Необычная беседа (гет)

Гермиона со вздохом опустила стопку книг на излюбленный стол. В факультетской гостиной сегодня было особенно шумно — или ей только показалось? — поэтому она предпочла сбежать в тишину и уют библиотеки.

Опустившись на стул, она заметила на столе забытую кем-то книгу. Взяла ее в руки, слегка удивленно посмотрела на название «P.S. Я люблю тебя» и открыла на одной из заложенных страниц.

— Двадцать лет спустя ты будешь больше сожалеть о несделанном, чем о сделанном, — прочитала она тихо, почти шепотом. — Так что отбрось сомнения. Выходи из спокойной гавани. Поймай попутный ветер. Исследуй. Мечтай. Открывай.

— Полный идиотизм, — желчный голос, неожиданно раздавшийся сзади, заставил ее остолбенеть. — Через двадцать лет сделанное настигнет вас, а результат выбора, даже если никакого выбора на самом деле не было, будет преследовать повсюду. Оставайтесь в тихой гавани как можно дольше, мисс Грейнджер, потому что после выхода из нее ничего не будет по-прежнему.

Шорох ткани. Звук удаляющихся шагов. Гермиона, не оборачиваясь, поняла, кто разговаривал с ней.

* * *

Так начался их странный обмен чужими мудростями. Гермиона выбирала цитату и писала ее в конце сочинения по зельям, а когда получала работу проверенной, то еще ниже был добавлен быстрым почерком ответ. Она испытывала смутное и своеобразное удовольствие, цитируя самые оптимистичные и жизнерадостные слова, какие могла найти, и получая порции ядовитой иронии взамен. Девушка с нетерпением ждала каждой строки, написанной красными чернилами, и в какой-то момент обнаружила, что помнит их наизусть. Все.

«Две вещи бесконечны: вселенная и человеческая глупость; хотя насчет вселенной я не уверен».

А.Эйнштейн

«То, что женщины сумасшедшие, несомненно. Вопрос лишь в степени».

У.К.Филдс

«Любой дурак умеет критиковать, осуждать и жаловаться — и большинство дураков это делают».

Б.Франклин

Первая цитата едва не отпугнула ее:

«Лучше молчать и казаться глупцом, чем заговорить и развеять сомнения».

М.Свитцер

Но по неясной причине (кое-кто наверняка назвал бы это гриффиндорским нахальством) студентка продолжала делать приписки к домашним работам и ждать откликов на них.

Однажды Гермиона заметила, что цитаты складываются в диалог — она задает вопросы и получает ответы.

«Лучше заслуженная ненависть, чем незаслуженная любовь».

А.Жид

После некоторых фраз появлялось ощущение, что они с профессором, как ни удивительно, похожи.

«Разница между правильным словом и почти правильным словом — как разница между светом и светлячком».

М.Твен

А еще позже в строках, написанных учителем, стали проглядывать вещи, которые он вряд ли сказал бы вслух. Отвечать на такие цитаты было трудно, почти мучительно.

«Мысли — тени чувств: всегда хмурые, темные и плоские».

Ф.Ницше

Переписка продолжалась; она перешла из сочинений по зельеварению в работы по ЗОТИ. Порой сложнее было найти подходящую цитату, чем написать все, что предшествовало ей на свитке. Гарри и Рон не могли понять, почему Гермиона так часто убегает в библиотеку с готовой работой, чтобы добавить последние штрихи, и подолгу пропадает там.

«Все, что я знаю о жизни, можно подытожить в двух словах: она продолжается».

Р.Фрост

Потом был убит Дамблдор, и Гермиона с головой окунулась в военные трудности: бегство от егерей, полубезумные поиски крестражей… Она делала все, чтобы не вспоминать человека, с которым вела необычную переписку.

* * *

— Я был мертв многие миллионы лет до рождения, и это ничуть не расстраивало меня… — двойной шпион кашлял кровью на полу Визжащей хижины. Глаза его были закрыты, а тело содрогалось от действия яда и кровопотери. Гермиона вскрикнула и стремительно опустилась на колени рядом с ним.

— Быстрее! — скомандовала она ребятам. Гарри стоял как соляной столп, глядя на нее и зажимая флакон с воспоминаниями профессора в окровавленных пальцах. — Бегите! — крикнула громче. — Я присмотрю за ним.

— Говорят, что в момент смерти перед глазами проносится вся жизнь… — прохрипел на одном дыхании тихий голос рядом, и Гермиона зарычала.

— Вы не умрете, профессор, — отрезала она, наконец-то нащупав в сумке аптечку, изрядно растраченную за минувшую зиму. — Потому что я не позволю.

* * *

После войны она вернулась в Хогвартс заканчивать последний курс и снова каждую неделю искала подходящую цитату для профессора — он теперь носил мягкий шейный платок, алая ткань чуть виднелась из-под воротника извечной черной мантии.

В день пира по случаю окончания года она, староста и лучшая ученица, в конце своей торжественной речи поймала хитро усмехающийся взгляд и продолжила:

Голова у тебя на плечах,

Ты уже обут в башмаки.

Так давай же, смелее ступай,

Посмотри — все открыты пути.

Ты достаточно знаешь, мой друг,

Чтобы правильный выбрать маршрут.

Что-то у нее внутри дрогнуло при виде слабого изгиба губ профессора, но после недолгой усмешки на его лицо вернулось обычное мрачное выражение.

Она поступила на работу в Министерство, но продолжала посылать ему изречения раз в неделю. Не письма — просто небольшие кусочки пергамента, не содержащие ничего, кроме чужих слов. Сова с ответной запиской всегда прилетала через два дня.

Однажды они встретились в Хогсмиде, и проблеск улыбки, ставший ответом на ее радостное приветствие, заставил ее до самого вечера будто парить на крыльях.

Когда его доставили в Министерство на судебное заседание по обвинению в создании опасности для студентов, до Гермионы быстро долетели слухи об этом, и она ринулась через все здание в зал Визенгамота. Возможно, ей разрешили выступить лишь потому, что не представляли, какое значение для защиты составит ее речь. А он посмотрел на нее долгим изучающим взглядом и слегка поклонился.

— Настоящий солдат сражается не из ненависти к тому, кто перед ним, а из любви к тому, кто позади него… — ее голос становился все тише, пока не превратился в слышимый только ему шепот, а его пристальный взгляд буравил ее. — Гилберт Кит Честертон…

Постепенно их общение изменилось.

Цитаты, выбранные для записок, обрели скрытый смысл, неуловимый и заставляющий Гермиону отчаянно надеяться, что он не чудится ей, а в самом деле существует. Все началось с тех слов Честертона: афоризм встретился ей давно, и она держала его в голове, чтобы использовать в нужный момент. И вот слова сами собой вырвались в судебном зале, обретая понятный лишь двоим и даже интимный подтекст.

И только когда «Ежедневный пророк» вновь попытался использовать имя Гермионы для дешевого скандала, она убедилась, что не вычитала ничего лишнего из посланий бывшего преподавателя. Цитату, полученную от него вскоре после публикации, она прикрепила к зеркалу в комнате:

«Красота в глазах смотрящего, а глупый глаз порой заслуживает фингала».

Дж.Хенсон

Однажды ответ не пришел, и Гермиона терзалась весь день, но никто из коллег не заметил этого — за время войны она отлично научилась скрывать тревогу. А вечером под дверью дома ее ждал букет цветов. И записка хорошо знакомым почерком:

«Двадцать лет спустя ты будешь больше сожалеть о несделанном, чем о сделанном. Так что отбрось сомнения. Выходи из спокойной гавани. Поймай попутный ветер. Исследуй. Мечтай. Открывай».

Г. Джексон Браун мл.

P.S. Я люблю тебя.

Гермиона обернулась и обнаружила Северуса Снейпа стоящим в нескольких шагах с неопределенным выражением на лице. Она бросилась к нему. Их необычный разговор сделал полный круг и вернулся к тому, с чего начался. Она почувствовала, как на ее спине смыкаются руки бывшего профессора, и мысленно поблагодарила того, кто забыл ту книгу в библиотеке. Она не подозревала, как одна короткая цитата может изменить всю жизнь.