Два дня (джен)

Чтобы хоть на время забыть о жгучей боли внутри и заглушить все чувства, он делал себе еще больнее, выбивал клин клином. А как жить теперь, если из-за его глупости и наивности погиб дорогой ему человек? Палочка направлена к виску, секунда, чтобы собраться с духом...

* * *

— Доброе утро, малыш! Выспался? — мама легонько пощекотала его пятку, раскрыла шторы, и комнату залил солнечный свет. — Посмотри, сколько снега выпало за ночь!

Он выпрыгнул из кровати и подбежал к маме, прижался к ее теплой руке, выглянул в окно — и восхищенно ахнул: некоторые сугробы были выше его самого.

— Мама, а можно?..

— Ну конечно можно, даже нужно, только сначала одеваться, чистить зубы и завтракать, — она еще больше растрепала его волосы, взлохмаченные после сна.

После завтрака они всей семьей отправились гулять по нарядной, украшенной к Рождеству Годриковой Лощине. Потом, уже перед самым домом, мама вдруг быстро нагнулась, слепила два снежка и, отбежав на пару шагов, метко кинула их в не ожидавших подвоха отца и сына.

Те, оправившись от неожиданности, переглянулись и бросились за ней.

Домой они вернулись веселые, раскрасневшиеся и счастливые. Потом наступило время рождественского ужина и уютных разговоров у камина. Разговаривали, конечно, взрослые, а он сидел у огня, листал яркую книжку, изредка любуясь елкой, касавшейся потолка, и предвкушал свои завтрашние подарки. Когда часы пробили десять, папа поднялся:

— Ну что, Гарри, пойдем спать?

Тот как раз сонно потер глаза. Потом медленно поднялся с пола, подошел к маме, доверчиво прижался к ней, она обняла его и поцеловала в макушку, затем он вложил свою ладошку в широкую и немного шершавую ладонь отца. Они вышли из комнаты, отец подхватил его под руки и взбежал с ним по лестнице, усадил на кровать, помог переодеться.

— Пап, а почитаешь мне сказку?

— А без сказки не заснешь? У тебя и так вот глаза слипаются.

— Ну пап, чуть-чуть.

— Только если чуть-чуть, а то мама будет на нас сердиться.

Гарри не столько слушал сказку, сколько вслушивался в спокойный голос отца. Ему было так хорошо и спокойно. Потом папа отложил книжку, потрепал его по волосам, собираясь уходить.

— Пап, а когда я вырасту, мне будет также хорошо, как сейчас с тобой и с мамой?

— Обязательно, сын. Будет даже лучше.

Он щелчком загасил свечи и вышел из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь.

* * *

Идеальный день.

Действие малоизвестного заклинания, на которое он наткнулся еще во время подготовки к Турниру, закончилось. Эффект от него напоминал видение в Зеркале Еиналеж, только это заклинание позволяло не просто увидеть желаемое, но еще и пережить в сознании самые заветные моменты, складывающиеся в идеальный день.

Тем больнее было возвращение в реальность.

Плати по счетам, причиняй себе еще большую боль, которая тоже не сможет вырвать из памяти воспоминания и вину, грозившую вот-вот утопить, замести снегом, выжечь внутренности, оставив пустую оболочку.

Тоска по несбывшемуся на некоторое время перебивала тоску по Сириусу, но потом, объединившись с ней, делала боль еще более невыносимой.

Этой ночью он лежал на кровати, бездумно глядя в потолок — вот как ему пригодились теперь занятия Окклюменцией. Единственное, для чего он мог их применить, чтобы совсем не сойти с ума от чувства вины. Почему он не делал этого раньше, почему с такой беспечностью относился к приказу Дамблдора изучать ее? Все могло бы быть иначе.

Тихий хлопок аппарации в его комнате посреди ночи раньше заставил бы его соскочить с кровати, выхватить палочку и приготовиться к встрече нежданного гостя. Но сейчас ему было абсолютно все равно, хоть бы и сам Волдеморт с Беллой впридачу явились к нему, пусть только скорее все закончится. Больше всего ему сейчас захотелось увидеть зеленую вспышку, ведь сразу же после этого он познакомился бы наконец с родителями и попросил прощения у Сириуса.

— Поттер, — тихий спокойный голос отрезвил его. Гарри нехотя приподнялся на локтях — Белла сейчас была бы более предпочтительна, чем Снейп. Он снова откинулся на подушку.

— И вам доброй ночи, Поттер. Неужели ни капли интереса, зачем посреди ночи к вам пришел преподаватель?

— Не особо.

Звонкая пощечина обожгла Гарри щеку.

— Приди уже в себя, — прошипел Снейп. — Ты ничем не поможешь Блэку и уж точно не обрадуешь его, если вдруг задумаешь встретиться с ним лет на семьдесят раньше положенного, да еще и не победив Темного Лорда.

Гарри молчал.

— Сколько можно жевать сопли? Я с самого начала считал, что тебя нельзя оставлять с твоими магглами-родственниками, которые весьма успешно тебя игнорируют, потому что так ты окончательно зациклишься. Безделье вкупе с подобной утратой, — он пренебрежительно хмыкнул, — доведут кого угодно. А теперь, когда ты прожил неделю под кровной защитой и подтвердил ее еще на год, профессор Дамблдор дал добро на твой отъезд. Собирайся!*

Гарри молча встал, вытащил из-под кровати так и не распакованный чемодан, положил в задний карман палочку, перенес к кровати пустую клетку Хедвиги.

— И даже не спросите, куда мы пойдем, почему именно в такое время и никакой записки любезным родственникам?

— Нет, думаю, профессор Дамблдор знает, что делает.

— Ну что ж, вы правы, только уверен, что многое окажется для вас сюрпризом.

Он уменьшил чемодан и клетку, потом резко схватил Гарри за руку, и они аппарировали.

Это был вовсе не Хогвартс, как ожидал Гарри. На темной улице без единого фонаря ему даже не удалось особо разглядеть место, где они оказались. Снейп протащил его за собой по узкой растрескавшейся бетонной дорожке, открыл взмахом палочки скрипучую дверь, захлопнул ее сразу же, как Гарри вошел. При их появлении зажглось несколько свечей.

— Но...

— Теперь уже поздно задавать вопросы, Поттер, вы свой шанс уже упустили. Пойдемте, в конце коридора лестница. Ваша комната на втором этаже сразу же направо, моя с противоположной стороны. Не вздумайте пытаться уйти, я наложил на двери и окна защитные заклинания. Кстати, палочку лучше в заднем кармане джинсов не носить, иначе рискуете вовсе остаться без нее. — Он покрутил в руках палочку Гарри.

Вот мерзавец, и когда успел вытащить.

— Все, сейчас полтретьего. Идите спать. Подъем в семь.

— Какого черта...

— У вас, наконец, прорезался голос, — мягко прокомментировал Снейп, а потом неожиданно загремел на весь холл: — Раньше спрашивать было надо. Марш наверх.

Гарри молча развернулся, стараясь подавить в душе негодование. Ну и ладно.

Путь по старой трухлявой лестнице освещала плывшая перед ним свеча. В ее тусклом свете он нашел свою комнату и с силой хлопнул дверью, для верности от души пнул ее ногой, а потом еще вмазал кулаком по стене.

— Урод...

Он осмотрелся — узкая кровать, покрытая тонким одеялом, комод с запыленным зеркалом, стол и пустой шкаф для книг.

Какая разница. Он прямо в одежде повалился на кровать, запоздало спохватившись, что Снейп так и не вернул ему палочку.

— Какой он все же урод.

Кровать была жесткой, как и в его комнате у Дурслей, и такой же неудобной, но вяло повозмущавшись про себя, Гарри скоро уснул.

Он никогда не был лежебокой, но подниматься в семь утра на каникулах... Да еще ТАК подниматься...

Прямо посередине непонятного прерывистого сна ему словно гаркнули в ухо «Подъем!» и облили ледяной водой. Да нет, все кругом сухое, но ощущение непередаваемое.

Откуда-то снизу донеслось:

— Поттер, поднимайся и давай на кухню завтракать.

— Чтоб тебя, — пробормотал Гарри, но из комнаты вышел, тем более, после такого пробуждения сон как рукой сняло.

Снейп ждал его за обеденным столом. Перед ним стояла чашка кофе, на другой стороне стола, явно отведенной Гарри, была тарелка с омлетом и беконом и стакан с чем-то, напоминающим топленое молоко.

Снейп кивком указал ему на тарелку.

Гарри медленно обошел вокруг стола и уселся на место.

— А...

— Ешьте, Поттер. И не забудьте выпить ваше зелье.

— Зелье? Что еще за зелье?

— Успокаивающий и укрепляющий комплекс. Вам не повредит.

Гарри пожал плечами. Комплекс так комплекс. Жалко, что не яд. Он взялся за вилку.

Снейп, по всей вероятности, ожидал вопросов, но так как их не последовало, заговорил первым:

— Вы здесь до конца лета. Делать будете то, что я вам скажу. Покидать дом нельзя, можно только выходить во двор, и только после моего разрешения, там чары невидимости.

— С какой это стати?

— А с такой, Поттер, что это личное пожелание директора.

— Почему не Нора?

На мгновение Гарри показалось, что Снейп сейчас закатит глаза, но тот просто вздохнул и сказал:

— Там сейчас своего рода ремонт. И, опять же, Дамблдор считает, что вам полезно немного отвлечься от всего того, что может напомнить вам о произошедшем в Отделе Тайн. Сочувствие, коим вы, несомненно, будете окружены, совершенно неуместно.

— Но там, по крайней мере, мне будет лучше, чем тут или у Дурслей. Вы сами сказали, что вариться в собственном соку и жалеть себя, маясь от безделья — не лучшее занятие.

— Верно, только кто вам сказал, что вы будете маяться от безделья? Мне нужен был помощник в лаборатории, вот Альбус и остановился на вашей кандидатуре. С моими доводами против, он, к сожалению, не согласился. В лабораторию я вас, естественно, не пущу, но вот дом в порядок привести вы вполне сможете. Я давно здесь не жил, и, как результат, он обвешал. Работы здесь много, к концу лета вы должны справиться.

— А если я не хочу?

— Можно подумать, вас кто-то спрашивает. Все для уборки и мелкого ремонта найдете вон там в кладовке. С вас, кстати, обеды и ужины. Меня в лаборатории не беспокоить. Из дому сегодня не выходить, — он демонстративно взмахнул палочкой, контуры окон и дверей вспыхнули бледно-голубым светом, который подсвечивал рамы и косяки еще несколько минут.

— Надеюсь, вам в голову не взбредет идея устроить акт вандализма или объявить забастовку. Добром это не кончится, сами понимаете, — он понизил голос до опасного шепота.

— Мою комнату не трогать, приведите в порядок свою и соседнюю на втором этаже, там оконная рама болтается, отремонтируйте ее, почистите кафель в ванной, нужно покрасить пол и стены в коридоре, краска в той же кладовке. И не забудьте, обед в два, ужин в шесть. Продукты найдете в холодильнике. Готовить и убирать, я так понимаю, вам не впервой. В любом случае, это вам не высшие зелья, особо ума не надо — справитесь.

— Верните палочку.

— Да, конечно, верну. Тридцать первого августа.

С этими словами он резко поставил чашку на стол, встал и вышел из кухни. Ну и ладно. Очень напугал.

Только как Дамблдор мог отдать его Снейпу в качестве домовика? Неужели в Норе ему было бы хуже?! Нет, ну какой все же урод! Еще и ужин ему готовь! А полдник и завтрак в постель не хотите, профессор? Горяченький такой кофе вылить бы вам на голову, глядишь, и лохмы ваши стали бы опрятней.

Гарри тяжело поднялся из-за стола и поплёлся в кладовку.

При всем желании он не успел бы уложиться до ужина, а еще учитывая необходимость готовить... С одной только рамой он провозился больше часа. Столяр из него был так себе. Кто там что говорил про высшие зелья.... Вдобавок он ухитрился попасть себе молотком по пальцу, а потом еще искал по всем ящикам, чем бы искалеченный палец перевязать. А в комнате, отведенной ему Снейпом, на всех поверхностях был невообразимый слой пыли, да еще и с копотью. Незаметно пришло время готовить обед. Не мудрствуя лукаво, Гарри ограничился самым обычным супом и спагетти с соусом.

Снейп, поднявшийся из подвала, сначала принюхался, хмыкнул, но никак пока не прокомментировал. Потом он углядел кое-как забинтованный палец Гарри.

— Покажите!

— Пустяки.

— Покажите, я сказал, — он схватил Гарри за руку, размотал импровизированную повязку и мрачно поглядел на него. — Да нет же, с работами по дому вы справляетесь как и с высшими зельями, то есть отвратительно. Сидите, я сейчас приду.

Он прошел куда-то в гостиную, принес оттуда пузырёк и чистый бинт. Аккуратно смазал рану, поводил над пальцем палочкой, наложил повязку.

— Через час можете снять. И постарайтесь хотя бы до конца дня не бить себя молотком по больному пальцу.

Они молча поели, потом Снейп взмахом палочки «помыл» посуду.

— Вы много успели сделать, Поттер?

— Нет, я вам не золушка и не домовой эльф. Да еще и без палочки.

— Палочка даже не обсуждается. И не смейте мне хамить.

— А то что?

— А то вдруг Альбус решит, что в школе для вас слишком опасно? Дети Пожирателей, всякие несчастные случаи, кто знает, что ещё есть в школе помимо василисков и сотен оболтусов? Нам ведь надо сохранить героя, чтобы он смог выполнит свою миссию, пока другие сделают за него всю грязную работу. Ан нет, пока всю грязную работу будете делать вы, — добавил он, ухмыляясь.

Гарри вскочил из-за стола, внутри него все кипело от еле сдерживаемой ярости. Так значит, за него сделают всю грязную работу, а Гарри потом только надо всего-то убить Волдеморта. А Тайная Комната, а василиск, а Питер Петтигрю, а Турнир и безумный Крауч, а Амбридж!.. Какой же Снейп все-таки урод, урод и тварь.

Снейп предупредил его, что спать Гарри не пойдет, пока вся работа не будет сделана. Так что тот, наконец, без сил упал на кровать только после полуночи, чтобы быть разбуженным в семь утра тем же далеко не самым приятным образом.

Утро начиналось завтрака, приготовленного Снейпом, потом день шел по тому же сценарию — профессор давал Гарри работу на день, а сам скрывался в лаборатории либо куда-то уходил, иногда на несколько часов, иногда на весь день. Он неизменно контролировал результаты работы Гарри, придирался и заставлял переделывать то, что ему не нравилось.

Поначалу Гарри пытался огрызаться, хамить, но все его выходки натыкались на стену холодного безразличия и презрения.

Постепенно Гарри закончил реставрировать, иначе не скажешь, второй этаж, привел в порядок первый, разобрался с подвалом — со всем, кроме лаборатории Снейпа, святая святых дома. Потом профессор отправил его красить дом снаружи и ремонтировать крышу, предварительно наложив чары против падения.

Само собой, Гарри и понятия не имел, как делать подобные сложные ремонтные работы — приходилось действовать методом проб и ошибок. Снейп то высмеивал его криворукость (которая просто была результатом незнания), то вдруг давал какой-нибудь дельный совет, будто всю жизнь только ремонтами и занимался.

Как-то разозленный жесткой критикой Гарри выкрикнул:

— Сами только махать палочкой можете, а командовать — так все специалисты.

Снейп только ухмыльнулся и, спрятав в карман палочку, собственноручно отремонтировал трухлявый деревянный порог перед домом совершенно по-маггловски, молотком и гвоздями.

— Это чтобы вы, мистер Поттер, не думали, что волшебнику достаточно уметь только тыкать палочкой. Бывают ситуации, когда ее просто нет, и все зависит от того, насколько вы умеете работать головой, насколько вы приспособлены жить без палочки и без магии.

Удивленный этим представлением Гарри на некоторое время забыл свои обиды и спросил:

— А вы... а вам приходилось жить вот так, по-простому, без палочки?

Ответом ему было сухое «да», после чего профессор уже волшебством привел в порядок свою одежду и оставил Гарри заканчивать работу.

Так проходили дни. Конечно же, Гарри не мог совсем перестать думать о Сириусе, но на это оставалось значительно меньше времени — вечером он был так утомлен, что сил хватало только на душ, да и то не всегда, а утром Снейп всегда давал ему столько дел, что только успевай выполнять. И как можно было довести дом до такого состояния?

После фасада и крыши пришла очередь сада и той самой растрескавшейся дорожки. Гарри укрепил ее камнями — получилось весьма затейливо, Снейп одобрительно хмыкнул, и чуть было не похвалил Гарри, но потом опомнился.

Наступил, наконец, тот день, когда все было закончено. Нельзя сказать, что дом превратился в сверкающий дворец: как говорится, из драконьего навоза лимонные дольки не сделаешь, но, тем не менее, Гарри был своей работой доволен. А еще он со злорадным ожиданием предвкушал, что же далее ему поручит делать его эксплуататор.

Эксплуататор, к удивлению Гарри, допустил его в лабораторию. Пока только мыть пробирки, к которым не должно было применяться волшебство. Потом Гарри повысили в должности до Приготовителя Ингредиентов для Его Величества Главного Зельевара всея-всея-всея... Так бы Гарри и остался на этой не особо почетной должности до самого конца лета, но только вот одним тихим утром Снейп, то сосредоточенно черкавший что-то на обрывке пергамента, то пристально рассматривающий содержимое котла, замер на мгновение, повернулся к Гарри и швырнул ему листок:

— Доделаешь все по рецепту, начиная с Foliorum Betullae Pendulae**. Потом погаси огонь, остуди зелье и можешь быть свободен до вечера. Тут ничего не трогай. Никуда не выходи. Приду поздно, может, вообще завтра или...

— ...вообще не придете?

— Не надейся!

Гарри и не надеялся. Он уже перестал мысленно называть Снейпа уродом. Он давно понял, зачем нужен был весь этот рабский труд без палочки — Снейп ведь и сам прекрасно мог за несколько часов привести дом в порядок. Главной целью было отвлечь его от мыслей про Сириуса. Может, Дамблдор как-то узнал о его заклинании и моральном самоистязании? И прислал на спасание потенциального спасителя Магической Британии именно того, от кого не дождешься и унции сочувствия. А может, профессор все же сочувствовал Гарри, но просто не подавал вида. И обязательно ли сочувствие должно выражаться в слезах, показной жалости и задушевных разговорах?

По прошествии времени на душе стало легче, и Гарри уже мог вспоминать тот день без того, чтобы его сердце пропускало удар. Все же Снейп был вовсе не так плох, как хотел казаться. А может, наоборот, еще более бездушен?

Гарри скрупулезно добавлял все ингредиенты и помешивал капризное зелье. Насколько он не любил «тонкое искусство», настолько ему хотелось, чтобы профессор оценил его работу, особенно учитывая мнение Снейпа о его способностях в зельеварении.

Когда все работы в лаборатории были завершены, Гарри послонялся по дому, наготовил еды, которой бы хватило на всех Уизли, полистал книги в кабинете профессора, выбрал себе пособие по ЗОТИ, но не ушел читать, как обычно, к себе, а остался в гостиной.

Часы пробили полночь, Снейпа не было. Гарри сморил сон, но, когда он по привычке проснулся утром в семь, Снейп еще не появился. Не появился он и к полудню. Гарри не то чтобы волновался, но ему было не по себе, неизвестность давила, и он надеялся, что, может, с ним свяжется Дамблдор, но у того были, по-видимому, более важные дела. К вечеру Гарри стал тревожиться по-настоящему. Ему было стыдно перед Снейпом и перед самим собой за брошенную на прощание реплику. Пусть он не имел в виду ничего подобного. Но слово не феникс...

Профессор появился поздно вечером, он удивленно посмотрел на Гарри, вскочившего на ноги при его появлении, отметил про себя книжку, упавшую с его колен. А потом тяжело съехал по двери на пол.

Гарри кинулся к нему, плюхнулся на колени и попытался растрясти.

Снейп отмахнулся от него, попытался встать, но ноги упрямо отказывались ему повиноваться.

— Что, что он вам сделал? — в панике прошептал Гарри.

— Не он, а она, Белла. Приревновала к Лорду, ей показалось, что мне он доверяет больше. Собственно, не просто показалось. То зелье, ты доварил его?

— Да!

— Принеси полстакана, только хорошо перемешай.

Гарри молнией понесся в подвал, бережно перемешал зелье, осторожно налил его в стакан.

Снейп был бледен и еще сильнее осел на пол; Гарри поднес стакан к губам — пейте, ну же!

Тот с усилием сделал несколько глотков.

Почти сразу же с лица ушла бледность, граничащая с синевой, он глубоко вдохнул и снова попытался подняться.

Гарри подскочил к нему, закидывая его руку себе на плечо и осторожно помогая встать.

«Сказал бы мне кто пару месяцев назад...», — промелькнула в голове непрошеная мысль.

Он почти дотащил Снейпа до дивана, снял с него плащ, помог разуться.

— Вам лучше?

Профессор, очевидно, хотел сказать что-то колкое, но, глянув в растерянные зеленые глаза, лишь кивнул и прошептал: «Спать».

На следующем утро, без десяти семь, он проснулся от запаха кофе: у его кровати стоял Гарри Поттер собственной персоной и внимательно разглядывал учителя, на столе покоился поднос с чашкой кофе, над которой клубился пар.

— Профессор, — Поттер потряс его за плечо.

— Вы, Поттер, совсем страх потеряли. И уважение тоже.

— Вы ворчите, профессор, — на лице у Гарри появилось выражение облечения, — очевидно, приходите в норму. И вовсе не потерял уважение, а наоборот, — он спешно вышел в кухню. Через минуту появился вновь с тарелкой бутербродов.

— Что это было за зелье?

— Универсальное алкалоидное противоядие. Когда мало времени, не сразу разберешь, с каким конкретно растительным ядом имеешь дело — их же множество, а счет идет на минуты. Я долго над ним работал, как чувствовал...

— И что теперь?

— А ничего, Лорду не понравилось, что кто-то пытается принимать решения в обход него. Белла больше не в фаворе.

Он попытался сесть и сразу же прикрыл глаза.

— Голова все еще кружится. Но если бы ты не доварил зелье правильно... Что ж, возможно, ты не совсем безнадежен, к тому же супы у тебя всегда получались отменные.

Он ухмыльнулся, только на этот раз в ухмылке не было ни капли насмешки.

— Так вы все же признаете, что я не безнадежен в зельях?

— Тебе это так важно?

— Да!

— Ясно. А теперь мне надо к Дамблдору, обсудить сложившуюся ситуацию. Принеси мне укрепляющего.

Через полчаса профессор уже был готов идти к директору.

— Займи себя тут чем-нибудь.

— Хорошо, сэр! Я, в принципе, со всем в доме разобрался, осталась только лаборатория, — он невинно взглянул на Снейпа.

Тот помолчал, потом с нажимом ответил:

— Хорошо, но если хоть одна пробирка...

Лицо у Гарри вытянулось, и Снейп мысленно себе поаплодировал: «Ну не портить же Поттеру удовольствие, он ведь явно другого ответа ожидал. А пробирок у меня и так немерено».

* * *

До конца «тюремного заключения» оставалось две недели. Хотя Гарри уже перестал считать себя узником. Снейп заметно оттаял после того случая. Он даже снизошел до того, что научил Гарри нескольким действенным дуэльным заклинаниям и открыл пару хитростей в приготовлении зелий.

Теперь поручения для Гарри не сводились к убрать-почистить-помыть-нарезать, Снейп задавал ему читать книги из самых разных областей знаний: зелий, ЗОТИ, чар и даже истории магии («А что вы хотите, Поттер, все взаимосвязано»), а по вечерам устраивал допрос с пристрастием. Гарри ворчал, что скорее предпочел бы снова убирать-чистить-мыть-нарезать, но в глубине души понимал, что лжет. Ему нравились эти вечерние разговоры, заставлявшие его переоценивать многие вещи. Становилось легче понять, почему магия действует именно так, а не иначе, как противостоять действию какого-нибудь мудреного проклятья и почему. А еще Снейп иногда рассказывал ему о Волдеморте — его характере, личности. Интересовался мнением Гарри — почему Темный Лорд поступил в такой-то ситуации именно так.

Учил думать, как говорил сам себе Гарри.

В предпоследний вечер Снейп принес с собой пергаменты, выглядевшие официально, развернул их при Гарри и поставил размашистую подпись.

— Теперь ты.

— Что это?

— Дарственная на дом. Так тебе будет легче получить его после моей смерти. Понимаю, что он тебе не особо нужен, принимая во внимание размеры наследства твоих родителей и Блэка, но, тем не менее, здесь слишком много хороших книг и ценных зелий, чтобы оставлять это все воронью из Министерства. К тому же, не зря ты столько времени убил на то, чтобы привести тут все в порядок.

Гарри глядел на него во все глаза.

— Поттер, расписывайся уже быстрее, я спать хочу, а день был насыщенный.

Но Гарри не торопился.

— Почему, сэр?

— Я же тебе объяснил. Проще, конечно, было бы вообще ничего тебе не говорить, но так потом будет меньше канители.

— Вы сказали «после вашей смерти», но...

— Поттер, никто не знает, что случится завтра, особенно если имеешь дело с Темным Лордом.

Гарри нахмурился, но притянул к себе пергаменты и расписался рядом с подписью Снейпа.

В то же самое мгновение их подписи вспыхнули алым светом, через минуту свечение исчезло, а росписи на документе из обычных чернильных стали золотистыми. Снейп смотрел на пергамент, не веря своим глазам. Что-то определенно пошло не по плану. Гарри поймал растерянный взгляд профессора и не удержался:

— Что случилось?

Но почему-то он не был уверен, что хочет знать ответ. Растерянный Снейп? Да ладно! Тут уж правда, меньше знаешь...

Снейп тяжело поднялся из-за стола и заметался по комнате. Потом еще раз посмотрел на Гарри и умчался в лабораторию. Как будто именно там скрыты ответы на все вопросы. Хотя для кого как. Кто ищет забвения в алкоголе, кто в квиддиче, кто в ремонте и уборке, а кто в зельях.

Гарри посидел еще с минуту, разглядывая пергамент. И что Снейп нашел в нем необычного? Подумаешь, подписи просветились немножко, ну так это магический документ, да еще и о наследовании. Наследование. Что-то промелькнуло, какая-то неоформившаяся мысль. Эх...

Гарри тоже спустился в подвал.

Снейп стоял, привалившись спиной к шкафу, задумчиво рассматривая длинный ряд склянок с зельями. Словно не мог решиться на действие.

— Что происходит, сэр?

Гарри уже который раз поймал себя на том, что обращается к Снейпу «сэр» и «профессор». И это без всякого напоминания! Вот, значит, как проявляется истинное уважение. Оно вырастает само, постепенно, сначала даже не замечаешь, что происходят изменения, а потом раз — и вот оно.

— Ты ведь уже не поверишь, если я скажу, что ничего?

Профессор уже который раз запоздало понял, что обратился к Поттеру не так, как обычно к ученикам — без лишнего формализма, сарказма и презрения а-ля «Ну и как вы проявите свою глупость на этот раз, мистер ...?». Он пропустил тот момент, когда мальчишка перестал быть просто учеником, а стал именно мальчишкой — кем-то хорошо знакомым, привычным и... своим.

— Смотря как вы это скажете.

— Подумаю. Иди спать. Давай, поздно уже.

Но Гарри не двинулся с места. Ему тоже было что сказать профессору. Послезавтра он уедет в школу, и все наконец закончится. Он так мечтал об этом в самом начале. А теперь ему грустно. Потому что теперь все возвратится на круги своя, после того, как Снейп добился того, что запланировал с Дамблдором — Гарри стало легче вспоминать о крестном. Чувство вины по-прежнему терзало его, но вина больше не была центром, вокруг которого сосредотачивалась жизнь Гарри. Не это заботило теперь Гарри.

Но пока у него есть время...

— Я хотел сказать вам спасибо, профессор. И за трудотерапию, и за невысказанное сочувствие, и за науку.

Снейп просто кивнул в ответ.

* * *

К утру зелье готово. Осталось добавить последний ингредиент.

Он был почти уверен в результате, но все же полагалось расставить все точки над «i». Только вот мальчишке правду знать необязательно, какой бы эта правда ни оказалась.

* * *

Гарри знал, что именно варил профессор той ночью. Он ушел из гостиной, но потом вернулся в лабораторию в мантии-невидимке. Снейп был так занят приготовлениями, что не заметил ни тихо скрипнувшей половицы, ни легкого сквозняка, когда Гарри открывал дверь в лабораторию. Удивительно было то, что Снейп готовил зелье не по памяти: Гарри готов был поклясться, что профессор знает наизусть рецепты всех наиболее употребляемых зелий. Это, конечно, было грандиозным преувеличением, но все же... Гарри осторожно заглянул в толстый «Справочник зельевара», лежавший на столе, с которым профессор время от времени сверялся. «Зелье на установление родственных отношений. Если при добавлении последнего ингредиента — капли крови одного из предполагаемых родственников — зелье вспыхнет алым, а через минуту станет золотистым («Прямо как подписи в том документе!»), значит, пробанды родственники. Чем насыщеннее оттенок, тем степень родства сильнее. При кровных узах родитель/ребенок или сестра/брат над зельем появится золотистый туман. Если же пробанды не являются родственниками хотя бы в третьем колене, зелье станет темно-фиолетовым».

«Чего? Это что же, он думает, что мы... что моя мама?.. Урод!»

Гарри и сам не знал, как умудрился не выдать своего присутствия и выскользнуть из лаборатории. Его трясло — подумать только!.. А если на самом деле подумать?..

К утру так и не сомкнувший глаз Гарри был уже не столь категоричен, но количество вопросов в голове только увеличилось. Он вспоминал все, что слышал о маме из рассказов Хагрида, Дамблдора, случайно оброненных реплик тети, вспоминал подсмотренную сцену в Думосбросе...

Он заснул перед самым рассветом, а проснулся около девяти утра. Побудки в семь прекратились уже давно. Гарри подошел к лестнице и тут же присел на самую верхнюю ступеньку, скрытый перилами, — за столом в гостиной вполоборота к нему сидел профессор. Перед ним лежала эта злосчастная дарственная, а в руках он держал маггловскую фотографию Лили и тоскливо смотрел на нее.

Гарри специально чихнул на полдома и поднялся из-за своего укрытия. К тому моменту как он спустился по лестнице ни документа, ни фотографии на столе уже не было.

— Доброе утро, профессор.

— Доброе. Я тут кое-какой эксперимент провожу, мне нужна капля крови любого волшебника. Моя в данном случае не подходит. За неимением другого мага в радиусе порядка ста миль, не поделишься? Я принесу клятву, что не использую твою кровь для того, чтобы причинить вред тебе либо кому-нибудь другому, будь то маг, маггл, магическое или немагическое живое существо.

— Не надо, я вам и так верю. Только одно условие: кровь я добавлю сам, а вы скажете только, как и куда. Вы ведь так и не ответили на мой вопрос — безнадежен ли я в зельях,— Гарри безмятежно улыбнулся. — Так вот, разрешите мне все сделать самому, хотя тут и ребенку ошибиться сложно.

Как же сложно притворяться, делать вид, что ему ничего не известно, в то время как привычный мир вокруг вдруг начинает жить по новым законам. Но оно того стоит. Момент истины.

Снейп помолчал, с подозрением глядя на него, но, к облегчению Гарри, все же не стал применять легиллименцию.

— Хорошо, расскажешь потом, как отреагирует зелье. Взорваться вроде не должно, даже учитывая твои таланты, — усмехнулся он.

Гарри вернулся через десять минут. За это время он успел более или менее успокоиться и принять очередной «подарок» судьбы. А может, и просто подарок, без кавычек. Почему-то ему было вовсе не так уж тяжело. Хотя руки все еще порядком дрожали.

Снейп сидел все в той же позе, его зубы были крепко стиснуты, хотя он пытался придать себе беззаботный вид.

— Ну как?

— Оно стало фиолетовым. Очень насыщенного темного цвета.

В комнате вдруг стало очень тихо и холодно, порыв ветра швырнул в окно несколько первых пожелтевших листков.

— Жаль, — тихо проговорил Снейп. Он медленно поднялся и, ссутулившись, так же медленно пошел к лестнице.

Эк вас, профессор. И кто бы мог подумать, что для вас это окажется столь важным. Но ведь и он, Гарри, не каменный.

— Подожди, я специально так сказал, отец. Оно золотистое, с легким туманом.

Снейп, уже поставивший ногу на лестницу, чуть не грохнулся от неожиданности.

— Отец... И ты... принимаешь это как есть? Так просто? Без скандалов, истерик, обвинений и миллиона вопросов?

— Ну уж нет. И не надейся. Миллион вопросов я тебе точно обеспечу. Ну, и родителей не выбирают.

Через секунду профессор — нет, отец — уже обнимал его так крепко, словно боялся, что если он ослабит хватку хоть на мгновение, то Гарри передумает.

Идеальный день. И никаких заклинаний не надо.

Им еще многое предстоит выяснить и ответить на миллион, нет, на два миллиона вопросов. Но самые главные ответы были получены в эту минуту.

* Да-да, о двузначности английского местоимения you осведомлена прекрасно и использую сие лексико-грамматическое свойство в своих корыстных целях

** Листьев березы повислой (лат. Gen. pl.)