Клон (джен)

Ночной клуб высился над приземистыми строениями припортового городка, напоминая непомерно огромную джавью тыкву, невольно привлекая взгляд — на что и был расчёт владельцев.

Потрёпанный бот с символикой Альянса мягко плюхнулся на посадочную площадку, и по трапу повалил народ, жаждущий развлечений. Короткий отпуск в увеселительном заведении привлекал многих.

Люк Скайуокер одёрнул новенькую куртку, приобретённую специально для подобных случаев, и прибавил шаг, стараясь не отстать от ребят своей эскадрильи. Признаться, он всё ещё терялся, оказавшись в большой толпе. Сказывалось детство на уединённой татуинской ферме.

Недорогой ночной клуб оглушил гостей грохотом музыки. Здесь было царство пластостекла, пластобетона и пластометалла. Внутри, с претензией на варварскую роскошь, стены и пол были отделаны искусственным камнем немыслимых расцветок. Мебель громоздкая и даже на вид непомерно тяжёлая, просто так не ухватишь и не швырнёшь — сразу видно, драки тут частенько бывают. И свет — море света, иллюминаций и светомузыки. Шик, блеск, красота — именно то, что требовалось военным на отдыхе.

Публика собралась под стать заведению: яркие наряды, броский макияж, экзальтация и пьяное веселье под парами алкоголя и наркотиков. Оглушительно выла, бухала и лязгала своеобразная музыка. Лихо отплясывали в танце пары. Чуть дальше, на следующем танцполе, ритмично дёргались и извивались одиночки. За столиками кто-то распевал пьяными голосами, кто-то ссорился, кто-то присматривал партнёра для мимолётной связи, кто-то просто напивался… Довольно популярный ночной клуб жил своей обычной жизнью.

Скайуокер хотел хорошенько отдохнуть от серых будней. Ну, может, девицу подцепить, если повезёт. Оружейница Лули, с которой он крутил роман, в прошлом месяце дала ему отставку. Закономерный и ожидаемый финал, в общем-то. Люк её сразу предупредил, что до брака дело не дойдёт, ибо он — джедай, а джедаи не женятся.

Признаться, окончанию отношений Люк был искренне рад. Влюблённость прошла, страсть угасла, а проза жизни грозила скандалами. Вот уж чего не надо, того не надо! Скандалы Скайуокер терпеть не мог. А так расстались, можно сказать, друзьями.

Нет, он благоразумно изобразил печаль, поглядывал в сторону Лули с тоской во взоре, демонстративно напился пару раз… Не сам додумался — многоопытный Хан Соло подсказал. Для женщин, мол, это важно: знать, что она тебя бросила, а ты страдаешь. Аж жизнь не мила!

Результат проявился незамедлительно, но совсем не тот, который ожидался! Девчонки из обслуживающего персонала эскадрильи шустро кинулись его, несчастного, утешать. Было весело и интересно… Утешаться. Вот только Лули начала задумчиво поглядывать в его сторону, не иначе как прониклась его несчастным видом. Похоже, он немного перестарался, страдания пришлось срочно прекращать, отдав предпочтение некоторым и тщательно избегая Лули: разбежались — так тому и быть, мы не гордые.

Столик в углу обеспечивал отличный обзор. В пёстрой толпе людей и нелюдей пилоты Альянса, а теперь уже Новой Республики, переодетые в штатское, совершенно терялись. Хотя если присмотреться… Вон промелькнул довольный Ведж в компании размалёванной дамочки — для постельных приключений он выбирал женщин с опытом. За столиком у бара Крис и Ио упорно задирали флегматично взирающего на них могучего твилека — парни жаждали хорошей драки. Судя по всему, вечер отпуска всецело удался.

Глядя на веселящихся друзей, Люк опрокинул в рот стакан ядрёного пойла. Если уж совсем честно, развлекаться не хотелось. Настроения для развлечений совершенно не было, но огорчать друзей отказом не хотелось ещё больше. Напиться бы и забыться. В последнее время его одолевали тягостные мысли.

Процесс распада Империи и преобразование её в Новую Республику шли мучительно и кроваво. Помнится, один не в меру наивный татуинский парень был твёрдо уверен, что наступит всеобщее благоденствие, стоит исчезнуть попирателям свобод Императору и Дарту Вейдеру. Империя падёт и… И что? Результат видим, а? Империя пала — гражданская война разгорелась с новой силой.

Осколки Империи, осколки от осколков Империи… Адмиралы, моффы, сенаторы, местечковые корольки и прочие аристократы — все жаждали занять опустевший трон или хотя бы урвать кусок побольше от имперского пирога. Желающих войти в состав новорождённой Республики было немного. Правительства миров хотели суверенитета, самостоятельности и максимума свободы. Вопрос: свободы от чего именно? А попросту говоря, пускались во все тяжкие, прожигая и так невеликие ресурсы. Кто с кем воюет, порой трудно было разобрать.

Теперь, оглядываясь назад, Люк задавался вопросом, а пошёл бы он на верную смерть в лапы сумасшедшего императора, зная, чем всё закончится? И отец… От осознания собственного идиотизма от стыда горело лицо.

Опустошив очередной стакан, он недовольно передёрнул плечами. Сила однозначно предупреждала о намечающейся драке, в которой ему смачно прилетит. Махать кулаками было лень. Так что, прихватив ополовиненную бутылку, Люк поднялся на крышу заведения — от греха подальше. Здесь, наверху, царили покой и тишина. Рёв музыки еле пробивался сквозь закрытую дверь на крышу, а на окнах стояли качественные поглотители звука. Так что — тишина. Именно то, что доктор прописал! Открывающийся вид на мирный ночной город удовлетворил взыскательный взор коммандера Скайуокера, приглушив разгорающееся в душе неудовлетворение своей жизнью.

Побродив по загромождённому декоративной растительностью пространству, Люк присмотрел столик. Разлапистые деревца в кадках, увешанные занавесью цветущих лиан, огораживали укромный уголок. Столик на двоих — хорошее местечко, чтобы отдохнуть и поразмыслить. Он с удобством расположился на мягком диванчике, искоса оглядев неубранную после ушедшего посетителя посуду. Не то чтоб ему мешала початая бутылка с неизвестным винцом, стакан и тарелка с закусками, но…

— Эй, приятель, это вообще-то мой столик! — из-за деревьев возник молодой человек, не старше самого Люка, в помятом цивильном костюме.

— Оу, — без особого раскаяния протянул Люк, наблюдая за росчерками рекламы на далёких небоскрёбах. — Мне уйти?

Выпивоха мутными глазами смотрел на невозмутимого коммандера в штатском, сморгнул и пробормотал, мотнув головой:

— Ладно, сиди уж, не помешаешь.

Люк задумчиво хмыкнул — он и не собирался покидать облюбованное место.

За соседним столиком устроились две симпатичные девчонки в полупрозрачных маечках. Подсвеченные специальной краской ореолы сосков завлекательно колыхались при каждом движении. Вот только… Девицы начали целоваться, приглашающе поглядывая на Люка сквозь завесу лиан, но он отвернулся, потеряв к ним всякий интерес.

По глубокому убеждению Скайуокера, воспитанному в суровой фермерской семье, постельные утехи предназначались для двоих взрослых людей. Третьему в постели не было места. Однополые связи он не принимал в принципе. Не осуждал, не фыркал в сторону тех же Криса с Ио, но убеждение своё всячески отстаивал. Также не вдохновляли Люка алиенки — только представительницы человеческой расы. Никого другого в свою постель коммандер не приглашал. Хан обзывал закидоны Последнего Джедая ханжеством. Молодой, мол, глупый. Не пресытился ещё. Вот когда захочется разнообразия…

— …ты представляешь?! Я ещё и виноват! Ну её к ситхам, эту долбанную контору! Что я, сам по себе не проживу? Юридическое образование есть, опыт имеется, желание работать по профилю никуда не делось…

Сосед уже дошёл до той стадии опьянения, когда хочется излить на окружающих свои проблемы, чтобы они впечатлились степенью отчаяния рассказчика.

— Дать объявление в «Инфоленту», и тут же найдётся дело для частного детектива-сыскаря. Скажешь, нет?!

«Наверное, это и есть та самая Воля Силы», — отстранённо подумал Люк, отпивая из бокала.

— У меня для тебя и сейчас дельце есть, — неожиданно для задавшего явно риторический вопрос детектива ответил Скайуокер.

— Д… А? — разинул рот собутыльник, трезвея на глазах. Видать, здорово его прижало, если готов ухватиться за малейший шанс остаться на плаву.

— Работёнка не сложная, но придётся слетать на Татуин. Не самое приятное место, но задаток гарантирую, — двинул решающий для оппонента аргумент Люк.

— А что за работа? — насторожился собеседник. В ярком свете рекламного стенда напротив бара взгляд у него оказался колючим.

— Надо взять генетический материал из могил около означенной фермы и сделать анализ на совпадения. Результат мне по почте или лично.

— А-а, — с видимым облегчением протянул детектив. Он что, вообразил себе, что ему убийство хатта закажут?! Люк даже слегка опешил от его облегчения, но парень перешёл на вполне деловой стиль общения: — Подробности?

— Вот, это для сравнения при генетическом анализе к одной из могил, — Люк пошарил в кармашке за пазухой, извлёк прозрачный пакетик с тонкой прядкой собственных волос. Вообще-то, это для другого было приготовлено, но… пусть. — Точный адрес и схему кладбища я тебе сейчас скину, необходимые могилы отмечу, что с чем сравнивать — опишу.

Три года назад Люк вернулся на Татуин, чтобы позаботиться об останках опекунов и продать ферму. Увы, не продал — помешал сосед-фермер своими дурацкими интригами по сбиванию цены, потом всплыла проблема с документами. Пока ругался с обнаглевшим соседом, тряс адвоката, возился с невыплаченными налогами, время, отпущенное руководством на личные дела, подошло к концу. Пора было возвращаться в Альянс. Его ждали эскадрилья, друзья и Лея. Плюнув на всё, Люк решил не доверять ферму перекупщикам, а законсервировать. Пусть себе стоит, есть-пить не просит, а там… Мало ли, как жизнь сложится? Успеет.

По-хозяйски обходя свои владения в последний раз перед отлётом, Люк наткнулся на то, чего он не помнил. Явно детская могила, расположенная на отшибе от фермы. Видно, ветра смахнули образовавшуюся над ней насыпь, вот теперь и появилась, подумал тогда Люк.

Помнится, довольно долго он простоял над простым, без надгробия, традиционно обложенным плоским камнем холмиком могилы, пытаясь вспомнить, кому она могла принадлежать. Детских могил на семейном кладбище Ларсов было две — умершие в младенчестве дочери Клигга Ларса, но они находились по ту сторону фермы, там Люк похоронил и Оуэна с Беру. И всё. А это кто?

Семейные рассказы, которые Люк помнил, не упоминали других погибших малышей. Это было странно. Даже прикопанный здесь найденный в пустыне погибший бродяжка был бы непременно упомянут на вечерних посиделках, когда на дворе воет песчаная буря и все домашние дела переделаны. Не так уж много было тем для разговора у живущей уединённо семьи фермеров.

Хотя... Была ещё бабушка, Шми Скайуокер... Может, это был брат или сестра отца? Пустыня сурова к детям, до врачей здесь очень далеко, да и не по карману.

Тогда тратить время на никому не нужные загадки Люк не стал, пожал плечами и пошёл к своему крестокрылу. Впереди была жизнь, полная приключений. Казалось, Татуин с его тайнами остался в прошлом, однако…

Сны. Его начали донимать смутные сны, где фигурировала неизвестная могилка. Татуинская тайна Люка не отпускала. Раз за разом, во снах, он возвращался к одинокому холмику. Почему? Почему маленькая и наверняка грязненькая тайна Ларсов была важна для приёмыша семьи?

Люк допил виски и довольно кивнул. Теперь, благодаря попавшему в переплёт сыскарю, он освободится от груза совершенно ненужной ему загадки.

Через месяц он напился на «погребальной» поляне Дарта Вейдера на Эндоре. Пропитанная родной Тьмой якобы вернувшегося к Свету Тёмного Лорда прогалина в реликтовом лесу заботливо прятала в чащобе крики раненого в самую душу человека.

— Почему?! Как ты принял меня?! Ведь я… — Скайуокер заколотил кулаками по зарастающей прогалине, давясь рыданием.

Тьма молчала, мягко укутывая стылым покрывалом. Тот, к кому взывал рыдающий пьяными слезами Люк, не мог ответить. Он не захотел стать призраком Силы.

У границ «погребальной» поляны собирались большой толпой взбудораженные его воплями эвоки. Они выли, ревели, тяфкали, завывали, создавая дикую какофонию…

На брошенном в траву датопаде светилась открытая страница с результатом сравнительного генетического анализа содержимого маленькой могилки на Татуине и волос Люка.

Вердикт гласил: живой Люк Скайуокер — клон.

В солидно обставленном массивной мебелью кабинете респектабельной клиники пахло хвоей и цветами. Профессионально сочувствующий взгляд врача-генетика не вязался с его настоящими эмоциями, которые ощущал Люк: скука, циничное равнодушие, лёгкая усталость. Случай Люка, отнюдь не первый за долгую карьеру много повидавшего врача, не вызывал у того ни малейшего интереса.

— Мне жаль, сэр, но ничем помочь мы не сможем, — таким же равнодушным и размеренным тоном разговаривал с джедаем медик. — На профессиональном сленге ваше тело называется — быстроклон. В основном выращивание подобного типа направлено на скорую поставку материала для трансплантаций органов и утраченных конечностей. Изготовленное за считанные дни на ударных дозах стимуляторов роста, это тело малопригодно для жизни. Предельно ускоренный метаболизм, сэр, вспять не повернуть. Для трансплантированных органов сие не критично — организм реципиента быстро подстраивает чужеродные кусочки под свои жизненные ритмы. А так… Для быстроклона — это стремительная старость, немощь и ранняя смерть, сэр. Ваш случай ещё и осложнён одарённостью. Мне очень жаль, сэр.

— Но… но я же живу! — потеряно пробормотал Люк, невольно припомнив высказывания знакомых, что выглядит гораздо старше своих лет.

— Судя по анализам, — кивнул док на россыпь датопадов на столе, — ваш стимулированный рост был остановлен в раннем детстве — года в три-четыре. Это даст вам дополнительное время жизни. Чем взрослее клон, вступающий в жизнь, тем меньше он живёт. Армия ВАР создавалась из десятилетних детей, выглядевших лет на двадцать — пережившие войну клоны протянули максимум до тридцати пяти реальных лет. Любопытно, но ходили слухи, что были клоны-долгожители, намного пережившие своих братьев. Якобы их видели в окружении Лорда Вейдера. Похоже, главком как-то поддерживал их существование… Вам же я гарантирую лет сорок дееспособной жизни. Одарённость здесь только помеха, увы.

— Помеха? — ну почему слово вырывается так жалобно?

— Знаете, — внезапно оживился врач, аж глаза заблестели, — в истории клоноделов всегда была масса желающих попробовать клонировать одарённого. Это же такие перспективы! Однако с древних времён известна печальная истина — вырастить одарённый клон трудно, но возможно. Если бы не одно большое «но» — кто дерзнул, замахнувшись на божественные прерогативы, и преуспел, утрачивает одно из самых важных для учёного свойств — Удачу. Увы, Сила страшно мстит оскорбившим её. И не видать клоноделу успеха ни в жизни, ни в делах, да и жизни той — за гранью. Более того, побочным эффектом идёт половая слабость и бесплодие… Поверьте, сэр, согласившемуся вырастить ваше тело умельцу очень-очень щедро заплатили. Что касается одарённого клона… К сожалению, его жизненный путь всегда оканчивается безумием и ранней смертью. Могу с уверенностью сказать: чтобы получить ваше тело, было изначально заложено несколько сотен миллионов клеток. Из них получилась сотня доживших до стадии плода одарённых эмбрионов. До рождения дотянули пара десятков малышей или около того. Первый крик пережили пяток новорожденных. И только один-два без сбоев достигли нужного заказчику возраста. Таковы самые оптимистичные результаты, сэр. Но, скорее всего, вашим ходатаям цикл выращивания пришлось заказывать не единожды, раз за разом. Колоссальная по своему объёму работа! Да-а…

— Что мне… Что мне-то делать? — с трудом выдавил Люк.

— Живите, — пожал плечами врач, вновь погружаясь в меланхолию. — Живите полноценной жизнью, сколько сможете. Увы, все мы смертны и никто не знает, сколько ему отмерено. Если не хотите оставить после себя дурную славу, как почувствуете фатальность изменений, спрячьтесь в недоступном для других месте. Станьте отшельником. Тогда своим быстро прогрессирующим безумием вы никому не сможете навредить. Или прилетайте ко мне. Эвтаназия, сэр. Я помогу вам легко и безболезненно уйти из жизни.

* * *

Люку всегда очень трудно давалась неприглядная правда и её принятие. Узнать, что Энакин Скайуокер жив, но стал олицетворением ужаса и страха… Вот и то, что Лея знала истину про его клонирование. Врач сказал, что истинно рождённый по генотипу будет всё равно более выражен, чем клонированный. Вероятно, как только он назвал её своей сестрой, она сразу же сделала анализ, дабы убедиться. Она была слишком… политик и лидер Альянса. Хорошенько поворошив память, Люк с уверенностью мог назвать день, когда она узнала правду о нём. Её взгляд изменился: ушли теплота и нежность влюблённой женщины. Принцесса полностью переключилась на Хана. А он-то, наивный, полагал, что теперь она смотрит на него, как на друга и брата. Дружба? Нет! Политика. Выгода, полезность, управляемость наивного парня.

И Мон Мотма. Лея явно поделилась с ней шокирующим секретиком. Расчётливый хозяйский взгляд. В понимании многих, клон — это живая вещь. Даже не раб — раб может выкупиться. Согласно Республиканскому закону о клонах, ни под одно из многочисленных исключений Люк не подходил. Вот если бы дядя Оуэн его официально усыновил… Вещь без хозяина. Это потом Люк набрал политический вес, научился махать пафосным мечом, и дискредитация его имени стала невыгодна Альянсу.

Хан… Люк горько улыбнулся при мысли о бравом контрабандисте. Хан Соло жил по своим собственным законам, главный из которых гласил: «живи сам и не мешай жить другим». Он действительно был другом Люка, и вряд ли что-то изменилось бы в его отношении к татуинскому фермеру, узнай он пикантные подробности о его способе появления на свет. Если уж он принял его как сына Вейдера, и единственное, что сказал: «не болтай об этом, Малыш, если жить хочешь»… Кажется стоит ему даже быть благодарным. Он-то хотя бы не использовал Люка в своих целях.

Отец… Впрочем, какой он ему, клону, отец? Думать о Вейдере было всё равно мучительно больно. Время шло, а горечь пепла на языке ощущалась по-прежнему. Люк и себе бы не признался, что продолжает цепляться за эту истину, как за спасательный круг. На фоне открывшейся правды самоубийственный поступок главкома смотрелся… Даже слово подходящее трудно подобрать. Знал ли он? Скорее всего. Вопреки заверениям пропагандистов Альянса, Тёмный Лорд был очень умён. Наверняка проверил все версии появления на свет внезапно возникшего ниоткуда сына. И всё же… всё же.

* * *

Выбить длительный, бессрочный отпуск удалось неожиданно легко. Сила вела, не иначе. Получить аудиенцию у замотанной делами Мотмы, вклинившись между посетителями… Потом, много позже, Люк обдумывал произошедшее и не мог понять, почему Канцлер Новой Республики так легко ему поверила? Реставрация Храма джедаев. Фых! Поиски знаний и одарённых… Два раза «фых»!

Благословлённый в путь к новым свершениям, Скайуокер вывалился из её кабинета в полнейшем офигении.

Перед отъездом Люк решил навестить друзей. Хана не застал. Тот вместе с верным Чубаккой снова вышел на тропы контрабандистов. Посиделок вдвоём с Леей не получилось, разговор не клеился: у принцессы было много дел и вообще недосуг.

Чужой человек. Люк спокойно проводил её взглядом — отболело. А потом снял с подголовника кресла тёмный волос. Разглядывая результат экспресс-анализа, не чувствовал ничего. Не дочь Вейдера. Однако…

Когда очень хочешь найти, обязательно найдёшь.

Это Люк знал совершенно точно. Нужно лишь приложить некоторые усилия и довериться чуйке, ну или велению Силы, если ты одарённый. Однако родная чуйка была ближе и понятнее бывшему фермеру.

Люку нужен был джедай. Любой. Доступные браузеры голонета на запрос выдали море информации. Увы, сайты якобы вышедших из подполья джедаев принадлежали кому угодно, но не адептам Света. Даже сайтов Люка Скайуокера — легендарного джедая Альянса — всплыло несколько сотен! О как.

Инфоцентр Альдераанского Университета был огромен, как целый город. Оплатив вход по вполне демократичной цене, Люк окунулся в фантастический мир прогрессивных технологий. По всевозможным выставкам и экспозициям можно было бродить бесконечно, дивясь на технические чудеса. Он пристроился в хвост мимо проходящей экскурсионной группы… и пропал.

Переходя из зала в зал, меняя группы и экскурсоводов, Люк был абсолютно счастлив. Невообразимые конфигурации дроидов, всевозможные бытовые приспособления, боевые бронескафы, инструменты, технологичная одежда, самосборные домики первопроходцев… К счастью, здесь не было кораблей, а то Скайуокер остался бы жить в сверкающих полировкой залах.

Казалось, Люк попал в собственную детскую мечту.

Наконец через шесть часов, слегка пресытившись всяческими новшествами, Скайуокер занял место у библиотечного терминала.

* * *

Кореллия встретила его дождём. Огромный пирамидальный храм высился на окраине местной столицы, утопая в зелёных насаждениях. Посадочные площадки, ангары, склады… Люк растерянно крутил головой, стараясь рассмотреть местные пейзажи за серой пеленой падающей с неба воды.

Рядом с Храмом светлая сторона Силы была почти физически ощутима. Кореллианские джедаи процветали. А ведь ходили упорные слухи, что Дарт Вейдер всех светлых одарённых собственноручно зверски вырезал. Ничуть не бывало! Вон их сколько копошится.

Пусть они сменили название, спрятавшись под аббревиатурой КорБез, словно назло даже не потрудившись сменить цвет своих одежд, но ведь последователями светлой стороны Силы быть не перестали?

Его встретили в ангаре и, судя по решительным выражениям на лицах стражей, в Храм пускать не собирались.

— Парень, от тебя несёт Светлой Жертвой, как от тухлой туши банты на солнцепёке! — синекожий твилек с множеством золотистых нашивок на форме, скорее всего шишка местной СБ, выражений не выбирал. — Это вообще-то запрещённый с древних времён ритуал, если ты не в курсе, — Люк внимательно слушал. Конечно, он не в курсе! Он во многом — не в курсе. Да разве такое скажешь? Собеседник тем временем продолжил: — Я понимаю, что ты, скорее всего, в этом не виноват, но находиться рядом с тобой тяжело и неприятно, уж извини. Искалеченный, извращённый Свет… Иди-ка ты туда, откуда пришёл, и не возвращайся!

— Светлая Жертва — это что? — Люк умел быть настойчивым. Особенно когда нечего терять.

Твилек взглянул на него с досадой, устало потёр основание нервно извивающихся лекку.

— Кто-то позаботился, чтобы ты не познал Тьму. Свет и только Свет. Насильственное закрепление, через добровольную гибель сильного одарённого рядом с тобой, — Люк непроизвольно вздрогнул, в голове метнулась мысль, но ему не дали подумать: — Никакой свободы воли, парень. Мерзкая вещь, если разобраться. Прямое, крайне грубое вмешательство в Судьбу.

— Как избавиться? — деловито уточнил Люк.

— Никак, — скривил губы сибовец, — это навсегда. Считай, что тебя к Свету гвоздями приколотили.

А Люк вдруг осознал, что твилек его боится. Не просто опасается, а натурально боится! Как и его сопровождение, судорожно сжимающее рукояти бластеров.

«Если уж так страшно, я бы на их месте не за бластер или меч схватился, — подумалось почему-то, — а за гашетку супертурели. Можно стрелять и орать. Хорошо страх отшибает».

— Уходи, порченный. Тебе тут не рады.

«Светлая Жертва, чудесно, только её мне до кучи не хватало, — с ожесточением думал Люк, застёгивая страховочные ремни и направляя судёнышко во Внешнее Кольцо. — Мало мне было быстроклона, так теперь ещё и это!»

* * *

Зелёно-синие степи Раулии простирались от горизонта до горизонта. Тёплый ветер гнал волны по высокой траве, стряхивал белесую пыльцу с невзрачных метёлок соцветий и собирал её в невесомые облачка. Жужжали насекомые, вдали паслись тучные стада. Левее, у подножия скального выхода, зеленели ровные ряды садов. Цветной мозаикой выделялись аккуратные квадраты полей. Идиллия!

Люк с удовольствием вдыхал насыщенный ароматами разнотравья воздух. Хорошо здесь. Спокойно.

Не хотелось шевелиться, куда-то бежать, чего-то искать… Устал. Просто устал. Набегался. Навалилось осознание никчёмности и бессмысленности собственных трепыханий. Для чего? И для кого?

Жить для собственного удовольствия Люк не умел и не желал. Не то воспитание.

Даже у искалеченного отца был Учитель — близкий человек, которому он доверял. И была Империя, которую нужно было строить. У Люка Скайуокера не было никого и ничего. Идеальный джедай — никаких привязанностей! У друзей собственная жизнь и заботы. Родственников нет и не может быть в принципе — какая родня у клона? Даже собственных детей никогда не будет, так как стерилен. Ради чего суетиться?

Собеседник кашлянул, вырывая коммандера из тяжких мыслей. Люк понимал, что потихоньку скатывается в депрессию. Депрессию, которая рано или поздно закончится выстрелом в висок…

— Поучительная история, дитя, — старый забрак задумчиво качнул усеянной мелкими рожками лысой головой. — Благодарю, что доверил её мне без утайки. Скажи, чего ты хочешь от жизни?

— Не знаю, мастер Киор, — Люк озадаченно потеребил ухо. — Я бы хотел учиться путям Силы, но джедаи не принимают меня. Говорят — порченый. Это они ещё не знают, что я клон. А Тьма для меня закрыта…

Забрак хмыкнул, махнул рукой, отгоняя с лица настырную муху.

— Мы, матукаи, идём тропой Света, но наш путь иной, не похож на путь джедаев, Люк Скайуокер. Среди нас нет наделённых огромной Силой, подобно тебе. Слабосилки, инвалиды с искалеченной энергетикой… Нас не много, но мы принимаем всех желающих, если претендент не несёт в себе зла, — мастер отпил из своей чаши ароматный настой трав. — Большей частью наши ряды состоят из тех, кого лишь условно можно назвать одарёнными. Ни один из известных тебе орденов и сект в обучение подобных нам не берут, ибо бессмысленно. Да, у матукаев свой Путь.

Мы делаем свои собственные тела первичным центром своих способностей. В то время как джедаи для размышления традиционно использовали медитацию, матукаи используют физические тренировки. Благодаря этому все матукаи отлично владеют собственными телами. Наша способность касаться Силы зиждется на вдумчивых тренировках боевых искусств…

Чуть глуховатый голос мастера мягко струился над верхушками трав. Люк жадно вслушивался в звучание слов того, кто согласился принять его, учить. От старого забрака не веяло застарелым, впитавшимся в саму суть безумием, как от Йоды, не пыхало ледяной отстранённостью, как от Оби-Вана, не обжигало тёмным огнём отца… Смысл речи нового Учителя дойдёт позже, а пока Люк просто наслаждался чувством общности. Его приняли. Будут учить. Чему угодно, он был согласен учиться, хоть в саббак играть! Не один. Это главное.

По прошествии нескольких дней…

— Не передумал, дитя? — мастер Киор сосредоточенно помешивал варево в котелке.

— Нет, не передумал, — Люк с интересом покосился на четырёх разновозрастных учеников пожилого матукая, которые резали, тёрли, толкли в ступке некие травяные сборы. Позади них высился ступенчатый обрыв с незатейливым, похожим на каменный куб древним святилищем на уступе. Орден матукаев не был многочисленным, проповедуя своеобразное бродяжничество среди звёзд, именуемое Познанием Жизни. Под старость лет они возвращались в храм, чтобы пройти Познание Смерти. Здесь же жили ученики, которые постоянно тренировались, медитировали и снова тренировались…

— Испей, дитя, — подал чашу с подозрительно пахнущим варевом забрак. Отбросив сомнения, Люк выхлебал зелье, довольно приятное на вкус. Терять ему было нечего.

— Приляг, — распорядился старик.

Скайуокер опустился на травяную циновку. Сильно захотелось спать. Последнее, что он почувствовал — жёсткие пальцы аккуратно сжали виски и обхватили лоб…

Рассвет встречали с мастером Киором на вершине холма. Люк, умостившийся на толстой подстилке, ёжился от прохладного ветерка и внутреннего напряжения, ожидая слов мастера, как приговора.

— Ментальные закладки в твоём сознании есть, да. Старые, большей частью уже разрушенные. Их давно не обновляли. С годами совсем сойдут. Я часть доломал, да. Гораздо хуже другое, дитя. Однажды с тобой обошлись крайне грубо и бесчестно. Ритуал Светлой Жертвы, да. Но мало кто знает, для чего он предназначен.

— Приколотили гвоздями к Свету? — вспомнил изречение зелёного джедая Люк, стараясь не скривиться.

— И это тоже, — кивнул рогатой головой мастер. — Завершающий этап ритуала — подселение ментального паразита, сущности Жертвы. Вспомни, слышал ли ты голос погибшего джедая в своей голове?

— Слышал, — Люк облизнул пересохшие губы и закрыл глаза. «Оби-Ван, сука ты такая! Мало тебе было меня Свету посвятить, как телка на заклание…» Люк стиснул свою злость в кулаке, вновь вернувшись к Учителю.

— Джедаи после смерти растворяются в Силе — это основа их учения. Едины с Силой. Это ситхи остаются призраками, дабы продолжить своё существование в энергетической форме. Обычно Жертва поглощает разум своего… хм, носителя и занимает его тело. Не знаю, каков был первоначальный замысел Жертвы, но он явно не удался.

Люк резко открыл глаза и уставился на мастера. ЧТО?! Но Учитель понял его взгляд по-своему.

— Не удался, да, — утвердительно кивнул забрак. — Твоя связь с Силой оказалась значительно сильнее, чем он рассчитывал, и при каждой медитации ты невольно «размывал» паразита. Видно, он не предполагал, что тебе будет удаваться эта методика. В конце концов, пережив некий стресс, ты его невольно уничтожил. Вопреки мнению многих, энергетическая форма существования крайне уязвима… Ведь ты его давненько не слышишь?

— Нет, — замотал головой Люк.

— В твоём сознании осталась безвредная… скажем, основа, да. Я научу тебя её расшатывать и рано или поздно она разрушится. Как видишь, всё не так плохо, дитя.

— Разрушится… и что тогда?

— Ты будешь свободен, Люк Скайуокер. Свободен в своём выборе, да.

Учитель уже давно ушёл, оставив Люка на время одного. Ученику надо принять знание, надо понять себя и то, что же он хочет. Заглянуть внутрь себя и остаться собой.

Много лет спустя

Туча миновала остров, так и не сумев смыть ливнем в океан скромную растительность, и теперь бессильно грозила издали рокотом грома и вспышками зарниц. Над россыпью соседних островков — птичьих базаров — встала яркая радуга, но быстро растворилась в буйстве заката. Опустилась ночь. Океан ещё не успокоился после налетевшего шквала, рассерженно бил волнами в обрывистый берег. Кричали взбудораженные непогодой порги. Вроде бы только притихнут, как внезапно заверещит особо истеричная птаха, и вся стая с удовольствием подхватывала гвалт.

На очистившееся от туч небо высыпали звёзды. Здесь, на окраине галактики, их было не так много, как в центральных мирах, однако россыпь ярких туманностей с лихвой покрывала сей недостаток.

С созданного самой природой каменного козырька над входом в пещеру срывались последние капли, со звучными шлепками разбиваясь о камни. Люк Скайуокер тяжело поднялся с коврика для медитаций. Затёкшую спину привычно прострелило болью. Ныли на дурную погоду старые раны. Скоро очередной сезон дождей, и пережить его промозглую сырость будет непросто. Эх, сухого бы жара и солнца, и чтоб горячий ветер в лицо…

Он споткнулся на мысли и замер в неудобной позе. Пришедшая в голову идея почему-то не вызывала отторжения. Ещё вчера Скайуокер с негодованием отбросил бы её прочь, но сегодня что-то изменилось. Это следовало обдумать.

Покатав во рту первый и самый вкусный глоток свежезаваренного чая, Люк повертел так и сяк заманчивую идею — вернуться на Татуин. В своё начало. Он ведь не продал ферму Ларсов. Ему есть куда вернуться. Его дом. И никого вокруг на десятки километров. Жизнь на одиноком островке планеты-океана поменять на одинокую ферму планеты-пустыни. Скайуокер улыбнулся невольному каламбуру. Ах, как это заманчиво — хорошенько прогреть на раскалённом песке старое, вечно зябнущее тело!

И всё же — что изменилось? Отчего мысль о родной планете более не вызывает яркого негатива? Неторопливо допив чай, он прибрал со стола посуду и остатки нехитрой снеди, попутно готовя себя к глубокой медитации. Уже находясь в лёгком трансе, перестелил постель, улёгся поудобнее и под счёт дыхания погрузился в глубины собственного разума.

Манипуляции с менталом всегда легко давались ему. Может, поэтому и не сошёл до сих пор с ума? Должно быть, для стороннего наблюдателя сознание Люка Скайуокера представляло бы прелюбопытнейшее зрелище.

Изрядную его часть занимало безмолвное, мёртвое чёрное зеркало кровных уз с отцом. Вейдер сам его создал, сам активировал… Иногда Люку казалось, что отец всё ещё ждёт его там, по ту сторону зеркала. Невнятное эхо несказанных слов и непереданных мыслей блуждало в тёмной глубине.

Рядом почти растворились остатки разорванной односторонней связи с Леей Органа. Последствия юношеской влюблённости.

А вот тут… Ага, вот в чём дело! Обрушилось-таки основание ритуала Жертвы. Остатки паразитических уз с дохлым Кеноби он давным-давно брезгливо выдрал под присмотром старого матукая. А вот куда более мощный «фундамент» ритуала Люк никак не мог сковырнуть. Не то чтобы мешало… Тут дело принципа. Что ж, не зря столько лет расшатывал!

Через пять часов, закончив чистить осколки ментальных «разрушений», Люк уснул. Теперь путь во Тьму для него открыт. Никаких особых чувств не было, только усталость. Поздно. Для всего уже слишком поздно. Будь он хоть немного помоложе, просто из вредности стал бы ситхом. Где найти соответствующего учителя, он знал — Коррибан никуда не делся, всё так же вертится вокруг своей звезды. Но… тело быстроклона брало своё. Поздно.

* * *

Татуин встретил блудного сына нестерпимой жарой. Опустившаяся прямо на песок яхта откинула пандус прямо к изрядно занесённому песком куполу фермы.

Без хозяйского пригляда постройки сильно обветшали. Припорошенные вездесущей пылью помещения дышали гулкой пустотой и заброшенностью. Ферма была полностью разграблена. Впрочем, Люка это не опечалило — перед отлётом с Татуина он припрятал всё мало-мальски ценное и был уверен, что мародёры ухоронки не нашли.

Фермы в пустыне строятся всегда на скальном основании, чтобы здания не погрузились в грунт под собственной тяжестью. Слежавшийся песок — не самый лучший фундамент для строений, которые по задумке хозяина простоят века.

Не простое это дело, найти приемлемое место для поселения. Казалось бы, пустыня — необъятный простор, селись, не хочу! Ан нет! Будущую ферму не должны тревожить дюны, а значит, ей следует располагаться в стороне от извечных «троп» сезонных миграций песка. Вблизи не должно быть древних руин и просто каменных россыпей — излюбленных мест обитания стай вомп-песчанок. Ферме не стоит перегораживать налаженные маршруты краулеров джав, ибо скандал. И, главное, поселиться нужно как можно дальше от воинственных тускенов — иначе замучают набегами.

Опять же, снабжение водой и пищей. Фермеры годами не покидают свой удел. Есть дроид-доставка из ближайшего города, но это дорого. Практичнее обеспечивать семью всем необходимым, что называется, на месте. Натуральное хозяйство. Своя вода из водосборников, свои овощи и ягоды из гидропонных теплиц, укрытых от невзгод под землёй в потернах. Даже грибная ферма. Любая хозяйка может похвастаться фирменным рецептом выпечки из самодельной грибной муки.

И прочная самотканая одежда.

На Татуине очень трудно выжить, если не знаешь вроде бы пустяковых мелочей. К примеру, почему нельзя ставить влагоуловитель прямо в доме? Казалось бы, ему там самое место. Те же люди испаряют с поверхности тела в день массу воды… Но нет. Пересушенным воздухом крайне тяжело и вредно дышать.

Подобных житейских «секретиков» очень много. Пустыня любит убивать…

Семейное кладбище требовало заботы: поправить могилы, почистить надгробия, подновить сточенные ветрами надписи, убрать лишний песок, разобраться с поселившимся совсем близко молодым сарлаком, прогнать прочь прайд вороватых майноков… Осознав, что оттягивает визит, Люк тяжко вздохнул и решительно приблизился к маленькой могилке на отшибе.

— Интересно, какую бы жизнь ты прожил, настоящий Люк Скайуокер? Чего достиг? Смог бы отстоять право на свободу решений? Хочется верить, что да, и твоя жизнь была бы куда более продуктивной, чем моя. Я только убивал, взрывал, разрушал и портил, увы. Прожил жизнь и не создал ни-че-го.

Люк, прищурившись, посмотрел вдаль — туда, где в дрожащем мареве сливалась с белесым небом пустыня. А после устало опустился прямо на песок, скрестив ноги. Почему-то ему было важно выговорится. Пустыня умеет слушать.

— Была возможность, была… Врач-генетик обещал двадцать лет активной жизни. Я мог получить инженерное образование. Или отправиться в путешествие по галактике, как мечтал в детстве. Мог, но не сделал. Сначала матукаи, потом Хан и Лея со своим сынишкой, возрождение Храма… Думаешь, я не понимал, что Храм корусантских джедаев нужен только политикам Новой Республики? Цепные псы Сената… Ха! Да всё я знал. И собирая битых жизнью одарённых сирот, я не о возрождении Храма думал, а… о семье. По сути, я создавал свою собственную семью. Я надеялся снова ощутить тот неимоверно тёплый огонь родства одарённых, что был у меня с отцом. Но нет. Тепло отец унёс с собой.

Люк помолчал и очень тихо продолжил изливать душу: кому, зачем — неважно. Сила знает, что у него на сердце!

— Знаешь, когда мой Храм уничтожили, я пережил это довольно легко. В последние годы меня постепенно, но неуклонно отстраняли от руководства вылезшие из щелей джедаи. Наивные! Пережил и отомстил. Я уничтожил всех, кто отдавал приказ о ликвидации Храма. Матукаи меня хорошо учили. Лея… Прежде чем убить её, я посмотрел в глаза этой твари, которая много лет искренне считала меня вещью. Деревенским дурачком. Хорошо, что Хан не дожил…

Люк снова замолчал, созерцая горизонт, и внезапно разразился искренним смехом:

— Явившийся с того света Палпатин, орден Рыцарей Рен… Наслаждайтесь, ребята! Эта галактика ваша! — Люк ухмыльнулся и отсалютовал небесам несуществующим бокалом. А после очень нежно коснулся маленького памятника пальцами, прошептав: — А ты, малыш, спи спокойно, и пусть Сила даст тебе хорошее возрождение в следующей жизни!

Потом развернулся и пошёл к ферме — его ждала ещё масса дел.

Порыв ветра замёл следы на песке.

Слегка поржавевшие крепления солнечных батарей отчаянно скрипели. Люк морщился, чистил, полировал, смазывал или менял отжившие своё узлы, но с задачей справился — ферма энергию получила. Осталось вычистить жилые помещения от песка и пыли, расставить минимум мебели, чуток посуды и смонтировать старые очистители-освежители-охладители на все случаи фермерского бытия. Потом прогуляться по территории, разметить и расчистить места под влагоуловители… Ещё бы посмотреть, что там с подземными залами гидропоники, но это не к спеху. Сначала нужно добыть воду.

День пронёсся со скоростью арбалетного болта. Люк растёр натруженные в суете колени, привычно разболевшиеся к вечеру, и присел на пустой ящик. Двойной закат на Татуине уникален. На скольких планетах побывал Люк Скайуокер, а такой скромной, но изысканной красоты нигде не видел. Когда-то он покинул эту планету, преисполненный надежд, а сейчас вернулся доживать век в песках. Хотя какой там век? Ему и пятидесяти нет.

И уже не исполнится, вдруг отчётливо осознал Последний Джедай, чувствуя, как онемела вдруг левая рука, а в груди вспыхнула сверхновая и разлилась жгучей болью. Навалилась слабость, стало трудно дышать.

Налетевший ветер поднял тучи пыли, заклубил, погнал к горизонту. Люк с усилием упрямо отбросил с лица совершенно седые пряди, посмотрел на покрытую старческими пигментными пятнами руку, потёр механическими пальцами протеза извечные мозоли на ладони от меча. На душе было удивительно спокойно. Накатила вдруг жуткая сонливость. Он опёрся спиной на стенку ангара, вперив взгляд в небеса.

«Может, отец встретит меня там?» — подумалось с отчаянной надеждой.

Песчаная даль утонула в сумерках. На Татуин пришла стылая ночь.

Пробуждение было странным.

Люк затих, пытаясь локализовать неправильность. Болела голова, слабо зудела кожа и очень сильно хотелось пить. Просто нестерпимо. Натренированное во множестве войн сознание ясно сигнализировало: он не один в помещении, однако угрозы не чувствовалось. Интересно, кто это его нашёл и откачал?

Чужое дыхание. Рядом размеренно дышали. Спят? Волна опознания получилась совсем куцей, он даже подумал, что совсем ничего не вышло, но нет, простейшая техника Силы опознала в метре от себя… Тётю Беру?

Люк моргнул, с трудом повернул голову на влажной и горячей подушке. Он сильно вспотел, а на лице… да, точно, нагревшаяся мокрая тряпка с позабытым уже кисловато-терпким запахом джавьей тыквы. Помнится, у коренных татуинцев считалось, что сок тыквы сбивает жар. Смахнуть помеху не получилось — страшная слабость придавила к кровати.

Люк повозился на постели, пытаясь освободить глаза. Из-под подушки что-то выкатилось и с грохотом упало на пол. Должно быть, старинная металлическая статуэтка Праматери. Тётя частенько совала её в постель приболевшего племянника как сильный оберег. Особо верующей Беру не была, однако некоторые суеверия свято блюла. Надо же, что вспомнилось… Спящий охнул, скрипнул стулом, и на лоб Люка легла прохладная рука.

— Пить, — просипел он тоненьким голоском.

— Слава Праматери! — всхлипнула тётя Беру. — Оуэн! Оуэн, проснись, малышу полегчало!

— Чё, правда? — отозвался заспанный мужской голос откуда-то издали. Из другой комнаты? Застучали торопливые шаги.

— Пей, малыш, — заворковала тётя, а в губы ткнулся удлинённый носик детской кружки. Люк жадно выхлебал предложенное и ещё бы столько же одолел, но больше не дали. Тряпку убрали, дав рассмотреть в голубоватом свете ночной лампы знакомую до последнего скола в панелях комнату. Вон на стене вышивка в рамке с «детским» сюжетом — забавный дроид неизвестной серии задорно размахивал ремонтными ключами. За ним высился сильно покорёженный аппарат, который, по-видимому, дроид чинил. Это тётино рукоделье он нечаянно уничтожил в четырнадцать лет, не удержав в руках засбоившую ионную горелку…

Вокруг него хлопотали давно погибшие тётя и дядя, невозможно молодые, со следами тревоги и недосыпа на лицах. Они носили его в освежитель, меняли бельишко, поили тёпленьким бульоном… Он улыбался, совершенно счастливый от замечательного сна. Его любили. О нём заботились.

— Ты, малыш, на коленях Братьев родился! — взволновано бухтел дядя Оуэн, ероша обихоженному Люку чёлку. — Это ж надо — Огневицей переболел! Детишки-то до десяти лет, почитай, и не выживают вовсе, а ты глянь какой молодец — в три года и живой! Крепкий парень, ух, крепкий! В нашу породу пошёл — настоящий фермер!

— Это каким же образом в вашу-то породу? — рассмеялась тётя Беру, прижимая сонного Люка к груди.

— А вот так! — решительно обрубил дядя. — Раз папаша его был моим сводным братом, то и могло… того, передаться.

— Ох, Оуэн, выдумщик, иди уже спать. Я Люка уложу и тоже приду. Теперь всё хорошо будет.

«Теперь всё хорошо будет. Теперь всё хорошо… Теперь…» — эхом звучало в сознании засыпающего Люка. Словно заклинание шамана джав. Так и хотелось вскочить и, притопывая ногами, подпевать рефреном: хорошо будет, хорошо будет…

Люк Скайуокер резко открыл глаза. Осознание реальности морозом осыпало спину.

— Это не сон, — прошептал он в тишине облегчённо заснувшей фермы. — Я умер… И вернулся назад во времени.

Нет, не так — вернулся в тело настоящего Люка Скайуокера, трёх лет от роду, который, как и множество татуинских детей, не пережил очередную эпидемию Огневицы.

— Почему, Великая?! — Люк зажмурился, чувствуя, как в глазах закипают слезы. Когда он плакал последний раз? На похоронах отца. Не Вейдера он тогда на костёр уложил, а собственную жизнь. Без его тёмного присутствия — жизнь бессмысленную и никчёмную, увы.

Но слёзы не вечны, и Люк мысленно поблагодарил Силу за данную возможность.

Где-то там, в горах, вглядываясь в горизонт, беспокоится Кеноби. Он чувствует, что что-то в их планах пошло не так, но причины не знает.

Люк ещё даст прикурить старому джедаю, дайте ему срок! Он ничего не забыл, подобное нельзя забывать.

Где-то ещё дальше, на Альдераане, играет в красивые игрушки Лея Органа, и Люк предвкушает, что он сумеет переломить хребет и зарождающемуся здесь Альянсу, и Лее не даст превратиться в стерву с каменной душой.

А есть ещё Хан… Хан, который несмотря на все заморочки Люка Скайуокера, всегда принимал его таким, каким татуинец и был. И ему Люк постарается помочь в меру своих сил… На Дагоба скорчился от боли Йода, Скайуокер это прям таки ощущал, улыбка на детском лице превратилась в оскал. Да-да, магистр, вам я тоже дам прикурить. Есть за что. Ведь именно вы научили Кеноби этому ритуалу…

Есть ещё отец — где-то далеко, почти на пределе возможности в Силе. Люк закрывал от слабости глаза, впитывая эманацию Силы и отголоска тёплого ощущения в ней. То суть лорда для глаз сына. И такой она будет отныне всегда.

Мальчик засыпает с блаженной улыбкой, и ему снятся яркие сны о далёких планетах, об интересных местах и о старом забраке, который будет ждать мальчика, чтобы научить его Познанию Жизни.

И старый-старый клон даёт себе возможность тоже уснуть, сливаясь сознанием с разумом ребёнка. Увы, только так он смог помочь настоящему Люку Скайуокеру, но хотя бы он сможет прожить жизнь, не обременённую долгом и виной.

И это здорово!

Спи, малыш… Спи.