Горелые плюшки (джен)

Раскрытая книга лежала поверх одеяла. Окровавленная рука, красовавшаяся на обложке, сжимала топор, а отрубленная голова грозила выкатиться за пределы форзаца и упасть на пол. Красно-бурые пятна, заляпавшие страницы, напоминали увядающие бордовые петунии с белыми прожилками и расцветали все ярче. Ветер несмело заглядывал за шторку и, завидев лишь вздыбленное одеяло, врывался в спальню; форточка хлопала и со стуком закрывалась, прищемив ветру хвост, заставляя исчезнуть в распахнутой двери.

Джейн Алпрам досматривала красочный сон, главную роль в котором играла она сама. Во сне голова валялась у ее ног, а босоножки, выданные продавцом за фирменную обувь, были выпачканы в густой, тягучей крови. Наверное, в ее маленьком садике произошло жестокое убийство, иначе как объяснить появление трупа на пороге? Пожилой мужчина, странно вывернув шею, лежал в позе зародыша, когда Джейн обнаружила его, и не реагировал на просьбы «прекратить ломать комедию».

— Никогда, никогда еще за всю мою жизнь не случалось таких неприятностей, — восторженно шептала мисс Алпрам, перетаскивая тело в гостиную и устраивая на ковре. Покойник оказался тяжелым, и Джейн, вытерев руки о юбку, бросила его возле камина. В конце концов, трупу все равно, где лежать.

Мисс Алпрам жила на окраине Корнуолла уже семьдесят два года, несмотря на то, что в паспорте эта страшная цифра давно была поправлена на «сорок семь». Паспорт валялся на полке среди рассыпанного бисера и сухого гороха, а Джейн сладко посапывала, не зная, что спать ей осталось недолго. Она так и не успела помыть пол там, где лежал убитый и рассказать о трагедии соседям, потому что утренняя тишина уступила место высокому крику:

— Дже-е-ейн! Дорогая, такие новости! Ты сейчас упадешь! — Бонни Тотенхейм бежала по узкой дорожке, усеянной черными перьями, и голосила так, словно за ней гналась толпа журналистов. Невидимые журналисты тянули к ней длинные руки, ставили подножки и грозили заткнуть рот, но Бонни первой желала поделиться с миром сенсацией и не собиралась останавливаться на полпути.

Мисс Алпрам почесала пятку о пятку, зевнула и вознамерилась продолжить спать: в конце концов, ее утро всегда начиналось с вопля подруги, чашки кофе и карканья ворона Тедди, нагло разгуливающего по подоконнику. Вряд ли в их маленьком городишке произошло нечто, требующее немедленного обсуждения. Ну разве что миссис Эванс опять изменила мужу, а соседская дочка сбежала с парнем в восточное графство…

— Дже-ейн! Убийство! Мистер Каннингтон найден мертвым в своей спальне, — на выдохе сообщила она, засовывая голову в окно. — Хватит дрыхнуть, — в нетерпении добавила Бонни и попыталась залезть на подоконник.

— Дорогая, в своей спальне — это еще полбеды, — пробурчала мисс Алпрам сквозь сон. — Вот нашли бы его в спальне мадам О’Кул, жена достала бы бедного мистера Каннингтона даже с того света. А ей под горячую руку лучше не попадать — помнится, в прошлый четверг…

В прошлый четверг Элизабет Каннингтон заявила, что ее муж пропал, подняла на ноги полицию, обзвонила знакомых и со спокойным сердцем отправилась пить чай с Пенни Дулиттл. Каково же было ее удивление, когда муж обнаружился в компании двух девиц в пабе? С тех пор мистера Каннингтона никто не видел, а тут на тебе — убийство.

— Что ты говоришь, дорогая?! Убийство? — до мисс Алпрам наконец дошел смысл сказанного. — Неужели жена так и не простила измену? Рассказывай, не медли, Бонни Тотенхейм! — Джейн, путаясь в ночной рубашке, подскочила на подушках, и бигуди подпрыгнули вместе с ней. — Я хочу знать все!

— Сейчас, Джейни! — выдохнула Тотенхейм, вскарабкалась на клумбу и задрала ногу, чтобы попасть в комнату через окно. Она считала день без сплетен прожитым зря, и не собиралась пускать этот понедельник коту под хвост. — Кыш-кыш!

Тедди каркнул и, громко хлопая крыльями, влетел в спальню. Опустившись на тумбочку перед высоким зеркалом, он важно прошелся по деревянной поверхности и покосился на свое отражение.

«Кто на свете всех милее?» — наверняка спросил бы ворон, умей он говорить. Вместо этого склонил голову, выждал пару секунд и, подскочив на месте, клюнул яркую наклейку, красовавшуюся в нижнем углу стекла. Наверное, зеркало дало неправильный ответ, а может, Тедди просто не понравился Винни-Пух, изображенный на наклейке. Винни-Пух с банкой меда в обнимку смотрел на мир глазами-пуговицами и явно не понимал, к чему такой переполох.

— Ну вот я и говорю, — пропыхтела Бонни, вваливаясь в дом и опрокидывая горшок с чахлым кактусом. — Дверь была заперта изнутри, никто ничего не слышал, а останки мистера Каннингтона — клянусь новой сумочкой! — по всем стенам размазаны. И кровь! Все как в наших любимых детективах, — восторженно взвизгнула она и понизила голос до шепота: — Пенни сказала, что это предумышленное убийство.

Тедди вскрикнул, еще раз клюнул ни в чем неповинного нарисованного медведя, взлетел под потолок и радостно нагадил Бонни прямо на шляпку.

— Бог ты мой, я вчера была у Каннингтонов дома, Джон выглядел здоровым, ничего не предвещало беды… — мисс Алпрам распахнула шкаф и вынула свернутые чулки в сеточку. Спешно натягивая их на ноги, она попыталась встать с кровати, но потерпела поражение и плюхнулась обратно на постель.

— А ты что, хотела, чтобы у него было на лбу написано «Я завтра умру»? Больных нет смысла убивать, сами помрут, — припечатала Бонни, промокая глаза кружевным платочком. — Ну что ты копаешься, натягивай юбку живее.

— Не указывай мне, Бонни Тотенхейм, — грозно проговорила Джейн, застегивая ярко-красный бюстгалтер и напяливая поверх него полупрозрачную кофточку в мелкий горох. — Без нас полицейские все равно с места не двинутся.

Ворон вежливо каркнул, выражая сомнение.

— Да-да, в прошлый раз Тедди так ловко нашел похищенную брошь, лучше поисковой собаки, которая только и знает, что вшей у себя искать, — Джейн гордо взглянула на питомца, схватила косметичку, вывалила ее содержимое прямо на одеяло и принялась азартно копаться в тюбиках и коробочках.

— Дорогая, но после оказалось, что брошь без спроса взяла маленькая Люси, и драгоценность никто не похищал, — Бонни наблюдала, как подруга наносит на лицо пудру и все больше становится похожей на мумию.

— В любом случае, важен не результат, а процесс, — возвестила мисс Алпрам, поправляя кольца на пальцах. Она гордилась кольцами в той же степени, что и вороном Тедди, и чуть больше, чем маленьким садиком за окном. — Мы немедленно отправимся туда и разберемся, что к чему.

— Ты уверена, Джейни? — Бонни не скрывала волнения, пританцовывая на месте. — В прошлый раз мистер Томас велел оцепить территорию дурацкими полосатыми лентами и пробормотал: «Чтобы Алпрам не прошла». Как ты думаешь, что он имел в виду?

— Поспешим! — выкрикнула Джейн, кидаясь к выходу и размахивая синим палантином в зеленую полоску. — Иначе всех преступников поймают без нас.

Пошатываясь, она пересчитала высокими каблуками ступени и помахала Бонни, чтобы та не медлила. Пока Тотенхейм, бормоча под нос, спускалась по лестнице, Джейн осмотрела заросший сад и осталась довольна: пруд, давно превратившийся в болото, облюбовали лягушки, и сейчас самая большая и наглая из них сидела на листе кувшинки. Разрисованные закорючками стволы деревьев тянулись высоко вверх и заканчивались ободранными кронами, а скрипучие ворота покачивались на одной петле.

— Дорогая, ты забыла зонт, — маленькая, пухлая Бонни тяжело дышала и искала глазами место, куда можно присесть. В отличие от высокой, сухопарой мисс Алпрам, она не любила быструю ходьбу с препятствиями.

— Зачем он мне? — Джейн искренне удивилась и чуть не наступила на зазевавшуюся ворону.

— А вдруг дождь?

— А вдруг война? Ты предлагаешь все время ходить в каске? Джейн Алпрам не боится бомбежек, а каска мне не к лицу.

И мисс Алпрам решительно двинулась навстречу новому дню. Мир ждал, когда же его спасут.

* * *

— Дорогая, нас не пускают! — Бонни, отчаянно жестикулируя, спешила к мисс Алмпрам.

— Безобразие! — Джейн прижала к груди сумочку и, выскочив из укрытия, рванула навстречу подруге. Юбка зацепилась за розовый куст, и клок ткани остался висеть на ветке. — Но почему?

— Мы не прошли фейс-контроль, — мрачно заключила Бонни, опираясь на недавно покрашенную стенку. — Мистер Томас заявил, что «дилетанты только мешают».

Альфред Томас, начальник местной полиции крался по дорожке, молясь, чтобы Джейн Алпрам его не заметила, иначе не избежать еще одного проваленного дела. Дама славилась способностью внести суматоху даже в церковную службу. Она с детской непосредственностью врывалась в церковь во время проповеди, распихивая прихожан и восклицая: «Простите, я опоздала!» Иногда Альфред с досадой думал, что настырная Алпрам куда опаснее всех преступников вместе взятых: обвести ее вокруг пальца проще простого. Вчера Томасу приснилось, что Джейн Алпрам помогла бежать сотням опасных преступников, и он проснулся в холодном поту.

— Но они не справятся без нас!

Удивительная самонадеянность, хмыкнул Альфред, по-пластунски минуя колючие кусты. Джейн вытащила из сумки ярко-фиолетовый мобильник, облепленный наклейками с изображением Винни-Пуха, и проорала в динамик:

— Алло! Лили, дорогая, ты слышала? На бедного мистера Каннингтона напали! Насмерть, дорогая, насмерть! Жду!

— Старая дура, — с досадой выплюнул Томас, проползая под деревом, вскакивая на ноги и отряхивая штаны.

— Лотти, ты на проводе? Да, милая, бедный мистер Каннингтон! Не хотела бы я быть зарезанной у себя в спальне двенадцатидюймовым тесаком!

— Боже, какой тесак! — Томас обреченно прикрыл рукой глаза, запутался в зарослях вереска и выругался.

— Долли, милая, ты проспала все самое важное! Да нет же, с курсом валют все в порядке, мистера Каннингтона пытали, а потом убили!

Альфреду показалось, что прутья ограждения, выкрашенные в голубой, потемнели и стали темно-синими.

— Да, дорогая, убийство! Банда грабителей-извергов проникла в дом и растерзала хозяина… Роза, слушаешь? Да-да, мистер Каннингтон мертв, говорят, что жена ненавидела его, и измена стала последней каплей… Молли, кошмар! Как, ты еще не знаешь, что Энтони Каннингтон жестоко убит? Кровищи было, его пытали, да, подробности на месте, беги быстрее, мы уже здесь… Мистер Томас! — завидев прячущегося Альфреда, Джейн мигом забыла про подругу, сгорающую от нетерпения на другом конце провода, и кинулась к полицейскому. — Мистер Томас, я жду вас уже пятнадцать минут! Вы ведь не откажитесь от помощи, тем более я сама была свидетелем ссоры мистера Каннингтона с женой.

— Ссоры? — слетело с языка, и Альфред сразу же пожалел об этом.

— Ну конечно, Элизабет рвала и метала, кричала, что разведется с Энтони, а перед этим убьет его.

— Простите, мисс Алпрам, — решительно перебил ее Томас, — но дело прозрачное, как окно на моей кухне: миссис Каннингтон не имеет никакого отношения к смерти своего супруга.

— Но как же так? Энтони ей изменял, с девицами, в пабе! Вот сердце бедняжки не выдержало, и она схватилась за нож, — Джейн уставилась на Альфреда круглыми глазами, жирно подведенными черным карандашом.

— Ступайте домой, мисс Алпрам, — устало произнес тот. — В смерти нет ничего привлекательного. И в вашей помощи мы не нуждаемся…

— Но миссис Каннингтон должна быть наказана! Между прочим, не далее как вчера я видела ее в кафе с юным Джеймсом Лоусоном, вам не кажется это странным? — Джейн схватила Томаса за рубашку и как следует тряхнула. — А не покрываете ли вы ее? — торжествующе предположила она с таким видом, словно раскрыла тайну века.

Подавив желание придушить противную старушонку голыми руками, Альфред хмыкнул и набрал знакомый номер:

— Да, Смит, это я, мы уже закончили. Дело не стоит выеденного яйца, — он сунул телефон в карман и, стряхнув руки назойливой дамочки, прошипел: — Мистер Лоусон — редактор, коллега мистера Каннингтона, и на этом вопрос закрыт.

* * *

Бонни Тотенхейм помешивала ложечкой в чашке с капучино. Белая пена, шапкой возвышавшаяся над чашкой, покачнулась, когда Бонни тяжело вздохнула. На кухне вода капала из крана с раздражающей периодичностью, и капли с глухим стуком разбивались о грязные тарелки, сваленные в раковине кучей: мисс Алпрам не любила работу по дому. Карикатура, изображающая растерзанного мистера Томаса, валялась на полу, и Джейн с удовольствием на нее наступила:

— Это заговор!

Чашка с капучино звякнула и опрокинулась — наверное, упала в обморок.

— За… заговор? Против кого, Джейни?

Мисс Алпрам достала зеркальце, придирчиво осмотрело свое лицо и, скинув каблуки, плюхнулась на диван. Иногда Бонни казалась ей несмышленым ребенком.

— Альфред Томас покрывает преступника, это же ясно как день, — припечатала она, закидывая ноги в чулках на подушку. — Он в сговоре с миссис Каннингтон, Джеймс Лоусон тоже в доле, клянусь своими тапочками.

Мягкие тапочки выглядывали из-под кровати и не подозревали, что ими уже пожертвовали.

— Джейни, а что мы теперь будем делать? — Бонни мяла в руках платок и время от времени оглядывалась на ворона Тедди, который сидел на подоконнике и с осуждением смотрел на хозяйку.

— Уж точно не сидеть сложа руки, — фыркнула та, вновь вскакивая. — Сами распутаем дело и выведем заговорщиков на чистую воду, от Джейн Алпрам еще никто не уходил!

— Ты считаешь, что следует вмешаться? — Тотенхейм поднялась на ноги и засеменила к окну. В саду странновато-уродливыми узорами раскинулись клумбы: мелкие цветочки, залитые водой, и оттого чахлые, лениво лежали на земле, купаясь в грязи.

Чучело, выряженное в пончо и шляпу, крепко сидело на коле и мрачно-торжественно взирало на дом. Жирные вороны, расхаживающие по газону, учтиво каркали и поглядывали на раскинутые руки-палки. В прошлой жизни чучело было капитаном корабля, подумалось Бонни, оно стояло на палубе и раздавало приказы, не иначе.

— Дорогая, больше некому, — втолковывала Джейн, хватая подругу за руку и оттаскивая от окна. — Подумай головой, а не новой сумочкой: полиция куплена, детей у бедняги не было, а жена — неожиданно! — оказалась убийцей. Вряд ли она пойдет в участок с повинной. Коллегам уже все равно, они даже на похороны не пришли…

— Джейни, может быть, они не пришли, потому что похорон еще не было? — Бонни осмелилась вставить словечко и тут же пожалела об этом:

— Не спорь со мной, Бонни Тотенхейм! Энтони Каннингтон изменял Элизабет — это установленный факт, и именно с этого мы начнем наше расследование.

— Расследование? У нас что, уже расследование?

Тедди, взлетев под потолком, каркнул и задел люстру, возмущенно задребезжавшую. Он явно гордился хозяйкой и ее энтузиазмом.

— Самое время посетить «Розового пони», — Джейн приманила ворона, запихала его в сумку и направилась к двери, забыв обуться. — Ну не тормози, — ввернула она недавно выученное слово и велела мобильнику: — Такси!

Паб «Розовый пони» славился высокими барными стульями, неуклюжими официантами и ежевечерними драками. Когда двое господ подозрительной наружности начинали стучать кулаками по столу, посетители потирали руки и устраивали тотализатор. Джейн Алпрам азартно ставила на хилых неудачников и просаживала свои и без того скромные средства. «Розовый пони» был местом, где без следа исчезали никому не нужные салфетки, и появлялись лишние монеты в карманах клиентов. Иногда, очень редко, здесь случались необъяснимые странности, а по воскресеньям собирались разношерстные компании карликов, одетых в ярко-желтые мантии. «Цыплята», — безапелляционно заявляла Бонни и пряталась за спину Джейн.

Только в «Розовом пони» можно было узнать, насколько задержится следующая электричка до Суиндона, и попробовать угадать, в котором часу мистер Оруэл заглянет на огонек к миссис Свон. Правдивые новости и бессовестные сплетни кружились над липкими столиками в причудливых танцах и завораживали своей заманчивой лживостью и отталкивающей истинностью. Их приносили угрюмые клерки и застенчивые девчушки, сбежавшие от матерей на несколько секунд. Потерянные, забытые и нарочно брошенные новости навсегда оставались в пабе и искали приюта. А зачастую даже находили.

— Джейни, — замахал руками Эдвард, пузатый муж хозяйки паба, — перекинемся в карты? — он любил выигрывать и каждый раз радовался тому, что мисс Алпрам не умеет играть.

— У меня дело государственной важности, — как можно громче сказала Джейн и выпятила грудь. — Но если одну партейку, то могу.

— Сдавай, Джейни, — хохотнул тот. Темно-русые зализанные волосы, едва прикрывающие лысину, упали на лоб. — Да гляди не перепутай.

— Эди, ты уже слышал новость? — закинула крючок Алпрам, сдирая упаковку с новеньких карт.

— Какую, дорогуша? — он усмехнулся в усы, сложив пухлые ручки на груди. — Ты же знаешь, сколько новостей я слышу ежедневно, впору записную книжку заводить. «Розовый пони» — темная лошадка.

— Мистер Каннингтон убит! Застрелен женой в собственной спальне, немыслимо, а еще я узнала, что Элизабет подкупила коллег мужа и полицию — это уже преступный сговор получается. Мне две, — Джейн бросила на стол пару карт и щелкнула пальцами.

— Разве беднягу застрелили? Я слышал, он был зарезан. Одну, — кивнул Эдвард и поменял себе карту.

— Мне три, — выкрикнула Бонни и застрекотала: — Застрелен-застрелен, душечка Эдвард, жестоко застрелен миссис Каннингтон. Ее видели поблизости от места преступления в черных перчатках и черном чулке…

— В одном чулке? — заинтересовалась Джейн, заглядывая в карты подруги. — Это что, новый писк моды, почему я о нем не знаю?

— Так носят в Париже, — серьезно проговорил Эдвард и добавил: — Продолжайте, дорогая, — все сплетники Корнуолла собирались в его заведении, и каждая новость прибавляла монет в кармане хозяев.

— Я пас, — Бонни бросила карты на стол, подперла щеку рукой и с маниакальным блеском в глазах принялась пересказывать собственные домыслы, возведенные в разряд аксиом: — Черный чулок был у нее на морде, а в руках огромный пистолет. Убийца забралась в спальню мистера Каннингтона и, пока он спал…

— Но зачем ей тайком забираться в спальню собственного мужа? — Эдвард прищурился и пожалел, что не может достать блокнотик.

— Чтобы не вызывать подозрений!

— Раскрываем карты, — мисс Алпрам захлопнула раззявленный рот, подивившись, когда это Бонни успела узнать такие подробности? И даже не поделилась. Надо не забыть обидеться, сказала себе Джейн. — А ты слышал об этом, Эди?

— Ты знаешь мой принцип, Джейн, я не пересказываю новости, — он никогда не называл сплетни своим именем. — Они ведь и без того витают в воздухе, главное вовремя услышать.

— Две пары, Эди, — мстительно припечатала Алпрам и потерла указательный палец о большой.

Ей редко везло, но день, начавшийся с такой вкусной сплетни, не мог быть неудачным.

— Сколько я должен? — Эдвард заерзал на месте, дверь хлопнула, впуская компанию молодых людей.

— Я беру только наклейками, ты же знаешь, — сложность состояла в том, что сама Джейн давно скупила все наклейки с обожаемым Винни-Пухом, и в городе их не осталось. — Но в качестве исключения я прощу тебе долг, если сведешь со знающим человеком.

Иногда Эдварду казалось, что в роду у мисс Алпрам были бульдозеры. Любопытные, сующие нос не в свое дело, разукрашенные красной помадой бульдозеры.

— Беда с тобой, вечно лезешь куда не надо, — заворчал он, сползая со стула, — гляди туда, — ткнул в самый темный угол. — Мистер Скотт раньше работал в полиции и…

— Бонни, мы немедленно идем к этому Скотту!

— Да тише, — шикнул Эдвард, — я тебе ничего не говорил, и мы друг друга не знаем.

— Заметано, — Джейн с неженской силой ударила его по спине, и Эдвард крякнул. — Бонни, слушай меня внимательно, — она глянула по сторонам и наклонилась к уху подруги. — Сейчас ты подойдешь к столу Скотта и попросишь у него номер телефона.

— Зачем? — Тотенхейм скомкала салфетку.

— Сделаешь вид, что хочешь познакомиться, — фыркнула Алпрам, — включи актерские способности.

— Но я не хочу!

— Придется, — отмахнулась Джейн, — он естественно тебе откажет, и тут появлюсь я.

Наверное, когда-то — в прошлой жизни или в далеком детстве — мисс Алпрам играла на сцене или ставила спектакли.

— Ага, а тебе он, значит, даст номер телефона! Ой, а зачем он нам? — Бонни захлопала глазами.

— Ну что ты заладила — зачем да зачем? Номер нам ни к чему, но зато удастся завязать разговор. А ты, когда я подойду, исчезни, понятно? Пригнись — и отползай, отползай.

Тедди влетел в паб и уселся на плечо мисс Алпрам. Она засунула ему в клюв канапе и пнула Бонни под столом. Тотенхейм накинула палантин, маскирующийся под кошачью шкурку, и нехотя поплелась через весь зал, наталкиваясь на нетрезвых посетителей, прислушиваясь к разговорам. Скотт отреагировал на попытку познакомиться мрачно, буркнул что-то неразборчивое, и Бонни переминалась с ноги на ногу в ожидании подруги.

— Дорогая, ну что вы мешаете господину обедать? — Алпрам оперлась руками на столик и побарабанила по нему острыми ногтями. Облупившийся коричневый лак наводил на мысли о глиняных могилах и мародерах. — Ах, мистер, не подскажете, где здесь можно купить семь частей триллера «Горелые плюшки»?

Скотт опешил и даже забыл выдохнуть: такой непроходимой глупости он еще не видел.

— Полагаю, в книжном магазине, — пожал он плечами, пока Джейн подмигивала Бонни. Тотенхейм наконец сообразила, что нужный момент настал и, громко объявив о своей обиде, удалилась. — А «Горелые плюшки» нынче пользуются бешеной популярностью.

— Я проглотила все семь частей за ночь и теперь жду восьмую, — заломила руки Алпрам, хотя даже понятия не имела, о чем в них идет речь.

— И как, вкусно? — серьезно поинтересовался Скотт и раскурил трубку. — Кстати, восьмой части не будет, серия окончена, автор объявил об этом год назад.

— Да неправда, — Джейн пошла пятнами и затеребила замок сумочки. Ворон Тедди наблюдал за парочкой с балки под самым потолком и между делом чистил перья. — Поклонникам обещали восьмую часть, но коварный автор тянет время.

— Маркетинг, — с видом столетнего старика вздохнул Скотт и пригубил пива. — А вы, я вижу, неплохо осведомлены.

— А как же! Как вы думаете, — Алпрам уселась напротив, — с чем связана задержка?

— О, давайте начистоту, вы уже знаете про мистера Каннингтона и рукопись? — Войди в паб изумрудный слон на поводке, Джейн удивилась бы меньше. — Держу пари, Альфред Томас велел вам не лезть в это дело.

Мистер Скотт, отправленный на пенсию, чувствовал себя выброшенным на улицу. Мигом записав преемника в злейшие враги, он с удовольствием мешал бывшим коллегам: днями просиживал в пабе и невзначай сообщал местным сплетницам секретные сведения, полученные от старых знакомых. Мисс Алпрам с ее бесконечным энтузиазмом и способностью вносить беспорядок даже в строй гвардейцев могла стать очень полезной.

— Энтони Каннингтона перед смертью пытали, а потом повесили, — мисс Алпрам всегда верила в собственные выдумки. — Но причем здесь рукопись?

— Договоримся, мисс Алпрам: я вам секретные сведения, а вы пообещаете добраться до истины раньше полиции? У меня, — у барной стойки что-то грохнулось на пол и разбилось, — свой интерес.

— Выкладывайте, я все сделаю, клянусь моим Винни! — огромная мягкая игрушка занимала полспальни и вызывала ревность Тедди.

— А скажу я вам вот что, — мистер Скотт наклонился ближе, и Джейн уставилась в живые темные глаза. — Работа Энтони Каннингтона гораздо более опасна, чем кажется на первый взгляд. Редакторское дело остается безобидным только до тех пор, пока речь идет о брошюрках тиражом в десять штук. Но когда мы говорим о бестселлерах вроде «Горелых плюшек», следует помнить о бешеных деньгах, что крутятся вокруг таких книг. Понимаете?

— Хочешь сказать, — Джейн, отбросив вежливость, перешла на «ты», — что Энтони убили из-за какой-то книги?

— Не из-за какой-то, — Скотт чесал подбородок и пальцем чертил фигуры на липкой поверхности стола. — Хватит ломать комедию: Энтони Каннингтон был ответственным редактором серии «Горелые плюшки». Не зря же вы ее упомянули.

В этот момент тяжелая кружка пролетела через весь зал и раскололась о каменный выступ.

Когда через полчаса мисс Алпрам выходила из паба «Розовый пони», за ее спиной дребезжали подвески стеклянной люстры, но впервые в жизни Джейн не заметила драки и не стала делать ставок.

— Бонни! Что ты там бормочешь? Замолчи сейчас же, мы почти раскрыли это дело. Бонни! — кричала она в трубку.

— Ах, милая, ты стоишь? Сядь, а лучше ляг.

— Ты недооцениваешь меня, Бонни Тотенхейм, к тому же мои новости куда важнее, — капризно протянула Джейн.

— Джеймс Лоусон найден мертвым. В своей спальне, — перебила Бонни и, жалобно всхлипнув, отсоединилась.

* * *

— Позвольте…

— Не позволю! — Джейн наступила полицейскому на ногу и вбежала в спальню. Каблуки скользили, разъезжались в разные стороны, и мисс Алпрам ухватилась за стену.

— Не трогайте ничего, — пискнул полицейский, но Джейн уже пронеслась по ковру — шпильки тонули в длинном ворсе, — и распахнула окно.

— Ну и накурено в вас тут! — она схватила со стола пепельницу и вышвырнула в сад.

— Покойный курил, — пискнул мальчишка в форменной рубашке, зашедший следом. — Потому и умер, — и он мелко захихикал.

— Заткнись, Джордж, — полицейский отвесил ему подзатыльник. — Дамы, вам нельзя здесь находиться, кто вас вообще пустил?

— Мы представились дочерьми покойного, — как ни в чем не бывало объявила Джейн, и у служителя закона не нашлось ответа. Скорее всего, потому, что умершему было чуть больше тридцати. — Что здесь произошло? Рассказывайте, нам жутко интересно, — Алпрам с размаху уселась на постель. Джордж побледнел и заскулил, схватившись за горло, казалось, его сейчас вырвет.

— Мисс, вам лучше встать, — предупредил его встревоженный коллега под невнятное бормотание: «Какая неудобная кровать».

Джейн бросила сумку к изголовью и заерзала на месте, устраиваясь поудобнее. Складывалось ощущение, что под одеяло накидали резиновых шлангов и обломанных деревяшек. Край простыни сполз, открывая синеватый лоб большой куклы, и Бонни взвизгнула.

— Что такое, дорогая? Она очень впечатлительная, — обратилась Алпрам к полицейским.

Пока Джейн беседовала с мистером Скоттом, к концу разговора превратившегося в Ронни, Тотенхейм решила забежать в лавку со сладостями, где и встретилась с грозой местных сплетниц Матильдой Давенхейм. Матильда появилась в магазине как раз в тот момент, когда Бонни приглядывала самую большую шоколадку.

— Господа, у меня для вас пренеприятнейшее известие!

— Ветеринарную клинику закрыли? — схватилась за сердце жуткая кошатница Мари.

— Убийство! — потрясла тремя подбородками Давенхейм и рухнула в жалобно скрипнувшее кресло.

— Пф, про беднягу Энтони уже знают все, — Бонни поправила шляпку и принялась пересчитывать деньги. Тотенхейм терпеть не могла, когда кто-то узнавал сенсацию раньше нее.

— Какой Энтони? Про Энтони уже все забыли. Отравлен его заместитель, мистер Лоусон.

Под потолок взмыло дружное: «О-ох!», Бонни в ужасе прижала ладони ко рту, и монетки разлетелись по полу.

Позже, капая в стакан успокоительное, она дрожащим голосом пересказывала подробности Джейн. Оказалось, заместитель мистера Каннингтона Джеймс Лоусон, тридцати трех лет отроду, был отравлен. Врач заключил: трагедия произошла сутки назад, то есть примерно в то же время, что и убийство Энтони Каннингтона. Теперь дело приобретало иной поворот.

— Значит, загадка в рукописи, и миссис Каннингтон не причем! — мисс Алпрам теребила крутила в пальцах деревянного ферзя и задумчиво смотрела на шахматную доску. Сама она играла в шахматы так же плохо, как и в карты, а Бонни из-за потрясения вовсе не соображала, и сражение превратилось в разглядывание фигурок.

— Думаешь? — Бонни нашарила стул и уселась на него, расправив кружевной подол платья.

— Ну конечно! Какой смысл убивать и мужа, и любовника? Так и одной остаться недолго… — сигарета, безжалостно раздавленная в пепельнице, тлела, а Джейн бегала по комнате, кидая в сумку сухие платочки, косметичку, любимый набор с наклейками и купленную по дороге книгу из серии «Горелые плюшки». — Не спи, Бонни, нам нужно спешить, — затормошила подругу и бросилась к двери.

Ошарашив полицейских заявлением о родстве с Лоусоном, мисс Алпрам теперь сидела на кровати и театрально восклицала:

— Она очень впечатлительная… Дорогая, покойника давно унесли, бояться нечего, присядь, — и похлопала рядом с собой, простыня соскользнула, открывая застывшее лицо, сведенное предсмертной судорогой. Неровные пятна, похожие на плесень, расползлись по бледной коже.

— Джейни, ты сидишь на нем, — осмелилась предупредить Бонни. — На покойнике.

— Я? На покойнике? — Тонкие пальцы, словно пауки, выползли из-под накидки и схватили мисс Алпрам за запястье. — Вот видите! — со злостью обратилась она к полицейским. — До чего довели мою дорогую Бонни, ей уже повсюду мертвецы мерещатся. Ну что ты встал? — мальчишка вздрогнул. — Воды неси скорее, и вообще…

Джейн наконец обратила внимание на руку, свисающую с кровати. Холодное прикосновение обернулось ледяной волной, сердце, испугавшись, пропустило удар. Свет завертелся воронкой, взметнув ярким хвостом, мелькнул в окне и померк.

— Тс-с, Тедди, — ворон каркнул, будто спрашивая: «Ну как?» — Ей нужно отдохнуть.

Медленно, словно нехотя, сознание возвращалось. Подхватив чемоданы, наполненные мыслями, оно распихивало клочки темноты в стороны, и от этого болела голова.

— Бонни Тотенхейм, нам нужно попасть в стриптиз-бар, — четко произнесла Джейн, со стоном поднимаясь на подушках. Она очнулась в своей спальне и с трудом открыла глаза.

— Дорогая, ты ударилась головой…

— Я в своем уме, — в голосе прозвучали властные нотки. — К слову, этот Лоусон костлявый как скелет, сидеть на нем было неудобно.

— Что ты говорила про стриптиз?

— Ронни Скотт поведал мне, что Энтони Каннингтон за несколько часов до гибели встречался с Джеймсом в стриптиз-баре «Черная пальма», это совсем рядом с нами.

— Дорогая, мы что же, пойдем в стриптиз-бар? — Бонни стыдливо поправила шляпку. — Но у меня нет подходящей одежды.

— Там, если ты не в курсе, одежда ни к чему, — хихикнула Джейн. — Туда ведут все нити: Энтони Каннингтон встречался там с Джеймсом Лоусоном, миссис Каннингтон заходила накануне убийства, а Ронни, к слову, сказал, что в «Черной пальме» великолепное обслуживание.

— Но зачем нам обслуживание? — Тотенхейм заломила руки. — Мы же расследуем двойное убийство.

— Именно поэтому я планирую наведаться в «Пальму» сегодняшней ночью, и ты идешь со мной.

* * *

Голая девица, надув накрашенные губы, прижималась к шесту, а Джейн Алпрам неодобрительно поглядывала на ее стринги, усеянные стразами. Потные мужчины толкались вокруг возвышения, а почтенные дамы за столиками хором хмыкали, когда очередная бесстыдница срывала с себя лифчик. Порой Джейн казалось, что в танцах около шеста нет ничего сложного — уж она-то станцует гораздо лучше этих вертихвосток! — и время от времени порывалась подняться на сцену. Но Бонни каждый раз хватала ее за руку и усаживала обратно на стул, сделав большие глаза.

— А з-за кого мы б-будем голосовать? — в начале вечера Тотенхейм заглянула в меню, увидела цены и с тех пор в ужасе заикалась.

— Ну конечно же сами за себя! — конкурс на звание принцессы ночи проводился регулярно и чаще всего принцессой оказывалась дамочка, чей возраст подкатывал к семидесяти. — Ну где же она? — Джейн крутилась на сиденье, как будто из него торчали тысячи игл.

— Это ты, что ль, меня искала? — высокая девка перекатывала во рту жвачку и равнодушно смотрела на Джейн и Бонни. Если бы мысли действительно проступали на лице, у нее на лбу было написано: «Старые мумии».

— Гарсон сказал, что ты всегда обслуживала мистера Каннингтона, — мисс Алпрам брезгливо сунула девице в трусы десять фунтов и развалилась на стуле, приготовившись слушать.

— Чего? — она прекратила жевать. — И он не Карлсон, он Питер, официант, блин.

— Энтони Каннингтон, пожилой мужчина лет шестидесяти…

— Как ты, что ль? — не поняла девица.

— Что ты несешь, мне нет и пятидесяти! — Джейн подавила желание швырнуть в нее кружкой, а Бонни на всякий случай сползла на стуле пониже. — Энтони регулярно посещал «Черную пальму», и у меня есть сведения, что обслуживала его ты.

— А. Этот, — фыркнула девка. — Меня, кстати, Линда зовут, — представилась она. — Был такой, бревно бревном, но старался.

— Он приходил позавчера? — мисс Алпрам вынула из сумки круглые очки в голубой оправе и приготовилась записывать на салфетке. — Что-нибудь говорил?

— А что мне за это будет? — Линда алчно посмотрела на потрескавшуюся сумочку.

— В трусы глянь, — рявкнула Джейн. — Каннингтон упоминал о работе? Может, собирался в поездку?

— Да-а, — протянула девица, и Джейн ханжески поджала губы, глядя на ее грудь. — Этот старый хмырь сказал, что эта… мол, поеду туда, не знаю куда, отвезу то, не знаю что. Он там что-то говорил про книгу, показывал даже, но я не поняла, мне оно надо разве? Восьмая часть чего-то там… Не интересуюсь, короче. Так мне нальют выпить? Кстати, мой час стоит больше десяти фунтов…

— Эй, милочка, сколько берешь? — хромой старичок осклабился беззубым ртом, и трясущаяся потная ручонка легла на бедро Джейн, обтянутое чулком.

— Вы это мне? — мисс Алпрам задохнулась, словно в гортани застряло перо. А может, целая пташка. Старикашка был сморщенным, чистеньким и тошнотворно-маслянистым, как краска.

— Вам-вам, мне всегда нравились дамы постарше, — уверенно польстил он, полагая, что Джейн проглотит комплимент.

— О, тогда вам туда, — мисс Алпрам махнула рукой вглубь коридора. — Там наши лучшие девочки, — и поднялась на ноги.

— Куда ты его оправила, дорогая? — поинтересовалась Бонни, не поспевая за подругой. Вдвоем они вышли на улицу под сигналы проезжающих машин и грохот тяжелого рока. Ночной город приветствовал неоновыми лампами и сыростью.

— В туалет, там ему самое место! — Темнота, пересекаемая лучами света, рябила, нарисованные на плакатах люди предлагали отбелить зубы и купить конфеты, а ворон Тедди дрался с бродячим котом за корку хлеба. — Делать в баре больше нечего: эта наглая девка рассказала нам все, чего не договорил Рон Скотт. Если перевести ее слова на английский, то получается, что Энтони Каннингтон должен был везти в Лондон очередную часть знаменитой эпопеи про горелые плюшки. Эксклюзив и секретность, Бонни, смекаешь?

— Не совсем, — помотала головой она, откусывая от эклера, утянутого из бара.

— Фу-ух, включи мозги, Бонни Тотенхейм, и прекрати думать задницей. Его убили, чтобы похитить рукопись — это же немыслимая сумма! — Джейн взмахнула рукой, останавливая такси и ныряя в провонявший сигаретами салон. Дурацкая нарисованная Русалочка глупо таращилась на пассажиров с лобового стекла.

— А причем здесь Джеймс Лоусон? — запыхавшаяся Бонни захлопнула дверь машины и поправила прическу.

— Умеешь ведь, когда захочешь, — одобрила Алпрам, — Лоусон наверняка был в сговоре с преступником, он разузнал, в какой день Каннингтон повезет драгоценные листочки, и передал сведения убийце. Но убийца не пожелал делиться и избавился от бедного Джеймса, — прошептала она, прикрыв рот ладонью. — А может быть, у Лоусона была копия рукописи?

— А убийца — Элизабет Каннингтон? — выпучила глаза Бонни, хлопнув в ладоши.

— Не-е-т. — Тедди поскреб когтем поверхность зеркальца, выпавшего на сиденье, и осуждающе глянул на недалекую Тотенхейм. — Какой смысл тогда вообще нанимать Лоусона? Правильно, никакого, она и так узнала бы дату отъезда мужа. Если же Джеймса все-таки наняли, значит, это сделал человек, не имеющий прямой связи с Энтони, понимаешь?

— Не очень, — жалобно поморщилась та, словно извиняясь за собственную глупость.

— Как с тобой трудно, — закатила глаза Джейн, — смотри.

Она вынула из сумки ярко-розовый стикер и ручку. Две лохматые головы склонились над клочком бумаги.

— Вот у нас убитый Энтони Каннингтон, — мисс Алпрам поставила жирную точку и тут же зачеркнула. — Вот Джеймс Лоусон, — следующую точку она, подумав секунду, тоже заштриховала. — А вот миссис Каннингтон, — это имя Джейн написала в самом низу листа, а после вернулась к имени Лоусона: — Джеймс здесь явно лишний. Если жена задумала убить мужа, вот же она, прямая связь, — ровная линия протянулась через весь стикер к имени покойного и закончилась стрелочкой. — А если понадобился посредник, значит, убил кто-то четвертый, Бонни! — еще одна жирная точка отметиной осталась на левом краю клочка.

— Ты такая умная, Джейни, — восхитилась Тотенхейм и восторженно взглянула на мисс Алпрам. — Ой, а кто этот четвертый?

— А вот это нам и предстоит узнать. Завтра в Лондоне должна состояться первая презентация новой книги, и преступник наверняка придет посмотреть, как издатели будут выкручиваться без ценной рукописи и без ответственных редакторов.

— С чего ты взяла?

— Мне так кажется, — припечатала Джейн. Она всегда считала логику своим коньком.

— Но презентация в Лондоне, а мы в Корнуолле!

— Я разве не сказала? Эй, ты! — вежливо обратилась она к водителю. — Разворачивайся и гони к станции. — Мы едем в Лондон, Бонни Тотенхейм! Прямо сейчас.

* * *

Разноцветная толпа, похожая на мозаику, заполнила лондонскую площадь. Пронзительно-розовая ковровая дорожка, устилавшая перекрытую улицу, тянулась к подножию памятника. Полицейские, хороводом оцепившие площадь, оттесняли восторженный народ, хлопки шампанского раздражали их сильнее охваченных энтузиазмом людей. Вынужденные работать под палящим солнцем, когда у тысяч фанатов серии «Горелые плюшки» праздник, они проклинали автора эпопеи, редакторов и всех тех, кто придумал презентации. Компания женщин, выряженных в пышные юбки и чепчики, распивали уже четвертую бутылку вина и приглашали прохожих присоединиться. Студенты колледжа пытались развести костер, но были с позором изгнаны полицейскими, получившими наконец возможность отомстить всем разом.

— Бонни, ну что ты тащишься? — Джейн на ходу поправляла макияж и, путаясь в балетной пачке, призванной изображать костюм пончика, работала локтями. — Привет-привет, ребята, как настроение? — крикнула она парням, размалеванным гуашью.

Взрыв добродушного смеха подхватил сигнал сирены и разнес его по площади. Издалека им помахала компания девчонок в желтых платьях и масках, и мисс Алпрам запрыгала на месте, размахивая флажками с надписью «Горелые плюшки» навсегда». Рюшечки и воланы на ее блузке, похожие на взбитые сливки, колыхались на ветру. У подножья памятника стояли корзины, наполненные плюшками, и манящие ароматы цепкими пальцами хватали случайных свидетелей чудесатого безобразия за носы. Из динамиков вырывались рваные аккорды популярных мелодий, сменяемых фанфарами, а на площади один за другим появлялись представители издательства. В почетном карауле они застывали по обеим сторонам розовой ковровой дорожки в ожидании автора и важно кивали взбесившимся от эйфории фанатам.

— Джейни, ты только погляди! — взвизгнула Бонни, наряженная плюшкой: черные чулки, коричневое платье с пышным подолом и шляпка в тон. — Это же автор, гляди!

Из лимузина выбралась тщедушная дамочка, затянутая в блестящую брючную пару. Взмахнув руками, она приветствовала поклонников и, отбиваясь от цветов и плюшек, летящих в ее сторону, начала пробираться к своему почетному месту в середине стола. Стол, накрытый серой материей, осаждался журналистами, и дамочке пришлось ответить на вопросы жадных до новостей акул пера в сто первый раз.

— Не зря приехали, Бонни! — взвизгивала мисс Алпрам, наступая на ноги всем, кому не повезло стоять рядом. — Ты только подумай, мы на презентации самой раскупаемой книги этого года!

— Джейни, но ведь ты даже не знаешь, о чем идет речь в этих пресловутых «Горелых плюшках», — Бонни решила остудить пыл подруги, а заодно напомнить, что они прибыли расследовать убийство.

— Ха, ерунда какая, прочту. Ты знаешь, дорогая, если у книги столько сумасшедших почитателей, ее обязательно нужно прочесть. А-а, ну когда же начало, кого все ждут? — она топнула ногой, и мальчишка, замотанный в мишуру, взвыл от боли. — Эй, Кэнди…

— Уи-и-и-и! — завопила толпа, размахивая флагами и плакатами. — Кан-мням-мням-тон! — проскандировали фанаты в едином порыве. — Кан-мням-мням-тон! Ло-бур-бур-он! — орали совсем рядом. Звуки сливались в нестройную мелодию и перекрывали вопли полицейских сирен.

— Кого они зовут? — Джейн завертела головой по сторонам и откусила от ароматной плюшки, добытой из огромной корзины. Эмблема «Горелых плюшек», нарисованная на ее щеке помадой, стекла и осталась на подбородке смытым пятном.

— Дорогая, может, мы все-таки будем вычислять убийцу? — взмолилась Бонни, надевая темные очки.

— Убийца никуда не убежит, а презентацию и прозевать недолго. О, еще машина подъехала, наверняка те, кого ждут! — Джейн неловко повернулась и чуть не оглушила девчонку лет девяти.

— Может, родственники автора? Или журналисты, а может?..

— Нас кинули, Бонни Тотенхейм! — мисс Алпрам споткнулась о чьи-то ноги и едва кувырком не полетела на розовую ковровую дорожку.

— Куда кинули? Где? — подскакивала та на месте, прищуриваясь и пытаясь увидеть людей, поднимающихся на возвышение — очки она из кокетства не носила.

— Гляди туда, — острый ноготь указал на двух мужчин, шагающих навстречу беснующейся толпе. Джейн в ярости взмахнула флажком, швырнула плюшкой в затылок одному полицейскому, оступилась и упала прямо на второго, тот расценил это как нападение и изо всех сил дунул в свисток. Потасовка перерастала в драку, студенты воспользовались случаем и бросились на почтенных пожилых дам, которые не смолчали и кинули клич подругам. Презентация превращалась в балаган, автор серии непонимающе взирала на фанатов с возвышения, а полицейские ловили летающие над головами плюшки и бежали дальше, с аппетитом жуя ароматное тесто.

Но Бонни происходящее уже мало волновало: она завороженно наблюдала, как Энтони Каннингтон хлопнул дверцей машины и, помахав Джеймсу Лоусону, по широкой ковровой дорожке двинулся к столу.

* * *

— Мы две непроходимые дуры, Бонни Тотенхейм! — Джейн содрала с себя балетную пачку и принялась натягивать привычные чулки в мелкую сетку. — Нас провели как младенцев, да, мой хороший? — Тедди каркнул в ответ и выхватил из сумки плюшку. — «Здравствуйте, мисс Алпрам», — Джейн передразнила Альфреда Томаса, который встретился им на станции. — Непроходимый тупица, он специально не сказал нам, что не было никакого убийства… А ты чем слушала, Бонни? Это ведь ты разбудила меня новостью об убийстве!

— Пенни уверяла, что у нее надежные источники, — оправдывалась Тотенхейм, заламывая руки. — Она узнала от Шарлотты, а та…

— А та плохо слышит. — Пугало за окном неодобрительно косилось в сторону дома, а цветочки все ниже пригибались к земле. В гневе хозяйка садика была страшна. — Эх! — Джейн улеглась на диван и закурила, одновременно вываливая из сумки все содержимое. Паспорт с подправленными цифрами упал на пол, а флажок с надписью «Горелые плюшки» и первая книга серии отправились на прикроватную тумбочку. — Это были замечательные три дня.

— Но мы так ничего и не узнали, да и узнавать было нечего, на самом деле.

— Зато мы побывали в стриптиз-баре, выпили по коктейлю в «Розовом пони» и съездили в Лондон! Там живут классные люди, Бонни.

— Но расследование…

— В жопу расследование, — радостно заявила Джейн, обнимаясь с вороном Тедди и позволяя ему клюнуть себя в губу. — Каннингтон жив, а значит, в расследовании нет смысла. Лоусон, кстати, тоже… но ведь я сидела на его трупе, — ни с того ни с сего вспомнила она.

— Это был его брат, любитель выпить, — мрачно вздохнула Бонни, заглядывая в горшок с кактусом. — Подрался в пабе — отсюда и синяки, — пришел домой и уснул на кровати Джеймса. Вот и все.

— А на самом деле Энтони и Джеймс спокойно, ни о чем не подозревая, уехали в Лондон, — кивнула Джейн, швыряя жирным воронам за окном остатки плюшек. — Ну ничего, я еще отомщу Томасу, будь он неладен. Расскажу его женушке, что он изменяет ей с девицей из местного полицейского участка.

— Томас изменяет жене?!

— Понятия не имею, но кого это волнует? — Алпрам ловко скатилась с дивана, прошлась перед зеркалом и переклеила наклейку с Винни-Пухом из нижнего угла в верхний.

Стук в дверь прошмыгнул в щель, пронесся по плинтусам и разбился о старинный гарнитур.

— Дже-ейн! Джейн! — Пенни Макдональд колотила по косяку с такой силой, будто за ней гналась толпа разъяренных маньяков. — Убийство, Джейни! Мистер Каннингтон… мертв, — она ввалилась в комнату и схватилась за сердце.

— Как? Опять? — мисс Алпрам чуть не села мимо кресла и потянулась к лекарству.

— Ага, — по-детски протянула Пенни и вытерла слезу. — Бедняжка Элизабет места себе не находит.

— Бонни, мы немедленно отправляемся туда. На этот раз Альфреду не удастся меня обмануть.

— Но… — мечта Бонни поспать бочком пробиралась к краешку ее сознания, чтобы при первой же возможности сбежать.

— Нам необходимо взять реванш, Бонни Тотенхейм, от Джейн Алпрам еще никто не уходил!

Мир уже не желал быть спасенным, но его, увы, никто не спрашивал.

Fin