Нелепый (джен)

Нику всегда казалось, что его жизнь — сплошной абсурд. А как иначе можно назвать то, что с ним произошло? Красавица Хелена Когтевран погибла от рук полубезумного влюбленного, Кровавый Барон — тот самый полубезумный — не сумев перенести совершенного поступка, наложил на себя руки, Плакса Миртл не выдержала взгляда василиска, Толстый Монах… впрочем, как раз Толстый Монах никогда не рассказывал о своей смерти, но Николас был уверен — даже его смерть была благородной. И только он сам не мог сказать ничего путевого о своей смерти.

— Сорок пять ударов тупым топором — неужели так сложно было дорубить этот злосчастный сантиметр? — горестно вздыхает он, ловя на себе сочувственный взгляды. Ни один год не становится исключением.

— А почему Почти Безголовый? — шепчет первокурсница с копной каштановых волос за столом Гриффиндора. Конечно, сейчас ей все расскажут, и она лишь загадочно (или, скорее, ехидно) улыбнется.

Смейтесь, смейтесь, живые! Сэр Николас де Мимси-Дельфингтон разве заслужил что-либо кроме усмешки?

— Вот почему, — он резко дергает голову в сторону, демонстрируя студентам тот самый сантиметр, который на волосок отделяет Почти Безголового Ника от Безголового. И этот «волосок» делает его существование абсурдным.

— Ох, — вздрагивает та самая девчонка. Кажется, шляпа назвала ее Гермионой Грейнджер, но он не уверен.

« Что, не понравилось тебе зрелище?» — думает Ник и улетает прочь из Большого зала, даже не дожидаясь окончания пира. Ему ничего не хочется.

— Николас, не переживайте вы так! — Подлетает к нему Серая Дама и тепло улыбается. — Наличие головы на плечах — это совершенно не плохо, ведь правда?

Толстый Монах кивает, словно соглашаясь с ее словами, и даже Кровавый Барон против обыкновения молча проплывает мимо. Только Пивз как всегда продолжает распевать свои стишки, привлекая внимание первокурсников.

— Крошка Ник совсем не весел,

Буйну голову повесил.

Посмотрите, у него

Голова почти того.

Громкий голос полтергейста звучит под сводами Большого Зала — и Нику хочется завыть от безысходности. Сейчас он даже готов присоединиться к Плаксе Миртл и составить ей компанию в туалете. Вот только разве рыцарь может опуститься до такого?

Гордо подняв голову, Николас уплывает дальше по коридору, провожаемый сочувственными взглядами.

* * *

Он пытался избавиться от нее. Всеми способами. Просил учителей наслать на него какое-нибудь заклятье, но они в ответ лишь отмахивались. Ученики и вовсе не могли ему помочь… Впрочем, братья Уизли иногда испытывали на нем свои изобретения, но какой бы ни был исход их экспериментов, это не помогало Николасу решить свою проблему: «волосок» оставался на месте, а голова продолжала висеть на этом волоске.

« Может быть, великий Гарри Поттер сможет?» — думал он раньше, пока не увидел вживую эту легенду Магического Мира. Увы, легенда не произвела на него должного впечатления: Мальчик-Который-Выжил был… обычным мальчиком. Не в меру маленьким и худеньким для своего возраста, любознательным ребенком, совершенно не готовым разбрасываться направо и налево убивающими заклинаниями. Видимо, как и колюще-режущими.

— И что же ты за несчастье такое? — твердит Николас, дергая голову. Она послушно отделяется от шеи… точнее, как всегда почти отделяется.

А в замке тем временем что-то творится. Почему-то учителя становятся более бдительными и сильнее следят за дисциплиной, а школьникам запрещается появляться в одном из коридоров. Впрочем, привидений вся эта кутерьма никак не касается, и уже спустя пару месяцев они знают: в замке хранится что-то ценное и охраняет это ценное трехголовый пес.

— Трехголовый пес цепной

Поможет Нику с головой, — напевает Пивз, пролетая мимо.

Конечно, он лишь пытается побольнее задеть Ника, но разве эта идея так плоха? Впервые за многие годы появляется реальный шанс, и грех им не воспользоваться.

— Я где-то читала, что магические существа могут причинить призракам физические увечья, — пытается подбодрить его Серая Дама. Николас проводит дни в тяжких думах, все его мысли о том, возможен ли такой исход: могут ли зубы псины перекусить этот ничтожный участок кожи?.

— Да-да, кажется, я тоже слыхал о таком, — подтверждает Толстый Монах.

Гриффиндорцы перешептываются за его спиной, передавая друг другу историю Безголового Ника. Правда, не всем это интересно. Так, например, та самая девчонка с каштановыми волосами практически никогда не участвует в этих разговорах. Все чаще и чаще ее можно заметить, сидящую в одиночестве в библиотеке. Порой ему даже кажется, что ее жизнь также абсурдна: как и многие маглорожденные, она чувствует себя в Хогвартсе чужой. Но в отличие от большинства, она никак не пытается это исправить, замыкаясь в себе и своих книгах. Николас даже хочет обратиться к ней с просьбой: может быть, она бы смогла найти для него способ решения проблемы. Вот только он слишком долго ждет подходящего момента: тролль сводит девчонку с Поттером и Уизли, и она перестает появляться в библиотеке. А Николас снова остается один на один со своей… головой.

Ночью он решается.

Коридор на третьем этаже пустынен: студенты пока еще боятся нарушить установленные правила. Это на руку Нику — ему никто не сможет помешать исполнить задуманное. Он проплывает сквозь стену и оказывается прямо перед трехголовым псом. Пес не чувствует запаха, потому что его у призраков нет, но все равно ощущает присутствие постороннего и тихо рычит. И это — тоже на руку привидению.

Он летает вокруг пса кругами, стараясь его разозлить. Тактика действует: пес скалится все сильнее и водит носом. Встает на четыре лапы и начинает медленно прохаживаться. Он рассержен. И все чаще он идет именно туда, где находится привидение.

— Ну, глупая псина, кидайся. Давай же. Я, сэр Николас де— Мимси— Дельфингтон, приказываю тебе: нападай или защищайся!

Он бросается вперед и делает выпад шпагой — но шпага проходит сквозь пса. А вот интонации голоса выводят животное из себя — и он кидается на говорящего. Тот пригибается так, чтобы укус чудища пришелся ровно ему на голову.

Тщетно. Зубы проходят сквозь плоть, не причиняя никакого вреда. И Николас улетает прочь, чувствуя себя хуже некуда.

— Неужели не удалось? — спрашивает Серая Дама, и в ее голосе звучит горечь. И все вокруг также замолкают, словно сочувствуя ему. Только Пивз смеется где-то под потолком, напевая очередной стишок.

— Глупенькому Нику

Показал пёс фигу.

И как прежде он, увы,

Лишь почти без головы.

* * *

С каждым годом опасности становятся все более реальными. Трехголового пса, ласково названного «Пушок», сменяет отнюдь не добрый и пушистый василиск. Зеленый змей даже практически справляется со своей задачей, только… Увы, Николас лишь на время выпадает из жизни.

Разве так сложно — откусить эту чертову голову???

Эта мысль становится его наваждением, его одержимостью. Так, что он пускается во все тяжкие, лишь бы хоть как-то выполнить свое заветное желание. Безумец Сириус Блэк, изуродовавший портрет Полной Дамы, министерский палач, огнедышащие драконы — хоть кто-то из них может проявить чуточку милосердия и помочь Нику? Увы, нет.

А потом волшебный мир потрясает ужасная новость: Тот-Кого-Нельзя-Называть воскрес. Конечно же, привидения помнят его еще под магловским именем — Том Реддл. Странный мальчишка, втихую практиковавший темные искусства прямо в школе. Мальчишка, осквернивший диадему Ровены Равенкло. Мальчишка, поспособствовавший смерти Плаксы Мирттл.

Его единственный шанс.

Начинается война, а с ней, как известно, под руку идет смерть. Так, по крайней мере, говорит Кровавый Барон, периодически чуть прищуривая глаза, словно вспоминая что-то. Говорит — и потирает руки. И смотрит на запястья и ладони учеников: внимательно, видимо ища что-то. И, не находя, гремит цепями и улетает прочь.

— Роман всегда считал, что война — его призвание, — грустно шепчет Серая Дама, проплывая мимо.

«Война — мое спасение», — думает про себя сэр Николас.

В мире маглов — взрывы и катастрофы, в мире магов — похищения и убийства, в Хогвартсе — повышенная охрана и тишина. Вся говорят: затишье перед бурей. Кровавый Барон радостно улыбается (скалится?), Ник считает часы и дни. И даже Пивз молчит и больше не выкрикивает радостные стишки. Все ждут.

И когда в Хогвартсе появляются первые Пожиратели Смерти, приведенные Драко Малфоем через исчезательный шкаф, он, наконец, чувствует, что развязка близка. Все-таки он прожил уже пятьсот лет и может подождать еще чуть-чуть, пусть даже это чуть-чуть измеряется не днями и не месяцами.

И все вместе — живые и мертвые — они встают на защиту замка. И сейчас совершенно не важно, кто ты и насколько ты нелеп, ведь главное — не дать врагу прорваться, не дать захватить школу. Плечом к плечу, рука к руке.

Барон все громче и громче звенит цепями, Николас достает свою шпагу, Пивз вытаскивает спрятанные петарды. Они — готовы. И первые удары сотрясают Хогвартс, заставляя студентов испуганно оглянуться и броситься бежать. Сколько их погибнет сегодня? Сколько из них станет призраками, отказавшись поверить в то, что они умерли?

«Наличие головы на плечах — это совершенно не плохо, ведь правда?» — вспомнятся ему позже слова Серой Дамы, когда он будет пролетать по замку, ища погибших и раненных. Осторожно поднимет руку, ощупает себя: все в порядке, на месте, на месте. И улыбнется тому самому «почти», которое всегда раздражало его. Почти Безголовый — это ведь хорошо, даже очень.

Нику кажется, что вся его жизнь — сплошной абсурд. Впрочем, может быть абсурд — не такая уж большая плата за то, что он вообще существует, пусть и в такой нелепой, неправильной форме?