В мире сновидений (джен)

— Я устал.

— Перестаньте ныть!

— Я хочу есть.

— Нет, мистер Поттер, это вас хотят съесть! И если вы не заткнетесь, то я им позволю это сделать! — прорычал Северус Снейп и затем, понизив голос, добавил: — Еще один звук...

Они шли по безлюдному городу, каждый закоулок которого был покрыт тонким слоем инея. Глаз-солнце по-прежнему спал, и страшно было его будить. Казалось, приближались сумерки: небо затянула серая пелена какого-то дыма, плотного и курчавого, способного в любое время низвергнуть дождь. По асфальтовой дороге ветер гонял палые осенние листья, закручивая их волчком.

Глядя на них, Гарри думал: «А ведь сейчас не осень».

Он изредка бросал мимолетные взгляды на сухощавую руку профессора: так хотелось в нее вцепиться и никогда не отпускать. Но он продолжал зябко кутаться в старый джемпер Дадли, который Снейп заботливо прихватил с собой, когда спасал Гарри. Юноша спрятал замерзшие руки в карманы и заставил себя не смотреть на руку профессора: как бы плохо не было, этот черствый человек все равно не поможет — не захочет.

«Может, ему тоже страшно», — мелькнула мысль в его голове, пока он прислушивался к гулкому звуку их шагов.

Безлюдная улица создавала впечатление постапокалиптической: окна многоквартирных домов будто выжгло пламя, а некогда живой, аккуратно подстриженный газон покрывал белый пепел. В воздухе витал запах пыли, но не той, городской, которая обычно поднимается из-за проезжающих машин, а той, которая обычно бывает в старых домах, уложенная временем и нетронутая человеком. Ни намека на выхлопные газы, вой сирены скорой помощи или гула разговоров, — мертвая тишина опустилась на город.

Гарри то и дело крутил головой, готовый увидеть очередную тварь, желающую до них добраться. Каждый его шаг казался невероятно громким, и он старался ступать тише. Напряженная рука профессора все еще маняще висела вдоль тела, но Гарри уверял себя, что он уже не маленький, и что это глупо — держать человека за руку, когда страшно, ведь, в конечном итоге, это ничего не изменит.

«Нет, это же Снейп! — вопил внутренний голос. — Этот человек тебя ненавидит, и ты его ненавидишь!»

«Тогда почему же он помогает? — спросил другой голос, уже более миролюбивый».

Первый голос замолчал, и Гарри облегченно вздохнул, обрадовавшись, что столь противоречивые голоса оставили его в покое. Слишком неблагоприятная ситуация для того, чтобы разбираться в своем отношении ко Снейпу.

Внезапно профессор остановился. Гарри проследил за взглядом профессора и обомлел, заметив темную фигуру в конце улицы.

* * *

За три часа до этого. Хогвартс.

Северус заперся в кабинете директора, чтобы МакГонагалл до него не добралась. Воображение вновь и вновь в подробностях рисовало картину: маслянистое, восковое лицо, спутавшиеся волосы и приоткрытый рот, из которого то и дело вырывался хрип. Но не из-за этого Северуса пробирала дрожь — полное отсутствие зрачков у этой твари внушало животный ужас и сжимало в страхе сердце.

Все происходящее казалось жутким кошмаром, коим и являлось. Где-то там, в реальном мире, он спал. Он точно был уверен, что не попал в параллельный мир. Нет... он был где-то там, в закоулках собственного сознания. И чтобы проснуться, ему придется найти ворота, которые Мордред знает, где находятся. Но он знал, что у всего, что имеет вход, должен быть и выход.

Перемещаясь по круглому кабинету, Северус пытался вспомнить причину, по которой мог здесь оказаться, но у него ничего не выходило. Мужчина бесцельно блуждал взглядом по кабинету, изредка останавливаясь на пустых полотнах и клетке Фоукса.

Послышался шорох.

Сердце Северуса на мгновение будто остановилось, но затем, словно двигатель, бешено забилось, набирая обороты.

Заскрипели половицы в комнате Дамблдора, и оттуда вышел восковой человек, очень похожий на Снейпа: те же сальные, но только спутавшиеся волосы, черная мантия и болезненно-серая кожа с маслянистым блеском.

Собственный страх изрядно разозлил Северуса: в самом деле, он перед Волдемортом так не трясся, ожидая разоблачения, так с чего вдруг он струхнул перед каким-то фантомом из собственного сна? Ведь это всего лишь сон...

Стиснув волшебную палочку, Северус шепнул два простых слова «Авада Кедавра!», сделав легкий пасс рукой в сторону фантома.

Кабинет осветила вспышка зеленого света, и лишь на мгновение Снейпу показалось, что он увидел, как щупальца мрака, таившиеся по углам кабинета, в ужасе вжались в стены, спасаясь от гибельного луча.

Гнев придал заклятию силы — достигнув цели, оно рассеялось, просочившись внутрь фантома, будто тот его впитал.

Некоторое время ничего не происходило: тварь лишь чуть видно шелохнулась. Затем, покачиваясь, монстр сделал несколько шагов в сторону Северуса и остановился. Черные пряди сальных волос падали на лицо, скрывая его, и не было возможности увидеть маслянистую маску. Но внезапно он вздернул подбородок, и Северус встретился с угольно-черными глазами двойника.

«Как странно», — мелькнула мысль в его голове. Глаза двойника были отражением его собственных глаз, таких же черных и бездонных, словно два колодца.

Его тело не знало, как реагировать: бояться или нет? Он словно оцепенел, как если бы его накачали морфином. Это не его тело, все происходит не с ним — он только наблюдает. Эти мысли казались заманчивыми, но у Северуса доставало силы воли, чтобы противостоять манящим ощущениям умиротворения. Наверняка, это фантом на него так действует.

Монстр тем временем склонил голову набок, наблюдая исподлобья обманчиво-любопытным взглядом на сером, без единой эмоции лице, и от этого зрелища ужас склизкими щупальцами проник в тело Северуса, сдавливая горло и затрудняя дыхание.

«Тук-тук-тук» — стучало сердце где-то в голове, его стук казался невероятно громким и резким, будто кто-то долбил молотом по наковальне.

Тем временем фантом издал какой-то шипящий звук, больше похожий на урчание желудка. Он склонил голову еще сильнее, обнажая тонкую бледную шею, неестественно согнутую. Она казалась какой-то резиновой и будто полой внутри, как если бы фантом был куклой.

На мгновение в голове Северуса мелькнула мысль: «А что, если перед ним всего лишь его страх? Ведь страх можно побороть, будь он трижды материальным. Ко всему должен найтись подход...»

Сделав выпад рукой с зажатой в ней волшебной палочкой, Северус прошептал «Силенцио!» Когда он вознамерился перейти ко второму пункту своего плана и превратить свой страх, скажем, в надувной шар, фантом внезапно сорвался с места. Он вцепился мертвой хваткой в горло зельевара, раскрыл пасть, обнажая три ряда острых черных зубов, среди которых кишели микроскопических букашки.

На дне двух бездонных омута Северус отчетливо увидел свою смерть.

Он чувствовал своими руками, которые упирались в грудь двойника, мягкую, будто пластилиновую поверхность. Приложив титанические усилия, Северус со стоном высвободил руку и махнул в сторону фантома волшебной палочкой, невербально посылая в него легкие отталкивающие чары. Их было достаточно для того, чтобы откатиться в сторону и прошептать «Риддикулус!»

Сработало!

Монстр забавно, но, в тоже время, одиозно вытаращил глаза. Он нервно задергался, издавая сдавленный писк, подобно крысе, которую заперли в коробке.

Некоторое время Северус стойко переносил зрелище разлагающегося тела, наблюдая, как внутренности этого существа вылезают через рот. Резиновое восковое тело отторгало кровавую смесь, в которой не было и намека на привычные для человека органы, вроде сердца или кишок. Багровая масса растекалась по полу, медленно приближаясь к ногам Северуса.

Зельевар отрешенно наблюдал за происходящим и очнулся лишь тогда, когда жидкие внутренности чуть было не достигли его ботинок.

Северус поспешно обогнул останки боггарта, остановившись у стола. Он прижал рукав к лицу, закрывая нос. В кабинете витал стойкий смрад мертвечины. Все же Северус не выдержал, и его вырвало. Его лицо покрылось землистой бледностью, дышать получалось через раз, сердце трепыхалось в груди, как пойманная бабочка, и никак не хотело успокаиваться.

На столе стоял стеклянный шар. Северус вспомнил, что здесь вчера была Трелони, которая оставила шар Альбусу. Внезапно воздух внутри шара загустел и заклубился, показывая неясные образы. Северус некоторое время поколебался, взвешивая все «за» и «против» того, чтобы смотреть в сомнительный шар странного мира. Любопытство возымело верх, но Снейп также рассудил, что во сне, даже в таком странном, не должно ничего случиться.

Подавшись вперед и всматриваясь в округлую поверхность, зельевар некоторое время ничего не видел, но затем шар показал ему маленький городок, живую изгородь и садовые ножницы, брошенные на лужайке. Ничем не примечательное место: таких тысяча по всей Англии. Но вскоре картинка стала расширяться, пока не показала какого-то парня, карабкающегося по крыше, а за ним из окна вылезала босая женщина в домашнем платье.

Образы стерлись, уступая место серой дымке. Но Северус запомнил место, в особенности, его отличие от других подобных мест — садовые ножницы.

Попробовав аппарировать, он с сожалением констатировал, что антиаппарационный барьер действителен даже во сне. Досадливо поморщившись, Северус бросил мимолетный взгляд на камин и ступку с порохом.

* * *

Литтл-Уингинг, графство Суррей

Время текло медленно, словно смола. Время казалось вечностью. Медная ручка двери непростительно долго поворачивалась, будто кто-то по ту сторону не решался войти. Она протяженно стрекотала, словно поломанная газонокосилка миссис Скинфлинд. Щелк! Замок поддался, запоздало напомнив о том, что он и не запирался.

Оставалось только бежать так далеко, как смогут унести ноги. Но что же делать — они стоят с той стороны окна и смотрят, словно оголодавшие звери. Хотелось кричать, громко-громко, чтобы перекричать свихнувшееся сердце, навсегда перекочевавшее в голову; чтобы вырвать тугой ком, застрявший в горле и вызывающий болезненные спазмы. Хотелось разрыдаться и спрятаться, надеясь на то, что кто-нибудь поможет, кто-нибудь обязательно придет.

Щелк! Дверь со скрипом растворилась. На пороге стояла тетя Петунья.

Казалось, что все это происходит не с ним. Где-то там, далеко, с каким-то другим Гарри Поттером. Сюжет какого-то кошмарного фильма, одного из тех, что так любит Большой Ди. Вот, прямо сейчас, стоит взять в руку пульт и нажать кнопку. Щелк! И экран погаснет вместе с ужасным ведением, и в комнату вновь ворвется порыв летнего ветра, заклубится июньская жара, и Дядя Вернон посетует на духоту и синоптиков.

Шаг — легкий и невесомый, и слышно лишь колыхание платья.

Шаг — сиплый хрип вырывается из приоткрытого рта.

Шаг — глаза мутно смотрят перед собой, а рука поднимается навстречу, вперед, силясь дотянуться до вожделенного объекта.

Из-за страха трудно дышать, — он, словно жидкий свинец, проникает в легкие и затвердевает. Из-за нехватки кислорода начинает кружиться голова, ощущение нереальности распространяется по всему телу, как капли дождя, впитываясь даже в одежду, просачиваясь через нос в легкие, и вместе с кровью путешествуя по венам.

Нереально. Этого нет. Бред. Сон.

Вот она уже близко. Ее рука почти касается воротника рубашки — слишком большой для столь хрупкого тела. Можно почувствовать прерывистое дыхание — оно зловонное, словно замогильное, чем-то напоминает смрад протухшего мяса.

— Экспульсо! — из волшебной палочки вырывается луч и отбрасывает тетю к стене.

Заклинание получилось не таким сильным, как хотел Гарри, но достаточным для того, чтобы выиграть время для побега.

Мимолетный взгляд на окно, затем на все еще запертую створку, которая уже через мгновение щелкнула. Лужайка пустовала, слабый ветер чуть слышно колыхал листья живой изгороди. Раз, два, — всего пара шагов, и вот прохладный воздух уже пробирается под рубашку, а подошва кроссовок скользит по карнизу. Три, — легкие шаги, и бледная рука с худыми длинными пальцами хватает за штанину. Сдержав вырывающийся крик, Гарри брыкнул тетю, затем ускоренно стал карабкаться на крышу, хватаясь за всевозможные выступы.

Хлопок.

«Кто-то аппарировал?» — с надеждой подумал Гарри и пропустил тот момент, когда тощая синеватая рука дернула его за ногу, и он, не удержавшись, повалился на Петунью. Она ловко, с невероятной для столь хрупкой женщины силой, затащила его обратно в комнату и навалилась сверху. Гарри чувствовал на своем лице ее горячее дыхание, а его глаза неотрывно смотрели в матовые белки, безумные, потемневшие от голода. Женщина мертвой хваткой вцепилась в руку с зажатой в ней волшебной палочкой.

«Это конец», — подумал Гарри и зажмурился, когда тетя раскрыла пасть, обнажив ряд острых, как лезвие бритвы, зубов.

— Риддикулус! — послушался с улицы знакомый голос. Надежда вновь вернулась к Гарри, и он, как обезумевший, стал отрывать от себя эти длинные руки, сжимающие его шею.

— Риддикулус! — голос заполонил комнату.

Петунья протяженно зашипела, словно скворчащая сковородка. Она вся скукожилась и широко раскрыла рот. Гарри запоздало понял, что она собирается сделать, и из-за этого стал вырываться более рьяно.

Внезапно кто-то схватил его за шиворот и силком выдернул из-под тети Петуньи. Спасителем оказался не кто иной, как Северус Снейп, все в той же черной мантии и с мрачной решимостью на лице.

Гарри был настолько напуган, что обрадовался бы, даже если бы его спас сам Волдеморт, — знакомое зло есть зло наименьшее. Ледяная маска уже не вызывала отвращения — столь привычная, она являла собой отголосок того нормального мира и более-менее нормальной жизни.

Тем временем фантом скрючивался, как если бы из него высасывали воздух.

Прижавшись к груди профессора, Гарри вцепился в него так, как цепляется утопленник за спасительную ветвь. Снейп не стал отталкивать парня, а, придерживая его за спину, потащил к выходу. По пути мужчина сорвал с вешалки старый джемпер Дадли и всунул его в руки Гарри. Выбравшись на улицу, они застыли, как если бы кто-то заморозил время. Даже ветер, казалось, прекратился, листья перестали шелестеть, и лишь запах земли с примесью серы витал в воздухе.

Дадли стоял на усыпанной осенними листьями дорожке, словно в золотой реке. Позади него собрались чуть ли не все соседи, и каждый с вожделением смотрел на двух застывших в дверном проеме людей.

— Держитесь крепче, аппарируем, — шепнул Северус на ухо Гарри, прижимая его теснее к своей груди. Юноша не спорил, все еще пребывая в некотором подобии шока и нереальности происходящего.

Через мгновение они оказались посреди безлюдной улицы Лондона. Огромный город замер, будто в предвкушении чего-то грандиозного. Он спал в серебристом мареве, в холодном плотном тумане. Витиеватые дороги были усыпаны обрывками газет, в окнах высоких домов не горел свет, прохожие не спешили по делам, машины с громкими гудками не стояли в пробках, не пересекали асфальтированные дороги. Жизнь покинула этот мертвый город.

* * *

— Кто это? — шепнул Гарри, но его шепот, казалось, разрезал тишину, прозвучав непростительно громко.

Неизвестное существо не двигалось, но сквозь плотный дрожащий воздух можно было почувствовать шум его дыхания, увидеть, как вздымается его грудь, как ветер колышет полы рваного плаща и длинные черные волосы.

Вдруг неизвестный стал приближаться, и Северус принял боевую стойку, крепче стискивая в руке волшебную палочку. Заметив это, существо остановилось.

— Я не причиню вам зла, — донесся до них мелодичный женский голос. Его обладательница сделала еще несколько шагов, и стало возможно рассмотреть ее худую высокую фигуру, резкие обветренные черты лица и выцветшие зеленые глаза. У фантомов не может быть таких глаз.

— Кто вы? — спросила женщина.

Снейп все еще стискивал волшебную палочку и недоверчиво глядел на девушку. В ночных кошмарах не появляются чудесным образом спасительницы. Хотя, если подумать, Гарри Поттер там тоже не должен был появиться. Северус вообще уже не был уверен в том, что он спит. Не бывает столь реалистичных кошмаров, уж он-то всяких навидался.

— Я — Гарри, — улыбнувшись, ответил гриффиндорец и получил от Снейпа предостерегающий взгляд.

«Не смотри на меня так, я не маленький!» — подумал парень.

— Лилит, — девушка обворожительно улыбнулась в ответ.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Снейп.

— О! Ну... даже не знаю, я всегда здесь была, — она пожала плечами и подняла глаза на небо, где зияла бездонная тьма. — Идемте, я вас с остальными познакомлю.

— Остальными? — переспросил Снейп.

— Да-да, с остальными, — согласилась Лилит. — Они вон там, — она махнула рукой в сторону многоэтажного здания с колоннами.

— Библиотека? — спросил Гарри, щурясь, старясь разглядеть резьбу на камне.

— Именно, библиотека. Мы читаем, греемся у окна. А еще там безопасно.

— Что ты имеешь в виду? — Северус опустил руку с зажатой в ней волшебной палочкой, но по-прежнему оставался начеку, об этом говорила его напряженная спина.

— Там Око не может нас видеть. Самое опасное время — это полдень. Днем тебя очень хорошо видно, поэтому эти твари все собираются вместе — они следуют зову Серного глаза. А вот на рассвете еще не так опасно, — торопливо объясняла Лилит, воровато озираясь. — Ну же, идемте, — она поманила их за собой в сторону библиотеки.

Гарри, не думая, последовал за ней, но был остановлен жесткой рукой Снейпа. Профессор некоторое время раздумывал, затем, выругавшись сквозь зубы, отправился следом за Лилит, схватив Гарри за руку и не давая тому возможности вырваться. Но парень и не пытался. Тепло чужой ладони придавало уверенности и храбрости. И не важно, что это рука ненавистного профессора.

Они брели по пустынным заброшенным улицам сквозь отбрасываемые высокими домами тени. Лилит уверенно шла впереди, ее яркий, розовый шарф покачивался в такт шагам, ноги легко ступали по асфальту, едва его касаясь.

«Бесшумна, как тетя Петунья», — пришло сравнение в голову Гарри. От мыслей о восковых людях по коже пробежали мурашки.

— Пришли, — шепнула Лилит, остановившись перед тяжелыми двустворчатыми дверьми.

Они добрались до вестибюля, а оттуда — до хранилища.

В центре помещения, между стеллажами книг, вокруг костра расположились люди, преимущественно пожилые.

— Ребят, у нас новенькие. Гарри и...

— Северус.

— Да, Гарри и Северус, — сказала Лилит. — Присаживайтесь.

Снейп подтолкнул парня к кругу людей. Те, в большинстве своем, были одеты в темные грубые одежды, потрепанные временем. Расположившись между пожилой женщиной и стариком, Гарри нервно улыбнулся им. Они с интересом его разглядывали, вглядываясь в черты лица.

— Такой юный, — скрипучим голосом пробормотала старуха. — Хорошо. А вот вы, молодой человек, почему не садитесь?

Снейп стоял подле Гарри, рассматривая собравшихся вокруг костра людей. Их лица были изборождены морщинами, блики от костра освещали залегшие темные круги под глазами и какой-то странный, тусклый блеск глаз, как у мертвецов.

«Они давно мертвы», — подумалось Северусу, и дрожь, словно электричество, сотрясла его тело.

— Нам лучше уйти, — сипло произнес он, обращаясь к Гарри. Юноша удивился, вздернув бровь.

— Мы же только пришли.

— Гарри прав, Северус, вы же только пришли, — оскалился старик.

Снейп смотрел на гриффиндорца. Тот выглядел более-менее счастливым и чувствовал себя в безопасности. Он совсем ничего не понимал. Это ловушка. Они сами же пришли на пир. И здесь они не гости.

Лилит улыбнулась ему, обнажив ряд белых ровных зубов.

Хочу я жить, хочу любить, Но из ада дорога длинна и трудна... Marilyn Manson (с) Лондон. Вечер.