Второй шанс (гет)

— Вот и закончилось мое «долго и счастливо».

Гермиона вздохнула и уселась за кухонный стол. Придвинула к себе чашку, но, вместо того, чтобы наполнить ее чаем, вдруг задумалась и рассеянно покрутила ее в руках.

От неожиданности подобного заявления миссис Грейнджер даже перестала намазывать масло на тост и тревожно посмотрела на дочь:

— Ты что, снова видела Рона? — осторожно спросила женщина.

Гермиона хмыкнула, обхватила голову руками и тяжело оперлась локтями о стол.

— Если бы дело было только в Роне, — она подняла голову и лицо ее скривилось, как от зубной боли. — Я уволилась.

— Не может быть! — пораженно выдохнула миссис Грейнджер, откладывая нож в сторону. — Почему?! Насколько я знаю, ты всегда любила свою работу.

— Любила, — слабым голосом отозвалась Гермиона. — Но мне иногда казалось, что я ошиблась, и мое призвание совершенно в другом. А, может, я ошибаюсь именно сейчас? — воскликнула она.

Смотреть на терзания дочери у миссис Грейнджер не хватило сил. Она встала со своего места и подошла к ней.

— О чем ты говоришь? Тебе едва за двадцать, и ты просто обязана время от времени ошибаться.

— Это понятно, но я всегда четко знала, чего хочу достичь… — снова вздохнула Гермиона и опустила руки на стол.

Мать мягко убрала с ее плеча волосы и заправила ей за ухо одну строптивую прядь.

— Знаешь, не всегда твоя первая любовь — единственная, — тихо проговорила миссис Грейнджер. Гермиона уже открыла рот, чтобы возразить, но та опередила ее: — И иногда работа, о которой ты мечтала в детстве, может оказаться совсем не той, что станет делом всей твоей жизни.

— Но что подумают окружающие? — Гермиона вскинула на мать влажные глаза. — Все вокруг ждут от меня каких-то подвигов и больших свершений, а я… я чувствую, что всех подвожу…

— Что за ерунда! — строго сказала миссис Грейнджер, быстро вытирая салфеткой слезу, пробежавшую по щеке дочери. — В первую очередь ты должна быть счастлива. А если доверишься мне и расскажешь, что тебя тревожит, то, возможно, вместе мы сумеем решить и эти проблемы. Правда, дорогая?

— Но, откровенно говоря, больше всего я подвела тебя с папой, — шмыгнула носом Гермиона. Она жалобно свела брови и уже открыла рот, чтобы продолжить свою мысль, как вдруг раздался громкий хлопок трансгрессии и обе женщины от неожиданности вскочили со своих мест, одновременно обернувшись на звук. Посреди кухни стояла и озиралась по сторонам взволнованная Джинни Уизли.

— Ох, прощу прощения, что не предупредила, — задыхаясь так, словно перед этим за ней гнались, принялась извиняться гостья. — Честное слово, я не хотела вас напугать. Просто я только что видела Рона и…

— И?.. — настороженно произнесла Гермиона, снова усаживаясь на стул. Беспокойство в голосе подруги говорило само за себя, но она все же хотела услышать от нее о причине столь внезапного появления.

— Не будь дурочкой, — покачала головой Джинни. — Я пришла только потому, что хотела убедиться, что с тобой все в порядке. О Роне я не переживаю — у него и так все будет прекрасно. Впрочем, как и всегда. А вот ты…

Глядя на пылающую эмоциями подругу дочери, миссис Грейнджер усмехнулась уголком рта, отодвинула стул и, прихватив с собой тарелку с тостами, направилась к выходу из кухни:

— Я, пожалуй, оставлю вас, чтобы вы могли поговорить без посторонних ушей, — улыбаясь, сказала она, однако, прежде чем уйти, обернулась и добавила:

— Слушайте, а не сходить ли вам куда-нибудь вечером? Прогуляться? Или посидеть в кафе? А? Вы же еще совсем юные девочки, не старухи какие-нибудь. Оденьтесь покрасивее, распустите волосы и просто не думайте ни о чем. Успеете еще стать взрослыми.

— А ведь и правда, — взволнованно закивала Джинни. — Почему бы и нет?

Грейнджер-младшая проводила мать взглядом и грустно покачала головой.

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Да ладно тебе, Гермиона. Не будь такой нудисткой.

— Ты, наверное, хотела сказать «занудой»? — прыснула та. — Что, Гарри опять учил тебя маггловским выражениям?

— А что? Я что-то не то сказала? — озадаченно спросила Джинни, усаживаясь напротив.

— Угу, — хмыкнула Гермиона.

— Так, значит, ты согласна выбраться из дома сегодня вечером? — озорно блеснула глазами Уизли, но ответ так явственно читался на посветлевшем лице подруги, что той даже не нужно было ничего говорить. Тогда Джинни широко улыбнулась и, тряхнув рыжей гривой, объявила:

— Вот и славно! Я соберу девчонок и мы здорово оторвемся сегодня. Увидимся в «Дырявом котле»! В восемь!

Ответить Гермиона не успела, потому что Джинни вскочила со своего места, круто развернулась на каблуках и с тем же громким хлопком, с каким она появилась в кухне, снова исчезла.

* * *

Не успела Гермиона войти в «Дырявый котел», как ее тут же встретил одобрительный свист и аплодисменты подруг, занявших в углу столик, на котором частоколом выстроились бутылки с огневиски и сливочным пивом. Да и было от чего — одетая в свое любимое платье цвета индиго, покрытое блестками, с вырезом настолько глубоким, что он не столько скрывал, сколько выставлял напоказ прелести своей хозяйки, выглядела Гермиона настолько ярко и вызывающе, что красноречивые взгляды завсегдатаев бара стали лучшим подтверждением словам ее матери и Джинни.

— Ну, что, пропустим по стаканчику и отправимся покорять маггловский Лондон? — радостно воскликнула последняя, поднимая свой бокал с огневиски и салютуя им присутствующим. Ее слова потонули в одобрительных возгласах и радостном визге. Начало было положено.

Гермиона, Джинни, Луна, Тонкс и Флер сперва прошлись по местным барам, после чего отправились в ночной клуб, где могли размяться и вдоволь потанцевать. Время давно уже перевалило за полночь, но они и не думали возвращаться домой, напропалую веселясь и радуясь жизни.

Раскрасневшаяся от выпитого, Гермиона оставила девчонок на танцполе и, заскочив по дороге в туалет, отправилась за бутылками с водой. К слову, она и понятия не имела, что это простое решение раз и навсегда изменит всю ее жизнь.

Она уже добралась до края танцпола, как кто-то обхватил ее за талию и потянул назад. Почувствовав, как больно впились в ее тело чьи-то пальцы, Гермиона развернулась, готовая дать нападавшему хорошую оплеуху, но не успела даже замахнуться, как ее опередил какой-то мужчина. Его кулак влетел в подбородок наглеца с такой силой, что отбросил того прямо в центр группы парней, со смехом наблюдавших за этой сценой, заставив пролететь добрые пару ярдов.

— Не стоит обращаться подобным образом с дамой! — перекрикивая музыку, прокричал до жути знакомый ей голос, обращаясь к мужчине, с трудом стоящему на ногах. — Особенно, если даже парой слов с ней не перекинулся!

Взгляд Гермионы скользнул по широкой спине своего спасителя, одетого в белую рубашку, попутно отмечая, насколько ладно она сидела на нем, поднялся к затылку, и от изумления у нее рот распахнулся: слишком уж знакомым оказался оттенок светлых волос.

— Малфой? — растерянно спросила она.

Ей показалось, что она едва прошептала это имя, но он все же услышал ее сквозь грохот музыки и быстро повернулся к ней лицом.

— Что, Грейнджер? — спросил он с тем самым раздражением, какое она прекрасно помнила еще со школы. Единственное, в чем она сейчас сомневалась, к кому это раздражение относилось: к человеку, которого он только что ударил, самим фактом, что ему пришлось кого-то ударить, или тем, что именно она стала причиной этого поступка.

— Что ты здесь делаешь? — ляпнула она первое, что пришло в голову, с ужасом понимая, насколько глупо прозвучал ее вопрос. Но в этот момент в их сторону метнулась чья-то тень, и она, быстро схватив Драко за руку, рванула его на себя. И вовремя — нападавший, вместо того, чтобы вцепиться в своего противника, пролетел мимо них и врезался в группу, стоявшую возле барной стойки. Довершили эту картину хаоса и разгрома грохот падающих на пол стаканов с напитками и донесшаяся оттуда ругань.

Драко оглянулся. Гермиона все еще держала его ладонь в своей, поэтому ей не составило труда услышать и увидеть, как он прошептал какое-то заклинание, подкрепленное едва заметным жестом.

— Малфой! — сердито прошипела она, дернув его за руку.

— Что? — Драко повернулся к Гермионе с таким довольным выражением лица, что она даже слегка опешила от этой перемены. — Подумаешь, делов-то. Я лишь оглушил его немного. Посмотри, у меня даже волшебной палочки с собой нет.

— Идем, — деловито кивнула Гермиона и решительным шагом повела его к своим подругам, которые все еще танцевали, совершенно не подозревая о сцене, только что разыгравшейся в другом конце клуба. — Нам нужно уйти куда-нибудь, пока ему на помощь дружки не подоспели.

— Эй, Грейнджер, а ничего, что я тут тоже с друзьями? — перекрикивая грохочущую музыку, спросил Драко, все же позволяя увести себя.

Но, когда они, прокладывая себе дорогу среди толпы, добрались до танцующих девчонок, те попросту замерли в ступоре и ошеломленно уставились на новоприбывшего.

— Мне показалось, ты собиралась за водой, а не за бывшим сторонником Волдеморта, — сказала Джинни, тупо глядя на их соединенные руки.

Гермиона быстро разжала пальцы. Провела ладонью по платью, чувствуя, как блестки царапают кожу, и, осознав, как все это выглядит со стороны, залилась краской.

— Ну, если перефразировать известную пословицу, то: «У меня есть для вас плохие новости и… не очень хорошие», — ухмыльнулся Драко, смеясь над неудобством Гермионы почти в открытую. — Грейнджер попала в некую ситуацию…

— Я бы и сама с этим справилась! — возразила Гермиона, однако, Драко даже бровью не повел, глядя на возмущенную девушку.

— …которую я благополучно разрешил, — как ни в чем не бывало продолжил он, осматриваясь по сторонам. — Хотя, пока мы тут обмениваемся любезностями, нам на пятки наступает один человек, встреча с которым может закончиться далеко не светской беседой. Так что, нам следует сваливать отсюда; причем, чем быстрее, тем лучше.

— Нам? — удивилась Тонкс.

— Нет, — Гермиона коснулась ее плеча и быстро сказала:

— Вам можно и остаться. Это я уже собиралась отправиться домой. Так что… У вас еще вся ночь впереди.

Джинни, все это время хмуро наблюдавшая за подругой, уже открыла рот, чтобы уговорить ее остаться, но Грейнджер, опередив ее, кивнула головой и улыбнулась:

— Все нормально, Джин, — заверила она. — Развлекайся и не думай обо мне.

— Ну уж нет! — воскликнула Флер, перекрывая музыку, когда увидела, что Гермиона всерьез настроена их оставить. — Вместе мы п’гишли, вместе и уйдем! Тем более, что в’гемя позднее, и мне пора возвращаться к 'гебенку.

Тонкс, услышав ее слова, одобрительно кивнула: ее малыш хоть и находился сейчас на попечении бабушки, но она все равно немного беспокоилась. Поэтому предложение Флер пришлось как никогда кстати.

— Слушайте, мы могли бы догнаться в каком-нибудь другом месте, где не так много желающих испортить нам веселье, — предложил Драко, но его самоуверенность тут же испарилась, когда он заметил, что мужчина действительно пробирается к ним сквозь толпу, а подруги никак не отреагировали на его слова.

— Решайте быстрее, девочки, — поторопил он их, не отводя взгляда от своего противника. — Со мной Блейз и Тео, они-то и помогут нам выбраться отсюда.

Положил руку на талию Гермионы и подтолкнул ее вперед. Стайка девушек, наступая на ноги друг другу и случайно подвернувшимся на пути посетителям, заторопилась к выходу, переглядываясь и пожимая плечами: стремительность, с какой развивались события, привела их в замешательство. Однако, достигнув друзей Драко, выяснилось, что не их одних занимал вопрос, что происходит: недоумение, читавшееся на лицах Тео и Блейза оказалось настолько живописным, что Джинни нервно хихикнула.

— Все вопросы потом. Сперва исчезнем отсюда, — объявил Драко, как только они оказались в пределах слышимости Нотта и Забини.

Очевидно, это было все, что нужно было знать его друзьям — Блейз, качнув головой в сторону двери, встал во главе процессии, а замыкали шествие Тео и Драко.

Но едва они оказались на улице, как легко одетые девушки зябко поёжились: их разгоряченные алкоголем и танцами тела оказались явно неприспособленными для прохладного ночного воздуха. Чтобы сохранить хоть немного тепла, они дружно обхватили себя руками и двинулись вслед за Блейзом в переулок.

— Если это какая-то подстава, Малфой, клянусь, я тебя прикончу. Спящего, — пообещала Гермиона, едва вся компания достигла самого темного места, какое они только смогли найти.

— Хочешь навестить меня в спальне? — в притворном ужасе поднял бровь Драко.

— Полегче, Грейнджер, — успокоил ее Блейз, доставая из-за одного из мусорных баков сомнительной чистоты газету. — Никто не собирается на тебя покушаться. А теперь всем нужно прикоснуться к газете и мы попрощаемся с этим негостеприимным местом.

Девочки нервно переглянулись.

— Нет? Что ж… Тогда вам самим придется улаживать с ним дела, — пожал плечами Драко, указывая на мужчину, показавшемуся в этот момент в конце переулка. Тот уверенно направлялся в их сторону в компании шести человек, и вид у него был весьма воинственный.

Времени на раздумье больше не оставалось. А когда Блейз начал читать заклинание, все сомнения отпали сами собой. Девчонки дружно схватились за обрывок газеты, и вся группа тут же исчезла из поля зрения преследователя. Гермиона почувствовала знакомый рывок, задохнулась на мгновение, и уже через секунду все они приземлились на опушке какого-то леса, толкаясь и цепляясь друг за друга, чтобы не упасть.

— Хотелось бы мне знать — во что ты нас втянула? — раздраженно спросила Джинни, отталкивая от себя Тео, который больно отдавил ей ногу.

— Так это я во всем виновата? — возмутилась Гермиона. — Вообще-то, это Малфой начал драку, а не я!

— Не за что, Грейнджер, — лениво протянул тот с насмешливым полупоклоном. Отвел рукой густые ветви и указал на ровную тропинку, прямиком ведущую к величественному зданию особняка. На фоне ночного неба мэнор казался еще внушительнее. Он мог бы даже показаться зловещим, однако несколько освещенных окон разбавляли его мрачность и сглаживали впечатление неприступной цитадели.

— Я не просила тебя спасать меня! — возмутилась Гермиона, сбрасывая с себя туфли: один каблук она сломала сразу, как только ее ноги коснулись земли, а второй постоянно цеплялся за ветки, из-за чего она уже дважды подвернула лодыжку, благодаря усеявшим землю веткам.

— Ого! Ты ударил кого-то? — ухмыльнулся Тео.

— Угу, — отозвался вместо Малфоя Блейз. — Причем из-за Грейнджер. Ни больше ни меньше, — хохотнул он, переступая через причудливо раскинувшую лапы корягу.

Услышав его все почему-то замолчали и с любопытством уставились на Гермиону. Ребята даже остановились, глядя на нее с таким странным выражением, словно впервые увидели. От их изучающих взглядов Грейнджер почувствовала себя настолько неловко, что ее окатила волна удушливого жара. Она беспомощно обвела глазами бледные в ночной темноте лица друзей, но сказать наверняка, о чем они сейчас думают, не смогла бы за все сокровища мира. Единственным человеком, не принимавшим участия в этой интермедии, оказался сам Драко. Он даже не обернулся, чтобы посмотреть, идут ли они за ним следом, а просто продолжил свой путь, беспечно шагая по тропинке.

— У вас два выхода, — бросил он через плечо, — или воспользоваться моей каминной сетью, или замерзнуть тут до смерти. Я свой выбор уже сделал, теперь ваша очередь.

— О, нет, — подала голос Тонкс. — Спасибо. Я скорее рискну трансгрессировать в моем нынешнем состоянии, чем пойду туда.

Она резво вытащила из-за голенища высокого сапога волшебную палочку и энергично помахала ею в воздухе.

— Удачного приземления, — откуда-то издалека донесся до них ехидный голос Драко. Темнота сгустилась еще больше, и он практически растворился в ночи.

— Чертовы малфоевские защитные щиты, — с досадой пробормотала Тонкс, засовывая палочку обратно в сапог.

До особняка они добрались уже без приключений, если, конечно, не считать того, что их появление в мэноре заставило старого домовика вытаращиться при виде нежданных гостей. Бедолага уже прикидывал в голове, где размещать поздних визитеров на ночлег, как Драко уже увел девочек прямо в столовую, где и находился выход в каминную сеть. Что же касается Блейза и Тео, то они прямиком отправились в те комнаты, где обычно ночевали, когда бывали у Драко.

Засунув руки в карманы брюк и прислонившись к дверному косяку, Малфой терпеливо наблюдал, как ночные гостьи, одна за другой, уходят из его дома.

Поскольку Гермиона втянула их в эту заваруху, то, несмотря на все ее оправдания и увещевания в собственной невиновности, девчонки отодвинули ее в конец очереди.

— Я же просила вас остаться в клубе! — отчаянно воскликнула она, но даже эти слова оказались гласом вопиющего в пустыне, потому что ни одна из подруг, услышав их, не обернулась. Вскоре в столовой никого не осталось за исключением Гермионы и самого хозяина дома.

— Кстати, Грейнджер, — вдруг окликнул ее Драко, покидая облюбованный им косяк и медленно приближаясь к бывшей сокурснице. — За тобой должок.

— С чего бы это? — удивленно приподняла бровь Гермиона. — Не припоминаю, чтобы я тебе задолжала.

Драко загадочно улыбнулся.

— Потом узнаешь, — сказал он и вышел из столовой.

Перипетии сегодняшнего дня вкупе с этим нахальным заявлением окончательно вывели Гермиону из себя: она выкрикнула свой адрес и так яростно швырнула волшебный порошок, что столб зеленого пламени, вырвавшийся из камина, заставил ее зажмуриться.

* * *

Даже несмотря на то, что ее ночная прогулка закончилась практически не успев начаться, проснулась Гермиона с ощущением легкого похмелья. Голова хоть и не болела, но жутко кружилась, а тошнота, вызванная то ли вчерашним алкоголем, то ли сегодняшним головокружением, улучшению состояния явно не способствовала. Гермиона собралась с силами и с душераздирающим стоном скатилась с кровати на пол. Проползла на четвереньках к тумбочке и стала перебирать стоящие там зелья. Наконец нашла Болеутоляющее Улучшенное и одним глотком опрокинула содержимое флакона себе в рот. Стены комнаты тут же встали на место, и горе-выпивоха смогла подняться на ноги.

Не долго думая, Гермиона прихватила с собой джемпер, кое-как напялила его поверх своей растянутой футболки и отправилась на кухню.

Та встретила ее ароматом кофе и ванильных булочек.

— Доброе утро, дорогая, — весело поприветствовал дочь мистер Грейнджер. Сложил газету и бросил ее на стол рядом с пустой тарелкой. — Налить тебе кофе?

— Пожалуйста, — почти умоляюще сказала Гермиона, усаживаясь за стол.

Но, прежде чем потянуться за кофейником, мистер Грейнджер ткнул пальцем в стопку писем, лежащих на краю столешницы.

— Прелестная маленькая совушка принесла тебе письмецо.

Гермиона повернула голову. Так и есть: поверх утренней почты лежал аккуратно перевязанный свиток пергамента, на котором четким почерком было указано ее имя. Гермиона нахмурилась — она ни от кого не ожидала писем, и пришедшее послание ее несколько озадачило.

Пока она ломала голову о том, кому могла сегодня понадобиться, мистер Грейнджер поднялся со стула, поставил перед дочерью чашку кофе и, поцеловав ее в макушку, направился к выходу.

— Твоя мать в саду. Передай ей, пожалуйста, что я ушел в садовый центр. Вернусь через час.

Гермиона едва кивнула, разворачивая пергамент. Каково же было ее удивление, когда она обнаружила, что письмо от Перси. Уизли просил ее встретиться с ним в его кабинете министерства магии в ближайший понедельник. Несмотря на то, что еще совсем недавно она состояла с Роном в отношениях, на протяжении последнего года она Перси не только не видела, но даже и не слышала, чтобы о нем кто-нибудь упоминал.

Гермиона забрала с собой чашку, письмо и вышла в сад, где работала миссис Грейнджер. Стоя на ступеньке задней двери, она подняла глаза к небу, и, хотя день сегодня выдался довольно облачным, свет показался ей нестерпимо ярким. Гермиона зажмурилась: судя по всему, зелье еще не полностью устранило последствия ее вчерашних похождений.

Прикрывая глаза письмом, как козырьком, Гермиона потягивала кофе и наблюдала, как мать сует большую ветку в яму для костра. Дерево сдаваться не собиралось и упиралось изо всех сил. Но человек все же победил, и от очередного источника топлива пламя сперва уменьшилось, а уже через мгновение взвилось с новой силой.

— Ну, что, хорошо повеселились? — не отрываясь от своего занятия, поинтересовалась миссис Грейнджер.

— И да, и нет, — тяжело вздохнув отозвалась дочь.

Гермиона, как была босиком, на цыпочках прошла по влажной траве к скамейке возле костра. От жара воздух здесь подрагивал подобно мареву, но запах горящей древесины был прекрасен.

— Хорошо было до тех пор, пока нам не встретился Малфой, — пояснила она, забираясь с ногами на скамейку и натягивая на колени подол футболки.

Миссис Грейнджер замерла. Подняла голову и, нахмурив брови, неуверенно уточнила:

— Школьный недруг?

— Угу, — кивнула Гермиона, снова заглядывая в письмо. — Кстати, папа ушел в садовый центр.

— Да неужели? С ума сойти — не прошло и месяца, как я попросила его об этом. Надо было самой сходить, давно бы уже все здесь закончила, — резко сказала миссис Грейнджер, и в ее голосе прозвучало явное неодобрение подобной медлительности. Она подбросила в костер еще одну ветку и села рядом с Гермионой. — И что Малфой? Испортил тебе вечер?

— Не совсем, — честно призналась Гермиона. — На самом деле… терпеть не могу это слово, но он… он меня спас. От человека, который не мог держать при себе свои руки.

— Ого!.. — миссис Грейнджер стянула перчатки и бросила их на колени. — Так это от него письмо?

— Нет, от старшего брата Рона. Похоже, он собирается предложить мне работу, — Гермиона протянула пергамент матери.

— А чем он занимается?

— Что-то связанное с магической транспортировкой, — наморщив нос, скривилась Гермиона.

— Тогда будем надеяться, что это не предложение работы, — рассмеялась миссис Грейнджер и, обняв одной рукой дочь за плечи, привлекла ее к себе.

Верная своей пунктуальности, на встречу с Перси Гермиона пришла минут на десять раньше, и, поскольку дверь в его кабинет была распахнута, то ему не составило труда заметить свою посетительницу.

— А! Вот и Гермиона, — весело сказал Уизли, вставая, чтобы поприветствовать ее. — Входи и присаживайся.

Услышав, каким теплым голосом обратился к ней несостоявшийся родственник, Гермиона почувствовала, что ее дурные предчувствия тают, как дым. Она вздохнула свободнее и уселась напротив него. Чего уж греха таить, бывали дни, когда она всерьез подумывала о том, что после разрыва с Роном все семейство Уизли предаст ее анафеме и проклянет до седьмого колена, но тот факт, что и Перси, и Джинни продолжали поддерживать с ней дружеские отношения, изрядно грел ей душу.

— Не буду ходить вокруг да около, — продолжил Перси, перебирая пергаменты на столе. — Я слышал, ты бросила работу и хочешь попробовать себя в чем-то другом. Это правда?

— Ну да, — осторожно ответила Гермиона, подавшись вперед. — Новости подобного рода всегда быстро распространяются. Вот уж точно — verba volant…

— А чего ты удивляешься? Один из самых блестящих умов нашего времени внезапно покидает столь завидный пост… Еще бы эта новость не стала сенсацией, — широко улыбнулся Перси. — Многие предлагали вернуть тебя, как заблудшую овцу, в лоно министерства, но, говоря откровенно, я никогда не верил, что им удастся это сделать. Ведь я тебя не первый год знаю. Жаль, что ты ушла с работы. Тебя нет всего несколько дней, а твое отсутствие уже очень заметно. Что ни говори, а работником ты была отменным.

— Спасибо, Перси, — улыбнулась Гермиона комплименту. — Не буду лгать, мне действительно приятно это слышать. Особенно сейчас, когда я чувствую себя немного… потерянной.

— Ну, у меня есть чем тебя развлечь. Недавно мне случилось стать участником одного разговора. Мой приятель и, по совместительству, коллега, искал человека, который смог бы ему помочь. И, знаешь, когда я услышал то, о чем шла речь, сразу подумал о тебе. Почему бы тебе не оказать ему эту маленькую услугу, пока ты еще не отыскала для себя… что-то другое.

— Звучит заманчиво, — сказала Гермиона, воспрявшая духом уже оттого, что работа, которая ей предлагалась, к отделу Перси не имела никакого отношения.

— В таком случае… — Уизли бросил быстрый взгляд на все еще открытую дверь. — Я пообещал, что спрошу тебя. Но это не означает, что ты непременно должна согласиться.

— Господи, Перси, выкладывай уже, что там у тебя, — рассмеялась Гермиона.

— У него ничего, а вот у меня… Уизли пытался сказать, что помощь нужна мне, Грейнджер, но лучше тебе все увидеть самой, — произнес за ее спиной голос Драко Малфоя, и Гермиона вскочила со своего места.

Обернулась, чтобы спросить, что именно он имел в виду, но увидев, кто с ним пришел, непроизвольно сделала шаг назад и уперлась бедром в стол Перси: перед ней, рядом с Драко, стоял Рабастан Лестрейндж.

— Привет, — весело сказал тот, делая шаг вперед и протягивая ей руку, — я — Рабастан.

Деверь Беллатрисы Лестрейндж сейчас не выглядел таким худым и болезненным, каким она его помнила. Даже его улыбка, казалось, изменилась: из угрожающей превратилась в дружелюбную. И все же, несмотря на все эти перемены, Гермиона никогда не смогла бы забыть его лицо. Или ужас, через который он заставил ее пройти.

Гермиона уставилась на его протянутую руку и вжалась в край стола с такой силой, что почувствовала боль.

— Это что, шутка?

Лицо Лестрейнджа сморщилось от беспокойства. Он непонимающе оглянулся на Драко и снова устремил взгляд на Гермиону.

— Я когда-то обидел тебя?

Услышав его вопрос, Грейнджер нахмурилась и вопросительно посмотрела на Малфоя. Тот в ответ лишь бесстрастно кивнул, и она так и не поняла, как ей относиться к ситуации, в которую она оказалась сейчас втянута.

— Как видишь, Гермиона, — сказал Перси, выходя из-за стола, — мистер Лестрейндж потерял память о том, кто он и кем был прежде. Даже имени своего не помнит и представляется окружающим только потому, что мы сказали ему, как его зовут.

Перси подтолкнул Драко, чтобы тот вошел наконец в комнату, и закрыл за ним дверь.

— Присаживайтесь, — велел он, и под его пристальным взглядом Гермиона придвинула один из стульев ближе к столу. Чувствуя себя участницей какого-то шоу абсурда, она опустилась на кожаное сиденье и с подозрением уставилась на Малфоя и его незадачливого родственника. Перси небрежно взмахнул волшебной палочкой и уже через мгновение из соседней комнаты, в сопровождении четырех чашек, в кабинет влетели чайник, сахарница и молочник.

Перси разливал чай, Рабастан зачарованно следил за его движениями, а Гермиона все больше и больше ощущала себя Алисой, попавшей в Страну чудес. И наталкивало ее на эту мысль безумное чаепитие, на котором она присутствовала. Грейнджер сосредоточенно наблюдала за Лестрейнджем, пытаясь разглядеть в нем хоть что-то от той злобы, с какой ей пришлось столкнуться много лет назад в этом же самом здании. И хотя их прошлая встреча ограничилась всего лишь несколькими минутами, ей хватило впечатлений на многие годы. Она так увлеклась своими исследованиями, что совершенно не замечала, как Драко исподтишка поглядывает в ее сторону, успевая при этом подхватывать вечно норовящего сползти с гладкой кожаной обивки Рабастана обратно на стул, прежде чем тот окончательно соскользнет с него. Что касается Перси, то он вел себя так, будто между сидящими в его кабинете не было никакого напряжения. Или действительно его не чувствовал.

— Я люблю чай? — спросил Рабастан у Драко, когда Перси пододвинул ему чашку.

— Попробуй и узнаешь, — ответил Малфой. — Только не спеши! — быстро добавил он, глядя на Лестрейнджа, собирающегося пригубить обжигающего напитка. — Аккуратней. Маленькими глотками. Дома мы ему чай не даем, — пояснил Драко, обращаясь к Перси.

Гермиона медленно помешивала сахар в чашке, наблюдая за тем, как он постепенно растворяется под действием горячей воды.

— Откровенно говоря, вообще не понимаю, для чего я здесь, — наконец пробормотала она.

— Мистер Малфой сможет посвятить тебя в детали дела чуть позже, — сказал Перси, вынимая из своей чашки чайную ложку и откладывая ее в сторону. — Но суть в том, что мы очень надеемся на тебя. Что ты поможешь мистеру Лестрейнджу снова обрести себя и найти свой путь в окружающем мире.

— Найти свой путь? — недоуменно повторила Гермиона. В голове ее роились тысячи вопросов, ответы на которые должен был дать ей Драко, но он молчал и лишь продолжал следить за Рабастаном, чтобы тот не поперхнулся чаем и не съехал со стула. На первый взгляд могло показаться, что он и вовсе не слушает их разговор, но, насколько она его знала еще по школе, он всегда все слышал.

— Ну да, — подтвердил Перси. — В маггловском мире.

— В смысле? — быстро спросила она, ставя чашку обратно. — Вы хотите, чтобы я показала ему…

— Пожалуйста, — внезапно прервал их разговор Драко, поворачиваясь к ней лицом. — Пожалуйста, Грейнджер. Сделай мне это одолжение. А я, со своей стороны, позабочусь о том, чтобы тебе заплатили за то время, которое ты потратишь.

— Будь любезен, просвети меня, о каком одолжении идет речь? — процедила Гермиона сквозь стиснутые зубы. — Я не должна тебе за ту ночь, Малфой.

— Гермиона, — мягко позвал Перси, переключая ее внимание на себя. — Мистер Лестрейндж сейчас почти ничем не отличается от ребенка. В смысле, он всему учится с азов. И поэтому мы не можем отправить его обратно в… ну, ты понимаешь. Лучше всего будет познакомить его с маггловскими вещами и маггловской жизнью, — проникновенно закончил он, наклоняясь ближе и доверительно заглядывая ей в глаза. — Когда мы покажем ему все это, то есть надежда, что даже если он и вспомнит свою прежнюю жизнь, то к этому моменту его мировоззрение уже настолько изменится, что возвращение к прежним убеждениям будет практически невозможным.

Рабастан, и сотой доли не понимающий из их напряженной беседы, с любопытством крутил головой, рассматривая обстановку кабинета, но, услышав, что ему хотят показать что-то новое для него, просиял, как младенец, завидевший мать.

— А если это не сработает? Если он все вспомнит и будет счастлив взяться за старое? — Гермиона откинулась на спинку стула и бросила на Перси острый взгляд. — Родители Невилла тоже ничего не помнят. Ни своего имени, ни своего сына… — многозначительно добавила она и тут же услышала тихий вздох Драко.

— Не знаю, по какой служебной лестнице ты сейчас пытаешься подняться, Перси, но помогать я тебе точно не буду. Прости.

Грейнджер уже вышла из кабинета, как до нее донеслись негромкие слова Рабастана.

— А если я извинюсь? — спросил он. — Это поможет?

Гермиона услышала достаточно. Она быстро прошла через здание, чтобы добраться до Атриума, но не успела пройти и половину пути, как ее нагнал Драко.

— Грейнджер! Подожди! — задыхаясь от бега, выпалил он, но Гермиона даже не оглянулась, не говоря уж о том, чтобы остановиться.

— Той ночью я не просила тебя вмешиваться, Малфой, — бросила она через плечо и внезапно так резко остановилась, что Драко чуть не врезался в нее. — Какого дьявола ты делал в магловском ночном клубе? Ты что, нарочно все это подстроил? Чтобы я помогла тебе?

Драко оглядел коридор, в котором они остановились, и сделал несколько вдохов, чтобы выровнять дыхание. Люди замедляли шаг, глядя куда угодно, только не на них, но Гермиона знала, что они стараются не пропустить ни слова из услышанного.

— Ну? — настойчиво спросила она, впиваясь взглядом в бледное лицо Малфоя.

— Ты можешь помолчать хоть минуту? — вопросом на вопрос тихо ответил Драко.

Гермиона вскинула руки и покачала головой, словно говоря: «а чего, собственно, я ожидала?», развернулась на каблуках и продолжила свой путь, испытывая глубочайшее разочарование: честно говоря, получив сову от Перси, она действительно предполагала, что сможет найти себе новую работу. «Если б я знала, что именно он мне предложит, я бы и шага бы не ступила в сторону министерства», — сердито подумала Грейнджер, однако в этот момент ее догнал Драко, и все ее мысли потекли совершенно в другом направлении.

Подойдя к ней вплотную, Малфой крепко ухватил ее за запястье, умудрившись при этом не причинить боли, и развернул к себе лицом.

— Дай мне ровно десять минут, чтобы объяснить, что происходит, — бесстрастно сказал он. — И еще. Надеюсь, ты понимаешь, насколько это непросто для меня, обратиться к тебе за помощью?

Гермиона тяжело вздохнула и подняла глаза к потолку, обдумывая услышанное. Ее колебания не ускользнули от его проницательного взгляда, и, чтобы окончательно склонить ее к согласию, Драко поспешил добавить:

— Давай сделаем так: я отвезу его домой, и через полчаса встретимся в «Боргин и Беркс».

— «Боргин и Беркс»? — удивленно переспросила Грейнджер.

Малфой усмехнулся, заметив, как упрямо сдвинутые брови бывшей сокурсницы изумленно поднялись над округлившимися глазами, и выпустил ее руку из своей.

— Жду тебя через полчаса, — повторил он и двинулся обратно.

* * *

Если б Гермиону спросили, как она оказалась у двери лавки «Боргин и Беркс» в условленное время, она вряд ли ответила что-то вразумительное. Потому что и сама не смогла бы дать ответ на это вопрос. Ожидая Драко, Грейнджер прохаживалась возле входа и разглядывала спешащих по своим делам людей, высматривая тех, с кем абсолютно не хотела сталкиваться. Косой переулок хоть и не был теперь тем опасным местом, каким он был во времена Волдеморта, но это не означало, что он стал царством солнечного света и радужных бликов.

— Насколько я помню, сказано было «в магазине», а не «у магазина».

Гермиона закатила глаза и повернулась к Малфою. Тот стоял у нее за спиной и с улыбкой наблюдал за сменой ее мимики.

— Если ты думаешь, что поможешь себе, предложив мне встречу в месте, подобном этому, то глубоко ошибаешься, — холодно заметила она, не без удовольствия заметив, как померкла от ее слов его улыбка.

— И все же ты пришла, — заключил он, взмахнув рукой в галантом жесте, словно констатировал факт ее присутствия здесь, после чего добавил: — «Боргин и Беркс» — единственное место, где я могу говорить без опасения, что меня подслушают.

— Еще бы! В былые времена ты частенько сюда заглядывал, — стоя на пороге магазина резко сказала Гермиона, отмечая про себя, как вспыхнуло его лицо.

— Ты дашь мне возможность объяснить или нет? — теряя терпение, указал на вход Драко.

Гермиона потопталась на месте, крепко сжала руки, тяжело вздохнула и шагнула в темное помещение. Колокольчик на двери мелодично звякнул. На его звук из задней двери вышел хозяин и вопросительно уставился на посетительницу, однако, увидев ее спутника, обратился к нему:

— Могу быть чем-то полезным, мистер Малфой?

Его маленькие, глубоко посаженные, глазки быстро перебегали с Гермионы на Драко и обратно. Грейнджер поежилась. Не то, чтобы она испугалась, но впечатление от мрачной обстановки и пронзительных глаз хозяина было неприятным.

— Не сегодня, мистер Боргин, — отозвался Малфой. — Мы постоим немного у двери.

— Как вам будет угодно, — сказал мужчина, слегка склонив голову, чем неуловимо напомнил старого нахохлившегося филина, и прошел в заднюю комнату.

Не чувствуя себя в полной безопасности, Гермиона вытащила из заднего кармана джинсов палочку и, отрывисто бросив заглушающее заклятие, протянула руку к Драко:

— Твоя палочка, Малфой.

— Ой, брось, — рассмеялся он.

— Если тебе нужно мое доверие, отдай мне свою волшебную палочку, — настойчиво повторила Грейнджер.

— А разве я говорил, что мне нужно твое доверие? Я сказал, что мне нужна твоя помощь.

— Если тебе нужна моя помощь, то сперва тебе нужно заполучить мое доверие, — отпарировала Гермиона, нацелив острие палочки на Драко.

Малфой демонстративно вытащил из кармана пиджака свою и обреченно вздохнул.

— Знаешь, Грейнджер, как ни странно, но доверие обычно работает в обе стороны.

— Ты когда-нибудь слышал, чтобы я напала на кого-то без повода?

— Нет, — чистосердечно сознался Драко. — Но я видел, что случилось с Мариэттой Эджкомб.

Гермиона прищурилась. Как ни крути, а он все же был прав.

— Хорошо, — согласилась она. — Тогда давай положим их туда, где они будут видны нам обоим. Например, — качнула она головой в сторону ближайшего стеллажа, — вот сюда.

Возражать Драко не стал. Заметил только:

— Теперь, когда формальности улажены, ты выслушаешь меня?

Гермиона чуть кивнула и скрестила на груди руки.

— Наконец-то. А начну я с той ночи. Это была самая настоящая случайность. Я в тот вечер решил развеяться и вытащил Блейза и Тео в мир простецов. Чтобы посмотреть, прочувствовать на себе, так сказать, как это, оказаться в кругу магглов. И еще — я пошел туда ради Рабастана. Вопросы задашь, когда я закончу. Сперва дослушай до конца, — быстро проговорил он, заметив, что Гермиона открыла рот, чтобы спросить о чем-то.

— У меня и в мыслях не было помогать тебе, а потом… Я и сам не понял, как ударил того парня. Поверишь ты в это или нет, я не знаю, решай сама, но когда я тебя увидел, сразу понял, что если и есть кто-то, кто смог бы помочь моему дяде, то это только ты.

— Ты действительно считаешь этого человека своим дядей? — склонила голову набок Гермиона. — Даже несмотря на то, что, по факту, он таковым не является?

Драко нахмурился.

— Я вижу, ты хорошо разбираешься в генеалогии моей семьи. И да, после двух последних лет, проведенных с ним, я действительно…

— Двух лет?! — удивленно вырвалось у Гермионы.

— Да будешь ты слушать или нет?! — раздраженно рявкнул Малфой, хлопнув себя ладонью по бедру.

Грейнджер поджала губы, а Драко, убедившись, что она не собирается больше его прерывать, продолжил:

— Да. Двух лет. Рабастан учинил драку с кем-то из охранников Азкабана, и на него было наложено слишком много заклинаний… Да, уж никак не меньше, чем он того заслуживал, — не преминул добавить Малфой в ответ на изумленно распахнутый рот Гермионы.

— Следующее, что мы знаем, это то, что его отправили в наше поместье. То есть туда, где жили его самые ближайшие родственники из тех, кто не был заключен в тюрьму. Вот поэтому нам и пришлось… выхаживать его. Чего мы только не делали, чтобы вернуть ему память… Но воспоминания к Рабастану так и не вернулись. Родители вложили кучу денег в его реабилитацию, но он даже имени своего не смог вспомнить. А, кроме того, он всему должен был учиться заново: ходить, говорить, есть самостоятельно, и… всему остальному тоже нужно было научиться.

Драко переступил с ноги на ногу. Осмотрел знакомый ему до мелочей магазин и снова повернулся к Гермионе.

— Разумеется, в его голове все же кое-что осталось, и он смог быстро восстановить основные навыки, но даже после этого он оставался таким же… беспомощным. И тогда мы решили оставить прошлое в прошлом и дать ему шанс на другую жизнь, — продолжил Малфой, засовывая руки в карманы. — Я, конечно, теперь понимаю, что моя семья для него была не самым лучшим вариантом, чтобы вернуться к нормальному существованию, но все же… Особенно это заметно в последние месяцы, когда он задает вопросы, на которые у нас нет ответа. Или желания отвечать на них.

Драко замолчал, уставившись на нее затравленным взглядом.

— А как же его магические способности? — спросила Грейнджер, не готовая к тому, что собирался сказать Драко. — Он знал несколько опасных заклинаний.

— От них ничего не осталось, кроме выбросов стихийной магии. Ну, ты понимаешь, как у детей. И не более того.

— Ты уверен? — с сомнением в голосе осведомилась Гермиона. — Ты же не проводишь с ним двадцать четыре часа в сутки и многого можешь не видеть. А что, если это всего лишь часть тщательно продуманного плана, чтобы избежать Азкабана?

— Не говори глупостей, Грейнджер, — фыркнул Драко. — Никто не сможет быть настолько хорошим актером. Если бы ты видела его в самые первые месяцы, то не задавала бы подобных вопросов.

Гермиона стойко выдержала его взгляд, борясь с искушением заставить его показать ей свои воспоминания. Она подозревала, что это всего лишь очередная многоходовка от семейства Малфой, чтобы через ее дружбу с Гарри вернуть себе благосклонность магического общества. Но доказать этого она не могла (равно как и опровергнуть), а потому терялась в догадках: как же ей все-таки поступить?

— И чего же ты ждешь от меня? — наконец спросила Гермиона, пристально наблюдая за выражением его лица.

В глазах Драко мелькнула надежда.

— Так ты поможешь нам?

— У меня есть одно условие… пожелание… называй это как хочешь, — уклончиво ответила Грейнджер, — я не должна быть пешкой в чьей бы то ни было игре, Малфой. И если я почувствую малейший подвох, увижу хотя бы один косвенный намек на то, что ты используешь меня в интересах своей семьи, я уйду. Понял?

— Поттеру расскажешь? — ухмыльнулся Драко той самой ухмылкой, какой он в школьные годы частенько бесил ее.

— Конечно, расскажу. Он должен знать, кого винить в моем исчезновении, если я пропаду, — отрезала Гермиона. Прошла мимо него к стеллажу, чтобы забрать свою палочку, и самым непринужденным тоном добавила:

— А еще, тебе нужно все рассказать Невиллу. Он должен знать о том, что происходит с человеком, который оставил его сиротой при живых родителях. И если ты этого не сделаешь, то мое понимание закончится не успев начаться.

— Ты же не всерьез! — ошеломленно выкрикнул Драко в ее удаляющуюся спину и сокрушенно провел пятерней по волосам.

* * *

Гермиона сидела напротив Джинни и Гарри в их маленькой кухне. Чай, разлитый заботливой рукой хозяйки дома, уже давно остыл, но никто из них так и не сделал ни одного глотка.

— Почему… ну почему? — как заведенный повторял раз за разом Гарри, который, похоже, после ее рассказа о Драко и Рабастане, не мог произнести никакого другого слова, подобно Скапену с его пресловутыми галерами. — Почему?!

— Ты решилась на это потому, что не хочешь сидеть без дела или что? — поинтересовалась Джинни, постукивая палочкой по своей чашке, чтобы подогреть напиток. — В таком случае, если б ты захотела, то могла бы без труда найти себе любое занятие. И не нужно было бы впадать в подобные… крайности. Отделы в министерстве сейчас, наверное, готовы сожрать друг друга, за право заполучить тебя к себе на работу.

— Я согласилась не ради них. И не ради себя самой, — тихо отозвалась Гермиона.

— А ради чего?! — повысил голос Гарри. Он был настолько поражен новостью, о какой им рассказала Гермиона, что, казалось, даже стекла его очков взирали на гостью с недоумением.

— Ради будущего, — просто ответила Грейнджер и тоже постучала палочкой по чашке.

— Ради будущего? — оторопев, переспросила Джинни. У нее и так в голове не укладывалось, с чего бы ее подруга решилась на такой странный поступок, а после услышанного и вовсе впала в ступор.

— Именно. Ради будущего.

Гермиона отпила немного чая и поморщилась: вероятно, ей следовало стукнуть палочкой по чашке еще пару раз, потому что напиток, вместо того, чтобы хорошенько нагреться, стал лишь слегка теплым. А что может быть хуже холодного чая? Она отставила чашку в сторону, не заметив, каким негодующим взглядом уставился на нее Гарри.

— Одно дело победить Волдеморта, но совсем другое — избавиться от предрассудков, свойственных чистокровным семьям, — пояснила она. — Рано или поздно — как нам наглядно показывает история — но в наш мир придет очередной Волдеморт, и если к этому моменту мы позабудем уроки, каким нас учила жизнь, то все, через что мы прошли, не стоило ни кната.

— Хорошо. В таком случае, чего ты хочешь достичь? — резко спросил Гарри. — Научить этого человека и семейку Малфой уважать магглов и их обычаи, чтобы все могли жить долго и счастливо?

— Спасибо, что веришь в меня и в то, что я не настолько наивна, — пробормотала Грейнджер.

— Люди подобного сорта не меняются. Потому что просто не могут этого сделать, так же, как и леопард из пословицы, — сказал Гарри чуть менее агрессивно.

— Зачем тогда они пытаются научить Рабастана жить среди магглов?

На это Гарри ответить было нечего. Он взял со стола свою чашку, покрутил ее в руках и поставил обратно.

— Послушай, — мягко начала Гермиона, — все мы по-своему предубеждены. Я тоже не совсем верю, что они способны измениться, но мне нужно хотя бы попытаться поверить в то, что они способны стать лучше. Даже если мы не сможем сейчас убедить Малфоев в том, что магглы не настолько отвратительны, как они считают, то, возможно, их потомки станут более лояльными к миру простецов.

— Чего ты хочешь от меня, Гермиона? Моего благословения? Или моего разрешения? — спросил Гарри с тяжелым взглядом.

Грейнджер вскинула голову и выпрямилась.

— Разрешения? Ты мне не отец, — отрезала она. — Но даже если б был им, я и тогда не стала бы спрашивать твоего чертова разрешения. И благословение твое мне тоже не нужно. Я пришла к вам только потому, что хотела честно рассказать о том, чем собираюсь заняться. Не больше. Ведь именно так поступают настоящие друзья, правда? — отчеканила Гермиона.

Быстро встала и стремительно вышла их комнаты. Она слышала, как Гарри зовет ее по имени, но даже не обернулась. Еще миг, и стук ее шагов растворился в хлопке трансгрессии.

* * *

Первое, что она увидела вернувшись домой — сидящего на кухне у родителей Драко. Похоже, он чувствовал себя не в своей тарелке: вид у него был такой, будто он кол проглотил. Но когда Грейнджер подошла ближе, заметила еще одну пикантную деталь — под глазом бывшего сокурсника красовался здоровенный синяк. Мать Гермионы заняла стул напротив него и, поставив локти на стол, сжимала в руках кружку кофе. Судя по ее озадаченному виду, визит Малфоя и для нее оказался полной неожиданностью.

— У тебя гость, Гермиона, — с легкой улыбкой качнула головой в сторону Драко миссис Грейнджер.

— Вижу, — усмехнулась Гермиона.

— Я рассказал Лонгботтому; он отреагировал так, как я и ожидал; теперь ты согласна? — на одном дыхании выпалил Малфой, вставая с места.

— Согласна на что? — поинтересовалась миссис Грейнджер, с любопытством переводя взгляд с дочери на гостя.

— Помочь одному очень опасному человеку — совершенно не помнящему, насколько он опасен — познакомиться с жизнью магглов, — без обиняков заявила Гермиона.

Лицо Малфоя, и так довольно бледное по природе, при этих словах побелело как полотно. Гермионе показалось: еще немного и он попросту грохнется в обморок. Все это выглядело настолько комично, что она не выдержала и рассмеялась. Отодвинула от стола ближайший к ней стул и присела. Драко перевел дух и, окончательно приходя в себя, тоже вернулся на свое место.

— А, — понимающе кивнула миссис Грейнджер. — Значит, ничего серьезного?

— Абсолютно, — подтвердила Гермиона и улыбнулась матери, — а мне кофе будет?

— И… вы совершенно спокойны? — Драко изумленно уставился на миссис Грейнджер. — Неужто не беспокоитесь?

— За Гермиону? — Джин отрицательно помотала головой, с гордостью глядя на дочь. — Ни грамма. Сами посудите: она стерла наши с мужем воспоминания, придумала для нас новую жизнь, отправила в Австралию, ушла воевать, а когда все закончилось, снова вернула нас обратно. Откровенно говоря, я больше беспокоюсь за того человека, которому она станет помогать…

— Мам, — сурово оборвала ее Гермиона, — зачем ты ему это говоришь?

— Я просто хочу убедиться, что он не недооценивает тебя, дорогая, — ласково улыбнулась миссис Грейнджер. — Ладно, обсуждайте свои проблемы, а я иду в сад. Там остатки веток догорают.

С этими словами она вышла через заднюю дверь, унося с собой свою чашку кофе, чтобы допить его на улице. Драко проводил ее задумчивым взглядом, и наблюдавшая за ним Гермиона не смогла удержаться от смеха:

— Ты мог бы послать сову, вообще-то.

Словно вспомнив о ее присутствии, Драко быстро повернулся к ней лицом:

— Вообще-то, нам нужно разработать план, как и где проводить занятия с Рабастаном.

— Я уже подумала об этом. Учиться он будет здесь, — твердо сказала Грейнджер и взмахнула волшебной палочкой. Большая коричневая кружка стремительно пролетела через кухню и опустилась прямо в подставленную Гермионой руку.

— Здесь?! А что не так с особняком Малфоев?

Гермиона нахмурилась.

— Я живу со своими родителями — магглами — в маггловской части города, — размеренно проговорила она. — Где это видано, чтобы человек обучался жизни простецов в доме, подобному Малфой-мэнору? То есть, под завязку напичканным волшебством?

Драко угрюмо сжал губы — с какой стороны ни посмотри, но Грейнджер все же была права. И как он сам не додумался до такого простого, и, главное, логичного решения? Пока Малфой обдумывал, каким образом преподнести родителям эту новость, Гермиона налила в кружку немного кофе, добавила каплю молока и кусочек сахара. Неторопливо помешивая напиток, она с удивлением увидела, что Драко встал и начал разглядывать кухонную утварь. Осмотрел деревянный мебельный гарнитур темного цвета с глухими дверцами, осторожно заглянул за одну из них и, обнаружив там кофемолку, наморщил лоб: такого непонятного предмета он еще не видел. Так же осторожно прикрыл дверцу и, круто развернувшись, ткнул пальцем в электрочайник:

— Я видел, что твоя мать этим пользовалась — оно вскипятило ей воду. Вопрос только — как? Что ей помогло?

— Электрический ток, — пожала плечами Гермиона, потягивая кофе. — Своего рода маггловская версия магии, которая облегчает простецам жизнь.

Драко все еще продолжал изучать ее кухню, и эта картина показалась ей довольно забавной: чистокровный волшебник, проявляющий интерес к быту магглов… Да уж, такое не часто увидишь. Она некоторое время наблюдала за ним, пока он продолжал осматриваться, но почему-то его любопытство нисколько ее не оскорбляло.

— Знаешь, что меня удивляет больше всего? Что ты вообще смог перешагнуть порог моего дома и при этом не сгореть заживо от страха быть оскверненным.

— Звучит осуждающе, Грейнджер, — отозвался Малфой, возвращаясь к столу и снова усаживаясь.

— Да ну? Но согласись, вряд ли меня можно за это винить, — отрезала Гермиона. — Кстати, как ты вообще узнал, где я живу?

— Уизли сказал.

— Который?

— Тебе не все равно? — огрызнулся Драко.

Гермиона уже открыла рот, чтобы продолжить словесную баталию, но вдруг вспомнила, о чем хотела его спросить, и желание услышать ответ пересилило желание спорить:

— А что обо всем этом говорят твои родители?

— На данный момент мы, все трое, не согласны друг с другом, поэтому я предпочел бы не обсуждать эту ситуацию, — медленно сказал Драко с таким видом, словно с трудом подбирал слова и, после короткой паузы, добавил: — Пожалуйста.

От ее взгляда не укрылось, как побелели костяшки его пальцев, сжимающие кофейную чашку, и Гермиона неожиданно для себя мягко сказала:

— Я понимаю, Драко — тебя так воспитывали, но, поверь, рядом со мной тебе не обязательно быть стойким и застегнутым на все пуговицы. Как бы странно это не звучало, но я могу выслушать и не сказать никому ни слова из того, что ты мне говорил.

Впервые в жизни услышав из уст Гермионы Грейнджер, что она назвала его по имени (а не как обычно, по фамилии), Драко вздрогнул. И хотя ее реплика так и осталась без ответа, девушка заметила, как нервно он сжал челюсти.

— Или нет. В общем, если захочешь поделиться чем-нибудь, то я всегда тебя выслушаю.

И на этот раз Малфой промолчал. Лишь рывком поднялся со своего места, скрипнув деревянными ножками стула по по кафельному полу, и отошел от стола.

— Я приведу Рабастана завтра утром, — глядя в пространство мимо нее, обронил Драко и с тихим хлопком трансгрессировал.

Останавливать его Гермиона не стала.

Следующие несколько недель прошли для Гермионы по одному и тому же сценарию: каждое утро, ровно в девять часов, на пороге ее дома появлялись Драко с Рабастаном, и она, верная данному слову, честно учила Лестрейнджа азам маггловской жизни. Малфой в это время обычно околачивался неподалеку и старательно делал вид, будто не слушает ее разъяснений. А в том, что он всего лишь делает вид, Гермиона даже не сомневалась — она помнила эту его привычку еще по школе и временами усмехалась про себя при мысли, что он не только не избавился от нее, но, похоже, и не избавится никогда. В дни, когда он бывал в «особом» расположении духа, Драко напропалую ёрничал и посмеивался над идиотизмом магглов, а иногда, к немалому ее удивлению, ходил, как пришитый, по пятам за родителями Гермионы, когда те занимались домашними делами, и с неподдельным интересом расспрашивал их о тех или иных вещах.

В одном только Драко соглашался с Гермионой — в методах обучения ее подопечного основам жизни простецов. Рабастан впитывал ее слова, как губка, безоговорочно веря каждому ее слову. Если б она сказала, что магглы имеют обыкновение носить нижнее белье поверх брюк, он, ничуть не колеблясь, принял бы и это. Мало того, он и пришел бы на следующий день именно в таком виде. Его слепая вера в нее хоть и не до конца поколебала ее подозрительность, но теперь, на смену опасениям пришло убеждение, что сейчас он уже не был тем человеком, который напал когда-то на нее и ее друзей.

Вместе с ним Гермиона постепенно стала узнавать и Драко. Точнее, того молодого человека, каким от сейчас стал. Поскольку друзья все еще продолжали дуться на нее, она решила дать им срок, чтобы остыть и, поскольку, из-за этого у нее появилась масса свободного времени, то проводить его она стала в обществе бывшего школьного врага. В какой-то (совершенно неопределенный) момент фамилии в разговоре уступили место именам, и их отношения перешли на новый уровень. Особенно это было заметно, когда родители Гермионы брали заботу о Рабастане на себя, и Гермиона с Драко отправлялись в ближайшее маггловское кафе. В подобных случаях их возвращение довольно сильно напоминало возвращение родителей к своему чаду, потому что надо было видеть, с каким нетерпением Рабастан спешил показать им то, чему научился в их отсутствие.

А потом случилось и вовсе неожиданное: спустя несколько месяцев после того, как Гермиона согласилась помочь Рабастану, ясным воскресным утром к Грейнджерам пожаловал Драко. Один, и с абсолютно немыслимым предложением.

— Можно? — поинтересовался Малфой, после короткого стука просовывая голову в дверь.

— Да, Драко, входи, — отозвалась миссис Грейнджер, хмуро поглядывая на дочь — воскресенье они решили сделать выходным в учебе Рабастана, и внезапное появление Драко ее несколько встревожило: неужели Гермионе и сегодня не удастся отдохнуть как следует?

Малфой вошел в гостиную и, смущенно переминаясь с ноги на ногу, нерешительно встал у входа.

— Что случилось? — теряясь в догадках о цели его визита, вскочила со своего места Гермиона.

Драко вздохнул. Окинув быстрым взглядом открывшуюся ему картину, он уже успел заметить, как проводили воскресный день Грейнджеры: Гермиона с матерью собирали на журнальном столике картину из паззлов, а ее отец, сидящий в уютном кресле с газетой в руках, читал им последние новости.

— Прости, я не подумал… — пробормотал Малфой и вышел за порог.

— Драко! — снова окликнула его Гермиона, подходя к двери. — Что такое?

— Мне, правда, очень жаль, что я помешал вам… — начал он, но тут же был прерван отцом Гермионы:

— Ты нам нисколько не помешал, сынок, — рассеянно обронил он из-за газетного листа.

Гермиона и Драко разом повернулись к нему: мистер Грейнджер по-прежнему сидел, ссутулившись, в кресле, и, уткнувшись в статью, увлеченно читал. Гермиона озадаченно хлопнула глазами.

— Сынок? — переспросила она.

— Ой, ну чего ты цепляешься к словам? — лениво отозвался мистер Грейнджер, переворачивая страницу. — Всего лишь оборот речи, если ты не в курсе.

Гермиона выразительно посмотрела на отца, но тот даже головы не повернул в ее сторону, и тогда она снова обратилась к Малфою:

— Так что же, все-таки, случилось?

— Ничего особенного, — ответил Драко и на полшага просочился в комнату. — Просто… Мои родители… Они послали меня узнать у тебя, не придешь ли ты к нам на обед? Они хотят поблагодарить тебя за все, что ты делаешь… Для Рабастана.

— На обед?! — ошеломленно вскинула брови Гермиона.

— Ну да, — пробормотал Драко, теребя дверную ручку.

— Твои родители?! — изумление в ее голосе уже граничило с шоком.

— Ты сегодня плохо слышишь, что ли? — рявкнул Малфой, досадуя, что Гермиона никак не может сообразить, чего он от нее хочет.

— Ничего странного, — снова подал голос из-за газеты мистер Грейнджер. — Вчера вечером музыка из ее комнаты гремела на весь дом.

Гермиона закатила глаза.

— А чего ты так заводишься? — обратилась она к Драко. — Можно подумать, ты бы не удивился, если б я пришла к тебе с подобным предложением.

— Ладно, я скажу им, что ты занята, — буркнул Малфой и вышел на улицу.

— Я не сказала «нет»! — выкрикнула ему вдогонку Гермиона.

Драко медленно обернулся и с подозрением уставился в ее лицо: правду она говорит или просто разыгрывает его?

— Только мне потребуется какое-то время, чтобы привести себя в порядок.

— В таком случае, Драко, тебе лучше войти и присесть — она всегда долго собирается, — пряча улыбку, заметила миссис Грейнджер.

Малфой кивнул и, войдя, закрыл за собой дверь.

— Спасибо, мама, — сердито пробормотала Гермиона и отправилась в свою комнату.

* * *

Сидя за огромным обеденным столом, Гермиона теребила на коленях салфетку и ожидала, что кто-нибудь все же решится и нарушит напряженное молчание. Драко сидел напротив нее, но из-за ширины стола с таким же успехом мог находиться в соседней комнате, ничего бы не изменилось. Что до хозяев дома, то они восседали по обе стороны этого столярного монстра с видом королевской четы, принимающей придворных. Единственными звуками, оживляющими гробовую тишину, были доносившиеся с улицы крики павлина, да стук стакана Люциуса, который тот ставил на стол каждые несколько минут.

— Может, мне лучше уйти? — неуверенно спросила Гермиона, и ее голос прозвучал в странном безмолвии настолько громко, что ей показалось, будто она крикнула в пустой колодец. Грейнджер подняла взгляд на родителей Драко: и Люциус, и Нарцисса своим натянутым выражением лица производили впечатление людей, которых пытками заставили присутствовать на этом нелепом обеде. И все же, ответ Люциуса оказался весьма неожиданным:

— Конечно нет, — процедил он, снова поднимая стакан, чтобы сделать еще один глоток огневиски.

— Знаешь, — быстро сказал Драко, неодобрительно глянув на отца, — я тоже удивлен, что ты не сгорела заживо, когда переступила порог этого дома.

Гермиона фыркнула от смеха и, чтобы не рассмеяться окончательно, опустила голову и уперлась взглядом в свою, порядком измятую, салфетку. Малфои же воззрились на сына с таким видом, словно у их единственного отпрыска выросла вторая голова.

— Что за вздор ты несешь, Драко? С какой стати она должна была сгореть? Здесь нет подобных щитовых чар, — отрывисто сказал Люциус.

— Это просто шутка, отец, — вздохнул Драко. — То же самое мне сказала Гермиона, когда я впервые пришел в ее дом, — объяснил он.

Гермиона глянула на оторопевшего Люциуса и, чтобы не расхохотаться, прикусила внутреннюю часть щеки: он выглядел так, словно у него случился удар. А уж когда он попытался ей улыбнуться, едва заметно приподняв уголок рта, ей показалось, что его сейчас и вовсе перекосит.

— Когда же, интересно, подадут обед, — рассеянно обронила Нарцисса, поднимая бокал с вином. Она уже почти поднесла его к губам, но, заметив, что бокал Гермионы так и стоит нетронутым, тут же поставила свой обратно.

Чтобы доставить приятное хозяйке дома, Грейнджер чинно села и отпила маленький глоток своего напитка. Нарцисса немедленно повторила ее жест, и в столовой снова воцарилась тишина. К стакану Люциуса и невидимому павлину присоединилась муха. Ее монотонное жужжание только подчеркнуло тяжелое молчание, повисшее в воздухе, и Гермиона не выдержала:

— А… — нерешительно начала она. — Разве Рабастан не собирается к нам присоединиться? Я что-то не вижу его…

Нарцисса с Люциусом обменялись странными взглядами и уставились на Драко. А тот, в свою очередь, завидев выражение их лиц, лишь покачал головой и весело хмыкнул:

— В этом нет ничего удивительного — он готовит обед, — торжественно объявил он, поглядывая на дверь, в какую обычно вносили приготовленную пищу.

— Кто? Рабастан?! Так и знала, что он следит за моим отцом! — радостно воскликнула Гермиона. — Мы должны попросить его как-нибудь при случае показать папе, чему он у него научился.

Драко уже раскрыл рот, чтобы ответить ей, но тут вмешалась Нарцисса:

— Драко, дорогой, почему бы тебе не сходить к Рабастану и не проверить, как у него продвигаются дела? Мы с твоим отцом хотели бы кое-что обсудить с мисс Грейнджер…

Младший Малфой бросил на Гермиону быстрый взгляд. По ее напряженному виду было заметно, что перспектива остаться наедине с его родителями явно ее не привлекала.

— Тебе совершенно не о чем беспокоиться, — с тонкой улыбкой заверила его Нарцисса, и Драко сдался: глянув на гостью в последний раз — и, увидев, как она кивнула ему — медленно вышел из столовой и направился в кухню, откуда послышалось негромкое фальшивое пение Рабастана. Однако, как только дверь за Драко закрылась, неловкое молчание вернулось снова. Гермиона покручивала под столом ручку своей палочки и, настороженно поглядывая на хозяев дома, задавалась вопросом, что вообще здесь происходит — Люциус с Нарциссой так пристально смотрели друг на друга, что ей показалось, будто они общаются через посредство Легилименции.

— Мы попросили Драко привести вас сюда не для того, чтобы поблагодарить, мисс Грейнджер, — теребя ножку бокала, наконец сказала Нарцисса. Бросила на Люциуса еще один пронзительный взгляд и замолчала, ожидая, что он подхватит брошенную ему тему.

Теперь и Гермиона уставилась на старшего Малфоя. Тот сидел, как истукан, и, не мигая, всматривался в свой стакан. Словно хотел его загипнотизировать, чтобы он наполнился сам собой.

— Люциус, — с нажимом прошипела через стол Нарцисса.

— Это были бы просто слова, Нарцисса, — очнувшись, ответил Люциус и немного резко добавил, — не думаю, что они могли бы что-то значить для нее.

— А я думаю, Люциус, что она все равно хотела бы их услышать, — настойчиво проговорила Нарцисса настолько приторным голосом, что у Гермионы свело скулы.

— Знаете, может быть, вы этого не заметили, но я все еще здесь, — заявила начинающая терять терпение от всех этих переглядок и недомолвок Гермиона. — Почему бы вам просто не спросить меня, хочу ли я услышать то, что вы собираетесь мне сказать?

На пороге столовой возник Драко. Судя по его лицу, он собирался что-то спросить, но не успел и рта раскрыть, как его остановили слова Люциуса:

— Рано, сынок. Тебе придется еще немного подождать.

Драко бросил на Гермиону извиняющийся взгляд и снова исчез.

Но едва дверь за ним закрылась, в комнате снова воцарилась тишина. Гермиона прикусила губу и принялась вертеть ручку своей палочки еще быстрее.

— Надеюсь, ты не забыл, что мы делаем это для Драко? — странным полушепотом снова начала Нарцисса.

— Послушайте, может, мне выйти, чтобы вы, наконец, решились? — повысив голос, спросила Гермиона, чье терпение окончательно себя исчерпало.

— Мы хотели бы извиниться перед вами, мисс Грейнджер, — быстро сказал Люциус, по-прежнему не глядя ей в глаза.

— Все в порядке, — мягко ответила Гермиона. — А теперь скажите уже, о чем все-таки вы хотели со мной поговорить?

— Я не это имел ввиду, — отрезал Малфой, отодвигая стул с таким громким скрежетом, что Нарцисса невольно нахмурилась.

Люциус дошел до стоящего в углу столовой столика и вернулся обратно, прихватив с него бутылку огневиски. Все так же молча сел и налил себе еще стакан.

— Я действительно не понимаю, о чем идет речь, — тихо сказала Гермиона, чувствуя себя так, будто в данный момент шла по тонкому льду.

— Слышишь, Нарцисса? Она «не понимает», — ткнул в сторону жены стаканом с налитым в него напитком Люциус. — Я же говорил тебе, что в этом нет необходимости.

— Тогда почему тебе так сложно, дорогой? — поглядывая на Гермиону, поинтересовалась Нарцисса.

Люциус немигающе уставился на супругу и медленно поставил стакан обратно. Глядя на него, Гермиона крепко сжала палочку в руке и всерьез подумывала о том, чтобы убежать отсюда. Куда, она понятия не имела. Хоть к родителям, хоть на кухню: чтобы узнать, когда подадут обед.

Малфой, наконец, поднял на нее взгляд, и от того накала эмоций, что она увидела в его глазах, Гермиона вздрогнула.

— Вы действительно не понимаете, что мы пытаемся сказать, мисс Грейнджер?

Гермиона медленно покачала головой.

— Люциус, ты ее пугаешь, — тихо сказала Нарцисса.

Не обращая внимания на ее слова, Люциус продолжил ледяным тоном:

— Не могли бы вы сделать мне одолжение?

— Хорошо, — стараясь говорить как можно спокойней, ответила гостья. Нарцисса ошибалась — не страх сейчас испытывала Гермиона, а одну только досаду на то, что она оказалась в подобной — совершенно нелепой — ситуации.

— Напротив столовой есть комната, — кивнул Люциус в сторону открытой двери, ведущей в вестибюль. — Смогли бы вы войти в нее?

Гермиона проследила за его взглядом и посмотрела на закрытую дверь напротив вестибюля. Невесело усмехнулась и покачала головой.

— Вы говорите о той комнате… — неопределенно указала она, пристально смотря ему в глаза, — в которой… — Люциус приподнял бровь и кивнул. — В которой меня… пытали? Ведь это та самая комната, верно?

Тишина настала такая, что можно было услышать стук собственного сердца. Люциус резко откинулся на спинку стула и потупился, машинально обводя пальцем край своего стакана.

— Неужели вам так трудно признать свою неправоту и извиниться за прошлое? — тихо спросила Гермиона, когда поняла, что ни один из Малфоев не собирается продолжать разговор. А, поскольку, по виду Люциуса нельзя было сказать, что он вообще услышал заданный ему вопрос, ей пришлось обратиться к Нарциссе:

— Зачем вы все это устроили? Для Драко? Он тут при чем?

— Совершенно ни при чем, — пробормотала Нарцисса, коротко качнув головой.

Гермиона встала из-за стола и только тут поняла, что держит свою волшебную палочку наизготовку. Разумеется, она не собиралась угрожать хозяевам, но инстинкты и навыки, приобретенные еще в пору взросления, всегда срабатывали автоматически. Заметив ее жест, и Люциус и Нарцисса замерли.

— Вы полагаете, в этом есть необходимость? — не спуская глаз с палочки, спросила миссис Малфой.

— А чего другого вы могли ожидать, если поведение вашего мужа как тогда, так и сейчас оставляет желать лучшего? — с вызовом вскинула подбородок Гермиона и отошла от своего места. — Передайте Драко и Рабастану, что я сожалею. Оттого, что не могу остаться.

Повернулась к ним спиной и быстрым шагом прошла к выходу. И все же, у двери остановилась и, полуобернувшись, с горечью бросила:

— Знаете, с тех пор, как я стала помогать Рабастану, я перестала общаться со всеми своими друзьями. Почему? Да потому что, узнав о том, что я согласилась ему помочь, они посчитали меня дурой. Может, вам об этом стоит подумать, пока вы не созреете для извинений?

— Люциус! — не выдержала Нарцисса. — Верни ее! И извинись, наконец!

Ее свистящий шепот стоял у нее в ушах, пока Гермиона шла через вестибюль к входной двери.

Люциус окликнул ее, но, заслышав его голос, она лишь ускорила шаг и, закрыв за собой дверь, практически побежала к воротам.

* * *

Домой Гермиона не пошла, а направилась прямиком в «Дырявый котел», послав Джинни патронуса с просьбой прийти. Не прошло и получаса, как подруга уже стояла возле барной стойки и, приняв самую свою воинственную позу (уперев руки в бока) спрашивала:

— Что они сделали?!

— Сначала коктейли. Вопросы потом, — ответила Гермиона, подталкивая Джинни к одному из тех странных творений, которые Том готовил для нее всегда, когда она просила соорудить ей коктейль.

Джинни молча взяла свой стакан и направилась к столу в углу — тому самому, где они обычно сидели, когда хотели набраться в хлам и тем самым хоть немного упорядочить свою жизнь. Гермиона бросилась на стул, стоящий в самом темном углу, сделала несколько больших глотков, задохнулась от крепости напитка и замахала возле открытого рта рукой так, словно пыталась потушить пожар. У нее даже слезы на глазах выступили, когда она сипло выдавила из себя:

— Оказывается, у них кишка тонка на извинения.

— Что-о?! — негодующе протянула Джинни, вставая с палочкой в ​​руке. — Еще раз спрашиваю — что они сделали?!

У Гермионы глаза на лоб полезли, когда она увидела, как быстро та расправилась с доброй половиной своей «гремучей смеси».

— Ничего, — справившись со своими голосовыми связками, сказала она и потянула Джинни за рукав, чтобы та снова села. Уизлетта неохотно уселась и, положив палочку на стол, неодобрительно хмыкнула.

— Пригласили меня сегодня на обед — в знак благодарности за помощь Рабастану.

— Уроды, — припечатала Джинни и, не морщась, сделала еще один глоток.

— Очень смешно, — пробормотала Гермиона. С подозрением принюхалась к напитку и начала свой рассказ о визите в Малфой-мэнор и его окрестности. Однако, когда она дошла до поведения Люциуса и его неспособности извиниться, Джинни, все это время мрачно глядящая на подругу, снова поинтересовалась:

— Ты действительно не хочешь, чтобы я его прокляла? Никто ничего не узнает. Потому что на Люциуса всем давно наплевать, — скривившись, предложила она и снова на миг припала к своему стакану. — Или, на худой конец, мы всегда можем попросить Тома убить его вот этими коктейлями. Что за хрень он в них намешал?

— Я не спрашивала, — рассеянно отозвалась Гермиона.

Дверь открылась — послеполуденное солнце на мгновение осветило комнату — затем закрылась, и в комнату вошел силуэт. Точнее, вошел человек, но в полумраке паба он казался всего лишь бесплотной тенью.

— О, нет, — пробормотала Грейнджер, моргнув. — Надеюсь, это не она.

Джинни настолько быстро развернулась вместе со стулом, чтобы посмотреть, кто пришел, что чуть не зацепила свое питье.

— Неужели она хочет извиниться вместо мужа? — глядя на Нарциссу, изумленно подняла она брови. — Ну… Как по мне, это было бы слишком жалким зрелищем.

Дверь снова открылась на мгновение, и позади миссис Малфой появились силуэты Люциуса и Драко.

— Ого! Вся семейка в сборе! — воодушевилась Джинни, потирая руки. — Как говорится, на ловца и зверь бежит. Попался Малфой! Вот теперь мы точно можем уговорить Тома приготовить ему один из его замечательных напитков!

Чтобы заставить ее замолчать, Гермиона ткнула Джинни в спину, но было уже поздно: вошедшие их заметили. Не замедляя шага, Люциус сделал Тому знак, чтобы тот подал им напитки, и прошествовал вслед за женой и сыном к столику девушек.

— Позволите к вам присоединиться? — спросила Нарцисса, церемонно потянув за край своей мантии.

Джинни встала и передвинула свой стул поближе к Гермионе.

— Сделайте одолжение, — приторно сказала она вместо подруги, напрочь игнорируя ее красноречивые взгляды. Однако, когда Малфои уселись, Гермионе все же удалось незаметно толкнуть ее локтем под ребра, что могло означать только одно: «меньше болтай».

Гермиона выжидающе посмотрела на Драко. Тот закатил глаза и усмехнулся углом рта, словно ничего не произошло. И снова, как и в прошлый раз, в воздухе разлилась тягостная тишина. Задор, передавшийся ей от Джинни, постепенно сходил на нет: Нарцисса и Люциус, сидевшие рядом друг с другом, опять начали тот же безмолвный загадочный диалог, что и в поместье, а Драко попеременно поглядывал то на родителей, то на Гермиону так, будто ждал чего-то.

— Может быть я чего-то не понимаю, но вы уж простите мне мое любопытство — зачем вы сюда пришли? Повторить представление с обедом? — резко спросила Грейнджер, которой несколько глотков коктейля придали смелости.

Джинни оперлась на стол локтем, подперла подбородок рукой и сладко улыбнулась Люциусу:

— Слышали, мистер Малфой? То, что сказала Гермиона? А сказала она, что…

— Джин, — положив ладонь на руку подруги, тихо оборвала ее Гермиона.

— Только всю малину пересрали, — пробурчала себе под нос Джинни и откинулась на спинку стула.

— Откуда ты узнал, что я здесь? — обратилась Гермиона к Драко, недовольно взирающего на старших Малфоев.

— От твоей матери. Когда я увидел, что ты ушла, отправился к тебе домой, и миссис Грейнджер рассказала мне, где и что ты обычно делаешь, когда расстроена. Тогда я и направился сюда, прихватив с собой этих двоих, — отозвался тот, не спуская с отца глаз.

— Вообще-то, мы все еще твои родители, Драко. Твое неуважение просто отвратительно, — процедил Люциус, вытягивая голову из-за плеча Нарциссы, чтобы увидеть его.

— Ладно, — решительно кивнул Драко. — Раз уж тебе так тяжело это сделать, я сам этим займусь.

Он повернулся к Гермионе и, наклонившись к ней через стол, продолжил:

— Мой отец хочет сказать… Точнее, он сожалеет о том, что несколько лет назад тебя пытали в нашем доме. А еще, он сожалеет, что, вместо того, чтобы извиниться перед тобой, повел себя далеко не лучшим образом.

— Драко, — предостерегающим тоном сказал Люциус.

Драко так быстро поднялся, что уронил стул. Пропустив мимо ушей окрик матери и тот факт, что теперь у этого спектакля появились зрители в лице завсегдатаев паба, привлеченных шумом, он так же громко продолжил:

— Вы говорите, что хотите измениться, стать лучше, но при этом заманиваете Гермиону в наш дом «поблагодарить за ее участие в жизни Рабастана», — что само по себе ничтожно мало, если учесть все то, что она для него сделала — и относитесь к ней настолько отвратительно, что я вообще затрудняюсь хоть как-то расценить ваше поведение. Еще бы! Пригласить человека к себе домой и заставить его снова пережить одно из самых ужасных воспоминаний, на это не каждый способен. А все потому, что вы ни на мгновение не можете — или не хотите — поступиться своим нелепым эго и просто извиниться за все причиненное ему зло!

После его слов в пабе наступила гробовая тишина, которую нарушал лишь мерный звук падающих на деревянный пол капель опрокинутого напитка, да тяжелое дыхание самого Драко. Джинни в немом восхищении смотрела на младшего Малфоя и все больше проникалась к нему уважением. Покрасневшая Гермиона, напротив, опустила глаза и, готовая провалиться сквозь землю, сидела, стиснув руки. Люциус с Нарциссой уставились на сына так, будто у него цветы на голове выросли, и только остальные посетители с нескрываемым интересом таращились на маленький столик в углу и гадали, кто уступит первым.

— Может, нам стоит перенести этот разговор обратно в поместье? — пробормотал, наконец, Люциус.

— Если бы ты с самого начала все сделал правильно, то мы и так были бы в поместье. Однако, вместо того, чтобы наслаждаться обедом и приятными разговорами, мы находимся здесь, и за нами наблюдают все эти люди, — махнул рукой в ​​сторону наполовину заполненного паба Драко.

— Мы выслушали тебя, дорогой, — мягко проговорила Нарцисса, кладя ладонь ему на плечо. — Сядь, мы никуда не пойдем.

Она настойчиво потянула его за руку, и он постепенно успокаиваясь, поднял свой стул и снова уселся рядом с Гермионой.

Грейнджер выразительно посмотрела на Джинни. Та моментально сообразила, чего от нее хочет подруга: быстрым движением вынула из рукава палочку и бросила на стол заклинание Оглохни. Гермиона наклонилась вперед.

— Мне не нужны были ваши извинения, мистер Малфой, — прошептала она ему, несмотря на то, что посетители больше не могли слышать их разговор. — Мне даже не нужна была ваша благодарность. Но я бы очень хотела узнать, чего именно вы сегодня хотели добиться? И какую роль во всем этом играю я?

Люциус протяжно вздохнул, вытащил из внутреннего кармана пиджака свою палочку и передал ее Нарциссе.

— Не могли бы вы… — кивнул он в сторону Джинни.

Гермиона нахмурилась, но все же отдала свою палочку подруге и выжидательно уставилась в глаза старшего Малфоя.

— Если вы не возражаете, я хотел бы немного пройтись с вами по Косому переулку.

Гермиона чуть не задохнулась от возмущения: он, что, и в самом деле думает, что недостаточно испортил ей выходной день, раз предлагает прогулку в своем обществе? Она уже открыла рот, чтобы отказать ему, но уловила неуверенный взгляд Люциуса, направленный на Драко. И было в этом взгляде что-то такое, что не позволило ей возразить. Грейнджер на мгновение прикусила губу и, вскинув голову, твердо сказала:

— В вашем распоряжении ровно десять минут.

— А когда они истекут, и ты к тому времени не вернешься, я знаю, у кого мне нужно будет поинтересоваться о причине твоего опоздания, — в упор глядя на Малфоя, заявила Джинни. Накрыла рукой обе волшебные палочки, лежащие на столе, и выжидательно замолчала.

— Кто бы сомневался, — съязвил в ответ Люциус и вышел из паба.

— Спасибо, Джин, — благодарно кивнула Гермиона, поднимаясь со стула. Одернула чуть смятую юбку и тоже направилась к выходу.

* * *

Косой переулок встретил их огромным количеством волшебников, снующих туда и сюда по своим делам: воскресенье все-таки, почему не выбраться из дома в выходной день, чтобы сделать кое-какие покупки, посидеть всей семьей в кафе или просто сходить в гости? Их было так много, что Гермиона пожалела о том, что не может сохранить хоть какое-то подобие дистанции между собой и Малфоем, и ей приходится идти с ним рядом. Они уже отошли от «Дырявого котла» на довольно приличное расстояние, когда Грейнджер, устав от недомолвок, решилась заговорить первой:

— Выкладывайте уже, что там у вас, — сказала она и тут же фыркнула от смеха, когда увидела, как он приподнял бровь, собираясь с мыслями.

— Знаете, мисс Грейнджер, Нарцисса и я… Оба мы, с некоторых пор стараемся стать для Драко родителями более хорошими, по сравнению с теми временами, когда он был маленьким…

— Но вам трудно отказаться от своих взглядов и предвзятости? — мягко предположила Гермиона.

Люциус, совершенно не ожидавший ее слов, растерянно моргнул.

— Послушайте, мистер Малфой, мне и вправду не нужны ваши извинения, — широко улыбнулась его спутница. — Ведь в глубине души вы все равно думали бы иначе. А потому, все сказанные вами слова ничего бы не значили.

Люциус задумчиво пожевал губами и, не произнося ни слова, продолжил их странную прогулку. Они достигли магазина котлов мадам Потаж, когда Малфой внезапно остановился и повернулся к ней лицом.

— И все же я скажу их, — заложив руки за спину, тихо произнес он.

— Почему? — отступившее было раздражение Гермионы вернулось вновь и нарастало теперь со скоростью снежной лавины.

— Потому, что мы с Нарциссой, на протяжении последних нескольких недель, следили, как Драко постепенно влюбляется в вас, — сказал Люциус таким тоном, словно говорил самые обыкновенные вещи. На его лице не дрогнул ни один мускул, а вот Гермиона, распахнувшая рот, чтобы высказать ему все, что она думает о напыщенных болванах, считающих весь мир приложением к своей драгоценной особе, вдруг так же резко захлопнулась и во все глаза уставилась на собеседника: до нее только сейчас дошло, что именно он имеет ввиду.

— Этого не может быть. Это неправда, — неуверенно пролепетала она, полагая, что он шутит, однако, следующая его фраза рассеяла все ее сомнения:

— Хотите верьте, хотите нет, мисс Грейнджер, но Драко возвращается домой после ваших маленьких уроков совсем не таким, каким мы привыкли его видеть, — усмехнулся углом рта Люциус. — Он становится более разговорчивым, веселым… Счастливым. Более живым, что ли. И было бы упущением с нашей стороны не заметить, что вы всегда находитесь в центре его внимания, когда он что-либо обсуждает.

Гермиона покачала головой и хмуро посмотрела на Люциуса:

— Зачем вы говорите мне все это?

— Чтобы помочь вам понять, почему я, абсолютно искренне, хочу извиниться за все те страдания, которые вам причинили под крышей моего дома…

— Но если вы действительно… — Грейнджер осеклась на полуслове и, после короткой паузы, быстро поправилась. — Если б вы действительно этого хотели, то давно уже сделали бы это, — заметила она, скрестив на груди руки.

Люциус побледнел.

— Просить прощения за прошлое не так просто, как может показаться на первый взгляд, — пробормотал он, опуская глаза.

Гермиона уже приготовилась выслушать долгожданные слова извинения, но их так и не последовало. Она вздохнула и, указывая на часы в витрине магазина, напомнила:

— У вас остались три минуты, мистер Малфой. Поторопитесь

— Оба мы — и Нарцисса, и я — хотим, чтобы Драко был счастлив. И если от нас потребуется поддержка… если мы сможем помочь ему стать счастливым, мы не колеблясь пойдем навстречу его пожеланиям. Вот поэтому мы и пытаемся сейчас следовать его примеру… чтобы быть более терпимыми…

Малфой говорил так сумбурно и сбивчиво, что со стороны могло показаться, будто он бредит.

— Хорошо, — протянула Гермиона.

— И это означает только одно: принять вас целиком и полностью. Особенно, если вы и впрямь сможете составить счастье нашего сына.

Едва Люциус замолчал, как с его губ сорвался вздох облегчения, словно эти несколько слов потребовали от него титанических усилий, чтобы произнести их.

— Это… Драко попросил вас рассказать мне о..? — спросила Гермиона в замешательстве.

— Ни в коем случае! Драко и понятия не имел, почему мы пригласили вас на обед, пока… я не вынудил вас бежать из нашего дома, — мрачно отозвался Люциус.

— Эй! Малфой! Десять минут прошли! — донесся до них голос Джинни. Гермиона обернулась: подруга стояла на пороге «Дырявого котла» и ехидно улыбалась.

— Вот и пришел тот день, когда мои личные дела стали известны не только кругу моей семьи, но и приобрели оттенок публичности, — пробормотал Люциус, сердито глядя поверх головы Гермионы. Та подала Джинни знак, давая понять, что уже возвращается, и повернулась к нему спиной. Но не успела сделать и шага, как Малфой, пытаясь привлечь ее внимание, коснулся рукой ее плеча. Ровно на один миг, потому что тут же отдернул ладонь, как от огня.

— Мисс Грейнджер… — заглядывая ей в глаза, попросил он. — Драко не знает, для чего мы это затеяли, и что всё это было сделано ради него. Не могли бы вы сохранить предмет нашего разговора в тайне до той поры, пока он сам вам об этом не расскажет?

Гермиона пристально посмотрела в его взволнованное лицо, рассеянно кивнула и медленно побрела обратно в паб. От всего увиденного (а, в большей степени, от услышанного) у нее уже голова шла кругом, и ей очень хотелось во всем этом разобраться. Малфои, к счастью, вскоре ушли, а они с Джинни, в поисках ответов на многочисленные вопросы, так набрались адских коктейлей Тома, что эти самые поиски им пришлось перенести на более поздний срок.

Чего бы Том не намешал в их напитки, но последствия вчерашних возлияний не заставили себя ждать: проснулась Гермиона с такой головной болью, что ни о каких занятиях не могло быть и речи. Она отправила Драко сову с просьбой дать ей выходной и, положив ноги на изголовье кровати, трясущимися руками откупорила флакон с Болеутоляющим. Сделала пару глотков и сразу почувствовала себя намного лучше. Во всяком случае, к ней вернулась способность мыслить, а это говорило о том, что процесс восстановления не за горами.

Она лежала на кровати, смотрела в потолок и думала о том, что все в мире имеет свою цену. Взять, допустим, их с Джинни посиделки в пабе. Им вчера казалось, что они просто веселятся, но пришло утро и принесло с собой счет, по которому она сейчас и платила своим состоянием. А потом она вспомнила слова Люциуса и еще раз удивилась тому, что он сказал ей. Гермиона вздохнула, но даже это движение оказалось слишком болезненным для ее все еще тяжелой головы.

В дверь спальни кто-то деликатно постучал. Но каким бы тихим не был звук, ей он показался ударами молота по наковальне. «Это, должно быть, Джин, — подумала Гермиона. — Ведь родители ушли на работу, а кто еще, кроме нее, мог появиться у меня дома в такую рань?»

— Уходи, пожалуйста, — слабо отозвалась Грейнджер, но голос, раздавшийся за дверью, принадлежал вовсе не Джинни:

— Это я, Рон.

Гермиона приподняла голову, но тут же с громким стоном уронила ее обратно на подушку. Похоже, ей не стоило делать ни того, ни другого, потому что боль в висках усилилась, а стены комнаты вдруг стремительно завертелись.

— Гермиона! — встревоженно позвал Рон.

— Заходи, — прохрипела та, а когда он вошел в комнату, медленно повернулась на бок и кое-как заставила себя сесть. Допила остаток зелья, но он почему-то вызвал в ней жуткую тошноту и, чтобы удержать настой внутри, Гермиона обеими руками закрыла рот. Рон рассмеялся, глядя на нее.

— Должно быть, вы с сестрицей вчера здо́рово набрались, — поддразнил он, поднимая ее разбросанные на пути к постели туфли, — раз уж антипохмельное тебя не берет.

— Ты видел Джинни? — поинтересовалась Грейнджер. Поставила пустой флакон на прикроватную тумбочку и, дожидаясь, пока комната перестанет вращаться, вцепилась в край матраса.

Рон положил туфли в гардероб и уселся рядом с ней.

— Она просила передать, чтобы в следующий раз, когда у тебя возникнут проблемы с Малфоями, ты пила без нее.

Гермиона набрала полную грудь воздуха и, надув щеки, выдохнула. «Что ж, Джин права, — подумала она. — Проблемы такого рода нужно решать самостоятельно». Словно соглашаясь с этой мыслью, кивнула и быстро глянула на Рона:

— А ты? Пришел, чтобы тоже отругать меня за помощь Рабастану?

— Нет, — коротко ответил тот. — Если б я действительно хотел это сделать, я бы появился гораздо раньше, не находишь?

— Точно, — тихо отозвалась Гермиона. Острые вспышки ее похмельной головной боли, стали, наконец, уменьшаться, и она начала воспринимать окружающий мир более адекватно.

— Просто хотел проверить, что с тобой все в порядке.

— Я в порядке, Рон, — благодарно улыбнулась ему Гермиона. — Немного разбита, но в остальном нормально.

Рон привлек ее к себе и обнял за плечи.

— Я знаю, что в последнее время для тебя много чего изменилось, — негромко сказал он, поглаживая ее по голове. — Да и не только для тебя. Для нас тоже. И мне бы хотелось, чтобы ты поняла и не осуждала меня за то, что я сейчас скажу, — он немного помолчал и, собравшись с духом, решительно сказал: — Я давно чувствовал, что мы должны расстаться.

— Правда? — спросила она, отстраняясь от него и пристально вглядываясь в его глаза. — Но ты был так зол на меня.

Рон пожал плечами.

— Не на тебя, — твердо сказал он, выпуская ее из объятий. — А на себя. Понимаешь, я годами вынашивал планы на наше совместное будущее, и никого, кроме тебя не представлял рядом с собой. Честно. А потом вдруг все это исчезло. Я и сам не знаю, как это вышло. Просто в один из дней проснулся и понял, что ничего больше нет…

— Я знаю, — перебила она его. — Со мной было то же самое.

Слегка толкнула его кулаком в плечо и тепло добавила:

— Ты даже не представляешь, насколько сильно я тебя люблю.

— И я тебя, — улыбнулся Уизли и, в ответ, тоже легонько толкнул ее.

Услышав эти слова, Гермиона почувствовала себя так, словно у нее гора с плеч свалилась. Рон всегда знал, в чем она нуждается задолго до того, как она собиралась это озвучить; и вот он здесь, и опять делает то, что необходимо сделать, даже несмотря на то, что они больше не были парой.

— Спасибо, — проникновенно сказала она, снова обнимая его. Рон тоже раскрыл ей объятия, и они какое-то время просто сидели молча обнявшись, два друга с общим прошлым и с совершенно разным будущим. Уизли первым отпустил ее и, загадочно улыбаясь, похлопал по руке:

— Хочешь поговорить о Малфоях и при этом не напиваться?

* * *

Итак, Гермиона рассказала Рону обо всем, что произошло с тех пор, как она видела его в последний раз. В том числе и про Люциуса, раскрывшего ей тайну о чувствах Драко, хотя сам он никогда на них не намекал ни единым словом или жестом.

Перебравшись на кухню и попивая кофе, Рон все то время, пока она изливала ему душу, молчал. Пока наконец не спросил:

— Ну, с ними все понятно. А ты? Что насчет тебя самой? Тебе нравится Малфой?

Гермиона открыла рот, но не произнесла ни звука.

— Не знаю, — после некоторого размышления откровенно сказала она. — Как ты считаешь, Малфои могут измениться?

— Честно говоря, и я не знаю. Эта семья веками делала людям гадости, поэтому я понятия не имею, способны ли они изменить в себе хоть что-нибудь, — пожал плечами Рон, потом улыбнулся и добавил: — Но ты не была бы собой, если б не думала, что можешь помочь людям стать лучшей версией самих себя.

И снова он оказался более прозорливым, чем многие из ее друзей. Гермиона задумалась. Он и вправду не могла понять своего истинного отношения к Малфоям. И эта неопределенность порождала больше вопросов, чем ответов. Она настолько погрузилась в свои мысли, что даже на какое-то время позабыла о Роне, пока не спохватилась: может, у него была и другая причина, по которой он ее навестил?

— А ты? — запоздало спросила она. — Что нового у тебя?

И каково же было ее удивление, когда она увидела, что вместо ответа на этот простой вопрос Рон густо покраснел

— Собственно, именно потому я и пришел.

Гермиона пристально посмотрела ему в глаза и все поняла.

— Да ты что?! — рассмеялась она. — И кто она?

— Луна, — вымученно отозвался Уизли.

— Луна? — недоверчиво переспросила Гермиона. — Лавгуд?!

Рон кивнул.

— Но… Как?!

— На прошлой неделе я столкнулся с ней в Косом переулке, мы пошли выпить, и… это было так здорово. Мы болтали о всякой ерунде, и, знаешь, мне было с ней действительно хорошо. Не потому что, она не такая, как ты, а потому, что она просто… другая.

Гермиона смотрела на Рона, пока он говорил, и оттого заметила, как лицо его внезапно помрачнело, а от выражения всепоглощающего счастья не осталось и следа. Уизли бросил на нее беспокойный взгляд и прикусил губу.

— Прежде чем мы окончательно расстанемся, я решил поговорить с тобой, и Луна поддержала меня, — негромко сказал он, ожидая ее реакции.

— Нет, нет, Рон, — быстро покачала головой Грейнджер, успокаивая его. — Я не только не сержусь, но — ты и представить не можешь, насколько — я за вас рада. Серьезно, тебе не стоит ни в чем себя винить. Никто ни в чем не виноват, просто… так получилось.

— Правда? — с облегчением выдохнул он.

Гермиона с улыбкой коснулась его руки и чуть сжала ее, чувствуя какую-то необъяснимую легкость, пока вдруг не осознала: будущее, которое она так часто себе представляла, с Роном не имело ничего общего. Грейнджер попыталась отыскать в себе хотя бы тень ревности или обиды, но, как ни старалась, так ничего и не нашла. Она больше ничего к нему не испытывала, и это стало для нее не только открытием, но и… освобождением.

* * *

В течение двух следующих недель Гермиона только тем и занималась, что мысленно проклинала Люциуса Малфоя. Потому что теперь, после его откровений, она понятия не имела, как вести себя с Драко. Каждое невинное прикосновение или улыбка казались ей теперь неким намеком, наполненным глубоким смыслом (хотя, по-хорошему, это было всего лишь игрой ее фантазии). А тот, абсолютно не подозревая о ее душевных терзаниях, в открытую хохотал над тем, что ему казалось смешным в устройстве маггловской жизни и беззастенчиво мог назвать Гермиону дурочкой, когда она объясняла Рабастану, как следует пользоваться тем или иным бытовым прибором. В такие моменты она смотрела в его смеющуюся физиономию и думала только об одном: — «Да быть этого не может! Его родители ошибаются. Причем, довольно серьезно.»

И все же настал день, когда правда всплыла сама собой. И вот как это произошло. В один из дней, когда Рабастан учился готовить (как обычно, в субботу, когда родители Гермионы были дома, и мистер Грейнджер показывал ему очередной мастер-класс по приготовлению пищи) Драко загнал ее в угол в гостиной. Миссис Грейнджер только что вышла в сад, чтобы закончить там свою работу с густо разросшимися кустами, и Малфой решил воспользоваться моментом.

— Не могла бы ты поделиться со мной тем, о чем вы говорили с моим отцом на прошлой неделе? — спросил Драко, когда они сели на диван. Он так близко подобрался к ней, что практически касался ее коленей. Гермиона затаила дыхание.

— Ни о чем, — пискнула она, отклоняясь от него и чуть не упав с дивана. — Он извинялся. А что?

Драко откинулся назад и, сузив глаза, недоверчиво протянул:

— И все?

— Ну да. А почему ты спрашиваешь?

— Потому что ты была… немного не в себе.

— Не в себе? — дрогнувшим голосом поинтересовалась Грейнджер.

— Да. Не в себе, — резко отозвался Малфой. — Он, что, снова нагрубил тебе?

— Не больше, чем ты, который каждый день называет меня «дурой», — пробормотала в ответ Гермиона, скрестив руки и глядя на кофейный столик. — Похоже, ты вообще не способен на хорошие поступки. Абсолютно.

— Да ну? — усмехнулся Драко. — А кто тебя спасал в ночном клубе?

— И потом заставил меня расплатиться за это, — съязвила Гермиона. — При том, что я никогда не просила у тебя помощи. Хотя, если говорить откровенно, то, что ты сделал, к разряду «хорошо» вообще никакого отношения не имело, — прошептала, а точнее, прошипела Грейнджер. Она и сама не знала, почему шепчет, потому что шум, доносящийся из кухни, перебивал все звуки.

Драко на мгновение застыл со странным, хмурым выражением лица.

— Так ты думаешь, что я специально все это подстроил? — тихо спросил он. — Чтобы заставить тебя быть должной?

Печаль в его голосе заставила ее вздрогнуть.

— А разве нет? Ты все время говорил, что я в долгу перед тобой, — пробормотала она, сдаваясь.

Драко невидящим взором оглядел гостиную.

— И я все еще заставляю тебя верить в это, правда?

Гермиона пристально всмотрелась в его лицо. Он действительно хочет ее ответа или опять ломает перед ней комедию? Но когда он повернул к ней голову, все ее сомнения отпали сами собой: тоска, что она прочла в его серых глазах, сказала ей больше всяких слов.

— Никто не может измениться в один момент, — мягко сказала Грейнджер.

— А я думал, у меня получилось стать лучше, — вздохнул Драко и снова сел рядом с ней.

— На самом деле, все не так уж и плохо, — с улыбкой призналась она. — Ты даже своего отца заставил извиняться передо мной. Довольно своеобразным способом, конечно, но все-таки… Знаешь, может тебе…

— Что? — быстро спросил Малфой.

Гермиона только сейчас заметила, как крепко он вцепился руками в свои колени, ожидая ее ответа. Даже костяшки пальцев побелели. Она аккуратно, но настойчиво оторвала их и легко похлопала по тыльной стороне его ладони:

— Может, тебе попробовать сделать что-нибудь, не ожидая ничего взамен?

— Я попробую, — не поднимая глаз, кивнул Драко.

— А еще попробуй не тереть свое лицо, — рассмеялась Гермиона. — Не очень хорошая привычка, если честно.

— И это могу, — усмехнулся Малфой. — И все же… Я так и не услышал ответа — что тебе сказал мой отец?

Избегая его прямого взгляда, Гермиона откинулась на спинку дивана. Она скорее дала бы изрезать себя на куски, чем сообщила ему то, что услышала от Люциуса, но следующая его фраза стала для нее полнейшей неожиданностью.

— Он сказал тебе, да?

— Что сказал? — переспросила она, на мгновение искренне сбитая с толку.

Драко нахмурился, наклонился к ней еще ближе и пристально посмотрел ей в глаза.

— Гермиона, — не разрывая зрительного контакта, предостерегающим тоном проговорил Малфой. — Он действительно сказал тебе то, о чем не должен был говорить?

Ей хотелось зажмуриться на случай, если он попытается прочитать ее мысли, хотя, по логике вещей, она знала, что Драко не может этого сделать, но то, как он смотрел на нее, заставляло ее чувствовать себя открытой и незащищенной.

— Черт! — внезапно вырвалось у него. Малфой вскочил с места как ужаленный и ошалело уставился на Гермиону.

— И ты…

Гермиона тоже встала и обратила к нему лицо. «Господи-боже, какой же он высокий… И когда только успел так вырасти?» — лихорадочно думала она, совершенно не представляя, что ей делать дальше, пока наконец не спросила:

— Что я?

— Ты не чувствуешь того же, что и я, — заключил Драко, твердо убежденный в том, что понял все правильно.

— Ты не можешь этого знать.

— Не надо, Гермиона! Не нужно меня жалеть или пытаться спасти мои чувства.

Он отошел от нее на несколько шагов и грубо потер лицо обеими руками

— Драко, я не знаю, что чувствую. Честно. Ты — человек, который издевался надо мной в школе, унижал меня, и сегодня утром назвал дурой только потому, что я все еще ухаживаю за зубами маггловским способом.

Каждое ее слово было подобно удару хлыста, и он вздрагивал от каждой истины, которую она бросала ему в лицо, но Гермиона не собиралась его щадить.

— Я знаю, что ты больше не тот маленький мальчик, каким был раньше, но и я теперь другая. Ты говоришь кому-нибудь гадости и считаешь при этом, что не сказал ничего особенного. А о том, что ты причинил кому-то вред, сделал больно, ты даже не думаешь. А это действительно больно. Подобные слова ранят тем сильнее, когда слышишь их в свой адрес. Ты и вправду мне нравишься, и мы могли бы навсегда забыть о прошлом, но о чем может идти речь, если ты даже не разу еще не извинился за все, что творил по отношению ко мне в школе.

Когда она замолчала, Драко уставился на нее с такой мукой в глазах, что со стороны могло показаться, будто он мысленно просматривает всё то, что когда-то совершил. Из кухни до них доносились звуки задорной песенки, мистер Грейнджер и Рабастан подпевали ей, и все это создавало в гостиной странную атмосферу. А потом Драко сделал шаг вперед, и осторожно положил ей на плечо руку. Гермиона замерла. Из головы у нее враз вылетели все мысли, кроме той, о чем она недавно думала: что он стал таким высоким.

— Мне жаль. Поверь, мне действительно очень жаль, что я заставил тебе страдать когда-то, — произнес он самым искренним тоном, который она когда-либо от него слышала. Малфой положил вторую руку на другое ее плечо и чуть притянул девушку к себе.

— Можно я?.. — выдохнул он, наклоняясь к ней. — Если нет, скажи мне это сразу…

Драко наклонил голову еще ниже. Его теплое дыхание, касающееся ее щеки, заставило ее вздрогнуть и покрыться гусиной кожей. Она прикусила губу и вскинула на него мятежные глаза.

— Я только…

В следующий момент он нежно коснулся ее губ своими, и Гермиона со сладким ужасом поняла, что отвечает ему. Ей казалось, что все ее нервные окончания разом вспыхнули, и она горит. Тем самым огнем, потушить который не сможет ни один ливень. Голова закружилась, и она ухватилась за ворот его рубашки. Однако, к ее удивлению, Драко быстро отстранился и, отступив, заставил ее споткнуться. Впрочем, и он сам, похоже, тоже нетвердо стоял на ногах.

— Эм… — провел он рукой по волосам, глядя на нее так, как смотрит на воду умирающий от жажды. Ожидая, пока он закончит фразу, Гермиона смущенно потупилась. Она понятия не имела, что он хотел сейчас сказать, однако следующая фраза превзошла все ее ожидания.

— Мне нужно… Я сейчас вернусь…

Малфой быстрым шагом направился к выходу, но на пороге обернулся и, подмигнув ей, негромко обронил:

— Я ненадолго.

* * *

Верный своему слову, Драко вернулся до того, как подали обед. Коротко постучал в открытую дверь спальни Гермионы и заглянул внутрь. Грейнджер стояла босыми ногами в проеме эркера и смотрела на улицу. Привлекая к себе ее внимание, Малфой деликатно кашлянул.

— Не хочешь объяснить, что происходит? — спросила Гермиона, медленно поворачивая к нему голову.

Драко воспринял это как разрешение войти. Он огляделся и медленно вошел, сжимая в руке маленькую деревянную шкатулку.

— Мне нужно было знать, если… я… Я хотел посмотреть, должен ли я прекратить то, что я чувствую к тебе, — тихо сказал Малфой, присаживаясь на край ее кровати и наблюдая за ней, пока она по-прежнему стояла на подоконнике.

— Ну, и?..

— Нет, — самодовольно ухмыляясь отозвался Драко. — Не думаю.

— Похоже, твое высокомерие родилось раньше тебя, — из последних сил пытаясь не рассмеяться, заметила Гермиона. — А это что такое? — указала она на вещицу, которую он машинально вертел в ладони.

— Это? — Драко перевел взгляд на шкатулку и покрутил ее в руке. На вид она была самой обыкновенной безделушкой, без утонченной резьбы и замысловатых вензелей. — Я смастерил ее летом; перед тем, как поступил в Хогвартс. Она должна была хранить в себе только самые хорошие воспоминания, которые были бы связаны со школой, но я никогда не пользовался ею для этих целей. Мама мне посоветовала так сделать и, как мне сейчас кажется, это была не самая лучшая идея.

Малфой протянул руку и вложил шкатулку в ладонь Гермионы. Та уселась на подоконник и, щелкнув миниатюрным замочком, открыла крышку. Нутро было заполнено тонкими полосками пергамента, на каждой из которых виднелись выцветшие от времени каракули. Грейнджер нерешительно глянула в сторону Драко, но, заметив его подбадривающий взгляд, осмелела и осторожно вынула одну из записок.

Проклял зубы Гермионы Грейнджер, — бросилась ей в глаза надпись. — Вообще-то метил в Поттера, но все равно было смешно.

— Что это?

Она медленно перебирала записи, каждая из которых гласила о том или ином поступке Драко, относящегося непосредственно к ней. И, надо признаться, ни один из них не был хорошим. В основном, его издёвки по поводу ее успехов или злобные замечания о ее внешности. А еще, описания тех пакостей, которые он ей устраивал.

Встав с кровати, Драко легонько подтолкнул ее колено, чтобы она подвинулась, и он мог присесть рядом с ней. Эркер был достаточно большим, чтобы в него втиснулись два человека, но когда он устроился в опасной близости от нее, Гермионе стало немного труднее мыслить.

Малфой забрал у нее записки и сложил их обратно в шкатулку.

— Я помню все свои проступки и мог бы извиняться за них каждый день, но никакие извинения не смогут искупить моей вины. И потому я удивлен тем, что ты так легко отпустила мне грехи. В какой-то мере, это, своего рода, попытка заслужить твое доверие и… прощение. Всякий раз, когда я сделаю что-нибудь хорошее, не ожидая за это благодарности, я буду сжигать одну из этих записок. Как ты на это смотришь?

Все то время, что он говорил, Гермиона смотрела на него со все более нарастающим восхищением и, когда он закончил, снова заглянула в шкатулку.

— Тут много чего придется сжечь.

— Я буду так поступать до тех пор, пока не сожгу их все. Тебе решать, когда простить меня, и стану ли я достойным твоего прощения. Даже в том случае, если ничего не получится и мы останемся всего лишь друзьями.

Она даже не подозревала, что плачет, пока Малфой осторожно не вытер большим пальцем скатившуюся по ее щеке слезу.

— Хорошо?

Гермиона одарила его неуверенной улыбкой, на которую Драко ответил тем, что наклонился снова поцеловать ее. Однако Грейнджер оказалась более проворной и, быстро выставив перед собой раскрытую ладонь, успела перехватить его лицо почти у самых своих губ, закрыв ему и рот и нос. Драко придушенно рассмеялся

— Ладно, — пробубнил он, весело сверкнув глазами.

— Нет, Драко, не сейчас, — покачав головой, сказала Гермиона. — Мне потребуется какое-то время, чтобы привыкнуть ко всему этому. Я хочу ухаживаний, прогулок, задушевных разговоров… Если ты думаешь, что можешь прийти ко мне домой, устроить романтическое объяснение и тут же зацеловать меня до полусмерти, то ты ошибаешься. Мне нужно выпить вина, поужинать, и уж потом, в самом конце вечера, — на десерт, так сказать — поцелуй.

Она встала, отнесла шкатулку в другой конец комнаты и поставила ее на самое видное место, а когда вернулась и прошла мимо него, чтобы забрать кардиган с кровати, Малфой быстро схватил ее за руку.

— Что, так уж и ни одного? — лукаво улыбнулся Драко.

Гермиона вздохнула, склонила голову в притворной задумчивости и насмешливо протянула:

— Ну, может быть…

Фразу она закончить не успела, потому что Драко притянул ее к себе на колени, обнял за талию и вовлек в самый жгучий поцелуй, который она когда-либо испытывала.