Лёгкое отравление (джен)

Питер отчаянно пытался понять, что же рассказывала миссис Уоррен, но до него доходили только обрывки её фраз. Что-то про массу, ускорение, простую формулу, решение с помощью физики многих задач — она рассказывала что-то понятное и довольно простое, и Паркер, будь он в нормальном состоянии, непременно бы начал на основе слов учительницы придумывать новые идеи. Однако мальчик просто лежал на парте, уткнувшись лбом в руки. Голова беспощадно болела, и он пытался понять, почему так случилось, но вчера был удивительный день в компании Мстителей, так что ясности в ситуации не прибавлялось, поскольку никакого опасного оружия или каких-нибудь вредных для здоровья экспериментов не было.

Нэд пихнул друга под локоть, и Пит нехотя поднял голову. Миссис Уоррен стояла рядом с ним и, нахмурившись, чуть озабоченно его рассматривала. В его тетради была пара закорючек сегодняшней темы, и мальчик смутился.

— Питер, ты в порядке? — поинтересовалась она.

— Д-да, — кивнул он. Нет, он не в порядке, но срывать урок он точно не будет.

— Может, тебе сходить в медпункт? Ты очень плохо выглядишь.

— Просто выходные были тяжёлыми. Извините, миссис Уоррен, — слабо улыбнулся он.

Женщина, бегло его оглядев, вернулась к теме, а Паркер снова уткнулся в свои руки. Нэд, конечно, потом даст ему переписать конспект. В голову вдруг прокралась мысль о том, что можно отпроситься из школы, сообщить тёте и наставнику и уйти домой. Вот только и Мэй, и мистер Старк поднимут суматоху по поводу его состояния, а этого Паучку совсем не хотелось. Что ж, вариант оставался только один — терпеть головную боль до конца школьного дня, а потом он спокойно сможет уйти домой.

На перемене Нэд спросил у друга, что случилось, почему ему плохо, но Питер честно не знал, и они ещё два урока думали над тем, что могло спровоцировать нездоровую реакцию его организма. К любимой и, весте с этим, ненавистной химии Паркер вдруг осознал, что он чувствует не только головную боль, но и слабость вместе со слабой тошнотой. Любимой химия у Пита была потому, что она ему нравилось, на уроках можно было создавать разные составы и даже делать паутину, а ненавистной — потому что учитель всегда монотонно бубнил тему, давал сложные проверочные почти не по теме программы и вообще не знал, как заинтересовать детей. «Как он вообще стал учителем?» — этим вопросом иногда задавались все классы, у которых мистер Норрел вёл химию. А ещё Паучок не любил этот урок потому, что учитель недолюбливал, если не ненавидел, Паркера. Да, умный и способный, да, прилежный и тихий. Но было что-то, что заставляло мужчину кривиться и придираться к мальчику. Нэд сказал, что это потому, что мистер Норрел не добился в жизни большего, чем профессия учителя, а Питер стажировался у самого Старка. Шутка «мистер Норрел завидует успешности Паркера» держалась между друзьями месяц.

В этот день Питер непременно бы начал выходить из себя, если бы не плохое самочувствие — день определённо из худших. Химик был чем-то раздражён, устроил сложную проверочную в самом начале урока, а потом решил не объяснять новую тему, а пройтись по старым. Ученики спешно смешивали реактивы, иногда путаясь в пояснениях из-за слишком строгого и придирчивого взгляда учителя. Проходя мимо стола Паркера и Лидса, мистер Норрел спросил только последнего и пошёл дальше.

— Кажется, тебе повезло, — шепнул Нэд.

— Думаешь, он вдруг решил отстать? — горько усмехнулся Пит.

— Но он ведь не спросил тебя. Может, понял наконец, что ты и так всё знаешь.

Паркер покачал головой.

— Я думаю, он оставил меня на десерт.

Чутьё не подвело. Когда весь класс был проверен, учитель вызвал к доске единственного ученика, которого не заставлял смешивать реактивы. Питер, с трудом заставляя себя двигаться и не корчиться от боли, пробрёл на обозрение всего класса и стал ждать задание. Мистер Норрел, покопавшись в какой-то книжке, велел ему написать уравнение реакции. Класс удивлённо зашептался: растворы были сложными, их было много, реакция была непредсказуемой. Такие эксперименты проводились опытным путём, а не расписыванием формул. Даже Флэш сосредоточенно глядел на доску, где Паркер пытался просчитать все варианты и выводил уравнение за уравнением. На химии он над этим неудачником не подшучивал, потому что сам когда-то столкнулся с неприязнью учителя к себе.

Питер отчаянно пытался сообразить, как дальше могут повести себя растворы, но голова болела больше с каждой минутой. Сердце громко стучало в ушах, ноги подкашивались. Кажется, отпроситься с уроков или сходить в медпункт — не такая уж плохая идея.

— Мистер Паркер, побыстрее, мы не можем ждать, когда вы проснётесь, — раздражённо поторопил его мистер Норрел.

Паучок начертил пару закорючек, лишь смутно напоминающих обозначения химических элементов, и снова задумался. Задание было идиотским. Ситуация была идиотской. И он сам был идиотом, раз решил, что сможет высидеть весь день в таком состоянии. Хотелось лишь одного — уснуть, закутавшись в плед. Да ещё и тошнота усиливалась.

Одноклассники шептались, в своих черновиках выводя варианты этой реакции, кто-то начал с исходных реактивов, кто-то продолжал реакции Паркера, и все обсуждали результаты. Двое пареньков на последней парте активно, но тихо спорили, будет взрыв или нет. Внезапно открылась дверь, и в классе мгновенно воцарилась гробовая тишина. «Директор», — подумал Паучок, выводя ещё пару следствий. Нет, эта реакция была непредсказуема. Где только мистер Норрел откопал её?

— Нэд, где Пит?

Мальчик почти выронил маркер, который от этого жирно перечеркнул нижнюю формулу. Во-первых, спрашивали про него, а во-вторых, про него спрашивал…

— У доски, мистер Старк, — ответил Лидс.

Питер повернулся к двери. Тони стоял в строгом костюме, держа очки в одной руке, и хмуро смотрел на него, однако в его глазах мальчик разглядел беспокойство. Зачем он приехал? Почему приехал сам, а не послал Хэппи или не позвонил ему?

— Мистер Старк, что-то случилось? — как можно бодрее спросил он. Господи, как же хотелось просто лечь, хоть на пол!

— Помнишь, вы вчера с Бартоном и Романофф шаурму купили? — Старк вошёл в класс, прикрыв за собой дверь.

Паркер кивнул, своим обострённым слухом уловив шепотки одноклассников.

— Так вот, эти двое сейчас валяются в кроватях с температурой. Лёгкое отравление.

Паучок испустил стон, наконец понимая, почему ему так плохо. Со своим метаболизмом он сумел протянуть долго, но всё больше слабел.

— Мистер… — Тони глянул на учителя.

— Норрел, — представился тот.

— Норрел, — повторил Железный Человек. — Директор уведомлён, я забираю мистера Паркера с урока по причине плохого самочувствия. Нэд, помоги-ка мне собрать его рюкзак.

Тони уверенно шагнул к столу, за которым сидел друг его подопечного, и они в четыре руки быстро управились, пока Питер думал, когда наставник успел научиться настолько официально разговаривать с простыми учителями, сам учитель шокированно переводил взгляд с Паркера на Старка, а остальные дети следили за действиями миллиардера с немым удивлением. Что ж, зато теперь больше не будет насмешек по поводу «липовой» стажировки.

Паучок положил маркер на место и шагнул к наставнику, кивнув на прощанье другу. Тони, закинув рюкзак подопечного на своё плечо, ощупал его лоб.

— Боже мой! Пит, ты весь горишь, — тихо сказал он, однако в абсолютной тишине класса все его услышали.

Старк под руку вывел вцепившегося в него мальчика из класса, закрыл дверь и направился к выходу из школы. Питер почти не помнил, как его выводили из здания, но радовался, что ещё шёл урок, иначе в коридоре была бы толкучка. Хотя Железный Человек одним своим видом мог бы создать им коридор.

Тони помог подопечному сесть на заднее сиденье машины, но не успел Питер расслабиться, как рядом с ним приземлился его рюкзак, а на подростка — пиджак наставника. Через несколько секунд Паучок оказался приобнят миллиардером, а машина поехала.

— Я думал, вы поведёте, — устало пробормотал мальчик.

— И оставить тебя с температурой одного, чтобы на первом же повороте ты грохнулся на пол? — фыркнул мужчина, крепко прижимая его к себе.

Питеру было тяжело, но под боком наставника становилось легче. Тепло. Спокойно. Мальчик расслабился, утыкаясь в плечо Старка, который снова его спас. Паучок ждал нагоняй за то, что ничего не сказал про своё состояние и решил терпеть весь день, и слов о том, что ему безумно повезло съесть испорченную шаурму вместе с двумя Мстителями, по состоянию которых наставник догадался и о состоянии своего протеже, но миллиардер, похоже, решил не возвращаться к этой теме.

Слабость разливалась по всему телу мальчика, в машине тихо жужжала печка, чтобы согреть его, а ровное дыхание мужчины чуть-чуть шевелило волосы на макушке ребёнка. Пит отключался, вверяя себя и своё состояние в руки наставника.

— Нам ещё долго ехать. Поспи, малыш, — донёсся до него шёпот Тони.