ощутив чье-то осторожное касание к плечу, Элисса едва не отпрянула — да что ж такое-то! — но увидела рядом с собой лишь немолодую медсестру, которая протягивала ей какое-то дымящееся питье в кружке.
— Выпей, дорогая, — мягко сказала Молли, увидев, что Элисса с явным недоверием принюхивается к пару. — Мадам Помфри — очень хороший целитель.
Элисса приняла чашку, попытавшись изобразить на лице выражение благодарности, и медсестра, кивнув, отошла. А Элисса, опознав в зелье укрепляющую настойку, осмотрелась по сторонам и тут же обнаружила на койке неподалеку измазанного в грязи Поттера. И без того лохматые волосы стояли почти что дыбом, круглые очки треснули, на мантии зияли прорехи, а одна штанина была распорота по шву до бедра, и можно было рассмотреть на коже следы засохшей крови. Но ран не осталось — должно быть, мадам Помфри успела залечить, пока Элисса сидела в ступоре. Гарри выглядел замученным, бледным, и выигранный кубок валялся рядом с ним на покрывале кровати — небрежно отброшенный, позабытый.
— Акромантул цапнул. Уже в двух шагах от кубка, — выдавил он, поймав взгляд Элиссы, тут же смутился, что сидит в таком виде, и попытался прикрыть голую ногу полой мантии. Медсестра страдальчески закатила глаза:
— Поттер, сидите спокойно!
Тот послушался, а до слуха Элиссы донесся совсем странный звук — приглушенное урчание. Приподнявшись и опустив взгляд, она обнаружила у койки, которую занял Поттер, здоровенного черного пса, который лежал, положив морду на передние лапы. Пропустившая появление этой животины, Элисса оторопело моргнула, и Поттер это заметил. На его лице появилось странное выражение обеспокоенности, и на Элиссу Гарри бросил особенно внимательный взгляд, будто чего-то опасался. Причин такой сильной реакции она не поняла и начала осматриваться дальше.
На соседних от Поттера кроватях сидели Рон Уизли и Гермиона Грейнджер, напоминая верных телохранителей. Джинни приткнулась рядом с матерью и бросала на Гарри полные беспокойства и сочувствия взгляды. Ну, девочке еще учиться и набираться опыта — нельзя смотреть на нравящегося тебе мужчину с настолько конкретным страхом и жалостью, будто Поттеру по меньшей мере эту ногу откусили. Откровенной жалости мужчины не любят. И потом, Поттер вон, только что выиграл Турнир Трех Волшебников, предназначенный для взрослых участников, — так добавь к сочувствию еще и восхищение его героизмом и мужеством, чтобы всего было в меру…
Ее пробрал нервный смех, и Элисса чуть не фыркнула. Нашла о чем сейчас думать! Видимо, и на ней начинает сказываться напряжение, и разум сам пытается справиться со стрессом и разрядить обстановку.
Хотя при взгляде на Поттера она не могла не признать — Элиссе самой было жалко мальчишку. Ему ж еще пятнадцати не исполнилось — а сегодня его в очередной раз заставили проходить через испытания, закончившиеся по меньшей мере схваткой с жуткой тварью, которая его ранила. Бедняга. И дался он Лорду — оставил бы ребенка в покое, ну какой Поттер ему смертельный враг…
— Что там произошло? На поле? — дрожащим голосом заговорила Грейнджер, и на больничную палату разом упала мертвая тишина, которую Элисса раньше слышала разве что на собраниях Пожирателей. — Это ведь не могло быть случайностью… Я читала об этих чарах, это Темные Искусства в чистом виде, и кто-то должен был ими управлять!
— Д-дамблдор… должен проверить территорию с другими профессорами. Возможно, они найдут того, кто это сделал… — миссис Уизли была белее снега, а доброе лицо за прошедший час будто осунулось и похудело. Одной рукой она прижала к себе дочь в неосознанной попытке оградить от неведомой опасности.
— Из мракоборцев кто-нибудь выжил? Вы не видели? — это спросил Рон Уизли. Он был нежно-салатового оттенка и все вглядывался в окружающие лица с таким выражением, точно надеялся, что сейчас кто-нибудь воскликнет, что это был лишь розыгрыш и ничего страшного не случилось.
Билл покачал головой. Он тоже был бледен и, кажется, неосознанно продолжал держать свободную ладонь Элиссы, но сейчас она уже смогла абстрагироваться от этого и сидеть безучастно.
— Если бы были выжившие, их бы уже перенесли сюда…
— Что это были за чары? — тонким, ломким голосом заговорила Джинни. — Гермиона, ты сказала, что знаешь…
Грейнджер, чьи волосы свисали еще более неопрятными нечесаными прядями, содрогнулась всем телом, но кивнула.
— Черная магия. Очень разрушительное и опасное заклинание. Это как… сжечь человека заживо, только наоборот. Температура пламени такая низкая, что ты замерзаешь насмерть.
— Мерлин и Моргана… — с ужасом прошептала миссис Уизли. — Но… кто…
Поттер медленно поднял голову, будто хотел что-то сказать, а до Элиссы дошло, что за все это время Мальчик-Который-Выжил был единственным, кто никак не прокомментировал случившееся и вообще сидел молча, уставившись куда-то в район своих коленей. Треснувшие очки так и оставались на носу, но Поттер не пытался их починить. И, в отличие от прочих присутствующих, на его лице не было выражения ужаса и растерянности. Совсем наоборот, в зеленых глазах читалось мрачное, угрюмое понимание.
Это было странно. Что Поттер может знать о произошедшем? Или он только догадывается?..
— Гарри, деточка, как же хорошо, что ты стоял поодаль, и тебя не затронуло…
Тут же в Больничном крыле стало тихо.
— А вы не думаете, что целью были не мракоборцы, а… — эту мысль предложила Грейнджер, но договорить не успела. Снаружи, в коридоре, зазвучали быстрые шаги, громкие голоса. Пес приподнял голову, прислушиваясь, и тут же двери распахнулись, и на пороге возникла делегация из знакомых лиц. Первым в палату ступил Альбус Дамблдор все в той же немыслимой мантии, всем видом излучая обеспокоенность. За ним вошла профессор Макгонагалл — бледная, в съехавшей набок остроконечной шляпе. Строгое лицо утратило свою суровость, и выглядела волшебница так, будто до сих пор не пришла в себя от увиденного. Она продолжала что-то нервно говорить директору. Замыкал шествие мрачный крючконосый тип, который смотрелся так, будто его заставили съесть уже не просто лимон, а целое лимонное дерево с листьями, корой и удобрениями.
— На улице его нигде нет, а замок так быстро не обыщешь… — донеслись до Элиссы тихие слова Минервы, но она тут же умолкла, когда Дамблдор выступил вперед:
— Молли, я должен попросить, чтобы никто из вас в ближайшее время не покидал Больничное крыло. Ситуация серьезнее, чем кажется. Могу я попросить вас с Биллом…
— Конечно, — от силы переживаний Молли потряхивало, но кивнула она весьма решительно. Билл промолчал, но тут же двери в коридор снова открылись, и в палату влетел невысокий человечек с рассерженной физиономией и фиолетовым котелком под мышкой.
— Дамблдор! — вскричал он сердито. — Вы не можете просто так убегать, не дав никаких объяснений! У нас тридцать погибших, тридцать, причем они погибли на глазах у прессы — а вы просто срываетесь с места! Что, разорви меня горгулья, произошло?! Вы намудрили с защитой стадиона или что?
Стало тихо. Элисса очень старалась сохранять такое же растерянное и испуганное выражение лица, как у остальных, но сама из последних сил прятала скептический взгляд. И это британский министр магии? Она видела Волдеморта, видела Дамблдора, с первого взгляда понимала, что перед ней великие волшебники, — и видеть во главе официальной британской власти такое… недоразумение было странно. Вот теперь она точно знала, что задание отравить Фаджа, которое Лорд дал Эйвери, было фальшивкой. Вот еще, травить этого болвана, только силы зря тратить…
Тем не менее, Дамблдор не вспылил и не позволил отразиться на лице ни малейшей тени раздражения, однако яркие голубые глаза за стеклами очков-половинок опасно сверкнули. Его облик уже не казался нелепым или смешным: во всей фигуре мага начало ощущаться что-то могущественное, внушительное, и Элисса неосознанно замерла, стараясь ничем не привлечь к себе внимания.
— Это был не несчастный случай, а хладнокровное убийство, Корнелиус, — проговорил он жестко, хлестко. Фадж ощутимо вздрогнул — должно быть, такой тон в исполнении Дамблдора он слышал нечасто. — Ваши сотрудники были убиты темным волшебником, который тщательно спланировал и продумал это покушение. Я полагаю, что за это отчасти ответственен тот, кто до сегодняшнего дня скрывался под личиной Аластора Грюма. Он пропал с трибуны сразу после того, как все случилось, и его до сих пор не нашли. Это немыслимо. Я знаю Аластора, он никогда бы не…
— У-убийство?.. — проблеял Фадж испуганно. — Грюм?.. Кто-то скрывался под его… Что вы несете, Дамблдор? Хотите сказать, что все это время под вашим носом находился злоумышленник, который по прихоти взял и убил половину Управления мракоборцев?!
— Не по прихоти, — отрезал Дамблдор. — Разумеется, он действовал не сам, а по приказу. И мракоборцев убил не он. Я абсолютно уверен, что за убийством стоит лорд Волдеморт.
Эти слова произвели бурный эффект. Миссис Уизли громко ойкнула, медсестра, которая тоже находилась в палате, схватилась за сердце. Фадж выронил котелок, друзья Поттера синхронно вздрогнули, и Элисса ощутила, как Билл с силой сжал ее руку. Недвижим остался только Дамблдор — он стоял, подобно незыблемой скале посреди охваченного штормом моря. И еще Поттер: у Мальчика-Который-Выжил были беспокойные, взволнованно блестевшие глаза, и он без конца переводил взгляд с директора на Фаджа и обратно, но особого потрясения или ужаса в нем не наблюдалось. В остальном же реакция присутствующих была весьма показательной — и это из-за одного только произнесенного вслух имени! Против воли Элисса все равно почувствовала, как на душе скребут кошки.
— С-сами-Знаете-К-кто? — наконец переспросил Фадж, позабыв про упавший к его ногам котелок. — Н-но каким образом… С чего вы взяли…
— Этим вечером с территории Хогвартса пропал Игорь Каркаров. Мои преподаватели обыскали прилегающие территории, а призраки, портреты и мистер Филч в данную минуту проверяют замок, и до сих пор их поиски не увенчались успехом. Под личиной Аластора Грюма скрывался темный маг, который похитил директора Дурмстранга, в то время как лорд Волдеморт на ваших глазах убил половину Управления мракоборцев. Пламя Нифльхейма — очень мощное и энергозатратное заклятие, и управлять им с такой хирургической точностью под силу только очень сильному волшебнику. Все, чему мы сегодня стали свидетелями, — это не случайность, не совпадение и не просто акция устрашения, а тщательно продуманная атака, а заодно возмездие предателю. И я сильно сомневаюсь, что мы еще когда-нибудь увидим Игоря Каркарова живым, — голос Дамблдора звучал ровно и властно, и Элисса почти не дышала, слушая эту речь. И Фадж, кажется, тоже, хотя он изо всех сил пытался сделать вид, будто ничего особенного не происходит. — Эти два события произошли в один вечер на глазах у толпы зрителей не просто так. Я уверен в одном — лорд Волдеморт возродился. Он вернул себе тело и начал действовать.
Наверное, если бы в палате прямо сейчас из ниоткуда сверкнула молния и грянул гром, это произвело бы меньшее впечатление. Макгонагалл прикрыла глаза, будто борясь с дурнотой. Лицо крючконосого приобрело нездоровый изжелта-серый оттенок. Семейство Уизли и Грейнджер не сводили с Дамблдора взглядов, полных неверия и страха. На лице одного Поттера по-прежнему не было ужаса, только какая-то обреченность. Сам министр магии выглядел так, будто на нем только что тренировали заклятие «Конфундус».
— Сами-Знаете-Кто… вернулся? Абсурд! Дамблдор, это нелепость… У вас есть лишь голословные утверждения!
— Не голословные. Я полагаю, что Гарри…
— Гарри? — переспросил Фадж быстро. На его губах блуждала слабая, но совсем нехорошая улыбка. — Значит, вы признаете что у Поттера есть связь с Сами-Знаете-Кем? Змееязычный волшебник… А еще все эти припадки и головные боли…
— Вы читали статьи Риты Скитер, мистер Фадж, — тихо произнес Гарри, на что министр пожал плечами:
— Читал. Их вся Британия читала. Так вы признаете, что это правда, Дамблдор? Ночные кошмары? Возможно, и галлюцинации случаются?
Дамблдор шагнул ему навстречу, но, к чести Фаджа, он не отступил назад. А может, это было лишь свидетельством глупости — если он полагал себя могущественнее Дамблдора…
— Послушайте, Корнелиус, — директор говорил спокойно и твердо, нисколько не сомневаясь в своей правоте, и, вероятно, все еще надеялся переубедить министра. — Гарри здоров так же, как вы и я. Шрам не повредил его разуму. Я считаю, что шрам болит, когда лорд Волдеморт находится поблизости от Гарри либо планирует совершить убийство. В этом году боли стали чаще. Мое объяснение — лорд Волдеморт начал обретать былую силу…
Элисса сидела не шелохнувшись и не сводила глаз с лица директора, будучи слишком поглощена всем, что он говорил, и не видя ничего вокруг. К счастью, Дамблдору сейчас было настолько важно перетянуть на свою сторону официальную власть Британии, что он не смотрел по сторонам. Как, впрочем, никто в палате, и потому настороженное, оценивающее выражение лица Элиссы никому не бросилось в глаза.
А меж тем услышанное было еще как интересно. А сам Лорд в курсе, что Поттер работает как маггловский радиомаяк, настроенный на темного мага и улавливающий его эмоции? То-то Волдеморту будет радости. Как бы от счастья не умер…
Однако Фадж оставался непреклонен.
— Простите, Дамблдор, но что-то я не слышал, что шрам от заклятия может работать как будильник! Поттер, вы уж поделитесь с нами — у вас снова были галлюцинации, где вам померещилось, будто Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся?
На это Поттер не нашелся что ответить, зато внезапно вступила Макгонагалл:
— Вы глупец! — воскликнула она сердито. — Седрик Диггори… Мистер Крауч… Погибшие мракоборцы… Их смерти — не несчастный случай!
— У вас нет ни одного доказательства обратного, — отрезал Фадж уже с настоящей злостью. Его лицо налилось кровью. — Похоже, вы готовы сеять панику, которая разрушит все, что нам удалось построить за последние тринадцать лет!
У Элиссы приподнялись брови. Дело принимало любопытный оборот.
— Волдеморт вернулся, — повторил Дамблдор. Из всех присутствующих только он один не испытывал никакого дискомфорта и суеверного страха на упоминании этого имени и твердо верил в свою правоту. Элисса даже отчасти ему сочувствовала — этот человек умен и проницателен, его магическое мастерство огромно, а он вынужден убеждать и уговаривать это недоразумение с фиолетовым котелком! — Если вы сейчас поймете и примете это, Корнелиус, возможно, будет еще не поздно спасти положение. Прежде всего необходимо убрать из Азкабана всех дементоров и поставить на их место мракоборцев — тех, кто остался…
А у Лорда в этой битве определенно есть достойный противник, — продолжала мысленно делать выводы Элисса. Насчет дементоров Дамблдор все понял правильно. Вот только он опоздал со своим предупреждением — стражи Азкабана уже согласились примкнуть к Волдеморту…
И снова в душе всколыхнулось что-то холодное, давящее, сворачивающееся змеиными кольцами. Лорд все продумал и свои первые шаги тщательно предусмотрел. Он предвидел, как захочет поступить Дамблдор, и готов разыграть имеющиеся у него козыри максимально грамотно.
Где-то глубоко внутри проскользнула предательская мыслишка — на краю сознания, почти неслышная, но, единожды подумав об этом, выбросить из головы уже было невозможно. «Я выбрала противника, который мне не по зубам. Я своими руками вернула ему тело. Вероятно, не стоило этого делать?»
— Удалить дементоров?! — почти вскрикнул Фадж. От злости его потряхивало. — Да меня вышибут из кабинета, заикнись я об этом! А мракоборцы… По-вашему, у них других дел нет?! Половина волшебников спят спокойно только потому, что знают, что Азкабан охраняют дементоры!
— А вторая половина, Корнелиус, спит куда беспокойнее, зная, что самых опасных сторонников лорда Волдеморта охраняют существа, которые по первой же его просьбе встанут на его сторону! — голос Дамблдора загремел на все Больничное крыло, поднялся наверх и отразился эхом от каменных сводов. — Не будьте слепы, они не останутся верны вам, Фадж! Волдеморт может предложить им куда больше, чем вы! А убийство мракоборцев было нужно еще и для того, чтобы ему никто не помешал освободить из Азкабана самых преданных ему Пожирателей Смерти, а вы знаете, что это означает! Если к Волдеморту вернутся его сторонники и дементоры переметнутся к нему, вам будет очень трудно помешать ему добиться той власти, которой он обладал тринадцать лет назад!
На сей раз у Фаджа даже не нашлось подходящих слов — он просто утратил дар речи.
— Следующее, что необходимо предпринять, — отправить послов к великанам.
— Послов к великанам? — у Фаджа даже голос обратно прорезался; он совсем несолидно взвизгнул. — Что это еще за безумие?
— Протяните им руку дружбы сейчас, пока не станет слишком поздно. Не то Волдеморт убедит их, как он это сделал раньше, что он единственный из всех волшебников сможет вернуть им их права и свободы!
— Вы… вы… — теперь уже министр попятился. — Если волшебное сообщество узнает, что я договариваюсь с великанами… люди ненавидят их, Дамблдор… конец моей карьере…
— Вы ослеплены! — голос Дамблдора обрел почти физическую мощь, синие глаза не лучились дружелюбием, а опасно сверкали, — любовью к своему посту, Корнелиус! Я говорю вам: сделайте то, что я сейчас предложил — и независимо от того, будете вы занимать эту должность или нет, вас запомнят как величайшего и храбрейшего министра магии в истории. Не сделаете — останетесь в истории как человек, который отошел в сторону и тем самым позволил Волдеморту попытаться во второй раз уничтожить мир, который мы старались восстановить!
Элисса, как ни пыталась, не могла отделаться от мысли, что эти слова адресовались и ей. То есть не совсем так, конечно, и Дамблдор не бросал на нее красноречивых взглядов, и указующий перст не тыкал в нее обличительно, да и вообще, заподозри Дамблдор ее хоть в чем-то — он не вел бы подобных бесед в ее присутствии. И все равно… Даже Дамблдор, один из самых сильных колдунов двадцатого века, тот, которого, по версии некоторых книг, боялся Волдеморт, — даже он говорил о Лорде как об огромной опасности, которая пока висела где-то на горизонте, понемногу набирая силы, чтобы в любую секунду обрушиться на безмятежный берег смертоносной бурей, ураганом, сметающим все на своем пути.
А как обычно люди справляются с ураганом? Никак, даже волшебники могут лишь слегка ослабить его мощь и поскорее нейтрализовать последствия, но не обуздать бурю полностью. И остается только дожидаться момента, когда неистовая стихия выдохнется и сама уберется, оставив после себя лишь хаос и обломки…
— Вы спятили, — прошептал Фадж, будто в один момент обессилев. — Чокнутый…
Тут же в больничном крыле стало так тихо, что Элисса испугалась — ей показалось, что ее мысли звучат так громко, что все их сейчас услышат. Забавно бы получилось…
— Если вы намерены закрыть на все глаза, Фадж, — продолжил Дамблдор спокойно, слова министра его нисколько не задели, — то наши пути отныне расходятся. Действуйте так, как посчитаете нужным. Я же… я тоже буду действовать так, как посчитаю нужным.
Эти слова внезапно возымели свой эффект — Фадж ощетинился как дикобраз, в которого ткнули палкой. Пес у ног Гарри тихо зарычал.
— А теперь послушайте, Дамблдор, — процедил министр зло. — Я всегда давал вам определенную свободу. Я вас уважал. Я не всегда был согласен с вашими решениями, но молчал. За этот год вы уже дискредитировали себя всеми возможными способами — когда допустили нападение на Крама и смерть Диггори. Я не давил на вас и позволял разобраться самостоятельно. Но если вы собираетесь работать против меня…
— Я собираюсь работать только против лорда Волдеморта, — возразил Дамблдор. — И если вы тоже против него, значит, мы на одной стороне, Корнелиус.
На это Фадж ничего не сказал. С помощью заклинания он поднял котелок с пола и какое-то время раскачивался с мысков на пятки.
— Не мог он вернуться, Дамблдор, этого же просто не может быть… — выдохнул он почти жалобно.
Ответ пришел оттуда, откуда не ждали. Вперед неожиданно выступил крючконосый тип с немытой головой — на его лице отразилась непонятная решимость, когда он закатал рукав мантии и продемонстрировал предплечье Фаджу. Министр шарахнулся назад, а Элисса разглядела знакомую татуировку на руке мага — Темную метку во всей красе. Точно такую же, как была у Барти Крауча, только на этот раз контуры были не размытыми, а резкими, угольно-черными, будто только что сделанными, и на человеческой коже это смотрелось особенно уродливо.
Она вскинула глаза на мрачного типа, внезапно догадавшись, кого видит перед собой, а тот хрипло заговорил:
— Вот, смотрите. Черная метка. Темный Лорд впечатал свой знак в руку каждого Пожирателя Смерти. Именно так мы узнавали друг друга. Так Темный Лорд призывал нас к себе. Когда он касался Черной Метки на руке Пожирателя Смерти, все остальные должны были немедленно трансгрессировать к нему. Тринадцать лет она была почти не видна, выцвела до бледно-серого цвета. Сегодня она вернулась, и Темный Лорд вновь призвал своих сторонников. Каркаров тоже должен был почувствовать, как горит Метка. Возможно, он попытался сбежать, но сомневаюсь, что ему это удалось. Каркаров предал слишком много верных сторонников Темного Лорда и знает, что от возмездия ему не уйти. Полагаю, его уже схватили.
Фадж отступил еще на несколько шагов назад, глядя на татуировку с отвращением, и решительно нахлобучил на голову котелок.
— Мне больше нечего добавить, Дамблдор. Завтра я свяжусь с вами, чтобы обсудить вопросы руководства школой. Я должен вернуться в Министерство.
После чего торопливо вышел из палаты, едва не сбиваясь на бег. Его шаги быстро стихли вдалеке. Северус Снейп — это ведь он, правильно? — резким движением оправил мантию, скрыв пугающую отметину.
Впервые за все время Дамблдор посмотрел на тех, кто стал зрителем этой долгой сцены. Прошелся внимательным взглядом по Элиссе, но чувствовалось, что мыслями директор уже на грядущей войне с Волдемортом, а незнакомая девушка на вид шестнадцати-семнадцати лет не выглядит как кто-то, заслуживающий немедленного внимания.
— Предстоит очень много работы, — наконец произнес он. — Молли… я не ошибаюсь, полагая, что могу рассчитывать на вас с Артуром?
— Конечно, — миссис Уизли была белее простыни, но кивнула со всей решимостью. — Артур знает Фаджа. Он и в Министерстве-то работает, потому что любит магглов. А Фадж считает, что ему не хватает истинной гордости волшебника.
— Мне нужно отправить ему письмо. Нужно известить всех, кого мы сможем убедить в своей правоте, а Артур поговорит в Министерстве с теми, кто не так близорук, как Корнелиус.
Элисса почувствовала движение рядом — это поднялся на ноги Билл.
— Я поеду к отцу прямо сейчас.
— Отлично, — Дамблдор кивнул. — Расскажи ему, что случилось, и предупреди, что я скоро свяжусь с ним. Но пусть он соблюдает осторожность. Если Фадж подумает, что я вмешиваюсь в работу Министерства…
— Предоставьте это мне, — спокойно сказал Билл. — Я только доставлю Элиссу домой и сразу отправлюсь.
— Да, — миссис Уизли вся встрепенулась, как растревоженная наседка, и вскочила. — Элисса, детка… Мне ужасно жаль, что так вышло, но видишь, какие страшные дела творятся… Передай отцу, что вы теперь должны быть очень осторожны, хорошо? Если Сама-Знаешь-Кто действительно вернулся… Но, по крайней мере, вы теперь предупреждены…
С довольно потерянным видом Элисса кивнула — ее собственное смятение, хотя и вызванное совсем другими переживаниями, было вполне настоящим, даже изобретать ничего не потребовалось. Миссис Уизли стиснула ее в крепких объятиях.
Напоследок она бросила прощальный взгляд на всех присутствующих, и Билл вывел ее из больничного крыла. Причем все были так поглощены последними событиями — сначала убийством мракоборцев, потом известием о возвращении Волдеморта, а затем и конфронтацией между Фаджем и Дамблдором, — что едва ли вообще кто-то уделил внимание ее уходу. Элиссу это полностью устраивало.
Вместе с Биллом они направились к кабинету Макгонагалл. В коридорах замка было почему-то пусто — вероятно, после сегодняшних событий старосты и деканы просто поскорее разогнали студентов по спальням?..
Билл молчал. Элисса бросила на него взгляд украдкой — привлекательное загорелое лицо сейчас выглядело резко повзрослевшим, строгим. Все жизнерадостность и дружелюбие словно оказались стерты.
— Все очень плохо? — наконец тихо спросила Элисса. Начинать разговор ей не хотелось, поскольку и без того все было очевидно, но выбранная роль требовала придерживаться сценария.
Билл взглянул на нее.
— Какой у тебя статус крови? И у твоего отца? — внезапно спросил он, и из уст кого-то из семьи Уизли этот вопрос звучал настолько странно и неуместно, что Элиссу в очередной раз словно окатило холодной водой от осознания, что в магическом мире больше ничего не будет по-прежнему.
— Чистокровные.
Молодой человек кивнул, как ей показалось, с долей облегчения.
— Это хорошо. Тогда Пожиратели не заявятся в ваш дом просто ради забавы…
После этого жизнеутверждающего заявления у Элиссы-подростка, которую знал Билл, не нашлось слов на поддержание беседы, хотя взрослая Элисса очень хотела расспросить подробнее. Но пришлось молчать.
Через камин Минервы они вернулись в «Нору». Билл протянул Элиссе горшочек с Летучим Порохом, но Элисса покачала головой.
— Нет, спасибо. Я… У меня день рождения был два месяца назад. Я теперь могу трансгрессировать.
Он отставил Летучий порох на каминную полку и посмотрел на Элиссу очень серьезно.
— С сегодняшней ночи будьте с отцом очень осторожны, хорошо? Я бы посоветовал тебе и твоему отцу немедленно покинуть страну, вернуться домой, но… Это, конечно, только ваше с ним личное дело. Так что… Не ходи больше одна. Никуда. Не выходите из дома в темное время суток. Не приглашайте в дом незнакомцев. Какие бы официальные заявления ни делало Министерство, как бы Фадж ни твердил, что все в порядке и жизнь идет как раньше.
— Очень оптимистично, — Элисса раздвинула губы в неискренней, будто приклеенной улыбке, которая идеально подходила в данной ситуации и вновь не была актерской игрой. — Даже как-то не по себе становится от мысли, что верить больше вообще никому нельзя…
Билл окинул ее внимательным взглядом и после паузы, в ходе которой он что-то прикинул в уме, сказал:
— Дамблдору можно. Если Сама-Знаешь-Кто вернулся… То наша единственная надежда — Дамблдор. Если кто и сможет помешать Сама-Знаешь-Кому добиться своего, захватить власть… то это Дамблдор. Даже если это означает пойти против Министерства.
Элисса не нашлась, что на это ответить, и только кивнула. Билл смотрел на нее странным взглядом — так могут смотреть друг на друга пассажиры корабля, налетевшего на риф и неминуемо идущего ко дну, и нет никакой уверенности, что вам обоим удастся добраться до шлюпок и встретиться вновь. Потом он сделал странное движение — будто хотел обнять ее — но в последний момент остановил себя и только неловко потрепал ее по плечу.
— Береги себя, Элисса.
— И ты тоже, — произнесла она вполне искренне.
После чего, не оборачиваясь, вышла за порог и трансгрессировала.
На улице царила ночь, и в полной темноте Элисса поднялась по ступенькам в дом. Зажигать свет не хотелось, а на душе было тягостно. Больше всего на свете она мечтала забраться под одеяло и просто заснуть, хотя бы до завтра отринув воспоминания сегодняшнего дня, картинку с синим пламенем, тревоги и сомнения. Но…
Снейп сказал, что этой ночью Темный Лорд окончательно вышел из тени и призвал всех своих сторонников. Это уже не собрание Пожирателей количеством пять человек, это куда более масштабное мероприятие. Сегодня ночь его торжества, возвращения, мести предателям, демонстрации его силы и могущества, обещания новой борьбы — и как же странно было думать об этом сейчас, в тиши заброшенного дома в Литтл-Хэнглтоне, где царили полное спокойствие и запустение, а до ближайшего человеческого жилья идти было минут десять! Пусть у нее нет Темной метки и никаких распоряжений на сей счет Лорд ей не оставлял, но что-то Элиссе подсказывало, что, если в ночь его триумфа она просто проигнорирует данное событие и ляжет спать, это будет последним, что она сделает в этой жизни.
Испустив сквозь крепко стиснутые зубы тягостный вздох, Элисса решительным движением оправила мантию. После чего широким шагом вышла из дома обратно на улицу и трансгрессировала в поместье Малфоев.
Хотя Элисса была уверена, что этой ночью в доме Малфоев должно твориться небольшое столпотворение, почему-то в холле особняка царили полная тишина и пустота, когда она переступила порог. Горел свет, но в пределах видимости никого не было — ни Нарциссы, ни домовиков.
Пока она размышляла, как поступить дальше, в глубине души прекрасно отдавая себе отчет, что просто тянет время, позади нее раздались шаги, и в высокие двери с улицы зашел патлатый человек в глухой черной мантии с длинными полами, благодаря которой он становился похож на большую летучую мышь. Элисса узнала крючконосое лицо и сальные волосы, а на лице Северуса Снейпа впервые за весь этот сумасшедший день проступили какие-то эмоции. Когда Элисса повернулась, одновременно скидывая капюшон с головы, он остановился как вкопанный, бледные губы чуть дрогнули. В черных глазах отразилось какое-то смутное недоумение, будто он еще не в полной мере осознал, откуда ее лицо кажется знакомым и что она делает в логове Пожирателей в середине ночи.
От необходимости хоть как-то реагировать на встречу Элиссу избавила хозяйка дома, вынырнувшая из глубины особняка.
— Северус! — воскликнула она, и непонятно, чего в ее голосе было больше — удивления, тревоги или какого-то смутного облегчения. На худом желтоватом лице отразилась тень неясного чувства, будто Снейп хотел как-то приободрить Нарциссу, но не решился демонстрировать эмоции более ярко. Элисса отметила бледность Нарциссы, то, как аристократическая невозмутимость этой дамы вот-вот рассыплется на части — вечер в поместье Малфоев явно проходил весело. Снейп и Нарцисса в эту секунду напомнили ей людей, попавших в шторм и пытающихся удержаться на скользкой шаткой палубе, которая вот-вот уйдет из-под ног. Что было особенно причудливо, учитывая, что в холле царила тишина и под ногами были только твердые мраморные плиты.
Сама Нарцисса будто лишь сейчас вспомнила об Элиссе и тут же пожалела о своем порыве.
— Мисс Каройи, — куда более сухо и равнодушно бросила она, а потом снова обратилась к Снейпу: — Вас ожидают. Все… все на первом этаже. Ты помнишь, куда…
— Конечно. Не беспокойся, Нарцисса, — кивнул тот.
Хотя Элисса тоже знала, куда идти, но ее присутствия смертельно уставшая Нарцисса словно не замечала.
Впрочем, саму Элиссу нелюбезность хозяйки мало беспокоила — ей и без того было из-за чего переживать. Вместе со Снейпом они пересекли холл и теперь шли по коридору уже знакомым Элиссе маршрутом. Она шагала впереди, чувствуя спиной изучающий взгляд мага позади, но не оборачивалась и ничего не говорила. Присутствие Снейпа ее нисколько не обрадовало, и Элисса вообще не рассчитывала на такую скорую встречу лицом к лицу. Ну и зачем Лорд это устроил? Он что, не понимает, что отныне любая деятельность Элиссы как шпионки в Ордене Феникса подошла к концу? Раз о ее участии в событиях узнал Снейп — значит, не пройдет и нескольких часов, как об этом узнает Дамблдор…
До дверей оставалось буквально несколько метров, и уже можно было различить приглушенный голос — у Элиссы не возникало сомнений, кому именно этот голос принадлежал. Но за пару секунд до того, как ее пальцы сомкнулись на витой ручке, из-за дверей раздался долгий, исполненный страдания вопль.
Она не позволила своим плечам напрячься, заставила себя остаться спокойной и даже расслабленной, хотя и жалела о том, что не может обернуться и посмотреть, какое впечатление произвело услышанное на Пожирателя Смерти за ее спиной. Хотя… может, по нему она этого и не поймет. Сегодня в Хогвартсе, несмотря на случившееся, выражение лица Снейпа оставалось все время примерно одинаковым. Менялась только степень мрачности.
Решительно нажав на ручку, Элисса шагнула внутрь. На этот раз просторный зал показался ей куда теснее — потому что народу внутри собралось неожиданно много. Она даже не ожидала застать здесь такую толпу в одинаковых черных мантиях — их было человек тридцать, не меньше! В центре зала стоял, конечно, Лорд; его мантия была темно-зеленой, и он единственный из всех казался непринужденным, да и по одному только взгляду на него становилось понятно, что он от души наслаждается происходящим. У его ног скрючился человек, чье покрасневшее от крика и боли лицо блестело от пота; он с ужасом наблюдал за волшебной палочкой в руке Лорда.
У колонн Элисса рассмотрела знакомые лица — Малфоя, Нотта, Макнейра и Эйвери. В отличие от прочих, этой компании вроде как переживать было не из-за чего, но почему-то все четверо выглядели странно подавленными. Присмотревшись, Элисса поняла причину и тихо хмыкнула про себя: в опасной близости от них свернулась кольцами Нагайна, которая точно заслужила свою часть всеобщего внимания на этот вечер. Змея прикрыла глаза и не проявляла никакого интереса к происходящему, но у стоявших рядом волшебников она явно вызывала ужас. А Лорд хорош — ловко придумал, как сделать так, чтобы в этом зале вообще никто не расслаблялся и как следует проникся его возвращением!
— Элисса, я рад, что ты решила к нам присоединиться, — если в первый момент появление новых лиц могло остаться незамеченным, то после слов Лорда это стало невозможно. К застывшим на пороге Элиссе и Снейпу обратилось множество лиц — белых, испуганных, затравленных. Они сливались в одну сплошную массу, боковым зрением Элисса едва могла уловить в них какие-то индивидуальные черты. Кажется, они были в основном мужские, но даже в этом Элисса не была готова сейчас поручиться. Сама она смотрела исключительно на человека в центре зала. К ее невероятному внутреннему облегчению, в планы Лорда не входило устраивать из ее появления какое-то шоу, и он только указал кивком, куда ей встать.
Элисса молча прошествовала внутрь, мимо Пожирателей — в наступившей тишине ее шаги громко отдавались по всему залу — и встала у стены, где неожиданно обнаружился кто-то знакомый — Барти Крауч, который, по словам Дамблдора, и похитил сегодня Игоря Каркарова. Это ведь директор Дурмстранга съежился на полу и именно его пытал Волдеморт, когда появились Элисса со Снейпом, правильно?.. При ее приближении Барти улыбнулся залихватской улыбкой своего рубахи-парня; выглядел он совершенно счастливым. Интересно, — подумалось Элиссе, когда она бросила на него взгляд искоса, — если бы она стала свидетельницей убийства тех своих врагов, кого по-настоящему ненавидела, была бы она такой же счастливой? Если бы Волдеморт на ее глазах снова убил тридцать человек — только не неизвестных ей мракоборцев, а тех, кто имел отношения к пыткам над ней, — смогла бы она сразу после этого события улыбаться с такой же эйфорией?
Однозначного ответа на данный вопрос у нее не было.
— Северус, — протянул Лорд холодно и задумчиво, хотя Элисса видела, что он так и впился взглядом в Пожирателя. Волшебник на пороге молча опустился на колени и склонил голову. — Честно говоря, у меня были некоторые сомнения насчет тебя… Я не был уверен, что ты захочешь вернуться.
— Мой Лорд, я всегда был предан вам, — проговорил Снейп глухо; его взгляд все еще был обращен долу. На лице Барти теперь читалось плохо скрываемое презрение. — Я умоляю вас простить мне мою ошибку, я…
— Ошибку? О ваших ошибках я сегодня уже наслушался достаточно, — отрезал Лорд, и его голос из просто холодного стал обжигающе ледяным. По залу будто пронесся порыв ветра — так слаженно вздрогнули все присутствующие; человек на полу тоненько заскулил. — Вы твердите, что поверили в мою смерть… мою гибель… И я спрашиваю себя — как так вышло? Как вы могли поверить, что я не восстану вновь? Вы, те, кто своими глазами видел доказательства моей безмерной силы, когда я был самым могущественным из всех ныне живущих волшебников?
На колени рухнул один из магов, кто стоял неподалеку — Элисса видела ухоженную, холеную физиономию средних лет, и в обычной обстановке было сложно вообразить, что этот человек способен на подобное унижение.
— Простите нас, Господин! Мы подвели вас…
Ответная реакция была предсказуемой. Лорд вскинул волшебную палочку.
— Круцио!
Человек зашелся в оглушительном крике, и Барти одобрительно ухмыльнулся. Элисса взглянула на него и принялась изучать присутствующих. Мелькнул Хвост — этот коротышка выглядел все таким же запуганным и неуверенным в себе, как раньше. Почему-то среди соратников Лорда с огромным перевесом преобладали мужчины, и во всем собравшемся обществе Элисса нашла всего одно женское лицо — оно принадлежало приземистой некрасивой женщине с грубыми чертами. В целом же публика была… из высшего сословия, скажем так. Ухоженные лица и руки, да даже одинаковые пожирательские мантии у большинства были сделаны из дорогой ткани, и Элисса не удивилась бы, если бы узнала, что они шились на заказ. Здесь же собрались представители самых чистокровных британских семей, чего вы хотели… Пожалуй, если бы ее отец проникся идеями Волдеморта, он бы по типажу идеально вписался в это общество. Совсем молодых людей не было, только средний и более старший возраст: пока Лорд тринадцать лет отсутствовал, вербовкой подрастающего поколения никто не занимался.
Увлекшись изучением собравшихся, Элисса не сразу заметила, что в помещении снова стало тихо. После воплей караемого Пожирателя в ушах продолжало тихонько звенеть.
— Я никогда ничего не прощаю, Яксли, — произнес Волдеморт тихо, и Элисса поежилась — настолько жутко и многообещающе это звучало. Интересно, если даже у нее эти слова вызвали такую реакцию, то что сейчас ощущают остальные? — И никогда ничего не забываю. Тринадцать долгих лет… Я бы поверил, что кто-то из вас пытался меня отыскать и попросту не смог… Но, как выяснилось около года назад, при должном желании и упорстве отыскать меня было не так сложно. Для Элиссы это не стало трудностью, не так ли?
Она успела мысленно ругнуться, прежде чем на нее вновь оказались устремлены всеобщие взгляды — теперь уже не по инерции, а откровенно недоумевающие и настороженные.
— Да, друзья, — Лорд говорил по-прежнему понизив голос, вот только почему-то не бросал грозные взгляды по сторонам, а смотрел исключительно на нее. Элисса заставила себя стоять спокойно и не отводить глаза, тем более что ее вроде как официально хвалили. Ох, только бы Темную метку сейчас на радостях не предложил… — Эта юная девушка проявила недюжинную смекалку и упорство, чтобы выйти на мой след, и за эти месяцы зарекомендовала себя как талантливая помощница. Вам всем не помешала бы хотя бы половина ее предприимчивости.
Его губы скривила недобрая, совсем невеселая улыбка, и он наконец-то отвернулся от нее и неторопливо пошел по кругу. Черные фигуры заметно подрагивали, когда он оказывался слишком близко. Элиссе же будто стало физически легче, когда он прекратил буравить ее взглядом — зато теперь она чувствовала, как ее внимательно рассматривает все такой же коленопреклоненный Снейп. Ну просто замечательно…
— В ночь, когда я потерял силу и свое тело, я очень сильно просчитался. Мое заклятие было отражено глупой жертвой грязнокровки, матери Гарри Поттера, и обратилось против меня самого. О-о… это запредельная боль, друзья мои, и я к ней был совершенно не готов. Я был вырван из тела, я стал меньше, чем дух, чем самое захудалое привидение… но все-таки я был жив. Чем я был, не знаю даже я… Я, который дальше кого-либо прошел по тропе, ведущей к бессмертию. Вы знаете мою цель — победить смерть. И похоже, какой-то из моих экспериментов сработал… потому что я не погиб, а ведь это заклятие должно было меня убить. Но я стал слабее любого живого существа, и я не мог себе помочь… потому что у меня не было тела, а для необходимого заклятия требовалась волшебная палочка… Помню только, что секунду за секундой, бесконечно, я заставлял себя существовать… Я обосновался в далекой глуши, в лесу, и я ждал… я был уверен, что кто-нибудь из моих верных Пожирателей Смерти попытается разыскать меня… кто-нибудь придет и осуществит волшебство, которое я сам не могу осуществить, и поможет мне вернуться в мое тело… но я ждал напрасно…
Странное дело. На взгляд Элиссы, речь Лорда была не особо к месту, и произносил он ее исключительно из любви к громким выступлениям. Пока он говорил, Элисса буквально могла ощутить, как он наслаждался собственной властью, могуществом, местью, превосходством… И в исполнении любого другого человека такое представление заставило бы ее скорчить выразительную гримаску, но вот сейчас ее почему-то… не тянуло на это. И выступление Волдеморта не казалось смешным, напыщенным, высокопарным. Должно было казаться — и не казалось. Вместо этого оно было больше… жутким. Дело то ли в интонациях, то ли в том, как опасно горели его нечеловеческие глаза, то ли в чем-то еще… Но вот только от его речей Элиссу не тянуло ни улыбаться, ни закатывать глаза.
Заметила она и кое-что другое. В реакции прочих Пожирателей прослеживалось еще одно чувство, которому сейчас было не время — удивление, смешанное с каким-то суеверным, священным страхом. И это было откровенно странно. То есть со страхом все понятно, а вот… Ладно она сама, она уже привыкла к обществу Лорда и способна в его присутствии быть более непосредственной, а вот что, позвольте спросить, происходит со всеми остальными? Даже на лицах аристократичной парочки Люциуса и Кантанкеруса проступало смутное недоумение, хотя эти двое вроде как всегда умели владеть собой. А прочие? Они сейчас должны трястись как осиновый лист, это так, но откуда этот почти мистический испуг? Да еще с удивлением в придачу?
И поскольку взгляды абсолютно всех в зале были прикованы к одному человеку, Элисса последовала их примеру и тоже посмотрела на Лорда.
И застыла как громом пораженная, наконец-то узрев то, что по неведомой причине на протяжении не одного месяца ускользало от ее внимания. Будто все это время она ходила в повязке, и лишь сейчас, когда ткань упала с ее лица, Элисса осознала, насколько же была слепа!
Когда она воссоздала из праха тело Лорда, то понятия не имела, сколько ему на самом деле было лет. Из слов самого Волдеморта следовало, что не меньше семидесяти, и Элисса просто приняла этот тезис на веру, поскольку никаких точных данных у нее не было, а тело Лорда под воздействием темной магии старело по каким-то своим законам. В последние полгода Элисса просто привыкла думать о нем как о человеке без возраста.
Вот только сейчас она смотрела прямо на него — и видела, что возраст у Волдеморта как раз-таки появился, причем возраст какой-то совершенно неправильный. Человеку в центре зала, самому опасному колдуну двадцатого столетия, а то и всех времен (как иногда красиво выражались авторы некоторых книг), на вид было лет… ну, в районе сорока, не больше! Элисса уже и раньше мимоходом замечала, что черты Волдеморта словно утратили свою восковую расплывчатость, обожженность, стали более резкими, скульптурно вылепленными, это да, но…
Когда с его головы полностью пропала седина? Волосы были густые, темные, даже, прости Мерлин, с какой-то претензией на то, чтобы виться. Кожа стала гладкой, ровной, губы приобрели очерченность и цвет. Кожа — просто бледная, а не мучнисто-серая. Впалые щеки, прямой нос, ровные брови. А вокруг глаз… ох ты ж господи, глаза теперь были окаймлены густыми черными ресницами, которые идеально подошли бы какой-нибудь юной красавице, но никак не темному волшебнику, чье имя боятся произносить!
Черт подери все на свете, когда он сам поймет, как сильно переменился за эти месяцы… А он непременно поймет — не слепец же он, в конце концов, в отличие от нее, безмозглой курицы!..
Самое отвратительное было то, что Элисса прекрасно понимала, откуда это все взялось. Лорд помолодел не просто так и не потому, что он провел какой-нибудь секретный и хитроумный ритуал.
Это из-за нее. Точнее, из-за «Сердца Исиды». Ровно по той же причине, почему сама Элисса выглядит всего на шестнадцать-семнадцать. Почему все ее друзья выглядят лет на пять-десять моложе своего истинного возраста. Проведя столько времени в непосредственной близости от мощного источника магии, Лорд, сам того не желая, в полной мере попал под его влияние, и «Сердце» начало отсчитывать его часы назад.
Правда, оставался вопрос — тот же Картер, который был с Элиссой дольше всех, помолодел лишь на несколько лет. Лорд же всего за полгода скинул явно не один десяток. Почему? Или все дело в том, что в случае с Картером магия «Сердца» очень часто шла на залечивание ран и повреждений, а Лорд после восстановления тела был абсолютно здоров, и магия «Сердца», не найдя, какие травмы ему исцелить, начала просто омолаживать его?
Но она-то, она-то как могла ничего не заметить?! Куда смотрела все эти месяцы, о чем думала?! Теперь уже притвориться, будто ничего не произошло, не получится, вон — все присутствующие все поняли и разглядели!
Дальнейшее запомнилось смутно — в таком шоке пребывала Элисса следующий час. Кажется, Лорд что-то говорил, упоминал ближайшие планы, снова кого-то пытал, кто-то снова умолял о прощении… Для Элиссы все сливалось в один сплошной калейдоскоп, в ушах шумело. Не помня, чем в итоге завершилось собрание, она на негнущихся ногах пошла к выходу следом за Эйвери и Макнейром, когда все начали расходиться.
* * *
Пошатываясь от усталости, она во второй раз за ночь поднялась на крыльцо дома. Сколько сейчас времени? Два часа ночи? Три? Не важно. Сейчас она просто поднимется, рухнет на кровать и уснет. После всего сегодняшнего она точно заслужила отдых — неужели она просит слишком многого?..
Как выяснилось — да, именно многого. Постороннее присутствие в доме она ощутила в ту самую секунду, когда переступила порог, и Элисса почувствовала, как сердце проваливается куда-то в живот. Сонливость сама собой улетучилась прочь, но общая вымотанность организма и эмоциональное опустошение после всего увиденного никуда не делись, и сейчас Элисса вдруг почувствовала себя так, будто к ее ногам и рукам привязали многотонные гири, а сердце начало колотиться с такой силой, словно она очутилась высоко в горах в разреженном воздухе.
Ну просто потрясающе. Сейчас с такими трясущимися конечностями и бешеным пульсом — и на аудиенцию к Лорду, который полночи развлекал себя тем, что упивался своей властью и силой и карал предавших его Пожирателей. Вперед на всех парусах.
Тем не менее, привыкший к анализированию мозг все-таки не удержался и подбросил дельный вопрос. После такого насыщенного вечера, когда сразу большому количеству человек довелось вспомнить, кто такой лорд Волдеморт, зачем он снова явился к ней? Чего хочет? Чтобы она лично поздравила его с триумфальным возвращением?
Он был в гостиной на первом этаже — не в той, которую предпочитал сам и в которой обычно и проходили их разговоры в этом доме, а в той комнате, где когда-то висел портрет темноволосого молодого человека и которую Элисса облюбовала в качестве своего собственного уголка. В животе снова что-то противно сжалось, поскольку интерпретировать его появление именно в этой комнате тоже стоило как вторжение в ее личное пространство. И сам Лорд это прекрасно понимал. Спасибо, что на кухню не пошел — очевидно, решил, что старая маггловская кухня недостойна его высочайшего присутствия в столь важный вечер.
Элисса нажала на дверную ручку и остановилась на пороге, не решаясь сделать последний шаг. Тем временем открывшаяся глазам картина была на редкость мирной и даже привычной — Нагайна свернулась огромным клубком на полу, а Лорд в молчании стоял у каминной полки, знакомым жестом вертя в пальцах волшебную палочку. Он выглядел спокойным, задумчивым. Холодная ярость, злое удовлетворение, вера в собственную исключительность, торжество — в общем, все те чувства, которые он олицетворял на собрании Пожирателей, — сейчас ушли. Губы не были изломлены в циничной усмешке, лицо было расслабленным — и Элиссу в очередной раз словно окатило ледяной водой от осознания, насколько он помолодел за эти месяцы, насколько по-другому выглядели его черты. Безмозглая слепая дура, почему она не замечала этого раньше?! Черт подери, на сколько лет сейчас выглядит самый опасный колдун столетия, адепт Темных Искусств, который шестьдесят лет искал способ стать бессмертным?! Лет на сорок? Тридцать пять? Меньше?
— Как прошел день? — наконец полюбопытствовал Лорд, и Элисса слегка перевела дух. В его лице вновь появилось выражение холодной, недоброй насмешки, и Элиссе физически стало легче. Все в порядке. Она снова на своем поле, играет против давно знакомого ей соперника…
Вот только, как выяснилось прошедшим вечером, соперника, чьи планы она так и не смогла разгадать. Сердце снова стиснули ледяные пальцы, и она сердито выдохнула. Да что ж такое-то, ей-богу!
— Замечательно, Повелитель, — мышцы, привыкшие к изображению фальшивых эмоций, норовили сами собой изогнуть губы в вежливой улыбке, и Элисса на пару секунд застыла с довольно странным выражением лица — силилась совладать с собой и сыграть такой уровень искренности, в который Лорд мог бы поверить.
И это происходило прямо на его глазах — все это время темный маг, не отрываясь, рассматривал, как она пытается продемонстрировать высший уровень актёрского мастерства. Жалкое, должно быть, вышло зрелище. Элисса встретилась с ним глазами. Как ни странно, Волдеморт не стал прибегать к легилименции, и она быстро поняла, почему — потому что в его собственных багровых глазах читался насмешливый вопрос, который можно было расшифровать как «Ты в самом деле полагаешь, что сможешь обмануть меня?» И он хотел, чтобы она это увидела.
Он не просто так отправил ее на Турнир. Он хотел, чтобы она увидела смерть тех мракоборцев, хотел, чтобы она поняла, с какой легкостью он способен подобраться к цели и уничтожить ее, хотел, чтобы она увидела грызню Дамблдора и Фаджа. Это не проверка и не способ развлечься, это предупреждение — чтобы дать ей понять, с кем она связалась и что будет, если она его подведёт. На такое показательное выступление не отправляют семнадцатилетнюю девчонку, которая временами ведёт себя эксцентрично, но в целом опасности не представляет. А это значит, что Волдеморт знает о ней куда больше, чем ей бы того хотелось. Бросив бесплодные попытки, Элисса замерла в дверях, глядя Лорду в лицо и, кажется, впервые за все время не пытаясь выдать себя за другого человека. И она заметила, как изменилось выражение красных глаз — усмешка исчезла, взгляд стал острым, внимательным, но, как ни странно, пока не враждебным.
Так они молчали некоторое время: Элисса — обдумывая следующий шаг, Волдеморт — изучая и оценивая, дожидаясь от неё этого шага. И весь его облик выражал лишь одно — то самое предупреждение, ради которого он велел ей прибыть в Хогвартс. Вероятно, это снова был тот случай, когда они отступали от привычных масок и обнажали свои настоящие лица.
Что-то в последнее время это происходит слишком часто. И она все чаще играет с огнем, что ставит под удар и ее саму, и друзей…
Пауза затянулась настолько сильно, что было ясно — игры кончились. Обманные ходы, притворство, фальшивая наивность сейчас не помогут.
— Я поняла суть вашего предостережения, — произнесла Элисса тихо. Волдеморт опасно прищурился, но по-прежнему молчал, и она договорила: — Я не доставлю неприятностей, вам не о чем беспокоиться. В этой войне с Орденом Феникса и Министерством магии я на вашей стороне.
Момент был откровенно скользкий и шаткий — поскольку Элисса слишком конкретно сформулировала свою позицию, заключив в очерченные рамки. Таким образом ее становилось невозможно поймать на лжи, ведь сказанное было правдой, и все же… Это не «я буду верна вам до конца в любой ситуации, что бы ни происходило».
Но, видимо, Лорду было немыслимо вообразить, будто в его личной войне, которой он посвятил всю жизнь, по инициативе кого-то третьего может возникнуть другая сторона, с которой рано или поздно придётся считаться.
Или как раз мыслимо. От этого осознания Элисса похолодела. А вдруг он тоже уловил ее оговорку? Нет, не мог, конечно, не мог… Иначе она бы уже лежала на полу, корчась от «Круциатуса». Тогда почему у него такое странное, недоброе выражение лица — будто темному магу известно о ней гораздо больше, чем она думает?
Впрочем, — тут же попыталась она успокоить саму себя, — когда это у Волдеморта было доброе выражение лица?
— А как же твои дружки — предатели крови? — вдруг осведомился он, не скрывая презрения. И это было так странно — ведь кто, если задуматься, велел ей отправиться на Турнир в компании Уизли? — Они никак не повлияли на твою решимость, верность?
— С чего бы? — голос Элиссы звучал озадаченно, причем на этот раз совершенно искренне.
— Ну как же, — он холодно, надменно хохотнул, и этот звук неприятно полоснул ее по ушам, — ты ведь предпочитаешь проводить время в их обществе, а сегодня у вас вообще был целый день на милые прогулки вокруг озера под ручку…
По его голосу безошибочно угадывалось, что Волдеморт злится по-настоящему, и потому ей абсолютно с каждым жестом, движением стоило быть втройне осторожной, однако от удивления Элисса не сразу совладала с собой и покосилась в его сторону с неподдельной растерянностью. Это уже была какая-то совсем странная претензия, да еще непонятно откуда взявшаяся. Если только…
— Что вам наговорил Крауч про меня? — с подозрением уточнила Элисса. — Чего же такого предосудительного на ваш взгляд, да и на его тоже, я снова натворила?
— Пока — ничего, — отрезал он, прожигая ее с головы до ног мрачным взглядом, будто она по меньшей мере заявилась к Дамблдору и выложила ему как на духу все планы Лорда, о которых ей было известно. И это совершенно немыслимо, ведь в таком случае Волдеморт бы сейчас увлеченно пытал ее, а не вел вежливые светские разговоры. — Разумеется, у тебя в любой момент есть полный карт-бланш на то, чтобы это изменить. Но я решил облегчить тебе жизнь и избавить от сомнений и мук выбора.
Она просто молча глазела на него, окончательно уверившись, что теряет нить беседы. Да почему он так злится-то, черт подери? Сам ведь отправил ее на весь день в Хогвартс и сам прекрасно знал, что ей придется изображать из себя милую, приятную иностранку! Тогда откуда это почти осязаемое раздражение, от которого у него сейчас, того и гляди, дым из ушей пойдет?..
— Вы поэтому сделали так, чтобы Северус Снейп и я встретились на собрании? — вдруг спросила она, найдя объяснение по крайней мере одной сегодняшней странности. Лорд не произнес ни слова, только молча отошел к окну и замер у подоконника, глядя в черное стекло. Видел ли он там что-нибудь кроме своего отражения — неясно. — Вы хотели, чтобы он меня увидел. Теперь он передаст это Дамблдору, и Орден Феникса узнает, что я помогаю вам. Вы сделали это намеренно… зачем? Меня никто ни в чем не подозревал, я могла добывать информацию, шпионить…
Тот по-прежнему стоял, не проронив ни слова, будто давая ей возможность додуматься до всего самостоятельно.
— …но вы не хотите, чтобы я этим занималась, — подытожила Элисса внимательно рассматривая его, чтобы по языку тела сразу понять, насколько она права. — Вы не хотите, чтобы я в будущем встречалась с Уизли или вообще кем бы то ни было, кто имеет отношение к тем, кто… противостоит вам. Почему? Что я сделала, чтобы заслужить ваше недоверие?
Вопрос, конечно, был с подвохом, но Элисса в данную секунду испытывала почти настоящую обиду. Ладно, в конечном итоге они с друзьями играют против Волдеморта — но уж в его борьбе с Орденом Феникса и Министерством она однозначно на его стороне!
— А у меня есть причины доверять тебе? — спросил он обманчиво-мягко. У Элиссы непроизвольно сжался желудок: она с легкостью могла представить, для скольких людей этот вопрос становился последним перед вспышкой «Круциатуса», а то и «Авады Кедавры». Хуже того — была вероятность, что он задавал этот вопрос совершенно серьезно, без доли иронии.
Но, проведя с этим человеком бок о бок почти год, Элисса решила, что уже достаточно изучила его, чтобы позволить себе следующие слова. В конце концов, какого черта? Он устроил сегодня показательное выступление перед своими слугами, потешив собственное самолюбие и жажду мести, он заставил ее смотреть на массовую казнь в Хогвартсе, а она, кто бы что ни думал, не железная!
— Подозревайте вы меня хоть в чем-то всерьез — и я бы разделила судьбу Каркарова этим вечером, — произнесла она бесстрашно, изо всех сил стараясь не допустить в голосе холодных интонаций. Только обида и немного злости — это нормальные, объяснимые в данном случае эмоции. Волдеморт медленно обернулся и теперь не спускал с нее глаз, но это только подстегнуло Элиссу дать ему хоть какой-то отпор. — Вам даже не нужны были бы хоть сколько-нибудь весомые доказательства моей вины, было бы достаточно малейшего намека или просто вашего плохого настроения, чтобы подвергнуть меня «Круциатусу» или чему угодно! Но вы же этого не сделали, а между тем вы давно вернули тело, силы, с сегодняшнего дня — еще и немаленькое число сторонников, и потому необходимость щадить меня и мириться с моим присутствием у вас давно отпала!
Он хранил молчание. Элисса как-то очень резко выдохлась, желание спорить и что-то доказывать пропало так же быстро, как возникло. Тем не менее, Лорд до сих пор не торопился покарать ее за дерзость. И взгляд его почему-то утратил злость, а вместо этого стал… недоумевающим. Задумчивым. И — тут Элисса была готова поклясться — ее саму в эту секунду Лорд едва видел. Он смотрел на неё, да, и в то же время — сквозь неё, будто она была пустым местом. Он анализировал что-то глубоко внутри себя, пытался найти чему-то объяснение. Вероятно, тому, почему он до сих пор не прикончил ее? — предположил тихо внутренний голос Элиссы, но после краткого размышления она отвергла это предположение. Чего ему так с ней церемониться, если люди для Лорда — расходный материал, и она в том числе? Нет, тут… что-то другое. Вероятно, сегодня произошло что-то ещё, о чем она просто не знает. А Лорд уже утолил свою жажду крови и зрелищ на сегодня, отыгравшись на Пожирателях, и потому на ее неловкие попытки трепыхаться и демонстрировать гордый независимый нрав реагирует как на жужжание скучной осенней мухи. Ему даже злиться и тратить силы на то, чтобы приструнить ее, лень!
В некотором смысле это было даже обиднее, чем если бы он на самом деле начал обвинять ее во всех смертных грехах и угрожать страшной смертью за предательство.
Как следует осознав эту мысль, Элисса выдохнула и отступила к стене. Дожили, теперь ещё какие-то идиотские соображения в голову лезут… Всё, надо дождаться окончания аудиенции, отправиться спать и уже завтра, на свежую голову, решить, как жить дальше. Тем более что с выходом лорда Волдеморта из тени в жизни как самой Элиссы, так и всего британского магического населения начнутся перемены.
— С завтрашнего дня ты начнешь заниматься с Барти, — наконец жестко произнес он, вернувшись из собственных раздумий, и окинул ее с ног до головы оценивающим взглядом. Видимо, увиденное не принесло ему никакого удовольствия, потому что Лорд скептически скривился. — Хватит тебе уже прохлаждаться без дела. Он займется твоими дуэльными навыками, научит хотя бы азам боевой магии, — заметив, как сосредоточенно нахмурилась Элисса, он с нажимом договорил: — И уточню сразу, чтобы потом у тебя не осталось никаких заблуждений на данный счет, — отнесись к этим занятиям со всем возможным вниманием. Если ты не будешь уметь сражаться, твоя полезность для меня резко понизится. Поняла?
— Вполне, — задумчиво отозвалась Элисса, размышляя, каким образом действовать на грядущих занятиях с Барти, чтобы как можно дольше держать его в неведении относительно ее боевых талантов. Но тут она заметила, как нехорошо прищурился Лорд, и торопливо исправилась: — Прошу прощения, Повелитель. Да, я все поняла. Буду выкладываться на тренировках по полной.
Должно быть, ей удалось произнести извинение достаточно почтительным и покаянным тоном, потому что он слегка смягчился. Но, конечно, ее последняя реакция была совсем не к месту. И так последние полчаса она балансирует на грани, и если сейчас из-за какого-нибудь незначительного повода настроение Волдеморта снова качнется, как маятник часов, он еще вполне может устроить ей персональный вечер пыток. Не хотелось бы…
Ну что, хоть на этом-то все на сегодня? Можно наконец-то сделать прощальный поклон и лечь спать? А еще лучше — сначала пойти поесть, хоть часы уже и показывают три часа ночи…
Элиссе показалось, что Лорд хотел что-то сказать, но в последний момент передумал. Взглянув на нее долгим, пронизывающим до костей взглядом, он наконец сказал:
— И завтра я жду от тебя подробного рассказа, как прошла твоя вылазка в Хогвартс. Все твои впечатления от увиденного, от тех, кого ты там встретила.
— Конечно, Повелитель.
Не тратя времени на банальное «Спокойной ночи» или хотя бы «До свидания», темный маг трансгрессировал вместе с Нагайной, и Элисса шумно вздохнула и устало потерла переносицу. В голове медленно разливалась пульсирующая боль — где-то в районе висков и лба. Наверное, от нервного перенапряжения. А меж тем ощущение, что она что-то упускает в происходящем, только усилилось, что было весьма опасным и тревожным знаком. Даже не в том смысле, что Лорд в буквальном смысле мог трансгрессировать обратно в любой момент и все-таки убить ее. Но вот реакция на поведение Элиссы у него какая-то странная. Сначала он отправляет ее на казнь мракоборцев в качестве предостережения, но при этом закрывает глаза на ее излишне независимое поведение, да еще хочет, чтобы она училась сражаться.
А эти слова, что завтра она должна перед ним отчитаться о предыдущем дне? Понятное дело, что его интересует не убийство мракоборцев, он спрашивал именно о ее впечатлениях, в том числе и от людей. То есть он ей не доверяет, но при этом ее оценка происходящего кажется ему заслуживающей внимания? Ну-ну.
Пойти поесть, что ли? Но перед глазами сами собой начали проноситься картины минувшего вечера, боль словно сгустилась в голове концентрированным облаком, и Элиссу замутило. Аппетит пропал сам собой, к горлу подступила тошнота. Черт бы побрал этого Лорда, никаких специальных диет с ним не надо, при всем желании растолстеть не сможешь…
Поднимаясь по лестнице к себе на третий этаж, Элисса вдруг остановилась прямо посреди ступеньки. Память наконец-то подкинула нужное воспоминание — тот самый отрывок их сегодняшней встречи, когда ее слух выцепил что-то странное, но мозг не успел сделать из услышанного какой-то вывод.
В чем конкретно он обвинил ее, запретив видеться с Уизли? Не в сочувствии Поттеру, не в шпионаже в пользу Дамблдора, не в терпимом отношении к грязнокровкам. Как он выразился? «Сегодня у вас вообще был целый день на милые прогулки вокруг озера под ручку»?
Это было так странно, что сонливость как-то сама собой исчезла, и Элисса даже потрясла головой, будто надеялась, что от этого движения правильные мысли придут к ней сами собой. Зря она это сделала — боль тут же навалилась с новой силой.
Он всерьез обвинил ее в том… что она гуляет с кем-то под ручку? И именно поэтому раскрыл ее личность Ордену Феникса в лице Снейпа?!
Ну это совсем ни в какие ворота, знаете ли! Нет, она уже давно поняла, что о любой приватности можно позабыть, когда имеешь дело с Волдемортом, но это переходит любую грань добра и зла! В чем он ее обвиняет — в том, что она может испытывать романтические чувства к Биллу Уизли, то бишь предателю крови? Надо полагать, великий лорд Волдеморт считает себя оскорбленным этим фактом — как так, он ведет войну за чистоту крови и правильные магические ценности, а тут на тебе — одна из его шахматных фигур любезничает с идеологическим врагом!
Тоже мне блюститель нравственности нашелся, чтоб его…
Она доплелась до спальни и уже собиралась растянуться прямо поверх покрывала, когда вдруг ее накрыло новое тревожное соображение, и от раздражения не осталось и следа. Почему он не использовал на ней легилименцию? Это ведь его любимый повод установить истину — простой, доступный и надежный!..
И ведь… речь идёт не только про сейчас. Когда он в последний раз влезал к ней в голову? Полгода назад, в ночь своего возращения? Почему вдруг произошли такие перемены — при том что Лорд знает, что не может ей полностью доверять, да и вообще с его стороны было бы верхом глупости всецело доверять хоть кому-либо?
Голова раскалывалась уже по-настоящему, никакая магия «Сердца» не помогала, но Элисса заставила себя думать.
Может, он просто научился уважать личные границы других людей? Или же на Элиссу у него свои планы, которые предусматривают более близкие, доверительные отношения, и он сейчас успешно оплетает ее паутиной, затаскивая в свои сети?
Либо — и от этого варианта по всей ее спине пошёл табун ледяных мурашек — он уже знает, что в случае с Элиссой легилименция бесполезна.
Примечания:
Приглашаю всех заглянуть в группу ВК и в Телеграм, где я выложила потрясающий арт с Элиссой, который создала невероятно талантливая Белла Бергольц (https://vk.com/bergholts). Арт заказывала я, так что это лучший ответ на вопрос, как именно я вижу главную героиню.
Ссылка на ТГ: https://t.me/jane_turner
Ссылка на группу ВК: https://vk.com/jane_turner
Утром она проснулась от стука в окно. На подоконнике сидел малфоевский филин, и сонная Элисса, еле разлепившая глаза, неуклюже отвязала конверт. Филин недовольно щелкнул клювом на ее медленные и не очень аккуратные движения и, получив свободу, тут же сорвался с места.
Письмо оказалось от Барти Крауча, который вежливо предлагал Элиссе прибыть сегодня в районе полудня в малфоевский особняк на тренировку боевых навыков. Ну понятно, получил приказ от Лорда — теперь будет из кожи вон лезть, чтобы исполнить его в точности. А это значит, что в ближайшее время ее ждут увлекательные бои, где рассчитывать на легкую жизнь точно не следует.
Эх, теперь придется быть еще более осторожной. На первых порах еще куда ни шло — можно притвориться, что она сражаться вообще не умеет, и послушно набивать синяки и шишки. А дальше, когда придется имитировать какой-никакой прогресс? Притвориться, что она не знает боевых заклинаний — это легко. А что будешь делать со скоростью, рефлексами, которые так долго и старательно взращивал в ней Картер?
Она отбросила послание на стол. Странное дело — и филин был ей хорошо знаком, и об этих занятиях ее уже предупредили, но Элисса так привыкла получать письма с указаниями от одного конкретного человека, что сейчас даже испытала мимолетное разочарование. Все это время она подчинялась одному только Лорду, а теперь ей будет отдавать распоряжения Барти Крауч — это что еще за понижение в социальной иерархии?
Тоскливо и натужно рассмеявшись этим мыслям, Элисса отправилась принимать душ и переодеваться. С точки зрения здравого смысла на боевую тренировку стоило надеть джинсы или на худой конец брюки — но ведь этим чистокровным снобам черта с два объяснишь такое понятие, как «практичность». Придется снова наряжаться в осточертевшие юбки…
Элисса прекрасно понимала, откуда было это отвратительное настроение. Как обычно, причина крылась ровно в том же человеке, от которого она ожидала письмо, а потом расстроилась, поняв свою ошибку. И его непонятное поведение с ней — да подозревает он ее в конце концов в чем-то ужасном или нет?! можно получить уже хоть какую-то определенность, чтобы она придумала, как должна действовать дальше?! — и вчерашний непонятный напряженный разговор, который снова не пойми чем закончился, и самое главное — это внезапное омоложение, которое в ее планы не вписывалось вот вообще ни разу!
Интересно, есть способ незаметно состарить его обратно?.. Ну а что, Лорда пока никто, кроме Пожирателей, не видел, а своих слуг он вчера запугал до такой степени, что в ближайшее время они точно не рискнут распускать языки… А так Лорд постареет обратно, снова станет похож на экспонат из лондонского музея восковых фигур, придуманного какой-то ушлой магглой, — и хоть перестанет смущать общественность своим неприлично молодым видом.
Осознав, что мысли снова ускакали куда-то не в ту область, Элисса решительно открыла кран с холодной водой и сунула под него голову. Ледяные струйки побежали по щекам и скулам, добрались до шеи, залились в ухо. Элисса взвизгнула и вся покрылась гусиной кожей. С длинных волос цвета воронова крыла теперь стекали тонкие ручейки, футболка намокла и прилипла к спине.
Но зато к ней вернулась способность соображать.
Сейчас главное — усыпить бдительность Барти Крауча. После занятия с ним можно будет поразмышлять над всем остальным.
Высушив волосы и съев на завтрак тарелку хлопьев — на вкус они были совершенно пресными, будто сделанными из бумаги, — Элисса отправилась в поместье Малфоев.
Вопреки обыкновению, сегодня ее встретила не Нарцисса, а сам Люциус. Появление Элиссы его нисколько не удивило.
— Добрый день, мисс Каройи. Идемте, я провожу вас.
Следуя за Люциусом куда-то вглубь дома, Элисса пыталась по его облику, хотя бы походке понять, какое влияние на него оказало вчерашнее выступление Волдеморта и какие перемены теперь начнутся в существовании Малфоя и его семьи. И ничего не обнаружила. Люциус выглядел таким же спокойным, заносчивым, царственным павлином, как обычно. Но тут, пожалуй, дело не в какой-то фантастической выдержке, а просто в том, что для него официальное возвращение Волдеморта было предсказуемым и запланированным явлением. У Малфоя было целых полгода на то, чтобы более или менее загладить вину перед Лордом и выполнять его распоряжения. Так что на вчерашнем собрании он и еще четыре человека чувствовали себя куда более уверенно и безопасно, чем все прочие.
Элисса мимоходом задумалась, стоит ли задать Люциусу кое-какие накопившиеся у нее вопросы, но отказалась от этой мысли. Теперь, когда Пожиратели Смерти в сборе почти полным составом, и к активным действиям вернутся все старые союзники Малфоя… Что-то Элиссе подсказывало, что с сегодняшнего дня она находится еще больше на отшибе от прочих сторонников Лорда, чем раньше. Старая гвардия снова в сборе, а она — новая фигура, которая за полгода неплохо так пробилась вперед в том, что касалось благосклонности Хозяина, — будет стоять особняком.
Отсюда новый вопрос: должна она налаживать дипломатические связи с прочими Пожирателями? Принесет это выгоду или больше проблем?
— Прошу вас.
Тренировочный зал был под стать всему особняку — огромное полуподвальное пространство, где при желании можно было устроить спарринг не паре дуэлянтов, а сразу двум полноценным боевым отрядам. Вдоль стен тянулось бледное голубоватое марево защитного поля, чтобы атакующие заклинания и чёрная магия не обрушили несущие конструкции, а малфоевский особняк не оказался сровнен с землёй.
— Внушительно, — сказала Элисса, как подобает вежливому гостю. — Полагаю, далеко не все дома чистокровных родов могут похвастать подобным?
— Из всех родовых гнезд британских чистокровных семей только особняк Малфоев может похвастать таким дуэльным залом, — Люциус отвечал все так же степенно, но в его тоне безошибочно угадывалась семейная гордость. — У Лестрейнджей такой тоже есть, но гораздо меньше, а у Трэверсов защитные контуры очень слабые. Милорд их лично усиливал больше пятнадцати лет назад.
Раздались приближающиеся шаги, и в зал ворвался Барти — бодрый, жизнерадостный, с горящими от трудового энтузиазма глазами. Малфоя он будто не замечал. Сам Люциус остался подчеркнуто-невозмутим. О, так у нас тут распри внутри дружного, почти родственного коллектива, который воссоединился менее двенадцати часов назад?
— Привет! — весело воскликнул Барти, приблизился и по-свойски потряс Элиссе руку, будто они были добрыми друзьями, расставшимися буквально только что. — Ты, если что, не пугайся раньше времени, боевая магия очень затягивает! А дуэли — это даже весело!
Ну-ну. При том, что речь шла не о дружеских спаррингах, а настоящих сражениях с человеческими жертвами и возможным летальным исходом для тебя лично. И Картер, и Лорд учили ее относиться к бою со всей серьёзностью, просчитать противника и не подставляться самой. А тут вот оно как — кто-то считает это все просто развлечением…
Тут Элисса совершенно неуместно и горячо обиделась. По-хорошему, это вообще Лорд должен обучать ее боевой магии! Раз уж согласился стать ее наставником девять месяцев назад — так и продолжал бы учить ее, а не скидывал свои обязанности и ее саму, словно надоевшую вещь, на кого-то третьего!
— Не буду вам мешать, — надменно произнёс Люциус, и Элисса быстро зыркнула по сторонам, опасаясь, как бы ее мысли не стали достоянием общественности. — Если что-то понадобится — зовите Либби.
Он гордо удалился. Если Люциус и чувствовал обращенный ему в спину презрительный взгляд Барти, то никак этого не показал. Но едва Малфой скрылся из виду, Барти тут же развернулся к Элиссе, и его веснушчатое лицо озарила широкая улыбка.
— Ну что, не сильно я тебя вчера напугал? Выяснила у Уизли все, что было нужно?
Элисса оторопело моргнула, но тут же взяла себя в руки.
— Разумеется. А ты… — она запнулась, но потом подумала, что в вопросе «Это ты вчера похитил директора Дурмстранга?» нет ничего неприличного или интимного, и выдала напрямик: — Как ты вчера подобрался к Каркарову и к лабиринту прямо под носом Дамблдора и ещё толпы мракоборцев?
Крауч просиял как начищенный галлеон, будто она сделала ему невесть какой комплимент.
— А ты меня так и не узнала?
Элисса вскинула брови.
— Надо же! И в самом деле не узнала! А я ведь даже подходил к тебе вчера в Большом зале, пока ты с одним из Уизли стояла чуть ли не в обнимку…
Ну да. И первым делом после такого он напел Лорду про ее якобы романтическую прогулку с Биллом!
— Значит, ты был тем преподавателем? Мракоборцем Грюмом, которого Министерство считает спятившим параноиком? — Барти охотно кивал, и Элисса поинтересовалась: — А с настоящим Грюмом что? Сколько ты притворялся им?
— Да с начала учебного года… Это и было моим заданием от Повелителя. А насчёт настоящего Грюма — я его не убивал, если ты об этом. В теории Дамблдор уже должен был его отыскать, и сам Грюм вряд ли помер за эти сутки… Хотя черт его знает, — сообщил Барти совершенно равнодушно.
— А что с Каркаровым? Он еще жив?
Перемена в Крауче была до пугающего стремительной: в один момент все его безразличие улетучилось, сменившись злым, мстительным ликованием, которое смотрелось на этом в принципе добродушном лице пугающе и инородно.
— Жив? — Крауч издал хриплый, будто лающий, смешок и по-волчьи ощерился. — О да, он пока жив! Быстрая смерть — это было бы слишком… легко для этого предателя, слишком просто! И Господин со мной согласен. Это он приказал схватить Каркарова живым и убивать его в ближайшее время пока не намерен. Каркаров сейчас здесь, у Малфоев. Ты сильно не удивляйся, у этих чистоплюев Малфоев даже своя темница есть как раз на такие случаи… Так что старина Игорь просто ждет своего часа, а пока Господин заставит заплатить его за каждую ошибку, за каждое предательство. Ты бы его видела — весь из себя холеный, лощеный, самодовольный… Люциус просто плачет от зависти. Да еще до директорского кресла в Дурмстранге добрался… А как меня вчера узнал — весь позеленел, затрясся, начал что-то лепетать о том, что он не хотел, его загнали в угол… Это ведь по его доносу Руквуда отправили в Азкабан. Вот Милорд и решил, что просто смерти Каркарову будет недостаточно.
Он странно говорил — будто рубил отдельными небольшими предложениями, но вот его интонации… Элисса невольно покосилась на Крауча, безошибочно опознав, чью манеру говорить он копировал. А из его слов, произнесенных тихим, почти шипящим голосом, следовало, что Волдеморт намерен сделать из Каркарова средство устрашения и показательный пример в назидание всем остальным. Интересно, за этой казнью он тоже заставит ее наблюдать?
Тут же Барти моргнул, и волчий оскал сменился хитрой ухмылкой доброго домашнего пса. Скорость, с которой менялось его эмоциональное состояние, поистине поражала, а он, совершенно расслабившись, непринужденно кивнул на центр зала:
— Готова? Не будем терять времени. Милорд говорил, что твои навыки нужно подтянуть в кратчайшие сроки.
Не вступая в пререкания, Элисса только кивнула и сняла мантию, оставшись в одном летнем платьице. Барти окинул ее совершенно безразличным взглядом и, насвистывая, направился на площадку; Элисса шла следом, пытаясь обдумать услышанное.
Почему Лорд ничего не сказал Барти о том, зачем на самом деле отправил вчера Элиссу в Хогвартс? Уж кому-кому, а от Крауча свои истинные мотивы он мог и не скрывать: сторонник преданнее Барти у него вряд ли имеется — по крайней мере, в том, что касается фанатичной верности. Скажи ему Лорд о своих малейших подозрениях в адрес Элиссы — и Крауч устроил бы ей сейчас такую «теплую» встречу, что мама не горюй. Но Лорд почему-то предпочел держать все свои помыслы касательно нее при себе, хотя здесь, казалось бы, риски для него минимальны…
— Правила такие, — деловито сказал Барти, ничего не подозревавший о ее раздумьях. Элисса тряхнула заплетенной с утра косой — чтоб на учебном поединке волосы не мешались. — Никаких Непростительных, никаких Темных Искусств, никаких заклятий, способных серьезно навредить противнику…
— Да я с такими заклинаниями особо и не знакома, — заявила Элисса, следуя легенде, на что Барти с досадой повел плечом.
— Это я не про тебя, а про себя. Так, дальше… — она смотрела на него, высоко вскинув брови на такое разъяснение, но Крауч уже полностью сосредоточился на лордовском задании, и сбить его с рабочего настроя оказалось невозможно. — Начнем с элементарного спарринга. Можешь атаковать меня как угодно, я просто посмотрю, на что ты способна, как двигаешься, защищаешься… Хорошо? И потом уже будем решать, как тебя учить.
Элисса пожала плечами.
— Как скажешь.
Барти не стал объявлять начало схватки, но действовал не особо стремительно — видимо, решил, что незачем сразу превращать первый урок в схватку за жизнь. Забавно: Элисса нисколько не сомневалась, что уж кто-кто, а вот кумир Барти точно не стал бы нежничать и давать малейшие поблажки…
Конечно, она видела все — и то, как Крауч делает замахи, и как все его тело подаётся вперёд перед тем, как вспышка заклинания срывается с волшебной палочки, и то, как в его передвижениях начинает читаться определенная траектория, по которой он пойдёт дальше… Нет, Барти был отличным бойцом, тут никаких сомнений, и, дерясь в полную силу, он наверняка представлял из себя грозного противника. Просто Элисса была сильнее и тренированнее.
Впрочем, разница в их навыках была легко объяснима. Барти успел пробыть Пожирателем совсем недолго, прежде чем в восемнадцать лет его отправили в Азкабан. Свободу он получил только год назад и весь этот год провёл в Хогвартсе, где оттачивать боевое мастерство ему было негде. Элисса, конечно, тоже вот уже десять месяцев как не участвовала в полноценных боях, но до этого у неё были годы практики и обучения у одного очень одаренного мракоборца, который когда-то смог в одиночку скрутить трех телохранителей Иштвана, а потом и ее охранников. Тренировочный поединок потребовал от неё ничуть не меньшей концентрации, чем настоящий бой — только на этот раз Элиссе приходилось старательно мазать мимо цели и подставляться под удары самой. Инстинкты и рефлексы в полный голос вопили от такого вопиющего уничтожения привычной картины мира, и к тому моменту, когда Барти скомандовал отбой, Элисса еле стояла на ногах, а с ее лица градом катил пот. Болел локоть от Жалящего заклинания, ныло бедро, на которое она упала, словив заклятие-подножку. Но это не страшно, «Сердце» уже активно залечивало их, а вот мышцы превратились в трясущееся желе именно из-за перенапряжения и чрезмерных стараний Элиссы выглядеть слабее, чем она была на самом деле.
Мда. И ведь ей придётся постепенно имитировать прогресс — что там дальше-то будет?..
Барти тоже выглядел не слишком счастливым.
— Что ж, работы у нас… ещё много, — деликатно сформулировал он и вздохнул. — Ну, не всем эта наука даётся легко…
Оставшаяся часть урока прошла однообразно и не слишком интересно: Барти просто посылал в ее сторону одно за одним заклинания простейшего сглаза, которые Элиссе нужно было отбивать — отработка реакции и скорости, как пояснил Крауч. Элиссе эта техника была знакома. Картер учил ее схожим образом, только он тогда приволок целый мешок мячей для маггловского тенниса и заколдовал их так, чтобы они всем скопом носились за Элиссой, а ей нужно было не подпускать их к себе. Эти проклятые кислотно-зелёные мячи снились ей потом в отвратительных снах.
После, когда они оба сидели на краю учебной площадки и отдыхали, Барти совершенно буднично позвал домовиху по имени, словно уже делал так раньше. Та принесла кувшин воды. Барти в несколько глотков жадно осушил свой стакан, а Элисса поинтересовалась:
— Ты теперь живешь здесь, получается?
— Ага, — Барти ее вопросу нисколько не удивился. — В доме моей семьи все еще бывают мракоборцы, да и меня, признаться, под отчую крышу что-то не очень тянет… Так что пока я здесь, на радость Люциусу. Впрочем, в скором времени гостей у него изрядно прибавится и без меня.
— Да, штурм Азкабана, я знаю… Когда он?
— В самое ближайшее время. И ты в нем участвовать вряд ли будешь, не надейся, — Барти рассмеялся собственной остроте. — В скором времени армия Господина наконец-то начнет представлять из себя ту мощь, которая ему нужна… Хотя, конечно, Азкабан сильно над всеми поработал. Интересно, у Долохова характер сильно испортился?.. Раньше-то он был просто душа компании, хотя и в… своем стиле, — тут его лицо приобрело такое выражение, будто ему на ум пришла какая-то искрометная шутка, от которой аудитория должна была точно рухнуть. — А вот мадам Лестрейндж тебе точно понравится! Тем более что у вас с ней наверняка… найдутся общие интересы!
— Ты о чем? — рассеянно спросила Элисса, неожиданно сообразив, что ничего не знает о самых преданных сторонниках Волдеморта, с которыми ей в скором времени, вероятнее всего, надлежало познакомиться. — Ее ты тоже учил сражаться?
Барти расхохотался, будто она выдала на его шутку невероятно остроумный ответ.
— Нет, что ты! Мадам Лестрейндж сама кого хочешь на обе лопатки уложит… Ее Господин обучал лично, как и меня, — теперь Элисса слушала очень внимательно. — Нет, я говорил о том, что ей определенно не понравятся твои… особенные отношения с Господином. Тринадцать лет назад Беллатриса смотрела на него влюбленными глазами, а поскольку среди Пожирателей женщин почти не было, она чувствовала себя вполне спокойно и на своем месте. А сейчас она явится прямиком из Азкабана, постаревшая и подурневшая, и обнаружит такую юную тебя… Да еще узнает о том, что ты смогла быть полезна Господину не только как боевая единица…
Ошарашенная Элисса только бессмысленно хлопала глазами, как целлулоидная кукла с приклеенными ресницами. Нет, то, что Малфой и Нотт раззвонят везде где только можно о ее якобы связи с Лордом, было предсказуемо, но о чем Крауч сейчас…
— Ты не думай, я не осуждаю, — бодро продолжил Барти, рассмотрев ее нескрываемое изумление. Элисса, повторив про себя его последние слова, нехорошо прищурилась. Это он ее так только что назвал лордовской подстилкой?.. — Когда мы с тобой познакомились в конце августа, я говорил, что в отсутствие конкурентов тебе будет гораздо легче добиться расположения Господина. Способ, который ты выбрала, конечно, немного нестандартный и не особо принятый в наших рядах… Но, в конце концов, у всех свои таланты. У кого-то — боевые навыки, а у кого-то — в зельеварении, у кого-то — нечто менее оригинальное…
Он продолжал легкомысленно болтать, будто не замечая направленного на него неподвижного, бесстрастного взгляда Элиссы, который она позаимствовала у Нагайны. Через что бы Краучу ни довелось пройти, он происходит из старинной богатой чистокровной семьи, где ему должны были дать должное воспитание и образование. Значит, он прекрасно осознает, что именно произносит, но намеренно ее оскорбляет, причем делает это с таким милым, непринужденным видом, что зависть берет. По понятным причинам в пожирательских рядах не принято пробиваться вверх по «карьерной лестнице» через постель, и, надо полагать, в глазах прочих Пожирателей она выглядит… наглой выскочкой, чего уж там. И это ее сейчас так пытаются поставить на место?..
— Но раз Повелителя все устраивает — то замечательно. Он же мужчина, а физиологию никто не отменял, — задумчиво подытожил Барти, и это было так неожиданно, что Элисса даже позабыла о своих размышлениях.
В первый момент она вообще не поняла ни слова из того, что сказал Крауч. Какой мужчина? Где мужчина?
Это он про Волдеморта, что ли?.. Он не мужчина, а Темный Лорд, надо понимать разницу.
И именно в этот момент — когда она сидела на краю тренировочной площадки, потная, уставшая и грязная, в мятом после падений на пол платье, и вела высокоинтеллектуальные беседы с фанатичным Пожирателем Смерти, — на Элиссу неожиданно нахлынуло осознание происходящего. Стало понятно, к чему была упомянута неизвестная ей Беллатриса Лестрейндж, и все речи Барти Крауча вдруг обрели смысл, и это открытие внезапно возымело такой эффект, будто Элиссу с размаху стукнули по голове чем-то тяжелым.
Но ведь это… бессмыслица какая-то. Этот человек совершенно равнодушен к окружающим людям, не испытывает привязанностей — к женщинам в частности, он сам ей это говорил! В смысле про людей в целом, а не про женщин, — тут же уточнила самой себе Элисса. И уж тем более непонятно, как какая-нибудь женщина могла бы в него влюбиться! То есть поклонение, уважение, восхищение — это еще можно понять, но романтическая привязанность… К кому? К этой бесчувственной глыбе льда, которая этих чувств в жизни бы не оценила? Насколько же это была бы бездарная растрата душевных сил и эмоций!
Но это ладно, любовь вообще зла, полюбишь и… огненного краба, как говорится. А Лорд-то сам? В полном одиночестве он чувствует себя замечательно, без друзей, без возлюбленных, без семьи, это она знает. А… остальное?
Черт, о чем она вообще думает? Единственное, что имеет для Волдеморта ценность, — его война, Темные Искусства, власть, новые знания. Все! Элисса к этой стройной и понятной схеме давно привыкла и находила ее по-своему логичной. А как теперь в эту картину мира можно встроить… более приземленные вещи? Влечение, секс? Или вовсе — чем черт не шутит! — желание прикосновений, поцелуев?
Чушь полнейшая. Элисса совершенно спокойно отнеслась к тому, когда несколько месяцев назад ее приняли за любовницу Лорда. С равным успехом Пожиратели могли назвать ее лучшим на свете игроком в квиддич или председателем Визенгамота — к реальности это не имело никакого отношения, и потому Элиссе от такого титула не было не горячо и не холодно, она не находила его ни оскорбительным, ни возвеличивающим ее. Элисса оценивала этот статус только с позиции, насколько полезен он может быть. Тем более что для нее он не нес никакой опасности, ведь Лорд о нем ничего не знал.
Даже нынешние инсинуации Барти не трогали ее за живое, и Элисса вовсе не чувствовала себя обиженной или униженной. Еще бы ее можно было вывести из равновесия подобными заявлениями! Но Крауч сознательно ее оскорблял, а этого спускать ему с рук никак было нельзя, учитывая, что отныне это скорпионье гнездо под названием «Пожиратели Смерти» расширилось сразу в шесть, а то и семь раз, и стоило четко обозначить им всем, как с ней можно себя вести, а как нельзя.
Вот только Элисса оказалась совсем не готова к тому, что у этого ее статуса могут внезапно обнаружиться… реальные основания. Нет, не в том смысле, что она опасалась каких-то поползновений со стороны Волдеморта, для этого у нее не было никаких причин и подозрений. Но было дико и немыслимо осознать, что статус «любовницы Лорда» может быть… не совсем голословным. Что в принципе в этом явлении нет ничего невозможного и невероятного.
Нет, черт возьми, это как раз именно что невозможно и невероятно! Она провела в компании этого человека почти год, имела дело с нечеловеческим существом-гомункулом, покрытым змеиной чешуей, даже дотрагивалась до него. Она общалась с высоким, тощим, иссушенным человеком, к которому можно было относиться только как к некому безликому образу — просто дьявольскому уму вкупе с огромной магической силой, которые по какой-то ошибке природы оказались заключены в человеческое тело. Она смогла привыкнуть к ним обоим и научиться вести себя с каждым из них. Да провались оно все пропадом, она собственными руками собрала его тело буквально из ничего, она знает этого человека как саму себя, по крайней мере, внешне!
Память очень услужливо подкинула вчерашнюю картинку — момент, когда у нее буквально открылись глаза и она осознала, как Лорд выглядит теперь. Ничего общего с иссохшим, исхудавшим человеком с расплывающимися чертами лица и мучнистым цветом кожи.
А ведь у него, наверное, не только лицо помолодело, но и все остальное тоже, правда?..
Тут Элисса залилась краской так, что ей пришлось приложить ладони к пунцовым щекам, чтобы только скрыть это от Барти. Лицо горело — хоть прикуривай.
Кажется, Крауч в это время продолжал что-то говорить. Так, она должна взять себя в руки, вслушаться и сказать что-то умное в ответ. Чтобы показать, что она следит за нитью беседы. Да, именно.
— Господин! — воскликнул Барти счастливо и вскочил на ноги; в противовес ему, Элисса едва не свалилась с возвышения, на котором находилась тренировочная площадка.
Если в мире и существуют какие-то высшие силы, то они явно меня ненавидят!
— Как успехи? — осведомился знакомый холодный голос, который она узнала бы, даже если бы ей в уши были вставлены плотные затычки из ваты; не видя лица вошедшего, Элисса уже безошибочно знала, что он зол.
— Есть над чем поработать, Господин. Но задатки… имеются, — вежливо сообщил Крауч. Кажется, дурное настроение Лорда он тоже распознал с первого взгляда, но по неведомой причине вдруг решил включить благородство и не подставлять ее под удар.
— Значит, задатки? — переспросил Лорд мрачно.
Нужно было срочно овладеть собой и вернуться к реальной жизни. А то она сидит на полу с бессмысленным видом, красная как мак, и это явно начинает вызывать у присутствующих вопросы.
Кое-как она поднялась на ноги и обнаружила в нескольких шагах от себя лорда Волдеморта, который буравил ее сердитым взглядом. Рядом застыл Барти, взиравший на своего кумира с обожанием. Спохватившись, Элисса неловко поклонилась, и запоздалость этого жеста от алых глаз, конечно же, не укрылась. Как и ее грязный, помятый и побитый вид.
— Почему лицо такое красное? Ты заболела?
— Нет, Повелитель. Я в полном порядке.
Ради Мерлина, пусть он подумает, что это ее Барти так загонял на тренировке!
— Что-то случилось, Господин? — осторожно уточнил Крауч. Наверное, среди Пожирателей он был одним из немногих, кто мог прямо задать этот вопрос Лорду.
Вместо ответа тот протянул Барти свернутый номер «Ежедневного Пророка». Крауч развернул газету, Элисса, обойдя его, пристроилась у плеча Барти, чтобы все видеть.
«Трагический финал Турнира Трех Волшебников — как самый могущественный маг столетия это допустил?», «Конец эпохи Дамблдора», «Ледяная смерть в огне»… Нет, дело явно не в этом…
«Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся?» Автор — Сирано д. Б.
В статье была изложена версия гибели мракоборцев именно в том виде, в котором ее вчера озвучил Дамблдор Фаджу, за исключением, разве что, Гарри Поттера, которого мудро не стали упоминать. В остальном же создавалось четкое ощущение, что Сирано взял прошлой ночью у Дамблдора подробное интервью, и последнюю треть статьи занимали рекомендации по соблюдению безопасности. Причем написано это все было не в язвительно-критическом ключе, как все прочие упоминания Дамблдора в сегодняшнем номере, а совершенно серьезно, мрачно, без намека на сарказм. Элисса вспомнила несуразного толстячка с трубкой в зубах и покачала головой. Интересно, за такое творчество Сирано теперь не уволят из «Ежедневного Пророка»? Если вспомнить, как вчера вскипел Фадж…
Если коротко резюмировать статью, выходило следующее: Сами-Знаете-Кто вернулся, Пожиратели Смерти снова присягнули ему на верность, и в скором времени темный маг призовет и прочих своих сторонников — дементоров, великанов, инферналов (на этом моменте у Элиссы вытянулось лицо. Как, еще и инферналы имеются?..). Будьте осторожны, не выходите из дома в одиночку и в темное время.
Понятно теперь, почему Лорд такой злой. Какое-то количество людей эта статья в любом случае убедит, а ему нужно поддерживать максимальную дискредитацию Дамблдора в глазах всех британских волшебников…
— Умно, — задумчиво прокомментировала Элисса, закончив читать, чем тут же привлекла к себе внимание остальных. Барти молчал, а Лорд отрывисто процедил:
— Поясни.
— Дамблдор вчера так и не смог убедить Фаджа в вашем возвращении, и министр сбежал из Хогвартса в полной уверенности, что директор школы спятил. Судя по заголовкам, с сегодняшнего дня официальная политика Министерства — всячески дискредитировать Дамблдора в глазах прочих магов. А этот журналист, Сирано, вчера был в Хогвартсе. Наверное, как только Фадж ушел, Дамблдор нашел журналиста и постарался убедить его в своей правоте, чтобы хотя бы через Сирано донести до общественности свою позицию. Пожалуй, это единственное, что он еще мог сделать.
— Если бы твои боевые навыки хоть чуть-чуть соответствовали твоей проницательности, цены б тебе не было, — ядовито отозвался Волдеморт. Пока Элисса пыталась сообразить, было ли это похвалой или, наоборот, порицанием, Лорд повернулся к Барти: — Возьми Макнейра и отправляйтесь к этому Сирано. «Одинокий голос правды», вещающий в «Ежедневном Пророке» идеи старика, нам тут совершенно ни к чему. Убивать его нельзя, чтобы не привлекать внимания, так что проведите воспитательную беседу. Ясно?
— Да, Повелитель! Все будет сделано, не волнуйтесь!
— Я прекрасно чувствую твой скепсис, можешь не прикидываться столбом, — холодно заявил Лорд, и Барти в первое мгновение растерянно моргнул, поскольку Волдеморт по-прежнему смотрел в его сторону. — В чем дело?
Какого черта он видит ее насквозь, даже стоя к ней в профиль? Она же отличная актриса с годами практики за плечами, и сам Волдеморт еще несколько месяцев назад на ее игру послушно велся! Теперь-то что изменилось?
— Скорее всего, сейчас искать Сирано уже смысла нет, — заявила Элисса угрюмо. За последние двое суток в уравнении под названием «лорд Волдеморт» возникло так много новых переменных, что ей требовалось время спокойно сесть и как следует все обдумать. И такое чувство, что Лорд сам это прекрасно понимает и потому давать ей это время вовсе не намерен. От этой мысли настроение испортилось окончательно. — Если Дамблдор намеренно попытался утянуть журналиста на свою сторону, то должен был позаботиться о его безопасности. Сирано уже наверняка под защитой Ордена Феникса.
Лорд молча разглядывал ее. Элисса в это же время изучала его переносицу. В голову без разрешения полезли слова Барти, и сейчас, когда перед глазами был тот, о ком шла речь, Элисса чувствовала, насколько же ей было не по себе.
Соберись. Это темный маг, которого ты знаешь уже больше десяти месяцев. Холодный, расчетливый разум, заключенный в человеческое тело. Он не может быть мужчиной. Он бесполое создание.
Вот только глаза теперь упрямо твердили обратное, и Элиссе оставалось лишь спрашивать себя — как она-то пропустила все эти метаморфозы? Он ведь не за один день омолодился, куда она смотрела все полгода с тех пор, как Лорд вернул тело?
— Барти, — наконец сказал Волдеморт, все так же разглядывая ее и, к счастью, ничего не подозревая о ее размышлениях; Крауч вытянулся, как на плацу. — Проверьте, так ли это. И если Сирано теперь для нас недоступен… Пускай Крэбб выяснит все о его семье и друзьях. Где живут, кто такие… Всех сразу Орден Феникса не спрячет.
— Конечно, Господин, — Крауч низко поклонился, а Лорд наконец-то отвернулся от нее.
— И нужна информация из редакции «Ежедневного Пророка». Каким теперь курсом они официально идут, список журналистов, кого они поддерживают, насколько идейные люди…
Они с Барти ушли в обсуждение. На стоявшую поодаль Элиссу никто не обращал внимания, в то время как она внимательно вслушивалась в разговор, стараясь внешне не выдать своей острой, напряжённой заинтересованности.
Соображение, посетившее ее, было неожиданным, и Элисса теперь досадовала на саму себя, что не предусмотрела этого раньше. Сколько раз сам Лорд называл глупцами людей, беспокоящихся о своих близких, что сразу делало их уязвимыми и слабыми?
Уизли упоминали об этом при ней — как во времена первой войны с Волдемортом тёмный маг использовал родных и друзей своих жертв против них самих: для шантажа, мести, наказания.
Она сама указывала Лорду на слабое место Люциуса Малфоя — его единственного сына.
Так почему же ей раньше не приходило в голову, что Лорд с равным успехом может обернуть себе на пользу эмоциональные привязанности не только своих врагов, но и сторонников? В том, что он предпочитал выстраивать отношения с подчинёнными на страхе, она уже давно знала. А использовать в качестве кнута не только «Круциатус», но и нечто более изощренное — например, любовь, дружбу (чувства, свойственные девяносто девяти процентам населения планеты Земля за исключением, разве что, одного только Лорда) — будет как раз в духе Волдеморта. А уж сейчас, учитывая, что за прошедшие тринадцать лет множество его последователей женились и завели семьи… Лорду будет где развернуться.
И Элисса из этой схемы ощутимо выбивается. Она беглянка, без друзей, и у нее нет близких, которых Волдеморт мог бы использовать против неё.
А это значит, что Лорд будет их искать. Либо попытается нащупать, к кому она хоть как-то привязана, либо станет выискивать другой путь загнать ее в угол.
Выходит, она должна дать ему такое уязвимое место. Чтобы Волдеморт увидел, что она ничем не отличается от его слуг, и её слабое место — вот оно, только руку протянуть. Увидел — и успокоился.
Холодный, оценивающий взгляд Элиссы остановился на Барти Крауче. Значит, он, по сути, назвал её лордовской шлюхой, да ещё приплел другую женщину, хотя уж что-что, а личная жизнь Волдеморта точно не могла иметь к Элиссе никакого отношения, как и её собственная — к Лорду? И, помнится, десять месяцев назад Крауч прямым текстом ей угрожал…
Что ж, тогда она, пожалуй, знает, откуда это уязвимое место, на которое в случае неприятностей окажется направлен гнев Лорда, у нее возьмётся.
Примечания:
У меня эта глава одна из любимых, и я рада, что именно с ней выхожу из творческого отпуска)
Из свежих новостей: как видите, у «Глаза бури» просто космическая новая обложка, сделанная потрясающей Мией Морозовой (https://t.me/morozova_mia_art) :) Файлы с высоким разрешением выложены в ТГ и ВК, так что все детали можно рассмотреть (а проработка там действительно невероятная)
От меня же огромное спасибо Ophaniel, благодаря которой эта красота увидела свет, — за участие и такую любовь к моему творчеству!
Продолжение — ориентировочно недели через две. Пока какое-то конкретное расписание дать не могу.
Барти убежал из тренировочного зала, и тут Элисса сообразила, что снова осталась с Лордом наедине. Она застыла на одном месте, изо всех сил стараясь сохранять непринужденный вид. Ничего особенного не происходит. Вы почти целый год провели в компании друг друга — хотя бы по несколько часов в день. Не вздумай снова покраснеть, а то он вообразит себе невесть что и точно начнет допытываться… В конце концов, это неизвестная Беллатриса Лестрейндж, по словам Барти, была влюблена в Лорда, а тебя-то такие глупости уж никак не могут интересовать!
— Как прошел твой визит в Хогвартс? — осведомился Лорд мрачно — должно быть, все еще сильно раздраженный из-за ситуации с Сирано. Его недовольство повисло в воздухе как почти осязаемое грозовое облако, но на Элиссу просто угрюмый вид Волдеморта уже давно не производил сильного впечатления. — Есть что-нибудь, о чем мне стоит знать?
Поначалу Элисса хотела просто пожать плечами и всеми правдами и неправдами спровадить Волдеморта на выход — поскольку после тренировки, да еще всех вчерашних откровений в придачу явно была не в состоянии вести обычные шпионские игры. Но в последнюю секунду она вдруг вспомнила то, о чем Лорду однозначно стоило бы узнать, и самой Элиссе было ничуть не менее интересно, что же имелось в виду.
— Вообще-то да, — сказала она решительно, и Лорд взглянул на нее все так же угрюмо — будто надеялся, что она ответит простым «нет», и хотя бы здесь ему не придется решать очередную проблему. — Вчера я присутствовала при разговоре Дамблдора и Фаджа…
— Об этой беседе я уже прочитал в сегодняшней газете, — отозвался Волдеморт насмешливо. — Как раз в исполнении Сирано. Или ты хочешь поделиться своим экспертным мнением о том, как вели себя все присутствующие?..
— Хорошо, а вы прочитали в той статье, что Поттер является змееустом?
— Об этом еще Скитер написала позавчера, — на его лице возникло брезгливое выражение, и на Элиссу он уставился уже с настоящим неудовольствием. — При чем здесь эта чушь?
— В том-то и дело, что не чушь, — возразила Элисса задумчиво. Сердитое лицо Лорда не возымело на нее никакого воздействия, хотя после вчерашнего, пожалуй, какой-нибудь Пожиратель Смерти на ее месте мог бы уже начать трястись от страха. — Дамблдор говорил об этом Фаджу. Поттер на самом деле змееуст, вы знали?
Волдеморт застыл с совершенно непроницаемым выражением лица.
— Возможно, у него среди предков были змееязычные волшебники, — наконец пробормотал он, но Элисса покачала головой.
— Не в этом дело. Дамблдор сказал, что… — тут она осеклась и огляделась по сторонам. Они находились в малфоевском тренировочном зале, вокруг никого не было, даже домовиков, но все же… Элисса хорошо знала, как это бывает со старинными родовыми гнездами по-настоящему древних волшебных родов — когда магия дома в буквальном смысле подчиняется нынешнему хозяину. И, по большому счету, ничего из того, что происходит в этих стенах, не скроется от Люциуса Малфоя.
Без труда разгадав ее маневры, Лорд высокомерно махнул рукой:
— Ты полагаешь, у меня столько свободного времени, что я собираюсь тут весь день с тобой сидеть?
Вот, так правильно! Перед ней наконец-то знакомый лорд Волдеморт — хам и грубиян, каких еще поискать! Из-за разговора с Барти мир не перевернулся с ног на голову, и все общение с этим человеком можно выстраивать так же, как и прежде!
— Сделайте так, чтобы нас никто не мог подслушать, — выдохнула Элисса с таким облегчением, что Лорд воззрился на нее с удивлением. Он-то явно рассчитывал, что она слегка испугается и присмиреет, а вместо этого Элисса улыбнулась почти радостно, и в который раз ее радостная улыбка вводила Волдеморта в глубокий ступор, поскольку эта картина слишком сильно расходилась с его привычным видением мира.
Тут Элисса спохватилась и вежливо добавила:
— Пожалуйста.
Он моргнул — должно быть, на великого темного мага только сейчас снизошло осознание, что предыдущую фразу Элисса вовсе сформулировала как распоряжение, что ни при каких обстоятельствах не было допустимо. А как всегда это бывало, когда происходило что-то, что не укладывалось в лордовские представления о жизни, Волдеморт немедленно начал злиться. И глаза сверкнули красным особенно угрожающе, и лицо сразу заострилось, и палочка в длинных пальцах дернулась…
— Элисса, ты… — процедил он злобно, на что она быстро возразила:
— Послушайте, если окажется, что я не права — потом назначьте мне наказание, или я попрошу прощения, или как у вас тут принято… Но я считаю, что то, что я собираюсь сказать, вам покажется важным, и вы не захотите сразу посвящать в это посторонних. Я хоть раз за десять месяцев требовала вашего внимания по пустякам?
Несколько секунд он еще сверлил ее гневным взглядом — не иначе, перебирал в уме все свои любимые пытки, — но кажется, все же услышал в ее словах рациональный довод.
— Зато уж если требуешь — то это всегда происходит что-то такое, что угрожает моим планам и вообще вносит сумятицу в мои дела, — проговорил Волдеморт очень едко, но, как показалось Элиссе, уже без настоящей злости, а просто для того, чтобы последнее слово осталось за ним. А тот, еще немного поколебавшись, все же поднял волшебную палочку — и, кажется, только в последний момент решил направить ее не на Элиссу, а в воздух. Сотворив невербально заклинание, Лорд перевел взгляд на Элиссу — и по выражению его лица сразу стало как-то ясно, что ей действительно стоило бы быть сейчас как можно более убедительной.
— Вы знали, что у Поттера с вами какая-то странная ментальная связь? Временами его шрам на лбу начинает болеть, и Дамблдор считает, что это связано непосредственно с вами.
После небольшого молчания Лорд бесстрастно спросил:
— Что за чепуху ты несешь?
Ну да, чепуху, как же. А чего это вы, Ваше Темнейшество, застыли как громом пораженный, если это все — глупость, не стоящая вашего внимания?..
— По словам Дамблдора, в последний год эти боли участились. И он списывает это на… я так поняла, Поттер улавливает ваши настроения. Дамблдор сказал, что шрам болит, когда вы оказываетесь рядом или планируете совершить убийство. Но это бессмыслица, и я подумала, что это будет правильнее списать именно на какое-то ваше эмоциональное состояние…
— Достаточно, — и это слово было сказано таким железным голосом, что тут уже у Элиссы не возникло ни малейшего желания спорить, и она послушно заткнулась.
Темный маг в сильном волнении прошелся по центру тренировочного зала. Траектория его движения была совсем короткой — должно быть, он передвигался внутри сотворенного им звуконепроницаемого купола, и со стороны это было больше похоже на то, что Лорд метался как зверь в клетке.
— Мой Лорд, прошу прощения, что отвлекаю, но…
Люциус осекся и даже отступил назад, когда Лорд обратил свой взор на него. Малфой посерел, спал с лица, вид у него сделался напуганный. Удивленная такими метаморфозами, которые наблюдала в исполнении всегда чванливого Люциуса, который еще этим утром олицетворял собой полное довольство собой и уверенность в себе, Элисса даже огляделась по сторонам в поисках того, что же повергло Малфоя в такой ужас. Обнаружила только злого, как черт, лорда Волдеморта, который метал молнии глазами. При виде Малфоя он улыбнулся плотоядной улыбкой, и Люциус струхнул окончательно.
— О чем ты хотел поговорить с-со мной, мой друг? — и в устах Лорда это угрожающее шипение прозвучало как угодно, но только не как дружеское обращение. Звуконепроницаемый купол он предварительно убрал.
Малфой потряс головой; даже его шикарная платиновая шевелюра теперь казалась поблекшей, будто резко обесцветившейся.
— Это что-то срочное? — продолжал вопрошать Волдеморт, очевидно, полагавший, что говорит добрым и приветливым тоном.
Люциус потряс головой еще интенсивнее.
— Н-нет, м-мой Лорд…
— З-замечательно, — ощерился темный маг, а в следующую секунду Элисса, которая успела поверить, что Лорд о ней уже позабыл, ощутила стальную хватку на плече. Она машинально скосила глаза и увидела красивые длинные пальцы поверх собственного платья, которое она использовала в качестве тренировочного, а в следующую секунду всю ее будто прокрутило через мясорубку: они трансгрессировали.
А когда перемещение закончилось, Элисса обнаружила, что стоит посреди хорошо знакомой гостиной в доме, в котором прожила весь последний год. В ту же секунду Волдеморт отпустил ее и стремительным шагом отошел к камину; там он оперся рукой о стену и на какое-то время застыл, опустив голову. Элисса обратилась в каменное изваяние, не смея шевельнуться; еще никогда, ни разу за все эти месяцы, она не видела его в таком тревожно-возбужденном состоянии. Да, был еще вечер, когда Лорд вернул себе тело, но тогда он просто явился, допросил ее и тут же покинул дом. Но Элиссе еще ни разу не доводилось видеть его погруженным в такую беспокойную задумчивость; когда что-то настолько сильно выбило его из равновесия, что проблема требовала немедленного обдумывания и в то же время так болезненно била по живому. И в таком состоянии он казался странно… уязвимым?..
Элисса немедленно отвернулась, будто он мог каким-то образом подслушать ее мысли. И все же… да, Волдеморт был сейчас именно что уязвим. По крайней мере, она видела, какое впечатление на него произвели ее слова — настолько мощное, что он даже не находил в себе сил, или желания, или смысла скрыть свое состояние от нее. Малфой, конечно, тоже мог что-то заподозрить — раньше-то Лорд не позволял себе трансгрессировать прямиком из одного жилого дома в другой такой же дом. Как ни парадоксально, но при всей своей бесцеремонности и полном равнодушии к чувствам других людей, он следовал каким-никаким правилам этикета и не вторгался со всей беспардонностью в чужое жилище. Ну… — тут Элисса вспомнила, как Лорд заявился к Малфоям сразу после обретения тела — с некоторыми оговорками, но все же. А сейчас Волдеморт действительно был сам не свой.
— Это невозможно, — наконец отрывисто процедил он. Пальцы, которыми он упирался в стену, сжались в кулак, и Лорд с силой оттолкнулся от нее. Элисса как зачарованная следила за его рукой, но Лорд развернулся к ней, и теперь она с недоверием смотрела на его лицо — будто впервые увидев. — Я никогда не встречал подобных случаев, не слышал о них. Мне известно о ментальной магии все, я не ошибаюсь! Нет заклинания или ритуала, который может таким образом связать двух людей…
Аристократичные, точеные черты дышали жизнью, беспокойной энергией. В эти минуты Лорд полностью утратил и свой цинизм, и надменность, и презрительное отношение к окружающим, и будто превратился из мраморной скульптуры имени самого себя в живого человека. И Элисса глазела на него, сделав про себя еще одно открытие, которое оказалось для нее полной неожиданностью. Лицо, которое сейчас было полно сильных чувств, эмоций — растерянности, гнева, жажды действия, — внезапно показалось ей… притягательным. У Волдеморта оказались высокие скулы, и впалые щеки, которые посмуглели из-за охватившего его волнения, и губы были красиво, четко очерчены, и даже красные глаза, пусть и горели лихорадочно, однако не казались какими-то демоническими…
То есть к мысли, что на месте Волдеморта внезапно оказался довольно молодой мужчина, она уже успела более или менее привыкнуть. Теперь следующий шаг — смириться с осознанием, что это еще и — вот же черт подери все на свете! — привлекательный мужчина!
Это неправильно. Это ошибка природы. Темный маг не может быть таким, ему это по имиджу и статусу не подходит, в конце концов! Его же должны бояться хотя бы девяносто девять процентов населения, а мы, похоже, пришли к тому, что пятьдесят процентов из них будут восторженно хлопать ресницами и томно вздыхать при взгляде на него! Да у лишившегося тела младенца-рептилоида Волдеморта было больше шансов держать в страхе английских волшебников!
— Ты что-то перепутала, — наконец решительно подытожил Лорд, ничего не подозревавший о том, какой оборот приняли раздумья Элиссы. — Это была уловка Дамблдора. Вероятно, твои актерские таланты все же оставляют желать лучшего, и старика ты не обманула. Он специально сказал это, зная, что ты передашь его слова мне…
— Ради чего? — Элисса развела руками, и Волдеморт резко осекся и теперь мрачно взирал на нее. — Чтобы еще больше разжечь в вас ненависть к Поттеру? В этом нет никакой необходимости, вы и без того собираетесь убить мальчишку. Дамблдор в тот момент больше всего был заинтересован в том, чтобы привлечь Фаджа на свою сторону. Если бы он понял, кто я на самом деле, то не стал бы устраивать выяснение отношений с министром при мне, выдавая ближайшие цели Ордена Феникса. К слову, он уже догадался о ваших первых шагах — насчет дементоров и великанов. Нет, я больше склонна думать, что вчера Дамблдор действительно был в отчаянном положении и только потому раскрыл столько карт Министру. Фадж, кстати, отмахнулся от него как от назойливой мухи. И от Снейпа тоже.
Лорд молчал, только нервно постукивал пальцами по древку палочки. В такой напряженной тишине проползло несколько невероятно долгих минут.
— Вы думаете, это как-то связано с вашим исчезновением? — наконец не выдержала Элисса. — Если вы с Поттером оба пережили попадание «Авады Кедавры», что считается просто каким-то нонсенсом… Могла между вами на самом деле возникнуть какая-то связь?
На ее взгляд, эти два события вполне могли проистекать одно из другого, но Волдеморт после паузы покачал головой.
Вероятно, ей стоило держать язык за зубами, но тут уже Элиссу по-настоящему одолело любопытство.
— Почему?
Она была готова к тому, что вместо ответа Лорд пошлет ее к дьяволу, поскольку вполне мог не захотеть обсуждать такую животрепещущую для него тему с посторонним, но он неожиданно ответил, хотя и с видимой неохотой. Очень холодно он произнес:
— Потому что я хорошо представляю себе все события, которые произошли в ту ночь. Я знаю их причины, знаю всё — почему мальчишка уцелел, почему я оказался вырван из тела… И ни одно из этих событий не предполагало создания ментальной связи между нами! Если ты ничего не перепутала и не наврала, то ответ надо искать в какой-то другой области. Мне нужно Пророчество, — вырвалось у него тихое, какое-то бессильное шипение. — Там должен содержаться ответ… Возможно, мальчишка в самом деле какой-то особенный…
Элисса полагала, что Лорд сейчас снова глубоко погрузится в свои мысли, но, как выяснилось, тот весьма внимательно следил за любыми изменениями в окружающей обстановке. И ее скептический взгляд от него не укрылся.
— В чем дело? — потребовал он ответа, на что Элисса пожала плечами.
— Он не показался мне особенным.
— Да? — к ее удивлению, Волдеморт вдруг прищурился. — Ты демонстрируешь временами неплохое знание людей… Так какое же мнение у тебя сложилось о Поттере? Может, ты и у него с первого взгляда рассмотрела слабости и цели?
— Про его слабости и цели мне сложно судить. Ему всего четырнадцать, он еще не сформировавшаяся личность, чтобы можно было со всей серьезностью судить о его характере, жизненной позиции, а заодно сильных и слабых сторонах. По большому счету… мне его жалко.
Лорд чуть не подлетел от такого заявления, а его ярость в тот момент показалась Элиссе почти осязаемой.
— Жалко?! — выплюнул он, и ледяные интонации обожгли ее как вода в горном ручье зимой — от которой ощущения такие, будто тебя режут ножами. — Тебе его жалко?!
Не теряя присутствия духа, Элисса хладнокровно кивнула.
— Я провела вчера целый день в его компании. Он… совершенно обычный мальчишка, понимаете? Ему был год, когда вы попытались убить его. Вы же не думаете, что в год он уже все прекрасно понимал и сознательно отправил вас в небытие? Или что он хотел стать частью этого Пророчества? Или что он спит и видит, как бы сразиться с вами и окончательно победить вас? Да он просто ребенок, которому не повезло оказаться у вас на пути, а вы ему уже с младенчества жизнь сломали! Вчера его чуть не сожрал акромантул в соревнованиях, в которых должны выступать взрослые, подготовленные участники! А теперь просто так складываются обстоятельства, что Поттером в своих целях будут играться два могущественных мага, которые никак не могут решить, кто из них сильнее! И дальше вы будете пытаться прикончить Поттера, а Дамблдор будет пытаться разыграть эту карту — то бишь все того же Поттера — против вас. Вот я и говорю — бедный мальчишка. Его-то хоть кто-нибудь спросил, хочет ли он во всем этом принимать участие? Лично я бы никому не пожелала очутиться на его месте.
— Все сказала? — осведомился Лорд почти ласково. Ее тираду он, тем не менее, выслушал крайне внимательно, хотя Элисса очень сильно сомневалась, что она ему хоть сколько-нибудь понравилась.
— Все, — буркнула она неохотно.
— Восхитительно, — темный маг раздраженно цедил слова, а на Элиссу он смотрел с каким-то трудноопределимым выражением. — Может, мне отправить тебя в малфоевское подземелье на неделю, к Каркарову? Заставить тебя поголодать несколько дней? Пытать? Снова натравить на тебя боггарта? Что я должен сделать, чтобы ты хоть немного начала следить за языком?
— Я слежу за языком, — возразила Элисса запальчиво. Учитывая скорость, с которой у Лорда всегда менялись настроения, он действительно мог придумать ей уже настоящее наказание, и сейчас было жизненно необходимо дожать ситуацию до конца. Не уйти в защиту, а продолжить наступление, пока Волдеморт не нафантазировал себе невесть чего и не обвинил ее заочно в измене и прочих грехах. — Знаете, почему вы до сих пор терпите все, что я говорю, и больше того — сами спрашиваете мое мнение, даже наперед зная, что оно разойдется с вашим? Потому что я единственная в этой толпе бессловесных баранов, кто не боится высказывать вам то, что на самом деле думает! Потому что я не поддакиваю каждому вашему слову, и потому среди всех ваших последователей являюсь единственным более или менее достойным собеседником! Я имею в виду — когда вам хочется не просто посмотреть, как все вас боятся, но и услышать в ответ пару более или менее связных предложений. И потом — я же не пытаюсь вас переубеждать, действовать вам наперекор… У меня свое мнение — это да, но я же не ставлю его вперед вашего и все равно делаю так, как вы говорите! Но если вам и такое положение вещей надоело — хорошо, я замолчу и более не буду вас раздражать.
Как ни странно, за время этой пламенной речи он так и не швырнул в нее ни одним заклятием, а вместо этого заявил:
— Врешь, — Элисса вскинула брови, а Лорд нехотя разъяснил: — Ты дважды пыталась так себя вести. После боггарта и в тот раз, когда впервые познакомилась с Уизли. Ты замолкала, отвечала на вопросы, только если я к тебе обращался, и не спорила. На сколько тебя хватало? На несколько недель? Меньше? Потом ты все равно начинала вести себя по-своему.
Элисса хранила угрюмое молчание, а он неожиданно завершил:
— Вероятно, в этом тоже часть твоей силы — легко тебя не сломить. И да, своей откровенностью ты выделяешься из той толпы, что меня окружает. Но, — тут его голос ожидаемо заледенел, — у всего есть пределы, поняла? Мне бывает интересно послушать, что ты скажешь, потому что ты предлагаешь взглянуть на ситуацию под таким углом, под каким я ее еще не рассматривал. Это ценно, поскольку помогает предусмотреть и устранить недочеты в моих планах, которые я мог допустить. Но все должно быть в меру. И, в частности, — тут красивые губы скривились в какой-то кислой улыбке, будто произносить вслух такие слова Лорду не доставляло никакого удовольствия, — будь добра, перестань сопереживать моим врагам! Из-за проклятого мальчишки я оказался вырван из тела, лишен силы, могущества, я прошел через такое, с чем далеко не каждый бы справился, а сейчас с Поттером снова оказывается связана очередная головная боль, с которой мне еще предстоит разобраться, — но тут появляешься ты и сочувствуешь почему-то именно Поттеру!..
Он оборвал свою речь так резко, что теперь у огорошенной Элиссы на языке вертелось замечание — уж не хочет ли Лорд, чтобы вместо Гарри Поттера она сочувствовала ему? — но ей хватило выдержки удержать этот вопрос при себе. А Волдеморт, в последний раз окинув ее исполненным раздражения взглядом, круто развернулся и вышел из комнаты.
* * *
Неделя пролетела быстро — Элисса ежедневно отправлялась в малфоевское поместье, где теперь Барти учил ее боевой магии. Лично для Элиссы эти занятия были хороши только тренировкой выдержки и рефлексов — тоже очень полезные навыки, но все равно ее не покидало ощущение, что она тратит время на какую-то бессмыслицу. Люциус и Нарцисса так привыкли к присутствию Элиссы, что даже не выходили встречать ее, а она сама трансгрессировала к дому и сразу спускалась в подвальный этаж к Барти. Лорда всю неделю она не видела, и дни пролетели быстро, однообразно и… скучно.
Тем большее впечатление на нее произвели новости первого июля. Утром она получила записку от Барти, в которой тот сообщил, что сегодняшнее занятие отменяется, и Элисса поняла, что у нее наметился совершенно свободный выходной. Ей бы насторожиться, но о том, что случилось что-то пугающее и страшное, стало ясно лишь в тот момент, когда она отправилась за покупками в Косой переулок: там царила точно такая же подавленная, гнетущая атмосфера, как после чемпионата мира по квиддичу. Даже на стенах вновь были развешаны плакаты — но теперь то были не снимки игроков в квиддич, не фотографии Сириуса Блэка, а изображения других десяти человек. Подзаголовки абсолютно всех газет вопили об одном — о массовом побеге из Азкабана, совершенном прошлой ночью, и вопрошали, как Министерство допустило подобное. Министр и прочие шишки не очень убедительно защищались.
Умно. Половина Управления мракоборцев погибла в Хогвартсе — и теперь вообще не понятно, кто будет заниматься поисками сбежавших. При этом Министерство решительно отрицало любую возможность возращения лорда Волдеморта в мир живых и списывало побег Пожирателей на что угодно — даже на злодейский замысел Сириуса Блэка. Который, насколько Элисса могла судить, сторонником Волдеморта вовсе никогда не был — учитывая, что Лорд его даже ни разу не упоминал.
Логическое продолжение этой новости последовало на следующее утро — Элисса получила послание, написанное знакомым каллиграфическим почерком, что она должна явиться на собрание Пожирателей в поместье Малфоев.
Когда она вошла в «зал заседаний», как мысленно Элисса тут же окрестила это место, она поначалу даже растерялась — поскольку привыкла, что все собрания Пожирателей, на которых она присутствовала, состояли из пяти человек. Сейчас же в просторном помещении собралось не меньше четырех десятков волшебников, и на этот раз собрание проходило не в гостиной, а, похоже, в зале для приемов, куда левитировали длинный стол и около сорока стульев. Лорда еще не было, Пожиратели рассаживались по местам. Кто-то переговаривался, перешучивался; кто-то хранил затравленное молчание; иные были серьезны и по-деловому сосредоточенны. Особенно сильно среди собравшихся выделялись те, кто только что сбежал из Азкабана — иссушенные, тощие, бледные маги, выглядевшие так, словно много лет не видели солнечного света. Даже новые дорогие мантии не прибавляли им привлекательности, поскольку не могли скрыть мучнисто-серую кожу, запавшие глаза, тусклые волосы, костлявые руки.
Тут Элисса сделала для себя интересное открытие — оказывается, у всех присутствующих были собственные места за столом, и все рассаживались в известном им порядке. Место во главе стола пустовало, а по правую и левую руку от лидера сидели Люциус Малфой и худая черноволосая колдунья — надо полагать, пресловутая Беллатриса Лестрейндж, о которой Элисса уже была наслышана. И, видимо, здесь можно было представить себе самую полную картину пожирательской социальной лестницы. Хм, совсем смешно будет, если ей сидячего места вовсе не достанется — в конце концов, Темной метки у нее до сих пор нет…
Но нет. Место за столом переговоров ей все же нашлось, но зато теперь наглядно становилось видно, насколько же невысоко она поднялась в местной иерархии — ибо место это было в противоположном конце стола, рядом с Хвостом. И это было так… забавно и красноречиво, что Элисса едва проглотила смешок, направляясь к оставшемуся стулу. Смеяться вслух нельзя было ни в коем случае, уж точно не в данном обществе — не поймут-с!
Посему Элисса ласково улыбнулась и помахала Барти, который смотрел на нее с сочувствием, не понимая, чем она так провинилась перед Повелителем, и направилась к своему месту. Хвост при ее приближении вжался в спинку стула, будто у Элиссы были щупальца или ядовитое жало, а на ее непринужденное «Доброе утро» полузадушенно что-то пискнул.
Она чувствовала, что снова стала объектом внимания многих глаз — поскольку была единственным новым лицом за этим столом. Особенно внимательного, тяжелого взгляда с нее не сводила Беллатриса, которая мрачно, пристально рассматривала третью женщину в этом сообществе, нисколько не переживая, что так открыто пялиться считается несколько невежливым. Элиссе даже показалось, что всю ее, каждый жест и движение, тщательно взвешивают, анализируют и обклеивают невидимыми ярлыками. Эйвери вскинул брови, явно удивившись, чем Элисса так могла провиниться перед Волдемортом, что ее отправили на штрафную скамейку. В глазах Кантанкеруса Нотта возникло едва заметное удовлетворение, когда он увидел, где очутилась Элисса на первом полном собрании. Даже интересно — ведь Нотт пребывает в уверенности, что Лорд с ней спит. Как же Кантанкерус объяснил себе внезапную опалу Элиссы — что она в постели плохо старалась?..
Так, все, надо сосредоточиться и подумать о чем-нибудь скучном, а то она сейчас точно прыснет на весь зал, и это обязательно донесут Лорду, и он ее несерьезный настрой нисколько не оценит… Например, можно повторить про себя четыре закона Голпалотта о ядах и противоядиях: уж это точно обеспечит ей умный, сосредоточенный вид.
Но вообще, конечно, интересно, ради чего была эта воспитательная мера посадить ее на собрание в компанию к Хвосту. То есть пока все эти Пожиратели выясняют между собой, кто ближе всех к Хозяину, она открыто высказывает ему свою точку зрения, и — больше того — Волдеморт официально разрешил ей это делать! А сейчас-то что за показательное выступление? Для кого оно предназначается?
Лорд появился беззвучно, причем сегодня он был без Нагайны. В зале тотчас установилось почтительное молчание, только прошелестел едва заметный ветерок — многие не сдержали приглушенных вздохов. Элисса, уже смирившаяся с внезапным омоложением Волдеморта, смотрела на него спокойно, но на лицах многих по-прежнему читалась плохо скрываемая растерянность. Надо полагать, даже во времена первой войны пятнадцать лет назад Лорд выглядел куда старше и хуже.
Он обвел взглядом собрание, и Элисса могла дать голову на отсечение, что он точно отметил ее среди присутствующих. Тем не менее, она не стала корчить никаких обиженных или удивленных гримас, а вместо этого сохраняла на лице выражение вежливого интереса и готовности внимать. Он не ответил на ее взгляд, а затем в алых глазах ей почудилось удовлетворение от всей этой картины. Наконец-то все сторонники лорда Волдеморта впервые за полтора десятка лет были в сборе.
— Приветствую вас, Пожиратели Смерти, — проговорил он негромко, но в комнате застыла такая неподвижная тишина, что голос Лорда был слышен совершенно отчетливо. — Тринадцать лет… Тринадцать лет прошло с нашей последней встречи. Мы все через многое прошли, наш состав немного изменился… Кто-то больше никогда к нам не присоединится, и в то же время среди нас появились новые лица… — это он так красиво обозначил ее одну?.. — И все же мы по-прежнему сильны, и нас по-прежнему объединяет Темная Метка…
Лорд неторопливо обходил зал по кругу, и Элиссе было забавно наблюдать, как Пожиратели втягивали головы, вжимались в спинки кресел и в то же время пытались не выпускать из виду самый большой источник опасности, присутствовавший в комнате — то бишь самого Волдеморта. Хвост слева от Элиссы беспрерывно дрожал. Бедняга, да ему нервы лечить надо…
Тем не менее, реакция некоторых Пожирателей отличалась от прочих. Барти восхищенно внимал каждому слову Лорда. Те, кто был только что из Азкабана, слушали спокойно, и в этих высушенных, исхудавших фигурах сейчас читалось какое-то ощущение собственного достоинства — которого в помине не наблюдалось на холеных, ухоженных, сытых лицах. Но особо сильно выделялась на фоне присутствующих Беллатриса Лестрейндж: восторг в ее глазах, с которым она смотрела на Волдеморта, не шел ни в какое сравнение с эмоциями того же Барти. Искренние, сильные чувства странно украсили ее лицо, даже омолодили, и Элисса неожиданно поняла, что до заключения в Азкабан Беллатриса была настоящей красавицей. Сейчас, когда она находилась в такой близости от объекта своего поклонения и восхищения, былая красота словно снова посетила ее черты. Глаза ярко блестели, серые щеки посмуглели, даже к бесцветным губам будто прилила кровь…
Странно было даже не то, что такие сильные положительные эмоции у мадам Лестрейндж вызывал не собственный муж, сидевший по правую руку от нее, а совершенно другой мужчина. Странно было то, что она нисколько не скрывала своего восторга, и все присутствующие в зале не выказывали никакого удивления. Выходит, они были прекрасно об этом осведомлены?
Ну и Лорд, надо полагать, тоже. Не слепой же он, в конце концов! И какие чувства, интересно, у мужчины вроде Волдеморта может вызывать подобное… откровенное восхищение со стороны замужней женщины? Гордость? Радость? Скуку? Страх?
И вот еще что любопытно — от этой вредной мысли Элисса отмахнуться не успела — а было бы у Беллатрисы сейчас такое выражение лица, выгляди Лорд так же, как в те месяцы, пока еще не вернул тело? Или хотя бы до того момента, когда усилиями «Сердца Исиды» к нему вернулись молодость и смазливая мордашка?..
Черт, ну почему теперь каждый раз при виде Волдеморта ей в голову лезут настолько идиотские вопросы?..
Элисса мрачно уставилась на Лорда, будто это он был виноват в ее смятенном состоянии, с твердым намерением слушать каждое его слово и больше вообще ни на что не отвлекаться, но снова претерпела фиаско. А все потому, что Волдеморт в этот момент стоял у окна, встав так, что свет с улицы освещал лишь правую половину его лица… И Элисса поперхнулась воздухом, внезапно осознав, почему раньше внешность Лорда казалась ей слабо знакомой.
Это был он. Мужчина с портрета в старом доме! С портрета, который Лорд уничтожил на следующий же день после того, как вернулся! Да, тот молодой человек верхом на лошади был совсем молод, но все же… Это он, никаких сомнений!
Или же… Нет, пожалуй, не совсем он. Очень похож, но не он. И молодой человек на картине был одет как маггл, а Лорд ненавидит все, связанное с магглами, так что это не он, но…
Что там ей рассказывал старик в деревне? Маггл Том Реддл сбежал с волшебницей Меропой Мракс, женился на ней, вернулся через год, рассказывая, что жена его заколдовала… Так что же получается, может ли Волдеморт быть их…
Черт возьми, как лорд Волдеморт вообще может быть полукровкой???
И тот старик-маггл с очень едким куревом говорил, что садовник якобы видел незнакомого подростка перед убийством Реддлов. Так если этот подросток на самом деле был, получается, что юный Волдеморт (или как его звали в те годы?) сам убил своего отца, а с ним — и бабушку с дедушкой?..
Она покосилась на Волдеморта. Мда. Это в его духе.
— В ближайшее время Министерство не станет проблемой, но вот Дамблдор всегда был слишком прозорлив и пронырлив, и для него мое возвращение не останется тайной. А это значит, что он тоже начнет действовать. Северус уже предупредил меня, что в скором времени нас ожидает возрождение Ордена Феникса…
Эти слова подняли волну раздраженных возгласов и недобрых смешков. Тем не менее, не все обратили внимание на известие об Ордене Феникса: Барти и Беллатриса теперь не сводили презрительных, откровенно неприязненных взглядов со Снейпа, который сидел рядом с Эйвери. Тот же оставался совершенно бесстрастен.
— Потому нам тоже не стоит сидеть сложа руки, — произнес Лорд негромко, и в зале вновь воцарилась полная тишина. — Орден будет пытаться донести до людей известие о моем возвращении… И я полагаю, что мы сможем обернуть это себе на пользу. За этим столом собрались представители чистокровнейших семей Великобритании, лучшие из лучших… Но, увы, здесь присутствуют представители далеко не всех двадцати восьми фамилий. Надо бы исправить это допущение.
Раздались приглушенные шепотки, кто-то начал переглядываться между собой.
— Разумеется, речь идет не о полном списке. Я не думаю, что стоит приглашать в наши ряды Уизли или Лонгботтомов, — добавил Лорд с холодной улыбкой, и в ответ на эти слова несколько человек открыто рассмеялись. У Беллатрисы оказался гортанный, хриплый смех, который можно было бы заподозрить у прожженной курильщицы. — Но ведь остаются несколько семей, которые до сей поры не проявляли особой симпатии к Ордену Феникса. И нам не помешало бы заручиться их поддержкой, да и свежая кровь в наших рядах была бы уместна… Люциус?..
— Да, мой Лорд, — отозвался тот с готовностью. — Абботы, Гампы, Шафики, Булстроуды, Фоули, Гринграссы, Макмилланы, Паркинсоны.
— С Гринграссами, Паркинсонами и Булстроудами проблемы вряд ли возникнут, — это заговорил Эйвери. — Идейно они и так на нашей стороне… Но, возможно, найдется кто-то поактивнее, кто хочет непосредственно принять участие.
— На Абботов и Макмилланов я бы не рассчитывал, — это неожиданно сказал Пожиратель, которого неделю назад Лорд пытал «Круциатусом». Элисса удивилась, что он заговорил — обычно провинившиеся предпочитали помалкивать. Как его… Яксли, кажется. — Эти всегда поддерживали Дамблдора.
Лорд только легко кивнул, дав понять, что услышал. Элиссе вообще больше казалось, что он не столько по-настоящему прислушивался к рассуждениям своих слуг, сколько заново оценивал каждого из них, делал в уме какие-то выводы.
— С Фоули будет сложно, — вдруг изрек кто-то из только что освобожденных из Азкабана. Элисса бесстрастно смотрела на него, изо всех сил стараясь не выдать себя ничем — ни нервным постукиванием по столешнице, ни чрезмерным напряжением лица. К счастью, на нее никто не обращал внимания. — Старик Фоули еще тринадцать лет назад был крепким орешком. Держался поодаль от любой идейной политики, не только от нас, но и от Дамблдора… Причем Герберт ладно, но и его сын Кристофер, который в будущем унаследует родительское дело, придерживается тактики отца.
— Но дела у него идут хорошо, — заметил Нотт задумчиво. — За эти годы его аптекарский бизнес поднялся высоко в гору… А это и финансы, и налаженные связи, и редкие ингредиенты… Досадно будет, если все это заполучит Орден Феникса.
— Значит, надо этого не допустить, — согласился Лорд. — Что же… Беллатриса, я смотрю, ты рвешься в бой?
Низким, грудным голосом та радостно выдохнула:
— Мой Лорд, я с радостью разберусь со всей их семьей, только прикажите!
— Ну, «разбираться» нам как раз пока не надо, — тем не менее, Волдеморт очень благосклонно кивнул Пожирательнице; чувствовалось, что ее восторженная преданность ему приятна. — Пока обойдемся просто… беседой. Так что… Беллатриса, Макнейр, Трэверс, почему бы вам не заняться этим? Возьмите с собой Фенрира для большего эффекта и наведайтесь к Фоули как-нибудь вечером, когда в сборе будет все семейство. Без убийств, только пообщайтесь с ними… немного. И, разумеется, сделайте так, чтобы Фоули на следующий день не побежал в Министерство или Орден Феникса.
Ответил ему за всех еще один колдун, который был прямиком из Азкабана — такой же иссохший и мучнисто-бледный:
— Мы все сделаем, мой Лорд.
— Возьмете с собой Элиссу, — неожиданно заявил Волдеморт, и на нее тут же оказались устремлены всеобщие взгляды. Элисса их едва заметила, поскольку воззрилась на Лорда в молчаливом недоумении, словно надеялась на объяснение. — Серьезного сражения не намечается — вряд ли Фоули смогут вам что-то противопоставить, — а… молодому поколению будет полезно посмотреть и приобщиться к нашим делам.
И поскольку было отчетливо видно, что он ждет от нее какой-то реакции, Элиссе не оставалось ничего иного, кроме как склонить голову и заявить:
— Хорошо, Повелитель.
По лицу Беллатрисы было заметно, что ее это распоряжение, мягко говоря, озадачило, и Элисса видела, как переглянулись Макнейр с вышеупомянутым Трэверсом. Тем временем голос Элиссы звучал ровно, спокойно, и Волдеморт этим удовлетворился.
— Кто у нас дальше? — осведомился он как ни в чем не бывало, будто не он только что отправил к обыкновенной семье группу преступников и убийц. — Гампы?..
За столом продолжили обсуждение, к которому Элисса честно пыталась прислушиваться, но мыслями была уже очень далеко. На душе было тревожно, и сейчас впервые за много месяцев она растерялась по-настоящему, попросту не зная, что должна предпринять в первую очередь.
И еще придется рассказать об этом Алексу.
На ее стук открыл Картер, который в первую секунду замер на пороге: этот визит они не согласовывали. Элисса озабоченно хмурилась, сунув руки глубоко в карманы, и ее вид никак не вязался с бледными лучами закатного солнца и нежно-розовым оттенком неба. На улице дул легкий июльский ветер, и в такую погоду хотелось наслаждаться тихим летним вечером, но появление мрачной, встревоженной Элиссы как-то сразу ставило крест на этих планах.
Она увидела, как Картер машинально потянулся за волшебной палочкой, но вспомнил, что дом и так защищен кучей чар и проникнуть туда постороннему под Оборотным зельем будет крайне проблематично, и опустил руку, а Элисса решительно шагнула в прихожую.
— Вызови Троя. Это срочно. Алекс здесь? — спокойными, неторопливыми движениями она расстегнула дорожный плащ и повесила его на крючок, но Картер слишком хорошо видел, как застыло лицо его названой дочери.
И потому он отреагировал так, как было нужно: сначала поднял в воздух палочку, произнеся: «Экспекто Патронум!», надиктовал короткое сообщение для Троя и, когда серебристый гризли, тяжело переваливаясь, скрылся из глаз, посмотрел на Элиссу.
— У нас проблемы? — голос Картера звучал ровно и сосредоточенно и оставлял только спокойное обещание, что они порвут всех ее обидчиков и противников, стоит ей только пожаловаться. Даже в таком напряженном, нервном состоянии Элисса нашла в себе силы благодарно улыбнуться.
— Не у нас. Но проблема есть.
Она направилась вглубь дома, и Картер, понимая, что продолжения не будет, захлопнул за ней дверь и двинулся следом, приговаривая себе под нос:
— Тебе бы самой не помешало уже научиться вызывать Патронуса.
— К чему? — Элисса пожала плечами. — От дементоров можно защититься другими магическими техниками. А самой посылать сообщения мне в любом случае небезопасно, хоть с помощью магии, хоть с помощью совы.
— «Другими магическими техниками»? — скептически переспросил Картер и приподнял брови. — Ну-ну. И что, тебя уже даже начали обучать этим самым магическим техникам?
Он с первой же секунды понял, благодаря кому Элисса начала вести подобные речи, и она поджала губы, не желая вдаваться в подробности. К счастью, в гостиной оказался Маттео, который при виде Элиссы одним гибким движением вскочил с дивана, избавив ее от необходимости отвечать Картеру, и устремился к ней с распростертыми объятиями. На пол свалился раскрытый «Ежедневный Пророк», демонстрируя окружающим статью о побеге из Азкабана. Фотографии сбежавших Пожирателей теперь украшали каждый номер.
— Элисса! Ты к нам на ужин? Или надо еще кого-то ограбить?
Элисса машинально расцеловалась с ним. Когда-то Картер не особо жаловал эту итальянскую порывистость, но потом привык, тем более что сам Маттео в этот флирт не вкладывал вообще никакого значения и никогда не проявлял к Элиссе хоть какого-то интереса, выходившего за рамки дружеского. Саму Элиссу это всецело устраивало: она охотно перешучивалась с Маттео, принимала его комплименты, зная, что это просто такой стиль общения, который дальше никуда не пойдет и ни к чему не приведет.
— Не на ужин, — тут же сделал вывод Маттео, когда она отстранилась. Смуглое, очень красивое лицо теперь было серьезно. — Когда прекрасная женщина freddo come il ghiaccio(1) — это очень тревожный признак… Cosa è successo?(2)
Замечание о прекрасной женщине погрело Элиссе душу, пусть она знала, что эти слова не стоит воспринимать серьезно, но она тут же снова помрачнела.
— Здорово, Элисса, — на пороге гостиной появились Бенджи и Алекс. До полнолуния оставались еще почти две недели, и потому Бенджи выглядел отдохнувшим и довольным жизнью. Алекс широко ухмылялся. С этой шапкой растрепанных пшеничных кудрей он выглядел сущим мальчишкой, и при взгляде на него у Элиссы сжалось сердце — как она ему сейчас расскажет то, что должна? Как он отреагирует? Да, с семьей Алекс давно не в ладах, больше того — много лет вообще не поддерживал с ними связь, и все же Элисса знала, что он переживает за них, даже за отца, на которого затаил самую глубокую обиду… — Что-то произошло?
— Что бы ни случилось — это не мы, — с готовностью заявил Алекс. — Ни в какие новые конфликты не лезли, ни с кем не дрались, больше никаких шпионов за собой не приводили.
Бенджи смотрел на него с явным сожалением — как пить дать о том, что не может настучать Алексу по голове. Такого рода шутки серьезный и обстоятельный Бенджи считал проявлением очень дурного вкуса. Картер тоже мученически вздохнул, но больше никто ничего сказать не успел, потому что до них долетел звук открывшейся входной двери, а затем в коридоре показался Трой. При этом Элисса помнила совершенно отчетливо, как Картер запирал за ней дверь, но помешать Трою — волшебнику, который устанавливал защитные чары, — они никак не могли. Поприветствовав всех молчаливым кивком, он остановился в проеме, прислонился к стене и посмотрел на Элиссу, без труда догадавшись, кто устроил внеплановое собрание.
— Лорд Волдеморт намерен привлечь на свою сторону новых сторонников, — заговорила она без длинных вступлений. Из-за долгих летних сумерек в комнате было полутемно, и Бенджи зажег свет. — В первую очередь — из числа чистокровных британских семей. В самую первую очередь — тех, кто не имеет отношения к Ордену Феникса, а заодно располагает деньгами и связями…
Трой все понял с полуслова, но остался невозмутим. А вот Алекс переменился в лице — еще не дослушав до конца, тоже сообразил, с каким известием пришла Элисса. При этом в его глазах она не могла прочесть какого-то шока, потрясения, как если бы услышанное стало для него полной неожиданностью. Нет, Алекс весь помертвел, побелел — но так, будто оправдался его старый страх, которого он предпочел бы избежать, но в то же время допускал, что рано или поздно это произойдет. Непослушными пальцами он тут же полез в карман мантии и вытащил пачку сигарет.
— Семья Фоули в числе первых, — озвучила Элисса новость до конца, и только после этого Бенджи шумно вздохнул, а Маттео, не особо стесняясь в выражениях, выругался по-итальянски.
Потянуло сладким дымом, но на этот раз никто не стал делать Алексу замечаний. Картер только взглянул на него, оценивая моральное состояние последнего, а потом перевел взгляд на Элиссу, ожидая продолжения.
— К ним отправится группа Пожирателей… Пять человек. Среди них и те, кто только что из Азкабана, и другие, — перечислить их поименно и, в частности, назвать Сивого, Элисса не решилась, опасаясь, что здравомыслие откажет Алексу окончательно и он совершит какую-нибудь глупость. — Меня тоже отправили с этой компанией. Как выразился Волдеморт — приобщиться к общему делу, благо никаких сражений там не планируется…
— «Приобщиться к общему делу» — это понаблюдать за пытками, шантажом и устрашением? — осведомился Бенджи с недоброй ухмылкой. Элисса быстро стрельнула глазами в сторону Алекса — но тот так глубоко ушел в свои мысли, что, к счастью, последнего пассажа Бенджи не слышал. А оборотень как ни в чем не бывало, не замечая зверских рож, которые ему строила Элисса, продолжил: — То есть он не в курсе, что «приобщаться» к таким вещам тебе никакого смысла нет, поскольку ты и без того… как бы так выразиться… хорошо разбираешься в предмете?
— Благодарю за такую высокую оценку моих умений, — сердито сказала Элисса, недовольная его легкомысленным тоном. — В курсе, не в курсе — какая разница? Давайте ближе к делу. Алекс, — тот поднял на нее какой-то неживой взгляд, и Элиссе в очередной раз вспомнилось, что из всех них Алекс был единственным, у кого идея возвращения Волдеморта с самого начала вызывала страх и отвращение. — Я клянусь, что приложу все силы для того, чтобы никто не пострадал и все закончилось максимально мирно.
— Это каким же, интересно знать, образом? — поинтересовался он иронично, на что Элисса честно ответила:
— Пока не знаю. Буду смотреть по ситуации…
Тот лишь кивнул, и Элисса мысленно чертыхнулась, сама понимая, насколько неубедительно прозвучали ее слова. Что любопытно — в одну секунду Алекс напрочь позабыл обо всей неприязни к своим родным, как и о том, что много лет, еще со времен окончания Ильверморни, избегал любого общения с семьей. Попади Элисса в его ситуацию — она поступила бы иначе. Если бы она узнала, что Пожиратели Смерти намерены заявиться к ней домой, чтобы угрожать ее родителям, возможно — даже пытать ее собственного отца… то она сама бы показала им дорогу.
При условии, конечно, что в доме в это время не было бы Эвы, которой еще даже не исполнилось шестнадцати.
— Фоули, не дрейфь, — строго сказал Картер, решивший, что ситуацию пора спасать. — Ты же знаешь нашу Элиссу. Она способна любого обдурить и заставить плясать под свою дудку, да так, что никто и не поймет ничего… Она целый год водила лорда Волдеморта за нос, и он до сих пор ничего не заподозрил! Ты думаешь, она сейчас не справится?..
Элисса, поначалу смотревшая на него с искренней благодарностью, под конец поджала губы, чувствуя неприятную тяжесть на сердце. Насколько хорошо она на самом деле дурит Лорду голову — это еще большой вопрос, и сейчас, конечно, проверять свою удачливость таким рискованным способом совсем не хочется… Но, с другой стороны, выхода нет.
— Значит так, — произнесла она жестко, и Алекс машинально выпрямился — когда Элисса говорила таким тоном, лучше было внимательно слушать. Маттео одобрительно хохотнул. — Поступим следующим образом. Пожиратели все равно заявятся к Герберту Фоули, тут мы им никак не помешаем. Я сделаю все, чтобы никто из твоих родных не пострадал. Если понадобится — оглушу всех Пожирателей, благо там двое только что из Азкабана и вряд ли их боевые способности сейчас хоть кого-то впечатлят, — не сказать, что она была уверена в этом на сто процентов, но Алекса следовало убедить в обратном. — А потом изменю им память. Вопрос в другом. Эту встречу мы как-нибудь переживем, но что мы будем делать дальше? Волдеморт намерен взяться за Фоули всерьез. Если твой отец пообещает Пожирателям просто подумать, и они просто уйдут, то все равно скоро явятся за ответом…
С каждым ее словом в глазах Алекса медленно загорался огонек жажды действия.
— Им нужно будет уехать, — пробормотал он задумчиво, уже прикидывая со всех сторон этот вариант. — Из Англии. Надолго. Трой…
Он обратился к последнему с такой надеждой, какой Элисса никогда не слышала в его голосе. Трой едва заметно наклонил голову, давая понять, что слушает.
— Ты можешь что-то сделать? Придумать, каким образом и куда их переправить, чтобы на их след никто не вышел?
— Герберт Фоули может и не согласиться на такой шаг, — заметил Картер негромко, на что Алекс нервно дернул щекой.
— Если по твоим следам будет гнаться Сами-Знаете-Кто, ты тоже согласишься уехать куда угодно, лишь бы остаться в живых. Хоть на Луну. Так что, Трой?..
Вот только тот ответил не Алексу, а почему-то самой Элиссе:
— Вы нисколько не делаете мою жизнь проще, — Маттео и Бенджи уставились на Троя с изумлением, тоже распознав в его тоне осуждение — неслыханное для Троя явление, но Элисса только пожала плечами.
— Случай с семьей Фоули — не наша ошибка, а закономерное событие. Мы еще год назад могли догадаться, что этим все кончится. И это важно — спасти их…
— Я займусь этим. Только не забывай, сколько на мне висит задач сейчас, и потому не жди от меня чудес или какой-то невероятной скорости по… нашим основным делам. Я слежу за ситуацией в Министерстве, за нашей безопасностью и вдобавок ищу для тебя информацию о крестражах… Сколько людей нужно будет переправить за границу?
— Четверых, — отозвался Алекс быстро. — Мои родители и старший брат с женой.
— О чем ты ищешь информацию? — не поняла Элисса, но Трой промолчал. Допрашивать его было бессмысленно, и она отступила. — Тогда твоя первостепенная цель — вывезти семью Фоули. Я прослежу, чтобы Пожиратели держали себя в руках. Остальным же — никакой самодеятельности. Сидите тихо и не высовывайтесь. Не вздумайте сами отправиться к Фоули для подстраховки, или что-то в этом духе, ясно? Картер, проконтролируй.
Тот деловито кивнул и сурово взглянул на Алекса, но он этого даже не заметил. Элисса же и Трой попрощались и направились к дверям.
* * *
Когда они уже шагали по улице, Трой невыразительно произнес:
— Зря ты сказала Алексу. Он еще слишком молод, сдержанности не хватает. Жди, что он теперь что-нибудь натворит.
— Не натворит, — хмуро сказала Элисса. — Картер проследит за ним. И потом — мы же не знаем, как надолго затянется эта история с Фоули. Хочешь, чтобы Алекс из газет узнал о том, что его отца пытали, я обо всем знала и ничего ему не сказала?
— Он бы в любом случае все узнал. Днем раньше, днем позже — не имеет значения. Просто теперь повысился риск, что что-то пойдет не так.
И хотя Трой, как всегда, говорил спокойно, даже безразлично, Элиссе почудились обвинительные нотки в его голосе — причем совершенно несправедливые и оттого обидные.
— Если бы я ничего не рассказала Алексу — это было бы высшим проявлением недоверия с моей стороны. Хуже того — он мог бы воспринять это как предательство, и тогда бы также существовал риск, что он что-нибудь натворит…
— А для тебя это слишком важно — доверие, честность… — проворчал Трой, и вот теперь его интонации точно звучали неодобрительно. — Сплошные эмоции. А они могут быть помехой в любом, даже самом тщательно продуманном плане…
Он так редко позволял себе высказывать свое истинное отношение к ситуации, демонстрировать те самые эмоции, что Элисса вполне могла оценить его откровенность. Тем не менее, положение было такое, что от нее требовался однозначный ответ.
— В нашем узком кругу — я имею в виду нас шестерых — да, на доверии и честности все строится, — в голосе Элиссы прорезался металл. — Именно поэтому мы способны противостоять противнику, который гораздо сильнее нас, именно поэтому мы до сих пор живы. И ведь именно поэтому ты до сих пор со мной, не так ли? Потому что знаешь, что я не предам! Мы шестеро — это святое. Если мы начнем интриговать и утаивать информацию в том числе и друг от друга — все, приехали. На этом вся наша эпопея и завершится. Конечная остановка.
— «Шестеро»? — переспросил Трой, будто не расслышал, и это было втройне странно, поскольку слух у него был как у летучей мыши.
— А ты видел в нашей компании кого-то еще?
Трой счел ниже своего достоинства отвечать на подобные вопросы, и тогда Элисса сменила тему.
— Что такое крестраж?
Но тот снова остался глух к ее словам. Словно, высказав столько всего за этот вечер, Трой решил, что наговорился на всю оставшуюся жизнь и дальше рот можно вовсе не открывать.
Покопавшись в воспоминаниях, Элисса сообразила, о чем шла речь, и тут же почувствовала, как от волнения у нее участилось сердцебиение. Она просила Троя попробовать разузнать, что не так с Лордом. Почему она до сих пор чувствует, что он изранен, хотя Волдеморт совершенно точно жив-здоров, чувствует себя прекрасно, да еще скинул несколько десятков лет за эти полгода. Выходит, что-то Трой уже нарыл, но не хочет делиться предположениями до того, как все выяснит досконально… Значит, придется еще немного потерпеть.
Крестраж, крестраж…
Никогда раньше о таком не слышала.
* * *
Следующим утром она привычно отправилась на тренировку с Барти, но сосредоточиться на бое удавалось плохо: Элисса оставалась задумчивой и погружённой в себя, так что Крауч даже несколько раз укоризненно делал ей замечания, а когда понял, что толку от этого нет — усилил натиск, так что Элиссе волей-неволей пришлось стряхнуть с себя оцепенение и включиться в поединок. Когда Жалящие заклинания летят в тебя непрерывной очередью, спать на ходу в любом случае не рекомендуется… Но сконцентрироваться все равно удавалось с трудом. Элисса ненавидела, когда к делу, к более или менее продуманному плану, где все было четко и понятно, примешивались личные чувства. Но сделать ничего нельзя. Она не может объявить, что визит Пожирателей — это проблема исключительно семейства Фоули, не может предать Алекса, не может обмануть его доверие. Что бы там ни говорил Трой, а есть вещи, которыми нельзя жертвовать — например, доверие самых близких…
— Что-то ты сегодня никак не проснёшься, — наконец выдал Барти разочарованно, смирившись, что ничего путного в этот раз от Элиссы не добьётся. Та стояла и флегматично залечивала волшебной палочкой ожоги на руках. — Тогда вот тебе последнее задание. Твоя задача — в течение пяти минут не подпускать их к себе. Щитовые чары не использовать, ты должна отгонять их по одной.
С помощью заклинания он сотворил крошечных птичек, которые запорхали в воздухе, тихо чирикая.
— Оппуньо!
И тут же вся эта стая вроде бы маленьких безобидных созданий бросилась на Элиссу с яростью разбуженного посреди зимы медведя — так, что она даже отступила назад под их натиском. Барти, насвистывая веселый мотивчик, удалился, а Элисса некоторое время старательно отбивалась от птичек, запуская в них чем-то безвредным. Но вот она пропустила одну, другую; болезненные уколы пришлись в кисть и плечо. Клювы и когти у мелких тварей оказались неожиданно острыми, и Элисса уже вполне серьезно испугалась, что может лишиться глаза. Раздражение, подавляемое с последнего пожирательского собрания и отданного Лордом приказа, вспенилось и затопило ее с головой.
Да сколько можно! Сначала семья Фоули, потом Трой со своими замечаниями, теперь ещё эти дурацкие птицы!
Действовала она исключительно на эмоциях. Вскинув вверх волшебную палочку, Элисса процедила когда-то показанное Лордом заклинание, и в тот же миг птичьи тельца охватило пламя. Они сгорели буквально за пару секунд — со стороны это выглядело так, будто вокруг неё ненадолго вспыхнули огоньки, — а затем на пол опустилось несколько серых хлопьев пепла.
В зале тотчас установилась тишина, и Элисса удовлетворенно вздохнула. Правда, почти сразу же она пожалела о своей несдержанности: упражнение-то было на скорость и реакцию, не на отработку Темных Искусств…
— Эффектно, — заметил кто-то негромко у дверей, и Элисса стремительно развернулась. На пороге, прислонившись к дверному проему, стоял какой-то Пожиратель. Судя по белому лицу, туго обтянутому кожей, и тому, что мантия висела на маге мешком, — один из тех, кто сбежал из Азкабана. И высокий — возможно, даже выше Лорда. С таким ростом и тощим телосложением он больше напоминал сваю или жердь. — Заклинание не самое сложное, но вот так, мгновенно, испепелить полтора десятка мелких объектов… Это требует изрядной концентрации и контроля. Мое уважение.
— Вы очень любезны, — отозвалась Элисса прохладно.
Тот немного помедлил, но, кажется, не особо дружелюбный тон Элиссы его не смутил. Отлепившись от дверного косяка, он сделал шаг вперёд, однако близко подходить не стал. Остановился поодаль, окинул ее внимательным взглядом. Причём все это представление затевалось исключительно ради самой Элиссы: поскольку насмотреться на нее во всей красе у колдуна уже была возможность, пока Элисса сражалась с птицами. Но, вероятно, в его планы не входило нагнетать обстановку, потому что следом долговязый тип миролюбиво произнес:
— Мы с вами ещё не представлены. Вы мисс Каройи, верно?
Пожалуй, в его речи присутствовал едва заметный акцент — даже не акцент, а так, почти неуловимая инородная тональность, которой Элисса точно не слышала в исполнении англичан.
Удивительное дело — вчера Лорд, по сути, прилюдно принизил ее, посадив на собрании в самый дальний угол, в компанию Хвоста. Но этого долговязого типа такая опала Элиссы явно не смущала, и он нисколько не опасался навлечь на себя лордовский гнев общением с той, которая впала в немилость.
— Верно, — чисто машинально она вытянула руку вперёд, но собеседник нисколько не удивился, а поймал её ладонь и так же сжал, как Драко Малфой при их первой встрече, и слегка поклонился. Да уж, Пожиратель Смерти, да ещё только что из Азкабана — а манеры как у наследного принца. Не знаешь, ужасаться или забавляться тому, как в этом противостоянии оказались распределены силы.
— Рад знакомству, — долговязый тип отпустил ее кисть. Со стороны это выглядело так, будто ей пожала руку мумия. — Давно развиваете боевые навыки? Или вас с детства обучали дуэльному мастерству?
Любопытно. Не «как давно учитесь» — на этот вопрос у неё заготовлен простой и безопасный ответ… Элисса присмотрелась к Пожирателю. Гораздо старше Барти Крауча, который все зрелые годы провел взаперти, и явно опытнее. Глаз наметан, знает, на что смотреть. Значит, простой и безопасный ответ не годится.
— Довольно давно. После отъезда из дома и до встречи с Тёмным Лордом… у меня случались разного рода стычки. Пришлось кое-чему обучиться, — тот понимающе кивнул, нисколько не удивившись, а Элисса сухо напомнила: — Вы не представились сами. Как ваше имя?
Она-то подумала, что у долговязого типа как-то очень выборочно работают хорошие манеры, но тот удивился совершенно искренне и дернул уголком слегка искривленного рта:
— А я полагал, что в этой стране уже всем известна моя личность, учитывая, что мои фотографии висят на каждом углу и на каждом фонарном столбе!
— Вас там сейчас десять таких знаменитостей, — безразлично отозвалась Элисса. — У всех схожие преступления и пожизненные приговоры, и внешне вы сейчас все десятеро похожи на толпу инферналов. Боюсь, единственное запоминающееся лицо среди вас — это мадам Лестрейндж, и то потому что она женщина.
Секунду Пожиратель таращился на нее с изумлением — у него даже глаза расширились, и Элисса смогла разобрать их цвет — ярко-синий, прямо насыщенной синевы, которая как-то странно смотрелась на лице ходячего трупа. Потом он откинул голову и громко, с удовольствием расхохотался. Элисса с удивлением отметила, что смех у него был приятный.
— Справедливо, — признал он, отсмеявшись. — Не ожидал услышать такое, но черт возьми… Рано я радовался мировой славе. Антонин Долохов к вашим услугам.
И, кажется, представившись, он тоже ожидал от неё какой-то определенной реакции, но Элисса только кивнула.
— Очень приятно.
— Вы ведь до сих пор не принимали участия в полноценных сражениях? — поинтересовался Долохов дружелюбно. Он обходил по кругу тренировочную площадку — изучал наложенные защитные поля. — Я имею в виду — по приказу Темного Лорда?
— Нет… Насколько я знаю, кроме Барти в последние месяцы в них ещё никто не принимал участия. Погодите-ка, — насторожилась Элисса. — Но ведь у Фоули от Пожирателей и не ждут каких-то боевых действий?
— От вас, — Долохов особенно выделил последнее слово, — их точно не ждут. Но я спросил не поэтому. Кто вы по специальности? Чем занимаетесь в армии Повелителя? Я спрашиваю не из праздного любопытства. Боевые силы Темного Лорда обычно координирую я.
— А не мистер Малфой или мадам Лестрейндж? — озадачилась Элисса вполне искренне, вспомнив, как вчера сидели Пожиратели за столом.
Но Долохов на ее вопрос нисколько не обиделся.
— Мадам Лестрейндж — превосходный боевой маг и прекрасная ударная сила, но она совершенно не тактик и не стратег. Да, ваш рейд к Фоули будет возглавлять именно она, но именно потому что там не требуется какого-то хитропродуманного плана. Люциус — он больше по дипломатической части. Возглавляет группы, когда в целом все понятно, цель ясна, дополнительных сложностей не ожидается. Я же вступаю тогда, когда сражение неизбежно. Продумываю боевую тактику.
На этот раз Элисса взглянула на него с большим уважением. Выходит, Долохов — это местный аналог Картера. В ее отряде стратегической частью сражений обычно занимался именно бывший мракоборец — как самый опытный боевик.
— Тогда я вряд ли в ближайшее время попаду под ваше командование. Я не боец, не дипломат, не целитель, без связей в Министерстве, и даже шпион из меня не особо получился, — причём случилось это исключительно по вине самого лорда Волдеморта, но посвящать в это Долохова Элисса не стала. — Я больше так… девочка на побегушках. Ну и учусь ещё.
Утаивать очевидное смысла не было — пускай уж Пожиратели узнают правду и успокоятся, а не будут делегировать к ней парламентеров, пытаясь узнать, что это за новенькая в их рядах.
— Девочка на побегушках — это едва ли… По крайней мере, вряд ли надолго. Должно быть, в вас есть немалый потенциал, — молвил Долохов задумчиво, и Элисса бросила на него оценивающий взгляд. Этого персонажа тоже можно распределить в когорту умных и наблюдательных, с кем стоит держать ухо востро. — Раньше Темный Лорд не брал учеников… По крайней мере, таких, которые изначально не умели сражаться. У Беллатрисы и Барти он просто подтягивал боевые навыки.
— В рядах Пожирателей много сильных бойцов? — теперь настала очередь Элиссы любопытствовать. — Я имею в виду — по-настоящему сильных и умелых. Конечно, я понимаю, что Темного Лорда вряд ли кто-то догонит, но чтобы уровни были хотя бы сопоставимы? Хотя бы совсем немного?
Долохов не удивился такому вопросу и не увидел в нем ничего необычного. Но вряд ли он понял, что интерес Элиссы был далеко не невинным.
— С Темным Лордом едва ли хоть кто-то из наших может состязаться. Он и четырёх сильнейших бойцов способен победить в схватке, даже не запыхавшись. А про мракоборцев и говорить не стоит, — он хмыкнул, явно позабавленный какой-то воображаемой картиной, а у Элиссы полезли вверх брови. Что-то ей подсказывало, что это была не фигура речи, и Долохов нисколько не шутил. — Но если называть наших самых мощных боевиков, то это, конечно, Беллатриса… Ее Лорд лично обучал… Я… Братья Лестрейнджи… Мальсибер и Трэверс… Хотя это было тринадцать лет назад, а Азкабан — это не оздоровительный курорт, так что нам ещё предстоит вернуться в форму. Молодой Крауч был хорош, и Повелитель его также обучал, но не очень долго. Розье был отличным боевым магом, но погиб, сражаясь с мракоборцами. Ну, и Кантанкерус неплох в плане скорости реакции — в самой схватке он не самый сильный противник, но если дать ему возможность нанести первый удар неожиданно… То врага будет ждать большой сюрприз.
Почти весь перечень фамилий Элиссу не удивил — понятное дело, что всех самых опасных сторонников Лорда отправили к дементорам до скончания времен, а вот услышать такое про Нотта она как-то не ожидала. Надо запомнить на будущее — не поворачиваться к нему спиной…
— А вы сами давно в армии Повелителя? Давно следуете за ним?
Искривленный рот изогнулся в усмешке, но синие глаза остались серьезны.
— Дольше любого другого волшебника, кого вы видели в этом доме. Собственно, я его знаю еще с тех времен, когда… — тут Долохов осекся и замолк, сообразив, что чуть не ляпнул лишнего. Элисса от любопытства и напряженного, острого интереса даже качнулась с пяток на мыски и теперь лихорадочно соображала, как его можно было бы все-таки вывести на откровенность, но не сложилось.
В коридоре послышались шаги, и в тренировочный зал вошли ещё двое. Как и Долохов — оба из Азкабана, и Элисса запоздало вспомнила, что дом Малфоев сейчас превратился в гостиницу. Ещё один тощий колдун оценивающе взглянул на Элиссу и повернулся к Долохову.
— Антонин, ну что, эти щиты выдержат более или менее приличную темную магию? Или мы рискуем оставить Люциуса без крыши над головой?
— Ты слишком высокого мнения о своих способностях, — хохотнул тот. — Если думаешь, что после тринадцати лет Азкабана сможешь тут обрушить крышу. Заставишь на полу появиться хотя бы одну трещину, — можешь требовать заслуженную медаль. Иди вон, стращай старика Фоули вместе с Беллатрисой и Сивым. Для нашего нынешнего уровня задание в самый раз.
Ага, значит, это Трэверс, которого отрядили в их маленькую уютную компанию по шантажу и запугиванию мирного населения.
— Ты пессимист, Долохов, — заявил Пожиратель печально, нисколько не обидевшись и не бросившись выяснять отношения.
— Не пессимист, а реалист.
— Один хрен. Нам все равно нужно немедленно приступить к восстановлению навыков, ты же слышал Милорда… Да и не хочется возвращаться обратно к дементорам, если к Люциусу нагрянет Управление мракоборцев… точнее, то, что от него осталось…
Все это время, пока Пожиратели вели вполне дружескую беседу, последнее новое лицо оставалось неподвижно и молчаливо. Беллатриса Лестрейндж остановилась неподалёку от дверей и, пока Долохов и Трэверс обходили по кругу тренировочную площадку и обсуждали, скольких бойцов выдержат щитовые чары, пристально изучала Элиссу — с головы до ног, вплоть до мятого после занятия с Барти платья, мысков туфель и кончиков ногтей. Вблизи оказалось, что Пожирательница ниже Элиссы на полголовы, но разница в росте ту нисколько не смущала. Во взгляде Беллатрисы не было злобы, враждебности, но и доброжелательным его было не назвать — он был оценивающим, смешанным с раздражением от появления нового лица, которое уже успело зарекомендовать себя и даже добиться какого-то положения в данном сообществе.
Правда, вряд ли это положение в глазах Беллатрисы так уж высоко — учитывая, где сидела Элисса на последнем собрании.
Тишина сгущалась, становилась электрической, хотя начинать открытое противостояние Беллатриса не спешила. Не понятно, почему — судя по увиденному вчера, она женщина горячая и страстная, не особо стремящаяся скрывать истинные эмоции. Если они вдвоём не найдут общий язык, тут не будет тихого обмена уколами, а начнётся полноценная война. Кстати, при таком раскладе неумение Беллатрисы прятать настоящие чувства может быть очень полезным…
Черт, и было бы из-за чего начинать конфликт! Но неужели Барти прав, и вся эта очевидная неприязнь — исключительно от того, что мадам Лестрейндж будет ревновать Лорда к ней, к Элиссе?
Затихли и мужчины, почувствовав, что напряжение скопилось настолько, что становилось почти осязаемым, и взглянули на присутствующих в зале дам. На лице Трэверса отразилось любопытство и ожидание взрыва, Долохов ухмыльнулся с явным пониманием происходящего. Они приблизились.
— Мадам Лестрейндж, — пропел Долохов, от души забавляясь, — вы ещё не знакомы с мисс Каройи?
Но Беллатриса игру не приняла. И, не особо утруждая себя светскими условностями, осведомилась:
— Что ты умеешь делать?
Элисса даже не сразу сообразила, что слова адресовались именно ей — настолько прямолинейно и бесцеремонно это прозвучало. Впрочем, отыгрывать обиду на такую вопиющую грубость она не стала, а лишь ответила после небольшого молчания:
— Не так много.
— Готовка еды, скобление полов и хождение по магазинам нам не нужны, — губы Беллатрисы изогнулись в саркастической улыбке, и она окинула Элиссу полным превосходства взглядом. — Можешь предложить домовикам Люциуса свои услуги, но на боевых операциях толку от них не будет. То, что ты не будешь ничем полезна, понятно… И я полагаю, что Господин со мной согласится. Но он хочет, чтобы вечером ты пошла с нами, и мне нужно убедиться, что ты по меньшей мере не будешь мешаться под ногами. Тебе доводилось когда-нибудь видеть пытки других людей?
Что же, если она таким образом формулирует вопрос…
— Доводилось.
Ответ никого из присутствующих не удивил. Беллатриса поначалу прищурилась, но потом медленно кивнула.
— Значит, ты в самый неподходящий момент не влезешь с ненужной жалостью к предателям крови. Слышишь меня? Как там тебя… Элисса? — голос колдуньи стал высоким, в нем прорезались приказные нотки, которые даже затенили пренебрежение. — Вечером, когда мы отправимся к Фоули, ты должна просто стоять в сторонке, помалкивать и не лезть под руку. Ясно?
— Беллатриса, будет тебе, — вмешался Трэверс довольно миролюбиво. — Мисс Каройи ничем не заслужила подобного тона. Я думаю, что в последний год она вполне зарекомендовала себя… как компетентная Пожирательница, и что она такая же одна из нас…
В первую секунду Элисса ещё удивилась такому дружелюбию и заступничеству, но тут же поняла, в чем причина — это был укол именно в адрес Беллатрисы, тонкая попытка ее спровоцировать. И даже отчасти удачная.
— «Одна из нас»? — процедила колдунья сквозь зубы и со свистом втянула в себя воздух. — Что ж, допустим. Но я не потерплю провала, ясно? Господин четко сформулировал, чего ожидает от нас. И я не допущу, чтобы его планы сорвались, вы поняли? В том числе, — она сделала паузу и окинула Элиссу красноречивым взглядом, — из-за девчонки, которая в наших рядах без году неделя и которую только-только начали учить сражаться! Все меня услышали? Трэверс, и тебя это касается не в последнюю очередь!
— А я-то что? — обиделся тот. — Беллатриса, ты же меня знаешь! Когда это я подводил?
— Тебе же лучше, чтобы так оставалось и впредь, — огрызнулась Беллатриса и смерила Элиссу уничижительным взглядом с головы до ног. — Выходим сегодня в одиннадцать. Не опаздывай.
С этими словами она круто развернулась на каблуках и, вздернув острый подбородок, вышла из зала.
1) холодна как лед (итал.)
2) В чем дело? (итал.)
Поздним вечером Элисса снова отправилась к Малфоям. На этот раз спускаться в подвал или подниматься в гостиную ей не пришлось: в холле дома собралось целое сообщество. Преобладали Пожиратели, освобождённые из Азкабана, но здесь же были и чета Малфоев, и Барти Крауч. Появление Элиссы на этот раз никакого интереса не вызвало. Беллатриса лишь оглядела ее с головы до ног и высокомерно усмехнулась. Элисса обратила внимание, что сама мадам Лестрейндж, а с ней и Трэверс с Макнейром облачились в одинаковые чёрные балахоны с капюшонами. На самой Элиссе были неприметный коричневый плащ и такое же простое темно-серое платье. В обычной толпе она бы затерялась без труда, но в компании одинаково одетых Пожирателей, связанных к тому же Темной Меткой, Элисса выглядела белой вороной.
И сама атмосфера в холле царила оживленная, немного нервическая из-за готовящейся операции. Даже не важно, что это не полноценные боевые действия, а только угрозы и запугивание — только-только очутившимся на свободе Пожирателям после долгого перерыва и такое мероприятие казалось масштабным и важным. Среди всех этих лиц Элисса выцепила ещё одно — бледное, миловидное и лишённое того возбуждения, которое отражалось на прочих. Нарцисса оставалась горда и невозмутима, и все же на каком-то подсознательном уровне, спинным мозгом Элисса ощущала, что ей неуютно в этой обстановке. Интересно, в чем причина? Потому что она находится в окружении беглых преступников, или же обсуждение готовящегося шантажа и возможных пыток не очень соответствует степенной послеобеденной беседе в высшем обществе?..
— Вообще-то уже одиннадцать, — напомнил один из Пожирателей, чьего имени Элисса не знала. Он был среднего роста и с рябой, будто в оспинах, физиономией. — Долго вы тут ещё стоять и болтать собираетесь?
— А то ты не видишь, что пока не все в сборе! — огрызнулась Беллатриса. — Эта шавка слишком многое себе позволяет… Надо было проучить его ещё тринадцать лет назад! Но ничего, можно и сейчас…
— Уверена? — ехидно осведомился все тот же Пожиратель. — Силенок-то у тебя сейчас хватит уложить Сивого на лопатки?
Лицо Беллатрисы покраснело от ярости. Нарцисса посмотрела на разговорчивого Пожирателя неодобрительно, Долохов подмигнул Элиссе и поудобнее устроился на банкетке у стены — приготовился наблюдать за представлением.
— А я начну с более простого — с тебя, Руквуд, — в ладони Беллатрисы возникла волшебная палочка, которую она молниеносно нацелила ровно в грудь вредному Пожирателю. Остальные волшебники в холле остались довольно спокойны, но вот Руквуд заметно струхнул и слегка попятился. — У меня руки чешутся уже проверить, сколько из своих любимых заклинаний я за раз смогу вспомнить! Хочешь посмотреть?!
— Ну что ты, Беллатриса, — забормотал тот примирительно. — Зачем уж так‐то… нервничать?
— Насколько я помню, Темный Лорд запрещал дуэли вне тренировок, — заметил Долохов как бы в сторону. Ни к кому в частности он не обращался, сидел и с интересом рассматривал люстру на потолке.
— В самом деле? — удивилась Элисса, до сегодняшнего вечера не слышавшая о таком запрете. — Почему?
Беллатриса при звуке ее голоса скривилась, а ответил Элиссе Барти, который забавлял себя тем, что колдовал над каким-то растением в горшке на подоконнике, заставляя его то обрасти колючками, то покрыться корой:
— Чтобы не переубивали друг друга раньше времени. Если ты запрешь в одном помещении два десятка сильных магов, которые привыкли выяснять отношения с помощью заклинаний, как сама думаешь, через сколько дней они угробят друг друга, причём как раз накануне какого-нибудь важного задания? А заодно до основания разрушат дом, где скрываются?
По лицу Нарциссы пробежала совершенно отчетливая тень, Люциус едва заметно поморщился, а Элисса пожала плечами. Ей-то никогда не приходило в голову запретить друзьям дуэли. Правда, возможно, дело было в том, что их-то травмы и раны она могла исцелить за считанные минуты…
— Это как же сильно нужно хотеть донести до оппонента свою точку зрения, чтобы разнести все вокруг и прикончить оппонента в придачу? — философски заметила Элисса, на что Долохов усмехнулся, а Беллатриса шумно вздохнула, и тёмные глаза опасно сверкнули, после чего она развернулась всем корпусом к Элиссе. Как-то сразу стало ясно, что, выйдя из себя уже после замечания Руквуда, она ужасно хотела выплеснуть на кого-то злость, и будет совсем хорошо — если удастся выплеснуть её на Элиссу.
— Слушай, девочка, — проговорила Беллатриса издевательски, теперь нацелив палочку в лицо Элиссе. Но, в отличие от Руквуда, Элисса не стала шарахаться назад, а быстро оценила готовность колдуньи перейти от слов к действию. После чего без страха посмотрела той в лицо, слегка наклонив голову и давая понять, что слушает. — Ты с нами совсем недавно. Ты не Пожирательница Смерти, у тебя нет опыта сражений, нет знака Господина на руке, и он отправил тебя с нами учиться. О каких-то твоих особенных заслугах я пока тоже ничего не слышала. Так что сделай одолжение — держи язык за зубами и помалкивай, пока тебя не спросят старшие! Понятно?
В помещении стало тихо. Пробежав взглядом по лицам присутствующих, Элисса поняла — чего-то в таком духе они все и ожидали, причем дело было вовсе не в склочном характере Беллатрисы. По крайней мере, не только в нем. Нет, это было именно то, о чем ее предупреждал Барти, и прочие Пожиратели охотно приготовились наблюдать за новой конфронтацией. Зарвавшуюся новенькую девицу, которая для всех них — фигура чужая и непонятная, стоило уже поставить на место.
Не обращая никакого внимания на сгустившуюся тишину, Элисса неторопливо размышляла, как поступить дальше. А если совсем конкретно — стоит начинать открытое противостояние или нет? На мнение Пожирателей о ее персоне ей было глубоко плевать, так что защищать собственные честь и достоинство незачем — их никто не ранил. Лорд и так знает ее характер и на что она способна. Так что тратить время и силы на Беллатрису нет необходимости, да и лень. Но вот стоит ли создавать сейчас себе некий статус, который обеспечивал бы ей какую-то поддержку и положение в глазах Пожирателей? Нужно ей как-то укреплять свой авторитет, демонстрировать характер? Будет от этого выгода?
Пожалуй, сейчас можно спустить ситуацию на тормозах и посмотреть, что из этого получится. Продемонстрировать во всей красе, что лучше с ней не связываться, она всегда успеет.
Пауза затянулась уже так сильно, что среди Пожирателей послышались смешки: они явно решили, что Элисса перетрусила. В частности, ухмыльнулся Макнейр, который за все это время не произнес ни слова, а лишь сидел рядом с Барти, полируя волшебную палочку замшевой тряпицей. На губах Беллатрисы возникла полная превосходства и удовлетворения улыбка, но прежде, чем колдунья успела закрепить свою победу словами, распахнулась входная дверь, и на пороге возник Сивый.
Он лениво окинул взглядом открывшуюся ему сцену и насмешливо вздернул косматые брови, а Элисса только сейчас сообразила, как выглядела картина посреди холла: они с Беллатрисой застыли как бы посреди помещения друг напротив друга, в то время как прочие Пожиратели отступили, будто на самом деле ожидали, что дамы не сдержатся и начнут драку. Ну-ну, похоже, характер у Беллатрисы и впрямь не самый мирный.
— Сивый, а ты решил, что правила не для тебя? — тут же накинулась колдунья на оборотня. Пугающая репутация и не самый дружелюбный нрав последнего ее нисколько не пугали. — Мы должны были выйти пятнадцать минут назад, потому что Темный Лорд дал нам задание! Какого гоблина ты заявился только сейчас?!
Люциус и Нарцисса обменялись быстрыми взглядами, и миссис Малфой страдальчески прикрыла глаза. Хозяева дома явно уже мысленно оценивали ущерб старинной мебели, который получится, если оборотень и опытная боевая ведьма сейчас сцепятся.
Фенрир же неторопливо прошествовал вперёд, провожаемый любопытными, возбужденными, встревоженными, нервными взглядами. Казалось, все застыли в ожидании какого-то взрыва. Сивый остановился неподалёку от Элиссы, посмотрел на Беллатрису совершенно безразлично и скрипучим голосом, обращаясь, вне всякого сомнения, именно к Элиссе, поинтересовался:
— У вас все в порядке, мадам?
Беллатриса остолбенела. И не только она — у всех Пожирателей, которые ещё не были свидетелями своеобразного отношения Сивого к Элиссе, вытянулись лица. Барти издалека продемонстрировал поднятый вверх большой палец, Долохов дернул уголком рта.
— Все замечательно, — в наступившей тишине произнесла Элисса, не сводя глаз с застывшей, как статуя, Беллатрисы. Ее голос даже как будто отражался эхом в стенах облицованного мрамором холла — так тихо здесь стало. — Спасибо, Фенрир.
Черт его знает, почему она вдруг решила назвать его по имени — учитывая, что до этого дня между ними не существовало не то что приятельских, а вообще каких бы то ни было отношений. Однако Сивый почему-то отреагировал на ее слова как на что-то естественное и кивнул.
— Вы предупредите, если вам понадобится помощь, мадам, — предложил он и оскалился. Элисса была готова поклясться, что от этой кровожадной улыбки как минимум нескольким Пожирателям стало не по себе. — Я подсоблю.
— Обязательно, — отвернувшись от Беллатрисы, она одарила Сивого искренней приветливой улыбкой, которую все так же отчетливо видели прочие маги. Сам оборотень, казалось, тоже слегка растерялся — должно быть, не так часто видел подобные эмоции в свой адрес — но сумел это скрыть.
Несколько секунд в помещении стояла тишина, даже хозяева дома на время потеряли дар речи и не сразу вспомнили о своих прямых обязанностях — сглаживать напряжение. Вместо Малфоев первой заговорила Беллатриса. Попереводив взгляд с Сивого на Элиссу и обратно, она презрительно скривилась и резко отвернулась, тряхнув тёмными кудрями. Долохов громко хмыкнул.
— Выдвигаемся, — холодно произнесла та и испепелила его взглядом. — Антонин, ты хочешь напоследок что-то нам сказать? Или дать несколько советов насчёт тактики?
Кто-то засмеялся, а Долохов уверенно парировал:
— Ну если тебе даже в походе к семейству из четырёх человек нужна отдельная тактика, то я уж не знаю, на какую победу мы вообще можем рассчитывать…
Смех зазвучал громче. Лицо Беллатрисы стало кислым, но начинать пламенную речь на тему победы Темного Лорда она не стала — должно быть, даже такая фанатичка понимала, что сейчас это будет попросту глупо.
— Вперёд.
Их процессия из пяти человек вышла на улицу и направилась к тисовой аллее. Никто ничего не говорил, а Беллатриса по-прежнему выглядела сильно разозленной. Трэверс и Макнейр, по всей видимости, благоразумно решили к ней не лезть, а Сивому, кажется, в принципе Беллатриса была совсем неинтересна. Оборотень шёл позади всех и беззаботно насвистывал веселый мотивчик.
После трансгрессии они очутились где-то за городом, и глазам Элиссы предстал большой двухэтажный каменный дом с несколькими пристройками, оранжереей и зимним садом. Вокруг него не был разбит парк с аллеями и фонтаном — нет, к дому почти вплотную подступал лес, а местность оставалась дикой и неухоженной, и в этом было какое-то свое очарование. Сам дом тоже не производил впечатления полудворца, в отличие от малфоевского особняка, и все же чувствовалось, что здесь обитает зажиточная семья. Вокруг стояла тишина, только ухала какая-то ночная птица и шуршала трава под ногами.
— Ночь на дворе, но они, похоже, ещё не спят, — заметил Трэверс, оглядев дом. На первом этаже несколько больших окон ярко горели. — Значит, совсем врасплох их не захватим…
— Да что они нам сделают, — отмахнулась Беллатриса.
Пожиратели достали волшебные палочки, Элисса последовала их примеру. Сивый понаблюдал за этим, громко фыркнул, но все же достал собственную, которая странно смотрелась в пальцах с длинными жёлтыми когтями. Правда, эффектно войти в дом не получилось: сначала Трэверс не меньше пяти минут возился с запертой дверью, перебирая заклинания, которые могли бы снять защитные чары. Элиссе в ту секунду вспомнился Волдеморт, который с совершенной легкостью проник в поместье, в дом Люциуса, словно не заметив препятствий в виде охранных заклинаний…
Наконец пятеро непрошенных гостей очутились внутри. Элиссу продолжали царапать изнутри нехорошие мысли о том, насколько на самом деле чары безопасности в домах британских волшебников оставляли желать лучшего — а все из-за того, что Фадж не пожелал прислушаться к Дамблдору!
В просторном коридоре царил полумрак — сюда лишь частично падал свет из открытых дверей, по всей видимости, гостиной — и слышались возбужденные голоса. Макнейр чуть слышно наколдовал «Гоменум Ревелио», и оно выявило пятерых человек в соседней комнате. Не прислушиваясь к голосам — Элисса могла различить как мужские, так и женские, — Пожиратели направились к дверям.
— Какого гоблина… — эти слова принадлежали молодому мужчине лет тридцати, который тут же осекся и заметно побледнел. На гостиную упала тишина, пока на лицах хозяев проступали узнавание и ужас. Особенно сильной реакции удостоились Беллатриса и Сивый: при виде оборотня молодая светловолосая женщина с довольно миловидным лицом отшатнулась в сторону, поближе к мужчине, который выругался при появлении пестрой компании на пороге. С Беллатрисы же не сводил взгляда пожилой седовласый джентльмен, который, несмотря на возраст, обладал жёстким, волевым лицом и холодными синими глазами, напоминающими две ледышки. Надо полагать, Герберт Фоули собственной персоной. Слева от него стояла такая же почтенная дама с поистине королевской статью. Сейчас ее немного портило выражение тревоги и испуга, хотя чувствовалось, что мать Алекса умеет владеть собой и тяжело поддаётся панике.
Элисса знала, что Пожиратели рассчитывали застать в доме четырёх человек. Две супружеские пары — самого Герберта Фоули с супругой и его старшего сына Кристофера с женой, который успешно трудился в отцовском бизнесе и был прямым продолжателем дела. Пятое лицо — молодой человек лет восемнадцати на вид — было Пожирателям незнакомо, но ввиду юного возраста явно не привлекло к себе особого интереса.
В отличие от Элиссы. Внешне она осталась невозмутима, лишь скользнула по напряжённому как струна Алексу безразличным взглядом, но про себя подумала, что её бы воля — и она бы придушила друга голыми руками. За нарушение приказа, за то, что засветил свою физиономию перед Пожирателями, за то, что в одну минуту поставил под угрозу все их планы… Ох, как же прав был Трой, когда говорил, что Алекс может поддаться эмоциям…
А Картер-то куда смотрел?!
«Отправлюсь в Глазго — всех убью, — мрачно решила Элисса, взглянув на Алекса совершенно равнодушно. Тот неотрывно наблюдал за Сивым и не обращал на Элиссу никакого внимания, будто впервые ее видел. — Потом воскрешу их всех — и снова убью. Медленно и мучительно».
— Похоже, слухи не врут, — ровно произнес Герберт Фоули, не дожидаясь вступительного слова от Беллатрисы, а тут же беря инициативу в свои руки. Сразу было видно, что этот волшебник привык командовать и держать ситуацию под контролем, хотя сейчас ему это удавалось с заметным трудом. — Миссис Лестрейндж… не так ли? А ещё мистер Трэверс… Господин Сивый… Мистер Макнейр… Честно говоря, я надеялся, что Визенгамот оказался прав, но ваше присутствие в такой компании говорит об обратном… А эта юная особа?.. Прошу прощения, не знаю вашего имени…
— Ее имя тебя не касается, старик, — отрезала Беллатриса, пока отец Алекса внимательно рассматривал Элиссу, разумеется, заметив её слишком молодую внешность. — Как ты сам мог догадаться, мы здесь не для того, чтобы убить тебя. Дашь на наш вопрос правильный ответ — и никто не пострадает, мы просто уйдём. Ответишь неправильно — и мы… приложим определённые усилия, чтобы тебя переубедить. По очереди.
Молодая женщина тихонечко всхлипнула, в глазах старшего сына Фоули отразилась бессильная ярость, которая не осталась незамеченной, и Сивый громко рассмеялся лающим смехом. От этого дамы сделались белее мела, Кристофер встал вплотную к жене, готовясь её защищать. Алекс оставался совершенно неподвижен. Стоял молча в стороне и наблюдал за развитием событий.
— Догадываюсь, — Герберт Фоули вздохнул. Страх ему был решительно неведом, и Элисса мысленно восхитилась его выдержкой. — И зачем же Тот-Кого-Нельзя-Называть отправил вас ко мне? Чего он хочет от меня?
Его супруга чуть слышно выдохнула сквозь стиснутые зубы, и Фоули мягко коснулся её локтя.
— Спокойно, Софи… Думаю, нет смысла отрицать очевидное. Сначала происшествие в Хогвартсе, потом побег из Азкабана, теперь ещё поздний визит этих господ к нам. Похоже, это Дамблдор был прав, а Фадж лишь сострясал попусту воздух…
— Что-то ты слишком болтлив, старик, — угрожающе произнес Трэверс, делая шаг вперёд.
У Кристофера начали сдавать нервы — он вскинул руку с волшебной палочкой, но тут же очутился под прицелом ещё нескольких. Его жена, чьего имени Элисса не помнила, вскрикнула.
— Я бы этого не делал, — заметил Макнейр негромко, а Беллатриса визгливо расхохоталась.
— Уолден, ты слишком размяк за эти тринадцать лет! А ты… Как там тебя… Кристофер. Ты уверен, что хочешь начать бой? — осведомилась она издевательски. В глазах того промелькнула сдерживаемая злость: бойцом он явно не был и понимал, что защитить своих близких при любом раскладе не сможет. Беллатриса же жёстко продолжила: — Бросайте палочки! Вздумаете что-нибудь выкинуть — я возьмусь за одного из вас всерьёз, а остальным придётся смотреть. С мальчишки, к примеру…
Тут в рядах Пожирателей возникло мимолетное смятение, и колдунья угрожающе сощурилась, рассматривая Алекса. Они знали, что встретят в доме Фоули две супружеские пары, но появление неизвестного волшебника, да ещё ближе к ночи, оказалось неожиданностью.
— Ты еще кто такой? — процедила Беллатриса, направив палочку на Алекса. Тот оставался совершенно спокоен, но можно было заметить, как ощутимо напряглись прочие члены его семьи. И это была другая тревога — не изначальный страх перед Пожирателями, а что-то иное. Будто опасение, что посторонние могут узнать о какой-то очень серьезной тайне, скелете в семейном шкафу. И Элисса прекрасно знала, откуда это взялось.
— Это наш… — начал было Герберт Фоули.
— …племянник, — договорил за него Алекс. — Здрасьте.
— И откуда он ещё взялся, этот племянник? — с раздражением осведомился Трэверс. Похоже, Пожиратели неплохо подготовились и общий состав родственников Фоули себе представляли. — Из Хогвартса?
— Из Ильверморни, — чётко отрапортовал Алекс. — Приехал навестить любимых двоюродных дядюшку с тетушкой. Простите, господа, а вы вообще кто? Вы так внезапно ворвались и даже не представились…
Его мать чуть прикрыла глаза — от ужаса, старший брат заметно пихнул Алекса локтем в живот, а отец оставался недвижим, только его лицо окаменело. Беллатриса и Трэверс переглянулись, и их интерес к незнакомцу иссяк, Сивый так и скучал позади Элиссы, но…
Элиссе не давало покоя выражение лица Макнейра. Тот больше не замечал ничего вокруг и не отрывал глаз от Алекса, будто пытался разглядеть в нем что-то, какую-то крошечную, но невероятно важную деталь. Потом его взгляд расфокусировался: Пожиратель пытался что-то вспомнить, ухватить какую-то мысль, осознать её в полной мере…
Элисса застыла, буквально кожей чувствуя подступившую опасность, но пока не могла понять, в чем она заключалась. Что Макнейр мог знать, что он мог заподозрить, почему у него такое странное выражение лица, будто он вот-вот отыщет нужное воспоминание?..
Ее осенило ровно в ту же секунду, что и Макнейра, и Элисса с остановившимся сердцем наблюдала, как на его грубых чертах проступает понимание, которое почти тут же сменяется настороженностью и смутным торжеством. А в ее голове билась одна мысль — Макнейр узнал голос. Голос Алекса, он же слышал его! В доме вампиров, когда они всей компанией, включая обратившегося в волка Бенджи, прятались в задней комнате! Именно Алекс тогда говорил с Пожирателями, и Макнейр тоже там присутствовал!
Все очень плохо. Все настолько плохо, что…
— Инкарцеро! — взревел Макнейр, и из его палочки вырвались верёвки, устремившиеся в сторону Алекса.
Да, вот примерно настолько все плохо.
Но Алекс, как оказалось, был настороже и точно так же, как Элисса, понял, с какой стороны придёт опасность. Из его палочки тут же вырвалось голубоватое свечение, в котором верёвки увязли, будто в киселе, и бессильно рухнули на пол. Да, Алекс — прекрасный маг защиты, способный за себя постоять, но если Пожиратели нападут на него всем скопом…
— Протего!
— Конфундус!
— Рефлекто!
— Экспульсо!
— Пригнись!
— Стоять! — взвизгнула Беллатриса. Из палочки Макнейра выстрелил очередной красный луч, но Пожирательница оказалась проворнее и отклонила его — заклинание ударило прямо в дубовую панель, оставив там обуглившуюся вмятину. Запахло паленым. — Ты что творишь?! Без команды?!
Элисса бросила быстрый взгляд на семейство Фоули. В руке Герберта возникла волшебная палочка, но он застыл неподвижно, не пытаясь нападать. Кристофер стоял, странно раскинув руки, будто собирался выступить живым щитом для жены и матери. Благородно, но для волшебника это глупо — с волшебной палочкой у него куда больше шансов… И взгляды всех четырёх Фоули были прикованы к Алексу. Он стоял как бы отдельно от семьи, выставив хитросплетенный щит, глаза горели холодным, расчетливым огнем, пока он по очереди рассматривал Пожирателей, и по его лицу как-то становилось ясно, что он не побоится сразиться со всеми сразу. И его родных эта картина поразила, даже невозмутимого Герберта Фоули. Родители и старший брат явно знали какого-то совсем другого Алекса, а сейчас перед ними словно возник другой человек.
— Он нужен Темному Лорду! — выплюнул Макнейр. Он тяжело дышал — одно из отбитых Алексом заклинаний едва не пришибло собственного создателя.
— Что за бред? — вскинулся уже и Трэверс. — Мы пришли за Фоули…
— Забудь о Фоули! — прорычал тот. — Мальчишка! Если мы его упустим, Темный Лорд будет в ярости!
— Может, отправить его на улицу проветриться? — предложил Сивый, и при звуке его голоса, больше напоминающего собачий лай, все Фоули дружно вздрогнули. — Авось в голове тогда прояснится! А мы пока тут займёмся делом…
Он оскалился, старшая миссис Фоули покачнулась, а на лице Алекса возникло нескрываемое отвращение.
— Это сообщник того оборотня! Он был в «Белой виверне» и в вампирском доме! И, в частности, смог удрать от тебя, Сивый! — выдохнул Макнейр, сверля Алекса яростным взглядом, но потом все же обернулся. Пошарил по лицам товарищей, понимания не нашёл и внезапно уставился на Элиссу — несомненно, в поисках поддержки, и дальше говорил, обращаясь только к ней: — Элисса! Ты была на собрании, слышала того вампира! «Сердце Исиды» — вот что нужно Повелителю! И выйти на него можно только через этого мальчишку!
Краем глаза она могла рассмотреть недоумение на лицах Трэверса и Беллатрисы, причём у последней оно ещё смешивалось с раздражением: Пожирательнице явно не нравилось быть не в курсе событий. Но Макнейр ждал какой-то реакции, и Элисса понимала, что придётся играть до последнего. Тихо отсидеться в сторонке не получится, изображать удивление бессмысленно. Вот и Сивый посмотрел на Алекса с чисто плотоядным интересом — оборотню, похоже, уже влетело от Лорда за то, что упустил сопровождающих Хранительницы «Сердца».
Потому после мимолетной паузы она кивнула и решительно наставила палочку на Алекса. Тот и глазом не моргнул.
— Помню. Он нам нужен.
— Вы все совсем ума лишились! — вскипела Беллатриса, сообразив, что пожирательские силы разделились и в отряде вот-вот начнётся произвол. — У нас приказ, и…
— И Темный Лорд в самом деле очень заинтересован в одном артефакте, до которого можно добраться через этого человека, — холодно произнесла Элисса, делая шаг вперёд и вставая рядом с Макнейром. Когда начнётся бой — по крайней мере, она будет точно знать, что её заклинания вреда Алексу не причинят. — Вы совсем недавно покинули Азкабан и, похоже, ещё не в курсе всех последних новостей. Макнейр прав. А вас, вероятно, Повелитель не счел нужным посвятить в подробности…
Лицо Беллатрисы перекосилось, но Элиссе только это и было нужно: взбешенная Пожирательница не сможет мыслить рационально, а это значит, что в сражении она будет допускать ошибки. Самый опасный противник отчасти нейтрализован. Теперь надо срочно что-то придумать, чтобы обезвредить остальных…
— Хорошо, — процедила Беллатриса. Ее тонкая рука сделала резкий взмах: — Фрактус!
К такому стремительному переходу Элисса оказалась не готова, хотя Алекс успешно парировал заклинание. Одновременно вскинули палочки Макнейр и Трэверс, Сивый оскалился, ей самой стоило бы что-нибудь наколдовать, но тут произошло непредвиденное: в схватку включились родственники Алекса, и воздух в комнате расчертили разноцветные лучи.
— Импедимента! — воскликнула и сама Элисса, старательно отправив заклинание в горшок с геранью на окне — аккурат позади Алекса. Пол тут же усеяли черепки и комья земли, Элисса подняла руку, намереваясь теперь сбить картину со стены, но Кристофер Фоули завопил:
— Ступефай!
Промазал — прежде, чем Элисса успела хоть как-то отреагировать, здоровенная лапища сгребла ее за шиворот и оттащила назад. Очень вовремя — мимо нее на большой скорости пролетел левитированный кем-то стул, который с грохотом врезался в стену и раскололся на части. Вскрикнул женский голос.
— Стой здесь и не суйся под заклятия! — рыкнул Сивый, загораживая ее собой. — Куда лезешь, такая мелкая и необученная?! Форзаре!
Это он рявкнул уже в сторону того же Кристофера, но красноватый луч вновь не достиг своей цели — вместо этого разлетелось на куски окно. Элисса же с изумлением уставилась в широкую спину, закрывшую ее от основных боевых действий, а потом попыталась все же выглянуть из-за нее — чтобы хоть немного рассмотреть, как проходило сражение.
А протекало оно бодро, но не слишком зрелищно. Со стороны Фоули заклинания были простейшие: Чары Помех, «Экспеллиармус»… Ну да, с таким набором — только против умеющих и любящих сражаться боевых магов и выступать. То есть чисто эмоционально Элисса могла понять родных Алекса: семейные узы у Фоули были куда прочнее, чем Алекс всегда стремился показать. Но влезать в настолько заранее проигранный бой…
Гневно взревел Трэверс: один из Экспеллиармусов — кажется, матери Алекса — достиг цели, и его палочка улетела в противоположный конец комнаты. Зато яростно выкрикнула какое-то незнакомое Элиссе заклинание Беллатриса — и жену Кристофера будто стегнуло синеватой плетью. Она тоненько охнула и упала неподвижно на пол.
Элисса сделала вдох и, не колеблясь и не раздумывая, призвала на помощь «Сердце Исиды». Кулон наверняка засветился, но под темным платьем и застегнутой мантией этого никто увидеть не мог. Она тут же ощутила, как грубо сплющила человеческую плоть черная магия, и мысленно направила в молодую женщину поток живительной силы. Полностью не излечит, но поможет восстановиться, и работы целителям будет меньше. Никто ничего и не заметит.
Гостиная в несколько минут была разгромлена: мебель превратилась в кучу обломков, сквозь разбитые окна потянуло ночной свежестью, гардины повисли драными тряпками, от растений в кадках остались кучи земли вперемешку с битой керамикой… Но при этом сами Фоули оставались более или менее целы, хотя невестка Алекса лежала без сознания, а брат держался за сломанное плечо: Пожиратели явно помнили, что им было велено не убивать членов семейства Фоули — по меньшей мере, пока Герберт Фоули ещё мог оказаться полезным Волдеморту.
Алекс, уверенно сражавшийся с Макнейром, Трэверсом и Сивым одновременно (в том смысле, что они лишь с большим трудом могли пробиться сквозь его многосложные защитные чары; сам же Алекс в атаках был несилен, и потому ушёл в глухую оборону), бросил взгляд на родных и отступил к окну, из которого торчали обломки рамы и несколько осколков стекла.
— Не уйдёшь, дружок! — осклабился Макнейр. — Бежать тебе некуда!
На губах Алекса расцвела язвительная улыбка.
— Руки коротки! — бросил он с таким высокомерием, что Люциус умер бы от зависти. Родители покосились на него со страхом. — Ищите меня в Косом переулке, дилетанты!
С этими словами он трансгрессировал. Трэверс уставился на то место, где только что стоял парень лет семнадцати на вид, с изумлением: такое открытое пренебрежение для Пожирателей, которые пользовались в Британии своей, совершенно конкретной славой, было в новинку. Во взгляде Макнейра промелькнул какой-то бешеный огонёк, и он тут же трансгрессировал следом. С секундной задержкой за ним последовал Сивый, у которого глаза стали совсем желтые, звериные.
Беллатриса и Трэверс переглянулись. Несколько мгновений весь облик Беллатрисы выражал мучительные сомнения, и она послала в адрес тех Фоули, которые еще стояли на ногах, такой злобный взгляд, что те отшатнулись. Но потом Пожирательница резко кивнула. Трэверс схватил Элиссу за предплечье (при этом серьезно рискуя схлопотать заклятие промеж глаз, но она смогла сдержаться), а затем её внутренности скрутило: они тоже начали перемещение.
В Косом переулке было полутемно, и Элиссе потребовалось какое-то время, чтобы сориентироваться. Прохожих было мало, и они испуганно жались к стенам домов: впереди слышались выкрики заклинаний, топот ног и виднелись цветные вспышки. Элисса бросила взгляд по сторонам и обнаружила, что Трэверс и Беллатриса за это время успели надеть маски. Она сама поспешила накинуть на голову капюшон и устремилась вперёд, следом за остальными. Теперь то и дело слышались испуганные крики: ни с кем другим спутать фигуры в масках и капюшонах было невозможно.
Она вполне понимала ход мыслей Алекса: увести преследователей подальше от родных. План хороший, но теперь вставал другой вопрос — как Алекс планирует избавиться от хвоста, чтобы не выдать ни себя самого, ни Элиссу, ни всех остальных? Если он сейчас удерет — лорд Волдеморт лично явится к его семье, и если Алекс не покажется на свет, то количество Фоули в Британии резко сократится. А если он сейчас сам сдастся или попадет в плен, Элиссе останется только самой отправиться к Лорду с повинной, поскольку окклюмент из Алекса очень средний, и перетряхнуть его память сверху донизу у Волдеморта много времени не займет.
В общем, ситуация сложилась на редкость хреновая, и Элисса, пока бежала за Трэверсом и Беллатрисой, едва не скрипела зубами от безысходности. Конечно, у нее ещё оставался врученный Троем портал в виде плетеного браслета, который она носила не снимая, так что у Элиссы ещё оставалась возможность сбежать… Но ведь это означает, что все усилия и целый год времени потрачены впустую! А дальше-то что, начинать все заново, взяться за Гриндевальда?! Ну Алекс, ну попадёшься ты мне, я тебя сама прикончу, и никакого лорда Волдеморта не понадобится…
Тем временем народу вокруг становилось все меньше — их погоня уходила куда-то в сторону Лютного переулка. И фонари почти пропали, так что теперь приходилось внимательно смотреть себе под ноги, чтобы не упасть и ничего себе не переломать. Свет горел в одной-единственной витрине — даже странно, почему. Там же угадывались какие-то передвигающиеся тени.
Алекс остановился, когда понял, что впереди только тупик. Он выглядел бодро, как и Сивый, а вот прочие Пожиратели изрядно запыхались: отвыкли от подобных физических упражнений. Тем не менее, когда Беллатриса заговорила, голос из-под маски звучал торжествующе:
— Ну а дальше-то что, мальчик? Надеялся таким образом увести нас от родственников? Поздравляю — у тебя ничего не вышло. За них мы возьмёмся следом…
— Можно потом отдать мальчишку мне? — с надеждой попросил Сивый. — Я бы не отказался от молодого мяса…
Элисса вскинула брови на такое заявление, а Беллатриса хмыкнула:
— Как только свою полезность он исчерпает — не исключено, что Темный Лорд на это согласится…
— Ну так что? — нетерпеливо осведомился Макнейр, обращаясь непосредственно к Алексу. — Бросишь палочку сам, или хочешь по-плохому?
Алекс скользил безразличным взглядом по преследователям. Взглянул и на Элиссу, которая стояла позади всех, — и наверняка разглядел, как горели яростью ее глаза. На его собственном лице не отразилось никаких эмоций, выдавать её он по-прежнему не собирался. Да он оптимист…
— Ну как хочешь, — легко согласилась Беллатриса, и за этими словами должен был последовать финальный аккорд, но тут…
Распахнулась дверь того единственного освещенного магазина, и на крыльцо высыпала сразу небольшая толпа людей. Падающий из витрины свет выхватил одного из них — и Элисса вдруг узнала Долиша, мракоборца, которого когда-то видела в лавке Шайверетча. Да тут никак очередная облава мракоборцев?.. И ничего удивительного — после побега сразу толпы темных магов стоило проверить магазины, в которых эти самые тёмные маги раньше очень любили закупаться. Не известно ли что-нибудь продавцам, не видели ли они кого-нибудь подозрительного…
Волшебников на крыльце было пятеро, и настала очередь Пожирателей отступить к стене и спрятаться в тени. Элисса бойцом не считалась, а связываться с превосходящим числом противником — себе дороже…
— Мать твою, да там сам Скримджер! — донеслось до неё сердитое шипение Макнейра.
Беллатриса замешкалась, оценивая обстановку и принимая решение. Зато неожиданно выступил Алекс: не глядя более на Пожирателей, он внезапно рыбкой метнулся вперёд, в освободившийся проход, и кинулся к магазину.
— Какого?.. — дернулся было Сивый, но тут же умолк благодаря брошенному Трэверсом «Силенцио».
— Бомбарда! — тем временем воскликнул Алекс. Заклинание пролетело в опасной близости от группы на крыльце и оставило от магазинной витрины одни осколки.
— Какого..?!
Это было единственное цензурное слово, долетевшее до Элиссы. Прочая ругань была такой отборной, что можно было только позавидовать столь богатому словарному запасу мракоборцев. На Алекса тут же оказалось нацелено пять волшебных палочек. Тот демонстративно бросил свою и высоко поднял руки.
— Добрый вечер! — громко провозгласил он, обращаясь преимущественно к человеку с гривой седых волос, делавшей своего обладателя похожим на старого льва. — Это я разгромил паб «Белая виверна» в апреле, из-за чего пострадали несколько человек, а потом убил трех вампиров в Скарборо. Мне нет прощения. Пожалуйста, арестуйте меня, заприте в самой надёжной камере и приставьте ко мне вооружённую охрану.
Примечания:
Дорогие читатели, напоминаю, что у меня есть телеграм-канал и группа ВК, где я выкладываю новости, детали творческого процесса, фантворчество и спойлеры, а заодно там можно обсудить прочитанное :)
https://t.me/jane_turner
https://vk.com/jane_turner
Обратно в малфоевское поместье возвращались в подавленном состоянии. Когда мракоборцы связали Алексу руки и трансгрессировали с ним в неизвестном направлении, никто не сказал ни слова, даже Беллатриса. Она только скомандовала отступление — когда стало ясно, что оставаться дальше в Лютном переулке смысла нет, да и опасно. Вид у всех Пожирателей был изрядно растерянный: такого завершения вечера ни один не ожидал. Правда, когда они все уже шли по тисовой аллее, распугивая прогуливающихся белых павлинов, к растерянности начали примешиваться другие чувства. Трэверс был мрачнее тучи, а Макнейр шагал прямо, будто кол проглотил; создавалось ощущение, что все мышцы и нервы в его теле были напряжены, а лицо напоминало высеченную из камня маску. Они двое явно представляли себе реакцию Лорда на проваленное задание, и никакого энтузиазма эти мысли им не внушали. Макнейр же чувствовал на себе главную ответственность за то, что такой важный, просто бесценный свидетель ускользнул от них меж пальцев. Выражение лица Беллатрисы было угрюмым, но она не смотрела себе под ноги, как Уолден, а метала злобные взгляды по сторонам, словно искала, на ком бы сорваться. Что примечательно, чаще всего ее взгляд останавливался именно на Элиссе.
Одному Сивому все было нипочём. То есть его лицо не светилось радостью, конечно, но сохраняло странное философское выражение из серии «от судьбы не уйдешь». Необычно было видеть его на полузвериной морде…
У самой Элиссы был такой же хмурый, угрюмый вид, как у остальных, хотя и по другой причине. Конечно, Алекс придумал в некотором роде гениальный выход из ситуации. Пока он будет под охраной мракоборцев, Министерства и Визенгамота, ни Пожиратели, ни сам Лорд до него не доберутся. Даже угрожать семейству Фоули, шантажировать их и пытать нет никакого смысла — по той простой причине, что Алекс чисто физически не сможет покинуть тюремную камеру. Так что из сегодняшнего столкновения он вывернулся с минимальными потерями.
Но что делать дальше? Как вытаскивать его из-под стражи? Подкупить охрану? Устроить штурм Министерства или сразу Азкабана?
А ведь сейчас начнётся расследование, Алекса будут допрашивать, он официально станет преступником — в убийстве вампиров он уже сознался…
Вот теперь Трой точно оторвет ей голову, когда узнает. Ведь именно ему придётся выдумывать способ, как вытащить Алекса на свободу. Правда, теперь в распоряжении Троя будет Маттео, а знаменитый вор в таком деле может быть очень полезен, да и Картер со своим мракоборческим опытом мог бы предложить что-нибудь дельное…
Но это не отменяет главного. Учитывая, как газеты обсасывали нападение в «Белой виверне» и убийство в Скарборо, процесс над Алексом будет громким, с оглаской, участием журналистов, красочными репортажами и прочими радостями жизни. А в таких условиях это наверняка привлечёт внимание кого не надо — и князя де Колиньи, и Иштвана.
Не говоря уже о том, что и Волдеморт не будет сидеть сложа руки.
И как теперь из всего этого выпутываться?
Черт, черт, черт!
К удивлению Элиссы, у Малфоев по-прежнему почти никто не спал, и несколько человек дожидались их возвращения. Нарцисса уже ушла к себе, Руквуда тоже не было, зато их сменили двое незнакомых Элиссе Пожирателей, беглецов из Азкабана — кажется, на последнем собрании оба сидели сразу после Беллатрисы. По некоторому внешнему сходству можно было заключить, что это братья, а если вспомнить рассказы Барти и Долохова, то один из них должен быть мужем Беллатрисы. Кто конкретно, установить не удалось — переступив порог, Беллатриса равнодушно кивнула в их сторону, но кому из двух братьев этот кивок адресовался, Элисса не уловила. Особенно близких отношений между супругами явно не существовало.
Компания в гостиной дожидалась именно их, чтобы послушать, как прошла первая более или менее боевая операция, но очень скоро выражение предвкушения пропало с лиц присутствующих, сменяясь настороженностью и открытым удивлением. Барти прекратил отпускать шуточки, игравшие в карты Долохов и братья Лестрейнджи отвлеклись от своего увлекательного занятия, а Люциус, шикарно сидевший перед камином с бокалом, отставил вино в сторону. Уже видя, что задание прошло как-то не по плану, они, тем не менее, очевидно не понимали, как подобное могло произойти. И миссия-то была не очень сложной, а цель — понятной и простой…
— Что, Фоули оказал такое сопротивление, что победил вас пятерых? — в наступившей тишине поинтересовался Барти. — Что случилось?
— Это я сама хотела бы знать! — огрызнулась Беллатриса и рванула застёжку плаща, после чего швырнула пожирательский балахон на диван и со злостью уставилась на Макнейра. — Что такое «Сердце Исиды», гоблин вас всех раздери?! О чем шла речь?
— «Сердце Исиды»? — не дав тому сказать ни слова, резко переспросил Люциус, после чего даже приподнялся в кресле и тоже уставился на Макнейра. — Что произошло, Уолден?
Все прочие переводили растерянные взгляды с одного на другого, ничего не понимая. Даже Барти — судя по недоумению на его лице, Лорд не посвящал своего самого верного слугу в подробности.
— Один из той шестерки, которая прикончила вампиров в Скарборо, оказался родственником Герберта Фоули, — угрюмо отозвался Макнейр, обращаясь только к Люциусу. — Я узнал его по голосу, это точно он! Именно этот нахал нам отвечал, пока прятался с друзьями в кладовке… Он оказался совсем юнцом, школу небось только закончил!
— Юнец убил трех вампиров? — не поверил Люциус. Макнейр мотнул головой:
— Вряд ли. Он не великий воин, сражаться особо не умеет. Только щиты неплохие ставит.
— Тогда какого дьявола вы его не взяли? — Малфой вскочил на ноги и подлетел к Макнейру, кажется, едва сдерживаясь, чтобы не схватить того за грудки и не встряхнуть как следует — при том, что Макнейр был выше и крупнее. Барти наблюдал за таким нетипичным для Люциуса поведением с возрастающим непониманием. — Где он сейчас?
— Арестован мракоборцами, — кисло сообщил Трэверс от дверей. — Они были в Лютном целой толпой… У кого там сегодня должны были пройти обыски? У Горбина? У Кобба? Мы загнали мальчишку в угол, но тот оказался сообразительным… Сам сдался Скримджеру. А нам не стоило высовываться, у мракоборцев был численный перевес…
— Уолден, но ты же понимаешь, чем для нас это чревато?! — опасно тихо спросил Люциус, и его голос прозвучал как-то так, что даже Беллатриса перестала нервно вышагивать взад-вперед, и Малфой теперь безраздельно владел ее вниманием. — Ты ведь понимаешь, что будет, если Темный Лорд узнает, что вы так близко подобрались к «Сердцу Исиды» и упустили его?
— Представь себе, знаю! — рявкнул Макнейр злобно. Как и Люциус, он едва владел собой и из последних сил сдерживался, чтобы не сломать что-нибудь.
— Может, кто-нибудь уже объяснит, что еще за «Сердце Исиды»? — нетерпеливо предложил кто-то из братьев за карточным столом. Долохов кивнул, всецело поддерживая его слова. — Если я не ошибаюсь, вам дали задание разобраться со стариком Фоули! А вы за каким хреном сорвались в Лютный переулок?
— Не смей так со мной разговаривать! — тут же завелась Беллатриса, почему-то отнеся эти слова сугубо на свой счёт. — Я бы никогда не подвела Господина, если бы все зависело только от меня!..
— Белла, тебя никто ни в чем не обвиняет, — произнес Люциус размеренно, и та почему-то умолкла. Гордо вздернув подбородок, она опустилась на диван, а Малфой продолжил: — «Сердце Исиды» — это уникальный артефакт, дарующий бессмертие, а заодно — возможность повелевать смертью. Сейчас он находится в Британии, и его привезли сюда шесть неизвестных нам магов. Один из них попал в газеты — это оборотень, другой, я так понимаю, оказался родственником Герберта Фоули. Остальные четверо нам неизвестны, но мы точно знаем, что среди них есть так называемый Хранитель артефакта, и мы точно знаем, что это женщина, американка. Думаю, по описанию «Сердца Исиды» вам понятно, почему Повелитель так хочет его получить. Мальчишка, которого вы сегодня упустили, был очень ценной ниточкой к «Сердцу». Надеюсь, теперь вам стало яснее?
Некоторое время в гостиной было тихо.
— А такое вообще возможно? — поинтересовался Трэверс, напряженно морща лоб. — Чтобы подобный артефакт на самом деле существовал? Это же должна быть очень могущественная магия…
— Мы схватили свидетеля, который рассказал о «Сердце» все, что знал.
Данный аргумент показался убедительным, и на лицах прочих Пожирателей начало медленно отражаться осознание последствий того, что Алексу удалось сбежать.
— Надо взяться за Фоули как следует! — резко рубанул рукой воздух второй из братьев. — Отправимся прямо сейчас, пока он не удрал, а заодно и задание выполним!
Кажется, затея понравилась всем присутствующим, но неожиданно покачал головой Долохов.
— Поздно, Рабастан. Если это в самом деле настолько редкая вещь, вряд ли он посвящал британских родственников в детали с артефактом. И этот волшебник поступил умно, сдавшись властям. Теперь так просто мы из него информацию не вытрясем. Мерлин, и как вы впятером умудрились его проморгать? Ладно бы он просто сбежал, но до Лютного переулка он же был в доме Фоули! Как вы позволили ему трансгрессировать?!
— Если бы я ещё хоть что-то знала об этом «Сердце»! — процедила Беллатриса. — Но нет, предупредить нас заранее вы же не могли! Макнейр внезапно начал нести какую-то околесицу про вампиров! Да ещё ты!..
Теперь она, вне всякого сомнения, обращалась к Элиссе. Та все это время стояла в стороне, в обсуждение не вмешивалась, но старалась запоминать — хотя сейчас сосредоточиться на происходящем было трудно, ох как трудно! Пожиратели до этой мысли пока не дошли, хотя это очевидно — столкновение с Алексом было случайностью, а его арест — вынужденной мерой. А это значит, что загадочная компания, охраняющая «Сердце Исиды», сейчас точно так же дезориентирована и плохо понимает, что должна делать дальше. Какие бы планы у них шестерых ни были, теперь придётся все переигрывать по новой и пытаться подстроиться под изменившиеся обстоятельства. А это значит, что она и её друзья сейчас уязвимы…
— Я же тебе говорила стоять позади и ни во что не вмешиваться? — гневно вопросила Беллатриса, делая шаг ей навстречу. Элисса с неудовольствием тряхнула головой, понимая, что опять задумалась, а меж тем конфликт общий явно переходил в личностный. — Говорила не лезть, когда тебя не спрашивают, и слушаться приказов?
— Говорили, — подтвердила Элисса равнодушно. — Но, как выяснилось, вы пока еще не в курсе всех последних новостей, а меж тем «Сердце Исиды» действительно нужно Темному Лорду. Угрожать Фоули можно и в любое другое время, он никуда не денется. А вот потеря артефакта Повелителя наверняка огорчит.
— Ты еще будешь мне указывать, мерзавка! — обозлилась Беллатриса, и в ее иссохшей руке возникла волшебная палочка. — Ну я тебя поучу уму-разуму, как себя стоит вести!
Элисса обвела взглядом гостиную, увидела на лицах прочих Пожирателей вместо протеста слабо завуалированное любопытство: этой стычки между ней и Беллатрисой явно ожидали, и, вероятно, даже делали ставки. Ох уж эти британские чистокровные маги со своей твёрдой верой в их богоизбранность! А ведь по факту ничем не отличаются от других простых смертных: у них набирает обороты война, а меж тем посмотреть на то, как две бабы сцепятся из-за мужика, который чихать хотел на них обеих, куда интереснее!
В один момент это все ей страшно надоело — до ломоты в зубах и висках. Она должна думать о том, как выкручиваться из всего этого, как вытаскивать Алекса, как не дать никому из врагов выйти на их след, а тут приходится выяснять отношения с Беллатрисой!
— Не связывалась бы ты со мной, — устало произнесла Элисса в наступившей тишине, отстраненно наблюдая, как любопытство на лицах сменяется удивлением — кажется, по-настоящему никто не ждал, что она пойдёт на конфронтацию. Что рискнет ответить Пожирательнице, которая считалась в Британии одной из самых опасных темных волшебниц.
Ну, точнее, тому, что от неё осталось. Тринадцать лет в Азкабане точно не добавили Беллатрисе скорости, сил, магического мастерства.
— Это почему же? — Беллатриса оскалилась. — Потому что ты спустишь на меня Сивого с поводка? Кстати, боюсь даже предположить, чем ты его так очаровала!
Фенрир в самом деле сделал уже шаг вперёд, но Элисса предупреждающе покачала головой, и тот остановился, но на Беллатрису посматривал без какой-либо симпатии. Беллатриса пронзительно расхохоталась — в отсутствие Лорда у неё оказался громкий, визгливый, неприятный смех.
— О чем я и говорила!
— Нет, — Элисса вздохнула. В ее голосе не было никакой агрессии. Мигрень усиливалась, и слова звучали как безразличная констатация факта. — Просто я сильнее тебя. Со мной ты не справишься. Хорошо бы тебе это запомнить на будущее.
Она смутно понимала, зачем говорит это вслух. Настроение было отвратительным, голова болела, и очень хотелось хоть как-то выплеснуть накопленное раздражение. А ещё добраться до кровати и до утра забыть обо всех проблемах. А вот уже на свежую и отдохнувшую голову обдумать сложившееся положение…
В глазах Беллатрисы зажегся нехороший огонёк.
— Ну это легко проверить, — выплюнула она и вскинула волшебную палочку. Элисса успела заметить, как дернулся Сивый, как на лице Люциуса возникло страдальческое выражение: Малфой явно представил во всех красках, во что сейчас превратился комната. Но больше ничего произойти не успело: все Пожиратели как по команде в один миг замерли; некоторые болезненно поморщились, некоторые — опустили взгляды на свое левое предплечье.
— Кто это сделал? — глухо осведомился Трэверс, озираясь по сторонам. — Крауч, ты?!
Барти медленно убрал правую ладонь от Темной Метки и совершенно хладнокровно произнес:
— А вы в самом деле собрались устроить здесь драку? К тому же Темному Лорду точно будет интересно узнать, как прошла ваша вылазка.
В ответ Макнейр цветисто выругался, очевидно, прекрасно понимая, что сейчас их ждёт за провал задания, а Долохов укоризненно поцокал языком:
— Ну не при дамах же!..
Но дамы к нарушению этикета остались полностью равнодушны. Беллатриса вовсе присмирела, во всем ее облике появилось что-то горестное, а про Элиссу в тот миг она напрочь позабыла. Самой Элиссе оставалось только наблюдать за тем, как буквально за секунду переменилась атмосфера. Любопытство, обсуждение старыми соратниками происшедшего, даже их с Беллатрисой взаимная неприязнь — все улетучилось, уступив место душной смеси страха и напряжённого ожидания. Страх заметно преобладал, и Элиссе в очередной раз было странно видеть, какой аурой обладал этот человек, если одно ожидание его прибытия вызывало такую оторопь. Ни Себастьян де Колиньи, ни Иштван Акош — ни один из них не вызывал такой реакции у своих же подчинённых, хотя трехсотлетний вампирский князь успел много всякого совершить за свою долгую жизнь, да и у Иштвана в Венгрии была совершенно конкретная репутация.
Согласно всем канонам жанра, должно было произойти что-то зрелищное и пугающее — ну там дверь распахнется, порыв морозного ветра (и это в июле-то!) обязан погасить камин и светильники, в тишине зазвучат страшные приближающиеся шаги… В реальности же ничего такого не было. Дверь просто открылась, и в гостиную шагнул лорд Волдеморт. Следом за ним бесшумно вползла Нагайна.
Все Пожиратели тотчас низко поклонились; Элисса с секундной задержкой последовала их примеру. В голове внезапно промелькнула резонная мысль — а ведь к Фоули отправили и её тоже. Выходит, ей сейчас также влетит за то, что Алексу удалось сбежать?
Черт, значит, легко она не отделается. Надо включать актерскую игру на полную мощность, да так, чтобы никто не усомнился в ее искреннем раскаянии…
— Приветствую вас, — произнес темный маг мягко, снимая капюшон дорожной мантии. Его показное спокойствие никого не обмануло: едва ступив в комнату, Лорд сразу понял, что никаких хороших вестей слуги не принесли, и в его голосе под этой деланной мягкостью безошибочно слышался лязг металла. — Что произошло, друзья мои?
Прежде чем кто-то успел что-то сделать, Беллатриса опустилась на колени. Ее примеру с некоторым опозданием последовали и Макнейр, и Трэверс, и Сивый — и даже близкое присутствие здоровенной ядовитой змеи их не остановило. За неимением других вариантов Элисса тоже встала на колени, подумав, что хорошо бы малфоевские домовики выполняли свою работу на совесть и ей не пришлось ещё и чистить платье с мантией, и украдкой осмотрелась по сторонам.
Ну, поклонились, на колени встали… Дальше что по программе? Падать ниц, расшибая лоб?
— Господин, простите нашу оплошность, — начала Беллатриса, не поднимая глаз от пола; в ее голосе звучали слезы. Причём самые настоящие, в этом Элисса не сомневалась. — Мы подвели вас…
— Вам оказалось не под силу запугать Герберта Фоули? — уточнил Лорд. Кажется, он не столько рассердился, сколько удивился. — Похоже, в Азкабане ты совсем растеряла хватку, Белла.
— В этом нет моей вины, Господин! — воскликнула Беллатриса, вскидывая голову от незаслуженной обиды. — Клянусь, если бы все дело было только в Фоули, я бы исполнила ваш приказ! Но изменились обстоятельства…
— И какие же? — осведомился Волдеморт утомленно, и Элисса, уставившись обратно в паркетные плашки, вопросительно нахмурилась. Какая-то нетипичная для него реакция, уж слишком Лорд спокоен…
Тогда она призвала на помощь «Сердце», и сразу все стало ясно. Темный маг снова был истощен, совсем как в вечер, когда вернулся после переговоров с дементорами. Даже больше того — за исключением магического истощения Элисса могла ощутить и физические травмы. Несколько ушибов.
Воспользовавшись тем, что она стояла как бы в стороне от остальных, Элисса осторожно приподняла голову и посмотрела на темного мага внимательнее. Ну да, он был бледен до зелени, алые глаза, хотя и горели угрожающе, но запали и блестели не так ярко.
Никто в гостиной этого не замечал. Все взирали на Лорда со страхом, почтением, проштрафившиеся Пожиратели — с каким-то обреченным ожиданием, особенно Макнейр. И никто явно не подозревал, что их ужасающий, всемогущий Повелитель едва на ногах держится от усталости.
И чем же он, интересно, занимался накануне? Сражался с Дамблдором?
Элисса поспешно опустила глаза в пол. Последнее, что ей нужно — чтобы Волдеморт узнал, что она догадалась о его слабости. Если он это поймёт, то точно назначит Элиссу ответственной за сегодняшнюю неудачу и придумает ей какое-нибудь особенно изощренное наказание…
Подле себя она ощутила постороннее движение — и, чуть повернув голову, обнаружила, что это Нагайна проскользила мимо коленопреклонной Беллатрисы, которая не шелохнулась, мимо замерших Долохова и Люциуса (последний, кажется, изо всех сил удерживался от того, чтобы не шарахнуться назад) и принялась сворачиваться кольцами возле Элиссы. Барти и братья Лестрейнджи наблюдали за этим действом со смесью ужаса и отвращения.
Устроившись поудобнее, Нагайна приподняла голову и выжидательно уставилась на Элиссу. Та честно попыталась игнорировать немигающий змеиный взгляд, но быстро сдалась и, стараясь делать это незаметно, скосила глаза на Нагайну. Змея так и смотрела на нее, явно чего-то дожидаясь. Причем — в этом никаких сомнений! — без малейшей агрессии или настороженности.
Элисса мысленно тяжело вздохнула.
«Прости, дорогая, ну не могу я тебя сейчас угостить или погладить! И претензии тут не ко мне, а только к твоему хозяину, которого хлебом не корми — дай устроить показательную порку!»
Ах, как же жалко, что она не умеет говорить со змеями!
— Мой Лорд, в доме Фоули был один из спутников Хранительницы «Сердца Исиды», — выдавил Макнейр, очевидно, понимая, что отвечать ему все равно придётся. — Он оказался родственником Герберта Фоули. Я узнал его, и он сам не стал притворяться, что не знает, кто мы.
Лорд застыл на месте, и даже его измученный вид в секунду исчез. Глаза полыхнули багрянцем, он запрокинул голову, будто пытался справиться с охватившим его волнением и азартом. Все его тело напряглось, и Волдеморт напомнил Элиссе хищника, учуявшего добычу. У нее участилось сердцебиение, и Элисса сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться и полностью заглушить любые эманации «Сердца». Хотя Лорд в принципе не мог ничего уловить, но инстинкт самосохранения требовал хоть как-то отреагировать.
— И что? — осведомился Лорд отрывисто. Элисса видела, как переглянулись братья Лестрейнджи, да и теперь уже все Пожиратели в комнате поняли, каким же значением обладал этот артефакт для Волдеморта. На лице Беллатрисы отразилась глубокая вина.
— Его схватили мракоборцы, — через силу договорил Макнейр, становясь белее простыни. — Мы упустили его.
Внешне Волдеморт остался бесстрастен. Он даже не пошевелился. Пожиратели, казалось, вовсе не дышали, в том числе и те, кто просто присутствовал в гостиной в качестве зрителей. Элисса затаила дыхание. Не дождавшись ни лакомства, ни ласки, Нагайна положила голову поверх чешуйчатых колец. Элиссе показалось, что весь ее вид выражал глубокое разочарование.
— И как же так вышло? — ледяной, какой-то нечеловеческий голос пророчил обещание кары и страшных мук.
Рассказывал все тот же Макнейр — даже Беллатриса не пожелала оттягивать внимание на себя и лишь молча стояла, все так же, на коленях, высоко вздёрнув подбородок и наблюдая за малейшим движением своего кумира. Примерно такое же выражение лица было и у Барти.
— Понятно… — наконец процедил Волдеморт зловеще, и тут Элиссе уже по-настоящему стало холодно. Он не двигался, стоял на одном месте, но почему-то от этого ощущение смертельной опасности только усиливалось. Трэверс странно дернулся — он сделал некое движение коленями, будто хотел отползти назад. — Позвольте, я на всякий случай ещё раз уточню: вы не справились с одним-единственным мальчишкой, который даже не является сильным бойцом? Больше того — вы умудрились не просто его упустить, а сами же сдали его в руки мракоборцам?!
— Да, Повелитель, — едва слышно выдохнул Макнейр.
Пару секунд лицо Волдеморта ничего не выражало, обратившись в неподвижную маску.
— Круцио!
Пожиратель закричал и рухнул на пол. Остальные наблюдали за этой картиной без особых эмоций — как за чем-то пугающим и отталкивающим, но в то же время — уже привычным. Трэверс обреченно смотрел куда-то перед собой — видимо, понимая, что дальше очередь дойдёт и до него. В глазах Беллатрисы блестели слёзы; создавалось впечатление, что она испытывала жгучий стыд.
Воспользовавшись тем, что все смотрят только на съежившегося на полу Макнейра и из-за пронзительных криков и неподвижной фигуры Волдеморта не замечают вообще ничего, Элисса быстро вытянула руку и погладила Нагайну по голове. Та, кажется, что-то зашипела в ответ, но за воплями караемого это было совершенно беззвучно.
— Легилименс!
Трэверс вскрикнул и болезненно застонал, его тело выгнулось, но взгляд остался обращен к Лорду — пока Волдеморт просматривал его воспоминания. И чем дальше — тем больше в красных глазах зажигалась ярость.
— Мои слуги, моя армия, элита магического мира… — прошипел он тихо, но как-то так, что Элисса почувствовала, как покрывается крупными холодными мурашками. Даже Барти отступил на полшага назад. — И какой-то мальчишка только со школьной скамьи так вас обставил, причем без каких-либо усилий и даже без особенной фантазии?! Надо же, я и не подозревал, насколько плохо у нас обстоят дела…
Из носа Трэверса хлынула кровь, и Элиссе показалось, что Волдеморт из последних сил удерживает себя от убийства. В буквальном смысле пытается совладать с гневом, жаждой крови, загнать их под контроль, удержать себя в узде — чтобы пол в гостиной Люциуса не усеяли трупы.
Зрелище было по-настоящему жутким.
— Круцио!
Хуже всех от силы лордовского гнева пришлось Макнейру и Сивому — последнему за то, что упустил Алекса аж дважды. После Круциатуса оборотня изрядно потряхивало, он с трудом стоял, но даже не пикнул, ничем не выдавая протеста. Беллатриса и Трэверс отделались чуть легче, хотя Волдеморт досконально перерыл память обоих. Но, должно быть, все же принял во внимание тот факт, что те не вполне понимали, из-за чего весь сыр-бор.
— Значит так, — процедил Волдеморт, когда слегка выместил на Пожирателях свою злость. Выражение горящих яростью глаз, тем не менее, не предвещало ничего хорошего, и Долохов с одним из Лестрейнджей, помогавшие Макнейру подняться на ноги и теперь поддерживающие его с двух сторон, явно попытались производить как можно меньше звуков. Люциус казался самым спокойным, но его мечущийся взгляд все равно раз в несколько секунд оказывался направлен на волшебную палочку в руке Лорда. С лица Барти пропало привычное расслабленное выражение, Трэверс и Беллатриса вытирали кровь, обильно сочившуюся из носа после сеанса легилименции. — Что в итоге с Фоули и его семейством? Все живы-здоровы, правильно я понял?
— Да, Повелитель, — проблеял Трэверс испуганно. — Только слегка ранило сына и невестку…
— Люциус, — приказал темный маг сквозь зубы. — Займись этим. Выясни, что это за родственник у Фоули и откуда он взялся. Полная биография. Все, что удастся найти. У тебя два дня.
— Разумеется, Милорд, — прошелестел Малфой.
— Антонин, приступайте к тренировкам. Если у вас у всех такое состояние, что вы способны упустить мальчишку, при том, что у вас на прицеле были его родные… Навыки вы совсем растеряли. Пользы от вас, таких ослабленных — никакой, и от Беллатрисы в первую очередь.
— Мой Лорд!.. — Беллатриса вскрикнула, у неё сделался вид как у побитой собаки. Почему-то Элиссе показалось, что Волдеморт сказал это намеренно, прекрасно понимая, что его злые слова уязвят Беллатрису сильнее всех «Круциатусов», вместе взятых.
— Фенрир, я говорил тебе отыскать того оборотня? — продолжил Лорд, даже не взглянув в сторону Беллатрисы; та смотрела на него умоляюще и все пыталась поймать глазами его взгляд. — Который входит в эту компанию телохранителей «Сердца»? Тебе тогда это не удалось.
Оборотень смиренно кивнул, из-за чего грива спутанных, не очень чистых волос свесилась ему на лицо.
— Больше ответ «не удалось» я не принимаю, — хлестко, едко заявил Волдеморт. — Отыщи того оборотня. Даю тебе неделю.
— Да, Повелитель.
— А Уолдену и Трэверсу у меня будет отдельное задание, — голос звучал все так же безжалостно, и как-то сразу становилось понятно, что никакого удовольствия от этого задания те двое не получат. — И уж его вам точно будет лучше выполнить.
— Я сделаю все, мой Лорд, все, что скажете…
— Мой Лорд, я выполню вашу волю, только прикажите…
Окинув напоследок своих соратников — довольно жалкое зрелище в данную минуту, — тот резко развернулся и направился к дверям. Элисса, стоявшая все это время неподвижно и пытавшаяся слиться со стеной, не смела поверить в свою удачу. Неужели все? Он принял во внимание, что она только новичок, и не собирался тратить на неё свои драгоценные силы и время? Или ещё лучше — попросту забыл о том, что она тоже находилась в этой гостиной?
— Элисса, за мной! — бросил тот не оборачиваясь, и тон у него был все таким же злым, обжигающе-ледяным.
Ну… хотя бы помечтать можно было.
Деваться было некуда, и она неохотно последовала за Волдемортом к дверям. Нагайна тут же пришла в движение — задвигались чешуйчатые кольца, как в калейдоскопе, и змея поползла к выходу. Пожиратели отпрыгивали с ее пути и провожали их глазами, в которых можно было прочесть самые разные эмоции — от страха, сочувствия и настороженного внимания до откровенной зависти.
Как уже бывало раньше, они переместились из малфоевского особняка в Литтл-Хэнглтон, и за все это время Волдеморт не произнес ни слова. У него была очень прямая спина, которая буквально излучала гнев и неудовольствие, и быстрые, широкие шаги, и Элиссе пришлось его догонять. Когда они очутились в гостиной заброшенного дома, Лорд в сильном раздражении сдернул с плеч дорожную мантию — Элисса только сейчас разглядела на ее полах засохшую грязь, пыль, прорехи, — и посмотрел на Элиссу мрачно. Она ничего не говорила, дожидалась его первого шага — поскольку понятия не имела, что её сейчас ждёт. Вероятнее всего, отдельный допрос и наказание, но все же… Зачем тогда надо было приводить ее сюда?
— Мне вот интересно, если бы во главе группы стояла ты, эта операция прошла бы более успешно? Раз уж ты знаешь о «Сердце Исиды», и, если бы все зависело от тебя, то смогла бы ты правильно отреагировать на изменение ситуации? — отрывисто спросил Лорд. И хотя по интонации было ясно, что он больше рассуждал вслух, нежели в самом деле интересовался ее мнением, Элисса рискнула сказать:
— Маловероятно. Если бы вы назначили меня командовать — меня бы никто из Пожирателей слушать не стал. Они меня не знают.
Несколько секунд он молча глядел на нее с очень странным выражением в красных глазах, и Элисса, как ни пыталась, не могла понять, о чем он думал. Взгляд был изучающий и в то же время какой-то не очень сверлящий — будто Лорд в это время анализировал что-то не только в Элиссе, но и внутри самого себя. За эти мгновения в голове Элиссы промелькнула тысяча догадок, о чем он размышлял, и ее разоблачение было примерно в половине из них. И, внутренне подобравшись, она была уже готова услышать, что игра окончена, но тут…
— Я голоден.
Она ошарашенно моргнула — раз, другой, абсолютно уверенная, что у неё начались слуховые галлюцинации. Он… чего?
Тем не менее, пока рассудок и логика пребывали в состоянии отключки, та часть Элиссы, которая была ориентирована именно на выживание, её губами машинально произнесла:
— Хорошо, я сейчас что-нибудь приготовлю.
После чего развернулась и чуть ли не бегом устремилась на кухню, на ходу перепрыгнув через скучавшую у дверей Нагайну. Позади послышались неторопливые шаги: сидеть в гостиной в одиночестве Лорд явно не собирался.
К тому моменту, когда Волдеморт возник на пороге, Элисса уже разожгла плиту, водрузила на нее сковороду и достала с ледника купленный днем мясной фарш, из которого собиралась лепить тефтели.
И хотя она буквально могла ощутить его присутствие в дверях, Элиссе стало физически легче от того, что, занимаясь готовкой, она могла повернуться к нему спиной и не видеть его все время. Благодаря этому можно было не следить каждую секунду за выражением лица, а заодно появилась возможность хотя бы просто осознать происходящее. Да, она готовила для него, пока он был лишен тела и беспомощен, но с тех пор прошло уже полгода, и все эти шесть месяцев Лорд прекрасно справлялся без ее услуг! Он что, не мог одолжить домовика у Люциуса или просто остаться на ужин у Малфоев? Да ему бы там никто ни слова против не посмел сказать! Она-то здесь при чем?! Не такая уж она искусная повариха, чтобы сам Темный Лорд заявлялся к ней с требованием накормить его ужином!
Тефтели громко шкварчали на сковороде, на соседней конфорке обжаривались овощи, закипал чайник, и за все это время темный маг не проронил ни слова. И все бы ничего — ну решил он использовать её как кухарку, ну ладно, — однако Элисса хорошо ощущала его пристальный взгляд, нацеленный ей прямо в спину — и каждый ее нерв сводило от напряжения, да так, что лопатки торчали подобно крыльям.
Ну что ты так на меня смотришь?.. Никогда не видел, как люди готовят, да еще на маггловской кухне? Так ты же полукровка вроде, который должен быть осведомлён о быте магглов лучше меня, чистокровной волшебницы!..
Или ты снова меня в чем-то подозреваешь, и весь этот фарс нужен только для отвлечения внимания?
Что тебе нужно от меня?!
Правда… Тут Элисса осторожно повела плечами, точно пробовала это странное ощущение на вкус. Враждебности в его взгляде не было. Какой-то острый, сильно завышенный и непонятный ей интерес — да. Но злость, агрессия — их она больше не чувствовала.
Черт знает что. Ну не спрашивать же прямым текстом, почему он так на неё уставился, будто у неё вся спина покрыта невиданными узорами!
Совсем близко раздалось громкое шипение — и Элисса обнаружила прямо у кухонного стола Нагайну, которая каким-то неведомым образом сумела свернуться в тесном закутке между окном и плитой и теперь многозначительно посматривала в сторону миски с мясным фаршем.
Элисса рассчитывала, что Волдеморт хоть как-то отреагирует на своего питомца — благо что понимал он Нагайну вообще без труда — или как-то прокомментирует происходящее, но тот продолжал хранить гробовое молчание. Тогда Элисса решительно зачерпнула из миски сырую массу, слепила особенно большую и увесистую тефтелину и протянула Нагайне. Та немедленно приняла угощение, и Элиссе почудилось, что змеиная морда сделалась ну очень довольной.
Тишина стала буквально-таки оглушительной, даже звуки готовки не спасали, но больше ничего не произошло.
Когда все было готово, Элисса потушила огонь и левитировала посуду из шкафа на стол. Сервировав ужин на одного человека, она машинально пробормотала: «Jó étvágyat kívánunk»(1), после чего молча налила себе стакан воды и забралась с ногами на стул у окна. По кухне плыли вкусные запахи, и у Элиссы полдня ни крошки во рту не было, но в данную секунду она точно знала, что не сможет проглотить и кусочка.
Поначалу она твердо намеревалась просидеть все это время отвернувшись к окну и просто не привлекать к себе внимания, но ей быстро наскучило слушать тихое звяканье столовых приборов, да и любопытство разобрало не на шутку. Хотя Элиссе хотелось стукнуть саму себя за совершенно неуместный интерес, но вскоре она забрала стакан с подоконника и бесшумно развернулась.
У него снова был тот самый замученный вид, который она уже отмечала этим вечером. На висках были видны желтоватые тени, сквозь которые проступали тонкие венки, глаза больше не полыхали багровым пожаром, а потемнели до вполне человеческого цвета. Веки казались отяжелевшими, на лбу отчетливее прорезались морщины, и Элиссе вдруг подумалось, что он устал настолько, что еле удерживает себя в вертикальном положении, хотя успешно это маскирует.
И ел он… ну, совсем не так, как гость на торжественном вечере, где ты должен держать лицо и ужинать как бы нехотя, расхваливая каждый съеденный кусочек. Склонившись над тарелкой, он ел быстро, жадно — как беспризорный мальчишка, который понятия не имеет, когда ему доведется поесть в следующий раз. Или как человек, вернувшийся после дня тяжелой работы. Который еще старается следить за манерами, но видно, что голод и усталость одерживают верх, и на какие-то дополнительные спектакли не остается ни сил, ни желания.
Мы похожи на супружескую пару, — внезапно подумалось Элиссе, и эта мысль поразила ее до глубины души. И тем не менее, если уж сравнивать Лорда с мужем, который вернулся домой смертельно замученный после работы, то она вполне похожа на жену, которая тут же побежала готовить ужин для любимого.
Доев последний ломтик жареного перца, он поднял голову словно в поисках, чего бы еще съесть. Элисса немедленно вскочила и без слов положила ему добавки. Волдеморт принял тарелку обратно, и Элиссе буквально на долю секунды почудилось, что она получила в ответ микроскопический, но все же самый настоящий кивок благодарности.
После этого сходство с семейной парой стало полным. Домашний питомец — любимец всей семьи — прилагался.
И теперь у нее две версии, что будет дальше. Первая — более логичная: сейчас он немного придет в себя, отдохнёт, и уже после этого начнёт нагонять программу и устроит Элиссе такой же насыщенный и увлекательный вечер, как Макнейру и остальным. Такое поведение будет вполне в духе Волдеморта, и не стоит надеяться, что её стряпня как-то Элиссу спасёт. Хотя ест он вроде даже с большим энтузиазмом, чем обычно ее друзья. Правда, это все можно объяснить тем, что в их-то компании был Картер, у которого кулинария была любимым хобби, и у плиты Элисса ему изрядно проигрывала…
Вот только… Элисса снова взглянула на Лорда, стараясь делать это незаметно. Была ещё вторая версия. Больше фантастическая, но почему-то именно сейчас, в данной обстановке, она выглядела вполне правдоподобно.
Нет, это чушь. Бред! Элисса едва удержалась, чтобы не потрясти головой, словно это могло помочь избавиться от таких дурацких мыслей. Не мог же он, смертельно уставший, заявиться посреди ночи к ней домой и отправить готовить ужин, потому что ему на самом деле захотелось провести вечер не в одиночестве! И того больше — именно в ее компании! Пусть он теперь выглядит как молодой мужчина — но в душе-то он ничуть не изменился! Он все тот же мизантроп, не испытывающий никакой потребности в других людях.
Это безумие. И потом, этому есть понятное, логичное объяснение. Ведь это уже было, помнишь? Весной было все то же самое. Он очень сильно вымотан, у него ушибы — знать бы ещё, как он их получил! — и в присутствии «Сердца Исиды» ему становится легче! Да он сам этого не осознает, просто рядом с ней боль и усталость отступают, и именно поэтому его тянет в общество Элиссы, вот тебе и вся загадка! Хорошо бы только сам Волдеморт как можно дольше не понимал, что им двигало на самом деле…
Правда, это нисколько не раскрывает того факта, зачем он отправил ее готовить. Или это очередная проверка? Смотрит, не захочет ли она его отравить?
Но в таком случае он заставил бы сначала попробовать все самой… Да и еще не позволил бы подкармливать Нагайну.
Словно подслушав эти мысли, Нагайна вдруг приподнялась и положила голову Элиссе на колени. У той машинально дернулась вверх рука, чтобы погладить чешую, но ладонь буквально замерзла в воздухе, когда тишину на кухне разорвало ледяное змеиное шипение — только исходило оно из человеческих уст. С видом крайнего раздражения Волдеморт что-то сказал Нагайне — и та нехотя сползла с Элиссы.
Он сложил столовые приборы на тарелке, совсем как в прошлый раз, и Элисса поднялась на ноги, чтобы собрать посуду.
От следующей его фразы она едва не выронила тарелку из рук.
— Сделай чай как тогда.
Некоторое время она в панике вспоминала, что за чай она делала в апреле, коли он так отложился в его памяти. Кажется, это были чабрец и мята…
Что ж, от чая с мятой она сама не откажется. А заодно с ромашкой, валерианой, ударной дозой алкоголя, и что там еще обычно добавляют для успокоения нервов?!
Левитировав через несколько минут ароматные чашки на стол, Элисса очень прямо села на самый краешек стула и больше не шевелилась, будто стул был покрыт шипами. Зато Волдеморт откинулся на спинку с весьма благодушным видом, о котором ещё полчаса назад нечего было и мечтать.
— Кого вы привлекали на свою сторону сегодня? — наконец поинтересовалась она, когда стало ясно, что к застольной беседе Волдеморт по-прежнему не расположен. — В прошлый раз были дементоры. А сегодня?
Этот вопрос был задан просто так, в шутку, без особой надежды на ответ — просто Элисса больше не могла выносить этой тишины. Странное дело — за все обсуждение Пожирателей она открыла рот лишь однажды, и то в момент, когда на нее напустилась Беллатриса и молчать дальше было нельзя. А вот сейчас, в компании Волдеморта… ей хотелось поговорить. Услышать его голос. Даже если это будет какая-нибудь очередная речь на тему его превосходства над другими людьми.
— Великанов.
Он обронил этот короткий ответ как бы мимоходом, зато Элисса от неожиданности поперхнулась раскаленным чаем и сильно обожгла глотку и язык. Она зашипела, задышала открытым ртом, чувствуя, как благодаря «Сердцу» боль тут же уходит, и воззрилась на Лорда широко распахнутыми глазами. Так все эти ушибы... после встречи с великанами?! Но сколько же их там было, если даже самому опасному темному магу столетия досталось от этого столкновения?
— Все прошло не совсем так, как я предполагал, — продолжил Лорд желчно, глядя куда-то в столешницу перед собой. — Но это поправимо. Вот только у меня больше нет времени заниматься этим самостоятельно… но зато у Макнейра и Трэверса его навалом. А если они и в этот раз не выполнят задание… Что ж, лучше им будет из гор вовсе не возвращаться.
Элисса сглотнула, осознавая, какое наказание ожидает Пожирателей. Отправить их на миссию, с которой даже Темный Лорд с первой попытки не справился…
— Их счастье, что благодаря вашим действиям «Сердце Исиды» стало уязвимо, — сухо договорил Волдеморт, и Элисса подняла на него взгляд. — В противном случае задание с великанами их бы не спасло.
— Что вы имеете в виду?
— То, что мои слуги вынудили этого родственника Фоули действовать не по плану, — в его голосе звучало холодное удовлетворение. — Разве ты не видишь? Он смог уйти от них — это да, и он сдался мракоборцам. Это мешает мне, но это точно так же мешает остальным телохранителям «Сердца». Какие бы планы у них ни были, сейчас они нарушены. И тем пятерым, кто остался на свободе, теперь придётся импровизировать. А это значит, что они могут начать совершать ошибки.
Он допил чай, пока Элисса мрачно раздумывала над этой ситуацией. Пожиратели обсуждали случившееся при ней, спорили, перекрикивали друг друга, но так и не сделали правильных выводов. Лорд все понял тут же.
Пока она размышляла, Волдеморт поднялся из-за стола. Взглянул на Элиссу, будто раздумывал, нужно ли ещё ей что-то сказать.
— Когда в следующий раз пойдете договариваться с акромантулами, или гриндилоу, или будете подчинять себе армию инферналов — предупредите меня загодя, — заявила Элисса, словно её кто-то за язык тянул. — И скажите заранее, что вам на ужин приготовить. Я же не знаю, что вы любите.
Тот смерил ее долгим взглядом, в котором почему-то желания придушить Элиссу было куда меньше, чем все той же странной задумчивости, попытки разобраться в чем-то, что Элиссе было непонятно. После чего прошипел что-то на змеином языке, развернулся и молча ушёл.
Ничем не напомнив о том, что она тоже участвовала в сегодняшнем провале Пожирателей, и не использовав в её адрес никаких карательных мер. Нагайна с тихим шелестом последовала за ним.
До неё уже донесся хлопок трансгрессии с улицы, когда Элисса наконец поняла, в чем была причина его глубокой задумчивости с того момента, когда они пересекли порог кухни, и до последней секунды, что они провели вместе.
Он следил за каждым ее движением не потому, что ожидал какой-то каверзы от нее.
Он пытался разобраться в себе.
1) Приятного аппетита! (венгер.)
— Прием? — переспросила Элисса, не скрывая удивления. — Какой еще прием?
— Правильнее будет это назвать небольшим званым вечером, — степенно поправила ее Нарцисса. — Даже ужином.
— А… на кой черт, простите, он нужен?
Миссис Малфой выглядела так же царственно, как Элисса привыкла видеть, но в ее глазах буквально на секунду отразилось возмущение из-за столь вопиющего пренебрежения светскими мероприятиями, а заодно хорошими манерами.
— Это была идея Люциуса, — ее голос зазвучал еще более сухо, хотя и безукоризненно вежливо. — После… вчерашних событий мой муж предположил, что нет смысла прямым текстом угрожать Герберту Фоули. Будет лучше попробовать договориться с ним по-хорошему.
— У вашего мужа и у вашей сестры явно различаются любимые способы достижения целей, — заметила Элисса мимоходом — чтобы выиграть пару мгновений и собраться с мыслями. Она-то ожидала, что отца Алекса таки придется спасать от пыток. И совсем не ожидала, что, как только она появится у Малфоев на очередную тренировку с Барти, ее встретит сама хозяйка дома, чтобы лично передать сообщение о сегодняшнем «приеме для небольшой компании гостей», как это сформулировала Нарцисса.
Последние слова Элиссы миссис Малфой не удостоила ответом. Бледное миловидное лицо в обрамлении белокурых волос оставалось бесстрастным, но Элисса шестым чувством могла ощутить, что собеседница не испытывает к ней симпатии.
Значит, прием вместо допроса… Люциус предпочел действовать более тонко и дипломатично. Должно быть, решил, что в таком вопросе давить на Фоули смысла нет, поскольку к угрозам и шантажу владелец крупного бизнеса в Британии и так привык. И потом, если убедить Герберта сотрудничать, то появится способ воздействовать на Алекса через родственников… Ну а старые добрые пытки всегда остаются в запасе, и к ним можно вернуться в любой момент. Что ж, какую выгоду можно извлечь из такого положения вещей, она потом подумает, а сейчас стоило уточнить у Нарциссы еще одну вещь…
— Почему вы рассказываете об этом мне?
— Потому что вы тоже приглашены, — проговорила Нарцисса прохладно, и как-то сразу становилось ясно, что если бы все зависело только от нее — Элисса об этом вечере даже никогда не услышала бы. — Вас будет сопровождать мистер Крауч. Начало в восемь, форма одежды — парадная. Это же не станет… проблемой?
Она отступила назад буквально на дюйм и окинула Элиссу с ног до головы красноречивым взглядом, на который Элиссе даже было нечего ответить: ибо облачена она была в старое платье, в котором занималась с Барти, и потому от постоянных стирок и магических починок оно утратило первоначальный цвет, а на ощупь начало напоминать резину. И злиться на Нарциссу не имело никакого смысла просто потому, что Элисса всегда появлялась у Малфоев в простых мантиях темных оттенков — по старой, уже въевшейся в кожу привычке, что одежда должна быть в первую очередь практичной и неброской. На случай, если придется срочно скрываться от врагов.
Хотя, судя по тому, как неодобрительно миссис Малфой поджала губы, она все списывала исключительно на отсутствие у Элиссы вкуса и денег.
Интересно, а Лорд догадался об истинной причине непритязательности Элиссы в выборе нарядов? Хотя он, скорее всего, о таких вещах вообще не задумывается…
— Не станет, — пожала плечами Элисса, хотя в душе ей оставалось только раздраженно выдохнуть: сегодня предстояло разрешить несколько важных дел, и шоппинг в этот список не вписывался никаким боком.
Миссис Малфой помедлила, будто дожидалась от нее уточняющих вопросов из серии, кто еще приглашен и какая программа планируется, но Элисса увлеченно рассматривала тяжелые бархатные кисти на портьерах и никакого интереса к дальнейшему диалогу не проявляла. Тогда, надменно кивнув на прощание, Нарцисса гордо поплыла вдаль по коридору, а Элисса впервые позволила усталости отразиться на своем лице.
Ночью она почти не спала. Часов до трех Элисса проворочалась с боку на бок и все думала, думала… Хорошая новость заключалась в том, что ее бессонница оказалась не напрасной, и в конце концов, после тщательного анализа случившегося ей удалось кое-что придумать. Но пока все ее идеи были лишь необходимыми шагами, которые стоило предпринять, чтобы сбить со следа Волдеморта и Пожирателей. А вот для того, чтобы вытащить Алекса и убрать с пути мракоборцев, у нее пока было слишком мало информации и пространства для маневра, и теперь нужно как-то извернуться, чтобы их получить…
* * *
Как ни странно, поход в магазин мадам Малкин подействовал на нее удивительным образом успокаивающе — словно стал тем самым способом переключиться, занять голову чем-то другим, отвлечься от бесконечного лихорадочного обдумывания последних событий и поиска спасения. Элисса так редко ходила по магазинам за обновками, а вечерних нарядов в ее гардеробе не водилось уже много лет, и теперь разряженные в платья самых разных фасонов и расцветок манекены вызывали у нее самое живое любопытство.
Хозяйка магазина помогла подобрать ей несколько моделей, которые Элисса по очереди примерила и остановила выбор на зеленом платье в пол с короткими рукавами.
— Я возьму это, — решила она, но тут же заметила оценивающий взгляд мадам Малкин, которая осмотрела Элиссу с ног до головы.
— Милая, позволишь, я поделюсь с тобой своим мнением?
Элисса пожала плечами.
— Пожалуйста.
— Ты же не собираешься на юбилей твоего почтенного дедушки, которому стукнуло сто пятьдесят лет?
— Э… — оторопела Элисса, не ожидавшая подобного перехода. — Вроде бы нет.
Взмахом волшебной палочки мадам Малкин заставила выехать в середину зала еще один манекен, и Элисса моргнула.
— На твою стройную фигурку сядет просто отлично, — прощебетала мадам Малкин, с любовью касаясь красного шелка. — Посмотри, какие кружева, какая ткань!
Элисса с растерянностью и с восхищением рассматривала платье на манекене. Красно-черный корсаж, полупрозрачные кружевные рукава… Да, очень красивое, но уж слишком оно…
— Но это не то мероприятие, где мне нужно кого-то соблазнять!
— Кого соблазнять, Мерлин упаси! — всплеснула руками мадам Малкин. — Здесь тебе ни вырезов, ни глубокого декольте, никакой вульгарности! Но твою фигуру оно да, подчеркнет. Но ты посмотри на себя! Ты же такая стройная, высокая! Как такой силуэт можно прятать под мантией?
Не зная, на что решиться, Элисса рассматривала платье. Вот никогда она не носила ничего подобного! Да, ничего вызывающего в нем не было, и все же… Такой наряд недвусмысленно намекает, что надевшая его женщина сознает свою красоту, женственность и намеревается этим воспользоваться — и именно чтобы привлечь к себе внимание мужчин. Возможно даже, что одного конкретного.
А ведь Нарцисса, кажется, сказала, что кавалером Элиссы на приеме будет Барти?..
На ее губах медленно расцвела предвкушающая улыбка. Что же, почему бы не продемонстрировать окружающим, что Барти Краучу она благоволит, с удовольствием проводит с ним время на великосветском приеме и даже старается прихорошиться ради такого случая? И среди Пожирателей быстро пойдет слух, что Элисса испытывает к кому-то сильную симпатию…
— Я примерю его, — жизнерадостно заявила Элисса.
Мадам Малкин просияла.
* * *
В Глазго она отправилась из Косого переулка, запихав свертки с покупками в сумку с Заклинанием Незримого расширения. Картер, Бенджи и Трой уже дожидались ее; без Алекса и Маттео гостиная казалась странно опустевшей. Как пояснил Картер, Маттео с утра отправился в Министерство: если раньше он искал способ попасть в Отдел Тайн, то теперь решил узнать план всего здания.
— Вы что, уже готовитесь штурмовать Министерство? — поразилась Элисса. — Почему не сразу Азкабан?
Будь здесь Маттео, он бы непременно сострил на тему, что недавно Азкабан уже штурмовали, и потому это будет уже не так захватывающе и оригинально, но этого итальянского сорвиголовы не было, и потому новых шуток Элисса не дождалась. Из-за отсутствия Маттео она не беспокоилась: он прекрасно владел искусством оставаться незаметным.
— Мы уже имеем общее представление о том, что случилось ночью, — Картер бросил взгляд на Троя, который, по традиции, сидел в самом дальнем и темном углу. Но из-за того, что сегодня сразу треть их компании отсутствовала, стать невидимкой Трою никак не удавалось. — В Министерстве знают, что убивший вампиров волшебник арестован. Будут допросы, суд…
— Пресса в курсе?
— Даже если сейчас еще нет — в скором будущем узнает точно, — Картер поморщился. — Случай в «Белой виверне» был слишком громким, и, что самое приятное для Фаджа, это точно никак не связано с Волдемортом и побегом из Азкабана, а значит — не нужно ничего придумывать, подстраивать неудобную правду… Алекс, конечно, молодец, что вчера ушел от Пожирателей, но этим он подложил нам огромную свинью. Наш Фоули уже известен как убийца троих че… нечеловек, и процесс над ним будет громким и попадет во все газеты.
— То есть игра окончена? — уточнил Бенджи хмуро. Он сидел за столом, насупленный и мрачный, и его крупная фигура казалась еще шире и внушительнее. — Вся наша затея полетела к чертям собачьим? Если Алекс засветится во всех газетах, де Колиньи и венгры прибудут в Британию полным составом уже через неделю. Мы сразу пойдем сдаваться? Или попробуем снова удрать, бросив нашего болвана на произвол судьбы?
От этих справедливых слов Картер весь скривился, будто у него резко заболел зуб, и кинул пристальный взгляд на Элиссу, уже сейчас готовясь бежать ее спасать, но тут Трой невыразительно заметил:
— Если бы Алекса схватили Пожиратели — игра была бы окончена прямо сегодня, а с нами здесь бы сейчас сидел лорд Волдеморт, выясняя, что Элисса еще от него скрывала.
Картер и Бенджи одновременно посмотрели на него, не вполне понимая ход его мыслей, зато Элисса задумчиво кивнула, когда Трой озвучил ее вчерашние размышления.
— Алекс совершил огромную ошибку и подставил всех нас, это так. Но исправить прошлое невозможно, и потому будем отталкиваться от того, что имеем, — ее голос звучал твердо, уверенно, и, прислушавшись к себе, Элисса вдруг с удивлением поняла, что не боится. Вместо этого ее тело наполнял странный азарт — от того, что теперь игра наконец-то пойдет всерьез. — Трой прав — вчера Алекс сделал единственно верный выбор, который ему оставался в сложившихся обстоятельствах. Да, теперь нашим врагам наконец-то станет известно, где мы, но, в конечном итоге, именно этого мы и добивались. Просто произойдет их приезд несколько раньше, но деваться нам некуда.
— А у тебя есть план, что мы теперь должны делать? — поинтересовался Картер.
— В общих чертах, — проговорила Элисса медленно. — И, как ни странно, мне кажется, что то старое высказывание Маттео о пауках в банке в конце концов сбудется… Смотрите сами. Вампиры и венгры явятся в Британию, но о нашем местоположении им ничего не известно. На доме в Литтл-Хэнглтоне стоят мощные чары защиты, которые их поисковому ритуалу не пробить, а больше у них никаких козырей нет. Алекс в ближайшее время будет под неусыпным надзором мракоборцев и Министерства — а значит, он находится в такой безопасности, о которой мы даже мечтать не можем. Рано или поздно что вампиры, что Иштван выйдут на мой след — но быстро выяснят, что я теперь неофициальная Пожирательница Смерти. Волдеморт же присоединился к охотникам за «Сердцем Исиды» и не скрывает этого — а значит, ни Иштван, ни князь Себастьян не захотят посвящать его в то, кто я на самом деле. Зачем им такой опасный конкурент, как Лорд, у которого медленно, но верно набирается собственная армия сторонников?..
— Получится слишком взрывоопасная смесь, — не согласился Бенджи. — Все три группировки находятся на одной территории, все знают, что «Сердце» где-то поблизости, всем не терпится уже добраться до артефакта и разойтись по домам… От такого напряжения электричество трещит, все будут на таких нервах, что…
— Что хватит нескольких правильно брошенных искр, чтобы весь этот котел полыхнул, — продолжила за него Элисса, изо всех сил стараясь сделать так, чтобы в голосе звучало только холодное удовлетворение. — И мы будем тщательно следить за происходящим, чтобы знать наверняка, где, каким образом и в какой момент эти искры высечь… чтобы котел полыхнул так, как будет удобно нам.
Пару секунд Бенджи молча смотрел на нее, а затем на его грубом лице отразилось восхищение. Он громко расхохотался и от души хлопнул Элиссу по плечу — так, что она покачнулась.
— А ты хороша, чертовка! Значит, такое развитие событий в твои планы тоже входит?
Элисса улыбнулась, чувствуя в душе что-то странное, а Картер деловито осведомился:
— Как будем вытаскивать Алекса? Не отправлять же его в самом деле в Азкабан. У тебя есть идеи?
— Идеи есть, — согласилась Элисса неторопливо, безостановочно теребя в руках кончик длинного «конского хвоста», в который были собраны ее волосы. — Самим лезть его спасать, конечно, нельзя. Нас осталось всего пятеро, а штурмовать Азкабан или Министерство впятером — самоубийство. А это значит, что кто-то должен вытащить оттуда Алекса вместо нас. И это уж точно должен быть не лорд Волдеморт. Трой, ты как? Ты думаешь о том же, о чем и я?
— Полагаю, что да, — согласился тот невыразительно. — И полагаю, что твоя затея небезнадежна.
— Ненавижу, когда они так делают, — громко пожаловался Бенджи Картеру. — Ты что-нибудь понял?
— Пусть их, — Картер нетерпеливо махнул на него рукой, лишь бы, не приведи Мерлин, не сбить Троя и Элиссу с мысли. — Не мешай нашим Марии Медичи(1) и кардиналу Ришелье(2) развлекаться.
— Кому?..
Но Картер не ответил. Сама Элисса тоже не до конца поняла его сравнение — выросший в немагической семье Картер явно имел в виду каких-то известных магглов, но Элисса не настолько хорошо была знакома с их культурой, чтобы понять отсылку. Зато Троя, кажется, эти слова слегка позабавили, но он тут же сделался серьезен.
— Ты сможешь это устроить? — пытливо спросила Элисса, всматриваясь ему в лицо.
Трой после паузы кивнул. На нее он не смотрел, вместо этого задумчиво вглядывался в узор на скатерти — уже активно вел в уме расчеты. Элисса не стала отвлекать его новыми вопросами.
— Остается кое-что еще, — заявила она, обращаясь теперь к Картеру и Бенджи. — Герберт Фоули. Судя по тишине в газетах, после вчерашнего он не отправился к мракоборцам. Я догадываюсь, почему он так поступил — из-за Алекса. Просто потому, что никто из Фоули не знает толком, во что Алекс ввязался, и, как мне кажется, родные не решаются предпринимать какие-либо действия, не разобравшись, чтобы не навредить ему. Это играет на руку нам, но и Пожирателям тоже. Именно поэтому Люциус Малфой организовал эту дурацкую вечеринку так скоро. Наше единственное преимущество — Пожиратели пока не знают, что Алекс — сын Герберта, и могут только гадать о степени их родства и привязанности. Но если они узнают правду…
— … то смогут вытянуть из Фоули информацию как о самом Алексе, так и о тебе, — сумрачно кивнул Картер, уловивший ее мысль. Зато Бенджи недоверчиво вскинул брови:
— Откуда Фоули знать об этом? Алекс же с ним не общался уже много лет, да и не дурак он — выдавать наши секреты…
— Алекс нас не выдавал, в этом я не сомневаюсь, — Элисса пожала плечами. — Но Герберт Фоули — один из богатейших людей Британии, привыкший держать ситуацию под контролем. Ты думаешь, после всех событий… после всего того, что произошло с Алексом, его отцу не было интересно, что случилось на самом деле и куда исчез из Нью-Йорка его сын, которому полагалось лежать в больнице и медленно умирать? Думаю, Герберт должен был собирать информацию о нас. Вряд ли он узнал хоть что-то стоящее, но самые общие вещи — хотя бы наши приметы — ему наверняка известны. И меньше всего нам нужно, чтобы эти сведения попали к Волдеморту…
Бенджи со свистом втянул в себя воздух, а Картер озабоченно покачал головой.
— Ты ведь хочешь сделать именно это? Перехватить Фоули до Пожирателей, чтобы убедить его не выдавать никакой информации о нас?
Она кивнула.
— Идти к Фоули сейчас смысла нет, — заметил Бенджи. — Пожиратели следят за его домом, Карбоне и я с утра уже проверили. Небось надеются, что кто-нибудь из нас заявится к Герберту с вопросом, что вчера произошло…
— Я тоже так подумала, и поэтому даже проверять с утра не стала. И поскольку любому из нас пытаться связаться с Фоули до вечера опасно, вывод один — я должна как-то поговорить с ним на приеме.
— Очень хитроумный ход. Конечно, когда ты будешь с заговорщицким и таинственным видом шептаться с Фоули на пожирательской вечеринке, никто ничего точно не заподозрит, — проворчал Картер с кислым видом, и Элисса нежно ему улыбнулась.
— Ты пессимист. У меня есть идея, как убедить Фоули сотрудничать с нами, а не с Пожирателями, и я смогу провернуть это прямо у них под носом. Для этого мне понадобится всего одна вещь. Пожитки Алекса здесь? В его комнате?
— Ты имеешь в виду — не собрали ли мы уже его барахло, чтобы вынести на ближайшую помойку? — уточнил Бенджи ехидно, приподняв брови. — Пока нет. А что, нужно было?
Элисса скорчила ему рожицу и спрыгнула со стула.
— Проводите меня кто-нибудь, я же не знаю, где ваши комнаты…
На второй этаж ее отвел Картер. В комнате Алекса царил знакомый бардак — в отличие от педантичных Картера и Троя, Алекс себя уборкой утруждал крайне редко. Тем не менее, Элисса почти сразу обнаружила то, что искала — на тумбочке у неубранной кровати, в окружении пустых бутылок из-под пива. Рядом стояла переполненная пепельница. С неудовольствием подумав, что изоляция не шла Алексу на пользу, и ему явно стоило найти какое-нибудь занятие, Элисса убрала заклинанием мусор и сунула в карман мантии то, за чем пришла. Картер проследил за ней взглядом, но ничего не сказал, лишь понимающе дернул лицом, догадавшись, что она задумала.
— Только не рискуй и не геройствуй понапрасну, — хмуро сказал он, когда Элисса направилась мимо него к дверям. — Если не получится — черт с ним, с Гербертом, сразу делай ноги…
— Не беспокойся. Когда это я вообще геройствовала? — легкомысленно хмыкнула Элисса, но Картер вдруг поймал ее за локоть и испытующе заглянул в глаза.
— Девочка, я не шучу! Ты очень умная и предусмотрительная, я всегда это знал, но прошу тебя — только не заиграйся!
Подавив раздраженный вздох, Элисса попыталась ласково улыбнуться.
— Я слежу за каждым своим шагом. Не бойся за меня.
Она вышла в коридор и ступила на лестницу. Картер не отставал и продолжал бухтеть под нос:
— Мне все равно не нравится, что ты столько времени проводишь с лордом Волдемортом, который в любой момент может тебя разоблачить…
— Сейчас я провожу с ним гораздо меньше времени, чем полгода назад, когда у него не было тела.
— И все равно его имя не зря боятся произносить, и ты…
— Кстати, да, — оживился на первом этаже Бенджи, услышавший последние слова, и посмотрел на Элиссу с любопытством. — Ты же вчера была у Фоули и провалила задание с остальными Пожирателями! И как все прошло уже после? Тебе сильно досталось?
Картер застыл прямо посреди лестницы, не дойдя до последней ступеньки, и Элисса послала Бенджи очень недовольный взгляд. Тому хватило такта изобразить слабое раскаяние. Тем временем и Трой, что-то задумчиво созерцавший за окном, оторвался от стекла и молча посмотрел на Элиссу, и она скрестила руки на груди.
— Все замечательно. Точнее, Пожирателям он устроил разбор полетов, но на мне срываться не стал.
— Да неужели? — уточнил Картер скептически. — Что-то мне кажется, ты о чем-то недоговариваешь! Девочка, если он тебя хоть пальцем тронул, если применил против тебя хоть какое-то заклятие…
Элисса сглотнула. Перед глазами вновь возник вчерашний эпизод, развернувшийся у нее на кухне, и она почувствовала, как пересохло во рту. Вторую половину ночи Элисса не могла уснуть именно потому, что пыталась еще раз детально воспроизвести и проанализировать все, что вчера произошло на кухне. Каждое слово, жест, движение… Каждое его слово, жест и движение.
— Нет, ничего такого… — выдавила она из себя. Судя по лицу Картера — он не поверил ни на йоту и очень хотел сорваться с места и придушить Лорда голыми руками, и Элиссе пришлось договорить: — Он мне ничего не сделал. Он вчера был на переговорах с великанами… которые прошли неудачно. Он сражался с ними, даже был ранен, очень устал, а тут Пожиратели с проваленным заданием… Я ему ужин готовила.
Некоторое время в комнате царила тишина, после чего Картер недоверчиво крякнул, а Бенджи расхохотался.
— Отличный план! — оценил он и снова загоготал. — Конечно же, путь к сердцу мужчины всегда лежал через желудок, так что ты молодец! Ловко придумала.
— И это сработало? — все еще сомневаясь, спросил Картер и поморщился. — Бенджамин, кончай ржать на весь дом! А ты, девочка, что — занялась готовкой, и все? Инцидент исчерпан?
Элисса кивнула, не вдаваясь в подробности, что это не она предложила приготовить ужин, а Лорд сам отправил ее на кухню.
— Он задавал тебе какие-то вопросы? Может, это был просто трюк для отвлечения внимания? — не успокаивался Картер, но Элисса только рассеянно покачала головой. Она заметила, как изменился взгляд Троя на словах Бенджи — стал внимательным, острым, и он взглянул на Элиссу как-то по-новому — так, как не смотрел никогда раньше. Однако она не смогла распознать, что же Трой внезапно в ней увидел.
— Ничего такого, к чему я не была бы готова, — отвечая Картеру, она продолжала смотреть на Троя, надеясь, что он как-то пояснит, что же его ввергло в такую задумчивость. Тот взгляд Элиссы заметил, некоторое время подумал и вдруг спросил:
— Как ты собираешься пойти на этот прием вечером? — кажется, от этого вопроса оторопели все присутствующие, не только Элисса.
Не понимая ход его мыслей, она кивнула на свою сумку, валявшуюся на диване рядом с Бенджи.
— Я прошлась по магазинам. Там платье и туфли.
— Нарядные?
— Ну да, — с еще большим недоумением ответила Элисса, которая окончательно перестала что-либо понимать. — Но мне это нужно для дела. Ты же не думаешь, что я от нечего делать буду очаровывать Герберта Фоули или Люциуса Малфоя? Нарцисса будет в восторге, в этом никаких сомнений.
Трой шумно вздохнул, будто она произнесла какую-то несусветную глупость.
— Надень то, что купила. Тебе нужны прическа и макияж. Я попробую что-нибудь придумать.
Тут уже и Картер с Бенджи уставились на Троя, будто впервые увидели. Элисса же, догадываясь, что никаких внятных объяснений не получит, все равно мрачно осведомилась:
— И зачем такие сложности? Думаешь, если я буду там самая красивая и накрашенная, то стану вызывать меньше подозрений?
Разумеется, Трой не удостоил ее ответом, и тогда она попробовала зайти с другого угла:
— А ты в своем богатом прошлом и модным кутюрье успел поработать? Знаешь заклинания для завивки волос?
— Я прожил дольше вас всех, вместе взятых, — надменно отозвался Трой, на этот раз соизволив разомкнуть губы. — И, как ты могла заметить, я мастер маскировки и грима.
Больше он не проронил ни слова, и Элисса оглянулась на остальных за поддержкой. Бенджи только пожал плечами, а Картер что-то проворчал себе под нос, но открыто протестовать не стал. Она подняла руки в знак капитуляции и направилась к сумке с обновками.
* * *
— Ты какая-то… другая. Очень красивая, — сообщил Барти, разглядывая ее несколько озадаченно. — Просто глаз не оторвать. Ты как-то по-другому причесалась?
— Не без этого, — согласилась Элисса. Шелковая ткань платья непривычно холодила спину и ноги, уложенные на голове волосы ощущались как-то чужеродно, а одна шпилька ощутимо колола затылок. Плюс очень чесался нос, но Элисса помнила, что стараниями Троя на ее лице теперь лежал тонкий слой штукатурки, и усилием воли заставляла себя стоять спокойно.
Крауч еще некоторое время поизучал ее, пытаясь установить, что именно в ней изменилось, но быстро бросил это занятие и залихватски улыбнулся.
— Разрешите сопровождать вас, мисс Каройи, — официально произнес он, поклонившись и предлагая Элиссе ладонь. — Вы окажете мне огромную честь.
Она слегка присела в реверансе и приняла предложенную руку.
— Мистер Крауч, вы так любезны…
Но договорить приличествующую случаю светскую реплику она не успела — Барти тут же позабыл про весь официоз и непосредственно схватил ее за запястье, рассматривая тяжелые часы, которые Элиссе пришлось подгонять по размеру.
— Ничего себе! — присвистнул он. — Сколько же такая красота стоила? Состояние? Два?
Она звонко рассмеялась — как раз в тот момент, когда в холле появились Люциус и Нарцисса. Громкий смех Элиссы явно показался миссис Малфой неудачным проявлением манер, и она чуть нахмурила высокий чистый лоб, а потом рассмотрела Элиссу получше, и брови миссис Малфой поползли изумленно вверх. Люциус тоже отметил ее новый облик и даже на время утратил свою привычную надменность, глядя на Элиссу по-новому — оценивающе.
— Мисс Каройи, вы чудесно выглядите, — сообщила Нарцисса царственно. Она была очень хороша — взрослая, красивая женщина, умеющая подчеркнуть свои достоинства. Темно-голубое платье выгодно оттеняло ее черты, белокурые волосы взбиты в сложную прическу, макияж на лице — заметный, но не пошлый. В вечернем освещении изысканно переливались сапфиры в ушах и на ключицах. Муж был Нарциссе под стать, и Малфоев можно было назвать красивой парой, хотя слишком напыщенный вид Люциуса несколько портил всю картину. — Гости прибудут с минуты на минуту. Нам стоит перейти в гостиную, чтобы встретить их.
Возражений не последовало, и чета Малфоев прошествовала к дверям, а за ними — и Барти с Элиссой. Крауч сменил рабочую мантию на парадную, побрился и тоже производил очень выигрышное впечатление, хотя старался показать, насколько не воспринимает происходящее всерьез: стоило Малфоям отвернуться, он тут же задрал высоко нос, сделал грудь колесом и изобразил величественную поступь Люциуса. Элисса громко прыснула — поскольку получилось действительно очень похоже, — и краем глаза заметила, как раздраженно повела головой Нарцисса, которой не нравилось такое легкомысленное поведение. У Барти, который тоже это заметил, тут же сделался постный монашеский вид, что было еще смешнее. Довольный произведенным эффектом, он подмигнул Элиссе, и они последовали за Малфоями.
— У тебя есть впечатление, что нас там заставят прыгать через обруч? — шепотом поинтересовалась Элисса.
— Про обруч не знаю, а вот что придется вспоминать, зачем тебе на ужине нужны пятнадцать вилок — это наверняка, — так же шепотом сообщил Барти, и они захихикали.
Элисса буквально могла представить, как Нарцисса едва удерживается, чтобы не обернуться и не сделать им замечание, как паре подростков. Ну ничего. Пускай Малфои запомнят, как ей весело с младшим Краучем и как они чудесно проводят время вместе. Со временем эта информация обязательно достигнет нужных ушей.
Как выяснилось, насчет «приема» Нарцисса все же приукрасила: потому что на встречу с Гербертом Фоули они пришли лишь вчетвером. Более никого из Пожирателей не было — ни тех, кто сбежал из Азкабана, ни тех, кто последние тринадцать лет продолжал вести жизнь добропорядочного волшебника. Видимо, Люциус и впрямь надеялся договориться с Гербертом «по-хорошему», раз вообще не стал никого привлекать для устрашения.
Камин полыхнул зеленым, и из него шагнул отец Алекса. Рядом тут же материализовалась домовиха, которая принялась убирать с мантии гостя сажу и пепел. Элиссу поразило, каким спокойным выглядел Герберт — как она ни пыталась, но не смогла отыскать в нем страха, тревоги, неуверенности… Он был несколько бледен, это верно, но в остальном держался так, будто явился на обычную деловую встречу, каких в его расписании стоит по несколько каждую неделю, и нисколько не опасался, что здесь его будет ждать лорд Волдеморт собственной персоной. Также Фоули ничем не производил впечатления человека, на чью семью вчера напали, сына и невестку ранили, а ему самому угрожали. И, глядя на него, Элисса вполне могла понять, как ему хватило духа отослать младшего сына с глаз долой на другой континент, когда тому поставили смертельный диагноз.
В его лице что-то дрогнуло лишь на секунду, когда он увидел Элиссу. То есть даже присутствие Барти его нисколько не насторожило, и Элисса решила, что Герберт его попросту не узнал.
— Мистер Фоули, мы очень рады, что вы приняли наше приглашение, — Люциус чопорно кивнул. Он тоже не был похож на Пожирателя, который собирался шантажировать и запугивать; Малфой был похож на дипломата, которому предстояли интересные переговоры, и выглядел он… не самодовольным, не высокомерным, а именно что уверенным в себе — причем в самом хорошем смысле слова. Чувствовалось, что сейчас он находился поистине в своей стихии — хитростью и убеждением перетягивать человека на свою сторону. И именно за эту дипломатию Волдеморт так его и ценил.
— Мистер Малфой, приветствую вас. Миссис Малфой, вы прекрасно выглядите, — голос Герберта был ровным и звучным, когда он пожимал Люциусу руку. — Прошу меня извинить, но Софи сегодня нездоровится, и она осталась дома.
— Мы надеемся, она скоро поправится, — приятно улыбаясь, произнесла Нарцисса, и на этом вопрос, что на опасное мероприятие Фоули предпочел отправиться один, был исчерпан.
— Мистер Фоули, это мисс Элисса Каройи из Венгрии, а это мистер Бартемиус Крауч-младший, о котором, вероятно, вам приходилось слышать, — продолжил светскую вечеринку Люциус, но на Герберта этот ход не оказал воздействия. Он пристально взглянул сначала на Элиссу, когда слегка сжал ее кисть, потом — на Барти, но ничем не выдал своего дискомфорта или беспокойства. И поскольку церемония приветствия и знакомства на этом была завершена, вскоре их компания переместилась в столовую.
Это был очень странный ужин — один из самых странных на памяти Элиссы. Пока на белоснежной скатерти сменялись блюда, бутылки с вином понемногу пустели, а за окном все больше сгущались сумерки, шла обычная пустячная беседа, по которой было невозможно заподозрить, что за мероприятие здесь на самом деле развернулось. Малфои очень любезно и доброжелательно общались с отцом Алекса, Барти почти не замечал их и уделял внимание одной только Элиссе, на которое она охотно отвечала — смеялась, стреляла глазами, немного кокетничала, прекрасно зная, что это видят все присутствующее. Тем не менее, спустя какое-то время Элисса ощутила, что атмосфера в гостиной меняется — но становится не расслабленной, как следовало бы, а наоборот — более острой, давящей. Чувствовалось, что разговор постепенно приближается к самому важному.
И инициативу предпочел перехватить сам Герберт.
— Ваши домовики прекрасно готовят, миссис Малфой, — сообщил он, аккуратно откладывая салфетку. — Ужин был превосходный. Но не угодно ли перейти к предмету, ради которого и был организован этот вечер?
Барти, вполголоса рассказывавший Элиссе очередную шутку, замолк и посмотрел на Фоули с живым интересом. В лице Нарциссы не дрогнул ни один мускул, а Люциус медленно кивнул.
— Как пожелаете.
Лицо отца Алекса сделалось невозмутимым и отстраненным, а глаза — холодными и внимательными. Сейчас, когда рядом не было его родных, он чувствовал себя куда увереннее и спокойнее и не испытывал страха.
— Ваши… соратники, — Герберт адресовал Элиссе легкий кивок, — вчера не успели озвучить, зачем именно пришли, и, полагаю, именно вы намерены сделать это вместо них. Не скажу, что я совсем не ожидал такого поворота событий, хотя и надеялся, что этого удастся избежать… Так какое же сообщение хочет передать мне Тот-Кого-Нельзя-Называть? Он намерен ограничиться только финансовыми вливаниями с моей стороны, или ему нужно мое непосредственное участие в его… кампании?
У Барти взмыли вверх брови. Элисса мысленно поаплодировала этому человеку, который так хорошо владел собой и нисколько не походил на побежденного. Люциуса же спокойствие Герберта не удивило.
— Боюсь, вы нас неверно поняли, — сообщил он с приятной улыбкой. — Наша сегодняшняя встреча посвящена совсем другому вопросу. Мистер Фоули, должны признаться, что нас очень заинтересовал тот молодой человек, который присутствовал вчера у вас дома. Вы не расскажете нам о нем?
Герберт не моргнул и глазом.
— Мне известно, что его арестовали прошлой ночью. И, по словам Скримджера, он сам признался в совершенном убийстве. К сожалению, я не могу утверждать, говорил он правду или лгал. Я действительно не знаю.
— Он был в Скарборо и участвовал в убийстве тех вампиров. Это правда, — сообщил Люциус благожелательно, и Фоули осекся. В его глазах впервые промелькнуло какое-то живое чувство — едва заметно, и это была лишь тень какой-то сильной эмоции, и все же Элисса ощутила, что впервые за весь вечер что-то смогло пробиться сквозь непроницаемою броню его самообладания. Неизвестно, заметил ли это Люциус, но он тем же ровным тоном продолжал: — Поэтому нас интересует не это прискорбное событие. Не могли бы вы рассказать нам об этом родственнике? Все, что вам известно.
Повисла пауза. Фоули некоторое время молчал, оглядывая их всех по очереди, а потом монотонным голосом произнес:
— Это наш с Софи троюродный племянник. Сын ее кузины, его зовут Алекс. В последний раз мы видели его… лет десять назад, наверное, когда он был еще совсем ребенком. Ему семнадцать, он учится в Ильверморни, его семья живет в Нью-Йорке. Мне неизвестно, с какой плохой компанией он связался и по какой причине убил тех вампиров. Его прибытие в Британию стало для нас полной неожиданностью, и вчера он появился у нас дома совершенно внезапно, не предупредив заранее. Но пообщаться мы толком не успели…
Под конец его речь стала более беглой и уверенной, поскольку именно там не содержалось ни грана лжи, хотя в целом в словах Герберта было мало правды, и Элисса слегка выдохнула. Сходу выдавать сына Пожирателям Фоули не собирался и врал довольно складно. Должно быть, целый день придумывали эту историю всей семьей…
— Все эти десять лет мы не поддерживали связь, — договорил Герберт твердо, и Элисса знала, что это тоже было правдой. — Я не знаю, зачем он на самом деле приехал и кто входит в его нынешний круг знакомых.
Люциус переглянулся сначала с Нарциссой, а потом бросил взгляд на Барти.
— Мистер Фоули, — начал он душевно, — я понимаю ваше нежелание откровенничать с нами, но, боюсь, вы не совсем сознаете масштаб нависших над вашей семьей неприятностей. Пресса, разумеется, в кратчайшие сроки разнюхает о вашем родстве с опасным преступником. Ни вы, ни ваши родные не сможете выйти из дома, чтобы тут же не стать объектом внимания репортеров, которые будут вас преследовать по пятам. Вашей супруге и невестке, наверное, нелегко будет справиться с таким давлением… К тому же, как я слышал, у вашей жены больное сердце и ей нельзя волноваться. Опять же, рискну предположить, что и для вашего бизнеса такое положение дел не пойдет на пользу…
Герберт молчал, но Элисса заметила, как у него дернулся кадык. От Малфоя это тоже не укрылось.
— Но если за ваше аптекарское предприятие вы спокойны, то подумайте о вашем племяннике, — продолжал он вкрадчиво. — У Фаджа и Скримджера выдались несколько не самых простых месяцев, и сейчас им необходим козел отпущения, на которого можно будет переложить вину хотя бы за часть последних событий. Насколько сильно ваш родственник на самом деле виновен — совершенно не важно, и, уверяю вас, в ближайшее время Визенгамот обвинит его абсолютно во всех смертных грехах, вплоть до пособничества Темному Лорду, убийства мракоборцев в Хогвартсе и организации побега Пожирателей Смерти из Азкабана. А учитывая еще и тройное убийство, в котором он сознался, то грозить ему может и поцелуй дементора. А если его приговорят к пожизненному заключению в Азкабане, это можно будет считать удачей… Вы уверены, что хотите для вашего родственника, пусть и дальнего, такой судьбы, мистер Фоули?
Сам того не ведая, Люциус умудрялся метко бить по больным местам. Отец Алекса на глазах осунулся и постарел; он все еще держался очень прямо, но было видно, с какой силой он сжал в руке ножку бокала. Тонкие губы дрогнули.
— Мы можем этого не допустить, — голос Люциуса лился спокойно и будто обволакивал тебя со всех сторон. Справа от Элиссы Барти довольно ухмыльнулся, видя, что Герберт, изначально не желая того, все же поддался на убеждение Пожирателя Смерти. — Не буду скрывать, ваш родственник… Алекс, вы сказали?.. Он обладает очень важной для нас информацией. Похоже, что вчера спутники мисс Каройи недостаточно ясно обозначили наши намерения, и он принял их за угрозу и предпочел сдаться мракоборцам.
— Ума не приложу, как толпа Пожирателей Смерти в компании с Фенриром Сивым не показалась ему достаточно дружелюбной, — саркастически бросил Фоули. Самообладание ему отказывало, и удержаться от едкого замечания он не смог, но никто в столовой и бровью не повел.
— Мы готовы прийти к вам на помощь и вытащить его из-под стражи, — заявил Люциус. Никаких увиливаний, иносказаний — теперь разговор шел только напрямик. — Вашего племянника в ближайшее время не ждет ничего хорошего, и своими силами вам его из Азкабана не спасти. Мы сделаем это сами, но нам нужна вся информация о вашем родственнике, все, что вы сможете сообщить, вплоть до имен школьных друзей и любимой модели метлы.
Губы Герберта изогнулись в невеселой улыбке.
— И что же будет, если вам удастся его спасти? Вы просто вежливо спросите его о том, что вам нужно узнать, получите ответ, после чего отпустите его на все четыре стороны? Я же не вчера родился, мистер Малфой. Мне известно, каким образом ло… лорд Волдеморт предпочитает решать вопросы.
На имени темного мага он споткнулся, но договорил до конца, и все трое — и Люциус с Нарциссой, и Барти — одновременно вздрогнули.
— Темному Лорду нужен не ваш племянник, — сухо сообщил Малфой, не сразу пришедший в себя после упоминания Волдеморта всуе. — А только информация, которой он располагает. Ему ничего не будет угрожать, если он пойдет нам навстречу, и никакими последствиями для него это не чревато. Подумайте как следует, мистер Фоули. Поцелуй дементора — или ответить на пару наших вопросов? Что будет лучше для вашего родственника? Не торопитесь, подумайте. Мы не спешим.
На лице с ранними морщинами отразилась душевная борьба, и Герберт побледнел еще сильнее. Он не верил Малфою, не верил Пожирателям и уж точно не верил в добрые намерения Волдеморта, но выхода не оставалось — Алекс вчера сам загнал себя в ловушку, и Фоули это понимал. Понимал — и не знал, как еще спасти сына. Если бы у него была возможность самому организовать побег Алексу, спасти его от дементоров — и Герберт это бы сделал, Элисса могла отдать руку на отсечение. Но, по всей видимости, таких рычагов воздействия у семьи Фоули не было.
Герберт тяжело вздохнул и поднял лихорадочно горящие глаза. По очереди посмотрел на каждого, кто присутствовал в столовой. Нарцисса оставалась безучастна, как красивая фарфоровая статуэтка. Люциус непринужденно откинулся на спинку стула, не сомневаясь, что победа будет за ним. Барти, почувствовав на себе взгляд Фоули, с полным превосходства видом ухмыльнулся в ответ.
Последней, на кого взглянул Герберт, была Элисса. Но она не вызвала у него сколько-нибудь особого интереса, и из всей собравшейся компании она явно производила самое безобидное впечатление, и Фоули был уже готов отвернуться. Он даже набрал воздуха в грудь, чтобы ответить Люциусу — и никто не сомневался, что он сейчас расскажет всю правду, но в последний момент кое-что произошло.
Элисса небрежно поправила прическу, подняв в воздух левое запястье. В пламени светильников блеснули опалесцирующие стрелки тяжелых наручных часов, разбрасывая вокруг зеленые блики.
На сущее мгновение Фоули обратился в камень. Конечно, он узнал эти часы — ведь именно он подарил их сыну на совершеннолетие одиннадцать лет назад. Часы, сделанные на заказ, единственные в своем роде — их не перепутаешь ни с одними другими. Все одиннадцать лет Алекс с ними не расставался, хотя и внял словам Картера и перестал носить их в те моменты, когда не стоило привлекать к себе внимание.
Казалось, что столь знакомое украшение, внезапно очутившееся прямо перед ним, напомнило Герберту, кем он был на самом деле — владельцем небольшой торговой империи, которой успешно руководил не один десяток лет. А следовательно — хладнокровным и решительным человеком, умеющим отодвигать эмоции на дальний план. И потому внешне он остался неподвижен, только немного сместился его взгляд — теперь он смотрел Элиссе в лицо.
Барти, Люциус и Нарцисса наблюдали за Гербертом, ожидая его решения. Опасности нет.
Почти незаметным движением Элисса отрицательно качнула головой, продолжая как ни в чем не бывало поправлять прическу.
Выражение лица Герберта не изменилось — оно все так же было исполнено усталости, смирения и признания собственного поражения.
— Сожалею, но мне в самом деле нечего добавить, — глухо сказал он. — Я сообщил все, что знал. Могу назвать фамилию моего племянника и еще какие-то мелочи. Но, увы, о его нынешней жизни мне ничего не известно.
1) Мария Медичи — королева Франции в 1600-1610 гг., активный государственный деятель. Была в сложных отношениях с сыном, королем Людовиком XIII, много интриговала против него, чтобы упрочить собственное положение и влияние.
2) Кардинал Ришелье — французский государственный деятель, был главой правительства при короле Людовике XIII; фактически управлял Францией много лет (при том, что формально страной правил Людовик).
Наверное, она странно смотрелась в ту секунду — женская фигура в вечернем платье, в туфлях на каблуках, с уложенными волосами, которая прислонилась к перилам старого, разваливающегося крыльца, нисколько не заботясь о сохранности и чистоте своего наряда. Июльская ночь выдалась на редкость тёплой для сырого английского климата, а в небе висела ярко-белая половинка луны. Слабо дул ветерок, и Элисса с удовольствием просидела бы так на улице до утра — или до тех пор, пока изменчивая британская погода не обернётся моросящим дождиком и туманом.
Неотрывно она следила за тем, как ползут на часах Алекса опаловые стрелки. Ещё пара минут — и можно отправляться. У Герберта Фоули было достаточно времени для того, чтобы обезопасить дом от подслушивания, дать возможность постороннему свободно трансгрессировать и сделать их встречу тайной для всех излишне любопытных глаз.
Она покинула вечер сразу после Герберта. Люциус и Барти сейчас вызовут Лорда, чтобы отчитаться о том, как все прошло, и у неё есть немного времени, чтобы быстро провернуть задуманное. Забавно, конечно, получится, если в отце Алекса она ошиблась, и сейчас ее будут ждать либо мракоборцы, либо те же Пожиратели…
Пора.
Представив перед глазами гостиную, в которой была вчера, Элисса трансгрессировала. Ночная свежесть сменилась запахами дерева, комнатных цветов, виски, вместо черных зарослей бурьяна и белого осколка луны перед глазами появились очертания мебели. В гостиной, которую вчера разворотило боевыми заклинаниями, сегодня уже царил образцовый порядок. Деревянные панели сияли свежим лаком, целые окна были плотно задернуты шторами, дверь — закрыта.
Герберт Фоули стоял у письменного стола. Как и Элисса, он не переодевался — не снял парадную мантию и производил впечатление почтенного джентльмена, только что вернувшегося из театра или другого светского мероприятия — совершенно обыденного. Только бокал с огневиски на столе наводил на мысль, что сегодняшний вечер потребовал от отца Алекса изрядного количества душевных сил. Кроме них двоих, в комнате никого не было.
Некоторое время они стояли молча, изучая друг друга. Герберт больше не изображал подавленность, усталость; выражение его глаз стало цепким, пронизывающим. Волшебную палочку он не доставал, и чувствовалось, что никакого страха перед гостьей он не испытывает. Подтянутый, холеный, он смотрелся очень внушительно, и Элисса легко представляла себе, каким образом он руководил своей торговой империей — рука у этого волшебника наверняка была железная… что временами весьма мешало строить отношения с собственными домочадцами. И Алекс был тому самым ярким примером.
Взгляд Фоули сместился немного вниз — на запястье Элиссы, где все еще были часы.
— Я понял ваш знак, — наконец сказал он ровно. — Должен признаться, что не ожидал получить его от Пожирательницы Смерти. Хотя у вас на руке нет Темной Метки, так что правильнее будет сказать — «будущей Пожирательницы Смерти»?.. Не важно. Кто вы такая? Что вам известно об Алексе?
Его интонации, сухие и властные, Элиссе не понравились. Мысленно она напомнила себе, что этому человеку пришлось пережить не самые приятные два дня, а его семье до сих пор угрожала огромная опасность, и на дружелюбие тут как-то не остается времени. Но в то же время она все лучше начинала понимать Алекса. Если Фоули-старший всегда общается с людьми в подобном тоне…
— Кто я такая, вы вроде уже и так знаете, Малфои представили нас друг другу, — отозвалась она прохладно, рассматривая Герберта без какого-либо смущения или пиетета. — Об Алексе мне известно то, что он ваш младший сын, которого вы выставили из дома, когда ему поставили не самый радужный диагноз, и что сейчас он в беде. А вы не настолько бессердечны, чтобы позволить лорду Волдеморту убить его. Этого достаточно, или мне стоит рассказать биографию Алекса более подробно?..
Фоули покачнулся. Одной ладонью он сделал какое-то неясное движение, будто хотел схватиться то ли за сердце, то ли за волшебную палочку, другой — оперся о стол, едва не опрокинув бокал с виски. Лицо пожилого мага стало землисто-серым, но момент слабости был мимолетным — он тут же распрямился, а его черты застыли.
— Что за… Не вам меня судить! — проскрипел он и закашлялся, чувствуя, что голос его подводит. Элисса пожала плечами.
— И в мыслях не было.
Глубоко вдохнув, Герберт взял себя в руки и несколько секунд размышлял; его грудь тяжело вздымалась. Ох, чувствуется, не одному только Алексу не спалось по ночам из-за разлада с родными…
— Не думал, что мой сын обзаведется друзьями из числа Пожирателей Смерти, — он поморщился, но какого-то особенного отвращения, гнева или страха в нем Элисса не заметила. — Чего вы хотите?
— Спасти его. И его семью, — просто сказала Элисса, а когда Герберт воззрился на нее с неподдельным скепсисом, пояснила: — Вы неправильно поняли ситуацию, мистер Фоули. Я не Пожирательница Смерти. А то, что меня принимают за таковую… это вынужденная мера, скажем так. Вы готовы меня выслушать, или я пока недостаточно вас убедила?
— Я весь внимание, — вежливо произнес тот, хотя было видно, что никакого доверия она у Герберта по-прежнему не вызывает, и он до сих пор тщательно следит за каждым словом, чтобы не сказать ничего лишнего потенциальному агенту лорда Волдеморта.
— Ваш сын не имеет отношения к Пожирателям Смерти. Он действительно причастен к убийству вампиров в Скарборо, хотя всех трех лично он не убивал, — лицо Фоули теперь напоминало высеченное из камня, и Элисса решила, что будет полезнее перевести разговор в более человеческое русло. — Не поймите неправильно, это были не несчастные жертвы, и Алекс сражался с ними не потому, что у него проснулись какие-то жестокие наклонности. Если вам будет от этого спокойнее, то это можно считать самозащитой.
Не дождавшись какой-либо реакции, она продолжила:
— Этот случай не связан с деятельностью, которую лорд Волдеморт развернул в Британии. Но по стечению обстоятельств так вышло, что Алексу известно… нечто такое, что очень нужно Волдеморту. И когда вчера Пожиратели Смерти увидели Алекса здесь, то поняли, что отпускать его ни в коем случае нельзя.
— То есть хотя бы здесь этот прощелыга и хлюст Малфой не соврал, — Фоули презрительно усмехнулся. Элисса посмотрела на него пристально — за последнюю минуту она дважды упомянула имя, которое здесь не произносят, но на Герберта это, казалось, не произвело вообще никакого впечатления, хотя слушал он крайне внимательно.
— Нет, здесь не соврал. Как и не соврал насчет того, что Волдеморт почти наверняка во второй раз отправится штурмовать Азкабан, чтобы добраться до Алекса. Проблема в том, что никто не отпустит вашего сына живым, как только Темный Лорд получит желаемое. Поскольку я процентов на девяносто восемь уверена, что помогать Волдеморту по доброй воле Алекс откажется и будет стоять до последнего, и Лорду это вряд ли сильно понравится… Так что, поверь вы сегодня Малфою и расскажи правду — сыну вы бы этим нисколько не помогли. Его все равно убьют.
— А моя ложь нисколько не поможет прочей моей семье. Правда об Алексе выйдет наружу в скором времени, и тогда убьют остальных моих родных, — желчно заметил Герберт и помассировал себе веки; в одну секунду стало видно, как же он смертельно устал. — Восхитительно. Так чего вы хотите?
— Не знаю, насколько мои следующие слова окажутся для вас сюрпризом, но и без появления Алекса вы оказались под ударом. Ведь вчера Пожиратели заявились именно к вам, а не к вашему сыну. Вы догадывались, что лорд Волдеморт захочет переманить вас на свою сторону? Фоули — богатая чистокровная семья, которая не поддерживала Дамблдора и не запятнала себя предательством крови и прочей чепухой…
— «Чепухой»?.. — переспросил Герберт и усмехнулся. — Удивительно, как вас с такими взглядами на жизнь ваши новые друзья до сих пор не отправили на тот свет. Для них вопросы чистоты крови, если я ничего не путаю и мы говорим именно об одном темном маге и его последователях, носят принципиальный характер.
Тем не менее, несмотря на попытку сострить, чувствовалось, насколько у него на самом деле было неспокойно на душе, и Америку своими словами Элисса ему не открыла. Он знал о том, что над семьей нависла угроза, но то ли не успел ничего предпринять, то ли попросту не знал, как защититься.
— Я пообещала вашему сыну, что с вами не случится ничего плохого, — договорила Элисса сухо. — В течение двух часов в ваш дом трансгрессирует еще один волшебник. К этому моменту разбудите вашу жену и сына с невесткой, соберите все самое необходимое и выполните все указания этого волшебника в точности. Он переправит вас подальше от Британии — так, чтобы никто, даже Министерство, вас не отследил. Пожиратели и подавно не смогут. Там, где вы окажетесь, заляжете на дно и будете сидеть тише воды ниже травы. Живые и здоровые.
Фоули слушал ее с возрастающим изумлением, и на его лице пытались вытеснить друг друга раздражение, недоверие и злость — будто ни одна из этих эмоций не могла решить, которая же из них преобладает.
В конце концов победило недоверие.
— Почему я должен вам верить? — осведомился он недобро, на что Элисса только мысленно фыркнула. Спохватился!
— У вас нет выбора, — проинформировала она любезно. — Вы уже загнали себя в угол, солгав Пожирателям. Единственный выход для вас — бежать. Я готова вам помочь.
Что ее удивило и в то же время восхитило — Фоули не задал ни одного вопроса, каким же образом она предлагает ему бросить все дела, торговых партнеров, семейное дело и бежать на неопределенный срок за границу. Но, похоже, он хорошо понимал, что в списке приоритетов жизни родных и его самого значат куда больше, пусть даже буквально за последние пару дней благодаря Волдеморту они значительно обесценились.
— Я же займусь спасением Алекса из Азкабана, — договорила Элисса невозмутимо. — Собственно, в этом моя главная задача, и могу дать вам честное слово, что сделаю для этого все от меня зависящее.
После чего замолкла, давая Герберту возможность собраться с мыслями и засыпать ее градом вопросов, на которые придется дать мало-мальски вразумительные ответы. Сейчас он обязательно спросит, какой ей интерес во всей этой истории, откуда она вообще знает Алекса и по какой причине готова пойти против Того-Кого-Нельзя-Называть…
Он поднял голову и вперил в Элиссу задумчивый, оценивающий взгляд, в котором впервые за весь вечер не было враждебной настороженности. После чего Фоули чуть усмехнулся и негромко сказал:
— Я знаю, кто вы.
От неожиданности она сильно вздрогнула, но заставила себя лишь вежливо приподнять брови.
— Вернее, не совсем. Я не знаю, как ваше настоящее имя или откуда вы. Но я интересовался жизнью моего сына, особенно после того как… особенно после его отъезда из Нью-Йорка. Вы путешествовали с ним, вы и еще несколько волшебников. Ваша внешность подходит под описание, которое я получал…
Элисса молчала и безразлично рассматривала коллекцию старинных серебряных кубков в застекленном шкафу, ничем не подтверждая его слова.
— Вот почему вы не хотели, чтобы я рассказал Пожирателям правду об Алексе. Это может повредить вашей легенде, и Сами-Знаете-Кто поймет, что вы давно знаете моего сына?
— Приятно иметь дело с умным человеком.
На губах Герберта вдруг промелькнула невеселая улыбка. И, как тут же выяснилось, его проницательность распространялась значительно дальше, к чему Элисса оказалась не готова.
— Это вы спасли его, не так ли?
Она резко вскинула голову. В конце он добавил вопросительную интонацию, но все же Элисса чувствовала, что это было сделано больше для формальности, и на самом деле в своих словах ее собеседник не сомневался. Но вот для нее самой это умозаключение оказалось неожиданностью, и она неискренне воскликнула:
— Да с чего вы взяли??
— Мне мало что известно о жизни моего сына в течение последних лет, хотя я и пытался не упускать его из виду. Увы, но мне это удавалось далеко не всегда, — сообщил Герберт Фоули совершенно серьезно, не думая глумиться над ней или иронизировать. — Но вот об обстоятельствах, при которых он покинул больницу, мне сообщили. Я знаю, что мой сын находился при смерти, и целители уже просто дожидались, когда все закончится. Я знаю, что в течение буквально одного дня он поднялся на ноги, и консилиум целителей, проведя всевозможные проверки, констатировал, что он совершенно здоров, и назвал это чудом… После этого Алекс покинул больницу и больше никогда там не появлялся, хотя последний год фактически жил там, и не было никакой надежды, что он однажды оттуда выберется. И я знаю, что буквально за день до исцеления в больнице его навещали два волшебника — мужчина среднего возраста и девочка-подросток лет четырнадцати, высокая, черноволосая, худая… И впоследствии, когда бы я ни получал весточку о сыне, в числе его спутников неизменно появлялись два волшебника, подходящие под описание тех, что были в больнице.
Элисса, напряженная как струна, продолжала безучастно подсчитывать кубки в витрине, пока Герберт изучал ее профиль. Некоторое время в гостиной стояла тишина, ничем не нарушаемая.
— Я не знаю, как вы это сделали, — наконец прервал молчание он. Голос Герберта будто слегка вибрировал — от сдерживаемых эмоций, что ли?.. — И не буду спрашивать. Но я всей душой благодарен вам за то, что вы дали моему сыну вторую жизнь.
Кажется, ей не хотелось ничего другого больше, чем только чтобы он замолчал. Не нужна ей его благодарность, она старалась уж точно не ради родителей Алекса, когда исцеляла его, и даже не ради самого Алекса, а только для самой себя! И какой же спектр эмоций и чувств, от вины до искренней радости, она пережила, когда поняла, насколько не ошиблась в выборе человека, которому помочь, и что этот волшебник заслуживал второго шанса как никто другой!..
— Мы уедем, — Герберт то ли понял, насколько ей не приносят удовольствия его речи, то ли просто вспомнил, что времени в обрез. — Сделаем, как вы говорите. Я ведь правильно понимаю, что вы спасете Алекса, но все равно останетесь в Британии? Вы будете действовать против Сами-Знаете-Кого, а мой сын будет уязвим, пока его семья остается в Англии. Он ведь и вчера вернулся домой только потому, что хотел предупредить нас.
Дальше молчать было бессмысленно.
— Вы очень проницательный человек, мистер Фоули, — бесцветно произнесла Элисса. — Я теперь понимаю, почему лорд Волдеморт захотел привлечь вас на свою сторону.
Надо отдать ему должное — он не дрогнул.
— Сомнительный комплимент, но не буду придираться к выбору слов, — он вздохнул, но тут же посерьезнел. — Мадемуазель д’Альбер тоже входит в круг ваших друзей? Она сообщила, что у вас уже есть план, как вытащить Алекса из Азкабана…
Это было так неожиданно, что в первое мгновение Элисса застыла как громом пораженная; ни к чему подобному она не была готова. Спустя секунду она развернулась на каблуках к Герберту. Негромко и спокойно, тщательно контролируя каждое слово, она вежливо уточнила:
— Прошу прощения?
— Я получил письмо этим утром от мадемуазель Кристин д’Альбер, — сообщил Герберт, внимательно наблюдая за ее лицом и, кажется, начиная догадываться, что здесь что-то не так. — Она предложила мне помощь в освобождении Алекса и просила ни в коем случае не быть откровенным с Пожирателями Смерти. Хотя у Малфоя хорошо подвешен язык — ему практически удалось меня убедить…
— Можете показать мне это письмо? — резко спросила Элисса, позабыв, что должна «держать лицо», и Фоули осекся. Тут же сообразив, что происходит что-то серьезное, некоторое время он размышлял. Чтобы поторопить его с раздумьями, Элисса быстро произнесла: — Не верьте ей. У этой женщины те же интересы и намерения, что и у лорда Волдеморта. Кристин д’Альбер — вампирша, и именно ее сородичи погибли весной в Скарборо. Да, она заинтересована в том, чтобы вытащить Алекса из Азкабана — но потом, уверяю вас, его ждет только смерть.
Помедлив, Герберт все же наклонился и открыл ящик письменного стола. Должно быть, из всех трех сторон, предложивших ему сегодня сотрудничество, чашу весов перевесила именно Элисса.
— Возьмите.
Элисса взяла протянутый конверт с разломанной печатью, открыла и тут же вдохнула тонкий, приятный аромат каких-то духов, показавшийся ей смутно знакомым. Пачули, тубероза… Где-то она уже встречала именно это сочетание, и тоже это было как-то связано именно с вампирами…
Она прикрыла глаза, вспоминая… и почти тут же шумно выдохнула, когда поняла. В Скарборо она эти духи и унюхала. В кабинете, в котором они с Троем проводили обыск, угадывался именно этот парфюм, никаких сомнений.
Быстрым движением она вытряхнула из конверта кусочек пергамента и вчиталась. Письмо было написано красивым почерком со множеством завитушек — и нужно было слегка приноровиться, чтобы разглядеть за этой красотой отдельные слова.
«Месье Фоули,
мы с вами не знакомы, но я принимаю участие в судьбе вашего сына. Мне известно, что сейчас он оказался в большой опасности — и не только со стороны британских мракоборцев, но и со стороны волшебника, чье имя в вашей стране не называют. Уверяю вас, я приложу все силы, чтобы освободить месье Александра из-под ареста. Но прошу вас довериться мне и не оказывать никакого содействия Пожирателям Смерти — это опасно и поставит вашего сына под еще больший удар.
Искренне ваша
Кристин д’Альбер».
Дрянь.
Пожиратели вступили в открытое противостояние с Алексом вчера, а вампиры уже в курсе всех подробностей. Оперативно. Смогли как-то заслать шпиона в Управление мракоборцев, что ли?..
Но вот эти духи… Выходит, Кристин была в Британии еще весной, и те вампиры, которых они прикончили в Скарборо, имели к ней самое прямое отношение. Трой не мог этого не знать и не мог не почувствовать эти духи в том доме. Только, в отличие от Элиссы, он с самого начала знал, кому этот аромат принадлежит.
Знал — и ничего не сказал.
Ну погоди, Ромео вампирский, мысленно пригрозила ему Элисса, я тебе такое устрою…
— Благодарю вас, мистер Фоули, — она аккуратно вложила письмо обратно в конверт. — Могу я оставить его себе?
— Оставляйте, — не стал спорить он. — Мне имеет смысл спрашивать, чего же такого известно моему сыну, о чем так хотят узнать столько волшебников, включая Того-Кого-Нельзя-Называть, чтобы потом убить Алекса?
Элисса с фальшивой улыбкой покачала головой. На лице Фоули вдруг отразилась тяжелая душевная борьба, которая не осталась незамеченной. Элисса терпеливо дожидалась, когда он примет решение. Наконец он заговорил, с явным усилием выталкивая из себя слова:
— Мисс… Каройи, я верю в ваши добрые намерения и верю, что вы не желаете зла моей семье. И вы сможете спасти Алекса… во второй раз. Но я попрошу вас о еще одной услуге. Поговорите с ним. Ни я, ни Софи уже не успеем встретиться с ним в ближайшее время, и я прошу вас, передайте ему, как мне жаль…
— Нет, — холодно заявила Элисса и сама удивилась тому, как жутко прозвучал ее голос. Интонации были истинно волдемортовские — да она никак начала копировать манеру Лорда говорить?..
Герберт дрогнул, впервые за все время теряя контроль — должно быть, выглядела Элисса в самом деле устрашающе.
— Я не собираюсь облегчать вам жизнь, — враждебно проговорила она, больше не скрывая от собеседника откровенной неприязни. Разумеется, это было совсем не ее дело, и, по-хорошему, Элиссе стоило держать эмоции в узде как обычно — но сделать этого она не могла. Не когда дело касалось самых близких ей людей. — Вам придется встретиться с ним лично и попросить прощения у вашего сына тоже лично. Видит Мерлин, он этого заслужил.
У Фоули дернулся кадык над крахмальным воротничком, лицо заострилось, а в глазах промелькнула ярость.
— Вы не имеете права судить о том, чего не знаете, — процедил он. — Это дело только моей семьи, но никак не ваше!..
Даже удивительно, как быстро он утратил все свое самообладание — похоже, Элисса умудрилась пройтись по самой больной мозоли, которая до сих пор кровоточила и причиняла боль при малейшем касании.
— Я была семьей вашего сына много лет, — отрезала Элисса. — И знаю о вас все. Я видела, как он умирал в больнице в полном одиночестве. Ему поставили смертельный диагноз, когда Алексу было пятнадцать, и для него это оказалось ударом ничуть не меньшим, чем для вас. В пятнадцать лет вообще трудно принять, что еще два-три года — и ты умрешь! Я знаю, что он тогда сорвался и пустился во все тяжкие — насколько это было возможно, конечно, при том, что он был несовершеннолетним и учился в Хогвартсе! Алкоголь, наркотики… Я знаю, что его поведение было неподобающим, позорящим всю семью — особенно учитывая, что именно тогда ваши дела только шли в гору, и вам совсем некстати было такое поведение младшего отпрыска! И вы отослали его прочь. За океан. В Ильверморни. Он доучился там до конца, но к тому моменту болезнь развилась так сильно, что прямиком из школы Алекс переехал в больницу, где его нашла я — отчаявшегося, умирающего и брошенного всей семьей. Вы даже матери запрещали с ним видеться! Но вот деньги сыну вы переводили регулярно, это да. Вы так от совести пытались откупиться, что ли?
Герберт не ответил. Он стоял, сильно сгорбившись, разом постарев на несколько десятков лет — куда там Люциусу Малфою с его жалкими потугами добраться до слабых мест противника! Но Элисса не испытывала к нему никакого сострадания.
— Я не знаю человека преданнее и надежнее, чем ваш сын, — очень холодно произнесла она. Пожалуй, преданнее Алекса был только Бенджи, но этого Элисса вслух добавлять не стала. — И вы сами понятия не имеете, насколько же вам с ним повезло. Поскольку, в отличие от Алекса, я не настолько всепрощающая и верная, и если бы мои родственники обошлись со мной подобным образом — я бы не пыталась их спасти, а смотрела и наслаждалась зрелищем, как лорд Волдеморт убивает их одного за другим.
В некотором роде это было не так далеко от правды — если ее планы сработают, вполне может статься, что ее отцу еще доведется лично познакомиться с Пожирателями Смерти, а то и с самим Темным Лордом…
Продолжать беседу было незачем. Элисса молча потянулась за волшебной палочкой, чтобы трансгрессировать, но не успела.
— Я не мог смотреть, как он умирает! — выкрикнул Герберт надрывно, будто окончательно лишившись сил. Элисса замерла, а он смотрел на нее почти что с ненавистью — но с ненавистью, которая лично к Элиссе не имела отношения. — Вы не знаете, что это такое — знать, что дни твоего ребенка сочтены, и с каждым днем он будет все больше хиреть, угасать, и ничто и никто не способно его спасти! А ведь я должен был оставаться сильным — ради моей семьи. Делает ли это меня ничтожным, эгоистичным? Плохим отцом? Да, горгулья вас раздери, делает! Но не вам меня осуждать! Вы не были в моей шкуре, понятия не имеете, каково это…
Он тяжело дышал, грудь ходила ходуном. Элисса смотрела на него безо всякого выражения, а потом все же достала волшебную палочку.
— Уезжайте из страны, — сухо сказала она. — Спасайтесь.
И трансгрессировала. Трой явится к Фоули через пару часов, у них навалом времени на то, чтобы собраться.
* * *
В Литтл-Хэнглтоне царила все такая же теплая летняя ночь. На холме стояла тишина, только стрекотали цикады в траве, но Элисса от злости не обратила внимания на эту мирную картину и широким шагом направилась к дому. Каблучки застревали в щелях между досками, и она, шипя себе под нос, дергала ногами, чтобы не остаться босой. В доме она первым делом зажгла свет, после чего сорвала с руки часы — не желая иметь вообще ничего общего с Гербертом Фоули, — и запустила ими в зачехленный диван. После этого жеста эмоции слегка поутихли. Некоторое время Элисса пустыми глазами смотрела на опалы, блестевшие зеленым поверх серого чехла, а потом решительно развернулась и вышла на крыльцо.
Глубокий вдох. Надо успокоиться. Что это она так разошлась? Вроде на вечере у Малфоев была сама невозмутимость, а тут на тебе — завелась так, будто ее по-настоящему задели за живое!
Но ведь… в некотором роде так оно и есть. Элисса снова вдохнула, стараясь наполнить легкие воздухом до отказа — надеясь, что свежий ночной воздух превратит тот кисель в голове в некоторое подобие связных мыслей. Имела она право высказать Герберту Фоули в лицо все, что она о нем думает, или нет? В душе она была убеждена, что да. Но вот здравый рассудок упорно нашептывал, что стоило промолчать. Это их внутрисемейное дело, которое ее не касается.
Только вот касается оно ее еще как! Она слишком хорошо помнила то, как впервые увидела Алекса. Он лежал на больничной койке, бледный до синевы, иные трупы краше выглядят! Он был тогда сущий мальчишка, нисколько не выглядевший на свои девятнадцать лет.
А потом он открыл глаза. Элисса помнила его взгляд — затравленный, замученный, но не смирившийся. Он так и не смог принять мысль о неминуемой смерти и не желал умирать — и это при том, что у него уже не хватало сил, чтобы самостоятельно дотянуться до лекарственных зелий на прикроватной тумбочке, и целителям приходилось в буквальном смысле вливать в него эти настойки!
И теперь она должна вытащить его из Азкабана. Она отвечает за него, за них всех. Что бы там Трой ни говорил о ее эмоциях и чувствах — от своих друзей она никогда не откажется.
Да еще внезапное появление Кристин! Элисса недобро усмехнулась. Трою явно придется дать объяснения, причем ой какие убедительные!
Переступив порог, она подошла к перилам; доски под ногами скрипели. От усталости очень хотелось прислониться к опоре, но Элисса всерьез сомневалась, что та выдержит ее вес. Осколок луны в небе сиял так ярко, что больше походил на диковинной формы фонарь. Злость отступила, теперь на душе было почему-то тоскливо.
У нее нет времени тосковать. Она должна думать. Фоули покинут Британию в ближайшее время, и хотя бы с этой стороны проблему она уладила, так что теперь можно сосредоточиться на Алексе. Ей бы попасть в Министерство, посмотреть, как будет идти судебный процесс…
Как же она устала. Как же ей все это надоело — беготня, погони, срочное решение возникающих проблем, бесконечный мозговой штурм, лицемерие, маски… Когда уже начнется ее настоящая жизнь — свободная, легкая, радостная?
Она не слышала хлопка трансгрессии, но в один момент ощутила, что больше не одна, и повернула голову. Волдеморт стоял на крыльце, так же как и она, и пристально рассматривал ее в неверном лунном свете, будто обнаружил какого-то незнакомца. И взгляд у него был какой-то странный — не гневный, не насмешливый, не надменный, не вытягивающий из тебя всю душу… А словно даже слегка растерянный. Элисса вспомнила, что Трой накрутил ей на голове что-то непонятное, да и нарядное платье точно смотрелось на ней очень инородным предметом, и мысленно вздохнула. Немудрено, что Лорд отреагировал так же, как Барти, — даже не узнал ее сразу.
— Это я, — сообщила она мрачно, поскольку Волдеморт молчал. — Не пугайтесь. Просто после ужина у Малфоев переодеться не успела.
Он бесшумно приблизился и встал рядом с ней, а Элиссе вдруг подумалось, что, наверное, с точки зрения всех британских волшебников, а заодно здравого смысла она реагирует на внезапное появление Лорда как-то неправильно. Появись он так в особняке Малфоев — и там бы все на ушах стояли, гадая, в каком Повелитель настроении и чем чреват его внезапный визит. И ей самой стоило бы сейчас как минимум нервничать — ведь она вела собственную игру буквально у него под носом, а если бы Лорду стало известно, о чем она только что говорила с Гербертом Фоули…
Однако Элисса вдруг осознала, что вместо положенных страха, тревоги, настороженности она испытывала смутную… радость, что ли?.. Очень странное чувство, в таких-то обстоятельствах! Какую радость, из-за чего? Из-за его появления, что ли? И все же… Да. После пустого светского трепа у Малфоев, после ужина с Гербертом, после ее личного выяснения отношений с тем же Фоули — и ни один из этих эпизодов нельзя назвать приятным! — ей действительно хотелось увидеть именно этого человека. И не потому, что это способствовало ее планам, а просто… хотелось.
Будто общение с ним — в отличие от всех прочих сегодняшних мероприятий, за исключением, разве что, встречи с друзьями, — единственное, что на самом деле имело смысл.
— Как прошел вечер в высшем обществе? — осведомился Волдеморт, который ничего не подозревал о ее мыслях, и в его тоне Элиссе почудились ехидные нотки. — Насладилась светским раутом сполна?
Она пожала плечами, не понимая, чем он недоволен.
— Да, вполне.
— Барти достаточно старательно тебя развлекал на ужине?
— Что?.. — поначалу опешила Элисса, но тут же спохватилась, что он сам весьма кстати решил свернуть на эту тему, и, собственно, именно ради этого весь ее парадный вид и затевался. А потому постаралась прощебетать как можно воодушевленнее: — О да, еще как! Он очень мил и учтив, и крайне интересный собеседник. Я чудесно провела вечер!
Повисла пауза. Элисса терпеливо дожидалась, когда он заговорит о Герберте Фоули.
— «Мил и учтив»? — переспросил Волдеморт, и Элиссе показалось, что по неведомой причине ответ ему не понравился. — А как же тот предатель крови, из Уизли? Который оказывал тебе столько внимания на Турнире Трех Волшебников?
Что, прошу прощения?.. Что за странный повод придраться к ней он нашел? При чем тут вообще Билл?.. У них тут разворачивается противостояние вокруг семейства Фоули, один неверный шаг — и Элиссу обвинят в предательстве, помощи Ордену Феникса и всем врагам Лорда скопом. А он ее о чем спрашивает?
— Вы же знаете, что все мое общение с Биллом Уизли на Турнире было обусловлено только тем, что я должна была вести себя непринужденно и неподозрительно, — заметила Элисса. Пусть к Биллу она относилась с искренней симпатией, но напоминать об этом Лорду не стоило…
— А с Краучем? — не отставал он. Теперь Лорд развернулся к ней всем корпусом и неотрывно наблюдал за ее лицом, и такое его странное поведение настораживало Элиссу все больше. — Чем обусловлено твое общение с ним?
Черт подери, да какой ответ он от нее хочет получить? Барти вроде чистокровный, и своим общением с Пожирателем Смерти Элисса точно никого не позорит и ничьих идеалов не предает!
— С ним весело, — пожала плечами она, добавив тем временем в голос побольше тепла, и мягко улыбнулась в сторону — как бы невидимому Барти Краучу. — И… легко, пожалуй. Он же учит меня сражаться, мы стали довольно много времени проводить вместе, а теперь еще этот вечер у Малфоев…
— Что-то педагогические таланты Барти вызывают у меня большие сомнения, если на уроках по боевой магии тебе «легко и весело», — отрубил Волдеморт, мрачнея буквально на глазах. Чувствовалось, что Элиссина улыбка по неведомой причине его рассердила. — Чем вы с ним вообще занимаетесь? Я дал ему приказ — обучить тебя сражаться! Надо бы проверить, чему ты за эти недели вообще научилась. Если окажется, что твои успехи примерно такие же, как у второкурсника на первом посещении дуэльного клуба…
— Проверяйте, — невозмутимо отозвалась Элисса и все-таки прислонилась к перилам, рассматривая неестественно белую луну в небе. — Если на то будет ваша воля, Повелитель.
— Если мне не понравятся твои успехи, я, пожалуй, передам это задание Белле, — пообещал Волдеморт с каким-то злым удовлетворением в голосе, не отрывая от ее лица пристального, даже жадного взгляда. Похоже, о стычке двух женщин он уже был осведомлен и — кто бы сомневался — уже придумал, как использовать это против них обеих. — А у нее, как ты могла заметить, после Азкабана слегка испортился характер, так что о «легком и приятном» времяпрепровождении можешь забыть!
Элиссе по-прежнему не удавалось уловить, почему он в один момент так взъелся на нее по какому-то совершенно надуманному поводу. Это начинало изрядно действовать на нервы, да и упоминание мадам Лестрейндж настроения ей нисколько не улучшило. То он попросту забывает о ее существовании и они видятся только на собраниях — то ей, видите ли, все время можно уделять только тренировкам, а любое общение с другими людьми наносит урон боевой мощи Повелителя?! Так, что ли?!
— Лучше бы это вы со мной занимались, как раньше, — с досадой произнесла она, не пытаясь спрятать недовольство. Сначала Герберт Фоули со своим чувством вины перед Алексом, потом появление Кристин и молчание Троя, и для полного счастья не хватало только Волдеморта с его самодурством! — Вы же взялись за это еще тогда, до возвращения тела, и я вроде всегда выполняла ваши указания, вы были мной довольны! И все было замечательно, пока вы не стали перекидывать меня на ваших помощников, будто ненужную вещь!
Видит Мерлин, она не собиралась высказывать вслух эту старую обиду, поскольку пытаться предъявлять Лорду какие-то претензии было попросту смехотворно, и в лучшем случае он бы просто отмахнулся от нее, как от надоедливой мухи. А в худшем… В худшем могло произойти что угодно.
— А ты, значит, недовольна таким положением вещей? — полюбопытствовал Волдеморт, и, что самое невероятное, его голос был совершенно спокойным, без раздувающейся злости.
Элисса мельком подумала, что отступать и юлить смысла нет.
— Конечно, недовольна! Девять месяцев назад я пришла к вам, и еще тогда просила вас заняться моим обучением! Барти Крауч, или Беллатриса Лестрейндж, или даже Долохов с его талантом тактической оценки — они-то мне зачем нужны, если есть вы?
Самое невероятное было то, что ее слова произвели эффект, полностью обратный тому, к которому она была готова. Поразительное дело, но раздражение Волдеморта улеглось буквально на глазах. Еще до того, как он хоть что-то сказал, по одной его неподвижной фигуре Элисса каким-то образом поняла, что он успокоился и расслабился, будто услышал именно то, что хотел. Причем, возможно, он сам этого не ожидал, но Элиссе каким-то неведомым образом удалось угадать и произнести вслух именно то, что пришлось ему по сердцу.
Вот только, как она ни пыталась, никак не могла сообразить, почему от ее последних слов он не вспылил еще больше, а наоборот, мгновенно пришел в благодушное расположение духа. Что за перепады настроения беременной женщины? Или он так трепетно относится к своему статусу педагога? Да чушь полнейшая, если бы для него на самом деле этот статус имел первостепенное значение, он бы уж как-нибудь нашел время на то, чтобы хотя бы раз в неделю чему-нибудь учить Элиссу!..
— Как встреча с Фоули? — тем временем поинтересовался Волдеморт, и по его тону Элисса окончательно убедилась, что гроза каким-то образом миновала. — Что ты думаешь обо всей этой ситуации?
Элисса отвлеклась от луны и молча взглянула на него. В ярко-белом и в то же время каком-то призрачном свете он показался ей еще моложе, чем она привыкла видеть. Или же дело было в том, что его лицо сейчас расслабилось, разгладилось, глаза не метали молнии, и злой излом губ не пророчил страшную кару каждому, кто невовремя подвернется под руку?
Он выглядел не просто моложе и привлекательнее. Он выглядел человечнее, что бы это слово ни означало применительно к Волдеморту!
Лорд все так же молча смотрел на нее — причем, как поняла Элисса, он делал это все время с момента, как появился на крыльце. Она заподозрила бы, что он все это время пытался поймать ее на лжи, но… нет. Выражение глаз было не таким пронизывающим, сверлящим. Волдеморт рассматривал ее, но чисто внешне — будто никак не мог свыкнуться с ее новым обликом. Но это ничего, завтра она оденется в привычное простое платье и старую мантию, и он успокоится.
Но было в его глазах что-то такое… Что-то незнакомое, неведомое ей. Что-то, от чего ей внезапно стало холодно в позвоночнике, а лицу — наоборот, жарко, причем она понятия не имела, что с ней происходит. Заболевает, что ли?..
— Малфою удалось на него надавить, — осознав, что молчание затянулось, сообщила Элисса. Для этого ей пришлось прокашляться — голос почему-то прорезался не с первой попытки. — Фоули хорошо держится, хотя видно, что он напуган. Но толку от его знаний не так много. И, насколько я понимаю, о «Сердце Исиды» он совсем не осведомлен.
Он ничего не говорил, только в задумчивости прошелся по деревянному крыльцу.
— Вы теперь должны сосредоточиться на родственнике Фоули, правильно? — уточнила Элисса настороженно, чувствуя, как ускоряется пульс. Следовало приступить к следующему этапу плана по спасению Алекса. Первая часть — увести из-под огня его семью — выполнена. Теперь нужно отвлечь внимание Волдеморта и Пожирателей от самого Алекса.
— Мне нужна информация о нем. Личная. Если узнать биографию этого мальчишки подробно, можно будет отыскать ниточки к «Сердцу Исиды», его Хранительнице и прочим сообщникам, — подтвердил Волдеморт, неторопливо поглаживая волшебную палочку. — Стоит поручить это Яксли, у него есть знакомые в Управлении мракоборцев…
Элисса набрала воздуха в грудь.
— Позвольте мне заняться этим, — заявила она решительно, и Лорд воззрился на нее. В тлеющих багровых глазах отразилось любопытство пополам с недоверием и весельем.
— Тебе? Ты как-то забыла упомянуть, что у тебя есть связи в Министерстве. Или ты на короткой ноге с Визенгамотом?
— Это мне не понадобится, — возразила она. — Но, вероятно, я смогу кое-что придумать. Дайте мне возможность проявить себя. Пожалуйста.
Почему-то ей показалось, что именно последнее слово произвело на него самое мощное впечатление. Волдеморт даже отступил назад и окинул Элиссу с ног до головы изучающим взглядом; чувствовалось, что он колеблется.
— И какие у тебя предложения?
Слегка замявшись, она нехотя сказала:
— Пока — никаких. Но если дадите мне немного времени подумать…
Некоторое время еще размышлял, рассматривая ее. Элисса встретила его взгляд смело и открыто.
— У тебя один день на раздумья. Если к завтрашнему вечеру идей не будет — не обессудь.
Элисса горячо закивала, всем своим видом демонстрируя признательность. Лорд странно усмехнулся каким-то своим мыслям и спустился с крыльца.
Через несколько секунд Элисса осталась в одиночестве. Не заботясь о сохранности платья, она села прямо на пыльные доски.
Идеи у нее как раз есть, она половину прошлой ночи занималась тем, что размышляла над этим. И если Лорд примет ее предложение, то у Элиссы будет пространство для маневра, чтобы немного сбить со следа Волдеморта и Пожирателей и дать Алексу возможность скрыться. Риск есть, но умеренный, куда меньший, чем этим вечером.
Но почему у нее на душе снова было так паршиво?
Примечания:
К главе есть шикарные арты от настоящей волшебницы Мии Морозовой (https://t.me/morozova_mia_art), которые можно посмотреть у меня в Телеграме или группе ВК. Всем, кому интересно посмотреть на платье Элиссы — welcome)))
И обязательно посмотрите записи от 13 сентября — там портреты героев от Мии
Гузель, спасибо тебе огромное за участие в создании всей этой красоты!
Ссылка на Телеграм: https://t.me/jane_turner
Ссылка на ВК: https://vk.com/jane_turner
Утро началось с очень актуальной и своевременной новости — первую полосу «Ежедневного Пророка» вместо фотографий сбежавших Пожирателей украсили портреты Алекса, а репортажи сообщали, что мракоборцам удалось схватить волшебника, устроившего погром в «Белой виверне» и впоследствии убившего нескольких вампиров, а в скором времени начнется судебный процесс над преступником. И Министерством было принято решение сделать разбирательство открытым и допустить журналистов в зал заседаний. Понятное дело, что пресса не пройдет мимо такого лакомого источника сенсаций, и понятна мотивация Фаджа — отвлечь внимание общественности от побега Пожирателей, сосредоточить его на другом объекте.
Прекрасно. Министерство действовало именно так, как Элисса и предполагала, и вполне вписывалось в ее планы.
Весьма воодушевленная, после завтрака Элисса отправилась на занятие с Барти — но, едва она трансгрессировала в поместье Малфоев, все ее приподнятое настроение улетучилось в один миг. Хотя на первый взгляд ничего особенного не происходило, Элисса очутилась, как обычно, на тисовой аллее — но, подходя к дому, она заметила боковым зрением какое-то шевеление. Присмотревшись, она обнаружила в стороне, неподалеку от фонтана, беседку. На фоне темно-зеленых зарослей ярким пятном выделялись платиновые волосы, и Элисса узнала Драко Малфоя. Потом проступили другие детали — он был бледен под цвет волос, губы заметно дрожали, а в серых глазах застыл страх. Уже догадавшись, что стало тому причиной, Элисса только мысленно покачала головой и решительно направилась к дому.
Царившая там атмосфера смело попадала под определение «похоронная». Причем, судя по всему, Элисса появилась тогда, когда основная гроза отгремела: в гостиной собралась небольшая толпа бледных Пожирателей, вполголоса переговаривавшихся между собой. Долохов и Нотт курили, Рабастан Лестрейндж нервно вышагивал по комнате. Люциус выглядел откровенно неважно; он сидел, прикрыв глаза, и на внешние раздражители не реагировал. «Сердце Исиды» подсказало, что свою порцию «Круциатусов» он уже получил. Лицо Барти было пепельного оттенка, и судя по слегка подрагивающим конечностям — Пыточного заклятия этим утром не избежал и он.
Выходит, семье Алекса благополучно удалось скрыться, и Волдеморт об этом уже знает.
— Не ходила бы ты туда пока, — напряженно посоветовал Долохов, когда Элисса, оглядев это собрание, покачала головой и поднесла руку к закрытой двери. Барти вскинул брови, видимо, в корне не согласившись с таким положением вещей, однако промолчал. — Сама видишь, что тут творится. Не лезла бы ты под горячую руку, тем более что лично к тебе происходящее отношения не имеет…
Элисса взглянула на белого Люциуса, которого, похоже, до сих пор отказывались держать ноги, потом посмотрела на кусающую губы Беллатрису, на опасливо переглядывавшихся между собой Трэверса и Руквуда, и вздохнула.
— Спасибо за предупреждение. Но я должна туда пойти. Темный Лорд… хотел, чтобы я кое-что сделала.
Этот аргумент не нуждался в дополнительных объяснениях, и незнакомый Элиссе Пожиратель — сбежавший из Азкабана — сделал приглашающий жест в сторону двустворчатых дверей. Против воли Элисса на секунду замерла, перед тем как постучать, чтобы собраться с мыслями — и она была готова поклясться, что этот ее жест вызвал у Пожирателей самое живое понимание и сочувствие.
Стукнув пару раз, она нерешительно нажала на ручку и шагнула через порог, после чего аккуратно прикрыла за собой дверь и тут же очутилась под прицелом яростного алого взгляда. Пожиратели остались вроде бы за стеной — но ощущение было такое, будто в другой вселенной.
— Ты очень вовремя, — процедил Волдеморт, в несколько шагов приблизившись к ней. Его движения были плавными, обманчиво непринужденными — как у ягуара перед атакой. Несмотря на то, что кабинет был просторным, Элиссе показалось, что ее загнали в угол — настолько давящей аурой обладал этот человек, когда был в гневе. — Блеянье Люциуса и Барти этим утром я уже слышал. Может, хоть ты добавишь что-нибудь внятное?! Каким образом запуганный Герберт Фоули, который поддался на убеждения Люциуса, так оперативно собрал семью и сбежал?!
— Видимо, Люциус плохо убеждал, — заметила Элисса, стараясь держаться спокойно. — Вроде еще на собрании говорилось, что Герберт Фоули — опытный бизнесмен, который крепкой рукой управляет своей торговой империей. Он вполне мог обыграть Люциуса. Притворился, что сломлен, а на самом деле…
Он резко отвернулся и неторопливо отступил к окну, размышляя.
— И о своем арестованном родственнике он, похоже, не особо печется, — на красивых губах Волдеморта возникла хищная, поистине змеиная улыбка, пугающая до дрожи. — Что же, это досадное упущение с моей стороны… Дальше придется действовать без Фоули. Но меня, должен признаться, настораживает эта тенденция моих слуг, о чем я уже сообщил им. Сначала они упустили того журналиста, теперь — все семейство Фоули полным составом… Тринадцать лет сильно расслабили моих сторонников…
По-хорошему, Элиссе стоило промолчать и не привлекать к себе лишний раз его внимание, но она не удержалась. После его позавчерашнего визита к ней на ужин, после вчерашнего появления, когда он задавал ей какие-то непонятные вопросы и по непонятной логике менял настроения, Элисса чувствовала, что имеет право спросить о том, что ее заинтересовало. Конечно, велика вероятность, что чувство это было неоправданным и откровенно надуманным, но она все равно уточнила:
— «Журналиста»? Вы имеете в виду Сирано? Он сбежал?
— Не сбежал, а его пригрел Орден Феникса, как ты и предполагала. Теперь об этом известно точно, Северус сообщил, — тон Лорда по-прежнему не предвещал ничего хорошего. — И, по словам Северуса, старик не просто предоставил журналисту убежище, но и допустил до собраний. Из «Ежедневного Пророка» Сирано уволили, но он теперь будет писать статьи в прочие издания, которые возьмутся его печатать — и все о том, что Дамблдор желает всем лишь блага, а Министерство замалчивает мое возращение.
Про себя Элисса только поаплодировала такому деятельному подходу Дамблдора, который сразу придумал, как заполучить в свои ряды еще одного полезного сторонника, но вслух восхищаться не стала. Вместо этого она сказала:
— Одиночные статьи Сирано вряд ли сделают погоду. Пока ситуация все равно складывается более благоприятно для вас. «Ежедневный Пророк» только очерняет Дамблдора и Гарри Поттера…
— Верно, — холодно согласился Лорд. — Но меня не устраивают полумеры. Я решил, что нужно убрать журналиста, который слишком активно поддерживает старика — и он должен был исчезнуть.
Она немного подумала, стоит ли продолжать эту тему, и решила, что лучше переходить к более важному вопросу.
— К слову о журналистах, — Элисса глубоко вдохнула, готовясь к долгим уговорам и убеждениям. — Вы уже знаете, что скоро начнется процесс над арестованным и судить его будут полным составом? И репортеры будут присутствовать в зале, прямо на заседании Визенгамота. И фотографы, и журналисты…
Красные глаза хищно прищурились.
— Знаю.
— Я думаю, что мне удастся получить информацию о том родственнике Фоули, — заявила Элисса. — Я хочу попасть туда и смогу предоставить вам полную, подробную запись допроса.
— А смысл? — осведомился Лорд вроде бы скучающе, но она почувствовала, как он разом подобрался, а в его жестах вновь возникло что-то плотоядное — будто он почуял добычу. — Там будет толпа репортеров. Я смогу прочитать об этом допросе в любом британском печатном издании.
— И именно потому будет куда лучше, если в зале будет присутствовать кто-то из ваших людей, — невозмутимо парировала Элисса. — Потому что вам нужен не только протокол допроса. Вам нужны детали, человеческие реакции. То, что не попадет на бумагу, то, что можно заметить только благодаря личному присутствию. Я умею считывать эмоции других людей, вы же знаете, могу увидеть то, что другие не заметят.
И именно поэтому попасть в зал заседаний должна была именно Элисса, а не кто-то из Пожирателей. Потому что она сможет проследить за тем, чтобы информация, которую в итоге получит Лорд, была строго дозированной и безопасной для нее, Алекса и остальных.
— Каким образом ты собираешься это провернуть? — бесстрастно спросил Волдеморт. Элисса, как ни пыталась, не могла определить, как он воспринял ее затею, и ей это не нравилось. — Используешь «Империус», чтобы тебя пустили в зал? Оглушишь какого-нибудь мракоборца, чтобы пробраться внутрь?
— Сначала я должна провести разведку, чтобы все выяснить, — ответила Элисса осторожно. — Оценить, насколько сложно туда попасть. Возможно, мне понадобится помощь Пожирателей — зелья, к примеру, или деньги… Но это технические детали, и пусть они вас не беспокоят. Я справлюсь.
Некоторое время в кабинете было тихо, только отсчитывали секунды напольные часы. Задумчивый, пронизывающий взгляд Волдеморта нравился Элиссе все меньше. Нет, в Лорде не чувствовалось гнева, но интуиция вдруг в один момент засигнализировала о подступающих неприятностях.
— Что же, хорошо, — прошипел маг тихо. — Но я внесу в твой план небольшое дополнение. Я отправлюсь с тобой.
Поначалу она решила, что ослышалась, но с возрастающим ужасом Элисса поняла, что Волдеморт не шутил. И когда она отмерла, из ее груди вырвалось безотчетное:
— Нет!..
— «Нет»? — переспросил он, позабавленный ее реакцией, и даже сделал некое движение кистью, будто предлагая Элиссе продолжить. Черные стрелы бровей взмыли вверх, придавая его лицу ироничное выражение, как если бы Лорд спрашивал, неужели она в самом деле осмелилась открыто ему возразить, да ещё после того, как увидела, что он сделал с Пожирателями этим утром.
Элисса прикусила язык, но чувствовала, что не успевает за мимикой, и все ее несогласие прекрасно читается по ее лицу. И Лорда почему-то это еще больше развеселило — даже его плохое настроение отступило.
— И чем же моя компания тебя так не устраивает? — спросил он вкрадчиво, и было видно, что ее растерянный, насупленный вид от души развлекает его. — У тебя вроде все схвачено, есть план действий, и ты убеждаешь меня, что у твоей затеи будет результат…
— Вот именно! — воскликнула Элисса расстроенно, понимая, что говорить прямо все равно придется, хотя и не хочется. Тем не менее, она понятия не имела, какие слова нужно сказать, и чтобы достучаться до него и чтобы в то же время Лорд не вспылил еще больше. Вместо этого она шумно выдохнула и спросила: — Зачем вам тогда вообще я нужна? Вы прекрасно обошлись бы и без моего участия, вам с вашими познаниями и силами проникнуть на это заседание — раз плюнуть!
Другое дело, что лорду Волдеморту было не к лицу самому заниматься такими мелочами, и для выполнения подобных поручений у него была небольшая армия Пожирателей Смерти. Элиссу не смутило бы, если бы Лорд отправил с ней кого-то из своих слуг — один-единственный Пожиратель Смерти не стал бы для нее проблемой и Элисса нашла бы способ нейтрализовать его. Но вот присутствие самого Лорда… Единственного, с которым она никак не могла тягаться в уме и хитрости… Мерлин, но сколько всего он сможет своими глазами увидеть на этом заседании, чего ему как раз видеть было нельзя ни в коем случае?! Алекс, пока будет дурить головы Визенгамоту, уж точно не ожидает, что в числе его зрителей окажется такой гость, и может совершить ошибку…
Опасность, опасность, опасность…
— Ну ты же просила дать тебе возможность проявить себя, хотела показать, на что способна… Почему бы и нет? — Волдеморт насмешливо улыбнулся, и Элисса уставилась на эту улыбку, которая странно преобразила его привлекательное лицо. Но прежде, чем она сформулировала про себя, шла ему эта улыбка или, наоборот, портила его, Волдеморт тут же посерьезнел и спросил прямо, добавив в голос металла: — Что тебя так встревожило?
Уйти от ответа или солгать было невозможно. Значит, нужно дать ту правду, которая будет более безопасной.
— Потому что я могу обещать вам успех только в случае, если все решения буду принимать я, — выпалила Элисса вторую причину своего протеста, сверля Волдеморта мрачным взглядом. Тот стоял неподвижно, пристально наблюдая за ней и дожидаясь продолжения. Элисса вздохнула. — Послушайте… Вы, наверное, по моему поведению и так давно поняли, какими путями я обычно добываю информацию и как вообще веду себя, когда нужно действовать быстро. Я притворяюсь, выдаю себя за других людей, подыгрываю, наблюдаю и манипулирую. И если ситуация вдруг коренным образом меняется, выходит из-под контроля — как в Лютном переулке, когда к Шайверетчу вломились мракоборцы, — я адаптируюсь к изменившимся обстоятельствам. Я действую по обстановке, доверяю только своей интуиции и своему чутью. И вам я могу гарантировать успех лишь в случае, если в этой вылазке в Министерство все будет по-моему. Я буду принимать решения, я буду главным действующим лицом, и зависеть все будет только от меня.
Он продолжал молча разглядывать ее все с тем же странным выражением в красных глазах, и Элисса не выдержала:
— Но если мы пойдем вместе, вы же не станете меня слушаться и выполнять мои команды! Больше того — я сама не представляю, как могла бы приказывать вам! Вы, в общем-то, и не обязаны этого делать, но и я не могу обещать, что все пройдет как надо!
По-прежнему не произнося ни слова, Волдеморт смотрел на нее, скрестив руки на груди. Элиссе становилось все более неуютно, а в конце своей прочувствованной речи она отошла к окну и взглянула на цветущий зеленый сад за стеклом. Там хорошо, птицы летают, розы благоухают, фонтан журчит… И нет никакого сходства с давящим, звенящим молчанием в малфоевской гостиной.
— Я бы на твоем месте все равно приложил все силы для того, чтобы все получилось, — долетел ей в спину ровный, холодный голос. Элисса резко оглянулась, не веря своим ушам — а Волдеморт, насладившись произведенным эффектом, неторопливо договорил: — Поступим, как ты предлагаешь. И в твоих же интересах будет меня не разочаровать.
Нет, он то ли не понимает, в чем проблема, то ли просто от души развлекается, зная, что деваться ей некуда…
— Если мы проникнем на заседание Визенгамота, я не смогу обращаться к вам «Повелитель», выражать почтение и вести себя так, как вы привыкли, — заявила Элисса напрямик. Вероятно, уже эти ее слова были непростительной дерзостью, но плясать под дудку Волдеморта ей не хотелось, хотя тот и весьма ловко загонял ее в ловушку. В алых глазах что-то сверкало — Лорд явно получал удовольствие от ее нервозности, тревоги и от того, что вынуждал ее проговаривать это вслух. — Я не хочу, чтобы вы потом меня убили за то, что я недостаточно уважительно на вас посмотрела или что-то резко сказала.
— Я понял, — подтвердил он прохладно. Его тон не вязался с его глазами — по лицу Лорда становилось понятно, что облегчать Элиссе жизнь и что-то разъяснять он не намерен, оставляя ее вариться в этом котле неуверенности. Вот же гад!..
— Да зачем вам это? — вырвалось у нее против желания; махнув на все рукой, Элисса уже не скрывала своего состояния. — Для шпионажа у вас есть Пожиратели, вы никогда не занимаетесь такими вопросами лично!..
Зато Лорду, кажется, понравилось, что он наконец-то вывел ее из равновесия, выбил почву из-под ног и заставил продемонстрировать свою уязвимость. Некоторое время он разглядывал ее, слегка наклонив голову; эта его поза вдруг напомнила Элиссе ребенка на представлении, который с нетерпением следил за продолжением спектакля.
— Я хочу посмотреть, на что ты способна, — наконец произнес он неторопливо; всем своим видом Волдеморт показывал, что размышляет над ее вопросом, хотя Элисса знала, что все это было спланировано им заранее. — Мне интересно — чем еще ты способна удивить?..
У нее пропал дар речи — то ли от возмущения, то ли от заметавшейся в панике интуиции, но Волдеморт больше ничего не добавил. Медленно, степенно он направился к дверям; те распахнулись при его приближении. Элисса была готова поклясться, что Пожиратели брызнули в разные стороны от одного только появления Темного Лорда; она же стояла неподвижно у окна, оценивая масштаб неприятностей, в которые угодила на сей раз.
* * *
Оглядываясь назад, Элисса уже сама не понимала, как смогла тогда все это организовать, не впадая то и дело в панику и сохраняя некое подобие ясной мысли.
Он заманил ее в капкан. В очень хитроумный, изощренный капкан, который был полностью в духе лорда Волдеморта: фактически маг вынудил ее в буквальном смысле открыть лицо, продемонстрировать свои истинные таланты — и таким образом он мог беспристрастно, с холодным змеиным любопытством оценить ее способности и понять сильные и слабые стороны. Элисса очутилась меж двух огней — с одной стороны, ей было необходимо защитить Алекса, удержать на расстоянии от Волдеморта настолько далеко, насколько это вообще возможно. С другой стороны, она знала, что от затеи очутиться на заседании Визенгамота Волдеморт уже не откажется, и ей придется подыгрывать ему, сделать все, чтобы он окончательно убедился в ее лояльности. Потому что если он, не приведи Мерлин, что-то заподозрит…
Она с друзьями уже и так ходит по краю. Дальше играться с Волдемортом нельзя, иначе она окончательно утратит контроль над ситуацией, и тогда пострадают они все. В эти дни, пока Элисса готовилась к вылазке, она даже не встречалась ни с кем из них, в том числе и с Троем — чтобы свести любые риски к минимуму.
Дьявол, не будь она уверена, что до сих пор была очень осторожна и тщательно подчищала за собой хвосты — решила бы, что в эти сети он затащил ее намеренно и теперь от души забавлялся, наблюдая, как она трепыхается!
Заседание состоялось в жаркий июльский день, и Элисса с самого утра была как на иголках, и тревога за Алекса разрослась настолько, что Элисса на время позабыла о том, в каком странном амплуа решил попробовать себя Лорд в этот день. Но стоило ему появиться на пороге дома в Литтл-Хэнглтоне — как от нервозности ее начало потряхивать уже по-настоящему, и ей пришлось через силу выдавливать из себя приветствие. Темный маг был спокоен и сосредоточен, она не заметила в нем злой насмешки или высокомерия, которых подсознательно ждала.
— М-мы изобразим ж-журналистов, — сообщила она. Голос в последний момент подвел, и пришлось сделать глубокий вдох, чтобы не заикаться, как Хвост каждый раз, когда открывал рот. — Их будет много, так что мы не будем выделяться…
Волдеморт ничего не сказал, только вежливо приподнял бровь, дожидаясь продолжения.
— Вот, — Элисса указала на аккуратно сложенную на диване в гостиной фиолетовую мантию. На самой Элиссе поверх летнего платья была легкая фиолетовая накидка — опознавательный знак местных журналистов. Поверх мантии лежали медные жетоны с отчеканенными перьями. Здесь же были приготовлены свитки пергамента, перья, чернильница, фотоаппарат. На кофейном столике — два фиала, в которых бурлило Оборотное зелье. — Вы изображаете репортера, я — фотографа. На входе от нас потребуют зарегистрировать волшебные палочки, но я посчитала, что в этом нет ничего критичного. Запасные пузырьки с Оборотным зельем у меня с собой, порции рассчитаны на двух человек на четыре часа. В Министерстве лучше не разделяться, а в зале заседаний — сесть не позади всех и не в первый ряд, а где-то посередине, смешаться с толпой. Хотя вряд ли судьи или мракоборцы будут уделять большое внимание журналистам, да и Дамблдора сняли с поста председателя Визенгамота, но на всякий случай лучше перестраховаться.
До чего странно было это проговаривать вслух. Вернее, не совсем: ничего нового в том, что говорила Элисса, для нее не было, и эти обсуждения стратегии были ей хорошо знакомы. Странно было, что в качестве слушателей в этот раз выступали не ее друзья. А совершенно посторонний человек — и, если уж говорить совсем откровенно, человек, которого она меньше любого другого могла представить в этой роли.
— Откуда у тебя жетоны журналистов и Оборотное зелье?
— Жетоны — от Крэбба, вы говорили, что у него есть связи в прессе, и я обратилась к нему… А зелье мне дал Малфой. Но варил его, кажется, Снейп… От Малфоя же и Руквуда я узнала план Министерства, — Волдеморт слушал ее молча, но как-то очень выразительно прищурившись, и Элисса сильно стушевалась. — Я им всем сказала, что вы дали мне задание, которое связано с арестованным родственником Фоули. После такого Пожиратели стали крайне любезны и снабдили меня всем необходимым… А Яксли и Эйвери даже спросили, не могут ли они мне чем-нибудь помочь. Кажется, все в полной мере прониклись тем, что больше ошибок вы не простите…
— То есть запугиваю моих людей я, а пользуешься ситуацией и извлекаешь из нее выгоду именно ты? — осведомился Лорд ехидно.
Элисса почувствовала, как краснеет, но тот неожиданно добавил, и, вне всякого сомнения, в его голосе звучали нотки одобрения:
— Очень… по-слизерински.
Она резко вскинула голову, но Лорд уже переключился на пузырьки с Оборотным зельем и взял один.
— Чьи волосы ты использовала?
— Двух магглов из Ливерпуля, — напряженно ответила Элисса, все еще неотрывно наблюдая за малейшими изменениями в его мимике, а Волдеморт внезапно отставил фиал, и на его лице отразилась бледная тень отвращения. Эта картина потрясла ее до глубины души — и не тем, что такую реакцию вызвало что-то, связанное с магглами (а тут еще предлагалось выпить это), а, скорее, то… что Волдеморт впервые на ее памяти не смог справиться с собой. Со своей слабостью в угоду делу. Что существовало в мире что-то, что было ему настолько отвратительно, что даже в случае необходимости он не был готов идти на это.
Вероятно, с точки зрения осторожности ей следовало промолчать и вообще с этого момента привлекать к себе как можно меньше внимания, но… С другой стороны, какого черта? Он сам несколько раз сказал, что дает ей возможность показать себя, а она еще несколько дней назад озвучила условия, при которых может обещать ему успех в выполнении задания.
— Вам все равно нужно изменить внешность, — заявила Элисса мрачно, рассматривая мыски своих туфель. Поднять глаза на Лорда у нее, тем не менее, духу не хватило, хотя она чувствовала направленный на себя его взгляд. — Я понимаю, что вероятность, что вас узнают в лицо, невелика. Дамблдора исключили из Визенгамота, а кроме него вряд ли вы кому-то покажетесь знакомым. Но лучше не рисковать. Если есть возможность максимально себя обезопасить — стоит ей воспользоваться. Да ещё ваши глаза…
Ответом ей послужило бесцветное:
— Собирайся.
* * *
В Министерстве было шумно и многолюдно, а еще громко журчал большой фонтан посреди атриума, и это помогло Элиссе настроиться на рабочий лад: окружающая суета сама заставляла взять себя в руки и сосредоточиться на деле. Лорд шел рядом с ней и оставался бесстрастен, и Элисса старалась лишний раз не смотреть на него. Сама она перевоплотилась в смуглую девушку с каштановыми волосами одного с ней телосложения. Волдеморт изменил свои черты с помощью Трансфигурации, сделал их более заурядными и неинтересными, и глаза его больше не горели алым пламенем, а были просто темными, и оттого облик его стал на удивление… обыкновенным.
— Журналисты? — устало спросил какой-то колдун в форменной синей мантии, едва взглянув на жетоны и камеру в руках Элиссы. — На заседание? Зарегистрируйте палочки у дежурного колдуна, а потом спускайтесь на лифте на девятый уровень.
У стойки в дальнем конце Атриума их появление тоже не вызвало никакого интереса. Дежурный совершенно безразлично положил палочку Элиссы на латунные весы, оторвал узкую полоску пергамента, которая вылезла из артефакта.
— Одиннадцать и одна четверть дюйма, терновник, перо феникса, правильно?
— Да.
Внутренне Элисса была готова к тому, что Лорд вместо того, чтобы расстаться с волшебной палочкой, просто убьет дежурного, но обошлось. Волшебник положил хорошо знакомую Элиссе палочку на весы.
— Тринадцать с половиной дюймов, тис, перо феникса? — на его лице по-прежнему не отразилось никакого интереса, а вот Элисса по неведомой причине затаила дыхание, когда слушала это перечисление. Волдеморт кивнул.
— Хорошего дня, — пожелал дежурный, возвращая им палочки.
В тишине они направились к лифту. Как Элисса и ожидала, Лорд нисколько не был настроен на разговор, и она не решалась прервать это молчание. И вообще, чем меньше она скажет ему во время этой вылазки, где вся субординация полетела к чертям, тем целее будет по окончании данного мероприятия. В идеале — ей вообще ни разу не доведется открыть рот.
На нижнем уровне Министерства было голо и неуютно, хотя народу здесь собралось много, и у большинства Элисса видела жетоны с отчеканенным пером, пергаментные свитки; у многих были фотокамеры. Были здесь и другие зрители — наверное, из Отдела магического правопорядка? В амфитеатре стоял ровный гул голосов, слышались смех и веселые восклицания — почти все журналисты были знакомы между собой и теперь здоровались друг с другом. А вот это, кстати, важный момент. Пара журналист/фотограф, которая за все заседание не скажет друг другу и двух фраз… Получится подозрительно.
— Вы хотели когда-нибудь стать министром магии? — поинтересовалась Элисса. Говорила она негромко, чтобы кроме Волдеморта никто ее не слышал, но зато на ее лице было жизнерадостное, воодушевленное выражение — как у молодой журналистки, предвкушавшей интересное мероприятие.
Как ни странно — он мгновенно понял, какую цель она преследовала. Не задал ни одного вопроса, даже не стал презрительно кривить лицо. Больше того — Элиссе захотелось протереть уши, чтобы убедиться, что они ее не обманывают — он каким-то образом смог убрать из голоса привычные холодные интонации и ответил… просто спокойно:
— Если я бы этого хотел — я бы уже давно им стал.
Не удержавшись, она бросила на него короткий взгляд. Лицо Лорда тоже немного изменилось. Нет, он не смотрел приветливо и никаких сильных эмоций не изображал, но и обычные высокомерие, отстраненность, настороженное, цепкое внимание к окружающим пропали, и оттого он стал еще красивее, чем прежде. Волдеморт словно спрятал от мира те качества, которые делали его пугающим и чуждым для окружающих волшебников. Элисса не сомневалась, что он пошел на этот шаг впервые за очень много лет, и оттого было еще удивительнее, с какой скоростью ему удалось это сделать. А у него, похоже, богатый опыт во всем, что касается обмана, актерской игры, лицедейства — вероятно, такой же богатый, как у нее самой…
— А тебе ведь это все нравится… — произнес он тихо, так что Элисса даже не сразу поняла, что он вдруг сам решил поддержать разговор. Они как раз вошли в просторный зал-амфитеатр, где и должно было состояться заседание. — Притворяться другим человеком, играть, мимикрировать под окружающую среду, лгать… Не так ли?
Отрицать было бессмысленно. Элисса независимо пожала плечами, пока они поднимались по каменным ступенькам наверх, в центр «партера». Журналисты толпились, занимая места поближе к судейским рядам, но Элисса решительно пошла выше.
— Нравится.
— Почему?
Она обернулась и ответила ему кривой улыбкой.
— Потому что мне нравится чувствовать себя умнее других людей. Мне нравится дергать их за ниточки и нравится манипулировать.
В его глазах на секунду промелькнуло хорошо знакомое ей волдемортовское выражение — холодное, хищное… и, вне всякого сомнения, одобрительное.
Они заняли места неподалеку от репортеров «Ведьминого досуга». Элисса из соображений конспирации защелкала фотокамерой, хотя мыслями была далеко отсюда.
— А что будет, когда вы добьетесь своей цели? Когда Министерство магии подчинится вам, и Дамблдор перестанет стоять на пути? Вы сами займете место Фаджа? Или директора Хогвартса?
Ей показалось, что на последних словах он чуть вздрогнул, будто прозвучало что-то очень важное для него. Тем не менее, когда Волдеморт заговорил, его тон звучал сухо и брюзгливо:
— У меня нет ни малейшего желания самому сидеть в кабинете, заниматься бумажной волокитой и тратить время на множество бессмысленных и бесполезных формальных дел. Нет, на все эти должности всегда найдутся люди, которые о них только и мечтают и будут там максимально эффективны.
Обдумывая его слова, Элисса мимоходом огляделась. На скамьях внизу собирались волшебники в форменных бордовых мантиях с вышитой буквой «В». Помимо них, в зале собралось, кажется, все английское пишущее сообщество — она даже не знала, что в Британии такое количество печатных изданий. Парой рядов ниже Элисса неожиданно узнала Сирано. Толстячок уже вовсю строчил в свитке пергамента. Если Сирано теперь в Ордене Феникса, значит, на заседание он явился по приказу Дамблдора…
— Как ты пришла ко всему этому? — тем временем спросил Волдеморт негромко. На Элиссу он не смотрел, вместо этого изучал всех, кто собрался в зале. — Кто тебя учил управлять людьми? Заставлять их делать или говорить то, что тебе нужно?
Элисса слегка вздрогнула. Никто никогда не спрашивал ее о таком, и казалось, будто он спрашивал о чем-то личном.
— Жизнь научила, — ответила она без доли иронии. Ее взгляд застыл, перед глазами стали сами собой вспыхивать картины прошлого.
— С детства? — спросил он внезапно. Элисса удивилась и покачала головой.
— Нет. В детстве я еще не знала, что так можно… Да и в Шармбатоне можно было без этого обойтись, в школе мне было… хорошо, там не нужно было защищаться. А потом, когда я сдала выпускные экзамены и вернулась домой, срочно пришлось учиться. Иначе было не выжить.
Договорив, она сглотнула, чувствуя, как пересохло в горле. Она никогда не произносила этого вслух. Даже Картер никогда не спрашивал ее об этом.
Волдеморт задал этот вопрос, потому что видел сходство между ними.
— А вы? — спросила она быстро, понимая, что его предыдущие слова были не просто так, и ей удалось нащупать какую-то ниточку, которая вела к Волдеморту лично. Не к его планам, амбициям, замыслам. А к нему самому. — Вам пришлось учиться этому с детства?
Он не ответил. Но Элисса чувствовала на себе его пристальный, тяжелый, неподвижный взгляд, который ответил ей лучше любых слов.
Тем временем в амфитеатре произошло некоторое оживление, которое тут же стихло. Как из ниоткуда потянуло почти осязаемым холодом, от которого стало тяжело дышать: воздух будто застыл в лёгких кусками льда. Двери зала открылись, внутрь вплыли два дементора, которые вели Алекса.
Элисса видела, как неуютно было всем волшебникам в зале от появления этих существ, видела, как некоторые судьи зябко ёжились и обхватывали себя руками — забывая об имидже и статусе. Она сама ощутила эту стужу, но безысходное оцепенение не успело оплести ее разум: не поворачивая головы, Элисса почувствовала, как переменилось настроение ее спутника, и это напряжение помогло ей удержать себя в руках. Волдеморт подался вперёд — не всем телом, а лишь слегка сместившись, но Элисса точно знала, что всем его вниманием теперь владели те, кто находился внизу амфитеатра. Справа от неё будто больше не сидел человек; теперь это был один холодный, безжалостный разум, от которого не укроется ни малейшая мелочь.
Она очень старалась держаться спокойно и сосредоточенно, как образцовая Пожирательница, которой дали возможность произвести впечатление на Повелителя, но получалось плохо. Точнее, внешне Элисса, как обычно, оставалась невозмутима, но ее внутренние переживания поддаваться контролю не желали. Только бы Алекс не растерялся, только бы удержался в выбранной роли, только бы не дал никаких зацепок…
Дьявол, вся эта ее вылазка планировалась как раз для того, чтобы облегчить Алексу жизнь, дать ему знак, что ситуация под контролем, друзья его вытащат, она его не бросит! Как так вышло, что теперь она молится о том, что лишь бы он ее не узнал, никак не выдал? Потому что если они будут обмениваться многозначительными взглядами на глазах репортёров, мракоборцев, Визенгамота полным составом и Корнелиуса Фаджа — наплевать, никто из этих глупцов даже не заметил бы! Но сбить с толку лорда Волдеморта… Это было бы наивным и опасным заблуждением.
Алекс опустился в кресло в центре, и цепи тут же ожили, поползли, сковали его. Он наблюдал за происходящим с лёгким любопытством, и, к своему облегчению, Элисса отметила, что он не казался испуганным, затравленным. Алекс был бледен, и, когда дементоры отплыли в сторону, поначалу его движения оставались заторможенными, неловкими. Но прошло несколько секунд — весь зал в это время озаряли магниевые вспышки, а в воздухе звучали шепотки, перерастающие в гул, и скрип перьев, — и взгляд Алекса прояснился. Он с опаской покосился в сторону двери, за которой скрылись дементоры, а затем осмотрелся по сторонам. Из-за частых фотоаппаратных вспышек его лицо раз в несколько секунд становились совсем белым, пшеничные кудри превратились в неопрятные космы. Тем не менее, Элисса удовлетворенно отметила, что присутствия духа и стойкости друг не утратил: он шутливо поклонился журналистам, а потом перевёл взгляд на Визенгамот. Страха в нем не было; Алекс позвенел цепями, устраиваясь в уродливом кресле поудобнее, а на его лице появилось выражение вежливого ожидания.
Гул в зале стал громче. На лицах членов суда можно было прочитать разные эмоции — удивление, раздражение, неприязнь. Дородная дама могучего вида, сидевшая справа от Фаджа, внимательно изучала Алекса; в ее глазу поблескивал монокль.
— Я полагаю, мы можем начинать, — прокашлявшись, возвестил Фадж. Вид у него был чрезвычайно довольный. Гул в зале постепенно стих. — Допрос ведут: Корнелиус Освальд Фадж, министр магии; Амелия Сьюзен Боунс, глава Отдела обеспечения магического правопорядка; Долорес Джейн Амбридж, первый заместитель министра. Секретарь суда — Перси Игнациус Уизли. Подсудимый, назовитесь.
— Александр Генри Фоули, — представился тот. Голос Алекса тоже звучал совершенно обыденно и — в наступившей тишине — очень отчетливо. Элисса почти полностью успокоилась.
— Фоули? — переспросила полная волшебница с моноклем. — Вы родственник Герберта Фоули?
— Я его сын.
Волдеморт шевельнулся. Он не произнес ни слова, не сделал вообще ничего, но Элисса точно знала, что это его небольшое движение было равносильно самому бурному выражению эмоций — и эмоций отнюдь не положительных. Новость произвела изрядный ажиотаж среди журналистов, но он остался для Элиссы фоновым шумом, который она едва заметила. Стараясь глубоко и ровно дышать, она приготовилась отреагировать на любое действие Лорда. Хотя, вздумай он здесь и сейчас убить всех присутствующих, что она смогла бы ему противопоставить?..
— Сын? — удивилась дама с моноклем, вопросительно взглянув на Фаджа, на что министр сообщил:
— Мы проверили волшебную палочку подсудимого, и ее осмотрел мистер Олливандер. Он подтвердил, что ее купил Александр Фоули в возрасте одиннадцати лет перед поступлением в Хогвартс.
— Я знаю, что у Герберта есть младший сын, который еще на старших курсах уехал учиться в Ильверморни, — волшебница, которую звали, кажется, мадам Боунс, хмурилась, внимательно рассматривая Алекса. — И там были некоторые… семейные обстоятельства, но с тех пор прошло не меньше десяти лет!
— Двенадцати, — поправил ее Алекс. — Я покинул Британию и поступил на шестой курс Ильверморни в восемьдесят третьем.
Ответом ему стал странный квакающий смешок, который никак не мог принадлежать ни Фаджу, ни мадам Боунс. Элисса присмотрелась — его издала приземистая рыхлая колдунья, напоминающая большую жабу. Поверх судейской мантии на ней была розовая кофточка, а голову венчал розовый бант. Тем не менее, она не выглядела нелепо: любую охоту смеяться отбивали холодные, какие-то пустые глаза навыкате.
— Подсудимый, я, возможно, не совсем правильно поняла вас… На секунду мне показалось, что вы хотите убедить Визенгамот, будто вам двадцать восемь лет?
Голосок у нее оказался высокий и тонкий, совсем девчачий и не вяжущийся с общим жабьим обликом.
Тем не менее, удивление этой колдуньи было объяснимо — а все по той простой причине, что скованный цепями обвиняемый выглядел до неприличия юно, сущим школьником — ему с трудом можно было дать лет двадцать, и то при определенном участии воображения.
— Здоровый образ жизни, вегетарианство и йога творят чудеса, — без малейшего намека на иронию заверил ее Алекс.
Лицо колдуньи с бантом осталось бесстрастным, Фадж начал понемногу наливаться свекольным цветом, зато вдруг взволновалась мадам Боунс.
— Это невозможно! — заявила она, пожалуй, с излишней для судьи горячностью. Элисса окончательно убедилась, что с Гербертом Фоули они были хорошими знакомыми. — Вы намеренно вводите Визенгамот в заблуждение, и вам это зачтется. Сыну Герберта еще тогда, тринадцать лет назад, поставили диагноз — болезнь Дюра! Мальчик был серьезно болен, надежды на его исцеление не оставалось! По правилам, мы обязаны обратиться к целителям за консультацией, но, думаю, ни для кого из присутствующих в зале не секрет, что с болезнью Дюра невозможно прожить целых тринадцать лет! Даже два-три года — это уже достижение!
Алекс продолжал смотреть на нее с вежливой улыбкой на губах, но взгляд стал отсутствующим, стеклянным: он погрузился в себя, в собственные воспоминания. Элисса не могла оторвать глаз от этой приклеенной улыбки и от его застывшего лица.
…тот поход в больницу ей устроил Картер. С момента побега из дома Акошей прошел, наверное, месяц, и этого срока Картеру хватило, чтобы понять, как мало человеческого осталось в его подопечной. Проведя не один год взаперти, с регулярным «Круциатусом», затуманивающими разум зельями, Элисса остро ненавидела все вокруг и саму себя — и магию «Сердца» в первую очередь, ведь именно из-за нее Элисса лишилась шанса на нормальную жизнь! И тогда, поняв, что уговоры и рассуждения на Элиссу не влияют, своими силами она никак не избавится от этой всепоглощающей ненависти, а также что она становится попросту опасна для всех вокруг и себя в первую очередь, Картер отвел ее в больницу. Хотел объяснить, что от «Сердца Исиды» может быть и польза. Что есть люди, для которых «Сердце» может стать последней надеждой.
Нет, он вовсе не пытался поставить Элиссу на путь целителя, чтобы дальше она несла в мир добро и свет. Просто хотел показать ей другую сторону медали, однако на умирающих в больнице людей Элисса тогда смотрела совершенно безразлично. Ей не было дела до их страданий, ей хватало собственных.
А потом они попали в палату Алекса. Он не мог говорить из-за распухшего языка, мелко и неглубоко дышал, но, когда он открыл глаза, Элиссу поразило, какая жажда жизни, ярость, борьба горели в них, хотя и без «Сердца» было совершенно очевидно, что перед ней не жилец на этом свете. В ту секунду Алекс до невозможности напомнил ей ее саму — как она сама так и не смирилась со своей участью, хотя спустя годы заточения понимала, что надежда выбраться из темницы тает с каждым днем.
И она исцелила его. Сама не зная, почему. «Сердце Исиды» справилось с пустившим корни в Алекса смертельным заболеванием. Ушло, наверное, около получаса. Элисса до сих пор не знала, какие отговорки дежуривший в коридоре Картер все то время придумывал для целителей, чтобы никто не ворвался в палату в самый неподходящий момент…
А спустя два дня Алекс постучал в их дверь. И уже больше никуда не уходил. Элисса поначалу пыталась отговорить его, даже общими мазками обрисовала ему картину, что они-де с Картером находятся в бегах, и вообще жизнь у них сложная, но это, казалось, только окончательно подтолкнуло избалованного Александра Фоули остаться с ними. Что она спасла его жизнь — и теперь он будет следовать за ней и помогать ей во всем, пока собственная жизнь Элиссы не наладится. То бишь пока ее враги не будут повержены.
И свое слово он сдержал. Элисса не приукрашивала, когда заявила Герберту, что более преданного человека, чем Алекс, еще поискать надо.
Но хорошую ли вторую жизнь она дала ему? Ведь, по сути, с момента его «второго рождения» своей жизни у Алекса не было, все это время он жил лишь интересами Элиссы.
Картер считал, что все в порядке. Что Алекс уже взрослый человек, который сам выбрал этот путь. А вот у Элиссы тут были серьезные сомнения.
— Подсудимый! — как сквозь туман донесся до нее окрик Фаджа, и Элисса поняла, что Алекс отвлекся точно так же, как она. И вспоминали они, скорее всего, один и тот же день. — Вам есть что сказать по этому поводу?
— Есть, — отозвался Алекс безразлично. Из его голоса пропали вызов, насмешка, будто в один миг он очень устал. Тема собственной болезни, пусть и оставленной в прошлом много лет назад, до сих пор била по уязвимым местам, и быстро справиться с собой ему удавалось не сразу, Элисса это хорошо знала. А Алекс, собравшись с мыслями, твердо договорил: — Вы можете обратиться в больницу Парацельса в Нью-Йорке, где я… проходил лечение. Они подтвердят вам, что я не умер, не пропал без вести, а выписался после выздоровления.
— Но… как?! — вырвалось у мадам Боунс. — Как вам удалось исцелиться от болезни Дюра?
Сердце Элиссы пропустило удар — больше по привычке, как происходило всякий раз, когда посторонние касались в разговоре «Сердца Исиды». И она почти забыла, что рядом с ней сидит лорд Волдеморт, который тоже слышит каждое слово и вполне понимает, о чем сейчас идет речь.
— Повезло, наверное, — голос Алекса звучал все так же равнодушно.
— А Герберт за все эти годы ни разу… — растерянно заговорила мадам Боунс, словно окончательно позабыв, где находится, но тут ее перебила колдунья в кофточке:
— Очень ценное замечание, Амелия! Корнелиус, я предлагаю вызвать для дачи показаний Герберта Фоули. Уж он должен точно знать, кто перед нами — его сын или самозванец!
Фадж кивнул.
— Да, Долорес, вы совершенно правы… Уизли, отправьте сову Фоули, а пока объявляется перерыв на сорок минут…
Ярко-рыжий Перси с готовностью кивнул, по залу пронеслись шорох мантий и шарканье подошв, когда присутствующие начали подниматься на ноги, но тут же все стихло, когда Алекс произнес:
— Я не думаю, что вам удастся связаться с отцом. Полагаю, этим утром вся моя семья покинула Британию на неопределенный срок.
По всему залу побежали шепотки, поднявшиеся было на ноги репортеры дружно сели обратно, а члены Визенгамота начали переглядываться между собой.
— Прошу прощения, я не уверена, что поняла вас правильно, — голос колдуньи с бантом стал еще более тонким и противным. — Вы не уточните, что именно хотите сказать?
— Я хочу сказать, что моим родным пришлось в спешке покинуть Британию буквально только что. Точнее, я в последние дни находился в Азкабане и не могу знать наверняка, но полагаю, что вы не сможете с ними связаться, даже если очень захотите.
— Но это же чушь! — возмутился Фадж. — Куда Герберт Фоули мог уехать? Зачем? Даже если суд вам поверит — то какая же причина могла заставить всю семью сорваться с места?
— Серьезная опасность, — учтиво объяснил Алекс.
— Это какая же?!
Пару секунд он рассматривал министра и прочих волшебников в мантиях Визенгамота, а потом поднял голову и прошелся взглядом по скамьям в амфитеатре. Снова засверкали вспышки, а Элисса осознала, какими будут его следующие слова, и на миг прикрыла глаза.
— Лорд Волдеморт, — произнес Алекс отчетливо, впервые на памяти Элиссы называя это имя.
В зале воцарилось всеобщее смятение — такое концентрированное, что Элисса на несколько секунд просто замерла в неподвижности, наблюдая за реакцией людей в амфитеатре. Кто-то вскрикнул, кто-то вздрогнул, несколько журналистов рассыпали перья и пергаменты, раздался звук разбившейся чернильницы. Один из судей облился кофе, Перси Уизли подпрыгнул, и тяжелые очки в роговой оправе слетели с его носа. И вся эта картина была такой… красноречивой, говорящей, что Элисса, не пряча глаз, посмотрела на человека, сидевшего справа от нее.
Он оставался неподвижен, только неторопливо обводил взглядом пространство вокруг себя, видя всеобщее волнение, тревогу, будто вбирая их в себя, и в темных глазах Элисса видела холодное удовлетворение и… наслаждение — которые даже на время оттеснили его ярость от слов Алекса. Почувствовав ее внимание, Волдеморт чуть повернул голову, чтобы их взгляды встретились. Будто время в тот миг остановилось, а все звуки отдалились, стали неотчетливым фоновым шумом. Он не пытался залезть ей в голову, даже не пытался специально ее подавить. Но было в этом человеке в ту секунду что-то настолько пугающее, настолько… мощное, неподвластное ни одному магу на свете, что Элиссе показалось, что эти глаза, пусть и ставшие волей заклинания обычными темными, засасывают ее, поглощают, подчиняют.
Не в силах этого вынести, она поскорее отвернулась, не беспокоясь о том, что это выглядит капитуляцией. Если бы все эти люди только знали, что маг, вызывающий у них такой страх одним именем, присутствует здесь, в непосредственной близости от них…
— Что… Тишина в зале! — рявкнул Фадж, позабыв обо всем. — Что вы несете?!
— Прошу прощения, вы не могли бы уточнить, что имеете в виду? — скорректировала его вопрос вежливая мадам Боунс.
— Конечно, мэм, — так же воспитанно отозвался Алекс. — Я хотел сказать, что в вечер, когда меня арестовали, я был в доме моей семьи, куда вскоре явились пять Пожирателей Смерти, чтобы угрожать моему отцу — и вряд ли они действовали без приказа Сами-Знаете-Кого. Среди них были Фенрир Сивый, сбежавшие из Азкабана Беллатриса Лестрейндж и…
— Что за бред?! — взъярился министр, брызжа слюной; ему приходилось повышать голос уже не только для выражения эмоций, но и потому что в зале поднялся шум — журналисты возбужденно перешептывались между собой. — Мы здесь не для того собрались, чтобы слушать в вашем исполнении россказни Дамблдора! Вы обвиняетесь в тройном убийстве, в котором вы же сами и сознались!..
— Но вы же сами спросили меня, куда могли внезапно уехать мои родные. Я вам и объясняю: они были вынуждены бежать из страны, потому что Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся и начал действовать…
— Довольно! — прошипел Фадж. Из-за того, что в амфитеатре стоял громкий гул голосов — все переспрашивали друг друга и уже активно обсуждали происходящее, — министра почти не было слышно. Элисса взглянула на Лорда — тот разглядывал Алекса, и было в его глазах такое ледяное, безжалостное выражение, что Элисса поняла — без охраны Алексу в ближайшее время лучше вообще нигде не появляться.
За этим последовала другая мысль — такая отчетливая, что Элиссе даже стало не по себе. Меньше всего на свете ей бы хотелось, чтобы однажды Волдеморт посмотрел так на нее. И не только потому, что этот взгляд означал подписанный смертный приговор.
— Сонорус! — Фадж с бессильной злобой обвел взглядом журналистов, которые переговаривались между собой все громче и эмоциональнее. Следующие слова Фаджа громом пронеслись по всему подземному залу: — Заседание откладывается. Уведите подсудимого.
Самообладание не отказало Алексу, даже когда в помещение вновь вплыли дементоры. Как ни парадоксально, прочие волшебники, казалось, едва заметили их появление: так были поглощены спорами и обсуждением. И, судя по разозленному министру, а также неподвижному лицу Волдеморта, который владел собой куда лучше Фаджа, хотя его ярость была куда более осязаемой, не оставалось никакой надежды на то, что подробности заседания останутся внутри этих стен. Завтра все газеты будут пестреть заголовками о возможном возвращении лорда Волдеморта.
Трой отлично справился, сумев передать Алексу задание, а Алекс отлично его выполнил, сказав именно то, что было нужно. Теперь в дело должен будет включиться Орден Феникса, на который Элисса очень рассчитывала.
Ее игра шла своим чередом. Да, случай с Алексом немного подпортил общую картину, и пришлось срочно импровизировать, но вроде Элиссе удалось вернуть контроль над ситуацией. Все хвосты подчищены, опасности никакой.
Вот только по неведомой причине интуиция настойчиво нашептывала, что Элисса все глубже лезет в паутину, из которой не выберется, и что из темноты за ней уже наблюдают голодные глаза. Беспощадные глаза.
Алые глаза.
Лорд покинул ее почти сразу же, как они вышли из Министерства. Не сказав ни слова, не дав никаких указаний, он просто трансгрессировал, оставив Элиссу в тягостных раздумьях. Понятное дело, что это выступление Алекса в Визенгамоте не доставило ему никакого удовольствия, и все же Элисса надеялась, что получит несколько больше… конкретики.
Посему в Литтл-Хэнглтон она возвращалась в одиночестве.
Беду она ощутила, едва очутилась перед домом Реддлов. Все чувства вплоть до тридцатого обострились, интуиция завопила в полный голос, и Элисса выхватила волшебную палочку еще до того, как сообразила, что делает.
— Импедимента!
— Ступефай!
Она успела выставить Щитовые чары, о которые разбились вражеские разноцветные лучи, после чего наступило некое затишье. Из зарослей бурьяна ей навстречу медленно вышли три силуэта, заключая ее в полукольцо. Действие Оборотного зелья уже закончилось, и чужаки смотрели на Элиссу с явным узнаванием.
— Hölgyem(1), — учтиво произнес один из них по-венгерски, приподнимая шляпу. Будто не они только что атаковали ее без предупреждения! К ней обращался незнакомый молодой мужчина с щегольской остроконечной бородкой — кажется, он был за главного. — Меня зовут Янош Телеки. Мы здесь, чтобы сопроводить вас обратно в Будапешт. Сдавайтесь. Сопротивление бесполезно, мы вас выследили еще несколько дней назад.
Элисса присмотрелась. На сброд эти ребята не были похожи, а значит, вряд ли они работают на ее отца.
— А если я откажусь? — поинтересовалась она небрежно.
Те трое переглянулись, и Телеки пожал плечами.
Дуэль вышла напряженной и стремительной. Элисса мгновенно запыхалась — ох, и давно она не участвовала в полноценных сражениях, да и не тренировалась полноценно, и к тому же ужасно мешали неудобные летние туфли. Воздух расчертили цветные вспышки — не очень яркие в свете дня, но все же будет совсем некстати, если магглы из городка сбегутся посмотреть на незапланированный фейерверк. В пару минут запущенный сад Реддлов превратился в хаотичное месиво, хотя использованные заклинания были не такими смертоносными — чувствовалось, что волшебникам запретили причинять ей настоящий вред. Элисса, не скованная подобными условностями, уже успела примерно просчитать, какими заклятиями и в сколько приемов обеспечит себе победу, но вдруг…
— Осдеструам! — взвизгнул низкорослый полный волшебник.
Ярко-желтый луч ударил Элиссу ровно в грудь с силой небольшого тарана — так, что она отлетела на метр назад и повалилась в траву, не в силах сделать вдох. Легкие наотрез отказались подчиняться, их словно забило изнутри песком, и Элисса задохнулась, чувствуя, как темнеет в глазах, а грудь разрывается от острой боли. Рот наполнился кровью, ободранные при падении руки и ноги щипало. Ребра переломаны. Осколками костей проткнуло легкие. Хреново.
— Что ты сделал?! — как издалека донесся до нее резкий окрик кого-то из нападавших — кажется, невысокого коренастого мага с на редкость безобидным и добродушным лицом. Он говорил по-венгерски. — Ее нельзя калечить, ты что, забыл?! Знаешь, что с нами за это будет?!
Сердце стучало редко и как-то судорожно. Элисса чувствовала, как потеплел кулон, как само по себе проснулось «Сердце Исиды» и начало поспешно вливать в нее целебную магию, но происходило это недостаточно быстро. Чтобы подлатать такую серьезную травму, да еще нанесенную черной магией, нужно больше времени, хотя бы минут пятнадцать полного покоя…
— Авось не помрет, — отозвался главарь раздраженно. — Зато сейчас можно брать ее, а то уж больно девка резвая!
— Ей бы… целителя… — неуверенно включился в диалог третий — тот самый, который ее и ранил.
Раздались приближающиеся шаги сразу нескольких пар ног. В глазах Элиссы все еще было темно, соображалось плохо, но в голове набатом билась одна мысль — я не должна подпустить их вплотную. Если они схватят меня, игра окончена, меня уже никто и ничто не спасет. Последняя мысль была пропитана таким отчаянием, что Элисса нашла в себе силы приподняться, буквально вслепую протянуть руку и, несмотря на наполняющую рот кровь, выдохнуть:
— Исасфламмаре!
Языки смертоносного синего пламени вырвались из ее волшебной палочки и устремились вперед. Элиссе не хватило концентрации управлять ими, и волшебники дружно брызнули в разные стороны, уворачиваясь и выставляя щиты от Пламени Нифльхейма. Один из них то ли был не слишком расторопен, то ли его защита оказалась слабовата — но сквозь белесую пелену в глазах Элисса увидела, как пламя охватило и его, за секунду оставив от волшебника такую же ледяную статую, как от мракоборцев на Турнире Трех Волшебников. Один из магов потрясенно вскрикнул.
Не встретив препятствий, голубоватый огонь — почему-то он все больше разрастался и уже стал, кажется, размером с айсберг, — в две секунды добрался до дома Реддлов и заключил его в ледяной кокон.
Вот теперь это конец, — подумалось Элиссе отстраненно. Заклинание словно забрало остатки ее сил, и она безвольно повалилась обратно на землю. Сломанные ребра от такого обращения протестующе взвыли. Боль в груди разрослась так сильно, что мысли текли вяло, неторопливо. Во рту солонило от крови, ужасно хотелось пить. Так глупо и неосторожно использовать Темные Искусства в чистом виде — это еще надо было додуматься. Никакая она не великая волшебница, а просто еще одна слабачка, которая умудрилась прохлопать троих преследователей, да к тому же не уделяла должного внимания тренировкам…
И все же она расслышала тихий хлопок трансгрессии и даже нашла в себе силы разлепить тяжелые, опухшие веки.
Уцелевшие посланцы Иштвана приблизились почти вплотную. Однако она смогла разглядеть за их спинами высокий силуэт, поднимающий волшебную палочку.
Крики. Топот. Грохот. Запах дыма. Рядом с ней больше никого нет. Земля ощутимо дрожит.
Июльское небо над головой.
Последнее, что она запомнила — темная фигура склоняется над ней и водит палочкой над ее телом.
После этого Элиссу поглотил чернильный мрак.
* * *
Вдох. Выдох. Острой боли больше нет. Элисса пошарила пальцами по груди, чтобы убедиться, что оттуда не торчат сломанные кости.
«Сердце Исиды» сообщило, что ребра целы. Оно ошибаться не может.
Вдох. Выдох.
Кровь на подбородке свежая, еще не высохшая.
Значит, прошло куда меньше пятнадцати минут. Но без сознательной команды «Сердце Исиды» не успело бы так стремительно ее вылечить…
Медленно, неуверенно, прижимая одну ладонь к грудной клетке, как если бы там была кровавая рана, Элисса поднялась на ноги. Тело все еще болело, хотя она чувствовала, как «Сердце» успешно завершает исцеление, и что завтра она уже не вспомнит о травмах, которые любого другого волшебника приковали бы к постели на неделю, а то и больше. Мысли путались; машинально Элисса нацелила себе в лицо волшебную палочку и пробормотала: «Тергео!». Кожа и платье очистились от крови.
Она осмотрелась, пытаясь игнорировать звон в ушах. Дом Реддлов на холме стоял на своем месте, но сейчас больше напоминал иллюстрацию к зимней сказке — ибо был с фундамента до крыши покрыт узором изморози, которая быстро таяла на июльском солнце. Элисса вспомнила, как, не отдавая себе отчета, призвала пламя Нифльхейма. И на сей раз это оказались не тонкие язычки пламени, а мощная стена огня, охватившая все здание. И остановила его вовсе не Элисса.
Венгры лежали в траве неподалеку от крыльца. Пошатываясь, Элисса прошла мимо распластавшихся тел и осторожно поставила ногу на нижнюю ступеньку. От легкого нажатия та рассыпалась в труху, а следом за ней — и вся лестница, по которой Элисса миллион раз поднималась в дом. Тогда она сжала балясину в перилах на крыльце, и ту ждала точно такая же участь. Стало понятно, что не то что жить, а даже просто переступить порог дома Реддлов больше не удастся, иначе он развалится на части в тот же миг. Пламя Нифльхейма уже уничтожило его, оставив одну видимость, что дом все еще стоит на месте.
В душе было странное чувство. Она только что осталась… без дома? Но как же так? Куда ей теперь идти? Как вообще должен чувствовать себя человек, внезапно ставший бездомным, что должен делать? Паниковать, кричать, заламывать руки? Но Элиссе ничего такого не хотелось делать. Вместо этого она чувствовала странное опустошение. Оцепенение.
Но, наверное, дело было не только в том, что она лишилась дома. А еще и в том, что ее сейчас чуть не убили. Во внезапном нападении, к которому она, несмотря на всю осторожность и чутье, оказалась не готова. В том, что несколько часов назад был допрос Алекса в Министерстве…
В человеке, который стоял поодаль и не сводил с нее глаз. Он ничего не говорил, не вмешивался, лишь пристально наблюдал за ней. Он странно выглядел — без привычной глухой мантии, и рукава белой рубашки были закатаны до локтя, словно Волдеморт вернулся домой после вылазки в Министерство и только намеревался отдохнуть и расслабиться, как что-то внезапно вынудило его сорваться с места без педантичного приведения себя в надлежащий вид.
В траве возникло какое-то шевеление, и Элисса неторопливо приблизилась к поверженным волшебникам. Замороженная ледяная статуя — один из атакующих — повалилась на землю в неестественно позе; человек был безнадежно мертв. Двое других были живы. Но невысокий волшебник долго не протянет; «Сердце» сигнализировало, что у него множественные внутренние переломы и кровотечение. Яношу Телеки повезло больше всех остальных, угрозы его жизни не было, хотя дышал он тяжело. Остроконечная шляпа валялась рядом с ним на земле. Элисса аккуратно ткнула в него мыском туфли, и через несколько секунд ей в лицо уставились мутные от боли светло-карие глаза.
Некоторое время он молчал — и Элисса сразу поняла, что не потому, что собирался с силами, а потому что размышлял. Он сильно щурился от солнца, и она встала так, чтобы ее тень падала Яношу на голову. Залитое кровью лицо с аккуратной бородкой слегка разгладилось.
— Нашли себе нового защитника, hölgyem? — тот закашлялся и сплюнул сгусток крови. Элисса наблюдала за ним с отстраненным любопытством, а Телеки вдруг попытался извернуться, чтобы увидеть невдалеке безучастную фигуру. Тут Элисса сообразила, что Телеки говорит по-английски — с акцентом, но вполне разборчиво. — Он хорош, признаю… Но против гвардии господина Акоша вряд ли выстоит…
В ответ на такое заявление Элиссе очень захотелось издевательски вскинуть брови и сказать что-нибудь насмешливое и высокомерное, но она уговорила себя сдержаться. Телеки так разговорчив только потому, что думает, что в скором будущем песенка Элиссы будет спета, поэтому не стоит его разубеждать.
— Ты служишь Иштвану? — уточнила она. — Я тебя не помню.
— Ваше место было под замком в восточном крыле. С чего бы вам меня помнить?
Пальцы Элиссы сжали древко палочки так, что та протестующе завибрировала, очевидно, недовольная несдержанностью хозяйки. Взгляды Элиссы и Телеки встретились, раненый пренебрежительно улыбался, будто это он стоял у ее окровавленного бессильного тела, а не наоборот.
— Где твой господин сейчас?
Раненый ненадолго задумался, будто вспоминая.
— В Будапеште. Но скоро он будет здесь.
На этот раз за мимикой она не уследила, и Телеки это заметил. На спекшихся губах возникла недобрая улыбка.
— А вы на что надеялись? Вас обнаружили несколько дней назад, и господину Акошу уже известно, где вы. Ваша вольница закончилась, hölgyem. Зря вы бросили ему вызов…
— Вот только это не я сейчас истекаю кровью на земле рядом с мертвыми товарищами, — едко процедила Элисса.
— Скоро вы займете мое место, даже не сомневайтесь, — сообщил Янош учтиво.
Элисса подняла волшебную палочку. Он следил за ее движениями без особого интереса — хотя точно знал, что за этим последует. Сильный человек.
— Авада Кедавра!
Зеленая вспышка — и взгляд Телеки стал таким же пустым, неподвижным, как у его помощника. А Элисса, чувствуя в душе еще большее опустошение, нацелила палочку на последнего мага, который пока был жив, хотя и без сознания. Взгляд Волдеморта она по-прежнему чувствовала на себе.
Еще один луч зеленого света озарил истоптанную полянку перед домом. Слегка наклонив голову, Элисса окинула взглядом трупы на земле, сунула палочку в карман мантии, развернулась и приблизилась к Волдеморту.
Некоторое время они молчали. Элиссе подумалось было, что он пытается понять, какой эффект на нее оказала совершенная казнь, но отбросила это предположение. Лорду уже давно известно, что она убийца. Надо было что-то сказать, как-то сформулировать свое отношение к происходящему, ведь это за ней явились люди Иштвана…
— Вы спасли меня, — наконец произнесла Элисса бесцветно. — Я этого не забуду.
В голове у нее по-прежнему становилось странно пусто, стоило ей задуматься о том, какую роль сыграл лорд Волдеморт в сегодняшних событиях. Она оказалась недостаточно осторожна, недостаточно прозорлива, недостаточно расчетлива и предусмотрительна — и можно перечислить еще целую кучу таких «недостаточно». Она дала слабину и должна была поплатиться за это.
И было даже как-то… нелепо осознавать, что во все это вмешался кто-то посторонний. Не она сама дала отпор врагам, не ее друзья пришли на помощь, а совершенно другой, чужой человек. Что он отбил Элиссу у ее заклятого противника, которого она ненавидела больше всех на свете — хотя она должна была постоять за себя сама, а если и могла позволить себе положиться на кого-то — то только на друзей! Что он исцелил ее — хотя она исцеляла свои раны и травмы сама много лет. Что он очутился здесь не случайно, а явился на помощь, почувствовав, как разбились вдребезги защитные чары, которыми он опутал дом — хотя Элисса сама должна была следить за своей безопасностью!
Да, конечно, у Волдеморта было полно своих интересов, и не ради ее прекрасных глаз он сюда явился, и все же… Кто-то посторонний пришел ей на помощь. В то время как Элисса привыкла рассчитывать исключительно на собственные силы.
— Поговорим? — предложил он, оценив ее пустое лицо и взглянув на мертвецов в траве.
Элисса кивнула и уселась прямо на землю возле мерзлого фундамента, подтянув колени к груди. Неподалеку валялась ее сумка с журналистским барахлом, которое она брала на заседание Визенгамота. На запястье по-прежнему висел портал-браслет, который год назад ей дал Трой. Больше никаких вещей у Элиссы не осталось, все прочее уничтожило пламя Нифльхейма.
— Более полугода назад в этом доме мы говорили о том, что привело тебя ко мне. Ты нуждалась в защите, и в обмен на преданность и службу я согласился дать тебе эту защиту, а заодно — обучать тебя.
Элисса согласно кивнула — действительно, о таком они когда-то говорили.
— Но ты по неведомой причине с завидным упорством принимаешь меня за идиота, — проговорил он мягко, но этот голос, ставший в ту секунду словно бархатным, Элиссу не обманул, и она, слегка очнувшись, посмотрела ему в глаза. Темный маг неторопливо обходил ее по кругу, Элиссе приходилось сильно задирать голову, чтобы видеть его лицо. И это зрелище было… пугающим. Лицо оставалось спокойным, вид у Волдеморта без мантии с закатанными до локтя рукавами был какой-то на редкость… домашний, но вот его походка… Он не столько шел, сколько скользил по земле, плавно, текуче. Хищно.
Как скользит змея перед броском.
Это чувствовалось в каждом его движении, в том, как склонил голову набок, наблюдая за ней, в том, как белые пальцы поглаживали тисовое древко палочки… И хотя он исцелил ее, Элисса прекрасно осознавала, что в своем нынешнем состоянии не сможет противопоставить ему абсолютно ничего, что бы ни пришло ему в голову. Воздух вокруг буквально пропитался этой угрозой насквозь, и Элисса могла ощутить ее привкус — горький, острый.
За это время она так хорошо научилась угадывать его настроения, что сейчас смогла уловить, в каком он расположении духа. Волдеморт еще не злился по-настоящему, но теперь только от нее зависело, насколько убедительные ответы Элисса сможет предоставить. Если достаточно внятные — день вполне может закончиться благополучно. Если же нет… То она имеет все шансы присоединиться к ныне покойному Яношу Телеки сотоварищи.
И… если бы он только сейчас понял, что она многое скрывала, он не был бы так спокоен. Значит, о ее двойной игре он осведомлен уже довольно давно. Насколько много он знает — это другой вопрос, но утаить главное она от него не смогла. Что ж, это было ожидаемо.
— Почему-то ты полагаешь, что можешь скрывать от меня информацию, лгать, и это сойдет тебе с рук. Ты и вправду веришь, что сможешь перехитрить, обмануть меня — величайшего мага на планете…
Алые глаза полыхали, и в его все таком же почти ласковом тоне Элисса слышала последнее предупреждение — ледяное, беспощадное. И палочка из тиса никуда не исчезла из его руки, но он еще не нацелил ее Элиссе в лицо. Наверное, знал, что она и так все прекрасно понимала.
И, возможно, стоило поступить как-нибудь в духе Пожирателей Смерти — встать на колени, попытаться упасть в обморок, проглотить язык и выдавливать из себя только невнятные междометия. Но Элисса, которая все еще испытывала непонятную апатию и необъяснимое равнодушие ко всему, что происходило вокруг, пристально рассматривала человека, который только что спас ее, будто видела впервые. А потом, когда стало ясно, что затянувшееся молчание может стать для нее еще одним отягчающим обстоятельством, Элисса устало сказала:
— Я никогда вам не лгала. Это абсолютно бесполезное занятие, вы умеете распознавать ложь, и я это поняла еще в нашу первую встречу.
Он на секунду застыл. Элисса наблюдала за ним, задаваясь вопросом, как он поступит. «Круциатус»? Или он все-таки проанализирует ее слова и поймет, что за ним скрывалось? Что победит — вспыльчивость, жестокая и необузданная натура или холодный разум, который привык все анализировать и просчитывать на много шагов вперед?
— Это ты вернула мне тело? — осведомился Волдеморт злым, колючим тоном. Значит, он понял. Понял, что она имела в виду, и что прямой вопрос, от которого невозможно увильнуть, он в самом деле так ни разу и не задал.
Элисса кивнула. Сейчас она видела, что Лорд уже давно знал, что это дело ее рук, и все же она почувствовала, с каким напряженным вниманием он ждал ее подтверждения.
— Ты служишь Дамблдору? Министерству? Кому-то третьему, кого я не знаю?
Можно было не сомневаться, что, окажись на любой из этих вопросов ответ «да» — и ее смерть будет неминуемой, но, если очень повезет, сравнительно быстрой.
— Нет, клянусь, — немного подумав, Элисса сказала чистую правду: — Я никому не служу. И к вам я тогда обратилась, потому что мне была нужна защита.
Пару секунд он размышлял. Элисса видела, как метают искры горящие алые глаза, но все же она до сих пор не произнесла чего-то такого, что решило бы ее судьбу окончательно. А Волдеморт вдруг окинул ее оценивающим взглядом, а затем на его губах возникла недобрая усмешка, а в глазах что-то опасно сверкнуло — он понял.
— И все же ты скрыла от меня тот факт, что это тебе я обязан своим возвращением, и даже сейчас упорно уходишь от ответа, нисколько не пытаясь воззвать к моей благодарности, хотя знаешь, насколько опасно со мной играть. Дело не в том, что ты такая скромная и добродетельная, и моя благодарность тебе не нужна. Но ты сейчас так юлишь и уходишь от ответа не потому, что боишься за себя, не так ли? Ты боишься за кого-то другого! — и дальше — уже жестким высоким голосом, в котором звучал неумолимый приказ: — Кто твой сообщник? Это ведь он провел ритуал по возвращению мне тела? Ты не могла этого сделать, ты была в доме весь вечер.
Элисса подняла голову, и они встретились взглядами. В глубине алых глаз она легко считала торжество — Лорд в своей правоте не сомневался и был рад, что наконец-то разъяснил какую-то загадку, связанную с ней. После чего она снова принялась рассматривать примятую траву и тяжело кивнула. Дальше молчать было опасно, и она неохотно заговорила:
— Да, он. Меня он в детали не посвящал, я понятия не имею, каким образом он смог вернуть вас в это тело, — вот так, только очень осторожно выбираем правильные слова, чтобы удержаться на плаву… — Мы приехали в Британию вместе. У нас с ним общие враги, которые продолжают упорно нас преследовать… Да вы сами видите, — Элисса с досадой махнула рукой в сторону убитых. — Только мы с ним разные. Он одиночка, предпочитает держаться сам по себе, и у него нет ни малейшего желания встречаться с вами лично или приносить вам клятву верности и включаться в вашу войну — поскольку это чревато. Ваша фигура у слишком многих людей вызывает здоровую опаску и желание держаться подальше.
Хотя сам Трой к лорду Волдеморту относился совершенно безразлично, но Элисса мудро не стала об этом упоминать.
— Мы понимали, что, узнав правду о проведенном ритуале, вы пожелаете получить подробности, которых я не смогу вам дать. А поскольку мой… союзник с вами знакомиться не хочет, как и раскрывать свои тайны, мы решили, что будет безопаснее всего притвориться, что я совсем ничего не знаю и что я действую одна. В общем-то, сейчас так оно и есть. Я здесь, с вами, а чем в данный момент занимается мой спутник, я представляю смутно. Я даже не знаю, где он сейчас находится. Он передо мной не отчитывается.
— Кто в вашей паре главный? Ты или он?
— У нас равноценное сотрудничество, — ответила она чистую правду. Именно это было условием Троя, когда он к ней только присоединился — он обеспечивает ее деньгами, знаниями, ценными ингредиентами, зельями, любой посильной помощью, а Элисса взамен прикладывает все силы для уничтожения Себастьяна де Колиньи.
— Он могущественный волшебник?
Элисса искоса взглянула на него, пытаясь понять, что за этим вопросом скрывалось, но по лицу Волдеморта ничего разобрать не смогла.
— Трой уже немолод, и у него обширные знания в разных областях магии, — она говорила взвешенно, тщательно подбирая слова. — Но он не боец, он далеко не всесилен, а основными сферами его интересов всегда были легилименция и зельеварение. Вот там он достиг изрядных высот.
— Твои успехи в окклюменции — его заслуга?
— Да. Он учил меня не один год.
— Если вы в бегах вместе, выходит, это он помог тебе сбежать? — спросил он напрямик, и Элисса мысленно задохнулась от облегчения, что на таком скользком моменте ей не придется лгать, ведь побег из вампирского логова де Колиньи им с ребятами действительно устроил именно Трой. Хотя Лорд явно подразумевал совсем другое.
— Верно.
Он медленно обходил ее по кругу. Элисса сидела, обхватив колени, волшебная палочка торчала из кармана мантии. Весь ее облик свидетельствовал об усталости и смирении, хотя она вовсе не была уверена, что этим ей удастся обвести Волдеморта вокруг пальца.
— Что же, допустим, — произнес он все так же мягко, и от одного этого тона Элисса подобралась и замерла в ожидании первого раската грома. В том, что он последует, не было никаких сомнений. — Ты не лжешь мне сейчас, я бы почувствовал. Но это не избавляет нас от главного вопроса.
В следующую секунду светящаяся зеленоватая змея обвилась вокруг ее горла, вынуждая Элиссу сильно вытянуть шею, запрокинуть голову и засипеть; с правой ноги слетела туфля и осталась лежать рядом. Неведомая сила словно вцепилась Элиссе в волосы, вынуждая откинуть голову назад еще сильнее — так, чтобы она встретилась глазами с Волдемортом, который стоял к ней вплотную. Не ожидавшая ничего подобного, она взмахнула руками, чтобы стащить с шеи эту удавку, и вскрикнула — на пальцы будто брызнули кислотой, хотя они ничего не смогли нащупать. От неожиданности Элисса зашипела и дернулась — и в следующую секунду кислотой плеснуло уже на шею. Змея свилась в несколько колец вокруг ее шеи — пока еще не сдавливая горло, и Элиссе не хотелось думать, что произойдет, если Волдеморту вздумается эту удавку затянуть.
Она послушно замерла на одном месте — все в такой же неудобной и унизительной позе с сильно запрокинутой головой и без возможности шевельнуться — и встретила его взгляд. Пальцами Элисса пыталась нащупать волшебную палочку. Та точно должна быть в кармане мантии.
— Каков был ваш план, когда ты и твой соратник возвращали мне тело? — поинтересовался Волдеморт, нажимая тисовой палочкой ей под подбородок, вынуждая еще сильнее запрокинуть голову. Элисса охнула, когда слегка потеряла равновесие, и шею снова стегнули раскаленной плетью. Что же это за проклятие такое?! И почему Лорд практикует подобное только на ней, а на остальных Пожирателях предпочитает использовать старый добрый Круциатус? Его голос тем временем понизился до тихого, но от этого не менее угрожающего шипения: — На что вы с ним рас-считывали? Ис-спользовать меня в с-своих целях? Не так ли… Этелка?
Она даже в лице переменилась, услышав это имя, и на время позабыла и о боли в обожженной шее, и о неудобной позе, а Волдеморт, заметив, как расширились ее глаза, холодно усмехнулся — как человек, осознающий свою власть над ней.
Но Элисса справилась с собой на редкость быстро. Пальцы наконец-то нащупали волшебную палочку из терновника, пока она, не отрываясь смотрела в пылающие красные угли, которые были у Волдеморта вместо глаз.
— О своих планах я вам говорила, — от волнения у нее вдруг резко сел голос, и ей пришлось прокашляться. Шею снова ошпарило от неосторожного движения — на этот раз по уже раненому месту, и на глаза навернулись слезы. Вдобавок Элиссе приходилось прикладывать определенное волевое усилие, чтобы «Сердце» оставалось в спящем состоянии и не исцелило ее раны прямо на глазах у Волдеморта, который прекрасно видел ее шею, а если скосил бы глаза ей в вырез — то вполне смог бы рассмотреть и кулон у нее на груди. — Мне нужна защита, и в обмен на нее я готова вам служить. Я по-прежнему надеюсь, что Иштван, узнав, что я с вами, одумается и не полезет с вами воевать, предпочтет отступить!
— А если не одумается и полезет — ему же хуже, так? — полюбопытствовал Лорд тоном, не предвещающим ничего хорошего, но Элисса не дрогнула.
— В обмен на службу вы обещали, что меня никто не тронет. Естественно, в моих интересах и в интересах Троя было вернуть вам тело как можно скорее, потому что мы понятия не имели, когда люди Акоша выйдут на наш след — через месяц, полгода или год! Вы слышали, что сказал Телеки. Венгры в скором времени явятся в Англию по мою душу. И, конечно, нам с Троем предпочтительнее, чтобы они натолкнулись на препятствие в виде живого и здорового лорда Волдеморта, чье имя в этой стране боятся произносить!
— И что, по-твоему, мне мешает дождаться прибытия твоих старых друзей и сдать им тебя в качестве подарка? — спросил он ядовито, и Элисса, как ни пыталась, не смогла убрать из глаз яростный блеск. — Судя по тому, как родственники тебя ищут, они будут счастливы отблагодарить меня за такую услугу. А мне в моих планах сейчас любые ресурсы будут кстати.
— Они смогут вам предложить лишь деньги или некое количество солдат. Возможно — какие-то связи в венгерском правительстве, хотя я не уверена, насколько вам это интересно в данный момент, — отчеканила Элисса.
На красивом лице отразилось некое подобие насмешливого удивления.
— По-твоему, этого недостаточно?
— У вас есть я, — так же отчетливо проговорила она, и ее глаза опасно сузились. — Благодаря мне вы вернули тело и силы. Только я пришла к вам на помощь, когда все ваши соратники предали вас, отвернулись от вас. Из всех ваших сторонников, за исключением нескольких человек, я единственная, в чьей лояльности у вас нет причин сомневаться. И вы знаете, что это куда ценнее всех ресурсов, которые вам сможет предоставить клан Акошей. Клан Каройи я бы вовсе не рассматривала, у моего отца сейчас за душой ничего нет, кроме чистокровного происхождения, а от одной только чистой крови вам тоже проку мало.
С этими словами она наощупь вытянула из кармана волшебную палочку и отбросила ее в траву. Волдеморт проводил это движение глазами и вновь обратился к ее лицу.
— Я не враг вам. И я не предавала вас, а лишь защищала человека, который был добр ко мне и спас из передряги. Более ничего не изменилось.
Конечно, Элисса вовсе не собиралась сдаваться на его милость. И браслет-портал от Троя так и висел на ее запястье — и Элисса была готова в случае беды немедленно им воспользоваться. И все же… она затаила дыхание, всматриваясь в его лицо и дожидаясь решения Лорда.
И — в ту секунду Элисса это чувствовала очень отчетливо — она действительно не хотела прибегать к помощи браслета. Она хотела, чтобы Волдеморт принял другое решение. И дело было не в том, что ей придется перекраивать все планы, если он все же запишет ее во враги.
Проползло несколько очень долгих мгновений — и наконец Волдеморт отступил назад, опустив руку. Элисса осторожно пошевелилась, но уже в следующий миг та же змея захлестнула ее снова, и Элисса громко вскрикнула от резкой боли. Ей даже показалось, что она слышит, как шипит, расплавляясь, ее кожа.
— У тебя последний шанс, — как сквозь затычки из ваты, донесся до нее ледяной голос. — Я говорил, что не люблю оставаться в долгу — и потому будем считать нашу сегодняшнюю… беседу исчерпывающей. Но если вздумаешь устроить что-нибудь за моей спиной снова — твои родственники покажутся тебе самыми милыми и любящими людьми, поскольку их обращение не будет идти ни в какое сравнение с тем, что с тобой сделаю я. Ты меня поняла?
— Д-да… — прохрипела она. Шея горела, и Элиссе уже чудился запах паленого мяса.
В следующую секунду свечение заклятия пропало, и она повалилась в траву. Горло сильно саднило. Она аккуратно дотронулась до шеи и от боли тут же одернула руку. Подушечки пальцев нащупали что-то шершавое, больше напоминающее рубцы. Рядом раздались шаги — Волдеморт обошел ее и теперь изучал трупы неподалеку.
— О какой гвардии шла речь? — вдруг холодно спросил он.
Элисса не без труда поднялась на ноги. Перед глазами все кружилось, но она заставила себя удержаться в вертикальном положении. Под ногами валялась волшебная палочка, и от мысли, что сейчас придется нагибаться, чтобы поднять ее, Элиссу замутило с новой силой.
— У Иштвана — главы венгерского клана Акош — своя личная охрана из четырнадцати волшебников. Это опытные боевые маги, которые проходят очень серьезное обучение и преданы только ему. Иштван на протяжении многих лет шел к власти в Венгрии. Но не как вы, а более сложным путем — через политику. Но его фигура там далеко не всем нравится, он уже не раз сталкивался с покушениями, вот и озаботился созданием собственной небольшой армии, которая будет защищать его везде и всегда.
На лице Волдеморта отразилось презрение. Ну да, ему-то телохранители точно не нужны, и вообще, как известно, никто не сможет защитить тебя лучше, чем ты сам…
— Почему твой жених с такой настойчивостью преследует тебя? В Венгрии что, нет других девушек из древних чистокровных семей? Или твой отец заключил с ним магический контракт?
Несколько секунд Элисса молча глядела на него.
— Иштван Акош — мой муж.
Темный маг не пошевелился, и было решительно непонятно, какое впечатление на него произвело данное известие.
— Ну, технически мы женаты. Как только я сдала выпускные экзамены в Шармбатоне и вернулась домой, меня тотчас поставили в известность, что я выхожу замуж, — сочла нужным разъяснить Элисса. — И так же быстро выдали. Я смогла сбежать только после свадьбы.
— Чем же семейная жизнь так тебе не угодила? — осведомился Волдеморт глумливо, но Элиссе почудилась за этой насмешкой еще какая-то эмоция. И вообще бред какой-то — ну никаким, никаким образом не могут лорда Волдеморта интересовать ее отношения с — тут Элисса буквально ощутила, как внутри нее разливается черная желчь — мужем!
Она сглотнула. Еще никогда никому, кроме друзей, она не рассказывала правды.
— Он держал меня взаперти. В буквальном смысле под замком, мне нельзя было покидать свою комнату, — то ли из-за этих слов, то ли из-за того, что ее голос изменился и сейчас больше напоминал хриплое карканье, ибо Элиссе в буквальном смысле приходилось выплевывать из себя слова, — но Волдеморт вдруг приблизился и теперь внимательно слушал ее, взирая на Элиссу сверху вниз. — Волшебную палочку у меня отняли еще до свадьбы, и обратно я смогла ее заполучить только во время побега. Сутками взаперти и без возможности использовать магию — вы бы долго так протянули?
Насчет «сутками» она, конечно, сильно преуменьшила — так-то ее заточение длилось много месяцев.
— А, и еще он меня пытал, — добавила Элисса мимоходом, словно вспомнив о незначительной мелочи. — Круциатусом… и не только. Вы когда-то спрашивали, откуда я знакома с этим проклятием. Благодаря Иштвану и знакома. Мой отец — тот еще ублюдок, но до Непростительных заклятий в наш адрес никогда не доходило. Кишка у него тонка — использовать пыточное заклинание на моей матери или ком-то из дочерей. Иштван, конечно, в этом плане куда решительнее. Я была не особо сговорчивой и противилась этой свадьбе изо всех сил, а Иштвану было неохота со мной возиться или уговаривать.
— Зачем он женился на тебе? Твой отец должен был получить приличную сумму… за что именно? Что у тебя было, кроме старинной фамилии?
Ей даже почудилось, что кулон у нее на шее снова нагрелся.
— За эту фамилию отец и должен был получить выкуп, — Элисса взглянула на Волдеморта оценивающе. Он явно имел неплохое представление о ее биографии, хотя одна важная вещь все же ускользнула от его внимания. А если бы не ускользнула — все, ее игра завершилась бы прямо здесь и сейчас. — Иштван надумал сделать политическую карьеру в Венгрии и стать не просто министром, а единоличным правителем. Проблема в том, что Иштван — полукровка, а с магглами в родословной далеко не уедешь, каким бы обаятельным ты ни был… Особенно в такой консервативной стране, как Венгрия. Чтобы завоевать симпатии чистокровных семей, он решил упрочить свое положение с помощью женитьбы на чистокровной волшебнице. Ну а Каройи для этой цели подошли просто идеально. Положение у рода отчаянное, зато корнями мы восходим чуть ли не к самому Мерлину…
К истории об амбициозном полукровке, который твердо шагал к власти в отдельно взятой европейской стране, Волдеморт остался на редкость равнодушен, хотя Элисса пристально следила за его лицом, надеясь уловить тень хоть какого-то чувства.
Некоторое время он молчал. Элисса неподвижно стояла рядом и ожидала его решения. Она вовсе не взывала к его милосердию и не надеялась, что Волдеморт проявит какое-то сочувствие к ее истории. Собственно, меньше всего ей было нужно его сострадание.
— Что ты сделаешь, если столкнешься с мужем лицом к лицу? — вдруг спросил он без намека на иронию. Элисса пригляделась — алые глаза смотрели пытливо, но без издевки. — Не на приеме в Министерстве и не в бою с его гвардией. А просто лицом к лицу?
Элисса сделала глубокий вдох и ответила ему прямым взглядом.
— Сначала — заставлю пожалеть обо всем, что он сотворил со мной. Затем — убью его.
Он кивнул, будто она дала подтверждение каким-то его мыслям, а потом направил волшебную палочку на дом Реддлов. Невербальное заклинание — и с грохотом дом словно осел, а потом начал обваливаться просто горой промерзших обломков и трухи. Не прошло и минуты, как на месте заброшенного трехэтажного особняка остались лишь руины.
— Собирайся. С сегодняшнего дня ты будешь жить у Малфоев.
* * *
Он поверил. Либо она была достаточно убедительна, либо Волдеморту на самом деле не так уж интересна ее биография, но он поверил. Конечно, в словах Элиссы, как обычно, не было ни грана лжи, но… По сути, вся рассказанная ею история о неудачном замужестве — это все та же столь любимая ею полуправда, причем от первого до последнего слова. И если все будет складываться удачно, на какое-то время она обезопасила себя от неудобных расспросов.
От воспоминаний о том, какие лица были у четы Малфоев и у Беллатрисы Лестрейндж, когда Элисса трансгрессировала в Уилтшир и объявила, что теперь будет жить у них, ее щеки снова запунцовели. От всей сложившейся ситуации Элиссе одновременно было очень смешно, и в то же время — дико стыдно из-за ее нынешнего положения униженной и просящей. Волдеморт, разумеется, и не подумал перенестись вместе с ней и самому объяснить Люциусу новое положение вещей. Конечно, Элисса сама без малейших зазрений совести провозгласила, что решение переселить ее в малфоевский особняк принадлежало исключительно Темному Лорду, так что все претензии стоит направлять лично ему — на этих словах Нарцисса заметно дрогнула и посмотрела на Элиссу как на опасную умалишенную, в то время как ее старшая сестра начала понемногу чернеть лицом от злости, — но все же было бы куда лучше, если бы часть с переговорами взял на себя именно Волдеморт. Естественно, Люциус в итоге заверил ее, что Элисса может оставаться и чувствовать себя как дома, но ощущение острой неловкости никуда не делось.
Воспользовавшись тем, что никто из обитателей особняка Малфоев (а их сейчас было изрядное количество) пока не разобрался, почему новенькая недо-Пожирательница теперь будет жить с ними и надолго ли она вообще переехала, Элисса тем же днем отправилась в Глазго. Она предчувствовала, что отныне эти визиты станут куда более редкими, поскольку у слишком большого количества народу она будет находиться на глазах. И, несомненно, это было одним из соображений, которыми руководствовался Волдеморт, когда отправлял ее к Малфоям.
На кухне она обнаружила Маттео и Троя, которые склонились над расстеленным на столе свитком и что-то тихо, вполголоса обсуждали. Издалека она разглядела на пергаменте план какого-то помещения.
— Отдел Тайн? — поинтересовалась она, снимая с себя грязную и покрытую местами пятнами крови фиолетовую мантию — единственную, которая у нее осталась.
— Si(2), — рассеянно отозвался Маттео, делая в пергаменте пометки и активно жестикулируя свободной рукой, чтобы привлечь к ним внимание Троя. Но тот вдруг раздул ноздри, втягивая воздух, и обернулся к Элиссе. Его глаза быстро прошлись по всей ее фигуре, отмечая все — и помятый, побитый вид, и следы недавнего сражения.
— Ты ранена? Я чувствую кровь.
Маттео отвлекся от плана и тоже посмотрел на Элиссу, на смуглом привлекательном лице отразилась тревога. Оторвавшись от свитка, он тут же устремился Элиссе навстречу, готовясь ловить ее, если она вздумает от упадка сил потерять сознание, а заодно бежать оказывать первую помощь.
— Mia cara! Chi ti ha aggredito? Chi dobbiamo punire per questo?(3)
Падать ему на руки Элисса, тем не менее, не стала, а сняла через голову сумку, отбросила ее вместе с мантией на диван и устало забралась на высокий табурет. Только сейчас она ощутила, каким же тяжелым был для нее этот бесконечный день, и это измождение навалилось на нее внезапно и с силой горной лавины. Трой наблюдал за ее манипуляциями отстраненно, замерший на полшаге Маттео — с сочувствием.
— Иштван со своими людьми скоро явится в Британию, — наконец сообщила Элисса и помассировала самой себе веки. — И настроен он серьезно. Я только что убила троих его людей, которые подстерегли меня в Литтл-Хэнглтоне. Иштвану уже известно, где мы, так что до его появления осталось совсем немного.
— Cazzo!(4) — с чувством произнес Маттео, на что воспитанный в аристократической среде восемнадцатого века Трой неодобрительно поморщился, однако промолчал, а Элисса пожала плечами.
— Это ладно, мы знали, что к этому все идет. Волдеморт узнал о моих… сложных отношениях с Иштваном. Я заверила его в своей преданности, а он вроде как согласился взять меня под защиту, так что Иштвана по прибытии в Британию будет ждать большой сюрприз. Основная сложность — я переезжаю. Теперь буду жить у Малфоев, а сбегать оттуда при каждом удобном случае труднее…
Маттео удивленно вскинул брови, а Трой подошел к дивану и приподнял за край те лохмотья, в которые превратилась летняя мантия Элиссы. Потом посмотрел на нее саму, скользнул взглядом по шее, с которой почти сошли багровые полосы ожогов. Какое-то зловредное проклятие использовал против нее Лорд, раз даже «Сердце Исиды» до сих пор не убрало следы… И в ближайшее время придется появляться на людях с закрытым горлом, чтобы никто не видел, как оно быстро и без труда исцелилось.
— Ты сама одолела людей Акоша? — наконец спросил Трой, причем Элисса понимала, что ответ ему уже известен, но он предлагает ей самой все рассказать.
— Нет, — выдавила она кисло. В один момент к ней вернулось острое ощущение неуверенности в себе и непонимания, как она должна вести себя теперь, когда в ее картину мира ворвались такие сильные изменения. — Волдеморт спас меня. Он же установил защитные чары на дом, где я жила… Их повредили, и он тут же трансгрессировал. Меня ранили — случайно, они не должны причинять мне серьезный вред, — драться я была не в состоянии, думала, что все, конец моим приключениям… А тут он появился.
— Как романтично! — восхитился Маттео, на что Элисса неожиданно для самой себя испепелила его злобным взглядом и продолжила рассказывать.
История не заняла много времени. Утаивать Элиссе было особо нечего, хотя она до сих пор не могла понять, что за странные эмоции переполняли ее в ту секунду и что она теперь должна с ними делать. А у Маттео дурацкие и несмешные шутки — как она раньше этого не замечала?..
— Легко отделалась, — заметил Трой, когда Элисса закончила и машинально потерла следы на шее. — Даже без Круциатуса обошлось, хотя тебя фактически поймали с поличным и уличили во лжи. Неплохой результат. Насколько мне известно, обычно лорд Волдеморт так ни с кем не церемонится.
— Трой, я не хочу этого слышать, — предупредила Элисса прохладно. Хотя ничего такого в его словах не прозвучало, но Элиссе почудилась насмешка. — Сегодня возникла опасная ситуация со всей нашей конспирацией, в том числе и с твоей — потому что Волдеморту теперь известно, что это ты провел ритуал по возвращению ему тела. Но я была очень осторожна, и при определенной доле везения мне удалось сохранить статус-кво. Мы можем действовать дальше. Хотя полагаю, что больше права на ошибку у меня нет, и в следующий раз Волдеморт точно меня прикончит.
— И именно потому, что сегодня чудом все обошлось и счастливо разрешилось, ты сидишь с таким кислым видом, будто тебе палец мышеловкой прищемило, — согласился Трой невозмутимо. — Понимаю.
Маттео, почувствовавший, что обстановка накалилась, уже не пытался влезть в беседу, однако слушал очень внимательно, а после слов Троя принялся пристально разглядывать Элиссу. Ей же не хотелось сейчас углубляться в какие-то фантастические теории о лорде Волдеморте и выслушивать странные намеки, тем более в сухом и ироничном исполнении Троя. Поэтому она распрямилась, прислонилась к стене, скрестила руки на груди и перешла в наступление:
— Трой, а ты ничем не хочешь с нами поделиться? У меня тут на днях была встреча с Гербертом Фоули, и он передал мне такое интересное письмо… Скажи-ка, давно Кристин перебралась в Англию?
Непримечательное лицо Троя обратилось в камень. Маттео, которому уже доводилось слышать о данной особе, длинно присвистнул, но Трой в его сторону даже не взглянул.
— Она ищет нас. Так же, как и десятки других вампиров в разных европейских городах, а с ними люди Акоша, — его голос звучал бесцветно, сухо, но Элиссе казалось, что он в буквальном смысле заставлял себя выговаривать каждое слово. Тем не менее, он даже не пытался отпираться. — Я слежу за тем, чтобы не подпустить ее к нам, чтобы она не узнала ничего лишнего. Тебе не о чем беспокоиться.
— Но получается, что она… возглавляла тех вампиров, которых мы убили в Скарборо, — вдруг сложил одно с другим Маттео и посмотрел на Троя с подозрением. — Ты об этом узнал, но ничего не сказал нам? Perché?(5)
Трой не удостоил его ответом, и вместо него отозвалась Элисса:
— Чтобы мы не убили Кристин ненароком. Чтобы не схватили ее и не начали пытать. Чтобы Пожиратели Смерти не вышли на ее след. Чтобы она оставалась цела, невредима и в безопасности, верно, Трой?
Он по-прежнему молчал, а Маттео пожал плечами и вновь склонился над своим планом.
— Судя по тому, что я слышал о сеньорите д’Альбер, в защите она не особо нуждается и вполне может постоять за себя. Что ж, — и дальнейшие слова он произнес совсем тихо, буквально себе под нос, — L’amore è cieco…(6)
Разумеется, Трою не составило никакого труда расслышать и это, и Элисса увидела, как на сущую секунду по его лицу пробежала судорога — но тут же пропала, оставив после себя лишь безразличную маску. Элисса задалась вопросом, не хочет ли Трой дать Маттео резкую отповедь — ведь Маттео, как и Трой, очень хорошо знал смысл выражения «любовь зла». Однако Трой, разумеется, был слишком благороден для подобных уколов и промолчал. Давить на больное место друга ей не хотелось, и она не сомневалась, что и Маттео не вкладывал в свое замечание никакой издевки.
— Ладно, — примирительно сказала Элисса. — Трой, ты знаешь Кристин лучше нас всех, так что мы не будем лезть в твои дела. Главное — проследи, чтобы она оставалась на безопасной дистанции от нас. А уж какими способами ты этого добьешься — сам решишь. Хорошо?
Тот кивнул, и мир был кое-как восстановлен.
— Еще я сегодня была на слушании Алекса.
— Я знаю, — подтвердил Трой спокойно. — Видел тебя в той части зала, где сидели журналисты, хотя не сразу узнал. Тот репортер, которого ты сопровождала, — это был сам Волдеморт?
Маттео, который как раз делал в свитке очередные пометки, от неожиданности сбил локтем чернильницу. Та опрокинулась, и край пергамента накрыло большое фиолетовое пятно. Одновременно убирая его магией, Маттео от души заругался по-итальянски.
— Да, он, — Элисса вздохнула. — Алекса надо срочно вытаскивать. Он там наговорил такого, что у Волдеморта теперь руки чешутся лично его прикончить. Да и хватит Алексу кормить своими байками Министерство.
— Понял.
— Если после побега семейства Фоули еще и Алексу удастся скрыться, Волдеморт будет в ярости, — произнесла Элисса куда-то в пустоту, ни к кому в частности не обращаясь.
Сказала — и тут же пожалела, что не удержала свои мысли при себе. Трой никак не отреагировал, зато Маттео, кое-как приведя чертежи в порядок, поднял глаза на Элиссу.
— Ах вот оно что… — вдруг протянул он необычайно серьезно; в его тоне не было привычных легких, ироничных интонаций; черные глаза смотрели пытливо и немного грустно. — Трой правильно сказал, что для той, кто сегодня в очередной раз танцевал на краю бездны и удержался, ты слишком подавлена. Это из-за него, да? Из-за Волдеморта? Тебе… больше не нравится действовать за его спиной. Лгать ему, строить планы… Верно? Тебе не хочется его обманывать. А сегодня он еще и спас тебя и вообще пообещал защиту, даже после всего, что узнал о тебе… После такого тяжело сосредоточиться и дальше играть подлеца.
От того, что он так конкретно и понятно сформулировал все то, чем Элисса терзалась последние недели, она даже лишилась дара речи. В исполнении Маттео это прозвучало настолько… однозначно, доступно, и било ровно в десятку…
— Это… — из горла вырвался только сип, и Элисса сердито прокашлялась. — Это неважно. Я доведу дело до конца, и отступать нам всем поздно. Я не подведу никого из вас. Я вполне контролирую себя, и мои чувства никогда и ни при каких обстоятельствах не станут помехой…
Трой фыркнул. Это было настолько неожиданно, что Элисса вытаращилась на него во все глаза, не уверенная, что они ее не обманывают, а Трой тем временем решил ее окончательно добить:
— «Не станут помехой», как же… Они даже Волдеморту мешают, что уж говорить о тебе!
Элисса моргнула, уверенная, что у нее начались слуховые галлюцинации, либо она просто перестала понимать по-английски. Зато Маттео, которого неожиданное поведение Троя нисколько не удивило, вдруг глубокомысленно кивнул, и эти двое обменялись между собой полными взаимопонимания взглядами.
— Я не думаю, что этот человек сам отдает себе в этом отчет, — заметил Маттео, будто участвовал в каком-то очень интересном научном диспуте, и Трой кивнул, без труда следя за его мыслью. — Судя по твоим рассказам, он точно так же шарахается от любого проявления чувств, причем почище тебя, и предпочитает использовать один только разум. Более того — там явно имеют место какие-то серьезные патологии и психологические проблемы… Но факт остается фактом. Он не причинил тебе сегодня никакого серьезного вреда, хотя имел для этого все основания. Да еще пообещал тебе защиту от Иштвана…
— Он пообещал мне ее еще год назад, — сердито напомнила Элисса. От того, как они размышляли о гипотетических чувствах лорда Волдеморта, ей хотелось заткнуть уши, хотя в душе что-то неотчетливо екало, и какая-то ее часть остро жаждала услышать продолжение. — Не говорите ерунды! Просто из меня Пожирательница куда лучше, чем из большинства его сторонников, вот Лорд и…
— Это было до того, как он узнал, что ты замужняя женщина, — возразил Маттео убежденно. — Но он не изменил свое решение и после того, как ему открылась правда. По-твоему, это мелочь? Британия недалеко ушла от Венгрии в том, что касается консервативных нравов чистокровных семей. Здесь точно так же до сих пор существуют браки по расчету, договорные помолвки, едва потенциальным жениху и невесте исполнится семнадцать, а твой Лорд планирует эти традиционные устои всячески пестовать и укреплять! Как ты думаешь, по какой причине он согласился укрывать от оскорбленного в лучших чувствах мужа сбежавшую жену? Да еще рискуя ввязаться в новое противостояние, ведь оскорбленный муж — не нищий волшебник с улицы, а один из самых влиятельных в Венгрии людей?
— Маттео, мне не интересно слушать твои романтические сказки, — заявила Элисса сердито. — Ты выдумываешь какую-то чушь. Но на твой вопрос я отвечу. Значит, по какой причине? По той причине, что Лорд не захочет терять ценную помощницу, которая вернула ему тело и в которую он уже вложил много сил, времени, знаний и планирует продолжать в том же духе. А еще по той, что, если он найдет доказательства моей вины, Волдеморт получит куда больше удовольствия от того, что убьет меня лично, а не отдаст какому-то непонятному венгерскому политику!
Маттео и Трой снова переглянулись, и Маттео длинно и тяжело вздохнул, сетуя на то, какая же она, Элисса, тупая.
— Нет, Элисса, — это сказал уже Трой. Кажется, он тоже едва удерживался от выразительного вздоха. — Ценная помощница — это, конечно, очень хорошо… Но ты не замечаешь очевидного. Дело не в том, что он не захочет отдавать тебя «непонятному венгерскому политику». А в том, что он не захочет отдавать тебя другому мужчине.
Примечания:
К главе есть новый мощный арт от Мии Морозовой (https://t.me/morozova_mia_art), который можно посмотреть в моих группах)
Напоминаю, ссылки на них:
ТГ: https://t.me/jane_turner
ВК: https://vk.com/jane_turner
1) Госпожа (венгер.)
2) Да (итал.)
3) Моя дорогая! Кто на тебя напал? Кого нам надо за это наказать? (итал.)
4) Нецензурное итальянское ругательство, русский аналог — «Блять!»
5) Почему? (итал.).
6) Любовь слепа (итал.).
Открыв глаза, Элисса некоторое время рассматривала незнакомый белый потолок с красивой люстрой, которую украшало литье в виде листьев плюща. Потом пробежала взглядом дальше — резной комод, массивное зеркало в полный рост, изогнутая оттоманка, туалетный столик, на котором сиротливо лежали ее щетка для волос и карманное зеркальце, тяжелые зеленые гардины на окнах.
Ах да, она в поместье Малфоев. Здесь ее новый дом. Вот уже несколько дней, как она просыпается по утрам в этой комнате, а привыкнуть до сих пор не может.
Элисса поднялась с кровати и, открыв шкаф, некоторое время изучала обновленный гардероб. Очень кстати пришлось золото, которым ее регулярно снабжал Трой, поскольку Элиссе после стычки в Литтл-Хэнглтоне было попросту нечего носить, и чуть ли не целый кошель монет она оставила у мадам Малкин. В магазине Элисса внезапно поймала себя на том, что куда более придирчиво выбирает новые платья и мантии — одно дело, когда она жила одна, а другое — когда почти все время она находится на глазах у этой чванливой британской аристократии. Нужно было выглядеть прилично, а то посторонние любопытные, раздраженные и откровенно завистливые взгляды ее теперь преследовали постоянно.
В целом, эти дни проходили очень мирно. По утрам Элиссу продолжал тренировать Барти, зато все прочее время она оставалась предоставлена самой себе. Лорд у Малфоев не появлялся, а больше ее обществом никто не интересовался. Элиссе казалось — это потому что пока никто из Пожирателей толком не разобрался, что означал ее переезд к Малфоям, и попросту не знал, как себя с ней вести. Даже Беллатриса затаилась на время, предпочитая тактику выжидания.
С одной стороны, Элиссу это полностью устраивало. Никто не лез, она была сама по себе и могла спокойно пребывать в своих размышлениях с утра до ночи. В ее «покоях», помимо спальни, была своя гостиная, даже с камином, и Элисса при желании могла вообще не показываться на людях. Домовики в любой момент были к ее услугам, и смерть от голода ей тоже никоим образом не грозила.
Да даже сидеть взаперти было вовсе не обязательно: оказывается, у Малфоев, помимо сада, был разбит собственный парк, в котором Элисса предпочитала проводить время с обеда до вечера. А еще у них была великолепная библиотека, в том числе с весьма редкими изданиями, и никто не запрещал Элиссе брать книги…
Интересно, ее можно назвать вконец избаловавшейся, если заброшенный маггловский дом в Литтл-Хэнглтоне казался ей куда приятнее и ближе?
Сделав данное открытие, Элисса решила разобраться в себе и принялась искать причину таких странных чувств. Разум услужливо подкинул объяснение: в Литтл-Хэнглтоне она была единовластной хозяйкой, могла приходить и уходить когда вздумается, без страха, что ее уличат в шпионаже, и на нее не было устремлено столько настороженных, опасливых глаз.
Нет. Эти доводы тоже хороши и правдивы, но не передают главного. В доме Реддлов ей было уютнее, а это не имеет отношения к объективным причинам. Ответ нужно искать в себе, в своих чувствах.
У Малфоев однозначно комфортнее, красивее, и ей больше не надо думать о ежедневной уборке, покупке продуктов, готовке. И свободного времени стало куда больше, и о новостях штаба Пожирателей отсюда узнавать куда быстрее и удобнее.
Так, может, нужно спросить себя о том, чего ей в особняке Малфоев не хватает? Или правильнее будет — кого не хватает?
Когда ее впервые посетила данная мысль, Элисса как раз бродила вокруг небольшого пруда, заросшего кувшинками, и от неожиданности едва не свалилась в черную воду, на радость всем местным лягушкам.
Только этого еще не хватало. Все эти дни она старательно гнала от себя воспоминания о том разговоре с Троем и Маттео, пыталась просто вычеркнуть его из памяти и не возвращаться даже мысленно, потому что… потому что… потому что это бессмысленно и не может быть правдой, вот почему! Волдеморт уж точно не может к ней ничего чувствовать, и вообще она должна сказать ему спасибо за то, что он ее не убил тогда в Литтл-Хэнглтоне! Элисса попросту не представляла себе, к какой женщине Волдеморт мог бы испытывать хоть что-то, отличное от холодного отстраненного интереса и оценивания, насколько та может быть ему полезна!
И она сама… тоже. Она вообще не способна на подобные чувства к мужчине, не знает, как себя вести, как говорить, что делать! Да даже в Шармбатоне — в далекой розовой юности — ей не довелось ни в кого влюбиться, а она тогда была куда наивнее, мягче и умела доверять людям! И даже если бы к ней сейчас начал проявлять интерес какой-нибудь милый и добрый волшебник, ничего не подозревающий о ее прошлом и ее проблемах с доверием… Или наоборот — прекрасно знающий обо всем, но готовый поддержать ее, помочь с этим справиться… Элисса просто бы не знала, как себя с ним вести. Как подпустить к себе вплотную, как открыться чужому, как разговаривать с ним о чем-то, не связанном с ее войной с вампирами и Иштваном, с интригами, как ложиться с ним в одну постель… Да больше того — она бы просто не понимала, зачем это нужно! Она никогда не думала о себе как о женщине. В восемнадцать лет ее сделали вещью, и у Картера ушло очень много времени на то, чтобы она снова начала считать себя хотя бы просто человеком! Какая уж тут женщина…
И потому ей не может быть никакого дела до Волдеморта. Да, он дьявольски умен и проницателен, и это дико ее интригует и будоражит фантазию, и общение ни с одним другим человеком не приносило ей столько острых ощущений. Он отстранен, холоден, и в то же время Элисса точно знала, что вызывает у него интерес — своим нестандартным поведением, своим умом, независимостью, и от этого ощущаемого почти физически интереса, его острого внимания, у нее каждый раз становилось холодно в позвоночнике. А еще он чертовски хорош собой, это правда, причем не делает ни малейшей попытки использовать свою внешность, будто вовсе ее не замечает.
И что? Разве это все является причиной для появления чувств, даже не обязательно романтических, а вообще хоть каких-нибудь?
Пожиратели уже не первый месяц считают ее любовницей Волдеморта. Хм, интересно… чисто гипотетически… хотелось бы ей очутиться в одной постели именно с ним? Узнать, какой он любовник, какие у него прикосновения, каково это — целовать его, трогать его…
Она споткнулась, нога заскользила на мокром булыжнике и неудержимо поехала вперед, Элисса нелепо замахала руками, чуть не упала и обнаружила себя по щиколотку в пруду. Туфли, чулки, подол летнего платья — все моментально оказалось мокрым насквозь. Холодная вода слегка привела ее в чувство, и щеки Элиссы тут же залило помидорным румянцем от осознания, о чем она только что думала и какими вопросами задавалась.
— Нет! — рявкнула она вслух, отвечая сразу на них все, да еще так решительно и грозно, будто Лорд уже объявился на берегу этого прудика и с сомнительными намерениями волок ее за руку незнамо куда.
Сердито выпутываясь из зарослей кувшинок, Элисса продолжала ругаться себе под нос. Эти-то мысли откуда еще взялись?! Или это на нее июльская жара так действует?! Никогда в жизни она не грезила ни об одном мужчине — и надо было для подобных целей выбрать именно лорда Волдеморта!
Кое-как приведя себя в порядок и высушив обувь и подол, Элисса направилась по узкой тропинке к просторной аллее, чтобы вернуться к дому. А там — либо засесть до вечера в библиотеке, либо попросить Барти устроить ей еще одну тренировку… Но безделье ей точно противопоказано. Нужно срочно найти себе занятие, которое полностью займет ее мысли, и у нее не останется времени на такие дурацкие размышления.
* * *
В итоге до вечера она просидела в библиотеке, обложившись фолиантами по Темным Искусствам. Пыталась отыскать в них то странное слово, которое упоминал Трой — «крестраж» — но пока безуспешно. А учитывая, что библиотека у Малфоев была более чем богатая, Элисса сделала вывод, что речь шла о какой-то совсем черной магии. С одной стороны, зная Волдеморта, даже удивляться такому повороту не следовало. Но с другой… Элисса прикрыла глаза, вспоминая это ощущение истерзанности, о которой ей сигнализировало «Сердце Исиды» каждый раз, когда Волдеморт оказывался рядом. Сейчас Элисса была готова поклясться, что с момента возвращения Лорду тела это ощущение стало слабее. И все же… Это было что-то очень зловредное, недоброе, противоестественное, и ей оставалось только догадываться, чем же таким Волдеморт себя изранил. И самое главное — ради чего?
В конце концов смирившись, что ничего полезного она так и не узнает, и вернув книги обратно на полки, Элисса поискала себе чтение на ночь — остановилась на «Вращении небесных сфер» мага Коперника — и побрела в свою комнату, старательно подавляя зевки. Сейчас она вернется к себе, воспользуется привилегией гостя и попросит домовиху Либби приготовить ей какой-нибудь легкий ужин и будет до поздней ночи сидеть у открытой балконной двери, слушать цикад и наслаждаться тем, как теплый ветер шевелит шторы, принося с собой аромат роз из сада, за которым с удовольствием ухаживает Нарцисса Малфой! Жизнь прекрасна.
Ее путь пролегал через большую гостиную на втором этаже, возле парадной лестницы. Несмотря на неурочный час, там оказалось целое общество, которое Элисса не ожидала застать. Сам хозяин дома, Кантанкерус Нотт, Долохов, Барти, Мальсибер, Беллатриса, Август Руквуд, колдун, которого Лорд пытал в ночь своего официального возвращения. Как там его?.. Ах да, Яксли.
Все эти темные волшебники рассредоточились по всей гостиной кто где — сидели на диванах и стульях, кто-то стоял у окна, кто-то — постарался устроиться поближе к письменному столу. Но центром этой композиции был красивый смуглый брюнет, который расстелил на столе свиток с планом здания и что-то вдохновленно вещал, пока Пожиратели Смерти ему внимали. В руках некоторых Пожирателей Элисса увидела полупустые бокалы, и такой же стоял на столе перед гостем.
А он неплохо устроился, — с каким-то весельем подумалось Элиссе, когда она остановилась в дверях, окидывая взглядом собрание. — Уже влился в коллектив, раз его даже вином угощают наравне со всей честной компанией!
— Синьорина Каройи! — пропел Маттео, подняв голову и обнаружив на пороге Элиссу. — Видеть вас — большая радость! Вы к нам присоединитесь?
И не обращая никакого внимания на остальных магов, он приблизился к ней, поприветствовав легким поклоном, и поцеловал Элиссе руку. Никакой фамильярности, никаких нарушений этикета — он тут же отпустил ее кисть, пока сама Элисса изо всех сил старалась сохранить невозмутимое лицо и не рассмеяться. Уж очень забавные физиономии сделались у некоторых Пожирателей, которые не ожидали такого резкого перехода от опытного вора-профессионала к заезжему казанове. Барти и Мальсибер недоуменно переглянулись, Кантанкерус Нотт спрятал усмешку. Зато Долохов смерил Маттео внимательным взглядом с головы до ног — видимо, сообразив, что с человеком, который так легко меняет образы, стоит держать ухо востро.
Это вы, господа, еще всех актерских способностей господина Карбоне не знаете, как и его талантов, — мысленно хмыкнула Элисса, отвечая Маттео слегка удивленным взглядом и быстро спрятала ладонь за спиной — чтобы это видели остальные. — Интересно, имеет смысл посоветовать Люциусу после ухода гостя пересчитать столовое серебро?..
— Добрый вечер, синьор Карбоне, — изображая смущение, сказала она. — Я помешала?
— Нет, мисс Каройи, — это ей ответил Люциус, и Беллатриса за его спиной скривилась, но промолчала. — У нас идет обсуждение Отдела Тайн. Хотите присоединиться?
Элисса кивнула и шагнула в комнату. К письменному столу она, тем не менее, подходить не стала, остановилась в стороне. Кто-то из Пожирателей продолжал исподтишка ее разглядывать, и Элисса окончательно уверилась, что никто из них толком не понимает, какое место в их рядах занимает новенькая, даром что на собрании Лорд посадил ее в компанию к Хвосту. Несмотря на столь открытое пренебрежение, сторонники Волдеморта видели, что в отношениях Элиссы и Повелителя есть что-то еще, и игнорировать этот факт не могли. Бедные, вот и приходится им теперь носиться с Элиссой как с тухлым яйцом…
Это все было бы очень забавно, если бы сама Элисса при этом хоть немного понимала, что в действительности происходит между ней и Волдемортом. То есть она-то, в отличие от Пожирателей, точно знает, что не является любовницей Лорда, и, соответственно, никаких преференций у нее нет и быть не может! А меж тем ощущение, что она на каком-то «особом положении», у Элиссы укреплялось с каждым днем. Но этого не может быть, потому что взяться этому «особому положению» попросту неоткуда!
В памяти снова всплыли слова Маттео и Троя. Нет, не думать об этом опять, хватит с нее странных, пугающих и непонятных раздумий, которым она сегодня уже предавалась! Элисса прикрыла глаза, пытаясь взять себя в руки и не испепелить злобным взглядом Маттео, который являлся косвенным виновником этих смущающих мыслей. Надо сосредоточиться на деле.
— Ночью в Отделе никто не дежурит, часовых нет, но активируются охранные чары, а заодно целый веер интересных ловушек. Ловушки от непрошенных визитеров расставлены здесь, здесь и здесь, а еще вот тут и тут, — излагал Маттео, склонившись над планом. Он вновь вернулся к амплуа профессионала, и это чувствовалось еще и потому, что он начал говорить только по-английски, не разбавляя речь словечками и выражениями на родном языке, как делал обычно. — Но днем туда лезть смысла нет. Людей слишком много, даже на последнем уровне, так что если пытаться проникнуть в ваш Отдел Тайн при свете солнца, придется сначала брать штурмом все Министерство. Ночью туда попасть куда реальнее, даже большой группе людей. Дежурных магов в Атриуме и на этажах можно усыпить на время или оглушить…
— А ловушки? — поинтересовался Долохов, и все посмотрели на Руквуда. — Можно нейтрализовать?
Тот озабоченно потер изъеденный рытвинами подбородок и честно признался:
— Я бы не смог. Заклинания нейтрализации знают всего несколько невыразимцев. Даже если за тринадцать лет они остались прежними, я с этой магией не знаком… Плюс этими ловушками там утыкан буквально каждый фут. Придется как-то добыть информацию…
— Не понадобится, — Маттео пожал плечами. — Я их сниму сам.
Руквуд уставился на него в изумлении.
— Вы что же, синьор, уже добыли контрзаклятия?
— Нет. Но я смогу сам их создать, — учтиво ответил Маттео, на что Руквуд покровительственно рассмеялся.
— Не сможете! С магией такого уровня не справиться, здесь нужно знать специальные чары, а их придумывали специально для Отдела Тайн! Как же, по-вашему, вам это удастся?
— Это моя работа, — так же благожелательно отозвался Маттео, нисколько не обиженный недоверием бывшего невыразимца. Надо сказать, что, помимо Руквуда, прочие Пожиратели тоже смотрели со скепсисом, не зная, кому верить больше. — Но позволю себе заметить, что наша основная проблема даже не в этом. Что касается так называемого Зала Пророчеств…
На этот раз Август вдруг кивнул с полным понимаем ситуации.
— От большой группы в Отделе Тайн толку не будет, — хмуро заметил он. — Загвоздка в том, что взять с полки Пророчество может только тот, о ком оно. Боуд знал об этом и поэтому так сопротивлялся Империусу.
— Именно, — подтвердил Маттео. — А потому можно отправить в Министерство хоть армию, хоть невыразимцев под Империусом, хоть вашего министра лично — но толку ни от кого из них не будет. В дальнейшем передавать Пророчество из рук в руки можно без последствий, но именно взять его с полки могут только те, кого это Пророчество непосредственно касается. А в нашем случае, я так понимаю, это либо Гарри Поттер, либо…
Он осекся и не договорил, глядя на двери гостиной. Элисса проследила за его взглядом и обернулась, в последний момент уже догадавшись, кого сейчас увидит. Сердце предательски екнуло, спине стало холодно. Пожиратели тоже разворачивались — и комната погрузилась в некое смятение, когда на пороге обнаружился лорд Волдеморт собственной персоной, появившийся совершенно беззвучно. Судя по всему, он просто стоял в дверях уже некоторое время и слушал отчет Маттео, никак не давая о себе знать. Пожиратели один за одним поднимались на ноги и кланялись, Беллатриса воодушевленно воскликнула: «Мой Лорд!». Элисса тоже вежливо поклонилась. Плечам было странно неудобно от этого движения, и Элисса вдруг подумала — а ведь она кланяется Волдеморту лишь в присутствии других Пожирателей, выполняя этот ритуал только для того, чтобы не выделяться из толпы. А когда она вообще кланялась ему в последний раз, когда он просто появлялся у нее дома? Когда они были вдвоем, без посторонних?..
Плюс еще один странный факт в копилку под названием «Что за странные отношения у меня складываются с самым опасным темным магом всех времен, и что он сам обо всем этом думает».
— Приветствую, друзья мои, — голос Волдеморта звучал привычно отстраненно, прохладно. На своих сторонников он не смотрел, внимательно изучал Маттео, и Элисса была готова поклясться, что Пожиратели от души счастливы такому положению вещей. Ну, кроме разве что Барти и мадам Лестрейндж. — Добрый вечер, синьор Карбоне. Полагаю, вам известно, кто я?
Маттео секунду помедлил, решая, какой линии поведения придерживаться. Потом кивнул и, лишь на какое-то микроскопическое мгновение запнувшись, сказал:
— Доводилось слышать.
Он держался спокойно, говорил ровным голосом, ничем не выдавая настороженности, и все же Элисса, хорошо знавшая его, рассмотрела в движениях друга какую-то скованность. Вероятнее всего, от внимания Пожирателей это ускользнуло… однако Элисса сильно сомневалась, что своим деланным самообладанием Маттео удалось обмануть Волдеморта. Похоже, холодные глаза, переливающиеся алым, даже у любящего опасность и склонного к сумасбродству авантюриста не могли не вызвать ощущение чего-то пугающего, неестественного. Пожиратели будто отступили к стенам, оставляя свободным пространство между Темным Лордом и Маттео.
— Вы сможете провести в Отдел Тайн группу волшебников? — поинтересовался Волдеморт, подходя ближе и бросая мимолетный взгляд на пергамент с чертежом. — Проследить, чтобы она выполнила свою задачу, и так же безопасно вывести этих магов из Министерства?
Очевидно было, что Лорд все прекрасно слышал, в том числе и про то, что получить Пророчество в руки смогут лишь два человека, и на лицах Люциуса, Барти, Руквуда отразилось слабое недоумение. Мальсибер же вовсе не скрывал своей озадаченности. Но Маттео не стал ничего переспрашивать.
— Смогу.
— Не прямо сейчас, — уточнил Волдеморт. Он изучал Маттео пристально, в какой-то степени невежливо, но чувствовалось, что итальянец производил на «работодателя» благоприятное впечатление. — А когда наступит подходящий момент… Сколько времени вам нужно, чтобы создать чары для обезвреживания охранных чар в Отделе Тайн?
Тот задумался лишь на пару секунд.
— От трех недель до пары месяцев, в зависимости от сложности и уникальности заклятий.
— Наша вылазка в Министерство, вероятно, отложится на какой-то срок, — темный маг говорил мягко, и это был самый опасный момент — по этим его интонациям Элисса уже знала, что сейчас речь пойдет о главном, и Маттео точно будет лучше согласиться с Волдемортом, о чем бы тот ни заговорил. — Вероятно, вы не предполагали переезд в Британию на столь долгий срок… Но я настоятельно рекомендую задержаться на это время в стране и не покидать ее. А также держать язык за зубами.
На этот раз Маттео ничего не ответил. Дело не в том, что слова Волдеморта как-то сильно расходились с его собственными планами, но чувствовалось, насколько сменилась тональность диалога: это была уже не беседа с наемным специалистом, а недвусмысленный приказ и предупреждение. Напуганным Маттео, тем не менее, вообще не выглядел и продолжал отыгрывать на публику спокойную задумчивость при принятии решения.
— Люциус возместит вам все текущие расходы, — добавил Волдеморт.
Элисса едва не хрюкнула от смеха и только колоссальным волевым усилием заставила себя стоять невозмутимо — не улыбнувшись и не прикрыв ладонью рот. Малфой со всей серьезностью кивнул.
Мерлин, это было так… в духе Лорда и так бесцеремонно! Ни малейшего сомнения в том, что Люциус может и отказаться, никакого чувства неудобства, стеснения, даже в таком щекотливом деле, как денежные вопросы!
— И если операция в Министерстве пройдет успешно, полагаю, наше сотрудничество могло бы перейти на… постоянную основу, — Волдеморт обращался к Маттео, но на мгновение мрачный взгляд багровых глаз уперся ей в переносицу, и Элисса сначала замерла, как кролик перед удавом, а потом чуть не застонала. Он все видел! Тем временем темный маг снова обращался только к Маттео: — Вы уже имеете представление о том, что сейчас происходит в Англии, и, я полагаю, мы могли бы предложить вам не одно задание, требующее смекалки, храбрости и дерзости. Конечно, они будут сопряжены с определенным риском — возможно, даже значительнее, чем нынешняя ситуация с Отделом Тайн. Вам было бы такое интересно?
Уже не глядя на Маттео, Элисса во все глаза таращилась на Волдеморта. Твою мать, каким образом ему… как он… как ему это удается, черт возьми?! Он же видит Маттео впервые в жизни! Каким образом он так безошибочно понял, на какие рычаги нужно давить и что конкретно предлагать?! Не золотые горы, не собственный замок или еще что-нибудь в том же духе, а самое острое — приключения, опасность, вызов?
Ведь именно это было причиной, по которой четыре года назад двадцатипятилетний Маттео Карбоне присоединился к шайке-лейке Элиссы. К тому моменту их было уже пятеро, Маттео стал последним. Знакомство вышло случайным и спонтанным: Элисса с друзьями традиционно бежали от вампиров де Колиньи, и путь их тогда пролегал через Венецию, а Маттео в то же время так же бодро удирал от итальянских мракоборцев, когда их пути пересеклись. Не разобравшись, что за толпа волшебников вылетела на них из-за угла с явно воинственными намерениями, Бенджи, недолго думая, вступил в бой, и Элиссе, Картеру, Алексу и Трою пришлось прийти ему на помощь. Потом, когда стало ясно, что они оглушили и изрядно помяли итальянские силы правопорядка, Картер высказал Бенджи все, что о нем думает, но его прочувствованная речь, состоявшая наполовину из крепких словечек, осталась незавершенной: через несколько минут на них выскочили настоящие вампиры. Заинтригованный Маттео, наблюдавший за происходящим со стороны, решил включиться в бой. Так и познакомились.
В Южной Европе Маттео все равно нельзя было оставаться, поскольку мракоборцы дышали ему в затылок, и он присоединился к их компании. Была у его бегства из теплых краев еще одна причина, куда более личного свойства — то, что французы поэтично называют «Cherchez la femme»(1), но Маттео не особо любил об этом распространяться. С Элиссой он остался из любви к авантюрам, адреналину, опасности и приключениям — уж чем-чем, а вышеперечисленным Элисса могла его обеспечить в избытке. Впоследствии Маттео признавался, что и в Отдел Тайн в Риме он влез не только из жажды наживы, но и ради острых ощущений и желания испытать себя. Картер и Трой поначалу отнеслись к новому члену команды крайне настороженно, не веря в его надежность, но Маттео оказался здравомыслящим и ответственным. Риск — да, любил, и, если речь шла только о его шкуре, Маттео ради развлечения полез бы и в огонь, и воду. Но к жизням своих спутников он относился серьезно.
Сейчас, четыре года спустя, Элисса вовсе не представляла свою новообретенную семью без одного жизнерадостного, безбашенного итальянца.
— Благодарю за оказанное доверие, но полагаю, что в сотрудничестве на постоянной основе могут возникнуть определенные… трудности, — Маттео приятно улыбался, не выглядя сильно настороженным. Должно быть, нападения прямо сейчас он не опасался. — Как вам известно, я работаю не один, у меня есть помощник, синьор Эндлунд. И, полагаю, для вас не является тайной, что он магглорожденный. И, насколько я понимаю, в вашем окружении, синьор, это может стать серьезной проблемой.
В гостиной стало совсем тихо, Пожиратели не смели даже шелохнуться. Маттео не скрывал, что ему известно, на кого он сейчас работает и что сейчас творится в Британии; тем не менее, он по-прежнему выглядел совершенно спокойным, будто ничего особенного не происходило. И все-таки не побояться заявить лорду Волдеморту в лицо, да еще при толпе кичащихся своей чистокровностью волшебников, что лично ты против грязнокровок ничего не имеешь — это отважно. Не каждый бы осмелился.
Несколько секунд Волдеморт изучал все такого же доброжелательного и безмятежного Маттео, взвешивая что-то в уме, после чего медленно кивнул.
— Что же, каждый сам выбирает, что считать правильным.
Как ни старалась, Элисса не смогла определить, что за этой фразой крылось. То есть понятно, что до вылазки в Министерство Маттео ничего не угрожает, поскольку без его помощи пробраться в Отдел Тайн Пожиратели не смогут. Но что ждет его дальше?.. Как вывести его из игры, пока Волдеморт не избавился от лишнего свидетеля?..
— Какие у вас еще есть соображения насчет Отдела Тайн?
Лорд приблизился к столу, а Маттео развернул еще один свиток. Прочие Пожиратели тоже подтянулись к чертежам, но остановились на почтительном отдалении. Элисса же, рассудив, что уже достаточно мозолила всем глаза этим вечером, тихо вышла.
Поднимаясь к себе, она продолжала размышлять над увиденным. Любопытно, что Волдеморт не стал тратить время и читать очередную лекцию о превосходстве волшебников над магглами: должно быть, безошибочно понял, что в данных обстоятельствах подобная речь не произведет нужного эффекта, только зря время отнимет. При этом вряд ли он так легко откажется от идеи завербовать Маттео, поскольку полезных людей Лорд умел разглядеть сразу и не любил их упускать. Наверное, в ближайшие месяцы, пока доводится до ума план по вторжению в Министерство, Пожиратели будут понемногу обрабатывать Маттео, пытаться привлечь на свою сторону… Не исключено, что Лорд займется им лично. Хотя этого допустить, конечно, не хотелось бы. Вряд ли Волдеморт будет копаться у Маттео в голове с помощью легилименции, а все-таки есть риск, что давнее знакомство Элиссы и Маттео выплывет наружу. На этом все ее увлекательные приключения одномоментно и закончатся.
В своей комнате Элисса не стала зажигать весь свет, обошлась только свечами в подсвечнике, после чего левитировала кресло к открытой балконной двери. Июль выдался для Британии очень жарким, и с наступлением ночи с улицы по-прежнему тянуло теплым ветерком, так что топить камин и сидеть перед огнем не было смысла. В траве под балконом стрекотали цикады, тихо шелестел газон, по которому бродили павлины. Где-то вдалеке громко квакали лягушки — вполне возможно, что в том самом пруду, в котором она сегодня очутилась.
Хорошо на природе летом.
Кресло было глубоким и удобным, Элисса забралась на него с ногами и откинулась на спинку, рассматривая чернеющие верхушки деревьев в малфоевском парке. Зашуршал гравий под чьими-то шагами, прямо под окнами Элиссы — Лорд, наверное, уходит, обсуждение окончено? Встать, посмотреть? Нет, не стоит, еще увидит…
Позади щелкнула дверная ручка, и в комнату вошел тот, о ком Элисса непрерывно и так неоднозначно думала последние несколько дней.
Ноги налились свинцом, и она даже не нашла в себе сил подняться, только наблюдала за тем, как он закрыл за собой дверь и вышел на середину комнаты. Огоньки свечей выхватили из полумрака его лицо — бледное, красивое.
Молодое. Кажется, за минувшие недели он скинул еще несколько лет, и Элисса понятия не имела, по какой причине его омоложение продвигалось такими стремительными темпами — учитывая, что намеренно она к этому руку вообще не прикладывала.
Впалые щеки, прямой нос. Темные глаза, в которых блуждал знакомый красный отблеск.
Чисто технически его появление здесь не имело никакого двусмысленного подтекста — Элисса расположилась в собственной гостиной, и только дверь в противоположном конце комнаты вела в спальню. Так что гостей она могла здесь принимать в любое время, не нарушая приличий, и уж кто-кто, а Волдеморт точно мог поднять любого из своих слуг в середине ночи, чтобы дать какое-нибудь особенно важное задание.
Вот только Элисса все больше сомневалась, что прочие Пожиратели в особняке проглотили бы подобное объяснение. Ладно, может быть, не все они видели, что Повелитель поднялся именно сюда, но уж хозяева дома-то точно должны быть в курсе!
Под ее изумленным взглядом Лорд осмотрелся, прочитал название книги, которую она принесла из библиотеки и оставила на каминной полке, после чего приблизился и наколдовал из воздуха еще одно кресло, в которое и опустился. Оценил предложенный пейзаж за окном, после чего повернул голову к Элиссе.
— Слишком жарко, чтобы камин топить, — тонким голосом пискнула она, не смея шевельнуться. — Так уютнее.
— Что тебя так развеселило на встрече с Карбоне, что ты едва удержалась от смеха? — сумрачно осведомился Волдеморт.
Элисса покраснела, но после всех событий уйти от ответа было нельзя, чтобы не злить его больше нужного.
— То, как вы распоряжаетесь средствами Малфоев, а бедный Люциус не смеет вам хоть как-то возразить. Хотя, с другой стороны, — она пожала плечами, — может, он рад, что способен услужить и отделаться при этом малой кровью…
Волдеморт ничего не сказал, и Элисса чуть подалась вперед, чтобы лучше рассмотреть его в почти темной комнате. Его лицо казалось спокойным, а в уголках губ возник намек на… усмешку. Будто она сказала что-то забавное.
— Вам ведь это тоже нравится… — произнесла Элисса медленно, изучая эту тень улыбки. Почти тут же она пропала, и Лорд посмотрел на нее внимательно, дожидаясь продолжения. Элисса уточнила: — Манипулирование. В Министерстве вы сказали это обо мне — что мне нравится управлять людьми, я получаю от этого удовольствие. Но ведь и вы тоже, правда?..
— Что тебя так удивляет?
Она пожала плечами и покачала головой, подыскивая слова, чтобы четче передать свою мысль. Волдеморт слушал с интересом.
— Я понимаю, что вам это все необходимо — уметь просчитывать человеческие реакции, видеть людей насквозь, знать человеческую психологию… Ваша армия растет, и вам нужно управлять людьми, чтобы сейчас, пока нет активных боевых действий, они от скуки не натворили глупостей и не переубивали друг друга. И здесь хороша не только твердая рука, но и незаметное дерганье за ниточки… Я знала, что вы добились в этом высот, но теперь вижу, что дело не только в том, что вам выгодны эти манипуляции. Но и в том, что вам нравится наблюдать, как они пляшут под вашу дудку. Нравится играть на их слабостях, пусть это ваши союзники, нравится знать, что они сами этого не сознают, пока прыгают по вашему приказу через кольцо…
— Власть — самое пьянящее чувство на свете, — сказал он тихо, и его глаза вспыхнули во мраке гостиной. Элисса почувствовала, как покрывается мурашками, причем сама не понимала, почему — от этих переливающихся алым глаз, или от незнакомых, чуть вибрирующих интонаций в его голосе. — Ради нее на многое можно пойти и многим пожертвовать. И скрытая власть часто оказывается куда более захватывающей, острой, чем власть очевидная, ведь люди сами понимают, что ими управляют… Но тебе это тоже знакомо, не так ли?..
От необходимости отвечать приросшую к месту Элиссу избавил посторонний шум — хлопнула входная дверь, послышались голоса, под балконом захрустел гравий. Потом с улицы потянуло сигаретным дымом, но Лорд небрежным росчерком палочки невербально сотворил какое-то заклинание, и табачный запах пропал.
— Мерлин вас раздери, — выругался мужской голос. Элисса узнала Долохова. Слышимость была такая, словно он стоял прямо на балконе. — Серьезно, павлины? Так и шею сломать в темноте недолго!
— А ты под ноги смотри чаще, — ехидно порекомендовал другой голос — Кантанкеруса Нотта. — Неловко получится, если наш гроза дуэлей окажется повержен отъевшейся белой птичкой?
— Я тебя за такие шутки на завтрашней тренировке поставлю против Беллатрисы и Родольфуса, — с удовольствием пообещал Долохов. — Побегаешь завтра по корту, и под ноги можешь глядеть сколько угодно.
Судя по тому, как кисло теперь звучал голос Нотта, озвученная перспектива его нисколько не окрылила.
— А можно мне хотя бы Крауча в пару?
— Сам знаешь — он тренирует нашу новенькую, — сладко отозвался Долохов. — И остальных можешь не перечислять. Пойдешь в одиночестве. Это называется «бой с превосходящим числом противником».
Некоторое время под балконом было тихо — мужчины молча курили.
— Так а что с новенькой? — вдруг спросил Нотт. — Это правда, что она теперь живет здесь, в поместье?
— Правда. Люциус сказал, что так нужно. Только, по-моему, он сам ни хрена не понимает, с какой радости мисс Каройи вдруг свалилась ему на голову.
— И что ты скажешь о ней?
Долохов, похоже, удивился.
— Да ничего. Я ее почти не вижу, тренирует ее Барти, учит Темным Искусствам — Милорд… Но на нее вроде только Беллатриса взъелась, с прочими у мисс Каройи стычек не было… — после небольшого молчания Долохов вдруг проницательно заметил: — Она тебе не нравится.
— Нет, — не стал спорить Кантанкерус.
— Она не внушает доверия?
— Она жуткая, — вдруг выдал Нотт. — Она похожа на дементора, который высосет из тебя душу.
Долохов сдавленно выругался.
— Не напоминай мне о них! А с Элиссой что? Она вроде тихая, неконфликтная.
— Да, а еще вежливая и воспитанная, а то я не знаю! Держится всегда в сторонке, мало говорит, только слушает, тихоня, молчунья! А потом как-нибудь поймаешь на себе ее взгляд — и жуть берет. Она смотрит на тебя так, словно… — Нотт запнулся, подбирая слова. Элисса встретилась взглядом с Волдемортом, который сидел, подперев подбородок рукой, и пристально рассматривал ее. — Словно перед ней расставлены мишени.
В ответ Антонин недоверчиво хмыкнул.
— Экий ты впечатлительный.
— Ничего, — мстительно заявил Нотт. — Еще увидишь как-нибудь. Это не всегда заметно.
— Выдумываешь. Люциус, к примеру, не видит в ней ничего необычного, как и Уолден с Филипом. Обычная девчонка с высоким самомнением — а кто может ее упрекнуть, учитывая, кто взял ее в ученицы? Но даже если она тебя так пугает, можешь выдохнуть. По словам Барти, на тренировочной площадке она ничего особенного из себя не представляет.
Внизу снова немного помолчали.
— И, главное, далась она Темному Лорду! — с досадой выдал Кантанкерус; похоже, фигура Элиссы давно вызывала у него недовольство, которое он тщательно подавлял. — Ладно бы она была просто еще одна Пожирательница, как Алекто, ну, очаровала она каким-то образом Сивого, но ведь Темный Лорд носится с ней как с писаной торбой, будто с этой девчонкой связано что-то невероятное!
— Он просто готовит ее на место мадам Лестрейндж. Беллатриса после Азкабана изрядно сдала, а нам нужна молодая кровь.
— Ну да, ну да, — то ли согласился, то ли не согласился Нотт. — Конечно. Ты сам-то в это веришь? Только не лги.
— Ты лучше сосредоточься на Отделе Тайн, — посоветовал Антонин миролюбиво. — Вот что сейчас имеет первостепенное значение.
— Разумеется… А что ты думаешь о нашей эпопее с Пророчествами?
Прежде чем ответить, Долохов помолчал. Снова зашуршал гравий, и дальше Элиссе пришлось напрячь слух, чтобы расслышать все, что тот говорил:
— Я не верю в предопределенную судьбу и не верю в предсказания. К тому же Август говорил, что Пророчества — не точная наука, и множество из тех, что хранятся в Отделе Тайн, так и не исполнились. И есть немаленькая вероятность, что то, за чем охотится Темный Лорд, окажется пустышкой. Но это не важно. У нас приказ. Пусть и самоубийственный — до того, чтобы лезть в Министерство, когда половина из нас в розыске, еще нужно было додуматься.
Что ответил Нотт, она уже не разобрала — Пожиратели ушли слишком далеко. Тогда Элисса подняла глаза на Волдеморта. Он сидел очень прямо, неподвижно, и вид у него был очень задумчивый. Причем существовала немаленькая вероятность, что за этой задумчивостью не пряталось ничего хорошего.
— Они что, не знают, что вы никуда не трансгрессировали, а остались здесь и теоретически в любой момент можете оказаться прямо у них за спиной? — недоверчиво уточнила Элисса.
— Нет, естественно, — буднично отозвался Волдеморт. — Есть чары, позволяющие остаться невидимым… И меня поражает твоя наивность. Как, по-твоему, будет смотреться ночной визит мужчины к женщине, да к тому же еще замужней? Что будет с твоей репутацией?
Тут уже Элисса уставилась на него, не скрывая изумления. Это он ее наивной назвал?! Да все Пожиратели свято уверены, что она скрашивает их Повелителю ночи уже несколько месяцев, и, между прочим, сам Волдеморт и дал им пищу для подобных сплетен и своими же руками ее репутацию и разрушил! А сейчас он вдруг решил озаботиться правилами приличия и ее добрым именем?!
— Очень… любезно с вашей стороны, — наконец выдавила из себя Элисса кое-как. Она-то придерживалась куда более свободных взглядов на женскую репутацию, а если говорить совсем по-простому, ей было глубоко плевать, но затевать дискуссию с Волдемортом на подобную тему явно не имело смысла.
— Чем же Кантанкерус тебе так не угодил, что он сравнил тебя с дементором? — ехидно осведомился Волдеморт.
— Ничем. Я на всех так смотрю.
— Очень полезный навык для того, кто пытается манипулировать другими людьми в своих целях, — и, честное слово, в его голосе сейчас звучали покровительственные ноты! — Никаких рисков, люди так и будут один за одним поддаваться на твои интриги. Тебе еще учиться и учиться.
— Кто же виноват, что Нотт такой наблюдательный, — с досадой проворчала Элисса. — Больше вам никто на меня не жаловался?
— Только Хвост. Но это было давно, еще в первые недели твоего пребывания в Литтл-Хэнглтоне. Он тебя боится.
— Это не считается! — возмутилась Элисса. — Хвост всех боится!
Сказала это — и осеклась. Весь этот диалог звучал… слишком легко, слишком непринужденно для общения с Волдемортом и выходил за любые рамки разумного и объяснимого. И не шел ни в какое сравнение с тем, как Лорд разговаривал с другими Пожирателями — прав был Нотт, черт бы его подрал!
— Вы собираетесь как-то мстить им теперь? — спросила она осторожно. О злопамятности Волдеморта можно было слагать легенды, и то, что он запомнил каждое необдуманное слово, произнесенное Ноттом и Долоховым этим вечером — в этом никаких сомнений.
— Людям надо давать возможность высказаться и сбросить пар, — Лорд говорил тихо, но от этого его слова звучали еще более жутко, несмотря на вполне безобидный смысл. У Элиссы вновь укрепилось ощущение, что в ближайшем окружении этого человека ничто не проходит мимо его контроля, он все видит, все замечает — и предпочитает до поры до времени держать это при себе, чтобы потом использовать максимально эффективно против провинившегося. — Иначе напряжение растет, и такие люди становятся ненадежны. Кантанкерус выговорился, ему стало легче — и теперь он сможет в полной мере сосредоточиться на нашем деле и выполнить приказ с большей самоотдачей.
— Но вы все равно все помните. Вы говорили, что никогда ничего не забываете и никому ничего не прощаете…
В глазах Волдеморта будто угли полыхнули, когда он посмотрел на Элиссу — и у нее язык присох к небу от того взгляда, и конец предложения вышел неразборчивым.
— Разумеется, — тем временем произнес он, рассматривая ее со странным выражением — неторопливо скользил взглядом по ее лицу, плечам, поджатым ногам, рукам, которыми Элисса обхватила колени. И у нее возникло странное ощущение, будто это зрелище доставляло ему удовольствие — возможно, именно потому, что его слова производили тот эффект, которого он добивался?.. Или тут было что-то еще?
Следующие его слова прозвучали более сухо и холодно: Волдеморт будто в один момент сам опомнился, что их разговор приобрел какую-то странную направленность и неуместную откровенность:
— Надеюсь, мне не нужно уточнять, что наша беседа не должна покинуть пределов твоей комнаты?
Элисса только кивнула. Если честно, она не представляла, как могла бы пересказать всю эту странную встречу даже своим друзьям — потому что это все оставляло впечатление такого… личного. Сам его визит к ней — тайный! Мамочки, Волдеморт теперь тайно навещает ее по ночам — Рита Скитер умерла бы от такого подзаголовка! И этот диалог, да даже то, как они вдвоем подслушивали разговор Пожирателей: рассказать кому-нибудь — не поверят!
— Вам не о чем беспокоиться.
1) "Ищите женщину" (фр.)
Лето шло своим чередом. Пролетел июль, минула первая половина августа. За окном день за днем стояла удушающая жара, которая, наверное, случается в Британии раз в сто лет, в знойном воздухе была разлита какая-то сонная лень. Даже штаб Пожирателей на это время притих и не проводил никаких боевых действий; вся деятельность Волдеморта в эти недели свелась к разведке, шпионажу и интригам. Собрания Пожирателей проводились всего несколько раз, но ничего интересного на них не происходило. Лорд выбрал тактику осторожного выжидания, но чего именно он с таким тщанием и терпением дожидался, Элисса не знала.
И это несмотря на то, что Элисса, как и раньше, проводила в компании Волдеморта куда больше времени, чем прочие Пожиратели. Точнее, не совсем. Вполне возможно, что он встречался с кем-то из своих последователей по отдельности, обсуждал стратегию, ближайшие планы, давал секретные задания… Но если в чем Элисса могла быть уверена — так это в том, что ни с кем из Пожирателей он не проводил вечера наедине, до поздней ночи сидя в полутемной гостиной и обсуждая тонкости Темных Искусств. И не только. В разговорах они касались разных тем — Элисса старалась избегать споров и дискуссий и вообще поменьше его раздражать, но получалось не всегда. А изредка Лорд мог появиться и до ночи просто просидеть молча, глубоко погрузившись в свои раздумья и не сказав за весь вечер Элиссе и пары слов. Временами он оказывался захвачен каким-то новым замыслом или каким-то неожиданным выводом, который раньше не приходил ему на ум. Элисса видела, как на его лице сменялись разные эмоции — воодушевление, злость, интерес, разочарование…
Как раньше он казался ей безразличной глыбой льда? Это определение было в корне неверным и совсем ему не подходило. У Волдеморта не вызывали никакого сострадания переживания, чаяния и надежды других людей — но при этом сам он был способен на самые разные чувства и эмоции. Он был живым. В своей эгоистичной, оригинальной манере, где во главу угла ставились только его собственные интересы… И все же. Он человек. Пусть у многих данное заявление вызвало бы изрядный скепсис.
В такие вечера Элисса устраивалась в кресле с какой-нибудь книгой, обычно — по Темным Искусствам или астрономии, — и тишину в гостиной нарушал только шелест переворачиваемых страниц. Присутствие Элиссы Волдеморту, казалось, нисколько не мешало, хотя он ни на секунду не забывал о нем — потому что стоило Элиссе лишний раз пошевелиться, изменить положение тела, размять затёкшие руки или ноги, как она тут же начинала чувствовать на себе его внимательный взгляд. Поначалу она каждый раз дергалась, стоило Лорду взглянуть на неё, но он вскоре снова возвращался к своим мыслям, и Элисса со временем перестала обращать на него внимание. Хочет смотреть — пускай смотрит.
Самое странное было в том, что он приходил к ней и в дни, когда других встреч с Пожирателями у него не было, и Элисса не сомневалась, что обитатели малфоевского поместья даже не подозревали, что несколько вечеров в неделю Темный Лорд проводит в непосредственной близости от них. Чем она была обязана такой милости — Элисса не знала. Никаких объяснений он ей, естественно, не давал.
Если совсем коротко и по существу — то это были лучшие недели в ее жизни.
Задумываться о причинах такого странного вывода Элисса наотрез отказывалась. У нее хватало других хлопот. Нужно было организовать побег Алексу, не попасться при этом самой, что было весьма проблематично, да еще Волдеморт регулярно нагружал ее отработкой новых заклинаний и чтением дополнительной литературы. Тренировки с Барти тоже отнимали изрядно сил — и спасибо, что Волдеморт пока ничего не менял и не приставил к ней другого учителя боевой магии.
И все же… Еще никогда она не дожидалась с таким нетерпением наступления вечера, никогда еще чье-то появление не отзывалось в ней такой волной противоречивых эмоций невероятной силы. В те дни, когда он не приходил, Элисса испытывала острое разочарование, граничащее с обидой. А когда приходил… Сердце каждый раз пускалось вскачь, и Элисса, затаив дыхание, ждала, как пройдет этот вечер. В каком настроении он придет, что скажет в первую очередь, как будет смотреть, какого цвета будут его глаза — опасно алого или спокойного темного…
Это были часы, которые принадлежали лишь им двоим. Сюда не было допуска Пожирателям Смерти, сюда не было хода даже ее друзьям. Элисса никому из них не рассказывала об этих вечерах — что тоже было ей в новинку, ведь раньше у нее от них не было секретов. А тут… появились.
Хотя неясно, насколько это можно считать секретами. Просто… Возникло что-то, что принадлежало только ей и еще одному человеку и могло остаться только между ними. Пусть сам этот человек мог не разделять ее точку зрения и вообще иметь совершенно противоположное мнение.
Во второй декаде августа Элисса выбралась в Косой переулок. Палящее солнце отражалось в чистых витринах и слепило прохожих, булыжники мостовой раскалились, и жар исходил не только от солнечных лучей, но и от земли тоже. Несмотря на зной и духоту, народу на улице было много, в том числе и подростков: близился новый учебный год. В кафе-мороженом Флориана Фортескью вовсе было не присесть.
Завершив покупки и забрав из фотомастерской(1) заказ, Элисса направлялась к «Дырявому котлу», когда ее окликнули.
Она отступила к стене и повертела головой по сторонам; почти сразу же Элисса выцепила из толпы знакомое лицо. Высокий молодой человек помахал ей, на солнце его огненно-рыжие волосы сияли так, что глазам было больно. Побледнев, Элисса огляделась в поисках путей отступления; она была уверена, что вот-вот на весь переулок раздастся крик «Хватай Пожирательницу Смерти!», и ей придётся прорываться отсюда с боем, после чего Волдеморт точно посадит ее под домашний арест. Либо же ее поймают мракоборцы, и тогда Картеру, Трою, Бенджи и Маттео придётся спасать вместе с Алексом ещё и ее, а это добавит кучу дополнительных трудностей!..
Но Билл улыбался приветливо, открыто — так же, как и всегда, и Элисса наблюдала за этой улыбкой и его приближением с возрастающим удивлением.
— Привет, Элисса, — он поравнялся с ней, по-прежнему не делая никакой попытки выхватить волшебную палочку, и Элисса медленно разжала пальцы, которые держала на древке собственной. — Как поживаешь? Как лето?
— Хорошо, — все ещё настороженно отозвалась она, наблюдая за лицом Билла и готовясь отреагировать на малейшее изменение в мимике. — А у тебя?
— Сносно, — он продолжал улыбаться, но его глаза сделались серьёзными, и во всем его облике начала читаться какая-то усталость, которую Билл старался скрыть. — Как вы с отцом сейчас живете? Спокойно? Вас… никто не беспокоит?
Происходило что-то непонятное. Снейп же видел ее у Малфоев в конце июня и с тех пор регулярно видит на собраниях! И Элисса была готова отдать на отсечение руку или ногу, что Дамблдор давно осведомлён, что лорд Волдеморт обзавёлся новой помощницей. Так что же… Разве он не объявил об этом во всеуслышание? Хотя бы Ордену Феникса? Хотя бы своим самым близким и преданным союзникам, в число которых входили и Уизли?
Неожиданно. К такому повороту Элисса не была готова.
— У нас все хорошо. Мы… мало где бываем.
Билл кивнул — без тени улыбки, и по его крайне серьезному, сосредоточенному выражению лица Элиссе вдруг открылось, что в Британии полным ходом шло смертельное противостояние, настоящая битва. Пусть скрытая, тайная, та, которую Министерство принципиально предпочитало игнорировать — но от этого не менее реальная, битва не на жизнь, а на смерть. В Литтл-Хэнглтоне, да и в поместье Малфоев как-то еще не возникало такого ощущения — Элисса привыкла, что все это время Пожиратели действовали больше по-партизански. И очень обеспокоенное, усталое лицо, которое больше подошло бы человеку лет сорока, но не двадцатипятилетнему парню, как бы окончательно показало Элиссе, что шутки кончились.
— И хорошо, — он не улыбался дружелюбно, как делал это всегда в общении с ней. — Постарайтесь поменьше выходить из дома в темное время суток. Кстати, ты умеешь вызывать Патронуса? Или твой отец?
— Э… нет.
Билл заметно помрачнел, а Элисса нахмурилась. Что-то в газетах она ничего не читала про нападения дементоров, да и от Лорда или Пожирателей она ни слова не слышала на эту тему. Неужели Орден Феникса нашел точные доказательства, что дементоры Министерству больше не подчиняются?
— Билл, а к чему был этот вопрос? В газетах ничего не писали про дементоров…
— Естественно, потому что Фадж изо всех сил пытается игнорировать правду, — с неожиданным раздражением отозвался он, после чего оглянулся по сторонам, будто не был уверен, стоит ли говорить следующие слова вслух. Элисса воспользовалась моментом и поскорее изобразила готовность внимать каждому слову и похлопала ресницами для пущего эффекта.
Билл потянулся было, явно намереваясь взять ее за ладонь, но в последний момент одернул самого себя, точно обжегшись.
— Можно взять тебя за руку?
Растерявшаяся Элисса только кивнула. Он аккуратно взял ее за кисть и потянул за собой — так, чтобы они очутились у стены «Флориш и Блоттс», в стороне от людского потока, и их больше никто не задевал плечами и сумками с покупками. После этого тут же отпустил ее.
— Что это значит? — спросила она, все еще сбитая с толку.
— Ты не любишь, когда до тебя дотрагиваются, я заметил еще у нас дома, а потом и в Хогвартсе… Не хотел, чтобы ты чувствовала себя дискомфортно.
От удивления у нее чуть приоткрылся рот. Смутившись, покраснев, Элисса попыталась выдавить из себя какие-нибудь слова, но не нашлась, и потому только заулыбалась, тронутая тем, что он это заметил и думал о ее чувствах. Билл ободряюще улыбнулся ей в ответ, но почти сразу же посерьезнел.
— В начале августа двое дементоров объявились в Литтл-Уингинге, где живет Гарри Поттер, — сообщил он, и у Элиссы удивленно вытянулось лицо уже безо всякого притворства. — Это маггловский городок, где нет волшебников, и ни с того ни с сего дементоры там появиться не могли, да еще в непосредственной близости от Гарри. Значит, их туда кто-то отправил. И Дамблдор полагает, что дементоры теперь подчиняются Сама-Знаешь-Кому.
— А Поттер-то в порядке? — с возрастающим недоумением спросила Элисса. Теперь она уже по-настоящему ничего не понимала. — В газетах ничего об этом не говорилось…
— «Ежедневный Пророк» сейчас печатает только то, что нужно Фаджу. Почитай, к примеру, «Придиру», там теперь публикует свои статьи Сирано, которого ты уже видела, и вот ему можно верить. Гарри в порядке, но ему пришлось вызвать Патронуса, чтобы спасти себя и своего двоюродного брата. Министерство, разумеется, пришло в восторг, что несовершеннолетний использовал магию вне школы, и Гарри попытались исключить. Но не вышло, — тут лицо Билла озарилось веселой, задорной ухмылкой, которую Элисса уже знала и которая очень ему шла. — Ему устроили разбирательство целым Визенгамотом, а это испытание не для слабонервных…
«Да уж знаю», — мелькнула у нее мысль.
— Но Дамблдор его защитил, и обвинения с Гарри сняли.
Элисса задумчиво кивнула. Значит, к Поттеру подослали дементоров. Неожиданно. И как-то… не в духе Волдеморта. Особенно сейчас, когда вся эта ситуация с Пророчеством висит в воздухе.
— Так что будьте осторожны, — напутствовал Билл напоследок. — Не верьте тому, что пишут в «Пророке», и помните, что угроза реальна. Хорошо, Элисса?
— Да, конечно…
Дальше разговор не клеился: чувствовалось, что молодой человек мыслями был уже далеко отсюда, пусть на Элиссу он смотрел с прежней приязнью, и даже легкий намек на улыбку снова начал угадываться в уголке его губ. И они разошлись каждый в свою сторону, будучи погружены в собственные глубокие раздумья. Биллом, скорее всего, владели мысли о делах Ордена; Элисса же размышляла обо всем, что только что услышала.
Странно было все. И внезапное нападение на Поттера — поскольку Элисса сильно сомневалась, что Волдеморт допустил бы, чтобы с мальчишкой что-то случилось, пока он не разобрался с Пророчеством. Тогда кто еще? У Поттера уже был один смертельный враг, и с таким врагом, как лорд Волдеморт, другие ему противопоказаны, чтобы дожить хотя бы до следующего дня рождения.
И то, что Дамблдор не пустил дальше информацию о том, кем на самом деле была Элисса. Ради чего он оставил ей эту лазейку? Он совсем ее не знает и видел один раз в жизни, и они тогда не перемолвились и словом, и даже не были друг другу представлены. Это намек на что-то? Приглашение?
Такого рода раздумья занимали Элиссу, когда она вернулась в малфоевское поместье, переоделась в легкое летнее платьице и сидела на плетеном стуле в беседке, подперев голову рукой. Книга, которую она захватила из своей комнаты, позабытая лежала рядом, а поверх нее — бумажный пакет с фотографиями, который она сегодня забрала из фотомастерской в Косом переулке.
Странно. Непонятно.
Она не видела ничьего приближения, но вдруг почувствовала на себе чужой взгляд, и оглянулась. Неподалеку, на тропинке в стороне от основной аллеи (и, видимо, именно поэтому она не услышала шагов), стоял Драко Малфой, который застыл в какой-то странной позе — словно шел по своим делам, а потом вдруг увидел ее, и что-то в этой картине его так поразило, что он застыл на месте. Элисса даже опустила глаза, чтобы проверить, все ли с ней в порядке. Да, платье сидит как надо, грязных пятен нет, лицо тоже должно быть чистым: она умылась, когда вернулась из Косого переулка…
Когда она посмотрела на него, Драко вдруг встрепенулся, как Бенджи, которого поймали ночью на кухне возле маггловского холодильника, и на бледном заостренном лице проступили ярко-розовые пятна. Потом, решительно тряхнув головой, будто ему предстояло какое-то очень сложное испытание, Драко распрямился и приблизился, а потом вовсе вступил в тенистую беседку.
— Мисс Каройи, — вежливо поздоровался он. — Прошу прощения, я не хотел вас отвлекать.
— Ничего страшного, — мальчишка был так серьезен, что Элисса скрыла улыбку и отвечала со всей доброжелательностью. — Я, как ты мог заметить, особенно ничем не занята.
После такого откровенного напоминания, что Элисса прекрасно видела, как он рассматривал ее, у Драко загорелись еще и уши. Элиссе стало его жалко.
— Скоро в Хогвартс? — спросила она первое, что пришло на ум, давая подростку возможность прийти в себя. Прием сработал — Драко ухватился за хорошо знакомую тему и чуть расслабился.
— Да… Первого сентября, как обычно. Отец с матерью хотят меня проводить, а я им твержу, что сам прекрасно доберусь… — он лениво растягивал слова, и Элисса точно знала, чью манеру говорить он так тщательно копировал. Тем не менее, она старательно сохраняла непроницаемое выражение лица. — А меня же с этого года назначили еще старостой Слизерина…
— Поздравляю.
— Да это еще ничего, — отозвался тот с деланной небрежностью, хотя по горящим глазам было видно, что его аж распирает от гордости. — В дальнейшем еще можно будет стать старостой школы. А после того, как Монтегю выпустится через год — и капитаном команды по квиддичу…
— Любишь Хогвартс? — Элисса попыталась вспомнить, мечтала ли она, когда ей было пятнадцать лет, о значке старосты или еще каких-нибудь школьных достижениях.
— Люблю. Там друзья, еще у нас отличный декан. Есть интересные уроки, можно играть в квиддич, — тут же отозвался Драко, но вдруг будто сам себе прикусил язык и торопливо договорил: — Но, конечно, всю картину очень портит Дамблдор. Из-за него в Хогвартсе шагу ступить нельзя — всюду грязнокровки и магглолюбцы. Только на Слизерине еще жить можно, а на других факультетах их полно. Дамблдор выжил из ума много лет назад, и давно пора, чтобы его сменил кто-то более подходящий…
Элисса прямо видела эту четкую грань, где младший Малфой говорил свои собственные мысли, а где — повторял за старшими. Так-то, судя по началу его речи, не так уж плохо ему жилось в Хогвартсе под руководством Дамблдора.
— Вы с Гарри Поттером на одном курсе?
Этот вопрос по неведомой причине не оставил его равнодушным — Драко вдруг дернулся и случайно сбросил на пол сверток с фотографиями. Элисса заклинанием приманила пакет к себе, а на остром лице отразилась сильнейшая неприязнь — причем именно что личная неприязнь. Не отстраненно-безразличная, которой можно было обзавестись, просто пребывая в лагере сторонников Волдеморта.
— Да.
Она в задумчивости вскрыла пакет, чтобы не вспугнуть Драко своим слишком заинтересованным видом. Не то чтобы она прям ожидала получить какую-то бесценную информацию, которую простодушный подросток ей выболтает, но вдруг Элиссе стало любопытно узнать, что думает обо всем происходящем подрастающее поколение. То, которое еще не принимает участия в активных действиях, но, скорее всего, в будущем пополнит ряды одной из армий — либо Волдеморта, либо Дамблдора.
А с Драко там явно все не очень однозначно. То ли сказывается воспитание Нарциссы, которая всеми силами пытается удерживать сына в стороне, то ли еще что, но младшему Малфою пока не промыли мозги настолько, чтобы на имени «Дамблдор» его глаза загорались праведным инквизиторским огнем.
— Его сейчас должны были исключить из Хогвартса, но не исключили, — выдал Драко, подходя ближе. Сообразив, что привлекло его внимание, Элисса подвинулась на скамейке, и он сел рядом, чтобы лучше видеть снимки, которые она теперь неторопливо перебирала. Стопка, к слову, вышла большой, и Элисса даже отстраненно удивилась, сколько же успела наснимать в тот памятный день. А Драко уверенно вытащил несколько фотографий, на которых были члены Визенгамота. Фадж, мадам Боунс, та приземистая колдунья, похожая на жабу… — Поттера судили полным составом. Вот они все. Но ему все равно ничего не было, представляете? Несмотря на то, что он использовал магию при магглах!
Элиссе хотелось напомнить, что политический курс Пожирателей был направлен как раз на то, чтобы волшебникам больше не пришлось таиться от магглов, но она промолчала. Иначе сейчас собьет Драко с толку, и он больше ничего не расскажет.
— Но Дамблдор его, само собой, защитил, — выговорил тот вдруг с уже не скрываемой злостью, и Элисса даже отложила очередную фотографию — там что-то сосредоточенно писал в пергаменте Сирано. — Как же — святой Поттер! Почему ему все вечно сходит с рук?! Что бы ни происходило — он всегда будет в центре внимания, и все его будут носить на руках! За что?! Чем он так хорош? Лучший игрок в квиддич, как же! Еще и старостой от Гриффиндора наверняка его сделали!..
Она смотрела на него, уже не таясь, но Драко ничего не замечал, и чувствовалось, что он говорит о чем-то, что давно наболело, накипело и требовало выхода. От переизбытка чувств он отчаянно жестикулировал, позабыв, что должен сохранять степенный королевский вид, и сейчас больше всего походил на того, кем был на самом деле, — избалованного мальчишку, который отчаянно завидовал чужой популярности.
Но, как ни странно, он не внушал Элиссе неприязни или, тем паче, отвращения. Обычный мальчишка. С криво расставленными приоритетами (поскольку до этого еще надо было додуматься — завидовать Гарри Поттеру), но что с того? Любящий родителей — Элиссе вспомнилось, как он приготовился защищать мать от Сивого, — считающий отца образцом для подражания, привязанный к друзьям. Речи о превосходстве чистокровных над магглорожденными пока просто повторяет за взрослыми, не вдумываясь особо, что за ними скрывается. Жалко будет, если со временем Волдеморт в компании с Беллатрисой и Барти Краучем перевоспитают его в фанатика.
Драко перевел дыхание, уже сожалея о своей вспышке, и вернулся к фотографиям.
— Это с того суда над Фоули? — вдруг спросил он, вытаскивая одну — с крупным мужчиной, чью круглую физиономию украшали пышные усы. — Отец упоминал о нем, а здесь на снимках столько журналистов… Это, к слову, Варнава Кафф, главный редактор «Ежедневного Пророка». Вы там были?
— Да.
Элисса положила отдельно еще одно фото — где насмешливо улыбался Алекс, и его нисколько не смущали цепи на руках, а потом вдруг ее дыхание перехватило — на следующем снимке она увидела красивую молодую женщину, чьи черты только угадывались под шляпой с вуалью. Она была облачена в дорогую мантию, на изящных кистях можно было рассмотреть тонкие, точно паутина, перчатки. И по одной только осанке, изгибу длинной лебединой шеи, аристократичности всего ее облика Элисса уже точно знала, кого видит.
Кристин д’Альбер.
Выходит, она тоже была на допросе Алекса. Да, по письму старшему Фоули можно было догадаться, что бывшая возлюбленная Троя, а также правая рука князя Себастьяна де Колиньи, осведомлена о случившемся с Алексом, но все равно Элисса не ожидала так внезапно ее увидеть.
А она-то сама куда смотрела? Неужели так сильно была увлечена философскими беседами с Волдемортом, что вообще не замечала ничего вокруг?!
Элисса решительно сунула Кристин в середину стопки, твердо намереваясь досмотреть фотографии позже. Интересно, кого еще она не заметила на том заседании и чьи еще снимки она тут обнаружит? Самого князя де Колиньи? Иштвана? Собственного отца?
Рядом вдруг сильно вздрогнул Драко, который до этой секунды как-то попритих, и даже отшатнулся назад. Выражение лица младшего Малфоя было таким, будто перед ним очутилось что-то ядовитое, хотя на скамейке лежала всего лишь еще одна фотография. Элисса придвинулась ближе, чтобы увидеть, что же его так сильно напугало.
Ну конечно.
На этом снимке его глаза не горели дьявольским алым пламенем, пророчащим скорую погибель всем неугодным, но лицо оставалось холодным, отчужденным, задумчивым, пока он наблюдал за тем, что происходило за пределами объектива фотоаппарата — надо полагать, допрос Алекса шел полным ходом. К слову, Элисса понятия не имела, когда успела сделать этот снимок.
И Трой с Маттео еще что-то твердили ей про то, что Волдеморт не способен контролировать собственные чувства! По человеку на фотографии как-то сразу становилось понятно, что никаких чувств у него в принципе быть не может. Что он всегда будет безразличным, далеким и недосягаемым, как созвездие Гончих Псов, а то, каким она видела его в те часы, которые они проводили вдвоем, — это все игра. Маскировка. Театр одного актера.
Или нет?..
Она сердито тряхнула головой, сгребая все фотографии в одну кучу, и, как ей показалось, Драко стало физически легче, как только последний снимок скрылся с глаз.
— Проводишь меня к дому? — попросила Элисса, очаровательно улыбнувшись и отчаянно пытаясь за этой улыбкой скрыть смятение и неуверенность, которые теперь охватывали ее каждый раз, стоило Волдеморту без позволения появиться в ее мыслях. — От жары можно сойти с ума.
Драко с готовностью согласился.
* * *
Лорд появился вечером — и вновь Элисса не была до конца уверена, знали ли прочие обитатели поместья о его присутствии. Он просто бесшумно переступил порог гостиной, как и раньше, не особо утруждая себя стуком. Спасибо, что к ней в спальню он так не врывался.
Конечно, она уже не столь сильно нервничала и прирастала к месту, как в первый вечер, когда он так пришел, но все равно Элисса ощутила знакомое волнение. Впрочем, сегодня у нее были серьезные темы для разговора, так что контролировать себя ей было куда легче, чем обычно.
— На Гарри Поттера в начале августа напали два дементора, — выпалила она, когда Волдеморт привычно сел в кресло рядом. Дверь на балкон вновь была открыта, и с улицы доносился аромат роз, и гравий шуршал — кто-то вышел подышать свежим воздухом на сон грядущий. В комнате вновь было полутемно, горело несколько свечей.
Тот не выглядел сколько-нибудь удивленным, но раздражение на привлекательном лице проступило очень отчетливо.
— Иной раз меня поражает, каким образом старик организует защиту своему герою. Такими темпами мне придется отправить к Поттеру кого-то из Пожирателей для присмотра — чтобы того ненароком никто не убил раньше времени!
— То есть вы не знаете, чьих это рук дело?
Он досадливо поморщился.
— Дементоры, конечно, могли очутиться там по чистой случайности… Но это маловероятно. Нет, тут, скорее всего, происки кого-то еще. Возможно, кого-то из министерских. И это ход не против Поттера, а против Дамблдора.
Элисса глубоко вдохнула, готовясь перейти к главному. Волдеморт, как всегда, безошибочно почувствовал перемену в ее настроении и без слов посмотрел на Элиссу, предлагая говорить прямо. Ей не хотелось в этом признаваться даже самой себе, но от взгляда этих темных-красных глаз у нее внутри все екало и переворачивалось вверх тормашками.
— Почему-то не все члены Ордена Феникса знают о том, что я на вашей стороне. Дамблдор должен быть в курсе, но он не объявил это во всеуслышание. Вы знаете, почему?
Лорд не ответил, но помрачнел. Тем не менее, опять в нем не было заметно никакого недоумения — что, Снейп продолжал успешно шпионить для обеих сторон одновременно и держать в курсе последних событий и Дамблдора, и Волдеморта?
— У тебя есть какие-нибудь предположения?
Теперь уже нахмурилась Элисса. Догадка-то у нее была, и, скорее всего, верная, но делиться ей вслух не хотелось. Однако Лорд продолжал требовательно глядеть на нее — и промолчать не получилось.
— Мне кажется, это приглашение. Он предлагает мне разговор.
Волдеморт не проронил ни слова, но белые пальцы вдруг с силой впились в подлокотники, вся его фигура обратилась в камень от напряжения, а глаза загорелись неподдельной яростью, к которой примешивалось что-то еще — какая-то застарелая, но от этого не менее сильная злоба к конкретному человеку. Причем такая злоба, которой, как кислотой, можно было расплавить металл. Но, как ни парадоксально, вслух он ничем не выдал своего гнева и даже не попытался сорваться на самой Элиссе.
Похоже, со своей догадкой она попала в яблочко, и Волдеморт даже не пытался этого скрыть. Вот только самой Элиссе от этого было не легче. Что Дамблдору может быть от нее нужно? Хорошо, если он каждого союзника Лорда пытается лично переубедить вернуться на сторону света и нести в мир добро и любовь. А если нет? Что Дамблдор может знать о ней, Элиссе, кроме того, что она сама позволяет узнать окружающим?
— Откуда тебе обо всем этом известно? — наконец спросил Лорд очень холодно, справившись с собой. Правда, не до конца — на его челюсти до сих пор гуляли желваки, а глаза напоминали колючие и острые куски льда. Интересно, что его так сильно взбесило, что он из последних сил пытается удерживать себя в руках? — Откуда информация?
— Эээ… — Элисса вдруг покраснела, что было совершенно некстати и могло быть в корне неверно истолковано. Но Волдеморт каждый раз так выходил из себя, когда на горизонте начинал маячить один конкретный рыжеволосый волшебник, что она не сразу сориентировалась, что должна сказать. А на ее мычании Лорд так угрожающе прищурился, что дальнейшее молчание стало попросту опасным.
— Я встретила Билла Уизли в Косом переулке, — быстро выговорила она, точно надеясь, что чем скорее она во всем признается, тем быстрее он успокоится. Темный маг застыл на одном месте и теперь сверлил ее недобрым взглядом, от которого Элиссе стало втройне неуютнее. — Я думала, он сразу попытается сдать меня мракоборцам, а он заговорил со мной точно так же, как обычно. Просил быть осторожнее, рассказал про нападение на Поттера… Ну и все, потом мы попрощались. И он не притворялся, будто не знает, что я с вами. Он действительно не знает. Иначе я бы заметила, что он отыгрывает заданную роль.
— Все? — осведомился Волдеморт, пригвоздив ее к месту одними глазами, и таким колким тоном, будто Элисса прямо там, в Косом переулке, выдала Биллу все лордовские планы одним махом. Его раздражение разлилось в воздухе почти физически, и Элиссе показалось, что и прочие обитатели дома должны были ощутить, как в один момент стало трудно дышать.
— Все, — отчеканила она, стараясь смотреть на него прямо и без страха — как человек, которому нечего скрывать.
Наступившая тяжелая тишина оказалась прервана неожиданным образом. Тихий хлопок — и посреди гостиной возникла маленькая домовиха в засаленном полотенце, которую Элисса просила приготовить ей чай и про которую совсем забыла. Та левитировала на кофейный столик серебряный поднос с чайником, чашкой на блюдце, молочником и еще чем-то таким же милым и приятным сердцу.
— Либби принесла чай, как просила мисс, — пропищала она, в круглых глазах стояли слезы. — С чабрецом. Но мяты не было, Либби безумно жаль, мисс! Либби может предложить другие травы, если мисс хочет, Либби обязательно накажет себя за то, что не выполнила приказ…
— Все в порядке, Либби, — успокаивающе сказала Элисса. — Не беспокойся, я и так выпью. И не вздумай себя истязать, ясно? Я тебе запрещаю! Я нисколько не сержусь на тебя.
Домовиха сделала попытку рухнуть на колени.
— Мисс очень добра к Либби!
— Можешь принести еще одну чашку, пожалуйста? — Элисса бросила косой взгляд на Лорда, который ничего не говорил, а только молча сидел и наблюдал за разворачивающейся сценой с непроницаемым выражением лица и все с таким же напряжением во всем теле.
— Да, мисс, сию секунду!
Либби через пять секунд вернулась с еще одним подносом, на котором, помимо второй чашки, было какое-то легкое угощение — вазочка с вареньем, печенье, небольшие бутерброды, — и с низким поклоном исчезла. Элисса оценила желание домового эльфа отблагодарить ее просто за дружелюбное отношение и мысленно покачала головой. Зря Либби старалась. Все равно у нее не получится проглотить ни кусочка.
— Что-то я раньше не замечал в тебе такой тяги… творить добро, — в тишине голос Волдеморта как-то особенно заметно сочился недоумением и презрением, и он откинулся на спинку кресла. — Кому и зачем ты пытаешься что-то доказать?
— Никому и ничего, — Элисса пожала плечами, понимая, что именно показалось ему таким странным и неправильным. — Просто я не считаю, что Либби должна себя калечить только за то, что на кухне Малфоев не нашлось нужного мне чая. И мне не сложно сказать спасибо за услугу. Ей было приятно это услышать.
— Она раб, — выговорил он таким тоном, будто удивлялся, что должен напоминать какие-то азбучные истины. — Никто и ничто. Единственное назначение эльфов — служить волшебникам.
— Она живое существо с разумом и чувствами, — жестко возразила Элисса, сама не замечая, как воинственно скрестила руки на груди. — Я не вижу смысла издеваться над кем-либо просто так, без причины. И над эльфами в том числе, тем более что им только повод дай себя помучить!
Их взгляды встретились, и Элисса как-то сразу поняла, что она и Волдеморт говорили в ту минуту на совершенно разных языках. В его глазах была не злость, а какое-то… удивление. Какой-то брезгливый интерес, с которым можно изучать особенно мерзкую мокрицу или сколопендру.
— Твоя сентиментальность когда-нибудь тебе аукнется, — наконец очень холодно сообщил Лорд. — Не говоря уже о том, что это просто показатель глупости и слабости. И ладно бы ты выбрала себе объектом для жалости волшебника — но ты тратишь время на… домовика? Что это за нелепая форма самоуничижения?
Элисса вздохнула, стараясь, чтобы он не расслышал в этом вздохе сочувствия — сочувствия к нему, эмоциональному инвалиду, который не мог понять самых простых вещей.
— Человеческое отношение к кому-то не унижает меня. Относиться к кому-то по-доброму не значит быть слабым. Иногда бывает совсем наоборот.
— Неужели? И каким же образом?
Она отвернулась и уставилась куда-то в сторону балконной двери, не желая развивать тему дальше.
— Я что-то не понял, — теперь голос Волдеморта звучал вкрадчиво. — Ты меня не расслышала?
Элисса взглянула на него, не скрывая досады. Увидев ее выражение лица, Лорд саркастически вздернул бровь. Отвязаться от него было невозможно, это очевидно. Элисса помедлила еще немного и решилась.
— Вам же известно в общих чертах о моей семье. Мой отец — обычный домашний тиран. Он не особо талантливый волшебник, и изощренным умом никогда не обладал, так что, возможно, более сильная и решительная женщина смогла бы поставить его на место, чтобы он дернуться не смел. А моя мать… Она слишком безвольная, слабохарактерная, и мужества и силы духа у нее никогда не было. Отец очень быстро подавил ее, так что дома она больше походила на тень человека. Может, когда-то она пыталась защитить от него детей, но я этого не помню. И всю жизнь, сколько я себя знаю, он нас терроризировал. В фамильном особняке в Будапеште он был полновластным хозяином, ему никто не смел перечить, и он запугивал всех — жену, дочерей и эльфов. У нас их было двое. Одна — Лина — была домашней прислугой, и ей доставалось больше, чем всем нам вместе взятым. А еще была Илке — наша кухарка. На кухне отцу было делать нечего, Илке редко попадалась ему на глаза, и поэтому она была не такая затравленная и забитая, а потому более… непосредственная. Я пряталась у неё на кухне, и она всегда была добра ко мне. Не раболепна, каким должен быть эльф, а именно… добра. Она заботилась обо мне много лет, и, когда я сидела у неё на кухне, я всегда чувствовала себя в безопасности, и не важно, сколько лет мне было — пять или восемнадцать. Потом к нам стала присоединяться моя младшая сестра. Мы сидели вместе у очага, и Илке нас угощала и утешала…
— Только в конечном итоге ее защита не очень-то тебе помогла, — заметил Волдеморт едко. Несмотря на его тон, Элисса видела, что он слушал с жадным, почти болезненным интересом. — Замуж тебя все равно отдали.
— Отдали, — не стала спорить Элисса. — Причем прямо на кухню за мной и пришли.
— Как же ты, наверное, ничтожно себя чувствовала, если неуклюжая опека домашнего эльфа казалась тебе лучшей вещью на свете!
Элисса не дала себя спровоцировать и пристально посмотрела на него. Что-то для человека, которому должно быть все равно и который сосредоточен только на себе, власти и своей миссии, Волдеморт слишком старательно пытался уколоть её по живому. Будто силился загнать Элиссу в привычные ему рамки, а она в очередной раз отказывалась это делать. И по неведомой причине ее слова не оставили его равнодушным, что-то такое он в них услышал, что-то, что затронуло его лично… И, может, хватит уже просто сидеть и терпеливо сносить от него все то, что он ей наговаривает?
— Слушайте, если у вас было такое счастливое детство, где вы всегда чувствовали себя в безопасности, над вами никто не издевался, а после вас нигде не держали под замком, отобрав волшебную палочку и лишив возможности колдовать, я за вас очень рада! Но не всем же так повезло!
В душе она подозревала, что на самом деле все было совсем по-другому, и эмоциональная холодность Волдеморта, как и его неспособность понять обычные человеческие чувства объяснялись тем, что его детство ненамного отличалось от ее собственного. Может, было даже хуже — учитывая, что сама Элисса высоко ценила любовь и дружбу и не отмахивалась от них как от ненужных понятий. Он застыл в неподвижности — не разозленный, а… растерявшийся, не ожидавший от обычно более миролюбивой Элиссы такого резкого отпора. А она, пользуясь последними секундами, которые у неё оставались (Волдеморт вот-вот должен был прийти в себя, и там уже о любой возможности высказывать свои мысли открыто можно было забыть), воинственно довершила:
— Поэтому я ценю тех, кто был ко мне добр. Хоть волшебников, хоть эльфов, хоть… лукотрусов. Нельзя брать от них добро и воспринимать это как должное, а на самом деле тайно ненавидеть всех окружающих. Так никакой злобы и ненависти не хватит.
— Привязанности рождают слабость, — отрезал он, не сводя с неё глаз. Как ни странно — он все ещё не гневался по-настоящему, а будто был захвачен предложенной темой для дискуссии.
— Да, — согласилась Элисса, и не подумав спорить. Тут возразить было нечего. — Вы правы. Рождают. Но они же могут сделать тебя сильнее при определённых обстоятельствах!
— Это вопрос философии и сантиментов. Не логики.
— Не все в мире строится на логике.
Едва произнеся это, Элисса уставилась на Волдеморта, огорошенная — не вполне понимая, какое направление приняла их беседа. Тот тоже смотрел на неё, высоко подняв брови и, видимо, тоже соображая, куда это его понесло.
— Ладно, — быстро сказала она, не давая ему опомниться. — Вы правы. Я не хотела морализаторствовать. И уж точно не указывала, как вы должны поступать. И, наверное, мои слова прозвучали странно, учитывая, как я сама люблю везде и во всем ставить на первое место логику…
Элисса чувствовала, что говорит слишком много, но слова просто срывались с языка. Остановил ее сам Волдеморт, когда внезапно без каких-либо предисловий спросил:
— Что с твоей старшей сестрой? Ты всегда упоминаешь только младшую, но ведь вас трое! А старшая? Мне сообщали, что она душевнобольная.
Вот тактичности ему точно не мешало бы поучиться, — мысленно вздохнула Элисса и тут же посерьёзнела.
— У Эржебет в юности проявились тяжелые проблемы с самоконтролем, а ее магия была крайне нестабильна. Если вы спрашиваете, отразилась ли на ней «забота» нашего отца, то да. С тираном-отцом, матерью, которая не может и даже не пытается тебя защитить, с расстроенными нервами, да ещё магией, которая тебе не подчиняется… Это должно было однажды во что-то вылиться.
— Вылилось? — с любопытством спросил Волдеморт.
Она холодно кивнула — его бесцеремонный интерес вдруг начал Элиссу раздражать.
— Она подожгла дом. Вызвала пожар бесконтрольной магией, даже не понимая, что творит, и в этом пожаре едва не погибли другие волшебники. Семья — не только отец с матерью, но и другие… близкие, — Элисса скривилась, — постаралась не допустить огласки, но после этого за Эржебет начали наблюдать целители. Спустя… где-то год, наверное, новым выбросом магии она убила нескольких человек. Вот на это закрыть глаза уже было нельзя, этот случай даже попал в газеты… Те старые выпуски, наверное, до сих пор можно найти. Общественность была напугана тем, что безумная волшебница живет дома и в любой момент может сотворить еще что-нибудь смертоносное, даже не осознавая этого. После этого Эржебет официально поместили в лечебницу. Это произошло зимой одиннадцать лет назад. Бешке было двадцать.
— И ты считаешь, что это все произошло из-за жестокого отношения вашего отца? — продолжал он расспрашивать без какого-либо сочувствия, но по-прежнему с интересом, и чем был вызван этот интерес, Элисса не улавливала.
Она отвечала спокойно — семейная история была давняя и сильных эмоций уже почти не вызывала.
— Нет. Иначе сошли бы с ума все трое, а потом ещё и наша мать за компанию. В роду Каройи хватало… всяких волшебников, и безумные тоже были. Может, Бешке просто унаследовала что-то семейное… Хотя отец, конечно, тоже внес свою лепту. И при этом он не смеет перечить тем, кто сильнее. Жаль, я не сразу это поняла. Была бы я поумнее, посмелее и посильнее — дала бы ему отпор еще тогда…
— Миклош Каройи — любопытный персонаж, — вдруг изрек Волдеморт задумчиво, на что Элисса тут же ощетинилась, как еж при появлении лисицы.
— Чем же? Типичный представитель древней чистокровной семьи. Азартный игрок, избалованный, трусливый и жестокий.
— Вот именно. И оттого удивительно, как у него наравне с сумасшедшей дочерью могла вырасти еще и ты.
Застигнутая врасплох, Элисса в растерянности посмотрела на него. Волдеморт разглядывал ее, в полумраке комнаты его глаза слегка мерцали — без злобы, насмешки или высокомерия. Элисса не могла отыскать определения этому взгляду, но почувствовала, как от этих глаз у нее отнялись ноги, а заодно и язык. Сейчас, когда он не пытался подавить ее, его лицо не портила надменная маска, у Элиссы перехватило дыхание от того, как он преобразился. В памяти почему-то всплыло сегодняшнее фото, которое лежало в стопке других на столе — будто то были два совершенно разных человека! — а еще ей показалось, что в гостиной странно сгустился воздух.
— Тебя он не сломил, ты не сошла с ума. Вместо этого ты сбежала, училась выживать, а теперь строишь планы мести.
Элисса слушала, затаив дыхание, его ровный, глубокий голос.
— Ты и так сильная. И стойкая. Тебе хватит сил сокрушить своих врагов.
Почему в его устах это звучало как самый лучший комплимент, на который этот человек был способен?
1) Я предположила, что если в мире ГП есть фотоаппараты, то должны быть и фотоателье, где можно купить спецоборудование, проявить пленки и так далее.
Следующего собрания Элисса дожидалась с внутренним холодком, наперёд зная, что оно выйдет напряжённым и запоминающимся — даже существовала немаленькая вероятность, что не обойдётся без жертв. И когда во второй половине августа, зайдя в гостиную, где собрались почти все сторонники Волдеморта, носившие Темную Метку, она сразу увидела пепельно-серого Яксли и бледного и замкнутого Люциуса, Элисса вся подобралась. Какие именно новости они принесли, она уже знала, и оставалось самое пугающее — дождаться реакции Лорда. Как Элисса ни пыталась отринуть эти размышления, ее не покидала мысль о том, что иногда случается с гонцами, приносящими дурные вести. И, несмотря на все усилия, ей никак не удавалось избавиться от смутного облегчения, что не она станет этим гонцом.
И было ещё кое-что. Правы оказались Трой и Маттео, черт бы их подрал. Ей не хотелось, чтобы эти дурные вести вообще были. Не хотелось, чтобы он злился. Не потому, что плохое настроение Волдеморта сказалось бы на его окружении самым прямым образом, а потому что… Элиссе не хотелось его расстраивать. Действовать ему на нервы. Не хотелось быть виновницей того, что его планы снова сорвались.
Нехорошее состояние, и Элисса без чужих подсказок знала, в какую опасную область забрела. Как только к разуму, логике, холодному рассудку примешиваются подобные переживания — пиши пропало. О любой трезвой оценке ситуации можно забыть.
Он явился, и за столом тут же повисла тягостная, давящая, похоронная тишина, даже Беллатриса и Барти предпочли опустить взгляды и сидеть неподвижно, дожидаясь развития событий. Про остальных Пожирателей и говорить нечего: таких безжизненных, обреченных лиц Элисса давно не видела. Все они старались смотреть куда угодно, только не на Волдеморта; создавалось ощущение, что они панически боялись встретиться с ним взглядом и вызвать всю лавину из лордовской злобы, мстительности, вспыльчивости на себя. Хвост сбоку от Элиссы трясся мелкой нервной дрожью, Северус Снейп обратился в камень, а его черные глаза без блеска казались мертвыми.
Сам Волдеморт был мрачен, в его чертах появилась какая-то замкнутость, но общество за столом он обвел насмешливым взглядом, и в уголке его губ наметился хорошо знакомый Элиссе циничный излом. Надо полагать, зрелище собственных сторонников не произвело на него сильного впечатления. Но при этом Элиссу не отпускало ощущение, что он был погружен в глубокую задумчивость и собственные мысли в эту секунду интересовали его куда больше, чем полное собрание нервничающих, белых от страха Пожирателей.
— М-мой Лорд, — тихо и неуверенно начал Яксли, когда Волдеморт занял свое место во главе стола. — Прошлой ночью Александр Фоули сбежал из-под стражи, когда его должны были отконвоировать после допроса обратно в Азкабан. Не своими силами; побег ему организовали.
В целом, проговаривать это вслух нужды не было: сегодняшние газеты пестрели заголовками об успешном бегстве арестованного преступника. У Фаджа, надо полагать, выдалось просто отвратительное утро.
— Побег был устроен силами Ордена Феникса, — это заговорил Снейп; в отличие от Яксли, его голос звучал более ровно и сдержанно. Элисса мысленно покачала головой — выдержке этого персонажа можно было только позавидовать. Заметила она и то, что Беллатриса смотрела на Северуса с высокомерным презрением, будто вместо человека перед ней сидел таракан. — К сожалению, я ничего не знал об этом, и, насколько мне удалось выяснить, лишь некоторых членов Ордена предупредили о готовящемся мероприятии — непосредственно тех, кто этот побег и осуществлял. Фоули теперь в штаб-квартире Ордена Феникса. Сегодняшним утром туда явился и его подельник, тот оборотень, который попал в газеты. Зовут Бенджамин Гордон, тридцать семь лет, американец, родился и вырос в Чикаго. Более подробно мне ничего выяснить не удалось, поскольку Дамблдор беседовал с ними лично. Но, по всей видимости, ряды Ордена в ближайшее время пополнятся новыми волшебниками.
— Кто-нибудь еще, кроме оборотня, из их шайки был? Или хотя бы чьи-либо имена были упомянуты? — поинтересовался Волдеморт задумчиво. Тем не менее, Элиссе показалось, что его спокойный тон напугал Пожирателей даже сильнее, чем если бы сейчас в кого-нибудь уже прилетел первый «Круциатус».
— Нет, Повелитель. Вероятно, прошло слишком мало времени, и в ближайшем будущем в Ордене Феникса появится вся группа хранителей «Сердца Исиды», но…
— Я в этом сильно сомневаюсь, — протянул Волдеморт с сарказмом, и это приковало к нему всеобщие взгляды — теперь больше удивленные, поскольку Лорд не производил впечатления человека, который от бешенства едва удерживает себя в руках. Да, на лице у него по-прежнему было написано недоброе выражение, но концентрированной злости из-за очередного проваленного задания не было. Вместо нее была все та же задумчивость.
Пожиратели слегка воспряли духом и повеселели. Элисса, наоборот, насторожилась и вся подобралась, ожидая неприятностей, поскольку лично ей это выражение лица Волдеморта наверняка не сулило ничего хорошего.
— Повелитель? — уточнил Снейп, позволив вежливому недоумению отразиться на болезненно-желтоватом лице.
— Разве вы этого не поняли, друзья мои? — на губах Лорда расцвела отстраненная, пугающая улыбка — и адресовалась она не Пожирателям, а именно шести волшебникам, защищавшим «Сердце Исиды». Один из которых сидел в непосредственной близости от Волдеморта. — В планы этих колдунов вовсе не входит посвящать Дамблдора и Орден в существование столь ценного артефакта. Они спасли своего человека руками орденцев от Визенгамота, а заодно от моего гнева, и временно они готовы сотрудничать с Дамблдором — полагаю, что только до той поры, пока им это выгодно. Поэтому из всей шестерки они прислали в Орден Феникса именно оборотня: потому что он, как и Фоули, уже раскрыл свою личность. Прочие пока сохраняют инкогнито, и, по всей видимости, ничего менять не собираются. Тот, кто этой группой магов руководит, — один из них или сама Хранительница — умен. Но недостаточно. Зря он вздумал играть со мной в такие игры. И исход у его жалких попыток переиграть меня будет всего один…
У Элиссы буквально волосы шевелились на затылке, пока она сидела, примерзнув к стулу, и слушала его негромкий, почти проникновенный тон. Его слова адресовались ей и только ей, и пусть сам Волдеморт еще этого не понимал, но у Элиссы будто начинал ворочаться в желудке морской еж от мысли, что будет, когда правда ему все-таки откроется.
— Впрочем, вернемся к делам насущным, — теперь голос Волдеморта звучал ровно и бесстрастно — как обычно, и Элисса лишь после паузы встрепенулась и заставила себя сосредоточиться. — Люциус, что у нас с Хогвартсом? Дамблдор уже нашел нового преподавателя Защиты от Темных Искусств?
— Пока нет, мой Лорд, — отозвался Малфой, почтительно склонив голову. — И, похоже, Фадж намерен сделать это вместо него. В остальном же в школе не ожидается никаких изменений. По результатам слушания в Министерстве Поттера оправдали, и он весь учебный год проведет в Хогвартсе…
— И это создает мне некоторое неудобство, — заявил Волдеморт холодно, и Люциус тут же умолк. — Август, как продвигается ваша работа с Карбоне? Если я все правильно помню, он планировал закончить приготовления к проникновению в Отдел Тайн через два-три месяца?
Руквуд с готовностью подтвердил:
— Совершенно верно, Господин. У нас уже сейчас есть некоторые успехи в разработке заклинаний, которые могли бы снять охранные чары, хотя мы столкнулись с трудностями… Но Карбоне уверяет, что он разберется.
— В Отделе Тайн мне понадобится Поттер собственной персоной, — сообщил Лорд. — Он сможет беспрепятственно вынести Пророчество из Отдела, и я предпочту убить двух зайцев одним выстрелом — и получить Пророчество, и избавиться от Поттера раз и навсегда. Но я не собираюсь дарить мальчишке еще целый учебный год, пока он будет в школе под крылом у Дамблдора, — послышались осторожные смешки, а темный маг продолжал: — Мне понадобится человек, который будет поблизости от Поттера и который смог бы в нужный момент подтолкнуть его к тому, чтобы он отправился в Отдел Тайн.
Поначалу всеобщие взгляды устремились к Снейпу, а потом, после паузы — к Люциусу и Кантанкерусу. Видимо, все подумали о сыновьях последних.
— Нет, — мягко сказал Волдеморт, без труда разгадав всеобщие мысли, и на его губах возникла тень пугающей улыбки. — Северус, насколько я помню, ты не являешься у Поттера самым любимым педагогом?
Словно судорога пробежала по крючконосому лицу, и Снейп после паузы выдавил:
— Боюсь, что нет, Милорд.
— Как и в целом особой дружбы Поттер с учениками Слизерина не водит, — подытожил Лорд. — Так что нет, эти варианты мне не годятся. Мне нужен свой человек в Хогвартсе, к которому мальчишка относился бы без предубеждения. Который не вызвал бы ненужных подозрений, кто слился бы с обитателями Хогвартса. Кто не внушал бы опасений, казался бы безобидным. И кто умеет втираться в доверие и играть выбранную роль.
— Что, если предложить Дамблдору нашего человека на место преподавателя Защиты? — осторожно подал голос Кантанкерус Нотт. — Конечно, это будет непросто — чтобы Дамблдор не догадался, что у него под носом шпион, но если постараться…
— Учитывая, сколько в Хогвартсе уже было подставных преподавателей Защиты, я бы не особо рассчитывал на успех, — вмешался Трэверс, косясь на Волдеморта с опаской. Но тот слушал вполне благосклонно, и Трэверс приободрился. — В очередной раз ту же ошибку Дамблдор вряд ли совершит, особенно сейчас, когда против него и так ополчилась половина магического сообщества. И потом, новый преподаватель может втереться в доверие ученику, но все равно это не так надежно, как если бы рядом с Поттером оказался кто-то его возраста. Студент вызовет куда меньше подозрений.
Барти хмыкнул.
— А что? Я мог бы изобразить и студента. После параноика-Грюма я уже с любой ролью справлюсь! Господин, вы только прикажите…
— Мысль со студентом мне нравится, — негромко сказал Волдеморт, и Крауч радостно улыбнулся. — Но нет, Барти, это будет не твое представление. Да и пить Оборотное зелье целыми котлами, чтобы этого никто не заметил, тебе уже не удастся. Так что в Хогвартс должен отправиться кто-то из моих людей, кто не вызовет подозрений не только своим поведением, но и внешним обликом.
С этими словами он остановил взгляд на Элиссе, которая поначалу никак не приняла его на свой счет и просто сидела, дожидаясь развития событий. Но вот прочие Пожиратели друг за другом тоже начинали смотреть на нее, и тут уже у Элиссы зародились нехорошие подозрения. Черты Беллатрисы Лестрейндж озарились неприкрытым удовольствием, и она, кажется, едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться торжествующе в полный голос. Ехидные ухмылки Элисса увидела еще у нескольких человек, включая Нотта и Эйвери.
— Осмелюсь заметить, — вдруг сказал Долохов, который один из немногих смотрел на Элиссу с симпатией и даже сочувствием. — Мисс Каройи никак не получится отправить на один курс с Поттером, да и на шестой тоже едва ли. Даже на седьмом курсе она будет выглядеть взрослой, но это хоть как-то можно провернуть… Но вы все равно юны и прекрасны, мисс, — добавил он учтиво, но сейчас его галантность показалась потерявшей дар речи Элиссе издевкой.
— На выпускной курс можно, — поддержал Барти, разглядывая Элиссу оценивающе. Причем не он один — Элисса со всех сторон чувствовала направленное на нее цепкое, изучающее внимание. Она оставалась неподвижна и невозмутима, но в душе у нее все клокотало от закипающей ярости. Ох, ее бы воля, она бы тут такое устроила, чтобы никто больше не пялился на нее с подобной бесцеремонностью!.. — Элисса вполне тянет на семнадцать-восемнадцать лет. Ну, выглядит чуть взрослее, но если еще форменную мантию наденет… получится самая настоящая студентка Хогвартса. Хоть завтра ЖАБА иди сдавай.
— Пожалуй, выпускной курс подойдет, — согласился Волдеморт неторопливо, и в его взгляде Элисса не видела того же любопытства, с которым ее рассматривали все остальные — будто редкую бабочку под лупой. А это означало, что вовсе не Пожиратели сейчас предложили ему эту идею, а он уже сам все обдумал и принял решение. И в его глазах она отчетливо прочитала подначивание — Лорд от души забавлялся ее растерянностью и ожидал, когда она уже сорвется и взбунтуется.
Вот же гад. Но с чего вдруг эта странная идея?! Когда он это придумал, зачем? Они почти все лето провели вместе — и ни разу, ни словом, ни жестом он не давал ей намеков на то, что распланировал ее жизнь на следующие полгода таким… специфическим образом!
— Кто-нибудь еще хочет поделиться своими соображениями? — осведомился Волдеморт, и в его голосе Элиссе тоже почудилась скрываемая насмешка. — Может быть, у кого-то есть возражения? Если нет, то… Люциус, займись этим делом. Свяжись с Дамблдором, сообщи, что в этом году в Хогвартс с домашнего обучения хочет перевестись студентка седьмого…
Он не договорил — Элисса демонстративно подняла руку высоко вверх. Ей приходилось прикладывать огромное количество усилий, чтобы не сверлить Лорда злобным взглядом — еще не хватало доставить ему такое удовольствие! — но дальше молчать было нельзя.
— Да, Элисса? — вежливо спросил Волдеморт, приподняв черную бровь. В рядах Пожирателей произошло некоторое смятение — потому что обычно никто не осмеливался открыто перебивать Повелителя, ибо сие было чревато опасными последствиями, — но Элисса была в таком бешенстве, что на нежные чувства присутствующих ей было наплевать. — Ты хотела что-то добавить?
Взывать к логике, вопрошать, что за очередная гениальная идея взбрела ему на ум, а заодно жаловаться, что ей данное задание совсем не по нутру, Элисса не стала, ибо смысла в этом не было никакого. Спрашивать, как Волдеморт представлял себе это все технически — как она будет втираться в доверие Поттеру, — тоже было бесполезно, поскольку отныне это были проблемы исключительно Элиссы, но никак не Лорда. Потому ровным, спокойным тоном, тщательно контролируя каждую лицевую мышцу, — она произнесла:
— Если я отправлюсь туда под своей фамилией, Дамблдор узнает о вашем замысле еще до того, как я переступлю порог школы. Моя биография ни для кого не секрет, и Дамблдор очень быстро выяснит и мое настоящее имя, и то, что мне уже давно не семнадцать лет. А не под своим именем я отправиться не могу. Тот же Поттер, как и семья Уизли, как и сам Дамблдор — они все уже знают меня как Элиссу Каройи…
— Естественно, Дамблдору уже и так известно, кто ты, и твое задание не останется для него секретом, — отозвался Волдеморт несколько утомленно, и Элисса осеклась. — О чем ты подумала — что тебе удастся не вызвать никаких подозрений своим появлением? Конечно, нет. Он с самого начала будет знать, кто ты и зачем явилась.
— В таком случае он меня к Поттеру на пушечный выстрел не подпустит, — заявила она, чувствуя все более усиливающееся смятение. — Да я из Хогвартса вылечу на следующий же день после того, как там появлюсь! Зачем Дамблдору терпеть меня у себя под носом? Да еще учитывая, что я выгляжу явно старше всех студентов?
— Потому что известный шпион, который будет в поле твоего зрения, куда лучше неизвестного, чье появление старик мог бы на самом деле пропустить. Так что никто из Хогвартса тебя не выставит, хотя, конечно, Дамблдор будет за тобой приглядывать, чтобы ты не натворила дел. А вот каким образом ты прибьешься к Поттеру, завоюешь его доверие и выманишь из замка — меня не касается, — его голос стал суше и холоднее, и Элиссе пришлось поумерить злость и вспомнить о том, что она не должна сердито сверкать глазами, привлекая внимание всех Пожирателей за столом. А заодно представить, что произойдет, если не то что в ее слове — а хотя бы в одном неверном движении он увидит вызов.
Лучше было не представлять.
Открытого неповиновения он не потерпит.
Ох, были бы они с Волдемортом сейчас наедине, как происходило регулярно — там она была бы куда откровеннее и значительно свободнее высказала бы ему все то, что думает об этом!
— Но ты права в одном, — заметил он уже куда более благосклонно, отчего у нее только усилилось ощущение, что он над ней открыто издевался. Но, как ни странно, открытых насмешек в лицах прочих Пожирателей Элисса почти не видела. Вместо этого во взглядах многих — Люциуса, Кантанкеруса, Долохова, Руквуда, Яксли — читалась настороженность, пока они дожидались развития событий. Словно наблюдали за грозовым циклоном на горизонте в ожидании, что произойдет дальше — обойдет стороной или обрушится на всех присутствующих с яростью первобытной стихии. Лорд же, который тоже должен был ощущать настроения сторонников, продолжил: — Тебе действительно нужна убедительная биография. В Венгрии у тебя остались другие родственники-однофамильцы? Чтобы ты могла представиться чьей-нибудь семнадцатилетней дочерью, которая училась на дому и о ней особо никто не слышал?
— Остались. У моего отца есть кузены, а у них — свои дети. У меня еще две троюродные сестры, Энико и Эстер.
Уж что-что, а свое фамильное древо Элисса как выходец из древней чистокровной семьи знала отлично.
— А почему у вас все на «Э»? — удивился Долохов. Элисса обратила внимание, что он был одним из немногих за этим столом, кто мог позволить себе отходить от темы.
— Семейная традиция — называть всех детей одного поколения на одну букву, — криво улыбнувшись, ответила она. — Мои двоюродные братья — Элигиуш, Эрнё и Элек. А у моего отца есть сестра Маргит и кузены Мориц и Микша.
— Очень мифологично.
Элисса пожала плечами. Она-то всегда полагала, что кому-то из благородных предков просто надоело заучивать семейное древо наизусть, и он нашел дельный способ облегчить себе и потомкам жизнь.
Волдеморт кивнул, видимо, удовлетворившись количеством Элиссиной дальней родни.
— Передашь Люциусу имена и основную информацию о них, чтобы он максимально внятно изложил это в письме Дамблдору. Старик, конечно, правду будет знать и так, но в глазах всех прочих обитателей Хогвартса твое появление будет выглядеть официально и законно. А заодно выбери предметы для изучения — ты же на седьмой курс едешь, тебе по-хорошему вообще результаты СОВ нужны…
— В Шармбатоне СОВ нет, — сообщила Элисса угрюмо, с ужасом осознавая, что это все по-настоящему и отправиться в Хогвартс ей в самом деле придется. — Там сдают итоговые экзамены только по окончании школы.
— Тем лучше, — губы Волдеморта все-таки изогнулись в усмешке, и Элисса окончательно убедилась, что он ее провоцировал. — Это избавит Люциуса от подделки документов. Элисса, ты хочешь еще поспорить?
В его голосе слышалось предупреждение — безошибочно узнаваемое, и ей еще не настолько изменил здравый смысл, чтобы проигнорировать его. Чувствуя, как внутри нее все клокочет от злости, Элисса спустя секунду справилась с собой и уважительно склонила голову. От напряженной тишины и внимания Пожирателей воздух в комнате, казалось, тихонько звенел.
— Нет, Повелитель. Я сделаю так, как вы прикажете.
Следуя выбранному образу, она опустила глаза на столешницу, как бы пристыженная и признавшая поражение, буквально всей кожей ощущая, как содрогается от беззвучного смеха Беллатриса Лестрейндж и как оценивающе, пристально ее изучает Северус Снейп. И в то же время — и это было самым невероятным — Элисса чувствовала резко возросшее недовольство Лорда. Как, почему? Что она сделала не так? Наоборот, она отказалась от пререканий и не стала бунтовать, чтобы не злить его. Что ему не нравится?
С собрания она выходила замкнутая, настороженная, чувствуя на себе любопытные взгляды. Волдеморт покинул особняк сразу же, и Пожиратели тотчас заметно расслабились.
— Мисс Каройи, — к ней приблизился Люциус; как показалось Элиссе, он растягивал слова еще более лениво и высокомерно, чем раньше. — Я бы предложил согласовать элементы вашей биографии как можно скорее, чтобы уладить бюрократические формальности.
— Вам же нужно будет еще к школе успеть подготовиться, — участливо поддакнул проходивший мимо Нотт. — Ну там, учебники купить, котел, ингредиенты… Северус, возьмешь к себе новую студентку?
— Если у мисс Каройи уровень зельеварения соответствует «Превосходно» или хотя бы «Выше ожидаемого», — без тени иронии сообщил Снейп все с тем же непроницаемым видом, но его ответ почему-то показался многим крайне остроумным, и несколько человек — Рудольфус Лестрейндж, Барти, Мальсибер, Эйвери — громко прыснули.
— Письменные принадлежности купить не забудь, деточка, — пожелала Беллатриса злорадно. Элисса молча посмотрела на нее — колдунья выглядела до неприличия счастливой. — И на поезд не опоздай. Ты в Косой переулок за покупками сама доберешься, или тебя за ручку туда сводить?
Мерлин и Моргана, пошлите мне терпения, чтобы никого из этих людей не убить и не покалечить раньше времени. Они не знают меня. Не знают, с кем связываются. Им невдомек, чем это чревато — злить меня.
Как там это было в маггловской Библии, с которой Элиссу в свое время познакомил Картер?
Ах да.
Прости им, Господи, ибо не ведают, что творят.
* * *
В Глазго она на этот раз отправилась сложным путем, с несколькими трансгрессиями, чтобы за ней наверняка не установили слежки. Но все было тихо, и, когда Элисса покидала дом Малфоев, там все были заняты своими делами и никто даже не обратил внимания, что она снова куда-то пропала.
Первым, кого Элисса увидела, шагнув в просторную кухню, был Алекс — потому что он тут же устремился ей навстречу и заключил в объятия. Элисса обвила его шею руками и крепко обняла, а затем отступила назад, рассматривая. Даже кратковременный отдых в компании дементоров уже отразился на его облике — Алекс осунулся, похудел, глаза, хотя и горели ярко, но запали, а губы высохли и растрескались.
— Хреново выглядит, — доверительно наклонившись к уху Элиссы, сообщил Бенджи — но так, чтобы его слышал каждый, кто был в кухне, а собрались здесь абсолютно все. — По-моему, теперь даже я на его фоне кажусь куда красивее.
— Не дождешься, — фыркнул Алекс и тряхнул отросшими и уже не такими ухоженными пшеничными кудрями. — Чтобы ты начал выигрышно смотреться рядом со мной, мне пришлось бы пройти через поцелуй дементора, не меньше!
— Трудности были? — поинтересовалась Элисса, забираясь с ногами в свое любимое разномастное кресло и обводя всех собравшихся взглядом, в первую очередь — Троя. Но тот сидел, как обычно, в своем углу и помалкивал, и ответил Элиссе Бенджи:
— Неа. Дамблдор, конечно, с пол-оборота в нашу искренность и прекраснодушие не поверил и во все секреты Ордена Феникса вот так, ни за что ни про что, не посвятил, но можно сказать, что к некому… согласию мы пришли.
— Мы сказали Дамблдору, что Бенджи и я перешли дорогу Сама-Знаешь-Кому и он на нас за это слегка в обиде, а потому наши жизни в опасности. И мы готовы по возможности оказывать Ордену Феникса посильную поддержку — в обмен на защиту, разумеется. Вряд ли мы станем для Дамблдора доверенными лицами, но официально мы с Бенджи теперь в Ордене Феникса. Можешь нас поздравить.
— Поздравляю, — машинально согласилась Элисса. — Какую защиту вам предоставили?
— Убежище. Мы теперь временно переедем в штаб-квартиру Ордена. Это фамильный дом Блэков, где сейчас живет последний оставшийся в живых отпрыск семьи — Сириус Блэк. Тот самый, который два года назад сбежал из Азкабана. Как ни парадоксально, все покойные и живые родственники Блэка всегда были сторонниками Волдеморта, в то время как сам Сириус — убежденный последователь Дамблдора, а заодно был лучшим другом погибших Поттеров. Штаб-квартира же находится в Лондоне, но защищена такой прорвой чар и заклинаний, что даже Маттео туда не пролезет…
У Маттео, сидевшего на подоконнике, глаза загорелись азартом и воодушевлением — слова Алекса он как пить дать воспринял как личный вызов, и уже поднял ладонь вверх и набрал воздуха в грудь, чтобы что-то сказать, но…
— Даже не вздумай, — предостерегающе сказала Элисса. — Никаких попыток вломиться в Орден Феникса, даже просто из спортивного интереса! Хоть у нас теперь разделение на противоборствующие стороны, где Алекс и Бенджи помогают Ордену, а вы с Картером — Пожирателям, это не значит, что вы на самом деле начинаете интриговать друг против друга! Так что больше никакой самодеятельности и диверсий! Мы больше не можем позволить себе никаких ошибок, все и так висит на волоске!
На ее сердитую речь Маттео примирительно пожал плечами и прислонился обратно к окну, зато Алекс покаянно опустил голову и тяжело вздохнул.
— Элисса, прости меня. И вы все тоже. Я очень виноват перед вами… Я поступил опрометчиво, безрассудно и подставил всех вас. Рисковал собой, не подумав, что в случае моей неудачи вам придется все это расхлебывать… И я очень признателен за то, что вы вывезли мою семью и им больше ничего не угрожает.
— Ты на каком факультете учился в Хогвартсе до того, как перевелся в Ильверморни? — вдруг спросила Элисса, вспомнив кое-что. Алекс заметно озадачился.
— На Гриффиндоре. А что?
Она покачала головой, но в душе усмехнулась. Помнится, Волдеморт когда-то высказался о ее собственных безрассудстве, смелости и глупости, заметив, что этими качествами она вполне подходит Гриффиндору. Кажется, теперь она понимала, что темный маг имел в виду.
— Ладно, проехали. Как вы объяснили Дамблдору свое появление? Он спросил, каким образом тебе удалось исцелиться от болезни Дюра?
— Спросил, — отозвался Алекс нехотя: о своей болезни он говорить вслух крайне не любил. — Я ему ответил то же самое, что Визенгамоту: что никто не знает, как это случилось. Не буду утверждать, что Дамблдор мне поверил, но допытываться не стал.
— Он должен будет в скором времени догадаться, что все мы действуем заодно, — заметил Трой невыразительно.
— Если уже не догадался, — Элисса пожала плечами. — Но Дамблдору сейчас важно одно — стараниями Министерства он так сильно дискредитирован, что ему любая помощь со стороны будет кстати. В том, что Волдеморт хочет головы Алекса и Бенджи, у него сомнений нет. А, как известно, «враг моего врага — мой друг», так что, пока ребята действуют против Пожирателей, у Дамблдора не будет причин ставить им палки в колеса. Только вы уж, Алекс, Бенджи, будьте поосторожнее…
— Будем, — невозмутимо пообещал оборотень. — Хотя в ближайшее время вся наша осторожность сведется к тому, что мы будем сидеть в штаб-квартире в компании Блэка, поскольку нас троих объединяет одна проблема — мы все трое являемся беглецами, и нас ищут мракоборцы.
— Придется запастись терпением.
— Это понятно, — Картер кивнул и посмотрел грозно на Алекса. Тому хватило совести виновато потупить взгляд.
— Это относится ко всем. На ближайшие месяцы вы будете моими глазами и в Ордене Феникса, и у Пожирателей.
Стало тихо, и Элисса, поморщившись, будто у неё резко заболел живот, перешла к главной новости этого дня. Реакции друзей она дожидалась со внутренним страхом.
— Первого сентября я отправляюсь в Хогвартс. На несколько месяцев минимум.
— В качестве профессора? — удивился Алекс. — Будешь преподавать Защиту от Темных Искусств? Ты, если что, поосторожнее там. Эта должность считается проклятой, на ней ни один волшебник не может продержаться больше года. У меня пять преподавателей за пять курсов сменилось. А с чего тебя вдруг преподавать потянуло? У нас новый хитроумный план, благодаря которому мы сможем снова всех переиграть и победить?
— Если бы! — Элисса тоскливо вздохнула и подперла щеку рукой. — План-то хитроумный, только он не мой, а Волдеморта. Он отправляет меня в Хогвартс шпионить за Поттером. И нет, не в качестве преподавателя. Я поеду… как ученица. Выпускного курса.
На несколько секунд в кухне повисла тишина, прерываемая только судорожным кашлем Алекса, который поперхнулся сигаретным дымом. Затем худшие опасения Элиссы оправдались — Маттео захохотал так громко, что едва не сверзился с подоконника. Ему вторил раскатистый смех Бенджи, в то время как Картер с каждой секундой все больше хмурился.
— Deve proprio odiarti!(1) — выдохнул Маттео, едва обретя способность связно говорить, и тут же снова зашёлся от смеха. — Элисса, признайся, чего такого ты натворила в эти дни, раз лорд Волдеморт так на тебя взъелся?
Элисса сама поразилась, когда расслышала в собственном голосе отчетливые нотки обиды:
— С чего ты это взял-то?!
— С того, что ты, по-моему, пока не понимаешь, что на тебя свалилось, — пробулькал сквозь смех Бенджи, который более или менее справился с собой. — Тебя отправили учиться на выпускной курс — то есть заново зубрить учебники, строчить конспекты и сдавать выпускные экзамены, а заодно находить общий язык с толпой детей разного возраста и преподавателями! Это тебя-то — взрослую девку, которая теперь должна слиться с полным замком подростков! Да такого врагу не пожелаешь!..
Последнее слово у него вышло не совсем отчетливо, поскольку Бенджи снова заржал.
— Будет вам, — укоризненно заметил Алекс, но по его глазам Элисса видела, что он сам с трудом сохраняет серьёзное лицо. — Подумайте о положительных сторонах такого задания. Элисса, ты всегда можешь подтянуть те навыки, на которые в свои школьные годы махнула рукой. К примеру, это чудесная возможность научиться играть в квиддич… Или сходить на свидание с капитаном школьной команды и романтично лобызаться с ним под луной!
— Только следи за тем, чтобы этот капитан команды был с седьмого курса, — совершенно серьёзно посоветовал Маттео, едва не лопаясь от смеха. — А еще лучше найди там какого-нибудь преподавателя посимпатичнее!
— Не ставь перед дамой невыполнимых задач, — Алекс покачал головой. — Там из преподавателей мужского пола — Дамблдор, Флитвик и Снейп! Только из одного уже песок сыплется, другой ростом будет Элиссе по пояс, а Снейп — это вообще удовольствие на редкого гурмана!
Бенджи и Маттео снова загоготали.
— Козлы, — угрюмо заявила Элисса, высказывая свое отношение сразу ко всем — и к друзьям с их насмешками, и к Лорду, который придумал ей это идиотское задание.
Гогот стал громче.
Тем не менее, когда она взглянула на Картера и Троя, ей немного полегчало, поскольку те двое не просто оставались серьезными — они мрачнели буквально на глазах.
— Это странно, — сказал Трой очень тихо, но каким-то волшебным образом остальные его услышали, и смех быстро стих — ибо свои личные суждения Трой высказывал крайне редко. — По моим подсчётам, он не должен был тебя отсылать.
— Почему? — мигом насторожился Картер еще больше. — Волдеморту не известно местонахождение «Сердца Исиды». И то, что он отправляет Элиссу в Хогвартс, служит подтверждением тому, что в преданности Элиссы он не сомневается и ее тайну не раскрыл… Иначе хрен бы он ее куда отпустил.
— Я говорю не об артефакте, — и только очень внимательный взгляд заметил бы на лице Троя раздражение — на то, что окружающие люди были не настолько проницательны, как он, и ему приходилось давать дополнительные разъяснения. Трой явно был обеспокоен — причём даже сильнее, чем сама Элисса. Иначе он куда лучше владел бы собой. — И не о том, что Волдеморт не выпустил бы из рук «Сердце Исиды». Я говорю о том, что он не должен был отсылать прочь саму Элиссу. Да ещё так надолго.
У Картера брови взмыли вверх, а опешивший Алекс выразил мысль, которая посетила и всех остальных:
— Извините, а по какой причине Сами-Знаете-Кто должен так сильно дорожить компанией Элиссы, чтобы все время держать её при себе?
Трой в ответ даже не шелохнулся, зато Маттео вдруг с видом человека, на которого снизошло божественное озарение, глубокомысленно произнес:
— О! — и снова замолчал. Картер обвел сердитым взглядом все их собрание и остановился на Элиссе, которая сидела с мрачным, насупленным видом, и, кажется, что-то заподозрил.
— Элисса! Ты знаешь что-то, чего мы не знаем?
Пересказывать им фантастические теории Троя и Маттео она не испытывала ни малейшего желания и потому ответила более резко, чем Картер того заслуживал:
— Я? Я ничего не знаю. Можете потом обсудить с Троем его версии и теории, но, пожалуйста, без моего участия.
Картер обиженно нахохлился, а Элисса, чьи раздражение и смятение за последние полчаса усилились стократно, а теперь к ним еще прибавилось чувство вины, решительно поднялась на ноги.
— Всем спасибо за внимание. Пока я буду в Хогвартсе, можете присылать ко мне сов — только не очень часто. Всем спокойной ночи. Мне завтра еще надо встать пораньше, чтобы купить все полагающееся для учебы барахло.
— Элисса, если мы тебя обидели… — торопливо заговорил Алекс, который, как и прочие, без труда расслышал отчужденный холод в ее голосе. Бенджи виновато понурился, Маттео посерьезнел. — Извини. Мы не хотели, и…
— Я не обижена, — в голове шумело, а в висках медленно разливалась пульсирующая боль. — Я только очень устала и хочу отдохнуть. Возможно, перед моим отъездом мы еще повидаемся, но велика вероятность, что нет. Не стоит вызывать подозрения ни у орденцев, ни у Пожирателей, так что с сегодняшнего дня мы живем в режиме повышенной бдительности. Всем до свидания и удачи.
— Кто вообще в здравом уме вдруг решил отправить Элиссу в школу? — внезапно спросил Бенджи, обращаясь ко всем одновременно. Элисса замерла на полпути к дверям. — Я имею в виду — посмотрите на нее! Не спорю, год назад ты бы сошла за старшекурсницу, но сейчас? Ты… изменилась. На недокормленного подростка больше совсем не тянешь.
Она нервно потеребила кончик переброшенного через плечо длинного «конского хвоста» и попыталась поймать свое отражение в черном оконном стекле. Элисса уже и сама замечала, что за почти двенадцать месяцев спокойной жизни отдохнула, отъелась, в некоторых стратегически важных местах даже округлилась. Но неужели отличия между ней прошлой и ней нынешней были настолько разительными?..
— Я не знаю, — неуверенно промямлила она, обращаясь снова исключительно к Трою — как к тому, кто чудесно умел находить всему логическое объяснение. — То есть понятно, что все дело в «Сердце Исиды», но я специально ничего не делала, ни о чем таком не думала и так стремительно «взрослеть» не собиралась!
— Значит, ты это делала несознательно, — пожал Трой плечами.
— В смысле?!
— Не знаю, — на мгновение ей показалось, что его тонкие бескровные губы сейчас изогнутся в улыбке, но нет, он остался серьезен. — Внешность девушки-подростка была очень удобна как средство маскировки, способ сбить противника с толку, заставить его тебя недооценивать. Но, может, дело в том, что теперь ты хочешь, чтобы тебя воспринимали как взрослую женщину? И хочешь этого куда больше, чем лицедействовать?
— Чудесно, — пробурчала Элисса, всей душой мечтая не залиться краской на глазах у всех — поскольку объясняй им всем потом, в чем дело! — Будем надеяться, что к окончанию семестра я не превращусь в почтенную матрону сорока пяти лет. Боюсь, ни Дамблдор, ни Волдеморт юмора не поймут.
— Элисса! — окликнул ее Трой, когда она уже почти дошла до дверей, и поднял в воздух стопку пергаментов, которую только что достал из ниоткуда.
— Что это?
— Ты заказывала информацию о крестражах, — сообщил он, левитируя Элиссе всю стопку, которую ей пришлось схватить двумя руками — поскольку пергаментов было много. — Я ее собрал. Тут и копии текстов и трактатов, и мои выводы. Изучи, как будет свободное время — полагаю, ты получишь ответы на свои вопросы. Только дождись отъезда в Хогвартс. Не думаю, что Волдеморту понравится твой интерес именно к данной теме.
Собравшись с силами, она смогла выдавить из себя благодарную улыбку.
— Спасибо, Трой. Пока, ребята. Увидимся.
Они скомканно попрощались в ответ, и Элисса, уставшая и опустошенная, вышла на улицу. Дневная жара спала, в Глазго было темно и тепло. Сумерки теперь наступали гораздо раньше, чем какой-то месяц назад, небо над головой было совсем черным, августовским, звездным. Под ногами тихо хрустели первые опавшие листья.
Скоро осень. А вместе с осенью — и первое сентября. Начало учебного года.
Убрав полученные тексты в сумку, Элисса пошла по пустырю в направлении ближайших домов.
Прав Маттео. Волдеморт над ней попросту издевался, когда выдумывал это задание.
Примечания:
Очень всем рекомендую зайти в телеграм и полюбоваться на стикеры к "Глазу бури", которые рисует талантливая Viktoryka: https://t.me/addstickers/VikTom :))
1) Да он тебя ненавидит! (итал.)
Следующие две недели пролетели быстро и ничем особенным не запомнились — кроме восхитительных ощущений взрослого человека, когда ему в очередной раз приходит письмо со списком учебников и школьных принадлежностей, которые впоследствии закупаются в магазинах, полных таких же страдальцев с точно такими же списками.
Потрясающие впечатления. Врагу не пожелаешь. Ладно бы она еще собственного ребенка в школу собирала, но саму себя… Это уже какое-то натуральное издевательство.
Хватало и прочих радостей жизни. Беллатриса открыто насмехалась, кто-то из Пожирателей позволял себе отпускать в адрес Элиссы шутки по поводу наступающих учебных будней, Нотт торжествующе сверкал глазами.
Волдеморт в эти дни у Малфоев не появлялся, что вызывало у нее двоякие чувства.
Короче говоря, жизнь была прекрасна и удивительна.
Вечером тридцать первого августа Элисса приступила к сборам. Она плохо представляла себе, что могло бы ей понадобиться в Хогвартсе кроме форменных мантий, и потому просто распахнула дверцы шкафа и по очереди вытаскивала оттуда вешалки и оценивала то или иное платье, а потом отбрасывала их на кровать в две разные кучи. Время от времени она отходила к комоду и начинала сортировать вещи на нем — что взять с собой, что оставить на месте. Настроение было отвратительным.
Школа! Черт возьми, школа! Прав был Бенджи, что ни говори! Уж лучше бы ей дали какое-нибудь смертельно опасное задание. Вместе с проштрафившимся Макнейром отправиться к великанам, к примеру. Все будет лучше, чем зазубривать наизусть академические знания, от которых в реальной жизни никакого толка! Ещё и выпускной курс, подготовка к экзаменам! Брррр, такое только в кошмарном сне приснится!
Щетка для волос, любимый шампунь с лимонной вербеной отправились в дорожный сундук. Шпильки, губная помада, оставшаяся у нее после ужина с Гербертом Фоули, — так и продолжили лежать на месте.
С другой стороны, она вполне может стать твёрдой троечницей. Никаких инструкций на тему, что она должна сдать двенадцать ЖАБА на сплошные «превосходно», ей не давали, а сама она подобной глупостью заниматься точно не собиралась.
Карманное зеркальце, зелье для спокойного сна — с собой. Книги по астрономии придется оставить… Но в Хогвартсе же вроде должна быть библиотека, школа все-таки…
Как совершенно справедливо высказался Бенджи, кто ее в самом деле в здравом уме отправил бы изображать студентку?! Извертевшись перед зеркалом со всех возможных сторон, Элисса констатировала правоту друзей. Никому больше в голову бы не пришло принять ее за несовершеннолетнюю и таким холодным, презрительным тоном заявлять, что на нее все еще действует Надзор! Изменения происходили постепенно, плавно, в течение целого года, и никто толком не обратил внимания, что она стала выглядеть старше — хотя на все том же достопамятном вечере у Малфоев, куда приглашали Герберта Фоули, с высокой прической, макияжем, да еще тем платьем Элисса внешне приблизилась к своему настоящему возрасту сильнее, чем за всю предыдущую жизнь. Школьная черная мантия и отсутствие косметики, конечно, ее слегка омолодят, но все равно она будет похожа на семикурсницу, которую оставили на второй год.
Хорошо если не дважды.
И «Сердце Исиды» молчало. Не подавало никаких сигналов и не выявляло никаких проблем в Элиссином драгоценном здоровье.
Нет, конечно, студентам можно наврать, что она училась на дому, потеряла год времени и теперь хотела бы наверстать упущенное… Люциус там вроде как в ее официальной биографии что-то такое убедительное придумал, надо будет завтра в поезде освежить память. Да и Трой был абсолютно прав, когда еще год назад говорил, что люди склонны сами додумывать и не замечать правды, если эта правда не вписывается в их привычный мир. Опять же, девушки в семнадцать лет уже активно пользуются косметикой, добавляющей им возраста, а если Элисса как раз ничего такого делать не будет, то запросто сойдет за их ровесницу.
Но черт возьми, вот так небрежным жестом отослать ее в Хогвартс, будто надоевшую вещь…
Элисса не столько услышала, сколько почувствовала чужое присутствие совсем близко, и обернулась.
Он стоял в дверях, видимо, уже некоторое время, и наблюдал за ней. Глаза не переливались алым, оставались тёмными, но в бледном лице читалась настороженность.
На пару секунд Элисса даже остановилась, держа в руках очередную вешалку, а потом неудовольствие взыграло с новой силой, и она молча вернулась к своему занятию. Хочет что-то сказать — пускай говорит. Тёплый свитер присоединился к вещам для поездки, расшитое серебряной нитью вечернее платье — к тем, которые останутся в особняке.
— У тебя будет другое задание, — наконец произнес он, и во взгляде, которым он обвел комнату, Элисса уловила слабое любопытство. С небольшой задержкой она сообразила, почему: несмотря на всю свою бесцеремонность и нежелание уважать личные границы других людей, лорд Волдеморт ни разу не появлялся в ее спальне, ни в поместье Малфоев, ни в Литтл-Хэнглтоне. И видеть его в подобных декорациях было откровенно… странно. Впрочем, ничего примечательного он здесь обнаружить не мог. Обычная гостевая комната, которую Элисса так и не начала воспринимать своей, и потому её личных вещей было крайне мало.
Она даже не испытывала какой-то неловкости или смущения из-за того, что он ворвался в ее непосредственное личное пространство и теперь так беспардонно озирался по сторонам. Слишком сильно Элиссу вывело из себя очередное лордовское решение, спутавшее ей все карты и вынудившее снова менять планы, и подыгрывать его самолюбию, тщеславию она не испытывала желания.
Не дождавшись от Элиссы какой-либо внятной реакции, Волдеморт прекратил изучать убранство малфоевской гостевой спальни и снова посмотрел на Элиссу — на этот раз куда более мрачно. После чего шагнул через порог, плотно закрыл за собой дверь, отрезая себя и Элиссу от прочего дома, а затем невербально сотворил заклинание Тишины. Элисса наблюдала за этими манипуляциями с выразительно вздернутой бровью и едва удерживала себя от того, чтобы не скрестить воинственно руки на груди.
— Слежка за Поттером интересует меня в меньшей степени, — наконец заявил он, когда остался удовлетворен полученной конфиденциальностью. — Из Хогвартса он все равно никуда не денется, старик с него глаз не спустит. Я хочу, чтобы ты присмотрела за Северусом.
На этот раз Элисса озадачилась по-настоящему, а потому не стала изображать безразличие и посмотрела вопросительно.
— Вы его в чем-то подозреваете?
На привлекательном лице отразилось сильное раздражение, но направленное не на Элиссу.
— У меня нет точных доказательств… Впрочем, если бы были, этот разговор бы вовсе не состоялся. Нам ещё многое предстоит совершить для нашей победы, ставки с каждым днем становятся все выше, и я не допущу в своём окружении дамблдоровского шпиона. Хватит в рядах Пожирателей одной крысы… И каждого предателя, который действует против меня, я убью лично. Причём тогда, когда он уже сам будет умолять о смерти.
Последние слова он произнес тихо, но как-то так, что Элисса, у которой по спине побежали холодные мурашки, ни на миг не усомнилась — именно так все и будет.
— Ты высказывала любопытные суждения о Северусе. Давно, больше полугода назад, — продолжил он уже обычным тоном, вглядываясь в ее лицо с каким-то непонятным жадным интересом. Элисса внимательно слушала, хотя про себя недоверчиво хмыкнула — надо же, он помнит, что она говорила ещё в прошлом декабре! И к каким же её рассуждениям он вдруг решил прислушаться? К тем, согласно которым Северус Снейп мог испытывать к грязнокровке Лили Поттер любовь — чувство, которое Волдеморт презирал и всячески отрицал его существование? — Я бы не хотел, чтобы ты оказалась права, но пускать ситуацию на самотёк не собираюсь.
— Я должна предоставить вам доказательства его вины или, наоборот, невиновности?
— Я не особо уповаю на такую невиданную удачу, — обронил он снисходительно. — В Хогвартсе ты постоянно будешь на глазах у Дамблдора, который осведомлен, что ты служишь мне. Кстати, не разочаровывай его и веди себя соответствующе. Старик должен поверить, что я прислал тебя не спускать глаз с Поттера. Но сама присмотрись к Северусу. В твоём присутствии он, конечно, будет держаться настороже, но мало ли… Ты можешь заметить что-нибудь важное.
Несколько неожиданная смена курса, но суть от этого не меняется. Уехать минимум на пять месяцев в Хогвартс все равно придётся, и нет никакой разницы, за кем следить — за Мальчиком, Который Выжил, или за Снейпом. Хоть за самим Дамблдором.
Поэтому Элисса лишь кивнула.
— Я все поняла, Повелитель.
— Это должно остаться только между нами, — с нажимом произнес он. Вид у Волдеморта был почему-то сердитый, хотя Элисса ничем не демонстрировала своего несогласия и говорила очень вежливо. — Ты слышишь меня? Рассказывать кому-либо о моем приказе тебе запрещено. И будь осторожна с самим Северусом, он превосходный легилимент. Ясно?
Не вполне понимая, чем он теперь недоволен, Элисса мысленно пожала плечами и невозмутимо кивнула.
— Можете не беспокоиться, Повелитель. Я сделаю все, чтобы вас не подвести.
По неведомой причине он не покинул тут же ее комнату, а продолжал неподвижно стоять, будто дожидался от неё какой-то реакции, и на сей раз Элисса вполне искренне не могла сообразить, чего он хотел. Что она должна сделать или сказать? Пасть ниц напоследок, раз уж они расстаются как минимум на несколько месяцев? Попросить домашнее задание по Темным Искусствам, которое будет выполнять в Хогвартсе на радость Дамблдору?
— Могу я вернуться к сборам? — просительно сказала она. — Я плохо представляю, что брать с собой. Давно покинула школу, да и Шармбатон находится в совсем другом климате…
Элисса очень надеялась, что сейчас он пожелает ей успешного учебного года и наконец-то уйдёт заниматься своими куда более важными и ответственными делами, но Волдеморт не шелохнулся. И он по-прежнему ничего не говорил, только мрачнел с каждой секундой все больше.
Ну и черт с вами, — сердито решила про себя Элисса. — Хотите играть в молчанку и гневно сверкать глазами — ваше право. Если у вас ко мне претензии — я перед вами.
И она развернулась обратно к шкафу, намереваясь достать оттуда ещё две вешалки.
— Знаешь, что меня поражает больше всего? — осведомился голос позади нее. Негромко и даже почти невыразительно. Но вибрирующую злость в нем не расслышал бы только глухой.
Медленно, чувствуя, как его взгляд сверлом ввинчивается ей в позвоночник, Элисса обернулась — и тут же увидела его горящие бешеным алым пламенем глаза. И хотя она с самого его появления чувствовала, что Волдеморт пребывал в каком-то странном настроении, к столь стремительной перемене Элисса оказалась не готова и сильно вздрогнула от неожиданности.
Следом ей бросились в глаза прочие детали — напряжённая фигура, желваки на челюсти, знакомая циничная складка у губ… Белые аристократичные пальцы с силой сжимают волшебную палочку. Красивое лицо искажено от сдерживаемого гнева.
В общем, классический облик лорда Волдеморта под названием «Спасайся кто может».
Как известно, первое, что ты должен сделать, обнаружив в непосредственной близости от себя гремучую змею, — не бросаться наутек и не совершать никаких резких движений, а замереть неподвижно на одном месте. Элисса так и поступила, обратившись в каменное изваяние у шкафа, прямо вместе с вешалками в руках.
— Ты совершенно… не принимаешь меня в расчет. Что бы я ни сделал, что бы ни сказал, — поначалу он выталкивал из себя слова с заметным усилием, будто заставлял себя проговаривать это вслух, но потом его речь стала более быстрой, эмоциональной — Волдеморт больше не старался скрывать истинные чувства. — Ты всегда остаёшься безразлична. Как бы я ни пытался встряхнуть тебя, вывести на какую-то живую реакцию… Ты не поддаешься. Тебя не интересует моя миссия, ты презираешь моих людей, и покуда они могут быть тебе полезны — используешь их. Ты не разделяешь моих взглядов, открыто и без страха высказываешь свои настоящие суждения…
— Я выполняю все ваши распоряжения, — рискнула заметить Элисса, все ещё не понимая, что она на этот раз сделала не так.
— А я сейчас говорю не о твоей исполнительности, — возразил он опасно мягко, и его губы изогнулись в угрюмой усмешке. — Я говорю не о твоих поступках, а о твоих… мыслях. Чувствах.
Ей пришлось приложить кучу усилий, чтобы её брови снова не поползли изумленно вверх. Ради Мерлина, что этот человек, который является эмоциональным калекой куда хуже самой Элиссы, может знать о ее чувствах?
Элисса набрала было воздуха в грудь, но он предупреждающе поднял ладонь — и как-то сразу стало ясно, что дальше лучше стоять проглотив язык.
— Тебе все равно. Все, что я делаю, говорю, всего… меня ты воспринимаешь как нечто… неинтересное, обыденное, не имеющее к тебе никакого отношения. Будто не в моей власти в любую секунду убить тебя, запытать до полусмерти, сотворить с тобой что угодно… Две недели назад я дал тебе задание, которого ты не ожидала и которое изменит твою привычную жизнь, — ты только киваешь. На собраниях я демонстративно понизил твой статус, отсадил к Хвосту — и за все три месяца ты даже ни разу не спросила, а за что такая немилость. И ладно бы это было смирение, стыд или вина, и потому ты не пыталась возразить, — но тебе попросту наплевать! И это касается всего. Завтра я могу объявить, что отныне мы будем защищать права грязнокровок, а Дамблдор должен стать министром магии, — ты и в этом случае просто пожмешь плечами и скажешь: «Как изволите, мой Лорд»! Не задавая вопросов, не спрашивая, почему я так решил… Почему? Что даёт тебе возможность думать, что ты можешь сбросить меня со счетов?!
Он говорил, уже открыто повысив голос и яростно выплевывая каждое слово, и, сам не замечая того, выразительно жестикулировал. Элисса смотрела на него во все глаза — и словно не узнавала, и даже его признание, по какой причине на самом деле он так не жаловал ее все лето на собраниях, она отметила лишь краем сознания. Что происходит? С чего вдруг его тревожат подобные вопросы — причём так сильно, что его аж трясёт от злости?
— Вы заблуждаетесь, — горячо возразила Элисса, едва он умолк. Как ни парадоксально, она не кривила душой. То есть да, отчасти Волдеморт был прав, но… Ей уж точно не было наплевать на его мнение. С недавних пор, если быть откровенной, но все же. — Да я из кожи вон лезу, чтобы не раздражать вас, как другие люди, я делаю все, чтобы вам было интересно со мной разговаривать…
Сказала — и сама осеклась. Слишком по-детски, слишком наивно это прозвучало. Для кого-нибудь другого такое заявление бы сгодилось, но не для этого человека.
Но Волдеморт, казалось, ничего не заметил.
— Я это уже понял, — едко парировал он, в сильном раздражении делая шаг ей навстречу, и Элисса инстинктивно отступила к стене. — То, что ты стараешься сделать мою жизнь красочнее — в этом никаких сомнений. Но почему-то все с той же удивительной убежденностью веришь, что я не разгадаю твои маневры. Ты ведь для этого последние месяцы убеждаешь меня, будто неровно дышишь к Краучу?
— Что?!
На этот раз огорошенность в голосе Элиссы была самой настоящей. Она застыла у шкафа, широко распахнув глаза, а Волдеморт холодно рассмеялся — злым, невеселым смехом.
— То есть ты в самом деле думала, что я не смогу раскусить твою хитрость? Но придумала ты изобретательно, ничего не скажешь. Ты решила использовать Крауча, чтобы отвлечь меня? Чтобы в случае твоей ошибки я покарал Крауча, думая, что этим накажу тебя? — Элисса не сводила с него расширенных глаз, а его губы скривила глумливая ухмылка. — Изящный ход, и я даже вынужден признать, что это могло сработать. Но ты просчиталась в одном: ты ни во что не ставишь моих слуг. И я должен был поверить, что к одному из них ты прониклась такой горячей симпатией?
У Элиссы даже руки опустились, и вешалки с платьями с тихим шелестом упали на пол. Сама она молчала, впервые за все время понятия не имея, что сказать. К тому, что здесь ее с такой лёгкостью выведут на чистую воду, она оказалась не готова.
— Почему Барти? — осведомился он тем временем все с той же неприятной улыбкой, которая здорово портила его правильные черты. — Почему не Кантанкерус? Или Белла? Тут даже не имеет значения, что они тебя недолюбливают. Тебе хватило бы изворотливости найти подход к каждому из них и расположить к себе, а потом ударить в спину. Так почему Крауч?
— Он оскорбил меня, — холодно ответила Элисса, решив, что в данном случае скрывать правду смысла нет. — И должен был поплатиться.
Кажется, Волдеморт намеревался сказать что-то еще, но в последний миг остановил себя — такого поворота он не ожидал.
— И чем же? — поинтересовался он мягко. — Ты никогда не производила впечатление сильно обидчивой. Наоборот, мнение посторонних тебя вообще интересует крайне мало.
Элисса сделала глубокий вдох и тут же шумно выдохнула и прикусила губу, сообразив, в какую ловушку загнала саму себя. Проговорить вслух этому человеку причину, по которой она затаила зло на Барти, ей нисколько не улыбалось.
Ее реакция от Лорда не ускользнула, и он хищно раздул ноздри, будто почуяв добычу. Или — что в данном контексте более уместно — нащупав слабину.
— Ну? — по его повелительному тону было понятно, что отвертеться от ответа не удастся.
Краем сознания Элисса успела подумать — Мерлин, о какой ерунде он меня допрашивает с таким пристрастием?! О том, почему я недолюбливаю одного из его слуг?!
От злости и смущения она нацепила на лицо выражение яростной любезности и расплылась в сиропно-приторной улыбке.
— Если суммировать и выразиться максимально лаконично, он назвал меня вашей подстилкой, — сообщила Элисса, учтиво склонив голову набок. — Что вы ставите меня выше прочих Пожирателей, потому что я скрашиваю вам ночи. Что, на взгляд Барти, не слишком справедливо, поскольку абсолютное большинство Пожирателей, за редким исключением, подобной привилегии по понятным причинам лишены.
Бросив на него короткий взгляд из-под ресниц, Элисса с мрачным удовлетворением отметила, что в первое мгновение он застыл как громом поражённый, даже позабыв разозлиться ещё сильнее, — должно быть, к такому известию он не был готов вообще никак и попросту не ожидал услышать подобное. И не только потому, что столь приземленного объяснения его взвешенный, рациональный разум не предвидел, но и потому что Элисса коснулась весьма смелой темы, которая в чопорном английском волшебном обществе была совершенно недопустима.
— Это чушь, — наконец заявил Волдеморт после паузы. Его лицо сделалось странно отчужденным, бесстрастным — почему-то именно в данный момент он спохватился, что не стоит так открыто демонстрировать свои эмоции, и укрылся за спасительной личиной напускного безразличия. В том, что она была именно напускной, Элисса не сомневалась. — Ты не могла выдумать ничего более убедительного и… пристойного?!
— Я выдумала? — громко изумилась Элисса. Внутренний голос подсказывал, что стоило бы сбавить тон и вообще принять вид более смиренный, но она так сильно злилась, что послала внутренний голос к черту. — Ну что вы, Повелитель, я бы в жизни не додумалась сама до… подобного! Но вот среди Пожирателей уже пять месяцев ходят устойчивые слухи о наших с вами отношениях. А что, вы не слышали?..
И, произнося последние слова все тем же вызывающим тоном, Элисса вдруг с ужасом поняла — он не знал! Он в самом деле впервые об этом слышал! Такое казалось невозможным, поскольку Волдеморт с его легилименцией вроде бы должен быть в курсе бродивших среди Пожирателей сплетен… И в то же время — нет. Ее слова оказались для него полной неожиданностью, и, почувствовав, как потяжелел направленный на нее взгляд Волдеморта, Элисса ощутила, как у нее пересохло во рту. Надо было держать язык за зубами, о чем она думала?! Он ничего не знал, сейчас потребует объяснений, и именно ей придётся разъяснить подробности их предполагаемой связи!
А из самой Элиссы, конечно, тот ещё дипломат по части подобных щекотливых вопросов. И обсуждать эту тему, да ещё с Волдемортом, да ещё с учётом того, что она сама воспринимает её близко к сердцу…
Тут же вспомнились все размышления и сомнения, столь часто посещавшие ее этим летом, и Элисса осознала, что стремительно и неудержимо краснеет.
— Такие слухи не берутся из ниоткуда, — отрубил он категорично, и Элисса даже сквозь бешено колотящееся от смущения сердце смогла испытать слабое удивление. Вроде перед ней стоял взрослый человек, намного старше нее самой, к тому же умный, опытный и проницательный — и откуда же вдруг в его речах такая святая простота? То ли дело в том, что они воспитывались в разные эпохи, то ли…
То ли дело в том, что во всем, что касалось отношений с противоположным полом и, следовательно, возникающих на этой основе слухах, сплетнях и обсуждениях лорд Волдеморт был куда менее искушен, чем Элисса полагала.
Что казалось ей весьма маловероятным. Как с такой внешностью, как у него, можно оставаться монахом? Добавить ещё харизму, умение убеждать, а заодно непомерную магическую мощь и власть — вещи, способные сделать любого мужчину сексуальным, — все, вот вам и готовая формула успеха у женщин.
Но, с другой стороны, она провела с этим человеком почти что бок о бок целый год — и что-то других дам, кроме неё самой и Беллатрисы Лестрейндж, в окружении Волдеморта особо не наблюдалось…
Тут она сообразила, что он явно ждёт от неё ответа, пока сама Элисса предавалась каким-то совершенно посторонним и ненужным мыслям — причём мыслям именно об этом человеке!
Не просто человеке. О мужчине.
Ох, Мерлин…
— Вы же сами их и заронили, — выдавила она через силу и взялась пальцами за пылающие щеки. Лорд проследил за ее движением и теперь тоже разглядывал красную как рак Элиссу, пока на его лице проступало недоумение. От прикосновения собственных ледяных пальцев Элиссе стало легче, и она связно договорила: — Ещё в апреле, после нашей первой встречи с Маттео Карбоне в «Белой виверне», помните? Вы тогда ещё отправлялись на переговоры с дементорами.
— И что?
— Когда было собрание, вы сказали, что уже знаете о том, как прошла встреча с Карбоне. А узнать вы об этом могли только от меня и только предыдущей ночью. Ну а если вы предпочитаете проводить время в моем обществе не только днем, но и по ночам… Вот вам и готовая сплетня.
На некоторое время он замер на одном месте, обдумывая услышанное.
— Почему ты не сказала о слухах мне? Чтобы решить эту проблему? — наконец требовательно спросил Волдеморт, и Элисса мысленно покачала головой. Точно святая наивность — как он представляет себе подобный разговор? И как ей повезло случайно обнаружить именно эту черту лорда Волдеморта, о которой, наверное, вообще не подозревает ни один человек?
— Как именно? — уточнила она вежливо. — Чтобы вы во всеуслышание объявили на собрании, что я не ваша любовница?
— Да хоть бы и так! — зло отозвался он. — Речь идёт о твоей репутации. Ты благовоспитанная девушка из древней семьи, ты замужняя женщина…
Эффект от его слов был невероятный. Элисса переменилась в лице, и даже румянец мгновенно сошёл — наоборот, она стала белее полотна, а зеленые глаза угрожающе сощурились и опасно загорелись — недобрым, ведьминским огнём. Сама она этого видеть не могла, но маска невозмутимости сползла с неё так легко, как старая кожа со змеи, и черты Элиссы озарились жизнью, чувством, страстью.
— Я не замужняя женщина, — из её губ вырывалось такое низкое и угрожающее шипение, что Нагайна обзавидовалась бы. В ту секунду Элисса не видела ничего вокруг, перед глазами будто встали красные круги от бешенства. — Вся та церемония была фарсом от начала и до конца, и этот человек никогда не был моим мужем. Мне плевать на мой статус якобы замужней женщины и плевать на моё положение якобы благовоспитанной девицы из чистокровной семьи. Я отказалась от своего имени много лет назад, я ненавижу его, оно для меня ничего не значит. И вы правы, мне нет никакого дела до сплетен, которые распускают вокруг моей персоны ваши слуги. Мне ни с кем из них семью не заводить, а больше им моя чистая репутация ни за каким чертом не нужна.
Тут она обнаружила, что в запале говорила слишком яростно, страстно и — что самое плохое — свои собственные мысли, не маскируя их и не замалчивая. Да с таким огнем, что наговорила куда больше, чем следовало бы. Ещё и руками эмоционально размахивала, и за мимикой вовсе не следила — и Волдеморт прекрасно это видел. Видел её настоящую, слышал ее настоящие суждения, чуть ли не впервые за все время.
Когда она вообще в последний раз была настолько откровенна?! Хоть с кем-то?
Элисса вздрогнула, когда поняла, что все это время он стоял, отступив к стене, и наблюдал за ней, не перебивая и не вмешиваясь. Поняла, что он специально напомнил о ее замужестве — чтобы спровоцировать и вывести на эту реакцию.
Но хуже всего ей стало в тот момент, когда она увидела, с каким выражением лица он на нее смотрел.
Не с насмешкой, не с раздражением и не со злостью, будто с его точки зрения она не произносила никаких крамольных, предосудительных вещей. Темные глаза больше не горели яростным багровым пожаром; только в их глубине мерцали завораживающие алые искры. Элиссу даже оглушила внезапная мысль — а слышал ли Волдеморт вообще то, что она с такой горячностью высказывала?..
Он любовался ею.
Причём, вне всякого сомнения, сам не отдавая себе в этом отчёта.
Многострадальное сердце ухнуло куда-то в живот, когда Элисса внезапно поняла еще кое-что — и это открытие было сродни удару заклинанием «Конфундус».
Все ее слова об их с Волдемортом предполагаемой связи… Они не были для него потрясением. То есть он ничего не знал о слухах среди Пожирателей, это да, но… Он не вел себя так, словно Элисса только что открыла ему некую невиданную истину, о которой Волдеморт раньше никак не задумывался.
Он не был удивлён тем же образом, как Элисса в день, когда Барти впервые высказался о ее с Повелителем особых отношениях. Когда она впервые осознала, что самый опасный тёмный маг столетия — не бесполое существо, которому неведомы человеческие желания, потребности и инстинкты.
Но… почему? Почему он реагирует так, будто ничего такого невероятного она не сказала? Выходит, он думал об этом раньше? Думал о ней именно как… о женщине?
Он не мог. Даже сама Элисса не думала о себе как о женщине, и уж Волдеморт точно не стал бы заниматься подобными глупостями!
Тогда почему он сейчас смотрит на нее с таким странным, пугающим, непонятным интересом, который она замечала в его глазах всего один раз — когда он увидел её в вечернем платье, причесанную и ухоженную, после достопамятной встречи с Гербертом Фоули у Малфоев? С таким пристальным, оценивающим, серьёзным интересом, от которого у нее холодело в позвоночнике, а колени становились похожи на дрожащее желе?
И стоило отметить, что ни на кого из своих соратников, даже на Беллатрису Лестрейндж, он так никогда не смотрел.
Мама. Надо срочно паковать вещички и бежать в Хогвартс первым же поездом, не дожидаясь первого сентября — лишь бы подальше от этого чуждого, незнакомого ей интереса и от этих внимательных, настороженных глаз!
— Я сообщу Пожирателям, что в своих выводах касательно наших с тобой отношений они были слишком поспешны, — наконец произнес он сухо, и взгляд Волдеморта стал привычным — отстраненным, холодным. — Больше эта тема не всплывёт.
— Как скажете, Повелитель, — согласилась Элисса, точно ее кто-то за язык тянул. — Если вас оскорбляет статус моего любовника — разумеется, нужно непременно пресечь эти сплетни.
Он бросил на нее такой прожигающий до костей взгляд, что у Элиссы наконец-то включился здравый смысл, и она поспешила дать заднюю: опустила голову, попятилась к упавшим на пол вешалкам с одеждой.
— Я выполню ваше поручение, Повелитель. Не беспокойтесь, — смиренно пообещала она, по-прежнему держа глаза долу. — Я умею быть незаметной и буду соблюдать в Хогвартсе осторожность. Никто ничего не заподозрит. Ни Снейп, ни Да…
Она не договорила — Волдеморт в два стремительных шага преодолел разделявшее их расстояние, а в следующую секунду его пальцы крепко взяли ее за подбородок, вынуждая Элиссу поднять голову и посмотреть ему в глаза — снова загоревшиеся неподдельным гневом, стоило Элиссе вернуться к образу кроткой овечки и послушно забубнить себе под нос обещания выполнить приказ в точности.
Вот только сказать он ничего не успел. Хотя собирался — Элисса видела, как он набрал воздуха в грудь, чтобы… Что? Что он хотел? Разразиться гневной тирадой? Угрозами? Или больше того — он собирался произнести какое-нибудь заклятие, чтобы уже как следует проучить ее?
Что-то странное произошло в тот момент, когда он дотронулся до неё — такое, с чем Элисса никогда не сталкивалась. Словно все ее нервные окончания сосредоточились в одном месте — на ее лице, где сомкнулись его пальцы. У него оказались теплые руки с гладкой кожей — никаких шрамов, рубцов и ледяных прикосновений, и она застыла, запоминая, фиксируя в памяти это ощущение.
Точно электрический разряд прошёл по всему ее телу. Он очутился слишком близко.
Непозволительно близко.
Хватка на подбородке ослабла. Пальцы скользнули дальше и коснулись ее щеки — уже не требуя грубо подчинения, а так, словно его рука прилипла к коже Элиссы, и у него не хватало сил убрать её. Он сам будто обратился в камень, будто налетел на невидимое препятствие — но не находил в себе сил убрать ладонь.
И прикосновение было… мягким.
В следующую секунду, не понимая, что делает, Элисса накрыла его руку своей.
Время остановилось. Мир остановился. Воздух стал густым и вязким как кисель — от застывшего в нем напряжения. Ожидания. Ожидания чего-то неведомого и неизбежного, что изменит все — пусть пока и не ясно, каким образом…
Стой перед ней абсолютно любой другой человек со всей планеты Земля — и она назвала бы это прикосновение нежным.
Медленно, будто опасаясь чего-то, он высвободил ладонь и отступил назад, не отрывая взгляда от лица Элиссы. В его глазах читалась растерянность, лоб пересекла вертикальная складка. Странное напряжение по-прежнему витало в воздухе, сворачивалось спиралями, и чудилось, что можно поднять ладонь вверх — и нащупать его физически.
Резко отвернувшись от нее, Волдеморт вышел из ее комнаты, не сказав больше ни слова.
Элисса осталась одна, в тишине, показавшейся ей оглушительной. Только дыхание почему-то вырывалось из груди хриплыми толчками, а подбородок и щека там, где её касались эти пальцы, казались опаленными.
Заснуть ночью ей так и не удалось.
Следующим утром Элисса в компании Драко Малфоя и его родителей отправилась на вокзал Кингс-Кросс.
* * *
— Повелитель?
Осторожный голос Люциуса вывел его из мрачной задумчивости, в которой он пребывал со вчерашнего вечера — с того самого момента, как покинул малфоевское поместье.
Волдеморт небрежно качнул головой, показывая, что слушает.
— Все, как вы и предполагали, мой Лорд, — поведал Люциус с готовностью, переступая порог гостиной, в которой обычно проходили собрания. — Иштван Акош несколько дней назад покинул Будапешт, оставив все текущие дела на своих помощников и заместителей, а вместе с ним — ещё не меньше трех десятков магов. В их числе Миклош Каройи, который вчера прибыл в Корнуолл. Также я получил ответ из Брюсселя — князь Себастьян де Колиньи пока находится в своей резиденции и в ближайшее время покидать её не собирается. Что наводит на мысли, что у него припасен в рукаве запасной план… Тем не менее, уже пошли слухи, что в будущем князь собирается отправиться в кругосветное путешествие, только сопровождать его там будут преимущественно вампиры, обученные боевой магии. И их маршрут, разумеется, будет пролегать через Британию.
С этими словами Люциус выложил на стол папку, которую Волдеморт небрежным движением левитировал к себе и теперь перебирал собранные фотографии.
Статный светловолосый мужчина примерно тридцати лет, которого изрядно портила мучнистая вампирская бледность, придавая ему сходство с восставшим трупом — коим, по большому счету, он и являлся. Хрупкая молодая дама, которой эта бледность, наоборот, была к лицу. Волшебник в летах с доброжелательным, открытым взглядом — и чертами до тошноты напоминающий Дамблдора. Еще один волшебник, чуть помоложе — с хищным угловатым лицом, нисколько не похожий на свою дочь.
В эмоциях Малфоя отчетливо пробивались напряжение и тревога — Люциус уже догадался, что прибытие такой толпы иностранных гостей будет иметь к ним всем самое прямое отношение. В другой ситуации Волдеморт бы отреагировал на непрошенное вторжение чужаков куда более остро и агрессивно, но сейчас…
Уж больно заманчивым был куш. За такой можно и побороться, тем более что он сам пришёл в руки…
Перед мысленным взором без спроса возникло красивое бледное лицо в обрамлении иссиня-черных волос и с опасно сверкающими зелёными глазами, а пальцы правой руки словно закололо — они вспомнили прикосновение к нежной белой коже.
Глупость какая-то. Это лишнее. Ненужное.
Но память, будто в насмешку, тем временем сама подкинула следующий образ — стройный силуэт в красном шелке, очерченный светом тонкий стан, хрупкие запястья, беззащитная шея с темными завитками волос…
Сердцебиение участилось. Во всем теле ощущались давно забытые жар и напряжение, которых не было много лет, — Мерлин, это еще откуда взялось?! Откуда выплыло?
Опаска. Неуверенность. Не его собственные, чужие.
— Ты что-то хотел сказать, Люциус? — голос Лорда звучал холодно и звонко — слишком звонко! — и в эмоциях Малфоя теперь отчетливее проступал страх. Но, собравшись с духом, Люциус выпалил:
— Прошу меня извинить, Повелитель, но… Зачем нужно было давать ей уехать? Да ещё во владения Дамблдора? Все — и венгры, и вампиры — уже знают, что оно здесь, и они знают, что именно должны искать. Дамблдор тоже едва ли долго останется в стороне…
— Вот именно, — согласился он, позволяя губам изогнуться в улыбке — от которой Люциус громко сглотнул и отступил назад. А Волдеморт, потеряв интерес к собеседнику, отвернулся к окну — где догорал закат первого дня осени. — Все знают, где и что именно надо искать, и лишь одни мы вроде бы как остаемся в неведении — раз я так неосторожно отправил Элиссу в Хогвартс, за пределы своей досягаемости. Вот и пускай наши враги считают, что мы не при делах.
Его тон понизился до почти змеиного шипения — вкрадчивого, обволакивающего. Промораживающего насквозь.
Люциус, окончательно струхнув и махнув рукой на имидж, спешно ретировался к дверям, будто надеялся, что в случае опасности успеет сбежать от гнева Повелителя. Наивный глупец.
— Это же всегда такой подарок — когда тебя недооценивают, — продолжал Волдеморт негромко, позабыв о Малфое и говоря вслух сам с собой. — Противник расслабляется, допускает ошибки… И надо только уметь правильно этим воспользоваться. Тем приятнее видеть его лицо в тот момент, когда он осознает свой промах. Твоё торжество против его отчаяния, твоя победа против его бесславного поражения…
В его груди медленно зарождалось ощущение предвкушения. Охоты. Возбуждения хищника, взявшего след добычи, которой уже не сбежать и не скрыться и которая при любом раскладе будет его. Что бы там эта добыча себе ни напридумывала и какими бы наивными убеждениями себя ни тешила, пока месяцами пыталась обвести его вокруг пальца.
Хотя он предвидел не очень простые полгода, сам план действий был прост. Нейтрализовать и вывести из игры иностранных гостей. Избавиться от них всех, либо разом, либо по очереди. Отыскать ее друзей (задача непростая, учитывая, что эти волшебники умели и привыкли прятаться) и нанести по защитникам «Сердца Исиды» один, но точный удар, чтобы ни одному не удалось ускользнуть.
Заполучить «Сердце Исиды».
И заставить ее расплатиться за все месяцы, за каждый день, за каждый час, за каждую проклятую минуту, когда она держала его за дурака.
Закат над парком догорел окончательно, но темный маг этого не видел.
Перед глазами по-прежнему стояло бледное женское лицо, оттененное длинными черными волосами.
Примечания:
К главе есть чудесный арт Мии Морозовой (https://t.me/morozova_mia_art), обязательно посмотрите:
https://t.me/jane_turner
https://vk.com/jane_turner
На платформе 9 ¾ было шумно и многолюдно, и целые толпы волшебников выныривали и вновь скрывались в плотных клубах паровозного дыма. Приходилось очень внимательно смотреть под ноги, чтобы не столкнуться с очередной тележкой, нагруженной тяжелыми чемоданами, клетками с совами, метлами. Школьникам седьмого курса в этом плане было попроще: они могли позволить себе левитировать багаж следом. Вещи Элиссы были уложены в небольшой кованый сундучок с Заклинанием незримого расширения, который ей щедро презентовали Малфои.
Должно быть, взгляд, которым она окидывала окружающую картину, в один момент стал слишком настороженным, потому что Нарцисса сдержанно произнесла:
— Вы очень молодо выглядите. Никто вас ни в чем не заподозрит.
На Элиссе была простая черная мантия, а волосы заплетены в длинную косу, спускавшуюся ниже середины спины — вид весьма скучный и не привлекающий внимания, так что Нарцисса точно оценивала ее внешность с точки зрения шпионажа, но никак не красоты. А насчет возраста… Худенькая и долговязая — это нормально, на лице ни одной морщины, а кожа хоть и бледная, но ровная и гладкая — так что за семнадцатилетнюю она кое-как сойдет… Вот только взглядом с собеседниками лучше не встречаться, ибо он зачастую показывает куда больше, чем хотелось бы. Будет стараться держать глаза опущенными в пол — якобы она такая застенчивая… Сгодится. Ей не королевой выпускного, как в маггловских школах, предстоит стать.
Чтобы не мешать Малфоям спокойно проститься с отпрыском, Элисса поспешила произнести все положенные вежливые фразы и зашла в вагон. Ей показалось, что напоследок Люциус бросил на нее какой-то особенно долгий внимательный взгляд, но быстро выбросила это из головы.
В вагонах было так же суматошно, пока все выбирали себе места, но каким-то чудом ей удалось найти свободное купе. Элисса села у окна и смежила веки, будто надеялась, что все это только сон, и стоит ей открыть глаза — она проснется в своей кровати в доме Малфоев, и все будет как прежде.
Ни хрена подобного, — так иногда выражался Бенджи.
Раздвижная дверь отъехала в сторону.
— Ты как? — поинтересовался Драко, заглядывая внутрь. На нем уже была школьная мантия с новеньким блестящим значком старосты, на который он то и дело скашивал глаза. Тем не менее, голос его звучал слегка неуверенно — из-за резкого перехода на более фамильярное общение, без которого было не обойтись. — Помощь нужна?
Элисса улыбнулась и покачала головой. Интересно, кто дал Драко поручение помочь ей освоиться — Люциус? Вряд ли сам Лорд обеспокоился такими вещами.
— Я хочу поздороваться с друзьями, а потом мне надо на собрание старост. А сразу после этого я к тебе зайду, хорошо? И могу попросить Теодора проведать тебя, вам с ним в любом случае стоит познакомиться…
Кажется, Теодор — это сын Кантанкеруса, ровесник Драко, если она все правильно помнит.
— Ты вполне можешь провести время с друзьями и не нянчиться со мной. Если помнишь, я только выгляжу на восемнадцать…
— Но на самом деле тебе сколько? Двадцать четыре? Не такая большая разница, — возразил он, и, к удивлению Элиссы, слегка покраснел. — И мне не сложно. А то у нас хватает придурков, особенно на Гриффиндоре, еще будут доставать тебя… А я теперь староста. Со мной тебя не тронут.
Элисса очень постаралась сделать так, чтобы ее выражение лица оставалось серьезным и дружелюбным, хотя из груди наружу рвался смех.
— Хорошо. Я тебе очень признательна.
Он кивнул и скрылся, а Элисса откинулась на спинку сиденья и все-таки прыснула. Не подросток пятнадцати лет — а одна ходячая галантность. Давно никто из посторонних не вел себя с ней так по-рыцарски, да еще с такой милой наивностью.
Дорога до Хогвартса пролетела однообразно. Уединение Элиссы вскоре прервали: к ней присоединились три девочки со старших курсов. На Элиссу они посмотрели с удивлением, не вспомнив ее лица среди одноклассников, но расспрашивать ни о чем не стали и углубились в свой разговор — с жаром и воодушевлением они обсуждали квиддич. Насколько поняла сама Элисса из обрывков беседы, все трое входили в команду своего факультета, а одна из девушек этим летом получила значок капитана. Элисса же у окна листала учебник по Чарам для седьмого курса и в коридор не выходила.
Один раз в купе снова заглянул Драко, но надолго не задержался — что он сам, что ее соседки одновременно сделали вид, будто не замечают друг друга. Элисса успокаивающе кивнула ему, что помощь ей не требуется, и он скрылся.
За окном уже стемнело, когда девушки переоделись в школьные форменные мантии — они оказались гриффиндорской расцветки, и Элиссе стало понятно, откуда у них с младшим Малфоем росла взаимная неприязнь. Судя по тому, как Драко, да и сам Волдеморт отзывались о Гриффиндоре, в Хогвартсе пышным цветом цвели межфакультетские дрязги, интриги и вражда — да с таким накалом, что Пожиратели Смерти и Орден Феникса завистливо курят в сторонке.
— Ты не из Хогвартса? — вдруг спросила с любопытством одна из девушек, когда Элисса надела такую же форменную мантию, только без каких-либо отличительных знаков. — Как тебя зовут?
— Элисса. Перевелась с домашнего обучения на седьмой курс, а до того училась в Шармбатоне, — озвучила она заученную легенду. Элисса знала, что в ее голосе до сих пор слышен акцент, который в ближайшие месяцы будет как нельзя более кстати.
— Мы с Алисией тоже с седьмого курса, — девушка, которая, как поняла Элисса, и стала капитаном команды, улыбнулась. — Я Анджелина. Это Алисия и Кэти, Кэти с шестого курса. Мы все с Гриффиндора, это один из четырех факультетов. Ты, наверное, знаешь.
— Да, слышала.
— Вообще новички добираются до замка на лодках, но тебя туда вряд ли отправят. Хочешь, пойдем с нами? Старшекурсники доезжают на каретах. А в замке подойдешь к профессору Макгонагалл, и, наверное, она тебе объяснит, что ты должна сделать… Тебе же еще распределение проходить…
Она не стала отказываться и благодарно улыбнулась.
Неожиданность поджидала Элиссу, когда она с девушками спустилась с платформы и обнаружила, что в кареты были запряжены самые настоящие фестралы, хотя раньше Элиссе никогда не доводилось слышать, чтобы этих созданий кто-то мог приручить. Она без опаски прошла мимо вытянутой костлявой морды с белыми глазами — тот не обратил на Элиссу никакого внимания — и забралась в карету, бросая взгляды на своих соседок. Те застыли снаружи, рассматривая скелетообразную лошадь и явно опасаясь приблизиться — и очевидно было, что фестрала они видят впервые.
Выглянув из кареты и осмотревшись, Элисса поняла, что у многих школьников картина мира этим вечером значительно изменилась — кто-то просто шарахался прочь от пугающих, но совершенно безразличных к ним созданий, кто-то бочком, едва ли не на цыпочках пытался пробраться в карету. У соседней повозки девушка с Пуффендуя выронила волшебную палочку, кто-то из слизеринцев вскрикнул.
Мда. Последствия убийства мракоборцев на третьем этапе Турнира Трех Волшебников. Устроили школьникам массовое зрелище…
— По-моему, они безобидны, — миролюбиво сказала Элисса, обращаясь к своим соседкам, которые нерешительно приблизились. — Ну и вряд ли бы школьное руководство оставило студентов наедине с опасными тварями?
Почему-то эти слова Анджелину, Алисию и Кэти не успокоили, и вместо этого они с видимой тревогой переглянулись. Элисса мысленно покачала головой. Ну и ну. Что, здесь и такое практикуется?
Интересно, это все сюрпризы на сегодня, или будет что-то еще?..
Вышло именно так, как предположила Анджелина. В освещенном факелами холле замка, где находились гигантские песочные часы, Элисса увидела знакомое лицо — профессора Макгонагалл, которая стояла в стороне от основного потока студентов, направлявшегося в Большой зал. Элисса то и дело чувствовала на себе любопытные взгляды, и, стараясь их игнорировать, приблизилась к профессору.
— Мисс Каройи, — та кивнула и строго взглянула на Элиссу сквозь очки в стальной оправе. — Добро пожаловать.
— Добрый вечер, профессор. Спасибо.
— Мы дождемся первокурсников, и вы зайдете в зал с ними, чтобы пройти распределение на факультет. И либо сегодня вечером, либо завтра утром вам нужно будет окончательно обговорить с вашим деканом расписание занятий. Как вы понимаете, курс у вас выпускной, и вам стоит особенно внимательно подойти к выбору предметов для сдачи ЖАБА. Впрочем, ваши оценки вполне приличные, так что вряд ли с этим возникнут сложности.
— Хорошо, профессор.
— Этот вопрос можно было урегулировать раньше, — добавила та с нотками неодобрения. — Вы слишком поздно изъявили желание перейти с домашнего обучения в школу — меньше чем за две недели до учебного года!
— Сейчас сложно строить долгосрочные планы, мэм. Слишком многое может измениться в любой момент.
Элиссе показалось, что взгляд Макгонагалл слегка смягчился — возможно, она вспомнила о том, что Элиссе было известно о возвращении Волдеморта, и потому она вроде как оказывалась в одной лодке с Орденом Феникса. И, как Элисса только что убедилась, даже своей заместительнице Дамблдор не раскрыл секрет новой ученицы, и Макгонагалл не видела в Элиссе шпионку.
То есть, если она все понимает правильно, во всем Хогвартсе только директор и Снейп знают о том, кто Элисса на самом деле.
Интересно, какими мотивами руководствуется Дамблдор… Зачем ему так сильно облегчать Элиссе пребывание в Хогвартсе? Она почти не сомневалась, что директор захочет встретиться с ней с глазу на глаз и поговорить начистоту — была же какая-то причина, по которой он еще в июне не раскрыл тайну Элиссы своим союзникам! Но вот как именно пойдет этот разговор?
Вскоре до нее донеслись топот ног и взволнованный гул голосов, и в вестибюль замка вошла целая толпа первокурсников, которую вела решительная дама с обветренным лицом и короткими седыми волосами. Элиссе волей-неволей пришлось отвлечься от своих раздумий и сосредоточиться на том, что происходило вокруг — хотя бы потому, что в окружении такого количества детей она растерялась и с трудом представляла себе, как держаться.
Макгонагалл зачитала небольшую приветственную речь, после чего их процессия вошла в Большой зал. Элисса чувствовала, как на ней останавливаются взгляды сотен учеников — она возвышалась над малышней как пожарная каланча над средневековым городом, — да и новички-старшекурсники из других школ тут явно появлялись редко. Тут и там мерцали жемчужно-серые призраки — и даже они смотрели на новенькую с интересом. Алекс когда-то упоминал, что на него точно так же все глазели, когда он перевелся на шестой курс в Ильверморни. Потому ей не оставалось ничего иного, кроме как идти с высоко поднятым подбородком и изучать убранство Большого зала — которое с июня нисколько не изменилось.
На этот раз у возвышения, где стоял преподавательский стол, поставили табурет, на котором лежала старая грязная шляпа, которая, наверное, утратила свой товарный вид веков эдак пять назад — настолько неприглядно этот головной убор смотрелся. Элисса уже знала, что этот артефакт с помощью минимальной легилименции распределял детей по четырем факультетам в зависимости от черт характера. Интересно, если она прибегнет к окклюменции, Шляпа выскажет во всеуслышание все, что думает об Элиссе?..
В душе Элисса очень надеялась, что ее сейчас вызовут первой, быстренько куда-нибудь распределят — куда угодно, хоть на Пуффендуй, даром что Алекс отзывался об этом факультете довольно пренебрежительно, — и у нее появится возможность спокойно осмотреться по сторонам и уже не быть объектом всеобщего внимания, но не тут-то было. Во-первых, Шляпа сначала запела, и Элисса заметила, как серьезно ее слушали все преподаватели за столом, как и многие ученики (хотя хватало и тех, кто продолжал весело болтать с друзьями; особенно много таких студентов было за столом с серебристо-зелеными галстуками). Поначалу стишки Шляпы показались ей довольно наивными, но чем дальше шла песня, тем меньше Элиссе хотелось улыбаться.
Подает нам история сумрачный знак,
Дух опасности в воздухе чую.
Школе «Хогвартс» грозит внешний бешеный враг.
Врозь не выиграть битву большую.
Чтобы выжить, сплотитесь — иначе развал,
И ничем мы спасенье не купим. Все сказала я вам.
Кто не глух, тот внимал.
А теперь к сортировке приступим.(1)
Занятно. Это Дамблдор пишет Шляпе тексты, или артефакт сам настолько разумен, что способен что-то предвидеть?
Когда та замолчала, в зале стало тихо — вероятно, таких долгих концертов Шляпа обычно не устраивала. Затем Макгонагалл начала по одному вызывать первокурсников на распределение, и Элисса очень быстро поняла, что ей предстоит стоять здесь до последнего под перекрестным огнем всеобщих взглядов, и никто не собирался давать ей поблажек и облегчать жизнь. Как пить дать, это была идея Дамблдора.
Что любопытно — нельзя сказать, чтобы за профессорским столом появление Элиссы вызвало какой-то ажиотаж. Студенты из-за всех четырех столов разглядывали ее во все глаза, не таясь, но вот преподаватели… Директор в ее сторону даже не смотрел, а вместо этого с самым учтивым видом слушал свою соседку — приземистую колдунью с глазами навыкате и в пушистой розовой кофточке поверх мантии. Весь ее нелепый облик вдруг показался Элиссе смутно знакомым, и она прищурилась, пытаясь уловить ускользающее воспоминание.
«Подсудимый, я, возможно, не совсем правильно поняла вас… На секунду мне показалось, что вы хотите убедить Визенгамот, будто вам двадцать восемь лет?»
Противный тонкий голосок — слишком девчачий.
Колдунья из Визенгамота. Какая-то там по счету заместительница Фаджа. Выходит, министр теперь настолько не доверяет Дамблдору, что прислал своего человека присматривать за директором и учебным процессом?
Бедный Дамблдор. Полный замок шпионов, включая ее, Элиссу, а ему теперь приглядывать за всем этим сбродом, чтобы не слишком активно лез в его дела!..
— Целлер Роза!
Последняя девочка, стоявшая рядом с Элиссой, вышла вперед и забралась на табурет.
— Пуффендуй! — гаркнула Шляпа на весь зал.
Пошатываясь, первокурсница направилась к столу, где галстуки были черно-желтые, а Макгонагалл прочистила горло — и гул голосов слегка стих.
— Также в этом году в Хогвартс перевелась новая студентка, Элисса Каройи, из Будапешта, которая будет учиться на седьмом курсе. Прошлый год она училась дома, а до того — в Шармбатоне. Мисс Каройи, прошу вас.
Зал наполнился шепотками, когда она плюхнулась на табурет, и всеобщее внимание казалось в тот момент ей почти осязаемым. Но ирония заключалась в том, что именно сейчас Элисса о нем позабыла — потому что перед тем, как сесть, в самый последний момент она увидела, что теперь Дамблдор наблюдал за ней.
Потом обзор закрыла коричневая ветошь, а посторонние звуки словно отдалились.
— Кхм, — ошарашенно кашлянул голос прямо у Элиссы в голове, и она чуть не подлетела, решив поначалу, что у нее начались галлюцинации. — Мисс, а вам не поздновато учиться в школе?
— Учиться никогда не поздно, — справившись с собой, подумала Элисса, стараясь транслировать свою мысль как можно отчетливее. Хотя, конечно, забавно будет, если артефакт прямо сейчас ее разоблачит — на потеху всем собравшимся!
— Да, я слышу, не кричи ты так… И куда мне тебя отправить? — голос задумался. — Вижу хитрость, расчет, изворотливость, умение добиваться своих целей, а также небольшую долю честолюбия…
Элисса нетерпеливо кивала в такт его словам. Когда Алекс перечислял ей основные черты студентов каждого факультета, она довольно быстро поняла, куда попадет со своим характером и жизненной позицией. И, кстати, для выполнения настоящего задания Волдеморта — слежки не за Поттером, а именно за Снейпом — это было бы удобнее всего.
— …но я не вижу чрезмерной амбициозности, как и желания идти по головам, — продолжала Шляпа. У Элиссы взмыла вверх одна бровь. — Зато храбрость и преданность близким просто зашкаливают, присутствует безрассудство, да и благородство вам не чуждо. А поэтому мне кажется, что Гриффиндор…
Что, простите??
— Нет! — отмерла Элисса, не сразу справившись с собой — ибо к такому повороту она не была готова. Да ее Лорд засмеет, если она попадет на факультет к Гарри Поттеру! — Никакого Гриффиндора, пожалуйста! Можно мне на Слизерин?
— Уверена? — после секундной паузы уточнил голос.
— Да!
— Слизерин! — крикнула Шляпа на весь зал, и Элисса вздохнула с облегчением. Тут же артефакт пропал с ее головы, и в первый миг сияние паривших в воздухе свечей Элиссу ослепило. Но она поднялась на ноги и с удивлением поняла, что за столом с серебристо-зелеными галстуками ей аплодировали. Макгонагалл кивнула, как показалось Элиссе, ободряюще, и она направилась к новым сокурсникам. Но напоследок, не удержавшись, бросила взгляд на стол преподавателей. Дамблдор оживленно беседовал с каким-то очень маленьким волшебником, у которого в роду, по всей видимости, был кто-то вроде гоблинов. Зато Северус Снейп теперь буравил Элиссу неподвижным взглядом, и как-то чувствовалось, что новому декану Элиссы ее появление в его владениях не слишком нравилось. Интересно, а на что он рассчитывал? Что Шляпа отправит Пожирательницу Смерти на какой-нибудь другой факультет?
Правда, она чуть не отправила ее на Гриффиндор, это да… Но не отправила же! Поэтому не считается!
Она не сразу сориентировалась, но несколько старшекурсников за столом Слизерина подвинулись, освобождая ей место — надо полагать, как раз семикурсники, в чьей компании ей предстояло провести ближайшие месяцы, — и Элисса, приветственно улыбнувшись, присоединилась к ним. Стоило Элиссе сесть за стол, как тотчас тарелки наполнились самым разнообразным угощением, но ей самой пришлось потратить еще некоторое количество времени на знакомство с соседями. Звучали фамилии, многие из которых ей уже доводилось слышать в британском магическом сообществе, но были и совсем незнакомые и не претендующие на какую-либо притязательность — а значит, что вокруг нее хватало и полукровок. Саму Элиссу приняли крайне любезно и доброжелательно — то ли Драко уже успел всех уведомить о статусе ее крови, то ли кому-то уже доводилось слышать фамилию Каройи.
Ужин проходил в приятной официальной обстановке — даром что окружали ее школьники! — хотя Элиссе очень хотелось осмотреться по сторонам, понаблюдать за присутствующими (в первую очередь — преподавателями), составить впечатление о них и придумать первые модели поведения. Но нет — пока приходилось приветственно улыбаться и изображать себя высокородную, но скромную и приятную в общении иностранку. А заодно пытаться запомнить новых одноклассников, хотя бы частично, и отвечать на важные и животрепещущие вопросы — играет ли она в квиддич, за какую команду болеет, заказала ли она свою новенькую черную мантию в «Твилфитт и Таттинг», слышала ли она новый альбом «Ведуний», сколько ЖАБА собирается сдавать и давно ли переехала в Британию.
Вот скука-то.
Даже когда Дамблдор поднялся из-за стола и начал озвучивать основные правила для новичков, многие слизеринцы его проигнорировали, Драко вовсе продолжал оживленно рассказывать какую-то летнюю историю своей компании — двум увальням с не особо отягощенными интеллектом лицами, худосочному темноволосому подростку и крупной черноволосой девочке, которая взирала на него с обожанием. У девочки на отвороте мантии был такой же значок старосты, как у Драко. Но затем произошло кое-что интересное — заместительница Фаджа негромко прокашлялась и поднялась на ноги. И, судя по ошеломлению и недовольству на лицах многих преподавателей, включая Макгонагалл, этот поступок был чем-то из ряда вон выходящим — грубейшим нарушением школьного этикета.
Директор тут же сел на место — ничем, ни жестом, ни взглядом не демонстрируя, что хоть сколько-нибудь недоволен таким положением вещей, — и посмотрел на приземистую колдунью с самым живым и любознательным видом, будто больше всего на свете хотел услышать ее речь.
А он хорош, — мысленно восхитилась Элисса. Пожалуй, даже Волдеморту не помешало бы поучиться у своего врага такому железному самообладанию, актерскому мастерству и чувству юмора. Впрочем, чувству юмора научиться невозможно, оно либо есть, либо нет.
Жалко, что Дамблдор настолько похож на Иштвана. Не будь этого внешнего сходства, не напугай ее так сильно портрет Дамблдора в книге Алекса год назад…
То что?.. — негромко спросил внутренний голос, который вдруг заглушил оживленную трескотню вокруг Элиссы. — Сейчас ты поступила бы по-другому? Зная все, что тебе теперь известно, хотела бы ты все переиграть и тогда, год назад, пойти за помощью к Дамблдору, как когда-то и предлагал Алекс?
Рыхлая колдунья — Амбридж, внезапно вспомнила Элисса ее фамилию, — вышла вперед и принялась что-то вещать тонким девчачьим голоском, когда внутренний голос снова дал о себе знать.
«Нет», — тихо, но твердо шепнул он, и Элисса отложила столовые приборы, внезапно в один момент утратив аппетит. Потому что в ту секунду она знала совершенно отчетливо, что это осознание было продиктовано не рациональными и логическими доводами рассудка, а непонятными и сумбурными чувствами, которые с каждым днем пугали ее все больше.
Пальцы Элиссы машинально прыгнули вверх и дотронулись до скулы — точно так же, как вчера ее коснулись совсем другие пальцы, и это прикосновение она словно чувствовала до сих пор. По ней будто электрический ток пустили, и перед глазами на мгновение снова встала вчерашняя сцена, которую Элисса старательно гнала от себя прочь весь день. В следующую секунду, опомнившись, она одернула руку от лица так, будто ее ошпарили.
Проклятье. Что-то с каждым днем собственное состояние нравилось ей все меньше, а найти ему определение и разумное объяснение становилось все сложнее.
Она заставила себя вслушаться в речь Амбридж, и, что интересно, это слегка помогло. Даже не сама скучная канцелярская речь кабинетного работника, из которой, тем не менее, следовало, что Министерство намерено взять все существование Хогвартса под свой контроль, а реакция слушателей. Ученики откровенно скучали, зевали или бодро общались между собой, не обращая на новоявленного профессора никакого внимания. Какая-то девочка со спутанными светлыми волосами за столом с сине-бронзовыми галстуками вытащила из кармана мантии свернутый журнал и теперь увлеченно читала его. Преподаватели были куда более серьезны и напряжены.
Элисса скользнула взглядом по залу и остановилась на гриффиндорском столе, узнав Гарри Поттера. Он и Рон Уизли недоуменно переглядывались между собой, и чувствовалось, что слова Амбридж полностью проходят мимо их внимания. А вот девочка с каштановыми волосами рядом с ними — кажется, ее звали Гермиона Как-То-Там — смотрела на Амбридж пристально, без малейшего намека на веселье, и с каждой минутой лоб ее все сильнее хмурился, из-за чего подруга Поттера и Уизли в один момент приобрела удивительное сходство с Макгонагалл. Похоже, она была единственной в зале, помимо педагогов, кто в полной мере осознал, что означало появление ставленницы Фаджа в стенах школы.
Вот с ней точно придется держать ухо востро. Мозги у девочки явно есть.
После выступления Амбридж ужин не затянулся, и вскоре Дамблдор объявил торжество оконченным. Заскрипели отодвигаемые скамьи, зал наполнился шарканьем и топотом ног, громкими голосами, смехом. Одна из новых одноклассниц, кажется, что-то хотела сказать, но тут же к Элиссе подскочил младший Малфой.
— Я провожу тебя в общую гостиную, — вызвался он с готовностью. — Ты же здесь ничего не знаешь, а с непривычки в замке легко заблудиться…
— Драко! — укоризненно позвала его соседка, которую Элисса уже заметила — крупная девушка с таким же значком старосты. — Нам же надо еще отвести туда первокурсников!
— Да, Пэнси, но… — запротестовал Драко, на чьем лице не было заметно никакого энтузиазма от такого предложения, но договорить он не успел — в один момент и его собственное лицо, и лицо Пэнси посерьезнели, и они дружно посмотрели куда-то Элиссе за спину.
Она обернулась и очутилась нос к носу с Северусом Снейпом, которого имела удовольствие лицезреть почти все лето на пожирательских собраниях. В школьной обстановке он выглядел точно так же, как Элисса привыкла его видеть — в глухой черной мантии, с той же немытой патлатой головой и совершенно непроницаемым лицом.
— Мистер Малфой, помогите мисс Паркинсон проводить первый курс в гостиную Слизерина, — распорядился он негромко, но как-то так, что проигнорировать его слова было совершенно невозможно. — И проследите, чтобы никто из них не свалился с движущейся лестницы и не сломал себе шею в первый же школьный день.
Пэнси торжествующе улыбнулась, а Драко кивнул.
— Хорошо, профессор.
— Мисс Каройи, следуйте за мной, — голос Снейпа звучал все так же ровно; почему-то этот человек смотрел Элиссе не в лицо, а как будто сквозь нее, точно перед ним было пустое место.
Любопытно, может он догадываться, какое настоящее задание поручил Лорд Элиссе? Подозревает ли он что-то? Или Элисса просто не внушает ему никакой симпатии — впрочем, как вообще любой человек в этом зале, если вспомнить, с каким кислым видом Снейп сидел здесь не только сегодня, но и во время их первой встречи в июне?
— Конечно, профессор, — с учтивостью, от которой сводило зубы, пропела Элисса.
Пожалуй, это может быть даже забавно.
Они вышли из зала, напоследок Элисса заметила, с каким выражением злого удовлетворения на нее смотрела Пэнси Паркинсон — лучше всего оно расшифровывалось как «Что, съела?»
Ладно, об этом она подумает позже, а сейчас стоило сосредоточиться на беседе с непосредственным «объектом».
Шагая за своим новообретенным деканом, Элисса вскоре очутилась в подземелье замка — темном, сыром и холодном. Свет давали только редкие факелы на стенах, и в целом окружающие декорации больше походили на темницу, но никак не на часть учебного заведения.
Апофеозом данной картины стал момент, когда Снейп открыл одну из дверей и кивком предложил ей зайти первой. Внутри оказался кабинет — темный, мрачный, без окон, со стеллажами, полными стеклянных банок с какой-то слизью.
Очень жизнеутверждающе — особенно для декана целого факультета и преподавателя дисциплины, являющейся у школьников обязательной. Детишки, наверное, в восторге от визитов сюда.
Заклинанием Снейп закрыл за ними дверь, наколдовал несколько обычных чар от подслушивания и только после этого впервые посмотрел Элиссе в лицо. Глаза у него оказались жуткие — совсем черные, так что не определишь, где заканчивается радужка и начинается зрачок. Он оставался полностью бесстрастен, но почему-то Элисса была уверена, что не внушает ему ни малейшей симпатии.
Обогнув ее, Снейп приблизился к столу и взял оттуда распечатанный конверт, в котором Элисса вдруг узнала собственное послание, которое адресовала в Хогвартс две недели назад, где перечисляла дисциплины, которые намеревалась изучать.
— Это письмо должен был получить ваш новый декан, — соизволил разъяснить Снейп, проглядывая пергамент, и на желтоватом лице на мгновение отразилось что-то вроде высокомерного удивления. — Вы в самом деле хотите на седьмом курсе заняться Астрономией?
Слишком каменная у него физиономия, так никаких интересных выводов не сделаешь. Надо бы вывести его на более человеческое общение — авось что-то прояснится.
— Должна же я получить хоть какое-то удовольствие от того, что меня на несколько месяцев снова запихнули в школу, — кисло сообщила Элисса, рассматривая собственные ногти.
Прием сработал, но как-то непонятно: Снейп отвлекся от письма и взглянул на нее уже более внимательно, но Элиссе не удалось считать, какую реакцию у него вызвали ее слова. Крепкий орешек, тут придется повозиться. Впрочем, неудивительно: если этому человеку в самом деле удавалось быть двойным агентом…
— Вам такое задание не по нутру? — наконец осведомился он.
Элисса пожала плечами. Вспомнилось то, как они с Лордом подслушали разговор Долохова и Нотта — значит, Пожиратели полагают, что Волдеморт тренирует Элиссу на место мадам Лестрейндж?.. Сыграем-ка на этом…
— Не задание. А то, что приходится делать для его осуществления.
— Вы молоды. Вряд ли вы многое забыли из собственного ученичества, да и ваши новые одноклассники не так уж сильно младше вас…
— Они дети, — отрезала Элисса специальным злым голосом и для пущего эффекта сжала руки в кулаки. — Они ходят на уроки, сдают экзамены, играют в квиддич и соревнуются за то, какой факультет выиграет Кубок школы! А я уже взрослая и давно занимаюсь куда более важными и серьезными вещами и могу быть полезной в куда более ответственных миссиях!..
Эх, жаль, не умеет она так воздействовать на собственное тело, чтобы искусственно вызвать румянец на щеках — чтобы уж тогда никто не смог усомниться в ее гневе. Хотя в кабинете было сумрачно, так что ладно. Снейп, конечно, напоминает огромную летучую мышь, но все же вампирским зрением не обладает.
— Служение Темному Лорду. Понимаю, — он слегка склонил голову, а Элисса горделиво приосанилась и вздернула подбородок.
— Но Темной Метки у вас по-прежнему нет, несмотря на целый год службы.
Снейп заметил это как бы мимоходом, но, тем не менее, Элисса чувствовала, что он пристально наблюдает за ней, пытается распознать, что она за человек, чего ожидать от нее в ближайшие месяцы. Следуя выбранной роли, Элисса слегка отпрянула, будто он ее ударил, ее плечи поникли, а губы горестно дрогнули.
Хм, не перебор? Совсем уж копировать манеру поведения Беллатрисы не стоит…
— Появится, — наконец заявила она решительно. — Вот выполню это задание, Темный Лорд получит свое Пророчество — и появится. Я докажу, что я… Что он во мне не ошибся!
— Похвальное стремление.
Голос снова совершенно бесстрастный, и опять неясно, насколько Снейпа впечатлил ее спектакль и что именно сегодняшним вечером он доложит Дамблдору. Сам же профессор вновь вернулся к пергаменту, будто это было единственное, что заслуживало сейчас внимания.
А он молодец. Из него вышел бы идеальный игрок в покер, и в других обстоятельствах Элисса бы даже восхитилась таким самообладанием.
— Вы уверены насчет Астрономии? У профессора Синистры со всего седьмого курса ей занимаются человека два…
— Абсолютно уверена.
— Вам предстоит сдать небольшие проверочные работы, чтобы преподаватели оценили уровень ваших знаний. Таким образом, кроме Астрономии, вам нужно будет пройти тестирование по Чарам, Защите от Темных Искусств, Травологии… Уходу за магическими существами?..
Элисса пожала плечами. С учетом того, что ей не грозили ни укусы, ни ожоги, ни какая-либо агрессия со стороны животных, Уход за магическими существами вполне мог стать для нее самым любимым предметом.
— Зельеварение, — тут на тонких бледных губах впервые обозначилась слабая усмешка, — что же, посмотрим… А почему вы не включили в заявку Трансфигурацию?
— Потому что она всегда шла у меня через пень-колоду, а профессор Макгонагалл уже предупредила меня, что берет старшекурсников только с высшими оценками.
— Я тоже беру студентов только с высшими оценками и не терплю болванов и лентяев на своих уроках, — заметил Снейп, как показалось Элиссе, чуть более поспешно, чем следовало бы. В ответ она улыбнулась самой доброжелательной улыбкой, хотя в душе что-то екнуло — настолько знакомыми показались вдруг эти слова. Да Снейп никак пытался копировать манеру Волдеморта говорить?
— Не беспокойтесь, профессор.
— Я провожу вас в гостиную Слизерина.
— Буду вам очень признательна.
Элисса в самом деле испытывала иррациональную благодарность за то, что этот разговор закончился — ибо следом за той неосторожной мыслью тотчас полезли воспоминания, главным образом вчерашнего дня. В ушах снова зазвучал его голос, перед глазами снова встало красивое бледное лицо со впалыми щеками.
Скулу и подбородок будто опять закололо невидимыми иголочками.
Мерлин, как этому человеку удается преследовать ее, даже при том что он находится в тысяче миль от замка?
1) Во всем смысловом блоке используются реплики из книги "ГП и Орден Феникса", перевод РОСМЭН
 |
|
|
А где же продолжение?) я что-то пропустила?) почти месяц не было обновлений..
4 |
|
 |
|
|
Ура, продолжение!!
|
|
 |
|
|
С возвращением, дорогая автор!!!
Замечательная глава!!) Просто глоток положительных эмоций в это серое время!)) С удовольствием окунулась во взаимодействие Элиссы и Лорда!)) Очень люблю Ваш стиль написания!)) Так что вдохновения Вам!))) И ждём дальнейшее развитие событий!)) 2 |
|
 |
|
|
Спасибо за продолжение!
2 |
|
 |
|
|
Великолепное произведение, как и Сердце змеи! У вас великолепный Тёмный Лорд, какой и должен быть, сильный, умный, внушающий настоящий страх. И главные героини подстать ему. Не мери сью, но ведь и простушка ни чем не сможет зацепить Лорда.
И сюжет! Я зачитываюсь. Спасибо, что пишите именно длинные произведения, я такие обожаю ) Очень жду продолжение! 4 |
|
|
|
|
Спасибо, дорогая Жанна!
Замечательные главы! События ускорились!) Напряжение возрастает!)) И отдельное спасибо за взаимодействие Лорда и Элиссы!! Как он пытается понять, почему ему с ней так хорошо и спокойно!)) 1 |
|
 |
|
|
Когда ТЛ в себе разберётся, станется с него горячо одобрить парадигму «бьет, значит, любит».
1 |
|
 |
|
|
Наткнулась на фанфик вчера и прочитала за день. История получается интересной и набирает обороты. Желаю удачи, вдохновения и времени на ее завершение. Круто, что не остановились на Сердце Змеи и продолжили писать - прогресс виден во всем.
4 |
|
|
|
|
Это великолепно, с нетерпением жду главы)))
|
|
|
|
|
Очень качественное продолжение, особенно почему-то впечатлил разговор с Фоули старшим. Вдохновения автору! История просто завораживает
1 |
|
|
|
|
Темный лорд в роли принца, спасающего девушку от злого драко… мужа, восхитительно отдаёт оксюмороном. Впрочем, любовь зла. Бедный темный лорд.
|
|
|
|
|
Спасибо за продолжение! Аж три главы😍 События накаляются, Элисса ходит по тонкому льду
|
|
|
|
|
Дорогая Жанна!
Что-то давно не было проды((( У вас все хорошо? Вы же нас не бросили?)) Вдохновения вам, настроения для написания и времени для письма!)) Ждём следующую главу!)) |
|
|
|
|
Да, скучаем по героям, как там они без нас?)
|
|
|
|
|
Этого стоило ждать! Прекрасные главы со всем, чего мы ждали. Тут и чувства, и сдернут полог тайн с мыслей Лорда. Элиссу ждут веселые деньки. Спасибо за обновление!
1 |
|
|
|
|
Я очень редкой читаю недописанные произведения, но тут устоять невозможно - автор, вы прекрасно пишите.
4 |
|
 |
|
|
ЕленаNS
Дорогая Жанна! Что-то давно не было проды((( У вас все хорошо? Вы же нас не бросили?)) Вдохновения вам, настроения для написания и времени для письма!)) Ждём следующую главу!)) Джейн пишет регулярно, но видимо сюда фанфик выкладывать перестала. Он есть на другом ресурсе 1 |
|
|
|
|
С Новым годом, дорогая автор!!!
Снова, в очередной раз перечитала Сердце змеи!) Очень люблю, как вы пишите!) Жаль, что Глаз бури сюда не выкладываете!.... Если продолжаете писать.... К сожалению, на другой ресурс у меня нет доступа ((((( Очень надеюсь, что когда нибудь вы и сюда его выложите!) Всего вам самого лучшего, вдохновения, времени и здоровья!!) |
|
 |
|
|
Фанфик НЕ заморожен. Автор выпускает главы на фикбуке. Подпишитесь на ее канал в телеграме, чтобы быть в курсе. Там много всего интересного)
|
|
|
|
|
Ну да, я знаю....
Только у меня нет телеграмма, и Фикбук не открывается даже с ВПН... |
|
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу
