Семейные хроники Трастамара (джен)

Планета Новая Москва. Квартира Корделии Трастамара. Вечер.

Мартин сидит за компьютерным терминалом, извлекая одно вирт-окно за другим. У Мартина на коленях сидит одна из двойняшек, девочка, развлекаясь тем, что ловит растопыренными пальчиками раскрывающиеся окна. Второй двойняшка сидит на руках у Корделии. Корделия, взъерошенная, потрепанная, но в вечернем платье, босиком, нервно ходит по комнате за спиной Мартина.

Корделия (нетерпеливо): Ну что там?

Мартин (хмуро): Шестнадцать миллионов семьсот тридцать пять тысяч просмотров. И это за два часа.

Корделия издает стон и начинает ходить быстрее, нервно встряхивая обалдевшего двойняшку. Двойняшка пребывает в процессе разрешения дилеммы — орать или впасть в спасительный анабиоз.

Корделия: Шестнадцать миллионов за два часа. А что будет завтра?

Мартин (делая вид, что занят подсчетами): Сто тысяч зрителей по одному рублю... Сто тысяч зрителей по одному рублю... Это будет... Сумасшедшие деньги!

Корделия: Опять допрыжковое телевидение смотрел?

Мартин (виновато): Порылся в архиве. (Уже бодро) Вероятность всегалактического охвата 95%.

Корделия подбегает к запертой двери ванной. Поворачивается спиной и колотит в дверь голой пяткой.

Корделия: А ну, выходи! Выходи, тебе говорят!

В ванной что-то льется, грохочет. Слышится жалобный вой.

Корделия: Выходи, дронофил! Бэтмен озабоченный. Выходи. Воду закрой!

Кеша (глухо и жалобно): Не могу... Кран сорвало.

Корделия снова колотит пяткой.

Кеша (плаксиво): Замок...

Корделия: Чего «замок»?

Кеша: Защелкнулся...

Корделия: Он для того и придуман, чтобы защелкиваться. Открывай!

Кеша: Не могу!

Появляется Мартин с девочкой на руках. Отдает ребенка Корделии. Девочка перебирается на руки к матери с видом зрителя, занимающего место в первом ряду. Мартин оглядывает дверь в ванную. Производит какие-то вычисления. Переходит в боевой режим и одним точно рассчитанным ударом вышибает створку. Дверь проваливается внутрь. Мартин невозмутимо забирает у Корделии обоих детей. Из-под рухнувшей двери раздается жалобный писк.

Корделия: Мартин, соседи!

Мартин: Наши соседи на подобные мелочи не реагируют.

Корделия (тревожно прислушиваясь к возне под дверью и писку): Ты ему там ничего не отбил?

Мартин: Не отбил. У Irien'ов мышцы и кости особой прочности. Секс-индустрия — это вам не с плазмометом по полям бегать. Там выносливость требуется.

Раздается звонок в дверь.

Корделия: Ну вот, а ты говорил, что не реагируют.

Мартин: Это не соседи.

Корделия: А кто? Паломница говорящий вибратор поглядеть?

Мартин: Она.

Корделия подходит к двери. Смотрит на монитор. Издает еще более душераздирающий стон.

Корделия: Ты смотри, кто к нам вернулся! Маму из дурдома выпустили. И как вовремя. Аккурат к скандалу.

Мартин: Не выпустили, а впустили.

Корделия: А, ну да. По сравнению с нашим семейством любое отделение для буйных — храм отдохновения.

Дверь открывается. Влетает посвежевшая, помолодевшая Катрин в широкополой шляпе и развевающемся платье.

Катрин: А вот и я, детки.

Корделия (мрачно): Видим.

Катрин: А где мои сладкие? Где мои пупсики? Идите к бабушке, мои плаксики!

Корделия морщится. Катрин видит обоих детей на руках Мартина и, распахнув объятия, с радостным курлыканьем кидается к ним. Ошеломленные двойняшки испуганно прижимаются к Мартину. Мартин, набычившись, предупредительно сверкнув красными глазами, пятится. В этот момент Катрин замечает выломанную дверь и шевелящееся под ней нечто. Доносящиеся из-под двери звуки наводят Катрин на определенные мысли. Она притормаживает и заглядывает под обрушившуюся створку.

Катрин: Что это? Кто? Ах! Кеша? Кешенька!!

Пытается стащить с Кеши дверь. Дверь тяжелая, и у нее плохо получается. Мартин, двойняшки, Корделия, кот и щенок внимательно наблюдают за происходящим. Катрин теряет свою широкополую шляпу. Выбившись из сил, обращает возмущенный взор на невозмутимо присутствующую семейку.

Катрин (в негодовании): Что вы сотворили с ребенком, изверги?

Корделия: Дверь уронили.

Катрин: На ребенка! Дверь! (Склоняется к поскуливающему Кеше) Кешенька, детка, сейчас... сейчас...

Корделия (Мартину): Слышал? Детка!  А ты — трахокомбайн, трахокомбайн!

Мартин: Я еще добавлял «трахокомбайн с вертикальным взлетом».

Корделия: Ага, барражирующий фаллоимитатор.

Катрин (в отчаянии пытаясь сдвинуть дверь): Да помогите же!

Корделия (Мартину):  Поможешь?

Мартин со вздохом отдает детей Корделии. Те безропотно перебираются с одного зрительского места на другое. Мартин не торопясь подходит к месту им же сотворенного вандализма. Несколько секунд наблюдает за пыхтящей Катрин.

Мартин (по внутренней связи): Ты дурака-то выключай.

Кеша (по внутренней связи): Гад, ты мне все рабочие органы отбил.

Мартин (по внутренней связи): Неправда. Я в голову метил. А голова в их число не входит.

Кеша издает жалобный вой и сам выбирается из-под двери. Одет он в странное бесформенное одеяние в блестках. Под глазом — огромный синяк. Катрин, заметив синяк, издает крик раненой эдемской зайчихи.

Катрин: Покалечили! Кешеньку моего покалечили. Оставила на вас, извергов, ребенка, а вы что с ним сделали?!

Кеша, для усиления произведенного эффекта, начинает громко всхлипывать. Катрин убегает на кухню и возвращается с упаковкой замороженных пельменей.

Корделия (с некоторым удивлением): Пельмени? Откуда?

Мартин: Так заказал. Аптечку пополнить. Вероятность нецелевого использования вышеназванного продукта составляет 93%.

Корделия: А почему нецелевого? Сначала полечится, потом сожрет.

Кеша (по внутренней связи): А сварить?

Мартин (по внутренней связи): Тебе и так сойдет.

Катрин: Вот, Кешенька, приложи. Приложи скорей! Ну что вы стоите? Врача, скорую вызывайте! Ему плохо. Плохо! Он умирает!

Кеша старательно закатывает глаза. Катрин носится вокруг него бешеной мухой. Неожиданно ее внимание привлекает странное одеяние «страдальца».

Катрин: А это что? Что это такое, я вас спрашиваю? Вы во что его обрядили?

Корделия: А ты у него спроси! Спроси, спроси, и он тебе расскажет, что в изначальном варианте это был смокинг. А потом — смокинг превращается, превращается смокинг...

Катрин (недоверчиво): Смокинг?

Пытается мысленно соотнести услышанное с увиденным.

Корделия: Да, да, это был смокинг. В котором этот шестиконечный серафим выглядел вполне пристойно.

Кеша (из-под пачки пельменей): О, как я выглядел... как я выглядел... Я был ослепителен, неотразим.

Корделия: Вот и оставался бы... неотразимым, а не мутировал бы в это... членистоногое.

Катрин: Да что случилось?

Корделия: Вечеринка. С раздеванием и превращением. Мама, я же просила тебя вернуться на день раньше. Просила?

Катрин (неуверенно): Ну просила.

Корделия: А ты что ответила?

Катрин: Что у меня душ Шарко. Бонус. И пропустить его я никак не могла. Это уникальная лечебная процедура. Оказывает воздействие на периферическую нервную систему. Прочищает, так сказать, каналы. Улучшает кровообращение.

Корделия: Ага, и ударная доза галоперидола. Тоже бонус. Отлично действует.

Катрин: Нет, галоперидол мне еще не назначали. Думаешь, надо?

Корделия возводит глаза к потолку.

Корделия: Мама, из-за твоего душа Шарко мне пришлось идти на сходняк к вице-губернатору вот с этим! (Указывает на Кешу) Повторяю еще раз — вот с этим! На светский раут. Ты понимаешь, что это значит?

Катрин: Нет!

Корделия: Про вице-губернатора понимаешь?

Катрин: Да.

Корделия: А про хай сосаити?

Катрин: Да.

Корделия: Вот вице-губернатор, а вот хай сосаити. И я прихожу туда... с этим. Понимаешь?

Катрин: Нет.

Корделия хватается за голову.

Корделия: Мне детей не с кем было оставить! Либо я иду с Мартином, а детей оставляю вот с этим... насекомым, либо я иду с насекомым и оставляю детей с Мартином. Мне пришлось выбирать. Либо дети, либо позор.

Мартин: Скорее вселенский хайп.

Корделия: И я, как мать... выбрала позор.

Кеша (из-под пачки пельменей): Ну почему позор? Весело же было... Всем понравилось.

Корделия: О да! Выложили на всех видеохостингах! Мартин, сколько уже просмотров?

Мартин: Двадцать пять... миллионов.

Корделия: Хайп еще не вселенский, но уже всегалактический.

Катрин (нетерпеливо): Да в чем ты Кешеньку обвиняешь?

Корделия: В срыве переговоров! Он мне сделку сорвал. Я зачем туда пошла? Развлекаться, что ли? Да на кой мне их развлечения? Я туда пошла с нужными людьми встретиться, в неформальной, так сказать, обстановке. Поговорить, обсудить, прикинуть. Перетереть. Бизнес кое-какой замутить. В начале всё было строго по протоколу. Я — в вечернем платье, этот... в смокинге. Тихий, вежливый, улыбается. Глазками стреляет. На него тоже... постреливают.

Кеша (мечтательно): Да, я был звездой.

Корделия: Ага, звездой! Не звездой, а кое-чем другим.

Кеша: Другим я не могу быть чисто анатомически.

Корделия замахивается. Кеша прячется за пельмени и Катрин.

Корделия: Так вот, прибыли, чинно ходим по залу, раскланиваемся. Любезности светские раздаем. Все честь по чести. Я уж думаю — пронесет. Вот сейчас быстро переговорю, и — домой. Оставляю это... существо, ещё во вменяемом состоянии, у фуршетного стола, даю ценные указания больше трех тарелок не сжирать, и отправляюсь в кабинет с хозяином дома и еще группой товарищей. И ничего как бы не предвещало. Публика вся солидная, важная, пребывающая в осознании собственной значимости. К авантюрам, так сказать, не склонная. Сидим, значит, мы в кабинете, пьем Каберне Совиньон 2134 года, беседуем, только-только от намеков и недомолвок перешли к делу, как вдруг из парадной залы шум, и странный такой... Будто бы хором завывают... (Неожиданно спохватывается) Мартин, ты бы унес детей в соседнюю комнату. Рановато им еще...

Мартин: Наши дети, как и наши соседи, на подобные мелочи не реагируют.

Корделия: Ну, пусть привыкают. На чем я остановилась? Ах да, шум. И голоса все женские. Мы сначала внимания не обратили. Подумали, мало ли что. Сплетню какую обсуждают, или обновку от кутюр. Сошлись в дружном осуждении. У них это бывает. Но чем дальше, чем громче. Слышатся крики, визги. Затем грохот посуды. Тут уже мы выскакиваем. И что же мы видим... Что я вижу!

Катрин: Что?

Корделия: Фуршетный стол превращен в подиум. Подиум ярко освещен. Вокруг вся эта солидная светская тусовка приплясывает и подпрыгивает от нездорового возбуждения.

Кеша: Чего это нездорового? Очень даже здорового. Натурального.

Корделия: А на подиуме... мотылек!

Катрин (хватаясь за сердце): Кто?

Корделия: Мотылек! Огромный. Крылья раскинул. Вот эти. (Указывает на Кешино одеяние). Гардины с окон содрал. С блестками. Раскидывает свои крылья и... начинает мотылять.

Кеша: Неправда. Я был в джокстропах.

Корделия: Тебе это не помешало! И вот вся эта толпа визжит, тянет руки, лезет на стол...

Кеша: Они мне еще свои кредитки в джокстропы пихали.

Катрин: Чего пихали?

Корделия: Кредитные карты. Вот, полюбуйся.

Подбегает к своей сумочке и достает оттуда пачку кредиток. Швыряет их на пол.

Мартин: Ах, вот зачем он меня в магазин таскал. Заранее готовился.

Корделия: И что мне теперь с ними делать? Звонить всем по очереди и спрашивать: извините, это не вы вчера моему Irien'у в трусы кредитку пихали? Или объявление дать: кто забыл кредитку в трусах у «мотылька», прошу забрать?

Кеша (размазывая слезы): Я же не виноват, что им понравилось. Я же как лучше хотел, веселее... Они такие скучные были, печальные. Дай, думаю, привнесу в мероприятие креатива.

Корделия: Да я тебе за такой креатив...

Кеша снова прячется за пельменями.

Мартин (замогильным голосом): Тридцать два миллиона.

Корделия: Я подбегаю к импровизированному подиуму и пытаюсь этого мотылька оттуда согнать. К сожалению, не было под рукой мухобойки. Не тут-то было. На меня кидается толпа всех этих скучающих баб, которые двадцать лет замужем за одним и тем же мужиком. А мужик этот думает исключительно о налогах. Вот что они сделали с моим платьем!

Демонстрирует оторванный рукав. Кеша хихикает.

Кеша: А у меня гардина есть.

Корделия: Ты куда смокинг дел?

Кеша: Не помню. Помню, что снял. А вот где... с кем...

Мартин: Он его в толпу бросил. Когда в мотылька мутировал. Порываю, говорит, оковы старого мира и метаморфизирую в бабочку. А смокинг разобрали на сувениры.

Катрин: Эти нимфоманки на него покушались. На моего Кешеньку, на этого чистого, невинного мальчика! А ты его не защитила!  Ты оставила его на растерзание этим... этим самкам.

С благородным негодованием взирает на Корделию. Кеша от переизбытка чувств и жалости к себе всхлипывает. Катрин движением фокусника извлекает из запасников чупа-чупс и вручает «страдальцу».

Корделия: И это еще не все. Он не только... мотылял. Он еще и пел! Вернее, не пел. Он... это... рэп читал.

Катрин: Что?!

Корделия: А что слышала! Этот многовекторный у нас еще и рэпер.

Катрин: Это как?

Кеша (забывая про пельмени и чупа-чупс): Я покажу. Это мой первый опыт, но если гениален, то гениален во всем.

Начинает отбивать ритм. Неволько к этому ритму присоединяются все остальные.

Кеша:

Я был такой сладкий в витрине горящей,

Глаза как помадки у девы смотрящей.

Вот тают от страсти, стекая слезою!

Йоу, молодуха, пойду я с тобою.

Предмет я роскошный гламурного толка,

Тебе я послушен, вся в стразах красотка.

Жене олигарха я куплен в подарок!

Натерпишься страха от здешних товарок...

Мартин (неожиданно):

Кто скажет, что быть совершенством престижно?

Поплакать навзрыд тому будет нелишне.

Роскошное тело, с машиной стыковка -

В науке назрела умов рокировка.

Корделия (тоже неожиданно): Похоже, это заразно.

А вот и она, в просторечии стерва,

Таблоидов алчных дежурная жертва.

Стирают, полощут, к костям подбираясь,

На зуб и наощупь в привате копаясь.

Так, всё! Хватит, хватит. А то сейчас мама присоединится.

Катрин: А чего мама? Мама тоже может!

Для истинной леди нет возраста вовсе...

Корделия: Молчать!

Раздается звонок видеофона. Корделия с опаской разглядывает высветившееся имя на дисплее.

Корделия: Ну вот, начинается.

Принимает звонок. Включает громкую связь.

Задыхающийся женский голос: О да... да... Еще, еще... Где ты, мотылек? Лети ко мне, мотылек...

Корделия прерывает звонок. Но через минуту видеофон звонит вновь.

Другой задыхающийся голос: Как он танцевал... Как он двигался... О, эти бедра... о, этот...

Корделия нажимает отбой. Следующий звонок.

Третий задыхающийся голос: Самба белого мотылька у открытого огонька...

Корделия отключает видеофон.

Корделия: Номер придется менять. Вот что, мотылек. А не полететь ли тебе с гастролями на Кассандру?

Кеша (прерывая свое тесное общение с чупа-чупсом): Куда?

Корделия: На Кассандру.

Кеша (с подозрением): Это еще зачем? На опыты?

Корделия: В качестве специалиста. Ты там и споешь, и спляшешь. И предназначение свое исполнишь.

Катрин: Ты его в ссылку? К этим солдафонам?

Кеша: К этим неизлечимым девственникам!

Корделия: Мама, его спасать надо, понимаешь? Спасать! А по-другому как? Никак. Даже если номер сменю. Он же у нас теперь знаменитость. Вот уже весь инфранет «Кешин рэп» репостит.

Катрин (печально): Понимаю. Но он же там зачахнет. Там же эти... как их.. железяки... вот такие, как он (указывает на Мартина).

Корделия: Не зачахнет. Его там по прямому назначению будут использовать. Мотылек, ты же жаждешь самореализации?

Кеша (с подозрением): Это какой?

Корделия: А той самой. Им там как раз специалист требуется.

Кеша: А что делать?

Корделия:  Как что? Мотылять!