К звёздам! (джен)

Раньше узнать штаб-квартиру Земного собрания можно было только по множеству разноцветных флагов, обрамляющих вход в здание. Теперь же эти флаги убрали и вывесили на всех флагштоках одни и те же — тёмно-синие, с символичным изображением Земли на фоне. По пути внутрь Норрис пробормотал себе под нос:

— Вот отец бы разозлился.

— Да ну, ему бы понравилось на пенсии, — заметил Эйнар. — Тем более, всем дипломатам решили платить компенсацию в зависимости от стажа.

Норрис фыркнул и ответил:

— Он бы забаррикадировался в своём отделе и не выходил оттуда до самой смерти. Хорошо, что она наступила раньше, чем выработали соглашение.

Если бы братья не знали Норриса с детства, то никогда не признали бы в нём сына высокопоставленного дипломата, погибшего в авиакатастрофе. Хотя и эту информацию они выпытали из него постоянными расспросами. Рок для их барабанщика — не просто протест. Средний палец, показанный могиле «мерзкого старикашки».

— Давайте не будем о грустном. Смотрите, где мы! — прервал их Генри и рукой обвёл здание Земного собрания.

Ни барабанщик, ни тем более гитарист даже не пытались делать свой голос ниже, когда их никто не слышал, хотя ходили на тренинги по постановке голоса вместе с Эйнаром. Он же говорил низко только когда был в костюме. После долгого дня от таких нагрузок горло могло болеть, так что он не знал, сколько ещё продержится в этой роли. Если что, всегда можно перейти на непонятный хрип, а музыку сделать ещё тяжелее. Новый альбом записать в новаторском жанре «хрип-метала», заставить Генри и другого гитариста купить восьмиструнных монстров, басиста — пятиструнную бас-гитару, а лучше сразу отправить его на курсы по контрабасу. И так до бесконечности, пока они не начнут петь на частотах головного мозга. От таких абсурдных мыслей Эйнар громко рассмеялся, и все его тренировки пошли к чёрной дыре.

Лёгкое похлопывание по спине.

— Успокойся, мы ещё даже не в здании, а ты переживаешь, — буркнул Генри. — Всё будет хорошо, иначе мы не «Звёздный свет».

Ну да, их пригласили дать речь и концерт в зале самой важной международной организации, которая несколько минут назад (как сообщали новости) подписала финальный проект Договора об объединении Земли, а Эйнар должен был успокоиться?! И перестать нервно смеяться?! Будто есть волшебные средства, чтобы успокоиться.

Тут его осенило. Не зря же он красный маг, правда ли? Он мог заставить себя успокоиться одним заклинанием! Глаза Эйнара загорелись красным, и он почувствовал, как тревога отступает. Затем магию погасил, чтобы не тратить её лишний раз, и с уверенностью вошёл в здание Земного собрания. Там их уже ждала оставшаяся часть группы.

— А вот и вы! — к ним подбежал ритм-гитарист. Кажется, он больше всех радовался выступлению в штаб-квартире. Даже где-то откопал цветные светящиеся линзы. Почему-то пурпурные, а не красные, хотя они договаривались по-другому.

Эйнар не стал спорить и решил, что со сцены разница в цветах будет не так заметна. Он просто радовался, что гитарист и басист их не убили за внезапную приостановку тура ради концерта в Клодаре. Но ни тот, ни другой ничего не сказали, очарованные архитектурной композицией в центре холла. Статуя морской волны, переливающая всеми цветами радуги. Низ выложен маленькими чёрными опалами, доставленными прямо из Нотевра. Это был подарок от каврского правительства. Эйнар захватил камешек из основания под недовольный взгляд Норриса. Потом взял второй и отдал барабанщику с глупой улыбкой. На удачу. Норрис что-то пробурчал себе под нос, но камешек в карман положил. И потом сам стащил ещё один! Эйнар притворился, что не заметил.

Вокруг сновали политики. У каждого на груди — по бейджику с флагом его страны. Группка чиновников держалась поодаль и о чём-то шепталась. Затем раньше всех зашла в главный зал на места в партере.

Группу отвели в амфитеатр, в сектор с журналистами, явно из правительственного пула, так как они никак не отреагировали на появление самой известной рок-группы поколения рядом. Эйнар и не обиделся. Он наблюдал за окнами под потолком, где работники перетаскивали их громоздкое оборудование в соседнее здание, туда, где нашёлся единственный зал с подходящим танцполом. Удивительно, как Собрание согласилось открыть продажу билетов для простых фанатов: Эйнар предложил это в качестве шутки, но помощники генсека сразу одобрили его просьбу.

Конечно, группа пыталась слушать, что говорили члены организации, но где-то на сороковой минуте их начало клонить в сон. Эйнар уже был в «режиме концерта», готов зажигать толпу, но приходилось сидеть на неудобном кресле, поджав ноги. Они все говорили долго и нудно, темы не менялись. Просто повторяли за генсеком, который выступил первым. Если бы Генри и Норрис с двух сторон не держали его, он бы уже вскочил на трибуну и сам закончил за политиками их речи.

На семидесятой минуте должны были начаться выступления обычных людей, куда, кроме «Звёздного света», пригласили ещё двух культурных деятелей. Однако речи продолжались и продолжались. Будто намеренно политики тянули время. Их глаза бегали. Зал чего-то ждал, и вряд ли приближавшегося рок-концерта. На задних рядах начали шуметь так громко, что Эйнару пришлось обернуться и посмотреть, что происходит. Ничего, просто люди снуют туда-сюда. Просто военные в масках и без опознавательных знаков вошли в зал. Просто направили ружья в ту часть партера, где сидел Генеральный секретарь.

Выстрел в потолок. Крики. Люди побежали к выходам, на каждом из которых стояло несколько военных. Ещё больше криков. Кто-то спрятался под кресла. Выходы забаррикадировали. Генеральный секретарь исчез из зала. Один из членов Собрания вскочил за трибуну и начал толкать речь про то, что объединение Земли — ошибка. Эйнар его узнал по мундиру, увешанному бесполезными медалями. Один из аквилонских военных генералов, морщинистый мужчина лет семидесяти, несколькими годами ранее — диктатор небольшого государства. Его недавно свергли, но от тюрьмы он увернулся.

— Уходим, шеф, — прямо над ухом раздался голос ритм-гитариста, который всё это время тихо сидел сзади. — Здесь небезопасно. В вас могут попасть.

Прежде чем Эйнар успел спросить, как же он собирался протащить всю группу через стену вооружённых людей, весь «Звёздный свет» впятером уже стоял около статуи в холле.

— Речь отменяется. Распоряжение Генерального секретаря. Концерт по расписанию. Идите туда и репетируйте без меня. К концерту я приду. А пока мне надо решить некоторые вопросики, — с этими словами гитарист ушёл на второй этаж, громко цокая обувью с каблуками.

Эйнар посмотрел на других участников группы, включая басиста, и отметил, что все они думали только о том, откуда они умудрились взять этого странного человека в команду. И как оказались посреди военного переворота. Тем временем пришло письмо от менеджера, почти слово в слово повторявшее указания гитариста. Мир сошёл с ума. Какой концерт, когда их могут застрелить?!

Но в соседний корпус они всё же перешли. Там, как оказалось, никого не было. Всех военных, кажется, разместили у зала собраний, и они могли спокойно пройти до концертной площадки. Без репетиций, только на автомате проверили, что оборудование работает. Готовились бежать.

Мысли возвращались в зал собраний. Эйнар прокручивал в голове, как входят военные и сразу же их расстреливают. Близился час концерта. Раздался треск: это Норрис так сильно сжал свои палочки, что они разломились надвое. Затем взял запасные, но, явно себе не доверяя, положил их на один из барабанов.

Генри подошёл к нему и предложил заказать такси до отеля.

— Нет, — отрезал Норрис. — Концерт состоится. Нам нужно отрепетировать, вперёд, пока есть время. Если нам сказали, что всё в порядке, значит, так и есть.

Генри и Эйнар переглянулись, но спорить с Норрисом не стали. Просто взяли инструменты. Эйнар даже нашёл запасную гитару, чтобы проиграть ритм-секцию. Или закрыть тело от пуль. Репетиция не удавалась. То Норрис сбивался с ритма, то Генри брал не ту ноту, то басист, потерявший дар речи в принципе от шока, вступал поздно. Сам же Эйнар то и дело начинал петь слишком высоко. Голос дрожал.

Через пятнадцать минут пришлось уйти за кулисы: в зал потянулись люди. Причём совсем не испуганные, наоборот, на их лицах были улыбки. Будто никто не нападал на зал собраний. Полицейские в гражданской форме? Не могли же сюда пригласить людей за всех участков. Эйнар то и дело выглядывал из-за кулис, чтобы проверить наполняемость зала. Показались лица более знакомые, их фанаты, которые купили билеты сюда по первому зову: неформалы с тёмным макияжем, патлатые бугаи под два метра ростом, щуплые гики в клетчатых рубашках. Вот такой контингент обычно и ходил на их концерты. За ними, наконец-то, и люди в официальных костюмах. Явно пьяные и уж слишком счастливые на фоне недавней попытки военного переворота.

— Мне кажется, мы стали частью какого-то заговора, а сами об этом и не знаем, — заключил Генри, который внезапно появился рядом. — Что здесь вообще происходит?

Эйнар закатил глаза и сказал:

— Я не знаю. Вечно ты со своими теориями заговора. Что дальше? По земле боги ходят? И они на самом деле дёргают за все ниточки?

Брат фыркнул и сменил тему:

— Мне одному песни играть? Где наш горе-гитарист? Или концерт отменяется?

— Пока нет. Люди идут. Если гитарист не появится, то сам возьму гитару, — ответил Эйнар. — Не в первый раз он пропадает. Странный он какой-то. Нам надо нового найти.

— После, — на этом слове Генри махнул рукой и пошёл за своим инструментом.

На часах почти девять. До последнего Эйнар ждал, пока не появится гитарист, чего так и не произошло. Хорошо, что он помнил все его партии. Ритм-секция никогда не был у них сложной, можно играть и петь одновременно. Закрепил гитару, ещё раз осмотрел сцену и танцпол. Всё готово. Зал был уже практически полон. Если военный переворот и состоялся, то новая власть вряд ли собиралась отменять их концерт. Эйнар показал большой палец своей группе. Команде. Друзьям. Семье. Они — то же самое в ответ. Провёл рукой по струнам, отыгрывая первый аккорд первой песни. Шум толпы. Пора начинать.