Благодарю вас (джен)

1. Люциус

Amata nobis quantum amabitur nulla. (1)

«Пиррова победа!» — с горечью думал лорд Люциус Абраксас Малфой, глядя прямо перед собой.

Темный Лорд пал, сраженный неопытной рукой вихрастого мальчишки, но битва еще продолжалась. Соратники — теперь уже бывшие? — стояли не на жизнь, а на смерть, несмотря на поредевшие ряды. Потери среди защитников Хогвардса были чудовищны.

Люциус безучастно стоял практически в центре схватки. Слушая стоны боли, вытирая грязной рукой слезящиеся от дыма глаза, опустив палочку. Но сражающиеся словно не замечали статную фигуру аристократа в серой от пыли мантии, с развевающимися белыми, будто враз поседевшими, волосами. Заклятия, летевшие с обеих сторон, игнорировали его.

Сил больше не было. Ни чтобы сражаться, ни чтобы бежать. Жизнь некогда сиятельного лорда утратила смысл. Теперь уже окончательно. Острая игла, вонзившаяся в сердце много лет назад, сейчас наконец-то вошла полностью и застыла, вызывая невыносимую боль.

Его единственная любовь, его проклятие и наваждение, лежала на грязном полу Визжащей хижины. Изломанная и смятая безжалостной рукой войны.

Лорд Малфой бесился и ревновал. Становился обаятельным и щедрым. Надменно и жестко язвил. Всё было бессмысленно. В ответ он получал саркастическую усмешку, кривящую тонкие губы. А когда Люциус затеял довольно откровенную возню с красавчиком Рабастаном, в надежде вызвать ревность, то получил взгляд, полный презрения и брезгливости.

Вот тогда появилась та самая игла. Самый ее кончик, насквозь пропитанный лучшим ядом, жестко вошел в сердце. И остался там.

Скоропалительная свадьба. Рождение первенца. Полный нерастраченной любви и нежности взгляд любимого, обращенный на единственного крестника, на Драко.

Игла вошла еще глубже. Лорд возненавидел сына и превратил его жизнь в ад.

Проклятая грязнокровка Эванс! Даже мертвой она не отпустила возлюбленного! Игла прочно угнездилась в измученном сердце.

Но тогда ещё оставалась надежда. Возможность бросать украдкой полные нежности взгляды. Прикосновения, которые даже не замечаются в обыденной жизни, ночами распаляли воображение, заставляя изнывать и мучиться от неудовлетворенности, боли и тоски.

А теперь нет ничего. Мертвый, потухший взгляд, рваная рана на горле и... поцелуй. Единственный. Нечестный. Украденный...

— Вашу палочку, лорд Малфой! — раздался над ухом властный голос, заставив Люциуса вздрогнуть.

Он непонимающе смотрел в лицо молоденького аврора и не слышал ни слова, всё крепче сжимая волшебную палочку в руке. Внезапно рядом раздался взрыв, и Малфой непроизвольно вскинул руку с ней. Этого вполне хватило державшемуся на пределе юнцу.

— Авада Кедавра! — И вот уже ярко-зеленый луч летит в лицо Люциуса.

Он падает, продолжая сжимать в руке палочку. Сталь в глазах стремительно тускнеет. Бескровные губы шепчут: «Благодарю вас...»

......................................................................

1. Возлюбленная нами, как никакая другая возлюблена не будет (лат) — Катулл, стих 8.

2. Северус

Мертвые сраму не имут. (1)

Боль! Сколько же её!

Но теперь я точно знаю: эта боль — последняя. Боль — искупление и боль — освобождение.

Всю свою жизнь я прожил с болью. Бок о бок. Привык к ней, сроднился. А она пустила корни в мою душу и плоть, разрасталась, питаясь мной, вытесняла всё светлое, что пыталось проникнуть в меня.

Но теперь я дошел до финала. Наконец-то! Я сделал всё, что было в моих силах! И никто, слышите, никто не посмеет возразить мне! Столько лет я незримо стоял за вашими спинами, не надеясь на понимание, не ожидая награды. Это хорошо, потому что некому будет и горевать обо мне. Вам и так хватит горечи еще на долгие-долгие годы. Последнее, о чем я прошу у Высших сил — дать возможность нелепому, дерзкому, несдержанному мальчишке, сыну моего злейшего врага, выжить в этой схватке.

Иначе, всё было напрасно.

И твоя страшная смерть тоже, моя единственная любовь.

Твои глаза цвета молодой листвы, омытой весенним дождем, преследовали меня каждый день. Днем — радостно блестящие из-за нелепых круглых очков, ночью — подернутые дымкой, мертвые. И то, и другое жалило сердце как тысячи змей. Что там какая-то Нагайна!

Я только надеюсь, что у меня будет целая вечность, чтобы вымолить прощение.

Мальчишка что-то лепечет, пытается остановить кровь, беспомощно смотрит на меня.

Я отталкиваю его. Пусть уходит. Время не ждет.

Он крепко жмет мне руку. Это последнее, что я еще могу чувствовать. Поднимается с колен и уходит.

Всё правильно. Живые — к живым. А мертвые... Мертвые сраму не имут.

Внезапно боль прекращается. В туманной дымке я вижу протянутую руку. Конечно, я узнаю ее. Знакомые до последней крапинки глаза укоризненно смотрят на меня, словно мать на неразумное дитя. Рядом — они, заклятые друзья, верные враги. Прав Дамблдор, смерть — это еще одно приключение.

Обращаюсь неизвестно к кому:

— Благодарю вас...

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

(1) Изречение Князя Святослава Игоревича, 970 г

3. Гарри

Уж сколько их упало в эту бездну... (1)

Они все уходят. Бросают меня и уходят в небытие. Все, кого я считал своей семьей с самого первого дня, как только переступил границу, разделяющую реальный мир и мир сказки.

Только вот сказка оказалась с несчастливым концом.

Мама и папа. Всё, что осталось мне на память — пара газетных вырезок.

Крёстный. Долгие годы заточения, мгновения счастья.

Друзья, соратники по Ордену.

Директор. Мой наставник, заменивший мне отца. Я простил ему ошибки. Безгрешных людей не бывает, и волшебников тоже.

Даже Снейп, который все эти годы с маниакальным упорством в равной степени спасал, учил и ненавидел меня, который был словно якорь, привязывающий ко мне реальность, и тот ушел.

И во всем виноват этот змеемордый ублюдок! Это он отнял у меня всё! Но сегодня он заплатит мне! Заплатит самым дорогим.

Я помню все боевые заклинания: спасибо, Аластор, Ремус. Я могу защитить свой разум: спасибо, профессор Снейп. И мне есть, ради чего сражаться: спасибо, миссис Уизли.

* * *

Мы стоим друг напротив друга, не обращая внимания на идущий вокруг нас бой. Волдеморт что-то бормочет о своем величии и близости победы.

Да-да, ты прав, победа близка! Наша победа!

Два заклятия срываются с кончиков палочек одновременно.

Время словно останавливается.

Я, шатаясь от пережитого напряжения, подхожу к тому, кто исковеркал мою жизнь, смотрю ему в глаза.

Внезапно дьявольская краснота исчезает. Её место занимает внимательный взгляд карих глаз, удивленных и безмерно усталых.

— Благодарю вас...

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — -

(1) М. Цветаева

Конец.