Глава 2.

«Некоторые скелеты выглядывают из своего шкафа»

Утро следующего дня было самым необычным за всё время обучения в Академии. Во-первых, нас с Ют разбудил не будильник, а пожилая хранительница женского общежития — мадам Зои. Она постучалась в дверь за полчаса до звонка будильника и, как мы поняли, не только к нам.

Пожилая женщина разбудила всех девушек на нашем этаже, требуя быстро и без паники собраться и ждать её в своих комнатах. По её просьбе, как только мы оденемся, дверь в комнату должна быть открыта, чтобы не пришлось заново стучаться.

Нам с Ют потребовалось не более получаса, чтобы быть уже готовыми и покорно ждать мадам Зои. Если говорить честно, то мне понадобилось около десяти минут на сборы, остальные двадцать принадлежали великой соне Шлау. Когда мадам отправилась будить остальных девушек, она что-то буркнула и завернулась в одеяльный блинчик, чтобы поспать ещё какое-то время, а потом в спешке бегать по комнате в поисках юбки и расчёски. Обычно это выглядело забавно, но почему-то сегодня было не до смеха.

Девушки выглядывали из своих комнат, спрашивая друг у друга, что же произошло, но никто не знал ответа. В груди расползалось вязкое, неприятное чувство, которое было сложно описать и объяснить. То ли это из-за волнения. То ли из-за непонимания. А то ли из-за страха перед незнанием.

Вскоре мимо нашей комнаты прошла мадам, а за ней другие девочки. Она приказала встать в общую колонну и молча следовать за ней. Без вопросов. Без паники. Хотя я уверена, что она сама прекрасно понимает, что отсутствие простого ответа на волнующий всех вопрос пугает нас с каждой минутой.

Ещё больше волнения было, когда на общей лестнице мы пересеклись с колонной юношей под предводительством их хранителя общежития. Ни мы, ни они не понимали, что происходит. Тихий шёпот доносил до нас предположения. Кто-то говорил, что в здании пожар и нас выводят на улицу. Кто-то, что директору скучно и он решил толкнуть какую-то речь перед занятиями. И всё было в таком духе. Что-то серьёзное и что-то несерьёзное.

Мадам Зои несколько раз шикала на парней и нас, пытаясь прервать поток предположений, но после сдалась. Да и у нас в скором времени закончилась фантазия.

Нас привели в спортзал, который практически не используется по назначению. Иногда собираются студенты, чтобы поиграть, но в основном здесь проходят различного рода мероприятия, ибо он вмещает всех студентов, если мы стоим ровными колоннами, а также имеет выход на улицу, что очень удобно, если происходит какое-либо празднование. Например, Рождество.

Сейчас же все двери, кроме основной, были закрыты, а мы, словно колбы в коробке, прижимались друг к другу, чтобы всем хватило места. Директор стоял на высокой трибуне, которую устанавливали в зале для каких-либо выступлений, а после снова убирали.

Господин Мирт, чей возраст не был известен ни одной душе в Академии, хмуро смотрел, как заполняется зал. Он крепко сжимал потными руками железный поручень, который ограждал его от студентов. Те, кто стояли в первом ряду, могли видеть, как на его руках вздулись вены, а по худому морщинистому лицу скатилась капля пота. Мужчина волновался и чего-то боялся.

Когда двери в зал закрылись, а пришедшие преподаватели дали сигнал, что все в сборе, господин Мирт пригладил и

так прилизанные волосы и хрипло произнёс:

— Я прошу тишины и внимания. С сегодняшнего дня все занятия отменяются в связи определённым инцидентом, произошедшим этой ночью.

Вначале по залу прошёлся радостный вздох от мысли, что занятий не будет. Но он тут же сменился новой волной удивлённого перешёптывания, когда директор закончил свою фразу. Голос его был непривычно хриплым, а интонация не настраивала на позитивный лад.

— Позвоните своим родителям, — продолжил господин Мирт, — те, кто живут в других городах, могут приехать сюда. Академия оплатит проживание в гостиницах, которые находятся на прилегающей к ней территории. Студенты могут поселиться вместе с ними. Те, кто живёт здесь, могут вернуться домой. У кого родители не могут приехать, те остаются в Академии. Пока планируется прервать занятия на неделю. Если срок увеличится, мы вас предупредим.

Директор тяжело вздохнул, оглядывая всех нас. Он ещё раз провёл по волосам и продолжил: — Сегодня вы остаётесь в Академии. Далее ваши действия будут зависеть от ваших родителей. Сейчас прошу вас вернуться в свои комнаты. К вам зайдут люди, чтобы задать несколько вопросов, после чего вы сможете позвонить родным. Следующий сбор будет только в обед. А теперь разойдитесь по комнатам.

Господин Мирт махнул рукой, давая команду преподавателям и работникам Академии открыть дверь зала и вывести нас в наши общежития.

В этот момент стало ужасно шумно. Преподаватели кричали, чтобы мы успокоились, но студенты вразнобой спрашивали, что же всё-таки случилось. Волна из тысячи голосов обрушилась на директора, сминая его под собой и не давая трезво думать. Он невольно сгорбился и поспешно стал покидать трибуну, прошептав всего лишь три слова, которые по законам природы просто невозможно было расслышать.

Но тихий, испуганный шёпот столкнулся с волной криков, всепоглощающим штилем погружая зал в тишину. Липкая волна страха и немой паники ползла по головам студентов, ныряя из одних уст в другие, донося последние слова скрывшегося за малой дверью директора.

Быстрее, чем какофония звуков, тихая весть пересекла весь зал и растворяющимся шёпотом вынырнула в пустующий коридор, стены которого жадно впитали в себя каждый произнесённый слог, оставляя в себе след живого ужаса и отчаяния.

«Нашли расчленённое тело», — выдохнули последние уста, завершая цепочку.

* * *

Мы с Ют сидели на её кровати и буравили взглядом дверь. Новость о том, что кого-то в Академии убили, в один миг разнеслась по всей территории, и теперь все студенты покорно сидят в своих комнатах, дожидаясь, когда же придут жандармы, чтобы задать свои вопросы. После того, как мы узнали, что же стало причиной отмены занятий, несложно было догадаться, кто же к нам зайдёт.

Ют уныло жевала печенье, пачку которого она припрятала ещё с прошлых выходных, как стратегический запас на чёрный день. Изначально она планировала, что этот «чёрный день» будет связан с мировым апокалипсисом или просто отказом поваров нас кормить. Но и текущее положение дел подходило под данную категорию.

Мне же кусок в горло не лез, поэтому я слушала монотонное похрустывание. В коридоре слышались шаги и голоса. Каждый раз, когда звуки становились громче, сердце замирало в ожидании того, что вот-вот в дверь постучатся. Но потом всё затихало, а Ют доставала очередное печенье, смотрела на него тяжёлым взглядом и отправляла на смерть путём пережёвывания.

На этот раз возле двери шум был намного дольше обычного. Было слышно, как кто-то скребётся о пластилиновую поверхность, затем затихает в ожидании, а потом снова водит ногтями по двери, еле сдерживаясь, чтобы не сорваться на стук.

Ют решительно отдала пачку с двумя последними печеньками мне, отряхнула руки и с видом бессмертного подошла к двери. Любому понятно, что в такое время, когда по коридорам ходят не только студенты, но и жандармы, не мистическое нечто, и даже не новоявленный убийца будет крутиться возле нашей комнаты, но в какой-то мере данная ситуация напрягала.

Моя соседка медленно положила руку на ручку, а потом резко распахнула дверь, позволяя бренному телу Адама ввалиться в комнату.

— Ты что творишь? — практически молниеносно напала на него Ют, закрывая дверь.

Стоит отметить, что не без особого удовольствия она зажала длинную ногу парня между косяком и дверью, пока тот сам не понял, что нужно быстро заползти в комнату целиком.

— Я думал, что вы тут от страха дрожите, решил подставить мужественное плечо, чтобы успокоить, — выпрямившись, проговорил Адам.

— Ты? Мужественное плечо? — фыркнула Ют, возвращаясь на кровать. — Разберись со своими дрожащими коленками для начала.

Адам хотел было что-то сказать, даже открыл рот для особо эпичной тирады, но остановился и понуро опустил голову. Да-да, он, к счастью, прекрасно понимал, что самый больший трус среди нас. Даже я живу в меньшем страхе, чем он. Во всяком случае, от внезапно появившейся тени дерева я не ору на весь коридор и не пытаюсь запрыгнуть на руки Ют. Причём, удачно запрыгнуть.

Но Адам же мужик, как он часто себя преподносит, поэтому каждый раз строит из себя храбреца. При других особях женского пола он держится до конца, а при нас сдаётся после первой саркастической фразы. Поэтому сейчас мы втроём сидели на кровати и буравили стену.

Окна начали дрожать от ветра. Он дул настолько сильно и громко, что даже в коридоре его можно было услышать, а сидя в комнате, почувствовать, как холодок проникает сквозь тонкие щели.

Удивительно, как люди умеют подбирать время, чтобы погода совпадала с тем, что они совершают. Ведь много есть фильмов, сериалов и книг, где убийство параллельно дождю, ветру или же пурге. Признаться, я бы хотела, чтобы сейчас за окном светило солнце. Тогда было бы легче.

Шок давно прошёл, и теперь по венам тёк липкий страх, а грудь сдавливало непонятное чувство, которое хотелось содрать с себя, как какую-то грязь. Невозможно точно описать, что я сейчас ощущаю. Вроде бы, убийство прошло мимо меня. Я ничего не видела. Ничего не знаю. И знакомых не так много, чтобы был большой шанс, что убили кого-то, кого я знаю. Но ведь оно произошло. И как шепчутся студенты, это был не просто выстрел или удар ножом, а нечто более серьёзное и омерзительное.

— Слушай, нам же сказали сидеть в своих комнатах, — перестав смотреть на след от краски, наконец, подаю голос.

— Ну, — кивнул Адам.

— Тогда почему ты сейчас сидишь в одной из комнат женского общежития, когда должен быть в совершенно другом месте?

— К нам уже заходили, — оторвав взгляд от стены и посмотрев на меня через Ют, ответил парень.

— С этого места поподробнее, — оживилась Ют. — Не поэтому ли ты решил найти защиту и спокойствие в наших объятиях?

— Объятиях? — тут же загорелся парень.

— Это образное выражение, — быстро уточнила Шлау, от чего пыл парня угас.

— Я чувствую, что вы сейчас в другое русло разговор переведёте, — тут уже встреваю я.

— К нам приходили жандармы, задали несколько вопросов и ушли, — ответил Адам.

И-и… И мы смотрели на парня минуты две, если меня не подводит моё внутреннее чувство времени. А он смотрел на нас. И одной рукой вырисовывал на своей ноге незатейливые узоры, будто находясь в своём мире.

— Это всё? — с ноткой раздражения спросила Ют.

— Ну, да.

— А подробности не хочешь нам рассказать? — я присоединяюсь к соседке.

— Да какие там подробности, — попытался отмахнуться Адам, но, увидев гнев в глазах Ют, поспешно решил изменить линию поведения. — Кхм, на третьем этаже в кладовой нашли Анну Фрай. Жандармы спросили, где мы были этой ночью, на каком этаже учились, знали ли мы девушку и что-то, что могло стать причиной её убийства.

Адам замолчал, заметив, как мы напряглись. Фрай жила через комнату от нас, поэтому мы часто её видели. Нас нельзя было назвать друзьями, и если говорить совсем откровенно, то мы практически не общались. Короткие «привет», «пока» и нечто в этом духе. У нас даже нормального разговора не было.

Но мы её знали. Мы её видели. Она практически была нашей соседкой. Мертвец через одну комнату от нас.

— Я, к сожалению, видел Анну только несколько раз и не общался с ней. Мне больше, кхм, её одногруппница нравилась, — замялся на откровении Адам, — а вот мой сосед учился с ней, поэтому в основном вопросы задавали ему.

— Тогда и мы ничего путного им не скажем. Кроме приветствия, мы с ней не общались. Во всяком случае, я точно, — зная вспышки общительности Ют, пока я говорила, моя уверенность в том, что мы обе не были достаточно хорошо знакомы с Анной, немного ослабла.

— Я немного общаюсь с Сарой, её соседкой. Но с Анной не сложилось, — задумчиво произнесла Шлау.

— Адам, — привлекаю внимание парня к своей персоне, — а жандармы не сказали, как именно… Ну… это…

— Нет. Мы спрашивали их об этом, но жандармы перевели тему и продолжили расспрашивать нас. Будто не знают, что по всех Академии уже прошёл слух, что её расчленили, — медленно и с нежеланием проговорил парень.

— Думаю, знают. Но подробности рассказывать не хотят. Как минимум на девушек это может произвести впечатление. Хотя… И на некоторых парней тоже, не так ли, мои милый друг? — с явным намёком в голосе произнесла Ют и многозначительно посмотрела на Адама, что немного разрядило обстановку.

Ему стоит отдать должное. Наш друг постарался сделать вид, что говорили сейчас совсем не про него, а про какого-то неизвестного ему труса всея Академии.

Дальше Ют и Адам смогли перенести разговор в другое русло. Я думаю, это было мудрое решение. Пусть мы сейчас говорили о произошедшем достаточно легко, но всё же мы все прекрасно понимали, что ничего радостного ждать не придётся. Сейчас, когда убитая девушка была едва нам знакома, когда мы не видели ни места, где её нашли, ни её саму, это кажется каким-то… спектаклем. Вымыслом, что стал очень популярен в закрытой Академии.

Это было неприятно, но легко обсуждать, ведь никого это происшествие из нас не касалось. Но дух напряжения и молчаливой паники невидимым туманом распространялся по коридорам Академии, заползая через щели и замочные скважины в комнаты, проползая, словно змей, по полу и проникая в самое сердце.

Стук в дверь был пощёчиной реальности. Жандармы просто так не стучатся в дверь. Они просто так не покидают свои посты. Не приходят в закрытые учреждения. Адам, чтобы не вызывать лишних вопросов, залез под кровать (благо, он достаточно тощий для этого), поэтому вошедшие в нашу комнату мужчины встретили только меня и Ют.

Было всё так, как рассказывал Адам. Стандартные вопросы. Нежелание объяснять, как именно убили Анну. Ют расспрашивали чуть больше, чем меня, так как она общалась с Сарой, но, не получив ничего путного, они оставили её. Ют знала Сару так же хорошо, как вся Академия знает директора. Она сказала лишь то, что знали многие из студентов: девушки не были лучшими подругами, но ссор и стычек между ними не было.

Поэтому жандармы ушли быстро. От нас толку мало, а опросить ещё многих надо. Адам выполз, когда закрылась дверь, и послышался стук в соседнюю. Парень посетовал на то, что жандармы не отличаются особой оригинальностью в вопросах, получил подзатыльник от Ют и с видом обиженного ребёнка пошёл назад в свою комнату, демонстративно хлопнув нашей дверью. Хотя больше он это сделал, чтобы скинуть напряжение и страх.

— Не правда ли он милый? — видя, как порывается крикнуть вслед грубое словцо Ют, мягко вставляю не совсем удачную фразу.

Но благо соседка лишь удивлённо на меня посмотрела, попыталась возмутиться, но в конце тяжело вздохнула и рухнула на мою кровать, сминая покрывало. Стриженный вандал в юбке.

Я закатила глаза и, посидев немного, решила, что, раз нам не дали запрет покидать комнату, то стоит пойти позвонить. Ют проследила за мной ленивым взглядом, но ничего не спросила, отдав предпочтение лежачей позе, а не своей подруге.

Сотовые телефоны — удобная, практичная вещь. К сожалению, у кого-то руки растут не из того места, и я намекаю сейчас не на себя, а на одного высокого Дон Жуана, из-за которого у меня этого чуда техники больше нет. Но Академия любит нас. Академия заботится о нас. Академия выделила одну комнату под стационарные телефоны, чтобы можно было поговорить с родными.

Чтобы до него добраться, надо покинуть крыло общежития, спуститься на первый этаж, а там, пройдя по ещё одному коридору, снова миновать ступеньки. Пока я шла, на моём пути встретились несколько студентов и преподавателей. Они все были непривычно бледными и казалось, что многие постарели на пару лет.

Миновав трёх жандармов, которые проследили за мной суровым взглядом, но ничего не спросили, я спустилась в телефонную комнату. Простое светлое помещение со столами и стульями. На гладкой пластилиновой поверхности стоят телефоны и лежат листы бумаги с ручками на случай, если нужно что-то записать. Сейчас здесь никого не было. Видимо, студенты под впечатлением пока не рискуют выходить из комнат. А, может, только у меня нет сотового? Ха-ха. Это было бы слишком грустно.

На автомате набираю знакомый с детства номер и слушаю монотонные гудки. Город, где я учусь, и город, где мой дом, находятся не так уж и далеко друг от друга, но почему-то стационарные телефоны нехотя нас соединяют. Нужно прождать несколько минут, прежде чем абонент узнает, что ему звонят. У сотовых операторов таких проблем нет.

К счастью, послышался щелчок, а после заспанный голос:

— Аптека Хейнер. Сейчас обеденный перерыв, но, так и быть, я вас выслушаю.

— Теперь я знаю, почему у Вас, господин Кристофер, в последнее время мало клиентов. Надеюсь, это самая большая грубость, которую от тебя они слышат? — небрежная фраза, сказанная родным сердцу голосом, заставляет чувствовать себя спокойнее.

— О, Жюли! Я не ожидал, что ты позвонишь, — тут же оживился мой собеседник. Удивительно, но было слышно, как он широко улыбнулся.

— Я сама неожиданность, — придвигаюсь ближе к столу.

Голос Криса был странным, но приятным для слух, хотя многие со мной поспорят. Вернее, даже не сам голос, а его манера говорить. Кристофер всегда тянет гласные и выделяет их, от чего кажется, что он постоянно пытается озвучить какого-то персонажа мультфильма или книги. И поэтому его голос звучит одновременно тянуще-радостно и мягко. Странное сочетание. И у всех к нему разное отношение. Кто-то думает, что Кристофер простой дурачок, что так говорит. Кто-то улыбается и считает это милой особенностью. А я просто готова слушать и слушать его голос часами, ведь это было первое, что я услышала, когда Смерть сжимала моё сердце, готовясь забрать меня в свои чертоги.

Этот человек был первым, кого я увидела в белом мире после катастрофы. Даже не так. Он первым меня нашёл. Умирающую от жажды, голода и усталости восьмилетнюю девочку. Если бы он решил, что я очередной труп, валяющийся в пустом пространстве, и прошёл мимо, то я бы действительно присоединилась к тем, кого сейчас нет. Но он меня подобрал. Он донёс меня до первых островков деятельности людей. Он привёл меня к нетронутой земле. Он спас меня и был рядом во время всеобщей паники и шумихи. Кристофер рядом со мной до сих пор.

— Обычно нет. Но ты в последнее время так редко звонишь. Это приятная неожиданность для моих серых будней среднестатистического аптекаря, — радостно щебетал Крис.

— Я уже говорила, что это из-за того, что Адам уничтожил мой телефон, а со стационарного звонить не очень удобно.

— Помню, но дай же повозмущаться старику.

— Не такой уж ты и старый.

— Мне почти сорок! Похоронное бюро своим переездом в наш район тонко намекает на приближающуюся старость.

— Ты в свои тридцать семь выглядишь на тридцать, а то и меньше. Бабушки уже не раз шептались о том, что ты эликсир молодости варишь на кухне, — я старалась продолжать говорить спокойно, но фраза про похоронное бюро заставила меня напрячься.

— Только никому не говори. Это маленький скелетик в моём шкафу, — перешёл на шутливый шёпот Крис, что шло вразрез с моими чувствами и мыслями.

«У каждого человека есть свой скелет в шкафу. Но если несуществующий эликсир молодости с любовью ездить зайцем в автобусах и есть самые большие тайны Криса, то я чувствую себя монстром»

— Так у тебя конкретный повод, или просто поболтать? — было слышно, как он сел в скрипучее кресло.

— Конкретный повод.

«Иногда я хочу спросить его, если у него какая-нибудь тайна, которой он стыдится и боится?»

— Моё предчувствие меня не обмануло. Звони мне и просто так, а то я скоро решу, что ты совсем своего старика не любишь, — обиженным голосом попытался укорить меня Кристофер.

И это всего лишь из-за того, что я пару раз попросила привезти мне вещи. Умеет же из мухи сделать надоедливого слона.

«Иногда мне хочется, чтобы эта обида была обоснована»

— Ты не планируешь приехать в город поторговать лекарствами? — нужно начать издалека, не стоит говорить об этом в лоб, да и мне проще будет.

— Ну, на самом деле нет. А что такое?

«Иногда меня раздражает его голос»

— Понимаешь… В Академии произошёл инцидент один, после чего директор отменил занятия на неделю и сказал, что могут приехать родственники и за счёт Академии остановиться в отелях. Тогда студенты могут уйти. Вот я и подумала, что ты можешь приехать и сорвать две груши одновременно.

— Я, в принципе, могу приехать. А что-то серьёзное случилось?

— Ты же слышишь по моей интонации, что я спокойна?

— Да. К чему ты клонишь, Жюли? — Кристофер уже заволновался.

«Иногда меня бесит его забота»

— А это значит, что со мной всё в порядке, и панику разводить не надо, верно? — я чувствовала, как мой голос начал дрожать: если я буду продолжать об этом думать и тянуть резину, то запаникую сама.

— Если ты сейчас не скажешь, в чём дело, то паника тебе обеспечена.

«Иногда я хочу оставаться в этих стенах вечно»

— Убили одну студентку.

— Что?! И ты говоришь об этом так, будто это момент из фильма? Жюли, что с тобой? Точно всё хорошо? Подожди два дня, я приеду. Хотя, нет. Даже полтора! Я соберу вещи и отправлюсь сейчас.

По шуму в трубке было слышно, как Кристофер подскочил на месте и стал метаться по комнате, не зная, за что ухватиться первым. К счастью, дома телефон был не на проводе, поэтому он мог это делать без риска разрушить всё вокруг.

— Вот поэтому я и говорила, без паники. Просто… Я уже отошла от первичного шока и сейчас могу говорить об этом более-менее спокойно.

«Иногда мне хочется, чтобы он меня не находил»

— Я не понимаю, почему ты ещё не собрала чемоданы и не села на первый поезд.

— Нам сказали сидеть в комнатах и ждать жандармов.

— Можно было выпрыгнуть в окно.

— Третий этаж?

— Канат из простыней!

— Ты же понимаешь, что глупости говоришь?

— Но, Жюли! Я так за тебя волнуюсь. Вдруг и с тобой что-нибудь случится?

— Нет причин меня убивать.

— А если это маньяк? Они любят хорошеньких девочек.

Я вздрогнула. До этого момента я старалась не думать о том, что в Академии мог появиться маньяк. Было спокойно от мысли, что Анну убили… по важной причине. Хотя я даже не представляю, что может быть столь серьёзным, чтобы пришлось убить студентку. Пусть девушку и расчленили, но всё равно удавалось заставить себя думать, что больше убийств не будет.

— Здесь много жандармов, — после короткой паузы, неуверенно отвечаю.

— А ещё есть охранники, но девушку же убили.

— Так, спокойствие, Крис, только спокойствие. Сделай глубокий вдох и выдох, — когда в трубке послышался соответствующий звук, я продолжила. — Со мной всё хорошо. Я не паникую, потому что далека от того ужаса, что произошёл прошлой ночью. Я буду сидеть с Ют и Адамом в комнате, ходить за ручку в колонне в столовую и назад, в туалет с Ют на пару. Потом ты приезжаешь, а я поселяюсь вместе с тобой в номере отеля, который нам оплатит Академия. Все спокойны. Все в безопасности.

Кристофер неглупый. Он понимает, что это всё я говорю, чтобы успокоить себя, а не его.

— И кому тут из нас сорок лет дышит в спину? — после минутного молчания спокойно спросил Кристофер.

«Иногда мне хочется, чтобы я умерла»

— Уж точно не тебе, — я слышу лёгкий смешок и невольно улыбаюсь.

«Всё потому…»

— Хорошо. Тогда я, как взрослый и уравновешенный человек, сейчас закрываю аптеку, собираю вещи и еду к тебе, — подавил начальную активность и панику он.

«…что в моём шкафу слишком большой скелет»

— Да, именно так.

«Настолько большой, что часть его руки невозможно скрыть от людских глаз»

— Тогда я не теряю времени и собираюсь.

— Угу. Буду ждать приезда.

— Я примчусь быстрее супергероя! — воодушевлённо произнёс Кристофер. — А, Жюли.

— Да?

«Мой скелет — это…»

— С тобой точно всё хорошо?

— Я бы не стала тебе о таком врать, — отвечаю уверенно, хоть и удивлена от такого серьёзного тона.

— Ладно. Верю. Тогда до скорого.

— Да, пока, — родной голос сменился мягкими гудками.