Три дня на жизнь (гет)

Утро третьего дня выдалось пасмурным. Небо было затянуто дождевыми тучами, готовыми вот-вот разразиться проливным дождем. Тем не менее, за те несколько часов, которые Драко не спал, на оконное стекло брызнула всего пара капель, и только резкие порывы ветра напоминали о плохой погоде.

А в доме царила рабочая атмосфера: Гермиона и Сибилл с большим энтузиазмом взялись за поиски лекарства.

— Ты решила сделать из спальни библиотеку? — не выдержал Драко.

Гермиона сидела рядом с ним на кровати, склонив голову над толстенной книгой — работой какого-то известного колдомедика по исследованию болезни Холла. Уже после второго абзаца Драко, с трудом понимая, о чем речь, потерял нить повествования. И если бы это была первая книга! Все утро Гермиона изучала учебники по волшебной медицине, искала любое упоминание о болезни; Сибилл только и успевала приносить в спальню литературу.

— Но, Драко, я, кажется, нашла кое-что, — Гермиона отозвалась не сразу.

— Если бы все было так просто, думаешь, маги умирали бы по всему миру? — Малфой откинул плед, отчего пара книг упала на пол, и поднялся с кровати.

Гермиона ничего не ответила, лишь вздохнула. Этот поиск был нужен ей: так она не чувствовала себя бесполезным человеком, способным лишь утешать. Утром она связалась со своим начальником и отказалась от стажировки в Америке, а потом, настроив камин, связалась с Макгонагалл и Гарри. Уже через час после разговора с ними совы начали приносить книги и рукописи. А теперь Драко говорит, что все бесполезно. Но ведь должен быть хоть один шанс. Должен.

— Не знаю, сколько мне осталось, но я хочу провести эти дни не в ложных надеждах, а прожить с семьей. — Драко перешел на шепот, голос его дрогнул. — Прожить так, как должен был.

— Я не хочу красть у судьбы крупицу. — Гермиона подошла к Драко со спины и обняла. — Я хочу большего.

— Прости, — ответил Малфой.

В этот момент в спальню вошла Сибилл с очередным фолиантом.

— Бедные птицы, как они летают с такой тяжестью?!

— И ты меня прости, детка, — продолжил Драко. — Ты ведь понимаешь, почему я сразу не сказал про свою болезнь? Я хотел узнать тебя поближе, не видя в твоих глазах жалость. Ты простишь меня?

Сибилл тоже обняла отца. Он стоял в объятиях двух любимых женщин, любовью которых пренебрегал очень долго. Именно сейчас он как никогда сожалел о том, что его жизнь скоро закончится. Все люди умирают, но теперь это казалось особенно несправедливым.

* * *

Драко вышел на задний двор. Был уже почти полдень, но солнце так и не показалось. Небо было затянуто тучами — не такими темными и дождевыми, как утром, а серыми и рыхлыми, как в большинство дней в Англии. Малфой сунул руки в карманы и оглядел зеленую лужайку. Под ветвями яблони висели качели, которые сейчас раскачивал своими порывами ветер. Странно было наблюдать эту обыденность: словно ничего не случилось.

Возвращаться к чтению старых книг и пергаментов не хотелось, но зная Гермиону, отвертеться не получится. Она привыкла идти до конца, да и Сибилл, по всей видимости, пошла в нее. Стоит им закончить с уборкой стола после обеда, и они вернутся к поиску лекарства. Поэтому у Драко созрел небольшой план, как отвлечь их хотя бы на сегодня. Кто-то скажет, это всего лишь день, но для него это был целый день, полный эмоций и жизни.

— Как вы смотрите на маленькое путешествие? — задал он вопрос, вернувшись в дом.

— Путешествие? — удивленно спросила Сибилл, вытирая последнюю тарелку.

— Мама рассказывала тебе о поместье Малфоев?

* * *

Они решили добраться до поместья на «Ночном Рыцаре». Гермиона взмахнула волшебной палочкой, и через пару минут трехэтажный автобус был около дома, поблескивая полированной поверхностью. Как всегда невидимый для магглов, он урчал заведенным двигателем в ожидании своих пассажиров. Сибилл помнила рассказ Гарри о его первой поездке и слегка волновалась, когда поднималась по истертым ступеням.

— Для меня это тоже в первый раз, — подбодрил ее Драко. — Не представляешь, как я завидовал однокурсникам, которые делились впечатлениями о поездках на «Ночном Рыцаре». А при моем отце, который оставался рьяным противником такого средства передвижения, даже упоминать об автобусе было делом неразумным.

— Он мог наказать тебя лишь за просьбу? — спросила Сибилл и тут же замолчала под строгим взглядом матери, который так и говорил, что эту тему лучше не поднимать.

Драко вздохнул, хорошее настроение улетучилось в мгновение ока. Он занял место возле окна и с горечью в голосе ответил:

— Он никогда не поднимал на меня руку, если ты об этом, но боязнь разочаровать его преследовала меня все детство.

— Люциус любил тебя, — Гермиона сжала его руку.

Люциус потерял все в своей жизни, когда во второй раз встал на сторону Темного Лорда. Конечно, Драко понимал и тогда и сейчас, что у отца не было выбора. Отказ означал смерть для всех них. Порой Драко ненавидел Люциуса, представлял, как сложилась бы их жизнь, не будь в ней Черной метки и Пожирателей смерти. Но тот лишь защищал свою семью. Люциус любил их, и это были его последние слова перед смертью в Азкабане.

Автобус, издав противный гул, тронулся с места, вдавив пассажиров в свои кресла. При такой бешеной скорости пейзаж за окном оставался неузнаваем и неразборчив. Мимо проносились дома, улицы, поля. Не прошло и пятнадцати минут, а вблизи показались ровные ряды кипарисов Малфой-мэнора. Вежливый кондуктор сообщил о прибытии и поторопил всех покинуть автобус. Его ждали другие пассажиры, для которых он оставался последним шансом куда-то уехать или от чего-то сбежать.

* * *

У аппарационного барьера поместья их встречал домовой эльф. Он вздернул руку, и воздух вокруг замерцал слабым свечением. Проход был открыт.

Даже если бы Сибилл услышала тысячу и один рассказ о родовом поместье Малфоев, они бы и отчасти не передали всего великолепия, которое предстало перед ней. Одна подъездная аллея с вальяжно вышагивающими павлинами и идеально подстриженными кустарниками чего стоила.

Сибилл шла чуть позади родителей и все боялась пропустить интересную деталь, не разглядеть магию. Домовик поравнялся с ней и тихим голоском проговорил:

— Я готов показать молодой хозяйке в поместье все, что она пожелает.

— Хозяйке? — Сибилл от такого обращения остановилась.

Конечно, мама рассказывала ей о Г. А. В. Н. Э и о своей в какой-то степени маниакальной идее избавить домовиков от службы волшебникам, и как сложно ей было признать, что большинство из них не хотят другой жизни и любят свою работу. Но, даже приняв это все во внимание, она не знала, как реагировать.

— Скажи, как тебя зовут? — Сибилл опустилась на корточки.

— Тинни.

— Вот что, Тинни, называй меня Сибилл, договорились?

Эльф согласился. Сибилл, довольная своей маленькой победой, обогнала родителей и уверенно зашагала дальше, приближаясь к поместью. И даже не заметила, как Драко кивнул Тинни, довольный тем, как тот выполнил его задание.

Поднявшись по широким мраморным ступеням и пройдя в дом, Сибилл резко остановилась посреди холла. На стене висел гобелен непревзойденной работы. И красота его, и неповторимость исходила от женщины, изображенной на нем. Взгляд ее глаз был устремлен вдаль, будто где-то там, у горизонта, должен был появиться человек, который ей дорог. Светлые волосы были элегантно уложены, великолепная фигура и осанка придавали женщине сходство с греческой богиней из любимых Сибилл книг по истории.

— Это твоя бабушка — Нарцисса Малфой.

— Она такая красивая! — восхищалась Сибилл.

— Да, а еще, как я уже говорил, ты очень на нее похожа. — Драко приобнял дочь и поцеловал в щеку.

Она смущенно улыбнулась и посмотрела в сторону мамы — Гермиона тоже с интересом всматривалась в лицо миссис Малфой.

— Как часто ты видишься с ней? За столько лет решение суда не смягчили? — спросила она у Драко.

— Нет, все осталось по-прежнему. Примерно раз в год Министерство разрешает мне выезжать во Францию и навещать ее. Большего выпросить так и не удалось. Но мы переписываемся каждую неделю.

Гермиона не спешила продолжить разговор, и Малфой догадался, какой вопрос она не решается задать.

— И моя болезнь тоже ничего не изменила. Но есть шанс, что ей разрешат приехать на мои похороны.

— Папа! — Сибилл погладила его по плечу. — Пожалуйста, не надо.

— Извините. — Он взял Гермиону под руку. — Давайте поднимемся на второй этаж. Думаю, тебе, Сибилл, хочется посмотреть свою комнату. За столько лет я так и не поменял в ней ничего.

— Да, конечно. Я очень хочу!

В комнату, где, казалось, царят мир и спокойствие, Сибилл зашла первой, оставив Драко и Гермиону наблюдать за ней с порога. Здесь было светло и просторно. Стены нежно-зеленого цвета, белая мебель и множество кружев и струящейся ткани выдавали ее предназначение.

Сильнее всего бросался в глаза широкий шкаф, заполненный игрушками, книгами и коробочками разной расцветки и формы. К нему и поспешила первым делом Сибилл. Драко столько раз представлял, как год за годом она росла в этой комнате, как менялись ее интересы, как детские шалости сменялись серьезными увлечениями, а цвет стен забывался за множеством плакатов знаменитостей. В своих мечтах он даже разрешал дочери устраивать посиделки с друзьями, ведь сам в детстве не осмеливался просто подумать о таком, не то что спросить разрешения у отца. Но это были лишь мечты. Сибилл выросла вдалеке от стен поместья. Страшно было сказать, но за эти три дня Драко узнал о ней больше, чем за все прошедшие годы.

— Думаю, если мы уйдем, она даже не заметит. — Рука Гермионы коснулась его волос на затылке. — Смотри, как увлечена.

Мыслями в этот миг Драко унесся далеко-далеко. Ему вспомнились те хорошие дни, когда демоны его души спали, Гермиона ждала ребенка, а он был самым счастливым. Вечером он садился в гостиной и начинал читать вслух какую-нибудь книгу. Гермиона не сразу пристраивалась рядом: сперва она подходила к нему сзади, запускала руку в волосы и целовала в шею. Он смеялся.

— Ты предлагаешь сбежать?

— Предлагаю оставить ее одну. Ей это нужно. — Гермиона вышла.

Драко шел следом за ней по коридору восточного крыла и догадывался, чем закончится путь. В этой части замка была еще лишь одна комната — их спальня. Он хотел бы сказать, что не хочет идти туда, но это было не правдой. Гермиона молчала, и он тоже предпочел не говорить. По эгоистичным причинам Драко следовал за ней, борясь с собственной совестью. Ему было стыдно за одну только мысль о том, что может там произойти. Глупец! Придумал себе красивый финал.

А еще ему было страшно. Драко избегал смотреть на Гермиону от самого прибытия в поместье. Ни на лицо, ни в глаза. Боялся и… правильно.

Боль ясно отпечаталась на ее лице, но худшим было не это. Если бы дело заключалось только в боли утраты, он, возможно, нашел бы, что сделать и что сказать. Гермиону же больше тяготило собственное бессилие. Она всегда старалась найти решение любой проблемы, возникшей перед ней или ее близкими, а здесь ей пришлось столкнуться с чем-то непосильным.

Их спальня тоже не претерпела сильных изменений, о чем поспешила сказать Гермиона, как только дверь за ними закрылась. Драко никак не решался отпустить серебристую ручку. Слишком встревоженный, чтобы повернуться, он посмотрел на часы, поправил манжет рубашки, выждал еще несколько секунд, а потом боковым зрением заметил, как Гермиона замерла у окна.

— Тебя не радует эта поездка. Глупая была затея, — он подошел к Гермионе. Ее пальчик поглаживал бархатистую поверхность листка фиалки, стоявшей на подоконнике.

Гермиона ответила не сразу, и ее молчание было тяжелым. Хорошо, что они не видели друг друга, — Малфой так боялся той тоски по прошлому, которую мог обнаружить в ее взгляде.

— Нет. Это так волнительно, вновь оказаться здесь. Я была счастлива в этом доме, счастлива вместе с тобой.

Гермиона все-таки обернулась и обхватила Драко руками. Между ними теперь не осталось пространства. От нее исходил аромат цветов. Он смешивался с теплым летним воздухом, струящимся сквозь приоткрытое окно, и заставлял Драко вдыхать этот запах все глубже. Запах жизни.

Его рука гладила ее волосы, снова и снова, а губы прижимались к макушке. Он испытывал не желание — нежность. И глубокую благодарность за то, что еще жив и что она сейчас рядом с ним. Несмотря ни на что или вопреки всему. Странное чувство: между жизнью и смертью. Надежды не осталось, а ему так спокойно и хорошо.

— Ты не должен умирать. Так не должно было быть, — прошептала она чуть слышно.

— Но это так. И, пожалуйста, давай не будем тратить то время, которое у нас осталось, на пустые надежды. Давай просто жить.

— Я не хочу тебя опять потерять.

Драко нечего было ответить, и он не нашел ничего лучшего, чем поцеловать ее. Единственное, что сейчас имело для них значение, — это их любовь. Потому что думать о другом было страшно, больно и невыносимо.

А чуть дальше по коридору Сибилл сидела на зеленой кушетке в своей комнате и разглядывала колдографии. Молодые и счастливые лица родителей смотрели на нее со страниц альбома: вот они в форме авроров, уставшие, но веселые; вот с Гарри и Джинни в каком-то кафе — Гарри мрачен, как, в общем-то, и Драко; а вот свадебная фотография, где мама улыбается так, что слезы невозможно сдержать.

Сибилл отложила альбом в сторону — она обещала себе не плакать сегодня. Ведь для ее отца этот день так важен. Это был день ее возвращения.

* * *

Драко умер месяц спустя. Он прожил намного дольше, чем другие зараженные болезнью Холла. Никто не мог сказать, с чем это связано. Возможно, с заботой Гермионы и Сибилл, которые не отходили от него ни на шаг; возможно, с настойкой, о которой Гермиона вычитала в одном из древних пергаментов библиотеки Хогвартса, а может, Драко всего-навсего хотел насладиться жизнью, которая была ему предназначена.

Он умер во сне. Гермиона и Сибилл по очереди ночевали в его спальне. Тогда была очередь Сибилл. Позже она не могла заставить себя говорить о подробностях. Конечно, мать ждала этого от нее, и ей пришлось рассказать. Она говорила медленно, немного заикаясь от шока и душивших слез, за все это время Гермиона не проронила ни слова. В последние минуты своей жизни Драко наставлял дочь никогда не страшиться испытаний судьбы и не отступать от сложностей, не повторять его ошибок. Драко попросил сказать Гермионе, что она подарила ему лучшие мгновения его жизни. Все же последние минуты, проведенные с отцом, оставались очень уж личными. И Сибилл вполне ясно осознавала, что не поделится этими воспоминаниями никогда и ни с кем. То, что она оказалась рядом, когда он покидал этот мир, стало последним его подарком. Их в ее жизни было так мало, и она никогда не забудет всего, что испытывала в ту ночь.

Следующие полгода были не из простых для Гермионы и Сибилл. Все имущество Малфоев перешло к ним, кроме поместья во Франции. Оно принадлежало Нарциссе, которой не разрешили приехать на похороны сына, и даже связи Гарри не помогли. Журналисты и папарацци не оставляли попыток узнать подробности последних дней жизни Драко Малфоя. Они осаждали дом Гермионы с утра до ночи, караулили возле работы, всячески маскируясь от магглов. Спустя столько лет героиня войны вновь оказалась на первых полосах газет. В погоне за успешными тиражами журналисты не гнушались скандальностью заголовков: «На что готова Гермиона Грейнджер ради наследства Малфоев?!», «Сибилл Малфой — наследница или шарлатанка?». Несколько раз Сибилл приходилось удирать на скутере по извилистым улочкам Лондона. Самые находчивые из журналистов умудрялись нанимать маггловские такси для слежки. В конце концов, Гермиона приняла решение переехать в Малфой-мэнор, чтобы оградить себя и дочь от излишнего внимания.

Хотя Сибилл как сквибу это и причиняло некоторые сложности, она согласилась. Ее одолевали смятение и неразбериха в мыслях, что и следовало ожидать в таком состоянии. Были дни, когда она даже не выходила из своей комнаты и часами вспоминала последние недели с отцом. После их ежедневного общения было трудно смириться с тем, что этого больше никогда не будет, что, как бы она в нем ни нуждалась именно сейчас, когда они живут в поместье и мир волшебников так близок, но чужд, отец отныне недосягаем. Она необычайно остро чувствовала его отсутствие.

Но проходили дни, недели, месяцы, и Сибилл чув¬ствовала, что со временем скорбь немного притупляется. Она изменилась и теперь непременно чего-то добьется. Именно этого хотел бы отец. Хотел, чтобы она жила полной жизнью.

Гермиона держалась изо всех сил, пытаясь побороть желание окунуться в тоску и сожаления. Она понимала: это не поможет. В один из вечеров, гуляя по коридорам поместья, вспоминая счастливые дни, прожитые здесь вместе с Драко, она решила, что не может вот так все оставить. Его смерть не должна быть напрасной и всеми забытой. Она не позволит больше так страдать людям и бояться неизлечимой болезни. Решение скорбящей женщины, сердце которой ныло от невыносимой боли и пыталось смириться с пустотой внутри души, в итоге изменило жизнь всех волшебников Англии, а затем и всего мира.

Четыре года спустя.

Статья газеты «Ежедневный пророк»: «Venenum Draco» против болезни Холла.

Имя героини войны Гермионы Грейнджер не часто попадает на страницы газет, но всегда по исключительному поводу. Больше четырех лет назад все магические издания с неиссякаемым энтузиазмом обсуждали слухи о ее причастности к смерти Драко Малфоя — бывшего мужа мисс Грейнджер. Рита Скитер посвятила этой теме целый номер своего журнала, где подробно рассказала и о расставании пары, и о воссоединении, как много лет назад, узнав, что их дочь сквиб, Драко Малфой обвинил супругу в измене и выставил за порог. Но стоило увесистой части имущества древней магической семьи замаячить на горизонте, как Грейнджер втерлась в доверие к бывшему супругу, который в тот момент находился на смертном одре. Впоследствии мисс Скитер была вызвана на разговор к Министру магии, после чего публично извинилась перед мисс Грейнджер и более не упоминала имена героев Второй магической войны ни в одной из своих статей или книг.

Сегодня реакция общественности на нашу статью должна быть не менее впечатляющей.

Каждому чистокровному волшебнику в наши дни известна смертельная болезнь Холла. В мире от нее умирают десятки тысяч магов, и ученые предрекали только рост числа пациентов. Во многих странах специалисты уже не первый год пытаются найти эффективное средство от болезни Холла. Ранее о своем изобретении зелья против этого заболевания сообщали канадские целители. Однако, как показали исследования, продолжительное применение такого зелья сказывается на умственных способностях пациента. Целители опустили руки, вновь утратив надежду, но так было до вчерашнего дня.

Как многим известно, именно вчера было открыто новое отделение больницы Святого Мунго. На торжестве присутствовала Гермиона Грейнджер — на сегодняшний день, один из главных целителей, а также ее дочь Сибилл — специалист по работе с магглами. В конце мероприятия они выступили перед публикой.

Мисс Грейнджер вместе с дочерью обнародовала информацию о совместных разработках касаемо зелья для лечения, а вернее предотвращения болезни Холла:

«После четырех лет работы мы готовы с уверенностью сообщить, что ранее смертоносная болезнь Холла теперь не представляет угрозы, — заявила мисс Грейнджер. — Вместе с дочерью нам удалось разработать зелье, способное исключить возможность проявления болезни. Хочу отметить, что во многом заслуга изобретения зелья принадлежит моей дочери, — именно она предложила использовать одним из компонентов кровь маггла, раз уж корни болезни лежат в чистокровности волшебников. Это и стало ключом к загадке древней болезни.

И последнее, наше открытие мы хотим посвятить Драко Люциусу Малфою, который четыре года назад умер от этой болезни. Он не дожил до этого дня, но только благодаря Драко других волшебников и волшебниц не постигнет такая страшная участь».

В свою очередь мы можем добавить, что по данным, которые нам любезно предоставили работники больницы Святого Мунго, зелье будет бесплатно выдаваться в отделении «Волшебные вирусы» на третьем этаже.