Вор памяти (джен)

«Эллиот» откинул Захарию на диван мощной магической волной. Тот вскрикнул то ли от ужаса, то ли от удивления, что какой-то местный чиновник знал его имя. На удивление, Вор памяти быстро пришёл в себя и уже через мгновение вскочил на ноги, чтобы ответить обратным заклинанием. Но он застыл на месте, когда понял, что на месте вышедшего из клуба мужчины стоял совсем другой человек.

В этот перформанс Секунда вложил всего себя. Сам воздух вокруг него источал страх, от которого даже самый стойкий военный первого мира пришёл бы в ужас. Хотя его «настоящий облик» вовсе не был страшным. Скорее, нелепым для той картинки, которую он хотел представить Клоду. Вряд ли низкий рыжеволосый парень в пёстрой пурпурной тунике мог кого-то напугать. Однако именно так люди этого мира представляли его, и исправлять их он не собирался.

— Сегодня не твой день, малыш, извини, — угрюмым голосом сказал Секунда, меряя Клода взглядом. — Твой трюк бы сработал на ком угодно, но тебе не повезло наткнуться именно на меня. И твоё имя я подглядел в документах, которые ты спрятал под матрасом, ничего личного, просто рентгеновское зрение.

Клод ничего не говорил. Он просто дрожал, потупив взгляд. Возможно, он не мог понять, что в постановке какого жанра вообще оказался. Зато уровни адреналина зашкаливали. Люди не понимали, насколько это приятный запах. Запах самой жизни, запах борьбы, страха, который Секунде напоминал о самом остром перце, каким обычно подростки сжигают языки, лишь бы показать свою стойкость.

Прошла минута. Полторы. Две. Они стояли молча. Секунда скрестил руки на груди в ожидании реакции, но Клод превратился в статую. Его терпение, далеко не божественное, заканчивалось.

— Ну? Ничего не скажешь? Язык себе откусил? — спросил он.

Парень встрепенулся, очнувшись от транса. Только сейчас Секунда понял, что всё это время его глаза были стеклянными, будто кто-то менял прошивку сознания внутри его головного мозга. Уровни адреналина опять резко понизились, к неудовольствию Секунды.

— Кто ты? — уверенным голосом спросил Клод. В его глазах не осталось ни капли страха, только умеренный интерес.

— У меня много имён. Но в этом мир вы меня знаете как покровителя Второй тропы, Секунду.

Парень поднял одну бровь и окинул бога взглядом ещё раз. Нет, он не верил. И не собирался верить. Даже если Секунда сдвинет эту планету с её орбиты, а потом вернёт обратно, ему не поверят.

— Боги не работают на преступников, — сказал Клод, а потом повторил свой вопрос.

Секунда рассмеялся:

— Боги и есть главные преступники, если так подумать. И вроде как в вашем мире никто не умеет так резко менять внешность, как я. Ваша магия не работает на физическую трансформацию, она слишком ограничена. Значит, любой, кто так умеет, или не человек или, по крайней мере, не из этого мира. Хотя не могу винить тебя, что ты не веришь. Мне даже другие боги не верят!

Клод не ответил. Он сорвался с места и бросился на Секунду, который не стал уворачиваться от его атаки, но всё равно сделал так, чтобы его рука прошла насквозь. Парень оступился и упал прямо богу в ноги.

— Если тебя интересует, почему я бегаю на побегушках у рубрах, то ты видишь ситуацию не под тем углом. Я априори никому не подчиняюсь. От них мне нужно лишь одно, и вроде как ваша религия знает, что может второй бог искать на вашей Земле.

— Богов не существует, — процедил Клод. — Хватит мне дурить голову.

Парень коснулся его ноги, и его глаза засветились ещё сильнее. Теперь Секунда мог разглядеть, какой именно оттенок фиолетового у него был. Это был холодный цвет, ближе к синему, чем к следовавшему за ним пурпурному. Однако его цвет магии всё равно значил, что он находился практически в конце цикла реинкарнаций. Чем ближе мир к концу, к появлению восьмого бога, тем больше появлялось таких магов, как он. И мир их не принимал. Секунда видел таких людей. Он был такими людьми. И знал, что их ломали с рождения, а потом они дрожащими руками пытались себя собрать по кусочкам. Секунду укололо чувство вины, что он издевается на этим пареньком. У Клода жизнь и так не задалась с раннего детства, а Секунда ещё вдобавок повезёт его в полицейский участок, чтобы выслужиться перед не знающими его настоящей личности людьми. Почему он вообще раскрылся этому парню? Ответа на этот вопрос он не придумал, но зато в этот самый момент решил, что его планы стоило поменять.

— Ну всё, хватит, — сказал бог и магией поднял Клода с пола. Тот попытался вырваться. В глазах застыла немая ненависть. Неудачное первое знакомство. Секунда опустил его на пол и убрал узы. Клод тяжело выдохнул и остался стоять на месте. По крайней мере, до него быстро дошло, что с Секундой ему не потягаться.

— Богов не существует? — переспросил Секунда. — Не думал, что у вас эти взгляды распространены.

— Не знаю, где ты ударился головой, чтобы говорить о себе как о боге. Но существуй бы Шестеро, они бы не допустили бы… этого всего.

— Тогда кто я, по-твоему? Пурпурный маг? — спросил Секунда.

— Другого объяснения быть не может, — согласился Клод.

Переубедить его будет сложно, так что бог оставил эту тему.

— А теперь скажи мне, почему я должен отпустить тебя. Ты ведь стоишь за всеми последними случаями амнезии.

— Статья 42 Конституции Юнктерры. Я ничего тебе не скажу. Можешь делать со мной что угодно.

Секунда закатил глаза. Он любил слышать «можешь делать со мной, что угодно» только от Прима и только в одном контексте. В более приятном.

— Ты от меня не сбежишь, мальчик. Но и сдавать полиции я тебя не хочу. Так что лучше тебе со мной говорить прямо и честно. Ты выпытывал у них информацию, а потом ставил в сознании амнезийные барьеры, по подобию тех, что есть у тебя? Обычный человек такое бы не придумал.

Клод отвёл взгляд и промолчал. Этого было достаточно, чтобы понять: Секунда прав. Бог улыбнулся.

— В любом мире люди устроены одинаково. И если головной мозг ребёнка формирует стены, значит, мир был к ним слишком жесток, не так ли? И поэтому ты в сопротивлении. И поэтому ты здесь в качестве разведчика… А ну, куда пошёл?!

Пока Секунда произносил свою лучшую речь за последнее тысячелетие, Клод медленно продвигался к двери. И когда он только успел достать сумку с документами? Дверь ему не поддалась, даже когда он вставил ключ. Его глаза загорелись, и он приложил всю свою силу, чтобы снести дверь с петель. Не получилось, даже когда у него пошла кровь из носа. Секунда не стал ему мешать, а просто наблюдал, как очередной человек не мог пробиться через его магический барьер. И всё-таки богу стало его жалко, и не только из-за очередной волны кортизоловой горечи в воздухе. Он подошёл к нему сзади, и Клод вздрогнул. А потом отступил от двери, опустив голову.

— Это конец, да? — пробормотал он себе под нос, не поднимая глаза на Секунду. — Меня поймали… Я идиот.

— Нет, просто тебе не повезло, что тобой заинтересовался я. Сколько тебе лет?

Клод молчал секунд десять, потупив глаза в пол, и только потом ответил:

— Я не помню. Где-то двадцать? Разве это имеет значение?

— Нет, — признался Секунда. — Я просто интересуюсь своим новым подопечным.

— Подопечным? — удивлённо перепросил Клод.

Теперь богу предстояло принять важное решение, и у него в голове уже сложился план. Он улыбнулся и сказал:

— Если ты сделаешь так, как я тебе скажу, ты не попадёшь в руки рубров. Слово бога.

— У меня нет причин тебе верить. Но мне ничего не остаётся, да?

Секунда кивнул. Быстро же Клод сдался. Вся его прыть улетучилась за пределы амнезии. Перед ним стоял другая его часть, менее агрессивная. Секунда не вёл им счёта, но их точно было больше двух.

— Ты мне собрался помочь? — спросил его Клод. Секунда объяснил ему вкратце свой план, простой как возведение себя в квадрат. Тот ему не поверил, и по глазам Секунда видел, что Клод так и хотел сбежать, но понимал, что никак не сможет оторваться от своего преследователя, если дело дойдёт до погони. Это подопечный ещё не знал, что каждый бог умел телепортироваться, используя короткие пути в пространственном поле Вселенной. Иначе бы он совсем разочаровался. Над ответом бог долго не думал и сказал:

— Решил, что богам действительно не предстало работать только на одних преступников. Если и работать на плохих людей, то на всех и сразу.

— Как ты это сделал? — спросил Клод, окидывая Секунду в очередной раз взглядом. — Это ведь световая иллюзия, но даже пурпруные маги так не умеют.

— Это не иллюзия, — обиженно ответил Секунда. — Боги умеют менять свой облик, и ни один из них не настоящий. Но мы свои настоящие облики не любим. Они скучные. Кто захочет быть сгустком света?

Клод никак не ответил на его риторический вопрос и сменил тему:

— Зачем тебе я в твоём плане? Меня даже арестовывать не будут.

— Мне нужно попасть в ваше сопротивление. И ты меня представишь руководству.

На этот раз Секунда сказал полную правду. Новый план действий он разрабатывал на ходу, понимая, что лавирует меж двух огней. Он просто не хотел лишний раз прибегать к крайним мерам.

— Исключено. Ты работаешь на власть, — отрезал Клод.

Секунда тяжело вздохнул. Сложно завоевать доверие того, которого десять минут назад планировал сдать полиции. Особенно если этот кто-то не верит ни единому твоему слову. Учитывая, что открылся этому парню он спонтанно, никакого чёткого плана, как заставить его поверить, что он не простой человек, у него не было.

— Это нужно для моей миссии! Я ищу Прима! — вырвалось у Секунды, прежде чем он успел подумать. — И когда я получу от этих людей нужные мне сведения, я уйду. Мне всё равно никогда не нравились люди с тоталитарными замашками.

— Потому что второй бог может «терпеть тоталитарные замашки» только от первого?

— А, так у вас в школах что-то правильно рассказывают, — с улыбкой сказал Секунда.

Клод закатил глаза, а затем прошептал:

— Если я приведу кого-то из Клодара, сразу же возникнет вопрос, не является ли этот человек шпионом рубров. И вряд ли они купятся на твою ложь.

— Это не ложь! В любом случае, у меня есть план. Тебе он не понравится.

— Какой именно? — допытывался Клод.

— Скажу, если ты согласишься, — Секунда понизил голос, чтобы звучать страшнее. — Иначе тебя ждёт тюрьма. И пытки. Такие, что всё твоё детство, каким отвратительным оно ни было, покажется тебе походом в парк развлечений. Рубры с такими, как ты, не шутят.

Клод в задумчивости отвёл взгляд, а потом снова посмотрел на бога, уверенно сказав:

— Покажи мне Олимп, и тогда я тебе поверю.

Его тон стал увереннее, несмотря на то что уровни адреналина повысились. Вроде как Клод находился у бога в заложниках, а не наоборот. Но всё равно отдавал приказы. Секунда улыбнулся. Он любил настырных.

— Не вопрос.

Он взял Клода за руку, и через мгновение пейзаж изменился. Они оказались посреди пустыни прямо в середине дня. Было жарко, хотя вместо солнца на горизонте была огромная чёрная дыра. Вдалеке воздух шёл волнами и виднелись пальмы с закрученными от жары листьями. Планета Секунды была сделана по подобию его прошлого дома, дома второй цивилизации, поэтому здесь он чувствовал себя хорошо. Хотя людей на Волупии, конечно, не было, если не считать снова застывшего на месте Клода. Он даже не окинул взглядом пустыню, не удостоил взглядом неоново-синие кактусы. Он смотрел только на чёрную дыру и видневшуюся на небе Планету собраний.

— Добро пожаловать на Олимп, путник! — весёлым голосом гида объявил Секунда. — Нам лучше здесь не задерживаться, а то вряд ли другие боги будут довольны, что я привёл сюда человека.

Клод ничего не ответил и ущипнул себя за запястье. Затем он перевёл взгляд на Секунду, а потом обратно на небо. И опять на бога, в полном неверии.

— Чёрная дыра — не метафора?

Секунда рассмеялся и объяснил:

— Звезда внутри, а «чёрная дыра» собирает её энергию. Это была идея Прима. В итоге все привыкли к ней. Самое главное — в эту дыру не прыгать. Ты просто стукнешься об чёрный корпус!

— То есть, кто-то пробовал? — поинтересовался Клод, по-детски наклонив голову.

Секунда отвёл взгляд. Этого эпизода его обширной биографии точно не было в местных религиозных текстах, и записывать его он не собирался. Вряд ли люди когда-либо поймут, почему в глазах второго бога застывала кристаллизованная печаль каждый раз, когда он переводил смотрел на подобие мёртвой звезды в центре Олимпа. Вместо этого Секунда спросил, улыбнувшись:

— Теперь ты веришь, что я не сумасшедший?

— Теперь я верю, что я сумасшедший. Окончательно и бесповоротно, — разочарованно выдохнул Клод. — И тут никакие таблетки не помогут. Никакие психиатры. Но это всё, кажется, взаправду. А передо мной и правда второй бог.

— По секрету скажу, что фотография Олимпа с этой планеты не должна исчезнуть. Если тебе не хватает доказательств, — шепнул бог ему на ушко. Клод уже было достал телефон, чтобы сфотографировать чёрную дыру, но встрепенулся, когда откуда-то сверху раздался чьё-то громкое разочарованное:

— Секунда!

Второй бог сразу узнал этот нудный, чуть ли металлический скрежет, которым любила говорить Квадра, когда злилась. То есть, всегда, когда говорила с ним. Секунда надеялся, что она не заметит его появления на его же планете, но, к великому сожалению, четвёртая богиня всегда коршуном охраняла Олимп от него и от любых посторонних влияний. Секунда положил руку на плечо Клода, и они перенеслись обратно на Землю, в ту же самую дорогущую квартиру в небоскрёбе около клуба «Хе».

— Ладно. Допустим, ты и правда бог, — сразу же сказал Клод, когда они вернулись.

Он сразу же убрал руку бога со своего плеча и сделал шаг назад. Не специально: Секунда заметил, что парень обычно держался на расстоянии от него, да и от других людей. И этого человека послали разведчиком? Клод выглядел как олень, выбежавший прямо перед машиной и ожидавший собственной смерти. Если бы не его креативное применение фиолетовой магии на людях, его бы точно поймали в первый день.

— Тогда доверься мне, — попросил Секунда.