№132 (джен)

— Доверие — это лишь иллюзия для тех, кто прячется в выдуманной реальности, — глубокомысленно изрекает девушка с соседней койки. №133 — крупными цифрами на рубашке, а в голове — философский бред, не подходящий ни к месту, ни ко времени, ни к ситуации. Очевидно, это чья-то цитата, но Ин Хо не знает авторства. — Вы наконец-то смотрите на меня. — Она глядит наглыми тёмными глазами. Классический подростковый жест, цель которого, он знает, бросить вызов, разозлить, привлечь внимание. Впрочем, первое ей уже удалось. — Привыкла, что такие, как вы, сразу замечают, — продолжает она, не волнуясь об отсутствии какой-либо реакции на свои слова. Окидывает его взглядом с ног до головы, задерживается на глазах, встречается с его взглядом. Не отводит глаз цвета горького шоколада, даже не моргает — чисто из упрямства, как ребёнок, что задумал играть со взрослым, которому совсем не до него.

— То есть мужчины, — догадывается Хван вслух. Переводит взгляд с глаз на губы, ключицы, грудь, живот, ноги, ведь ему нет дела до её игр, он уже не ребёнок. Пусть радуется своей маленькой победе в ей же учинённой игре в гляделки — №132 безразлично. Он поднимает взгляд к лицу, чтобы оценить картину в целом, замечает подробности причёски, позы, куртку, небрежно повязанную на поясе. Да, фигурка ладная, держит себя неплохо, личико... ничего — можно назвать привлекательной. Неудивительно, что такая девушка может быть избалована мужским вниманием.

— Копы, — возражает девушка со смешком, одновременно и горьким, и издевательским. — Классика жанра, — она поводит плечами, имея ввиду свой внешний вид, — бунтарь-подросток, который хочет обратить на себя внимание, а, значит, может набуянить. — Одежда у всех одинаковая, однако движения и манера действительно выдают. — Бывалые сразу подмечают.

— Почему вы решили, что я работаю в полиции? — Эта беседа начинает его занимать, и такое верное суждение о нём вызывает подозрения.

— Так я угадала? — Довольная собой №133 наклоняет голову вбок, забавляясь.

— Нет. — Ему почему-то хочется её осадить, и он не отказывает себе в удовольствии. Достигает желаемого результата — собеседница разочарованно надувает губки. Отмечает, что ей всё-таки удалось втянуть его в беседу. И, что комично, именно в этот момент беседа застопоривается — №133, кажется, теряет к нему всякий интерес, смотрит в другую сторону.

— Работал. — Поразмышляв минуты две, он решает возобновить разговор.

— А? — №133 очень быстро реагирует на реплику. Она явно ожидала её, хотя и строит наивные глаза, делая вид, что ничего не слышала.

— Я работал полицейским, теперь уже нет, — терпеливо поясняет он Ин Хо. — Будь у меня приличная работа — оказался бы я здесь?

— Значит, я была почти права. — Она удовлетворённо ухмыляется, радуется ещё одной своей победе. Какие глупости у неё в голове...

— Так как вы узнали? — Он смотрит ей в глаза снова. Ему кажется, в них не перестают плясать черти. На этот раз он не отводит взгляд, хотя и не верит, что в глазах можно разглядеть душу. Но если это правда, у неё очень тёмная душа... Тёмная, с хаотичными проблесками света, которые он не в силах понять.

— У вас усталый взгляд... — Она смотрит задумчиво, будто пытается залезть в душу, обнажить самые сокровенные чувства, которые, возможно, он и сам в себе никогда не находил... Ин Хо не нравится этот взгляд. И разве бывает такое с незнакомыми? Что она может знать о нём? Как поймёт, ничего не зная?

— Это признак служащего полиции? — добавляет он с иронией — было бы действительно смешно, если бы не являлось реальностью. Охранять справедливость и покой граждан, она права, непросто. Интересно, она про усталость от бессонных ночей за отчётами? Или разглядела те морщины, что появились после первого убийства? Пусть и преступника, пусть и по необходимости...

Хван давно убедил себя в том, что это его не трогает, на деле же он просто привык жить с этим грузом на душе. Родные даже не узнали об этом случае. Он научился настолько искусно скрывать перемены в своём характере, что вскоре и сам перестал их замечать. Но они были.

— Нет, — качает она головой и не успевает заметить, в какой момент задумчивость сменяется насмешливостью. — Просто я экстрасенс!

Он лишь раздражённо прикрывает глаза в ответ на очевидную ложь, а после и вовсе отворачивается. Думает, что она уже не даст вразумительного ответа. Однако спустя несколько минут №133 отвечает уже без шуток:

— Видела вас издали в полицейском участке. — На сей раз она не смотрит в глаза, даже не повернула головы — взгляд направлен в пространство, будто она заново наблюдает события того дня. — Мне запомнился ваш взгляд. Тогда я находилась в безрадостном расположении духа, и на душе было совершенно отвратительно — у меня был плохой день. В плохие дни в моей памяти хорошо запечатляются ненужные образы...

Дальше она молчит, а он не перебивает: молчание кажется правильным, а её речь — незаконченной.

— В тот день я узнала, что единственный человек в этом мире, который дорог мне, осуждён на смертную казнь...

Ин Хо не отвечает сразу — она, кажется, и не желает ответа. Их молчание такое оглушительно звенящее, что будто перекрывает голоса остальных игроков и все другие звуки. Другие жизни.

Ему поздно приходит в голову сказать банальные слова сочувствия, и он отбрасывает эту идею. Пустая ложь. Он ничего не почувствовал, услышав от неё это признание. Какое ему дело до незнакомца? Быть может, он вполне заслуженно получил приговор — это даже наиболее вероятно. Бесчувственно? Нет, просто логично. Сожаления — формальность.

Разговор ни о чём, но словно бы откровенность. Возникает желание сказать, как есть — сказать, что этот человек, скорее всего, осуждён справедливо, а до её чувств никому, как и ему, нет дела. Но слова так и не срываются с его уст. Не потому, что это прозвучало бы слишком жестоко и грубо. И не потому, что это была бы ложь. Но оттого, что слова эти были бы бессмысленны.

Ему безразличны её чувства. Для неё, он уверен, не будет иметь значения его мнение. Так зачем его озвучивать? К чему вообще весь этот разговор? Развлечься? Скрасить время ожидания? Тогда не стоило затрагивать чувства — такие прикосновения не способны принести ничего, кроме боли. Наверное, иногда просто нет силы смолчать.

Ин Хо знает по себе: когда не хватает силы молчать о чувствах — человек очень уязвим. Помочь? Подобная идея посетила бы его раньше, но не теперь. Воспользоваться слабостью? Такие возможности он научится замечать очень хорошо спустя время, но пока этого и в мыслях нет. Остаться безучастным — выбор, что он делает всё чаще, как и в этот раз.

— Не люблю спорить, но ещё больше не люблю проигрывать в спорах. — №133 уже заливисто смеётся вместе с другим своим соседом. Маскирует свою слабость, что так и рвётся наружу.

И, быть может, эти слёзы, что выступили на прищуренных глазах после забавного ответа собеседника, вовсе не от смеха? А эта уверенность и некоторая наглость — лишь иллюзия? Хван смотрит на неё уже совершенно другими глазами. Во всём: в её мимике, в движениях, в словах — ему видится фальшь.

Но Ин Хо думает, что ему безразлично. Думает, её слабость — её дело, он не поможет и не воспользуется. Думает, что она будет страдать, но переживёт. Ещё не знает правил игры. Ещё не знает, что куртка с №133 обагрится кровью. Ещё не знает, что для победы придётся бить и бить как можно больнее, бить в самые уязвимые места. Ещё не знает, что она не переживёт. Переживёт он, Хван Ин Хо, игрок №132.