Ночь перед великим днем (джен)

Что за великий день? Сокка уже не очень-то помнил.

<э>Огромное количество алкоголя, которое он уже употребил, так затуманило его разум, что он не мог вспомнить, по какому поводу он вообще пил. Ну, не то чтобы ему требовался повод...

Он огляделся — очертания окружающих предметов и людей расплылись в одно большое развеселое пятно. Значит… Они пили не потому, что произошло что-то плохое.

В центре разноцветного пятна находилось смутно знакомое жёлто-оранжевое пятно. Сокка скосил глаза, пытаясь различить фигуру. Прошло слишком много секунд, прежде чем он осознал, что это кто-то, кого он знал уже где-то чуть больше пяти лет.

Оранжевым пятном был Аанг.

А разноцветным пятном, окружавшим его, были их друзья. Все они выкрикивали разные поздравления и дружески толкали Аватара в плечо.

«А, точно», — подумал Сокка, наконец, припомнив, что он делал этой ночью в Доме Совета. Завтра Аанг должен был жениться. Так что это была традиционная холостяцкая вечеринка.

Сокка усмехнулся, чувствуя себя чрезвычайно умным из-за того, что сумел вычислить причину своего присутствия здесь.

Где-то в городе в это время все их знакомые девушки точно так же собрались вокруг Катары, чтобы преподнести ей всякие особые подарки, которые женщины дарят своим подругам-невестам на девичьих вечеринках.

Но здесь, на мальчишнике у Аанга, единственным подарком и развлечением было неограниченное количество крепких спиртных напитков, выставленное в знак уважения к статусу Аватара. Аанг поручил ему, Сокке, организовать эту вечеринку, напридумывать всякого, ну, он и постарался…

Хотя это был его праздник, Аанг был единственным трезвым из присутствовавших. В самом начале вечера Сокка настаивал, чтобы он выпил хотя бы немного текилы, но тот сказал, что Катара вряд ли обрадуется, если в день свадьбы он будет с похмелья.

Сокка хихикнул.

Аанг был Аватаром — единственным человеком на планете, сумевшим покорить все четыре стихии и магию энергетического элемента, весь мир лежал у его ног, но в то же время он был таким подкаблучником… Хотя, конечно, не таким, как Зуко у Мэй.

Но всё же.

Сестрица постаралась на славу. День за днём Сокка наблюдал, как она подчиняла себе Аватара.

Вообще Аанг и Катара были странной парой. Их отношения он охарактеризовал бы как «заботливая строгая мамочка» и «нежный преданный сынок».

«Так точно! — мысленно усмехнулся он. — Правда, эта «мамочка» при каждом удобном случае почему-то пыталась облапать и потискать своего «сыночка» и целовала его по поводу и без.

Аанга понять можно: иметь отношения со зрелой девушкой куда увлекательнее, чем с теми малолетками, бегавшими за ним толпами. Но что Катара находила в этом худосочном коротышке, кроме его аватарства?»

Правда, сейчас он уже, кажется, даже его самого перерос. Но это сейчас, а тогда? Тоф права — из всех парней Аанг больше всех был похож на девчонку.

«Однако… — проплыло в затуманенном алкоголем сознании Сокки. — Он порой ещё и ведёт себя как девчонка. Потому что всегда был и будет слишком мягким, нежным и чувствительным для парня».

Сокка понимал, почему Аватара часто принимали за девушку, особенно, когда тот надевал этот слишком многослойный аватарский наряд, скрывавший мужественность его фигуры, и когда накидывал капюшон, скрывавший его явно неженственную лысую голову. Яркий странный балахон с кучей каких-то подвязок, обилие материи, колыхавшейся от любого движения или малейшего ветерка, бусы-чётки, медальоны с красными кисточками — всё это не для мужчины. И не только наряд смущал.

Даже сейчас, когда он резко махнул в рост и обзавёлся горой упругих мышц, в его движениях по-прежнему сквозили изящество и лёгкость. Интересно, это присуще всем магам Воздуха или только ему?

Объехал весь свет, но не встречал таких.

Всё же Сокка не мог не восхищаться им: Аанг был настолько силён перед лицом опасности, настолько готовым защитить своих друзей и противостоять им в то же самое время. Безо всяких сомнений, он был могуществен. Всякий раз, когда Сокка раньше был рядом с этим мальчиком, то не мог не чувствовать себя более слабым, и ему приходилось доказывать, что он тоже был сильным.

И ещё был окутывающий его ореол загадки, тайны.

Но, главное, Аанг был отличным другом и весельчаком, и потому Сокке по-дружески было жаль его. Ну, куда он рвётся, зачем женится, да ещё на его своенравной сестрице? Тогда бы уж лучше бы остался с той Он Джи из Народа Огня, с которой он танцевал на тайном вечере танцев — они неплохо смотрелись вместе.

Сокка с удовольствием вспомнил, как тогда ревновала Катара.

И вообще Аанг был слишком молод для настоящей любви.

С другой стороны, он был необычайно зрел для своего возраста и слишком мудр…

Аанг, наконец, сумел ускользнуть из толпы доброжелателей и восхищённых фанатов и присел за стол рядом с Соккой. Он всегда был любителем вечеринок, но эта разгульная попойка без намёков на другие развлечения его явно не радовала. Сейчас он бы с удовольствием покинул эти нетрезвые лица и лучше бы провёл это время с любимой. Но по традициям Южного Племени Воды он сегодня не должен был видеть невесту. Что за дурацкий обычай?

Вообще раньше он не замечал, насколько культура, быт и традиции племени Воды отличалась от привычных ему — видимо, потому что не сводил глаз с Катары. Но сегодня, проведя день здесь без неё, он на всё взглянул иначе. Несмотря на то, что чахлая деревушка разрослась до приличного городка, народ здесь всё равно казался каким-то «диким». Странные верования и обычаи, условности. Царивший повсюду домострой. Удивительно, что именно в этом племени, среди повсеместного угнетения женщин, Катара выросла такой своенравной, независимой и даже немного агрессивной девушкой, способной подчинять себе старшего брата, перечить отцу, бросить вызов самому сильному учителю боевой магии Пакку и вызвать его на поединок, имея лишь элементарные навыки. Хотя, должно быть, она унаследовала характер своей бабушки Канны, из принципа сбежавшей от жениха на другой конец света. В Северном племени Воды ситуация была ещё хуже — там женщинам запрещалось даже обучаться магии, кроме как для целительства. Поэтому Катара была единственной девушкой-магом на обоих полюсах.

Климат здесь был, мягко говоря, не очень тёплым — особенно это ощущали его лысая голова и уши, хотя Аанг привык жить на продуваемых всеми ветрами горах. Вегетарианцу и пацифисту, ему нелегко приходилось тут — он чувствовал себя неуютно среди такого количества шкур убитых животных и любителей мяса.

Кухня племени Воды — вообще отдельный разговор, Аанга просто выворачивало от местных традиционных блюд типа «морские кумкваты» и тому подобное.

Он уже несколько дней практически ничего не ел, и если бы не монашеская привычка поститься…

О, он уже даже мечтал о бананово-луковом пюре, которым его потчевал гуру, а мысли о фруктовых пирогах с воздушно-кремовой начинкой от Гиацо и вовсе гнал нещадно.

Но сегодня у него действительно был праздник: он отыскал в своих походных запасах, притороченных к седлу Аппы, маленький мешочек со смешной рожицей — там были лесные орехи, его любимое лакомство.

Сейчас он с превеликим удовольствием поглощал их.

— Кто ты, рыжая белка? — пьяно хихикнул Сокка.

Аанг с сочувствием оглядел огромное количество пустых бутылок, покрывавших каждый дюйм столешницы.

— Не говори, что это всё — твои, — тихо сказал он.

Сокка равнодушно окинул взглядом бутылки перед собой — некоторые из них оставил не он, но многие всё же принадлежали ему. Большинство.

— Сколько ты уже выпил? Знаешь, твоя сестра обидится на меня, если я позволю тебе напиться.

— Перестань вести себя как девчонка, — проворчал Сокка и попытался подсчитать количество выпитого алкоголя на пальцах. Прошло несколько секунд, и он забыл, какое число следует после восьми. В конце концов, он сдался. — Я не помню.

— Не помнишь?.. — с недоверием переспросил Аанг. — Та-а-ак… Я думаю, с тебя хватит.

— Да ну, Аанг, — сказал Сокка, — то, что ты ведёшь себя, как девчонка, ещё не даёт тебе права изображать из себя мою маму.

Сокка взял следующую бутылку.

Аанг молча наблюдал, не вскакивая и не пытаясь возразить Сокке, как он сделал бы сам, если бы кто-то поставил под сомнение его мужественность.

По мере того, как алкогольное пойло перетекло в глотку Сокки, а затем — сразу ему в голову, его посетила одна мысль. Возможно, были вполне определённые причины, почему Аанг вёл себя, как девушка, кроме простой странности.

— О! Аанг, можно спросить?..

— Конечно, Сокка. В чём дело? — Аангу следовало бы дважды подумать, прежде чем отвечать на пьяные расспросы.

— Этот цикл Аватара, эта фигня с реинкарнацией… Это ведь чистая случайность, в чьём теле возрождается твой дух, так?

— Да, — ответил Аанг. — Любой ребёнок, рождённый в течение недели после смерти предыдущего Аватара, в нации, стоящей следующей в цикле, может быть Аватаром.

— И Аватару раньше приходилось быть женщиной, так?

Аанг кивнул.

— Моей прошлой инкарнацией в Царстве Земли была Киоши. И Аватаром — магом Воздуха до меня была женщина по имени Янгчен.

— Так… — пьяненько хихикнул Сокка. — А не значит ли это, что ты — «оно»?

— Что?..

— Значит, ты «оно»! Я знал это! Ни один истинный парень не будет вести себя, как девчонка! А ты заметил, что Аватар всегда рождается либо на редкость мягкотелым нерешительным мужчиной, либо мужеподобной отважной женщиной?!

У Аанга отвисла челюсть.

— Так… я хочу спросить… А ты бывал замужем в тех жизнях, когда Аватар был женщиной?

Аанг не знал, что ответить на это.

Единственными Аватарами, к чьей помощи ему приходилось прибегать, когда ему требовался совет, были последние четыре, и, насколько ему было известно, Киоши и Янгчен никогда не были замужем. Об остальных своих предыдущих жизнях у него имелись лишь очень поверхностные воспоминания. Он покопался в этих чужих воспоминаниях, но пока не нашёл ответ на вопрос Сокки.

— Прости. Пока не могу ни подтвердить, ни опровергнуть — мне нужно время, чтобы вспомнить.

— Ну, ты же наверняка любил раньше мужчин, когда был женщиной, разве нет? — спросил Сокка.

— Сокка, всё это гораздо сложнее! — начал Аанг. — Я не помню всего, что случалось с Аватаром за тысячи лет. Поэтому я не исключаю… Даже если в прошлых жизнях Аватары-женщины любили мужчин, это ничего не меняет. Каждая жизнь Аватара начинается с чистого листа, каждая жизнь каждой личности отличается от предыдущих. Новая жизнь даёт новый шанс любить. А любовь всегда одна — мужская она или женская.

Однако казалось, что мудрые слова Аанга попали в глухие (или пьяные) уши.

— Ну, и… Каково это — любить мужчин? С твоей точки зрения. Ну, ответь мне, как женщина? Или ты предпочитал женщин, даже когда не был мужчиной? — спросил Сокка.

— Сокка, прекрати нести эту чушь!

— А вот ещё вопросик… Помнишь ту чокнутую сову в библиотеке? Так вот, мне попались там весьма любопытные свитки… В одном из них говорилось о Подвиге Первого Аватара. В общем, он совершил подвиг, заключив свою противоположность в Дереве памяти мира духов на десять тысяч лет. Так вот, тот дух-противоположность был Духом Хаоса и Тьмы, мужская сущность… Так? Значит, ты…

— Дух Гармонии и Света! — злясь, перебил его Аанг, уже не ощущая ни гармонии, ни света.

— Женская сущность! — хохоча, не унимался Сокка.

— Вообще-то первым Аватаром был мужчина! И вообще — духи бесполы, а я — человек! — сделал последнюю попытку Аанг.

— Но ведь ты не можешь отрицать, что ты ещё и дух? Так ты женская сущность или ты бесполый?

Аанг застонал и уронил голову на стол.

— Ауч. Что, так плохо? Я знал, что ты «оно»…

Аватар закрыл глаза, пытаясь сдержаться. Он погрузился в вспоминания о своём народе, наставнике Гиацо.

«— Аанг, не волнуйся. Монахи скажут тебе, что делать. Я буду ждать тебя прямо здесь, — проговорил Гиацо своим мягким, певучим голосом.

— Даже несмотря на то, что я — самый молодой монах, которого когда-либо инициировали?

— Аанг, твоя молодость — не препятствие, и ты никогда не должен смотреть на неё так. Ты готов. И я очень, очень горжусь тем, как далеко ты продвинулся. — Гиацо легонько сжал его плечо. — В десять лет ты уже начал превосходить своих учителей. Двенадцать — и уже Мастер! Никто не покорял тридцать пять уровней магии в таком возрасте. Ты первый в истории такой. Кроме того, ты всегда выбираешь свой особенный путь. Тебе оставалось покорить тридцать шестой уровень, как это делают обычно, добиваясь титула Мастера. Но ты изобрёл Воздушный Скутер… Новую технику. Это более сложный и трудоёмкий путь, но ты прошёл его. Никогда не ищи простых путей, мой мальчик.

Аанг ответил мимолётной улыбкой, затем повернулся и осторожно отодвинул занавес, ведущий в святилище.

Просторные окна вдоль стен впускали свет в священное место и позволяли ветрам разгуливать по храму. Комната была маленькая — кровать, несколько стульев, ванна и стол с иглами и чернилами. Аанг узнал старшего монаха, уже стоявшего внутри, и с почтением поклонился.

— Встань, Аанг, дитя неба.

Это был монах Кахра, мастер-татуировщик. Он смотрел поверх своей впечатляющей бороды на удивительно юного посвящённого перед ним. Необычно — освоить все ступени магии Воздуха так быстро, но, опять же, это был самый необычный ребёнок.

— Что привело тебя в наш храм, Воздушный Кочевник?

Ритуальный вопрос.

Они знали, почему он здесь — на самом деле они готовились к его приходу целый день.

Аанг знал ответ.

— Я здесь, чтобы почтить небо и ветер, чтобы получить их благословение. Они поддерживают меня и дали мне жизнь, и я хочу вернуть долг, поставив их печать на мою плоть.

— Твоя просьба принята, Аанг, дитя неба. Встань и ступай.

Аанг неловко переступил. Он знал, что должен сказать, и знал молитвы, но был не совсем уверен, что должен делать.

Мгновенье тишины — и два других монаха подтолкнули его к ванне. Да, правильно, ещё одно очищение духа в ледяной воде. Кахра шагнул к Аангу и положил руку на его дрожащую лысую голову.

— Дух Неба, прими этот дар, что мы преподнесём тебе сегодня. Благослови этого монаха вечным ветром, безопасным убежищем от шторма, добротой и силой. Ом-м-м…

Аанг понял сигнал.

— Тенгри, Дух Неба, у меня ничего нет, и нет молока или мёда, чтобы возложить на твой алтарь. Я стою перед тобой с моим единственным подношением: самим собой.

Он был абсолютно нагим, его мужская плоть была огромна и указывала в небо. Монахи напоили его каким-то отваром перед церемонией.

Рука старшего монаха двигалась вверх и вниз, как швейная игла, и Аанг глубоко дышал, думая о том замечательном моменте, когда всё будет закончено, и он станет полноценным магом Воздуха. Именно здесь начинались или заканчивались его татуировки.

Три завитка символизировали круговорот и бесконечность жизни, галактический символ мира. Если бы не отвар, он бы упал в обморок от боли. Но его спасительное действие было кратковременным — с каждой секундой чувствительность к боли возвращалась. Каждый укол был больнее предыдущего. Чтобы отвлечься, Аанг вслушивался в пение помощника монаха. Прекрасный звук, низкий и стонущий, как зов бизонов или скрип старого дерева.

Песнопения были на древнем языке — Аанг знал на нём несколько молитв, но не больше. Тем не менее, они успокаивали его, несмотря на то, что уколы стали ещё более болезненными и жёсткими на задней стороне бёдер. И он зашептал:

— Духи Неба, вы видите весь мир, всю боль, страх, лишения. Слишком многие из нас забыли об истинности бытия и живут на земле, неспособные даже поднять голову. Дай моей душе лёгкость, дай благодать, чтобы она могла нести мир и по-прежнему летать.

Удивительно, но боль как будто тускнела, пока Аанг читал, и он вспомнил молитву благодарности в признательность, затем, для пущего эффекта, молитву урожая, молитву перехода, молитву любви, молитву насаждения, молитву солнцестояния и молитву бизона. Забавно, но он никогда не думал до этого времени, что знал столько молитв.

Странно — то ли духи ответили на его моления, то ли просто подействовала возможность сконцентрироваться на чём-то другом, однако древние слова действительно помогли.

Сосредоточившись на тексте, Аанг наблюдал из окна за каждой звездой, что появлялась в небе, и вскоре татуировка была закончена…»

— Сокка, — вернулся он в реальный мир. — Иногда требуется гораздо больше мужественности, чтобы сдержать свой порыв, чем ответить на обиду. Мне было неприятно слышать подобное от тебя — не просто друга, а брата. Но я ценю твою способность оригинально мыслить. Я знаю, что ты это не всерьёз. А если бы и так, прощение — часть моей веры и моей культуры. Это то, к чему я стремлюсь в любом случае… И ещё… Гораздо больше уважения к себе в том, чтобы прислушиваться к мнению любимой, чем в том, чтобы упиваться до такого состояния. Знаешь такие стихи?

Почему бы друзьям не собраться?

Закусь сделать и «чин-чинарём»,

Выпив, от души посмеяться,

Поплясать, песни спеть за столом.

Поначалу люди пьют, вино в радость,

По уму, дескать, но потом всё сполна.

Этикетки меняют на гадость.

Ну, а гадость всё та же одна.

Не столько споила вас водка,

Просто сами себя ей отдали.

Она же хитра, как сиротка,

Смотрит с полки, чтоб вы её взяли.

А потом посмеётся над вами,

Ведь веками живуча она.

Скажет: «Жили они дураками,

Что любили так нежно меня…»

Ведь шалунья без рук и без лика,

Что творит — не видит Бог наш Творец.

И заходит ведь в дом она тихо…

Смотришь… А семьи уже нет!

Как уладить всё — никто не подскажет.

Череп каждому даден на то.

Жизнь по-своему каждый уладит.

Но нетрезвый, поверь, ты — никто,

Пока руки деньгами владеют,

Звон стекла привлекает друзей.

И мерещится — любят, жалеют.

И советы дают всё мудрей.

— Лишь мерещится! — понять должен разум.

Жить по-ладному — это трезвым, в тепле.

И трудиться! Ну, а водке отдаться разом —

Как червяк закопаться в земле!

— О, великий гуру! Не грузи. И так хреново… Не свалить ли тебе к своей «мамочке», любимой Катарочке…

— И действительно… — засмеялся Аватар и с хлопком раскрыл свой планер.