Обрывки (гет)

Знаете, я не писала уже год.

Строчки появлялись, впрочем, так, одиночные, ни о чем не говорящие; они томятся в моем блокноте, какие-то красивые, какие-то — нет. Я забываю о них в тот же момент, что ставлю точку; они для меня мертвы, несущественны, уже пусты, ведь применения им нет. Они не вписываются ни во что, и вот, ненужные, никем не прочитанные, громоздятся и громоздятся на желтоватых листках бумаги. Может, стоит издать книжку? А, черт с ним. Они такие отрывистые и никчемные. Каждая фраза — обрывок какого-то ощущения, даже не квинтэссенция. Вот, например: "Собираю чашки, еще не остывшие после чая". Что это? Куда это?

Ах, опять потеряла вдохновение. Куда-то все уходит, убегает сквозь пальцы, летит, летит в никуда, и мой монолог уже наскучил даже мне. Он бессодержателен, и не имеет никакой художественной ценности не несет, и пора все вымарать, выдернуть этот листок и забыть, и пусть эти слова никто не увидит, ну и ладно, пусть они не оживут, мне не страшно… нет, страшно. Больше всего я боюсь, что мои слова пусты; что они так и повиснут на страницах тетрадей, отдельных листках, салфетках, подставках под кружки. Страх этот неотчетливый, неясный, но он гложет меня с тех пор, как я стала писать. Поначалу он не держал меня так крепко; я писала, не взвешивая слов, много, иногда грубо, не очень хорошо. Лишь бы писать, писать, писать, статью за статьей, и зарабатывать этим; я продавала пустые слова за пустые деньги, которые улетучивались едва ли не сразу после получения. Есть у меня склонность к мотовству.

И вот под конец жизни этот страх парализует меня, мое творчество, мои слова; я взвешиваю их слишком тщательно, и слишком многие отбраковываются, и остаются в тетрадях. Слишком боюсь, что выдам еще горку пустых слов, которые обратятся в пыль, пыль, пыль, и никому они никогда не потребуются.

Но ведь средства заканчиваются, и надо жить на что-то, как-то, но не выдавливать же из себя слова — тогда они слишком тяжелые, они каменными глыбами ложатся на бумагу, и так там и остаются, не в силах передать то, что я хочу.

Я хочу написать книгу, такую, чтобы читалась легко. Такую, чтобы смысл был в каждом слове. Чтобы каждое слово летело вслед за другим, и вместе они бы образовали нечто осмысленное, ясное, не просто набор.

Я хочу скульптуру из слов, совершенную, как творения древних греков.

Но мой перфекционизм душит, душит всю мою идею, и я зарываюсь в ворохи пустых слов.

И они накрывают, накрыватют меня с головой, и их все больше, и я задыхаюсь под весом пустышек.

Они имеют надо мной слишком большую власть.

Вряд ли я смогу их одолеть, у них численное преимущество; ну и пусть. Пусть они меня погребут под собой, и пусть страх задушит меня.

Может, тогда я освобожусь от них.

Может, тогда моя душа взлетит отсюда. Надеюсь, мои пустышки не привяжут ее к земле. Единственное, что у меня есть — надежда.

Мое последнее ценное слово.