Протагонист (гет)

Асано достала кошелёк, проверяя, сколько налички у неё осталось. Конечно, финансы ещё не поджимали, но, похоже, в новой мышке пока всё же придётся себе отказать. Старая, пусть и барахлила, ещё вроде как работала, да и тачпад никто не отменял. А вот новую она купит уже после новой волны авторских отчислений.

Девушка откинулась на спинку стула, подняв взгляд на развалившуюся на её кровати Минами.

— Что, туговато с деньжатами? — спросила та.

— Живём-живём! — отмахнулась Асано. — Вот продам новый роман, смогу и на отдых съездить куда-нибудь в Киото. Или в Кюсю! Эх, отдохну-у-у!

— В твоих мечтах. Сперва редактор из тебя всю душу вытрясет своими правками.

— Нельзя вытрясти то, чего нет, — парировала Асано.

— У тебя не души нет, а совести.

— Сказал человек, который в наглую развалился на моей кровати. Ага, да, конечно-конечно.

Минами на это рассмеялась и перевернулась на спину, раскидывая руки в стороны. Кровать у Асано была большой, двухместной. Оно и понятно: Норитсуки просто обожала спать, а потому не поскупилась на дорогую, но комфортную кровать. Пусть даже она занимала кучу места в и так маленькой квартирке.

Жила Нористуки в обычном спальном районе Токио. Совсем недалеко, практически в точно такой же квартире, обитала и сама Минами.

Здесь было тихо и спокойно как вечером, так и днём, что просто идеально подходило для работы девушки — будучи писателем, Асано часто требовалась тишина, чтобы сконцентрироваться на написании нового романа.

Но был во всём этом один большой и жирный минус: квартплата, которая сжирала половину зарплаты. Асано было как-то полегче, поскольку она всегда откладывала на это дело деньги в связи с нестабильным заработком: в один месяц придёт больше денег за проданные копии книг, в другой — меньше. А вот Минами приходилось ужиматься.

— Хочу жить в мире без денег, — внезапно заявила Хокутозай.

— В анархии? Или вернуться во времена натурального обмена? — усмехнулась Норитсуки.

— Во времена адекватной стоимости абсолютно всего, — буркнула Минами, отворачивая лицо в подушку, понимая, что если не прекратить этот разговор, Асано прочтёт ей целую лекцию.

Хокутозай, конечно, искренне любила свою школьную подругу, но её привычка поправлять всех вокруг и вставлять свои пять йен немного раздражала. А самое главное, Минами редко могла парировать высказывания подруги, хотя и была начитанной и много всего знала — как и подобает журналисту. Просто Норитсуки была писателем, а это означало глубинные, но абсолютно рандомные знания в самых неожиданных аспектах жизни.

Минами вздохнула, а затем прикрыла глаза.

— Давай лучше я тебе расскажу о том красавчике-силаче? Шишио Цукасе.

— Он школьник, а ты совершеннолетняя, — занудным тоном напомнила Асано.

— Ой, да какая разница? Возраст согласия у нас тринадцать лет, да и я не собираюсь тащить его в постель!

— Ну да, у тебя в постели только нарисованные мужики, — хихикнула Норитсуки, за что получила подушкой в лицо. В прочем, девушка поймала её ещё до падения на пол и бросила обратно в подругу. — Ладно-ладно, молчу. Итак, твой школьник?..

— Сильнейший во всей Японии школьник, попрошу! — она блаженно прикрыла глаза, вспоминая его образ. — Недавно он участвовал в новых боях и победил. Представляешь, он разгромил противника за какие-то три минуты! Просто потрясающе!

Асано присвистнула. Благодаря подруге она много знала об этом Шишио Цукасе, даже то, чего знать не хотела. Например, его любимый дезодорант или то, каким шампунем он моет волосы.

Однако Норитсуки не могла не согласиться, что парень, вопреки стереотипам, был не только сильным, но и умным, а также крайне харизматичным. Он мог заставить опозоренного и злого противника, который только-только проиграл ему в честном поединке, тут же начать поздравлять его и искренне радоваться за чужую победу. Когда же он появлялся на ТВ, он в мгновение ока притягивал к себе чужие взгляды, заставляя признавать его силу и острый ум.

Признаться честно, Асано и сама была очарована Цукасой. А кто не был?

— Знаешь, у меня в голове есть идея для новой книги, — задумчиво произнесла Норитсуки.

— Какая книга? Мы о Цукасе сейчас говорим, между прочим! — возмутилась Минами.

— Так я тоже. Мне нравится типаж Цукасы. Он сильный, умный, добрый и харизматичный. Он искренне сопереживает своим противникам и всегда предельно вежлив с ними, даже если очевидно, кто сильнее. Но всё же я уверена, у него есть свои тараканы в голове и тёмные стороны, которые он тщательно скрывает. Такие люди, как Цукаса, не могут быть идеальны во всём.

— К чему ты клонишь? Хочешь сказать, что Цукаса на самом деле плохой человек?

— Почему же? Вовсе нет. Я просто… Я хочу изучить его. Как можно тщательнее. Если в моём новом романе появится протагонист, который будет точь-в-точь как Цукаса, то он станет бестселлером. Это будет моей лучшей работой!

— Но ты не психолог, ты не можешь залезть ему в голову, тем более тогда, когда вы лично не знакомы.

— Ну, я-то не могу, а вот ты… — Асано хитро прищурилась. — Ты же у нас журналист, причём подающий большие надежды. Ты знакома с Цукасой лично. Как думаешь, он согласится дать тебе ещё одно интервью, но уже не для журнала или ТВ, а для меня?

Глаза Минами загорелись — она явно была счастлива ухватиться за любую возможность, чтобы лишний раз встретиться с человеком, который ей искренне нравился. Девушка аж села на кровати, обнимая подушку и счастливо улыбаясь.

Асано на подобное лишь закатила глаза — её лучшая подруга была такой очевидной и предсказуемой, когда дело касалось любви! Хотя это было по-своему мило. Помнится, ещё никогда раньше она так себя не вела, когда речь заходила о её симпатиях.

Для вида Минами чутка поломалась:

— Ну я даже не знаю… Цукаса — очень занятой человек, у которого каждый день забит. Смогу ли я уговорить его найти время на меня?..

— Ты у нас журналистка и мастер убеждения, так что давай! Да и Цукаса не какой-нибудь Асагири Ген, который тебе отворот-поворот давал целый месяц.

Хокутозай аж скрипнула от неприятных воспоминаний: она целый месяц бегала за менталистом-иллюзионистом, чтобы получить эксклюзивное интервью! А тот, используя хитрые психологические уловки, постоянно ускользал от неё! Ох, и намучилась тогда журналистка!

Но чем дольше Ген бегал от неё, тем лучше становился образ Цукасы в глазах девушки: вот уж кто точно не станет прибегать ко лжи и обману, а сразу (ну, или практически сразу) даст ей то, что ей нужно!

Минами посмотрела на Асано. Та выглядела довольной — уже знала, каков будет ответ подруги. Оставалось лишь смириться.

— Окей, я договорюсь с Цукасой об интервью, но не думаю, что справлюсь сама. — Норитсуки удивлённо подняла брови. — Я могу опросить его по тем вопросам, которые ты составишь, но вряд ли это поможет тебе проникнуться его личностью.

Асано на секунду задумалась, потерев подбородок указательным пальцем.

— Ты права. Чтобы написать идеального протагониста, мне сперва надо им проникнуться. Но я не смогу этого сделать, если не пообщаюсь с Цукасой лично. Мало знать его мнение по тому или иному поводу, надо проанализировать его язык жестов, прочувствовать атмосферу. Да и интонации, которые он использует при разговоре, не менее важны.

Минами важно покивала, соглашаясь с мнением подруги, хотя, если честно, её мало интересовало вдохновение Асано. Хокутозай просто хотела, чтобы девушка поняла, за что именно Цукаса так сильно запал ей в душу, желала поделиться частичкой своего восторга, разделить фанатство на двоих. А в том, что Асано станет фанаткой Цукасы, она не сомневалась.

— Тогда договаривайся с ним на любой день и любое время. Я свободна всегда кроме вечера четверга, у меня встреча с редактором, где он опять будет тыкать меня носом в ошибки.

Минами посмеялась, и от её смеха уголки губ Норитсуки приподнялись сами собой.

— Ничего, зато с новой книгой с Цукасой-протагонистом твой редактор будет в бешеном восторге! — заверила журналистка.

Асано оставалось только надеяться на это.

Место, в котором проводилось интервью, было снятой на шесть часов мини-студией в центре Токио. Её подыскала сама Асано, опираясь на собственные желания и советы Минами. Так, Норитсуки было важно, чтобы интервью проходило недалеко от дома, а Минами — чтобы помещение было комфортным и располагало к беседе.

Цукаса ещё не явился — до начала интервью оставалось пятнадцать минут, и этого времени было более чем, чтобы подготовить необходимую аппаратуру: видеокамеру, диктофон на телефоне и, естественно, ноутбук с зарядкой. На последнем был открыт вордовский файл со столбиком вопросов. Асано пробежалась по ним взглядом. Вроде нормальные, пусть и несколько… своеобразные.

Девушка как раз заваривала кофе, когда в коридоре послышались шаги, а затем дверь в комнату распахнулась. На пороге стояла довольная и немного смущённая Минами, а позади неё огромной широкоплечей тенью возвышался Цукаса.

Норитсуки на секунду даже замерла на месте, раскрыв рот. А он точно старшеклассник?

Цукаса был невероятно высок, практически два метра, и при этом у него была хорошо развита мускулатура, которая в данный момент была скрыта за обычным хаори. Он, казалось, занимал всё пространство у двери, немного нагибаясь, чтобы не удариться об косяк. Но что удивительно, при всём этом парень не казался шкафом.

— Ох. Здравствуй, здравствуй, Цукаса Шишио-сан! — немного неловко всплеснула руками Асано. — Проходи, не стесняйся.

— Можно просто Цукаса, — кивнул парень, и голос его, вопреки всем ожиданиям, был тягучий, с приятными интонациями.

— Тогда просто Асано, — кивнула ему девушка.

— Ах, давайте я вас как следует представлю. Вы, конечно, уже слышали друг о друге, но всё же! Это Цукаса Шишио, топовый боец ММА, который, как я уверена, скоро выйдет на международный уровень! А это Асано Норитсуки, моя школьная подруга и знаменитый писатель. Читал «Под сенью сакуры»? Это она написала!

— Мне очень понравился этот роман, — мягко улыбнулся Цукаса. — Как и «Стальная решимость».

— Мне так радостно это слышать! — засмущалась Норитсуки, но вовсе не от похвалы.

Цукаса был поразительным человеком — это стало понятно сразу же, как он вошёл в комнату. Он не смотрел ни на Минами, ни на Асано сверху вниз, хотя мог бы. Нет. Вместо этого он вежливо улыбался и вёл себя максимально галантно. На его немного адрогинном лице не было ни тени бахвальства или превосходства, вместо этого лишь спокойствие и мягкость.

Такое поведение совершенно не соответствовало поведению восемнадцатилетнего школьника, коим он и являлся.

Асано желала изучить его.

— Что ж, проходи, садись. Надеюсь, ты не против камеры? Мне интересен твой язык тела, когда ты ведёшь беседу, это станет полезным материалом.

— Нет, всё в порядке, — кивнул Цукаса.

Он снял хаори, вешая его у входной двери, а затем поправил густые длинные волосы, которые были завязаны в низкий, даже несколько небрежный хвостик.

Минами, наоборот, раздеваться не стала, лишь улыбнулась и чуть махнула рукой.

— Я здесь буду лишней. Пойду по своим делам. Потом отпишитесь, как всё пройдёт, — попросила она.

Асано помахала ей в ответ, ещё раз поблагодарив за помощь, и обернулась к Цукасе.

— Хочешь чего-нибудь? Чай? Кофе? Какао?

— Нет, спасибо.

— Точно? Тут кондиционеры работают, замёрзнешь ещё.

— Тогда чай. Чёрный, если можно.

Асано кивнула и обернулась к стойке. В арендованной студии был мини-бар, где стояли кофемашинка и чайник, а внизу, в тумбочках, лежали пакетики чая и молотый кофе с какао-порошком. Также там были всякие закуски вроде печенья и маленький холодильник, где обнаружилась газировка и обычная вода.

Сделав себе кофе, а Цукасе — чай, Норитсуки отдала парню бумажный стаканчик и села на стул напротив него, пробегаясь взглядом по будущему собеседнику. Тот был расслаблен, но незаметно для самого себя отбивал ритм пальцами правой руки. Асано сделала мысленную пометку, а затем, поставив кофе на стол, включила камеру с диктофоном и взяла в руки ноутбук.

— Если какие-нибудь темы, которые ты бы не хотел обсуждать? — спросила она. — Я не хочу ставить тебя в неприятное или затруднительное положение.

— М-м-м, — задумался парень. — Пока на ум ничего не приходит, но если тема окажется неподходящей или неприятной, я скажу.

— Хорошо! Просто отлично! — улыбнулась писательница. — Минами-чан тебе, наверное, уже сказала, но я всё же ещё раз повторю, а то вдруг она что забыла. Это интервью будет только между нами, никто не узнает его содержания.

— Даже когда выйдет книга? — поднял одну бровь парень, но в его голосе была смешинка, а не насмешка.

— Я могу не говорить, на ком основан мой будущий протагонист. Да и основа не равно сам персонаж. Мне важно понять природу твоей харизмы и твоей силы, как физической, так и ментальной. Я хочу узнать, что именно присуще людям твоего типажа, как они реагируют на различные ситуации и что их мотивирует. Но это не значит, что персонаж будет стопроцентным тобой. Я сама создам его, но с твоей помощью.

Цукаса кивнул, также отставляя чай на столик.

— Всё в порядке. Я понимаю.

— Хорошо. Тогда я начну. Вопрос немного банальный, но будешь ли ты готов бросить любимое занятие, оставить родной город и даже прогнуться под жестокую и ненавистную систему ради дорогого человека?

Цукаса на секунду нахмурился, напрягся всем телом, и карие глаза Асано заблестели. Она поняла, что либо задела парня за живое, либо он слишком хорошо визуализировал ситуацию. Хотя вряд ли второе, учитывая то, что девушка избежала конкретики.

— Вопрос небанальный. И да, я был бы готов, — наконец, ответил он.

— Хорошо. Тогда немного расширим ситуацию. Ты узнаёшь, что дорогой тебе человек в опасности, но ты не знаешь, как именно спасти его и где этот человек в принципе находится. Один из вариантов, с самой большой вероятностью успеха, опять же, прогнуться под жестокую и ненавистную систему. Но в этот раз у тебя нет уверенности в том, что это поможет. Да и ты можешь умереть раньше, чем что-либо разузнаешь. Итак, ты всё равно пойдёшь?

— На самом деле… Сперва я бы оценил все варианты, которые только возможны. Думаю, так поступил бы любой человек.

— Как я уже сказала, у этого варианта вероятность успеха больше, чем у остальных.

— Как по мне, лучше продаться системе, но спасти близкого человека.

— Даже если придётся ради спасения одного убивать других, невинных и непричастных? — сурово спросила она.

Цукаса резко поднял голову, с неким шоком смотря на Асано, которая вся подалась вперёд, сложив руки на коленях и перебирая пальцами. Она ждала ответа, но давала время на подумать.

— Это… вопрос моей морали.

— Именно.

— Интересный у тебя там сюжет получается, в этой твоей новой книге.

Норитсуки сперва удивлённо хлопнула глазами, теряя всю свою напускную суровость, а потом рассмеялась, откидываясь назад в кресле. Цукаса обладал острым умом, смог её подловить на первом же вопросе! Просто потрясающе! Ну что за неординарная личность!

— Обещай никому не рассказывать, — приложив указательный палец к губам, подмигнула она. — Будет нашим с тобой маленьким секретиком. Иначе редактор меня всё-таки добьёт за спойлеры.

Шишио шутку оценил, тоже тепло улыбнувшись в ответ. Он чуть расслабил плечи и слегка наклонил голову вправо, и Асано благодаря своей внимательности считала эти незатейливые жесты. Такие простые, но они заставили её на секунду упустить нить разговора, забыть неприятную тему.

К счастью, ноутбук с открытым списком вопросов не дал ей этого сделать.

— И всё же? Как бы ты поступил?

— Я — человек, а все люди эгоистичны, — признался Цукаса. — Если передо мной есть цель, если я знаю, что только так смогу помочь дорогому мне человеку, то я найду в себе силы пойти по головам.

— «Найдёшь в себе силы»? Именно с такой формулировкой? Или тебе не нужны подобные отговорки?

Губы Цукасы сложились в букву «о». Он явно не ожидал подобного.

— Что ж, в какой-то мере это действительна отговорка. Но пусть даже так, это не значит, что в будущем я не буду сожалеть о содеянном.

— Даже зная о том, что тебе будет плохо, ты готов на всё ради своей цели? Ого, — выдохнула писательница, по-новому смотря на Цукасу. — Это поразительно. Легче струсить, отпустить того человека и сказать, что не смог, обстоятельства не позволили.

— Не легче, — не согласился Цукаса. — И так, и так будут мучить терзания. Но в случае попытки спасения будет просто ещё одна отговорка, которая будет призвана успокоить. Но не успокоит никогда. А что думаешь ты?

Асано сглотнула. Этот Шишио Цукаса был просто поразительным.

>Кому: Шишио Цукаса

И всё же, занимай ты, скажем, высокую должность при правительстве, хотел бы ты что-нибудь поменять?

>От кого: Шишио Цукаса

Имеешь в виду в современной Японии? Что-то, на что я реально мог бы повлиять? Или дело в книге?

Асано покачала головой, перекатываясь на спину и держа телефон над собой. Там был открыт диалог с Цукасой — они обменялись номерами телефонов и аккаунтами в Line, благодаря чему могли общаться практически в любое время.

>Кому: Шишио Цукаса

Спойлерыыы~~

То интервью прошло поразительно быстро. Шесть часов пролетели как вспышка, а Асано не успела задать и половины вопросов, потому что они постоянно отвлекались на какие-то сторонние темы, обсуждая вкусы в еде или, например, какими людьми стараются себя окружить. То, что изначально было задумано как интервью, превратилось в полноценный диалог двух хороших знакомых, которые нашли кучу тем для обсуждений.

Казалось бы, что может быть общего у борца ММА-школьника и писательницы, пребывающей то под волной вдохновения, то не могущей даже абзац написать? Как оказалось, много.

Цукаса, хоть и был борцом и привык работать мускулами и кулаками, обладал острым умом и был начитан. Когда-то Асано узнала из интернета, что в школе у парня оценки были довольно средними, а потому посчитала его не совсем типичным качком — говорить умеет, харизмой обладает, но знаний явно маловато. Однако теперь, когда они встретились лично, Норитсуки стало стыдно за свои мысли. Цукаса просто-напросто не был заинтересован в учёбе, для него школа — это так, навязанная обществом социальная ступень, где он не обязан отличаться особым умом и хорошими оценками. А потому можно не стараться на занятиях.

Так, они все шесть часов что-то обсуждали, да так увлечённо, что собственнику студии пришлось напоминать им, что самое время закругляться. Асано с сожалением выключила диктофон и разобрала камеру. Последнюю, к слову, Цукаса помог ей донести до дома. Совсем по-джентльменски.

>От кого: Шишио Цукаса

Ну, тогда отвечу так. Если ты про Японию, то я поменял бы систему образования. Она у нас пусть и действенная, но всё же устарела и не вписывается в рамки современного мира, который постоянно меняется. Конечно, сейчас сходу трудно сказать, что именно я бы поменял, но для этого и существует министерство образования и его постоянные заседания.

>Кому: Шишио Цукаса

Воу!

А если говорить о других вещах? Например, дедовщина в армии? Бедность в определённых регионах из-за войны?

К слову об армии, как ты относишься к тому, что не только правительство, но и весь мир молчит об определённых военных преступлениях? Как японец — именно о японских?

Там, отряд 731, Нанкинская резня, женщины для утешения из Кореи и Китая? Особенно если бы ты сам был бы причастен к этому.

>От кого: Шишио Цукаса

Твои вопросы всё специфичнее и специфичнее.

Ты пишешь военную драму?

>Кому: Шишио Цукаса

Всё ещё спойлерыыы~~~

Но близко, военная тематика там будет.

>Кому: Шишио Цукаса

Писать будет долго. Легче голосом. Могу позвонить?

Асано аж встрепенулась. Цукаса предлагал ей созвониться? Они общались уже несколько недель, но он впервые предложил что-то такое! Минами точно с ума сойдёт!

И всё же было что-то поразительно приятное в том, что парень отнёсся к работе Норитсуки со всей серьёзностью. Ещё во время интервью он максимально честно и открыто отвечал на её вопросы, а также сам предложил обменяться номерами телефонов для таких вот случаев, когда у девушки появятся новые вопросы. А они появлялись и появлялись. Шишио оказался слишком уж интересным для Асано человеком, вот только девушка уже и сама начала понимать, что порой теряется, инициирует ли она это общение для книги или скорее потому, что ей просто хочется узнать Цукасу получше.

На самом деле Норитсуки уже давно, ещё с первых минут диалога с парнем поняла, почему он так сильно понравился Минами, что именно привлекло в нём девушку.

А ещё поняла, что начало привлекать её саму.

Нет, это не было романтическим влечением, да и влюблённой Асано себя не ощущала, однако ей откровенно нравился Цукаса и его ход мыслей, его приоритеты в жизни, его выбор, который он делает из раза в раз. Конечно, она не могла согласиться с ним во всём и тогда выставляла контраргументы, благодаря чему диалог становился живее.

Но, опять же, всё это было в письменном варианте. А теперь…

>Кому: Шишио Цукаса

Звони.

И через пару секунд телефон в руках девушки завибрировал. Неловко перехватив гаджет, она провела по экрану пальцем и приложила динамик к уху.

— Алло? — спросила она.

— Не думаю, что смог бы жить с таким грузом, — ударил приятный голос в самое ухо. — Помнишь, на интервью ты спрашивала меня о том, на что я готов ради дорогого человека? Я сказал, что готов убить, если придётся. Но для меня одно дело — подарить быструю и безболезненную смерть, но совсем другое — мучить и пытать людей просто потому что. Без причины. Это отвратительно. Солдат должен оставаться человеком при любых обстоятельствах.

— Думаешь, у тех людей был выбор?

— Был. Выбор есть всегда. И они свой сделали, — жёстко припечатал Цукаса. Асано улыбнулась. Она думала совершенно так же.

— Они — те, кто творил эти зверства, — не были уже людьми. Они были монстрами.

— Будь я таким монстром, я бы пожелал умереть самому, — признался парень.

И в этом, как уже давно поняла Норитсуки, был весь Цукаса. Готовый быть жестоким, он продолжал проявлять милосердие. Эта его черта была оксюмороном. А ещё он, даже оказавшись в путах безвыходной ситуации он не был готов сдаваться. В его мировоззрении отсутствовала сама концепция насилия ради насилия.

Асано стало интересно, продолжит ли Цукаса придерживаться своих несколько идеалистических взглядов, окажись он в подобной ситуации?

«Хотя, — задумалась девушка, — он ведь человек слова. Если он так сказал, то так и сделает».

Норитсуки повернулась на бок, и её взгляд упал на стол, где стоял закрытый ноутбук. По хорошему надо было бы подняться и закончить правки, которые ей присылал редактор, но было так лень двигаться! Да и настроения возвращаться к конкретно этой работе не было, её куда больше вдохновляла новая, та самая, ради которой она постоянно расспрашивала Цукасу обо всём, что её только интересовало.

Парень продолжал говорить в трубку, и Асано погружалась в его голос, умиротворённая спокойным тембром. Девушка не могла не отметить, насколько поразительно это было. Даже так, через трубку телефона, харизма Шишио действовала на неё.

— У тебя обострённое чувство справедливости. Но ты даже не думаешь работать в полиции, — сказала девушка, когда собеседник закончил свою речь. Ей захотелось перевести тему на другую, более приятную, нежели пытки и убийства.

— В полиции особо не заработаешь, — признался он.

— Ты не выглядишь как человек, который гонится за деньгами. Ты не ослеплён ими, как многие другие, — заметила Асано.

— Это уже личное. Давай опустим?

Нористуки угукнула в трубку, понимая, что не совсем случайным вопросам подобралась к грани, за которую заступать не следовало. У всех были свои скелеты в шкафу, а девушка уже потревожила чужой более, чем достаточно.

— Лучше скажи, — перевёл парень тему, — почему писательство? Ты много знаешь, разбираешься в самых неожиданных мелочах, умеешь красиво и структурировано излагать мысли — и всё же писатель. Ты могла стать журналистом, как Хокутозай-сан.

— Как Минами? Нет, это не моё. Работать на большую компанию, бегать по городу в поисках эксклюзива, ночевать ради этого в полицейских участках и драться за лучшее время эфира… Уж лучше посижу в тёплом доме и придумаю новое приключение для моих героев, — посмеялась она. — А вообще ты немного напутал. Я так много знаю именно потому, что я писатель. Мне приходится многие вещи гуглить. Я изучаю их по книгам, статьям и видео на Ютубе. Вот ты знаешь, как куются клинки? И я не знала, но пришлось узнать, чтобы описать этот процесс — и то, он занял каких-то два абзаца! А я потратила несколько часов на изучение материала.

— И как же они куются? — внезапно спросил Цукаса.

— Тебе интересно? — удивилась Асано. Парень согласно замычал в трубку. — Ну, смотри. Ковка меча начинается с подбора необходимого материала…

— Погоди-ка! — воскликнула Минами. — То есть ты, дорогая моя, уже два месяца общаешься с Шишио Цукасой? И ничего не говорила мне?

Асано неловко посмеялась. Ну, возможно, она и вправду забыла сказать об этом лучшей подруге. Но она правда не специально!

С того дня они с Цукасой начали периодически созваниваться, и каждый раз после их разговора на Норитсуки нападало вдохновение, да такое сильное, что она могла два дня писать без продыху, забывая о еде. К счастью, про воду с туалетом забыть было не так просто.

Иногда из писательского запоя её вырывал редактор. Чаще — Минами, которая заходила к подруге и во весь голос поражалась тому, как можно бросить всю себя на работу за ноутбуком и забыть даже о личной гигиене. Но разве могла Асано поделать с собой хоть что-то? Даже походы в туалет занимали непозволительно много времени, за которое в голове пролетали всё новые и новые предложения и абзацы текста.

За два месяца девушка написала больше половины книги. Раньше у неё никогда так не было. Вернее, писательские запои, конечно, наступали, но никогда прежде они не длились так долго. Обычно вдохновение исчерпывалось через пару дней и уходило, даже не помахав ручкой, обещая вернуться когда-нибудь через месяц в лучшем случае. А сейчас…

Это всё было влияние Цукасы, не иначе. Удивительным образом он сделал то, что не всегда удавалось редактору — он всколыхнул писательскую жилку в Норитсуки.

Асано помешала кофе в своей чашке и устало посмотрела на Минами. Та забавно надувала щёки, но её обида была настоящей, не поддельной. Оно и понятно.

Девушка сделала глоток горячего напитка, морщась от того, насколько крепким он был. Глаза вернулись на экран ноутбука. Надо бы написать хоть сколько-нибудь нормальное сопроводительное письмо с отредактированным вариантом черновика новой книги редактору, который скоро будет рвать и метать без обновлений.

— Что ж, я правда виновата перед тобой, прости, — неловко извинилась она, напечатав приветствие. — Я… Я была так увлечена новым знакомством и книгой, что совсем позабыла сказать тебе.

— Целых два месяца забывала? — хмыкнула Минами.

— Да. Прости, — и, поняв, какие мысли могут одолевать подругу, поспешила воскликнуть: — Я не скрывала от тебя этого, клянусь! Просто так вышло…

Хокутозай оставалось лишь смириться: она знала, какой растяпой бывает её подруга в моменты сильнейшего увлечения новым произведением. Да и она сама была абсолютно такой же, когда дело казалось журналистики. Тут они были одного поля ягоды — благодаря чему когда-то давно и подружились. Две родственные души, готовые на всё ради своего призвания.

Минами махнула рукой, как бы говоря, что забыли разговор и я тебя прощаю. Заместо этого она поспешила поинтересоваться:

— И как тебе Цукаса?

— Он поразительный, — признала Асано. — Он… Раньше, несмотря на все твои слова, я подсознательно приравнивала его к группе, ну, знаешь, типичных качков с потрясающей харизмой. Но я ошибалась. Ты была права, он действительно потрясающий человек.

— Расскажи подробнее! Как часто вы переписываетесь? О чём разговариваете? Он просто отвечает на вопросы или и сам стремится что-то узнать?

— Мы довольно часто общаемся, да, — кивнула Норитсуки, тут же получив в ответ радостный писк от подруги. — Цукаса обладает поразительно чётким взглядом на мир, хотя он всего-лишь школьник. Хотя и в этом есть свой минус: мне кажется, он склонен делить всё на чёрное и белое, практически не оставляя место серому. Причём он сам определяет, что чёрное, а что — белое. В нём есть эти идеалистические замашки, и они работают ему на благо. Они заставляют других смотреть на него с уважением.

— Ох-х-х, — выдохнула Минами. — Вы… Вы ведёте такие задушевные и философские разговоры? Если честно, даже я с ним о таком ни разу не говорила, а я ведь журналист!

— Вот именно, ты — журналист, тебе важно, скажем так, продать Цукасу, а потому ты делаешь упор на его достижениях. Мне же больше интересна его подноготная, та часть личности, которую не увидеть невооружённым глазом.

Хокутозай на это посмеялась, но не могла не согласиться с подругой. Всё действительно было так. Хотя и они с Цукасой не сказать, чтобы были друзьями, чтобы вести подобные разговоры. Это Асано как-то умудрилась сблизиться с парнем. Самой Минами о таком только мечтать.

— И неужели всё это будет в книге? — спросила она.

— Неа, — ответила Асано, чуть улыбаясь и принимаясь болтать ногой. — Конечно, основа личности Цукасы и его моральные дилеммы будут в тексте, без этого никак. Но многие вещи… Не думаю, что буду вставлять ту часть, где Цукаса любит журавлей.

— Цукаса любит журавлей? Да ладно! — подивилась журналистка. — А на интервью он заявлял, что котов.

— Котов он тоже любит, но это уже другая форма любви. Больше про потискать и погладить, сама понимаешь. Журавли же помогают ему сосредоточиться, когда ему надо подумать.

— Ого… — на выдохе прошептала Минами. — Кто бы мог подумать…

— Только никому не слова, ладно? Я обещала, что никому не расскажу, — пригрозила Асано.

— Нема как рыба! — подняла руки Хокутозай. — Лучше ещё что-нибудь расскажи.

— Ну, ты интересовалась, кто чаще начинает диалог. Что удивительно, это сам Цукаса. Недавно, например, он спросил… — и принялась рассказывать об их последней беседе.

Чем больше говорила Норитсуки, тем удивлённее и оживлённее становилась Минами, периодически ахая, охая и срываясь на писк. Её карие глаза светились восторгом, а руки едва ли не дрожали от восхищения. Она громко смеялась во время шуток и очень эмоционально реагировала на мельчайшие подробности чужого общения. Например, на ставшей привычкой желать друг другу спокойной ночи и доброго утра.

— Поверить не могу, — выдохнула Минами. — Чёрт, да ты с ним общаешься куда ближе, чем я. Со мной он вообще практически не переписывается, только когда я что-нибудь спрошу!

Асано от такого откровения стало немного неловко. Всё же Хокутозай была влюблена в Цукасу. Узнать, что он уделяет больше внимания другой девушке, нежели ей, наверное, было крайне неприятно. Однако в поведении и словах журналистки не было ни намёка на ревность или обиду. Скорее, только восхищение и удивление.

Норитсуки позволила себе чуть расслабиться. Минами всегда была такой: с близкими и родными она была готова поделиться всем, искренне радуясь за их успехи и не особо переживая, если её в чём-то обскакивали. Но это, естественно, никогда не касалось работы — там Хокутозай клыками и когтями вырывала себе последние сенсации лучшие эфиры. Ситуации, когда ей не удавалось блеснуть чем-нибудь, можно было сосчитать по пальцам. Например, недавно ей не удалось снять репортаж об отправке команды, в которой был японский космонавт, в космос. Из-за этого девушка сильно расстроилась и пришла к Асано, напиваясь пивом из её холодильника.

Писательница оторвалась от электронного письма на ноутбуке и подняла руки.

— Да ладно тебе, это всё же ради книги. Может, он слишком вдохновился…

— А по-моему, он более чем заинтересован в общении с тобой, — насмешливо фыркнула в ответ Хокутозай.

— Ты преувеличиваешь.

— Неа. Цукаса не из тех, кто будет тратить время на разговоры с неинтересующими его людьми. Да и будь ваше общение просто ради книги, стал бы он спрашивать твоё мнение? Интересовался бы, поела ли ты? Желал бы спокойной ночи?

Асано опустила взгляд на письмо, а её руки чуть подрагивали. Щёки налились теплом, а в горле застрял лёгкий смех смущения.

— Ты преувеличиваешь, — покачала головой она. — Это же… Цукаса! Он не заинтересован в таких вещах.

— Ой-ли? — подняла бровь Минами.

— Ему сейчас важнее заработать денег и пробиться в международную лигу ММА, — ответила Асано. Её ловкие пальцы запорхали над клавиатурой, дописывая строчку с прощанием и просьбой отметить новые моменты, которые не понравятся редактору.

— Ну, ты тоже хочешь заработать денег и выйти на больший международный рынок. В скольки странах, говоришь, переводились твои книги?

— Ммм… В основном в дальневосточном и юго-восточном регионах. Корея, Китай, Филиппины, Сингапур, Вьетнам, Малайзия, Таиланд, Индонезия. Ещё вроде в США, Германии и Канаде продавали, но там они не пользовались таким большим спросом.

— Это был скорее риторический вопрос, — закатила глаза Минами. — Я про то, что у вас есть свои цели на международном уровне, на которых вы сосредоточены. Но это не отменяет того, что вы, ну не знаю, хотите личной жизни? Друзей? Знакомых?

— Погоди, — нахмурилась Асано. — Ты ж в него влюблена, так зачем мне пихаешь?

— Не понимаешь ты, — фыркнула Минами, переводя взгляд за окно. — Я, между прочим… — и оборволась. Её глаза расширились от ужаса. Асано, которая уже занесла руку, чтобы нажать «отправить», удивлённо глянула на подругу, которая сидела, замерев. А затем тоже выглянула в окно.

В следующий миг зелёный свет настиг их.

Из тьмы и тишины её вывел трескающийся звук. Что-то тяжёлое словно спало с её тела, и Асано проморгалась, не совсем понимая, что происходит. Вот она сидела на своей кухне с Минами, писала сопроводительное письмо редактору. Вот они болтали обо всё и ни о чём. А вот зелёный свет и поглотившее девушку оцепенение. А потом она уснула. А когда проснулась…

Что-то тяжёлое, но тёплое упало ей на плечи, и Асано чуть повернула голову. Перед ней стоял полуголый Цукаса.

— А? — только и спросила она.

— У тебя много вопросов, — произнёс он своим глубоким голосом, чуть улыбнувшись. — Ты сейчас находишься в Токио. — Норитсуки огляделась по сторонам. Токио? Что-то она не помнила, чтобы в Токио были такие леса и пещеры! — Прошло три тысячи семьсот лет. Мы снова в каменном веке. Практически все признаки цивилизации были уничтожены.

— Но что произошло?

— Человечество окаменело из-за неизвестного зелёного света. Никто не может сказать, что конкретно это было, как и почему.

Асано приоткрыла рот, затем закрыла его. Потом снова открыла и рвано выдохнула. Она, конечно, читала книги про постапокалиптику и всё такое… Но это всё было там, в книгах. Но не в реальности, не с ней!

Понадобилась пара секунд, чтобы прийти в себя — всё же многочисленные фильмы и аниме про тех же попаданцев немного подготовили её разум к чему-то подобному, чтобы она не сошла с ума.

— Мы… Мы умерли? — уточнила она. — Или мы выбрались из камня и до сих пор живы?

— Второе, — ответил Цукаса. — Я расскажу тебе обо всём, что произошло. Ты как себя чувствуешь? Ходить можешь?

— На удивление, я полна сил, даже поясница не болит, — улыбнулась девушка. — Что за чудо-камень? Мышцы должны были, по идее, атрофироваться, а я словно просто проснулась с утра!

Цукаса кивнул, подавая Асано руку и помогая ей подняться — всё то время она сидела на поваленном дереве. Девушка помощь приняла, а когда встала, то поплотнее закуталась в шкуру льва, которая прикрывала не всё. Быть полуобнажённой, без нижнего белья, было смущающим, но Шишио по-джентльменски отвёл взгляд, не смотря на девушку, пока она поправляла накидку.

Норитсуки огляделась по сторонам. Невдалеке стояли каменные статуи людей. Если бы она не знала, что это настоящие живые люди, то обязательно подивилась бы мастерству скульптора.

И тут её взгляд наткнулся на знакомое лицо. Минами. Сорвавшись с места, девушка в пять шагов дошла до подруги и дрожащими пальцами коснулась её нежного лица. Она так и замерла в сидячем положении, её глаза были распахнуты от ужаса, а рот приоткрыт в недоговоренной фразе.

— Мы скоро оживим её, — мягко произнёс Цукаса, подходя сзади и нависая позади Асано. Их разница в росте была чуть меньше тридцати сантиметров, но благодаря широким плечам и мускулам Шишио всегда казался горой по сравнению с девушкой. Однако сама писательница не боялась, когда он так стоял позади. Скорее, она наоборот, чувствовала тепло и защищённость.

— Оживить? Как и меня? — уточнила она. Цукаса кивнул. — Расскажи, пожалуйста, поподробнее. Обо всём случившемся.

— Конечно, — кивнул парень. А затем с секунду помедлил. — Не хочешь сперва отправиться в лагерь? Там тебе и одежду подберём по твоим размерам, и обо всём расскажем.

Асано перевела взгляд на застывшую Минами, анализируя ситуацию и понимая, что, видимо, сейчас возможности вернуть её подругу попросту нет. Не оставалось ничего иного, кроме как согласиться.

Ступать босыми ногами по земле, полной мелких камушков, веток и неровностей, сперва было приятно, но вскоре стало больно. Нежные ступни были попросту неготовы к подобному издевательству! А потому и сама Норитсуки шагала очень медленно. К счастью, Цукаса не спешил, даже подал девушке руку, чтобы она опиралась на него.

— Да уж, без ботинок ходить тут приятного мало, — покачала головой девушка.

— Обувь нам недоступна, — просто ответил Цукаса.

— Можно сделать какой-нибудь аналог. Каменный век каменным веком, но ходить в чём-то надо.

Парень на это задумчиво промычал, но в его интонации девушка уловила согласие.

— Итак, раз уж мы так медленно идём, что же всё-таки произошло?

— Как я уже сказал, человечество окаменело из-за непонятного зелёного света. Год назад камень спал с первого человека, его звали Ишигами Сенку. Судя по его рассказу, это произошло из-за того, что он всё время думал и потреблял необходимую для мозга энергию из камня. Остальные, как ты и сама заметила, погрузились в беспробудный сон. Полгода назад камень спал с другого человека, Тайджу Оки. Ты встретишься с ним в лагере. Вместе они придумали, как помочь другим людям раскаменеть.

— Ого! — подивилась Асано. — Будет интересно познакомиться с этими двумя! Они какие-то гении? Учёные? Как они догадались?

— Учёным был только Сенку, — покачал головой в ответ Цукаса, и его интонация стала немного грустной. Норитсуки сразу поняла, что что-то с этим Сенку произошло. И, судя по всему, Это «что-то» было не самым приятным. Он… умер? Скорее всего, да.

Спрашивать об этом Асано не стала — парень, очевидно, болезненно реагировал на это.

Девушка перевела тему:

— Они помогли тебе выбраться из камня, да? Как давно?

— Пару месяцев назад. Я стал их защитником. Потом у нас случился конфликт и мы разошлись. Я стал сам освобождать людей и приглашать их в мой лагерь.

Норитсуки нахмурилась. Конфликт, да?

Цукаса был не из тех, кто любит конфликты. Но вместе с тем он имел твёрдые убеждения, которые отстаивал изо всех сил, что могло привести к ссоре с другими. Помнится, как-то он поругался со своим противником по рингу до начала матча. Никто подробностей произошедшего не знал, даже сам Цукаса предпочёл умолчать, просто сказав, что поссорился с хорошим знакомым.

А сейчас он говорит, что у него был конфликт с двумя другими людьми, один из которых — учёный. Так что же они не поделили?

— Много людей в твоём лагере? — спросила Асано.

— Ты будешь двадцать четвёртой.

Норитсуки присвистнула. Количество не большое, но и не маленькое.

Скорее всего, Цукаса в первую очередь воскрешал своих друзей и знакомых. Эгоистично, но вполне обыденно и объяснимо — кто на его месте не поступил бы так же?

— Я долго искал тебя, — признался он, и девушка немного смутилась от такого откровения. Она и не думала, что кто-то будет её искать, а тут… Приятно. — Ты была частично погребена в земле. А рядом с тобой находилась Хокутозай-сан.

— Да, мы в тот вечер были вместе у меня в квартире. Я… Я отправляла отредактированную версию книги редактору.

— Которая про одинокого врача? — угадал Шишио.

— Ага.

Асано глубоко вздохнула, а на глазах против воли выступили слёзы. Её книга… Творение, на которое она потратила столько времени и сил. То, во что она вложила душу. Её остальные работы, в том числе и будущие, от которых теперь не осталось ни следа. Все книги давно сгнили, ноутбук давно превратился в пепел, а дом обвалился и зарос.

Дом… А как же её родители, живущие в пригороде? Что с их домом? Что с домом её бабушки? Что с местом, где она, Асано Норитсуки, провела всю свою жизнь? Да, её родные всё ещё где-то там, но места… То, что она так любила и где провела всю свою жизнь… Всё разрушено. Ничего не осталось.

Кажется, только в этот момент до неё дошло, что всё уничтожено. Она потеряла всё, что имела, буквально за минуту. Конечно, минуло долгих три тысячи семьсот лет, но для неё… Она же буквально моргнула.

В горле возник неприятный комок. Кто она теперь? Ради чего живёт? Чем ей заниматься? Какое у неё будущее?

— Асано… — выдохнул Цукаса, почувствовав слишком сильную хватку на своей руке. Девушка остановилась, руками вытирая непрошенные слёзы, которые накатывали с новой силой, но это не помогало.

— Я… Всё в порядке, — шмыгнула она носом. — Я просто… Просто подумала о… О доме, о маме с папой, бабушке… О детстве…

Шишио понимающе кивнул и положил большую ладонь на голову девушки, трепля её по волосам, а потом притянул её к себе, давая выплакаться ему куда-то в грудь. Асано вновь всхлипнула, обнимая парня в ответ и чувствуя, как крепкие мышцы перекатываются под её руками.

— Спасибо, — прошептала она, пока слёзы катились по её щекам. — Спасибо, что спас, что утешаешь. Мне… Мне просто нужно пару минут, я успокоюсь, обещаю.

— Всё в порядке, плачь столько, сколько понадобится, — мягко прервал её Цукаса. В его объятиях было тепло.

В лагерь Асано вернулась уже успокоившейся, хотя её глаза до сих пор были красными. Но никто, кажется, не обратил на это внимания.

Только они перешагнули территорию лагеря, как к ним бросились люди. Это была небольшая кучка человек, чуть меньше двадцати, но все они, казалось, были невероятно рады видеть Цукасу. Их глаза пылали радостью, каждый стремился похвалиться тем, что он сделал: кто-то добыл дичи, кто-то собрал грибы и фрукты, кто-то закончил строить навес, кто-то набрал палок.

Все эти люди тянулись к Шишио, и каждому он уделял хоть каплю внимания, благожелательно улыбаясь и хваля. Казалось, они не сразу заметили, что он пришёл не один.

— О, Цукаса-сан, вы воскресили нового человека, девушку! — внезапно воскликнул один из них. Асано чуть улыбнулась.

— Здравствуйте, я Асано Норитсуки, приятно познакомиться, — кивнула она.

— Фамилии более не имеют смысла, — мягко произнёс Цукаса. — А этого дня Асано будет членом нашего общества. Если вдруг ей что-то будет непонятно, то помогите ей.

— Эт конечно, — посмеялся какой-то парень. — Но где-то я слышал это имя… Ты вообще кто? Чем будешь полезна нам?

— Ну… Я писатель, — неловко ответила девушка. — «Под сенью сакуры», «Стальная решимость» и «Лето и цикады» — это мои работы.

По толпе прокатилось задумчивое мычание. Видимо, парни не были знакомы с подобной литературой. Это одновременно и порадовало, и огорчило девушку. С одной стороны, здесь нет её фанатов, а значит, будет не так неловко. А вот с другой, это означало, что она была не так уж и популярна, как ей казалось.

Норитсуки обвела собравшихся задумчивым взглядом. Практически все они были парнями, причём довольно накачанными. Явно друзья Цукасы из ММА. Они, конечно, выглядели дружелюбно, но Асано инстинктивно напряглась. Не выглядели эти парни как кто-то, кто будет таким же мягким и вежливым, как Цукаса.

Ещё было двое девушек — трое включая её. Маловато. Хотя, возможно, Шишио в будущем воскресит побольше.

— Писака? И чем нам пригодится писака? Что-то я не вижу у неё мускулов. Она хоть готовить или шить умеет-то? — нахмурился какой-то парень.

— Немного умею, — хмыкнула Асано, заворачиваясь в шкуру поплотнее, стараясь прикрыть тело от чужих неприятных взглядов.

— Она много знает, — властным тоном ответил Цукаса, делая небольшой шаг вперёд и закрывая собой девушку. У Норитсуки аж дыхание перехватило от такого простого, но очевидного манёвра. В голове промелькнул недавний разговор с Минами, от чего Асано даже смутилась. — Как писатель, она много изучала для своих книг. Её знания, пусть и не во всех аспектах жизни, довольно обширны. Она пригодится нам. Так что попрошу не обижать. — А вот тут уже были нотки угрозы.

— Что ж, я правда обладаю знаниями, которые, надеюсь, помогут сделать нашу жизнь проще и легче.

Ребята покивали — им такого объяснения было более чем достаточно. Они здесь, похоже, жили по принципу «Как Цукаса сказал — так оно и будет».

— Юдзуриха, можешь, пожалуйста, дать Асано подходящую одежду? Не думаю, что ей комфортно в этой шкуре.

— Буду благодарна, — улыбнулась Норитсуки.

Вперёд выступила одна из двух — теперь трёх — девушек. У неё были приятные черты лица, большие глаза, милая улыбка и немного стеснённая походка. Она была стопроцентной красавицей, которая, однако, не возгордилась от этого факта, а, наоборот, стеснялась и смущалась.

Асано улыбнулась. Эта Юдзуриха, похоже, очень хороший человек.

Девушка взяла Норитсуки за руку и кивнула Цукасе, после чего повела её к своему наспех сделанному шалашу. Внутри было достаточно тесно, практически негде развернуться, но зато можно было стоять в полный рост.

Юдзуриха металась из стороны в сторону, подыскивая шкуру получше, которая будет приятнее лежать к телу. Асано наблюдала за этим с интересом. Так вот, кто был главной рукодельницей в их лагере. Тогда неудивительно, что на большинстве человек были хорошо подогнанные шкуры, а не нечто висящее, как на ней самой.

Наконец, девушка выбрала нужный материал и подошла к Норитсуки, доставая что-то вроде измерительной ленты.

— Мне надо померить твои параметры, если ты не против, — улыбнулась она.

— О, конечно. — Проверив, закрыт ли навес, служащий дверью, девушка стащила с себя львиную шкуру, оставаясь полностью обнажённой. Юдзуриха чуть покраснела, но тут же приступила к измерению бёдер и груди, после чего протянула Асано готовый комплект из трусов и лифчика.

— У нас с тобой довольно похожие размеры. Может, будет немного жать, но ты хотя бы будешь немного прикрыта, а потом я тебе сошью новое бельё.

— Кожаное, да? — спросила Норитсуки, разглядывая бельё, которое ей дали, и примеряя. Надевать его было трудно, носить — неудобно, но это лучше, чем ничего. — Надо бы поскорее ткань сделать.

— У нас нет льна и ткацкого станка, — покачала головой Юдзуриха.

— Ну, ткань можно и из крапивы соорудить. А ткацкий станок… К сожалению, да, инженеров среди нас нет, чтобы забабахать станок как из двадцать первого века, — усмехнулась Асано, заметив, что на фразе об инженерах собеседница погрустнела. Было ли это связано с тем, что кто-то из её родных был инженером? Или она как-то была связана с тем Ишигами Сенку? Девушка продолжила: — Я знаю, как выглядел ткацкий станок в древние времена. Думаю, мы сможем соорудить нечто подобное.

— Да? — подивилась Юдзуриха, а её глаза загорелись восторгом.

— Ага. У меня ж персонажи «Стальной решимости» жили в средневековой Европе, да и новая книга должна была бы повествовать о том мире… — она вздохнула. — В общем, что-то я знаю. Не зря ж меня воскресили.

Юдзуриха была счастлива услышать такие новости. Казалось, это придало ей вдохновения настолько, что её руки сами запорхали над куском кожи, пока она сооружала из него платье, скрепляя концы грубыми, но крепкими нитями из лиан.

Занятая шитьём, Юдзуриха также рассказала обо всём произошедшем после окаменения, упоминая и то, о чём Цукаса умолчал.

Так, например, Асано узнала, что Тайджу и Сенку потребовалось полгода, чтобы создать воскрешающую воду, которая делалась из азотной кислоты и алкоголя. А ещё что Сенку и Цукаса поругались, у каждого был свой взгляд на будущее. Сенку хотел вернуть цивилизацию обратно к двадцать первому веку, а вот Цукаса желал оставить всё как есть, решив, что человечество должно выживать своими силами. Он стремился создать новый, «чистый» — как его назвал сам Шишио — мир, свободный от человеческих пороков, жадности и эгоизма.

Услышав такое, Норитсуки не знала, смеяться ей или плакать. Мечта Цукасы была поразительна в своей нелепости и наивности.

— Дела… — выдохнула она, не сдержав смешок. — Юношеский максимализм или просто непродуманность?

Юдзуриха удивлённо хлопнула глазами, явно не ожидая такой реакции от девушки.

— Ты… Не поддерживаешь такой мир? Самого Цукасу? Ты же вроде его друг…

— Ну, да, мы друзья. Хотя не знаю, можно ли так сказать? — Асано задумалась. В голове вновь вспыхнули слова Минами. — Во всяком случае, мы были довольно близки. Я собиралась написать новую книгу, прототипом моего протагониста должен был стать Цукаса. Ну, мы познакомились, много общались, переписывались… Будет ложью сказать, что я не замечала, что Цукаса может быть таким решительным идеалистом, потому что именно таким он мне и понравился. В плане, для протагониста. Имею ввиду это, — кашлянула девушка. — Но всё же… Честно, я не верю, что можно было бы воссоздать мир двадцать первого века с нуля. Это невозможно. Насколько бы ни был гениален тот парень, это просто невозможно. Так что путь Цукасы в каком-то смысле верен. Древнее общество действительно будет непорочно. Какое-то время. А потом всё. Такова уж человеческая натура, жадность и прочие пороки рано или поздно появятся вновь. Общество будет развиваться. Не прямо сейчас, но лет через двести-триста.

— Считаешь, что Цукаса лишь отсрочил этот момент? — поняла Юдзуриха.

— Именно.

Рукодельница задумчиво посмотрела на шкуру, которую сшивала.

— На самом деле Сенку мог бы восстановить цивилизацию. Он… Он просто гениален. Если кому это и под силу, то это ему.

— Вот только он уже мёртв, — пожала плечами Асано. Юдзуриха прикрыла глаза.

— Да, он уже мёртв. Цукаса убил его у меня на глазах.

Асано выделили свою небольшую хибарку в центре лагеря, дали комплект одежды и белья и приставили к работе — потрошить дичь и готовить её. Норитсуки взяла в руки первобытный нож и замялась. Она, конечно, умела готовить, но обычно покупала уже потрошёное мясо без кожи и всяких костей. А что делать с огромным кабаном она просто-напросто не знала.

— Давай объясню, — вздохнула Никки, высокая и мускулистая девушка. — Смотри, сперва надо его кастрировать. Начинаем отсюда, — она ткнула в район живота животного, — и идём вдоль по шкуре аккуратными надрезами, как будто отделяешь кожу у рыбы. — И показала, как двигать рукой. Асано испустила нервный смешок. Жизнь в каменном веке ей уже не нравилась.

Никки не очень любила болтать за работой, как и не любила лодырей, а потому Норитсуки всё же пришлось взяться за работу, пытаясь повторять движения девушки. Совсем скоро её руки стали тёплыми от крови недавно убитого зверя, а на моменте вычищения из него внутренних органов девушку чуть не стошнило. Пришлось зажмуриваться и стараться думать о чём-то другом. Что было сложно, когда руками она ощущала чужую печень.

Наконец, с внутренними органами было покончено, и Никки, в одиночку подняв тяжеленную тушу, подвесила её за задние лапы мордой к земле. Наступал второй этап разделки животного — надо было отрезать шкуру, которая в будущем могла бы пойти на одежду.

Рядом с девушками висело ещё около трёх кабанов, которых разделывали парни, поймавшие их. У всех движения были если и не отточенными, то как минимум уверенными. Явно не один день промышляют подобным.

Вполне ожидаемо, что когда с разделкой туш животных было покончено, у Асано не осталось ни сил, ни желания есть. Она, конечно, и в прошлом видела подвешенные туши мёртвых свиней, вот только копаться в них самостоятельно было в новинку.

В спину девушки полетели тихие смешки — явно смеялись над её слабостью. Норитсуки это задело, но она не показывала. Ну и что, что ей сейчас плохо? Она же не делала это на постоянной основе в прошлом! Вот когда привыкнет…

Девушка остановилась у хибарки Юдзурихи, где, как ей помнилось, она видела большую плетёную корзину. Лучше уж пока отвлечься и сходить пособирать грибы и ягоды. Будет самой подходящей закуской к кабану.

У выхода из лагеря её встретил немного удивлённый Цукаса. Уже приближалось время обеда, так что народ стягивался к столовой.

— Чего это ты? — спросил он.

— Разделала первого в своей жизни кабана, — отозвалась девушка. — Аппетит немного пропал. Вот, решила немного погулять по окрестности, набрать грибов и ягод. Может ещё трав каких. Фруктов, если повезёт.

— В лагере же есть.

— Хочу отвлечься немного.

Цукаса задумчиво замычал, потом кивнул какому-то парню и развернулся на выход вместе с Асано.

— Тогда я с тобой.

— А как же еда? — удивилась девушка.

— Защитить тебя от нападения зверей важнее, чем поесть.

Норитсуки благодарно улыбнулась и зашагала на выход вместе с Цукасой. Она не знала, куда идти и где могут расти грибы с ягодами, но надеялась найти хоть что-то, пока будет бродить. Шишио шёл рядом, не особо оглядываясь по сторонам. Вскоре между ними завязался привычный диалог.

Честно говоря, Асано до сих пор было не по себе после тех слов Юдзурихи. Цукаса убил того парня, Сенку, и уничтожал каменные статуи без зазрения совести. Многие люди, особенно более взрослого возраста, были убиты его руками просто по его прихоти. Делало ли это Цукасу убийцей? Несомненно. Если смысл делать ему выговор и пытаться образумить? Нет.

Когда-то Норитсуки была уверена, что Цукаса не тот человек, который перейдёт грань ради своих целей. Сейчас же она поняла, что ошиблась на его счёт во второй раз. Вот только теперь её ошибка была куда ужаснее.

Асано думала, что делать. Прерывать общение? А разве это возможно, когда они буквально живут в одной общине на двадцать с лишним человек? Тогда сбежать? А куда? Ей в одиночку не выжить, она даже охотиться не умеет! А зиму сама уж точно не переживёт. Закрыть глаза? Похоже, это действительно единственное, что остаётся. Просто закрыть глаза и сделать вид, что её это не касается.

Возможно, Норитсуки была просто слишком слаба ментально, а может, это просто старая привычка плыть по течению, но девушка предпочла остаться в тепле и сытости и не замечать чужих поступков. Вместо этого она постарается мягче направить Цукасу к тому, что хоть какие-то зачатки науки им нужны. Взять тот же ткацкий станок. Возможно ей даже удастся уговорить парня не разбивать все статуи.

Девушка вздохнула, поднимая взгляд на вечернее небо. Надо же, а она и не заметила, что солнце уже садилось. Кажется, её воскресили где-то в двенадцать.

— Всё в порядке? — спросил Цукаса. В его взгляде засела напряжённость, а брови были чуть нахмурены. Значит, он уже понял, что Асано известно о его делишках. Писательница улыбнулась.

— Просто думаю о том, какой здесь чистый воздух. Знаешь, однажды я ездила в Корею на презентацию новой книги. Мне не повезло, это было худшее время для поездки. Погода была просто ужасной, а в воздухе был высокий уровень мелкодисперсной пыли. Приходилось постоянно ходить в маске и стоять рядом с очистителями воздуха. А тут так хорошо.

— Первобытная природа, не загаженная человеком, — сказал Шишио, чуть улыбнувшись. — Природа, которая сама даёт нам то, что нужно для выживания. Никаких фабрик, никаких заводов. Чистый воздух.

— Ну не говори, — не согласилась с ним Асано. — Мелкодисперсная пыль — это не только фабрики и заводы. Это также эрозия и постепенное выветривание почвы и камней. Это песок и пыльца растений. Даже простое шелушение кожи — это уже мелкодисперсная пыль.

Цукаса хмыкнул, вынужденный согласиться, а Норитсуки поняла, что её ужасная привычка поправлять всех вокруг опять дала о себе знать. Но хотя бы даже в первобытном мире девушка осталась такой же, какой была раньше.

— Мне вот другое интересно, — сказала она. — Я видела в лагере много силачей, но где остальные?

— В плане? — не понял Цукаса.

— Я про врачей, ремесленников, фермеров и прочих, — пояснила девушка.

— Найти таких людей очень сложно, — покачал головой парень. — Именно поэтому следующей мы воскресим Хокутозай-сан. У неё обширные связи, она нам поможет найти этих людей.

Асано улыбнулась. Прошло три тысячи семьсот лет. Она действительно соскучилась по подруге, пусть и видела её полдня назад.

Тем не менее, было важно узнать границы, до которых Норитсуки могла заходить в разговорах. А потому она продолжила:

— Знаешь, я слышала, что ты против науки, но она нам пригодится. — И сорвала ягоды с куста, кладя их в корзину. Цукаса за её спиной вновь нахмурился. — Я слышала историю про того парня. Вернуть цивилизацию, все дела. Не думаю, что он смог бы что-то подобное. — Она усмехнулась, понимая, что напряжение Цукасы позади неё растёт. Она поспешила успокоить его: — Но всё же нам пригодятся те, кто разбирается в травах, кто может сделать мазь, кто умеет строить простые очаги и создавать те же глиняные кувшины. Ну, такие банальные вещи.

Цукаса позади расслабился. Он протянул руку и сорвал ягоду прямо рядом с головой Асано, а затем съел. У девушки встрепенулось сердце. Она не ощущала угрозы, но была настороже. Подобное действие немного напугало её, но зато она теперь точно знала, что её не убьют. Шишио напрягали подобные разговоры, но, кажется, он понимал, что Норитсуки просто хочет облегчить им всем жизнь.

— Опять же, просто передай это Хокутозай-сан. Уверен, она найдёт подходящих людей.

Асано хихикнула, разворачиваясь к парню.

— Кажется, ты говорил, что фамилии более не имеют смысла, а всё равно так обращаешься к Минами.

Цукаса удивился подобному замечанию, а потом кивнул, принимая его к сведению. В следующий момент его губы расползлись в лукавой улыбке, от которой у Норитсуки перехватило сердце. И в этот раз страх был ну совсем ни при чём.

— Откуда мне знать, будет ли ей нормально, если я буду называть её по имени? В конце концов, я с ней не так близок, как с тобой.

Глаза Асано расширились. Это что, был флирт? Или ей показалось? Но что бы то ни было, оно сработало.

Стараясь успокоиться, девушка вновь повернулась к кусту и покачала головой, отрывая новые спелые ягодки. Цукаса позади молчал, и писательница чувствовала, что должна хоть что-то ему ответить.

— Ну да, ей-то ты спокойной ночи в мессенджере не желал, — и посмеялась. Впервые с тех пор, как она ушла от Юдзурихи, ей стало комфортно рядом с Цукасой.

Так как Асано обладала полезными в их ситуации знаниями, Цукаса решил, что будет куда полезнее отправить девушку на реализацию этих знаний в жизнь, нежели чем заставлять её горбатиться на импровизированной кухне.

В первую очередь Норитсуки обошла практически весь лагерь, который оказался довольно большим и ограждался деревянными колышками. Здесь было и место для тренировок бойцов, и место для разделывания туш, и жилые плохо сооружённые хибары, которые могли в любой момент развалиться, и кухня, где готовили, и мини-мастерская, где из глины лепили кривые сосуды. В общем, неплохо, но в большинстве своём так себе.

Начинать стоило с домов. Пока на дворе было начало лета, никаких проблем с жильём возникнуть не должно было, однако рано или поздно начнётся зима, и уж тогда-то им по поздоровиться. Асано не знала и не умела строить дома, тем более из палок и веток. Для этого требовался тот, кто действительно разбирался бы в подобном. Но такого человека у них, увы, не было.

Это значило, что им надо либо найти его, либо придумать что-то ещё.

Далее нужно было позаботиться о еде на зиму. А именно, о засолке, закваске и вялении. Жить впроголодь будет тяжело, а если у кого-то ещё и болезнь какая-нибудь разовьётся, то вообще невыносимо. А болезнь точно будет — та же простуда. И не дай бог кто-нибудь подхватит пневмонию или бронхит. Антибиотиков и прочих лекарств у них теперь нет.

Вниманием не должен обойти и вопрос одежды. Носить шкуры — это, конечно, классно, но вот лучше бы обычную одежду, особенно на интимные части тела. Они спасибо за постоянный пот и грязь не скажут. Не хватало ещё кому-то получить молочницу или цистит.

К слову о цистите. Требовались канализации или хотя бы ямы. Обустроить отхожее место очень и очень важно, потому что пока все бегали в кустики. А наталкиваться на чужие продукты жизнедеятельности, случайно наступив не в тот кустик, удовольствие то ещё.

Что ж, дел было по горло, а это только базовые вещи.

— Как далеко от моря мы находимся? — спросила Асано за ужином, сидя рядом с Цукасой.

— Час пешком, а что?

— Нам понадобится соль ближе к зиме. Очень много соли. Надо будет её выпарить из воды.

— Хочешь сделать соленья?

— Угу. И мясо тоже. Зимой найти дичь будет сложнее, а мяса на ней будет маловато. Чтобы не жить впроголодь, надо уже сейчас задуматься о запасах. И овощи с фруктами. Думаю, что в пригороде Токио и дачных посёлках должны расти какие-нибудь помидоры, бобовые, капуста и прочее. Возможно даже рис. И крупы какие-нибудь. Если мы их соберём и начнём сами выращивать, не будет проблем с разнообразием пищи.

Цукаса задумчиво кивнул, откусывая кусок мяса и пережёвывая его.

— Могу послать несколько отрядов набирать воду.

— Будет просто замечательно! — хлопнула в ладоши Асано, и сама принимаясь за еду. На них странно посмотрели несколько человек, но никак не прокомментировали.

А сразу после обеда Шишио приказал шестерым членам общины разбиться на пары и отправиться в разведку. Одни приносили морскую воду, остальные — искали остатки фермерских хозяйств.

Норитсуки же продолжила обходить лагерь, но теперь рядом с ней был Цукаса, который продемонстрировал вторую площадку для тренировок, но на этой, в отличие от предыдущей, учились сражаться копьями и стрелами, а не в рукопашку.

Вообще, лагерь был обставлен довольно грамотно, но было слишком заметно, что делалось это всё впопыхах. Чего стоили одни дома.

Задумавшись, Асано перекатилась с пятки на носок, понимая, что камень под ней какой-то странный. Точнее, это как будто один огромный кусок более-менее ровного монолитного камня. Сев на корточки, девушка коснулась поверхности. Слишком уж знакомое ощущение.

— Хэй, Цукаса, а как отсюда спуститься? — спросила она. — Хочу посмотреть на эту гору со стороны. Что-то мне подсказывает, что это далеко не природная возвышенность.

— О чём ты? — спросил парень, но повёл девушку вниз. — Честно, я с той стороны пока не бывал, но там ходить довольно опасно, так что постарайся не навернуться.

— Ну, буду надеяться, что ты меня поймаешь, — улыбнулась Асано, понимая, что в этот раз на флирт вышла она, а не Шишио.

Внутренне девушка заволновалась. А это нормально, что они так общаются? Что флиртуют и ходят везде вместе? Они же не похожи на парочку возлюбленных? Между ними же нет ничего… такого?

От подобных мыслей щёки нагрелись сами по себе. Это всё влияние Минами, не иначе! Раньше Асано это не очень-то и волновало. Ну общается она с Цукасой так, как не общаются простые знакомые, ну и что с того? А теперь…

Норитсуки стоило уже давно признаться самой себе, что проводить с парнем время ей очень и очень нравилось. Было в этом что-то цепляющее, что-то согревающее изнутри и дарящее радость. Что-то, что заставляло её трепетать.

Была ли это влюблённость? Асано не знала. Она раньше, конечно, имела отношения, но сильной влюблённости не испытывала. Можно сказать, что это был первый раз, когда она так сильно волновалась и радовалась в присутствии парня. Надо было бы уточнить этот момент у Минами — вот уж кто точно знает ответ!

Но, с другой стороны, окажись это влюблённость, будет неудобно перед Хокутозай. Она ж первая встретила Цукасу, первая запала на него, первая рассказала об этом. И первая, кто подтолкнул Асано подумать о своих чувствах.

Писательница лишь вздохнула. Смысл об этом думать прямо сейчас? Лучше уж с другими проблемами разобраться.

Так, следуя за Шишио шаг в шаг, она спустилась вниз, к каменной платформе. Асано огляделась.

С одной стороны находился довольно крутой подъём вверх — тот самый, по которому они пришли, — а с другой располагался лес. Но интереснее всего было то, что предстало перед их глазами. Гора, в которой были проделаны одинаковые по ширине квадраты, напоминающие улей. Каждый из них был чуть более двух метров в высоту и пяти в ширину.

Ступив на пол одного из отсеков, Норитсуки углубилась, а следом за ней отправился Цукаса.

Пол был твёрдым и не сыпался. От стен веяло прохладой, но они явно могли сохранять тепло. А что самое главное, внутри была куча места.

— Бетон, — вынесла вердикт Асано. — Подозреваю, что раньше это была какая-то высотка, но она обвалилась.

— Так значит, это бывшая башня?

— Ага. А знаешь, что это ещё? — Цукаса мотнул головой. — Это отличное жильё.

— Предлагаешь нам поселиться здесь вместо тех домов?

— Да. Здесь нам не страшны ни жара, ни холод. Здесь можно будет хранить еду и жить самим, поскольку тепло не будет выветриваться. Нет страха, что оно распадётся от сильного порыва ветра. Более того, думаю, что некоторые из этих гнёзд, назовём их так, связаны, что даёт нам небольшую квартирку. Также, как видишь, вот это гнездо имеет выход в коридор, — и она вошла в полутёмное помещение. — Всё, что нам надо, это просто почистить здесь всё хорошенько, вынести мусор и оприходовать для жилья. Солому постелить, шкуры, поставить двери и занавески на вход. Что думаешь?

Парень выглядел заинтересованным и явно обрадованным. Он улыбнулся, а затем потрепал Норитсуки по тёмным волосам, приводя их в беспорядок и заставив девушку возмутиться.

— Я думаю, это прекрасное решение. Надо обговорить его с остальными и придумать, как сделать спуск к этому месту и подъёмы на верхние этажи.

— Думаю, где-нибудь тропиночка до сюда найдётся. А что касается подъёмов… Тут должны быть лестницы. Да и можно свои какие-нибудь построить. Деревянные, например.

— Спасибо, — неожиданно выдохнул Цукаса, чем поразил Асано и заставил её поднять голову, чтобы в полумраке заглянуть ему прямо в глаза. — Я знаю, что ты довольно рациональный человек и что ты не в сильном восторге от моих видений этого мира, — признался он, — но я рад, что ты стараешься мне помочь.

— В восторге или нет, а ничего уже не изменишь. В плане, я ж не верну время вспять и не заставлю прогресс в один миг достигнуть благоустройства двадцать первого века. Так что делаю то, что хоть как-нибудь улучшит нашу жизнь. Это, конечно, не родные квартиры с мягкими кроватями и чашкой кофе по утрам, но зато мы не замёрзнем от холода. Всё, что мне остаётся сейчас желать, — это удовлетворить базовые потребности. Ну, пирамида Маслоу, сам понимаешь.

— Понимаю, — кивнул Цукаса. — И я ценю это. Спасибо.

И было что-то такое в его мягком голосе и нежном тоне, что сердце Асано забилось быстрее против её воли.

Переезд был постепенным, но основательным. Так как в общине было мало людей, то подготовкой к переезду занимались лишь несколько человек, среди которых была и сама Асано. Раз уж она всю эту кашу заварила, то ей в ней и бултыхаться.

Произошла делёжка на несколько команд.

Одна команда занималась едой — а это и охота или собирание, и свежевание, и готовка. Вторая взяла на себя разведку — продолжали искать остатки каких-нибудь фермерских культур. Третья занималась новыми жилищами, то есть, выметали грязь простейшими вениками, где надо — мыли, рубили деревья, чтобы по земле был доступ к новому дому, а также подготавливали спальные места, собирая солому. Четвёртая команда защищала лагерь с пяти сторон от диких животных.

Работы было невпроворот, и вся она оказалась тяжёлой. Только Тайджу, неугомонный и выносливый друг Юдзурихи, мог спокойно горбатиться с утра до ночи, вырубая деревья и пуская их на благое дело. А именно, на растопку костров и на доски.

Цукаса, как и обещал, через четыре дня после оживления Асано высвободил из камня и Минами. Та сперва не поняла, что происходит, но очень удивилась, обнаружив себя обнажённой и в объятиях Норитсуки. Но вскоре ей дали одежду и всё объяснили. Сказать, что Минами потом ещё долго приходила в себя — это ничего не сказать. В тот вечер Асано долго успокаивала нервный срыв подруги, которая в один миг потеряла всё.

— Не боись, всё будет хорошо, — постаралась успокоить её писательница. — Новый мир — новые правила и новая жизнь. А вообще, ничто не мешает тебе работать как СМИ, но без камеры и газет. Будешь собирать самые интересные моменты дня и по вечерам рассказывать их. Готова упросить Цукасу даже небольшую сцену тебе для этого сделать.

Подобное рассмешило Минами, а самое главное, отогнало её истерику. И со следующего дня она взялась за работу, помогая команде жилища.

С ними была ещё Юдзуриха, которая отвлеклась от рукоделия, её друг Тайджу и ещё один парень, сильный и накаченный, но абсолютно лысый. Судя по его рассказам, он был одним из первых, кого Цукаса оживил.

Вечером к ним обычно наведывался сам Цукаса и помогал, чем мог. В основном — рубить деревья и выносить какие-нибудь огромные куски ломанного бетона. Минами в такие моменты не переставала восхищаться прессом и мускулами парня, а Асано вынуждена была признать, что тот был просто прекрасно сложен.

В сумме работа с новым жильём заняла неделю, и за эту неделю обычно ленивая Норитсуки вымоталась так, что ей хватало сил только на то, чтобы лежать и не двигаться. Она даже была готова оставаться спать в грязи нового жилья, лишь бы не ходить лишние метры до хибарки. Но Минами ей этого, конечно, не позволяла.

Тут-то вскрылся и другой минус жизни в каменном веке. А именно — душ. Принять ни душ, ни ванну было невозможно, приходилось ходить к ледяной реке. Та хоть и располагалась поблизости, но купаться в ней было слишком холодно. Да и течение было настолько сильным, что ослабевшие после работы ноги могли не выдержать — и всё, человека унесёт в непонятные дали. Надо было что-то с этим делать.

Зато хоть мыло было. Как оказалось позже, его состав рассказал тот самый Ишигами Сенку, а Цукаса просто запомнил и передал остальным. Те принялись готовить мыло самостоятельно, благодаря чему в общине поддерживалась чистота.

Правда, это не отменяло того, что периодически Асано хотела сходить на источники и попариться в горячей воде. А если верить Юдзурихе, то те были где-то совсем неподалёку. Норитсуки решила, что сейчас по-быстрому закончит со всеми делами первостепенной важности (хотя как это, по-быстрому, она и сама не представляла) и обязательно отпросится у Цукасы сходить отдохнуть и прогреть косточки.

Переселение заняло целый день. Абсолютно все, отвлёкшись от привычной работы, перетаскивали вещи из своих хижин в новые дома. Пол застелили соломой и шкурами, у выходов на улицу, кто хотел, тоже вешали солому, а у выходов в коридор ставили двери, где камнями царапали имена живущих внутри.

Некоторые составляли списки того, что им нужно: кровать, шкаф для немногочисленной одежды, стул или стол, и это откладывалось на будущую работу ремесленникам.

К вечеру долгожданный переезд, наконец, закончился, и все вдохнули полной грудью.

— Неудобно, что на верхние этажи чёрте как приходится подниматься, — пожаловался за ужином один парень.

— Ага, но это временное неудобство. Мы хотим построить систему деревянных подвесных мостов и лестниц, чтобы было проще, — кивнула Асано. — Но для этого нужен тот, кто умеет это делать.

— Мы разбудим его через несколько дней, когда команда разведчиков принесёт его к лагерю, — вклинился в разговор Цукаса. — Так что прошу всех подождать и потерпеть немного.

— Да без проблем! — посмеялся тот самый парень. — Кстати, Асано, ты это, извиняй, что я в первый день отнёсся к тебе со скептисом. Цукаса рассказал немного о твоих планах и мыслях… Ты действительно много знаешь!

Норитсуки удивлённо обернулась к спокойному Цукасе и не сдержала благодарной улыбки. Она знала, что до этого к ней не очень хорошо относились, считая какой-то писакой, которая нормально даже кабана распотрошить не может. А сейчас её, кажется, зауважали. И всё благодаря Шишио, который заметил происходящее.

Асано почувствовала, как благодарность теплом разливается в груди, переходя у щекам и вызывая лёгкий мандраж пальцев. Захотелось сжаться в комок и счастливо запищать. И девушка даже не знала, чему она была рада: тому, что её приняли, или тому, что этому поспособствовал лично Цукаса.

Если так пойдёт и дальше… Она же правда влюбится…

— Спросить хотел, — внезапно спросил другой парень. — Какой проект ты реализуешь дальше? Засолку? Закваску?

— Это пока ещё рановато. Но я хочу сделать ткань. И думаю над хотя бы прототипом обуви.

— Ткань? Но из чего? — удивился Тайджу, а вот Юдзуриха удивлённо хлопнула глазами.

— Ага, ткань. Мы живём в лесу, тут полно крапивы. Так что из крапивы, да. Правда, это очень долгий процесс, саму крапиву недели три вымачивать, не меньше, так что ткань придётся подождать, — развела руками девушка. — А вот обувь, пусть даже выглядящую, как два мешка, можно сделать из той же кожи, а стельку проложить из шерсти, например, льва.

— Как Миямото из средней школы, которая из шерсти своего кота делала стельки! — поняла Минами.

— Именно! — кивнула ей Норитсуки.

— Слышь, Асано, да ты прям голова! — похвалил её кто-то из собравшихся, а остальные поддержали. Девушка улыбнулась. Её знания пригодились в этом каменном мире, так что может быть лучше.

— А ты можешь что-нибудь придумать, чтобы мы пили не только воду? — раздался вопрос. — А то надоедает уже.

— Хм-м-м, — задумалась писательница. — Если найдём виноград, то можно будет сделать сок и вино. Если рис, то макколли и саке. Если какие фрукты и ягоды, то можно тоже либо сделать сок, либо сварить компот, что будет более экономично, чем сок. А ещё можно найти берёзы и добыть берёзовый сок. Если вдруг где растёт чай, то будет нам чай, — ответила девушка. — Но всё это надо искать.

— Я знаю, где есть виноград! — воскликнул Тайджу.

— А я видел берёзы, — кивнул Цукаса.

— Ну, тогда в скором времени займусь и этими вопросами. Но сперва надо будет сделать ткань. Ходить постоянно в шкурах не очень-то и полезно для кожи.

Кто-то посмеялся. Ещё бы, думать о состоянии кожи в каменном веке. А вот Асано с этим была несогласна.

— Это как бы влияет на твоё здоровье, — осадила смеющихся Минами. — В коже тело постоянно преет, что может привести к дерматиту. Хотите сперва расчесать себя до крови, а потом грязными руками занести туда заразу и умереть от воспаления? Так вас никто не держит. Зачем тогда, правда, Цукаса тратил на вас оживляющую воду — тот ещё вопрос.

Шутники поутихли и сглотнули, понимая, что были неправы. Минами на это покачала головой, а Асано пожала плечами. Эти парни даже не задумывались о рисках жизни в каменном веке и их последствиях, так чему удивляться?

Допив бульон рыбного супа, Норитсуки облизала грязные губы и довольно огляделась. Погода была просто замечательной, а компания, пусть и не самая умной, зато приятной. А что самое главное, Минами и Цукаса были рядом. Одна сидела напротив и что-то обсуждала с Никки, а второй сидел рядом и жар от его тела доходил до Асано.

Жизнь была по-своему прекрасна.

Крапива собиралась вручную, и занимались этим Юдзуриха и Асано, что только больше сближало девушек. Огромные кули собранной травы в лагерь обычно относил Тайджу, который постоянно неловко мялся рядом с девушкой. А та в ответ краснела и смущалась.

Заметив эти хождения вокруг да около Норитсуки хитро улыбнулась:

— О, так вы парочка!

Самодельный нож тут же выпал из руки смущённой Огавы.

— Ч-что? Н-нет! Нет-нет-нет! Мы просто друзья!

— И вот так «просто дружите»? Милая, да он с тебя взгляда преданного пса не сводит. А ты в ответ краснеешь, аки маков цвет, и всё у тебя из рук валится. Да чтоб все так «просто дружили», — посмеялась писательница. Юдзуриха опустила взгляд на крапиву, которую срезала.

— Ну… Если честно, он мне нравится уже около пяти лет. Он такой хороший и добрый. Он сильный и всегда помогает. А ещё он бескорыстный и всегда угадывает, когда я в нём нуждаюсь. Он немного твердолобый, но очень преданный своим друзьям. И я… — она вздохнула. — В день окаменения он позвал меня к дереву на заднем дворе школы. Мне кажется, он хотел мне признаться, но не успел. Он пытался защитить меня от того зелёного света.

— Воу, это потрясающе, — мечтательно прошептала Асано. — Он явно дорожит тобой, как и ты — им. Попробуй сама завести об этом разговор. Мне кажется, он будет только счастлив. Вам давно пора начать встречаться.

— Да разве ж есть время? Надо думать о том, как сейчас жить, — покачала головой Юдзуриха.

— Ну ты и думай. А параллельно парня-то своего захапай. Всё же вдвоём думать куда лучше. И эффективнее.

Огава разулыбалась, демонстрируя ряд ровных белоснежных зубов. Кажется, у местной красавицы наконец-то появился боевой дух, чтобы разобраться в своих отношениях с нравящимся ей парнем. Асано не могла не закатить глаза: ох уж эти подростки! Придумывают себе сложности там, где всё легко и просто.

Но вот чего Норитсуки не ожидала, так это ответного «нападения» со стороны Юдзурихи. Вроде сидели и мило болтали, и тут девушка решила спросить ни с того ни с сего:

— А что у тебя с Цукасой?

Писательница, которая в этот момент отрубала стебель крапивы, отвлеклась и махнула рукой так, что порезала ладонь. Кровь заструилась на землю, а девушка болезненно зашипела, прикладывая рану ко рту и проходясь по ней языком. Кусочки земли неприятно осели на зубах, но Норитсуки их проигнорировала — не до того сейчас.

Юдзуриха заволновалась и замельтешила, доставая откуда-то кусок кожи и пытаясь прожить его к ране Асано, но та лишь отмахнулась. Лишь спустя минуту она отняла руку ото рта, сплёвывая грязную кровь со слюнями и смотря на ранение. Царапина была неровной, но неглубокой. Шрам скорее всего останется.

Девушка болезненно зашипела и приняла кожу из рук Огавы. Юдзуриха тут же достала толстую нить из лианы и примотала кожу к руке девушки, завязывая аккуратный, но крепкий бантик.

— П-прости, я не хотела, — взволновалась бывшая школьница.

— Да нормально, сама виновата, — чуть посгибав ладонь и зашипев от боли, отозвалась Норитсуки. — Давай лучше вернёмся к работе. Нам ещё кучу крапивы собрать надо.

Огава несмело кивнула. Больше вопросов она не задавала, переведя тему разговора на более приятную.

А Асано лишь незаметно облегчённо выдохнула. Она и сама не знала, что между ней и Цукасой, а потому не могла ответить на этот вопрос. Вроде как они взаимно симпатичны друг другу, но ни первый, ни вторая не делают шагов навстречу. А это значило, что пока что у них тоже «просто дружба».

Девушка посмеялась: надо же, сама пришла к тому, из-за чего журила Юдзуриху.

Вторым этапом было очищение крапивы. Уже в лагере, сев на землю и взяв в здоровую руку кусочек кожи, Норитсуки принялась быстрыми движениями по стеблю очищать тот от всяких ворсинок и листьев.

— Удивительно, и совсем не жжётся! — подметила Огава, беря в руки очищенный стебель.

— Конечно, — кивнула писательница. — Это потому, что вся жгущая часть находится на ворсинках крапивы, а я их уже удалила. Так что можешь не бояться брать и связывать её в небольшие вязанки. Потом просто выложим где-нибудь, и она недельки три будет отлёживаться, пока вся клейкая составляющая в волокнах не высохнет. Тогда-то и возьмёмся за делание нити.

— Путь ещё так долог, — вздохнула Юдзуриха.

— Каменный век, — попросту ответила ей Асано. — Пока крапива будет готовиться, нам надо будет разобраться со всеми остальными делами. Например, я очень сильно хочу обувь!

Огава на это рассмеялась, согласно закивав: ей и самой без обуви было так себе.

Работа с крапивой была монотонной, да настолько, что даже разговоры не отвлекали. У Норитсуки уже руки устали, а гора собранных ими растений всё не уменьшилась. А помощи ждать неоткуда…

И только девушка об этом подумала, как рядом объявился Цукаса с парнем по имени Юки. Тот ну совсем не был похож на подростка: не в меру накаченный, с выделяющимся подбородком, шрамом от окаменения, пересекающим правый глаз, и копной каштановых торчащих волос.

Асано знала, что он не причинит ей никакого вреда, особенно когда рядом Шишио, но не напрячься не могла. Уж слишком этот Юки походил на преступника!

— Мы пришли помочь, — произнёс Цукаса, садясь рядом с Норитсуки. — Что надо делать?

— О, правда? — обрадовалась девушка. — Возьми кусочек кожи и обдирай крапиву как я, — и провела рукой по стеблю сначала вверх, а потом вниз, избавляясь ото всех ворсинок и листочков. — Листья не выбрасывайте, из них можно сделать настой для волос или чай. А ещё, когда займёмся фермерством, настой из крапивы послужит хорошим удобрением для почвы.

— Полезная штука, — хмыкнул Юки, беря в руки первый стебель. Юдзуриха передала ему и Цукасе по кусочку кожи. Шишио, ещё раз посмотрев на действия Асано, внезапно спросил:

— А что у тебя с рукой? Левой.

— А, порезалась. Ерунда. Рану уже промыла, а дальше заживёт.

— А можно сделать какую-нибудь лечебную мазь из крапивы? Чтобы быстрее заживало? — уточнил парень.

— Масло — да. Мазь — нет. Но, боюсь, у нас нет самого масла для этого, — развела руками Асано. — И именно поэтому я говорила, что нам нужен врач и фармаколог. Чтобы они делали лекарства и помогали лечить больных, иначе мы загнёмся здесь без малейшей медицины.

— Ну, это ты зря, — усмехнулся Юки. — Вы, девчонки, слабые, так что может и загнётесь, но нам с Цукасой бояться нечего! — и засмеялся.

Норитсуки поджала губы. Ну конечно, ещё один, уверенный в том, что ему ничего не грозит только потому, что он физически сильнее большей части населения планеты.

— Боюсь, та же пневмония не смотрит на количество мускул у человека, — ядовито ответила писательница. — А также это совершенно не волнует всяких ленточных червей, которые содержатся в мясе, что мы едим каждый день. Ну и, конечно, клопов, комаров и слепней, которые являются разносчиками самых разных болезней, также мало волнует, сколько кубиков у тебя на животе.

— Асано права. В каменном веке мы более беззащитны, чем в двадцать первом. Здесь можно умереть практически от любой болезни, — кивнула Юдзуриха.

— И не повезло же нам, — цокнул Юки, расстроенно принимаясь за стебли крапивы.

Работа закипела вновь. Юки, Асано и Цукаса расправлялись с листьями крапивы, пока Юдзуриха связывала их в небольшие вязанки. Под ногами Норитсуки скопилась уже целая куча листьев, половину из которых она собиралась высушить на будущее, а вторую половину — пустить в оборот, пока сухая. Так что сегодня вечером вся община наконец-то насладится чаем, пусть и не чёрным или зелёным.

Писательница скосила застенчивый взгляд на Цукасу, наблюдая за его выражением лица. Тот был совершенно спокоен и без лишних возражений выполнял монотонную работу. Казалось, это даже приносило ему некое умиротворение. Хотя оно и неудивительно: до этого он несколько часов махал кулаками, обучая силачей искусству боя против диких зверей.

Невольно Асано вспомнила о книге, которую так и не дописала. В горле поднялось сожаление. Ах, как бы она хотела закончить эту историю! Написать счастливый финал для её протагониста, который будет вынужден пройти через трудности, неся свою философию как некий крест. Но жаль, что в этом мире не было ни бумаги, ни печатных машинок, ни ноутбуков. Иначе бы она обязательно продолжила свою историю.

Внезапно Цукаса обернулся к ней. Их взгляды встретились, и Норитсуки не сдержала нежной улыбки.

Цукаса ответил тем же.

С прибытием плотника в их ряды жизнь сильно облегчилась. Наконец-то нашёлся человек, который профессионально и мастерски сумел не только сделать деревянные подвесные мосты на верхние этажи жилища, но и выровнял двери внутри, и сбил бочки для будущей закваски, и построил столы со стульями, благодаря чему можно было есть, не сидя на голой земле. Более того, он деловито выслушал просьбу Асано создать веретено и ручной ткацкий станок, после чего, опираясь на изображение на земле и словесные объяснения, за один день сделал пять таких.

Община оживилась, а когда Норитсуки представила первую обувь, сделанную ею и Юдзурихой, и вовсе была невероятно счастлива. Теперь можно было не бояться получить занозу в голую ступню или порезаться о слишком острый камень.

Тем временем первая порция крапивы была практически готова.

— Ну разве не чудесно? — спросила Асано, вышагивая рядом с Цукасой. Тот чуть улыбнулся и кивнул.

— Это даже лучше, чем я себе представлял, — согласился он.

— Скоро работы станет чуточку меньше. Ах, не могу дождаться! Так хочется банально вытянуть ноги и просто спать!

Шишио тепло рассмеялся. Он-то знал, что в прошлом, ещё до апокалипсиса, писательница была той ещё лентяйкой. Она могла днями ничего не делать, валяясь в кровати и не выходя на улицу. А потом в один день подхватить волну вдохновения и писать книгу ближайшую ночь, прерываясь максимум на туалет и кофе. И то, всегда терпела до последнего.

Здесь же, в новом каменном мире, Норитсуки приходилось работать, не покладая рук. Она весь месяц постоянно была чем-то занята. То опять крапиву собирала, то проектировала общественный туалет с их новым плотником, то помогала в готовке, то занималась собирательством, то виноград размалывала, превращая его сперва в сок, а потом — в вино путём брожения.

Асано всегда была при деле, порой под вечер не имея сил даже банально дойти до своего отсека, из-за чего Цукасе приходилось пару раз доносить её на руках. Ну, он против-то и не был, ему подобные хлопоты были лишь в радость.

Сегодня, например, писательница направилась на сбор берёзового сока. Шишио увязался за ней под предлогом, что самой девушке будет тяжело тащить несколько литров. Ну, а Норитсуки и не возражала. Чужая компания ей была очень даже приятна.

Вскочив на поваленный грозой ствол дерева, она, совсем как ребёнок, направилась вперёд, стараясь удержать равновесие, параллельно с этим рассказывая Цукасе о пользе берёзового сока.

— А ещё он повышает иммунитет! Это значит, что мы будем меньше подвержены инфекционному или простудному заболеванию. Разве не здорово? Но много пить нельзя, один-два стакана — и всё. Иначе в наш новый туалет выстроится очередь, — хихикнула она. — А ещё можно сделать из него лёгкий алкоголь, но для этого нужен мёд. Интересно, тут поблизости есть дикие пчё… — но договорить девушка не смогла, так как оступилась на мшистой поверхности и едва не полетела вниз. В последний момент Цукаса перехватил её за руку, помогая девушке выпрямиться. Она хлопнула глазами. — Да уж, ещё бы чуть-чуть… Спасибо большое.

— Да не за что, — пожал плечами парень. — Итак, ты говорила о мёде.

— Да, мёд! Было бы здорово найти его. Это будет и натуральный подсластитель вместо сахара, и просто вкусная закуска. А ещё из мёда можно сделать много всякой всячины! — И они пошли дальше, но в этот раз Цукаса поддерживал Асано за руку вплоть за того момента, пока не закончился ствол дерева. А потом, стоило девушке спрыгнуть, положил её руку на свою, и дальше они шли совсем близко друг к другу.

Сердце Норитсуки отбивало если не чечётку, то фламенко как минимум. Щёки нагрелись, а в животе и груди потеплело от смущения.

Цукаса первым инициировал нечто подобное. Асано совсем не нуждалась в том, чтобы держаться за него на земле, и он это знал, но всё равно решил ходить с ней под руку.

Это был их самый близкий контакт за те три месяца, что они были знакомы. Вот так вот, кожа к коже, одна рука на другой.

Девушка сразу вспомнила и все комментарии Минами, и вопрос Юдзурихи, и шепотки в общине. Неужели они правда испытывали взаимную симпатию? Неужто их эмоции и чувства были столь очевидны для окружающих? Стыдоба-то какая!

— Всё в порядке? — уточнил Цукаса максимально обходительным тоном, когда заметил, что спутница на секунду замерла.

— Всё хорошо, — улыбнулась она немного натянуто. — Я просто внезапно подумала о том, сколько же сил и времени уйдёт на создание ткани.

— Уже решили, что сделаете первым?

— Нижнее бельё, — кивнула девушка. — Постоянный контакт с теми же трусами из кожи не очень хорошо влияет на наши гениталии. Например, я слышала, как кто-то уже жаловался на сыпь, которая возникает из-за того, что там всё преет.

— Это будет полезно, — согласился Цукаса.

— Жалко, что у нас нет хлопка. Было бы вообще великолепно.

— Ну, хлопок мы ещё может найдём, кто знает? — приободрил её парень. — Кстати, Минами уже нашла врача, практикующего народные практики. Скоро мы его оживим.

Асано подсознательно зацепилась за это «Минами», произнесённое Цукасой. Конечно, парень уже не первую неделю называл журналистку сугубо по имени, но каждый раз это неприятно отзывалось в самой Норитсуки. Будто бы до этого между её друзьями была какая-то стена, а теперь она пропала, сближая их.

Девушка знала, что нечестно и несправедливо так думать — ни по отношению к Цукасе, ни по отношению к Минами. Первый высказывал второй лишь дружескую симпатию без капли романтики, вторая же довольствовалась односторонней влюблённостью и тихими охами, когда Шишио снимал с себя шкуру льва и демонстрировал накаченный пресс и мускулистую грудь.

Просто… Просто сама Асано чувствовала себя неловко по отношению к подруге. Как будто уводила её парня прямо у неё из-под носа. А разве так поступают истинные друзья? Нет.

И всё же она ничего не могла с собой поделать. Цукаса всегда был рядом, такой добрый, заботливый и сильный. Он предлагал свою помощь, пусть даже Норитсуки просто чистила рыбу. Он переживал из-за её шрама, оставшегося после сбора крапивы с Юдзурихой. И он делился своими сокровенными мечтами и секретами, когда их никто другой не слышал.

Цукаса был так открыт к ней, так добр и нежен, что Асано просто не могла устоять. Да даже не хотела.

Она просто позволила своей симпатии расти.

Держась под ручку, они дошли до берёз, что росли среди деревьев красного клёна, липы и дуба. Здесь, благодаря теньку, было не так жарко, как в общине.

Норитсуки на глаз отмерила сорок сантиметров от земли и принялась проделывать дырку в дереве. Правда, сил у неё не хватало, поэтому Цукаса перехватил инструмент и доделал дырку сам. Затем девушка просунула в образовавшееся отверстие не самую круглую трубочку, сделанную плотником, и по той заструился берёзовой сок. Пришлось как можно скорее подставлять конструкцию из высокого, но крайне маленького столика и большого литрового кувшина.

Ту же процедуру они повторили ещё с четырьмя берёзами, и в итоге у них должно было набраться около четырёх литров сока. Учитывая то, что сок долго не хранился, а каждому в день наливали стакану, этих пяти литров сегодня должно было хватить на всех.

Осталось дождаться, пока он наберётся, а до тех пор можно было просто посидеть на земле и отдохнуть от работы.

— Кстати, — подала голос Асано. — Юдзуриха говорила, что неподалёку есть горячие источники. Может, стоить устроить выходной и отправить всех искупаться? Пусть расслабятся немного, а то мы уже месяц батрачим!

— Ты же просто хочешь попарить свои косточки, я угадал? — улыбнулся Цукаса.

— И ничего от тебя не скроешь! — со смешком ответила девушка. — Но моё желание трансформировалось в общественно-полезное, между прочим!

— Да-да, я так и понял.

Шишио уже откровенно смеялся над девушкой, и та в приступе наигранной обиды слегла стукнула его по руке, но вскоре и сама не смогла сдержать смеха. Они общались всего три месяца, а парень уже знал обо всех её тайных помыслах и привычках!

— Ну, я всяко не против. Пойдём, думаю, в два захода, чтобы не оставлять лагерь без присмотра, — кивнул он.

— Ты просто лучший! — хлопнула в ладоши Асано, а её глаза загорелись радостным блеском, от которого и самому Цукасе стало приятно. Радовать Норитсуки было слишком просто.

— Ну, раз я теперь самый лучший, то ты мне первому дашь попробовать твоего солёного лосося.

— Вот ведь хитрец!

— Но тебе же нравится, — насмешливо пожал плечами Цукаса. Девушка замерла на долю секунды, а потом покраснела то ли от злости, то ли от смущения.

Чёрт, а ведь ей действительно нравилось!

В итоге было решено, что поход на горячие источники будет сразу после того, как Юдзуриха сошьёт нижнее бельё для всех членов общины. Планировалось, что новую одежду они получат как подарок после длительного отдыха в горячей воде.

Этот план Цукаса и Асано разработали на пару.

Правда, до этого пришлось провести утомительные часы сперва за пряжей нити, а потом за изготовлением ткани. Но оно того стоило. Пусть и грубая, тканевая одежда была получена.

А потом оказалось, что Юдзуриха умеет вязать, и уже новый моток крапивной нити использовали как пряжу. Вот только у получившегося белья был один недостаток: нити не плотно прилегали друг к другу, как это было в случае ткани, а имели прорези в петельках. Благодаря этому одежда хорошо продувалась, что было просто отлично на летнее время и ужасно на зимнее. Всё же крапива — это не какая-нибудь шерсть, чтобы согревать, даже несмотря на петли.

В итоге было решено изготавливать одежду обоими способами, просто более лёгкая будет носиться здесь и сейчас, а более плотная, оббитая мехом животных, пойдёт на зиму.

И когда бельё было готово, община разбилась на два захода для похода на горячие источники.

В первый день Цукаса повёл восемнадцать парней на горячие источники. Там они пробыли практически весь день и вернулись в лагерь счастливыми и отдохнувшими. Единственная забота, которая у них осталась в тот день — это плотно покушать и скорее лечь спать.

— Ну как всё прошло? — шёпотом спросила Асано, присаживаясь рядом с Цукасой.

— Просто великолепно. Я выдал им комплекты одежды, которую они заказывали у Юдзурихи, перед тем, как мы зашли в источники. Они очень обрадовались белью и новым накидкам со штанами.

Норитсуки почувствовала удовлетворение. Значит, её работа принесла свои первые плоды. А именно, довольных ребят, которые с восторгом красовались обновками перед теми, кому купание только предстояло.

Девушка, выслушав кучу благодарностей, устало зевнула. На дворе уже смеркалось, пора было спать, но сегодня, судя по всему, никто не хотел так рано расходиться.

Асано потёрла слезящиеся уголки глаз, задумчиво проглатывая ложку овсяной каши: разведчикам удалось найти поле овса. Они принесли целый мешок с колосьями, который позже был обработан и пущен в готовку.

На вкус, конечно, было так себе, но с солью, мёдом или ягодами заходило на ура.

— Устала? — внезапно спросил Цукаса.

— Монотонная работа за ткацким станком — это отдельный круг ада, — невесело поделилась девушка. — Я, конечно, привычна долго сидеть за компьютером… Хорошо, что мы хотя бы на стульях и за столом работаем. Иначе моя спина рехнулась бы.

— Ты большая молодец, — улыбнулся Шишио. — Ты так много сделала для нас всех, что даже неловко как-то.

— Всё там ловко, — отмахнулась девушка. — Я здесь уже практически два месяца, так что ответственно заявляю: что угодно лучше разделки животных.

Цукаса в ответ посмеялся. Он хотел было ещё что-то сказать, но не успел — его отвлекли.

Тем временем Кёичиро и Акаши принесли несколько бочек с вином, раздавая всем у костра по деревянному бокалу с алой жидкостью внутри.

— Очнулся только три дня назад, а уже — горячие источники и вино! Потрясающе! — воскликнул парень, которого Цукаса воскресил последним. Он был тем самым фермером, на которого Норитсуки возлагала большие надежды.

— Это всё наша Асано придумала. Вот голова-то! — ответил ему другой парень.

— А давайте выпьем за нашу Асано! — воскликнул третий.

— А давайте! — внезапно поддержала Минами.

Писательница от такого повышенного внимания к своей персоне смутилась, но выпила вместе со всеми, улыбаясь и благодаря за комплименты и подбадривающие крики. Кажется, все те, кто в первый день относились к ней со скептисом, теперь начинали её любить.

— Так если за Асано пьём, то надо и за Цукасу выпить! — внезапно воскликнула Никки.

— И то верно! За нашего главаря!

— За главаря! — и все вновь принялись чокаться деревянными бокалами.

Отовсюду слышался смех, звучали радостные крики и разговоры, и Норитсуки не могла не почувствовать уют. Подумать только, ещё три месяца назад она была занята новой книгой, а теперь сидит в общине каменного века и радуется простым трусам с лифчиком! Просто поразительно!

К девушке подсела Минами, которая уж очень любила выпить, и начала рассказывать, как сегодня прошёл её день и чем же эдаким она занималась. А заодно и про остальных рассказала.

Асано слушала подругу, периодически перебивая и уточняя какие-то моменты. Это было так поразительно похоже на их посиделки у писательницы дома! Разве что теперь вокруг собралась куча народу.

— Ах, я порой так скучаю по своей камере! И по телефону! — вздохнула Минами. — До сих пор периодически порываюсь полезть за ним в карман.

— Понимаю. Мне ноутбука не хватает. Я же так и не дописала ту книгу… А редактор так и не увидел правок.

— Зато ты избежала очередной ругани с его стороны, — хихикнула Хокутозай. — И больше никаких дедлайнов в нашей жизни! Ура-а-а-а!

— Ну, так-то их до сих пор куча, — осадила Асано свою подругу. — Например, нам надо начать проращивать какие-нибудь овощи, которые быстро зреют. Потом собрать фрукты до зимы надо. И засолить всё, что только можно и нельзя.

— Ай, да не нуди, — отмахнулась Минами. — Нас всё больше, так что теперь будет проще со всем справляться.

Норитсуки развела руками, и тут ей подлили ещё вина. Девушка мгновенно чокнулась с подругой и выпила весь напиток.

Вино в каменном мире было горьким, не таким, как магазинное. Но всё же своя нотка очарования у него была, от чего практически никто не отказывался выпить.

Тут раздался задорный свист, напоминающий мелодию, и какая-то девушка, танцовщица в прошлом, за руку вытащила подругу к костру, и вместе они принялись танцевать. Им тут же зааплодировали и заулюлюкали, а вслед за ними начали выходить новые люди, но вот они уже не так красиво и грациозно двигались.

Асано засмеялась. Это было так забавно! Особенно танец живота от Мамору!

— А может, нам создать музыкальные инструменты? — внезапно спросила она у Минами. — Ну, например, флейту вырезать из дерева. Или гитару с укулеле. Барабаны, в конце концов. По-моему, получится здорово.

— А давай! Я могу найти какого-нибудь окаменевшего музыканта! Думаю, Цукаса согласится его оживить!

Норитсуки аж воспряла духом. Она обожала музыку, потому что черпала из неё своё вдохновение, потому что та служила отличным фоном во время бытовых дел и скрашивала одинокие дни в съёмной квартирке.

Девушка обернулась к Шишио, который как раз отказывал какой-то девушке в танце, и потянула за край его львиной накидки. Парень тут же обернулся.

— М? — спросил он.

— Давай оживим музыканта и создадим музыкальные инструменты? — сходу набросилась Асано. — Только представь! Такие вечера могли бы быть чаще, и не под свист, а под настоящую музыку!

— Я не против, — благожелательно кивнул Цукаса. — Нам всем не повредит что-нибудь такое, что поможет развеяться после тяжёлой работы.

— Спасибо! Спасибо огромное! — широко улыбнулась девушка, едва сдержавшись, что бы на радостях не обнять парня — слишком уж неловко будет.

За такое Асано выпила ещё, чокнувшись бокалами с Цукасой и обрадованной Минами.

Бочки, принесённые Кёичиро и Акаши, зашли на ура. Вот только была у вина каменного века одна особенность: оно не пьянило сразу, из-за чего выпивалось достаточно быстро. Зато через минут двадцать организм резко понимал, что он пьян, а количество алкоголя в крови сильно превышает норму.

Так было и Норитсуки, которая сперва сидела-сидела, а потом, прямо на середине разговора с Минами, её повело. Всё вокруг задвоилось, в мышцах набралась тяжесть, а сама девушка ещё сильнее захотела спать. К счастью, она была не из тех, кто после выпивки буянит. Вместо этого она просто отрубалась.

Её состояние заметил Цукаса. Поднявшись на ноги, он подхватил полусонную Асано на руки и понёс её к ней в гнездо. А там уже уложил на солому и привычным жестом потрепал по голове.

— Спасибо, — прошептала девушка, находясь в полудрёме. — Ты очень хороший человек, Цукаса. Нам с тобой повезло. — И уснула. Шишио лишь улыбнулся.

Как и говорила Минами, с оживлением большого количества людей работы становилось чуточку меньше, поскольку теперь она грамотно перераспределялась. Так, например, тканью и одеждой теперь занимались не только Юдзуриха с Асано, но и ещё пятеро человек.

Одежда была просто потрясающей, пусть и грубоватой. Норитсуки с радостью сменила кожаное платье на шорты с майкой. Более того, чтобы одежда не была уныло коричневой, а пестрила хоть какими-нибудь красками, они создали натуральные красители из всего, что было под рукой: травы, ягод, овощей и прочего. Пришлось, конечно, немного повозиться, но оно того стоило. Так, например, майка Асано была грязно-жёлтого цвета благодаря найденной куркуме, а шорты — фиолетовыми за счёт ягод черники.

Жизнь в каменном веке становилась всё лучше и удобнее.

Недалеко от лагеря разбили огород, куда с бывших теплиц в пригороде Токио довольно бережно перенесли кусты самых различных овощей: дайкон, шпинат, кабачок, тыква, огурцы, момордика, салат! И это только часть!

Асано, как и все вокруг, была счастлива. Зима не будет впроголодь. Ну а пока она собирала уже поспевшие овощи и относила их на кухню, чтобы их вкусно пожарили.

Огородом руководил Ямато Шода — сын фермера, который владел участком и выращивал на нём овощи для Макдональдса. С самого детства он приучал сына к фермерскому делу, что в итоге очень сильно пригодилось в каменном веке.

Но чем больше времени проходило, тем более задумчивым становился Цукаса. Что-то с ним было не так, и Асано это напрягало. Она хотела поговорить с парнем по душам, понять, что именно так сильно его гложет, но вокруг него постоянно кто-то вился.

Норитсуки с каждым днём всё больше и больше ловила себя на иррациональной ревности, когда какие-нибудь девушки приближались к Шишио и начинали мило улыбаться ему. Правда, границы они не пересекали, за руки его не хватали и откровенно соблазнить не пытались. Даже не особо флиртовали. Хотя тут была заслуга самого Цукасы: он просто игнорировал этот флирт, улыбаясь по-доброму, но никак не отвечая.

— Да потому что он только с тобой и флиртует, — фыркнула на это замечание Минами.

— В-в смысле? — округлила глаза Асано.

— А ты что, не замечала? Он может начать ни с того ни с сего хвалить тебя. А ещё между вами едва ли не искры летают! Да он тебя на руках таскал!

— Я напилась, — парировала Норитсуки.

— И что? Я тоже. Но вот меня до гнезда никто не донёс, — насупилась она.

Асано и сама всё это знала. Они с Цукасой испытывали друг к другу взаимную симпатию, но никто не решался сделать первый шаг. То ли боялись, то ли просто были ещё не готовы. Не до того было. У Цукасы — огромная община, которая постоянно пополнялась и которую надо было контролировать. У Асано — куча идей и задумок в голове, которые она хотела реализовать.

Девушка тяжко вздохнула. Ещё и Минами ей предавать не хотелось. Подруга же так искренне симпатизировала Цукасе ещё в двадцать первом веке, а в итоге Асано его едва ли не уводила. Хотя он и не козёл, чтобы уводиться. Сам выбрал, куда и за кем идти. Вот только менее стыдно или неловко от этого не становилось.

— И вообще, — внезапно напомнила о себе Хокутозай. — Разберитесь в своих чувствах и хватит бесить всех хождениями вокруг да около! Были бы у нас деньги, на вас бы уже ставки начали делать.

Норитсуки вспыхнула от такого неприкрытого смешка. Неужели они правда настолько очевидны?

— Да более чем. Так что просто начните встречаться, — ответила на невысказанный вопрос девушки Минами.

— А… А как же ты?

— А что я?

— Тебе же Цукаса… нравится.

— Не так, как он тебе или ты ему, — отмахнулась девушка, падая спиной на солому в гнезде Асано — совсем как раньше, когда она валялась на её кровати по вечерам.

— Да ладно, мне-то не ври.

— Ври — не ври, в чём разница? У Цукасы в сердце нет на меня места. Не в том виде, как мне бы хотелось, во всяком случае, — поправилась она. — А вот на тебя — полно. То, как он смотрит на тебя, как улыбается, как аккуратно и бережно к тебе относится… Я о таком даже мечтать не могу. Так что просто подвинусь и не буду мешать. Кто знает, быть может моя истинная любовь до сих пор где-то в камне.

Норитсуки промолчала, не зная, что на это ответить. Минами была такой Минами! Щедрая и добрая с друзьями и близкими, готовая отдать всё, что у неё есть, лишь бы другим было хорошо.

Асано была совсем не такой. Она могла и пожадничать, захотеть скрыть что-либо или кого-либо от других. Стало неприятно от самой себя: она ведь ещё тогда, в первые месяцы переписок с Цукасой, не говорила Минами об их общении. Не скрывала, конечно, но недоговаривала, утаивала, оттягивала до последнего. И всегда находила оправдания: слишком занята книгой, забыла, думала о том, что это ранит подругу…

А ведь на самом деле Минами не хотелось расставаться со своей любовью к Цукасе, не хотелось пытаться забыть о нём, но она всё равно шла на это. Ради Асано. От этого писательнице становилось ещё хуже, а на душе кошки скреблись.

— Я совсем тебя недостойна, — призналась она. — Ты такая… такая хорошая, честная и добрая. А я… Так себе друг, если честно.

Журналистка откровенно удивилась подобному самобичеванию. Подскочив на сене, она по-глупому захлопала глазами, а потом принялась качать головой.

— Ну и скажешь тоже! А кто все мои истерики выслушивал? Кто терпел моё нытьё и кто откармливал меня в суровые первые месяцы работы, когда мне приходилось без сна и отдыха дежурить в полицейском участке, чтобы хоть какую-то новость найти? Кто? Ты!

— Да это мелочи, — отмахнулась Норитсуки. — Любой бы на моём месте так поступил.

— Как и любой — на моём, — припечатала Минами. — Так что нечего распускать нюни и иди захапай себе мужика!

Внезапно Асано громко рассмеялась: помнится, что-то похожее она полтора месяца назад говорила Юдзурихе! Вот ведь как бывает: сказанные слова возвращаются обратно, пусть и устами других людей.

— Нечего мне тут хохотать. Руки в ноги — и ланью поскакала к Цукасе

— Но… Как мне выцепить его? — растерялась девушка. — Он же постоянно в толпе людей, все к нему тянутся и что-то от него хотят.

— Придумай что-нибудь, ты ж писательница. Да и в конце концов, на тебя он всегда время найдёт! Это же ты, прекрасная и неповторимая Асано Норитсуки!

— Не, не такая уж я и прекрасная и неповторимая, особенно по сравнению с Минами Хокутозай, — протянула писательница, за что была награждена смехом и горстью сена, которое застряло в тёмных волосах девушки. Та недовольно отплевалась, убирая изо рта травинку. — Ну спасибо! Я теперь как чучело! — возмутилась она. Хокутозай в ответ лишь состроила невинное выражение лица.

Тяжело выдохнув, Асано пришлось-таки покинуть своё гнездо. Минами была права, надо бы поговорить с Цукасой по душам и расставить все точки над «i». Но чтобы это сделать парня сперва нужно было найти.

Шишио не оказалось в столовой, не оказалось и на кухне, где разделывали свежепойманного оленя. Он и не околачивался рядом с домом Юдзурихи, которая как раз шила новую одежду. В гнезде его тоже не было, как и среди тех, кто занимался огородом. Стражники сказали, что парень не выходил за пределы лагеря, а это значило только одно: он был на тренировке.

Откровенно говоря, Норитсуки не очень-то и любила ходить на тренировочную площадку. Ей не нравилось смотреть, как парни набивают друг другу морды, а потом хвалятся новыми ссадинами за обедом или ужином. В такие моменты у Асано просыпался внутренний интеллигент, которому радость приносили не драки, а произведения искусства.

Но в этом каменном мире выбирать не приходилось.

И лишь забавнее становилось от того факта, что в итоге она влюбилась не в возвышенного сноба, а в борца ММА.

Поднявшись на гору, где проходили тренировки с оружием, Асано остановилась у самого входа на площадку. Там уже находились двое. Один из них — Цукаса, который показывал, как орудовать копьём, а вторым был Укё Сайонджи, которого оживили не так давно. Ему было всего двадцать четыре года, но он уже успел несколько лет поработать радистом на подводной лодке. А сейчас, обладая прекрасным слухом, он являлся отличным разведчиком и стражником.

Самым примечательным и приятным — лично для Асано — было то, что внешне Укё выглядел как самый обычный парень своего возраста. Он не был перекачан, как остальные воскрешённые, а также не строил страшных рож. Нет, конечно, те парни тоже были хорошими ребятами, но их пугающая внешность не могла не напрягать.

Укё услышал её приближение и обернулся. Вместе с ним обернулся и Цукаса.

— Что-то случилось? — спросил он.

— О, нет, ничего такого, — помахала руками девушка. — Просто хотела поговорить, но это не срочно. Кстати, что делаете?

— Выбираем мне оружие, — улыбнулся Сайонджи. — Цукаса настаивает на копье, но мне как-то… Не знаю даже.

Асано задумалась. Главной силой Укё был его слух. На далёком расстоянии он мог расслышать чужие шаги и голоса. И если он собирался защищать общину от посторонних, например, от тех же львов, то этот навык был ему крайне полезен. Но лезть с таким потрясающим слухом в ближний бой, особенно когда сам Укё не был рослым детиной, — самоубийство. Ему бы на драке с дальними дистанциями сосредоточиться.

Норитсуки моргнула. Дальние дистанции?

— А попробуй лук, — предложила она. — Вместе со своим слухом ты будешь просто неуязвим. Зачем тебе бросаться в ближний бой, если ты можешь победить, находясь на расстоянии и, например, постоянно перемещаясь?

Голубые глаза парня засветились пониманием. Цукаса тоже довольно кивнул.

— А это идея что надо, — признал он. — Ну, тогда на сегодня закончим, а продолжим как только наш ремесленник сделает тебе лук. — А затем обернулся к Асано. — Так о чём ты хотела поговорить?

И тут девушка растерялась.

Начинать говорить о своих чувствах ни с того ни с сего было крайне неловко и странно. Да и к тому же Укё, который смотрел на них с неприкрытым любопытством, подливал масла в огонь.

Асано на секунду растерялась, не зная, что делать. А потом её пронзила великолепная идея начать разговор с другой темы. А потом как-нибудь окольными путями прийти к нужной.

Девушка кашлянула, прочищая горло.

— В последнее время ты кажешься напряжённым, — начала она. — И я слышала от стражников какие-то разговоры про местных. Это ведь связано с твоим настроением?

Цукаса нахмурился, а потом тяжело вздохнул.

— Пойдём поговорим наедине, — махнул он рукой, проходя мимо Асано и спускаясь с горы.

Помахав рукой Укё на прощание, девушка поспешила за Шишио. Тот шёл быстро и уверенно, пересекая границы лагеря и входя в лес, углубляясь всё дальше. Норитсуки спешила за ним, понимая, куда они идут. Там самая пещера, в которой Цукаса добывал азотную кислоту. Но зачем им туда?

Наконец, парень остановился у одного из деревьев прямо перед пещерой. Немного запыхавшаяся Асано затормозила следом.

— Видишь эти цифры? — спросил парень. Та кивнула. — Когда Сенку, тот учёный, проснулся, он написал здесь дату своего пробуждения. Все эти годы, что он находился в окаменении, он считал секунды, чтобы точно знать, когда очнётся.

— Это невозможно! Человек на такое неспособен! — искренне удивилась и восхитилась девушка. Да этот Сенку был гением! Кто знает, может он и правда смог бы восстановить цивилизацию?

— Способен. Ты просто… ты не видела его, — поджал губы Цукаса. — И чем больше я думаю о том, что он уже сделал, тем больше мне кажется, что он может быть жив. А если он жив, то наше общество в опасности.

Асано захлопнула рот, громко клацнув зубами. Ну вот опять приехали, Шишио Цукаса и его идеализированный взгляд на мир! Просто фантастика!

Девушка давно решила, что раз уж она воскресла и ей некуда податься, кроме их общины, она продолжит в ней жить. Смирится с причудами лидера, закроет на них глаза и будет жить как ни в чём не бывало. У них таких была как минимум половина лагеря.

И тут писательница поняла, чего боялся Цукаса. Вернее, одну из вещей. И то был страх, что многие в поисках лучшей жизни, максимально приближенной к их прошлой, где были технологии и прочие блага цивилизации, перейдут на сторону Сенку. Ну, при условии, что он жив.

— Ты ему шею сломал, если верить Юдзурихе. Позвонки там какие-то, все дела, — задумчиво произнесла Асано, сама внутренне удивляясь, когда она стала принимать этот факт как должное. — Со сломанной шеей долго не живут.

— Не живут. Но Сенку… Он гениален. Он мог это предвидеть и придумать план, как выжить. А потом сбежать к местным.

— Ну так отправь разведчиков, чтобы они проверили, что там да как. Если деревня отправляется, то отправь кого-нибудь одного, самого болтливого и способного запудрить мозги. Авось он что и выяснит, — предложила девушка. — Кстати, а что за местные-то? Это потомки тех, с кого окаменение спало раньше, чем с нас? Или кого-то камень не тронул?

— Я не знаю, — пожал плечами парень, садясь на поваленное дерево и хлопая по месту рядом с собой, призывая и Асано присесть. — Но в последнее время они активизировались, постоянно бегают туда-сюда по лесу, что настораживает.

Писательница задумчиво промычала. Местные явно не обладали никакими технологиями, они выживали совсем как Империя Цукасы, полагаясь только друг на друга и общие силы. Вряд ли у них было земледелие, они стопроцентно до сих пор занимались охотой, собирательством и бортничеством. Возможно ещё ловили рыбу.

Такие люди… Разве они могли стать угрозой им, выходцам из двадцать первого века?

Но если в их рядах был Сенку… В чём Асано крайне сомневалась.

— Скажи, Цукаса, — начала девушка. — Я понимаю, что это скорее всего личное, но… почему ты так ненавидишь прошлый мир? Почему стремишься начать всё заново в обществе анархо-примитивизма? Чем тебе не угодило старшее поколение? Зачем разбивать их статуи?

— Чтобы они не ожили, — ответил Цукаса, и было в его тоне что-то жестокое, что-то пугающее. — Эти люди… У них есть власть и деньги, но они продолжают наживаться на молодых и сильных, эксплуатируя их и заставляя горбатиться за копейки. В двадцать первом веке нам приходилось не жить, а выживать. А всё из-за алчных стариков, готовых на всё, лишь бы сохранить свой статус и положение. Это было просто отвратительно.

Асано кивнула. Да, такие люди в двадцать первом веке действительно были, но их было крайне мало. В большинстве своём что взрослое поколение, что молодое, работали на равных. Горбатились в поте лица, чтобы оплатить аренду и прочие расходы, чтобы летом съездить куда-нибудь отдохнуть и чтобы купить себе новую приставку или компьютер.

Шишио же… Он был из тех людей, кто жаждал перемен и видел равенство только в подобном каменном мире, где деньги ничего не решают. Их попросту не существует. Здесь каждый трудился на благо общины в меру своих сил и возможностей. Вот только было ли всё это так уж честно? Кому-то доставалось больше, кому-то — меньше. Кто-то наработал и наохотился на большее число добычи, а кто-то — нет. Да, здесь всё было общее, но как долго это будет продолжаться? Когда люди начнут приватизировать свои заслуги? Когда появятся первые бездельники, которые будут наживаться на чужом труде и первые недовольные этим? Когда случится первый конфликт?

— И как долго твоя община продержится в том виде, в котором она есть сейчас? — спросила Асано. — Одно поколение? Два? Три? Человечество во все времена и во всех уголках земли развивалось одинаково. Сейчас у нас есть чёткий лидер, и это ты, пускай ты себя таковым и не позиционируешь. Но что будет после тебя? Кто будет новым вождём? — Цукаса хотел было перебить девушку, но та подняла руку, заставив его замолчать. — Нет, сперва я договорю. Так вот, представь ситуацию. Ты — лидер, но ты уже стар и тебя должны сменить. Кто будет новым вождём? Твой ребёнок? Или кто-то другой, кого ты посчитаешь достойным? А посчитают ли его достойным остальные? Как он докажет своё достоинство? А со временем звание вождя будет превозноситься, он больше не будет «своим парнем». Он, по сути, станет владеть всей этой общиной и территорией, будет местным князем. И вот — от анархо-примитивизма мы придём к монархии. Может даже и не сейчас, но через пару тысяч лет история повторится. Твоё желаемое общество не продержится вечность. А те пороки, о которых ты говорил, взыграют вновь. И не факт, что для этого придётся ждать сотни лет. Они могут пробудиться в ком-нибудь, например, завтра. Да и какова вероятность, что ты не пробудишь кого-нибудь уже порочного?

Цукаса выглядел спокойным. Видимо, он и сам об этом думал не раз. Норитсуки лишь ещё раз озвучила его мысли.

— Я не знаю, что и как изменится в будущем, — начал он. — Не знаю, что будет завтра, но я обещаю сохранять наш новый мир таким, какой он есть, пока это в моих силах. Как по мне, лучше попытаться создать что-то новое, чем не пытаться совсем.

Асано вздохнула. Цукаса… Он правда был потрясающим человеком, который и сам осознавал минусы выбранного им пути, но при этом всё равно продолжал следовать ему. Было ли это глупо? Да кто знает.

Только Норитсуки набрала воздуха, чтобы сказать ещё что-нибудь, как Цукаса заговорил вновь:

— У меня есть младшая сестра. Её зовут Мирай.

— Ты… Никогда не упоминал её, — удивилась писательница.

— Потому что не хочу, чтобы то, что с ней случилось, стало общественным достоянием. Она… Она с детства была довольно слабыми ребенком, а в семь лет у неё случился обширный инфаркт миокарда. Представляешь? Чтобы у семилетнего ребенка — и инфаркт. Это огромная редкость, и всё же Мирай… У меня не было денег, чтобы вылечить её. А несколько лет назад врачи диагностировали ей клиническую смерть мозга.

Асано ужаснулась. Так Мирай… мертва?

— Я занялся борьбой, чтобы оплачивать больничные счета, чтобы её продолжали поддерживать на аппарате жизнеобеспечения. Это было тяжело. Сперва я дрался подпольно, где толстосумы делали ставки, чтобы потешить себя и своё самолюбие. Иногда матчи были договорные, проигрывал я или проигрывали мне. Выйдя на настоящий ринг в ММА, я надеялся, что всё изменится. Но там было всё то же самое, только деньги крутились на несколько миллионов больше. Мне, конечно же, доставалась лишь очень малая часть. Но я… я продолжил заниматься этим. Я просто надеялся, что мои труды не зря, что если Мирай пролежит на один день дольше, то она обязательно очнётся.

Норитсуки опустила взгляд, а затем осторожно взяла Цукасу за руку, пытаясь поддержать его хоть немного и хоть таким образом. Парень в ответ положил ей голову на плечо, и Асано погладила его по волосам. Было больно видеть всегда сильного Цукасу таким сломленным.

— Ты через многое прошёл, — прошептала она. — Мирай… Она тоже обратилась в камень. Теперь её жизнь будет поддерживаться, пусть и в таком виде.

— Разве это жизнь? — хмыкнул Цукаса в плечо девушки.

— Это не жизнь, ты и сам знаешь. Но это и не смерть. Мирай… Она в том же состоянии, что и была в больнице. Быть может ей повезёт, и через какие-нибудь миллионы лет её вылечат, а после высвободят из камня. А пока она будет ждать этого момента.

— Спасибо.

— Да за что? Я не поддерживаю тебя во всём, ты знаешь. И считаю, что разрушение всех статуй из-за нескольких плохих людей — это перебор. Но, тем не менее, я рядом. Всегда буду рядом.

— Именно за это и спасибо, — умиротворённо прошептал Цукаса.

Цукаса прислушался к совету Норитсуки и решил оживить человека, чтобы отправить его к местным жителям и проверить теорию Цукасы касательно того, жив ли Сенку или нет. Таким человеком должен был стать Асагири Ген — известный иллюзионист и менталист, который неожиданно для всех стал очень популярен на ТВ.

Асано встречалась с ним пару раз на шоу, когда её книга «Стальная решимость» была продана огромным тиражом. Но больше всего о нём она слышала от Минами — девушка довольно часто встречала Асагири на всяких шоу, на которых ей повезло побывать. Помнится, при первой их встрече Ген бегал от неё добрый месяц, пока не сдался.

По воспоминаниям Нористуки, Асагири был хитрым как лис, изворотливым как уж и болтливым как сорока. Общаться с ним было подобно игре, в которой невозможно выиграть. Ген манипулировал другими, чтобы получить желаемое, и делал это настолько тонко и профессионально что заметить обман было просто невозможно.

Сама Асано не знала, как именно ей относиться к Гену. С одной стороны, он был хорошим парнем, довольно открытым и дружелюбным. Но с другой, настораживал своими умениями. Никогда не знаешь, когда именно тобой манипулируют.

Тем не менее, Ген был освобождён из каменного заточения и с большим интересом осматривался вокруг. Его явно удивили неплохие условия проживания и более-менее воссозданная инфраструктура. Когда слышишь, что человечество откатилось к каменному веку, ожидаешь, что придётся жить в пещерах, носить шкуры и разжигать костёр. Нет, конечно всё это и так было, но явно на уровень продвинутее, чем представлялось.

Нового члена общины приняли с распростёртыми объятиями, как и всегда. Сейчас в лагере было не так много человек, поскольку стоял полдень и многие ушли заниматься охотой, фермерством или собирательством.

— Рада снова встретиться с тобой, Ген, — улыбнулась ему Норитсуки, которая в этот момент отдыхала. Вечером ей предстояло заняться засолкой, ну а пока у неё было свободное время, которое она проводила в своём гнезде вместе с Минами.

— О, Асано-сан! Вот так встреча! Вы тоже, получается, были воскрешены из камня! — улыбнулся Асагири. — К слову, как жаль, что я так и не дождался вашей новой книги!

— А мне-то как жаль, — согласилась девушка. А затем перевела взгляд на Цукасу. — Команда Миуры отправилась собирать крапиву. Скорее всего они задержатся до самой ночи.

— Хорошо. Они пошли в новое или старое место?

— В новое, я им показала направление.

— Отлично. Ты молодец, — кивнул Цукаса. — Спасибо.

— Да чего уж там, — отмахнулась Асано.

— О-о-о, так Асано-сан — заместитель Цукасы-чана? — понял Асагири.

— Что? — удивилась девушка. — Нет!

— Да, — одновременно с ней кивнул Шишио. Они удивлённо посмотрели друг на друга. — Ты не знала об этом? — спросил он.

— Ты мне не сказал? — скорее спросила, нежели ответила девушка.

— Так… Это ж негласно было решено, — даже слегка растерялся парень.

Минами, смотрящая на них, не сдержала смешка и закатила глаза. Эти двое были как всегда, особенно Норитсуки, которая до самого конца не поняла степень своей значимости для всей общины в целом и для Цукасы в частности.

Бывшая журналистка осторожно спустилась на землю из гнезда Асано по лестнице, которую построил плотник, и остановилась рядом с Геном, широко улыбаясь.

— Ну, Ген-кун, давай я покажу тебе наш лагерь, а эти двое пока разберутся, кто там главный, кто — заместитель, а кто вообще не при делах! — хлопнула в ладоши она. И раньше, чем Норитсуки успела возмутиться, схватила Асагири за руку и потащила прочь, что-то яростно нашёптывая ему на ухо. Асано не услышала, что именно, но поняла, что подруга посвящает его в тонкости отношений между своими друзьями. Норитсуки мысленно пообещала себе, что придушит журналистку при первой же возможности.

Так, они остались вдвоём. Цукаса — на земле. Асано — в гнезде. Девушка почувствовала лёгкую неловкость. Шишио же явно был удивлён.

— Что с ней? — спросил он.

— Она просто дурная, — ответила писательница. — Так… когда я стала твоим заместителем? Когда и почему это было решено? Почему я не знаю?

— Честно, мне казалось, что ты в курсе. Ты… Ну, ты всегда помогла общине, делала нашу жизнь лучше. По факту, только благодаря тебе мы сейчас живём в этом здании ходим в нормальной одежде, не боясь простуды, дерматита и прочих ужасов. И ты больше всех думаешь о будущем, о том, как нам жить и как нам выживать. Так кто будет моим заместителем, если не ты?

Асано от таких слов неловко зарделась и опустила взгляд.

Это не выглядело как стандартный комплимент, которые девушка частенько получала что в старшей школе, что после, когда начала работать. Обычно парни хвалили её волосы, её характер, её фигуру, её внешний вид. И всё это, конечно, было приятно слышать, но никогда ранее это не вызывало такой радости и такого трепета в сердце, как сейчас.

Карие глаза Цукасы лучились теплом, а на его губах появилась нежная улыбка. Он скрестил руки на груди и чуть наклонил голову вправо. Не хватало только яркого света позади, который бы осветил его фигуру, чтобы окончательно добить трепещущее сердце Норитсуки.

Девушка закрыла лицо руками. Она была слишком слаба!

— Ты тоже думаешь о будущем, — тихо произнесла она. — Как и любой другой в нашей общине!

— Да. Но ты сделала больше всех. Признай это, — парировал Цукаса. — Если бы не ты, то кто знает, что с нами сейчас было бы. И все тебе за это благодарны.

Асано натурально заскулила.

Она привыкла к комплиментам и похвалам, но, видимо, не к тем, что вылетали изо рта Шишио. Тут девушка просто не знала, как реагировать, она оказалась совершенно беспомощной перед чужим обаянием.

Казалось, её реакция лишь рассмешила Цукасу. Он засмеялся, а потом обернулся: в стороне проходила компания из пяти человек.

— Хэй, Мацудайра, Рин, Такеши, Йошито, Нобу! — позвал он. Те обернулись, приветственно замахав руками. — Если меня не будет в лагере, к кому вы обратитесь за помощью или просто проинформировать?

— Что за странный вопрос, Цукаса? — удивился Йошито. — К Асано-сан, конечно!

— Вот видишь, — довольно посмотрел на неё Цукаса. — Ребята сами это признают.

— Но я… Я… — совсем уж растерялась девушка, натурально алея щеками.

— А что это, Асано-сан смущается? — посмеялся Нобу, когда увидел состояние девушки. — Вот это да! Наша строгая Асано-сан смущается!

— Ну что за милашка! — поддержал его Такеши. — Кто бы мог подумать, что и такое возможно? Не иначе как завтра второй конец света!

Рин за такую фразу отвесил другу подзатыльник, чтобы не сглазить. Им хватило и одного конца света, другого, пожалуй, не надо.

Парни смеялись, а Норитсуки всё больше смущалась, и это смущение перерастало в раздражение. Нет, ей всё ещё было приятно, что её так любят и хвалят, но она ненавидела оказываться в неловком безвыходном положении.

А остальным, похоже, это ужасно нравилось. Они продолжали посмеиваться, заваливая девушку всё большим и большем количеством комплиментов. И даже Цукаса, предатель такой, не спешил их останавливать, а сам наслаждался происходящим!

— Наша Асано-сан просто потрясающая! — внезапно воскликнул Мацудайра. — Когда она только появилась, я всё понять не мог, зачем нам какой-то писака. Ни сил, ни навыком, ни умений. Думал, зачем Цукаса такую воскресил, чем она нам поможет? А в итоге именно Асано-сан позаботилась о том, чтобы мне вовремя оказали медицинскую помощь, когда во время охоты из-за дикого кабана сломал себе палец. У нас тогда не было Мицуки-чан, так что Асано-сан единственная, кто мог нормально поставить мне шину. И благодаря ей мы все отправились на горячие источники. И именно она создала нам ткань. Так что да, теперь я признаю, как сильно ошибался.

— Ага, наша Асано просто потрясающая, — согласился с ним Цукаса своим глубоким голосом, от чего по спине девушки прошёлся табун мурашек.

Норитсуки была уверена, что сегодня от смущения она никому не сможет посмотреть в лицо.

Пока Асагири Ген втирался в доверие к местным жителям, а также пытался найти доказательства того, что Ишигами Сенку всё ещё жив, жизнь в общине текла своим чередом. Все работали по мере сил и возможностей, а потом отдыхали. С каждым месяцем народу становилось всё больше, от чего, с одной стороны, было веселее. А с другой приходилось тесниться и больше беспокоиться о возможных конфликтах. К счастью, последние, если и были, то урегулировали быстро и без увечий.

Норитсуки широко зевнула, наблюдая за тем, как двое громил неподалёку перетаскивают тюки с сеном, чтобы утеплить гнёзда. У неё был перерыв, провести который девушка решила у Юдзурихи. Минами и Цукаса ушли на поиски нового члена их общины, чтобы снять с него окаменение, Никки опять обдирала дичь, а Укё тренировался стрельбе из лука. Так что никого другого, кроме как Юдзурихи, у неё для компании не было.

Вернее будет сказать, что все члены общины любили Асано, а Асано любила их в ответ, но всё равно не была так близка с ними, как с Цукасой, Минами, Никки, Укё и Юдзурихой. Эти пятеро были её ближайшими друзьями.

Вот только если Норитсуки была свободна, то у Огавы была целая куча дел: она штопала одежду, ловко управляясь иголкой из рыбьих костей. Асано нравилось наблюдать за подругой в такие моменты: та теряла весь свой наивный облик, в миг становясь серьёзной и сосредоточенной. Все ей движения были строго выверены, а рука даже не думала дрожать.

— Так ты уже поговорила с Тайджу? — внезапно спросила писательница, отворачиваясь от вида снаружи и обращая всё внимание на Юдзуриху. Та пискнула и широко распахнула глаза.

— Я… Я… Н-нет, — призналась девушка, опуская взгляд.

— Серьёзно? Сколько ж времени прошло с нашего разговора! Я думала, я тебя зарядила уверенностью, а в итоге…

— Ну, я подошла к Тайдзу-куну, хотела сказать, но… потом застеснялась. Стало неловко. Я не знала, с чего начать, вот и… Вот и не сказала, — тихо призналась она.

— Уф, молодёжь, — фыркнула от смеха Асано. — Ну что с вами поделаешь?

Юдзуриха обиженно надула губы и с остервенением вернулась к штопке белья, а Норитсуки больше не стала её отвлекать. Вместо этого она подумала о своей ситуации с Цукасой. Они так и не поговорили об их чувствах, но явно стали ближе в тот вечер. Шишио раскрыл перед ней своё сердце, рассказал о больной сестре и пообещал больше не уничтожать каменные статуи.

Мечтательная улыбка сама собой расплылась на устах писательницы. Они с Цукасой были всего в шаге от того, чтобы признать свои чувства, и вопрос оставался в том, кто же всё-таки сделает первый шаг.

Они с Юдзурихой провели в тишине минут двадцать, не меньше, пока полог в гнездо-швейную не приоткрылся и на пороге не оказался улыбающийся Тайджу. Он как всегда пылал энергией, хотя с его висков стекал пот. Парень явно только-только вернулся с фермерского поля, где проработал не один час. И всё равно был бодр, как бык.

Асано мысленно пожалела Юдзуриху. Если Тайджу такой неутомимый в повседневной жизни, то какой же он в постели?..

Кашлянув, Норитсуки отвела взгляд, мысленно давая себе подзатыльник. Эта парочка ещё несовершеннолетние, греховно думать об их возможной половой связи! Тем более, что они её друзья.

— Асано-сан, Юдзуриха, привет! — вскинул руку Тайджу, проходя в помещение. — Я чего пришёл. Это, я случайно порвал штаны, не могла бы ты их подлатать?

— О, конечно! — кивнула Юдзуриха. — Давай их сюда.

Оки немного застеснялся, неловко зашёл за специальную ширму, которая стояла в швейной на такие случаи, и снял штаны, протягивая их девушке. Та приняла одежду, осматривая повреждение. Тайджу умудрился проделать огромную дыру на коленке. Был вариант сшить её, но тогда штанина чутка укоротится, а место сшива будет неприятно елозить по коже. А можно было поставить заплатку.

— Асано-сан, ты не видела оранжевую ткань? Она должна быть рядом с тобой, — позвала писательницу Огава.

— Тут только лоскуты какие-нибудь, которые подойдут для канта, но никак не для заплатки, особенно таких размеров, — ответила девушка. — Но на складе должен быть большой отрезок ткани, я только три дня назад его окрашивала.

— Отлично! Тогда сейчас принесу и возьмусь за работу! — кивнула Юдзуриха. — Тайджу-кун, подожди меня здесь, я быстро! — и вылетела из швейной.

Стоило её шагам отдалиться, как Норитсуки, обернулась к ширме, за которой стоял Оки.

— Ну и, герой-любовник? — насмешливо спросила она. — Небось специально дырку поставил, да ещё расковырял так, чтобы Юдзуриха подольше занималась твоими штанами?

— И вовсе нет! — возмутился в ответ Тайджу, но в его голосе было слышно смущение, которое выдавало его с потрохами.

— Ой ли? — протянула Асано. — Знаешь, а та оранжевая ткань на складе припрятана довольно хорошо, Юдзуриха не сразу её найдёт, — начала она. — Может, пока суть да дело, мы поболтаем? Например о том, когда ты наконец-то решишься с ней поговорить?

— Поговорить о чём? — совсем уж испугался Тайджу.

— О чувствах, мой юный друг, о чувствах. Сколько вы уже дружите? Сколько ты ей никак не признаешься? Лет пять?

Оки фыркнул за ширмой и скрестил руки на груди. Он недовольно пробормотал себе что-то под нос про чужую догадливость и, если Норитсуки правильно услышала, то он назвал имя Сенку.

Ишигами был его другом детства, так что неудивительно, что он тоже сразу увидел и понял, что Тайджу влюблён. Небось юный гений, как и Асано сейчас, из раза в раз подталкивал Тайджу признаться, а тот всё никак не мог. Каждый раз решался — и каждый раз то духу не хватало, то что-то шло не так.

— Я хотел признаться ей в тот день, когда появился тот зелёный свет, — внезапно пробурчал он. — Позвал её к дереву во дворе школы, уже начал говорить, а тут этот свет и мы обратились в камень.

— М-м-м, — промычала Асано. — А что помешало признаться, когда вы оба выбрались из камня?

— Я дал обещание, — вскинул голову Тайджу. — Пообещал ей, что признаюсь, как только всё уладится, встанет на свои места. Как только вернётся хоть сколько-то нормальная жизнь.

Норитсуки закатила глаза. Очень импульсивное и глупое решение. По её мнению, конечно.

Она услышала шаги рядом со входом в швейную, но они были слишком тяжёлые, чтобы принадлежать Юдзурихе. Они скорее принадлежали кому-то огромному и накаченному, коих в их общине было огромное количество. А потому девушка спокойно продолжила диалог, не боясь, что спалит чувства Тайджу перед кем-то посторонним: о его влюблённости в Огаву знал весь лагерь.

— И когда это будет? Через пять лет? Десять? Ты уверен, что Юдзуриха будет ждать тебя так долго? — спросила Норитсуки. — Девушки, конечно, терпеливые существа, но порой и им надоедает ждать у моря погоды.

Шаги по ту сторону замерли, так и не дойдя до входа, а Тайджу выглянул из-за ширмы, хмурясь.

— Уверен. Это же Юдзуриха. Она не из тех, кто отвернётся от обещания.

— От чьего обещания? Твоего? Откуда ей вообще знать, что ты ей признаться хочешь? — вновь закатила глаза Асано. — Пока ты тут ждёшь у моря погоды, она может ещё кого встретит — вон, у нас Цукаса каждый месяц по восемь-девять человек из камня вызволяет. Как думаешь, в какой момент он воскресит кого-то, кто не просто влюбится в твою ненаглядную Юдзуриху, но и начнёт за ней ухаживать? А если ей, в довесок ко всему, надоест тебя ждать, то она и согласиться на ухаживания может. Вот и останешься ты у разбитого корыта, будешь ждать того самого момента, когда «всё наладится», — писательница показала кавычки, — а Юдзуриха уже и замуж успеет выскочить.

Подобные слова обидели Тайджу, потому что задели его за живое: Норитсуки это отчётливо видела. Парень скривился, возмутился, но не смел сказать и слова против, потому что Асано была права. Откуда Огаве знать, что он влюблён в неё? Откуда знать, что он хочет признаться? И почему она вообще должна ждать, пока он не соберётся с силами и не признается?

Девушка откинулась на спинку стула, на котором сидела.

— Тебе повезло, здоровяк, сейчас она влюблена в тебя, поэтому стопроцентно ответит взаимностью. Но, знаешь, наша Юдзуриха из тех людей, кто хочет, чтобы первым признался парень. Она хочет романтики и внимания, и я не могу её в этом винить — сама такая же. Вот только не надоест ли ей ждать? На её месте я бы уже давно окончательно потеряла бы всякую надежду и либо призналась бы сама, либо вообще плюнула: зачем мне и ей такой нерешительный избранник, которому нужны годы для того, чтобы сделать первый шаг? Может ли быть такой человек достаточно надёжным, чтобы создать с ним семью? Надо ли это вообще ей или мне?

— Я надёжный! — возмутился Тайджу.

— Ты надёжный товарищ, но вот как надёжный любовник ты себя ещё не показал, так что, увы, не могу судить, — развела руками Асано. — И мой тебе совет: признайся как можно скорее. В конце концов, никто не знает, что с нами случится в этом каменном мире. А тебе, я думаю, не хотелось бы сожалеть о собственной нерешительности, когда будет слишком поздно.

Оки сжал челюсти, а на его лице появилось такое выражение, будто он читал задачку по молекулярной физики, которую лучшие учёные не могли решить.

— Цукаса-кун? — раздался голос Юдзурихи с улицы. Норитсуки подавила улыбку. Так вот, значит, кто их подслушивал. Ну, тем же лучше. Может, её мысль дойдёт не только до Тайджу, но и до Цукасы.

До Цукасы мысль дошла как никогда хорошо. Он пару дней походил задумчивым, попутно решая проблемы общины и местных (через день после отправки вернулся побитый Ген и сказал, что на него накинулись местные, но никакого Ишигами Сенку он не нашёл), а затем позвал Асано на прогулку.

— Не собираешься ужинать со всеми? — с улыбкой спросила девушка, когда они пробирались по чаще леса. — Думаю, твоя «особенная вещица» могла бы немного подождать.

— Могла бы, — согласился Шишио, привычным жестом беря девушку за руку, пока она по новой привычке вскакивала на поваленный ствол дерева. — Но я хотел показать тебе кое-что, пока остальные заняты. Для них это будет сюрприз.

— О-о-о, — заинтересовалась девушка, осторожно ступая по мшистой древесине и скашивая глаза на парня. Сейчас они были одного роста. — Почту за честь.

— Ну, как мой заместитель, ты должна увидеть первой, — со смешком отозвался Шишио.

— А я думала, мой место хочет отобрать Укё. Ну или Хёга, которого ты вчера воскресил.

— Боюсь, у них это не получится. Укё максимум заместитель заместителя.

Асано рассмеялась, а затем, когда бревно закончилось, спрыгнула прямо в объятия Цукасы, который осторожно поймал её и крепко прижал к своему телу. Сердце девушки сделало кульбит, и она, обернув руки вокруг шеи Шишио, чувствовала, как быстро бьётся артерия у него на шее. Он был определённо был взволнован их внезапной близостью.

Цукаса был тёплым, большим и сильным. Асано нравилось вот так вот прижиматься к нему, вдыхать идущий от его кожи запах известкового мыла и пота, однако надо было и честь знать.

Нехотя отстранившись от парня и как бы случайно проводя ладонями по его налитым бицепсам, Норитсуки отошла на шаг назад и хитро улыбнулась, сверкая карими глазами.

— Ну что? Куда дальше? — спросила она, задирая голову. Цукаса, который до этого пребывал в секундном ступоре, отмер, вновь взял девушку за руку и повёл за собой.

В конечном итоге они довольно далеко отошли от лагеря, но Асано это ни капли не волновало. Она чувствовала запах соли, пропитавший воздух, от чего обрадовалась: они пришли к морю. И не просто к морю, а к какому-то укромному местечку, окружённому возвышающимися скалами. Девушка присвистнула.

Они подошли к небольшой пещере, вход в которую частично заливала вода, от чего пришлось разуваться, чтобы не намочить самодельные ботинки. К счастью, вход в пещеру был большим, благодаря чему им не пришлось нагибаться, даже громиле-Цукасе.

А внутри пещеры, куда через прорези на потолке и вход у моря попадал вечерний свет, оказалась деревянная лодка. Рядом валялись опилки и брёвна, что говорило о том, что лодку сделали ну совсем недавно.

— Ого, — выдохнула Асано, подходя к транспортному средству и садясь рядом с ним на корточки. Она провела рукой по шершавой поверхности, едва не заработав занозы. — Самая настоящая лодка. Ну надо же.

— Минато сделал её по моей просьбе, — кивнул Цукаса. — Раньше нам приходилось рыбачить на берегу озера, а теперь мы можем выйти в море.

— Это же потрясающе! — хлопнула в ладоши Норитсуки, оборачиваясь. — С лодкой можно не просто ловить рыбу, но и исследовать Хонсю со всех сторон! Мы можем с моря увидеть какие-нибудь новые растения или животных! Или вообще поплыть на другой остров! Это же замечательно!

— Хочешь прокатиться? — внезапно предложил Цукаса.

— Ты умеешь управлять лодкой? — удивилась девушка.

— Немного, — кивнул он. — В прошлом я много времени проводил на тренажёре, на котором обучаются профессиональные гребцы. Так что, думаю, у меня получится. Да и уплывать далеко от берега мы не станем.

— Тогда вперёд! — подскочила на ноги Асано.

Цукаса обошёл лодку и мощным толчком столкнул её в воду, после чего галантно подал Норитсуки руку и помог ей сесть внутрь. А затем, отвязав крепкий канат из лиан от колышка в полу пещеры, принялся толкать лодку в море, пока та не оказалась на достаточном расстоянии от берега.

Ловко перемахнув через бортик, Шишио окатил Асано каплями морской воды, и девушка рассмеялась, а затем протянула парню два деревянных весла. Тот сразу же начал грести, примеряясь к движениям и положению корпуса, пока, наконец, полноценно не соориентировался.

Отплыли они действительно недалеко: с их места было видно береговую линию, но разглядеть, объекты на ней было сложно. Так, все деревья сливались в сплошную зелёно-оранжево-красную цветовую гамму, а скалы серели огромными возвышенностями.

— Уже сентябрь наступил, — грустно вздохнула девушка. — А у меня в сентябре должна была выйти новая книга. Та самая, которую я писала ещё до знакомства с тобой.

— Я бы хотел её прочесть, — признался Цукаса. — И ту книгу, которую ты начала писать после знакомства со мной. Мне интересно, каким ты меня видела тогда.

— Практически таким же, как сейчас, — отозвалась Асано. — Сейчас я просто знаю тебя лучше.

Это было правдой. После их знакомства Норитсуки больше никогда не видела в Цукасе самодовольного парня-борца ММА из телевизора, у которого светлое будущее в большом спорте. Она видела самого Шишио Цукасу: умного, доброго, обходительного, вежливого, решительного парня, который порой перегибает палку. Сейчас же к этим качествам добавилась ответственность, лидерство, нежность, неоправданная — со стороны Асано — жестокость и упёртость. И всё равно он продолжал быть Шишио Цукасой.

Девушка не знала, какой сама предстаёт перед парнем, но по его мягкому взгляду понимала, что он видел в ней кучу положительных качеств. А если видел отрицательные, то просто принимал их как данность. Как она принимала его плохие стороны.

Они молчали пару секунд, сверля друг друга взглядами, и Норитсуки резко поняла, что сейчас. Это произойдёт сейчас.

— Асано, — подал голос Цукаса, и девушка, на мгновение испугавшись, застыла. Ей признавались в любви не раз, но впервые она испытывала такой мандраж. — Ты мне нравишься. В Японии, конечно, не принято говорить такое напрямую, но, думаю, в этом новом каменном веке мы можем создать свои традиции. Я люблю тебя.

Плечи девушки затряслись, а в следующее мгновение она не сдержала смеха, да такого сильного, что у неё аж капельки слёз на глазах выступили. Шишио улыбнулся в ответ, ослабляя хватку на древке весла — сам не заметил, когда так сильно сжал.

— А я люблю тебя, — отсмеявшись, с нежностью ответила Норитсуки. — И, думаю, уже несколько месяцев как.

— Я бы обнял тебя, но не хочу переворачивать лодку, — честно признался Цукаса.

— В любой момент можем вернуться на сушу, — подмигнула ему Асано. — И тогда, возможно, я тебя не просто обниму, но и поцелую. Вроде так должны же заканчиваться все признания, да?

— Не знаю, — честно ответил парень. — Я впервые признаюсь в любви.

— Ну а я впервые отвечаю взаимностью столь искренне. — И Норитсуки по одному выражению лица Цукасы поняла, что у того от подобных слов быстро-быстро заколотилось сердце. Его щёки слегка порозовели, а Асано не могла отказать себе в удовольствии насладиться этим прекрасным видом: когда ещё она увидит смущённого Цукасу?

— Мы теперь вместе? — спросил он.

— А может быть иначе? — вопросом на вопрос ответила девушка. — Теперь ты от меня никуда не денешься, так что пускай остальные девчонки в нашей общине прекращают на тебя вешаться.

— Ревнуешь? — довольно ухмыльнулся Шишио.

— Не люблю, когда другие думают, что смеют претендовать на моего парня, — развела руками Норитсуки, сделав особый акцент на «моего».

Асано была счастлива. Они с Цукасой наконец-то нормально поговорили и признались друг другу, благодаря чему у неё развязывались руки на открытый флирт с ним. Более того, теперь она могла спокойно подойти к нему в абсолютно любой момент и обнять, провести руками по сильным и крепким мышцам, сжать его руку в своей и, конечно же, подарить ему мимолётный поцелуй. А ещё она могла больше не прятать свои ревнивые взгляды и полноправно прижиматься к чужому тёплому боку на общих собраниях.

Да уж, скажи ей кто ещё полгода назад, что на лодке в каменном веке ей в любви признается восемнадцатилетний школьник-борец ММА, она бы покрутила бы пальцем у виска. А теперь сама оказалась в такой ситуации.

И не то, что бы она была против.

Особенно тогда, когда они сошли на берег и Асано обвила шею Цукасы руками и наконец-то поцеловала его.

Настроение у Асано с самого утра было просто великолепным: погода выдалась тёплой, никаких дел, помимо готовки завтрака, у неё на сегодня не было, а Цукаса с самого утра бросал на неё короткие нежные взгляды, на которые девушка отвечала улыбкой или подмигиванием.

Минами, наблюдавшая за эти со стороны, закатила глаза.

— Да начните вы встречаться, — раздражённо пробормотала она.

— Так мы уже, — ответила ей Норитсуки, предварительно отложив тарелку с недоеденной кашей.

В следующий момент Хокутозай подавилась едой, а после, прокашлявшись, вылупилась на подругу так, словно произошло второе пришествие. Она открывала и закрывала рот, из которого едва не выпали остатки каши, а затем, проглотив их, подскочила на ноги и схватила подругу за плечи, мотая туда-сюда.

— Да как ты посмела мне не сказать?! — закричала она, и все недоумённо обернулись на них.

— Ты вчера уже спала, когда я вернулась.

— Так разбудить надо было! — ещё больше возмутилась Минами. — Вот я тебе обо всех событиях в моей жизни рассказываю сразу же! А ты! Ты!!!

— Ну, я посчитала, что буду лучшей подругой, если не стану будить тебя в час ночи, а расскажу всё на следующий день. Ты б не заснула обратно, — спокойно отозвалась Норитсуки.

Глаза Минами полыхали и гневом, и радостью одновременно. Она на самом деле мгновенно простила Асано за то, что та не сказала сразу, потому что подруга была права: она б иначе вообще не уснула. Однако повозмущаться для вида надо было.

— Ты предательница, — сощурилась журналистка.

— Всё в порядке? — обеспокоенным тоном спросил Цукаса, которого взволновало увиденное. Он понимал, что разборки двух подруг — это не его дело, но он всё равно переживал за Асано: кто знал, что Минами может сотворить в приступе злости и обиды?

Хокутозай подняла на него возмущённый взгляд:

— А ты!.. Ты тоже предатель! — тыкнула она пальцем. Шишио от такого аж опешил.

И тут Норитсуки громко рассмеялась, и Минами, до этого полыхающая гневом, расслабилась и засмеялась вместе с ней, утирая выступившие на глазах слёзы и садясь обратно на своё место.

— С ними точно всё в порядке? — спросил Ген, весь побитый и с ссадинами на лице.

— Думаю, да, — с сомнением ответил Цукаса, наблюдая за тем, как девушки что-то тихо обсуждали, при этом Минами явно была взбудоражена. Он сразу понял, что разговор был о вчерашнем вечере. Улыбка сама собой расползлась на устах Шишио.

А вот Асано оказалась под шквальным обстрелом из вопросов. Минами даже забыла о завтраке, будучи слишком уж увлечённой чужим коротким рассказом. Она постоянно уточняла подробности и прикладывала руки к лицу.

Писательница знала, что за сегодня новость о том, что они с Цукасой теперь пара, станет достоянием общественности.

К счастью, завтрак закончила довольно быстро, но Минами никак не хотела отходить от подруги. И лишь когда на горизонте появился Цукаса, решивший позвать Норитсуки с собой на воскрешение нового члена их общины, Хокутозай мгновенно вспомнила про кучу дел и упорхнула куда-то в сторону, подмигивая парочке.

— Ну всё, не видать нам спокойной жизни, — немного обречённо заметила Асано.

— Ну, это ненадолго. Скоро это перестанет быть такой уж новостью.

— Ага. Или её перекроет новость о том, что Тайджу и Юдзуриха наконец-то начали встречаться, — пожала плечами девушка, заметив, что Шишио чутка напрягся при их упоминании. — Что-то случилось?

— Нет, всё в порядке, — покачал он головой. — Мне кажется, что если они и начнут встречаться, то не раньше, чем через десять лет. Такими-то темпами.

— Ну, я пару дней назад провела воспитательную беседу с Тайджу, дала ему намёк на то, что ни одна уважающая себя девушка не будет ждать вечность, — легко ответила Асано, скашивая глаза. Она-то знала, что в тот день Цукаса подслушал их разговор, благодаря чему и сам наконец-то сделал первый шаг.

О, Норитсуки была уверена, что в планах Шишио было сперва обустроить общину для жизни, воскресить побольше людей и построить нормальное первобытное общество, чтобы только потом предложить Асано встречаться. Иначе говоря, он хотел дождаться того момента, когда все трудности первых лет останутся позади. Сама девушка была с ним несогласна, желая получить всё здесь и сейчас, а не тянуть кота за причинное место годами. И, к счастью, её желание было услышано.

По пути к человеку, которого они должны были воскресить, к ним присоединился Асагири Ген, который, мягко и располагающе улыбаясь, убрал руки в рукава фиолетового пальто. Норитсуки не могла сдержать гордости за себя: она лично вываривала ткань, пока не получился столь нежный цвет.

Тут её взгляд упал на ноги Гена, и девушка подняла брови:

— Тебе не холодно? И не больно? — и кивком головы указала на голые стопы парня.

— Можно сказать, что это мой стиль, — отмахнулся он. Асано задумчиво промычала, но комментировать не стала: стиль или нет, а ходить босиком по камушкам — идея не самая лучшая. Хотя, вон, Цукаса грешил тем же самым. — Кстати, Цукаса-чан, а кого мы идём доставать из камня?

— Моего старого знакомого, — отозвался Шишио, идя чуть впереди. — Я хочу, чтобы он стал одним из лидеров нашей общины.

— Всё, добился, чего хотел, и теперь понижаешь меня? — пошутила Норитсуки, и идущий рядом Ген хихикнул.

— Ты всё ещё мой заместитель, — по-доброму ответил Цукаса. — Хёга будет отвечать за бойцов. Он один из сильнейших, так что быстро сыщет у них расположение и уважение. А лагерь, обеспечение и прочее всё ещё будет на тебе, так что не надейся увильнуть от работы.

Асано деланно скривилась, а после грустно посмотрела на Асагири:

— Радуйся, что тебя пока что так не эксплуатируют, — сказала она ему.

Парень неловко развёл руками, отводя взгляд. Это могло означать только одно: его так уже эксплуатировали, вот только Норитсуки не могла припомнить, чтобы Гену выдавали какие-то супер сложные задания в лагере. Или же он сам считал эксплуатацией его отправку в поселение местных жителей?

Но задумываться об этом Асано не стала, вместо этого переводя тему разговора на более насущные проблемы.

Так они и дошли до нужной им каменной статуи.

Хёга, тот самый парень, к которому они шли, оказался очень высоким, лишь немногим уступая Цукасе. Он был довольно мускулистым, а Асано даже успела оценить его пресс. Правда, всего на пару секунд: совсем скоро Шишио встал перед парнем, надевая на него накидку из кожи, которая и прикрыла его тело. Писательница не особо расстроилась: у неё теперь был парень, чьё телосложение было всё же пошикарнее, чем у Хёги.

А затем на статую вылили оживляющую жидкость, и Норитсуки, никогда не видевшая процесс оживления лично, присвистнула: каменное лицо Хёги сперва треснуло в районе рта, а потом и в обрасти рук. Посыпалась каменная крошка, а потом начали отваливаться куски монолита, пока Хёга не открыл глаза, удивлённо озираясь по сторонам.

Цукаса тут же сделал шаг вперёд, приветствуя парня и коротко рассказывая о сложившейся ситуации.

Асано Хёга показался странным: парень был молчаливым, но когда надо, говорил по делу. Он практически сразу оценил и принял сложившуюся ситуацию, задавая вопросы лишь по существу, и девушку это по-настоящему впечатлило. Вот только его взгляд, холодный и слегка надменный, настораживал.

— Асано, — позвал её Цукаса, — не расскажешь нашему новому товарищу, что да как?

— О, конечно, — кивнула девушка. — Прямо сейчас?

— Нет, чуть попозже. Сперва я хочу, чтобы Хёга сразился с нашими лучшими бойцами.

— Оценка силы? — понял Хёга. — Прекрасно. Я не против. Но всё же попрошу кое о чём.

— И о чём же?

— Моё специальное оружие. Мне бы хотелось драться с его помощью.

— Без проблем. У нас в лагере полно различного оружия, — кивнул ему Цукаса.

Асано вздохнула. Ну, наверное, всё же неплохо, что у них теперь есть такой мощный союзник.

День поминания павших товарищей был назначен на завтра. Цукаса, который лично воскрешал погибших из камня несколько месяцев назад, и который знал их не один год, был сам не свой. Пусть он и не показывал этого внешне, но Асано видела, как ему было плохо. А потому просто взяла его за руку и вывела прочь из лагеря. Шишио молча и послушно следовал за ней.

— Рассказывай, — вздохнула девушка, садясь прямиком на влажный песок. Цукаса сел рядом, согнув ногу в колене и положив на неё локоть.

— А что рассказывать-то? — вздохнул он.

— Абсолютно всё. Про Хёгу, про Гозана, Юки, Рена, Акаши, Кёичиро и Морито, про их смерть, про то, что было в том поселении местных, про то, куда делись Ген и Хомура. И про то, зачем ты поставил Никки следить за Тайджу и Юдзурихой.

— Ген нас предал, — спустя несколько мгновений молчания ответил Цукаса. Норитсуки удивилась.

— Как это, предал?

— Оказалось, что Сенку выжил. Ген перешёл на его сторону.

Асано замерла, не зная, что и сказать. То, что Сенку выжил — это чудо, не иначе. Цукаса же ему шею проломил! Как после такого можно выжить? Продолжить функционировать и привлекать на свою сторону новых сторонников? Этот Сенку что, бессмертный?

Закусив щёку изнутри, девушка скосила взгляд на Шишио. Тот был напряжён, глазами метая молнии. Его худшие опасения сбылись, и что теперь ждёт Империю Силы — большой вопрос.

Сенку был гениален, если верить Цукасе, Тайджу и Юдзурихе, он мог с нуля воссоздать цивилизацию, вернуть технологии и обеспечить всех былыми благами. Очевидно, что когда об этом узнать последователи Цукасы, они начнут задаваться вопросом о том, чью сторону всё же стоит принять. Да чего уж там, у самой Асано промелькнула такая мысль.

Империя Силы строилась на нескольких столпах. Первый столп — это уважение к Цукасе, его умениям, харизме и подвешенному языку. Второй — это безысходность от нынешнего состояния цивилизации и понимания того, что уже ничего не будет как прежде. Третий — банальное отсутствие выбора, где и как жить. И сейчас появление Сенку подточило два из них.

Норитсуки сжала руки в кулаки. Если она, искренне любящая Цукасу, подумала о том, чтобы перейти на сторону Сенку, как и Ген, то что насчёт остальных? Они же даже задумываться не станут!

Девушка попыталась успокоиться.

— Если Сенку жив, — начала она, сглатывая вязкую слюну, — то не лучше ли просто заключить с ним перемирие?

— Перемирие? — холодно спросил Шишио.

— Именно. Сенку — гений. Но на его стороне целая деревня, которая смогла погубить шестерых наших, и Ген, хитрый манипулятор. Неужели ты думаешь, что он не придумает, как одолеть нас?

Шишио нахмурился.

— Жители не убивали Гозана, Юки, Рена, Акаши, Кёичиро и Морито. Они погибли из-за паров серной кислоты, которые вдохнули, — отозвался Цукаса. — Их деревня может и обладает небольшим технологическим прогрессом, но они слишком слабы, чтобы противопоставить нам хоть что-то. Если мы раздавим их сейчас, то нам ничего не будет угрожать.

— Нам ничего не угрожает, — парировала Асано. — Сейчас конфликт развиваешь ты сам. Ты говоришь, что Сенку способен вернуть цивилизацию, говоришь, что в этом мире не место всем этим зажравшимся толстосумам, говоришь, что та зелёная вспышка дала человечеству возможность начать всё с самого начала. Но ты же понимаешь, что даже если Сенку и вернёт цивилизацию, то уже ничего не будет как прежде? Этим толстосумам будет неоткуда брать деньги, инфраструктуры и ресурсов не будет хватать на обеспечение семи миллиардов людей. Мир уже изменился. Он никогда не будет прежним.

— Никогда, — согласился Цукаса, — однако с течением времени человечество начнёт освоение всё новых и новых территорий, появятся деньги, власть имущие, вновь будет расслоение на богатых и бедных.

— Но мы это уже обсуждали, — напомнила Асано. — Это произойдёт в любом случае. Не сейчас — так через две или три сотни лет. Это естественный путь развития человечества.

— Но пока я могу это отсрочить, я это отсрочу.

У Цукасы была стальная решимость сделать так, как хотел он, и эта решимость раздражала Норитсуки. Девушка чувствовала тошноту в горле, однако не знала, как ещё объяснить Цукасе, что он не прав.

— Ты это не отсрочишь, — разочарованно вздохнула она, поднимаясь на ноги. — Ты уже ведёшь наше первобытное общество к тому, чтобы оно испортилось. Ты уже совершаешь первые грехи.

— Асано, — холодным тоном оддёрнул её Шишио.

— Нет уж, я выскажусь. Пороки людей — это не только деньги и жадность. Это также и войны, убийства одних ради собственных целей. И ты сейчас поступаешь совсем как те люди, которых ненавидишь. Ради собственного видения идеального мира ты готов убить несогласных с тобой местных. И чем ты тогда лучше какого-нибудь Адольфа Гитлера, который видел превосходство арийцев — идеалом мира? Или императора Сёвы, который подписывал указы о превращении китайцев и корейцев в японцев путём репрессий, запрета родного языка и постоянной слежки? Чем ты лучше их? — повторила она свой вопрос.

— Не смей сравнивать меня с этими ублюдками! — разозлился Цукаса, вставая на ноги и пылая гневом.

— А ты тогда не смей поступать так же, как и они! — едва ли не закричала в ответ Асано. — Ты собираешься решить то, что даже не является проблемой, силой! Хотя можно просто найти общий язык!

— Общий язык невозможен! — парень повысил голос в ответ.

— Возможен, просто ты не хочешь его находить! — тут же ответила Норитсуки. — Ты можешь договориться с Сенку! Вы можете подписать мирный договор, стать союзниками или что-то вроде того! Да ты можешь просто-напросто не трогать его!

Взгляд Цукасы стал тяжелее, и Асано поняла, что его доверие к ней только что было подорвано. Девушка лишь поджала губы. Она не собиралась отступать, как и не собиралась и далее поддерживать безумство Цукасы. Раньше она молчала, потому что иного выхода попросту не было, но сейчас всё изменилось.

И она уж точно не единственная, кто захочет перейти на сторону Сенку.

Шишио… Он был мощным рычагом давления, который обладал достаточной харизмой, чтобы заставить людей слушать его, принимать его сторону и делать то, что он хочет. Однако он всё равно проигрывал тем благам цивилизации, которые мог бы предложить Сенку. А в том, что он мог что-то предложить, Асано не сомневалась: не зря такой изворотливый человек, как Асагири Ген, который только и думает, что о своей выгоде, решил присоединиться к Ишигами, предав Цукасу.

А самому Цукасе стоило бы понять, что не все здесь такие идеалисты, как он. Может какая-нибудь Минами и выступает на его стороне, но вот тот же Укё — явно нет.

— Ты не знаешь Сенку, — покачал головой Цукаса.

— А ты — знаешь? — хмыкнула Асано.

— Знаю. Мне хватило нескольких дней, чтобы понять, что он за человек.

— О, вот как? И что, он не готов на компромиссы? Он никого не послушает? Он будет пытаться подмять весь мир под себя ради того, чтобы воскресить цивилизацию? Он идиот, который не видит границ и не понимает последствий? — Девушка упёрла руки в бока. — Я так не думаю. Я достаточно слышала о нём что от тебя, что от Юдзурихи с Тайджу.

Цукаса развернулся, смотря на синее море. Его приступ гнева уже явно прошёл, но Норитсуки знала, что осадок у Шишио остался. И вряд ли их отношения, которые начались всего пару недель назад, теперь приведут хоть к чему-то.

Разногласия оказались сильнее зародившейся любви.

Девушка направилась в сторону лагеря, намереваясь оставить Цукасу одного.

— Я пока никому не скажу, что Сенку жив, — произнесла она, — но я хочу, чтобы ты подумал над моими словами и о том, чтобы мы заключили перемирие с местными. Может они физически и слабее нас, но у них всегда может найтись порох. А я не хочу, чтобы ещё хоть кто-то умирал в этой бесполезной войне. — И молча пошла вперёд.

Норитсуки сама не заметила, как дошла до лагеря. Там её привычными улыбками поприветствовали патрульные, и девушка с трудом улыбнулась им в ответ, помахав рукой.

Она молча прошла мимо Юдзурихи, не бросила на Минами даже взгляда, лишь хмуро осмотрела возвышающуюся вдалеке фигуру Хёги и забралась в своё гнездо, закрывая дверь. И лишь тогда она позволила себе расплакаться.