Миллион галлеонов (джен)

Глава 1

Невероятно, что авроры бездействуют! Подумать только, кто-то пробрался в британский парламент, повлиял на ход голосования, а они так и не смогли найти виновного. Не то чтобы я считал работу Аврората полностью бесполезной, но это произвол. Вот если бы я на тот момент находился в Англии, а не охотился на упырей Португалии, то непременно бы…

(из интервью Гилдероя Локхарта на Волшебном радио)

Дожди шли уже неделю. Город утопал в лужах, но погода, похоже, меняться не собиралась. Джон Долиш поежился, запахнул коричневый плащ и пробормотал:

— Вот и осень…

Настроение было таким же дождливым и гадким. С самого утра у него всё шло наперекосяк: домовладелица требовала ежемесячную плату едва ли не на неделю раньше срока, якобы потому, что он сильно шумит и пугает соседку снизу. Будучи аврором, дома Джон почти не бывал, а стало быть, старая ведьма врала. Скримджер обеспечивал аврорам весьма сносное жалование, так что Джон всегда платил за квартиру исправно. Но в этот раз кошелек был пуст, а деньги окажутся на счёте в Гринготтсе только через неделю.

Если бы кое-кто вовремя нанял магов, чтобы прочистить дымоход, то Джон давно уже шел бы по теплым коридорам Аврората, но увы… Домовладелица закрыла каминную сеть потому что из забитой трубы дым шел обратно в комнаты. Он и сам хотел было устранить проблему, но нет. Старушка решила, что Джон собирается таким образом отработать плату за аренду. Устроила скандал на ровном месте, он едва унес ноги. А потом долго стоял у окна с котом на руках, всматривался в бесконечную пелену дождя. Жутко не хотелось шлепать в Аврорат пешком. Но пришлось.

В такие неудачные дни Джон жалел, что бросил курить. Вынудила профессия. Еще бы, некоторые маги курили трубку, но чтобы тратиться на пачку дешевых маггловских сигарет — на это был способен только Джон. Дурная привычка могла стоить ему карьеры: если бы Скримджер увидел его с сигаретой хоть раз — Джон бы кубарем полетел с карьерной лестницы. А меж тем главной целью Джона был Отдел по контролю магических артефактов, о котором он мечтал с первого дня работы. Однако заветное место пустовало, а Джона повышать никто не планировал. Годы шли, ему давно уже было не двадцать пять. Приходилось искать лазейки, выбирать самые безнадежные дела, чтобы получить долгожданное повышение. Но паршивая привычка всегда и во всем быть честным с собой и другими мешала слишком сильно.

Говорят, начальство любит исполнительных. Бред. Он долгие годы прислушался к каждому вздоху начальника, но тот в его сторону и не смотрел. Недавно Джон перешагнул рубеж в тридцать пять лет и почему-то казался сам себе невообразимо старым. Скримджер по-прежнему не доверял ему серьезные дела. Казалось бы, с Кингсли они были почти ровесниками, но тот явно нравился начальнику больше.

С таким паршивым настроением Джон и шагал к служебному входу в Министерство. Пальцы зудели от желания сжать папиросную бумагу, взмахнуть палочкой и втянуть в легкие клубок горького дыма.

Ветер подул сильнее. Джон запахнул плащ, в кармане что-то захрустело. Пергамент! Два дня назад сова принесла письмо от Люциуса Малфоя. Он затолкал его в карман плаща и даже не удосужился прочитать. Разворачивать письмо посреди улицы, под моросящим дождем, было не самой удачной идеей, так что Джон терпеливо отстоял очередь в кабинку маггловского туалета — на деле являющегося входом в Министерство магии — нажал на смыв и наконец ступил на пол из темного мрамора. Несколько минут в лифте, и он окажется в коридорах Аврората. Джон взмахнул палочкой, высушивая плащ, волосы и вконец промокшие ботинки.

Войдя в лифт, он достал письмо.

«Уважаемый мистер Долиш! — письмо заговорило голосом Люциуса Малфоя. — В эту пятницу состоится прием по случаю очередной годовщины нашего брака. Будем признательны, если вы сможете посетить это мероприятие. Ждем вас в Малфой-мэноре, около шести. Мистер и миссис Малфой».

Джон перечитал письмо самостоятельно. Малфои приглашают его на прием? Но почему? С Люциусом их не связывало ровным счетом ничего. Он всегда казался ему неприятным типом, от которого можно ожидать чего угодно.

Джон только начал работать в Аврорате, когда исчез Тот-кого-нельзя-называть. Позже были пойманы и отправлены в Азкабан Пожиратели смерти. Некоторым из них удалось суда избежать. Среди них был и Малфой. Слишком хитрый для того, чтобы сесть в тюрьму, слишком влиятельный и опасный, чтобы кто-то из его «коллег» сдал его аврорам.

Лифт дернулся и поплыл в сторону, а потом вверх, сразу на второй уровень.

Джон знал Малфоя еще со школы, тот учился на год старше. Рейвенкло, факультет умных, рассудительных личностей, был как раз для таких, как Джон. А Малфой заправлял слизеринцами, строил там свою маленькую империю. В школе они не общались, но после окончания Хогвартса он много раз встречал Малфоя в коридорах Министерства. Не заметить того было просто невозможно — дорогая мантия, властный взгляд и неизменная трость. Слишком яркая оболочка для столь бесцветной внешности. Впрочем, Малфой был умен — об этом знали все, кто так или иначе ухитрился связать с ним свои дела.

И всё же приглашение на сугубо семейный праздник смутило Джона.

В коридорах Аврората было шумно — вполне привычная рабочая обстановка. Он свернул в узкий коридор и направился к своему кабинету, расположенному следом за камерами, где держали нарушителей. Задержанные предпочитали не смотреть на него, а зачарованная особым образом магическая решетка не пропускала ни звука.

Джон приложил ладонь к двери, и та открылась, пропуская хозяина в душный кабинет.

— Доброе утро, — портрет седого, но очень энергичного старца, глянул на него из-за рамы.

— Доброе, Гроган.

Гроган Стамп, бывший министр магии, ввиду неприятного характера висел в кабинете Долиша с первого дня. Когда Джон только явился на работу, коллеги преподнесли портрет ему в дар. Сначала это казалось символом гостеприимства, а после, когда выяснилось, по какой причине портрет господина экс-министра оказался в его кабинете, стало не до радости. Гроган слишком уж много болтал. Вернее, он почти не закрывал рот. Джон пытался вернуть подарок, да только никто не взял. Позже Джон пытался перевоспитать упрямую картину, но спорить было бесполезно. Со временем он смирился. И не зря, потому что Гроган не только умел подкидывать ценные идеи, он еще и оказался человеком, знающим едва ли не всех почивших и ныне живущих волшебников лично или по сплетням. Для Джона он стал аналогом справочного бюро.

— Я много размышлял, но никак не могу решить, кем же являются дементоры — зверями или существами. Это очень странно. Мне бы поговорить хотя бы с одним из них, но ребята так молчаливы.

— Лезут целоваться? — Джон снял плащ, сел за стол и положил перед собой приглашение на прием у Малфоев. Несколько раз взмахнул палочкой, шепча разные заклинания, в надежде, что пергамент раскроет свой секрет. Однако секрета не было.

— Люциус Малфой пригласил меня на прием в честь годовщины его свадьбы.

— Люциус? А, припоминаю его отца. Неприятный малый.

— Сын не лучше, — приглашение пришлось отложить. Серая папка поднялась в воздух и выплюнула пару листов. «Напоминалка» сработала прекрасно, только «Маггловское дело» — как его окрестили ребята из второго магического — вызывало у Джона лишь приступ мигрени. Улик почти не было. А совсем скоро ему придется докладывать на общем совещании.

В конце концов, это дело Джон потребовал сам, хоть Скримджер и твердил, что это не его уровень.

Джон взглянул на часы. Следовало поторопиться.

— Я на летучку. Если кто-то придет, пускай подождет.

Портрет кивнул.

* * *

— На летучку? — голос грянул над ухом. Джон вздрогнул и поднял глаза. Кингсли. И как ему удавалось всегда появляться столь неожиданно? С его-то ростом и фигурой.

— Да.

— Значит нам по пути, — Кингсли зашагал рядом. Общение с ним обычно и ограничивалось парой дежурных фраз: раздражало, что упрямый и своевольный Кингсли легко делал карьеру, в то время как ему, Джону, ничего не доставалось, несмотря на всю исполнительность. А если что-то раздражает — лучше этот объект игнорировать. Молчание затягивалось, Кингсли шел рядом, возвышаясь едва ли не на две головы. Окружающие здоровались с ним, а Джона словно не видели. На секунду ему показалось, что он стал невидимкой. Чтобы прогнать неприятное ощущение, Джон решился:

— Малфой прислал мне приглашение на годовщину.

— И мне прислал. Только я его сжег, — ответил Кингсли.

Они вошли в большое помещение со множеством кресел и заняли места поближе к трибуне. Зал постепенно наполнялся.

— Не пойдешь?

Джон постарался придать своему голосу нотки удивления. Хотелось понять, как остальные авроры отнеслись к приглашению. Не сочли ли насмешкой со стороны бывшего Пожирателя смерти? Еще полчаса назад он был точно уверен, что не пойдет, то сейчас Джону вдруг стало очень интересно — а что будет, если он рискнет?

— Вот ещё, — прогрохотал Кингсли. — Ты правда собираешься?

— Считай это праздным интересом. Не думал, что получу такое приглашение хоть когда-нибудь. Странно, да?

— А что странного? Малфой пытается наладить связи с Авроратом. Абраксас умер совсем недавно. Теперь всё приходится делать самому, и Люциус привык действовать окольными путями.

— Может быть.

Скримджер поднялся к трибуне и вызвал одного из авроров — озвучить статистику по магическим артефактам. Все слушали вполуха. Джон тоже выпал из общего обсуждения, размышляя над тем, кто еще мог получить приглашение Малфоя. И вдруг что-то заставило его прислушаться к докладу.

Рослый парень из отдела статистики рассказывал о случаях нарушения Статута секретности, зафиксированных за последний месяц.

— …итого шесть случаев. Четыре незначительных — группе ликвидаторов удалось справиться на месте, один подростковый. Мы уже обсуждаем произошедшее с его родителями. И один чуть более серьезный, выезжала бригада наших спецов. Наложили восемь Обливиэйтов. И… — парень откашлялся. — «Маггловское дело». То сообщение о магической вспышке в стенах парламента, датированное началом октября.

Зал зашумел, а Скримджер нахмурился.

Джон кивнул сам себе — чутье не подводило. Сейчас его непременно поднимут с нагретого кресла. Взгляд начальника не заставил себя долго ждать, проще было сдаться прямо сейчас.

— Сэр, позвольте я? — он встал.

— Да, аврор Долиш.

— Мы всё проверили. Даже если нарушение Статута о Магической секретности имело место быть, неизвестный успел замести следы.

— Что значит «замести следы»?

— Обливиэйт. Мы проверили двух членов Палаты общин и обнаружили следы искусно наложенного массового заклинания Обливиэйт. Чтобы не допустить распространения слухов, мы предпочли на месте проанализировать обстановку. Статут о секретности сохранен, однако…

Шум в зале прекратился как по мановению волшебной палочки. Джона это почему-то не обрадовало. «Маггловское дело» было на слуху целый месяц.

— Я бы рекомендовал продолжить расследование. В настоящий момент нам не известна степень влияния мага на маггловскую политику.

— О чем вы? — Скримджер скорчил недовольную физиономию.

— В тот день проводились выборы спикера Палаты общин. Стоит отметить, что следов магического вмешательства мы не нашли. Только Обливиэйт. Однако, если неизвестный преступник как-то повлиял на ход выборов, это подходит под другую статью.

Скримджер покосился на часы.

— Если Статут не нарушен, доказать что-либо мы пока не в силах. Как вы полагаете, на скольких магглах было применено заклинание?

— Тридцать — сорок человек. Ввиду сложной политической обстановки мы смогли проверить лишь нескольких мужчин. Сами понимаете, повторный Обливиэйт спустя такой короткий срок сможет выдержать не каждый. А наши манипуляции привлекли внимание общественности.

Тишина стала гнетущей.

— У вас есть какие-то факты или так и будете сотрясать воздух громкими заявлениями? Может, этот маг ошибся в аппарации и оказался посреди зала, где заседала Палата общин, потому ему и пришлось «убрать за собой»? Хватает уже того, что все газеты пестрят нападками в адрес Аврората. Время идет, а мы и с места не сдвинулись. Позор всего отдела! — распылялся Скримджер.

— Пока нам не известно, сэр, но мы выясним.

— Вы работаете над этим уже месяц. И никаких зацепок до сих пор нет. На каждом собрании мы слышим одно и то же.

Эта фраза Джону не понравилась сразу. Она означала одно — последний шанс, и если он не справится, то дело отдадут кому-то другому. С надеждами на повышение можно будет распрощаться.

— Я приложу все усилия, чтобы ситуация сдвинулась с мертвой точки. Мы прибыли в Палату общин слишком поздно, а виной тому маггловские бюрократические издержки.

Еще бы, чтобы официально начать расследование и чтобы их туда пропустили, Фаджу пришлось лично связаться с премьер-министром Великобритании. Ребята с трудом удержались от аппарации прямо в зал заседаний. Как знать? Может быть, окажись они там на полчаса раньше, преступник был бы пойман? Однако магглы опасаются вмешательства авроров.

Скримджер помолчал немного и наконец изрек:

— Ладно. Но у вас две недели.

— Разумеется, сэр.

Джон сел, поймав на себе взгляд Кингсли, полный скепсиса.

— Тебе не кажется, что поиски неизвестного превращаются в сражение с ветряными мельницами?

— Нет, — Джон фыркнул. — Ты доверяешь своему инстинкту, Кингсли?

— Да. И это не раз спасало мне жизнь.

— Вот и я доверяю. Чую, здесь что-то есть. Неизвестный повлиял на выбор спикера, предварительно сговорившись с магглами. Пока я не могу ничего доказать. Инстинкт, понимаешь? Он шепчет мне: «Долиш, здесь нужно покопать».

Кингсли хлопнул его по плечу. Ощущения были странными. Жест одобрения от него казался сродни какому-то древнему проклятию.

— Рейвенкло! Как же вы любите разгадывать загадки!

— Не то слово.