Контрабандисты мечты (гет)

В дверь дома постучали.

— Откройте, полиция! Соседи слышали шум. Что там у вас? Кто-то есть дома? — судя по голосам, офицеров было двое.

— Блять, скотина, прекрати упираться! — рычала сквозь зубы женщина, но ее пленник, спелёнатый шторой и веревками, продолжал жалостливо мычать и дрыгать ногами. Похитительница упорно тащила ношу к окну.

— Откройте! Полиция!

— Только их не хватало! Заткнись! — прошипела женщина и пнула кулек.

Как нарочно, пленник резко дернул связанными ногами и свалил маленький столик с фруктовой вазой. Шум заставил стражей правопорядка поторопиться и выломать дверь.

Селенция резким движением подняла с пола опутанного с ног до головы парня и с силой вытолкнула в открытое окно на лужайку возле дома какого-то провинциального городка. Сама выхватила из-за пояса пистолет и выстрелила в еще закрытую дверь. Раздался вопль смертельно раненного полицейского, и преступница, выбив ногой преграду, выбежала в коридор, нагнав его напарника на лестнице. Раздался еще один выстрел, и человек был убит.

Убиты были трое. Помимо полицейских несколько минут назад Селенция убила своего парня. Она подхватила с лужайки тело, перекинув через плечо, и подбежала к своей машине, открыла багажник, сунула туда закутанное в штору тело. Нажав на педаль газа, она скрылась в известном только ей направлении. Покружив, она въехала на территорию частного клуба и вытащила тело. Часть ткани с лица слезла, и перед взором предстал испуганный парень с вьющимися черными волосами и маленькими рожками, торчащими из головы. Селенция подняла за рог голову.

— Только пикни! — и потащила, несмотря на сопротивление, за ноги по полу из гаража в клуб.

— Эта сволочь предупредил полицию. Опять придется от тачки избавляться. Позвони Лее, — сказала она женщине с темными косами, протирающей бокалы за стойкой бара.

— Опять? А это что? Я же говорила: «Никаких Сотворенных в моем клубе». Делай работу на месте! Лея не будет вновь предоставлять тебе новую машину, она скорее согласится привести эту в приличный вид.

— Этот Сотворенный со мной, — помолчав, Селенция добавила: — Не получилось.

— Тогда кончай с ним быстрей, и мы избавимся от него вместе с машиной. Или ты хочешь его оставить? Тебе ведь нужен напарник.

— Я уже выкачала абсолютную субстанцию из его Создателя. Он даже мне цветы не дарил. Козел, одним словом. Извини, рогатый, не про тебя. Он вызвал его, чтобы похвастаться предо мной. Как мило с его стороны.

— Помогите! — умоляюще крикнула жертва похищения.

— Я же сказала, заткнись.

— Лучше не зли ее, касатик, — нежно проворковала женщина за стойкой.

Его уложили на диван в комнате в частной зоне клуба. Лицом в подушку.

— Ты же знаешь, все существа, в том числе и Сотворенные, появляются на свет с абсолютной субстанцией, но только единицы могут реализовать ее. Вы же, Сотворенные, нужны Творцам, чтобы материализовывать объекты их грез. Ничего личного. Я должна собрать субстанцию Творца и Сотворенного, чтобы заполучить ваш мир. Знаешь, у тех, у кого есть деньги, но нет возможности создавать, есть возможность покупать, и я продаю миры. А теперь я воткну иглу тебе в основание шеи прямо до мозжечка.

Альм уже приготовился умереть. Он и так бы умер. После смерти Творца Сотворенные тоже умирают, в большинстве случаев. К тому же, он не может жить в мире Творца больше одного дня, иначе он просто распадется на атомы. Также как и Творец не может телесно жить в сотворенном им мире, если у него нет достаточно верующих в него. Если верующих совсем мало, то после смерти Творца мир тоже погибает вместе с ним. За все в этой Мультивселенной приходиться платить и самую высокую цену — за возможность стать Творцом. Но если собрать божественную субстанцию Творца и Сотворенного и внедрить в мозг другого человека, то мир будет принадлежать ему. Контрабандисты мечты, как называют таких людей, научились замораживать субстанцию и продавать тем, у кого нет способностей. Был и другой выход, если Сотворенный оказывался слишком силен и забирал субстанцию Творца, то сам становился Творцом и получал бессмертие. Альм задумывался над этим, ибо его Творец был тираном, и он не жалел о его смерти. Без субстанции ни Творцы, ни Сотворенные не могут жить.

У Альма тряслись поджилки, он весь трясся, ему стало нехорошо в предвкушении конца. Но время затягивалось, и когда он почувствовал укол, то это было неожиданно и больно. Он потерял сознание.

Селенция смотрела на этот жалкий сверток и задумалась над словами бабушки. Может, ей и вправду нужен напарник? Этот малахольный будет послушным. Особенно, если она будет шантажировать его миром. Она не забрала его субстанцию, она отдала часть Творца. А другую часть вколола себе. Теперь он будет принадлежать ей и будет наполовину смертным, он сможет жить в ее мире и в любом другом. Альм, как его представил бывший Творец, будет перемещать ее по другим мирам, и она не будет зависеть от бабушкиных заклятий.

Болезненный укол из автопистолета со шприцом себе в затылок и один укол новому напарнику — маленькой послушной смешной «зверюшке». Ей надо отдохнуть. Но она вызвала Лею и ее людей, как и обещала.

— Ну что, где тело?

— Может ты и права, бабуля, мне нужно на ком-то отрываться. К тому же, он сможет переносить меня по мирам, как все Сотворенные.

— Не называй меня бабулей, бабушкой еще ладно, — возмутилась Ианта Медоуз.

Она никак не тянула на пожилую женщину. Низкая девушка с темными волосами, в черной тунике и сандалиях, с темными глазами и вздернутым носиком. Ей можно было дать лет двадцать-двадцать пять, но не несколько тысяч лет.

Ее клуб «Ягодка» славился тем, что в нем можно было приобрести все, особенно нужные знакомства. Сюда являлись маги, волшебные расы, иногда Творцы или те, кто хотел стать Творцом. «Ягодка» была темным местом, о котором знали немногие, но их было достаточно, чтобы в клубе каждый вечер было тесно от посетителей. Здесь пересекались миры, здесь можно было попасть в другой мир. Ианта была Проводником, она могла перемещать гостей или путешествовать сама, здесь можно было открывать порталы, и каких только тварей не перевидала «Ягодка» на своем веку.

Лея пришла вовремя, и пока ее люди возились с машиной, прошла в подсобную комнату, где валялся развязанный Альм. Она собиралась починить себе бедро, что щелкало, когда она ходила. Это не нравилось ее мужу. Она села напротив пленника за стол и приподняла платье.

Альм проснулся, выпутался из шторы и увидел девушку с серебристыми волосами в синем платье. Что— то показалось ему странным. Она задрала платье и открыла свое бедро, словно шкатулку. Из него торчали провода. Альм подумал, что умер, и это галлюцинация, моргнув, он провалился в сон.

Девушка поправила подол.

— Медоуз, тащишь в дом всякую всячину,— проворчала она.

Когда Лея ушла, Селенция села за стойку и заказала дайкири.

— Не рановато ли? — спросила бабушка.

— У меня был тяжелый день. Теперь я никому не могу продать «Солнечный мир».

— Кто он?

— Обычный антипод. Самое первое, что приходит на ум Творцу.

— Значит, оставишь?

— А что, выгодное вложение. Пускай отрабатывает свою жизнь.

— Ты не собираешься ему говорить, что он теперь свободен?

— Еще чего и ты молчи. Пожалуйста! Мне же так нужен Проводник.

— Стесняешься своей бабушки? — нахмурила брови Ианта.

— Нет, на кого «Ягодку» оставить?

— Пойду, посмотрю, не очухался ли, — Селенция допила коктейль.

— Эй, чувак, парень, как там тебя… Альм? Пора вставать, заинька! — женщина присела на диван.

Демону, а именно так называли чаще всего Сотворенных-антиподов Творцов, больше всего хотелось не раскрывать глаз и не видеть склонившегося лица. Он боялся. Это, наверное, потусторонний мир для духов.

Селенция нетерпеливо похлопала его по щекам.

— Не притворяйся!

— Простите, госпожа! — пискнул Сотворенный.

— О, вежливый, а поначалу брыкался.

— Вы убьете меня?

— Может быть, но не сейчас.

— Почему?

— Я дала тебе свою субстанцию, теперь ты не исчезнешь из Мультивселенной, отныне, ты принадлежишь мне. Пока я жива, жив и ты. Так что, в твоих интересах не приносить мне вреда.

— А если я покончу с собой?

— Со мной ничего не случится, оборвется всего лишь связь между твоим родным «Солнечным миром» и мной. Я не знаю, что с ним станется. Если я успею вынуть из тебя субстанцию, то ничего. Вот, смотри, — Селенция вынула из-за спины пустой контейнер. — В нем была субствнция твоего прежнего Хозяина, я ввела ее в себя, а тебе потом прыснула свою, чтобы ты мог жить и в моем мире, — я откровенно лгала. Откуда Сотворенному знать, что такое невозможно, что если я ввиду ему свою субстанцию, то он погибнет. Я сделала проще, отдала ему субстанцию его прежнего Хозяина. Теперь рогатый парень был Творцом, но ему об этом знать не полагалось.

— Теперь вы моя Хозяйка?

— Да. Меня зовут Селенция Медоуз. Женщина за стойкой барой — моя бабушка — Ианта Медоуз.

— Что вы желаете, госпожа? — сжался в комок Сотворенный.

Его мутило, странное чувство, он не знал что это, но ему было плохо.

— Отныне, у тебя будет материальное тело и соответствующие чувства. Ну, и душа разумеется, ведь я поделилась с тобой частью себя. В течении какого-то времени тебе будет нехорошо. Только не заблюй диванчик, и если потянет внизу живота, тоже сходи в туалет. Он вон за той дверью, — указала Селенция. — И спускай за собой, и опускай стульчак. Будут вопросы — обращайся.

— А…

— Я тебе поесть принесу. Теперь ты мой помощник и будешь выполнять все мои прихоти. Мое первое желание — отдыхай. Просто лежи с закрытыми глазами, пока не станет лучше. Но сначала поешь.

Альм выполнил команду, и Селенция вздохнула. «Как жаль, что дар Творца может проснуться в любом засранце, но так редко в хороших людях. Как мало достойных. Или это просто власть развращает? Интересно, какой из Альма вышел бы Творец? О чем я?! Он всегда будет мыслить, как Сотворенный».

Когда Альм проснулся (он и не заметил как провалился в сон), то первым делом огляделся и постарался принять увиденное за реальность. Прошлый день для него казался сплошным смазанным сюжетом. Одно он понимал предельно ясно — он жив, а значит, госпожа Селенция не врет: она действительно ввела в него часть своей субстанции. Она Творец? Зачем ей чужой Сотворенный? Зачем ей вообще убивать его Творца? Ответы могли дать только госпожа и ее, кажется, бабушка. Надо встать.

Его не заперли, и это радовало. Он вышел, пройдя по коридору в зал клуба, который днем был закрыт. Ноги еще казались ватными, но он двигался уже уверенно. За стойкой Альма встретила знакомая черноволосая девушка.

— Присаживайся, не бойся. Я налью тебе чаю. Как раз приготовила.

— Кто вы такие, госпожа?

— Я — Ианта Медоуз, владелица «Ягодки», а с моей внучкой ты уже знаком. Можешь не звать меня госпожа. Миссис Медоуз подойдет.

— Но…

— Ладно, вот твой чай. Зови как удобно.

— Госпожа… — замялся, рассматривая клуб Альм: бутылки в ряд поставленные позади хозяйки, потолок со множеством ламп, сцену и просторный зал.

— Селенция, — подсказала Ианта.

— Да, хотела меня убить и убила моего Творца. За что?

— О, мой дорогой. Моя внучка была груба с тобой. Такой уж у нее характер. Она — Контрабандист мечты. Это те маги или Творцы, которые забирают божественную сущность у Творцов и Сотворенных и продают на черном рынке, как ключ к чужому миру для тех, кто хочет стать Творцом, но таким не родился.

— Госпожа тоже Творец?

— Да, только слабый. Она отказалась от дара. На это была причина, — с грустью отозвалась хозяйка «Ягодки».

Альм хлебнул чая. Он оказался горьковатым, но ароматным. Сотворенный понюхал чашку и рассмотрел фарфор.

— А вы?

— Я — маг-Провдник. Открываю порталы в иные миры. Любые. Но теперь у Селенции есть ты. Любой Сотворенный, принадлежащий Творцу, может открыть портал. Правда не все об этом знают. А те, кто знают, ограждают свои миры. Умелый Сотворенный или маг может взломать защиту. Но моя внучка охотится на слабых Творцов и новичков.

— Мило болтаете, — вошла с черного хода Селенция.

Ее светлые волнистые волосы растрепались, голубые глаза горели в радостном предвкушении. Ее улыбка не была милой, и она совсем не походила на вежливую и располагающую к себе Ианту. Медоуз была в пропитанной потом майке и дырявых джинсах, в отличии от скромного одеяния бабушки. Она перепрыгнула стойку и потянулась за бутылкой.

— Я тебя умоляю, бабуля, — ответила на телепатический призыв о соблюдении приличий. — Я починила машину и сменила номера. К тому же, сегодня наклевывается легкое дельце. Со мной связался Даррен Холл из «Мираваля». Он назначил встречу в кафе. Он сам — ты не поверишь! — предложил мне свой мир. Сегодня же заключим сделку и отправимся к нему. Он просил лишь об отсрочке в несколько уничасов.

— Это ловушка, даже твой Сотворенный это подтвердит, — меланхолично заметила Ианта.

— А вот и нет, хотя не исключаю. Ты бы видела его. Мы уже встречались. Он больше похож на самоубийцу. У него такой вид, что он сам в петлю полезет, если я не опережу. Порадуйся, что мне не придется искать Творца где-нибудь в параллельной вселенной. А насчет ловушки я приготовилась: и заклинания, и меч, и ствол, и кинжал для Альма.

— Я не умею и не хочу обращаться с оружием, — возразил Сотворенный.

— Значит, мне вскоре придеться искать нового помощника, — пожала плечами Селенция. — Держи, — она протянула ножны с клинком. Тебе надо переодеться в местный костюм и спрятать кинжал под пиджак. Пойдем, подберу.

Раздеваться под взором нового своего Творца оказалось стеснительным. Селенция хмыкнула и отвернулась.

— А теперь я познакомлю тебя с Корветом «Стингрей». Не Шевроле «Импала», но сойдет.

Корветом оказалась черная машина, на которой привезли Альма.

— Этот друг мне достался от госпожи Леи. Ты ее видел в «Ягодке».

Сотворенный, первый раз оказавшийся в другом мире, о котором знал лишь понаслышке, прилип к окну. В его «Солнечном мире» было Средневековье, а здесь существовали конструкции из стекла и бетона, много шума и неприятного запаха. Здесь ездил разнообразный транспорт, и от запаха смога подташнивало.

Они остановились у кафе, и Медоуз повела их к занятому молодым и уставшим человеком столику. Он посмотрел на присевших взглядом полным скорби.

— Не передумал? — сразу приступила к делу Селенция.

— Нет, но обязательно было приводить кого-то еще?

— Это мой Сотворенный, — в обреченном взгляде возник на краткое мгновение интерес. — Передашь ему координаты «Мираваля». Надеюсь, ты понимаешь, что если нас будут ждать ловушки, то быстрой смертью ты не отделаешься?

— Я честно заключил с вами сделку. Я и моя Сотворенная.

— Прямо Ромео и Джульетта.

— Что? — спросил Альм.

— Так, бабушка в детстве читала. Пишите, фора восемь уничасов.

Даррен написал на салфетке координаты мира по отношению к этой вселенной и хотел распрощаться, но Альм остановил его вопросом:

— Зачем? Почему вы это делаете?

— Вам не понять. Мы не можем быть вместе никогда. Я думал, что сумею создать любовь. Идеальное существо, которое бы меня любило, но я ошибся. Прощайте.

— Разве можно создать любовь? — вопросил Сотворенный, но Даррен уже ушел, а Селенция потащила его обратно в машину.

— Какая тебе разница? Это просто работа. Мне не платят за философские размышления.

В клубе, в той самой комнате отданной Альму, поздно вечером Медоуз сунула растерянному Сотворенному координаты и спросила:

— Можешь телепортировать?

— Ну, да… — Сотворенный испуганным взглядом прошелся по фигуре, экипированной по бокам мечом, пистолетом и шприцом в руке с толстой нестандартной иглой.

— Валяй.

Альм сосредоточился, и две фигуры озарила вспышка возникшего на полу магического знака, он двинулся вверх поглощая путешественников.

— Эй, есть здесь кто-нибудь? — крикнула Селенция.

В чертогах было темно. Они представляли собой расширенное пятое измерение, в котором переходы из одного зала в другой могли быть мгновенны, или пришедшие могли плутать по кругу. Чертоги озарялись звездами и дорожкой из звездной пыли, на которой стояли появившиеся контрабандисты.

— Что-то здесь не так, — вслух произнесла Медоуз.

— Может, пройдем дальше?

— Иди за мной, Альм, и держи руку на кинжале.

Дорожка привела их в соседний похожий зал, только в нем на полу валялись трупы двоих, скорее всего, младших Сотворенных. Впереди была клетка, в которой лежала еле живая девушка, и рядом с ней истекал кровью Даррен. Или как здесь было имя Творца?

— Что случилось? — подбежала Селенция.

Она не обращала внимания, что от вида трупов и крови ее Сотворенному было плохо.

— Маг проник, чтобы забрать ее. Она… Я ее ранил, она скоро умрет, как и я, и мы навсегда будем вместе…

— Глупец! Альм, открой клетку! Альм! Чего ты трясешься? Ладно, я сама, проследи, чтобы Даррен не умер, прежде чем я достану субстанцию.

Творец покоился на руках у Сотворенного.

— Почему вы не отпустили ее? Ведь любовь должна делать другого счастливым, — не удержался Альм.

— Ты никогда не любил, мальчик. И.. не знаешь, что… любовь — это обладание. Возьми все и предложи все…

Селенция повернула затылком умирающую девушку и со всей силы вогнала шприц ей в затылок, потянула на себя поршень. Блестящая субстанция заполнила шприц наполовину.

— Она умерла? — спросил Даррен у подошедшей Медоуз.

— У тебя была красивая первая Сотворенная. И вправду идеальная. Я тебя понимаю. Я бы тоже не отдала такую другому.

— Бери, — прошептал Творец.

Альм закрыл глаза, он не хотел видеть как забирают субстанцию. Когда он моргнул, то на него смотрели остекленевшие глаза Творца. Он наклонился к нему и закрыл их.

— Ты еще поплачь. Пошли.

— Госпожа, вы жестоки!

— Нечего меня обвинять, я ничего не могла сделать для этих двоих. Их мир я постараюсь продать достойному человеку, может быть. Альм, это жизнь. И он сделал свой выбор. Но… пожалуй, ты прав. Последняя дань уважения.

Селенция прошептала заклинание, и зал вспыхнул пламенем, сжигая тела.

Телепортировавшись обратно, Сотворенный тихо проговорил:

— Вы это сделали только потому, что новому Хозяину не понравятся трупы в его новом доме.

— Схватываешь на лету, рогатенький.

Когда его хозяйка ушла, Альм со всего размаха ударил в подушку.