Монетка в воздухе | Вселенная Марвел

...

Примечания:

Повествование ведется от третьего лица, но с точки зрения конкретного персонажа. Это может меняться от части к части, которые отделены друг от друга цифрами и звездочками. Тут много новых имен, а также разных локаций и две временные линии, если запутались — можно найти краткий путеводитель в примечаниях в шапке работы.

6 мая 2012⁽¹⁾, 15:17

«Центр»⁽²⁾. Местоположение засекречено.

Пальцы ее левой руки мелко подрагивают. Правая медленно, но уверенно стаскивает с трупа скользкую ткань, стискивает ее в кулаке.

В ней изначально не было надежды на то, что Фьюри солгал. Эл не так глупа — и впрочем, это и есть та причина, по которой нельзя верить директору на слово. Она пришла, чтобы убедиться лично — забить последний гвоздь в крышку этого гроба — не преминул бы скаламбурить Фил.

Ей почти плохо от того, что в голове это звучит его голосом.

Она всматривается в его выбеленное, застывшее лицо и понимает, что чего-то не хватает. Взгляда? Эл тянется к его закрытым веками в каком-то безумном порыве. Вздрагивает в последний момент, отстраняется, отступает от выдвинутой полки морозильника на несколько шагов назад, едва не спотыкаясь.

Коулсон помнит, какими бывают глаза мертвецов.

Она поворачивает голову влево, потревоженная шумом за спиной. Двери морга распахиваются широко, впуская в помещение возмущенный голос дежурного патологоанатома. Слишком рано очнулся — мимоходом отмечает она.

Эл придушила его аккуратно, отстраненно и внимательно рассчитав силу. Он ничего не сделал ей — Коулсон всего лишь необходимо было получить его пропуск, чтобы попасть в морг. Некогда было выдумывать что-то изящнее, их самолет отправлялся в Пакистан через полчаса.

Она могла бы не приходить — снова думает девушка. Она хотела не приходить. Но заснуть в постели — не своей, в той комнатушке, что выделили ей и еще троим агентам ради нескольких часов отдыха перед следующей миссией — так и не удалось.

— Эта… ненормальная! — восклицает агент Филлипс, один из рядовых патанатомов Центра, обвинительно тыча в нее пальцем — она видит это в металлическом отражении холодильников, выстроившихся ровными рядами напротив.

Любопытно, сколько из них заняты трупами после Битвы за Нью-Йорк?

Рядом с Филлипсом стоит, запустив руки в глубокие карманы своего кожаного плаща, сам Ник Фьюри. Что ж, патологоанатом не стал размениваться на такие пустяки, как служба безопасности.

Эл не слушает его обвинений, безразлично взирая на то, как доктор патетично размахивает руками. Директор смотрит ей в спину, и в глазах у него нет ничего, кроме усталой обреченности. Фьюри раскрывает рот. Коулсон ждет, когда он размажет Филлипса по стенке — он делает это всякий раз, когда его по пустякам отвлекают от важных дел.

Вместо этого он всего лишь произносит:

— Сейчас не время направлять агента Коулсон на психиатрическую экспертизу, на которой вы настаиваете, агент Филлипс, — Эл осознает, что патанатом предложил именно это — она перестала слушать его еще на первой минуте упреков. — Она получит дисциплинарный выговор, когда вернется с миссии.

Она медленно отворачивается от тела Фила и встречается с директором взглядом. Удивления нет — как и злости. Девушка понимает кристально ясно: после нападения читаури на Землю ситуация во всех «горячих» точках дестабилизировалась, сейчас на счету каждый агент. Фьюри не лжет, он пытается не позволить миру скатиться в пропасть, посылая агентов на бесконечные миссии по предотвращению возросшего числа угроз. Она не ждет от него сочувствия — тем более, поблажек. Но что-то глубоко внутри царапает ее грудную клетку — Коулсон называет это чутьем.

— Самолет с твоей командой отправляется через десять минут, Эл, — с нажимом добавляет директор, и ее скулы тут же сводит от фамильярности, с которой он понижает голос, произнося ее имя.

Словно хочет поскорее избавиться от нее.

Коулсон едва заметно вздрагивает, но не произносит ни слова, медленно огибая Филлипса на пути к выходу из морга, где лежит ее мертвый дядя. Уже в квинджете, пристегивая ремни безопасности, она вдруг рвано выдыхает, осознав, что видела его лицо в последний раз.

6 июля 2004 года, 17:48

Детройт, штат Мичиган, автовокзал.

Фил нервно кивает головой женщине с тележкой, которая настойчиво прохаживается мимо него уже третий раз. Тележка забита товарами — вода, пиво, снеки — все для страждущих путешественников, которые забыли или не додумались закупиться в супермаркете. По выражению ее лица не скажешь, что она жаждет что-либо ему продать — скорее считает конкурентом и готовится защищать территорию.

Коулсон закусывает внутреннюю сторону губы, не задумываясь о том, что выглядит со стороны, наверное, комично, и в который раз сверяется со временем, понимая, что оно едва ли значительно изменилось с момента, когда он последний раз это делал. Мужчина снова думает о Робин и том, что от нее такой пакости не ожидал.

Если серьезно, он обожает жену своего старшего брата. Она креативная, легкая на подъем и обладает непередаваемым чувством юмора, разбавляя вечную скуку на лице Логана. Но последняя ее идея не кажется Филу такой восхитительной.

Через два дня — его день рождения⁽³⁾. Позавчера ему позвонила Робин с заявлением, что они всей семьей приготовили ему сюрприз — он будет в восхищении, говорила она. Все так и было бы — вот только подарок передали прямым рейсом из Торонто⁽⁴⁾ в Детройт. Зря он, наверное, сказал, где будет жить ближайшие два месяца.

Ведь можно передать посылку почтой — раздраженно думает Коулсон. Автобус опаздывает уже на тридцать пять минут.

Гудок клаксона отвлекает его от мрачных мыслей. Фил осознает, что стоит на парковочном месте и поспешно убирается на тротуар. И только после этого бросает взгляд на номер маршрута — это тот самый автобус, которого он ждет на вокзале почти час.

Мужчина терпеливо стоит в стороне, пока все пассажиры освобождают салон. Последней выгружается уставшая женщина с двумя детьми и тремя сумками — Фил помогает ей, думая о том, что сама идея автобусных поездок с отпрысками звучит как готовое наказание для одного из котлов в аду.

Коулсон ступает ногой на нижнюю ступеньку, коротким приветствием привлекая к себе внимание тучного водителя за рулем. Фил почти открывает рот, чтобы узнать у него на счет своей посылки из Торонто, но тут еще одна фигурка появляется в темноте салона. Он отступает, чтобы дать ей дорогу.

Фигурка делает несколько шагов и застывает на фоне дверного проема. Коулсон раздраженно поднимает взгляд и давится вдохом, тут же закашлявшись. Это Эл. Его племянница стоит на верхней ступеньке автобуса, держась за поручень одной рукой. Непривычно загорелая, с неровно обстриженным каре и заколотой наверх челкой. Она криво улыбается ему, спрыгивая на асфальт.

— Привет, дядя, — в её голосе много хитрой иронии.

Фил нашаривает во внутреннем кармане пиджака солнцезащитные очки и машинальным движением надевает их, чтобы скрыть панику в глазах.

Он определенно точно зря сказал, где будет жить ближайшие два месяца.

III

7 мая 2012 года, 12:34

Пакистан, провинция Белуджистан, округ Кеч, недалеко от границы с Ираном.

Щебень разбитой дороги хрустит под форменными ботинками, заглушая мысли и помогая сосредоточиться. Эл машинально считает шаги, через каждые три оценивая взглядом обстановку по часовой стрелке — как учили в Академии⁽⁵⁾. Через каждые пять — проверяет статус членов команды.

Раз, два, три.

Бросает взгляд на окно пятиэтажки на десять часов — всего лишь солнечный блик на оконном стекле.

Четыре, пять.

Крис спотыкается, угодив ногой в рытвину, и тихо матерится под нос. Боттон закатывает глаза, Ниган — лишь усмехается уголком губ.

Раз, два…

— Что-то не так, — внезапно говорит Мэй — и в следующую секунду все летит к чертям.

Они все еще на территории, которую контролируют военные, но Мелинда реагирует раньше, чем пули начинают свистеть у их ног. Приказы четкие, короткие, и Эл доверяется им беспрекословно.

Ближайшее укрытие — нагромождение деревянных бочек — выглядит весьма невнушительным, но выбора нет. Щепки летят во все стороны, она слышит, как где-то совсем рядом судорожно выдыхает агент Боттон, понимая — в него попали. В Академии их учат не кричать от боли: можешь выдать противнику свое укрытие. Добьют либо тебя, либо твоих напарников, если им не посчастливилось оказаться поблизости.

Рядом приземляется Ниган. Эл почти не вздрагивает, когда под подошвами его ботинок хрустят мелкие камешки: во внезапно наступившей тишине любой звук кажется слишком громким.

Он беззвучно хлопает ее по плечу, прикладывая указательный палец к губам. Ей не нужно повторять дважды — противник ждет, пока они высунуться. А может быть, уже зажимает их с боков.

Ниган жестами объясняет ей расклад. На тринадцать часов — двое, засели на третьем этаже полуразрушенной многоэтажки. Еще четверо или пятеро поливают их пулями из ближайшего магазина в двадцати метрах от их укрытия. Эл рывком притягивает агента к себе, зашептав в самое ухо — ей некогда вспоминать жестовые обозначения — пальцы на руках слишком трясутся — и тем не менее он терпеливо выслушивает ее сбивчивые наблюдения.

Всего противников, по вскидкам, около двадцати. На их стороне — численный перевес и выгодная огневая позиция. Эл почти не сомневается сейчас — их ждали, а это уже незапланированно. Поэтому главная задача — добраться до квинджета, который остался в семистах метрах отсюда. Можно было бы вызвать пилота — Элиота — по комму, он бы прикрыл их отступление и расстрелял кучку агрессивно настроенных ублюдков из неизвестной секты.

Но Ниган характерным жестом стучит по гарнитуре, которая торчит их уха. Впрочем, ей не нужно объяснять — приказы Мэй оборвались слишком внезапно — значит, их связь накрылась из-за глушилок.

Очередной порыв ветра заставляет песок, засыпающий улицы, взмыть в воздух, ухудшая обзор. Эл вскидывает руку к лицу, натягивает защитные очки и поправляет шлем, на мгновение задумавшись.

— Шашки, — одними губами произносит Коулсон, но Ниган ее понимает. Экипировка у них всех стандартная: Beretta M9⁽⁶⁾ в кобуре, автоматическая Heckler & Koch G36⁽⁷⁾ за спиной, парочка Ф1⁽⁸⁾ и несколько дымовых шашек. Одна лишь Мелинда вместо всего перечисленного таскает с собой Smith & Wesson M&P22⁽⁹⁾ — но к этому давно все привыкли.

Ниган открывает огонь, особо не надеясь нанести урон — скорее отвлекает. Эл дожидается, когда он перетянет внимание стрелков на себя, отработанным движением вскидывается на ноги и одну за другой отправляет шашки в полет — так, чтобы обеспечить максимальную задымленность улицы хотя бы метров на двадцать.

Шагах в тридцати от нее разрывается еще несколько шашек — Боттон, высунувшись из-за брошенной посреди дороги машины, быстро соображает, что они пытаются сделать. Ветер поднимает дымовую завесу выше, ловко укрывая их от посторонних глаз. Но агенты все еще помнят расположение противников.

Ниган перепрыгивает через бочки, в несколько широких шагов преодолевая расстояние до магазина, срывает чеку с гранаты и закидывает почти в самые двери, ловким перекатом уходя с линии огня, который длится недолго — они слышат характерный громкий хлопок и крики людей⁽¹⁰⁾.

Эл прикрывает его, снимая снайперов с третьего этажа. Ориентируется по памяти и по отблескам их винтовок, которые против солнца сверкают даже сквозь завесу. Девид Боттон расстреливает тех, которые укрылись на другой стороне улицы за старым фургоном. Коулсон слышит автоматную очередь еще одной винтовки — Крис Фаррел, шестой представитель их команды, успешно зашел другой группе в тыл, не оправдав ее опасений — она думала, что он погиб.

Они уходят быстро, слаженно, не позволяя противникам опомниться — ботинки почти беззвучно рассекают улицы. Агенты цепко окидывают взглядом крыши, выискивая засаду. Пока все чисто.

Ниган поддерживает Боттона, который зажимает рукой рану на животе — кевларовый жилет⁽¹¹⁾ прошило насквозь. Фаррел идет спереди, сверяя путь с навигатором, на который не подействовала глушилка. Эл прикрывает их отступление, тщетно выискивая в ближайших развалинах силуэт Мэй.

Ей не нравится, что все вдруг затихло.

Они единогласно и молча решают добраться до квинджета, хоть расположение пакистанских военных, с которыми они успели сконтактировать перед началом операции, куда ближе. Им обещали кучку экстремистов, у которых в заложниках несколько десятков местных — однако встретили их слишком жарко и намного раньше, чем рассчитывали в Щ.И.Т.е.

До джета сто пятьдесят метров. Ниган дергает уголком губ, когда Эллиот опускает задний люк, еще не зная толком, что произошло, но задницей чувствуя катастрофу: городишко маленький и заслышать звуки выстрелов ему не составило трудов. Да и внезапно оборвавшаяся связь наверняка заставила задуматься. Его высокий силуэт на фоне проема выдвигается немного вперед, короткие светлые волосы золотит луч полуденного солнца.

Боттон почти улыбается, отцепляясь от товарища и самостоятельно хромая в сторону самолета, пока остальные разворачиваются, еще раз окидывая взглядом местность — не хочется поймать пулю в последний момент.

Но черт бы их побрал, если бы они отделались так легко.

Эл слышит свист и не успевает сообразить, почему Элиот вдруг отшатывается, инстинктивно бросаясь к пульту управления, хотя куда разумнее и быстрее было бы добраться до открытого люка. Гребанные рефлексы пилотов, которые уверены, что на своей посудине успеют уйти от любой опасности.

Квинджет вспыхивает ярко, проглотив два или три гранатометных выстрела. Боттона отбрасывает взрывной волной⁽¹²⁾, и он валится на Коулсон сверху.

6 июля 2004, 19:05

Детройт, Мидтаун, конспиративная квартира Щ.И.Т.а.

— Ты ешь слишком много попкорна.

— Брось, Фил, брюзжать — это папина суперспособность, а у нас с тобой сериальный марафон.

Она весело дрыгает заброшенными на спинку дивана ногами, лежа головой вниз и уставившись в экран телевизора. Короткие волосы почти подметают пол.

— К твоему сведению, если ты подавишься — я не умею оказывать первую помощь, — добавляет он лукаво.

Это почти правда. Коулсон проходил усиленные курсы по оказанию первой помощи в Академии, но что делать с удушьем — помнит очень смутно.

— Се-ри-аль-ный ма-ра-фон, — комично выделяя каждый слог, повторяет его племянница. — Ты слышишь где-нибудь среди букв что-то похожее на «скука»?

Фил удрученно вздыхает, присаживаясь рядом на диван з разгону, отчего Эл подпрыгивает на месте. Она тут же вскакивает, ловко перебирая ногами по дивану и принимая, наконец, горизонтальное положение. Ее пятки оказываются на его коленях. Коулсон находит участок кожи между ее носками и растянутыми домашними лосинами — она забавно дергается, пытаясь избавиться от щекотки, а после начинает пулять в него попкорном.

— Как папа вообще тебя отпустил? — недоумевает Фил, когда они оба успокаиваются.

Он был уверен, что Логан в жизни на это не пойдет — особенно учитывая, что знает, кем брат работает на самом деле. Коулсон все еще помнит его слова, когда он сдуру предложил Эл приехать к нему летом на неделю.

— А он и не отпускал, — пожимает плечами девчушка, подбрасывая попкорн в воздух и пытаясь словить его ртом. Фил думает, что к концу дня она обязательно подавится хотя бы раз. — Мама сказала ему, что я еду вместе с классом на экскурсию в Гранд Каньон, а на самом деле договорилась с водителем автобуса — он вообще-то ее троюродный дядя, выписала ему доверенность на мою доставку или что-то типа того — это она у нас адвокат и разбирается во всех этих юридических штуках. И еще убедилась, что ты встретишь меня на вокзале.

Мужчина сдерживает колкость о том, что ждал увесистую картонную коробку с подарком, а не тринадцатилетнего подростка.

— А если он узнает? — вместо этого спрашивает Фил.

Эл морщится, вспоминая нудные лекции отца, к которым он прибегал в наказание за ее шалости.

— Узнает, конечно, но мама обещала разобраться, — уверенно отвечает она и тут же возмущенно садится, чтобы посмотреть ему в глаза. — Я не пойму, ты недоволен, что ли? Ты ведь сам звал меня к себе на неделю! И я помню, как орал на тебя папа — но он всегда переживает, хоть в конце года я уже получу паспорт⁽¹³⁾.

Это было три месяца назад, вспоминает Фил. Тогда он внезапно решил, что в его сложной жизни есть место чему-то нормальному — несколько недель летом ему предстояло пожить в Детройте, наблюдая за обстановкой. Фьюри поручил ему задание, объяснив, что в этот период времени Щ.И.Т.у должны передать ценный объект — очередной 0-8-4⁽¹⁴⁾ — но не было известно, когда это конкретно произойдет. Быть на месте в нужный момент и убедиться, что ничего не помешает операции — вот его задачи.

Осознание, что Логан в очередной раз был прав, больно бьет по его самолюбию. Это было безответственно, звать ее к себе. Коулсон всего лишь хотел провести время с Эл, самонадеянно полагая, что в случае чего сумеет вовремя отменить ее поездку, если поймет, что операция вот-вот должна начаться.

Чего он не предполагал — что Робин решит в тайне от мужа провернуть такую авантюру. Как и его племянница, она думала, что Фил — преподаватель истории, ученый, которому в летнее время поручили прочитать открытый курс лекций о культуре Кловис⁽¹⁵⁾ в детройтском филиале Мичиганского университета для группы археологов.

Проблема была в том, что Эл планировала задержаться у него на три дня, отпраздновав с Коулсоном его день рождения. Но передача объекта должна была состояться уже завтра. От мрачных мыслей его отвлекает племянница, звучно хлопнув его по колену и указывая на экран. Он сосредотачивается, осознавая, что может на несколько часов отложить сомнения и насладиться вечером — а потом Фил что-нибудь придумает.

Легкий юмор сериала позволяет расслабиться. Они с Эл много смеются, периодически отбирая друг у друга попкорн. Пока она вдруг не затихает, уставившись в экран и напряженно нахмурившись — на лбу появляется складка. Фил про себя отмечает, что она часто так делает, становясь внезапно серьезной для своего возраста. А потом тоже смотрит на картинку в телевизоре, недоуменно вслушиваясь в разговор Джо и Рейчел.

«Правила простые, орел — я выиграла, решка — ты проиграл»⁽¹⁶⁾, — говорят на экране. Он переводит вопросительный взгляд на Эл. Она поджимает губы, задумчиво потирая большим пальцем правой руки вторую ладонь.

— Почему люди так делают, доверяют важные решение случаю, подбрасывая монетку в воздух? — говорит задумчиво девочка. — Я не конкретно об этой ситуации. Помню, как Моника и Чендлер в серии про Лас-Вегас⁽¹⁷⁾ точно также решали, не поженится ли им, а потом все равно сделали по-своему. Выбор — это ответственность, но разве смысл не в том, что это и есть твое преимущество — делать его самостоятельно?

Коулсон приподнимает брови, а после отклоняется немного назад, упираясь локтем в быльце⁽¹⁸⁾ дивана и бросая на нее хитрый взгляд. Эл фыркает, в него летит подушка — она думает, что он над ней смеется.

Мужчина перехватывает снаряд и вздыхает, специально делая паузу, прежде чем ответить. Племянница перебивает его жестом, когда Фил уже готов сказать задуманное, и достает откуда-то из брошенного у дивана рюкзака мелкую монетку — кажется, это канадский луни⁽¹⁹⁾ — со словами, что так будет нагляднее. Коулсон мысленно закатывает глаза, но все же продолжает.

— Ответственность — это непросто, Эл, — говорит Фил менторским тоном своего брата, на что его тринадцатилетняя племянница демонстративно хмурит брови. Мужчина смеется и уже спокойнее продолжает: — Порой людям сложнее всего осознать, что нужно сделать выбор, чем просто взять и сделать его. И вот когда они подбрасывают монету…

Он демонстративно запускает луни в воздух и дожидается, пока тот завершит свой короткий полет, приземляясь ему на вытянутую ладонь.

— …они уже знают, на какой исход надеются. Еще в тот самый момент, когда монета зависла в воздухе.

Коулсон снова подбрасывает луни щелчком пальцев. На этот раз его ловит Эл, удерживая обеими ладонями. Он смотрит на нее долго, размышляя, что она, в принципе, уже достаточно взрослая. Хоть Фьюри наверняка потом убьет его, что, если он просто возьмет и… скажет ей правду?

Фил почти произносит первое слово, когда сигнал пейджера перебивает его порыв. Очень вовремя, думает он, внутренне холодея — он чуть было не совершил страшную ошибку, поддавшись эмоциям и привязанности. Он поднимается, немного рассеянно окидывая взглядом пространство — пейджер лежит на кухонной стойке за спинкой дивана — в этой квартире всего одна комната, где совмещены кухня, гостиная и даже спальня.

Коулсон читает короткое сообщение на экранчике. Из его рта вырывается нечленораздельное восклицание.

— Все хорошо? — он оборачивается на Эл, которая смотрит обеспокоенно, внимательно наблюдая за ним с дивана. Она опирается локтями на его спинку, с ногами забравшись на сидушку.

Он делает вдох и выдох, успокаиваясь. Ему нужно звучать убедительно и правдиво.

— Конечно, котенок, — Фил называет ее привычным прозвищем, чтобы уменьшить подозрения. А потом мысленно дает себе оплеуху — в конце концов, это его племянница, а не противник на задании, хватит так нервничать! — У коллеги из университета семейные проблемы — попросил заменить его завтра на лекциях, уж прости, полноценного выходного не получится, придется немного меня подождать.

Мужчина видит по глазам, как она расстраивается, тут же растягивая губы в неубедительной улыбке. Эл скучает по нему и всякий раз с нетерпением ждет возможности провести время вместе — от этого он чувствует себя еще больше сволочью.

— У меня будет день-тюлень, все нормально, — отзывается девочка наконец и отворачивается, чтобы скрыть досаду.

Фил кивает, попутно разыскивая необходимые вещи. Как же дерьмово, все-таки, что у него одна комната в этой квартире, незаметно от нее собрать всю необходимую амуницию та еще задача. Но девочка внимательно смотрит новую серию «Друзей».

— Мне надо встретиться с коллегой, забрать у него материалы, — говорит Коулсон, в каком-то ребяческом порыве подкрадываясь к ней сзади и заставляя вздрогнуть — она слишком увлеклась телевизором.

Эл пытается дернуть его за нос, но он вовремя уклоняется. Девочка фыркает, убирая с лица надоедливую челку, которая выбивалась из-под невидимки.

— Можно с тобой?

— Нет, прости, — отвечает он с сожалением. — У Люка, кажется, серьезные проблемы в семье, не хочется подрывать его угнетенное состояние общением с тринадцатилетней оторвой.

Племянница запрокидывает голову, чтобы снова на него посмотреть.

— Оторвой? Ты мне льстишь! — смеется она.

Фил коротко улыбается в ответ.

7 мая 2012 года, 13:40

Пакистан, провинция Белуджистан, округ Кеч, недалеко от границы с Ираном.

Коулсон скользит взглядом по облупленным стенам и почему-то вспоминает последний разговор с Филом. Он был зол? Или разочарован? Эл хмурится, между бровями собирается некрасивая, рваная складка — привычка от отца.

Рука Фаррела приземляется на ее колено, обтянутое стандартной униформой — она почти не чувствует его прикосновения сквозь ткань, но все равно мысленно морщится.

— Представляю, каково тебе сейчас, — произносит Крис, проникновенно заглядывая в ее лицо. Она на него не смотрит.

Фаррел говорит что-то еще. Кажется, про Фила, или, быть может, про Фьюри. Про обоих сразу? Эл отвлекается от звенящей пустоты в голове и раскрывает рот:

— Разве похоже, что я нуждаюсь в утешении?

Голос сухой и звучит совсем тихо — но Крис тут же убирает руку, дергая уголком губ. Коулсон переводит взгляд на противоположный конец заброшенного склада, где Ниган, единственный, кто постоянно таскает с собой аптечку, делает перевязку Девиду и пытается обработать его ожоги на лице и руках.

Раненый смотрит вперед совсем безучастно. Кажется, ему вкололи анальгетик — но причина не в этом. Взорванный квинджет и Элиот, который запекся там заживо — они с Боттоном были куда больше, чем просто напарники. Эл видит это также ясно, как и каждый из их резко поредевшей оперативной группы. Ей почему-то от этого тошно. Тошно, что они видят друг друга насквозь.

Коулсон мерит шагами комнату, проверяя коммуникатор. Связи все еще нет. Эвакуация от Штаба предусмотрена не раньше, чем через шесть часов с последнего выхода на связь. Ждать самолет — еще часов двенадцать — значит, они застряли.

Ниган медленно сползает по стене, закончив перевязку. Коулсон задумывается, почему не помнит его имени — только фамилию. Он когда-нибудь его называл? Напарник закуривает сигарету, молча протягивая ей пачку. Эл отрицательно качает головой, откупоривая бутыль с водой и приземляясь рядом.

— Фаррел действительно на что-то рассчитывал? — спрашивает он. В его голосе ей слышится усмешка.

Эл поворачивает голову, окидывая взглядом черные кудряхи на голове Криса и его тонкие губы, которые он практически никогда не разжимает, даже если улыбается или говорит громко. Ей нравилось, что он молчал почти всю ту ночь, которую они провели вместе несколько недель назад. Коулсон устроило бы, если бы он и дальше не раскрывал рта.

— Это не 0-8-4, — медленно произносит Ниган, не дождавшись от нее ответа на предыдущий вопрос.

Она хмурится, понимая, к чему он ведет. Военные вызвали Щ.И.Т. не потому, что не могли самостоятельно справиться с кучкой экстремистов — по данным их разведки на вооружении ублюдков было что-то особенное.

Мэй засомневалась в этом с самой первой секунды, как они встретили капитана одной из групп Пограничного корпуса Белуджистана. Мелинда ничего не произносила вслух — Эл видела это по ее тревожно прищуренным глазам и взглядам, которые она бросала на некоторых военных.

Когда они выдвинулись на разведку, планируя самостоятельно оценить обстановку в оккупированной сепаратистами части города, Мэй коротко и обстоятельно высказала им свои опасения и приказала Элиоту не покидать квинджет и не поднимать его в воздух без приказа.

— Какой у тебя уровень допуска⁽²⁰⁾? — внезапно спрашивает напарник, отвлекая ее от рассуждений.

— Третий, — коротко отвечает она, не задумываясь.

Ниган отворачивает, и она видит, как его глаза бегают со стороны в сторону, не фокусируясь на окружающей их обстановке.

— У всех наших парней — четвертый. Только у Мелинды шестой.

— И что? — недоумевает она.

Мужчина хмыкает, отрывается от стены, на которую опирался, и оборачивается к ней всем корпусом.

— В Штабе говорили, что информация о смерти твоего дяди будет доступна агентам не ниже шестого уровня.

Спрашивать, кто именно говорил — бесполезно. Когда работаешь на тайную организацию, учишься искать источники.

— И, вместе с тем, нам они уже обо всем растрепали. Сколько агентов было там, в холле Центра, когда Фьюри оглашал список погибших? — снова спрашивает он. — Человек двадцать, да?

— Четыре оперативные группы, — тихо подтверждает Коулсон.

— И почти у всех допуск ниже шестого уровня, — Ниган запускает правую руку в волосы, растрепывая их еще больше. Снова затягивается сигаретой. — Почему Мелинда вдруг вылезла из своего бумажного заточения⁽²¹⁾ и сама вызвалась на боевую миссию, как думаешь?

Эл забирает у него сигарету, несколько секунд крутит в пальцах, прежде чем затянуться.

— Сама вызвалась? — уточняет она, получая от него утвердительный кивок. Коулсон была уверена, что агентов запаса мобилизовали по приказу Фьюри.

— Единственная причина, как мне кажется, сидит передо мной, — с усмешкой говорит парень, складывая пальцы пистолетиком и показательно тыча ей в голову.

Девушка лишь качает головой — у нее десятки аргументов, из которых самый простой — дефицит агентов для боевых миссий — но все же она молчит, помня о том, что у Мелинды и Фила — своя история, о которой не знает почти никто — даже она.

Ниган отбирает у нее сигарету, стряхивая пепел прямо на пол.

— Подумай сама, Эл-Кей, Мэй явно подозревала, что эвакуации не будет. В мире хаос — а им нужны боевые единицы. Она подписалась на это задание только из-за тебя — уж не знаю, твой дядя взял с нее обещание или у нее взыграл дружеский долг.

Эл прикусывает щеку с внутренней стороны и пропускает мимо ушей новое гротескное прозвище от напарника — он обожает их придумывать.

— Значит ли это, что ни одна из оперативных групп не вернется? — задает вопрос Коулсон. Ей кажется, что она совсем не удивится, если ответ будет положительным.

— Мы о Щ.И.Т.е говорим, — серьезно отвечает Ниган, хоть это и звучит двусмысленно. — У них далеко не радужные методы, и все же они не пускают агентов в расход просто так. Очевидно, что ресурсов для эвакуации не хватает, но ведь мы не единственные были обеспечены собственным квинджетом и явно не всем так «повезло» его потерять. Если кто вернется — их не станут убирать, считай те прошли специальные боевые учения и ценность их резко повысилась. Проведут воспитательную беседу и дадут новый уровень допуска. Шестой, к примеру.

Он закусывает губу и качает головой.

— Вот только мне кажется, тут еще что-то есть, что-то значительное.

Они оба молчат несколько десятков секунду, после чего тишину помещения нарушает голос Криса — навигатор Мэй ожил и подает сигнал. Коулсон и Ниган поднимаются почти синхронно, после чего он оборачивается к ней и произносит тихо, но разборчиво:

— Монетка в воздухе, Эл.

Она чувствует вдруг, что воздуха не хватает — потому что всякие там монетки слишком много значат в ее жизни, но Ниган никак не мог этого знать. Девушка дергает головой в его сторону и переспрашивает одними губами. Напарник непонимающе хмурится, но объясняет:

— Так говорят, когда что-то тайное вот-вот должно стать явным. Монетка в воздухе — а потом сама понимаешь, что с ней станет.

Коулсон тупо и коротко кивает, хотя думает совсем о другом значении этой фразы.

6 июля 2004, 19:43

Детройт, Мидтаун, конспиративная квартира Щ.И.Т.а.

Эл уже в тринадцать была достаточно высокой, чтобы достать банку кофе с верхней полки на кухне Фила, не прибегая к помощи стула — по крайней мере, так ей казалось. Она упрямо тянется к железной коробке кончиками пальцев, когда чувствует, что шерстяные носки предательски скользят по гладкой поверхности пола. Девочка удерживается на ногах, но больно врезается бедренными косточками в край тумбы.

Толчок отправляет банку кофе в полет. Эл едва успевает ее поймать, перед этим столкнувшись с железкой своим лбом. Она трясет головой, пытаясь прогнать странный гул из ушей, когда понимает, что это звучание дверного звонка.

Коулсон хмурится, а потом рассеянный взгляд цепляется за кухонную стойку, на которой Фил забыл свой пейджер с ключами в придачу. Она качает головой, хватая предметы и двигаясь в направлении двери.

— Серьезно, кто в двадцать первом веке пользуется пейджерами? — громко говорит девочка, не задумавшись, открывая дверь.

Она испуганно застывает в осознании, что на пороге стоит не Фил. Незнакомец выглядит недружелюбно, так что Коулсон без разговоров пытается захлопнуть дверь, но мужчина за ней с силой ее удерживает, просунув в проем руку, обтянутую черной перчаткой без пальцев. Девочка отскакивает к центру комнаты, хаотично оглядываясь в поисках телефона и чего-либо, что могло сгодиться на оружие. Черт, папа рассказывал ей много раз об осторожности, но она только отмахивалась!

— Спокойно, — она слышит подрагивающий мужской голос от входа в квартиру. — Я тебя не трону.

Дверь медленно приоткрывается и на пороге, все еще не двигаясь, показывается силуэт человека с демонстративно поднятыми вверх ладонями. Эл задерживает взгляд на его лице, покрытом испариной и кровоподтеками, потом опускается ниже, обращая внимание на то, как часто и тяжело он дышит — грудная клетка неестественно колеблется.

Коулсон мысленно отмахивается, понимая, что вечные россказни отца про случаи из больничной практики задурили ей голову. Она разворачивается и, быстро перемещаясь по квартире, хватает рюкзак, а потом бросается в сторону кухонных тумб, где были ножи, но мужчина преграждает ей дорогу.

Эл пятится, все еще удерживая в руках рюкзак. В крайнем случае она бросит его незнакомцу в лицо и постарается побыстрее выбежать из квартиры.

— Я ищу Фила, — снова произносит мужчина, одной рукой упираясь в кухонную стойку — кажется, ему тяжело стоять. — И я точно не ошибся квартирой. Что ты тут делаешь? Для полевого агента слишком мала.

Она растерянно моргает, выпуская воздух их легких — половину минуты до этого затаивала дыхание. Какого еще агента?

— Я его племянница, — все же выдавливает девочка, до конца не понимая, стоит ли раскрывать ему такую информацию о себе — или лучше попытаться сбежать и вызвать полицию.

— Племянница? — недоуменно переспрашивает он, поднимая бровь. В свете тусклой кухонной лампы незнакомец не кажется ей таким уж страшным и взрослым — скорее ближе к возрасту интерна ее папы. — На него не похоже.

В этот раз хмурится уже Эл.

— Что — не похоже, иметь племянниц? Здесь он особо не выбирал, — отзывается она, пожимая плечами.

Мужчина перед ней — нет, скорее парень — бросает на нее взгляд и насмешливо фыркает, сказав что-то неразборчивое про семейное сходство.

— Я Люк, а тебя как звать? — он тянет руку в ее сторону.

Девочка смотрит на раскрытую в приветствии ладонь, которая слегка дрожит.

— Кто вы и что тут делаете? — не отвечая на вопрос, спрашивает она, сплетая пальцы в замок перед собой — так легче скрыть, что Эл нервничает.

Парень понятливо кивает, убирая руку.

— Мне нужно кое-что передать Филу. Я должен был связаться прежде и не приходить на квартиру, но случилось нечто непредвиденно и времени нет. Это срочно.

Он обессиленно садится на высокую табуретку, сравнявшись с девочкой ростом. Его глаза светло-голубые, почти прозрачные — вдруг понимает Эл. В темноте коридора за дверью это ее испугало.

— Фил ушел, — говорит она наконец, понемногу успокаиваясь.

Незнакомец все еще кажется странным, но не таким уже страшным. Наверное, это глупо, но мама всегда говорила доверять чутью, на что ее отец смеялся. Потом они долго спорили и…

— Скоро вернется? — Люк перебивает хаотичный поток ее мыслей — Коулсон всегда много думала и уходила в себя, если нервничала.

Она отходит на несколько шагов, упираясь в спинку дивана — так Эл чувствует себя безопаснее и увереннее.

— Не знаю, он не говорил. Ему пришло сообщение на пейджер…

— Пейджер..? — взволнованно перебивает парень, поднимаясь на ноги и тут же болезненно съеживаюсь от боли.

Он зажимает рукой правый бок и Эл замечает, что на его черной жилетке блестит кровь.

— Что там было, в сообщении? — пересилив себя и тряхнув головой, спрашивает Люк.

— Я… я не знаю, с коллегой Фила что-то случилось, и он пообещал заменить его на лекциях в университете, а потом ушел за материалами, но… — она растерянно раскрывает ладонь с зажатым в ней предметом, будто это все может объяснить.

Парень выхватывает у нее пейджер так быстро, что девочка вздрагивает, когда он оказывается рядом в считанные секунды. Он упоенно копается в устройстве, нажимая целую комбинацию клавиш, а потом на мгновение замирает.

Коулсон испуганно жмурится, когда Люк со злостью впечатывает пейджер в столешницу. Удар такой силы, что тот трескается. Не выдержав, Эл бросается к двери, когда чувствует, что за плечо ее схватили, резко разворачивая на месте.

— Тише-тише, прости, я напугал тебя, — приговаривает Люк, пытаясь поймать ее мечущийся взгляд.

Она сбивчиво дышит, оглядываясь по сторонам, будто ищет кого-то, кто сможет прийти ей на помощь.

— Просто… то сообщение было ловушкой, — коротко поясняет он — только до Эл едва ли доходил смысл его слов. По щеке девочки скользит слеза. — Посмотри на меня.

Парень кладет ей руки на плечи, слегка тряхнув. Она обращает на него взгляд, отклоняясь назад и стараясь оказаться как можно дальше от него.

— Твой дядя, — настойчиво продолжает Люк, заставляя Эл вслушиваться в его слова, — не преподает в университете. Он работает в Щ.И.Т.е — неправительственной разведывательной организации, которая предотвращает различные угрозы для человечества. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Девочка честно машет головой в отрицании, вырывая из груди парня усталый вздох.

— Я должен был передать ему один ценный предмет, — снова поднимая на нее взгляд, продолжает он, — перед тем написав сообщение на тот пейджер. Я этого не сделал, потому что возникло подозрение, что его могут перехватить.

«Люк, — вдруг понимает она, — Фил сказал, что его коллегу зовут Люком». Это слабое доказательство, но лучше, чем ничего. Эл глубоко вздыхает, показывая, что успокоилась, и немного дергается в его руках с намеком на дискомфорт. Люк отпускает ее, позволяя упереться спиной в закрытую дверь.

— Но ему пришло сообщение, — тихим голосом возражает Коулсон.

— Да, — кивает парень. — И оно не от меня. Фил в опасности, как и мы теперь.

Он стремительно поднимается на ноги, не обращая внимания на боль. Приближается к окнам, аккуратно раздвинув жалюзи и осматривая улицу. Потом проходится по квартире, заглядывая в единственную отдельную комнатку — уборную. Возвратившись, делает несколько нервных шагов по квартире и садится на быльце дивана, на мгновение склонившись и спрятав голову в руках.

Эл напрягается, услышав шум за дверью. Она поворачивает голову немного влево, ближе к узкой щели между косяком и проемом, а после отбегает на несколько шагов ближе к центру комнаты. Люк поднимает на нее вопросительный взгляд.

— Там кто-то есть, — одними губами шепчет она, уставившись на парня большими глазами.

Он бесшумно подбирается ближе к двери, прислушиваясь. Спустя мгновение чертыхается под нос.

— Мне надо, чтобы ты сейчас меня послушалась, от этого зависит безопасность многих людей, — снова присев перед ней на корточки, произносит Люк очень тихо — Пожалуйста.

Эл растерянно кивает. Парень, схватив ее за руку, тащит их ближе к окну.

— Я должен был передать это Коулсону, — скороговоркой говорит девочке он, доставая из внутреннего кармана жилетки розовый овальный предмет. — Это капсула, в которой содержаться очень важные результаты многолетних исследований. Мне некогда объяснять больше, в Щ.И.Т.е разберутся. Я… я надеюсь.

Девочка непонятливо опускает взгляд на объект на его ладони, потом снова поднимает глаза.

— И мне придется отдать ее тебе, — добавляет он тихо, отчего-то зажмуривая глаза и костяшками ладони стукнув себя по лбу — будто сам не верит в то, что сейчас делает. — Ладно. Есть что-то тонкое и острое?

Эл застывает. А потом, неуверенно потянувшись к волосам, вытаскивает невидимку. Длинная челка тут же падает на глаза, она на автомате заправляет ее за ухо.

— Смотри внимательно, — произносит Люк, попутно оборачивая капсулу вокруг ее оси и показывая неприметное отверстие.

Он осторожно засовывает туда невидимку, предварительно разогнув и превратив в подобие шпильки. Проворачивает, почти затаив дыхание и сосредотачиваясь. Сопровождает свои действия дательными пояснениями — что и как делает, с какой силой жмет, куда смещает невидимку. Механизм тонко звякает, перед ее глазами появляется маленькая панель, которая кажется прозрачной и невесомой.

— Тебе нужно прижать к ней свой палец, — снова произносит парень, выглядя отчего-то очень удрученным. — Капсула считает твой генетический материал и ты станешь следующим «ключом».

Коулсон вскидывает на него обеспокоенный взгляд.

— Следующим кем?

Люк делает короткую паузу, облизывая губы и собираясь с мыслями.

— Если капсулу попытается использовать кто-либо еще, она деактивируется. Раньше «ключом» был я и должен был передать это право Филу, но времени нет.

Входная дверь внезапно содрогается, от чего Коулсон, испуганно дернувшись, почти срывается на вскрик — Люк успевает вовремя прикрыть ей рот ладонью, притягивая к себе.

— Люди за пределами этой квартиры хотят убить меня и охотятся за капсулой, — почти зашептав ей в ухо, объясняет парень. — Если узнают, что тут есть кто-то еще, будут охотиться за тобой. У входных дверей усиленная защита, но долго они не выдержат.

Он тихо поднимается с колен, подбираясь ближе к окну. Дверь еще раз содрогается от сильного удара. Люк поднимает створку, выглядывая наружу. Подзывает ее жестом.

— Видишь тот балкон? — кивает головой он.

Эл выглядывает наружу. На улице сгущаются сумерки. Впритык к окну, но не прямо под ним, расположена лестничная площадка, похожая на пожарный выход. Лестница тянется через все этажи, петляя от квартиры к квартире.

— Сможешь на него перебраться?

Девочка бросает на него испуганный взгляд. Люк смотрит серьезно и очень выжидательно. Коулсон выдыхает, едва заметно кивая.

— Не спускайся на землю, не поднимайся на крышу. Они наверняка оцепили здание и будут ждать, что я попытаюсь сбежать. Затаись и найди пустую квартиру, пережди там. Не смей пользоваться своим телефоном — если они узнают, что Фил был не один — отследят. Не звони ему, — быстро перечисляет он, оглядываясь через плечо на содрогающуюся дверь. — Прячься и жди — Щ.И.Т. найдет тебя. Они всегда находят. Если получится, постарайся незаметно покинуть здание, будь неподалеку, но не привлекая внимания. И обязательно береги капсулу, ладно? Если она попадет не в те руки вместе с тобой, это наверняка будет стоить жизней очень многих хороших людей.

Ей кажется, что она слышит все это, словно находясь во сне. Эл даже щипает себя за руку, пытаясь вернуться в реальность — кошмар не заканчивается.

— Что будешь делать ты? — внезапно говорит она — ее нижняя губа дрожит, а дыхание ускоренное.

— Я задержу их, — парень впервые усмехается одними уголками губ, показавшись на мгновение очень красивым.

Люк снова вытягивает ладонь, предлагая ей принять капсулу. Коулсон подает дрожащий палец и касается к поверхности панели. Кажется, что ничего не происходит, но он одним ловким движением скрывает панель и передает ей предмет, сжимая ее пальцы вокруг него обеими своими руками.

— Как тебя зовут? — медленно выдыхая, снова спрашивает он, не разжимая ладоней.

— Эл, — отзывается девочка, не задумавшись.

Парень еще раз коротко улыбается и подталкивает ее к окну. Коулсон надевает на плечи рюкзак, предварительно поместив в него капсулу. Люк напоминает ей про телефон, и Эл, всё еще внутренне сомневаясь, отдает ему мобильник — взамен он возвращает ей невидимку. Девочка перебрасывает одну ногу через подоконник, пододвигается ближе к правому его краю, хватаясь рукой за перила балкона, носком левой ноги устраивается между прутьями. Главное не смотреть вниз.

Пальцы Эл цепко держася за край балкона. Она вытаскивает вторую ногу и чуть было не срывается, скользнув по краю. Ей удается подтянуться и просунуть стопу на краешек железной площадки. Девочка на мгновение оборачивается, ловя взглядом уверенный кивок Люка. Потом напрягает руки, забрасывая тело за перила.

Она приземляется о поверхность слишком громко, комично скривив лицо и застыв на мгновение. Коулсон садится, широко распахнув глаза — окно квартиры Фила уже закрыто. Люка не видно. Девочка обращает растерянный взгляд на дверь балкона по правую руку от нее, которая ведет в соседнюю квартиру. Медленно, стараясь не шуметь, поднимается на ноги, дернув за ручку — заперто. Верхняя часть двери полупрозрачная, но в квартире свет не горит — она не может рассмотреть обстановку.

Эл выдыхает, вытирая мокрые от пота ладошки о ткань лосин, пытаясь осмыслить, во что ввязалась. Какие тайные организации, какая капсула? Нужно вызывать полицию — и срочно! Она нервничает, понимая, что оставила телефон парню. Девочка уже почти решается побыстрее спуститься по лестнице и, наплевав на запрет, выбежать на улицу, чтобы найти кого-то из прохожих, кто может ей помочь. Но тут в квартире, где она была всего пять минут назад, раздаются громкие хлопки.

Коулсон присаживается, прячась за ящиками с цветами, в которые она чуть не угодила минутой раньше. Это были выстрелы — доходит до нее. Мама брала ее в тир по выходным. Она знает, как они звучат.

Стекло центрального окна квартиры внезапно разрывается на части, вниз летят осколки и обрывки жалюзи. Эл бросается на землю, боясь быть замеченной, и выглядывает в щель между двумя ящиками.

Окно выбили головой Люка. Все его лицо в порезах, тонкие струйки стекают по вискам. Он пытается оттолкнуть противника, который держит его за воротник батника одной рукой и метит кулаком другой в его челюсть. Кто именно его бьет, Коулсон разглядеть не может — в квартире Фила свет горит совсем неярко.

Внезапно Люк делает что-то, что помогает ему оттолкнуть нападавшего. Он исчезает из оконного проема, звуки потасовки возобновляются с новой силой. А потом — выстрел. Эл вздрагивает, замерев в ожидании.

В окне появляется силуэт. Высовывается сквозь неровную дыру, цепко осматривая окрестности и — особо тщательно — соседний балкон. Это не Люк.

VII

7 мая 2012 года, 16:45

Пакистан, провинция Белуджистан, округ Кеч, недалеко от границы с Ираном.

— Уверена, что это то здание?

Игнорируя вопрос Нигана, она оценивает обстановку. Полуразрушенная четырехэтажка на окраине города выглядит заброшенной. Эл закрывает глаза и дергает щекой, прислушиваясь. Пустую ругань скучающих боевиков ни с чем не перепутать — необязательно даже знать язык.

— Навигатор Мэй тоже указывает на это место, — подтверждает Фаррел, кидая короткий взгляд через плечо на перекрытый главный вход. — Но вот эти, — он выразительно кивает на мужчин с оружием, — никак не похожи на группу Пограничного корпуса.

Полчаса назад Крису удалось установить связь с Мелиндой — хоть коммы⁽²²⁾ все еще не работали, агенты знали ее местоположение.

— Разве это не место базирования военных? — качает головой Ниган. — По официальным сводкам, по крайней мере.

— А были ли военные? — уточняет Эл, выпрямляясь. До здания — двести пятдесят метров забитой брошенными автомобилями улицы и колючая проволока, ограждающая четырехэтажку с тыла и боков. — В любом случае — Мэй тут.

Фаррел ерошит кудрявую голову — привычка, которая почему-то неимоверно бесит Коулсон в данный момент — и уточняет:

— В плену?

Ниган выдает сдавленный смешок. Эл ловит себя на том, что делает то же самое — хоть Мелинда давно уже не работала в опергруппе, им обоим сложно представить её беспомощной пленной.

— Ты о Кавалерии говоришь, — фыркает мужчина напарнику, на что Коулсон перестает смеятся и напрягается:

— Не называй ее так.

— Почему? — тут же поворачивается к ней Ниган, склоняя голову набок. — Всякий раз слышу, что она этого терпеть не может — но понять не могу, в чем причина? Может, расскажешь? Фил точно знал.

Эл молчит, выдерживая его упрямый взгляд. Единственное, что Коулсон сказал ей однажды — то, что произошло в Байхрейне, причиняет Мэй боль. Тогда ей было достаточно его слов, чтобы не задавать больше вопросов.

Ей было достаточно однажды увидеть Мэй — ее взгляд и то, как он изменился. Коулсон помнила ее раньше — она составляла компанию им с Филом в нескольких развлекательных поездках, когда Фьюри давал им немного свободы. Она была немноголословной, но страшно ироничной, и чем-то напоминала ей маму. Будучи подростком, Эл нравилось на пару с ней разыгрывать дядю. Той Мелинды после Бахрейна больше не было⁽²³⁾.

Крис недоуменно качает головой — агента Мэй до сегодняшнего дня он в деле не видел — и добавляет:

— В любом случае, нельзя соваться туда без разведки. Мы не знаем, сколько людей в здании, где Мэй и можно ли вести переговоры вот с этими, — он кивает на перекрытый большой вооруженной группой вход.

Ниган вскидывает визор⁽²⁴⁾ и еще раз присматривается.

— Не понимаю, что они делают? Если это сепаратисты, которые пришли брать здание штурмом — почему медлят? Если военные — тогда как-то слишком много людей для охраны одного входа.

Эл прищуривается, тщетно пытаясь разглядеть, с чего вдруг боевики начинают беспокоиться, вскидывая винтовки вверх и, громко переговариваясь, постепенно сбиваются в одну кучу.

— О-о-о ч-черт! — воскликает Ниган и срывается с места прямо к зданию, на ходу отбрасывая визор в сторону.

Коулсон инстинктивно бросается за ним и понимает, что смущало ее все эти десять минут, пока они наблюдали за входом в засаде. Дэвид молчал. Возможно, ему стало хуже, думала она, стараясь не отвлекаться от задачи. Но проблема была в том, что девушка не слышала его дыхания, потому что рядом агента тоже не было.

Боттон хромает, но движется в сторону боевиков уверенно, с каждым шагом неумолимо приближаясь. Они не решаются стрелять, не понимая, что происходит и как действовать — винтовки ни в руках, ни за спиной Дэвида нет, как и пистолета. Он вскидывает руки — издалека кажется, что сдается — но Эл замечает блеск зажатых в них гранат. Противники, наконец, соображают, что к чему — некоторые начинают бездумно палить, другие — пытаются скрыться в здании. Но пяти секунд им не хватает.

Дэвид спустил чеку.

VIII

6 июля 2004, 20:47

Детройт, Мидтаун, квартира номер 41 в здании, где расположена корпоративная квартира Щ.И.Т.а.

— … и это аут! Счет 8-0 в пользу «Ред Сокс» из Бостона. 72 победа команды в текущем сезоне! Что скажешь, Джим, может быть, «проклятие» Мировой серии для них завершиться в этом году?⁽²⁵⁾

Эл морщится, удерживаясь от острого желания рискнуть и уменьшить громкость телевизора. Она бросает взгляд на щуплого мужчину, который уснул за просмотром бейсбольного матча. Как можно спать в таком шуме? Забывшись на мгновение, она глубоко вздыхает — запах дешевого пива забивает ноздри.

За окном почти ночь. Она тридцать минут сидит на полу чужой квартиры, владелец которой по неосмотрительности забыл закрыть дверь на балкон. Пальцы Коулсон цепко сжимают старенький телефон, который она подхватила с журнального столика. Может быть, стоит позвонить маме, чтобы она не волновалась?

Эл качает головой, представляя, как будет звучать этот разговор. «О, мам, привет! Как поездка? Просто отлично. Только что я стала свидетелем того, как в квартире дяди кого-то подстрелили. Кстати, Фил на самом деле не преподает в университете, а работает в тайной организации. Но билеты на обратный автобус все еще при мне — встретишь меня вечером девятого числа на автовокзале в Торонто?».

Она фыркает, удивляясь тому, что чувство юмора все еще при ней — и это самая адекватная часть ее мышления на данный момент. Мужичок очередной раз беспокойно всхрапывает. Коулсон беззвучно подрывается на ноги, понимая, что дольше оставаться в квартире нельзя. Она находит взглядом брошенный на полу рюкзак и без зазрения совести бросает туда его телефон — ей он нужнее. Потом на цыпочках прокрадывается к выходу, понимая, что о чем-то забыла.

Черт. Кроссовки, которые остались в квартире Фила. Эл в сомнении шевелит пальцами в шерстяных носках, понимая, что наружу так выйти не может. Удрученно вздохнув, присаживается у обувной полки, с сомнением оглядывая ее содержимое. У человека на кресле размер ноги небольшой, как для взрослого мужчины, но все равно обувь велика. Она выбирает самые неистоптанные кроссовки, натягивая на толстые носки и стараясь не принюхиваться. А что — думает она, поднявшись на ноги — совсем не так плохо, и по виду особо не скажешь, что сняты с чужой ноги, главное не присматриваться.

Коулсон осторожно нажимает на ручку двери, оглядываясь через плечо и стискивая зубы до скрипа — она нервничает. Проскальзывает в образовавшуюся щель и также беззвучно прикрывает створку за собой, надеясь, что, как и в квартире Фила, она автоматически захлопнется на замок.

Девочка выдыхает, поправляя рюкзак, и начинает двигаться в сторону лестницы. Она спускается на один пролет ниже, когда ее внимание привлекает шум — о чем-то спорят мужские голоса. Эл, не прислушиваясь, бросается назад и снова оказывается на пятом этаже, не понимая, что ей теперь делать. Может, с лифтом больше повезет?

Она жмет кнопку вызова и вздрагивает, когда на плечо ей ложится цепкая рука. Коулсон вскидывает испуганный взгляд. За спиной стоит темнокожая женщина с грубыми чертами лица. Она демонстративно упирает руки в бока и немного сварливо спрашивает:

— Юная леди, не слишком ли поздно для ночных прогулок?

Эл теряется и думает, что ответить, когда незнакомка снова задает вопрос:

— Из какой ты квартиры?

— Сорок первой, — выпаливает девочка необдуманно и тут же мысленно замирает — она назвала номер двери того мужичка, из жилища которого выскользнула. Если тетка сейчас пойдет проверять…

Женщина хмурится, задумчиво прикусывая губу.

— Разве у Гарольда есть дети?

— Я… племянница, — совсем тихо лопочет Коулсон и добавляет, размахивая руками и сбиваясь: — Мы с мамой совсем недавно переехали, она постоянно на работе, думала, мне с ним будет лучше, чем самой в нашей съемной квартире.

Эл не знает, откуда внутри этот запал, но врать почти легко — она вспоминает историю своей одноклассницы из школы, которая несколько раз ночевала у них, когда ее мама задерживалась на работе. Коулсон тогда думала, как же ей повезло с дядей, в отличии от Кэти. И одновременно завидовала, потому что Фил жил за сотни километров и появлялся у них хорошо если раз в год.

— Пожалуйста, не говорите ему, — умоляюще посмотрев на женщину, говорит девочка. — Он снова напился, вся квартира пропахла пивом, а у меня начались месячные и очень тошнит. Я просто подожду маму где-то недалеко, она должна освободиться через час или два.

Незнакомка смотрит на нее растерянно, а потом удрученно качает головой, но в глазах ее появляется сочувствие.

— Вот что, малышка, в квартале от нашего дома есть круглосуточное кафе. Я как раз иду туда — проспорила своим неугомонным сорванцам и теперь должна им пончики. Провожу тебя и заодно буду спокойна, что ты не попадешь в неприятности. И ты обязательно позвонишь при мне маме, чтобы сказать, откуда она должна забрать тебя. Идет?

Эл с искренней радостью машет головой — если эта прекрасная женщина проводит ее, она сможет незаметно проскользнуть мимо тех мужчин, неважно, ищут они ее или нет — она достаточно испугана за весь этот день, чтобы проверять это самостоятельно.

Они дожидаются лифта, а потом выходят из подъезда. Криста — так представилась Коулсон темнокожая женщина — бросает неприязненный взгляд на высокого и худого мужчину на скамейке неподалеку от главного входа — тот провожает их нахальных взглядом. Новая знакомая Эл кладет одну руку ей на плечо, крепче сжимая во второй свою сумку. Они продолжают весело болтать, хотя обе напряжены. Подозрительный тип у подъезда отвлекается на телефонный звонок

* * *

6 июля 2004, 21:15

Детройт, Мидтаун, круглосуточное кафе.

Эл натянуто улыбается, прикладывая трубку к уху и нервозно прикусывая губу.

— Мама? — говорит она с надеждой, когда гудки кончаются. — Ты скоро освободишься?

Интонации в телефоне — недоуменные и вопрошающий. Криста хмурится, прислушиваясь. «Это что — французский?», — спрашивает она одними губами. Коулсон вздрагивает и быстро кивает, снова скороговоркой обращаясь к динамику.

— Да, слушай, я помню, просто… он опять напился, я подожду тебя в круглосуточном кафе. Да, да, том, что рядом с его домом, — девочка делает вид, что внимательно вслушивается в ответ и кивает. — Ага, люблю тебя, пока.

Эл побыстрее захлопывает раскладушку, чинно складывая руки перед собой на столик. Брови Кристы высоко подняты. Девочка прочищает горло и немного хрипло выдает:

— Мы… из Канады приехали. Мама пока работает в продуктовом магазине, но старается практиковать французский⁽²⁶⁾ — она почти всю свою жизнь на нем говорила, но в последние несколько лет плохо с произношением. Надеется, что скоро сможет давать частные уроки детям.

Ее новая знакомая хмурится, присаживаясь на стул напротив и продолжая смотреть на нее испытывающим взглядом. Эл кажется, что она вот-вот ее раскроет, заставит снова позвонить по номеру, деньги на счету закончатся слишком быстро — международные звонки стоят немало, а миссис Дамокль — ее учительница из школы, предпочитающая в быту говорить на французском, во второй раз уж точно узнает ее по голосу, нажалуется родителям и Коулсон будут ждать большие проблемы.

Она прикусывает внутреннюю сторону щеки, чтобы не рассмеяться — ее проблемы куда серьезнее выволочки от родителей или ссоры с миссис Дамокль, номер которой она помнит наизусть — сколько раз ей приходилось набирать его со стационарного телефона, чтобы уточнить детали очередного творческого дополнительного задания. Эл всей душой не любила французский, а учительница французского всей душой не любила ее.

Криста глубоко вздыхает, отчаявшись добиться от нее правды.

— Слушай… ты уже достаточно взрослая, чтобы я могла спросить прямо. У тебя точно все хорошо? — она на секунду прикрывает глаза, о чем-то задумываясь. Ее черные кудрявые волосы выбились из высокого хвоста и колышутся у самих висков в такт словам, привлекая внимание девочки. — Я… могу пустить тебя переночевать. На одну ночь. Не больше.

Эл очень хочется согласиться. Оказаться в тепле, безопасности и хотя бы несколько часов не думать о том, что делать дальше. Она переплетает дрожащие пальцы рук и отказывается, медленно качая головой. Ей нельзя возвращаться в тот дом, рискуя столкнуться с неизвестными людьми, которые напали на Люка. Что, если они найдут квартиру Кристы?

Ее новая знакомая покупает ей горячий шоколад и несколько пончиков — не смотря на протесты и заверения, что у Коулсон есть деньги. На всякий случай быстро пишет на салфетке свой номер, наказывая позвонить, если передумает. Перед тем, как уйти, треплет ее за плечо. Эл приподнимается и порывисто обнимает женщину в ответ.

Кафе круглосуточное, а значит, она может остаться тут на всю ночь. Криста договорилась с официанткой, что та не выгонит ее, пока за девочкой не придет мама. Не то чтобы она была в восторге. Особенно, когда Коулсон в пятый раз за последние две минуты захлопнула и снова открыла крышку телефона⁽²⁷⁾.

Может, и правда позвонить родителям? Зная маму, она будет в Детройте к утру. Не давая себе времени на размышления, она быстро набирает номер по памяти и болезненно выдыхает, когда роботизированный голос в телефоне говорит о недостаточном количестве средств на счету. Кажется, она потратила все деньги на разговор с миссис Дамокль.

Эл проверяет счет и условия тарифного плана. Она не может позвонить в Канаду, но… все еще способна совершать звонки внутри страны. И она знает номер Фила.

Люк сказал, что ее дядя в опасности. Может ли она позвонить ему? Что, если он уже ее ищет, а все произошедшее в квартире — было сущим недоразумением? Почему она верит чужому парню, который вломился к ней раненый и рассказывал чушь про тайные организации? Может, он домушник или опасный преступник, а в квартиру ворвалась полиция в погоне за ним?

Коулсон обессиленно падает на столик, продолжая стучать телефоном по своему лбу. Официанта неприязненно косится на нее, наливая кофе еще одному запоздалому посетителю за стойкой. Эл щурится в ответ — мама учила ее не отвечать дружелюбием на грубость.

Она не верит, что Люк преступник. Что-то глубоко внутри нее сопротивляется этой мысли. Но беспокойство за Фила и желание поскорее его увидеть пересиливает.

— Алло? — голос в трубке спокойный, уравновешенный — у Эл почти отлегает от сердца. Если он говорит так, значит, все хорошо.

— Фил! — хрипло восклицает девочка в ответ — и тут же прочищает горло. — Кое-что случилось…

Пауза. Коулсон уже думает, не ошиблась ли номером. Мама заставила девочку выучить его наизусть перед поездкой, но…

— Элхэн, где ты? — наконец отзывается ее дядя. — Что произошло? Я вернулся в квартиру, дверь заперта, а тебя нет.

Она недоуменно хмурится. Заперта? Разве ее не выбили?

— Там… кто-то ломился, — Коулсон стискивает пальцы, чувствуя нарастающее давление в центре грудной клетки — что-то не так. Он назвал ее Элхэн. Фил никогда не зовет ее полным именем. Он не сделал так ни разу в жизни. Она сглатывает, с трудом продолжая. — Ломился в… соседнюю квартиру, да. Я испугалась и убежала. Прости.

Он не спрашивает, почему она звонит с чужого номера. Эл уверена, ее телефон точно записан в ее контактах.

— Да, я… слышал что-то от соседей. Но… в конце концов, тебе же не пять лет! Нужно было позвонить мне, в крайней случае, вызвать полицию, зайка, ты меня испугала! — интонации Фила почти заставляют ее плакать.

Дело не в тоне — он весьма обыденный, но слишком… приторный. Еще и эта «зайка»! Единственное прозвище, которое они оба принимали — это «котенок». Ее дядя слишком умный, чтобы такое забыть.

Она слышит какой-то шум и скрежет в трубке, кажется даже, угрожающее шипение голосов.

— О, прости, — снова отзывается Фил. — Я почти уронил телефон, поднимал с пола оброненную монетку.

Эл затаивает дыхание. Монетка. Выбор.

— Где ты сейчас? Я заберу тебя, — слышит она снова.

Девочка на мгновение прикрывает глаза. У нее паранойя. Либо же дядя предупреждает ее всеми возможными способами. Может, Люк прав, и Фила удерживают те же люди, которые ворвались в квартиру?

— Я… в парке. Неподалеку от твоего дома. Сижу на скамейке. Подожду тебя, ладно?

— Да, да, — рассеянно соглашается он. — Только никуда не уходи.

Фил делает странный акцент на последнем слове. Девочка дает короткое обещание быть на месте и захлопывает трубку, тут же подрываясь с сидения. Горячий шоколад и пончики остаются на столике нетронутыми.

Она тормозит возле маленького продуктового киоска, внимательно оглядывая витрину. Окликает продавца, быстро расплачивается и наращивает темп, уверенно двигаясь по тротуару. Телефон-раскладушка остается лежать в урне у киоска.

* * *

7 июля 2004, 1:24

Детройт, Мидтаун, конспиративная квартира Щ.И.Т.а.

Офицер показательно разводит руками, как бы предлагая ей полюбоваться окружающим ее пространством. Эл смотрит. Квартира Фила выглядит чище, чем в тот момент, когда она впервые ее увидела. Окно целое, но жалюзи другие — девочка в этом уверена. Двери те же, но замок успели сменить. Все вещи ее дяди — пропали. Она говорит об этом полицейскому, но тот отмахивается.

— Девочке просто стало скучно, — сонным голосом отзывается управляющий домом, которого офицер поднял во втором часу ночи, чтобы попасть в квартиру. — Тут никто не живет уже месяца четыре.

Коулсон стискивает кулаки. Зря она надеялась, что в полиции ей помогут. В той ситуации, в которой она оказалась, девочка была уверена, что это — лучшая идея. Тем более, что она видела, где находится участок, когда они с Филом добирались до его квартиры от автовокзала. Он был в четырех кварталах от этого дома.

— И что мне с тобой делать? — устало качает головой полицейский.

Вопрос риторический. Ее никто не спрашивает. Они возвращаются в участок. Офицер заводит ее в уже знакомую комнату для допросов, бросая ленивое «Посиди тут пока». Эл устало приваливается к спинке стула.

Полицейский прикрывает двери неплотно, а участок совсем маленький. Она слышит его разговор с другим дежурным.

— Я оставлю ее в допросной до утра, служба опеки приедет не раньше девяти.

— В допросной? Там же только стул. Может, пустим ее в приемную шефа на диванчик?

— Ага, чтобы она сперла еще чего? И не смотри на меня так. Она отказывается давать номер родителей, а телефон ее «мифического» дяди не активен.

— Разве отказывается? Я же слышал…

— Да-да, канадский номер. Я что, совсем дурак по-твоему? Она из местной шпаны. Пусть лучше служба опеки с ней разбирается.

— Ты жесток, Кортон, это все оттого, что у тебя нет своих детей.

— Ох, конечно. О каких детях может идти речь? Уже пятый раз подряд в участок поступают анонимные сообщения о минировании зданий — и все ложные. Думаешь, этим подрывникам больше шестнадцати? И телефоны успевают скинуть, заразы. Вот поэтому я и не хочу детей, от них одни…

Дальше девочка не слушает. Коулсон тихонько выскальзывает из комнаты. Идти мимо дежурного — плохая идея. Но дальше по коридору есть открытое окно. Она спрыгивает на землю почти бесшумно — хорошо, что участок на первом этаже. Стаскивает рюкзак с плеч и медленно сползает по стенке, не обращая внимания, что шершавый камень почти царапает ее сквозь тонкую рубашку.

Холодно. Девочка передергивает плечами. Летняя ночь ближе к утру все менее уютна. Она одета слишком легко. Эл открывает рюкзак, вытаскивая ветровку. Натыкается взглядом на шоколадное яйцо в обертке. Дурацкая, абсурдная идея. Точно такая же, как мысль, что ей помогут в полиции.

Но ждать службу опеки тоже нельзя. Во-первых, они будут слишком долго разбираться. Во-вторых, где гарантия, что вместо социальных работников не приедут люди, забравшие Фила и сделавшие так, что его квартира теперь выглядит нежилой? Даже домовладелец ведет себя, как ни в чем ни бывало.

Коулсон совсем не переживает, что офицеры бросятся ее искать. Она криво усмехается, думая, что полицейский только обрадуется, узнав, что она избавила его от проблем. Эл, обессиленно выдохнув, разворачивается на месте и застывает, застигнутая врасплох. Напротив, скрестив руки на груди, стоит женщина в полицейской форме, которую она видела мельком в участке, когда ее вели в допросную в первый раз.

Девочка быстро оглядывает стены подворотни за участком, в которой они находятся. За ее спиной есть проход, она может убежать.

— И куда ты пойдешь? — склоняя голову к плечу, спрашивает женщина, будто они старые знакомые и продолжают ранее прерванный разговор.

Эл думает про Кристу и тут же отметает ее мысль. Дать офицеру номер ее новой знакомой — такой соблазн настиг ее еще в участке. Но она не хотела обеспечивать ей проблемы.

— Я туда не вернусь, — одним жестом кивая на здание участка, твердо говорит Коулсон.

Полицейская пожимает плечами, на автомате прокручивая на пальце связку ключей. Где-то на крыше надрывно кричит кошка, отчего девочка вздрагивает.

— Офицер Кортон не особо приятный человек, так что могу тебя понять, — усмехается женщина. — Могу предложить свою помочь. Моя квартира — не то, чтобы крепость, но на маленький щит от неприятностей сгодится.

Коулсон прерывисто выдыхает, смотря на нее во все глаза. «Щ.И.Т. найдет тебя. Они всегда находят», — звучит в ее голове голосом Люка.

— Не здесь, — медленно качая головой на немой вопрос девочки, говорит ей полицейская. И манит ее за собой жестом.

7 мая 2012 года, 16:52

Пакистан, провинция Белуджистан, округ Кеч, недалеко от границы с Ираном. Временный штаб групы Пограничного корпуса Белуджистана.

Здание сотрясается. Мелинда снова валится на пол, не удержавшись на четвереньках — руки слишком трясутся. Она крепко зажмуривается, пытаясь прояснить туман в голове, закусывает щеку изнутри так сильно, что во рту появляется металлический привкус.

Мэй бросается взгляд на окно в трех метрах от нее, до которого она не успела добраться, когда почувствовала дурноту. Это газ — понимает женщина спустя время. Без запаха, без вкуса — и действует быстро, лишая способности ясно мыслить уже через несколько минут. По всей видимости, его запустили в систему вентиляции всего здания — Мелинда видела бессознательных солдат по всему третьему этажу, на который проникла с крыши.

Мэй заметила эффект не сразу, а потом уже было поздно — она потеряла ориентацию в пространстве и единственное, что пришло ей в голову — добраться до ближайшего окна, которое можно разбить. Но Мелинда не успела.

Агент обессиленно переворачивается на спину, бросив попытки подняться на ноги. Нужно переждать атаку и надеяться, что ее проникновение в здание останется незамеченным. Хотя, размышляет она, вероятность ничтожно мала — обычно усыпляющий газ используют, чтобы беспрепятственно захватить противника штурмом. Она видела боевиков в окресностях, которые целенаправленно двигались в сторону дислокации Пограничного корпуса Белуджистана.

Гулкие шаги вырывают Мэй из беспамятства. Она с трудом фокусирует взгляд, анализируя расплывающуюся картинку перед глазами. Человек держит в руках какой-то предмет, медленно приближаясь и заставляя ее напрячься. Он останавливается в четырех шагах от ее распростертого на полу тела и наконец снимает противогаз — вот почему его лицо казалось Мелинде таким странным. Присаживается возле нее на безопасном расстоянии.

Мэй слепит яркий свет его фонарика, когда он проверяет фотореакцию ее зрачков. Она отмахивается одной рукой, ладонью второй упираясь в поверхность под собой и пытаясь хотя бы перевернуться набок. «Гхамиди» — вдруг вспоминает она фамилию человека перед ней. Капитан группы Пограничного корпуса Белуджистана.

— Агент Мэй, как вы себя чувствуете? — внезапно говорит он и слова его звучат для Мелинды глухо, будто сквозь толщу воды.

«Что за мнимая забота?», — раздраженно думает она, рефлекторно поджимая губы. Женщина заставляет себя сесть, опираясь на локти и наглядно демонстируя, что еще немного — и она сможет самолично показать ему, как себя чувствует.

Гхамиди удовлетворенно кивает, поднимаясь с корточек. Машет кому-то за ее спиной, произносит несколько неизвестных ей слов — не то чтобы она разбиралась в индоевропейской группе языков. Мелинда чувствует, как кто-то подхватывает её под руки, отволакивая в центр комнаты.

Она на автомате окидывает большое помещение взглядом. За спиной капитана — единственный доступный выход, все остальные блокированы и завалены всяческим хламом. По периметру комнаты метрах футах в двадцати⁽²⁸⁾ кверху — кольцевой балкон, тоже забитый стройматериалами. Несколько дверей ведут, предположительно, на четвертый этаж — и это отличное место, чтобы убрать противников быстро и безболезненно, будь у нее подкрепление — но она даже не уверена, что кто-то из ее агентов выжил. Их разделили несколько групп сепаратистов, она сумела скрыться, но когда добралась до квинджета — увидела только обугленные останки.

— Чуть левее, Шахид, теперь подними ее на ноги, — слышит она голос Гхамиди.

Его заместитель ловко придает ей вертикального положения, отчего в голове Мей взрываются фейерверки, во рту кисло — она чудом удерживает содержимое желудка внутри. «Что они делают?», — размышляет Мелинда, чувствуя себя куклой-марионеткой.

— Хорошо, а теперь, если вытянуть руку…?

— Снова английский, сэр?

— Да, прости, старая привычка внезапно дает о себе знать. Я все равно предпочитаю панджаби⁽²⁹⁾, но тогда гостья перестанет нас понимать.

Ее даже умиляет эта спокойна и дружественная атмосфера.

— Отлично, траекторию мы построили. Теперь достань ее пистолет.

XII

7 июля 2004, 2:21

Детройт, Мидтаун, квартира офицера полиции Эллы Крус.

— Так вы из Щ.И.Т.а? — спрашивает Эл, неуютно ерзая на стуле.

Элла короткой ей усмехается и делает глоток пива из бутылки.

— Можешь пересесть на кресло, если неудобно, — женщина кивает ей на гостиную зону, совмещенную со столовой, в которой они сидят. Коулсон не двигается с места. — Нет, я не совсем из Щ.И.Т.а. Я вроде как… внештатный консультант. Они часто сотрудничают с полицией.

Эл щурится, еще раз окидывая ее взглядом. На вид ей лет тридцать пять, светлые волосы коротко подстрижены и зачесаны назад, на лице, в котором проступают явные мексиканские черты, почти нет косметики, только аккуратные черные стрелки подчеркивают взгляд. Элла уже переоделась и выглядит совсем как Коулсон, то есть по-домашнему неряшливо — в растянутой футболке и трениках.

— Расскажешь, что произошло? — приподняв бровь, спрашивает полицейская.

Эл сглатывает, собирая всю свою силу воли.

— Сначала расскажите вы, — выдавливает она. И голос звучал бы отважно, если бы не эта нервная дрожь.

Элла фыркает в ответ, но ее «решительность» не комментирует.

— Знаю только, что агент Коулсон уже несколько месяцев мозолит мне глаза в нашем полицейском округе. Вроде как, должна была состояться передача важного объекта, меня попросили прикрыть, если возникнут проблемы.

Женщина говорит спокойно и размеренно. Эл расслабляется, все же хватаясь за предложенную чашку чая и бутерброды — она вдруг чувствует страшный голод. Стараясь не подавиться и наплевав на то, что с набитым ртом говорить некрасиво, Коулсон спешит рассказать новой знакомой все подробности — приято наконец сделать это, не переживая, что тебе не поверят или что ты кого-то подвергнешь опасности.

Она не говорит только о капсуле.

Элла выглядит задумчиво. Ерошит короткие волосы на голове, постукивая кончиками пальцев по стеклянной бутылке второй рукой.

— Давай так, я сообщу в Щ.И.Т., потому что сама я в этой ситуации мало что могу сделать, — она выдыхает, коротко пожимая плечами. — А твоим родителям позвоним немного позже? Я уверена, Щ.И.Т. позаботится о тебе и твоей семье, у них есть программа защиты свидетелей, но надо дождаться прямого контакта с агентами.

Эл кивает. Ей и правда становится легче — желание позвонить маме было очень сильным. Сбежав из участка, она намеревалась воспользоваться телефонным автоматом — только вот она не знала, сможет ли совершить с него международный звонок. Но теперь ей необязательно подвергать родителей опасности. Все закончится хорошо.

— Вы можете рассказать о Щ.И.Т.е? — вдруг просит Коулсон.

Элла бросает на нее удивленный взгляд и на миг в нем мелькает что-то жесткое, отчего Эл становится совсем неуютно. Но потом полицейская усмехается уголком губ и чуждое ощущение проходит.

Она говорит немного — о миссиях, мировой безопасности, опасных объектах — все в общих чертах, но для Коулсон это звучит совсем нереалистично. Ей кажется, такое бывает только в фильмах. То, что Фил работает агентом, до сих пор не укладывается в голове.

— Мне не так много известно, — заканчивает Элла.

Эл на секунду задумывается, грея пальцы о всё еще теплую чашку.

— А как вы стали консультантом?

Полицейская застывает, прекращая убирать со стола.

— Я… мой брат был агентом.

Девочка осторожно наблюдает за тем, как на лице женщины меняются эмоции, и все же спрашивает:

— Был?

— Ага, — выдавив болезненную улыбку, отвечает Элла и допивает оставшееся в бутылке пиво, метко бросая ее в мусорное ведро в двух метрах от себя — Эл вздрагивает от резкого звука. — Он погиб.

Настроение у полицейской резко падает. Она теперь выглядит не такой приветливой и еще более немногословной. Эл прекращает вопросы и не возражает, когда та предлагает ей устроиться на ночь в ее комнате — Элла говорит, что у нее еще много работы и спать она пока не планирует, а для отдыха ей хватит дивана в гостиной.

Коулсон ложится на неудобную кровать, которая проваливается под весом ее тела, и смотрит, как за окном медленно занимается рассвет. Сердце от чего-то все еще болезненно колотится.

* * *

7 июля 2004, 4:15

Детройт, Мидтаун, квартира офицера полиции Эллы Крус.

— При ней нет объекта.

Узловатые пальцы с ободранным черным лаком на ногтях барабанят по перилам балкона.

— Я уверена, перетряхнула весь ее рюкзак, когда девчушка заснула.

Она зажимает телефон ухом и достает из пачки сигарету, поджигая ее от спички. Пламя беспокойно затухает и снова вспыхивает на ветру.

— Либо спрятала, либо вы ошиблись и 0-8-4 передали не ей. Вы хорошо обыскали их обоих?

Женщина трясет головой, разминая шею.

— Полегче, Гаррет, я не сомневаюсь, просто хотела уточнить. И передай, пусть тщательнее следят за Коулсоном. Благодаря недотепам из Гриктауна⁽³⁰⁾ он теперь наш единственный источник информации. Не стоило набирать местных для этой миссии, я тебя предупреждала.

В предрассветных сумерках тлеющий кончик сигареты в уголке ее рта кажется эфемерным, выбивающимся из серой текстуры окружающего мира.

— Да, я приведу ее завтра. Я помню уговор.

Она нажимает на отбой, затягивается в последний раз и отправляет сигарету щелком пальцев вниз, наблюдая за ее коротким полетом, пока та не исчезает из виду.

XIII

7 мая 2012 года, 16:57

Пакистан, провинция Белуджистан, округ Кеч, недалеко от границы с Ираном. Временная база групы Пограничного корпуса Белуджистана.

Мэй дергается, всеми силами пытаясь воспрепятствовать, но Шахид отбирает ее единственное оружие и аккуратно укладывает обратно на пол, спасибо, что не лицом вниз. Агент скрипит зубами, со злостью размышляя, когда же кончится действие этого чертового газа.

— Подождем, пока вы сможете встать на ноги.

Гхамиди говорит на английском почти без акцента. Как она упустила это раньше?

— Британия или США? — с трудом выдавливает она, пытаясь выловить мутным взглядом выражение его лица.

Капитан дергает губами в подтверждение ее догадки — скорее всего, в ранней юности Гхамиди был студентом по обмену — или же шпионом, если мыслить шире и учитывать его интересы. Отсюда и безупречный английский.

— США, — отвечает он коротко. — Страна возможностей. Я увидел свои.

Мэй собирается всю злость и раздражение, которые накопились внутри, снова переворачиваясь на живот. Медленно встает на четвереньки, потом, одна за другой, выпрямляет ноги, пошатываясь и хватаясь за одну из балок, которые подпирают потолок высокой комнаты. Гхамиди все это время терпеливо ждет, пока она примет устойчивое положение.

— Как вам эффект? — интересуется он лениво.

— Восхитительный, — цедит она сквозь зубы единственное цензурное выражение, на которое сейчас способна.

Он усмехается, запрокидывая голову. Мелинда вдруг понимает, что ему не больше тридцати пяти.

— Такие результаты были достигнуты путем многих лет исследований, — говорит капитан размеренно, — кропотливых, детальных. Безжалостных. Знаете, на ком ученые вашего Щ.И.Т.а его испытывали?

Мэй почти давится воздухом, прерывая очередной глубокий вдох, к которым она прибегла, чтобы поскорее очистить легкие от ядовитой дряни. Женщина вскидывает голову и бросает прямой взгляд на пакистанца, сужая глаза.

— О, вы не знали? — удивляется он искренне, но тон его голоса остается прежним — безразличным, обдуманным. — Что ж, к сожалению, своих планов мы поменять не можем. Рано или поздно вас все равно бы вовлекли.

Голова у Мелинды трещит, мешая собрать в кучу мысли.

— Это не…

— Щ.И.Т.? — перебивает Гхамиди вопросительно. — Я расследовал это дело пять лет. Целых пять лет гибли мои соотечественники, которых заманивали на исследование бесплатной едой и легкими деньгами. Но никто не предупреждал их о смертельном исходе. И знаете, что произошло, когда я доложил о ситуации высшему руководству и предоставил виновных — американцев, естественно?

Мэй уже догадывается, к чему он ведет. Она помнит отголоски того громкого скандала, который прокатился Центром и другими штабами — репутация Щ.И.Т.а сильно пошатнулась, но вскоре обвинения были сняты, а всю ответственность за содеянное взяли на себя сепаратисты одной из провинций Пакистана.

Белуджистан, вспоминает Мелинда, это был Белуджистан. Конфликт, длящийся десятилетиями, был идеальным прикрытием⁽³¹⁾. Никто не станет задавать вопросов. Никто не станет сомневаться.

— Я видел изуродованные тела детей.

Она прикрывает глаза, пытаясь заглушить в голове отголоски Бахрейна.

— Я позабочусь о честном расследовании, — наконец говорит Мелинда — это единственное, что она может предложить, чтобы выйти из этой ситуации с минимальными потерями.

Щ.И.Т. действительно может быть замешан — она работает достаточно долго, чтобы допускать такую возможность. Не первый раз внутри организации формируются группы агентов, желающие обратить власть и возможности в свою выгоду.

— Ваш Щ.И.Т, — Гхамиди выплевывает второе слово презрительно, — прогнил изнутри. Расследование тут не поможет. Хорошо, что я сохранил образцы газа.

Мэй расправляет плечи, чувствуя себя уверенней. Она все еще вынуждена держаться за колону, но уже не падает. Ей нечего больше сказать капитану группы Пограничного корпуса Белуджистана — он увидел отвратительное проявление действий кучки людей и теперь считает всю организацию сущим воплощение зла — слова тут бесполезны, Мелинда уже стыкалась с такой слепой убежденностью.

— Тогда что конкретно вы намерены делать?

Он обходит комнату по кругу, становится в одной линии с ней и поворачивает голову в сторону своего помощника, который стоит напротив. Голова Шахида опущена, руки стиснуты в кулаки. Он на секунду поднимает взгляд, встречаясь глазами со своим капитаном. Мужчины кивают друг другу.

— Я собираюсь обезопасить свою страну от щита Америки, — говорит Гхамиди почти благоговейно, вскидывая пистолет, и ей на мгновение кажется, что он держит его совсем неудобно.

XIV

7 июля 2004, 14:34

Детройт, Даунтаун.

Эл держит руки сцепленными за спиной и прячет взгляд, пока они дожидаются зеленого сигнала светофора. «Это, наверное, неудобно», — думает Элла, наблюдая, как она упирается запястьями в дно набитого рюкзака за ее плечами. Женщина борется с желанием крепко схватить ее за предплечье и вести за собой — что-то внутри нее подсказывает, что девочка ведет себя иначе, не так, как ночью, когда она привела ее в свою квартиру.

Вместо этого Крус засовывает руки в карманы широких джинсов, машинально стискивая металлическую поверхность зажигалки в одном из них. Ощупывает подушечками пальцев гравировку, напоминая себе, для кого все это делает.

Светофор, наконец, загорается зеленым, и они переходят дорогу. Элле сложно подстраиваться под вялый и неуверенный шаг мелкой Коулсон, она против воли вырывается вперед, круто сворачивая налево в направлении офисного здания и в который раз чертыхаясь тому, что возле него нет парковки. Женщина дергает головой вправо и оборачивается, сдержав раздраженное фырканье — Эл в десяти футах⁽³²⁾ от нее, завязывает шнурки на одном из кроссовок, и взгляд у нее — блуждающий.

— Мы почти на месте, — кивает Крус на типичную офисную высотку за своим плечом.

Этим утром она объяснила девочке, что агенты Щ.И.Т.а уже прибыли в Дейтройт и ждут контакта с ними. Это наилучший способ выяснить, где Фил, и помочь ему, сказала женщина ей.

Коулсон поднимает голову, но смотрит только на нее.

— Как погиб твой брат? — спрашивает внезапно она, едва разжимая губы.

Изо рта Эллы вырывается короткий выдох, но она быстро берет себя в руки.

— Зачем тебе это знать? — спрашивает женщина довольно жестко.

Эл молчит, продолжая смотреть ей в глаза. Медленно поднимается, поправляя перекосившуюся ветровку на плечах.

— Ему перебили хребет, — говорит Элла на грани слышимости, делая шаг в ее сторону. Коулсон дергается назад. — А Щ.И.Т. посчитал эвакуацию нецелесообразной тратой ресурсов.

— Это — та причина, по которой ты мстишь? — девочка болезненно щурится, задавая следующий вопрос.

Руки Крус дрожат. Она стискивает их в кулаки, глубоко вдохнув и собираясь настичь девочку в несколько стремительных шагов и не отпускать ее, как бы там ни было.

— Не подходи, — вскрикивает резко та, выставляя левую ладонь вперед. — Подойдешь, и я буду кричать так сильно, что сюда сбежится вся улица.

Элла окидывает окружающее пространство взглядом, натыкаясь на спешащих по своим делам прохожих. Коулсон с виду не дашь меньше одиннадцати лет, что значит, списать на детскую истерику не удастся.

— Окно в твоей спальне было открыто, а у меня очень хороший слух, только вот из школьного оркестра выгнали — папа тогда расстроился, — голос у Эл дрожит, но она всеми силами пытается не поддаваться панике. — А еще, прежде чем копаться в чьих-то вещах, убедись, что человек все-таки уснул.

Крус думает, что она хорошо держалась. Была хмурой и угнетенной все утро, но женщина списала это на ситуацию в целом. Значит, обдумала все и оценила. Дождалась, пока Элла выведет ее из квартиры и покажет место, куда хочет повести. Рассчитывает сбежать и попытаться выяснить, не тут ли держат ее дядю? Что ж, думает женщина, едва сдерживая кривую усмешку. Она может разыграть спектакль — сделать вид, что упустила ее, и проследить.

— Где Фил? — задает вопрос Коулсон, обхватывая одной рукой лямку рюкзака.

Элла вдруг думает, что нужно было отобрать его, хоть она не нашла внутри ничего ценного. Складывается ощущение, что девочка бережет его намного тщательнее, чем следовало.

— Пойдешь со мной — узнаешь, — мягко пожимая плечами, говорит та.

Эл улыбается коротко, издевательски — слишком взросло для тринадцатилетки.

— Знаешь, — говорит она медленно, коротко качая головой, — мне хочется тебе сочувствовать. Но я почему-то не могу, будто что-то внутри протестует. Так что — пока, Элла, и спасибо на ночлег.

Женщина стискивает челюсти, не понимая, почему Коулсон чувствует себя настолько уверенно, хоть и всеми силами пытается сдерживать нервную дрожь в руках. Крус непонимающе вертит головой, когда далекие сигналы полицейских машин, которые она по профессиональной привычке отодвинула на задворки сознания, становятся все ближе. Два служебных автомобиля останавливаются в непосредственной близости. Дверцы машин открываются — женщина видит полицейских — они не из ее участка. Один из них что-то передает в рацию, двое других держат руки на кобуре пистолета.

— Элла Крус, вы задержаны по подозрению в распространении сообщений о террористических угрозах.

В первые две секунды она непонимающе хмурится, а потом хватается за телефон, не обращая внимания на женщину-офицера, которая приближается к ней с наручниками. В отправленных сообщениях пусто, но Элла почти уверена, что этим утром оставила мобильник без присмотра на кухне, пока открывала дверь курьеру, что ошибся квартирой. Маленькая паршивка додумалась этим воспользоваться.

Она бросает взгляд на то место, где раньше стояла Эл. И видит, как та почти заворачивает за угол в двадцати футах от нее. Крус усмехается — Коулсон всеми силами пытается не бежать и выглядеть непринужденно, хотя внутри — она уверена — ей хочется сорваться и лететь, куда глаза глядят.

Умная девочка.

Элла морщится, когда офицер заламывает ей руки за спиной. Что ж, эта ситуация отнимет у нее некоторое время.

7 мая 2012 года, 16:57

Пакистан, провинция Белуджистан, округ Кеч, недалеко от границы с Ираном. Временный штаб группы Пограничного корпуса Белуджистана.

Мелинда непроизвольно вздрагивает, когда капитан стреляет. Потому что она приготовилась уходить из-под обстрела, но пуля полетела не в нее. Это ее пистолет — думает Мэй, когда оружие выпадает из рук пакистанца и летит на пол, оставаясь лежать. Сам он стремительным шагом приближается к раненому подчиненному, на ходу стаскивая перчатки и засовывая поглубже в карман, быстро и тихо спрашивает что-то на своем языке. Шахид стоит на коленях, зажимая раненое плечо здоровой рукой. Его пальцы измазаны темной кровью.

— Раз уж вы должны умереть во благо целого народа, — тем временем продолжает Гхамиди, снова поворачиваясь к ней лицом и нацеливая дуло уже своего оружия в ее сторону, — то я объясню.

«Как благородно», — думает она мимолетом.

— Когда сюда приедут телевизионщики и представители власти, они увидят, что мирные переговоры сепаратистов и Пограничного корпуса Белуджистана были грубо сорваны действиями агентов Щ.И.Т.а, которые, с целью дестабилизации ситуации внутри страны, решили саботировать перемирие, усыпили целое здание солдат и подорвали группу белуджи, когда те готовились принять мир — кстати, спасибо за помощь. Иначе пришлось бы убирать их самостоятельно — это могло помешать плану — поспешному, но уж не обессудьте, предыдущий был сорван.

Он усмехается самим краешком губ, вкладывая в слова о благодарности скрытый от нее смысл. Взрыв несколько минут назад — озаряет Мелинду — но если его организовали не пакистанцы, значит… её агенты живы?

— Я вижу надежду в ваших глазах, но… не стоит. Все входы заминированы — и это настолько очевидно, что, если ваши подчиненные не идиоты, они не сунутся на верную смерть — белуджи не сунулись же, — морщится мужчина и тут же продолжает, бросая взгляд на стену справа. — Раньше тут держали заключенных, поэтому окна тоже защищены решетками — все до единого. Их, конечно, можно взломать, но на это вашим людям понадобится время, а на крышах вокруг здания дежурят снайперы.

Слишком много информации — хочется воскликнуть ей, потому что от его бесконечного потока слов будто звенит в ушах.

— А вы… что ж, в неудачной попытке симулировать внутренний конфликт вы попытались убрать капитана группы Пограничного корпуса Белуджистана, но ранили моего помощника. Я, защищаясь, убил вас. И никто не узнает правды, даже ваши соратники. А склоки внутри моей страны наконец прекратятся. Для этого всего лишь нужен общий враг.

Взгляд Мэй падает на брошенный Гхамиди ствол — ее родной Smith & Wesson. Она вспоминает, что он вынул из него все патроны, кроме одного, который уже потратил. Капитан говорит что-то еще, но она не слушает, надеясь на возобновившиеся реакции. Мелинда делает рывок вправо, чтобы уйти с линии огня и скрыться за ящиками, расположенными в углу, но почти падает через два шага рядом с пистолетом, понимая, что действие яда длится намного дольше, чем она рассчитывала.

— Да, так даже лучше, можно будет сказать, что вы пытались уклониться, — задумчиво бормочет Гхамиди, немного смещая руку и целясь ей прямо в голову. — Простите, агент Мэй. Но у всего есть своя цена. И я готов ее заплатить.

Мелинда вздрагивает от манеры его спокойной, уверенной речи, наконец понимая — кого он ей напоминает. Фила. Капитан почти зажимает спусковой крючок и Мэй силиться заставить свои мышцы снова работать, но тело парализует судорога. «И умерли они почти в один день», — женщина улыбается гребанному символизму, вспоминая, что Коулсон погиб три дня назад. Ей кажется, что это самая идиотская предсмертная мысль, которая может прийти в голову человеку.

Гхамиди вдруг отвлекается, резко поворачивая голову влево. Пытаясь сконцентрироваться, Мэй возвращает мысли к реальности и видит, как наружная стена комнаты на уровне балкона разрывается на части.

Что ж, ее агенты действительно не сунулись через заминированные входы. Они решили пробить свой.

Примечания:

Вся моя особая осведомленность о моделях оружия, конфликте в Белуджистане и устройстве жизни в Детройте — родом из Википедии и других свободных источников, просто лень было в каждом примечании писать, откуда взято. События работы никоим образом не списаны с реальных, я просто использую реальные исторические и социально-политические факты в фике, выстраивая на их основе ситуации.

По канону Фил Коулсон — единственный ребенок в семье. Конкретно в этой работе у него есть старший брат Логан, который женат на канадке. Эл, соответственно, их дочь.

1) Битва за Нью-Йорк произошла за два дня до этого, 4 мая 2012.

	hell_of_a_time 30 ноября 2022
Это огонь, не помню даже как наткнулась, но читала без перерыва, очень хорошо повествование и грамотность. Сюжет вах

Монетка в воздухе (джен)

...

и монетка упала

От вас, Коулсонов, одни проблемы