Зверь (гет)

Два дня назад.

Таня Гроттер — девушка, которая не раз спасала этот мир — сидела в кресле, поджав ноги, и даже жаркий огонь из камина не мог согреть ее. Она чувствовала дрожь во всем теле и не знала, как ее унять.

Пару дней назад в дом ввалился раненый мужчина, у которого почти вся одежда была превращена в лохмотья, а на правой руке отсутствовали все пальцы. Таню тогда чуть удар не хватил, но она смогла взять себя в руки, подхватить странного гостя и уложить его на диван. Ванька тогда еще не пришел с обхода, и Гроттер очень сильно за него испугалась. Но, тем не менее, смогла промыть, обеззаразить и перебинтовать раны мужчины, который к тому моменту уже провалился в беспокойный сон. Таня имела некоторые скудные навыки в целительстве человека, но понимала, что странная рана на шее мужчины — это не просто царапина. А когда пришел Ванька, Таня тут же кинулась к нему и, роняя слезы, рассказала о госте.

Через некоторое время стало понятно, что мужчина не выживет, несмотря на перевязки и лечебные зелья. Прежде, чем уснуть навсегда, он очнулся и, пересиливая неугасающую боль, поведал, что с ним произошло. Это было жутко и очень странно. Мужчина рассказал про огромного человекоподобного зверя с волчьей мордой, который был чертовски силен и ловок. Он играючи перебрасывал свою жертву, отрывая палец за пальцем. Но его что-то отвлекло, поэтому истекающий кровью мужчина смог сбежать. Зверь не стал его преследовать, а просто отпустил, дав возможность сдохнуть самому от полученных ран. Странно было, что тот вообще смог дойти до дома лесника и продержаться еще несколько часов.

На следующий день пропал мальчишка из местной деревни, а потом его нашли растерзанным, причем некоторые кости были обглоданы практически полностью. Спустя пару часов в куче сырой опавшей листвы нашли наполовину обглоданного охотника, который всегда с утра уходил в лес. Этот хищник, страшный зверь, не доедал полностью. Он будто играл со своей жертвой и наслаждался ее мучительной смертью.

И жители деревни действительно испугались. В глазах людей читался неописуемый ужас, и никто не знал, что делать и как спастись. Хотели отправить сигнал ближайшему городу, чтобы оттуда прислали кого-нибудь, но связь не работала уже пару недель…

Таня предложила свою помощь, но Ванька категорически был против. Его молодая жена была уже третьем месяце беременности, а именно на этом сроке частенько случались перебои с магией. Рисковать не стоило, поэтому пришлось вызвать купидона и написать письмо в Тибидохс, но даже спустя сутки ответа не последовало. А жертв тем временем становилось все больше и больше.

Деревня и ее окрестности остались в полной изоляции, один на один с неизвестным хищником. Местные считали, что это бешеный медведь или даже стая, но молодая семья подозревала волшебную тварь. И от этого становилось еще страшнее.

Наконец, местные не смогли терпеть и, как в древние времена, собрались с вилами и факелами, винтовками и фонарями, чтобы, объединившись, поймать и уничтожить душегуба. Ванька решил присоединиться к этой толпе перепуганных, но решительных мужиков, а Тане велел ждать его дома. Она хотела что-нибудь сделать, пойти с ними, чтобы защищать их своей магией… Но Ванька чуть ли не угрозами заставил ее остаться, обещал, что все будет хорошо, что он подготовил толпу, намеками указав, что зверь может оказаться не совсем лесным. Серебряный кинжал, пули, святая вода, ружье с деревянными патронами, нож, покрытый обсидиановой пленкой — со всем этим Ванька будто отправлялся ловить не одного зверя, а целую стаю магических волков.

Волколаки*. А кто еще мог так расправиться с человеком, нанося ему не просто хаотичные раны? Их долгое время считали вымершим видом, но буквально лет десять назад вновь начали появляться признаки этих мифологических существ. Ходили разные слухи, но таких явных свидетельств, как в этом лесу, не было. И никто уже не помнил и не знал, что точно может убить или хотя бы обезвредить страшное животное из далекого прошлого. Это не просто оборотни, которые были достаточно адаптированы в обществе и носили защитные обереги. Волколаки — звери, способные принимать свой истинный лик без помощи луны. Они опасны, агрессивны и всегда идут до конца. Кто-то из ученых как-то предположил, что оборотни — это всего лишь промежуточное звено между зверем и человеком.

Ваньки не было уже три часа, что очень сильно беспокоило Таню. Она инстинктивно держалась рукой за живот и заворожено смотрела на огонь. За окном уже давно потемнело и, казалось, собиралась начаться буря с ее сильными ветрами и яркими молниями. Таня поежилась и еще сильнее укуталась в плед. Она пообещала себе, что не ляжет спать, пока не дождется мужа. А вдруг с ним что-то случится? А вдруг его ранят? Таня не хотела об этом думать, но страшные картинки время от времени возникали перед глазами.

Снаружи забарабанил дождь, отчего, казалось бы, стало еще холоднее. «Они скоро вернутся», — как мантру повторяла Таня, периодически всматриваясь в окно. Неожиданно в черной пелене ночи Гроттер заметила чье-то бледное лицо. Она подскочила к окну, одной рукой придерживая плед, но на улице уже никого не было.

— Показалось, — успокаивая себя, проговорила Таня, возвращаясь к своему креслу, но вдруг за дверью послышался скрежет, будто какое-то животное провело когтями по деревянной поверхности.

Таня машинально направила руку с кольцо в ту сторону, откуда послышались звуки.

— Спокойно, — проговорила она. — Это всего лишь дождь. Ты сама лично наносила защиту на этот дом.

Но вдруг звук повторился с другой стороны, возле второй двери, ведущей в смежный с домом сарай. Таня чуть не упала от неожиданности, но постаралась взять себя в руки. Она произнесла заклинание, которое отталкивало диких животных, и схватила серебряный нож в обсидиановой** крошке. Так спокойней, так чувствуешь себя в безопасности.

— Та-а-аня-я… — раздалось где-то за спиной.

Гроттер резко повернулась, но никого не увидела.

— Та-а-аня-я… — справа.

Никого.

— Та-а-аня-я… — слева.

Девушка испуганно металась по комнате, но никак не могла понять, где был источник звука. Разум давно уже прекратил призывать ее к спокойствию, и Таня была на грани паники.

— Захлопни окна, захлопни дверь

На пороге твоем стоит черный зверь.

Слова возникали будто из ниоткуда. Гроттер сначала даже не услышала их из-за шума деревьев и громкого дождя, стучащего по крыше дома.

Заклинание на окна.

Заклинание на двери.

На погреб…

На чердак…

На печь с ее широким дымоходом…

Страх плел свою паутину, погружая Таню в свои сети. Гроттер держалась рукой за живот и тяжело дышала, периодически поворачиваясь то в одну, то в другую сторону. Сама того не осознавая, она выматывала и свои нервы, и свой организм.

— Хватит, — проговорила Таня, все еще держа руку с ножом впереди себя. — Здесь никого нет. Тебе все кажется.

Сзади послышался какой-то шум, будто кто-то шлепал по полу чем-то тяжелым и мокрым. Таня резко повернулась и от нахлынувшего ужаса выронила нож. Она широко открытыми глазами смотрела на огромного зверя, морда которого была вымазана чем-то красным, а на одном клыке висел лоскуток синей рубашки. Волколак, чуть согнувшись, стоял на двух лапах и внимательно смотрел на новую жертву.

Таня начала пятиться назад, медленно поднимая руку с кольцом до уровня груди. «Спокойно», — уже в сотый раз уговаривала она сама себя, как вдруг наткнулась спиной на шкаф, стоящий возле двери, и громко закричала, выпуская зеленую искру. Зверь оскалился, зарычал от боли в правой передней лапе, куда и попало заклинание. Он приготовился к прыжку и спустя мгновенье уже летел к ошарашенной девушке. К счастью, Таня вовремя очнулась, чтобы уйти с линии атаки. Она отшатнулась в сторону и смогла избежать острых клыков, но когти зверя все же успели проехаться по руке, разрывая сорочку и оставляя на коже красные кровоточащие царапины.

Не обращая внимания на боль, Таня со всей силы кинулась в противоположную от волка сторону, как раз к двери, ведущей в сарай. Заклинания быстро спали под напором Гроттер, и она смогла вырваться наружу.

Под проливной дождь в домашних тапочках и порванной сорочке, но подальше от зверя и его окровавленной пасти. Таня бежала вперед, не зная, куда ведут ее ноги. Мокрые голые ветки хлестали по рукам, щекам, оставляя красные отметины, которые с каждым разом все больше и больше кровоточили. Случайно врезалась в дерево, но продолжила бежать, не обращая внимания на боль, грязь и сырость. Один тапок где-то потеряла. Наверно, когда споткнулась о корень, оцарапав себе руки и ноги. Дыхание сбивалось, а холодный осенний воздух обжигал горло.

И только через некоторое время Таня поняла, что дождь прекратился, а сама Таня не слышала ни единого звука, кроме собственного дыхания и шуршания листвы под ногами. Тишина. Абсолютная и заставляющее колотиться сердце быстрее и быстрее, хотя, казалось бы, должно быть наоборот, она пугала и буквально звенела в ушах, отдаваясь в голове тугим звоном. Но и зверя не было слышно, будто он отступил, оставил свою жертву. Таня не верила в такую удачу, но где-то в глубине души надеялась на это чудо.

Она медленно шла по лесу, прислушиваясь к каждому звуку, а сердце все продолжало колотиться с огромной скоростью. «Тише, тише… Все закончено», — думала она, судорожно вспоминая согревающее заклинание. Но оно никак не приходило на ум, а дед уже больше суток не подавал голоса.

— Сладость боли и иглы потерь

Синтезируют робкое счастье.

Эти слова звучали как будто в голове. Они были повсюду, складываясь в страшную песню, наполненную металлическим привкусом. Таня резко остановилась, а затем быстро побежала вперед, неуверенная, что поступает правильно.

- Я твой черный латексный зверь

С ярко-красной огненной пастью.

Голос становился человечнее, все ближе и страшнее. Таня начала выбиваться из сил, врезаясь почти во все попадающиеся на пути деревья. Лицо давно уже было покрыто кровавыми корочками и грязными разводами. С правой ноги текла горячая струйка крови.

А тучи рассеялись, отдавая луне и звездам абсолютную власть над небом.

— Я крадусь за тобой по следам,

Что оставлены потом и кровью, — Таня готова была схватиться за голову, лишь бы не слышать этот до боли знакомый голос, как вдруг врезалась во что-то мягкое, шелковистое, но тут же отскочила назад и больно ударилась спиной о ствол дерева.

— По минутам, часам и годам

Истекая своею любовью.

Это было невероятно, но волколак пел, совсем как человек. А эти глаза — черные провалы. Таня знала, чьи они, но всячески отгоняла от себя эту мысль. А зверь тем временем приближался. Огромный, с темной серой шерстью — он завораживал своей опасной красотой.

— Искрис Фронтис, — хриплым голосом проговорила Таня и почти не удивилась той жалкой искорке, которая, вылетев из кольца, не причинила волку никакого вреда.

— Мои слёзы — что капли вина,

Когти словно из обсидиана.

А волколак выглядел иначе, чем в доме. Он уже не пытался напасть, а только приближался. Тане казалось, что он будто ухмыляется в своей давней манере.

- Моё зеркало — это Луна,

Кровожадная дева Диана.

Гроттер не нравилась эта песня, она пугала своей протяжностью, своими словами. Тем временем волк практически всем телом прижался к Тане, зажав ее между собой и деревом. Сознание куда-то утекало. Зверь склонился к Тане, обдавая горячим дыханием.

— Но, дитя, ты меня не страшись!

Я твоя ручная пантера.

Он погладил мордой ее щеку, а Таня даже не думала отбиваться. Зверь провел языком по ее шее, еще сильнее прижался к вымотанной девушке. Но после того, как Таня почувствовала когтистую лапу на своем бедре, она окончательно пришла в себя.

— Глеб, — выдохнула она. — Прекрати… Что ты делаешь?

— В чёрный латекс скорей облачись,

И наступит новая эра.

— Что ты от меня хочешь? Пусти!

Таня уперлась руками в широкую грудь зверя, постаралась его оттолкнуть, но волколак отошел сам, освобождая Гроттер от своих объятий. Она сползла вниз по стволу, и продолжала широко открытыми глазами смотреть на того, кто был когда-то Глебом. Стало заметно холодней.

Глаза зверя нехорошо блеснули, а затем он вдруг набросился на Таню, которая даже не успела произнести ни единого заклинания, ни вскрикнуть, ни отклониться. Острые зубы сомкнулись на ее шее, а кровь брызнула во все стороны, оставляя следы на желтых листьях.

И тишина. Абсолютная, она заполняла все вокруг, и даже ветер больше не трепал оголенные деревья.

*Автор немного меняет значение этого слова, наделяя его несколько другими качествами, но общий смысл оставляет прежним.

**Согласно различным поверьям, обсидиан, наряду с серебром, способен наносить ликантропам незаживающие раны.