Серенада для Сары (гет)

Джарет сдаваться не собирался. Пускай его отшили, пускай унизили, пускай заявили, что он не имеет власти, и даже пытались улучшить. Он привык всегда добиваться своего и знал, что наверняка способ понравиться Саре есть. И наверняка есть способ подходящий именно ему. Что-то, что позволит ему показать свой истинный талант и обаяние. Что-то, что он сможет сделать лучше других. Но вот с идеями у него, по-прежнему, было неважно.

Пока король гипнотизировал взглядом хрустальный шар, не то ожидая от него подсказки, не то желая увидеть в нем будущее, Хоггл прошмыгнул на балкон, где тот расположился, пребывая в нелегких раздумьях.

— Ваше Величество, — боязливо обратился он.

— Ну что там у тебя? — бросил Джарет, не отрываясь.

— Я знаю, что вы хотите произвести впечатление на Сару.

— Тебе-то что?

— Она — мой друг, — сказал Хоггл, нервно теребя любимый пластмассовый браслет. — И я бы хотел помочь.

— Может, у тебя есть гениальная идея, достойная твоего короля? — осведомился Джарет язвительно.

— У меня есть это, — Хоггл извлек из-под куртки книгу. — Я утащ… в смысле, одолжил ее в комнате Сары.

Ради книги, утащ… одолженной из комнаты Сары, Джарет изволил оторваться от созерцания волшебной сферы и полюбопытствовать, о чем это таком ненаглядная Сара читает. Это было нечто похожее на детскую энциклопедию про рыцарей с цветными картинками. Джарет полистал ее, разглядывая картинки, и остановился на самой запоминающейся, изображавшей бой рыцаря с драконом.

— Думаешь, Саре понравится, если я сражусь с огнедышащим драконом? — он потер подбородок и продолжил рассуждать вслух: — Хотя какие тут драконы? Последнего лет сто назад видели… Хотя всегда можно подсунуть ей гоблина, похожего на дракона, — он засмеялся, — или заколдованную ящерицу.

Джарета эта мысль позабавила, Хоггл, набравшись смелости, указал:

— Нет, Ваше Величество, вон там, дальше.

— Хм… — Джарет перевернул страницу и озадаченно уставился на иллюстрацию, посвященную некому доблестному мужу, выводящему рулады под окнами возлюбленной, и прочел: «Рыцарь не был рыцарем, если не умел слагать песни о возвышенной, неземной любви к прекрасной даме. Иногда рыцари даже устраивали состязания, кто воспоет даму сердца изысканнее, учтивее и благороднее. О своей любви они пели без устали, целые вечера напролет. Свои вечерние воспевания они и называли серенадами…»

— Что скажете, Ваше Величество?

— Драть все вечера напролет глотку — велика сложность, — Джарет дернул плечами. — Все знают, что я — лучший певец в королевстве, — нескромно заявил он.

— И танцор!

— И музыкант!

— И артист гоблинского театра! — посыпались похвалы вездесущих придворных подхалимов.

— Если мое неземное пение — это все, что нужно, чтобы сделать Сару счастливой, то это мне не будет ничего стоить, — продолжал хвастаться Джарет, отмахиваясь от льстецов. — Я спою ей песню про… — сияя улыбкой, сказал он. — Про… про… — Джарет задумался. В следующий момент он понял, что не знает ни одной подходящей песни. То есть песен он знал предостаточно, но все они были по большей части веселыми и даже хулиганскими, и совершенно не про любовь или прекрасную даму. Точнее сказать, дамы там были, но не дамы, а гоблинши и не прекрасные, а, как водится, уродливые, грубые и алчные.

— Про что, Ваше Величество? — хором уточнили гоблины.

— Про… — улыбка покинула лицо Джарета. — А что, тут нет нужных песен? — спросил он, скорее, сам себя, и потряс в воздухе книгой так, словно бы пытался вытрясти из нее некогда спрятанную там банкноту.

Увы и ах, песен в утащ… одолженной книге не оказалось. Джарет распорядился позвать королевского библиотекаря и придворных музыкантов. Устроив веселый мозговой штурм, король и его подданные выяснили, что романтических песен, годящихся в качестве серенады, никто из них не знает. Тогда Джарет решил сочинить песню сам, будучи уверенным, что это не так уж и трудно. Однако и этот вариант оказался задачей куда более сложной, чем казалось в начале.

— Нужно все делать самому, — подытожил ничего не подозревавший о предстоящих муках творчества король и принялся за работу. Он взял бумагу, перо и чернильницу, воздел очи к потолку в поисках вдохновения. — Нужно что-то романтическое, так? Что-то про прекрасную даму…

Он обмакнул перо в чернила и накарябал пробные строчки. Первое, что пришло в голову при мыслях о Саре:

— Сара моим наваждением стала,

Сара все нервы мои истрепала…

— Простите, Ваше Величество, это как-то не слишком романтично, — осмелился заметить Хоггл, заглядывая ему через плечо, привстав на подлокотнике кресла. — Попробуйте еще раз про прекрасную даму, но только хорошее.

— Мне с Сарою весело вместе играть,

Любит «не честно!» она повторять, — выдал Джарет, Хоггл хлопнул себя рукой по лбу.

— Ну, Ваше Величество…

— Сара не знает, чего ей хотеть,

Ей бы в темнице чуток посидеть…

— Ва…

— Знаю, не то, — отмахнулся Джарет, ходивший из угла в угол и натужно размышлявший над рифмой. — Нету на свете Сары храбрей, свергнет любых она королей… — он почесал в затылке. — Ерунда полная!

Спустя часы мучений и десяток мусорных ведер, заполненных скомканными листками, сонма клякс и зачеркнутых строчек Джарету удалось-таки выдать нечто относительно романтичное. Остался сущий пустячок — написать музыку. Джарет взял свою любимую, слегка потрепанную жизнью, лютню и начал бренчать. Тут Хоггл решил не давать советов, надеясь, что тот и сам справится, в конце концов, он в этом все равно ничего не понимал.

Кажется, музыкальная муза была к королю гоблинов более снисходительна, нежели поэтическая. Результат оказался на удивление неплох, и уже к вечеру Джарет был готов к выходу пред светлые очи прекрасной дамы со своим творением и пестрой гоблинской подтанцовкой, которую он быстренько выдрессировал за пару нехитрых репетиций.

* * *

Итак, в запланированный час Джарет появился под окнами Сары с лютней наперевес, с гоблинской подтанцовкой, а также со всем необходимым настроем.

— Король решил сделать тебе сюрприз, Сара, — предупредил Хоггл, прежде чем она успела выглянуть в окно. — Пожалуйста, не будь слишком строга, он старался…

— Я сочинил для тебя песню, — сверкая в своей черной мантии, усыпанной россыпью звезд, похвастался Джарет, глядя, как Сара высунулась в окно и приготовилась слушать. — Тебе понравится! — и, не дожидаясь ответа, запел:

— Луна тихим светом окутала дом,

Я песню любимой пою под окном.

Пусть лютни напевы ласкают ей слух,

К отказу сегодня останусь я глух.

Ночь так прекрасна, не надо грустить,

С тобою навеки могли бы мы быть.

Проси все, что хочешь, — сложу я к ногам

И жизнь за тебя, если надо, отдам.

Идем же со мною в мой сказочный край,

Там ждет тебя, Сара, красочный рай.

Я ж не какой-то там орк или тролль,

Я гоблинов самый могучий король!

Он пел это все, так отчаянно красуясь, что Сара, слушая это, сползала по подоконнику, хихикая в кулачки.

— Про самого могучего он, конечно, загнул, — шепнул Хоггл, — но, в целом, для первого раза вроде недурно.

— Просто отлично, — согласилась Сара, продолжая сползать под подоконник.

Джарет закончил петь и выделывать вместе с подданными кренделя, изящно поклонился и заявил:

— А теперь в качестве вознаграждения за свои скромные труды, я ожидаю поцелуя от прекрасной леди.

Пока Сара соображала, что под прекрасной леди король гоблинов имеет в виду ее, тот в ожидании поцелуя был застигнут врасплох Мерлином. Пес каким-то неизвестным образом выбрался из гаража, где его закрывали на ночь, и с громким лаем ринулся на гоблинов. Как и все животные, он не очень жаловал их присутствие. Началась веселая свалка.

Сара кинулась во двор, чтобы оттащить пса. Лютня полетела в одну сторону, король гоблинов — в другую, его мелкие подчиненные разбежались по кустам и начали дразнить Мерлина из засады. Их численное преимущество было недолгим: на лай сбежались приятели Мерлина из соседних дворов.

Псы хватали гоблинов зубами за все, что попадалось. Многие ушли от них без одежды, обуви и шапок, Джарет в неравном бою потерял пару перьев из совиного хвоста. Он хотел превратиться в какого-нибудь страшного зверя и напугать собак, но те дали ему ясно понять, что этот номер не пройдет, едва не разорвав в клочья.

— Что случилось?! — крикнула мачеха из своего окна. — Что за шум?!

— Ничего! — ответила Сара. — К нам во двор чужие собаки забежали! Сейчас выгоню!

— Хорошо, — ответили ей. — И успокой уже своего пса…

Сара пыталась унять разбушевавшегося Мерлина и разогнать его друзей, воодушевленных приобретенными в битве трофеями. Ей удалось отобрать у псов кое-что из гоблинской одежки и перо, принадлежавшее Джарету. Последний сувенир она решила оставить себе, а потрепанные курточки позже отдала Хогглу. Как только Мерлин был загнан обратно в гараж, а его приятели — выпровожены за ворота, Сара попросила Хоггла передать королю, что песня ей очень понравилась, и что ради ее исполнения ему не стоило так рисковать в мире людей.

Когда же Хоггл исчез, она глупо хихикнула, водрузила столь нелегко добытое перо на почетное место у зеркала и подумала, что, пожалуй, стоит купить Мерлину сахарную косточку за то, что избавил ее от необходимости целоваться с королем гоблинов. Хотя, может быть, она еще об этом пожалеет?