Секретарша для ректора-дракона (гет)

— Как? Как это стереть? — бормотала Сонька и крутилась волчком на своем месте. — Я теперь мечена, всем кругом замечена? Что это вообще значит? Типа официальная жертва сталкера? И что, типа, никто не против такого преступления против личности? Сотрите, сотрите это немедленно! Вы же должны знать как!

— Откуда ты знаешь, что он мой сын? — нетерпеливо и жестко спросил Мнемент.

— Говорю же, похож. Только чернявенький, в мамочку видимо, — внезапно Сонька, совершенно не стесняясь, принялась расстегивать свою блузку. — Оно на одежде? Да? Если я сожгу ее, этот ваш сыночек не найдет?

— Прекрати сейчас же! Не забывай, где находишься. Я уберу метку, но тогда, когда ответишь на мой вопрос: откуда ты, в принципе, знаешь, что у меня есть дети?

— А у кого их нет? Ой, да все в курсе, что вы размножаетесь как бешеная блоха! — недоуменно уставилась на него Сонька и спохватилась: — Много, я имею в виду, много и упорно размножаетесь! Простите, нечаянно.

— Значит, все в курсе, что я здоровый нормальный мужчина? Да? И никто не распространяет лживых сведений о возможном моем недомогании? Которого нет. Но никто ничего такого не говорит? Даже если и говорит, то в любом случае, это ложь!

Мнемент прикусил себе язык. Он совершенно не понимал, с какой стати ему захотелось уточнить этот вопрос. Какая разница, о чем говорят нечестивцы за его спиной? Все равно это ничего не изменит. Да и кто вообще поверит в нелепицу, что у самого золотого дракона психологическая дисфункция? Вообще, зачем он так много об этом думает и в такой неподходящий момент?

— Не очень понимаю о чем вы, — нахмурилась Сонька. — Про вас много говорят глупостей за кружкой другой пивасика в местных барах. А я там подрабатывают, от скуки уши грею. Но вроде про болезнь ни слова. Наоборот, все недоумевают, когда же холера вас свалит. То есть, желают долголетия вам. Да. Примерно так.

— Хм, а что еще? Точнее.

— Так, по мелочи. Что вы деспот, едите младенцев по утрам, работаете под прикрытием, но на самом деле никакой не ректор, а ставленник самого…

— Замолчи! — в ужасе закричал Мнемент. — Ты понимаешь, что за разбазаривание государственной тайны тебя вздернут на виселице!

— Ха, пусть поймают! — самодовольно усмехнулась Сонька, но тут же испуганно вжала голову в плечи. — Простите, на меня находит. Я все время забываю, где и с кем нахожусь, когда нервничаю. И вообще, вы сами спросили. Я просто передала, что говорят забулдыги про вас. Вот и все. А как этого вашего помощника увидела, так почему-то сразу и сообразила, что это и есть ваш скрываемый от всехних глаз сынуля, маму которого вы очень любили и даже оплакивали ее десять лет, прежде чем в очередной раз поджениться. Кстати, это у вас какая-то маничка? Зачем вы, симпатичный мужчина в расцвете сил, женитесь? Пышно, пафосно, с гостями и клятвами перед статуей матери дракона? С вашим положением можно же просто любовничать. Не понимаю, — Сонька развела руками, но ее осенило и она приподняла вверх указательный палец: — А! Все! Поняла! Вы женитесь только на богачках, потом их умерщвляете, а себе наследство загробастываете, да? Фух, хорошо я нищенка.

— Что за чушь! — против воли расхохотался Мнемент. — Просто я еще и хорошо воспитанный мужчина, который не собирается компрометировать даму сердца. Ну это помимо того, что симпатичный. Симпатичный? А то после утреннего нашего разговора, мне показалось, что тебе не очень.

— Очень, не очень, — пожала плечами Сонька. — Без разницы. Меня мужчины в таком плане не интересуют.

— А-а-а, — досадливо поморщился дракон, переварил поступившую информации и просиял: — А! Тебе девочки нравятся?

— Что? Нет! Мне никто не нравится. Я не интересуюсь всякими этими вот ляськами-масяськами. И можете не расходовать на меня свое драконье обаяние, я на него не покупаюсь.

— А на что ты покупаешься? — тут же спросил Мнемент.

— Ну-у-у, — потянула Сонька, но встрепенулась и покраснела: — Почему мы об этом с вами разговариваем? Вот, держите кристалл памяти, копируйте себе на артефакт, а я пойду.

Мнемент усмехнулся, принимая из рук девушки продолговатый магический камень. Он достал артефакт считывателя из ящичка стола, подключил к своему запястью и без задней мысли воткнул кристалл в необходимую нишу.

— Ты что, дядя, ополоумел? — тут же закричала Сонька, сдирая с его руки артефакт. — Сто тысяч лет, а ума нет?

— А что такое? — недоуменно спросил Мнемент.

— На нем же заклятие против чтения стоит! Хочешь паразитов мозга заиметь?

— Тьпу, на такие заклятия у меня установлена защита. Ты опять нервничаешь? Вспомни, девочка, с кем имеешь дело.

— Ладно, ладно, мне все равно! — буркнула рассерженная Сонька, складывая руки на груди. — Вам еще очень повезло, что информация средней ценности, обычно я накладываю на кристаллы заклятие пожирания плоти, против которой у ваших артефактов защиту не придумали.

— Что?

— Ой, то есть не я, — тут же опомнилась девушка. — То есть, мне помогают накладывать… Ой, все! Просто нельзя, что попало пихать себе в мозг, вот и все!

— Ну-ка, расскажи мне подробнее. Кто ты, откуда, какая ступень владения магии у тебя и почему прозябаешь в нищете? Кто твои родители? Почему ты слоняешься по свету как неприкаянная?

— Нет у меня родителей, сирота я, — опять буркнула Сонька. — Магией владею самой низкой ступенью, не слушается она меня. Вот и слоняюсь по свету.

— А еще ты очень хорошо умеешь врать. Кто тебя обидел? От кого ты бежишь? Расскажи, я ведь могу реально тебе помочь, дитя.

Мнемент говорил проникновенно, используя драконью магию. Специально понизил голос, зная, как он воздействует на слушателей. Он же и придвинулся поближе к Соньке, взял ее осторожно за руку и заглянул в глаза, ожидая, что она растает в ту же секунду, как это обычно бывает у простых людей, и расплачется, рассказывая свою сложную историю. В этой нехитрой манипуляции тембром ректор ни раз раскалывал самых твердолобых нарушителей порядка из студенческой молодежи, наделенной даром. Только Сонька, в ответ, сжала его ладонь сильнее, придвинулась совсем вплотную к его лицу и, не мигая, раздраженно проговорила:

— Знаю я, какую цену мужчины требуют от девушек в беде за помощь. Спасибо, я как-нибудь сама разрешу свои проблемы!

Мемент оторопел. Да кто она, бред возьми, такая? Сопротивляться драконьей магии? Нет, пожалуй, «сопротивляться» неправильное слово. Она будто бы ее даже не уловила! Будто мимо Соньки прошел и вкрадчивый полушепот, и проникновенный взгляд, и нежное соприкосновение рук. А еще удивительно, что, с одной стороны, эта девушка за словом в карман не лезет, даже ему, золотому дракону, дерзит, а, с другой стороны, словно бы боится мужчин! Ну что такого, если Мнемент решит ее проблемы? Он же хочет помочь! По доброте душевной! Может, стоит ей сказать правду о недуге? Тогда она перестанет видеть в нем потенциального ухажера и абьзузера, или как там это новое модное слово среди молодежи сейчас ходит?

Но мысль свою ректор не успел развить. Первой пришла в себя Сонька. Она вдруг смутилась, совершенно неожиданно покраснела, опустила взгляд и выдернула руку из переплетения пальцев.

— Простите, я нервничаю. Вы же получили что хотели? Можно мне уже идти?

— Погоди! А есть еще какая-нибудь важная информация? Ну, про других бандитов? Может, ты знаешь, кто пугает местных жителей, рэкетиров, просто нечестных на руку вельмож?

— Так вы все можете сами узнать, если захотите. Но вы ведь не хотите, не так ли? Вам же и тут хорошо, в защищенных стенах. Сидите, на штанах дырки проерзывая, потом лопаете свои пончики до отвала, гладите по головке холеных деточек знатных вельмож, спешите домой в скромные свои апартаменты на восемь комнат и засыпаете с благоденствием на устах в уютной мягкой постельке, не боясь, что вас прирежет сосед, — язвительно заметила Сонька и прикусила губу. — Простите…

— Перенервничала?

— Нет, это уже накопилось, — вздохнула девушка. — Я знаю, что вы не виноваты во всех смертных грехах. Просто знаете, знаете… — Сонька встала и начала нервно расхаживать из угла в угол. — Можно же просто закрыть глаза и повторять: «Так сложилось исторически», а можно реально, используя свое положение, попробовать хоть что-то изменить! Хоть как-то действительно улучшить этот мир, добавить в него справедливости, гуманности, хотя бы сирот защитить, а не позволять им вырасти на улице в очередного головореза-пьяницу, который к двадцати шести годам помрет от передоза.

— Для сирот существуют специальные дома-интернаты, только никто там не задерживается. Дети, лишь раз хлебнув вседозволенность, уже становятся неуправляемыми…

— Замолчите! Слышите меня, замолчите! Вы понятия не имеете, какие условия в этих домах-интернатах! Сколько времени там уделяют учебе, а сколько грязной работе. И половина детей из ваших отчетов не сбегает, а гибнет в рудниках или того хуже, их продают богатеньким извращенцам. О, не делайте такое лицо, будто впервые в жизни это слышите!

Сонька остановилась возле стола и с каким-то странным отчаянием на лице теребила край своих не слишком длинных шорт. Переминалась с ноги на ногу, покусывала нижнюю губу, хотела что-то дополнить, но умолкала, то ли боясь попасть в тюрьму за крамольные мысли, высказанные уже, то ли считая безнадежным вразумить ректора-дракона.

Сам Мнемент пытался срочно сообразить, что же делать дальше. С одной стороны, информации у девушки действительно много и она крайне полезна для его карьеры. Глядишь, князь-император и повысит в должности, даст более крупный регион в управление, где не придется отыгрывать роль ректора и отбиваться от настырных претенденток на его руку, сердце и штаны.

Но с другой стороны, это действительно могла быть хорошо подготовленная шпионка. Просто на этот раз решили пойти другим путем и не подсовывать ему в постель какую-нибудь аристократку с бледной внешностью, а ударить в лоб. Ведь между умным и сильным побеждает самый непредсказуемый, это самая простецкая военная хитрость.

Нужно во что бы то ни стало выманить у нее каплю крови! Хоть каким-нибудь способом! И проверить ее колдовскую силу через артефакт. Тогда-то все и встанет на свои места. Ступень ее дара позволит сузить круг подозреваемых, а там уж дело техники. Если же не получится, то держать Соньку все равно лучше под боком, как потенциального врага.

— Вот что, — наконец сказал Мнемент. — Давай так. Если ты действительно нуждаешься в работе, я тебе ее дам. Постепенно, помимо стандартных обязанностей, начнем решать с тобой и вот эти вот все проблемы. Ты права, очень удобно заслоняться «испокон веков», «так хотят боги» и прочими высокопарными речами. Я обижать тебя не стану, не переживай. Что бы ты там не придумала себе, что бы там о моем эротическом аппетите не говорили забулдыги — враки все. Меня женщины не интересуют. Так что в этом смысле, ты мне безразлична.

— Серьезно? — оживилась Сонька. — Вот прям честно-причестно? Вы поэтому женитесь? Репутацию сохранить пытаетесь? — девушка расплылась в улыбке: — А вы не такой уж и болван, каким кажетесь с первого взгляда…

— Болван? — округлил глаза Мнемент, срочно соображая, как на этот раз его слова интерпретировала эта очень странная девушка.

— Ну то есть, простофиля… Я хотела сказать, лопух… остолоп… олух… Да что же такое! Ни одного приличного слова не подберу! Простак! Во! Не такой вы уж и простак, каким кажетесь! — Сонька извиняюще улыбнулась. — Опять мимо?

— Хватит! — отчеканил полушепотом Мнемент. — Достаточно! Я понял, что ты не высокого обо мне мнения. Уверен, вот начнем работать вместе, все сразу же изменится. Согласна?

— Согласна, — кивнула Сонька. — И простите, пожалуйста. Я постараюсь не обзываться.