Поймай меня, если сможешь (гет)

— Я не могу расшифровать вот эти надписи, — угрюмо говорит Северус, указывая пальцами на несколько абзацев. — Таким образом не могу понимать всего влияния. Я боюсь, что из-за этого могут быть сюрпризы. Я не хочу такого для тебя…

Она вдруг тепло смотрит на него, улыбаясь уголком губ. После его объятий настроение немного улучшается. Они еще несколько минут поговорили ни о чем, просто отвлекаясь от тяжелых мыслей и у них получается немного успокоиться. После некоторых раздумий, она даже интуитивно выбирает символ, и Снейп кивает.

— Не бойся, — она переводит взгляд на страницы, где изображен символ, — Я справлюсь. Я же выжила после всех этих символов, — ведьма показывает жестом на свою спину и слегка склонив голову, спрашивает: — Заклинание ты видишь полностью?

— Да, я его понял, но есть кое-что… — он смотрит, как она не спеша поднимает взгляд на него. Снейп немного дольше чем нужно смотрит в карамельные радужки и поясняет: — Мне нужна палочка.

Она улыбается, неотрывно глядя на него. Они не замечают, что стоят вот так замерев и рассматривают друг друга, изучают.

— Без проблем, — отвечает Гермиона. Тянется к кобуре на поясе, где у нее лежит палочка и протягивает древко ему. Снейп обхватывает его пальцами, не сдерживая судорожный вздох. Прикрывает глаза, наконец, чувствуя магию в венах. Как она струится, какой силой сконцентрирована где-то внутри, под ребрами. Как рвется наружу. Палочка становится теплой, она принимает его.

— И еще… — Снейп неуверенно поджимает губы, но Гермиона уже тянется пальцами к пуговицам своей формы.

— Я кое-что успела прочитать, — негромко поясняет она, — пока ехала сюда. Сердце… Знак должен быть выбит на груди и помещен внутрь.

Северус отрывисто кивает и неотрывно следит, как она продолжает неторопливо расстегивать пуговицы. Гермиона стянула форму, а вслед за ней и футболку.

— Мне лучше лечь? Как тебе будет удобнее?

Он вздыхает, не глядя на нее. Качает головой, словно не верит до конца, что согласился на это.

— Ложись, — говорит он, беря книгу и стараясь не смотреть на нее. Но присаживаясь рядом с ней, все равно вынужден поднять взгляд. Во рту пересыхает. Снейп сглатывает и держит невозмутимое лицо. Она тоже. Но он видит румянец на ее щеках. Взгляд против воли скользит по красивой округлой груди, схваченной бельем. Тонкое, простое, подчеркивающее все достоинства, не скрывающее напряженные соски. Он чувствует жар, окатывающий кожу, когда их глаза встречаются.

Их близость всегда торопливая, быстрая. Гермиона никогда не раздевается. Вот так рассмотреть ее у него не было шанса.

— Нож, — напоминает Гермиона негромко.

Ее голос хриплый, ей непривычно лежать вот так перед Северусом, но его жадный взгляд не может оставить ее равнодушной. Снейп приходит в себя и берет в руку нож. Заносит над кожей девушки, но останавливается, с трудом осознавая, что согласился на это.

— Северус, — ее тонкие пальчики обхватывают его руку, и ему на миг кажется что она передумала. Но Гермиона сглатывает, подбирая слова. — Чтобы не случилось потом… Я хочу сказать, если что-то выйдет из-под контроля… Если я выйду… Останови меня, хорошо?

Он яростно смотрит на нее, кривясь в презрительной ухмылке.

— Почему я должен? Не слишком ли это эгоистично с твоей стороны, Гермиона?

— Слишком, — соглашается она, и бесстрашно смотрит в его злые антрацитовые радужки. — Но кто если не мы, правда? Так что, пообещай.

Тишина снова отдалась чем-то неприятным, в ней не было спокойствия. Проклиная все на свете, он кивает.

— Обещаю.

Гермиона успокаивающе поглаживает его большим пальцем, а потом слегка надавливает, принуждая к действиям.

Тонкое лезвие начинает скользить по ее коже, разрезая и оставляя кровавые полоски. Гермиона сдерживает крик, старается даже не шипеть, чтобы не сбить его. Но ее судорожно дергающиеся мышцы говорят за нее. Лицо Северуса становится жестче. Другой рукой он обхватывает ее талию, прижимая к дивану, когда она непроизвольно дергается.

Гермиона закрывает глаза, закусывая губу. Знак большой и сложный. Кожа на груди горит. Она старается отвлечься, сосредоточившись на его руке. На его пальцах, которые прикасаются то к ее ребрам, то к ее талии. Когда он заканчивает скользить ножом по ее коже, Гермиона уже ногтями впивается в обивку дивана, ругаясь на чем свет стоит.

— Не двигайся, — спокойно приказывает Северус.

Его рука ложится на солнечное сплетение девушки. Второй рукой он снова берет в руки палочку, кладет книгу на колени и смотрит ей в глаза, словно желая запомнить ее именно такой. Она кивает ему, тяжело и отрывисто дыша, и он кивает в ответ. А затем начинает читать длинное заклятие. Сначала ничего не происходит. Он втайне надеется, что не сработало. Но потом Гермиона, вдруг выгибаясь как от сильной судороги, кричит. Так громко и ужасно, что становится больно от звука и от магии, которые заполнили пространство. Она болезненно дергается, когда символ на ее груди вдруг озаряется светом изнутри и шипит ожогом, запекая кровь и оставляя некрасивый красный шрам.

Магия вырывается с новой силой, и Снейпа отбрасывает к стене. Она продолжает кричать, но уже не своим голосом. Что-то чужое кричит через нее. Истошно, страшно… от чего кровь стынет в жилах. Волосы на загривке Северуса шевелятся, когда она вдруг поднялась, глядя перед собой.

Все замирает. Создается ощущение неестественной тишины, словно сами частицы застывают во времени и пространстве в данный момент. Гермиона не шевелится, не мигая глядя в пустоту. Она тоже замирает в неестественно-неудобной позе, в которой невозможно было сидеть вот так, неподвижно.

Но она сидит, застыв словно изваяние.

А потом вдруг отмирает и шумно выдыхает. Высокий смех разносится по комнате.

— Какое славное место… — говорит она, закрывая глаза и растягивая губы в улыбке.

Северус тяжело поднимается, опираясь на стену, сила, отбросившая его оказалась такой сильной, что, ударившись о камень, он разбивает голову и теперь чувствует, как по виску течет кровь. Гермиона открывает глаза и смотрит на него, наклонив голову резким и быстрым движением. А в следующую секунду уже оказывается перед ним, заставив вздрогнуть от неожиданности. Схватив его за шею, она приближает свое лицо, изучающим взглядом скользя по его чертам. Снейп не шевелится, глядя на нее и видит, как ее зрачок то возвращается в нормальное состояние, то сужается до полоски, то закрывает полностью всю радужку, заполняя ее тьмой. Он знает, что сейчас перед ним не Гермиона.

— Ты не боишься меня, — с хищной улыбкой протяжно произносит она, и ее голос не был похож на голос Гермионы, — не боишься смерти, не видишь смысла в жизни. Зачем ты живешь?

Северус молчит, выжидающе глядя на нее. Гермиона должно быть изо всех сил бьется в собственной черепной коробке, стараясь вернуть себе контроль.

Она смеется.

— Ты хорошо ее знаешь, — произносит существо, гипнотизируя взглядом струйку крови, бегущую по щеке. Подается вперед и слизывает ее, издавая стон наслаждения. — Сколько же я была взаперти… — произносит она, облизывая губы, а потом склонив голову смотрит на него и спрашивает: — Сколько?

— Я не знаю, — говорит Северус, чувствуя, как ее рука сжимает его горло.

— Действительно, не знаешь… — задумчиво протягивает она, говоря самой себе. Потом поднимает голову, впиваясь в него пустым взглядом. — А мое имя?

Северус качает головой, потому что говорить становится проблематично, когда она с силой сжимала его горло. Гермиона не дала времени изучить детально каждую печать.

На ее губах расплывается до жути довольная улыбка, и она вздыхает.

— Она сказала, что крови будет много, но я вижу только тебя, — ее глаза сужаются и полностью наполняются тьмой. — Впрочем, для начала, пойдет…

Северус смотрит, как она медленно приближает к нему свое лицо еще раз слизывая новую кровь, а потом тихо вскрикивает. Он тут же хватает ее за плечи.

— Гермиона?

Она снова замирает и только в глазах отражается борьба.

— Не смей, — кричит Грейнджер ему в лицо, но он знает, что она говорит это не ему. — Не он.

Зрачок снова заволакивает тьмой, и она вздрагивает, но тут же отпускает его, делая шаг назад.

— Кровь должен отдать не ты. Она сказала ты нужен нам.

— Дай мне с ней поговорить, — его темные глаза встречаются с абсолютной чернотой, и она качает головой.

— Обмен произошел. Если она справится, ты поговоришь с ней.

Северус сковывает холодом. О чем она? Неужели это что-то из того, что он не успел перевести?

Гермиона отворачивается и медленно, неестественно-ломано двигается к столу, где лежит книга. Северус вскидывает палочку, невербальным акцио призывая древний фолиант к себе, вырвав его прямо из ее пальцев. Книга еще не успела оказаться в его руках, как длинные тонкие пальцы снова с нечеловеческой силой обхватывают его шею, и он чувствует дикий пронизывающий холод, охватывающий все тело и утягивающий во тьму.

Когда Снейп приходит в себя, он с трудом верит, что жив. Чувство приближающейся смерти было так узнаваемо. Он хорошо знает эту старуху, что охотилась за ним. Приоткрыв глаза выцепляет хрупкую фигуру, расхаживающую от стены до стены. Она учится двигаться как обычный человек и это выглядит жутко. А потом она резко останавливается и снова замирает в неестественной позе, в которой обычный человек не смог бы простоять и минуты. Северус не шевелится, наблюдая за тем, что будет дальше. Через некоторое время она падает, как подкошенная и с пола раздается рыдание. Он тут же вскакивает и бросается к ней.

Стоит оказаться рядом, она цепляется за его одежду, судорожно перебирая пальцами и не может успокоиться. Она напугана и бьется в истерике так сильно, что ей тяжело дышать. Снейп с силой прижимает ее к себе, успокаивающе нашептывая какие-то слова. Ему кажется, что она его не слышит, но через время Гермиона успокаивается, обессиленно обмякнув в его руках.

— Ты в порядке? — она поднимает голову, проводя по его плечам и рукам своими холодными ладошками. — Я думала, что убила тебя.

— Я в порядке, — шепчет он ей в волосы, решив не сообщать, что холод, который он почувствовал перед тем, как отключится, до сих пор ощущается где-то внутри.

— Я и понятия не имела, что это может быть так страшно, — ее голос звучит глухо из-за того, что она прячет лицо у него на груди. Повисает молчание и, наконец, Гермиона поднимает голову. — Кого я впустила сюда, Северус?

Он не знает. Поэтому пока есть возможность бросается к книге, которая лежит на краю стола. Отпускать Гермиону не хочется, но он не знает, сколько у них времени, прежде чем оно вернется. Снейп замирает, когда видит что страниц с двадцатью печатями больше нет. Она их вырвала.

— Гермиона, поищи страницы из книги у себя, — глухо произносит он и оборачивается, напряженно наблюдая, как она судорожно шарит по карманам мантии. А потом качает головой, и Северус крепко ругается.

— Черт побери, — шипит Гермиона, проводя руками по лицу. — Мне нужно уйти отсюда, — тихо говорит девушка, тяжело поднимаясь, — ей тут нравится.

Снейп вскидывает голову и смотрит на нее.

— Ты ощущаешь что-то внутри?

Гермиона кивает, и он видит в ее глазах отражение той девчонки, что знал раньше. Она напугана, но ей нужны силы бороться, поэтому Северус откидывает жалость и твердо произносит:

— Бери себя в руки. Жалеть о чем-то уже поздно.

— Я знаю, — огрызается Гермиона, поправляя одежду. — Но это будет потом. Обмен произошел, она все равно должна сделать то, что обещала…

Северус хмурится.

— Какой обмен?

Гермиона смотрит на него долгим взглядом, а потом мотает головой, как бы говоря, что это не важно.

— Мне пора, — отрезает она, становясь совсем такой же как раньше, жесткой и равнодушной. — Книгу оставь у себя и постарайся узнать о ней как можно больше.

Снейп смотрит, как она убирает палочку в кобуру и накидывает теплую мантию. Больше даже не взглянув на него, она отворачивается и толкает дверь чтобы выйти, но замирает на пороге. Северус вскакивает и идет вслед за ней, ожидая, что сейчас в комнату вбегут охранники и как всегда, наденут кандалы и уведут в камеру, но ничего не происходит. Повисает оглушительная тишина.

Гермиона медленно делает шаг вперед и когда Снейп добирается до двери, она уже на середине коридора, который ведет в кабинет начальника тюрьмы. Он замирает. Дементоры заполняют весь коридор, заставляя темный камень покрыться изморозью и инеем. Каждое из этих существ обращено к девушке, но они не нападают, а Гермиона даже не предпринимает попытки достать палочку и вызвать патронуса. Волосы на затылке Северуса снова шевелятся, когда она вдруг начинает двигаться вперед мимо них, медленно и величественно. Их плащи, живущие собственной жизнью, задевают ее, когда они отплывают назад, убираясь с ее пути.

Когда она почти доходит до конца коридора, ей приходится остановиться, потому что один из дементоров не отплывает в сторону, как другие. Он подплывает и нависает над ней, словно собираясь высосать душу. Крик застревает в горле у Северуса, когда дементор опускается еще ниже, почти любовно заглядывая Гермионе в лицо. Его костлявые пальцы, покрытые струпьями обхватывают ее плечи, и Гермиона поднимает руку, медленно протягивая ее к существу куда-то под капюшон, словно решает погладить по щеке. И все замирает снова, создавая жуткий вакуум, в котором звуки словно доносятся из-под толщи воды.

А она улыбается, смотрит ему в «лицо» и улыбается. Они молчат, но казалось ведут какой-то диалог. Северус наблюдает за ней, понимая, что там, внутри нее, снова одержала победу тьма.

В коридор вбегают несколько охранников во главе с начальником тюрьмы, и замирают также, как и Снейп, в ужасе глядя на развернувшуюся картину. Они разом поднимают палочки, готовясь призывать заступников, но Гермиона вскидывает руку и сжимает кулак. Слышится треск и палочки в их руках разламываются, осыпаясь деревянными обломками на каменный пол.

— Они пойдут со мной, — говорит Гермиона тихо, но в гулкой тишине хорошо слышится ее холодный голос. Все поняли, что она говорит про дементоров. Салливан хочет возразить, но вся сложившаяся ситуация и шок не предают ему решимости. Потом она указывает длинным пальцем в сторону Снейпа и добавляет: — И он тоже.

И никто не смеет ей перечить.

* * *

— Какого хрена, Гермиона, — Кингсли хлопает дверью, влетая в комнату, где Гермиона сидит за столом, погрузившись в отчеты. Министр бьет кулаком по столу, нависая над ней с другой стороны. — Ты забываешься…

— Я не забываюсь, — спокойно отвечает Гермиона, не поднимая головы и продолжая делать пометки. — Я решила закончить войну на этой неделе.

— Что? — выдыхает Кингсли, пораженно всплеснув руками. — Для этого тебе понадобилось лишить Азкабан стражи, которая висит над этим чертовым домом и потворствовать побегу одного из сильнейших магов Британии?

— Ты о Снейпе? — Гермиона, наконец, поднимает голову, встречаясь взглядом с темными и злыми глазами министра, которые буравят ее лицо. Она знает, что Кингсли замечает печати темной магии, кружащей вокруг нее. — Он не сбежал. Сидит в библиотеке. Здесь, в Штабе….

— Что? — снова выдыхает Кингсли и закрывает глаза беря себя в руки. Он глубоко вздыхает и раздраженно смотрит на Гермиону. — Мне чертовски надоели твои выходки…

— Кингсли, Грейнджер, — в кабинет без стука врывается Колин Криви и испуганно смотрит на них. — Из блока содержания пленных все пропали…

— Блядь, — Кингсли кидается к нему. — Подними тревогу, пусть все готовятся уходить, здесь опасно оставаться…

— Не надо уходить, — спокойно говорит Гермиона, и оба мужчины оборачиваются на нее. Она пожимает плечами и небрежно произносит: — Я убрала их…

— Куда убрала?

— Туда, откуда они уже ничего не смогут сказать.

Гермиона чуть прикрывает глаза, вспоминая то невероятное чувство, когда их жизнь, магия и воспоминания растекались по ее венам неистовым, сметающим все границы удовольствием. За какие-то полчаса она выясняет то, что не смогли выбить из пленных ее люди за несколько недель. Их крики до сих пор стоят в ушах и от этого хочется улыбнуться. Она помнит свои руки, измазанные кровью, как поскальзывалась на камне, залитым кровью, когда переступала через тела, как не могла насытиться плотью, жадно вырывая чужие сердца. А потом смеялась, сидя среди трупов, когда Снейп с каменным лицом смотрел на нее, стоя у дальней стены.

Стоило накормить тьму внутри нее, и Гермиона понимает, что контроль вернулся, а она успокоилась, словно ушла. Гермиона чувствует что-то холодное внутри, но оно не тревожит ее больше. И пока у нее есть время быть собой и подумать, она придумывает стратегию нападения.

Улыбается торжествующе и открывает глаза, встречаясь взглядом с Кингсли.

— Собери отряд, Криви, — ровно произносит она, и у Колина не возникает желания, задать дополнительные вопросы, и он кивает. — Через два часа мы идем на их штаб.

Колин убегает выполнять приказ, а Кингсли кривится.

— Поттер был прав, — тихо произносит он, качая головой. — Ты — чудовище.

— Благодаря которому ты будешь жить, — устало заканчивает Гермиона. — Хочешь мне еще что-то сказать?

— Да. Именем министра магии магической Британии и в как глава Ордена Феникса, я отстраняю тебя от должности генерала и… — он рвано выдыхает, когда Гермиона в одну секунду оказывается рядом с ним и хватает его за горло. Он гораздо выше и раза в три больше, но она с невероятной силой пригвождает его к двери, и ее верхняя губа чуть дергается от злости. — Что…

— Не думаю, что тебе стоит продолжать. Я закончу эту войну через неделю. А потом строй из себя министра магии хоть сколько, понятно?

Он видит, как меняется ее зрачок, как тьма расползается по комнате, приглушая свет, а его горло спирает от леденящего захвата, который проникает в самое сердце, причиняя неимоверную боль и не понимает, кого он видит перед собой. Ее черты словно смазываются.

— Что ты сделала с собой? — хрипло выдыхает он, пытаясь убрать ее руку со своего горла, потому что леденящее чувство внутри становится почти невыносимым.

Она приближает к нему свое лицо и улыбается.

— То, что никто из вас не смог.

Гермиона резко отпускает его, делая несколько шагов назад и свет снова возвращается в комнату.

— Сделай для меня кое-что, Кингсли, — Гермиона отворачивается и идет к столу, пока министр растирает горло и тяжело дышит. Обернувшись, она встречается взглядом с его темными радужками и слегка наклоняет голову. — Подпиши амнистию для Снейпа. После войны он не вернется в Азкабан.

— И как я объясню это Визенгамоту? — хрипит он и прокашливается, оттягивая воротник рубашки.

— Как угодно. Ты же у нас министр, ты и придумай.

— Это невозможно, — упрямо настаивает он, не собираясь поддаваться на ее провокации.

— Амнистия, Кингсли, — Гермиона раздраженно ведет плечами, — или, закончив войну, я возьмусь за твой драгоценный Визенгамот…

На этом Гермиона заканчивает разговор и, подхватив со стола бумаги, выходит из кабинета, оставляя Кингсли размышлять в одиночестве.

* * *

Северус действительно находится в библиотеке, маленькой, но уютной. Единственная комната в этом доме, которую Гермиона не позволяет никому переделать под нужды Штаба. В убежищах всегда очень много народу, больше, чем оно могло вместить и одиночество ей было просто необходимо, чтобы подумать перед новым боем.

Перед тем как прийти к нему, она захватывает на кухне несколько булочек и термос с крепким кофе и, махнув ребятам в знак приветствия, уходит наверх. Падма еще сует ей в руки кусок копченого мяса, и Гермиона благодарно кивает ей. Она чувствует среди них напряжение, но игнорирует его. Теперь им нечего бояться. Но она расскажет им об этом потом.

Северус сидит в кресле, в полной темноте, лишь одна свеча разгоняет мрак в помещении, позволяя читать. Пахнет сыростью и старыми книгами. Эта комната давно не протапливалась из-за того, что ее почти никто не использует.

Стоит ей войти в комнату и тихо прикрыть за собой дверь, он тут же поднимает голову, встречаясь с ней взглядом и долго, внимательно изучает ее, пока она неторопливо идет в его сторону, выкладывает еду на стол, а потом поворачивается к нему и наклоняется. Он тут же обхватывает ее лицо руками, фиксируя и не давая ее губам коснуться своих, и заглядывает в глаза.

— Это я, — шепчет она и чувствует, как его пальцы ласково погладили кожу на щеках. — Я, Северус.

Она не может различить эмоцию, скользнувшую в его глазах, но почти сразу он притягивает ее к себе, и их губы встречаются в поцелуе, отдающим отчаянием. Гермиона выпрямляется и указывает на него.

— Можно?

Он чуть сдвигает брови, но убирает книгу, и помогает ей усесться к себе на колени. Она тут же сворачивается клубочком в его руках.

— Холодно, — сообщает Гермиона, и он накидывает на нее старый плед, висевший на спинке стула.

Некоторое время они молчат. Он легонько поглаживает ее по спине, но вопросов не задает, и Гермиона благодарна ему за это.

— Я помню, что сделала. Все помню, — тихо говорит она. — И мне страшно оттого, что придется еще сделать.

Он крепче сжимает ее в объятиях и холода становится немного меньше. Но времени нет.

— Нужно поесть, — говорит она, высвобождаясь из его объятий и вставая, — тебе. Я не голодна.

Гермиона пододвигает ему еду и кивает на книгу.

— Узнал что-нибудь еще?

Снейп наливает из термоса кофе в крышку и захватывает булочку. Гермиона терпеливо ждет.

— Нужно ее запечатать в тебе, — неохотно говорит он. — Иначе, когда ты… твое тело, не сможет вмещать ее по какой-либо причине, она найдет новое.

Гермиона усмехается на его попытку обойти слово «погибнешь» и понятливо кивает.

— Нужно сделать это до рейда, который, кстати, — она посмотрела на часы, — состоится через полтора часа. Пойдешь со мной?

Он кивает и Гермиона отправляет патронус Криви с приказом найти бывшему профессору форму.

— Сюртуков у нас не водится, — улыбается она, — но лучше что-то более привычное, чем тюремная форма, правда?

Он смотрит на нее, восхищаясь ее отвагой и ужасно жалея о том, что согласился сотворить с ней подобное. Она не заслужила такой участи, но как исправить это он понятия не имел. Пока что.

— Есть еще кое-что.

Гермиона вскидывает на него взгляд, ожидая продолжения.

— Когда она сыта, она впадает в состояние умиротворения, скорее всего что-то вроде стазиса, и ты можешь быть собой, почти не ощущая ее. И наоборот, когда голодна, контроль переходит к ней и ты будешь явно ощущать ее, как в Азкабане.

Гермиона хмурится.

— Я смогу пользоваться ее силой, когда она… — Гермиона пожимает плечами, подбирая слово, — спит?

— Вероятно, сможешь, но подобных чудес, как управление дементорами… я не могу быть уверен...

— Черт, — Гермиона зло ударяет кулаком по столу, потом глубоко вздыхает. — Ладно, я это проверю. Что будет, если я буду сопротивляться и не позволю ей питаться?

— Она начнет вести себя как паразит и… вы обе умрете.

Гермиона крепко зажмуривается, потирая виски, но кивает. Эта информация ее нисколько не трогает.

Северус резко встает, хватая ее за запястья и убирая руки от лица. Он почти рычит:

— Почему ты так спокойна?

Гермиона медленно скользит по его лицу взглядом, почти ласкающим и слегка улыбается.

— Потому что я не планировала пережить эту войну. Никогда даже не думала об этом. Я потеряла все. Абсолютно все. Но… — она мягко высвобождает руку и поднимает ее, касаясь лица Северуса. — Знаешь… Я не знала, что у меня появится кто-то вроде тебя, Сев. Теперь мне даже немного жаль. Но оно все равно того стоит.

Она встает на цыпочки и легко касается его губ.

— Ты теплый, — Гермиона высвобождает вторую руку и обнимает его за шею, заставляя склониться к ней. Его суровое лицо не выражает почти никаких эмоций, только глаза зло сверкают. — Ты нежный и добрый. — Она трется щекой о его щеку и, отстранившись, улыбается. — Я даже представить не могла, что ты такой. — Гермиона тихо смеется и придает лицу строгое выражение, передразнивая его. — Ходил всегда с таким лицом, не хватало подписи «Я — мистер Зло». — Она снова смеется, когда он изгибает бровь, снисходительно глядя на ее передразнивания. А потом зарывается в волосы, поглаживая затылок. — А настоящее зло выглядит примерно вот так, — она откидывает волосы, как бы демонстрируя себя.

— Гермиона, — тихо выдыхает он, не в силах описать то, что чувствует к этой девчонке. Такой сильной, самоотверженной и теперь такой обреченной из-за него. Снейп сильнее обнимает ее, притягивая к себе. — Еще есть шанс… Дай мне время перевести всю книгу.

— Конечно, у тебя есть время, — она снова пропускает его волосы сквозь пальцы, чуть откидываясь в его руках и осматривает лицо Снейпа. — И прошу, не накидывай себе поводов для вины еще из-за меня. С тобой или без тебя, я была бы в этой точке. Но с тобой приятнее. А сейчас, давай вырежем этот символ, не хочу делиться этой обаяшкой ни с кем больше.

Она выворачивается в его руках и начинает стягивать форму, пока Снейп смотрит на нее тяжелым взглядом. Она старается храбриться, шутит, утешает его, когда забота нужна именно ей. Но она отказывается жалеть себя. Сейчас легко было об этом рассуждать. Но что будет, когда Гермиона закончит войну, а оно снова потребует крови. Что будет, если Гермиона не будет бороться и не подчиниться?

Оно сожрет ее.

Теперь ему хотелось, чтобы война не кончалась.