Чародей (джен)

1899 год, сентябрь.

Дорога заняла целую вечность. Дилижанс ехал практически весь день и только к вечеру добрался до Годриковой Впадины. «Чёртова карета, она тряслась так, будто бы пыталась устроить обряд экзорцизма и изгнать из пассажиров дьявола», — размышлял раздражённый Геллерт Гриндевальд, шагающий на негнущихся ногах по главной улице посёлка.

Любой здравомыслящий волшебник поднял бы его на смех, узнав, что вместо портала и трансгрессии Геллерт предпочёл пароход и дилижанс. «Как последний маггл», — сказали бы эти чистокровные снобы.

Но выбор именно такого пути из Дурмстранга в эту мерлинову Впадину был не случаен. Юный Гриндевальд хотел побыть наедине с самим собой и обдумать свою дальнейшую жизнь, а точнее, конкретные шаги на пути осуществления своих целей. Длинный, хоть и тягостный, путь в одиночестве как нельзя лучше подходил для этого, так что, без усилий оборвав стоны и жалобы внутреннего голоса, Гриндевальд пошёл дальше, цепким взором высматривая нужный ему адрес.

Как назло, дом стоял аж в самом конце довольно длинной и пыльной улицы. Вполне маггловская одежда Геллерта не привлекала внимание многочисленных магглов, встречавшихся ему на пути. Их внимание привлекало его лицо, так как в небольшом посёлке люди были наперечёт и все друг друга знали.

Впрочем, сей факт нисколько не волновал устремлённого к своей цели юношу. Шестнадцать лет, исполнившиеся Геллерту в феврале, сделали его в своих глазах совершенно взрослым человеком. А взрослых волшебников, как известно, волновали взрослые проблемы. Захват мира был одной из них.

Дверь нужного дома была вполне себе обычной и, не тратя времени на осмотр разбитого вокруг цветника, Геллерт постучал в неё. Долгое время никто не открывал, и, теряя остатки терпения, Гриндевальд постучал ещё раз, на этот раз уже вкладывая больше сил.

— Где, спрашивается, сраный домовик, когда он так нужен, — зло прошипел он.

Спустя минуту дверь с противным скрипом всё-таки отворилась. В доме было темнее, чем на улице, а потому женщину, открывшую ему дверь, он видел плохо. Но узнать тётку ему всё же удалось. Несомненно, перед ним была Батильда Бэгшот собственной персоной. Даром что персона эта ростом едва доставала ему до подбородка. Миниатюрная брюнетка хорошо за тридцать, она была безвкусно одета и выглядела довольно озадаченной.

— Геллерт? — с сомнением в голосе произнесла она.

— Собственной персоной, тётушка, — нацепив свою лучшую улыбку, ответил племянник. — Прекрасно выглядите, — задорно добавил он. Никто не любит бедных родственников, а особенно бедных родственников, которые угрюмо засовывают язык себе в зад.

— Ох, спасибо, милый, — расцвела она и, делая шаг назад, добавила: — Проходи, Геллерт, я получила твоё письмо.

— Надеюсь, я вас не стесню, — «скромно» заявил Гриндевальд, взглядом уже обшаривая прихожую. Его не нужно было просить дважды, потому, не мешкая, Геллерт воспользовался приглашением. «Главное — не переборщить», — мелькнуло у него в голове.

— Нисколько, я всегда рада тебя видеть, — с улыбкой произнесла Батильда, закрывая дверь.

«Что ж, вежливость тётушки — ещё не показатель её симпатии, но начало все же положено», — решил Геллерт, ни минуты не сомневаясь, что ему удастся добиться расположения родственницы и остаться в доме столько, сколько потребуется для осуществления его задумки.

— Ты, наверное, устал с дороги, — учтиво поинтересовалась она и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Эльф покажет твою комнату, ужин через полчаса.

— Благодарю за гостеприимство, — действительно, ему нужен был отдых, чтобы назавтра с новыми силами приняться за дело.

— Милый, — обращение заставило Геллерта, следующего за эльфом уже по лестнице, поморщиться, — на ужин приглашены Дамблдоры, думаю, тебе они понравятся…

— Вне всяких сомнений, — дружелюбным тоном ответил ей учтивый племянник. Если эта старая вешалка продолжит называть его милым…

Зайдя в комнату, указанную ему эльфом, Геллерт Гриндевальд тихо выругался, упав на широкую кровать. Он устал и не имел ни малейшего желания тратить своё драгоценное время на каких-то там Дамблдоров. Но соблюсти приличия придётся, устало вздохнув, решил он.

Немного отдохнув и переодевшись, Геллерт подошёл к зеркалу. В нём отразился высокий юноша со светлыми волосами и голубыми глазами, одетый в строгий чёрный китель и выглядевший раздражённым. В следующее мгновение лицо Геллерта приняло спокойный и сосредоточенный вид, скрыв под маской его чувства.

Сидя спустя полчаса в столовой, Геллерт лицезрел дражайших гостей и свою не менее дорогую тётушку. Пришедшие на ужин полукровки не представляли собой ничего интересного. Тихая и молчаливая девушка лет четырнадцати — Ариана, так, кажется, её звали. Судя по поведению, девчонка была чем-то глубоко огорчена и всеми мыслями пребывала явно где-то далеко отсюда. И её брат Альбус, скучающий юноша на год или два старше самого Геллерта, ведущий вежливый разговор с Батильдой.

— Как продвигается продолжение вашей книги по истории магической Британии? — учтивым голосом поинтересовался Дамблдор.

Геллерт в удивлении вскинул брови: он не особенно интересовался, чем занимаются его дальние родственники в общем, и Батильда в частности. Нахмурившись на мгновение, он пометил себе восполнить этот пробел: как знать, может быть, кто-то из них сможет ему пригодиться. Впрочем, на него никто не обратил внимания: Ариана рассматривала разнообразные картины на стенах, а Альбус с Батильдой увлечённо продолжали свой разговор.

— О, как раз сейчас я собираю информацию о самом запоминающемся и важном с исторической точки зрения восстании гоблинов, — Геллерт отметил, с каким запалом тётка говорит о своей книге. «Видимо, история её действительно интересует»,— сделал приятный для себя вывод Геллерт. Он и сам любил историю, кроме того, именно история прятала ключик к его мечте.

— Мисс Бэгшот, я с удовольствием послушаю, что вам удалось узнать, — с улыбкой продолжал поддерживать разговор Альбус, ловко орудующий ножом вилкой. Теперь уже он не выглядел таким уж скучающим.

— К сожалению, милый Альбус, не так уж и много сверх общеизвестных фактов, — в её голосе скользила лёгкая досада, а на лице мелькнула слегка разочарованная улыбка.

— Я также был бы рад узнать, что вам известно, — встрял в разговор заинтригованный Геллерт, отложив свои столовые приборы. — Признаться честно, я слабо знаю историю магической Британии, но о восстаниях гоблинов весьма наслышан.

Говоря откровенно, Геллерт слегка приврал — он отлично знал историю магической Британии, ведь именно с ней была тесно связанна одна сказка из книги барда Бидля…

— Ну, если вы настаиваете, — было видно, что Батильде очень нравится интерес к её работе. — Речь, конечно же, пойдёт об одна тысяча шестьсот двенадцатом годе…

— Восстание, приведшее к принятию статуса секретности в империи, над которой никогда не заходит солнце, а в последствии и всем мире, — тихо, но отчётливо прокомментировал Геллерт. Он продемонстрировал окружающим знание темы и этим, как он полагал, сделал первый шаг в восприятии его как равного собеседника.

— Именно, мой мальчик, — довольно улыбаясь, подтвердила тётушка. Одному Мерлину было известно, чего стоило Геллерту сохранить умиротворённое выражение лица. Как же ему не нравилось подобное сюсюканье, тем более от этой наивной домохозяйки. — Видите ли, мальчики, — продолжила она, — я хотела бы подробно описать это восстание, предпосылки, первое серьёзное столкновение и взятие приграничной крепости, развитие конфликта и, разумеется, кульминацию.

— Мне доподлинно известно, что сражение за шотландский замок до сих пор служит поводом для кровной вражды двух старых родов, — Дамблдор, судя по всему, подхватил эстафету негласного соперничества, и, поглядывая на Геллерта, направил разговор во вполне конкретное русло.

— Вы, несомненно, имеете в виду Малфоев и Поттеров, — со знанием дела высказалась тётушка. — Видите ли, моя книга задумана и запланирована как учебник, а потому, к сожалению, многие малозначительные детали придётся упустить, — сказала она, с извиняющимся видом пожав плечами.

— Вы правы, можно остановиться на причинах нападения и его результате, — легко согласился с ней Альбус. — Замок мешал гоблинам двигаться вглубь страны, поэтому они и взяли его…

— Извольте, сударь, — тактично прервал Альбуса Гриндевальд — ему было что сказать. — По имеющейся у меня информации, как раз в то самое время в замке находился Николас Фламель.

Стоило видеть, какими глазами на него смотрела тётка, да и этот услужливый Альбус.

— Откуда вы знаете это? — осторожно спросил Альбус, заинтригованно рассматривая Геллерта.

— Он сам поведал об этом, когда проводил открытую лекцию в Дурмстранге, — усмехаясь, заявил Геллерт. И в самом деле, Гриндевальд уже несколько лет был знаком с этим древним ископаемым с набитым до отказа самомнением. Вряд ли сия информация, к тому же ещё и не доказуемая, принесёт кому-то вред, зато Геллерту удалось заинтриговать своих собеседников. А вот о том, что он знаком с Фламелем немного ближе, им знать не стоило.

— Но постойте, даже если предположить, что это правда, — скептически произнёс Альбус, — что он мог там в это время делать?

Батильда Бэгшот задумчиво молчала, не сводя взгляд с Геллерта, который, впрочем, не придавал этому никакого значения.

— Это мне не ведомо, но вспомните примерное время, когда мир узнал о философском камне, и сопоставьте его с датой нападения на замок, — вкрадчиво произнёс Гриндевальд. — Эти два события не так уж сильно различаются во времени.

— Мерлин мой, — жеманно прикрыв рот рукой, изобразила крайнюю степень удивления Батильда, — если ваше предположение верно, то, получается, гоблины напали на замок ради камня, — будто бы не веря в свои слова, произнесла она.

— Жаль только, доказательств присутствия алхимика в замке нет, — осторожно произнёс весьма удивлённый Альбус. — Или есть? — поражённо добавил он и, составив компанию Батильде, уставился на Геллерта во все глаза.

— К сожалению, нет, — развёл руками Геллерт.

— Как занятно, — в задумчивости пробормотала тётушка, погрузившись в свои мысли.

Тем временем сестра Альбуса встала из-за стола и, не сказав никому ни слова, пошла к выходу из столовой. Батильда с жалостью посмотрела ей вслед, никак не прокомментировав сие поведение. Сам Альбус посмотрел сестре в спину совсем другим взглядом, впрочем, что он значил, Геллерт так и не осознал.

— Прошу нас простить, — извиняющимся тоном произнёс Альбус, — но что-то мы засиделись, уже поздно и нам пора.

— Ну что, вы, я всегда рада вас видеть, — стараясь загладить неловкость, произнесла Батильда.

— Рад был знакомству, — встав и протянув руку, заявил Геллерт. Нужно было соблюсти этикет. Впрочем, ему стало любопытно, что произошло с Арианной, и он собирался узнать это у тётушки. Эта наседка наверняка в курсе всех местных сплетен. Буквально в следующее мгновение логичная мысль о том, что это не его дело, погасила любопытство.

— Взаимно, — спокойным тоном ответил Дамблдор, твёрдо пожимая руку в ответ. Твердое рукопожатие было хорошим признаком. Неспособность к нормальному рукопожатию, по убеждению самого Геллерта, была верным признаком растущих из зада рук. — Если у вас будет время, мы можем встретиться на днях. Я мог бы показать вам округу, — неожиданно предложил он и добавил с улыбкой: — Разумеется, если у вас будет желание.

— Почему бы и нет, — не колеблясь, согласился Геллерт. Хоть он и был уставшим и раздражённым, но прекрасно понимал: местной округи он не знает, а помощь Дамблдора позволила бы ему сократить время, которое придётся потратить на поиски. Поиски, в том числе и могилы Игнотуса Певерелла, хранителя мантии-невидимки, одного из трёх даров смерти.

— Я знала, что вы найдёте общий язык, — тихо произнесла тётушка Батильда, умильно улыбаясь.

* * *

Спустя неделю Геллерт Гриндевальд сидел в домашней библиотеке Дамблдоров, удобно расположившись на софе и попивая крепкий кофе из большой чашки. Несколькими днями ранее Геллерт, исследуя посёлок и его кладбище, посетил могилу Игнотуса Певерелла,но ничего, кроме и так известной даты рождения и смерти, он так и не узнал.

Альбус, оказавшийся весьма гостеприимным хозяином, в данный момент сосредоточенно корпел над какими-то финансовыми документами. Видя заинтересованный взгляд Геллерта, он любезно объяснил:

— Семейный бизнес, — лицо Альбуса в этот момент вряд ли можно было назвать счастливым. И, судя по голосу, ему мало нравилось заниматься делами подобного рода. От тётушки Батильды Геллерту было известно, что у Альбуса, кроме сестры Арианы, также был младший брат, который сейчас находился в Хогвартсе. Отец умер после Азкабана, а с матерью произошёл какой-то несчастный случай.

— Могу я полюбопытствовать, что сударь делает в Британии в начале учебного года Дурмстранга? — не отрывая взгляда от очередного документа, начал разговор Дамблдор.

— Отчего же нет, — хмыкнул Геллерт и, сделав очередной глоток кофе, продолжил: — Меня отчислили с последнего курса Дурмстранга и, сломав мою палочку, выдворили за двери школы, — хорошо, что Дамблдор не отрывал своего внимания от бумажек, ибо тогда он мог бы заметить тень, промелькнувшую на лице Гринденвальда.

— Но я же видел у вас волшебную палочку. Где вы её достали? — с удивлением спросил Альбус, наконец-то оторвавшись от бумаг. — Насколько я знаю, в случае отчисления ученикам запрещается покупать палочки…

— Хм, в каком-то роде она связана с причиной моего отчисления, — вертя в руках небольшую волшебную палочку из ясеня с волосом единорога, задумчиво ответил Геллерт.

Видя преисполненного любопытством собеседника, не усматривающего приличным задать очевидный вопрос, Геллерт решил поделиться этим незатейливым рассказом. Быть может, в ответ на откровенность удастся узнать нечто полезное, кто знает.

— Судя по всему, вы хотите знать подробности, — интригующе усмехнулся Гриндевальд, ставя чашку на журнальный столик.

Дамблдор попросту кивнул в ответ, разворачиваясь лицом к Геллерту.

— Все очень просто: я вызвал на дуэль преподавательницу и победил её, — коротко поведал свою историю Геллерт.

— Честно говоря, я не вижу в этом особой проблемы, — нахмурившись, произнёс Альбус. — Разве по вашим правилам дуэли запрещены?

— Не совсем, — ответил Гриндевальд, отводя взгляд и стараясь поудобней устроится на софе, — разрешены дуэли между учениками. Авторитет преподавателей «неприкасаем», — с сарказмом выдавил он.

— Даже если и так — разве за подобную провинность исключают из школы и ломают волшебную палочку? — нахмурившись, спросил Альбус.

— А это ещё не все, — осторожно добавил Геллерт. Нужно было проверить, как его новый знакомый отнесётся к запретным, порицаемым обществом нюансам и насколько ему можно было доверять. — В дуэли я применил чёрную магию. Конкретно — Круциатус.

Альбус Дамблдор молчал десяток секунд, задумчиво глядя на гостя.

— Насколько мне известно, законы о трёх непростительных были приняты у нас и ещё в ряде стран Европы, — осторожно произнёс он, — но ни Германская, ни Австро-Венгерская магические империи не принимали подобного закона.

— Это так, — кивком подтвердил Гриндевальд. — Но напряжение в обществе растёт, — продолжил он, — и, хоть у нас к тёмным искусствам традиционно относятся с пониманием, разговоры о принятии запрета уже ведутся на самом высоком уровне.

— Как я понимаю, официальным поводом для отчисления послужила дуэль, а истинным — нежелание руководства портить отношение с министерством? — весьма логично предположил Альбус, казалось, совсем не встревоженный откровением Геллерта. «Отлично», — мелькнуло у него в голове.

— Браво, сударь, — делая выразительное выражение лица, заявил Геллерт. — И ко всему этому она была дочерью директора, — с грубой ироничной улыбкой закончил он.

— С ней всё в порядке? — спросил Альбус, вернувшись к своим бумагам. — Да, и откуда у тебя палочка? — небрежным тоном добавил он.

— Оклемалась, — бросил Геллерт в ответ. — А палочку я у неё и позаимствовал…

— Хм, — протянул Дамблдор, скептически взглянув на гостя, — она тебя слушается?

— Не родная, конечно, — с лёгкой жалостью протянул Геллерт, — но сойдёт. Как-никак, я завоевал её в самой что ни на есть настоящей дуэли.

Говоря о палочке, Гриндевальд вспоминал один древний трактат, в котором подробно разбиралась тема подчинения волшебных палочек своим хозяевам и детально рассматривалась ситуация, когда маг брал палочку трофеем. Да, с небольшой потерей эффективности, но временно сойдёт. Слово «временно» Геллерт намеренно наполнял особенным смыслом. Ещё в той книжке упоминалась одна любопытная сказка…

— Почему Британия?

Геллерт едва услышал вопрос, погрузившись в свои мысли.

— Что? — слегка сконфуженно переспросил он.

— Я могу поинтересоваться, почему вы приехали именно в это Мерлином забытое место, — с горькой иронией полюбопытствовал Дамблдор, ставя родовую печать на одном из документов.

Внешне Геллерт оставался спокойным, при этом подумав, что на данный момент знать правду Дамблдору совершенно ни к чему.

— Видите ли, — протянул он, лёжа на софе и рассматривая библиотеку, — я люблю путешествовать, и мне нужно было время и место, дабы обдумать свою дальнейшую судьбу, — в этих словах не было и капли лжи. — И, кроме того, есть у меня здесь небольшое дело, — туманно добавил Геллерт.

— А знаете, наши ситуации довольно схожи, — с ноткой недовольства заметил Альбус. — Я тоже люблю путешествия, и более того, хочу отправиться в кругосветное… — лицо Дамблдора на миг приняло мечтательное выражение. — Но в этом захолустье меня держит обещание.

Альбус замолк, очевидно, пытаясь на что-то решиться.

— Думаю, вы заметили довольно странное поведение моей сестры, — хмуро констатировал Альбус и, увидев подтверждающий кивок, продолжил: — Лет восемь назад с ней произошёл несчастный случай, после которого разум её помутился.

Что ж, отметил Геллерт, видимо Дамблдор не хотел распространяться о том, что произошло много лет назад, и решил попросту упомянуть последствия. В целом Геллерт был не против сэкономить время, ведь слушать рассказ о трагическом происшествии с сестрой его нового знакомого не было никакого желания.

— Совсем недавно скончалась наша мать, и мы с младшим братом вынуждены заботиться о сестре. — Дамблдор сверлил взглядом точку на стене, произнося это. — А поскольку он заканчивает Хогвартс, то кроме меня, больше некому о ней позаботиться.

— Позволь, — тихо встрял Геллерт, — а что говорят в больнице? Разве нет способа ей помочь? — Он, конечно, знал, что при проблемах с психикой колдомедицина практически бессильна, но были ведь специальные программы по уходу.

— Я… Я дал ему слово, что позабочусь об Ариане, пока он оканчивает школу, — тихо произнёс Альбус и добавил: — Аберфорт очень привязан к ней, а если обратиться в больницу, то, по министерским законам, мы будем вынуждены отправить её туда. И, скорее всего, навсегда, — с неопределённым оттенком в голосе закончил Альбус.

Геллерт ничего не ответил, да и о чем тут говорить. Возможно, Дамблдора тяготила сложившаяся ситуация. Ведь вместо кругосветного путешествия и познания мира он вынужден прозябать в этой дыре. Тему стоило бы сменить.

— Тётушка упоминала, что вы подумываете над постом преподавателя по трансфигурации в Хогвартсе, — осторожно попытался перевести тему разговора Геллерт. Взгляд гостя зацепился за корешок одной смутно знакомой книги.

— Разве только в будущем, — рассеяно ответил Альбус. — Я просто без ума от трансфигурации, — с улыбкой и потеплевшим взглядом отметил он.

— Продемонстрируете? — провокационно подначил Геллерт, хитро прищурившись при этом.

Поднявшись со своего кресла, Альбус совершил несколько весьма замысловатых пассов волшебной палочкой и тумбочка, стоящая прямо напротив гостя, превратилась в большого и красивого льва жёлто-серой окраски. Шикарная грива, покрывавшая не только шею, но и часть спины, а также грудь, придавала животному весьма благородный вид. Зверь издал гордый рёв и, подойдя к своему создателю, дал спокойно потрепать себя по гриве.

— Весьма недурно, — с искренним уважением протянул Геллерт, терзаемый сомнениями насчёт своих успехов в трансфигурации. — И давно вы увлекаетесь трансфигурацией?

— Лет с четырнадцати, — коротко бросил Дамблдор. И, глядя на него, Гриндевальд видел, что он очень гордится своим умением и наверняка жаждет большего. Что ж, в этом они были похожи, и сие было на руку Геллерту. — Правда, как правило, подобная трансфигурация применяется лишь в дуэлях, — после этой фразы Геллерт окончательно утвердился в своей догадке.

Поднявшись с софы и достав палочку, Геллерт собрался, в свою очередь, продемонстрировать Альбусу своё искусство. «Искусство и тщеславие», — мысленно уточнил он. Пусть Дамблдор и был старше на несколько лет, но Гриндевальд привык быть лучшим. И хоть он не мог потягаться с Альбусом в трансфигурации, ему было чем ответить.

Сконцентрировавшись на негативных эмоциях и прикрыв на мгновение глаза, Геллерт ловко очертил палочкой в воздухе круг и, дополнив его несколькими резкими пассами, услышал характерный хлопок. Открыв глаза, он убедился, что его задумка удалась. Прямо между ним и Альбусом в воздухе парила белая призрачная фигура. И если не знать всей подоплёки, то это существо можно с натяжкой принять за полноценного призрака. Альбус издал вздох, что можно было принять за удивление. От фигуры веяло лёгким холодом, но ничего сродни дементорского влияния не ощущалось.

— Что это? — с неподдельным интересом спросил Альбус.

— Спектор, — пожав плечами, ответил Гриндевальд, мысленно уже готовясь отменить заклинание.

— Это ведь тёмная магия? — задал Дамблдор риторический вопрос. — На что оно способно?

— Для здоровья спектор не опасен, — ухмыляясь, бросил Геллерт, — зато нематериален и может подслушивать, — закончил он, делая пасс волшебной палочкой, вследствие чего спустя несколько секунд призрачная фигура растворилась в воздухе, словно туман.

В Британии тёмная магия весьма ограничивалась и крайне часто порицалась малообразованными глупцами. Геллерту была любопытна реакция Дамблдора, и он её получил.

— Впечатляет, — уважительно произнёс Альбус, — У нас подобное не приветствуется, — задумчиво добавил он спустя мгновение, садясь обратно в кресло.

— Я уверен, что в некоторых старых семьях тёмное искусство должно практиковаться, — резонно заметил Геллерт.

— Так и есть, но я имел в виду официальную позицию министерства и взгляды в народе, — голосом, полным скепсиса, объяснил Дамблдор.

«С каждой минутой разговор становится все любопытней», — мелькнуло в голове у Геллерта.

— Деление магии на цвета — одна из глупейших ошибок современности, — в Дурмстранге, по мнению Геллерта, давали отличное разностороннее образование, позволявшее смотреть на мир незамутнённым всяческими предрассудками взглядом. — Ещё восемьсот лет назад Саладин доказал эту истину.

— Увы, множество людей отягощены предубеждениями, — с сожалением отметил Дамблдор и позвал домовика.

— А что скажете вы? — с дьявольской ухмылкой спросил Геллерт.

— Боюсь, что не уверен, правильно ли я понял ваш вопрос, — задумчиво произнёс Альбус и приказал домовику принести ещё по чашечке чаю.

— Хотели бы вы попробовать вкус «ужасной чёрной магии»? — утрированно грозным голосом спросил Гриндевальд. — Я мог бы кое-чему вас научить…

Альбус Дамблдор внимательно смотрел на своего нового знакомого, в то время как Геллерт с нетерпением ждал ответа. «Пусть он сделает ещё один шаг, — думал Геллерт, встречаясь взглядом с Альбусом. Он должен решиться!»

— Подумайте только об открывающихся возможностях, — не разрывая зрительного контакта, многообещающим голосом добавил Гриндевальд.

— Почему бы и нет, — спокойно принял решение Альбус. — Всё зависит не от заклинания, а от намерений его создателя.

Геллерт постарался скрыть довольную усмешку и, кивнув, взялся за чашку чая, принесённую мгновение назад появившимся домовиком.

— Предлагаю оставить формальности позади и перейти на «ты», — как бы невзначай предложил улыбающийся Геллерт Гриндевальд.

Вместо ответа Дамблдор, поднявшись со своего места, сделал несколько шагов и протянул Геллерту руку.

— Нет-нет, правильней произносить "fractum vas", — терпеливо объяснял ударные чары Геллерт.

Это тёмно-магическое заклинание причинения ущерба было довольно простым и эффективным в применении. Но, как и многие чары этого раздела, оно требовало эмоционального настроя, и ущерб для объекта или тела зависел от вложенных эмоций. Правда, из-за своей простоты чары имели ряд существенных недостатков, и худший из них — возможность блокировки широким кругом щитов. Зачастую они использовалось новичками или мастерами в комбинациях с другими заклинаниями.

— Весьма занятно, но, мне кажется, оно проигрывает обычным стихийным ударным, — задумчиво произнёс Альбус, сидя на большом валуне. — Из-за эмоциональной подпитки, Геллерт, — добавил он.

Они находились в лесу на окраине посёлка, на одной из многочисленных полян. Прошло уже порядка двух недель после того, как Гриндевальд предложил своему новому знакомому Альбусу показать азы тёмного искусства, и, признаться честно, он был удивлён, насколько быстро тот схватывал материал. Дамблдор был так же хорош, как и сам Геллерт, когда начинал обучение, быть может, чуточку уступая в эмоционально затратных областях. Судя по всему, Альбусу было непросто работать с негативными эмоциями. Впрочем, это проблема многих новичков. «Чем больше времени он будет посвящать изучению тёмной магии, тем быстрее это пройдёт», — размеренно размышлял Геллерт, наблюдая, как Альбус снова приступил к отработке заклинания.

— Ты прав, — легко принял он позицию Альбуса, — заклинание уступает стихийным, но зато требует на порядок меньше затрат магической энергии.

Что тут говорить, тёмная магия была любимым разделом юного Гриндевальда.

Солнце подходило к горизонту, на землю легли прохладные тени, и Геллерт, почувствовав усталость, решил, что практики на сегодня достаточно.

— Альбус, — позвал он товарища, — предлагаю на сегодня закончить.

— В таком случае, с меня приглашение на чашку чая, — с улыбкой заявил довольный своими успехами Дамблдор.

— Оу, но я планировал обсудить с тётушкой прогноз развития мирового магического общества, — с ироничной усмешкой возразил Гриндевальд, делая вид, что всерьёз раздумывает над ужином с теткой как альтернативой обществу Альбуса.

— Я настаиваю, — требовательным голосом произнёс Дамблдор, тем не менее, уловивший иронию. — Тем более что надолго я тебя не задержу.

— Хорошо, хорошо, — Геллерт выставил руки с открытыми ладонями перед собой, символизируя согласие. Гриндевальду льстило осознание того, что Альбус явно дорожил его обществом. Паутина была уже сплетена, оставалось лишь поймать жертву. И сегодняшним вечером Геллерту должна была представиться такая возможность.

Юноши быстрым шагом шли по лесной тропе. Никто из них не любил медлительности: ведь время, затраченное на дорогу, можно было использовать с куда большей отдачей.

— К слову о запретах вашего министерства, — как бы невзначай завёл разговор Геллерт. — Запрет на тёмную магию ведь не единственное идиотское решение, активно им продвигаемое...

— Да уж, — горячо подхватил идущий рядом Альбус, — чего только стоит ограничение на права разумных магических существ, ведение всего банковского дела гоблинами, и действия, ведущие к регрессу общества в средневековье.

— У нас, к сожалению, ситуация не лучше, — с досадой вторил ему Гриндевальд. — Министерству не хватает силы воли и гибкости в принятиях решений, а также свежего взгляда на окружающий мир.

— Вот-вот. Магглы делают всё более потрясающие открытия и изобретения, — взволнованно продолжал Альбус, — если так пойдёт и дальше, они смогут влиять на нашу жизнь, даже не зная о нас, — Дамблдор активно жестикулировал, явно увлечённый данной темой.

Тем временем юноши уже подходили к дому Дамблдоров. Трёхэтажный особняк мрачной горой нависал над их головами.

— Дай мне минутку, — быстро произнёс Альбус. — Нужно проверить, как там Ариана, — добавил он, открывая дверь и быстрым шагом направляясь в сторону комнаты сестры. В его голосе Геллерт уловил нотки раздражения.

«За весь день Альбус так и не вспомнил о своей несчастной сестре»,— вдруг мелькнуло в голове у Гриндевальда. И это было хорошо, ведь сия тема отвлекала его.

Гость, не мешкая, направился в библиотеку, по дороге затребовав чай у появившегося учтивого домовика. Пройдя в библиотеку, Геллерт с нескрываемым облегчением снова улёгся на зелёную софу. После целого дня на ногах ему крайне хотелось расслабиться и отдохнуть.

Альбус Дамблдор оказался способным малым, и Геллерту казалось, что они мыслят довольно схожим образом, а значит, есть неплохой шанс...

Звук шагов в коридоре подсказал, что Дамблдор вот-вот войдёт. И, приготовившись продолжить этот крайне важный разговор, Геллерт попытался освежить в памяти аргументы. Вот только шаги были какие-то необычные.

Мгновением спустя в дверь вошла Ариана Дамблдор. За эти несколько недель, что Геллерт общался с Альбусом, он так ни разу и не поговорил с ней. Честно говоря, Гриндевальд и вовсе сомневался, что девчонка может говорить, но расспрашивать товарища об этом было ни к чему.

Ариана была одета в просторную синюю мантию, её волосы были распущены, а выражение лица — озадаченным.

Геллерт честно признался себе в том, что не знает, о чем с ней говорить, а, кроме того, её присутствие здесь было явно лишним.

Сделав несколько шагов, Ариана остановилась прямиком напротив Геллерта, лежащего на софе. И негативные ощущения у него лишь усилились. Он попытался скрыть их за приветливой улыбкой, но, судя по внешне безразличному лицу Арианы, ему это слабо удалось.

— Ты мне не нравишься, — спокойным и малозвучным голосом заявила Ариана, тем самым вызвав мимолётный ступор у Гриндевальда. Лицо девочки по-прежнему напоминало восковую маску. — Ты забираешь у меня братика Альбуса, — все так же безэмоционально продолжила она.

Уже открыв рот, дабы хоть что-то сказать в ответ, весьма удивлённый Геллерт снова услышал шаги.

— Вот вы где, — немного раздражённо констатировал вошедший Альбус Дамблдор, строго разглядывая сестру. — Тебе пора отдыхать, Ариана, — добавил он, навешивая на лицо приятную улыбку в попытке смягчить своё раздражение.

— Но братик, я очень хотела с тобой поговорить! — с мольбой в голосе затараторила внезапно оживившаяся девчушка, складывая руки жестом молящегося ангелочка. Геллерт был удивлён постигшей сестру Альбуса переменой. Лицо Арианы приобрело довольно милое выражение, и сейчас никто не смог бы заподозрить в ней ту угрюмую девочку, которой она была минуту назад.

Геллерт отметил про себя колебания Альбуса. Видимо, он вынужден был выбирать между желанием продолжить интересный разговор и дурацкой просьбой раздражающей его сестры.

Сейчас она сломает весь тщательно выстроенный ключ диалога. В лёгкой панике, едва контролируя волны нахлынувшей злобы, Гриндевальд едва заметно нахмурил брови. Нужно было срочно что-то предпринять, и Геллерт не нашёл ничего лучше, чем сыграть на желаниях и раздражении Альбуса.

— Что ж, я, пожалуй, пойду, — с сожалением в голосе проговорил он, сыграв в учтивого гостя. — С моей стороны довольно неделикатно будет мешать вам, — добавил он, уже встав с софы.

— Нет-нет, стой, — не отводя взгляда от своей сестры, воскликнул Дамблдор. — Ариана, наш разговор ведь может подождать до завтра? — риторическим тоном спросил он.

Девочка замялась, видимо, не зная, что ответить, и Альбус, не упуская момента, продолжил:

— Мы обязательно поговорим с тобой завтра утром и обсудим всё, что ты захочешь, — доверительным тоном, будто бы говоря с маленьким ребёнком, заговорил он. Гриндевальд мог поклясться, что Дамблдора разрывали чувства раздражения к отвлекающей его от дел сестре и чувство стыда за своё отношение к ней. — А сейчас мне предстоит серьёзный разговор с Геллертом.

— Хорошо… — тихонько пискнула явно расстроенная Ариана, опуская глаза. Лицо её снова приняло то же безразличное выражение, руки бессильно упали вниз.

— Тинки! — позвал Альбус, и домовик с характерным хлопком тут же явился на его зов. — Отведи сестру в её комнату, уже поздно.

— Как будет угодно господину, — поклонившись, пропищал эльф. — Идёмте, госпожа Ариана.

Наблюдая за тем, как домовик уводил расстроенную девочку, Геллерт обдумывал дальнейшие шаги.

— Как насчёт бренди? — не слишком-то радостным голосом предложил Альбус, уже направляясь к небольшому шкафчику с резной дверцей возле стены.

— Не отказался бы, — задумчиво протянул Геллерт, подходя к рабочему столу.

Спустя несколько минут, сделав по несколько глотков огненного напитка, приятели, рассевшись на стульях, продолжили разговор.

— Чёртово министерство, не способное в достаточном объёме финансировать развитие медицины и новых исследований, может, не моргнув и глазом, забрать у нас с братом Ариану, — поморщившись, заговорил Дамблдор. — И это при том, что они позволяют себе разглагольствовать о заботе об обществе.

Было видно, что появление сестры негативно сказалось на его настроении и мыслях. Но уже то, что Альбус сам завязал разговор о министерстве, внушало Геллерту уверенность. Он помнил, что Дамблдор упоминал о строгих законах их министерства в отношении душевнобольных. А именно такой по факту и была Ариана. Впрочем, сегодня вечером она его удивила…

— Но разве эти мерлиновы бюрократы могут себе позволить творить, что им вздумается, и, заявившись в твой дом, попросту забрать сестру?! — возмущение Гриндевальда, было вполне искренним: на секунду он и сам поверил, что ему есть дело до этой чокнутой девчонки. Но лишь на секунду. Подняв брови, он выразительно посмотрел на Альбуса.

— Да, — коротко бросил хмурящийся Дамблдор. — Там, наверху, всё уже давно утонуло в коррупции, невежестве и интригах, — мрачно заявил он, ставя стакан на стол и находя взглядом гостя.

Геллерт взял бутылку и плеснул ещё немного выпивки в их стаканы. Алкоголь, хоть и был обжигающим на вкус, но крепостью не отличался, а поэтому разум Геллерта был вполне ясен.

— Этот мир несправедлив, мой друг, — философски заметил Геллерт, внимательно следя за Альбусом.

— Это так, — кивнул тот в ответ. — Но выход должен быть, — пробормотал Дамблдор, сам вряд ли понимая, что конкретно имел в виду.

Геллерт, поднявшись со стула и поставив стакан на стол, уверенным шагом направился вдоль стеллажей вглубь библиотеки. Альбус, в свою очередь, провожал его немного озадаченным взглядом. Достав с полки одну небольшую книгу, Гриндевальд на мгновенье задержал на ней взгляд, прежде чем развернуться и отправиться обратно, прихватив её с собой.

— И он есть, — с непоколебимой уверенностью заявил Гриндевальд, протягивая Альбусу небольшую книжку с белой обложкой. «Сказки барда Бидля», — гласило её название.

Альбус нахмурился, видимо не до конца понимая, шутит ли с ним Гриндевальд. Дамблдор наверняка, так же как и сам Геллерт, был знаком с её содержанием, а значит, столь прозаичный намёк не может до него не дойти.

— Я приду за ответом завтра, — спокойным голосом произнёс Геллерт. — Подумай, — напоследок бросил он, направляясь к двери.

* * *

Большие настенные часы в комнате Геллерта показывали полдень. Яркий солнечный свет неприятно слепил юношу, заставляя его то и дело жмуриться. Геллерт сидел за письменным столом и аккуратным почерком выводил все новые строки на листе пергамента. Справа от него лежала небольшая, по виду очень старая, книжка с историей Годриковой впадины, заложенная на одной из последних страниц.

Спустя несколько минут Гриндевальд подозвал со шкафа тётушкину почтовую птицу — огромного чёрного филина — и, прикрепив к его лапке письмо, выпустил птицу в окно. «До Франции, конечно, путь не близок, но эта здоровенная птица должна управиться», — отстранённо подумал Геллерт, направляясь при этом к выходу из комнаты.

Геллертом овладевали сомнения.С одной стороны, он был на расстоянии шага до сотрудничества с Альбусом, а с другой — в истории этой проклятой Впадины небыло ни единого намёка на место, как-либо связанное с Певереллами, кроме уже набившей оскомину могилы младшего брата. Ничего, что могло бы помочь Геллерту в его поисках. А оттого помощь Альбуса, весьма неглупого молодого человека, по счастливому стечению обстоятельств являющегося местным жителем, оставалась единственной надеждой. «Нет, — одёрнул себя Геллерт, спускаясь по лестнице на первый этаж, — нельзя полагаться лишь на одного Дамблдора... Но ничего другого пока не остаётся». Необходимость зависеть от кого бы то ни было вызывала у него неприятные ощущения, однако сейчас Гриндевальду нужна была хоть какая-то зацепка.

В столовой его уже ждала Батильда со своим обычным легкомысленно хорошим настроением и милой улыбкой.

— Проходи и садись, милый Геллерт, — доброжелательно произнесла она.

— Благодарю вас,тётушка, — радушным тоном ответил ей Гриндевальд, занимая место с противоположной стороны стола.

— Позавчера, если мне не изменяет память, мы так и не закончили наш разговор о статуте секретности, — как бы невзначай завела разговор Батильда несколько минут спустя.

— Ах да, — с улыбкой произнёс Геллерт. Старая кошёлка действительно любила поболтать об истории, жизни и политике. — Так вот, как я уже обосновал ранее, на данный момент волшебники не могут поработить магглов.

— Спорный вопрос, но допустим, — легко согласилась тётушка.

— Если мы будем действовать открыто, то, независимо от конечного результата, потери среди волшебников нашему виду уже не восполнить, — увлечённо принялся описывать свою точку зрения Геллерт, — а это цена, которую мы не можем заплатить...

— А что, если мы поступим более умно и попытаемся править из-за кулис? — хмыкнула потягивающая сок Батильда.

— Мы и так имеем влияние на общество магглов, — веско возразил Геллерт. — Установить скрытый тотальный контроль мешает лишь их количество. Ведь даже если мы сможем овладеть правительством каждой страны в мире, нет гарантий, что мы сможем удержать население в полном повиновении. Кроме того, для такой аферы нужны межгосударственные соглашения и координация действий, что, в свою очередь, требует поддержки этих идей у обычного магического населения...

— А её нет, — с улыбкой добавила тётушка, поигрывая трубочкой для сока. — Продолжай, — заинтригованно потребовала она.

— В общем-то, у этого пути нет никаких гарантий, — продолжил Геллерт, — и, что самое важное, он не несёт никаких выгод, кроме экономических.

— Получается, тебя устраивает текущий расклад? — задала Батильда провокационный вопрос.

— О нет, тётушка, — уверенно протянул Гриндевальд, — я вижу выход в другом пути.

Тётка, налив себе вина, вопросительно изогнула бровь.

— Приняв статут, мы самоизолировались от мира магглов, уйдя, таким образом, от одной проблемы, но породив другую, — тихо проговорил он. — Я считаю, что это было ошибочным решением.

Батильда сидела, подобравшись, и очень внимательно слушала племянника.

— Ты предлагаешь...

— Да! — глядя ей прямо в глаза, кивнул Геллерт. — Мы должны вновь вернуться в маггловский мир, мягко и постепенно интегрироваться в него и избавиться от статута.

Батильда сидела с каменными лицом и, сохраняя молчание, продолжала наблюдать.

— Нужно вновь соединить магию и науку, — проникновенно вещал Гриндевальд, совершенно забыв о еде. — И — что самое главное — интегрировавшись в их общество, мы сможем увеличить численность волшебников, решить общие проблемы с едой, ресурсами и прочим…

— Геллерт...

–…вы только представьте себе, — Гриндевальд не мог остановить себя, — общество, состоящее из десятков и сотен миллионов волшебников, имеющих на службе у себя не только волшебные палочки, но и все самые передовые достижения науки...

— Юношеские мечты, мой мальчик, — оборвала его Батильда, рассматривая довольно странным взглядом. — Мечты об общем благе.

— Общее благо? — повторил Геллерт, пробуя это словосочетания на вкус и словно не расслышав остальных слов Батильды. — Звучит просто превосходно, — с улыбкой добавил он.

— Может, и так, Геллерт, может, и так, — скептически протянула она. — Но я как историк отчётливо представляю, что может стоять между этой мечтой и реальностью.

— Всё имеет свою цену, — безапелляционно ответил Геллерт. — Жизнь — это борьба одних интересов с другими. Поэтому волшебники и должны вернуть своё место под солнцем, — патетично закончил он.

— А как же чистота крови, Геллерт? — с сомнением спросила Батильда. — То, что ты предлагаешь, ведёт к непомерному увеличению числа полукровок и, прости за выражение, грязнокровок.

— Чтож, тётушка, — заговорил Геллерт, откинувшись на спинку стула, — позвольте ответить вопросом на вопрос. Какие реальные, фактические преимущества даёт чистота крови? — абсолютно спокойным голосом спросил он.

Секунда, две, пять — Батильда напряжённо молчала. Она была такой же чистокровной волшебницей в энном поколении, как и сам Геллерт.

— Мы ведь оба знаем, что это всего лишь архаизм и одна из опор сохранения власти старых семейств в наших обществах, — заговорил Геллерт, когда стало ясно, что тётка не намерена отвечать. — Никакой реальной разницы между чистокровным магом и грязнокровкой нет. Но эта же опора тянет всё общество вниз, ведь она не позволяет увеличивать количество новорождённых волшебников, — всё продолжал говорить Геллерт.

— Давай остановимся на этом, племянник, — спокойно и безапелляционно заявила Батильда. — Я тебя услышала. Мыслишь ты глобально, но все же ещё слишком юн...

— Как вам будет угодно, — легко согласился Геллерт, раздумывая, стоит ли сожалеть об этом разговоре, или всё-таки применить старое, доброе заклинание забвения.

Тем временем за окном начинался небольшой дождь, несмотря на проскальзывающие кое-где на небе лучи солнца.

— Расскажи лучше, как тебе у нас? — спустя несколько минут заговорила снова Батильда.

Ну, хоть не о погоде, хмыкнул про себя Геллерт, переводя взгляд от окна снова на тётку. Как ни крути, а о Батильде он думал в весьма пренебрежительном ключе, и то, что она явно не разделила его идеи, нисколько не задевало юношу. Ведь главное — что его мнение заинтересовало того человека, который в силах ему помочь. И пусть его мотивы пока не ясны, Геллерт был уверен: своего этот человек не упустит. Гораздо важнее, что с его помощью у юного Гриндевальд появлялся шанс. Ведь именно он рассказал ему о дарах, открыв глаза на столь невинную на первый взгляд сказку.

— Превосходно, тётушка, — вежливо произнёс Геллерт, жестом отказываясь от предложенного тёткой бокала вина.

— Насколько я могу судить, ты сдружился с Альбусом, мой мальчик?

Было похоже на то, что его тётка хотела бы услышать утвердительный ответ. Обращение «мой мальчик» не улучшало настроения Гриндевальда, но он умел держать лицо.

— Дамблдор показывает мне местные достопримечательности, — пожав плечами, соврал Геллерт. –Позавчера, к примеру, мы посетили одну из старых рощ друидов.

— О, я полагаю, ту, что на западе? — со знанием дела потянула Батильда. — В эту пору года там очень красиво.

— Именно, тётушка, я полностью с вами согласен, — с улыбкой согласился Геллерт.

— А вы посещали старую маггловскую часовню? — с интересом спросила тётка. Полупустой бокал она поставила на стол, изящным жестом сцепила пальцы и продолжила с интересом наблюдать за племянником.

–Ещё нет, — с сожалением покачал головой Гриндевальд. — Мы как раз собирались это сделать, — заверил он. Врать нужно в меру.

— Да, да, обязательно сходите...

— К слову об исторических памятниках, — как бы невзначай повернул тему Геллерт, — меня очень интересуют все старые достопримечательности. Что бы вы ещё могли порекомендовать?

— Ох, милый, — теперь уже в голосе Батильды проскользнуло сожаление, — хоть у нас и старое поселение, но чем-то особенно выдающимся мы похвастать не можем.

— Признаться, на материке ходят слухи, что Впадина как-то связанна с Певереллами, — решил аккуратно прощупать почву Гриндевальд.

— Я думаю, каждый интересующийся историей волшебник в нашей Годриковой Впадине хотя бы раз слышал нечто подобное, — с добродушной улыбкой ответила Батильда, задумчиво глядя на бокал вина, — но, к сожалению, ничем помочь тебе я не в силах.Кроме старой могилы на местном кладбище здесь ничего нет, — снова пожав плечами, добавила она.–Я историк, а значит, опираюсь на факты, а не слухи и домыслы, — добавила она.

Висящие за спиной Геллерта часы пробили час. Гриндевальд ощутил досаду от признания тётки: шансы таяли... Посмотрев на часы, он понял, что ему пора.

— Мои извинения, тётушка, — вежливо проговорил он, — но мы с Альбусом договорились о встрече, — добавил он, поднимаясь из-за стола.

— Конечно, мой милый, хорошо вам провести время, — с улыбкой напутствовала Батильда.

* * *

В доме Дамблдоров Геллерта встретил домовик Тинки. Эльф сообщил, что хозяин Альбус сейчас находиться в алхимической лаборатории и приглашает гостя присоединиться к нему.

Проходя по первому этажу и спускаясь в подвал, Геллерт с непонятным беспокойством ожидал встречи с Арианой. Но, к его облегчению, девчонка так и не показалась. В конце концов, домовик привёл его к большой деревянной двери, окованной железом. Прямо как в старых замках в Германии, почему-то вспомнилось Геллерту.

— Входите, — раздался голос Альбуса.

Это немного удивило Геллерта, ведь он ещё не постучал, а звука шагов подобная дверь пропускать не должна была. «Впрочем, это его дом и здесь нет ничего удивительного», — открывая дверь, решил Гриндевальд.

Войдя в лабораторию, Геллерт увидел перед собой достаточно большое и просторное помещение, вдоль стен которого стояли шкафы,заставленные котлами, колбами и флаконами с ингредиентами. В центре дальней стены перед широким дубовым столом стоял Альбус. На нём был плотный серый халат, прожжённый в нескольких местах, а также перчатки и передник из драконьей кожи. На столе, на специальной металлической подставке, стояла стеклянная колба. Красная жидкость, налитая в неё, кипела на слабом огне, в то время как сам Дамблдор, наблюдая этот процесс, записывал что-то в огромный потёртый журнал.

Закрыв за собой дверь, Геллерт обратил внимание, что Дамблдор настолько увлечён своим делом, что даже не повернул головы в его сторону.

— Чем занимаешься? — из вежливости спросил Геллерт, ведь на самом деле его занимал совсем другой вопрос.

— Провожу ряд экспериментов с драконьей кровью, — по-прежнему не отвлекаясь от своих наблюдений, ответил Дамблдор.–Видишь ли, мой друг, в этой глуши мне пришло в голову несколько идей, которые явно стоит проверить.

Присмотревшись к стоящей на столе колбе, Геллерт действительно опознал в её содержимом кровь. Драконья ли она была, он не мог судить, так как слабо в этом разбирался.Приходилось верить Альбусу на слово. «Возможно, он рассчитывает найти способ её применения, — мелькнуло в голове у Геллерта, — иначе зачем, спрашивается, возиться с нею». Несколько лет назад ему в руки попался один старинный гримуар, в котором были упомянуты некоторые ритуалы с применением крови драконов. Но они были не проверены, а от того рискованны и опасны.

— Я пришёл за ответом, Альбус, — беря инициативу в свои руки, спокойно заявил Геллерт.

— Бренди, виски или что-нибудь другое? — не спеша отвечать, предложил Альбус, палочкой гася огонь под колбой с кровью.

— Благодарю, но нет, — разговор обещал быть серьёзным, и выпивка будет явно не к месту.

— Ты что, и в самом деле думал, подсунув мне детские сказки, требовать серьёзный ответ? — ухмыляясь, спросил Дамблдор.

— Я и не рассчитывал на то, что ты не задашь вопросов, — помедлив секунду, ответил Геллерт, — а потому готов ответить на них.

— Не здесь, — деловито перебил его Альбус. — Предлагаю подняться в библиотеку.

— А как же...

— Она сейчас спит, — предугадывая его вопрос, заявил Альбус, поднимаясь со стула.

Заняв уже полюбившуюся софу в дамблдоровской библиотеке, Геллерт собирался с мыслями, готовясь всё объяснять и представлять в нужном ему свете.

— Собственно, самый первый вопрос — самый очевидный, — медленно начал Альбус, как обычно, заняв место за столом и закинув ногу на ногу. — Какие доказательства существования даров у тебя есть?

— Ни у кого нет точных доказательств, — пожав плечами, заявил Геллерт. — Потому в вопросе факта самого существования даров, я предлагаю опираться на исторические отсылки к Эмерику Отъявленному, Локсию и прочим. Зуб даю, что ты слышал о них и о старшей палочке, — с уверенностью закончил Геллерт.

— Разумеется, — задумчиво потирая подбородок, кивнул Альбус.— Камень и мантию отследить гораздо сложнее.

— Если вообще возможно, но у меня есть данные, источник которых я разглашать пока не могу, — проникновенно заговорил Геллерт, глядя Альбусу в глаза. — Мы можем попытаться найти зацепку о младшем брате, и где, если не здесь, быть этой зацепке?

— Хм… С технической точки зрения при поиске мы ничего не теряем, — задумчиво протянул Альбус, из чего Геллерт сделал предположение, что Дамблдор сам был не прочь поверить в это.

— А вот с моральной точки, Альбус, я бы хотел объяснить тебе свои мотивы в более чётком и расширенном смысле.

Хоть Альбус и не был человеком строгой морали, но Геллерт понимал — как ни крути,нужно объяснить ему, для чего нужны дары и власть,сопровождающая их. Иначе скоро он сам задаст эти вопросы, а терять инициативу в разговоре Гриндевальду уж больно не хотелось.

Дамблдор как то странно улыбнулся — виновато, чтоли.

— Мне кажется, я их уже знаю, — отводя глаза, произнёс он.

— Боюсь, я тебя не понимаю. Ты хочешь сказать, что сделал предположения на основе нескольких недель нашего знакомства? — с улыбкой иронизировал Гриндевальд.

— Увы, нет, — пожав плечами, начал разъяснять Альбус. — Видишь ли, Ариана довольно часто остаётся у твоей тёти…

— Прости, но я не вижу, как это можно связать с нашим разговором, — в недоумении перебил товарища Геллерт.

— Поскольку порой моя сестра не в состоянии контролировать свою магию, — скороговоркой проговорил Альбус, стараясь быстрее добраться до сути, — а полностью положиться на твою тётку я, увы, не могу...— он смущённо умолк.

— То... — протянул Геллерт, уже предполагая, что знает ответ.

— То я создал в доме Батильды небольшую следящую сеть, — уже явно виноватым тоном закончил Альбус. — Прежде, чем ты захочешь высказать всё, что обо мне сейчас думаешь, пойми, что у меня просто не было выбора.

— Ты хочешь сказать, — с улыбкой проговорил Геллерт, и не думавший хвататься за палочку или устраивать скандал, — что слышал мой утренний разговор с тёткой?

— А что мне ещё оставалось, — несколько сконфужено пожал плечами Альбус. Ты даёшь мне намёк на Дары смерти и хочешь, чтобы я, не имея никаких веских оснований, доверял тебе? — поднявшись со стула, Дамблдор продолжал стоять, опираясь спиной о стол.

— Я был бы разочарован в тебе, мой друг, — задумчиво потянул Геллерт, — поступи ты иначе.

Разумеется, Гриндевальд не прыгал от радости, узнав о факте прослушки. Но лучше уж знать, что твой будущий союзник не идиот, чем сомневаться в ответственный момент. «Приемлемо», — решил для себя Геллерт.

— Но всё-таки, почему ты признаешься в этом? Ведь мог бы спокойно выслушать меня.

— Мог бы, — не стал отрицать Дамблдор, — но ту сеть ты мог обнаружить в любой момент, хотя бы элементарными диагностическими чарами, и что было бы тогда?

— В какой-то мере ты прав, — признал Геллерт, недовольный своей беспечностью, ведь мог бы сам догадаться проверить дом.Из этого случая определённо стоило извлечь урок.

— Возвращаясь к нашему разговору, — осторожно начал Альбус, — во многом я согласен с тобой, и, прежде всего, я считаю, что волшебному обществу как раз нужна новая парадигма, вокруг которой мы бы смогли сплотиться и с помощью которой попытались бы решить наши проблемы.

— Да, Альбус, — ухмыляясь, подтвердил Гриндевальд, — но, чтобы быть услышанными, нам нужна власть.

— Для чего и нужна сила, — задумчиво произнёс Дамблдор, и не думая улыбаться.

— Я так полагаю, что ответ "да"? — желая окончательно поставить точку, решительно спросил Геллерт.

— Ты правильно понимаешь, — ухмыляясь, подтвердил Альбус, щелчком пальцев вызывая домовика. — Теперь-то, я полагаю, ты не откажешься от выпивки?

— Только после того, как мы обсудим наши планы на ближайшее будущее, — деловито осадил его Гриндевальд. — Подумай, нет ли в округе мест, которые могли бы показаться нам интересными?

— Есть парочка на примете, — что-то вспоминая, протянул Альбус, — кроме того, мне любопытно, какими данными располагаешь ты?

Геллерт улыбнулся, чувствуя лёгкую эйфорию. «Но не стоит заблуждаться, — тут же одёрнул себя он, — реальных результатов по-прежнему нет».

Гриндевальд чётко представлял, что хочет не власти ради общего блага, как Альбус, а общее благо ради власти. Получив дары, он получит возможность стать сильнейшим чародеем и покорит Европу, дав волшебникам справедливость — в своём понимании. И пока он будет обеспечивать это Благо, у него будет власть над любой нужной ему социальной структурой независимо от уровня её организации, будь то бизнес-компания, город, страна или же империя. Дамблдор же, судя по всему, видит во власти лишь возможность реализации общего блага.

Геллерта забавляла, эта «маленькая» разница в их восприятии ситуации. Но Альбус, несомненно, талантлив, и в нём есть потенциал. Геллерт это чувствовал, он чувствовал, что они похожи. А значит, в тихом омуте могут и черти завестись... Эти мысли подтолкнули Геллерта к решению обдумать магическую клятву. «Таким образом, мы будем делать одно дело, но с немного разными целями», — раздумывал Гриндевальд, принимая наполненный бокал из рук Дамблдора.

— За общее благо! — произнёс Альбус Дамблдор, подымая бокал с шампанским.

— За Общее Благо! — отсалютовал в ответ ухмыляющийся Гриндевальд.