Сон Генри (джен)

Маленькая белокурая девочка в противогазе, выгоревшая долина, засыпанная пеплом, и белые снежинки, кружащиеся в нескончаемом вальсе. Сейчас я возьму босоногую малышку за руку, и мы отправимся куда глаза глядят.

Я спрошу её:

— Как тебя зовут, Кроха?

А она лишь промычит в ответ что-то нечленораздельное. Противогаз с её лица спадёт сам собой — быстро и легко, словно незакреплённая маска — и передо мной предстанет очаровательный монстр с акульими зубами и одним-единственным кроваво-красным глазом на лбу.

В квартире царит полумрак: лишь одинокие лучи пробираются через плотно зашторенные окна, порой норовя обжечь вампира своим тусклым прикосновением. Генри так и заснул в сидячем положении, оперевшись спиной о массивную ножку кровати и с высохшим кошачьим трупиком в ногах. Что ж, картина достойная: уж Марлен её точно оценила, укоризненно хмурясь в дверях.

— Разве я не просила вас сдерживать свои аппетиты? — с этими словами она прошла в спальню, озарив мрачную комнату ореолом своей красоты: чёрными, как смоль, волосами, кожей бледной, словно мрамор, правильными и хрупкими пропорциями тела, нежно-розовыми губами и прочими утончёнными чертами, коими богата, как её внешняя, так и внутренняя составляющая.

— И прекратите на меня таращиться, — девушка присела напротив него и принялась пристально, с неким пренебрежением, разглядывать бедное высушенное животное. — Должно быть, понятие совести выветрилось из вас с последней человечностью? — она вздохнула.

— Извините, — прозвучало тихо, скомкано и будто бы через силу.

— Да ничего, — Марлен мечтательно улыбнулась. — Всё когда-нибудь умирает.

Генри вздрогнул.

— Неправда! Вампиры…

— Они тоже умирают, — васильковые глаза девушки заволокла густая пелена спокойствия. Казалось бы… Нет, так оно и есть: она совсем не боится ни самого Генри, ни его клыков. — Просто у людей сначала погибает тело, а затем уже разум, у вампиров же всё наоборот. По правде говоря, я вообще не вижу между вами разницы: что они глупцы, что вы. Неважно какого цвета яблоки, важно лишь то, что все они упали с одного дерева.

Договорив, Марлен взяла на руки то, что осталось от её любимицы и, бросив на прощание «Пожалуйста, больше так не делайте», вышла из комнаты, закрыв за собою дверь.

Эта девушка…

Почему у неё вечно такой отстранённый вид? А манера речи… Между ВАМИ… А как же она? Неужели Марлен, говоря такое, не включает себя в это «вы»? И если это так, то кто же она тогда?

Человек, разрешивший остаться ему на день.

Дурочка, впустившая вампира в свой дом.

Нет… Может быть ангел? Невинный, сияющий, как в сказках, легендах и на открытках. Да, скорее всего…

Полумрак.

— А мне приснился сон, — звучат приглушённо поздно произнесённые слова.

Да, Генри отчётливо понимает: вампиры не видят снов, но он видел. И девочку в противогазе, и пепельную долину, и снег — всё это видел.

***

Вечером о ноги проснувшегося вампира потёрлась кошка. Вся чёрная, лишь с двумя янтарными пятнышками на лице, насмешливо смотрящими на него.

— «Ещё одна? Разве то четвероногое — не единственное в этом доме?» — насторожившись, подумал Генри, беря кошку на руки. Пить кровь животных — грязно, позорно и омерзительно, но сейчас у него нет иного выхода. Вампир уже хотел было обнажить клыки и впиться в жилку у кошки на шее, как та, зашипев, тут же прошлась когтями по его левому глазу. Чертыхнувшись, Генри рефлекторно зажмурил глаза, позволив негоднице выскользнуть из ослабших объятий. Животное тут же рвануло к приоткрытой двери, а в помещении звонким эхом раздался женский смех.

Вампир проснулся в собственном гробу, не понимая, что же реальней: это место или улетучившееся наваждение в виде комнаты Марлен?