21 мая (джен)

Артем проснулся после обеда. Жутко болела голова, просто раскалывалась пополам. Во рту была страшная сушь, а в руках — слабость до противной дрожи. Удивленно разглядывая кирпичные стены, Тема пытался понять, где находится. Мальчик повернулся на бок, чтобы лучше разглядеть место своего обитания, и сразу же закашлялся: тахта, на которой он спал, видимо, состояла из одной лишь пыли.

— Выспался? — послышался голос за стеллажом с консервами.

— Ага, — ответил Тема, наблюдая, как в зоне видимости появляется долговязый подросток.

— Рыжик, Манюня и Гога еще ночью свалили, — доложил Хрип. — Толстого батя утром забрал. Ох, Жирдяй-старший и орал на Федьку! Странно, что ты не проснулся. А Васек пошла за водой, подождешь ее?

— А должен? — непонимающе спросил Тема.

Васек была самой старшей в их компании, училась в девятом и была предметом обожания мужской половины школы. То есть, в сравнении с семиклассником Крыловым, она была почти божеством, согласившимся потратить на них свое драгоценное время. Тема и Васек стояли на разных ступеньках школьной иерархии, и никаких общих дел у них быть не могло.

— Ну, после вчерашнего… — многозначительно протянул Хрип, но потом сжалился из-за вытянувшего лица Артема, — наблевал ты вчера ей на сумку, так что лучше вали, пока она не вернулась.

— Серьезно? — покраснел Крылов.

Господи, последний раз он так позорился восемь лет назад, когда не смог найти туалет на заводе, где работал папа. Бабушка с крошечным Сенькой лежали в больнице — мелкий где-то подхватил ангину. Садик был на карантине, вот родители и таскали старшего по очереди на работу. И в какой-то непрекрасный день случился конфуз. Отец с коллегами обсуждали какие-то детали, а Тема тихо выскользнул прогуляться, а потом и потерялся… Плачущего сына инженеру Крылову вернул сам начальник цеха и сделал строгий выговор, что завод не место для маленьких детей. А потом, по возвращению домой, стоя в углу за то, что сбежал и подставил папу, Тема старательно пытался оторвать забытому бабушкой сениному зайцу лапку: будь бабуля дома, а не с этим, ничего бы не произошло. И не смотря на то, что на заводе взрослые деликатно сделали вид, что ничего не заметили, но Артем все равно старался обходить предприятие десятой дорогой.

— Серьезней некуда, — засмеялся Хрип, которого глупая ситуация Темы веселила. — Я б на твоем месте сменил имя и переехал куда подальше. Сам знаешь, какие разговоры могут пойти в школе. Артем грустно покивал. Он сам понимал, что вчера совершил социальное самоубийство. Васек хвасталась, что ее турецкая сумка была подделкой какой-то итальянской фирмы и ничем не отличалась от оригинала. Кроме того, это был подарок Чкалы, который был водителем Бобрика. Скорее всего, заставят выплатить компенсацию плюс моральный ущерб. А откуда Крылову деньги взять, если отцу уже третий месяц не платят зарплату, маму вообще рассчитали с института, а на бабушкину пенсию они существуют? Артем, посмотрев на угорающего Хрипа, тоже улыбнулся: ситуация действительно была бы комической и даже идиотской, если бы главным героем был кто-то другой, а Васька не была бы такой стервой.

— Ладно, пойду я, — сказал Тема, вставая и пожимая на прощание Хрипу руку.

— Давай, будь здоров, — отозвался тот, провожая его до ворот. — Здоровье тебе понадобиться. Выйдя из гаража, Крылов задумчиво посмотрел по сторонам: очень хотелось пить, но в карманах ни шиша, а домой нельзя, потому что сначала надо было переговорить с одноклассником Колькой Смеховым и попросить, если что, подтвердить легенду, которая заключалась в том, что они весь вечер клеили фрегат для конкурса и засиделись до темноты. Вот Смехов и предложил у него переночевать: не ехать же Артему одному почти ночью через весь город. Телефон не работал. Но утром Тема предупреждал о своем походе в гости бабушку. А то, что она не помнит об этом, так это не его проблемы… Деменция штука хитрая.

Артем побрел в сторону ближайших пятиэтажек, где была старая колонка с подозрительно мутной водой. Ну, а что оставалось поделать, не идти же в таком состоянии к Кольке? Тот жил с теткой из ''старинного аристократического рода'' и мог дружить только с интеллигентным мальчиком, на которого внешне был похож Крылов.

Пройдя между гаражами, Тема зашел в чужой пустой двор, куда часто приходил на импровизированную спортивную площадку, построенную самими жильцами. Тут рядом с турниками сиротливо стоял гидрант. Утолив жажду и умывшись, мальчик почувствовал себя гораздо лучше и бодрее.

Артем уже собирался идти к Смехову, живущему через квартал, как его внимание привлек черный бумер, величаво стоящий рядом с подъездом. Такая машина в их городе была только одна и принадлежала человеку, чье имя слишком часто звучало в родительских скандалах. Тема ощутил непонятную злость на авто (или на ее владельца) и, нащупав гвоздь-талисман в кармане, уверенно подошел к машине. Быстро оглянувшись по сторонам, мальчик шаловливо усмехнулся и аккуратно нацарапал две перечеркнутые линии. Критично посмотрев на первую букву, Артем почувствовал некое злорадство в душе. Будет знать этот Бобрик как требовать от мамы все время торчать в конторе и придумывать дизайн его строящегося дома. Еще и аванс задерживает… Когда третья буква ругательства была почти готова, чья-то рука опустилась на плечо Крылова и резко развернула его. Тема вздрогнул от неожиданности и с ужасом узнал в ухмыляющемся человеке Чкалу.

— Ты че, малой, творишь? — угрожающе спросил тот, тряхнув мальчика. — Ты хоть знаешь, чья эта машина?

Артем смог лишь кивнуть. Сколько раз за сегодняшний день он уже успел пожалеть, что пошел гулять с Хрипом и компанией? Сейчас бы спокойно рубился в тетрис…

— А знаешь, че с тобой теперь будет? — мерзко спросил Чкала, продолжая лыбиться. — Хотя я мог бы сделать вид, че ниче не видел, но сам понимаешь, че это будет не бесплатно… Отвращение, которое исходило от бандита (хотя, какой он бандит? Так шушера) заставляло бешено нестись мысли вскачь. Какое-то шестое чувство подсказывало Артему, что любое предложение Чкалы будет унизительным, и ему ни в коем случае нельзя спасовать перед ублюдком, который по слухам в детстве любил вешать замученных кошек в подвалах. Решение пришло неожиданно. Тема, пытаясь совладать со страхом, выжидал подходящий момент. Вдруг, у Чкалы, который разглагольствовал о своей доброте, выпал бумажник. Тот быстро нагнулся, а Крылов, не веря в удачу, зарядил ему со всех сил коленом по зубам. Чкала, схватившись за лицо, заматерился. А Тема, уже победно улыбаясь, побежал прочь, но споткнулся на ровном месте и растянулся на асфальте.

— Убью! — взревел соперник и рывком поднял мальчика.

Артем сжался, наблюдая за вражеским кулаком.

— Чкала, фу! — послышался голос откуда-то сзади, и мучитель отпустил мальчишку.

Крылов повернулся: у подъезда стоял светловолосый мужчина в малиновом пиджаке. По ироничной улыбке Артем догадался, что тот давно за ними наблюдает и происходящие его явно веселило.

— Ни на секунду тебя без присмотра нельзя оставить, — сказал мужчина, смотря на машину и подходя к ним. — Что произошло?

— Станислав Денисович, я на секу отвернулся, а этот гвоздем по капоту, — сообщил Чкала. — Ну, и ты ему подобную надпись гвоздем на лице оставил бы, — рассмеялся Бобрик, но заметив готовности к исполнению на лице водителя, добавил: — спокойно, это была шутка, — а затем обратил свое внимание на Тему: — Ох, и повезло же тебе, что я сегодня добрый. Что надо сказать?

— Извините? — выдавил из себя Артем. — Можно мне идти?

— Ух, какой шустрый, — снова засмеялся мужчина, и Тема почувствовал раздражение: не вязался этот образ доброго дядюшки с колючими холодными глазами. — Заруби себе на носу и другим передай, что если я вашего брата еще раз увижу в радиусе километра от моей машины, то получите, understood?

— Правильно understand, а не understood, — тихо поправил Артем.

— Ты смотри, какой полиглот, — улыбнулся мужчина и кивнул Чкале: — На моего Гошку чем-то похож.

— Что-то есть, — отозвался тот.

— Как, ты говоришь, твоя фамилия? — спросил Бобрик.

— Крылов.

— Крылов, — задумчиво протянул Станислав Денисович. — А ты к Ле… Елене… Арсеньевне имеешь какое-то отношение?

— Она моя мама.

— Ааа, значит нашлась пропажа?

— Я и не терялся, — пожал плечами Тема.

— Ты, браток, может, и не терялся, — строго сказал Бобрик и даже погрозил пальцем, — а родители бегают, ищут тебя и второго. Брат не с тобой?

— Нет, — непонимающе ответил мальчик. — Сенька должен быть дома.

— А его нет, — тяжело произнес мужчина, после чего посмотрел на наручные часы: — Ладно, давай, прыгай в машину, до дома тебя подброшу. Ты, кажется, Андрей?

— Мне нельзя с незнакомцами, и меня зовут Артем.

— Брось, какой я незнакомец? — закатил глаза Бобрик. Было видно, что происходящее начало надоедать ему. — Твоя мама на меня работает. Так что не переживай, — продолжил он и открыл дверь машины: — Ну, давай, залезай, родители-то ищут, волнуются. Ментов, поди уже, вызвали. Тема, нахмурившись, подчинился. Слова мужчины встревожили его.

Ехали молча. Бобрик, откинувшись на кожаное сидение, с серьезным видом что-то набирал на своем пейджере. Чкала, ведя машину, неодобрительно посмотрел на мальчика в зеркало заднего вида, и тот, не удержавшись, скорчил рожу и быстро повернулся к окну. Разглядывая быстро сменяющие друг друга многоэтажки, Артем поймал себя за мыслью, что Сенька-то ни разу в жизни не ходил домой один. Даже когда Тема пропускал уроки, за братом приходила бабушка. Не мог же он заблудиться? Мальчик закрыл глаза, пытаясь сдержать нарастающее беспокойство. Бред. Дорога была элементарной, там и теряться негде. Но от этой мелкой бестолочи, отравляющей старшему брату жизнь, можно было ожидать все что угодно, начиная от внезапного решения Сени провести ночь в лесу и заканчивая его похищением пришельцами. Эх, надо было его все-таки проводить, и плевать, что сказали бы Хрип и остальные…

— У магазина останови, — голос Бобрика выдернул Тему из задумчивости. — Все, Андрюха, приехали, дальше сам дойдешь, о’кей?

— Я Артем, — сказал мальчик, выходя из машины.

— Слушай, браток, у меня к тебе просьба небольшая, — мужчина внимательно посмотрел на него, опустив стекло. — Ты не говори родителям, что я тебя привез или что ты меня сегодня видел, договорились?

Тема лишь кивнул в знак согласия.

— Вот и хорошо, — расплылся в улыбке Бобрик, поднимая стекло. — Ладно, пока, будь good boy, Андрюха.

Артем, глядя вслед удаляющейся бэхе, с непонятно откуда взявшейся злостью подумал, что, когда вырастет, то купит отцу сто таких машин. Даже лучше. И костюмов. Может тогда родители не будут ругаться? Мальчик побрел в сторону дома, и с каждым шагом волнение, зародившееся в его душе, росло на пару сантиметров. Тема, чувствуя, как краснеют его щеки, осознал, что если бы не слова Бобрика, то он бы и не вспомнил о брате. И правда, как бы с ним чего не случилось. С другой стороны, Артема что ли больше всего должна волновать судьба Сеньки? Он же не нянька и не упрашивал маму рожать младшего. Это родители должны забирать мелкого со школы, а не он.

Зайдя во двор, Тема присвистнул. Бобрик-то оказался прав: милицейская машина действительно стояла у их подъезда. Старушки, сидевшие рядом на лавочке, неодобрительно зашептались, когда он проходил мимо них. Медленно подымаясь по лестнице, мальчик отчетливо чувствовал гнетущую атмосферу, исходящую из их квартиры и усиливающуюся с каждым шагом. Долго стоял у входной двери, не решаясь зайти, пока непривычная тишина в подъезде не начала невыносимо давить. Было не заперто, и это почему-то совсем не удивляло.

Артем прошел в зал, точнее гостиную (так большую комнату просила называть мама). Отец сидел на диване, закрыв лицо руками и раскачиваясь. Молоденький миллионер, склонившись над грудой бумаг, что-то записывал, поглядывая на их семейную фотографию. Мать с лейтенантом стояла у окна и курила в форточку. Тема ощутил ревнивое покалывание в груди: она же должна была его увидеть.

— Мама, — прошептал мальчик, сдерживая слезы, и сделал пару шагов к ней, — мамочка. Елена Арсеньевна повернулась, и Артем инстинктивно отшатнулся к стене, наткнувшись на ее стеклянный взгляд.

— Явился, — усмехнулся лейтенант. — Второй где?

— Я не знаю, — ответил Тема, с ужасом смотря на родителей. Невидимый он для них что ли?

— Ты это брось, — продолжил блюститель закона. — Нашли время с родителями в прядки играть. Только на прошлой неделе двоих пацанов с огнестрелом в реке нашли.

— Я не знаю! — повторил мальчик, не замечая, что его голос срывается на крик.

Артем кинулся к отцу, стал тормошить его, прося, нет, требуя защиты от внимательных взглядов страж порядка. Мальчик, больше не сдерживаясь, расплакался, уткнулся в папино плечо, словно прячась от этого взрослого проблемного мира. Его била мелкая дрожь, и Теме казалось, что он весь становится ледяным, неживым. Отец отшатнулся, с трудом поднялся и пошел в сторону буфета. Артем, потеряв точку упора, рухнул на сидение. Слезы закончились, но жалкие, щенячьи, всхлипы продолжали нарушать тишину. Милиционер, тот который был моложе, пересел поближе к мальчику, поднял его и слегка похлопал по спине.

— Все будет хорошо.

Артем скорее догадался, что тот говорит, чем расслышал, потому что его внимание было приковано к неуклюжим манипуляциям отца с бутылкой и стаканом. Руки не слушались его, и коньяк полетел вниз. Падал, как показалось мальчику, томительно долго и наконец, со звоном приземлившись, разлетелся на тысячи кусочков. Осколки запрыгали по полу, закатились в щели и под диван.

Наблюдая за этим, Тема понял или точнее почувствовал, что вместе с бутылкой только что разбилась их жизнь.