Земля-воздух (джен)

Якоб замер на месте, задохнувшись от смеси страха и тупой озлобленной ярости. «Альбатроса» не должно было быть здесь, его место там, на его базе, в немецком лагере вместе с его великолепным пилотом. А раз он тут, то, значит, они прилетели за ним, Якобом.

Или за «Теодором». Странно было рассчитывать, что Немец действительно ждал именно его или даже проверял, остался ли противник в живых. Нет, Якоб был уверен, что пришли именно за его беспомощным «Теодором», который где-то здесь спрятан под ветками и ничего не сможет сделать, если его захотят забрать, а потом пометить черным крестом Имперских военно-воздушных сил Германии!

Значит, врагов как минимум двое, один должен увести обратно «Альбатроса», второй — «Теодора». Якоб знал, что он должен сделать.

— Эмиль… Их тут двое, свой самолет ни один авиатор не бросит, а посадка не похожа на аварийную, — быстро заговорил Якоб, не позволяя Эмилю себя прервать. — Но не больше, этот «Альбатрос» одноместный, в него даже стрелок помещается с трудом. Обойди стоянку с другой стороны, у тебя же есть оружие?

— Только нож, так что сперва надо найти обоих. Потом атаковать, — отрывисто ответил Эмиль, обшаривая лес глазами. — Или выманить. Я выйду к ним.

— Нет. — Якоб даже схватил Эмиля за рукав, не позволяя ему сдвинуться с места. Теперь он воочию наблюдал, как именно выглядел сам, когда бессонница побеждала страх и любые инстинкты выживания. Такие же горящие глаза, такое же упрямое выражение лица и такие же попытки вырваться и сделать хоть что-нибудь, только бы не стоять на месте и не ждать. — Иди за мной. Они не отойдут далеко от самолетов.

— А, твой тоже тут, — с пониманием покивал Эмиль и немного успокоился. — Ну хорошо. Пошли вон по той тропе за кустами. Только не пыхти так, как ты обычно делаешь! Тебя слышно на другом конце страны!

Якоб только молча и наверняка болезненно ткнул Эмиля локтем в бок и, стараясь ступать как можно мягче, последовал за бывшим егерем. Где он тут тропу увидел, узнать бы хотелось, но, наверное, это можно отложить и просто довериться тому, у кого опыта намного больше.

Немцев действительно было двое. Один расслабленно наблюдал за округой и явно ничего не опасался — чего можно опасаться на нейтральной полосе, куда если и добираются, то по воздуху? Точно не двух «лесных охотников». Вот были бы они в России, тогда да. Там, если верить газетам, «охотники» воевали наравне с регулярной армией, пока не началась революция и Российской империи стало не до войны. Второй зачем-то открыл моторный отсек «Теодора» и теперь сосредоточенно копался в нем.

Рядом с шумом втянул в себя воздух Эмиль, и Якоб даже не стал оборачиваться. Он знал, что увидит — ненависть, воплощенную в худом человеческом теле. И мешать Эмилю осторожно обходить немцев он тоже не собирался. Они — заслужили. Они пришли за «Теодором» и решили его угнать, или распотрошить, или, может быть, изучить — Якоба нисколько это не волновало сейчас. Один из этих людей — тот самый Немец, который дважды уже преследовал их с «Теодором», и рано или поздно они должны были еще раз столкнуться лицом к лицу. Второй… второй Якоба сейчас не интересовал, им займется Эмиль.

Якоб прижался спиной к дереву и медленно начал поднимать пистолет. Как будто почувствовав его взгляд, Немец так же медленно начал поднимать голову. Нельзя было давать ему шанс ударить первым: любой пилот истребителя лучше подготовлен и более решителен, чем Якоб.

Стрелять надо в центр корпуса или в грудь, их так учили на занятиях. Точно так же инструктируют расстрельные команды. Но Якоб поднял дуло выше, мягко спуская курок, как будто перед ним была просто мишень в тире. Даже дыхание оставалось ровным, только сердце оглушительно громко стучало о ребра.

Выстрел Якоб скорее почувствовал, чем услышал. Пистолет привычно дернулся в руках, и Немца отшвырнуло назад, почти распластав по фюзеляжу «Теодора». Второй немец успел развернуться и даже выстрелить — наугад, в кусты, ориентируясь только на звук, — но на него уже огромным прыжком вылетел Эмиль. Он не стал, как Якоб раньше, прицеливаться и бить ножом в голову, и на черную землю широким потоком полилась ярко-алая кровь из второй «улыбки» на горле немца. Якоба затошнило, и он сглотнул, делая твердый шаг к самолету. Нет, он не хочет смотреть, как умирает жертва Эмиля, ему нужно убедиться, что его Немец мертв. И если нет — то добить. Самому, не привлекая никого. Это слишком личный конфликт.

Немец медленно сполз по фюзеляжу на землю, и уже по безвольности позы Якоб понял, что добивать никого не придется. Но нужно было подойти ближе и убрать тело от нахохлившегося вскрытого «Теодора», а еще лучше похоронить. Хотя бы оттащить в лес и прикрыть ветками и дерном, как раз тем, которым Якоб укрывал свой самолет. В этом было что-то символичное и правильное, как дань достойному врагу, лица которого Якоб так толком и не разглядел. Не хотел смотреть и запоминать. «Альбатроса» Якоб не тронет, это было бы подло — забирать его как трофей. За ним должен прийти другой человек, не тот, кто убил его пилота.

Эмиль против похорон не возражал и даже помог, он вообще ненавидел только живых немцев, а к мертвым относился снисходительно. Вопросов тоже не задавал, да Якоб и не смог бы сейчас внятно ответить. Слова как будто закончились, и Якоб жестами показывал, куда нужно влить топливо, как поставить пулемет и где можно разместиться. Аэрофотоаппарат Эмилю пришлось держать в руках, на него свободного пространства уже не хватало.

— Смотри назад, чтобы глаза не надуло. А лучше закрой, — проинструктировал Эмиля Якоб, нажимая на кнопку зажигания. Взлететь можно и без подручных, просто это немного сложнее, но «Теодор» умница, «Теодор» справится, он наверняка тоже уже давно хочет в теплый ангар и в заботливые руки механика. Только еще нужно немного потерпеть, заложить пару петель, чтобы не показывать никому прямого пути к лагерю — привычка, которую лейтенант Мур вбивал во всех авиаторов эскадрильи.

Рядом притих Эмиль, плотно зажмурившись и вцепившись в тяжелую коробку аэрофотоаппарата, и Якоб посочувствовал ему — человеку, который не может сполна ощутить наслаждение полетом почти под самыми облаками. Зато этот человек умел ездить верхом и лихо ориентировался в лесу, так что стоило просто принять эти различия, смилостивиться и не затягивать полет.

Потом была мягкая, почти нежная посадка и аккуратное, как на параде, торможение. И подавившийся очередным глотком месье Гобер, вышедший проверить, что произошло. Якоб никогда не видел настолько удивленного человека.

— Извините, месье Гобер, но вы оба проиграли пари, — вздохнул Якоб, вылезая из кабины и почти силой вытаскивая следом за собой Эмиля. — Это Эмиль Ламбер, союзник.

— Гэх, — постучал себя кулаком по груди месье Гобер и старательно закрыл флягу, а то мало ли какие будут потрясения, не хватало еще «бурбон» пролить! — Но мы же не договаривались о точной дате! Так что, похоже, выиграл Джеймс. Да что за незадача!

— А на что вы спорили? — уточнил Якоб после того, как был деловито помят в объятиях и внимательно осмотрен. Эмиль понятливо отошел в сторону и уже переговаривался с рабочими насчет месторасположения командования и ближайшей койки. Естественно, для раздельного применения — не спать же с командованием в обнимку, оно такого не простит.

— Да так… — Месье Гобер сморщил свой аристократический длинный нос и отмахнулся. — Малец, тебя уже похоронить хотели. Давайте оба к Муру, он наверняка уже ждет. Я так смотрю, вы еще и с трофеем. И в немецкой шинели!

— Ну да. — Якоб улыбнулся и деловито начал поправлять одежду. Помогало мало, но давало время выдохнуть и попробовать сформулировать будущий доклад. Месье Гобер не мешал и даже убрал с его плеча чудом удержавшийся после полета лист.

— Да ты уже хорош, иди. Вон там все, путь-то не забыл? — расхохотался месье Гобер и помахал рукой приближающемуся к ним невысокому коренастому мистеру Холлигеру. — Ну, а ты говорил, не вернется!

— Я не говорил ничего подобного, Эрик, — с чопорной холодностью заметил мистер Холлигер и улыбнулся Якобу. — Ждем вечером, нам явно будет что обсудить.

— А… а, да! — Якоб с жаром кивнул, ощущая, как гордость распирает его изнутри. С ним хотят поговорить два аса! Действительно хотят! Вот сейчас он закончит все дела, сделает отчет о полете, выспится, и тогда!..

Высокий человек за их спинами почесал загривок крупной совы на своем плече. На Якоба он смотрел со сдержанным интересом, деликатно, но внимательно.

— Ты чего замер, малец? — толкнул его в спину месье Гобер. — Двигай, двигай! Оставь самолет механикам, его почистить надо, еще и чинить, и тебе привести себя в порядок не помешает.

— Кто это? — севшим голосом уточнил Якоб, наблюдая, как Могильщик разворачивается и уходит к фургончику, запряженному черными тощими лошадьми.

— А, это Тесей Скамандер, он из Красного Креста. Ничего себе имена у этих англичан бывают, да?

— Да… — Якоб опустил глаза и выдохнул. Что ж, почему бы Могильщику не служить еще и в Красном Кресте? Может быть, он наведался в лагерь вовсе и не потому, что чует близящийся бой и работу. Как же хотелось, что это было так!

Слабо улыбнувшись, Якоб пошел к штабной палатке. Потом он спросит у Могильщика, зачем тот здесь и знает ли, когда закончится война. Потом.

Если решится услышать ответ.