Долг Юи (гет)

Примечания:

Для тех, кто не в фэндоме. Юи — девушка, пожертвовавшая своей жизнью ради духа Луны и ставшая им.

Ей хочется его поцеловать — мучительное и неотвязное желание. Как наваждение. Она отгоняет его. Сейчас не время для таких мыслей — идёт война и… они чуть было не лишились Аватара. Единственной надежды этого мира на спасение. Так она всегда думала… Пока не осознала, что и он уязвим. И это знание — как гром, следующий за беззвучной молнией.

Она переворачивает его на живот. Перед глазами — страшная зияющая рана от молнии у него на спине. Катара хмурится, покусывая губу. Вот о чём ей следует думать. А вовсе не о поцелуях. Это странно и глупо. Но случайный невинный поцелуй во спасение в Пещере двух влюбленных слишком запал в душу, породив мысли, что они могут быть не только лучшими друзьями.

Луна — ещё только узкий серп. Юи сейчас лишь на четверть в этом мире. Катара взмахивает руками — две послушные струи чистой воды взлетают из плошек и, соединяясь силами её магии, обволакивают ожог. Катара погружена в него. Она чувствует ритм его сердца — медленный и размеренный, как у глубоко спящего. Она почти видит, как по его жилам течёт кровь, как едва заметно вздымается и опускается в дыхании грудь, стянутая бинтами. Чётким правильным узором высвечиваются энергетические линии его тела — как на манекене целительницы в Северном племени воды. Чи по ним струится свободно — до той точки, где линии смяты, скручены в уродливый узел в месте удара молнии. Вот бы распутать его, разгладить пальцами грубо спутанные нити…

Она старается почувствовать, где ему может быть больнее всего, где источник хладнокровной и злой энергии, которая всё ещё убивает его. Если бы он очнулся и мог сказать… А пока она цунь за цунем обследует облачёнными в воду пальцами повреждённую плоть. И каждый раз, когда она погружена в него, перед глазами вспыхивает его падение. Исцеляя Аанга, она словно прокручивает это видение снова и снова. Болезненно и чётко. И снова и снова он падает с вершины мира вниз головой, а она могучей волной несётся спасти его, сметая всё и всех на своём пути. И едкие, резкие слёзы в глазах. И ледяное отчаяние, сковавшее грудь. Неверие. Запах сгоревшей плоти. Безжизненная тяжесть у неё на руках с затихающими ритмами и гаснущим свечением энергетических линий.

Катара отирает слёзы. Сеанс исцеления окончен на сегодня. Она проводит ладонью по его гладкой, ещё почти детской щеке. Но скулы заострились, сделав лицо взрослее — от истощения, от свалившейся ответственности, от многочасовых тренировок. Он уже не тот беззаботный мальчик, которого она нашла в айсберге. Она ведёт пальцем от кончика стрелы на его лбу к макушке. Бритая голова уже стала бархатистой на ощупь. Оказывается, у него тёмные волосы — такие же, как брови и ресницы. Такие же, как у неё. Но кожа бледная, и свет Луны делает её почти голубой.

Катара и сейчас ещё помнит его лицо — тогда. Истончившиеся, будто истаявшие черты. Тени под глазами, приоткрытый рот. Цвета исчезли, даже небесного цвета стрела на голове стала серой, точно вновь дух Луны покинул этот мир.

Юи, ты меня слышишь?

Всё вокруг посерело, померкло в те отмеченные неровными ударами сердца минуты… И только вода из Священного источника осветилась ярко-голубым, через мгновение отдав своё сияние телу Аватара.

Всё в прошлом. Но в животе до сих пор закручивается тугой узел от таких ясных воспоминаний. Сжимает грудь страхом, немеют колени…

А если бы я истратила Священную воду на Зуко? В порыве внезапного глупого сочувствия. К кому?! К врагу, который обманул доверие и предал через полчаса!!!

Катара злится на него. Но ещё больше она злится на саму себя, это злость, замешанная на страхе. Что могло случиться. Что почти случилось. Она бы никогда себе не простила… А Джет?! Он умирал, но ей даже в голову не пришло пожертвовать драгоценной водой ради него, хотя он как будто искренне раскаялся… Но Зуко! Полчаса пребывания в пещере с ним — и она чуть было всё не погубила!

Из груди вырывается сдавленный стон, ногти вонзаются в ладонь. Скоро придёт Сокка и с неизменными шуточками, за которыми скрывается искреннее участие, выгонит её на палубу. Он взял на себя всю, как он говорит, "грязную работу". Слышатся его шаги у двери… Катара быстро склоняется к лицу Аанга и оставляет на его холодной стреле влажный тёплый след своих губ.

* * *

Она всё ещё хочет его поцеловать. Она вложила в него так много душевных сил и магии, что он уже наполовину — её. Вспоминаются наивные детские сказки Южного племени воды о вмёрзших в лёд принцессах, которых неизменно пробуждал поцелуй храброго воина. Безымянные принцессы, безымянные воины… Если бы всё было так просто… Катара злится на себя за эти мысли, злится на отца за то, что он ушёл на войну, оставив их с Соккой, злится на Сокку за оптимизм, на Тоф за колкое показное равнодушие… Её злость крепнет вместе с растущей Луной. Свет Юи всё ярче, смелее. Она уже наполовину в этом мире.

Помоги ему, Юи!

А когда Катара думает об Азуле и Зуко, о безвестном убийце своей матери, волны ненависти готовы захлестнуть её с головой. Ей почти больно дышать. Руки дрожат так, что она не может удержать водяные струи. И тогда она вспоминает, что Аанг никогда не злился ни на кого долго — даже когда украли Аппу… Она ничком ложится рядом с ним и прижимается лбом к его голубой стреле, стараясь перенять хотя бы часть его миролюбия воздушного кочевника. Это его качество или его народа? Уже не узнать. Народ Огня отнял эту возможность сто лет назад — почти. И чуть не отнял окончательно теперь. Она стискивает зубы, сильнее прижимаясь к его лбу. По щекам опять струятся слёзы — не счесть, в который раз за эти недели. Нет, ей не обрести душевный покой. Если бы она могла проникать сознанием в мир духов… Она бы нашла его там и попросила вернуться. Потому что он им так нужен.

Ты нужен мне, Аанг…

Она слегка перемещает лицо и впечатывает горький мокрый поцелуй ему в щёку.

* * *

Она отчаянно хочет его поцеловать. За окном каюты в мнимой неподвижности парит полная луна. Юи здесь.

Он спас твоё племя, Юи! Ты и сама потеряла почти всё… Но ты отдала свой долг духу Луны, а теперь верни долг ему!

Катара всегда сама не своя в эту пору. Лунный свет пронизывает всё её существо. Обостряются чувства. А магия воды струится по жилам, как жидкий огонь. Ей кажется, что она может вызвать шторм, но ей не хватит внутреннего равновесия, и волны поглотят её саму… Она чувствует каждый толчок крови в своём и чужом теле. Кровь — это тоже вода.

Может, сегодня ночью силы её намерения хватит, чтобы он открыл глаза? Тёмные волосы уже отросли настолько, что скрыли большую часть стрелы на голове. Веки всё так же плотно сомкнуты — как и губы. Катара ловит себя на том, что задерживает на них взгляд.

Любовь — это свет.

Так гласит надпись на гробнице в Пещере двух влюблённых. Луна тихо, но властно заливает зеленоватым светом каюту. Никто уже не оспаривает право Катары находиться здесь, когда она посчитает нужным. Даже если это почти весь день — и ночь. Последний факел догорел вечность назад. И теперь здесь только он, она и Луна. Но Юи простит ей эту вольность…

И словно благословением духа Луны наплывает облачко. Гаснет свет — и пробуждаются звуки: плеск волн о борт, далёкие разговоры воинов племени воды, поскрипывание снастей и переборок… Дыхание — её и его. Катара закрывает глаза, хотя темнота и так абсолютная. Но она точно знает, где его губы — энергетические линии сияют, как созвездия на карте. Она задерживает дыхание… И вкладывает всю свою целительную силу, всю возросшую в эту ночь магию в лёгкий, но долгий поцелуй. Её губы застывают на его, пока не тает облако на лике Юи. Она выдыхает, отстраняется. Всё так же плотно сомкнуты его веки, только губы слегка приоткрылись. В соседней каюте прерывается храп, кто-то ворочается. Луна уходит на другую сторону неба. А на душе внезапно становится спокойнее, и словно виден островок голубого неба в центре бури. Катара поднимает с пола планер и ставит его так, чтобы Аанг, проснувшись, сразу его увидел. Она чувствует, как что-то изменилось в рисунке энергетических линий.

Спасибо, Юи.