Магическая лавка (джен)

Ещё некоторое время, после того как Моргана выбежала из лавки, Мерлин стоял, слушая болтавшуюся от яростного удара дверь и глядя ей вслед. Время было властно над всем, кроме её искрящегося взгляда. В одно мгновение волшебник подумал, что и она узнает его, но нет, она позабыла короткий миг их первой встречи.

Покачивая головой, он закрыл входную дверь, в этот раз опустив засов, и под звуки скрипящих ступеней поднялся наверх. На втором этаже располагались всего две комнаты: его и ещё одна, из которой женский голос позвал его:

— Мерлин! Зайди на минуту.

Без особого желания Мерлин встал на пороге чужой комнаты. Когда он зашёл в дом впервые, здесь всё было в пыли и запущении, однако тряпки, метла и парочка заклинаний исправили ситуацию к лучшему. Из двух спален, та, на пороге которой сейчас стоял Мерлин была в худшем состоянии: прогнившее дерево, протекающий потолок и неприятное соседство в виде вездесущих насекомых. Будучи хорошо воспитанным матерью, он предложил Лианне другую комнату, получше, однако она настояла на этой. Ей нравилось браться за безнадёжные вещи и давать им новую жизнь. Словно она доказывала самой себе: нет ничего невозможного. Всё можно спасти, улучшить, нужно лишь желание, терпение и страсть.

Последнее особенно выделяло Лианну среди прочих. Если какое-то дело пробуждало в ней внутренний огонь, будь то заклинания, уборка в комнате или поход на рынок за продуктами — значит, оно будет выполнено до конца и в самом идеальном виде. Так, чтобы ни один маг или человек не смог лучше.

Конечно, в магии Мерлин был сильнее — глупо было с этим спорить. Но Лианна своей старательностью добилась успехов, которые с её изначальными талантами казались недостижимыми.

Она сидела на стуле вполоборота перед большим зеркалом, вычищенным до блеска, с распущенными по спине длинными рыжими волосами. Если бы кто на улицах Камелота увидел её, то непременно сказал бы: «Ведьма!» Но Лианну не видели. Потому что в город они с Мерлином приехали под покровом ночи, а с тех пор при свете дня она не показывалась снаружи. Даже в лавку спускалась изредка.

Лианна внимательно посмотрела на него своими зелёными колдовскими глазами и спросила:

— Она ушла?

— Да.

— Заплутавшая посетительница?

— Что-то вроде.

— И зовут её леди Моргана?

Мерлин чуть изогнул бровь и прислонился плечом к двери.

— Чуткий слух.

— Тут стены прогнившие, а мои заклинания не до конца просушили их, — выразительно фыркнула Лианна, беря в руки гребень и играя с ним длинными белыми пальцами.

Постояв некоторое время в окутывавшей тишине, Мерлин сказал:

— Она пытается отрицать свою силу. Будет непросто.

— Ей придётся принять магию внутри себя, хочет она того или нет, — бросила Лианна, распутывая непослушную огненную прядь. — Вот что при этом будет делать король — хороший вопрос. Но ведь мы для этого и здесь, не так ли?

Мерлин поджал губы.

— Что тебе не нравится? Мне казалось, ты хочешь помочь. Показать, что есть иная магия, — кладя гребень и сосредотачивая всё внимание на лице мага, произнесла Лианна.

— Я хотел помочь, а получается, что вру. Но я не подведу вас с Нимуэй, если уж взялся, — заверил её Мерлин.

— Ничего не поделаешь, — отвернулась Лианна к своему отражению. — Что, прийти к королю и всё рассказать? Нас же и выставят виноватыми. Поверь, я бы и сама хотела избежать жертв. Но, во-первых, нам не поверят, во-вторых, мы и сами знаем далеко не всё.

Мерлин невольно кивнул. Видения Нимуэй в кристалле Ниатида были расплывчатыми и будто играли с ней. Но одно было очевидно: неизвестно как скоро Камелот подвергнется большой магической атаке. И она затронет весь Альбион.

— Утром на рынке, — заговорил Мерлин, — я услышал, что скоро королевский турнир. Много шума и гостей. Возможно, это то самое, о чём говорила Нимуэй.

Глядя на отражение в зеркале, Мерлин заметил, как волнение блеснуло в ярких глазах Лианны и тут же исчезло. Она справлялась с ним также лихо, как и с парой гусениц для очередного зелья.

— Нам нужно всегда быть начеку, — сказала та, которая никогда не расслаблялась. — Может быть, это произойдёт завтра, а может, через год. Мы не знаем. Но будем следить, а пока постепенно…

— Завтра отправлюсь в замок, — перебил её Мерлин.

— Завтра? — удивлённо переспросила Лианна. И тут же по-женски прищурила глаза. — Что, это связано с приходом леди Морганы?

— Выдумаешь тоже, — ворчливо отмахнулся Мерлин, но глаза отвёл в сторону. — У моей мамы в замке есть старый друг, в прошлом он тоже занимался магией. Хочу познакомиться.

— Думаешь, стража тебя пропустит? — с сомнением поморщилась Лианна.

— Нет такой двери, за которую я не мог бы попасть, — усмехнулся Мерлин и, пожелав Лианне доброй ночи, отправился к себе.

Он упал на кровать и взмахом руки зажёг свечи в комнате с плотно занавешенными окнами. Взял в руки книгу, но так и не смог прочесть ни страницы. Волшебник отложил её на тумбу возле изголовья кровати. Ночной ветер свистел в щелях возле окна.

Лёжа с закрытыми глазами, Мерлин прокручивал в голове старые воспоминания. О густом тёмном лесе. О криках и взмахах мечей. И о чудесном спасении, после которого волшебник погрузился в глубокий сон…

* * *

Моргана почти не спала. Её служанка, Гвиневра, зайдя утром в комнату госпожи, обнаружила ту одетой. Обычно долгие утренние приготовления свелись к расчёсыванию длинных каштановых волос. С удивлением и опаской Гвен привела локоны своей госпожи в порядок и уложила в причёску. С опаской, потому что леди Моргана явно была не в духе, а такой её можно было увидеть не часто. А уж стоило Гвиневре неосторожно заикнуться о том, что в городе вновь говорят о магической лавке и её хозяине, который продал одному торговцу зелье правды, и тот докопался, кто же из его помощников ворует вино из хозяйского погреба, так глаза леди и вовсе заметали молнии.

Моргана надеялась, что больше никогда не увидит этого ухмыляющегося колдуна. И от души желала ему поскорее уехать из Камелота, хотя, судя по успеху его лавки, он мог оставаться здесь ещё долго. Возвращаясь прошлым вечером домой, она невольно испугалась того, что колдун мог донести на неё Артуру. Но к утру, приведя одежду и мысли в порядок, Моргана рассудила, что никогда король не поверит магу. Так что где-где, а в замке она находилась в полной безопасности. Ни один колдун, даже самый наглый и бесстрашный, не осмелится переступить неприкосновенный королевский порог, охраняемый сильнейшими рыцарями королевства.

Не успела Моргана с этой успокаивающей мыслью выйти из своих покоев в коридор и спуститься по лестнице, как увидела вдалеке Мерлина. Его радостная улыбка и спокойная походка свидетельствовали, что ни святость порога, ни вооружение охраны не воспрепятствовали его появлению в королевском замке.

Меньше всего на свете Моргана мечтала столкнуться с этим возомнившим о себе невесть что магом, а потому повернула обратно и прошла дальше в сторону тронного зала. Король что-то обсуждал с одним из рыцарей, но, завидев Моргану, отложил бумаги и попросил оставить их.

Он сильно повзрослел после смерти отца, и это ощущалось не только по тому, как он правил Камелотом, но и по тому, как обращался с Морганой. Незаметно улетучились их язвительные словесные дуэли, а на их месте появились и редкие доверительные разговоры, и даже забота. Не то чтобы Моргана не знала, что Артур привязан к ней, как к сестре, но некогда самовлюблённый молодой принц ни за что не позволил бы подобным чувствам показаться наяву. Теперь же его гордость и достоинство не задевало искреннее беспокойство о ней. И в глазах Морганы Артур заметно вырос по сравнению с тем юным принцем, который никогда не слушал предупреждений и считал себя самым сильным и ловким.

Однако её тяготила собственная неискренность с ним. Моргана вовсю сражалась с мыслью, чтобы открыться ему. Ей казалось, что слово «магия» возглавляет список совершенно недоступных для Пендрагонов понятий.

Они обменялись утренними приветствиями, Артур встал с места и отодвинул для Морганы стул. Обычно король начинал день со свежих новостей и донесений, и беспокоить его по пустякам было не принято. Поэтому Моргана извинилась за то, что отвлекла его от важных государственных дел.

— Ничего слишком важного. Обычные доклады, — сказал Артур, подперев лоб рукой.

Когда умер Утер, Артуру почему-то казалось, что Моргана переживала смерть отца также, как и он. Это было неправдой: она вздохнула с облегчением, только никогда не признавалась в этом. Иначе пришлось бы выдать и другой секрет, который следовал за первым. Моргана молчала, наблюдая, как лапы смерти, утащившие Утера прочь из этого мира, неожиданно подарили им с Артуром шанс на настоящие, близкие семейные отношения.

— А вот почему у тебя уставшие глаза, словно я передал тебе часть полномочий? — поинтересовался король.

Он стал наблюдательнее к ней. Моргана до сих пор к этому не привыкла, иногда даже скучая по беззаботному Артуру, который не замечал никого, кроме себя.

— Забыла забрать у Гаюса сонное снадобье и всю ночь не спала.

— Это не дело, — выпрямился король и наклонился вперёд, положив руки на стол. — Нельзя так ослаблять здоровье. Я поговорю с Гаюсом и он будет следить, чтобы у тебя всегда был запас.

— Спасибо, — легонько улыбнулась Моргана.

Его забота была мягкой, приятной и ненавязчивой. Порой Моргану охватывал порыв взять и всё рассказать ему. Будь что будет, но Артур не заслужил лжи. И каждый раз она вовремя останавливалась, вспоминая, с какой искренней любовью смотрел на неё умирающий Утер на смертном одре. По его лицу текли слёзы, когда он прощался с детьми, он обнимал их, говорил трогательные слова, на которые не решился при жизни. Трудно было представить в тот момент, что этот человек жестоко убил многих невинных людей. И каждый раз, вспоминая это, одна мысль, словно червь, грызла и терзала Моргану изнутри: во что обратилась бы его «любовь», если бы Утер узнал правду о ней? Моргана не замечала за Артуром жестокости, но была почти уверена, что магию в ней он счёл бы за личное предательство. Наверное, не казнил бы, но о прежнем доверии и расположении можно было бы и не мечтать.

— Они совсем не помогают, да? — после короткого молчания спросил король.

У Морганы внутри что-то сжалось от вопроса Артура и от его обеспокоенного светлого взора. Она давно догадывалась о причине своих кошмаров. Нет, не так. Она знала причину. Просто бегала от неё, словно от столба пламени.

— Почти не помогают, — выдавила Моргана и опустила голову.

Рука Артура опустилась на её руку и крепко сжала её.

— Послушай… Может быть, это что-то серьёзное, а мы и понятия не имеем? Не знаю, как ты отнесёшься к этому, но, — Артур понизил голос до шёпота, — может, обратиться к тому магу, который открыл лавку в городе? Я слышал, что он что только не лечит. Возможно, Гаюс не понимает причины твоей бессонницы, и мы теряем драгоценное время.

Моргана от неожиданности выдернула ладонь из-под руки Артура и уставилась на него во все глаза, но тот понял её действия иначе.

— Я предлагаю это только потому, что беспокоюсь о тебе, Моргана, — быстро проговорил он, подняв ладони в примирительном жесте. — Но если тебе так претит мысль обратиться к колдуну, то я пойму тебя и больше никогда не заговорю об этом, клянусь.

— Да, пожалуй, не стоит. Я не считаю свои кошмары чем-то настолько серьёзным, — Моргана взяла себя в руки и попыталась перевести разговор на другую тему: — Все ли гости смогут приехать на турнир? Ты уже получил ответы?

— Да-да, — немного рассеяно ответил Артур, откидываясь на спинку стула и озабоченно притягивая руку к лицу. — Такая редкость, когда буквально все смогут приехать. Будет очень много людей. Даже лорд Грегори прибудет.

— Неужели? Кажется, последний раз он был в Камелоте лет восемь назад.

— Ещё больше, — усмехнулся Артур. — Я искренне надеюсь, что он не вспомнит то прозвище, которым окрестил меня в детстве.

— Это что-то неприличное? — игриво прищурилась Моргана.

— Моргана! — с возмущением воскликнул Артур.

* * *

Проскользнуть при свете дня мимо не самых внимательных стражей Камелота не составило бы труда и самой страшной горбатой ведьме, обвешенной амулетами Старой Религии. А уж Мерлину, который выглядел по-мальчишески молодо и, признаться честно, несколько простовато, это и вовсе оказалось легче лёгкого. Он без труда проник в замок и разузнал, где обитает придворный лекарь. К счастью, его тёмная слава успела дойти не до всех жителей замка и вообще горожан. Мерлин уже предвидел, как однажды не сможет выйти из дома с тем, чтобы его не узнавал в лицо каждый прохожий.

Волшебник остановился перед дверью и громко постучал. Услышав разрешение войти, он потянул ручку на себя, и его глазам предстала комната, в которой, казалось, было свалено всё на свете. Рядом с полками книг, уходившими к потолку, на подвесных крючках висели высушенные травы, в шкафчиках были расставлены склянки всевозможных цветов. Где-то наблюдался порядок, а где-то слой пыли давно чувствовал себя полноценным жителем этих покоев. Не знай Мерлин, что здесь живёт королевский лекарь, подумал бы на такого же мага, как и он сам.

На столе в центре комнаты стояло странное сооружение из горелки и стеклянного сосуда, а рядом валялся десяток книг, раскрытых на разных страницах с заломами и закладками.

— Вы ко мне? — спросил старик с приспущенными очками, в котором Мерлин угадал Гаюса. Лекарь выглядывал из-за своего оборонительного сооружения. И не дождавшись ответа, тут же продолжил: — Подождите там, сейчас я закончу.

— Разумеется, — смиренно сказал Мерлин и присел на край лавки.

Пока Гаюс возился со склянкой, маг внимательно наблюдал за ним, но вскоре решил, что лекарский труд — далёкое для него занятие.

— Прибыли издалека? — спросил лекарь между делом.

— Недавно перебрался в Камелот и открыл здесь лавку.

— Вот как? Я пока слышал только об одной новой лавке, но её хозяином — подумать только — является волшебник.

Мерлин откашлялся.

— Это я и есть, — тихо сказал он, и пузырёк с жидкостью едва не вылетел из рук лекаря. Тот привстал, вышел со своего рабочего места, из-за чего Мерлин тоже невольно поднялся.

— Вы слишком молоды, — выдал Гаюс, оглядев его с головы до ног. — Как стража пропустила вас в замок?

— А разве у них есть приказ не пропускать в замок молодых людей? — улыбнулся Мерлин. — Мне казалось, кто угодно может прийти к королевскому лекарю.

— Это правило не работает для волшебников, — возразил Гаюс.

— Что ж, значит, они не признали во мне волшебника, — пожал плечами Мерлин. — Однако король не прислал своих рыцарей, когда я открыл лавку.

— Нынешний король добрее, чем его отец, но не стоит путать доброту со слабостью, — заметил Гаюс. — Волшебники по-прежнему сторонятся Камелота, только если у них нет здесь особенного дела.

Глаза Гаюса испытующе посмотрели на Мерлина, и тот, слегка смутившись, улыбнулся:

— Тут вы правы, только не подумайте будто я пришёл сводить счёты с Камелотом из-за дел Утера. — Гаюс всё ещё пристально разглядывал его. — Стал бы я тогда открывать лавку перед носом у короля? — быстро добавил Мерлин.

— Безумный поступок, верно, — покачал головой Гаюс и обошёл стол. — Но что привело вас ко мне?

— По правде сказать, я услышал о вас от матери.

— О, — выдохнул Гаюс, — и как же зовут твою мать?

— Хунит.

— О! — вновь уже громче воскликнул лекарь. — Так ты сын Хунит! Подумать только. Такой взрослый. И ты маг?

— Да. Мама сказала, что я могу спокойно зайти к вам.

— Надеюсь, ты перебрался в Камелот не только для встречи со мной, — строго произнёс Гаюс, однако Мерлина его тон более нисколько не смущал.

— Конечно, нет. Тут вы правы, Камелот всё ещё не самое желанное место для таких, как я.

— И вряд ли станет. Можешь звать меня просто Гаюс. Как твоё имя?

— Мерлин.

— Рад знакомству, Мерлин. Хунит по-прежнему живёт в Эалдоре?

Мерлин почувствовал, как улыбка тускнеет на его губах.

— Ей пришлось уехать, и причиной тому являлся я.

Гаюс сел обратно на стул и указал Мерлину рукой на место рядом с собой.

— Когда мне было лет десять, — начал тот свой рассказ, — я не справился со вспышкой магии и ранил человека, одного из соседей. Деревня ополчилась на нас с матерью, меня хотели выдать в Камелот, поэтому мама собрала вещи и сбежала со мной ночью из Эалдора.

— Куда же вы отправились? — спросил озадаченный Гаюс.

— На остров Блаженных, — на одном дыхании выдал Мерлин.

Глаза Гаюса поползли вверх, а рот приоткрылся от неподдельного изумления.

— К Нимуэй?!

— Да, — кивнул юноша. — Она принимала детей, подобных мне, и обучала магии. Мама не могла помочь мне, так что отвела к жрице, чтобы та научила меня контролировать силу и дала защиту. Так что с тех пор я жил на острове, а мама в месте неподалёку.

Лицо Гаюса напряглось. С замиранием сердца Мерлин следил за лекарем, который стал первым человеком, кому маг собирался открыться и чьё расположение стало бы первым успехом на его долгом и сложном пути.

— Что же привело тебя в Камелот? — с осторожностью спросил Гаюс.

— Нимуэй увидела в кристалле Ниатида опасность, с которой скоро столкнётся Камелот. И я здесь, чтобы помочь вам справиться с ней.