Г&Г в Хогвартсе (джен)

Хогвартс был очень странным местом. В нем двигались лестницы, исчезали ступеньки, появлялись и пропадали двери. Призраки были мелкой, но надоедливой неприятностью. И ладно привидения подобные Почти Безголовому Нику – он всегда был рад помочь первокурсникам. Но были и такие призраки, как Пивз. Он любил издеваться над первокурсниками: выдергивал ковры из-под ног, кидался мелом и другими вещами, кричал непристойности и обзывался. Гаара столкнулся с ним, когда спешил на свой первый урок. Пивз появился из ниоткуда, кидая в него стулом. Песок перехватил стул, а ужасающая чакра мальчика спугнула полтергейста. Ненадолго, насколько Гаара понимал подобный тип людей . А вот тот факт, что его однокурсники демонстративно проигнорировали то, что он попал в неприятную ситуацию, заставлял задуматься. Похоже, Гаара попал в немилость к своему факультету. Почему, правда, совсем непонятно. Он никого не убивал, никого не калечил, даже никого не пугал толком. Так почему же его игнорируют?

Совсем неясно.

Но думать над этим не было времени – Гааре надо было спешить на урок чар.

Профессор Флитвик был добродушным низеньким волшебником, но Гаара видел сталь в веселых глазах профессора. Это был не просто ученый – это был боец.

Профессор начал урок с переклички, охнув при имени знакомого Гааре по поезду Гарри. Похоже, он является какой — то местной знаменитостью. Хотя, если быть честным, окружающие реагировали так, словно тот был богом.

На уроке разучивали чары Левитации – бесполезное с точки зрения Гаары заклинание. Оно не пригодилось бы ни на одной миссии, на которой побывал Гаара. Но, несмотря на его мнение о чарах, Гаара все равно выучил это заклинание. Рабочая этика, привитая ему в том мире, не позволяла халтурить при выполнении задания.

Трансфигурация показалась Гааре полезной, но и только. Самым запоминающимся уроком были, несомненно, зелья. Профессор зельеварения, Северус Снегг, был желчным, придирчивым, невыносимым ублюдком. Да – да, именно таким. Гааре он не понравился сразу, как только профессор вошел в класс. У него были резкие, порывистые движения, хмурое лицо и очень холодные глаза. У Гаары дернуло в виске – Шукаку этот человек не понравился тоже.

Но холодное, яростное бешенство захлестнуло Гаару тогда, когда профессор начал спрашивать Гарри о том, чего тот просто не мог знать.

Ярость и брезгливость боролись в Гааре. Шиноби умели врать и издеваться, и делали это довольно часто. Психологический пресс, которому профессор подверг Гарри, был одним из самых эффективных средств, которые использовали шиноби на допросе. Но вот так издеваться над ребенком, просто из удовольствия, было отвратительно. Гаара никогда не причислял себя к добрым людям, но и он никогда не опускался до такого. Да, он убивал, но убивал он быстро, и поэтому почти безболезненно. Жертва успевала испугаться, но боль была почти мимолетной, поскольку жертва умирала практически моментально.

Шукаку радостно встрепенулся: «Убей, уничтожь, раздави! Это и твое желание, не противься», — ревел демон у него в голове. Гаара поймал себя на середине печати Песчаного гроба. Песок уже светлел в волосах профессора. Песчаный демон Суны поспешил убрать песок, но профессор заметил манипуляции джинчуурики.

— Песчаный, что это вы делаете? В этом кабинете нельзя использовать магию без моего разрешения. Вам отработка в шесть, в моем кабинете. Сядьте.

И тут Гаару накрыло. От замечания Снегга в глазах потемнело, руки свело судорогой от желания убивать. Очнулся Гаара в тот момент, когда тело профессора сдавило песком.

Быстро дернув рукой, убирая песчаный покров с зельевара, Гаара отступил на несколько шагов от профессора, неосознанно приближаясь к Гарри, пряча его от взгляда разъяренного профессора.

— К директору, Песчаный. С вещами. – Шипел взбешенный преподаватель как знакомый Гааре Орочимару, всовывая в руку Гааре записку для директора.

— А вы, Поттер, напишите к следующему уроку эссе на все заданные мной вопросы.

Гаара замер на мгновение, а потом тихо вышел из кабинета, хотя и хотелось разнести дверь в щепки. Вместе с классом и его хозяином, разумеется.

Дорогу к директору Гаара нашел с помощью вовремя появившегося призрака, подсказавшего путь к кабинету Дамблдора. Конечно, пришлось постоять у горгульи, не желающей его пропускать без пароля, но после недолгого ожидания хозяин кабинета сам вышел к посетителю. Гаара молча отдал в руки директора послание от зельевара.

Кабинет Дамблдора был заставлен кучей разных непонятных Гааре вещиц, но Гаара мог поспорить, что половина из них – безобидные безделушки. Казекаге, отец Гаары, тоже иногда так делал, чтобы казаться более занятым, чем он был — клал на стол бутафорские документы.

У директорского стола стояла жердочка с ярко – красной птицей, от которой ощутимо веяло чакрой огня. Очень знакомой чакрой огня. Гаара точно сталкивался уже с этой энергией, только не мог вспомнить, где. В своем мире? Или в мире волшебников? Кажется, в своем мире, где – то на миссии.

Видно, он крепко задумался, потому что из мыслей его вырвало деликатное покашливание Дамблдора. Директор смотрел прямо на Гаару, и тот с облегчением заметил, что в глазах старого волшебника нет злости или раздражения, хотя распечатанная записка лежала, прочитанная, рядом с рукой Дамблдора.

«Одной проблемой меньше», — подумал Гаара.

По крайней мере, исключать его точно никто не собирается.

— Итак, мистер Песчаный, я хотел бы услышать вашу версию событий.

— Все в точности описано в записке профессора Снегга. Я вспылил из-за его пристрастного отношения к одному ученику. Его поведение было отвратительно, и я не сдержался. Но я быстро взял себя в руки, и профессор не получил повреждений. Это все. – Монотонным голосом ответил Гаара.

— Повреждений не получил? А мог? – заинтересовался директор.

— Конечно. Я же профессиональный убийца. А вы не знали?

Директор казался ошеломленным. Гаара обмер.

«Неужели не знал?», — думал Гаара удивленно. – «Он что, не проверил, кого приглашает в школу?»

Гаара помнил, как к шиноби в его мире относились гражданские – со страхом. Они стремились отделить себя и шиноби, хотя и пользовались их услугами. Но этот страх был всепоглощающ. Они боялись лишний раз поглядеть в сторону шиноби, не то, что говорить или, не приведи Господь, дружить. Такое отношение было неприятно, и Гааре было бы очень неудобно, если бы подобная ситуация повторилась в Хогвартсе.

— Не знал, — подтвердил опасения Гаары директор. – Могу ли я проверить твои навыки? Не сочти за дерзость, но мне нужно знать уровень твоей подготовки.

— Проверяйте. – Пожал плечами Гаара.

«Не думаю, правда, что вы можете мне что-либо противопоставить», — добавил он про себя.

Ведь здешняя магия и рядом не стоит с тем, что может шиноби.

Директор пристально смотрел на мальчика – Гаара пристально смотрел на директора, про себя недоумевая, что за проверку затеял Дамблдор, и к чему эти гляделки.

Старый волшебник резко и быстро дернулся. Ну, быстро – это только для нетренированных волшебников. Для Гаары же движение волшебника длилось бесконечно долго. Впрочем, у директора в любом случае не было шансов – единственным человеком, пробившим Абсолютную Защиту джинчуурики, был Рок Ли. А его тренировки, как знал Гаара, были бесчеловечными. Директор же вряд ли вообще подвергал себя мало – мальским тренировкам на скорость, выносливость и силу. Хотя и нельзя ставить это ему в вину – в этом мире уже забыли, как важна хорошая физическая подготовка.

Старого директора с силой впечатало в кресло песком, попутно сковывая ему руки и ноги. Гаара подумал, стоило ли залеплять песком ему рот, но решил, что это будет уже перебором – здесь не умели запечатывать в себе вещи. По крайней мере, Гаара так думал.

— Хорошо — хорошо, просто отлично, — бормотал себе под нос директор.

У Гаары появилось ощущение, что он вляпался только что в какую – то малоприятную историю.

— Вы, кажется, сдружились с Гарри Поттером? – спросил директор.

Ощущение усилилось.

— Я просто помог ему найти платформу, — осторожно ответил Гаара.

— А ученик, к которому пристрастно отнесся профессор Снегг – это Гарри, не правда ли?

— Гарри, — подтвердил Гаара.

Почему – то ощущение, что он сам себе роет яму, усилилось еще больше.

— Насколько мне известно, у вас нет дома. В Министерстве ищут вам место, где бы вы могли провести лето, а я хочу вам предложить летом жить с Гарри. Ему нужна защита, а вы можете ему ее предоставить. Вас обеспечат всем необходимым, и даже платить будут. Что скажете?

Гаара задумался. С одной стороны, это было очень заманчивое предложение – у Гаары сразу появится крыша над головой и работа. С другой стороны, все слишком хорошо звучало. Прямо как сыр в мышеловке. Но нужно было выбирать.

— Кто охотится на Гарри? – спросил Гаара, понимая, что кроме как согласиться, выбора у него нет.

— Понимаешь, именно я одиннадцать лет назад поселил Гарри после смерти родителей к его тетке. Я надеялся, что она сможет преступить через нелюбовь к магии и воспитать его как родного хотя бы в память о погибшей сестре. Как сейчас видно, я ошибался. У Гарри есть дом, оставшийся ему от крестного отца, но этот дом заброшен и опасен, а родной дом Гарри сгорел в магическом пламени сразу после смерти его родителей, и восстановить его невозможно. К тому же, за мальчиком еще может идти охота последователей Волдеморта, которые небезосновательно винят Гарри в смерти своего господина.

— Вы хотите, чтобы я охранял национального героя от привидений и маньяков? – недоверчиво спросил Гаара. Дамблдор радостно подтвердил.

— А самого героя спросить не хотите? У нас для того, чтобы начать миссию по охране, необходимо разрешение охраняемого объекта.

— Я поговорю с Гарри, но я почти уверен, что он будет не против. Главное, что ты согласен.

Гаара представил Гарри – робкого мальчика, точно не умеющего отказать таким напористым людям, как директор. И вздохнул про себя – надо было срочно знакомиться с Поттером, коль уж им предстоит провести все лето вместе. В этом Гаара уже не сомневался.

— Я согласен. Могу я идти? Урок вот – вот кончится.

— Конечно, мой мальчик. Иди.

Гаара передернулся от такого обращения, но успел заметить проблеск удовлетворения в глазах Дамблдора. Ему что, доставляет удовольствие реакция людей от того, что к ним обращаются столь неприятным способом?

Гаара не знал еще о другой неприятной привычке директора – предлагать всем и вся сладкие — сладкие лимонные дольки.

На пути к Большому залу Гаара встретил Гарри. Точнее Гарри из-за поворота на полном ходу влетел в Гаару.

— Прости – прости, — извинялся Гарри, — не подскажешь, как дойти до выхода?

И умоляющий взгляд из-под челки. Гаара разозлился – да когда он стал таким размазней, что не может никому отказать? Впрочем, ему не сложно, а с объектом знакомиться надо.

Гаара подтолкнул Гарри в сторону Главных ворот, через которые они вчера зашли в школу.

— Здорово, — восхитился Гарри, — и как ты только все запомнил? Я сегодня едва нашел Большой зал утром, а до кабинетов доходил только с помощью привидений.

Гаара только пожал плечами. Как объяснить ребенку, что отличная память – это одно из главных достоинств шиноби, и ее специально тренируют годами? Шиноби с плохой памятью не доверят важных миссий. Гаара был хорошим шиноби, поэтому на память он не жаловался. Хотя простому ребенку ориентироваться в постоянно меняющемся замке было наверняка непросто.

— Меня пригласил Хагрид на чай, и сказал, что я могу пригласить друга. Ты не сходишь со мной?

Гаара чуть не возразил, что приглашали – то друга, а не его, но подумал, что это будет невежливо и промолчал.

Хагридов дом стоял на опушке Запретного леса, насчет которого предупреждал Дамблдор. Это была небольшая деревянная избушка, к которой был пристроен большой, но ныне пустующий вольер и огород, на котором что-то зеленело.

Хагрид был весьма добродушным великаном. Несмотря на его явную нелюбовь к слизеринцам, он не обратил внимания на зеленую кайму на мантии Гаары и значок с гербом Слизерина.

Он разлил им чай по кружкам (кружки были больше похожи на небольшие ведра). Чай был травяной, успокаивающий. Сбор подобран толково, лишних трав нет. Похоже, Хагрид знает немного науку зельеварения – чай был немного похож на зелье. Разве что в нем не было такой гадости, как слизь червя, лапки пауков и панцири жуков и тому подобное.

— Ну, как вам в школе – то? Небось, совсем не так представляли себе школу магии?

Гаара промолчал, а Гарри весело защебетал в ответ – школа огромная, магию можно руками потрогать, а уроки сложные, особенно трансфигурация, но интересные, а зелья ведет такой противный профессор…

Хагрид слушал и улыбался, порой добавляя что-то к рассказу Гарри, и Гаара расслабился. Похоже, Хагриду действительно интересен рассказ Гарри, и у него не было другой цели, кроме как просто поинтересоваться первыми днями Гарри в школе волшебства. Это хорошо – значит, что у Гарри есть взрослый человек, который может ему помочь, если вдруг Гаара рядом не окажется.

Когда они вышли от Хагрида, небо уже темнело, и ночная прохлада наползала на землю, змеей пробираясь под мантии, вызывая дрожь и мурашки по телу. Первые звезды уже загорались, и луна светила достаточно ярко, хотя алый закат еще не ушел с горизонта. Гаара не хотел заходить в замок – прогуляться бы по лесу в такую благодатную ночь, но Гарри был простым слабым ребенком, и прогулка по лесу могла обернуться для него печально, так что Гаара поспешил довести его до портрета пышной дамы в розовом атласном платье.

На пороге гостиной Гарри обернулся. Свет из окон отражался в его возбужденно поблескивающих глазах.

-Это же ничего, что я гриффиндорец?

Гаара подумал и мотнул головой. Для него принадлежность к определенному факультету роли не играла, и он чувствовал легкое облегчение, что и для его нового знакомого разницы не было, какого цвета мантия.

— Тогда давай завтра тоже прогуляемся?

Гаара посмотрел в молящие радостные и немного упрямые глаза, и понял, что отказать не может. Это было сродни тому, как отказать или обидеть Наруто – невозможно. Наруто – неприкосновенен, он почти святыня для Гаары. Пожалуй, красноволосый демон так никогда и не сможет отплатить за то, что Наруто сделал для него. Потому что возместить целый подаренный тебе мир нельзя. Нет такого, что могло бы сравниться с целой вселенной новых ощущений, отданных ему задаром.

— Прогуляемся. Иди спать – поздно уже.

Гарри кивнул и умчался вглубь гостиной, а Гаара пошел вниз по лестнице, в подземелья.

«Рикудо великий, дай мне сил не прикончить сегодня ни одного из этих малолетних снобов», — взмолился джинчуурики про себя. Его однокурсники были сущим кошмаром – маленькие, напыщенные, высокомерные пустышки. Они словно никак не могли решить – загнобить «грязнокровку» или игнорировать его. В итоге и Гаара не знал что делать – прищучить особо наглых или просто не обращать внимания на их детские потуги сделать гадость ближнему своему. В итоге он решил нагнать на них ужас, выпустив каплю ярости Шукаку наружу. Шиноби даже не заметил бы этой ничтожной доли жажды крови демона, но детки чуть с ума не сошли от страха. Гаара аж зажмурился от удовольствия, вспомнив, как быстро улепетывали детишки, впрочем, пытаясь сохранить достоинство аристократов. Не то, чтобы у них это сколько-то получилось. Мелочность не свойственна Гааре, но это совершенно особое удовольствие – пугать сокурсников, и он не собирался себя лишать его.

Собственная гостиная встретила его тишиной и страхом. Его боялись, но это не приносило Гааре прежних страданий – эти пусть лучше боятся, чем пакостят.

Кровать была теплой и мягкой, но сон не шел к Гааре, а Шукаку бесновался за печатью – ему нравился страх, ему нравилась покорность детей со Слизерина. В висках кололо болью. Гаара сел поудобнее, готовясь провести ночь в состоянии спокойной полудремы, сохраняя сознание ясным, но давая ему отдохнуть. Шукаку не вырвется – Гаара не имеет права его выпустить, здесь нет шиноби, и демон устроит бойню. Тогда Гааре придется распрощаться с мирной жизнью. Этого он не желал. Он сдержит демона хотя бы ради одного человека, общающегося с ним.

А ведь Гаара только – только научился спать по ночам. Досадно, что придется снова перейти на бессонный образ жизни.