Восточный ветер Джона Ватсона (джен)

Джон отставил ноутбук. Попытка написать хотя бы строчку в своём блоге вызвала на губах кривую усмешку: вот чего уж он точно не станет делать, так на весь интернет рассказывать, как ему больно. Джон открыл вордовский документ, но и здесь его поджидала засада. Пустой лист был солидарен с его собственной пустотой: не нужно её заполнять. По крайней мере, пока он ещё не готов.

Какой там блог? Он и произнести имени погибшего друга не мог до вчерашнего визита к психологу. Джону казалось, что имя это вырвали из него клещами. Заставили вслух признать, что его нет. Сделали попытку проникнуть в ту часть боли, куда Джон сам предпочитает не входить.

Бросив помутневший взгляд на остывающий завтрак Джон поразился тому, что в нём ещё есть силы на приём пищи. Словно это был знак какой-то робкой надежды на будущее, ведь со смертью Шерлока Холмса жизнь Джона Ватсона не кончается, как бы ему не казалось.

И всё-таки, признавался себе Джон, очередная психосоматическая зараза прицепилась к нему с того дня. Голосовые связки… его не покидала мысль, что он порвал их в отчаянной попытке остановить Шерлока от падения.

Впихнув в себя завтрак, Джон упал на кровать и устремил взгляд серых глаз на белое полотнище потолка. Он снова лежал в объятиях той, что кругом не права. И прошедшая война вновь гладила его по голове, проникала в мозг, заставляя вспоминать привычные картины. И чем чаще она это делала, тем яснее Джон видел поле боя как нечто нормальное, а потери осознавал как неотъемлемую его часть. Которую он, как бывалый доктор, не должен воспринимать остро.

Джон искал у войны совета. Он всегда «говорил» с ней, «смотрел» её глазами в мирное время. Всё потому, что она была для него понятной, срывающей маски, оголяющей самые мерзкие или самые чистые черты в людях. Одни — надевали чужие мундиры, уничтожали, пытали, расстреливали. Другие — гибли, ломались, побеждали. Те и другие шли к своей цели, выполняли приказы сильных мира сего, периодически гоня мысль о том, что каждое адекватное живое существо на свете, в первую очередь, хочет просто жить. Жить под мирным небом, рядом с близкими и родными.

И Джон латал им раны. Всем. По долгу совести и профессии. И сам учился выживать, помогая другим. Кровь не пугала его, он относился ровно к любым недугам, никогда не морщился, видя гноения или чувствуя запах горелого мяса. Смотрел холодно, выражая поддержку, и просто делал свою работу. Гибель сослуживцев, друзей — Джон всё переживал внутри с достоинством и оправдывал войной. И не понял, когда она кончилась, привыкнув к её миру, сложности, понятиям, психологии.

Джон схватился за Шерлока ещё в первую встречу, как за спасительную нить, которая выведет его из напряжения, сотканного военным прошлым. Он поверил ему. Джон впервые кому-то поверил так сильно и просто. Но в тот самый миг, когда вдруг почувствовал под ногами опору, вновь рухнул вниз. А на сердце образовался широкий рубец — памятка о том, что Шерлока больше нет. И у него никогда не будет такого друга, как Шерлок.

Джон лежал на постели рядом с той, что кругом не права. Снова. Война, будто боевая подруга смотрела на него холодными серо-голубыми глазами и сочувственно улыбалась одними уголками губ. Бесстрастное лицо, чем-то напоминающее Шерлока, словно в насмешку. Она будто бы тоже пыталась понять его сейчас. Её голос твердил: «Бесполезно бежать, ведь ты никуда не бежишь, и имя твоё высечено рядом с именами погибших на войне изначально. Прикосновение войны нельзя излечить, войну нельзя забыть».

Война смеялась над Джоном, рискнувшим дать себе шанс жить иначе. Шерлока больше нет.

Прогоните её, она кругом не права.

Голос Майкрофта, как голос разума, пульсировал у Джона в голове. Джон знал, насколько она не права, но сил не осталось бороться, да и он не видел в них смысла. Война наблюдала за ним, кутаясь в тонкое одеяло. Волнистые черные волосы растеклись по белой подушке запекшейся кровью. Она жалела своего доктора, свою любимую жертву, так отчаянно сражающуюся с ней с помощью микстур и бинтов, своего измученного путника и борца. Джон всегда возвращался к ней, когда больше идти было некуда и не к кому. Она знала, что он придёт и найдёт её в комфортном для себя обличии. Она сама отнимала у него любимых и сама их дарила.

Её руки заботливо обнимали лицо Джона, ровно очерченные губы нежно целовали покрасневшие глаза. Джон смотрел на свою бессонницу, приносящую одни только кошмары, стоит лишь попробовать задремать. Война мстила ему за то, что работа и жизнь под одной крышей с Шерлоком Холмсом не позволяла ей мучать его ночами так долго. Теперь всё станет как прежде.

Кругом не права.

Джон шумно выдохнул и потянулся к мобильному телефону. Номер Шерлока не поднималась рука удалить.

— Почему ты не пришёл? Ты же брат, — спросил Джон в пустоту, бросив взгляд на номер Майкрофта. — Почему не было никого из вас на похоронах?

Война тонкими пальцами коснулась руки Джона, и та знакомо дрогнула. Она наградила его этим психосоматическим расстройством и совершенно не собиралась принимать свой подарок назад.

Не права.

Джон несколько месяцев собирался с духом, чтобы задать вопрос Майкрофту напрямик и уже более года убеждал себя в том, что не имеет права влезать в их семью. Что-то удерживало его. Возможно, та же причина, по которой Майкрофт не любит контактировать с людьми. Джон предпочитал прожить и пережить свою боль сам и к психологу ходил неохотно. Разве что ради интереса или приличия.

Наверное, Джон и сейчас руководствовался этим, когда решился набрать номер. Этот гештальт следовало закрыть на тот случай, если он всё же решится начать жизнь с чистого листа. Майкрофт взял трубку со второго гудка.

Война, хмурясь, наблюдала, как Джон собирается. Впрочем, ему нужно было просто надеть ботинки, схватить пальто с вешалки и ключи со стола.

Прогоните её.

Это будет не просто.

* * *

— Не желаете выпить, доктор Ватсон? — Майкрофт поставил перед Джоном бокал виски и сел напротив.

Джону казалось, Майкрофт видит его насквозь, даже не глядя. Догадывается о том, что может прятаться в Джоне за обидой и злобой, за болью. Мольба. Джон подсознательно искал моральную опору в его лице. Так рождалась иллюзия утерянного мира, носящего имя Шерлока Холмса.

Безусловно, Майкрофту было комфортнее говорить, находясь на своей территории, а не в одном из многочисленных городских кафе и тем более не в пустой квартире Джона, где всё пропахло скорбью.

Майкрофт вёл себя как обычно и имел на это полное право. Раскисать при его роде деятельности было чревато в любом случае и при любых обстоятельствах.

Джон коротко улыбнулся. Майкрофт мастерски держал марку солидного человека. Он не ждал от него сочувствия и сам не особо стремился сочувствовать, гостеприимно предложив сесть в кожаное кресло и налив выпить. У него не было причин что-то вытягивать из Джона клещами. Майкрофт позволял ему молчать, и это нравилось им обоим. Общество друг друга дарило ощущение напряжённого ожидания того, что сейчас в двери войдёт Шерлок, и между братьями начнётся очередная перепалка. Только младший Холмс всё не приходил. И уже не придёт.

Рука Джона дрогнула снова. От Майкрофта это, бесспорно, не укрылось.

— Рекомендации психолога перестали удовлетворять вас? — не отвлекаясь от очередного важного документа, спросил он, заранее зная ответ.

Джон молчал, силясь собрать в кулак все свои мысли. Он чувствовал, что именно этому человеку готов рассказать обо всём, что режет сердце на мелкие кусочки. Не человеку. Такой же «машине», какой Джон в сердцах назвал Шерлока и теперь жалел. Может быть, его слова и стали последней каплей?

Психолог. Майкрофт упомянул психолога. Не то чтобы та, кого он выбрал на роль слушателя и советчика, на деле оказалась никудышным специалистом. Она просто не могла его понять, даже если бы Джон смог рассказать ей всё на приёме. Он и сам себя не мог понять. Она не могла ему ничем помочь, ведь даже самый мощный мозгоправ не в силах спасти человека от его собственного решения, которое он только сам сможет поменять. Выбрать тот путь, на который вышеописанный мозгоправ стремится направить. Путь, что поможет излечить душу…

Кстати о душе. В храм Джон тоже ходил, но очень давно. Он не перестал верить в Бога, просто не представлял возможным опять явиться под Его очи с руками в крови по локоть. Война ждала Джона у выхода и сочувственно качала головой. Человек сойдёт с ума без веры хотя бы во что-то, но Джон видел столько смертей, что силы на это иссякали в нём ежеминутно.

— Пойдём к Майкрофту. Он поможет, — вспомнились Джону собственные слова, и они отразились на его лице ироничной улыбкой.

Майкрофт. Майкрофт, который продал Шерлока Мориарти. Неужели он и сейчас скажет Джону, что сегодняшний мир — это не поле боя?

Война медленно вошла, опустила руки ему на плечи. Джон чувствовал её дыхание на своей шее и боролся с тем, чтобы не устроить драку. Та молчаливая холодность Майкрофта, что с порога окружила его желанным комфортом, возымела эффект гранаты с ещё не выдернутой чекой в руке. А потом останется всего три секунды.

Три.

Майкрофт не станет его ни в чём обвинять, оскорблять жалостью. Скорее всего, даже не поддержит и не особо постарается понять, смотря трезвым, непроницаемым взглядом.

Две. Война набрала в грудь воздуха, предвкушая бой.

Но он всё равно оставался Шерлоку родным братом и, безусловно, что-то чувствовал. Джон в это верил, как всегда пытался верить людям и в людей.

Одна.

Джон зачем-то пытался понять Майкрофта. Неужели, на сей раз всё было настолько просто? Добровольно отдать младшего брата королю преступного мира в руки, лишь бы не запачкаться самому — это поступок истинного гения? Если он действительно заботился о Шерлоке, неужели не подозревал, что разгоревшаяся газетная травля загонит его на злосчастную крышу? Неужели существует такая цель, достижение которой стоит того, чтобы отдать Мориарти ключи от самых сокровенных дверей? Неужели не могло быть иного пути, и родной брат в голове Майкрофта носил всё это время табличку: «Вынужденный ущерб»?

Выдуманная граната полетела в коридор. Война раздосадовано проводила её взглядом, но рук с плеч своей любимой жертвы так и не убрала.

Кругом не права.

* * *

Майкрофт, естественно, не был настроен «нянькаться» с Джоном. Поэтому, когда Шерлок попросил «присмотреть» за ним, предусмотрительно заметил, что в его систему координат в определение этого слова понятие «личное общение» не входит.

Майкрофт от встречи отказался, привычно сославшись на работу. Но не был бы собой, если бы его действия можно было предугадать. Ему нравились такие игры, и Джон, как и предполагалось, понял отказ правильно, решив приехать сам.

Майкрофт Холмс не позволил бы абсолютному глупцу ошиваться рядом с братом и уж точно бы не прислушивался к мнению насчет определенных дел, от которых Шерлок резко отказывался, а Джон вежливо принимал, внимательно изучив детали. Говорить через Джона с Шерлоком было намного удобнее.

Наконец, кипа бумаг оказалась на краю стола ровно сложенной башенкой. Внимательный взгляд устремился к Джону, прочитывая детали: покрасневшие глаза от недосыпа, скованная поза, чуть взъерошенные волосы у седых висков, одежда опрятная, если не считать помятого ворота рубашки, из-под которого виднелась покрасневшая кожа.

Майкрофт уже корил себя за то, что взял трубку. Та его единственная болевая точка по имени Шерлок Холмс и без этого не давала покоя. Брат был далеко, ничем не выдавал себя. Преступная сеть Мориарти раскинулась гораздо шире, чем предполагалось, и Шерлок с жадностью и азартом бросался туда, где она подавала любые намёки на признаки жизни.

Он не имел права рассказывать ничего Джону. Они оба не имели возможности. Поэтому, когда Джон вдруг заговорил с ним, в Майкрофте что-то перевернулось, всколыхнув в памяти самые печальные, страшные, неожиданные сценарии того, что могло бы пойти не так с планами по удушению всей преступной сети Мориарти.

Плохо прикрытые обвинения доктора Ватсона вместо того, чтобы разбиться об неприступный лёд Майкрофта, вдруг наложились на его попытку скрыться в собственных мыслях. Ведь если с Шерлоком что-то случится, то случится уже на самом деле. И Майкрофт не простит себе, если не успеет его спасти.

— Вы многого не понимаете, доктор Ватсон, — тихо, но по-прежнему твёрдо сказал Майкрофт, выслушав целую тираду.

— Нет, — ядовито улыбнулся Джон. — Это вы не понимаете. Вы вообще любили его?

Майкрофт действительно не понимал. Он никогда не стремился понимать роящиеся внутри людей чувства. Это всего лишь слабости, которым чревато позволять брать над собой верх. Он привык вовремя давать своим эмоциям оценку и никогда не давал имён, заглушая их рассудком. Каждая возможная ситуация планировалась им наперёд, и он почти не верил в возможность самой безвыходной, когда придётся выбирать между жизнью и смертью.

Майкрофт смотрел на Джона Ватсона и внутренне поражался тому, насколько верен этот человек Шерлоку. Насколько точно пламенная речь Джона близка его собственным, ни разу не изданным за всю жизнь, эмоциям.

Майкрофт изучал это для ознакомления: дружба из выгоды, слепая привязанность, синдром жертвы и прочее. В Джоне не было ничего. И Майкрофт только убедился в том, что ему ни в коем случае нельзя раскрывать всех карт. Джон не мог выдать Шерлока, по крайней мере, осознанно. И вот неосознанность нужно было исключить. Их дружба практически казалась Майкрофту нереальной удачей.

Он почти улыбнулся: поступи Шерлок с ним самим подобным образом — похороны точно были бы настоящими.

Джон не заметил эту улыбку. Война ухватилась за неё всеми пальцами обеих рук.

— Вам кажется это смешным? — вспыхнул Джон. В его глазах прочлась полнейшая безысходность, а прежнего голоса будто и не было — он превратился в сиплый, сдавленный шёпот.

— Послушайте меня, Джон, — произнёс Майкрофт тем же спокойным голосом, как в их первую встречу. Он встал напротив и мягко провёл по вновь дрогнувшей ладони. Джон схватился за его руку в ответ, как за трость, удерживающую от падения. — Однажды я сказал вам, что ближе всех к тому типу друга, которого Шерлок способен иметь. Врагам не задают никаких вопросов. Мы оба с самого начала знали, каким может быть итог. Бросить вызов Мориарти и выйти из игры безусловным победителем невозможно. Даже Шерлоку. Если ему предстоит выбирать между собственной жизнью и жизнями тех, кто ему важен, преимущество всегда не за ним. Он мог прийти за помощью, но поставил бы под удар слишком многих. Мориарти не поверил бы, если бы Шерлок притворялся сломанным. Вы должны принять это, Джон.

Ватсон опустил взгляд и покачал головой.

— Вы советовали мне прогнать войну. Но разве историю с Мориарти можно назвать миром?

— Мир — за пределами этих стен, Джон. Вне наших с Шерлоком жизней. Вы можете прогнать её. Для вас она окончена, и вы заслужили иную жизнь. Я просил вас сделать выбор, предлагал понять, на чьей вы стороне. Вы выбрали мою войну и жестокую «игру» Шерлока с преступностью. Попытайтесь увидеть вторую сторону медали, и поймёте, что именно вам ближе.

Ватсон снова покачал головой, но на сей раз смотрел Майкрофту в глаза.

Он прав. Чёрт возьми, действительно прав.

Война обошла Джона и встала у Майкрофта за спиной. Та, что кругом не права, смотрела теперь снисходительно.

— Мне действительно жаль, Джон.

— Прощайте, Майкрофт, — голос Ватсона повторил его интонацию, будто шёпот ветра, играющего со шторами.

Война, на сей раз, не пошла его провожать. Во всяком случае, он перестал её замечать. Пустота и щемящая душу тоска переполняли его.

Джон медленным шагом прошелся по улице, завернул в парк. Вечер окрасил небеса в глубокий синий цвет. Джон сел на лавку и устремил пустой взгляд куда-то сквозь мрак, шелест листьев и рёв машин, проезжающих мимо домов.

— Всё в порядке, сэр? — спросил приятный женский голос.

Джон только кивнул, не выныривая из своих мыслей, и лишь спустя несколько секунд сообразил перевести взгляд. Миниатюрная девушка в чёрном пальтишке лёгкой поступью удалялась от него, излучая схожее с ним одиночество. Джон быстро поднялся и поспешил принести извинения за бестактность. В очаровательной улыбке и больших с хитринкой глазах читалась загадочность. Короткие светлые волосы спрятались под тонким платком.

Её звали Мэри.

* * *

Майкрофт потёр глаза и налил себе ещё виски, затем посмотрел на ровную башенку из документов и тяжело вздохнул. Мысли прогнать было больше нечем. Джон Ватсон перебудил их, оставив его наедине с тревогой и ожиданием скорого боя.

С минуты на минуту ему должны были представить полный отчёт об одной из операций через кодовое слово. Интуиция подсказывала: на сей раз у Шерлока не всё так гладко. И то, что телефон до сих пор молчал, опасения только подтверждало.

Майкрофт сложил руки и хищно прищурился.

— Сеть Мориарти. Сербская группа была последней.

Твой ход, Майкрофт. Твой ход…