Бар Эйяфьятлайокудль (гет)

Рон уже час сидел в баре с дурацким не запоминаемым названием и пытался забыться.

Сегодня ровно год, как его бросила Гермиона. В голове назойливо вертелись её будто случайно брошенные в ссоре слова, что они никогда не были чем-то большим, чем друзья. Видимо, три года отношений были тоже чисто дружескими. Гермиона пережила их разрыв достаточно легко, всего неделя — и она съехала с их маленькой квартирки. Рон не интересовался, нашла она кого-то или нет, было слишком тяжело даже думать о ней.

Джинни, как-то раз вызвав хандрящего Рона на серьезный разговор, заявила, что он похож на золотистого ретривера. Такой же чрезмерно оптимистичный и добродушный, слегка неуклюжий и легкомысленный, но весьма сообразительный. И посоветовала ему завести собаку. Не обязательно ретривера, но просто кого-то, о ком можно было бы заботиться, вместо того чтобы заниматься самобичеванием.

Джинни часто была права, и Рон ненавидел, когда она оказывалась верна в своих догадках.

Собака, которую парень, не долго думая, назвал Солнышком, действительно стала его спасением от грусти. Приучение её к хорошим манерам и ежедневные прогулки отнимали достаточно сил у обоих, чтобы после хорошей физической нагрузки завалиться в дом и сразу же уснуть.

Сегодня, увы, Солнышко помочь никак не могла, поэтому сидела рядом с Роном, периодически тяжко вздыхая и заглядывая печальными глазами в лицо хозяину. Вдруг её внимание привлекла очень интересная палка, так маняще торчащая из кармана чьей-то мантии, и Солнышко рванула за ней, разом натянув поводок, закреплённый с другого конца на запястье Рона. Он, не ожидав такой подставы, покачнулся на стуле, не удержал равновесие и свалился с него, ощущая, как кого-то задевает и как этот кто-то тоже падает.

Этим кто-то оказалась весьма миловидная девушка, кого-то смутно напоминающая, и Рон, проявив себя как настоящий воспитанный парень, помог ей встать. Она посмеялась с такой ситуации и предложила ему пересесть за её столик, а потом Рон осознал, что их разговор ни о чём за пинтой сливочного пива перетёк в изливание души под огневиски. Ещё один стакан и Рон не уйдёт, а уползёт отсюда. Такого допускать было нельзя, поэтому, очень сильно извиняясь перед девушкой, Рон откланялся. Впрочем, девушка его догнала на выходе и, пошатываясь, попросила проводить её до квартиры, благо — тут совсем недалеко. Радостная от долгожданной прогулки Солнышко крутилась вокруг выпившей парочки и тянула обоих за собой. Уже у дома девушка предприняла попытку поцеловать Рона, но он вдруг чего-то испугался и позорно сбежал, оставив спутницу в недоумении.

* * *

Рон уже пару часов сидел в баре с дурацким не запоминаемым названием и, шмыгая носом, писал объявление уже в миллионный раз. Солнышко пропала в ту самую ночь, когда он проснулся с жуткой головной болью и не мог встать даже на утреннюю прогулку. Тогда ему показалось, что Солнышко просто обиделась и спряталась где-то, но её не было день, два, неделю… и Рон терял надежду на то, что Солнышко найдётся сама. Рядом с ним уже скопилась внушительная стопка этих листов с приметами его собаки, но парню всё казалось, что их будет недостаточно. Иногда через плечо ему заглядывали любопытные люди и сочувственно похлопывали по плечу. Ни один из них не предложил воспользоваться копирующим заклинанием. Придурки. Рон, конечно, сам был виноват, что за все годы не захотел научиться такому полезному навыку, но всё было некогда.

Рядом на стул плюхнулась девушка, кинула на стойку сумку и достала оттуда пергамент и маггловскую ручку. Рон чуть не взвыл от своей недогадливости — он испортил уже четыре листа случайными кляксами. Девушка начала что-то строчить и любопытство Рона взяло над ним верх. Он скосил глаза на лист… Серьёзно? Найдена собака?

Его пробрал нервный смех, да такой, что успокоиться никак не получалось. Девушка раздражённо положила ручку на стойку и повернулась к Рону:

— И что такого смешного вы нашли в моём объявлении?

Рон, продолжая смеяться, протянул ей одну из своих записок. Они были настолько же одинаковыми, настолько же и разными. В обеих было описание будто одной и той же собаки — игривой, очень ласковой и домашней. Вот только в объявлении Рона собака была жёлтой, а у девушки — золотистой.

Девушка взглянула недоверчиво на соседа по несчастью, и, помявшись, спросила:

— Когда вы её потеряли? Случайно, не неделю назад? — а потом ехидно заметила, прищурившись, — Жёлтую собаку долго искать будете, таких в природе не существует. Разве что крысы, у меня друг её в детстве перекрасил.

Рон обомлел. Эта девушка была ему определенно знакома, и историю про жёлтую крысу он тоже где-то слышал, только вот где? В баре неделю назад, услужливо подсказала память. И выдала ему воспоминание о дальнейшем развитии событий, о том, как они с этой девушкой о чем-то разговаривали, как он провожал её до дома… И как Солнышко почему-то осталась у неё дома, видимо, забежала, пока эти глупые люди стояли у открытой двери.

— Рон Уизли, — он протянул девушке, подруге по несчастью, руку. Девушка, наблюдавшая за задумавшимся Роном, вдруг обречённо застонала, но руку пожала.

— Стоило закончить школу и уехать куда подальше, чтобы меня и тут находили однокурсники. Скажи, какова была вероятность, что из всех людей, с которыми я когда-либо училась, я напьюсь именно с тобой? Панси Паркинсон, к твоим услугам. Прошу, забери свою собаку, я совершенно не умею с ними обращаться!

Панси? Рон взглянул на девушку заново, замечая вдруг в ней все те черты, что не увидел ранее. Она сильно изменилась, и в лучшую сторону. Рон не смог вспомнить, почему с подачи Шеймуса её начали назвать мопсихой, потому что Панси была совершенно не похожа на мопса. Она была невероятно красива, тёмные волосы контрастировали со светлой кожей, а черты лица были мягкими. Решение пришло спонтанно.

— Не хочешь прогуляться? Заодно узнаем, осталась ли моя собака, Солнышко, у тебя, или это просто удачное совпадение.

— А тебе не кажется, что ты начал называть меня Солнышком чересчур рано? — фыркнула Панси в ответ, но приглашение приняла.

— Дурочка, у меня собаку так зовут! Но могу и тебя так звать, если тебе очень хочется, — беззлобно отозвался Рон и открыл перед девушкой дверь — он же всё-таки джентльмен.

* * *

Рон и Панси второй день подряд писали какой-то невероятно скучный текст про плетение венков из остролиста, потягивая сливочное пиво в баре с дурацким не запоминаемым названием.

Редакция требовала статью уже неделю, но вдохновение накатило на Панси только вчера. И, поскольку Солнышко опять убежала к девушке домой (лакомства у Паркинсон определённо были вкуснее, чем у Уизли), Панси воспользовалась этим предлогом, чтобы выманить Рона в бар. У него был совершенно прекрасный дар объяснять сложные вещи простыми словами, но он абсолютно незаконно не пользовался этим даром, что приводило Панси, внештатного автора журнала для домохозяек, в необъяснимое раздражение.

Пожалуй, это был один из тех спокойных дней, в которые ничего особенного не происходит, но они почему-то запоминаются больше других. Может, тому способствовала предрождественская атмосфера, а может тот факт, что Рон принёс ей кактус в горшке в качестве подарка на ближайший праздник. Кактус был обычным, с длинными толстыми иголками, но именно такие любила Панси, и она не помнила, чтобы говорила об этом Рону, но было очень приятно.

В такой компании работа шла гораздо легче, и к вечеру их текст был почти готов, оставалось лишь отшлифовать его. Солнышко была возвращена хозяину, а Панси, с чувством выполненного долга, отправилась домой. Там было холодно и неуютно, и даже разожженный камин не исправил ситуацию, а лишь усугубил — огонь будто издевался и почти не грел, лишь всполохи танцевали причудливый вальс, с каждым разом всё больше напоминая Солнышко, с восторгом принимающую ласку, и рыжую шевелюру её хозяина. Наверное, Панси тоже нужно завести собаку. В доме будет не так тихо, да и за эти дни она неплохо научилась справляться с чужой собакой. Времени уделять ей она будет достаточно, деньги на содержание есть, а воспитать они смогут вместе с Роном. Пожалуй, стоит ему написать об этом. Электронную почту Рона она давно сохранила на всякий случай, вот и пригодилась.

Ответ пришёл моментально. Панси открыла письмо и увидела лишь одно слово. Девушка в который раз удивилась словоохотливости друга в жизни и лаконичности на бумаге.

«Мопс?»

Как он узнал? Откуда он узнал, какую Панси хотела в детстве собаку? Сгорая от нетерпения, Панси послала ему несколько десятков вопросительных знаков подряд. Лишь для того, чтобы получить в ответ:

«У тебя на лице написано»

Придурок. Панси тихо засмеялась и отправила Рону несколько фотографий, которые она сделала во время одной из их совместных прогулок — всё было некогда их загрузить. Вот Рон целует Солнышко, вот она отряхивается после грязной лужи, в которую непременно нужно было залезть, под испуганные глаза обоих хозяев, вот Рон настоял на селфи (с зеркальной камеры, балда!), они там втроём на фоне опадающих листьев, а вот и фото самой Панси, хохочущей над какой-то дурацкой шуткой Рона, такой счастливой, что эмоциями этой фотографии можно было бы накормить трёх дементоров.

Может, позвать Рона и Солнышко на Рождество? Правда, Панси слышала от кого-то, что у Уизли принято отмечать всей семьёй. С другой стороны, не съест же Рон её за этот вопрос. Панси Паркинсон-мисс-прямолинейность-Слизерина никогда не считала себя стеснительной — ничего в этом вопрос нет такого. Она снова открыла почту, уже почти отправила письмо, но совершенно случайно увидела одно непрочитанное письмо. Всё та же лаконичность Рона «Выйди за минутку» и время отправки письма — десять минут назад. Панси ужаснулась — зная привычку этого придурка Уизли одеваться так, будто на улице разгар лета, он уже давно замёрз.

Накинув на плечи пальто, девушка выбежала на улицу. Рядом с фонарным столбом стоял Рон, порядком продрогший, а поблизости носилась Солнышко, пытаясь съесть самые крупные снежинки. Заметив Панси, оба кинулись к ней. Рон неудачно затормозил, остановившись неприлично близко от лица подруги, но сделать шаг назад не попытался. Он открыл рот, чтобы сказать, возможно, самую важную, такую нужную сейчас Панси фразу, но вместо этого она услышала лишь:

— А какого цвета ты хочешь мопса? Мне кажется, тебе подойдёт серебристый мопс, у меня золотистая собака, а у тебя будет серебристая!

Мерлин, да заткнись ты уже! Панси дождалась, когда поток слов иссякнет, и толкнула Рона. Он запнулся о свои же ноги и, чтобы не упасть, схватился за руку Панси. Равновесие физическое сохранить удалось, в отличие от равновесия душевного. Рон наконец взглянул в ей глаза и совершил, пожалуй, самый правильный поступок за сегодняшний вечер — поцеловал.

Рождество, кстати, они отмечали у Панси.

* * *

Рон и Панси вторую неделю подряд спорили в баре с дурацким не запоминающимся названием. Солнышко крутилась рядом. Выбрать имя для мопса оказалось непосильной задачей.

Рон, как настоящий придурок, собрался делать предложение ей, Панси, наследнице древнего рода, здесь, в баре с дурацким не запоминающимся названием? Разумеется, она согласна!

Рон привёл Панси сюда, в этот бар с дурацким не запоминающимся названием, даже в день свадьбы. Потому что тут ну слишком вкусные миндальные пирожные!